Аннотация: может, и не лучшее. однако право на жизнь имеет.
Девочка Без Прошлого
1
В ясный солнечный день остров Медный выглядел, как маленький изумрудик, а с высоты полета чайки склоны его гор, поросшие тисом, самшитом и дикими грушами, казались пушистыми на ощупь. Теплое зеленоватое море лизало пляжи с блестящими на солнце голышами разной формы. Возьмешь один - похож на рыбку. Возьмешь другой - косточка, как ее нарисовал бы ребенок. И все мокрые, гладкие, искрятся в руках. Согреешь его дыханием, высушишь, и он блекнет, теряет волшебство, и ты уже безо всякого сожаления пускаешь его по волнам - один, два, три, четыре, пять - всплеск!
Косые волны глухо ворчат, встречаясь с пирсами и волнорезами. Деревянные мостки скрипят под их натиском, но выдерживают даже самые яростные штормы, потому что сделаны из местной, знаменитой на весь свет, сосны. Матери, конечно, строго-настрого запрещают своим детям гулять по пирсам, но как же можно удержаться, если это так здорово - прошлепать босыми ногами по золотистым бревнышкам, местами разбухшим от соленой воды и, задержавшись на самом краю долю секунды, плюхнуться с головой в кружевную пену?!...
А высоко в горах берут свое начало две речушки - Желтая Ветка и Хрустальная. И обе ледяные настолько, что от купания в них зубы ломило. И обе впадали в море - одна с севера, другая с востока. Ветка ко всему прочему была рекой золотоносной. Испокон веку она кормила целый поселок, который раскинулся на берегах устья, в том месте, где мутный поток разливался шире всего, замедляя свой бег перед встречей с морем. Золотоискатели постепенно обзавелись крупными крепкими хозяйствами, построили двухэтажные домики, выходящие верандами прямо на реку и привязанные к перильцам балконов лодочки. У каждого мальчишки в поселке было свое суденышко, ведь так удобно отправляться в гости на противоположный берег или выше по течению, иной раз к родственникам на другую сторону острова сплавать или просто порыбачить. А старики вечерами, когда на Медный нападала предсумеречная блаженная дремота, выходили на веранды, закуривали крепкий табак с континента и, покачиваясь в креслах-качалках под шерстяными пледами или потягивая горячее вино из глиняных кружек, перебрасывались ленивыми фразами через водную гладь речушки.
Однако во время шторма Ветка была не столь гостеприимна.
2
Уже полчаса Серж наблюдал из-за заплывшего дождем окна, как в устье, спасаясь от шторма, пыталась заплыть крошечная лодочка. Ветер трепал флаг так, что рассмотреть его не представлялось возможным. Мачта и паруса были искалечены, и человек на веслах пытался завести судно в реку, но морские волны раз за разом относили несчастного от цели. Серж знал, что, кроме домашних пристаней, нигде поблизости нет достойного укрытия, и с интересом размышлял, что предпримет незнакомец: золотоискатели жили очень обособленно и чужаков извне не слишком-то жаловали. Судя по всему, человек в лодке совершенно выбился из сил, да и волны, усиливаясь вместе с грозой, стали постепенно сносить его в сторону от поселка. Вскоре лодчонка пропала из виду. Видя, что гроза разыгрывается все яростнее, Серж решил убрать с веранды материно кресло. Их дом находился совсем рядом с выходом в море, и волны морские встречались здесь с собственно речным течением - могло и захлестнуть ненароком.
Очевидно, человек в лодке отличался нечеловеческим упрямством, потому что, собрав силы, он вновь попытался войти в устье, и на этот раз попытка удалась. Заметив Сержа на веранде, незнакомец начал просить о помощи, стараясь перекричать рокот волн и беспрерывное шипение дождя. Серж бросил на него косой взгляд и поежился: вспышка молнии высветила человека под капюшоном дождевика - коренастая квадратненькая фигура, коротко стриженные волосы, темные не отражающие свет глаза, крючковатый нос, а в довершение ко всему - большая серая птица на плече с точно такими же непроницаемыми глазами. Словом, Сержу тип не понравился, и он решил, что связываться не стоит. Сделав вид, что ровным счетом ничего не услышал, он демонстративно захлопнул черную дверь, да еще на засов задвинул - от греха подальше, хотя и знал прекрасно, что в такую погоду ни один односельчанин не высунет нос на улицу, а если и высунет, то поступит точно так же. Ну и поделом чужаку. Если сгинет, то не жалко.
И дело не в том, что Серж был какой-нибудь злыдень или трус. Вовсе нет. Просто он был обыкновенным, каких одиннадцать на дюжину, и в его душе место, отводимое высоким порывам, занимала практичность, практичность и еще раз практичность.
3
Чужак был дипломированным волшебником, только-только окончил университет на континенте и направился к месту будущей службы. В пути маленькую лодочку застиг шторм. Не дождавшись помощи, волшебник плюнул на принцип, не использовать магию там, где можно обойтись своими силами, и причалил самостоятельно. И теперь, когда море утихло, а из-за серебристых туч уже показывалось спелым краешком солнце, струилось сияние по мокрой гальке, белая лодка лежала килем вверх, глубоко зарыв нос в песок. От нее тянулась цепочка следов, и, если последовать за нею, можно было найти и самого волшебника, который судорожно глотал воздух, лежа на спине. Он был довольно толстенький, в синем комбинезоне, с пухлыми ручками, мохнатенькими бровями и таким странным лицом, что и не определишь - девушка это или парень. Волшебник был еще очень юн, и посему обидчив. Поступок Сержа возмутил его до глубины души. Обидчик был бы красивым смуглым мужчиной, лет под тридцать, с легкой проседью, если бы не затравленная гримаса при виде волшебника, которую высветила молния. Ясно, что выражение промелькнуло на его лице всего лишь на мгновение, но обезобразить успело основательно.
Серая тень альбатроса скользнула по перевернутой лодке, по разрыхленному влажному песку, и огромная птица уселась на колышущийся синий комбинезон.
- Нерка, ты? - голос сорвался, волшебник закашлялся. Птица наклонила голову и насмешливо покосилась темным глазом. - Похоже, нам придется тут задержаться. Лодка требует ремонта.
К вечеру совсем распогодилось. Человек и птица, держась на почтительном расстоянии от негостеприимного поселка золотоискателей, отправились к верховьям Ветки. Волшебник обдумывал, как лучше расквитаться с Сержем. Простая месть его бы не устроила. Требовалось что-то изящное, что-то истинно волшебное...
4
Вообще-то они искали подходящие бревна для починки суденышка, но горная тропка привела их сюда. Птица раскинула огромные крылья и пронеслась над хрупкой тишиной озера, заросшего со всех сторон ивами. Прибрежная лоза тихо вздохнула от этого движения. Альбатрос приземлился красными лапами на какую-то кочку посреди водной глади и начал чистить перья. Человек смотрел на эту картину, потихоньку успокаиваясь. Ивы кругом росли так тесно и так буйно, что ветви сплетались между собой, как девичьи косы. А сама чаша озера напоминала зеркало в серебряной оправе. Волшебник облокотился на ближайший ствол и тут же отдернул руку. Неровности оказались буквами. Прочитав надпись, он усмехнулся...
5
Она, сколько себя помнила, всегда находилась в странном полусне - практически ничто ее не интересовало, и все прошлое существование представлялось набором обрывочных видений, которые мешались в голове, как в калейдоскопе. Она пыталась ухватить тонкую нить, которая бы вывела ее к чему-то неизведанному, но, по смутным ощущениям, гораздо более четкому. Но мозаика рассыпалась - каждый раз не хватало самой малости, и время текло, как янтарная смола по шершавым берегам сосен.
Но вот однажды - она это ясно почувствовала! - что-то произошло и узор сложился в пушистые брови, темные глаза, крючковатый нос, тонкие губы...
Тонкие губы тут же стянулись в улыбку.
- Я - Рут. И я хочу заключить с тобой сделку.
6
Многих слов, таких, например, как 'сделка', она просто не знала, но каким-то особым чувством понимала, что обязана сделать для Рут нечто, чтобы больше никогда не возвращаться к прежнему полуобморочному состоянию. Раньше была пустота. И она старалась не вспоминать об этом 'раньше', и просто наслаждалась тем, как вечерний морской бриз охлаждает горячую кожу на щеках. Пахло хвоей с дальних склонов, шептали ветви потревоженных ив, пробегала тихая рябь по озеру. Все было новью. В воде отражалась миниатюрная девушка в коротком темно-зеленом платьишке. У нее была голубоватая кожа, зеленые глаза (платье удивительно к ним шло!) и длинные-длинные пепельные волосы почти до самых пят.
Она хотела спросить у Рут, кто эта девушка, а потом внезапно догадалась: 'Это же я!'. И счастливо рассмеялась. Смеяться было легко и приятно, немножко щекотало внутри.
Волшебник ничему не удивлялся:
- Ты должна будешь помочь мне наказать одного мужчину. И получишь свободу. Только имей в виду: ходить ты можешь только босиком по земле. Все остальное причинит тебе нестерпимую боль. А теперь иди, я позову.
Человек и птица скрылись в чаще, а она села на корточки и долго смотрела на свое отражение, пытаясь запомнить черты собственного лица, которые поначалу ускользали из памяти, стоило только закрыть глаза.
7
- Нерке, не смотри на меня так укоризненно. Мне вдруг показалось, что это нужно сделать непременно. Она же ничего не чувствует. Она просто не умеет. У нее даже памяти нет. Зато одним своим существованием она может причинить много боли
8
-...Что это ты делаешь? - прошелестел голосок над ухом.
Серж раздраженно повел плечами: неприятно, когда отвлекают во время работы. А он ведь только-только занялся проверкой овечьих шкур, разложенных на мелководье. В шерстинках запутывалась мельчайшая золотая пыль, а иногда и крупные самородки.
Серж поднял глаза и остолбенел. Незнакомка была прекрасней всех виденных им прежде женщин. Более того, они все казались безобразными по сравнению с этой девушкой. Она была немножко иллюзорна. Ветер трепал края платья и длинные волосы, а Сержу чудилось, что туман серебрится и колышется в двух шагах от него.
Он с трудом справился с волнением:
- Ничего важного. А ты кто такая?
Она, резко погрустнев, пожала плечами и уселась рядом с ним:
- Я не знаю. Пытаюсь вспомнить, откуда я взялась, и не могу.
Серж смотрел на нее во все глаза. Явно чужая - ну, не водятся такие на острове, хоть убей! И надо бы насторожиться, но хочется быть ближе, дышать в серебристые нити волос, вырвать с корнем беспомощное отчаяние, проросшее в зеленой радужке.
Он взял ее за руку и повел гулять по берегу. А затем, серьезно поломав голову, так как был не особенным мастером в обхождении с женщинами, в любимое местечко своей юности, где с другими мальчишками Серж играл в салки и распугивал золотых рыбок под темными корягами. Да, давно это было...
9
Неуловимо изменившийся пейзаж немного Сержа напугал. Он не мог понять, что, но что-то исчезло. Впрочем, от назойливых мыслей можно было пока и отмахнуться. Тем более, он был тут последний раз еще ребенком.
Он старался рассказать гостье как можно больше, сильнее запечатлеться в памяти. А она тихо улыбалась и внимательно слушала, опустив пылающие ступни в ледяную воду: ходить по гальке оказалось не так легко и приятно, как по мягкой лесной почве. Боль постепенно уходила вместе с тихими всплесками зеркала, в котором отражались волосами сплетенные ивы.
В этот день (и в последующие) они много где побывали и делали то, что она никогда не делала, а Серж хоть и делал, но так давно, что, казалось, тоже как будто впервые - прыгали с пирсов, купались в открытом море, строили добротные замки из песка и мелкой гальки...
А потом она шла сюда и лечила боль холодом мокрых камней и хрустальной воды. Она могла бы рассказать Сержу, почему краска отливает от лица, когда она ступает на пирс. Могла бы, но ей не хотелось отставать от него, хотелось быть ближе, хотелось все делать вместе с ним.
Признаться пришлось только, когда Серж пригласил к себе домой. Она побледнела, представив целую ночь на холодной мертвом полу, и быстрой скороговоркой попыталась объяснить, в чем дело.
Серж сильно удивился, но промолчал.
10
Слова приходили из ниоткуда и уходили в никуда. Поначалу ей было очень сложно удерживать в памяти быстротечные события новой жизни, и только лицо Сержа было постоянным маячком...его руки...его голос. Она могла бы поклясться, что знала все это много раньше. Эта неразрешимая загадка приводила ее в отчаяние. Очень часто Серж слышал, как она шептала в пустоту: 'Откуда же я взялась? Кто я?' Очень странно помнить золотые солнечные нити и запахи жухлой листвы и не помнить собственной матери. Против воли текли медленные слезы по щекам, подбородку, шее - прямиком в вырез платья. У Сержа сладко замирало сердце, когда он представлял, как будет собирать эти слезы губами, но в то же время его мучил малодушный страх всего непонятного. Она появилась из неоткуда, странная, не похожая ни на кого. И он боялся слишком привязываться к ней.
11
- Нерке, грусть и тоска намного сильнее радости и счастья. Смотри, она уже научилась плакать. Это становится все интереснее...
12
Она танцевала в лунном свете. Худенькое тело просвечивало под невесомой тканью. Серебро голых запястий и щиколоток мелькало в воздухе, струились в такт легким движениям ее чудесные волосы.
...И Серж не удержался. Подхватил, закружил в объятьях. Она смотрела спокойно, с серьезным интересом, безо всякого страха.
Он целовал ее губы, подбородок, шею, плечи, ключицы...
Серж начал лихорадочно стягивать легкое платьице...только бы не испугалась!...втянул необычный запах кожи - запах лесной мяты...целовал ее грудь, заскользил руками по гладкой спине, наклонился, чтобы поцеловать поясницу и замер пораженный. Мягкая прохладная кожа была обезображена неровными рубцами, складывающимися в имя...
Серж в ужасе отшатнулся. Точно так же собственное имя он много лет назад (еще когда седина не стала его вечной спутницей, когда мечта о чудесах и тяга к новому не исчезла из жизни, когда работа не стала основным и единственным интересом) вырезал своими руками на шершавой ивовой коре там, на пруду.
Все встало на свои места: и ее внезапное появление, и ее нежелание расставаться с землей, и некоторое внешнее сходство.
- Ты...дерево? - Серж стал отступать от нее. Ничего не осталось от прежних желаний, к горлу поступила дурнота.
Она резко обернулась - за пеленой слез колыхались зрачки (луна в эту ночь светила слишком ярко!) - и скрылась в чаще, сверкнув наготой на прощанье...
13
- Нерке, этот малый мне противен. Если он променяет ее на свой страх, клянусь, я превращу его в жабу.
14
К полуночи подул резкий ветер, и вернулся дождь.
Серж нашел ее на одном из пирсов. Она стояла на самой последней досочке, раскинув руки. Ужасная боль пронизывала все тело, потихоньку уходили силы без теплых токов земли, волнами накатывала слабость. Но это состояние помогало не думать о Серже, об открывшейся истине и о той птичке, которая билась в груди, но никак не могла вырваться.
Серж принес плащ, он уткнулся носом в ее острые коленки и шептал сдавленным голосом:
- Прости меня...Никогда тебя не покину.
Слово родилось само, назрело и сорвалось с губ:
- Любимый...
Он еще долго всхлипывал во сне, а она гладила его по волосам, крепко решив в эту ночь, что никогда не сможет причинить ему вред.
Она не умела спать.
15
- Рут, я не могу исполнить наш договор. Пусть я лучше буду ивой.
Мягкая улыбка:
- Ты могла бы добиться успеха в этом мире.
Она решительно помотала головой. Никогда Серж не забудет, кто она такая. Всю жизнь он будет бороться с собственной настороженностью. Нельзя обманываться. Она навсегда будет другой.
Нахмуренные брови, кивок:
- Ты очень умная девочка...и очень красивая. Жаль, что так вышло.
Она немножко научилась понимать людей:
- Рут, ты женщина?
Печальный вздох:
- Увы. Просто некрасивая женщина.
16
- Нерке, а она все-таки выполнила свою часть договора. Мне кажется, мы даже слишком наказали наглеца. Он теперь до самой смерти не простит себе отвращения, минутной слабости. Он ее не забудет и станет искать в каждой встречной женщине. И не найдет.
Лодка качалась на волнах, как новая. Здесь их больше ничего не держало.