Аннотация: Осада Квебека во время Франко-Индейской войны глазами одного очень верного пса. По мотивам романа "На равнинах Авраама" Кервуда
13 сентября 1759 года
Большое сражение неподалеку от Квебека (хоть какое-то разнообразие во время этой осады!) - весь день раздавались взрывы, стрельба, конское ржание и людские крики. Маленький Джимс спрятался под кроватью, а хозяйка молилась весь вечер. О, если б не моя хромая нога! Я ринулся бы в гущу битвы, и наши враги были бы повержены. Но нет! Пришлось идти в патруль со стариком Адамсом. Он стар и слеп как крот, поэтому можно считать, что на моем попечении целая стая: сплошняком старики, дети и женщины.
В патруле встретил соседского кота, пришлось облаять его. А то ишь, разлегся и ухом не ведет. У людей - осада, война, между прочим!
14 сентября
Генерал де Монкальм скончался! Франция, наша великая Франция повержена. Меня нисколько не утешает, что наш враг, генерал Джеймс Вольф, тоже мертв.
Мой старик Хепсиба строит на заднем дворе баррикады. Правда, он не видит, где копает, поэтому вырыл яму среди роз хозяйки Туанетты. Принес ему кролика, чтобы утешить, но он не оценил. Сидит, вздыхает, на глазах слезы.
"Не могу их защитить, Вояка, - сказал он мне, - Господь посылает нам новые испытания".
Ну и что? Я-то могу.
15 сентября
В город вошли англичане!
Глядел на их процессию из-за изгороди.
Один неумытый вместе со своей шавкой осмелился постучаться в наш дом - поесть и помыть руки. Я хотел его укусить за ногу, но Туанетта не позволила.
Пришлось отыграться на шавке. Кэтрин ее зовут, видите ли. Ха-ха, знала бы она мою старую хозяйку, удавилась бы со стыда - носить такое имя. Впрочем, она так глупа, что упала в канаву, которую вчера вырыл Хепсиба. А на мордочку ничего. Женщины...
16 сентября
Теперь у нас в доме остановились на постой три англичанина. Воняет мужским потом, табаком, лошадьми, кожей, ружьями. Нет, я-то этот запах люблю, но предпочел бы, чтобы так пахло от знакомых людей.
Кэтрин строит из себя важную даму и подлизывается к Джимсу-младшему. Я возмущен! В конце концов, что из того, что я хром и нахожусь в почтеннейшем возрасте? Я тоже могу бегать за палкой, только это ниже моего достоинства. Ха!
18 сентября
Англичане называют Кэтрин Кляксой. Исключительно бесполезное и вездесущее создание. Я посмеялся над ее прозвищем, но она, кажется, не поняла и с присущей ей глупостью сказала, что не всем везет с именем. На носу у нее действительно клякса, но, надо признать, она придает этой развязной девице некий шарм...
25 сентября
Возможно, я был не прав, называя ее развязной девицей.
30 сентября
Да, определенно не прав.
5 октября
Гуляли сегодня с Хепсибой и Кэтрин. Хепсиба мрачен. Туанетта, кажется, увлеклась одним из англичан. Несмотря на то, что мой старик и сам англичанин, он считает, что это предательство памяти Джимса.
Эх! Как только при мне упоминают имя хозяина, я сразу начинаю вспоминать тот день, когда они с Туанеттой расстались, и я, словно поплавок на воде, метался туда-сюда... А, все тлен! Побегу-ка я лучше за палкой: Кэтрин так забавно смеется, когда я хромаю во время бега. Не понимаю, почему это не задевает мою гордость?
10 октября
Англичане уехали, и вместе с ними моя леди Кэтрин.
Туанетта в тоске, я - в горделивой печали, даже Джимс-младший отказался сегодня от завтрака, чтобы поддержать нас. Только Хепсиба, железный человек, ел за троих!
15 октября
Не могу забыть ее точеную фигурку.
16 октября
Ходили с Хепсибой и Джимсом-младшим смотреть на закат. Почему слепые любят смотреть на солнце? Они же его не видят.
Все еще печалюсь о Кэтрин.
17 октября
В городе гораздо меньше англичан. Говорят, их пе-ре-дис-ло-ци-ро-ва-ли (это слово я услышал, когда к Туанетте заглянула Нэнси Лобиньер) на юг.
"О, эти британцы Вольфа повели себя не как варвары! Лучше иметь дело с ними, чем с индейцами", - таковы были слова Нэнси. Вот уж не знаю! Вспоминаю свою жизнь с дикарями - Тайогой, Шиндасом и остальными сенеками, - так я бы предпочел их, чем офицера Фитцпатрика. Они хотя бы не называли меня блохастой псиной!
Думаю о путешествии на юг.
Но как я оставлю старика, хозяйку и Джимса?
18 октября
Играл с подушкой хозяйки, пока ее не было. Свалил на пол, из-под нее выпали остатки письма. Вообще, я чужих писем не читаю. Нет такой привычки. Да только подумал, дай гляну, что она пишет, вдруг Кэтрин хочет выкупить или еще что.
Оказывается, Фитцпатрик предложил ей выйти за него замуж. У него жалованье, дом в Бостоне и прочие человечьи безделушки.
А она отказалась.
Эх! Был бы отец Джимсу.
Хотя кого я обманываю? Человек, который называет меня блохастой псиной, вряд ли сможет полюбить чужого детеныша.
20 октября
Сегодня был не в духе. На улице много бродяг: калеки, попрошайки, прочая шелупень. Отгонял воришку, который зарился на игрушки Джимса-младшего. Только отогнал - глядь, еще один нищеброд плетется, нога за ногу. Я на него, а тут...
У меня аж горло перехватило!
Хозяин жив! Он вернулся!
Как я обрадовался, кто бы знал. Он тоже сразу меня узнал и все повторял мое имя, и лицо этак светится.
Я громко залаял, и хозяйка вышла на крыльцо. Ну... Я не большой мастак писать про охи-вздохи, но прослезился при их встрече. Конечно, так они меня и заметили в своих объятьях. Джимсу-младшему и то больше повезло. И Хепсибе.
Гордо скучаю по Кэтрин. Отказываюсь от еды.
А они думают, что это я от счастья. Ха!
25 октября
Они радуются так, что я остро чувствую свое одиночество.
30 октября
!!!
2 ноября
Несколько дней не мог вести дневник. Фитцпатрик повздорил с корабельным лейтенантом, и тот запретил ему брать Кэтрин с собой на судно. Этот английский поганец кинул ее на берегу. Несколько дней она ждала его, пока Туанетта и Джимс-старший не отправились гулять к заливу.
Они нашли ее и взяли к нам домой.
Джимс-старший заметил, что я поглупел с тех пор, как она появилась. Посмотрел бы на себя, мой добрый хозяин!