К СОЖАЛЕНИЮ, нам не дали шанса убить хоть кого-нибудь. Потому что сразу стало ясно, что ренегада на своем корабле с голубыми парусами не собираются вступать с нами в бой. Загнать нас, да; они играли с нами, как кошка с мышью. Но не приближались достаточно близко, чтобы мы могли воткнуть в кого-нибудь меч.
По крайней мере, пока.
Сначала они догоняли нас, потом отставали, как будто обдумывая свои дальнейшие коварные планы. На расстоянии. И нахально наблюдали оттуда, давая понять, что с легкостью смогут нас захватить. И, тем не менее, ничего не делали.
Действительно, зачем тратить силы на уничтожение добычи, если она и сама с этим неплохо справится?
Непривычный к кораблям и океанам, я понятия не имел о приливах и отливах. Ничего не знал об осадке судна. Не подозревал, что под водой может скрываться что-то, способное взять на себя работу ренегада.
Выяснение не заняло много времени. К тому моменту, когда капитан и команда усвоили план, было уже слишком поздно. И мне пришлось лично узнать все о приливах, осадке и прячущихся под водой предметах.
Вынужден отдать ему должное: капитан пытался исправить свою ошибку. Спрятаться от врага на острове не было плохой идеей. Но он или не знал о рифах совсем, что маловероятно, или ошибался, считая, что знает их достаточно хорошо, чтобы миновать. Потому что я вскоре узнал, что бывает, когда крупное судно с большой осадкой проходит сквозь гряду рифов, совсем незаметных в прилив.
В отличие от отлива.
Может быть, он рассчитывал, что у корабля ренегада осадка больше и он сядет на мель. Он ошибся. Они просто продолжили преследовать нас сквозь рифы, где, несмотря на то, что капитан неистово раздавал указания, наш корабль начал медленно разламываться на куски.
Да, деревья не тонут. Зато отлично сталкиваются, падают, дробятся, бьют, давят, в общем, причиняют человеку столько вреда, сколько могут.
Я сделал все, чтобы меня не толкнули, не ударили, не раздавили, и вообще не задели. Для этого потребовались обе руки, поэтому от мечей мы вынуждены были избавиться, несмотря на то, что за рифами мелькали ренегада. Нам с Дел пришлось уворачиваться, перекатываться, прыгать, скользить, ругаться и карабкаться, пока нам не удалось, наконец, уцепиться за веревки и балки. Когда Дел напомнила мне, что я не умею плавать, о чем я уже знал, и упомянула, что она умеет, что я тоже знал, я вспомнил, что на этой вечеринке есть еще кое-кто, не желающий развлекаться тем, что корабль разваливается у него под ногами. Даже если их четыре.
Дел как раз кричала, чтобы я привязался к какой-то внушительной деревяшке, когда я повернулся и направился к одному из больших люков. Это заставило ее спросить, громко и со значительной долей тревоги, что, в аиды, я делаю, я ответил молчанием; у меня был полный рот крови из только что проткнутой щеки. Я сделал все что мог: вытащил и отбросил в сторону здоровую щепку, потом потянулся к люку у меня под ногами.
"Тигр!"
Я сплюнул кровь и кусочки дерева, открыл люк. Если бы я мог попасть на нижнюю палубу, то смог бы открыть большой люк, находящийся сбоку корабля, над ватерлинией, открытый, он образовывает трап. Именно так мы доставили жеребца на борт. Замотанная тканью морда сделала его более послушным, и я смог провести его по трапу и водворить в верхний трюм корабля. Стойло мы изобразили из каната, подстилкой служили несколько слоев соломы. Бочонок с водой был привязан к балке, и я лично выдавал ему траву и зерно из наших запасов. Две недели он вел себя довольно прилично, лишь изредка кусаясь и лягаясь.
"Не спускайся!- кричала Дел.- Тигр, тебя сейчас смоет, привяжись к чему-нибудь..."
Мы были не так уж далеко от острова. Дел, похоже, сможет доплыть до него, пока она не ранена обломками. Как и жеребец... если он не привязан. А привязал я его на славу: новый прочный недоуздок, виток тонкой узловатой веревки вокруг морды для гарантии хорошего поведения и два крепких толстых каната, крест-накрест привязывающих его к двум разным балкам. Он не сможет никуда смыться... вот была наша основная цель, но теперь это стало бы не самым желанным концом. Точнее, именно его концом и стало бы.
Я оттолкнулся, соскользнул по лестнице и почувствовал себя неуютно, узнав, что вода прибывает со всех сторон. До меня доносились крики, визги и молитвы, когда матросов давило, протыкало, ранило или выбрасывало за борт сквозь появившиеся дыры. Просто невероятно - как быстро может корабль развалиться на мелкие кусочки.
И человеческое тело, кстати, тоже.
"Тигр..."
Я оглянулся, смахнул с лица мокрые волосы и увидел спускающуюся по лестнице Дел. "Убирайся отсюда!- крикнул я.- Уходи, я вытащу жеребца.- я снова сплюнул кровь.- Ты умеешь плавать, прыгай в воду".
"Ты утонешь! - закричала она в ответ.- Или он убьет тебя, пытаясь освободиться!"
Вода плескалась на уровне колен. Сквозь крики команды, рев воды, посмертную песню разваливающегося судна, я слышал паническую дробь копыт по мокрому дереву и визг испуганного жеребца. Я поскользнулся, ухватился за что-то, и повернулся спиной.
"Уходи!"- крикнул я Дел.
Но она была ничуть не менее упряма, и никакие мои слова не смогли бы заставить ее пойти туда, куда она не собиралась. Сразу стало ясно, что она меня не оставит. В принципе, справедливо. Я же не собирался бросать жеребца. Может он и умрет, но, во имя любого бога, не связанный и не беспомощный.
Корабль уже превратился в обломки. Шторм прекратился: небо было голубым и солнечный свет равнодушно освещал его, шторма, последствия, так что я неожиданно смог рассмотреть, где начиналась и заканчивалась наша часть корабля. Сильный ветер относил обломки от рифов, одни - к острову, другие - в море. Много их осталось, повиснув на рифах. Как наш. Если бы он остался неподвижным достаточно долго, чтобы я смог бы добраться до жеребца и развязать или разрезать узлы, которые он без сомнений затянул, как стальные...
Я захлебнулся, когда корабль покачнулся, царапая по рифу. Услышал крик Дел, ржание жеребца. Я вновь вскарабкался наверх, выплевывая воду и стряхивая с глаз намокшие волосы. Что-то ударилось о мои колени, угрожая потерей равновесия; Я оттолкнул тело, ругаясь, и продолжил свой нелегкий путь по поднимающейся воде к бьющемуся жеребцу.
Он задрожал, когда я дотронулся до него, ощутив тепло его плоти под слоем пены. Он был напуган. Как я и ожидал, узлы были затянуты до невозможности, а у меня не было ни ножа, ни меча.
"Успокойся, - бормотал я. - Дай мне шанс". - корабль накренился. То, что раньше было ватерлинией, больше не существовало.
Я вынырнул, фыркая и кашляя, одной рукой вцепившись в прямую, свисающую со спины гриву жеребца; ему, как и мне, надо было подстричься. Я повис на этой руке, другой потянулся к морде, и выше - к ушам, ухватившись за недоуздок. "Не бей меня..."
Но он, конечно, не послушался, что сделало мою задачу гораздо сложнее, и я по сей день не знаю, как мне удалось стянуть уздечку с обоих его ушей. Впрочем, когда с этим было покончено, остальное снялось легко. Я стащил нахрапник и отбросил в сторону все еще крест-накрест перевязанную веревку.
Из-за воды, было сложно развернуться, так что я не стал даже пытаться, просто вцепился в жесткую гриву жеребца и, как мог, вскарабкался наверх, закинув ногу ему на спину. Он дрожал и трясся подо мной, сражаясь с поднимающейся водой, загородкой стойла, запахом страха и смерти.
"Идем",- выдохнул я, стараясь сесть прямо. Я хлопнул его каблуками по ребрам, почувствовал, как он барахтается, сопротивляясь напору воды. Нагнулся к самой его шее, чтобы не мешать в этой битве за равновесие и свободу, не мешать спасать мою задницу... "Наружу..."
Но выйти наружу было не так легко. И пока он проделывал свой путь через обломки стен и балок, я был готов отдать все, что у меня есть, лишь бы он не напоролся на что-нибудь под водой. Теперь он был свободен, и все, что нам осталось - выбраться живыми с корабля, миновать рифы и направиться к острову.
Даже лежа на его спине, я оглядывался на лестницу. Там была Дел.
Была.
Ох, баска...
"Дел..."
Как только жеребец выплыл из своей тюрьмы, она соскользнула с рифа и затонула. Он скреб копытами по рифу, хрипя от напряжения. Я представил себе его передние ноги с содранной плотью, разрезанные сухожилия...
"Дел..?"
Аиды, где же она..?
Риф был ненадежным. Я чувствовал, как жеребец шатается подо мной, оступаясь и соскальзывая. Чувствовал, как он падает, как моя собственная нога загорается огнем. Я съехал с него боком, но гриву не отпустил, даже когда мне пришлось выискивать выступы и неровности в скале, чтобы поставить ногу. Сандалии окончательно слетели.
"...вверх..."- погонял я гнедого, пытаясь подобрать такие слова, чтобы и себя заставить действовать. Если бы мы могли выбраться с этого рифа назад в воду... "Давай...- шипел я.- Шевелись, мухой укушенный, лопоухий...- я выплюнул соленую воду, втянул воздух.- ...тупоголовый, треклятый сын Салсетской козы..." Я пытался, оттолкнувшись от рифа, снова взгромоздиться на его спину. Почти успешно... но потом он накренился в бок, копыта соскользнули и заскребли по камню; что-то ударило меня по голове, в глазах потемнело. Еще немного плоти осталось на рифе. И потом он наконец освободился, устремившись в воду, покинув предательский риф, ничем не обремененный, кроме меня. Но если бы я его отпустил...
И думать не хочу.
Я дергался изо всех сил, стараясь удержать собственный вес, хотя меня и тащил жеребец. Он плыл быстро, держа морду над водой. Копыто оцарапало мне колено, содрав кожу. Я смог удержать голову на поверхности достаточно долго, чтобы глотнуть воздуха.
"Если я это переживу,- говорил я ему.- Я никогда больше не взойду на борт корабля,- аиды, теперь и второе колено,- ну или, по крайней мере, научусь плавать..."
Но пока, к счастью, он плыл за нас двоих.
Я обернулся, задержавшись взглядом на царапинах на плече, высматривая Делилу. Картина была схвачена очень удачно: я увидел бесконечное поле равномерно шлепающих волн, белеющие, неподдающиеся узнаванию обломки корабля, плавающие бочки, осколки дерева, связанные веревками. И позади всего этого - корабль с голубыми парусами, налетевший теперь, как пустынный ястреб на добычу.
Несмотря на то, что я изо всех сил цеплялся за испуганного жеребца, я успел подумать, что ренегада не собирались разрушать корабль так необратимо. В этом был смысл: загнать нас на мель, а потом придти и убить. Но теперь, когда судно рассыпалось на кусочки, было практически невозможно найти какие бы то ни было пресловутые товары.
Значит, все же они не собирались уничтожать эту лодку так... драматично. Или совсем не собирались. Вероятно, они хотели захватить ее и не меньше нас были удивлены ее столь быстрой кончиной.
Я услышал крики. Но не смог разобрать, принадлежат ли они членам нашей команды или ренегада. Я знаю только, что проглотил галлон соленой воды и оставил на рифах полоску-другую кожи. Но был жив, и пока жеребец со мной, таким я и останусь. Если он доберется до суши, конечно.
В следующее мгновение я уже не был в этом уверен. Его копыта коснулись чего-то твердого, и он начал барахтаться. Одна рука соскользнула с его короткой гривы, когда он тряхнул головой, стараясь установить равновесие; мои ноги ударились обо что-то твердое и жесткое. Моя очередь балансировать. Под нами была земля, или риф, или еще что-то. Жеребец смог поставить все четыре копыта, а я соскользнуть с него и наконец прекратить поиск мест, куда можно опереться руками и ногами.
Прежде, чем я успел сказать хоть слово, чем я успел твердо встать на ноги, жеребец соскочил с того, на чем мы стояли. Он снова был в воде, снова плыл, как раньше. За ним я увидел полоску берега, ряд тонких, высоких, островерхих деревьев. Он справился, понял я. Но до него было около десяти лошадиных корпусов. А я, в то же время...
Я смог встать. Это все-таки был риф, а не суша. Волны били меня по коленям. Большая часть меня сейчас была вне воды. До тех пор, пока я стоял на рифе, мне абсолютно не грозила опасность утонуть.
Мимо проплыло тело. Мое сердце замерло, когда я увидел светлые волосы, но потом я понял, что это был один из матросов. Я повернулся, пытаясь оглядеться, найти что-нибудь, что могло бы быть Дел. Потом проплывающий кусок дерева ударил меня по коленям и столкнул с рифа.
Ах, аиды...
Дерево.
Плавающее.
Я потянулся к нему, поймал и повис на нем всем весом. Подтянулся, стараясь хотя бы частично вылезти из воды. Оно крутилось, скакало подо мной, а еще я набрал полный рот морской воды. В конце концов, я просто вцепился руками в виток веревки и лег на него животом. Пока я держал его мертвой хваткой, я бы не утонул. Конечно, я понятия не имел куда его, вернее нас, отнесет ветром. Ясно было только то, что это будет открытое море... так что, мне пришлось постараться, чтобы направить эту деревяшку, я думаю, это был кусок мачты, к берегу. А если я буду вот так работать ногами; а если направить доску вот так, и потом уже толкаться ногами... эй. Может быть так и учатся плавать..?
Вряд ли.
Как бы то ни было, мы вместе с мачтой оказались ближе к берегу, чем к морю, и я испустил долгий вздох облегчения, когда, наконец, почувствовал под собой песок, а не скалу.
Вода вырвала его из-под меня, как только я это обнаружил. Я пошатнулся, стараясь сохранить равновесие, наклонился вперед. Ветер волновал воду достаточно, чтобы идти по ней было сложно, под ногами скользил песок. И наконец, я оставил позади все эти волны вместе с океаном и выполз на плотный влажный песок пляжа.
Я оглянулся, ища Дел или остатки корабля: корабль я, конечно, увидел, но не наш. И людей карабкающихся по его бортам, пересаживающихся в маленькую шлюпку. Несколько ренегада двинулись к остаткам кораблекрушения. К острову. Ко мне.
На свой страх и риск, Тигр. Позволить им подобрать себя, поднять на борт этой быстрой, коварной посудины, дать тебе еды и руума; или бежать, как от аидов.
Я побежал.
Почему то, как только я остановился, я заснул. Или потерял сознание. Или еще что-то. Я проснулся, только когда моего плеча коснулась рука.
Я вскочил с земли, пружинисто согнув ноги. У меня не было оружия, но я сам мог им стать.
Хотя это было и не нужно. "Это я",- сказала Дел.
Так и было. Живая и целая. Что давало мне право злиться. "В каких аидах тебя носило?"
"Я искала тебя,- она остановилась.- Определенно усердней, чем ты - меня".
"Эй, подожди,- запротестовал я,- Я совсем не собирался засыпать. Это случилось после того, как я убежал от этих ренегада,- и оставил за спиной половину океана, но этого я ей не сказал.- Я просто подумал, что лучше подождать немного прежде, чем отправляться на твои поиски". Я сел, морщась от боли; честно говоря, я был так измучен этой битвой за сушу, что сил у меня хватило только на то, чтобы упасть в обморок. "Ты в порядке... нет. Не в порядке.- я нахмурился.- Что с тобой, баска?"
Она отдернула руку, когда я до нее дотронулся. "Просто царапина".
Царапина проходила по всей длине ее руки, от плеча до запястья. Локоть выглядел просто кошмарно, как кусок мяса, оставленный падальщикам. "Риф?"
"Риф,- подтвердила она.- Похоже мы оба поделились с ним кожей".
Теперь, когда она заговорила об этом, я почувствовал едкую соль в многочисленных порезах, ранках и царапинах. У меня все болело, и я был не способен двигаться, но, тем не менее, именно это мы и должны были делать. "Вода,- кратко сказал я.- Свежая вода. Нам надо смыть с себя соль и напиться". Мои ноги меня не слушались. Думаю, что ее - тоже. "Ты видела ренегада?"
"Нет, с тех пор как зашла за деревья и причесалась".- Волосы Дел свисали еще не высохшими, покрытыми песком прядями. У нее был небольшой порез над бровью, и распухла нижняя губа. "Я не думаю, что они видели меня. Они видели тебя, видели жеребца... Я прикидывалась трупом и надеялась, что они меня не заметят. И когда они занялись тобой и капитаном, я поплыла к берегу".
"Капитан жив?"
"Был, когда я видела его последний раз", - Дел прищурилась и посмотрела туда, откуда я пришел. В море. "Мы можем подождать заката".
Я сжал зубы. "Можем. Конечно, но к тому времени я свихнусь от этой соли".
"Или мы дойдем до такого состояния, что двигаться уже не сможем, - согласилась она, потом бросила на меня долгий взгляд из-под ресниц. - Есть один способ справиться с этим. И раз уж здесь столько свободного места..."
Я ухмыльнулся. "Аиды, баска, ты выбрала неудачное время быть милой!"
Дел фыркнула. "Я не "милая". Я слишком высокая, чтобы быть "милой".
Я потянулся и очень легко коснулся царапины на ее руке. Дел зашипела и резко отдернула ее. "И слишком ободранная,- предположил я.- Песок поверх соли? Нет, спасибо".
Я пошевелил затекшими ногами, хотя лучше бы я этого не делал. "Куда пошел жеребец?"
"Туда,- она кивнула головой налево,- Он не корабль, Тигр. Вряд ли он довезет нас до Скандии".
"Но с легкостью довезет до корабля,- я медленно поднялся и не смог сдержать вскрика,- Ай".
"Ты весь грязный,- заметила она, - Это кровь? Тигр..."
"Я довольно близко познакомился с рифом. С несколькими рифами.- Я пошевелил плечами, размял ноющие пальцы.- Ничего кроме порезов и царапин, баска,- я протянул руку.- Идем".
Дел ухватилась за ее. Подтянулась. Она ничего не сказала про свой локоть, но я понял все по ее замершему лицу. Как и я, она вся была измазана кровью и солью, покрыта светлым песком.
Я сказал это за нее. "Ай".
Дел смотрела на меня. "Бедное твое лицо".
"Лицо? Почему?- я дотронулся до него рукой.- Что с ним?"
"Сначала царапины песчаного тигра на одной щеке, теперь заноза в другой".
Я и забыл. Неудивительно, что щека и рот болели. Я осторожно ощупал рану, пальцами - снаружи, языком - внутри. "Ну, это тоже войдет в легенду. - небрежно бросил я.- Человек, переживший нападение песчаного тигра и кораблекрушение".
Она добавила вежливо: "Как и положено джихади".
Я подарил ей крайне мрачный взгляд.
Удовлетворенная, Дел улыбнулась. "Ну что, идем охотиться на твою ублюдочную лошадь?"
"Ты говоришь об ублюдочной лошади, которая почти довезла меня до земли и спасла мою жизнь? Об этой лошади?"
"Я только повторяю твои слова".
"Думаю, он нас называет еще хуже".
"Нас? Меня он не возит".
"Меня".
"Уже лучше".- Дел заправила за ухо прядь покрытых песком волос.- "Что сначала, вода или лошадь?"
"Лошадь. Возможно, он приведет нас к воде". Она спросила риторически: "Но будет ли он пить?" И со сжатыми зубами, но страшно ругаясь про себя, мы медленно, спокойно, осторожно и болезненно мы двинулись сквозь заросли растительности в направлении, в котором, как сказала Дел, ушел жеребец.