Аннотация: комменты в общий файл. Здесь - НЕ ПРАВЛЕННОЕ.
--
Глава 3, о ночном пути и утренних мыслях
Мы скакали по залитой лунным светом дороге. Луна здесь была бледно-зелёная и намного больше (а может, просто ближе) нашей. И ярче, слава богу, поэтому мы и смогли двигаться быстро (хотя по лесу я бы не рискнул). Говорить ни о чем не хотелось, и, судя по всему, не мне одному. Астерь, ехавшая от меня по правую руку, выглядела задумчивой и грустной. Расин еле заметно морщился, когда подпрыгивал на лошади особенно сильно. Видимо, рана его все ещё беспокоила. Теперь у меня была возможность рассмотреть своих невольных спутников получше.
Расин был черноволосым парнем роста где-то около метра семидесяти пяти, лет тридцати пяти, крепкого телосложения, одет после всех заимствований в кожаную куртку поверх длинной белой рубахи, темно-серые матерчатые штаны и кожаные сапоги с отворотами. Вся "его" одежда была покрыта пылью, выглядела неряшливо и неизвестно, когда последний раз была в стирке и штопке. Впрочем, заимствованная у орденца одежда была лишь немногим чище, правда заметно новее. На поясе у наёмника с одной стороны висел грубый широкий меч с деревянной рукоятью и в деревянных же, обмотанных кожей ножнах, на котором ещё в таверне я заметил множество щербин. По виду меч был похож на римский гладиус. С другой стороны на поясе висел короткий широкий кинжал или длинный нож. К седлу он прикрепил большой овальный щит. От парня шёл тяжёлый запах пота.
Астерь была во многом полярна наёмнику. В седле она держалась так, что любо-дорого посмотреть, от неё не пахло, одежда была ей точно впору и очень шла к её изящной фигуре, а сама она выглядела какой-то одухотворённой. На девушке был широкий чёрный плащ, при необходимости легко запахивающийся вокруг её фигурки, что вкупе с надетым глубоким капюшоном сильно затрудняло её узнавание. Впрочем, сейчас капюшон был отброшен, а плащ -- распахнут и поэтому девушку можно было рассмотреть хорошо. Волосы у неё, если можно, конечно, верить моему новому зрению и неверному свету местной луны, были русые, прямые, до плеч. Спереди они были убраны каким-то ободком или даже обручем, сказать точно не представлялось возможным. Неширокая серебристая полоска обруча с небольшим округло гранёным зелёным камнем (уж не изумруд ли!) посредине открывала высокий лоб, под которым были тонкие летящие чёрточки бровей и холодные серо-голубые глаза. Нос был прямой, губы тонкие, личико заострённое и даже немного костистое, с чуть выпирающими скулами. На вид ей было лет двадцать пять. Если бы не излишняя худоба лица, а может быть и всего тела, девушка была бы очень красивой, а сейчас она лично у меня вызвала скорее жалость и желание подкормить немного.
Фигурка у девушки, как уже сказано, была стройной. Одета она в чёрную изящную рубашку, поверх - безрукавка из плотной кожи с приклёпанными к ней тонкими металлическими пластинами (неужели они способны обеспечить серьёзную защиту?), после пояса разрезанная спереди и сзади и юбочкой спускающаяся почти до колен. На ногах - штаны из тёмной кожи и красивые кожаные сапожки, теряющиеся в раструбах штанов, но уходящие, подозреваю, чуть не до колен. На тонком кожаном поясе закреплены чёрные с серебром богатые ножны длинного узкого клинка. Из ножен виднелась рукоять с плетёной гардой, прикрывающей руку спереди и с одного бока.
Двигалась девушка с хищной грацией и лёгкостью, к тому же прошедший бой убедил меня в том, что силы ей тоже не занимать. А интуиция подсказывала, что и выносливости -- тоже.
Интересно все же, кто она? Явно не простая девушка-наёмница, даже если здесь вообще такие бывают. Держится с достоинством, но без надменности. Возможно, дворянка, причем не из самого бедного рода? Но тогда почему путешествует одна? Да и не особенно, насколько мне известно, дворянских дочерей обучали воинскому искусству. Впрочем, это у нас, как тут, неясно. Память, доставшаяся мне вместе с новым телом, была довольно малым подспорьем. Нет, не спорю, в ней было множество полезных навыков, но вот знаний пока -- кот наплакал. Немного каких-то общих знаний о магии и о воровском деле (в основном об устройстве замков), бытовые знания (как приветствовать дворянина, как вести себя с простолюдинами, и т.п.). Географии мне достались сущие огрызки, как и истории, так что я сейчас довольно смутно представлял, где нахожусь и куда мы едем. Впрочем, какие-то знания время от времени всплывали из глубин чужой памяти и как очередной кусочек мозаики занимали своё место.
Королевство, куда меня занесло, называлось Каранмак, столица у него была в Каране. Про Тармаль, в который мы ехали, я помнил только, что лет восемьдесят назад там был шикарный бордель. Стоп! ВОСЕМЬДЕСЯТ?! Да сколько же этому телу лет? Хм. Точно я не помнил, но что-то в районе двухсот пятидесяти -- двухсот семидесяти. Мда-а-а... Вот тебе и раз. Оказывается, у этого тела нехилая история. Интересно... А легенда, которую я выдумал -- правда? А есть ли среди ныне живущих кто-то, кто может меня узнать? А что стало с прошлым владельцем этого тела? И был ли он? Вопросы, вопросы. И ни на один из них у меня нет ответа. Да и, если честно, я не уверен, что хочу знать. Поведение страуса, это конечно не выход, но так заманчиво... Да и, подозреваю, проблем мне хватит и помимо поиска ответов на эти вопросы. И уж по крайней мере, есть ряд более срочных вопросов. Во-первых, ни я, ни я-прошлый не знали, что это ещё за "Воля против нелюди". Впрочем, это-то как раз не особенно удивительно. Я-прошлый о Каранмаке вообще знал только то, что тут монархия и высокой политикой, похоже, не заморачивался. А вот мне предстояло выяснить, что же это за организация такая и как к ней относятся власть предержащие. И от этого будет сильно зависеть, что мне делать.
Мы остановились на перекрёстке и Астерь попросила меня послушать, нет ли погони. А, понятно, я из нас троих обладаю наиболее чутким слухом. Я соскочил с лошади и приложил ухо к земле. Хорошо, что сейчас глухая ночь и вряд ли будут посторонние путники. Звуков было много, однако стука копыт я не услышал. С перекрёстка мы повернули налево, собираясь приехать к Тармалю чуть со стороны. Так мы, конечно, рисковали не прибыть к Тармалю первыми, но если нас догонят, у нас есть все шансы туда и вовсе не прибыть...
Мы проскакали, не останавливаясь, деревеньку дворов на семьдесят и двинулись дальше. Через какое-то время я заметил, что Расин уже еле держится в седле, да и Астерь выглядела усталой. Время близилось к рассвету. Так что я махнул рукой и мы свернули в очередную рощицу, отъехали от дороги и устроились на привал на небольшой полянке, невидимой с дороги. Расседлав коня и отпустив его пастись вокруг (у меня не возникало почему-то и малейшего сомнения в том, что он может убежать), я занялся обустройством стоянки. Вырезал кинжалом кусок дёрна, сноровисто развёл костёр из лапника, Расин, морщась от боли в боку, принёс котелок с водой, за что я на него сердито шикнул и пристроил на подстилке из нарубленного Астерью лапника. Я засыпал в котелок крупу, кинул немного вяленого мяса и, не обращая внимания на активные протесты, расстегнул Расину рубаху. Мда. Как я и думал, повязка под рубахой пропиталась кровью из вновь открывшейся раны. Я осторожно снял повязку и вздохнул облегчённо -- рана хотя и разошлась, но после свитка была значительно меньше и выглядела уже совершенно не страшно. Однако я все равно промыл её вином, прежде чем затянуть, а тряпки отложил, чтобы прокипятить. Кстати, очередная магическая манипуляция несмотря на простоту изрядно меня вымотала и вызвала в животе сердитое бурчание. Подоспела каша, и мы быстро её расхватали. На троих голодных было не так уж много. Пока мы ели, в отмытом котелке кипятилась повязка. После ужина я перевязал и отправил спать Расина. По-моему, он заснул сразу, как коснулся своего плаща, наброшенного поверх лапника, только закутался в него поплотнее. Астерь и я сели у костра, негромко разговаривая под тихие мелодичные переливы моей гитары. Я и раньше очень любил этот инструмент, а сейчас просто не мог оторвать от него руки. Музыка меня очень успокаивала...
Мне удалось расспросить девушку о положении с "Волей". Орден появился года три назад и с тех пор быстро набирал силу. Пропаганда, направленная против нелюдей, особенно почему-то именно эльфов, погромы в не людских кварталах... Сначала робкие, постепенно становившиеся сильнее. В орден шла в основном неудовлетворённая жизнью молодёжь из нижних слоев общества, которую у нас называют "гопотой". Вмешательство властей, и довольно жёсткое, сильно окоротило организацию. Но почему-то вне закона их не объявили. И разгонять окончательно не стали. И теперь, хотя орденцы и стараются действовать в городах тихо и осторожно, но постепенно поднимают голову. А уж что происходит в глубинке...
Странная ситуация. Вроде бы власти на моей стороне и даже, скорее всего, моё заявление о нападении не оставят без внимания, но... Что-то мне все это не нравится. А самое смешное, что своего-то орденцы практически добились. Все эльфийские анклавы с территории королевства организованно ушли. Большинство других нелюдей - тоже. Остались некоторые торговцы из гномов, у которых в этих краях прочные связи... Но и они живут как на пороховой бочке, без уверенности в завтрашнем дне.
Но главное, хотя я и мог представить себе мотивы стоявших за орденом, но ситуация очень дурно пахла... Очень. Попробуем порассуждать - кому выгодно направить народный гнев на нелюдей? Прежде всего, наверное, определённым людям во властных кругах. Изменить всегдашний вектор недовольства народа, направленный на власть. А ещё? Пожалуй, торговцам. Ведь если выведут гномов, многие выиграют, особенно, оружейники. Ведь оружие-то от гномов все равно пойдёт, есть спрос, будет и предложение, однако снимать навар будут уже не только сами гномы, а кто ещё? Правильно, местные торгаши. Да и на их собственный товар, из-за подорожания гномьего, вырастет спрос. Вроде логично. А ведь гномы производят не только оружие... Теперь ясно, кто может снабжать орден деньгами. Тогда почему главная мишень -- эльфы? Ведь насколько я знаю из памяти этого тела, остроухие почти не торгуют, считают ниже своего достоинства. Да и высокая цена на те товары, которые они иногда все же продают, компенсируется малым количеством. Итоговые суммы невелики. В чем же дело? Отвлекающий маневр от главной цели? Да нет, Астерь сказала, что удары по эльфам были особенно жестокими. Большинство тех, кто их совершал, до сих пор по тюрьмам, а часть и вовсе казнили. Чувствую, вопрос, кому могли помешать именно мои сородичи -- ключевой.
За своими мыслями я чуть не забыл поблагодарить сидящую рядом задумавшуюся Астерь за помощь. Она тепло улыбнулась и сказала, что это долг благородного человека. Ещё одна странность... Девушка ведёт себя так, будто она странствующий рыцарь в поисках подвига на свою... Впрочем, не будем об этом. Странно другое -- для неё подобное поведение, судя по всему, в порядке вещей, однако в моей наследной памяти нет и намёка на что-то подобное. Не вложили? Или мой альтер эго тоже ничего подобного не знал? Вопросы, вопросы. Одни вопросы. Девушка пожелала мне спокойного... сна (ночи желать было глупо, занимался рассвет) и отправилась на постель из лапника. Я вернул пожелание и развалился на своей подстилке, мысленно обругал себя за недогадливость (не мог предложить девушке свой матрас!? Она вон плащ подстелила, уже спит, не будить же) и, перебирая струны продолжил раздумывать.
Мысли крутились вокруг того, кем я стал. Что же во мне изменилось? Не внешне, внутренне. Я задумался. Боюсь, я не так хорошо знал себя-прежнего, чтобы чётко ответить на этот вопрос... Забавно, не правда ли? Мы ведь редко задумываемся от том, какие мы. К чему? Ведь мы -- это мы и мы такие, какие есть. А вот я теперь -- не я. Что осталось, а что добавилось, или, наоборот, исчезло? Я стал более хладнокровным и одновременно более вспыльчивым -- во мне-прежнем нападение в трактире вызвало бы отнюдь не холодную ярость. Скорее страх, может, не сковывающий, но первым желанием было бы задать стрекача. И отнюдь не с намерением вернуться. А отношение к убийству? Я ведь всегда боялся вида крови. А сейчас -- спокойно убивал, разве что стараясь не заляпаться. Да, я и в прошлой жизни отдавал себе отчёт в том, что если совсем припрёт, убью, а не позволю себя убить. Но сейчас... Это произошло как-то совсем уж буднично. Да в прошлой жизни я бы с таким равнодушием собаке горло не перерезал, с каким здесь -- человеку. Хорошо ли это? Пожалуй, хорошо. Я ведь не чувствую упоения, желания убивать дальше. И ощущения что убийство -- самое простое решение, тоже нет. Просто знаю, что будет необходимо -- убью. Без сожалений, и совесть потом меня не будет мучить. Не терзает же сейчас. Ну, ни капельки. А что ещё изменилось во мне? Что же? Чт...
Я провалился в сон, даже не задумавшись о том, что мы не выставили часового.