Трошин Максим Сергеевич : другие произведения.

Красный купол

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть "Красный купол".Землянин Александр Бэев вместе с братом отправляется на планету Небека в поисках своей дочери. Там ему предстоит столкнуться с пожарниками - идеальным оружием общества, беспощадным и мстительным...

КРАСНЫЙ КУПОЛ

/из книги "Потомки: Мир, который мы потеряли"/

1.

  
   Нас называют пожарниками. Иногда мы работаем в команде, но чаще - поодиночке. Мы не чувствуем угрызений совести, когда убиваем. Мы даже не понимаем, что убиваем. Эти создания уходят в землю, оставляя нам нашу пищу. Создания всегда нам безразличны. Нас волнует лишь их цвет. Он притягивает нас. Он отдается нам с легкостью умерщвления, принося наслаждение. Ради этого мы живем и защищаем наши небеса. Чувствуем ли мы что-либо еще? Спросите у других пожарников, и они ответят вам то же самое. Мы не знаем ни радости, ни кошмара. Мерой этого мира для нас является только купол.
  
  
   На него хмуро смотрел сорокачетырехлетний землянин, совершенно измотанный за последние несколько недель, совсем переставший следить за собой. Об этом говорили борода и длинные волосы, ниспадавшие до плеч, а также неприятный запах тела. Он так долго ждал этого момента и, когда время пришло, его вновь одолевают сомнения.
   Аль отошел от зеркала и присел.
   Скоро настанет время стоянки корабля. Надо хорошо подготовиться - и физически, и морально - к предстоящему путешествию. По сравнению с тем, что уже было пройдено, предстояла всего-навсего легкая прогулка. На специальном транспорте войти в атмосферу планеты Небека и "принебиться" в одном из местных космодромов. Затем - связаться с Производством, получить разрешение и выполнить миссию.
   - Челноки готовы.
   Аль невольно вздрогнул от знакомого самоуверенного голоса. Это был его старший брат. Дэтерем. Никогда не упускающий выгоды, и в то же время ленивый. Он бы, наверное, прижился на этой планете - среди таких же, как и он, сплошь торгашей.
   - Да расслабься ты! Еще сутки - и домой!
   Аль закрыл языковую программу и отложил в сторону карманный комп.
   - Все о ней думаешь, да? Хочешь покорить ее знанием языков? Я слышал, там много разных диалектов, наречий.
   Дэт сел на стол и испытующе глядел на Аля. Тот обхватил голову руками.
   - Даже не знаю, получится ли у меня. Она ведь... она может не принять меня. А если она не захочет меня видеть? Вдруг она закричит? Или пошлет...
   - Но вы же с ней договорились о встрече! - возмущенно произнес Дэт. - Она обязана принять тебя. Скажешь, что любишь ее. Вручишь какой-нибудь подарок. Ей понравится. У наших приятелей наверняка завалялось что-нибудь подходящее. За столько-то лет.
   - Почему ты так уверен?
   Дэт с улыбкой развел руками в сторону. Аль неуверенно продолжил:
   - Я сам не знаю, какие чувства испытываю к ней. Я никогда не хотел оказаться в этом месте еще раз. Но теперь у меня нет выбора. Я должен - ради дочери. Боюсь только, что меня она не считает за отца. И, кстати, имеет полное на то право. Конечно, можно было обойтись без этого пошлого героизма, но надо наконец расставить все по местам. И... хочу увидеть ее вживую. Хочу увидеть собственными глазами. Гены - это удивительная...
   - А знаешь, - прервал брата нетерпеливо ерзавший на месте Дэт. - Это ты виноват. Твоя безмозглая голова во всем виновата. Вернее, не голова, конечно.
   Тут Дэт сделал паузу, многозначительно усмехнулся и показал на пальцах жест, который давно перестал быть нецензурным.
   - Мда, виноват совсем другой орган. И я не удивлюсь, если девчонка даст тебе отпор.
   - По их меркам, она уже не девчонка. Девятнадцать - это...
   - В общем, Аль... не знаю, что тебе делать. Это твои проблемы, решай их сам. Совет я тебе дал. Извини, надо мне идти.
   И Дэт удалился. Алю казалось неправильным, что старший брат его постоянно перебивает и подчеркнуто равнодушен к нему, но он никогда вслух не возмущался. Потому что знал, что Дэт имеет на то полное право. Слишком много всего произошло.
   Атмосфера Небеки была непригодной для людей. Кислород составлял почти треть объема воздушной оболочки планеты. В атмосфере в большом количестве содержатся газы, ядовитые для человека, например, хлор, однако для жителей Небеки, небекианцев, они не представляют угрозы. У человека же хлор, при попадании в легкие, вызывает удушье и ожег легочной ткани.
   От подобных газов надо было беречься. Аль достал из шкафчика у зеркала прилично опустошенный двухсотграммовый тюбик. Щипцом он нанес мазь белого цвета на стенки дыхательного горла, стараясь не задеть языка и задержав дыхание. Должный эффект последовал спустя три минуты. Пенка раздулась, образовав сплошной практически невесомый кусок в горле. Пена пропускала только чистый кислород и, таким образом, все нежелательные газы оседали на ней еще до появления в дыхательных путях.
   Потом Аль, произнеся несколько слов, дабы проверить, что голосовой аппарат функционирует нормально, принялся за кожный покров. Он снял повседневную корабельную одежду унылого серого цвета и немаркого покроя. Взамен надлежало надеть облегающий комбинезон, закрывающий участки тела от ступней и до шеи. Все, что оставалось открытым, необходимо было покрыть специальным бесцветным кремом. На ступни натягивались голостопники - специальная обувь, внешне напоминающая носки.
   Аль проделывал процедуру с чувством обреченности. Натирал ладони, пальцы, щеки, уши, сбривал бороду и усы, гелем обрабатывал волосы на голове. Ему было не впервой. Точнее сказать, уже в двенадцатый раз. Действия дошли до автоматизма. В это время его мысли обычно заняты предстоящим погружением в атмосферу чужой планеты, но сейчас он думал только о Кэймейлии.
  
  
   Семидесятый бежал по темной подворотне. Он всегда бежит - независимо от того, чувствует или нет приближение жертвы. Его тяжелая походка отзывалась гулким эхом. Оснащение пожарника должно наводить страх на обычных небекианцев. Доспехи, служившие напоминанием окружающим об уникальном праве на убийство. Массивный шлем, предохранявший голову от повреждений, пуленепробиваемый жилет, металлические детали, вшитые в ткань тела - пожарник напоминал рыцаря из средневековой истории Земли.
   Семидесятого мучила жажда. Целый день он скитался по Старому городу, но так и не нашел добычи. Мевлюбы - так называют себя небекианцы на одном из языков - серою массой проносились мимо него. Были и желтые, и синие цвета - но все поодиночке, не в сочетании. Долгие неудачи раздражали Семидесятого, вызывали в нем ярость. Он не понимал, что это значит. Знал только, что в приступе ярости к горлу подступает комок, и воздух наполняется зычным возгласом голодного пожарника.
   Семидесятый выбежал из закоулков Центральной улицы Старого города на Праздничную площадь и нырнул в толпу. В его глазах расплывались многочисленные тоскливо-серые купола, сливаясь с антуражем зданий и построек, порою мелькали бирюзовые, синеватые и голубые, плавно переходившие в надоевший уже серебристый оттенок.
   Толпа зевак собралась, созерцая представление на уличной сцене. Семидесятый с помощью встроенного в мозг электронного справочника вспомнил, что сегодня не обычный день, сегодня праздник. Представление не привлекло Семидесятого. Он даже не посмотрел на потешные бои. Воздавалась честь древнему обычаю возделывания земли. Глашатай произносил речь, актеры под стать его голосу так же мелодично и с тактом совершали балетные движения. Импровизация в таких действиях ценилась выше всего. Наиболее убедительный глашатай и наиболее находчивые подмастерья собирали больше мевлюбов, а значит, получали большую прибыль, нежели конкуренты. Обозначенный растительной изгородью круг, в котором происходила подобие обряда, обступили.
   Вдруг Семидесятый, отчаявшись и здесь найти что-нибудь стоящее, учуял заветный цвет. В двух десятках шагов от него желтоватый туман приподнялся выше других куполов и воссоединился с ярко-синим сиянием. Бордовый луч добычи сверкнул, исчез на мгновенье и, появившись вновь, превратился в массивное облако. Семидесятый оттолкнул стоявших рядом мевлюбов, ринулся напролом. Левою рукой он ухватил жертву за плечо - им оказался маленький мевлюб, четырех-пяти лет, со слезливым и сопливым личиком. Увидев Семидесятого, мевлюбик выронил ворованный минутой ранее кошелек, раскрыл широко рот и закричал. Он звал на помощь, дрыгался в руках пожарника, пытался вырваться.
   Никто не пришел ему на помощь. Семидесятый уловил изменения в куполах стоявших рядом свидетелей. Они наполнились темными искорками. Семидесятый опрокинул мевлюбика на землю и начал медленно душить. Бордовый купол жертвы угасал, будто перетекая по рукам пожарника в закипевшую кровь убийцы. Семидесятый завершил свое дело и, бросив в канаву останки несчастного, продолжил свое путешествие по площади. Он уже не спешил - жажда убийства была утолена.
  
  
   В аэродроме Аля и Дэта встретили. Мевлюб, который должен был отвезти их в Столицу, представился Хозом. Хоз был очень похож на человека, что неудивительно - мевлюбы и земляне внешне схожи. Дэт с помощью компа нашел биологическую справку про жителей этой планеты. Средний рост мевлюбов у мужских особей составлял около метра девяноста сантиметров, а вот у женских особей - метр шестьдесят. К слову, мерой в столице является табер, равный 0,89 метра, реже используется браск, равный 1,27 метра. Цвет кожи мевлюбов был смуглым, болезненно-желтым, иногда переходящим в оранжевый, темно-коричневый. Мевлюбов с бледной кожей не было вообще. Их скелет один в один повторял человеческий, с той лишь разницей, что копчик редуцирован, количество зубов уменьшено до двенадцати и кости таза менее развиты. На лице мевлюба присутствует все, что есть у человека, только вот язык гораздо длиннее, так что может свободно высовываться наружу и свисать до подбородка. Такая длина обусловлена тем, что ротовой аппарат у них скорее сосательный - поэтому так мало зубов и такой массивный язык. Во рту он укладывается очень компактно, и играет точно такую же, что и у землян, роль при произношении. Кровеносная система практически идентична, сердце четырехкамерное и находится в грудной клетке с левой стороны, кровь красного цвета. Различия есть в дыхательной, пищеварительной и половой системах. Легкие имеют меньший объем, чем у людей, грудная клетка развита слабо. Кишки опираются на тазовые кости, желудок, в силу большего количества жидкой пищи, нежели твердой, устроен примитивно и не играет той важной роли в обмене веществ, которую выполняет у землян. За обработку пищи отвечают кишки. У мужских и женских особей половые органы приблизительно одинаковы и расположены посередь живота, там, где у людей находится пупок. Они представляют собой коротенькие отростки кожи. Через эти отростки выходит моча, впитывается в специальный пояс, который мевлюбы обычно меняют каждый день. При встрече между собой, мужские и женские отростки удлиняются и объединяются, спутываются. Мужские передают женским так называемые информ-клетки в виде росы, несущие информацию о генетической структуре организма. Эта роса оседает на стенках мешочка, сокрытого сразу за женскими отростками, опирающегося на ребра, и ждет слияния с подобными женскими информ-клетками. Далее в мешочке все происходит точно так же, как у земных женщин в матке, различие состоит в количестве плодов. Землянки чаще всего вынашивают одного детеныша. У мевлюбок все наоборот - редко когда одной мужской информ-клетке удается слиться с женской информ-клеткой, в подавляющем большинстве случаев они сливаются массово. Поэтому на Небеке рождается много близнецов - двойняшек, тройняшек и так далее.
   Землянам выделили убогую машинку. Судя по ее внешнему виду, Производство не очень-то ценило посланников из космоса. Дэт был возмущен и при всяком удобном случае вспоминал об этом факте. Хоз терпеливо сносил все нападки и большей частью молчал. Аль же во время поездки почувствовал слабость и был не в силах ни спорить, ни соглашаться с братом. Он откинулся на спинку сиденья и наблюдал за пейзажем.
   Рассвет наступает в половине пятого. По местному времени было три часа утра. Звезда, подобная солнцу, еще не взошла. На этой планете ночью небо рыжее, кирпичного цвета, с курчавыми коричневатыми облаками, низко нависающими над землей. Облака верхних слоев атмосферы окрашены в мрачный бурый цвет. Здесь не было того понятия вышины, какое обычно употреблял человек на своей родной планете, глядя на чистое голубое небо.
   До самого горизонта царило бесконечное коричневое поле. На Небеке и раньше было мало растительности, а после падения метеорита зеленые островки стали редкостью. Главной деталью этой унылой картины, привлекавшей внимание клубами вырывавшегося из трубы дыма, был завод по производству бумаги. Бумагу в силу определенных особенностей почвы этой планеты получали из глины. Грязь отстаивали в котлах, доводили месиво до кипения, и после химической обработки получали желтоватое вещество. Его можно раскатывать в тонкие листы - так производится небекианская бумага. Она не подвержена горению, в отличие от земной бумаги, и дольше хранится. Единственным минусом является резкий запах, который будет сопутствовать пришельцу в кабинетах чиновников Производства и квартирах грамотных мевлюбов. Небекинаская бумага ценилась за пределами этой галактики. В Солнечной системе она обрела дурную славу и находилась под запретом. При производстве бумаги на завершающей стадии образовывалась пыльца, которая тут же рассеивалась в окружающую среду и не причиняла организму мевлюба никакого вреда. То, что на Небеке было обычной пылью, на Земле оказалось наркотиком.
   В такую рань шоссе было пустынным. По пути в Столицу им не встретилась ни одна встречная машина. К четырем часам они были уже внутри этого искусственного организма. Широкие автотрассы, высокие шпили небоскребов, наземный метрополитен, громыхающие подобия трамваев и автобусов, сотни пешеходов, мевлюбов, спешащих по делам, колоритные, необычные с точки зрения земной архитектуры здания, вывески и слепящие глаза люминесценции... Аль уже видел все это девятнадцать лет назад, когда его волею случая занесло в эту галактику. Хотя ему было не очень приятно вспоминать обстоятельства того путешествия, он все же предался ностальгии, воспоминаниям о молодости. Вдруг ему смертельно захотелось увидеть рассвет на Небеке. Жаль, что не удастся разглядеть за каменной громадой рукотворных препятствий линию горизонта и первые лучи звезды, озаряющей эти края. Не удастся увидеть, как солнце величественно воспылает ярким заревом, разительно изменит тоскливую окраску облаков, добавит чистых, белых, желтых, охровых цветов на небосвод.
   Производство с тех пор не изменилось. Перемены затронули лишь внешний вид. У компании появилось новая, сорокаэтажная башня, взамен тридцатиэтажной. Здание Производства располагалось в центре Столицы и являло собой эталон архитектурного вкуса, а с точки зрения землянина - эталон безвкусицы. Башня выглядела в виде латинской буквы эс - этакая выгибулина с нахлобученным шпилем на высоте. Витражи, колонны на каждом этаже, обилие неуклюжих скульптурных вкраплений.
   Шофер Хоз сопровождал их до дверей небоскреба. Швейцар, если можно так назвать мевлюба, отдал им дальнейшие распоряжения. Из его слов выходило, что посторонним строжайше запрещено находиться в этом здании, все космические гости непременно должны зарегистрироваться на двадцать пятом этаже, и больше никуда не совать свой нос. Аль раздраженно заметил швейцару, что им все это уже известно. Они с братом очутились в небекианском лифте, почти не отличавшемся от земного, и прибыли на пресловутый двадцать пятый этаж.
   Несколько часов экзаменационной комиссии прошли в томительном ожидании. Стандартные тесты на вменяемость, на знание небекианских языков, истории и культуры не таили в себе опасности. Аль волновался из-за предстоящего собеседования - главного испытания для пришельцев. Еще никому не отказывали в пребывании на Небеке, но его случай резко выделялся из общей массы, и у Аля были все основания бояться, что ему запретят находиться здесь. Шутка ли - межгалактическое родство.
   Долгожданная приемная. Последнюю, наиглавнейшую процедуру проводил некий Абиль Эйда, начальник Производства.
   - Проходите, садитесь, - он жестом указал на стулья рядом с его столом. Пока Дэт показывал Абилю бумажные копии различных документов, Аль попытался отвлечься и осмотрел комнату. Наконец, все формальности были улажены. Оставалась личная беседа.
   - Итак, Александр Бэев, сколько времени ты хочешь провести на нашей планете?
   - Сутки. До трех часов утра, - за того ответил Дэт.
   - Я Александра спросил. Помолчи пока.
   У мевлюбов не существовало обращения на вы. Одной из самых главных особенностей в стилистике языка было полное отсутствие вежливых оборотов. Небекианские языки были одними из самых неформальных во всей Вселенной - из тех, что знал Аль. По написанию и произношению они больше всего похожи на земные южнославянские языки индоевропейской семьи.
   - Цель твоего визита на Небеку? Поподробнее.
   - Увидеть свою дочь, - дрожащим голосом начал Аль. - Ее зовут Кэймейлия Винз. Ей девятнадцать. Она живет в Старом городе, район двести "Б", четырнадцатый дом, седьмая квартира. Мы с ней общались и раньше. Было несколько сеансов связи во время моего полета на космическом корабле.
   По-видимому, его Небекианский Восточно-Коркский был небезупречен. Абиль хмурился и вглядывался в Аля, будто стараясь уловить каждую деталь.
   - Она-то знает о твоем приезде? Она рада тебя увидеть?
   - Да, я же сказал, у нас были сеансы связи. Мы договорились о встрече сегодня.
   Насчет того, что Кэймейлия будет рада, Аль уверен не был.
   - В Старом городе? Где именно?
   - У нее дома.
   - А Дэтерем что здесь делает? - Абиль качнул головой в сторону брата Аля.
   - Он здесь как...
   - Турист, - подсказал брату Дэт и широко улыбнулся. Аль качнул головой.
   - Согласился морально поддержать меня. И заведует всей нашей документацией.
   - Надо поддерживать родных в трудную минуту, - эта фраза в устах Дэта прозвучала как-то слащаво.
   Абиль продолжал придирки.
   - Кэймейлия - ношеный ребенок?
   Аль был в курсе традиций на Небеке, связанных с рождением детей. Около полувека назад еще можно было встретить женщин с животом, вынашивающих детей. Но социальный облик планеты поменялся после метеоритной катастрофы. Женщины перестали рожать сами, решив, что выгоднее выращивать потомков в пробирках. Вынашивание отпрысков в тяжелых жизненных условиях, когда приходится рассчитывать только на себя и знаешь, что никто не станет ни в чем помогать, стало обузой. Так и появилось Производство - единственная компания на Небеке, которая занимается взращиванием зачатых мевлюбов. В нынешние времена дети на этой планете рождаются только искусственным путем. Аль догадался, почему его спрашивают о происхождении Кэймейлии - ведь на каждого рожденного в стенах Производства ребенка заводилось досье.
   - Да, Кэймейлия - ношеная.
   - И кто ее мать?
   - Она умерла вскоре после рождения дочери. Девять лет назад ее сестра сообщила мне на Землю о том, что у меня дочь - мевлюбка.
   На лице Абиля отобразилось легкое удивление.
   - Как? И девочка смогла выжить? Неужели нашлись мевлюбы, растившие ее как родную?
   - Да, нашлись.
   - Вероятно, она попала к богатым хозяевам. Она не продалась в рабство?
   И таких случаев на Небеке немало. Жители, не могшие тянуть лямку и существовать за свой счет, добровольно продавались в рабство. Это не поощрялось обществом, но и не осуждалось. Обычное дело. За шанс выжить, здесь можно продать все, что угодно - даже собственную жизнь.
   - Нет, ничего такого не произошло. Нашлись добрые, самоотверженные мевлюбы, помогавшие ей до тех пор, пока она не стала зарабатывать на жизнь сама.
   - Она проститутка?
   Аль, вспомнив о матери Кэймейлии, невольно вздрогнул.
   - Ее мать была... ммм... дамой легкого поведения. Кэймейлия зарабатывает на жизнь честным путем.
   Абиль довольно улыбнулся и откинулся на спинку стула.
   - Ну еще бы! - произнес он. - Нарушители у нас долго не живут. Что ж, Александр, я даю тебе разрешение на суточное пребывание в Столице. Самое главное - чтобы твои помыслы чисты. Только вот, прошу вас обоих, держитесь особняком, не вмешивайтесь в жизнь мевлюбов. Это может дорого аукнуться и вам, и нам.
   - Это ты про пожарников? - старался спросить как можно спокойнее Дэт. Аль вздрогнул.
   Абиль встал и заходил по комнате.
   - Не дай вам Бог - так, кажется, говорят на Земле? - не дай вам Бог согрешить на наших небесах. Наша система правосудия проста и беспощадна. Вы ведь наслышаны о ней?
   - Да, да, - поспешно ответил Аль.
   - А что подразумевается под понятием "греха"? - спросил Дэт.
   - То же, что и девятнадцать лет назад. В прошлый раз ты вел себя не очень тихо, и пожарники сделали бы свое дело, они просто не успели, - обратился Абиль к Алю. - Тебе повезло. Желаю удачи и в этот раз. Напомню, грех в нашем понятии - все то, из-за чего ты можешь почувствовать себя виноватым и испытать страх.
   - Как пожарники определяют состояние мевлюбов? - спросил Дэт.
   Дэта заинтересовала эта тема. Аль ничего хорошего не ждал. Из-за пожарников он не хотел сюда приезжать. В прошлый раз, девятнадцать лет назад, его чуть не убили, и ему не хотелось рисковать.
   - А мне не воздастся за то, что я сделал девятнадцать лет назад? - встревожился Аль.
   - Нет, поколения пожарников меняются каждые десять лет. Срок службы пожарника. Как только проходит десять лет с момента зачисления взрослого мевлюба в пожарники, он умирает. Сначала мы хотели сделать их бессмертными, но решили, что это слишком жестоко по отношению к тому, что мы уже делали с ними. Шучу, конечно. Бессмертие - это недостижимая мечта каждой цивилизации.
   Мевлюба увлекла эта тема. Он оживленно ходил по комнате, забыв о том, что надо бы выписать разрешение и вернуться к другим делам. Дэт слушал, разинув рот, Аль мрачнел с каждой минутой.
   - Почти у всех разумных существ Вселенной наряду с физическими приметами - например, неповторимой цепочкой ДНК, есть и нравственные характеристики. Мы их называем аурой, или, чаще, куполом. Это материальное отображение душевного состояния мевлюбов, людей, представителей других рас. Он представляет собой светящееся обрамление головы, шимб, как у вас говорят.
   - Нимб, - поправил его Дэт.
   - Различные цвета купола говорят о настрое мевлюба. Простой пример, если мевлюб спокоен, или же всецело увлечен сиюминутным занятием, купол серого цвета. Чаще всего именно так. Но если мевлюб испытывает острое чувство вины, купол окрашивается в желтый цвет. Если мевлюб испытывает страх и ужас - купол становится синим. Сочетание вины и страха - желтого и синего - превращает купол в красный цвет.
   - Надо же... на Земле желтый и синий обычно дают зеленый, - заметил Дэт. В его голосе ощущалось волнение. - И какое же отношение ко всему этому имеют пожарники? Кто вообще они?
   - Пожарники - это всего-навсего генетически модифицированные мевлюбы.
   - Всего-навсего, - улыбнулся Дэт. - Не думал, что люди и мевлюбы схожи настолько, что даже чувство юмора одинаковое.
   Аль недовольно посмотрел на брата. Ему было совсем не смешно.
   - После падения метеорита на Небеку восемьдесят процентов территории западного полушария планеты вымерло, погибла почти половина населения. Восстановить пошатнувшиеся экономику и государственность не представилось возможным. Тогда посредством серии референдумов мы приняли единственный закон, который даже за закон можно не считать. Просто договоренность. С тех пор мы ее неукоснительно соблюдаем. А именно: живи так, как считаешь нужным, зарабатывай, как умеешь, главное, чтобы совесть твоя была чиста. У нас на планете нет никаких государств и, соответственно никаких политических или экономических обязательств. Мевлюбы делают, что хотят, руководствуясь собственной совестью. Конечно, велик соблазн зайти слишком далеко и украсть, убить, поступить неправильно. Было доказано, что, когда любое разумное существо, мевлюб или человек - неважно, поступает не по совести, совершает преступление, он испытывает чувство вины в совокупности со страхом быть наказанным. Это и рождает красный купол. Пожарники призваны наказывать тех, у кого купол красный.
   - Тушить пожар, - снова вставил Дэт. Аль ерзал на стуле и желал поскорей убраться отсюда.
   - Купол чужого существа могут чувствовать только пожарники. Производство привило им это чувство в ущерб разуму. Мы выбираем посредством жребия мевлюба и блокируем ему определенные участки мозга. Думающий пожарник - это уже не правосудие. Поэтому пожарники не испытывают что-либо, кроме постоянной потребности поглотить красный купол, убив его обладателя.
   - Что, пожарники совсем не испытывают эмоций? - снова задал вопрос Дэт.
   - У них самих ведь нет купола. Потому что нет эмоций. Как только чутье подсказывает им, что в радиусе двух-трех тысяч таберов есть красный купол, они тут же начинают охоту. Пожарника не в состоянии остановить никто, даже их создатели, то есть Производство. Пожарник в любом случае настигнет жертву, если только не погибнет сам.
   - А разве не бывает конфликтов между пожарниками? Вдруг они не поделят одну жертву? - спросил Дэт.
   - Не волнуйся, грешников всегда хватает. Пожарники друг к другу никак не относятся. Они ведь еле соображают, что делают. Но между пожарниками есть тонкая, чуть уловимая, но очень прочная связь. Если..., - тут Абиль, говоривший до этого уверенно и четко, замялся. - У нас был один такой случай. Если пожарник станет жертвой мевлюба, остальные пожарники, вне зависимости от места нахождения, будут охотиться на бедного грешника до тех пор, пока тот не погибнет. Пожарники безошибочно определяют, кто убил их напарника, ощущая, кто именно испытывает чувство вины за его смерть.
   - Но ведь можно как-то избежать всего этого? Отдать приказ пожарнику не убивать. Заставить его насильно, в конце концов, - упорствовал Дэт.
   - Нет, такого способа нет. Пожарника ничто не остановит. И уж тем более мы ничего не сможем сделать. Пожарник подчиняется инстинкту. Он лишен всех человеческих понятий: жизнь, счастье, семья и так далее. У него в голове есть лишь примитивный компьютер со встроенным толковым словарем. К тому же, пожарники - плохие собеседники. Мы заблокировали пожарникам тот участок мозга, что отвечает за речь. Они способны произносить лишь нечленораздельные звуки. Правда, иногда случается, что в результате сильного напряжения у них проявляется дар речи. Но это не так важно. Поэтому, можно считать, что они не умеют говорить.
   - И как же они выглядят, эти пожарники?
   - Не волнуйся, я тебе покажу, - ответил за чиновника Аль и вымучил подобие улыбки. - Рослый мускулистый мевлюб в металлическом костюме с оружием.
   - Оружие? - тут Дэт встревожился не на шутку. - А если мы случайно испытаем чувство вины и страха? Ну... просто так... то есть совсем случайно? - продолжал спрашивать Дэт с невинным выражением на лице. Абиль нахмурился и, растеряв пыл, сел обратно на стул.
   - А вы не нарывайтесь! И не суйте нос куда не надо! И так я вам рассказал слишком много о пожарниках. Поверьте, лучше никуда не ввязываться и не выходить из гостиницы без необходимости. Надеюсь, вы прилетели сюда с легкой совестью? Не привезли сюда вины или страха? В особенности это касается отношений тебя и твоей дочери, Александр, - Абиль обратился к Алю.
   - Все нормально. Я ничуть не боюсь и ни в чем не считаю себя виновным, - соврал Аль.
   На этом собеседование завершилось. Братья направились к выходу, но неожиданно Абиль попросил Дэта остаться. Видимо, какая-то бумага ему не понравилась. Аль остался ждать снаружи. Он попытался расслабиться, сидя на подобии дивана, и представил встречу с Кэймейлией, придумал слова, которые будет ей говорить.
   Через минуту Дэт вышел в отличном расположении духа. На вопрос Аля о произошедшем он ответил как-то уклончиво и поспешил перевести тему. Аль смирился с тем, что его брат как всегда ведет себя скрытно по отношению к нему и не хочет распространяться о своих замыслах.
   Они приняли решение снять номер в гостинице на этой улице.
  
  
   Она нравилась многим мевлюбам. Очень даже нравилась, несмотря на нетипичные черты лица и склад тела. Ей было уже девятнадцать лет. В этот день должен был прилететь ее отец. До этого момента она видела его только на голограммах во время сеансов связи с Землей и космическим кораблем. И еще на маминых фотографиях. Она скорее похожа на отца. Это от него у Кэймейлии пленительные карие глаза и такая дружелюбная улыбка, волнующие брови и ровный, самый что ни на есть человеческий нос. От матери ей достались роскошные темные волосы. Ростом она была мала для землян, но в самый раз для мевлюбов - 1,85 табер. Кровь, текущая по жилам, - это смесь Земли и Небеки, и эта алая смесь дала ей здоровое, веющее жаром и страстью тело.
  
  
   День был в самом разгаре. Звезда приближалась к зениту. Духота, смрад, зной. Аль ощущал на себе все тридцать восемь градусов по Цельсию, которые были среднестатистической температурой в Столице для этого времени суток. Благо, пот не мешал действию крема, который по-прежнему убивал вредоносные бактерии на поверхности кожи.
   Аль добрался до Старого города на частном автобусе. Столица условно состояла из трех частей. Центром считался Новый город, периферийный Старый город в свою очередь подразделялся на спальные районы класса "А" и "Б". Буква "А" означала средние, приемлемые условия проживания, буква "Б" - полное их отсутствие. Районы класса "Б" предназначались для еле сводивших концы с концами жителей Столицы, которым вряд ли удастся в ближайшее время дотянуться до шика Нового города.
   Вся деятельность мевлюбов была подчинена главному принципу - зарабатывай, как можешь. Этот закон за полвека успел проникнуть всюду и пролетал темной тенью между друзьями, близкими, родными и малознакомыми мевлюбами. Все решения принимались с оглядкой на выгоду. Это настолько вошло в привычку, срослось с подсознанием, что Аль не удивлялся почти полному отсутствию самоотверженности, бескорыстия и того, что на Земле когда-то называли чистой добротой. Когда-то... Но не теперь.
   Вот и дом номер четырнадцать. Эта цифра выглядела как жирная точка, обозначавшая один десяток, и два кружка, расположенные в столбик. В Небекианской письменности кружок символизировал двойку. Аль оглянулся вокруг. Улица в сей жаркий час казалась безжизненной. Обитатели этого уютного района находили спасение в домашней прохладе. Так поступил и Аль, нырнув внутрь желтого цвета строения.
   Ее квартира находилась на верхнем этаже. В Столице из-за механизма работы пожарников, а, следовательно, постоянной угрозы возмездия, не существовало квартирных воров. Нигде на дверях не висело замков - в них отпала необходимость. Аль стоял на тесной лестничной площадке, испытывая странное чувство. Ему казалось, все это происходит с кем-то другим. Он не мог разобраться, где же квартира Кэймейлии. И понял, почему - он искал земную цифру семь на двери.
   - Господи, я же на Небеке, - сказал он вслух и попытался себя успокоить. Земля находилась далеко отсюда - в пяти годах полета.
   Аль нашел нужный символ, значивший на Небекианском цифру семь - три вертикальных палочки и два кружка. Ручки не было. Аль толкнул дверь, она поддалась и открылась наполовину.
   - Есть кто дома? - произнес он, со страхом заглядывая внутрь. Никто не отзывался. Аль проверил время. Половина восьмого, а они договаривались встретиться ровно в восемь. У него есть еще полчаса, и Аль решил подождать здесь. Он зашел и прикрыл дверь. Под ногами скрипели половицы. Всего было три комнаты - одна большая и две маленьких. Совсем миниатюрная кухонька. Коридор был просторным. На вешалках висели дешевые шмотки, под стулом валялись пять или шесть пар обуви - прозрачных и легких туфель, изящных сандалий и мягкого покроя мокасин. Слева от входной двери находился санузел, толком не отличавшийся от аналогичных земных приспособлений. Аль заглянул туда. Унитаз со своеобразно устроенным сливом, душ, маленькая ванна коричневого цвета. Стены облицованы фиолетовой плиткой. Аль открыл кран, потекла черного цвета жидкость. Аль знал, что вода разбавляется полезными для кожи элементами, потому и приобретает такой цвет.
   Одна из маленьких комнат оказалась спальней. Окно было приоткрыто. Аль провел рукой по металлической тумбе и взбаламутил слой пыли. Ее можно было заметить, глядя на луч солнца, проходивший сквозь занавешенное окно. Что поделать - не останавливать же заводы. Аль присел на кровать и поспешно встал, испугавшись ее скрипа. Под кроватью хранилась груда чемоданов. В стенном шкафу было много тряпья, среди прочего, в пакете Аль обнаружил белый халат. На Земле когда-то такие носили в больницах. Обои желтого цвета, доставшего уже до глубины души, навевали тоску. Порою, повинуясь дуновениям ветра, стекляшки на люстре болтались и издавали тревожный шелест. В целом спальня показалась Алю мрачноватой.
   Остальные комнаты были куда приятнее на вид. В одной из них были раскладная кушетка, стол, вроде письменного, с множеством ящиков, и большой стеклянный шкаф. В нем находилось множество всяких приспособлений - медицинских инструментов, от продвинутого скальпеля с несколькими лезвиями до обыкновенных ножниц. В мусорной корзине в коридоре Аль нашарил белую ткань, похожую на марлю, использованные шприцы, пару грязных поясов, а также осколки разбитой мензурки.
   В другой комнате Аль увидел нечто, поразившее его до глубины души. Это были старые фотографии. Аль взял со стола одну из них, обрамленную в ярко-красную узорчатую раму. На фотографии была его возлюбленная, мать Кэймейлии - Наксана. На изображении Аль прижимал ее к груди. Они обнимались на фоне чудесной освещенной закатом бухты на окраине Столицы. Для него Наксана так и осталась самым любимым, самым желанным существом во всей вселенной. Аль сильно нервничал, раздумывая над предстоящей встречей с дочерью. Примет ли она его? Насколько она похожа на свою мать? Расплывчатые голограммы не давали ему четкого ответа. Он бросил фотографии на стол и обхватил голову руками. Что же он тогда наделал! Это была ошибка, роковая ошибка. Он не должен был влюбиться в иноземку.
   - Это мама..., - раздался голос сзади. Аль вздрогнул и обернулся. В дверях комнаты стояла мевлюбка. В ней Аль увидел отражение себя, будто в зеркале. Аль хотел сказать ей что-нибудь теплое и сердечное, но не смог, язык присох к небу, губы не хотели поддаваться.
   -... и ты.
   - Я, - вымолвил Аль.
   - В бухте номер два. Это была ее самая любимая фотография.
   Аль бросил фотографию и протянул руки вперед. Кэймейлия шагнула навстречу объятию.
   - Здравствуй, Кэймелия.
   - Здравствуй, папа.
   За разговорами прошел почти весь день. Кэймейлия работала медсестрой в частной клинике. Аль знал это и раньше, но представить себе не мог, какое огромное значение это имеет для нее. Кэймейлия считала своим призванием помогать другим мевлюбам. Она старалась всегда поступать по совести. У нее было много приятелей, но верным другом никого из них она не считала. Кэймейлия много рассказывала о своей жизни, о быте, о сиюминутных тревогах и заботах. Аль невольно любовался своей дочерью. Ему было достаточно просто смотреть и наслаждаться мелодичным голосом, что бы она ни говорила. Аль не хотел причинять ей страдания или неудобства. И чем ближе был важный момент, тем краснее и гуще становился его купол. Аль чувствовал, что в любом случае должен быть честен с Кэймейлией.
   - Пошли погуляем, - вдруг, улыбнувшись, предложила она. Аль согласился.
   Жара спала. Однако в парке, единственном на всю столицу парке, было немного народу. Солнце перевалило за точку зенита и наполняло воздух ленивым светом. Зеленоватые верхушки деревьев приобретали пунцовый загар. Алю не хватало привычных взору земных голубей.
   - Ты такая юная, такая смелая и такая земная! Очень похожа на Наксану... на мать, - восхитился вслух Аль. Кэймейлия улыбнулась.
   - Расскажи о маме. Я ведь ее совсем не знаю. И о себе расскажи тоже. Ты только упомянул, что побывал во многих галактиках, - попросила его дочь.
   - Тогда я оказался на Небеке совершенно случайно. Мы провели с Наксаной всего несколько дней, но это были лучшие дни в моей жизни. Я говорю безо всякого лукавства. Потом... мне надо было улетать. Уже на Земле, спустя десять лет, я узнал от твоей тети, сестры Наксаны, что у меня есть дочь.
   - Почему ты ждал девять лет?
   Разговор перешел в напряженное русло. Аль долго думал, прежде чем ответить, и эта пауза разозлила Кэймейлию.
   - Ну, что же ты молчишь? - спросила она.
   - Кэймейлия, ты должна понять одну вещь... я... меня называют Скитальцем, - Аля вдруг понесло не в ту степь.
   - Что? Кто называет?
   - Мне дали такое прозвище, когда... это неважно, - Аль никак не мог заставить себя сказать правду.
   - Почему ты так скрытен? Отвечай же! Я задала вопрос, отвечай!
   - Меня называют Скитальцем, потому что у меня нет дома. Помнишь, что случилось с Землей два года назад? Моя цивилизация, бесспорно, величайшая цивилизация, которой было дано право решать судьбы Вселенной, пришла в упадок. Я горд за человечество, но я не принадлежу ему после того, что оно сделало с формами жизни в других галактиках. Это были подлые действия, дерзкие выпады! Я осуждаю поступки людей. Не приемлю грехов, которые, увы, с людской помощью соблазнили Вселенную на войны и самоликвидацию. Мы заслужили кару, любое наказание, но только... только не уничтожение нашего родного гнезда! Землю уничтожили до основания. Выжгли. Стоило всего лишь повысить температуру Солнца, и все живое погибло! С тех пор я никак не могу найти покоя. Тогда ведь... во время исполнения вселенского приговора погибла моя семья.
   - Семья? - Кэймейлия вздрогнула, услышав это слово. - У тебя была семья?
   - Ты должна услышать правду. Да, на Земле у меня была семья. Еще до встречи с Наксаной.
   Кэймейлия ощутила жгучую боль.
   - Значит, ты решил навестить меня после гибели своей земной семьи? - всхлипнув, она отбежала от Аля и села на скамейку. - Скажи, отец... я правильно поняла? Я понадобилась тебе только сейчас? А до этого тебя все устраивало, тебе было наплевать?
   - Не надо...
   - Скажи честно, я казалась лишней, когда у тебя была семья? Скажи, они знали о том, что у тебя есть дочь с другой планеты? Или это мешало бы тебе жить, наслаждаться...
   - Все было совсем не так! - вскричал Аль и, испугавшись сам себя, подсел к Кэймейлии и обнял ее. Он знал, что все как раз было именно так. А она плакала. Аль понимал, что ей было как никогда тяжело. Расти в одиночестве и встретить непутевого отца... Но он же не мог дать ей иллюзий. Он должен был говорить правду, от начала и до конца. Просто выложить всю правду.
   - Мне жаль, Кэймейлия, искренне жаль. Я... я вел себя неправильно тогда и даже не интересовался, но... самое главное, что у меня есть ты, а я есть у тебя. Ведь я все-таки прилетел! Это самое главное сейчас, и неважно, что было до этого, сколько лет пришлось ждать и через что пришлось нам пройти.
   Аль еле сдерживался, чтобы не заплакать самому. Кэймейлия, несколько минут назад неудержимая и чуть ли не взбешенная, теперь стала кроткой и тихой. Аль чувствовал, что ему доверена чужая жизнь, и отныне он всегда будет действовать с оглядкой. Никогда он больше не забудет про свою дочь.
   - Обещаю, теперь, где бы я ни находился, я буду общаться с тобой, буду принимать участие в твоей жизни. Буду рядом. Обещаю, Кэймейлия, что буду любить тебя, ибо ты осталась у меня одна. Родная.
   Аль обнимал дочь и понимал, каким же он раньше был дураком. Он смотрел на небо, на деревья, на проходивших мимо мевлюбов и, как ему показалось, даже услышал сзади воркованье голубя. Он обернулся и... увидел пожарника.
  
  
   Семидесятый отличался тем, что у него были нехарактерные для пожарника привычки. Даже привычками их назвать он затруднялся, ибо очень смутно понимал значение слова "привычка". Семидесятый потерял былое рвение в деле преследования жертвы. Он не мог понимать, что с ним порою происходило, какая вдруг наваливалась тоска и нежелание жить. Такие ощущения приходили к нему после утоления жажды все чаще и чаще. И сейчас, после уничтожения красного купола маленького мевлюба, эта тоска навалилась вновь. Тоска.
   Семидесятый не отдавал себе отчета в том, что часто наблюдал за другими мевлюбами. И еще Семидесятому не нравилось находиться в толпе. Он не знал, почему. Он просто это порою испытывал. И провести четкую грань между приятным и неприятным, определить природу своих странных поступков, он не мог.
   У каждого пожарника были излюбленные маршруты патрулирования, способы поглощения купола. Только они об этом не задумывались, совершали действия на уровне инстинкта. А Семидесятый вполне осознанно - и откуда только это появилось? - выслеживал мевлюбов, которые держались отдельно, поодиночке. Мевлюбов с идеально белым куполом, по каким-либо причинам не стремившихся к обществу. Семидесятый смотрел на них и где-то в глубине души, в обход мозга, находил в поведении таких мевлюбов нечто близкое ему самому.
   Эта пара зацепила его сразу. Особенно мевлюбка. Как только он увидел ее, внутри сразу же что-то вздрогнуло и натянулось, будто струнка. Купола мевлюбки и пришельца были разноцветными. Это означало, что существа испытывали все чувства сразу - и радость, и печаль одновременно. Цвета не смешивались, но Семидесятый ждал, что желтый и синий соединятся, и ему удастся поживиться. Хоть и утоленная, жажда купола все равно имела над ним власть. Семидесятый проследовал за мевлюбкой и пришельцем в парк и даже невольно подслушал их разговор. Из их беседы выходило, что они - отец и дочь.
   Здесь его подстерегала неожиданность. Семидесятый встал в тупик. В его толковом словаре не было значений слов семья, дочь, отец, и он лишь мог догадываться, что понимает происходящее правильно. Но Семидесятый не был уверен, что до конца. Он вдруг почувствовал совсем новое ощущение внутри себя - живой интерес к чужому разговору.
   Пока Семидесятый как будто со стороны глядел на себя, разговор существ сломался. Мевлюбка повысила голос, пришелец вскинул руки и что-то закричал. И - о ужас! - пожарник заметил, как алеет купол пришельца. Чуточки синего и громады желтого цветов оказалось достаточно, чтобы купол блистательно сверкнул красным светом, как будто призывая к себе Семидесятого, сигналя о готовности жертвы. Желтоватый купол мевлюбки опустился в глубокую синюю темень и, смешавшись, эти цвета образовали неповторимое красное море, волнами прыгавшее синхронно с рыданиями существа. Пожарник еле сдерживал себя. Он не мог понять, почему это произошло. Что они сделали? Казалось, некоторое время назад они были счастливы, но...
   Семидесятый не хотел причинять им зла. И раньше у него бывали такие странности, но сейчас он точно знал, что следует повременить с охотой. Вот пришелец садиться на скамейку рядом с мевлюбкой, что-то ей говорит... Они обнялись.
   Чутье Семидесятого не подвело. Купол мевлюбки побледнел и приобрел нежный, салатовый оттенок. У пришельца насыщенный красный цвет растворился в желто-зеленый. Желтый цвет никак не хотел уходить, но отсутствие синего уже радовало.
   И тут пришелец обернулся и заметил Семидесятого. Пожарник вздрогнул, но не отвел глаз. Он уловил, как вновь в куполе пришельца скользнула синяя полоска, по краям окрашенная в бордовую краску. И тут же пропала. Пришелец лишь сильнее обнял дочь.
   Пожарник почувствовал себя лишним. Ему стало одиноко. Да, вот оно, верное определение того, что владеет им последнее время - одиночество.
   Но и этого слова не было в словаре. Семидесятому оставалось только предполагать.
   Он пошел к выходу из парка. Он чувствовал, что, преодолев и подчинив свою жажду купола на короткое время, поступил правильно.
   Семидесятый нашел утешение в баре напротив стройки. Прежде он никогда не заходил в бар. Пожарники не испытывают потребности ни в еде, ни в питье, но сейчас Семидесятый остро ощутил соленый привкус во рту и, облизнувшись, указал рукой на бутылку шпара. Бармен оторопел и любезно согласился налить за счет заведения. Семидесятый удовлетворенно хмыкнул в ответ и, оттолкнув какого-то мевлюба с тускло-серым куполом, устроился у стойки. Жаль, он умеет произносить лишь простые звуки. Он чувствовал на себе недоуменные взгляды посетителей, и его это бесило. Чувство раздражения заглушало жажду красного купола. Семидесятый промочил горло, но соленый привкус никуда не ушел. Когда же пожарник взглянул на сидевшую рядом накрашенную мевлюбку, с блестящей грудью и длинными оголенными до самого пояса ногами, этот привкус упрочился еще сильнее, сведя пожарника с ума окончательно. Теперь раздражение не было таким едким, оно растеклось по жилам, привело тело в мелкую дрожь и привнесло в слюну приторный вкус.
   Семидесятый видел, что купол проститутки не идеален. Он источал темно-зеленые лучи, но лучи эти служили лишь обрамлением мутному желтому шарику, постепенно наполнявшемуся синей краской.
   - Пожарник..., - томно произнесла мевлюбка, заметившая внимание пожарника к себе. - Ты меня хочешь, пожарник?
   Инстинкт довел их до двери. Это был чей-то номер в борделе, располагавшемся на верхних этажах здания. Темная комната, закрытые окна, оранжевые шторы, люстра, бросающая фиолетовые отблески на окружающие предметы. Семидесятый разорвал на ней тонкое платьице и устранил последнее препятствие - пояс. Ее купол разрастался и набухал зеленым цветом.
   Небеса мои! - пронеслась мысль в голове у Семидесятого.
   Прошло время. Туман в голове у Семидесятого начал помаленьку рассеиваться. Пожарник смотрел на себя в зеркало, и пытался думать. Он не чувствовал ничего, абсолютно ничего. Ни любви, ни семьи. Эти понятия для него по-прежнему оставались загадочными и недостижимыми. Семидесятый взглянул на проститутку.
   Жажда так и вырывалась наружу, не желая больше поддаваться контролю.
   - Купол! Нет! Нееет!
   Семидесятый не мог контролировать свои руки. Левой он схватил жертву, правой нашарил пистолет и приставил к ее голове.
   Цвета интенсивно перемешивались, купол розовел. Шар стал нежно-малиновым. Пожарник спустил курок. Черную стену и зеркало залепило краской. Белая простыня, зеленые подушки и тускло светившая лампа - все в красном, красном, красном...
  
  
   Отлично, братец остался за дверью. Дэт снова оказался в кабинете Абиля, один на один с мевлюбом. Абиль загадочно на него смотрел. Дэт поудобнее устроился на стуле и любезно улыбнулся. Первым начал Абиль:
   - Многолетний опыт работы на месте представителя Небеки в переговорах с землянами говорят мне, что твой интерес к пожарникам не случаен.
   - Твоя интуиция тебя не обманула, - обрадовался Дэт, зная, что получит то, что ему нужно.
   - Ищешь защиты от пожарников? - вкрадчиво спросил Абиль.
   - Да. Я собираюсь..., - открыл карты Дэт. Абиль жестом прервал его.
   - Стоп! Не хочу знать, что у тебя на уме. Чтобы самому не угодить в лапы нашему правосудию.
   - А, да, да. Извини.
   - Я тебе - секрет, а ты мне - что-нибудь весомое. И не надо никакой конкретики - меня не интересуют подробности того, какое преступление ты хочешь совершить. Только оплата. А тебя должна интересовать только защита. Откуда она у меня - тебе знать не положено. Все ясно? Просто бизнес.
   - Как же... не волнуйся, оплату я приготовил, - Дэт вынул из кармана шкатулку. - Будь уверен, тебе понравится.
   - Покажи, - Абиль нагнулся над столом, дабы разглядеть вещицу. Дэт выждал интригующую паузу и приподнял крышку обитой бархатом крошечной шкатулки. Внутри оказалась темно-красная брошь с позолоченной огранкой. Абиль дрожащими пальцами ухватился за сокровище и попытался вытащить из шкатулки. Дэт опустил крышку, Абиль отдернул руку и с недовольной миной на лице потер ушибленное место.
   - Редкостная красота, не правда ли? На Небеке нет ни одного подобной драгоценности. Я наводил справки.
   На лице мевлюба было странное выражение, и Дэт не мог понять, почему тот сомневается.
   - Ну же, - произнес человек. - Показывай защиту. Или не хочешь стать обладателем этой брошки?
   Абиль поспешно выдвинул ящик стола и достал предмет, похожий на пистолет. Дэт невольно вздрогнул и зажмурился. Но нет, ничего такого в намерениях мевлюба не было. Абиль схватил Дэта за руку, приставил предмет к ладони и сделал укол. Оказалось, это был всего-навсего шприц.
   - И... это все? - с нотой разочарования в голосе произнес человек.
   - А что ты хотел? Укол сделан, твой купол неизменно останется серым, что бы ты ни делал и какие эмоции ни испытывал. Но учти - это только на одни сутки. Только одни сутки.
   Абиль убрал шприц на прежнее место.
   - Давай сюда!
   Дэт заплатил брошью за свою безопасность. Абиль надел специальные очки, крепившиеся, в отличие от земных, на носу, и взялся рассматривать бриллиант.
   - И что же, в течение двадцати четырех часов мне не страшны никакие пожарники? - спросил Дэт, уже стоя у двери. - И никаких побочных явлений?
   - Вообще-то, на Небеке сутки длятся восемнадцать часов, - поправил его Абиль. - Так что до пяти часов следующего дня пожарники не обратят на тебя внимание.
   - Так почему же вы не афишируете среди небекианцев... мевлюбов... эту защиту от красного купола? Можно было бы прилично заработать.
   - Это услуга только для пришельцев. Сам подумай, иначе все преступники спокойно ускользали бы от пожарников. Система правосудия стала бы несовершенной. Мы бы опустились до уровня землян. Множество служб, а преступность растет и растет. Коррупция и подкуп. Бумажные проволочки и чиновничья нерасторопность. Постоянный человеческий фактор. Толпы негодующих борцов за справедливость. У нас, на Небеке, все гораздо проще и - лучше.
   - Я и не спорю.
   - Приятного криминала.
   Дэт вышел из кабинета, все еще неуверенный, что достаточно защищен. Но вряд ли такой уважаемый мевлюб стал бы заниматься надувательством. Видимо, перемена в его настроении была слишком заметна. На надоедливые расспросы Аля о произошедшем Дэт отвечал неопределенно. Никак нельзя допустить, чтобы брат узнал о защите и тем более о готовящейся сделке. Сделке, которая сделает Дэта богатым до конца его дней.
  

2.

  
   Так он стал пожарником. Теперь его имя - Сорок пятый. Скоро он свыкнется с этой мыслью. Прежние имя, жизнь и семья забудутся.
   Название ему выбрали легко.
   - Тебе сорок пятый или сорок восьмой? - спросил мевлюб, сидевший у монитора и нажимавший на какие-то кнопки.
   - Сорок пятый, - ответил он наугад. Его новая кличка.
   Сорок пятый вышел из подвала Производства. Ему предстояло самое страшное теперь - искать жертву. Ближайшие десять лет, а именно на столько запрограммирован его организм, ему только это и предстоит делать. Эх... ну почему, почему жребий выбрал его? На планете два миллиарда мевлюбов, в Столице их более трех миллионов, а выбор пал на него.
   Солнце закатывалось. Ничего не поделаешь. Таков удел пожарника. Говорят, после двух-трех убийств пожарник забывает о прошлом окончательно и начинает жить только настоящим. Общее счастье народов этих небес стоит того. Это ведь ради счастья...
   Сорок пятый проник в толпу. Проснувшееся в глубине острое чувство голода давало о себе знать. Он молил небо, чтобы оно дало ему сил сопротивляться этой жажде как можно дольше. Сорок пятому в голову пришла показавшаяся дельной мысль. Бежать, бежать из толпы! Подальше от мевлюбов! Скрыться в трущобах, в спальных районах, спрятаться в укромном месте, где никогда никого не бывает, и связать себя! Лишить себя жизни у него не хватит воли, но вот замедлить этот процесс...
   Пожарник принял решение. Гигантскими прыжками он несся на запад, вон из Нового Города.
  
  
   - Где же дядя? Где он? - кричала Кэймейлия. Аль был оглушен барабанным боем и дикими звуками бубнов и рожков, в искусном сочетании рождавших умопомрачительное громыханье. На Небеке сие называлось музыкой и, судя по бурной реакции толпы на каждый новый такой мотив, она была популярной. Мевлюбы и мевлюбки с удовольствием покачивались в такт, танцевали, их раскованные движения отдавали пошлостью. Дэта нигде не было видно, и он уже отчаялся отыскать брата в беснующейся толпе. А между тем, в темном помещении, с потолком в виде купола, сверкали разноцветные лучи, раздражая человеческие глаза. Постепенно Аль более-менее привык к местным визуальным эффектам, и уже не дергался при виде разрывающейся красной сферы в воздухе или со свистом пронзающей пространство цветной плоскости.
   Но этот клуб, несмотря на всю дикость и экзотику, значил для Аля многое. Здесь они встретились с Наксаной. Аль планировал побыть здесь с дочерью, и в этом же месте они заранее условились встретиться с Дэтом. Аль хотел познакомить Кэймейлию с дядей. Но Дэта пока что не было видно. Возможно, он опаздывал.
   - Пошли к бару... Слышишь? Бар!
   С третьей или четвертой попытки Кэймейлия поняла его, качнула головой и вильнула в толпу. Аль поспешно следовал за ней, с трудом лавируя между охваченными танцем мевлюбами.
   Они еле нашли свободную стойку. Что бар, что танцпол - хоть глаза выколи. Видна была только мевлюбка-бармен, и то из-за откровенного топика, пропитанного светившимся в темноте веществом. Кэймейлия сразу сориентировалась и лишила Аля лишних проблем, связанных с заказом выпивки. Болтать при таком шуме особенно не получалось, и сидели молча, переглядываясь друг с другом. Аль кивком поблагодарил обнаженного бармена за выпивку и всецело отдался питью. С тех пор, когда он был здесь, рецепт приготовления не изменился. Бодрящая струя зеленоватого снадобья после первого же глотка привела его вкусовые рецепторы в неистовство и наполнила голову блаженной негой. Если становиться пьяницей, то лучше делать это на Небеке.
   Кэймейлия относилась к этому спокойнее - потому что для небекианцев такие снадобья вполне обычное явление, как для людей соус или приправа. С каждым новым бокалом Аль поднимался все выше и выше, уже на восьмое или девятое небо, и за дегустацией не заметил, как к ним подсел некий брюнет, ровесник Кэймейлии. Видимо, ее знакомый.
   - Познакомься, это Александр Бэев, - представила она своего отца.
   - Валер, - произнес парень. В ответ Аль, забывшись, протянул вперед руку. Жест, естественно, остался без ответа - на Небеке не было такого обычая, как рукопожатие. Валер недоуменно посмотрел на Аля, тот убрал руку. Когда на танцполе стало чуть тише, Валер спросил:
   - Он что, твой новый парень?
   В его голосе прозвучали явные оттенки обиды и зависти. Аль это заметил и улыбнулся.
   - Типа того, - ответила Кэймейлия и оглянулась на удивленного отца. Валер помрачнел, посмотрев на сосуд Аля, заказал себе того же снадобья.
   - Один шпар.
   - Давно здесь? - спросил Кэймейлия парня, выждав паузу между куплетами.
   - Решил оторваться по полной. Подыскать кого-нибудь кто скрасит мое одиночество, - ответил он и опрокинул первый стакан. Кэймейлии стало противно.
   - И давно ты так отрываешься?
   - С той триницы.
   Триница значила среда. Названия дней недели образовывались сочетанием порядкового номера и суффикса -ница-.
   - Мы тогда расстались, - заметила Кэймейлия.
   Валер помрачнел еще больше и как можно громче заявил:
   - Не имеет значения. Я уже присмотрел новую киску.
   Алю хотелось вмазать мевлюбу по лицу, но еще один стаканчик шпара сдержал его порыв.
   - Смотри, вдруг она окажется мореной в поисках падали, - парировала Кэймейлия.
   Мореной звали господствовавший вид диких кошек на этой планете. Они были чем-то вроде гиен на Земле. Валер и Кэймейлия продолжали обмениваться ничего не значащими фразами. Аль успел понять, что эти двое были близки, но не так давно разошлись. Ему вдруг стало неловко под злыми взорами Валера, и он решил на время удалиться.
   - Я по нужде, - шепнул он дочери.
   Туалет находился в подвале.
  
  
   Дэт сильно нервничал. На него косо смотрели проходившие мимо мевлюбы и мевлюбки. Непонятно было, что в течение вот уже десяти минут делает пришелец в общественном туалете. Но Дэт держался уверенно и старался не обращать на мевлюбов внимания. Просто стоял у раковины, периодически ополаскивая руки и лицо и улыбаясь окружающим.
   Наконец, поставщик прибыл.
   - Опоздал, - недобрым взглядом встретил его Дэт. - Товар с собой?
   - Подождем, - мевлюб качнул в сторону занятой кабинки. Вскоре посторонний вышел, и они возобновили разговор без каких-либо свидетелей.
   - Вот! - мевлюб поставил деревянный кейс черного цвета на раковину. Дэт с видом знатока открыл его. При виде желтоватого порошка, рассортированного по мешочкам, заиграла кровь. Мевлюбу, казалось, происходящее было безразличным, и он терпеливо ждал оплаты. Дэт потрогал сокровище и, очнувшись, достал из кармана маленькую бархатистую шкатулку. И внутри находилась брошь, как две капли воды похожая на ту, что он отдал Абилю. Мевлюб смотрел на нее как зачарованный.
   - И скольких жертв стоила добыча этого порошка? - спросил Дэт. Мевлюб улыбнулся.
   - Не твои проблемы. Главное правило всех сделок - минимум подробностей.
   - Ах да, точно... постоянно забываю, - ответил Дэт. - Ладно, проваливай.
   - Прощай.
   Дэт остался один. Надо быть осторожнее. Осталось не так уж много. Встретить брата и племянницу, а потом свалить на корабль.
   Но Дэт не мог не попробовать. Потеряв самообладание, он вновь открыл кейс, дрожащими руками достал мешочек и неосмотрительно разрезал его перочинным ножом. Содержимое рассыпалось по раковине, Дэт начал собирать дурь в ладони и нюхать. Кайф не заставил себя долго ждать. Наслаждение хлынуло непрерывным потоком и нарастало с каждой спорой порошка.
   Дэту показалось, что в туалет вошел его брат. Он принял это за галлюцинации, и Алю потребовалось немало усилий, дабы привести его в чувство. После обливания холодной водой сознание Дэта более или менее прояснилось, но он все равно еле держался на ногах.
   - Дэт! Ты что сделал, а? Ты в своем уме?
   - Ну, прости, прости, братуха...
   Аль, видя, что Дэт не в состоянии замести следы самостоятельно, стал помогать ему собирать раскиданный повсюду порошок. Дэт нарочно опрокинул кейс и рассмеялся.
   - Где ты достал эту дурь? Как умудрился?
   - Долгая история... кстати... что это ты как не родной? Бери, бери, если хочешь!
   Дэт доставал мешочки из кейса и пихал в руки Алю. Тот еле держал себя в руках.
   - Убирай быстро, пока никто не заметил... ну же!
   Аль стоял спиной к входу и не заметил, как кто-то вошел. Он понял это по паническому выражению на лице Дэта. Его брат разом побледнел и осунулся.
   - Что? - спросил Аль и услышал сзади чье-то тяжелое дыхание.
  
  
   Темнело. Силы были на исходе. Больше сопротивляться он не мог. Сорок пятый прислонился к витрине магазина. Куда бежать? Кругом полно мевлюбов с самыми разными куполами - и красными, и серыми. Проклятый цвет... Сорок пятый не мог сопротивляться зову купола. Он не мог уйти от своей новой сущности - она непременно настигнет его, прямо сейчас или чуть позже - но все равно настигнет.
   Сорок пятый приметил яркую дверь в конце улицы. Когда-то он уже бывал в этом клубе. Узнают ли его прежние друзья? Мимо него прошел мевлюб с алым заревом над головой. Несчастный знал свои прегрешения, и косился на сорок пятого с осторожным взглядом. Пожарник ощущал непреодолимое влечение к куполу, но преодолел жажду. Наверное, в последний раз ему это удалось. Теперь он станет одиночкой, и не будет у него ни друзей, ни врагов.
   Сорок пятый уже не замечал, куда идет. Ноги сами вели его. Он прошел в зал ночного клуба. Снова толпа. Сорок пятый взошел на танцпол. Когда-то он был на месте этих мевлюбов, жизнерадостных и веселых. Когда-то и он танцевал ночи напролет и слушал эти волнующие звуки музыки. Это было ни хорошо и ни плохо - это было жизненно. Теперь же здешняя атмосфера не бодрит его кровь. Теперь ему чужды смертные прихоти.
   Обезумев от жажды, Сорок пятый ринулся вон из толпы. Он вломился в какую-то дверь и упал ниц, разбрасываясь слюной. Сорок пятый подумал, что сумел отложить первое убийство еще хоть на чуть-чуть но, когда поднял глаза, понял, что ошибся. Перед ним было двое странных существ. Купол одного из них, сидевшего на полу и истерически смеявшегося, был безразлично-серым, но вот другого, находившегося спиной к пожарнику, выдавал желто-синий туман, медленно выпадавший в красный осадок в нижней части купола. Сорок пятый не мог противостоять внутренней силе.
  
  
   Аль обернулся и увидел пожарника. Голодного пожарника. Сорок пятый заглянул человеку в глаза, и будто бы прочитал все мысли Аля о дури и о чувстве вины. Сорок пятый поднялся, занес руку за спину и достал оружие. Пистолет. Дэт застонал, и, взяв себя в руки, сумел встать.
   У Аля пересохло в горле. Облизнувшись, Сорок пятый нажал на курок и попал в грудь пришельцу. Аль вздохнул и, почувствовав, как растекается тепло по правой подмышке, упал на колени. Прогремело три выстрела. А потом, после паузы, еще три. Аль не сразу понял, что произошло. Он думал, что наступил его конец.
   Но конец был не его. Пожарник с выражением мук на лице выронил оружие и упал на пол, ударившись головой о бетонную стену. Аль с изумлением посмотрел на брата. В дрожащих руках Дэта был пистолет.
   - Что... что произошло? - дрожащим голосом спросил он. Дэт ничего не ответил, а только спрятал пушку в сумку.
   - Дэт, скажи... откуда у тебя оружие? Дэт!
   - Все, все... надо уходить... пока больше никто не увидел, - повторял он. Махнув рукой на разбросанный по полу порошок, он взял сумку с остатками и помог Алю встать.
   - Подожди..., - Аль попробовал ухватиться правой рукой за Дэта, но испытал острую боль. Он расстегнул комбинезон и обследовал нательную подкладку. Первая пуля, как ни странно, прошла наноброню и застряла внутри, а остальные три расплющились и пристыли к подкладке. Похоже, жизненно важные органы не задело.
   Переведя дух, Аль сказал:
   - Давай прямо тут продезинфицируем. Доставай шприцы, бинты, антибиотики...
   Дэт закусил губу и гневно посмотрел на брата.
   - Ну и где же аптечка?
   Аль побледнел.
   - Ты что, не взял? Вот черт... я думал, ты взял. Она же у нас одна на двоих...
   - Значит, она осталась в гостинице.
   Аль закричал на брата:
   - В правилах строго-настрого сказано, что аптечку всегда нужно носить с собой и ни при каких обстоятельствах не расставаться с ней!
   - А ты читал правила девятнадцать лет назад? - огрызнулся Дэт. - Тебе напомнить, сколько раз ты нарушал эти правила? А?
   - Все, хватит, хватит, - примиряющим тоном говорил Аль, но Дэт разошелся не на шутку:
   - Тебе напомнить, что случилось тогда? На Епатхии! Или ты забыл об этом так же, как забыл о дочери?
   Это было верно. Аль множество раз пренебрегал правилами и зря затеял эту перебранку.
   - Незачем спорить, - примирительно произнес Аль, - помоги мне выйти из клуба. И побыстрее, чтобы никто не...
   Продолжать фразу не имело смысла, ибо дверь в туалет открылась, и на пороге появилась Кэймейлия.
   - Я пошла проверить, почему ты так долго..., - дрогнувшим голосом произнесла его дочь. - Что произошло?
   Аль отказался рассказывать. О произошедшем поведал Дэт. Кэймейлия молча всё выслушала, с ужасом созерцая труп пожарника. Аль заметил, как на ее глазах блеснули слезы, хоть она и попыталась это скрыть. Случилось то, чего Аль и в кошмарном сне представить себе не мог. Наверное, десятки пожарников уже рыщут по городу в поисках провинившихся... среди потенциальных жертв - возможно и его дочь.
   - Я не хочу подвергать тебя опасности. Ты должна немедленно порвать с нами, забыть о произошедшем, где-нибудь спрятаться..., - начал было убеждать дочь Аль.
   - Спрятаться? - воскликнула мевлюбка. - Не могу поверить, это ты так говоришь? Спрятаться? А как же ты? Как же мой дядя? Я не стану так делать.
   - Не совершай ошибок.
   - Я не брошу вас. Главное - чтобы ты спасся. За меня не беспокойтесь.
   - Что это значит? Я не собираюсь терять тебя.
   - А я - тебя!
   - Ты должна уйти, Кэймейлия.
   - Нет!
   - Уходи же! - закричал Аль и покачнулся от головокружения. Кэймейлия поддержала его.
   Дверь в туалет снова хлопнула.
   - Может, все-таки объясните, что происходит? - спросил только что вошедший Валер. Увидев его, Дэт отпустил несколько матов и грубо заявил:
   - Пошел вон, не твое дело!
   - Все нормально, Дэт, это ее парень, - осадил брата Аль.
   - Парень? - усмехнулся Валер. - Издеваешься? Наверное, ты имел ввиду бывший парень?
   - Думаю, стоит открыть правду? - спросила Кэймейлия. Дэт махнул рукой, Аль согласился.
   - Аль мой отец.
   Удивлению Валера не было границ.
   - Черт... черт, черт, черт! - воскликнул он. Однако грусть и сарказм слетели с его лица и уступили место веселости. - Ну, рассказывайте тогда все. И особенно сделайте акцент на том, во что я теперь вляпался. Во что мы вляпались.
   Валер, почувствовав Кэймейлию зоной теперь своего влияния, мигом раскрепостился и в течение всего последующего времени держался к ней ближе и относился заметно теплее.
   - Ты уже понял, Аль не один из нас. Его полное имя Александр Бэев. Он пришелец, - начала Кэймейлия. - Он прилетел с Земли. А это его брат, мой дядя Дэтерем, или просто Дэт. Я - дочь Аля и, соответственно, племянница Дэта.
   - Не думал, что в туалете отличная атмосфера для знакомства, да еще и в присутствии этого, - Дэт кивнул головой в сторону мертвого пожарника. - Ладно, я отлить пока что.
   И скрылся в кабинке.
   - Кто его так? - поинтересовался Валер.
   - Сейчас я все объясню. Дэт купил здесь у кого-то пыльцу. На Земле она считается отличным наркотиком.
   - Наркотиком? - недоуменно переспросил Валер.
   - Вещество, которое вызывает непреодолимую зависимость, - пояснил Аль.
   - Аль вошел и увидел, как Дэт пробует пыльцу на вкус. Они начали спорить, и тут появился пожарник. Он ранил моего отца, но Дэт начал стрелять в ответ. Так погиб пожарник. Теперь Алю нужна помощь. Они забыли аптечку в гостинице. Надо добраться туда.
   - А твой отец в курсе, что им с братом осталось жить совсем немного? По крайней мере, если они не успеют в ближайшие час - два улететь отсюда.
   - Так помоги вытащить их отсюда! - воскликнула Кэймейлия. Валер напряженно смотрел на нее в течение нескольких секунд, как будто что-то обдумывая, и согласился.
   - Так, надо отсюда уходить. Пожарники уже рыщут. Кэймейлия, вызови такси.
   - Я могу идти, - возразил Аль. - Мне только нужна поддержка.
   - На такси быстрей будет.
   Напряженную атмосферу разрядил голос из кабинки:
   - Эй, а где слив?
   Кэймейлия ринулась вон из туалета. Дэт вышел из кабинки и с недовольной миной уставился на мевлюба.
   - Кто дал ему право тут распоряжаться?
   - Пожалуйста, Дэт. Уймись. Раз уж ты вспомнил.... Не надо чтобы получилось как на Епатхии. Ладно?
   Дэт вздрогнул и поспешно кивнул.
   Вместе они помогли Алю пробраться через толпу. Большинству танцующих они были совершенно безразличны. Те, кто замечал пришельцев и помогающего им мевлюба, старались тут же отвернуться или отвлечься на что-нибудь другое. Никто не хотел быть в курсе происходящего. У выхода их встретила Кэймейлия, которая сообщила, что нашла стационарный телефон и позвонила в такси. Спустя несколько минут подъехал старенький автомобиль фиолетового цвета.
   - А у нас такси обычно желтые, - вздохнул Дэт. После упоминания о Епатхии он стал совсем тихим и неразговорчивым. Аль разместился на заднем сидении, рядом с ним сели брат и дочь, Валер отправился на переднее сиденье.
   - Куда едем? - устало спросил шофер, протирая глаза и посматривая в зеркало заднего вида на бледное лицо Аля.
   - Новый Город, район семнадцать дом три. Гостиница, - ответил Дэт.
   - Платим сверху за скорость, - сказал шоферу Валер. Тот удовлетворенно хмыкнул и завел мотор. Аль откинулся на спинку и на несколько минут отключился. Ехали молча. Наконец, Валер не выдержал и вполголоса спросил:
   - А что тогда было на Епатхии?
   Дэт вздрогнул. Выдержав долгую паузу, он наконец ответил:
   - Разбитые мечты. Но сейчас неважно. И вообще, не твое это дело.
   Кэймейлия нервничала и казнила себя.
   - Это все я виновата. Не надо было идти в клуб. Не надо было вообще встречаться здесь, в Городе. Можно было повидаться на корабле. Ну какой от меня толк? Какой смысл быть медсестрой, если не можешь помочь собственному отцу?!
   - Так ты медсестра? - удивился Дэт. - Надо же...
   Такси выехало из бедного района. Гостиница находилась в центре города. Путь до нее был не близок. Город представлял собой иерархическое, не поддающееся какой-либо логике сплетение улиц, трамвайных линий и туннелей. Пробки, как и когда-то на Земле, были настоящим транспортным бичом.
   Ветерок, хлеставший в открытые окна такси, сменился душным штилем. Время шло, а машина продвигалась еле-еле. Эта трасса и соседние были битком забиты. Воздух был наполнен яростным визгом тормозов и голодным урчаньем моторов, матерными криками водителей и пешеходов и пищащими гудками.
   - Это невозможно! - воскликнула Кэймейлия. - Нужно что-то сделать, иначе он погибнет от заражения раньше, чем от руки пожарника!
   Водитель, услышав последнее слово, подозрительно покосился на нее.
   - До нашей гостиницы около получаса ходу. В пробке все равно дольше простоим. Надо идти, - Дэт открыл дверцу и, слегка пошатываясь, вышел наружу.
   - Хватит, - толкнул Аля в бок Валер. - Подъем.
   Кэймейлия помогла ему растормошить отца.
   - Знаете, я звонила не только в такси. Я дала знать нашему врачу. Моему учителю. Он подъедет к гостинице и осмотрит тебя.
   - Нет, это лишнее, - попробовал возразить Аль, но Кэймейлия приложила палец к его губам.
   - Не спорь. Сейчас доберемся до гостиницы, и тебе станет лучше. А потом ты и Дэт вернетесь на корабль.
   - Как трогательно, - съязвил стоявший снаружи Дэт. - Если его не поймает пожарник.
   - Тебя тоже!
   - Ребята, - услышали они вдруг голос водителя. - Мне, конечно, абсолютно все равно, но, если вы избегаете пожарников, вам лучше поторопиться.
   Валер выскочил из такси и оглянулся. Метров в сорока от них рыскали двое пожарников. А с другой стороны улицы на такси пристально смотрел еще один пожарник.
   - Надо двигать, - крикнул он в машину и кинул водителю маленькую пачку розовых бумажек. Кэймейлия сообразила, что к чему и вывела Аля из автомобиля.
   - Идите за мной, - сказал Валер и на неодобрительный взгляд Дэта ответил:
   - Ты что, знаешь город лучше меня?
   Валер шел быстрым шагом первым. Дэт демонстративно пропусти Аля и Кэймейлию вперед и замыкал цепочку. Вчетвером они пробирались через ряды машин настолько быстро, насколько позволяло состояние Аля. Валер заметил, что пожарник с другой стороны улицы куда-то исчез. Двое пожарников, что находились сзади, не спеша, с каким-то убийственным спокойствием преследовали их.
   - В толпу! - крикнул Валер остальным. Это могло помочь, если в толпе случайно попадется кто-нибудь с красным куполом, и пожарники отвлекутся на него. С быстрого шага Валер перешел на бег. Дэт поддерживал темп, Кэймейлия и Аль еле поспевали. Они то и дело сталкивались с кем-нибудь, наскакивали на посторонних и чуть не теряли друг друга из виду.
   Пожарники поняли маневр жертвы. Они взвинтили темп погони, но это не сильно помогло. Множество серых, бесполезных куполов заслоняли вожделенный красный цвет. И тогда один из них, тридцатый, издав победоносный вопль, вскочил на крышу машины, стоявшей у обочины. Многие мевлюбы в страхе и замешательстве ринулись кто куда. Валер остановился и увидел пожарников, полных еще большей решимости.
   - Долго еще? - спросила Кэймейлия, переводя дух. Дэт пожал плечами.
   Погоня продолжилась. Тридцатый перескакивал с крыши одного автомобиля на крышу другого. Другой пожарник, тридцать второй, бежал по тротуару, расталкивая прохожих и особо с ними не церемонясь. Расстояние между жертвой и охотником сокращалось, как ни старалась жертва запутать след.
   Валер зачем-то юркнул в заброшенный переулок рядом с красочной вывеской, обещавшей покупателю вкусные мясные котлетки.
   Переулок кончался тупиком. Мусорной свалкой с высоким металлическим забором.
   - Небеса мои! - воскликнула в негодовании Кэймейлия. Аль прислонился к кирпичной стене. Погоня совсем его утомила.
   - Кто-то говорил, что знает город, - раздраженно крикнул на Валера Дэт.
   - Когда-то тут был проход, - оправдывался Валер. - Что ж, теперь только лезть.
   - Я прикрою вас, - смело заявил Дэт. - У меня же есть пушка. Зададим им жару!
   Валер его уже не слушал, он схватил Кэймейлию за руку и начал карабкаться по куче наверх.
   Послышался вой пожарников. Они чувствовали - красный купол близко.
   Первой забор перелезла Кэймейлия.
   - Скорей! - кричал Дэт. Он уже успел пожалеть, что вызвался быть последним. Дэт знал, что пожарники его не тронут, но все равно боялся. Пожарников нельзя было не бояться.
   Аль поднимался по груде мусора.
   Тридцатый появился в переулке. Дэт спрятался за поддоном кирпичей и открыл беспорядочную стрельбу. Пожарника это ничуть не смутило. На Дэта он внимания совсем не обратил и сразу же, как только стрельба затихла, ринулся к Алю.
   - Беги! - крикнул дочери Аль и, схватив здоровой рукой какую-то палку, приготовился обороняться. Валер бросил в пожарника пару склянок и банок и, видя, что серьезной драки не избежать, самоотверженно кинулся на него. Тридцатый отмахнулся от мевлюба как от надоедливой мухи. Аль попробовал ударить пожарника, но это было не так-то легко. Тридцатый выхватил палку из рук человека и сломал ее надвое.
   Кэймейлия не могла видеть происходящего из-за забора, но, чувствуя, что что-то не ладно, кричала о помощи.
   Никому не было дела.
   Кроме пожарника, который появился в переулке через несколько секунд после того, как Тридцатый накинулся на Аля и принялся душить человека.
   На груди пожарника значились треугольник, обозначавший полусотню, и две точки.
   Семидесятый оттащил Тридцатого от Аля. Один пожарник избивал другого. Тридцатый не мог дать сдачи. Семидесятый лупил по Тридцатому, пока не упал на землю в изнеможении.
   Валер помог Алю встать.
   - Спасибо, - сказал человек. Семидесятый ответил недобрым взглядом и ухнул. Видя, что они стоят в нерешительности, пожарник ухнул еще раз, погромче.
   - Уходим, - вынес вердикт Валер и, наконец, отозвался на крики Кэймейлии:
   - Не ори ты так. Все нормально. Принимай отца.
   Аль сумел перелезть через забор.
   Семидесятый не зря был обеспокоен. В переулке появились новые пожарники. Тридцать второй привел с собой еще двоих. Семидесятый занял боевую стойку и угрожающе хмыкнул в их сторону.
   - Лезь же! - поторапливал Дэта Валер.
   Пожарники стояли в нерешительности. Их мучила жажда купола. Они желали эти два красных купола, находившихся за стеной. Но Семидесятый нападет, и они не смогут дать сдачи своему же собрату.
   Валер не стал досматривать сцену. Он последним перелез на ту сторону.
   - Вижу, пробка кончается. Скорей, через рынок! - определил он следующий пункт назначения. Кэймейлия, Аль и Дэт послушно последовали за ним.
   Темнело. Близился закат. Звездные огни постепенно сменялись огнями люминесценции.
   У Аля пестрело в глазах. Он с трудом пробивался сквозь мевлюбский поток, следуя за маяком - темными волосами дочери, развевающимися на ветру. В толпе царил гвалт. Там и тут возмущенные покупатели ругались с разъяренными продавцами. Под ноги вечно попадались маленькие животные с грязно-серой шерсткой вроде тушканчиков - на Небеке они были обычным городским явлением. Как раньше голуби на Земле. Рябило в глазах от ярко-малиновых плащей с белыми узорами и маленькими малахитовыми камушками. В голове Аля всплыли кое-какие сведения. Такие плащи показывали принадлежность продавца к Делецкой гильдии и его разряд. Наиболее влиятельные торговцы первого разряда носили темно-синие шапочки с желтыми блестками. Торговцы второго разряда пришивали к плащу длинный, свисавший до пола оранжевый шарф. Торговцы третьего разряда имели только плащ и выглядели менее представительно. Их на рынке было большинство. Аль дивился обилию товаров, никакая скатерть-самобранка не выдерживала конкуренции. Дорогие овощи, от сине-белого подобия арбуза до сиреневых ягод, черные и желтоватые съедобные черви и ящерицы, полуфабрикаты в виде мерзлой пахучей зеленой рыбы, переливавшейся на свету, всевозможные мясные изделия - котлеты, бифштексы, колбасы и филе, приготовленные из грубого мяса морен или же лакомых кусочков дарматинов - диких свиней. Вот толстый мевлюб с залихватскими усами продает изысканную по здешним меркам одежонку, вот еще делец, промышляет какими-то побрякушками. Алю становилось плохо от всего этого многообразия товаров, продавцов, прохожих, ерзавших под ногами тушканчиков и мевлюбов-детей, клянчивших мелочь.
   Из толпы вынырнуло несколько велосипедистов - если трехколесный драндулет, на котором они ездили, можно сравнить с велосипедом. Это оказалось столь неожиданным, что Аль шарахнулся в сторону, налетел на чей-то ларек и упал в обморок.
   Аль открыл глаза и понял, что прошло совсем немного времени. На него ругался хозяин прилавка и давал понять всем своим видом, что не будет терпеть незнакомца, расположившегося на корзинах с цветами. Аль извинился несколько раз и поднялся. Противный дурман, исходивший от всякой травы, вернул ему силы и сознание.
   И вновь внутри Аля похолодело. В нескольких метрах от себя он увидел пожарника. Тридцатый. Неужели он преследовал их все это время? На раздумья у Аля не было времени. Тридцатый крутил головой по сторонам и не мог установить местонахождение купола. Услышав неодобрительный крик прохожего, он устремил взгляд в ту сторону и увидел убегавшего что есть мочи Аля. И устремился вослед.
   Аль мобилизовал все свои ресурсы на эту погоню. Он потерял из виду Кэймейлию, и ему приходилось рассчитывать лишь на удачу. К тому же, пожарник проходил через толпу как нож сквозь масло и был все ближе и ближе к нему.
   - Папа! Сюда! - кричала Кэймейлия из окна автобуса, находившегося через дорогу.
   Аль перебежал улицу и сел на автобус. Кэймейлия, Валер и Дэт поочередно обняли его.
   - Мы уж думали, ты потерялся, - потрепал героя по плечу Валер.
   Однако транспорт не спешил отправляться. Вот уже и пожарник вышел из толпы, пересек улицу...
   Выскочившая из-за поворота машина со смачным звуком сбила Тридцатого. Он подпрыгнул, перевернулся в воздухе и шлепнулся об асфальт. Автобус тронулся. Но истекавший кровью Тридцатый поднялся и побежал за целью. Друзья встревожено наблюдали из заднего окна, как он настигает разгоняющийся автобус... На последний штурм Тридцатого не хватило. Обессиленный, он рухнул на землю и с трудом перевел дыхание.
  
  
   У двери двухсотого номера их уже ждал пожилой мевлюб, в белом халате и в очках.
   - Кэймейлия! Что случилось, объясни же! Я сразу с работы ринулся сюда..., - он обнял ее, кивнул Валеру, затем пристально рассмотрел Дэта и Аля. - Мое имя Борест, я врач. Учитель Кэймейлии.
   Аль слабо качнул в ответ головой, Дэт протянул руку для пожатия.
   - Ах да, забыл... привычка, - опомнился он и, открыв дверь, жестом пригласил всех войти. Аль с помощью Кэймейлии лег на диван. Валер задернул на окнах занавески. Миниатюрные шарообразные лампочки, свисавшие с потолка на тоненьких проводках, наполнили комнату зеленоватым светом.
   - Поразительно! - вымолвил Борест, - Просто поразительно! За свою жизнь я всего лишь пару раз видел пришельцев. И вот, представился такой редкий случай.
   - Я сунул швейцару пару сотен бумажек, - прервал того Валер. - Если появятся пожарники, он сообщит.
   Дэт нашарил в тумбе аптечку и протянул ее Алю.
   - Я помогу, если позволишь, - Борест достал из кармана пару измерительных приборов и использовал их на Але. Тот не возражал. - Я измерил уровень теплоемкости тела и давление...
   - Температуру? - переспросил Дэт.
   - Да, наверное... мы это по-другому называем. У мевлюбов уровень теплоемкости тела чуть больше, чем у людей. Сейчас внесу любопытные данные в свой блокнот... Поразительно, просто поразительно... Такой случай.
   Аль принял жаропонижающее средство.
   - Я сам сделаю укол, - сказал он, видя, как Кэймейлия достает шприц и наполняет его лекарством.
   - Нет, не нужно. У нас вены такие же. Не волнуйся, пап, все будет хорошо.
   Борест продолжал обследовать Аля с помощью своих трубочек. Он послушал сердце, измерил объем легких, взял анализ крови.
   - Вообще-то мы кровь уже сдавали на Производстве, - заметил Дэт.
   - Пока они будут рассматривать мой запрос на выдачу анализов, пройдет целая вечность. Бюрократы - так, кажется, говорят в таких случаях у вас на Земле?
   - Говорили, - поправил того Аль.
   - Последние на нашей планете чиновники. Однако все же на любой планете, даже такой свободной, как наша, немного бюрократии не помешает, даже будет полезно.
   - Свободная планета? - хмыкнул Дэт. - Где же она, ваша свобода?
   - Не надо спорить, человек! - отозвался Валер. - Земля плохо кончила и не стоит приводить ее в пример.
   Чуть-чуть подумав, Валер неловко хлопнул Аля по плечу и извинился.
   - Ему бы нужен покой сейчас. Введите меня в курс дела, что произошло? - спустя несколько минут произнес Борест. Дэт то ли засмеялся, то ли закашлял.
   - Первый раз за неполные сутки вижу мевлюба, который добровольно сует нос не в свое дело!
   - Тебе действительно лучше не знать, Борест, - согласилась Кэймейлия. - Это очень, очень опасно.
   Она продезинфицировала рану отца и наложила повязку.
   - Знаете, надо кое-что выяснить для начала, - Валер беспокойно ходил по комнате. - Мне не очень было понятно поведение пожарника.
   - О, мне тоже! - поспешно заявил Дэт. - Не ожидал, что он спасет нас.
   - Что? Я не видела, что случилось..., - растерянно произнесла Кэймейлия.
   - А я расскажу, что случилось. Тридцатый пожарник атаковал Аля. При этом он уделил внимания Дэту не больше чем какой-нибудь мухе! Как такое возможно, а? - обратился Валер к Дэту. - Это ведь ты убил сорок пятого! У тебя купол в первую очередь должен был быть красным, но купол, видимо, оказался красным только у Аля! Что за дела, не объяснишь нам?
   - Эээ..., - протянул паузу Дэт. Все смотрели на него и ждали ответа. - Тут есть один маленький нюанс. Мы ведь на Небеке - планете, где все можно купить. Так что я ничего плохого не делал. Я просто... заплатил.
   - Но кому? Кому заплатил? Пожарникам что ли? - спросил изумленный Борест.
   - Производству. Но... это секрет. Они такие услуги только для пришельцев делают. И потом, эта защита действует всего сутки. Вроде... мой купол всегда будет серым, - продолжал рассказывать Дэт, виноватыми глазами озираясь вокруг.
   - Почему же ты отцу не сказал об этом? Так бы вы двое были сейчас в безопасности!
   - Я... дело в том, что..., - мямлил Дэт.
   Валер ошалело смотрел на него. Кэймейлия и Борест были в шоке. Один только Аль выглядел ничуть не удивленным. Он первым и опомнился.
   - Сам факт подкупа системы меня не удивляет. Ты находчив, брат. Мне интересно только, сколько же стоил этот подкуп?
   Дэт побледнел. Этого вопроса он боялся больше всего. Но ему не пришлось на него отвечать. Тишину нарушил телефонный звонок.
   Валер снял трубку, выслушал и с сожалением сказал:
   - Они здесь.
   Все застыли в ожидании.
   - Ну? Так мы что-нибудь будем делать? Или так сидеть и ждать? - встрепенулся Дэт и начал быстро собирать вещи, не забыв и про свой чемодан с пыльцой.
   Валер выглянул в окно. На улице и правда стояло трое пожарников. А сколько их было внутри, сколько поднималось к ним в номер - неизвестно. И совсем не хотелось об этом думать. Хотелось все бросить и просто не ввязываться. Не рисковать куполом. Валер дернулся с места и дошел до двери. И остановился, как только увидел в зеркале Кэймейлию. Мевлюбку-землянку, которая была для него лучше всех. Побледневшая кожа, спутавшиеся волосы, испуганный взгляд и мольба о помощи на лице. Этого оказалось достаточно, чтобы завестись снова.
   Валер повернулся, и смятение на его лице сменилось уверенностью. Взглядом он приободрил Кэймейлию.
   - Итак, главное теперь - спасать Аля. И Кэймейлию. Мы точно не знаем, какого цвета ее купол. За себя я не волнуюсь - бывали переделки и покруче. Дэт все равно выйдет сухим из воды. Борест, тебе лучше уходить сейчас. Потом будет поздно.
   - Нет, что ты! Я останусь! - боевито воскликнул старик. - Да я, треклятые небеса, за честь почту быть вместе с вами! А знаете почему? Потому что вы, я вижу, не потеряли чести, и даже он - не так уж плох. А в наше нелегкое время это ой как непросто!
   При этих словах Дэт улыбнулся и отвесил поклон.
   - Все ясно. Дэт, дай пистолет?
   - Зачем?
   - Ты не очень стреляешь, как я вижу.
   - А ты как будто умеешь!
   - Валер знает, что делает, - вступилась за мевлюба Кэймейлия. - Он обращался с оружием не раз.
   Дэт неохотно расстался с пистолетом и отдал последний магазин.
   - Долго мы не протянем, - заметил Аль.
   - Верно. Я позвоню брату. Обрисую ему ситуацию в двух словах. Он заедет за нами с заднего двора, - Валер принялся набирать телефонный номер. - А пока что будем отбиваться собственными силами. Завалим дверь, потушим свет и будем ждать. И помните нельзя убивать пожарника. Только отпугивать.
   - Кроме меня, - проронил смутившийся Дэт.
   Дэт и Борест придвинули шкаф к двери. Кэймейлию и Аля спрятали в ванной. Валер занял позицию в гостиной, откуда хорошо просматривались прихожая и коридор. Дэт вооружился парой кухонных ножей и расположился напротив забаррикадированной двери - на кухне. Боресту было поручено из окна спальни следить за обстановкой на улице.
   Послышались шаги. Кэймейлия сильнее сжала руку Аля. Дэт напрягся. Раздался стук в дверь.
   - Уборка, - послышался тоненький голос из-за двери.
   Дэт выругался и, выскочив в прихожую, прокричал:
   - Не нужно.
   - Уборка, - повторилось из-за двери.
   - Проваливай! - что есть мочи заорал Дэт. Горничная удалилась.
   - Уфф... а я уж напугался, - вздохнул Аль. Кэймейлия выглянула из ванной, чтобы лично удостовериться, что все в порядке.
   - Подождите. Пожарники уже должны были появиться. Тут что-то не то, - встревожено заявил Валер. - Борест, что на улице?
   Борест не отвечал.
   Все трое бросились в спальню, где должен был быть Борест. Он там и находился, пытаясь что-то произнести дрожащими губами и указывая в окно.
   - Р-реб-бята... Там... Много...
   Валер рывком отодвинул шторы. На улице пожарников не было видно. Только прохожие, спешащие по своим делам.
   - Ну и что? - он вновь уставился на Бореста.
   Звон разбитого вдребезги стекла. Кэймейлия испуганно вскрикнула и бросилась на пол. Стоявший рядом с ней Борест истекал кровью. В его груди зияли два кровавых огнестрельных отверстия. Валер пригнулся, Дэт последовал его примеру. Квартира обстреливалась пожарниками из здания через дорогу.
   - Они в торговом центре! - крикнул Валер. Его вопль потонул в стенаниях пулемета и рыданиях Кэймейлии. Она дотронулась до тела ее бездыханного учителя и заревела еще больше. Валер осторожно подполз к ней, обнял ее и оттащил от трупа в коридор. Дэт, спасаясь от града пуль, залег под кроватью. Аль не рисковал выйти из ванной.
   В дверь начали сильно стучать. С той стороны доносилось тяжелое сопение предвкушавших трапезу пожарников. Валер бросился в гостиную за оставленным на столе оружием.
   Пожарники с силой ударяли по двери, и шкаф, не выдержав напора, рухнул в коридор и накрыл собою Кэймейлию. Проход освободился. В квартиру вбежали двое пожарников. Обстрел из соседнего здания прекратился.
   Пожарник с тремя точками на груди указал напарнику на шкаф, а сам пошел в ванную.
   Валер, на мгновение остолбенев от удивления, бросился на тридцать второго. Он попытался оглушить пожарника ударом пистолета по голове, да ничего не вышло. Тридцать второй влепил ему по голове и, отвесив для верности пару оплеух, отправил отдыхать в спальню. В сознании Валера все поплыло, и он как будто куда-то провалился.
   Тридцатый дергал за ручку двери ванной. Аль пытался удержать ее, но попытки эти выглядели жалкими. Аль пятился назад и залез в коричневую ванную. Тридцатый зловеще улыбнулся. Аль непроизвольно шарил руками в поисках какого-нибудь предмета, и выдвинул вперед душевой кран.
   - Дочка, держись! - кричал он, понимая однако, что спастись им обоим шансов нет.
   Тридцать второй долбил кулаками по стенке шкафа. Кэймейлия лежала, не в силах что-нибудь предпринять. Поняв, что кулаками молотить бесполезно, пожарник достал прикрепленный на поясе небольшой топорик и начал работать им. С каждым ударом топора, пронзающего дерево, Кэймейлия вздрагивала и вскрикивала. Несколько раз лезвие проносилось совсем рядом с ее телом, грозя поранить или покалечить. Защита в виде стенки шкафа рушилась на глазах.
   Пара взмахов душевым краном никакого значения не имели. Тридцатый рассмеялся и выхватил кран из рук человека. Аль отчаянно прыгнул на пожарника, в расчете на внезапность. Тридцатый оттолкнул его снова в ванную и обернул душевой кран вокруг шеи Аля. Произошла короткая борьба, Аль трепыхался на дне ванной, над ним склонялась скалившаяся морда пожарника. Неужели все? Погибнуть от удушья? Нет же, нет! Надо биться, царапаться, противостоять! У Аля от нехватки воздуха закружилась голова. В глазах заплясали коричневый, зеленый и красный цвета, сливаясь в сумасшедшую круговерть красок. Вот что видит существо, когда его уничтожает пожарник...
   Тридцать второй добрался до Кэймейлии и, схватив ее за волосы, вытянул из убежища. Мевлюбка орала и сопротивлялась, как могла. Тридцать второй прислонил ее к стене и погладил тупым концом топора по щеке.
   Дэт следил за всем этим из-под кровати. Он боялся вылезти, боялся засветиться. Лишь сейчас, видя конец своих друзей, он вспомнил о своей защите и решил действовать. Проклятая дурь... до сих пор все как в тумане.
   Дэт схватил валявшийся рядом с телом Валера пистолет и ринулся защищать.
   Тридцать второй замахнулся было топором над головой Кэймейлии, но, почувствовав нестерпимую боль в правом боку, посмотрел в сторону спальни. И последнее, что он почувствовал - кусок металла, вонзающийся в его лоб.
   Тридцатый услышал предсмертный стон напарника и отпустил Аля. Но не успел достать свое оружие, и был сражен несколькими выстрелами в грудь. Аль прокашлялся, приподнялся и увидел своего спасителя - брата.
   - Спасибо, Дэт, - еле вымолвил Аль. Тот помог ему освободиться от крана и вылезти из ванной.
   Кэймейлия дрожала от потрясения. Она подбежала к Валеру и проверила пульс. Нашатырный спирт из аптечки землян и несколько кружек воды его оживили.
   - Надо уходить, - определился Валер. Кэймейлия еще раз посмотрела на Бореста. Увы, его было не вернуть.
   Только они выбежали из здания гостиницы, к ним подъехал автомобиль. Пожарники не успели окружить беглецов - они сели в машину и попытались скрыться.
  
  
   После стычки в подворотне Семидесятый отлучился. Он отправился на поиски новой жертвы. Пожарник сам не до конца понимал, почему взялся спасать пришельца и мевлюбку. Просто ему казалось, что убить их было бы неправильно и несправедливо. А еще они ему нравились. Где-то в глубине души.
   Семидесятый начал задавать себе вопросы, на которые не знал ответов. Почему у других есть семья, а у пожарников - нет? Есть ли семья у него? Ждет ли его кто-нибудь дома? Есть ли хоть один мевлюб, который рад будет его видеть? И, наконец, есть ли у него дочь?
   Он пытался вспомнить хоть что-нибудь из своей прошлой жизни, а он был уверен, что эта прошлая жизнь у него была. Или ему хотелось в это верить. Семидесятый напрягал память, искал имена, фамилии, места, но не мог вспомнить ничего. Абсолютно ничего.
   У пожарников не должно быть семей. А он этого хотел...
  
  
   - Так как тебя зовут?
   Дэт сидел спереди, за рулем был брат Валера. Кэймейлия, Аль и сам Валер с трудом поместились на заднем сидении.
   - Мерин, - произнес мевлюб с ударением на второй слог.
   - Мерин? Надо же.. я тащусь от ваших имен, - рассмеялся Дэт, пытаясь разрядить обстановку. - Я смотрю, вы с братом близнецы?
   - У меня шрам на правой щеке. Так нас различают, - пояснил Мерин.
   Разговор все же не клеился. Дэт бросил свои попытки и вздремнул. Наконец, Мерин остановил машину в каком-то полузаброшенном жилом районе.
   - Приехали, - удовлетворенно заявил он и, потирая руки, вышел из машины. - Сюда.
   То, на что мевлюб взирал с благоговением, было обычным заводским цехом, выстроенным еще до метеоритной катастрофы. Аль не мог понять, что все это значит, а Кэймейлия вдруг сорвалась на Валера.
   - Зачем, зачем, а? Опять ты этим занимаешься? Мало тогда было?
   - Кэймейлия, успокойся... это брат, я ничего не угонял, - оправдывался Валер.
   Аль их утихомирил. Однако Кэймейлия отказалась входить внутрь.
   - Я даже видеть, даже знать не хочу! - упорствовала она на все уговоры Валера.
   - В чем же дело? - спросил Аль, когда он, Мерин и Дэт вошли в цех.
   - Увидишь, - дал исчерпывающий ответ мевлюб.
   И действительно, Аль вскоре понял, о чем шла речь. Цех состоял из небольших отделений, выстроенных рядками вдоль стен. Некоторые отделения пустовали, но в большинстве из них стояли автомобили разных моделей, цветов, конструкций и возрастов. Это была своеобразная база угонщиков.
   - Пожарники, конечно, штука хорошая, но против организованной преступности они не годятся, - самодовольно заметил Мерин. - Вот это - наша с Валером территория.
   - И что, не стыдно угонять столько? - полюбопытствовал Дэт.
   Мерин рассмеялся, Валер улыбнулся в ответ.
   - Нет, это - благородная профессия. Мы даем им уход и заботу. Смазка, заправка аккумулятора, покраска, замена резины, чистка, в конце концов. Мы берем все машины, которые плохо лежат. Зная, что если этого не сделаем мы, то за нас постараются другие. И уж поверьте, вряд ли они попадут в хорошие руки. Машинам нигде не будет уютнее, чем здесь.
   Валер в знак согласия кивнул брату.
   - И что же получается? - вопрошал Аль. - Вы до такой степени приспособились к криминалу, что даже не чувствуете его? Получается, чтобы выжить, надо убить в себе человека?
   - Верно! - Мерин хлопнул его по плечу и подмигнул.
   Аль не хотел мириться с этой мыслью. Он еще раз обошел цех по периметру и осмотрел технику. Масштаб поражал.
   - И это только вы вдвоем сделали?
   - Семейный бизнес, - улыбнулся Валер. - Мерин ведет все дела по части угона и, если представляется возможным, продажи авто. Раньше я тоже угонял, но... я... отошел от дел. И сейчас занимаюсь исключительно отладкой техники. Правда, везде есть и свои минусы. В прошлый раз мы с Кэймейлией расстались именно из-за машин. Она думает, что такая нелегальная работа ставит под удар и меня, и брата, и ее, и других моих знакомых. И считает это безответственным. Правильно, в общем-то.
   - Эти женщины вечно все преувеличивают, - заметил Мерин.
   - Ну так, собственно, зачем же вы привели нас сюда? - спросил Дэт.
   - Я кое-что придумал. Мы пересаживаемся на более выгодный вид транспорта.
   С этими словами Мерин подошел к забитому наглухо отделению и, отодрав несколько досок, распахнул двери. То, что они увидели, Аля страшно разочаровало.
   - Грузовик? - Дэт тоже был не в восторге. - Старый обшарпанный грузовик?
   - Да, согласен, его надо бы подкрасить. Но посмотрите какая роскошная бурая резина! - Мерин ударил ногой по колесу.
   - Я не о том, - возмущенно прервал его Дэт. - Вы что, собираетесь везти нас на этом... Аль, подскажи, как на их языке будет аналог драндулета?
   - Зачем же так обижать? Скажи лучше: телега.
   - Хорошо. Вы что, повезете нас на этой телеге? - продолжал возмущаться Дэт.
   - Итак, теперь переходим к нашему плану, - не обратил внимания на колкость Валер.
   - Вашему плану, - уточнил Дэт.
   - Плану? - переспросил Аль.
   - И почему земляне вечно считают, что их голос - важнее всего? - повышенным тоном произнес Валер. - Вы можете хотя бы выслушать?
   Дэт и Аль прекратили препирания.
   - Это не просто грузовик, - начал Мерин. - Это грузовик Производства. Видите эмблемы сзади и по бокам кузова? Так вот.
   - Ну и что? Производство же не является начальством, - нетерпеливо начал Дэт, но под взглядом Аля осекся.
   - Верно, но Производство уважают, ибо оно дает жизнь в нашем мире, - продолжил Мерин. - Сейчас полно пробок, особенно на выходе из города. Пятница. Многие выезжают на отдых. Мы попросту застрянем, и нас настигнут пожарники. Если мы будем в грузовике Производства, нас многие пропустят вперед. Потому что, повторяюсь, Производство уважают. А пожарники, которые нас будут преследовать, могут забуксовать. Но вполне возможно, что и их пропустят.
   - То есть благодаря грузовику с эмблемой Производства наши шансы в погоне увеличиваются? Я правильно понял? - уточнил Дэт. Мерин кивнул.
   - А теперь еще кое-что. В кабине только два места. Троим придется ехать внутри кузова, но, я думаю, это даже лучше. Мы с Валером на прошлой недельке работали над грузовиком и сделали удачную деталь... кузов теперь можно запирать и изнутри, и снаружи. Пожарники, учуявшие красный купол, не смогут до вас добраться. Поэтому Кэймейлия и Аль поедут в кузове.
   - Я с ними, - вызвался Валер.
   - Осталось самое тяжелое. Уговорить Кэймелию сесть в краденый грузовик Производства, - сокрушился Мерин. - Я за это не берусь. Что ж, брат, она твоя девушка, тебе и уговаривать.
   - Нет, я уговорю ее. Я, как никак, отец, - решил Аль и вышел на улицу.
   Валер залез в кузов и вынес оттуда всякий мусор вроде пустых ящиков и ненужных запчастей.
   - Вот скажи, Мерин, - Дэт старался поддержать угасший разговор. - В этом краю ведь ничто не делается просто так. Почему ты нам помогаешь? Почему согласился рисковать ради нас?
   Мерин улыбнулся и охотно ответил.
   - Брат обещал помочь спереть одну шикарную машинку. Она станет самым ценным моим экспонатом.
   Аль даже не знал, как начать серьезный разговор с дочерью. Не знал, ибо никогда не имел инопланетных детей. Надувшаяся Кэймейлия сидела в машине и, видимо, не хотела никуда пересаживаться.
   - Послушай, доча, - Аль сел рядом с ней на заднее сиденье. - Прости, я не умею произносить речей или убеждать... Суть такова. Мне надо прибыть на космодром как можно скорее. Ты... ты со мной?
   Кэймейлия виновато хлопнула ресницами. Этот вопрос ее и удивил, и взбесил, и расстроил одновременно.
   - Пап, конечно да!
   - Тогда нам надо следовать плану. Пересесть на грузовик Производства.
   - Но он краденый!
   - Что бы ты не думала, ты должна довериться Валеру. Он тебе зла не сделает и, я чувствую, будет стараться защищать тебя. Кэймейлия... Ты должна выжить.
   - Мы должны! - прервала его Кэймейлия.
   - Ты - прежде всего. Главное - это ты. Я не смогу жить, зная, что из-за меня погибла моя дочь. Это чувство с каждой минутой гложет меня все сильней..., - тут Аль взял паузу и несколько раз глубоко вздохнул. - Я не в восторге от идеи моего сопровождения, но раз уж так вышло... Выслушай меня. Мы будем в кузове грузовика. Мы запремся изнутри. Пожарники нас не настигнут. То, что это краденый грузовик, не играет никакой роли. И Валер - хороший парень. Да, у него опасная работа. Но жить всегда опасно.
   Кэймейлия хотела спорить. Очень кстати рядом появился брат. Аль вышел из машины, открыл багажник, достал несколько наспех собранных в гостинице сумок и передал их Кэймейлии.
   - Иди в грузовик. А нам надо поговорить, - пояснил Аль, взял Дэта за руку и отвел в сторону. Мевлюбка нахмурилась, но не стала перечить.
   - Ну, чего тебе?
   - Я хочу знать твою цену.
   - Цену? - Дэт улыбнулся. - Извини, я проституцией не занимаюсь.
   - Кончай свои смешки! Сколько ты заплатил за серый купол?
   Дэт заерзал на месте. Ему было не отпереться.
   - Брошь.
   Аль сокрушенно покачал головой.
   - Ты отдал фамильную ценность за купол?
   - За жизнь! - возмутился Дэт. - Моя брошь сохранила мне жизнь! Да, приходится чем-то жертвовать, но...
   - Хочу тебе напомнить, брат. Это была не твоя брошь.
   Дэт помрачнел.
   - А вторую ты, значит, отдал за чемодан, верно? - сурово спросил Аль, толкнув ногой чемодан, лежавший рядом, в раскрытом багажнике.
   Дэт буквально сгорал от стыда.
   - Только ей не говори.
   Аль вопрошающе поднял брови.
   - Не говори ей, слышишь? - повысил голос Дэт. - Проси взамен, что угодно, но ей не говори!
   - Что за крики? Что-то не так? - тут же рядом вновь возникла Кэймейлия.
   - Все нормально, мы почти закончили. Иди к Валеру, - проводил ее Аль. Кэймейлия неохотно направилась в сторону цеха.
   - Ты понял? - переспросил Дэт.
   - Я не торгую моралью. Но..., - Аль поднял указательный палец кверху. - ...обещай мне, если меня не станет, заботиться о Кэймейлии. Заботиться о моей дочери как о своей. Тебе ясно? А если захочешь бросить Кэймейлию на произвол судьбы, вспомни этот наш разговор. И отплати любовью к ней за мое гробовое молчание. Пусть вранье, которое ты наплетешь жене о ее брошках, и которое некому будет ни подтвердить, ни опровергнуть, напоминает тебе об этом разговоре.
   Дэт ненавидящим взором смотрел на брата.
   - Я тебе ничем не обязан, Аль. О морали я вот что тебе скажу. Никакая брошь не сравнится с тем, что сотворил ты. Или ты не считаешь убийство собственного...
   - Молчи! - вскричал Аль.
   - Нет, выслушай!
   - Заткнись! - орал Аль.
   - У меня нет брата! Я презираю тебя, презираю с того самого момента!- Дэт старался его перекричать. - Но не стану платить тебе оком за око. Хочешь, чтобы я позаботился о дочери? Я позабочусь. Только никогда больше не говори мне о морали. Потому что ты не знаешь, что это такое. У тебя руки в крови и, что самое страшное, ты так и не раскаялся.
   Дэт крепко сжал брата за руку и внимательно посмотрел в глаза. Ненависть у обоих разом угасла. Побледневший Аль изобразил подобие улыбки и отправился в цех.
  
  
   - Похоже, нас преследуют, - встревожено сказал Мерин. Дэт выглянул из окна и посмотрел назад. И действительно, из общего количества выделялись четыре машины, неотступно следовавшие за грузовиком.
   - Точно, - расстроено заметил Дэт. - А мы-то надеялись... Сколько нам еще?
   - Где-то тысяч одиннадцать табер.
   - Э... одиннадцать тысяч умножить на ноль восемьдесят девять... мдам..., - Дэт в уме перевел число на земные единицы длины. Получалось чуть меньше 10 километров.
   - Причем они нас догонят раньше.
   Дэт и сам это понимал. Еще километра три - и все кончено!
   - Поднажми же! - поторапливал он Мерина.
   Все это время Аль, Валер и Кэймейлия находились в неведении. Внутри кузова они были в отрыве от происходящего снаружи. Кэймейлии не хотелось говорить. Ей просто было страшно. Она боялась потерять семью в тот же день, когда обрела ее. Аль и Валер утешали ее как могли, но сами тоже переживали не меньше.
   - Аль, - обратился Валер к человеку. - Это, конечно, не мое дело, но... что за Епатхия?
   Кэймейлия заинтересованно взглянула на отца.
   - Это..., - задумался Аль. - Это планета. Наша с братом планета-мечта. Самая сокровенная мечта, которая объединяла нас. История Епатхии началась сорок лет назад. Дэт услышал от взрослых загадочное название планеты: Епатхия. И мы с ним мечтали, когда станем астронавтами, а астронавтами в ту пору мечтали стать все, полететь на Епатхию на собственном корабле. И жить там по-настоящему счастливо. Мечта о Епатхии была для нас чем-то вроде мечты о рае. Но... мы выросли, и осуществили мечту. Мы побывали на Епатхии. И знаете что? С тех пор мы никак не можем обрести покоя. Наши мечты разбились, когда мы увидели реальность. Епатхия - планета грешников. Это был ад. И в этом аду мы потеряли многих близких нам людей.
   Валер и Кэймейлия были потрясены.
   - А что же конкретно там случилось? - спросил Валер. - Что вы там увидели?
   Аль рассказывать не пожелал.
   Тем временем погоня была в самом разгаре. Из четверки преследовавших грузовик машин выделилась одна, желто-синего цвета. Три остальных будто уступали ей дорогу и следовали чуть позади.
   Шоссе пустело. Посторонних машин совсем не стало. Дэт в роли жертвы чувствовал себя совсем неуютно.
   Началась стрельба. Стрельба по колесам грузовика. Пожарник управлял машиной одной рукой, другой держал подобие пулемета. Пару раз он промахнулся, но в конце концов попал по цели.
   - Небо проклятое! - разругался Мерин. - Левое заднее колесо нам больше не помощник.
   - Я ему отвечу, - Дэт полез за пистолетом. Мерин остановил его.
   - С ума сошел? Высунешься из окна - он тебя тут же прикончит!
   Пожарник продолжил стрельбу по колесам.
   - Ну вот. Правое заднее тоже пробито.
   Дэт побледнел. И вдруг он поймал себя на мысли о том, что боится. А ему-то чего боятся? Ему ничего не грозит еще в течение нескольких часов. Дэт понял, что боится не за себя. Он боится за брата. Хоть он его и ненавидел после Епатхии.
   - Чтоб ему в небо улететь! - заорал Мерин спустя некоторое время. - Он справа заходит!
   Пожарник искусно сравнялся с кузовом грузовика и произвел короткую очередь в правое переднее колесо. То со свистом сдулось.
   Грузовик стал двигаться значительно медленнее. Полноценно работало только одно колесо, остальные три напоминали зеленые куски металла, обмотанные красной тряпкой. Воздух наполнился жутким скрежетом металла об асфальт. Скомканная резина терлась и нагревалась.
   - Ненавижу небо! - вскричал снова мевлюб. Впереди виднелся поворот. - Придется сбросить скорость, и он нас почти сразу же догонит!
   - Забавные у вас ругательные выражения, - заметил Дэт.
   Мерин сбросил скорость и осторожно преодолел поворот. Желто-синее авто неотступно следовало за грузовиком. Мерин, раздраженно хлопая по рулю, выжимал из колымаги все, что мог. Он резко увеличил скорость, и резина загорелась...
   Три колеса были в огне. Голубая стихия сожрала их дотла и перекинулась на кузов. Металл начинал плавиться. Грузовик еще прокатился по инерции несколько десятков метров, но потом виновато заглох. И на все попытки Мерина завести мотор техника отвечала непреклонным отказом.
   Шок. Дэт хотел выбраться наружу, но не мог пошевелить конечностями.
   Кузов пылал. Находившиеся там беглецы не могли понять, что произошло, пока Кэймейлия не почувствовала запах гари.
   - Это пожар, - упавшим голосом заключила мевлюбка.
   Огонь завораживал Аля. Он был не в силах что-нибудь предпринять. Кэймейлия прижалась к нему, искала у него защиты, человечности... Становилось жарко и душно. Как в аду.
   Валер разломал несколько ящиков и, нашарив какие-то тряпки, попытался помешать пламени. Аль удивленно наблюдал за ним.
   - Нельзя выходить, - шептал он. - Надо переждать. Пока пожарники уйдут.
   - Не бойтесь! Только не бойтесь! - кричал на них Валер. - Надо бороться!
   Аль устал бороться. Смерть и раньше открывала ему свое лицо. Но за последние сутки он как никогда близко почувствовал ее дыхание и прикосновение. И Аль бы отдался ей, ибо нехотя, в глубине души, признавал, что расплачивается сполна за свои грехи.
   А Валер привык бороться. На Небеке нельзя без борьбы.
   Надо было торопиться - своды могли обвалиться и похоронить их в любой момент. Валер кинулся к замку и с трудом открыл двери. Все трое вырвались наружу, из этого горящего металлического гроба, на свежий воздух, и в изнеможении упали на дорогу.
   Упали на колени перед Тридцатым.
  
  
   Семидесятый все верно рассчитал, и потому не боялся опоздать. Он старался не отставать от процессии из грузовика и четырех легковых машин. Он понял замысел Тридцатого, когда тот вплотную подобрался к грузовику, а остальные три преследователя сбросили скорость. Семидесятому довелось сталкиваться с Тридцатым. И хотя многими утверждалось, что у пожарника нет никаких признаков личности, это было не так. Тридцатый выделялся. Жадностью. Он все время хотел больше куполов. Стремился оказаться самым первым всегда и везде. И сейчас Семидесятый понял, что там, за рулем - именно Тридцатый. Жадный, азартный, играющий с жертвой.
   Семидесятый поддал газу. В других машинах были тридцать восьмой, сорок первый, двадцать седьмой. Семидесятый почувствовал, как что-то темное кольнуло внутри него. Но он должен это сделать.
   Семидесятый достал пистолет, разбил лобовое стекло и прицелился. На Небеке у каждого легкового авто сзади слева находилось отверстие, куда вставляли заряженный аккумулятор. Пожарник целился именно в это место.
   Выстрел и взрыв грянули почти одновременно. Машина двадцать седьмого, шедшая чуть впереди двух других, мгновенно превратилась в обугленный кусок железа в ярко-синем зареве. Тридцать восьмой не успел увернуться, и его авто врезалось в металлолом, породив новый взрыв, мощнее первого.
   Оба пожарника погибли.
   Сорок первый нервничал, он не понимал, что же произошло. И, в первую очередь, его терзал вопрос: что он может противопоставить Семидесятому? Ничего.
   Семидесятый поравнялся с Сорок первым и прижал его машину к оградительному забору. Сорок первый не знал, как называется то, что он вдруг испытал жгучей болью внутри самого себя. В его глазах вспыхнула мольба о пощаде. Семидесятый не поддался соблазну опустить пистолет. Он выстрелил.
   Шлем Сорок первого был пробит, а сам пожарник - мертв.
   Семидесятый ринулся вперед. Он должен был успеть. А машина Сорок первого, неуправляемая, на полной скорости летела в тартарары.
  
  
   Откашлявшись, Аль понял, что бежать некуда. Он встал и посмотрел в глаза Тридцатому.
   - Так-так, - произнес Тридцатый. - Красный купол.
   - Убей меня, но дочь не трогай, - прошептал Аль, отталкивая от себя Кэймейлию и делая шаг вперед. Но внутри его все дрожало, и он уже глубоко сожалел о содеянном.
   - Ты же знаешь, меня не остановить.
   Мерин и Дэт вышли из машины и стояли поодаль. Увидев на груди пожарника до боли знакомые цифры, он сорвался с места и подбежал к брату, возбужденно размахивая руками.
   - Я же убил тебя! Я убил Тридцатого!
   - Нет, не убил. Надо было вам проверить, - ухмыльнулся Тридцатый. Валер впервые видел, чтобы пожарник ухмылялся. - Ну так что? Начнем исполнять приговор?
   Он достал из-за пояса пистолет.
   Был слышен вой приближавшегося автомобиля. Через несколько секунд машина остановилась чуть позади Тридцатого, и из нее вышел Семидесятый. Другой пожарник.
   - Оставь их! - крикнул он Тридцатому.
   - Ничего себе! И этот говорит! - удивился вслух Дэт. Семидесятый промолчал.
   - Да, говорим! - рявкнул на него Тридцатый. - Знаете, что я подумал, когда меня в той мусорной куче избил собственный напарник? Я подумал, что ничем не хуже его.
   Тридцатый повернулся к Семидесятому и направил пистолет на него.
   -... что я могу убивать не только тех, у кого купол красный. И тогда я обрел дар речи! Сегодня - мой день. Мой последний день службы. Ровно десять лет назад я стал пожарником, и сейчас хочу совершить великий поступок. Перед своей смертью я заберу жизни других. И это, небеса мои, чудесно!
   - В жизни не встречал более одержимых пожарников, - прошептал Мерин.
   Семидесятый хмуро смотрел на своего соперника, затем обратился к беглецам:
   - Бегите! Я задержу его.
   - Они далеко не убегут, - рассмеялся Тридцатый. - Они будут моими последними жертвами. Пришелец и его дочь. Но сначала я сочту за честь убить мятежного пожарника. Впервые в истории наших небес. Давай же! Пожарник против пожарника!
   - Мы - всего лишь ошибки общества, - ответил Семидесятый.
   Тридцатый сжал пистолет в обоих руках и сломал его надвое. Семидесятый последовал его примеру.
   Никто из беглецов не хотел уходить. Все словно впали в ступор, наблюдая за дракой. Какое же страшное оружие у правосудия на этой планете - пожарник. А если это оружие обретает разум...
   Тридцатый нанес удар первым. Он, словно кошка, пригнулся к земле, оттолкнулся и прыгнул на Семидесятого. Тот с трудом парировал удар и провел контратаку, вмазав Тридцатому по лицу. В следующее мгновение Тридцатый уже был сзади Семидесятого и, пока тот разворачивался, нанес серию ударов с тыла. Тридцатый поставил подножку, опрокинул Семидесятого на землю. Пожарники сцепились друг с другом и катались по асфальту, наносили друг другу удары один мощнее другого, но толку от таких усилий не было никакого. Они бились так, что летели искры и звенел воздух. Наконец, наметилось преимущество у Семидесятого. Он особенно удачно увернулся от выпада Тридцатого и, пробив его грудной доспех, несколькими ударами по корпусу чуть не отправил в нокаут. Тридцатый, однако, быстро очухался. Он зарычал еще сильней и голыми руками выломал кусок асфальта из дороги. Этот асфальт служил ему надежным щитом против ударов Семидесятого. В ответ пожарник оторвал от машины переднюю дверцу и орудовал ею как наконечником массивных кулаков. Металл со скрежетом долбил об асфальт.
   Алю начинало казаться, что битве не будет конца.
   Дэт дрожащими руками вынул пистолет. Настал момент, когда нельзя было совершить ошибку. Дэт прицеливался. Надо было попасть наверняка. Попытаться помочь Семидесятому.
   Тридцатый взял верх хитростью. Заметив пистолет в руке Дэта, он отбросил глыбу в сторону и вихрем двинулся на человека. Около секунды ушло у него на то, чтобы отобрать оружие, нацелить на Семидесятого и произвести выстрелы. Несколько пуль пробили доспехи, одна угодила в шею и вскрыла артерию. Кровь брызнула фонтаном.
   Кэймейлия вскрикнула. На ее глазах навернулись слезы. Аль обнял ее. Он начинал верить, что это конец. Их защитник упал на землю. Тридцатый приблизился к своему недавнему противнику и схватил за горло, довершая начатое. Он поднял Семидесятого вверх, дабы тот лишился опоры под ногами, и медленно душил, вновь и вновь испытывая прилив наслаждения.
   - Ну что, Семидесятый? Каково это - быть жертвой?
   Семидесятый молчал. Ему казалось, он волшебным образом научился парить в воздухе. Он ускользал из этого мира в бурое небо, ожидавшее очередного своего посетителя с распростертыми объятиями. От облаков веяло легкой прохладой, освежающей и умиротворяющей. Странно... раньше он думал, что погибшие мевлюбы уходили в землю... а не на небеса.
   Смерть оказалась прозрачным, с зеленым нимбом существом. И у смерти не было к пожарнику вопросов. У пожарника были вопросы к ней.
   Смерть удалилась. Пожарник чувствовал, что не может больше парить, он падал вниз и перед самой поверхностью неожиданно вошел в крутое пике. Будто некая сила вышвырнула его обратно в собственное тело. Пожарник упал на землю и дотронулся до шеи, заляпанной кровавой жижей.
   Перед ним лежало тело Тридцатого, еще бившееся в конвульсиях. Срок вышел.
  
  
   А потом были слезы, слезы и много-много слов. Еще недавно совершенно не знакомые люди с трудом расставались.
   Над тусклой землей, освещенной последними языками пламени заката, нависла черная тень космодрома. Тень напоминала о космосе, о времени, о пути. Пришла пора отчаливать, надо было закругляться.
   Пока Дэт прощался с друзьями, Аль вспомнил, что очень хотел увидеть рассвет на Небеке. Что же... так ему и не довелось. Но в который раз человек любовался закатом, и, поверьте, готов был любоваться этим зрелищем вечно.
   Аль поблагодарил Мерина за поездку и похлопал Валера по плечу.
   - Береги ее, - шепнул он на ухо мевлюбу. Валер пустил слезу и тут же отвернулся.
   Аль обнял Кэймейлию на прощение.
   - Так надо, - сказал он. - Мне очень тяжело с тобой расставаться, но так надо. Будем общаться. Есть голограммы, сеансы радиосвязи, в конце концов. Еще увидимся. Главное, чтобы ты осталась цела. Пообещай мне, что будешь соблюдать осторожность. Пообещай, что будешь жить.
   На мгновение у Аля в голове проскочила мысль. Что, если она полетит вместе с ним? И у него всегда рядом будет дочь. Теперь ведь она и есть вся его семья. Но внутри Аля заговорил и другой голос. Она будет служить постоянным напоминанием о его погибшей семье. Дочь-инопланетянка станет пятном на его репутации героя. Что же ему делать? Таскать ее с собой по многим галактикам?
   К тому же, она точно не согласится. Аль улыбнулся наивности собственных раздумий.
   Кэймейлия кивнула и тронула его за щеку.
   - Не говори ничего, папа. Спасибо за то, что ты просто есть.
   Дэт первым вошел в здание.
   - Скорей, Аль! Пора! - кричал он, держа дверь открытой.
   Кэймейлия вышла из объятий отца.
   - Помни, что у тебя есть отец, и он любит тебя, - таковы были его последние слова.
   Поднялся ветер. Челнок начинал свой запуск. Пришельцы скоро покинут Небеку.
   Семидесятый стоял в стороне и наблюдал, как огромный шаттл появляется над крышей космодрома, оттуда, где расположен стартовый полигон, и поднимается все выше, превращаясь постепенно в еле заметную тень. Пожарник посмотрел на мевлюбов. Кэймейлия плакала на груди у Валера. Мерин махал рукой на прощание. Семидесятый был спокоен за них. Теперь им надо держаться вместе. Вместе они переживут все, что угодно.
   Человек смотрел из иллюминатора на облака. Он знал, что где-то там есть кучка близких ему мевлюбов, которые, хоть и знают, что он не вернется, всегда будут его ждать.
   - Брат! - крикнул ему в ухо Дэт. - Прости, это все из-за меня.
   Аль жестом остановил его. Он вспомнил, что забыл сказать Семидесятому спасибо.
  
  
   На борту Аля встретили холодно. Капитан, Бром Лютер, даже не удостоил его личным визитом и не произвел обязательную проверку. Аль понимал, что именно из-за него корабль остановился на этой планете, и это он поставил под удар репутацию человеческой цивилизации, и без того ставшую сомнительной. Аль не первый раз попадал в такие "приключения". И за это его никогда не любило начальство.
   Аль еле отыскал брата. Он заперся в своей комнате.
   - Дэт! - Аль постучался.
   - Чего тебе? - брат открыл дверь. Аль заглянул внутрь. На полу были разбросаны сумки. Похоже, Дэт рылся в поисках чего-либо. Или наоборот, пытался что-то спрятать. Окинув комнату взглядом еще раз, Аль понял, что именно. Черный чемоданчик в дальнем углу.
   - Прости, брат. Надо избавиться от дури.
   Дэт, видимо, решил долго не упираться.
   - Ну, что ты предлагаешь? Сдать меня капитану?
   - Вовсе нет. Сбросим чемодан в шлюз. Когда корабль поднимется, створки раскроются, и чемодан сгинет в космосе. Станет космическим мусором.
   - Засоряешь. Ты вечно все засоряешь, - прошипел обозленный Дэт. Аль посмотрел на него и спокойно ответил:
   - Не время выяснять отношения. Пошли.
   Темный узкий коридор и мерцающие лампы. Аль шел впереди, Дэт с кейсом следовал за ним. Аль еще раз прокручивал в голове все произошедшее за последние сутки. Неужели же это судьба? Может, Небека и есть его дом? Хотя бы частица дома?
   Аль ощутил сильный удар по затылку и рухнул как подкошенный.
   Силуэты начали проступать. Аль попробовал повернуть головой и рассмотреть обстановку, но не получилось. Он был крепко привязан к металлической полке.
   - Опомнись, Дэт! Подумай, на что ты меня обрекаешь! Пять лет я не буду знать, что с ней стало! Пять лет я больше не увижу дочери! Ты понимаешь? - прокричал Аль.
   - Ничего, потерпишь, - раздался слева голос Дэта, который затягивал ремни на теле Аля покрепче. - Пять лет пройдут быстро и незаметно. Как те девятнадцать. Верно я говорю?
   Он нажал на красную кнопку. Ложе задвинулось обратно, в криогенную камеру. Дверцы захлопнулись наглухо. Непривычно было лежать в ограниченном пространстве, в постоянном холоде и темноте. Как будто в гробу. Наконец, включились лампы, из динамика послышался голос брата.
   - Ну как, удобно?
   Издевается.
   - Дэт, выпусти меня, - умолял Аль. - Выпусти, я никому ничего не расскажу! Клянусь!
   - Может, еще на колени встанешь?
   - Ты выпустишь меня?
   - Нет конечно.
   Надежда так и осталась висеть в воздухе.
   Из многочисленных дырок с осторожным шорохом появлялся газ. Аль почувствовал, что не может сопротивляться дурману. Все его члены были скованы, язык отказывался слушаться, сознание медленно затухало. Аль засыпал на пять лет.
   Дэт завершил свое дело, еще раз проверив таймер. Все было кончено. Его вновь спасли смекалка и гениальный ум. По крайней мере, так он оценил себя.
   - Спокойной ночи, малыш, - сказал он напоследок, похлопав по корпусу камеры, и удалился.
  
  
   Больше я его так и не встретила. Я искала в течение последующих двенадцати лет, но так и не нашла. И все же, хоть и ничего не слышала о нем, верила, что всё у него сложилось хорошо. Разве может быть иначе? Я надеюсь, что он вынес все испытания судьбы и перестал называться Скитальцем. Ему не было дано шанса испытать радости мирной жизни, но в нем было это семейное зерно, которое произрастает теперь и во мне. На Небеке трудно понять, что такое родство, но, не осознав этой важной вселенской вещи, мы никогда не станем едины в своих мыслях, чувствах, поступках. И я пронесу через всю свою жизнь память об этом человеке. Пусть черты лица его для меня почти забыты, и сохранилась лишь скромная фотография, не это главное - я обязательно расскажу детям и внукам, что отец мой - пришелец.
   С той самой планеты.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

33

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"