Аннотация: Рассказ малайского пирата семнадцатого века о сражениях с китайцами, о жестокостях голландцев и о волшебной ложечке раджи
Джадди, малайский пират
Из журнала "Indian Antiquary", 1920 год
- Задолго до того сражения с английским военным кораблем, что забросило меня к берегам Сингапура, я служил на славном флоте из проа, принадлежавших радже Джохора. Тогда мы были очень богаты - о! Столь много было прелестных жен и вкусных яств! - но, самое главное, среди нас было немало праведников! Когда начинался муссон, мы выходили в море, чтобы сражаться с людьми острова Целебес и китайцами, которые шли с Борнео и Целебеса на остров Ява, поскольку вы должны помнить, что наш раджа тогда воевал с ними.
Все тринадцать наших проа ходили у Сингапура. Хотел бы я, чтобы вы увидели их, туан! Здесь нельзя найти ничего подобного им: эти бронзовые пушки, развевающиеся знамена и крисы! Нет Бога, кроме Аллаха! Каждый из наших датуков был воистину великим человеком.
Мы ходили вдоль берега вплоть до Патани, затем поворачивали к Борнео, - две проа из Магинданао служили нам проводниками, - и достигали места под названием Самбас. Здесь мы сражались с китайцами и голландцами, которые плохо обращаются с нашими соотечественниками и стараются изгнать малайцев с этой земли. Отсюда в огромных количествах увозили золотую пыль и рабов, и многие из последних - наши земляки с Суматры и Явы, которых захватывают в плен и продают плантаторам и хозяевам шахт в голландских поселениях.
- Ты хочешь сказать, - спросил я, - что голландцы одобряют подобную торговлю?
- Голландцы, - ответил Джадди, - погибель малайского народа. Никто не знает всей злобы и жестокости их обращения с нами. Они заставляют нас уйти на проа, чтобы избежать их налогов и законов. В нашей команде есть уроженцы Суматры и Явы, туан, Бианки и Борнео. Спросите их, почему они ненавидят голландцев. Спросите их, почему они убьют голландца! Это оттого, что голландцы коварны, не как белые люди. Голландец нападет в темноте, он - лжец!
Итак, от Борнео мы отправлялись к Билитону и Бианке и там поджидали большие джонки. Наш поход был столь успешен, что мы все время пировали: устраивали петушиные бои, курили опиум и ели белый рис. В конце концов, наши разведчики донесли, что показалась джонка. Она подошла ближе, эта джонка с высокими бортами из Фуцзянь. Мы знали, что люди из Амоя дерутся подобно тиграм за свой сахар и шелка, и, поскольку бриз был силен, мы держались близко к берегу и лишь следовали за ней. Чтобы не спугнуть китайцев, мы не поднимали паруса, но заставили наших рабов грести. О, - воскликнул Джадди, разгорячившись от былых воспоминаний, - какими храбрецами мы тогда были!
К ночи мы подняли паруса и приблизились к джонке. К рассвету наступило полное спокойствие, и мы подошли к нашей добыче, подобно акулам. Все, кто мог сражаться, переоделись в боевое платье, люди из Магинданао сплясали военный танец, и зазвучали все наши гонги, когда мы открыли себя, чтобы атаковать джонку со всех сторон.
Но эти люди из Амоя - настоящие свиньи! Они подожгли свои ритуальные деньги, ударили в гонги и встретили нас таким дождем из камней, кипятка, острых пик и одним-двумя выстрелами, что мы отошли назад, чтобы попробовать выстрелить в них из пушек. И печально, что мы это сделали, поскольку, несомненно, это приманило голландцев. Бах! Бах! Мы стреляли по ним, а они по нам; три часа мы настойчиво атаковали их, и всякий раз, когда мы пытались забраться к ним на борт, китайцы одерживали над нами верх, поскольку ее борт был гладким и высоким, как стена, с нависающей над ним галереей.
Мы потеряли нескольких человек убитыми и ранеными. Был созван совет, и один из наших праведников, известный предводитель, прочел нужное заклинание, и двадцать наших лучших людей вызвались забраться на палубу джонки, но в этот миг наши сторожевые проа подали сигнал, что подходят голландцы. И, действительно, несколько их канонерских лодок показались, обогнув мыс. Мы тут же остановились и погребли, как дьяволы к берегам Билитона; они погнались за ними, а китайцы с удовольствием изменили курс. Морской бриз усилился и нес лодку, оснащенную подобно шхуне, очень быстро. Мы трудились двадцать четыре часа и сильно устали; наши рабы больше не могли работать, поэтому мы приготовились встретить голландцев. Они опасались подходить к нам близко и продолжили обстреливать нас с расстояния. Этого мы как раз и желали, ведь и у нас были пушки и, продолжив перестрелку до темноты, мы были уверены, что сможем сбежать. Голландцы, однако, тоже понимали это и мало-помалу подходили ближе, а когда они увидели, что из наших проа вычерпывают воду, смешанную с кровью, то поняли, что нам приходится плохо, и оттого обрадовались, как дьяволы. Мы были в отчаянии, мы никогда не желали сдаваться голландцам; мы собрались вместе, чтобы поддержать друг друга и намеревались в итоге, коль все надежды на спасение исчезнуть, подогнать наши проа к берегу, сжечь их и залечь в джунглях до завтрашнего дня. Но храбрый датук с разбитого проа спас нас; он предложил дать голландцам взять его на абордаж, заколоть всех крисом, кто оказался бы на борту, и доверить свое спасение милости Аллаха.
Так и было немедленно сделано; мы все отошли на некоторое расстояние и оставили проа храброго датука, будто бы покинутое и разбитое. Как завопили голландцы и выстрелили по нему! Рабы и трусы немедленно попрыгали в воду, но храбрецы затаились. Наконец, как мы и ожидали, одна из канонерских лодок коснулась бортом своей добычи, и на борт проа высыпала толпа. Тогда можно было увидеть, как умеет сражаться малаец! Крис стоил двадцати мечей, и голландцы падали, будто бараны. Мы стреляли, чтобы прикрыть наших земляков, которые, когда все было закончено, прыгнули в воду и поплыли к нам, но храбрый датук и многие его люди погибли, как и положено малайцам, впав в амок против множества врагов.
Канонерские лодки были весьма напуганы подобной карой, и мы не теряли времени, чтобы убраться побыстрее прочь, но проклятая шхуна, что держалась больше в открытом море, шла по ветру и сохраняла свою позицию, подавая сигнал канонерским лодкам, чтобы они шли за ней. Мы больше не хотели сражаться, ибо это, очевидно, был несчастливый день. На противоположной стороне пролива коралловые рифы и отмель помешали бы голландцам следовать за нами, и было решено рискнуть добраться туда, несмотря на шхуну. С первым же береговым ветром вечером мы подняли паруса раньше шхуны и направились к Бианке. Шхуна перерезала нам путь, как мудрый мореход, чтобы заставить нас повернуть назад, но мы намеревались идти дальше, и приняли ее огонь, и рискнули.
Стоило видеть, как мы встретились, но мы были в отчаянии. Мы убили множество голландцев, и теперь была их очередь. Я был на втором проа, и хорошо, что было так, поскольку, когда первый подошел ближе к шхуне, голландцы выстрелили по нему изо всех пушек и сразу превратили в груду обломков. Мы прокричали что-то радостное, зарядили пушки и продолжили путь вперед. О, сэр, как воистину темна была для нас эта ночь! Три проа затонули, и все наши силы рассеялись.
Чтобы ухудшить наши несчастья, поднялась сильная буря. Нам пришлось поставить парус, наш проа заполняла вода через пулевые отверстия, море то и дело вторгалось внутрь. Мы не осмелились идти через коралловые рифы и направились к проливу Малакки. Раненые корчились и кричали в агонии от боли, и нам пришлось откачивать воду, нам, воинам, черпать ее, подобно неграм! К двум часам ночи мы совершенно выдохлись. Мне было все равно, утонул я или нет, и многие побросали свои корзины и приготовились умереть. Ветер усилился, и, чтобы окончательно показать нам наше ничтожество, начался шквал, как тот, что преследовал нас. Я понял, что глупо препятствовать тому, что суждено, и последовал примеру остальных. "Велик Аллах!" - воскликнули мы, но вышел раджа Джохора и упрекнул нас. "Работайте до рассвета, - сказал он, - и я обещаю, что вы будете в безопасности". Мы указали на черную бурю, что приближалась к нам. "Этого вы боитесь?" - спросил он и, спустившись вниз, показал нам лишь деревянную ложечку и сделал то же, за чем и вы застали меня. И я говорю вам, мой капитан, так же ясно, как и перед сахибом Компании, что буря стала ничем, и через час наступило мертвое спокойствие, и мы были спасены. Велик Аллах, и Магомет - пророк его! Но нет заклинания, подобного тому, что прочел раджа, чтобы убить ветер!