Аннотация: Не очень приятная глава. Странные сны, знакомство с канализацией Уотердипа и первая жертва.
Зверь
Я есть.
Я ещё очень слаб. Не знаю даже, кем мне суждено родиться.
Но у меня есть кровь, чтобы согреться. Нервы, чтобы чувствовать. Воздух, чтобы дышать. У меня есть воля, чтобы жить. И тело - неправильное, неловкое, хрупкое, совсем не понимающее меня. Я не доверяю ему.
Я должен научиться управлять им.
Я есть.
И грядущая жизнь дразнит меня, щекочет множеством запахов. Запахи-ориентиры, запахи-обещания, запахи-сигналы. Они впиваются в ноздри холодными иглами. Вползают сладким дурманом. Раздражают, оглушают, овладевают всем моим существом. Сулят осмысленное, полное событий существование.
Я должен заставить его реагировать на них.
Я есть.
Прошлое повисло в пустоте оборванной нитью, недожитой жизнью. Будущее...
Это поющая, зовущая Луна. Ветер, раздувающий шерсть на груди. Стук горячей крови в висках и мокрая хлёсткая трава. Запах пустующей самки, грубо ввинчивающийся в сознание и сбивающий с цели. Голод. Страх. Ярость. Жажда жизни. И вкус живой, ещё трепещущей плоти. Вкус крови.
Я создан для этого.
Снова - с нуля. Снова обречён раз за разом переживать предательство своего обратного я. Но я есть. И я готов бороться за то, чтобы однажды на рассвете - остаться жить.
У меня есть преимущество: тело уже знает обо мне, проверяет меня, раздумывает, что я могу ему дать. А я буду терпеливо и внимательно отслеживать его промахи.
Я учуял запах. Первый важный запах в моей новой жизни. Отдалённый, чуть различимый. Но знакомый. Струящийся, шепчущий, немного щекотный и терпкий. Я знаю, что он мне нужен. И это знание побуждает меня рычать и рваться внутри бестолкового, ничего не понимающего тела. Но я пройду это испытание. Я заставлю его идти на запах.
Я есть. Я дышу. Я - иду...
*****
Долгожданный сон восстановил силы Эйлин, но не принёс душевного покоя.
Она бегала по бесконечным зеркальным спиралям, прошитым сетью хаотично пульсирующих серебряных жил. Разрывала горячим дыханием густую, давящую тишину, и пар изо рта мгновенно оседал на сверкающих струнах, превращаясь в радужные капли. Но она чувствовала, что не в силах согреть ледяные трубы, прекратить их немую паническую какофонию. Унять чужую боль и тоску по утраченному, которое хотят и не могут оплакать.
Где-то за пределами лабиринта, в другой жизни ветер времени плёл бесконечный узор своей песни, то заунывно насвистывая, то яростно ревя во всю мощь своих связок - но ни на миг не давая остановиться жерновам истории. Прах героев, дельцов и тиранов, городов и империй ссыпался по лотку назад, на горячую от дымящейся крови землю. И в такт этому нескончаемому напеву в сумрачной приёмной Кристаллического Шпиля поскрипывало лёгкое перо Писца Обречённых да тихо шуршали сбрасываемые в архив свитки.
А здесь время судорожно буксовало, как завязшее в грязи колесо. Сколько его уже утекло... там? Ей стало страшно. Она знала, что так не должно быть. Лабиринт не должен умирать так. Но в безумии этой гонки с могильной тишиной и стылым безвременьем она теряла веру даже в собственное существование. Страх гнал её вперёд, и тщетно она бросала взгляды на пустые зеркала, надеясь увидеть там своего двойника - хотя бы тень, след, размытый образ, хоть что-то. Зеркальная бездна молча глядела ей в душу своим холодным, высасывающим взором, а несуществующая оболочка зажмуривалась, не решаясь дотронуться до зловещей глади, и, судорожно всхлипнув, бежала дальше - что-то ища, на что-то надеясь.
Почему? Что они скрывают? Почему игнорируют, вселяя ужас, заставляя чувствовать себя пустой и беспомощной?
- Почему?!
Её ошеломил хриплый, яростный звук собственного голоса, прогремевший в этой сводящей с ума тишине.
К ней, как это иногда бывает, пришло осознание того, что она находится во сне и сейчас проснётся. Она уже чувствовала затёкшим боком жёсткую казённую постель гильдейского общежития, ощущала сухость во рту и неуместные признаки лёгкого возбуждения, но так и не смогла стряхнуть с себя сонный морок. Лишь перевернулась, на миг почувствовав приятный холод подушки, и лабиринт снова заполучил её.
На этот раз её настойчивость была вознаграждена: в глубине зеркал заскользили бледные тени, сплетаясь в смутный образ. Пастельно-цветные лоскуты накладывались на него слой за слоем, и Эйлин с трепетом ждала, когда сможет разглядеть его черты.
Молодая то ли женщина, то ли девушка. Тёплые карие глаза, - у неё таких никогда не было, - длинные волнистые рыжие волосы, задорные веснушки на носу. Юная вера в свою счастливую звезду, в искренность тех, кто ей дорог, в благодарность тех, кому она протягивает руку, в существование благородных целей и прямых путей... Она и не она.
Оглядываясь на пережитое, Эйлин не могла понять, как ей, такой молодой и неопытной, удалось через всё это пройти и не запутаться, не сломаться, не нагородить слишком много фатальных ошибок. Не погибнуть и не свихнуться, в конце концов. Словно непреодолимая сила толкала её в спину, и она бежала, чтобы не быть сметённой и раздавленной. Бежала, не разбирая дороги, лишь уворачиваясь от летящих навстречу предметов, да изредка утирая надутые встречным ветром слёзы. Должно быть, судьбе для чего-то нужны молодые, наивные, верящие, и, пока они ей нужны, она их хранит. Должно быть, они могут то, чего не могут тёртые калачи, травленные звери и закоренелые циники. А потом их выпотрошенные и выжженные шкурки остаются тлеть в очаге истории, и мир живёт дальше без них. Огонь продолжает гореть, поглощая новые чистые и пламенные души.
Ей повезло. Может, её уберегла любовь паладина, или наследие славного предка, или что-то от неё самой. Она просто повзрослела и стала другой. Спасительная простота восприятия военного времени уступила место критическому осмыслению прошлого и настоящего. И так совпало, что полтора послевоенных года оказались богаты на большие и маленькие разочарования. В себе, в жизни, в друзьях. Разочарования для той, что смотрела на неё из зеркала. Но не для женщины, умеющей держать удар, знающей цену своей и чужой жизни, научившейся по-настоящему прощать то, что можно простить, и помнить то, чего нельзя забывать.
Эйлин горько улыбнулась отражению.
- Ты не я, - прошептала она, - но я буду помнить о тебе.
А, может быть, женщина с идеальной укладкой, благородными скулами и болотной зеленью в глазах - это она? Эта штучка умеет управлять людьми и ресурсами, виртуозно балансировать между своей выгодой и интересами дела, у неё нюх на выигрышные ситуации, и она никогда не станет плевать против ветра. А где-то за её спиной маячит светлый образ брата. Он говорил, что она похожа на него больше, чем думает. Он был прав. И сейчас она ясно увидела его тень, выжидающую где-то в пересечении отражённых граней.
Но, отвечая своей зеркальной визави, примеривая на себя холодную насмешку в её глазах, Эйлин почувствовала себя настолько неуютно, что ей едва не захотелось назад, в свою юную веснушчатую сущность.
Ниваль. Он проникся к ней доверием, как рыцарь Девятки. Привязался, как брат. Но и в том, и в другом качестве он использовал её. Сначала она выводила из-под удара его агентов и прикрывала его задницу, а потом регулярно окружала его вниманием и заботой, помогая преодолеть кризисную хандру. Но, выходит, он делился с ней не всем. Скрыл то, что прямо затрагивало её интересы. Как будто для него всё это было лишь приятной игрой в семью.
Разве эта женщина позволила бы себе быть такой глупой?
Конечно, стать достойной сестрой своего брата, прекрасной и уверенной в себе женщиной из зеркала, нетрудно. Стоит лишь чуть-чуть измениться. Относись к людям, как к расходному материалу. Не расслабляйся, не будь зависима, не поддавайся эмоциям. А если поддашься - сделай вид, что ничего особенного не произошло. Ищи выгоды в дружбе. Принимай, как должное, любовь... Но всё это уже было, где-то в другой жизни все эти искушения пройдены. Сердце - упрямо.
Эйлин всё шла и шла по кругу, задавая себе вопрос о цели этих блужданий. Что ещё приготовил ей коварный лабиринт? Можно ли вообще найти здесь себя-настоящую? Или острые зеркальные грани так и будут играть с ней, вскрывая тайники её души и наслаждаясь её болью узнавания и неприятия самой себя? Кромсать, отсекать по кусочку?
Коротко стриженная вертлявая, жуликоватая особа, отчаянно торгующаяся за каждый грош и имеющая полезные знакомства среди скупщиков, выгребающая всё до последней монетки из карманов убитых и не гнушающаяся сомнительными делишками. Эта дама сыграла свою роль и удалилась бесшумной воровской походкой.
Разбитная полнотелая девица с огненной гривой, не питающая иллюзий насчёт того, какие желания вызывает в мужчинах. Она гадает по руке молодым повесам, наслаждаясь их алчущими взглядами и бешенством их манерных подруг, знает всё о тайных взглядах, знаках и прочей чепухе. Она играет на лютне, поёт фривольные песни и утверждает, что за ночь любви можно и жизнь отдать.
Её любимая баллада - о барде Хареке по прозвищу Счастливчик. Найдя любимый гребень прекрасной Съюн, который делал её волосы мягкими, как шёлк и такими густыми, что любой смертный и небожитель мог запутаться в них навеки, он имел дерзость предложить богине её потерю в обмен на ночь любви. Рыжекудрая рассмеялась, погладив его холёным пальчиком по щеке. Он получил желаемое, но наутро проснулся слепым и немым. Продажные женщины, почитающие эту легенду за знак своих особых привилегий, считают, что главный секрет той ночи, который Харек Счастливчик унёс с собой в могилу, прост: он не узнал ничего такого, чего не смог бы узнать с обычной смертной женщиной, но никогда не жалел об уплаченной цене. Когда-то она и на Эйлин произвела сильное впечатление. Ей казалось, что все они не понимают главного: Съюн оттого и зовётся богиней любви, а не обычной бабой, что может, не жеманясь и не торгуясь, отдать себя за любимую безделушку, но потом получить сполна свою сдачу.
Она тогда ещё ничего не знала о любви. А певица страсти из зеркала - ничего не знает о смерти.
Чужие-родные образы появлялись и исчезали так быстро, что она уже с трудом различала их. Ей показалось, что зеркала смеются над ней.
Ну что, будем дальше играть в игру "собери себя из осколков"? Хочешь увидеть то, чего ты ещё не знаешь? Усталое, раздавленное болью и тяжестью вины существо с выжженной душой и потухшими глазами тебе не нравится? Слишком большая цена выбора? Страх непоправимой ошибки?
Тогда вот эта - наш особый подарок, - с твёрдой поступью и пепельным взглядом. В душе её поют не трепетные флейты и чуткие скрипки, а злые ветра, трескучие костры и пронзительные горны. Она великолепна, не правда ли? Такую никто не посмеет обидеть или использовать. Хочешь стать ею?
Эйлин вжалась спиной в холодную стену и закрыла глаза.
Нет, нет, нет! Всё не то. Главного - нет. Врёте, зеркала!
Уж лучше тогда поверить, что многократно отражённая сама в себе хрустальная бесконечность, которая так напугала её - и есть путь к себе. Может быть, желанный образ прочерчен тонкой иглой на серебряной амальгаме. Надо лишь вдохнуть в него жизнь.
Эйлин протянула дрожащую руку и отчаянно шагнула в сверкающую пустоту.
*****
- Ты ворочалась во сне, - заметил Касавир, открывая окно, чтобы снять с бечёвки вывешенную на ночь рубашку. - Плохо спала?
- Да нет, - почти не соврала Эйлин.
Она сидела на кровати, поджав ноги и потирая виски - скорее машинально, поскольку голова у неё не болела. Зато снова задёргал зуб, который дал о себе знать ещё на корабле. Ночевавший с ними Мел посмотрел на Касавира, натягивающего рубаху, и принялся ревниво разглядывать свой узкий загорелый торс. Оставшись вполне довольным, юный эльф тоже стал одеваться.
Бросив заправлять постель, он быстро обошёл свою кровать и, сев напротив, взял её лицо в ладони, чтобы снять боль.
- Говорю тебе, сходи к гномам, - родные глаза воззрились на неё с тем особым выражением, которое она называла "нежным укором". Ужасный взгляд. Его и дракон не выдержит. - Никакие полоскания тут не помогут.
Поморщившись, она упрямо пробубнила:
- Есть только один гном, которому я могу такое доверить.
- Ты о Леонарде? Да где же ты его сейчас найдешь?
- Мы договорились встретиться осенью во Вратах Балдура. Он будет там до Урожайной Луны. И хватит на меня так смотреть, - она умоляюще сделала брови домиком, - пожалуйста.
Желваки заходили на свежевыбритых скулах, но, недовольно покачав головой, Касавир так и не высказал того, что вертелось у него на языке. Впрочем, не в первый и не в последний раз.
После стандартного недорогого завтрака в столовой их ждал неприятный сюрприз, на фоне которого о странном сне и больном зубе даже вспоминать было неловко, и который сильно обогатил событиями этот день. Арвида не оказалось ни на рабочем месте, ни у себя. Они оба могли поклясться, что накануне, прежде чем уйти в отведённую им комнату, убедились, что в замочной скважине его двери торчал вставленный изнутри ключ. Теперь ключа не было, но комната была заперта. Её открыл комендант по просьбе Сэнда, и один беглый взгляд дал уверенность в том, что аасимар покинул своё обиталище поспешно, но, скорее всего, добровольно. Друзья тут же разделились для поисков и опроса всех, кто мог его видеть.
Чуть позже Касавир, Кара и Сэнд собрались в комнате молодого алхимика. Лица их были мрачнее некуда. Дожидаясь остальных, они осматривали скромное, но чистенькое помещение, хранившее следы недавнего присутствия хозяина. Ничего особенного это не дало, кроме разве того, что аасимар, возможно, ушёл в домашних ботинках - видно, в сильной спешке или волнении. Постель была разобрана и уже остыла. На откинутой крышке старенького бюро стояла открытая чернильница с пером, и чернила ещё не успели засохнуть. Тусклый утренний свет просачивался меж задернутыми шторами и падал на круглый столик, на тарелку с парой заветренных кусков сыра и ломтем слегка подсохшего хлеба. Рядом с ополовиненным графином валялся смятый квадратик зеленоватой промасленной бумаги, в какие Сэнд обычно заворачивал свои порошки. Отдернув застиранную бежевую штору, эльф повертел его в руках и зачем-то понюхал.
- Уж не страдает ли парень сомнамбулизмом? - изрёк он, покачав головой. - Он жаловался на бессонницу, но порошок должен был уложить его в постель часов на восемь минимум.
Касавир глубоко вздохнул и спросил эльфа:
- Он ведь числится твоим личным помощником? Странно, что он куда-то ушёл без твоего ведома. Вы не ссорились?
Сэнд пожал плечами:
- Насколько мне известно, нет. Я лишь сказал ему то, что сказал бы любой на моём месте. Что он, возможно, хороший учёный и толковый помощник, пока не знаю, но организатор точно бездарный, и развал в алхимическом секторе целиком на его совести. И если он не перестанет мрачнеть, как туча, не примет мои слова к сведению и не займётся делом, я поставлю вопрос об его соответствии званию мага Гильдии.
Взгляд Касавира потяжелел.
- Понятно, - заключил он. - Сэнд, ты глаз с него не должен был спускать после всего, что узнал.
- Ну, знаешь! Не слишком ли много ты от меня хочешь? Я не нянька ему, пусть катится на все четыре стороны, если не хочет исполнять свои обязанности. В конце концов, я ему ничего не должен, это у Кары с ним были какие-то дела.
- Он мне ничего такого не говорил, если вы это имеете в виду, - угрюмо ответила колдунья на обращённые к ней взгляды и вздохнула: - Нехорошие у меня предчувствия.
- Да уж, - невесело поддакнул Сэнд.
- Он несколько недель провёл в гильдии, боялся лишний раз на улицу выйти, и вдруг...
- Н-да. От таких исчезновений хорошего не жди, - пробормотал паладин, перебирая бумаги в бюро. - Что могло заставить аасимара выскочить под утро из постели? Он писал что-то перед тем, как уйти. Знать бы, что...
- Он не покидал территорию гильдии, - раздался взволнованный голос входящей Эйлин. - Сад прочесали. Привратник клянётся, что через ворота он не проходил. Ночью и утром его никто не видел. Словно испарился.
- Если он хотел уйти незамеченным, то мог использовать зелье или чары невидимости, - заметила Кара. - Но на кой чёрт ему это...
Мелрой, исполнившись важности, скрестил руки на груди и медленно помотал головой.
- Чёрный ход? - спросил Касавир.
- Здесь его нет, - выдохнула Эйлин. - Забор вокруг территории защищён магией.
Осторожно покосившись на паладина, Мел старательно пробасил:
- Я бы этому привратнику не очень-то доверял. Допросить бы его, - мальчишка зловеще поиграл бровям и протянул: - С пристрастием.
- Вот вы-то этим и займётесь, прыткий юноша, - насмешливо осадил его Сэнд.
- Аладжи говорит, что, если Арвида нет в гильдии, то уйти он мог только в канализацию, - торопливо продолжала Эйлин. - Он уже рассказал мне, как туда попасть, и даже дал ключ. У Арвида он тоже мог быть. Их всего штук семь на гильдию. Ну что, идём?
Кара тихо выругалась.
- Сколько вас знаю, недели не проходило, чтобы не приходилось лезть за вами в какую-нибудь вонючую дыру.
- Судьба у нас такая, - отозвалась Эйлин, машинально проведя пальцем по верхней полке бюро и сдув собранную пыль, - зажми нос и получай удовольствие от мыслей о будущем вознаграждении.
Колдунья что-то буркнула о том, где она видала это вознаграждение, а Касавир сказал, немного подумав:
- Есть смысл поискать его там. Я думаю, нам не придётся исследовать всю канализацию. Если Арвид и правда ушёл этим путём, мы обязательно найдём следы - в таком месте их нетрудно оставить.
- У вас же есть эта необыкновенная мышь, - заметил Сэнд. - Пусть она и ищет. Или она у вас только спать и есть умеет?
- Вообще-то, она мышь, а не собака, - Эйлин, задумчиво поджав губы, посмотрела на Мышь, безмятежно намывавшую мордочку у её ног. - Но она попробует.
Эйлин порадовалась, что накануне так и не почистила доспехи - то-то было бы обидно. Помятуя о порванной мантии, Сэнд уговорил Кару переодеться во что-нибудь попрактичнее из гильдейского арсенала: там был хороший выбор удобных доспехов для магов. Колдунья сначала осматривала их без особого энтузиазма, но быстро увлеклась и, в конце концов, сочла подходящей винно-красную робу из тонко выделанной кожи рептилии с лёгкими мифриловыми накладками и таким же поясом, сидящим на бёдрах. В комплект к укороченной робе шли обтягивающие брюки, ботфорты на широком устойчивом каблуке и шлем-обруч. Всё было зачаровано на совесть. Сэнд не решился заикнуться о том, что такие доспехи носят маги высшего ранга, в том числе сама леди Гильдмастер. Но, насколько он помнил, Тину предпочитала голубой цвет. Главное, доспех хорошо защищал и отлично сидел на кариной фигуре. Иной - только, конечно, не Сэнд - лишь взглянув на вырез, потерял бы всякую способность сосредоточиться.
Участие Мелроя в экспедиции вызвало большие сомнения, несмотря на то, что юный эльф уже показал себя храбрым бойцом и умелым следопытом. Острастки ради взрослые взяли с него обещание не лезть вперёд и не заниматься самодеятельностью.
*****
Путь к канализационному люку лежал через тренировочный двор. Там царило шумное оживление. Молодые маги с утра пораньше уже испытывали свои разрушительные чары - пока лишь на старых бочках, разбитых стойках для оружия и отслуживших своё телегах. По пути Кара замешкалась, преодолевая обугленную мусорную кучу, которая перегораживала дорогу в заросший угол двора. Внезапно один из тренирующихся то ли отвлёкся, то ли ошибся, и пучок трескучих громовых стрел сорвался ей вслед. Запоздалый окрик Сэнда растворился в разноголосом шуме двора, но колдунья оказалась проворнее. Вместо того, чтобы отскочить или броситься на землю, как поступил бы любой нормальный человек, она резко развернулась и быстро сплела руками сложный узор, бросая контрзаклятье. С грохотом столкнувшись, стихии вспыхнули колючим золотисто-лиловым фейерверком.
- Чтоб я сдох, - с облегчением выдохнул Сэнд, отерев нервным жестом лоб и шею, но его, к счастью, никто не услышал.
- А тут, оказывается, не так уж скучно, - приподняв бровь, спокойно изрекла Кара.
Колдунья с торжествующей улыбкой наблюдала, как незадачливый маг воет, судорожно тряся рукой, задетой отдачей от рассеянного заклинания. Затронутый за живое парень возмутился и вознамерился было подбить товарищей на ответный удар, но вмиг остыл, когда к нему подскочил Сэнд и набросился на беднягу с руганью. Напоследок главный алхимик пообещал устроить ему в гильдии такую жизнь, что лучше бы ему вообще на свет не рождаться.
Когда, отведя душу, эльф вернулся, Кара громко высказала ему своё недовольство:
- Чего ты разорался, как резанный? Всё настроение портишь. - Она встряхнула ещё зудящей кистью и, сняв перчатку, подула на ладонь. - Подумаешь, увлёкся парень, молния не туда улетела. С кем не бывает?
- С кем не бывает?! - руки Сэнда чуть заметно дрожали. - С кем не бывает! Ушам своим не верю! Этот недоучка мог тебя серьёзно ранить!
- Какой ужас, он мог меня ранить! - всплеснула руками колдунья. - А мы идём ромашки собирать, да?
- Это другое дело! Не буду врать - то, что ты сотворила, было восхитительно, идеально и симметрично, как снежинка. Мечта, а не комбинация. Но что, если бы ты не успела сосредоточиться?
Натягивая перчатку, Кара одарила эльфа снисходительным взглядом.
- Сэнд, если бы я не успела сосредоточиться, мне не следовало бы сюда соваться и вообще заниматься колдовством.
Эйлин невольно поёжилась: "Интересно, кто из нас смог бы также быстро ответить чарами на чары, как Кара?"
- Почему-то многие об этом даже не думают, - продолжала колдунья свою мысль, когда они удалялись от злосчастной кучи. - Однажды обнаружив, что умеют послать огненный шар в цель, уже мнят себя магами. А в этих пронафталиненых Академиях даже более-менее способные окончательно теряют стимул смотреть на вещи реально и просто, доверять своей интуиции. Так и получается, что, куда ни плюнь - сплошные маги, а стОящих среди них единицы.
Она ободряюще помахала рукой своему несостоявшемуся обидчику, который всё ещё поглядывал на них, нервно кусая губы и переговариваясь с одним из товарищей.
- Зато этот недотёпа пусть благодарит меня за науку. Может быть, поймёт, какова цена неэффективной концентрации и плохой интуиции. Пойми, если ты промахнулся, это ещё не значит, что ты паршивый маг. Но ты паршивый маг и останешься им, если не научишься предвидеть и использовать возвратную энергию собственных чар. Даже ошибка может открыть новую возможность.
- Узнаю нашу Кару. Сплошные оправдания безалаберности, - проворчал Сэнд, плохо скрывая звучавшую в голосе заинтересованность. - Не мудрено, что тебя выперли из Академии.
- Не знаю, как Академии, а мне это, как видишь, только на пользу пошло, - со смешком отпарировала колдунья.
Между тем, они подошли к зарослям полыни в углу двора, где, по словам привратника, был спрятан ход под землю. Эйлин было жаль прерывать разговор. Она и не думала, что Кара, чистый практик и импровизатор, способна вывести какие-то принципы из собственного опыта. Она неожиданно спросила:
- Кара, а ты не думала заняться преподаванием? Открыть какие-нибудь независимые курсы? Те, кто сможет их благополучно закончить, уж точно будут лучшими из лучших.
- Шутишь как всегда?
- Даже не думаю, - серьёзно ответила Эйлин.
- Забавно было бы на это посмотреть, - наигранно-ехидно встрял Сэнд.
- Я бы тоже взяла у тебя несколько уроков.
В ответ колдунья лишь проворчала:
- Я ещё не всю канализацию Фаэруна с вами облазила.
Маг вздохнул, указав на свежепримятую траву около люка.
- Не зря я потратил время на маски. Нам всё-таки придётся туда спускаться, будь оно неладно.
Простой двусторонний замок на ржавой решётке низенького колодца поддался легко. Сэнд педантично проконтролировал, чтобы перед спуском каждый выпил иммунное зелье и надел пропитанную специальным составом защитную маску - упрощённый вариант его патентованной маски-шлема. Сиё изобретение, с подачи Мела получившее наименование намордника, не вызвало особых восторгов, но было полезным элементом оснащения. Запах - не самое страшное, с чем они могли столкнуться. Куда хуже было бы отравиться ядовитыми испарениями или подцепить какую-нибудь болячку от канализационных тварей.
Эйлин
Мы по очереди изучали карту канализации Гильдии Магов и прилегающих кварталов - измохратанный кусок пергамента с едва различимой намёткой каналов, которую где-то отрыл сообразительный и расторопный Азгар.
Интересный он, этот лесной дядька. У него в комнате даже книжная полка оказалась. Две книги лежали на тумбочке у кровати, значит, и правда, читал. Одной из них была не-упомнила-чья баллада о последней войне с Королём Теней в скромном мягком переплёте за пять грошей. Интересно, много они там в балладах наврали или не больше, чем обычно? Надо бы как-нибудь ознакомиться. Был ещё чуть потрёпанный, как всякая любимая книга, сборник лирики популярной местной поэтессы. Аладжи, увлекающийся чтением - это более чем любопытно. Должно быть, он долго прожил у магов. Он хорошо говорит на Общем для существа с нечеловеческим устройством гортани. И голос у него добрый и спокойный, даже когда он ворчит на Мела.
Сэнд тоже, как всегда, полон сюрпризов. Его стремительное назначение главой алхимиков не лезло ни в какие рамки случайности, это и дитю было ясно. У Кары были на этот счёт свои догадки, но... не может же всё быть так просто. Я не отказываю Сэнду в умении быть обаятельным и не сомневаюсь в его праве занимать эту должность. Допускаю, что эта эльфийская леди Уотердипа, которую мне уже не терпится увидеть живьём, мгновенно оценила его таланты. Ну, или, как думает Кара, банально запала на него. Но слишком часто я убеждалась, что стихийные решения людей, наделённых какой-то властью, оказываются таковыми лишь на первый взгляд - пламенный привет сэру Нивалю. Надо присмотреть за Сэндом. Кроме неискренности, которую, откровенно говоря, следовало ожидать, я почувствовала в его взгляде и словах нечто более опасное - тонкий ледок нерешительности. Как он там однажды сказал? Боги считают искренним того, кто сражается с демонами собственных, а не чужих сомнений. Не очень понятно и, возможно, спорно, но... что ж за демон одолевает тебя, Сэнд? Какой из? Смею ли я надеяться, что мы с тобой сможем помочь друг другу?
Понять что-либо на схеме было трудно, но стоило на всякий экстренный случай запомнить хотя бы основные развилки и расположение колодцев. Прочие же детали надёжно отпечатаются в памяти Мела, да и Мышь не даст заплутать.
Все эти проверки снаряжения, напоминания о сигналах и способах построения на все ситуации - рутина. Но рутина очень важная, каким бы спетым ни был отряд. Это настраивает на совместную работу, что важно для меня - я должна быть готова в любой момент стать и голосом, и нервом команды, протянуть гармонические нити к сердцам, не дать многоголосой душе отряда распасться на страхи и эмоции. Это нужно Касавиру, потому, что, случись серьёзный бой, ему придётся следить за нашим состоянием, лечить на ходу. И магам это тоже нужно. И новичкам вроде Мела. Он должен был почувствовать себя частью команды и уяснить, в каких случаях инициатива приветствуется, а в каких за неё уши обрывают, чтобы не повторилась наша общая ошибка...
Впрочем, ошибку мы совершили, уже позволив ему пойти с нами. Касавиру это не нравилось. Мне это не нравилось. Мел хороший воин и обладает полезными умениями, но неплохо бы ещё научить его носить нормальные доспехи, защищающие всё тело. В таких местах, как канализация, и пустяковая царапина может доставить массу неприятностей. Но дело было даже не в этом, всё-таки, мальчишка был достаточно ловок и подготовлен, чтобы можно было не бояться за него. Мы просто понимали, что столкновение с формами жизни, обитающими в клоаке городской цивилизации, и сама аура этого места могут дурно повлиять на лесного эльфа, ещё толком не привыкшего к городу. Однако удержать его мог только Сэнд: в его присутствии мы теряли влияние. Он был его формальным хозяином, он привёз его сюда, нёс за него ответственность. И мы возложили бремя отказа на него. Касавир не хотел новых споров и рассчитывал на его благоразумие. Но Сэнд решил, что Мелу это пойдёт на пользу. К тому же, подумали мы, оставлять неуёмного мальчишку, раздразненного обещаниями и уже успевшего найти себе врагов в лице воров, тоже опасно. Мы ведь не знали, скоро ли вернёмся. Экспедиции за травами были временно отменены из-за вчерашней находки в Поющей Роще. Рассчитывать, что ученику главного алхимика будут добросовестно не давать скучать другие маги, было неразумно, а отдавать под присмотр безотказного и ответственного Азгара, отстоявшего день и ночь на дежурстве - просто по-свински.
Въедливый инструктаж Сэнда тоже пошёл в копилку создания настроя. Он, конечно, проживёт день впустую, если не найдёт повод поязвить. Что можно делать в его замечательной маске, чего нельзя. Не чихать, дескать, и в носу не ковырять. Вот смешной! А зачем я, по-твоему, туда иду, если не в носу поковырять в своё удовольствие? Но и такие малоосмысленные наставления тоже, как ни странно, имеют смысл. В последние минуты перед делом, вся эта подготовительная обыденность, перемежаемая такими вот глупыми шуточками, создаёт необходимую лёгкость в голове, позволяет с чистой совестью отодвинуть в сторону всё, что там не понадобится. И, может статься, по возвращении добрая половина терзавших тебя дум благополучно растворится в мировом эфире, недодуманными и потерявшими смысл. И должна быть уверенность, что всё предусмотрено, всё идёт по плану. Оно понятно, что по плану почти никогда не бывает, и всего не предусмотришь. Но даже перед тем, как выдать буйную импровизацию, чтобы всех до кишок продрало, будь любезен настроить инструмент по всем правилам.
Как Красавчик Ксингрум, которого за пьяные выходки однажды отправили на два месяца в каменоломни, развлекать "исправляющихся" пиратов. [Ксингрум Свэмпвэлло - бард-полуорк, известный деятель Нового Оламна] Это в городском обществе он грубовато-порочный красавец с квадратной челюстью и волнующим баритональным басом, притягивающий взгляды женщин, падких на плохих парней с большими мышцами и кулаками. А там, среди огров, минотавров и своих сородичей-чистокровных орков он, наверное, выглядел сущим городским интеллигентом, "ботаником", как сказал бы Келгар. Вот он и устроил им под конец срока представление - расколошматил в щепки свою гитару, причём, всё больше об их головы. Но перед этим долго настраивал, добивался идеального звука...
Я-то понимаю, каково ему было каждый вечер видеть одни и те же рожи, желающие слушать одни и те же разухабистые песни и ржать над сальными анекдотами. А никуда не денешься. Тут не только на крышу - на каланчу спьяну полезешь "сбацать" для дорогих земляков, да так, чтобы стекла на всю округу звенели. Хотя, это уже из другой песни...
И ещё один бард однажды застрял в горной деревне, убежище контрабандистов. Не успел перебраться через перевал до снегопадов из-за тяжёлой лихорадки, а потом ждал весны, чтобы двинуться на юг - к дому и любимому сыну, которого не видел много месяцев. Тоска, надо думать, была смертная. Но он, как обычно, не унывал. Ему, в отличие от ошалевшего с безнадёги Ксингрума, даже повезло встретить в этом хмуром, отрезанном от мира и закона месте ещё одну залётную пташку, оказавшуюся на мели, - рыжеволосую авантюристку с белой кожей и тонкими запястьями. Она помогла ему встать на ноги и пережить трудную зиму. А он, не похожий на рыхлого городского неженку, но привлекательный, образованный, знающий сотню песен и историй, лёгкий на подъём, эмоциональный, не скупившийся на нежные слова и комплименты, которые так красиво звучали с его мягким акцентом, - тоже скрасил её жизнь, подарил немного праздника. Немного солнца.
Наверное, роскошная пшеничная грива уже стала изжелта-седой, и борода такая же седая, и лицо в морщинах, особенно вокруг глаз...
Что бы там ни говорил Ниваль, они с отцом никогда не бедствовали и не прозябали в ужасных трущобах. И многие на месте мамы были бы счастливы уехать с таким мужчиной в большой город, дающий столько возможностей. Не хотела менять свою жизнь, не любила по-настоящему? Или понимала, что в Уотердипском лабиринте старых домов и дырявых заборов, где ждёт его семилетний сын, праздник закончится? Каждый сделал свой выбор. Она - такой, какой хотела, он - тот, который ему оставался, отцовский. Но ни один бард просто так не оставит женщине свою лютню. Мог бы и побрякушку какую-нибудь. Значит, отчаянно верил, что они ещё встретятся. И она её почему-то не продала и не посчитала за труд захватить с собой в Гавань.
Впрочем, судя по рассказам Ниваля, импульсивные поступки были в отцовской натуре, и терял он на этом порой немало. Одно только и приобрёл - сына, оставленного на его попечение более расчётливой и целеустремлённой особой, чем была моя мать. Никогда раньше не думала, что ребёнок может так чётко унаследовать внешность от одного родителя, а основу характера от другого, даже если был брошен им...
А меня, выходит, связывает с родным отцом лишь растрескавшаяся лютня из подвала, чудом не выброшенная Дэйгуном. Но она заново родилась в моих руках и помогла найти выход эмоциональному и звуковому хаосу в моей душе. И это - немало. Я верю, что, если бы мама дожила до этого момента, если бы узнала, что я унаследовала способности отца и что его волшебный инструмент сам выбрал меня в его ученицы - она никогда не позволила бы мне расти безотцовщиной. Я верю, что она была бы мудрой матерью. И принцу Златовласке пришлось бы пододвинуться.
Мы долго светили ли внутрь колодца, чтобы удостовериться в безопасности спуска. Никакой лестницы там не было, но имелись вбитые в кладку железные скобы. Кара при этом не удержалась и выразила надежду, что на сей раз обойдется без обвалов, а то, дескать, второй раз Касавир её точно не поймает. Кас тоже не удержался и, оглядев её с головы до ног, будто что-то прикидывая, с ужасно серьёзным видом протянул: "Я постараюсь". Есть у него чувство юмора, есть. Своеобразное.
Итак, как говорят бывалые рассказчики, мы попали в ад. Это, конечно, громко сказано, до ада там ещё копать и копать. И всё-таки, было ощущение, что, если наша цель преисподняя, то мы на верном пути. Из положительных сторон можно отметить многочисленные семейки светящихся грибов на стенах и потолке. Во-первых, какое-никакое украшение. Особенно хороши были голубые мухоморы с розовыми и оранжевыми крапинками. Сэнд, спустившись в колодец, быстренько набрал себе немножко для изучения. Тонкие белые сопли, свисавшие сверху, были похуже на вид, но давали больше света. Это был большой плюс. Запах, конечно, был ещё тот, но его слегка перебивала пропитка маски, в которой преобладали эвкалипт и чеснок. В общем, терпимо. Кара вот аромата свежего чеснока не любит - ну, так это её проблемы, а меня он очень даже бодрит.
В остальном же это была, наверное, типичная канализация, насколько я в них разбираюсь. Зловонный мусор, сбитый в кучи мутными потоками воды, склизкие кирпичные стены с облепленными налётом жерлами выводных труб, клубящиеся газы, несущие болезнь и смерть, ржавые железные перекрытия и теряющиеся где-то над ними хилые просветы замусоренных ливнёвок. Дрянь, мерзость. Романтика, воспетая бесстрашными искателями приключений. СОКРОВИЩА! Ещё бы, будь я обладательницей неправедно нажитых богатств, я бы их обязательно именно сюда и спрятала. Чтобы этим искателям жизнь мёдом не казалась.
Волнительный холодок пополз-таки по спине, когда я обозревала плавно изгибающийся вправо туннель малого коллектора.
К счастью, русло мелкой речки, протекающей по узкому дну, было снабжено бортиками. Мы разделились "змейкой" по обе стороны потока: Касавир чуть впереди, я наискосок, дальше Мел под бдительным оком Сэнда, а Кара замыкающей. Это давало всем и хороший обзор, и возможность быстро вступить в бой. Жизнь тут кипела - это сразу стало ясно. Того, кто не раз бывал в местах скопления тварей, опыт никогда не подводит. Ты чувствуешь, как тебя окутывают тягучие клочья чужих дыханий, ощупывают сотни бездонных глаз, в которых ненависть борется со страхом. Шипящей змеёй вползает в сознание вероломство уходящей в скользкую неизвестность дороги: вязкий плеск воды, шорох крыс. Крыс ли? И тревожной дробью отдаются в сердце внезапные шлепки капель где-то далеко, за изгибом канала. Фа - си - ля - ми - фа... Мы-и-дём-ис-кать.
Я не отказала себе в удовольствии пропеть зловещим речитативом:
- Чики-чики-тум. Кто не спрятался - мы не виноваты.
И, конечно, удостоилась "особого" взгляда Касавира и ядовитого цыканья Сэнда.
Но тот, кому предназначался этот ободряющий экспромт, хихикнул, пусть и слегка натужно - и тут же в душе вновь всколыхнулось сомнение. Каково лесному созданию, недавно покинувшему родину, здесь, под толщей мёртвого камня, пропитанного отходами магии, вековыми помоями и нечистотами великого города. Он ещё не привык к цивилизации, не научился отличать ценные её плоды от неизбежной гнили. Не сломает ли пережитое его уверенности в выбранной цели и своих силах?
Я повернулась к Мелу и он, почувствовав, что я смотрю на него, взглянул на меня исподлобья настороженным, растерянным зверьком. Ему было действительно слегка не по себе. Может быть, он не понимал, на что идёт, напрашиваясь с нами, а мне не хватило чутья и такта поговорить с ним об этом наедине. Я беспомощно поймала взгляд Сэнда, но тот, кажется, не сомневался в правильности нашего поступка. Это придало мне чуть больше уверенности - он всё-таки, тоже эльф, и благоволит к мальчугану. Мел почувствовал, что вокруг него что-то происходит, и тут же вскинул голову, сдунув зеленоватую прядь со лба. Упрямая сталь сверкнула в серых глазах. Я вздохнула. Не уйдешь. Понятно, что ж тут непонятного.
Хозяева территории, однако, не спешили вставать на её защиту. Зато в воде то тут, то там плавали свежие, изъеденные кислотой и огнём останки, принадлежность которых мне как-то не очень хотелось выяснять. Кожа у них была сероватая, нездоровая, пальцы человечьи, но с перепонками - это всё, что я заметила. Сэнд и Касавир сошлись во мнении, что это похоже на мьязелей - тварей не слишком умных, но ловких и агрессивных. Собравшиеся на пиршество крысы были распуганы Мышью, которая вовсю развлекалась, прыгая впереди с бортика на бортик. Она сменила серо-белую шкурку на хамелеоний наряд, да ещё вывалялась в канализационной грязи, чтобы ослабить собственный запах, так что, внезапные появления гигантского мышиного демона производили настоящую панику. Интересно, из какого прекрасного мира пришло в домик Лео это чудо?
- Кто-то расчистил нам путь, - высказал общее мнение Кас.
- Крупный человек в обуви на мягкой подошве, - добавил Мел.
- Аасимар, - еле слышно пробубнил Сэнд в свою маску. Если только мне не показалось, в его тихом вздохе проскользнуло некоторое чувство вины.
Мел передёрнулся.
- Худо промочить ноги в таком поганом месте.
Касавир внимательно посмотрел на мальчишку. Да, уж очень искренним было его отвращение.
- Тебе ещё не поздно вернуться, - заметил он.
Юный эльф помотал головой и, покусав губы и собравшись с мыслями, поднял на него глаза.
-Я хочу стать не просто хорошим мастером, но настоящим художником.
Мальчик поискал взглядом поддержки у меня, потом у Сэнда. Маг чуть сощурился, заинтересованно склонив голову.
- Я должен видеть разную жизнь, - продолжал Мел, - испытать разные чувства. Иначе ничего не выйдет.
"Не рано ли?" - такой вопрос-приговор должен был сорваться с губ Каса. Но он ничего не сказал, лишь вздохнул и отвернулся, принявшись цепким взглядом осматривать место недавней схватки аасимара с монстрами.
- И вообще, - не унимался Мел, - я должен идти первым. Вы все следы затопчете.
Кара хмыкнула, а Сэнд издал неопределённое притворно-возмущенное восклицание. Но вообще-то, было не до смеха. Подобные разговоры при Касавире лучше не заводить. Во всяком случае, не стоит это делать больше одного раза, а один раз за Мелом уже числился. Касавир в своё время даже бравого вояку Келгара сумел убедить правильно относиться к тому факту, что он член отряда и должен действовать сообразно.
- Нет, - резко бросил он через плечо, - нас поведёт Мышь.
Он поморщился, как будто ему самому не понравился собственный тон и снова посмотрел на Мела. Голос его звучал строго, но без характерного холода. Впрочем, нелегко было придать словам нужный оттенок, сквозь жёсткую и плотную многослойную ткань маски. Меня и саму это немного нервировало, несмотря на обещания Сэнда, что всё будет в порядке. Я не могу чувствовать себя уверенно в доспехе, от которого не знаю, чего ожидать, если вдруг придётся применять специфическую голосовую магию.
- И сделай одолжение, не обсуждай установленный порядок, - произнёс Касавир. - Хочешь разъяснений - получишь их позже. Я отвечу на все твои вопросы по тактическому передвижению и ведению боя в условиях ограниченного пространства и видимости.
Он говорил с парнем очень мягко для такого случая. И я была благодарна ему за это. Я уже давно заподозрила, что у нас, возможно, не будет детей. И порой он, сам не зная того, давал мне повод сожалеть об этом и мучиться угрызениями совести. Нет смысла молиться и задаваться вопросами, что во мне не так. Во мне всё стало не так. И я никак не решусь поговорить с ним об этом.
Его голос нарушил течение моих тягостных мыслей.
- Во всяком случае, он проходил здесь не так давно, это к лучшему и для нас, и для него.
Оптимизм его слов не мог меня обмануть. Тревожный прищур глаз, ощупывающих путь, невидимое движение губ под маской, глухая отрывистая команда "вперёд!" - он был обеспокоен, и я понимала, почему. Валяющиеся чуть ли не на каждом шагу куски оболочек кислотных сфер и толстое стекло склянок, в которых хранят алхимический огонь, не сулили ничего доброго. С одной стороны, хорошо, что Арвид даже в сильной спешке подготовился к встрече с тварями. С другой - он использовал свой арсенал неэкономно, попросту выжигая всё вокруг при малейшей опасности, что выдавало в нём неопытного, управляемого страхом бойца. Но сферы и склянки рано или поздно заканчиваются. И что тогда?
Каждый из нас знал, каков бывает итог подобных "приключений". Каждому из нас было, что вспомнить из собственного поучительного опыта. Уж мне-то точно. Я никогда не забуду свою первую серьёзную вылазку в опасные Топи и удушающий животный страх, который охватил меня при неожиданном столкновении с выросшим из-под ног слизевиком. Невозможно было действовать в этой ситуации более неразумно и беспорядочно, чем я - так потом сказал Дэйгун. Но меня удивило, что он не так уж сильно меня ругал, хотя его гнева я боялась больше всего. Проще было умереть в этой слизи. Я иногда представляла, как пожертвовала бы собой ради его спасения, а он убивался бы и корил себя над моим истерзанным телом, лежащим в какой-нибудь душераздирающей позе. Это казалось привлекательнее, чем получать нагоняи за дурь. А в тот раз он даже голоса не повысил, но, напоив меня настоем, терпеливо задавал вопросы, заставляя восстанавливать в памяти и проговаривать всё случившееся, пока я не успокоилась и сама не поняла, что же произошло и что надо было делать. Я знаю теперь, что это было не великодушие - на него Дэйгун не способен, - а понимание старшего и опытного, мудрость, которую он ненавязчиво старался вбить мне в голову. С тех пор, как он взял на себя ответственность за меня, он делал всё возможное, чтобы как можно лучше меня подготовить - не больше. Но и не меньше.
А вот молодой аасимар, подумала я, напрасно покинул тихую лабораторию и отправился туда, где ему не место. Что мог почувствовать или услышать потомок полубогов, посвятивший себя алхимической магии? Мог ли Сэнд чем-то вызвать его подозрения? Обиднее всего было то, что мы разминулись лишь на пару предрассветных часов.
Я не знала его, но Кара ему почему-то симпатизировала, а значит, что-то в нём было. Нет, она не проявляла каких-то особых признаков волнения по мере того, как мы продвигались вглубь канализации по оставленному аасимаром следу. Но всё происходящее явно злило её. "Чёртов дурачок", - тихо сорвалось однажды с её губ.
Оставалось лишь молиться, чтобы уроком ему не стала глупая смерть.
Хм... хотелось бы мне знать, какая смерть бывает "умной".
И как же мило было встретить здесь близких родственников моих старых друзей, болотных слизевиков! Справиться с ними было не так уж трудно, с нашими-то возможностями. Главное, вовремя их обнаружить и уничтожить на расстоянии, а то вблизи они вмиг парализуют ноги. К тому же, оружие наносит им мало вреда и вязнет в студенистых телах. Поэтому, каждое шевеление в грязи, каждый пузырёк на поверхности воды были сигналами Каре и Сэнду. Мел держал наготове пресловутые склянки с жидким огнём. Оказалось, что на канализационную слизь он действует отлично. Горели они красиво: алое пламя, белые искры. А их споровые мешки лопались с веселым треском, как сухие кукурузные зёрна, сразу напомнив мне ярмарку на Жатву. Осмотрев то, что от них осталось, Сэнд авторитетно заявил, что огневой способ уничтожения самый эффективный, ибо не позволяет слизевикам распространять своё семя и в мгновение ока порождать новых тварей. И правильно. Я вообще не понимаю, зачем они живут. Какая от этой дряни польза? Элани возразила бы мне, что это я для них бесполезно смердящая тварь, а моя цивилизация - язва на теле их родного болота. Дэйгун тоже когда-то объяснял мне, что они, в сущности, безобидны, и лучше просто обходить их. Потому, что это важное звено пищевой цепочки.
Слизевик пугается, выпускает парализующие споры, ты валишься наземь, как куль с картошкой. Ноги сводит болезненной судорогой, ты орёшь и ничего не понимаешь. Тебе кажется, что ты сейчас описаешься, и, скорее всего, так и есть, но тебе не до этого. Ты парализован судорогой, паникой, сквозь боль и ужас ты вспоминаешь, что это Топи, и корчась и отплёвываясь от грязи, пытаешься поудобнее перехватить оружие. Пытаешься куда-нибудь ползти. Естественно, ты быстро станешь чьей-нибудь добычей, если никто не успеет прийти на помощь. А слизевик-санитар добросовестно подберёт сгнившие и впитавшиеся в почву объедки. Самая дурацкая и несправедливая смерть из всех дурацких и несправедливых смертей на свете.
Иди к чёрту, Элани! Кто выжил, тот и прав. В этот раз правда снова оказалась на моей стороне, что меня вполне удовлетворяло. Обходить - обойдутся! А философствуют пусть философы, у которых пугливый безмозглый гриб не пытался отнять жизнь - просто так, из чувства самосохранения.
Я впервые столкнулась здесь с забиякожабами, и, должна сказать, на картинках они выглядели слабее и безобиднее. Но существование в канализации изменило их в лучшую - конечно, не для нас - сторону. Они были крупнее своих обычных водяных собратьев, носили причудливые, кустарно изготовленные доспехи и довольно ловко обращались с оружием. Оно у них, правда, было паршивое - ржавые топорики и короткие мечи. Твари с пронзительным гортанным кваканьем выпрыгивали из боковых труб и шлёпались с перекрытий, тут же остервенело бросаясь в бой. Среди них были даже маги, способные призывать пауков. С контролем у них было хуже, поэтому пауки попросту бросались на всё, что поближе. Основной же урон мы потерпели от длинных стрекательных жабьих языков. Увёртываться от них было невероятно трудно, а метили они всегда в слабые места, умудряясь забрасывать жгучие нити даже за воротник. Ни один из нас не смог уйти от их укусов. Поэтому, как ни стремились мы поскорее найти Арвида, после этого столкновения пришлось сделать остановку, обработать небольшие, но опасные из-за жабьего яда ожоги и заодно дать возможность нашим магам восстановить силы. А ценные языки перекочевали в сумку Мела. Я заметила, что парнишка любит изучать всякую живность, и видом вывернутых кишок его не особо смутишь. Не знаю... наверное, это хорошо для художника, стремящегося быть правдивым.
Но нас беспокоило то, что на открытых участках тела мальчика выступили подозрительные красные пятна. Сэнд объяснил, что это просто местная реакция - наподобие того, как у Кары иногда бывает лёгкий зуд или жжение в ладонях после некоторых невербальных заклятий. Индивидуальная реакция на ненужную организму остаточную магию. А здесь, в канализации - сплошная магическая и органическая гниль, дающая жизнь всем этим грибам и созданиям. Для Мела она чужеродна, к тому же, он выпил иммунное зелье, мобилизующее собственные защитные силы. Сэнду я верила, да и мальчик ни на что не жаловался, а пятна заметно побледнели после того, как маг велел ему смазать их каким-то успокаивающим маслом. И всё-таки, я опасалась, что добром это не кончится. Я попросила его быть поосторожнее и хотя бы возню с трупами отложить на другой раз. Слава богам, Сэнд на этот раз меня поддержал.
Мы уже довольно долго шли по следу Арвида, не встречая почти ничего нового. Плохим знаком было то, что свидетельства его разрушительной деятельности редели, а его самого не было ни слышно, ни видно. Мышь тенью прошмыгнула в боковой канал и тут же сигнализировала о находке. Канал шёл слегка под уклон, там было по щиколотку воды и, к тому же, тесно. Пришлось идти гуськом, а Касавиру ещё и немного пригнувшись. В десятке шагов от входа стена оказалась забрызгана кровью, и дальше, насколько хватало видимости, была изукрашена красно-бурыми мазками. Развернуться как следует со своей комплекцией, а тем более, бросить склянку Арвид в этой кишке не мог. А может, они у него к этому времени и закончились. Дальше, за поворотом слышались очень нехорошее копошение, сопение и чавкающие звуки. Я мысленно приготовилась к худшему.
*****
Их было четверо - внизу, в большом круглом отстойнике, разделённом железными решётчатыми перегородками, поверх которых были устроены разветвлённые дощатые мостки. Те самые человекоподобные существа с бородавчатой кожей цвета подтухшего мяса и непропорционально длинными перепончатыми конечностями. У Эйлин едва тошнота не подкатила к горлу и от зрелища, и от мысли, кто мог стать их обедом. Однако, твари, мерзко чавкая и урча, пожирали своего же убитого собрата. Времени думать, что случилось с аасимаром, не было. Когда каннибалы засуетились, почуяв чужаков, стало ясно, почему он так боялся их и старался уничтожить при малейшем приближении. В ближнем бою против таких быстрых врагов у него было нораздо меньше шансов. Бросив трапезу, они плотоядно заверещали, схватили свои утыканные гвоздями дубинки и с необыкновенной ловкость и скоростью полезли вверх, то ли цепляясь пальцами за крошечные выступы, то ли присасываясь перепонками к скользкой стене отстойника. Взращённые канализацией люди-желудки. Стремительные машины для убийства и пожирания всего, что годится в пищу.
Двадцатифутовая высота была преодолена за считанные секунды - не больше, чем нужно опытному воину, чтобы вынуть оружие и приготовиться к бою. Или магу, чтобы набросить несложное защитное заклятье. Отряд был в невыгодном положении: путь вниз был отрезан, а на небольшой, огороженной низкими поручнями платформе приходилось прижиматься поближе к стене, чтобы не свалиться. Магам было трудно действовать, не задевая своих и не рискуя самим. Зато мьязелям это не доставляло ни малейших неудобств. Размахивая оружием, они с лёгкостью запрыгивали с поручней на стену и потолок.
Уворачиваясь от летящей в висок дубины, Эйлин сделала шаг в сторону от стены. Нога ступила на что-то скользкое, и, успев в контрударе рассечь нападающему плечо, она почувствовала, что теряет равновесие. Выработанный тренировками навык заставил её сгруппироваться, ещё до того, как мелькнула мысль об опасности перевалиться через поручень и сверзнуться на дощатые мостки и железные решётки.
Инстинктивный контроль над своим телом, над каждой мышцей, в любой ситуации.
Ниваль когда-то клал первые кирпичики в фундамент карьеры, тренируясь на узкой доске над ямой, наполненной для начала грязью. Потом место грязи заняли кучи старого железа и доски с гвоздями. Самый верный способ заодно и обрести красивую осанку, стремительную походку и отточенную пластику начальника Девятки, если тебя не учили танцам и тому подобной дребедени. Примитивно, но эффективно, личная охрана семьи лорда должна во всём соответствовать требованиям и задачам. Её он слишком жёстко не дрессировал, но ему нравилось учить её и после каждого занятия с одной и той же холодноватой улыбкой замечать, что в этот раз она была уже получше пьяного тролля. Ей было наплевать на его тон, с Дэйгуном она ко всему привыкла, а вот стать ещё лучше - хотелось. Никогда не знаешь, что и когда тебе пригодится в жизни.
Ныряя в группировке под поручень, она быстро перевернулась на живот. Ноги скользнули в пустоту, но, распластавшись на краю и удержавшись внутренней поверхностью плеча за стойку поручня, она осталась висеть, лишь ударившись обо что-то коленом. Длинный меч мешал, и она пожертвовала им, надеясь, что он не провалится сквозь решётки, и его не придётся потом вылавливать в отстойнике.
Внизу звякнуло и чавкнуло. Ни дать ни взять, пьяный тролль.
Если бы следующий удар в голову достиг цели, то "каменная кожа" Сэнда не спасла бы от оглушения. Мышь терзала врага сзади, отвлекая силы и внимание. Эйлин, уцепившись ногой за край платформы, привычным жестом откинула удерживающий клапан и выдернула запасной кинжал из ножен на голени. Защищаясь от ударов, она пыталась по мере возможностей бить истекающую кровью, но живучую и прыгучую тварь по ногам.