От Бруклин-Хайтс или Ипетонги, "высокого места, заросшего деревьями", где индейцы Канарси делали вампумы и ждали Великого Духа, пока заходящее солнце опускалось за море, и до мыса Монток - везде на Лонг-Айленде бушевали войны среди индейцев, и от них осталось немало памятных знаков. До пятидесятых годов еще можно было увидеть множество могил, столь же заметных, как в тот час, когда воины ложились в них в надежде воскреснуть посреди страны вечной охоты, что лежала к югу и западу от этих мест. Индейский обычай насыпать камни на места гибели или могилы почитаемых или любимых людей сохранялся еще долго, и, несомненно, так индейцы возводили памятник усопшим, хотя у Памятной горы в штате Массачуссетс или у скалы Жертвоприношений между Плимутом и Сэндвичем, да кое-где еще, каменные пирамидки едва можно было обнаружить. Даже со временной могилы сэйчема Поггатакута, рядом с Саг-арбор, проходившие мимо индейцы прилежно убирали опавшие листья и выпалывали сорняки и делали это двести лет, что прошли со смерти вождя и до 1846 года, когда по ней проложили дорогу. Это место не так далеко от лощины Плачущего Мальчика, названной в память о мальчике, убитом индейцами; в бурю деревья здесь так трутся друг о друга, что рождается звук, похожий на плач. Старая легенда рассказывает, что этот шум - злой голос чародея, который пытался убить Вианданка, "Вашингтона монтоков", похороненного на восточной оконечности острова. Часто он вел своих людей в сражение с боевым кличем, столь похожим на клекот орла, что те, кто слышал его, говорили, будто монтоки кричат в поисках добычи.
Случилось так, что вождь охотился на орла, чтобы сделать себе головной убор из перьев, но увидел, что его окружают враги. Он сразился с ними, и все, кроме него, были убиты. Втайне от него на Лонг-Айленд по его следам прокрался чародей, который лелеял надежду поднять против вождя все зло этих земель: гигантов, оставивших свои следы на Кровавой и Печатной скалах, что недалеко от Нэпиг, и таких же отступников, как он сам, предавший свое племя и поглощенный землей, и рядом с местом его предсмертной агонии виднелся отпечаток той же ноги, чей след остался в грязи у индейского кладбища в Конгоноке. Союз чародея не сложился, и он спрятался среди моховых болот, где сплел столь злые заклинания, что на охоте рука вождя еле поднималась, чтобы нанести удар, а голос его был редко слышен на совете. Когда о замысле злодея стало известно, многие юноши решили схватить его. Ночью они отправились в холмы, тихо проскальзывая меж кустарников, пока не настигли чародея; однако его фамильяры предупредили об их приближении, и сами ослабили его, чтоб предать: туча пришла с моря, и опустилась рядом со злодеем, и рассыпалась огнем, и ушла назад, оставив его посреди пламени. От крика, что он издал, место долго звалось Стенающей лощиной, и говорили, будто чародей каждую зиму возвращается на место, где его настигла беда, каждую зиму можно услышать его крики, раздающиеся над холмами.