Воронцова Кристина : другие произведения.

Флейтистка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Про коварство лучших друзей. Реалистическая, в сущности, стори, но с маленькой чертовщинкой. Рассказ занял 2 место на Всероссийском конкурсе Новые Имена в номинации Прозаика - старшая группа

Флейтистка

   1.
   Обыкновенная светская вечеринка. У книжных стеллажей беседуем мы, я и мой лучший друг, Саша.
  -- А почему твой оболтус из семейства кошачьих ко мне не ревнует?
  -- Сашка, имей совесть и уважение. Сам же человек творческий. Он - Кот! Кот! Понял?
  -- Ладно. Так почему твоя половинка ко мне не ревнует?
  -- К тебе-то? С какой это стати?
  -- А разве я не красив, обаятелен и умен?
  -- Не понимаю, почему это тебя так задевает, но к братьям, по-моему, не ревнуют.
  -- Но я же не родной, а названный. Твой Котяра мешает мне тешить самолюбие!
  -- Ты нам завидуешь.
  -- Я? Хотя ты, наверное, права.
  -- Я всегда права.
  -- О да, сестренка. Просто он тебя так любит, глаз не сводит, что я подумал... Эй, ты чего погрустнела? Радка?
  -- Все в порядке. Действительно, любит. Еще как. Через лужи на руках переносит... Разве мне есть еще, о чем мечтать?
  -- Радка, я скорее себя за локоть укушу, чем поверю. Таких циников, как ты еще поискать. Разве ты умеешь мечтать?
  -- Сашка, мне до твоего локтя ближе! Лучше молчи.
  -- Молчу, но все-таки, в чем проблема?
  -- Не знаю, Саня, Славу я люблю. Сильно. На самом деле. Он меня тоже. Но...
  -- Да вижу я, не слепой. Просто он во многом тебе уступает. В целостности, в интеллекте, силе духа.
  -- С таким характером, как у меня, мне никогда замуж не выйти.
  -- Как и я, впрочем, рискую остаться холостяком...
  -- Со Светкой проблемы? Теперь депра в разливе?
  -- Увы, так просто я от нее не отделаюсь.
  -- А как же Большое и Светлое чувство?
  -- Издеваешься? Прекрасно знаешь - я за всю свою жизнь ни разу не влюблялся.
  -- Знаю, потому и издеваюсь. Вот и ответ.
  -- На какой из вопросов?
  -- Славка не ревнует, потому что это весьма и весьма глупо - ревновать к пятнадцати годам дружбы.
  -- Ну, это еще как поглядеть. Неужели ничего потом не спросит?
  -- Ни слова. Возбуждая любопытство, не возбуждайся сам.
  -- Твой афоризм?
  -- Естественно.
  -- И от этого счастья ты бежишь? Моя съела бы меня, если бы увидела, как мы сейчас мило уединились.
  -- Никуда я не бегу. Предложит жить вместе - соглашусь.
  -- Из твоих уст звучит как-то уныло. Это не любовь.
  -- Тебя, конечно, виднее, знаток.
  -- Не ехидничай. Что вижу, то и говорю.
  -- Тогда закроем тему. Мне она неприятна.
  -- Радка, Кот славный, но...
  -- Молчи, Саш, лучше молчи!
  -- Не сердись, я же любя. Просто он никоим образом не приспособлен к семейной жизни. Человеку уже двадцать, а он всё на гитаре бренчит, на кличку отзывается. Да и учиться не собирается.
  -- Саш, не будь занудой. Тебе тоже двадцать. А у человека талант. Рок-н-ролл специально для него создавали.
  -- Но до каких пор?
  -- А до каких пор ты будешь баловаться акварельками? А?
  -- Сравнила! Я, между прочим, фотограф глянцевого журнала. А акварельки - это хобби. Ты вообще с шестнадцати в Сети живешь и работаешь. Разные вы с ним уровни.
  -- Может быть, но это не тебе решать.
   Обоюдное молчание...
  -- Сашка, все-таки я тебя обожаю.
  -- И я тебя, сестричка.
  -- В чем сила, брат?
   Усмехается.
  -- В мидихлорианах!
  -- Ну-ну. Ты Цветаеву любишь?
  -- А что?
  -- Да вон валяется. Давай, погадаем на книге, как в школе.
  -- Помаемся дурью? Неплохая идея. Вопрос?
  -- М-м-м... Что нас с тобой ждет?
  -- Страница?
  -- Сорок два.
   Но тут меня окликает Кот.
  -- Иду! Ладно, Санька, чао. Я побежала.
  -- Пока, сестричка...
   В сопровождении своего рыжего Кота я покидаю квартиру друзей. Сашка остается с раскрытой книгой в руках.
  
   2.
   Мы с Котом у него в квартире. Он сидит за компьютером. Раздается звуковой сигнал.
   "Вам пришло сообщение".
  -- Радка, кто это?
  -- Санька.
  -- Чего пишет твой братец?
  -- Новый год приглашает у него отметить. Поедешь?
   Славка виновато разводит руками.
  -- Извини, Радка, у меня репетиция.
  -- Тридцать первого декабря???
  -- Да, мы первого выступаем. Сказали в последний момент, будем всю ночь репетировать. Хотя еще две недели - может, что-то еще изменится. Езжай сама.
   Сажусь к нему на колени.
  -- Обидно, конечно, но королева разрешает верному пажу не сопровождать ее к брату.
   Поцелуй в губы.
  -- Это далеко?
  -- Нет, ближнее Подмосковье.
  -- Тогда я спокоен.
  -- Ты меня совсем не ревнуешь?
   Хитрый вопрос и такой же хитрый ответ.
   - Страшно! А разве есть повод?
  -- У Сашки депрессия. Это все от зависти, наверное. Он не понимает, как первый парень может быть последним.
  -- Что я слышу? Королева уходит в монастырь?
   Лукавое у меня, однако ж, солнце...
  -- Да...
   Печально вздыхаю. Хлопаю ресницами. Мечтательный взгляд в потолок.
  -- И верный паж ничего не может изменить?
  -- Ну, я капризная королева.
  -- Да?
   Поцелуй в шею. В губы. Я за это расцеловываю каждую веснушку своего рыжего Кота. Но надо-надо идти.
  -- Пора.
  -- В монастырь?
  -- Домой.
   Щелчок по носу. В прямом и переносном смысле. Медленно встаю - к зеркалу два шага, поправить галстук. Забираю любимый пиджак со спинки стула.
  -- Пока, Славка!
  -- До скорого свидания, Радка!
  -- Сама дверь закрою, сиди уж.
   Кот смотрит на меня задумчиво.
  -- Не пора ли нам пожениться?
  -- Неужели ты сказал это? Наверное, просто плохо спал.
  -- Я тебя люблю.
  -- И хорошо.
  -- Злая ты, Радка. Ну, хоть для вида ответь.
  -- I love you, baby!
   Хлопаю дверью. Что-то опять не так. Мобилу забыла! Возвращаюсь. Кот вслед роняет:
  -- А брат королевы - король?
  -- Не уверена, мой паж. Все так хитрО в нашем королевстве.
   Ухожу вторично.
  
   3.
   Гудок. Другой. Сонное "Алло".
  -- Сашка, я приеду!
  -- Со своим оболтусом?
  -- Нет, у оболтуса репетиция.
  -- Жалко...
  -- Сань, не лечи! Ничего тебе не жалко. Ты ни с жалостью, ни с совестью не знаком.
  -- Ты, как всегда, права.
   Шорох в трубке.
  -- Кто еще будет?
  -- Все наши, кто в Москве обнаружатся.
  -- Отлично. До Нового года?
  -- Угу!
  -- Отбой...
   Короткие гудки.
  
  
   4.
   ...А утром они проснулись в одной постели...
   Вернее, проснулась я, а Сашка старательно и сладко посапывал. Можно, конечно, попытаться сбежать. Но моя рука так неудачно лежит под его головой, что сама мысль о побеге отпала. Вот я лежу и злюсь. На себя. На него. На весь мир. Как? Как можно было так глупо и по-детски попасться? Конечно, я и сама виновата кругом, но и он хорош - лучший друг! Наверное, не стоит даже объяснять, что вчера кроме нас двоих никого не было. Никого, только три бутылки вина. Сидели, на стрелки часов глядели, полночь ждали, детство вспоминали, фотографии глядели, а потом вдруг оказалось, что мы ближе, чем рубашка к телу. Смутно вспоминается все это. И мутно.
   ...Мои плечи. Его губы. Мои губы. Его пальцы. Мои пальцы. Его плечи. Наши руки. Наши губы. Наши тела. И наше общее дыхание...
   Новый Год страна встретила уже без нас.
   Прислушиваюсь. Присматриваюсь к мерно вздымаемой груди моего "брата". Догадываюсь, что не спит, да еще пытается отчаянно сдержать смех. Вот гад! Сразу возникает желание напакостить.
   В самое ухо, как можно ласковее...
  -- А у твоей Светки второй ключ есть?
  -- Да, а что?
   Отвечает, не открывая глаз.
  -- Да вон, на зеркале, губной помадой: "Сашка - ты сволочь!"
  -- Где?!
   Я высвобождаю руку. Естественно, никакой надписи на зеркальной глади нет. Мораль: не связывайся со стервами!
  -- Дура!
   У-у-у! Какие мы сразу сердитые стали...
  -- Сам дурак! Отвернись, я оденусь.
  -- Что-то ночью ты меня не стеснялась.
  -- Ночью - темно. А вообще, Сашка, таких бабников, как ты, вешать надо!
   Сердито сдуваю прядку пепельных волос с глаз.
  -- Радка, не сердись, пожалуйста. Просто я по жизни оптимист...
  -- А я скептик! Как мы теперь в глаза будем друг другу смотреть?
   Он повернулся ко мне. Глаза громадные. Удивленные. Полные чего-то такого. Я попыталась закрыть наготу, а потом плюнула...
   Теперь уже все равно!
   ...и стала искать свою рубашку.
   Дрожащие пальцы не хотели справляться с пуговицами. Сашка закрыл ладонью глаза, откинул простынь и потопал в душ. А я села возле компьютера, нервно заламывая пальцы. Идиотизм!
   "Гуд-бай, Америка! Где не буду никогда" - мой мобильник.
   Надо отвечать. Мысли густые как кисель. Где же труба? В кармане пиджака, небрежно наброшенного на стул. Это Кот. Тупо смотрю на экран. Сбрасываю. "Звонок без ответа".
   Нехорошо, конечно. Подумает, что не хочу его слышать. Что провинился чем-то. И сам прощения просить будет. Бедный мой Славка...
   Тупо смотрю в одну точку на экране монитора. Включаю комп и лезу в Сеть - это единственный способ успокоиться. Как-никак четыре года работаю здесь, второй дом фактически.
   Сашка в мокром махровом халате наблюдал мои манипуляции со странной отрешенностью, а потом, тяжко вздохнув, поплелся варить кофе.
   Я ушла с головой.
  -- Сашка, где у тебя листочек бумаги можно взять? Адрес один интересный запишу.
  -- В столе, в верхнем ящике.
   Я открыла. И сразу забыла обо всех адресах. Папка. Картонная. Потрепанная. Подписанная черным маркером: Флейтистка.
   Акварели. Целая папка акварелей. Размытые силуэты, индустриальный пейзаж, туман. И одинокая фигурка. Темно-синий брючный костюм, пепельно-серебристые короткие волосы и флейта в длинных нервных пальцах. Так держат сигарету. Но я не курю...
   Флейтистка.
   Детское прозвище, которое Сашка дал мне за любовь к флейте и умение выводить кое-какие кельтские мотивы.
   Акварель - неясность, размытость, мистификация. Но не узнать себя было бы сложно.
   Целая папка. Все я. Однако...
   Но из всей кипы больше всего запал в душу именно этот, подписанный с другой стороны простым карандашом: "Единственная". Вот такая я, оказывается. Для него...
   И даты - 1998, 1999, 2001, 2004...
   Я приняла от Сашки чашку крепкого кофе.
  -- Давно?
   Кивок. Я тру виски.
  -- Всю жизнь.
  -- А почему только сейчас говоришь?
  -- Я бы и дальше молча жил, а это все из-за Кота твоего началось. Я, когда его с тобой вместе впервые увидел, чуть из окна троллейбуса не вывалился. Ты раньше все время рядом была, ручная такая, домашняя... А тут...
  -- Сань?
  -- Чего?
  -- Что мне теперь делать, скажи?
  -- Уйди. А лучше останься. Навсегда.
  -- Нельзя.
  -- Почему?
  -- Зря мы, Сашка. Теперь ничего никогда не будет по-старому. Я надену траур - у меня брат умер. Вернее, совершил самоубийство. Зря. Я ведь тебя так нежно любила.
  -- А представляешь, как мне больно от этой твоей "любви"?
  -- Да, и потому ухожу.
  -- К нему?
  -- Да.
  -- Но он же...
  -- Хочешь сказать, что он меня не достоин?
  -- Радка, только один человек в этом мире тебя достоин.
  -- И это, конечно, ты?
  -- Не злись. И прости. За все.
   Я оделась, подошла к двери, тронула прозрачная ручку.
   Опять "Нау" - чертова мобила, вечно где-то ее забываю. Опять Кот. Голос встревоженный.
  -- Ты где?
  -- Домой уже еду.
  -- Что-то случилось?
  -- Нет, все отлично. Потом поговорим.
   Гудки.
   Так захотелось оглянуться, подбежать, обнять. Но я даже не простилась. Стоит задержаться на секунду, и мне не уйти, никогда не уйти из Сашкиных горячих объятий. Теперь нужно сесть в машину, унять дрожь в руках и выжать максимум из старенького Renault, благо первого января трасса пустая. А там, уже в Москве, прижаться мокрым от слез лицом к плечу ничего не понимающего Кота и шептать-шептать ему:
  -- Рыжий мальчик мой, солнышко мое...
  
   5.
   ...Когда умирают родные люди - это больно, а когда они умирают, оставаясь при этом живыми телом, больно вдвойне. Брат умер, а Сашка с папкой акварелей свалил за кордон в тот же самый день, немало удивив этим всех наших общих знакомых: сорвался ни с того ни с сего. Говорили, что работу предложили очень хорошую. Говорили, что женился. Говорили, что победителей не судят...
  
   6.
   Седьмое января.
  -- Тебе письмо.
  -- Это?
  -- Ты просто со своей работой забыла, как выглядят обыкновенные письма.
  -- От кого?
  -- Сначала поцелуй.
   Горячий чмок.
  -- От названного брата твоего. Сашки.
   Опаньки. Прямо обухом по голове.
  -- Отдай.
  -- Нет, сначала станцуй!
  -- Отдай и закрой дверь с той стороны!
   Вышел. Обиделся. По фигу. Главное теперь - привести пульс в порядок и восстановить сбившееся дыхание. Уговорить себя: надорви конверт, Радка, ведь это так просто. И вместе с тем так сложно. Возьми. Понюхай. Сургуч и прочая почтовая требуха. Экзотика - электронные письма ничем не пахнут. Адрес получателя. Имя отправителя. Его адреса нет. Штемпель австрийский. Теперь, Радка, аккуратно надорви край. Хорошая девочка. Вытаскивай листок, расправляй.
   Книжная страница, вырванная с корнем. Вверху надпись: С Рождеством, Флейтистка.
   А теперь читай, Радка, читай вслух, глотая слезы:
  

Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной -

Распущенной - и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне

Гореть за то, что я не вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не

Упоминаете ни днем, ни ночью всуе...

Что никогда в церковной тишине

Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой

За то, что вы меня - не зная сами! -

Так любите: за мой ночной покой,

За редкость встреч закатными часами,

За наши не-гулянья под луной,

За солнце не у нас над головами, -

За то, что вы больны - увы! - не мной,

За то, что я больна - увы! - не вами!

   Номер страницы - сорок два...
  
   11 февраля 2004 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"