А когда мы вернёмся домой,
Мы садимся на старый диван,
Поминая пустыми словами пустой холодильник.
Мы вернёмся - сами собой,
И, не глядя в телеэкран,
Мы всю ночь говорим, даже если так хочется спать!
Алькор.
1.
Вадим поймал себя на том, что уже в пятый раз перечитывает хозяйственный отчёт и никак не может вникнуть в его содержание. Убийство Зои и приход с повинной Долински-старшего, выдавшего паршивую овцу на растерзание волкам - сиречь Императору и шефу СД - вот что сейчас не давало покоя, мешая сосредоточиться на делах.
Ничего. Алекс справится...
Вадиму самому отчаянно хотелось присутствовать на допросе Казимира, но...
- Слишком велико искушение свернуть шею этому мерзавцу. Полагаю, Дензил, что лорд Алекс прекрасно справится вместо меня.
- Я?! - вздрогнул от непривычного наименования Лёш.
- Ангелы тоже бывают карающими. Кстати, тогда некоторые втихую сравнивали тебя с Георгием Победоносцем. Мол, хоть деву спасти не удалось, зато Змий был сражён.
На лицо Лёша набежала тень.
- Что ж, я попробую, - медленно проговорил он. И тон не обещал Казимиру ничего хорошего. - Только не зови меня лордом!
- Хорошо, - согласился Дим, предвидевший подобную реакцию, - но учти: ты там присутствуешь не просто как пострадавшая сторона и брат Императора. Обычные угрозы на такого не подействуют. А против телепатии может стоять блок. А вот если этот... - Дим выругался, цветисто поведав, что он думает о клане Долински вообще и Казимире в частности, - испугается сам... тогда он сдаст всех своих подельников с потрохами.
- Я понял, - усмехнулся Алекс. - Эта сволочь вспомнит даже то, что давно забыл.
Алекс и Дензил отправились в Службу дознания, а Императора ждала ещё целая куча бумаг...
Нет, не выйдет сегодня разобрать все. Да и не хочется возиться. Стоило Вадиму подумать об этом, как ожил шар связи, и голосок Мэджи сообщил, что интересующие милорда сведения о Красновых получены.
- Заходи.
Секретарша явилась тотчас. Глядя в блокнотик, девушка отрапортовала, что Алла Афанасьевна Краснова прибывает завтра в Севастополь таким-то поездом в такое-то время.
- Подготовьте для неё гостевые апартаменты. Желательно - с минимумом чего-то... необычного. Госпожа Краснова не любит магию.
- Разумеется, милорд, - секретарша что-то отметила в блокнотике.
- А Афанасий Афанасьевич?
Мэджи ещё раз сверилась с записями и виновато развела руками:
- К сожалению, господин Краснов был срочно госпитализирован сегодня вечером и сейчас находится в реанимации.
- Что-то подобное я и предполагал, - кивнул Вадим. - Потерять единственную внучку... - Он не договорил. Мэджи озадаченно захлопала густо накрашенными ресничками:
- Простите, милорд... Внучку? А... разве... - Тут девушка испугалась своей смелости (Лезть в личную жизнь Повелителя! Ужас!) и умолкла.
- Принцесса Зоя - наша с Лёшкой единоутробная сестра, - пояснил Дим, про себя отмечая ровный и спокойный тон. Словно речь шла о чужом человеке.
- Мэджи, на то время, пока Алла Афанасьевна будет гостить у нас, ты освобождаешься от секретарских обязанностей и становишься её гидом, помощницей... короче, сопровождаешь повсюду. Словом, ты поняла.
И последнее. До утра меня нет. Ни для кого, исключая Алекса и... - нет, пожалуй, Дензила видеть не хочется. Не сегодня, - за исключением лорда Алекса. Всё ясно?
Секретарша кивнула.
- Можешь быть свободна.
2.
Неслышно закрылась дверь, и Дим остался наедине со своими невесёлыми мыслями и воспоминаниями.
Афанасий Афанасьевич... Жаль, если старик умрёт. После гибели единственного сына он сильно сдал. И тут новый удар...
Последний раз Дим видел деда (родных бабушек - дедушек братьям Соловьёвым знать не довелось, и они искренне привязались к деду Афанасию) на зимних каникулах. Тогда дядя Андрей собрался навестить отца, показать, как подросла Зайка. Афанасий Афанасьевич приглашал и мальчишек, мама живо поддержала эту идею, и целых пять дней братья Соловьёвы провели на даче в Подмосковье. Было весело, уютно, дед расспрашивал заканчивавшего школу Вадима, куда он собирается поступать, вечерами рассказывал то забавные байки, то страшные истории. На Рождество приехала не только тётя Алла - куда же без неё? - но и её бывший муж с семьёй. Их пригласил Афанасий Афанасьевич, чтобы шустрой внучке было с кем поиграть. Маленький Витя приходился Зое ровесником, а Вика была старше на целых два года. Серьёзный Виталик (Сколько ему тогда было? Тринадцать?) присматривал за малышнёй, а те резвились вовсю. Снежки, прятки, догонялки... На строительство снеговика с носом-морковкой и снежной бабы с метлой ушёл почти весь снег с дачного участка Красновых. Старшие братья почти не вмешивались в эту ребячью суету, только следили, чтобы мелкие не ссорились да не лезли куда не просят.
Помнится, дед то ли в шутку, то ли всерьёз предложил бывшему зятю поженить Зайку и Виталика. Мол, у старшего поколения ничего не вышло, может, у младшего получится? Тогда над этим только посмеялись, изрядно смутив подростка.
Последние счастливые каникулы...
А по возвращении в Севастополь Димку и Лёша ждал ещё один рождественский сюрприз. Оказывается, мама с дядей Андреем решили, что таким большим мальчикам пора иметь отдельную жилплощадь. Чтобы было где заниматься музыкой, куда привести друзей. ("Или девушку", - озорно подмигнул отчим. Лёшка залился краской до самых ключиц, ей-ей, даже шея и уши заалели от смущения. А Дим лихорадочно пытался понять: знает ли мама про ту девочку из параллельного? Ну, ту самую, с которой они пару раз целовались.)
Светлые, уютные комнаты были уже готовы к приезду хозяев. В шкафах висела их одежда, на столах ровными стопками лежали учебники. А над Лёшкиной кроватью висела его гитара. Кстати, кровати стояли так, чтобы можно было перестукиваться через стенку. Братья разработали свою систему сигналов, например, три быстрых коротких стука - "заходи". А тогда они облазили и осмотрели каждый уголок.
Зоя тоже была довольна - ведь прежняя комната отныне принадлежала ей одной.
"Мам, ты просто волшебница! Ты самая-самая лучшая мама на свете", - обняли они с Лёшкой маму. А та лишь улыбалась: "Идёмте обедать! А вечером отпразднуем новоселье!" Праздник удался на славу! Лёш играл на гитаре, мама с дядей Андреем танцевали, и Зойка пыталась им подражать. И у неё очень здорово получалось! Это был последний семейный праздник.
А весной, когда Лёш готовился к музыкальному конкурсу, мама обещала приготовить что-нибудь особенное, привезти из Сибири подарок победителю. Она не сомневалась в Лёшиной победе, и он выиграл конкурс. Только праздника не вышло - мама разбилась...
Может, поэтому Дим последние годы старался пореже бывать дома? Когда в квартире стала хозяйничать Алла, даже своя комната почему-то казалась чужой и неуютной.
А сейчас вдруг потянуло...
3.
А почему бы нет? Его спальня во Дворце превратилась в склеп. Тигр так и лежал на ковре, надёжно защищённый от тления специальным заклятием, дожидаясь, пока мастер сделает погребальную урну. Это заклятие часто использовали, если человек умирал вдали от дома, погибал в бою или от ран, и надо было отвезти останки домой. Также в исключительных случаях оно применялось, когда хотели отдать последние почести великому человеку или просто правителю. Демоны обычно накладывали заклятие на тело главы клана, чтобы в течение месяца всякий желающий мог поклониться праху умершего.
Спать в склепе - это слишком даже для Повелителя. А Дим сейчас как никогда нуждался в уединении и покое, цеплялся за любую возможность побыть самим собой. Не Повелителем, не Императором - просто Димкой Соловьёвым.
Решено! Сегодня он переночует дома.
Как бы дать знать Лёшке, где искать брата?
Вадим нажал на одному ему известный участок стены, открывая крохотный тайничок. В кабинете было несколько тайников и сейфов, и большинство из них открывались только самому Диму. Рука нащупала бархатный футляр. Ключи от дома. Переезжая во Дворец, Дим взял связку с собой - на память. И быстро позабыл.
А вот сейчас ключи пригодились.
Не для того, чтобы попасть домой - телепортация на что? - а чтобы дать понять Лёшу, куда отправился брат.
Вадим положил бархатный футляр на стол, так, чтобы он был сразу виден - и перенёсся домой.
Мда... стоило бы время от времени наведываться сюда и делать уборку.
Так... где там тряпки и ведра? Электричество отключено, значит, придётся обходиться без пылесоса.
Зато он так наработается, что ни на какие отвлечённые мысли времени не останется. И, может, наконец-то удастся выспаться без привычных кошмаров.
4.
Алекс очень сильно пожалел, что согласился присутствовать на допросе. И дело было не только в мрачной атмосфере допросной, живо напомнившей недавнее прошлое, но и в Казимире. Подозреваемый вызывал такое отвращение, такую жгучую ненависть, что Соколу стоило больших трудов сдержаться и не высказать ему всё, что накипело на душе. Кулаки сами сжимались, стоило лишний раз посмотреть на побитую, но по-прежнему самодовольную рожу. Мол, ничего вы не докажете. Ну, было дело, Её Высочество просила совета - уж очень ей хотелось испортить настроение братцу Яну. И всё, больше ничего от него не требовали. Какой "прах", что вы!
Блок против телепатии у Казимира действительно был, причём довольно сильный, два телепата еле справлялись.
А вот против эмпатии Казимир оказался совершенно беспомощен. Плевать на правила и Кодекс Стражей! Барьер рухнул ещё тогда, у тела Лины, и сейчас Алекс использовал свои способности на полную мощность. Раньше он только принимал, стараясь не передавать свои чувства - но сегодня не просто транслировал, а нарочно вызывал у жертвы чувство страха и беспомощности. Он помнил, что это такое, не раз испытывал на своей шкуре, и теперь память услужливо раскрывалась, помогая пытать подонка. Да, это была самая натуральная пытка - но Алекс не раскаивался. Судя по всему, такие ощущения были Казимиру в новинку, и он буквально обмочился со страху. Молодой демон действительно с готовностью отвечал на любой вопрос дознавателей (допрос проводил лично лорд Дензил, иногда подключался помощник), выкладывая не только известные ему факты, но и собственные домыслы.
Догадайся кто-нибудь спросить, как он украл из буфета варенье - Казимир сознался бы и в этом. Он бы припомнил все свои делишки, лишь бы поскорей прекратились эти мучения. Беда в том, что в его жизни не было украденной банки с вареньем - зато имелись многочисленные садистские издевательства над животными и людьми. И даже над некоторыми слабыми демонами. Казик бы и братьев охотно замучил, представься такая возможность.
В сравнении с этим все издевательства Зои над беспомощным братом выглядели детскими шалостями, а сама Колючка была сущим младенцем на фоне Казимира Долински. Полная злобы и зависти душа младшей сестрёнки не так давно напугала Алекса, но душа Казимира, схожая с выгребной ямой, вызывала лишь брезгливое отвращение и желание прихлопнуть её обладателя как муху.
Раздавить бы его как таракана, как гадюку!
Алекс и сам не подозревал, что умеет так ненавидеть. Или это дар работал "на приём", и он поймал чувства Казимира? Ещё чуть-чуть - и его жертва сошла бы с ума от страха.
А Казимир, похоже, даже не подозревал, что подвергся эмпатической атаке. Сидящий чуть в стороне Алекс был для него всего лишь братом убитой принцессы. Ясно, что Сокол его ненавидит - ну и что? Казимир наслаждался чужой ненавистью, смаковал её как острое и редкое блюдо, ощущая полную безнаказанность. Он успел собраться с силами и считал, что так просто дознаватели не справятся. Им придётся попыхтеть не один день... а может, и неделю, и всё равно ничего не доказать.
И вдруг... на первом же допросе... Какой позор! О том, что он испытал примерно то, что чувствовали его собственные жертвы, Казимир не задумывался. Не до того было. Тут бы до камеры своими ногами дойти... Не вышло - ноги подкашивались, и в конце концов полумёртвого от страха, дрожавшего от унижения Долински в камеру оттащили охранники.
А деловитый Дензил уже рассылал отряды бойцов, давая им чёткие задания. К утру все названные Казимиром лица окажутся за решёткой, а их главы кланов будут долго и обстоятельно объяснять милорду и шефу СД, как допустили самовольные выходки этих молокососов. Среди будущих арестованных преобладала молодёжь. А если и встречались старшие и опытные демоны, то, как правило, слишком консервативные, а потому не сумевшие принять новые порядки. А пара стариков, по слухам, вообще выжила из ума и поддерживала любые идеи "во имя блага кланов и Уровней".
5.
Алекс распрощался с шефом СД, выразив восхищение профессионализмом его людей и надежду на то, что все преступники понесут заслуженную кару, и направился к брату.
Кабинет был пуст. А лежавший на столе мешочек вишнёвого бархата так и притягивал взгляд, так и просил: "Возьми меня!"
Ключи от их старой квартиры... Леш почувствовал, как предательски защипало в глазах. Вот куда надо было давно вернуться. Домой, а не в Линину квартиру. И почему он раньше об этом не подумал?
Давно не смазанная дверь со скрипом отворилась, пропуская возвратившегося хозяина. Квартира была освещена магическими шарами, висящими то тут, то там. Лёшка переобулся (старые тапочки так и стояли под вешалкой все эти годы, и с них явно только что стёрли пыль) и позвал:
- Дим! Ты здесь?
И чуть не прыснул при виде высунувшегося из дальней двери брата. Было просто невозможно признать в этом перемазанном в пыли и грязи растрёпанном чучеле грозного Императора. Зато вылезшего с чердака Димку (надо же посмотреть, что там хранится!) - вполне.
Дим сам расхохотался при виде обалдевшего Лёшкиного лица, и Лёш засмеялся в ответ.
- Ладно... Раз пришёл - помогай, - отсмеявшись, велел Дим.
В четыре руки работа пошла куда быстрее и веселее. К полуночи вся квартира блестела и сияла, рабочая одежда была брошена в стирку, а освежившиеся под душем братья на скорую руку готовили холостяцкий ужин.
По молчаливому уговору Дим и Лёш не касались ни государственных дел, ни проблем с реформами, и уж тем более не упоминали о Казимире и допросе. Потом. Вот вернутся во Дворец - и обсудят всё. А то когда ещё выпадет возможность спокойно посидеть на кухне, попить чаю и поболтать.
Даже траур был на время забыт - Дим облачился в любимую футболку и шорты, на Лёше были старые джинсы и рубашка.
- Алла завтра приезжает, - сообщил Дим, нарезая хлеб. (За продуктами пришлось сбегать в соседний магазин. Счастье, на улице было темно, а усталая продавщица не присматривалась к позднему покупателю, иначе бы упала в обморок от потрясения.)
- Так ты поэтому решил тут пожить? - Подколол брата Лёш. - Она же не захочет обитать во Дворце. Там великая магия! - он сделал большие глаза, изображая страх.
Алла и Дим действительно недолюбливали друг друга. А уж сейчас... тётка наверняка обвинит Дима в преднамеренном убийстве. Скажет, что он натравил своего зверя на бедную девочку. Она никогда не обращала внимания на Зойку, любя не живую племянницу, а созданный ею образ.
- Я когда-нибудь сбегал от ответственности? От проблем? - нахмурился Дим.
Вот чего не было, того не было - вынужден был признать Лёш. Димка любые неприятности, любых врагов встречал лицом к лицу. А тётя Алла - ходячая неприятность. И, пожалуй, потенциальный враг.
- А дед? Приедет?
- Заболел. В реанимации, - мотнул головой Дим. Кстати, волосы не мешало бы подстричь. Совсем в лохмы превратились. Императору такое не к лицу.
- А она что? Отца бросила?
- Да нет. Вроде уехала ещё до того, как старику плохо стало.
- Всё равно так неправильно, - Лёш даже отложил вилку с кусочком яичницы.
- Помнишь, дед её вертихвосткой звал? Вертихвостка и есть. Никогда толком не думает, прежде чем делать. Помнишь историю с конфетами?
Конечно, Леш помнил. Тогда на Рождество тётя привезла своей заиньке в подарок шоколадного зайца и большую коробку конфет.
- Кушай, моя деточка ненаглядная, - проворковала она, с умилением наблюдая, как Зоя лезет в коробку.
- Куда перед обедом аппетит перебивать? - Остудил дочкин энтузиазм дядя Андрей. - И не забудь других угостить, ты ведь не жадная?
- Ну, пап... пожалуйста... - заныла Зойка.
-Никаких "пожалуйста", - вмешался дед. - И нельзя так много шоколада кушать. А то животик разболится, а зубки заболеют и сгниют. И будешь ты ходить к дяде стоматологу - это такой врач, зубы лечит - а он возьмёт и вырвет.
Зойка растерянно переводила глаза с папы на деда.
- А потом девочки в школе будут дразниться, Бабой Ягой обзывать, - добил Дим.
- Цыц, балаболка! - Отмахнулся тот. - Вот в бизнесе ты разбираешься, а в детях - ни черта! Их любить надо, а не конфетами закармливать.
Конфеты в тот же вечер были честно поделены между детьми, включая Виталика. Лёш с Димом тоже бы не отказались, но зачем отбирать у малышни сладкое? Зайка, уже перемазавшаяся шоколадом, сама принесла братьям по конфете. А зайца всё никак не решалась съесть - жалко заиньку. Так и привезла домой, а потом разделила с мамой в честь новоселья, когда взрослые пили шампанское.
- Помню, конечно, - Лёш улыбнулся воспоминанию. - Дед ещё говорил, что Алла ничего в детях не смыслит.
- Это точно, - хмыкнул Дим, - как деловая женщина, так она бриллиант, а как доходит до бабьего - фальшивка. Страз обыкновенный.
- Ну уж настолько, - усомнился Лёш.
- Именно что настолько. Как начала охать над бедной сироткой, все её прихоти исполнять, так Зоя и разбаловалась. Раньше понимала слово "надо", а как Алла к нам переехала - так осталось одно "хочу".
А во что она Зойку одевала? Рюшечки, оборочки, кружавчики...
Представляешь, ко мне Зойка однажды приходит: "Со мной играться не хотят! Говорят, я платьице порву или испачкаю. Все в прятки играли, одна я как дура осталась!" И рвёт эти оборочки. Да с такой злостью! Ревёт и рвёт, прямо руками. А попадись ей на глаза ножницы - так бы и покромсала. Ты тогда в школе был, потому не помнишь. Ну, у нас потом с Аллой состоялся серьёзный разговор. Она вроде угомонилась, перестала девчонку уродовать, а потом опять... Наряжала как принцессу, а Зайке это не нравилось. Она и свои новые наряды с разрезами придумывала, чтобы не быть похожей на куклу.
Лёш кивнул. "Куколка" - вот самое подходящее описание Зайки в восемь или девять лет. Оборочки, воланы, кружева, непременный большой бант на макушке - неудивительно, что сверстницы старались держаться подальше и не принимали в игру, а мальчишки дразнились. Зоя злилась, пыталась отказаться от этих тряпок, даже несколько раз ругалась с тётей - но Алла стояла на своём. Ей лучше знать, как должна выглядеть маленькая принцесса!
Неудивительно, что, став Наследницей Повелителя, Зойка носила броские и эпатажные костюмы. Платья она с тех пор надевала редко, разве что совсем открытые. Этакий тихий бунт против тёткиной диктатуры.
Братья ещё немного поболтали, пока не начали слипаться глаза. Оставив в мойке недомытую посуду, они разбрелись по комнатам.
Завтра будет тяжёлый день...
6.
Как и раньше, Лёш проснулся первым и долго лежал, наслаждаясь исходящим от белья запахом лаванды и тишиной. Не давящей, как в квартире Лины, а ласковой и домашней. С висящих над кроватью фотографий ему улыбались родители, а на столе среди книг стояла сделанная в ателье на последний Новый год фотокарточка Димки, Лёша и стоящей между ними Зайки.
Лёш долго вглядывался в смеющееся личико сестрёнки. Куда же ты пропала, где потерялась? Что с тобой приключилось, маленькая моя?
Вышедший из ванной Дим обнаружил брата в их бывшей комнате. Лёшка рассаживал на Зойкиной кровати кукол. Вот он отошёл, окинул критическим взглядом получившуюся композицию... что-то не понравилось, и он поправил.
- Лёшка! Ты что делаешь? - окликнул Дим. Брат оглянулся:
- И тебе доброго утра. Да вот... зашёл в Зойкину комнату. Мы вчера просто убирали, а в шкафы не заглядывали. Все эти кошмарные платьица... брр! И куклы. Помнишь, Зайка своих любимых рассаживала по стульям и кровати, а остальные пылились в шкафу?
Да, тётя Алла просто задаривала девочку куклами, даже тогда, когда Зойка не просила новых игрушек. Как правило, поиграв раз-другой, Зоя забывала о новой Маше, Даше или Наташе и засовывала куклу в шкаф. На кровати, охраняя хозяйку, обычно сидели синеглазая Рита, кудрявая Эля, ещё одна - две куклы и тот самый слонёнок - награда за лучший маскарадный костюм.
- Он мне на днях приснился, - Лёшка погладил огромное ухо, - когда Зайки не стало.
- Хочешь сделать как мамину комнату? - При виде знакомых с детства кукол у Дима защипало в глазах, и он поспешно отвернулся.
- А почему бы нет? Всё равно здесь никто жить не будет.
Тогда, после гибели мамы, братья решили закрыть родительскую спальню на ключ. Регулярно там прибирались, не доверяя это дело тёте Алле. Открывали комнату только несколько раз в год - на дни рождения мамы, папы и дяди Андрея, да на годовщины их гибели. И жгли свечи перед большими фотографиями, висевшими на стене. Алла ругалась, называла такое поведение язычеством, но братья (и Зайка) были непреклонны. Это мамина комната, маминой и останется. Всё. Точка. Первая же попытка Аллы вселиться в спальню покойной невестки была задушена на корню. Больше Алла о переселении не заикалась, довольствуясь гостевой.
Лёшка прав. Зайку нужно помнить. Ведь была же она славной, пусть и слишком избалованной девочкой. И этот ребёнок навсегда остался здесь. Спрятал в шкаф всех кукол, оставил на столе недочитанную книжку - и отправился в Небесный Свод. И погиб там, дав жизнь Колючке. Хорошо, что Зоя больше не возвращалась в родной дом...
Щёлкнул замок на двери (все личные комнаты были снабжены замками - мама считала, что так дети лучше привыкнут к независимости и будут уважать чужую территорию), отсекая прошлое. Всё. Не вернуть. Остаётся только оплакать и вспоминать.
- Дим, - братья уже завтракали, - ты не можешь здесь остаться. Ты же Император!
- Навсегда - нет, - пожал плечами тот, - а на несколько дней... и мне хорошо, и Алла сюда не явится. К тебе бы пришла, попросилась пожить, а со мной - ни за что на свете!
- Угу... Пойдёшь её встречать? Или опять меня откомандируешь?
- Пойду, куда денусь, - вздохнул Дим, - тут ещё Мэджи с утра по шару связывалась...
- И? - судя по тону Дима, новости были невесёлыми.
- Афанасий Афанасьевич скоропостижно скончался.
- Земля ему пухом, - перекрестился неверующий Лёш.
- Пусть всем им земля будет пухом... и ему, и Зайке, и Тигру...
- Кстати, - спохватился Лёш, - ты будешь Тигра хоронить до или после Зои? А то Алла узнает, такой скандал закатит - только держись!
- Наверно, до. Не знаю. Как мастер сделает... урну, так и похороним. Рядом с отцом. Ты не против?
- Нет, конечно. Да и папа бы не отказался от такого соседства.
- А знаешь, как мастера зовут? Петр Ильич Чайковский! Вот родители постарались!
- Чайковский? Вроде что-то слышал, - Лешка почесал бровь. - Постой, это не тот, что лет десять назад устраивал выставку своих работ? Мы ещё ходили смотреть. Бронзовые, керамические статуэтки... резьба по камню - это он?
- Он самый. А за погребальные урны взялся ради денег. Искусство в нынешние времена особо не котируется. А умирать будут всегда. Впрочем, как и рождаться. Так что он ещё и ангелов-хранителей лепит для новорождённых. Работает по заказу, никогда не повторяется. Чеканка, гравировка - если по металлу - и роспись, если керамика.
- Значит, бронза?
- Не угадал. Серебро и эмаль. На крышке будет эмалевый портрет Тигра, а вокруг - надпись: "последний Страж Вадима Соловьёва". Или "единственный друг"? Мы вчера много вариантов обсуждали.
- Вадима Соловьёва?
- Ну не Повелителя же! Пожалуй, Повелителю Тигр бы отказался служить. Да он и не служил. Мы не были домашним животным и его хозяином. Просто друзья. Потому-то он и сделал... то, что сделал.
- А портрет... действительно твоего Тигра? Или просто возьмёт и срисует с энциклопедии?
- Действительно моего, - подтвердил Дим. - Пётр Ильич специально просил показать зверя или его изображение. А потом ещё сделал полдюжины вариантов эскизов... гм, урны. Во всех ракурсах. Так что это профессионал высокого класса.
7.
А в это время пожилой мастер уже вовсю трудился над императорским заказом. И. пока руки делали привычную работу, мысли были заняты вчерашней встречей с Повелителем.
...Когда за ним явились люди Дензила, первой мыслью было: "Неужто репрессии возобновились?"
Но всё оказалось иначе. Просто Петра Ильича рекомендовали как лучшего в своём деле. Так Чайковский оказался во Дворце. Единственное, что он успел, прежде чем его доставили пред очи милорда Вадима - прихватить рисовальные принадлежности.
Раньше Пётр Ильич никогда не видел Повелителя вблизи - и теперь невольно поразился тому, насколько титул и соответствующая репутация могут исказить восприятие.
В сидевшем перед ним молодом человеке с измученными серыми глазами не было ровным счётом ничего инфернального. Разве что чёрный костюм вкупе с бледностью придавал несколько зловещий вид, а так... Парень и парень, ничего особенно выдающегося. Волосы, правда, не мешало бы подстричь, а то вон какие патлы получились. И видно, что переживает. Оно и понятно - младшая сестра погибла. Какая бы она там не была (по городу ходили слухи о Колючке), а всё одно родня.
Но вот чего Пётр Ильич совершенно не ожидал - так это просьбы сделать погребальную урну... для тигра. Но посмотрел в эти больные, усталые, точно пеплом присыпанные глаза - и не стал спорить.
Что желает Его Величество? Керамика? Металл? Значит, серебро? Чеканка или гравировка? И то, и то? Будем делать простую урну или лицевую? Нет, когда крышка в виде головы - это канопа, а лицевая - просто изображение на крышке. Если милорду угодно, можно отлить в виде статуэтки, как делали этруски. Нет? Прошу прощения, милорд, но нельзя ли взглянуть на тигра? Или хотя бы его голограмму?
При этом вопросе Император напрягся, застыл в кресле (они находились в кабинете милорда), а потом распахнул дверь в соседнюю комнату и кивком пригласил войти.
Господи... держать труп в собственной спальне... да парень просто сошёл с ума!
А потом Пётр Ильич, торопливо зарисовывая тигра, оглянулся - и увидел Вадима.
Не Императора, не милорда, не трижды проклятого Повелителя - просто Вадима.
"А ведь ему и двадцати пяти нет", - подкралась непрошеная мысль. Господи, что же такое надо сделать с человеком, чтоб он так убивался не по сестре, а по хищнику, её разорвавшему? Вон как того припалило, беднягу. Ой, правильно сделал Пётр Ильич, что не стал касаться убитого зверя - Вадим бы не дал. Весь так и напрягся, следя за каждым движением мастера. Он и сам на минуту показался похожим на тигра-оборотня - у людей не бывает такой звериной тоски в глазах.
- Подготовьте эскизы. Штук пять-шесть, чтобы можно было выбрать.
- Прошу прощения, милорд. А как его кличка? Что выгравировать на крышке? Может, эпитафию вокруг... портрета? - Чайковский чуть не сказал "морды", но вовремя спохватился.
- Тигр. Его звали просто Тигр.
Понятно. Либо у Его Величества напрочь отсутствует фантазия, либо... либо этот Тигр был для него единственным и неповторимым. Стоило так подумать, и Пётр Ильич вдруг понял: второго тигра у Императора не будет. Никогда.
Чайковский часа три просидел в отведённой ему комнате, рисуя и выбрасывая неудачные эскизы, прикидывая размеры и прорабатывая детали. Сделать крышку в виде тигриной головы? Или просто выгравировать звериную морду? Ни то, ни другое Петра Ильича не устраивало. А что, если использовать эмаль? Выемчатую или расписную? А по краю пустить эпитафию?
Император одобрил этот проект, дав казначею указание выделить столько серебра, сколько понадобится. А вот надпись "Тигр. Верный слуга Повелителя" он решительно раскритиковал.
- Звери не обращают внимания на человеческие титулы. Для них главное - чтоб хозяин был хороший.
- Как же тогда написать, милорд? - почтительно осведомился мастер, про себя думая: "Лучше б ты был хорошим правителем".
- Когда мы с Тигром познакомились, я ещё не был милордом, - Император смотрел куда-то вдаль. - И он никогда не был моим слугой. Тенью - да. Защитником, охранником, другом - но только не слугой. Единственный в моём окружении, кто был, - тут Император невесело усмехнулся, - совершенно бескорыстно предан. Остальным всё чего-то да требовалось. Награды, подарки, подачки...
- И Её Высочеству? - рискнул спросить Пётр Ильич. Милорд Вадим невесело рассмеялся:
- А Её Высочеству - особенно. Она дня не могла прожить без подарков.
- Так как же написать, милорд? - Личная жизнь Императора и его отношения с младшей сестрицей - не его, Чайковского, дело. Тут лишь бы голову спасти. Хоть и говорят, что Император излечился от проклятой дайи, всё равно в это слабо верится. Чего доброго разгневается за неуместное любопытство и отдаст вампирам.
- Напишите, - Вадим задумался, - напишите так: "Тигр. Последний Страж Вадима Соловьёва" Страж пишется с заглавной буквы.
- Страж? - переспросил Пётр Ильич
- Страж. Или "последний друг" А может, единственный? Нет, а то Лёшка обидится, - Император рассуждал как бы сам с собой, а Чайковский торопливо записывал варианты.
- Значит, Вадима Соловьёва? Именно так выгравировать, милорд?
- Именно так, господин Чайковский. Тигр спасал Вадима Соловьёва. А на милорда ему было начхать. Пожалуй, он даже недолюбливал милорда и Повелителя, - Император - нет, Вадим - слабо улыбнулся.
- Думаю, трёх дней мне хватит, - конечно, это мало, но если августейший заказчик спешит с похоронами...
- Работайте хоть неделю. Главное - качество. Чтоб перед Тигром не было стыдно.
"Чтоб перед Тигром не было стыдно", - про себя повторил пожилой мастер, размечая рисунок. Серебряная ваза, отлитая ещё вчера, терпеливо ждала, пока её бока украсят чеканными узорами.
Пётр Ильич ещё раз посмотрел на выполненный в спальне набросок, и решился.
Будь что будет, а он сделает для Императора... Вадима - тут же поправился он - статуэтку Тигра. На память.
Кажется, у него ещё сохранился благородный опал...