Ночь подкрадывается бесшумно как Сэм Фишер. Оглядишься вокруг: мягкая, звенящая темнота, блестящие нотки нежности. Прислушаешься: тёмно-красные шорохи чувств, мелодичные вспышки прикосновений. Ощущаешь себя в себе, а космос в космосе, и себя в космосе, и космос в себе. Капелька мыслей, капающих на раскалённую сковородку ошибок и больше ничего.
Время шипит и испаряется туда, откуда нет возврата. Всё заканчивается так же, как и начинается - никак. Всё умирает, всё загибается, всё испаряется в никуда. Спросите Вадима Филатова о том, как умереть досрочно, а я попью чай.
Срок. Время. Даже не хочется никого отправлять к Гегелю... ночь диктует текст.
Обрывочность мыслей, остатки чувств, шизофреническая апатия, секунда надежды и вновь падение вниз, вновь падение в никуда, в святая святых, в никуда.
Здравствуй, я люблю тебя. Это я тебя люблю. Я. Это я тот, кто любит тебя. Помнишь меня, ты растворила меня в своём ничто, ты погубила меня в бессознании своего сознания, в чувстве своего сочувствия. Помнишь меня, я тот, кто отрезал от тебя куски и съел вместе с любовью, запивая виски. Помнишь, это было с нами в начале времён, до начала времён и до начала начала времён. Это всё уже было... будет... было... и опять будет.
Стук в висок.
- Открыто!
Дверь скрипит, часть волос на виске окрапляется кровью. Дверь открыта. Лишний мозг смрадной водой выливается с сотого этажа небоскрёба по имени Я. Пустота остаётся хозяйкой головы. Ничего, привет.
- Кто здесь?
- Никто.
- Я рад тебя видеть. Как раз чувствовал тебя, Никто. Вижу, что Солнце село и понял, что скоро ты придёшь. Налил себе чай. Составишь компанию.
- Нет.
Тишина. Спутница Никто. Тишина старше, чуть выше, намного красивее и, всё-таки беспокойно далека от реальности.
- Ты пуст.
- Да. Я в курсе. Заходите все. Сколько вас?
- Это имеет значение?
- Нет. Мне важно знать, сколько вам нужно места.
- Места хватит, так как нас нет. Места хватит для всего, чего не существует.
Пространство. Я снова на грани отправить вас к Гегелю, но предпочту посмеяться над нелепостью своего существования.
Миг. И он здесь. Вечно молодой и вечно пьяный негодяй, провокатор и растлитель. Ох, сколько я из-за него совершил глупостей... А он на всё находил ответ "Это лишь миг".
- Ты жив?
- Пока да.
- Зачем?
- Я трус.
Ночь переливается. Журчат её одежды, пульсирует странная жёлтая кровь, разносится по углам радость предстоящего экзистенциального умирания имени Джима Джармуша.
Миллион в одном, миллион в другом.
- Твоё тело скучало по мне?
- Кажется, да. Правда, я давно его не видел. Оно сейчас в кресле, а я здесь.
- Знаю. В отличие от тебя, мы есть и снаружи. Видели твоё тело.
- Значит, вам видней... Никто, я хотел спросить...
- Я слушаю.
- Когда...?
... Внезапно проходит то, что начиналось. Солнце просыпается, краски играют мелодию сонливости, впечатления вспыхивают яркими звуками смерти ночи.
- Я не успею рассказать...
Майлз Дэвис. Не всегда я рад тебе, приятель. Твоя музыка у меня на будильнике. Но ты так хорош, что я тебя всё равно рад слышать, даже если ты разрушил мой сон и начал мой день.
Привет, тело. Зачем ты? Мне так хорошо без тебя. А теперь вперёд, навстречу новому дню...
День машет песнями страсти, радуется светлым голосам и обволакивает нежной белизной смеха.