Мой кудрявый мальчишка, что с тобой стало?
Мой герой, отчего я больше тебе не нужна?
Ты стал слишком взрослым, ты улыбаешься грустно,
И глаза твои серо-сине-зеленые не такие уж яркие.
Мы не будем сидеть на крыше и петь песни "Битлз",
Мы не будем смотреть на закат и пускать пузыри
Такие радужные, как твои безумно разноцветные глаза,
Мы просто не будем, да и "нас" уже не существует.
Но я буду помнить все твои сказки, все твои строки,
Все твои сны, рассказанные мне туманными утрами,
Все шрамы на коленках, все родинки на смуглой спине,
Все заусенцы на пальцах, все мозоли от струн.

И нашу аллею зеленую в маленьком скверике на углу,
По которой скоро будут бегать ножки человечка,
Который станет называть тебя папой, папочкой,
Который будет просить рассказать ему сказки,
И ты расскажешь другие, не те, что рассказывал мне,
Они будут светлее, добрее, они будут с к а з к а м и.
Ты споешь ему песни про лето, про небо и солнце,
А я буду прятаться в кустах и слушать твой голос,
Глотать и, как губка, впитывать в себя каждую ноту,
Поглощать порами кожи твой чуть хриплый баритон,
И сидеть так в кустах, пока не затекут ноги-предатели,
И возвращаться мысленно в свой маленький рай.

И допевать за тобой все строки, заканчивать мысли,
Заканчивать нелепо, абсурдно, как кончилось лето.
Лето радужных пузырей, крыш и песен "Битлз",
Лето маленького счастья, прошедшего бесследно.
Казаться веселой и пробовать радоваться жизни,
Приветливо улыбаясь тебе с другой стороны улицы,
Но не сметь окликивать тебя, не сметь махать рукой,
Не смотреть на тебя слишком долго, когда ты с ней.
Опускать ресницы и дальше шагать по бульвару,
Глядя в лужи под ногами, они ведь тоже радужные,
Лужи отражают души, и моя заплыла бензином,
Задохнулась под тоненькой масляной пленкой.

Играть в "гляделки" с асфальтом, чтобы не видеть
Глаз твоих разноцветных, в ответ улыбающихся
Так робко, как будто мы совсем не знакомы, так тихо,
Будто не было лета, и закатов, и струн гитарных.
Мне дождь поет теперь песни "Битлз", мне ветер
Рассказывает сказки по вечерам на пустом чердаке,
Мне одеяло греет холодные пальцы, глушит кашель
Надрывный, осенний, пришедший вдруг с простудой.
Одну за другой глотать таблетки - чтобы уснуть.
"Ты мог бы мне сниться и реже" - вспоминать строки
Ахматовой, которую ты не любил. А сборник стихов ее
Лежит на тубочке у кровати открытый - тебе назло.

Тебе назло я в детстве останусь, посреди одуванчиков,
Васильков и ромашек, облаков и маленького рая.
И пусть он теперь пустой, он хранит еще твой запах,
В нем каждый цветок помнит твой голос, твой смех.
Мой кудрявый мальчишка, пора нам прощаться,
Я повешу на рай табличку "закрыто", ведь ты больше
Туда не вернешься, я знаю, и даже не за чем верить.
Не за чем ходить по той самой улице, совсем ни к чему
Возвращаться в наш скверик, распугав всех голубей,
Смотреть на крыши, смотреть на закат и небо-облака,
Смотреть вообще ни к чему, наверное, проще ослепнуть.
Но все это глупости, ведь я по-прежнему глупая. 
Прощай, Бог тебя храни.