Аннотация: комменты в общий файл. Здесь - НЕ ПРАВЛЕННОЕ.
--
Глава 7, в которой герой предаётся воспоминаниям и оказывается в комичном положении.
Как и следовало ожидать, молчание продлилось недолго.
--
А расскажи, как началась война. И вообще, каково это было, жить в те времена. Я, конечно, читала летописи, но они -- это одно, а воспоминания человека, пережившего эти события -- совсем другое. - Тут Астерь немного смутилась. - Прости, конечно эльфа, а не человека.
--
Ничего страшного, - я усмехнулся. Я не обижаюсь на такие мелочи. И уж тем более, я вообще не считаю людей более низкой расой, чем эльфы.
--
Правда? Но... Почему? Вы ведь бессмертные, мудрые, умелые... - Я расхохотался. Честно, давно мне не было так смешно.
--
Астерь, девочка моя, уж прости, что так тебя называю, но ты ещё такой ребёнок. Конечно, большинству эльфов бы очень хотелось, чтобы все было так, как ты сказала. И ещё больше им хочется, чтобы так думало как можно большее количество людей. Однако такое мнение -- гораздо в большей степени пропаганда Протектората Мерэль, чем реальность. Вообще, мне странно, что она добралась даже до Каранмака, причём оказалась столь убедительной, что сама принцесса принимает её за чистую монету. Впрочем, внушение всегда было их силой. На самом же деле большинство эльфов в первую очередь надутые снобы. - Я замолчал, наслаждаясь эффектом. Во первых это действительно было моим мнением, как Игоря, выведенным на основе чтения книг Профессора и некоторых других авторов. А во-вторых, что интересно, Тэльсарель был с этим мнением полностью согласен. Астерь была шокирована.
--
Почему ты так говоришь?
--
А почему, как ты думаешь, я ушёл от своих сородичей? - Да, знаю я, кто отвечает вопросом на вопрос. Но мне на это плевать. - Именно поэтому. Я объясню. Скажи мне, ты считаешь каждого человека, дожившего до седых волос -- умным?
--
Нет, конечно. Мне встречалось немало редкостных идиотов. - Астерь поморщилась, видимо, вспоминая что-то неприятное.
--
А почему же ты думаешь, что с эльфами иначе? В чем отличие эльфов от людей? Мы гибче, лучше видим в темноте, у нас более изящная фигура, что, кстати, нельзя назвать несомненным плюсом для наших мужчин. Мы способны чувствовать правду. Имеем некоторые специфические способности, связанные с магией. Но это всё частности. Главное -- мы вечно юны. И что из этого следует? Только то, что у нас больше времени. - Я сделал паузу, давая слушателям возможность обдумать мои слова. - Но это -- всё. Знаете ли вы, - я обвёл взглядом слушателей, - почему эльфы считаются лучшими лучниками. Настоящую причину.
--
Нет. - Ответила за всех Астерь.
--
Страх. Обыкновенный страх. Мы живём вечно... Если нас не убьют. А потому сердцами большинства владеет страх, заставляющий учиться убивать на расстоянии. Поэтому тот кто может, становится магом. Кто не может, учится стрелять из лука. И кто знает, чего бы достиг человек, потратив пятьдесят-сто лет на совершенствование навыка стрельбы из лука. Именно из-за этого страха эльфы склонны сбиваться в кучу, становиться закрытыми сообществами. Именно из-за него эльфийских "детей" до пятидесяти лет вообще не выпускают из анклавов. Хотя физического расцвета мы достигаем уже после тридцати, а половой зрелости вообще лет в пятнадцать. - Я поморщился. - И именно поэтому я стрелять из лука не умею вообще. Я в детстве был тем ещё бунтарём. Отрицал всё "исконно эльфийское". Ребячество, конечно. Потом, к примеру, лиарой вот овладел. Когда юношеский максимализм выветрился. Не все эльфы таковы, конечно. Есть и совсем другие. В Марсальской армии, к примеру, служило много таких "нетипичных" эльфов. Вообще, по иронии судьбы, именно перед войной выросла пара относительно более свободных во взглядах и не столь высокомерных поколений эльфов. И большинство из них погибло во время войны... Впрочем, справедливости ради надо отметить, что погибли не только они. Многие "косные" эльфы тоже отправились на другой берег. По слухам, Вертесские войска все-таки спалили к демонам большинство поселений Мерэля вместе с обитателями. По иронии судьбы, их пропаганда, похоже, пережила своих создателей. - Я посмотрел на вновь покрасневшую девушку. - Ладно, хватит об эльфах. Вы хотели услышать о войне? Что же, слушайте.
***
Я ничего не могу сказать о зачине войны и о её первых днях, наверное, даже неделях и месяцах. Вроде бы, все началось с мелкого пограничного конфликта, а может, и нет. Спросите потом магистра. Я тогда был довольно далеко отсюда, в Аллерии. Да, да, именно там. Сейчас все с дрожью вспоминают пустынь, однако забывают о том, что тогда это была богатая и плодородная равнина. Множество мелких городков, выросших из Марсальских крепостей и деревень некоторых владетелей... Зелёная, весёлая земля... Вообще, когда после войны я увидел Аллерию, я сначала не поверил глазам. Я знал, конечно, что разумные способны испоганить всё, но всё же не был готов к тому, что они способны настолько опоганить край, который я помнил как цветущий и прекрасный. Впрочем, я тоже не имею права складывать с себя вину за это. Да, я этого не делал, но и не старался помешать.
Тогда, помню, сначала были какие-то слухи о пограничных конфликтах, всем было по больному счету наплевать. Трения на границах были обычным делом. Вертессцы уже достаточно давно зарились на пограничные земли Мерэля, да и на Марсальские земли поглядывали с интересом. Впрочем, пограничные войска Марсаля несколько раз обломали им зубы, так что они вроде бы успокоились. А вот подбрюшье Мерэля было защищено слабо. Но вот княжество Унторнское, прикрывавшее путь в глубь протектората, оказалось крепким орешком. Я думаю, Вертессцы несколько раз умылись кровью на горных перевалах, после чего решили просто обойти Унторн. Не знаю, хотели ли они потребовать от Марсаля права прохода войск, или просто слегка "одурели" от осознания собранной ими на границе силы... Ну, в общем, миром дело не кончилось. Пограничные войска они вырезали. Два полных легиона с частями усиления, больше тридцати тысяч человек... Впрочем, сами они, думаю, заплатили едва ли не двоими своими за одного легионера. Пограничные легионы были крепкими орешками, да и крепости так просто не возьмёшь... Однако, Аллерия по большей части равнина, да и не ждали тогда большой войны. Помню бледных, осунувшихся беженцев, людей со страхом в глазах. Затравленные, оглядывающиеся через плечо. Как они несли маленьких детей, а те, что постарше, шли следом. Конечно, кроме пограничных в Аллерии были и другие войска, но только около легиона, на всю территорию. Зачем больше? Ведь граница-то на замке...
В общем, второй, третий и шестой погибли в Аллерии, прикрывая жителей. Говорят, они стояли до последнего, обезумевшие от крови Версдарцы шли, сметая и сжигая деревни и мелкие крепости. А солдаты стояли, понимая, что покупают своей смертью для близких возможность уйти. Я, однако, этого не видел. Я ушёл раньше, вслед за первой волной беженцев.
А знаете, что паскуднее всего? Второй легион ведь защищал границу не с Вертессом, а с Нурданским ханством, бывшим ближайшей частью протектората Мерэль. И эти скоты не преминули напасть. Просто пограбить. Когда второй ушёл на помощь третьему, они оставили одну когорту на своей границе. Кочевники вырезали всех. Отыгрались за унижения, так сказать. Ведь уже больше пятидесяти лет они не могли пробраться в империю -- умывались кровью на границах. А если попадали, то назад не возвращались. В общем, тогда, как это не пафосно звучит, в Аллерии воцарился хаос. Разрозненные отряды кочевников, регулярные войска Версдарцев, их же дезертиры, остатки Марсальской армии... Слоёный пирог, кошмар для живших там людей. Многие ведь не хотели уходить. Да и многим ли было, куда идти?
Версдарцы обломали зубы об крепости на пути в метрополию. Понесли громадные потери, пытаясь войти с севера в Каранмак. А кочевники и не пытались, не было у них такой цели. Они вообще достаточно быстро вернулись к себе с награбленным. Очень... недальновидно. Уже на следующий год степь заполыхала. Не знаю, чем они разозлили Версдарцев, но доходили слухи, что все и так-то немногие города Нурдана спалили дотла.
Что было там дальше, я не знаю. Я остался в Каранмаке. Здесь было легче обороняться. Да и большую часть сил Версдарсцы бросили против метрополии. Удар, в котором погибли седьмой и пятый как раз и должен был принести войну на земли Версдара. В какой-то мере это удалось. Хотя, не они были первыми... Вообще, сейчас кажется, что события следовали одно за другим, а на самом деле... К примеру, мало кто помнит, что до отправки пятого, седьмой легион уже больше двух лет действовал на территории врага. Война на коммуникациях -- они грабили вражеские обозы, уничтожали небольшие отряды, скрывались от крупных... Эти победы активно использовали внутри империи для пропаганды. Вообще, смутное было время. За войну собрали и вооружили шесть! новых легионов. Три перемололо в боях за метрополию. Новые второй и третий, вместе с почти полностью обновлённым из-за потерь первым и с восьмым сражались с основной Версдарской армией. С переменным успехом. А я бродил по Каранмаку. Выбираться в области, где велась война мне совершенно не хотелось. Тогда-то я и осел в одном месте относительно надолго. И тогда же нашёл друзей. Потом было относительное затишье, лет наверное пять. Кое-кто из жителей даже вернулся в Аллерию... Я тоже собирался отправиться в путь. А потом снова грянуло. Ещё жёстче, ещё яростнее. Это было уже в конце войны. Кажется, имперские войска в то время даже смогли продвинуться достаточно глубоко внутрь Версдара. И снова -- удар в спину. Мерэльская армия под стенами крепостей метрополии... Вообще, чем-то мне та война напомнила пятнашки (я на секунду задумался над этим словом, но память Тэля услужливо подсказала похожую игру). Имперские легионы развернулись вслед Марсальской армии, а Версдарцы ударили двумя колоннами -- в сторону метрополии и по Мерэлю. От метрополии они потом отвернули и пошли на Каранмак. Имперские войска... Не успели в метрополию. Большинство полисов было разрушено... Однако Мерэльцы сами загнали себя в ловушку. Спереди на них обрушились гномы, а сзади догнала имперская армия. Тогда Мерэльская армия перестала существовать. Там же погиб сын Светлейшего Князя. Именно он и командовал. Не знаю, на что он надеялся... Однако он бросил остатки армии, а сам со свитой бросился бежать. Его догнали. Он сдался, видимо, рассчитывал на то, что наследнику престола ничего не сделают. Просчитался... Его судили, за жестокость в отношении мирного населения (население полисов вырезали почти подчистую, причём не гнушались ничем...) и казнили. Версдарцы поступили с самим Князем куда жёстче... Говорят, его казнь продолжалась три дня...
Полностью уничтожены, конечно, ни Мерэль, ни Марсаль не были. Однако эльфов в Мерэле вырезали почти под корень, а из восьми Марсальских полисов уцелел только самый северный -- Окитон.
Неожиданным для самих Версдарцев стало выступление Унторнцев. Княжество было, конечно, маленьким, однако судя по дальнейшему ходу событий, нанесло Версдарцам солидный урон. Подкреплений из Магократии Версдарская армия больше не дождалась. А дальше... Дальше был поход седьмого и пятого легионов... Были схватки на Аллерийской равнине, уже почти пустыни. Версдарцы несколько раз пробовали на прочность границы Каранмака (вновь нахлынули невесёлые воспоминания. Вспомнился жизнерадостный Алмиэрик. Вихрастое желтоволосое чудо... Однако, я вновь сосредоточился и прервал затянувшуюся паузу)... Прорваться они не смогли. А потом было решающее сражение в пустыни. Положили свои жизни первый, третий (второй расформировали из-за потерь, остатки добавили к третьему), четвёртый и восьмой легионы... Ха, целых четыре. А на деле, наверное, тысяч двадцать-двадцать пять человек... Меньше, чем два довоенных пограничных. И остатки Версдарцев. Тысяч пятнадцать, наверное. Но, сколько бы не было обычных людей, эльфов и гномов, с ними были сильнейшие маги. Архимаг Териссор, магистры Мавер и Касориус из империи. И тёмная пятёрка, к тому моменту уже четвёрка, -- генералы Версдара. Плюс все остальные, не столь известные, кого смогли собрать обе стороны. Генеральное сражение, как же (захотелось сплюнуть от горечи)! Победителей не было. Был Разлом. Собственно, как и в случае с пятым и седьмым, никто толком даже не знает, что там случилось. Это уже позже там побывали люди и принесли вести о Разломе... Намного позже конца войны.
После были, конечно, и другие сражения. Сколько-то людей уцелело с обоих сторон, не в генеральном сражении, конечно, кое-кто даже смог добраться до своих. Да и кроме сражавшихся, на равнине было немало солдат. Заблудившихся, потерявшихся, дезертировавших... Выполняющих какие-то небольшие задачи... Но воина была уже кончена, даже если солдаты ещё продолжали сражаться. Некому стало вести их за собой. Империи больше не было. Мерэль, по слухам, распался, раздробился ещё сильнее, чем раньше. Что в Версдаре -- неясно, однако если бы там все было хорошо, мы бы об этом давно узнали. Мы все об этом бы узнали...
***
Я замолчал. Остальные тоже ехали молча. Видимо, мой рассказ произвёл на них впечатление. Мне было о чем подумать. Едва ли не больше, чем спутникам. Когда я начинал свой рассказ, я помнил о той войне не так много. Да и воспоминания эти были как за мутным стеклом и оставляли равнодушным. А по мере того, как я рассказывал... События вставали, выплывали из глубины моей памяти. Не приходилось сомневаться, что всё, о чем я говорил, видел и слышал когда-то именно я. Даже если это были сплетни и слухи. Но я жил во время этих сплетен и слухов, слышал их "из первых уст". Я помнил Аллерийскую равнину цветущей и прекрасной. А потом безжизненной и серой... Я снова содрогнулся от этого воспоминания. Оно вызывало равное отвращение и у меня-прежнего, и у меня-нынешнего. И я испытывал негодование по поводу того, что равнину превратили в пустынь. И почти физическую боль от того, что я даже не попытался помешать этому случиться... Да, скорее всего, у меня бы ничего не вышло. Да, это был я-тогдашний. Однако я не сомневался, что я-Игорь испытывал бы такие же чувства. Не знаю, что сделал Арагорн... Как он этого добился... Однако я чувствовал этот мир родным для себя. Может быть, даже более родным, чем Землю...
Нет, у меня не было розовых очков, отнюдь нет. Я прекрасно понимал, что в этом мире полно своих подонков. Что благородные рыцари и прекрасные принцессы -- персонаж сказочный, а не фэнтезийный (тут я посмотрел на Астерь и слегка усмехнулся)... Но... В этом мире мне хотелось жить. И были ли тому виной воспоминания убитого эльфа, или моё собственное "романтическое настроение", это не меняло результата. Мне хотелось дышать, хотелось лежать летом на зелёной прогалине посреди леса, подставляя лицо под тёплые солнечные лучи, хотелось скакать по освещённой луной дороге, чтобы ветер бил в лицо... Смеяться, плакать, любить... Просто жить. Перед глазами вновь вставали яркие, настоящие образы, принесённые памятью эльфа... Такие живые. Как там говорил Леголас, для эльфов прошлое всегда живо? Или я что-то путаю? Не знаю, но те воспоминания для меня и правда были реальными. Я мог вспомнить всё, до последней чёрточки.
Мысли скакнули на другое. Теперь, пожалуй, у меня появился серьёзный стимул выполнить сделку с Арагорном. И не ради мифического приза, а просто потому, что этот мир мне стал близким и родным. Интересно, просчитал ли этот странный бог (или кто он там?) такие последствия? Манипулировал ли он мной сознательно? Странно, мысль об этом совершенно не вызывала неприятия. Не потому, что я готов мириться с навязыванием чужой воли, а потому, что считал это честной сделкой. Я считал призом то, что этот мир постепенно становился для меня своим. А ведь по завершении сделки мне полагается ещё и бонус. И я больше чем уверен, что Арагорн не станет обманывать и отделываться от меня, даря какую-нибудь бесполезную "яркую висюльку", как колонизатор индейцу. Что-то подсказывало мне, что он выше этого. И что награда будет действительно стоящей. Другой вопрос, смогу ли я сразу это оценить. Почему-то я не сомневался, что перебросившая меня в этот мир сущность обладает весьма странным чувством юмора.
Мы ехали, а я размышлял. Размеренная рысь в новом теле совершенно не ощущалась, эльф сидел в седле спокойно и не напрягаясь лишнего. И наверняка, не доставляя неприятных ощущений своей лошади. Дорога по большей части петляла по перелескам между возделанных полей. Кажется, такие перелески служат неплохой защитой от ветра, впрочем, точно сказать не возьмусь. Пару раз мы обогнали крестьянские телеги, один раз мимо проскакал какой-то всадник, по виду один из местных чиновников средней руки.
Тревожить лиару не хотелось; когда мне наскучило наблюдать за дорогой, я пристал к Жаку, чтобы он чему-нибудь меня научил. Тот сначала выразил недоумение по поводу того, что я после стольких лет решил поучиться магии, тем более у него, когда есть возможность учиться у магистра. Я объяснил, что до войны как-то не считал особенно необходимым уметь колдовать, а после неё стало достаточно сложно найти учителя. Сам понимал, что объяснение корявое, однако Жак вроде бы поверил. Вопрос по поводу обучения у магистра я снял, сказав, что того все равно рядом нет, да и не предвидится в ближайшее время, а скоротать дорогу с пользой -- что может быть лучше. Жак выразительно хмыкнул, глянув на лиару у меня за спиной, однако от возражений воздержался. И, то ли со скуки, то ли вняв моим просьбам, взялся обучить меня простенькому плетению заклинания сна. Действовало оно только на теплокровных животных и людей, было достаточно простым и легко исполнялось с минимумом энергии. Конечно, усыпить в таком виде оно могло разве что мышь, однако для тренировки было самое то.
Я заворожённо следил за тусклым кружевом заклинания, срывающимся с руки Жака. Да, разумеется, память эльфа могла подсказать тысячи случаев, когда он видел куда более впечатляющее применение магии, но... С одной стороны, это была именно память, пусть и фотографически точная, а с другой... Я, тот, который не был эльфом, ещё не утратил детского благоговения перед настоящим волшебством. И не видел сейчас ни малейшей причины отказать себе в маленькой слабости -- восхититься магическим искусством. Тем более, внешне это никак не проявлялось. Моё умение видеть магические плетения оказалось практически бесценным -- оно давало возможность не только прослушать теоретические объяснения по устройству и работе заклинания, а и увидеть само кружево. Кроме того, я понял, почему плетение называется именно так. Тонкие нити силы вытягивались, кажется, из пальцев и следовали за ними, как нитка за иголкой вышивальщицы, перекрещивались, сливались, повинуясь малейшим движениям. Меня поразило изящество этих действий. Чем-то оно напоминало движения палочки в руках виртуозного дирижёра и я явственно понял, почему магию зовут искусством. Я осведомился у Жака, почему он именно "плетёт", а я могу активировать свои заклинания буквально одним жестом. Жак рассмеялся и сказал, что движения пальцев -- действие чисто вспомогательное, на самом деле плетение создаёт разум, и на определённом уровне мастерства в них отпадает необходимость. Причём это касается как практики отдельного заклинания, так и общей подготовленности мага. К примеру, я могу запускать свои плетения жестом, поскольку очень долго их практикую, а вот магистр, к примеру, способен создать вообще любое не слишком сложное заклинание без каких-либо вспомогательных действий, просто усилием воли. Однако, для объяснения ученикам, он наверняка будет "плести" их пальцами -- для наглядности. Ведь если даже человек не видит плетения (а маги, не задействуя заклинания или артефакта истинного зрения могут только приблизительно чувствовать магические потоки вокруг), он способен его повторить, если знает общий принцип, как соотносятся движения пальцев с движениями силы и собственно жестовый "рисунок" заклинания. Можно, конечно, использовать и схемы, показывающие фигуру, в которую нужно сплести силу (свою силу маг видеть после небольшой тренировки способен), однако нарисовать схему, показывающую этапы плетения значительно сложнее, чем показать последовательность жестов. Не говоря уже о том, что для слабого мага жесты сами по себе -- неплохое подспорье в деле формирования кружева. Есть и иные способы -- активация с помощью рун, слов-ключей, магических печатей и тому подобное. У каждого способа есть последователи, есть свои достоинства и недостатки, а хороший маг должен владеть в той или иной мере всеми (тут я чётко осознал, что черта с два у меня получится "быстро обучиться магии", как пишут в некоторых книгах). И именно эти "вспомогательные приёмы" и породили множество суеверий, связанных с тем, к примеру, что маг не может колдовать со связанными руками и с кляпом во рту. Разумеется, подобное, кроме того, что лишает возможности использовать привычные приёмы, ещё и способно здорово повлиять на концентрацию... однако теоретически, для волшбы магу нужно только его сознание и наличие энергии. Разумеется, только теоретически.
Как бы то ни было, я достаточно быстро освоился с плетением "руками". Принципы были простыми, почти интуитивно понятными, пример был перед глазами. Дальнейшее было делом техники. Помогло то, что у меня были пальцы эльфа, к тому же виртуозного музыканта, поэтому проблем не только с координацией движений пальцев, но и со скоростью плетения не было никаких. А уж когда выяснилось, что плести можно несколькими пальцами одновременно, стало совсем хорошо. Жак мог плести четырьмя одновременно. Я -- десятью. Почему-то вспомнился "слепой десятипальцевый метод" печати на клавиатуре. Благодаря моему преимуществу, даже с учётом опыта, у Жака на сонное заклинание уходило около минуты, а у меня -- секунд тридцать. Впрочем, на мой взгляд, это все равно долго. В ответ на мои слова об этом Жак напрягся и выдал плетение секунды через четыре, без всяких жестов. Правда, оно получилось бледненьким и немного кособоким, однако результат был, как говорится, на лицо. Потом ученик мага объяснил мне, что чем выше уровень мастерства, тем меньше вспомогательных инструментов нужно магу даже для мощных заклинаний. Однако все же в некоторых могучих заклинаниях используют не только жесты, слова и магические фигуры, а ещё и всякие вспомогательные материалы, облегчающие работу с энергиями. Травки, чешуйки магических животных, да мало ли. Это простейшие заклинания можно наполнять собственной энергией и ни о чем не париться. А вот для вызова вихря, к примеру, если не озаботиться приготовлением вспомогательных материалов, силы придётся тратить раза в три больше. Впрочем, это Жак знал чисто теоретически, поскольку после войны идиоты, не переставшие творить высокоэнергетические заклинания довольно быстро вымерли. Как динозавры. Я ухмыльнулся, сравнив Разлом с внезапно надвинувшимся ледником.
Как бы то ни было, сон у меня достаточно быстро получился. Убедившись, что правильно создаю кружево (и уменьшив время его создания секунд до двадцати пяти), я решил немного пошутить. Я уже знал от Жака формулу, по которой связана сила заклинания с размером заклинаемого, а так же зависимость времени сна от вложенной силы и решил для пробы уложить Жака минут на пять. Ехали мы в колонну по двое, Жак ехал рядом со мной, поэтому хорошо видеть мог только ближнюю, правую руку. Воспользовавшись этим, я сплёл заклятие левой рукой (потратил больше минуты!) и кинул его в Жака.
--
Так и знал, что ты решишь попробовать, -- ехидно прокомментировал Жак, широко зевнув и потирая глаза. - Я забыл тебе сказать одну ма-а-аленькую деталь. В формуле, по которой высчитывается количество энергии, необходимое для срабатывания заклинания в зависимости от размера объекта, есть такой ма-а-аленький коэффициентик пропорциональности... Две целых, семьдесят один восемьдесят два... - тут эта ехидна кинул в меня своё заклинание. На некоторое время я выпал из жизни.
--
Как спалось? - Все так же ехидно поинтересовался стоящий рядом Жак, глядя мне в лицо. Рядом, улыбаясь, стояли остальные, а чуть позади жевали траву лошади.
--
Спасибо, неплохо, - машинально отозвался я. Судя по тому, что ничего не болело, упасть мне все-таки не дали. А судя по положению солнца, дремал я все-таки не долго, хотя рядом уже потрескивал небольшой костерок. - Долго я спал?
--
Полчаса, примерно. - Ответила Астерь, глядя на меня смеющимися глазами. - А мы, как раз, решили привал устроить, все равно обедать уже пора.
Я встал и пошёл в сторону лошади. И обратил внимание на отворачивающихся, пряча улыбки, гвардейцев. Попытался понять, что не так. И ощутил какую-то странность на коже лица. Шагнул к бегущему недалеко ручейку и посмотрел на своё отражение. Дети, блин. На лице у меня была нанесена сине-белая "боевая раскраска". Очень экспрессивно, надо признать. Большой V-образный рисунок, начинающийся на лбу и заканчивающийся на щеках. Синий с белой окантовкой. Память Тэля подсказала, что маски с таким знаком носили дроу, служившие в элитной диверсионной группе "Синих стрел" (как оригинально...) протектората Мерэль. Группа была достаточно известной и частенько использовалась в акциях устрашения. Шутники... Впрочем, и я не лучше. Я ведь первым кинул в Жака заклинание. Впрочем, улыбка вышла немного грустной. В памяти Тэля была пара встреч с жертвами устрашения Синих стрел. И это было отвратительно... Хорошо ли, что нынешняя молодёжь не помнит об этом ужасе войны? Знают, наверное, из старых баек-страшилок, да не очень-то верят. Ах, дети-дети... Я поймал себя на мысли о том, что начинаю думать о едущих со мной людях с высоты лет прожитой Тэлем жизни.
Я аккуратно умылся и вернулся к спутникам.
--
Не шути так больше, пожалуйста. Синие стрелы были ужасом войны, от которого не укрыться даже в глубоком тылу. - Обратился я к Жаку. - Поверь мне, я знаю, о чём говорю. И это не подходящая тема для шуток. - Жак серьёзно кивнул. - Впрочем, - тут я улыбнулся, - ты меня здорово поймал!
--
А то!
--
А что бы ты сделал, если бы я не стал колдовать? Я ведь потом мог попасть впросак, не правильно рассчитав необходимую энергию. - Жак пожал плечами.
--
Если бы ты не напал, я бы тебе об этом рассказал, через часик. Знаешь, - лицо его стало задумчивым, - я ведь поступил с тобой в точности так, как учитель со мной. И попался я в своё время так же. Заклинание-то безобидное, вот и думаешь, мол, побалуюсь немножко, все равно же ему ничего не будет. Только вот моё заклинание учитель просто рассеял. И пошутил по-другому. - По губам Жака ещё долго блуждала мечтательная и добрая улыбка. Видимо, парень любил своего учителя.
Через час, поев и "побродив по кустикам", мы снова тронулись в путь. Было спокойно, мирно, уютно. Время от времени шутили, перебрасывались фразами или просто молчали, думая о своём. И давно мне не было так хорошо... О, как же давно я не мог расслабиться и отдохнуть от напряжения, от необходимости кого-то из себя строить, что-то кому-то доказывать... А вот с этими людьми, с большинством из которых я был знаком всего сутки, было почему-то просто и понятно. Может, оттого, что я всё ещё подсознательно воспринимал их, как подростков, но мне кажется, потому, что меня приняли в компанию. И это здорово!