Аннотация: Из истории восстания якобитов. Перевод дневников и записей об осаде Форт-Уильяма из журнала "Scots Magazine" за март-апрель 1746 года
Донесения об осаде Форт-Уильяма
Из журнала "Scots Magazine" за март-апрель 1746 года
Март
Четырнадцатого числа Герцог получил нижеследующие донесения из Форт-Уильяма за четвертое февраля.
"Мы держим совет здесь, так как повстанцы, в количестве тысячи человек, уже в двух милях отсюда, у Гленевиса, а их артиллерия подоспеет завтра в Хайбридж, что в шести милях от Форт-Уильяма. Мы слышали об атаке Форт-Огастеса и ожидаем, что подвергнемся атаке сами, но губернатор Кэмпбелл твердо намерен защищаться до последнего.
За последние дни несколько небольших групп повстанцев заняли позиции на реке Каррон, в самых узких ее местах. В минувшее воскресенье они захватили одну из лодок со шлюпа "Балтимор", зашедшего в бухту Скаллестал, и послали пленников из экипажа к командованию шлюпа. Как только донеслась весть об этом происшествии, тут же был созван совет из сухопутных и морских офицеров, и было принято решение послать сильный отряд, чтобы покончить с мятежниками.
Соответственно, сегодня, рано утром, капитан Эскью со шлюпа "Змей" послал лодку с двадцатью семью людьми, еще одна лодка отправилась с "Балтимора" с двадцатью четырьмя солдатами, и лодка из Форт-Уильяма - с двадцатью. Все они отправились туда, где были замечены повстанцы, и прибыли засветло. Люди капитана Эскью высадились первыми и были немедленно атакованы отрядом из восьмидесяти мятежников: они начали стрелять, но не смогли причинить никакого вреда, и, после того, как высадились остальные, бежали.
Наши люди пустились в погоню, сожгли переправу с обеих сторон реки, а также небольшой городок в двенадцать домов, располагавшийся в четверти мили от переправы с северной стороны, и потопили или захватили все их лодки. Двое из мятежников были при этом убиты, и несколько ранены. Большая удача, что наши лодки отправились вниз по реке - там оказалась лодка с ополченцами из замка Сталкер, расположенного неподалеку. Все они могли бы попасть в руки мятежников, если бы не упомянутая выше стычка".
Капитан Фредерик Скот добрался шестого числа до замка Эллансталкер из Данстаффнэйджа, но не смог продвинуться дальше - мятежники захватили берега реки Каррон на две мили в сторону Форт-Уильяма. Ночью шестого дозорные на стене Эллансталкера видели огни, и предполагается, что это были огни мятежников, которые шли к Форт-Уильяму из Стрэтэпина. Последний находится неподалеку от горы, на которой построен Эллансталкер, и до дома Эпинов нет и мили.
Генерал Кэмпбелл, находившийся в Инверэри, получил записку, что мятежники захватили лодку с Балтимора, и услышал, что они, похоже, собираются занять Ардгордскую переправу, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти из Форт-Уильяма. Это побудило Его Превосходительство взять четыре вертлюжные пушки и амуницию к ним на борт вереи "Победа", одного офицера и шестнадцать человек, и столько же на борт шлюпа "Хоупвелл", и послать их, чтобы помешать планам повстанцев. Но восьмого они потерпели поражение.
Одиннадцатого числа пришла весть, что к Форт-Уильяму седьмого и восьмого числа подходят французы (предполагали, что их не так много) вместе со своей артиллерией, и десятого, по всей видимости, их батарея уже была готова к бою. Но из писем за пятнадцатое число от капитана Скота, оказавшегося в Форт-Уильяме, видно, что мятежники не начинали осаду, потому что готовили артиллерию.
Герцог послал туда четырех артиллеристов из Абердина, девятнадцатого они прошли через Глазго в Форт-Уильям, и в этот же день из Эдинбурга пришли две роты пехоты Джонсона, как пополнение.
Письма из Инверэри дают сводку, что одна из этих рот вышла из города двадцать восьмого и на следующий день была в Даннстаффнэйдже, где их ждали вереи, чтобы переправить в Форт-Уильям. К этому можно добавить, что один дезертир сообщил, будто перед Форт-Уильямом стоит всего около пятиста или шестиста человек из кланов и трехста французов, и двадцатого они начали обстрел из шести четырехфунтовых и двух восьмифунтовых пушек. Говорили также, что через несколько дней стреляли несколько еще больших пушек, а губернатор Кэмпбелл храбро защищал город и, чтобы мятежники не укрылись под его стенами, даже поджег Мэрибург.
Так как мятежники не могли прервать снабжение с моря, гарнизон в довольстве обеспечивался из Инверэри. Тем не менее, осада длилась до третьего апреля и только после этого была снята. Один из офицеров вел ежедневные записи, которые мы приводим ниже.
"24 февраля мы оказались заблокированными мятежниками. Говорят, их около 1500 человек, если считать французские пикеты. Осадой командует бригадир Стэплтон, Локхил распоряжается горцами, большая часть которых из его собственного клана, Макдональдов из Кеппоха и Гленкоу и Стюартов из Эпина.
С 24 февраля по 20 марта они обстреливали нас ежедневно, пусть и со значительного расстояния. 20 же подключилась артиллерия, и ночью нас засыпало шестидюймовыми гранатами из мортиры Кугорна, каждая из них около дюйма в толщину.
Двадцать первое.
Начался обстрел из трех орудий, и этой ночью нам досталось от шестидесяти до семидесяти с лишним гранат.
Двадцать второе.
Они прислали к нам французского барабанщика с предложением сдаться. Мы не пустили его в гарнизон, даже не взглянув на его верительные грамоты. После того как он вернулся назад, мятежники весь день непрерывно потчевали нас из пушки. Между десятью вечера и тремя утра они обстреливали нас из двух батарей из пяти и четырех мортир Кугорна и выпустили не менее 194 больших гранат. Батареи стоят на расстоянии двухсот ярдов от крепостных стен.
Двадцать третье.
Они вели обстрел совсем с близкого расстояния. После полудня мы дали по мятежникам тройной залп из девяти наших пушек и двух мортир, и это заставило их замолчать.
Двадцать четвертое.
Утром они опять начали обстрел из одной своей батареи и продолжили его и двадцать пятого, и двадцать шестого.
Двадцать седьмое.
Мятежники раскрыли расположение своей второй батареи из четырех пушек, оказавшейся на возвышенности прямо над губернаторским садом, не дальше двухсот ярдов от стен. Из обеих они выпустили 250 снарядов, если не считать продолжительного огня более мелких орудий с ближайшей батареи. Ядро их пушки составляет примерно две трети от шестифунтового, и подобных выстрелов было больше пятидесяти. Впрочем, они не причинили нам особого вреда, только двое были ранены.
Двадцать восьмое.
Очень сильный обстрел этим утром. В полдень они замолчали, но это оттого, что ставили еще одну батарею, на двести ярдов выше второй, и чуть западней от нее мятежники уничтожили наш плац.
Двадцать девятое.
Этим утром, на рассвете, обнаружилась еще одна батарея из трех бронзовых четырехфунтовых пушек, на расстоянии ближе, чем 100 ярдов от крепостных стен, у Крейга, и мятежники принялись обстреливать нас уже из четырех артиллерийских батарей. Они принесли и жаровни, поэтому также обстреливали нас раскаленными снарядами и железом в фунт длиной и дюйм толщиной. Мятежники рассчитывали, что оно вонзится в дерево и вызовет пожар. Также они стреляли картечью и дробью и из всего подручного оружия, которое только у них было, но нанесли совсем немного ущерба.
Тридцатое.
Мятежники обстреливали нас с утра до позднего вечера, не отказавшись от мысли использовать гранаты и раскаленные пули. Последние, после того, как полежат на земле, могут поджечь порох.
Тридцать первое.
Капитан Скот выделил двенадцать человек из ста пятидесяти для вылазки наружу. Около одиннадцати они вышли к Крейгу (сто ярдов от гарнизона), где находилась одна из артиллерийских батарей мятежников. После быстрой перестрелки они ворвались на позиции и захватили три бронзовые четырехфунтовые пушки, две мортиры и жаровни, такие же, какие были захвачены у сэра Джона Коупа при Престоне. Они вывели из строя две большие мортиры, которые не могли унести, и одну бронзовую пушку, которую дотащили к стенам гарнизона. Все это время солдатам приходилось отражать жаркий натиск мятежников, но всего двое были убиты, а трое - ранены. Мы захватили двоих пленников, один из них - француз-канонир.
Первое апреля.
В этот день они обстреливали нас, но не очень сильно.
Второе.
Обстрел продолжился, но не такой оживленный, как обычно. В десять вечера они выпустили семнадцать гранат и выстрелили из семи пушек. Обстрел закончился в час ночи. Он лишь позабавил нас, наряду с тем, что они лишились своей большой пушки и унесли маленькие.
Третье.
Этим утром мы не увидели людей на артиллерийских позициях, зато наблюдали фигуры на холмах, бредущие к Форт-Огастесу, поэтому мы сделали вылазку в количестве пятисот человек, но обнаружили, что все заброшено. Мы забрали оставшиеся пушки и мортиры в форт, так что осада была снята славно, и нашей добычей стали четыре бронзовых четырехфунтовых пушки, четыре железных шестифунтовых, девять мортир и их жаровни. С начала осады мы похоронили шестерых, и около двадцати четырех было ранено. Крыши домов, а кое-где и комнаты сильно пострадали от снарядов, которые были такими тяжелыми, что часто скатывались с крыши на землю, прежде чем взорваться.
Похоже, что мятежников заставили немедленно отступить куда-то еще, отчего они и не успели унести свои пушки или хотя бы спрятать их, что, конечно же, можно было бы сделать с легкостью.
P.S. Мы разрушили их батареи, которые вблизи оказались поразительно мощными. Некоторые пушки - 27 футов в длину от переда амбразуры до конца"
Другие источники говорят, что тридцать первого вылазку совершили два отряда: первым командовали капитаны Фостер и Маклахлан, вторым - капитаны Патон и Уитуэй. Они атаковали и захватили батарею на скалах. Рассказывают, что была и другая атака мятежников под обстрелом из четырех пушек у подножья холма, королевские войска оказались отброшены и потеряли двоих убитыми, а нескольких ранеными, но их отступление сложилось хорошо, под прикрытием пушек из гарнизона. При вылазке удалось захватить двух пленников: англичанина и француза, или даже испанца. Рассказывают, что последний поведал, будто полуголодные осаждающие испытывают нехватку снарядов и потеряли огромное количество людей, не только при бегстве, но и во второй атаке. Говорят, что губернатор был ранен, но неопасно, и что Мэрибург с его садами сровняли с землей, что в гарнизоне шестьсот человек, и все в хорошем расположении духа, и первого апреля пришло пополнение из семидесяти человек от полка Джонсона. Также рассказывают, что крыши форта почти полностью разрушены, а старое здание бараков снесено, в городе не осталось ни единого целого стекла в окнах, а капитан Скот при этом безустанно вел восстановительные работы: и ночью, и днем.
Все это время генерал Кэмпбелл был очень занят в Инверэри, готовясь противостоять мятежникам, если они решат пойти этим путем.
Как было сказано, в начале марта все люди из Аргайлшира, способные владеть оружием, были собраны здесь, и в середине месяца к ним присоединились два отряда шотландских фузилеров из Данбартона, которых, похоже, сюда направили. Так, тут собралось полторы тысячи людей, и еще триста должны были подойти в ближайшие дни, а в конце месяца Маклин из Бролуса присоединился к ним вместе с людьми из своего клана. Генерал хорошо обустроил позицию для защиты, вытребовав двенадцать пушек прямиком из Гринока.
По некоторым слухам из Аргайлшира, двадцать шесть деревень Морвена и прилегающих к ним мест, населенные, в основном, Кэмеронами, были сожжены высадившимся на берег отрядами с военных кораблей на западном побережье. Именно это, хотя нельзя исключать и иную вероятность, заставило Лохила и Кеппоха заявить нечто вроде манифеста против Кэмпбеллов: сжигать их дома и зерно, убивать лошадей, перерезать жилы скоту, раздевать догола женщин и детей и выгонять их из домов в суровую погоду. Они угрожали расправой, если они смогут покинуть своего принца, и обещанием вторгнуться в Аргайлшир, где у Кэмеронов будут развязаны руки, и еще посулили казнить одного Кэмпбелла (некоторые из которых потом стали пленниками на островах Атолл) за каждый сожженный дом. Они восхваляли кротость и терпение мятежников, несмотря на клевету противника, и сомневались, что те, кто дал приказ жечь дома, смогут избежать ответа перед британским парламентом.
Апрель
Так как мы не упустили ни единого факта или обстоятельства текущих проблем, о которых теперь можно прочесть в Лондонской газете, то, прежде чем описывать военные операции апреля, мы вначале коснемся сведений, которые непосредственно относятся к текущим событиям. Они слишком поздно попали в наши руки, и мы не успели их напечатать, но, думается, Лондонской газете это будет интересно.
Кроме тех записей, о которых мы говорили ранее (см. Март, 1746), у нас есть еще один дневник и две заметки, относящиеся к осаде Форт-Уильяма.
"Четырнадцатое марта.
Начали увеличивать высоту парапетов стен со стороны, откуда, как мы предполагаем, ожидается нападение мятежников. Работа заняла неделю, но внешняя сторона двух бастионов стала выше на семь футов.
Пятнадцатое.
Небольшой отряд отделился от гарнизона, вместе с несколькими людьми с Королевских военных кораблей. Они отправились на лодках к Скотному двору Киллмэди, чаще называемому Корпах, чтобы попытаться уничтожить его, потому что мятежники стеклись туда в огромных количествах. Мы сделали несколько пушечных залпов, в ответ они выстрелили по нам из ружей. Трое ранено, один моряк убит. Прозевали время, попытка провалилась.
Вторник, восемнадцатое.
"Балтимор" под командованием капитана Ричарда Хоу подошел к Скотному двору Киллмэди, чтобы прикрыть высадку наших людей. Он сделал несколько выстрелов и залпов из кугерновой мортиры, отчего одна из хибар загорелась. Но попытка высадки не удалась, слишком много повстанцев окопалось за ложбиной у дороги или ручья. На "Балтиморе" только четырехфунтовые пушки, поэтому не удалось пробить стены скотного двора, в которых повстанцы сделали бойницы.
Наши люди вернулись назад целыми и невредимыми.
Девятнадцатое.
Дошли слухи, что человек, которого мы подстрелили в прошлое воскресенье, был главным инженером у мятежников, и он серьезно ранен. Также говорят, что мы убили четверых вчера, у Корпаха.
Три солдата и барабанщик полка Гюйса спаслись из плена мятежников и добрались до нас: их переправили в Форт-Огастес.
Двадцатое.
Несколько отрядов, охранявших наших копателей торфа, столкнулись с мятежниками в близлежащих холмах. Так как обе стороны прятались за скалами и камнями, мы не получили урона, но, надеюсь, нанесли хоть немного.
Этим вечером, около одиннадцати часов, мятежники начали осаду, выпустив по нам семнадцать "королевских" снарядов, пять с половиной дюймов в диаметре. Каждый из них весит от шестнадцати до восемнадцати фунтов и заряжен четырнадцатью унциями пороха. Выпущены они были с батареи, которая стоит на вершине небольшого холма под названием "Сахарная Голова", в восьмистах ярдах отсюда. Из-за расстояния они не долетели, и большинство упало неподалеку. В ответ из гарнизона выстрелили по ним восемью бомбами диаметром тринадцать дюймов, шестью зарядами из мортиры Кугорна (один - двенадцатифунтовый, пять - шестифунтовых) и дважды из кулевринки.
В пятницу, двадцать первого, мятежники поняли, что их батарея стоит слишком далеко, и установили еще одну, у подножья Коровьего холма, на расстоянии четырехсот ярдов. Оттуда, между полуночью и четырьмя утра, они выпустили по нам восемьдесят четыре заряда, которые, впрочем, почти не причинили вреда, если не считать того, что они пробили крышу нескольких домов, прошли сквозь несколько этажей и легко ранили двух людей из отряда Оллира и одного юношу из гарнизона. Мы ответили им двадцатью бомбами, девятью кугорновыми снарядами, тремя шестифунтовыми ядрами и двумя выстрелами из кулевринки.
Двадцать второго повстанцы открыли огонь из батареи на Сахарной голове (три шестифунтовых и четырехфунтовых пушки), но выстрелили лишь семь раз, не причинив ущерба.
Около полудня они прислали к нам француза-барабанщика. При приближении он дал барабанный сигнал о желании приступить к переговорам и был пропущен к самым стенам гарнизона. Капитан Скотт, наш командир, спросил его, зачем он к нам пожаловал? На что парламентер ответил, что генерал Стэплтон, командующий осадой и назначенный на это место сыном претендента на английский трон, прислал его с письмом для командующего гарнизоном, а в письме - предложение сдаться. Капитан Скотт ответил, что не намерен получать никаких писем от мятежников и будет защищать форт до последнего.
Француз вернулся к мятежникам, и после этого началась перестрелка, длившаяся несколько часов. В конце концов, мы заткнули их, разбив батарею.
Около десяти вечера они открыли огонь из второй батареи, которая, как упоминалось выше, находится у подножья Коровьего Холма, и до трех утра обстреливали нас из шести пушек (первая батарея присоединилась к ним), выпустив около ста девяноста четырех снарядов. Урона они не причинили, лишь пробили крыши. Мы не отвечали им, но все люди спрятались в зданиях, если не считать людей из пожарной команды; губернатор и большинство офицеров были в бастионе.
Воскресенье, двадцать третье.
Как только взошло солнце, мы выпустили по вражеской артиллерии двадцать три бомбы, два заряда из кугорновой мортиры, шесть двенадцатифунтовых ядер и шесть выстрелов из кулевринки. Некоторые из них должны были разрушить их позиции. Мятежники ответили нам несколькими выстрелами, не причинившими вреда, если не считать того, что Дональд Макиндеор из отряда Бэллинбэя был ранен в ногу.
После трех пополудни появились судна с припасами для нас, и как только они бросили якорь, мы выпустили по артиллерии мятежников восемь двенадцатифунтовых ядер, два шестифунтовых, две бомбы и несколько зарядов из мортиры Кугорна. Этим мы не только разрушили часть их батарей, но и вызвали смятение среди врагов. Люди с кораблей видели, что некоторые из мятежников падали.
Мы понимали, что они обессилели, но, тем не менее, выжгут это место за четыре часа, после того, как будет построена их последняя батарея.
Весь этот вечер мятежники ставили под прикрытием пушек еще одну действующую батарею в трехстах ярдах от стен форта, у подножья Коровьего холма. Мы заметили это с топ-мачты одного из кораблей.
Двадцать четвертое.
Мы немного постреляли, но и мятежники ответили нам слабо. Большую часть дня переносили провизию на берег.
Двадцать пятое.
В полдень послали отряд пригнать нам немного скота.
Мятежники хорошо обстреляли нас этим утром, мы же ответили им чуть-чуть.
После трех пополудни отряд вернулся с двадцатью девятью молодыми бычками и коровами.
Вечером мы послали еще один отряд за другой партией бычков, которые пасутся за рекой Каррон. Нужно угнать как можно больше скота с земли, принадлежащей мятежникам.
Двадцать шестое.
Мы неспешно обстреливали их позиции на холмах. Так как они отвечали нам только из двух орудий, можно предположить, что третье мы разрушили.
Сегодня днем вернулись лодки со скотом и овцами из окрестностей Ардшила. Также с ними было четыре пленника, один из которых ранен. Отряд сжег две деревни мятежников в Эпине.
Этой ночью капитан Скот вышел наружу и перегородил запрудой несколько ручейков у стен форта, в надежде, что если устоится дождливая погода, они разольются. С несколькими добровольцами они надстроили гласис (или даже парапет) до семи футов. Из-за недостатка камней мы не смогли сделать кладку верно, но, по крайней мере, это помешает мятежникам.
Двадцать седьмое.
На рассвете мятежники установили новую батарею с четырьмя амбразурами, правда, там три шестифунтовые пушки, из которых стреляют весьма споро. Мы ответили им из наших орудий, и одна из пушек замолчала до восьми утра.
В девять нам удалось поджечь их арсенал, и он взорвался. Их огонь пришелся, в основном, по сооружениям. Двоих ушибло, и в конюшне ранена лошадь губернатора. Таким образом, на восьмой день осады, после прицельного пушечного обстрела и трехсот шестидюймовых снарядов, выпущенных по крепости, у нас убит один человек, восьмеро ранены и двое ушиблены. Все - в приподнятом настроении и надеются неплохо себя показать".
"Форт-Уильям, первое апреля.
Тридцать первого марта капитан Скот выделил двенадцать человек из каждого отряда, чтобы пробраться в скалы на расстоянии ста ярдов от гарнизона, где у повстанцев расположена огневая батарея. После небольшого конфликта, они потеряли сержанта Дункана Стьюарта из Аргайлширских войск, но прорвались сквозь строй врага и показали себя истинными мастерами боя.
Они принесли с собой три четырехфунтовых бронзовых полевых орудия и две мортиры Кугорна, из которых мятежники обстреливали нас, и попробовали вынести еще одну шестифунтовую пушку, но ее оказалось слишком тяжело нести. Поэтому последнюю они дотащили до стен гарнизона, забили дуло и оставили там; таким образом позже она разорвалась при выстреле. Остальным пушкам и мортирам тоже забили дуло и оставили на месте, кроме того, они привели двух пленников. Мятежники продолжают доставлять нам неудобства, обстреливая из пяти пушек, и они обрушили крыши большинства домов; но мы не принимаем это во внимание, так как все наши люди невредимы".
"Эллансталкер, 4 апреля.
Вчера все мятежники оставили свои позиции и сняли осаду с Форт-Уильяма. Капитан Скот забрал восемь пушек и шесть мортир, которые они бросили".