Аннотация: Рассказ о любви преподавателя и ученицы. Ее мир рухнул в одночасье, его только начал строиться заново. К чему приведут их запретные отношения?
19 глава. Все хорошо, что хорошо кончается.
Вчера я приняла решение вести себя как взрослая, что от моего поступка могу пострадать не только я, но и Андрей. Он обещал найти способ помочь мне, не оставить, и я ему верила. Поэтому, когда в дверях квартиры появилась, одетая как всегда в строгий костюм, с неизменным пучком на голове, Людмила Кирилловна, я не закатила истерику, не бросилась бежать, а просто стояла в дверях комнаты с чемоданом и сумкой-почтальонкой на плече.
- Самойлова, пошли, - кивнула мне соцработник.
- Может, она хотя бы позавтракает? - вмешался Андрей.
- Ничего, в приюте тоже есть завтрак. - Женщина смерила его презрительным взглядом и отвернулась.
Тут мне захотелось заехать по лицу этой самодовольной сучки, даже кулаки сжались. Но посмотрев на Андрея, передумала. Незачем устраивать скандал: это лишь будет еще одним поводом набрать заветные "02". Я отсюда чувствовала, как у нее чесались руки это сделать.
Он и сам это прекрасно понимал, поэтому лишь скрестил руки на груди, и, прислонившись к косяку, продолжал наблюдать за моими сборами.
Я не хотела уходить. Я нещадно тянула время, разбираясь с замками, шнурками и застежками. Я почти задыхалась от боли, силы заканчивались, как и воздух в легких, поэтому лишь прошептав: "пока", - первая выскакиваю на лестничную площадку и - вниз по ступенькам.
Опомнилась только у машины. Холодный и по-утреннему морозный воздух проникает в легкие. Я даже толком не попрощалась с Андреем. Тоска снова накрывает с головой. Хотелось помчаться назад, преодолеть несколько пролетов лестницы и вернуться к нему, но я лишь оборачиваюсь, вглядываясь в пустые еще сонные окна многоэтажного дома. За одним из них стоит он. Я точно знаю, что он смотрит. Людмила Кирилловна села за руль, указывая мне на сиденье рядом с собой, но я, проигнорировав ее знак, кидаю чемодан и сумку на заднее и сажусь сама.
Женщина недовольно хмыкает, но на своем не настаивает. Машина заводится и медленно выезжает со двора. Я невидящим взглядом смотрю в окно, одним за другим прокручивая у себя в голове сцены последних месяцев. Сжатые в кулаки ладони, навернувшиеся на глаза слезы, зубы, стиснутые до скрипа.
Да, я, наверное, мазохиста, но я не могу это прекратить. Хочется кричать, но крика нет, мне кажется, что я просто онемела в один миг, без него.
- Ну, что Самойлова, нагулялась? - Голос соцработника вырывает меня в реальность.
Я вздрагиваю, но голову не поворачиваю.
- Знаю я таких, - продолжает женщина. - Строят из себя примерных и невинных, а как дай волю так сразу...
Лицо женщины брезгливо скривилось:
- Ну, надеюсь, ты хорошо повеселилась. Теперь тебе долго веселиться не придется. И не надейся, твоему опекуну вернуть тебя не удастся. - В голосе сквозит злорадство. - Жаль, что все не выяснилось до твоего шестнадцатилетия, тогда его еще можно было посадить, а так - только тебя забрать, да аннулировать опекунство.
Я закрываю глаза, словно от удара. Знать, что Андрея не посадят, большое облегчение, но слова женщины давят на больные точки, и я не выдерживаю:
- Почему Вам так нравится унижать людей?!
Соцработник вздрагивает, как от пощечины. Выражение ее глаз в отражении зеркала заднего вида становится злым.
- Унижать?! О нет! Просто такие наивные дурочки как ты думают, что нашли любовь на века, что они нужны этим взрослым дядечкам, которые просто поиграются с ними и выбросят, как ненужный мусор. А нам потом вытаскивай вот таких идиоток из петель и с крыш домов.
Было видно, что я задела непробиваемую Людмилу Кирилловну за живое, но выяснять подробности не хотелось, наоборот все внутри меня кипело от ярости:
- Он не такой!
- Ага, как же, - фыркнула женщина. - Думаешь, он поведет тебя под венец, и вы нарожаете с ним кучу красивых детишек? Очнись, девочка, это не любовный роман, и не сегодня-завтра он тебя забудет, или найдет себе другую симпатичную дурочку. Много их у вас по школе бегает?
Каждое слово женщины бьет по мне все сильнее. Я уже не сдерживаю ни злых слез, ни сжатых кулаков. Единственное чего мне хочется - это огреть ее чем-нибудь тяжелым и бежать. Бежать назад к нему, чтобы доказать, что она не права.
Автомобиль затормозил на перекрестке перед светофором. Меня по инерции бросило вперед. Я поморщилась и посмотрела по сторонам. Впереди тянулась небольшая пробка из автобусов, которые отъезжали от метро. Метро!
Все остальное происходило слишком быстро, чтобы я успела что-то обдумать. Схватив сумку, выскакиваю из машины, пока она не успела тронуться с места, и бегу ко входу в метро. Толпа спешащих на работу людей, играет мне на руку, и я проталкиваюсь сквозь нее, не обращая внимания на недовольные вскрики и ругань.
Проскакивая через турникет следом за каким-то мужчиной, запрыгнула в отъезжающий поезд. Сесть было некуда, и я прислонилась к двери с надписью "не прислоняться".
Да, неплохой марафон для той, которая даже на уроки физкультуры "по справке" не ходила. Хотя врач в свое время говорил, что, возможно, я перерасту эти приступы астмы. Что это скорей психологическая, чем реальная проблема с легкими. И сейчас с трудом, но восстанавливая нормальное дыхание, понимаю, что в чем-то она была права. Когда голова перестает кружиться, а в боку неприятно колоть, я осматриваюсь.
Обычный вагон, забитый не слишком выспавшимися и от этого не слишком приветливыми пассажирами. Никого опасного для себя я тут не вижу: ни полицейских, ни Людмилу Кирилловну, хотя что-то мне подсказывает, что это пока. Нужно куда-то пересаживаться с этой ветки да и вообще решать, куда ехать. Не могу же я целый день провести в метрополитене.
Воспользовавшись остановкой, я протискиваюсь ближе к стене, где висит схема станций. Так, назад к Андрею нельзя, на свою квартиру - тоже; к Иринке, Юрке... нет и нет. Палец чертит узоры на разноцветных линиях. Тут мой взгляд падает на конец желтой ветки - "Новокосино".
Я, вспомнив, что где-то в этом районе была нежилая квартира, не знаю, кому она принадлежит, заходила туда с Лариской один раз: она забирала оттуда какие-то свои вещи, и тогда же отдала мне ключи, как она объяснила: "на всякий случай".
Вот такой случай и наступил. Порывшись в сумке, нащупала в боковом кармашке небольшой ключик, вздохнула с облегчением. Так, "куда" - решила, все остальное... Думать не хотелось. Я понимала, что совершила, возможно, самую большую глупость, но идти с повинной в приют не собираюсь.
Без приключений доехав до нужного района, я захожу в ближайший магазин, и закупаюсь самым необходимым, чтобы не упасть в голодный обморок, благо в кошельке еще лежат последние пятьсот рублей. Теперь остается только надеяться, что квартира цела и, до сих пор, необитаема. Не хотелось бы нарваться на каких-нибудь наркоманов.
Немного поблуждав по району, нахожу нужный дом. Типичная старая пятиэтажка на окраине города с вечно сломанным кодовым звонком, запахом мочи и табачного дыма в подъезде. Я поднимаюсь на третий этаж и подхожу к нужной двери. Постояв возле нее, прислушиваюсь к звукам - тишина.
Вытащив ключ из кармашка, нервно сжимаю его несколько секунд, вставляю в замок, поворачиваю, щелчок.
Сразу чувствуется одно: в квартире холодно. Закрываю за собой дверь и пытаюсь нащупать кнопку выключателя. Будет очень забавно, если вместе с отоплением в квартире не окажется электричества и воды, что вполне закономерно для нежилого помещения. Но мне повезло: лампочка, тускло мигнув, зажигается.
Разувшись, но не снимая пуховика, прохожу туда, где должна быть кухня. Обшарпанные стены, старая мебель, мусор и пыль. Ремонт требовался везде: где-то косметический - где-то более радикальный. От холодильника несет несвежими продуктами: заплесневевший сыр, протухшая колбаса, пачка замороженных пельменей и две початые бутылки пива.
По спине прошли мурашки. Все-таки сюда кто-то наведывается, но надеюсь, хотя бы сегодня они в гости не придут. Было ясно, что надолго здесь остаться у меня не получится, но я и не собираюсь, просто думать: "куда дальше?" - сил нет. Голова начинает болеть, а желудок сжимается от голода. Поставив пакет с продуктами на стол, достаю булочку и йогурт, накидываюсь на них с жадностью, и только через несколько секунд осознаю, что в кармане пуховика вибрирует мобильный.
Дисплей высвечивает номер Андрея. Я смотрю на телефон в своих руках. Лишь какая-то миллисекунда не дает мне привычно ответить на звонок. Что я ему скажу? Что я сбежала? Это он уже и так знает, поэтому и такой длинный список "пропущенных".
Телефон затих. Есть расхотелось, в глазах снова стоят слезы. Нажав кнопку выключения, я смотрю, как экран сотового гаснет. Пока так будет легче, и, наверное, меня так не смогут отследить по GPS-сигналу, как в некоторых фильмах. Хотя смешно думать, что Людмила Кирилловна может подтянуть такие силы для поиска одной сиротки.
Побродив по квартире, точнее, ее двум комнатам, я останавливаю выбор на меньшей из них. В комнатке стоит диван, по виду - ровесник моей бабушки, напротив телевизор, в углу кажущийся огромным в таком маленьком пространстве шкаф. Полазив на антресоли, нахожу подушку и плед. В углу, между шифоньером и стеной, обнаруживается масленый обогреватель, вполне рабочий, что поможет мне не околеть до утра.
Включив телевизор и убавив звук до минимума, не раздеваясь, ложусь на диван. Голова продолжает болеть, и кажется тяжелой, словно туда налили расплавленного свинца. Перед глазами мелькают картинки очередного российского сериала, сливающегося в одно разноцветное пятно. Сама не заметив, я проваливаюсь в сон.
От резкого звука я подпрыгиваю, но даже не понимаю сразу, где нахожусь. Память подсказывает, и я с некой смесью облегчения и разочарования опускаюсь назад на подушку. Мне не в первый раз хочется либо чтобы все произошедшее со мной в реальности стало лишь сном, либо сон стал реальностью, но никогда не хотелось этого так сильно. Мне снились родители. Мы все вместе собирались на отдых, но наш рейс почему-то задерживали. Тяжело вздыхаю. Тоска, тупой занозой продолжающая сидеть где-то внутри, стала уже чем-то привычным. Не знаю, сколько я проспала, но за окном уже темно. Похоже весь день. Видимо стресс и нервотрепка сказывается на мне немедленным впадением в спячку.
Шум повторяется, заставляя меня в очередной раз подпрыгнуть от испуга. На этот раз он показался мне сильнее и отчётливее, а оттого - страшнее. На цыпочках выхожу из комнаты. Голоса, и не просто голоса, а ругань, шли с лестничной площадки. Пьяные крики, звон стекла. Я подхожу к входной двери, прислушиваясь в надежде, что это просто случайные гопники, пришедшие попить в подъезд, а не еще одни гости этой квартиры. Первый удар в дверь заставляет меня отпрыгнуть назад.
- Леха, открывай! К тебе гости пришли! - заорал кто-то не слишком трезвый.
Еще два удара - и мне кажется, что дверь сейчас слетит с петель, не выдержав напора. Я замираю, не зная, что делать. То ли стоять, не двигаясь и создавая как можно меньше шума, то ли бежать со всех ног, запереться в ванной, туалете и молиться о том, чтобы они ушли.
За дверью слышится второй голос. О чем они говорили, было не разобрать, но после этого стук прекратился. Я, подождав еще несколько секунд, и окончательно убедившись, что нежданные визитеры удалились, чуть ли не бегом ринулась в комнату.
Черт! Ну, хватит с меня! Надо отсюда уходить, пока они не вернулись. Куда - вопроса даже не возникает. Включив мобильный, тут же набираю его номер.
- Алло, Камилла?! - Голос Андрея взволнованный и немного злой. - С тобой все в порядке? Где ты?
- Я в порядке, пока, - скороговоркой, и почему-то шепотом, отвечаю я. - Я в квартире. Забери меня отсюда.
- Называй адрес.
Диктую, стараясь не напутать с номером дома.
- Скоро буду. Не убегай никуда. - Он кладет трубку.
Опустив мобильный в карман, сажусь на диван и тупо смотрю в экран телевизора. Время подходит к семи часам вечера, за окном совсем стемнело. Так проходит полчаса, и я уже готова успокоиться и обозвать себя паникершей, как в тишине квартиры раздается щелчок открывающегося дверного замка.
Сердце пропускает удар, пальцы холодеют, а кожа покрывается липким холодным потом и противными мурашками.
- Блядь, какой же он тяжелый, - услышала я мужской голос.
- Да, ладно, Леха, не стони, - ответил ему второй. - Потащили его в комнату. Пусть проспится.
Застыла, не зная куда бежать, где прятаться. Шаги все приближались. Я с ужасом смотрела на дверь в ожидании, когда она откроется, но мне повезло: шаги прошли мимо. Снова вспомнила, как дышать, огляделась в поисках убежища. Мозг, заторможенный страхом, старался найти пути спасения. Первое, что пришло на ум, это спрятаться в шифоньере. Но сколько мне придется так просидеть? Прячься - не прячься, но они скоро поймут, что в квартире кто-то есть.
"Где же Андрей?" - Паника внутри поднималась все сильнее. Надо бежать отсюда как можно скорее.
Вышла в коридор. Если мне удастся пробраться к входной двери незамеченной, то я смогу дождаться Андрея на улице. Как можно тише я пошла по направлению к входной двери.
- Эй, Лешка, похоже, у тебя гости, - прокричал один из парней. Голос шел из кухни, и я поняла, что они нашли пакет с продуктами.
В ту же секунду под моей ногой скрипнула половица. Я не стала больше осторожничать и бегом пустилась по коридору к выходу.
- Эй, вот она! - Шаги за спиной приближались.
Возле самой двери я почувствовала, как кто-то схватил меня сзади за пуховик.
- Отпусти! - Стараюсь вырваться я, но рука тянет меня назад и практически отшвыривает к стене. Еле-еле удается устоять на ногах. Подняла на пришедших в квартиру взгляд.
Передо мной стояли двое парней лет двадцати. Один был обычным парнем, лишь волосы зачем-то были сожжены перекисью водорода до белого цвета и зачесаны назад, открывая его широкий лоб. Зато второй возвышался надо мной как тот шкаф в комнате, да и комплекцией был похож. Черные кожаные косухи, надетые на вязаные свитера, навевали ассоциацию с братками из сериалов, крутящихся по телевизору.
- Смотри, Лешка, какая птичка к нам залетела! - ухмыляясь, сказал тот, кто схватил меня.
- Тихо, Тимон, - цыкнул на него блондин, и, видимо, хозяин квартиры. - Меня больше интересует, как эта птичка сюда попала.
Многозначительный взгляд парня предупреждал, что лучше на его вопрос ответить, и правду.
- Мне дала ключи Лариса, - Посмотрела я на незнакомцев исподлобья.
- Лариса?! - с недоумением повторил тот, кого звали Тимоном. - Слушай, Леха, а это не та сучка, которая у тебя тогда сумку увела? Там и ключи были.
Хозяин квартиры только кивнул, продолжая буравить меня злым взглядом.
- Да, походу ты прав.
Я стояла перед ними и чем больше осознавала, тем страшнее мне становилось. Похоже они далеко не друзья Лариски. Ну "спасибо", подруга, удружила. Хотя причем тут она - я сама сюда сунулась.
- Слушайте, парни, может, я пойду? - сделала я попытку прикинуться дурочкой. - Мне не нужны неприятности.
Я сделала шаг в сторону двери, но тут же опять была схвачена рукой здоровяка Тимона.
- Слишком поздно, птичка, - пошлая улыбочка на губах парня вселила в меня еще больший ужас.
- Отстаньте! - Страх дал мне силу на сопротивление, я толкнула одного из парней в попытке прорваться к двери, но не тут то было. Они просто смеялись, наблюдая за мной.
- Ну все, хватит, - схватил меня Лешка за плечи.
Я посмотрела на него со смесью злости и испуга.
- А ты хорошенькая... - Его ладонь прошлась по моей щеке.
- Ага, и фигурка вроде ничего, - засмеялся Тимон. - Может, повеселимся? А потом мы тебя отпустим. Мы же не звери какие-то.
- Нет! Отпустите меня! - Я постаралась вырваться, пиная парней, и пытаясь оцарапать лицо стоящему ближе парню.
- А она бойкая, мне такие нравятся, - загоготал бандит.
Хозяину квартиры, видимо, надоели мои попытки освободится, и он одним движением завернул мне руки за спину. Я заскулила от боли. Да, теперь все то приключение с Ромкой казалось мне просто игрой. Здоровяк Тимон подошел ко мне спереди и распахнул полы пуховика. Его ладони прошлись по моему свитеру, задирая его наверх.
- Нет! Нет! Нет! - Меня начало трясти, руки и ноги словно задеревенели, а воздух вокруг испарился, превращаясь в вакуум. Я стала медленно оседать на пол.
- Э, ты чего? - парень с испугом отошел от меня. - Слушай, Леха, она, по-моему, того, коньки отдает.
Я почувствовала, как мои руки освободили, и совсем осела на пол. Сознание находилось где-то на грани реальности и обморока.
- Да ладно, притворяется, наверное. - Я почувствовала легкую пощечину. - Э, куколка, думаешь нас обмануть? Подожди сознание терять, мы с тобой еще даже не начали.
- Помогите! На помощь! - собрав последние силы, закричала, понимая, что это безнадежная идея.
- А ты говоришь, помирает, - ухмыльнулся парень. - Мертвые так не кричат.
Меня по-свойски подняли с пола. Сил сопротивляться уже не было - я просто обвисла на руках у парней как тряпичная кукла.
Стук, нет - грохот - упавшей двери заставил вздрогнуть не только меня, но и парней.
Знакомый голос ударил по ушам и как струна натянутым нервам:
- Отпустил девушку сейчас же.
***
Пробки. Никогда еще мне не казались они такими бесконечными, как сейчас. Голова раскалывалась то ли от усталости, то ли от тревоги, но я не обращал на это внимания: концентрации хватало только чтобы вовремя переключаться с газа на тормоз и не врезаться в ближайший автомобиль.
Я весь день ездил по городу в поисках Камиллы, но ни Давыдова, ни кто-либо еще из одноклассников, не знали, где ее искать. Сотовый, поначалу просто не отвечающий на звонки, вскоре был выключен совсем, за что Камилла была награждена самыми нелестными эпитетами в свой адрес и клятвенным обещанием хорошенько наказать ее, как только найду.
Несколько раз звонила Людмила Кирилловна с расспросами не появилась ли "ее подопечная" и допросом на полчаса, не решился ли я вдруг, схватив девочку подмышку, умотать с ней куда-нибудь в дальние страны. После второго такого звонка мне по-настоящему захотелось это сделать, после третьего послать соцработника на всем известный адрес, ну а после четвертого самому отключить телефон.
Каково же было мое удивление и облегчение, когда уже под вечер дисплей сам высветил знакомый номер.
- Алло, Камилла?! С тобой все в порядке? Где ты? - Тут же забросал я ее вопросами.
- Я в порядке, пока, - скороговоркой и шепотом, отвечала она. - Я в квартире. Забери меня отсюда.
"Черт! Все ясно: девчонка снова умудрилась попасть в какую-то передрягу".
- Называй адрес, - коротко ответил я.
И вот я толкаюсь в этой пробке уже около часа, сжимая от бессилия руль и молясь, чтобы за это время с Камиллой не успело ничего случиться, и она сама не надумала куда-нибудь улизнуть: итак ее занесло на самую окраину города.
Наконец, я вырулил из потока машин к нужному району. Дворы, как обычно, увлекали сложностью переплетений, как в каком-то лабиринте. Притормозив у нужного дома, забежал в подъезд. Камилла сказала квартира на третьем этаже. Пробегаю несколько лестничных пролетов, и останавливаюсь на площадке. Номер! Какой же номер? Смотрю на почти одинаковые обшарпанные двери со значками цифр. Тут крик, полный отчаянья и ужаса, дает ответ на вопрос. Нога сама выбивает хлипкую дверь. Почти на пороге, в узком коридоре возле прихожей, вижу двух парней, которые с двух сторон окружили Камиллу, которая висела на руках одного в полусознательном состоянии. Грохот упавшей двери привлек внимание парней.
- Отпустил девушку сейчас же, - гнев кипел, сделав голос угрожающий тихим.
- Эй, чувак, ты нам дверь вышиб! - заторможенная реакция здоровяка не удивляла.
- Я сказал: отпусти девушку! - произношу я чуть громче, и делаю щаг вперед.
Кулаки сами собой, приготовившись к драке.
Парень отпустил Камиллу. Она, прислонившись к стене, медленно съехала на пол. Мельком взглянув на то, в каком состоянии девушка и ее одежда, я почувствовал еще больший прилив ярости и гнева. Почти не видел несущегося на меня гиганта. Перехватил его кулак, метивший мне в челюсть. Уклонившись от удара, ответил здоровяку кулаком в район солнечного сплетение. Тот захрипел, согнувшись. Не теряя времени, пока парень не успел отдышаться и прийти в себя, я локтем ударил его по затылку - простой, но действенный прием.
- Вот черт! - выругался второй парень, наблюдая, как его товарищ распластался на полу без сознания.
Как я понял, в их дуэте гигант был силовой единицей. Оставшийся парень поднял на меня взгляд, в котором читался страх и злость. Наблюдая, как я медленно, сжимая кулаки, иду к нему, он скользнул в сторону Камиллы.
Девочка сидела, подтянув к себе колени, и смотрела на разворачивающиеся перед ней шоу, широко распахнутыми глазами, боясь даже пошевелиться. Парень, не отводя от меня взгляда, схватил Камиллу за руку, заставляя встать на ноги.
В напряженной тишине щелкнуло выдвигающееся лезвие вкладного ножа, блеснув в руках гопника.
- Не подходи! - в панике закричал пацан. - А то я ее порежу!
Времени на раздумья не было. Я делаю вид, что отступаю. Камиллу била нервная дрожь. Она еле шевелила ногами, когда парень тянул ее ближе к себе. Казалось, вот-вот упадет без чувств.
- А теперь пропусти нас! - командовал он, продолжая размахивать ножом.
Я отступил в сторону, освобождая проход к дверному проему. Мальчишка пятился назад, не отрывая от меня взгляда и прижимая к себе Камиллу. Та тоже не сводила с меня глаз. Мне нужен был отвлекающий маневр, и только она могла мне в этом помочь. Стараясь успокоить свой пульс и дыхание, я думал, как дать понять девушке, чего я от нее хочу. Она попыталась дернуться в сторону, но бандит был начеку.
- Не дергайся, сучка! - рыкнул он, подставляя лезвие к ее горлу.
Камилла замерла, затаив дыхание.
- Черт! - выругался я сквозь зубы.
Но тут неожиданно мне на помощь пришел здоровяк, начавший приходить в себя. Пацан отвлекся на стон своего друга, и в этот момент я резко подался вперед, вырывая Камиллу из его рук, и толкнул ее за свою спину. Парень по инерции потянулся за ней, выкидывая руку вперед. Я понимаю, что не успеваю увернуться. Холод лезвия прошел по моей коже, и с болью вошел в тело. Кровь начинает капать на пол.
Мальчишка, держащей нож, смотрит на меня огромными от ужаса глазами. Его руки дрожат.
"Что, парнишка, в первый раз кого-то порезал?" - подумал я про себя, и не дав горе налетчику прийти к себя, врезал ему кулаком в челюсть.
Он отлетает к стене и остается там стоять, схватившись за лицо. Нож со звоном падает на пол. Тем временем здоровяк стал медленно, со стоном, вставать на ноги. Я подхожу к нему, со всей силы замахиваюсь и так же пинаю его в лицо: "Поспи еще!".
Хватаю полусознательную Камиллу за руку, и - прочь из этой проклятой квартиры.
***
Страх. Непреходящей, постоянный страх. С приступами ужаса, от которого не можешь двигаться. Я не знаю, как во время всего этого меня не схватил очередной приступ. Видимо, адреналин в крови не дает легким сжаться. На ватных ногах следую за Андреем. Мы выскакиваем на морозный воздух. Вот тут легкие сжимаются, и я закашливаюсь, но продолжаю идти к машине. Только забравшись на переднее сиденье, осознаю, что пуховик до сих пор расстегнут, а сумку я сжимаю в ладонях.
Автомобиль заводится не с первого раза, но все же побеждает холод и выезжает на шоссе. Я откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Еще никогда в жизни я не испытывала такого ужаса и такого облегчения. Как мне показалось, прошла всего секунда, но когда смотрю за окно машины: уже стало совсем темно. Я посмотрела на Андрея. Он сидел, сгорбившись, одна рука сжимала руль, так что костяшки пальцев побелели, а вторая лежала на боку, примерно в том месте, куда его пырнул Леха. Лицо же мужчины в свете фонарей и фар проезжающих машин казалось совсем бледным. Или не казалось?
- Андрей, ты как? - спрашиваю я.
- Все хорошо. - Он смотрит на меня. - Ты как себя чувствуешь? Скоро уже приедем домой.
- Андрей! - протестующий восклицаю я. - Тебе срочно нужно в больницу!
- Все нормально, Камилла. Это всего лишь царапина, - Он снова сосредоточился на дороге.
Через десять минут автомобиль въехал во двор. Выскочив из машины и обежав вокруг, подхватываю Андрея под руку. Так мы входим в подъезд и в квартиру.
- Дай помогу, - потянулась я к нему, чтобы снять куртку.
На рубашке, в месте пореза, распылилось бурое пятно. Я почувствовала, как голова закружилась, а к горлу подступила тошнота:
- Ты уверен, что не надо вызвать "Скорую"?
- Не волнуйся, кровотечение уже остановилось, рана неглубокая, - успокаивает он меня. - Сходи на кухню. Там в самом левом шкафу, в верхнем ящике, аптечка.
Кивнув, скинула пуховик и сапоги, бегом устремилась на кухню. В шкафу стоит синий ящик с белым крестом на крышке. Таблетки, бинты, пластырь, какие-то баночки - я перебираю содержимое, не зная, что взять. Да, конечно, я обрабатывала себе разбитые коленки, царапины и синяки, но...
Вспомнив нож в руках у бандита, холод лезвия, касающийся моей шеи, меня затрясло, стало трудно дышать.
"Так, Камилла, держи себя в руках! Андрею нужна твоя помощь" - мысль о любимом заставила меня ослабить панику. Я схватила аптечку и поспешила к нему.
В ванной слышится шум воды, захожу туда. Андрей стоял под душем. Розовые струи воды, стекающие с его тела, еще раз напоминают о том, что весь этот ужас мне не привиделся. Шум воды стихает, Андрей повернулся ко мне лицом. Я чувствую, как мои щеки загораются румянцем. Нащупав за спиной, полотенце, подаю его мужчине, но через секунду то, что он обнажен, перестало меня волновать. Ближе к правому боку, чуть выше границы полотенца обернутого вокруг бедер, краснеет внушительных размеров порез. Я снова почувствовала тошноту и головокружение.
- Камилла, - голос мужчины заставил меня поднять на него взгляд. - Тебе придется мне помочь. - Возьми бинт и белую баночку из аптечки.
- Вот эту? - я покрутила в руках круглую баночку.
- Да, - кивнул он. - Смажь бинт мазью.
Дрожащими руками я сделала, как он просит.
- Приложи бинт к ране, - руководил Андрей моими действиями.
- Вот так? - Я осторожно приложила ткань к месту пореза. Он кивнул.
- А теперь самое сложное, - выдохнул мужчина. - Края раны не рваные, и она не очень глубокая - это хорошо, но тебе придется стянуть их.
- Стянуть? - произнесла я дрогнувшим голосом.
Руки задрожали. Я сглотнула, пытаясь хоть как-то победить засуху в горле. Отложив бинт в сторону и сдерживая тошноту, посмотрела на алую дугу раны.
- Да, - Лицо мужчины на секунду скорчилось от боли, и он шумно выдохнул. - Возьми полоски пластыря и попытайся закрепить так, чтобы края раны сошлись как можно плотнее.
Я сделала, так как он просил, стараясь не обращать внимания на то, что из пореза снова начала течь кровь, и то, что своими неловкими движениями причиняю мужчине еще больше боли. Когда я, наконец, закончила, и повязка белым поясом обхватывала его поясницу, мы оба были достаточно бледными и измученными.
- Я безрукая овца, - ругала я себя, помогая Андрею добраться до спальни.
- Ты отлично справилась, - улыбнулся он мне. - Уж точно лучше нашей школьной медсестры.
- Ага, - фыркнула я. - С учетом того, что про нее говорят, то что она за несколько лет работы научилась отличать йод от зеленки да как работает тонометр, мне есть чем гордиться. Не надо было мне сбегать, - тихо произношу я, помогая Андрею сесть на кровать.
Его лицо тут же становится серьезным:
- Они ничего не успели сделать? - он с тревогой вглядывается в мое лицо.
- Нет, - покачала я головой. - Только напугали. Ты пришел вовремя.
Мужчина облегченно выдохнул и закрыл глаза.
- Тебе надо отдохнуть, - шепотом говорю я.
- Тебе тоже, - отвечает он.
Его руки ложатся мне на талию и идут вверх, помогая стянуть свитер. Теплые пальцы прошлись по коже, заставляя задержать дыхание.
- Андрей, ты же ранен! - слабо запротестую я.
- Это всего лишь царапина, притом ты хорошо наложила повязку, - парирует он мой протест, ненадолго прерывая поцелуй моего живота, пока его пальцы борются с пуговкой джинс.
Внизу живота прошла горячая волна, а судорога, сковавшая мышцы, чуть было не заставила меня упасть на колени. Руки Андрея на моей талии помогли мне устоять. Через несколько секунд с одеждой было покончено. Прохлада комнаты щекочет кожу, заставляя искать тепла. Я легонько толкнула Андрея на кровать, а сама встала на колени между его бедер, все еще обмотанных полотенцем.
- Ты уверен? - я провожу пальцами по шершавой поверхности бинта, намекая на рану.
- Вполне, - он притягивает меня к себе и наши губы встречаются.
Мысли, сомнения, страхи послушно отходят на второй план. Остаются только его прикосновения к моему телу. Пальцы смело находят самые чувствительные точки, заставляя застонать в голос. Нежные поцелуи спускаются вниз к груди.
В эту игру можно играть вдвоем. Я отстраняюсь и начинаю исследовать его тело: грудь, живот, полотенце с бедер летит на пол.
- Ты хочешь меня? - его шепот, кажется, переворачивает все внутри меня, заставляя мышцы внизу живота сжиматься еще сильнее.
Я киваю головой, возможность говорить уверена вместе с остатками стыда.
- Не слышу, - звук его голоса, кажется, проникает внутрь меня.
- Да, - выдыхаю я остатки воздуха, и тут же чувствую ток проходящий по позвоночнику вместе с его проникновением.
Все тело горит, с каждым движением превращая кровь в раскаленную лаву. Я, ускоряя ритм, двигаясь почти неосознанно, на грани сознания, на грани чего-то еще, чему еще нет названия. Воздух выходит рывками. Чувствительность зашкаливает, в моем мире нет ничего кроме его рук и губ, кроме этих ощущений его так близко, что мыслить себя без него уже нереально.
Наслаждение настолько острое, что граничит с болью. Я прижимаюсь к Андрею так сильно, насколько это возможность. Ногти впиваются в его плечи, оставляя полосы.
Голос меня не слушается, из горла вырывается полухрип - полустон. Мир на секунду темнеет, и вот я уже лежу на его груди, стараясь прийти в себя. Он гладит меня по голове и спине, а я чувствую, как волны усталости и наслаждения уносят меня все дальше. Пытаюсь сползти с него, да просто открыть глаза, спросить как его рана, но не на что нет сил.
- Тише, - прерывает он мои жалкие попытки. - Все хорошо, Камилла, спи.
Я уступаю звуку его голоса и проваливаюсь в сон.
Утром меня будит звонок мобильного Андрея, резко открываю глаза. Я лежу у мужчины под боком, обвив его рукой. Видимо ночью мне все-таки удалось переползти на постель. Андрей спит, крепко спит, его даже не тревожит продолжающаяся мелодия звонка. Да и выглядит он не таким бледным. Встаю с кровати в поисках мобильного. Нахожу его валяющимся на полу в коридоре, наверное, выпал из кармана куртки вчера. Дисплей высвечивает номер Бориса Игнатьевича - начальника родителей.
Что случилось? От волнения у меня засосало под ложечкой, и захотелось просто отключить телефон, но...
- Да, алло, - отвечаю я на звонок дрогнувшим голосом.
- Камилла, где вы со вчерашнего дня пропадаете? - голос мужчины звучит встревожено и возмущенно. - Я вам дозвониться не могу. У меня есть новости о твоих родителях! Они живы!
После этой его фразы я уже ничего не слышу, только чувствую, как падаю куда-то вниз, чувствуя голый пол кожей.
20 глава. Два года это 1 051 200 минут
Именно в таком состоянии меня и нашел Андрей. Я даже не знаю, сколько времени точно прошло: минута, несколько часов? Мужчина поднимает меня на руки и куда-то несет.
- Камилла, что случилось? - его вопрос доходит до заторможенного сознания, и я разжимаю ладонь. Сотовый выскальзывает на постель.
Андрей поднимает его и смотрит на дисплей:
- Звонил Борис Игнатьевич. Что он хотел?
Я лишь покачала головой и закрыла глаза, давая понять, что не могу ответить на этот вопрос. Андрей, видимо это понял, и сам набрал номер начальника родителей:
- Алло, Борис Игнатьевич. Да. Нет, с Камиллой все в порядке, - ответил собеседнику Андрей, поглядывая на меня.
Потом он надолго замолчал, слушая начальника родителей, и на лице опекуна проступило неверие, а потом и удивление.
- Да, мы приедем как можно скорее, - закончил он разговор.
Несколько секунд мужчина смотрел в сторону, видимо тоже пытаясь, переварить услышанное, потом перевел взгляд на меня:
- Камилла, твои родители живы, - В его голосе звучало удивление и неверие.
Я слышала эту фразу уже второй раз, но никак не могла осознать, поверить, что это не чья-то злая шутка. Но разве я не молила о чуде? Разве не этого хотела? Чтобы все вернулось, стало как прежде. Я не знала, какие чувства сейчас испытываю: удивление, радость, недоверие - чувства накатили на меня разом, сплетясь в один тугой комок, и от этого мой разум перестал воспринимать их все, во избежание того, чтобы я не сошла с ума.
- Камилла, собирайся. Мы едем в больницу, - голос Андрея вывел меня из ступора, и я, кивнув, пошла собираться.
Мы выехали через полчаса. Я до сих пор чувствовала себя как во сне. Когда я вошла в длинный светлый коридор, пропахший лекарствами, дрожь прошла по всему телу.
- Извините, - обратился к медсестре в регистратуре Андрей. - В каких палатах Самойлов Сергей Викторович и Самойлова Анна Михайловна?
- А кем вы им приходитесь? - с подозрением посмотрела она на мужчину, а потом на меня.
- Андрей Владимирович! Камилла! - Не успели мы ничего ответить, как к нам навстречу из другого конца коридора спешил Борис Игоревич. - Я вас тут жду, - он подошел к нам и кивнул подозрительной медсестре.
Та сразу расслабилась и занялась своими делами, не обращая на нас больше никакого внимания.
- Пойдемте, я провожу вас к Сергею, - кивнул нам мужчина и направился к лифту.
Первый этаж, второй, третий - я отсчитывала секунды, и мне казалось, что они все тянутся и тянутся. Что лифт едет слишком медленно, что железные двери ели разъезжаются в стороны. Я торопила его. Я торопила время, словно боялась, что это просто сон, и я проснусь так и не успев досмотреть его до конца.
И вот стою возле белой двери в палату и не могу решиться повернуться ручку. Стою и смотрю на белую поверхность, разыскивая в ней малейший изъян. Боюсь, что сейчас все закончится. Что это окажется ошибкой, чье-то злой шуткой, обманом, сном, бредом - да чем угодно, только не правдой. Борис Игоревич, недовольный внезапной, непонятной задержкой, чуть отодвигает меня в сторону и, постучав, заходит.
- Здравствуй, Сергей, а угадай, кого я к тебе привел! - сообщает он кому-то в палате.
Мой мозг не хочет осознавать, верить, что там мой отец. Закрываю глаза и чувствую, что вот-вот упаду в обморок, но сильные мужские пальцы сжимают мое плечо почти до боли, не давая погрузиться в пелену страха и паники. Я чуть откидываюсь назад, понимая что за моей спиной - Андрей.
- Камилла, все хорошо. Он действительно здесь, - достигает его шепот моих ушей. - Иди, - Он слегка подталкивает меня в спину, и я делаю первый шаг.
В мужчине, сидящем на кровати, осунувшемся и бледном, трудно узнать моего отца, и я замерзаю в нерешительности, но когда он поднимает на меня взгляд, внутри что-то щелкает, словно кто-то переключил рубильник. Слезы сами потекли из глаз, мешая, видишь, я и не поняла, как преодолела пару метров между нами и уже повисла у него на шее.
- Папа! Папочка! - удается мне выдавить из себя, между всхлипами.
- Камилла, - Отец сжимает меня в объятиях.
Так проходит несколько бесконечных минут, за которые я заново стараюсь привыкнуть, что у меня есть он, что я чья-то. Мне хочется исщипать себя до синяков, чтобы убедиться, что я не сплю. Теперь все снова будет по старому: я, папа и мама. Мама!
Я отстраняюсь от отца и задаю волнующий меня вопрос:
- Па, а мама? - Голос дрожит, боюсь услышать уже знакомый страшный ответ.
Лицо мужчины тут же погрустнело, счастливые огоньки в глазах, потухли, и я приготовилась к худшему.
- Идем за мной, - папа взял трость, стоящую возле постели, и, сильно прихрамывая на левую ногу, пошел к двери. Несколько минут я просто смотрела на отца - сердце кольнуло. Тяжело видеть своего отца, которого ты считала самым сильным, почти беспомощным.
- Здравствуйте, - в дверях отец столкнулся с Андреем, который все это время был в коридоре.
- Здравствуйте, - поздоровался папа и почти прошел мимо, когда Борис Игоревич остановил его:
- Сергей, разреши тебе представить, это Андрей Владимирович, опекун Камиллы.
Мужчины посмотрели друг на друга. После недолгого молчания отец протянул Андрею руку:
- Спасибо, что позаботились о моей дочери.
- Не за что, - пожал протянутую ладонь Андрей.
Он чувствовал себя несколько неловко, и я прекрасно его понимала. Знай папа все... Боже, я даже не хочу думать о том, что могло произойти. Чувствую, как щеки заливает румянец. Надеюсь, никто не догадается рассказать отцу правду, по крайней мере, пока. Страх, что кто-то, вроде Людмилы Кирилловны, прибежит рассказать свежие новости, пробивал до мурашек.
- Папа, - решила я разредить обстановку. - Мама? Отец взглянул на меня, словно вспоминая, как и зачем оказался здесь, и медленно пошел к лифту. Я последовала за ним. Поднявшись на этаж, мы вышли в коридор.