Аннотация: четвертая история закончена. при первой возможности исправлю сбои в преобразовании шрифтов. Продолжение будет когда вернется Муза
Глава седьмая
--
В которой благочестивый субминистратор Ордена Знания ведет с Безымянным философские беседы об идеальном обществе и возможности построения оного в реальном мире
Весь светлый день поминовения святого мученика Теодора Амасийского прошел для отринувшего мирские искусы, словно в горячечном бреду. Кажется, он с кем-то разговаривал, сначала что-то терпеливо объясняя, затем прося и, наконец, требуя; потом молил Всеблагого и Милосердного даровать собеседнику просветление и указать ему Путь; и вновь кого-то в чем-то убеждал, а тот, дерзкий и невоспитанный, все норовил вывести посвятившего жизнь служению Отцу Небесному из Храма Его, мешая исполнить Долг Перед Ним, и исчез лишь когда смиренный Томас воззвал к Создателю, дабы обрушил Он ira caeles на богомерзкого приспешника Врага Рода Человеческого.
Но чем бы не занимался благочестивый клирик, мысли его неизменно блуждали в лабиринтах сомнений, раз за разом возвращаясь к поведанному Верховным магррибом Вечного города. А перед внутренним взором субминистратора неугасимым огнем пылали три слова на древнем, как сама матерь-церковь, языке: PRINCIPIUM MINUS MALUM.
Юноша не имел ни малейшего представления, как ему следует поступить. С одной стороны, презренный ворожей - прислужник Князей Инферно! И долг каждого Истинно Верующего - semper et ubique содействовать преданию злокозненного адепта Падшего суду трибунала Ордена Чистоты! Каковой немедля приговорит отступника от Дела Его ad purgationem animae miserecorditer absque sanguinis effusione ignem purificantum. С дальнейшим испомещением останков в запечатанном Именем Его серебряном ларце. Ибо порождения Мрака обязательно попытаются воспользоваться прахом демонопоклонника для проникновения в Ойкумену, дабы причинить вред чистым сердцем последователям Творца.
С другой - Всеблагой и Милосердный есть Любовь! И отрекшийся от Тьмы грешник вызывает на небесах больше радости, нежели девяносто девять праведников, не имеющих нужды в покаянии; а именующий себя Безымянным не просто осознал всю глубину собственных заблуждений, но обратился к Свету.
Хотя так и не прекратил колдовать! И, тем не менее, посланец Создателя выказал однозначную Волю Его в отношении чародея...
В очередной раз преклонив колени перед алтарем, молодой человек неожиданно очутился на улице невообразимо громадного и еще более прекрасного города, целиком и полностью состоящего из величественных, горделиво устремляющихся ввысь дворцов (или храмов?), каждый из которых, от фундамента и до вздымающейся над облаками крыши полностью и целиком покрывало драгоценное стекло!
Из того же материала изготавливались и многочисленные повозки всевозможных форм и размеров, движущиеся без помощи лошадей! Под горящими всюду, куда ни падал взор благочестивого клирика, наставлениями древних пророков и мудрых проповедников на незнакомом субминистратору Ордена Знания языке, столь ясными и всеобъемлющими, что все замеченные юношей люди (равно как и нелюди), были сыты, довольны и одеты богаче, нежели знатнейшие из нобилей Каритоса. Мало того, удивительный город буквально излучал счастье и процветание. Начиная с исходящей от любого из прохожих спокойной уверенности в завтрашнем дне, и заканчивая абсолютным отсутствием мусора и помоев на улицах. Даже просившие милостыню нищие имели вид ухоженный и благопристойный.
Иначе говоря, смиренный служитель Отца Небесного оказался в Царстве Его!
Но, буквально в один миг, все изменилось. Сначала неспешно идущие смертные бессмысленно заметались взад-вперед, что-то истошно крича. А затем исчезли в ослепительном сиянии, оставив после себя лишь едва заметные силуэты на раскаленной добела мостовой. А вслед за Светом пришел ЗВУК! В мгновение ока превративший наипрекраснейшие во Вселенной здания в пылающие руины. Неведомая сила подхватила благочестивого клирика, словно гонимый порывом ветра крохотный листок, закружила и куда-то понесла...
Очнувшись, субминистратор долго не мог понять, где он находится - вокруг бушевала неописуемая мешанина огня, чада и пепла! Неожиданно что-то с грохотом обрушилась, и перед отринувшим мирские искусы возник проход, выведший его к чудом уцелевшей стелле, увенчанной символом Творца. Где юноше на мгновение почудилось, будто здесь, в самом центре чудовищного катаклизма, где нет и не может быть ничего живого, сквозь гул пожара и завывание ветра слышит он человеческий голос. И, вроде бы, разбирает отдельные слова, произнесенные на Истинном Языке:
- Пятый ангел вострубил... И я увидел павшую с неба звезду... И дан был ей ключ от Кладезя Бездны...
Оглядевшись, смиренный Томас почувствовал не страх, но ужас: то, что при беглом взгляде он принял за разбросанные среди дымящихся развалин обугленные бревна, в действительности оказалось изуродованными беспощадной Стихией телами людскими. И одному из несчастных выпало ненадолго пережить остальных! Лишившийся во всепожирающем пламени не только кожи, но и рук, ног, глаз, носа и ушей, обгоревший до костей, умирающий бредил, шепча кажущийся смутно знакомым недавнему выпускнику ригенской Академии текст:
- И отверзся Кладезь Бездны... И вышел дым из Кладезя... Как из большой печи...
После долгого молчания щерящийся черными зубами череп дернулся и повторил:
- Как... из... большой... печи...
После чего затих. Теперь уже навсегда.
А посвятивший жизнь служению Всеблагому и Милосердному остался стоять меж раскаленных камней, ощущая себя единственным живым в Царстве Мертвых...
...доколе колышущиеся от нестерпимого жара обломки не сменились тусклыми огнями лампад пред образами Избранных, древних пророков и святых праведников в стенах Дома Его. Ниспосланное Отцом Небесным видение закончилось, и ныне благочестивому клирику надлежало как можно скорее истолковать Волю Его. Ad majorem Creatoris gloriam.
Но тщетно субминистратор Ордена Знания вспоминал тексты проповедей духовных пастырей, богословские трактаты иерархов Конклава и отчеты миссионеров о пребывании в краях языческих - ни одна из известных ему книг не содержала ничего, хотя бы отдаленно напоминающего зрелище уничтожения столицы Царства Его.
Мгновения складывались в минуты, те - в часы, а юноша все продолжал и продолжал тщетные поиски. Не разумом, но сердцем отказываясь признать неудачу. Словно по воле Творца само ВРЕМЯ повернуло вспять, и он, то и дело покрываясь холодным потом при одной мысли о грядущем наказании за лень и нерадивость, вновь отчаянно пытается сдать экзамен по логике вечно раздраженному наставнику по прозвищу Хорош Ум, полученную от студиозусов за привычку высказывать по любому поводу, равно как и без оного, нелепую фразу: "Bonum mentis sed duo melius".
В следующий миг, даже не вознеся благодарственной молитвы virium caelare, смиренный Томас бросился на поиски графского капеллана. Вопреки принятым в Церкви Создателя обычаям и традициям, двигаясь с недостойной отринувшего мирские соблазны торопливостью. Благо, первый же встреченный челядин отважного Александро-дель-Сантано дер Валенто любезно поведал молодому человеку, что ныне брат Антиох изволит пребывать у себя.
Однако, несмотря на свет в окне и движение в комнате, субминистратору пришлось долго и упорно привлекать к себе внимание. Наконец дверь отворилась, и благочестивый клирик замер как громом пораженный, ослепленный сиянием женского тела.
...Бездонные черные глаза, в мгновение ока с легкостью пронзающие насквозь и сердце, и душу любого, кто не успеет или не захочет отвести взгляд...
...Греховно-завораживающе колышущиеся при каждом движении упругие полушария бесстыдно обнаженных грудей...
Перед избравшим смыслом жизни служение Отцу Небесному стояла Тарсесская Блудница! Точь-в-точь как в трактате преподобного Инститориса Глатского "Instauratione tenebrarum regnum"...
Смерив похабно-оценивающим взглядом отшатнувшегося юношу, богомерзкая meretrix, развратно покачивая бедрами, отступила назад, исполненными врожденного порока знаками маня смиренного Томаса за собой. Открыв при этом взору последнего лежавшего навзничь в луже крови духовника Его Сиятельства.
Нельзя было терять ни секунды! Стараясь держаться как можно дальше от нагой распутницы, молодой человек бросился на помощь святому отцу. Но едва лишь субминистратор, осенив неподвижное тело символом Всеблагого и Милосердного, обратился к силам небесным с мольбой о ниспослании исцеления умирающему единоверцу, как брат Антиох шевельнулся, не открывая глаз сел, повернулся к благочестивому клирику и, пастырским жестом воздев десницу, назидательно продекламировал:
- Et bibensque vinum et inebriatus est et nudatus jacuerit in tabernaculo suo.
После чего, пьяно икнув, вновь повалился на залитый красным вином ковер и громко захрапел.
Из оцепенения юношу вывела презренная блудница, в неописуемой дерзости своей осмелившаяся предложить отринувшему мирские соблазны ради служения Творцу взойти на приглашающе расстеленное ложе, дабы согрешить с непотребной девкой!
Отшатнувшись от посланницы Князей Инферно, смиренный Томас за что-то зацепился подолом сутаны и, не устояв на ногах, рухнул на пол. Ветхая застиранная ткань не выдержала и с треском разорвалась, окутав владельца целым облаком пыли. При виде которой в голове молодого человека неожиданно зазвучал шелестящий голос чарного конструкта Безымянного: "Да-да, уважаемый, самой обыкновенной пыли, десятилетиями, если не веками накапливающейся в заброшенной хозяевами, наглухо заколоченной и не посещаемой более смертными комнате".
Вырвав из ближайшего гнезда Светильник Неугасимого Огня, субминистратор Ордена Знания бросился в часовню. Где начал терпеливо и настойчиво изучать не лики Избранных, древних пророков и святых праведников, но стены и пол.
На истертых плитах центрального прохода ясно различалась настоящая дорожка из следов, аккуратным полукругом соединяющая потемневшие от времени образа, а перед алтарем, где благочестивый клирик регулярно преклонял колени - и вовсе превратившаяся в бесформенное пятно. А вот камни под скамьями (равно как и широкие сиденья) покрывала настоящая корка из песка и грязи, нанесенных ветром сквозь никогда не закрывавшиеся двери. Нетревожимая, как минимум, пару-тройку недель. Хотя с момента вселения в здание посольства доблестного Александро-дель-Сантано дер Валенто с дружиной и челядью, заботящемуся о душах паствы капеллану Его Сиятельства надлежало провести не меньше дюжины служб, не говоря уже о регулярном исповедании прихожан и собственных всенощных бдениях. А не предаваться чревоугодию и блуду вопреки добровольно и осознанно принесенным обетам!
Более того, неожиданно смиренный служитель Отца Небесного вспомнил, что с момента прибытия в ненавистный urbe peccatis он ни разу не видел, дабы благородный граф Мерридо (равно как и кто-либо из спутников его) осенял себя знаком Создателя, возносил хвалу Ему или подходил под благословение осененного благодатью Всеблагого и Милосердного. И, тем более, посещал Дом Его...
Но облеченный доверием лично(!) первослужителя ригенского и не интересующийся ничем, кроме возвращения древних реликвий in uterus sanctum matrem ecclesiam (а также собственной ролью в сем действе и от того впавший в гордыню) субминистратор просто-напросто не замечал творящегося окрест непотребства. А ведь даже погрязший в чернокнижии некромагус пытался обратить внимание неожиданно обретенного духовного пастыря на недопустимую для Истинно Верующих склонность так называемых соратников последнего к греху и пороку: "...Дружинники приняли решение продолжить вдумчивое и обстоятельное сравнение достоинств и недостатков яств, напитков, женщин и тому подобных удовольствий бесчисленных стран и народов Ойкумены в соответствующих заведениях столицы республики..." - наконец-то, всплыло в памяти благочестивого клирика.
Слишком поздно! Ибо гулкое эхо под сводами уже подхватило и многократно усилило чьи-то шаги. Сопровождаемые мелодичным треньканьем позолоченных шпор. Отдающимся в ушах молодого человека похоронным звоном. Перепуганный юноша буквально чудом успел выключить светильник прежде, чем его заметили.
- Вы здесь, святой отец? - ослепленный пламенем собственного факела вошедший ничего не видел в полумраке часовни, зато смиренный Томас мгновенно узнал бахвала и святотатца Бруно-дель-Корто. Неполных восемь дней назад не просто осмелившегося поднять закованную в железо руку на принявшего сан, но избившего первого из выпускников ригенской Академии до полусмерти. И, вместо суровой кары за содеянное, получившего от сеньора-еретика изукрашенный золотом и жемчугами плащ алого шелка! Из-под которого выглядывала рукоять меча...
К счастью для жертвы, убийца сразу двинулся к алтарю, дав возможность избравшему смыслом жизни служение Творцу ужом проскользнуть меж скамей, и, где ползком, где согнувшись, выбраться наружу. А караульные у ворот, как обычно, азартно метали кости, не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг.
Оказавшись на улице, субминистратор Ордена Знания сначала бежал со всех ног, стараясь держаться оживленных мест. Потом шел, отчаянно превозмогая одышку и колотье в правом боку. И, наконец, обессилено привалился к ближайшей стене. Чтобы в следующий миг обнаружить на соседнем здании герб Фаресингов, милостью Отца Небесного, королей Мерции и Валении. Ибо будучи осененным благодатью Всеблагого и Милосердного, он, тем не менее, попал под воздействие черного колдовства и, в тщетной попытке скрыться от преследователей, САМ вернулся к логову ненавистных ступрумитов!
- Вам нужна помощь, жейг Семиликого? - при виде черно-желтых мундиров городской стражи благочестивый клирик пал на колени и вознес хвалу Создателю, в неописуемой милости своей даровавшему ему умение говорить на тарсе. После чего попросил республиканских Служителей Закона проводить его в единственное место в городе, где он мог чувствовать себя в относительной безопасности.
- Будьте моим гостем, досточтимый! - с низким поклоном встретил на ступенях архива смиренного Томаса Верховный магрриб. - И окажите мне честь, разделивниспосланную volentibus caelum скромную трапезу.
Непривычная почтительность Безымянного поразила юношу как бы не сильнее неожиданного титулования, но при упоминании об ужине желудок молодого человека тут же напомнил хозяину, что даже отринувший мирские соблазны нуждается в еде и питье. Если не каждый день, то, хотя бы, через три на четвертый.
Благо, на столе находились, только и исключительно, постные блюда: вареная рыба с овощами, свежевыпеченный, еще теплый хлеб и целая корзина душистых изжелта-красных яблок. Вдобавок, обычно дерзкий и язвительный чародей ныне вел себя так, будто перед ним... Не без труда отогнав кощунственные мысли, субминистратор поведал магусу о случившемся.
- Что я могу сказать, святой отец, - чернокнижник задумчиво отстучал кончиками пальцев замысловатый ритм. - Или Вы, по воле могущественной Сущности, наделены Великим Даром и, пройдя соответствующее обучение, с легкостью сможете двигать горы, зажигать, равно как и гасить звезды либо осушать моря. Или невероятно везучи. Ибо смертный, вызвавший интерес божества, по итогам общения с последним, лишь в одном случае из десяти остается в живых. А рассудок сохраняет, и вовсе, едва ли каждый тысячный.
Относительно же места, где происходили описанные Вами события. - Верховный магрриб сожалеюще вздохнул. - Мне известно несколько сотен миров соответствующего уровня развития, чье население постоянно враждует между собой. Так что для мало-мальски вразумительной идентификации необходима, как минимум, карта звездного неба.
- Отец Небесный есть Любовь! Вот почему Истинно Верующие неизменно пребывают в мире и согласии.
- Идя войной на сопредельные государства исключительно во имя распространения своих законов, религии и образа жизни среди не ценящих оказываемого им благодеяния варваров и дикарей путем беспощадного избиения упорствующих в заблуждениях язычников и демонопоклонников ad septimo geniculum. - ханжески-доверительным тоном подхватил Безымянный.
Благочестивый клирик открыл было рот, дабы высказать презренному ворожею все, что он думает о продавшихся Тьме, но вовремя заметил изучающий взгляд некромагуса. И снизошло на юношу понимание. Когда же смиренный Томас воззвал к Творцу, Всеблагой и Милосердный соизволил прислушаться к мольбам посвятившего жизнь служению Ему, даровав субминистратору просветление.
- Нас вынуждают отвечать ударом на удар. - слетели с уст молодого человека единственно верные слова. - Но стоит наступить миру на границах Каритоса, как Святая Земля в считанные месяцы, если не дни, превратится в Царство Создателя в Ойкумене! Место, где не будет угнетения, насилия и произвола, а все подданные будут...
Неожиданно чернокнижник повелительно вскинул руку, прерывая рассказ:
- Прошу прощения, досточтимый, но даровать счастье мириадам смертных можно гораздо проще.
Неуловимый жест Верховного магрриба - и на столе материализовалась серебряная шкатулка, а в комнате запахло чем-то приторно-сладким.
- Возьмем засушенного сока черного мака, сколько уместится в игольном ушке. - чародей провел рукой над буро-зеленым сгустком. - И растворим в бокале подогретого вина. Тот, кто выпьет получившееся зелье, спустя какую-то минуту избавится от любых тревог и забот, равно как и сомнений с колебаниями, а душа его преисполнится наслаждения на грани блаженства, ибо данный эликсир исполняет самые сокровенные мечты! Любовь? Порция чудо-микстуры, и прекраснейшие из женщин разделят с тобой ложе! Богатство? Какая-то пара-тройка глотков, и ты будешь жить в золотом дворце! Власть либо Могущество? Испей из кубка, и стань Повелителем Вселенной!
На срок от шести до восемнадцати часов. В зависимости от массы тела, возраста и здоровья. После чего спящий проснется, вернувшись из мира призрачных грез обратно в суровую реальность. Где он - никто, и звать - никак. Пара-тройка сеансов, и психологический дискомфорт от отсутствия иллюзий будет столь велик, что ради возвращения заветных видений вчерашний пастух, ремесленник или мудрец с радостью выполнит любую просьбу Дарующего Счастье лично ему. То есть, об угнетении с насилием также не может быть и речи!
Новый пасс Безымянного - и ларец с отравой исчезает, а пропитавший комнату запах гнили сменяется морозной свежестью.
- Данная система относится к категории устойчивых, святой отец, ибо мне известны сотни, если не тысячи функционирующих веками коммун во Вселенной, состоящих из, как их метко называют в Земле Утренней Зари, "пока еще живых мертвецов", физически не могущих существовать без регулярного употребления подобной дряни. Вот почему вместо абстрактных рассказов о некоем идеальном обществе я хочу получить от Вас подробное и исчерпывающее объяснение его устройства, равно как и описание принципов взаимоотношений между смертными в оном.
- Причина страданий одних заключается в жадности и необузданности других. Соответственно, если в государстве...
Никогда в жизни благочестивый клирик не проповедовал столь убедительно, как этой ночью, описывая некромагусу преимущества усердного труда in nomine fidei и недостатки праздности. Но чем дольше звучали разъяснения юноши, тем сильнее мрачнел Верховный магрриб.
- Мне очень жаль, молодой человек, но Вы не просто не видите недостатков выдуманных маститыми схоластами... образований, Вы не желаете их замечать.
- Основанное на дарованных нам Отцом Небесным Законах Царство Его - совершенно! Ибо Замысел Его...
Дав смиренному Томасу выговориться, ворожей осуждающе покачал головой:
- Если мне не изменяет память, досточтимый, Вы давали слово молчать при отсутствии аргументов. А обещания принято выполнять. Относительно же прозвучавшего здесь и сейчас краткого пересказа наиболее известных трудов Великих магистров Ордена Знания за последнюю сотню лет я скажу так: работы сии основываются на рукописях знаменитейших философов эпохи Высокого Сарона, в свою очередь, созданных под влиянием еще более ранних манускриптов, основная идея которых заключается в следующем.
Осторожно развернув перед собеседником полуистлевший свиток, чародей выразительно процитировал:
- Quisque beatus est quorum neutrum cogi non possit de quaestione et quilibet civium tribus servis habet saltem. Иначе говоря, вот уже тридцать семь веков в несуществующих коммунах всеобщего равенства свобода и благополучие немногих обеспечиваются пожизненным угнетением большинства, хотя сами авторы признают: все смертные - творения Всеблагого и Милосердного!
- Subman privari animas. - категорически не согласился с Безымянным субминистратор. - А потому не только не может иметь равные права с людьми, но должна быть как можно скорее уничтожена, ибо такова Воля Его!
- В проповедях Избранных, святой отец, к сожалению или, напротив, к счастью, на любой вопрос можно найти, как минимум, три взаимоисключающих ответа. - вновь продемонстрировал безукоризненное знание Семикнижия некромагус. - Так, услышав приведенное Вами заявление Девы, Мать немедленно возразила: "Quia non pro me nolite orce nolite dvarve nolite homine nolite alve solummodo fratris per fide est". Но здесь и сейчас мы обсуждаем устройство идеального общества с точки зрения Ваших, юноша, единоверцев. Во избежание разногласий и взаимного недопонимания, на конкретном примере.
Одновременно на столе перед благочестивым клириком зашелестел перелистываемыми страницами экземпляр "Нигдении".
- Сей плод многолетних усилий преподобного Софония Бленцского - типичный образец мышления второго сына богатого и влиятельного нобиля Каритоса, избравшего смыслом жизни служение Отцу Небесному и проведшего большую часть оной в монастырских стенах. Заботясь, исключительно, о духовном. Ибо все материальное, от еды и одежды до книг и чудотворных реликвий, ему, по первому требованию, предоставляли светские власти. Покупая у торговцев, заказывая соответствующим мастерам или просто отбирая у подлого сословия.
В результате, граждане выдуманного архонтом Мудреца идеального государства поглощены совершенствованием души, тела и разума, переложив изготовление пресловутых contemptibilem conficiatur inventarium pretiumem на плечи невольников. Ведь четырех-шести часов неспешного ручного труда сколь угодно крепкого телом мужа в день заведомо недостаточно даже для самообеспечения ремесленными изделиями, не говоря уже о pane quotidianum.
- Мягкий климат и тучные пашни гарантируют высокий урожай с минимальными усилиями! - решительно возразил смиренный Томас.
- Minimum minimorum полевых работ включает в себя, загибайте пальцы, молодой человек: пахоту, сев, боронование, регулярную прополку каждые шесть-восемь дней, а также полив по мере необходимости и, в завершение, уборку-сушку-молотьбу-очистку-хранение. Причем интервалы между этапами не должны быть чрезмерны, иначе нерадивым крестьянам остается надеяться лишь на manna caelo. Ибо бесполезно бросать семена в иссохшую пашню. Равно как и не имеет ни малейшего смысла жать, когда зерно уже высыпалось из колоса. А не выкорчеванный бурьян заглушает всходы той же пшеницы буквально в считанные часы!
Вилланы, досточтимый, весной и летом работают от рассвета до заката не из лени или неумения, но оттого, что ничего не видят в темноте. Иначе они трудились бы и ночью! Поговорка: "die anno pascentium", святой отец, родилась отнюдь не на пустом месте. Не верите мне - посетите любую из усадеб в республике и переговорите с ее управляющим.
Субминистратор Ордена Знания напряг было память, но после крамольных речей Верховного магрриба вспыхнувшие перед его внутренним взором чеканные строки на Истинном Языке, действительно, порождали больше вопросов, чем объясняли: "...Ежели случается так, что пейзане не справляются, то филарх сообщает городским властям, какое количество граждан надо им прислать; так как эта толпа работников является вовремя к нужному сроку, то они почти в один день справляются со всеми задачами..."
- Проблема вторая, юноша, заключается в узаконенном использовании для любых тяжелых, грязных либо опасных видов деятельности рабов.
- Именно поэтому нигденийцы массово скупают разбойников и убийц в соседних государствах.
- Добавлю, очень дешево, ибо во главе сопредельных держав, опять-таки, по мнению автора, стоят законченные идиоты. В отличие, например, от Конклава Церкви Создателя, бдительно следящего за незамедлительным исполнением вынесенных в отношении мятежников либо еретиков приговоров и категорически запретившего вывоз равно как и самовольный отъезд жителей Каритоса за пределы Святой Земли. Добавлю, без объяснения причин. Равно как и правители тарсесской республики, вместо наполнения казны через продажу закоренелых преступников в далекие страны, неизменно казнят оных публично. Надо ли мне объяснять, почему?
Не дождавшись возражений, чернокнижник продолжил:
- Основополагающий принцип торговли, молодой человек, гласит: "demanda copiam gignit". И наоборот. Вот почему единственным результатом попытки сокращения объемов продаж говорящего имущества на рынках Жемчужины Юга стал перенос вектора движения многотысячных невольничьих караванов в направлении крупнейших портов Эмиратов.
Аналогично, применив данное правило к вымышленной державе преподобного Софония, мы получим непрерывно возрастающее ужесточение административной и уголовной ответственности. Иначе - никак. Поскольку остановка добычи руды, ломки камня и отжига угля в считанные дни, если не часы, лишит ремесленников Нигдении сырья. После чего из-за отсутствия фарфоровых ваз и бронзовой чеканки умрет заморская торговля. Ну а без железных серпов и плугов в стране наступит голод! Finis...
- Ты лжешь, ворожей! Заповеди Творца неизменны вот уже седьмую тысячу лет!
- Любая, более или менее устоявшаяся группа разумных существ во Вселенной, досточтимый, в повседневной деятельности руководствуется некими обычаями и традициями. Ими же и вырабатываемыми. И, самое главное, регулярно корректируемыми вслед за изменениями условий обитания. С превращением общины в государство, сии традиции становятся законами. Официально, направленными на благо целого общества! Ну а если как следует присмотреться, то важнейшей его части. В нашем случае, полноправным гражданам коммуны необходимо добываемое в шахтах, карьерах и на лесосеках сырье. Иначе, как я уже объяснял, смерть! Однако, контингент на таких объектах живет, как говорится, mali sed non diu. То есть, для сохранения нормы выработки туда нужно регулярно доставлять пополнение.
Благочестивый клирик в ужасе глядел как остающийся неизменно вежливо-доброжелательным некромагуз хладнокровно рассчитывает: восколько человеческих жизней в среднем обходится корзина руды, телега камней или вязанка дров.
- Немногим более двухсот лет назад, святой отец, ни один из жителей Вечного города не считал чем-либо пред рассудительным украсть либо отобрать чужое имущество силой, а каждый десятый и вовсе, жил исключительно за счет грабежей и убийств. И, когда Хранители Порядка Великого Тарсеса прошли реморализацию, на каменоломнях республики в считанные дни возник избыток бесплатной рабочей силы. Ведь каторжники работают только за еду и ночлег! Единственно лишь милостью Величайшего, я сумел убедить Меджлис в пагубности массового использования подневольного труда на благо Жемчужины Юга.
Но, спустя буквально пару-тройку лет, карьеры опустели. Ибо мои соотечественники выучили урок и начали зарабатывать на жизнь честным трудом. Однако, повторюсь, для Нигдении подобное недопустимо!
- А куда делись осужденные? - не понял благочестивый клирик.
- Если бы Вы, юноша, хоть раз побывали внутри шахты, - горько улыбнулся Безымянный. - То не задавали бы подобных вопросов. Смотрите внимательно...
Серия пассов - и перед субминистратором возник рисунок неожиданного большого колодца с непонятным сооружением на месте привычного журавля или вРрота.
- Так выглядит спуск в Черную Пасть, молодой человек, крупнейший из серебряных рудников Седых Гор, расположенный буквально в трех часах пути от родового замка Фаресингов, милостью Отца Небесного, королей Мерции и Валении.
Едва слышный шепот чародея - и желто-серое изображение обретает цвет, объем, приближается, и вот уже смиренный Томас летит куда-то вниз под комментарии чернокнижника:
- На глубине сотни локтей, досточтимый, находится первый горизонт. Выбранный старателями задолго до Исхода. Видите как отполированы камни людскими телами? В правление Матвея Храброго специально приглашенные дварфы выяснили расположение жил и вскрыли следующий уровень. Отныне обессилевшие горняки уже не валялись под ногами у своих более выносливых товарищей, но имели возможность подняться для отдыха наверх! В тишину и относительную сухость. Другими словами, комфортность обитания многократно увеличилась!
- А разве они...
- Со времен Петера Первозванного, святой отец, приговоренный ad montibus operibus возвращался на поверхность только после смерти. - после долгого молчания некромагус неожиданно уточнил. - При условии, что его тело вообще удавалось извлечь из-под обвала. Но, перед тем как умереть, осужденный, в среднем, приносил Избранному Всеблагим и Милосердным свыше тысячи грошей. Обойдясь казне менее чем в сотню. Да, если бы рудокоп после смены возвращался в рабский барак, он жил бы не два-три месяца, но десять-двенадцать, а при регулярно оказываемой ему квалифицированным целителем помощи, и вовсе, пятнадцать, двадцать, а то и целых тридцать лет! Однако, в таком случае государству пришлось бы изыскивать средства по дополнительным статьям расходов. Многократно снижая рентабельность, а при неблагоприятном стечении обстоятельств - даже неся убытки! Власть имущие Каритоса пошли другим путем. И, после указа Давида Мудрого "Circa vagi et mendici", обрели практически неисчерпаемый источник рабочей силы.
- И большие затраты? - попытался съязвить благочестивый клирик.
- Давайте посчитаем вместе, юноша. - немедленно вернул колкость Верховный магрриб, и в считанные мгновения исчеркал здоровенный лист пергамента с обеих сторон. - Ремонт ограждения шахты и зданий на ее территории; жалование стражникам и их начальникам; складирование и транспортировка сырья на монетный двор; поддержание работоспособности подъемника и насосов по откачке воды; заточка либо обмен поломанного инструмента; еда, дрова и одежда работникам и многое, многое другое... В общем, если верить канцлеру Мерции, отдавая заплесневелый ломоть черствого хлеба за двухсотфунтовую корзину самородков, Его Величество Фихол Праведный выбрасывает деньги в море сундуками. Не казня презренных лентяев, единственно лишь, из врожденного чувства гуманизма!
Пока смиренный Томас осмысливал услышанное, чернокнижник возобновил критику "Нигдении":
- Поскольку, досточтимый, согласно помышлениям Софония Бленцского, половина мужей столь почитаемой Вами несуществующей страны - ремесленники, то, с учетом эффективности добычи руды, ломки камня и отжига угля в Святой Земле, для их бесперебойного труда необходимо ежегодно арестовывать по обвинению в нарушении законов идеального общества каждого двадцатого. За-ради поддержания должной численности контингента. Либо постоянно закупать соответствующее количество невольников за границей, умело и грамотно выдавая их fratrum per fide за насильников, грабителей и убийц. То есть, в реальности, пресловутое государство всеобщего равенства базируется или на планомерном истреблении собственных граждан, или на предельно наглом вранье своим пополам с систематическим уничтожением чужих!
Возмущенный до глубины души субминистратор Ордена Знания открыл было рот для возражений... И неожиданно понял: ему нечего сказать.
- Из чего, молодой человек, вытекает третья проблема, именуемая...
Безымянный сделал паузу, но на этот раз юноша благоразумно промолчал.
- Материально-техническим обеспечением борьбы с нарушителями Закона и надзора за говорящим имуществом. Ведь даже налагающий епитимью на провинившегося инока настоятель монастыря предусмотрительно свершает действо сие в присутствии двух-трех особо доверенных братьев в Отце Небесном, выделяющихся меж прочих затворников крепким телом и преданностью лично ему. На случай, если наказуемый откажется проследовать в каменный мешок добровольно. А у преподобного Софония речь идет и вовсе, о мирянах. Неведомым образом без малейшего принуждения выполняющих сколь угодно непонятные им распоряжения властей! Хотя, если верить буллам Конклава, реальные обитатели того же Каритоса - сплошь грешники и двоеверы, и только неустанные усилия дознавателей societatis puritatem не позволяют богомерзким демонопоклонникам приносить жертвы Врагу Рода Человеческого прямо на алтарях ригенских храмов!
То есть, святой отец, сами правопреемники Избранных признают: если бы не усердие Идущих Стезей Девы, внешнее проявление коего суть регулярные сожжения потенциальных бунтовщиков и инакомыслящих - Дело Творца в Ойкумене погибло бы еще несколько веков назад. Более того, лично я считаю, что без наличия у задумавшего создать идеальное общество возможности мгновенного физического уничтожения любого противящегося воле его - оная коммуна никогда не станет реальностью! Независимо от качества исходного материала.
- Лишь Истинно Верующий достоин жить в Царстве Всеблагого и Милосердного, ворожей!
- Scientia nihil est quam veritatis imago, досточтимый. Ибо немногим менее двух веков тому назад мне довелось принимать непосредственное участие в практически мгновенном превращении нескольких десятков тысяч потомственных разбойников и безжалостных людокрадов в честных тружеников и законопослушных налогоплательщиков. И, если будет на то Ваше желание, готов рассказать о случившемся в наимельчайших подробностях.
Не то чтобы благочестивый клирик поверил демонологу, игравшему словами лучше, нежели искусный фехтовальщик клинком, но здесь его жизни ничто не угрожало, а по улицам ночного Тарсеса рыскали безжалостные убийцы-ступрумиты. Вот почему юноша не опустился до недостойной принявшего сан лжи, но молча очинил перо и изготовился записывать услышанное. После чего Верховный магрриб заговорил, и перед внутренним взором субминистратора начала разворачиваться
История четвертая
--
В которой Безымянный рассказывает смиренному Томасу о наделенном Волей, Мудростью и Силой Вожде, задумавшем выстроить государство всеобщего счастья и благоденствия
Едва слышный шелест неосторожно потревоженного отважным Повелителем Гор куста напрочь терялся в пронзительном стрекоте цикад. Но в очередной раз вздумавший продемонстрировать будущим воителям свою важность и значимость Зоркий Взор вновь повелительно вскинул руку, приказывая отряду замереть. После чего, намеренно встав так, чтобы видели остальные, уничижительно ткнул пальцем в Острого Клыка.
"Старый ...! Делать замечания МНЕ, сыну царя! На глазах у подданных!"
Разъяренный юноша схватился за рукоять кинжала и тут же услышал за спиной змеиное шипение выползающих из ножен клинков. Рваное Ухо и Длинный Коготь! Приставленная к достойнейшему из потомков Белого Волка его излишне зажившимся на Бэле отцом тройка ублюдков, как всегда, держалась вместе. И в бою, и на пиру руководствуясь правилом: "Один за всех - и все за одного!"
И вновь, уже в который раз только за последний час, наследнику трона пришлось старательно делать вид, будто ничего не случилось!
Ибо выживший из ума родитель соизволил назначить походным вождем именно Зоркого. Хромого плешивого урода-козопаса, последний раз выходившего на пир мечей жайданову дюжину лет назад. Мало того, дражайший папаша (чтоб ему вином на пиру захлебнуться!) предусмотрительно заставил каждого из доблестных витязей любимого отпрыска поклясться на оружии в верности новому командиру. И теперь он, сын, внук и правнук властителей Марлонга, Анргада и Мингела (и будущий повелитель Вселенной!) даже не может поставить на место слишком много о себе мнящего выскочку - никто из дружинников, включая и побратимов, не просто не казнит дерзкого, но откажется выйти в Священный Круг Чести. Мы, дескать, в набеге. И, спустя какой-нибудь час, вступим в бой!
"Дожили, выехать из селения незадолго до заката, рассчитывая к полуночи добраться до стоянки торговцев-низинников, теперь гордо называется: отправиться в поход! Дальше что? Охотиться на мух? Или героически побеждать улиток?
Да с кем в том караване вообще сражаться-то? С тремя неполными десятками презренных равнинных червей? Так каждому горцу известно: оттого, что раб возьмет в руки оружие, он не превратится в воина! Но останется трусливым ничтожеством, в ужасе падающем ниц при первом же окрике хозяина. Жалкой пародией на Настоящего Человека, самим Высоким Небом предназначенной для услужения отважным Повелителям Гор! А жители долин с рождения и до смерти привычно-униженно валяются в ногах у жирных купцов, жалобно умоляя тех купить их никчемное имущество или, хотя бы, нанять в охрану. Раз уж дряхлых и немощных торгашей больше не интересуют нежные тела страстных чернооких дочерей вечно голодных ковырятелей грязи... Да на их месте Острый Клык немедленно выхватил бы из ножен кинжал - и перерезал визгливо молящим о пощаде толстякам глотки, несколькими обманчиво медленными движениями верного клинка заполучив добычу, по редкости и стоимости многократно превосходящую убранство царского дворца! А эти... Одно слово, низинники.
Вот почему лишь здесь, на Крыше Мира, среди вечных льдов и снегов, появляются на свет подлинные герои! Никогда ни перед кем не гнущие спину, но, подобно давшему название нашему могучему, древнему и славному роду тотемному зверю, в честных поединках выбирающие себе вожака. Уверенно ведущего их к славе и богатству! Никогда не опускаясь до недостойных Истинно Свободного занятий вроде попрошайничества или воровства, но смело и решительно беря принадлежащие им по праву сильного. Как при Сотворении Бэлы заповедовал Сынам Волка легендарный предок!
Не долго и многословно обсуждать стоимость одной-единственной действительно необходимой тебе вещи, но молча взмахнуть саблей и завладеть всем! Именно так с незапамятных времен поступают Настоящие Воины! Ибо если именующий себя мужем не способен защитить собственное имущество, значит оно ему никогда и не принадлежало. Но вместо подобного удару меча стремительного натиска, мы уже третий час кружим возле остановившегося на ночевку каравана, будто свора трусливых шакалов окрест матерого яка! Недаром говорят: каков вождь, таков и его отряд. А граничащая с нерешительностью осторожность Зоркого Взора известна каждому, имеющему хотя бы одно ухо. Недаром старики прямо называют плешивого козопаса сыном невольницы. Пошедшим не в отчаянно-решительного отца, но в робкую и боязливую мать!"
И Острый Клык решительно шагнул вперед. Чтобы тут же растянуться на камнях, а при попытке встать - ощутить холодное прикосновение остро заточенного железа к незащищенной шее. И отвратительный трескуче-громкий хруст в правой ноге. Внезапно ставшей чужой, непослушной и тяжелой. Словно насквозь промокшее бревно.
- Лежи и жди приказа! - еле слышно шепнул царевичу Рваное Ухо.
А подло сбивший наследника трона с ног предательским ударом в спину Длинный Коготь еще тише добавил:
- Молча!
И вновь сыну знатнейшего правителя мира пришлось крепко сжать кулаки не имея возможности смыть нанесенное оскорбление кровью обидчика. Ибо от начала похода и до окончания раздела добычи предводитель властен над жизнью и смертью любого из идущих за ним! А воскресить умершего не в состоянии ни носящие женские платья шаманы Семиликого, ни мудрые жейги Величайшего. Перед Опустошительницей Дворцов и Наполнительницей Могил бессильны и Осененные Благодатью Дарующего Жизнь целители, и даже живущие бессчетные тысяч лет длинноухие альвы! В считанные дни выращивающие увечному герою отрубленную руку, ногу или другую часть тела, не говоря уже о возвращении невинности срочно выдаваемой замуж излишне любвеобильной внучке либо племяннице старейшины.
Летняя ночь шла привычным чередом. Медленно, но неумолимо поворачивался вокруг Звездной Оси Небесный Свод. Полуночный Охотник сменился предвещающей скорый рассвет Пленницей, а назначенный по личному распоряжению выжившего из ума властителя Марлонга командиром целой сотни дружинников жалкий простолюдин все так же внимательно рассматривал тускло мерцающие огни лагерного костра, то и дело принюхиваясь к несомым порывами ветра запахам. Не обращая ни малейшего внимания ни на едва сдерживающего ярость сына, внука и правнука знатнейших владык Бэлы, ни на удивленно переглядывающихся между собой кровных побратимов царевича.
Наконец, вдоволь насладившись перехватывающим дыхание, заставляющим слезиться глаза и вызывающим тошноту чадом тлеющих углей напополам со смрадом горелого бараньего жира и вонью свежевысранного дерьма, походный вождь соизволил-таки вспомнить о поклявшихся ему в верности соратников. Неожиданно разразившись серией заранее оговоренных жестов.
Рука с луком указывает направо - и дюжина лучших стрелков во главе с Ухом карабкается вверх по склону холма; старательно зачерненное лезвие сабли отмахивает прямо - и к стоянке каравана следом за Когтем направляются мечники. Чтобы спустя какую-то сотню ударов сердца превратиться из отроков в полноправных воинов! А скрипящий зубами от боли в сломанной ноге Острый Клык вынужден сидеть неподвижно и слушать бессмысленные разглагольствования Зоркого:
- Давным-давно, когда я был юн, глуп и нетерпелив, твой дед сказал мне: только сумевший обуздать себя может повелевать другими...
"Там, совсем рядом, на петляющей меж камней дороге принесшие мне нерушимую клятву верности сородичи шаг за шагом приближаются к нетерпеливо ожидающим новых владельцев несравненным гаралуджным клинкам и туго набитым золотом кошелям, к обгоняющим ветер быстроногим скакунам и навьюченным тюками разнообразнейшего добра неприхотливым верблюдам, к послушным выносливым рабам и ласковым пышнотелым наложницам... но к Победе, Богатству и Славе их веду не Я, наследник трона и будущий Повелитель Вселенной, а никому не известный жалкий простолюдин!"
Мысли сбивались и путались. Ибо в уши беспомощного потомка Белого Волка бесконечным потоком безостановочно лились пустые и ничего не значащие слова:
- И помни, царевич, размахивать мечом сумеет любой дурак. А вот определить наилучшее время и место удара способен лишь...
Скрытно приблизившись на бросок копья к безмятежно спавшей добыче, Повелители Гор отважно устремились на врага. Не успели сонные караульные торговцев поднять тревогу, как ленивых дулнигов утыкали меткие стрелы. А в следующий миг торжествующие витязи обрушились на перепуганных низинников, словно волчья стая на выводок косуль. Хищно изогнутые лезвия опустились - и вновь поднялись. Уже обагренные кровью поверженных врагов!
Увидев мгновенную гибель подельщиков, немногие уцелевшие ковырятели грязи дрогнули и в ужасе кинулись прочь. В зряшной попытке отсрочить неизбежную встречу с Разрушительницей Наслаждений и Разлучительницей Поколений. Но ощутившие вкус первой, самой важной для воина Победы дружинники решительно бросились в погоню.
И умерли.
Все.
Сразу.
Вот доблестные воители наотмашь рубят бегущих со всех ног равнинников - и вот уже великие герои валяются тут и там по всему лагерю бесформенными кучами тряпья. А в следующий миг со стороны напрасно пытающихся разглядеть новую цель стрелков кто-то дико заорал (точь-в-точь как неблагодарный раб-кузнец Сухого Хвоста, три года назад попытавшийся удрать от хозяина к долинникам, когда мудрый не по годам Сын Волка вместо сажания на кол предпочел тупым зазубренным ножом отрезать беглецу ступню). И аккурат на живот наследника трона, пятная кольчугу кровью, упала чья-то рука. Отсеченная немного выше локтя. Внезапно дернувшаяся и крепко ухватившаяся за серебряную бляху наборного пояса.
Не понимая, явь вокруг или кошмарный сон, Острый Клык снова и снова тщетно пытался разжать удивительно твердые и цепкие пальцы, когда некто, большой и жуткий, рванул его за шиворот и потянул куда-то вбок. И тогда юноша закричал. Тонко, жалобно и визгливо. А неизвестный все тащил его и тащил, медленно, но неуклонно. И не получалось даже шевельнуться, не то что сопротивляться, ибо крепче тяжелых цепей и невольничьих колодок тело сжимал липкий, мутный, лишающий рассудка страх.
Затем волочение прекратилось, а нависший над царевичем Зоркий Взор попеременно то зажимал ему рот, то хлестал по щекам, крича и брызгая слюной. Больно и обидно, но уже не страшно. И враз исчезла предательская слабость, пропал шум в ушах и потомок властителей Марлонга, Анргада и Мингела услышал жалкие и бессвязные речи простолюдина, в невиданной дерзости своей осмелившегося поднять руку на сына, внука и правнука величайшего из правителей Вселенной:
- Уходим! У них зигри!
И тогда запредельный ужас исчез. Окончательно и безвозвратно. Сменившись пониманием: это конец! Ведь там, в непроглядном мраке, прятался безжалостный убийца! В страхе за жалкую никчемную жизнь побоявшийся взять в руки верный клинок, но трусливо продавший собственную душу таящимся в ночи Порождениям Бездны. Получив взамен подлое умение вероломно ударить в спину настоящему воину. Издали. Подло уклонившись от честной схватки лицом к лицу с истинным Повелителем Гор.
Завыл, застонал и с треском лопнул распоротый воздух, будто исполинский великан из древних легенд с размаху ударил соответствующих размеров плетью не успевшего спрятаться витязя - и слетевшая с плеч голова козопаса исчезла в темноте гулко стуча по камням. А уцелевший, единственно, милостью Высокого Неба царевич взвыл в бессильной ярости.
На повернувшуюся к нему спиной коварную злодейку-судьбу. На бездарно угробившего верных соратников-побратимов выскочку. Да на рехнувшегося папашу (чтоб он сломал шею на ближайшей охоте!). Лично назначившего походным вождем хромого плешивого урода-дулнига! Потерявшего целую сотню лучших воинов Бэлы в первой же стычке! Или...
Осознав неожиданную мысль, потомок Белого Волка заскулил словно раненый зверь.
"Отец! Как ты мог так поступить с любимым сыном? С достойнейшим из продолжателей Дела Рода? День за днем улыбаться и одобрять, рекомендовать мне соратников и давать ценные советы, помогать в выборе цели для Первого Набега и, одновременно, хладнокровно планировать убийство тобой же избранного наследника... Куда смотрели души предки? Почему они не покарали вероломного клятвопреступника? Будь ты проклят, старый ...!"
Злоба придала сил, и юноша выпрямился в полный рост. Чтобы немедленно рухнуть навзничь, зайдясь в истошном крике. Сломанная нога болела так, словно в ней не просто раздробили все до единой кости, но, вдобавок, еще и засунули внутрь раскаленные угли. Дабы, как однажды непонятно и заковыристо выразился покойный Коготь: "С чувством и с толком, с расстановкой и в мельчайших подробностях выспросить у одного излишне жадного и глупого торгаша местоположение его бесчисленных тайников и ухоронок".
Однако, следовало как можно быстрее убираться прочь. Ибо даже если свершится чудо, и устроившие засаду торгаши не начнут поиски уцелевших среди ночи, с рассветом по следу Острого Клыка пойдут не кривоногие и ленивые низинники, но знающие в горах каждый камень побратимы ненавистного родителя.
- Железная Лапа! Ко мне! На помощь! - отчаянно заорал царевич. Но забившийся в какую-то расщелину старший над коноводами притворился, будто не расслышал приказа.
"Трус! Предатель! Отступник! Так-то ты исполняешь волю старейшины?
А ведь до селения Белых Лисов, где родилась и выросла моя мать, какая-то жалкая пара-тройка барзангов. Менее часа верхом!
Семь Хвостов, конечно, дерзок, жаден и глуп, но свято блюдет древний, будто сама Вселенная, Закон Гостеприимства. И в выдаче просящих убежища внуков и правнуков сколь угодно могучим и влиятельным преследователям на суд и расправу до сих пор замечен не был.
Главное, дабы любимый дедуля (чтоб ему срать камнями отныне и до смерти!) не прирезал меня прямо в момент встречи, но прежде согласился выслушать. А его сыновья - из первых уст узнали, по чьей именно вине погибли их сородичи.
Ничего, стану властителем - ты у меня первым на кол сядешь! А потом и все остальные! От меня не убежишь, не спрячешься!"
Осторожно приподняв голову, отважный Повелитель Гор огляделся по сторонам и облегченно вздохнул. Напуганные вошедшей в легенды священной яростью Сынов Волка подлые и коварные равнинники забились к себе в лагерь и боялись высунуть оттуда нос.
"Но откуда ... папаша (да подцепит он торговую болезнь и медленно сгниет заживо!) узнал о задуманном? Неужели Легкий Шаг осмелился нарушить Клятву На Крови? Лживая вонючая тварь! Трусливый ублюдок! Кто его от поганой ямы спас? И, главное, зачем? Предки с утопленным в дерьме и разговаривать бы не стали! Не то что судить за прижизненные мысли и поступки!
Хотя... Он, вроде бы, на холме крайним стоял. А теперь, хе-хе, лежит, кровью истекший. Без руки и оружия! То есть, провалилась его гнилая душонка прямиком в Бездну, точнехонько к презренным ковырятелям грязи. Туда ему и дорога, гнусному изменнику! Как говорится, по делам и соратники!"
И тут со стороны логова ненавистных долинников раздался пронзительный, наполненный диким бешенством визг. Истекающий неслыханной доселе Острым Клыком злобой ко всему живому. С каждым мгновением омерзительный вой усиливался и креп, пока не превратился в оглушительный рев. Заставляющий трескаться гранитные утесы и осыпаться наимельчайшим песком несокрушимые скалы. Не сумев одолеть в честном бою сына, внука и правнука марлонгских царей, проклятый зигри обратился за помощью к Амирам Бездны! И жуткие твари ответили.
Та-даммм... баммм... та-даммм... баммм...
Где-то глубоко-глубоко под холмами, ниже давным-давно выбранных золотых россыпей и рудных жил, ниже прорезанных неутомимой водой в недрах скал бесконечных пещер, ниже даже и Корней Гор, очнулись от многовекового сна и гулко застучали в рвано неправильном ритме гигантские барабаны. А доносящийся, кажется, отовсюду сразу призрачно-тихий шепот затянул нечто монотонное и донельзя-унылое.
Бездонно-черное небо над головой посветлело и окрасилось в сине-фиолетовый, а искристо-льдистые вершины гор засверкали бело-розово-красными всполохами - близилось утро. Но здесь, на зажатой меж поросшими кустарником холмами дороге по-прежнему безраздельно властвовала ночная мгла. Время, когда уродливые кладбищенские гули и неуязвимые для верного клинка бесплотные призраки охотятся на неосторожных путников; время, когда всякий, покинувший оберегаемый духами предков дом, вплоть до выступившего в отчаянно-лихой набег бесстрашного Повелителя Гор не просто гонит сон прочь, но старательно окружает себя тройным защитным кольцом из пылающих костров; время, когда избегающие честной схватки лицом к лицу с Сынами Волка трусливые зигри-равнинники вершат свои жуткие ритуалы на крови невинных.
Непрекращающееся тоскливое завывание навевало на юношу зевоту пополам со сном, а медленно, но неотвратимо усиливающийся перестук, напротив, внушал ему смутный невнятный ужас и страх перед неведомым.
И тщетно наследник престола затыкал уши либо начинал орать родовой клич - навязчивый ритм безостановочно звучал в голове, вызывая неудержимое желание кого-нибудь убить. Медленно, мучительно и ни в коем случае не затыкая истязаемой жертве рот. Чтобы ее истошные предсмертные крики хоть немного заглушили несмолкающий грохот. В крайнем случае - перерезать глотку себе. Лишь бы, наконец-то, прервался сводящий с ума барабанный бой. Ведь это же так легко! Всего-навсего, один раз полоснуть остро заточенным лезвием кинжала по обнаженной шее - и наступит долгожданный покой...
Впавший в состояние полусна-полуяви царевич опомнился буквально в последний миг. После чего отшвырнул вероломный клинок, насколько хватило сил и начал выкрикивать самые грязные из известных ему ругательств. В напрасной попытке отвлечься от насылаемых порождениями Бездны мыслей о добровольном уходе из жизни. И он победил!
Но нечестивый зигри, не желая признавать неудачу и смириться с поражением, возобновил зловещий ритуал.
Первоначально размеренный перестук начал медленно, но неотвратимо изменяться, попеременно то ускоряясь до скачущей галопом лошади, то, наоборот, замедляясь до шарканья дряхлого старика. И, вслед за изменением ритма, сердце Повелителя Гор то едва не выпрыгивало из груди, и тогда кровь ручьями текла из носа, глаз и ушей, то, напротив, билось медленно, редко и слабо. А удушье безжалостно сдавливало горло костлявой рукой, и не было сил шевельнуться. И меркло в глазах, а унылое пение неожиданно сменялось невнятным шепотом, словно перед наследником Марлонга, Анргада и Мингела стоял его отравленный год назад коварными завистниками младший брат, отчаянно пытавшийся в последние минуты жизни сообщить ближайшему родичу нечто очень для себя важное.
ТА-ДАМММ!... БАМММ!... Ы-Ы-Ы... ТА-ДАМММ!... БАМММ!... Ы-Ы-Ы... БАМММ!...и тут неведомый барабанщик сбился с ритма ...
Сердце Острого Клыка пропустило удар - и чудовищная, невообразимая слабость прокатилась по его телу от макушки и до кончиков пальцев. А непрекращающийся истошно-тоскливый вой неожиданно сменился жалобным полуплачем-полустоном, снова и снова пытающимся что-то сообщить хрипящему в агонии Сыну Волка на неведомом тому языке.
ТА-ДАМММ!... БАМММ!... ЫШ-ША... ТА-ДАМММ!... БАМММ!... ЫШ-ША...и новая пауза...
Одновременно с захлестнувшим царевича звенящим молчанием, невидимая рука схватила и резко встряхнула Мироздание, а подброшенный неожиданно сильным толчком юноша воспарил над собственным телом и полетел сразу во все стороны. Чтобы, спустя ничтожное мгновение... или день... или сотню тысяч лет оказаться в бесконечной пустоте. Месте, где отсутствовали и Пространство, и Расстояние, и Направление.
"Я умер?" - сорвался с бесплотных губ нелепый вопрос, но едва осознанная мысль тут же исчезла. Сметенная раздавшимся откуда-то сбоку истошным воем. А в клубах непонятно откуда взявшегося тумана замелькали уродливо-хищные тени.
"Беги!... Беги!... Беги!...", - пронзительно шептала Повелителю Гор Тьма.
Стремительное движение - и правую кисть наследника пронзает острая боль. Витязь бьет в ответ, но не принявший честного боя враг уже трусливо спрятался во мгле. Зато чьи-то когти полосуют по левому плечу. Затем бедру. И, напоследок, спине...
Неведомые твари словно играли с Острым Клыком, раз за разом нанося Сыну Волка едва заметные, больше напоминающие царапины порезы. Чтобы жертва не слишком быстро истекла кровью.
"БЕГИ!... БЕГИ!... БЕГИ!", - гремело в ушах.
И царевич мчался со всех ног сам не зная куда. Гонимый страхом и отчаянным желанием скрыться от идущих по пятам беспощадных посланцев Разлучительницы Поколений и Разрушительницы Наслаждений.
А те мчались не ведая усталости. Снова и снова издавая пронзительный вой. Созывая на Охоту всю Стаю...
Встреча произошла неожиданно. Вот юноша из последних сил отбивается от преследователей, а в следующий миг рядом хищно поет острый клинок и оскаленная пасть осыпается невесомым прахом. А окольчуженный Воин, как ни в чем ни бывало, мерно шагает к одному ему известной цели.
- Именем Владыки Марлонга, Анргада и Мингела приказываю: остановись! - не выдержал наследник трона.
Неизвестный послушно замер на месте.
Но стоило Острому Клыку сделать шаг, как соратник и телохранитель будущего Повелителя Вселенной покачнулся, развоплотился и перенесся на сотню шагов вперед. И тщетно Сын Волка грозил ничтожному самыми жуткими карами за непочтительность - дерзкий простолюдин не обращал ни малейшего внимания на повеления будущего царя царей.
"КРИЧИ!... КРИЧИ!... КРИЧИ!...", - смеялась Тьма.
Пришлось прибегнуть к хитрости:
- Помоги мне!
Удалившийся на две с лишним тысячи шагов презренный вновь замер, а в голове Сына Волка прозвучало:
"Ты согласен заплатить за спасение?"
"УМРИ!... УМРИ!... УМРИ!...", - ревело и грохотало со всех сторон.
- Да!
- Ты сказал, я услышал. - каменными глыбами величиной с гору рухнули на достойнейшего из витязей Свободного Народа чеканные слова.
И в тот же миг зловещие тени исчезли поглощенные сгустками мрака. А где-то далеко-далеко, на самой границе Реальности, вспыхнул и приглашающе замигал крохотный огонек. Единственный ориентир в бескрайнем ничто. На свет которого и направился воодушевленный Повелитель Гор.
Благо, здесь, в отличие от горных троп Крыши Мира, отсутствовали и крутые подъемы, и обледенелые спуски. Равно как и коварно-неустойчивые камни либо смертельно опасные расщелины. Не говоря уже о постоянно готовых предательски ударить в спину лживых сородичах либо побратимах-клятвопреступниках. А также ненавистном отце, коварно замыслившем убить любимейшего сына...
"БЫСТРЕЙ!... БЫСТРЕЙ!... БЫСТРЕЙ!..."
Настойчиво звало будущего правителя Вселенной ослепительно-черное пламя. И наследник величайшей из держав Бэлы со всех ног мчался к заветному маяку, то и дело ругая последними словами неосторожно сломанную ногу. Ибо он вынуждал Господина ждать! А раб, чья лень или нерадивость привела к срыву планов Хозяина - многократно хуже врага.
Пока, буквально в нескольких шагах от обожаемого Владыки, дорогу Сыну Волка не преградил Зоркий Взор. С собственной головой в левой руке. И обнаженной саблей в правой.
- Куда собрался, дулниг?
Хищно изогнутое лезвие со свистом прочертило стремительную "восьмерку". А рядом с плешивым козопасом уже изготовились к бою Длинный Коготь и Рваное Ухо.
- Назад! - дружно рявкнули на царевича взбунтовавшиеся простолюдины.
Сразу трое опытных воинов - слишком много для одного безоружного. Но Зов требовал как можно скорее пасть ниц перед Властителем и принести ему клятву верности. И оставалось только покорнейше молить Великого Мастера снизойти до бестолкового раба. А еще, надеяться, что вынужденный оторваться от собственных, несомненно, исключительно важных и нужных дел за-ради выслушивания просьб какого-то умертвия негромагуз не разгневается на чрезмерно дерзкого неупокоенного и не покарает его немедленным развоплощением.
- Господин! Внемли жалким стенаниям моим, обрати на меня благосклонный взор и услышь глас недостойного!
- Замолчи, тварь! - Острый Клык буквально чудом увернулся от смертоносного клинка. Но два других пронзили его насквозь. Скорчившись от боли и рухнув на колени, юноша сдавленно прохрипел:
- Окажи милость, Владыка, защити от врагов наипреданнейшее из созданий твоих, и я отдам Род свой под руку Властителя отныне и навеки...
* * *
"...В лето 8036-е от Сотворения Ойкумены, в светлый день поминовения святого отшельника и чудотворца Иакова Амидского, по светскому календарю именуемый шестым серпня, вероломно напали бесчисленные рати нечестивых приспешников Разрушителя на мирных подданных Марлонгского королевства, не щадя ни юных отроков, ни дряхлых бессильных калек. Чья вина заключалась лишь в том, что превыше жизни ставили добрые прихожане гернадской епархии Церкви Создателя Мироздания дарованное им Всеблагим и Милосердным священное право молиться по велению их душ и жить по обычаям предков..."
В такт вкрадчивому голосу мудрого пастыря Иосифа безупречно-ровными строками ложились из-под пера секретаря на пергамент единственно верные и правильные в данной ситуации фразы на Истинном Языке.
"...И охватили державу вопли и стенания по невинно убиенным, столь многие дочери оплакивали безвременно погибших отцов, сестры - братьев, а матери - сыновей. Ибо сотни, если не тысячи ясных разумом и чистых сердцем достойных мужей истинно приняли кончину мученическую в тот роковой час, а уцелевшие, вопреки заветам Отца Небесного, равно как и тщетным усилиям моим, испытывали недостойные последователей Творца, коий есть Любовь, чувства, а именно, гнев, ярость и жажду мщения в отношении вероломно нарушивших собственные клятвы презренных ворожеев.
Вот почему аз, неустанно памятуя о своем долге пред Ним и Делом Его..."
Отчаянно-жалобный крик откуда-то с лестницы и последующий грохот развалившейся на куски от молодецкого пинка кованым сапогом двери оборвал эпистолярный труд submissi ministratis Creatoris universi на самом ответственном месте.
- Эй, женщин, тебя хотеть вождь! - с сальной ухмылкой на одноглазой бородатой роже прорычал благоухающий пРтом, чесноком и винным духом на добрую сотню шагов вокруг незваный гость. И, желая добавить к хозяйской воле чего-нибудь от себя лично, аж перекосился от умственного напряжения. Казалось, еще чуть-чуть, и поседевший в грабежах и набегах громила помрет на месте от запредельных усилий. Но нет, иссеченный шрамами головорез все же справился с неожиданно трудной задачей и, ощерившись неполной дюжиной черных гнилых зубов, выдал:
- Быстро-быстро!
После чего древним как род людской непристойным жестом поведал духовному пастырю гернадской епархии о предполагаемой цели срочного вызова. И радостно загоготал. Точь-в-точь как жеребец-шестилетка при виде течной кобылы.
- Creator universi misereatur enim tibi frater meus in patre caeles quia non novi tu quae agis. - кротко (как и подобает отринувшему тленное ради вечного) ответствовал королевскому посланцу служитель Всеблагого и Милосердного. И неуловимым движением начертал выученный как раз на подобный случай Знак.
- Absolvo te. Requiesca cum pacum.
Отброшенное чудовищным ударом тело прощенного грешника с хрустом врезалось в стену и рухнуло на пол бесформенной грудой окровавленного мяса и переломанных костей. А смиренный проповедник Слова Его, денно и нощно оберегающий вверенную паству от насылаемых коварными прихвостнями Врага Рода Человеческого искусов, поручив одному из помощников организовать уборку и предусмотрительно спрятав в ящик стола недописанный отчет, начал переодеваться в расшитую золотом шелковую рясу для визита к местному правителю. Дабы мудрым советом и душеспасительной проповедью, елико возможно, облегчить боль и страдания безутешного отца, лишившегося из-за подлого вероломства омерзительных тарсесских колдунов любимейшего сына и наследника.
Его Величество Иуда, собственными подданными иначе, как Справедливый, не называемый, милостью Отца Небесного властелин и самодержец Марлонга, Анргада и Мингела, а также многих иных земель, племен и народов господин и повелитель, могущественный Владыка, сапоги которого попирают Вселенную, Защита и Опора Церкви Создателя Мироздания и прочая, и прочая, и прочая милостиво соизволил принять милосердного Иосифа в тронном зале. Предварительно очищенном от справляющих тризну по павшим соратникам дружинников, воспевающих их славные подвиги сказителей, осколков битой посуды, обглоданных костей и тому подобного мусора.
Едва посвятивший жизнь служению Творцу вошел в приглашающе распахнутые двери, как сознающий превосходство духовной власти над светской государь встал с трона и шагнул навстречу, выказывая глубокое и искреннее уважение к осененному благодатью Сил Небесных посланнику далекого Ригена. К смертному, не просто вырвавшего племена и народы Юга Ойкумены из мрака язычества, но указавшего им Путь К Свету!
- Презренные купчишки хотят войны - они ее получат! Я сокрушу их! Разрушу города, вырублю сады и засыплю поля солью! А с лживых жирных торгашей повелю содрать шкуры, набить песком и расставить получившиеся чучела перед Львиными и Серебряными Вратами! В назидание остальным... - как истинно державный муж, Его Величество в сей трудный час сумел подняться над личными обидами и думал не о себе одном, но о королевстве в целом. А будучи чистым сердцем последователем Всеблагого и Милосердного, в тяжелую минуту неизменно обращался за помощью к мудрому пастырю. - Сколько закованных в несокрушимую броню всадников пришлет мой брат и как скоро они прибудут?
"Pater caeles salvi et miserere nobis" - пронеслось в голове у submissi ministratis Creatoris universi.
Ибо немногим менее четверти века тому назад пресветлый Бонифаций Праведник тоже истово верил, будто ненавистный urbe peccatis рухнет при первом же натиске bellatorem fidei. Однако тарсесские ворожеи считали иначе. И, буквально в считанные дни, если не часы, пресекли основанную самим Воином династию! Повергнув могущественнейшую из Империй мира сего в прах, тлен и пепел. После чего, за малым, едва не истребили все живое в охваченном кровавым хаосом братоубийственной войны Каритосе!
С тех пор Безымянным в Святой Земле пугали непослушных детей! А одно лишь упоминание о нечестивом логове греха, ереси и порока нагоняло на Конклав страх больший, нежели бесчисленные происки Князей Инферно начиная с момента Сотворения.
Доходило до того, что беспощадно отбиравшие три четверти скудного улова у нищих рыбаков в счет бесчисленных налогов и сборов портовые мытари старательно не замечали разгружающихся буквально в считанных шагах от Замка Ангелов здоровенных торговых судов под флагом с рассекающим зеленые волны на фоне синего неба желтым крутобоким корабликом.
Однако мысленно попирающий сапогами Вселенную Иуда, с усердием, достойным лучшего применения, снова и снова задирал ужасных некромагусов. Даже и не задумываясь о возможных последствиях собственной глупости и жадности для sanctum matrem ecclesiam:
- Трусы и ничтожества! Им Обгоняющий Ветер, ах да, ты его не знаешь, чуть ли не каждый день говорит: "Плати, жалкий червь!", - а те многословно оправдываются! Понимаешь, услышав оскорбление, не хватаются за меч, но начинают долго и нудно рассказывать Повелителю Гор о каких-то древних соглашениях и протухших от старости договорах! Одно слово, презренные купчишки! И требуют от нас обеспечить их безопасность! Веришь, нет? Обитатели равнин, мня себя достойными мужами, смеют указывать настоящим воинам, как именно мы должны их защищать!
Хорошо, раз ковырятели грязи так любят соблюдать Законы и Правила, я издаю Указ! При отбитии нападения разбойников, первая треть спасенного имущества отходит храбрым дружинникам, а вторая - мне! Разве это не справедливо? Витязи жизнями рискуют! Я ради них у собственных жен и детей последний кусок хлеба отбираю! Во имя чего? Из-за прибыли никому не ведомых перекупщиков? Но зачем вообще деньги мертвецу? Не лучше ли сохранить часть, нежели лишиться всего! А останутся живыми и на свободе - еще наторгуют. И мне хорошо, и им не обидно.
Давеча сообщили: пришлые за караваном следят. Я в тот же час младшего сына на помощь торгашам отправил! Для спасения чужого добра родной крови не пожалел! Хвала Высокому Небу, у меня их три десятка. Да, Острый Клык не меня, но деда по матери слушал. Вот и вырос злым, жадным и завистливым. Но сражался и умер как герой! А вместе с ним почти сотня Белых Лисов полегла. Слышишь меня? Девять полных рук отважных всадников погибло ради избавления от рабства пары дюжин гнусных низинников!
Смотри: законы принимают, чтобы исполнять! Пожиратели червей поклялись в том жизнями детей, внуков и правнуков! Вот почему на рассвете сам наследник отправился к месту битвы. Понимаешь, лично выехал! Со свитой и знающими людьми. Чтобы спасенные товары внимательно осмотреть, правильно оценить, разделить как полагается и долю Владыки ко мне во дворец отвезти. А лживые равнинники ему и говорят: ничего не знаем, без вас, мол, с бандитами управились. И смеются прямо в лицо...
Серая Тень дерзкого равнинника плетью стал учить - а его убили. Не в честном поединке, не в жестоком бою, но нечестивым зигром. В спину. Представляешь? Вот именно, напавший на Сына Волка - да будет предан смерти! И кровь его - на нем! На том стоит Род! Я лично возглавлю многотысячную рать Повелителей Гор и утоплю семьи торгашей, осмелившихся поднять руку на потомка властителя, в собственном дерьме! Так когда мой брат пришлет войско?
- Пресветлый Закарий, волею Создателя, Наместник Его в мире сем, уведомлен о случившемся и даст ответ о принимаемых мерах в угодные ему сроки. - Объяснять жалкому царьку забытого Всеблагим и Милосердным псевдо-государства где-то у края Ойкумены о необходимости сначала думать и только потом - действовать мудрый пастырь не стал. Поскольку в данном случае мудрые советы, мягко говоря, запоздали. Более того, они потеряли всякий смысл. Если хвалебные речи полупьяных дружинников верны хоть на одну сотую - караван из Вечного города вырезали полностью и целиком. А жизней соотечественников тарсесские ворожеи не прощали никому!
- Три года назад ты сказал: единоверцы, словно большая семья. Один попадает в беду - остальные приходят ему на помощь. Высоким Небом в том мне клялся. И душами предков! Вот почему я поверил тебе. И принял крещение. Став родичем поклоняющихся Семиликому. И врагом Безымянного! - попытался было возмутиться искренне мнящий себя центром Вселенной горе-правитель. - А теперь, когда на меня напали, и кровь предательски убитых героев вопиет о мщении, ты говоришь: ЖДИ!
В следующий миг тело submissi ministratis Creatoris universi исчезло в ослепительном сиянии, а опомнившийся Иуда в ужасе отпрянул от божественного огня.
- У тебя мало воинов? - прогремело из сверкающего, воистину, ангельской белизной, шара. - Или они плохи?
- Любой из моих витязей с легкостью справится с десятью презренными ковырятелями грязи зараз. Но мечи и стрелы бессильны перед черным колдовством.
- Как Тьма не выносит Света, так и омерзительные некромагусы в страхе бегут прочь едва завидев Проповедующего Слово Творца. - гулко разнеслось по тронному залу. - Ради сокрушения коварных прихвостней Врага Рода Человеческого и торжества Дела Отца Небесного монахи гернадской обители нарушат добровольно принятые обеты и выйдут из затвора, дабы строгим постом и истовой молитвой уберечь отважных соратников от насылаемых чернокнижниками проклятий!
- Сколько их? Пятьсот? Тысяча? Две?
Поскольку державный муж превозмог страх и начал задавать правильные вопросы, отринувшему тленное ради вечного пришлось развеять безупречную иллюзию и приступить к очень непростым переговорам:
- На сегодняшний день - полтора десятка иноков и дюжина послушников. Однако, сработанная группа из пастыря и служки позволяет защитить от черного колдовства целую сотню всадников.
- И это все? Лишь в моей ближней дружине тридцать шесть сотен и восемь отдельных десятков не ведающих страха Повелителей Гор! Кто позаботится о них? Кто защитит от таящихся в ночи тварей и жаждущих крови призраков? А ведь к походу присоединятся и другие Рода. - после долгого молчания властелин и самодержец Марлонга, Анргада и Мингела, а также многих иных земель, племен и народов господин и повелитель озвучил единственно возможное в подобной ситуации решение. - От тебя потребуются защитные амулеты. Мне, побратимам и детям с племянниками - из золота. Остальным можно серебряные.
Об обязательном наличии на охранном медальоне собственноручно начертанного архонтом Судьи (либо Матери) символа Всеблагого и Милосердного, равно как и о всенепременном освящении нательных знаков Истинной Веры именно в ригенском Храме Семи Воплощений Создателя Мироздания, Его Величество Иуда, собственными подданными иначе, как Справедливый, не называемый, великодушно упоминать не стал. Ибо rex virtutum centro est. Тем не менее, желания властителя оказались несопоставимы с царскими возможностями. Что духовный наставник державного мужа тут же и объяснил коронованному единоверцу:
- На одни только материалы для заготовок потребуется десятая часть Вашего имущества, государь! Поскольку ни у меня, ни в святой обители просто-напросто нет такого количества благородных металлов! Кроме того, если успех всего похода зависит от горстки смиренных служителей Творца, оные bellatoris fidei должны получить соответствующую долю трофеев.
В ответ повелитель Крыши Мира категорически заявил: жизни его подданных не могут (а значит и не будут!) измеряться какими-то деньгами! Более того, сокрушение омерзительного Разрушителя и спасение братьев в Отце Небесном - Священный Долг каждого из Идущих Путем Служения Ему! О чем верховный пастырь гернадской епархии, в силу добровольно принятых обетов и занимаемой должности, прекрасно осведомлен. Так что требования последнего, мягко говоря, необоснованно завышены.
Милосердный Иосиф немедля опроверг недостойные инсинуации приличествующими случаю изречениями из Священного Писания, но властелин и самодержец неожиданно проявил настойчивость, достойную лучшего применения. Неведомым образом прекрасно уживающуюся в душе Защитника Истинной Веры с полным и абсолютным отсутствием всякого желания прислушаться к мнению submissi ministratis Creatoris universi. Несравненно более сведущего в борьбе с презренным чернокнижием. В результате, спустя пару-тройку фраз, произнесенных несколько более громко, чем следовало, в тронном зале величественного дворца зазвучали речи, более приличествующие торгующимся на базаре жалким простолюдинам. Но никак не духовному и светскому владыкам, обсуждающим совместную борьбу с ненавистными прислужниками Врага Рода Человеческого.
Тем не менее, поскольку Высокие Договаривающиеся Стороны, несмотря на отдельные (и крайне незначительные) противоречия, искренне стремились к достижению взаимоприемлемого решения неожиданно возникшей Проблемы, уже через несколько часов непрерывных обсуждений, осознание точки зрения делового партнера и тому подобных спутников крайне оживленных переговоров существующие между ними разногласия были преодолены, а заветный компромисс - найден. Итоговое соглашение между alta data ultro citroque гласило:
Primo: повелитель трех королевств, его наследник и пятеро ближайших соратников получают защитные медальоны из благородного металла с символами Всеблагого и Милосердного из личных запасов посланца далекого Ригена, который и займется сбережением как Его Величества, так и ближайшего окружения властителя от нечестивой ворожбы. За прочих дружинников отвечают непосредственно приданные им святые отцы. Благо, ясный разумом и чистый сердцем достойный муж Иуда по прозвищу Справедливый, прислушавшись к мудрым советам отринувшего тленное ради вечного духовного наставника, милостиво соизволил отдать повеление об объединении подчиненных ему отрядов непобедимых Повелителей Гор в дюжину более крупных соединений. По одиннадцать-двенадцать полных десятков в каждом. Дабы каждый из отважных витязей в любое время дня и ночи пребывал под незримой охраной vires caelum!
Secundo: вышедшие из затвора не ради обретения суетных богатств, но исключительно во имя противостояния адептам Падшего в честном бою монахи и послушники гернадской обители делят с не ведающими страха воителями Крыши Мира как тяготы и лишения жестоких битв и долгих походов, так и военную добычу. При этом служка приравнивается к всаднику и получает одну долю трофеев, а инок - две. Наделяясь всеми правами и обязанностями десятника за исключением непосредственного участия в сражении. Ибо посвятивший жизнь служению Творцу не может пролить кровь смертного! Вот почему с момента принятия обетов и до последнего вздоха его бремя - исцеление единоверцев, защита fratrium per armis от нечестивого колдовства и спасение заблудших душ через разъяснение погрязшим во мраке ересей и невежества язычникам и идолопоклонникам Слова Отца Небесного.
И, наконец, tertio: оскорбление, нанесенное властелину и самодержцу Марлонга, Анргада и Мингела продавшимися Князьям Инферно приспешниками Разрушителя может быть смыто, единственно лишь, жизнями презренных ворожеев. Однако, следуя заветам Создателя Мироздания коий есть Любовь, сиречь, милосердно давая будущим подданным возможность избежать напрасных жертв и бессмысленного кровопролития, Его Величество милостиво дает правителям вольного города Тарсеса последний шанс искупить свои вины и бесчисленные прегрешения. Для чего надлежит оным в течение пятидесяти дней считая от текущего арестовать и выдать на суд государя Иуды, собственными подданными иначе, как Справедливым, не именуемым, богомерзкое орудие Врага Рода Человеческого, известное стоящим во главе urbes peccatis под прозвищем Безымянный. А также раскаяться в содеянном и обратиться к Свету через принятие Истинной Веры и передачу нажитого ложью, грехом и обманом имущества достойному.
Тут между Высокими Договаривающимися Сторонами возникла некоторая заминка, впрочем, незамедлительно разрешенная мудрым Иосифом через велеречивое признание коронованного партнера единственным из царей Вселенной, способным не просто бросить вызов Изначальному Злу, но одолеть его, изгнать из мира сего и возвести на месте битвы прекрасный и величественный Храм Всеблагого и Милосердного. Чье облагораживающее воздействие в кратчайшие сроки восстановит поврежденную структуру Реальности и не позволит Средоточию Тьмы и Порока вновь проникнуть в Ойкумену. Каковой подвиг, несомненно, поставит Его Величество в один ряд с аватарами Отца Небесного, известными державному мужу как Избранные. И отказ от церковнойдесятины с военной добычи величайшего героя современности - наименьшее, что может сделать Конклав для Повелителя Крыши Мира.
Многолетнее пребывание в обществе диких и необузданных варваров, неспособных даже мало-мальски вразумительно выразить собственную мысль, крайне негативно сказалось на риторских способностях духовного пастыря. Произнеси он аналогичную речь при самом захудалом из дворов Каритоса либо в беседе с главой тарсесского Меджлиса - submissi ministratis Creatoris universi подняли бы на смех. После чего отринувший тленное ради вечного провел бы остаток жизни за переписыванием молитвенников, катехизисов и житий святых в забытой Творцом и смертными обители где-нибудь на Демландских островах.
Но вскарабкавшийся на изукрашенный силуэтами бегущих волков трон по головам проигравших схватку за Власть братьев, дядьев и племянников по материнской линии, мысленно попирающий сапогами целую Вселенную правитель трех заснеженных горных вершин так и не сумел приноровиться к новому статусу. Оставшись в глубине души все тем же атаманом шайки разбойников. Отчаянно смелым и не менее удачливым, в меру щедрым к соратникам и сверх оной безжалостным к врагам. И, одновременно, искренне убежденным, будто любую проблему можно решить щепотью подсыпанного в кувшин яда или точным ударом кинжала в неосторожно подставленную спину, а для поддержания status quo - достаточно уничтожать врагов прежде, нежели те успеют хотя бы задуматься о нападении.