Разбудил меня женский визг. Казалось, что от него сотрясаются стены моего несчастного дома, а крыша ходит ходуном, грозя обрушиться и отправить меня прямиком к маме в Мандос.
"Мама... За что мне все это...?"
Они опять сцепились! Эру, ни дня, не проходит без того, чтобы Тьелкорвен и Карниэль не выясняли, кто из них "достойнее". Разуметься, достойнее не в том, чтобы пожалеть своего усталого отца и дела свои решать, как можно тише. Это им не интересно. А вот кто на ближайшем балу сядет за столом ближе к королю... Или чье платье рукодельница Мелдавен должна закончить первым... Арнонэ, мастер причесок, это - вообще разговор отдельный. И громкий.
Очень громкий. Не спасает даже водруженная над головой подушка.
- ПАПА! Скажи ей!!!!!!!!!!
Ну, уж дудки! Нашли крайнего! У вас мать есть, вот пусть она и разбирается. У меня голова и без того болит.
В дверь постучали.
Заорать: "Оставьте меня в покое!", я не успел.
Поэтому Макалауриэль вошла, шурша шлейфом синего, расшитого сапфирами, платья, и встала надо мной, неумолимая, как Намо Судия.
- Atar, а ты можешь послушать песню, что я подготовила к завтрашнему празднику? Я над ней долго работала, но не знаю, достаточно ли она хороша для королевского пира.
"А матери ты ее спеть не могла?!" - подумал я, но, будучи отцом заботливым и отзывчивым, милостиво кивнул.
И вот я сижу и слушаю, как нежный голосок, подобный полночной песне соловья, поет о том, сколько счастья в нашу жизнь приносят дети....
Угу... Щас!
А то я не знаю!
- Красивый у тебя голос, дочь моя. А вот песню лучше выбрать другую.
Она внезапно сникла, и нарядное платье тут же повисло бесформенной тряпкой.
- А Майтимэ сказала что... хорошая! Она говорила, что мне нужно сочинить песню повеселее, под которую можно было б танцевать. Наверное, надеется протанцевать весь праздник, ведь по ее словам, все лорды отметили красоту ее стана и многие хотят танцевать с нею.
Хватит!!!
Довольно с меня этой ерунды!
Вскочив с кушетки, я выбежал в коридор и спешно ретировался к себе, в мастерскую.
Куруфинвен уже была там - рукава зеленого платья закатаны и черные волосы заплетены в одну косу. Когда я вошел, она обернулась - вид у нее был озадаченный.
- Atar - этот хрустальный кубок с изъяном - я не могу видеть в нем свое отражение так ясно, как хотелось бы.
- Чуть позже, дочь! - Сказал я. - Я займусь твоим зеркалом позже!
Но тут в дверь сунулись близнецы.
"Обложили со всех сторон!"
- Atar, скажи моей сестре Амбаруссе, что это я должна первой покататься на новом золотом пони!
- Нет, Амбарусса, это я должна кататься первой! Так мама сказала!
Признаюсь честно - я позорно бежал.
Я сломя голову несся в конюшню, в надежде взять лошадь, и уехать..., уехать как можно дальше от всех моих nissi. Не важно куда, хоть в Лориэн, хоть в гости к Намо - лишь бы там было тихо, и никто бы не мешал своими капризами...
И тут меня окликает моя жена!
- Феанаро!
К ней я обыкновенно прислушиваюсь - в смысле, когда наши мнения совпадают. По меньшей мере, ее я всегда выслушиваю.
- Феанаро, проснись!
"Да я вообще-то давно...! Проснулся? Выспишься с этими..."
- Феанаро, ты уснул за работой и тебе приснился кошмар! Это просто сон, милый... Ну же опомнись, я прошу тебя!
И я просыпаюсь.
Благо мне весьма помогают крики Тьелкормо и Карнистира, по своему обыкновению, спорящих из-за того, кто на ближайшем празднестве займет место ближе к моему отцу, чтобы рассказать ему о своих последних свершеньях.
И до чего же отрадно мне слышать этот спор... особенно то, что ведут его низкими голосами!