Да, очевидно, ками решили, что не быть мне ни наемником в Хэйан, ни новоиспеченным владельцем сёэна. А быть мне бродягой, со всех ног убегающим от Фудзивары. В компанию, как талисман (который скорее приносит проблемы, чем счастье), ками послали мне Ку - мастера огрызаться.
Понятия не имею, что же дальше. Сегодня мы ночуем в поле, завтра же, если верить карте, которую Коками стащил у Сайомори, дойдем до небольшой деревеньки. Правда, жаждущий мести Фудзивара может за два дня, а то и меньше, нас догнать. Единственная надежда, что у него сейчас достаточно проблем с его милыми родственниками.
Мой спутник уже мирно спит. Впрочем, что ему еще делать? После таких бурных дней удивительно, что он вообще поспевал идти за мной. Пусть отдыхает, завтра в деревне попробую разыскать для него деревянный меч. Нужно научить его хотя бы самой простой самообороне, а то как вспомню...
С чего же всё началось?
После того, как Сайомори изложил нам свой "гениальный" замысел, в котором мы являлись куклами, а он - кукловодом, мне стало ясно, что нужно бежать и как можно быстрее.
Однако это было не так уж легко. Во-первых, незаметно выбраться из дома Фудзивары не представлялось возможным. Потому что Сайомори - хитрый лис - приставил к нам охрану, которая следила за каждым нашим шагом. Во-вторых, я не мог бросить здесь Коками. Сайомори привык использовать всех и вся в своих интересах. Если Коками будет сопротивляться (а он будет), Сайомори быстренько объявит, что тот слишком молод, чтобы править религиозной общиной, и сделает себя его наместником. Через пару лет, когда этот манипулятор полностью укрепит свою власть, он наверняка прикажет своим головорезам убить Ку.
"Они здесь чем-нибудь, кроме политических интриг, занимаются?" - раздраженно подумал я.
Посему у меня оставался только один выход. Вначале мне нужно было найти Коками и как-то уговорить его последовать моему плану.
Я застал его шагающим туда-сюда по коридору. Мальчик явно не знал, чем себя занять.
- Мне нужно с тобой поговорить, - сказал я, а потом шепотом добавил, - наедине, без посторонних ушей.
- Да что ты говоришь! Только где я тебе здесь найду такое место, чтобы без посторонних ушей? - ехидно прошипел он в ответ.
Мы услышали приближающегося Сайомори, который кого-то отчитывал. Я оглянулся, взял Коками за руку и затащил его в комнату, где хранились ткани. Он толкнул меня и ругнулся.
- Тихо! - я зажал ему рот, но Ку все равно продолжал что-то возмущенно мычать. - Успокойся, я не причиню тебе вреда. Слушай внимательно, повторять не буду - времени в обрез. Завтра ты сделаешь все, как велел Сайомори. Но после того, как сойдешь со сцены, ты должен затеряться в толпе, чтобы его слуги не могли тебя найти. Думаю, что этот чванливый павлин сам о тебе и не вспомнит, - Ку в ответ скептически хмыкнул.
- Мне тебе кляп в рот засунуть? - я одернул его. - Я уйду вместе с Аюми. Постарайся незаметно последовать за нами. Когда мы достигнем ее дома, спрячься в кустах и жди меня. Запомни, это наш с тобой единственный шанс выбраться из загребущих лап Сайомори. Ты меня понял? - я чуть повысил голос и строго взглянул на него.
Ку кивнул и выскочил первым из комнаты. Таким образом я разобрался с первой частью моей задумки.
Вечером того же дня Сайомори вызвал меня к себе. Я подумал, что если он продал меня еще какой-нибудь женщине, то плюну на все и убью его. Мне повезло: он всего лишь хотел поговорить.
- Друг мой Татсуя, я вижу, ты в последнее время чем-то недоволен?
- Меня всё устраивает. Вам показалось.
Я чувствовал, что Сайомори не доверяет мне полностью. Пришлось постараться убедить его, что хоть я и не очень доволен его замыслом, меня радует возможность иметь родовое имя и свой сёэн. И ради этого я готов пойти на некоторые жертвы.
Как же! Если Фудзивара считал, что меня очень удобно давать в пользование направо и налево, то он вряд ли захотел бы упускать меня из своих цепких рук. Ему я этого, конечно же, не сказал.
Следующий день начался с того, что Сайомори поднял огромную шумиху вокруг подобающей одежды для Коками. Вначале ему не понравилось сочетание цветов, потом он отчитывал слуг за неправильно подобранную обувь. Он так этим увлекся, что только незадолго до представления обратил на меня внимание и начал кричать: "Что ты здесь до сих пор делаешь?!" Меня выставили из дома. Я не спеша направился к резиденции Фудзивара-но-Аюми. Так не спеша, что, когда я дошел, женщина уже стояла снаружи со всей своей свитой.
Накрашенная Аюми в праздничных одеждах начала меня ругать: "Где тебя носит?" Я одарил ее таким мрачным взглядом, что она сразу умолкла.
Мы направились на главную площадь города.
- Аюми-сан, мне нужно попросить вас о небольшом одолжении. - Мне предстоял нелегкий разговор.
- Даже так? Я-то думала, что вы более не станете со мной разговаривать, Татсуя-сан.
- Не льстите себе. Я делаю это не из-за симпатии к вам, а оттого, что меня вынуждают обстоятельства.
- Да? Мне, наверное, стоит поблагодарить эти самые обстоятельства.
"Вот глупая женщина", - подумал я.
- Нет. - Я наклонился к ее уху и зашептал: - Сайомори приказал мне убить вас, как только мы окажемся наедине.
Я немножко преувеличил, но это сработало - ее ресницы затрепетали, а во взгляде появилось недоверие, а чуть погодя растерянность и страх. Она все же взяла себя в руки.
- Почему вы мне это говорите? Разве вы с ним не заодно?
- Я не хочу быть игрушкой в руках Фудзивара. Я собрался бежать, но мне нужна ваша помощь. Если Сайомори будет думать, что я у вас, он не хватится меня так быстро. Попросите провести со мной еще один день, а потом скажите, что я сбежал. Этим вы хотя бы отчасти загладите свою вину.
Она молчала. Решив, что ей нужно какое-то время, чтобы собраться с мыслями, я не стал нарушать тишину. Но когда мы почти дошли до площади, и я уже слышал гул голосов, она все еще не дала мне ответа.
- Аюми-сан?
- Что? Ах... да, я согласна. Просто, - она поджала губы, - мне жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах.
- Мне тоже.
Она удивленно посмотрела на меня. Я лишь пожал плечами. Нет, я не испытывал к этой женщине никаких особенных чувств, но кто знает, как бы все сложилось, будь я по-прежнему наследником состоятельной и благородной семьи. А Аюми - не такой странной.
Несмотря на очевидные недостатки, план Фудзивары удался. Лично я бы ни за что не поверил, что мальчик, одетый в слишком большие праздничные одежды, отчего он выглядел еще более худым и маленьким, обладает какой-то силой. Даже если бы он на моих глазах одолел целую армию.
Но эти люди верили своим глазам, а не разуму. Поэтому Коками тут же начали называть перерождением Кукая, а Сайомори - "великим человеком".
Мы с Аюми пошли обратно, и хотя у меня не было возможности проверить, идет ли за нами Ку, я молил ками, чтобы так и было.
На Хэйан медленно опускался вечер. Аюми дала мне более удобную одежду, после чего послала служанку на кухню, чтобы та принесла узелок с едой. Когда мы прощались, я позволил ей поцеловать себя. Возможно, не самый правильный поступок, но я и не буддийский монах.
Я вышел за ворота, когда на небе ярко светили звезды, и с ужасом понял, что Коками не было нигде поблизости. Обыскав все кусты, я поспрашивал редких прохожих, и вскоре мне удалось прояснить, что произошло. Он ждал меня, пока к нему не подошли два парня и не увели его.
"Вот проклятие!" - я оббегал Хэйан в поисках закоулка, дома или двора, куда они могли затащить беднягу.
Наконец, знакомый торговец пряностями сказал, что видел, как двое юношей вели буддийского монаха в один питейный дом.
Мне оставалось надеяться, что ками охраняли его до моего прихода.
Как оказалось, у ками были какие-то другие, более важные дела. После того, как я напугал хозяйку, и она указала мне комнату, куда отправились эти бандиты, я, не ожидая разрешения, ворвался внутрь и застал не самую приятную картину.
Они, видно, напоили Ку - в комнате стоял сильный запах сакэ. Один держал его руки, а другой избивал. Справиться с ними мне не составило никакого труда - я так им наподдал, что они еще не скоро решатся калечить монахов.
Я помог одеться отплевывающему кровь и все еще пьяному юноше, после чего вынес его из дома. Но вскоре он начал вырываться. Я выпустил его из рук и несильно ударил по лицу, чтобы привести в чувство. Когда мы вышли к небольшой реке, я уговорил его умыться. Он дрожал от холодной воды, но потихоньку начинал трезветь.
Весь следующий день мы шли молча. Я сам очень устал. Мне уже давно не приходилось заботиться о ком-то младше себя. А Ку еще и постоянно притягивает к себе неприятности. Так что неизвестно, что нас ждет впереди.
Ку
Всего несколько дней назад (а кажется, что прошла целая вечность!) я был уверен, что, как только закончится заварушка с Сайомори, я спокойно покину Хэйан. Может, отправлюсь на юг, и, наконец, узнаю, правда ли там живут дикари, которые украшают тела рисунками. Или наведаюсь в северную провинцию Дэва, где, говорят, можно найти диковинки со всех концов света.
Но я жестоко ошибался, думая, что смогу так просто увидеть целый мир, который до этого был скрыт от моих глаз. Прожив всю жизнь в монастыре, я даже по улицам самостоятельно ходить не мог, не говоря уже о том, чтобы путешествовать.
Теперь же у меня не было ни четкой цели, ни воли, ни желания что-либо делать.
Я плелся за Татсуей, сам не зная, почему. Но, когда следуешь за кем-то, не приходится думать - ты передвигаешь ноги и всё. Мы с ним почти не разговаривали, и это даже к лучшему, потому как он уж точно не смог бы меня понять. Татсуя всегда всё знает, ему всегда всё понятно - такое чувство, что его ничем не удивить. Мои переживания он наверняка посчитал бы глупостью.
Мне трудно думать о недавних событиях, но нет сил держать их в себе. Говорят, что тушь и бумага могут облегчить любое бремя. Почему бы не проверить это заявление?
Всё началось с того, что Татсуя придумал план бегства от Сайомори. Я тоже не был в восторге от постоянных интриг "Гу" и поэтому не особо возражал, хотя и сомневался в том, что побег необходим. Мне поначалу казалось, что, как только план Сайомори осуществится, он отпустит меня на все четыре стороны. Но я изменил свое мнение, когда во время утомительной примерки одежды "Гу" вдруг заявил, что в будущем мне понадобится еще пара нарядов. У меня глаза на лоб полезли - этот интриган планировал и дальше заставлять меня народ обманывать. И я понял, что если не убегу, то всю жизнь буду у Сайомори на побегушках. И прощай, моя мечта о приключениях и путешествиях.
По этой причине (а так же потому, что мне очень хотелось сделать Сайомори какую-нибудь гадость) я последовал плану Татсуи. Моя речь на площади, мягко скажем, не удалась - у меня дрожал голос, к тому же нарядное одеяние было слишком длинным. Поэтому, когда я взбирался на сцену, чуть не рухнул лицом вниз, запутавшись в ткани.
Все очень недоверчиво смотрели на меня - еще бы! - я походил на какую-то ряженую куклу. Правда, после смехотворной битвы с Татсуей вся толпа удивленно загалдела, только и было слышно: "Это чудо! Будда показал нам истинную силу!" Сайомори стоял довольный, как кот, наевшийся рыбы.
- Недолго радоваться осталось, - пробурчал я чуть слышно и, стараясь быть как можно незаметней, последовал за Татсуей и Аюми-сан. "Гу", похоже, действительно забыл про меня - он отправился в свой дом готовить торжественную процессию к дворцу императора. "Да уж, этот не упустит возможности покрасоваться", - хмыкнул я.
Татсуя со спутницей вошли в тот дом, где его не так давно держали пленником. Я думал, что он скоро вернется, но он куда-то запропастился. От раздражения у меня разболелась голова - и зачем я его послушался? Вот не было печали!
"Конечно же, он про меня забыл, а я стою здесь, как последний дурак, хорошо еще, что в кусты не полез", - пока я так невесело размышлял, ко мне подошли двое роскошно одетых молодых людей. Они отвесили мне глубокий поклон:
- Здравия вам, о, великий настоятель Кукай! Позвольте сказать, что ваши речи произвели на нас неизгладимое впечатление и приблизили нас к пониманию вечности.
"О, у меня уже последователи появились", - я удивленно на них посмотрел. Мне стало смешно - видел бы меня Синёри-сэнсэй в роли главы Сингона, он бы умер от сердечного приступа. Я тоже поклонился молодым людям, стараясь скрыть улыбку. Один из них, который казался постарше, продолжил:
- Мы бы хотели расспросить вас поподробнее о таинственных ритуалах. Нас интересует духовный аспект буддийской эстетики. Почему бы нам не пойти в какое-нибудь уютное место, где за трапезой мы могли бы обсудить сакральный смысл мантр?
Конечно, какого обывателя не привлекают загадочные ритуалы эзотерического буддизма? Я не горел желанием объяснять им что-либо, а тем более посвящать в тайны, о которых мне самому ничего не известно. Но отказываться от еды было бы глупо. "Почему бы мне действительно не поесть перед тем, как я отправлюсь к онрё на рога вместе с необязательным Татсуей, который точно забудет припасти еды?" - подумал я и решил, что успею подкрепиться, навешать этим парням лапшу на уши и быстренько смыться. И я пошел с ними, что доказывает - я не просто дурак, я исключительно глупый дурак.
Они долго вели меня, но только я начал немного нервничать, как мы зашли в какой-то постоялый дом. Тот был в плохом состоянии, и в нем совсем не пахло едой, впрочем, парни не казались смущенными. Они уверяли меня, что именно здесь подают самую вкусную рыбу. Старший парень поговорил о чем-то с женщиной - очевидно, хозяйкой заведения - и нас отвели в комнату наверху. В ней был только футон и столик, на котором стояли сосуд с сакэ и несколько пиал. Сёдзи за нами закрылись, парни повернулись ко мне и почти одновременно сказали:
- Ну что? Давайте выпьем?
- Я не пью, - твердо сказал я, нахмурившись.
- Да что ты говоришь? Не прикидывайся! - Парням явно было весело. А мне нет. Я встал и направился к выходу. Было понятно, что о буддизме они говорить не хотели. Но выйти мне не дали. Я сопротивлялся, но казалось, что они этого совсем не замечали.
Один из парней схватил за руку и силой влил сакэ мне в рот - оно обожгло мне горло, и я закашлялся. Положение сильно напоминала то, в котором я оказался перед побегом из Сингона. "У меня, видимо, на лбу написано: облей меня сакэ, а потом попытайся убить", - я старался прикрыть лицо от сыплющиеся на меня ударов, но это их только рассмешило.
- Ха, работка оказалась гораздо легче, чем мы думали. Тэндайцы нам немало заплатят за твою голову.
"Опять эти коварные тэндайцы, - возмутился я про себя. - Им лишь бы кого убить".
Наемники продолжали меня избивать, и, хоть мысленно я уже попрощался с жизнью, все же продолжал вырываться:
- Отпустите меня!
Сквозь темную пелену в глазах я вдруг увидел, как Татсуя ворвался в комнату и набросился на парней. Они отпустили мои руки, и я рухнул на пол. С кряхтением я все-таки привстал, как раз тогда, когда Татсуя пинком прогнал последнего тэндайского наемника.
Мы отправились в путь и к концу второго дня дошли до маленькой деревушки - одним ками известно, как она называлась. Остановились мы в постоялом доме. Не знаю, откуда у Татсуи появились деньги, но мне, если честно, было все равно. Он взял для нас одну комнату, и тут же сам куда-то ушел. Я не знал, чем заняться, поэтому рано лег спать. К счастью, мне ничего не снилось.
Проснулся я оттого, что чья-то прохладная рука похлопала меня по щеке. Я подскочил, как ужаленный, и долго не мог разлепить веки. А когда разлепил, подумал, что лучше бы я этого не делал. Передо мной был Фудзивара-но-Сайомори собственной скользкой персоной:
- Привет, Ку! Давно не виделись, тебе так не кажется?
- Нет, не кажется, - проворчал я.
- От меня, поверь мне, не убежишь. Я тебя на дне океана найду. По крайней мере, пока ты мне нужен. А сейчас ты мне как раз нужен...
"Гу" перебирал пряди своих идеально уложенных волос. Я безотчетно потрогал свой немного отросший "ежик":
- И с чего ты решил, что я тебе снова буду помогать?
Сайомори щелкнул пальцами, и в комнату затащили связанного Татсую:
- А вот почему.
Татсуя хмуро посмотрел на меня. Я вздохнул и опустил голову - как же я от всего устал!
- Я отпущу его, если согласишься на мои условия, - улыбался Сайомори своей противной улыбкой.
- Ну и какие твои условия? - спросил я.
- Ты вернешься в Хэйан и объединишь все три буддийские школы, ты поднимешь армию монахов, которая будет предана только мне, ты... - начал загибать пальцы Сайомори.
- Ты больной? - прервал его я.
- Сломайте ему руку, - Фудзивара повернулся к связанному Татсуе.
- Стойте! - заорал я. - Ладно, хорошо, отпустите его! Я сделаю все, что ты скажешь.
- Вот и молодец, - сказал Сайомори и отпустил слуг, правда, Татсую они не развязали.
- Ты же обещал освободить его!
- Ничего я не обещал! И зачем мне отпускать того, кто так хорошо помогает мне управлять тобой?
Татсуя беспомощно лежал на полу. "Гу" подошел к нему и пару раз пнул. Я потер виски и начал серьезно подумывать о самоубийстве.
Неожиданно сёдзи распахнулись. За ними стояла девушка, которую я почему-то узнал. Я стал вспоминать, где же я ее видел, когда она с улыбкой посмотрела на Сайомори и сказала:
- Здравствуй, любимый!
Сайомори побледнел, а я наконец вспомнил, кем была эта девушка - госпожа Минамото с лакированной фрески в сокровищнице Фудзивары.
- Ты что, не рад меня видеть? Ты же говорил, что любишь меня и мы вечно будем вместе, - нежным голосом произнесла она.
- Мало ли, что я там ночью говорил, - пробормотал Сайомори.
- Вот и я так подумала. Кстати, армия моего отца тоже больше не на твоей стороне. - С этими словами она вытащила нож и бросилась на Сайомори. Тот не растерялся, и они принялись бороться. Я же подбежал к Татсуе и начал его развязывать. Когда я распутал последний узел, Сайомори уже вырвал у женщины нож и прижал ее к полу. Я не успел ничего сообразить, когда он быстро провел ножом ей по горлу. Отодвинув ее тело, которое дернулось в предсмертных конвульсиях, он нараспев произнес:
- Сакуру сломал
Ураган.
Еще не лето, - "Гу" вытер окровавленные руки и обернулся к уже поднявшемуся Татсуе. Я бессильно сидел на полу и смотрел, как растекается кровь девушки. Потом я поднял взгляд на Татсую, и мне стало жутко. По выражению его лица было ясно, что от Сайомори останется только мокрое место. Я подошел к разъяренному мужчине, тронул его за локоть и попросил:
- Не убивай его, пожалуйста. Хватит убийств. Правда, хватит.
Татсуя ничего не сказал и лишь продолжал злобно смотреть на "Гу".
Татсуя
Сайомори - политический деятель, интриган и убийца, - видно, считал, что Ку - его единственная возможность закрепить власть. Поэтому гнался за нами, как сборщик налогов за бедным крестьянами.
К сожалению, мы не так далеко ушли от Хэйан, и найти нас в маленькой деревне не составило особого труда.
Только мы устроились в постоялом доме, и я пошел договариваться с хозяйкой об оплате, когда в дом ворвался Сайомори со своими головорезами. Опешив, я даже не успел вытащить меч, как меня уже скрутили.
Я был уверен, что он тут же меня убьет. Но это ведь непредсказуемый Фудзивара - он решил шантажировать мною Ку и таким образом подчинить его себе.
Ему помешала некстати явившаяся невеста. Пока он ее убивал и читал вака о ее безвременной кончине, Коками успел меня развязать. Поскольку я уже видел, как Сайомори управляется с мечом, у меня не оставалось сомнений, что я смогу его одолеть. Главное было - не подпустить его к Коками, который стоял рядом со мной и бормотал что-то про "не убивай".
Я считал, что Сайомори не заслуживал пощады. Мало того, что он без промедлений убивал людей, так еще и представлял опасность всему Ямато. Поэтому я хотел покончить с ним раз и навсегда. Слова Ку немного охладили мой пыл, и я вспомнил, что в доме находятся, по меньшей мере, двое слуг Фудзивара. А может, и больше - кто знает, сколько наемников гналось за нами? Вот тут я и решил применить против Сайомори его же приемы.
Мне удалось выбить у него нож и взять интригана в захват. Тот попытался ударить меня локтем, я перехватил его руку и вывернул ее с такой силой, что он взвыл от боли и упал на колени. Я попросил Ку подать мне веревку, чтобы связать все еще сопротивляющегося убийцу.
- Что ты делаешь?! Думаешь, тебе сойдет это с рук?! Да, я тебя... мффф! - Я оторвал кусок ткани от одежды Сайомори и запихнул ему в рот.
- Вот так-то лучше. - Повернувшись, я ободряюще улыбнулся Коками, а то у него был уж совсем несчастный вид. - Слуги Сайомори, скорее всего, стоят у входа в дом. Чтобы пройти мимо них, мы воспользуемся их же хозяином, который, я уверен, будет только рад оказать нам помощь, - изложил я свой план.
Связанный Фудзивара возмущенно замычал, а Ку пробормотал что-то неразборчивое и грустно посмотрел на мертвую девушку. Я проследил за его взглядом и невольно поморщился. Конечно, это не первый убитый человек, которого я вижу, и все-таки мне было немного не по себе. А молодому монаху, наверное, и того хуже. Сайомори так быстро и безжалостно избавился от девушки, что становилось по-настоящему страшно, на что еще он был способен.
- Мы ничем не можем ей помочь. - Я похлопал Коками по плечу. - Нам надо попытаться спастись самим.
Я хотел отдать отобранный у Сайомори нож Ку, но он посмотрел на протянутое лезвие взглядом, полным отвращения. Поэтому пришлось нож выкинуть, а монаху отдать свой собственный. Его он принял тоже без с особой радости. Однако я не мог позволить ему идти безоружным.
Моля ками, чтобы за воротами не оказалось целое войско Сайомори, я заставил юного узурпатора идти вперед, подгоняя легкими тычками клинка.
Увидев нас, слуги Фудзивара - всего-то двое мужчин, превосходящих меня по росту и ширине плеч, - вытащили мечи. Я тут же приставил лезвие собственного оружия к горлу их господина и посоветовал им быть благоразумными. Сайомори побледнел и мог только делать большие глаза - кляп я так и не вытащил.
- Уважаемые, сейчас я попросил бы вас подойти поближе и повернуться ко мне спиной. - Наемники удивленно переглянулись, я решил их поторопить. - Ну же! Или вам совсем не дорога жизнь вашего хозяина?
Как только они подчинились, я вырубил их двумя быстрыми ударами по голове, правда, не такими сильными, чтобы проломить им черепа. Но и пуститься за нами в погоню они смогут еще не скоро.
Ку шумно выдохнул.
- Что? - Я внимательно осмотрелся, решив, что на нас хочет напасть кто-то еще. При этом я отпихнул Сайомори так, что тот упал сверху на своих слуг.
- Я думал, ты их убьешь.
- Кого? А, этих. - Я посмотрел на сваленных в кучу противников. - Живы, ничего им не станется. Ты ведь сам просил больше никого не убивать.
Он почему-то удивленно взглянул на меня.
- Оставим их здесь, кто-нибудь с утра найдет и освободит. - "А может, ограбит и изобьет", - злорадно подумал я и подошел к привязанным коням.
Нам крупно повезло. Мало того, что Фудзивара взял с собой только двоих слуг, так они еще и догоняли нас верхом на лошадях - роскошь, которую могли себе позволить только очень богатые аристократы. Хозяйки постоялого дома и ее мужа нигде не было видно - может, Сайомори напугал их и приказал не высовываться. Что опять-таки сыграло нам на руку. Ведь еще неизвестно, на чью сторону встали бы люди, если бы Сайомори переполошил всю деревню, объявив нас преступниками. С него станется.
- Ты умеешь ездить верхом? - спросил я Ку.
Конечно же, Коками не умел. Очевидно, в монастыре это не входило в учебный план. Пока Ку с опаской разглядывал животных, я успел отвязать двоих скакунов. Тащить третьего с собой не имело смысла.
- Я поеду на черном коне, а твою кобылу возьму под уздцы, - объяснил я Ку.
Тот недоверчиво посмотрел на мирную лошадку. Я усмехнулся.
- Да не бойся, главное, держись покрепче.
Я помог ему взобраться на кобылу, а потом уже сам устроился в седле. Конь показательно всхрапнул и недовольно зашагал туда-сюда. Я натянул поводья и посильнее стукнул ногами по бокам вредного животного. Конь еще немного пофыркал, но больше не выкидывал никаких номеров, и мы тронулись в путь. Хорошо хоть кобыла, привязанная за поводья к моему седлу, шла покорно.
Коками какое-то время ерзал, видно, пытаясь устроиться поудобнее. Да, первая поездка верхом ни для кого не является приятным опытом - потом еще ноги, да и спина, болеть будут с непривычки. Впрочем, я больше боялся, как бы он не заснул и не свалился с лошади. Мы оба были изрядно вымотаны. Время от времени я щипал себя, чтобы не дать уснуть.
Далеко уехать нам, к сожалению, не удалось.
Пока дорога шла через рисовые поля, я благодаря ярким звездам не так уж плохо видел. Но вот поля закончились, и за ними начался густой темный лес. В такой чащобе ночью можно легко заблудиться, так что даже утром не найдешь выхода. Поэтому у нас не оставалось иного выбора, как устроить ночлег на окраине леса.
Утром мы сможем продолжить путь и наверняка доедем до ближайшего поселка.
Привязав лошадей к березе, я обернулся, чтобы спросить Ку, не голоден ли он. Ответом мне было еле слышное посапывание. Юный монах уже спал, укрывшись накидкой.
Мне стоило сходить на разведку, посмотреть, вдруг недалеко расположились какие-нибудь бандиты. Вот только на меня с новой силой накатила усталость. Единственное, что я был в состоянии сделать - это лечь спать. И пускай меня режут и убивают, только бы не будили.
Ку
"Гу" схватил меня за горло и принялся душить. Я хотел высвободиться, но не мог даже пошевелить рукой. Вместо криков о помощи изо рта вырывались только глухие хрипы. Сайомори ухмылялся и шептал: "Не уйдешь, не уйдешь..." Почувствовав, как лезвие его ножа вонзилось мне в живот, и вскрикнув от ужаса и боли, я... проснулся.
- Плохой сон? - услышал я вопрос Татсуи, который неподалеку чистил меч пучком травы.
- Нет, очень хороший, - проворчал я, потирая живот, который ныл не от воображаемой раны, а от острого камня, на котором я умудрился проспать всю ночь. Я попытался встать на ноги и вскрикнул от боли.
- Больно? Это с непривычки, - заметил всезнайка Татсуя. - Немножко разомнешься, и будет не так плохо.
- Ты просто кладезь ценных знаний. - Я злобно на него посмотрел, потирая бедро, на котором, судя по всему, ночью танцевали обе лошади.
Татсуя пропустил мое замечание мимо ушей, и, закончив начищать свое драгоценное оружие, вскочил на коня: "Пора в путь. Чем быстрее доедем, тем быстрее... доедем".
"Мудрое замечание", - подумал я и с тоской посмотрел на страшное животное, верхом на котором мне придется провести остаток дня. Или дольше, если Татсуя соврал о том, что деревня близко.
Еле взобравшись в седло, я вздохнул про себя, а вслух сказал: "Чего стоим?"
Татсуя, как и вчера, повел мою лошадь за собой. Каждый раз, когда дикое существо подо мной подпрыгивало, мои мышцы отзывались тупой болью.
- Я знаю, что это не мое дело, - вдруг сказал Татсуя, - но почему ты все время такой злой? Разве буддизм не учит принимать все превратности жизни со спокойствием и не давать чувствам взять над собой верх? Или в твоем монастыре проповедуют какой-то другой буддизм?
- Ты прав, - ответил я, - это не твое дело.
Я надеялся, что на этом разговор закончится, и Татсуя перестанет задавать глупые вопросы, но он не был смущен моим очевидным нежеланием общаться.
- И как ты умудрился с Фудзивара связаться? И что интереснее, почему он к тебе так прицепился?
- Откуда я знаю? - ответил я и добавил:
- Я с ним не связывался, это он со мной связался.
- А ты, значит, из тех, кто никогда за собой вины не чувствует? Что бы ни было, это все вокруг виноваты и все тебе должны.
Я хмыкнул.
- Как же иначе? Расти в монастыре - не мой выбор. Бежать из монастыря - опять же не мой выбор. Путешествовать с тобой - уж точно не мой выбор. Так что, я думаю, сейчас мир должен мне больше, чем я ему.
Татсуя обернулся, и по его вредному выражению лица я понял, что он собирается со мной спорить. Но не успел он открыть рот, как из зарослей выбежала толпа ужасного вида людей и с дикими криками окружила нас.
- Разбойники, - сказал очень наблюдательный Татсуя и вытащил меч.
- И зачем ты меч достал? - спросил я. - Думаешь, ты сможешь от них отмахаться? Или решил им его подарить?
Он удивленно на меня посмотрел.
- Ты хочешь, чтобы они нас убили?
- Разбойники людей не убивают, они только воруют, а с нас и взять-то нечего.
Татсуя фыркнул, продолжая держать меч наготове. Шайка все еще не решалась к нам подойти.
- Разбойники никого не убивают! Мы с тобой в разных мирах живем, наверное. И взять, говоришь, нечего? Про коней не забыл?
- Кони... пффф, пусть забирают, - сказал я и принялся спускаться с ненавистной животины.
- А через лес пешочком тащиться - это тебя не смущает?
- А драться пятьдесят на одного - это тебя не сму... - Не успел я договорить, как разбойники перешли к действиям, то есть начали кидаться в нас камнями.
Один камень больно задел мой локоть, второй пролетел над ухом, я не стал дожидаться третьего и сполз с седла. Несколько мужчин тут же увели мою лошадь куда-то в кусты. Интересно, они на конях катались или их ели?
Татсуя продолжал уворачиваться от камней, нанося при этом раны тем негодяям, которые подходили слишком близко. Я осторожно пятился назад, хоть внимания на меня больше никто и не обращал.
- Татсуя, слезай с коня и пошли!
Он, хоть и послушался, но вместо того, чтобы отбежать подальше, принялся размахивать мечом. Несколько разбойников упали, но даже при неумении биться они брали количеством. Любому, кроме Татсуи, было бы понятно, что так просто выпутаться не получится. Он все отходил, отходил, но сдаваться не хотел. А нападающие не особо напирали, они быстро забрали коня и всей оравой исчезли в зарослях.
Татсуя злобно зыркнул на меня.
- Доволен? Чем мы теперь за постоялый дом платить будем?
Я молча пошел вперед. Странный какой! Будто мы работу не сможем найти.
- Не в ту сторону пошел, - услышал я голос Татсуи.
- А, ну ты у нас всё всегда лучше всех знаешь! - огрызнулся я и последовал за ним.
Так, изредка переругиваясь, мы шли до заката солнца. К счастью, разбойники нам больше не встретились. Я хотел было устроиться на ночлег, но Татсуя заявил, что деревня совсем близко, и нужно еще только немножко пройти.
У меня были сильные сомнения, но я не стал спорить и... чудо из чудес... когда луна уже светила вовсю, мы добрались до деревни Оомура.
Татсуя постучался в маленький дом на окраине, и в двери открылось окошечко. На нас подозрительно уставилось сморщенное, как жухлая слива, лицо.
- Кто такие?
- Путники. Нам нужен ночлег, - сказал Татсуя.
- Поздно уже. Приходите завтра.
- А где нам сейчас спать, на улице? - удивился я.
- Где хотите, там и спите... Ходют тут всякие, - прошамкал вредный дедок.
Татсуя пожал плечами и извлек из кармана несколько больших золотых монет, нанизанных на веревку, и помахал ими перед лицом старика.
- Даже с этим не пустите?
- С этим пущу, - философски отозвался дедок и открыл двери.
Он провел нас в совершенно пустую комнату. Я тут же завалился спать прямо на полу, успев только подумать, как хорошо, что у Татсуи есть деньги.
А на следующее утро мы пошли искать работу.
Искали мы долго и безуспешно - никто не хотел нанимать "каких-то подозрительных оборванцев".
- Я хорошо владею тремя видами оружия, - говорил Татсуя купцам, разыскивающим телохранителя. - Я обучался борьбе в империи Тан и участвовал в военных поединках на землях Когурё[1].
Они недовольно оглядывали его с ног до головы и в лучшем случае говорили: "Вы нам не подходите", - а в худшем спускали на нас собак.
Я попытался устроиться переписчиком, но владельцы лавок со свитками не верили, что я умею читать и писать.
- Да я не только на языке Ямато вам все что угодно напишу, но и на тэнджинском и танском! - возмущался я.
- Хватит врать, мальчик, шел бы ты в другое место побираться, - раздавалось мне в ответ.
- Я не понимаю, почему мы никому не подходим, - сказал я Татсуе, когда мы усталые сидели на придорожном камне и хлебали самую дешевую ячменную кашу.
- В новом месте всегда сложно что-то найти, да и наш вид не особо помогает.
- А может, это опять хитрый замысел Сайомори?
Татсуя махнул рукой:
- Ему сейчас, поверь, не до нас. Пошли, осталось не так долго до заката, вдруг нам сегодня еще успеет улыбнуться удача!
Я недоверчиво хмыкнул, но поплелся за Татсуей. Мы зашли еще в несколько лавок, откуда нас в очередной раз выгнали, и уж было направились искать место для ночлега, когда на нас набросился худощавый мужчина с сумасшедшими глазами:
- Ребята, вы случайно работу не ищете?
Мы с Татсуей переглянулись и одновременно кивнули.
- Отлично, мне как раз срочно нужны продавцы, - заулыбался мужчина, отчего стал выглядеть еще более странно.
- Продавцы? Это не совсем по нашей ча... - начал говорить я, но Татсуя меня перебил: - А что надо продавать?
- Только самые необыкновенные дзори во всем Ямато! - С этими словами мужчина провел нас внутрь лавки и принялся важно показывать нам обычные с виду тапки, которые носили и рабочие, и монахи, и воины.
- И что же в них такого необыкновенного? - спросил я, вертя в руках соломенную тапку.
- Разве вы не видите? - надул щеки мужчина. - Они не из соломы, как все остальные дзори, они из сушеной травы.
- Разве сушеная трава - это не то же самое, что и солома? - шепнул я Татсуе. Он пожал плечами и задал самый важный вопрос:
- И сколько вы нам будете платить за продажу этих необычайных травяных тапок?
Мужчина потупился:
- Два медяка в день вас устроят?
- Не густо, - хмыкнул Татсуя.
- Это только так кажется! Если вы будете хорошо продавать, я вас вознагражу.
- Не то что бы нас еще куда-то брали, - вздохнул я, - так и быть, мы согласны.
На следующее утро мы с Татсуей подошли к лавке с дзори до рассвета - даже улыбчивого мужчины еще не было на месте.
- Ты когда-нибудь что-то продавал? - спросил я Татсую.
- Нет, я чаще воровал, - улыбнулся он.
- И ты этим хвастаешься?
- Зато я смогу проследить за тем, чтобы у нас ничего не украли. Ты сам-то в монастыре не приторговывал?
- Чем? Статуэтками Будды, что ли? Нет, но у нас ходили слухи про одного монаха, который крал фрески с Кукаем и продавал их в столице. Или это был наш настоятель - я уже не помню.
- О, а вот и мои замечательные продавцы! - услышали мы веселый голос владельца лавки. - Что же вы стоите? Заходите, раскладывайте товар.
Мы в спешке принялись развешивать дзори - они были двух видов - на толстой подошве с широкими ремешками и на тонкой подошве с узкими ремешками. Я так и не смог решить, которые из них более уродливо смотрелись. С другой стороны, это было не так уж важно - мне же их не покупать, а продавать.
- И за сколько мы их продаем? - спросил Татсуя у спешащего куда-то смыться продавца.
- На толстой подошве - две золотые монеты или мешок риса, на тонкой подошве - три золотые монеты или полтора мешка с рисом.
Татсуя присвистнул, но ничего не сказал, я же не выдержал:
- Мы их что, императору продавать будем?
- А почему нет? Император, кстати, ходит именно в моих дзори. Они же из высококачественной травы и никогда, никогда не пачкаются и не рвутся.
- Волшебные, что ли? - спросил Татсуя, с сомнением оглядывая развешенное на веревке "богатство".
- Конечно, волшебные! Ладно, я пойду по делам, а вы работайте, работайте - я еще попозже заскочу, чтобы узнать, как вы тут справляетесь.
И мы остались наедине с самыми дорогими тапками на свете. Вначале к нам еще подходили любопытные:
- Почем вон те дзори в цветочек? - спросила строгая женщина с несколькими корзинами для покупок.
Когда мы назвали цену, она убежала от нас со скоростью дикого кабана.
Воин чуть повыше Татсуи, услышав про две золотые монеты, удивленно поинтересовался:
- Да, именно такую вы, по-видимому, и курите, - сказал воин и откланялся.
Многие со смехом интересовались, спрятано ли в подошве дзори золото и сколько слепых девственниц ткали узоры на ремешки.
К концу дня мы продали лишь две пары. Правда, одну из них нам со злостью вернули:
- Вы же сказали, что они не рвутся! - кипятился солидный мужчина в годах. - Моя жена их только примерила, а ремешки тут же треснули. Что это за обман? Да я вас двоих в выгребную яму за мошенничество посажу. - Мужчина замахнулся на меня своим широким веером, и я еле увернулся.
- Забирайте обратно ваш рис, уважаемый, и успокойтесь, - сказал Татсуя, протягивая мужчине мешок. Тот со злобным ворчанием покинул лавку, и как раз в тот миг вошел улыбающийся хозяин:
- Как дела? Много продали?
- Ну как сказать, - мы с Татсуей помялись. - Одну пару.
Лицо хозяна вытянулось.
- Как же так? Как же так? Я вот вчера торговал и сто пар продал! Вы что-то делаете не так.
- Это мы что-то не так делаем? - возмутился я, но Татсуя положил мне руку на плечо и шепнул: "Не надо".
- Вы, наверное, никому не говорили про траву?
- Говорили, - мрачно протянул я.
- Или вы про качество людям не рассказывали?
- Врали, тьфу ты, рассказывали.
- А может, вы грубите и не улыбаетесь?
- Мы - само радушие.
Хозяин вздохнул:
- Прямо не знаю. Не забывайте, что я же вам целые две медные монеты плачу! А вы... Хорошо, я дам вам еще одну возможность - если вы завтра не продадите хотя бы десять пар, не знаю даже, что с вами сделаю, - он улыбнулся, но в этот раз было в его улыбке что-то очень зловещее.
На следующее утро мы в очень плохом настроении снова притащились к лавке.
- Я больше не хочу ничего продавать. Я сдаюсь, пойдем разбойничать на большую дорогу, - сказал я Татсуе.
-Потерпи, вдруг еще что подвернется.
Тут мы издали увидели хозяина, который вел за собой навьюченного осла.
- Радуйтесь! Я привез вам новые особые дзори.
Мы с Татсуей тяжело вздохнули. Новые дзори были украшены кусочками плохо обработанной яшмы.
- И за сколько мы это чудо продавать будем? - тоскливо поинтересовался я.
- Шесть мешков с рисом, - гордо заявил хозяин.
- Ну, эти точно купят, прямо всё сегодня распродадим. Вы, главное, завтра еще не забудьте привезти, - сказал Татсуя.
Хозяин обрадовался:
- Правда? Я знал, что на вас можно положиться, - и, выгрузив тапки с яшмой, он сел на осла и уехал.
Мы простояли пол-утра, так ничего и не продав. Так мы и стояли, пока к нам не подошел пожилой мужчина в накидке с вышитым на ней золотым аистом. Он без интереса осмотрел простые дзори, а потом увидел новые яшмовые тапки, и его глаза загорелись:
- Ой, а это тоже продается?
- Да, конечно, - сказал я осторожно, стараясь не спугнуть покупателя.
- Отлично, я беру все.
- Точно? - удивился Татсуя. - Но они с настоящей яшмой и поэтому очень дорого стоят.
- Неважно-неважно, - махнул мужчина рукой, - денег у меня хватает. А вы не могли бы отрезать яшму?
- Зачем? - опешили мы.
- Я из нее печатки сделаю, а дзори нищим отдам.
Татсуя отрезал ножом куски яшмы, взял большой кусок ткани и принялся аккуратно заворачивать дзори. Я же решил записать количество проданного и посчитать, со сколькими мешками риса придется распрощаться щедрому покупателю.
Мужчина удивленно вытаращился на мои записи:
- Вы умеете писать?
- Почему это всех здесь так удивляет? - недоуменно пожал плечами я.
- Я не удивился, я обрадовался. Мне как раз нужен помощник. Вы сколько здесь зарабатываете?
- Много зарабатывает, очень много, - вмешался Татсуя, а я кинул на него возмущенный взгляд.
- Сколько бы вам не платили, я заплачу больше.
- А еще какой-нибудь работки у вас не найдется?
- В купеческом доме, где я работаю, всегда требуются способные люди.
- Я очень способный, - с улыбкой заявил Татсуя.
Вечером хозяин тапок очень расстроился, что мы не захотели у него больше работать:
- Где же я еще таких способных продавцов найду? - всплеснул он руками.
- Кто ищет - тот всегда найдет, - отмахнулся я, и мы с Татсуей поспешили к дому купца.
[1] Древнее государство, располагавшееся на территории современной Кореи.