Аннотация: Приключенческое фентези про магов, темных эльфов. Без попаданцев, гаремов и прочей дребедени. Продолжение от 04.09.17
Глава первая. Подземный город
Утро наступило словно бы внезапно. Горный хребет на востоке долгое время скрывал восхождение Миталь на небосвод. Сначала посерел край неба над циклопическим хребтом, затем заалели острые разновеликие пики и заполыхало на вершине доминирующего Спящего Великана. Первые солнечные лучи прорвались через бойницы-щели перевалов, заиграли на снежном покрывале долины и ледяной глади ее озер, засверкали ослепительно в лапах скованных зимой сосен и елей. Подул легкий ветерок, погнал по насту крупу-поземку. Наступал день. Но где-то глубоко, под толстым слоем укрывающего землю снега, под тонкой пластинкой перегноя, слоями подзольной почвы и метрами глины. Где-то даже глубже спрятанных в земле скал, и даже глубже подземных, грунтовых и межпластовых вод, в самой толще тела земли, в ее костях и плоти, в десятке километров от промерзающего по зиме до самого дна ручья, в переплетении пещер и переходов, трещин и провалов, ходов искусственных и промытых водой, проплавленных огненными реками и прогрызенных гигантскими червями, в циклопической системе сообщающихся пещер, в мрачном и великолепном подземном городе, расцвеченном бледными разноцветными огнями, в самом его сердце. В полутемной вытянутой зале, заставленной многочисленными стеллажами с книгами, в маленьком алькове возле массивного черного пюпитра, склонился над лежащей на нем и загадочно блестящей белесыми страницами книгой высокий стройный эльф. И пусть мерцали над головой его разноцветные кристаллы, давая тусклый-тусклый свет, в котором вы бы не различили ни строчки, он оставался в тени. Виной тому был то ли мрачно-черный наряд, то ли волосы воронового крыла, то ли серый цвет кожи на едва видимых кистях и кончиках длинных ушей. Не суть. Длинные пальцы левой руки бережно скользили по строчкам, отмечая путь внимательных, золотистых глаз. Взгляд скользил, казалось, совершенно произвольно, выхватывая со страниц отдельные схемы, рисунки, куски текста или даже просто слова. Чудилось, он больше размышляет, явно уже ранее будучи знаком с текстом, чем читает всерьез...
Солнечный свет дает жизнь и согревает. В равной мере, его палящие лучи способны убивать, иссушать безжалостно, выжигать жизнь. Для каждого из вас солнце что-то да значит. Само это слово вызывает некий отклик в душе, порождает ассоциации и воспоминания. Для таких, как он, солнце - лишь пустой звук, слово, не несущее осознанного смысла. Всего лишь термин, что-то такое, что он бы мог смутно представить, но никогда не видел. Никогда не видел солнца.
Тяжелый фолиант тихо шуршал шелковистыми страницами, послушно проматывая свою историю под его рукой. Основы солнечного волшебства, его исторические предпосылки и пути развития. Все написано от руки, изящным, ветвистым почерком, на древнеэльфийском. Написано давно, так давно, что привычного мира еще не существовало, за десятки, или даже сотни тысячелетий до настоящего дня. Многое утеряно с тех пор... Высокий, темнокожий эльф вздохнул с досадой. Он достаточно неплохо в последние годы изучил забытый язык, а потому с особенным удовольствием раз за разом перечитывал старинный фолиант. А еще именно поэтому он понимал пропасть, разделяющую магов тех давних пор и магов нынешних времен... Встречающиеся тут и там яркие и образные рассказы, как и было принято у эльфийских классиков, в короткой форме содержали великое множество граней и скрытых смыслов. Каждое прочтение приносило что-то новое в его не устоявшуюся еще картину мира. Без малого полторы тысячи невесомых страниц, на волшебном шелке, что были сплетены в царстве фей, собраны в переплет из дощечек священного дуба и скреплены лунным серебром. Настоящее сокровище, жемчужина, одна из многих, в столетиями собираемой повелителем-высшим библиотеке. Бесценный артефакт, как по содержанию, так и по древности - ведь литературных источников тех давних, проэльфийских времен, когда народ все еще был един, осталось так мало. Фэрз'ол, магический гримуар - настоящий кладезь для колдующего.
Повествование тут и там разбавлялось схемами и чертежами ритуалов и заклинаний, вставками на позабытых уже тогда языках, просто авторскими набросками или же сложными иллюстрациями. Миталь - так было выжжено на корешке, так древние называли свою солнечную богиню. Так и сейчас называет светило дивный народ поверхности. Пособие для начинающих, введение в искусство, дающее толчок для дальнейшего развития. Описанная тут солнечная магия крайне могущественна, и позабыта сейчас во многом даже прямыми потомками. Сильна, желанна и труднодоступна. Темная фигура в досаде постучала кончиком указательного пальца по черному камню пюпитра. Нет ни единого лучика во тьме.
Бережно проведя по последней открытой странице, он мысленным усилием 'заложил' ее - книга обладала рядом внесенных создателем и крайне удобных свойств. Закрыв старинный фолиант, странный эльф застегнул пряжку - она мгновенно срослась, словно заковав книгу полосами лунного металла. Книга надежно хранила свои тайны от случайных читателей.
Легкое волевое усилие, и россыпь разноцветных светящихся кристаллов над головой и в стенах, вместе дающих ровный, но слабый тепло-желтый свет, погасла. На несколько мгновений прикрыв глаза, он бережно взял тяжелый фолиант с обсидианового пюпитра, в очередной раз отметив странный консонанс молочно-белого и антрацитово-черного. Выйдя из читальной ниши, задумчивым взглядом окинул тянущие вверх и вдаль в полутьме огромной залы книжные стеллажи. А ведь есть еще и малые залы, и заполненные книгами галереи - перечитать их все вряд ли под силу за разумный срок, да и не имеет это смысла - в библиотеке собраны самые разные образцы литературного творчества, и немалую долю занимают стихи и проза, любовные вирши и прочая чепуха, во многом не заслуживающая никакого внимания. Странный эльф, конечно, был романтиком. Это было понятно по тому мечтательному выражению темного лица, которое медленно и, словно бы, неохотно покидало его с каждым шагом. Но все же он редко позволял себе читать труды исключительно развлекательные, предпочитая проводить досуг за историческими хрониками, земле- и миро-описаниями. Таких тут было вдосталь. Книги же, посвященные естественному, сверхъестественному и даже противоестественному, магии и колдовству, ритуалам и прочему, занимали явно меньшую часть этой огромной библиотеки. Пускай это и означало на деле тысячи источников по интересующим темам, но все же... Конкретно эта секция, как раз таки и содержала гримуары, трактаты, свитки и скрижали эльфийских волшебников, не илитиири, а их поверхностных и иных собратьев, собранные, выторгованные или обмененные, а также отобранные и украденные. Были также и другие тематические залы в этой библиотеке, содержащие магические тайны соседей по Подземью, собратьев-илитиири, материальные носители знаний о магии всего мира, порой чрезвычайно редкие, включая совсем уж экзотические кристаллы знаний или консервированные мозги хаззак-пожирателей.
Темная фигура скользила по полу мягким, стелящимся шагом, словно крадясь или танцуя - сложно было понять разницу. Подобная грация вообще была характерной чертой древнего народа, но в данном случае в большей мере виной подобного шага служил тяжелый гримуар. Подобные магические книги не любят грубого обращения даже в мелочах, и их следует беречь, как гремучую смесь. Необычный эльф отнес фолиант в полагающуюся ему древнеэльфийскую секцию, заново заперев стеллаж индивидуальным заклинанием. На мгновение он задумался о духовных гоетических практиках, собрался было почитать их, но отбросил эту мысль в сторону - солнечная магия всегда настраивала его на благодушный лад и приводила в созерцательное настроение, разрушать которое чтением черномагических ритуалов совершенно не хотелось. На сегодня прочитанного было вполне достаточно. Тем более, он оглянулся на почти разгоревшийся временной кристалл, что висел прямо над входом в секцию, сегодня предстояло закончить еще великое множество дел. Эльф подхватил висящий на входе, казалось, невесомый плащ, на ходу накидывая его на плечи и сцепляя фибулу, и выскочил в дверной проем, освобожденный скрывающимися в стенной ниши словно бы сами по себе дверями.
Коридоры по своему обыкновению были пустынны в столь ранний час - Фаэр Магтир, местная обитель магии, просыпалась значительно позже. Таких же любителей уединения, готовых бдеть за книгами практически ночи на пролет, в народе илитиири было не много. Лишних же смертных тут не бывало практически никогда. Это место, эти запутанные, извилистые коридоры и утопающие в полумраке залы, в последние поколения были пристанищем могущественных волшебников, которые серьезно позаботились как о своем удобстве, так и о безопасности, а потому не нуждались в большом подворье слуг и рабов, не допускавшихся во внутренние помещения. Основная часть необходимых дел здесь выполнялась бесплотными духами или мелкими бесами, плотно скрепленными магическими клятвами и договорами, а также химерами и конструктами, просто изначально созданными в полном подчинении. В истории обители, и Лодиас в целом, бывали неприятные инциденты со смертными рабами, а потому илитиири стали традиционно избегать привлечения существ со свободной волей там, где они могут нанести какой-либо серьезный вред.
Заученным до последнего шага путем темная фигура скользила по коридорам, спеша в подземные рабочие залы илхарна. Башня обители была пронизана сверху донизу несколькими вертикальными шахтами, заменявшими подземным эльфам привычные лестницы. Зачарованные стены позволяли легко воспарить или спустится вниз. Залы Мертвых были на самом дне, вокруг малого темного колодца, клубящейся чернотой дыры - планарного портала в Тень.
Колодец располагался в самом центре большого куполообразного зала, единственным наполнением которого было великое множество переплетенных в единую фигуру колдовских знаков и грамм. Поистине вершина мастерства ритуальной магии - предназначенная для поглощения и перенаправления силы Тени.
Шесть широких арок вели в вытянутые длинные залы, в стенах которых, плотно укутанных сероватой паутиной, во множестве ниш лежали тысячи спеленутых мертвецов. Угольно-черные пауки, словно бы парящие тьмой, размером больше ездового ящера, постоянно сновали по стенам и потолку, доставая мертвых, проверяя их, порой перекладывая в другие места. Чем ближе мертвец продвигался к центральной зале, тем больше его кожа серела, сморщивалась, мышцы набухали, покрытые липкой черной слизью вперемешку с паутиной, превращая его в подобие бальзамированной мумии. Контролем процесса обычно занимались немногочисленные ученики илхарна. Вот и сейчас один из них, укутанный в защитную мантию худощавый илитиири, ходил вдоль ниш, водя перед собой тускло мерцавшим жезлом и отдавая короткие команды паукам.
Эльф миновал один из таких залов, огибая наваленные порой прямо на полу тела, и встал в фокус магической схемы. Сила источника хлынула послушной волной в ладони и сконцентрировалась в видимом глазу бесцветном искажении пространства. Дальнейшие преобразования явно давались сложнее темнокожему чародею - его лоб сморщился, стиснутые тонкие губы посерели. Вращающаяся в ладонях сфера сначала засветилась, затем налилась чернотой. С легким выдохом он расплел ее в мутное облако и отправил несколькими отдельными рукавами к эффекторным знакам, наполняя их и тем самым активируя всю схему. Внешних изменений не произошло - казалось потраченная сила впиталась без следа. Однако чародей чувствовал изменения всем нутром - могучие заклинания пришли в движение, разворачиваясь, наливаясь силой и начиная преобразовывать уже подготовленных мертвецов. Пройдет несколько часов и из плотных коконов в примыкающих к залу нишах выберутся первые теневые драугры, основа армии че'иль Тагник'зур'с.
После окончания ежедневной повинности, фаэрн поспешил в выделенные ему илхарном покои, что располагались на третьем ярусе Драа Трезен, или проще - второго северного сталактита, барьерного, самого дальнего в пределах Фаэр Магтир. Полуприкрытые золотистые глаза на ходу отмечали привычные в мелочах детали, скользили по изученным до завитка орнаментам, выискивая различия - внимательность является неотъемлемой чертой живого илитиири. И в очередной же раз спешащему эльфу в голову взбрела странная мысль. Как-то так получилось, что изящная, невесомая, летучая архитектура древних эльфов-эльдаров у их извращенных темных потомков не трансформировалась в тяжелого приземленного уродца, как могло бы быть, а сохранила даже какие-то общие черты. Существенно изменились разве что цвета и темы, легкость формы осталась, что было прекрасно видно даже на неискушенный взгляд - тонкие, и мнимо хрупкие арочные проемы, переплетенные тематическими паутинными орнаментами, украшенные подземными пейзажами в темной гамме настенные панно, изящная мебель и паутинного шелка гобелены, запечатлевшие достойные деяния предков. Просто общее впечатление задавалось как темами, цветом, так и светом - зачарованные кристаллы кварца и ссун-камней источали в основном красно-фиолетовый свет, и, не видимое для обычных смертных тепло. Единственной, явно отличной чертой у них, потомков древних, которую не всякий был способен отметить, являлось подавляющее всякие разумные пределы переплетение сторожевых чар. Магическими ловушками, сторожками, прикованными духами, как паутиной, было оплетено сверх всякого разумного все реальное и прилегающие слои эфира. Паранойя, также является неотъемлемой чертой живого илитиири. Черноволосого вся эта мешанина чар пропускала, даже и не замечая почти - эфирный след и аура заблаговременно были прописаны илхарном в управляющих сплетениях.
Основная часть обители, учебная, где располагалась и общая секция библиотеки, находилась в самом центре огромной, вытянутой зигзагом центральной городской пещеры, точнее в наиболее ее широкой части, Каменном лесу. Эта центральная каверна неспроста была прозвана так. Усеянная десятками гигантских сталактитов, сталагмитов и сталагнатов, она была настолько велика, что тут пожалуй мог бы летать крупный дракон - потолок простирался в нескольких сотнях локтей в вышине, а стены терялись в переплетении построек, лесенок и ходов. В одном из трех ее самых больших сталагнатов, которые, также же как и сталагмиты, было принято называть деревьями, и располагался основной корпус Фаэр Магтир. А библиотека, в свою очередь, была практически точно по середине этого каменного дерева, на шестом ярусе начинаясь, и устремляясь ввысь аж до пятнадцатого.
Выйдя на опоясывающий сталагнат балкон, эльф огляделся. Собственно обитель занимала самый центр Каменного леса, объединив множеством переходов и подвесных мостиков два крупных сталагната и одиннадцать сталактитов-сталагмитов. От остального города она была отграничена адамантиевой паутиной, что барьером оплетала семь крайних каменных сосулек, создавая тем самым место в себе. По той паутине, прекрасно видимые даже отсюда, ползали сотни разнообразных паукообразных - выполняя роль сторожей. А освещено все это было гигантскими друзами ссун-камней, свисающих с потолка на огромных адамантиевых же цепях и просто раскиданных почти везде. Зеленый, синий, фиолетовый, красный - света много они не давали, больше мерцая в плавающих тут и там черных облаках, чем освещая, но для глаз илитиири, способных видеть помимо прочего магию и тепло, тут было более чем комфортно.
А в самом центре обители, прямо под замершей фигурой, у основания сталагната, располагалась Темная яма - в двести шагов шириной провал, дно которого в прямом смысле терялось во тьме. Висящий на десятке цепей прямо над центром провала, в ста локтях выше, гигантский красно-черный кристалл, источал, словно парил, целые клубы Тьмы, черным туманом сначала взмывающие к потолку, а затем, постепенно опускаясь, стекающие в яму. Извращенный мифаль илитиири, точнее его сердце, что позволял не просто держать постоянный провал в Тень, но и тянул оттуда колоссальные объемы магических энергий для нужд города и живущих в нем магов.
Именно в этой самой яме, на уходящих вглубь ярусах, жили самые приближенные к Барра'Тагник'зур, местному повелителю-Высшему, темные маги и чародеи. Иным колдующим, не затронутым Тьмой, там было более чем не комфортно. Но таких среди населяющих че'иль Тагник'зур'с, этот мрачный и величественный подземный город, илитиири было не много. Все же не зря илитиири прозваны смертными расами дроу, темными эльфами... Впрочем, задумавшийся было эльф встряхнулся, резко, без задержек запрыгнул на ажурные перила и, оттолкнувшись, совершил огромный прыжок, практически перелетел на один из ближайших мостиков. Внимательный взгляд, пожалуй, отметил бы в полете чуть дрогнувший, словно от жара, воздух под раскинутыми в стороны ладонями, отмечая сработавшее заклинание. Ловко удержавшись на краю мостика, он опять прыгнул, вновь помогая себе магией. Таким образом, прыжками и парением, эльф сильно сократил путь до северной части обители. Иначе бы ему пришлось изрядно побегать по запутанным переплетениям местных переходов - иногда пагубная любовь Лодиас к паукам и паутине его сильно раздражала. Редкие спешащие чародеи и маги косились неодобрительно, обычно илитиири предпочитали грациозно летать, никак не прыгать, но левитировать в обители мало кто рисковал - клубящаяся тьма могла разрушить даже самые крепкие заклинательные сплетения. Большинство из встречных илитиири были жалкими крохоборами и слабосилками, в основном являющимися выходцами из неблагородных, так называемыми шебали - особенного внимания странный эльф на них не обращал, отмечая краем сознания в той же мере, что и, например, пролетевших мимо гигантских летучих мышей. Наверное не лучший момент пояснять про шебали, не стану вдаваться в причины подобного, но среди них редко рождались одарённые в должной мере для высоких магических искусств. То ли свою роль тут играла многотысячелетняя селекция, то ли кровь их была ранее разбавлена неудачно, но результат оказался очевиден - среди цринтри количество магически одарённых было значительно выше. К слову, живущие где-то на поверхности высокие эльфы, не любимые родственники илитиири, издревле считаются одними из самых сильных чародеев. Это несомненно верно, однако, в данном случае следует помнить что илитиири, также как и лунные собратья, тоже являются прямыми потомками древних эльфов, эльдаров. И в магическом плане эти народы одарены ничуть не хуже. О лунных эльфах разговор отдельный, конечно же - этот народ избрал свой, особенный путь, рука об руку со смертными риввил. О темноэльфийских же магах и чародеях смертные жители поверхности знают очень мало, и лишь населяющие Подземье народы способны оценить их по достоинству.
Единственным по-настоящему достойным внимания из встреченных был шествовавший в сопровождении трех своих личных учеников старший магистр Эрел'мур'cc. И вот его-то передвигающийся прыжками эльф приметил заранее. Этот изящный и невысокий даже по меркам лодиас илитиири, облаченный в гематитового цвета мантию, и глядящий на всех встречных с нескрываемым высокомерием и презрением, слыл одним из сильнейших иллюзионистов этой Обители. Он входил в круг девяти, совет сильнейших магистров, фактически, в связи с редким вмешательством Высшего, управляющий делами Обители, и как следствие, всего города. Он шел чуть в стороне от пути стремительно передвигающегося эльфа, но в данном случае молодой фаэрн не мог не проявить уважение, ибо подобное небрежение сразу обращает на себя внимание и может неприятно аукнуться в будущем. И поэтому, когда он только увидел магистра, загодя изменил свой маршрут, а приблизившись достаточно, и вовсе прекратил свои безумные прыжки, пройдя положенные приличием несколько десятков шагов навстречу как обычный пешеход. Черноволосый темный эльф первым поприветствовал своего беловолосого собрата-магистра, приложив руку сначала к сердцу, потом чуть склонив голову и коснувшись лба самыми кончиками пальцев. Его ученики, как и следовало, поприветствовали его аналогичным образом, магистр же лишь коротко приложил ладонь к груди, молча проследовав мимо. Ученики в свою очередь сначала пропустили возобновившего неспешный шаг эльфа, и только потом принялись догонять ушедшего вперед мага. Общество илитиири, или, если вам будет угодно, Лодиас, состоящий преимущественно из самовлюбленных и эгоцентричных, честолюбивых и крайне коварных представителей вида, за многие тысячелетия их истории, чтобы избежать насилия и бессмысленного кровопролития, которое может лишить темных не просто лучших или одних из лучших, а фактически лишить будущего, вынужден был выработать негласный кодекс поведения, соблюдать который было не просто прилично, но и обязательно для любого илитиири. Только жесткая иерархия и вертикаль власти способны были удержать в узде этих затронутых тьмой эльфов от внутренних склок и разборок. Любые конфликты решались официально судом старших или дуэлью. Желающий возвыситься мог сделать это доказав свою силу, свою способность занять место на которое он претендует. Конечно все это не отменяло интриг, убийств, предательств и обмана. Однако каждый из дроу всегда помнил о том, что попавшись, вполне может быть осужден не просто на изгнание, а на смерть. И вполне возможно что эта смерть наступила бы от ритуального ножа, закончившись не только потерей жизни, но и души.
Остановившись и оглянувшись на краткий миг, темноволосый эльф задумчиво проводил взглядом уходящего в сторону учебной башни магистра. Его внимание в большей мере привлекла свита, не сам могущественный маг. Он прекрасно знал двоих сопровождающих из трех. Старший ученик, уже достаточно опытный маг, будущий соискатель звания мастера, Бинзир ку'эллар Фреервс, был даже чуть старше его и находился на обучении магистра почти три десятка лет. Он уже давно перерос свой статус, но по каким-то своим причинам не торопился с получением звания. С ним у эльфа были достаточно ровные отношения, и он периодически обращался к черноволосому за помощью по специфическим вопросам. Он был почти на голову выше магистра, а его гордая осанка и весь его вид выдавал в нем десятки поколений благородных предков. Его дом считался одним из сильнейших домов че'иль, славным не только своим богатством и силой своих солдат, но и своими искусными магами. Сам же Бинзир не просто так попал на обучение магистру, ведь его дар не представлял собой что-то экстраординарное, достойное внимание настолько влиятельного и могучего мага - он был немного-немало третьим наследником дома. В данном случае протекция полностью оправдала себя, и сын Дома Фреервс оказался удивительно одаренным иллюзионистом.
Вторая, более младшая ученица, обучающаяся менее круга, то есть десятка лет, была достаточно массивной, неразговорчивой илитиири, взятой в ученицы в исполнение какого-то стародавнего долга, о котором магистр само собой не распространялся. Вот она как раз представляла собой посредственность, и лишь усилиями магистра, его талантом учителя, получит когда-нибудь заветное звание мастера. Выше же ей вряд ли удастся прыгнуть. Звали ее Релонрусс, и происходила она из дома Торирин, что в че'иль Интуул. Вроде бы как и дом достойный, но она совершила какой-то проступок... Или кто-то из ее дома... В общем, Олот отказала ей в милости быть проводницей своей воли. Пришлось уповать на свои собственные магические силы. Замершему во внимании эльфу она была не интересна.
Далее его взгляд прикипел к третьему ученику, совершенному ребенку по меркам илитиири. Он вряд ли разменял второй десяток лет, на взгляд. Он был худ и невысок, на пол-головы ниже магистра, глаза отдавали бирюзой, что редкость в народе темных эльфов. Одет вычурно, но без излишеств. И черноволосый его ранее не встречал. Но дело не в этом - просто в столь юном возрасте стать личным учеником столь известного мага мог разве что действительно одаренный от рождения. Умом ли, силой ли - другой разговор. Важно, что он был личностью явно неординарной и заслуживал более пристального внимания в будущем.
Словно бы почуяв назойливый взгляд, молодой илитиири резко заозирался, но высокая темная фигура в развевающемся при каждом шаге плаще, уже устремилась дальше, словно бы и не было этой задержки.
На дне пещеры, между тонких витых колонн, на которые и опирались многочисленные мостики, сновали десятки разнообразных существ - магические големы и призванные стихийные духи, но более всего - порождения Тени разных видов и форм. И каждый из них был также и охраной, в случае подобной необходимости. Были и обыкновенные смертные рабы. Риввин, сакпул-полурослики, и, конечно же, дуергары. Были и иные, более редкие расы. По выложенным гранитной плиткой дорожкам они катили и толкали тяжело груженые тележки, тащили на себе корзины, клетки с разнообразной живностью, погоняли подопытных рабов.
Сложно объяснить почему так сложилось, вероятно привычное высокомерное отношение Лодиас к нижестоящим сказалось. Но перемещаться там, по низу, считалось недостойным для цринтри. Вроде того, что дно пещеры лишь для низших. Как следствие, не только в обители, но и во всем Каменном лесу десятки и сотни дорожек, мостиков и переходов, с бортиками и без, широкие и узкие в ладонь, переплетались на нескольких уровнях, местами до самого потолка пещеры, или спускались на дно. Витые и винтовые лестницы, пандусы и целые дороги, подъемники и шесты для быстрого спуска - за годы существования все это превратилось в запутанную паутину переходов. Из редкого дерева, из мицелл, из паутины и металла, из камня и переплетенной магии - в ход шло все. Все же даже цринтри приходилось пользоваться своими ногами. Ведь лишь самые богатые из них могли позволить себе роскошь парящего диска, либо достаточно емкий для постоянного использования артефакт левитации. Ну или же могущественные маги и жрецы темных богов, которые не утруждали себя подобными мелочами, и взмывали вверх силой собственной магии. К последним, к своему счастью, относился и странный илитиири. А потому, вновь отметив краем глаза все набирающую обороты суету слуг внизу, он оттолкнулся от мостика и, решив рискнуть, стремительно заскользил в сторону Дра трезен. Раскинув руки и ноги, он, словно летучая мышь, несся между мостиками и уворачивался от отдельных клубов тьмы, а плащ-пивафи рваными крыльями трепетал у него за спиной.
Для входа в свои покои эльф пользовался балкончиком, игнорируя обыкновенно общий вход. Плавно снизив скорость полета, он опустился на небольшую площадку и, сформировав образ-ключ для охранного заклинания, без задержки прошел к себе.
Покои фаэрн, чародея-илитиири, к коим относился по праву рождения наш герой, в своем обыкновении были образчиком прибежища гедониста. Все же привилегированная, обеспеченная каста. Долгая жизнь, разврат... Его собратья по ремеслу никогда даже и не пытались существенно ограничивать себя в удовольствиях, благо имели возможности. Сказать, что он был чужд общему менталитету, значит соврать. Просто по ряду причин долгое время ему приходилось быть скромнее, и не держать наложниц, рабов, коллекций дурманящих, наркотических веществ, прочих излишеств. А потом это вошло в привычку. Но тяга к красивым вещам, свойственная всему Лодиас, конечно, передалась ему полностью.
В общей комнате, в которую и выходили балконные двери, творился, так сказать, упорядоченный хаос. Вряд ли он бы сам внятно смог описать царящую там обстановку, разве что выделялись на общем фоне стоящий по центру огромный круглый иллюзион, да парящие вокруг диванчики - его личная гордость. Все остальное: комоды, полочки, столики, пуфики, торшеры, подвесные гобелены - все было завалено различными мелочами. Ведь, как он искренне считал, именно мелочи придают интерьеру уют. Книги, безделушки, различные кристаллы, артефакты и заготовки под них, наборы настольных игр, карт, две флейты, на которых эльф так толком и не сподобился достойно играть - все это создавало непередаваемый образ логова чародея. Что от него и требовалось, собственно. Внутренние же покои, куда не пускали случайных посетителей, где были личная лаборатория, спальня, заклинательный зал и прочие нужные помещения, отличались куда большим аскетизмом и значительно более тщательным подбором тех самых мелочей, которым позволялось просто валяться. Существенным отличием его логова от жилищ других илитиири был цвет. Этот странный эльф-чародей не любил контрастных черных, белых, алых тонов, предпочитая мягкие полутона, золотисто-песчаный и пепельно-серый. Даже более того, в спальне он позволил себе растительные орнаменты, что было необыкновенно смело в Обители. Получилось довольно уютно.
В гардеробной царил бардак. Небрежно сброшенные накануне части выходного костюма валялись повсюду на полу, на единственном кресле, и даже на столике. Периодически одолевающая лень превращала его в жуткого неряху, и приходилось прилагать волевое усилие для исправления бардака. Так и сейчас, помогая себе жестами и не утруждаясь сделать все руками, он простейшими воздействиями распахнул сразу несколько шкафов, раскидав элементы одежды и валяющиеся под столом сапоги на положенные им места.
Переодевание не затянулось - в местном Подземье, в здешних глубинах, достаточно жарко - недра земли порой раскаляют и так спертый воздух, что становится трудно дышать. Если бы не встречающиеся тут и там разрывы реального, стихийные порталы и древняя неведомая магия - все бы живущие тут просто задохнулись. Так было правда не везде. Подземье - слишком гигантская штука, и тут тоже существуют разные климатические зоны. Причем их расположение зачастую не поддается логике. Местная же постоянная духота накладывала свой отпечаток - илитиири этого че'иль обычно не обременяют себя одеяниями. Так и серокожий эльф предпочитал легкие сандалии, паутинного шелка черные штаны и небрежно стянутую ремешками рубаху. Но посещение официальных мест в повседневном платье считается недостойным истинной знати, и требует более традиционного наряда. Как например, эта темно-синяя мантия, с адамантиевыми вставками, украшенная золотом, которую он ловко выхватил из рада других легким телекинетическим усилием. По его мнению, она была достойна представить ку'ель'фаерук, чародея Дома. Эльф вновь окинул задумчивым взглядом гардеробную, еще раз продумав свой наряд. Да, это будет в самый раз.
Скинув повседневную одежду и мельком взглянув на себя в ростовое зеркало, он, как и всегда, недовольно цыкнул. Сложно быть цринтри, с такой внешностью, которой наградила его мать. Выше и шире в плечах чем большая часть илитиири, с серо-бронзовой кожей, золотыми глазами и черными волосами. Если бы не повсеместно известное Лодиас, то есть, Народу, признание членом благородного дома, ему было бы значительно труднее. Пускай и так он не избежал многих проблем... Наверное стоит пояснить. Среди цринтри, благородных дроу, если так будет понятнее, принято носить на одежде, либо в виде украшения, так называемые ку'илинсар, знаки Дома. Но, как вы понимаете, случится может всякое, особенно в чужих краях. Утеря, смерть или иная беда. И дабы не создавать проблем с определением личности, с рождения признанным цринтри принято наносить магическую татуировку в виде ку'илинсар, подтверждаемую жрецом Олот или другого бога этого темного народа. В истинном зрении она несет частицу изначальной Тьмы, приятным дополнением к прочему даруя увеличенное сродство к темной магии.
Это решало многие проблемы, оставляя лишь одну - подобного знака никто из видевших его Лодиас не встречал ранее. И даже местный повелитель лишь развел руками, признав однако право нашего странного героя на благородство. Ломанная спираль на левом плече, вот и все, что черноволосый знал о собственном ку'эллар.
Наскоро облачившись, он привычно, без всяких жестов сплел простейшее бытовое заклинание, приводящее наряд в достойный, безукоризненный вид. Ни пылинки, ни складочки.
Закончив с мантией, эльф прошел в скрытую за заклинательными покоями небольшую тайную комнату, отпираемую лишь специфичной личной магией, где на множестве полочек и столиков, в сундучках, ларцах, чехлах и держателях размещались десятки изготовленных преимущественно им самим артефактов. Парадоксальный момент для всех осведомленных в нюансах, знающего об этом илхарна, но его грубая врожденная магия позволяла создавать удивительные вещи с меньшими затратами, нежели традиционным волшебством. И потому, пускай он и категорически не любил артефакторику, в силу своей несобранности, лени и непоседливости, считая ее нудной и скучной, но талант свой развивал. Почти все хранящееся здесь было создано им лично, точнее, зачаровано, за последний оборот после получения мастерской степени.
Здесь эльф задержался, перебирая разные украшения, отбрасывая их после примерки. Он пытался добиться не только сочетания видимого, но и синергии примененных заклинаний, чтобы не получить неприятные и неожиданные эффекты. По результатам подбора, он дополнил наряд тремя зачарованными кольцами, два черных-адамантитовых, и одно из мифрила с небольшим багровым рубином. Также на широкие, мощные плечи легла вычурная синеватая цепь с защитным амулетом в виде стиснутого когтистой лапой ультрамаринового камня. На черные волосы лег тонкий фиолетовый с черным отливом венец, а в раскрытую ладонь влетел чародейский жезл, похожий на пучок перевитых шипастых лиан. Последний артефакт был самым важным, пожалуй. Он принципиально отличался от обычного жезла волшебника, о чем не следует забывать. Волшебный жезл, как и посох, позволяют хранить в себе подготовленные, сплетенные заранее основы заклинаний, снимая таким образом нагрузку с самого волшебника и расширяя его возможности. Чародейский жезл в свою очередь нужен по большей части для иного, хоть и позволяет также сохранять чародейские мыслеформы, но более всего предназначен для контроля своей магии. Начинающему чародею сложно удержать свою необузданную силу в повиновении. А потому приходится прибегать к помощи подобного рода артефактов.
Сегодня предстояло сделать еще очень многое, голова странного илитиири была занята разными мыслями, поэтому он даже забыл перекусить, о чем вспомнил уже выходя в общий внутренний коридор. Но возвращаться не стал, в надежде поесть где-то по дороге. Эта барьерная сосулька, как и все ей подобные, также имела свой выход за пределы обители. Для этого ему надо было лишь преодолеть общие внутренние помещения и выйти с противоположной стороны. Изнутри Дра трезен был похож то ли на диковинный улей, то ли на муравейник. Короткий внутренний коридор делал странный изгиб и имел помимо входа в его покои, еще всего две двери. В ближайших, что были слева, сейчас никто не жил. Обитавший там ранее маг погиб в позапрошлом году во время столкновения с пожирателями. Подобная потеря всегда являлась серьезной трагедии для народа, так как илитиири были не настолько плодовиты в сравнении с их более короткоживущими соседями по Подземью. Вдобавок, даже у илитиири, у очень одаренного магически народа, магов было отнюдь не тысячи. На подготовку более-менее достойного мастера в среднем уходит три, а то и четыре цикла. Как следствие, так быстро потерю Обители было не восполнить. И более всего характеризует это как раз то, что в течении уже двух лет покои продолжали пустовать. Эльфийские дети слишком долго растут.
В правых же покоях обитал уже достаточно престарелый и очень опытный маг-призыватель, не столько за счет собственной силы, сколько из-за многовекового опыта считавшийся одним из самых могучих специалистов подобного профиля в городе. Выше магистра он подняться так и не смог, да, как считал сам наш необычный дроу, это ему было и не к чему.
Помимо помещений, где проживали маги и чародеи, внутри сталактита была создана огромная полость, такой вот вытянутый вверх многоуровневый зал, облагороженный в последующем и превращенный в какое-то подобие внутреннего дворика и сада, если подобное можно так назвать. Жильцы на протяжении веков приносили сюда редкие подземные растения, еще более редкие цветы. Были даже образчики с поверхности и других планов. Произведение искусства различных народов чередовались со статуями эльдар и Лодиас, картины отражали великие деяния тысячелетней давности и невинные пейзажи. Чего здесь только не было, но получилось достаточно мило. Из всех башен, где ему доводилось бывать, он искренне полагал Дра трезен самой уютной. Так сложилось исторически, она не зря стояла на отшибе, потому как не только своим расположением, но и жильцами отличалась от всех других. Здесь обитали маги редких специальностей или дара, в основном те, кто не обладал сродством с Тьмой. А также собратья из других городов, изгнанники, безродные-шебали и прочие. Настоящее сборище разновидовой магии, умов и идей.
В самом центре сада, на парящем прямо в воздухе фонтане, стояла изумительной красоты древняя статуя позабытой потомками эльдарской безымянной богини, держащая в руках чуть светящийся зеленый кристалл размером с детскую голову. Как подобное пропустил архимаг, у него, если честно, не укладывалось в голове, ведь это был немного-немало осколок древнего мифаля эльдар, созданного еще до распада народа. И он очень точно демонстрировал разницу в магических науках илитиири в сравнении с древними собратьями. Этот маленький осколок с легкостью подавлял поле темного мифаля, формируя в пределах сталактита комфортный нейтральный магический фон. Кто и когда принес его сюда ему узнать так и не удалось, возможно эта информация скрывалась, возможно просто сейчас об этом никто и не помнил. Возможно это было тайной, ведь там где было найдено подобное, могли оказаться еще большие сокровища...
Город за пределами Обители встретил суетой. Даже в таких огромных пещерах, как городская, не бывает слишком много места, не бывает просторно. В Каменном же лесу, традиционном районе проживания цринтри, каждый шаг земли имел своего хозяина. И тем не менее, вопреки всему, но как-то так сложилось, что главный городской базар располагался именно здесь. И начинался он сразу за барьером. На выходе из Фаэр Магтир, кипела жизнь. По мосткам сновали изящные илитиири, раскланиваясь на ходу, обмениваясь репликами или же вступая в диалог. На дне кишели шебали и рабы. Первые в большом количестве были и выше, им не возбранялось подобное, а вот вторых за вторжение могли и сбросить с высоты.
Вышагивали тут и там военные отряды домов, процессии илхарес в сопровождении многочисленной охраны и слуг следовали по своим делам. Их роскошные одеяния словно бы соревновались в откровенности, а тела благородных дам - в соблазнительности выставляемого на показ. Их сопровождающие были одеты несколько скромнее, но лишь на тот трудноуловимый мизер, заметить который могли бы, пожалуй, лишь сами эльфы. В подвесных лавках шла бойкая торговля, по паутинкам и и опорам сновали разнообразные арахниды, от совсем малюток, с булавочную головку, коих было, как муравьев в муравейнике, до самых огромных, размером с подземного тролля. Мелькали красочные иллюзии-зазывалы, призванные кем-то сильфиды пели высокими голосами на своем, непонятном Лодиас, языке какую-то грустную песню... Двумя словами, как и было сказано выше, жизнь кипела.
Первое место которое он собирался посетить, это оружейные мастерские, кои были и самым отдаленным местом из запланированного маршрута. Для того чтобы добраться туда необходимо было пересечь весь каменный лес и спуститься по сети подлежащих тоннелей в одну из крупных пещер-сателлитов, Горящую пасть. Неспешная прогулка туда могла занять половину дня, идти было действительно далеко. В отличие от большинства своих собратьев, он терпеть не мог тратить личное время впустую, стараясь даже развлечения проводить с пользой. А потому подобные длительные и бессмысленные вояжи категорически не любил, предпочитая сокращать время в пути самым разным образом.
На базаре переплетение переходов было особенно запутанным и чтобы не тратить время на преодоление этого лабиринта, он сначала свечкой взлетел под самый потолок и уже оттуда , совершив замысловатый кульбит-переворот через голову, больше из позерства, направился в нужную сторону. Вспугнутые летучие мыши, оседлавшие друзы ссун-камней, с противным писком взлетали при его приближении, падая вниз и путаясь в пешеходах, сбивая пауков на головы идущих в самом низу. А он лишь чуть улыбался, так, самым краешком тонких губ, скользя по переплетению переходов каменного леса. Тут это была не самая простая задача еще и потому, что во многих местах благородные дома выстраивали целые защитные форты вокруг своих обиталищ, могущественная магия которых и охранные конструкты, а также сложная фортификация еще более путали лабиринт. Здесь вполне можно было заблудиться, не зная пути. Еще более опасно было влезть на чужую территорию, что могло закончится печально, с последствиями. Темные эльфы очень трепетно относились к вторжению на собственную территорию, не стесняясь в средствах для выдворения незваных гостей.
На самом деле сеть городских пещер представляла собой сложный комплекс в несколько ярусов, порой сообщающихся лишь единичными узкими тоннелями. Самая крупная, центральная пещера, широкой частью которой и был Каменный лес, практически в центре этого переплетения. Она имела небольшой, но все же вполне ощутимый уклон с севера на юг. А примерно на середине Южного склона, который так и назывался, проходил важный торговый путь, провал-спуск, прозванный Пастью. В отличие от множества других подземных путей, это был широченный тракт спиралью спускающийся в огромную в несколько сотен шагов дыру. Этот караванный маршрут, так называемый Гранитный путь, или Гранитная дорога, тянулся через несколько регионов Подземья, причудливо вихляя, и, то уходя на темные глубины, то поднимаясь почти к поверхности, в верхнее Подземье. Он заходил во многие крупные города, поддерживающие Подземное торговое соглашение. В че'иль Тагник'зур'с он вливался в самом Южном конце городской пещеры, утекал в Пасть и, опустившись на несколько ярусов, продолжался в северо-восточном направлении. Для жителей поверхности, конечно, подобный тракт вряд ли бы показался серьезным торговым маршрутом. Конечно, количество путешествующих по нему не шло ни в какое сравнение с тем, что было там, но все же для торговли в Подземье это была важнейшая артерия, питающая не избалованные разнообразием товаров и зачастую изолированные города.
Эльф мог бы воспользоваться более коротким пешим маршрутом через сеть вырубленных узких тоннелей под городом, но там было совершенно невозможно летать, без риска столкновения. Да и полет все же был более быстрым способом добраться до Пасти.
На подлете он заметил огромный торговый караван дерро, только начинавший спуск по циклопическому спиральному пандусу. Эльф испытывал крайнюю неприязнь к этим существам. Мерзкие мелочные твари, облаченные в разномастные доспехи и вооруженные в основном короткими мечами, арбалетами или алебардами, погоняли своих огромных тягловых животных, похожих на гигантских волосатых навозных жуков. Погоняли они и десятки разнообразных рабов, и для него всегда было большой тайной, почему разнообразные жители Подземья, постоянно страдающие от мерзкого двуличного характера этих выродков, способных запродать самих себя за выгоду, терпит это, и не уничтожили до сих пор проклятых дерро. По его личному мнению подлость и предательство всегда были в крови этих искаженных подземной магией смесков, это было в их природе, и не изменится никогда.
Общество илитиири всегда зорко следило за возможным развитием различных мутаций, вычленяя и искореняя, стараясь сберечь чистоту крови. Именно эта черта в свое время и порой поныне отравляла жизнь черноволосому чародею. Так почему же тогда целый народ искаженных может существовать здесь, в Подземье? Чуть замедлившись, он пролетел прямо над караваном, провожаемый злобными взглядами мелких уродцев. Несколько из них сплюнуло себе под ноги, бросая на него короткие взгляды исподлобья. Вот это было уже откровенной дерзостью, но эти подлые твари рассчитывали на торговое соглашение, тем более в пределах города. Ничего, память у эльфа была хорошая, он отлично запоминал лица.
Зависнув на мгновение над пастью, эльф резко ускорился, и снарядом рухнул вниз. Волосы рвало бешеным напором воздуха, мантия трепетала, а из глаз вышибало слезы. Но, бесы вас раздери, как же он любил подобные моменты безумного полета! Он бы с удовольствием кричал что-нибудь задорно-бессмысленное, если бы не мощный встречный напор воздуха и то, что это было крайне недостойным мастера Обители.
Горящая Пасть представляла собой по сути своей русло потухшей магматической реки, в которое вот уже на протяжении нескольких сотен лет стихийно проникали на материальный план огненные духи Геенны. Они раскаляли и плавили породу, словно в попытках вновь вызвать пламенное течение. Городские маги по заказу мастеров-кузнецов отлавливали их, пленяли и поставляли во множество окружающих пещеру мастерских, где в печах, скованные рунными кругами, духи огня прекрасно справлялись с задачей плавки металлов. Даже таких тугих, как адамантин. Находиться в самой Пасти считалось небезопасным, потому вырвавшиеся на волю духи и редкие демоны были крайне агрессивными и нападали на любого. Совет магистров давно позаботился о том, чтобы они не смогли вырваться в общие туннели или на Гранитный путь, построив мощные чары на ведущих туда тоннелях.
Влетев в один из узких боковых коридоров, уходящих в Пасть, эльф продолжил свой путь уже пешком. Вырубленный в камне ход постоянно вилял из стороны в сторону, пересекался со множеством других дорог, норовил запутать. И при этом здесь не было ни одного указателя, словно бы местные жильцы не были заинтересованы в случайных покупателях. Да и вообще, здешние пути не были особенно ухоженными, лишь редкие высеченные в камне барельефы говорили о том, что этот тоннель не дикий.
Эльф направлялся к знакомому мастеру оружейников, с которым плодотворно сотрудничал уже на протяжении почти двух кругов. Этот мастер не считался ни самым умелым, ни самым известным среди прочих эльфийских кузнецов. Но то что он делал, полностью устраивало чародея, без каких-либо существенных нареканий. Соотношение цены и качества было очень заманчивым. Черноволосый часто заказывал ему изготовление заготовок под артефакты, в том числе и ювелирного качества. И мастер справлялся хорошо, а большего для чародея было и не надо.
Огромная зала его мастерской была полностью искусственной, высеченной в камне его собственной магией, а не сделанной на основе естественных пещер, как было принято. Здесь всегда царила легкая прохлада, потому что хозяин терпеть не мог жару, и даже более - гулял легкий зябкий ветерок. Для черноволосого эта его причуда казалась достаточно забавной, ведь подобная черта кузнеца явилась для него в свое время полнейшей неожиданностью. Как сочеталась в мастере любовь к плавке металлов, в работе с раскаленными, текучими материалами и патологическое неприятие жары, он так и не смог воспринять. Подобная прихоть могла стать мастеру очень накладной, если бы он сам не умел обновлять и накладывать охлаждающие заклинания. Более того, черноволосому казалось иногда, что свою магию кузнец освоил именно для этого, а не наоборот.
Мастер металлов Вузирач, а именно так его звали, использовал нетрадиционный подход для того чтобы растопить металл, крайне редко прибегая к помощи огненных духов, и в основном использовал обитателей плана воздуха. Чародей в свое время всерьез заинтересовался этой методикой, и к удивлению узнал, что достаточно сильная молния для плавки металла ничуть не хуже жаркого пламени, а порой и значительно лучше. А затем, углубившись из интереса в изучение данной проблемы, он выяснил, что по сути своей это достаточно близкие явления - огонь и молния.
Мастер был необщительным и никогда не держал вокруг себя множество слуг или учеников, предпочитаю выполнять всю, даже самую черновую работу своими руками. Он молчаливой тенью переходил от одного своего странного агрегата к другому, порой за несколько часов не произнеся ни единого слова даже при наличии собеседника. Вот и сейчас чародей застал его подле оригинальной домны, где бились в защищенные рунами стенки несколько грозовых духов. Желание покарать призвавшего их наглого мага было велико, а вот ума им явно недоставало, и потому они раз за разом бились в прозрачные слюдяные стены, извергая из себя потоки слепящего пламени. Вся их ярость, выраженная в молниях, без последствий впитывалась в толстенные золотые штыри, и по специальным проводникам утекала в рабочую камеру, где и происходила плавка. Судя по серебристо-молочному ручейку, стекающему по выходному желобу в подставленные формы, в настоящее время мастер занимался переплавкой мифрила. На дне и стенках каждой формы, последовательно приносимой мелким синекожим бесом, мерцало тусклыми угольками множество рун, не дающих металлу вновь застыть.
Эльф аккуратно задвинул за собой легкую дверь, выточенную из грибной ножки и покрытую геометрическими орнаментами. Не больше пальца в толщину, она имела мощную магическую ауру, и явно была хрупкой только на вид. Пройдя через нагромождение различных верстаков, миновав кучу сваленного как попало железного лома и отметив походя все прирастающего синеватой металлической плотью-броней голема, он остановился в нескольких шагах позади мастера металлов. Визурич стоял практически неподвижно, лишь перевитые венами искореженные руки совершали чуть неуклюжие движения, перетекая из одного жеста-мудры в другой. Чародей не слишком хорошо разбирался в подноготной происходящего действия, примерно понимая только то, что мастер проводил дополнительную обработку жидкого металла, ведь ряд свойств зачарованному предмету можно привить только так, на самом раннем этапе. Каждый такой поддон с мифрилом имел собственную маркировку, скурпулезно вносимую в рабочий журнал, и шел на изготовление какой-то определенной детали, конкретной части артефакта. Например, придать металлу свойство гидрофобности без дополнительных лаков и покрытий можно было только так.
-А... Это ты, Кельрак... - совершенно не прекращая своих манипуляций и даже не обернувшись обратил внимание на своего гостя мастер. - Твой ятаган на проверочном столе, заточишь сам... И я совершенно не представляю, как ты умудрился так его поломать, но долго он тебе не прослужит теперь. Так и знай... С тебя тот шар для цепа.
-Тьма в помощь, мастер, - коротко поблагодарил-буркнул расстроенный чародей Кельрак, а именно так, как теперь стало понятно, звали нашего странного черноволосого илитиири. Он вообще-то был довольно компанейским эльфом в кругу своих близких знакомых, и никогда не отказывался даже просто в пустую поболтать, явно испытывая странный дефицит общения в не слишком дружном обществе илитиири. Но сейчас, на волне испорченного настроения, да и просто по причине бессмысленности - мастеру было не до него - он воздержался от болтовни.
Без прочих слов он прошел в соседний, меньший, так называемый, чистый зал, отгороженный паутинной шторой, где и располагался указанный стол. Повинуясь простейшему активирующему жесту, огромная друза ссун-камней под потолком вспыхнула ярким желто-голубым светом. Именно здесь, среди множества еще более странных приспособлений, на столах исчерченных рунами и магическими граммами, на этих искусных волшебных устройствах, если можно было бы так их назвать, проводилась проверка и доводка, а также порой и зачарование изготовленных предметов. Достаточно крупный стол, порядка трех шагов в длину, увитый целой вязью переплетающихся схем и строчек на эльдарском... Последние, к слову, вносил как раз Кельрак, один из немногих илитиири, достаточно сведущих в древнем языке, калибруя артефакт по просьбе мастера. И хотя работа была внове, обычно он не занимался изготовлением точных артефактов, по понятным причинам, получилось неплохо. Так вот, в центре этого стола, в фокусе, лежал небольшой, в полтора локтя меч с двойным изгибом и двухсторонней заточкой. Матово-серый клинок, простая рукоять, обвитая камнекожей, без противовеса-балансира. Он был изготовлен мастером Вузичарем пол круга назад и зачарован чародеем под себя, никому более он не подходил из-за особенностей дара, оставаясь в обычных руках неплохим, крепким и острым, но просто мечом. Если бы Кельрак подал на него сейчас поток своей грубой магической силы, то меч переменился бы на глазах, начав испускать гнилостное зеленовато-желтое свечение. Ятаган Гнилой Светлячок верой и правдой служил все эти годы фаерн Кельраку, но последняя вылазка в усиление дальней стражи закончилась для клинка печально. Неизвестно откуда вылезший огнечервь, в чешуе которого и застряло глубоко засаженное лезвие, агонируя, порушил не только каменные джунгли одной из подземных пещер, разломив несколько сталактитов, штор и пару хрустальных друз, но и разломил ятаган на три крупных осколка. Мастер смог восстановить целостность клинка, и даже соединил проводящие линии, спрятанные в толще металла, но это была лишь временная мера, не дающая прежней надежности, как прекрасно понимал сам черноволосый. Не то, чтобы он был великим мастером... да и просто мастером в обращении с оружием, но илитиири живут долго, маги в Лодиас очень ценны, так что традиционно для обороны в ближнем бою, для того, чтобы избежать неприятных последствий антимагии, почти все обитатели Фаер Магтир учились владеть каким-либо оружием. Было даже разработано за тысячелетие некое подобие школы боя именно для использующих магию, в чем-то близкую подобной у высших эльфов, но все же отличной.
Кельрак аккуратно и в чем-то даже нежно подхватил верный клинок со стола, повертел его, рассматривая со всех сторон. Действительно, клинок требовал небольшой доводки, заточки точнее. Внешне было бы и не отличить от целого, не понять скрытые дефекты, если бы он не знал, где и как искать.
Как и все здесь, точильный артефакт представлял собой сложно зачарованное устройство. Илитиири вообще очень мало использовали в своем повседневном быту механические приспособления, полагаясь на свои чары в элементарных делах. Заточить простой нож можно было бы и простейшим заклинанием из первого круга сложности, однако для зачарованного клинка они не подходили. Сплав мифрила и адамантина обладал высокой прочностью, тугоплавкостью и сложно поддавался обработке. Конечно, чистый адамантин был еще прочнее, но также и значительно тяжелее. Заклинанием подобный меч заострить бы не получилось.
Закрепив ятаган в специальных тисках между двумя бронзовыми пластинами, украшенными золотым тиснением в виде двух парящих сильфидов, Кельрак зачерпнул из крупного питающего кристалла на станине в центре помещения достаточное количество нейтральной энергии и влил ее в артефакт. Последний окутался прозрачным, едва уловимым обычным глазом сферическим полем, а между пластин все сильнее и сильнее начал разгоняться воздух. Пока порывы его не стали напоминать ураган в миниатюре. Затем из поддона в воздух поднялась мельчайшая алмазная пыль, включившись в бешеный танец, и придав маленьким смерчикам брильянтовый блеск. Работы тут было на несколько минут, артефакт справлялся со своей работой удивительно быстро, на глазах затачивая фиолетовую адамантиевую кромку до зеркального состояния. Кельрак мог бы попробовать активировать артефакт и своей собственной силой, но грубая магия в большинстве своем скорее всего просто бы разрушила неподготовленные к этому силовые линии, разрушив изящное устройство.
Закончив с ятаганом и подвесив его к поясу на предназначающуюся как раз для него липкую магомагнитную пластину, эльф перешел к столам зачарования, на одном из которых лежал черно-фиолетовый адамантиновый шипастый шар для будущего цепа. Оплата работой, как усмехнувшись про себя, подумал Кельрак, приступая к наложению заклинаний.
Он не совершал привычных обычным магам жестов, не читал строк заклинаний на древних языках, хотя бы и мог, просто воздел над столом руки и зачерпнул щедро из внутреннего источника своей дикой, с трудом контролируемой силы. Постоянно сдерживаемый лишь только волей чародея источник полыхнул в ответ на аккуратное касание, влив в магическое тело чародея, в его ауру и проводящие каналы куда большее количество магии, чем было необходимо. Кельрак нахмурился - его магия всегда была излишне своевольной, доставляя много неприятных минут в работе. Самое простейшее заклинание могло в его исполнении сработать как надо, могло быть едва-едва работоспособным, а могло и вспыхнуть, выжигая эфир, от бурного потока переполняющей его силы. И пусть последнее происходило все реже с набираемым опытом, порой все же случалось и так. Сейчас как раз чуть не произошло подобное, что могло загубить заготовку, но эльф справился. Магия забурлила в нем, его аура скачкообразно расширилась, полыхнув в истинном зрении настоящим многоцветьем хаоса в попытках принять хоть какую-то более упорядоченную форму - дикая, изначальная магия не могла долго существовать в материальном мире в своем первичном виде. Сложить заклинание из подобной энергии было крайне затруднительной задачей, и именно это делало его чародейство особенно сложным. Пускай в его могучей силе было и множество плюсов, они едва ли перевешивали главный минус - научиться контролировать подобную силу полностью не удавалось еще никому. Обладая изумительно острым умом и прекрасной памятью, он, в отличие от большинства магов, мог держать в голове даже очень сложные заклинания из высоких кругов. Однако, на то, чтобы подобрать ключик даже к простейшим из них, у него уходило намного больше времени. Особенной проблемой были точные чары, вроде телепортации, превращения и материализации, способные в его исполнении выкинуть неожиданный фортель и, например, перенести в нужное место лишь часть объекта... Что и происходило в трети случаев с подопытными животными.
В этот раз у чародея все удалось. Сила послушно сложилась в сложную пятимерную фигуру, помимо материального мира уйдя своими частями в эфир и след тени. Подобные чары как раз и были уникальной особенностью его дара, они были прочнее, долговечнее обычных и, в целом, им было все равно на антимагические поля - находясь своими частями в прилегающих слоях реальности, они использовали для своей функции их силу, эфир, в основном, приобретая почти перманентные свойства. Выпить силу из подобного плетения было очень непростой задачей.
Непрекращающимся волевым усилием удерживаемое в стабильном состоянии сплетение развернулось во всю ширь, а затем рывком втянулось в шар. Внешне на заготовке это не отразилось никоим образом, но Кельрак прекрасно видел, как на внутренних направляющих силовых линиях и узлах свернулось уменьшившееся заклинание. Теперь этот шар мог пробить и каменную стену, заклинание в полтора десятка раз увеличивало кинетическую энергию при столкновении. На всю работу ушло не более получаса, еще столько же черноволосый чародей потратил на испытания в различных тестовых стендах. Удовлетворенный результатом, он, не прощаясь, покинул мастерскую, бросив лишь мимолетный взгляд на переместившегося к преобразователю формы мастера.
***
На Южном склоне черноволосого чародея ждало еще одно дело. Бой с огнечервем стоил ему части ценных целебных эликсиров. Червь хорошо потрепал отряд стражи, и хоть в среде илитиири и не принято было проявлять альтруизм, он, для сохранения боеспособности группы, был вынужден поделиться своими запасами. Три целебных, один укрепляющий, пять обезболивающих. Тем более, альтруизмом тут, на самом деле и не пахнет - пострадавшие обязательно вернут полную стоимость зелий. Ссорится с одним из кандидатов в магистры, благородным цринтри, пусть и без Дома, глупцов нет.
Лавка зельеварщика-сакпул, то есть, полурослика, была далековато от Каменного леса. Тем не менее, пусть и принадлежала не одному из Лодиас, но все же заслуженно пользовалась спросом и среди шебали, и среди цринтрин. Брал он совсем недорого по меркам алхимиков-илитиири, а делал на уровне хорошего мастера. Конкуренции особенной эльфы не боялись - век коротышек мал, не успеешь обернуться, как неприятная помеха в делах исчезнет сама по себе, да и не настолько много было хороших алхимиков при высоком спросе, чтобы пытаться что-то делить. Как же типичный житель поверхности очутился на средних уровнях Подземья? Как не стал рабом? История в общем-то общеизвестная. Он был отбит у рабского каравана дерро, и так получилось, что алхимик, бывший тогда в отряде, заступился за недоросля, признав в нем опытного коллегу. Поручительство дало протекцию от посягательств на свободу воли, а сакпула по прозвищу Полкотел... Кельрак вообще был не уверен, были ли у полуросликов нормальные имена, или же они их просто скрывали от посторонних. Так вот, алхимик, способный варить зелья на уровне хорошего мастера темных эльфов, это, поверьте, очень редкий специалист. Постепенно его за заслуги приняли в почетные члены крыла алхимиков Обители, и вот уже два круга он практикует в городе, уважаем и ценен.
Жил он там же, где и работал - в маленьком одноэтажном, выполненном в форме кольца с внутренним садиком, доме. Лестниц он совершенно не любил и всячески избегал, потому, даже его маленькое крылечко не имело ни единой ступеньки, спускаясь к мостовой пандусом. Все у полурослика было какое-то скругленное, и двери, и окна, и столы-стулья, и коврики... И животик был полукруглым, и бледное уже от длительной жизни под землей, но все же румяное лицо - тоже было круглым. Он был словоохотлив, даже болтлив, приветлив, всегда норовил напоить грибным отваром, который потреблял за неимением травяных чаев, а лавка его так только и называлась, потому что не имела ни витрин, ни полок с образцами - все решалось на словах, за столом. Очередей, понятное дело, в таких местах не бывает. И даже если вы вдруг попадали к нему в гости, как он сам говорил про покупателей, одновременно с другими посетителями, он всегда с извинениями раскланивался, просил чуток обождать и вручал какую-нибудь свою книгу. Которые, как подозревали все, он сам и писал на подземном, хоть и утверждал с негодующим фырканьем при прямом вопросе, что лишь переводит по памяти.
Зельеварение - это было именно то, что не давалось черноволосому совершенно. И дело было не только в даре, ибо артефакторику он сумел победить, все же, а в банальной лени. Подобная работа была кропотлива, требовала усидчивости и большого времени даже на простые зелья. Сложные же и вовсе могли готовится месяцами-годами, и один единственный пропущенный момент, не вовремя внесенный ингредиент, мог безвозвратно испортить готовящееся зелье. Кельрак всегда полагал, что проще было покупать готовые составы, чем содержать огромный гербарий или геологическую коллекцию, необходимые для работы. Эльф все же мог зачаровать, к слову, воду на какой-то временный эффект. Например, отравить таким образом кого-нибудь - ибо его магия в воде, будучи в неизмененной форме, вела себя совершенно своевольно и, при прекращении прямого контроля, превращалась во что ей взбредется. И хорошо, если просто закипит. А вот с, собственно, с алхимией у эльфа вопрос был сложный...
Полурослик, как обычно, курил свою неизменную пенковую трубку, полулежа в кресле-качалке, и что-то сноровисто писал в рабочем дневнике, закрепленном в специальном держателе. На памяти черноволосого это был как минимум дюжина-какой-то-там очередной томик скрепленной как попало пергаментной бумаги. Предыдущие записи хозяин лавки хранил где-то во внутренних покоях, и со слов илхарна, бывавшего там, ими была заставлена целая стена в библиотеке. Комнатка-гостиная, выдержанная в янтарно-кленовых тонах, была небольшой, как и все здесь, а потолки низкими, и чародею, бывшему выше других илитиири, приходилось пригибать голову, чтобы не биться о полукруглые же притолоки в дверных проемах и не задевать массивные свечные люстры под потолком... Люстры, да... Знаете, самое забавное было в том, что полурослик не признавал магических светильников, ссун-камней и прочего. Только лишь какие-то особенные долго горящие свечи собственного производства, они чадили белесым дымком, затягивающим все пространство под потолком, словно дивными облаками. В них порой проскальзывали мелкие искры, наподобие собирающейся грозы, а дым совершенно не пах, не оставлял следов и, такое ощущение, исчезал бесследно куда-то в сторону эфира. Был тут и маленький камин, он пыхал приятным жаром, каким-то таким, от которого было одно удовольствие и почему-то не становилось душно. Там, на разноцветной россыпи самоцветов свились клубками две раскормленные огненные саламандры. Полкотел щедро подкидывал им угля, а они раскаляли каменья под собой, заставляя полыхать самое их нутро. Синий, зеленый, красный, оранжевый и даже один черный - казалось, в каждом из них полыхает сама огненная магия, а не обычный жар.
Кельрак, как и все илитиири, умел ходить очень тихо, потому полурослик не заметил сразу его прихода... Ну или сделал соответствующий вид. Но стоило ему только пересечь порог комнаты, сразу подскочил и, раскланиваясь на ходу, подбежал к эльфу, принялся трясти его руку. Уже давно привыкший к такому странному приветствию, черноволосый лишь кивал, даже не делая попыток вырвать руку - странным образом, цена могла и подскочить от такого, как было замечено менее дальновидными илитиири.
-Олот кьёрл дос! - жутко коверкая благородный язык илитиири воскликнул Полкотел вместо приветствия. - Как я рад вашему приходу, мастер Кельрак, как рад! Мне как раз была необходима ваша помощь в одном щекотливом деле! Как кстати вы заглянули в гости!
Кельрак огляделся внимательнее, но никаких изменений в обычной обстановке не заметил, иных посетителей или чего-то, указывающего на их скрытое присутствие - тоже. А потому позволил быть себе чуть проще, менее официальным:
-Вендуи, мастер Полкотел, - он чуть улыбнулся краешком губ, обозначая хорошее настроение, - Ваш илитиурн все так же отвратителен. Если бы вы пытались писать свои книги именно на нем, вас пришлось бы принести в жертву Олот... Боги бы не простили нам подобного издевательства над высокой речью!
Округлое лицо полурослика недоуменно вытянулось в ответ на эти слова, но заметив все расширяющуюся улыбку чародея, он облегченно вздохнул, притворно утерев пот со лба и заметил очевидное:
-Боюсь в вашем языке не разобраться никому из кратко-живущих рас. - Он воздел короткий толстенький палец, словно бы указывал на лежащий где-то там поверхностный мир, - У нас нет полувека на освоение всех ваших падежей, правил построения прилагательных и прочей чуши! Уверен, даже язык высоких эльфов не так сложен, как ваш!
Эльф лишь продолжал улыбаться. Полурослик же, широким жестом пригласив гостя присаживаться на мягкое массивное кресло, как раз для гостей, заметил:
-Ваш темноэльфийский юмор, цринтри, испытывает крепость моего пожилого сердца, - а на недоуменно поднятую бровь добавил, - Никогда не поймаешь ту грань, за которой шутка перестает быть таковой. Живу, как на лезвии ножа!
-Не сгущайте краски, мастер, - удобно устроившись в кресле и вытянув-закинув ноги на приспособленный тут же пуфик, покачал головой эльф, и продолжил, отхлебывая из поднесенной тут же чашки. - Мы, цринтрин, да и весь наш Лодиас, отнюдь не монстры какие-то. Жестокость, не значит злодеяние. Какой мир, такие и нравы. Те же дерро или хаззак куда хуже нас. Мир Подземья закаляет... И не оставляет шансов рафинированным... Фолор дос, у вас просто отличный взвар! Как всегда.
-Спасибо, фаэрн, - он отмахнулся лишь, пристроившись на низеньком диванчике и выудив откуда-то очередную книгу, - Сказок про вас наверху, действительно, ходит много. Но они, в общем-то, лишь преувеличение... А правды в них достаточно.
-Легко, - полурослик взглянул на темную и чуть затертую обложку, словно ища там подсказку, - Вы более развратны, чем ваши наземные братья. У вас простое отношение к любви и свободные нравы. Вы относитесь к этому, словно к приему пищи...
-Не понимаю, правда, зачем вы там, - ткнул пальцем в клубящийся под потолком дым уже эльф, - разводите ненужные ритуалы на пустом месте. Это естественный процесс! Впрочем, дартиир устраивают целые церемонии даже из приема пищи...
-Боюсь, мой друг, у вас такое же заблуждение царит по отношению к живущим на поверхности, как и у них, по отношению к вам. - Полкотел постучал по обложке кончиками пальцев, - просто вы, простите, спариваетесь, как кошки!
-Только не надо сравнивать Лодиас с вашими животными, прошу вас! - чародей скривился, словно съел что-то донельзя горькое, - Во-первых, риввил, например, тоже относятся просто к вопросу продления рода...
-Не настолько просто, фаэрн! - перебил эльфа зельевар, на что первый покосился крайне неодобрительно. - Простите!
-Бросьте... Вит, то есть эта ваша... Как там, - Кельрак пощелкал пальцами, подбирая перевод на общем поверхности, - Секс. Боюсь, вас он слишком сильно волнует. А это, в свою очередь, бывает от неудовлетворенных потребностей. Не пора ли вам посетить Красный дом?
Полурослик на эти слова залился краской до кончиков ушей, отвел взгляд и, едва слышно, пробурчал:
-Вам не понять... Я женат.
-Ваша верность, - покачал головой эльф, - заслуживает уважения... И все же, что там кроме постельных утех?
Алхимик явно с облегчением принял смену темы, приведя второй пример:
-Убийство. Вы не цените ни чьи жизни, кроме жизней других илитиири. Впрочем, и собратьев вы убиваете с легкостью.
-Просто жизнь в Подземье не располагает к сентиментальности. - отмахнулся от очередного аргумента эльф, отставив допитую чашку.
-А как же пытки? Как ваши отвратительные опыты над другими разумными существами? - судя по ставшей напряженной позе и блестящим глазам, раздухарившегося мастера этот разговор всерьез взволновал. - А рабство? Вы же относитесь к другим расам, как к скоту...Да вы даже не знаете, что такое дружба! У вас не бывает друзей!..
Черноволосый чародей молча дослушал, а затем, словно отрубив, резко махнул рукой и, дождавшись внимания, закончил медленно и тяжело, будто устал от беседы:
-Йал халесс, жаэ вела, мастер. - Еще раз задумчиво заглянув в пустую чашку, по ободу которой шел простенький древесный орнамент, он отбросил ее в сторону. Но чашка не упала, разбившись, как могло бы быть, а лишь, послушная воле чародея, стремительно пролетела к стоящему на соседнем столике подносу с чайником и зависла рядом. Из носика неподвижного чайника вырвалась тягучая черная струя, закрутилась петлей и пролилась прямо в чашку, не растеряв и капли. После чего чашка влетела обратно в подставленную ладонь. За всем этим молча следил чуть расслабившийся зельевар. Эльф сделал короткий глоток и продолжил, - Мы не пытаем для удовольствия, лишь в поисках правды. Наши опыты спасли слишком многих, они позволяют нам выживать. Мы не относимся ко всем, как к скоту... Ко всем, мастер! Если смертному не достало силы или ума, и он загремел в кандалы, и более не делает попыток из них вырваться - его не за что уважать. А дружба... Если вы мне, как сами говорите, друг, давайте больше не будем об этом. Поверьте, вам никогда не понять всей подоплеки наших поступков, потому что для этого надо родится илитиири. У нас не принято объяснять и объясняться, и я, пожалуй, редкое исключение. Так вот, мотивы наших поступков обычно скрыты, и вам в разговоре, в лучшем случае, на них могут намекнуть.
Полурослик откинулся назад и молчаливо воздел руки, будто сдаваясь. Затем выудил из кармана бежевой жилетки большой носовой платок и вытер испарину на лбу. Лишь затем ответил, вновь переведя разговор:
-Ваша магия, фаэрн, это что-то! - он всплеснул руками, пытаясь показать обуревавшие чувства - Чувствую себя рядом с вами, словно на пороховой бочке! Боюсь, от ваших чар мои зелья отрастят ноги и убегут втихую под ваш плащ!
-Не преувеличивайте, мастер Полкотел, я не опасен, - эльф вновь улыбнулся, - Да и вы прекрасно знаете, как мы относимся к воровству в своей среде.
-Пожалуй, это единственная полностью соотносящаяся с вашими высокими родственниками черта! - Вновь было напомнил о состоявшемся разговоре зельевар, но тут же исправился. - Впрочем, зелья вам явно нужны. Чем могу помочь?
Кельрак коротко смежил веки, соглашаясь. Затем указал на лежащие стопкой подле качалки пергаментные листы:
-Позволите один? - А после того, как полурослик кивнул, самый верхний из стопки взмыл в воздух, извиваясь. Вокруг него вспыхнули искры, запахло паленой кожей, и уже через пару мгновений на колени алхимику упал заполненный ровным крупным почерком лист. - Вот список, попрошу все это прислать к завтра.
Полкотел быстро пробежал список глазами, закивал часто:
-Не вижу никаких трудностей, фаэрн. Посыльный все доставит к вам в Дра Трезен.
-Хорошо... - протянул Кельрак удовлетворенно и, в знак почтения, коснулся груди кончиками пальцев. - А теперь сознавайтесь, что у вас ко мне за дело, и что за странную книгу вы тискаете в руках?
Алхимик словно бы вспомнив о ней только что, взглянул на томик в своих руках чуть удивленно, потом протянул его эльфу. Тот принялся рассматривать книгу - название вычерчено эльдарской рунической вязью, а вот оглавление уже на квенья, только вот все это, и то, и это складывалась в какую-то бессмыслицу, не поддаваясь переводу. Явный шифр или качественная подделка. Полурослик меж тем пояснил:
-Выкупил ее у дуэргарского торговца за бесценок, узнав на обложке виденные у вас письмена. Очень похоже на надпись на вашем венце, - он кивнул в сторону эльфа. У того на черно-фиолетовом венце и правда, была выведена вязь эльдарских рун. - Вы же знаете мою страсть к литературе. Хотел просить вас составить перевод, хоть какой-то. В оплату готов предоставить зелья по списку... - Он было закончил выжидательно, но увидев, как скривился эльф, добавил, - И буду должен еще!
-Хорошо, - неохотно согласился чародей, - постараюсь вам помочь, но скажу сразу - тут какой-то хитрый шифр, либо же это и вовсе искусная обманка под старину. Боюсь, расшифровка может занять много времени.
-Ни в коей мере вас не тороплю, - радостно замахал полурослик и, чуть не сбив на пол полупустую чашку, схватил так и дымящую на столике, позабытую за разговором трубку. Затянувшись, продолжил, - Просто обещайте, что поделитесь переводом, какой бы он не получился! Я даже не претендую на саму книгу, просто любопытно до жути, что это я купил.
-Вы же знаете, как мы относимся к обещаниям... Не буду говорить громких слов, не дай-то боги услышат. Просто постараюсь вас не подвести. - с этими словами он предельно аккуратно сплел довольно сложные пространственные чары и, завершив, свел удерживающие книгу ладони. Последняя, подчиняясь магии, уменьшилась до размера игральной карты, после чего эльф убрал ее во внутренний карман мантии.
И если вы думаете, что торг был нечестен и странен, то стоит пояснить - мастеров-алхимиков все же достаточно. А вот на квенья и, тем более, эльдари способны были читать уверенно единицы из магов Обители. Сколько из них готовы были бы взяться за какой-то там перевод? И сколько бы они запросили? Кельрак обычно брал дорого, просто не стал сейчас торговаться и отказывать маленькому мастеру, явно ощущая момент. Подобные услуги полурослик не забывал.
Завершив таким образом дела с мастером-зельеваром и допив одним глотком грибной взвар, черноволосый чародей раскланялся и, выйдя из домика, продолжил свой дальнейший путь пешком, не спеша. Идти к следующему запланированному делу было совсем недалеко.
Хотя илитиири и были парией в традиционном эльфийском семействе, это отнюдь не означало, что они утратили обычные черты высших эльфов. Че'иль Тагник'зур'с был типично, совершенно по-эльфийски утончен и красив. Наверное, если бы город вдруг внезапно оказался в Царстве Фей и растерял всех своих жителей, то он бы нашел достойное место в магическом царстве. Лесные эльфы, не относимые к высшим, возводили свои дома из растений и деревьев, повелевая природными силами, водные выращивали свои замки используя моллюсков и окаменевающие кораллы, мифические снежные жили в замках изо-льда. Живущие во тьме илитиири возводили свои дома, выращивая или выплавляя их из камня. Базальт, гранит, гигантские кристаллы и даже переплавленный в стекло песок - подчиняясь воле могучих магов-фаэрн текли, преобразовывались, чтобы вновь застыть уже в новой, нужной форме. Так росли огромные каменные сосульки башен, возникали ажурные ограды и идеально ровные мостовые, вырастали стройные, причудливо изогнутые башни, порой переплетенные с десятками себе подобных. Архитектура илитиири была необычной, но все же тяготела своей сутью к далеким предкам, избегая массивности и грубости. Легкие, летящие постройки, огромные окна, забранные прозрачным обсидианом, что был проницаем лишь для темно-видения дроу и некоторых иных подземных обитателей. Все это было причудливо освещено, причем во всех видимых илитиири спектрах, а также теплом и тщательно подбираемым магическим фоном. Подобное, по понятным причинам, мог оценить редкий гость, остальным же че'иль представал мрачной, вечно прячущейся во тьме запутанной громадой, некоей обителью подземных беспринципных демонов-убийц. Это был эльфийский город для эльфов же.
Черные блестящие мостовые, в которых отражались, словно звездное небо в безмятежном пруду, разноцветные огоньки ссун-камней, облака светящихся лишайников, мхов и яркие точки магических светильников, была по настоящему чиста. Илитиири практически не использовали гужевой транспорт, заводить скот на мостовую было запрещено, а за брошенный мусор можно было бы загреметь в шахту на нижних уровнях, добывать адамантин. Искусственные порталы на воздушный план и иные специальные заклинания, перманентно привязанные к мифаль, поддерживали свежесть и чистоту теплого воздуха, дышалось тут изумительно легко, что в Среднем Подземье редкость. Учитывая все это, прогуляться пешком было не просто прихотью, а несомненно приятным занятием.
Южная опорная крепость Дальней стражи располагалась в паре сотен шагов от обиталища полурослика, стоило только пройти до конца кривой улочки и пересечь Зеленую площадь, прозванную так за доминирующий цвет друз ссун-камней на нависающих над ней сталактитов. Площадь вытянулась эллипсом и имела в северной своей оконечности небольшой придаток-выступ - плац перед крепостью. Илитиири не проводили парадов, но смотры и проверки войск устраивались регулярно - в Лодиас уделялось большое внимание сохранению должного военного потенциала.
Сейчас плац пустовал, занимать его торговцам и праздно шатающимся было строжайше запрещено - крепостной арбалет мог ударить и без предупреждения, если вдруг дежурный командир, джаббук-саролс, сочтет гуляющего достаточно подозрительным. Сама крепость была типичной башней-деревом, искусственно выращенным сталагнатом, созданным могущественной магией преобразования формы и алхимии. Вся изрезанная балконами, что были скрыты каменными шторами, множеством бойниц и каверн-конюшен для химер, гигантских пауков и магических големов, она была толще и выше Дра Трезен, и производила куда более мрачное впечатление. Огромные алые стяги свисали на десятки локтей, всем и каждому демонстрируя простую эмблему-илинсар Дальней стражи - перекрещенные схематичные черные меч и жезл. Подобных крепостей в городе было пять, и данная не была самой большой, уступая и Северной, и Нижней, что стояла на Каменной тропе в десятке лиг от че'иль Тагник'зур'с. К данной крепости было прикреплено около полу-тысячи саргтлин, Кельрак не знал точнее. Большинство из них проживало не здесь, хоть внутри и были оборудованы казармы, предпочитая ночевать в своих собственных домах.
Могучие врата из адамантина в два десятка локтей на памяти чародея не отпирались ни разу - доступ в крепость традиционно для илитиири осуществлялся через один из укрытых каменной и магической броней балконов. Хозяйственные же нужды велись через специальный подъемник на противоположной стороне крепости, грузовой, огромный барабан которого вращал оживленный магией Тьмы подземный великан. Взлетев над площадью практически на треть высоты башни, чародей ступил на небольшой пяточек, отмеченный невидимой магической сигмой. Постояв с десяток вздохов, он дождался окончания работы сразу дюжины различных сплетений и прошел через распахнувшуюся дверцу в небольшой полукруглый зал. Там его встречал дежурный фаэрн и шестеро воинов, составлявшие стандартный боевой отряд стражи. Чародей за последние годы успел примелькаться в Южной крепости, лишних вопросов ему не задавали, молча совершив приветственные жесты. Кельрак внимательно оглядел отряд, особо отметив опустившего глаза невысокого, но крепкого мага в легкой адамантиновой броне, со знакомым ку'илинсар. С острыми, но крупными по меркам илитиири чертами лица, короткой толстой косой белых волос и мощными, мускулистыми руками, стискивающими древко боевого посоха - это был молодой еще мастер из дома Фреервс, того самого, третьим наследником которого и был ранее встреченный сегодня Бинзир. Черноволосый неоднократно бил этого мага в учебных поединках, демонстрируя абсолютное превосходство в боевой магии. Но Дурорвир не оставлял попыток взять реванш, за что Кельрак его заслуженно уважал. Впрочем, сложно было бы найти хоть кого-то в Дальней страже, кто хотя бы раз не испытал свои силы в поединке с молодым и амбициозным мастером-фаер, претендующим на посох магистра. Учитывая его несомненные таланты в данном деле, он потому и был направлен илхарном для помощи в подготовке саргтлин и фаэрн стражи, в чем, несомненно преуспел. Все, кто знали черноволосого чародея, признавали его исключительный талант разрушать и убивать, находить слабые места в самой крепкой защите, использовать необычные и неожиданные ходы в поединке - он словно бы родился быть воином, но сам почему-то особенного восторга по этому поводу не испытывал, стараясь больше уделять внимание сложным заклинаниям и попыткам подобрать ключик к высшим кругам магии, чтобы когда-нибудь прикоснуться и к великим заклятьям. А так, все же чародей имеет традиционное преимущество перед обычными магами в бою, не испытывая необходимости заранее собирать сплетения, сохранять их в ауре и артефактах, а потому Кельрак критически относился к своим достижениям на ниве боевой магии.
-Где я могу найти уль'сарук Годорла? - обратился он к магу, бывшему одновременно и старшим отряда.
Дурорвир еще сильнее стиснул посох, явно сожалея об упущенной возможности в очередной раз бросить вызов чародею, но все же сдержал эмоции, найдя в себе силы бесстрастно взглянуть в лицо черноволосому. Голос его был сух и спокоен:
-Уль'сарук ожидает вас в магической каверне, ку'ель'фаерук, - с этими словами он повел в воздухе посохом, отворяя боковой проход.
Чародей на стал отвечать, молча проследовав мимо отряда стражи. Лишь едва-едва покачал головой, проходя мимо мага, что тот явно заметил. Заносчивость некоторых цринтрин, таких как этот молодой мастер, бывший даже чуть старше его, порой приобретала болезненные черты. фаэрн ку'Фреервс был одержим идеей победы, словно бы сам факт существования более молодого, но сильного мастера бросал тень на его честь и честь всего его дома. При этом более опытный и сильный Бинзир, также не сумевший победить в поединке чародея, никаких проблем с этим не испытывал. Да и смешно было бы пытаться - не каждый магистр сумел бы дать достойный отпор действительно, чтобы он сам не считал там себе, одаренному в боевой магии черноволосому. Помимо явных талантов, сама суть его дара была благорасположена к разрушению чужих заклятий, составлению могучих боевых чар, воплощению первобытных стихий в материальном мире. Например в обычный бич тьмы Кельрак мог бы влить достаточно силы, чтобы перевести его из третьего круга заклинаний сразу в шестой, превратив и так мощную магию в поистине разрушительные чары. Именно таким способом он, к слову, пребывая в негодовании от потери верного ятагана, и разрубил на несколько частей устойчивого к магии огнечервя, закончив тем самым бой. Вот в сотворении иллюзий Бинзир лидировал безоговорочно - в данной школе магии чародей разбирался неплохо, но недостаточно для конкуренции со специалистом. Да и сила мага в иллюзиях была вторична перед мастерством...
Внутренние покои крепости также были максимально приспособлены к обороне. Широченные коридоры, усеянные ловушками, магическими сплетениями и украшенные спящими големами, сменялись узкими запутанными проходами с ложными поворотами, ходами и дверьми. Последних, ложных дверей, то есть, тут было великое множество. По внутреннему распорядку существовал целый комплекс допусков, меняемых и выдаваемых каждый день, и большинство помещений были закрыты для посещения даже постоянным служащим. Стиль внутреннего оформления был более утилитарным, нежели обычно. Украшений было совсем мало, внутренняя отделка не блистала шелками, картинами и разноцветьем, выдерживаясь в черно-серых тонах с минимумом необходимой мебели.
Пройдя ставшим уже привычным маршрутом - за последние годы он бывал внутри всего в двух тренировочных залах, обеденной и нескольких учебных помещениях, так как не являлся членом Стражи и имел лишь расширенный гостевой пропуск - Кельрак на уровне третьего яруса вышел на опоясывающий огромный овальный зал балкон. Все внутри помещения было перекрыто мощными магическими щитами, двойными и тройными, так как именно здесь воины и маги Стражи практиковали полный бой с использованием чар и артефактов. Нужный ему цринтри сидел на легком кресле под самым потолком, по левому краю. Именно оттуда открывался прекрасный обзор на происходящее, а ментальные чары позволяли доносить свою мысль до практикующих не повышая голоса. Впрочем, Годорла ку'Ми'лил, высокий и мощный по меркам темных эльфов мужчина, ростом всего чуть ниже черноволосого чародея, обладал помимо впечатляющей внешности и чистым низким голосом, которым никогда не стеснялся пользоваться, зычно командуя подчиненными. Сейчас в подобном не было необходимости - надетый на голову золотой обруч с черным агатом служил аффектором передающего артефакта, напрямую считывая желаемые мысли. Черноволосый бросил короткий взгляд на происходящее внизу. Сразу две дюжины бойцов сошлись в учебном поединке. Неопытные, явно будущие выпускники Талак Магтир. Некоторых он даже знал или видел, другие раньше не попадались на глаза - в школе Войны хватало и шебали, которые его интересовали мало.
Приглушенный защитными чарами, снизу раздавался тихий звон сталкивающихся адамантиновых клинков, и звуковые эффекты от боевых и защитных чар. Мелькали мечи и сверкали простые боевые заклинания, как сплетенные сражающимися, так и исторгнутые из различных артефактов. Облаченные в броню молодые илитиири совершали невероятные кульбиты, уходя от ударов, маневрировали постоянно и словно хаотично, перестраивались так, что сложно было понять, кто за кого. Все происходящее, явно похожее для случайного наблюдателя на простую бездумную свалку, лишь казалось таковой, на деле являясь характерной для илитиири тактикой боя, сочетающей в себе как индивидуальное мастерство, так и продуманную командную работу. Опытный взгляд чародея сразу уловил рисунок сражения и то, что Серые наплечники уверенно доминировали над Черными, сумев вывести из строя как лидера, так и мага. Темные эльфы, обладавшие врожденными выдающимися ловкостью и скоростью движений, старались использовать в бою именно эти свои черты, а не массу и грубую силу. Потому и встретить в их исполнении стену щитов или бой в строгом порядке было бы пустой надеждой - дуергарские коробки быстро бы раскидали щуплых по меркам дварфов эльфов. Вот и сейчас тактика была привычной, обычной... и оттого скучной и проигрышной. Он практически сразу потерял к ним интерес - обычно его не привлекали для занятий с учениками, и пускай конкретно эти могли стать исключением, их уровень не произвел на него никакого впечатления. Посредственности.
Эльф более не отвлекаясь на происходящее, быстро проследовал по, как и все здесь, прикрытому мощными магическими щитами мостику. Уль'сарук Годорла, явно сразу заметивший гостя, жестом предложил обождать, продолжая следить за ходом тренировки. Судя по чуть нахмуренным бровям, высокородный илитиири был также недоволен происходящим.
Буквально через пару минут, когда чародей только-только устроился на стоявшей тут же тонконогой лавочке и вновь принялся изучать полученную от алхимика книгу, командующий Южной крепостью ку'Ми'лил отбросил обруч, добавив еще и пару крепких выражений.
-Ссуссан фолор дос, Маэгли! - Напоследок припечатал в конце своей тирады богохульством, - Если из твоих рук будут и дальше выходить такие отбросы, наш город падет, а славный род наш будет оставлен милостью Олот!
Только принявшийся разбираться с текстом черноволосый чародей, со вздохом опять спрятал книгу и, вежливо раскланявшись с командующим крепости, высказал свое мнение:
-Боюсь, тени видно только на солнце, и они совершенно теряются во тьме, - и видя чуть недоуменный взгляд собеседника, пояснил, - У вас хорошие бойцы, Годорл... И они имеют очень достойный уровень мастерства, в сравнении с дуергарами, сакпул, дерро... Если же брать риввил, каждый из них явно сравняется и с двумя дюжинами солдат. Просто на фоне таких выдающихся воинов, как вы, их мастерство блекнет и кажется посредственным.
Высокий воин, криво усмехнулся, наполняя себе хрустальный бокал черным вином из стоящего тут же графина. Осушив его одним глотком, он поморщился, затем на лицо набежала тень и явная печать боли. Но уже спустя несколько вдохов он справился с собой и, чуть слышно выдохнув, присел рядом.
-Если мы будет равняться на слабых, наши воины быстро потеряют свою силу. Лучше уж тогда вспомнить солдат хаззак или наших солнечных братьев, - он некрасиво искривив губы, улыбнулся и приставил ладони к своим заостренным, чуть вытянутым ушам. Эльф изображающий эльфа, в этом была какая-то особенная ирония.
-Вы все так же страдаете от своего преобразования? Не стоит постоянно пить этот... напиток. Вы прекрасно знаете, из чего и как он готовится, - командир крепости не стал отвечать, лишь опять поморщился. Тогда Кельрак вновь напомнил о давнишнем их разговоре - Я не уверен, что подобные средства как-то поспособствуют вашему пути велдри, скорее навредят. В конце концов, мы можем попробовать провести контролируемое преобразование...
-Оставьте, фаэрн, - он явно был не рад вновь поднятой теме, оттого ответил резко, и в голосе явно слышалось негодование, - мы обсуждали это множество раз. Да и позвал я вас не для того, чтобы вытаскивать на свет мои проблемы.
Чародей, явно недовольный, промолчал. Он, будучи полноценным чарующим, и хорошо разбираясь в проблеме, прекрасно знал, к чему могут привести подобные эксперименты над собой. Употребление в пищу растений и тварей с плана Тени в любом их виде, пусть и привносит специфическую магическую силу, но скорее всего приведет к неконтролируемым последствиям. Процесс должен идти естественно, и вряд ли быстро. Илитиири все же были привержены Тьме, а не Тени. И пускай многие не понимали разницы, считая эти космологические силы близкими, их роль в мироустройстве лежала совершенно в чуждых сферах. Для цринтрин, одаренных при рождении Олот и с частичкой ее в тонком теле, вмешательство в энергетику со стороны иной стихии порождало внутренний конфликт, способный если не разрушить, то дестабилизировать все лей-линии тела. И никакие мнимые преимущества данного преобразования не перекрывали этих проблем. Но уль'сарук Годорл совершенно не желал слушать чужие доводы, боясь потерять наработанную за несколько кругов уникальную технику боя, не только приведшую его в ряды лучших бойцов города, но и позволившую занять текущий пост.
-Я получил предписание от магистрата о проведении Саргх для вас, фаерн Кельрак, - он достал из поясного футляра тонкий пергаментный лист, увенчанный светящимися магическими печатями, и, продемонстрировав его, передал чародею, - Ознакомьтесь...
Черноволосый аккуратно принял документ, прекрасно помня склонность воина к излишнему перфекционизму - неосторожно смятый лист явно бы вызвал его недовольство. Рукописный текст, убористый почерк - официальные уведомительные документы традиционно оформлялись писарем, от руки чернильной кровью подземного осьминога, без помощи магии и артефактов. Один из поднадоевших даже самим эльфам анахронизмов. Внизу стояла виза магистра Яролила, илхарна Дома Барригим, входящего в пятерку сильнейших че'иль Тагник'зур'с. Его илхарна, учителя и покровителя.
-Проблемное направление, Нижние ярусы. Необходимо провести дальний военный рейд в Приберов отнорок... - ку'Ми'лил прервался, давая черноволосому проникнутся задачей. А она действительно впечатляла, причем по целому ряду причин. Но Кельрак молчал, погруженный в размышления. - Я дам тебе вот этих самых саргтлин и две полные сотни во главе с джаббук-саролс...
Чародей покивал, соглашаясь. Выделенные силы впечатляли - он вполне правильно оценивал силы воинов-илитиири в сравнении с иными расами Подземья. Помощь опытных воинов будет неоценима - он не имел глупой склонности недооценивать сложность задачи. А в данном случае ему ни много, ни мало предстояло совершить маленькую победоносную войну. То, что было вычерчено на пергаменте, не оставляло и тени сомнения - совет Девяти наконец-то внял его аргументам и дал ему волю расправится с неприятными соседями. Это место, отнорок короля Прибера, повелителя дерро всего Северо-Восточного Провала, изолированная часть Нижнего Подземья, система каверн и шахт, вырытых мутантами за века использования, а также небольшая крепость-поселок на сотню уродцев и тысячи рабов - все это, шахты, где велась добыча в том числе и адамантина, поля кристаллов и фермы, было тем важным органом в теле Королевства Дерро, без которого им придется очень несладко. Их уже поставленная торговля, приносящая колоссальные прибыли, добыча металлов для оружия и брони, источники магии и стихийные порталы, продуктовое снабжение нескольких городков - все будет прервано при захвате отнорка. Конечно, не единым местом сильны мутанты, но удар вполне может если и не стать критичным для Прибера в его царствовании, то сильно подкосит все возрастающую мощь, заставив поумерить планы дерро на доминирование в регионе. Илхарн явно решил сделать ему подарок, доверив выполнение этой важной задачи, более того, представив ее для Саргх. Выполнение данной миссии не оставит поводов усомнится в его праве Силы владеть посохом магистра даже у последних недоброжелателей в Фаэр Магтир.
Разведка отнорка была проведена уже давно, и повторялась регулярно, в том числе и им,а разумный план захвата, в том числе предоставлялся им среди прочих аргументов на совете. Оставалось только его исполнить, причем сил было выделено даже чуть больше запрошенного. Двести двадцать четыре стражника, из них минимум три с небольшим десятка слабеньких, а иногда и приличных фаэр, уровня мастеров, остальные воины также владеют кое-какой магией и оснащены боевыми артефактами. Такой силой можно было и повоевать. Кельрака даже посетила шальная мысль перевыполнить задачу, но он загнал ее поглубже - сейчас не время для обдумывания подобного, этим он займется вечером...
-Завтра, к разгару, основной костяк будет ждать тебя у крепости. Остальные, разведка, выдвинутся сегодня, - Годорл внимательно вгляделся в лицо чародея, выискивая там что-то свое. Или наоборот, чего-то не находя, но он остался доволен. - Без лишних слов, Олот кьёрл дос.
С этим уль'сарук поднялся и направился к выходу, только забрав протянутый пергамент. Кинув напоследок 'Алюве', он вышел из зала, который уже давно покинули все тренирующиеся. Кельрак еще некоторое время сидел в задумчивости, анализируя и планируя, затем, поддавшись какому-то порыву, мелькнувшей неожиданно в голове мысли, высвободил источник почти полностью - в этом достаточно защищенном зале он мог себе это позволить, и начал было сплетать пространственные чары переноса, но вдруг остановился. Незаконченное сплетение расплылось безобразным пятном дикой магии по прилегающим слоям эфира, корежа и так бурлящие потоки энергии тренировочного зала. На миг все замерло, затем фигура чародея пошла рябью, будто от брошенного в воду камня и втянулась сама в себя, в какую-то микроскопическую точку, прихватив и часть лавки. Зал опустел.
***
В это же время, совершенно в другой части города, на Северном склоне, в маленьком отгороженном высоким ажурно-паутинным забором дворике уютного эль'инссригг, ресторанчика Шанаал, прямо в одном из проходов между экспозицией из разноцветных подземных кораллов, на высоте нескольких локтей пространство также всколыхнулось, вытолкнув за мгновение из какой-то трудноуловимой точки черноволосого чародея. Кельрак ловко приземлился на ноги, довольно усмехнулся, повторно поправив заклинанием чуть смявшуюся мантию, и разрушил чарами распыления нечаянно прихваченный кусок лавки. Шанаалом ресторанчик был прозван за огромную чашу причудливого фонтана, из которого била черная маслянистая кровь земли.
С легкой улыбкой на губах, он неторопливо преодолел сад. Место считалось престижным, не всякому цринтри было бы по карману столоваться здесь, да не всякого и обслуживать бы стали. Содержала, именно содержала, заведение одна из наследниц дома Хельвиарн, четвертая далхарил-дочь патриарха, прекрасная Синае. Известная художница и мастерица, она умело использовала свой слабенький дар преобразования, найдя свой собственный успешный путь к славе и известности. В че'иль традиционно царствовал патриархат, амбициозным илитиири тяжело было добиться чего-то большего, чем стать женой и матерью в одном из Домов, но возможно, что она и доказывала постоянно. Даже у черноволосого чародея в доме стояла парочка выполненных ею статуэток подземных драконов, и, что было их маленькой тайной, древесный мотив спальни тоже был делом ее рук.
Ресторанчик был камерным, всего на четыре отдельных, оформленных каждый в своем стиле маленьких зала и один общий, традиционный. Так как хозяйка была личностью неординарной, то и место под эль'инссригг было выбрано не простое - старая, давно заброшенная и выкупленная за бесценок дуергарская кузня, где в главном зале, как и положено серым дварфам, стояла огромная рунированная домна, способная давать чудовищный жар. Конечно, почти все внутри было переделано, и мало ли кто мог бы в массивном, заросшим паутинной лозой двухэтажном здании без окон заподозрить как кузню, так и престижное место общения. Именно такова, кстати, была его основная роль - больше клуб, чем ресторан, более мастерская, чем галерея. Впрочем, и галерея тоже - черноволосый в очередной раз с восхищением отметил поразительную живость сотворенных магессой скульптур, словно замерших во мгновение. И если бы он точно не знал и не видел гипнотический процесс творчества, он бы заподозрил, что вот этот, например, стоящий подле чаши фонтана черный эльфийский лучник, из лесных собратьев, если судить по форме ушей и общей конституции, был вполне себе живым, и ему просто напросто не повезло быть обращенным в камень. Но нет, он лично был свидетелем того, как тек и замирал в ее руках обсидиан, черное стекло и даже металлы.
Миновав дворик, а ведь это не заняло хоть сколько-то большого времени, буквально три десятка шагов, он с удивлением взглянул на уже ожидающую его на ступенях внутреннего крылечка хозяйку. Она была особенно прекрасна, даже в обществе изначально изящных и красивых эльфов. И вроде бы все было как и у всех обеспеченных благородных-цринтри, способных потратиться на доводку и так близкой к совершенству фигуры, но... Она была ниже на голову, чем массивный по меркам илитиири чародей, среброкожая, хрупкая, с тонкими руками и узкими плечами, длинной изящной шейкой, обычно не украшенной ничем, кроме шнурка с пуговицей, копной растрепанных в кажущемся беспорядке белоснежных волос, глубокими как подземное море ультрамариновыми глазами, пухлыми, четко очерченными губами и тонким носиком, каждый вдох которого заставлял трепетать не только крылья его, но и сердца мужчин, а также высокой грудью, тончайшей талией, подчеркнутой перетянувшей простое фиолетовое платье до пят шелковой лентой. Ее узенькие стопы и длинные пальчики, ее взгляд и журчащий голосок - все нравилось чародею в этой илитиири, заставляя замирать на середине шага и ловить каждый вдох, заставляя самого себя дышать - настолько она была прекрасна... Дьявольски прекрасна, как считал сам черноволосый, не в силах уловить то, что заставляет его так восхищаться ей. Прекрасная, как и ее творения, она, почему-то, между тем, не вызывала в его груди какого-то пламенного чувства, так воспеваемого светлыми собратьями, не вызывала нестерпимой необходимости быть постоянно рядом - он воспринимал ее внешность, как вершину мастерства художника, но побоялся бы взять ее в руки, даже предложи она ему это сама. Они были очень хорошими и давними друзьями, столько, сколько он помнил себя. Наверное именно это и не позволяло им стать ближе иным способом.
-Вендуи, Кельрак, - поприветствовала и весело рассмеялась она, когда чародей, задумавшись, чуть не споткнулся о первую же ступеньку. Для ловкого эльфа, для илитиири, это действительно было показателем исключительной неуклюжести. - Ты неисправим! Я знаю, почему Высший запрещает тебе чаровать в полную силу в городе! Ты единственный, уверена, способен ненароком, сотворяя стакан с водой, разрушить мифаль!
Наблюдая за ее неподдельным весельем, чародей совершенно не чувствовал обиды - подобные шутки между ними были совершенной нормой, они любили подтрунивать, отмечая собственные недостатки, поэтому он не растерялся:
-Да нет, Синае, не в том дело, нет, - он задумчиво возвел очи, пощелкал пальцами, словно подбирая причину, и с явной иронией в голосе закончил, - Все проще... Он всерьез опасается, что у меня получится что-то дельное, и я рискну чем-то большим, чем стакан воды! И вот уже тогда!...
Заливисто захохотав, что было, между прочим, неприлично среди аристократии темных эльфов, он, словно так и надо, быстро миновал хозяйку, походя отвесив ей легкий щелчок по носу, и тут же скрылся в дверях за ее спиной. Сзади раздался ошеломленный и возмущенный вопль, дверь вновь распахнулась, уже от пинка и внутрь ворвалась раскрасневшаяся фурия, размахивая выхваченным непонятно откуда синим жезлом. Хорошо, что зал был пуст, и никто из Лодиас, за исключением верного слуги дома Хельвиарн, старого уже илитиири-наставника Спираксла, который, как и обычно, исполнял роль официанта и сидел на высоком стульчике в углу у печи-домны, не видел, как, дурачась, эльфийская магесса носилась по залу, догоняя черноволосого чародея и пуская в него из посоха короткие молнии. От которых последний, впрочем, вопреки всем естественным наукам, умудрялся уклоняться... Точнее, отклонял их. Такое вот ребячество, не скажешь по другому, но это было и понятно - будучи примерными ровесниками, они только только приблизились к рубежу пятого круга, оставаясь по меркам илитиири обычными подростками. Да, талантливыми, да одаренными, но все же еще не умудренными, недостаточно взрослыми. Они еще не достигли того возраста, когда серьезность станет не напускной, а веселье потребует усилий. Поверьте, эльфийская молодежь была не менее озорной, чем человеческая.
Впрочем, угомонились они быстро, когда черноволосый подловил красавицу-илитиири на маневре вокруг опрокинутого стула и не выхватил у нее жезл, тут же закинутый метким броском на массивную люстру-кольцо, в центре которой висело облако пламени. На этом он получил пинок в колено, потом подзатыльник и, вернув хозяйке ее артефакт, созданный кстати им лично, в подарок, был проведен в любимую им верхнюю комнату, имитирующую лунную ночь в густом лесу. Он пытался как-то добиться от хозяйки правды, как она умудрилась создать подобный антураж, словно живые деревья, сложнейшую иллюзию звездного неба где-то высоко-высоко и огромный молочно-белый диск луны, но она лишь отмалчивалась, ссылаясь на связи Дома.
Тут был ровно один столик, в центре, возле иллюзорного же пруда, с вечно замершей на его поверхности, чуть дрожащей лунной дорожкой, всего два стула. Обычно здесь устраивала свидания состоятельная молодежь, падкая на экзотику. Но чародей любил данный зал не за это, он даже и сам не понимал чем, но искусственная поляна задевала что-то внутри него. Какие-то струны... Лунные, как шутила Синае, прекрасно знавшая внутренние чаяния Кельрака.
Он, как обычно, расслабленно сидел на невесомом колченогом стуле с изогнутой спинкой, чуть повернувшись к луне и балансируя на всего одной из четырех ножек. Думал о своем, наблюдая, как Синае сама, лично сервирует стол, и слушал ее неторопливый монолог. Он не был в гостях уже с декаду, и ей явно хотелось поделиться накопившимся - многое из того, что она говорила, нельзя было бы доверить никому. Вообще никому, но именно это и подчеркивало их дружбу - тайн между ними не водилось отродясь.
-Ты даже и не представляешь, аббил, - всплескивала она руками на ходу, не прекращая выкладывать в ведомом ей одной порядке сладости из муравьиной смолы и меда подземных пчел, а также разливая цветочную мелассу. - Отец вновь завел разговор о моем обучении! Он все также надеется сделать из меня боевого мага! Лучше бы он надоедал мне наследниками, Ссуссун побери!...
-... вот она приходит ко мне, представляешь, сама! Мол, хочу выкупить у тебя роте... Ну, того риввила-повара, который у меня варит медовые сладости. Я тебе говорила, между прочим! Ты меня не слушаешь, эй!.. - возмущалась она, если ей вдруг казалось, что он ушел слишком глубоко в свои мысли, тормошила его, кидалась колючими искрами.
-Да прекрасно я помню твоего раба, отстань... Высокий такой, кудрявый, худой, нет среднего пальца левой руки, глаза карие, сам бледный, косолапит на левую ногу - был перелом... И прекрати уже! Ты мне мантию прожжешь! - отмахивался чародей, обладающий действительно прекрасной памятью и, кстати, всегда внимательно слушавший подругу, пусть и краем уха. Она и сама порой не понимала, какие важные сведения с политической точки зрения могла разболтать и какие неожиданные ответы на незаданные вопросы мог дать чародей, тщательно анализирующий услышанное. Возможно, этот симбиоз был осознанным и обдуманным с обеих сторон, он получал сведения из общества аристократии, в котором все же был парией, она с изумлением часто выслушивала результаты его размышлений, раскрывающие ей глаза на не-очевидные мотивы действий разных интересных персон - выгода была взаимная, но вряд ли они всерьез задумывались об этом, считая подобное просто приятным взаимным времяпрепровождением.
Так, например, сегодня чародей узнал, что ее дом, Хельвиарн, собирается вложиться в разработку шахт под Великим Хребтом, где Подземье граничило с одноименным вышележащим царством Самоцветных дварфов, и что под это дело собирается нанять артель дуергарских каменотесов, пару рунных мастеров и сотню наемников из че'иль Ссерен, что там же, в Верхнем подземье, под предгорьями. Что Бинзир, оказывается, всерьез разругался с ку'Барригимами из-за одной из дочерей, с которой у него, не много-ни мало, чародей аж поперхнулся вином, была любовь. Вот так, видишь каждый день мага-иллюзиониста, а узнаешь его тайные переживания от мастерицы-скульптора. Также он получил подтверждения собственным подозрениям касательно нового ученика магистра Эрел'мур'ccа, о котором, конечно, спросил. Он оказался гостем из того самого Ссерена, сыном принца города, отправленным обучаться в обмен на ряд серьезных услуг. Кстати, услуги были нужны как раз Хельвиарнам, так как ку'Еверрае, хозяева Ссерена очень неохотно позволяли вести дела другим илитиири в своем регионе. Получалось, что посредством магистра, которому дом Синае в оплату подарил какой-то мощный артефакт хаззак, они получили выход на рынок другого региона.
Так, за разговором, были опустошены многочисленные тарелки и блюда, жаркое из водных червей, грибной суп, сладости, коралловая соломка и икра слепой рыбы. Чародей уже было собирался прощаться, сытый и довольный, планируя продолжить выполнять намеченные на сегодня дела и, наконец, заняться подготовкой к завтрашнему походу, когда Синае озадачила его неожиданным вопросом:
-Возьми меня с собой, абби'Кель, - она не стала дожидаться логичных вопросов и, со всей серьезностью, показывая важность просьбы, пояснила, - я устала в четырех стенах отцовской заботы, мне нужно развеяться, отдохнуть от интриг Лодиас. Отец дал добро, с тобой.
Кельрак не стал спрашивать очевидное, вроде глупых вопросов - откуда и как - один из членов Совета, ее отец, Тазаонар ку'Хельвиарн, могущественный преобразователь, сотворивший многое в городе и окружающих его пещерах, от домов, до башен. И он был, кстати, одним из его доброжелателей, во многом потворствуя другу единственной дочери, в которой не чаял души. Это в свою очередь очень мешало самой Синае, которая часто шутила о том, что не может найти себе любовника просто потому, что над ней постоянной тенью довлеет могущество отца и неудержимая чародейская ярость друга, с какой-то патологической внимательностью изучавших любого потенциального кавалера. Опека, кстати, и правда была...
Он, застигнутый вопросом уже на ногах, присел обратно, задумался, вновь поглядывая на луну. Явно высказанное ее отцом доверие, оно было лестно, но настораживало. Все же что-то тут было не так - война не обещала быть легкой. Нутром чуя подвох, он не торопился соглашаться, чувствуя настороженное и молчаливое ожидание Синае рядом. С одной стороны, одна из видных фигур из сильного дома, способная выступить неопровержимым свидетелем его деяний, с другой стороны - обуза, нуждающаяся в опеке. Но... Все не то, ответ был проще, просто он в очередной раз упустил простейшее объяснение.
-Фаерз'ун'арр - это беда, а не подруга, Синае, - он тяжело, демонстративно вздохнул, кивая на повисший вопрос. - Я уверен, ты слишком разумная, чтобы просить отца о подобном позволении просто так. Опять видение?
-Куа'л, Кель, - коротко ответила она, не поясняя. Он знал, что требовать от пророчицы толкования - дело дурное. Она и сама не всегда могла объяснить мотивы, поддаваясь наитию. Ее редкий и тщательно скрываемый ото всех дар был силен и необуздан, как и его чародейский. Именно дар, в свое время, потянул ее, совсем еще малютку, бежать из че'иль... Именно она посоветовала ему изучать и классическую арканную магию, не полагаясь только на чародейство, о чем он уже не раз благодарил ее.
-Хорошо, Синае, будь по твоему. Будь готова завтра... - С этим он и отбыл, вновь воспользовавшись необычными пространственными чарами и, опять же вновь, прихватив часть мебели, только теперь уже стула.
Магесса, которая ранее сегодня уже предвидела появление друга, но не ожидавшая именно такого его стремительного ухода, удивленно уставилась на завалившийся без части сиденья и двух ножек стул. Потом недовольно покосилась на зарябившую иллюзию и почему-то расплывшуюся неприятной мутью луну.
-Твой дар растет, абби'Кель, - она потрогала неровный, липкий, словно каменное дерево стула расплавилось, срез на сиденье, и бросила в пустоту странное. - Кипит котел, да...
***
Совершив еще несколько более мелких, не заслуживающих особенного внимания дел, вроде покупки десятка пустых кристаллов для будущей работы и оформления заказа на ряд других необходимых составляющих в ритуальной магии, чародей добрался наконец до последнего своего на сегодня и, пожалуй, не то, чтобы безотлагательного, скорее просто ответственного дела. Помимо дружбы с Синае, с ку'Хельвиарн его связывали и партнерские отношения. И не просто с кем-то из дома, а с непосредственным его главой, отцом Синае, упомянутым сегодня уже архимагом Тазаонаром, в специально созданной лаборатории которого, за пределами города и влияния мифали, чуть в стороне от Северного склона, проводилось исследование фаэрзресс. Это странное, свойственное только Подземью магическое излучение было способно воздействовать на живое, неживое и даже сам материальный мир, искажать его и дырявить. Именно источники его появления, а также способы накопления и использования в первую очередь интересовали могущественного архимага и всю верхушку Обители, ведь это позволило бы сильно упрочить позиции илитиири в бесконечной скрытой и явной войне Подземья.
Сложно было сказать, что на данном этапе исследователи получили какие-то ошеломляющие результаты, но все же был подтвержден ряд существовавших ранее теорий. Например о том, что мощность фаэрзресс наиболее велика там, где истончены границы между материальным миром и различными планами, и что, видимо, именно щели, если это можно было бы так назвать, в реальности и пропускают эту изменчивую силу в мир. Еще одним важным наблюдением стало то, что к привычному энергетическому хаосу это излучение имело отдаленное отношение, больше будучи родственным грубой магии черноволосого чародея. По этой причине, кстати, он и был привлечен к проведению экспериментов будучи на обучении у илхарна ку'Барригим. Сам чародей, обсуждая этот вопрос с архимагом ку'Хельвиарн, выдвинул теорию о том, что фаэрзресс является неким реликтовым излучением творения, которое проникает в Подземье из межпространственных аномалий чуть-ли не из другого времени или плоскости бытия, недоступной смертным расам. Архимаг Тазаонар скептически реагировал на подобные заявления, но и не отбрасывал полностью, разрабатывая в том числе и подобный вариант.
Впрочем сегодня его задача была иная, не лабораторная. Не часто, примерно один раз в год магистры проводили показательные, демонстрационные лекции для всех желающих, дабы показать действительные вершины собственной магии, высшие заклинания из профильных школ и продемонстрировать самые перспективные разработки в магическое науке. Именно сегодня, уже во второй половине суток данная честь выпала архимагу ку'Хельвиарн, и Кельрак, никогда не пропускающий подобных выступлений, сегодня был не только зрителем, но и участником.
В этот раз главный лекционный зал Фаэр Магтир был даже полнее обычного, ведь тема изучения фаэрзресс, заявленная в программе, была актуальна для всех илитиири, непосредственно влияя на построение заклинаний и просто жизнь в Подземье. Потому и ознакомится с промежуточными выводами явились все, даже лишь косвенно относящиеся к обители колдующие, такие как воины-маги Стражи или недостаточно сильные для мастерского звания маги. Полноценным членом Обители, к слову, могли стать только мастера или более сильные маги, формируя таким отсевом элиту из элит.
Залом назвать помещение все же было сложно - большая сферическая пещера, что была создана как раз ку'Хельвиарном в толще скалы над двумя главными башнями и имевшая оттуда входы, не имела стройных рядов кресел - их заменяли многочисленные балконы разбросанные по всей верхней полусфере. Между ними, спрятанные в стенах, сверкали многочисленные магические светильники, заставлять сиять которые должен был именно лектор. Странное это правило служило как бы негласным показателем и подтверждением мастерства и силы, достойных для передачи знаний, ведь напитать магией и поддерживать такое количество артефактов мог только могущественный маг. Из-за ярко горящих камней, щедро излучающих, помимо света, мощное тепло и потоки магии, лектор лишь с трудом мог бы разглядеть слушателей, а специальные чары искажали голос, сохраняя их частичную анонимность, во всяком случае так задумывалось... Все прекрасно понимали, что для магистров подобные преграды были... смешными. Но, традиция.
В центре, на гигантском парящем адамантиновом диске располагался лектор, и там же устанавливались необходимые для демонстраций приспособления. Сегодня архимаг ку'Хельвиарн был всего с парой помощников-мастеров, и кроме нескольких металлических и каменных кубов, на круглой площадке стояли только две клетки. Одна с дерро, другая с худым, изможденным человеком-риввил. Лекция еще не началась, но все желающие уже прибыли, и архимаг проводил последние приготовления, параллельно что-то вполголоса обсуждая с ассистентами. Вероятно, ожидал прибытия последнего участвующего в демонстрации, странного черноволосого илитиири.
Чародей возник из воздуха прямо за кафедрой лектория, внезапно для всех. Он невозмутимо поздоровался с коллегами и прошел к клеткам, создав видимость изучения подопытных. Судя по многоголосому приглушенному гулу, демонстрация удалась на славу. Эльф, непринужденно стоящий с гордо вскинутой головой, исподволь оглядел многочисленные балконы, всем нутром чувствуя множество направленных на него взглядов. Да, эффект был ошеломительный, он был чрезвычайно доволен собой, ведь телепортация в пределах Обители была возможна только для Круга, заклинания остальных просто разрушались законами мифали. Но для его грубой магии, для его чар, работающих совершенно по иному принципу, законы привычной магии имели слабое значение, что и позволило совершить этот незамысловатый, но эффектный трюк. Он уже давно, около года назад освоил собственный перенос чарами, но продолжал скрывать это умение, приберегая подобный козырь для достойного случая. Ведь всего через несколько дней, может быть декаду, после возвращения из похода ему предстоял главный экзамен Совета Девяти на получение магистерского звания. И успех его во многом зависел от общих настроений, от мнения мастеров и магистров. Пускай по знаниям и силам он и заслуживал степень, просто он был очень молод по меркам долгоживущих эльфов, и рисковал стать одним из самых молодых магистров в истории города. Полукровка, цринтри-без-дома, выскочка и бунтарь... Потому и требования к нему предъявлялись особенные.
Вообще о требованиях для получения магистерской степени разговор отдельный, но одним из основных условий по уровню мастерства являлась способность сотворять заклинания старших уровней, седьмого и выше, или эквивалентные им чары. Телепортация, конечно, была арканом шестой ступени, но ведь и чародей пока не показывал всех своих талантов.
Тем временем архимаг привлек внимание аудитории громовым хлопком, и, дождавшись тишины, начал. Высокий, красивый илитиири, он был словно вылеплен талантом собственной дочери - настолько тонки и выверены были черты его лица, складываясь в удивительной гармонии в образчик эталонного фаерна-илитиири, достойный картин и скульптур. Роскошная мягкая иссиня-фиолетовая адамантиновая мантия, его гордость и визитная карточка - придать данному металлу свойства ткани возможно было только заклинаниями не менее девятого-десятого уровней, что было по силам единицам магов - трепетала в порывах его магии и придавала ему, в сочетании с парящим рядом крупным ультрамариновым магическим кристаллом, заменяющим ему посох, какой-то канонический образ. А мощная, раскрытая в данный момент на полную аура, могла ввести не знакомого с реалиями че'иль Тагник'зур'с в заблуждение, заставив думать, что перед ними сам Высший. Но нет, хоть и был Тазаонар одним из сильнейших в Совете, до уровня Высшего он все же не дотягивал - просто чтобы понять разницу, надо было хоть раз ощутить запредельную мощь Барра'Тагник'зура.
Маг долго демонстрировал разные сложные преобразования, показывал каскады простых плетений, позволяющие создать результат, подобный сложнейшим заклинаниям, сравнивал их, пояснял особенности и нюансы. Потом создавал из металла и камня могучих воинов, оживлял их, преобразовывал камень в воду и металлы в песок, демонстрируя сложнейшие алхимические трансформации. Затем с помощью ассистентов создавал комплексные стихийный чары, менял полярность силы в них за мгновения, трансформируя стихийную полярность воды в огонь, и наоборот. Пояснения были краткими, но емкими - он бы не стал разжевывать аудитории элементарные вещи, ведь лекция-демонстрация в первую очередь была рассчитана на специалистов, и лишь затем для всех остальных любопытствующих.
Черноволосый чародей тоже внимательно слушал архимага, сам будучи достаточно одаренным в данном направлении магии, и мог многое из показанного повторить сам с помощью чар и арканов. Но их опыт был несоизмерим, и повторение одного и того же порой отличалось в нюансах, позволяя по-новому взглянуть на старую проблему. Он вообще старался черпать знания из любого источника, даже в тех сферах, которые ему давались с трудом. Например, теорию целительства он знал отлично, но лечить кого-то, кроме себя бы не рискнул. Почему? Косвенно, причина его нахождения здесь была именно в этом.
-А теперь, в качестве вступления к докладу по фаэрзресс, мой ассистент, мастер Кельрак, - он повел рукой в сторону замершего наготове чародея, представляя его, - продемонстрирует вам ускоренный вариант воздействия этого излучения на живые организмы. В качестве подопытных мы используем две крайние сравнительные группы, в виде особенно восприимчивых к излучению риввил и очень устойчивых к нему же, длительно живущих в зонах его высокой концентрации дерро. Мастер, приступайте.
Получив отмашку, и более не отвлекаясь на окружающее, чародей аккуратно высвободил собственный дар, на этот раз направив во вне чистую, не измененную силу. Собранная в тисках его воли, она замерла причудливым облаком в промежутке между клетками. Даже просто смотреть в это место стало трудно - внимание постоянно соскальзывало, чудилось разное, словно бы там зарождалась какая-то противоестественная гадость. Чувства и разум смотрящих замирали и сбоили в попытках интерпретировать увиденное - настолько зрелище было чуждо материальному миру. Такова была его истинная, дикая магия, которой не должно было существовать в пределах мира, и которая пыталась стать его частью, или изменить его под себя. Но он старался удержать свою магию от моментальных изменений, растягивая этот процесс во времени до достижения такого ее состояния, в котором она по своим параметрам максимально приблизиться к магической радиации фаэрзресс.
Это не заняло слишком много времени для окружающих, но сам чародей, удерживающий непокорную силу, изрядно взмок - подобный контроль был очень сложен. Когда нужное состояние было достигнуто, он разделил облако магии на две равные части и переместил их в клетки с рабами. Последние, явно опоенные заранее сильными дурманящими веществами, поначалу никак не отреагировали на происходящее. Первым закричал человек, истошно, с надрывом. Волосы водопадом посыпались с его головы, затем выпали зубы и ногти, а кожу стали покрывать все расползающиеся язвы, проступившая плоть принялась таять и скручиваться, тлея. Пленник упал, бездыханным, и зрители было подумали, что на этом ему и настал конец, но нет. Буквально через пару минут истончившееся тело принялось совершать обратные эволюции. Мышцы на глазах разбухали, кости деформировались, череп стал больше, а зубы выросли новые, заостренные и в несколько рядом, пальцы скрючились, превратившись в подобие когтей, а из позвоночника выросли костяные шипы. Получившаяся тварь была явна крупнее изможденного человека, использовав для трансформы магическую силу, и была в целом отвратительна. Но живущих в Подземье илитиири подобным было не удивить. Спустя еще некоторое время она подала признаки жизни и, пошатываясь, поднялась, принявшись принюхиваться и порыкивать - глаз у получившейся твари не было, зато нос занимал чуть ли не треть морды, уступая только гигантской пасти.
Тем временем дерро даже и не думал проходить первый, губительный этап преобразования, внешне не изменяясь совершенно до последнего момента. И лишь когда первая тварь сделала попытку вырваться из клетки, обрушившись на адамантиновые прутья всей тушей, мутант вздрогнул и поднялся, изменяясь прямо на глазах. Словно бы был преодолен какой-то порог восприимчивости, он стал раздаваться вверх и вширь, тоже набираясь массы и силы, вот только в его заалевших глазах пылала отнюдь не бездумная ярость, а холодный расчетливый гнев и липкий затаенный страх - он явно сохранил разум.
На этом чародей закончил удерживать свою магию, которая тут же утекла в эфир, взбаламутив его на прощание. Он отошел от клеток, уступив место подошедшему и продолжающему лекцию архимагу. Данная демонстрация многое объясняла внимательному зрителю. То, о чем не будет сказано, но что подразумевалось - если дерро продолжат захватывать Нижнее Подземье, где уровень излучения особенно велик из-за совсем истонченных границ между планами, их народ может преобразоваться в нечто большее, чем жалкие неуклюжие мутанты, не способные оказать должного отпора воинам илитиири. И такие воины, вроде стоящего сейчас и гневно взирающего на архимага дерро, уже были в рядах народа мутантов. Пока единично, но только пока.
К слову, сами илитиири, будучи затронутой Тьмой расой, были куда более устойчивы к излучению, чем даже дуергары, известные своей толстой шкурой. Но даже они старались не соваться без специальных защитных амулетов в места настолько высокой концентрации фаэрзресс, какая была создана чародеем. Впрочем, таких даже в Нижнем Подземье было не много. Но вот проблема влияния радиации на традиционную арканную магию была как нельзя актуальна, потому как длительные и перманентные сплетения первыми страдали от губительного воздействия. Именно для этой цели и создавался мифаль города, чтобы создать максимально комфортные для магов условия, привлекая тем самым их со всего здешнего региона и даже из отдаленных мест. Город давно зарекомендовал себя, как обитель могущественных магов, одна из лучших школ народа илитиири, будучи известным во всем Северном Подземье.
Лекция продолжалась еще долго, чародей дважды участвовал в демонстрации, сначала воздействуя на более архаичные виды заклинаний, вроде рунических кругов, ритуалов и жестово-словесной магии, редко используемых современными магами дроу, потом влияя на создаваемые ассистентами и самим архимагом арканы, имитируя разные условия Подземья. В конце даже создал маленькое поле антимагии, что потребовало от него особенной концентрации, ведь эти чары были как раз эквиваленты седьмому уровню арканной магии. Подобные действия позволяли архимагу продемонстрировать эволюции разных заклинаний в нетипичных условиях. Самой устойчивой, к слову, проявила себя традиционная ритуальная и рунная магия, дольше всего сопротивлявшаяся воздействию.
Когда все закончилось, он был изрядно утомлен, больше морально, чем физически - все же быть в центре такого внимания было для него внове. Он не стал участвовать в дебатах, с разрешения архимага покинув зал и направившись домой. Ему еще предстояло хорошо подготовится к завтрашнему выходу и освежить в памяти разработанный ранее план.
Глава вторая. Переходы.
Хар'Олот тысячи лет было домом для темных эльфов. Путанная вереница пещер, бесконечно огромный и вечно меняющийся лабиринт переходов, подземные моря, уходящие за горизонт и на неимоверную глубину, гигантские пещеры в сотни и десятки километров, спонтанные провалы на иные планы, порталы стихийные и стабильные - все то, чем на самом деле является Подземье. Было бы весьма опрометчиво считать, что хоть кто-либо может с легкостью найти тут верный путь. Разведанные дороги просто обрываются в самый неожиданный момент, мосты рушатся, пещеры обваливаются. Лишь редкие аномалии, вроде Гранитного пути существуют достаточно долго для их регулярного использования. Многие поколения жизни во тьме даровали жителям этих краев странные и весьма разнообразные таланты. Темновидение, чувство направления, иные более редкие способности - вот то немногое, что дает преимущество в жизни и путешествии по Подземью.
Разведывательный отряд замер на ледяном карнизе. Черноволосый чародей напряженно вглядывался во тьму, высчитывая что-то понятное ему одному. Странная неистребимая привычка шевелить губами в такт собственным мыслям сильно забавляла аббил Синае, и он честно пытался с ней бороться, но безуспешно. Стоило лишь чуть сильнее задуматься... Полукровка вообще был склонен к различным вредным дурным привычкам. Например, он постоянно щелкал пальцами, когда вдруг не мог поймать за хвост какую-либо интересную мысль.
Пещера терялась вдали. Все ее дно и потолок были усеяны разновеликими сталактитами и сталагмитами, а по полу змеились мелкие ручейки растекшейся подземной речки. Редкие люминесцирующие грибы и лишайники с трудом разгоняли царящий тут мрак, поблескивая на мутных коричнево-желтоватых сосульках. Где-то там, невидимая сейчас, но замеченная ранее, бродила по своим великанским делам пара крупных фоморов.
Кельрак даже и не рассматривал возможность обойти опасного противника. В течение Саргх нельзя уступать подобным вызовам. Пускай в иной раз тихая армия могла незамеченной проскользнуть мимо, сейчас ему просто необходимо было принять бой. Противник был неудобный. Подземные великаны были, обычно, мельче своих равнинных или горных собратьев, но по сути были им родственны, как сиды - эльфам. Фоморы обладали редким талантом не просто ходить через грань из яви в навь, они были способны находится в двух гранях мира одновременно, пускай и частично. Это позволяло им преодолевать сплошные преграды, обходя препятствие тропами другого плана бытия. Фаэрзресс не оказывало на них никакого внимания, более того, они предпочитали селиться именно в местах его наибольшей силы. А о высокой устойчивости к магии и редком уродстве знали, пожалуй, даже самые маленькие илитиири.
Принявший какое-то решение чародей на языке жестов отдал несколько коротких указаний командиру разведчиков, взмыл в воздух и, отдалившись на сотню шагов, плавно отпустил источник. Дурная сила потоком хлынула по лей-линиям тела, заставив ауру вспыхнуть многоцветной аномалией, а окружающий эфир вздрогнуть. Эльф еще некоторое время продолжал тянуть силу из источника, наполняя резерв и сбрасывая часть вовне, выводя его из потушенного состояния. В пределах че'иль чародей редко мог себе позволить подобное, от чего втайне страдал. Отпуская источник, он будто расправлял плечи и вдыхал полной грудью. Ощущения силы и свободы пьянили.
Где-то в глубине пещеры раздался недовольный клекот и ослепительно полыхнула молния, отчего по мелким ручейкам побежали блуждающие огоньки. Стремительно понесшийся в сторону шума Кельрак недовольно скривился - только бехиров ему и не хватало. Закованный в легкие латы, в плаще-пивафи и шлеме-венце, мерцая всполохами дикой магии, он несся, все набирая скорость к источнику участившихся вспышек, лавируя в частом лесу каменных и ледяных сосулек. Сжатый в руке Терновый шип, переполненный грубой силой, искривлял пространство вокруг оголовья, притягивая взгляд случайного наблюдателя.
Вынырнув из-за очередной полупрозрачной ледяной шторы, протянувшейся на сотню шагов до самого пола, эльф, уже явно ощутивший несколько разнообразных крупных аур впереди, свечкой взмыл под самый свод. Зависнув, он вскинул жезл и влил изрядную порцию силы в сформированный тут же мыслеобраз. Невидимый еще противник явно ощутил приближающуюся угрозу, если судить по раздавшемуся многоголосому реву, но предпринять ничего не успел. На несколько секунд все звуки схлынули, затем резко и оглушительно хлопнуло, потянув окружающий воздух в зону искусственного вакуума. Мириады каменных и ледяных осколков шрапнелью брызнули во все стороны, обламывая сосульки и выбивая куски из сталактитов, рикошетя от пола и сводов. Укрытый щитом эльф хитрым зигзагом скользнул в зону поражения.
В центре небольшого озерца, образованного скопившейся во впадине водой, на возвышении-островке ворочались две крупные, в полтора десятка локтей фигуры. Кожаные доспехи с нашитыми шкурами пришли в негодность, растрепанные и порванные взрывом, шлемы-шапки слетели в воду, оголив бугристые, непропорциональные, огромные, поросшие пучками жестких волос головы. Великаны явно были ошеломлены, но вполне себе живы, получив лишь незначительные ранения. Их очертания периодически расплывались, мерцали, отмечая ослабший контроль за положением тела в планах. Два обсидиановых топора с черными бронзовыми рукоятями отлетели далеко в стороны, один из двух щитов вонзился в низкий здесь свод пещеры. Подле фоморов в воде барахталось вытянутое многоногое тело с крокодильей головой и чешуей очень темного, почти до черна, синего цвета.
По лапам и чешуе гребня полыхали разряды, подсвечивая бурлящую воду.
Кельрак, не задумываясь ни на миг, мощным волевым усилием и коротким жестом левой руки сорвал со свода треснувший сталактит, обрушив его на голову приходящего в себя бехира. Эта выведенная в незапамятные времена великанами против драконов тварь была для него самым неприятным в данной ситуации противником, обладая способность молниеносно атаковать мощнейшими электрическими разрядами, настоящими молниями, от которых было просто невозможно уклониться и сложно защититься.
Удар каменной сосульки весом как минимум в сотню тонн заставил все вокруг затрястись в судорогах рукотворного землетрясения. Облако пыли мгновенно укрыло все поле боя, но Кельрак не сомневался в успешности удара - расплывчатая аура бехира, вспыхнув напоследок, начала гаснуть. Мгновенно пришедший следом коронный Незримый Молот вбил ползающий в клубах пыли фоморов в пол, заставив каменную плиту островка треснуть, а воду хлынуть в возникшие от подобия афтершока провалы. Фоморов было сложно убить прямым магическим воздействием - живущие на границе планов великаны были чрезвычайно живучи, и могли пожирать даже разрушительную силу дикой магии.
Кельрак встряхнул резко кольнувшей головой - насыщение мозга и трансформация грубой магии в силу собственного разума было одной из самых болезненных процедур. Он не был сильным псиоником, лишенный подобного редкого дара, но смог развить некоторые простейшие навыки до разрушительных величин. Уникальный постоянный самоконтроль, удивительная сила воли, требуемые для обуздания грубой магии, служили сильным подспорьем в контроле псионических сил. Подобные навыки были еще одним неприятных козырем для возможного противника.
Фоморы конечно же были еще живы, пусть все еще ошеломлены и сбиты с толку внезапностью и скоростью нападения. Эльф, ориентируясь на эфирный аурный след, резко дунул, вызывая Могучий Ветер. Шквалистый порыв за несколько секунд сдул висящую в воздухе пыль, открывая взору чародея поднимающихся великанов. Подлетев на расстояние десятка локтей к одному из них, Кельрак выпустил целую реку силы в жезл, которой бы хватило на пару заклинаний-фаерз'ундус шестого круга. Терновый шип в трудно уловимое мгновение удлинился, пророс несколькими десятками металлических ветвей, пронзивших одного из фоморов насквозь. Еще мгновение, и сотни шипов раскрылись во все стороны, разорвав пытавшееся ускользнуть в навь тело на множество кровавых кусков. Жезл, зачарованный и напитанный самим чародеем, стойко и почти необратимо разрушал лей-линии, начисто лишая магических тварей способности к регенерации. Данного великана можно было больше не принимать в расчет.
Второй фомор, подтверждая дурную славу своего народа, нанес удар также внезапно, как и сам чародей. Еще мгновение назад стоящий на коленях и трясущий головой, он взвился в стремительном прыжке и ударил по эльфу непонятно как оказавшимся в руке обсидиановым топором. Щит выдержал удар, но чародей от силы удара снарядом унесся в сторону ближайшего целого сталагната, сотряся его до основания. Мгновенная потеря ориентации чародеем позволила фомору сорвать с пояса горсть ожерелий и швырнуть во врага. Предвидя неладное, Кельрак переместился на сотню шагов вперед, оказавшись неподалеку за великаном. Необычные снаряды, вонзившиеся в сталагнат, вспыхнули ослепительно, обдав жаром даже сквозь щиты.
Фомор довольно взрыкнул, не ожидая более проблем, а потому даже не попытался ничего предпринять, пока белесый луч дезинтеграции не вонзился ему в затылок. Тварь сопротивлялась долго, подтверждая свою устойчивость магии, пыталась ускользнуть за грань. Но грубая магия чародея, сознательно будоражащего и перенасыщавшего эфир, срывала все попытки. Тело гиганта, рефлекторно поглощающее непривычную для себя силу, бурлило и бугрилось, постоянно меняя форму. Кожа то слезала, то отрастала вновь. Волосы местами опали, местами принялись стремительно расти. Пока, наконец, насыщение Луча не достигло какой-то внутренней границы устойчивости фомора и преодолело ее. Крупное тело вместе со всеми вещами в беззвучном взрыве разлетелось облаком невесомой пыли.
Тяжело вздохнув, чародей медленно опустился на каменный пол. Скоротечный бой сильно вымотал его, заставив изрядно напрячься. Несколько заклинаний-чар шестого и седьмого круга заставили серьезно потратиться и требовали отдыха на восстановление. Вызвав через амулет командира разведчиков, чародей отправился осматривать тела и оценивать трофеи.
***
Хорошая война для Лодиас, народа дроу, должна быть короткой, внезапной и, несомненно, победоносной. Быстрый натиск, подавление, уничтожение. Темные эльфы не считали нужным и возможным тратить небольшие свои популяционные ресурсы на затяжные конфликты, опасные своей непредсказуемостью, предпочитая решать проблемы одним ударом. Их войска были очень мобильны.
Каждый воин-илитиири был вполне самодостаточной и хорошо оснащенной боевой единицей. Превосходство выпускников Талак Магтир над противниками иных рас достигалось не только и даже зачастую не столько выдающимся оружейным мастерством, но и высоким уровнем индивидуальной и командной тактической подготовки, прекрасным оснащением и пусть слабыми, но магическими талантами.
Почти каждый саргтлин владел простейшими заклинаниями, и мог внезапно обжечь противника огнем, заставить землю скользить, либо покрыться шипами. Мог укрыться простым магическим щитом, отклонить несложное заклинание и отвести взгляд. Даже банальные магические трюки, такие как невидимая рука, бывшая простейшим телекинезом, управление слабым огнем, магический светлячок - каждый из таких приемов в Магтир обучали применять для пользы в бою. Множество типовых фаэрл клез, зачарованных вещей, хорошая и легкая броня, первоклассное оружие - лишь облегчали битву, не являясь единственным решающим аргументом.
Важными элементами снаряжения были и обычные бытовые предметы. Мелкие, но усиленные ссун-световые камни могли как осветить, так и ослепить. Минерал-горлянка, добываемый на стихийном плане, служил почти неиссякаемым источником питьевой воды, конденсируя в себе ее прямо из воздуха. Сушеное и прессованное мясо, обогащенное солями и питательными грибами, легкое и компактное, позволяло долго обходится без поисков иных источников пищи. Менее мобильные войска орогов или дуергарские когорты, например, часто тащили за собой целые стада ротов и большие обозы интендантских служб. И тем самым были прекрасной целью для нападений дроу-саргтлин.
Саргх - это не просто часть испытания соискателя на звание магистра, требующее исполнения. Это не шанс показать себя во всей красе, нет. Испытуемый обязан был проявить себя максимально сильно. И если ку'ель'фаерук претендует на посох, как особо отличившийся именно в военной сфере, то и Саргх для него будет означать войну.
Задачей Кельрака не было командовать всеми двумя с половиной сотнями воинов-саргтлин. Руководить ими непосредственно был назначен джаббук-саролс Дилаэль ку'Барригим, слабый криомант из дома илхарна Яролила, его явный ставленник. Подобный шаг магистра, не посчитавшего необходимым лично встретиться с учеником для наставлений и советов, но придавшего ему в помощь одного из лучших своих воинов, не был чем-то неожиданным, и лишь в очередной раз подтверждал его веру в черноволосого чародея. Цель Саргх была иная - уничтожить Приберов отнорок... Все приданные силы были лишь инструментом для достижения цели. Серокожий эльф лишь определял стратегию и выступал как подавляющая боевая единица, оставляя тактику на усмотрение командира воинов.
Воины-илитиири, саргтлин, стремительно перемещались во мгле гигантской пещеры, следуя заранее расставленным и обнаружимым лишь специальными чарами меткам прошедшего ранее отряда разведчиков. Чародей-полукровка в расслабленной позе стоял на сколотой макушке сталагмита, наблюдая, как тонкие ручейки воинов разными тропами скользят, будто бы паря над землей. А прямо под ним, недостойные упоминания велдри Годорла, широким потоком бежали теневые драугры. Четыре тысячи, выделенные магистратом для карательного похода, сами по себе были значительной силой, но предназначены были по замыслу чародея более для отвлечения основных сил дерро. Их вели несколько десятков мриггов, поводырей нежити, воинов-магов со склонностью к некромантии. Военная мысль Лодиас заковала драугров и их мриггов в тяжелые кованые однотипные латы, помимо прочего надежно скрывающие ауру. Так что лишь наметанный взгляд позволял чародею вычислять в матово-черной металлической реке редких вполне себе живых саргтлин.
-Силы, приданные тебе магистратом, впечатляют... - Многозначительно протянула стоящая чуть позади Синае. - При том, что твоя кандидатура весьма спорная. У тебя достаточно критиков, чтобы в иной ситуации не допустить до Саргх, но... Ситуация сложилась выгодным тебе образом.
Дилаэль ждал их где-то внизу, принимая доклады от посыльных-саргтлин, духов и раздавая указания. Будучи лишь вдвоем, отказавшись от телохранителей и сопровождающих, они могли позволить себе говорить откровенно, без эвфемизмов. Кельрак прекрасно понимал подоплеку слов своей подруги-аббил. Он, пария среди цринтрин, претендовал ни много ни мало на Власть. Большую силу и влияние в че'иль. Будучи цринтри-фаэрн без дома, что само по себе было нонсенсом, он претендовал на посох магистра и место в магистрате, которое по умолчанию ложилось ему в карман. Не будь мощной протекции домов Барригим и Хельвиарн, не будь негласного одобрения Барра'Тагник'зур, конкурирующие дома давно бы изыскали способ расправиться с выскочкой, невзирая даже на его действительно выдающуюся личную силу и боевые таланты. В конце-концов, яды, прорывы демонов или иное не случайное стечение обстоятельств никто не отменял. Фигура джаббук-саролса и присутствие Синае лишний раз остужали возможные горячие головы от вмешательства в Саргх.
Конечно, следует пояснить ситуацию с Посохом и Креслом магистра. Че'иль Тагник'зур'с - достаточно молодой по меркам илитиири город, силами Высшего вознесшийся звездой на небосвод темных эльфов, как обитель и кузница могучих магов. Магократия города зиждилась на воле Высшего и плечах сильнейших магов своего направления, занимавших девять кресел соборного зала магистрата. Каждый из членов Круга Девяти, как было принято именовать избранных, был поистине выдающейся личностью. Архимаг Тазаонар ку'Хельвиарн, сильнейший преобразователь, известный исследователь и испытатель. Старший магистр Яролил ку'Барригим, могучий некромант и главный мригг че'иль. Эрел'мур'cc ку'Рилинтил - старший магистр-иллюзионист, сильнейший среди известных в Лодиас. Ксуунала ку'Кенрахел, магистр-целитель, по совместительству илхарн дома Боли. Виерафае ку'Алеанурден, старший магистр-призыватель, силами которого жила Горящая пасть, держались провалы в Тень и городские порталы. Зилфинидиа ку'Зауафин, магистр-повелитель разума, широко известный силой своей ворожбы во всем Северном Подземье. Куартара ку'Оусст'тар, старший магистр преграждения, Страж Барьера. Архимаг Куавитра ку'Зауат, древний маг, прозванный Драконом. Второй, после Высшего по силе.
И пустующее ныне девятое кресло, вакантная должность магистра войны. Посох, дающий кресло куратора всех боевых магов города, ибо других выдающихся военных фаэрн в че'иль не было вот уже более десяти кругов, после опустошительной войны Прорыва.
Не стоит думать, что не было соискателей. Были, и более чем необходимо. Но Круг оказался непреклонен, ведь для получения заветного посоха оказалось мало уметь творить сильнешие фаерз'ундус-арканы. Недостаточным оказалось и превосходное мастерство в одном или нескольких направлениях магических наук. Не впечатлили и достижения в зачаровании, подкрепленные искусным владением оружием, как не были оценены головы могучих побежденных врагов.
Магистр войны, как считали члены Круга Девяти, должен был обладать помимо прочего всего одной простейшей чертой - даром убивать. Уничтожать врагов настолько естественно, словно бы не прилагая усилий, находить лазейки в защите там, где их не увидел бы никто кроме, побивать сильнейшие барьеры простейшими чарам... То есть, иметь очень редкий склад ума.
Там, где Бинзир в бою создавал многослойные и неотличимые от реальности иллюзорные миры, вовлекая противника в бой против собственных страхов или выдуманных монстров, развеять которые было бы поистине емкой задачей. Кельрак просто вызывал резонанс эфира, порождал хаос, разрежал воздух, вызывал звуковой взрыв, создавал големов, расслаблял мышцы противника... Он не считал необходимым использовать в бою заготовленные заранее чары, а потому его удары всегда были неожиданны и непредсказуемы. Никто не брался предрекать, что выкинет черноволосый полукровка в следующий раз. В одном из поединков против неплохого телекинетика из че'иль Интуул он умудрился закончить бой в первые же секунды, залепив оппоненту в висок его же собственным мифриловым амулетом. Особенно раздражало многих илитиири его мнимое снисходительное и высокомерное отношение, словно бы он вынужден был сдерживать силы в поединках. Эта его особенность, а также личная сила и ум, больше сотни побед без единого поражения в боях против мастеров и даже магистров - все это и привело его в Саргх.
-Ты же прекрасно понимаешь, что до посоха магистра я вполне дорос? - Кельрак полуобернулся к подруге, вскинув бровь. - Или нет?
-Сомнений в этом нет даже у твоих ярых противников, абби'Кель, - вскинув руки в успокаивающем жесте, улыбнулась ему эльфийка. - И шестой, и даже седьмой круги тебе уже покорны.
Она обошла его по дуге, заставив совершить полный оборот, и, балансируя на одной тонкой ножке на самом краю, замерла. В отличие от облаченного в боевую броню чародея, пророчица-фаерз'ун'арр щеголяла достаточно откровенной мантией, будто бы вышла на прогулку. Мелькающие в разрезах юбки стройные серебристые ножки будоражили кровь и ум, но чародей оказался удивительно устойчив к простым женским приемам. Что не мешало цринтри Синае периодически испытывать пределы его хладнокровия, как сейчас.
-Твое эффектное появление в лектории отца... - она резко обернулась, прищелкнув пальцами, явно пародируя самого полуэльфа. - Ссуссан фолор дос, Кель! Седьмой круг! Ты заставил половину цринтрин шептаться, не достиг ли ты и восьмого...
Восьмой круг - удел архимагов, великая магия, почти высшая. Подобное заявление было неожиданным и смелым, врагов и друзей оно чародею явно прибавит. Из просто потенциальной, он предстал перед всеми фигурой реальной. Шахматный конь, ставший разом ферзем. Чародей довольно усмехнулся, но промолчал на невысказанный вопрос. Пусть помучается от своего любопытства.
-Да и твой бой против фоморов, можешь быть уверен, разведчики передадут кому надо, - так и не дождавшись ответа, продолжила Синае. - Но проблема не в твоем соответствии рангу. Нет, в нем как раз никто не сомневается...
-В чем же? - прекрасно и сам знавший ответ на этот вопрос, все же уточнил серокожий эльф.
-Не на то кресло ты нацелился, Кель. - тяжело вздохнув, пояснила искусница.
Не одну сотню раз, пожалуй, пыталась отговорить она друга от данной затеи. Любой другой посох легко бы упал ему в руки. Некромантия давалась, воплощение и преобразование выходили еще проще, даже иллюзии и преграждение он вполне мог вытянуть на ранг, что и подтвердил в состоявшемся бою, накинув на себя Мантию Мага. Будь жив еще хоть один магистр войны, и не было бы никаких проблем... Кельрак, как был уверен ее отец и чувствовала она сама, легко рано или поздно дорастет и до архимага, став, пожалуй, самым молодым в обозримой истории Лодиас. Потенциал, скрытый в его крови, спрятанный за тайной его ку'илинсар, за странным цветом кожи и волос, золотым блеском глаз - он даже сам не осознавал. Многие пытались разгадать загадку его происхождения, строя различные теории. Не преуспел однозначно никто, только Высший хранил многозначительное молчание по данному поводу.
Но его интересовала не только власть над магией, но и признание. Он был гордецом, и сильно страдал от своей позиции среди цринтрин. А потому без раздумий был готов влезть в подобную авантюру. Как и произошло.
***
Дилаэль ку'Барригим был до неприличия типичным илитиири. Никаких особенных черт. Его действительно можно было бы описать всего парой слов - темный эльф. Невысок, при этом широкоплеч, графитного цвета кожа. Видимые из-под адамантиновой кольчуги руки перевиты мускулами, шея напряжена, белые волосы убраны в короткий хвост, взгляд черных глаз тяжел, под плащом прячутся две закрепленных на пояснице крест на крест коротких сабли-скимитара.Черты лица такие же острые, как лезвия его мечей. Его окружали с десяток младших командиров, джаббук-саргтлин. Воины ожидали указаний, но криомант отмалчивался, задумавшись.
Периодически он глядел на вершину сталагната, где отчетливо ощущалась тяжелая, давящая аура фаэрна. Чародей, даже в покое, контролируя свой дар, сверкал в восприятии любого мага, как подземный узел силы, как звезда во тьме... Нет, не так. Его силу практически невозможно было увидеть даже колдовским зрением, лишь ее отголоски. Он чувствовался как нечто огромное, тяжелое где-то совсем рядом. Будто бы под дном плывущей лодки скользит во мгле огромный кракен.
Хар'Олот - место изменчивое, но не везде. Попадаются места, где за тысячелетия не происходит вообще ничего. Эфир в таких местах застаивается, он ровный, как гладь подземного озера. В других местах он течет, струится. В нем бродят демоны и твари, витают чары, обрывки снов и духи, мелькают странные отражения. Большинство магов и чародеев в эфире ощущаются, как огни силы, пылающие факелы магии. Кельрак больше похож на бурлящий гейзер, извергающийся вулкан или водоворот. Эфир всегда кипит и идет волнами вблизи от чародея. Очень странный парень-ялук. Молодой, даже скороспелый. Умен,силен, умел. Порой циничен до невозможности, порой романтичен до глупости.
Дилаэль усмехнулся своим мыслям. Сколько таких молодых да ранних за полтысячелетия ему довелось наблюдать? Кто-то вознесся на самый верх, но большинство исчезло во времени... Черноволосый, серокожий. И глаза цвета расплавленного золота. Половина илхаресс че'иль мечтали сосватать своих дочерей за перспективного эльфа...
И пасовали, боясь гнева молодой звезды Лодиас, прозванной Вальшаресс. Королева без королевства и благородный-фаэрн без дома. Двое полукровок, стоящих вместе против всего Лодиас. Второго боялись за прямолинейность и силу, горячий и агрессивный характер, изворотливый ум и странный дар. Первая славилась не силой свой, нет. Прекрасная до боли в сердцах сотен отвергнутых поклонников. Мудрая, как старая ихларесс. Цепкая, как драконья пасть. Окутавшая почти всех ровесников паутиной долгов, договоров, договоренностей и обещаний. Настоящая паучиха, тонко дергавшая за ниточки. Среди молодежи че'иль ничего не происходило без ее ведома. Ей не нужна была личная сила, нет. Не нужен был был ни дом, славный своей магией и армией, ни отец-архимаг. У нее был вернейший друг-аббил, не задававший глупых вопросов, способный бросится в драку просто по полу взгляду, полу вздоху и недосказанности. Просто по малейшему подозрению, что его Синае кто-то сделал плохо. Или подумал сделать плохо. Или просто плохо подумал. Дилаэлю доводилось пару раз видеть, как холодный гнев застит молодому чародею глаза, падают барьеры разума, и остается одно лишь желание - бежать от этого стихийного бедствия. Ураган в кулаке у молодой девченки-ялил. Странная пара, всего лишь подростки по меркам долгоживущих илитиири, заставляющие мир вращаться где-то вокруг.
Воин одобрял решение магистрата на Саргх. Лучшее, куда можно было бы направить подобную силу во благу города - война. Иначе энтузиазм пары молодых цринтри может натворить дел...
Даже задумавшись, саргтлин-фаэрн первым среди окружающих его воинов предугадал спуск номинального руководства, приняв чуть расслабленную позу. Эльфийка грациозно сбежала по отвесной поверхности, словно танцуя в бальной зале. Только мелькали из-под платья острые каблучки ее туфель. Возникший прямо из воздуха черноволосый чародей уже ждал ее, со странным выражением лица балансируя на возникшем вместе с ним полукруглом обломке скалы.
Подав руку своей аббил, он приблизился к офицерам и кивнул на незаданный вопрос:
-Выдвигаемся.
Младшие командиры отправились к своим отрядам, скопившимся где-то в окружающих пещерах, Дилаэль же с двумя помощниками и присоединившимся чародеем направились к основной группе, включающей более половины илитиири и почти всех драугров. Именно им предстояло нанести основной удар и вынудить дерро принять открытый, прямой бой.
Молодая эльфийка в это время воспользовалась зачарованной брошью, призвав шестиногого теневого ездового ящера, и с некоторым отставанием последовала за ними. Вскоре вокруг нее сомкнулся отряд верных телохранителей, приставленных илхарном ку'Хельвиарн.
***
Основные силы представляли собой крупный для Подземья отряд, и джаббук-саролс был вынужден выбирать достаточно просторные пути, чтобы не растягивать чрезмерно силы. Черноволосый эльф не вмешивался, оставляя руководство старшему товарищу. Он достаточно доверял сыну дома Барригим, чтобы не пытаться лезть со своими советами куда не следует.
Чародей и командир двигались почти в самом авангарде. Саргтлин-криомант шел легкой поступью, привычно задавая такт своему войску. Темные фигуры илитиири окружали его со всех сторон. Некоторые шли вровень, постоянно выдерживая дистанцию. Другие смещались, петляли, следуя понятной только воинам-илитиири логике. Чуть позади, буквально в ста шагах, бесшумно двигалась лавина закованных в латы драугров.
Мелкие твари и достаточно сообразистельная живность Хар'Олот стремились поскорее убраться с пути убийственной силы. Более глупые или самонадеянные гибли от сабель, стрел и магии дроу. Короткая схватка, вспышки магии, звон металла или чавканье плоти - и колонна, даже не замедляя шага, огибала очередное тело поверженного врага. Два подземных тролля, случайно вывернувший откуда-то сбоку десяток орогов, пещера микотов - все было походя перемолото армией илитиири. Парящий надо всеми чародей не считал нужным вмешиваться в такие мелкие стычки. Фаэрн воюет с армией, а не за нее.
До Приберова отнорка было как бы не с сотню миль, если говорить прямыми мерами поверхности. Кривые тропы Подземья предлагали куда более длинный маршрут. Выйдя из че'иль и миновав относительно спокойные предместья, армия спустилась на нижние этажи Среднего Подземья, где и столкнулась с первым серьезным вызовом в лице оккупировавших ледяную пещеру фоморов. Чародей хорошо показал себя в схватке, продемонстрировав подчиненным воинам свою мощь. Ведь илитиири более всего почитали право силы, охотнее подчиняясь достойному. Верное начало похода, как считал Кельрак.
Окончание первого походного дня разбавляли лишь редкие стычки, да пару раз пришлось изменить маршрут - разведанные ранее тоннели обвалились. По примерным расчетам самого чародея, такой темп позволил бы им быть на месте буквально за пару циклов.