Аннотация: Река принимает цветок, когда цветок - это сам ты.
I
Недалеко от Пскова, на опушке леса, усеянной люпинами, стояла изба отшельника. Старше, чем дороги, проложенные неподалёку от неё, она заставляла грибников обходить владения этого нелюдимого человека, имя которого все давно позабыли. То ли был он Прокофий, то ли Порфирий... Знали люди только, что он называет люпины, цветущие на поляне у его хижины, лавандой. За это старца и прозвали Лавандулом.
Изредка он выходил за пределы своей земли. Однажды отшельник появился в самом Пскове, удивив всех своим диким видом. Но с каждым разом походы его становились всё короче, а последние лет пять его и вовсе никто не видел.
Поэтому и послали к нему парня по имени Андрей. Думали, помер дед, так и пошлём же проверить этого юнца. Андрей, немой от рождения, возражать не стал. Было ему шестнадцать лет.
Парень, нелюдимый из-за своего недуга с голосом, никогда не мог похвастаться количеством хоть каких-нибудь друзей. Довольно высокий, он был среднего телосложения, носил оборванные вещи с рынка и не имел при себе ничего того, что, кажется, должен иметь человек из нашего века. Андрей никогда не задерживался надолго дома или в его окрестностях. Он часто бродил по лесу, зная уже многие потаённые тропинки, но про место, где стоит хижина отшельника, он не знал.
Дождавшись утра, взял Андрей верную палку и направился по бетонной, мокрой от вчерашнего дождя, дороге в сторону леса.
Солнце в этот день, как и почти всегда, скрылось за суровыми тучами, а в спину дул лёгкий, но изрядно прохладный ветерок. Машин на дороге не было, поэтому Андрей шагал по обочине, оставаясь подолгу наедине со своими мыслями. Так дошёл он до поворота, ведущего к лесу и свернул на него.
Шелестели под порывами ветра листья, изредка кричали птицы. "Кто бы знал, как они называются," - думал Андрей. За всё время ему не попался ни один живой человек, только пробежала через дорогу один раз облезлая лисица. Парень, если говорить про него, считал, что отшельник ещё живой, но старость мешает ему отходить далеко от дома. Неужели его держат в такой глуши только люпины? И знал ли Лавандул, что его лаванда - это другой цветок? Эти вопросы Андрей задавал себе всю дорогу, понимая, что может и не узнает на них толкового ответа.
И вот показалось то самое место, где от грозной бетонной дороги отходила узкая, заросшая пятнами мха тропа. Андрею несколько раз объяснили, как именно она должна выглядеть, чтобы он не ошибся. Парень свернул направо и встал на твёрдую землю, на которой редко оказывался человек. Деревья над головой сплетались ветвями, образуя крышу из листьев, сквозь которую совсем не видно было неба.
Чем дальше Андрей заходил в чрево леса, тем становилось, конечно, темнее. Несколько раз он слышал жужжание пчелиных ульев, устроенных в дуплах старых дубов, шорохи мелких грызунов у ног, да тревожные вскрики лесных птиц. Раз увидел он бурный ручеёк, свидетельствующий о том, что где-то рядом есть речка, о которой Андрей ровным счётом ничего не знал.
Несколько раз тропа разветвлялась, но Андрей без труда запомнил наставление пославших его, звучавшее, как "Два раза налево, а после направо свернёшь. Или прямо? В общем, там видно будет..." Но вот Андрей свернул два раза налево, один направо, и, думал, теперь уже недалеко, как вновь показались две развилки.
Только сейчас Андрей задался вопросом, кому бы могло понадобиться делать так много тропинок в такой глуши. Видимо, не только к избе отшельника они вели. Парень решил вернуться назад, чтобы на прошлом разделении выбрать теперь уже ту тропу, что вела прямо. И он не ошибся, ведь скоро перед ним открылась поляна, усеянная сплошь одними ярко-фиолетовыми люпинами. Андрей никогда не видел лаванды, но если бы ему сказали, что именно сейчас он лицезреет эти цветы, парень безоговорочно поверил бы этому утверждению. В самом деле, люпины здесь выглядели, как кусты прекрасной цветущей лаванды, разрастающейся по всей округе, как чума среди цветов, уступая только назойливым одуванчикам.
А к самому краю этой душистой поляны была пристроена изба. Старая, почти разваливающаяся, она выглядела, как давно заброшенная старославянская хата, которой, видимо, и должна была оказаться. Брёвна её, заросшие тем же мхом, что и тропа до этого, были странно навалены друг на друга, держа на себе непосильную ношу вогнутой крыши, верхушку которой украшал ржавый флигель формы полумесяца и закопченная железная труба. Только по ним можно было понять, что Андрей сейчас находился не во времена древней Руси.
Парень прошёл по этому фиолетовому раю, одной рукой опираясь на верную палку, а другой проводя по волнам люпинового моря. Ещё не было в его жизни того момента, чтобы он видел столько цветов разом в одном месте. Многие люпины доставали ему до пояса, притом, что Андрей был, как уже упоминалось, весьма высок для своего возраста.
Рядом с избой располагался небольшой огород, заросший сорняками и назойливыми соцветиями, откуда Лавандул, скорее всего, и добывал себе пищу. Всё свидетельствовало о том, что здесь когда-то росли картошка и лук. Последний, кстати, ещё можно было увидеть среди всего этого травяного разнообразия.
Ещё больше Андрей удивился, заметив за домом пологий спуск к небольшой спокойной речушке, на которую ещё недавно указывали ручейки. Видимо, это был какой-то приток реки Кухвы, лежащей немного западнее отсюда. Вокруг всё заросло камышом, а прибрежье больше напоминало болотце, чем твердь, но это делало поляну ещё прекрасней.
Андрею показалось, что все признаки об отсутствии Лавандула были на лицо. И в этом была доля правды: место выглядело давно заброшенным. Но парень сделал эти выводы, не заходя в пугающую хижину. Её единственное окно, выходящее на речку, было заколочено досками. Андрей отшельника не знал, видел лишь мельком, когда тот проходил с мешком на плече по той самой бетонной дороге, которой сейчас парень пришёл сюда.
Андрей присел на старое, заросшее мхом бревно, лежащее у речки и стал смотреть вдаль на качающиеся от ветра деревья и волчьи бобы. Андрей не мог точно сказать, какой миновал час, солнце всё ещё не показывалось, зато с уверенностью мог предсказать надвигающийся ливень. Об этом говорили всё больше синеющие тучи, невесть откуда сгустившиеся над лесом. С твёрдым намерением возвращаться домой встал Андрей и повернулся лицом к той дороге, откуда пришёл.
И вдруг увидел отшельника. Тот стоял на холмике, с которого парень спустился, чтобы сесть у реки. Босой и в одной грязно-серой рубахе до пят, Лавандул был бледен и так худ, что, казалось, сейчас упадёт без чувств, снесённый порывом влажного ветра, постоянно усиливающегося. Его седые волосы и борода достигали груди. Всё его сосредоточенное, но, в то же время, доброе лицо было изрезано благородными морщинами и покрыто бурыми пятнами. Парень, при всем своём высоком росте, был ниже отшельника на пол головы. Андрея посетило огромное желание побыстрей покинуть это странное место и не подходить к странному старику. А Лавандул всё смотрел на пришлеца, здорово испугавшегося.
Нарушив это созерцание, отшельник проковылял за избу.
Андрей, очнувшийся от неожиданного появления живого старца, направился всё же за ним, чтобы посмотреть, что тот делает. Но, увы, странного старика и след простыл. Посмотрев на ходящую ходуном под порывами ветра избу, Андрей сразу отбросил вариант того, что Лавандул вошёл к неё. И хотя Андрею было довольно и того, что отшельник жив, тут как назло грянул такой ливень, что Андрей враз стал полностью мокрым.
Вдруг дверь странной избы приоткрылась изнутри и старик жестом позвал Андрея к себе.
II
Андрей не помнил, как очутился внутри. Снаружи завывал ветер и крупной дробью барабанил дождь. Но внутри избы всё же было лучше, чем под открытым небом, хотя полная темень мешала разглядеть очертания жилища, в котором угадывались какие-то движения и слышались звуки шагов.
Вокруг пахло варёными грибами, скошенной травой и чем-то протухшим.
Андрей чуть не упал, когда его нога, проверяющая наличие ступенек, вдруг упёрлась в половицы. Рука машинально схватилась за обшитые досками стены, а сердце часто забилось. "Куда я попал?" - думал он, нащупывая себе дорогу в полумраке коридора.
В ту же минуту совсем близко заблистал огонёк, разгорающийся всё больше и больше. Андрей неожиданно обнаружил, что держится за деревянный, как и всё в этой узкой комнате, стол на шести ножках. Тут же стоял и отшельник, зажёгший свечу с крайне необычным канделябром, что никак не ожидался в такой глуши. Лавандул оценивающе глядел на гостя, затем повернулся к парню спиной и пошёл к углу, где стоял небольшой шкафчик, покрытый копотью. Старик со скрипом открыл его и достал две тарелки, которые, на удивление, были из обожжёной глины.
Поставив их на стол, Лавандул быстрым жестом испачканной чёрной копотью руки пригласил Андрея за стол. Тот без промедления повиновался, не отрывая взгляда от старика, направляющегося в сторону входной двери. Открывшаяся дверь позволила тусклому свету продемонстрировать парню ступеньки, которых оказалось всего две. Андрею же казалось, что он преодолел их не меньше пяти.
Лавандул, больше не оборачиваясь на гостя, вышел из избы под суровый ливень и закрыл за собой дверь. Андрей насторожился и взял в руки канделябр этой необычной для русской глуши свечи. Повертев его в руках и так и не найдя объяснения этому странному предмету, парень встал со стула и начал разглядывать комнату.
Дверь в избу открывала резкий спуск по ступеням, под которыми были спрятаны грабли, тупые вилы и лопата, используемые отшельником для возделывания огорода. Посреди избы был стол с двумя стульями, один из которых был далеко не в лучшем состоянии. Этот стул отшельник поставил себе, предложив Андрею более целый. По углам не было ни иконок, ни алтаря, что свидетельствовало либо об атеистических взглядах Лавандула, либо о его иноверии. В правом углу стояла заросшая грязная печь из белого камня, с дымоходом, уходящим вверх.
В противоположном углу были прибиты несколько гвоздиков, на одном из которых висел мешок из толстых полотняных нитей с засушенными растениями внутри. Под гвоздиками на половицах также стояли подобные мешки, Андрей насчитал их семь. С таким же мешком он увидел отшельника в первый раз. "Вроде бы, - вспоминал парень, - Лавандул раньше продавал эти мешки, а за полученные деньги покупал себе новые орудия труда, семена и, обычно поздней зимой, когда его осенние запасы кончались, городскую пищу".
Андрей уже хотел забеспокоиться, куда пропал старец, как вдруг снова был удивлён светом открывшейся с жутким скрипом двери. Лавандул прошёл в тот же угол, гле доставал тарелки и что-то там взял. Принёс и соскрёб ножом с нарезной доски ему что-то в тарелку, после чего повторил это же для себя.
Парень вернулся на своё место и пододвинул к себе тарелку, ожидая увидеть там какую-нибудь картофелину, посыпанную луком, который он обнаружил среди лавандуловых зарослей. Но нет, его догадка оказалась неверна. Тарелка была полна нарезанными, мокрыми от ливня, фиолетовыми люпинами.
Андрей с минуту тупо смотрел на свой очень странный обед, после чего перевёл взгляд на отшельника. Тот всё это время со скрещенными у носа руками наблюдал за гостем. Их глаза встретились, но старик смотрел на Андрея так пристально, что парень немедленно опустил глаза.
- Кто ты? - спросил Лавандул, и изба покачнулась от его звериного голоса.
Андрей, немой от рождения, не мог ответить хозяину этих владений. Парень только покачал головой, давая старику неоднозначный ответ.
Но Лавандул больше не приставал к Андрею. Понял ли он то, что парень имел ввиду? Кто бы знал... Отшельник резким движением встал со своего места, пальцами затушил свечу и уверенно пошагал прочь, предварительно дав гостю знак следовать за ним.
Душная изба осталась позади. Ливень прекратился, из-за туч выступило солнце. Воздух заполняла обыденная после дождя свежесть и землистый запах петрикора. Лавандул так бодро, как будто ему было никак не больше сорока лет, шагал по дорожке, ведущей от леса к его дому, иногда касаясь длинными руками мокрых люпинов.
Близился вечер.
Вдруг Лавандул встал посреди тропы и свернул прямиком в заросли цветов. Андрей неохотно последовал за ним, предвкушая наказание за испорченные в грязи штаны и обувь. Также неожиданно, как и до этого, отшельник остановился в поле цветов. После этого он нагнулся и начал выбирать, видимо, из них самый красивый. Когда подходящий люпин был выбран, старик, как зачарованный, вгляделся в него, словно видел там что-то, недоступное остальному миру.
Андрей собрался было уже возвращаться к тропе, как Лавандул вновь направился на поиск следующего. Чем ему не понравился первый, Андрей при всём желании сказать не смог.
Так старик шёл по полю и разглядывал всё новые и новые люпины, тщетно пытаясь найти тот самый, одному ему понятный цветок.
Всё это время парень нервно поглядывал на солнце, плавно заходящее за горизонт. Часов у Андрея не было, как и многого другого, включая голос. Задумавшись о том, для чего же старик так тщательно ищет подходящий люпин, Андрей, расхаживающий по тропе туда-сюда, споткнулся о средних размеров, взявшийся из неоткуда, камень.
Удостоверившись в своей невнимательности, парень обнаружил за камнем люпин. Люпин, на который, глядя между остальных, не обратишь внимания. Он был совсем крошечный по сравнению с теми, что достигали до пояса. С цветками, тускнеющими перед роскошьностью ярких цветов "лаванды" Лавандула. Но меж других единый и необманный...
Андрей сорвал люпин без каких-либо усилий - стебель растения был довольно мал и хрупок. И вот тогда только, держа в руках эту маленькую балерину из мира люпинов, парень немного (но в душе так намного) понял отшельника. А тот уже стоял за спиной Андрея и с вдохновлёнными сверкающими глазами рассматривал находку своего гостя.
Потом Лавандул с люпином в руке, шёл босыми, чёрными от грязи ногами, обратно к реке и Андрей за ним последовал, гадая, что будет дальше. Так дошли они до речки. Андрей присел на бревно и стал наблюдать за действиями отшельника, к которым уже начал привыкать. А тот осторожно, присев на колени, опустил люпин на стеклянную гладь воды, текущей куда-то влево.
Их взор ещё долго был прикован к уносящемуся речному потоку.
III
Андрей вернулся домой с радостной вестью - Лавандул жив! Ему, конечно, влетело за то, что он пропал в лесу до ночи, а вернулся перепачканным с ног до головы, но всё это было неважно. Этот вечер запомнился парню надолго.
Вскоре, через неделю, к хижине отшельника направились уже пятеро взрослых ребят с мешками, наполненными едой и другими важными для жизни вещами. Но в отличие от Андрея, те вернулись уже к полудню, принеся далеко не столь радостную новость.
Лавандул скончался, как выяснилось, на следующий день после посещения Андрея. Это вызвало подозрения, продлившиеся, в общем-то, недолго.
Много ещё раз вспоминал Андрей отшельника и то, что же они сделали в тот вечер, когда подарили реке люпин. Но никогда больше не приходил он к избе отшельника.
Столько вопросов роилось в его голове ещё много лет!
Подарили ли они речке люпин или подарили свою любовь, проводником которой как раз и стал цветок? Как случилось, что Лавандул умер именно после прихода Андрея, и сыграл ли здесь роль их поход к реке? Почему окно избы, ведущее к ней, было заколочено? Зачем они вообще подарили воде самый необычный и красивый цветок? Вопросов было много, но Андрей понимал, что когда-то знал на них ответы, а потом забыл.
Знал, когда даровал реке лаванду Лавандула. Забыл, когда река поглотила дары.