Наушники. Моррисон. Духота. Тесный трамвай жарит людей в собственном соку и радуется своему коварному плану по порабощению вселенной. Вселенная радуется движухе, происходящей в мозгах отдельно взятых элементов системы, её фракталов, каждый из которых, хочет он того или нет, является точной миниатюрной копией её самой. Великая книга, как писал Галилей. Как там у Гребенщикова?
"Ты читаешь меня, как книгу
Смотри, что на первом листе
Читаешь меня, как книгу
Твое имя на первом листе..."
А люди продолжают испаряться в аДмосферу. Моррисон поёт про странные дни. Вселенная хохочет.
- Мы с вами где-то встречались раньше? - спрашивает симпатичный брюнет в майке-борцовке у рядом стоящей девушки с длинными розовыми волосами. Девушка жуёт жвачку, строит надменную физиономию и молчит.
- Мы определенно с вами встречались. Это вы работаете в баре на Центральной улице?
- Нет. - отвечает девушка, не оборачивая взгляда к брюнету.
- Странно. А так похожи.
- Вы ошиблись. Там работает моя подруга. У нас одинаковый цвет волос - розовый. Только у неё ещё нос и нижняя губа проколоты, а у меня... нет.
- Вот в чем дело. - Улыбается брюнет. - А вы почему не прокололи нос и губу?
- Каждому своё. - Улыбается и девушка и впервые оборачивается к брюнету. Выражение её лица меняется от надменности через интерес к удивлению, граничащему с восторгом. Она произносит, чуть сдавленным от эмоций голосом - Это вы?!
- Я. - Улыбается брюнет, смущенно опуская глаза.
- А.. мм... эээ... - пытается что-то сказать девушка, бегая глазами по полу трамвая.
- Я тоже рад вас видеть. - Говорит брюнет и протягивает девушке записку.
- Что это? - Растеряно спрашивает девушка, но, не дожидаясь ответа, читает записку. Расплывается в загадочной улыбке и направляется к выходу. Брюнет следует за ней. Трамвай останавливается через минуту, раскрываются двери и брюнет и девушка выходят из него, взявшись за руки.
Моррисон поет. Трамвай заполняется свежим воздухом. Это быстро проходит. Жара.
- Как ты думаешь, это когда-нибудь закончится? - спрашивает женщина лет пятидесяти у своего собеседника - мужчины лет шестидесяти с кое-где седыми волосами. Они сидят рядом, вокруг них веселятся подростки, вероятно, едущие с какой-то вечеринки.
- Всё когда-нибудь закончится. И в первую очередь - мы с тобой. - Флегматично выдавливает из себя мужчина хриповатым голосом.
- Только и можешь, что философствовать, мудак! - "Плюёт" в него женщина и отворачивается к окну. За окном пейзажи городских джунглей - столбом стоит цементная пыль, бетонные плиты превращаются в жилые помещения, некоторые из которых изнутри приобретают признаки уюта.
Солнце продолжает светить, Моррисон - петь.
"Конечная" - огласил автоответчик. Люди вывалились из кастрюли-трамвая. Впереди ещё много времени. У всех.
Продавец фруктов подзывает собаку и пытается всучить ей дольку апельсина. Собака вежливо отказывается, улыбаясь и виляя хвостом. Группа бритоголовых проходит мимо продавца и страстным взглядом моряков, изголодавшихся по женскому телу, осматривает его с ног до головы. Продавец улыбается, перекладывает с нижней полки прилавка себе в карман пистолет Макарова и приглашает бритоголовых отведать фрукты, произносит с выразительным южным говором:
- Покупай, э. Хороший фрукты.
Бритоголовые пустили слюну, и подошли ближе.
- Сколько?
- Мало всего! - протянул продавец, на всякий случай, рукой сжав пистолет в кармане.
- Килограмм апельсинов. - Сказал бритоголовый с большой татуировкой в виде солнца на правом плече.
Продавец взвесил килограмм апельсинов одной левой рукой, назвал цену и приготовился отражать нападение.
- Спасибо. - Сказал бритоголовый, протягивая продавцу деньги.
Улыбка на лице продавца стала терять свой блеск, золото зубов скрылось за губами.
Моррисон пел про то, что делать, когда закончится музыка. Группа бритоголовых удалялась со скоростью ползущей по мокрому песку мошонки. Перед глазами продавца за это время прошли хороводом все его предки и потомки, он вспомнил, как впервые зарезал ягненка, как заработал на первую машину, как был в советской армии. К нему подошла собака и облизала его руки. Продавец пришел в себя и заулыбался.