Аннотация: комменты в общий файл. Здесь - НЕ ПРАВЛЕННОЕ.
--
Глава 8, в которой герою понижают самооценку, и он узнает много нового о религии Элиры
К вечеру мы въехали в небольшую деревеньку. Двигались мы в хорошем темпе и в столицу собирались прибыть к обеду или к вечеру на четвёртый день пути. Впрочем, пренебрегать элементарными удобствами никто не собирался, поэтому на ночь мы решили остановиться здесь, в небольшом придорожном трактире, хотя пока окончательно не стемнело, могли бы ехать ещё час-полтора. Один из гвардейцев направился в конюшню, присмотреть, как устроят наших лошадей, вновь помрачневшая к вечеру Астерь (я начал всерьёз беспокоиться о её душевном здоровье -- на лице у неё залегли тени, она даже как будто осунулась, да и разговаривать почти перестала, а если её спрашивали, старалась отвечать односложно. Впрочем, возможно, дело в том, что она мало спала этой ночью -- дай-то бог!) вместе с оставшейся охраной направилась наверх, в комнату, а Жак остался с трактирщиком, распорядиться насчёт ужина. Я тоже задержался, чтобы выбрать себе на ужин тушёное мясо с овощами и поднялся посмотреть свой "номер" оплаченный принцессой. Я бы мог сделать это и сам, однако она заявила, что пока я путешествую с ней, платить будет она -- уж точно не обеднеет. А вот за мой кошелёк она не столь уверена. В комнате оказалось чистенько, из мебели -- односпальная кровать, тумбочка и пара стульев. Есть я спустился в общий зал, Причём наслаждаться пищей пришлось в чисто мужской компании -- со мной ужинать сели только Жак и два гвардейца. Третий гвардеец дежурил в комнате рядом с принцессой, а сама она заказала еду в номер. Ели молча, разговор почему-то не клеился, а при взгляде на угрюмые лица гвардейцев даже у Жака пропадало желание шутить. Все как-то разом вспомнили о смерти короля и о приличествующем трауре...
После еды я постучался в комнату принцессы.
--
Войдите!
--
Ты как? - Я притворил за собой дверь. Астерь сидела в кресле у окна, на столике стоял поднос с недоеденным ужином. За окном было видно оранжевое закатное солнце.
--
Не знаю. - Последовала пауза. - Знаешь, я всегда считала себя сильной. С клинком в руках я была сильнее брата, да и многих других хороших воинов нашего королевства. У меня ведь всегда были лучшие учителя... хотя, как говорил дядя Алмер, я была очень талантлива. Помню, с какой гордостью он улыбался, когда я побеждала в поединках... Он был воином и воспитывал нас с братом, как воинов. - Она на мгновение замолчала. - Хотя, брата всегда больше интересовала политика. Помню, как дядя с неодобрением смотрел на отца, закрывшегося после смерти матери, с головой ушедшего в управление государством. Но открыто не осуждал. Помню, когда Алмер умер, я даже смогла не заплакать. Да, было трудно... Но я подумала, что он бы этого не одобрил. Помню, я потом полгода носилась по всяким закоулкам страны, пытаясь забыться в этом. Деррек, один из моих прошлых телохранителей, постоянно ворчал, что он уже староват для того, чтобы бегать по болотам и ползать по пещерам в поисках всякой нежити и нечисти. Хотя, чаще всего простого зверья. А я оправдывала себя тем, что помогаю крестьянам... Хотя сама понимала, насколько это глупо звучит. И что есть гораздо более подготовленные люди для таких задач. Да что там, зачастую крестьяне и сами бы вполне справились... Эринх, напротив, зарылся в книги. Изучал историю. А отец запил... Они ведь с герцогом были друзьями с детства. Не знаю, кто тогда должен был кому помочь. Скорее всего, мы просто должны были собраться все вместе, как нормальная семья. Впрочем, нормальной семьёй мы никогда не были... В конце концов, мне хватило смелости присоединиться к Эринху и поддержать его. А он поддержал меня. Мы тогда здорово сдружились. - Она тепло улыбнулась. - А в странствиях я познакомилась с Аллиной... Став моей подругой она мне тоже здорово помогла. А вот сблизиться с отцом ни я, ни брат так и не отважились. "Батюшка", "Ваше величество"... Мы так и держались от него на расстоянии вытянутой руки. А потом он запил. Да-да, крепко запил. И, как это не печально, конец его в последние годы был вполне предсказуем. Хотя, надо сказать, власть он держал все ещё крепко... Наверное. По крайней мере, несколько бунтовщиков на плаху отправил запросто. А теперь вот -- умер... И ведь, вроде, все равно не общались... Но, знаешь, такая тяжесть на сердце. - Я присел рядом и обнял девушку. Она устроила голову у меня на плече. Мокрые дорожки от глаз раз за разом набухали новыми слезами. - Я справлюсь, конечно... Но так тошно сейчас. Только и надежда, что на встречу с братом. Ты, наверное, считаешь меня истеричкой и плаксой?
--
Глупая ты. - Она подняла голову и посмотрела мне в лицо. Я ответил прямым взглядом и погладил её по волосам. - В таком положении плакать -- это нормально. Было бы куда хуже, если бы ты замкнулась в себе. Когда умирает близкий тебе разумный, испытывать эмоции -- это нормально. Плохо, когда приходится закрывать их ото всех внутри себя. Так и правда можно стать холодным и равнодушным. А этого я никому не пожелаю. - Я покачал головой. В памяти Тэля была пара случаев, когда с такими людьми приходилось общаться лично. Бр-р-р... - Так что плачь, маленькая. Не стесняйся меня, я всё понимаю. - Странно. Я чувствовал себя для Астери "старшим братом". И она, что уж совсем странно, с естественностью принимала меня в этой роли. А странно потому, что поначалу с интересом смотрела на меня, как на мужчину. А вообще, глядя на себя отстранённо, я удивлялся тому, насколько естественно я вписался на место братишки девушки. Приходящий в равновесие коктейль из личности и памяти Тэля и меня-прежнего именно как сестрёнку и воспринимал молодую человеческую девушку. Нет, наверное, немного напрягшись, я бы смог её воспринимать, как женщину, но вот только зачем?.. А Астерь тихонько всхлипывала, крепко меня обняв, как будто опасаясь, что я сейчас вскочу и убегу. Постепенно она успокоилась.
--
Ты считаешь меня слабой? - Неожиданно спросила она.
--
Нет. - Я внимательно посмотрел ей в глаза. - Истинная сила не в умении скрывать или вовсе не испытывать эмоции. Скорее... она в том, чтобы под влиянием эмоций не начать действовать неправильно. Не сделать того, о чем потом будешь жалеть. Или, наоборот, будешь жалеть о том, что чего-то не сделала.
--
Знаешь, ты странный. - Сказала она, уже окончательно успокоившись. Да, пожалуй, эта девушка действительно была сильной. - Даже с Аллиной я сошлась не так быстро. А ты буквально ввертелся в мою жизнь. И я, признаться, этому очень рада. Жак чудесный парень, но даже его весёлость мне сейчас мало помогала. А вот твоё спокойствие и задумчивость помогли мне собраться. Грустно, конечно... Думаю, печаль из-за отца будет со мной ещё долго. Все время кажется, что нужно было бы говорить, действовать по-другому... Многое недосказано... - Она покачала головой. - Наверное, так всегда, когда уходит кто-то близкий. Жалеешь, что ты больше не успеешь сказать ему что-то. Сделать с ним вместе... Что он больше не поддержит тебя в трудную минуту, что у него больше не спросишь совета. - Она помолчала, задумавшись, а потом резко сменила тему. - А у тебя есть любимая?
--
Была... - Я вспомнил лицо Наташи.
--
Её убили?
--
Нет, почему же... Несчастный случай.
--
Наверное, тяжело терять любовь, когда знаешь, что она могла бы быть с тобой вечно...
--
Тяжело. Хотя вряд ли мы были вместе вечно, человеческая жизнь не бесконечна.
--
Человеческая? - Астерь невольно нахмурилась. Твоя возлюбленная была человеком?
--
Да... - Затянулась пауза. Астерь о чем-то размышляла.
--
Знаешь, пару дней назад я бы обрадовалась этой вести. И тому, что у тебя была возлюбленная-человек, и тому, что её уже нет. Я ведь, по первой нашей встрече, влюбилась в тебя. - Я усмехнулся.
--
Не в меня. В задумчивого эльфийского барда, в одиночку бродящего по королевству, где для эльфа совсем не безопасно. И влюбилась ты именно в образ, соотнеся его со своими романтическими мечтами.
--
Так ты все знал -- принцесса рассмеялась и погрозила мне пальцем. - И делал вид, что ни сном, ни духом? Ах ты... нехороший эльф.
--
А что мне было, провоцировать тебя на дальнейшие действия? И принесло бы это кому-то из нас счастье?
--
Ну-у-у... Нет, наверное. Вот и ещё одна причина быть тебе благодарной. Впрочем, я хотела сказать другое. Знаешь... ты мне стал кем-то вроде мудрого старшего брата. Который удержит от глупости, подует на порезанный пальчик, ласково погладит и утешит, если я заплачу, защитит от опасности. Не знаю, как ты к этому отнесёшься... - Она исподлобья глянула на меня. Видимо, это были мысли вслух, и, осознав, что она сказала, принцесса здорово смутилась.
--
Ой ли? Знаешь ты, как я отнесусь... - Я помолчал, лукаво глядя на девушку. - Ты ведь тоже стала для меня вроде младшей сестрёнки. Только вот, особенно-то не обольщайся, насчёт моей мудрости и возможности тебя защитить. В конце концов, какой особенной мудрости можно ждать от нищего странствующего барда? Уж наверное, будь я поумнее, устроился бы в жизни куда удобнее. А с острыми железками, которыми можно надеяться себя защитить, ты обращаешься явно получше меня. - Астерь серьёзно покачала головой.
--
Ты лукавишь. И живёшь ты именно так, как тебе хочется, причём наверняка смог бы жить с куда большим комфортом, пожелай ты того, да и в обращении с оружием ты вовсе не так уж прост. Впрочем, если тебе не хочется говорить о своих достоинствах, то и не надо. Главное, - она улыбнулась, - у меня появился ещё один замечательный братик. И спасибо тебе! После нашей с тобой перепалки у меня наконец-то оттаяло сердце.
--
Да не за что. Утешать сестрёнку -- первейшая обязанность старшего брата. - Я поднялся с подлокотника. - И вообще, поешь по-нормальному, - я махнул рукой на поднос с почти нетронутым ужином, - и ложись-ка ты спать! А то выглядишь, как приведение, а сама собираешься завтра утром выезжать.
--
Слушаюсь, дорогой брат, - усмехнулась девушка, вскакивая с кресла и отвешивая мне неглубокий поклон. Я погрозил ей пальцем.
--
Ладно, ешь, спи, а я пойду, пожалуй, ноги разомну. А то весь день в седле... До завтра!
--
До завтра! - девушка подхватила что-то с подноса и отвечала мне уже с набитым ртом. Все-таки ребёнок... Я покачал головой и вышел за дверь.
В общем, я решил прогуляться. Расслабился, блин. Хотел понаблюдать за закатом не из окошка трактира, а найти местечко получше. Доискался. День был слишком хорошим, чтобы его кто-нибудь не испортил. То, что это произошло, я понял не сразу. Сначала из-за поворота вышли трое рослых молодых людей в крестьянской одежде, о чем-то оживлённо переговариваясь. Меня они заметили, подойдя только почти вплотную.
--
Ух ты, смотри-ка, остроухий, - сказал первый, самого малого из троих роста (по подбородок мне), широкоплечий и светловолосый. - И чего ему здесь надо, интересно. - Тут стало ясно, что все трое в некотором подпитии. Парень внезапно озлобился и тон его стал не растерянно-ироничным, а злым. - Чего надо, чучело серокожее? У меня из-за таких как ты дед погиб, бездушная тварь!
--
Точно, точно. Если б не Мерзские (неизвестно, имел ли парень в виду "мерзкие" или Мерэльские -- сказанное звучало, как нечто промежуточное) эльфы, войны бы не было! - Поддержали его один из двоих похожих как две капли воды парней с каштановыми волосами. Они были уже близко, а я несколько растерялся, поэтому прежде чем я успел опомниться, меня обступили с трёх сторон, прижав к забору.
--
А ещё эти смазливые, дай им токо волю, всех баб перепортят. Те на них так и вешаются. - Зло сплюнул второй. В чем вина эльфов, если "бабы на них вешаются", было не особенно понятно. Тем более, Тэль помнил, что эльфы от человеческих женщин носы обычно воротят. По большей части, конечно, из снобизма, однако даже те, кто к людям вообще относились нормально (сам Тэль, в том числе), вынуждены были частенько, особенно останавливаясь в таких вот невеликих деревеньках, надевать при общении с женщинами маски снобов. Уж больно, по меткому выражению крестьянина, деревенские бабы "вешались" на обладающих экзотичной внешностью эльфов. Мне, к примеру, подносчица в трактире уже несколько раз, усиленно подмигивая, предложила потереть перед сном спинку (в комнате была невысокая бочка с водой, заменяющая ванну). Причём ложась спать, я собирался не только закрыть дверь на щеколду, но и подпереть стулом. Так сказать, "во избежание". Впрочем, размышлял я обо всем этом уже машинально, уклоняясь от града неумелых, но энергичных ударов, сыпавшихся на меня со всех сторон. Аргумент "про баб" оказался для пролетариата решающим, хотя скорее просто молодежи хотелось почесать кулаки...
Вот дёрнул же меня чёрт ввязаться в драку. Зачем-то блокировал удары, даже пару раз чувствительно заехал (особенно, ногами) своим обидчикам. А надо было сразу кидаться между нападавшими и делать ноги. Это я понял, когда меня наконец-то настиг удар огромного, похожего на молоток кулака светловолосого. В голове сразу поплыло и я пропустил ещё пару ОЧЕНЬ неприятных ударов в корпус, прежде чем смог продолжить закрываться. Впрочем, прежнего изящества уже не было и в помине, поэтому скоро пришлось уйти в глухую защиту, и все равно продолжить пропускать удары. Парни (не могу заставить себя называть этих детишек "врагами" или "противниками") радостно заголосили и с энтузиазмом продолжили. Впрочем, надо отдать им должное: били меня без применения подручных материалов. А на поясе у темноволосого я успел заметить широкий охотничий нож, а у светлого, кажется, торчала из-за пояса "голова" молотка. Однако, мне все равно приходилось оч-чень несладко.
--
Что тут происходит? - Вопрос был задан гулким и мощным голосом. Парни повернулись в сторону говорящего, а я устало привалился к забору.
--
Да вот, бездушный забрёл, свирар. Мы и решили разобраться по-свойски. Да вы идите, святой наставник, мы уже сейчас закончим. Так, - говоривший светловолосый попытался исподтишка ткнуть меня локтем в бок, - намнём ещё немного тёмненькому бока, и отпустим подобру-поздорову. Другое дело, - он выразительно поглядел на меня, - если он до утра не уберётся из деревни.
--
Что ты мне сейчас сказал, Ральм, повтори-ка? - Фигуру говорящего от меня по-прежнему загораживали парни, но вот от мягких ноток в голосе у меня по спине пробежали мурашки. - Ты мне сказал, что когда бьют разумного, моё дело сторона?
--
Ну да, нас...
--
Несвири! Чего ради в церковь ходите, на баб поглазеть! - Да что их всех на баб тянет, отрешённо подумал я. - Свир что заповедовал! Любить и уважать ближнего! Сочувствовать. И вы что, спали, когда я про другие расы рассказывал?! Что это за бредни про бездушного?
--
Ну, как же бредни... - Как-то неуверенно вступился за съёжившегося (а при его размерах это было трудно, поверьте) светловолосого один из тёмненьких братьев. Тут я наконец смог увидеть своего спасителя. И был он, надо сказать, очень внушительным -- на добрую голову выше меня, косая сажень в плечах, русые волосы до мочки уха, русая же бородка с ширину ладони и пронзительные голубые глаза. Одет он был в какой-то просторный балахон, делавший его ещё больше, а на груди болталась какая-то серебристая палочка на цепочке (как я выяснил позже, посеребрённая деревянная свирель). - ... наставник Гийон. - Как выяснилось, большую часть речи темноволосого я прослушал.
--
Ах, Гийон?.. - Спаситель недобро улыбнулся, отчего троицу передёрнуло. - Ну, с Гийоном я поговорю, когда он в следующий раз будет в Перелесках. А пока, знайте, что примарх-свирар сказал, что все разумные Элиры наделены душой. И для Единого равно любимы, будь то гном, эльф, человек или дракон! Ясно? - Местный "святой отец" сверлил взглядом троицу. Парни покорно опустили головы, но дальний от "батюшки" брат, надеясь, видимо, что никто не заметит, заехал мне в последний раз кулаком по рёбрам. От неожиданности я охнул и упал на землю. Мой спаситель быстро оказался рядом, мимоходом двинув своим уж точно пудовым кулаком моему обидчику в бок, отчего тот согнулся (я невольно посочувствовал, предполагая, какой должна была быть сила удара) и помог мне подняться. - Вы в порядке?
--
Да вроде бы, относительно. - Ребра, конечно, болели, на лице, я подозреваю, будет фингал, однако в общем и целом все могло быть куда хуже. Может, деревенские сдерживали силу? Или у эльфов крепкие рёбра?
--
Ах вы, несвири! Божьего человека обидеть хотели? Да как у вас, олухи, рука-то на барда поднялась? - Увидев что-то у меня за спиной, увещевал свирар потупившихся парней. Хотя почему "что-то"? Естественно, висящую там лиару! Я тут же перебросил инструмент вперёд, проверить, не повредил ли в драке. Вот ведь, странность! Во время боя я начисто забыл о гитаре. Да и она сама ничуть не напоминала о себе, совершенно не мешала двигаться. И, судя по виду, ничуть не пострадала, в отличие от меня. Я на пробу взял пару аккордов и с наслаждением вслушался в звучание своего великолепного инструмента. Цела, слава богу! Святой отец (или наставник, как говорилось на Элире) с интересом наблюдал за моими манипуляциями. А парни, бочком-бочком, поспешили улизнуть. Тут я спохватился.
--
Благодарю вас, свирар, простите, не знаю вашего имени.
--
О, не за что, право же. Это именно то, что мне следовало сделать в соответствии с тем, во что я верю. А зовут меня Сортан.
--
А я Тэль, приятно познакомиться.
--
Просто Тэль?
--
Предпочитаю, когда меня называют именно так. В конце концов, я простой бард.
--
Так уж и простой? - Сортан усмехнулся. - Судя по тому, как мастерски движутся ваши пальцы по деке, вы замечательный музыкант. Не хотите что-нибудь сыграть? Мне было бы любопытно послушать.
--
Сыграть?.. - Я задумался. Кисти не пострадали. Сыграть, пожалуй, можно. А вот как насчёт спеть? Я пару раз глубоко вдохнул, выдохнул. Вроде бы не больно. По крайней мере, не больнее, чем когда ничего не делаешь. - Ну что же, уважу просьбу своего спасителя. - Я усмехнулся, а свирар улыбнулся в ответ. - Только вот что? - В задумчивости перебрал струны. Настроение мне, конечно, подпортили. Так почему бы его не поднять? Зазвучали первые энергичные гитарные переборы...
Кто сказал, что страсть опасна, доброта смешна, Что в наш век отвага не нужна? Как и встарь от ветра часто рушится стена. Крепче будь и буря не страшна
Кто сказал один не воин, не величина, Кто сказал другие времена? Мир жесток и неспокоен, за волной волна Не робей и не собьёт она
Встань, страх преодолей, Встань, в полный рост, Встань, на земле своей И достань рукой до звёзд
Кто сказал живи покорно не ищи руна, Не летай и не ныряй до дна? Сталь легка, судьба проворна; грош тому цена Кто устал и дремлет у окна
Кто сказал борьба напрасна, зло сильней добра? Кто сказал спасайся, вот нора? Путь тяжёл, но цель прекрасна, как огонь костра Человек, настал твой час, пора
(Ария)
--
Хорошая песня. - Сортан поднял глаза к небу. - Энергичная, возвышающая. И... простая. Я ещё не понял, хорошо это или плохо. Но скорее все же хорошо. - Он задумчиво покачал головой. - Спасибо! Мне было очень приятно послушать, а уж как последователю треугольника -- вдвойне. - Он со значением коснулся свирели.
--
Кстати, свирар... Не могли бы вы мне в двух словах объяснить смысл религии треугольника? В моих странствиях мне как-то не довелось встретить человека, к которому подобный вопрос был бы уместен, а эльфы, к несчастью, в данном вопросе всегда были слабо осведомлены. - Я, если и лукавил, то лишь самую малость. Тэль, в отличие от меня, никогда не проявлял особенного любопытства в религиозном плане, поэтому его знания о "тихо главенствующей" на Элире религии треугольника (или церкви Возвышения, если говорить официально) ограничивались, главным образом, тем, что она есть, а так же существованием пророка Свира, бродившего по людским землям во времена сопливой юности (до пятидесяти лет) самого Тэля, который вроде бы, сильно повлиял на догматы религии. Но ни каков был этот человек, ни в чем, собственно, заключалось его влияние, Тэль не знал. Да, собственно, и знать не хотел. А вот мне было, признаться, любопытно сравнить с Земными религиями. Сортан бросил на меня лукавый взгляд, судя по всему, догадавшись, что я элементарно не был слишком уж заинтересован в религии, поэтому и не узнал о ней раньше.
--
Приятно видеть интерес к религии, даже чисто познавательный, в представителе вашей расы. Да и необычно, признаться, вы первый известный мне эльф, хоть светлый, хоть тёмный, хоть немного заинтересовавшийся подобной темой. У эльфов, кажется, есть своя религия, в которую вы, правда, не склонны посвящать посторонних, - Святоша мне подмигнул, а я припомнил, что у эльфов действительно была своя религия (причём, что характерно, у тёмных и у светлых -- разная), но и в ней Тэль не особенно поднаторел. - А вот я с радостью расскажу о своей. Только вот как начать, чтобы все уместить, и было коротко... - Он задумчиво покачал головой. - Хорошо, я попробую. Хотя, предупреждаю, совсем коротко не получится, потому что начать придётся издалека.
***
Итак, эту легенду рассказывал мне учитель. Он -- один из последних хранителей памяти о тех событиях, но даже до него эта история дошла со множеством прорех. Поэтому, пусть будет именно легендой. Нашему миру помогал родиться один разумный. Кем он был, человеком ли, эльфом ли, или кем-то ещё, история не сохранила. Главное, что он поднялся до уровня Творца и помогал родиться Элире. Ведь миры, как он говорил, не создают, им именно помогают рождаться. Они живые и первое время творят себя сами, об руку со своим творцом. Без него тоже можно, но молодому миру будет куда сложнее и мучительнее, он совершит много больше ошибок при взрослении.
Так вот, Творец говорил, что сравняться или превзойти его может каждый разумный. Если будет развиваться. Если пройдёт долгий и трудный путь, который, к сожалению, не многие осиливают. И чтобы пройти по этому пути, нужно тело, которое будет переносить его тяжесть. Нужен дух, который будет направлять тело, не позволять свернуть с выбранного пути. И нужен ясный и чистый разум, который поможет отыскать сам путь...
Пройдя же по этому пути, разумный будет становиться Творцом. Приближаться в силе и мудрости своей к легендарному Создателю, Творцу Всего.
Поэтому наша церковь и зовётся Церковью Возвышения. Мы стараемся направить человека на его Путь...
Символом же нашей церкви, по понятным причинам, служит треугольник с тремя равными гранями. И тремя вершинами. Дух, тело и разум.
***
Священник задумчиво покачал головой, убирая под одежду маленький треугольник из красноватого металла (со слегка сглаженными углами, по видимому, чтобы не впивался в тело), подвешенный на цепочке, который доставал для демонстрации.
--
А свирель? - Спросил я, заметив, что за время рассказа мы уже подошли к таверне. Священник приглашающе махнул рукой в сторону двери, кивнул трактирщику, когда мы проходили к крайнему столику у окна. На улице окончательно стемнело, а в зале был только какой-то спящий в обнимку с бутылкой крестьянин, на которого неодобрительно покосился Сортан. Усевшись, он продолжил.
--
Свирель досталась нам от учения Свира... Один из старых, из истинных джеммеле. Вы знаете, кто они?
--
Нет, признаться, никогда не слышал. - Священник задумался, а потом продолжил.
--
Вам известна история исхода?
--
Как вам сказать... Я знаю, что он был, и это, пожалуй, всё. Всё-таки, два с лишним тысячелетия -- порядочный срок даже для эльфов.
--
Два с половиной. - Поправил меня Сортан. - По крайней мере, летописи джеммеле датируют нынешний год две тысячи пятьсот тридцать шестым от исхода. Империя образовалась почти на тысячу семьсот лет позже. Итак, около двух с половиной тысячелетий назад наши народы пригласили. Мы были первыми.
--
Вы имеете в виду, что людей пригласили на Элиру первыми? - Сделав знак, что хочу что-то вклиниться в его речь, спросил я.
--
Да нет, я не об этом. Я о том, что мы все, эльфы, драконы, люди, гномы, разные малые народности, были первыми разумными в молодом мире. Нас позвали Элира и её Творец. Если уж спорить о первенстве, то оно принадлежит драконам. Их позвали лет за тридцать до нас. А эльфов лет через двадцать после людей. Впрочем, это все условно, ведь приход на Элиру новых разумных разных рас продолжался лет сто пятьдесят. Поэтому имеет смысл говорить только о прибытии в каком-то порядке первых представителей разных рас. Все наши предки были изгоями, по тем или иным причинам, поэтому первое время на Элире было жарковато, пока все не успокоилось. Но речь не об этом. Речь о джеммеле, первом людском племени, нашедшем Элиру. Тогда здесь ещё был Творец, тогда он ещё не устал от разумных этого мира, поэтому, сразу после обучения драконов он принялся и за людей. Разумеется, он никого не неволил, однако джеммеле и сами были мудрым миролюбивым племенем землепашцев, которое на их родине едва не истребили кочевые соседи, поэтому они учились у него с радостью. Он помог им стать на путь, а уходя, завещал помогать на пути и другим разумным. Драконов же он оставил наблюдать за порядком в мире... И, конечно, он познакомил и тех и других с молодой Элирой. Драконы должны были помогать ей с усмирением буйных "детей", а людям он просто указал, как жить с нею в гармонии. А сам, отправился дальше по своему пути. - Священник на мгновение прикрыл глаза и печально покачал головой. - Но Творец недооценил склонность разумных к усобицам. Они, беспощадные к себе и другим, раз за разом сталкивались лбами, боролись за власть, бросались во все тяжкие. Могучие, но миролюбивые драконы помогали молодому миру, чем могли, однако не успевали везде. Да и их нелюдимость тоже сказывалась, они не жили среди других рас, а свою волю другим навязывать силой не хотели и не могли. Поэтому, из-за их внешнего вида, другие расы стали их бояться и ненавидеть. Приписывали им жуткие зверства, которые кто-то где-то видел. Среди воинов-людей, так и вовсе, стало престижным "совершить подвиг" и "убить чудище". Драконы очень сильны. Но их было мало по сравнению с людьми и по натуре они -- одиночки. Да и слишком часто они были милосердны. Когда-то на нашем материке было несколько тысяч драконов. Сейчас же, в самом мире их едва -- несколько десятков, а может быть, и тех нет... Лет двести назад, работая совместно с Элирой, они нашли решение. Они смогли обрести способность оборачиваться в людей или других двуногих разумных, по одному дополнительному облику на дракона, однако когда это случилось, их было уже слишком мало. И хотя, в другом облике они могли заводить потомство, Причём дети тоже были драконами, до войны их численность так и не восстановилась. А теперь, наверное, и подавно -- вряд ли во всем мире остался даже десяток драконов. Они ведь старались прекратить войну, а потом и справиться с Разломом... Но что может сделать несколько десятков, пусть и очень могучих, существ с ненавистью, охватившей целые народы. - Он грустно замолчал. - Хотя, наверное, не будь их, война была бы ещё страшнее. Впрочем, мы отклонились от темы. Началось все с трактовки треугольника. Наш треугольник имеет такой вид, - он вновь вынул из-под балахона треугольник, положил перед собой одной из вершин к себе и ткнул поочерёдно в углы, - дух, разум, тело. Однако, если его поднять... - Он ухватил за цепочку, крепящуюся к середине одной из сторон. - Получается так:
--
В этом случае, получается, что тело находится внизу. Это и понятно, тело есть материя земная, на это символ и указывает. Однако, нашлись люди, которые стали говорить, что приземлённое, значит низкое, и от этого все поехало. В общем, история длинная, тёмная, не думаю, что она вам будет интересна. - Он вопросительно глянул на меня.
--
Если только это не имеет к свирели прямого отношения.
--
Прямого, пожалуй, не имеет, только косвенное, изложу вкратце. В общем, среди несущих учение Возвышения было уже много не-джеммеле, да и джеммеле -- не святые. Часть склонилась к мирскому, в результате, учение стало гнуться в сторону, выгодную власть имущим. На тех, кто остался верен изначальному учению, устраивали гонения, большинство джеммеле, не примкнувших к новому движению, погибли. Остальные рассеялись, стало понятно, что новое движение победило. Однако, так проходило время до появления того, кого мы называем Свиром. К тому моменту, как он начал активно проповедовать, новая "версия" учения порядком себя дискредитировала. Её часто использовали для утверждения власти, вот только наше учение никогда не было принято большинством людей. Видимо, оно было слишком сложным или не слишком применимым в повседневной жизни, к тому же, оно не сулит сиюминутной выгоды. И попытка обоснования власти через учение треугольника, сама по себе, оказалась провальной. Её пришлось изрядно подкрепить силой, что вызвало ропот в народе. Поэтому, когда появилась "новая" ветвь, которая, по сути, в основном возвращала и популяризовала старые трактовки, народ воспринял её с энтузиазмом. Свир, как адепт учения, привнёс, на самом деле, лишь то, что наставник учения Возвышения должен помогать. Не только поучать, но и показывать сам. Не делать за людей, конечно, а именно на своём примере демонстрировать, как что-то можно сделать (тут я невольно вспомнил притчу из нашего мира насчёт рыбы. Поделиться рыбой -- накормить на день, научить ловить рыбу -- накормить на всю жизнь. Или как-то в этом роде). Из-за этого он, а затем и его последователи обрели ещё большую поддержку и уважение в народе, как адепты, не гнушающиеся делать многое своими руками, особенно по контрасту с отвергавшими "низкую" телесную работу холеными жрецами "официальной" религии. А почему Свир и такой символ, свирель?.. Он всегда носил с собой серебряную свирель. Это была, наверное, единственная ценная вещь, которая у него была с собой. Ну, во всяком случае, куда более ценная, чем старая дорожная одежда и пара медяков в кармане, поданных прихожанами... Разумеется, не только носил, но и великолепно играл, когда для себя, когда для прихожан. Говорят, он спокойно спал на земле, не гнушался никакой работы, чтобы получить деньги на хлеб и был всегда готов выслушать и утешить. Собственно, эту обязанность все его последователи приняли именно вслед за ним, раньше это не вводилось в широкую практику. Кроме того, именно ему приписывают и возрождение почти уничтоженного ордена "слышащих Элиру". - Он замолчал, задумавшись.
--
А что это за "слышащие"?
--
А? Так я говорил, что Творец обучил джеммеле жить в гармонии с миром. В меру своих сил это стараются делать, конечно, все из последователей учения, однако у большинства это не строгий обет. Потому что не делать ничего вразрез с гармонией мира -- это сложно. Очень сложно.
--
Как это? Что значит, не делать ничего вразрез?
--
Ну, к примеру. Ты в лесу. Тебе нужен костёр и пища. Твои действия?
--
Ну, отправлюсь на охоту, вернувшись, соберу валежника, сделаю кострище на месте, где оно не повредит деревьям, приготовлю добычу, после чего потушу огонь, засыплю кострище и отправлюсь дальше.
--
Хм. А при убийстве животного на охоте ты что сделаешь?
--
Сначала попрошу у матери-природы прощения, убью животное и поблагодарю мать-природу.
--
Вот. И это ты, эльф. У вас это в крови. И поэтому лес вас уважает и помогает вам. Ходите бесшумно, не оцарапаетесь в зарослях, всегда найдёте в лесу воду. А вот к человеку обычному, который может сломать ветку для костра и охотиться только забавы ради, лес отнесётся совсем иначе. Но... Слышащие, они в куда более глубокой гармонии с лесом. И не только с лесом, с миром вообще. Слышащему скорее всего не понадобится даже разводить костёр, чтобы согреться -- мир подскажет ему уютное и тёплое место. Слышащий, если все-таки будет жечь огонь, сначала спросит у мира, где он ему не помешает. Охотясь ради пропитания, он спросит у мира разрешения и указания. Чья смерть принесёт миру меньший вред, а то и вовсе - пользу. И так, во всем. И не только в лесу. Иногда мир просит у слышащих помощи, где не может справиться сам, иногда они у него. Ну, это не говоря о том, что даже ты, да что там, даже ни один светлый эльф не сравнится со слышащим не только, к примеру, в горах, но и в родном лесу. Более того, если слышащий не захочет, его попросту никто не заметит. - Он задумчиво покачал головой. Впрочем, сейчас они -- лишь старая легенда... Говорят, после образования разлома они, все как один, рухнули без чувств, пытаясь помочь миру... И земля сомкнулась над ними, так что теперь они не спят где-то в глубине, пытаясь помочь миру, а мир защищает их и не даёт им умереть... Хотя это, всего лишь, легенда. Точно известно только, что после окончания войны никто ни разу не видел слышащего. Ещё одно понятие из разряда повседневного перекочевало в легенды... - Я слушал ставшего необычайно задумчивым священника, прихлёбывая из кружки квас и думая о том, что Элира все больше и больше обрастает легендами и становится похожей на волшебную сказку... С одной стороны, мысли о том, что мир -- живой, высказывали и у нас. С другой... Мир -- девушка... Драконы-хранители... Слышащие, чем-то напоминающие легендарных друидов, только глубже, куда глубже. Само понятие, что ты можешь спросить что-то у мира, а он тебе ответит... Все это действительно больше походило на сказку, чем даже на фентези. Подняв глаза, я встретился взглядом с улыбающимся священником. Он как-то изменился, в глазах пряталась хитринка. - Ты странный эльф.
--
Мне говорили. А в чем дело?
--
Последние несколько минут я обращаюсь к тебе на "ты". Любой из представителей вашего племени, известных мне, светлых, правда, уже давно бы возмутился по этому поводу. Ну, или, как минимум, выразил неудовольствие. У вас это в крови. А тёмные эльфы, насколько мне известно, в этом отношении даже хуже. - Он хитро уставился на меня. Я несколько секунд недоверчиво смотрел на него, а потом расхохотался, не в силах удержаться.
--
Ох, Сортан! Давно меня так не смешили! - Сказал я, немного отсмеявшись, вытирая выступившие слезы. - Вот ты вроде умный мужик, а простых вещей не понимаешь. И, главное, сказал с таким видом, как будто, как минимум, вселенский заговор раскрыл!
--
Да что я такого сказал? - Насупился он. Сразу стало видно, что несмотря на умные речи и внушительный размер, он ещё очень молод. Ему, наверное, и двадцати пяти ещё нет.
--
Подумай. Я шатаюсь по дорогам уже уйму лет. Многие люди и вовсе столько не живут. Поэтому?.. - И, уловив на его лице вспышку понимания, продолжил. - Правильно, могу общаться как угодно. И на "ты", и на "ты, козел!", - сымитировал я заплетающуюся речь пьяного. - Я же в трактирах за деньги выступал. И если б на все остро реагировал, давно бы уже где-нибудь под кустиком прикопанный отдыхал. И уж обращение на ты точно не доставляет мне ни малейшего неудобства. - Мой собеседник пристыжено застыл.
--
Извини, что ли.
--
Да за что? Ты мне не сказал ровно ничего оскорбительного. Ну, подумаешь, ошибся. Банально не хватило житейского опыта, а это дело наживное. Скажу больше, мне было очень приятно и интересно с тобой пообщаться. Ты великолепный рассказчик. - Мой собеседник покраснел и ещё сильнее смутился. - И это не лесть. Ладно, - я зевнул, прикрывая рот. - пора и честь знать. Завтра рано вставать, ехать в столицу. - Мой собеседник встрепенулся.
--
Вы... Ты в столицу?
--
Ага.
--
Надолго? Я тоже скоро там буду, - он ещё раз смутился, видимо, ему хотелось встретиться ещё раз, а повода вроде-бы не было. - Меня учитель вызывает.
--
Пока не знаю. Может, на неделю или на несколько. - Я улыбнулся. - И мне было бы приятно встретиться с тобой ещё раз. - Вопросительно взглянул на него. Сортан верно понял мой взгляд.
--
Я буду там дней через пять-шесть. А остановлюсь при соборе Возвышения. Спроси меня там, если захочешь встретиться.
--
Хорошо. Ещё раз спасибо за то, что мне помог. Пока. - Я протянул руку, поднимаясь, и только потом сообразил, что непроизвольно произвёл жест с Земли. Действительно, пора спать, голова уже перестаёт соображать. Впрочем, Сортан с улыбкой пожал мне руку, не выказывая удивления.
--
Не стоит благодарности. Пока! - Он тоже поднялся и направился к двери.
Я с облегчением стянул сапоги, повесил на стул одежду и вытянулся на кровати. Отрубился я моментально. Всю ночь мне снилась нехоженая живая природа. Сначала лес, потом горы. И за каждым кустиком мерещились глаза какого-нибудь старичка в идеальном снайперском камуфляже и шапке с корешками поверху. А под конец приснилась морда дракона грустно глядящая на меня выразительными зелёными глазами...