Золотая лихорадка в русском варианте
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА В РУССКОМ ВАРИАНТЕ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Часть первая.
Геолог. 15 июля, пятница.
Беда к беде - деньги к деньгам. Прикольный афоризмик, не правда ли? И работающий, только не для всех в полном объеме. Лично на меня его вторая половина не распространяется. Конечно, зарплату я получаю, плюс иногда и премиальные. А что бы к официальным заработкам еще какие-то деньги - никогда. Я же геолог, и для приработков на стороне профессия не годится - нечего предложить кроме камней и дружеских советов!
Ну а насчет бед у меня все нормально, повторяются с завидным постоянством. Идти далеко не нужно! Взять для примера последнюю неделю! Уже в понедельник в конце рабочего дня меня выдернули из камералки для "контроля за правильностью установки бурового агрегата". Только в Уазике, покатившем на "ответственное мероприятие" за двадцать пять километров, кроме меня и старшего бурового мастера, лиц заинтересованных, сидел главный инженер партии т.Николаев. Именно т.Николаев и никак иначе для всех ИТР (инженерно-технических работников) геологической службы, в разной мере не питающих уважения к этому человеку. В молодости он показал себя посредственным геологом, так сказать на побегушках, и толковых мыслей не высказывал. Но вовремя огляделся и при первой возможности перешел в стан администрации. Начав с начальника маленького отряда, потихоньку-полегоньку дошел до главного инженера, показав при полном отсутствии геологического мышления некий талант в отдаче хозяйственных распоряжений. Но о своей несостоятельности как геолога помнил, и при случае всем нам делал мелкие пакости. И сейчас я не сомневался: что-то для меня есть.
Двадцать пять километров проехали молча. Наконец в низинке появилась буровая, рядом с ней бортовая машина и бульдозер. Здесь же копошилось несколько человек в робах. Так же молча вылезли из Уазика, и только тогда т.Николаев поинтересовался "правильно ли поставлен агрегат". Я подошел к буровой и убедился, что на точку ее затащили, но стоит как то не так. Пришлось осмотреться, и поискать колышек, на который буровую ориентируют, если скважина наклонная. Колышек с надписью "направление" оказался на месте, а буровая развернута от него почти на девяносто градусов.
Молча махнул рукой, и старший буровой мастер рысью побежал ко мне, т.Николаев естественно остался на месте, ему не подобало реагировать на жесты. Подбежавшему старбуру, указав на колышек, тихонько прошипел:
"Ты что, совсем без головы? Кол не мог найти? Я же при тебе его забивал!"
Правда, забивал неделю назад, старбур мог и подзабыть детали, но я всегда в партии, искать не надо! Забыл - спроси, и не только спроси, а и отвези на точку, всего-то делов!
Старбур что-то замекал в оправдание, мне неинтересное. Прервал этот лепет, посоветовал повторить его т.Николаеву, который с окружавшими его рабочими ждал нашего возвращения. Старбур замолчал и с убитым видом направился к ним. А я, зная какой сейчас начнется базар, двинул в противоположную сторону, делая вид, что внимательно рассматриваю породы под ногами. Время тянул, пока весь шум-гам не уляжется, а он уже начался и тянулся минут десять, не меньше.
Затем все пришло в движение. Бульдозер подполз к передней части буровой и начал юзом разворачивать ее в нужном направлении, толкая ножем конец несущей балки. Теперь можно и мне покомандовать - подняться в буровую и проследить, что бы ее развернута ровно настолько, сколь необходимо.
Еще минут пять агрегат потихоньку толкали бульдозером, пока я не скрестил над головой руки: стоп, довольно. Затем сделал запись в журнале, что можно начать бурение. Работа моя на этом закончилась и я забрался в Уазик, не желая мозолить кое-кому глаза. Т.Николаев задержался не надолго, плюхнулся на переднее сиденье со словами шоферу: "Поехали", - а мне даже не обернувшись, - "Из-за тебя буровая простояла смену, придется отвечать!"
Ага, разогнался! Что за привычка дурачков искать!
"Это вы мне? Тогда не по адресу!"
"А кто отвечает за установку буровой?" - т.Николаев не задержался с ответом, - "Вот и отвечайте!"
Я не выдержал и рассмеялся:
"Что-то вы путаете! Отвечает за установку буровой мастер, сами знаете. А я отвечаю только за контроль и ни за что более. Что сейчас при вас и исполнил. И разбирайтесь между собой, кто там виноват. Из-за меня простоя не было ни минуты, никогда и не будет. В любой момент готов выехать, ваше дело буровую перетащить, а мне найти транспорт. И хватит на эту тему повторяться!"
Т.Николаев начал уверять себя, что все мы, то-есть геологи, не думаем о выполнении плана, мало работаем в поле, лодыри, и т.д. и т.п. Я и слушать этот бред перестал, но последняя фраза: "Пять лет месторождения найти не могут!" - меня достала, настроение подпортила капитально.
Ну чья бы корова мычала! Геологом человек начинал, но что-то не припомню о его находках, не было таких! Сказал гадость не думая, вернее не соображая. Потому как месторождения давно не находят. Это раньше, когда руда на поверхности валялась - да, находили. Шел человек в свободном поиске, наткнулся на гору магнитного железняка - и нашел месторождение, не пропустил, честь ему и хвала. Но таких гигантов не найденных уже нет, Остались месторождения - я имею ввиду наши места - слабо проявленные с поверхности. Вот и приходится изучать большие площади, что мы и делаем, а стоит это больших денег и растягивается на годы. И хорошо, если за десять лет одно месторождение будет не найдено, а выявлено!
Действительно, уже пять лет ничего интересного, т.е. объекта, который может превратиться в месторождение, нет. Но небольшие проявления золота выявляем постоянно, и это говорит, что мы на верном пути. Остальное - дело времени и удачи.
До вечера ходил как неприкаянный, чем даже жену удивил. Вот так понедельник и завершился, можно считать - бедой настоящей!
Во вторник в пять утра смылся в поле. Знал прекрасно, что главный инженер на вчерашнем не остановится, так что с глаз домой. Как мелкий начальник, сидел в кабине ГАЗ-66 и показывал шоферу дорогу. В салоне машины восемь подчиненных, их я должен высадить в четырех заранее обговоренных местах парами - по одному в маршруты никого не пускал, хотя сам это правило нарушал всегда..
В первой паре геолог женщина, Никонова Н., явная стервочка. Не по женской части, а в отношении к обязанностям по работе. Года два толку от нее никакого, в поле не бывала под всевозможными предлогами, хотя план по съемкам на нее спускался, а зарплату инженерскую получала с удовольствием. Ее долго пасовали из одной группы в другую, пока не отфутболили ко мне с просьбой Игоря Георгиевича, нашего главного геолога (сказанной с глазу на глаз), воспитать сколь возможно, что бы жизнь не казалась совсем уж раем.
В плане "воспитания" я отправил Никонову Н. в маршрут, дав для страховки в напарники радиометристом хорошего парня из местных. И маршрут ей наметил совсем простой, точно с юга на север вдоль старой, давно заброшенной дороги. Высадил первую пару, показал Никоновой Н. на ее фотоплане где она находится и куда должна идти (от дороги ни на шаг!), и где мы ее заберем (прямо у этой дороги).Затем развез остальных и пошел в маршрут сам.
День пролетел быстро, в двенадцать начал всех собирать, дальше что-то делать бесполезно, голова отказывается соображать из-за жары. Три пары нашел быстро, а вот Никонова Н. и ее напарник, которых высадил первыми, а забрать должен последними, на месте не оказались. Высказав в их адрес все возможное, сделали на машине круг радиусом с пол километра, останавливаясь на каждой возвышенности и внимательно все рассматривая. Нет, никого не видно. Проехали по всему их маршруту, вернулись назад, сделали круг радиусом с километр. Опять ничего. Время к трем, все злые, уставшие, мокрые - в кабине и салоне духота. Посовещались, что же делать дальше. Решили: еще круг, и за подмогой в партию, бензина на большее не остается.
Все оказалось бесполезным, и слава богу в партии начальство застали на рабочих местах.Всех, кроме шофера, отпустил по домам, и побежал доложить о ЧП вначале своему начальнику, главному геологу, а затем вместе с ним - к т.Николаеву.
Ну тут и началось! Естественно, мне припомнили и вчерашнюю буровую, и сегоднешнее ЧП, и вообще всю нашу всеохватывающюю никчемность. Хорошо, Игорь Георгиевич что то смягчал как амортизатор, не давал перейти на маг и персональность.
Но ругня ругней, а через час двумя машинами, заправленными под завязку и снабженными поисковыми фарами, отправились к месту пропажи. До темноты бестолку крутились по бездорожью, постепенно расширяя площадь поисков, и только в десятом часу заметили вдали огонек в таком месте, куда в здравом уме геолог и заходить не должен. Конечно, это оказались они, слава богу, парень имел спички и догадался разжечь костер. Вроде живы и здоровы, даже улыбаются, паразиты.
Домой вернулись за полночь, ну а в настроении сами понимаете каком. Понятно, что вторник закончился похлеще понедельника - то-есть, к одной беде пришла вторая.
В среду пришлось остаться в камералке. Во-первых, поспать времени не осталось (в поле надо вставать в четыре часа), а во-вторых - разобраться с ЧП и с Никоновой Н.
Разговаривать с ней я не стал, бесполезно. Наплетет чего поподя, так что виноватыми окажутся другие. Вдвоем с Игорем Георгиевичем мы пораспрашивали ее напарника, парня соображающего и местность знающего отлично.По рассказу, дорогу, вдоль которой намечался маршрут, они пересекли минут через десять после нашего отъезда, и далее пошли ровнехонько на запад вместо севера по заданию. И за день уперли туда, где мы их в жизнь искать не догадались бы. И это с компасом, после пяти лет подготовки в институте! Причем на фотоплане этой дуры маршрут нарисован как пройденный правильно, места отбора образцов и проб проставлены, а в пикетажке все описано.
По окончанию разборки, уже оставшись вдвоем, мы молча сели и уставились друг на друга с немым вопросом: уж не специально ли она это устроила, что бы ее и впредь в поле не отправляли? Очень похоже, но, как говорят, не все потеряно. Понятно, что маршруты ей доверять нельзя, не проконтролируешь. Но есть документация канав. Здесь где тебя высадили, там и забрали, идти никуда не нужно, а проверить правильность зарисовок и описаний легко. Правда, документация дело всего лишь техника, но с паршивой овцы хоть шерсти клок!
Игорь Георгиевич со мной согласился, и я собрался пойти, обрадовать эту чертову куклу, что от поля она не отвертится, как в кабинет зашел начальник партии, заметно взволнованный. Не стал мешать разговору двух командиров и быстренько смылся, тем более, начался обеденный перерыв.
А после него "ласково" поговорил с Никоновой Н., и "доказал", что она просто необходима в поле, как документатор канав. После чего наконец-то занялся планами, картами, разрезами, другими материалами.
В конце работы в комнату заглянул Игорь Георгтевич:
"Зайди ко мне, дело есть срочное!" - и исчез. Понято, кто-то у него сидит, и я в темпе начал убирать со стола бумаги. Через пять минут пошел получать новое задание.
В кабинете шефа оказался второй старший геолог, Матвеев Николай. Если я отвечал за поисковые работы, то Николай за разведку всего, что найдем. Этакое разделение труда. Игорь Георгиевич махнул мне рукой - садись. И с хитрой улыбкой заинтриговал обоих:
"Знаете где я был?" Мы сделали вид, что не знаем.
"На шахте! Так вот, нас обокрали!" - и эдак загадочно на нас посмотрел.
"Копер сперли, что ли?" - это Николай, - "То-то Павел Петрович мрачнее тучи пробежал!"
А мне даже полегчало. Жалко, конечно, начальника партии, очень мужик хороший, но т. Николаеву достанется в первую очередь, это определенно. Игорь Георгиевич не дал развиться приятной мысли:
"Хуже, руду сперли с площадки!"
Тут я и Николай просто опешили: как ее спереть? Это ж надо как минимум машина и экскаватор, это ж шум, а шахта и руда, как мы знали, охранялись! Оказалось, охранялись хреново.
Дальше главный геолог рассказал, что, как Николай Матвеев раньше и наметил, с утра послали экскаватор и машину с геологом - вывезти несколько рудных отпалок. Из них должны были сформировать пробу в несколько тонн для промышленных испытаний на перерабатывающем комбинате. Но нескольких намеченных отпалок на месте не оказалось. Пришлось вернуться в партию, информировать начальника. Тот срочно побежал к Игорю Георгиевичу, я его и видел там перед обедом. Вдвоем они рванули на шахту убедиться своими глазами. Убедились: точно, несколько отпалок по порядку отсутствовали. Павел Петрович расстроился еще больше, вернулись назад. А сейчас мы должны срочно подсчитать: сколько же руды отсутствует, какое содержание в ней золота и сколько его всего. Окажется золота немного, то и ладно, дело замнем. Ну а если все серьезно, то Павел Петрович с утра едет в областной центр, в милицию.
Не теряя времени, в первом отделе (спецчасти) отобрали нужные материалы и приступили к работе. Я и Игорь Георгиевич были на подхвате, а руководил Николай, как самый из нас информированный - под его контролем прошла документация и опробование всех выработок на шахте.
Часа два усиленно считали, наконец главный геолог подвел итог. В исчезнувших с рудной площадки отпалках самые богатые по содержанию золота руды. Не просто богатые, а как говорят, ураганные - от 500 до 1500 грамм золота в тонне руды. Такие содержания даже не учитываются при подсчете общих запасов, что бы их не завышать искусственно.
Всего в вывезенной руде может быть до тридцати килограмм крупновкрапленного легко извлекаемого золота. Причем в третьей по счету исчезнувшей отпалке содержание было относительно небольшим, до 200 грамм на тонну, а в двух оставленных на площадке рядом намного выше, до 800 грамм на тонну. В чем-то похитители ошиблись, увезли не самое лучшее.
Еще минут десять порассуждали, кто и как мог организовать хищение, пока в кабинет не зашел Павел Петрович, весьма озабоченный. Ему показали результаты расчетов. Начальник партии, долго не думая, - видно, варианты действий определил заранее, попросил нас особо не распространяться, то-есть лишнее никому не говорить. Сам он завтра выезжает в город в милицию, так как местной ни на грамм не доверяет. Посоветовал навести порядок в документах, в первую очередь секретных, возможно кто-то приедет разбираться.
Шел восьмой час, когда начали расходиться по домам. Так закончилась среда, для меня хотя и с меньшей потерей нервных клеток, чем в предыдушие два дня, но все же без очередной беды для всей партии дело не обошлось.
С четверга очередную напасть начал ожидать уже по привычке,с пяти утра, когда вместе с ребятами выехал на участок. Посмотрел там пройденные канавы, подсказал небезызвестной Никоновой что и как зарисовывать, где отобрать пробы, наметил новые канавы и показал их канавщикам. Далее как и планировал посетил буровую, просмотрел керн на предмет целесообразности дальнейшего бурения. А в завершение - совместный короткий маршрут с Пашей, геологом моей группы. Что-то в одном месте он не все правильно зарисовал. И все, работа кончилась, фляжки у всех пусты, головы от жары не соображают. Быстро собираю людей, и домой.
В камералке разобрались с образцами и пробами, сдали в спецчасть карты и фотопланы. Ребята - Паша и Александр - о пропаже с шахты руды все знали непонятно от кого, и подзуживали меня сходить к главному геологу за новостями. Я приготовился это сделать, но не успел: в комнату робко зашла и застыла у двери Светлана, девченка, наш самый молодой техник-геофизик, работавшая в паре с Никоновой Н.
Опять эта кукла, то-есть Никонова, что-то отмочила - первая мысль при виде опухшего носа и заплаканных глаз девченки. А я уже обрадовался, что неприятности вроде бы кончились. Но - тьфу, тьфу - ничего страшного, зря Светлана расстроилась, как оказалось,из-за молодого парня, Володи. Он устроился на работу после зоны, где просидел восемь лет от звонка до звонка, к труду физическому был там приучен, и у нас копал канавы. Ну а молодого парня куда тянет? Естественно к женщинам, желательно тоже молодым. Вот и зачастил к Никоновой и Светлане то водички попить, то перекусить вместе, а вернее просто поболтать.
Парня осудили за изнасилование семнадцатилетней, хотя на самом деле насилием даже не пахло, была глупость по молодости. Девка оказалась не промах. Все знали, что Володя у нее не первый, но родителей убедила, что невинности лишил он. Те к Володе: или свадьба, или суд. А он по глупости выбрал суд, девка то не нравилась, подумаешь, переспал раз. И восемь лет впаяли.
Володя как был добряком и весельчаком, так им и остался после зоны. Но при случае прихвастнуть, особенно перед женщинами, любил: "Я на зоне чалился, восемь лет, я такой-этакий, за бабу сидел!"
На Никонову этот треп мало подействовал, та давно замужем и цену мужикам знала. А Светлана напугалась до полусмерти, и вот стоит, шмыгает носом.
Ребята посмеялись, девченку успокоили. Я пообещал послать ее завтра в другое место, подальше от донжуана,а сейчас идти домой и глупости всякие не вспоминать. Володе, конечно, и говорить ничего не собирался. Подсуну ему "бой бабу", Катерину, та за словом в карман не лезет, и в чувство приведет быстро.
Скоро дела в камералке мы закончили и разошлись, так ничего нового об исчезнувшей руде не узнав - Игорь Георгиевич в камералке отсутствовал.
А сегодня уже пятница, и мы снова едем в поле в обычном составе. Светлану отправил в маршрут с геологом, на ее место в помощь Никоновой определил Катерину. Как и вчера просмотрел канавы, затем керн на буровых. Все вроде в порядке.Иду в подозрительное место с очень сложным геологическим строением, до конца работы пытаюсь там разобраться.
Домой возвращаемся уставшие, но в настроении отличном - впереди два дня выходных, и никаких бед у меня сегодня. Проехали пол дороги, и из салона посигналили, попросили остановиться. Я подумал, что кому-то приспичило, по малой нужде, но в ближайшие кусты никто не побежал, зато меня попросили в салон. На мое место в кабину шустро заскочил Володя, наш секс-канавщик, заставив вспомнить заплаканную вчера техника-геофизика Свету. И когда тронулись, я к Катерине, нашей бой-бабе, с улыбочкой повернулся:
"Как дела на новом месте? Наш гигант сексуальный не изнасиловал разговорами?"
Все засмеялись, поняли о чем это, и только у Катерины ни один мускул на лице не дрогнул. Эдак презрительно процедила:
"Тоже мне, нашел чем пугать!"
"Расскажи, как пугал!"
"Да как", - Катерина снисходительно улыбнулась, одним уголком рта, - "пришел и давай - я на зоне был, за бабу! Могу и сейчас любую!"
"Ну а дальше? Ты то ему что?"
"А что, посмотрела на него и спросила: что, и меня прямо сейчас трахнешь? Так одним больше, одним меньше - какая разница? Он и заткнулся, к канаве своей отвалил!"
Понятно, как я и предполагал, Володю отбрили без мыла. То-то он в кабину на мое место не пошел, а прямо полетел. И здесь Катерина посмотрела на Свету, покачала головой: "А ты этого импотента боялась, глупенькая!"
Все в салоне грохнули от смеха, и я тоже, хотя точно знаю, что с женщинами у Володи все в порядке, наслышан о его похождениях.
Отсмеялись, и два мужика - Паша и Александр - подсели ко мне поближе, начали соблазнять рыбалкой - давно мол не были, есть нечего, жены ругаются. Меня, положим, агитировать нечего, дома с пятницы на субботу ночую реже, чем на озере или еще где на охоте. Предупредил только, что Игоря Георгиевича прихватим, как раз будет четверо, комплект для моих Жигулей. Да обговорили, кто и что возмет из еды и снастей. А посуду для ухи и специи я из багажника машины не вынимаю.
В камералке закончили дела по работе, потом ребята рванули по домам, а я зашел к Игорю Георгиевичу с геологической картой, на которой были вынесены детали геологии, установленные нашей группой за неделю. Карту посмотрели, прикинули перспективы, исходя из имеющихся кроме нее материалов.Определенно перспективы хорошие, и работу желательно форсировать - задействовать экскаватор. То-есть, пройти несколько магистральных канав, по двести-триста метров длиной каждая. Решили в понедельник плотно засесть, посмотреть еще раз все по участку, и канавы экскаваторные наметить на вскрытие уже определившейся структуры.
Теперь можно и о личном: приглашаю Игоря Георгиевича на рыбалку. Главный геолог грустно вздохнул:
"Рад бы, да не могу",
Я с удивлением поднял брови, знал, что Игорь Георгиевич рыбак заядлый.
"Павел Петрович приезжает из города, радиограмма есть. И меня Николаев, делать ему нечего, попросил никуда ни шагу. Похоже, что Павел Петрович приедет не один",
Все понятно, и тут ничего не поделаешь. Пожелал он счастливой рыбалки, и я побежал в соседнюю комнату, где в кампании с двумя чертежниками трудилась жена. Порадовал ее: еду с ребятами на ночь, и услышал в ответ, что другого от меня не ожидала. Но не забыла предупредить:
"В воскресенье машина моя! Тоже прокатимся, с девчатами!"
И на здоровье, езжайте, у нас же равенство полов, то-есть и прав, и обязанностей.
До озера добираться час с небольшим - сорок километров по ведомственной дороге до областного шоссе, потом переехать его и еще пятнадцать километров по проселку среди мелкосопочника. Так на отдых и рыбалку добирается весь Мирный, поэтому проселок постоянно подправляют грейдером.
На берегу заняли законное место, разбили лагерь и ребята разошлись с удочками. Я накачал резинку и подплыл к ближайшему кусту камыша. Главное сейчас - поймать с десяток подлещиков и вобл, которые я порежу на кусочки как приманку, и с лодки растяну перемет на пятьдесят крючков. Снасть конечно, браконьерская, но .... нас же трое, и есть очень хочется.
В сумерках священнодействуем у приличного по размеру казана, по очереди и строго по времени в кипящюю воду опускаем порезанную картошку, головку лука, затем рыбу, и в завершение мелко порезанную зелень и специи. Еще пять минут, и будет готово. Брезент расстелен, овощи и хлеб нарезаны, бутылка открыта.
В предвкушении ухи облизываемся - аромат от казана идет бесподобный, даже жалко, что улетает он в привычную окружающую тишину. И вдруг шаги - кто-то идет по берегу, невидимый в темноте. Не удивлюсь, если ориентируется не на костер, а на доносящиеся от него запахи.
Наконец появляется мужик, типичный местный абориген, существующий на дары природы. А если проще, то стопроцентный браконьер. Мы тоже не святые, но пойманную рыбу съедаем сами, а он ее продает из под полы, и на это живет неплохо.
Мужик поздоровался, присел у костра. Достал коробку с самосадом, организовал самокрутку. Прикурил от головешки, и решил с нами пообщаться:
"А какая рыба у вас в ухе?" - принял нас за дилетантов и вдобавок не местных. Решил его в этом не разуверять, и ответил по дилетантски:
"Да разная варится, какую купили",
Глаза у аборигена загорелись:
"И маринка есть?"
Маринка рыба вкусная, но опасная - нужно выбрасывать голову и снимать черную пленку из полости, вмещающей внутренности. Иначе сто процентное отравление со смертельным исходом. Все это мы отлично знали, да и маринки у нас не было. Но Паша решил подыграть:
"Ага, и маринка варится!"
"А вы у нее башку и пленку черную выкинули?" - мужик обратился весь во внимание. А Паша продолжал свое:
"Да нет, так с головой и варим!"
И здесь произошло то, что никто из нас и в мыслях не мог представить. Со словами: "Ну так ее и жрать нельзя!" непрошенный гость красивым жестом у всех на глазах швырнул почти докуренную самокрутку в казан с готовой ухой!
На мгновение мы окаменели, а этот всезнайка смотрел на нас, как папа римский на падшую женщину. Паша пришел в себя первым:
"Ах ты гад!" - бросился на мужика, повалил его на спину, и подбирался к горлу. Александр упал на спину и зашелся в гомерическом хохоте, а я схватил поварешку и ловко - господи, хоть здесь ты помог! - выхватил расползающийся окурок вместе с поллитрой жидкости.
Позже, когда малость успокоились и уже с юмором вспоминали фокус нашего гостя, при первой возможности смывшегося в темноту, пришли к убеждению, что сами и виноваты. Правильно мужик сделал, как ни крути. А потому простили его заочно, и убедились, что уха аромат окурка впитать не успела.
Вскоре бутылка пуста, юшки в казане чуть-чуть на донышке. Пресыщенные окончательно, отвалились на брезент в удобную для каждого позу.. Начались байки, анекдоты о рыбалке, интересные истории. Ночь, тишина, яркие звезды, тихо плещет вода - удивительная благодать кругом!
Постепенно все начинают клевать носами. Усталость дает знать - с четырех утра на ногах, да еще и в поле побывали. С брезента лишнее убираем в машину, на нем разворачиваем спальники.
Все, отбой до утра.
Опер.
Звук отличался от обычных проявлений ночной жизни маленьких, богом забытых степных поселков, в каких по воле обстоятельств последние десять суток я обустраивал свой ночлег. Не шум мотоцикла или машины, лай собаки или крик домашнего животного. - к ним я привык, и не замечал в объятиях Морфея. Что-то иное, очень неприятное и агрессивное, нагло ворвалось в сознание, мгновенно отреагировшего кошмарным сновидением: огромный и фантастической формы лайнер падал на землю, ревя двигателями.
В ужасе я пытался убедить себя, что такого не может быть, что это не то и не наяву, однако звук все усиливался и становился настолько ощутимым, что сомнений в его реальности не возникало. Внезапно он перешел в скрежет, потом в визг на таких нотах, что проснулся бы и мертвый. Я открыл глаза, и обнаружил себя в уютной кровати городской квартиры, мокрым от только что пережитого кошмара.
Фу ты черт! Надо же такому присниться! А я-то, я-то вчера вернулся из командировки!
Комнату заливало раннее утреннее солнце, и как ни странно, стояла почти идеальная тишина. Лишь воробьи чирикали за окном на деревьях, да монотонно шаркал метлой дворник, подметая тротуар под моим балконом. Такая реальность воспринималась с удовольствием, однако картины сновидения из памяти не уходили. Мысли по "ужастику" с удивительной быстротой мелькали в голове еще одну-две секунды, до непонятного грюканье, донесшегося с улицы. И сразу ему вслед раздалось хорошо знакомое шипение выпускаемого из накаченной камеры воздуха. Оно и поставило все на места: "тройка", знаменитый трамвай-рыдван выпуска давних лет давней пятилетки. Он то и вышел в первый рейс!
В этой телеге, трижды или четырежды выработавшей возможные ресурсы, каждая деталь давно живет самостоятельной старческой жизнью, скрипя, дребезжа, стукая и грюкая внутри себя, и на сочленении с товарками. К тому же полностью отсутствуют шумопоглощающие устройства там, где стальные рельсы соприкасаются со стальными колесами без обязательных для современных машин резиновых накладок. Отсюда непрерывные скрежет и визг, а заодно и кошмары у гостей города и тех его жителей, кто уезжал на время и вернулся с утраченным антитрамвайным иммунитетом. Его я потерял за десять дней своих путешествий.
Третий номер еще раз прошипел пневмосистемой и покатим по маршруту дальше, продолжая веселить граждан шумовыми эффектами, мне же оставалось подумать, чем теперь, когда в небытие вернуться невозможно, заняться. Понятно, что для дел рановато, но если встать сам бог велел, то будет не против, если я немного уберусь в квартире.
К восьми часам она сияет чистотой и порядком, сам облачен во все чистое и глаженное, лишенное ароматов надоевшего пота и грязи. Теперь можно двигать в управление, где у меня два важных дела.
Первое - не опоздать, и вопросы по работе решить до обеда. Ну может еще чуток дня захватить, если отчитаться за командировку легко и быстро начальство помешает.
Второе дело очень личное. Десять дней среди мужиков интерес к представителям прекрасного пола подогрели настолько, что кровь чуть ли не закипала при виде любой приятной мордашки. Но всегда тут же возникал образ Танечки, секретарши моего шефа. Из чего я сделал вывод, что к этой голубоглазой блондинке неравнодушен, часто о ней вспоминаю и чувствую при этом непонятное волнение. Приятельские отношения между нами начались давно, но сейчас этого казалось недостаточным. А посему твердо решил сегодня о своих ощущениях с девушкой поговорить, с надеждой на взаимность и посвящением вечера исключительно радостям жизни. С этим настроем вышел на улицу.
К черту трамвай и троллейбус! Сегодня в самый раз пешечком - подышать свежим воздухом влажным и прохладным, посмотреть на зелень деревьев. Этого не хватало последние дни! С удовольствием шагаю по засаженной кустами и деревьями разделительной полосе проспекта. Дорожка заасфальтирована, идти легко, а деревья и кусты добавляют в воздух кислорода и свежести.
Однако работать ногам, а глазам радоваться не получается. Не хочу, стараюсь не напрягаться, но мысли в голове на тему одну: как докладывать начальству об "успехах" на ниве борьбы с криминальным элементом. Хотя если честно, десять дней командировки были заведомой пустышкой изначально для меня, Алексея Васильевича Валуева, и моего тезки, Алексея Александровича Ковалева. Нас отправили за четыреста километров в поселок Солнечный, где пришлые или местные ловкачи за две недели умыкнули три машины от магазинов, куда за покупками приезжали их хозяева.
Владельцы двух первых, простые работяги, с милицией дел раньше не имели. В местном отделении им много чего наобещали, не оформив документов для заведения уголовных дел. Очень не хотели ухудшать показатели работы, надеялись, что все как-то рассосется. А владельцем третьей оказался начальник, хоть и мелкий, но сообразивший, что местные товарищи машину ему не вернут никогда. Он не поленился приехать в областной центр, обратиться в нашу контору, вдобавок с коллективной жалобой оскорбленных пострадавших на отсутствие должного рвения на месте. В итоге дело по угонам начальство взяло на контроль, а я и Алексей Александрович показались достаточно свободными, что бы отправиться на место преступления с полномочиями организовать широкомасштабные поиски угнанных транспортных средств. Для оперативности выделили служебный Уазик, почему то без шофера. Ну и лады, спасибо и за это. Все же не пешком, и не забивать голову транспортными проблемами.
К нашему приезду на место преступления время сбора фактов "по горячим следам" безнадежно ушло, и разбирательства мало что дали. Как выяснилось, одну машину, вторую из угнанных, взяли покататься пацаны и бросили ее в зарослях кустарника рядом с поселком. Там она и была найдена самим хозяином, правда, без колес и аккумулятора, умыкнутых непонятно какими злодеями.
Две другие машины благополучно исчезли. Угонщиков, славянина и казаха, вместе с машиной видели местные чабаны на проселочной дороге, но с приличного расстояния. Никто из местных жителей по описанию опознать их не смог.
Эти же дети степи позднее видели так же издали предположительно вторую угнанную машину. Получается, что в обоих случаях преступники действовали по одной схеме, предполагая, что поиски вести вряд ли будут. Если наблюдения чабанов можно считать следами преступления, то они обрывались в семидесяти километрах от места угонов, недалеко от поселка Придорожный, расположенного на шоссе от Солнечного в сторону областного центра.
Вот такими оказались наши "успехи". С ними мы вернулись в город доложить начальству и определить дальнейшие действия по проверке рынков автозапчастей, автостоянок, гаражей, автосервизов и так далее и тому подобное.
Возвращались порознь. Алексей Александрович, как старший, работал с местными детективами в Солнечном и на его окраинах. Отсюда было прямое автобусное сообщение с родным домом, чем он, не теряя времени и воспользовался. Мне же, получившему в распоряжение Уазик, досталось дальнее окружение, то-есть несколько поселков в степи, разбросанных в радиусе до ста пятидесяти километров. Связь между ними осуществлялась по вдрызг разбитым и пыльным проселкам, что и задержало меня почти на сутки. Но о возможной задержке Алексей Александрович знал - мы заранее обговорили возможные варианты. Так что все нормально.
Не торопясь, дыша свежим воздухом и перебирая в памяти события прошедших дней, я дошагал до управления. На входе дежурный в своей клетушке разговаривал по телефону. Кивнул, показав что меня заметил. Не отвлекая его, поднялся на второй этаж. Коридор пустовал - до начала работы двадцать минут. Собрался покурить у окна и подождать Танечку, которая как любая секретарша приходила пораньше. Прикурил сигарету, затянулся, в душе осуждая пагубную привычку и ... почувствовал, что здесь не один. Из приемной начальника в конце коридора доносилось приятное постукивание женских шпилек. Уборщицей это быть не могло, что-то не встречал женщин на шпильках с метлой или шваброй, а вот секретарша шефа - вероятность почти сто процентов. Стараясь не шуметь, подкрался к приоткрытой двери, два раза тихонько стукнул и распахнул ее пошире - симпатичная голубоглазая блондинка в ярком летнем платье, очень удачно подчеркивающем все прелести, перебирала бумаги на столе. Увидев меня, грациозно как всегда и везде выпрямилась и собралась улыбнуться.
А я улыбку сотворил еще в коридоре, и со словами "здраствуй Танечка" шагнул к ней с намерением поцеловать ручку, что мне дозволялось в отсутствии посторонних. Танечка с улыбкой ответила: "Здраствуй дорогой", - и мгновенно погасив ее, строго добавил, - "У нас не курят!" Пришлось вместо поцелуя подойти к урне и сигарету потушить. Красавица с удовлетворением проследила за моими действиями и по окончании их улыбнулась поощрительно, разрешая продолжить общение.
Минут пять мы мило беседовали. Я делился тяготами холостой жизни, Танечка - местными новостями за мое отсутствие. В подходящий момент, что бы разговор с тем общих перевести на личное и чуть-чуть интимное, поинтересовался:
"А у тебя-то как дела? Шнурочек не пришлось перевязывать?"
Эти слова улыбку ее погасили:
"Какой шнурочек? О чем ты?"
Как о чем, все о том же. Танечка трепетно относится к своей внешности, за фигурой следит можно сказать ежечасно. О ее ограничениях в еде, диетах, отвращении ко всему вкусному и калорийному ходят легенды. А для контроля есть шнурочек, постоянно плотненько затянутый вокруг талии прямо по голому телу.
Его разглядела одна из подруг, добилась правды о назначении, а попутно и о душевных переживаниях, ежели приходилось перевязывать для увеличения длины окружности - ограничения в еде и диета ужесточались до тех пор, пока шнурочек не восстанавливал первоначальный размер.
Такие новости подруга в силу особенностей женского характера держать в себе не могла и кое с кем поделилась. Процесс пошел, и постепенно охватил всех знакомых. Не знаю как женщины, но представители мужской половины с вопросами о шнурочке к Тане не приставали - на работе она терпеть не могла фамильярности и быстро ставила на место любого. Всех, кроме меня - мы давно симпатизировали друг другу, и отношения подошли к стадии плавного перехода от чисто дружеских в чуть-чуть интимные. Только подошли, не более - у Танечки был законный супруг. Но разговаривали мы обо всем, и сейчас я этим воспользовался:
"Ты же знаешь какой! Тот, что на животике, чуть повыше трусиков!"
"Ну нахал!" - и с улыбкой, - "Откуда знаешь?"
"Да все знают. У мужиков слюньки бегут, проверить хочется!"
"Много хотят!" - уже серьезно, - "Только почему то все, кроме тебя!"
"Ну....я тоже с удовольствием!"
"Да?" - опять улыбка, - "И когда тебе показать?"
Я собрался предложить, что можно и сегодня - десять дней воздержания явно сказывались, но приятный разговор пришлось срочно прервать. В двери появился начальник управления Игорь Константинович Старцев. Принятый нами деловой вид его ничуть не обманул - видно по смешинкам в глазах. С секретаршей он поздоровался как всегда:
"Привет, Танюша!"
А в мою сторону обронил:
"Сиди здесь и жди, Скоро вызову," - и прошел в свой кабинет.
Вот те да! Хорошее меня не ожидает, ежели Игорь Константинович не здоровается. Таня это тоже знала отлично, и на меня посмотрела с сочувствием.
"Всегда так с тобой, обязательно помешают в нужный момент", - попыталась разрядить обстановку, - "Ладно, садись, у меня работа началась!" С гримасой легкой обиды, уже секретаршей, а не подругой, она упорхнула в коридор с графином в руках. Как я полагаю, за водой для первого кофе. На часах без минуты девять. Что ж, сажусь, хорошего ничего не ожидаю. А вот что ждет плохое - очень даже интересно!
В приемную Таня вернулась не одна. Пропустив вперед солидного вида мужчину, предложила тому присесть, сделала мне глазки, и с полным графином прошла в уголок, где как я знал, за ширмой стоял столик с принадлежностями кофе-чайной церемонии.
Мужчина, ясно начальник, поздоровался со мной ровным голосом. Обычное приветствие двух незнакомцев по необходимости. И присел в сторонке, выразив отсутствие намерения пообщаться. Да на него и времени не осталось - из кабинета выглянуь Игорь Константиновия, обвел нас взглядом:
"Уже здесь? Прошу обоих!"
В кабинете поздоровался за руку с только что пришедшим, мне опять ни слова. Подвел того к столу:
"Садитесь!" И показал жестом куда именно садиться мне, так что бы оказался не рядом, а напротив посетителя. Затем обогнул стол, занял свое кресло, и меня представил:
"Павел Петрович, это Алексей Александрович Валуев, наш сотрудник, с которым вы будете работать. Познакомьтесь пожалуйста".
Я и Павел Петрович встали, кивнули друг другу, пожали руки. По завершению процедуры, шеф обратился к моему новому знакомому:
"Павел Петрович, повторите пожалуйста все, о чем мы с вами говорили вчера. Пожалуйста поподробнее, с деталями" Затем нагнулся к пульту вызова секретарши: "Таня, ко мне никого, я занят",
Мой новый знакомый глубоко вздохнул, и глядя в пространство между мной и начальником начал:
"У нас украли тридцать килограмм золота".
Ну и ну! В голове закрутился рой мыслей, трансформировать которые можно в двух выводах:
- ну и охрана в наших банках (а где еще хранят золото?), и
- а причем здесь я, со своим угонным машинным отделом и только четырьмя маленькими звездочками на погонах?
Мой рот непроизвольно открылся поведать об этом собеседникам, но Игорь Константинович коротко пресек:
"Помолчи!" - а Павлу Петровичу, - "Пожалуйста с самого начала!"
"Хорошо", - тот на секунду задумался, и продолжил, - "Я начальник геологической партии. Ищем все, что может быть, но специализируемся по золоту. Работаем давно, нашли и изучили несколько объектов. Там начали добычу, но это уже не мы, наше дело только найти и изучить. Так вот, четыре года назад появился объект, очень хороший. Вскрыли его с поверхности - канав столько накопали, черт ногу сломает, потом разбурили все. Короче, рудное тело - это порода, в которой есть золото, оконтурили, а на глубине пересекли скважинами.
Последние два года вели самые ответственные работы. Прошли шахту, знаете наверное, что это такое. Из шахты прошли горизонтальные выработки прямо по руде. Мы их называем рудными штреками",
Здесь геологический босс остановился, пожевал губам:
"Я, конечно, объясняю примитивно, без деталей. Хотя все сложнее некуда", - ну конечно, у других всегда проще, - "Как проходят рудный штрек? Вначале на забое, это на его окончании, берут много проб, десятки. И по стенам штрека, и грубо говоря, по полу и потолку тоже отбирают пробы. Это обязательно. Затем вперед забоя бурят шпуры - дырки в породе, горизонтальные дырки длиной чуть больше метра. В них закладывается взрывчатка и все взрывается. То-есть, порода дробится, обрушается и штрек как бы продвигается вперед на метр. Вот так. А теперь самое главное. После каждого взрыва разрушенная порода поднимается на поверхногсть и складируется на специальной площадке, каждая отпалка отдельно, по порядку, и каждой куче породы дается свой номер. Сейчас объясню для чего.
Помните, что вначале отбираются пробы? А что бы их обработать, сделать анализы, уходит в лучшем случае месяц, а то и больше. А анализы еще нужно просчитать, обобщить.Ну много чего еще нужно. В итоге только через два-три месяца узнаем, сколько чистого золота содержится в каждой тонне породы в каждой отдельной куче. То-есть, в каждой отпалке".
Павел Петрович опять пожевал губами.
"Шахту мы весной прикрыли, что можно демонтировали, а за остатками приглядывает сторож. За площадкой с рудой тоже.
Послали туда экскаватор и самосвал - часть руды собирались отправить на изучение дальше. А геолог не нашел несколько отпалок. На плане есть, а в натуре нет. Так что вернулись ни с чем.".
Он сделал паузу и продолжил:
"Дело такое, что ...., я с главным геологом рванули туда сразу же. Точно, нет четырех отпалок. Сторож на месте, место безлюдное, а руды нет. Потом подсчитали: тридцать килограмм золота, в самых богатых отпалках. Для нас конечно не смертельно, замену найдем, но золото все же умыкнул кто-то. Вот с этим я к вам приехал".
Павел Петрович замолчал, тяжело вздохнул и по очереди посмотрел - на меня отвлеченно, а на Игоря Константиновича с надеждой.
"Все понял?" - это шеф мне.
"Понял, только", - ну да, что никаких выходных мне не видать и даже приятный вечер сегодня не светит - это я понял, а вот что дело не угонного отдела - об этом хотел напомнить.
"Никаких только", - Игорь Константинович посмотрел на меня в упор и очень серьезно, - "дело угонное, и тебе разобраться, откуда угнали машины, куда их вернули и кто это сделал. Золото здесь вторично, так что тебе и карты в руки. И не тяни. Выезд сегодня, как только соберетесь", - здесь он глянул на геологического начальника и тот согласно кивнул, - "Временной фактор важнейший, сам знаешь. А аванс тебе дадут",
Ну как мысли читает! Я только собрался вопрос задать, а уже ответ слышу! Все же несколько вопросов задать изловчился, и с полчаса мы уточняли пути движения информации о содержании золота в пробах, начиная с лаборатории в городе, где делают необходимые анализы, и до рудной площадки непосредственно в геологической партии.Определили круг работников, с этой информацией связанных, и предварительно посчитали, что никого подозрительного в областном центре не вырисовывается.В завершении разговора Игорь Константинович чуть-чуть меня обрадовал:
"Машиной тебя Павел Петрович обеспечит, можешь не спрашивать.Детали обговоришь с ним по дороге, ехать вам долго. Так что оформляй документы, получай деньги, и досвидание". Хорошо хоть о бабках не забыл!
Здесь хозяин кабинета встал, нам ничего не оставалось, как повторить то же самое, а мне вдобавок повернуть в пол оборота и сделать шагом марш из кабинета.
В приемной Танечка вопросительно на меня посмотрела, но сидел посетитель. Оставалось прискорбно махнуть рукой и выйти в коридор успокоиться сигаретой. Минут пять я вводил в себя никотин, дождался геологического начальника и быстро договорился что и как нужно делать перед отъездом, время которого по обоюдному согласию наметили на "сразу после обеда", прямо от управления.
А потом я закрутился-завертелся как белка в колесе. В комнате угонного отдела Алексей Александрович ждал с утра, уже зная, что мне поручено новое дело. Пару часов обсуждали совместно проделанную работу. Затем я заделался писакой и столько же времени сочинял мыслимые и не мыслимые бумаги непонятно для кого и для чего. Это только по прошлой командировке. Потом оформлял бумаги по предстоящей работе. В итоге обеденный перерыв закончился, а я только-только завершал писанину.
В окно увидел, что к управлению подъехал Уазик, из него вышел Павел Петрович и начал прохаживаться у проходной, поглядывая на часы. Заставлять ждать - последнее дело. Я ускорил темп и через пятнадцать минут все завершил, включая процесс прощания с сочувствующими сослуживцами. Выскочил в коридор с намерением бежать на улицу, но ноги понесли почему-то совсем в другую сторону - к приемной.
Танечка сидела за столом, что-то печатала. На меня подняла голову:
"Ну как?"
"Кранты", - я махнул рукой, - "прямо сейчас уезжаем, опять наверное дней на десять!"
"Тогда счастливо! Вспоминай меня иногда!"
"Это само собой. И шнурочек то я еще увидеть должен!"
"Смотри, не задерживайся! - Танечка улыбнулась, - "Надоест ждать - другому покажу!"
"Я по ночам работать буду, А сейчас извини, бежать нужно, ждут уже".
"Ну беги, беги! Пока! - и послала мне воздушный поцелуй.
Через минуту я был на улице у машины, через десять минут подъехали к моему дому, а еще через пятнадцать я вышел из него переодетый и с "командировочной" сумкой через плечо. Павел Петрович и шофер сидели на скамейке у подъезда - в кабине при стоянке жуткая духота. Увидев меня поднялись, все вместе подошли к машине и начали занимать места. На часах было четыре тридцать.
Дорога к геологам оказалась знакомой. С пол часа петляли по улицам города, наконец позади остались последние частные дома окраин в зелени садов и огородов. Дальше по серой выжженной солнцем степи в направлении хорошо знакомого по командировке поселка Солнечный шоссе тянулось по левому краю широкой долины, зажатой между грядами мелкосопочника. Правее от нас в полутора километрах постоянно проглядывала насыпь железной дороги и редкие домики возле нее.
Километров двести проехали, разминувшись лишь с десятком встречных машин. Местность очень слабо обжита, из следов деятельности человека видели в сторонке пару маленьких поселков, да иногда проглядывала насыпь железки.
Еще через час Костя притормозил у дорожного указателя: "Прямо - п. Придорожный - 50км, п.Солнечный - 120км. Направо - п.Мирный - 40км", Знакомый указатель, до него дорогу припоминал. За ним повернули направо, из сопок выехали к долине, немного проехали по краю, и покатили поперек ее к видневшейся железнодорожной насыпи. Теперь асфальт был узким настолько, что две машины в ширину еле вмещались. Павел Петрович объяснил: это ведомственная дорога, проложена золотодобытчиками для собственных нужд и за собственные деньги, связывает поселок горняков Мирный с железной дорогой, куда руда подвозится Камазами, и с областным шоссе..
Железная дорога оказалась однопутной, переезд через нее неохраняемый. В сторонке слева стояло несколько одноэтажных домиков, а уже за ними, на огороженной колючей проволокой площадке с подведенными туда рельсами, виднелись какие-то кучи и торчала вышка с прожектором. Кучи и были рудой. Сюда, на площадку, ее привозят машинами, и здесь перегружают в вагоны.
За железкой дорога из долины нырнула в мелкосопочник, и дальше километров тридцать поражала пустотой: ни машин, ни людей, ни поселков, ни приличных кустов. Скалы, бугры с развалами камней, вызженная солнцем трава.
Быстро темнело. Костя включил фары и поехали со светом. После привычных коротких ныряний вниз-вверх, начался долгий пологий подъем. На самой вершине еще издали заметил непонятное сооружение высотой метров пять из бревен или балок, в виде абстрактной фигуры. Мы быстро приближались к ней, и почти поравнявшись, я успел прочитать: "п.Мирный". Громадные буквы из железобетона стояли на железобетонной наклонной балке в обрамлении причудливым орнаментом, тоже железобетонным.
Оторвал взгляд от этого придорожного чуда в последний момент - машина поравнялась с ним и выскочила на вершину подъема. Впереди простиралось ровное плато, а совсем рядом сиял электрическими огнями беленький аккуратный поселок, весь в еще различимой зелени деревьев.
Павел Петрович обернулся ко мне:
"Поселок горняков, собственное государство. Бичи, пьяницы, лодыри не держатся. Живут работяги, кто за деньгами приехал, кто по другому просто не может. А вон там", - показал рукой, - "мы живем", - в четырех-пяти кмлометрах от Мирного поблескивало несколько огоньков.
Через минуту ехали по поселку. Чистые аккуратные одноэтажные домики на две семьи, в зелени деревьев и маленьких огородов. Улицы и тротуары заасфальтированы, везде освещение. Чистота бросалась в глаза, я такой в родном городе не видел, а уж здесь, в глуши, никак не ожидал.
"У них все есть - магазины, школа, больница", - пояснил Павел Петрович, - "Живут как боги, никакой текучки, наоборот, никого не выгонишь, даже пенсионеров. У нас лучших специалистов переманивают". Очень на правду похоже, по крайней мере, первые впечатления от увиденного наилучшие.
Сразу за домами пошли хозяйственные постройки, гараж с десятками стоящих машин, преимущественно Камазов, и вновь темнота пустой степи.
Поселок геологов светил огоньками левее. Минут через пять Костя начал притормаживать,и с асфальта свернул к нему на разбитый проселок.
"Теперь уже дома, а эта", - Павел Петрович показал рукой на асфальт, с которого съехали, - "пошла на участки, где золото добывают. Дальше все, степь пустая",
Еще пару минут, и обогнув поселок геологов, проезжали вдоль его обратной стороны. После Мирного смотреть не на что. Несколько рядов небольших домиков, в основном деревянных, реже саманных. Все скучено, улицы пыльные, без покрытия. Деревьев не видно, кое-где маленькие огородики. "Дыра", как говорят в таких случаях.
Впереди показалось длинное здание с флагом на крыше.
"Наша контора", - с облегчением вздохнул Павел Петрович, - "Сейчас вас быстро устрою".
Машина остановилась у крыльца, где нас уже ждали. Двое мужчин спускались по ступенькам, и пока мы выгружались с сумками, подошли к машине. Поздоровались, меня представили т.Николаеву, главному инженеру, и т.Малькову, инженеру по технике безопасности. Костя быстро уехал, а наша четверка направилась в здание, и миновав длинный коридор, прошла в дверь с табличкой "Нач. партии т. Добрынин П.П". Я начал осматриваться, но первые слова т.Николаева заставили насторожиться:
"У нас ЧП, сегодня на шахте нашли сторожа мертвым".
Павел Петрович на глазах помрачнел, бросил всем: "Садитесь", а т. Николаеву: "Давай по порядку".
Говорил он долго. Я молча слушал, вникал в суть, иногда задавал вопросы. В итоге выяснил, что сторожа на злополучной шахте дежурят сутками. Новая смена отвозится машиной в пять часов вечера ежедневно, а в девять утра сторож обязательно звонит по радиотелефону, обычно главному инженеру, и докладывает об обстановке. При необходимости связывается и днем.
Сегодня утром связи не было, но на это внимания не обратили. Мало ли что бывает. Попытались несколько раз связаться до обеда -не получилось. Поняли, что-то не то, отправили машину с т.Мальковым разобраться на месте.
Сторожа нашли в комнате, где он обычно отдыхал после обходов территории, лежащим на полу на спине, мертвым. Рядом с головой - блевотная масса. На столе пустая бутылка из под водки, остатки еды, в углу комнаты штатное оружие - одноствольный дробовик.
Ничего трогать не стали, обо всем сообщили в партию т.Николаеву, а уже он позвонил в отделение милиции и скорую помощь п.Мирного.
Главный инженер приехал на шахту с работниками милиции, позже подъехали на своей машине медики.
Пока расспрашивали т.Малькова и шофера партийского Уазика, главный инженер обошел все объекты - вроде ничего не украдено, руды на площадке меньше не стало, каких- либо следов взломов тоже нет.
Приехавший медработник константировал смерть, после чего тело увезли в морг на вскрытие. Уже к вечеру сообщили, что смерть наступила от удушения рвотной массой в состоянии сильного опьянения. Работниками милиции фактов насильственной смерти не найдено. Обе инстанции склонны считать смерть несчастным случаем.
На этом все полностью выговорились и уставились на меня с ожидающим выражением на лицах. После короткой паузы Павел Петрович поинтересовался:
"Что делать будем дальше?"
Что делать .... Да ничего! Не знаю как у других, а у меня с утра голова забита под завязку, да и дорога ...не отдых. Так что в самый раз по домам, мыслей полезных сегодня не ожидается. И время - в постель пора.
Примерно это я высказал в культурной форме, с чем все согласились. Договорились завтра в восемь утра здесь же встретиться, и разошлись. Правда, меня предварительно устроили в гостинице (и такая оказалась), потом и на ужин затащили, все к тому же Павлу Петровичу.
Часть вторая.
Геолог. 16-17 июля, суббота-воскресенье.
Еще в темноте ребята потихоньку, что бы меня не разбудить, вылезли из спальников и разошлись с удочками. С надеждой поймать рыбу серьезную, вроде сазана или судака весом не менее килограмма. Я конечно проснулся, но пролодырничал еще минут сорок, пока солнце не поднялось и не прогрело воздух. Теперь и из спальника можно вылезти - разжег костер, поставил на него воду для чая, достал остатки еды. Зову всех на завтрак, возле костра рассаживаемся. Ребята по чуть-чуть выпивают, мне нельзя - за рулем. Никто приличный им на удочки не попал, вся надежда на меня, точнее на перемет.
Ребята снова расходятся, а я выплываю на резинке снимать снасть. Как всегда, она не подводит: сомы, судаки, пара жерехов. Всего килограмм тридцать, по десять на брата - на неделю больше и не нужно. Ребята на берегу меня встречают, рассматриваем улов с обычным для рыбаков трепом. Потом моем посуду, укладываем вещи в машину.
Время - начало двенадцатого. Жарко. Когда все собрано и уложено, лезем в воду. Благодать такая, что вылезать нет никакого желания. Но хорошего понемногу, и в двенадцать отъезжаем домой.
В партии появились к обеду. Развез ребят, высадив каждого у дома с долей улова, потом подъехал к себе. Машину загнал в гараж, сам с рыбой прошел во двор. Жена уже ждала на крыльце:
"Ты знаешь, что у нас сторож погиб?"
"Какой сторож?" - не понял я с налета.
"На шахте. Не то убили, не то сам умер. Точно не знаю",
"А когда?"
"Да вы на рыбалку уехать не успели! А сегодня начальство в камералке сидит, и мужчину какого-то Павел Петрович из города привез!"
"И что они делают?"
"Откуда я знаю? Я же с начальниками как ты не общаюсь",
"Схожу к Игорю Георгиевичу, он то точно все знает",
"Можешь не торопиться, он тоже там сидит!"
Интересно получается! Вначале руду с шахты "умыкнули", теперь сторожа "того". Ладно, подожду до вечера, не будет же начальство совещаться вечно.
Света посмотрела улов, выбрала самую большую рыбину и понесла ее подруге. А я занялся остальной: чистить, потрошить, разрубать на кусочки, все мыть и складывать в холодильник. Радость моя этим не занимается по принципу: кто ловит (то-есть отдыхает), тот и грязную работу делает. Ну и бог с ней, не велик труд. Зато я в уборке дома не участвую, не доверяется мне такое дело.
Идти к Игорю Георгиевичу не пришлось. Ближе к вечеру он появился у меня в огороде. Рассказал новости: сторож на шахте вовсе не убит, а умер с перепоя, оперативника Павел Петрович привез из города не из-за его смерти, а из-за пропажи руды; что целый день они сидели и гадали, кто бы мог показать преступникам самые богатые отпалки возле шахты, но подозревать некого; и что он должен меня познакомить с оперативником, потому что тому нужен помощник, знающий местность и разбирающийся в геологии. Потом пригласил меня с женой на обед, на завтра, где будет этот оперативник. Мне ничего не оставалось, как согласиться, но жена отказалась сразу - у нее запланирована поездка, не зря машину на воскресенье "забила" заранее.
Утром Света умотала, предупредив, что бы не ждал до вечера, а я до обеда занимался огородом - после охоты и рыбалки мое любиное занятие, если есть свободное время.
В гостях у Игоря Георгиевича познакомился с оперативником, ментом то-есть. Симпатичный парень, чистенький, аккуратненький, стильненький. Не полевик точно. Покушали, потом долго во дворе разговаривали, уже с пивом. Парень сразу видно умный, умеет и слушать, и говорить. Правда, больше слушать и задавать вопросы. Отношение к услышенному старается не показывать, копит в себе информацию. Понял я, что общаться с ним трудности не представит и настроения не испортит. Договорились встретиться завтра утром, и ближе к вечеру разошлись.
.
Опер.
Утром организм подсказал, что не мешает перекусить - и я обреченно вздохнул. Вспомнил командировку, когда в похожих поселках питался всухомятку и в таких забегаловках, что не удивился бы, ощутив симптомы прогрессирующего гастрита или не дай бог язвы желудка. Но делать нечего, и столовую я нашел, рядом с гостиницей. А в ней -приятный сюрприз - поразил уют, чистота и сплошная вкуснятина. Отлично позавтракал!