Ранним утром молодой человек пересек Ставропольскую улицу и вскоре закрепил скворечник в кроне одного из деревьев, что росли напротив складов и гаражей. Прежде чем спуститься, натуралист посмотрел на свой мобильник, затем немного повернул ящик, сколоченный из старых досок.
Стайка воробьев обследовала серый деревянный кубик с козырьком и не смогла проникнуть внутрь - мешал объектив видеокамеры, которая таилась в глубине скворечника.
*
Когда Юрий Иванов, заместитель директора фирмы "Бруст", покинул базу, Семен Петрович Глухов лично закрыл ворота за его джипом. После этого вернулся на территорию, осмотрелся хозяйским глазом. Собственно, все было в ажуре - плановая отгрузка закончилась, фуры увезли товар, начальство осталось довольно, так что очередной рабочий день заканчивался без проблем. Кладовщицы сложили оформленные документы на столы, вернули неизменные для таких должностей синие халаты на вешалки и распрощались с заведующим базой.
Убедившись, что сотрудницы свернули на Ставропольскую улицу, а проезд к базе опустел, Глухов вынул мобильник. Вскоре прибыл трейлер. С помощью крана и водителя заведующий базой поменял его контейнеры на другие, после чего трал основательно просел под тяжестью. Получив сопроводительные документы, водитель отбыл. Прихрамывая, Глухов ушел в дальний угол территории, открыл большой склад и выпустил оттуда пару вьетнамцев. Те подогнали электрокар, шустро принялись грузить поддоны с ящиками в только что привезенные контейнеры. Когда работа закончилась, стемнело окончательно. Вьетнамцы вернулись к себе, Глухов закрыл их на висячий замок, спрятал документы в железный ящик, игравший в конторке роль сейфа, и уехал.
Охранники поужинали, сделали обход, потом спустили собак с привязей. Те лениво погуляли вдоль забора и разлеглись, часто дыша от жары, но и в полудреме ловили ушами ночные звуки. Их хозяева включили телевизор, полагаясь на чуткость четвероногих. Собственно, за три года существования базы никто и не покушался на имущество фирмы. Какой дурак полезет через забор, зная, что там собаки? Поэтому предутренний обход охранники пропустили. Чемпионат мира, финал, последний тайм - кто бы не понял их? Прозвучал свисток, стадион взревел, и одновременно раздался сигнал снаружи - к воротам подкатил джип:
- Открывай!
- Что случилось?
Заместитель директора Иванов оттолкнул охранника, проверил замки на полных контейнерах, направился к дверям конторки. Встревоженные поздним или, наоборот, ранним визитом (четыре часа утра, как тут поймешь?) охранники следовали за ним и не сразу хватились собак. Обычно те сбегались к воротам сами, а теперь не отозвались и на команду "ко мне!" Замдиректора выскочил из конторки:
- Мать вашу! Вы что, не видели, тут дверь нараспашку и сейф открыт! Собак спускайте! Быстро в погоню!
Иванов материл охранников, которые прятали глаза:
- Что стоите? Бегом, я сказал!
- Собаки... - пробормотал старший смены, показывая на дальний угол площадки, где лежали неподвижные собачьи тела.
Заместитель директора обессилено сел, включил электрочайник, закурил. Пока он прихлебывал кофе, примчался заспанный Глухов, кинулся проверять бумаги в сейфе и содержимое компьютера. Спустя десяток минут с подачи завбазой Иванов доложил директору, темпераментно жестикулируя, словно тот мог его видеть:
- Ничего не понял! На базе тревожная сигнализация не сработала, а у меня и Глухова на мобилу сигнал прошел. В конторе сейф открыт, но ничего не пропало. Проверили, проверили - все бумажки на месте. Да я тебе точно говорю! И собак не убили, усыпили, представляешь? Ну, как зверей, из ружья, наверное. Я ментовку вызываю. Как это - не надо?
*
Утреннее совещание у директора продолжилось, когда вышли рядовые сотрудники. Развин с руганью набросился на Иванова:
- Я тебе доверял, а ты! Сволочь, распустил людей! Или ты сам к этому причастен? Тогда ты у меня вылетишь...
- Что ты орешь? Объясни! А то, как этот, всех отпустил, и в крик...
Директор остановил заместителя суровым взглядом:
- Тебя убить мало за отсутствие контроля. Чтобы ты знал - я нанял частного сыщика, Лопатин его зовут. Вот отчет. Твой Глухов создал подпольный цех, разливает "самопал" и продает по фальшивым накладным. Смотри, - на стол порхнули фотографии, где старший кладовщик лично руководил загрузкой левых контейнеров. - Как тебе?
Заместитель то ли удивился, то ли растерялся, но вдруг утратил дар речи и долго смотрел на снимки. Пауза тянулась, пока Развин не взорвался:
- Сколько можно в молчанку играть?
- Так это твой сыщик ночью на базе побывал, - дрогнул голосом Иванов. - Леша, ты поэтому запретил вызвать ментов?
- Сам же знаешь, я не могу дядю подставлять, - горько молвил директор.
Иванов хлопнул по столу ладонью:
- Гнать Глухова в шею, пока наверх не дошло! Завтра... Нет, в понедельник я туда с ревизией нагряну, пораньше, потом его к тебе привезу, - и совсем другим тоном добавил. - Прости, Леш. Я же ему доверял, как отцу родному...
*
Покинув кабинет директора, Иванов ушел к себе, включил телевизор, набрал номер на мобильнике. Понизив голос, чтобы тот терялся на фоне дикторского комментария, он доложил:
- Лешка заказал за цехом слежку и все понял. Не рычи, думай, это твоя идея. Понял, у нас два дня в запасе. Избавиться? Ну... - после продолжительной паузы неохотно согласился на какое-то предложение, - в принципе, можно. Сделаю.
Второй звонок оказался короче, и голос звучал в приказной тональности:
- Директор все узнал. Вечером отгрузи все, что готово и прижми хвост. А сейчас - ко мне! Да, нужна отмазка. Незаметно подъезжай к фирме. Надо одного человека на другого заменить, срочно. Для начала.
После этого он вышел в приемную, забрал все газеты и принялся их пролистывать, разыскивая какую-то статью. Минут через десяток его отвлек от этого занятия телефонный звонок. Раздраженно ответив, что он понял, но занят и не может разговаривать, Иванов поручил секретарше Веронике сбегать в киоск напротив и купить свежие газеты - все, какие она там найдет.
*
Отчитав Юру Иванова, своего преданного - в чем он не сомневался - жаль, недалекого заместителя, Развин успокоился, велел подать чаю. Спустя пару минут Вероника поставила перед ним чашку и вазочку с конфетами. Отхлебывая ароматный напиток вприкуску с "Белочкой", которая нравилась ему с детства, Алексей Иванович размышлял, что делать с газетной статьей. Неведомый злопыхатель утверждал, что фирма "Бруст" занималась отмывкой взяток, которые получал мэр. Якобы благодарные бизнесмены покупали партии импортного спиртного по нереально высокой цене, пренебрегая такими же, но гораздо более дешевыми напитками конкурентов.
Конечно, Развин знал, какая доля истины тут крылась, но Россия страна свободной торговли, кто у кого хочет, там и покупает. По той цене, которая его устраивает. Беда в том, что журналист позволил еще грязные намеки на недобросовестность "Бруста", который торгует "паленым" спиртным! Якобы. Вот это был явный поклеп - мыслимо ли таким криминалом заниматься, когда фирма создана для другого дела?
Но подозрение возникло, и Алексею досталось от дяди по первое число. Ладно, хоть напрямую, а не через нудного Горина, дядиного референта, который обычно передавал договорные поручения и получал отчеты по таким сделкам. Родственный разговор на неприятную тему закончился угрозой отставки. Больше того, дядя засомневался в честности Иванова - мало ли что, вдруг Юра использует полное доверие во зло? Алексей побожился, что проверит, но вместо ревизии нанял частного сыщика, так сказать, проявил смекалку.
Слежка удалась. По ночным фотографиям выяснилось, кто порочил чистое имя фирмы. Глухов, старший кладовщик. Сыщик сфотографировал процесс отгрузки "левого товара" и фальшивые накладные, сделанные рукой Семена Петровича.
"Вот ведь гаденыш, нет, натуральный гад, этот Семен Глухов - делал паленую водку и торговал! Хитрый, гад! Хорошо бы, конечно, такой цех сохранить, а деньги с него себе забирать, но дядя узнает - голову оторвет. Придется лавочку прикрывать. Хотя... Жаль, дядя сегодня за границей, а без него принимать решение, да вообще, что-либо делать - категорически запрещено!"
От таких мыслей в горле Развина пересохло, захотелось пить. Но по селектору ответил незнакомый голос. Директор удивился:
- Где Вероника?
- Иванов послал ее вниз купить газету, а она на лестнице оступилась. Ее скорая увезла. Я кто? Таня Авдеева. Сейчас зайду, только чай сделаю.
Спустя десяток минут директор позвонил заместителю - поблагодарил за умение подбирать кадры:
- Юра, где ты такую красотку и так быстро откопал? Да после нее я на Веру и смотреть не стану!
Иванов хохотнул в трубку:
- Леша, я тут ни при чем. Она вчера зашла к нам сама, работу искала. Я и взял ее за заметку. Фигурку отметил? А знаешь, откуда? Синхронным плаванием занималась. Русалка, считай! Извини, занят, по корпоративу мелочи утрясаю.
*
Четверг прошел спокойно - никто не дергал директора и не мешал гулять по "ютюб" и "рутюб". Ближе к вечеру Алексей Иванович попросил чай, чтобы заодно полюбоваться новой секретаршей. Та снова ответила улыбкой, перехватив взгляд директора. Надо полагать, она знала, насколько эффектно выглядит. Грудь, талия, сильные ноги, какие запрещено иметь топмоделям - вызвали "плотоядный" инстинкт у многих. Юра Иванов заскочил с отчетом и мимоходом признался:
- Не могу спокойно смотреть на эту одностаночницу! Ух, я бы ей...
- Что? - не понял директор.
- Леш, ты в тюрьме совсем одичал, - бестактно ляпнул заместитель. - У телки станок всегда с собой...
Развин вспыхнул обидой, но тотчас остыл - виноваты в его двухгодичной отсидке были хваленые адвокаты, все эти Резницкие и Кучеровы: "Уроды, не только не добились оправдания, но даже заменить реальный срок на условный не сумели. Подумаешь, сбил пешехода! Да был бы кто важный, скажем известная актриса, а то старый пердун, пенсионер!"
Иванов отстал в той гонке, потому старика снесло джипом Алексея. Нет, Юрка друга не бросил, насовал ментам и свидетелям столько бабла, что обвинение не сумело доказать превышение скорости, опьянение и проезд на красный свет. Да и в колонии преданный заместитель сумел организовать боссу вполне приличные условия. Но все равно, отсидка постоянно вспоминалась, как неприятный сон. И что обидно, дядя не "отмазал", а ведь запросто мог. Не зря же адвокаты изворачивались, твердили: "Мы не виноваты! Раз сидишь, значит, он не захотел, значит, ты для него никто!"
Воспоминания больно кольнули самолюбие. В другой раз директор бы от расстройства впал в кручину, полез за коньячком - полечиться. Но точеная фигурка Тани, особенно вид сзади - возбудила у директора совсем иные мысли. Разумеется, Алексей Иванович придерживался правила не блудить с подчиненными. Но такая аппетитная девочка вызвала практический интерес: она временный работник - Вероника вернется. Тогда интимные отношении без опаски строить можно, а сейчас - лишь пофлиртовать.
Запросив Танино дело, Развин удивился:
- Только-только восемнадцать? У-у-у, неладно, - и расстроился. - Совсем пацанка, еще и девочка, небось. Влюбится, проблем не оберусь.
*
Откупленный речной теплоход "Симфония", по сути, плавучий ресторан, направился против течения. Краткая речь директора, грамоты и поздравления сменились выступлениями артистов, напитки с градусами шли нарасхват. Народ подпевал, подплясывал, становясь все веселее и веселее.
За городом теплоход причалил, бросил сходни. Желающие освежиться полезли в воду. Чуток протрезвевший народ возвращался на теплоход за спиртным. Многие тут же затевали танцы, не утруждая себя сменой купальников, а драпируясь полотенцами или простынками.
Развин тихонько подошел к Авдеевой, которая в разгуле не участвовала. Одетая в изумительно облегающее платьице, она с верхней палубы глядела на веселье:
- Ты как относишься к токайскому, Таня? Пойдем в зал, представление поглядим.
Директор показал пробегавшему официанту на бутылку белого вина, тот откупорил, наполнил бокалы, подал.
- Для начала, - Алексей Иванович изобразил чоканье, - за понимание!
Авдеева выпила, пробежалась взглядом по столу:
- Яблоко бы...
Директор поставил свой бокал, быстро прошел вдоль всех столов, отыскал нужную вазу, сгрузил несколько ломтиков на тарелку и принес. Девушка тем временем сама наполнила бокалы, посмотрела Развину в глаза:
- О чем вы думаете, Алексей Иванович?
Задрапированная в зеленую узорчатую ткань, она выглядела очень соблазнительно, особенно на фоне почти голой стриптизерши, что извивалась в глубине зала. Захмелевший директор искал в собеседнице готовность к любовной игре. Грудной смех девушки звучал призывнее пения сирен, и вызывал у Развина почти юношеское томление. Он мысленно согласился с недавним высказыванием заместителя про "станок", уверил себя, что рядом с ним не девственница, и отмел опасение: "Ничего она не влюбилась, а хочет покамастурить с опытным партером, - после чего самодовольно усмехнулся, предвкушая. - Почему нет?"
С каждой минутой разговора он сильнее и сильнее вожделел эту нимфу.
*
Начальник "обрадовал" Назарова сразу:
- Есть трупы. Загляни в морг.
"Ножевое" и утопленник ждали очереди на вскрытие. Разобравшись с явно криминальным случаем и поставив эксперту вопросы, следователь глянул на тело мужчины лет тридцати:
- Он в плавках, значит, купался. Отсюда главное - сам утоп или помогли.
В суете понедельника Илья Ильич совсем забыл про этот труп, и напрасно. Развин оказался директором преуспевающей фирмы, которая продавала спиртные напитки заграничного производства в громадных объемах. Самое неприятное, что долю в фирме "Бруст" имело очень высокое лицо - об этом начальник шепнул, показывая пальцем вверх. Он же зарядил экспертов на срочный поиск в трупе всякой нежелательной хрени, раз уж утонул Алексей Иванович Развин во время корпоративной попойки. Хватились его только на берегу, поздно вечером.
Под нажимом начальника Назаров бросил дела, поехал в фирму утопленника, к заместителю. Юрий Иванов выглядел молодо, уверенно, без следов попойки на лице. Обменявшись рукопожатиями и сожалениями о безвременно ушедшем господине Развине, следователь и хозяин кабинета расселись по своим местам: один на стул, второй - в роскошное офисное кресло.
- Значит, выпить он любил?
- Нет, до поросячьего визга не упивался, но поддавал крепко. В этот раз хорошо на грудь принял. Кто с ним последний выпивал? Ну, я, потом главбух, и Таня Авдеева, новенькая секретарша наша. Та на брудершафт тяпнула, и даже в каюту они сходили. Таня оттуда выбежала, а вот Лешу я потом не видел...
Записав данные бухгалтера и секретарши, Назаров уточнил насчет врагов. Иванов отверг всех, кроме конкурентов:
- Эти всегда на нас зуб точат, мы же поставляем даже за пределы области.
Напоследок Илья Ильич задал каверзный вопрос, которому научился по заграничным фильмам:
- Как вы убили Развина? Подлили отравы?
- Да вы что, ошалели?- возмутился замдиректора, вскакивая с кресла. - Мы с ним друзья, с детства!
- Вы фельдшер, в медицине разбираетесь, могли легко отравить. Вам ведь выгодна его смерть, вы становитесь директором!
- Ни фига подобного! Директора фирмы назначает совет акционеров, а у меня четверть акций, могут и другого пригласить.
Поведение Иванова показалось следователю естественным. Он сгладил неловкость, объяснил, что так положено спрашивать у всех, но извиняться не стал. Принципиальная позиция Назарова строилась на постулате: "Я диплом свой не на помойке нашел, чтобы лапкой шаркать перед подозреваемыми! Каждый должен испытывать душевный трепет при виде служителя юстиции - а нефиг от сумы и от тюрьмы зарекаться!"
Показания главбуха Прошкиной, женщины весом за сто килограммов, Илье Ильичу не понравились. Та ничуть не переживала за покойного:
- Руководитель хреновый, ничего в делах не понимал. Фирму открыл, потому что племянник мэра. Иванов все дела тянет. Он Развину предан, как собака. Там темная история, Алексей Иванович в тюрьме сидел, а виноват, говорят, Юра был. Не знаю, кто ехал на машине, да и знать не хочу! Говорю же, отношения у них были прекрасные. Хотя, в пятницу Развин Юру ругал сильно, говорил про ревизию на базе. Да, селектор забыл отключить. Я слышала. И секретарша.
Уяснив, что в воскресенье утопленник довольно долго крутился с новенькой, Назаров принялся допрашивать Авдееву. Девчонка, которая следователю не во внучки, так в младшие дочки годилась, робко ответила, потупив глаза:
- Я с катера сбежала потому, - она залилась краской, - что он хотел меня изнасиловать! Вот, видите?
Стащив через голову сиреневую блузку с длинными рукавами, Авдеева осталась в нежном кружевном бюстгальтере. Онемевший Назаров не сразу заметил на тонких ручонках синяки, явно от сильных пальцев. Немного оттянув чашечку, девушка выпростала левую грудь с неразвитым соском и показала длинную ссадину или царапину, идущую снизу:
- Он мне тот лифчик порвал! Я думала, он ухаживать станет, а он, как горилла, тупая горилла, - и затем разрыдалась.
Велев одеться, следователь направил Татьяну Авдееву на медицинское освидетельствование. Немного подумав, поручил криминалисту проверить, утопленник ли царапал девушку. И продолжил опрос остальных сотрудников фирмы.
*
В стопке почты и факсов выделялся пухлый конверт. Там лежали бумаги и фотографии, сделанные прибором ночного видения. Разложив снимки веером, Назаров уловил последовательность отправки какого-то товара из разных складов. Бумаги оказались копиями накладных на отгрузку виски, почему-то выписанными в двух экземплярах и различными почерками.
- База фирмы "Бруст". Там только импортный товар, - вспомнил следователь, а потом прикинул, на что указывает аноним. - Почему отгружают ночью? Да, вопрос. И работяги в складе. Странно. Может, журналюга прав насчет фальсификата... Но зачем прислали мне, не в газету?
Акцизы, таможенные пошлины и всякая подобная мелочь никогда не нравилась Назарову. Он так и этак крутил "паленку", но та не вязалась с убийством Развина. К вечеру Илья Ильич истомился и принял решение:
- Спихну криминальной полиции, пусть они ловят, - и сделал это.
Однако аноним прочно заразил Назарова подозрением: "Как же связан криминал с убийством Развина? Снимки, назавтра корпоратив... Кому мешал покойный директор? Иванову? А спрошу-ка я его!" И.О.директора ответил сразу, словно ждал звонка:
- Добрый день, товарищ следователь. Слушаю вас внимательно.
- Что за история с ревизией, которую вы хотели провести на базе?
- Чтобы поймать кладовщика, - голос Иванова прозвучал, словно тот отмахнулся, - который норму боя завышал. Крохи в нашем объеме, за год тысяч десять деревянных, так дело же в принципе! Ну, а как Леша утонул, понимаете, все планы побоку, надо в делах разобраться...
Следователю показалось, что Юрий немного переиграл с жалобой на занятость - главбух уверяла, что всеми делами фирмы Иванов занимался и при жизни Развина. Неясное подозрение заставило Назаров записать в ежедневнике плановый звонок на следующую неделю: "Узнать, что по фальсификату нарыли".
*
Под ногтями Развина эксперт нашел эпителий Тани Авдеевой. Это озадачило следователя. Девочка подверглась сексуальной атаке директора и убежала с теплохода, когда корпоратив был в разгаре. А спустя пару часов несостоявшийся насильник утонул. Илья Ильич колебался, считать ли секретаршу подозреваемой:
"Никто не заметил, когда она слиняла. Да и уходила ли? Кто ей мешал вернуться, выждать удобный момент, когда обидчик полез купаться, и утянуть его под воду? Русалка, первый разряд по плаванию - ей ничего не стоит справиться с пьяным в дымину мужиком. Но почему никто ее не заметил?"
Данные экспертизы озадачили Назарова еще сильнее. В тканях утопленника оказались следы "Виагры" и медицинский препарат, который в смеси с алкоголем надежно останавливал сердце. Не сразу - спустя час-полтора после "принятия на грудь". Получалось, что директору незаметно плеснули отравы, а когда тот решил поплавать, препарат и сработал. Скорее всего, покойник тихонько ушел под воду. В таком ракурсе действия Авдеевой, как потенциальной отравительницы, не поддавались логическому толкованию:
"Предположим, Таня подлила лекарство в вино, выпила с Развиным на брудершафт. Потом согласилась пойти в каюту. Но зачем она так рисковала? Возможно, не знала, столько времени нужно препарату, чтобы вступить в реакцию со спиртным и остановить сердце. Ладно, могла не знать. Но зачем ей это делать, зачем?"
Эта молоденькая девчонка никак не подходила на роль убийцы. А вот Иванов - очень хорошо монтировался в картину преступления. Во-первых, мощный мотив. Вечно второй, вечно заместитель, хотя всю работу он волок на себе. Дивиденды, конечно, хорошо, но плох тот солдат, что не мечтает стать генералом! Во-вторых, у Иванова была возможность незаметно отравить Развина. Все выпивают, закусывают, шум, суета. Это же мгновение - плеснуть отравы, подать бокал другу, и проследить, чтобы выпил.
Теоретически, в исполнители можно было зачислить главбуха и Таню, а мэра рассматривать, как заказчика, но практически - корячился "висяк". Попробуй, докажи, кто и когда подлил лекарство шефу, а главное, невозможно понять - зачем это делать? Кроме зама, никому нет интереса. Бесплодно поразмышляв о мотивах, Илья Ильич оставил вопрос открытым, тем более, что начальник уехал на семинар в столицу. Дела, по которым сроки поджимали, забрали все время следователя Назарова.
*
Тоненький серпик молодой луны почти не рассеивал тьму, но заря еще не догорела, и небеса играли роль светильника для тех, кто не спал. Здесь, вдали от городского центра, таких полуночников оказалось немного.
Молодой пасюк осторожно остановился на краю раскатанной в пыль окраинной улицы. Его влекли запахи еды, которые доносил ночной ветерок. Насторожив круглые ушки, крыса поднялась на задние лапки - на другой стороне улицы шумно дышали люди, скрываясь за стволом тополя. Решив переждать, пасюк шмыгнул за обломок бордюрного камня.
Два наркомана, чьи организмы жаждали дозы, поджидали прохожего или одинокого водителя. Вот распахнулись ворота базы, оттуда выехал микроавтобус. Один из грабителей лег поперек дороги. Когда шофер остановил машину и, чуть прихрамывая, направился к неподвижному телу, второй наркоман появился сзади, крикнул:
- Деньги, мобилу, куртку!
Жертва замерла.
- Быстрей, ты! - тот, кто только что лежал поперек дороги, вскочил и угрожающе махнул ножом.
Шофер снял куртку, неловко протянул грабителю и уронил. Оба наркомана кинулись поднять. Прозвучали негромкие удары. Два тела рухнули почти одновременно.
Забрав и отряхнув куртку, победитель осмотрелся - нигде ни звука, ни души. Машина тихонько объехала место схватки, удалилась, соблюдая правила движения, выехала на Ставропольскую и скрылась из виду. К тому времени агония грабителей прекратилась, их тела смотрелись неподвижными бугорками.
Осторожная крыса принюхалась, подергивая вибриссами - запах людей еще настораживал ее. Но тишина стояла настолько глубокая, что зверек отважился, опустился на четыре лапки и стремительно побежал в сторону психоневрологического диспансера. Там призывно пахли контейнеры с остатками ужина.
До рассвета оставалось почти два часа...
*
Назаров отодвинул материалы нового дела на край стола. Ему хотелось ругаться матом. Один следователь ушел на пенсию, второй в отпуск, а ему начальник подкинул очередное дело, как будто он двужильный. Больше некому, видите ли, такие дела вести! Какие дела, какие такие дела? Ну, убили вчера двух доходяг, наркоманов со стажем. И что, прикажете тратить на них драгоценное время?
- Да хрен-то с ними, с этими ублюдками, - злился Назаров, - Они грабить шли!
На месте происшествия даже тупой задался бы вопросом - зачем покойникам ночью ножи в руках держать? Понятно, что не картошку чистить они собирались. А вышел облом - напоролись на очень сильного человека, который свернул им шеи, как цыплятам. Эксперт так и написал: "Смерть наступила от перелома аксиса".
- Так бы каждого бандита мочили! Если найдем, я ему превышение самообороны подскажу...
Назаров закурил, откинулся на спинку стула, давая отдых затекшей спине. Конечно, хорошо бы ноги взгромоздить на край стола, но и так сойдет. Мысленная и словесная ругать помогли "спустить пар", поэтому он успокоился и думал уже привычно, как следователь: свидетелей стычки нет, следов нет. Единственная зацепка - в промзоне случайным людям делать нечего. Скорее всего, убийца шел на работу или с работы.
- Пусть менты ищут, кто в то время смену закончил, - решил Назаров, - и начнут с базы "Бруста", она ближе всего.
Он любил свою работу, хоть и без радости принимался за новые дела. Но потом появлялся привычный азарт - это же состязание с преступником! А Илья с детства стремился выигрывать и побеждать. Вот и убийство Развина он старался раскрыть, исходя из двух мало-мальски прорисованных мотивов: Иванова - занять место директора, мэра - скрыть концы неблаговидных дел со взятками. Причем, возможность отравить шефа у первого подозреваемого была. Но улики, где найти улики?
- Ой, - чертыхнулся следователь, пролистывая ежедневник и натыкаясь на запись, - надо же про фальсификат узнать. Что они так нарыли?
Звонок в криминальную полицию огорчил его настолько, что Илья Ильич сорвался, наговорил "ментам" много обидных и в чем-то несправедливых слов - те ведь тоже работали с чудовищной перегрузкой, не меньшей, чем у него. Но по итогу оперативники поняли, что проверить базу "Бруста" все-таки надо, и пообещали сделать это завтра же. Или послезавтра. Но - обязательно. Все контейнеры и склады, особенно дальний, самый большой, где жили и работали вьетнамцы, наверняка, незаконно, без регистрации.
*
Утром среди факсов, которые громоздились на столе Назарова, обнаружился почтовый конверт с надписью "лично в руки". Без интереса вынув лист с печатным текстом, следователь пробежал его:
"Авдеева Татьяна - внучка человека, которого Развин убил в аварии".
"Опа! Вот это номер! - Назаров в сердцах обозвал себя дураком. - Так у нее мотив посильнее, чем у Иванова! Но почему анонимка? И все-таки надо проверить..."
После нескольких звонков старым знакомым и поиска в архиве Илья Ильич убедился, что аноним прав - семидесятилетний Егор Авдеев пролежал в коме полгода и тихо угас. Пришлось плотно заняться внеплановой, но очень важной работой. В базе данных фото Тани отсутствовало, зато возраст совпадал. Назаров запросил у глабвуха фирмы телефон Вероники, секретарши директора, которую заменила Авдеева, и набрал номер:
- Я следователь, веду дело о смерти Развина. Мне сказали, у вас вывих и сотрясение. Скажите, как вы упали с лестницы? Кто-то сзади очень сильно толкнул? И вы не успели заметить, кто? Считаете, он караулил и выскочил из двери...
Илья Ильич понял, как Таня попала в секретарши и занес ее в подозреваемые, но задумался и над мотивами анонима: "Сначала сведения о махинациях на базе, теперь донос на Авдееву. На первый взгляд, это никак не связано. Но прислали. Кому это на руку?" Так и не сообразив, сделал копию письма, а оригинал с конвертом занес в лабораторию:
- Мужики, мне нужен максимум данных. Все что можно выжать из бумажки.
Потом отдал одну копию оперативникам:
- Парни, соберите данные по Тане. Срочно.
Спустя полчаса другая копия письма легла перед Авдеевой:
- Что ты на это скажешь, девочка? Веронику с лестницы столкнула, чтобы ее место занять, так? Подобралась к Развину и отравила? За дедушку Егора мстила, так?
Та прочла, стиснула кулачки так, что костяшки побелели сильнее, чем ее лицо:
- Честно, я никого я не толкала! Дедушка? Он мне никто! Когда зашла выяснить кое-что, Иванов насторожился, спросил, не внучка ли я, вот я и соврала, что - да. А назавтра он - срочно выходи на замену! Я и пришла, чтобы втереться в доверие! И Развина я не травила, только хотела разговорить, а он, как садист, стал с меня одежду срывать!
Назаров задумался:
- Да, экспертиза подтвердила, что царапина на груди - его рук дело,- и вдруг осекся. - Погоди-ка... Тебя кто на работу позвал, говоришь?
Звонок эксперта заставил его отвлечься, но догадку подтвердил:
- На письме пальчики Иванова? - Назаров присвистнул, закрывая мобильник. - Конечно! Если он принял тебя за родню того деда, то додумать месть несложно...
Второй звонок, от оперативников, вооружил следователя дополнительными фактами:
- Так, гражданка Авдеева, точнее,- Назаров повернулся к Тане, - помощница частного детектива Лопатина, ну-ну... С анонимкой почти все ясно, а фотографии базы - чьих рук дело? Ты их прислала? Ах, Вася Белкин, второй помощник шефа... Звони Лопатину. В отъезде? Чтобы завтра, как вернется, не позднее пяти - бегом ко мне, все трое! А ты пока продолжай работать секретарем, да за Ивановым приглядывай. Надо!
*
Охрана не впускала оперативников до приезда завбазой, Семена Глухова. Тот придирчиво осмотрел удостоверения, разрешил полицейским войти и похвалил вахтеров:
- Всегда бы так, а то я утром приехал, а та смена храпит, аж забор трясется. И оправдываются, что их усыпил кто-то. Будете так дежурить, тоже уволю!
Капитан с помощником осмотрели два контейнера, заполненных ящиками со стеклотарой, когда бойцы ОМОНа ворвались на базу. Всех работников и оперов, одетых в гражданскую одежду, парни в черных масках подвели к забору:
- Опереться на стену! Ноги шире! Не оглядываться!
- Мужики, мы свои, - громко заявил оперативник, - в кармане удостоверение, я капитан полиции!
- Сейчас посмотрим, какой ты капитан, - наглый голос уверенного в абсолютной безнаказанности человека перебил его, - и на кого работаешь. Все вы ссученные, менты! Отвечай, что здесь делали?
- Базар фильтруй, - в тон ответил капитан, - я отчитываться не...
Его хрястнули прикладом в шею, сбили с ног, надели наручники. Молодой напарник возмущенно закричал:
- Да вы что... - но тотчас смолк, опустился на колено, получив удар резиновой дубинкой по спине.
Выяснив, у кого ключи от дверей, старший спецназовец приказал Глухову:
- Открыть все помещения! Живей шкандыбай! Не хрен косить под хромоножку, а то пенделями маршировать заставлю!
Один из бойцов вдруг попросил:
- Товарищ командир, разрешите обратиться! - и понизил голос. - Я его знаю, он наш, комиссован после Чечни по ранению. Старший прапорщик.
Командир перестал подгонять заведующего базой, но прошел с ним по складам и цехам, заснял их видеокамерой, велел бойцам прихватить документы из сейфа, ящик спиртного, и лишь потом увел взвод с базы. Злые и униженные оперативники напоследок пообещали пожаловаться, но вместо "извините" услышали, на чем московский спецназ "вертел" местную полицию.
Капитан доложил начальству о стычке с какими-то наглыми федералами. Вместо поддержки их неубедительно утешили. Какая после этого работа? Два обиженных на весь мир сыщика без интереса продолжили проверку. Присутствие двух контейнеров, где теснилась стеклотара, Глухов объяснил предельно просто:
- Хотим расширяться, линию газированной воды ставим. Вот в том складе цех будет.
В большом и пустом складе валялись фанерные перегородки, матрасы, по центру мостилась полусобранная или полуразобранная линия розлива. Глухова отозвала кладовщица - тот извинился и ушел в конторку. Капитан сфотографировал полупустой цех, собрался уходить. Молодой оперативник принюхался:
- А ведь пахнет спиртом?
- И что?
- Смотри, пол местами мокрый, в ямках вода. Может, они следы заметали, сырье вылили? А потом смыли. Давай, Назарову позвоним, пусть приедет?
Капитан пожал плечами, обошел вокруг линии, разыскивая канализационную решетку. Та оказалась под линией. Пробравшись туда, молодой оперативник наклонился, принюхиваясь, и заметил на полу темный потек, который прикрывала балка опоры. Тронув его пальцем, он насторожился:
- Товарищ капитан, тут кровь!
*
Назаров заехал в "Бруст" к Авдеевой. Таня удивилась:
- Договорились на пять, что вам еще надо?
- Дай телефон Лопатина.
Девушка насупилась:
- Зачем?
- Нужны последние записи базы "Бруста". Камера, которой снимали, там еще стоит, верно?
Таня набрала шефа, передала трубку Назарову.
- Господин Лопатин, нам надо срочно встретиться. Лучше возле базы.
Частный детектив приехал, запираться не стал, объяснил причины своего странного поведения:
- Я предупредил клиента, что он должен заявить о преступлении в полицию. Для контроля мне надо было устроить Таню в фирму, в бухгалтерию или курьером. Как получится. Получилось. Я ждал, но Развин никуда не сообщил о фальсификате. Не успел или не захотел - мне все равно. Да, я полагаю, его убили. Знаете, я тоже не рыцарь без страха... В конце концов, есть государственные службы. Ну, вы понимаете меня? Чтобы не рисковать жизнями сотрудников, я решил подбросить материал вам. Понимаете, честность должна стать нормой жизни страны... Поэтому от вас - никаких секретов, Илья Ильич. Вася, покажи, где камеру поставил.
Увидев скворечник, Назаров воскликнул:
- Хитро! Ни за что бы не догадался.
- Вот флешка, тут трое суток записано, - стараясь быть солидным, принял похвалу парень. - Я планировал вчера отсмотреть, что накопилось. Но босс не дал, работы привалило выше головы...
Частный детектив протянул следователю еще одну флешку:
- Вот тварь, как раздражает! Ладно, к делу. Почему он утонул, ментам известно?
- Думают, перепил. Не докажут, сто процентов.
Муха смолкла. Что-то шаркнуло, и она снова зажужжала, удаляясь. Выругался Иванов, видимо, попытался поймать и не смог.
Назаров полагал, что Горин вызвал Иванова, чтобы разобраться с гешефтом по продаже "паленки". За отмывку взяток мэру, почти недоказуемую - по мнению следователей отдела экономических преступлений, вряд ли кто волновался. Легальная торговля, и все тут!
- Мэр что завелся - его отполоскали перед выборами! Как по заказу, - Горин стукнул кулаком. - А этот идиот Развин решил перед дядей прогнуться! Поздно ты его убрал, шеф может узнать о наших делах, а нельзя. Как же следы замести?
Назаров пометил: "Иванов и Горин за спиной мэра организовали собственный бизнес...". Радостный голос Горина заставил вслушаться:
- Придумал! Так, линию быстро разбирай, запихни подальше в угол, а на пустой цех я ментов натравлю. И журналюг туда же, пусть посмотрят. Вот у них рожи вытянутся!
- Зачем цех убирать? И ментов присылать? - возразил Иванов. - Такие убытки! Жалко.
- Дьявол! Шефу стукнули, что Москва на него окрысилась. Завтра федералы нагрянут, так он велел складские документы подчистить, вдруг туда попрутся? Блин, если цех найдут, ты понимаешь, что нам кранты со всех сторон? Значит, так, чтобы за ночь линию разобрал в нерабочую. Тару выбрось, этикетки увези на свалку. Спирт и готовый товар - в канализацию, а нелегалов...
Назаров обрадовался, но тут зазвенел мобильник. Поставив на паузу, следователь выслушал доклад оперативника о следах крови, пообещал минут через пять выехать на базу "Бруста" с экспертом, снова надел наушники.
На записи были слышны шаги, звяканье стакана, шум воды из бутылки. Видимо, Иванов захотел пить. Скрипнул стул - он вернулся за стол. Оба собеседника молчали. Муха зажужжала громко, затем приглушенно и стихла совсем.
- Попалась! Фу, дрянь... Раздавил. Подай салфетку! - Горин сделал паузу, видимо, вытирая руку. - Выбрось. Значит, так... Нелегалы должны исчезнуть. Не дай бог, проговорятся.
- Что? - возмутился Иванов. - Ты ошалел? Я тебе не киллер!
Голос референта стал ледяным:
- Да я тебя, как муху... Глухову поручи!
Назаров шумно вздохнул. Оказывается, он затаил дыхание, вслушиваясь в разговор двух негодяев. Впервые в его практике картина преступления обрисовалась так полно, так болезненно, что захотелось самому броситься на задержание этих ублюдков. Но когда он с экспертами приехал в цех, где недавно жили вьетнамцы, Глухова на базе не оказалось. По мобильнику Семен Петрович отозвался не сразу, сослался на срочные дела и согласился явиться на встречу лишь завтра после обеда.
Илья Ильич вернулся в свой кабинет, включил компьютер. Позвонил эксперт, сказал предварительный результат по крови, найденной в цехе. Следователь выслушал, пошел к раковине, долго умывался. И все же, когда он взял ручку, чтобы отмечать важные моменты видеозаписи "из скворечника" - его руки еще дрожали. От ненависти к убийцам.
*
Назавтра оперативники примчались к Назарову по первому звонку. Тот был суров:
- Лаборатория ответила - кровь человеческая. Эх, вам на день бы раньше туда попасть! Сейчас увидите, что там случилось.
Сверяясь с показаниями счетчика, следователь прокручивал видеозапись, останавливая на важных местах:
- Позавчера, день. Отгрузка нормального товара. Ночь. Отгрузка ящиков с пустыми бутылками. Глубокая ночь. Отгрузка из дальнего цеха, где вы нашли линию розлива, фальсификат, скорее всего. Утро, приемка ящиков с пустыми бутылками...
- Не понял, - почесал затылок молодой оперативник, - зачем они пустую тару туда и сюда гоняли? Та же самая фура. Трата времени и только.
- Не скажи! - капитан ударил кулаком по ладони. - Ловко придумано, ловко. Сто процентов, отгружали, как спиртное, а потом принимали, как стеклотару. Дел-то всего ничего, документы переоформить. Вот как у них мэрская взятка приходовалась! Ловко.
Назаров, похожий на хрестоматийного школьного учителя в очках с увеличительными стеклами, поправил его:
- Паленая водка - затея Иванова, Горина и Глухова. Развин и мэр были не при делах. Левый товар отгружался тем же манером, только накладные дублировались. Главное, бухгалтерия сходилась... Ладно, это не так важно. Вот, смотрите вчерашнюю ночь!
Изображение на картинке замелькало. В свете угасающей зари промчались фигуры охранников, которые сделали обход и заснули в своей комнатенке. У базы появился микроавтобус, водитель сам отворил ворота, въехал и остановился у дальнего склада. Войдя внутрь, он чем-то занимался там более получаса, судя по счетчику. Затем подогнал машину почти вплотную к дверям, загрузил в салон безжизненные тела, снова надолго скрылся в цехе.
Капитан кивнул. Назаров молча прокрутил запись до момента, когда водитель запер цех. Трое мужчин смотрели, как убийца идет к воротам, слегка прихрамывая, как выезжает за территорию, привычно открывая и закрывая главные ворота. Молчание нарушил младший оперативник:
- Получается, наркоманы на него нарвались? По времени совпадает.
Следователь зло скрипнул зубами, сдернул с носа очки, прищурился на полицейских:
- Почему он их оставил на дороге? Другой бы забрал, увез вместе с вьетнамцами. А этот... Кстати, куда он мог деть тела убитых?
- Зарыл. Думаю, за городом. Со Ставропольской перекладывают ливневку до очистных. Километр сплошной траншеи. Сбросил, где труба уложена, но зазор сбоку еще остался. Чуток лопатой поработал, забросал сверху, - жестикулируя, показал капитан, - а утром бульдозер все заровняет, - и пояснил, почему погребение произойдет так, - трактористы вниз не смотрят.
- Значит, не найдем, если сам не покажет, - предположил Илья Ильич, пряча очки в очешник.
- Такой? Не покажет. Хладнокровен, действует рационально. Полный отморозок, - капитан встал, поправил кобуру. - Брать будем здесь, чтобы бескровно?
- Я бы предпочел там, - играя желваками, попросил младший оперативник. - И чтобы он сопротивлялся, чтобы, - мстительная улыбка исказила его лицо, - при задержании...
*
Прощаясь с начальником, Назаров внутренне усмехался. А старший советник юстиции причитал, блистая погонами и пуговицами на синем мундире:
- Жаль, что такой специалист уходит! Рано вам на пенсию. Эх, теряем кадры...
- Устал, - почти честно ответил Назаров на фальшивое сожаление начальника.
И мысленно продолжил после запятой: "...от вашего вранья по всей властной вертикали".
Тела вьетнамцев нашлись в траншее ливневой канализации, как и предполагали оперативники, но за городской территорией. Новый прокурор области воспользовался ситуацией, применил власть, после чего дела у Назарова забрал районный следователь. Илья Ильич немного расстроился, но подоспел отпуск, а потом все стало понемногу порастать быльем...
Смена губернаторской и городской власти выразилась в назначении привозных кадров: прокурора, начальника полиции, редакторов газет и телеканала. Но старые, проверенные начальники не были выброшены на улицу. В лучших традициях былых времен, которые Назаров знал по рассказам отца - вся номенклатура пересела в другие кресла. Даже мэр стал коммерческим директором губернского железнодорожного узла и забрал с собой Горина, снова референтом.
Развина списали, типа - несчастный случай, но убийства наркоманов и незаконных эмигрантов замять не удалось, как и торговлю "паленкой". Иванов, не без помощи Горина, наверное, получил всего четыре года. Глухову дали двенадцать. Процесс проходил в захудалом районном суде, и без журналистов. Дело о взятках, которые глава города так изобретательно маскировал под продажу импортных спиртных напитков, было прикрыто, едва тот снял свою кандидатуру. Это стало последней каплей для Назарова. Он оформил пенсию по стажу и сегодня навсегда покидал свой кабинет.
Сдав удостоверение, Илья Ильич вышел из здания прокуратуры, всей грудью вдохнул осенний воздух:
- Красота!
Дождавшись зеленого цвета, он пересек улицу, поднялся по истертым ступеням, открыл створку мощной деревянной двери и поздоровался:
- Честным детективам привет!
Вася и Таня откликнулись радостными голосами, а Федор Лопатин уточнил, пряча улыбку:
- Вы хотели сказать - частным, коллега?
- Главное, честным. Ну что, принимаете меня в свою контору?