Не ива нависает над волной,
когда приют в излучине речной
я нахожу для нового ночлега,
а волосы русалки. Ни на миг
она не выйдет, не откроет лик:
она давно боится человека.

Она во всем отлична от меня,
она машин не знает и огня,
не знает телевизора цветного.
Зато подвластна ей душа реки,
за то ее боялись рыбаки.
Теперь не верят даже в водяного.

Но кто-то, испугавшись топляка,
вчера сказал: "Она наверняка
опять опасна!" Это ахинея.
И я не разведу сейчас костра,
и буду ждать русалку до утра,
совсем не опасаясь встречи с нею.