Воронков Александр Борисович : другие произведения.

Тибальд и розалина. история любви, предательства и боевых искусств

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    связанные истинной любовью и судьбой солдата, герои оказываются противниками в одной войне. путь от неоперившегося ученика до признанного бойца, как повлияет он на любовь? спасет ли от предательства? чувства или долг - извечня проблема сердец эпохи войны? какой выбор сделает Тибальд? какой выбор принадлежит Розалине? читается на одном дыхании и поклонниками любвной истории, и теми, кому близок дух сражений. конец удивит каждого.
  
  
   Тибальд и Розалина (ЛЮБОВЬ, ПРЕДАТЕЛЬСТВО и БОЕВОЕ ИСКУССТВО)
   Оглавление
  Часть 1 Начало 2
  Часть 2 Война 96
  Часть 3 Любовь 189
  Часть 4 Люди-Боги 231
  Эпилог. Поединок 295
  
  Посвящается мастеру Чень Яо Дзань, открывшему мне входные ворота в прекрасный и удивительный мир боевого искусства. Благодарность Учителю я пронёс через всю жизнь.
  
  
  
  •
  
   ОТ АВТОРА
  
   Я благодарен судьбе за то, что сорок лет изучаю боевое искусства. В долгие часы медитаций были слышны разные голоса, говорившие о многом. Но два голоса, день за днём рассказывающие о своей необычной жизни, не оставляли. Мало кто любит раскрывать содержание медитаций. Я не исключение. Но говорившие требовали поведать другим их историю. Так возникла эта книга. Убеждения героев не вызывает у меня позитивных эмоций. Я придерживаюсь совсем других взглядов, но к повествованию это отношения не имеет.
   Не знаю, когда происходило действие, но ручаюсь за правдивость изложенного.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 1 Начало
  
  
  
  Момсен .История космической экспансии ,том 3,страница 564.
   Кровавый конфликт на Денебе-IV завершился перемирием, и мирными переговорами. Федеральный центр, располагавшейся на "Соле-III" представляла внушительная делегация, возглавляемая руководителем гуманитарного института, философом и теоретиком интерпланетного федерализма, cэром Фергюсом Доном. Восставших колонистов представлял дезертировавший из космофлота контр-адмирал Пафнутий Чебышев. Начало переговоров было омрачено прискорбным инцидентом. Сэр Дон начал с вступительной речи, формулирующую основу для мира. Демократия, толерантность, свобода совести, свобода перемещений между мирами, отмена протекционизма в межзвёздной торговле. Ответ контр-адмирала Чебышева, потерявшего при бомбардировке столицы Денеба-IV семью, был краток. Он перечислил преступления и обиды, нанесенные Денебу-IV Землей. Так по старой привычке продолжали именовать федеральный центр. В грубой и неприемлемой форме Чебышев потребовал, чтобы Земля оставила его родную планету в покое.
   Малочисленный флот Денеба-IV был практически разбит, но не уничтожен. Остатки эскадры скрывались в поясе астероидов, проводя дерзкие, зачастую самоубийственные рейды. Линии снабжения, базы и тыловые объекты федералов несли тяжелые потери. На планете была похожая ситуация. Партизанская война обескровила воюющие стороны.
   Мятежники отвергли предложения Центра о широкой автономии и свободе местного самоуправления. Многие планеты Федерации находились в состоянии конфликта с Центром. Победа Денеба-IV могла вызвать мятежи других колоний. "Эффект домино", привел бы к развалу Космической Федерации.
   Сэр Дон понимал, что экономические и административные разногласия были не причиной, а поводом конфликта. Конфликт был вызван идеологией. Жившие в примитивных условиях, подвергающиеся опасностям нового мира, колонисты относились с неприязнью к изнеженным и рафинированным землянам. Демократические идеалы землян, казались жителям Денеба-IV в лучшем случае чем-то бесполезным. На Денебе-IV установилась жёсткая тоталитарная система управления, позволявшая успешно бороться с природными катаклизмами и внешней агрессией. Попытки Центра, убеждением или силой реформировать государственное устройство далёкой планеты, заканчивались неудачно.
   Во что бы то ни стало, сэр Дон должен был подписать мирный договор. Однако непоколебимое упорство мятежников не позволяло выполнить задуманное. Сэр Дон нашел последний довод - ультиматум. Он угрожал применить оружие, способное уничтожить планету. "Теперь я вижу, какую, вы, демократы, хотите демократию, --саркастически заметил контр-адмирал Чебышев,--демократию кладбища". От компромиссного предложения сэра Дона Чебышев не смог отказаться. Стороны нашли взаимоприемлемое решение.
  
  
  
   Д.Рифкин, "Интерпланетарная социопсихология", глава 2,страница 98.
   В соответствии с уравнением Ферхюльтса, ценность колонизируемой планеты определяется количеством населения, его половозрастным составом, квалификацией, господствующими идеологическими доктринами, способностью участвовать в интерпланетарной торговле и платить справедливые налоги. Сложность практического использования уравнения связана с тем, что его коэффициенты являются сложными функциями, зависящими от многих факторов.
  
   * * *
  
  
  
   Девушке снился чудесный сон, из редких снов, приходящих, как синий дождь в середине согревающего тело и душу лета. Сон, несущий свет и тепло, возвращающий в детство, приносящий покой и счастье. Во сне она сидела на маминых коленях. Мама расчёсывала её золотистые волосы и щекотала за розовыми ушками. Ребенок просто таял от удовольствия. Неожиданно звуки сна перешли в стоны, наполненные болью и страданием. Стоны безжалостно вырвали её из сна. Проснувшись, девушка с трудом открыла глаза. Она увидела свет солнца, разгоняющего тьму, притаившуюся в углах, и золотые лучи, освещавшие темный свод пещеры. В пещере она лежала на холодном, каменном полу, неловко подвернув под себя правую руку. Почти автоматически, подчиняясь рефлексом, усвоенным с детства, она восстановила сбитое дыхание и проверила тело в поисках травм. Синяков и гематом хватало. Остальное было цело, не считая нескольких царапин от пуль. Оттолкнувшись от пола всеми конечностями, девушка оторвалась от земли, пружинисто выпрямившись, встала на ноги и осмотрелась. Открывшаяся картина, могла поразить даже бывалого воина, но девушка сумела привести чувства в норму. Пол был залит кровью. Среди разбросанного оружия лежало несколько безжизненных тел. Но в одном теле жизни оставалось достаточно, чтобы стонать и пытаться прийти в сознание. Эти стоны разбудили ее и грубо вырвали из сна. Не до конца придя в сознание, она мысленно поблагодарила стонавшего за пробуждение, сняла с пояса одного из убитых пластиковые наручники и сковала издававшего звуки бойца. Обойдя остальные тела, она убедилась, что для пятерых все битвы навсегда закончились. Двое были живы, но сознание придут нескоро. На всякий случай она обездвижила раненых и стала приводить в чувство стонавшего мужчину. Отстегнув защитный щиток, скрывавший лицо стонавшего, девушка вскрикнула, пораженная увиденным. Это лицо она хорошо помнила. Их встреча была не первой.
  -- Это ты?- удивился раненый, едва придя в себя. Он сразу узнал девушку.
  --Да, милый, не ожидала, что встретимся так , -- ответила девушка с привычным самообладанием.
  Первый вопрос бойца показал, что он был настоящим командиром, думающим своей судьбе в последнюю очередь.
  --Что с моими людьми?- Раздался хрипящий голос. Очевидно, гортань была повреждена, но говорить, хотя и с трудом, боец мог.
  --Пятеро мертвы, двое ранены, - призналась собеседница.
  --Добей нас всех и уходи.--Боец пытался отвернуться к стене, но не смог из-за мешавших наручников.
  --Тибальд, дорогой, мне не нужны лишние смерти.
  --Тогда сними наручники и уходи.
  Раненый замолчал, показывая, что разговор закончен. Но девушка не хотела заканчивать и продолжила.
  --Вспомни свои слова о любви. Ты уже не хочешь видеть меня своей женой? Как можно верить мужчинам?- Девушка не знала, как заставить раненого заговорить.
  Боец не ответил, пытаясь сплюнуть разбитым ртом. Девушка продолжала вызывать Тибальда на разговор.
  --Я, конечно, отпущу тебя и твоих людей. Но мне нужно, чтобы ты в ответ сделал кое-что.
  --Нет,--Тибальд ответил сразу и без колебаний. -
  --Но ты даже не узнал моего предложения. Я не попрошу тебя ни о чем, задевающим твою честь. Почему ты не хочешь меня выслушать?
  Ответ Тибальда не был оригинален. Он процитировал отрывок из боевого устава имперской армии.
  --У воина есть два пути: путь жизни и путь смерти. Путь жизни- бесчестие и смерть, путь смерти- честь и жизнь. Когда враг предлагает выбор, значит, выбора нет.
  В ответ девушка яростно встряхнула головой, пытаясь убрать непокорные волосы, и возразила:
  --Ты повторяешь ложные догмы, говоря пустые слова. Мертвый ты не остановишь врагов, а живой будешь иметь шанс.
  Тибальд опять повторил устав.
  --В жизни мёртвый герой лучше живого предателя.
  От этих слов девушка скривилась, как будто проглотила лимон, и продолжила:--Опять повторяешь ложные лозунги. Ты видел, что я сделала с твоим отрядом. У тебя, судя по нашивкам, собраны отборные бойцы. Если ты умрешь, я разрушу все, что тебе дорого, все, чему ты служил.-- Девушка повысила голос, посмотрела дерзким взглядом, дожидаясь, что боец поддастся на провокацию, и продолжила.-- Живой ты сможешь остановить меня. В нашу встречу я не знала, что ответить. Ты был первый, кто говорил мне о любви. Я скажу то, что девушка не должна говорить незнакомцу. Твои слова о любви тронули меня. Я часто вспоминала о тебе, и хотела бы продолжить разговор, когда судьба не будет заставлять убивать.
  В волнении девушка встала, и сняв заколку рассыпала по плечам золотистые волосы.
  --Пожалуйста, не надо, Розалина,--лицо бойца исказилось, отражая душевные муки.
  --Помоги нашему раненому,- продолжила Розалина. Этот человек должен жить и быть свободным. Больше никаких обязательств.
  -- Почему ты не сделаешь это сама?- спросил Тибальд.
  --Если бы могла, не стала просить тебя.
  -- Не боишься, что обману?
  --Мы оба знаем, ты не сможешь поступить бесчестно. Надеюсь, в следующий раз встретимся иначе. --Розалина поняла, что Тибальд согласился.
  --Теперь понятно, чего от тебя ждать,--сказал Тибальд.
  Понимая, что цель достигнута, Розалина позволила себе расслабиться.
  -- От меня надо ждать любви. Но я - женщина, и чего от меня ждать не знаю даже я сама, хотя от тебя много зависит. Твои слова, как я понимаю, согласие ?
  В ответ Тибальд молча, кивнул. Розалина освободила его от наручников и сказала:
  -- Шесть шагов налево от выхода. В распадке найдешь человека.
  Плохо слушающимися руками Тибальд достал из кармана свёрнутый листок бумаги, и протянул Розалине, сказав:
  --Возьми. Хотел подарить при встрече.
   На листе Розалина увидела нарисованную яркими красками картину. Там, в развивающимся на ветру платье, девушка раскачивалась на качелях. Под качелями пролетал целый мир, наполненный летящими птицами, облаками и землей, проплывающей далеко внизу.
   Картина, странная на первый взгляд, но заставляющая смотреть и думать. Картина о жизни и любви. Картина пытающегося рассказать о любви человека. Там ветер развевал волосы. Платье парашютом раскрылось в воздухе . Руки крепко сжимали веревки, а глаза смотрели в далекую, видимую только ей даль.
  --Такой я тебя запомнил, - вздохнул Тибальд.
   Внимательно посмотрев на рисунок, Розалина промолчала, бережно сложила листок и положила в карман. Выйдя из пещеры, она дошла до раненого, лежащего без чувств, смахнула набежавшие слёзы, поцеловала ничего не ощущающее лицо, и быстро побежала в гору.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Розалина
  
  
   Помню из ранних детских воспоминаний - боль, темнота, что-то липкое и рваное платье на мне. Стражники, тащивших меня и маму . Что можно понять в неполные шесть лет? Много лет спустя, как отражение, прорисовывающееся на мутной воде, стала складываться картина. Запомнились красивые витражи в зале суда. Цветные стеклышки, сквозь которые лился неяркий свет. Арки и своды потолка, лица окружавших людей. Какое дело им до меня с мамой? Провал в памяти. Человек в мантии с золотой цепью на груди, очевидно судья, приговор. Беатриса и Розалина Катингэдж за нападение на представителя власти при исполнении государственных обязанностей и за занятие колдовством приговариваются: Беатриса к смертной казни, Розалина к приюту для малолетних преступников.
   Наказание за плохое поведение. Сквозь свой и мой плач мама смогла выкрикнуть, что все было не так. Она лечила людей и помогала им. Стражник похитил и пытался изнасиловать ее дочь. Она не хотела убивать, ребенок ни при чем. Тяжелая лапа охранника залепила ей рот, не дав закончить. Время сгустилось в один миг. Мантиеносец, расцвеченный цветными зайчиками из витражного стекла, поднял деревянный молоток, чтобы ударить в медный гонг.
   Неожиданно с переднего ряда поднялся человек. Он был коротко острижен, одет в поношенную армейскую форму, высокий, широкоплечий, с медальным профилем и пронзительным взглядом зеленовато-карих глаз. Моя голова, высовывающаяся из клетки для преступников, была на уровне его сильных рук с тонкими запястьями и длинными аристократическими пальцами. Я видела грубый кожаный ремень, стягивающий его тонкую талию. Голова кружилась, стены танцевали сложный танец. Публика затаила дыхание в ожидании необычного. Ожидать пришлось недолго.
  -- У меня есть, что заявить делу, - прервал он судью.
  -- На каком основании вы, -- гневно закричала мантия с бляхой.
  -- Я тринадцатый герцог Фаунтлерой - Роланд, свидетельствую перед высоким судом, что поименованная вами Розалина Катингэдж являемся моим внебрачным ребенком, и, следовательно, подлежит юрисдикции имперского суда. Куда вы сможете направить обвинительное заключение по наказанию закоренелой пятилетней преступницы. До той поры будьте любезны. -- Он сделал паузу и слегка сощурился, пристально глядя в глаза судье тяжелым взглядом. Поймав взгляд, судья, смутился и отвел глаза. Роланд продолжил-- Милейший господин судья, передайте Розалину на мое попечение.
  Так я потеряла маму и очутилась на попечении Роланда. Но досталось ему только тело. От пережитого моя душа съёжилась и провалилась в темные глубины.
   Оказавшись в доме Роланда, я впала беспамятство. Задернутые шторы в комнате с высоким потолком. Столик с лекарствами у кровати. Огромная кровать, на которой мне не было мне места. Молчаливая женщина с белой накрахмаленной косынкой на голове и темной, почти до пола одежде. Женщина ухаживала за мной. Раны, нанесенные охранником, медленно затягивались на маленьком теле. Но душа не выздоравливала. Что-то очень важное исчезло. Простыни обнимали, как жаркий пустынный ветер, стены кружились, потолок падал и грозил похоронить под собой. Я лежала, не двигаясь и молча, смотрела в стену, ни на что не реагируя.
   Роланд приходил несколько раз, пытался говорить со мной, приносил игрушки и даже пел песенки. Он мог бы петь их стенке. Он качал головой. Пожимал плечами и уходил. Однажды Роланд привел маленького горбатого человечка. Человечек был одет в неопрятный халат и конический колпак со звездами. Обликом человечек походил на гнома, а может и был им. Гном долго смотрел на меня, слушал дышание, заглядывал в глаза, мял живот, и огласил решение:
  --Душа девочки ушла вслед за матерью. Своим искусством я смогу вернуть душу только один раз на несколько минут. Если вы найдете слова, удержающие душу в теле, -- гном вздохнул и посмотрел на Роланда,-- все будет хорошо. Не найдете -душа не вернется.
   Роланд и гном пришли на следующий день. Гном развесил по стенам странные амулеты, зажег ароматические курения и, раскачиваясь маятником, запел ритмические заклинания. Я смотрела на него и видела как с каждым движением гнома мутная стеклянная стена, отделяющая меня от остального мира, становилась все тоньше и прозрачнее. Вдруг стена разлетелась на тысячи мелких осколков. Гном остановился и произнес :
  --Теперь ваш черед, сэр.
  Роланд посмотрел, помедлил, собираясь с духом, и произнес слова, наполненные странной силой. Силой способной поднимать людей и вести их за собой. Слова, предназначенные для взрослых людей, нашли путь к сердцу маленькой девочки. Я, конечно, не поняла смысл произнесенных слов. Как могла маленькая девочка понять, что говорил Роланд. Но сила, ритм, и смысл сказанного нашли путь к сердцу. Исцелили готовую уйти навсегда душу. Вот эти слова:
   -- Розалина, слушай внимательно. Ты маленькая, но ты поймешь. Ты должна жить. Ты не имеешь право сдаться и уйти. Твоя жизнь - бесценный дар, данный Создателем и матерью. Ты должна пройти до конца и прожить свою жизнь. Ты должна прожить за маму, себя, меня, за всех, кого уже нет рядом.
  Слова, смысл которых я почти не понимала, вернее их ритм, стали доходить до самых дальних глубин души. Звенящим потоком они шли к цели. Разбитая стена не вернулась.
   Я очнулась, ощутила страшную усталость, закрыла глаза и заснула. Проснулась, вернулась к жизни и увидела мир, скрытый до этого. Увидела комнату, в которой лежала. Увидела дом, в котором была эта комната. Я не знала, что бывают такие дома. Высокие окна, блестящие полы, картины на стенах, молчаливые, вышколенные слуги, ванные комнаты, библиотека, гимнастический зал, и многое другое пока без названия. Дни проходили, но время как будто остановилось. Я не жалела о прошлой жизни, вспоминавшийся как страшный кошар. Лишь память о маме болела незаживающей раной.
   Слуги не отвечали на мои робкие расспросы. Старая женщина смотрела, чтобы я была накормлена, умыта и одета. В остальном была полная свобода. Время я проводила в библиотеке, рассматривая детские книжки с картинками. Читать я не умела.
   Из шепота слуг я поняла: едет хозяин. Обрывки сплетен сообщили, что хозяин редко бывает во дворце. Что он делает во время длительных отлучек неизвестно. В суд он попал случайно. Зачем притащил девочку - уму непостижимо. Но хозяйская воля - закон, и не дело слуг о ней судить.
   Меня привели в кабинет. Полки с книгами в золотых обрезах. Лица в портретных рамах. Непонятное оружие на стенах. Компьютер на столе, чашка с дымящимся кофе, рядом с компьютером. Роланд был в шикарном черный мундире с золотым шитьем. Он казался мне полубогом, сошедшим с небес на землю. Внимательным взглядом он изучал маленькую девочку, как будто видел в первый раз. Закончив осмотр, и, наверное, оставшись доволен, произнес:
   -- Здравствуй, Розалина. Рад видеть тебя в добром здравии. Надеюсь, с тобой хорошо обращались?
   --Благодарю вас, сэр,-- ответ, сделанный сдавленным полушепотом . Я была испугана, не понимала ничего, и боялась своего спасителя. Следующие слова Роланда донеслись, словно он пытался докричаться издалека.
   --Давай так, милая. Сэр я для слуг и подчиненных. Для тебя просто Роланд.
  Я молчала, разглядывая бантики на кончиках туфель. Молчал Роланд, разглядывающий меня. Прервав паузу, он улыбнулся одобряюще:
   -- Обратись ко мне, пожалуйста.
  --Сэр, Роланд, сэр, -- промямлила я, выполняя приказ, не отрывая глаз от туфельных бантиков, поглощавших мое внимание.
  
  
  
  
   Тибальд
  
   Городок стоял на самом краю пустыни. Впрочем, городком то его можно было назвать с большой натяжкой. Полиметаллические руды и золото. Открытые карьеры, дымящие заводы и песок. Вечный песок, летящий из пустыни. Песок в любое время года, в любое время суток, в любом месте поверхности. Мы сметали его с обеденного стола, выметали из постелей и вытряхивали из туфель. Результатом индустриализации были вода, воздух, почва и все вокруг отравленное ядовитыми отходами. Уродства были обычным явлением для городка. Долго у нас не жили. В этом не было необходимости. Приходили новые люди. Разный люд со всех концов Империи стремился попасть туда, где была работа и кусок хлеба.
   Моя мать была эталийка, отец - беонец. Когда-то эти народы были злейшими врагами, и долгие века бились насмерть в борьбе за все на свете. За Архипелаг, Проливы, и конечно, за рудники, где я родился. Но Империя захлестнула как волна, наступил мир. Никаких кровавых битв, никакой вражды. Мир и спокойствие воцарились повсюду. Каждый имел право устроить судьбу с пользой для себя и Империи. В нашем Треспикосе этим правом пользовались в полной мере, но, к сожалению, для жителей, недолго. Смерть то и дело стучалась в двери. По выходным мы всей семьей ходили в церковь. По будням, когда родители работали, была полная свобода. До школы было далеко - лет не хватало, до Бога далеко. Думалось, что Бога вряд ли интересовал наш поселок.
   Однажды, после редкого дождя, вдоль обычно пыльных улиц побежали разноцветные ручейки. Они несли отходы с рудников и разнообразный мусор. Это была чистая радость бежать вниз по течению и смотреть, как вода меняет цвет от изумрудно-зеленого до ярко-синего, а мусор и скорлупки сталкиваются и кружат в причудливых танцах. Вдруг обычный уличный шум стих, улица опустела. Прямо на меня низко пустив голову и медленно перебирая лапами, двигался краулер. Краулер был царем пустыни, когда здесь была жизнь. Потом пришли люди, отравили все вокруг и жизнь ушла. Наверное, стремительный хищник долго спал и проснулся. Рассказывали, что пулей краулера не убить - слишком крепкая шкура. Изобретательные имперцы загоняли их в ямы, заливали кислотой и засыпали землей. Говорили, что звери умирали годами. Очевидно, этот не умер.
   Пустынная улица, я посередине. Во всех подробностях помню этот эпизод. Время остановилось. Трудно передать, что я чувствовал. Странные мысли медленно текли, как цветные ручейки, неторопливо бежавшие мимо. Неожиданно рядом встал наш священник - дон Педро. Теперь краулер приближался, к нам двоим. Дон Педро поднял левую руку ладонью к зверю, и на неизвестном мне языке начал странную ритмическую речь. Зверь остановился, покачивая в такт словам головой, как будто слушая и понимая, поколебался и медленно повернул.
  
  
  
  
  
   Розалина
   Роланд продолжал:
  - Дорогая, что с тобой делать? У меня много взрослых дел. Здесь я бываю не часто. Что тебе делать одной в этом мрачном дворце? Наверное, мы с тобой поступим так.-- Он сделал паузу, внимательно смотря . Я продолжала изучать туфельки. Чем больше я на них смотрела, тем труднее было оторваться от этого увлекательного занятия.-- В столице есть пансион для благородных девиц. Тебе теперь придется быть благородной. Следовательно, тебе прямая дорога туда. Готовься, скоро поедешь.
  Роланд закончил размышления. Итог мне не понравился. Пугала жизнь в далеком, чужом пансионе.
   --Сэр, - я замялась. - Роланд, сэр. --Дальше я выпалила разом. - Что я буду делать в этом пансионе?
   Началось обучение:
   --Запомни, Розалина, раз и навсегда. Когда разговариваешь с человеком, смотри прямо в глаза.
   С огромным трудом отведя взгляд от туфель, я первый раз выполнила приказ. Показалось, что рухнула в глубокое озеро. Даже сейчас не понимаю, что случилось. Вдруг стены растаяли, окно заморгало, занавеси начали приветливо махать. С трудом удалось устоять, смотря ему в глаза.
  -- Будешь учиться музыке, танцам, иностранным языкам, хорошим манерам и домоводству. Окончишь полный курс наук и искусств, -- он усмехнулся, - получишь приданое и выйдешь замуж. К тому времени поймешь, что значит "уж замуж невтерпеж". - Пошутил, поняла я уже позже.
  -- Сэр, Рональд, сэр. Вы говорили мне тогда. - Я шмыгнула носом и осмелилась спросить. - Когда вы были с гномом. Скажите, как мама?
  Рональд развел руками в огорчении.
   -- Горько говорить, но твоя мама казнена. Сожалею. Но этого не исправишь.
   Слова прозвучали как удар грома.
   --Я не верю в это. Так не должно быть. Это, неправильно!- звенел мой крик. -- Не хочу в ваш дурацкий пансион. Хочу к маме!
   Роланд молчал. Я не отвела взгляд, потому что ничего не видела. В глазах стояли слезы. Мир рухнул еще раз. Мягким голосом, наверное, жалея меня, Роланд сказал страшные слова, обрушившие мою короткую и несчастливую жизнь.
   --В этом мире ты никогда не увидишь маму. В пансион ты не хочешь. Как с тобой быть, детка?
   -- После смерти я увижу ее? -- Тогда, а часто потом, казалось хорошим решением, умереть, и быть вместе с любимой мамой.
  Ролан объяснил :
  -- Никто не вернулся оттуда, чтобы рассказать. Есть два мира - мир живых и мир мертвых. Мост между ними- любовь. Потом узнаешь о нем. Прошедшего свой путь не догнать. Нам, людям, Создатель дал путь только вперед. У каждого своя дорога. Пройти ее надо так, чтобы перейдя мост не стыдиться. Живи, как должно, а там будь, что будет.
  -- Сэр, Роланд, сэр. Я не очень понимаю, что вы говорите. Но если я не увижу маму никогда, то хочу остаться с вами. Чтобы неправильно, как сейчас, больше не было.- Молчание и глубокий вздох. Годы не привели к решению, я ли говорила в тот момент или иная сущность. - Не хочу в пансион. Хочу быть с вами.
  
  
  
   Тибальд
  
  
  
   По пыльным улочкам Треспикоса наша семья шла в церковь к дону Педро благодарить за мое спасение. Все семь человек: папа, мама, две старшие сестры, младшая сестренка и крохотный брат, которого мама держала на руках. У моих родных слезились глаза. Потом я узнал, что слезящиеся глаза вызывала болезнь называемая конъюнктивит. Болезнь рождалась вечным песком, приносимым пустыней. У всех на коже были язвы - отметки ядовитых испарений, испускаемых рудником. Старшая сестра не имела пальцев на левой руке, младшая припадала на правую ногу, братишка кашлял. Только я, один из немногих в поселке, и единственный в семье не носил отметин.
   Родители долго благодарили дона Педро. Мама плакала, отец неловко переминался с ноги на ногу. Дон Педро сказал, что надо благодарить не его, а великого Бога, направляющего наши пути и великого Императора - тень Бога на земле. Отец спросил Дона Педро, как отблагодарить их обоих. Дон Педро ответил, пусть мальчик помогает в храме. Так началась моя служба Богу и Императору.
   Храм - величественное здание с колонами, витражами, иконами, статуями и алтарем покорил красотой и таинственностью. Дон Педро показал мне звезду, с которой прилетели предки Императора. Они выполняли волю Создателя, сотворившего все сущее. Создатель создал все миры - верхний, средний и нижний. Наверху жили ангелы - сыны света. На земле жили мы и все остальные. Внизу - демоны. Верхним миром правил архангел Светоний. Нижним - демон Люмофор. Средним миром правил Император, выполняя волю Создателя. Наш любимый великий Император устанавливал гармоничный порядок . Кто выполнял волю Создателя и Императора награждались при жизни, и после смерти попадали в верхний мир. Нарушившие карались на земле, и после смерти попадали в нижний мир к Люмофору на вечные мучения. Я так и не узнал, верил ли дон Педро своим рассказам.
   Я начал помогать дону Педро в службах: держал чашу со святой водой, махал в нужных местах кадилом и подносил сосуд с елеем. Запомнить сложный и запутанный порядок службы было непросто. Но что -то помогало делать это с первого раза. По доброте душевной или в благодарность за помощь дон Педро стал учить меня языкам моих родителей - этолийскому и беонскому. Нам можно было говорить только на общем имперском языке - импроне. С разрешения властей, дон Педро постарался, мне было позволено говорить с родителями на их родных языках. Еще дон Педро учил меня языку Императора и двора, языку на котором были написаны священные книги - старому англику. Время, незанятое на божественной службе, я тратил на чтение беотийских, этолийских и англикских книг. Нелегко было маленькому мальчику понять, где кончалось священное писание, и начиналась священная история, переходящая в волшебную сказку, которой ни один здравомыслящий человек не поверит. Когда я спрашивал дона Педро, он отвечал с улыбкой, что я сам во всем разберусь, когда вырасту.
   Настал срок идти в школу. Дона Педро, получившего повышение, переводили епископом в другую часть Империи. Новый священник приехал с помощниками и сказал дону Педро, что туземные слуги ему не нужны. Он предупредил будущего епископа, что подаст рапорт о поведении священника, разглашающего непосвященным священные тайны. Они учились вместе в семинарии, и его сменщик не мог простить дону Педро будущее епископство. Остаться в поселке значило попасть под расследование имперской службы безопасности - ИСБ. Все знали, что это значило.
  
  
  
  
  
   Розалина
  
  
   Роланд надолго задумался. Хотела бы я знать, о чем он думал и что решал, выбирая мою судьбу. Что взвешивал на невидимых весах? Мою будущую судьбу, свою борьбу или еще что-то? Прервав молчание, он огласил вердикт, как мантиеносец, читавший приговор.
   --Интересное предложение. Думаю, что ты не доросла до осмысленного выбора. - Так он полагал. - Не знаю, кто или что говорит за тебя. Может быть, я не понимаю. Вдруг твоими устами говорит то, что сильнее богов. То, что называется судьбой.
   -- Да, да, Рональд, сэр. - Я изо всех сил закивала пустой детской головкой. Роланд рассмеялся. Я рассмешила его своей страстью.
   --Знаешь, дорогая - он стал серьезным - благодарен за предложение, но вынужден отказаться. Видишь ли, я солдат. - Тут он вздохнул - У меня личная война кое с кем. Не думаю, что смогу победить, или хотя бы уцелеть. Буду сражаться, не отличая поражений от побед. У тебя, надеюсь, впереди долгая и счастливая жизнь. Нами не по пути. Придется осваивать пансион. Увидишь, там не так страшно как кажется.
   Он ободряюще улыбнулся. Хотелось спросить, какая война и зачем нужно воевать. Но вылетело совсем другое:--Я тоже буду солдатом и пойду с вами, вашим путем. - Последние слова произносились с громкими рыданиями. Я рыдала взахлеб, так страшил непонятный пансион.
   --Хорош солдат, нечего сказать --Роланд вышел из-за стола . Он достал платок и принялся вытирать мне слезы и все что им обычно сопутствует. - Может быть, ты сыграешь роль в этой игре.- Пауза и продолжение. -- В любом случае, это будет не скоро. Тебе предстоит многому научиться. Оставайся, если так хочешь.-- Он принял решение и я, ничего толком не поняв, стала солдатом армии Роланда.
   Роланд уехал в очередную отлучку. Началась новая жизнь. Дворец окружал необъятный парк. В нем росли высокие деревья, густые кусты, и клумбы с разноцветными цветами. Там были широкие лужайками с зеленой травой. Парк был насквозь прошит темными каналами, поросшими зелеными водорослями. Лишь через несколько лет я познакомилась со всеми его чудесами. Для меня нашли маленькую полянку и положили на землю толстые бревна. Молчаливый слуга подвел меня к бревнам и сказал: --"Хозяин приказал учиться быстро ходить по ним, а потом бегать". Быстро ходить, а тем более бегать не получалось. Я падала, вставая в синяках, а иногда разбиваясь в кровь. Для разнообразия приходилось прыгать, кувыркаться и подтягиваться. Так я проводила время на свежем воздухе с завтрака до обеда. После обеда в библиотеке два учителя обучали меня грамоте, арифметике, истории, географии и литературе. После ужина я разбиралась с компьютером. Вечером полумертвая от усталости валилась в постель, где видела яркие сны, забываемые утром.
   Вспоминая то время, я начинаю грустить о радостях детства, миновавших маленькую девочку. Это, как и многое другое, прошло мимо. У меня не было мамы, подруг, кукол и игрушек. Были бревна, месяц от месяца утоньшавшиеся. Наконец они превратились в тонкие жердочки. Слуги меняли бревна раз в несколько недель. Постепенно бревна подняли с земли, укрепляя на специальных шестах выше и выше. Меня заставляли бегать быстрее и быстрее. Потом добавили упражнения на гибкость. Наверное, чтобы жизнь не казалась медом, меня привязывали к ужасному приспособлению из блоков и веревок, вытягивая в разных направлениях как нитку из клубка. В результате я легко могла касаться головой пяток. Приехал Роланд, и я с гордостью продемонстрировала свои успехи. К его приезду верхнее бревнышко можно было обхватить двумя пальцами, а висело оно уже около второго этажа. На этой жердочке я завязалась, чуть ли не в узел, а потом как могла, спрыгнула на землю, ловко приземлившись на четыре конечности. Посмотрев на это, Роланд сказал с обычной усмешкой:
   -- Ты готова. Теперь тебя купит любой бродячий цирк. Пожалуй, настала пора приступать к учебе.
  
  
   Тибальд
  
  
   Тогда в первый, но далеко не в последний раз, судьба решила за меня. Оставаться с семьей было невозможно. ИСБ быстро разбиралась с подобными случаями. Но с доном Педро я не мог уехать. Священнику не полагалось иметь родных. Я в спешном порядке покинул родной поселок с курьером, везущим в столицу церковные бумаги. Меня дали ему, очевидно, в качестве приложения. Я много прочел у дона Педро про Империю, но не думал, что она так велика и прекрасна. Равнины и реки, джунгли и леса проносились мимо поезда а я сидел, прижавшись носом к оконному стеклу, и смотрел во все глаза. Повсюду жили люди - в одиноких хуторах, маленьких селах, индустриальных поселениях и больших городах. Чем ближе мы подъезжали к столице, тем реже встречались леса и чаще города. Наконец начался один огромный город - наша столица Пидруин.
   Я не мог представить, что в одном месте может жить столько людей. Наш Треспикос весь мог легко поместиться в одном городском квартале. Грохот машин, толпы народа на улицах. Увиденное буквально раздавило меня. Провожатый привел меня к тихому зданию, и недолго проплутав в коридорах, сдал с рук на руки человеку в серой сутане.
   Я прибыл в духовную семинарию. Туда мечтали отдать своих детей лучшие семьи Империи. Теперь, спасибо дону Педро, мне предстоит здесь учиться, стать уважаемым человеком, служить Богу и Императору. Я был счастлив и горд. Мог ли кто-нибудь из нашего поселка мечтать о такой чести. Каникулы были в самом разгаре, поэтому учеников в семинарии не было. Я жил один в спальне с множеством кроватей. Теперь мой дом здесь, с радостью решил я, и как, оказалось, ошибся. Я проводил время в библиотеке, читая книги на всех четырех языках, которым научил дон Педро.
   Стали приезжать другие абитуриенты. Места в спальне потихоньку заполнялись. Испуганные переменой обстановки детишки пугливо жались по углам или хвастались родительским богатством. Страха не было, а хвастаться я не стал бы, даже если бы было чем. Поэтому немногие минуты, вне библиотеки, я в одиночестве бродил по коридорам, размышлял о прочитанном.
   Однажды ко мне подошел высокий красивый мальчик. Протянув руку, сказал, что его зовут Арнольд, и предложил с большой пылкостью вечную дружбу. Вечная дружба показалась странной, но я пожал протянутую руку и выслушал обычную историю о его чудесном поместье на берегу моря и знаменитых родичах. В ответ я вежливо хмыкнул . Не дождавшись ответного рассказа, Арнольд стал объяснять, что в Империи все давно прогнило. Император выжил из ума, и губит страну. Придворные - шайка жадных воров, а ИСБ - сборище палачей и маньяков. Все надо немедленно менять. В ответ я посоветовал Арнольду впредь не обсуждать эти вопросы со мной, посчитав инцидент исчерпанным. Как оказалось, я глубоко заблуждался.
   Наутро меня вызвали к ректору семинарии. Ректор дон Альмейдо, был священником с седеющими волосами и умным лицом. Он походил на один из портретов, украшавших кабинет. На столе лежал мой библиотечный формуляр. Дон Альмейдо, приветливо улыбнувшись, похвалил мою любовь к знанию и выразил надежду, что из меня получится достойный слуга Богу и Императору.
  - Приложу к этому все силы - заверил я .
  -- Тогда начнем твою службу прямо сейчас. Расскажи, сынок, --сказал он, ласково посмотрев, -- о чем ты вчера беседовал с абитуриентом Арнольдом?
   --Дон Альмейдо, -- прямо спросил я, -- разве служба Императору состоит в том, чтобы доносить на товарищей?
  Дон Альмейдо нахмурился и объяснил.
   --Запомни, мой мальчик, твоя служба будет состоять в том, что прикажет Бог и Император через твоего начальника. Пока твой начальник я. - Он сделал паузу.-Выполняйте приказ, абитуриент Тибальд.
   Почти слово в слово я пересказал вечерний разговор, пропустив комментарий о состоянии дел в империи. Дон Альмейдо нахмурился еще больше. Его не удовлетворило услышанное. Он спросил:
   -- Что-нибудь еще Арнольд говорил?
   -- Да, - сказал я, остановившись на этом.
   -- Что, значит да ? Поподробней, пожалуйста. - Дон Альмейдо начинал сердиться.-- Как вижу, у тебя прекрасная память.
   -- Дон, Альмейдо -- я потупился и вздохнул. Не хотелось раздражать благородного священника, но что-то не давало переступить через себя. Пришлось сказать то, о чем хотел промолчать-- Абитуриент Арнольд высказывал личное мнение. Если хотите узнать какое, спросите самого Арнольда. Я не могу передавать то, что услышал.
   -- Мальчик мой, пойми правильно.-Дон Аьмейдо смотрел раздраженно. Он начинал терять терпение и показывал это всем видом-- Мы служители Господа призваны помогать бедным, сирым и убогим , и нести слово Господнее людям-он поднял глаза к небу и сделал святое знамение, -- но важная часть работы священника - сообщать властям об изменах и мятежах.
  Мне нечего было сказать в ответ.
   -- Вижу, что не сумел убедить тебя. Объясни, почему ты так поступаешь.
   -- Дон. - Я не стал называть его по имени. - Моя душа принадлежит Богу, служба - Императору, а честь только мне.
  Дон Альмейдо стал объяснять:
   -- Это сказал Карл Ангуинский после битвы при Маренпо. Ты знаешь его судьбу.?-- Его судьбу я знал, но промолчал. Дон Альмейдо рассказал -- После кровавого сражения Карл разбил орды северных варваров, но не выполнил приказ маршала де Монфора. Он не уничтожил обоз захватчиков с их женами и детьми, позволив им бежать. За это Карл был лишен наград и титулов, и уволен с императорской службы. Если не расскажешь, повторишь судьбу Карла. Ты закончишь службу Императору, не начав ее.
   Я не ответил, изо всех сил сдерживая слезы, застилающие глаза, и не смог увидеть лица дона Альмейдо. До меня доносились безжалостные слова:
   -- Сдашь сутану и отправишься на кухню, где будешь выполнять грязную работу.- Он посмотрел на календарь.- Через четыре дня отправишься в колонию для малолетних преступников. Искупишь гордыню на подземных работах. Потрудишься до наступления совершеннолетия, если конечно, доживешь.-Дон Алмейдо остановился, довольный свой речью, и стал ждать результата. Но слезы высохли, и он ничего не дождался.
   К концу третьего дня, вынося мусор в дальний угол огромного двора , я заметил открытую калитку в обычно наглухо замурованных воротах. Кинув грязные ведра на землю, я подошел с опаской к калитке, ожидая услышать грозный окрик. Во дворе было тихо, а за воротами грохотал призывный и непонятный мир свободы. Беззаботные люди проходили мимо. Солнце светило сквозь зеленую листву росших у ворот деревьев. Незнакомый мир манил . Нужно было сделать всего один шаг, и выйти за ворота. Один шаг к свободе и жизни Один шаг, и никакой тюрьмы и душных подземелий. Собравшись с духом, я сделал этот шаг. Но выйдя за ворота, остановился, словно налетев на невидимую стену. Я представил, что скажет дон Педро, узнав о моем бегстве. Что подумал бы наш любимый Император. Посмотрев на улицу и бросив взгляд на свободный мир, я вздохнул, вернулся к грязным ведрам и, печально понурив голову, потащился на опостылевшую кухню.
   На четвертый, последний день в семинарии, в туалете меня окружили старшекурсники . После обычных шуток о моем происхождении, родственниках и внешнем виде, началось избиение. Вот так слуги Господние, думал я, стараясь устоять на ногах и парировать удары. Один из нападавших, очевидно главарь, не бил, со стороны руководя действиями слуг Господа. Он подзуживал мальчиков, давая совет за советом. С этим молодчиком хотелось бы встретиться с глазу на глаз. Но, увы, срок ученичества заканчивался. План действий возник сам собой. К радости нападавших, я упал на пол, изобразил потерю чувств, а потом ужом прополз между частокола ног. Подкатился к главарю, увернулся от удара ноги, и левой рукой снизу нанес удар в пах, захватив в горсть все, что доставляет мужчинам столько радости и беспокойства. Когда главарь согнулся, вопя тонким фальцетом, я, не убирая левую руку, раз пять приложился к поганой харе свободной правой, не обращая внимания на удары, со спины. В кульминационный момент ворвались служители, и вытащили меня, залитого своей и чужой кровью, в коридор. Подводя итог выступлению, я решил, что вполне подхожу для тюрьмы. Теперь есть причина туда попасть, утешил я себя.
   Однако повели меня не в тюрьму, а в кабинет дона Альмейдо.
  --Ну, сынок, с пользой провел эти дни?- спросил он. Очевидно, ответа не требовалось.- Не хочу тебя хвалить, но ты выдержал все испытания. Показал, что у тебя есть честь, верность и смелость.
  -- Всё было подстроено?- догадка промелькнула молнией, внезапно осветившей тьму. Все объяснилось. Я закричал -- Скажите, зачем вы это устроили?
  --Зачем? Ты думаешь, служение Богу и Императору- детские игрушки? Как иначе мы могли узнать, чего ты стоишь? Зато к рекомендации дона Педро добавится моя. Жаль отпускать тебя, но учиться в семинарии уже не придется. Такие как ты нужны в другом месте. Свое духовное образование получишь в школе Великого Пути, а светское в кадетском корпусе. Будешь проливать кровь не в глупых драках, а служа Создателю и Императору.
  Мое состояние не поддавалось описанию. В один миг подземные рудники сменились на прекрасную мечту. Давясь от волнения и задыхаясь, я спросил:
  -Благодарю за доверие, но никогда не слышал об этой школе.
  --Это неудивительно. Школа - секрет Империи. В нее попадают после самого строгого отбора, по рекомендации высших чинов Империи. Готовят там непобедимых бойцов, выполняющих секретные задания. Попасть туда-великая честь, а учиться тяжкий труд. Зато есть преимущества.-- Очевидно, он ждал вопроса, но я молчал. Дон Аливаро продолжил после паузы.--Ты в любой момент сможешь отдать жизнь за Бога и Императора.
  
  
   Розалина
  
  
   Первый урок, из курса Роланда начался неожиданно. Во дворе на двух опорах поставили шесть каменных плит. Небольшого роста человек с темными волосами , раскосыми глазами и текучими движениями несколько раз с шумом вздохнул, поднося ладони к подмышкам, а потом легким взмахом правой руки с грохотом расколол камни. Я осталась с раскрытым ртом, от удивления забыв его закрыть. Бродячим цирком тут не пахнет, подумала я.
  -- Меня зовут мастер Чень Яо-цзань. Для тебя я - просто Мастер. Скажи, как ты собираешься сражаться с противником, обладающим таким ударом.
  -- Нужно иметь удар еще сильнее, - сразу догадалась я.
  Мастер бесстрастно сообщил, что ответ неверный. Отработать удар такой силы невозможно для женщины. Женщина слабее мужчины.
  -- Значит, я должна быть сильнее мужчины. -догадалась я, показав незаурядный ум.
  --Ответ неверный, хотя ты угадала, - сказал Мастер. -- Но это будет не сила, о которой ты думаешь. Ты должна быстрее думать, передвигаться, уходить от ударов. Ты должна бить в незащищенные места. И кое-что еще, что сделает тебя непобедимой.
   Так началась учеба у Мастера. Мастер не объяснял. Он говорил, делай так, или делай этак. На просьбы объяснить отвечал, что со временем я разберусь. На жалобы, что это время может не наступить, спокойно говорил, что я узнаю это при следующем рождении, или никогда.
   Для разминки, перед началом занятия, я носилась по канатам. В канаты превратились толстые бревна, по которым в раннем детстве начинался бег.
  Чтобы канатохождение не казалось приятной прогулкой, между нитями гигантской паутины качались доски и сгибающиеся ветки деревьев. Я ждала, что мастер Чен похвалит за ловкость, но никогда не слышала ожидаемого. Набравшись смелости, с обидой в детском голоске , я напрямую попросила похвалы за успехи.
  --Похвалю,- ответил он, когда пробежишь паутину с завязанными глазами.
  --Но это, невозможно - сказала я.
  --Ответ неверный, улыбнулся Мастер.
   Он доказал это, пробежав по паутине с завязанными глазами. Мастер объяснил, что жизнь, а иногда больше чем жизнь, будет зависеть от моих результатов. И, забывая о боли и усталости, я старалась, как могла.
   В следующую встречу, Роланд представил нового учителя-мастера Дао. Мастер был худенький, сгорбленный старичок с длинной седой бородкой, опирающийся на палку. Он будто сошел с гравюры старых книжек, которые я читала вечером, перед тем как провалится в черный омут сна.
  --Мастер, да продлятся его дни,- сказал Роланд,- оказал нам великую честь, согласившись заниматься с тобой. Впитывай каждое его слово, как пустыня впитывает дождь.
  --Сэр, почему вы стали столь цветисто выражаться?- в то время я подрастала, стремительно приближаясь к переходному возрасту.
  Вместо Роланда тихим голосом ответил мастер.
  --Обернитесь, девочка. За моей головой в косяке двери торчал воткнутый до середины лезвия метательный нож. Как он там оказался я не заметила. Не повышая голоса, мастер продолжил.- Смотри внимательно, пока мы беседуем, я метну еще два ножа. Постарайся заметить момент броска,--после этого, я не спускала глаз с его рук.-Мастер продолжал--Запомни навсегда. Стреляешь или метаешь нож не ты,--тут он сделал паузу-стреляет богиня любви и милосердия-Алира. Не мешайте ей делать выстрел своими эмоциями.
  --Почему любви и милосердия?- перебила я мастера.
  --Потому, что ты будешь защищать милосердие и любовь, пресекая жизни тех, кто против этого.-- Внезапно я увидела, что рядом с первым ножом был, воткнут второй.
   Очевидно, метал он не руками, догадалась я, сжавшись, как перед поединком, изо всех сил стараясь не пропустить момент третьего броска. Я стала смотреть прямо в глаза мастера, чтобы видеть все вокруг.
  --Завтра начнем заниматься с тобой сразу после занятий с мастером Ченем.
  Третий нож ему кинуть так и не удалось, злорадно подумала я. Увы, обернувшись, я увидела третий нож, воткнутый рядом с двумя.
  --Мастер Дао, вы научите меня этому?- я чуть не плакала от обиды.
  --Этому и многому другому, если будешь прилежно учиться,--улыбнулся мастер .
   Теперь, сразу после занятий с мастером Ченом, я училась стрелять и метать различные смертоносные снаряды.
  --Ты должна исчезнуть, когда стреляешь,--раз за разом повторял мастер.- Есть только богиня Алира, твое оружие и цель. Ты - инструмент богини. Не мешай чувствам исполнять ее волю.
   Я стреляла и бросала разные предметы день за днем, месяц за месяцем. Казалось, что я стала в момент броска исчезать, как учил меня Мастер. Пули, стрелы и ножи летели сами собой. Я научилась попадать ножом в брошенное в воздух яблоко и прибивать муху стрелой к мишени. Стало казаться, что я чему-то научилась. После очередной удачной серии выстрелов, когда я расстреляла все мишени, мастер сказал, что теперь начнется настоящая учеба.
  --А то, что я показала вам?- я напрашивалась на похвалу.
  --Это ничего не значит,--с усмешкой сказал мастер.
   Он поставил мне на голову высокую вазу, и приказал забраться на качающуюся доску. Нашел, чем испугать--самодовольно подумала я, с трудом удерживая груз.
  --Я кину тебе пистолет, и пока доска идет от верхней точки к нижней, ты должна поразить пять мишеней. И не смей разбить вазу.
   Тест прошел так: ваза разбилась вдребезги, а из пяти мишеней я расстреляла одну. Начиналась настоящая учеба.
  
  
  
   Тибальд
  
   Если смотреть со стороны, жизнь лейб-кадета покажется интересной и разнообразной. Это, в известной степени, правда, но истину кадет постигает на своей шкуре. Он обязан тянуть лямку с утра до вечера, занимаясь солдатскими делами, от нарядов по кухне, до караульной службы. Этому умению начальство с превеликой охотой обучало будущих командиров. Великому пути я обучался в личное время, по выходным, и за счет сна. Вероятно, руководство боялось, что при меньшей нагрузке жизнь будет неинтересной. Зато нам была оказана особая честь, как лейб-кадеты мы несли караул в императорском дворце.
   Здание дворца подавляло красотой и размерами. Это было что-то среднее между Лувром и фортом Боярд на Земле. Картины, статуи, журчащие фонтаны и зимний сад с экзотическими растениями, поразили нас во время первой экскурсии. Увы, первая экскурсия стала последней. Во дворце наше время проходило так: два часа в карауле по стойке "смирно", в полной боевой выкладке, два часа в караулке, не расстегивая ремней, два часа сон. Так целые сутки. Мимо спешили или прогуливались придворные, дамы, министры, и много разного народа в мундирах и гражданских костюмах. Один раз я видел Императора, окруженного свитой. Он, казалось, сошел со своего портрета. Хотя в жизни вид был внушительнее, чем на портрете. Широкие плечи, благородный взгляд, царственная посадка головы, решительная поступь. Наверное, тогда я видел то, что хотел увидеть. Узнав его, я чуть не задохнулся от восторга. Идущий среди свиты Император казался, величественным героем с лицом мыслителя и фигурой атлета. То, что я увидел живого Императора, сделало меня счастливым. Увидеть Императора и умереть, такая поговорка была в нашей армии.
   Однажды, глубокой ночью я стоял в карауле около дверей внутренних покоев. Напротив висела картина из жизни древних римлян. Внизу было название-" Отцелюбие римлянки".Не просто было увязать название с сюжетом, но я старался, как мог. До смены оставалось около часа. Вдруг дверь с противоположной стороны отворилась, в зал вошел Император. Он шел один, слегка сутуля уставшие плечи. Плечи, державшие тяжесть всей страны. На его лице лежала печать странной печали и усталости. Император шел в одиночестве по дворцу. Это было неслыханное нарушение всех правил. По Уставу Император не мог передвигаться один, без свиты и охраны. Колебаний не было. Решение пришло сразу. Я передал начальнику караула, по коммуникатору, что вынужден покинуть пост. Строевым шагом я встал у Его Величества за левым плечом. Он как будто не заметил, продолжая идти в одиночестве и задумчивости. Мы приблизились к кабинету. Я отдал честь и остановился у двери. К моему удивлению, Император оглянулся и сказал небрежно, как старому знакомому:
  --Входи, сынок.
   Он уселся за письменный стол, а я стал навытяжку в центре кабинета. Как будто увидев меня в первый раз, Император спросил:
  -- Ты знаешь, как наказывается часовой, покинувший пост?
  -- Так точно, Ваше Величество.
  -- Объясни, почему ты сделал это?
  -- Не видел другого выхода, Ваше Величество. Казалось, что так будет правильно. Пришлось решать, какое нарушение Устава опаснее. Я опасался за вашу безопасность.
  На столе перед Императором лежала папка. Словно забыв о моем существовании, он что-то внимательно читал. Оторвав взгляд от бумаги, монарх задумчиво произнес:
  -- Ты поступил, как я предполагал. Тебе интересно, что я читаю? - догадался монарх- Я перечитываю твое личное дело. Догадываешься, что настораживает? - Он замолчал.
  --Отсутствие выговоров, Ваше Величество - предположил я.
  --Давай пока без титулов - приказал Император.
  -- Так точно, сэр.
  Император поморщился и сказал:
  -- Садись, сынок, и постарайся говорить просто. Сейчас ты не на плацу. Видишь ли, в твоем личном деле одни положительные отзывы. Вот это и настораживает. Скажи честно, какие у тебя недостатки?
  Я задумался. Не каждый день кадет беседует с императором, анализируя свои недостатки.
  -- Боюсь, что больше люблю учебу и знания, чем Создателя и Императора.
  -- Хотел бы, чтобы было наоборот?
  --Так точно, Ваше Величество. - Я запнулся --Простите. Конечно, сэр.
  -- Ты задумывался, где будешь служить, когда станешь офицером?
  --Хотел бы на Архипелаг, туда, где идет война с южными варварами.
  --Но из вас, готовят камер-юнкеров. Вы должны служить в столице и готовиться руководить Империей.
  Что мы должны, я знал. Но у меня были свои планы на будущее.
  --Мне не нравится бумажная работа, сэр, Я люблю живое дело. Вероятно, закончу курс с хорошими оценками, и, надеюсь, смогу выбрать место службы.
  --Значит, моя работа по управлению Империей тебе представляется неинтересной?
  -- Простите, сэр, но у каждого своя работа.
  -- Понимаю тебя, сынок. Знаешь, как выбирают Императора?
  -- Из всей Империи Император выбирает наиболее достойных кандидатов. Из них после испытаний назначается кронпринц. После семилетнего обучения кронпринц коронуется, а Император уходит в отставку.
  --Я думаю, ты уже понял.
   То что я понял, вызвало испуг.
  -- Избавь меня Господь от такой судьбы!
  Взглянув в мое личное дело, Император спросил:
   -- Ты помнишь, что тебе говорил семинарист Арнольд?
   --Да, сэр.
  --Ты слышал подобные разговоры?
  --Приходилось, сэр.
  -- Что ты думаешь об этом?-
  Я задумался. Было трудно найти правильный ответ. Поэтому я не ответил прямо.
  -- Считаю, что ни одна система правления не может быть совершенной.
  --А наша?
  --Наша тоже.
  -- Хотел бы ее улучшить?
  --Нет, сэр. Не имею такой возможности.
  --А если бы имел?
  Разговор принимал все более неприятный оборот. Я отвечал как мог, чтобы не обидеть собеседника.
  -- Постарался бы принимать адекватные ситуации решения.
  -- Считаешь, что я, верховный правитель, не делаю этого?
  -- Не знаю наверняка. Видимо не всегда не можете, или можете, но знаете, почему этого нельзя делать.
  Император пристально посмотрел на меня и с огорчением сказал.
  -- Жаль, что не удалось тебя убедить. Придется попробовать по-другому .-- Затем он нараспев произнес, делая странные придыхания. --При ритмическом дыхании исчезают расстояния, при ритмическом дыхании, мне известно все заранее.
   Неожиданно я почувствовал, как стены кабинета закружились, а земля стала уходить из-под ног. Когда стены заняли прежнее место, я обнаружил себя за столом, читающим прошение на Высочайшее имя, написанное моей рукой. В прошении я настаивал на назначении, курсанта Тибальда, наследником Императора. Увидев мое недоумение, Император поинтересовался:
  --Тебе любопытно, как это получилось? Видишь ли, сынок, мы, члены ордена Императора, можем направлять действия людей и не только людей. Нужно уметь правильно прочесть мантру-заклинание, которое ты слышал. В принципе слова мантры значения не имеют. Слова и правильное дыхание позволяют направить энергию. С помощью мантры, дон Педро спас тебя, когда ты был ребенком.
  -- Почему же, Ваше Величество,-я сбился, замолчал, а потом продолжил-с помощью этого искусства нельзя установить мир и порядок в Империи?
  --Существуют две причины. Первая - это то, что порядок вещь относительная. Установление порядка подразумевает устранение хаоса, но хаос - другая сторона порядка. Второе- мантры дают временный и не всегда предсказуемый эффект. Люди-несовершенные существа, со своими слабостями и пороками. Если часто применять мантры - добра не будет. Проснутся низкие чувства, и начнется анархия. --Он сидел напротив меня, невидящим взором уставившись на старинный гобелен за моей спиной. Я молча слушал тихую речь.- Система управления империей оптимальна, но, как любая система, не лишена недостатков. Все, что я могу сделать - стараться, чтобы недостатков было меньше. Я прошу тебя, сынок, согласиться стать моим наследником. Ты научишься мантрам и многому другому. Дай Бог тебе повезет, и ты будешь править лучше, чем я. Впрочем, не расстраивайся. Перед тем, как стать наследником, тебе придется пройти испытания, из которых не все выходят живыми. Таких, как ты сейчас несколько человек, а Императором будет один. Не все так мрачно. Соглашайся, сынок.
   И я, скрепя сердце, согласился.
  
  
  
  
   Розалина
   Далеко, у окаема, сшивающего небо и землю стояли великие горы. Горы, изумрудно-зеленые у основания, чернели к середине, и ближе к вершинам ослепительно белели искрящимся под лучами солнца льдом. Корни гор терялись в зеленом море лесов, а головы упирались в лазорево синее небо с облаками, позолоченными спрятавшимся за горами солнцем. До гор, на которых я обязательно побываю, как уверял Роланд, было далеко. Зато рядом, среди разнотравья, жужжащего своими пчелами и порхающего разноцветными бабочками, была спрятанная под корнями травы мышиная нора. Она занимала все мое внимание.
   До этого я, долгие часы, затаившись и почти не дыша, наблюдала, как дикие кошки охотятся в полях на полевок. Мастер Цзао приказал - я выполнила. Теперь наступила пора экзамена. Было необходимо поймать живую мышь, пользуясь кошкиными уроками. Со стороны все было просто. Затаиться, дождаться выхода мышки на поверхность, сделать молниеносное движение и схватить жертву. Я ловила стрелу в полете, и не сомневалась в успехе.
   Вот на поверхности появилась усатая мордочка, и серый зверек деловито обнюхивая воздух, выполз на поверхность. Я выбросила вперед руку и молниеносно, как мне казалось, сжала пальцы. В руке оказалось несколько сухих травинок и горсть пыльной земли. Мастер невозмутимо смотрел на мои усилия. Еще одна попытка закончилась безрезультатно. Что-то было не так. Я всерьез разозлилась на себя, мышей и всех на свете. Пришлось попросить разрешения попробовать еще раз. Мастер позволил. Долгое ожидание, стремительный бросок руки, и слезы досады. Я не кошка, чтобы ловить мышей, человек не может так, закричала я с досадой. Мастер не стал спорить, а подошел к другой норке. Наверное, мы представляли забавное зрелище для зверушек в поле, наблюдавших за нами. Завяжи мне глаза, - сказала мастер, и застыл как изваяние. Движение рукой, и мастер показал живую мышку, возмущенно пищавшую в сжатой ладони. Он бережно опустил ее, снял повязку и пристально посмотрел мне в глаза.
  --Ты не справилась с заданием, девочка - печально сказал мастер.
   Опять долгие дни, пришлось провести в полях, изучая охоту кошек, лис и даже ястребов. Истина открылась, и я стала ловить мышей не хуже хищников. Но, в отличие от них, я ловила мышек не для еды и поэтому отпускала, не причиняя никакого вреда. Потом я спросила Мастера, почему он не открыл секрет перед уроком.
  -- Истина не дается в готовом виде, -- ответил Мастер.-- Ты должна сама найти решение. Истина без поиска учит разум, но не сердце. А наш разум слабее сердца.
   Решение было не простое, а очень простое. Поэтому я не догадалась сразу. Чтобы поймать мышь, нужно было ждать только эту мышь. Забыть на время охоты о себе и всей Вселенной. Так я поняла как вести поединок.
   Я подрастала. Вместо детских сказок и воинских трактатов я стала зачитываться книгами о другой, нездешней жизни. Мне хотелось узнать, что такое любовь, о которой часто говорили герои этих книг. Набравшись смелости, я спросила Роланда.
  -- Любовь смысл нашей жизни, - коротко ответил он.
  -- Любовь между мужчиной и женщиной? - уточнила я.
  --В том числе,- убежденно продолжал Роланд. --Любовь к Богу, к Родине, к детям, к своему делу. Без любви жизнь не имеет смысла. Без любви мы просто рыбы, выброшенные на берег.
  -- Но как же? - тут я запнулась, собираясь спросить Роланда о его любви.
   Он понял и бесстрастно ответил:
  -- Так же...
  Я догадалась, что это тайна, о которой Роланд не хотел говорить. Мой следующий вопрос был наивен и непосредственен.
  -- Я встречу свою любовь? -
  -- Конечно, милая - сказал Роланд, - но с мужчинами тебе будет нелегко. Они не любят, когда женщина сильнее их. Тебе нужно встретить мужчину сильнее тебя или способного принять твою силу.
  --Да, - печально согласилась я - наверняка, все они слабее меня в бою.
  -- За слова ответишь? - спросил Роланд.
  Таким я его не видела. Не видела, как он тренируется, и тем более не видела в бою. Вместо ответа я пожала плечами.
  --Нападай - отрывисто бросил Роланд.
   Я стала раскачиваться как кобра перед броском. Собрала энергию для атаки и прыгнула. Я верила, что атака будет стремительной и неотвратимой. Я столько раз делала эту атаку, что оставалось только повторить. Прыжок и удар с разных сторон руками в голову. На случай, если руки не встретятся с целью, в последний момент перед контактом, я выстрелила ногой в пах. Конечно, я не хотела повредить Роланду. Просто хотела коснуться и показать свою силу. Но вдруг, Роланд легко ушел в сторону от моих рук, и, подхватив ударную ногу, бросил на пол. Я извернулась как кошка и, приземлившись на четыре конечности, перекатилась и сделала сметающую нижнюю подсечку. Я не рассчитывала, что Роланд попадётся на уловку, поэтому заготовила свой коронный трюк. Прогибом спины оторвалась от пола, взлетела, и в полете ударила Роланда пяткой в голову. Он легко подпрыгнул, уходя от подсечки и, не блокируя удар, просто положил обе руки мне на ногу, продлевая движение. Меня перекрутило в воздухе и снова бросило на пол. Я сгруппировалась и сделала обратное сальто, пыталась мягко приземлиться, но Роланд толкнул меня в плечо, и я покатилась по полу. Я смотрела на Роланда, как кошка смотрит на мышь, посмевшую укусить её за нос. "Иду на вы"--крикнула я и полетела вперед, нанося удары руками и ногами по разным уровням. Я считала, что комбинация из прыжков и ударов под названием "мельница", в моем исполнении неотразима. Вверх, низ, середина, низ, низ, верх, круговой обратный с вращением, нижняя подсечка, прыжок, приземление и снова атака вверх. Последнюю атаку завершил двойной круговой удар руками в голову. Атака была безрезультатной. Роланд сделал резкий шаг вперед и хлопнул мне ладонями по ушам. Мир взорвался, и я рухнула на пол.
  
   Тибальд
  
   Проживать две непохожие жизни я начал с детства. Первая жизнь была на виду. Я был солдатом Империи. По-разному приходили на службу и по-разному служили. В чужую душу не заглянешь, но не думаю, что многие следовали идее, хотя были и такие. Разные люди служили по- разному, в меру возможностей тела и духа. Общим для всех была оценка результатов. Жизнь на виду - жизнь в миру. Я жил этой жизнью, как мои сокурсники. Другая жизнь - жизнь послушника Школы Великого Пути, была скрыта и известна немногим посвященным.
   Тайная учеба была постижением сути, и применением изученного на практике. Философия без религии мертва, а религия без философии слепа. Это знали еще на старой Земле, но только мы поняли, что вера мертва без результативной практики. В постижении чужой мудрости и тяжелых упражнениях проходили детство и юность. Мы не становились воинами или монахами, хотя нам не запрещали при желании выбрать этот путь. Мы должны были стать опорой Империи. Быть нужным человеком в нужном месте - учили нас наставники.
   Проходили годы и изматывающие душу и тело упражнения стали приносить плоды. Я мог делать недоступное обычным людям. Не хочу хвастаться, скажу только необходимое для понимания дальнейшего . Физически я мог соревноваться с профессиональными спортсменами одновременно запоминая текст или решая логические и математические задачи. Но, ни на миг, наставники не давали забыть, что я пока не знаю истинное знание.
   Мой любимый учитель дон Хуан - высокий худой человек, одетый в черную рясу, с бледным высохшим от постов и молитв лицом, с горящими глазами фанатика "порадовал", объяснив, что наставник учит только нестоящей ерунде. Настоящему знанию и умению человек должен научиться сам. Хотелось задать кучу вопросов, но я сдержался, ожидая дальнейшего. Дон Хуан продолжил :
  --Ты должен уметь видеть души людей, угадывать непроизнесенные слова и не родившиеся мысли.
  Я не понимал, чего хочет монах. Впервые, стала наваливаться странная тяжесть и отчаяние, грозившие похоронить под собой. Я решился спросить :
  -- Чего вы от меня хотите?
  Дон Хуан ответил сразу, будто ожидая вопроса:
  -- Хочу, чтобы ты прошел Путь. Неважно будет он великим или ничтожным.
  Я возразил, приведя, как казалось, очевидный довод:
  --Когда я живу, я живу свою жизнь, и значит, прохожу свой путь.
  Реакция наставника поразила. Я ожидал чего угодно только не веселого смеха дона Хуана. Отсмеявшись, он сказал:
  --Если ты живешь свою жизнь - ты великий человек. Китайский мудрец Кун-цзы сказал, что если с утра проживешь день своей жизнью, то вечером можешь умереть со спокойным сердцем. Ты уже считаешь себя мудрецом? Хватит шутить! Ты должен научиться видеть невидимое непосвященным, но видимое идущим по Пути.
  Я продолжил вопросы, по-прежнему ничего не понимая.
  --Как я могу увидеть то, о чем не имею понятия?
  Не теряя терпения, дон Хуан ответил:
  --Когда учишь точные науки, то не видишь магнитные, силовые или гравитационные поля, но это не мешает тебе. Сейчас, ты должен узнать какое поле испускает душа. Для этого ты должен научиться всматриваться. Отбрось внешнее, окажись от внутреннего, тогда поймешь сразу.
   Я стал всматриваться, стараясь увидеть невидимое. Дон Хуан дал первое задание - увидеть поле притягивающее предметы к земле. Потом я стал приглядываться к проводам, стараясь увидеть электромагнитное излучение, и наконец, стал разглядывать чувства животных и птиц. Было забавно наблюдать зеленую волну страха крыс, спасающихся от невидимого кота, испускающего розовую волну охотничьего азарта. Но люди по-прежнему оставались закрыты. На просьбу помочь или рассказать, что я должен увидеть, дон Хуан доброжелательно ответил, что я все равно ничего не пойму, пока не узнаю. Постепенно удалось различить неясную бесцветную оболочку, окружающую каждого человека. Древние называли эту оболочку - аура. Со временем стали видны изменения цвета и формы ауры. Это сопровождало все человеческие мысли и действия.
  
   Розалина
  
  
   .
   Я быстро пришла в себя, но не показывала это Роланду. Хотелось уменьшиться, стать маленькой букашкой и уползти куда-нибудь далеко под плинтус. Если б могла провалиться в преисподнюю, то непременно бы провалилась. Поэтому я лежала с закрытыми глазами и мечтала, чтобы Роланд исчез, а я уползла в свою норку.
  --Вставай и не делай вид, что спишь,--услышала я. Пришлось повиноваться.
  --Как вам это удалось?- собравшись с духом, спросила я, чувствуя себя униженной и уничтоженной.
  -- Как думаешь сама? - усмехнулся Роланд
  --Вы все делали быстрее и лучше меня,--догадалась я.
  --Вряд ли можно выполнить технику, что ты показала, быстрее и лучше.- Роланд поставил меня в тупик. Следующие слова я произнесла чуть не плача.
  --Тогда я должна была победить!- возразила я Роланду
  --Должна, но не обязана. Техника-это только инструмент. Запомни, девочка, мастер со старым и разбитым инструментом всегда обыграет невежду с самым совершенным.
  -- Все-таки, как вы сумели победить ?- не понимала я.
  -- Узнавал о твоей атаке до того, как ты её задумывала. Нужно было только дождаться ошибки, а их было много.
  --Значит, вы могли закончить поединок еще раньше? - догадалась я.
   Роланд не ответил, подошел, погладил по голове, и улыбнулся. Жаль, что я видела его улыбку не чаще чем снег летом.
  --Не могу представить вас в настоящем деле.-продолжала я- Очень хотелось бы посмотреть.- Так я выразила восхищение.
  --Надеюсь, не увидишь, дорогая,-- серьезно ответил Роланд.
  --Почему ?- недоумевала я.
  -- В деле ты увидишь меня тогда, когда будет дорога, от жизни к смерти. А у нас с тобой должны быть разные дороги.
  -- Кто учил: "Делай, что должно, а там будь что будет"?- я спросила, в который раз ничего не понимая.
  - Ты знаешь, что должно делать и когда?- спросил Роланд насмешливо.
  -- Знаю точно: надо быть рядом и прикрывать вам спину.- был храбрый ответ.
  -- Пока, это ненадёжное прикрытие,-улыбнулся Роланд.
  -- Буду учиться дальше,- обнадежила я .
  -- Попробуй. Но будет тяжелее, чем раньше.- обнадежил Роланд.
  Куда тяжелее, думала я. Роланд хлопнул меня по плечу, повернулся и вышел из комнаты. Я осталась, молча глядя ему вслед и моля всех богов помочь ему, да и мне тоже.
  
   Тибальд
  
   Я стоял, закрыв глаза, отрешившись от всего на свете. Нужно было сделать ЭТО. Требовалась исчезнуть из реального мира, оставив в залог возвращения своё бренное тело. Я представил себя стоящим на краю обрыва. Мысли летели вниз. Одни падали как камни, гремя по стенам ущелья, другие улетали как пух, покачиваясь в воздухе. Я не жалел о потере, а ждал пока сознание очистится. Окружающее исчезло, потом исчез утёс. Я был в абсолютно пустом пространстве. Собрал волю в фокус и зажёг в пространстве перед собой маленькую изумрудную звёздочку. Заставил расти, пока она не превратилась в яркое солнце, вставшее над головой. Солнце заливало всё вокруг беспощадным светом. От солнца отделился сгусток энергии и полетел. Не долетев до меня, сгусток остановился и превратился в портал. За порталом начинался тоннель. Я сделал шаг по открывшемуся пути и полетел, вращаясь во все стороны, теряя ощущение времени и направления. Было удивительно приятно, хотя и немного страшно. Вдруг огромная чёрная лапа схватила меня, и, протащив через портал, вернула к обычной жизни. Меня воткнули в покинутое тело, как рассаду, которую садовник втыкает в рыхлую землю.
   Дон Хуан дал мне несколько пощечин, заставив открыть глаза.
  --Талант у тебя есть, но ума нет.-- Первая фраза, услышанная по прибытии.
  --Может быть, это не самый плохой вариант?-- Я не вполне пришёл в себя, сказав первое, что пришло в голову.
   Дон Хуан, не расположенный выслушивать бред, сурово отрезал:
  --Потеряв тело, милостью Создателя ты получишь новый шанс достичь просветления. Ты возродишься в других обличиях. Потеряв душу, превратишься в демона, и будешь обречен на вечные муки. Душу, ты обязательно потеряешь, если оставляя тело, ослабишь, хоть на миг контроль над собой. Иди и учись дальше,-- напутствовал Дон Хуан.- Тяжело в учении, легко в гробу-в который раз повторил он старую мудрость.
   Я продолжал изучать тайны концентрации и медитации. Учился понимать, что значит сколотить колесо судьбы, и катить по пыльной дороге жизни. Надо было в любой момент, не задумываясь дать правильный ответ на внезапный вопрос наставника. Вопросы были типа: "Покажи след гуся в небесах", или "Кем хочешь стать после смерти?", или "Как звучит хлопок одной ладони?". Когда ответ был неправильный, а это было почти всегда, я получал удар суковатой дубиной. От ударов тело стало терять чувствительность к боли. Время шло, и удары казались всё более лёгкими. Постепенно я стал понимать, что значили слова учителя: "Вначале видишь горы и лес, потом всё перемешивается, потом видишь горы и лес". Секрет был в том, как видеть горы и лес вначале, и как потом. Я постепенно учился возвращаться из ментальных странствий самостоятельно и ставить правильное дыхание при прочтении мантр.
   Пришла пора, я дал клятву инициации, обещая употреблять знание только на благо Империи и добрые дела. Мой приёмный отец- Император, не обманул. Я получал силу. Как её использовать сомнений не было.
  
  
  
   Розалина
  
   Мне нравилось заниматься с наставниками, но подтверждалось, что жизнь не праздник, а борьба. Получалось, что чем неприятнее занятие, тем нужнее, и чем меньше нравится, тем эффективнее. На личную жизнь оставались четыре часа в сутки. Под личной жизнью понимались занятия любимыми боевыми искусствами. В остальное время хмурые и неразговорчивые дядьки, нанятые Роландом для моего образования, учили, как мне тогда казалось, всякой ерунде. Я научилась, сдерживая дыхание маскироваться, сливаясь с местностью. Могла незаметно, даже для внимательного наблюдателя, появиться и внезапно исчезнуть. Могла часами стоять, замерев, а потом стремительно сорваться с места. Могла пролезать через любые отверстия. Это было нетрудно. От тренировок тело стало гибким как шнурок. Нужно было просунуть в отверстие голову и протащить себя сустав за суставом, как нитку через игольное ушко. Меня научили, как выжить, питаясь подножным кормом, в джунглях, пустыне и горах. Не могу сказать, что доставляло удовольствие есть сырыми пойманных змей и улиток, но непреодолимого омерзения не было. Когда я спросила Роланда, зачем нужны эти умения, он ответил коротко и образно. Во-первых, просветил он, знание это сила, которая делает свободной. Во-вторых, это укрепит дух. А главное, неизвестно, что тебя ожидает. Возможно, что один из этих уроков спасет тебе жизнь.
   Наступило очередное лето. Роланд сказал, что берет меня с собой. Пришло время узнать, куда он отлучался. Мы ехали несколько дней. Сначала на поезде, потом на джипе по проселочной дороге, потом по степи на лошадях. Достигнув цели, мы попали в предгорья, где на берегу ледяного ручья располагался военный лагерь. Ровные ряды палаток, кухня, отхожее место, плац в центре, высоченные горы вокруг. Горы, изумрудные у основания, с ручьями, гремящими по ущельям, ослепительно-белые от блестящего снега на окутанных облаками вершинах. От такой красоты с непривычки захватило дух.
  --Как хочешь здесь жить? - спросил Роланд, когда мы входили в ворота.
  --В каком смысле жить? - не поняла я. Рональд снизошел до разъяснений:
  --Твой выбор. Можешь быть моим личным адъютантом, можешь - рядовым бойцом.
   Конечно, хотелось совсем другого, но я не колеблясь, выпалила :
  --Если выбор есть, то, конечно, - тут я сделала паузу, и, вздохнув, продолжила, - конечно, рядовым.
  Я помнила уроки Роланда. Когда предстоит моральный выбор, то, как правило, самое неприятное решение будет правильным. Роланд усмехнулся, кивнув головой. Я поняла, что он хотел прокомментировать, но, глядя мне в глаза, передумал.
   Я жила как все бойцы в лагере. Привилегиями, кроме одной, не пользовалась. Этой привилегией я пользовалась всю жизнь, и пользуюсь до сих пор. Это четыре часа в день для боевых искусств. При тренировках, не было недостатка в спарринг - партнерах. Бойцы Роланда были хорошо обучены военным единоборствам. Быстрые и сильные удары, кувырки, подсечки, мощные блоки, стремительные уходы. Как специалист я могла оценить качество подготовки. Но мой женский стиль ставил бойцов в тупик. Удары встречали пустоту, я оказывалась у них за спиной. Я чувствовала себя польщенной, годы трудов давали результат.
   Жизнь в лагере ничем особенным не поразила. Учёба с утра до вечера. Действие в составе подразделения, стрельба, тактика, изучение оружия, рукопашный бой. Правда, от последнего я была избавлена. Инструктора не могли научить меня . Обстановка была спартанской - пыльный плац и ряды палаток, в которых жили мужчины и женщины. Перед отбоем, а зачастую и после, они занимались "личной жизнью". Не скажу, что не было интереса, но среди здешних мужчин явно не было моего героя. Размениваться на случайные связи с детства казалось мне недостойным. Я ни с кем особенно не общалась, а ко мне, зная характер Роланда, тоже никто не тянулся. Поэтому во время отдыха, я читала в постели привезённые с собой книжки.
   Одна книга была еще с Земли. Говорили, она стоила огромных денег. В ней рассказывалось об островной империи, в которой почти тысячу лет шла война. Не понятно за что там воевали. За мне так за ерунду: кто захватит больше рисовых полей, кто оседлает перевал, кто овладеет мануфактурой. Но пока они воевали, выросла особая порода воинов: бесстрашных, преданных и умелых. В одной руке их рыцарь держал меч, в другой-кисть для каллиграфии. Они верили - ты жив только тогда, когда в любой момент готов умереть. Дорога к смерти-дорога к жизни. Сохранил жизнь - потерял её, если потерял, то живёшь. У них была блестящая воинская техника, изощрённая тактика и непредсказуемая стратегия. Я представляла себя на этой войне. Женщины у них воевали, хотя не часто. Как я жалела, что не довелось жить в то время. Какой глупой и неопытной я была тогда!
   Друга книга была наша-Бен-Бецаллели: "Путь к Богу". С тех пор как Империя захватила почти весь материк, книга была запрещена уже несколько сот лет. Понятно почему. В ней не было места Императору и Империи, понятий вечных и незыблемых для любого имперца. У Бен-Бецаллели было просто. Если выйдешь из дома рано поутру и пойдешь, прямой дорогой к солнцу, то непременно в пути повстречаешься с Богом. Бог, учил Бен-Бецаллели, это твоё начало и конец, твой господин, учитель и друг. Каждому Бог покажет дорогу. Только не каждый пойдет по ней. Бог в своем великом милосердии даровал всем свободу воли, ибо без свободы воли ни один из Его детей не стал бы счастливым. Читая Бен-Бецаллели казалось, что я начинаю видеть свою дорогу.
   Однажды, перед отбоем, палатке было, как обычно, пусто. Бойцы веселились на свежем воздухе, кто как умел. Я, со слипающимися перед сном глазами, читала при свете ночника, всеми силами стараясь не заснуть. Вдруг, две тени бесшумно скользнули в палатку. Не обратив на это внимания я думала, что вернулись бойцы. Как оказалось, ошиблась. Неожиданно на голову полетел мешок, на ноги обрушилось что-то тяжёлое, на тело навалились две тяжеленных туши, вонявших заскорузлым потом и запахом перегнившей пищи. Я даже не испугалась. Скорее это можно назвать букетом из изумления, отвращения и ярости. Меня - дикую пантеру пытаются изловить. И кто? Два мясника! Я едва не задохнулась от возмущения, чему весьма помогал кляп, впихиваемый умелыми руками в рот. Движениями, свидетельствующей о немалой сноровке, они пытались свести мне руки за спиной и спутать ноги. Надо сказать, что это им почти удалось. "Да кажется, попала в историю"- подумала я, перед тем, как начать собирать энергию.
   Сквозь грязную мешковину, сквозь вонючее дыхание нападавших, я впитывала энергию, которую могла собрать. Я представляла Денеб, планеты, движущиеся вокруг него, океаны и материки, ураганы и землетрясения-всё то, что Бог своей милостью давал нашему миру. Я пыталась зацепиться за милость и энергию Бога. Когда это удалось, я почувствовала, как сила стала наполнять, как вода после дождей наполняет засохшее русло реки. Я собрала все, что могла и даже, кажется, немного больше. Я понимала, что, скорее всего, другого момента для атаки не будет. Свободным оставался только локоть, и с громким криком "Киай", я нанесла им короткий удар в одну из туш. Хватка сразу ослабла, с грохотом тело упало на пол. Оставшийся сразу потянул из-за пояса нож. Но в это время, на шум прибежали часовые, обезоружили и связали негодяя. Следом быстрыми шагами вошёл Роланд.
   Он подошел к лежащему, пощупал пульс, оттянул веко и заглянул в зрачок.
  --Ну что ж, девочка,--поздравил Роланд-счёт открыт. Это твой первый.
  --Первый. Какой первый?-я не понимала.
  --Первый покойник.-он задрал у него рубашку и показал гематому в области сердца-одним ударом. Неплохо для начала. Но в остальном просто безобразно. Как ты позволила застать себя врасплох? -грозно спросил Роланд.
  -- Почти засыпала,-- оправдывалась я.
  --А если бы спала? Значит, можно брать голыми руками?-Роланд с великим трудом сдерживался чтобы не закричать.
  --Мне вообще не спать?-обиделась я.
  --Не говори глупостей, боец,--нахмурился Роланд-Помни, в любой момент ты должна быть готова к нападению. Столько тебя учили и ...
  Он вздохнул, щадя мое самолюбие, не произнеся : " и все напрасно". Но непроизнесенное жгло сильнее, чем высказанное. Если бы могла в очередной раз от стыда провалиться сквозь землю, непременно бы сделала.
   Тибальд
  
   Я закончил кадетский корпус в cрок, и продолжил учебу в Камер-академии. Годы труда и зубрежки стремительно летели. Учеба подходила к концу. Выпускники получали первое офицерские звание, и наши дороги расходились навсегда. Кто-то выбирал гражданскую службу, оставаясь в запасе. Большинство шло служить в армию или продолжать образование в военных академиях. Оставались выпускные экзамены и распределение. Вместе с экзаменами я выступал в чемпионате Империи по военному многоборью. На предложения кураторов взять академический отпуск, а потом стать профессионалом ,я отвечал твёрдым отказом. Молодость и вера помогали, но на сон времени почти не оставалось. Силы, дающиеся в начале жизни, и уходящие потом безвозвратно, и что-то внутри, помогали выдерживать ритм.
   Вдруг совсем некстати курьер доставил пакет, запечатанный печатью с оттиском короны в треугольнике. Корона символизировала Империю, треугольник - составляющие службы: ум, душу и тело. Знак имперской службы безопасности, оттиснутый на печати, показывал интерес организации к моей особе. Текст послания гласил, что сам руководитель службы безопасности лорд Дункан Мак-Грейв, просит прибыть на беседу. Интересно, почему лорды и доны, думал я. Здесь они наплодились, или прилетели с Земли? Но делать было нечего, даже кронпринц, вернее, кандидат в кронпринцы, поправил я себя, от такого приглашения отказаться не может. И, скрепя сердце, вместо очередной тренировки, я отправился на неприятную встречу.
   Огромное здание в центре столицы, недалеко от императорского дворца занимало целый квартал. Стены из серого гранита, узкие окна, похожие на бойницы, и антенны связи усиливали мрачный колорит. Про это здание рассказывались страшные истории. Курсанты говорили о пыточных камерах и подземной тюрьме. Из тюрьмы даже невиновные не выходили на поверхность, чтобы не разглашать государственные тайны. Другие истории были еще страшнее. Чего, например, стоили рассказы о гигантской мясорубке, перемалывающей в фарш живых государственных преступников. Шёпотом говорили, что настоящая власть там, а Император-только ширма, прикрывающая чужую волю.
   Проходя по запутанным коридорам с многочисленными дверьми, закрывающими вход неизвестно куда, минуя посты с мрачной охраной, я слышал стук закрываемых за мной дверей. Похоже на поход Орфея за Эвридикой, думал я, плутая в многочисленных коридорах и, переходя с этажа на этаж. В который раз пришло сожаление, что Эвридики у меня нет ни вблизи, ни на горизонте.
   Кабинет лорда Дункана по богатству убранства напоминал императорский. Стиль портили многочисленные мониторы и пульты оперативного управления, нелепо смотревшиеся среди картин, статуй и гобеленов. На пороге я подумал, что жизнь только начинается, а я уже успел побывать в двух точках высшей власти. Интересно, что еще готовит судьба?
   Лорд Дункан был мужчина средних лет с широкими плечами. Его лицо с правильными чертами, не портил, а скорее украшал косой шрам. Коричневые, глубоко посаженные глаза смотрели цепко и пристально, отражая мониторы, мерцавшие по стенам. По всем признакам лорд когда-то был хорошим бойцом, но теперь его кожа побледнела от отсутствия света и свежего воздуха, а мышцы без постоянной тренировки обвисли и стали дряблыми. Бедный лорд, совсем себя не бережёт на государственной службе, пожалел я будущего собеседника. Похоже, лорд не испытывал ко мне ответных нежных чувств. Он спросил:
  --Вы не удивились, получив приглашение?
  --Так точно, сэр!- гаркнул я, не поясняя, так точно да, или так точно нет.
  --Вы догадываетесь, зачем вас пригласили?- спросил лорд, как будто не заметив неувязки.
  --Никак нет, сэр,-продолжал я командным голосом.
  --Так я и думал,- он вздохнул. --Прошу вас сесть и обращаться ко мне не как курсант к генералу, а как человек к человеку. Я сел, молча выполнив первую часть приказания.
  --Вы, очевидно, догадываетесь, что за вашей карьерой следят с большим вниманием.
   Я кивнул в ответ.
  -- Подходит время выпуска. По результатам экзаменов вы займете первое место на курсе, ведь так?- осведомился лорд, ожидая подтверждения.
  --Время покажет,--подумав, ответил я.
  --Я в этом уверен.- В чем он уверен, лорд Дункан не соизволил уточнить.- Как вы знаете, первый по успеваемости получает право первого выбора из всех вакансий, второй выбирает из оставшихся, и так до конца. В этом году предусмотрена вакансия личного адъютанта Императора. Хороший приз, правда?- Лорд Дункан был убежден в моем ответе.
  --Смотря для кого.- Я не хотел вступать в контакт, давая неопределенные ответы, мечтая об окончании разговора.
  --Вы известны нам, как верный и преданный слуга Империи. Мы хотим предложить вам свою помощь.
  Лорд сделал паузу ,ожидая вопроса. Вопроса не следовало. Пауза затягивалась. Лорду явно не нравилась моя манера вести разговор. Ему пришлось продолжить, не дождавшись ответа.
  - Мы предлагаем вам помощь в будущей карьере. Помощь в разрешении запутанных ситуаций, которые возникают у любого придворного.
   Новая тяжёлая пауза. Похоже, что задушевного разговора пока не получалось.
  -- Почему вы отмалчиваетесь?- теряя терпение, выпалили лорд.
   Как будто не замечая перемену настроения, я спокойно ответил:
  --Вы приказали беседовать не по Уставу воинской службы.
   Беседа не по Уставу генерала уже не устраивала. Последовал новый приказ:
  -- Приказываю задать интересующие вопросы.
  Вопрос я задал, но не тот, что ожидал собеседник:
  --Сэр, слухи про мясорубку, в которой превращают в фарш живых врагов Империи-это, правда?
  --Ваше мнение, курсант?- слегка прищурившись, спросил лорд Дункан.
  --Считаю это правдой. Думаю, что здесь происходят еще более ужасные вещи, о которых штатские даже не догадываются.- Я не считал нужным скрывать свои мысли.
  --Это делает честь вашей искренности и проницательности. А как вы иначе можно удержать Империю от распада, а мир от хаоса? Варвары с Архипелага, переправляющиеся через пролив и высаживающие десанты в прибрежных городах, бунты черни на рудниках, мятежи правителей областей. Вот тогда будут горы трупов и моря крови.- К моему удивлению, лорд Дункан продолжал говорить метафорами.--По сравнению с этим, наша мясорубка-комариный укус. Она используется в основном в демонстрационных целях. Мы оба служим Империи, каждый на своем месте, каждый как может. Без таких как мы Империя не устоит. Согласны?- На этот вопрос он явно не ожидал длинного ответа, но против предположений, получил .
  --Ваше Превосходительство.-- Я встал из-за стола.-- Империя восхищает меня своей красотой, силой и сложностью.- У меня сорвался голос, и навернулись слезы на глаза. Я вздохнул, успокаивая внезапно нахлынувшие чувства, и продолжил.- Известно, что управление сложными системами требует сложных подходов. Это я смог усвоить, пока учился. Я слишком молод и неопытен, но способен понять, что для управления таким сложным организмом, как Империя, требуются непростые методы. Вряд ли применение мясорубки является приёмом правильным или просто эффективным. Над вашим предложением я подумаю. Разрешите идти, сэр?
  --Вы свободны.-Пауза.-Пока свободны. Помните, что от таких предложений не отказываются. Мы помогаем вам, вы-нам. Понятно?
  
  
   Розалина.
  
   В палатке Роланда я очутилась в первый раз. Он не приглашал, я не напрашивалась. Обстановка была спартанская - солдатская койка, простой стол, карты на стенах. Он сидел за столом, как всегда подтянутый, с запавшими глазами, худощавый и загорелый. Я впервые увидела, что Роланд стареет. В его русой шевелюре стала пробиваться едва заметная седина. Кем был мне этот человек?. Он прошел со мною, вернее провел через всю мою сознательную жизнь. Я не знала, кем его назвать, но знала, что по одному его слову не задумываясь, отдам жизнь.
   Кроме нас в палатке находились два молчаливых часовых с оружием наготове и скованный по рукам и ногам вчерашний похититель. Его размеры вызывали уважение, хотя лишний жир портил когда-то хорошую фигуру, по-женски отметила я. Громила не проявлял к окружающему интереса. Он тупо разглядывал поверхность стола, время от времени бросая ненавидящий взгляд на наши лица. Беседу начал Роланд. Он говорил как всегда вежливо. Какие при этом чувства бродили у него внутри, знал только он сам. Итак, Роланд начал:
  --Меня зовут Роланд. Я - командир этого отряда. Это - он указал на меня - Розалина, боец, которого вы собирались похитить. Часовые в допросе не участвуют, не буду их представлять. Предлагаю сделку. Вы называете заказчиков и цель операции, я даю вам легкую смерть.
  --А если не соглашусь? - спросил громила с кривой ухмылкой.
  --Все равно расскажите - уверенно произнес Роланд,- только умирать будете долго и мучительно. Наверняка вы в курсе, про способы сделать вас разговорчивее. Глупо хранить верность подставившим заказчикам. Соглашайтесь и избавите нас и себя от лишних хлопот.
  Роланд говорил как всегда честно и убедительно. В ответ собеседник Роланда глумливо усмехнулся, и, сплюнув на стол, ответил:
  -- Вы, благородный дон. Вы с самого рождения были благородным, и привыкли смотреть на нас, смердов, как на грязь под ногами. А если бы вы, благородный дон, имели мать проститутку, а об отце даже не слыхали, что бы из вас выросло? Если бы вам пришлось пробивать в жизни дорогу вот этими руками. - Он поднял вверх и продемонстрировал могучие ручищи.- Легко корчить чистого и благородного, когда тебя с рождения несут на руках слуги и прихлебатели. Мне подвернулся шанс, но я проиграл.-На зтом месте говоривший скривился от ненависти, в чем и признался-- Если бы вы знали, как я вас ненавижу. Всегда приятно, когда благородные господа предлагают сделку смерду. Только в результате, простые люди всегда в дураках.-Видимо исчерпав красноречие похититель закончил филиппику, и перешел к делу.-- У твоего предложения два недостатка - большой и маленький. Большой - я не чувствителен к боли, и мне плевать на угрозы. Маленький - ты не отличишь правду ото лжи, и будешь пытать меня после каждого ответа, пока я не окочурюсь.
   В подтверждение говоривший с громким стуком ударился о стол, и, подняв голову, с торжествующей улыбкой посмотрел на нас. В уме негодяю явно нельзя было отказать. В ответ Роланд подошел к пленному, заглянул в глаза и коротко сказал:
  --Верю.
  --С чего бы это вдруг? - Удивился громила.
  --- Не могу заставить сказать тебя правду, но смогу отличить правду ото лжи.-Как всегда честно сказал Роланд.
  --Как докажешь?- стал горячиться громила.
  --Назови пяток любых имен, и я скажу какое твое.- предложил Роланд
  --Джон, Алекс, Ник, Эндрю, Уперт. Какое мое?- заинтересовался громила.
  --Свое не назвал - глядя на громилу ледяным взором, сказал Роланд
  -- Не назову никогда, колдун проклятый. Знаю ваши фокусы: узнаешь имя - узнаешь все.- испугался громила.
  --Хорошо. Оставь имя при себе. Новое предложение: ты даешь информацию - Роланд сделал рассчитанную паузу.
  --А взамен? - громила заглотал наживку.
  - Взамен при всем отряде поединок с Розалиной. Выиграешь - уйдешь безнаказанным.
  --Как я могу тебе верить?- Похоже, наемник не верил никому.
  --Никогда не унижусь до лжи, особенно, такому как ты. Мое слово в том порука. Видишь свидетели - Роланд показал рукою на меня и часовых.- Они не дадут солгать.
  Похоже, логика Роланда не убедила врага, показавшего несогласие:
  --Обманешь, не хочу иметь с тобой дела, и подарков делать не буду. И с ведьмой твоей дела иметь не хочу. Лучше помру спокойно.- Пленник понимал, что в живых его не оставят.
   Было лестно услышать о себе такой отзыв. Видимо, я начала завоевывать определенный авторитет. Я решила подать голос и подыграть Роланду, стараясь вывести допрашиваемого из из себя.
  --Забавная у нас компания, правда? - Я обращалась к громиле. - Колдун да ведьма. А ты-то сам, кто? Идейный борец с нечистью, да? По мне так совсем не похож. На мой взгляд, ты и есть самая настоящая нечисть! Один запах чего стоит. Несет от тебя как из сортира, а вид как у гнойного пидора --. Я высказала свое мнение, которое обычно держу при себе. Громила побагровел и начал задыхаться от ненависти. Наживка была заглочена, оставалось подсечь рыбу и затащить в лодку. Я с удовольствием услышала, как громила завопил, выплевывая слова:
  --Согласен. Все выложу, лишь бы разорвать эту уродиху на куски- закричал пленник.
   Почему-то показалось, что под уродихой он имел в виду меня. Налицо было расхождение во мнениях во мнениях о моей красоте. Без лишней скромности я считала себя красавицей. Спорный вопрос явно требовал дальнейшего обсуждения. Захотелось предметно поспорить с этим мужчиной о моей красоте. Хотя будущий противник весил, по крайней мере, в два раза больше меня. Было понятно, что выставляя меня на поединок, Роланд продолжает воспитание. Интересные у него методы, думала я, а между тем громила раскрывал Роланду свои тайны.
  --Твой дядя, Лорд Гарвей, нанял нас. Он дал маршрут. - Сообщил громила.
  -- Сколько посулил?- поинтересовался Роланд
  --На всю жизнь хватило бы. Триста империалов задатка и семьсот по исполнении.
  Лицо Роланда осталось непроницаемым. Вопрос о поединке решился.
   В центре лагеря было пустое пространство, на котором днем проводились строевые занятия, а перед отбоем переклички. Иногда проводились учебные поединки в проекторах и накладках. Редко, но бывали поединки в полный контакт до первой крови. Роланд берег бойцов от ненужных увечий. Будущее представление было чем-то новеньким. Весь личный состав кроме несчастных караульных собрался на спектакль. Бойцы ждали с большим интересом. Лица зрителей горели возбуждением и азартом. Лицо Роланда было бесстрастно, но без сомнения ему было бы легче на моем месте, чем быть безучастным зрителем.
   Мой противник при своих шести футах и трех дюймах весил фунтов двести семьдесят. Фунтов пятьдесят были явно лишними, и висели складками на боках и животе. Все остальное смотрелось как надо. Какой он боец, предстояло узнать, но силой его Господь явно не обидел. Судя по выбору оружия, в тактике он знал толк. Оппонент взял для поединка семифутовый кнут и длинный нож. Очевидно, он понимал, что состязаться со мной в подвижности будет неперспективно. Чтобы не двигаться самому, он решил погонять меня кнутом. Это оружие было мне знакомо. Хорошим ударом можно переломить конечность или даже позвоночник. На случай моего прорыва на ближнюю дистанцию, у него был припасен нож.
   Роланд перед боем напутствовал меня просто: " Ни в коем случае не давай вывести себя из равновесия. Постарайся разозлить противника. Помни, что у тебя только один удар - смертельный. Боли он не чувствует". Я выбрала парное оружие - две гибких четырехфутовых палки, называемых "бабочки". Скорость они развивало большую, но сила удара не позволяла пробить протекторы. Поэтому в бою бабочки использовались редко.
   Далекие вершины под ярко-золотым солнцем искрились своим белым снегом. Облака, отбрасывающие прохладные тени, лениво плыли по бледно-голубому небу. Треугольник перелетных птиц летел куда-то за лучшей судьбой. Длинные шеи и широкие крылья. Я не знала названия этих птиц. Я многого не знала и не умела в этой жизни. По-настоящему хорошо я умела только одно -сражаться. Интересная, судя по всему, мне предстояла судьба. Один покойник за мной числился, второй, пока вполне живой, демонстрировал мастерство. Он рисовал в воздухе кнутом различные фигуры. Получалось красиво - спирали, и круги переходили друг в друга, образуя замысловатый узор. Психологическая атака для запугивания. Неплохое решение, похвалила я громилу, но неэффективное. После долгих лет тренировок подобные номера не впечатляли. Неожиданно в голову пришла мысль, вернее две мысли. Зачем люди все время убивают друг друга, и, если встречу будущего любимого и стану матерью, буду ли учить детей боевому искусству? Обе идеи не были связаны с поединком. Значит, контролирую чувства и владею ситуацией.
   Противник кнутом, выписывающим причудливые эвольвенты и эволюты, загонял меня в угол арены, но не мешал умиротворенным размышлениям. Он выкрикивал грязные оскорбления, поминая бедную маму, близких и дальних родственников, и конечно, всех моих любовников. Он, наверное, удивился бы, узнав, что проклятия тратилось впустую. Из адресатов его страстных речей, в наличии на этом свете была только одна я. План противника на поединок стал ясен. Он хотел загнать меня в угол, измотать и вывести из равновесия. От безысходности я должна была ринуться в длинную атаку. В это время, он мог бы проткнуть меня ножом в любом месте по своему выбору. Глядя на его приемы, я узнала все, что хотела, а в ответ не показала ничего. Я блокировала выпады и спокойно уходила от ударов. Вряд ли он знал стратагему, которую учителя обучают с детства. Открыл противнику замыслы - наполовину проиграл, выдал планы - проиграл все. В этой игре у громилы оставался последний козырь. Я намеревалась выбить этот козырь из его грязных лап.
   Пришел момент кончать комедию. Я дождалась, когда оппонент начал уставать, теряя концентрацию и контроль ситуации, и закрутила руками как пропеллерами. Их крутят крылатые машины обычные на Земле и редкие у нас. Я начала делать медленные шаги, неторопливо приближаясь и крича боевой крик, переходящий в ультразвук. Не самая приятная музыка для неподготовленного уха. Пока, с каждым мгновением положение оппонента ухудшалась. Случилось ожидаемое событие: громила метнул нож. Эта была предпоследняя ошибка. С удовлетворением я отбила летящий клинок. Это было не так эффектно, как в земных играх, где различными орудиями отбивали летящие спортивные снаряды. Но арена взорвалась аплодисментам и приветственными криками. Громилу это окончательно разозлило. Одним движением обмотав кнут вокруг кнутовища, и подняв его над головой, как дубину, он бросился на меня, сотрясая землю тяжеленными шажищами.
   Очевидно, бой пошел не по сценарию оппонента. Сильный боец в такой критический момент должен любой ценой брать паузу, не жалея самые секретные приемы. В паузе нужно проделать дыхательные упражнения, зарядиться энергией и вернуть душевное равновесие. Громила этого то - ли этого не знал, то - ли забыл в горячке, что впрочем, одно и то же. Расстояние между нами сокращалось, только в атаку шла не я, а огромный мужчина. Он даже не заметил, что я остановилась и стояла на месте, поджидая его, и крутя бабочками причудливые, перекрещивающиеся траектории.
   Когда враг подошел на дистанцию атаки, я, как змея в броске подпрыгнула над руками и ткнула левой бабочкой ему в правый глаз. Хотя громила не почувствовал боли от удара, он опешил и опустил руки. Тогда правой бабочкой я ударила его в левый глаз. Оружие вошло в глазницу дюймов на пять. Громила обеими руками схватился за бабочку, пытаясь ее вытащить, и упал навзничь. Все было кончено. "Второй", - сосчитала я.
  
  
   Тибальд
  
   Пора ученичества закончилась. В парадной форме мы стояли в ровном строю. Портреты всех восемнадцати императоров смотрели на нас сверху вниз футов с двадцати пяти, почти с самого потолка. Блестящие, как патроны в обойме, мы, наверное, казались им совершенно одинаковыми. В последний раз был сбор на общее построение. Сколько таких выпусков императоры видели за века расцвета Империи. И здесь я умудрился выделиться. Правая рука была в гипсе и висела на перевязи. В заключительном виде военного многоборья - автогонках я безнадежно проиграл старт, и чтобы хоть как-то объехать соперников, бросился в вираж по внешнему радиусу. В этом заезде я смял, как бумагу весь правый борт машины вместе с рукой. В клинике сказали, что я родился в рубашке. Не такой счастливец как я, потерял бы военную карьеру и руку. Я выиграл чемпионат, хотя из всех видов многоборья победил только в своем любимом - фехтовании на мечах.
   После приветствий и напутствий наступило самое интересное - распределение к месту службы. Предложений было множество - любая часть с радостью принимала нашего выпускника. Высоко, под портретами императоров, на огромном экране горели два списка. Первый - места службы, второй - фамилии выпускников расставленные согласно набранным баллам. Первый список открывало место императорского флигель-адъютанта, второй номер - академия внутренней безопасности, третьей - академия генерального штаба. Во втором списке первой шла моя фамилия. Это значило - мой выбор первый. Обычно вариантов было немного - первый номер из правого списка выбирал первый номер из левого и так далее.
   Процедура началась. Раздалась команда: " Номер первый - курсант Тибальд." Я сделал три шага вперед, и, отсалютовав императорскому штандарту, без колебаний озвучил давно выбранное решение: " Номер девяносто восемь. Командир взвода дальней разведки на Архипелаге". После моих слов в зале повисла мертвая тишина. Никто не спешил поздравить с новым назначением.
   Выпускнику полагался месячный отпуск, от которого я отказался. Хотелось быстрее покинуть столицу. Времени оставалось на одну, давно назначенную встречу. Далее "чемодан, вокзал, Архипелаг". Но, как оказалось, перед ожидаемой и желанной встречей, лорд Дункан организовал встречу неожиданную и нежеланную. Пришел приказ явиться в ИСБ. Меня ждала машина с зашторенными окнами и поход по коридорам.
   Вторая встреча с Лордом Дунканом совсем не походила на первую. Лорд продержав меня по стойке "смирно", без предисловий начал:
  -- Знаете, даже зауважал вас. Вы ведь понимаете, что разом перечеркнули блестящую карьеру. Такие выходки не прощаются.
   Лорд Дункан произнес эту тираду с видимым удовольствием, ожидая растерянности и смятения. Но в ответ он услышал совсем другое.
  --Позвольте не согласиться сэр, -возразил я- Моя служба - это служба Богу, Империи и Императору. А карьера. - Я взял паузу - Любая карьера рано или поздно, так или иначе заканчивается - Я пристально посмотрел ему в глаза, предоставляя додумать сказанное, и замолчал.
  --Вам известно положение на Архипелаге? - как будто не заметив этой выходки, продолжал собеседник.
  Я не стал объяснять ему, как получаю информацию, используя тайные знания. Чтобы не соврать, сказал часть правды:
  -- Мне известна официальная информация.
  Лорд Дункан снизошел до объяснений:
  --Официальная информация сообщает о бунте варваров, длящемся много лет. До недавнего времени это было правдой. Однако сейчас, варвары объединились с предателями из высшей знати и касты знающих - имперских ученых. Подробности узнаете на месте. Сейчас ситуация близка к критической. Впервые за много веков над Империей нависла смертельная опасность. Вы рветесь в самое пекло.
  Лорд Дункан не сообщил ничего нового, но из вежливости я сделал вид, что удивлен и ответил вполне искренно.
  --Тем лучше. Значит, все совпадает - желание, долг и профессия.
  --Ну да, ну да,- закивал головой Лорд Макгрейв - Но я хочу, чтобы во имя высших интересов Империи к этому добавилось благоразумие. Я прошу, чтобы вы лично мне докладывали обстановку и анализ событий при выполнении заданий.
   В кадетском корпусе я усвоил, что если не знаешь что сказать, или не хочешь отвечать, ссылайся на Устав. Поэтому ответил, как полагается отвечать кадровому военному:
  --Благодарю за предложение. Но вынужден отказаться, поскольку это входит в противоречие со служебными обязанностями, определяемыми Уставом воинской службы.
  --Вы удивительно предсказуемы, - без теплоты в голосе сказал лорд Макгрейв.-- Но кроме обязанностей есть долг - служба Империи. Когда согласитесь на мое предложение, вам присвоят статус агента АО. Вам будет вживлен чип, дающий доступ к секретной информации. Этот чип позволяет требовать содействия всех служащих Империи. Кроме высших категории, конечно. Это позволит вам действовать с надлежащей эффективностью. Судя по всему, задачи вам предстоит решать самые серьезные. Итак, согласны?
   Похоже, глава ИСБ решил завербовать меня, во что бы то ни стало. Необходимо было решать. Неожиданно стал складываться контур некоего плана. Понятно, что Лорд Макгрейв имеет свой план для меня. Тем интереснее затевалась игра. Взвесив, я пришел к решению, коротко ответив:
  --Согласен, сэр.
   Собеседник, к его чести, не стал лицемерить, показывая теплые чувства. Он подвел итог встрече:
  --Инструкции получите в канцелярии. Жду ваших отчетов. Можете идти.
   Встреча с Императором была короткой и печальной.
  --Ты еще раз подтвердил, что я сделал верный выбор,-- начал Монарх. - Но мне будет тяжело без тебя. Я рассчитывал найти в тебе опору и поддержку. Лорд Макгрейв опутал меня, как паук опутывает паутиной пойманную муху. Но может быть, твой выбор верен. Судьба одного человека, пусть даже Императора, ничто по сравнению с судьбой Империи. Может быть, там ты будешь нужнее.
  --Ваше Величество ,- взволнованно ответил я.- не было выбора. Остаться вами значило стать пешкой в игре Макгрейва. Надеюсь, что все можно изменить. Клянусь в верности и любви к Империи.
  --Иди, сынок. Пусть поможет тебе Создатель. - все, что ответил Император.
  
  
  
   Розалина
  
  
  
   Я не успела придти в нормальный ритм после поединка, а Роланд уже приказал немедленно явиться в штабную палатку. " Но хоть помыться можно"?" - спросила я, не придя в себя, с трудом сдерживая раздражение. Пот тек ручьями. Учили, и я затвердила на всю жизнь - "лев всегда вкладывает в удар всю силу - будь перед ним кролик или буйвол". В поединке ушли все силы, я едва стояла на ногах от усталости. " Отдохнуть не дал, так мог бы похвалить, или, по крайней мере, прокомментировать", - смывая пот и грязь, чуть не плача от обиды, думала я.
   Роланд обошелся без предисловий: "События стали развиваться стремительно. Мы больше не контролируем ситуацию. Нападение на тебя меняет все. С центральной властью у нас было что-то вроде перемирия. Удар нанесла не Империя. Появилась и начала активно действовать третья сила. Значит - начинается война. У нас, как это обычно бывает у всех, не хватает сил и времени на подготовку. Тебе необходимо немедленно отбыть в столицу для выполнения важного задания"
  --Есть отбыть в столицу, - коротко ответила я. Было горько и обидно от черствости человека, на которого смотрела с любовью и обожанием. Но я не показала своих чувств.
  -- Никогда не перебивай командира, - отрезал Роланд. В ответ я вспыхнула румянцем. - Ты не закончила образования. Не успела научиться двум важным вещам: уклоняться от пуль и отличать правду ото лжи. На обучение этому уходят годы. Даю шестьдесят часов. Не могу обучать тебя - много других задач. Я объясню, как учиться и дам бойцов в помощь. Важность задания велика. Но, если не сможешь выполнить - возвращайся живой. Вместе что-нибудь придумаем. - Роланд поморщился. - Сейчас слишком много от тебя зависит.
   Я спросила с профессиональным интересом:
  ---Как можно уйти от пули, летящей быстрее звука и отличить правду ото лжи, спрятанной в чужих мыслях ?
  Роланд покачал головой, объясняя очевидные для него понятия.
   -- Невозможно, если ты будешь смотреть на мир глазами своего Я. Уйди от Я, соединись сознанием с оппонентом. По его глазам, дыханию и движению нужно предугадать момент и направление выстрела. Зная, куда прилетит пуля, и, обладая коротким сверхбыстрым движением, которому, слава Богу, тебя успели выучить, можно уйти с места, куда пуля должна прилететь. Умея уходить от пули, правду ото лжи отличишь просто по глазам - усмехнулся Роланд.
   Шестьдесят часов до отъезда с короткими перерывами на еду и сон я училась. Сначала уходила от холостых, потом от боевых выстрелов. Заглядывала в глаза отвечающим бойцам. Несмотря на наушники, наполовину оглохла. Каждый мускул ныл, как у новичка после первой тренировки. Перед отъездом Роланд соизволил потратить свое ценное время дать задание.
  --Думаю, ты догадалась, что в столице нанесешь визит вежливости моему дяде - Лорду Гарвею. Кажется, он связан с мятежом на Архипелаге. Дядя охраняется не намного хуже, чем наш дорогой Император. Твоя задача - проникнуть к дяде и под дулом пистолета выведать их замыслы. Правду ото лжи ты отличишь.
   Следующий вопрос, как казалось, был очевиден.
  -- Что если ваш дядя откажется говорить?
  -- Не откажется - уверил Роланд.
   Он передал план дядиного дома, явки и пароли для встреч людьми, могущими помочь, и деньги.
  -- Денег хватит, чтобы купить дом в столице,- усмехнулся Роланд.
  --Зачем так много? - поинтересовалась я
  -- Чтобы не экономить. Что останется, будет твоим жалованием.
  Отправляя меня в пекло, Роланд проявлял великодушие.
  -- Пока как-то обходилась без жалования, надеюсь обходиться и дальше. Кажется, я не наемник, чтобы служить за деньги,- обиделась я.
  --Начинай жить, по-взрослому, милая, -- ответил Роланд.- Деньги не делают человека счастливым. На деньги ты не сможешь купить ничего действительно ценного. Но без денег трудно жить счастливо, живя в миру, а не в аскезе.
   Без предупреждения и подготовки я начала взрослую жизнь. На самом деле я была, и осталась неопытной девочкой, по ошибке, попавшей в большой, взрослый мир.
   К немалому удивлению Роланд передал мне два саквояжа. В одном лежали многочисленные баночки, тюбики, флакончики, гребешки, расчесочки, кисточки, маникюрные принадлежности и другие предметы, о назначении которых я не догадывалась. Там же лежали несколько книжек с "интеллектуальными" названиями типа: " Как стать настоящей женщиной", " Как свести его с ума", " Прочти эту книгу, и он от тебя никогда не уйдет". Видимо авторы знали ответы на "вечные" вопросы. В другом саквояже лежала женская одежда. "Зачем все это?" - с немалым изумлением поинтересовалась я.
  --Это то, чему ты не успела научиться. Возьмешь отдельное купе, и всю дорогу до столицы будешь изучать. Из поезда выйдешь при полном параде. Вопросы есть? - Вопросов было море, но в который раз ответила не так как хотела, а так как он ожидал:
  --Вопросов нет.
   К изучению обольщения я приступила, используя опыт боевого искусства. Обольщая нужно было правильно направить то, что заложено при рождении в любой женщине. Я поняла разницу между боевым искусством и искусством обольщения. В боевом искусстве подавляется естественное чувство страха. При обольщении инстинкты, заложенные в нас природой, правильно направляются, усиливаются и контролируются. Я накладывала грим, меняла украшения и наряды. Репетировала перед зеркалом разнообразные взгляды, от робких и испуганных, до смелых и вызывающих. Меняла улыбки от томных и пресыщенных до призывных и зовущих. Я думала о любви и о мужчине, который покорит мое сердце. Ждала героя, за которым, не задумываясь, пойду на край света, или дальше. Казалось, вся предыдущая жизнь была прологом будущей любви. Я не сомневалась, мой герой найдет меня и будет узнан с первого взгляда. Жизнь пройдет напрасно, если не найду любовь. Предчувствие будущей встречи не оставляло. Всю дорогу до столицы казалось, что я еду не по заданию Роланда, а тороплюсь на праздник любви. Будущая любовь ждала, как бутон, готовящийся распустится прекрасным цветком.
   Выход из поезда произошел согласно приказу Роланда - при полном параде. С густой гривой блестящих золотисто-рыжих волос, падающих на плечи, в изящном, строгом платье с неглубоким декольте, умело наложенной косметике и парфюме. Четверо суток пути и размышлений обогатили мое образование.
  
  
   Тибальд
  
  
   Вещи собраны, дела в столице закончены. Завтра отходил поезд, и начиналась новая жизнь. Я шел по Пути, и не видел другой возможности. Сам сколотил тяжелое колесо судьбы и покатил по пыльной дороге жизни. Казалось, все делал правильно и поступал, как следовало . Но непонятное тревожило и не давало успокоиться. Я чувствовал, что когда-то совершил непоправимую ошибку, совершаю ее в данный момент, или совершу в будущем. Чего-то важного не хватало. На сердце лежали тяжесть и пустота. Вспоминалась земная поговорку о висельнике. Когда преступника вели на казнь хмурым понедельничным утром, он заявил конвоирам: "Недурно начинается неделя". Похоже, что будущая служба недурно начиналась. Я был как дом, построенный на песке. Дом, некрепкий в себе и готовый разлететься от дуновения ветерка. Вспомнилось, как борются с таким состоянием мои коллеги - офицеры. Забвение, приносимое алкоголем и доступным сексом, не привлекало. Ноги как будто сами собой понесли к дону Хуану.
   В аскетической келье дон Хуан сидел в позе лотоса, погруженный в глубокую медитацию. Его проницательные глаза были прикрыты морщинистыми веками. Он находился в глубоком трансе. Не смея побеспокоить наставника, я уселся рядом с ним и тоже погрузился в медитацию. Едва удалось успокоить дыхание и привести в равновесие, как мой дух был захвачен мощью и глубиной мыслей наставника. Так упавший с дерева листок захватывается горным потоком. В смятении, не находя слов, мой дух предстал перед духом учителя. В глубине размышлений дон Хуан, казалось, не замечал такой мелочи как выпускник Тибальд, затаившийся где-то на самой окраине его могучего разума. Мысли дона Хуана поражали чистотой и глубиной. Наконец, мастер соизволил обратить на меня внимание:
  -- Ты уезжаешь. Твой дух неспокоен. Чего ты хочешь от меня?
   Не зная ответа, я не стал сдерживаться, и быстро произнес, едва не расплакавшись, из-за внезапно ослабевшего самоконтроля:
  -- Не знаю, как жить дальше. Нужно выполнять долг, но на душе тревога и пустота.
  Дон Хуан спросил неожиданно:
  --В чем твой долг?
   Ответ пришел сразу, без колебаний и сомнений:
  -- Это как часть меня. До последнего вздоха служить Империи.
   Дон Хуан рассердился на бестолкового ученика:
  --Ты учился долгие годы, и, как видно, зря. Жаль, что не научил тебя ничему. Иди в монастырь и постигай, пока не поймешь очевидного.
  Предложение было заманчивое, но не совпадающее с моими планами. Пошел бы не задумываясь, если бы не сила, зовущая меня. Увы, монастырь пока не мое место.
  --Наставник, не получается следовать вашему совету. С радостью пошел бы в монастырь, но не могу. Моя судьба - служить Империи.
  В ответ дон Хуан саркастически заявил:
  -- Откуда в тебе такая самоуверенность? Кто тебе сказал эти глупые, ничего не значащие слова? Только Создатель может знать твою судьбу. Твоя речь - дурацкие звуки, за которыми нет смысла. Если так хорошо знаешь свою судьбу, зачем пришел ?
  Я сказал горькую правду:
  -- Дух в смятении, не знаю, как жить дальше.
  Дон Хуан покачал головой:
  --Я сказал тебе, как жить, но ты не хочешь, или не можешь исполнить. Попробуй понять. Создатель создал мир, и силой приводящей его в движение поставил любовь. Без любви люди - живые мертвецы. Твое сердце навсегда будет пусто без любви. Найди любовь и иди по Пути.
  Я спросил в недоумении:
  -- Любить великую Империю - недостаточно?
   Пауза. Дон Хуан произнес, чеканя слова.
  --Не прикидывайся дураком - выполняй предназначенное.
   Хотелось окончательно уточнить истину.
  -- Какая любовь и к кому?
  Дон Хуан подвел итог беседе:
  --Если ты вправду дурак, а не прикидываешься им, то нам не о чем говорить.
  
  
  
   Розалина
  
  
   Я вышла из поезда, прибывшего на двадцать восьмую платформу. Указатели сообщали, что платформ было сорок две. По движущимся тротуарам спешили люди, несущие и катящие багаж. Самые разные народы встречались в столице: смуглые коренастые южане, увешанные золотыми украшениями, черноволосые и узкоглазые жители запада, высокие, светловолосые северяне, обветренные и одетые в меха. Странно смотрящиеся кочевники в кожаных штанах и костяных амулетах, и неизвестные люди из неведомых мест. Я запуталась в указателях, трудом выбираясь на огромную привокзальную площадь. Столица буквально подавила шумом и красками. За предыдущую жизнь я не встретила столько людей, сколько увидела на вокзале. Хотелось поймать экипаж, чтобы добраться до гостиницы. На мою поднятую руку никто не обращал внимания. Пришлось закусить губу от досады и бессилия.
   Беспомощно и растерянно, оглядывалась по сторонам, я ждала помощи. Броня силы и уверенности, обычно защищавшие меня, растаяли. Ища спасения, боковым зрением я увидела офицера, входящего в вокзал. Он выделялся загипсованной правой рукой, был чуть выше меня ростом и одет в новенькую с иголочки форму. Его лицо поражало одухотворенностью и правильными чертами. Фигура говорила о силе, грациозная походка показывала ловкость и изящество движений. С широкими плечами и тонкой талией он, казалось, сошел с картинки дамской книжки.
   Это обычный мужчина, говорила я себе, пыталась усмирить нараставшее, как снежный ком, катящийся с горы, чувство. Напрасно старалась. Снежный ком похоронил под своей тяжестью. Неведомое чувство, манящее и страшное захватило. Казалось, что затягивала бездонная пучина. Словно подчиняясь чужой воле, я послала зов. Поздно, опоздала. Офицер вошел в вокзал. Задыхаясь от навалившейся тяжести, я закрыла глаза. Все кончено - я проиграла главный поединок. Пробираясь сквозь застилавшую пелену в потускневший без любви мир, открыв глаза, я увидела хозяина гипсовой руки. Он быстрым шагом выходил из вокзала, направляясь в мою сторону.
   Заглянув в его лицо, я сразу начала тонуть. Казалось, что падаю в пропасть без дна. Падение было в чем-то страшное, в чем-то захватывающее и удивительно приятное. Не хотелось приходить в себя. Наоборот хотелось забыть обо всем, и лететь в бездну. Я вспомнила: " Есть упоение в бою, и в бездне мрачной на краю". Первое я испытала, второе - испытываю. Хотя эту бездну мрачной не назовешь.
   Захотелось, чтобы он подошел, взял за руку, и повел за собой. Я хотела пойти за ним, не задавая вопросов, не интересуясь, куда и зачем. Вот так, поехала на первое задание, а приехала к первой любви. Хорош итог. Соберись боец, это - первый встреченный мужчина мысленно я крикнула себе. Конечно, он красив, и сразу бросился в глаза. Неужели, это встреча, о которой я грезила одинокими девичьими ночами долгие годы? Из самых глубин души возникло желание. Голос, шептавший советы во время медитаций и тренировок, посоветовал забыть о задании. Забыть обо всем на свете и пойти с ним навстречу будущей судьбе. Что это - первая любовь с первого взгляда?- спросила я, но не получила ответа. Тем временем офицер, откликнувшийся на мой молчаливый призыв, подошел и представился:
  --Вице-ротмистр Тибальд. К вашим услугам.
   Немедленное выполнение желания потрясало. Ответ пришел сам. Услуги были нужны, причем самые разнообразные. Потому, я заявила без колебаний :
  --Помогите, пожалуйста, донести мой громоздкий багаж, поймать экипаж, и устроиться в гостинице.- Мне не хотелось отпускать его, поэтому я продолжила - По завершении, буду готова рассмотреть дальнейшее предложение услуг.
  Ответ офицера пролился ушатом холодной воды, зато удивил оригинальностью.
  --Увы, у меня другие планы. Через пятнадцать минут отбываю месту службы - на Архипелаг.
  Хорош ухажер, подумала я, спросив с раздражением:
  --Так, чего вы от меня хотите?
  Сказать, что ответ поразил, было бы неточно. Он угадал мои желания. Поэтому я встретила его слова пропущенный как удар.
  --Сущие пустяки. Я вас люблю, и вижу, что мои чувства небезответны. Хочу, чтобы вы стали моей женой и отправились вместе со мной.
  В растерянности я глотнула воздух и ответила как автомат:
  -- Спасибо большое за предложение. Я польщена, но, как вы понимаете, вынуждена отказаться. Извините, конечно, за предрассудки, но, кажется, жених и невеста до помолвки должны хотя бы познакомиться.
   Следующие слова удивили еще больше, хотя, казалось бы, куда уж больше.
  --Имена лишь обозначают сущности, как слова - намерения. Думаю, мы хотим одного. Мое имя - ты заешь, а твое, я угадаю. Дай свою руку.
   Я стояла как парализованная. Без сопротивления Тибальд взял мою левую руку в две своих, и пристально посмотрел в глаза. Поражало, что боевые инстинкты не сработали. Я безропотно позволила взять руку. Казалось, что прикоснулась к обнаженным электрическим проводам, такой ток побежал от его сильных рук. Я заглянула в его глаза. Земля ушла из под ног, меня завертело и понесло. Я увидела нашу будущую любовь, такую же, как у Мариона и Вероники, но счастливую. Я видела наших будущих детей, внуков и правнуков. Я видела наш дом, увитый плющом, и стоящий среди цветов. Я видела нашу могилу с надписью: "Они любили друг-друга с первого до последнего дня, и умерли вместе". Другой голос, которого прежде не слышала, приказал: "Выполняй долг, и о тебе будут слагать легенды и петь песни". Голос, который вел меня, ответил в испуге: " Но тогда она никогда не узнает любви". Голос Тибальда вернул на землю.
  -- Имя отражает твою сущность. Ты - Розалина. Оно звучит как имя цветка, корабля, боевой клич, или девиз. Ты соответствуешь имени, и будешь соответствовать до конца.
   Голоса смолкли. Чувства кричали: " Иди с ним". В растерянности я протянула ему руку. Но Роланд... Он объяснял, что если есть моральный выбор, выбрать нужно решение, кажущееся самым тяжелым и неприятным. Появилась еще одна мысль: " Как быть с заданием и доверием Роланда? Почему свои занятия Тибальд считает важными, а мне предлагает бросить все, и сломя голову мчаться за ним в неизвестность". Но голос, шептавший советы, произнес: " В известность дорогая, в известность. Если пойдешь с ним, то получишь будущее, которое тебе показали ". В полной растерянности я сказала первое, что пришло в голову:
  -- Вы считаете, что я оставлю свои дела несделанными брошусь вслед за вами?
  Он задумался и сказал:
  -- Мне не дано видеть будущее. Но знаю, что поехав со мной, ты выберешь лучший путь. Не могу понять, что произошло. Я почувствовал внезапный призыв, и ответил. Ведь призыв послала ты? Такие события не бывают случайными. Может быть, это наша единственная возможность достичь счастья и пройти по пути Создателя. Вдруг, иначе вся наша жизнь будет напрасна? Теперь, так или иначе, наши судьбы теперь переплетены.
   Сказать, что была сбита с толку, ничего не сказать. Получалось, что причина всего - мой зов. Не хотелось называть ситуацию, в которую попала. Как назвать момент, когда события развиваются, не так как ожидаешь. Не успела приехать, а тут сразу как ураган, гром, молния и ливень среди ясного неба, сваливается на голову безумная любовь. Хотелось сразу уехать и остаться. Я так и не разобралась в своих чувствах. Зато боевая школа помогла. Растерянности не показала, но усмехнулась:
  -- Спасибо за переплетение, которое вы столь любезно предоставили. Благодарю также за великодушное предложение бросить жизнь, которой жила, и бежать за вами, как хвост за собакой. - Я начала постепенно приходить в себя от шока первой встречи, и добавила в обычной манере. - Спасибо, что развлекли, но пятнадцать минут истекают, и вы можете опоздать к свершению великих дел.
   Тибальд достал из кармана карточку, и протянул, со словами:
  --Здесь мой личный код, и номер части. Если возникнет надобность, или... - Он неопределенно взмахнул рукой.- Свяжись со мной.- Подождав реакции, которой не последовало, как-то по-детски добавил.- Пожалуйста.- Мне нечего было ответить. Тибальд, как я поняла, начинал опаздывать, и торопливо произнес: --Последний вопрос: как тебя найти?
  Я не стала его мучить отказом, и призналась, переходя на ты:
  --У нас не так много герцогов. Захочешь, найдешь.
   Убегая, он крикнул:
  --До свидания, любимая.
  Я сказала вслед убегающей стройной спине:
  --До свидания, любимый. Служи по Уставу, завоюешь честь и славу. - И добавила, на всякий случай, боясь быть неправильно понятой-Шутка.
   Задание начинается интересно, но несколько неожиданно, думала я, идя следом за носильщиком, тащившим багаж.
  
  
   Роланд
  
  
   Я уезжал из столицы, в которой прожил долгие годы, без всякого сожаления. Я двигался навстречу судьбе, но будущее не занимало. Образ, встреченной на вокзале девушки, не хотел покинуть меня. Я вспоминал нашу встречу, поезд катил на юг. Средняя полоса постепенно сменялась тропиками. За окном проплывали леса, возделанные поля, крошечные поселки, большие города, заводы, рудники и бурные реки. Это была моя страна, - процветающая, богатая, живущая в мире и довольстве. До Империи здесь были мелкие, враждующие государства, непрерывная война и запустение.
   Я думал, чего же хотят мятежники, с которыми мы воюем? Возврата к тому, что было? Это нельзя допустить! Бесспорными истинами я приводил в порядок расстроенный разум. Причина расстройства была не очень большой, но, тем не менее, значительной - шесть футов высотой и весом фунтов сто сорок. У нее были длинные ноги ,узкая талия, золотые волосы ,высокая грудь , несколько маловатая на мой взгляд, и зеленовато-кариии глаза с длинными ресницами. Одета она была с большим вкусом, показывающим внутреннюю культуру, так, как одеваются девушки из очень богатых семей. Стоило закрыть глаза, как ее образ вставал передо мною.
   Я достал офицерский планшет, которым наградили первого выпускника, и пользуясь первоклассным топографическим набором, стал зарисовывать образ, который хотел бы пронести через всю жизнь. Это было нетрудно. поскольку я рисовал то, что стояло перед глазами. Розалина, закинув голову, разметала по плечам золотистые волосы. Не знаю почему, но я видел ее стоящей на качелях, где-то высоко в голубом небе. Далеко внизу, под качелями проносилась земля.
   Я хотел подарить ей рисунок при встрече. В том, что встреча состоится, не было ни малейших сомнений. Вообще-то я хотел бы подарить ей весь мир. Я представил Розалину принцессой, а потом и императрицей. Я знал на память портреты всех царствующих особ, и, поместив туда Розалину, понял, что она украсила бы этот ряд. О себе, в этом ряду, по странной рассеянности, я не подумал.
   Мое романтичное, благодаря Розалине, путешествие закончилось. Я вышел на конечной станции. За пять дней быстрой езды я проехал шесть часовых поясов, и из средней полосы прибыл в тропики. Когда я вышел из вагона с кондиционированным воздухом на платформу, обмундирование можно было выжимать. По дороге в штаб я понял, что воздух здесь был если не как бане, то, по крайней мере, как в предбаннике. Влажная жара предъявляла права на меня, человека к ней непривычного, выросшего в сухой пустыне и средней полосе.
   Место назначения - штаб, сразу произвел на меня впечатление. Я конечно не ожидал встретить образец дисциплины и порядка, но такого бардака, другого слова не подобрать, даже представить не мог. Я вспомнил лорда Мак-Грейва, рассказывающего про передний край борьбы за будущее Империи. Стало интересно: то ли лорд Мак-Грейв, добросовестно заблуждался, то ли играл в какую -то темную игру. В первом случае он оказывался дураком, во втором- изменником. В том и другом случае моя задача была сложной. Тем интереснее будет будущая служба, подумал я. Хотя твердой уверенности в этом не было.
  
  
  
   Розалина
   Когда я сидела в кафе, за уличным столиком, в ожидании связного, то никак не могла придти в себя от изумления. Столько людей, шумов и красок сразу. По залитой ярким солнцем мостовой проезжали экипажи самых причудливых форм и расцветок. По тротуарам во всех направлениях спешила толпа торопящихся или неторопливо фланирующих людей. После своего уединенного житья я не могла привыкнуть к такому количеству народа. Мой столик, стоял под раскидистым платаном с густыми ветвями. Дерево затеняло тротуар и прикрывало от солнца. Весь столик был заставлен маленькими вазочками с разноцветным мороженным и бокальчиками с напитками. Все это я самозабвенно пробовала. Кое-что было очень приятно на вкус и ласкало язык, а кое-то вызывало протест и неприятие живота.
   Несколько раз ко мне подсаживались молодые люди с различным предложениями. Сегодня вечером я могла посетить гладиаторские бои, сходить в варьете, и, наконец, просто погулять в парке в приятной компании. В ответ я стандартно закатывала глаза и прихихикивая говорила, что с минуты на минуту должен придти мой жених - капитан ИСБ. На ухажеров это действовало безотказно - они спешили исчезнуть. Это просто пустяк, соврала я себе. Но как приятно сознавать себя красивой, желанной, и быть в центре внимания столичных молодых людей. Я ни на миг не забывала о боевых навыках, и задании. Но я впервые ощутила себя красивой и привлекательной. Признаюсь, это было очень приятное чувство.
   Очевидно, в столице я могла бы выйти замуж легко и быстро. Другой вопрос насколько бы порадовался возможный муж жене, которая могла с одного удара, по выбору, убить или покалечить. Я поняла, что задание Роланда выполнено - со стороны я смотрюсь вполне привлекательно. Сидя за столиком, я изо всех сил старалась казаться беззаботной и легкомысленной, но мой, не привыкший к подобным переделкам ум, был занят. Я наблюдала всех проходящих и контролировала пути отхода. Основной путь через кухню и черный ход за нею, запасной - по пожарной лестнице за углом. Лестница заканчивалась на втором этаже, но стена была не слишком ровная. Проблем с отходом не предвиделось.
   Ожидание закончилось. Появился совершенно безликий человек без примет. Где только таких находят. Он поинтересовался, какой сорт мороженного я предпочитаю. Я заученно ответила, что ананасное, хотя оно мне не понравилось. В ответ безликий сказал, что вишневое гораздо вкуснее, встал и пошел, не оглядываясь вдоль улицы. Я шла на три шага сзади. Поразительно, но буквально в нескольких шагах от центра столицы дома и прохожие начали становиться все более обветшалыми и бедными. Мы попали в район настоящих трущоб, где мое яркое платье смотрелось не вполне уместно. Вдоль стен стояли группками странные личности, из подворотен несло гнилью и смрадом. Было непонятно, как в одном городе могли существовать такие контрасты. Меня учили, что в любых процессах потенциал стремится выравниваться - постепенно окраины должны богатеть, а центр - беднеть. Очевидно, внешняя сила поддерживала существующий порядок. Я пообещала себе на досуге подумать, что эта за сила и откуда она берется. Но при любом ответе было видно, что в этом государстве существующий порядок под угрозой.
   Мы свернули в одну из подворотен, прошли очередную компанию подпиравших стену, вошли в неприметную дверь, двинулись темным коридорам, спускаясь и поднимаясь по ветхим, рискующим обломиться лестницам. С эмоциями автомата, я запоминала пройденный путь, хотя догадывалась, что выходить придется другой дорогой. Мы финишировали в темную, скудно обставленную комнату, единственным окном, выходившую во двор. Метрах в пяти от окна качались ветви раскидистого ясеня. Вот и запасной выход - сразу отметила я, как ученица, вспоминающая хорошо выученные уроки.
   --Зовите меня Макс, - представился человек, сидящий за столом, у окна. Вид у Макса был самый зловещий. Широко расставленные маленькие глазки, горевшие злобным огнем. Низкий покатый лоб, сломанный нос, и в довершение картины широкий шрам, наискосок пересекавший и без того безобразное лицо. У Макса был вид отъявленного головореза. Им мамы могли пугать непослушных детей. Макс продолжал - А вы, как я понимаю, та самая Розалина?
  --Согласна только со второй частью заявления, -- ответила я без тени иронии.
  --Вы не согласны называть меня Максом? - удивился собеседник.
  --Нет, пожалуйста, называйте себя как хотите. Не понятно, что значит, та самая?
  --Та самая - значит знаменитая. О вас рассказывают невероятные истории.
   Я не стала интересоваться какие истории. С горечью подумала о том, что слава летит впереди героя, и поразилась, как рассказы обо мне достигли столицы. Правильно говорил Роланд, вспомнила я, в цирке был бы успех. А что, может быть, было бы не так уж плохо, представила я, бегала бы по канату под куполом цирка, под аплодисменты почтеннейшей публики. Еще одна возможность устроить судьбу, рассмеялась я про себя, сидя напротив Макса. Отвлекшись от мыслей, сказала вслух: -- Не знаю, кто и зачем распускает слухи обо мне. Макс, я приехала не за тем, чтобы обсуждать их.
  --Да, да. Конечно, мисс, - ухмыльнулся Макс. -- Давайте прямиком перейдем к делу. Роланд просил помочь организовать встречу с его дядей, лордом Гарвеем. Но к великому сожалению, миссия - невыполнима. -- Макс изо всех сил старался произвести благоприятное впечатление. Хотя, он выражался слишком цветисто. Макс продолжил - После недавнего покушения лорд Гарвей не покидает свою резиденцию. Само здание охраняется так, что попасть туда невозможно.
   Макс замолчал. Я тоже не спешила прерывать паузу, глядя в глаза этому человеку. Так и не дождавшись продолжения убедительной речи Макса, я прервала молчание и с милой улыбкой, кокетливо стреляя глазками, спросила:
  --Что же вы мне в таком случае посоветуете?
  Советовать Макс стал горячо, участливо, и с видимым облегчением:
  -- У вас есть два варианта. Первый - поехать обратно, и доложить Роланду о невыполнимости миссии. Я, со своей стороны, отправлю подтверждающее донесение. Второй вариант гораздо интереснее-- оставайтесь в столице и работайте на меня. Жалование вас приятно удивит --Еще одна возможность, подумала я про себя, и решила узнать подробнее. Макс, ожидая ответа, стал улыбаться, видя во мне будущую сообщницу.
  -- За предложение работать на вас большое спасибо. К сожалению, вынуждена отказаться,-- повторила я то, что недавно сказала гораздо более приятному собеседнику.-- Поехать обратно - возможно. Но должна признаться, Макс. -я продолжала улыбаться.-- Роланд- страшный человек и может не поверить. Есть только один способ убедить его в нашей правдивости. -- Пауза.
  --Какой же? - переспросил Макс с интересом.
  --Давай на ты, Макс,- предложила я, -будем искать выход вместе.
  --Давай, дорогая Розалина, - похоже, Макс окончательно размяк и хотел избавиться от меня как можно скорей. -- Можешь не сомневаться, перед отъездом получишь царский подарок от нашей организации.-Макс готов был всучить хорошую взятку. Ему явно не хотелось ссориться с Роландом .
  Я продолжила самым дружелюбным тоном:
  --Так вот, Макс. Если я привезу Роланду твою голову, то он, пожалуй, мне поверит. Это и будет подарок от вашей организации. Надеюсь, ты не сомневаешься, что никто не помешает мне его получить? -Макс явно ожидал чего-то другого. Улыбка, как маска , стала медленно соскальзывать с его лица.
  --Говори, чего тебе надо, - сказал он мрачно. Куда только подевалась приветливая улыбка и сладкие слова.
  --Другое дело,- продолжала улыбаться я.- Ты достанешь подробный план резиденции и схему охраны, а я хорошо заплачу. И помни, что при обмане, или неудаче твоя голова поедет к Роланду. Когда я все от тебя получу, то подумаю и скажу, что мне еще понадобится. Надеюсь, ты согласен, или есть другие предложения?
  Красноречие и приветливость Макса куда-то пропали. Мне казалось, что другие предложения имелись, но он, почему- то, их не озвучил. Макс стал мрачен и неприветлив, и едва разжимая губы произнес:
  --Сколько?
  Я решила проявить щедрость:
  --Шестьсот империалов.
  Макс, не согласился с моей щедростью, коротко бросив:
  --Тысяча двести.
  Было не жалко денег, но настал мой черед не соглашаться. Я мрачно и коротко, в тон к Максу возразила:
  --Тысяча и не центом больше.
  Именно столько посулил лорд Гарвей за мою голову. Казалось справедливым, если я заплачу столько же за него.
   Два дня я осматривала красоты столицы, и ела мороженное, отводя душу за столько лет воздержания. На третий день я встретилась с Максом. Макс почти без слов взял деньги и в обмен передал дискету. Придя домой, я вставила дискету в компьютер и неподвижно застыла перед монитором, стараясь найти слабое место в охране. Пришлось отдать должное профессионализму авторов и прогнозу Макса - слабых мест не было. Посты физической охраны и датчики тревожной сигнализации перекрывали друг друга и были раскинуты такой искусной сетью, что даже мышь не имела шансов проскользнуть незамеченной. Шли часы размышлений, но решения не было. Правда, к зданию можно подойти снизу по канализационному коллектору. Но в туалеты оттуда не прорваться - слишком узкие трубы. Я тупо смотрела на монитор, представляя себя в этом коллекторе, среди соответствующей субстанции, прямо под зданием. В мрачном бессилии и тупой ярости я начала думать, что мерзкий Макс был прав. И вдруг, молнией, зарницей, полыхнувшей перед рассветом и разом осветившей все вокруг, пришло решение.
  
   Тибальд
  
  
  
   Мне, воспитанному на чёткости и беспрекословному выполнению приказов, было не по себе от царивших в нашем подразделении порядков. Начиная с командира -секунд-генерала и до последнего новобранца все, казалось, соревновались в разгильдяйстве. Существовало что-то вроде негласного, а может быть, и гласного соглашения между воюющими сторонами. Мятежники не атаковали значительные населённые пункты, а имперцы не совались на юг, в джунгли и на хутора. Что там творилось-командование не интересовало. Как я выяснил, равновесие установилось давно и устраивало обе стороны. Но внезапно оно оказалось нарушенным. Наркотик, продаваемый задешево, делал солдат вялыми и равнодушными ко всему кроме очередной дозы. Эпидемия наркомании распространялась как лесной пожар.
   Взвод дальней разведки, поступивший под мою команду, состоял из девятнадцати человек. Сержант-ветеран, отслуживший свои двадцать пять и продолжающий тянуть лямку, три командира отделения себе на уме и пятнадцать растерянных новобранцев. Большинство не представляли, зачем они подписали контракт, и ушли с гражданки. Откровенных наркоманов-"лунатиков",как их называли сослуживцы-было семеро.
   Кажется, я повзрослел. Появились две, на первый взгляд неразрешимые проблемы. Я не знал, как быть с внезапной любовью и как служить дальше. Первая проблема не требовала немедленного ответа, но терзала неизвестностью и разъедала душу. Вторая-наоборот, было понятно, что делать, но непонятно как. Получить ответ, был один способ, и я собирался им воспользоваться. Медитации, практикуемые годами, должны были помочь. Каждый день, помимо тренировки тела, я заставлял трудиться душу, выполняя то, чему учили наставники и то, что прочитал в старых книгах. Вспомнив, чему учили и что умел, я стал погружаться в медитацию, как ныряльщик погружается в океан.
   Я закрыл глаза и повесил между сознанием и остальным миром плотную чёрную занавесь, не пропускающую ничего в обе стороны. По этой занавеси я пустил волны золотистой энергии. Она помогала концентрироваться и видеть скрытые связи. Внутри замкнутого пространства я зажёг куб, мысленно полируя его рёбра и грани. Затем стал менять цвета куба, окрашивая всеми цветами радуги. Потом окрасил каждую грань в свой цвет и заставил куб таять, теряя грань за гранью. В это время душа освободилась от телесных уз и отлетела. Она видела крепко спящего, медленно дышащего человека, в пограничном между жизнью и смертью состоянии. Чувствовалась недоступная существу из плоти лёгкость и свобода. Появился обычный для новичков соблазн остаться в тонком теле и никогда не возвращаться в физическую оболочку. Пришлось повторить заклинание, сшивающее плотную и тонкую части человеческой сущности. Лепесток улетит, но цветок устоит, ночь настает, но утро придёт.
   Под этот ритм я сплёл прочную нить, которой скрепил тонкое тело с плотным. Сколько новичков потеряло навсегда душу из-за неумения выполнить этот нехитрый приём! Зато люди в полной мере овладевшие своим духом становились всесильны. Учитель на Земле сказал: "Если у тебя есть веры, хоть на горчичное зерно, скажи сей горе "Иди" и пойдёт к тебе гора". Моя задача была скромнее. Я летел странной дорогой, не поддаваясь на соблазны светлых духов и ловушки темных. Стоит оступиться- станешь одним из них. Эта перспектива не привлекала. Только человек может достичь Просветления. Духи, при всём кажущемся могуществе и бессмертии, не более чем рабы стихий.
   Я прибыл к цели полета. Одинокий утёс среди бескрайней равнины. Вниз простиралась синева, становящаяся постепенно фиолетовой, темнеющая, и превращающаяся в иссиня-черное пространство, не припускающее ни единого лучика вета. Вверх синева переходила в розовыи и оранжевый цвет, наливалась красным и становилась ярко-золотой, как расплавленное золото. Я уселся поудобнее и позволил энергии протекать через меня. Картинки из жизни, уже свершившиеся, свершающиесяся в будущем или возможные в прошлом, пролетали причудливой чередой. Я видел, как дон Педро не успел на помощь, и ящер терзал мои останки. Я видел совещание заговорщиков, собравшихся в кабинете у лорда Мак-Грейва и собирающихся свергнуть Императора. Я видел свою коронацию и Розалину, стоящую по левую руку. Но нам не дано было знать будущего. Если оно предопределено, то, как же свобода воли, дарованная Создателем? Будущее известно только существам, живущим вне Времени. Но им наше будущее интересно так, как нам копошение муравьёв на садовой грядке.
   Сбывшееся, несбывшееся и могущее сбыться отлетело, и я остался в пустоте. Цвета погасли, утес растворился. Пришло время главного вопроса. Как быть со службой стало ясно: будь, что будет, а я сделаю, что смогу. Собравшись с духом, я спросил, стоит ли забыть Розалину навсегда, потому что...? Я не успел закончить, как со всех сторон, со всех направлений, изнутри и снаружи грохнуло слово, которое ожидал...
   Действие пошло в обратном порядке. Зажглись цвета, появился утес, заплясали энграммы событий, и по невидимой нити я полетел к телу, обходя ловушки и отвергая посулы. И вот, моё покинутое тело. Я попытался влететь в тело, как прыгун с вышки влетает в воду, но, как будто, натолкнулся на невидимую преграду. Еще попытка-тот же результат. Я узнал доселе неведомое чувство, ощутив панику. Не страшно умереть. Когда я есть, нет смерти. Когда есть смерть, нет меня. Страшно потерять душу, не выполнить с предназначения, не исполнить то, что считал долгом. Мое тело, покинутое слабеющей с каждым мигом душой, дышало всё реже. Появились отвратительные духи, со злобными ухмылками, предвкушавшие скорый пир. Вдруг меня осенило: входить надо не фронтально, пытаясь слиться с покинутым телом, а через пятки. Ощущение было не самое приятное. Как будто натягиваешь старый скафандр на пару размеров меньше, чем нужно. Так я влез в заждавшееся тело, и начал просыпаться.
   С трудом разлепив глаза, подумал, какие кошмары сняться на юге. И лишь окончательно придя в сознание, понял, что это были не кошмары.
  
   Розалина.
   Я дала Максу список снаряжения, заплатив, не торгуясь семьдесят империалов. Доставить его было легче, чем выполнить первый заказ. Самым дорогим был алмазный лобзик с мультивибратором, способным перерезать любой металлический пруток как нитку. В заказ входила портативная дрель, набор пробойников, способных расширять узкие отверстия, стопка метательных дисков и две парных ручных ножей. Ножи вряд ли могли понадобиться, но с чёрным юмором я решила, что, в крайнем случае, можно ножи использовать для себя, чтобы долго не мучиться, если застряну намертво в трубе. Еще Макс доставил лёгкий водолазный комплект, и тонкий десантный комбинезон с множеством карманов. Получился внушительный тюк.
   Проверив снаряжение и подогнав по фигуре, я стала вспоминать уроки, полученные в детстве. Наставники учили, что если голова пролезет, пролезет все. Тогда это была нетрудная задача. Я умела вытягиваться, как веревка, пропуская тело сустав за суставом через отверстие. Сейчас задача была сложнее - я повзрослела и слегка потеряла детскую гибкость. Нужно проползти двести семьдесят футов по воздуховодам резиденции лорда Гарвея, через повороты и три предохранительных решетки. Воздуховоды заканчивались неподалеку от канализационного коллектора, соединяясь с ним небольшим проходом. Затем по системе подачи воздуха они выходили в помещения резиденции. Диаметр воздуховодов фут. Это по замыслу архитектора, препятствовало человеку пройти по ним. У меня было другое мнение.
   По моей просьбе Макс во дворе загородного дома установил две двадцатифутовые трубы в фут диаметром. Трубы соединили под прямым углом. Я проползала их, как могла, проклиная всё на свете. Ползти по прямой было мучительно, а преодолевать поворот, было сродни удовольствию от висения на дыбе. Я никогда не висела на дыбе, но думаю, ощущения были бы похож. При повороте нужно растягивать тело без вздоха. Я была упакована в железную трубу так плотно, как пробка в бутылку. Когда стало получаться что-то похожее на движение, я попросила засыпать трубы слоем пыли и сухой грязи, проползая уже в респираторе. Если это был не ад, то определённо - чистилище. К рассказам о той самой Розалине будет добавлена новая глава, думала я.
   Ранним утром я заползла в канализационный коллектор, направляясь на свидание к лорду Гарвею. В кошмарном сне не могло присниться такое путешествие. Пока я ползла по канализационной трубе, то не зажигала фонарик и в полной темноте проползала сквозь что-то мягкое и обползала предметы потверже. Найти начальную точку вояжа было нетрудно, это оказалась массивная стальная решетка, закрывающая вход в замок чародея-лорда Гарвея. Хороший каламбур, похвалила я себя. Все тупею и тупею по пути к лорду Гарвею, добавила я, оценивая глубину мыслей.
   Лобзик включать не пришлось. Решетка легко поддалась нажиму, с громким стуком выскочила из креплений и упала на дно трубы. Хорошее начало - хороший конец, продекламировала я, хотя твердой уверенности в этом не было. Пришло время разоблачаться. Не самое подходящее место для стриптиза, решила я, снимая водолазный костюм и доставая из непромокаемого мешка рабочий комплект. Все это проделывалось в канализационной трубе диаметром фута три, из которых полтора были заполнены понятно чем. Наверное, со стороны это было захватывающее зрелище. Маску я снимала последней, не из-за запаха, который могла подавлять усилием воли, а из-за ядовитых газов, могущих в один миг завершить поход. Выскользнув из костюма, как бабочка из куколки, я протиснулась в соединительный канал.
   Канал был пару футов в диаметре, поэтому поначалу все шло нормально. Это мне напомнило случай, когда выброшенный с пятого этажа человек, пролетая четвертый, уверенно сказал : "Пока все идет нормально." К счастью, я отличалась от летуна тем, что поднималась, а не спускалась. Перед летуном у меня было еще одно преимущество. Я плотно сидела в трубе и упасть вниз не могла, как пробка своим ходом не могла свалиться в бутылку. Считая повороты, я нашла нужную развилку. Счастья с решеткой больше не повторилось. Достав лобзик, я перепиливала один пруток за другим. В итоге были семнадцать перепиленных прутьев, два испорченных алмазных полотна и один севший аккумулятор.
   Теперь начиналось то, что я репетировала, целую неделю. Как любил повторять мой учитель - старый мастер Цао , тяжело в учении - легко в гробу. Если бы я взглянула со стороны, то увидела, как некий гуманоид, в чем-то схожий с человеком, но больше напоминающий червя, вытянув вперед правую руку, отведя назад левую, полностью сложив плечи, задыхаясь о пыли, забивающей респиратор, механически считал повороты и развилки, неутомимо и безостановочно ползя вперед. Я знала, что если сделаю ошибку, или план неточен, то назад повернуть не смогу. О последствиях думать не хотелось.
   Последняя решетка была самая тонкая. Но повозиться с ней пришлось основательно. Попробуйте перепилить решетку, держа лобзик в вытянутой правой руке. Чувствовала я так, словно меня проглотил, не жуя Левиафан, долго гонял по кишкам, постепенно переваривая, а теперь готовился извергнуть через задний проход. Со старта прошло семь с половиной часов. Маршрут был пройден, а полтора часа съэкономлены на первой решетке. Двенадцать пополуночи. Лорд Гарвей должен крепко спать. До семи утра охрана, ни под каким видом не имела право его побеспокоить. Дело было за малым - узнать туда ли я попала. Вытянув вдоль стенки правую руку, я подползла к отверстию и увидела, что если ошиблась, то не намного. Я благополучно попала в личные апартаменты лорда Гарвея. Смущало только то, что лорд был не один. И был весьма занят.
  
  
  
   Тибальд
  
  
  
  
   С меркантильной стороны наша служба выглядела так: за месяц боец получал империал, командир отделения полтора сержант - два. Мне казна отваливала аж восемь. Были еще доплаты за кошмарный климат, и боевые условия. А также пенсия после двадцати пяти лет службы. Но доплаты погоды не делали. Боец получал в пять раз больше поденщика на плантациях и два раза больше квалифицированного рабочего. Дело было не в конкретной сумме. Нужно было повысить жалование бойцам, чтобы отобрать лучших, а затем с них спрашивать. Еще была нужна агентурная информация и сотрудничество местного отделения ИСБ. Добиваться желаемого было непросто, но выбора не было.
   Начальник ИСБ Архипелага секунд-поковник Эндрью Пауэлл выглядел безупречно в кондиционированной атмосфере кабинета. Прекрасно сидящая форма, ровные ряды наградных планок, ясный и прямой взгляд. Сам кабинет был под стать хозяину, строгая мебель, компьютерные экраны, имперский флаг, под флагом портрет Императора. Некоторый диссонанс вносили две вещи - черная кожа секунд - полковника и портрет лорда Мак-Грейва, на одном уровне с императорским. Черная кожа была редкость в Империи, а нарушения субординации я не встречал никогда - Император был превыше всех.
  --Чему обязан визиту столичной знаменитости? - после ответа на мое приветствие осведомился Пауэлл. Я знал, как ставить на место таких типов. Но сегодня я пришел к нему. Мне нужно было сотрудничество, поэтому я ответил не так как хотел.
  --Прибыл засвидетельствовать лично свое почтение. Хотел бы согласовать некоторые вопросы дальнейшей службы.
  Секунд-полковник оживился, предчувствуя как неопытный новичок попадет в сети ИСБ. Наверное, подобные чувства испытывает паук, наблюдая за мухой, залетающей в паутину. С большим подъемом Пауэлл заявил:
  --Похвально. Весьма похвально. Желаете информировать нас о положении в войсках. Это очень хорошо. Мы со своей стороны окажем посильную материальную помощь и будем помогать в продвижении по службе. Сейчас мы подпишем договор.-Глаза секунд-полковника блестели, а пальцы дрожали от возбуждения.
  -- Не хотелось бы пока затрагивать этот аспект - вежливо ответил я, - но все равно, спасибо за предложение. Дело в том, что я командир взвода дальней разведки, как вы, видимо, уже знаете. Я хочу прекратить поток наркотиков, захлестывающий архипелаг и уже доходящий до столицы. Новый препарат, вырабатываемый в тайных лабораториях, где-то здесь, на Архипелаге получается при обработки экстракта листьев кустарника коки, лизергиновой кислотой. Эту кислоту можно получить, только используя самые совершенные технологии и оборудование. Я хочу найти место, где находится центральная лабораторию, производящую реактивы для мелких наркофабрик, уничтожить эту лабораторию, и заодно уничтожить руководство мятежников.
  -- Сколько вы уже служите на Архипелаге?- ехидно спросил собеседник.
  --Четвертый день. - искренно ответил я.
  --И вот так сразу уничтожить руководство? -- Секунд-полковник откровенно потешался надо мной и моими словами.
  Я старался говорить с собеседником честно и искренне, не поддаваясь чувству неприязни, которое он изо всех сил старался вызвать.
  --Сразу не получится. Но задача может быть решена, если будем сотрудничать. Вы дадите информацию и окажете материальную поддержку. Мы делаем общее дело - охраняем Империю.
  Я пытался, как мог убедить секунд-полковника логическими доводами, но, похоже, доводы не подействовали. Секунд-полковник заговорил сердито, как взрослый с нашкодившим подростком.
  --Спасибо за лекцию, молодой человек. Очень позабавили. Не могу понять чего в вас больше наивности или глупости. Спасибо за шутку, но знаете ли, надо работать. Можете идти. Я вас не задерживаю -- Секунд-полковник Пауэлл полагал, что поставил эффектную точку в разговоре.
  --Неужели нет аргументов, могущих вас убедить? - спросил я, как очевидно показалось секунд-полковнику, неуверенно.
  Решив дать урок, он объяснил, что:
  --Вы, в столице, не имеете представления о реальной жизни. Но ничего, жизнь научит, а мы по мере сил ей поможем. Сначала вы не приняли моего предложения, а потом имели наглость просить о помощи. Если вы немедленно не покинете кабинет, я вызову конвой, который вам поможет.
  Секунд-полковник начинал терять терпение. Чтобы ему подыграть, я робко осведомился:
  --Какой агентурный класс вы хотели мне присвоить?
  --Класс С4. Согласны?- спросил Пауэлл сурово
  --А нельзя ли повыше ? - переспросил я с робкой надеждой.
  Секунд-полковник бушевал, потеряв терпение:
  --Не торгуйтесь, вы не на рынке, молодой человек. Так и быть я дам вам С3. Идите в канцелярию и оформляйтесь -Прямо как маленький Мак-Грейв, подумал я - Я вас не за-держиваю молодой человек - ИСБешник торжествовал, считая разговор оконченным.
  --Я агент имперского класса АО.- Эти слова были сказаны бесцветным голосом
  --Шутить изволите?- поперхнулся секунд - полковник.
  Я, молча, закатал рукав и протянул ИСБешнику левый локтевой сгиб, где сидел вживленный чип. Пауэлл с каменным лицом поднес детектор, замигавший зеленым цветом и высветивший на дисплее А0. Пауэлл молча, открыл рот и сел. Его черная кожа начала покрываться потом.
  -- Теперь слушайте внимательно, секунд-полковник, - не меняя тона продолжал я. - Завтра к утру я представлю список поручений, который вы четко и быстро выполните. Вы хорошо меня поняли? -спросил я с интересом.
  --Так точно, - задыхаясь, ответил Пауэлл.
  --И последнее, но не последнее по смыслу. Портреты должны висеть строго по Уставу гарнизонной и караульной службы, а не как вам кажется правильным.
  Вместо того чтобы скомандовать ему: "Можете быть свободным,"-- я отдал эту команду себе, и с удовольствием выполнил.
  
  
   Розалина
  
  
   Одетый в живописные лохмотья лорд Гарвей был прикован за руки и за ноги к деревянной колоде. Перед лордом стояла полуобнаженная брюнетка. Ее пышные формы, туго упакованные в кожаный жилет, были, вероятно, эффектны на взгляд извращенца. Сапоги на высоких каблуках, маскировали толстые ноги жрицы любви, и были столь высоки, что едва не встречались с обвислой грудью, ниспадавшей жирным водопадом почти до пупка с золотой серьгой. Женщина, не смущаясь выпирающим из - под тесного кожаного жилета жирным животиком, тонким кожаным хлыстом хлестала лорда Гарвея. Выступы плоти хлыстающей колыхались в такт неумелым, декоративным ударам. Лорд не замечал несуразности. По всей видимости, он испытывал наслаждение, покрикивая срывающимся фальцетом: " Давай, давай, любовь моя, добавь покрепче". Брюнетка визжала в тон: "На, на еще, получай..." Не похоже, чтобы хлыстающая, судя по скучающему виду, была увлечена. Но лорд Гарвей отдавался делу с подлинной страстью. Он стонал, дергался и завывал на разные лады. Не замеченная парочкой я выпрыгнула из воздуховода, приземлившись, по обыкновению, на четыре конечности. В который раз я пожалела, что не имела хвоста, облегчающего приземление после опасных прыжков.
  , Я прокралась вдоль, и стены встала за портьерой. В это время брюнетка расковала лорда, рывком перевернула на спину и кинула на огромную кровать. Затем сняла коротенькие кожаные штанишки и бросила с размаху лорду в лицо. Лорду в морду, подумала я, и механически отметила, как увижу лорда Гарвея, все тупею и тупею. Схватив двумя руками лорда Гарвея за впалую грудь, брюнетка уселась на него. Она начала подпрыгивать, издавая стоны, очевидно долженствующие свидетельствовать о дикой страсти. Лорд Гарвей стонал с ней дуэтом. Ах, ах, ах, разносилось по апартаментам. Огромная кровать под балдахином ходила ходуном и скрипела на разные лады. Зеркальный потолок, отражавший перипетии действия, видимо, должен был показом мерзких видов стимулировать сексуальную активность партнеров. Наконец они издали пронзительный крик и замолчали. Брюнетка соскочила с кровати, собрала наручники, хлысты и прочие аксессуары и быстро выскользнула
   Лорд Гарвей блаженно засопел и заснул. Я возблагодарила Создателя, что столько лет занималась психотехникой. Выдержала канализацию и здесь не стошнило. Странно представить, что подобным можно заниматься добровольно и с удовольствием. Впрочем, о вкусах не спорят.
   Я села в изголовье и слегка пощекотала лорда ножом. Сладко спящий что-то промычал, пытаясь перевернуться на другой бок, но я не позволила . Лорд соизволил открыть глаза и уставился на меня в полном недоумении. Я объяснила ситуацию:
  --Я - та самая Розалина, за свидание с которой вы готовы выложить тысячу империалов. Вы видите меня совершенно бесплатно. Ближайшая кнопка сигнализации в изголовье. Не пытайтесь поднять тревогу - это будет последнее действие в вашей жизни.
  --Как ты сюда попала? - не вполне придя в себя, спросил лорд Гарвей.
  -- Давайте будем взаимно вежливы, лорд. Сейчас это в ваших интересах - я сразу расставила акценты.
  Лорд пришел в себя, и попытался изобразить любезного хозяина:
  --Да, да, конечно. Разрешите на правах хозяина, повторить вопрос. Как вы сюда попали и с какой целью?
  Самообладания ему не занимать, отметила я, и снизошла до объяснений:
  -- Еще на Земле, в империи Хань была известна стратагема. Нет более беззащитного человека, если его охраняют пять армий. Ваши армии биты. История моего прихода значения не имеет. Думаю, для вас более интересны мои дальнейшие действия.
  --Безусловно. - Лорд энергично закивал.
  Я намекнула лорду :
  -- Действия будут зависеть от исхода нашей беседы.
  Лорд решил взять инициативу переговоров в свои тощие руки и с места в карьер предложил :
  -- Предлагаю пойти ко мне на службу.
  Предложение позабавило. Я отдала должное чувству юмора собеседника, ответив в тон:
  --Неделю назад подобное предложение я слышала от человека, которого потом наняла. Сообщаю итоги переговоров. Попасть к вам стоило тысяча двести империалов, плюс моя работа, которая тоже кое - чего стоит.
  Лорд оценив затраты, предложил:
  --Я сразу дам вам три тысячи. И потом буду платить столько, сколько вам нигде не предложат.
  В ответ я, молча, улыбалась, с интересом ожидая продолжения.
  -- Значит, вы перекупили моих агентов? - вдруг догадался лорд Гарвей.
  Я честно рассказала.
  --Одного убила сразу. Со вторым была сделка. После получения информации, на поединке убила второго.
  -- Это были лучшие бойцы, которых можно нанять - пробормотал лорд Гарвей.
  Я решила утешить старичка:
  --Согласна, бойцы неплохие, особенно не чувствующий боли. Но образование у него было бессистемное. Это его и погубило. Кстати, он умер анонимно, не назвав своего имени. Нужно было переходить к делу, для которого пришла. Я съязвила:
  --Разрешите задать вопрос?
  --Да, да. Пожалуйста. - как-то рассеяно согласился лорд Гарвей, явно думая о чем-то своем.
  --Давайте так. Я задам два вопроса. Если вы удовлетворительно ответите, мы вместе выйдем из резиденции. Потом вы вернетесь, а я исчезну.
  --Почему я должен вам доверять?- угрюмо осведомился лорд.
  --Во - первых у вас нет выбора - ваша жизнь в моих руках. Во-вторых, вы должны знать - я - Та-Самая Розалина, - Которая - Не лжет. --Кажется, я начала раскручивать свой бренд.
  --Задавайте - лорд Гарвей вздохнул.
  --Первый вопрос. Зачем вы затеяли операцию с моим захватом?
  --После того как Роланд потерял свою жену и двух дочек...
  --Как? - не удержавшись, перебила я.
  --Семейная тайна. Если отвечу на этот вопрос, не буду отвечать второй. Согласны?
  Розалина, - Которая - Не лжет, молча, покачала головой. Очень хотелось узнать тайну Роланда, но я не могла отказаться от сказанного. Мнение лорда, да и кого-либо кроме Роланда меня не интересовало, но нарушив слово, я бы потеряла уважение к себе. А что за жизнь у человека, если он себя не уважает?
  --Итак, продолжаю. - Лорд Гарвей вздохнул --Роланд стал отдаляться от клана, который я возглавляю. Через вас я рассчитывал влиять на него.
  Он замолчал. Я представила механизм влияния, и спросила:
  --Второй вопрос. Чем вызвано необычайное возбуждение всех сил Империи. Все выглядит как потревоженный муравейник. - Второй вопрос я добавила от себя, наудачу.
  -- Скоро произойдет событие, могущее изменить всю жизнь на нашей планете. Суть события знают только два человека в Империи,- Император и глава ИСБ. Если узнаете больше, надеюсь, обратитесь для совместных действий. Об условиях, уверен, договоримся. Мне нужны такие союзники как вы.
  У меня не было такой уверенности. Впрочем, не буду загадывать, подумала я.
  --Одевайтесь. И не вздумайте поднимать тревогу. Я успею вас убить даже с пулей в голове, а попасть в меня совсем не просто.
  -- Как я могу вам не поверить, если вы Розалина, - Которая - Не лжет - усмехнулся лорд Гарвей.
  
  
   Тибальд
  
   Выйдя из здания ИСБ, я вздохнул полной грудью влажный и теплый воздух улицы. Хотелось поскорее выбросить из головы разговор с секунд-полковником. Был один из редких на Архипелаге дней, когда небо было пронзительно-голубым, а дождь не выбивал бесконечную дробь. Причудливая растительность была расцвечена от бледно-желтого цвета через малахитово-зеленый и темно-оранжевый до бордово-красного. Из цветков можно было составить радугу. Радугу, сплетенную из розеток, колокольчиков, чаш, лилий и прочих цветков, для описания которых не находилось слов. Среди этого великолепия деловито сновали мохнатые пчелы и птицы размером с полмизинца. В ветвях уморительно кувыркались обезьянки и сновали большие ящерицы, охотившиеся за насекомыми, и мелкие змейки, ловившие ящериц. Я невольно сбился с шага, залюбовавшись на окружавшую красоту. Это обстоятельство, спасло мне жизнь.
   Не успев выйти из-за деревьев на открытое пространство, я услышал выстрел. Поэтому в середине шага, не поставив на землю правую ногу, я толкнулся левой. Вытянув вперед руки, кувырнулся через правое плечо, и сделал высокий кульбит, желая оказаться в ближайшей канаве. Цели я добился, приземлившись среди помоев и грязи. Новенькая офицерская форма сразу приобрела вид, будто ее хозяин, по крайней мере, пару месяцев бродяжничал. Как оказалось, я прыгал не зря. На место, с которого я ретировался, обрушился град пуль.
   Из канавы было видно, как, пули срезают зеленые листочки, и, попадая в землю, выбивают разлетающиеся во все стороны брызги грязи. Ползя по канаве, я чувствовал себя на правильном пути. Стрелявшие работали профессионально и оперативно. Огонь велся с трех направлений. Стрелков не было видно за густой листвой, но одного из них выдала оптика, отбрасывающая на солнце предательские блики. В эти блики я послал три пули из своего табельного револьвера. Попал или нет, неизвестно, но после моих выстрелов огонь остались вести два стрелка. По возможности точно определив место среди деревьев, откуда стрельба была особенно частой, я выпустил туда остаток обоймы, посылая пули широким веером. Раздался глухой треск, и что-то тяжелое полетело с дерева на землю, ломая по пути ветки. Третий стрелок, закинув автоматическую винтовку за спину, припустил вдоль улицы. Перезарядив оружие, я прицелился бегущему в голову, задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Стрелок упал.
   Я выскочил из канавы в грязи и помоях, и побежал к упавшему. В это время за спиной открылись двери ИСБ и оттуда бросились вооруженные люди, что-то крича и жестикулируя. Я первый добежал до упавшего, залез во внутренний карман, достал удостоверение и успел прочесть: Мишель Легран, прим-сержант ИСБ. Это была интересная информация к размышлению. С прибежавшими спасителями я не стал объясняться, предоставив им обследовать место происшествия. Придя домой, я надолго задумался. Деталей были неизвестны, но понятно с чего начинать.
   Начинать боевые действия я боялся. Не за себя конечно. Это была боязнь человека, стоящего на краю обрыва. Один шаг, лавина упадет вниз и похоронит под собой невинных людей. Но больше настораживало чувство, говорившее, что я не свободен в поступках, а выполняю программу, заложенную в меня. Как же свобода воли, подаренная Создателем? Я достал револьвер, из которого вел стрельбу, вдохнул и, держа палец на спусковом крючке, пристально заглянул в ствол. Когда ты заглядываешь в ствол, ствол заглядывает в тебя. Похоже, осмотр удовлетворил обоих. Я понял, что могу, не колеблясь выстрелить в себя, а револьвер подтвердил, что всегда в этом поможет. Жизнь не будет прожита, зато свобода воли останется при мне. Выдохнув, я закончил доказательство от противного, и спрятал револьвер. Мне не хотелось начинать. Что-то внутри останавливало меня, но больше поводов для недеяния не было. Я вспомнил: "начинания, взнесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой бег, теряют имя действия" Начав, не сворачивай, приказал я себе, и приступил к исполнению.
   Я собрал свой взвод и заглянул в глаза бойцам. Ощущение было сродни заглядыванию в ствол. Длинных речей я не любил, поэтому объяснил личному составу взвода дальней разведки, что в связи с изменившимися боевыми задачами, будет проведен конкурс, для желающих служить в моем взводе. Участвовать в конкурсе сможет любой. Условия я вывесил на дверях столовой:
  " Для выполнения специальных операций объявлен набор бойцов во взвод дальней разведки. Жалование: рядовой - восемь империалов, командир отделения - девять, сержант - десять. В случае смерти - десятилетнее жалование семье, при ранении - достойная компенсация. Запись в канцелярии". Согласовывать мою инициативу с командованием я предоставил ИСБ.
   Из тысячи восьмисот двадцати рядовых и сержантов записалось тысяча семьсот девяносто два. Это было не удивительно. Удивило, что из восьмидесяти трех младших и средних офицеров записалось двадцать девять человек. Поставить службу, чтобы люди кидались в любую отдушину - это надо суметь, оценил я итоги набора добровольцев. Это хорошо вписывалось в картину происходящего в Империи. Однако разные части головоломки не желали складываться в единое целое. Что-то мешало считать происходящее банальным заговором и мятежом.
   Главным при отборе бойцов во взвод, я считал духовные качества. Пригодились знания, полученные от всех наставников, начиная с дона Педро. Я сразу отсеял тех, кто шли за только деньгами или приключениями. Все определял внутренний огонь, горевший в человеке. Разжечь этот огонь с разными затратами сил и времени можно почти в каждом. Но временем, я не обладал. Что-то подсказывало - на счету каждое мгновение. Годными оказались сорок три человека. Офицеров - не было.
   Остальные отбирались по физическим данным. Проверялись реакция, гибкость тела, мышление, выносливость и способность к концентрации. Вечером, в офицерском общежитии, я разложил на столе сорок три карточки с результатами. После долгих размышлений сделал выбор. Создатель знает, был ли выбор правильным. Отобрал ли я лучших, решится в реальном деле. Там где ошибка оплачивается жизнями, или срывом задания.
   На Империю наползала страшная опасность, как в ясное голубое небо наползает черная туча, предвещающая шторм. Империя не была небом. Она значила, больше чем моя жизнь, да и все остальное, пожалуй. Я не строил иллюзий насчет собственной значимости. Но я хотел быть маленьким столбиком, останавливающим огромный каток.
   Собрав бойцов, я обратился к ним, обещая стоять за них до конца, если они не струсят и не совершат преступление. Того же я ждал от них. Сегодня, продолжал я, вы свободны до ноля часов. С завтрашнего дня следующий распорядок - шестнадцать часов в сутки занятия, остальное, личное время, сон и еда. Выйти из операции можно в любой момент. Для этого достаточно просьбы. На традиционный вопрос, есть ли желающие отказаться был традиционный ответ, после чего солдаты с радостным гомоном повалили на выход. Было ясно, чем они собирались заняться в городе. В войсках, по понятным причинам, жалование платили вперед. За следующий месяц им выплатили полугодовое содержание обычных солдат.
   После памятной прогулки в ИСБ, я не выходил из части. Текущие вопросы решались на месте или по коммуникатору. Пришло время встретиться лицом к лицу с секунд-полковником Пауэллом. Чернокожий офицер сразу решил взять быка за рога.
  --Надеюсь, вице-ротмистр, вы удовлетворены ? - саркастически спросил он.
  --По материальной части претензий нет. - Пауза.
  -- По какой части у вас претензии к ИСБ? - как-то сразу начал горячиться секунд-полковник.
  --У меня нет претензий к ИСБ,- снова пауза, но на этот раз секунд - полковник промолчал - претензии к секунд-полковнику Пауэллу. Вы дали географические карты и исторический обзор. Где информация о базе?
  --Ах, вот вы о чем. - Пауэл с деланным облегчением улыбнулся.- Понимаете, господин вице-ротмистр, вы отдаете невыполнимый приказ. Подумайте логически. Если бы мы имели информацию, то база, если такая существует в действительности, а не в больном воображении, была бы уничтожена.
  -- В таком случае интересно ваше мнение как специалиста - весь вид секунд-полковника выражал внимание- это вызвано некомпетентностью или прямой изменой Императору?
  Секунд -полковник скривился и выплюнул.
  -- Можете послать официальный рапорт. Решать будет руководство.
  Я видел, секунд - полковнику хотелось сказать, что он больше меня не задерживает. Я показывал собеседнику, что раскусил его игру. Это был блеф. Информации не было, были одни догадки. Но откуда это мог знать Пауэлл?
  ---Вы думаете, что ничем не рискуете? В крайнем случае, крыша в столице прикроет. Правда?
  --Чего вы добиваетесь-Секунд-полковник разгневался- Полагаете, ваш ранг имперского агента нулевой категории дает право оскорблять боевого офицера. Я прямо сейчас подам рапорт.
  Негодование секунд-полковника позабавило.
  --Ну, ну. Не горячитесь. Скажите, у вас были недавно потери личного состава?
  --Не знаю, к чему вы клоните, но отвечаю. Недавно в боестолкновении с мятежниками мы потеряли опергруппу в составе трех человек.
  --Да, да. - Я кивнул собеседнику.-Вот ведь, что интересно,-продолжал я, сочувственно глядя на секунд-полковника, -- командиром геройски погибшей опергруппы был прим-сержант Легран. Его удостоверение вместе с подробным описанием боестолкновения у меня. Материалы в надежном месте, ожидают отправления в Центр. Они будут немедленно отправлены, если со мной случится очередной несчастный случай. Это уже не взыскание по службе. Это - мясорубка в подвале. Ваши друзья первыми включат ее, чтобы вы навсегда замолчали.
  --Чего вы хотите?- срывающимся голосом произнес секунд-полковник.
  --Чтобы вы добросовестно выполняли служебные обязанности. Как вы разберетесь с друзьями по обе стороны фронта, это ваш вопрос.
  Секунд-полковник потерял былую уверенность и сразу стал неприятен и жалок.
  --Что вы знаете о жизни, молодой человек. Меня шантажировали. Они взяли в заложники мою семью.- Пауэлл был совершено сломлен.
  Добивать упавшего не доставляло удовольствия, но я должен был продолжать играть роль.
  --Вы хотите, чтобы я вас пожалел? Если бы ваш замысел удался, я был бы покойником. А трех убитых, куда отнести? С этого момента вы работаете на Императора.
   К вечеру я получил дискету с агентурными донесениями, а утром гарнизон обсуждал самоубийство шефа местного ИСБ. Он застрелился у себя в кабинете, не оставив предсмертной записки.
   В агентурных данных не было ни координат базы, ни даже намека на ее существование. Но там был подробный список задержаний мелких и средних дилеров. Крупных дилеров ИСБ почему-то не задерживала, а мелочь, очевидно, мятежники сдавали Пауэллу для отчета. Поставив на компьютер карту, я нанес туда информацию с дискеты. Я отмечал время и место задержания, ставя точку пропорционально конфискованной дозе. Карта напоминала мишень, в центр которой почему-то не хотели стрелять. Остров Минданао был чист, а все вокруг было усеяно точками, увеличивающимися в размере и количестве, по мере удаления от острова.
   Я получил короткое письмо без обратного адреса. Для меня оно было не менее важно, чем вся моя служба Империи. Розалина писала, что помнит нашу встречу и ждет следующую.
  
  
   Розалина
  
   Я вернулась в дом своего детства. Со времени отъезда не изменилось ничего. Снаряды, на которых училась. От больших бревен на земле, по которым осторожно ходила, широко разведя для баланса руки, до тоненьких жердочек, между деревьями , по которым носилась как угорелая. Мишени, по которым стреляла долгие годы, макивары, на которых отрабатывались удары. Интересно, сколько миллионов ударов надо пробить, чтобы уметь как я, по выбору отключить человека, или отправить прямиком на тот свет. Как тяжело, казалось тогда, этому научиться. Теперь я умею. Умею многое другое. Но как непросто, оказывается, решать задачки, которые задает жизнь. Чистое искусство, казавшееся прекрасной и недостижимой целью, теперь только инструмент в непонятной и вряд ли чистой игре. Создатель, ответь, лечу как пуля в мишень, или я уже пуля в мишени?
   Роланд должен был встретиться со мной следующим утром. Хотелось сделать ему сюрприз. Вместо обычной утренней тренировки, я занималась с середины ночи до утра. Все утро я накладывала макияж, завивала и укладывала волосы, подбирала одежду и украшения - все в тон. Когда я вошла в кабинет, Роланд писал, сидя за столом. Вошла медленно, едва перебирая ногами. Все было, как ожидалось. Роланд, на мой женский взгляд, остолбенел и лишился дара речи. Придя в себя, он сказал обычные мужские слова: ----Да ты просто красавица.
  --Как всегда. - скромно согласилась я.
  --Пожалуй, что нет. Ты из бутона становишься цветком. Рад за тебя. Если бы пошла в пансион благородных девиц, сейчас могла бы составить блестящую партию
  --Вам, конечно, виднее. -опять согласилась я.
   Потом подробно доложила о задании, заодно отчитавшись в каждом потраченном империале. Роланд надолго задумался и произнес:
  -- Конечно, это должно было случиться. Империя должна была начать разваливаться. Но, честно говоря, не думал, что это произойдет при моей жизни и так скоро. Как во всех войнах, у нас нет времени на подготовку. Придется воевать с тем, что есть.
  Я не понимала ничего. Я не хотела воевать. Было неясно зачем мы должны воевать, а если должны, то с кем и почему.
  --С кем воевать, и что должно случиться? - звучало совсем непочтительно.
  --Воевать - с кем готовились воевать. Сокрушим проклятую Империю! Что случиться, не знаю. Из твоего доклада следует, что знают это только два человека. Я не из их числа.
  Яснее не стало. Нет других дел, кроме как чем сокрушать "проклятую Империю"? Хотелось расспросить подробно, но, зная как Роланд любит подробные вопросы, спросила только:
  -- Почему у вас такая цель?
  --У нас - коротко отрезал Роланд. Я согласилась-Империя - монстр, пожирающий народы и людей. Пока она существует все, будут жить в гигантской тюрьме. У нас есть личные причины для войны. Разве ты забыла маму?
  Маму я, конечно, не забыла, но не понимала, как за нее отомстить, сокрушив непонятную Империю. Моей мечтой было побеседовать с глазу на глаз с судьей и палачом. При чем тут Империя?
  --Какие личные причины у вас? - я надеялась, что Роланд раскроет тайну, не рассказанную лордом Гарвеем. Он не ответил.
  -- Знать это тебе не обязательно.-- Но преподнес сюрприз.-- Я удочерил тебя, если не возражаешь. С сегодняшнего дня - ты моя прямая наследница.- Я не возражала- С этого момента - ты Розалина Фаунтлерой. Теперь к делу. Боюсь, мы не нанесем первый удар. Твоя помощь была бы неоценима в лагере. Но тебя ждет другое задание.
   Дождалась, похвалил. Я была на седьмом небе. Если хочет Роланд, я готова воевать со всей Империей, с Люмофором в придачу.
  -- Что нам предстоит?-взволнованно спросила первое, пришедшее в голову.
  Роланд произнес не тронувшие сердце слова.
  --В столице - переворот. Под предлогом болезни Император отстранен от власти. Правит Регентский совет во главе с Мак-Грейвом. В чем-то это нам на руку. Я свяжусь с дядюшкой - лордом Гарвеем. Вы встретитесь, и на этот раз, он поможет тебе. Ты проникнешь к Императору, и убедишь его поделиться информацией. Будет трудно, но выбора нет. Победить или умереть - не для нас. Не умрем, пока не победим. Выполнишь задание и немедленно возвращайся в лагерь.- Вот те тебе и макияж, подумала я.- Вопросы?-Все было как всегда, и Роланд продолжил.--Да пребудет с тобой мое благословение, твое искусство, и удача -напутствовал на дорогу новый папа, посылая меня в самое пекло. По забывчивости или незнанию, он не пожелал самого важного и желанного - любви.
   Самое главное и желанное ожидало. Я получила письмо письмо Тибальда. Он писал, что любит, и будет любить всю жизнь. Война не отпускала, но он обещал при первой возможности припасть к моим ногам. Мне предстояло помыть ноги, ожидать припадения, и готовиться к великой любви.
  
   .
   Тибальд
  
  
  
   Архипелаг состоял из двух крупных островов, нескольких десятков средних и многих тысяч мелких. Некоторые просто клочок земли с двумя-тремя пальмами. Меняющиеся течения, непостоянная береговая линия, внезапные ветры и туманы довершали картину. Империя после долгой и кровавой войны завоевала этот край сто двадцать лет назад. Многие из местных до сих пор не забыли былой свободы. Таков был мой первый театр военных действий.
   Время тренировок подходило к концу. Наступал канун операции. Затемно, в полпятого утра отряд отплыл. Наверное, участникам операция казалось отпуском. Темп занятий я снизил только за день до отправления. Мы потратили много времени на изучение скалолазания и искусства скрадывания. Только на словах просто - незаметно подобраться к противнику, или при обнаружении, незаметно сократить расстояние эффективной атаки. Скрадывание учили в облегченном варианте. На классику не было времени. Маскировались подручными средствами - этого добра в джунглях навалом, а замаскировавшись, внезапно проводили атаку. Я учил и учился сам. Командование, офицеры и рядовые подолгу наблюдали. Наш труд производил впечатление. Люди начинали задумываться. Если мы достигнем результата, все поймут, что можно бороться и побеждать, а не отсиживаться трусливо в пассивной обороне.
   Мы отправились на шести надувных лодках. Сверху был слышен шум винтокрылой машины. У нас не было авиаприкрытия. Похоже, наверху, в прямом и переносном смысле, нами интересовались. Еще факт, требующий объяснения. Наблюдатели навеняка разочаровались - каждая лодка имела свой маршрут. Радиосвязь только для экстренных случаев. Встреча у крошечного рифа, неподалеку от Минданао.
   Мы дожидались ночи в небольшой бухточке, укрытые маскировочными сетями. Бойцы спали. Я мерил шагами песчаный пляж, стараясь, как шахматист в решающей партии, лишний раз просчитать ходы противника. Красоты угольно-черной южной ночи, освещаемой пылающим светом рассыпанных по небу ярких созвездий, волновали и обостряли ощущения. Казалось, я чувствовал дыхание джунглей. Ближе к ночи, перебравшись на остров и, замаскировавшись доступной растительностью, мы направились вглубь. Передвижение в темноте по джунглям невозможно - опасности велики, риск неприемлем. Эту нехитрую истину знали все.
   Основную опасность представляли летающие и ползающие ночные кровососы размером от крохотного червячка до огромной летучей мыши. Вампиры были способны в считанные мгновения высосать из жертвы кровь, оставив после нападения хладный труп. Благодаря статусу спецагента, я получил герметичные костюмы для подводных работ. Толстый пластик надежно предохранял от страшных ночных атак. Мелким вампирам, лакомящимся кровью, и крылатым покрупнее, вырывавшим на лету куски мяса из тел жертв, было не пробиться через преграду. Кое-что было припасено для крупных хищников. Но они предпочитали уходить с пути. Мы связались бечевой, превратив отряд в гигантскую многоножку. Не знаю, как двигается многоножка, но мы шли в ногу. Передний прорубал широким мачете дорогу, второй страховал. Устав, передний, становился в хвост многоножки. Шли мы ходко, строй был отработан долгими часами тренировок.
   Старательно обходя населенные пункты и хутора, мы приближались к горе, в центре острова. Когда лучи восходящего солнца прогнали ночь, и расцветили разноцветную палитру джунглей мы подошли к цели похода. Если бы я был свободным человеком, а не солдатом, то всеми возможными красками нарисовал картину: " Утро в южных джунглях". Яркая зелень листвы, цветы, от почти бесцветных до черно-багровых, розовые лучи восходящего солнца, преломляющиеся в крохотных капельках росы, птицы и насекомые всех цветов и размеров, деловито снующие в переплетении ветвей. Это была непередаваемо красивая картину. Но вместо рисования, с помощью специальных крючьев, я забрался на вершину высокого дерева, привязался к стволу и мощным биноклем стал наблюдать окрестности.
   Я нуждался в сне и отдыхе не меньше своих бойцов, но был в состоянии, о котором поэт одной странной земной страны сказал: "Остановись, мгновение, ты прекрасно". Я плохо понял эту историю, связанную с временной трансформацией. Там герой самонадеянно захотел получить запретные знания и стать равновеликим Богу, связавшись с дьяволом. Там это было в конце, а у меня все начиналось. Чувства обострялись, кровь бурлила, мозг впитывал информацию и искал оптимальные решения.
   Провисев на дереве до полудня, я начал понимать обстановку. Как и предполагалось, база находилась внутри горы. К ней вела единственная, хорошо замаскированная и прекрасно охраняемая дорога. На ней было девять контрольно-пропускных постов. Дорога заканчивалась воротами, открывающими вход внутрь горы. Местность вокруг горы была покрыта болотом устрашающего вида, и казалась непроходимой. Решение созрело. Я хотел проверить его на свежую голову. Я не торопясь, спустился с дерева и выставил часового. Затем установил порядок смен и лег спать, оставив сержанта за старшего. Через четыре часа я проснулся, чувствуя, как будто спал целую неделю. Смеркалось. Я рассказал солдатам результаты наблюдений. Общее мнение выразил сержант. Он сказал, что мы молодцы. Задание успешно выполнено, можно смело возвращаться на базу.
   Наверное, я их разочаровал, сказав, что задание только начинается. Боеспособность войск на Архипелаге не внушала оптимизма. Не было сомнений, что результаты разведки станут известны врагу. Мятежники вывезут оборудование для производства заразы, и наладят процесс в другом месте. На месте базы подготовят засаду, и перемелют наши войска в кровавой мясорубке. Я поступил бы так, и не было основания считать врагов глупее себя. Мы должны были уничтожить базу, и, если получится, вернуться домой.
   Идти по дороге было безумием. Незамеченными не пройти, а прорываться с боем можно до третьего, если повезет, до четвертого поста. Поэтому мы опять построились в многоножку и пошли в обход, там, где болото казалось посуше. Вспоминалась детская считалочка :
   "Ходы кривые роет подземный, умный крот,
   Нормальные герои всегда идут в обход.
   В обход идти понятно, не очень-то легко,
   Не очень-то приятно, и очень далеко".
   Несколько часов прогулки в аду вывели к подножию горы с почти отвесными станами. Полчаса на отдых и подгонку снаряжения, скомандовал я. Бойцы стали обреченно выполнять, видимо понимая, что большое жалование зря не платят.
   Использовав бечеву, из многоножки мы превратились в шесть шестиногих червячков и одну четырехногую букашку. Уроки скалолазания не прошли даром. Ночной подъем оказался тяжелее, чем планировалось. Мы отставали от графика, однако к утру, были на вершине. На солдат было страшно смотреть. Почерневшие от усталости лица, полубезумные глаза, сверкавшие из-под провалившихся глазниц, белые разводы высохшего пота. Себя я не видел и делал вид, что не замечаю молящие об отдыхе взгляды. Нарушив дисциплину, один из бойцов взмолился об остановке. Нет, мы должны были успеть до смены караула. Распорядок смен я узнал из наблюдений. Другой солдат сказал, обессилив, что не может идти. Он просил его пристрелить. Я, молча, достал револьвер и взвел курок. Боец пошел.
   Поднявшись на вершину, мы стали спускаться по веревкам, превратившись из шестиножек в порванные бусы. Минуя козырек над входом, мы посыпались на землю, и сразу перерезали горло опешившим часовым. Пока все обошлось без выстрелов. Перед спуском я приказал первыми огонь не открывать. Вбежав внутрь, мы без звука закололи нескольких ничего не понимающих солдат. Войска были организованны по имперскому образцу, поэтому я знал, где найти остальных. Они были на нудном утреннем инструктаже, где все, включая докладчика, спали с открытыми глазами. Мы вышибли дверь в актовый зал, и кинули туда связку наступательных гранат. Инструктаж заканчивался на том свете. Промчавшись по базе, мы перестреляли почти без сопротивления всех вооруженных и невооруженных.
   В академии учили, как двухсотграммовой толовой шашкой, разрезанной на несколько кусков, поставленных в нужные места, взорвать здание. Мы принесли на себе пятьдесят килограммов взрывчатки, расставили взрыватели в разных местах и поставили таймер на десять минут. Дело было сделано. Я с сожалением смотрел на изящные приборы и паутину блестящего нержавеющей сталью, стеклом и пластиком оборудования. Было жалко труда, который мы уничтожали.
   Внезапно открылась боковая дверь, и выскочил лысый человечек, едва доходящий мне до плеча. На нем был синий лабораторный халат. Золотые очки дрожали на кончике длинного носа.
  --Я профессор Иогансон, руководитель научной лаборатории - закричал он с порога.
  --Я вице-ротмистр Тибальд, командир разведывательно - диверсиного отряда императорской армии. Вы наверно слышали о нас? - вежливо осведомился я. До взрыва оставалось девять с половиной минут. Через шесть с половиной минут мы должны были покинуть обреченную базу.
  Человечек заявил не терпящим возражений тоном:
  -- Я не имею никакого отношения к вашим армиям. Я - ученый. Вы должны меня отпустить. Иначе науке будет нанесен непоправимый вред. Наши разработки - это прорыв в будущее всего человечества.
  Приведенные доводы не убедили:
  -- Ничем не могу помочь. Чрез шесть минут произойдет взрыв, и вы, вместе с разработками, отправитесь вслед за вашей бдительной охраной.
   Лицо профессора перекосилось. Он упал на колени и пополз, пытаясь схватить мой комбинезон трясущимися руками.
  --Нет-нет. Вы не можете так поступить. Я ни в чем не виноват. Я только инструмент. За всю свою жизнь я не причинил никому зла.
  --Не согласен, - я вежливо ответил. Считаю, что вы принесли огромное зло и заслуживаете смерти. Но допустим, вы правы. Давайте размышлять логически. Вы бы оставили ценный инструмент в руках смертельного врага? - осведомился я с интересом.
  Профессор потерял последние остатки духа. Он дрожал и пытался подползти ко мне на коленях и поцеловать руку. Проявление подобных чувств окончательно выводило из себя. Профессор продолжал:
  -- Заберите меня с собой. Я буду вам верно служить.--По лицу профессора текли слезы.
   Хотелось пнуть его ногой и вдобавок плюнуть на лысину. Но я был приучен разговаривать со всеми вежливо. Люди повышают голос и ругаются, когда у них нет других аргументов, поэтому я не изменил тон.
  --Вашу верность я оценил. Но технически не смогу вас взять, даже если бы хотел. Предстоит тяжелый путь назад через джунгли.
  Профессор перестал хныкать.
  --Не надо через джунгли. На случай эвакуации здесь спрятана бронемашина. Я покажу, где она.
  --А здесь не спрятана винтокрылая машина, или ракета на которой можно долететь до Земли?- поинтересовался я. Профессор был приятен как Эндрю Пауэлл или лорд Мак-Грейв.
  --Мы теряем время, умоляю, давайте быстрее, - хныкал профессор.- Если сохраните мне жизнь, я покажу, где спрятан броневик.
   Не без колебания я принял предложение профессора. Хотя, на мой взгляд, он должен был разделить судьбу коллег и охраны. Но нежелание тащиться обратно по джунглям перевесило. В закрытом боксе стояла заправленная и снаряженная полным боекомплектом боевая машина пехоты последней модели, недавно сошедшая с заводского конвейера. Такие машины не начали поступать в войска, а у мятежников уже были на вооружении. Интересная информация для размышления имперскому агенту класса АО. Скрепя сердце, я взял профессора. Ему сковали руки и бросили на пол машины, как мешок с определенной субстанцией, которой, на мой взгляд, он и являлся.
   Я с удовольствием сел за руль. Не автогонки конечно, но приятное разнообразие в серых солдатских буднях, думал я. Скорострельная пушка, два пулемета и шестнадцать автоматических винтовок помогли убедить охрану блокпостов нас не задерживать. Услышав взрыв, и взглянув в зеркало заднего вида, я с удовольствием увидел результат рейда. Гора, с подземной лабораторией, медленно обрушивалась внутрь себя. Давненько я не держал в руках баранку, - понял я, открыв окно и подставив лицо, врывающемуся в кабину ветру. Машина выписывала виражи на серпантине горной дороги. Мы вернулись, не потеряв ни одного бойца.
  
  
   Розалина
  
  
  
   Я прибыла в столицу без приключений. Лорд Гарвей давал обед в мою честь. На обеде были люди, называемые высшим светом. Толпа разодетых мужчин и женщин с порочными и злобными лицами. Обед был воистину великолепен. Я не знала названий половины обеденных приспособлений и блюд, подаваемых многочисленными вышколенными слугами. Я, как могла, старалась соответствовать обстановке. Наружность богатой невесты прирастала, как вторая кожа. В какой-то части я была богатая невеста, хотя всерьез не рассматривала возможность стать светской дамой. Высший свет, в который вывел меня дядюшка Роланда, казался кривляющейся обезьяньей стаей. Эту стаю описал певец славы одной из Земных империй. Он называл членов стаи бандарлогами. Они проводили время кривляясь и хвастаясь. Мне, выросшей на воле, были отвратительны манеры и ужимки столичных бандарлогов. Я, разыгрывала восторженную провинциальную дурочку.
   В высшем свете женщина использовалась как инкубатор, производящий мужчин и новые инкубаторы. Ценились безмозглые куры. За примерное поведение курицу хорошо кормили и украшали дорогими цацками. Только с лордом Гарвеем, знавшим мое настоящее лицо, я могла быть если не откровенной, то достаточно свободной. Милому дедушке и главе клана - Лорду Гарвею я доверяла так же как он мне. Поэтому, идя на званый обед, я одела под платье защитный пластик, спрятала в бюстгальтере шесть тонких метательных ножей, а на внутреннюю поверхность левого бедра поместила маленький револьвер в дамской кобуре. В амуниции, с револьвером между ног, я поняла, что испытывают мужчины при ходьбе.
   Обед заканчивался, лакеи унесли четвертую перемену люд. Не понятно, для чего подают такие горы еды. Я читала, что на Земле жили два великана - Гаргантюа и Пантагрюэль. Наверное, они съели бы еду, подаваемую у лорда Гарвея. Была бы писательницей, описала бы каждое блюдо подробно. Хватило бы на полглавы. А пока из вежливости и любопытства пробовала с каждой тарелки. Лорд Гарвей не делал и этого. Ну и порядки в этой Империи, отметила я. Одни выкидывают горы еды, так и не попробовав, другие в это время голодают. Я вспомнила свое детство с мамой.
   Я отклонила настойчивые приглашения лорда Гарвея пожить у него в резиденции и сняла номер в одном из отелей. Не люкс, но достаточно дорогой. Месячным жалованием солдата не оплатить суток в этом отеле. Чем больше я узнавала порядки в Империи, тем меньше они нравились. Но сражаться, чтобы изменить их, я не хотела, потому, что не верила, что насилие меняет что-либо к лучшему. Учителя научили, что насилие во имя любой цели воспроизводит насилие, а пролитая кровь, рождает кровь. В этом были мои разногласия с приемным отцом. Но увы,мое мнение не имело значения. Я сражалась не за идею, а за Роланда. После долгих размышлений стало ясно, как выполнить задание. Лорд Гарвей, пользуясь, положение при дворе, должен был устроить аудиенцию с Императором. Я верила, что смогу найти доводы, убеждающие Императора поделиться своим секретом. Казалось, что у меня есть, что предложить взамен.
   Отель, где я проживала, привлекал близостью к центральному парку. Там с середины ночи и до рассвета я могла тренироваться без лишних свидетелей. Огромный парк в центе мегаполиса. Императорский указ навсегда отвадил алчных застройщиков от ценной земли. Почему Роланду не нравится Имперская власть, позволяющая легко решать все проблемы, думала я.
   В парке пару раз меня пытались ограбить и изнасиловать. Против грабителей лично, я ничего не имела. Несчастные люди так пытались заработать на жизнь или прокормить семьи. Я ломала грабителям руки и отпускала на все четыре стороны. Двум насильникам повезло меньше. Срывающимся, тонким голоском я умоляла пощадить бедную девушку, давая им шанс уйти невредимыми. В ответ на мольбы я получила грязную брань и непристойные шутки. Самым обнадеживающим был совет не пугаться и приготовиться получить удовольствие. Не скажу, что получила удовольствие, поскольку действовала не по желанию, а по необходимости. Я нанесла насильникам несколько ударов, стараясь не убить, чтобы не быть милосердной, наказав слишком легко. Я оставила их лежать неподвижными. Не знаю, остались ли они живы, но могу поручиться, что удовольствия, за которым подонки пришли ночью в парк, они больше никогда не получат. Для большей гарантии я просто раздавила предмет их гордости и заботы.
   Успехи в изучении боевых искусств росли. Но к радости примешивалась тревога. Учитель - старый мастер Цао любил повторять, что чем больше можешь, тем меньше хочешь, и наоборот. Трудно беспристрастно оценить эффективность своей боевой техники. Но были объективные показатели. Я отработала новый трюк - в три прыжка по стене забежать на потолок, и оттуда прыгнуть на люстру или портьеру. Я научилась скакать по деревьям как обезьяна. Ну, если честно, то не совсем так. У обезьян гармонично работают пять конечностей, а у меня четыре. Ногами я не могла цепляться за ветки, но компенсировала это прыгучестью, запрыгивая с земли на ветку в девять футов высотой. Похоже, здесь не обходилось без левитации. Я видела как учителя левитировали во время глубокой медитации, но левитации в бою не учили, потому что этому нельзя научить. Это или приходит само, или не приходит никогда. Я продолжала учиться метанию. Я могла маленьким камешком пробить черепную кость. Раньше я умела уходить с линии огня, но теперь научилась чувствовать намерения врагов, как собака чует запах. О нападении грабителей я знала минут за пять до их приближения.
   Настал момент свидания с лордом Гарвеем. После обеда лорд разговаривал как дедушка с любимой внучкой. Я отмалчивалась, предоставив инициативу оппоненту. Лучше не начинать первой, а заканчивать последней.
  --У нас принято после обеда обсуждать дела за кофе и сигарами - начал собеседник, желая показать мое место.
  --Никаких возражений--, ответила я, удивив лорда .
  --Ну, вот и славно, --лорд Гарвей не скрывал удивления.
  -- Но не употребляю кофе и сигар. А вы, пожалуйста. - любезно разрешила я.
  --Спасибо, что разрешили - лорд Гарвей казался себе ироничным-Давайте к делу- собеседник выпустил облако вонючего дыма и хлебнул из фарфоровой чашечки черной жидкости.--Наш план не сработал. Вы обещали, что сумеете найти слова, способные убедить монарха поделиться тайной, если я обеспечу вашвизит. К великому сожалению это невозможно. Решением Регентского совета посещения запрещены, в связи с ухудшением здоровья монарха.- лорд Гарвей замолчал и вопросительно посмотрел. Я ответила:
  -- Всегда есть способ решить проблемы, если Регентский совет не отменил хождение денег. Любую обслугу можно подкупить. А неподкупная обслуга подкупается за большие деньги.
  Лорд согласился только отчасти:
  --Можно подкупить наемника, но только если его семью не держат в заложниках.
  --Узнаю ваш подход - невежливо перебила я лорда Гарвея - Вы собираюсь держать меня в заложниках, чтобы использовать Роланда как марионетку.
  --Зачем так грубо - поморщился лорд Гарвей-Но в принципе верно. - неожиданно согласился он.
  --Спасибо за сотрудничество - вежливо поблагодарила я. - Разрешите откланяться.
  --Что вы собираетесь делать? - переспросил лорд Гарвей
  --То же что и раньше. Переговорить с Императором с глазу на глаз, - внешне спокойно, но кипя внутри от ярости, ответила я.
  Лорд Гарвей одобрительно покивал головой.
  --Если удастся задуманное, хочу купить у вас информацию.
  --Нет.- Коротко отрезала я.
  --Что нет?- не понял лорд Грей
  Тоже мне благородный, подумала я. Нахапал кучу денег, и думает, что все может купить. Интересно, за сколько он продался бы со всеми потрохами. Впрочем, подобное дерьмо не взяла бы даром. Я продолжила вежливо, не выдавая чувств.
  --Не продается. Информацию можно получить только участвуя. За деньги - нет.
  Лорд Гарвей задумался озадаченный категоричным высказыванием. Чтобы уточнить он переспросил:
  -- Ваши слова были, что за деньги можно купить все.
  Я объяснила:
  --В любом правиле должны быть исключения. Иначе жизнь станет простой и неинтересной.
  Лорд Гарвей смирился с необходимо договариваться, и обреченно вздохнув, спросил:
  --Чего вы хотите?
  Я ответила сразу, переходя на запасной вариант плана.
  -- Устройте меня во дворец фрейлиной, или на худой конец горничной. Я сумею найти путь к Императору.
  Лорд Гарвей посмотрел пустыми глазами и произнес:
  --Попробую помочь. Приходите завтра.
  Похоже, ему не привыкать кормить просителей завтраками. Но я не была просителем, и назавтра лорд Гарвей со всей серьезностью объяснил:
  --Увы, нет. Чтобы стать фрейлиной необходимо пройти несколько согласований. Быстрее чем за полгода не получится. Должность горничной, как правило, наследственная. У кандидатки проверяется биография и вся семья. Мы не сможем придумать правдивую легенду. ИСБ вас легко раскроет.
  Лорд Гарвей тяжело вздохнул. Я ожидала чего-то в этом роде, поэтому спросила:
  --Должность уборщицы туалетов также наследственна, и столь же строго проверяема?
  Слегка удивленный вопросом лорд Гарвей ответил:
  --Думаю, что нет. Неужели вы... -- он прервался на полуслове
  Ни секунды не колеблясь, я ответила:
  --Именно. Еще мне нужен подробный план дворца и схема охраны.- До чего похоже на разговор с Максом. Их смело можно менять местами.
  Лорд Гарвей, оценив свои возможности, сказал:
  --Это очень непросто, но вы получите.
  --Еще бы. Ведь деньги в Империи никто не отменял,- усмехнулась я
  --И никогда не отменят, - решил поставить точку в разговоре лорд Гарвей.
  --Never say never - Сказала я на старом англике. Лорд вопросительно посмотрел -Никогда не говори никогда, -- перевела я, подводя черту под разговором.
  
  
   Тибальд
  
   В воинской части по ходу слева располагались казармы, офицерское общежитие и коттеджи для семейных. Справа - стрельбище и полигон. На полигоне солдаты проходили полосу препятствий. На фоне вялых, согнутых бойцов и равнодушных офицеров выделялся мой взвод. Быстрота и слаженность движений, четкие действия и ясный взгляд. Они пришли за деньгами, а получили нечто большее: цель и смысл. Хотелось записать всю Империю к себе во взвод. Пока что на некоторых из нас было неприятно смотреть. Начавшиеся по моей вине перебои с поставкой наркотиков вызвали синдром абстиненции или, проще говоря, ломки.
   Удар по навозной куче оказался чувствительным. Секретный отдел, не без удовольствия, ознакомил меня с листовкой. Там был мой портрет и красочно расписанный приговор Верховного Суда Фронта освобождения Архипелага. Суд объявлял меня военным преступником, приговаривал к смертной казни и назначал тысячу империалов награды за мою голову. В результате рейда уничтожены и погребены при взрыве восемьдесят пять мятежников и сто тридцать два гражданских. Гражданские были операторы, техники, инженеры и вся исследовательская группа, кроме ее руководителя профессора Иогансона, спасшего свою шкуру. Я был объявлен убийцей мирного населения и военным преступником. Это окрасило события личными эмоциями, но на моих действиях не отражалось. Я собирал и обрабатывал информацию, разрабатывая план уничтожения этого Фронта. Им было приятно быть сильными и смелыми, особенно если никто не проверял качество силы и смелости. Я со своим взводом собирался стать той осой из детской песенки, которая ослепила великана, ужалив его в оба глаза.
   Вызов к командиру - секунд-генералу Эжену Эонеску не был неожиданностью. Секунд-генерал, стоя навытяжку, согласно Уставу, зачитал Императорский приказ, подписанный главой Регентского Совета лордом Мак-Греем. За образцовое выполнение боевого задания, мне присваивалось внеочередное звание прим-майора. Я награждался орденом "Слуга Империи" второго класса. Бойцы награждались орденами "Солдатская Слава". Третий пункт приказывал секунд-генералу согласовать со мной должность, соответствующую новому званию. Он предложил на выбор должности командира батальона или замначальника штаба полка. Я отказался.
  --Но как же так? Такие вещи попросту не делаются. До звания прим-майора мало кто дослуживается за все время военной карьеры. Нелепо, если прим-майор командует взводом. -начал горячится секунд-генерал.
  --Я не просил ни о повышении, ни, тем более, о награде. Меня вполне устраивает нынешняя должность.
  --Но это повредит вашей военной карьере...- с ужасом осознал секунд-генерал.
  Я ответил, пристально глядя в глаза своему командиру, и ища понимания:
  --Господин секунд-генерал, команде тонущего корабля не должна служить за лычки место за корабельным столом. Матросы и командиры должны заделывать пробоину, в которую хлещет вода. Иначе утонут все вместе. Когда рухнет Империя, кто будет платить вам пенсию и защищать семью? Я бы на вашем месте подумал об отношении к воинской службе. Разрешите идти? - Генерал молча кивнул. Была надежда, что мои слова были сказаны не впустую.
   Как паук сплетает паутину, в которую залетит жертва, я из разрозненных агентурных донесений и оперативной информации, составлял картину происходящего, планируя удар по штабу мятежников. Но выполнить задуманное не пришлось. Судьба круто повернулась в очередной раз.
   Меня вызвали в местное ИСБ и провели в наглухо закрытый зал с мониторами и невзрачными операторами. В центре находилась глухая черная кабина, опечатанная устрашающего вида печатью. Императорская связь, цепенея от почтения, сообщил оператор, открывая дверь. Я вошел, в темноте загорелась надпись "Дверь закрыта", потом следующая: "Безопасность связи проверена. Нажмите рычаг" Я повиновался и оказался в центре обширного зала, увешенного портретами и гобеленами. Имперский стиль, механически отметил я. У дальней стены стоял стол. Во главе его сидел лорд Мак-Грейв. Кроме него за столом сидело шесть человек.
   Прим-майор Тибальд, --представил Мак-Грейв-здесь находится ваша проекция, так что во избежание неприятностей не выходите из красного круга.
  Иллюзия присутствия была полной. Какие еще сюрпризы таила Империя? Я положил новый кусочек в головоломку, смысл которой безуспешно пытался отыскать.
  - Представляю членов Регентского Совета -продолжал Мак-Грейв.
  --Генерал Аливер - военный министр и ваш прямой начальник. Барон Шахт-министр экономики и финансов. Лорд Гарвей - глава клана Фаунтлерой. Дон Альварес - глава клана Альба. Его преподобие дон Бенедикт - тень Создателя на Земле. Профессор Иванов - глава департамента науки и образования, так сказать, наш интеллект. Регентский Совет обсуждает ваше новое назначение.-он сделал паузу, ожидая заинтересованного вопроса, или, по крайней мере, вежливой паузы. Я не готовился к докладу о ситуации, но в двух словах сделал его. Было нетрудно потому, что этим была полна моя голова.
  --Ситуация на Архипелаге критическая, хотя мятежники в военном отношении слабы. Имперские войска деморализованы и мало боеспособны. Падение Архипелага вопрос ближайшего времени. Я заканчиваю подготовку к операции, могущей изменить ход компании. Считаю перевод на любую должность ошибочным.
  Неожиданно слово взял господин Иванов.
  --Не подвергая сомнению ваш анализ ситуации, хочу спросить. Вы вправе судить о свойствах и путях развития системы, находясь внутри нее? - Старый человек внимательно посмотрел, как будто изучал непонятный экспонат и переспросил:-- Вопрос понятен?
  --Вопрос понятен. Но я не ученый, а военный. Недавно я уничтожил научную лабораторию мятежников. Ее руководитель - профессор Иогансон на коленях вымолил спасение. Вам он известен? - Я выпалил залпом, чтобы получить время на раздумье.
  --Мне известен профессор Иогансон. Он крупный ученый, глава перспективного направления нейробиохимии. Сейчас он в госпитале. Но вы не ответили на вопрос.
   Элементарный вопрос я изучал в курсе системного анализа на первом семестре Академии. Не понятно было ли это замаскированной насмешкой или непониманием.
  --Чтобы судить о системе необходимо выйти за ее рамки.
  --Вы подтвердили неполноту своего анализа ситуации, с удовлетворением подвел итог господин Иванов.
  --Смири гордыню, дитя мое, --добавил дон Бенедикт
  -- Не понял вашего отношения к приказам, --бухнул, как будто ударил в колокол генерал Аливер.
  --Я выполню любой непреступный приказ, --коротко ответил я Аливеру.
  --Ну вот и славно.-почти радостно сказал дон Альварес, странно поглядев на лорда Гарвея. Гарвей заметил взгляд, но продолжал сидеть с каменным лицом. Барона Шахта явно не интересовало происходящее. Он не поднимал глаз, перебирая бумажки, лежащие на столе.
  -Приятно наблюдать консенсус. --подвел итог дискуссии Мак-Грейв.
  Будут ли у членов Совета возражения? - Возражений не было. Он продолжал- Крупное, глубоко законспирированное и хорошо подготовленное формирование мятежников, готовит атаку столицы. Это опаснее отпадения Архипелага. Прим-майор Тибальд назначается командиром соединения, которое нанесет упреждающий удар, рассеет и уничтожит мятежников. Вопросы, прим-майор Тибальд.
  Воросы были.
  -- Что с Императором?
  Ответил лорд Мак-Грейв:
  --Император в полном здравии. В этот критический момент он не в состоянии управлять Империей. Предыдущая деятельность на посту монарха показала его несостоятельность. Вы видели результаты его правления. Он был и останется символом Империи. Когда опасность минует, мы вернем ему власть, с некоторыми ограничениями, конечно.
   Спорить не было ни желания, ни возможности. Судьба Империи важнее судьбы любого из нас, даже Императора. Я задал второй вопрос.
  - Люди мне поверили. Прошу Совет разрешить взять мой взвод с собой.
  --Это против правил, -- прокомментировал генерал Аливер.
  --Прошу членов Совета учесть --, неожиданно подал голос барон Шахт,-- прим-майор Тибальд получал жалование как рядовой боец своего взвода. В рапорте, который я рассматривал лично, Тибальд просил о жаловании для бойцов, но забыл попросить о себе. Считаю, бескорыстие надо поощрить, и просьбу удовлетворить.
  --Быть по сему. -подвел окончательный итог Мак-Грейв--Генерал Алистер распорядится чтобы винтокрылая машина сегодня вечером перебросила вас и ваш взвод в Северо-западную провинцию. Вы свободны.
   Переход из зала совета в комнату имперской связи был резким. Я не сразу пришел в себя. До отлета оставалось четыре часа. Бегом в общежитие, а оттуда в коттедж к секунд-генералу Ионеску. Ошалевший со сна секунд-генерал слушал меня с возрастающим интересом. Я передал ему планы уничтожения штаба мятежников.
   --Все должно получиться. Необходимо провести разведку и выполнять задуманное. -- убеждал я генерала--Делайте карьеру и спасайте Империю.
  -- Вы кого угодно убедите, -- ответил секунд -генерал и обнял на прощание.
  
  
  
  
   Розалина
  
  
   Я приобретала профессию ассенизатора. В рейде на лорда Гарвея я просто ползала по канализационному коллектору, а сейчас знакомилась с канализацией предметно. Новая должность, выхлопотанная милым дедушкой, называлась - помощник смотрителя мест общего пользования. Как только началась работа, я стала испытывать теплые чувства к начальнице - смотрительнице этих мест - миссис Аманде. Пли. Миссис Аманда была увядающая женщина неопределенного возраста. Когда-то возможно красивая и привлекательная, сейчас она была пирамидой жирных подушек, переходящих одна в другую. Пирамиду венчало раскрашенное, похожее на маску, лицо. Золотые кольца, унизывающие жирные пальцы и серьги в виде несколько уменьшенных конских подков, довершали картину. Я не могла представить, что у такой женщины мог быть муж. Но муж -профессиональный борец, души в ней не чаял, и со скандалом увел от прежнего супруга. Слушая дворцовые сплетни, я лишний раз убедилась, как мало понимаю жизнь.
   С первого дня во дворце я слышала от миссис Аманды: " Девочка, запомни на всю оставшуюся жизнь - это дворец, а не бардак. Я научу тебя работать как полагается, и ты будешь за это благодарна всю оставшуюся жизнь." Предикторские способности миссис Аманды и ее забота не оставляли меня равнодушной. Конечно пятьдесят четыре имперцента жалования, выплачиваемое казной за месяц беспорочной службы, место в дворцовой общаге и еда в столовой для прислуги, давали начальнице полное право спрашивать по всей строгости. Действительно туалетные комнаты сияли белизной, стерильностью и пахли дезодорантом. Миссис Пли имела обыкновение зайти на вверенный ее попечению имперский объект, и, достав белоснежный носовой платок, протереть задний скат унитаза или невидимую щель туалетной кабинки. С торжеством показать следы пыли и устроить очередной разнос.
   К моей чести соблазна наказать ее не возникало. Настоящая Розалина спряталась внутри испуганно-глуповатой девочки, изо всех сил старавшейся угодить строгой начальнице. Стоя на коленях с тряпкой, водя щеткой, и от усердия высунув язык, или оперируя с моечной машиной, я моделировала во времени и пространстве каждый шаг будущего рейда.
   Я смотрела на начальницу, получившую крупицу власти, и утверждавшую себя, тираня безответных деревенских девочек. Я смотрела на коллег - девочек, мечтавших очутиться на месте миссис Аманды, и отыграться за унижения. Глядя на это, я думала о нашей борьбе. Допустим, прогоним Императора и лордов. А что потом? Посадить на их место миссис Аманду и Ко. А если не их, то кого? Ответа не было. Вопросы я отложила до встречи с Роландом. Хотя казалось, что Роланд опять не ответит.
   Я выяснила, что покои Императора находились в самой глубине дворца, на верхних этажах, за многими постами охраны. Проскользнуть через них незамеченной невозможно. Посторонних не допускали, а обслугу, медсестер и врачей знали в лицо и пропускали без лишних формальностей. Посторонний не мог пройти многочисленные посты. В этом была сила дворцовой системы охраны. Сознание в странном ритме воспроизводило стратагему, заученную в детстве. "Сделай силу врага - слабостью, и используй ее" Скребя, полируя и, драя унитазы, я отбрасывала вариант за вариантом, пока не остановилась на кажущемся единственным.
   Дни шли за днями, появились рабочие мозоли на коленях, подходил день выплаты жалования, а возможность привести план в исполнение не приходила. Еще немного и я получу свои первые честно заработанные имперценты. По доброй традиции угощу начальницу и новых подруг, не перестававших требовавать обмыть первую получку, или если цитировать - сделать проставу.
   Получить первое жалование, заработанное честным женским трудом, и обмыть подобающим образом не удалось. Шанс выпал, и я не замедлила им воспользоваться. Когда процедурная медсестра вошла в дамскую комнату и, выйдя из туалетной кабинки, подошла к зеркалу, поправить накрахмаленный чепец, я была готова действовать.
   Заранее выбранная жертва была одного со мной роста и лет на пятнадцать постарше. Обездвижив и закрыв рот кляпом, я сковала ее по рукам и ногам и занесла в туалетную кабинку. Туда я заботливо повесила стандартное объявление: "Не входить. Идет ремонт". Потом быстро оделась в сестринскую униформу, аккуратно спрятав под одеждой целый арсенал. Четыре дюжины моих любимых тонких метательных ножей, два револьвера с боекомплектом и полдюжины светошумовых гранат. Взять больше не позволял объем униформы. Десять минут ушли на нанесение грима. Каждое движение было отрепетировано в моей крохотной каморке в общаге. Интересно было видеть себя разом постаревшей на пятнадцать лет. Не было уверенности, что при таком активном образе жизни, я смогу увидеть себя в натуре, постаревшей на пятнадцать лет. Посмотрю на себя взрослую хотя бы в гриме, решила я мрачно.
   Не было возможности узнать, как объяснялась оглушенная и связанная женщина с охраной. Поэтому я шла, по-женски скромно опустив глаза и отстраненно улыбаясь. Но на предпоследнем посту секунд-сержант, нарушив правила, подбежал к мне с вопросом:"Муж что-нибудь узнал?" Отвернувшись я буркнула : "На обратном пути", и уверенно пошла дальше. На последнем посту два камер-гвардейца распахнули двухстворчатые двери. Я вошла в Императорские апартаменты.
   Император сидел в кресле и отстранённо смотрел в окно. Вряд ли он вообще обратил внимание на моё появление. Я подошла к креслу и, низко склонив голову, стала раскладывать медицинские инструменты несчастной медсестры. Оставалась слабая надежда уйти отсюда по-тихому.
  --Ваше Величество, я - не медсестра. Я-Розалина, и пришла поговорить с вами.
  --Вот как,--монарх, повернул голову, и кажется, начал проявлять интерес к моей особе.
  --У нас шесть с половиной минут для разговора-торопливо продолжала я.
  --Это у вас шесть с половиной минут, а у меня впереди вечность,--меланхолично возразил Император.
  Я не предполагала, что монарх окажется настолько безучастен к происходящему, и решила идти напролом.
  --Ваше Величество, я пришла, чтобы узнать тайну предстоящих событий.
  --Зачем вам это знать?-поинтересовался монарх.
  --Вы видите, что творится в Империи, что, наконец, происходит с вами. Мы хотим вернуть вам законную власть.-при этом я не знала, кто такие "мы".
  --Изменить- значит разрушить до основания. И лишь затем что-то создать. Может быть да, а может быть нет. Я не стал цепляться за власть, чтобы избежать ужасов гражданской войны. Правда,Мак-Грейв нарушил наше соглашение. Но неужели вы думаете...
   Все пошло не так как планировалось. Я не была была в отчаянии оттого что Император не захотел отвечать. Стояние в императорских покоях напоминало случай, когда на меня навалились два громилы и я лихорадочно искала выход. На размышления оставалось четыре минуты. Задержись я хоть на мгновение-и часовые поднимут тревогу.
  --Ваше Величество, я Розалина-Которая-Не-Лжёт. Вы слышали обо мне?-осведомилась я. Император молча кивнул.-Вне зависимости от ответа, я клянусь освободить вас. Не терплю несвободы и считаю ваше положение недопустимым. Через две минуты я ухожу. И, боюсь, ухожу с шумом. Я замолчала и стала медленно считать в уме. Сто двадцать, сто девятнадцать, сто восемнадцать...На сто тринадцать монарх быстро и энергично заговорил. Вся его меланхолия соскочила, как маска. Император страстно сказал:
  -- Я давал клятву, и никогда ее не нарушу .- Самообладание изменило, по моему лицу пробежала гримаса разочарования. Император продолжил.--Но история не кончается. Только Императоры знают, что и когда случится, и что делать. Могу только сказать, что нашей Родине грозит страшная опасность. Событие должно произойти на территории, контролируемой варварами, в северо-западной провинции, в оазисе, называемом Недоступный. В день следующего солнцестояния. Иди, девочка, и да хранит тебя Создатель.
   Наверное, в этот момент возникла связь, надолго связавшая наши судьбы. Я решилась сразу, и без колебаний сказала, проглотив подступающий к горлу комок:
  --Ваше Величество, есть несколько причин, по которым я должна освободить вас. Но для действия хватило бы и одной.
   Торопливо собрав инструменты, я пошла к дверям. Первый пост я прошла без приключений. На втором случилось то, чего я опасалась. Секунд-сержант с встревоженным лицом бросился ко мне, желая узнать про мужа медсестры. При всём желании я не могла удовлетворить его любопытство. Его поведение явно не вписывалось в Устав караульной службы. Одновременно с пониманием простого факта, что я не его любовница, а загримированная шпионка, он поймал горлом мой метательный нож, и беззвучно начал сползать на пол. Вот до чего доводят внебрачные связи, и нарушение Устава подумала я. Чтобы не обидеть его напарника я и ему послала подарок. Результат был тот же. Маскироваться больше не требовалось. Я кинула два ножа с обеих рук за пятьдесят футов, на первый пост. Оба гвардейца стали медленно и не больно сползать на пол, хватаясь руками за горло. План А по тихому приходу-уходу осуществился только в первой части.
   Начался план Б. Я была в небольшом зале. Под потолком, в футах двадцати пяти проходила галерея. Запрыгнуть туда можно было с люстры. Люстра висела в футах пятнадцати от меня. По плану Б на люстру я попадала с оконной портьеры. Судя по звукам сирен, время поджимало. Цепляясь за портьеру, я лезла вверх со всей доступной скоростью. Какое-то время это удавалось. Потом портьера стала отрываться, а я - терять с трудом набранную высоту.
   Пришлось оттолкнуться от рамы, попутно высадив стекло, и собрав силы прыгнуть. В полете я увидела, что не долетаю несколько дюймов. Выворачивая предплечья, я все-таки уцепилась за люстру кончиками пальцев и стала подтягиваться. В это время крюк, держащий люстру, стал медленно выезжать из своего гнезда. Вот бракоделы,--подумала я,--если так строят дворец, чего ожидать от массового строительства? Оттолкнувшись от падающей люстры, я взлетела на галерею.
   Внизу остались последствия моего визита. Разбросанные по полу остатки люстры, сорванная портьера в разбитом окне и трупы камергвардейцев на входе и выходе. Я бежала по галерее, судорожно дёргая за ручки окон. В зал с двух стороне вбегали охранники, с недоумённым видом оглядывавшиеся вокруг. Мне не повезло - вход и выход были закрыты, а красивые окошки оказались заперты наглухо. Становиться невидимой я еще не умела. Через несколько секунд меня должны были обнаружить. Зажмурившись, я бросила вниз пару светошумовых гранат и даже сквозь сомкнутые веки увидела яркую вспышку. Появилось время подумать о дальнейшей судьбе. Через минуту-другую охрана придёт в себя и тогда ... Думать о плане С почему-то не хотелось.
   Я забралась на перила, ограждавшие галерею, и, сделав полумостик, коснулась руками стены. Толкнувшись руками и ногами, я выполнила сальто и рыбкой полетела к разбитому окну, двигая руками и ногами, как при заплыве брассом. Не знаю, как помогали эти ухищрения, но высоту я теряла быстрее, чем подлетала к окну. Почти у земли я схватилась руками за подоконник и, оттолкнувшись ногами от пола, прогибом спины вылетела в окно, выметая оставшиеся стекла. Оторвавшись от подоконника, я схватилась за вторую портьеру и вместе с ней стала медленно выпадать из окна. До земли футов семьдесят пять. Более чем достаточно, для бедной девушки, учитывая каменную мостовую, опоясывавшую дворец. Я отчаянно карабкалась по отрывающейся портьере, оставаясь на одном уровне с окном и раскачиваясь в воздухе. Наконец, меня мотнуло почти к стене. Оттолкнувшись от стены и бросив оторванную портьеру, я приземлилась на карниз противоположной стены..
   Карниз был прекрасной дорогой шириной в фут шириной. Я бежала как по земле, не заботясь о равновесии. Спустившись по водостоку на этаж ниже и, осторожно пройдя по другому, узенькому карнизу, я подошла к окну своего туалета. Засовы были открыты заранее. Я вошла т без шума и тихо закрыла окно. Бедная узница туалетной кабинки томилась в заточении. "Поделом, не будешь изменять мужу"--мстительно подумала я, скидывая сестринскую униформу.
   Из дворца никого не выпускали. Из встревоженных разговоров слуг я узнала, что охрана геройски отбила нападение мятежников, но есть жертвы. Дальше испытывать судьбу не хотелось. Пройдя по дворцовому саду, я забралась на высокий платан, росший у ограды и, спрыгнув с высоты двадцати футов, мягко приземлилась на мостовую. Было сильное желание уехать, не попрощавшись с лордом Гарвеем. Вдруг, я поняла, что если не выполню обещание, то потеряю силу и, что более важно, уважение к себе. Скрепя сердце, я направилась во дворец лорда Гарвея. Кровные имперценты, заработанные честным женским трудом я решила пожертвовать в казну Империи. Было жаль обманывать доверие миссис Аманды и подруг по туалетной работе, но им не придется отметить мою первую получку.
   При встрече лорд Гарвей ворковал, как добрый дедушка с любимой внученькой.
  --Дорогая моя, --сочился медом лорд, - сегодня в императорском дворце произошло что-то весьма странное. Не то атака мятежников, не то нападение демонов. Наверное, это как-то связано с вами?
  --Как-то связано - коротко ответила я
  --Не любите распространяться о своих подвигах? - осведомился лорд.
  --Как и вы о своих, - я показывала, что не расположена к дружеской беседе.
  --Вам все удалось?- с нескрываемым изумлением спросил лорд.
  --У меня мало времени. Слушайте. -- Я рассказала ему все, что узнала.
  -- Твой рассказ, девочка, кое-то проясняет, от волнения лорд Гарвей потерял привычный лоск- Кажется, я начинаю понимать замыслы Мак-Грейва.-- Он задумался и продолжал-Девочка, ты работаешь на Роланда, а Роланд на меня. Предлагаю работать на меня напрямую. Мы делаем общее дело. Ты займешь положение выше, чем у Роланда. Я сделаю тебя богатой и знатной. После моей смерти ты возглавишь клан.
  Похоже, лорд Гарвей не оставлял надежды купить меня.
  --Это все?- спросила я
  --Нет, не все. Есть еще возможности, можем их обсудить. - Лорду Гарвею очень хотелось заполучить меня.-- Равновесие в Империи стало рушиться. Новый герой - Тибальд,-- при этих словах мое лицо не дрогнуло-повернув ход компании на Архипелаге, и разрушил наши планы. Действия Тибальда уничтожили плоды нашей многолетней работы. Мак-Грейв, свергнув Императора, вступил в союз с этими идиотами - кланом Альба, чтобы раздавить нас-- Фаунтлероев. Теперь Тибальд послан на уничтожение наших отрядов, возглавляемых Роландом.
  --Почему же идиотами?-- спросила я.-- По-моему, разбить конкурентов очень прагматично.
  Старый интриган лорд Гарвей объяснил.
  --Разбив нас, Мак-Грейв кинет своего Тибальда против Альбы, а потом, когда Тибальд станет ненужен, прихлопнет его как муху.
   Мне стало противно от их линейного мышления. Слепцы в царстве слепцов, идущие за слепыми поводырями. Неужели нельзя увидеть что-то выходящее за рамки их убогих представлений. Неужели лорд Гарвей, полагающий себя мудрецом и интриганом, не может даже на миг выйти из тесного круга своих убогих целей: власть, деньги, признание подобных себе глупцов? Но, чтобы не разочаровывать лорда, я сказала то, что он ожидал услышать:
  --Все может быть наоборот.
  .-Может быть и так, хотя навряд ли - согласился лорд Гарвей,-- но для нас это ничего не меняет.
  Меня начала утомлять эта комедия.
  -- Я выполнила свою часть соглашения. Могу быть свободной ? -осведомилась я.
  --Ну что за жизнь. Работаешь с подонками, а когда попадается настоящий человек, то не можешь его нанять ни за какие деньги. - расстроился лорд Гарвей.
  -- Может быть, дело в вас, или в том, что настоящий человек не нанимается за деньги?--спросила я, пристально глядя в глаза лорду Гарвею-Может быть, вы ошибаетесь в самом главном?
  --В чем же?-заинтересовался мой собеседник.
  --В смысле жизни.-коротко бросила я
  --Попробуйте объяснить, чего я не понимаю, --попросил лорд Гарвей
  --Лорд, я не собираюсь проповедовать. Это не по моей части. Могу идти?
  --Безусловно. Не просто можете, а должны. Роланд просил вас прибыть в лагерь с максимальной поспешностью. Надеюсь, вы поможете своему командиру,-- здесь лорд криво усмехнулся,-- остановить Тибальда.
  Я не ответила, и резко повернувшись, вышла.
  
  
  
   Тибальд
  
  
  
   Лагерь мятежников находился в центре зеленой долины, на высоте четырех с половиной тысяч футов. Долина, пересекаемая многочисленными ручьями, текущими с гор, была необитаема. Пастухи со своими стадами приходили туда весной, чтобы уйти осенью. Пока я день за днем сидел в штабной палатке, изучая карты и рельефы, мой взвод занимался своим прямым делом - разведкой. За это время случилось еще одно событие. Секунд-генерал Ракоци произвел налет на командный пункт мятежников, уничтожил штаб и захватил склады. Нарушив перемирие, имперские войска перешли в наступление по всему фронту. Всюду нам сопутствовала удача. По результатам операции секунд-генерал представил меня к повышению в звании. Так я стал прим-полковником. Не скажу, чтобы карьера не волновала, но для меня было лучше быть простым солдатом процветающей страны, чем последним генералом гибнущей Империи.
   Разведка принесла неутешительные данные. Постоянно менявшаяся система постов, патрулей и засад не позволяла провести внезапное нападения. Наступать через пристрелянные укрепления было плохо даже при численном превосходстве. Потери в три нападающих на одного обороняющегося, допускаемые Уставом, меня не устраивали. Противники были подданные Империи, и понапрасну тратить их жизни не хотелось. С наркодиллерами был другой случай. Я не считал их за людей, и уничтожил не колеблясь, как ядовитых гадов. Хотя с гадами я боролся только защищаясь от нападения, стараясь оставить в живых, не убивая без крайней нужды.
   Очевидное решение не годилось. Напрашивающийся авиадесант и бомбометание было запрещено клятвой, данной нами при выпуске из академии. Наша армия, и без того малочисленная, была связана какими-то странными ограничениями. Странность, не имеющая логического объяснения, но ложащаяся в головоломку, которую я безуспешно пытался разгадать.
   Я обратился силе, которой служил. Медитация, я наделся, должна подсказать. Предстояло новое воплощение на Пути. Я, попросив прощения у Создателя, задумал использовать тайное знание для земных целей. Некоторым оправданием было желание предотвратить ненужные смерти. Я хотел просить деревья о помощи. Меня с детства восхищала их полная и чистая жизнь. Жить в мире, купаясь в дожде и солнечном свете, петь песни своими птицам и шелестеть листвой на ветру. Что может быть прекраснее? Но пассивность деревьев мне, бойцу и воину, казалась чрезмерной платой за гармонию и согласие с миром. Хотелось знать так ли это.
   Поздним вечером я подошел к могучему вязу, росшему на краю леса. Проведя очистительное дыхание, собрав энергию и, низко поклонившись дереву, представился:"Я -Тибальд, идущий по Пути". Заклинание зазвучало.
   Прорасту к тебе корнями,
   Обниму тебя ветвями,
  Оденусь твоей листвой,
  Единым буду с тобой.
  Я обнял вяз, и слился с ним. Я простирал ветви к небу и шелестел листвой. Пил соки земли корнями и ощущал мелких и мельчайших, живущих на мне и около меня. Я растворялся в окружающем и выходил из него. Внезапно пришел ответ. Набежавшая волна иной реальности подхватила и понесла. Я оказался внутри дерева. Ноги слились с корнями, туловище со стволом, руки с ветвями, а пальцы с листвой. Я ощущал каждую клетку тела и чувствовал как часть могучего вяза. Так входили в деревья чародеи древности. Ответ на призыв пришел.
  --Я -Эрумандер, часть Единого, - ответил вяз и замолчал.
  Чувства обострились, душа открылась навстречу. Я сказал:
  -- Люблю тебя, но моя душа неспокойна. Я должен пролить кровь и боюсь этого. Разреши сомнения, помоги не сойти с Пути.
  Я чувствовал спокойствие и любовь ко всему сущему, идущую от Эрумандера. Его ответ:
  --Мои советы ничего не изменят. Не хочешь крови -оставайся во мне и становись частью Единого.
   Предложение Эрумандера потрясло, как бы ни хотел я принять его совет, пришлось ответить:
  --Ты глядишь внутрь меня, и знаешь мое желание. Но долг и любовь не позволяют.
  Эрумандер передал мысль, потрясшую меня:
  --Первого нет, но второе может искупить все.
  Я продолжал настаивать:
  -Мне предстоит пролить чужую кровь. Кровь моего народа. Страшно сделать непоправимую ошибку.
  Эруманер сурово произнес:
  --Кровь прольется с тобой или без тебя. Ты -воин, значит выбора нет. Иди и сражайся.
   Я не ждал этого от части Единого, и спросил в полном изумлении:
  -- Стоит ли моя цель принесенных жертв?
   Краткий и категоричный ответ Эрумандера потряс.
  --Не стоит.
  В полном недоумении я спросил:
  --Зачем тогда сражаться?
  Эрумандер разъяснил, как мудрый учитель глупому ученику:
  --Для тебя сражаться, как для меня шелестеть листвой.
  Я честно признался:
  --Не понимаю.
  Эрумандер терпеливо прояснил:
  --Сражаться - твое предназначение. Ты -Тибальд, который сражается и любит. Я -Эрумандер, который пьет сок земли , умывается дождем и греется солнцем. Твоя или моя сущность не подлежит восхвалению или порицанию.
  Я переспросил. Тогда Эрумандер разъяснил:
  -- Не порицают льва за убийство беззащитных зверей, и не благодарят пчелу за мед.
   Мне не показались убедительными слова дерева. Ведь я был человеком, а не пчелой или львом. Но я не стал углубляться в спор и поведал сомнения о том, что не давало покоя:
  --У мятежников хороший командир. Он знает, как побеждать. Но меня ему не победить, потому что я - иной. Я рассчитал, как победить хорошего командира, но предвижу, что все пойдет не так. Чувствую, итог будет другой. Скажи, почему, и как быть?
  Эрумандер в очередной раз поразил мудростью:
  --Ты знаешь ответ, но боишься признаться.
  Я настаивал, надеясь получить совет:
  -- Разреши сомнения и скажи, как быть?
  Эрумандер повторил:
  --Иди и сражайся. Произойдет то, что должно произойти.
  Поняв, что большего не добиться, я спросил о мучившем:
  --Почему жизнь в Империи пошла неправильно?
  Эрумандер ответил вопросом на вопрос:
  --Ты знаешь историю принца Мариона?
  Я ответил, что знал из школы:
  --Все знают его историю. Он задумал создать новый вид оружия - боевых ос, был казнен, а его осы уничтожены.
  --Что бы ты сказал, если бы четыре с половиной миллиона лет назад на Земле была уничтожена рептилия по имени Гринднак вместе со своим стадом из трехсот гоминидов?
  Я ответил равнодушно:
  --Это было слишком давно и не мне судить об этом.
  --Напрасное безразличие. Из этого стада произошел Homo sapiens, улетевший к звездам.
  Непонимая Эрумандера, я недоуменно спросил:
  --Причем здесь осы?
  Эрумандер разъяснил:
  --Это были не боевые осы. Марион помогал родиться новому разуму, как Гриднак помогал родиться вашему виду. Если бы Гриднак и его стадо были тогда уничтожены, не было бы вас. - Я молчал. Эрумандер спросил :--Вы считаете себя вечными?
  Ответ был без колебаний:
  --Нет.
  Эрумандер продолжал допрос:
  --Неужели вам все равно кто сменит вас, и когда?
  На этот вопрос не хотелось отвечать, я сказал только:
  --Ты беспощаден.
  Эрумандер продолжил:
  --Нет, просто правдив. Если бы не ваша жестокость к Мариону и его осам, новый разум пришел бы через сотни ваших поколений, и не обязательно ваш вид бы угас, как угасли рептилии. Теперь вы в Империи пожинаете плоды содеянного.
  В очередной раз я повторил вопрос:
  --Что мне делать?
   И услышал спокойные, без эмоций слова:
  --Ты знаешь ответ-ты должен стать частью Единого, как я. Если нет, то -- иди и сражайся. И помни, что не все гнезда были уничтожены. В этом ваша надежда.
   Вяз распахнулся, и я оказался на росистой траве. Наверху в невообразимой дали мерцали звезды. Где-то среди них была наша прародина -Земля, на которой амфибия Гринднак четыре с половиной миллиона лет назад разводила моих предков - гоминид.
   Я вычислил план обороны противника. Дальние посты должны предупредить о наступлении, и, не принимая лобового столкновения, перейти к активной обороне, нанося неожиданные удары и быстро отходя. Основные силы должны отойти к перевалу, открывавшему дорогу к отступлению в дикую степь. Оттуда они могли, наносить удары и отходить в горы, занимая практически неприступную позицию. Но я знал, что если и когда сработает мой план, мятежники будут обречены.
   Хороший командир, а у меня не было оснований сомневаться в противнике, должен иметь запасной вариант и пару сюрпризов, на случай если основной план не сработает. Я не видел следующих ходов противника, но выбора не было. Начав наступление, мы не стали наносить массированный удар, а разбились на мелкие группы. Каждая группа знала свой маневр и направление атаки. Мы старались, не вступая в столкновение, окружить мятежников. Я, во главе своего взвода, двигался к перевалу. Если успеем перекрыть дорогу туда, то мышеловка захлопнется. Командир мятежников нашел лучшее решение. Так на его месте поступил бы я. Казалось, что играю в шахматы сам с собой. Но в этой игре у меня был первый ход. Противник не стал оборонять лагерь, а начал организованный отход, выставив мобильные группы. Все было как на занятиях по тактике - своевременная смена позиции, фланговые удары, засады. Мы несли потери, но численное преимущество сказывалось, наступление развивалось успешно. Исход сражения решался не в столкновениях. Перевал - вот где была критическая точка. Если мятежники контролировали перевал, то они уходили в горы и наши потери оказывались напрасными. Если мы оседлывали перевал - мышеловка захлопывалась.
   Высокий человек с чеканным профилем и седеющими волосами вел свою маленькую группу наперерез моему взводу. Меня поразила их выучка и слаженность действий. Я прицелился в седоволосого и выпустил очередь пуль, но он успел уйти. Видимо их командир читал эмоции. Значит он тоже идущий по Пути. Я ощутил невольное облегчение от промаха.
   Уроки Академии не забыть. Сильный мастер победит просто мастера, два мастера будут биться с сильным мастером на равных, а три мастера победят сильного. Правда, если это не Великий Мастер. А пока сказывалось наше численное преимущество и бойцы противника один за другим выходили из строя. Мы потеряли девятерых, они трех. Седоволосый остался в одиночестве. Но он и не думал сдаваться. Он безостановочно стрелял, меняя позиции, не давая сделать нам последний бросок к перевалу. Я видел, что до окончательной победы осталось совсем немного. Настал момент, когда чтобы спастись, противник должен был применить домашнюю заготовку. Неожиданно выстрелы стихли.
  
  
   Розалина.
  
  
   Посты на пути к лагерю были оставлены. Следы недавнего боя виднелись повсюду. Стреляные гильзы, брошенная в спешке амуниция, убитые и раненные бойцы. Имперцев было больше, но и наших хватало. Я узнавала тех, с кем вместе бегала, кроссы и спала в одной палатке. Вот оно твое ремесло, девочка, любуйся, говорила я себе, пробегая по лагерю. А что драить унитазы за пятьдесят четыре имперцента в месяц лучше? Жить с боровом -мужем и изменять ему с таким же как он придурком, обсуждая затем детали своей жизни с подругами из дурдома, называемого высший свет - лучше? Здесь хоть есть цель и смысл. Есть, ли?-спросил голос, когда-то обещавший счастливую жизнь с Тибальдом. А то, - без всякой уверенности ответила я. Пока я находилась в тылу. Бой, как степной пожар, уходил во все стороны, раскидываясь широкой подковой.
   Я, бросив аммуницию и тяжелое оружие, бежала в центр подковы, туда, где выстрелы звучали чаще, откуда ко мне шел призыв. Я бежала как бежит андроид- вдох, толчок левой ногой, правый локоть и правое бедро вперед, захлест голени , рапрямление, приземление на правую ногу, толчок правой, левое бедро вперед, левый локоть наверх, захлест голени, распрямление, приземление, выдох, вперед! Не успеваю! Быстрее! Быстрее!! Еще быстрее!!! Я бежала, в груди гулко стучало , в легких не оставалось воздуха, конечности наливались свинцом. Не успеваю!! Еще быстрее!!!
   Вдруг выстрелы стихли. Я больше не слышала призыва. Как я боялась этого момента. Со странным чувством я поняла, что неустрашимая Розалина все время боялась остаться одна. Больше никто не посмотрит строго и не скажет : " Ну как же так, Розалина?" Хотелось одного - рухнунуть лицом в густую траву, и забыться плачем, бессильно колотя кулаками в землю. "Ну, нет. Этого вы от меня не дождетесь", сказала я неизвестно кому, из последних сил продолжая бег. Вдруг я снова услышала зов, но уже слабый и прерывистый.
   Я вырвалась на пригорок. Спиной ко мне стояли одинадцать бойцов, экипированных для боя. Протекторы, защитные шлемы - настоящие киборги. Выстрелом я могла снять одного-двух. Остальные просто прижмут меня огнем к земле. Не раздумывая, я подняла широко разведенные руки без оружия и крикнула: "Привет, мальчики". Мальчики начали медленно поворачиваться, наставляя на меня ружья. На лицах у них было недоумение. Их можно было понять: в разгар боя из-за спины выскакивает безоружная девчонка и машет руками.
   Нас разделяло футов шестьдесят пять. Далековато конечно, но приемлемо, оценила я обстановку. В каждой руке, приветливо махавшей имперцам, было спрятано между пальцев по три метательных ножа. Во время приветливых махов, я выпустила ножи из рук, одновременно исполнив длинный прыжок. Два ножа пролетели мимо, один нож их командир отбил, показав великолепную реакцию и чувство предвидения. Три ножа вошли в цель- незащищенное горло имперцев. Выстрелы запоздали. Сделав сальто назад, я уже катилась вниз по пригорку, выходя из зоны поражения.
   От момента атаки до конца моего спуска с холма прошло шесть секунд, а имперцы были уже на вершине. Молодцы, похвалила я их выучку. Теперь я оказалась в положении человека, послушавшего внутрений голос и сурово отчитавшего хулиганов. Когда те подошли к несчастному, он в последней надежде спросил внутренний голос, как быть дальше? На что получил ответ, что свои проблемы надо решать самому.
   Я почувствовала себя как-то вдруг неуютно на открытом пространстве, без укрытия под огнем восьми автоматических ружей. Перестреливаться с нападавшими было чистой воды самоубийством - как школьнику драться насмерть с отборной шпаной. Во всяком случае, от Роланда они отвязались. Прыжок, сальто вперед или назад, кульбит, прыжок. Попробуйте попасть в хаотически движущуюся мишень. За меня было два обстоятельсва- я чувствовала момент выстрела и успевала уйти с линии огня до вылета пули, и я двигалась ко входу пещеру, до которой оставалось футов шестьсот. Против меня было, что после забега сил оставалось немного, и они быстро таяли. Как-то я видела, как заяц в открытом поле уходил от гончих псов. Он прыгал в сторону спасительных кустов. Понятно, на чьей стороне были мои симпатии. Сейчас зайцем была я, а вместо кустов был вход в пещеру.
   Собрав последние силы, я добежала. Громкий топот преследователей следовал за мной. "Остановиться, зажечь фонари, ружья наизготовку", - звучали слова командира". Помните, от нее можно ждать любых неожиданностей",- продолжал звучать командный голос. Я не могла словами подтвердить его правоту, иначе не вышло бы сюрприза, но действиями постаралась доказать истинность звучавших слов.
   Вбежав в пещеру, я, толкаясь от стены, забежала на небольшой уступ под потолком. Приготовив тонкую сетку и зажав между пальцев ножи, я ждала приближения имперцев. Уже восстановив сбившееся дыхание, я увидела приближение врагов. Когда отряд оказался подо мною, я бросила сетку на передних бойцов и метнула ножи в задних. Следом за снарядами я, раскинув руки и ноги, в позе звезды полетела в центр отряда. Командир опять сумел уйти от летящего ножа, но не сумел уйти от ста сорока фунтов живого веса, падающего с потолка. Три ножа встретили свои жертвы. Разобраться с опутанными сетью бойцами было нетрудно. Я легко уходила от их выстрелов, а мои удары достигали цели.
   Вдруг камень, пущенный меткой, но к счастью слабеющей рукой, встретил мою голову. Огорченная своей неумелостью и раздосадованная силой удара, я начала терять сознание. Перед тем как рухнуть в темную яму, я догадалась, что кидал камень раненый командир.
  
  
   Конец 1 части
  
  
  
   Часть 2 Война
  
  
  Защищая любимых ос,
  Потерял он свою жизнь.
  Налетела земная ось
  На него и его миражи.
  Он пытался на вираже
  Оторваться. Не удалось.
  Ничего не поправить уже.
   Прорастает земная ось.
  Мне не важно, как началось.
  На семь бед, был один ответ.
  Перебили его ос, впереди ничего нет
   Впереди воссияет свет для любимых его ос.
  Мне любить его не удалось.
   Я пишу о нем этот сонет.
  
  Вероника Ларетская.
   Сонет на смерть принца Мариона
  
  
  Тщеславному - льсти. Глупого -обмани. Умному - не договаривай. Слабому - покажи силу. Сильному - покажись непонятным. Но главное помни: на переговоры выходи как шулер на игру. С козырным тузом в рукаве. Этого туза нужно выкинуть в решающий момент, чтобы всегда оставить последнее слово за собой.
  
  Райкаард .Искусство дипломатии. Т.2, стр. 113
  
  То, что тебе кажется равновесием - краткая остановка в вечном движении. То, что ты считаешь движением - великое равновесие, увидеть которое не позволяет твоя природа.
  
  Бен-Бецалель. Дорога к Богу.
  Когда мудрый пройдет по Пути, то увидит, что много свободы - рабство. Великое богатство - нищета. Много возможностей - тупик. Великая силы - бессилие. Совершенное искусство - безвкусица. Где он найдет грань, по которой пройти, чтобы не попасть в крайность, которая противоположна самой себе. Кто мне скажет, что есть Путь?
  
  Ирривер. Скрытое на виду.
  
  
  
  Конфликт на Денебе-4 закончился подписанием мира, тяжелого и унизительного для обеих сторон, а значит более или менее справедливого. Правительство Денеба-4 получало независимость и свободу во внутренних делах. В ответ Денеб-4 уничтожал свой космический флот. Все виды связи с членами Федерации и Федеративным центром запрещались. Воздушные перевозки на планете ограничивались, использование авиации в военных целях запрещалось. Запрещалось производство и использование тяжелого вооруженя. Но сэр Дон сумел внести в мирный договор пункт, казавшийся тогда незначительным, но впоследствии перевернувшим историю планеты.
  
  Момсен. История космической экспансии. Т3. стр.566
  
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
   Узкая тропинка прихотливо вилась по зловонному болоту, раскинувшемуся во все стороны до самого окоема, сшивающего грязно-розовое небо с зеленовато-коричневой равниной. Тут и там вспыхивающие зарницы не производили впечатления на Тибальда, старавшегося удержать баланс духовных и физических сил. Заклятие Бен-бецалеля делало его прозрачным для резвящихся у тропы чудовищ. Их гигантские клешни, челюсти и щупальца могли попасть в него только случайно. Но Тибальд был бдителен и легко уходил от летящих в его сторону туш.
   Заклятие Бен-Бецалеля или заклятие прозрачности спасало не ощущавшего себя. Произнесший заклятие становился частью Великой Пустоты, наполнявшей без остатка и укрывавшей от чужих взоров. Великая Пустота могла укрыть, но не позволяла действовать. Адепт погружался в пассивную медитацию, становясь невидимым для окружающего мира. Тибальд весь сконцентрировался на своей цели. Это позволяло действовать, но грозило опасностью. Стоило на мгновение отвлечься, невидимость пропадала и стражи получали свою добычу.
   Тропинка окончилась. Ступеньки поднимались из болота и вели в розовое небо. Тибальд поднялся на огромную площадь, без опоры висевшую между небом и землей. Там его поджидала компания странных существ. Это были люди, гуманоиды, химеры и даже призраки.
  --Наш, наш, еще один, - услышал он голоса.--Постигающий вместе.-Отозвалось эхом.
  Тибальд склонился в поклоне, сказав встречающим:
  --Я, идущий по Пути, и постигающий Истину. Но я должен вернуться. Я пришел за помощью.
  --Вернуться?- услышал он. Существо, поднявшееся из среднего мира в верхний, добровольно уйдет вниз. Зачем?
  Тибальд повторил слова, сказанные Эрумандеру:
  --У меня есть долг и любовь.
  Ответ, услышанный им, повторял ответ Эрумандера:
  --Первое понятие не имеет сущности, но во имя любви можно пойти на все.
  Наступило время, когда Тибальд узнал цену любви и долгу. Хотел ли он изменить свою, как ему говорили высшие, неправильную жизнь? Неизвестно. Но измениться он мог, как стрела, посланная волей лучника, может по своему желанию изменить путь полета.
  
  
   * * *
  
  
   Розалина
  
  
   Тибальд оказался прав - мы встретились. Скучно не было. Он дважды отбил брошенный нож, и поразил меня камнем в голову. Если бы не пластиковый протектор, то история нашей любви закончилась бы, так и не начавшись. До него ни мужчин, ни женщин я не воспринимала как существ одного со мной вида. Мысль о том, что с кем-нибудь из них я могу вступить в сексуальные отношения, казалась просто нелепой. А я была вполне нормальной женщиной. Мне хотелось иметь детей, мужа, семью, дом и все что связано с этим домом.
   Увидав Тибальда в первый раз, я ощутила беспокойство. Во вторую встречу я поняла, что мы одной крови. Я поняла, что этот мужчина, один из немногих, или единственный, кто мог стать моим мужем и отцом моих детей. Но встретив его, я чуть не убила его, а он - меня. Почему судьба распорядилась нам воевать, а не быть вместе? Я чувствовала, что мы еще встретимся и начала готовить сюрприз для любимого. Похоже что, он тоже не оставит меня без подарка. Я могла пойти с ним куда угодно, и быть там счастливой, дать счастье ему, себе, и жизнь нашим детям. Почему я должна делать то, чего хотят другие люди, то, что кажется глупым и бессмысленным. Я видела только одну причину - любовь к Роланду, и это пока перевешивало.
   Думая о странностях жизни, я выполняла обещанное Императору. Известным путем я прибыла в столицу. Теперь расскажу кое-что.
   Старуха, согнутая грузом прожитых лет и многочисленными болезнями, шла, с трудом шаркая больными ногами. Седые волоски, росшие из крупных родинок, и редкая растительность над верхней губой и на подбородке довершали картину. Старуха подошла к двери, потопталась и нерешительно постучалась. Дверь открылась, появилась мятая фигура с заспанной и небритой физиономией. Старуха униженно попросила:
  --Касатик, будь ласков, проводи меня к вашему главному. У меня до него дело-сбиваясь на невнятное бормотание и употребляя неправильные обороты, умоляла привратника старуха.
  --Проваливай отсюда, бабка,--прорычал привратник.- он нищим не подает.
  --А вот и напрасно -возразила посетительница,- глядишь, за это какие грехи ему Создатель бы списал. Но я до него с посланием.
  --Давай свою писульку и проваливай, - начал терять терпение привратник.
  --Нет у меня никакой писульки. Приказано передать на словах.
  --Давай, говори. Я передам.
  --Я по делу от Розалины. Но мне ответ нужен.
  --Посмотрим. Захочет шеф - будет тебе ответ.
  --А как я узнаю?
  --Жди, старая, --ответил привратник и что-то пробормотал по коммуникатору.
   Старуха покорно осталась стоять у запертой двери, склонив голову к палке, за которую держалась двумя руками. Весь ее жалкий вид показывал полную покорность судьбе. Неожиданно дверь распахнулась, и грубые руки втащили старуху внутрь. Под испуганные причитания посетительницы, ее завели в мрачную комнату с зашторенными окнами и грубо бросили нас стул. На другом стуле сидел устрашающего вида лысый гигант с маленькими глазками на заплывшем жиром лице и могучими руками, скрещенными на бочкообразной груди. Другой, подобный первому, но волосатый, сидел у стены и молча наблюдал за происходящим. Лысый зарычал на старую женщину:
  --Говори сразу, старая. Где Розалина?
  --Я должна говорить только с Максом, испуганно запричитала старуха.
  --Вот твой Макс, - толстяк показал на молчащего.
  --Розалина просит о помощи и обещает хорошо заплатить. Что прикажите ей ответить?
  Весь вид старухи показывал охвативший ее ужас. Наслаждаясь произведенным эффектом, лысый толстяк зарычал:
  --Приведи нас к Розалине. Вот тебе, - и он бросил на стол империал.
  Совсем упав духом, старуха пробормотала:
  --Но Розалина предупреждала, что если я предам, она меня убьет.
  --Чего боишься, старая. По тебе и так на кладбище каждый день прогулы ставят, - весело пошутил лысый и громко захохотал над своей шуткой, которую первый раз, наверное, услыхал еще в младенчестве.
  --Если сделаешь все правильно, то она больше никого не убьет, даже такую немочь, как ты, -- неожиданно вмешался сидевший у стены тип.
  --Но как я смогу помочь вам, благородные господа,- захныкала старуха.- Ведь я больше не увижу госпожу. Должна придти завтра в полдень на ратушную площадь, к фонтану, и произнести ответ. А госпожа, откуда-то издали прочитает мой ответ по губам.
  Сидевший у стены решил успокоить старуху:
  --Слушай, женщина. Передашь госпоже, что Макс согласен помочь, и ждет ее завтра к себе, или сам придет, куда она скажет. Устроишь все как надо, получишь еще империал. А за себя не беспокойся. Розалина больше никому не сможет повредить. Поняла?
  Старуха с жадность схватила империал и стала бессвязно благодарить, пятясь назад к выходу из комнаты.
   Откуда я это знаю во всех подробностях. Старухой была я. Я загримировалась под старую женщину. Было интересно проверить себя в новой роли. Но Макс безвозвратно потерял империал, а я окончательно убедилась в том, что на меня объявлена охота. На будущее я решила, что старуха - это слишком экстравагантно. Теперь на месте старухи появилась пожилая матрона, степенно несущая телеса.
   Когда я пришла в аэроклуб, то директор не захотел тратить время на беседу с толстой и плохо одетой теткой. Но пять империалов мгновенно изменили его настроение. История про любимого племянника, которому тетушка хочет сделать сюрприз на день рождения, и взлететь вместе с ним прямо из-за праздничного стола, впечатлила директора. Еще больше впечатлили двести империалов. Директор обязался молчать как рыба, обеспечить два пароплана, на которых можно пролететь три мили, и подробный инструктаж о полете. По условиям сделки я должна суметь проинструктировать племянника за пару минут и сразу улететь с ним.
  -- Нельзя ли привести племянника сюда и подготовить здесь?- спросил инструктор.
  -- Вам не кажется, что за двести империалов можно постараться, --отрезала я сурово в ответ.
   Это было странное зрелище - толстая тетка в юбках, болтающаяся в поднебесье. Одеться в летный костюм не позволила роль приличной женщины. Интереснее было, когда инструктор исполнял роль тупого ученика, а инструктором была я. Поговорка, что зайца можно научить играть на барабане, не казалась мне справедливой. По здравому размышлению я решила, что все зависит от того, кто учитель и кто заяц. Сдавая экзамен, я выполнила последнее задание - за две минуты обучила клубного дворника и полетала с ним.
   Задуманная операция продолжалась. На всякий случай, к лорду Гарвею с известием о Розалине пришла другая старуха, непохожая на первую. В отличие от первой, она была не с клюкой, а с костылем, и хромала на другую ногу. Лорд Гарвей вел себя совсем не так как Макс. Он приказал немедленно проводить посланницу к нему в кабинет.
  --Что с Розалиной, она жива?- встревожено спросил лорд Гарвей.
  --Вполне жива, и просит вашей помощи.-ответила старуха
  Лорд Гарвей недоверчиво спросил:
  --Чем можете подтвердить, что вы от Розалины?
  --Она просила передать, что видела, чем вы занимались до ее первого визита, и никому не расскажет.
  Лорд Гарвей смутился, поняв, что мне были известны его похождения, и уже без опаски продолжил разговор.
  --Где она? Ее не схватили? - продолжал, тревожится лорд Гарвей.
  --Она в безопасности. Сейчас она готовит операцию, способную переломить ситуацию в пользу клана Фаунтлероев. Но она просит вашей помощи.
  .Лорд Гарвей вполне разумно заметил:
  -- Как я могу участвовать в неизвестном деле?
  Старуха протянула задумчиво:
  --Операция все равно пройдет, но вы не сможете воспользоваться ее плодами.
  Лорд Гарвей, наконец, соизволил поинтересоваться:
  --Что Розалина просит?
  --Вы должны передать Императору три слова.
  Лорд протянул задумчиво:
  --Да, просит она немало.
  Старуха нелюбезно заметила:
  --Если бы она могла обойтись без вас, то не просила бы помощи.
   Проснувшаяся подозрительность заставила лорда Гарвея спросить:
  --Почему Розалина не пришла сама?
  Старуха объяснила, запинаясь от волнения.
  --Это вы спросите у нее самой, когда увидите. Наверное, потому что, когда на тебя идет охота, нельзя доверять никому.
  Алчность победила подозрительность, и лорд Гарвей осведомился:
  --Что я буду иметь за помощь?
  Я продолжала играть роль:
  -- Розалина просила передать, что вы получите информацию, более важную, чем получили прежде.
  Подозрительность снова перевесила. Последовал вопрос.
  --Откуда вы, старая женщина, так хорошо осведомлены о делах Розалины?
  Старуха объяснила непонятливому лорду.
  --Я знаю только то, что Розалина позволила узнать. Про Розалину всю правду не знает никто.- Здесь я не солгала. Дело в том, что сама Розалина иногда не могла предсказать будущие поступки.- Итак, слушайте и запоминайте. Нужно будет передать Императору - второй день недели, два часа пополуночи.
  Лорд Гарвей спросил в недоумении.
  --Это какой-то код, или что-то еще? Что это значит?
  --Спросите у Розалины - коротко ответила я.
  -- Это может дорого обойтись, но я рискну. Напомните Розалине, что долг платежом красен.
  --Вы могли убедиться, что Розалина не лжет,-- сообщила лорду Гарвею собеседница, и двинулась к выходу, стуча костылем.
   Я приземлилась на крышу императорского дворца в час пополуночи. Была безоблачная ночь и звезды мерцали из своей невообразимой дали. Но времени любоваться красотами звездного неба не было. Я искала статую Аполлона, стоящую на краю крыши в длинном ряду богов и героев, собравшихся там на свою бесконечную встречу. Сребролукий бог, покровитель муз и стрелков смотрел на расстилающуюся под ним столицу. Горожане спали или занимались ночными делами, стража бдительно или не очень бдила на постах. Наверное, после моего последнего визита, с бдительностью у них должно быть в порядке. Но я прибыла не затем чтобы поклониться своему покровителю, или поверять бдительность стражи. В этот визит встреча со стражей не была запланирована.
   Несколько сотен лет Аполлон натягивал лук прямо над окном императорской опочивальни. Мое общение с богом ограничилось тем, что я закрепила веревку вокруг красивых ног бога, и стала спускаться вниз. Лорд Гарвей сдержал слово - Его Величество знал о моем визите. Он бодрствовал и ждал встречи. Когда Император увидел меня, стучащуюся в окно, по его лицу пробежала целая гамма чувств от глубокого изумления до надежды. Открывая окно он только сказал:
  --Да, милая, с вами не соскучишься.
  --Сейчас не время для комплиментов, --ответила я, влезая на подоконник--По этой веревке лезьте на крышу, - скомандовала я
  -- А потом?--поинтересовался Император.
  --Потом будет еще интереснее. Не пожалеете --пообещала я, желая заинтриговать. --Не теряйте времени даром, Ваше Величество.
  И Его Величество неловко, но достаточно уверено полез на встречу с Аполлоном. Я тщательно закрыла окно, решив, пусть ищут подольше, и поспешила вслед за монархом. Император был абсолютно невозмутим. Он разговорил со мной как с горничной, пришедшей убирать его апартаменты.
  --Давно не был на крыше своего дворца, о чем жалею. Даже не предполагал, какой отсюда открывается прекрасный вид на ночную столицу. Не правда ли? - приветливо спросил монарх.
  --Несколько необычное место для аудиенции, -- согласилась я.- Однако у нас мало времени. В любой момент верные слуги Империи могут хватиться своего монарха, и тогда нам не поздоровится.
  Император продолжал вести светскую беседу.
  -- Если судить по рассказам, вы найдете выход из любого положения.
  Желая в прямом и переносном смысле спуститься с небес на землю, я сурово произнесла.
  --Легенды имеют мало общего с действительностью. Я позвала вас сюда отнюдь не для приятной беседы и обозрения видов ночной столицы. Сейчас мы улетим отсюда.
   Прежним отстраненным тоном Император сказал.
  -- Нам невозможно улететь. Использование авиации в военных целях запрещено. Об этом я давал клятву, и не намерен ее нарушать.
   Я поняла, что у монарха есть принципы, от которых он не отступит ни при каких обстоятельствах. Хотя с другой стороны, подобное отсутствие гибкости не украшало властителя. Я стала убеждать, теряя последние остатки терпения, решив перечислить доводы:
  --Во-первых, здесь нет военных целей, а во-вторых, нет авиации, в - третьих, мы улетим на паропланах. И пожалуйста, прекратите делать вид, что происходящее вас не касается.
  Победив в надкрышном диспуте, я надела на нас снаряжение и кратко проинструктировала "племянника". Мы взлетели в небо без приключений.
  .
  
  
   Тибальд
  
  
   Когда я вошел в медицинскую палатку, там находилось только тело Роланда. Сам Роланд был в глубокой медитации. Его дух витал где-то далеко. Он был один из нас - шедших по Пути. Возможно, мы были членами одного ордена. Он был мне брат по духу и враг по войне. Ужасная нелепость, что мы должны убивать друг друга. Как на этой войне мне не хватало собеседника. И вот, вместо того, чтобы распахнуть душу близкому по духу, я должен разговаривать с ним как с пленным врагом. Проделав очистительное дыхание и выдохнув черную энергию, в своей медитации, я прошел стадию вызова энграм и послал Роланду зов. Через некоторое время его дух вернулся .
  --Зачем вы меня вызвали? - спросил он неприветливо.
  --Хочу представится: Тибальд, прим-полковник, командир соединения.
  --Роланд, командущий освободительной армией. --коротко ответил собеседник.
  Не желая ходить вокруг да около, я перешел к делу.
  --Сэр Роланд, ваша контузия прошла, вы практически здоровы. После нашего разговора вы будете доставлены к перевалу и отпущены на свободу.
   Не выдав эмоций, Роланд сухо осведомился:
  -- Чем обязан такому великодушию? Почему охотник вдруг выпускает добычу?
  Пораженный его реакцией я ответил, стараясь вызвать на разговор:
  --Сегодня вы охотник, завтра добыча. Мы - игрушки в руках судьбы. Розалина взяла с меня обещание, что вы уйдете отсюда живым и здоровым.
  Усмехнувшись, Рональд кратко прокомментировал:
  --Узнаю Розалину. Она крута и непредсказуема, как сила природы.- Потом после паузы спросил:-- Зачем ей понадобился посредник?
  Не намереваясь делиться информацией, и еще меньше желая обманывать противника, я сказал не всю правду:
  --Розалина очень торопилась.
  Показывая, что беседа окончена, Роланд сказал:
  --Прощайте,-- встал и направился к выходу.
   Беседы, которой я желал, не получилось. Понимая, что возможно мы больше не встретимся , я крикнул ему в след со страстью:
  --Подождите. Один вопрос. Скажите, как вы, аристократ, выросший и получивший воспитание в Империи, желаете ее гибели? Представляете, какая анархия и кровавый хаос начнутся с распадом нашей общей страны?
  Остановившись у выхода из палатки, и чуть повернув голову, Роланд ответил так же холодно, как говорил до сих пор.
  --Ваш сценарий совершенно необязателен. Я просто хочу, чтобы государство было для людей, а не наоборот.
  Потрясенный тем, как он неправильно видит мир, я возразил:
  -- Вы смотрите только с одной, удобной для себя стороны. Не бывает света без тьмы. Государство для людей, а люди для государства.
  Роланд остановился, и окончательно повернулся ко мне.
  --Неужели вы, умный молодой человек не видите, что защищаемая вами система правления неэффективна. Она возникла в ответ на внешнюю агрессию, и для покорения местной природы. Сейчас не требуется ни то, ни другое. Следовательно, имперская форма правления должна быть уничтожена.
  -- Любая система правления со временем становится неэффективна. Теперешняя система будет реформирована. Но Империя была до нас, существует сейчас, и останется после нас. И я сделаю для спасения родины все, что в моих силах.
  Холодно выговаривая слова, и глядя мне в лицо пронзительным взглядом, Роланд произнес:
  --Все имеет свой конец. Даже вы не будете с этим спорить. Чем скорее наступит конец Империи, чем быстрее прекратится ее агония, тем будет лучше для всех. Мы сражались, и будем сражаться за то, чтобы конец наступил скорее.
  Интересный получился диспут слепого с глухим, подумал я, и горько пожалел, что не смог переубедить, или заронить сомнение в душу опасного врага. Я надеялся, жизнь научит его. Убивать, идущего по пути, я не хотел, даже когда не буду связан словом. Оставалось задать последний вопрос:
  -- Кем вам приходится Розалина?
  Короткий ответ, без лишних комментариев.
  --Дочь.
  Я поделился с Роландом своей мечтой.
  -- Я бы хотел стать ей мужем. А вам сыном, а не врагом.
   Оценивающе посмотрев, Роланд предложил:
  --Мы оба идем по пути, но в разные стороны. Пойдем вместе, и тогда будет все возможно, если Розалина не против.
   Взятка, предлагаемая Роландом, была столь щедра, что за нее отдал бы все, кроме одного. Ответ обдумывать не прошлось.
  --Если приму ваше предложение, то первым перестану себя уважать. Вы будете вторым. Ведь так?
  В ответ Роланд молча кивнул головой и вышел из палатки.
   Атака Розалины дала возможность останкам отряда мятежников перейти перевал и уйти в Серую степь , на территорию варваров. Узнав на деле, что за командир Роланд, я не сомневался, что это был предусмотренный вариант отступления. Теперь на перевале стоял укрепленный имперский пост. Операцию можно считать законченной.
   Другие мятежники были врагами бежавших. Они базировались на другом краю Империи. Там чахлый лес переходил в бескрайнюю степь, заканчивающуюся холодным океаном, большую часть года скованного ледяной броней. Приказ Регентского Совета, долгий перелет, и я на Севере. Оплаченный казной туризм. Только моего взвода не было. Людей, души которых я зажег и позвал за собой, тех, на кого я мог опереться в трудную минуту, больше не существовало. Постарались Роланд и Розалина, мои несостоявшиеся родственнички. Смерти солдат легли тяжким грузом мне на сердце. Как оправдаться в их гибели на Последнем суде?
   Прилет на Север напоминал мой первый приезд на Архипелаг. Но на Севере мятежники были более наглыми, а наши войска более деморализованными, чем на Архипелаге. Оставалось удивляться, как можно довести регулярную армию до такого состояния. Последние сомнения пропали, переворот Регентского совета был вынужденным и неизбежным.
   Не имея боеспособных войск, хороший командир должен отвести отряды внутрь страны, и, получив передышку, провести переформирование. Идти в бой с такими солдатами было бы полным безумием. Это понял бы любой хороший командир. Но я не был хорошим командиром. Я должен бы победить с тем, что имелось, а не с тем, что хотелось иметь. Почти не выходя из штаба, я изучал сводки боестолкновений и разведдонесения, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, и не находил ничего. Боестолкновения проходили примерно одинаково. После имитации боя наши отходили, почти без потерь, оставляя противнику территорию. Здесь, как на Архипелаге, действовало негласное соглашение. Наши сдавали позицию за позицией, а мятежники сохраняли им жизнь. Разведка была таковой только по названию. Ничего конкретного. В основном, общие рассуждения и ничем не подкрепленные предположения. Неожиданно я наткнулся на имя Диего Гарсия. Он был лучшим мечником клана Альба. Когда я начинал выступать, он был в зените славы. Потом с ним случилось темная история с наркотиками и обвинение в использовании допинга. В результате карьеру профессионального мечника Гарсиа закончил не по своему желанию. Теперь, став командиром мятежников, он подтвердил правило, что дерьмо не тонет.
   Когда я выступал на татами , мы разбирали манеру боя разных мастеров. Гарсия проходил у нас под кодовым именем "подъемный кран". Шести с половиной футов роста с длинными руками и огромным мечом он обладал движением такой быстроты и силы, что мог одним ударом выбить меч из рук умелого противника. Минусом Гарсиа были слабые ноги и малоподвижная поясница. Непобедимым он не был. Старый мастер Чень, победил Гарсию, сумев выбить меч из его рук . Большинство спортивных схваток Гарсия заканчивал смертельным ударом - "сухой лист". Удар, разрубающий противника наискосок ,от левого плеча к пояснице. В битве на мечах Гарсиа считал себя непобедимым. Зная это, я решил обратить силу противника в слабость, и воспользоваться этой слабостью.
   Подготовив операцию, я послал мятежникам краткий и энергичный вызов. " Я , прим-полковник Тибальд, приветствую девочек, прячущихся от доблестных имперских войск. Если среди девочек найдется, хоть один мужчина, пусть выйдет против меня с мечом в честном поединке. В случае моего поражения обещаю, что имперские войска оставят провинцию без боя. В случае моей победы - это сделаете вы. Жду боя, но думаю, что мужчины среди вас не найдется."
   Я дожидался ответа. Тем временем разведка заработала. За каждое их действие и за секретность я платил звонкой имперской монетой. За успешное выполнение операции командиру разведки было обещано пятьдесят империалов, а разведчикам по двадцать. Вот так я зажег души этих людей. Конечно, Гарсия принял вызов. Условия были жесткими - после боя в живых оставался только один из нас. Победитель был обязан добить раненого. Отряд проигравшего разоружался и уходил. Мы в глубь Империи, мятежники за ее границы. Поединок проводился на городском стадионе, в столице провинции. У входа на стадион все оставляли оружие. Проигравшие уходили безоружными, победители забирали все оружие себе.
   Наша разведка показала, что за сутки до поединка двадцать снайперов мятежников проникли на стадион и замаскировались. Перед боем мы проверили их бойцов - они наших. Оружия с собой не принес никто. Гарсия оказался предусмотрительным командиром. Двадцать снайперов давали ему возможность подстраховаться. Меня поразила его неуверенность. Человек, проигравший только один поединок, на мой взгляд, должен быть посмелее. Видимо, какой-то червь грыз его душу все эти годы. Всегда найдется кто-то сильнее тебя. Для идущего по Пути поражение - ступенька к новым победам. Но для ограниченного человека поражение может стать катастрофой, которую не пережить. Я с удовлетворением узнал, что Гарсия в "честном бою", не оставлял мне ни одного шанса. Я должен был быть разрублен огромным мечом или застрелен снайпером. В плане операции не было моей героической смерти. Я помнил схватки Гарсии. Он был великолепным бойцом - кошачья поступь, легкое дыхание, да в придачу четырехфутовый меч, почти на фут длиннее моего. Вот и соревнуйся с таким оппонентом. Но соревнование с удобным противником - уже не соревнование.
   Когда мы вышли на арену, стадион взорвался криками, потом в воздухе повисло молчание. Напряжение было такое, что казалось между трибунами, где сидели противники, могла проскочить искра. Свой ход Гарсия сделал первым, не ответив на мой поклон, исполненный согласно этикету. Он начал беседу, сообщив, что:
  --Ты, жалкий щенок. Я был чемпионом, когда ты с грязной попкой пешком под стол ходил, что делаешь и сейчас.
  В первой части он безусловно был прав, но во второй не угадал. Но я не стал указывать на ошибку, а вместо этого спросил:
  --Таблетки перед боем не забыл принять? Все знают, что ведь без таблеток ты не сможешь зарубить даже собственную бабушку - такую же шлюху, как твоя мать и сестра. Подробности его семейной жизни мне были неизвестны, но что-то подсказывало, что Гарсия не останется равнодушным к моему предположению Эти латиносы такие чувствительные. Чужих женщин они считают законной добычей, зато своих полагают чистыми и непорочными. Взаимоисключающие желания, приводящие к печальным последствиям в личной жизни. Я не испытывал к Гарсии никаких чувств, просто выводил его из боевого состояния, когда дух спокоен, а тело расслаблено.
   Реплика Гарсии не произвела на меня впечатления. Если честно, то любое его замечание не подействовало бы. Ничего личного - просто поединок. В ответ на мое "приветствие" он взревел как бык и громко топоча, побежал по арене, высоко подняв огромный меч. Похоже, я наступил на его больную мозоль. Куда подевались легкое дыхание и кошачья поступь. "Сдохни, урод. Ты уже покойник" - орал он, приближаясь ко мне. Ну вот, позиции определились - решил я. Мне сразу удались две вещи. Я вывел Гарсию из равновесия, и узнал, как он теперь может двигаться. Прошедшие годы не прошли для него даром. Вероятно, он не соблюдал спортивный режим, злоупотреблял алкоголем и сексуальными связями. Поэтому сейчас он двигался тяжело, а легкое дыхание, необходимое для поединка, ушло вместе с безумным криком.
   Я решил, что пора переговоров прошла, и поднял меч, показывая, что собираюсь доблестно отбить первый удар. Удар последовал - сильный и стремительный. Думаю, что такой удар не смог бы отбить ни один мастер. Я тоже не стал парировать и быстро отскочил на три шага, все так же держа меч над головой и улыбаясь оппоненту. " Ты, жалкий крысеныш, только и можешь, что убегать. Погоди, сейчас я доберусь до тебя" - обнадежил он, и сделал три быстрых разрывающих дистанцию, скрадывающих шага. На этот раз от контакта было не уйти. Он слегка, по касательной задел мой меч своим. Казалось, что пытаюсь отвести от себя падающее бревно. Но старый мастер Чень сумел одолеть молодого и полного сил Гарсию. Конечно я не такой мастер, как мой учитель, но и Гарсия далеко не тот, что был в молодости. С годами он потерял часть силы и скорости, не приобретя ничего взамен. У настоящего бойца умение прибывает до самой смерти. То, что теряет тело, компенсирует мудрость и способность управлять энергиями.
   Я не мог долго отходить без контратак, поэтому теперь на каждую его атаку отвечал своей, заведомо слабой и неэффективной. Подобная атака не поражает, а имитирует поражение. Тем не менее, Гарсиа уже не мог нападать с прежней уверенностью. Слабые и неэффективные с виду мои атаки были быстры и стремительны. Гарсиа сбивался с ритма, блокируя их. Я вынужден был контратаковать. Ни один мастер не устоит, обороняясь и не используя контратаку. Обороняющийся всегда проигрывает потому, что вынужден маневрировать и пятиться, а это не лучший способ передвижения.
   Я рассчитывал сделать пять отходов, чтобы убаюкать Гарсию ложным ритмом, и внушить чувство превосходства. После пятого отхода я хотел преподнести сюрприз. Но уже на четвертой атаке Гарсиа стал двигаться медленнее и тяжелее. Видимо проклятия, которыми он осыпал меня во время движений по арене, истощили его раньше времени. Я решил, что пришел мой черед. Гарсия, ожидавший очередного отхода, просто не понял что произошло. Пока он инерционно двигался вперед, пытаясь разорвать дистанцию, я сделал полтора шага навстречу. Подпрыгнул футов на пять и, выставив вперед меч, обрушился сверху. Защита сверху у гиганта не самое сильное место. Очевидно, до этого боя сверху его не атаковали. После моей атаки стало ясно, что его уже никто не будет атаковать. Падая вниз и уходя от удара, я разрубил Гарсию его любимым "сухим листом" от левого плеча наискосок почти до поясницы. Получилось как на тренировке. Гарсия оказался сильным, умелым, но самоуверенным и бесхитростным.
   При полном молчании мятежников имперцы взорвались приветственными криками. Отбросив в сторону окровавленный меч, едва приземлившись после прыжка, я сделал сальто назад и кульбит, чтобы уйти пуль снайперов. В это время имперцы достали принесенное заранее и спрятанное под скамейками оружие и открыли шквальный огонь по всем огневым точкам мятежников. Каждый взвод имел карту стрельбы и только ждал команды командира разведки. Ответного залпа не последовало. С мачт и башен упало несколько тел, остальные остались лежать на своих позициях.
   Последовала новая пауза. Я вышел на середину арены, и обратился к мятежникам: " Вам нет нужды уходить из Империи. От имени Регентского Совета обещаю амнистию всем сдавшимся. Желающие смогут вступить в специальный отряд Имперской армии. Мы держим слово. Желающие могут уходить" Таких было немного. Перед уходом с Арены я подошел к Гарсиа. Он был еще жив.
  --" У тебя прекрасная техника, щенок". - выдохнул он.--" Какая нелепость. Я выигрывал спортивные поединки ударом --"сухой лист", и был поражен им в бою. Мы еще встретимся. Клянусь, что достану тебя с того света".
  --"Война - не спорт. До встречи на том свете". - Последнее, что услышал в этой жизни экс-чемпион Империи Диего Гарсия.
   На заседании Регентского - Совета я коротко доложил о проведенных операциях. Попросил разрешения уйти, но не получил его. Вообще Регентский Совет уменьшился - отсутствовали Гарвей и Альварес. Остальные выглядели подавленными и неуверенными. Мак - Грейв прокомментировал мой доклад -
   Сообщение прим - полковника Тибальда единственно позитивное, из всего услышанного сегодня . Хочу отдать ему должное - из всех боев он вышел победителем. Это обнадеживает. Но в остальном дела далеко не блестящи. Армия ненадежна и деморализована. Служба безопасности больше не контролирует ситуацию. Эта неуловимая змея - Розалина похитила Императора, который присоединился к мятежникам. Остатки разбитых Тибальдом войск кланов и мятежная чернь соединяются под Императорскими знаменами. Строго говоря, теперь мы - мятежники, а сброд во главе с Императором - законная власть. Наш доблестный Император своим правлением сумел довести Империю до теперешнего бедственного положения. Его возвращение к власти при противоестественном союзе враждующих аристократов и черни будет означать катастрофу и гражданскую войну. Прошу всех присутствующих высказаться о наших дальнейших действиях.
   Первым взял слово обычно молчащий барон Шахт.
  -- Я не оратор и постараюсь быть краток. Наша валюта - империал - это оправдание моей долгой и отнюдь не безгрешной жизни. Сейчас люди трудятся месяц за жалование в пол-империала. Если Император вернется к власти, то за миллион империалов вы не купите даже газету, и никто не будет работать за обесцененные деньги. Без ежедневного труда люди станут следовать своим худшим побуждениям. Начнется упадок и хаос. Тот, кто придет после нас, придет на пепелище. Поэтому я остаюсь в Регентском совете и буду отвечать за экономику и финансы. Я кончил."
   Он поклонился и сел.
   Дон Аливер был еще короче.
  -- Я говорю от имени себя и дона Бенедикта. Армия и церковь, путь и слабые сейчас, постараются не допустить грядущей катастрофы. Мы, с его преосвященством, остаемся в Совете и будем делать все от нас зависящее, чтобы спасти Империю от гибели.
   Последним взял слово профессор Иванов.
  --" Смута - это нарастание беспорядка в масштабе всей Империи. Здесь вполне уместна аналогия с пожаром. Процесс возможен в любой момент времени, но вовсе не обязателен. Пожар легче предупредить или погасить в его начале. После критической точки процесс не остановить, и остается бороться с его последствиями. Анализ ситуации показывает, что мы находимся у критической точки, или прошли ее. Во втором случае наше положение безнадежно. Но и в самом безнадежном положении остается надежда, которая умирает последней. Наша надежда - прим-полковник Тибальд. Его действия эффективны и непредсказуемы. Он показал себя убежденным и преданным Империи человеком. Предлагаю назначит его главой Регентского совета и присвоить звание прим-генерала".
   В воздухе повисла тишина. После выступления Иванова все замолчали. Паузу прервал лорд Мак-Грейв. Не знаю о чем он думал, но сказал со всей прямотой:
  --Пусть выскажется об этом предложении сам Тибальд - произнес лорд. Высказываться мне не хотелось, но пришлось. Я постарался быть краток, сказав только:
  -- Я солдат, а не правитель, и буду выполнять приказы Совета. Главой Совета, способного эффективно действовать в условиях кризиса я вижу профессора Иванова. За собой хотелось бы оставить разработку и проведение специальных операций".
  Так я стал прим-генералом и членом Совета, который возглавил профессор Иванов. В Империи наступила наукократия.
  
  
   Розалина
  
   Я и Император прибыли в лагерь повстанцев. Появление Его Величества вызвало всеобщее ликование. Всем казалось, что победа близка. Теперь мы становились правительственными войсками, а Тибальд и Ко в столице - мятежниками. Честно говоря, от этой метаморфозы несколько закружилось в голове, и не у меня одной. Непонятно, что изменилось по сути, если один человек переехал от них к нам. Откуда появляется рабская зависимость от символов? Раньше нас убивали по закону, а мы это делали незаконно, зато теперь все наоборот. В чем разница для покойника, убит он по закону или нет?
   Роланд был, как всегда, занят. Он, прилагая героические усилия, сутками напролет пытался создать боеспособное войско из разношерстной толпы, собиравшейся под знамена Императора. При встрече он обнял меня, расцеловал чуть не плача от радости, и сказал:
  --Я всегда верил в тебя, девочка моя.
  Я спросила:
  --А если бы не удалось... - но Роланд не дал закончить, продолжая мысль.
  --_Какая разница? Главное - ты жива. По сравнению с этим - остальное ерунда. Со мной происходит что-то странное. Я не могу больше видеть в тебе бойца, жизнью которого можно пожертвовать для выполнения боевой задачи. Хотелось бы, чтобы ты вышла из войны. Это не твоя война, девочка, и ты это знаешь. Ты говоришь, что любишь меня. Прошу тебя во имя этой любви, поезжай в наше поместье и совершенствуй там свое искусство, до тех пор, пока не придет время. Будь моим резервом.
  Поняв, что он предлагает, я поинтересовалась:
  -- Если бы я согласилась, ты стал бы меня уважать?
  Роланд не смог солгать, даже из декларируемой любви ко мне:
  --Причем здесь уважение ,--уклонился он от ответа.--Любить не перестал бы, во всяком случае.
  Я улыбнулась приемному отцу.
  --Спасибо, что был честен. Но ты заранее знал ответ. Мы меняемся каждое мгновение, но основа неизменна.
  Роланд вздохнул.
  --Согласен, дочка. Извини меня.
  Я, как могла, выразила свою любовь.
  -- Хватит. Я сражаюсь только за тебя. Есть легкий способ вывести меня из игры. Когда ты выйдешь из борьбы, я сразу покину этот сброд. Решать тебе. Хочешь, чтобы я уехала, поехали вместе.
  Роланд улыбнулся в ответ и покачал головой.
   Больше нам не удалось толком поговорить. Роланд был хронически занят, а я долгие часы посвящала тренировкам, стремясь загнать вглубь мысли о войне. Я уже умела свертываться в спирали разных видов и пропускать по телу волны энергии. Хотелось исполнить не исполнявшееся ни кем, например, завязаться узлом. Но пока не получалось. То ли эти задачи, не решалась в принципе, то ли я мало знала или шла не тем путем. Зато, используя энергетические волны, я научилась незаметно метать предметы, не используя замах рук. Футов на сорок я метала пули руками, как из пистолета. Ножи, конечно, я могла эффективно, а если надо эффектно, метать гораздо дальше. За восемьдесят футов я попадала в мишень размером с империал. Паранормальные способности тоже росли. Я не только предвидела и обнаруживала опасность, но иногда проникала в планы нападавших.
   Я и Тибальд стали вроде живой легенды. Молва сообщала столько вымысла, что оставалось поражаться людской фантазии. Нас наделяли сверхестественными способностями и чудовищной силой. Говорили, что мы живое воплощение людских богов. Я - Афины - воительницы, он бога войны - Марса. Войну мы затеяли для собственного удовольствия. Не знаю как Тибальду, а мне подобная известность доставляла досаду и неудобство. Поэтому выходя на улицу, я маскировалась под бедную девушку, пожилую матрону, а иногда под старуху. Перевоплощение стало моим хобби. Мне нравилось маскироваться и входить в образ, который никто не мог расшифровать.
   Однажды, в конец устав от тяжелых занятий, я зашла в ближнюю харчевню. Там я собиралась попить сока с вкусным печеньем, выпекаемым хозяйкой. Чуть позже я пожалела об этом, почувствовав опасность. Я собралась уйти, но не успела. В таверну вошел патруль освободительной армии Роланда. Офицер и четыре солдата. Молодые ребята с оружием. Начал беседу офицер. Увидев бедную девушку, скромно сидящую в углу, он сразу определил ее как законную добычу.
  --Красотка, поцелуй меня и моих солдат, попросил он.
  --С чего бы это, благородный господин. - ответила красотка.
  --Мы воюем за твою свободу, и ты должна вознаградить нас. - объяснил командир патруля.
  Офицер начинал раздражать, но, владея собой, я ответила вполне вежливо и миролюбиво:
  --Я вполне свободна и не хочу никого вознаграждать. Будьте так добры, оставьте в покое бедную девушку.
  -- Все равно тебе придется поцеловать меня,-- продолжал настаивать офицер.
  Мое миролюбие стало испаряться. Я перестала сдерживаться.
  --Неужели вы, сильные и смелые борцы за свободу, обидите бедную и беззащитную девушку. Только попробуйте. Я найду на вас управу и пожалуюсь Роланду - вашему командиру. Посмотрим, как он вас похвалит.
   Даже врагам, я всегда давала шанс на спасение.
  -- Как ты заговорила.-Офицер начинал терять терпение. Солдаты угрожающе заворчали.-Роланд далеко, а мы здесь. Я вижу, что ты шпионка Регентского Совета. Сейчас пойдешь с нами.
   Стало горько, что любое благородное дело, исполняют негодяи. Обидно, что произносимые слова не имеют значения, когда любое произнесенное слово - ложь. Я сдерживалась из последних сил, разыгрывая роль испуганной девушки. Не хотелось обижать солдат Роланда, даже негодяев. Я спросила со всей прямотой, надеясь достучаться до их черных душ.
  --Но вы, же не думаете, что так я шпионка? Вы хотите воспользоваться властью и обидеть бедную девушку. Ведь так? - спрашивала я, ломая руки и изображая отчаяние.
  --Хватит болтать, сука, -- заорал офицер. - Вставай, пошли с нами, блядь вонючая.
  Вот и пойми этих мужчин. Если бы я стала целоваться, и все прочее, чего они ждали, понятно кем бы меня считали. Но я когда отказалась, то была названа так, что не хочется повторять. Как жить честной девушке? Ответа я не нашла. Терпение заканчивалось, игра стала надоедать. Я встала из-за стола и сказала:
  -- Слушайте внимательно. Я -Розалина. Если вы извинитесь, отдадите оружие и пойдете под арест, то для вас все закончится без крови.
  Офицера понесло. Он не мог остановиться, и кричал:
  --Ты -Розалина? Блефуешь, девка. Ты - просто грязная сука.
  Офицер поднял руку для удара, собираясь начать меня учить уважению к солдатам освободительной армии. Я перехватила офицерскую руку, заломила и завела ему за спину. Потом развернула его так, чтобы солдатские пули пришлись в командира. Все шло по плану. Я ждала нападения и успела подготовиться. Офицер был развернут навстречу выстрелам. Поймав телом солдатские пули, он дернулся и обмяк. Я не стала убивать солдат и спросила:
  -- Верите, что я -Розалина. Или проверим еще раз?-В ответ раздалось невнятное мычание-Положите оружие на пол, - скомандовала я.
  Солдаты нехотя повиновались. Унижение солдат было так велико, что один из них попытался выстрелить в меня -на удачу. В этот вечер удача была не на его стороне. Он упал с ножом в горле.
  Посмотрев на сложенное оружие и трупы, я обратилась к публике.
  -- Запомните все. Любая бедная девушка или убогая старушка может оказаться Розалиной. Если нет ума и благородства, чтобы вести с женщинами достойно, делайте это хотя бы из страха.
  К легенде о Розалине добавились новые эпизоды.
   Я спросила у Роланда об ответственности за солдат, возглавляемой им армии. Ответ не был оригинальным.
  -- Прошу прощения за случившееся. Пойми, когда вместе собирается много людей, среди них оказываются негодяи.
  Ответ не удовлетворил. Я продолжала терзать Роланда.
  --Ты ведешь негодяев к победе?
  Роланд разъяснил:
  --В основном люди по своей сути хорошие. Вспомни древнюю стратагему:
  "Солдаты с благородным командиром станут благородными". Разделаемся с самозваным Советом и наведем порядок. Так бы и случилось, но их палочка - выручалочка - Тибальд, выскочил в самый неподходящий момент, как черт из табакерки.
  --Дорогой папа, - ответила я, - сколько я помню историю, все революционеры говорили одно и тоже. У всех были благородные цели. Но результатом благородной борьбы было кровавое безобразие и разруха. Может быть, Тибальд послан Создателем. Про нас говорят то, что говорил ты. Нас бы давно разбили, если бы не Розалина . Это глупая народная молва. Я не разбираюсь в политике, и не понимаю, что происходит. Мне кажется, что нашу войну описал земной писать Свифт, как войну остроконечников и тупоконечников. В их стране - стране лилипутов, самые страшные войны велись, чтобы установить, с какого конца разбивать яйцо - острого или с тупого.
   Роланд потерял терпение:
  --Зачем ты воюешь, имея такие взгляды? Если не веришь, что наша борьба благородна и справедлива, почему не уедешь домой?
  Я повторила, что уже говорила Роланду, добавив, о чем давно думала.
  -- Я воюю ни за что, а за кого. Если бы не война, то вышла бы замуж за Тибальда.
   Роланд сумел удивить.
  --Ваши желания совпадают. Он просил твоей руки, когда я был у него в плену.
   Разом потеряв от возбуждения воспитание и самообладание, которыми так гордилась, я вскрикнула:
  -- Что ты ответил?
  В отличие от меня Роланд самообладания не потерял.
  -- Ответил согласием, если ты не против. Но спросил, как это осуществить технически, если мы воюем.
  Я продолжила спрашивать в том же темпе.
  --А что он?
  Роланд помолчал и ответил вопросом на вопрос.
  -- Как ты думаешь? Ответил, как подобает воину. Разве ты ожидала иного?
  Пришел мой черед удивляться:
  -- Я его не понимаю. Зачем и за кого он сражается?
  Роланд сказал фразы, потрясшие меня.
  --Сражается он за идею. По нашим данным он приемный сын императора и кронпринц. Перейдя на нашу сторону, и поддержав Императора, он бы выиграл во всех отношениях, включая матримониальные.
  Осознав услышанное, я сказала медленно, почти по складам выговаривая слова:
  --Какой узел завязался. Тибальд сражается против приемного отца и невесты. Наверное, его вера сильна. Похоже, я никогда не пойму его веры, но буду впредь уважать.
  Я не понимала ничего про мужские идеи, за которые борются эти непонятные существа. За что они, не задумываясь, отдавали свои жизни? Роланд опять сказал неожиданное.
  --Твоя вера не слабее его, раз ты идешь против столь близкого тебе Тибальда.
  В полной растерянности я произнесла:
  --Мне порой кажется, что этот узел завязали высшие силы.
  Роланд объяснил, как будто я снова была маленькой девочкой.
  --Высшие силы или нет, не нам судить. Эта сила называется Судьба или Рок. Рок - сильнее богов, а мы отнюдь не боги.
  Я не хотела разбираться в этих тонкостях, и пообещала:
  --Не знаю что такое, или кто такой Рок, но за твою и свою свободу буду биться до смерти, а если смогу, то и после.
  Роланд, как будто не заметив моей реплики, продолжал терпеливо объяснять:
  --Свободы, как таковой, нет. Каждый понимает свое, все зависит от человека. Можно быть свободным в застенке, и рабом, паря как птица в поднебесье.
  Убедить меня не удалось. Я сказала, как чувствовала:
  -- Чтобы не случилось, свою свободу я знаю, и не отдам.
  Роланд, внезапно развеселившись, засмеялся:
  --Что ж, дочка, удачи тебе. Но подумай, при другом раскладе мы породнились бы с Императором, и ты стала Императрицей.
  Его слова не тронули мое сердце:
  --Для меня это пустой звук. Я хочу решать задачи, которые ставит жизнь, и те, что я ставлю сама . Это - мой путь. Считают ли меня Императрицей или кем-то другим не имеет значения. На мой взгляд, быть Той-Самой-Розалиной почетнее, чем Императрицей.
  Роланд вздохнул.
  -- Вижу, твои наставники поработали. Может быть слишком хорошо. Но ты слишком отдалилась от мирских дел. Это неправильно, пока ты живишь в миру, а не в аскезе. Поэтому я хочу сообщить, что в миру нам завтра утром предстоит заседание Имперского совета. Я в нем зампредседателя, а ты - член.
   От души развеселившись, я расхохоталась:
  --Я? Это серьезно? Я - член Совета? Объясни глупой девчонке, чем Имперский Совет отличается от Регентского, и из-за чего они воюют друг с другом?
  Терпеливо Роланд повторил.
  --Я это уже объяснял. Мы - освободительная армия, и боремся за свободу.
  В раздражении я сказала:
  --Вчера я уменьшила твою армию на двух бойцов. Видимо оставшиеся в твоей армии достойные во всех отношениях люди понесут свободу, как они ее понимают, другим, ничего не понимающим в политике, таким как я .
  Роланд поставил жирную точку в конце диспута.
  --Не язви. Когда убираешь помойку, не можешь остаться чистым. Завтра с утра приходи на Совет.
   Я пошла на Совет. Члены Совета, собирались к девяти утра в Имперском замке с громким названием Пелла. Из этого места на Земле вышла в поход великая армия, завоевавшая весь известный им мир. Но империя, созданная ими, просуществовала несколько лет, и после смерти Императора, развалилась на множество осколков. Их ненадолго смогли собрать вместе только спустя две с половиной тысячи лет. Но это уже другая история.
   По случаю сбора Совета утренняя тренировка длилась всего три часа. В шесть утра я сидела на мягком пуфике перед трельяжем, надевая очередную маску. Сейчас я была красавица-аристократка. Длинное декольтированное платье с драгоценной брошью в виде жемчужной лилии на груди. На шее бриллиантовое колье с крупным рубином, удачно помещавшемся в центре. В ушах висели бриллиантовые сережки, а в волосах серебряная диадема в виде венка из драгоценных камней, названия которых я не знала. На пальцы я надела по четыре тяжелых перстня. Люблю законченность во всем. Кроме того, на счет перстней имелась кое-какая задумка.
   Свои длинные волосы я тщательно уложила в высокую башню, чтобы подчеркнуть стройность шеи. Мою, и без того достаточно белую кожу, я слегка подбелила. На лицо добавила пару мушек для некоторой загадочности. Поясницу я затянула потуже, так что едва могла вздохнуть. Зато моя двухфутовая талия стала выглядеть на полтора. К своим трехфутовым бедрам, я добавила складок на платье, чтобы увеличить объем. У каждого мужчины в генетической программе впечатан идеал его женщины. Детали несколько различаются, но общим для этих существ является желание видеть тонкую талию - признак отсутствия беременности. Бедра широкие, но не слишком - способность рожать здоровых детей. Прямая спина - показатель общего здоровья. Гибкая шея - возможность помогать в охоте и хозяйстве. Высокая грудь, доказывающая способность выкормить младенца. Гармоничное лицо - показатель отсутствия генетических дефектов.
   Остальные штрихи должны подчеркнуть образ. В дело идут подручные средства: одежда, показывающая вкус и способность устроить дом. Духи, возбуждающие природную похотливость мужчины. Украшения, заставляющие обратить на тебя внимание. Я постаралась использовать свои сильные качества, и спрятать слабые. К предстоящему совету я готовилась, как к любому бою. Когда Роланд зашел за мной, я услышала то, что ожидала.
  --Розалина, ты ли это? - после немой паузы раздался изумленный голос Роланда. В ответ я подумала, что в определенном отношении все мужчины одинаковы. Но сказала совсем другое.
  --Вопрос достаточно неординарный,-- прокомментировала я
  Вторая фраза Роланда дополнила первую.
  -- Ты, оказывается, первая красавица Империи.
  По глубине содержания второе утверждение соответствовало первому. Я подумала, что любой мужчина на месте Роланда сказал бы эти две, ожидаемые фразы. Хотя, пожалуй, не любой. Наверняка, Тибальд сказал бы что-нибудь неожиданное и интересное. Так я лепила образ любимого. Не хотелось вести беседу в подобном тоне. Мои слова:
  --Ни с кем не хотела соревновалась. Фамильные драгоценности Фаунтлероев плюс немного труда.
   Роланд в парадном мундире камер-шталмейстера, с густой, седеющей шевелюрой и чеканным профилем смотрелся прекрасно. Он протянул левую руку, чтобы я оперлась согласно этикету. Мы направились в зал Совета. Зеркала отражали эффектную пару - мудрый седеющий воин и юная, беззащитная и неискушенная красавица.
   Перед входом в зал мы должны были поклясться, что идем безоружные. Роланд спокойно засвидетельствовал, что не вооружен. Испытывая внутренне сопротивление, с большим неудовольствием, я сняла из-под платья пояс с двумя дюжинами метательных ножей и револьвер в дамской кобуре. Мое раздражение выплеснулось в словах:
  --Почему ты веришь, что остальные последуют нашему примеру? Как бы нам это не обошлось дорого. У меня плохие предчувствия.
  Он ответил с обычным благородством и прямотой.
  --Мы должны показывать пример.
  Я с сомнением возразила:
  --Как бы этот пример не вышел нам боком.
  С Роландом было бесполезно спорить. К голосу разума, вещавшим моими устами, он не хотел прислушаться.
  --Идет война, девочка. А без риска войну не выиграешь.
  Все что оставалось, это предупредить о своих опасениях.
  --Помнишь, как много лет назад, я обещала прикрывать тебе спину. Я чувствую опасность. На совете нас ждет неприятный сюрприз. Было бы лучше вообще отменить это сборище. Без оружия мне будет совсем не просто прикрыть тебя.
   Роланд по обыкновению промолчал и покачал головой. Понимай, как хочешь. То ли слишком умный для меня, то ли, что более вероятно, видит, что я права, и не может возразить. А признать мою правоту авторитет мешает.
   Совет собирался в театре. Члены Совета восседали на подиуме, почтеннейшая публика, без права голоса, поместилась в амфитеатре. Амфитеатр двумя проходами, сходящимися у подиума, разделялся на три сектора. Проходы заканчивались высокой, двухстворчатой дверью, выходящей в широкое фойе. Подиум имел два выхода за кулисы. Над высокими окнами проходила галерея, похожая на ту, по которой я бегала в Императорском дворце. Ловушка в чистом виде. Да еще и наша невооруженность. Об этом я думала, идя по проходу и опираясь на левую руку Роланда.
   Наше появление вызвало ожидаемый эффект. Проход к подиуму сопровождался сдавленным шепотом, переходящим в неясный гул. Казалось, что я зашла по ошибке в мужскую баню. Аристократы, военные, бюргеры, простолюдины, даже какие-то оборванцы. Кто только не сидел в амфитеатре. И ни одной женщины! В центре подиума помещался Император, тепло ответивший на мое приветствие. Рядом с ним мой "дедушка" лорд Гарвей, приветствовавший меня, как любимую внучку. Роланд сел рядом с лордом Гарвеем, а я по левую от Роланда руку. Остальных мне представил Роланд. Справа от императора сидел дон Карлос- глава разгромленного Тибальдом, но не разбитого окончательно клана Альба. Еще правее сидел крупный банкир, " наш кошелек", по словам Роланда, сэр Марлоу. Правый фланг замыкал народный лидер Жан Кретьен. Я вспомнила детскую песенку, заканчивающуюся словами :" Вот компания какая!". Это про нас. На мой непросвещенный взгляд, это напоминало Ноев ковчег, в котором собралось каждой твари по паре.
   Император, Роланд и я молчали. Очевидно, что именно этого от нас ожидали все остальные. Почему-то все считали нашу победу делом решенным и занимались, на мой взгляд, выпечкой хлеба из несжатого зерна. Гаревй обвинил Карлоса в предательстве. Тот, в свою очередь, припомнил Гарвею Нью-Сиэтлский инцидент, чуть не уничтоживший клан Альба. Марлоу потребовал торговых и экономических преференций. Мсье или наверное правильней, ситуаейен Жан Кретьен потребовал немедленной отмены всех сословных привилегий и судебно-администативной реформы. В одном выступавшие были единодушны. Они требовали немедленно свергнуть самозваный Регентский Совет и провести показательный судебный процесс над его членами.
   Наконец взял слово Роланд и по-военному четко доложил, что поход на столицу под большим вопросом. Казна пуста, а без жалования войска становятся неуправляемыми. Но, даже с боеспособными войсками успех сомнителен. Известный Тибальд, за короткий срок умудрился повысить боеспособность деморализованной ранее имперской армии, и наверняка заготовил сюрприз для нас. Атаковать неприятеля, не зная его возможностей, Роланд полагал безумием.
   В ответном слове гражданин Кретьен сообщил всем, что не видит препятствий в грядущей справедливой борьбе. Армия вполне может финансироваться за счет местного населения, поскольку на святое дело обыватели не должны ничего жалеть. Розалине надо отдать приказ на устранение Тибальда. Вопросы решались просто и не сулили проблем.
   Тут я не выдержала и громко расхохоталась. Честное слово, сразу стало стыдно за невыдержанность. Но когда я представила в натуре, как по приказу Кретьена, во имя идеалов я, убиваю Тибальда, мне стало нестерпимо смешно. С самого начала представления я чувствовала нарастающую опасность. Даже без оружия, хотелось быть активной стороной, а не пассивно дожидаться грядущего нападения. Это приближение я ощущала всеми чувствами. Поэтому я взяла слово не по регламенту заседания Имперского. Совета. Я встала так чтобы взоры всего зала упали на меня, и плавно повернув голову, украшенную диадемой слегка качнув серьгами, и мило улыбнувшись, спросила гражданина Кретьена:
  --Будьте любезны уточнить, кто и каким образом будет приказывать Розалине убивать живых людей?
  --Приказывать вам будет революция в моем лице - смело ответил революционер Кретьен.
   Вел он себя бесстрашно и решительно, как и подобает настоящему революционеру. Его бесстрашие и решительность подкреплялись четырьмя стрелками, спрятавшимися на галерее, опоясывающей амфитеатр. Стрелков я давно заметила. Сейчас они начали поднимать ружья, ожидая команды Кретьена. Еще одна иллюстрация на тему, что любую подлость и злодейство можно объяснить великой и светлой целью. Перед выступлением я сняла с пальцев перстни, и держала их в руках. Это были очень красивые и наверняка дорогие украшения. Бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры в разных сочетаниях. Золото, платина и серебро. Тонкая и красивая работа. Когда я их одевала, то отдала должное искусству ювелиров. Сколько труда нужно приложить, сколько таланта и профессионального умения иметь, чтобы сотворить подобное чудо. В чем-то искусство ювелира сродни моему, думала я. Мы все из породы людей, стремящихся к совершенству. Только пути к одной цели у нас разные. Но сейчас из всех свойств колец сейчас меня интересовали только два - форма и вес. Форма была не идеальной, идеально подошел бы элипсоидод, но вполне приемлемая. Но вес как по заказу - примерно три четверти унции на каждое кольцо. И вот, мило улыбаясь гражданину Кретьену ,я метнула все четыре перстня в осторожно встающих стрелков. Они повалились с пробитыми головами, так и не успев встать. В публике поднялся шум. Кто-то с кем-то схватился на словах и на кулаках. Но поскольку оружия больше не было, ( я это чувствовала), непосредственная опасность пока не грозила. Я подошла к утратившему прежний задор гражданину, и, цедя сквозь зубы, произнесла:
  --На колени, грязная тварь. Моли о пощаде. Тогда, может быть, я сохраню твою мерзкую жизнь.
   Выступив, я ожидала, что он начал колебаться. Любому человеку, даже с быстрой реакцией, понадобится время, чтобы переключиться из роли главы заговора, контролирующего ситуацию, к роли, молящей о пощаде жертвы. Гражданин Кретьен не успел. Поэтому, подойдя к оратору, я с полной концентрацией провела ему круговой удар под основание черепа. Шея хрустнула, и борец за счастье трудового народа стал оседать. В зале начался форменный бедлам. Одновременно все начали выяснять отношения со всеми. Шум нарастал. Лорд Гарвей, Роланд , Император и я стали покидать подиум через левый выход
   Мы оказались в маленькой комнатке с зашторенными окнами, зеркалами и кушеткой. Очевидно, отсюда на сцену выходили актеры. Входили они через другую дверь, ведущую в коридор. Звуки, несущиеся оттуда, не настраивали на мирный лад. Крики, топот, и шум борьбы. В отдалении зазвучали выстрелы. Лорд Гарвей, оглядев наш маленький отряд, задал пару оригинальных вопросов:
  --Что случилось? Что нам теперь делать?
  Роланд удрученно молчал, я не считала нужным высказываться, когда все ясно. Ответил Его Величество:-
  --Наше движение с треском раскололось так и не успев возникнуть. Думаю, это к лучшему. Страшно подумать, что могло случиться после победы с такими союзниками.
   Наконец Роланд соизволил сказать:
  -- О победе говорить пока преждевременно. Ситуация неясна. Представляется оптимальным следующий план. Я и лорд Гарвей направимся в штаб, и вышлем конвой для охраны Его Величества. Император с Розалиной остаются здесь и дожидаются прибытия конвоя.
  --Роланд, -против обыкновения серьезно спросила я, - как прикажешь охранять Его Величество в платье и без оружия? И все из-за твоей честности - добавила я после небольшой паузы.
  --Что ты говоришь, Розалина? -спросил он, и я опять почувствовала себя маленькой девочкой, под его строгим взглядом. -- Ты предлагаешь мне совершать бесчестные поступки?
  Как объяснить Роланду, что идет война, я не знала, поэтому сказала:
  --Если бы я оставила оружие, мы бы сейчас не мучились.
  Ответ Роланда соответствовал моим представлениям об отвечавшем.
  --Зато мы бы мучились всю жизнь, потеряв честь.
   Я отдала должное Роланду, услышав ответ. После этого решила, что никогда не смогу понять мужчин. Если бы ситуация не потребовала, никто не узнал бы про спрятанное оружие. Кто стал бы обыскивать красавицу, зато в случае предательства, мы смогли бы достойно сражаться. Теперь приходилось охранять Императора голыми руками против вооруженной толпы.
  --Почему бы нам не пойти всем вместе? - поинтересовался Император.
  --На улице может быть опаснее, чем здесь, а вы наше знамя, и должны остаться в живых, - ответил лорд Гарвей.
  Они торопливо вышли. Я и Император остались в маленькой комнате дожидаться конвоя или неизвестно чего.
   Мы подтащили к двери, ведущей на сцену, стол и кушетку, и приготовились перевести дух. Но сделать это не удалось. В дверь забарабанили. Принимать решение пришлось мгновенно. Я подбежала к Его Величеству, повернулась спиной и почти закричала:
  --Расстегивайте, пожалуйста, быстрее это проклятое платье!
  --То есть как, что вы предлагаете?-удивился монарх, не понимая чего я хочу.
  --Вы что, никогда не раздевали женщин? Вам объяснить, как это делается? - в свою очередь спросила я.
  Император ответил галантно и спокойно, как будто беседовал не в темной комнатухе, под треск выламываемой двери, а на дворцовом приеме во дворце.
  --Я конечно раздевал женщин с определенными целями, и не против сделать это сейчас, если вы настаиваете. Но кажется сейчас есть более насущные дела, -- говорил монарх, торопливо расстегивая многочисленные крючки на платье. -В свою очередь он осведомился:-- снимать только платье или все до конца?
  Я потеряла остатки терпения:
  --Вы не понимаете в чем дело, или прикидываетесь? Нашли время и место для шуток - гневно закричала я на монарха, желая быстрее освободиться от стеснявшей одежды.
  --Я все понимаю, --невозмутимо ответил император - Это просто шутка, это юмор у меня такой. Я весь в дедушку, так что его и вините. Неужели вы, такая умная и красивая, не понимаете шуток?
   Надо сказать, что монарху удалось пошутить. Он, к моему удовольствию в данный момент, оказался шутником. Самое деликатное, что я думала, что он удачно нашел время и место для шуток. Шло соревнование - кто окажется быстрее, молодцы, выбивающие дверь или монарх, торопливо снимающий с меня платье. Победителя определить не удалось. Если бы соревновались на интерес, то решили, что победила дружба. Когда я оказалась в коротких панталонах и легкомысленной грации, дверь была сорвана. Слава Создателю, что туфли были мои любимые ,легкие армейские. Под длинным платьем их было не видно
   Последнее в жизни, что увидел первый из нападавших, было парадное платье, летящее в лицо. Следом за платьем полетел мой коронный круговой удар пяткой в шею. За свою недолгую жизнь я пробила этот удар в тренировочные снаряды несколько миллионов раз. Шея у смельчака дернулась и изогнулась под прямым углом. Он упал. Впредь он не сможет возглавить атаку, зато на миру и смерть красна, утешила я атакующего.
  --Берите его оружие, и уходите в сторону - крикнула я монарху, хватая платье двумя руками. Следующие атакующие войти не рискнули, и через дверь полетели пули, по счастью не нашедшие цели. Его Величество с автоматической винтовкой в руках стоял по левую сторону двери, я в костюме куртизанки, с платьем в руках, по правую.
   --Розалина, крикнул монарх, - надо что-то делать. Сейчас они бросят гранату.
   У нас были два варианта действий - геройский и трусливый. По первому варианту я должна была броситься на нападавших, и, расшвыряв их как кегли, мило улыбнуться спасенному монарху. По второму, мы трусливо убегали в коридор, не принимая боя. Я скомандовала :
  --Бежим, -- и стремительно вылетела в коридор в след за монархом. Захлопывая дверь, я услышала взрыв гранаты.
   Через пять шагов налево по коридору была узкая винтовая лестница. Некоторая фора была, поскольку преследователи не сразу рискнули пройти наш оборонительный рубеж. Рискнули они только после второй гранаты. Похоже, нападавшие были несколько разочарованы, не найдя тел, и с громким топотом побежали по коридору. Под приближающийся топот мы проводили короткое совещание, куда ретироваться, по лестнице - вверх или вниз. Естественно мнения разделились. Я хотела бежать вверх, монарха почему-то тянуло вниз.
  --Ваше Величество, --крикнула я, чуть не плача от отчаяния, -- поверьте старому диверсанту. В бою необходимо сохранять принцип максимально высоты.
  --Старому нельзя не поверить, --усмехаясь, согласился монарх, и мы побежали вверх по лестнице. На одном из поворотов монарх чуть задержался и открыл огонь по преследователям. В ответ пули начали выбивать каменную крошку над нами и вокруг.
  --Ваше Величество, в смятении закричала я.-Сейчас не время для геройства. У них огневое преимущество, нужно уходить.
  --Куда? - вполне резонно и лаконично поинтересовался монарх.
  --Наверх, -- в тон ответила я. Кажется это был первый раз в моей недолгой жизни, когда все шло не по плану, а я не знала, что делать дальше.
   Пока мы бежали с монархом под свист пуль и грохот выстрелов, я поняла, что в будущем предстоит поработать над импровизацией. Если будет будущее, поправила я себя. Будущее, в тот момент, казалось совсем небезоблачным. Зато с юмором у меня, похоже, было в полном порядке. Я представляла, какое мы являли зрелище со стороны. Пара, составленная из монарха с автоматической винтовкой и юной особой в панталонах и грации с платьем в руках, бегущие по лестнице, ведущей неизвестно куда.
  --Нам скоро некуда будет отступать, - на бегу оптимистично сообщил Император.- Сколько я знаю замок, эта лестница приведет к входу на чердак, скорее всего запертому. А у нас нет ключей.- порадовал монарх.
   Не скажу, что обрадовалась этому сообщению. Как верный страж я должна была предложить ему готовиться к смерти. Я никогда не бегала от смерти, но в тот момент, казалось, что смерть меня догнала. Не поделившись мрачными мыслями со спутником, я сказала:
  --Можете не продолжать отступать, Ваше Величество. Встретим их на следующем повороте. Вы стреляете, а я буду использовать платье как оружие. Раз нет ничего лучшего.-- Я усмехнулась и мысленно поблагодарила Роланда за благородство-Будем биться, --продолжила уже вслух.
  --У меня другой план, сообщил Император, замедляя бег.-Бросайте платье и берите винтовку , а я попробую кое-что придумать. Задержите их хотя бы на три минуты, лучше на пять. Если продержитесь, то, возможно, останемся в живых.
   Это уже был план. Я сразу повеселела, залезая под потолок, на какой-то выступ. В левой руке я держала платье, которое отказалась бросить, в правой - винтовку, а обнаженными плечами ощущала холод каменной стены. Преследователи где- то подзадержались по дороге, и сорок секунд мы с получили даром. Когда я увидела догонявших, то поняла, что за нами гнались борцы за народное счастье. С меня они, наверное, хотели потребовать сатисфакции за гибель народного вождя. Мой спутник живой или мертвый был ценной добычей, поэтому прыти преследователей удивляться не приходилось.
   Я кинула платье, выпустила пять пуль и сделала сальто назад, залетая за угол коридора. Я не промахнулась. Пятеро рухнули, кто на месте, кто, успев сделать шаг- другой. Следующие налетели на упавших. Бегущие сзади остановились, а потом открыли шквальный огонь. Невозможно было выглянуть из-за скрывавшего нас угла. Гулять, так гулять, решила я, и, высунувшись на мгновение, дала очередь. Естественно, на этот раз, не попала , но отыграла еще секунд тридцать. Оставалось всего несколько патронов, когда я услышала Императора, читавшего на распев мантру:
  
  Выстрелы, выстрелы, что вы там свищете
  В темном проходе над головой
  Выстрелы, выстрелы кто же вас выстрелил,
  С этой ненужной и шумной пальбой.
  Выстрелы, выстрелы, сами затихните,
  Или утихните сами собой?
   На мой взгляд, смысла в этих виршах не было. Но я слишком поздно поняла, что, собственно говоря, никакого смысла не требовалось. Ритм мантры завораживал и звал. Я вдруг забыла про шесть патронов в магазине, забыла зачем пришла в замок, потом забыла имя и кто я. И тут меня схватила и растворила другая, из дальнего далека мантра:
   Не ощущаю не пола, ни тела.
   Я просто парило и просто летело
   Я не хотело конца и начала
   Я ничего никогда не хотело
   И ничего никогда не желало.
  Потом меня потащило, закрутило, и я окончательно перестала ощущать. Очнулась я от энергичных пощечин, наносимых Императором. Я сидела, как была в неглиже, прислоненная к стене и кое-как укрытая неизменным платьем. Неподалеку валялись не пришедшие в сознание, и связанные по рукам и ногам борцы за народ.
  --Ваше Величество, что произошло? - спросила я, с трудом приходя в сознание.
  --Мы победили в этой стычке, - коротко ответил он
  --Но как?- недоумевала я
  --Заклинания сработали, --объяснил монарх.
  --Вот это оружие, -- вздохнула я с завистью.
  Монарх сказал сурово.
  --Это не оружие. Не показывайте свое невежество. Это как скальпель в руках хирурга. Скальпель тоже можно использовать, как оружие.
  --Еще как, --невежливо прервала я монарха. - как оружие можно использовать все. Даже, как вы убедились, платье.
  -- Как оружие можно использовать все, -согласился Монарх.-Но скальпель это не оружие а инструмент,- продолжал настаивать на своем Император. Наконец, в сопровождении вооруженного отряда, подоспел Роланд. Помощь, почти как всегда, пришла, когда надобность в ней уже пропала.
   Следующий Совет проходил без многих прежних участников и без зрителей. Роланд не вдаваясь в подробности доложил, что мятеж Кретьена, левых, анархистов и аристократов Альбы подавлен. Остатки их разбитых войск отступили на север, в вотчину Альба. Туда, где недавно провел операцию Тибальд. Подвел итог лорд Гарвей. Он объяснил, что ситуация сложная, в тылу у нас мятежники, сил для похода на столицу с бегством наших недавних союзников, не хватает. Регентский Совет по-прежнему контролирует столицу и большую часть страны. Его Величество выразился еще резче. Он вообще выразил сомнение в смысле похода на столицу.
  -- Мы там были у власти не так давно. Чем это закончилось?-Осведомился он, и после паузы продолжил-- Но и бездействовать нельзя, поскольку ситуация будет только ухудшаться. Мне показалось, что Император загадывает окружающим догадки.
  --Почему бы нам не заключить политический союз? -спросил Роланд.
  --Какой союз-раздражено ответил Император. - С кем и во имя чего? Все хотят одного - власти. А что потом с этой властью делать, когда ее получат, даже не думают.-горько продолжил он.
  --Если бы не личные симпатии Розалины, предложение Кретьена имело бы смысл. Устранив Тибальда, мы бы поставили Регентский Совет в критическое положение.--- поделился мыслями лорд Гарвей.
  --Лорд, я вам не завидую, если с Тибальдом что-то случиться по вашей вине.-наконец и я вступила в дискуссию-Почему-то все забыли про грядущие события, приближающие неотвратимо-Я не знала о чем точно говорила, а просто кидала камни по кустам, стараясь отвлечь Совет от подготовки покушения на Тибальда. С понимающим видом я сделала вывод-- Решение надо искать там, где я сказала.
  --Никто не знает к чему это приведет -произнес Император задумчиво.
  --Розалина высказала интересную мысль, --промолвил лорд Гарвей задумчиво. Мне показалось, что у него начала складываться очередная комбинация.
  --Но мы не можем оставить все без изменений. Тибальд просто перебьет своих врагов по одиночке.-возразил Роланд.
  -Меня не заботит судьба бывших союзников. Лишь бы он нас не трогал-начал тревожиься лорд Гарвей..
  --Я заключу с Тибальдом перемирие. Если дадите полномочия, -обратилась я к Совету. Общее мнение выразил Император:
  --Давай, девочка, действуй. -напутствовал он.
  
  
   Тибальд
  
   На следующее утро новый председатель Регентского Совета вызвал меня . Он занял кабинет прежнего начальника Имперской канцелярии, которую ликвидировал еще Мак-Грейв. Здесь все указывало на незыблемость и солидность - широкий дубовый письменный стол, тяжелая люстра, портьеры, водопадами спадающие с окон и дорогой ковер, напоминающий лесной мох. На стене висела огромная картина на которой последний король Архипелага подписывал акт о капитуляции. Тринадцатый Император с благосклонностью принимал в Империю новую провинцию. Сам Иванов , согнутый годами пожилой человек с изувеченными артритом суставами, лысоватой головой и ясным взглядом , не по-стариковски молодых голубых глаз помещался за огромным столом. Он казался чужеродным предметом среди великолепия интерьера расцвета Империи.
   Выйдя на середину кабинета, я доложил по Уставу, командным голосом:
  --Ваше Превосходительство, Председатель Регентского совета, прим-генерал Тибальд по вашему приказанию прибыл.
  Его Превосходительство поморщился и произнес;
  --Тибальд, по возрасту ты годишься мне во внуки. Поэтому я, с твоего позволения, выберу форму общения. Давай будем на ты. Мое личное имя - Валентин.
  --Мое личное совпадает с родовым. Тибльд Тибальд, к вашим услугам.-Я поклонился. Несмотря на мое уважение, и его обаяние, я не собирался с ним, как с любым другим на этом свете, соглашаться во всем.--Давайте пойдем на компромисс. Я буду звать вас личным именем, на вы. Вы называйте меня на ты. Так, на мой взгляд, будет правильно.
  --Ты все хочешь сделать по-своему, но я согласен. Лишь бы дело шло. Садись, пожалуйста. Хочу кое-что обсудить. Но только давай откровенно. Я вижу, ты сложная личность, и в свой внутренний мир не пускаешь никого. Но пожалуйста, разреши составить о тебе правильное представление.
  --Спрашивайте, что вас интересует, Валентин. Но сначала сообщите о себе то, что сочтете нужным.
  Валентин задумался, со вздохом начав:
  -- Тяжелый вопрос, но попробую ответить. Я прожил не свою жизнь. Я -ученый, искатель истины. Моя специальность и любовь - теория сложных процессов. Весь окружающий нас мир, и вся наша жизнь это процесс, и даже невежда признает, процесс весьма сложный. Узнаешь про сложные процессы - узнаешь все. После магистерской диссертации мне открывался путь познания во всей своей красе. Прости за некоторую патетику, но это была прекрасная пора. Но, чтобы иметь возможность для творчества, и не иметь глупого начальника, пришлось возглавить лабораторию. Навалилась административная работа. На познание оставалось все меньше времени. Дальше стало хуже - пришлось руководить факультетом, университетом, департаментом образования и науки. Потом Регентский Совет, и вот, с твоей подачи, я в этом кабинете.
   Стало жалко старика, и я решил его приободрить.
  --На мой взгляд, вы рассказали грустную историю. Но есть два светлых момента. Во-первых, новое назначение оправдывается новыми успехами, а во-вторых, вы совершенствовали свои знания и применяли их на практике. Знаете, Валентин, один земной поэт сказал прямо про вас: "Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет".
  Валентин вернул меня с небес на землю.
  -- Хотелось бы знать твои приоритеты, Тибальд.
  Пришлось отвечать.
  --Их два :я люблю Империю, как она есть, и девушку, которая сражается чтобы Империю уничтожить. Я - идущий по Пути. Если бы не долг и любовь - ушел бы в монастырь или Астрал. Но пока я в миру, буду сражаться до конца.
  Озадаченный Валентин переспросил:
  --До какого конца собираешься сражаться?
  Я ответил, как думал:
  --Нашего конца или наших противников. Мы должны построить мирную и процветающую страну. Тогда сможем уйти.
  Похоже, Валентин представлял ситуацию, поэтому спросил:
  --Ты действительно веришь в успех нашего безнадежного дела?
  Не хотелось говорить прямо, поэтому, ответил как мог, вернее, как всегда:
  --У нас нет выбора.
  Валентин засмеялся:
  --Ты еще утверждаешь, то ты солдат. Ты не солдат, а философ. Хорошо, вот первый приказ прим-генералу Тибальду. Посоветуй с чего начать работу. Иногда, взляд со стороны полезнее кропотливого анализа.
  Ответил я как думал. На сей раз лавировать не пришлось.
  --Я не финансист и не администратор. Кажется, в Совете собраны хорошие специалисты. Но я бы людям побольше свободы в их делах. В ремеслах, в торговле, в предпринимательстве, но главное, начал бы объяснять, за что мы воюем, и что всех ждет, если мятежники победят. Людям надо понять, что они заплатят кровью за легкомыслие. Кровавый хаос и глобальная катастрофа - будут результатом победы мятежников. Нужно найти и организовать тех, кто хочет защитить свою страну, дом, семью и детей. Нужно дать им музыку и песни. Песни, зовущие в бой. И, не жалейте флагов. Пусть имперский стяг, флаги провинций и цехов и реют повсюду, наполняя людей гордостью и зовя на борьбу.
  Валентин взглянул, как будто видел в первый раз.
  --Ну, Тибальд, меня ты уже убедил. Дело за малым - убедить остальных. Если ты поговоришь с каждым из пятисот сорока трех миллионов жителей Империи, то борьбы не потребуется. Но раскрой старику секрет - где ты видишь свое место?
  Думать не пришлось. Я сказал очевидное.
  --Нам как воздух нужно прекращение военных действий. Затем модернизация армии и системы управления. А я хочу заняться спецоперацией, замысел которой не могу раскрыть даже вам. Но постараюсь, чтобы она перевернула ход войны в нашу пользу.
   Я вышел от моего нового начальника с бодрым, излучавшим уверенность лицом. В коридоре пришлось прислониться к стене. Я не в силах был сделать хотя бы шаг. Стало понятно, почему Валентин достиг вершин власти. Внутренняя сила у него была не меньше моей. Только отсутствие работы над собой, помешало ему научиться зажигать души. Но чтобы зажечь его душу, ушла почти вся моя сила. Требовалось время, чтобы собрать энергию. Но мыслить и анализировать я мог, поэтому продолжил делать то, чем занимался предыдущие дни. Мой путь вел в архивы ИСБ.
   Там, изучая оперативные донесения, следственные дела и судебные решения, я пытался найти ключ к делу принца Мариона. Было предчувствие, что разобравшись с делом принца, смогу найти путь к победе. Сейчас в замке принца Мариона находилась штаб-квартира наших сильнейших противников, возглавляемых кланом Альба. Замок принца Мариона - Ниеншанц находился на Северо-Западе Империи,в Хольмстаде. Там теплое течение, идущее с экватора ,подходит к берегу и создает оазис жизни среди безжизненных северных равнин. Там жили люди. Жили замкнуто, по своим законам. Браки старались заключать внутри анклава, не жалуя чужаков. Принц с детства был помолвлен с дочерью здешнего крупного магната - дона де Базара. Де Базар написал донос на принца, послужившим толчком к открытию следственного дела. Донос был местью. Принц объявил о разрыве помолвки с нареченной еще при рождении невестой - Сусаной, дочерью де Базара. Причиной разрыва, в который раз в этом мире, стала любовь. Любовь принца звали Вероникой. Она была студенткой Академии художеств, приехавшей в Хольмстад из столицы на летнюю практику, рисовать этюды. Дальше история принца напоминала мою. Марион увидел Веронику и влюбился с первого взгляда. Принц понял, что перед ним судьба. К сожалению, он не ошибся.
   Марион был богат, знатен и не интересовался политикой. Обвинить его было решительно не в чем. Пораженная честь семьи де Базар требовала мести, но ...Тогда, темный взгляд де Базара упал на замковых ос. Де Базар написал донос, обвиняя принца в создании нового оружия, используемого для захвата власти.
   Никто точно не помнил как, и когда осы поселились в замке. Но с их появлением замок покинули мухи, комары, слепни и прочая крылатая нечисть. Так осы и род Марионов начали существовать в одном месте. Поначалу, они жили в состоянии вооруженного нейтралитета, стараясь не замечать друг друга. Потом, вооруженный нейтралитет перешел в дружественный, а дружественный - в дружбу.
   Осы стали чем-то вроде домашних животных в замке. За долгие годы совместной жизни они ни разу не ужалили теплокровного обитателя замка. Вот такое "оружие " ковал принц Марион. Следователь, присланный из столицы, даже не пытался разобраться в сути дела, почти дословно переписав донос де Базара. Следующим в деле шло предписание принцу Мариону, как владельцу замка, уничтожить ручных ос, а самому прибыть в столицу для дальнейшего разбирательства.
   Что бы предпринял я в этой ситуации? Предал бы, живущих четвертое людское поколение, под крышей замка, живых существ, или бы выступил против Империи? Каждый решает сам . Принц выбрал вариант, ставящий под удар, но дающий надежду. Большинство ос, под покровом ночи, он выпустил в соседнем лесу. Во всяком случае, так гласил отчет наблюдателя, приставленного к принцу. С несколькими любимыми гнездами принц пытался бежать. Остальное с документальной точностью описывала в сонете его любимая Вероника. При бегстве застигнутый на вираже, принц был убит, а гнезда сожжены. Конец жизни, конец любви, конец осам. Дело закрыто. Но все ли было так, как описано в оперативном донесении?
   Я поставил себя на место принца. Как бы я решил эту задачу? Постарался бы спрятать ценное, а противников сбить со следа. Не известно входила ли смерть в планы принца, но он остановил дальнейшее расследование. На Веронику в Архиве материалов не было. Как и Марион, она была вне политики. Но материалы о Веронике были в художественной энциклопедии. Она прожила долгую и насыщенную жизнь. У нее было четыре мужа, трое детей и восемь внуков. Ее художественное наследие было велико и многообразно - десятки картин и этюдов, несколько поэтических сборников, дневники и переписка. Короче говоря - классик. Ее произведения хранилась в музеях и исторических архивах. Я не сомневался, что среди ее шедевров лежит ключ к тайне принца Мариона. Но без специальной подготовки и долгих исследований этот ключ не обнаружить.
   Я связался по комуникатору с Валентином и, чтобы, пресечь ненужные вопросы, сразу перешел к делу.
  --Валентин, я готовлю операцию. Нужна ваша помощь.
  --Но я, же не военный,- поторопился с ответом господин Иванов.
  --Именно поэтому я к вам обращаюсь. Мне нужен специалист по творчеству Вероники Ларетской. Необходимо разгадать непростую загадку из ее жизни.
  --Ты меня, старика, не разыгрываешь? Именно так ты готовишь операцию против мятежников?
  --Эта операция не против мятежников, а за нас. Может быть за всех людей. -ответил я серьезно.
  -- Ты не мелочишься. Хорошо, найду тебе специалиста. Самого лучшего, и готового к сотрудничеству. Но хоть расскажи, в чем дело. Не понятно, чем творчество Вероники может нам помочь.
  -- Поверьте, что может. Больше ничего не могу сказать. Рассказывать о замыслах даже другу, верный способ погубить в дело, --закончил я. Вскоре Валентин сообщил:
  --Доктор искусствоведения Ярослав Мрачек будет ждать твоего визита, и постарается сделать все что сможет.
   Доктор Мрачек был худой и тщедушный человечек, с впалыми плечами ,залысинами, длинными седыми волосами и очками, наползающими на нос. Он принял меня в своем кабинете, в университетской библиотеке. Полки с книгами, поднимающиеся до потолка, полумрак и безлюдье. Приятно было попасть на островок спокойствия, стоящий нетронутым среди кипевших по Империи кровавых страстей. В случае победы мятежников, этот островок, как и все вокруг, затопит волна кровавого хаоса. Но вряд ли я мог убедить в этом человека, подобного доктору Мрачеку.
  --Прим-генерал Тибальд, к вашим услугам,-представился я.
  --Доктор Мрачек, - ответил собеседник.-- Вы действительно к моим услугам, или это просто оборот речи?
  Вот тебе и книжный червь, подумал я. Сразу к делу без предисловий и лицемерия. С другой стороны, сказал я себе, каждый труд должен быть оплачен. Только Тибальд сражается за идею, пришлось добавить, и ответил ученому:
  --В благодарность за сотрудничество постараюсь сделать все, что в моих скромных силах-Хочет денег или чего то другого я не стал спрашивать, пусть сам скажет.
  --Мне не надо денег.-Так я и думал. Попросит подороже.-У меня есть сын. Он сидит в тюрьме.
  --Несправедливо?-переспросил я.
  --Справедливо. Торговля наркотиками. -он сделал паузу, но я не стал прерывать. - Освободите его.-Мне понравилась честность доктора, поэтому я не стал объяснять, что закон обязателен для всех.
  --Хорошо. Мы амнистируем его. Но он должен пойти в армию, на войну, и там искупить свою вину.
  --Но его там могут убить.-встревожился любящий отец.
  --Убить могут везде. В том числе и в тюрьме, а в армии он сможет стать приличным человеком.
  --Станет ли?- усомнился доктор Мрачек.- Мне всегда казалось, что в армии из приличного человека сделают убийцу.
   Не хотелось спорить. Я ответил коротко:
  -- Армия служит для защиты Родины. Убийства при этом - печальная необходимость. Во всяком случае, у него будет возможность снова стать человеком. Или вы предпочитаете, чтобы ваш сын сгнил в тюрьме?
  -- Согласен вам помочь -вздохнул доктор Мрачек. Задавайте вопросы. От себя хочу добавить, что меня восхищает широта ваших интересов. Это как если бы я занялся боевыми искусствами, и попросил у вас о консультации.
  Картина занимающегося боевыми искусствами доктора Мрачека меня восхитила.
  --Ничего кроме пользы вам бы эти занятия не принесли,-- ответил я с улыбкой.-Боюсь разочаровать, но в действительности меня интересует не творчество. Хотя, видит Создатель, было бы время, изучил бы досконально. Хороший солдат должен быть художником и поэтом. Без воображения и вдохновения он -просто мясник. Хотя хороший мясник, как любой мастер, должен проникать в суть вещей.
  Слегка оторопев, доктор Мрачек переспросил:
  --Каких вещей?
  Я пояснил:
  --Хороший мясник должен проникнуть в суть туши, чтобы разделать ее одним движением ножа. Хороший мясник, наточив свой нож однажды, больше не точит его, потому что, проникнув в суть, режет, не прикладывая усилий. Обычный мясник будет рубить, надеясь на силу и крепость топора. У меня сложный вопрос и решить его сможет человек, проникающий в суть вещей.
  Доктор Мрачек уточнил, с насмешкой, как ему показалось:
  --Как мясник проникает в тушу?
  Я согласился:
  --Вот именно. Меня интересует не Вероника или ее творчество, а кое-что из истории ее любви.
   Собеседник ответил сразу:
  -- Не вижу ничего сложного. Об этом вы сможете прочитать в любом учебнике.
  --Вы торопитесь. То, что есть в любом учебнике, я уже прочитал. Необходимо узнать про принца Мариона то, чего в учебниках нет. Скажите, что вам показалось странным в судьбе принца?
  Ученый задумался, и произнес:
  --Марион был любитель ос. Это странное увлечение для принца. Странное, но тем не менее, стоившее ему жизни. Зато его смерть послужила темой для прекрасных картин и стихов.
   Хотелось уточнить.
  --Вот про это нужно знать подробнее. Не видели ли вы что-то странное в картинах Вероники?
  Доктор Мрачек принялся объяснять высокомерно, как посвященный - профану.
  --Искусство вообще явление странное для непредубежденного и вполне нормального по обычным меркам обывателя. Что за странность в странном явлении конкретно вас интересует?
  Я открыл то, что тревожило, не показав, что заметил скрытого смысла слов доктора:
  -- Догадываюсь, что незадолго до смерти принц открыл Веронике важную тайну. Ключ к расшифровке должен быть на видном месте, понятный посвященным и непонятный врагам. Теперь этот посвященный - вы.
  Доктор Мрачек посмотрел с уважением. Похоже, что вопрос ему понравился.
  --Хорошую задачку задали, прим-генерал. Пойти туда - не знаю куда, найти то - не знаю что. Но приз за решение вы посулили огромный. Огромный для меня, поправился Мрачек. Попробую найти решение. Ждите.
   Доктор Мрачек закрыл глаза, и начал раскачиваться из стороны в сторону, что-то бормоча. Потянулись томительные мгновения. Я вспомнил стихотворение, находившееся в архивном деле, написанное принцем незадолго перед гибелью. Он предчувствовал свой конец, и боролся до конца.
  
  Я потерялся на странном пути,
  Дышит мне в спину осень.
  Чтобы себя с мире найти,
  Мне очень нужны осы.
  Светлые дни. Где же они?
  Тихо их гасит осень.
  Я бы разжег света огни.
  Поздно. Погибли осы.
  Кончилось лето. Входит уже
  Яркими красками осень.
  Я б оторвался на вираже
  Поздно. Погибли осы.
  Я не открыл закрытую дверь.
  Просто упал с откоса.
  И оценив сумму потерь,
  Понял: замерзли осы.
  Я бы прорвался на небеса,
  Но не успел, замерзаю.
  Лучше я это сделаю сам,
  Если весной оттаю.
  
   Нетрудно понять, что принц хотел сказать этим стихотворением. Но ключа в нем не было. Наконец доктор Мрачек вышел из транса и посмотрел с осмысленным выражением.
  --Мы с ломились в открытую дверь. Разгадка тайны на первой большой картине, написанной Вероникой.
  Он полез на книжную полку и снял оттуда огромный фолиант. Вероника Ларетская было выбито золотыми буквами на обложке.
  --Вступительная статья моя,-- с гордостью сказал доктор Мрачек, торопливо перелистывая страницы - То, что нужно, на первой странице.-Он протянул книгу. На картине был замок принца, стоящий на крутом берегу лесного озера. Художница сумела гениально изобразить золотую осень, когда северная природа щедро раскрашена прощальными красками заката лета. Пейзаж был расцвечен лучами неяркого солнца. От замка к озерному эллингу вела причудливо извивающаяся лестница. У эллинга стояла яхта с поднятыми парусами, готовая к отплытию. Над центральной мачтой развивался флаг с гербом принца Мариона.
  --Признаю некомпетентность, но ключа не вижу,-- честно признался я.
  --Ах да, я забыл, что у вас не близорукость а нормальное зрение., --доктор Мрачек протянул мне лупу.-Посмотрите внимательно на флаг. Наведя лупу, я увидел, что неясные точки складываются в стрелку. Герб принца изображал его замок, на лазоревом поле, окруженный дубовыми листьями. Стрелка указывала на северную башню.
  --Но что я смогу найти в огромной башне?- спросил я в недоумении.
  --Если не иметь ключа, то ничего. Ключ - ее последние слова, сказанные перед смертью. Слова, которые знают все.- Пришел новый момент признаться в невежестве. Доктор Мрачек с мрачным торжеством взгляул на меня.-Я имел в виду образованных людей, - доктор Мрачек вздохнул-Как упал уровень образования. Она настойчиво просила записать последние слова, сказанные перед смертью: " Почему у меня восемь внуков, а не девять, и трое детей , а не четверо?". Оставив попытки истолковать эти слова, исследователи посчитали их предсмертным бредом. Но это ваш ключ, прим-генерал. Я выполнил свою часть сделки, - закончил доктор Мрачек.
  --Вы не дали решения, но показали где искать. Теперь пришел мой черед цитировать. Прошу запомнить, сказано в Писании о вашем сыне: "Горе тому, кто соблазнит малых сих. Лучше б привязать тому на шею мельничный жернов и бросить в самый глубокий колодец".
  --Когда у вас будет свой сын, будете думать по-другому,-- возразил доктор Мрачек.
  --Мой сын не будет продавать наркотики. За этим, как и за другим, я прослежу, если у меня будет сын, --тут я подумал о Розалине- и если буду жив. Зато есть шанс исправить вашу ошибку.
  -Какую ошибку? - не понял доктор Мрачек
  Последнее слово я оставил за собой:
  --Судьбу вашего сына. Всего доброго.
   Я попрощался, и покинул мрачную обитель доктора Мрачека.
   Я получил цифровой код и место поиска. С местом было не все в порядке. Север - вотчина клана Альба. После встречи с Диего Гарсиа вряд ли альбанцы примут меня с распростертыми объятиями. Но это было следующей проблемой. Еще в Академии меня учили, что проблемы надо решать по мере поступления.
   Получив а архиве чертеж замка, я залюбовался узором линий. Их переплетение давало такую красоту, как замок Ниенцанц. Восьмиугольный в сечении, он имел четыре этажа. Северную башню показывала картина Вероники. Дальше подсказка лежала на поверхности- третий этаж из четырех. Но восьмого из девяти на чертеже было не найти. Этих цифр чертеж не показывал. На этаже, в башне, было четыре окна, один камин, шесть колонн, три двери. Я не нашел ничего похожего ни на восемь, ни на девять в зале.
   Поставив себя на место принца Мариона, я подумал где бы спрятал сокровище, чтобы его смогли найти друзья и не найти враги. Очевидно, в зале был тайник, а восемь -девять его координаты. Камин был один. Это была точка, от которой надо отталкиваться. Слева от камина дверь. Значит оставался один вариант. Восемь футов вверх по каминной трубе, девять направо. Там должна быть полка, или висеть картина. Посмотрел альбом интерьеров, я увидел, что на найденном месте висела картина - "Похищение сабинянок". Событие, случившееся семь с половиной тысяч лет назад, до сих пор волнует человечество. Чтобы пробраться к тайнику требовались сущие пустяки. Необходимо войти в замок, удерживаемый врагами, найти то не знаю что, и поступить правильно с этим не знаю чем. Без древесного друга - Эрумандера, вернее без его мудрого совета, не обойтись. Наступило время нового контакта.
   Я вспомнил первый выход в Астрал, едва не закончившийся фатально. Это было недавно, но сколько с того времени я успел пережить и перечувствовать. Совсем недавно я был неопытным курсантом - неофитом. С того времени был пройден большой путь. Но не было ответа на вопрос, что происходит при увеличении способностей. Допустим, возможности станут очень большими или почти безграничными. Тогда это одна из сторон ада - при живом разуме немедленно исполняется любое желание. К примеру, я сотворю для себя целый мир. Что мне делать в этом мире? Пользоваться удовольствиями не приносящими удовлетворения. Или иметь блага, таковыми не являющимися? Любовь, там будет не любовью, а самолюбованием. Создатель устроил все наилучшим образом, дав свободу воли и невозможность исполнить желания. Только в тяжком труде и борьбе можно добиться счастья на земле и спасения в следующих жизнях. В который раз я ощутил восхищение мудростью Создателя, благодарность и любовь к нему! Я знал, что пути и суть Создателя непостижимы, но если мои предположения справедливы, то какая страшная ноша - могущество. Я начал понимать, как тяжко Атласу держать небесный свод.
   Сейчас я легко и просто, не обращая внимания на духов, вышел в Астрал. Но там незнакомая сила схватила и властно повлекла через пространство и время. Я очутился на встрече незнакомцев, сидящих в небольшом полукруглом зале. Стиль обстановки был не имперский - строгие линии, неизвестные материалы и звездное небо,с такими яркими звездами, что казалось зал выходит прямо в открытый космос. Реальность это или иллюзия, я так и не узнал. Все, находившиеся в аудитории, были людьми. Мужчины и женщины, одетые в странные костюмы. Некоторые одеяния несомненно были формой, другие, очевидно нет. Они разговаривали, на языке напоминавшем англик. Но смысл произносимого было легче понимать через ментальные волны. В Астрале это нетрудно. В реальном мире ловить ментальные волны нелегко, хотя мастера пользовались этим умением достаточно свободно.
   Женщина в облегающем комбинезоне, с искрящейся накидкой на плечах, с диадемой, украшавшей лоб и длинными серьгами в ушах, вышла к звездному небу и начала доклад.
  --Ситуация в секторе Веги критическая. Колонисты почти на всех обитаемых планетах неспокойны. Необходимо усиление гарнизонов. Не вижу других способов предотвратить возможный мятеж. Центр пошел на все возможные уступки, но мятежники выдвигают невыполнимые требования.
  С верхнего ряда поднялся мужчина, одетый в форму странного вида с отворотами на брюках, и закатанными рукавами. Он резко возразил.
  --Леди Глэдис, вы прекрасно знаете, что людские ресурсы, которыми располагает Центр, практически исчерпаны. Увеличить гарнизоны, можно только сняв людей с охраны наших коммуникаций. В этом случае, мятежники и пираты смогут перерезать линии снабжения и связи. Последствия очевидны всем. Полагаю, что высказанное предложение не заслуживает дальнейшего обсуждения.
   Со среднего ряда, справа встал мужчина, одетый подобно докладчице. Очевидно, это униформа для гражданских, догадался я. Вставший с места обратился к аудитории:
  --Напоминаю, что в наличии неиспользуемая планета с почти миллиардным населением. Там можно набрать рекрутов для гарнизонной службы и укрепления линейных частей.
  Леди Гледис энергично подержала выступавшего:
  --Сейчас, когда Федерация в опасности, все резервы должны идти в дело.
   Со второго ряда поднялся высокий, седой человек, одетый в гражданский костюм, и спокойно произнес:
  -- Денеб-4 - особый случай, занесенный в учебники, как пример разумного решения затянувшегося конфликта. С момента заключения мирного договора и до настоящего времени правительство Денеба-4 скрупулезно выполняет все положения договора Дона-Чебышева. У них нет космического флота, дальней связи, тяжелого вооружения и военной авиации. Мы не можем нарушить договор. Если сделаем это, то потеряем всякую легитимность не только в глазах мятежников, но что более важно, в своих собственных. За что мы с вами тогда будем сражаться, и какое государство строить?
   Концовка была эффектна, но аплодисментов не последовало. Сидящая над выступавшим женщина в военной форме заметила:
  --По договору Дона-Чебышева в скором времени предстоит очередной контакт. По данным разведки имперское правление на Денебе-4 потеряло былую эффективность. Нужно войти в контакт с имперским правительством, и снова включить планету в состав Федерации. Предлагаю заняться этим департаменту внешних дел. Это сообщение собрание встретило одобрительным гулом.
   Спасибо за помощь, поблагодарил я Эрумандера, выходя из Астрала. Стало известно, что вместе с внутренними врагами будут нападать внешние. Я представил нашу армию под чужим флагом, сражающуюся на далеких планетах неизвестно за что. Я вспомнил, как у них на Соле-3,тогда еще на Земле, самый большой в Европе остров захватывали по очереди орды завоевателей. Наверное, захватчикам казалась несправедливым, что проходило время, и наступал их черед быть завоеванными. Молодой вождь саксов - Гарольд отбил нападение викингов с Севера, но сразу последовало нападение норманнов с Юга, дожидавшихся окончания схватки. За Гарольдом шла победа, у него было храброе войско, он почти победил южан, но случайная стрела попала ему в левый глаз, и остров был завоеван в очередной раз. История Земли пошла по-другому. Я даже позавидовал Гарольду. Один выстрел, и он избавился от груза, который ему предстояло нести всю жизнь. О, Создатель, взмолился я, еще и эти. Как будто тех, которые были раньше недостаточно. Я чувствовал себя как на татами, в безударной борьбе, когда соперник весит раза в два больше чем ты. Нас, зеленых юнцов, для укрепления духа специально ставили против тяжеловесов. Мы боролись, как правило, безуспешно. Как было тяжело! Тогда, я думал, что тяжелее уже не будет никогда. Но сейчас, та тяжесть казалась игрушечной. Зато потом, наверное, будет уже совсем тяжело, утешил я себя.
   Очередное заседание Регентского совета проходило оптимистично. Мак-Грейв начал на мажорной ноте. Он доложил, что противники, еще не получив власть, начали ее делить. На Архипелаге Фронт Национального Освобождения объявил Союз Борьбы за Освобождение предателями, начав против бывших друзей беспощадную борьбу. Вряд ли стоит упоминать, что мы поддерживали Союз деньгами и оружием. В Мирквуде , центре сбора западных мятежников, анархисты и левые, естественно поддерживаемые Мак-Грейвом, предприняли в союзе с Альба попытку захватить власть, но были разбиты Роландом. Ни о каком походе на столицу не могло быть и речи. В столице подполье практически разгромлено. Недобитые остатки подполья затаились и не предпринимали активных действий. Мак-Грейв светился от гордости. Наконец-то ИСБ было чем похвастаться.
   Барон Шахт спокойно доложил об устойчивом экономическом росте. Налоги исправно поступали в казну, а его любимый империал стоял неколебимо, как скала. Генерал Альварес сообщил, что в армию пошел поток новобранцев, а давно подготавливаемая военная реформа взяла, наконец, старт. В заключение наш председатель рассказал о создании нового департамента пропаганды и информации. Плоды его работы уже начали ощущаться. Приход новобранцев армию - только начало, пообещал Валентин Иванов. Мы дружно проголосовали за предложение Иванова, ввести в Совет нового члена - доктора социологии Арнольда. Ему поручалось подготовка грядущей административной реформы.
   Общую радость пришлось нарушить мне. Я просил совет подумать, что будет после нашей победы. Оставим ли мы старого Императора, еще вполне дееспособного, назначим ли нового, или попробуем иную форму правления. Хуже было другое. Я попросил у Совета разрешения, ввиду чрезвычайных обстоятельств, нарушить запрет на обсуждение земной темы.
  -- Как можно требовать публичного святотатства?- осведомился его преосвященство дон Бенедикт.
   Пришлось раскрыть источник информации и рассказать подробности.
  --Во время выхода в Астрал, я получил информацию, что на Соле-3 острая потребность в живой силе. Дела в Федерации идут неважно. Им необходимо укреплять гарнизоны на союзных планетах. По мнению землян, наша Империя хороший источник солдат. Думаю, последствия представить не трудно.
  Я вылил на членов Совета, так сказать, ушат холодной воды. Мак-Грейв сразу ответил:
  --Согласно договору Дона-Чебышева у Сола-3 есть только два повода вмешаться. Первый - если они найдут нарушение условий договора. Этого - нет. Второе - если о вмешательстве попросит народ. Раз в двести лет в они присылат миссию для контакта. Только при встрече с мятежниками они смогут, получит свой шанс.
  -- Как действовать в новых условиях? - растерянно спросил Валентин.
  Я нарушил повисшее в воздухе молчание.
  --Предлагаю заключить перемирие с западными мятежниками в Мирквуде. Поддерживать междуусобицу на Архипелаге. Приступить к административной реформе. Усилить работу департамента пропаганды и агитации. Наконец, если не получится выбить северных мятежников из Ниеншанца, то заблокировать их. Если Совет позволит я возьму на себя Ниеншанц и Мирквуд.
   Совет не возражал, но барон Шахт выразил всеобщее мнение, спросив:
  -- Как нам быть с угрозой с Сола-3?
   Не думаю, что успокоил собравшихся, предложив решать проблемы последовательно.
   Я направил в Ниеншанц письмо. В нем извещал командование мятежников, что прибуду для переговоров. Не требовалось прогностического таланта для предсказания действия врагов. В лучшем случае, мне была уготована роль заложника в замковом подземелье. Но вероятно, если вспомнить встречу с Гарсиа, и чувства, мятежников к Тибальду, то меня ждал более быстрый конец. Реакция мятежников была вполне предсказуема. На дороге к замку, по которой пытался бежать принц Марион, были устроены засады. Вокруг замка установлены посты. В замке наблюдалось скопление войск. Это показала воздушная разведка.
   Я размышлял о нелюбви мятежников, находясь на крыше замка Ниеншанц. На крышу я приземлился в глухую полночь, спрыгнув с парашютом с винтокрылой машины. Учусь у Розалины, подумал я. Из плана замка я определил, где соберутся главари, а время сбора назначил сам. Итак, ровно в двенадцать, спустившись по закрепленной на крыше веревке, я, проломив окно, влетел внутрь. Все были в сборе. Я не тратил времени даром готовясь к встрече. Я поднялся в верхний мир и просил о помощи. Земные дела там никого не интересовали, но тамошние обитатели внешне отличаясь от меня, внутренне были как я - идущими по Пути. Путь у нас был один, но они ушли дальше. Достигшие верхнего мира, почти никогда не возвращались в нижние миры. Движение вверх не прощало отступления. Моя плата была впереди. Но слишком многое удерживало в среднем мире.
   Несколько экстравагантно, но в точно назначенное время, отряхнув осколки стекла, я приземлился в зале.
  --Прим-генерал Тибальд, - преставился я.-Спасибо, что прибыли на встречу , -- поблагодарил собравшихся.-Полагаю, нам есть что обсудить, -закончил я.
  --Де Соуза, - командующий освободительным фронтом, - с пафос ответил высокий, широкоплечий человек в военной форме. Бравый вояка на вид, но с кривой шеей. Так тебе и надо, злорадно подумал я. Наверняка Создатель метит изменников, догадался я.
  -- Господи, чего они освобождают?,--подумал я. Наверное, ответ не знали сами освободители. Но освобождают, они явно не без выгоды для себя. Де Соуза продолжал:
  -- Мы готовы к встрече, и согласны на переговоры. Перед переговорами с вами хочет встретиться ваш знакомый.
   Из боковой двери вышел Диего Гарсиа. Он нес два меча - один огромный, как я понял, для себя, другой обычных размеров, очевидно предназначавшийся мне. Гарсиа заревел как бык:
  --Бери меч, ублюдок, и сражайся, иначе я зарублю тебя как падаль,-- прорычал Гарсиа и бросил мне меньший меч.
  Для невидящих в Астрале Гарсиа оставался обычным бойцом. Но я ясно видел, что земной путь этого человека закончился в поединке со мной. Теперь это была лишь оболочка, используемая Темными. С Гарсиа произошло кое-что похуже смерти. Он стал низшим демоном. Его жажда мести была столь велика, что даже смерть не смогла ее погасить. В ответ на страстный зов, Гарсиа была предложена сделка - душа в обмен на месть. Гарсиа получил свое земное тело и огромную силу в придачу. Чем бы ни кончился наш поединок, свою цену он уже уплатил.
   Физически Гарсиа был неуязвим. После моего удара "сухой лист" все остальные повреждения были для него несущественны. Как можно убить мертвого? В центр силы, находящийся у живых на три пальца ниже пупка, у Гарсиа входил темный энергетический канал. У такого бойца не выиграть, если остаться в реальном мире. Я ушел с физического плана и время остановилось. Летящий меч застыл на полпути. Мятежники, Гарсиа и я замерли в неподвижности.
   Нельзя блокировать энергетический канал, связывающий Гарсиа с его хозяевами. Я не обладал пока такими силами. Пришлось выходить в Астрал и добираться до источника энергии, питающей канал. Но теперь я летел не к свету, а в преисподнюю. Окружающая тьма сгущалась, приобретая почти материальную густоту. Вокруг расстилались бескрайние равнины, заполненные потерянными душами. Каждая была несчастна по-своему, но общим для них было отчаяние, заполнявшее все вокруг. Эти души будут томиться в заключении до прихода Спасителя, никто был не в силах им помочь.
   В конце полета, я влетел в огромный дворец, не похожий ни на что на свете. Стили множества миров соединялись в этом здании. Оно восхищало, подавляло, раздражало, заставляло трепетать и ненавидеть. Энергетический канал входил в ворота и исчезал во дворце. Ворота подавляли размерами. Их вершина терялась в высоте. Я стукнул в ворота три раза. Звон от ударов разнесся вокруг. Сверху бухнул громоподобный голос:
  --Жалкий человечишка, что тебе нужно? Говори правду, или раздавлю тебя как муху.
  Хозяин дворца приветствовал с присущим ему гостеприимством. Я ответил говорившему в тоне его приветствия.
  -- Вижу, ты боишься и прячешься во дворце как улитка в раковине.-В ответ, на место, где я только что стоял, упал огненный шар, оставивший огромную воронку. Отскочив в сторону, я насмешливо поклонился. Огненные шары стали падать сверху как дождевые капли. Я закрылся плащом, данным Эрумандером, и стал ждать окончания представления. Огненный дождь прекратился внезапно, так же, как и начался. Голос сверху проревел:
  --Входи же, жалкая тварь.
  Рычит прямо как Гарсиа, подумал я. До чего они грубые и агрессивные. От своего характера они становятся темными, или темнота делает их такими. Вопрос из серии - что было в начале - курица или яйцо. Я со всеми, а с врагами особенно, разговаривал вежливо. Грубить врагу - унижать себя.
   Ворота распахнулись. Стража, стоящая у входа, рогатые, хвостатые и клыкастые твари стали отворачиваться и прикрывать глаза конечностями. Непонятно делали они это от страха или от ненависти. Я смотрел совершенно бесстрастно, не выдавая эмоций бушующих внутри. Конечно, это были не страх и не ненависть, скорее жалость и сожаление об их судьбе. Мог ли Создатель в свой силе и милосердии сотворить мир без зла и темноты? Или наш мир в его обманчивости и многообразии был единственно возможным? Под эти рассуждения я шел анфиладой зал и переходов. Изнутри дворец был еще больше, чем казался снаружи. Я понял, что это фокусы с изменением пространства. Если хозяин дворца - Гагтунгр хотел меня поразить, то просчитался. Я не владел этим искусством, но представлял, как и какими силами, оно создается.
   Но поразить меня Гагтунгру все-таки удалось . Когда я вошел в тронный зал, то увидел прекрасного юношу, одетого в короткую алую тунику и золотые котурны с тонким ремешками, закрепленными за тонкие, изящные щиколотки. Правильными, классическими чертами лица Гагтунгр напоминал Давида после схватки с Голиафом. Давида, таким как запечатлел его древний земной скульптор. Копия этой скульптуры стояла у нас в Академии. Начал Гагтунгр оригинально:
  --Дорогой Тибальд-- изрек _Гагтунгр мягким, проникающим голосом--. Я знаю зачем ты пришел. Ты хочешь просить у меня мое. -он показл на энергетический канал, выходящий у него из левого мизинца.-Тебя заботит эта жалкая безделушка?-Гагтунгр рассмеялся веселым и беззаботным смехом.-Давай сначала поговорим, а?
  --Давай. - ответил я спокойно - это в ваших правилах. Не можешь уничтожить огнем, так будешь добиваться своего словами. И личину подобрал соответствующую, - закончил я, показывая, что понимаю его хитрости. Продолжил Гагтунгр оригинально.
  -- Вы, жалкие мономорфы. Получаете сущность при рождении, и носите до смерти, постепенно снашивая как ботинок. А я, специально для тебя, принял облик, который не может тебе не понравится. Согласись? Я честен с тобой. Я, например, мог стать Розалиной. Знаешь, такую? Как тебе? Ладно, давай не будем ссорится,-- примирительно сказал Гагтунгр. -Тибальд, разреши задать вопрос. - Я молча кивнул.-Ты виде море и небо? - я не ответил -- Гагтунгр продолжал, не дожидаясь ответа. -- Море в штиль, как зеркало. В море можно увидеть себя, свой корабль, все вокруг. На окоеме море поднимается в небо, а небо падает в море. Но дунул ветер и по поверхности пошла рябь. Ветер крепчает, начинаются волны с белыми барашками на вершинах. Ветер усиливается и волны захлестывают твой корабль. Ветер еще сильнее и огромные волны заливают все вокруг. Ты, поднимаясь на волне, забираешься на вершину огромной горы, с которой виден дальний край света. Низвергаясь с горы, попадаешь в глубочайшую пропасть, из которой виден только клочок голубого неба. Там со всех сторон стоят стены воды, меняющей свой цвет от свинцово -серого до ярко-лазоревого. А небо, видел ли ты настоящее небо? Не говори, потому что знаю, что ты собираешься ответить.-Гагтунгр изображал вдохновение, но я и не собирался отвечать-- Какие разные облака ползут по небу. Небо в штиль и в бурю. Одно и то же и такое разное. Так в этом мире мы и вы одно и тоже, и такое разное. Что тебе кажется злом и темнотой, превращается в добро и свет, как шторм сменяет штиль.
  Гагтунгр упивался красноречием и, похоже, не собирался останавливаться. Но я прервал бурный поток его речи.
  -- Прекрати свои экзерсисы. На меня они не действуют. Я пришел по делу. Его надо решить,- резко прервал я.
  Гагтунгр решил показать обиду, и продемонстрировать раненую душу.
  --Вы нас называете грубыми и злыми. Вот посмотри: я говорю с тобой вежливо и почтительно, а ты в ответ грубо и резко. - На глазах Гагтунгра показались слезы обиды.
  --Не паясничай, - сказал я еще боле резко. - Сначала присылаешь ко мне своего зомби, не оставив шанса на жизнь, потом пытаешься сжечь огнем, а кончаешь болтовней о вежливости и поэзии.
  Гагтунгр по-прежнему хотел казаться обаятельным, и продолжил:
  -- Не болтаю, а говорю. Я никого не насылал. В свой смертный миг, который ты принес, Гарсиа воззвал ко мне и предложил душу в обмен на месть. С моей стороны нет никакой неприязни. Просто ты умеешь обзаводиться врагами. А бедный Гагтунгр во всем виноват. Огнем я стрелял просто для забавы. Ведь я с самого начала знал, что ты неуязвим. -Во второй раз из его глаз брызнули слезы.
  Мне надоела эта комедия. Я сурово приказал:
  --Разорви энергетический канал и отпусти душу Диего Гарсиа.
  Став серьезным Гагтунгр ответил:
  --С чего бы это? Вы оба в моей власти. Но, даже если бы я захотел - Гагтунгр глубоко вздохнул с сожалением - у меня нет выбора. Сделка обратной силы не имеет. Но у тебя выбор есть. Переходи на мою сторону, и ты сохранив тело продолжишь идти по пути. Но по его темной стороне. Ты приобретешь великую силу и решишь свои земные проблемы.
  Я понял, какую ловушку ставит Гагтунгр, и сразу спросил:
  -- Предлагаешь мне стать Темным Лордом в среднем мире?
  Гагтунгр ответил миролюбиво:
  --Зачем обязательно темным? Ты сможешь взять любой титул - например: Первый, Среди Равных или Светлый Принц или любой другой титул, который подскажет воображение.
  Я показал Гагтунгру, что насквозь вижу его игру:
  --Согласен - титул может быть любой. Но Темный Путь ведет в одну сторону - я показал на трон Гагтунгра,-- какими бы благородными целями не руководствовался идущий. Ты зря тратишь красноречие. Разорви энергетический канал, и мы закончим бесплодную беседу.
  --Спасибо за предложение, но вынужден отказаться,-- с глубоким сожалением сказал Гагтунгр.- Ты сам выбрал судьбу. Возвращайся в Ниеншанц и умри с честью, -- Гагтунгр величественно махнул рукой показывая, что аудиенция окончена..
   Я развел руки и сосредоточился на заклинании, которому научился в верхнем мире:
  Смогли другие, смогу и я
  Тьму разгоняет энергия.
  Между рук у меня появился энергетический шнур, ярко-голубое пламя слепило глаза. Заклинание обретало силу в присутствии творца энергетического канала. Когда я резанул пламенем, Гагтунгр в ужасе закрыл лицо руками. Энергетический канал лопнул, как туго натянутая струна. Левая рука Гагтунгра обуглилась, отвратительно запахло паленым мясом. Надо отдать должное Гагтунгру. Закусив губу, он не показал боли и растерянности. Раскрыв рот, из которого текла кровь, он сказал:
  --Наша настоящая встреча впереди, -- Я не ответил и полетел обратно в зал совета.
   Когда я вернулся, ветер из разбитого окна слегка шевелил занавеску, меч летел ко мне. Когда я поймал меч за рукоятку, Гарсиа рухнул как подкошенный. Вместо бойца, одетого для поединка, на пол упал смердящий труп, кое-как обряженный в боевые доспехи. Артист решил бы, что номер удался. Почтеннейшая публика застыла в немом изумлении. Наверняка все ожидали насладиться кровавым поединком, и в конце действия рукоплескать победе Гарсиа. При ином исходе наверняка был запасной вариант, в котором мне тоже не светило ничего хорошего. Но увидеть такой конец - смердящий труп со стекающими с него нечистотами. Пока зрители переживали увиденное, я подошел к каждому и представился. Здоровался я по старинному имперскому этикету, пожимая правую руку своей правой и сверху обхватывая его руку, своей левой. Двоим присутствующим дамам я галантно поцеловал ручку, не забыв обхватить дамскую ручку своей грубой солдатской ручищей. Закончив процедуру представления, я скромно отошел к разбитому окну, в котором ветерок лениво шевелил развевающиеся гардины.
   Первым, как и положено вождю, пришел в себя де Соуза. Он заорал, срываясь на фальцет:
  --Что за шутки вы вытворяете, прим-генерал. Стража, немедленно сюда!
  Суровым тоном я сказал:
  --Командующий де Соуза, обращаюсь к вам официально. Я парламентер с полномочиями от законной власти -Регентского совета, прибывший для проведения переговоров. Я провел честный поединок и не показываю никакой агрессии. Нахожу ваше поведение неподобающим.
  Де Соуза продолжал визжать:
  --Проклятый колдун, ты имеешь наглость рассуждать, что является подобающим, а что нет. Переговоры ты будешь вести в самом глубоком подземелье замка с крысами и пауками - тут де Соуза захохотал, видимо довольный заранее придуманной шуткой.-- Пока будешь вести переговоры, -де Соуза захохотал еще раз, --я подумаю что запросить с Регентского Совета за твою шкуру. Эй, стража, уведите его. Стражники, обнажив оружие, двинулись в мою сторону.
  -- Стоять! --скомандовал я со всей силой, которой обладал.-- Стража в нерешительности остановилась.-- Теперь все посмотрите на правую руку,-- скомандовал я, собравшимся для встречи.
  --Что это? Что такое?-раздались возгласы. Одна из дам завизжала, не совладав с нервами. У каждого с кем я поздоровался или поцеловал ручку, на фронтальной стороне правой руки находилось красно пятно размером с пол-империала.
  Я не спешил успокоить встревоженную публику.
  --Вы правильно беспокоитесь,-- сказал я, обратившись ко всем. -- Красный круг, это черная метка. Если я внезапно умру или по каким-то причинам рассержусь на носителя красного круга, черная метка будет активирована и ее владелец разделит судьбу Гарсиа.
  --Это блеф,-- заорал де Соуза.-- Попробуй осуществ свою угрозувот хоть на ней, -- де Соуза показал на визжащую даму. Та, от избыка чувств, рухнула в обморок.
  Вежливо улыбаясь, и с одобрением кивая головой, я ответил де Соуза:
  --Ваше требование справедливо. Но вы будете первым. Если я блефую, вы поднимете свой авторитет, а если нет, -- тут я ободряюще улыбнулся,-- узнаете что такое настоящая боль и отчаяние. Итак, начнем ? - осведомился я у де Соузы
  --Нет, проклятый колдун,-- заорал де Соуза
  --Вы сделали правильный выбор, - одобрил я его. Здесь я был вынужден солгать. Красный круг был простой косметикой. На маловероятный случай если де Соуза решил рискнуть, у меня был запасной план с эффектным выступлением в стиле Розалины. К счастью применять запасной план не пришлось. Я продолжал:
  --Нет смысла воевать за то, что вы получите без жертв и борьбы. Вам будет предоставлена самая широкая автономия и возможность участвовать в управлении всей Империей. А мне прошу предоставить подобающие апартаменты, где я мог бы остановиться. Изучайте текст Союзного договора.- я подал де Соуза папку с текстом.- Готов обсудить поправки, если такие возникнут. Но при этом, прошу не забывать о черной метке.
  Закончив выступление, я сурово сдвинул брови. Теперь с мятежниками оставалась провести рутинную работу. Одна из целей операции была достигнута. Другая цель - тайник Мариона была впереди.
   Апартаменты, подобающие моему рангу, я потребовал, чтобы получить доступ к тайнику принца Мариона. Я с негодованием отверг все предложенные помещения, чем ни мало удивил суетливого дворецкого. Он не мог понять почему молодой генерал отвергает все, предлагаемое от чистого сердца . Наконец ,около тайника, показывая крайнее раздражение, я потребовал:
  -- С меня хватит! Надоела ваша нерасторопность! Устройте мне резиденцию хоть здесь. Все должно быть, как подобает, если не хотите, чтобы я сообщил де Соуза, что решительно вами недоволен.
   Догадываюсь, что подумал обо мне бедный старик. Но зато сразу забегали уборщики, носильщики, плотники, декораторы и даже дизайнер. К вечеру я имел в распоряжении премиленький будуар, оформленный так, что человек с неизвращенным сознанием никогда не стал, иметь дело с его хозяином. По мнению владельцев замка именно такое оформление должно отвечать вкусу генерала из метрополии. Шифоньерки, рюшечки, занавесочки, пуфики, и в довершение ко всему трельяж. Самая подходящая для солдата обстановочка, думал я с кислой миной, оглядывая результаты своих капризов.
   Вечером, взяв договор, испещренный многочисленными поправками альбанцев, я углубился в чтение. Хотели они, в сущности, "немного". В обмен на подтверждение того, что они по-прежнему являются частью Империи, альбанцы хотели получить фактическую независимость и деньги из центра. Желания вполне понятные. Но обсуждать их я буду завтра. А пока на очереди был тайник. Если быть точным, то это был не тайник, а портал странной конструкции. Я заметил его сразу как вошел. Это случилось потому, что я заранее знал, где искать. Энергии, образующие проход, были совершенно незнакомы. Я даже не предполагал, куда ведет портал.
   Я включил глушилку, полученную в техническом отделе ИСБ. Жучки и мониторы, установленные заботливыми хозяевами, разом ослепли и оглохли. Пришло время решать главную задачу. Но решения не было. Я даже не предполагал, куда ведет закрытый проход ,и что за ним находится. Я не мог открыть портал. Причина была не в моей безопасности. Неизвестно, что могло ворваться в наш мир. Но и войти, не открывая дверь, я не мог. В буквальном и переносном смысле я стучался в запертую дверь.
   Я закрыл глаза и начал ритмическое дыхание, активируя скрытую энергию организма. Углеводы окислялись и образовывали фосфатные энергетические продукты, поступавшие в мозг и заставлявшие его работать с усиленной мощностью. Должно же быть решение, думал я, расходуя энергию. И конечно, решение нашлось, но было непонятно, как его выполнить. Любая закрытая дверь не закрывается целиком и наглухо. Остается щель, через которую можно проскочить, не открывая дверь. Дело в размерах. Если калибр, измеряется молекулами, то он пройдет через любой шов. Запертое, всегда можно отпереть. Правда, законы физики не позволяют уменьшить живое существо. Не беда, значит, пройдет неживое.
   Я достал коробочку, полученную там же, где дали глушилку. Это был пульт управления микроавтоматами. Сами автоматы можно рассмотреть лишь в микроскоп. Автоматы были частью нашего плана отражения возможной агрессии Земли. Они были способны проникать через любые преграды, передавать и собирать информацию и разрушать любую технику. Эти игрушки были созданы, чтобы не нарушать договора Дона-Чебышева. При вторжении с Земли микроавтоматы должны были вывести из строя боевую технику. Вторая линия обороны были ментальные волны, выводящие из строя живую силу вторжения. Разумеется, эти разработки были абсолютно секретны. Даже при кризисе мы не собирались применять это оружие во внутренних конфликтах потому , что перед лицом внешней угрозы о внутренних распрях надо забыть. Но сейчас я начал сомневаться в справедливости аксиомы. Коробочку я имел право открыть только при внешней угрозе.
   Итак, микроавтоматы в неведомом количестве, просочились через портал. Импульсная связь работала надежно. За закрытым порталом я имел глаза, уши, крохотные гусеницы для передвижения и микроманипуляторы для физического воздействия. Через дверь просочилось несколько сот миллионов устройств. Для контакта с неизвестным больше не требовалось. Но при необходимости количество автоматов можно было, используя окружающую материю, увеличить в миллионы и миллиарды раз. Тогда они будут представлять грозную силу.
   Энергетический проход, по которому шли мои разведчики, был сработан мастерски. Я не мог догадаться, куда он ведет, в соседнее помещение или в другое постранство-время. Но наконец, автоматы вынесло на темно- коричневую равнину, раскинувшуюся под кроваво- красным небом. Источник света отсутствовал, светилось само небо. К автоматам приближались странные создания, похожие на гигантских пауков.
   Конечно, с одного микроавтомата можно увидеть лишь крохотный кусочек равнины. Но картинки, полученные с миллионов кусочков, интегрируясь, давали приемлемый вид. Пауки перебирали лапами, перебегая с места на место, шевелили щупальцами и тревожно сводили и разводили челюсти. Они явно чувствовали, что в их мир проникли чужие. Но найти моих крошек им не удавалось. Подобное умение явно лежало за пределами их чувствительности. Я не стал играть с хозяевами в прятки, и послал мысленную волну с образами принца Мариона и его ос. Ответная реакция пауков была поразительной. Я ожидал любой реакции от открытой враждебности до симпатии. Но это в координатах человеческого мышления. От чужого разума я в ответ получил только один вопрос -
   --Зачем?
   Не понимая как себя вести, я продолжить их игру, ответив вопросом на вопрос:
  --Почему вы оставили Портал?
  Ответ был лаконичен.
  -- Не мы.
  --Тогда кто? - я был рад, что пауки пошли на контакт.
  Следующий ответ был не длиннее предыдущего.
  --Чужие.
  Я, кажется, начинал понимать логику собеседников. Они были конкретны. Что ж, постараюсь оставаться в их логике. Если ведешь переговоры надо поставить себя на место партнера, посмотреть его глазами, и, зная, чего он ждет, добиваться своего.
  --Кто такие Чужие?
  -- Те, кто помогал нам и Мариону.
  --Где теперь Чужие?
  --Ушли.
  Кое- что начинало проясняться. Я продолжал странную беседу
  --Почему портал закрыт?
  --Мы просили Чужих.
  --Почему?
  - -Существа, на вашей стороне портала, опасны и неразумны.
  -- Но Марион был один из этих существ. Я по понятным причинам, не хотел говорить - ни один из них, ни один из нас.
  --Они убили Мариона.
  -- Трагическая случайность.
  --Может быть, но разумные существа так не поступают.
  Я крутился в тупике, из которого не было выхода. Вдруг, мелькнул слабый лучик надежды, способный пробить броню предубеждения и трагических ошибок. Я спросил:
  -Вы - разумны?
  Ответ был предсказуем и конкретен:
  --Да.
  Я начал добиваться своего:
  --Не могу считать вас таковыми.
   Существа начали проявлять интерес:
  ---Почему?
  Пришел их черед спрашивать, и мой черед хитрить.
  -- Согласны, что при суммировании подобного, возникает новое качество?
  --Объясни.
  --Несколько камней - образуют гору, несколько гор - планетоид. Несколько планетоидов планетную систему.
  -- Что из этого?
   Кажется, я их заинтересовал.
  --Несколько цивилизаций рождают сверхразум.
  Пауки смотрели на все своими глазами. Их следующая мысль не была оригинальна.
  --Или взаимоуничтожаются. Мы послали в ваш мир своих детей. Вы знаете их судьбу.
  -- Это - трагедия. Теперь я - правитель мира -- пришлось преувеличить для пользы дела,-- хочу все исправить. Я - наследник принца Мариона.
  -Наследник ,-- последовала пауза., -- Неизвестное понятие.
   Попытка объяснить.
  --- Наследник - продолжатель дела. Нужна ваша помощь. Чужие не зря оставили Портал. Нам есть, что предложить. Мы снова приглашаем ос.
  -- Можешь обещать, что трагедия не повторится?
  Даже сейчас не солгать:
  --Риск есть всегда. Но вместе мы сможем преодолеть опасность.
  Следующая мысль хозяев была необычайно длинной.
  --Нам не нравится, как вы преодолели Портал, хотя, ты не представляешь опасность.
   Честно:
  --Оружие, преодолевшее Портал, не для вас, а для внешних врагов. Вам предлагается вернуться к тому, что было прежде. Осы - будут жить в замке. Но, если у нас не хватит сил против внешних врагов, попросим вашей помощи.
  --Мы подумаем и сообщим ответ.
  --Как?
  -- Найдем тебя по ментальной волне. Не спрячешься. Это будет служить залогом сотрудничества.
  -- Верно и для вашего мира .
   Я опять блефовал. Но, кажется, начинал привыкать к этому. В Академии учили, что блефовать, лучше имея за собой большую силу. Чужая душа - потемки, а душа негуманидов просто темный лес. Но для всех рас оставалось общим правило - "Чем дальше в лес, тем своя рубашка ближе к телу"
   Следующим утром обсуждение договора с альбанцами было коротким. Я показал им во всей красе, каков генерал Империи в гневе. Ничего личного я не испытывал. Слепцы в стране слепцов, не желающие прозреть и увидеть мир, подаренный Создателем, во всей красе. Но я был вынужден дать альбанцам представление, которое они ожидали. Я стучал кулаком по столу, орал, топал ногами, брызгал слюной и возводил руки к небесам, выражая высшую степень возмущения. В конце филиппинки я напомнил о черной метке. Договор был подписан на наших условиях.
   В ночь перед отправлением в столицу я смотрел на закрытый портал, изо всех сил стараясь не думать о Чужих и сверхразуме. Какое место в новом порядке займем мы - смертные, и обитатели Нижнего и Верхнего мира. В конце концов, я решил, что любой результат будет к славе Создателя, и послужит Его планам. Помедитировав и поставив охранные заклинания, я стал, готовиться к отходу ко сну. Наступала одна из немногих ночей, когда я позволял себе отдохнуть. Сейчас я хотел просто поспать без изнурительных ментальных упражнений и изматывающих выходов в Астрал. Казалось, я заслужил отдых. Но и на этот раз моим планам сбыться было не суждено.
   Что-то с легкостью смяв защитные барьеры, вырвало мое тонкое тело из материальной оболочки и, причинив жуткую боль, пригвоздило к косому кресту, висящему в полутемной пустоте. Боль сводила с ума, не давала собраться с силами и не оставляла ни малейшего шанса освободиться. Внезапно боль отпустила, и я сразу начал бороться с опутавшими оковами. Тут же боль снова пронзила, лишая всякой способности к сопротивлению. Затем, боль отпустила, и наконец, раздался голос. Вернее даже не голос, а трубный глас, наполнявший все вокруг и проникавший в каждую клеточку измученной души. Заданный вопрос не поражал свежестью и оригинальностью.
  --Хочешь поговорить, или желаешь умереть сразу и не мучиться впредь?
  Я не ответил, но в ответ навалилась такая мука, что все испытанное до этого оказалось легкой разминкой. Мой мучитель изменил вопрос:
  -- Совсем не боишься ждущей тебя смерти? Раньше ты был более осмотрителен.
  Боль отступала. Я стал анализировать ситуацию, лихорадочно ища выход. Мой ответ:
  --Если хотел просто убить, то сделал бы это раньше. Ты или не можешь, или имеешь какую-то цель. В любом случае, в ближайшем будущем смерть мне не грозит..
  --Умная тварь. - Голос расхохотался. - Но, игра кончается, ум больше не поможет.
  До сих пор я хотел вывести мучителя из себя и собрать больше информации. После его слов накатила новая волна боли. Но я уже сумел расшифровать действующую силу, и смог, поставить ментальный блок. Полностью боль погасить не получилось, но удалось значительно ослабить.
  --Или будешь разговаривать вежливо и почтительно, или буду дрессировать тебя как собаку. Понял?
  Последовал новый удар боли, но на этот раз удалось его нейтрализовать. Я продолжил изучение похитителя, стараясь его разозлить.
  --Ты путаник. Беседа и дрессировка, разные понятия.
  Новый удар не подействовал, но я изобразил мучения и тоску. Пытка продолжалась.
  --Или будешь вести прилично, или будешь висеть здесь до скончания времен. Уяснил?
  Я, молча, кивнул.
   Крест, на котором меня распяли в Астрале, состоял из ментальной энергии, удерживаемой внешней оболочкой, как сжатый воздух в воздушном шарике, удерживается резинкой. Понятно, что случается с шариком, если резинку проколоть. Мне предстояло разорвать путы, привязывавшие к кресту, и не повредить его. Имея точку опоры, я освободился бы в момент. Но сейчас, не в силах оттолкнуться, я был подобен человеку, пытающемуся вытащить себя за волосы из болота. Оставалось только пытаться использовать удары, которыми меня осыпал похититель. Начал складываться план, я решил рискнуть. Впрочем, выбора не было.
  --Сейчас будешь делать, что я тебе прикажу, понял? - продолжил мучитель, подтвердив слова энергетической затрещиной. Я не стал интересоваться, что ему было нужно. Во -первых, потому что это было понятно, а во-вторых, мне нужна была его энергия, а не слова. Я решил польстить мучителю, чтобы он расслабился.
  --Вы, наверное, считаете, себя мастером мук и боли, хозяином снов и грез. Так?
  --Да, и много больше того, что можно вообразить твоим жалким умишком.
  Раздался самодовольный хохот. Настал момент для перехода к активным действиям, и я поделился мыслями.
  -- Полагаю, что ты житель Верхнего мира, подлец, жалкий трус и преступник, нарушающий законы Создателя.
  --Что?-Рев и волна причиняющей боль энергии. Я использовал ее, чтобы ослабить путы.-Да как ты смеешь?-голос звучал столь удивленно, что слова не сопроводил энергетический удар. Пришлось перевести диалог в более энергичное русло.
  -- Я знаю, кто ты. Ты - Люмофор, хозяин Гагтунгра. Ты - преступник, нарушающий запрет Создателя Верхним вмешиваться в дела нижнего мира. Ты трус, потому что боишься взять земное тело, чтобы воплотиться в облике Нижнего. - В ответ раздался рев и полетели такие удары, что если бы не подготовка, я был бы раздавлен в лепешку. Следующие слова были омерзительны и лживы.
  --Я сотворен Создателем. Я его часть. Запомни, я делаю все с Его попущения и во славу Его.
  Это сопровождалось новой порцией ударов. Я уже мог освободиться, но нужно было определить, где мой собеседник. Еще две-три реплики. Ничего личного, кроме омерзения и ненависти.
  --Ты так же служишь во славу Создателя, как обезьяна ужимками и прыжками передразнивает своего хозяина. - В ответ последовал новый рев.
  Пора заканчивать, все было почти готово.
  --Сейчас ты сохнешь и развоплотишься на веки веков.-- обнадежил Люмофор. Он блефовал. Оставалось его в этом убедить.
   В ответ дружелюбное предложение Люмофора, я порвал последние путы, и спрыгнул с креста. От моего движения крест сорвался с места и полетел. В полете он разгорался огнем и медленно, но постепенно убыстряясь, вращался в тускло-сером пространстве. Образовался огненный эллипсоид, все быстрее летящий навстречу своему творцу. Наконец, эллипсоид исчез из видимости и тут-же из-за окоема поднялся столб огня и раздался звук взрыва. Надувной шарик лопнул. Я не стал досматривать представления, и опрометью полетел назад в свое, покинутое не по своей воле, физическое тело.
   Это напоминало первый выход в Астрал. Еще немного, и не успел бы. Оставалось догадываться, какую роль в мерзкой игре мне приготовил Люмофор. Конечно, мне не удалось его уничтожить. Кто может убить бессмертного. Но сильно разозлить его, очевидно, удалось. Следующий ход в игре был впереди. Тем временем наступило утро. Я стал собираться назад в столицу.
  
   Розалина
  
   Я сидела в позе "лотоса" обнимая землю наружной поверхностью бедер, упершись кистями рук в колени. Корпус выпрямлен, позвоночник соединял с небом, ягодицы с Землей. В этот момент я была чиста помыслами и спокойна разумом. Энергия земли поднималась снизу, небесная опускалась сверху. Ритмическое дыхание было столь редким, что едва поддерживало жизнь. Я сосредоточилась в медитации, пытаясь найти ответ на давно мучивший вопрос. Но, зачем, эта война, я так и не узнала.
   Я видела, что любимые сцепились в ожесточенной схватке. Кто бы ни победил - я проигрываю. Если победит Тибальд с его странной Империей, а похоже, что к этому идет - я останусь с Роландом до конца. Вероятно, этот конец и будет красивым и благородным, но его приближение не радовало. Если победит Роланд со своей странной компанией, я лишусь Тибальда.
   Вспоминался его рисунок, где я пролетала над нашим миром. Как верно он угадал мою мечту, и как отличается от нее жизнь. Ежедневный, тяжкий труд, и ограничение во всем. Часто, украдкой, я бросала завистливые взгляды на девушек моего возраста, гуляющих с парнями. Я не могла опустится до любви с обычным мужчиной, а необыкновенный, любивший меня... Нет, он не был врагом, но сражался против тех, кого я защищала. Впервые в жизни я пожалела о своем даре. Медитация закончилась. Как всегда, в трудный момент, я решила поговорить с Роландом. Мы не видим, как меняемся сами, но глядя на Роланда, я стала замечать морщинки, появившиеся вокруг его глаз. Иней посеребрил виски, а седые волосы, все чаще пробивавшиеся в его роскошной гриве. Но голову он по-прежнему держал прямо, хотя его красивые глаза выцветали, уступая натиску беспощадного времени.
   До слез было жаль, что он выбрал такую судьбу. Судьбу одинокого бойца за безнадежное дело. Безнадежным оно было потому, что его поражения были сокрушительными, а победы бесплодными. Даже если Роланд победит, он будет до самой смерти защищать завоеванное. И смерть, приходящая от неправильного маневра или от смертельного удара, плохо сблокированного слабеющей с возрастом рукой. После его гибели, все созданное развалится. История пойдет дальше по спирали, рождая новые битвы и новых героев. Зачем все это, и почему люди не хотят понять самых простых вещей. Здесь я усмехнулась. Наверное, многие думают то же самое обо мне.
   Когда я вошла, Роланд внимательно изучал рельеф местности между Мирквудом и столицей. Он ответил на приветствие:
  --Розалина, дорогая, рад тебя видеть. - В последнем не было не уверенности, поскольку я знала что он не любил, когда его отрывали от работы, которую он считал важной.-Как твои успехи? -продолжал он не отрываясь от экрана.
  Я произнесла стандартную фразу, стараясь привлечь его внимание.
  --Есть хорошая новость и плохая. С какой начать?
  Роланд, наконец, соизволил отвлечься от рельефа местности.
  --Начинай с плохой.
  --Плохая в том, что я так и не поняла цели и смысла нашей борьбы.
  Кажется, я развеселила Роланда.
  --Это понятно. А хорошая новость?
  --Хорошая в том, что кажется, что я достигла мастерства . Я могу убить противника любым предметом, который можно бросить. Я стреляю без промаха, а сама могу уходить от выстрела. В поединке смогу победить любого.
  --Не хвались на брань, едучи, --улыбался Роланд,-- а хвались возвращаясь.
  --Не укоряй поединком, который ты легко выиграл. Тогда я была зеленой девчонкой.
  --А теперь?
  --Теперь я - боец. В чем ты не раз мог убедиться.
  Роланд посмотрел с таким видом, будто видел меня в первый раз, и задумчиво спросил:
  --За слова отвечаешь?
  --Как? - не поняла я.
  Роланд уточнил.
  --Не как, а где. Здесь. Места хватит. Нападай.
   Он встал из-за стола и вышел на середину зала. Он был прав - места хватало. К поединку я готова всегда, и нырнув вниз, и уперлась руками в пол и сделала сметающую подсечку " хвост дракона". Затем, толкнувшись от пола четырьмя конечностями, взлетела вверх, и повернувшись, сделала круговой удар ногой - "полет ласточки". Эта атака не достигла цели, и, оттолкнувшись от стены я полетела к Роланду двумя ногами вперед, выполняя один из самых сложных ударов -" вспыхнувшая зарница".Ни одна из атак не достигла цели. В последний миг Роланд успевал уйти или сблокировать. Неожиданно я почувствовала себя погруженной в кисель. Движения замедлились и стали даваться с огромным трудом. Я начала понимать, что чувствует муха, попавшая на липучку. Роланд сумел подойти ко мне, и используя мое движение, толкнул на стенку. Я врезалась в нее, и упала не в силах встать. Роланд хлопнул в ладоши, наваждение пропало. Я вскочила и приняла боевую стойку.
  --Что это было?-спросила я, чуть не плача от унижения.
  --Это следующий этап боевого искусства. Он называется - Путь. Но Путь - это вся жизнь, и боевые искусства только часть его. Пойдешь по Пути?
  --Мог бы и не спрашивать.-Я всласть разревелась на его плече, как обычная маленькая девочка. Он, как в детстве, гладил по голове и успокаивал. Я была почти счастлива.
   Как в детстве, Роланд не стал учить сам, а нашел учителя. Мастер Ци, учивший самого Роланда, жил горах Сьера-Марена , на самом Юго-Западе Империи. Загвоздка была в том, что нас разделяло дней десять пути.
  --Поедешь? - спросил Роланд, как мне показалось, с некоторой надеждой. Похоже, что он по-прежнему хотел отправить меня подальше от опасностей войны.
  --Прекратишь воевать, поеду,--ответила я коротко.
  --Так я и думал,- вздохнул Роланд,-готова отказаться от высшего знания?
  --Не готова. Но ты не оставляешь выбора. Пока ты в опасности, буду прикрывать тебе спину. Учитель к нам не поедет?-ответила я вопросом на вопрос.
  --Отдаю должное твоей проницательности, рассмеялся Роланд- Ты угадала, что мастер не поедет. Ладно, попробую что-нибудь придумать.
  Услышав это, я чуть не запрыгала от радости. Если Роланд говорил, что что-нибудь придумает, почти наверняка, что у него есть решение.
   На следующий день он приказал, быть готовой к вечеру. К чему готовиться он не объяснил, а я не спрашивала, зная, что все равно не скажет. Придя вечером в назначенное место, и открыв дверь, я от изумления лишилась дара речи. Если Роланд хотел меня поразить, ему удалось этого добиться. В центре зала был нарисован крест, окруженной пентаграммой, в углах которой горели свечи. Я смотрела, не в силах вымолвить ни слова. Эта сторона жизни Роланда была мне совершенно неизвестна. Интересно, что еще таилось под знакомой оболочкой? Так и не дождавшись вопроса, ( я не могла проглотить комок удивления, застрявший в горле), Роланд нарушил молчание:
  --Не ожидала увидеть подобное?
  -- Не думала, что ты еще и магией занимаешься.
  --Я не занимаюсь магией. Это приготовлено для тебя.
  --Я тоже не собираюсь заниматься магией. Меч не сочетается с волшебным посохом. Рано или поздно придется выбирать. Я сразу выбираю меч.
  --Решение понятное, хотя, наверное, неэффективное. Но сейчас ты ошибаешься. Перед тобой нет выбора. Весь этот антураж, -- он небрежно показал на пентаграмму, --чтобы доставить тебя к мастеру Ци.
  --Ты можешь перемещать людей? -- вздохнула я в изумлении.
  -- Искусство, о котором ты говоришь, называется "оседлать ветер". Нет, это мне не под силу. Подобным искусством обладают всего несколько человек, и мастер Ци в их числе. Но я смогу послать твой дух навстречу к мастеру Ци, если ты войдешь в глубокую медитацию.
  Я поинтересовалась:
  --Медитация должна быть пассивной?
  --Само собой разумеется.
   Пассивной медитацией я пользовалась нечасто. Только если лечилась от хворей или при глубоких размышлениях. Я предпочитала активную медитацию, когда весь мир растворятся в тебе, а ты - в мире. Венец активной медитации - состояния боя. Ты должна воспринимать и действовать мгновенно, без размышлений и ошибок. Решения принимает за тебя высшая сила. Надо не мешать этой силе направлять, правильно понимать воспринятое, и выполнять в меру твоего мастерства. Активная медитация, это жизнь, это радость и движение. Пассивная медитация - неподвижность, размышления и покой. Но нет левого бедра без правого, и дня без ночи. Роланд приказал, я выполняю.
   Я вошла в пентаграмму и легла на крест лицом вверх, раскинув конечности по лучам креста. Напряжением лицевых мускулов я закрыла левую ноздрю и вздохнула правой. Затем, прогнав воздух по кругу, закрыла правую и выдохнула левой. Я вдыхала изумудно-зеленую энергию деревьев и травы, а выдыхала грязно-розовую нечистоту тела и души, совершая очистительное дыхание. Очистившись, я стала дышать по внутреннему ритму: 1-2-3-4 - вдох, 5-6 - пауза,7-8-9-10 - выдох, 11-12-13-14 - пауза. Мысли уходили, я чувствовала теплое и тяжелое тело. Оно казалось таким тяжелым, что я удивлялась, почему пол не проламывается. Все мысли пропали. В сознании я сотворила фиолетовый куб, затем тщательно отполировала его ребра и грани. Я раскрасила грани куба в цвета радуги, заставляя один цвет переходить в другой. Потом я убрала куб и оказалась в совершеннейшей пустоте. Дальше произошло то, что я считала невероятным. Из пустоты материализовался Роланд, и, протянув руку, коротко сказал: "Пойдем". Мы понеслись. По сторонам проносились странные пейзажи и существа, но мы летели так быстро, что ничего толком нельзя было рассмотреть.
   Закончили путь мы где-то в среднегорье. Склоны гор были покрыты величественными вечнозелеными деревьями, обросшими мхом и обвитыми лианами. Невдалеке, прыгая по замшелым валунам, грохотал горный ручей. Рядом с ручьем бил ключ такой прозрачный и холодный, что сразу захотелось напиться. Но для призрака, которым я была в тот момент, это была неразрешимая задача. Рядом с источником стояла небольшая хижина, на пороге которой сидел погруженный в глубокую медитацию старец. Судя по паутинке между плечом и ухом, своему занятию старец предавался давно.
  --Тем проще будет с ним встретиться, -- сказал Роланд
   Новый полет, и мы встретились с духом мастера Ци. Дух стоял на одной ноге, вытянув другую вбок под прямым углом, широко разведя руки.
  -- Что он делает? - в недоумении спросила я. Роланд объяснил:
  -Так, раскрывшись, мастер внимает мудрости Верхних. Не самый удачный момент для прибытия. Вряд ли Мастер Ци будет благодарен, если мы прервем его занятия. Но, у нас нет выбора. Делай как я.
   Он приблизился к мастеру и склонился в глубоком поклоне, почти касаясь головой его стоп. То же самое сделала я. Наконец, Мастер Ци соизволил обратить на нас внимание. Меня он как будто не заметил. Не ответив Роланду на почтительное приветствие, он сурово сказал:
  --Ты видно постиг все, о чем я говорил в прошлый раз, если посмел оторвать меня от занятий. Надеюсь, причина визита достаточна серьезна, иначе эта встреча станет последней.
   Роланд промолчал, подыскивая подходящий ответ, а может быть, предоставляя мне инициативу. Я поняла, чем Роланд рисковал - он мог лишиться Учителя. Для постигающих это страшная опасность. Я вдруг встряхнулась и вступила в беседу как в поединок.
  --Я Розалина. Я здесь, чтобы просить вас быть моим Учителем.
  --Это все, что ты хочешь? -спросил мастер Ци.
  --Это все.
  --В таком случае, назови хотя бы одну причину, чтобы исполнить просимое.
  --Я долго изучала боевые искусства и вижу, что без движения по Пути это дорога в никуда.
  --Ответ неверный,-- зазвучал вердикт мастера Ци. Он поднял руки, чтобы хлопнуть ладонями, оканчивая аудиенцию.
  --Только не это, --закричала я и бросилась к Мастеру Ци, чтобы не дать исполнить задуманное. Все знали, когда мудрый после своих слов хлопал ладонями, приговор вступал в силу.
   Мастер Ци, видя, что я успеваю хлопок, стал увеличивать ладони. Они становились больше и больше, достигая размеров мельничных жерновов. Я бросилась в оставшуюся щель и уперлась руками и ногами, изо всех сил стараясь помешать ладоням сблизиться. Ладони медленно сближались. Мастер давал мне шанс ускользнуть. Иначе я была бы раздавлена как муха. За это время я успела пожалеть и посокрушаться о нелепом конце, а потом утешиться тем, что конец, так или иначе настанет. Лучше конечно иначе, но что поделать, если вот так. Я решила не покидать могучих лап и лучше умереть, чем дать ему ими хлопнуть. Вдруг мастер Ци прекратил давить. К тому времени я уже выгнулась дугой, едва не касаясь затылком пяток. Не ослабляя хватки, мастер Ци сказал:
  -- Ты поразила меня упорством. Даю последний шанс. Еще одна попытка.
  После этих слов, я сказала правду:
  --Два моих самых близких человека следуют Путем. Я должна идти с ними, потому что не могу их оставить.
  --Ответ принят,--сказал мастер Ци. Я вывалилась из его ладоней в полном изнеможении. Так у меня появился Учитель, открывающий новые горизонты. Теперь я могла путешествовать в Астрале самостоятельно. Там оказался такой же мир, как и наш. Мир со сложной и непонятной жизнью. Я поняла, почему между мирами стоял труднопроходимый барьер. Неподготовленный человек, очутившийся в Астрале, был бы подобен младенцу в джунглях . Теперь, защитившись защитным барьером, я могла являться на встречу с мастером Ци ни во что по пути не вмешиваясь, и так же возвращаясь обратно. Несколько редких и коротких бесед с Учителем изменили монотонное и спокойное, несмотря на внешние приключения, течение моей жизни.
  -- Запомни, я ничему не буду тебя учить, начал первую беседу Учитель.
  --??? - от изумления не было слов задать вопрос.
  --Вылечить тело может внутренняя энергия, - я согласно закивала головой, -а сделать совершенным дух, - Мастер взял паузу.
  --Учитель, -догадалась я.
  --Неверно, -Мастер поморщился, - это сможешь сделать только ты сама.
  В изумлении я спросила:
  --Зачем тогда Учитель?
  --Учитель должен дать веру. Пять тысяч лет назад, еще на Земле, великий Учитель все объяснил. Он сказал: "Если есть у тебя веры, хоть на горчичное зерно, скажи горе: "Иди ко мне", и пойдет гора"
  -- А он показывал, как это делать? - спросил я бесхитростно.
  --Не задавай глупых вопросов,- коротко отрезал мастер. Ни один Учитель не будет творить чудеса на забаву зевакам. Жизнь - не цирк. Веру не завоюешь чудесами. Вера или есть или нет.
  Я переспросила изумленно:
  --Все так просто?
  Мастер, в раздражении от моей глупости, сказал, как отрезал:
  --Проще некуда. Если ты так все хорошо знаешь, то непонятно зачем Учитель.
  Я смиренно склонилась в низком поклоне.
  --Я ничто без моих Учителей. Все чему я научилась, -- я поправилась. - Все жалкие крохи знаний, которыми обладаю, дали мои Учителя. Им я буду благодарна всю оставшуюся жизнь. Я с детства выучила: " Я всю жизнь ученик, весь мир мои учителя"
  Мастер сурово посмотрел:
  --Твое смирение внешнее. Внутри ты бушуешь и сдерживаешься лишь усилием воли. Кого ты хочешь обмануть? Запомни истину. Между внешним и внутренним не должно быть различий. Впредь веди себя так, как подсказывает сердце.
  --То есть, если захочется убить неприятного человека, надо убить?
  -- Конечно, но если хочешь убить, значит, ты ничему не научилась.
  --Но как жить, не убивая, если я - воин?
  Мастер объяснил.
  --Ты должна без колебаний выполнять свое предназначение.
  Я не понимала, чего он хочет, и сказала очевидную истину, чтобы иметь возможность перевести дух.
  -- Я знаю, что война невозможна без хитрости и обмана.
  Мастер разрешил сомнения:
  --Ты должна применять свое искусство во всей полноте и эффективности.-Здесь он решил сменить тему беседы-Расскажи, как ты понимаешь земной путь.
  --У меня есть два близких человека. Они сражаются друг с другом непонятно за что. Я хотела бы это прекратить. - тут я запнулась, но потом, решив ничего не скрывать, продолжила.- Я хотела бы испытать любовь с одним из них.
  --Для чего тебе тогда Путь?
  --Учитель, вы видите, меня насквозь. Зачем спрашиваете?
  --Отвечай, настаивал мастер Ци.
  -- Не знаю, сказала я честно. - Не могу выразить словами, но чувствую, что Путь необходим.
  -- Запомни последнее,--сказал Мастер-Делай то, что считаешь правильным, но не отличай поражения от победы.
  Я как ошпаренная выскочила из Астрала, пытаясь понять полученный урок.
   В трудах и размышлениях проходили дни. Каждый день подъем в четыре утра и занятия. Это настолько стало частью меня, что я с тревогой думала о времени, когда буду беременна. Казалась, что в том или ином варианте, я все равно буду постигать. А пока бег, прыжки, упражнения на гибкость, ловкость и координацию занимали первый час. Упражнения год от года становились более сложными и изощренными. Во время бега, назначенное в наряд отделение солдат, обстреливало меня камнями. За попадание солдатам полагалась награда - пол-империала. Но награду они получили всего два или три раза. Потом преодоление препятствий. Я пролезала через узкие трубы, забиралась на высокие деревья, бегала по канату и несколько раз переплывала текущую с гор ледяную реку. В конце разминки жонглирование военным снаряжением. Мечи, шлемы, винтовки, гранаты все летало в воздухе и кружилось вокруг меня. Дальше стрельба и метания любых предметов - начиная от мелких камушков и кончая садовыми граблями. Я старалась, чтобы любая вещь, отправленная в полет- была смертоносной.
   В конце, на закуску, я оставляла самое приятное - исполнения ката. Ката - это комплекс упражнений, изобретенных неведомыми мастерами в первом тысячелетия на востоке Азиатского континента, на Земле. Рассказывать о ощущениях, возникающих при исполнении ката - непростая задача. Это как орел, парящий в поднебесье, пытался бы рассказать кроту, что он испытывает, выполняя фигуры высшего пилотажа, например "бочку" или "мертвую петлю". В первом приближении ката моделирует поединок с несколькими противниками. Но ката это много большее, чем бой. Исполнение ката - это особое состояние, когда чувствуешь небо и землю, спокойствие и ярость, веру и знание. Казалось, выполняя ката, я общаюсь с Создателем. Выполнение ката - это моя служба Создателю и молитва Ему.
   После завтрака, до обеда, я учила уроки Мастера Ци, занимаясь медитациями, размышлениями и постижением духа. После обеда, собирая остатки сил, занималась образованием. Я даже ходила на семинары в местный Университет. Без сомнения, большинство из того что там изучали, было интересно, но сил на постижение нового почти не оставалось. Образованием я занималась, помня строку из воинского кодекса древности - Буси-до : "Боец держит меч в правой руке, а перо в левой". После ужина я смотрела на своем компе фильмы про любовь. Но часто недосматривала даже до середины, от усталости проваливаясь в тяжелый сон, чтобы к четырем утра быть на ногах.
   Эта жизнь мне нравилась. Но я понимала, что рано или поздно монотонное течение дней будет нарушено. Было понятно, что негласное перемирие, установившееся между нами и Регентским Советом недолговечно. И вот момент, которого я опасалась, наступил. Лорд Гарвей прислал письмо с красивым гербом и печатью, в котором просил прибыть на совещание. Совещаний они проводили достаточно. Но я, прикрываясь некомпетентностью, просила приглашать только на встречи, которые касались меня лично, или на те, где без меня не могли обойтись. Видимо, сейчас наступил такой случай. На месте были все мои знакомые - Роланд, лорд Гарвей и Его Величество.
   Собрались они по серьезному вопросу. Регентский Совет предлагал подписать договор о разделе власти. Совет жаловал нам для управления все земли клана Фаунтлероев, оставляя за собой только верховную власть. По сути дела это представляло собой возврат к status quo. Как нам разъяснил лорд Гарвей, центр оставлял за собой право чеканить монету и устанавливать общие для Империи законы и правила торговли. Всем остальным мы могли распоряжаться по своему усмотрению.
  --Что будет, если мы не примем ультиматум?- жестко, как подобает воину, спросил Роланд.
  --В этом случае перемирие будет нарушено и Регентский Совет откроет военные действия, - ответил лорд Гарвей.
  --Пусть приходят. Мы дадим достойный ответ, заявил Роланд. - У нас хорошо обученная и дисциплинированная армия. На нашей стороне знание местности и поддержка населения. У меня заготовлены несколько тактических сюрпризов, способных нанести противнику непоправимый урон. В заключение, когда войска Совета будут разбиты, мы проведем давно подготавливаемое наступление на столицу. В этой игре, у нас на руках все козыри. Считаю, что мы должны отвергнуть договор и принять вызов. - закончил Роланд.
  -- Не сомневаюсь, что у нас на руках все козыри, кроме козырного туза,- возразил лорд Гарвей.
  --Вы имеете в виду моего приемного сына?- заинтересованно спросил Император.- Если так, то я им горжусь.
  --Да, именно так. Я имею ввиду Тибальда. Его действия непредсказуемы и эффективны. Пока он выиграл все битвы. Наши вероломные союзники - альбанцы, подписали с Регентским Советом мирный договор, мятеж на Архипелаге подавлен. Мы остались в одиночестве против всей Империи. В конце концов, Центр предоставляет весьма льготные условия, --миролюбиво закончил лорд Гарвей.
  --Отказываться от выигранной компании считаю неправильным,--отрезал Роланд.
  -- Согласна, наконец вступила я.- Но компанию еще предстоит выиграть . - Не ты ли меня учил, не хвалиться, едучи на брань,-- возразила я.
  Лорд Гарвей напомнил присутствующим:
  -- У нас есть козырь, посильнее козырного туза. Имя козыря - Розалина.
  Я вступила в беседу:
  -- Не вижу, как этот козырь сыграет.
  --Ты нейтрализуешь Тибальда--, ответил Роланд.
  --Каким способом?- осведомилась я.
  --Любым, - коротко ответил Роланд.
  --Я знаю только один,-- вздохнула я.
  --Значит, его и используй.- настаивал Роланд.
  --Ты предлагаешь убить человека, отпустившего тебя без условий и выкупа?-спросила я.
  -- Человек здесь ни причем. Тебе, как воину, следовало бы знать, что без смертей войны не бывает.
  Я рассердилась и не стала этого скрывать.
  -- Нет - мое последнее слов, и прошу прекратить обсуждение этого вопроса раз и навсегда. -подвела я итог дискуссии. Роланд не стал настаивать, понимая, что переубедить меня не удастся.
  --Я считаю, что мы должны подписать договор. - вступил в обсуждение Император.-Наступает момент прилета межзвездного корабля с Земли. Этот корабль прибудет с особыми полномочиями. Интуиция подсказывает, что на этот раз - это не простой визит вежливости, какими были три предыдущих. Корабль произведет посадку на севере Дикой степи в известном всем горном плато. Хочу выполнить долг правителя, и намерен встретить гостей лично. Поэтому предложение Регентского Совета представляется как нельзя более кстати.
  -- Не смею спорить с Вашим Величеством,-- осторожно сказал лорд Гарвей.-дело весьма важное, но это опасное предприятие. Ваш путь пройдет по землям, населенными враждебными к Империи племенами. Они убивают всех чужестранцев. Какое охранение вы намерены потребовать?
  -- Я пойду один,-- просто ответил монарх.
  --Как?-почти одновременно спросили я, Роланд и Гарвей.
  --Большой отряд - много шума и наверняка война. Сражаться с туземцами на их территории - неблагодарная задача. У меня есть кое-какие умения. Я рассчитываю пройти незаметно. Обратный путь будет легким. Надеюсь, что земляне подбросят,-- продолжил Император c улыбкой.
   Решение возникло мгновенно, лишний раз подтвердив, что Розалину не знает никто, даже она сама. В который раз с удивление услышала свои слова:
  --Ваше Величество, я уже была вашим телохранителем. Позвольте сопровождать вас. Одному идти неразумно. Любая случайность может остановить, --предложила я Императору помощь.
  -- Двоих случайность не остановит? - поинтересовался Император.
  --Один поможет другому -ответила я.
  --Да, я видел вас в деле, производит впечатление,-- задумчиво произнес Император.
  Лорд Гарвей и Роланд молчали. Их лица выдавали изумление, но возражений не последовало. Было решено, что я и Император отправимся на встречу с землянами, а Роланд и лорд Гарвей останутся заключать мир с Регентским Советом.
   Перед отправлением мы обсуждали детали похода.
  --Дорогая леди, --изысканно обратился Император,---надеюсь, вы понимаете, кто командир в нашем маленьком отряде?
  --Вне всякого сомнения, вы. Но давайте поделим ответственность,-- предложила я.
  --Что вы имеете в виду? - поинтересовался монарх.
  --Давайте оставим за вами решение стратегических вопросов, а за мной тактических.
  --Поподробнее, пожалуйста, - продолжал интересоваться Император
  --Вы решаете глобальные вопросы - куда мы идем, и с какой целью. А я локальные - как проложить маршрут, где расположить лагерь, и как организовать охранение.
  --Ты настоящая женщина, - рассмеялся Император, -- хочешь руководить мной, как руководила бы будущим мужем.
  -- Мужчина - это смелость и решительность. Женщина - это хитрость и рассудительность. Если вы, Ваше Величество, выйдете на поединок с двуручным мечом или боевым молотом, то мне придется взять сеть и трезубец, или два легких меча. Инь и янь не воюют друг с другом, а дополняют.
  --Не заговаривайте зубы, леди.-рассмеялся Император. -окончательное решение остается за мной.
  --Не смею спорить, легко согласилась я.-Но когда решение принимается мгновенно, надеюсь вы позволите мне действовать.
  --Договорились, согласился Император.
  --И последнее. Считаю, что ваш возраст и мое уважение дает вам полное право постоянно обращаться ко мне на ты. Я буду обращаться к вам согласно этикету.
   Император неожиданно для меня оказался знатоком снаряжения и амуниции. Ситуация была непростая, поскольку взять хотелось всего сразу и побольше. Мы договорились, что возьмем сто тридцать фунтов груза. Больший вес затруднил бы быстрое передвижение. Император хотел нести семьдесят пять фунтов, оставив мне остальное. Я хотела разделить груз пополам. В итоге император понес семьдесят фунтов, а я все остальное. В этот вес должно было войти - оружие, боеприпасы, продовольствие. Пришлось решать вопрос - что лучше, быть сытым, но безоружным или хорошо вооруженным, но голодным? С едой разногласий не возникало. Мы согласились с древним правилом воина - дневной рацион должен помещаться в кулаке. Сушеное мясо, сушеные фрукты ,немного сухарей и кое-какие травки.
   Сложнее было с оружием. Хотелось взять весь свой арсенал. В таком случае на еду ничего не оставалось. В итоге я взяла складную снайперскую винтовку, стреляющую прицельно почти на милю и пару " воловьих языков"- коротких и широких мечей для ближнего боя. В крайнем случае, мечами я могла отбивать летящие пули. Конечно, со мной была ловчая сеть. Та, которой я поймала Тибальда. Я считала сеть талисманом и старалась всегда иметь ее под рукой. Про ножи я даже не стала упоминать, потому что никогда с ними не расставалась.
   Император никак не прокомментировал мой выбор. Для себя он взял автоматическую винтовку с надствольным гранатометом. Для ближнего боя он выбрал нож, сделанный из специальной стали, способный наотмашь перерубить полудюймовый стальной пруток. "Надеюсь, оружие не понадобится, --заявил Император перед выходом.-Если кочевники нападут, отбиться будет непросто. Наше главное оружие скрытность и быстрота"
  --Где наша ни пропадала, --ответила я бесшабашно. В тот момент меня мало занимала цель путешествия и возможные опасности. Я чувствовала себя школьницей, успешно закончившей учебный год, и уже забывшей прошедшие экзамены, в радостном предвкушении долгих, полных веселья и приключений, каникул. Я слишком долго изнуряя себя тренировками и медитациями живя мирной и спокойной жизнью. Предчувствие предстоящего похода наполнило детской радостью. Наверное, это было запоздалое чувство, которого я была лишена в своем, занятом учебой и тренировками детством. Свежий ветер перемен залетел в серую и унылую череду успевших надоесть будней.
   На нашей планете примерно треть главного континента отделялось от основной части высокими горами. Несколько перевалов были надежно перекрыты мощными укреплениями и тщательно охранялись. Так Империя отделяла себя от Дикой степи, привольно раскинувшейся за горами. Существовала кое-какая пограничная торговля, но в основном, степняки и имперцы предпочитали не общаться. Предки имперцев прилетели из Европы, а степняков из Центральной Азии. С годами отчуждение между расами возрастало. Сложившееся положение всех устраивало, и никто не хотел его менять.
   Когда под недоуменными взглядами пограничной охраны, мы пересекли последние укрепления, я задала Императору два вопроса, мучивших меня с самого начала похода. Было интересно, почему Степь и Империя живут, как будто не замечая друг друга, и почему мы не воспользовались машиной или хотя бы лошадьми. Монарх ответил, что культурного взаимодействия между кочевниками оседлыми жителями история еще не знала, а военные конфликты ни привели к перевесу, ни одной из сторон. Имперцам нечего было искать в степи, а набеги степняков пресекались столь жестко и эффективно, что кочевники со временем прекратили попытки пересечь горы.
   Кочевники пользовались услугами стервятников для охраны своих владений. Эти птицы, издали завидев в степи чужого всадника или машину, собираются в огромную стаю, которая галдит, не переставая, пока не появятся стражи. Мы планировали делать по двадцать пять миль в день, собираясь закончить поход через десять дней. Контакт наступал через полмесяца. Император взял четыре дня в запас. Не знаю, сколько бы я взяла на его месте.
   Двадцать пять миль по ровной дороге без груза я легко проходила за три часа. Наверное, если потренироваться, смогла бы быстрее. Но гладкий бег никогда не казался мне чем-то привлекательным. Двадцать пять миль по степи, состоящей из сплошных кочек, заросших травой, иногда скрывавшей меня с головой, с шестьюдесятью фунтами веса за плечами и беспощадно палившим солнцем. Дорога по степи представляла сплошные ямы, бугры, складки, подъемы и спуски. Казалось, это превращает двадцать пять миль во все пятьдесят, если не в семьдесят. Император время от времени доставал компас и сверял курс с картой. Я тоже умела прокладывать курс, спасибо урокам Роланда, но не оставалось, ни малейших сил поинтересоваться местоположением.
   Время от времени в отдалении проносились стада каких-то животных. Пара раз мы видели гарцующих в отдалении всадников. Едва заметив их, мы, как по команде бросались на землю. Император доставал автомат, а я лихорадочно собирала винтовку. К счастью мы остались незамеченными. То ли удача была на нашей стороне, то ли действовал камуфляж.
   К вечеру мы вышли на берег шумной речки. Здешние реки стекали с гор, но никуда не впадали, теряясь в степи. Зимой, в период дождей, реки становились полноводными. Некоторым, даже иногда удавалось добраться до океана. Но засушливым летом, когда-то полноводные потоки, превращались в едва заметные ручейки.
   На берегу реки был первый привал.После остановки не было сил даже снять рюкзак. Было одно желание - рухнуть на землю, как подрубленное дерево, и лежать не вставая. Но даже себе самой не хотелось показывать слабость. Я расставила ноги пошире, раскинула руки, ладонями к небу и стала всеми отверстиями в теле впитывать энергию. Эта была энергия травы, ветра, неба и даже дальних звезд, всего до чего можно дотянуться. Спасибо мастеру Ци за уроки, думала я .Вообще, у нас процесс поглощения энергии протекает иначе чем у мужчин. Если мужчины в связи инь-янь доноры, то мы акцепторы. Для связи с миром в теле у мужчин девять отверстий , у нас - десять, хотя энергетических чакр и каналов поравну. Десятым отверстием энергию можно поглощать успешнее, чем девятью остальными вместе взятыми. Это дает нам неоспоримое преимущество, хотя, как и любое занятие, зависит от способностей и мастерства. Постояв в неподвижности, я обрела новые силы, стала снимать рюкзак и готовить скудный ужин.
   Не скажу, что чувствовала себя, свежей и отдохнувшей, но усталость отступила. Я смогла, наконец, заинтересованно взглянуть на монарха. Казалось, он выглядит как при первой встрече, - легкая улыбка и внимательный взгляд ясных глаз. Будто не было долгого и трудного пути. Не похоже, чтобы он специально тренировался для подобных усилий. Это значило, что он брал энергию при движения. Вот что значит мастер, восхитилась я.
   Выверенными и энергичными движениями император разводил костер и обустраивал лагерь. Я, как могла, пыталась приготовить подобие ужина из скудных продуктов, что мы принесли с собой. Не лишенным приятности голосом Его Величество напевал неизвестную мне балладу. Он пел:
  
  Осень, паутинки в воздухе кружатся.
  Первый лед подковы скакуна разбили.
  Небо ясно и пронзительно синеет.
  С неба журавли кричат печально.
  В дальний путь дорогу начиная.
  Я из леса на поляну выезжаю.
  На поляне горожане и дворяне.
  Суетится в отдалении обслуга,
  И стоит вооруженная охрана,
  Остриями пик своих сверкая.
  Я спросил у человека в черном одеянии :
  "Для чего собрались эти люди?"
   И ответ услышал : " Знай же, Рыцарь,
  Что приходит срок, когда настало
  Время правосудию свершиться.
  Ведьма будет казнена сегодня.
  На костре она свой путь окончит.
  За содеянное зло теперь приходит
  Ей пора давать ответ последний.
  Я - судья. И приговор исполнен будет.
  Да свершиться воля Государя!"
  Девушка с прекрасными глазами.
  Волосы, распущенные вьются.
  Взглядом повстречались мы.
   Я понял, что сейчас не ведьма,
  А несчастная красавица умрет
   Среди бесстыдной черни.
  Я сказал судье, что бедный Рыцарь
  Просит казнь отсрочить,
  Для проверки приговора,
  Вынесенного бедной поселянке.
  Поклонившись мне, судья ответил.
  Смерти, мор и глад и недороды,
  Эта женщина несла для всей округи.
  Ей пора приходит расплатиться
  За то зло, что принесла она когда-то.
  Обвинение доказано в процессе
  В справедливости, которого бесспорно
  Нет сомнений. Безусловно, приговор законен,
  Пусть же, правосудие свершиться!
  Я в ответ учтиво поклонился,
   Попросив отсрочки приговора.
  А иначе, мне как Рыцарю придется
  Самому уставить справедливость.
  Молча, отказал судья мне в просьбе.
  Я сказал: " О люди, вы простите,
  Что я должен применить насилие,
  Чтобы между нами справедливость
  Восстановлена была без промедления".
  Рассмеялась вооруженная охрана,
  Зрители с насмешкой засвистели.
  А судья сказал: " Своей дорогой
  Проезжай скорее, чужестранец".
  Понапрасну королевская дружина
  Рассмеялась перед бранью. В поединке
  Конный рыцарь посильнее будет
  Целого отряда. Побежала королевская охрана,
  Оставляя на лугу своих убитых.
  Девушку на круп коня забросив
   Место казни я стремглав покинул.
  Ночь настала. С незнакомкой
   Распивал я пенное вино, когда
   Свободу мы ее отпраздновать решили.
  Я заснул. Проснулся и увидел:
  Волосы мои теперь как снег седые.
  Не было со мной коня и денег.
  Незнакомки след вдали растаял.
  
  Оставив все дела, я слушала балладу.
  --Ваше Величество, --спросила я с изумлением.-Это вы сочинили?
  Монарх отрицательно покачал головою.
  -- Дорогая, вы мне льстите. Нет, это старинная норманнская рыцарская баллада. Четыре тысячи лет назад ее пели мои предки.
  Я решила блеснуть эрудицией:
  -- Помню, что это были разбойники, жившие в начале второго тысячелетия на Земле.
  -- Разбойники они или нет- зависит от точки зрения, -не согласился Монарх.-В своих утлых суденышках они переплывали суровые моря, и даже океан. В то время они смогли завоевать север и юг Европы - Англию и Италию.
  - А зачем?-спросила я наивно.
  --Они были воины, потому и воевали. А зачем ты воюешь? -ответил Император вопросом на вопрос.
  Интересный вопрос задал человек, которого я спасла сначала от неволи, а потом от верной смерти.
  -- Я не люблю воевать, мне просто нравится изучать воинские искусства. Когда я начинала учение, то ничего не понимала, но когда поняла, то не могла остановиться. Это, как в горном потоке, можно держаться на поверхности, и в меру с сил стараться миновать пороги. Выбраться из потока, текущего среди скал, по ущелью с отвесными стенами, не просто, даже если захочешь. Воюю я по необходимости - жизнь заставляет.
  --Вот и мои предки воевали по необходимости, совсем как ты, - коротко подвел итог дискуссии Император.
   Мой спутник, умевший управлять собой, мгновенно заснул, натянув над собой маскировочную сеть. Я же смотрела в черное небо, наполненное яркими звездами, разворачивающими свое медленное движение, и думала о земном корабле, затерявшемся среди этих созвездий, и с непредставимой скоростью, мчащемся на встречу с нами. В этой истории было непонятно все. Разные части головоломки не образовывали ясной картины. Более того, они даже не желали соединяться друг с другом. Я, Тибальд, Регентский Совет, Император, лорд Гарвей, Роланд, а теперь еще и неведомые земляне. Было о чем задуматься.
   Утром Император был свеж, весел и напевал новую балладу о воине, оставившем любимую, и стремившимся на встречу с ней, но разные препятствия не давали им встретиться. Воин совершал подвиг за подвигом, но безрезультатно. Баллада кончалась вопросом: " К чему вся земная слава, если нет любви?". После второй баллады, я посмотрела на Императора как на мужчину. Он был единственный, кроме Тибальда, чьи ухаживания я бы приняла. Ну да, Император и кронпринц, кто еще на этой планете достоин такого чуда, спросила я себя с насмешкой. Нужно было только дождаться его внимания. Пока Император держался со мной как с боевым товарищем. Почему-то не было сомнений, что скоро он поглядит на меня другими глазами. Глазами Тибальда, глазами всех мужчин, желавших меня. Пока Императору было хорошо. Он вырвался на свободу, порвав державшие его официальные путы. У меня было похожее настроение. Было замечательно убежать от серых будней и тяжелого каждодневного труда. Предстоявшие опасности не пугали. Я начала надеяться, что мы прибудем в конечную точку без приключений. Но надежды не сбылись.
   На четвертый день монотонность путешествия была нарушена. Стервятники, изредка пролетавшие над нами, вдруг изменили свое поведение. Одна из птиц стала описывать круги, пронзительно крича и резко пикируя на наши головы. К ней поторопились присоединиться другие крикуны. Наш поход теперь сопровождал громкий акомпанимент омерзительных тварей, кружащих в вышине. Стало ясно, что вскоре мы будем иметь всеобщее внимание местных жителей, известных своим "гостеприимством" к имперцам.
   Нападения следовало ожидать в любую минуту. Я посчитала ресурсы обороны. Снайперская винтовка, двести патронов, четыре дюжины ножей, два широких меча, ловчая сеть, Его Величество с автоматическим ружьем с надствольным гранатометом. От одного отряда вполне можно отбиться. О продолжении буду думать, если оно настанет, решила я. Но на ровной как стол равнине не было место для оборонительной позиции. Не было даже стены, способной защитить спину. В отчаянии я искала спасительный выход. Мои безутешные размышления прервала команда Императора:
  --Розалина, в пяти милях к юго-востоку -холм. Обстоятельства изменились. Мы со всей возможной скоростью должны поспешить туда -иногда Монарх выражался удивительно церемонно.
  --Оборонительная позиция? - с надеждой спросила я.
  --Кое-что получше, --коротко и загадочно ответил Император.
  Тут я отчетливо поняла, в чем не хотела признаваться. Что бы я ни говорила, о том, что смерти нет, или, что смерть не страшна, умирать, едва начав жить, не хотелось. Даже без уроков тактики было ясно, отбили бы мы первый приступ или нет - шансов выжить почти не оставалось. Ни к цели путешествия, ни назад, после встречи с всадниками, для нас не было пути. Но слова Императора давали надежду. Я помнила, как мы спаслись во время мятежа анархистов.
   Мы побежали. Для меня это было нетрудно. Я бежала легко, но Император, превосходящий меня двадцатью пятью годами возраста и шестьюдесятью пятью фунтами веса, испытывал явные затруднения. Между тем, вдали у самого окоема, показался крутой холм. Чуть в стороне, на том же расстоянии что и холм, показались всадники. Пешему соревноваться с конным в скорости, да еще в степи - последнее дело.
  -Ваше Величество, - крикнула я.- Продолжайте бежать. Попробую их задержать. Буду стрелять, а потом догоню. Не сбавляйте скорость, --буквально взмолилась я.
  Император попробовал возражать, но потом махнул рукой и продолжил бег.
   Я скинула рюкзак и стала лихорадочно собирать снайперскую винтовку. Я забыла обо всем на свете: об Императоре, нашем путешествии, даже о себе самой. Азарт предстоящего боя захватил без остатка. Ради таких мгновений я тратила в тяжелом труде долгие годы короткой жизни. Естественно, что по первому требованию приклад не желал состыковываться со стволом. Я не стала уговаривать непослушное оружие, а сквозь зубы прокричала полуругательство -полузаклинание, и винтовка была готова к стрельбе. Всадников было чуть больше дюжины. Я вставила магазин с патронами в винтовку, уперла приклад в плечо, подрегулировала оптический прицел, задержала дыхание и сделала первый выстрел. Промах. Всадники продолжали скакать. Ну и дура, сказала я с чувством. Как оказалось, не сделала поправку на ветер. Совсем плоха, стала, подумала я про себя. Видимо пора повесить винтовку на гвоздь, и уйти на покой, нянчить внуков, решила я, делая второй выстрел. Всадник упал. Третий, четвертый, пятый выстрелы - все в цель. Я быстро сменила магазин и продолжила вести огонь. Патроны из второго магазина не пропали даром. Остальные всадники повернулись и скрылись из вида. Я надела рюкзак, закинула за плечо винтовку и побежала догонять Императора.
   Так бегать мне пришлось только один раз в жизни. Тогда я спешила на помощь Роланду. Не имеет значения хорошая ты бегунья или не очень. Любая бегунья имеет свой предел, а я бежала за пределом. Самое ценное для меня было время, а цена времени -жизнь. Пока я стреляла, Император оторвался на полмили. Расстояние между нами постепенно сокращалось, но сердце билось о ребра как молот о наковальню. Грудь разрывалась от каждого вздоха, пот заливал глаза, а рюкзак колотил по спине, отмечая ударом каждый шаг. К счастью, больше останавливаться не пришлось. На холм я и Император взбежали почти одновременно. Оглянувшись через плечо, я увидела вдалеке, где окоем, сшивал небо с землею, темную лавину всадников, во весь опор мчавшихся к холму. Еще оставались силы усмехнуться. Теперь пусть попробуют взять наши жизни, подумала я. Для этого придется отдать столько своих, что может не хватить.
   Мой план был прост. Я поражаю всадников на подходе, а прорвавшихся Император добивает автоматными очередями и расстреливает из гранатомета. Простой план- не значит просто выполнимый. Император порадовал, сказав, что откроет портал, расположенный в глубине холма. Через портал мы должны уйти от преследователей. Оборону Его Величество милостиво соизволил доверить мне.
   Император поставил непростую задачу. Дело не в том, что трудно стрелять из двух различных ружей тремя боеприпасами. Трудно перезаряжать оружие и решать по ходу тактические задачки об очередности эффективных выстрелов. Император скрылся за уступом. Откуда я услышала неразборчивые звуки мантр . Я помнила успешные действия монарха во время мятежа анархистов, и не сомневалась в успехе. Надо удержать всадников пока мы не скроемся в открывшемся портале. Если бы я знала, сколько времени нужно продержаться, было бы совсем легко.
   Поначалу кочевники действовали прямолинейно. Они во весь опор поскакали к холму. Четыре заряженных магазина - двадцать выстрелов и два промаха. Таков итог нашего противостояния. Я задерживала дыхание, и раз за разом плавно нажимала на спусковой крючок. Наступил миг, которого я ждала. Никогда не забуду, как я стреляла на степном кургане! Потом, годы спустя, я жалела, что жизнь не закончилась тогда, в этом неравном бою. Никогда потом, я не испытывала такого счастья! Я перешла в другое состояние, я растаяла как дым, я утекла весенним снегом, я исчезла. Вместо меня на холме стояла сверхженщина, прекрасная и непобедимая. Я была инструментом богини милосердия Алиры, и я была в тот момент самой богиней. Время остановилось, пространство исчезло. Я знала, куда прилетит пуля, направляла ее полет, и была самой пулей. Я стояла на холме с винтовкой, и одновременно сверху, из-за облаков наблюдала за собой и скачущими врагами. Я была всемогущей и счастливой. Годы усилий и сверхусилий принесли плоды! Стреляло что-то непонятное, что-то во вне меня. Оно соединяло невидимой линией зрачок, целик, мушку и саму цель. Оставалось не мешать силе, управляющей мной, делать выстрел и нажимать на спусковой крючок. Было бы больше патронов, и Император мог читать мантры хоть до ночи.
   Новых атак с ходу не последовало. Я понимала, что передышка будет короткой. На занятиях по тактике Роланд учил, что если хочешь угадать действия противника - встань на его место. Мне предстояло встать на место вождя кочевников, и это была непростая задача. Мужской ум для меня всегда был загадкой. Я могла предугадывать их действия, но не могла понять. Пришлось попробовать. Первое что я почувствовала - это ненависть к чужакам, вторгшимся на родную землю. Второе - чужаков, убивших его бойцов и родственников, надо захватить любой ценой, живыми или мертвыми. Живыми предпочтительнее, чтобы вдоволь повеселиться и умилостивить души убитых мучениями долго умирающих пленных врагов. Третье - атаки будут одиночными, последуют со всех направлений, движения всадников станут хаотическими, а сами всадники будут наклоняться и прятаться от выстрелов за крупами коней. Это я рассчитала, учтя, что всадник, сын степей, не унизится до пешей атаки. Если бы они пошли в атаку перебежками, прикрывая огнем друг друга, было бы посложней. Пришлось бы решать задачу, как одному стрелку сражаться с несколькими. Тактика группы понятна: часть бойцов из положения лежа ведут ураганный огонь, не давая поднять голову одиночке, в это время другие подбегают к обреченному стрелку. Потом нападающие меняются ролями. Я знала, как одному стрелку задержать атакующую группу, но ограничивал недостаток патронов. Конная атака была мне на руку.
   Страха не было. Было презрение и жалость к несчастным дикарям, которым предстояло зря и нелепо погибнуть. Их выбор. К следующей атаке я была готова. Я повесила на пояс четыре заряженных магазина, пятый вставила в винтовку и выпрямилась в полный рост, приготовившись вести стрельбу из положения "стоя". Лошади понеслись к холму со всех направлений, всадников на них не было видно. Я не пыталась остановить атаку на каком-то определенном направлении. Я не верила, что с полутора миль или с мили варвары смогут попасть в цель, сидя в седле. Даже для меня, всю жизнь проведшей в ежедневной стрельбе, это была бы непростая задача. Поэтому я полагала себя, до поры, в полной безопасности.
   Медленно вращаясь, я вела прицельный огонь. В этот момент я забыла обо всем на свете: о себе, о нашей позиции, об Императоре, о Роланде, Тибальде, и даже о своем искусстве и Пути , по которому иду. Я ощущала только силу, управляющую стрельбой, и старалась этой силе не мешать. Труднее всего было выбрать скорость вращения. Крутиться быстро - рисковать промахнуться, медленно -рисковать подпустить всадников с одного из направлений. Когда я открыла стрельбу, всадники были от меня в двух милях, когда закончились заряженные магазины, миля отделяла от меня примерно половину нападавших. Было жаль лошадок, усеявших степь вокруг холма своими трупами. Они погибали по вине своих хозяев.
   Впервые я пожалела, что сражаюсь одна. Сейчас помощь была бы весьма кстати. Мне казалось, что монарх слишком увлекся мантрами. Хотелось бы, чтобы он пришел на помощь или открыл, наконец, портал. С этими горестными размышлениями я взяла императорский автомат и так же медленно вращаясь, стала посылать в нападавших гранаты, стараясь с одного выстрела убирать двух лошадей. Один раз мне удалось попасть сразу в трех опасно сблизившихся животных. Нападающие оценили мое искусство и торопливо повернули назад. Второй акт закончился. К глубокому сожалению вместе со вторым актом закончились почти все гранаты и патроны к снайперской винтовке. Положение становилось критическим. От Императора не поступало обнадеживающих вестей. Слышны были только неясные звуки мантр.
   Я с интересом прислушалась. В прошлый раз, когда он убеждал выстрелы затихнуть, это впечатляло, и результат был налицо. На сей раз, я услышала что-то непонятное:
   Раз мошек в пламя вела крылатость.
   Влетали сами в свои закаты.
   Не понимали, что губит пламя,
   И умирали, взмахнув крылами.
  --Ваше Величество, простите, что отрываю от ученых занятий, но к великому сожалению, у нас мало времени - Когда надо я тоже могла говорить церемонно - Расскажите, пожалуйста, о нашем теперешнем положении. Причем тут мошки?
  Император разъяснил так, как будто мы находились у него во дворце, в гостиной, во время аудиенции:
   --Видишь ли, Розалина, все время я пытался найти и открыть портал, ведущий к нашей цели. Он расположен, по моим сведениям, на этом холме. Я обращался ко всем за помощью - начиная от Высших и кончая мошками. Все оказалось безрезультатно.
  --Ваше Величество, --ответила я - принимайте командование, будем сражаться вместе. Каковы наши дальнейшие действия?
  Император спокойно ответил:
  --Шансов немного, но они есть. Пока я буду вести огонь, ты замаскируешься у подножия холма. Когда всадники приблизятся, постараешься захватить лошадь, и попробуешь уйти от погони. Я огнем сверху прикрою тебя, и буду их задерживать как можно дольше. Доскачешь до перевала и вернешься к Роланду.
  --А вы?- не поняла я.
  --Я втравил тебя в эту авантюру, мне и расплачиваться. Обо мне не беспокойся - живым я им не дамся, и постараюсь продать свою жизнь подороже.
  --Теперь, наконец, я спокойна, --с трудом сдерживая ярость, ответила я Императору- Весьма благодарна за предложение, но к величайшему сожалению, в этот раз вынуждена отказаться.
  --Это не предложение, а приказ, -начал выходить из себя Император.
  --Можете запихать свой приказ обратно, в то место откуда он вышел. -Практика в солдатском лагере не прошла бесследно.-Или спасемся вместе, или нет.-- Волнение не позволяло строить фразы гладко и правильно.
  --Послушай, девочка. - Император сменил тон с командного на отеческий-У тебя есть небольшой шанс спастись. Ты должна его использовать. Если останешься, погибнем вместе.
  --Никто не проиграл, пока у него не выиграли, --я излучала оптимизм, которого в действительности не было, но которым изо всех сил хотела поделиться.-Ведите огонь, Ваше Величество, а я попытаюсь найти выход. Пришло время меняться ролями.-В ответ Император посмотрел и ничего не сказал. В этой дискуссии последнее слово оставалось за мной.
   У нас был один маленький шанс, и я собиралась его использовать. В максимально быстром темпе я проделала серию дыхательных и ментальных упражнений, и вышла в Астрал. Мастер Ци был на привычном месте Запыхавшись, с трудом переводя дыхание, я поприветствовала Мастера.
  --Что привело тебя в неурочный час? - сурово спросил меня Учитель.
  --Попала в неприятную историю,--начала я рассказывать, но Мастер не дал продолжить.
  -- Теперь вижу, сказал он, вглядываясь куда-то вдаль. - Император в пустую тратил силы. Чужие закрыли Портал.
  В недоумении я посмотрела на Мастера, поняв, что путь к бегству блокирован.
  -- Это старая история.-Подробности Учитель не пожелал объяснить.
  --Что же нам делать теперь? - спросила я в отчаянии.
  --Примени один из своих трюков, и спасайся. У тебя получится. - посоветовал Мастер Ци.
  --Именно такой приказ я получила от своего командира,--сообщила я.
  Учитель кивнул седой головой в удовлетворении.
  --Что тебя не устраивает? Император отдал правильный приказ. Я его подтверждаю.
  -- Нужно спастись обоим, или вместе погибнуть. Другого варианта для меня нет.
  --Твоя роль в этой истории не окончена. Ты должна спастись и вернуться на перевал, а Император -погибнуть. Его роль сыграет другой игрок. - Это был не голос человека, а вердикт механической машины.
  Сейчас я знаю, что если бы тогда я выполнила приказ, не погибло бы множество людей. Но я была в ярости. Они уже рассчитали, какой игрок, как играет, догадалась я. Правда тогда я не знала кто - они, но какое это имело значение. Кто им сказал, что я выполню их дурацкие приказы, решила я.
  --Прощайте Мастер Ци.-Я глубоко поклонилась. - Вы открыли мне другой мир, и показали туда Путь.За Это я буду благодарна всю оставшуюся жизнь. Немного жаль, что осталось совсем немного. Постараюсь достойно прожить оставленное мне время.
  Мастер соизволил поинтересоваться:
  --Что ты собираешься предпринять?
  --Возвращаюсь. -Коротко ответила я - У меня остались ножи и мечи. Исполню ваш совет - применю кое-какие свои трюки. Посмотрите на это со своего высока, представление будет того стоить. Надеюсь, вам понравится. Пока жива - буду биться.
  -- Жива ты будешь недолго. Эта битва - будет последней - доброжелательно напутствовал меня Мастер Ци.
  --Пока я жива - смерти нет, и никогда не будет. Когда не будет меня - не будет моей смерти.-Сказала я Мастеру, чтобы он не огорчался.-- Прошайте, - я повернулась, чтобы отправится в обратный путь.
  --Стой--,закричал Мастер. - Дура, я не могу вмешиваться в дела Среднего мира и помогать тебе. Но это сможет сделать Тибальд. Он знает заклятие невидимости Бен-Бецалеля. С этим заклятием ты сможешь спастись.
  --Спасибо, Мастер, -- только что и осталось сказать. Со всей возможной скоростью я полетела назад.
   Передышка, любезно предоставленная гостеприимными хозяевами, заканчивалась. Со всех сторон окоема на нас надвигались всадники.
  --Ваше Величество, -- я взволнованно закричала, выходя из Астрала.-Одевайте скорее амуницию. Мы можем спастись!
  -- Будем убегать от кочевников? - с иронией спросил Император. Я отметила, что даже в смертельной опасности он не потерял присутствия духа. Ни малейшей растеряннности или страха. Такого человека можно полюбить, поняла я.
  --Заклятие Бен-Бецалеля. - мои торопливые слова.
  --Но это чисто теоретическое заклинание, которое никому не удавалось применить на практике. -- засомневался Император.
  --Оно прекрасно работает. -Я с детства помнила текст наизусть.-Мы оба адепты Пути и владеем психотехникой. У нас не может не получиться - В последнем я далеко не была уверена, но посвящать в сомнения Императора не собиралась.-Повторяйте за мной в той же тональности, -- продолжала я.
  
   Я холоден и спокоен.
   Мимо проходят взгляды.
   Я милости удостоен.
   С вами не быть рядом.
   Нет меня рядом с вами.
   Иду из огня в полымя.
   Стала стена между нами.
   Вам не найти меня.
  --Розалина, где ты?-поинтересовался Император. Сам он был ясно виден.Я вернулась в Реальность. А вот ты где, - с облегчением констатировал Император. В это время можно было различить, силуэты отдельных всадников, во весь опор скачущих на свидание с нами.
  --Ваше Величество,-- обратилась я к Императору- Вы должны контролировать разум и быть полностью спокойным. В противном случае будем спина к спине биться против этой орды. Со стороны это, наверное, красиво, но хочется попробовать другой вариант. Повторяйте за мной, делая правильные ударения.
  Когда мы заканчивали мантру, всадники были у подножия холма. Император стал невидимым.
  --Выше Величество, - мой радостный крик - Я вас не вижу.
  --Я тебя тоже,-- ответил Император спокойно.-Значит хорошо замаскировались, --подвел итог монарх.
  
  
   Тибальд
  
   .
   Окна, мерцавшие призрачным светом в недостижимой дали, занавешены тяжелыми шторами. За окнами ясный день. Воздух был свеж и прозрачен, а голоса деревьев, заглядывающих листьями в спальню, и певших своими птицами, звучали по-особенному призывно. Но ко мне это не имело отношения. Я был отделен от мира толстой и тусклой стеклянной стеной, делавшей все незначительным и не заслуживающим внимания. Стена проходила внутри и была незаметна для других.
   Я приехал из Ниеншанца и доложил Совету о результатах, но в конце доклада почувствовал наползающую тяжелую усталость. Выслушав похвалы и поздравления, я попросил отпуск для восстановления сил. Отпуск я получил. Сегодня подходила концу вторая неделя каникул. Я не вставал с постели и несколько дней и не принимал твердую пищу. Видимо, свидание с Люмофором для человека, каким я являлся, не приводит с приливу бодрости и здоровья. Имперские врачи разводили руками. Все было в порядке, за исключением пустяка. Жизнь вытекала медленно и по каплям, как вино вытекает из поврежденного меха.
   Не было ни сил, ни желания что-либо предпринять. Не было сил даже пошевелиться. Все жизнь до этой непонятной болезни я чего-то добивался, или с кем-то боролся. Это как гонка- кажется, ты свободен и летишь как стрела. Но в реале нет выбора, потому что ты должен жать на педаль газа, и вертеть руль. Просто нужно поступать как можно более эффективно. Сейчас, лежа в шикарной спальне на огромной кровати под балдахином, в императорском дворце, я понял, что одинок. Даже некому пожаловаться на судьбу. Розалина далеко, а перед соратниками я не мог и не хотел показывать слабость.
   Мой начальник и старший товарищ Валентин Иванов пришел, и, сев в изголовье, участливо сказал :"Сынок, благодаря твоим усилиям у нас сейчас все в порядке, хотя, конечно, работы хоть отбавляй. Но, даже если бы Империя катилась под откос, я все равно сказал бы, езжай на природу, отдохни сколько необходимо, и возвращайся, когда появятся силы". Мне не хотелось огорчать его, напоминая,.что главные битвы впереди, и я промолчал.
   Когда вестовой доложил, что ко мне посетитель, я пробудился от апатии, и, даже не спрашивая кто, слабо махнул рукой, пусть войдет. Когда я увидел, что это мой учитель- мечник Дьюла Надь, то обрадовался. Я вспомнил его, тогда не старого, вспомнил себя юного и наивного, вспомнил тяжелую, полную трудов и занятий курсантскую жизнь. Она казалось трудной, но сейчас я понял, какое это было простое и счастливое время. Тогда я боролся и отвечал только за одного человека - за себя. Сейчас я был нагружен как Атлас, поддерживавший небесный свод. Сейчас сил не было, чтобы встать с кровати.
   --Ваше Превосходительство, --начал Дьюла.
  --Господин Учитель, --прервал я его.-Для вас я всегда Тибальд.
  --Но---попытался возразить Дьюла.
  -- Обращайтесь как раньше - на ты, и никак иначе --добавил я сурово.
  Дьюла Надь сделал паузу, очевидно собираясь с духом.
  --Тибальд, я вижу, тебе нездоровится, давай встряхнемся. Вчера закончился чемпионат мечников. Завтра большой праздник и награждение победителей. Я осмелюсь просить тебя прибыть, и лично наградить победителей. Твое имя сейчас у всех на устах, и твое участие будет иметь большой эффект.-Тут он заколебался и нерешительно продолжил - но если не сможешь, то может быть, как-нибудь в другой раз.
   Вид наставника, когда-то грозного и сурового, а сейчас неуверенно просящего резанул по сердцу. Хотя физических сил не было, я согласился прибыть на награждение.
   Старый спортивный зал пробудил ностальгические воспоминания. Не так давно в этом зале под музыку гимна я получал призы. Пришло время, и я сам буду награждать. Хотя по биологическому возрасту вполне мог быть в числе участников. Но, увы, многое отделяло меня от соревнующихся, и даже тренеров. Когда голос ведущего объявил: "Награды победителям будет вручать наш воспитанник и чемпион -прим-генерал Тибальд" трибуны взорвались овациями. Я не обольщался: народ любит торжественные моменты и героев. Если бы мне не повезло, те же люди с таким же энтузиазмом кричали: "Распни его". Опираясь на трость, с трудом передвигая ногами, я жал руки и вешал медали на почтительно склоненные шеи. В конце церемонии Дьюла Надь объявил: " Мы все видим, кем стал наш воспитанник Тибальд. Я горжусь, что у меня был такой ученик, который был нашим чемпионом".
  Внезапно в ответ с трибуны раздался насмешливый голос: "Когда-то был, ха-ха-ха!"
  Охрана бросилась к несчастному юнцу, от которого сразу отхлынули зрители. Он внезапно оказался среди пустого пространства. Охранники скрутили несчастного, и потащили к выходу.
  --Стойте, -- в меру слабых сил негромким голосом скомандовал я. Охрана остановилась.-Отпустите его, пусть подойдет поближе., --продолжил я. Юнец подошел. Ему было явно не по себе, но он изо всех сил старался скрыть испуг. По его движения было видно, что он " на ты" с мечом. -Как тебя зовут?---спросил я его.
  --Рональд, Ваше Превосходительство, --ответил он
  -- Сможешь ответить за свои слова?-спросил я . Юноша посмотрел в недоумении.--Покажи как владеешь мечом, --попросил я.
  Парень молча взял со стойки боевой меч. Трибуны затаив дыхание наблюдали. Рональд выбрал арбуз, из кучи предметов приготовленных для показательных выступлений. Держа меч под мышкой, он установил арбуз на стол и продольным и поперечным ударом развалил арбуз на четыре части. Внезапно я почувствовал, что мутная стена, отделявшая от меня мир, стала становиться тоньше и прозрачнее. Я понял, что один хороший удар, и стена разлетится вдребезги. Нужно было, чтобы мы с юнцом ударили одновременно. Я спросил юношу:
  --С арбузом ты здорово разделался, а в человека попасть сможешь?--Парень явно не понимал в чем дело. Я предложил:-- Теперь попробуй достать этим мечом меня.
  --Но ведь вы безоружны и больны,-- ответил, запинаясь, юнец.
  --Выполняй, -- жестко приказал я, чувствуя прилив сил.
  --Но как..., --продолжал запинаться юнец.
  -- Если боишься, то не обязательно целить насмерть. Попробуй просто достать, -- я продолжал приказывать.
   Мечник взял меч. Он лег ему в руки, как в родные ножны. Было видно, что мечу хорошо в его руках, а его рукам хорошо и приятно держать именно этот меч. Он неуверенно махнул пару раз, как бы пробуя меч на вкус. Я видел: закончили движение руки, перед этим двигались плечи, до плеч включился корпус, перед корпусом отработала гибкая поясница. Все движение начиналось с напряжения сильных ног. Юнец не понимал, как он движется. Но я видел, что мой учитель, Дьюла Надь обучил его, как меня когда-то. Он двигался, не осознавая движений, и составлял с мечом одно целое.
   Мне понравились его действия. Рональд был достойный противник.
  --Нападай, --закричал я.
   Рональд наугад ткнул мечом. В ответ я даже не пошевелился. Очевидно, это его слегка задело. Он сделал более быстрое движение. Пришел мой черед и в такт ему я сдвинулся. Рональда, кажется, начало задевать пренебрежение к его умению. Он взмахнул мечом чуть побыстрее. Я сдвинулся быстрее, в такт движению. На сей раз Рональд взмахнул мечем уже всерьез. Я отодвинулся, и случилось то, на что я надеялся. Я попал в центр огромной сферы. Совсем рядом со мной стоял Рональд. Чуть подальше стояли участники турнира, за ними поднимались трибуны, полные зрителей, дальше расстилалась столица, полная движения и огней. Вокруг столицы широко и привольно раскинулась любимая и прекрасная страна - от джунглей Архипелага до южных льдов Ледяного океана. Я видел Империю на нашей голубой и зеленой планете. Я видел планету, четвертую среди больших и множества малых небесных тел, вращающихся вокруг огромного красно-жетого Денеба. Сам Денеб вдруг из огромного превратился в маленькую песчинку, затерянную среди бескрайних , ледяных просторов Космоса, в котором где-то в невообразимой дали затерялась наша прародина - Сол-3, корабль с которой летел к нам. Огромный Космос оказался крохотной частицей среди бесконечного множества миров сотворенных Создателем, к Его вящей славе. Затем я проделал путь обратно, набирая энергию движения, и снова очутился на арене против разящего меча. При возвращении домой, стеклянная стена, возникшая после встречи с Люмофором, разлетелась вдребезги. Осколки разных размеров и форм с неимоверным грохотом разлетелись по арене. К счастью осколков никто не заметил. На этом можно было закончить, если бы не юный Рональд.
   Мечник, кажется, всерьез разозлился, и со всей возможной скоростью провел боковой косой удар, целясь в мою левую руку. Но сейчас это не имело никакого значения. Рональд, как я его видел, двигался как человек, попавший в густое желе. Он поднимал клинок для замаха, проводил удар, останавливался, оценивая обстановку и принимал новое решение. Так повторилось несколько раз. Потом мне это надоело, я подошел к ничего не понимающему мечнику, и выкрутив ему руку, забрал меч.
  --Учись отвечать за слова, сынок, -- сказал я юноше не намного младше меня, и со всей возможной скоростью бросился к разрубленному Рональдом арбузу. Во мне пробудился страшный голод. Наконец-то я смог восполнить потраченную энергию. Пока я торопливо поглощал сладкий, спелый, истекающий красным соком арбуз, болельщики ,заполнившие трибуны, как сумасшедшие кричали, захлебываясь от восторга. Я поднял руку, прося тишины, и зал замолчал, как зачарованный. Я сказал:
  --Всем своим искусством я обязан Учителю.-Тут я подошел к Дьюле Надь и поклонился. Зал снова взорвался овациями. В это время я говорил Дьюле:
  --Если немедленно не поем, то прямо на месте скончаюсь от голода, и моя смерть будет на вашей совести.
   В банкетный зал я бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла. Вынужденная голодовка давала о себе знать. Под испуганными взглядами официантов в почти пустом зале - торжества еще продолжались, я с прожорливостью проголодавшего всю зиму волка, без разбору поглощал разнообразную снедь. Я закидывал в себя мясо, рыбу, фрукты и овощи, заливая напитками, до которых мог дотянуться, и заедая пирожными. Когда жор закончился, я почувствовал себя как питон, заглотивший крупного кабана. Я, конечно, не знал, как чувствовал питон в этом случае, но чувствовал соответственно. Заканчивал трапезу я в присутствии подошедших гостей. Когда я в изнеможении откинулся на спинку стула, зазвучали аплодисменты. Я в недоумении посмотрел на Дьюлу, сидевшему рядом со мной. Гости благодарят тебя за гастрономическое представление, пояснил тренер. В ответ пришлось встать и раскланяться.
  --Тибальд, --продолжил Дьюла, - Ты показал нам необычную технику , чудесную скорость и реакцию. Ты воевал и вряд ли тренировался в профессиональном режиме. Расскажи всем нам как ты смог этого добиться, -- закончил Дьюла под одобрительный шумок гостей.
  --Это просто и не просто одновременно, -- ответил я честно.-Просто это потому, что ничего нового, кроме того, чему учат наставники делать не приходится. Сложно, потому, что каждый шаг вперед открывает новые горизонты, и приносит новые сложности. Нужно правильно сколотить колесо судьбы и катить его по дороге жизни, --закончил я.
  Незнакомый седовласый наставник встал, и поклонившись, спросил:
  --Прим-генерал, но мы все так поступаем, и не можем перейти границ обычной техники. Раскройте ваш секрет!
  --Боюсь разочаровать, но у меня нет секрета. Но раскрою три слагаемых победы. Это -желание, правильность действий и любовь.
  -- Какая любовь?-совсем невежливо крикнул какой-то юнец.
  Я ответил:
  --В принципе любая. У меня это любовь к нашей прекрасной Империи и к женщине, которой нет рядом.
  -- К Розалине ? -крикнул кто-то не видимый.
  -- Да.-коротко ответил я, ставя точку в вопросах и ответах.
   Наутро свежий и отдохнувший я прибыл на заседание Регентского Совета. На знакомых лицах членов Совета легко можно было прочесть радость и облегчение. Не хотелось знать ответ, рады ли почтенные старцы моему выздоровлению, или тому, что палочка-выручалочка снова в их распоряжении. Пожалуй, что только наш председатель, успевший стать близким по духу товарищем, был по-человечески рад моему возвращению. Валентин поздравил с возвращением, и начал вести заседание. К моей несказанной радости дела в Империи продолжали налаживаться. Империал барона Шахта скреплял мятежные провинции узами, крепнувшими день ото дня. Всем хотелось иметь крепкую имперскую валюту, а монетный двор находился в столице. Чтобы получить деньги, приходилось их зарабатывать. Война и грабеж становились невыгодным делом. Реформированная армия была всегда готова преподать действенный урок сомневающимся. На миг я позабыл о действительном положении вещей и позволил расслабиться до конца обсуждения текущих дел. Мне было хорошо. Так хорошо, что хотелось крикнуть: " Остановись мгновение, ты прекрасно". Сколько я помнил, очень давно на Соле-3 один несчастный так и крикнул. Кончилось это для него плохо. Поэтому я сидел молча и слушал выступающих. Мое молчание прервал председатель. Попросим юного коллегу высказать мнение по текущим делам, сказал Валентин Иванов. Наши желание совпали. Я встал и стал высказываться. Как и предполагалось начал за здравие, а кончил за упокой. Я выразил радость состоянием дел. Но затем, конечно, высказал свое однако.
   -- Мы фактически живем в новом государстве. Империя оно только по названию. Нужно решать, как жить дальше.
  --Молодой человек, вы знаете, что инициатива наказуема? -прервал меня барон Шахт. -Я предлагаю поручить прим-генералу Тибальду разработать проект будущего устройства страны.-Я заметил, что барон не стал употреблять слово Империя. Действительно, что за Империя без Императора. Я продолжил.
  --Не хочется портить вашего настроения, но ситуация серьезнее чем кажется с первого взгляда. Нас поджидают две опасности. Внешняя - прилет корабля из Федерального центра с самыми недружественными намерениям. И внутренняя: похоже, что темные силы Астрала вступили всерьез с нами в борьбу. Поэтому обустройством Империи, видимо, придется заниматься без меня. Прошу разрешения Совета заняться организацией отпора агрессии на обоих направлениях.
  --Какие ресурсы вам потребуются? -спросил генерал Альварес.
  -- Сообщу дополнительно, ответил я.-Но с главным ресурсом вы не сможете помочь. Этот ресурс - время, -- продолжил я, отвечая на недоуменные взгляды присутствующих.
  --Но что случилось со временем? - с тревогой спросил Его Преподобие отец Бенедикт.-Ведь дела только начали налаживаться, и тут... -- он разочарованно взмахнул рукой.
  --Перед нами стоят две проблемы. Не сомневаюсь, они будут решены, как и предыдущие.-Я излучал оптимизм и уверенность, которыми не обладал, но надеялся будут обладать коллеги. -Первая проблема - земной корабль, высаживающийся недалеко от наших федератов. Это недавно подписавший договор лорд Гарвей, а с ним компания - Роланд, Император и Розалина. И армия Роланда. Армия, в боевых качествах которой можно не сомневаться. Когда они получат поддержку с Сола-3,положение станет критическим. Не ясно, что предпринять, если земляне признают их законным правительством Империи, а нас кучкой мятежников. Вторая проблема может быть превосходящая первую -это активизация темных в Астрале. Если с Гагтунгром удалось разобраться, то Люмофор едва не развоплотил меня. Хуже всего, что пока неясна причина их поразительной активности. Но повторяю, верю, наш Совет решит эти проблемы как и все предыдущие.-Закончил я в полной тишине. Аплодисментов не последовало.
   Когда Совет кончился, Валентин пригласил меня к себе в кабинет. Он не стал ничего говорить, а открыл буфет, достал бутылку старинного коньяка и два стакана. В молчании он налил их до половины и протянул мне стакан.
  --Не пью совсем - сказал я.
  --Я тоже,--серьезно ответил Валентин. - Но сейчас надо.
   Я решил послушаться руководителя, и, зажмурившись, с трудом проглотил обжигающую жидкость. По телу разлилось тепло, а в голове зашумело.
  --Скажи, сынок, как ты думаешь, -- обратился ко мне Валентин -Есть ли смысл в нашей борьбе, или это будут ненужные жертвы?
  --Ответить честно? - спросил я, чтобы протянуть время.
  --А как иначе? -переспросил Валентин.
  --У нас нет выбора.-ответил я честно. - Наше поражение в борьбе- это не реставрация старого. Все будет значительно хуже. Это будет конец нормальной жизни на планете. Наш народ и ресурсы разметают по всей Федерации, как они уже собирались сделать когда-то. А что будут творить темные, если получат свободу, вы сможете легко догадаться, -- закончил я.
  --Тогда будем сражаться ? -спросил Валентин.
  Я ответил как обычно:
  --Да! И мы победим в нашей безнадежной битве, как побеждали прежде!
   Когда я подсчитал наши ресурсы, и возможности врагов, то оптимизма слегка поубавилось. Допустим, у нас рота, а против легион. Что дальше? В открытом бою нас раздавят, не прикладывая особенных усилий. Но кто обязывает вступать в открытый бой? Я сидел и думал, думал и думал. Восемь веков назад наш народ остановил земную экспансию. Тогда мы были едины, не было смуты, и в бой нас вел Чебышев. Сейчас мы разделены смутой и слабы, а вместо Чебышева... Я горько вздохнул. Я пытался сложить куски информации и разработать хоть какой-нибудь план. Это напоминало усилия сумасшедшего механика, пытающегося из разных, не сопрягающихся деталей сложить работающий механизм.
  Как только начинало вырисовываться что-то определенное, сразу появлялась деталь, не желавшая никуда влезать и нарушающая с трудом установившийся порядок. Я понял, что без совета Эрумандера не обойтись. Я начал обдумывать, как построить беседу и о чем спросить.
   Вошел начальник караула и сообщил, что ко мне хочет попасть посетитель.
  --По-моему, я ясно распорядился, что никого не принимаю, - в раздражении заметил я офицеру.
  --Ваше распоряжение известно, сухо сказал офицер.-Но это не обычный посетитель. Он никуда не отходит и стоит у ворот уже четвертые сутки. Он не спит, не ест, и, извините, не отправляет физиологических надобностей. Он говорит, что ему необходимо увидеть вас.
  Подобное поведение произвело впечатление, и я устало сказал:
  --Пусть войдет.
   Этого посетителя я никак не ожидал увидеть. Молодой мечник по имени Рональд. Тот самый, у которого я забрал меч. Он вошел и вместо приветствия бухнулся на колени, потом стукнул головой об пол, да так и остался в этой позе. Я с интересом посмотрел на распростершегося юношу. Судя по тому, что он несколько дней простоял перед воротами, лежать на полу он мог долго и без команды вставать не собирался. Я скомандовал:
  --Встань немедленно и прекрати отнимать мое время. Быстро объясни, зачем пожаловал.
  Рональд поднялся одним движением, показав подготовку бойца. Он посмотрел так, как бабочка, порхающая на цветущем лугу, смотрела бы на орла, пролетающего в поднебесье. Начал он неоригинально:
  --Я с детства полюбил меч. Малышом я засыпал с деревянным мечом в обнимку. Став постарше я посвятил себя изучению боя с мечом. Казалось, что я чему-то научился. Но вот появляетесь вы и голыми руками забираете у меня обнаженный меч.
   Показалось, что он хочет расплакаться, но изо всех сил сдерживается. Здесь Рональд замолчал, не в силах продолжить. Желая разрядить обстановку, я пошутил:
  -- Ты пришел требовать удовлетворения?
   Рональду удалось меня удивить.
  --В определенном смысле да. Прошу взять меня в ученики.-Рональд говорил с усилием, как будто выплевывая слова. Было видно, как нелегко далась ему эта просьба. Час от часу не легче, подумал я, и сказал:
  --Какую плату ты готов предложить? Чем бы ты мог меня заинтересовать?
  --Думаю, что у вас есть все, кроме одного.-Он сделал паузу, ожидая вопроса, но я не стал помогать.- Хочу предложить мою службу и жизнь. А если вы не согласитесь, буду стоять у ворот, пока не умру.
  --Рональд, -обратился я мягко, - раз предлагаешь жизнь без остатка, то должен понять. Моя жизнь, без остатка, принадлежит Империи.
  --Но сейчас наступает мир, -радостно крикнул Рональд, невежливо перебив. Я улыбнулся в ответ. О, если бы это было правдой! Не хотелось огорчать юношу, и я ответил, чтобы успокоить:
  --К сожалению, это далеко не так. Наша страна переживает тяжелые времена, и я должен быть там, куда поведет война. Если мы победим, то обещаю тебе, вернуться к разговору.
  -- Не хочу отсиживаться в безопасности,-решительно заявил Рональд. Я буду солдатом, рядом с вами.
  Я продолжал уговаривать юнца:
  --Видишь ли, Рональд. Ситуация складывается так, что вместо поддержки ты можешь стать помехой и обузой.
  --Любому можно найти место в строю,-- запальчиво возразил Рональд.
  --Согласен-ответил я. --В строю. Но с чего ты взял, что найдешь место рядом со мной в атаке. -тут я запнулся. Рональд ответил без паузы.
  --Я с детства готовил себя для атаки.
  Я начал терять терпение:
  --Говоришь ты хорошо. А сможешь ли ты спрыгнуть с парашюта, или выйти в Астрал?
  --Если бы мог все, что можете вы, то не надо было учиться,-- вполне разумно ответил Рональд. -Я дал обет умереть у ваших ворот, если не возьмете с собой.
  --Все, убедил, --согласился я.-Напиши как с тобой связаться и я дам тебе знать, когда придет время.
  Рональд засиял:
  --Я знаю, что такое слово Тибальда-Мне показалось, что я стал пользоваться кое-каким авторитетом. Рональд продолжал-Остается молить Создателя, чтобы это время наступило скорее.
  --У Создателя опозданий не бывает. -успокоил я. Подходил момент встречи с моим другом Эрумандером.
   Когда я вышел в Астрал, то поразился увиденному. Ментальный свод, обычно серо-голубого цвета прорезали тёмно-багровые всполохи. Где-то, ближе к пределам видимости, багровый цвет переходил в иссиня-черный, озаряемый поразительно светлыми зелёными зарницами. Ментальные линии, обычно образующие правильные узоры, свивались в причудливые лабиринты, не имеющие ни входа, ни выхода. Нельзя было понять, куда я попал, а тем более отыскать дорогу. В Астрале случалось всякое. Можно запросто потерять чувство направления и заблудиться, можно попасть в ловушку, а то и потерять душу. Но про такую бурю я не слышал никогда. Никто из учителей не предостерегал от подобного.
   У бури могло быть две причины: или Астрал изменился неузнаваемо, или я сам изменился так, что стал видеть всё искажённым. Если всё кувырком, то или весь мир сошёл с ума, или мир в порядке, а ты нет. В то, что мир перевернулся, я не поверил, и вышел из Астрала. Всё, как я предполагал. На меня было наложено заклятие, не дающее видеть реальность. Любое заклятие может быть разрушено, если разобраться, как оно работает. Мое не было исключением, но мощь и мастерство, с каким оно сработано, не оставляли шансов для быстрого решения. Чтобы снять чары требовалось время, и время не малое. А его у меня не было. Темные сделали ход. Теперь я должен отказаться от Астрала, или тратить время и силы на уничтожение заклятия. Оба варианта не устраивали.
   Так, неожиданно пришлось обратиться к помощи Рональда. Я вызвал его, он влетел и попытался вытянуться по стойке "смирно". Это удалось плохо, солдатом Рональд не был.
  --Садись,--предложил я, --и расскажи, что ты можешь.
  --Хвастаться нечем,--скромно ответил Рональд,--Я учусь на первом курсе спортивной академии, будущая специальность-тренер по боевым единоборствам,--он запнулся и продолжал,--И еще. Я закричал на награждении, - он вздохнул- стало горько, что мастер, как вы, кончает выступать. Прошу простить.
  --Пустое,--я махнул рукой,--Проехали. Семья?
  --Я - младший сын заместителя барона Шахта, самого Ричарда Ломбертса. Семья моей учёбы не одобряла, но я настоял и они смирились.
   Предстояло втянуть мальчика в смертельно борьбу, со всё уменьшающимися шансами на победу. А я сам... Сам ли вышел на битву, или вывела судьба? Ответ неизвестен. Порой казалось, что я просто инструмент в руках какой-то могучей силы. Силы, чьи цели не понятны. Отогнав эти мысли, я обратился к Рональду.
  --Учиться будешь в бою. Мы оба знаем, что так быть не должно. Необученный боец-лёгкая добыча для ветерана. Как в любой войне, нет времени на подготовку, но я буду рядом. Не передумал?-спросил я с надеждой. Мог бы не спрашивать. Пришлось продолжать. -- Беседа превращалась в монолог.-Итак, выходишь в Астрал. С первого раза никто не сможет, но я буду помогать .
   Я объяснил юноше, как сосредоточиться, как контролировать дыхание, как поставить барьер между собой и миром и как, наконец, как совершить переход. Каждую команду он выполнял чётко, старательно, почти не отвлекаясь. Для его перехода пришлось потратить гораздо меньше сил, чем я думал. Мы вышли в Астрал. Я видел всё тоже буйство красок и линий, и, боясь ошибиться, спросил у Рональда:
  --Опиши, где мы находимся.
  --Мы попали в странное место. Всё вокруг зыбко и переменчиво. Какие-то неясные тени и непонятные фигуры вокруг.
   Я вздохнул с облегчением .Астрал не изменился.
  --Разведчик из тебя пока никакой .Расскажи про дорогу.
  Рональд торопливо выпалил:
  --Мы стоим в точке пересечения трёх дорог, уходящих отсюда в шести направлениях.
   Я бы без труда нашёл нужное направление, но как объяснить новичку, где верх, а где низ, если нет привычных ориентиров? Поэтому я распорядился:
  --Достань кинжал и смотри, как лезвие багровеет на разных дорогах. Видишь?-Рональд подтвердил,--Нашёл дорогу, где лезвие самое яркое? Теперь от неё перейди на ту, где багровость поменьше. Покажи где лево.-Рональд послушно выполнял приказы.- Теперь бери меня за руку и держись покрепче -полетим быстро.
   Эрумандер приветствовал меня странными словами:
  --Твоя аура сильно изменилась с нашей прошлой встречи.
  --Понимаю, что ты имеешь в виду.-ответил я.-Но как сохранить чистоту и свежесть, если общаешься с тьмой и пороком.
  --Решение существует,--обнадёжил Эрумандер.-Ты должен помнить, что тёмная часть вселенной тоже творение Создателя.
  --Так что, не бороться с злом?
  --Ты не можешь не бороться. Борьба-твоё предназначение. Тебе положено бороться, как рыбе плавать, а птице-летать. Всё совершается по путям Создателя, к славе Его. Без тьмы нет света. Сражайся, но не давай тьме поглотить свою душу. Сколько было историй, когда борец со злом, становился злом, большем, чем зло, с которым он боролся.
  Я открыл ему то, тяготившее душу.
  --Я чувствую усталость и одиночество.
  Эрумандер не стал комментировать очевидное ему, и спросил:
  -- Кто тот юноша, что привел тебя, и стоит, не понимая наши речи? Это твой ученик?
  --Можно сказать так. Но он здесь потому, что тёмные лишили меня способности видеть в Астрале. Нет ни времени, ни сил снять заклятье. Он теперь-мои глаза. Мальчик очень просил взять его, может быть, это судьба.
  --Может быть. Усталость и отчаяние- удел одиночек. Пока твой путь - путь одиночки. Но пока вера и любовь ведут тебя, можешь не опасаться.
  --Я пришёл спросить не об этом. Но раз об этом заговорили, позволь спросить: как быть дальше?
  --Это просто. Не будь одиночкой. Стань частью целого, как я, или найди свою половину и обрети связи -учителя, друзей, учеников. Человек один не может.
  --Спасибо за совет, но нет времени, и возможности ему следовать. Мой вопрос о том, как бороться с надвигающейся угрозой?-Я коротко рассказал Эрумандеру, что произошло со мной и кто угрожает Империи.
  -- Трудно дать совет. Море заливает скалы, и море уходит. Сейчас время прилива, вода должна залить землю. Прилив не остановится. Пройдёт время, море уйдёт, и земля снова появится. Становись частью целого, душа твоя успокоится, и ты дождешься, когда будет торжествовать добро.
  --Пойми, я не могу это сделать. Есть долг и честь, и я скорее умру, чем поступлю неправильно.
  Судя по следующим словам, Эрумандер усмехнулся бы, если б смог.
  -- В твоей жизни умереть нетрудно. Куда труднее прожить правильную жизнь. Не понимаю, о чём ты говоришь. Нам не понятны ваши чувства, а вам наши. Но если настаиваешь, попробую помочь. Спрашивай.
  --У меня, кажется, есть план, как остановить море. Если построить дамбу, то море остановится. На Земле есть целая страна, огородившаяся дамбами от моря. Я хочу спросить, смогут ли на одной планете сосуществовать люди с чуждыми разумными существами?
  -- Это возможно, при условии взаимного уважения. Более того, может родится что-то новое, превосходящее обе составные части. Люди смогут дать способность к творчеству и жажду нового, осы-коллективизм и способность к созиданию. Может возникнуть новая цивилизация.
  --Кто такие Чужие, и чего они хотят?
  --Они такие же, как ты,--коротко и загадочно ответил Эрумандер.
  --А подробнее нельзя?-поинтересовался я.
  --Я сказал достаточно,--отрезал Эрумандер.
  Настал черед перейти от внешней опасности к Темным.
  --Почему Гагтунгр и сам Люмофор занялись мной?
  --В тебе есть сила, которая угрожает сорвать их долго разрабатываемые планы. Действия темных можно понять. Они хотят нанести удар первыми, пока этого не сделал ты.
  Было приятно услышать о себе сказанное Эрумандером. Я не стал разубеждать его, что никаких планов в отношении Темных не имел, поэтому я просто спросил:
  --Как мне быть с ними?
  --У тебя две возможности. Первая-перейти на их сторону. В этом случае ты с лёгкостью решишь свои земные проблемы и спасёшь Империю от внешней агрессии. - Эрумандер замолчал, ожидая моей реакции.
  Я не стал раздумывать над сказанным, и сказал очевидную мысль:
  --Это невозможно. Я потеряю душу, а Империя станет проклятием для её народов.
  --Вторая возможность, показать Темным, что нападать на тебя опасно.
  --Но у меня нет для этого сил. Если с Гагтунгром я кое-как могу справиться, то Люмофор, его хозяин, мне не по зубам.
  Эрумандер объяснил:
  --Люмофор был любимым творением Создателя, пока не посчитал себя равным Творцу, и не стал творить сам, искажая Его планы. В ответ Создатель лишил Люмофора большей части силы и запретил приближаться к себе. Гагтунгр-творение Люмофора, по человеческим понятиям-сын .Надавить на Люмофора ты сможешь, если захватишь Гагтунгра.
  Я не хотел использовать подлые приемы даже по отношению к Темным. Я не считал возможным биться за добро, используя зло, поэтому сказал:
  --Мне не нравится этот вариант
  Наверное, если бы Эрумандер имел плечи, он бы пожал ими в ответ.
  --Ты спрашивал совета. Я дал совет. Твоё дело решать, как его использовать. Запомни, твоя душа всегда будет в смятении, пока не станешь частью целого, как я или не обретешь земные связи. А пока, мне больше нечего сказать--напутствовал Эрумандер, показывая, что разговор окончен.
   Горечи он не рассеял, но дал надежду. Придуманный план, за который я хватался, как утопающий за соломинку, и который считал безумным и неисполнимым, стал обретать черты реальности. Обратно я мчался как в тумане, ведомый Рональдом.
  --Можешь считать, что началась учёба,--поздравил я Рональда.
  Недоумение Роланд выразил вопросом.
  --Я вам безмерно благодарен, но прошу объяснить, какое это имеет отношение к владению мечом?
  --Прямое,--ответил я.-Скажи, кто победит в поединке-сильный боец или умелый?
  --Тут всё понятно,--ответил Рональд.
  Ничего другого я не стал объяснять, и сурово закончил:
  -- Раз понятно, то сообрази сам. И запомни, чтобы победить, ты не должен отличать поражение от победы. А теперь иди и тренируйся, мне надо о многом подумать.
   Обдумывая ситуацию, я мысленно складывал разрозненные куски головоломки, пытаясь построить целостную картину. Как я ни крутил кусочки паззла, один или два не желали становиться на место. Не хотелось начинать, не имея ясной картины. Любое действие рано или поздно начинает отклоняться от начального плана. Но начинать сражение в условиях полной неопределённости, казалось если не безумием, то безответственностью. Так и не приняв решения, полный неуверенности и смятения, я попросил своего начальника и друга, председателя Регентского Совета, профессора, почетного учёного Империи и многое-многое другое, о личной встрече.
   С момента нашего последнего свидания, Валентин постарел и осунулся, если так можно сказать о человеке, который до этого был худым и старым. Валентин работал, не щадя себя, по восемнадцать часов в сутки. К счастью, наши сутки на два часа длиннее земных.
  --Валентин,--сказал я с тревогой.-вы себя совсем не бережёте. Такая нагрузка, которую вы на себя взвалили, не полезна в любом возрасте, а уж в вашем и подавно.
  --Спасибо за сочувствие, сынок,--с теплотой в голосе ответил Валентин.
  Наша взаимная симпатия со временем всё возрастала. Я относился к нему, как к отцу, любви которого так и не узнал. Похоже, что и он стал относиться ко мне как к сыну.-Видишь ли, у меня нет альтернативы. Если бы я был сам по себе, то делал бы эту работу, потому что таков мой долг и желание. Но у меня три дочери, сын, десять внуков и внучек и уже две правнучки. Даже если бы я не хотел делать эту работу, всё равно пришлось бы работать, хотя бы ради них. Если могу, значит-должен. По-моему тебе это не надо объяснять.
  --Я хотел бы, чтобы вы объяснили, почему мы выполняем долг, а не поступаем иначе?
  --Пять тысяч лет назад земной философ, живший на северо-востоке Европы, ответил. В конце своей долгой жизни он сказал: "Две вещи в этом мире не перестают изумлять: это звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас". Странные вопросы ты задаёшь. Тебя что-то тревожит, мой мальчик?
  --Да. Боюсь, что наша страна уходит в прошлое, а будущее, каким оно может быть, иногда страшит меня.
  --Каждый миг наша страна уходит в прошлое. А будущее известно лишь Создателю, потому что он живёт вне времени и неподвластен ему. Перемены неизбежны, и ни к чему об этом печалиться. Золотым - век всегда кажется потомкам, а современники об этом даже не подозревают. Что тебя так взволновало?
  --Перед нами три пути. Первый-войти в Земную Федерацию, стараясь выторговать условия получше. Второй-сохранить независимую Империю, но править ею будет чёрный властелин. Третий путь-выступить против всех, но тогда, даже в случае победы, нам придётся делить планету с чуждым, нечеловеческим разумом.
   Валентин долго молчал, внимательно смотря мне в глаза. Я чувствовал, какая работа разума происходит в его голове. Я видел, как он анализирует тысячи возможностей и моделирует множество ситуаций. Я терпеливо ждал ответа. Наконец, Валентин нарушил молчание.
  --Чего ты ждёшь от меня? Ведь ты уже принял решение,--бросил он мне в лицо, так и не отведя своих пронзительных выцветших голубых глаз. Я восхитился его умом и выдержкой, и в который раз пожалел, что этот человек не идёт по Пути.
   Поразившись проницательности Валентина, который, похоже, видел меня насквозь, я коротко признал его правоту.
  --Да, я принял решение.
  Валентин продолжил развивать свою мысль.
  -- Что бы я смог изменить, ответив на твой вопрос? Чтобы стать Чёрным Властелином, надо к этому иметь склонность. Я что-то не замечал за тобой желания утвердиться за счёт других, скорее наоборот. Добровольно вступить в Земную Федерацию, значит предать всё, за что боролись и гибли наши предки. Да, мы сможем стать гражданами Федерации, но за это у нас отберут Родину. Эта плата неприемлема. С чуждым разумом, думаю, можно ужиться, и, может быть, этот союз будет новым шагом в развитии обеих рас. Твои сомнения понятны, но они говорят в твою пользу, мой мальчик. Тебе нужна помощь?
  --Помощь нужна,--ответил я.-Скажите, как быть, если сражаешься за благородные цели, но нужно применить подлый приём.
  -- Ты зря беспокоишься. Военную хитрость нельзя считать подлым приёмом.
  --Речь не идёт о военной хитрости. Что, если для победы нужно будет пойти против того, что вы называете нравственным законом?
  --Это назвали до меня,--поправил Валентин, и продолжил.-Я понял, о чём ты говоришь. Это когда во имя светлой цели борцы за идею приносят зло, большее, чем было бы без их борьбы. Бывает так, что если не сделаешь зла, то совершишь худшее зло. Каждый должен решать сам, и решать правильно. Отбрось сомнения, сынок. Что делаешь -делай, и не бойся. Последствия твоих дел может предвидеть только Создатель.
  Слишком многие в последнее время призывали меня к разному. Это начинало настораживать. Я пообещал Валентину, что поступлю как должно, но не мог скрыть сожаления.
  -- Жаль, что Империя, в которой я вырос, и за которую боролся, заканчивается, и заканчивается навсегда. Чем бы ни кончилась наша борьба, Империи, отразившей земную агрессию, и простоявшей восемь веков, больше не будет.
  --Я хочу сказать тебе банальную вещь,--ответил Валентин,--Истина не даётся в готовом виде. Всё имеет начало и конец, а в одну реку не войти дважды. Так что, не мучай себя сомнениями, а действуй.
  Я начал действовать, так, как мне казалось тогда, правильно. Я делал то, что полагал для себя тогда, неизбежным и неотвратимым. Если бы я знал, к каким последствиям это приведет!
  
  
  
   Часть 3 Любовь
  
  
  
  
   Было яркое солнце-
   Нынче черное солнце в зените.
   Было ясное небо-
   Мрачный свод вдалеке надо мною.
   Непрошедшее время-
   Оно раскололось, бесценное время.
   Не собрать мне осколков одной,
   А с тобою мне время уже не делить.
  
   Вероника Ларетская. К Мариону
  
   Снова снится обрыв, ты вступаешь на край.
   Чей-то голос в надрыв, вспоминай, вспоминай.
   Было спрошено много, и много дано.
   Это было, хоть было безумно давно.
   Задушили потоки рифмованных слов,
   При молитве Богине, чье имя -Любовь,
   Где светились в ночи голубые белки,
   И на шелковой нитке плелись узелки.
   Ты над каждым узлом говорила слова,
   Ах, как сладко кружилась твоя голова.
   Ты пускала в глаза заколдованный дым,
   Ты чужое брала, называя своим.
   Но остыл твой отвар на июльской росе,
   И однажды ты стала такая как все.
   Ты стирала, варила, встречала гостей,
   Ты рожала, кормила, лечила детей.
   Стала много работать, и мало спала,
   Материлась, толстела, и водку пила.
   И никто не заметил, что ты умерла.
   Но опять по ночам бьет холодная дрожь,
   Снова пальцы во сне ищут спрятанный нож.
   Только легкой походкой старухи с косой,
   Шел невидимый Кто-то, кто пришел за тобой.
  
   Ирена Боэрт. Ведьма
  
  
  
  
  
   После разработки А. Эйнштейном общей и специальной теории относительности, любому непредубежденному наблюдателю стала ясна относительность в мире физических величин. Однако с гуманитарными понятиями картина более запутанная. Это подразумевает, что теория, описывающая гуманитарные явления, будет сложнее физической теории. С полной достоверностью нельзя представить даже то, что чувствует существо одного с тобой вида. Тем не менее, рискну предположить, что муравей не сможет увидеть и оценить панорамы, открывающейся орлу, парящему в поднебесье, даже если муравей сможет каким-то чудом в это поднебесье подняться. Согласившись с первым предположением, буду вынужден согласиться и обратным. Орел, спустившийся из поднебесья на муравьиную поляну, не сможет увидеть и оценить картины, открывающейся муравью в подтравном мире. Кто ответит: смогут ли орел и муравей когда-нибудь понять друг-друга ?
   Всемилостивейший и Милосердный Создатель создал, людей, более разными в чувствах и проявлениях чем орел и муравей. Кто скажет, как могут понять друг друга аскет, удалившийся от мира, на пути к Создателю, и стяжатель до последнего мига жизни собирающий сокровища земные, и знающий, что не сможет воспользоваться даже малой частью накопленного. Нет надобности доказывать, что поступок, называемый одним из этой пары доблестью, другой посчитает смертным грехом и черным предательством.
  
   Т.Тройли. Введение в теорию моральной относительности.
  
  
   Идущий по Пути, должен задать вопрос: "Почему не видно в мире последствий действий Посвященных?" Ответ очевиден. Посвященный, даже достигший просветления, не может нарушить закон Создателя и лишить разумное существо свободы выбора. Потому что он, должен в той или иной степени применять насилие. В этом случае начинает действовать принцип противодействия Бен- Бецалеля: "Насилие, пусть и во имя светлой цели и добра, неизбежно порождает ответное насилие, а вражеская кровь, пролитая при самообороне или во имя спасения других людей, приводит к большему пролитию крови". С жестокой необходимостью любой, идущий по Пути, рано или поздно должен выбирать - или страсти мирские, или Путь. Потому что, сила, обретаемая им, становится столь велика, что приходится отказаться от земных свершений, или отказаться от силы. Не сделавший выбор неизбежно пойдет по Черному Пути. Тому, кто последует Черным Путем лучше бы не рождаться.
  
   Эр-Ши Хуанди. Идущему по Пути.
  
  
  
  
   Известны три типа договоров, подписываемых договаривающимися сторонами. Первый тип -подписываемый договор вам выгоден. Вы будете его соблюдать, если не возникнут "экстраординарные события, требующие нарушения. Второй -исполнение условий договора безразлично. Договор считается существующим, но будет нарушен при необходимости. Третий -договор считается несуществующим , подписывается с целью дезинформации, и не будет соблюдаться никогда.
  
   Райкарт. Искусство дипломатии, том 3, страница 265.
  
  
  
  Если встанешь рано утром, выйдешь за порог, ступишь на дорогу и пойдёшь вперёд, то обязательно придёшь к Богу.
  
   Бен-Бецалель. Дороги к Богу.
  
  Договор, подписанный Доном и Чебышевым, казавшийся сторонам незыблемым, просуществовал без нарушений восемьсот лет. Центробежные процессы, с новой силой возникшие в Земной Федерации и начавшийся распад Империи на Денебе-4,хотя и остановленный местным военным лидером-Тибальдом, вынудили правительство Земной Федерации к пересмотру условий договора. Однако целый ряд непредсказуемых событий привёл к совершенно неожиданному результату.
  
   Момсен. История космической экспансии том 3,страница 743.
  
   У воина есть два пути-путь жизни и путь смерти. Путь жизни-выбирает воин, вступающий в бой, чтобы остаться в живых. Во имя сохранения жизни он обходит опасности и избегает риска. Путь смерти-поступки воина, выполняющего своё предназначение. В пути смерти воин должен использовать всё своё искусство и применять всю свою силу. Охотясь, лев вкладывает в удар всю свою силу, убивает ли он буйвола или малую лань. Эта сила-дух искренности.
   Вступая на путь жизни, воин не сможет избежать смерти. Смерть обязательно придёт за ним, как бы хорошо он от неё ни прятался. Идя по пути смерти, воин побеждает смерть. Пока воин жив-он бессмертен, и смерть не имеет власти над ним. Когда воин погибает, у смерти уже нет над ним власти. Смерть владычествует над воином, когда он боится смерти. Поэтому смерть-владычица воина, идущего по пути жизни. Но над воином, идущим по пути смерти, смерть не властна. Путь смерти-это жизнь и развитие, путь жизни-гибель и упадок.
  
  Ирривер. Скрытое на виду.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   .
  
   * * *
   Император...Император. Слово было знакомым, но она произносила его мысленно по слогам, словно пробуя на вкус. С удивлением она вдруг поняла, что даже не знает его настоящего имени. Интересно, как называла его мать или женщины, которых он любил, и которые любили его. Любили его... Само сознание, что она думает об этом повергло Розалину в шок. Искоса, стараясь, чтобы он не заметил, она смотрела на мужчину, сидящего напротив. Шея, плечи, мощный затылок и кисти рук, одновременно сильные и аристократичные. Руки особенно взволновали, хотя она не могла понять причины несвойственного ранее состояния. Дальше-кожа. Смуглая, немного грубоватая, как будто припорошенная пылью. И глаза. Даже не глаза, взгляд-взгляд, в котором сочеталось властность, ум и какая-то усталая сексуальность. Взгляд мужчины, любившего много и многих, и способного любить ещё. Впервые, как она себя помнила, Розалина пожалела, что она не может быть просто слабой женщиной. Просто самкой, почувствовавшей запах долгожданного самца и стремящейся на этот запах, как миллионы и миллиарды её сестёр, с начала сотворения мира. С ужасом оторвавшись от анализа новых ощущений, она подняла глаза и увидела вопросительный взгляд Императора.
   Не сделав ни одного движения в её сторону, он, тем не менее, как будто придвинулся к ней близко-близко. Ближе, чем кто-либо когда-либо приближался к ней в реальности и в тех странных, полуобморочных снах, которые часто сняться 12-14-летним девочкам.
  --Я не ошибся?-хриплый вопрошающий голос, казалось, разорвал пополам тяжёлую вязкую тишину и зажёг в Розалине тысячу болезненных ослепительных искр.
  --Нет,--она смотрела в пол. Если бы у неё была мать, подружки в детстве или в юности, если бы когда-то кто-нибудь из учителей, так много знаний вложивших в её душу и давших такие непостижимые возможности, рассказали ей о любви, страсти. Если бы она знала, о том, как они изменяют человека и какие возможности открывают, наверное, она повела бы себя иначе.
  
  
  
  
  
  .
  
  
  . * * *
   Розалина
  
   Место назначения было видно издали и сразу, без пояснений моего спутника. Это была ровная, как стол поверхность, лежащая среди отвесных скал на высоте около трёх тысяч футов. Не заметить этот волдырь, выпирающий среди ровной степи, мог разве что совсем слепой. Сверху, кое-где, звонкими водопадиками капали водяные струйки, рассыпаясь капельками веселого зеленого мха, покрывающего кое-где влажные камни. В горах виднелись величественные деревья и буйный подлесок. Почему-то степь им не нравилась, а поднявшись на три тысячи футов, они процветали в буквальном смысле слова. Стоя у отвесно вздымающихся стен, я могла различить разноцветные цветы, украшающие густую растительность. Это великолепие составляло разительный контраст с сухой и вытоптанной равниной, по которой пролегал наш путь.
   Я смогла бы вскарабкаться наверх, цепляясь за скалы, как паук. Но чтобы поднять наш груз и моего спутника, нужны были верёвки и специальное снаряжение. Эти соображения я выразила в вопросительном взгляде и послала его Императору. Он в ответ улыбнулся. Это была первая улыбка моего спутника с момента встречи с "гостеприимными "детьми степей.
  --Это не недосмотр,--прозвучал ответ на безмолвный вопрос.
  --Будем снова открывать портал?-ехидно спросила я, по-женски воспользовавшись подвернувшимся случаем уколоть.
  --Можно, конечно, было бы попробовать,--продолжая странно улыбаться, ответил монарх, начисто игнорируя моё ехидство,-нам обоим понравилось это занятие, не правда ли?-Не дожидаясь ответа, он продолжил.--Есть способ не столь эффектный, но куда более эффективный.
   Мы шли вдоль отвесных скал, не делая попытки взобраться. Наконец Император остановился у места, на мой взгляд, ничем не отличающегося от остальных. Как оказалось, отличие, не замеченное мною, виднелось на высоте пятисот футов. Мы увидели золотую окружность с серебряными звёздами внутри и небольшим зелёным кругом с белой треугольной звездой в центре. Император объяснил, что среди скал сиял герб Земной Федерации. Я узнала, что окружность обозначала космос, звёзды- миры, объединенные космической федерацией, круг-единство миров федерации, звезда - Федерация. Ее лучи символизировали- благосостояние, мир и прогресс. Я истолковала этот герб совсем по-другому. Дл меня круг -это Федерация, образованная землей, и подчиняющая себе космические миры.
   Уверенно подойдя под герб, Император открыл принесенным с собой ключом хорошо замаскированную дверцу. За дверцей находился экран, который сразу активировался. Там высветились старинные буквы англика, образовавшие надпись:"Собственность Космической Федерации. Лица, пытающиеся причинить ущерб, будут преследоваться по закону. Для использования введите код доступа" Слова погасли, на экране вспыхнула клавиатура со старинным шрифтом.
  --Какой бы ты поставила код, пропускающий своих и задерживающий чужих?-спросил Император.
  --Чужой не найдёт клавиатуру и не узнает англика. Наверное, что-нибудь запоминающееся своими и неизвестное чужим,--ответила я уверенно,--что-нибудь вроде "Друзья входят с миром"
  --Примерно так, но, похоже, те, к кому мы пришли, не знают этих слов.
   Заглядывая через плечо Императора, я видела, как он печатает странные слова, значившие в дословном переводе "Делегация для переговоров". Как только Император закончил, в скале, доселе казавшейся монолитной, открылся проход, за которым начиналась лестница, ведущая вглубь скалы. Проход освещали странные полукруглые светильники, горевшие мерцающим голубым цветом.
  --Как видишь, эта попытка оказалась успешной, не в пример прошлой,-- сказал, улыбаясь, Император.-- Будем двигаться вперёд. Теперь мы члены делегации.
  Звание, присвоенное монархом, не могло не удивить, о чем я сообщила своему командиру.
  --Я играла многие роли. Я была членом Совета, но членом делегации быть ещё не приходилось. Можете презирать меня за отсутствие абстрактного мышления, но не могу представить себя членом делегации. Но вперёд мы, конечно, пойдём. Не зря же мы тащились по степи в такую даль.
   Дверь закрылась, заиграла странная музыка. Громкий напыщенный голос произнёс на англике: "Приветствуем делегацию Денеба-4!" Никогда не думала, что придётся разговаривать на англике. Я полагала, этот язык давно умер. Император, как будто в ответ на мои размышления, произнёс:
  --В Земной Федерации англик до сих один из государственных языков.
  --А есть другие?-спросила я наивно.
  --Двадцать семь. По числу провинций, входящих в Федерацию. К счастью, наш язык, государственным не является,--ответил Император.
  --Нас встретят?- осведомилась я.
  --Только автоматы. Люди должны прилететь через четыре с половиной дня.
   Когда мы вышли на поверхность, я увидела ровное поле, покрытое блестящим материалом. В трех местах на поле были выжжены ровные круги. Чуть вдалеке стояло несколько зданий причудливой постройки, покрытых странной, на мой взгляд, мозаикой, изображающей сплетающиеся геометрические фигуры.
  --Земная мода,--Император махнул рукой в сторону строений.
  -- Это следы посадки трех кораблей?-поинтересовалась я, показывая рукой на выжженные круги.
  --Просто поражён твоей проницательностью. От твоего острого взгляда не укроется ни одна тайная деталь,--уколол мой спутник.
  --Просто поражена вашим остроумием,--ответила я ему в тон.-Оно остро, как бритва и разяще как молния. Наконец-то вы показали моё место. Но может быть, объясните, неужели кочевники не нашли способов забраться на скалу?
  --Нет, отчего же,--ответил Император.-Попытки время от времени предпринимались.-- Он показал на обугленные останки, которые можно было принят за человеческие с большим трудом.-Теперь видишь, что случается с теми, кто лезет в воду, не зная броду. Думаю, здесь боевое искусство не поможет даже такому бойцу, как ты. Автомат землян стреляет без промаха, примерно как ты стреляла по кочевникам.
  --Тут вы неправы. Я несколько раз промахнулась. Второй раз вы неправы в том, что мне не помогло бы боевое искусство. У меня есть чувство опасности, спасавшее не раз и подсказывающее о выстреле до того, как он произведён.
  --Ну даже если и так, ты уйдёшь от первого выстрела, может от второго, но потом тебя всё равно достанут.
   Я устала от долгого марша, суставы были скованы, позвоночник негибок, но, тем не менее, ответила на брошенный вызов, помня, что воин всегда должен быть готов к нападению. Я одним движением сбросила рюкзак и отпрыгнула в сторону. Дальше стало полегче .Я начала свою серию уходов: сальто вперёд, назад, фляг, разнообразные кульбиты и вертушки. Это выполнялось без всякой системы. Каждое следующее движение выскакивало случайным образом, и не было связано с предыдущим. За пару минут, прыгая таким образом, я вернулась в растительность и спряталась за деревом. Когда, слегка запыхавшись, я вернулась к Императору, то с удовольствием поняла, что не зря устроила представление. Он стоял в немом изумлении, не в силах вымолвить ни слова. Успокоив дыхание, радуясь произведенному эффекту, я спросила с улыбкой:
  --Вы смогли бы в меня попасть?
  --Надо будет попробовать,--Император ушёл от прямого ответа.
  --Так вот, вашему автомату будет ничуть не легче. Если цель уходит с линии огня произвольно, без всякой системы, то попасть в неё весьма затруднительно.
  --Да, я слышал о чём-то подобном, но не ожидал когда-либо увидеть это в реальности. Я думал, рассказы о подобном умении-досужие вымыслы.
  --Мы рождены чтоб сказку сделать былью,--ответила я, польщённая похвалой.-Но всё-таки расскажите, куда мы попали и зачем.
  --Это земной космопорт и посольство. По условиям договора, земной корабль имеет право прилетать сюда раз в двести лет. Если договаривающиеся стороны подтверждают договор, он продлевается на двести лет.
  --Простите, для меня ваши слова-какая-то тарабарщина. Что такое договаривающиеся стороны, и какой такой договор? Я лично ни с кем, ни о чем не договаривалась, и договариваться не собираюсь.
  -- Все рассказывать будет слишком длинно, но кратко могу сказать, что восемьсот лет назад наши героические предки отстояли независимость и свободу Денеба. Об этом был составлен мирный договор, называемый по имени подписавших его- договором Дона-Чебышева. Один из пунктов договора говорит, что каждые двести лет стороны должны подтвердить его. Текст договора находится в здании космопорта. Для его изменения нужно согласие обеих сторон. До сих пор встреча была чистой формальностью. Одна сторона предлагала изменить договор, другая отказывалась. Надеюсь, понятно, кто отказывался, и почему. Кажется, на этот раз, будет не так просто.
  Мне не казалось все таким очевидным, как монарху, но расспрашивать, и высказывать сомнения я не стала. Перед нами высились три купола, соединённые крытыми переходами. Здания образовывали равнобедренный треугольник без всякого намёка на входную дверь.
  --Опять будут пытать, кто мы и зачем пришли,--сказала я недовольно.
  --Без этого кочевники давным-давно разобрались бы со станцией,--ответил император.
  Земной герб был на дальнем от нас куполе. В известном Императору месте он разыскал спрятанный дисплей, на экране которого мы прочли строгое предупреждение о преследовании по закону вредителей имущества космической Федерации. Видимо угрозы- какой-то местный ритуал, догадалась я. Затем появилось категорическое требование предоставить список состава делегации. Мой спутник удовлетворил любопытство автоматического привратника. Представленный Императором список членов делегации выглядел весьма внушительно:
  1.Император - руководитель делегации.
  2.Советник-телохранитель.
  Дисплей осведомился: "Возможно ли прибытие других делегатов?". Император напечатал лаконичный ответ: "Да"
  Заинтересованная ответом, я спросила:
  --Мы ждём ещё кого-то?
  Мое любопытство монарх не удовлетворил, сказав туманно:
  --Думаю, будут сюрпризы. Ситуация весьма неопределённая.
   Тем временем в стене купола, до этого казавшейся монолитной, открылось отверстие. Откуда-то сверху раздался громкий голос: "Членам делегации Денева-4, Императору и Советнику-телохранителю на время переговоров, вплоть до окончания, разрешается беспрепятственный проход по территории посольства Космической Федерации. Разрешается использовать всё имущество и оборудование, кроме системы безопасности и жизнеобеспечения. Желаем приятного пребывания".
  --Первый делегат сомнений не вызывает, а вот второй прямо на глазах делает карьеру,--пошутила я.
  --Как по-твоему я должен был тебя представить?-спросил Император.
  --Сказать правду,--тут я задумалась,--что-то вроде "Со мной Розалина, дева-воин, свободная, как ветер"
  --Ты в самом деле считаешь, что я должен был нести бред, который ты сказала?-Император завёлся всерьёз. Обычно он был спокойным и выдержанным. Таким, как сейчас, я его видела впервые. Он продолжал----Сейчас ключевой момент времени. На века решаются судьбы сотен миллионов людей. А ты строишь из себя маленькую девочку. Неужели тебя ничего не волнует, кроме воинских штучек?
   Императору удалось меня задеть. Мало того, что он сумел затронуть какую-то струну в моей душе, я впервые посмотрела на него как на мужчину. Чеканный профиль, чуть тронутые сединой волосы, широкие плечи, узкий таз, сильные руки с тонкими запястьями и аристократически длинными пальцами. Наверное, так выглядели его норманнские предки, в тёмные века терзавшие Европу. Интересно, скольких женщин он обнимал этими руками, подумала я. Вдруг из глубины сознания прозвучал ехидный голос, спрашивающий с усмешкой: "Так скольких женщин он успел обнять до тебя???" Что за семена бросил Император в распаханное поле моей души, подумала я. Похоже, он открыл дверцу к незнакомой мне Розалине, спавшей до этого беспробудным сном. Какие бы семена он не бросал, и какие бы двери не открывал, поединки проигрывать я не любила, словесные в том числе. Поэтому ответила спокойно, едва повернув голову.
  --Ваше Величество, если бы не мои, как вы выразились, воинские штучки, вы бы в лучшем случае находились сейчас в вашем дворце, под отеческой опекой Регентского Совета. В худшем- ваши благородные останки гнили бы возле неоткрытого портала, посередине степи.
  Император в ответ посмотрел странным взглядом. Такие взгляды я видела у многих мужчин, глядевших на меня. Для того, чтобы чувствовать похотливые или влюбленные мужские взгляды, не нужно видеть смотрящего. Я чувствовала это, как чувствую опасность. Но Император, до сего момента, таким взглядом на меня никогда не смотрел. И хотя я этого ожидала, но я не думала, состояние, вдруг пришедшего ответного желания, будет таким волнующим и приятным. Но услышанный ответ, поразил и удивил:
  -- Знаете, Розалина, вы прелестная внешне и внутренне женщина, особенно если вдруг, хоть на мгновение спадает броня, которая к вам приросла, и которую вы носите всю жизнь.
   Был редкий случай, когда я растерялась и не знала, что ответить. Императору удалось проникнуть внутрь Розалины, в глубины, где пребывала нежная и ранимая душа, страстно ожидающая будущей любви. Я поняла, что только близкий, и понимающий человек мог пройти сквозь казавшуюся непроницаемой защиту. Похоже, Император перестал видеть во мне боевого товарища и телохранителя, и увидел женщину. В ответ я посмотрела, как флиртующая женщина смотрит на домогающегося мужчину. Земные автоматы бесстрастно ожидали окончания нашего диалога, призывно маня раскрытыми дверьми.
  --Может быть, закончим препирательства и войдём,-- в полной растерянности ответила я вопросом на императорский комплимент. Победа была явно не за мной.
   Внутренность куполов соответствовала внешнему облику. Простота линий, плавно переходящих одна в другую, разноцветные орнаменты, чередование блестящих и матовых поверхностей, пушистые покрытия полов, напоминающие лесной мох, в котором нога тонула по щиколотку. Это создавало ощущение лёгкости и беззаботности. Прямо перед нами зажглось табло с указателями: "Жилые помещения", "Конференц-зал", "Зал приёмов", "Малая столовая", "Помещение связи", "Физкультурный модуль", "Системы жизнеобеспечения и обороны - только для авторизованного персонала". Хотя совсем недавно я устроила показательные выступления по уходу от выстрелов, и при необходимости, выступила бы еще, но я едва держалась на ногах. Вряд ли Император чувствовал себя лучше. Поэтому мы не стали устраивать экскурсий по посольству, а решили привести себя в порядок и через час встретиться в малой столовой.
   В жилом отсеке коридор уходил вдаль, мерцая лампочками, горящими над закрытыми дверьми по обе стороны прохода. Оценив ситуацию, Император пришел к выводу:
  --Не лучший вариант,--жить на территории партнёра по переговорам. Хотя в предыдущих случаях моим предшественникам это не помешало. На своей двери Император набрал на дисплее надпись: "Руководитель делегации Денеба-4,Император".
  На моей он написал "Заместитель руководителя делегации, советник-телохранитель Императора. " Карьерный рост продолжается, подумала я.
   Когда я вошла в апартаменты, стены зажглись неярким светом. Из невидимого динамика раздался голос: "Освещение и температуру можете регулировать устными командами. Вы можете заказать в номер дежурные блюда. В малой столовой и зале приёмов вам будут предложены блюда кухонь двадцати семи планет. Коммунальные удобства к вашим услугам. Надеемся, пребывание на космической базе Федерации, будет приятным и плодотворным". В "коммунальные удобства" я бросилась как путник, шедший неделю по безводной пустыне, бросается к роднику. Последний час в компании с Императором я сдерживалась только усилием воли. Не хотелось садиться на корточки у него на глазах. Удобство путешествия в компании с мужчиной. После туалета, попав душевую, я оказалась прямо в раю. Вода, бившая со всех сторон, смывала грязь, пот и усталость. Пришлось управляться со струями, регулируя голосом напор и температуру. Я увлеклась, пробуя разные сочетания, и ни на каком не могла остановиться. Каждое было хорошо по - своему. Выключив воду, обсушилась тёплым воздухом, довольная и умиротворенная, я вернулась в комнату.
   "Яркий свет"--закричала я, и беспощадный свет засверкал со стен. Свет был столь ярким, что глаза сами собой закрылись, и полились слёзы. Я поняла, что погорячилась и скомандовала-"Помягче, пожалуйста". Время бежало быстро, и незаметно час прошёл. Стало стыдно, ведь Император ждет.
   Я надела тонкое облегающее платье, одно из нескольких, спрятанных на самом дне рюкзака. Чисто автоматически поместила в специальном поясе на внутреннюю поверхность бёдер пару метательных ножей. Из маленького мешочка достала подарок Роланда - фамильные драгоценности Фаунтлероев. С этими украшениями я предпочитала не расставаться. Я украсила себя золотой цепочкой с большим бриллиантом, серёжками с рубинами и перстнями, которые метала в анархистов. Пришлось повозиться, укладывая причёску. В довершения я побрызгалась духами из крошечного пузырька. Стоили они двухлетнее жалование имперского офицера, но деньги для меня ценности не представляли. Обувь не требовалась. Как вихрь, летя по посольству, в малую столовую, я опоздала безнадёжно, ворвавшись так стремительно, что едва не грохнувшись при входе. Только чувство баланса, выработанное за годы занятий, помогло устоять. На месте Императора я бы подумала: "Хорош телохранитель, падающий на пути к обеду".
   Император, изучавший толстую книгу в золотом переплёте, то ли не заметил оплошности, то ли из вежливости не увидел. Он оторвался от чтения и взглянул пристальным взглядом. Я, кажется, начала учиться читать мужские взгляды. Со стороны это выглядело забавно. Взгляд Императора был похож на взгляд петуха. Петух между делом поклёвывает червя, выпячивает грудь, машет крыльями, распушает перья и поднимает гребень. При этом призывно глядит на курицу, которую собирается потоптать. Или лев, обнажив клыки и рыча, глядит на приглянувшуюся львицу. Я находилась, как говорили солдаты, в положении " из окопа вылезла, а в атаку не пошла". Две неопределенности- пожалуй, многовато для неопытной девчонки. Во-первых, непонятно, нужно ли мне серьёзное внимание Императора. До этого я просто играла и очаровывала. Кажется, теперь игра пошла всерьез. В такой игре ставкой могла стать вся жизнь. Во-вторых, я просто не знала, как себя вести, если приму какое-то решение. Все время вспоминалась песенка о курице, убегающей от петуха, пытающегося ее потоптать, и с тревогой думающей, не слишком ли быстро она бежит. В который раз пришлось пожалеть, что выросла без матери и подруг. Правда, взамен, я получила умения, о которых простой человек не мог мечтать. Но того, что обычная женщина получает даром, я была лишена.
   Решив, что лучшая оборона-нападение, я, чтобы Императору не попрекнул опозданием, не извинившись, как ни в чём не бывало, спросила:
  --Что за книгу вы читаете с таким интересом?
  Отложив книгу в сторону, Император ответил:
  --Давай по порядку. Выглядишь ты потрясающе. Твоя красота только выиграла от вкуса, с которым ты привела себя в совершенство. Только истинная дочь Евы могла взять в тяжёлое и опасное путешествие украшения и духи. Но приходить ты должна вовремя. Советник Императора должен вести себя так, чтобы у землян не было вопросов. Теперь ответ на вопрос. Изучаемая книга - меню. Признаться, я в некотором недоумении. Трудно выбрать из множества блюд. Можешь попробовать сама,--он протянул мне увесистый том.
   Хотелось достойно ответить монарху по всем пунктам. Я открыла рот, но потом спокойно закрыла, оставив язвительные замечание при себе. Рассеянно полистав страницы, я убедилась, что большую часть просто не понимаю. Например, лоичные гребешки с трулями под кемалевым соусом. Из пяти слов я поняла два, а остальное было совершенно непонятно. Поэтому я спросила:
  --Кто это приготовит? Повара, двести лет прикованные к плите и ждущие заказа?
  Вздохнув, с улыбкой, терпеливо, как при разговоре с маленькой девочкой, которую я разыгрывала, Император ответил:
  --Всё достаточно просто. Ты, интуитивно почти угадала. Автоматическая кухня, процессор с набором программ, пищевой синтезатор и набор кое-каких специй, которые синтезатору не по зубам. В результате разнообразие самых экзотических кухонь к нашим услугам.
  --Да, умеют земляне устраиваться,--протянула я сквозь зубы.
  --Что ты имеешь в виду?--спросил Император.
  --Впечатляет. База с автоматической защитой, с кучей прибамбасов, даже эта столовая. Чувствуется мощь, сила и любовь к комфорту.--Я задумалась, и неожиданно для себя, продолжила.-- Горжусь предками, победившими эту махину. Следующего вопроса я не ожидала.
  -- Хочешь присоединиться к этой силе? Для тебя наверняка найдется подходящая работа. Ты сможешь жить в подобной роскоши, увидеть новое, и испытать такое, о чём даже не догадываешься.
   Не знаю, зачем он спрашивал и какого ожидал ответа. Не хотелось думать, что он искал возможность зацепиться за моё согласие, как за спасательный якорь. Но я не дала такой возможности и ответила так, как думала:
  -- Ни к кому не хочу присоединяться. Я сама по себе. Розалина, на своей, и больше ни на чьей стороне. Я сражаюсь по необходимости, а не приказу, и уж, тем более не за деньги. Почти в любом месте, куда бы ни попадала я, получала приглашения на службу. На следующее приглашение отвечу при получении. Пока всем отвечала-благодарю за предложение, но вынуждена отказаться. - Я, в свою очередь, поддела Императора : -- Может, примете предложение землян, если оно последует, Ваше Величество?
  Похоже, что я разозлила монарха, который сказал с обидой:
  --Я присягал на верность Империи, и, не задумываясь, отдам за неё жизнь в любой момент. В отличие от тебя, у меня нет выбора. Ты на своей стороне, а я на стороне своей Родины. На стороне ее мужчин, стариков, красавиц вроде тебя, дряхлых старух, и еще не родившихся детей. Я на стороне нашего Океана, наших гор, и нашего неба. Я - на стороне этой земли и ее народа. Я пришел, чтобы отстоять страну, а не продать подороже.
   Обычно спокойный и добродушный монарх, стал, собран и напряжен. Его четко очерченный рот, обычно раскрытый в полуулыбке, был сжат, глаза горели вдохновением, и освещались огнем фанатизма. Я не понимала его чувств, как не понимала других близких - Тибальда и Роланда. Несмотря на непонимание, я залюбовалась его красотой, которая усиливалась одухотворенностью, сопровождавшей страстную речь. Наступил очередной редкий момент, когда я не знала что ответить.
   Вероятно, устав от глобальных вопросов, монарх решил сменить тему.
  --Если не выбрала конкретного блюда, скажи, чего хочешь, и я попробую это заказать.
  Я согласилась вернуться к основной цели визита в малую столовую и, решив отвести душу и расслабиться, попросила:
  -- Мёд, молоко, зелень, фрукты, орехи и фруктовые соки. Можно разных видов и в разных сочетаниях.
  -- Не закажешь ли что-нибудь существенное?-удивился Император.
  --Что именно?-поинтересовалась я.
  --То, что полагается воину-мясо, морепродукты, возбуждающие напитки, алкоголь.--пояснил
  монарх.
   Насчет воина я согласилась, все остальное вызвало возражения. Я объяснила:
  --Я воин и могу, есть змей и пауков, запивая болотной водой. Могу смогу съесть всё, что поддерживает силы. Даже, когда нет выбора, могу, есть мясо, запивая вином. Но, если выбор есть, хотела бы получить то, что после долгого перехода может ласкать нёбо и будет приятно животу.
  Монарх церемонно поклонился и кратко выразил согласие:
  --Не смею спорить.
   После этого он несколько минут говорил на англике слова, которые я почти не понимала. В ответ на убедительную речь монарха, в столе открылись отверстия. Через них стали поступать блюда. Мои блюда напоминали натюрморты, исполненные сумасшедшим художником. Прозрачные графины, полные напитков разнообразных цветов, от молочно-белого до иссиня-черного, фрукты и орехи. Большинство из них я никогда не видела. Вазочки с субстанциями различных цветов и консистенций, довершали картину. У монарха блюд было поменьше, но они были, куда большего размера. Над его тарелками поднимался пар, источавший острый и пряный запах. Для Императора на столе появились бутылочки с этикетками на различных языках. Сил сдерживать голод не осталось. Поход на свежем воздухе, с горсткой сухих фруктов в качестве ежедневного рациона, поднимет аппетит кому угодно. Мы с Императором одновременно накинулись на еду.
   Я пробовала один фрукт за другим, и ни на чём не могла становить выбор. Каждый фрукт был по-своему прекрасен, если так можно выразиться о вкусе. Плоды были самых различных форм и размеров. От мелких ягод до частей огромных фруктов, заботливо разрезанных на куски неведомыми хозяевами. Цветовая гамма соответствовала всем мыслимым цветам и оттенкам спектра. Вкус определить было ещё сложнее. Здесь присутствовали сочетания всех шести вкусов: сладкого, соленого, горького, кислого, терпкого и пряного. В результате я запуталась разнообразии. Когда всё отличается, это становится другой стороной однообразия. Я сдалась, не попробовав половины предложенного. Живот стал тугой, как барабан, глаза сами собой начали закрываться, а мысли двигались медленнее часовой стрелки.
   Мой спутник не сдался так легко, как я. Сквозь полузакрытые глаза, я наблюдала за процессом поглощения пищи. Это был настоящий праздник плоти. Меня всегда поражало, сколько могут поглощать мужчины за один присест. В еде, Император, с его эзотерическими практиками воспитания духа оказался таким же, как все мужчины. Интересно, Тибальд, съел бы столько же и так же интенсивно? Я пожалела об отсутствии Тибальда, и тяжело вздохнула. В душе начало твориться странное. Император начинал мало-помалу становиться рядом с Тибальдом, а то и закрывать его. Это пугало. Я попробовала взглянуть на себя со стороны, как советовал Учитель. Что-то непонятное, то, что я не могла контролировать, поднималось из самых глубин. Я дала слово разобраться в этом позднее. Тем временем, императорской трапезе наступал конец. Количество открытых бутылок, отмечающих окончание пиршества, поражало воображение. Пустыми бутылки не были, но и полными их нельзя было назвать.
   Перемена, произведенная выпитым вином, на внешнем виде Императора была заметна, но не с первого взгляда. Серо-голубые глаза, гармонично расположенные на аккуратно очерченном лице, обычно слегка прищуренные, раскрылись и заблестели. Бесстрастный вид, не исчезавший ни на крыше дворца при побеге, ни под пулями анархистов, ни в окружении кочевников, исчез. На лице расцвела мальчишеская улыбка, омолодившая и придавшая ему очарование. Так осенью, среди хмурого дня, золотой лучик солнца, вдруг хлынувший из-за серых туч, расцвечивает увядающую листву. Посмотрев на меня, он ещё шире улыбнулся, кивнул головой в такт своим мыслям, после чего соизволил сказать слегка заплетающимся языком.
  --Розалиночка, дорогая, не правда ли сейчас прекрасный миг? Мы получили его в награду за лишения и опасности, а ты украшаешь этот миг своим присутствием.
   Мне в ответ захотелось замурлыкать, как котёнок, и потереться об его широкую грудь. Но ответила:
  --Ваше Величество, внесем ясность. Я никогда не видела отца, но вы вполне могли бы быть им. Кроме того, согласно штатному расписанию, я советник-телохранитель. А ещё, у меня есть жених, ваш приёмный сын. Видите, какой интересный узел завязался?
   Император, как будто не обратил внимания на резкую отповедь и, продолжая улыбаться, ответил:
  --Ты сердишься так на саму себя. Не я заставлял тебя прихорашиваться. Вряд ли ты бы наряжалась для погасшего, совсем не интересного старика. Разве ты поменяла должность? Совсем недавно ты именовалась "Розалина, дева-воин, свободная, как ветер". Будешь пытаться убедить меня, что сменяла это на должность советника-телохранителя? Знаешь, люди имеют обыкновение уходить от родителей, жён, мужей и даже детей, не говоря о женихах. Можешь поверить моему богатому опыту. У меня было несколько жен, но сейчас я свободен. Если говорить в твоей манере, то свободен, как ветер. Тибальд - мой приемный сын. Теперь подумай, почему он выступил против меня, и что было бы, если бы я с ним бился плечом к плечу, как с тобой на кургане. Куда бы пошла история?
   На вопросы я ответила честно и прямо:
  --Как прикажите воспринимать ваши слова?
  Император ответил не раздумывая, как мне показалось, неожиданно для себя. Что уж говорить о бедной растерянной девочке.
  --Как предложение руки и сердца. Прошу стать моей женой, как только закончатся переговоры.
  Такое предложение я получала второй раз. Недурной счет для невесты, особенно, если одно предложение от кронпринца, а другое от Императора. Внимательно посмотрев на мужчину, от которого услышала столь неожиданные для слова, и оставшись довольна осмотром, я подумала, а подумав сказала:
  -- Согласитесь, Ваше Величество, что не так часто телохранитель получает столь интересные предложения от охраняемого. Скажу честно, что вы мне небезразличны. Я оценила вас в бою и в спокойствии. Я вполне могла бы назвать вас мужем. Как любая женщина я хочу быть любима и любить. Вы могли бы стать отцом моих будущих детей. Мне нужен мужчина, способный воспитать их в случае моей смерти. Профессиональные риски, - пояснила я. - Вы удовлетворяете требованиям, - я мило улыбнулась Императору. - Но есть два нерешенных вопроса. Во-первых, я никогда не буду Императрицей. Для меня это, знаете ли, понижение в звании. Во- вторых, я получила предложение от вашего приемного сына. Пока не откажу ему, не смогу принять ваше предложение. Когда эти условия выполнятся, вы будете первым в списке претендентов. Давайте пока отложим обсуждение интересного вопроса, волнующего обоих.-Теперь я сменила тему разговора-- Ваше Величество, может быть, вы любите после тяжёлого похода и плотного обеда проявлять различную активность, но я предпочла бы отдохнуть, разумеется, если нет специальных заданий. После отдыха, я хотела бы посетить физкультурный модуль и ознакомиться с библиотекой. И последнее, мы должны убрать за собой?
   Император, слегка опьяневший от вина, выслушал длинную речь, не перебивая, и соизволил ответить:
  --Уберут те, кто приготовил и сервировал -автоматы.
  Он скомандовал на англике. Стол, вместе с сервировкой провалился вниз через открывшийся люк. Из отверстий в стене выкатились забавные машинки. Они принялись, басовито гудя, убирать крошки и приводить в порядок ковёр. Через мгновение машинки исчезли в стене. Стол появился на прежнем месте, блестя безупречной чистотой. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по каютам. Я, как подрубленное дерево, рухнула в постель. Сон накрыл, как тяжёлая волна накрывает берег. Я проваливалась в пучины сна, всё глубже и глубже, теряя представление о реальном времени и пространстве.
   Из бездны, вышла мама. Мама была красивая и сильная, а я стала маленькой. Мама вновь стала всем моим миром, добрым и ласковым. Миром, в который я с радостью погрузилась. Мама взяла меня на руки, положила на колени, принялась расчёсывать волосы и целовать за ушками.
  --Мама, мамочка, я по тебе скучаю. Было так без тебя тяжело все эти годы. Возьми меня к себе, или приди ко мне,--взмолилась я.
  --Нет, доченька. Мы не сможем встретиться никогда,- сказала мама.
  --Даже после смерти?- в отчаянии спросила я.
  -- Даже после смерти, милая. У нас разные пути, доченька,--прозвучало как приговор.
   Я хотела спросить, о том, что так волновало эти годы. Как хотелось узнать, кто мой отец. Но мама растаяла. Я, не задумываясь, отдала бы все отпущенные Создателем оставшиеся годы. Только бы вернуться в то время и встретиться с глазу на глаз со стражниками, судьей, и палачом. Я чуть не проснулась от ненависти. Эти люди умирали бы долго и мучительно.
   В следующем сне я сидела в ложе над круглой ареной. На мне было тяжёлое, с золотым шитьём платье, бриллиантовая диадема, серьги, большое ожерелье из драгоценных камней. Пальцы были унизаны тяжёлыми перстнями. Шея, пояс и каждый сустав были схвачены прочными ремнями. Рот был чем-то парализован, и я не могла произнести ни звука. Зрители, сидевшие на трибунах, вызывали смесь любопытства, ужаса и омерзения. Люди, гуманоиды различных форм и размеров, казавшиеся карикатурами на людей, и странные создания. Двухголовая жаба, глазастый мох, и другие столь чуждые, что для их описания просто не было слов.
   На арену вышел герольд и, развернув свиток, прочитал: "Трибунал, рассмотрев доводы сторон, нашёл их состоятельными, и вынес решение,-- чтец сделал рассчитанную паузу и продолжил-сторонам присуждается провести поединок с любым оружием по выбору, но не отделяющимся от руки. Победитель обязан лишить жизни проигравшего, после чего получает предмет спора - Розалину. Если победитель не определяется, жизни лишаются оба участника и приз разыгрывается в следующем поединке. Я хотела вскочить, и не смогла. Хотела закричать, но крик застрял в горле. Низ живота разгорелся тяжёлым огнём, соски отвердели. Ужас достиг предела, когда я увидела Тибльда, выходящего с парными мечами. С другой стороны арены вышел Император, вооружённый тяжелой двуручной алебардой.
   Когда сон приводит к невыносимому, надо проснуться, и всё будет хорошо. Я изо всех сил стала просыпаться, но проснуться не смогла. Так это не сон, пришла страшная мысль. Это земляне поймали нас в ловушку. Если бы я была свободна... Оставалась последняя надежда, и я ею воспользовалась.
   Я вырвала душу из тела и, не соблюдая никаких предосторожностей, выскочила в Астрал, стремясь к мастеру Ци. Ужасы продолжались. Мастера не было в Астрале. Сверху я увидела одинокую хижину в горах и мирно спящего в ней старика. Дух, которым я была в тот момент, не может вежливо потрясти человека за плечо, попросить проснуться и выйти в Астрал. Поэтому я грубо ворвалась в сон спящего. Мастер, сидящий в позе лотоса, умиротворённый и отрешённый от всего земного, медитировал под сенью дерева баньян. Я бухнулась перед ним на колени и хлопнулась лбом о землю. Мастер открыл глаза и недовольно посмотрел.
  --Не рановато ли тебе становиться бесплотным духом?- спросил он невозмутимо.
  --Можете развоплотись меня, а, душу отправить в переплавку,--плача и ломая руки закричала я,--но только скажите, как остановить смертоубийство.
  --Какое смертоубийство?-в недоумении спросил мастер.
   Я коротко рассказала, в чём дело.
  --Но ты спишь и видишь сны. Вовсе не обязательно при этом меня беспокоить,--сказал мастер Ци.
  --Но это не сон! Раз я не могу проснуться...
  - Ты не можешь проснуться, но не обязательно, что это не сон.
  --Но как, же так?- я ничего не понимала. Мастер милостиво разъяснил:
  --Так. Есть настоящее, которое видишь, и которое меняется. С изменением настоящего меняется прошлое, а будущее может быть любым. Думаю, воину не надо это объяснять. Только Создатель и единосущные ему знают будущее, потому что, в отличие от нас, они не живут во времени.
  Отчаяние захлестывало, а ясности не прибавлялось. Я спросила:
  --Так что же со мною происходит?
  Мастер бесстрастно объяснил:
  --Ты просто попала в своё будущее.
  Худшего ответа я не могла представить. Продолжая реветь, и ломать руки, как беспомощная слабая женщина, которой я и была в тот момент, я стала умолять мастера помочь мне. Я видела единственный, как казалось, путь к спасению:
  --Скажите, как уйти из жизни, чтобы это будущее не наступило?
  Не показывая чувств, если они у него были, мастер снизошел до ответа:
  --Для этого не надо уходить из жизни. Ты предупреждена, и уже прожила это будущее. Но пока этого будущего еще нет. Если не хочешь, того, что случится, не допускай этого.
   Ничего не поняв, я в ужасе переспросила:
  --Не мучайте непонятным, и просто скажите, что делать?
  Мастер покачал головой, и сказал с огорчением:
  --До чего же ты глупа. Попробую объяснить, как маленькой девочке. Ты прожила один из вероятных вариантов будущего, не более того. Сейчас я верну тебя в сон, и ты проснёшься.
  И я проснулась.
   Раннее утро манило физкультурным модулем и библиотекой. Но после страшных сновидений, сил осталось добраться до ванной, снова рухнуть в постель и провалиться в тяжёлый сон, на этот раз без сновидений. Второй раз я проснулась около полудня. Чувствовала я так, словно всю ночь по мне маршировала бегущая в атаку армия. Я кое-как прочистила энергетические каналы, и прокачала через них энергию, до которой могла дотянуться. Это с трудом позволило придти в норму. В который раз я поблагодарила учителей, открывших искусство управления энергиями тела. Конечно, любой настоящий воин пользуется этим, пусть и не осознанно, но только подключение сознания дает реальные результаты.
   В малой столовой я завтракала одна. На этот раз я ограничилась обычным завтраком-овсянка, яйца, фруктовый сок. Гастрономические чудеса двадцати семи планет больше меня не интересовали. Иногда можно позволить излишества, но если это войдёт в систему, то воинских искусствах придётся забыть. Променять счастье владеть духом и телом на кучу презренной еды? Для меня такой выбор никогда не стоял. Хотелось начать день с библиотеки, но я, конечно, пошла в физкультурный модуль.
   Модуль сразу подавил воображение своей абсолютной пустотой. Голые стены, пол, потолок, и мягкий свет, льющийся отовсюду. Я не успела поразиться федералам, способным тренироваться без всякого оборудования, как раздавшийся из динамика голос объяснил мое заблуждение. Автомат любезно сообщил, что я могу выбрать физические условия для тренировки: гравитацию, температуру, влажность, вид поверхности. Прочие параметры, такие, как содержание кислорода в воздухе или освещенность можно заказать дополнительно. При желании занимающийся мог заказать водную дорожку, задав все мыслимые условия, вплоть до скорости течения воды. Дисплей любезно приглашал выбрать тренажёр из имеющихся в каталоге. Если оборудования не удовлетворяло, вы могли сконструировать на дисплее любую желаемую конфигурацию. В завершение, очевидно, для того, чтобы посеять в моей душе семена чёрной зависти, предлагалось воспользоваться тиром. Вид мишеней, скорость появления, и время экспозиции, вы выбираете по вкусу. Оружие, естественно имитационное, предлагалось любое на выбор, от камней и пращи Давида, до совершенно неизвестных мне ружей, гранатометов и лазерных установок.
   Это была как любимая игрушка для ребёнка, и часть полного счастья для Розалины. Но подобных Розалине не было, подумала я со вздохом разочарования. Все изучали воинские искусства как часть военной подготовки, но меня захватывал сам процесс. Отказ от изучения воинских искусств, для меня равносилен отказу от печени.
   Как я соскучилась по правильно оборудованному залу. С той поры как я покинула дворец Роланда, приходилось заниматься где угодно, обходясь подручными средствами. Я тяжело вздохнула. Кажется, это было не так давно, но, как будто, в другой жизни. Я вдохнула ещё раз, вспоминая встречу с Тибальдом. Теперь со мной Император, и судьбы Империи в придачу. Не многовато ли для бедной девушки? Я не стала трясти головой, чтобы отогнать неприятные мысли, и с головой погрузилась в бассейн.
   На земной станции мне удалось реализовать давнюю задумку-канаты переменного диаметра, протянутые в разных направлениях, на разных уровнях. По толстому, толщиной с мужскую руку участку, я могла бегать любой скоростью, практически не заботясь о балансе. Зато на тонких-чуть толще бечёвки канатах, приходилось идти медленно и осторожно, балансируя изо всех сил. Не хотелось изобретать специальные тренажёры, поэтому для тренировки гибкости и силы я воспользовалась имеющимися в каталоге. Я знала, что, сколько бы ни тренировалась, не стану сильнее тяжёлого мужчины. Но в гибкости и быстроте вряд ли кто мог меня превзойти. Я вполне могла бы сыграть в цирке номер "девушка-змея". Свои любимые комплексы боевых упражнений-ката, я выполняла с особым подъёмом. "Делаешь ката-постигаешь свою сущность, понимаешь ката-понимаешь весь мир",--говорил мой учитель мастер Чень. Чем дальше я продвигалась в изучении воинских искусств, тем более справедливыми казались его слова .
   Устав от упражнений, в тире я не стала пробовать экзотическое оружие. Для меня было важно в очередной раз почувствовать состояние стрелка, вернее, отсутствие состояния. Я чувствовала себя простым инструментом в руках Создателя, стреляющего для своего удовольствия. Задача стрелка-не мешать выстрелу совершаться правильно. Поэтому я выбрала старый, добрый лук. Выпустив пару сотен стрел, я перешла к кульминации -стрельбе с закрытыми глазами. До совершенства было далеко. Часто я мешала свершаться выстрелу и стрелы летели мимо. Закончив с тиром, я лениво поплавала в тёплой воде, опять заскочила в столовую, где проглотила пару незнакомых фруктов и двинулась в библиотеку.
   Переходы станции сверкали стерильной чистотой. Понятно, что за это отвечали автоматы. Было трудно представить людей, живущих в подобной среде. Наверное, это должно здорово влиять на психику. Жилье формирует жильца, а жилец - жилище. Раньше люди жили среди гор мусора и помоев, деля жильё с паразитами. Даже во дворце у Роланда, где за чистоту отвечали десятки слуг, невозможно было представить безупречный порядок, царивший на станции. Библиотека была выстроена как древнее университетское книгохранилище. Двухэтажный зал, наполненный деревянными стеллажами, заставленными манускриптами, и компьютерные мониторы, установленных на удобных столах. За одним из столов сидел Император, с головой погружённый в работу.
   Я закидала монарха вопросами:
  --Ваше Величество, работаете с раннего утра? Неужели с самой Земли привезли древние книги и библиотечное оборудование? Что вы так внимательно изучаете, и могу ли я чем-нибудь помочь?
  Монарх ответилл с улыбкой :
  --Ты прямо как маленькая девочка. Хочешь узнать всё и сразу. Попробую ответить по порядку. Здешние книги - молекулярные копии существующих. Они изготовлены на станции. Если не хочешь читать текст на мониторе, можешь приказать автоматам изготовить любую книгу из каталога , а после использования поставить на стеллаж. Я изучаю документы, которые предстоит обсуждать с землянами. Вряд ли ты сможешь помочь, но для общего развития, думаю, тебе, было бы полезно почитать об отношениях космической федерации и нашей планеты. Список документов я подготовил, найдёшь его на соседнем компьютере.
   Надо же, обо всём подумал, заметила я, и всё за меня решил. Хотелось ознакомиться с трактатами землян о военном искусстве и что-нибудь про любовь. Было искушение задвинуть императорский список подальше и составить свой, но, с тяжёлым вздохом, я подчинилась неизбежному. Почему-то история отношений с землянами для всех на Денебе было табу, так что я узнала много интересного.
   Оказывается, наша планета не всегда была такой уютной и гостеприимной. Люди потратили больше пяти веков на процесс называемый терраформированием. Были изменены многие ландшафты, создан близкий к земному состав атмосферы, посажены растения и завезены земные животные. Это потребовало гигантских усилий. Когда окружающая среда стала пригодна для жизни, начались политические разногласия. Мои предки, бывшие земляне, считали планету новой родиной. Правительство Федерации рассматривало её как один из доминионов. Споры развязали долгую и кровавую войну. Метрополия обладала оружием, способным сделать всю планету непригодной для жизни. Но это оружие не применялось. И вовсе не из-за гуманизма землян. Нашим бойцам удалось захватить один из земных линейных кораблей и спрятать его в солнечной системе в поясе астероидов. Запрограммированный на автоматическое ведение огня, он представлял ощутимую угрозу для Земли. После уничтожения нашей планеты, Земля могла получить неприемлемый ущерб. Военные действия не привели к полной катастрофе, но значительная часть планеты, в результате последней войны, превратилась в руины. Интересен был мирный договор, подписанный сторонами. По нему мы обрекались на полную изоляцию, но взамен получали независимость. По одниму из условий договора, придуманного хитрыми землянами, каждые двести лет стороны подтверждали его. Договор считался продленным, если хотя бы одна из сторон не желала изменения. Это настраивало на оптимистический лад, и я спросила у Императора:
  -- Не понимаю к чему так беспокоиться? Ведь мы одна из сторон из переговоров, и если мы откажемся изменять договор, он будет считаться продлённым?
  Император ответил со вздохом:
  --Теоретически да, но на этот раз на практике всё будет не так просто. Что-то подсказывает, что земляне приготовили сюрприз, и придётся делать всё возможное, чтобы сохранить договор.
   Дочитав историю, я задумалась. В этом сюжете концы с концами явно не желали сходиться, о чём я сообщила монарху, прервав его занятия:
  --Ваше Величество, извините, что отвлекаю, но у меня вопрос.
  --Спрашивай, буду рад перерыву, а то успел устать с раннего утра,--и монарх с укором посмотрел на меня.
  --Ваше Величество, объясните разницу между борьбой наших предков с землянами за независимость и борьбой Роланда и Регентского Совета за то же самое?
  Монарх посмотрел на меня, как на глупую девочку. Посмотрел, как усталый отец смотрит на расшалившуюся дочку, а может быть не как отец и вовсе не на дочку Похоже, что он смотрел тяжелым мужским взглядом. Посмотрел как любовник, добивающийся вожделенного предмета своей любви. Я поняла, что хотел он сказать совсем другое, и вернуться к вечернему разговору. Вместо этого Император тяжело вздохнул и начал объяснения:
  --Империя это, в первую очередь, идея и высшая цель. Империя-это мир, прогресс и процветание её народов и людей. Народы и люди служат Империи, а Империя существует для их блага. Земной великий учитель учил, что нитка, втрое скрученная, не скоро порвётся, а дом, построенный на песке, не устоит под ветром. Роланд - это ветер, пытающийся свалить наш дом, а земляне - огонь, стремящийся его сжечь.
  Я залюбовалась Императором, его увлеченностью, его устремлением к своей цели. Глаза его сияли, а медальный профиль казался высеченным резцом гениального скульптора. Я вдруг поняла, почему Император не стал бороться за власть с Регентским Советом. Империя была для него дороже власти, да и жизни тоже. Но его доводы не убедили, о чем я деликатно сообщила:
  --Если дело обстоит так, как вы сказали, то, как быть с трёхлучевой звездой из герба Федерации? Ведь её лучи-это дороги к миру, процветанию и прогрессу?
  Император, естественно не согласился:
  -- Тот же учитель сказал, по делам их судите их. А делами землян будет превращение нашей страны в колонию. Управлять здесь будут земные администраторы, их гарнизоны будут стоять в наших городах, а наши люди станут солдатами в не наших войнах. Не говоря о том, что наши ресурсы разойдутся по всей Федерации.
  --А как быть с южным архипелагом, где мятежники пять веков воюют с Империей, не желая быть Имперской колонией?
  --Неблагодарные дикари,--негодовал Император,--мы принесли им культуру, образование, новые технологии. До нас у них из каждой тысячи младенцев умирало полторы сотни. Сейчас этот показатель в двадцать раз ниже. И так во всём. Народ архипелага хочет мира, а с нами сражаются авантюристы, рвущиеся к власти и преступники, наживающиеся на торговле наркотиками. Смерть и слёзы они превращают в грязные деньги, и часть этих денег вкладывают в борьбу с Империей.
   Я продолжала любоваться Императором. Таким вдохновленным я его ещё не видела. - Странное чувство, похожее на любовь, стало зарождаться в моей душе. Но, несмотря на чувства, я продолжала отстаивать истину, так как понимала, и спросила:
  --Ваше Величество, но любой землянин может сказать, то же самое о нас. У вас логика, что наш агент-это герой-разведчик, рискующий жизнью во имя страны, в тылу врага. А их агент -подлый вражеский шпион, которого нужно уничтожить, как бешеную собаку.--Мне хотелось дать Императору возможность перевести тему разговора, поэтому я быстро продолжила--Поражена этой станцией. Так иногда представляется рай: библиотека с любыми книгами, тренажёры, бассейн, тир, и в довершение всего, любая еда по твоему вкусу. Здорово, правда? Интересно знать, как это всё работает? Неужели на атомной энергии?
  Воодушевление монарха после моих слов прошло. Он кисло посмотрел на меня и сухо ответил:
  -- За каждый рай надо заплатить. Почти всегда цена неприемлема. Про станцию могу сказать, что это самоуправляющаяся и самовосстанавливающаяся система. Если её не выключить изнутри, или не уничтожить снаружи, она будет функционировать очень долго, чтоб не сказать бесконечно. Понимаешь, не люблю это слово,--вдруг запнулся Император, но сразу продолжил,--система берёт любую энергию из окружающего пространства, будь, то сила ветра, свет солнца или суточные перепады температур. Эта станция станет вести себя так в любом месте, хоть в космосе, хоть под землей. Но теперь позволь мне спросить.-лицо Императора приобрело бесстрастное выражение и стало походить на маску. Наверное,с таким лицом он зачитывал приговоры.-За что ты сражаешься с такими взглядами?
  Я ответила сразу, без долгих размышлений:
  --Всё, что у меня есть, от этого перстня-я подняла вверх руку с фамильной драгоценностью Фаунтлероев-красным рубиновым кольцом, усыпанным бриллиантовыми стразами-до самой жизни я обязана Роланду. Буду сражаться за него, пока кто-нибудь из нас не погибнет, или он не откажется от борьбы. Здесь я не сверну с пути воина-пути смерти. Я считаю его борьбу в лучшем случае бесцельной, но это ровным счётом ничего не меняет. В то время как ваши предки рвали на клочки Европу, на другом краю света сражались другие воины-самураи. Они, как и вы, тоже, бились за какую-то ерунду: кто захватит клочок рисового поля, или поставит заставу на перевале, но это не мешало им быть великими воинами, до сих пор восхищающими весь мир. Однажды князь Ямато был оттеснен с остатками конницы к краю ущелья. Казалось, что оставался один выход - сдаться. Но князь скомандовал :"За мной", и направил коня в ущелье. Оставшиеся с ним тридцать восемь конников не раздумывая, повторили маневр. Потом их почитали в Японии тысячи лет. Догадайтесь, как бы я поступила тогда, на этом утесе.
   Я закончила и, откинув голову, рассыпала волосы по плечам, считая диалог завершенным. Но, как оказалось, разговор не завершился. Я услышала в ответ что-то совсем для себя неожиданное.
  --Я повидал немало женщин на своем веку. Но только ты напоминаешь мне богиню. Но не богиню битвы - Афину и не богиню охоты - Артемиду, а скорее богиню любви - Афродиту. Тебе было бы лучше не знать войны. Воинов, даже самых хороших, хватит на этом свете и без тебя. Давать любовь дар гораздо более ценный, дар отнимать жизнь. Ты не дала жизнь и любовь ни одному существу, а сколько жизней уже пресекла?
  Вот так. Форменное признание в любви. Что называется - приехали. Я ответила Императору в тон.
  --Если вспоминать о богинях давно исчезнувшего народа, то предпочла бы быть богиней тайны и ночи - Гекатой. Своих мертвецов я не считала - их много десятков. Но, по крайней мере, пять лейб-гвардейцев заплатили жизнями за ваше освобождение. По-моему вы не особенно сокрушались об их смертях. Вы, мужчины, устраиваете свои бойни просто из любви к убийству. Вы, как хорек, попавший в курятник, в упоении душащий кур, не думая даже о своей возможной гибели. Никто из вас не смог внятно объяснить за какую идею сражается. Ваши объяснения кажутся неразумными, а вы - глупыми детьми, дерущимися за дурацкие игрушки, но дерущимися насмерть.
   Закончить диспут красиво не удалось. На глаза навернулись слезы, я не смогла продолжать и выскочила из библиотеки. В одном Император был прав. Мы - женщины должны давать жизнь, а не отбирать. Боевые искусства должны быть искусством, а не служить убийству. Но почему безумцы будут указывать мне, как правильно жить. Как это сделать в мире до краев полном крови и насилия? Возможен ли другой мир, и если да, то какие новые ужасы он принесет?
  
  
  
  
  
  
   Тибальд.
  
   Я чувствовал, как время звенело и вибрировало. События начинали нестись, как гоночный автомобиль на последнем кругу. Я пожалел, что не гонялся в гонках со времени своего последнего чемпионата. Если, конечно, не считать гонкой бегства с базы мятежников на Южном Архипелаге. Слишком многого не успеть в жизни, которой жил. Хотя, существование, подчиненное одной цели - это жизнь? В земной игре, в шахматах, подобное состояние называлось - цейтнот. Ходов предстояло много, а времени оставалось мало. Хотелось узнать, играл ли я свою игру, или был фигурой в чужой партии. В который раз я поблагодарил Создателя за его дар нам, смертным. Дар незнания будущего. Действительно - если знаешь, что победишь, зачем зря рисковать и бороться, а если - проиграешь, тогда тем более борьба бессмысленна. В который раз, благодаря Создателя, я посочувствовал Ему, несущему тяжкую ношу познания грядущего.
   Я вышел вместе с Рональдом в Астрал и поразился успехам мальчика. Учился он быстрее меня. Желание, талант и правильные действия, соединяясь вместе, образуют страшную силу. Я дополнил подготовку Рональда прыжками с парашютом, а сам стал готовиться к встрече с Гагтунгром. На настоящую подготовку времени как всегда не было, и приходилось спешить.
   Внезапно я спросил себя: " Почему необходимо торопиться и совершать подвиги? Почему нельзя просто жить, как жил отец?" Дожить до сорока лет, родить шесть детей, и умереть от чахотки. Почему должен любить Розалину - красавицу и непобедимую воительницу, а не простую женщину, как мать? Я позавидовал людям, лишенным славы мирской. Славы, кажущейся яркой, тем, кто ей не обладает, и горькой тем, кого выбрала судьба. Я так устал, что был близок к тому, чтобы молить Создателя пронести мимо чашу моей судьбы. Чтобы разрешить сомнения, на сей раз я не стал выходить в Астрал.
   Я погрузился в неизвестность, пронзил слои бытия, вышел туда, где не был никто, и услышал: " Ты - Тибальд, должен делать то, что делаешь, и не сворачивать с пути. В этом не будет твоей заслуги, как нет заслуги у рыбы в том, что она плывет в океане, или у червя, что он ползет под землей. Для тебя нет другого пути. Ты должен делать то, к чему предназначен. Рыба не поползет под землей, червь не поплывет в океанской глубине, а ты не будешь жить жизнь обычного человека". Был ли это чей-то голос, или говорил мой воспаленный разум, я не знал. Но выбора не осталось.
   Подошло время выхода в Астрал. Настала пора играть свою роль в чужой пьесе. Я чувствовал, что автор или авторы сидят в портере и с разной степенью интереса оценивают игру. Появилось желание сойти со сцены, спуститься в зрительный зал и побеседовать если не с директором театра, то хотя бы с режиссёром-постановщиком. От частой практики, выход в Астрал стал обычной рутиной. Я не сосредотачивался на процедуре, а думал о своем. Как всегда это была Розалина. Свободная, как облако, она парила где-то вдалеке .Продолжая метеорологические сопоставления, я представил её яркой молнией, несколько раз вспыхнувшей и осветившей сумрачные тёмно-багровые пространства моей души. К счастью во время наших встреч удалось уйти от удара молнии. Было интересно узнать, каково это-жить рядом с молнией. Но жизнь без молнии была пустой и тусклой.
   Думая об отсутствующей молнии, я подлетал к дворцу Гагтунгра. В прошлый визит, я собирался научиться создавать предметы изнутри больше, чем снаружи. Собирался, да так и не собрался. Достижение земной цели, какой бы благородной она ни была, не помогает движению по Пути, отстранённо подумал я. Перед дворцом, я исчез из видимости джинов и афритов, сторожащих вход. Со стороны это могло показаться удивительным, но реально было достаточно просто. Над Астралом находилось следующее пространство, внешнее к Астралу, как Астрал к физическому миру. Это пространство было не последним, в ряду других, но мне, как всегда, некогда было в этом разбираться. Я просто использовал, что узнавал, и двигался дальше.
   Стражу я миновал без всяких затруднений. Это было так же просто, как обитателю объёмного мира перешагнуть двумерных стражей или четырёхмерному существу миновать трёхмерные барьеры. Астрал- не физическое измерение, но законы, установленные Создателем, действуют во всех его мирах.
   Гагтунгр ждал. Он сделал свой ход в игре, и ход весьма сильный. На троне сидела Розалина. Если это была копия, то такая, что я не мог обнаружить различий. Если это был обман, то столь совершенный, что я был обманут. У меня были странные чувства, хотелось одновременно совершить два противоположных поступка - броситься к любимой и немедленно исчезнуть. Со всех направлений исходила опасность. Получалось, что надо было броситься в две стороны одновременно, поэтому я остался на месте в полном смятении.
   Ещё большее смятение повергли слова Розалины:
  --Тибальд, дорогой. Как я рада увидеть тебя после долгой разлуки.
  Одета она была в короткое облегающее платье, подчёркивающее совершенство фигуры. На ней была бриллиантовая диадема, и скромное ожерелье из камушков, за которые в старину соседние царства начинали воевать друг с другом. Рубиновые серьги и пара самоцветных колец подчёркивала её красоту. То ли с последней встречи у меня изменились глаза, то ли Розалина из милой девушки, какой она была в пещере, стала ослепительной красавицей. От обычной женщины она отличалась тем, что при каждом грациозном движении, под ее безупречно гладкой кожей прорисовывались совершенные мускулы, сразу исчезавшие при наступлении покоя. Сказать, что я был поражён, значило ничего не сказать. Не то чтобы я не контролировал ситуацию, но ответа как-то не находилось. Пауза стала затягиваться, и я произнес первое, что пришло в голову.
  --Счастлив, наконец, встретить тебя. Но, признаться, несколько удивляют время и место встречи.
  Я услышал то, что не хотел бы узнать никогда.
   -- Сейчас объясню. Пока я знаю то, что забуду после разговора. Если пообещаешь не рассказывать, что узнаешь сейчас, тогда продолжим разговор.- Я пообещал, и она продолжала.-Всё просто. Люмофор-мой отец. Это многое объясняет. Не радостная новость, но имеем то, что имеем. Не больше и не меньше. Гагтунгр мой брат, но у нас существенная разница в происхождении. Я рождена от смертной, а Гагтунгр сотворён. Теперь понимаешь откуда взялись мои таланты в боевых искусствах?-- она криво усмехнулась. --Братишка, встретился со мной, и спросил, хочу ли я узнать о моём происхождении и увидеть тебя. Я спросила о цене. Он ответил, что цена небольшая. После нашей встречи я всё забуду, а ты никогда не сможешь рассказать. Моё происхождение многое объясняет, правда? Может быть, теперь твоя любовь поостынет?
   Это меняло всё, и не меняло ничего. В три прыжка я пролетел огромный зал, и оказался у трона. Я посмотрел в глаза Розалине и начал тонуть в этих бездонных светло-синих озёрах. Она смотрела, не мигая и не отводя глаз. Смотрела, как смотрит стрелок в мишень перед выстрелом. Сердце оглушительно загрохотало, горячая волна стала захлёстывать и тащить в бездонные глубины. Розалина была неподвижна, но я чувствовал, как стучит её сердце. Я обнял её, прижал и впился губами в её губы. Наконец, она закрыла глаза и ответила на поцелуй. Я встретил её поцелуй, как умирающий в пустыне от жажды ощущает внезапно найденную воду. Я чувствовал, как узник, просидевший долгие годы в заключении, и вдруг обретший свободу. Моя рука скользнула в вырез платья, её сосок оказался в моих пальцах. Я ощутил, как он напрягся и отвердел. Розалина обняла меня обеими руками за шею. В ушах застучали гигантские молоты, в голове закрутились смерчи. Вдруг разом мои руки стали обнимать пустоту.
   На месте Розалины, в образе прекрасного юноши, сидел Гагтунгр, и я обнимал его. В омерзении я сбросил объятия. На лице у Гагтунгра змеилась ироническая улыбка. Он посмотрел с сочувствием и пониманием.
  -- Вижу, ты хочешь породниться с нашей семьей. Весьма похвально. Что ж, давай обсудим условия.
  В ответ я похлопал Гагтунгра по плечу.
  --Хочешь быть моим шурином, а? Желание само по себе хорошее, но оно со временем пройдёт.
  Похоже, что удалось его смутить. В ответ Гагтунгр выдавил:
  --Почему это?
  --Литературу читать надо,--посоветовал я.- Все ваши слова-обман и ложь. Вы сумели задурить голову Розалине, но со мной этот номер не пройдёт.
  Я ничего не знал наверняка. Просто швырнул камень в кусты, и, судя по реакции Гагтунгра, кажется, попал. Он широко улыбнулся и сказал:
  -- Что за тупость считать, что мы всегда лжем. Если мы всегда лжем, и я подтвержу, что мы всегда лжем, то как ты разорвешь этот круг? Зачем ты вечно цепляешься к мелочам? Ведь мы же разумные существа,- Слава Создателю, он не сказал люди,--и сможем поговорить разумно. Я ждал твоего визита и, как видишь, подготовился. Напрасно ты не веришь. В тебе говорит обычное человеческое упрямство, не позволяющее признать очевидное. Ты похож на человека, впервые увидевшего в зоопарке жирафа, и говорящего, что таких животных не бывает. Надеюсь, что когда породнимся, сможешь по достоинству оценить нас, и наши возможности?
  Я не стал изображать вежливый интерес и ответил:
  --Не впечатлён. Судя по результатам, вы с папенькой не смогли меня ни запугать, ни подкупить. А ведь вам для чего-то это очень важно.
  --Не играй в умного,-- зло бросил Гагтунгр,--ты похож на человечишку, пытающегося жалкими усилиями затормозить прилив.
  Здесь я согласился, но, конечно, не подал виду и сказал:
  --Что ещё можете предложить, кроме не вашей Розалины?
  --Насчёт того, чья Розалина, здорово удивишься, если узнаешь. Розалину получишь, только если с нашей помощью отразишь вторжение землян. Мы знаем, ты в курсе их планов.
  Я коротко ответил:
  --Да. Как вы отразите землян?-Гагтунгр, тряхнув золотистыми волосами, беззаботно рассмеялся:
  --Невозможное для вас, очень просто для нас. В Пространстве, где движутся межзвёздные корабли, не действуют законы линейной физики. Надеюсь, этому вас учили в академии?
  Я молча кивнул.
  - Мы сделаем так, что корабли землян не смогут прилететь. Пространство будет заблокировано, ты станешь Императором. Жизнь в Империи, под твоим мудрым руководством потихоньку наладится. Розалина станет твоей женой и Императрицей.
  Я представил, как наладится жизнь в Империи под моим управлением, с Гагтунгром в роли советника, и мне стало нехорошо. Исход борьбы был неясен. Возможно, опираясь на Темных, остановить землян, но тогда мог наступить ад на земле. Строить это своими руками было слишком. Поэтому я не стал отвечать на предложение Гагтунгра, и проронил:
  --Раз ты такой умный, угадай ответ.
  --Твой ответ будет ответом на мое предложение, --резонно заметил Гагтунгр.
  Я не согласился.
  --Неверно. Я пришёл со своим предложением.
  Гагтунгр обрадовался тому, что я, по его мнению, показал слабину.
  --Вот видишь, ты уже ответил.
  В действительности я подводил Гагтунгра к своему предложению, как рыбак подводит к сачку, заглотившую наживку рыбу, подтягивая и отпуская леску.
  --От тебя ничего не спрячешь,--польстил я Гагтунгру.-С таким умом, с такой силой, как у тебя, и всё при папеньке. Твой отец восстал на своего Создателя. И,как видишь, жив до сих пор. А знаешь, почему?
  --Почему?-заинтересованно спросил Гагтунгр, привстал от волнения с трона.
  --Творец будет сохранять творение до конца. Твой отец, творя зло, всеми своими делами только служит славе Создателя. Чем больше он восстаёт против своего Творца, тем больше терпит поражение.
  Гагтунгр резко прервал меня.
  --К чему ты рассказываешь старые сказки?
  Не меня тона, я сказал так, как будто говорил о чем-то самом обыкновенном,
  --Потому, что ты хочешь восстать на отца так же, как твой отец восстал на деда.
  -- Даже если это правда, что из этого?-разозлился Гагтунгр. Похоже, мне удалось расшевелить собеседника.
  -- Ты так боишься папеньку, что становится любопытно, как Люмофор сумел внушить столь сильный страх и ужас?-заинтересованно спросил я.
  Гагтунгр буквально зашипел от злости, став похожим на рассерженного кота.
  --Люмофор сильнее меня, как слон сильнее мыши. В результате восстания, насколько я знаю папеньку, просижу в энергетической тюрьме до конца дней, если герой, вроде тебя, не придет освободить.--мрачно усмехнулся Гагтунгр.
  --Это если большой слон сможет поймать маленькую мышь,-- задумчиво заметил я.
  Гагтунгр вел вполне предсказуемо, и говорил ожидаемые вещи. Разговор стал напоминать игру в поддавки. Я знал, что он скажет, и что я отвечу.
  -- Что толку, если папаша меня не поймает? Приятная перспектива быть жалким беглецом, прячущимся от светлых и тёмных сил.
  Показалось, что рыба подошла к лодке и осталось только подцепить её сачком. Я поманил Гагтунгра.
  -- Мне есть, что предложить. Ты станешь гением покровителем Империи. В каждом храме будет твоё изображение. Люди станут приносить тебе дары, и возносить молитвы. Твоя сила будет расти год от года. Со временем сможешь превзойти Люмофора без всякой битвы.
  Похоже, что Гагтунгра моё предложение задело за живое. Он него посыпались вопросы.
  --С чего ты это взял? Что от меня потребуется взамен? Кто это сможет гарантировать? Что будет со мной, если ты проиграешь?
  Я ответил по порядку.
  --Я обсудил это с нашим первосвященником. Мы выполним свою часть сделки, но тебе в ответ придётся оказывать стране и людям кое-какое внимание. Иначе дары прекратятся сами собой. Это работа, которую тебе придется выполнять. Ничего не дается бесплатно. Гарантией сделки будет моё слово. От тебя потребуется спрятаться, как мышь прячется от слона. Люмофору передадим, что Тибальд уничтожит тебя при его любых враждебных действиях. Если я выиграю, будешь гением-покровителем Империи. Если проиграю, вернешься к отцу, и объяснишь, что Тибальд с помощью Верхних похитил, и спрятал тебя. Папаша поверит, потому что захочет поверить сыну.
   Гагтунгр надолго задумался, я терпеливо ждал. Не надо было быть большим мудрецом, чтобы понять, что в нём борется желание воспользоваться подвернувшейся возможностью, и страх перед наказанием. Исход этой борьбы был всегда один, с того момента, как Ева сорвала яблоко с Древа Познания. Сразу он не согласился, высказав сомнения.
  -- Хорошо придумано, но твой план не сработает. Могущество землян столь велико, что никто не сможет их остановить, кроме Верхних. Но они не вмешивается в ваши дела. В этой части Вселенной, кроме Люмофора никто из верхних не захочет поставить барьер. Земляне хвастливо называют себя люди-боги, и в чем-то это правда.
  Гагтунгр огорчённо развёл руками. Не хотелось хвастаться и блефовать, но я был вынужден ответить в тон собеседнику.
  --До сих пор, все мои операции были успешны. Можешь не сомневаться, нам будет, что противопоставить мощи землян. Мы всё равно победим, с тобой или без тебя. Просто бороться с федералами и Люмофором на два фронта будет тяжеловато. Но на результате это не скажется. Твой выбор: быть до конца дней подручным папеньки или набраться сил и превзойти его.
   Я сделал честное предложение, от которого Гагтунгр не смог отказаться. Когда я первый раз взял в руки меч, то узнал, что пока поединок не начался, у противников шансы равны, невзирая на умение. В не начавшемся поединке "Федерация против Империи" шансы сторон равны. Дело было за малым. Надо было сделать так, чтобы мощь землян не сработала. Столкновение было запасным планом. Основной план битвы не предусматривал. Я помнил Стратагему Иривера: "Лучшая победа - победа без битвы".
   В тот момент казалось, что только сейчас начинается настоящая борьба. Слишком многое стояло на кону. По многу часов я проводил у экранов мониторов или роясь в старинных пыльных бумагах. Особых усилий требовали беседы со специалистами по непонятным мне дисциплинам. Это было вроде попыток существ разных пород вроде кошки и собаки придти к общим выводам по вопросам совместного бытия. Собака лаяла, а кошка в ответ мяукала. Нет, конечно, от меня ничего не скрывали, просто было трудно понять друг друга. Три часа сна, четыре часа медитаций и физических тренировок. Остальное время иссушающая работа. Поэтому когда с личным визитом пришел доктор Мрачек, я даже обрадовался. Хоть какое-то разнообразие в монотонной жизни.
   Со времени нашей последней встречи внешность доктора изменилась к лучшему. Он словно помолодел, его вялая фигура распрямилась и налилась энергией, тусклые прежде глаза заблестели, а морщины беспощадными бороздам перепахавшие лицо разгладились. Даже редкие волосы, казалось, загустели.
  --Ваше Превосходительство, --обратился он.- Я по личному вопросу.
  --Тогда обращайтесь ко мне по имени. Ваши годы дают на это право.-Он кивнул в ответ.
  --Ну, за знакомство.-- Я достал из шкафа бутылку бреди, пару стопок, конфеты и печенье.
  --Так вы пьете? Молва утверждала совсем другое. -спросил Мартин с непосредственным изумлением.
  --Нет, но хочу доставить вам удовольствие.-сказал я, наливая бренди-Дальше сами, ободрил я доктора.
  --Умеете вы расположить людей, --отметил собеседник.
  --Это необходимое качество для любого командующего, -- объяснил я.
  --Я пришел поблагодарить за сына. Похоже, он нашел себя. Он служит на Архипелаге, и уже сержант. Хочет поступать в офицерскую школу. О наркотиках больше нет речи.
  Я улыбнулся.
  --Вот вас, Мартин, не влечет к наркотикам, меня тоже. Теперь и вашего сына. Когда есть цель и смысл, нет нужды в зелье Люмофора. Наркотики - его дар, несущий обман и гибель, как и все его деяния.
  Мартин, тем временем, уже выпивал третью стопку. Он втянул голову в плечи, оглянулся по сторонам, будто ожидая увидеть в углу шпиона и прошептал:
  -- Знаете, есть церковь, где Люмофору молятся и приносят жертвы.
  Я усмехнулся:
  --Есть вещи, еще ужаснее.
  Мартин спросил хриплым шепотом:
  --Зачем они делают это?
  Я усмехнулся:
  --Хотят получить силу. То, что сила служит злу, еще приятнее. Создатель создал тьму и свет, и не нам судить его замыслы. Разрешите, я спрошу вас, Мартин. Если предстоит выбор между известным злом и неизвестностью, что вы выберете?
  Мартин ответил, как настоящий ученый.
  -- Вопрос некорректен. В общем виде его нельзя задавать. Он решается исходя из граничных условий задачи, конкретным человеком, в конкретных условиях.
  Я продолжал настаивать.
  --Согласен, но если бы вы могли посоветовать выбирающему между известным злом и неизвестностью.
  --Тибальд, вы играете сами с собой. В вашем вопросе уже сформулирован ответ. Я буду согласен с любым вашим выбором. Если вы ищете поддержки, знайте, за вас вся Империя. Не считайте себя Ганнибалом в одиночку боровшимся против победоносного Рима. Вы ведь учили в Академии про его бесплодные победы и сокрушительное поражение?
  Разные типы стали интересоваться моим образованием в Академии, подумал я, и ответил:
  --Есть такая дисциплина - история военного искусства. Там, каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Но Ганнибал сделал решающую ошибку, приведшую к крушению.
  -- Вы нашли ошибку в тактике?
  --Тактика здесь ни причем. Он не угадал ключевой момент борьбы, когда надо ставить на кон все что имеешь. После победы при Каннах он вышел к сердцу врага - его столице, вечному городу Риму. Здесь он стал ждать подкреплений, которые не пришли. Он стал готовиться к следующим решающим битвам, которые собирался выиграть. Итог известен.
   Мартин, похоже, знал историю, и возмутился:
  -- Что ему оставалось делать? Его войска были обескровлены. У римлян вполне хватало сил для обороны. Каждый римлянин был ветераном воинской службы, отслуживший добрый десяток лет, и все они как один вышли бы на стены. Наемники Ганнибала были истощены предыдущей компанией. Он правильно оценил обстановку, и правильно отступил.
  -- Если бы он отступил правильно, мы сейчас говорили бы не на постлатинском языке, а на постпуническом. Он должен был спровоцировать римлян на вылазку, устроить в городе пожар, провести подкоп. Он должен был сделать все возможное и невозможное, все, что угодно. Если бы не вышло ничего, он должен был заключать вечный мир с римлянами на любых условиях, но ведя переговоры с позиции силы.
  Мартин посмотрел странным взглядом и сказал:
  --Кажется, я начинаю вас понимать, Тибальд.
  Я ответил после непродолжительного размышления:
  --Кажется, я тоже начинаю понимать Тибальда.
   Во всяком случае, теперь, после нашего разговора, сомнения пропали.
   Одна из для медитации времен моей учебы была: "Наг и одинок, приходит человек в этот мир, и наг и одинок уходит". Сейчас со всей отчетливостью я чувствовал себя нагим, одиноким, и чуждым этому миру. Оставалось определиться, то ли это затянувшееся рождение, то ли преждевременно начавшаяся смерть. А пока я продолжил работу.
   Когда Рональд вошёл в мой кабинет, я почувствовал молодость и оптимизм, исходящие от него. Так замерзший человек чувствует ровный жар от нагретой печки. Мне вспомнилось детство, когда в холодные зимние вечера мы всей семьёй собирались греться вокруг горячей печки. Вдруг, я с ужасом увидел, или показалось, что в детстве всё было не так, как я помню. Я увидел, что дон Педро вовсе не спас меня от ящера, а взял мой растерзанный труп, положил на алтарь, заклинаниями вдохнул жизнь, и вложил душу. Только была ли эта душа моей, или он вложил чужую душу, или что-то, непонятно, заставляющее идти по жизни тем путём, каким и не помышлял. Я встряхнул головой, отгоняя морок, и вернулся к Рональду.
  --Как твои занятия?-приветливо спросил я.
  --Прогресс пугает меня.
  --Почему же?-поинтересовался я.
  --За время, что учусь у вас, я узнал едва ли не больше, чем за всю предыдущую жизнь.
  -- Это знание не с неба свалилось, ты же трудился, правда?
  --Да, трудился, и трудился как никогда прежде.
  -- Что тебя удивляет? Труд приносит свои плоды.
  --Я начал тренироваться чуть позже, чем научился ходить. Я был чемпионом Империи среди детей, юниоров и юношей. Без труда такие победы не даются.
  --Вот видишь, позанимался бы ещё немного, и стал бы чемпионом среди взрослых.
  --Наверное. Почему-то эти победы не приносили удовлетворения. Радость-да, а удовлетворения-нет. Нужно было всё время выигрывать, чтобы доказать себе, что я чего-то стою.
  --Дело в том, что спортивный принцип не предполагает совершенства. Да, ты был сильнее соперников. Но были ли сильны те, кого ты побеждал? Когда идешь по Пути, ты не должен отличать поражение от победы. Понимаешь, почему? Я процитировал стих древнего поэта:
  Ещё придут иные беды,
  Сначала будешь начинать.
  Но пораженье от победы
  Ты сам не должен отличать.
  Рональд, помолчав и собравшись с мыслями, ответил.
  --Не могу сказать, что понял, но, надеюсь, пойму со временем. Разрешите попросить вас об учебном поединке.
   Рональд церемонно поклонился. Молодец-подумал я о нём .Правильно поступает, проверяя себя и учителя. Я открыл шкаф, откуда перед этим доставал бутылку бренди, и достал пару тренировочных мечей. Я усмехнулся. Интересно, что бы подумал Рональд, если бы я вместо поединка предложил бы ему бренди, как доктору Мрачеку? В ответ на поклон Рональда, я поклонился согласно этикету, и протянул оба меча рукоятками вперёд. Он взял меч и приложил лезвие ко лбу, салютуя. Я ответил тем же.
   Рональд мгновенно начал атаку, нанося удары сразу по трём уровням. Весь жар молодой души, и силу юного, тренированного тела он вложил в эти движения. Я даже не пытался противопоставить его силе и скорости свою технику, а просто лёгкими блоками изменял направление движения его меча. Ещё несколько безуспешных попыток, и Рональд сменил тактику. Он стал наносить быстрые не акцентированные удары из древнего стиля "летящая ласточка". Я практически не контратаковал, просто отбивая удары. В результате Рональд забыл об осторожности, и коротким тычком под гарду я выбил меч из его рук. На глаза Рональда навернулись слёзы. Потерять меч в поединке-для мечника хуже, чем поражение. Но Рональд сумел совладать с собой. Он поклонился и сказал:
  --Благодарю за очередной урок, учитель.
  --Какой сделал вывод?-спросил я. Он ответил без раздумий.
  --Вывод очевиден. Нужно больше и лучше работать. Тогда придёт победа.
  Я, как мог, постарался развеять его непонимание.
  --Так победа может не прийти никогда. Один древний мудрец описал это так. Представь себе Ахиллеса, догоняющего черепаху.
  --А кто такой Ахиллес?-сразу спросил Рональд.
  --Герой Троянской войны, описанной Гомером.
  --Что это была за война и кто такой Гомер?
  --Это узнай сам. А то придётся объяснять всё с начала начал. Считай, что Ахиллес это быстрый бегун. Так вот, когда Ахиллес пробежит десять стадий, черепаха проползёт одну стадию. Ахиллес пробежит стадию, а черепаха отползёт на одну десятую стадии. И так Ахиллес никогда не догонит черепаху.
  --Но ведь по жизни, он же догонит черепаху?-с надеждой спросил Рональд?
  --Дай себе труд подумать, прежде чем что-то утверждать,--оборвал я сурово,--чтобы победить противника, превосходящего тебя, надо задавать задачи, ставящие в тупик.
  --Что вы имеете в виду?- спросил окончательно сбитый с толку Рональд.
  --Возьми меч,--сказал я, и повернулся к нему спиной, держа меч на вытянутой руке.-Теперь нападай.
  --Но вы не сможете защититься. Это не честно.
  --Нападай!-приказал я. Услышав его движения и, сделав сальто назад, я упал на землю и, перекатившись, с земли, провёл удар, подсекающиё коленные сухожилия.
  --Здесь сработала неожиданность,-- Поняв уловку, на которую он попался, Рональд стал оправдывался . --В другой раз этот трюк у вас никогда не пройдёт.
  --В другой раз будет другой трюк.-улыбнулся я в ответ.-Как твои прыжки с парашютом?
  Рональд ответил со вздохом.
  --Осваиваю потихоньку.
  Я дал новое задание.
  --Переходи к затяжным прыжкам. Когда освоишь, прыгнем пару раз вместе, синхронно. Подходит время решающей операции. Чувствуешь себя готовым?
  --Умереть, выполняя приказ-готов. Но что смогу выполнить, уверенности никакой,--честно признался Рональд.
  --Мыслишь в правильном направлении. Но смерть не является основанием для невыполнения задачи.
  --Как это?-с удивлением спросил Рональд.
  --Иди и подумай,--подвёл я итог нашей встречи.
   Жестокая необходимость заставила меня строить жизнь рационально. Когда идёшь к цели, надо выбирать не самый интересный, или самый приятный, а самый лёгкий путь. Я казался себе хирургом во время битвы. Раненые идут потоком, но, даже если не спать, всех спасти не успеешь. Как бы жестоко это не было, но хирургу приходится выбирать легкораненых, имеющих большие шансы выжить, и отказывать остальным, обрекая их на смерть. Я начинал понимать тяжесть ноши вершителей судеб, когда направлялся в Собор Всех Святых, на встречу с отцом Бенедиктом. Поэтому я отправился туда только, когда избежать визита было невозможно. Хотелось пройти по столице пешком, но нельзя было идти не замаскировавшись. Меня тотчас бы узнали. Я не стал использовать любимые Розалинины трюки с изменением внешности и голоса. Просто оделся понеприметнее, так, чтобы глаз наблюдателя не зацепился ни за одну из деталей, и поставил между собой и миром ментальный барьер. Это не давало полной неузнаваемости. Внимательный взгляд всегда мог открыть истину, но кто будет бросать внимательные взгляды на одного из многих муравьёв, суетящихся в муравейнике.
   Я давно не бродил по столице и порадовался случившимся в ней изменениям. Ремонтировались мостовые, с фасадов счищали грязь и копоть. Фасады раскрашивались в разные цвета. Ломались старые дома, уродовавшие столицу. На их месте строились новые. Исчезли мрачно слоняющиеся типы, не находившие места в жизни. Люди были заняты делом. Студенты весёлыми ватагами шли из университетов. Всюду на ветру развевались наши флаги-большой зелёно-голубой круг, с маленьким золотым полукругом, в большом белом кругу, на чёрном фоне. Флаги нашей Империи. Золотое солнце, встающее над зелёно-голубой планетой, летящей в бескрайнем чёрном космосе. Белый круг - чистые помыслы. Я ощутил радость и гордость. Наша борьба была не напрасной. Империя расцветала и набирала сил, служа людям, а люди служили Империи. Я был одним из них, одним из многих слуг нашей любимой страны.
   Когда-то Собор Всех Святых был самым высоким зданием в столице. Теперь он терялся в окружении огромных башен и шпилей высоченных небоскребов. Но даже теперь, он казался белым цветком, растущим среди стальных и каменных деревьев- зданий прекрасного сада нашей столицы. Собор, возведённый во славу Создателя, посвящался всем святым, жившим прежде, живущим ныне, и будущим жить после нас. Дона Бенедикта я нашёл распростёртым перед алтарём. Он горячо молился, и не замечал ничего, творящегося вокруг. Едва начавший стареть мужчина, с чуть расплывающейся фигурой с неправильными, но с первого взгляда располагающими чертами лица, и проницательными глазами. Он был одет в поношенную рясу, подпоясанную простой веревкой. Выходя в мир, он одевался гораздо богаче: золотое шитьё и драгоценности висели на нем, как игрушки на рождественской ёлке. "Власть духовная должна вызывать уважение"--говорил он. Но оставаясь наедине с Богом, он снимал с себя всю мишуру. Я подошёл к нему и стал молиться рядом с ним.
  --А, Тибальд!-наконец он заметил меня.-Что скажешь?
  --Ваше Преосвященство, всё случилось, как мы предполагали.
  --Не надо титулов. Перед создателем все равны. Что же теперь произойдёт?
  --Гагтунгр будет гений-покровитель Империи. У нас нет выбора. Мы не сможем сражаться на два фронта. Если мы не проскочим между молотом и наковальней, то сюда или придут люди-боги с Земли, или Люмофор.
  --Ты это уже говорил, сын мой. Но до последнего не оставляла надежда, что нас минет чаша сия. Какая-то тусклая перспектива-служить одному злу, чтобы бороться с другим. И неизвестно какое зло будет больше.
  Я не стал тревожить дона Бенедикта рассказом о том, как Империей мог управлять чёрный властелин. Это было бы для него слишком. Поэтому я поспешил успокоить священнослужителя.
  --От наших даров и молитв Гагтунгр изменится и станет обычным гением-покровителем.
  Дон Бенедикт вздохнул:
  --Дай Бог. С тяжёлым сердцем и только из веры в нашу победу я иду на это. Да пребудет с нами Создатель.
  --Во имя Силы, Славы и Царства Его,--ответил я ему.
   Мой план стал воплощаться в жизнь. Предчувствие неприятной встречи сбылось. Вообще, неприятные предчувствия почему-то сбываются гораздо чаще приятных. Встречи Люмофором было не избежать. Общими у нас были только чувства, которые мы питали друг к другу. Если бы мог, то уклонился. Но в тот момент сила была не на моей стороне. Когда услышал, что у ворот стоит старик, просящий вернуть сына, то понял что мне предстоит. Он явился в облике благородного старца - белая хламида, седая борода, посох, сжимаемый старыми и натруженными руками, печальная улыбка и усталый взгляд ясных и умных глаз Он начал без подговки и приветствия.
  -Юноша, вы должны знать, что можно бороться с врагом, и даже уничтожать его. Но есть вещи, непозволительные даже по отношению к злейшим врагам. Например, нельзя захватывать семью врага в заложники, убивать его детей и беременных женщин, и еще кое-какие мелочи.
  Он глубоко и печально вздохнул и вопросительно посмотрел, ожидая ответа. Я решил определить формальности.
  --Извольте обращаться подобающим образом, и заодно сообщите, как вас теперь называть.
  Люмофор ответил, мягко, протяжно вздохнув.
  --Хорошо, Тибальд. Я - сила добра и порядка. Мое имя ты знаешь.
  --Не смог уничтожить, так пришел поговорить, да?-спросил я с нескрываемым раздражением.
  Старик продолжил разговор спокойно и печально.
  --Трудно разумно разговаривать с существом, не имеющим разума. С существом, не желающим видеть и понимать. Но я пришел не обсуждать вопросы бытия, а узнать о судьбе сына. Скажи отцу, где он и что с ним. Верни его, тогда я не сделаю тебе ничего плохого.
   Было трудно разговаривать. Давила страшная тяжесть, но я ответил, стараясь не показать слабости.
  --Хорошее предложение, я оценил. Но как я могу поверить тому, чьи слова ложь и обман.
  Старик сказал мягко и назидательно.
  --Я неравнодушен к судьбе мира, и хочу навести в нем хоть какой-то порядок. Ты сам видишь, то, что построил Создатель, нуждается в улучшении. Не мне показывать тебе несовершенство окружающего. Тебе ли не знать зло и несправедливость царствующие пока в нашем мире. Во имя благородной цели все средства хороши! Но я не собираюсь обманывать. Верни сына, и ни один волос не упадет с твоей головы.
  От подобных речей я потерял выдержку и с возмущением выпалил.
  --Кто ты такой, чтобы судить о Создателе, и Его творении? Если ты такой умный и могучий - создавай свой мир и царствуй в нем. А в этом мире - ты чистое зло.
  Он сказал с наглой насмешкой.
  -Тибальд, тебе изменяет ум, если он у тебя есть. Ты же не будешь спорить, что чистого зла не бывает. Зло для одних - добро для других, не так ли?-Здесь он сделал паузу, но не дождавшись ответа, продолжил-Скажи, Тибальд, Создатель - всемогущ, всеведущ и всеблаг, не так ли? -Я молча кивнул в ответ-Скажи тогда, зачем Создатель создал меня и так называемое зло, которое я совершаю? Тут одно из двух - или Создатель не так всеблаг, всеведущ и всемогущ, как ты считаешь, или то, что я творю вовсе не зло, а просто исправление того, что нуждается в улучшении?
  Я ответил без раздумий:
  --Суть Бога в том, что он непостижим. Не тебе судить о Его планах и делах. Не может часть быть больше целого. Не может творение судить своего творца!
  Люмофор ответил резко.
  --Не тебе, жалкому земному червю, судить о непостижимом. То, что непостижимо твоему уму, постижимо для нас, высших существ. Как ты, самонадеянно смеешь полагать, что можешь судить о чьей-то душе, тем более, о моей? Ты ведь даже не человек, а голем, существо, сотворенное доном Педро, песка, грязи и останков убитого ящером, бедного Тибальда. Даже самую умную собаку не обучить стихосложению, но человеку это вполне доступно. Ты жалкая собака, утверждающая о невозможности стихосложения. Что ты можешь знать о сущем? Но попробую объяснить на доступном твоему уму примере. Представь, что видишь покосившийся дом, непригодный для жилья. Ты не строитель, и не можешь построить даже это уродство. Но разве будет ошибкой заткнуть щели, постелить полы и отремонтировать крышу?
  Я ответил с презрением:
  --Твоя жалкая софистика омерзительна. Ты подменяешь понятия, как шулер крапленые карты. Хотел бы прямо и без обиняков спросить: "Ты знаешь правду, а мне лжешь, или настолько глуп, что не можешь увидеть истину, сияющую ярким светом?"
  Люмофор убежденно ответил:
  --Тибальд, зачем тебе нужно ломать комедию? Ты же умное существо, но не можешь ответить ни на один из моих доводов. Ты не можешь не признать, что я прав. Я пришел к тебе с открытой душой, и предлагаю дружбу и сотрудничество. Верни сына, я отражу вторжение землян. Мы вместе построим прекрасный новый мир, улучшая и совершенствуя замыслы Создателя. Мы, совместно, будем выполнять Его волю. Ведь ничто не происходит без воли Его? Мне ли не знать? Потому, что я часть Создателя, и не самая худшая часть.
  Я стал быстро терять последние силы.
  --Мне не нужна твоя помощь. Слушай мои условия. Ты не вмешиваешься в дела Империи, а после того как мы отразим вторжение, ты увидишь своего сына в добром здравии. Если он захочет, то вернется к тебе.
  -- А что может ему помешать?
  --Создатель в своей великой мудрости и милосердии наделил все свои создания свободой воли. Почему же ты ставишь под сомнение свободу воли Гагтунгра?
  --Он мое творение и часть меня.
  --А ты творение Создателя и часть Его.
  Я увидел в глазах Люмофора понимание случившегося.
  --Ничтожество, ты понимаешь, что затеял грязную и подлую игру? Попробуй представить конец того, кого я прокляну.
  Усмехнувшись ему в глаза, я сказал.
  --Конечно, не понимаю. Не понимаю, что тебе не нравится. Ведь ты же добился всего, чего хотел. С Гагтунгром ничего не случится, а когда мы отобьем вторжение, можешь видеться с ним без всяких ограничений.
  Люмофор встал, но перед уходом спросил:
  --Не боишься, что если я прокляну тебя, ты никогда не узнаешь любви и счастья?
  Я ответил спокойно.
  --Бояться я перестал с той поры, как меня сожрал ящер.
  Последнее слово Люмофор оставил за собой.
  --Ты видишь глубоко, но не все. Придет время, ты пожалеешь обо всем, что совершил. Смерть, которую ты будешь призывать, не придет, и не освободит от невыносимой тяжести бытия. Будь проклят!
   Предсказание Люмофора никак не улучшило моего настроения. К обоюдному облегчению встреча подошла к концу.
  Вслед за Люмофором явился Роналд. Едва войдя, он закричал:
  --Что с вами случилось? На вас нет лица! Что сделал этот старик? Я сейчас поймаю его!-и он бросился к двери.
  --Стой на месте,--закричал я из последних оставшихся сил.-Если попытаешься задержать старика, это будет последний поступок в твоей жизни.
  --Что?-сказал Рональд, останавливаясь в удивлении.-Этот старец может быть опасен для бойца?-очевидно, он хотел добавить "такого, как я", но остановился из скромности.
   Тем временем я весь раскрылся наружу и брал энергию из всех источников, до которых мог дотянуться. За свидание с Люмофором надо было платить потерей жизненных сил. Случайно я задел Рональда энергетической воронкой, сотворённой для приёма энергии. Рональд пошатнулся и, почти теряя сознание, опустился на стул. Кое-как восстановив силы, я закрыл энергетическую оболочку и перевёл дух. Рональд тоже пришёл в себя. Ему было явно плохо, но спросить, что случилось, он не решился. Очевидно, он считал внезапную слабость простым недомоганием. А меня это здорово испугало. Значит, я приобрёл способность тёмных высасывать энергию из живых существ. Крайности сходятся? Тем временем Рональд спросил:
  --Так что же с вами произошло? Когда я вошёл вы казались умирающим, а сейчас почти в полном порядке.
  --Когда заглядываешь в бездну, бездна заглядывает в тебя. Невозможно остаться чистым, копаясь в грязи. Борясь со злом, приходится принимать зло на себя. Чуть оступишься, уподобишься тем, с кем борешься. Для этого достаточно объявить благородную цель, и решить, что для её достижения хороши все средства. Скажи, борясь со злом, можно использовать зло?
  Рональд убеждённо ответил:
  --Нет. Иначе сам станешь злом, может быть худшим, чем зло, с которым борешься.
  --А если от нерешительности зло победит?- продолжал я терзать Рональда. Он колебался.
  --Ну, не знаю. Надо смотреть на результат в каждом случае. Какое зло ты принесешь, и какое предотвратишь. Я не знаю правил, которые помогают решить эту задачу.
  Я излучал уверенность, хотя сам не знал ответа на задаваемые вопросы.
  --Твой ответ правильный, но находясь внутри системы нельзя судить о её свойствах. Чтобы беспристрастно рассуждать о муравейнике, нельзя быть муравьём. - Я оставил рассуждения, и перешел к насущным делам.--Ты выполняешь нашу программу?
  --Так точно,--вдруг встав, вытянувшись по стойке "смирно", ответил Рональд.
  --Вольно. Садись и продолжай. Спрашивай, что тебя волнует.
  --Объясните, как так получается. Из своих восемнадцати лет, пятнадцать я прожил с мечом в руках, но сейчас у меня странное чувство. С одной стороны радость-я прошёл входные ворота в искусство боя. Я понял, что бойцом становишься, когда перестаёшь ощущать себя, оружие и даже сам бой. Когда разум становится подобен спокойной воде. Он всё отражает и ничего не впитывает. Если сейчас придётся умереть, я умру счастливым. Но с другой стороны, жаль впустую потраченных лет и стыдно побед над такими, же невеждами, каким был я.
   Рональд остановился и опустил глаза в пол. Я ответил ему, стараясь ободрить.
  --Не кори себя. Без предыдущих лет ты не смог бы научиться ничему. Было важно сделать следующий шаг, и ты его сделал. Впереди длинная дорога-иди по ней с честью. Ты сам строишь колесо судьбы, и сам катишь его по дороге жизни. Сейчас у меня вопрос. Ты освоил затяжные прыжки с парашютом?
  --Кажется, да. Сначала было страшновато, но теперь научился преодолевать страх.
  --Молодец, следующее задание. Отработай парный прыжок. Прыгаешь в связке с напарником, а у самой земли раскрываете парашют. Вообще-то твоим напарником должен быть я. Мы прыгнем с вместе, когда подойдёт время. Рональд совсем по-мальчишески спросил:
  --Это время скоро настанет?
  Я поспешил его успокоить:
  --Своевременно, и даже раньше.
  
  
  . Часть 4 Люди-Боги
  
   Когда поражение становится неизбежным, необходимо применять все возможные уловки из арсенала искусства дипломатии. Затягивай переговоры, пользуясь любыми предлогами, выдвигай неприемлемые для партнера требования. Потом неожиданно отказывайся от них. Старайся использовать все факторы, сбивающие с толку партнеров по переговорам. Ищи любую возможность подкупить или запугать. Помни, что вся цивилизационная чепуха лишь слегка маскирует инстинкты экспансии и доминирования присущие любому биологическому виду, народу или индивидууму.
   Райккард. Искусство дипломатии т.3 стр. 234
  
   Нормальное состояние человека это постоянный недостаток. Нам всегда чего-то не хватает - денег, времени выполнить задуманное, здоровья, власти, человеческих чувств, таких как любовь себе подобных, симпатии, или не хватает всего сразу. Для людей стало правилом полагать, что получив желаемое, они получат счастье. Преследуемых целей заведомо не достичь, потому вся наша жизнь посвящается достижению недостижимого. Поясню свою мысль. Допустим, что вы добились власти, но над вашей властью будет другая власть. Даже если вы добились абсолютной власти, то будете всю оставшуюся жизнь охранять эту власть, быть ее рабом, и помнить, что вся ваша власть лишь пылинка под дуновением судьбы.
   Теперь ответьте, что будет лучше для властолюбца? Всю земную жизнь добиваться власти, и не добиться, или добившись власти, страдать и мучиться, охраняя эту власть?
  
   Бен Бецалель. Дорога к Богу.
  
  
   Предположим, что у человека есть страстное желание, ставшее целью всей его жизни. Поэтому, не получая желаемого, этот человек несчастен. Если его желание исполнится, то обретет ли он счастье? Да! Но только на момент исполнения желания. Получив желаемое, человек в полном соответствии со своей природой, сразу возжелает следующего, и опять станет несчастен.
   Теперь представим, что будут выполняться все желания человека. Выполнение всех желаний означает ад, прекращающийся только с потерей жизни. Что остается для существа имеющего все и, которому нечего хотеть? Как достижение желаемого связано со счастьем? Просто! Счастье - это отказ от желаний.
   Ирривер. Сокрытое на виду.
  
   Ко времени второго объединения Федерации технологическое могущество Сола-3 достигло апогея. Люди-боги, горделиво называли себя жители центра. Сопротивление объединению было незначительным, настолько велико было превосходство землян. Однако борьба приняла другие формы. Сопротивление организовалось на уровне мелких партизанских соединений, построенных по сетевому принципу. Для борьбы с подпольем на захваченных планетах требовались солдаты, набиравшиеся на других планетах. Это приводило к медленному, но неуклонному ухудшению ситуации. Из всех колонизируемых Солом-3 планет, только Денебу-4 удалось избежать общей судьбы.
   Момсен. История космической экспансии т.4 стр2.
  
  
   Розалина
  
   Время шло, земляне сообщили, что по каким-то причинам их прилет задерживается, а я наслаждалась жизнью на станции. Я бегала по канатам, стреляла в тире из всех видов оружия, которые знала, отрабатывала удары на различных тренажерах, восстанавливала дух и тело, выполняя старинные ката, и в завершении лениво плавала в бассейне. После я нежилась под лучами искусственного света, получая расслабляющий массаж. Умной кровати достаточно было выразить желание, и заказать режим. Дальше оставалось расслабиться и получать удовольствие, чувствуя, как уходит напряжение и усталость.
   Император, с утра постреляв в тире и поплавав в бассейне, остальное время проводил в библиотеке. Там он приникал к монитору или всматривался в копии старинных книг, изготавливаемых библиотечным автоматом. После размолвки мы встречались только за завтраком и вечером в библиотеке, куда я приходила, собрав оставшиеся после тренировки силы. Краткие сеансы связи с Роландом новостей не приносили. Казалось, время остановилось в ожидании грядущих событий.
   Напряжение между мной и Императором не ослабевало. У меня не было опыта, но я не решалась назвать чувство, возникшее между нами - любовью. Хотя, что я могла назвать любовью? Почему-то хорошо представлялась несчастная любовь - как у Мариона и Вероники. Но счастливую, а тем более свою, представить не получалось. Любовь, потом свадьба, потом дети. Дальше я была в полном недоумении. Сказывалось незнание реальной жизни. Но знали ли настоящую любовь те, кто жили этой жизнью? Или это легенда придуманная чтобы дурачить людей. Или, что-то бывшее давным-давно, и позабытое в наши дни. Подобные мысли волновали меня во время короткой идиллии с Императором на станции, построенной людьми с Земли. Не давала покоя страшная мысль. Вдруг я по - настоящему не любила - ни Тибальда, ни Императора. Мое тщеславие, если оно, было, должно быть удовлетворено. Два самых завидных жениха Империи сделали мне предложение. Что дальше?
   Я помнила логическую задачу про невесту, у которой ограниченное число предложений. Идея ответа в том, что невеста должна принять предложение брака, только, когда следующий жених будет хуже предыдущего. Но Император явно был не хуже Тибальда. Кого из них я любила больше, и любила ли кого-нибудь? Была ли большая и чистая любовь, о которой я мечтала все сознательные годы, впереди, позади или сейчас? Или я была такая уродиха, что никакой любви мне не полагалось никогда? Подобные рассуждения занимали большую часть моего свободного времени. Но чувство симпатии и любопытства к моему спутнику нарастало. Любопытство, переходящее в желание заинтересовать и понравиться. Чем это, похоже, и чем отличалось от любви, о которой я читала в стихах и романах, неизвестно. Император как будто спрятался за броню бесстрастности и невозмутимости, но я чувствовала, какие тщательно сдерживаемые и невысказанные страсти бушуют в его душе.
   Настал момент, когда Император объявил, что земляне прибывают послезавтра. Задержка пришлась, кстати, продолжил он, объяснив, что неожиданная пауза позволила лучше подготовиться. Назавтра Император пообещал познакомить меня с нашей стратегией на переговорах. Я ответила насмешливо, что слушаюсь и повинуюсь, и предложила отпраздновать окончание вынужденных каникул. Монарх удивленно посмотрел и согласился.
   Назавтра, после тренировки я отправилась в библиотеку к ожидавшему монарху. Начал он неожиданно.
  --Скажи, Розалина, что тебе как стратегически мыслящему воину, кажется странным в поведении землян?
  Я улыбнулась в ответ.
  --Вопрос вместо объяснения - хороший ход в поединке, где нужно сбить противника с толку. Если рассматривать жизнь как поединок между полами--я намекала на признание Императора в любви,- ваш ход правильный.- Похоже, монарха удалось смутить. Я продолжила-Но если говорить по существу, то непонятно, зачем землянам с их декларируемым могуществом, наш не слишком развитый, и не слишком богатый мир.
  Император сказал с одобрением.
  --Умница. Попала в яблочко. Есть две причины такого поведения землян. Первая очевидная, и значит не главная. Если государство не расширяется и переходит к обороне, оно обречено на гибель. Но если по мощи центр значительно превосходит периферию, то этой причиной можно пренебречь. Так наша Империя не покорила кочевников, не потому что у нас не хватало сил, а потому что результат не оправдал бы затраченных усилий. Примерно такая картина наблюдалась в наших отношениях с Землей.
  Я невежливо перебила Императора и воскликнула:
  --Так в чем же дело?--И тут же сконфузилась, поняв свою оплошность.
  Император сделал вид, что не заметил бестактности и серьезно ответил:
  --Когда-то от охоты и войны зависело выживание человечества. Потом охота, как способ выживания, потеряла значения. Но инстинкты остались, и люди продолжали охотиться. Одни звери были сильны, другие быстры, третьи хорошо прятались. Но пули, газы и летательные аппараты не оставляли зверям шансов на выживание. И люди, чтобы не перебить всех зверей, и сохранить интерес к древнему занятию, ввели правила охоты, становящиеся с каждым веком все строже. Охота осталась, потому что инстинктам людей требовался выход. Зверей стали травить цивилизованно, правда с тем же результатом, что и раньше. Мне ли этого не знать, ведь я сам был охотником.
  На этом Император замолчал, давая мне возможность додумать остальное. Охотники, с воздуха расстреливающие свои жертвы, симпатии не вызвали. Это было самое мягкое, что я могла сказать. Додумывать я не стала, как не делала промежутки при выстрелах из автоматического ружья. Время показало, что надо было додумать, и только потом высказываться. Говорила я страстно и образно.
  -- Значит с предстоящей войной то же самое? Получается, что цивилизованные люди приедут поиграть с дикарями. Оружие и тактику они будут применять так, чтобы победить наверняка, но не быстро, и не перебить слишком много дикарей. Так сказать, для спортивного интереса. Значит, чтобы и бороться интересно, и чтобы выиграть при любом раскладе.-На этом месте я потеряла голову, пришла в ярость, и продолжила, едва не задыхаясь от нахлынувших чувств-Тогда я отправлю на тот свет столько игроков сколько смогу. Даже если это будет один мерзавец, значит, я жила не напрасно. При такой игре, поиграю пока не погибну, а там будь, что будет.
  --Ты рассуждаешь как львица со львятами, увидевшая охотников, сказал Император.
  Его слова мне не понравились. Вот еще знаток мыслей кормящих львиц, решила я, и спокойно указала монарху на ошибку:
  --Откуда вы знаете, как рассуждает львица. Ведь вы никогда ею не были? Я - та самая львица. Только я не пойду под пули охотников, а спрыгну на них с дерева, или приду ночью в лагерь, или буду подкарауливать их поодиночке. Но, как совершенномудрый правитель, что вы предложите нам - несчастным дикарям?
  Подумав, Император ответил совершенно неожиданно, в который раз показав гибкий и острый ум:
  --Откуда известно, и почему ты с уверенностью утверждаешь, что я никогда не был львицей? Ведь ты никогда не было мною. Есть кое-какие задумки, но обсудим их за ужином, когда ты переваришь новости и успокоишься-При этом он не упустил случая показать мое место.-Для воина ты чересчур эмоциональна. В таком состоянии ты проиграешь все битвы. Гнев - враг воина.
   Этот ответ еще выше поднял Императора в моих глазах. Он продемонстрировал, что может превзойти меня интеллектуально. Я, кажется, поняла, что могу полюбить человека, превосходящего меня, если не во всем, то во многом. Придя в себя от неожиданности, я ответила с лучезарной улыбкой, использовав обычный прием:
  -- Сейчас я не воин, а просто наследница старшей ветви клана Фаунтлероев. Богатая и взбалмошная барышня. Как вы уже признали, завидная невеста. Ну, в самом деле, что женихи могут поделать с такой особой?
  С этими словами я покинула библиотеку. Предстояло многое обдумать.
   Что может сделать сильный воин против превосходящего в численности и вооружении противника? В обычных условиях ничего, но, с большой вероятностью, сможет найти путь своего спасения. А потом... Потом, после спасения, сможет нанести ответный удар, выбрав время и место. Правда, часто никакого потом не случается. Пропадает желание, или необходимость. Но на меня никто не нападает. Значит, нападать должна я. Нападать так, и в том месте, где враги не ожидают. Ход мысли правильный, одобрила я себя. Вроде как решиться построить повозку, движущуюся без лошади. То, что повозку надо построить, я уже решила. Дело оставалось за малым - решить, как эта повозка будет ездить. Кое-какие мысли насчет будущей атаки появились, и я хотела обсудить их с Императором во время ужина.
   В банкетном зале горящие свечи создавали мягкий полумрак. Их колеблющийся свет отражался в сиянии хрустальной сервировки и многочисленных серебряных ножах и вилках. На мой безмолвный вопрос Император ответил:
  --Выполняю желание дамы, приказавшей отпраздновать окончание отдыха. Почему бы не воспользоваться щедростью землян? Надеюсь, что угадал с обстановкой? Когда после победы, прибудем ко мне во дворец, я устрою настоящий праздник.
   У меня, были сомнения, как в победе, так и в празднике. Я, одетая в простую полевую форму, явно не соответствовала торжественной обстановке. Ответила я вполне серьёзно, не воспользовавшись неосторожно предоставленной возможностью для острого ответа. Но я сказала так, чтобы Император понял ответ как ему понравиться:
  --По-моему вы все решили. Мое согласие значения не имеет.
  Монарх смутился.
  --Ну почему же. Если ты против, я прикажу автоматам привести все в обычный вид.
  Я ответила равнодушно.
  -Не стоит беспокоиться. Это безразлично после информации о землянах. Но теперь интересно, сможем ли мы говорить откровенно. Не станет ли наша беседа достоянием землян?
  Монарх спросил, удивленно подняв вверх брови.
  -- В чем, собственно, дело?
  --Что, если наш разговор будет записан и проанализирован гостеприимными хозяевами станции?
  --Наши предшественники решили проблему. У нас есть прибор, показывающий любое прослушивание. Пока все в порядке. Так что можешь быть откровенной. Но все-таки, прежде чем говорить о делах, я предлагаю поужинать.
   Этот ужин был не похож на случившийся при нашем прибытии. Тогда преодолев трудный и опасный путь, мы просто радовались его завершению. Сейчас настроение было совсем иным. Казалось, мы задыхаемся под тяжестью навалившейся проблемы. Перебрасываясь ничего не значащими фразами о качестве блюд и сервировке стола, мы поглощали пищу. Император первый перешел к делу, сказав:
  --Два раза нашим предшественникам удалось не допустить вторжения. Ты думала, как это получилось?
  --Думать не женское дело - Император посмотрел удивленно -Впрочем, как и сражаться,-- добавила я, и удивление сменилось доброй улыбкой. Я продолжала - Они смогли доказать землянам, то что доказали нам кочевники: сражаться с нами неинтересно или невыгодно. Скорее всего, то и другое одновременно.
  Император всплеснул руками:
  -О дочь, мыслящая как сын. Почему бы тебе не стать Императрицей, если и на это раз мы сумеем отбиться? Поверь, это было приятно для тебя, и полезно для Империи.
   Похоже, Император захотел вернуться к тому, что мы уже обсуждали. На этот раз я решила поподробнее объяснить свою позицию.
  --В конце дотехнологичской эры на Земле жил один лейтенант. В боях он стал генералом, потом правителем своей страны, потом завоевал чуть не всю Европу. Потом решил стать императором. Его друг, гениальный композитор сказал на это: "Какое понижение. Быть Бонапартом, а стать Императором". У меня сейчас высшее звание в карьере - Я - Розалина. Следующие посты будут понижением. Но я, кажется, начинаю понимать нашу тактику на переговорах. По крайней мере, стало ясно как себя вести.
  Император ответил улыбаясь.
  --Мне тоже ясно. Не теряю надежды, что твое решение не окончательно. Стать Императрицей не самая плохая судьба для женщины.
  Я ответила, чтобы не обижать монарха:
  --Спасибо за предложение, вы произвели впечатление. Я подумаю. Ваш конкурс с Тибальдом продолжается. Но сейчас у нас другие задачи. Маленький вопрос. Ваше Величество, что будем делать, если переговоры закончатся неудачей?
  Император ответил резко:
  --Будем сражаться. Появиться шанс проверить людей-богов, так ли они всесильны как утверждают. Здесь пригодился бы Тибальд с его эффективными операциями. Ты будешь с нами?, -- спросил Император, задав, как ему казалось, риторический вопрос. Но он не угадал с ответом. Я сказала:
  --Нет, меня не будет с вами. Есть иной план. Думаю, земляне не откажутся от моей службы. Пока что все хотели меня нанять. Наверняка, земляне не будут исключением.
  Монарх настолько опешил, что чуть не подавился содержимым очередного бокала. Он почти закричал:
  --Какой службы, о чем ты?
  --Обычное женское коварство. Я собираюсь проникнуть в логово врага, и нанести удар в самое сердце, чтобы войска Федерации ушли с Денеба. Или, по крайней мере, сделаю так, чтобы рейд на Денеб не показался землянам приятной прогулкой. Если планы изменятся, и мне станет неинтересен Денеб, придумаю что-нибудь еще. Ведь я Розалина, поступков которой никто не может предсказать, в том числе она сама.
  Монарх осушил бокал и молча, поставил на белоснежную скатерть. Я доедала свои фрукты в молчании. Ужин закончился.
   Признаюсь, что пока не высказалась, даже не предполагала подобного поворота событий. Решение вырвалось, как будто помимо моей воли. Словно, кто-то со стороны, навязал его. Высказывание было эффектно, но не имелось, ни малейшего понятия, как реализовать порыв. Я сидела в каюте с тяжелым сердцем. Поставленная задача, на первый взгляд не имела решения. На второй и последующий взгляды решения тоже не находилось. Что я могла одна, на незнакомой планете?" Не знаешь как - спроси Учителя", вспомнилось изречение Ирривера. И я отправилась дорогой Астрала к мастеру Ци. Дорогой, ставшей привычной и знакомой.
   Мастер против обыкновения начал первым:
  --Рад приветствовать тебя, Розалина. Рад, потому что ты много и плодотворно трудилась, идя по Пути. Это твои первые шаги, но идешь ты решительно, и в правильном направлении.
  Он замолчал и посмотрел на меня. Взгляд был полон такого понимания и любви, что захотелось опуститься перед мастером на колени. Но я знала, как он отнесется к подобным проявлениям чувств, и ограничилась словами:
  --Выражаю почтение, любовь и благодарность за мудрость, что получила от вас.
  Мастер перебил, рассмеявшись:
  --Ты что собралась в мир иной, или собираешься отправить меня туда, обращаясь с подобными речами?
  Поразившись проницательности наставника, я ответила.
  --Я опять на распутье, мастер. Земляне, сила которых, как говорят, беспредельна, собираются захватить Денеб. Хочу наняться к ним на службу, попасть на их планету, и там нанести ответный удар.
  --Зачем? - неожиданно спросил Мастер
  --Чтобы остановить вторжение, или, в крайнем случае, отомстить.
  -- О чем ты говоришь? Похоже, я переоценил твои успехи. Разве ты не знаешь, что месть недостойна идущего по Пути.
  --Согласна, но что остается делать в безнадежной ситуации?
  --Ситуация становится безнадежной в момент, когда ты начинаешь считать ее таковой. До этого из любой ситуации есть выход-здесь мастер задумался и, продолжил-вернее даже два.
  Я была поражена ходом мысли наставника и спросила:
  --Что делать при явном превосходстве сил противника?
  --Ты не можешь знать реального расклада сил. Даже самые мудрые видят лишь часть общей картины. Только Создатель видит все без искажений. Чем мудрее человек, тем ясней он видит реальность. Но даже самые мудрые видят лишь крошечную часть сущего. Весь мир стоит на единстве и борьбе противоположных сил - энергия и материя, порядок и хаос, добро и зло. Нам не дано увидеть силы во всей красе. Мы видим только проекции сил на наше бытие и сознание. Чем дальше ты пройдешь по Пути, тем больше сможешь увидеть и понять. В борьбе за Денеб сейчас сошлись многие силы. Исхода борьбы не знает никто, кроме Создателя. Одну из могучих сил Тибальду удалось вывести из борьбы, но другая схватка впереди. На самом деле ни ты, ни Тибальд, ни Роланд, ни Император, никто из вас даже не предполагает, чему вы служите.
  Я содрогнулась от узнанного и попыталась оправдаться:
  --Я, Розалина, не служила никому.
  Мастер покачал мудрой головой.
  --Да, за деньги не служила. А за любовь, благодарность, или во имя долга, как ты его понимаешь?
  Вопрос поставил в тупик. Я не знала, что ответить и промолчала. Не дождавшись ответа, мастер спросил:
  --Получается, ты хочешь, чтобы я за тебя решил твою проблему. Объяснил, как жить дальше, или говоря твоими словами, благословил на благородную борьбу во имя идеалов. А еще лучше объяснил бы, что делать и как. А потом бы помог реальным советом. Ведь ты этого добиваешься от меня?
   Я коротко подтвердила:
  --Так.
  Мастер продолжил:
  -Если бы хотел, и мог тобой управлять, то объяснил бы, что счастье и цель твоей жизни - это идти по Пути, получая возможность понимать мудрость и красоту творения Создателя. Твои конкретные действия в миру, мало что значат по сравнению с поисками истины. Таково мое мнение, -- закончил он.
  В эфире Астрала повисла тишина. Я была в полной растерянности. Наконец я решилась нарушить молчание и спросила:
  -- Как же мое боевое искусство?
  -- Изучение боевого искусства - одна из множества возможностей приближения к Создателю. Изучай, пока чувствуешь в этом потребность. Но если хочешь постигать, будь готова в любой момент отказаться от своего искусства и заняться любым другим делом. Тебя с детства учили не отличать поражения от победы. Также ты не должна отличать боевое искусство от сложения стихов, или мытья полов, чем ты занималась во дворце, к примеру.
  Это было уже слишком. Все что я смогла, это выдавить жалкий вопрос:
  --Но, как, же так получается?
  Ответ мастера не поддержал моего боевого духа.
  --Смотри внимательнее, потому что видишь лишь внешнюю форму. Ты должна научиться проникать в суть вещей, отбрасывая форму.
  Я честно призналась:
  --Не понимаю.
  Мастер объяснил:
  Ты видишь форму горшка, но пользуешься пустотой горшка, заключенной внутри. Теперь поняла?
  Теперь я поняла и спросила:
  --Так, что получается, Империя и Федерация, - просто формы, скрывающие содержание, вроде горшка, да?
  Мастер рассердился и ответил:--Не прикидывайся дурной. Носить ярмо или быть свободной, любой поймет, а Розалина-Свободная -Как ветер, быстрей всех.
  Я уже все поняла, но хотелось добиться от мастера конкретного ответа.
  --Снова, получается, делай, что должно, а там будь что будет?
  Мастер ускользнул в очередной раз:
  -- В том, что будет, так как будет, а не иначе, можешь не сомневаться.
   Когда я вернулась в свое тело, то знала что делать. Слова, в горячке сказанные Императору, потеряли свое значение. Но как делать по-прежнему не было, ни малейшего представления. Но отсутствие ясного плана еще не повод для отказа от борьбы. Поэтому я решила начать, а там уже действовать по обстановке. Решение было плохое, но лучшего, на тот момент времени, у меня не было.
   Три выжженных круга чернели на лётном поле. Они отмечали следы прибытия предыдущих посольств. Четвертый круг не прибавился. Космический корабль прилетел без шума и пламени, не прибавив четвертый круг. Он не прилетел, а возник на посадочной площадке, появившись из дрожащего тёплого воздуха. Мы увидели эллипсоид, поражавший совершенством формы и красотой раскраски. Обшивку корабля покрывали все цвета радуги, плавно переходящие по всему спектру. Внезапно часть обшивки исчезла, и в образовавшийся эллипс вышло земное посольство. Землян было четверо. Двое мужчин и две женщины. Мужчины были чуть выше меня ростом, женщины пониже. Одна на целую голову, другая на полголовы. Самый высокий мужчина обладал роскошными рыжими кудрями, второй носил короткую стрижку и был русоволос. Высокая женщина была блондинкой, её спутница - брюнеткой с иссиня-черным отливом. Короткостриженный бросался в глаза широкими плечами, тонкой талией и военной формой с двумя большими звездами в петлицах. Высокий мужчина и невысокая женщина были одеты в чёрную форму с серебряными нашивками, серебряными звёздами в петлицах и серебряными полусапогами. У женщины нашивки были пошире и звёзд побольше. Золотоволосая носила небесно-голубую форму с гербами Федерации на плечах, и гербом над сердцем. .Трёхлучевя звезда и серебряные звёздочки помещались у неё с левой стороны, на мой взгляд показывая цель для стрелка. Серое лётное поле, окруженное изумрудной зеленью, ярко- голубое небо с редкими белыми облаками, солнце, расплавленным золотом окрашивающее всё вокруг, разноцветные земляне, построившиеся в шеренгу, и их радужный корабль сыграли настоящую симфонию красок. Я смотрела на это с изумлением, граничащем с восхищением. Какие ещё чудеса красоты и гармонии способен творить Создатель!
   От внимательного взгляда не могли укрыться некоторые странности. У всех землян были великолепные фигуры. Мужчины казались подтянутыми атлетами, а женщины совершенством форм напоминали античные статуи. Но не это поражало. Почему бы и нет. Странным казалось, что вся четвёрка была неоределенного возраста. Для всех было общим полное отсутствие возрастных отметок. Гладкая кожа без единой морщинки, ясный взгляд, уверенная осанка - это указывало на юность. Но глаза без блеска и тусклая тень, отбрасываемая ими в Астрале, говорили о долгих годах.
   Наша сторона явно проигрывала землянам в численности и внешнем виде. Император вышел в простой полевой форме с гербами Империи в петлицах и на рукавах. Восемь дисков,я автоматически умножила четыре на два, посчитав имперские гербы. Я была без украшений,в простом чёрном платье, собрав волосы в тугой узел на затылке. Земляне чётким строевым шагом подошли к своей базе, где мы встретили их на правах хозяев. Комитет по встрече невелик, подумала я. Но утешилась тем, что мал золотник, да дорог. Похоже, что действие начинается, догадалась я, и тут же обругала себя за шаблонность мышления. Но что поделаешь, оправдания продолжались, если действие действительно начиналось.
   Пройдя поле, земляне построились в шеренгу напротив входа. Женщина в голубом сделала два шага вперёд и, склонив голову в церемонном поклоне, представилась:
  --Я Зинара Глу Зинан,глава департамена объединения колоний, Министерства Внутренних Дел центрального правительства космической Федерации. На время переговоров мне присвоен ранг чрезвычайного и полномочного посла. Я глава делегации. Представляю членов делегации--она продолжила свою увлекательную речь.-Джон Морган Пойндек-человек в зелёном сделал шаг вперёд,--бригадный генерал, военный эксперт. Мишель Аун,--рыжеволосый сделал шаг вперёд и склонил голову, тряхнув роскошными кудрями,--и Лин Ай Ши,--вперёд вышла брюнетка и поклонилась, церемонно склонив увенчанную иссиня-черными волосами голову.- Они федеральные инспектора второго класса.
   Зинара закончила, не объяснив, что такое федеральные инспектора и что они федерально инспектируют. Впрочем, это не имело никакого значения. Император сделал шаг навстречу землянке. Воин, с чуть тронутой сединой головой и стоящая напротив красавица во всём женском великолепии. Просто инь и янь какие-то, подумала я про них. Была б художницей, написала бы с них картину, под названием "Встреча Неба и Земли". Император представился просто:
  --Милостью Создателя Император Денеба-4, руководитель делегации с абсолютными полномочиями.-Он продолжил-Имперский советник- телохранитель, принцесса Розалина Фаунтлерой.
   Ничего не говорящие взгляды землян перешли на меня. Очевидно, я должна была поклониться, но неожиданно для себя, поступила совсем иначе. Я вспомнила, что мастер Цао учил: " Не делай того, что ожидает противник". Было бы слишком банально грубо не поклониться. Поэтому я решила поприветствовать их на свой манер. Я подняла правую ногу вертикально, прижав ее к телу, так, что пятка оказалась чуть выше головы, а черные трусики открылись на всеобщее обозрение. Затем я сложила церемонно руки перед лицом ладонями вовнутрь, склонила голову в вежливом поклоне, сделала полный оборот корпусом вокруг левого бедра и, как ни в чем, ни бывало, приняла исходное положение. Знакомство состоялось.
   Монарх ничем не выдал своих чувств, а на лицах землян отразилась гамма эмоций - от полного непонимания до изумленного интереса. Значит они не бесчувственные автоматы, решила я. Мои движения были не напрасны. Император, неожиданно прокомментировал, показав себя командиром, способным принять правильное решение в любой неожиданной ситуации:
  --Приветствие, принятое на Денебе-4 при внешних переговорах.
  Зинара Глу Зинан с лицом человека, внезапно попавшего ногой в дерьмо, сообщила:
  --Наши данные ничего не сообщают о подобных приветствиях на вашей планете.
  Император ответил с широкой примиряющей улыбкой:
  --Посольства существуют для того, чтобы побольше узнать друг о друге.
   Зинара холодно согласилась. На этом процедура знакомства была закончена. Позже, когда я осталась наедине с Императором, то услышала сухое замечание, что переговоры, на его взгляд, отличаются от поединка. Я не согласилась, сообщив, что вижу разницу только в форме, но, ни в содержании. Император выразил надежду, что впредь я буду более предсказуема для руководителя делегации. Я пообещала, хотя в глубине души была неуверенна, что смогу сдержать слово. Я предчувствовала, что убеждать землян придется, скорее всего, вовсе не словами.
   Начало переговоров было назначено на завтра. День прилета все провели в соответствии со своими склонностями. Земляне отдыхали в каютах, Император сидел в библиотеке с бутылкой вина, а я кидала ножи в тире, добиваясь безупречности движений и полного автоматизма. Наутро мы встретились в переговорном зале. На лицах землян ничего не отражалось. То ли подобная работа была для них простой рутиной, то ли они могли управлять чувствами. Император держался невозмутимо, но узнав его поближе, я видела, каких трудов ему это стоило. Я пришла, спрятав под платье свои любимые ножи, и сидя за столом, представляла, как я бросаю разом с двух рук четыре ножа и сразу подвожу итог нашим переговорам. Что-то подсказывало, что этот вариант не был лучшим решением, и я со вздохом сожаления от него отказалась.
   Зинара Глу Зинан, не знакомая с моими мыслями о возможной судьбе земного посольства, предоставила слово маленькой черноволосой женщине в черном мундире. Ли Кай Ши коротко и деловито познакомила нас с Космической Федерацией. Двадцать семь федеральных провинций с сотней планет, более четырехсот миллиардов населения, передовая наука и технология, свобода, демократия и полное равноправие всех миров и народов. Свободное перемещение по всей обитаемой части Галактики людей, идей и товаров. Мир, процветание и прогресс - цель Федерации. Она создана для блага всех ее граждан. Прошлым Федерации можно гордиться, настоящее прекрасно, а будущее безоблачно. Во время этой речи на стереоэкране проплывали картины огромных городов, странных производств, научных лабораторий, космодромов, лун, планет и светил. Земляне хотели показать мощь, силу и уверенность. Это им удалось.
   Представление продолжилось. Новый знак Зинары, и наступил черед рыжеволосового. Мишель Аун в черным с серебром мундире с рыжими волосами казался живым триколором. Я вспомнила, что на Земле в двадцать пятом веке одно государство имело флаг этих цветов. Эта страна долго и успешно воевала с нарождающейся Федерациией. Это было последнее независимое государство на Земле. Дальше экспансия Федерации пошла в космос. Федеральный инспектор второго класса Мишель Аун сформулировал предложения Космической Федерации. В полном соответствии с подписанным договаривающими сторонами договором Дона-Чебышева, по истечении двухсот лет, нам предлагалось добровольно стать равноправной и процветающей частью Космической Федерации. Нам обещалось гражданство Федерации, представительство в центральном парламенте и прочие разнообразные молочные реки в кисельных берегах. Во время речи землянина я всматривалась в его спокойное лицо и думала, верит ли он в сказки, которые рассказывает, или это не имеет для него никакого значения. Во всяком случае, я поняла, что инспектируют федеральные инспектора.
   Император в ответ вежливо поблагодарил за предложение, выразив признательность всей Федерации, членам посольства и персонально руководителю за оказанную честь. Но, к огромному сожалению монарха, существующая в Империи конституция, религия и идеология не позволяют вступать в какие-либо объединения и союзы. Со своей стороны Император предлагает посольству ознакомиться с двухсотлетним планом преодоления существующих противоречий. Выполнив этот план, через двести лет следующие переговорщики смогут обсудить конкретные условия вхождения Империи в состав Федерации.
   Вот и дождалась человеческих эмоций, думала я, глядя на разом поскучневшие лица землян. Они, наверное, думали, что мы, радостно, бросимся в их распахнутые объятия, и будем долго благодарить за оказанную честь. С ясным взором Ли предложила обсудить личные пожелания членов денебской делегации. Она обещала выполнение любых разумных пожеланий. Не дождавшись нашего вопроса, она уточнила, что нам может быть предложена в собственность для колонизации планета земного типа. Там, жители Империи не желающие войти в состав Федерации, могут основать новое, независимое государство, которое присоединится к Федерации после длительного переходного периода. Если это предложение неприемлемо, то Императору, и выбранным им лицам может быть обеспечена роскошная жизнь на одной из курортных планет по нашему выбору. В ответ на сотрудничество Федерация готова удовлетворить любые наши личные требования.
   Вот так, ни больше, ни меньше. Иллюстрируя ее слова стереоэкран начал показывать различные райские уголки Вселенной. А что хорошая взятка, подумалось мне. Я забираю с собой Тибальда, Роланда и Императора и провожу оставшуюся жизнь в роскоши и довольстве на берегу ласкового океана. Мысль эта показалась настолько забавной, что, не удержавшись, я хмыкнула. Стало еще смешнее, когда я увидела укоризненные взоры землян, шокированных моей невоспитанностью.
   Император в очередной раз поблагодарил за столь щедрое предложение и отказался. В воздухе в очередной раз повисло напряженное молчание. На сей раз Зинара предоставила слово вояке. Бригадный генерал Джон Морган Пойндекс казался картинкой воина из детского комикса. Зеленая форма, широкие плечи, узкая талия и ясный взгляд серых немигающих глаз. От него веяло такой силой и уверенностью, что я им залюбовалась. Фактически коллега, подумала я. Такой должен быть одинаково спокоен и невозмутим находясь на командном пункте, ползя под огнем в разведку, или сидя за рычагами, идущего в атаку танка. Было интересно поверить права ли я. Я надеялась узнать это, весьма скоро.
   Тем временем Джон Морган скромно сообщил, что военная мощь Федерации практически безгранична. Они могут использовать антиматерию и уничтожить целиком комическое тело. Могут сделать стерильной любую часть звездного тела по своему выбору. У землян имеются на вооружении облучающие спутники уничтожающие лучами смерти все живое, и оставляющие неповрежденными материальные ценности. Существуют у них наземные средства уничтожения столь смертоносные, что из столкновения с ними невозможно выйти живым. Но гуманная военная доктрина Федерации предполагает нанесение эффективного и достаточного удара. При получении приказа от политического руководства на Денеб-4 будут десантированы войска достаточные для быстрого уничтожения сопротивляющейся армии и захвата страны. В заключении стриженный сообщил, что бригадный генерал Джон Морган Пойндекс доклад закончил. Я поняла это, как и многое другое, без дополнительного пояснения.
   Его Величество встал, и с поистине царственным величием медленно складывая слова во фразы, а фразы в законченную речь объяснил, что крайности смыкаются, сила переходит в слабость, а мощь в немощь. Имперская доктрина обороны Денеба предполагает нанесение ряда возрастающих по силе ударов по метрополии, приводящих к неприемлемому для Федерации ущербу. Другое направление обороны предполагает оказание активного сопротивление на самой планете. Сопротивление предполагает ведение всех видов боевых действий, включая диверсионные и партизанские. В арсенале имперской армии имеется новое, неизвестное землянам оружие, способное причинить огромный ущерб любому агрессору. Дальше монарх уточнять не стал - было и так ясно.
   Бригадный генерал без эмоций сообщил, что если Император имеет в виду атаку с с мелких замаскированных в Солнечной системе спутников, несущих микроавтоматы, выводящие из строя военную и промышленную технику, то на Земле давно научились с этим бороться. Монарх возразил, что эта возможность лишь одна из многих. Император пообещал, что при любом исходе столкновения метрополия получит неприемлемый ущерб. Империя готова заплатить любую цену за свободу, как это случилось восемьсот лет назад. Мишель Аун ответил, что на все возможные угрозы у них есть достойный ответ. На этом препирательства военных закончились. Уговорить, подкупить или запугать нас не получилось. В переговорах наступила новая пауза. Я, единственная из переговорщиков, не произнесла ни слова, сдерживая себя. Похоже, что наступило мое время. Я встала и поймала на себе встревоженный взгляд Императора. Очевидно, он ожидал от меня какой-то выходки. Ошибся он только отчасти. Я начала говорить, тщательно подбирая слова и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться на брань и оскорбления, и не показать чувств, испытываемых к этим напыщенным и самодовольным типам. Я сказала, что мощь людей-богов безгранична и простой смертный, похоже, представляет для них не большую опасность, чем жалкий муравей. И очевидно столь же интересен для них как вышепоименованный муравей. Тут я позволила себе усмехнуться. На лицах землян проступил интерес и опасение. Ага, не нравится, одобрила я себя. На Императора при этом я предпочитала не смотреть. В продолжение было сказано, что я простая смертная, чей срок и удел выверен, вызываю бога войны, я показала на бригадного генерала, на поединок без оружия. Внутренняя и внешняя сила, ничего больше. Побеждает генерал, переговоры идут об условиях присоединении Денеба-4 к матери-родине, так я обозвала эту Федерацию. Побеждаю я, мы обсуждаем имперскую двухсотлетнюю программу объединения.
   Опять молчание. Джон Морган Пойндекс попыталя открыть рот, но подавился словами под строгим взглядом Зинары. Она спросила, как мы сможем доверять друг другу. Я ответила, что верю, если люди-боги пойдут на обман простых смертых, цена им и всем их заявлениям про силу доблесть и мощь после этого будет соответствующая. Я порадовала их своим полным доверием.
   Зинара смотрела на меня неотрывно, не спуская зеленовато-карих глаз. Она глядела с нескрываемым интересом, как я рассматривала бы доселе невиданную диковинку. Завершив свое увлекательное занятие Зинара встала и церемонно склонив голову произнесла:
  --Мы обсудим ваше предложение. Предлагаю для обсуждения объявить перерыв в переговорах.
  Император согласился. Что еще ему оставалось делать.
   Я ожидала от монарха взрыва гнева, вопросов или просто ругани, а дождалась усталого молчания. Он смотрел на меня с таким выражением на лице, как, наверное, правитель одной земной империи по имени Цезарь смотрел на заговорщиков во главе со своим внебрачным сыном Брутом, приближающихся к нему с обнаженными кинжалами. Я поспешила успокоить монарха:
  --Ваше Величество, не надо так огорчаться. Я знаю что делаю, потому что...
  Тут Император перебил меня, проявив несвойственную ему невоспитанность, и с горечью спросил:
  --Как ты могла поставить судьбу страны в зависимость от исхода одного поединка? И с кем, с профессиональным бойцом, фунтов на сто потяжелее тебя и дюймов на пять повыше. Как я понимаю, он ничуть не уступает тебе ни в быстроте реакции, ни в скорости, а в физической силе значительно превосходит. Из-за своих утех, ты одним махом сорвала стратегию переговоров. Что прикажешь делать, если ты проиграешь?
  Все что он сказал, со стороны могло показаться вполне справедливым. Но только не для Розалины . Похоже он забыл с кем имеет дело. Я напомнила.
  -- В чем наша стратегия? Идти на поводу у землян, да? Сначала поиграть в переговоры, потом в войну. Все действия с известным результатом. Так школьник после занятий может встречаться с отборной шпаной. Он сначала сможет провести переговоры, а если смелый, то попробует потом подраться. Только итог всем будет известен заранее. Наши полмиллиарда против их четырехсот. На что расчет?
  Император ответил сразу:
  --Расчет на то чтобы сделать завоевание невыгодным. Для этого мы два века готовили план отпора. И тут появляется Розалина и разом все перечеркивает. Почему ты не соизволила хотя бы посоветоваться?
  --Не было предмета для обсуждения. Решение пришло неожиданно. Только неожиданные и неочевидные решения приводят к победе, особенно если противник заведомо сильнее.
  Неожиданно Император согласился и поблагодарил:
  --Спасибо, что учишь неразумного старика стратегии. Но раз ты такая умная, объясни, пожалуйста, что ты запланировала на случай поражения. Ты великодушно оставляешь мне возможность обсудить с землянами условия капитуляции?
  Иронию Императора я не приняла, и ответила по существу дела.
  -- Не вижу здесь ни неразумного, ни тем более старика. Не наговаривайте на себя даже в шутку - может сбыться. Я, неопытная девушка, не собираюсь учить стратегии руководителя огромной державы - При этом подумала, что ученого учить только, портить, но вслух не сказала, и продолжила - Не могу обещать победы, но поражения не будет. Как в схватке человека с собакой. Условный человек вполне сможет отбиться от условной собаки. Но не могу представить человека, который сможет собаку поймать голыми руками, когда она ускользает.
  Император рассердился:
  --Надеюсь, тебе не надо рассказывать о приемах борьбы с дикими зверями.
  --Не надо. Но борьба со зверями основана на уходах и контратаках. Представьте себе сильного человека, атакующего лисицу. Какие у него будут шансы?
  Монарх возразил:
  --Но ты, же не лисица.
  Показалось, что я с блеском опровергну монарха, использовав домашнюю заготовку.
  -- Мы это уже обсуждали. Вы никогда не были мной, чтобы уверенно утверждать, чего я могу, а чего нет.
  Но его ответ поверг в нокаут:
  --Но и ты, никогда не были мной, чтобы рассуждать о том, чего я не знаю.
   Вот и поговорили, подумала я. Всегда одно и то же. Кажется, что человек тебе близок, ты его знаешь и можешь доверять. Вдруг он поворачивается совсем незнакомой стороной, и выясняется, что ты не знаешь о нем ничего. Тибальда я знаю меньше чем Императора. Может ли кто-нибудь понять мужчин с их странным умом, думала я, входя в каюту. Перед дверью лежал конверт с гербом Космической Федерации. Краткое письмо сообщало, что Зинара Глу Зинар приглашает Розалину Фаунтлерой для личной встречи.
   До чего хлопотливый выдался денек, думала я, идя к Зинаре. Казалось, что крутясь в калейдоскопе недавних событий, я уже разучилась удивляться. Но поняла, что это не так, когда вошла в каюту к Зинаре. Это была не каюта, а роскошный будуар. Огромный трельяж, уставленный различными баночками и шкатулочками, подавлял своей величественностью. Шикарный ковер, разрисованный цветами, птицами и бабочками, многочисленные столики, пуфики и стульчики довершали остановку. В глубине, в алькове, стояла кровать необъятных размеров, увенчанная величественным балдахином. Сама Зинара в прозрачном пеньюаре, с распущенными волосами источала сладкие и терпкие ароматы незнакомых духов. От этих ароматов кровь начала волноваться, а сердце застучало чаще и сильней. Я в простой камуфляжной форме смотрелась в этой обстановке как соринка в глазу.
   Увидев меня, Зинара расцвела улыбкой. Мне показалось, что улыбка была вполне искроенной и приветливой. С первой фразы Зинара установила контакт:
  --Розалина, дорогая. У нас с тобой одинаковый ранг, мы одного пола, и надеюсь, одних взглядов на жизнь. Давай наедине, там, где не требует протокол обращаться друг к другу без церемоний и титулов, просто по имени.
  --Нет проблем, Зинара, -- ответила я.
  Зинара продолжала:
  --По нашему обычаю мы должны выпить за знакомство и поцеловаться. Какой напиток ты предпочитаешь в это время дня?
  Я не стала менять вкус, и ответила как обычно.
  --Фруктовый коктейль.
  Зинара поинтересовалась, набирая что-то на пульте:
  --В остальное время дня тоже фрукты?
  Я коротко кивнула. В это время столик перед Зинарой стремительно ушел вниз и также стремительно вернулся на с место. На столике стояли два фужера, ваза с фруктами, вазочки с конфетами и с чем-то непонятным. Зинара подошла и взяла меня за руку. От ее духов голова закружилась еще больше. Откуда-то издалека, как ручеек с горы, лилась речь Зинары:
  --Берешь в правую руку мой бокал, левой обнимаешь меня. Я делаю тоже самое. Ты пьешь из моего бокала, я из твоего, потом целуемся.
   Зинарины духи пахли призывно, а она лучилась такой красотой, что я выполнила инструкции без сопротивления. Не знаю, что за сок был в бокале, но в голове зашумело еще больше. Мы поставили бокалы и Зинара, обняв обеими руками, впилась в мои губы жарким поцелуем. Ее легкое дыхание соедилось с моим, а язык вошел мне в рот. Зинарин пеньюар распахнулся, и я сквозь тонкую камуфляжную форму ощутила жар ее груди и твердость сосков. Зинара закрыла глаза и, прижимаясь тесней, обнимала крепче и крепче, все глубже входя в меня языком. Мне не хотелось, но благоразумие требовало, и, собравшись с силами, я оттолкнула Зинару. Мы, тяжело дыша, опустились на стулья. Переговоры идут гораздо успешнее, чем рассчитывала делегация, мелькнула мысль. Показалось, что пол будуара покрыт волнами с белыми барашками, а мой стул жалким плотом то взлетал на гребень волн, то опускался в глубокую впадину. Взлетая вверх, я видела вершины гор, покрытые снегом, а опускаясь вниз, оказывалась окруженной изумрудно- зелеными стенами воды. Только в вышине ярким пятнышком светился маленький клочок лазоревого неба, освещенный косо падающими лучами золотого солнца. Откуда-то извне раздавался далекий и проникающий повсюду Зинарин голос:
  --Милая моя, я полюбила тебя с первого взгляда.
  Зинара оказалась у меня за спиной, ее руки проникали под одежду, а губы целовали шею. Под ласковыми пальцами я почувствовала, как грудь напряглась и соски отвердели. Я поняла, что запах духов подавлял волю к сопротивлению и возбуждал запретную страсть. Похоже, наступал момент, когда ситуация выходит из под контроля. Было ясно, что необходимо встать и решительно оттолкнуть Зинару. Но мысль, что после этого, очевидно, пропадет блестящая возможность проникнуть на Землю, сделала меня робкой и нерешительной. Момент для активных действий был упущен. Если честно, мне вовсе не хотелось отталкивать Зинару. Я, как будто скользила вниз по пьянящей горной реке, погружаясь глубже и глубже в пучину острого, сладкого, непонятного, а потому особенно желанного наслаждения. Зайдя сзади, Зинара соединила наши головы и закрыла мне лицо занавеской своих роскошных волос.
  Из последних сил я произнесла :
  --Не надо, прошу тебя, не сейчас,--но этим только раззадорила ее.
  Зинарин голос продолжал журчать:
  --В чем дело, любимая? Предпочитаешь мужчин? Когда узнаешь настоящую любовь, будешь плеваться, вспоминая о мерзких случках с этими вонючими козлами.
  Я честно призналась:
  --Мне не от чего плеваться. Я - девушка.
  --Тем более, - ты неиспорченна этими скотами и, наконец, узнаешь настоящую любовь.
   Продолжала настаивать на своем Зинара, медленно поднимала меня, и постепенно, не смотря на слабое сопротивление, подталкивала к кровати под балдахином. Стены вокруг кружились. Я была маленькой девочкой, летящей куда-то на гигантской карусели. С опозданием стало ясно, что Зинарины духи и фруктовый коктейль, приготовленный специально для обольщения, лишили меня способности к сопротивлению. Сделав последний неверный шаг, я лишилась чувств и рухнула на кровать. Сквозь завесу, отделяющую бытие от небытия, до меня доходили Зинарины ласки. Я то взлетала к вершинам наслаждения, то чувствовала пациенткой лежащей на операционном столе и оперируемой безжалостным хирургом. Хотя до встречи с Зинарой, я не обращалась к врачам и об операционном столе имела самое отдаленное представление. Казалось, Знарины тонкие пальцы, влажные губы и горячий язык ласкают мое тело одновременно во всех местах. Во мне нарастала и поднималась доселе незнакомая волна горячего возбуждения. Я то свертывалась в маленький тугой шарик, то раскрывалась до огромных размеров навстречу вселенной. Наконец волна достигла своего пика . Я взорвалась, рассыпалась на мельчайшие осколки, потом собралась кое-как в одно тело и провалилась в небытие.
   Потихоньку приходя в сознание, я пыталась разобраться в чувствах. Увы, не могу сказать, что произошедшее было мне отвратительно. В этом состоянии было что-то от балансирования на краю пропасти, что-то от отравы острым и сладким ядом. Я вспомнила древнего поэта : " Есть упоение в бою, и в бездне мрачной на краю". Как, движимый милостью Создателя, он смог написать это про меня? Нарушив молчание, Зинара переспросила:
  --Ты сказала, что ты девушка. Неужели у тебя ничего не было ни с Императором, ни с другими мужчинами и женщинами?
   Морок постепенно рассеивался, ветер переставал дуть, шторм стихал, волны становились все меньше и меньше. Я ответила :
  --Меня называют Розалина, - Которая - Не лжет, хотя я зову себя Розалина Свободная - Как- Ветер.
  Зинара, изумившись, сообщила:
  -- В молодости я была, как ты, только с обратным знаком.
   Было необходимо получить от землян приглашение на службу, если не смогу победить в завтрашнем бою. Но на такую службу я, признаться, не рассчитывала. Пытаясь выиграть время, я прикинулась дурочкой и спросила:
  --Объясни пожалуйста поподробнее, как это?
  --Легко. Представь, что числа по модулю одинаковы, а их знак противоположен. Ну, скажем, +5 и -5
  Я подумала, что еще немного, и она примется объяснять, что ложку надо нести в рот, а не в ухо. Не переигрывай, приказала я себе, и стала уточнять.
  --Но люди не числа. Наверное, у меня отсутствует абстрактное мышление, но никак не могу представить плюс Розалину и минус Розалину. Тем более не могу представить плюс Зинару и минус Зинару. Объясни, в чем дело, если это не государственная тайна.
  -- Ты права, я не корректно выразилась. Попробую объяснить. Это не государственная тайна, но секрет для моих коллег и подчиненных. Но тебе, дорогая, я все расскажу. Если выражаться в твоих терминах я была Зинара- Не Свободная - Ни В Чем и Зинара, -Которая Лжет. Я родилась четвертым ребенком с семье правителя, в далеком захолустье, на планетке, похожей на твою. Меня ожидало "блестящее" будущее. Муж, плюющий на меня, и заискивающий перед папенькой. Куча сопливых ребятишек, любящих меня так же, как я любила маменьку, вечно занятую дворцовыми сплетнями и интригами, и не находящую ни минуты свободного времени для маленькой дочки. Мне предстояла приятная и интересная жизнь женщины, выполняющей свое предназначение. Или, если по-простому, жизнь ходящего и разговаривающего приспособления для ублажения мужчин, существа пригодного только для вынашивания детей и родов. Если бы не федералы, я бы уже давно была мертва. К счастью прилетели корабли Космической Федерации, и разогнали нашу правящую клику во главе с моим папашей. Из галактического захолустья мы стали частью огромного мира. Я совершила немыслимый для аристократки поступок - пошла на службу к федералам. Семья навсегда порвала со мною. У меня началась новая жизнь.
  Я уточнила:
  --Почему ты уверена, что была бы сейчас мертва?
  --Потому что простые смертные живут тусклую, хлопотливую, полную тягот, но самое главное, такую короткую и печальную жизнь.
  Разговор становился все интереснее, а я коротко бросила :
  --А вы? Вы бессмертны?
  Подумав, Зинара сформулировала, споткнувшись после первого местоимения:
  --Мы... Мы, не бессмертны, но живем пока есть желание жить.
  Я продолжала допрос:
  --А потом?
  --Потом смерть, которая примеряет всех. Она примиряет и нас и простых смертных. Как видишь, торжествует справедливость, в конце концов.
  --Ты знаешь, что с вами будет после смерти?
  --После смерти ничего нет. Мы многие века исследовали эти процессы. С древнейших времен, когда смертные жили в пещерах и по ночам дрожали от медвежьего рева, существовали различные сказки. Сказки о богах, героях и демонах. С ними было легче жить и приятнее умирать. Но мы - люди-боги, узнали правду. Ты - это вся вселенная. Ты - это твое начало и конец. Ты гибнешь, и вселенная погибает безвозвратно. Ты можешь развести костер, и можешь его погасить. Но новый костер - не продолжение старого.
  --Вас, людей-богов, много на этом свете?
  --Мало. Человеком -богом сначала нужно родиться, а потом стать. Мы ищем себе подобных на многих планах сразу, и свою породу увидим всегда. У тебя, Розалина, редкое счастье, ты - родилась человеком -богом. Но тебе предстоит много трудов, прежде чем сможешь стать им.
   На меня обрушилось слишком много информации. Начало казаться, что я перестаю что-либо понимать. Я верила своим учителям, и не хотела спорить с Зинарой об основах жизни и бытия. Чтобы поставить Зинару на место, я спросила, тщательно подбирая каждое произнесенное слово.
  --Мы, женщины. -- Я посмотрела на Зинару пристальным взглядом, стараясь задеть посильнее, но не так сильно, чтобы порвать окончательно.- Наше предназначение - давать жизнь. И я собираюсь это исполнить...
   Я непрозрачно намекала на ее нетрадиционную сексуальную ориентацию не позволяющую, на мой взгляд, иметь детей. Я замолчала. Зинара в ответ достала маленькую коробку и нажала какие-то кнопки на ней. В будуаре возникли объемные изображения пяти людей. Три мужчины и две женщины. Зинара произнесла с некоторой торжественностью:
  --Знакомься, мои дети.
   Она повернула какие-то рычажки. Изображения подплыли к нашей кровати. Первый мужчина был шатен с мягкими чертами лица.
  --Алекс, он исследователь. Разбирается в тайнах пространства и времени. Корабль, на котором мы прилетели, построен при его участии.
  Второй мужчина был коротко пострижен и одет в военную форму. Квадратная челюсть, цепкий взгляд умных глаз, мускулистая шея и широкие плечи не оставляли сомнений в его профессии.
  --Луис, --представила Зинара-не слишком умен, но для военного это только достоинство.
  Третий был блондин с гордой посадкой головы и непокорным взлядом. Я сразу почувствовала к родственную душу. Зинара продолжала.
  --Арвид, --государственный преступник. За участие в мятеже правителя Мелькольма приговорен к пожизненному заключению.
  Следующей была женщина, округлой фигурой и цветом щек напоминавшая спелое и аппетитное яблоко.
  --Мерилон, психолог.
  Дальше Зинара почему-то не стала уточнять. Зато при приближении следующей фигуры лицо Зинары осветилось. Она даже улыбнулась чарующей улыбкой. Так же она улыбалась, когда я входила в ее будуар.
  --Николь, младший администратор сектора Веги.
  Я поинтересовалось:
  --Твоя любимица?
  Чуть задохнувшись от нахлынувших чувств, Зинара ответила:
  --Да. Она живет жизнью, которую я бы хотела для себя.
  Что за жизнь она бы хотела, я не стала уточнять, а вместо этого сказала:
  -- Меня немного страшат предстоящие роды из-за тонкой талии и узких бедер. Но судя по тебе, пять родов не вредят фигуре.
  Зинара рассмеялась в ответ:
  --Пять родов, ха-ха-ха. Я, как мать даю яйцеклетку и выбираю генетического отца для своего будущего ребенка. Потом вступает в действие искусственная матка. У нас твоя тонкая талия не расплывется от родов.
  -- Я обычная смертная девушка, --возразила я-Избранными считают себя люди из элиты - правители, жрецы, теперь вот вы со своими претензиями на исключительность.
  Зинара была настроена миролюбиво, и не собиралась возражать.
  --Не будем спорить попусту. Тебя же не удивляют разные породы собак. Хотя породы разные, но всех их объединяет, что они собаки. Ты, как воительница, не можешь не знать, что нельзя использовать одну собаку для охоты и охраны.
  Мне нечего было ответить. Я промолчала, а Зинара продолжила монолог.
  --Вы приняли правильное решение. Вместо бесполезного сопротивления красивый поединок. Я прикажу Пойндексу, чтобы он не нанес тебе вреда.
   Пришел мой черед задуматься. Я пошла на контакт с Зинарой, чтобы иметь запасной вариант на случай, если не удастся победить землянина. Мой план сработал. Я не знала пока, в каком качестве прибуду на Землю, но тревожило, что не было отвращения к Зинариным ласкам. Если ситуация требовала, я могла питаться крысами и червями. Но я бы решила, что сошла с ума, питаясь этим в обычной жизни для собственного удовольствия. Так и не разобравшись в себе, я сказала правду:
  --У меня тоже была интересная жизнь. Когда-нибудь за бокалом сока, я расскажу тебе о ней. Но пока, в честных и не очень честных боях, я, своими руками, убила около двух сотен сильных, умелых, и готовых к бою мужчин. Сейчас я собираюсь добавить в эту компанию нашего общего знакомого, и тем самым перевести переговоры в конструктивное русло.
   Наступил Зинарин черед удивляться. Она слегка отодвинулась и внимательно меня осмотрела, как будто увидев в первый раз. Если раздевала меня Зинара, то одеваться пришлось самостоятельно. Зинара озабоченно нахмурила лоб, и натянула пеньюар сразу показавшийся легкомысленным и неуместным от моих жестких речей. Сказала она примерно то, что я ожидала.
  -- Не хочу потерять тебя, едва обретя. Если поединок будет честным, то против Пойндекса у тебя нет шансов. Он профессиональный боец, и в совершенстве владеет искусством убивать.
  Я ответила, изо всех сил стараясь не рассмеяться, с самым серьезным выражение лица:
  --Зинара, дорогая, как оказалось у нас вполне одинаковые взгляды на жизнь. Я тоже не хочу потерять себя, поэтому хочу кое-что объяснить. До боя шансы любых противников равны, а результат схватки зависит от множества факторов. Как только сделаны первые движения, шансы начинают меняться. -На этом месте я уже не смогла сдержать смех, и добавила ,уже хохоча в открытую-Ну, и так далее...
  Зинара продолжила, отвечая мне в тон:
  --Да, а также в космосе энергию дают звезды, а черные дыры забирают материю. Зачем говорить известные истины, когда речь идет о твоей жизни.
  Я поправила Зинару.
  -- Дело не в жизни, а в гораздо большем, чем жизнь. Я сражаюсь за идею.
  Зинара отказалась понимать.
  --Какую идею, о чем ты говоришь? Плебс только выиграет от объединения с Землей. Если несколько жирных котов на твоей планете потеряют кормушки, народ только обрадуется.
  Я, как всегда, сказала правду.
  -- Плевать на котов и их кормушки. Я сражаюсь за Розалину, и одного человека, которого не понимаю, но которому обязана всем.
  --Это все красивые слова, моя девочка. Не раскрою секрета, если скажу, что помимо оперативной и тактической подготовки, наши военные способны к любому бою - от схватки без оружия до битвы на излучателях антиматерии, антиматов, как их называют.
  Я спросила с профессиональным интересом:
  --Как они действуют?
  Несколько ошарашено Зинара спросила:
  --Кого ты имеешь к виду?
  Удивленная ее непонятливостью, я уточнила:
  --Антиматы.
  Зинара пояснила.
  --Я не знакома с устройством антиматов. Но основаны они на том, что антиматерия, соединяясь с соответствующим количеством материи, выделяет столько энергии, что древние атомные бомбы кажутся невинными детскими игрушками.
  Я огорченно призналась:
  --Если Пойндекс выйдет с антиматом, то мне, наверное, придется нелегко.
  Зинара резко отозвалась.
  --Не дурачься. Он выйдет с голыми руками, так же как и ты. Но шансов у тебя все равно не будет.
  Мне надоела эта игра. Я перевела разговор в другое русло.
  --Подумай лучше о себе. Никто не проиграл, пока у него не выиграли. Что будет с твоей карьерой после моей победы?
  Зинара высокомерно произнесла.
  --За меня не беспокойся. В моей жизни были ситуации и похуже, но, как видишь, пока жива. Запомни, победить тебе не удастся. Постарайся хотя бы остаться в живых. Если погибнешь, мне будет тебя очень не хватать. Ты, молодец. Помимо любви, у меня возникло уважение. Это кое-чего стоит. Ну что ж, выспись как следует, если сможешь. Утром обсудим условия, и вперед.
   Вот так благословила меня Зинара. Ночью я спала без сновидений, а утром поднялась свежая и отдохнувшая. Меня переполняло ощущение радости, с легким привкусом вины. Сегодня тренировки не будет! Наверное, так себя чувствовала отличница, подхватившая легкую простуду, и не пошедшая в школу. Предстоящий поединок почему-то совсем не вызывал беспокойства. Предчувствие подсказывало, что я не подведу Денеб.
   Я валялась на мягкой постели, в блаженной праздности расслабляясь под укачивающие движения кровати. Глядя в окно на безоблачное небо, раскрашенное розовыми лучами восходящего солнца, я ощущала свежесть зарождающего дня. Не было сомнений в том, что день будет удачным. Я чувствовала легкость, гибкость и силу своего юного тела. Тела, подаренного матерью и Создателем, отполированного годами тяжкого труда и упорных тренировок. Я напрягла кисть левой руки, перенесла напряжение дальше на запястье, локоть, плечо. Напрягла плечевой пояс, передала напряжение на правое плечо и закончила правой кистью. Волна, запущенная по телу прошла почти без сопротивления, с удовлетворением отметила я. Погоняв волну с левой кисти на правую и обратно, я перешла к задаче посложнее. Пошла волна от кончиков пальцев ног до макушки и обратно, вместе с движением энергии через руки. Сложно было совместить продольную и поперечную волны. Когда волны встречались, меня приподнимало над кроватью. Внезапно пришел момент, которого я так долго ждала. Не веря внезапному счастью, я произнесла заклинание, стараясь правильно воспроизвести последовательность вдохов, выдохов и ударений.
   Смогли другие, смогу и я
   Доступна теперь левитация.
   Оттолкнувшись от кровати пятками, локтями, плечами и затылком, я взлетела на пару футов вверх и медленно опустилась обратно. Я спрыгнула на пол и прошлась колесом по комнате, давая выход нахлынувшей радости. Я смогла, я сделала это! Конечно, впереди долгий путь, но это не имело значения, потому что открылась новая дверь в прекрасном дворце познания. Для полноты счастья оставалось победить Пойндекса. Тогда можно будет не лететь на Землю, а остаться на родном Денебе и постигать любимое искусство.
   Пританцовывая на ходу от распиравшей радости, я забежала в каюту к Императору. Он сидел у экрана монитора, мрачно изучая какие-то тексты. Оторвавшись от экрана, он посмотрел удивленным взглядом. Не дав ему раскрыть рот, я подлетела к монарху и чмокнув в колючую щеку, почти закричала, захлебываясь от нахлынувших эмоций:
  --Ваше Величество, мы летели с крыши дворца, ползли под пулями анархистов, спина к спине стояли против орды кочевников. Мы хоть раз усомнились в победе? Хоть раз мы дали слабину? Сейчас просто еще один такой случай. Откуда в вас уныние?
   Император мрачно спросил в ответ:
  --Ты можешь обещать, что победишь?
  Улыбнувшись как можно беззаботнее, я произнесла:
  --Обещать, конечно, я не могу, но приложу все силы, как раньше.
  Тут мне как маленькой девочке захотелось похвастаться. Я, толкнувшись вверх обеими ногами, подлетела фута на четыре и зависла, раскинув широко разведенные руки. Но потом, не удержав баланса, я неловко грохнулась вниз, и распласталась на полу в позе морской звезды. Император бросился ко мне, помог подняться, и спросил с тревогой:
  --Что с тобой произошло?
  Я честно призналась:
  --Да вот, как маленькая девочка, получившая подарок к празднику, захотела похвастать новым умением. Видите, могу левитировать, но пока еще очень плохо, --закончила я, морщась от боли. Монарх спросил:
  --Ты хоть продумала, как будешь биться?
  Кокетливо улыбаясь, я ответила, стараясь разозлить собеседника:
  -- Странно слышать, чтобы от красивой женщины мужчина требовал, чтобы она думала.
  Ошарашенно посмотрев, Император сказал:
  -- Хватит прикидываться дурой. Ты просто взбалмошная девчонка. Может быть поинтересуешься условиями поединка? Став, наконец, серьезной, я объяснила на какие условия можно соглашаться, а какие не принимать.
   Вернувшись в каюту, я разделась перед зеркалом, и стала критически смотреть на себя. Густые, вьющиеся на концах волосы, высокая грудь, плоский, похожий на стальную пластину живот, тонкая талия, неширокие бедра, и гладкая, не испорченная выпирающими мышцами кожа. Но стоило чуть напрячься, и мускулы вспухали как натянутые канаты. Почему люди стремятся к красивой оболочке, как ночные бабочки к яркой лампе? Более разных созданий, чем Тибальд, Император и Зинара было трудно представить. Но в одном, важнейшем для меня пункте, они не отличались. Всем была нужна Розалина. Наверное, им не интересно мое искусство и душа, а нужна лишь оболочка. Стукнув в грудь, я показала себе эту оболочку. Может, нет? Я понимала любовь с первого взгляда, как с Тибальдом. Это еще не родившийся ребенок выбирал родителей. Но чувство Зинары не вписывалась в эту схему. Детей у нас не предвиделось, и было не похоже, чтобы она рвалась заменить мне мамочку. С Императором часто казалось, что вижу в нем отца. Отца, которого хотелось бы любить, и гордиться.
   Не ответив ни на один вопрос, я принялась конструировать облик для переговоров. Уроки, полученные в веселых домах Пидруина, не прошли даром. Маленькие золотые туфельки, выставляющие на показ стройные ноги, украшенные ножными браслетами, звенящими при каждом шаге. Тонкое платье, сшитое, чтобы не скрывать фигуру, а приоткрывать все что можно. Разноцветные ногти, переходящие в пальцы, украшенные кольцами с драгоценными камнями и тонкими узорами. Изумруд на тонкой цепочке, лежащий в ложбинке между грудями. Серьги в виде полумесяцев, украшенных алмазами. Волосы, заколотые золотой заколкой небрежно лежали на плече. Довершало картину лицо с тщательно наложенным макияжем.
   Укладывая волосы и нанося макияж, я думала о земных антиматах. Понятно, что это не может быть луч, потому что энергия убьет самого стрелка. Значит, это должен быть снаряд в инертной оболочке или защитном поле. По сути, дела это ружья, стреляющие особыми пулями. От пуль я умела уходить. Так что своими антиматами Зинара меня не запугала. Я так увлеклась, что едва успела забежать в столовую, и на ходу перехватив пару неизвестных, но очень вкусных фруктов, запыхавшись вбежать в зал. Все были в сборе. Очаровательно улыбаясь, и стреляя по сторонам глазками, я заняла свое место. Переводя с англика - я имела всеобщее внимание. Вернее, ко мне было приковано всеобщее внимание. Еще бы. В зал впорхнула принцесса из волшебной сказки. Император, Мишель Аун и Джон Морган Пойндекс смотрели на меня одним взглядом. Конечно лица, фигуры и биографии были разными. Но взгляд был один. Взгляд голодного самца, готового на все лишь бы завладеть желанной самкой. На миг я пожалела, что на нас лежит цивилизационная шелуха. Было бы забавно, сидя где-нибудь наверху смотреть, как они дерутся за право быть моим мужчиной. Но я тут же одернула себя, и сосредоточилась. Все представление было устроено для будущего противника. Раз моя внешность взволновала его - цель достигнута. Взгляд Лин Кай Ши был достаточно красноречив. Наверное, на ее месте я так же смотрела бы на расфуфыренную куклу, строящую из себя невесть что. Пусть побесится, решила я. Самоуверенным и самовлюбленным землянам это будет только на пользу. Что там Зинара говорила про разные породы собак. Определенно у меня с азиаткой были разные породы, а скорее виды, как у собак и кошек. Зинара поразила: чуть приоткрытый рот, неподвижное лицо, и наполовину прикрытые глаза, пылавшие огнем, рвущимся из самых глубин.
   После протокольных приветствий Мишель Аун объявил, что Космическая Федерация принимает вызов. Они предлагали вести поединок на огороженной площадке диаметром десять футов. Поединок должен проходить без ограничения времени, и судейства. Победителем признается участник, заставивший противника признать свое поражение, или вынудивший противника прекратить сопротивление. Я улыбалась с отсутствующими видом. Мысленно я серфингировала по бескрайнему океану, левитируя с одной огромной волны на другую. Перелетая с волны на волну, я думала, что земляне расщедрились на целых десять футов. Почему бы им не огородить двухфутовый круг? Там бы масса и сила генерала с еще большей вероятностью сыграла решающую роль.
   Император не успел прокомментировать предложение землян, как слово взял генерал. Похоже, он импровизировал. По-солдатски прямо генерал отчеканил, что дополнительным пунктом должно быть внесено, что победитель получает побежденного в пожизненное владение. Все кроме меня и Лин Кай Ши взорвались возмущенными криками. Ну, просто умник, мысленно я похвалила генерала. Решил приобрести наложницу или жену. Если бы его мечта исполнилась, то любой начальник, начиная с Зинары, отобрал бы меня вместе со стриженной генеральской головой. Я обменялась с Лин Кай Ши понимающими взлядми. При этом она едва не зашипела от ярости. Своим внешним видом я добилась желаемого. Скандал удался. Зинара поднялась, и, выразительно посмотрев на Пойндекса объявила, что последнее предложение снимается. После этого наши условия были приняты без особых споров. Из земных условий осталось только определение победителя и отсутствие судьи. Итак, поединок проходил на огороженной площадке диаметром шестьдесят футов. Время ограничивалось тремя трехминутными раундами с двумя двухминутными перерывами. Если результат не фиксировался, объявлялась ничья. Поединок назначался на сегодня, на два часа пополудни.
   О Создатель, Всемилостливый и Милосердный, если ты хочешь покарать человека, то лишаешь его разума! Ты дал мне все, чтобы поставить в тот день точку этой истории. Если бы не пропал разум, я не совершила бы ошибку, заставившую разматываться дальше тугой клубок событий.
   Придя в каюту, я не торопясь сняла платье и побрякушки и тщательно упаковала до следующего раза. К счастью, я не знала когда и при каких обстоятельствах этот раз наступит. Стоя под душем, я смывала внешнюю шелуху. Я приходила в состояние туго натянутой тетивы. Тетивы, луком для которой служило мое искусство. Стрелой должен был стать один удар, который пресечет путь гадкого генерала Джона Моргана Пойндекса. Для предстоящего события был заготовлен особый костюм - мое собственное изобретение. Черное облегающее трико с белыми налокотниками и наколенниками и белые упругие туфельки. Белое на черном рассеивает внимание, особенно если крутить сходящиеся и расходящиеся круги, спирали, эвольвенты и эволюты. Тщательно проверяя каждую мелочь, я обдумывала давно тревожащий вопрос. Остается ли при мне мой пол, когда я погружаюсь без остатка в пучины боя, или я становлюсь оружием вроде лука, только одушевленного? Не мне судить, а спросить не у кого, решила я, входя в зал для поединка. Войдя, и обозрев приготовленную арену, я подумала, что земляне привыкли все делать с размахом. Гладкий круг ослепительно белого цвета, огражденный до потолка сеткой. Это сооружение обрамляли четыре места для зрителей, каждое на особом постаменте. Три с одной стороны, одно с другой. Ставки сделаны, игра объявлена почтеннейшая публика в полной боевой готовности. Не хватало только артистов.
   На этот раз я пришла первой. Император соскочил с постамента и бросился ко мне со словами:
  --Ну, наконец-то. Интересный у тебя костюм. Надеюсь, ты знаешь что делаешь. Не буду говорить напутствий. Прошу об одном: береги Денеб,-- он запнулся,-- и себя.
  Внезапно я узнала, проявляется ли мой пол в бою. Я подумала о своих не родившихся детях и впервые в жизни позавидовала. И кому? Зинаре. Конечно, не ее карьере и длинной жизни, но пятеро детей произвели впечатление. Своим напутствием Император отвлек меня от плавного течения мыслей, поэтому я ответила невпопад:
  --Ваше Величество, охотящаяся львица, вкладывает в удар всю силу, не думая о том заяц перед ней или буйвол. Я бьюсь всегда одинаково. Не важно, что на кону - праздный интерес или судьба планеты. Не могу не отметить, что мою судьбу вы поставили на второе место. Это слова настоящего воина, спасибо!
   В ответ Император покачал годовой и тяжело вздохнул. Я его поняла. Порой было нелегко самой с собой, чего уж говорить о других. Вот и дождались, решила я, когда на арену вышел бригадный генерал Джон Морган Пойндекс. Выход был эффектен. Костюм бойца состоял из коротких красных плавок, едва покрывающих гениталии. Скорее даже не покрывающих, а рельефно обрисовывающих. Я подумала, что это интересный ответ на мой предыдущий выход. Остальная картина соответствовала костюму. Обнаженный торс, мощные ноги, широченные плечи, переходящие в могучую шею. Ну и конечно рельефные бицепсы, трицепсы, четырехглавые мышцы, мускулистый живот и прочие мужские достоинства. Все натерто коричневым кремом, отражающим жаркий свет ярких ламп. Да, это был не Апполон, а Геракл. Мужчина совсем не моего типа. Мне нравились стройные, гибкие с невыпирающей мускулатурой, похожие на разящий клинок или на стальную, в любой момент готовую распрямиться пружину. Мужчина типа Тибальда. Или, по контрасту, матерый воин с благородной сединой. Мужчина типа Императора. Геркулес в этот ряд не вписывался. Впрочем, на данный момент, это не имело значения, поскольку чувства, как только что услышал Император, не влияли на мое поведение в бою.
   В этом было что-то от циркового балагана. Клоуны, жонглеры, акробаты и силачи, выступающие на потеху почтеннейшей публике. В моем случае отчасти так и было. Да, я билась за победу. Но может быть, важнее было короткое, а потому такое сладкое чувство безграничной свободы, переполнявшее до краев. В последний раз я это испытала, стоя на вершине кургана и посылая пулю за пулей в скачущих по степи всадников.
   На середину арены вышла Лин Кай Ши и зачитала условия поединка. Император и Зинара поставили подписи под соглашением. Я и генерал в роли статистов стояли в противоположных частях арены, ожидая открытия входа. По подписанным условиям отсчет времени начинался со снятия прозрачного барьера между бойцами и заканчивался по истечении трех минут возвращением снятой преграды. И так три раза, если до того не будет достигнут результат.
   Генерал склонил голову в поклоне Зинаре и сухо кивнул мне. В ответ я соединила большие и указательные пальцы раскрытых ладоней, соединеные в знаке всеобщей гармонии, и через образовавшийся ромб пристально посмотрела на генерала. Император закричал наш древний клич "Денеб победит!". Время пошло.
   Когда я обдумывала предстоящий поединок, то поставила себя на место бригадного генерала Джона Моргана Пойдекса. Я прожила его жизнь с кадетских классов, где младшие были биты и унижаемы старшими, а после отыгрывались на приходящих на смену кадетах. Потом офицерское училище, где накачивали мускулы и зачищали разум. Дальше скучная служба на оккупированной планете вроде нашего Денеба. Потом генеральская академия, и, как венец карьеры, завидная служа под начальством Зинары. Что бы я, бригадный генерал Джон Морга Пойндекс, сделала с наглой девкой, посмевшей посягнуть на мое столь любовно охраняемое чувство мужского и военного достоинства? Ответ очевиден. Я бы схватил мерзавку, прижал к правому бедру и перегнул через колено, так чтобы она не дернулась. Правой рукой захватил ее обе руки, левой рукой поймал шею на внутренний сгиб локтя, и душил бы, пока она не запросит пощады или не сдохнет. Конечно, душил не до смерти, чтобы потом потребовать ее тело в награду за доблесть. Оценивая план генерала, я признала, этот замысел вполне мог бы сработать. Дело было за малым . Нужно было только поймать меня. Такой шанс был вполне реален, если бы я не смогла нанести решающий удар, а поединок длился без ограничения времени. Я бы теряла скорость, а генерал сохранял силу. Поэтому, чтобы обезопаситься, я потребовала всего три раунда. Я была уверена, что времени хватит. Я вспоминала урок первого учителя - мастера Ченя. Узнаешь себя - выиграешь пол -битвы, узнаешь противника - выиграешь все. Но как оказалось, с первой часть были проблемы.
   Генерал вышел на середину арены. Блестя ярким светом отраженных светильников, напрягая бугры мощных мускулов, он широко развел в стороны могучие руки и произнес:
  --Девочка моя, я вижу, как ты соскучилась по любви настоящего мужчины. Иди ко мне, и ты почувствуешь жар мужских объятий!
   Сначала, я с интересом подумала каково это слышать его начальнице. Но когда поняла, что он обращается не к ней, то мгновенно бросилась к генералу с мыслями, с которыми змея бросается к мыши. К счастью, во время броска заработала выключенная голова. Я увидела, как генерал поворачивается правым боком, готовя руки для захвата. Я сумела остановиться за миг до вечности, но в миге от живой жизни. Сделав неловкое сальто назад, я услышала тяжелые шаги настигающего врага, и крики зрителей. Я успела сделать еще одно вполне приличное сальто назад и перекат вправо. Перекат был совсем не лишним действием, потому, что на место, куда я приземлилась после сальто, обрушился тяжелый удар, от которого задрожал пол арены. До чего эти мужчины непостоянные - обещал жаркие объятия, а сам вон как дерется. Бедная его жена, пожалела я несчастную женщину, делая пару быстрых уходов назад. Генерал не отставал, стараясь настигнуть и разорвать разделяющую дистанцию.
   Невозможно долго уходить от противника, оставаясь лицом к нему. Движение спиной вперед не самый быстрый способ перемещения. Время для беспорядочного бегства, когда бегут от врага, повернувшись спиной, еще не наступило. Сделав еще два быстрых ухода назад, я поняла, что дальше так продолжаться не может. Еще чуть-чуть и Пойндекс настигнет. Не окончив очередной уход, я развернулась и подпрыгнула, толкаясь обеими ногами. Взлетев футов на пять, я полетела навстречу к генералу, целясь ему ногами в голову. Если сложить импульс его движения с моим, то при контакте поединок для генерала мог закончиться досрочно. Но генерал с неожиданной для его массы резкостью развернулся и попытался круговым захватом зацепить меня снизу. Отбив захват я нанесла ему по корпусу несколько ударов руками. Казалось, я била в грушу с тяжелым песком. От неожиданной боли генерал охнул, запнулся и сделал неуверенный шаг назад.
   Опустившись и опираясь рукой об пол, я сделала круговую сметающую подсечку - "дракон, защищающий храм". Показалось, что я угодила ногой в ствол баобаба, но генерал покачнулся и рухнул. Подпрыгнув в воздух, я обхватила колени руками, чтобы сложиться как пружина, и, приземляясь распрямиться ногами в голову врага. Но ноги попали в пустое место. Генерал успел откатиться. Настал мой черед сотрясать пол арены. Сделав пару кувырков, генерал встал на ноги. Мы оба тяжело дышали. По блестящему телу генерала стекали капельки пота, соединяющиеся в маленькие ручейки, стекавшие вдоль рельефных мышц. Настал мой черед задавать вопросы. Я спросила:
  --Дорогой, почему ты не подойдешь, и не обнимешь свою маленькую девочку?
  Генерал ответил кривой гримассой. Наверное, что-то пошло не по его плану. В это время раздался удар колокола и на арену опустился барьер, разделивший противников. Расслабившись, я почувствовала, как что-то теплое попало между лопаток. Обернувшись, я увидела полный любви и восхищения взгляд Зинары. Наступил первый перерыв.
   К генералу бросились Ли Кай Ши с полотецем и Мишель Аун с водой. Пока женщина вытира мощный торс, генерал сидел в углу арены, вздымая и опуская мускулистую грудь в надежде получить дополнительный глоток свежего воздуха. Император подошел ко мне и протянул полотенце и бутылку с водой. Я прополоскала горло и сплюнула. Полотенце пока не требовалось. Я еще не вспотела.
  --Попробуй подойти к нему с левой стороны, - посоветовал монарх, -- У него работает только правая часть тела. С левой стороны он ударов не наносит.
  Я поблагодарила за совет, не став разочаровывать Императора, сообщая, что заметила это едва- ли не с первых шагов противника. Совет был хороший. Дело было за малым - претворить его в жизнь. Я успокоила монарха.
  -- Не волнуйтесь, Ваше Величество. Я не надеялась победить в первом раунде, но во втором, думаю закончить представление.
  Все-таки приятно иметь такого болельщика, думала я, выходя на арену. Было интересно, за кого он больше переживал - за меня или Денеб? Зинара явно переживала за меня, и желала поражения.
   Во втором раунде генерал держался гораздо осторожнее. Выставив вперед руки и слегка согнув в коленях ноги, он начал приближаться короткими шагами. На сей раз, генерал построил защиту рассчитывая встретить меня руками, а ногами остановить вход снизу. Я решила подыграть генералу. Чтобы показать решительность намерений я провела круговой удар правой ногой в голову, тут же с пола подсечку левой ногой, затем прокатившись перекатом, попыталась пройти защиту противника снизу. Мои действия не привели к успеху. Удар ногой был сблокирован выставленной рукой, от подсечки генерал легко ушел, подпрыгнув в воздух, и сделав пару шагов назад, избежал атаки с нижнего уровня. Первый раунд научил генерала осторожности. Он, почти не предпринимая атакующих действий, легко уходя от атак, каждый раз пытаясь провести роковой захват. Генерал работал вторым номером, используя тактику питона, старающегося одним броском поймать жертву, и сжать в смертоносных объятиях. Мы оба понимали, что стоило генералу меня схватить, как его победа станет вопросом времени. Правда, на этот случай у меня имелась пара заготовок, но поверять их не хотелось.
   Мой противник погрузился в ритм поединка. Он успевал реагировать на все атаки, готовя роковой захват. Надо было сбить его с ритма. Поэтому вместо очередной атаки, я решила поговорить с генералом. Я поинтересовалась:
  --Мой милый петушок, почему ты все время убегаешь от своей курочки?
  Похоже, что слова дошли до адресата. Генерал остановился и на миг задумался, чем и как ответить. В этот момент он выпал из ритма, которого так тщательно придерживался. Я поняла, что настал момент для решающей атаки. Толкнувшись, со второго шага футов на пять вверх, я с громким криком полетела, проводя боковой удар ногой в голову. Ошарашенный генерал махнул рукой, скинув меня на землю. Сгруппировавшись, я рухнула на арену с грохотом, который намеренно усилила, ударив по полу, открытыми ладонями. И стала отползать с места приземления. Все, включая генерала, увидели оглушенную неловким падением девушку. У меня было время посмотреть на лица зрителей. Я видела перекошенное безнадежным страданием лицо Императора, решившего, что все пропало, радостное лицо Ауна, торжествующее лицо Лин Кай Ши, встревоженное и обрадованное лицо Зинары и освещенную звериным торжеством физиономию генерала. Он стремительно бросился к беспомощно распростертому врагу, чтобы поставить эффектную точку в поединке. Еще миг, и от него не оторваться. Я расчетливо рисковала, продолжая отползать.
   Правая нога у меня была подвернута под туловище, левая безвольно вытянута. Вся моя поза была изображением катастрофы. Торжествующий противник навис надо мною, и тут, в единственный момент, между еще рано и уже поздно, вытянутая левая нога согнулась и влетела в плавки генерала. Подвернутая правая нога ударила туда же прямым, проникающим ударом. На тренировках я так ломала трехдюймовые доски. Сейчас удар был не слабее. Генерал охнул, и упал на спину, устремив в потолок невидящие глаза. Подскочив к генералу, я, никуда особенно не целясь, нанесла ему несколько ударов руками в лицо. Когда-то, подобным образом я колола кирпичи. Сейчас, в минуту напряжения, удар был посильнее. Я чувствовала, как под руками что-то трескалось и ломалось. Затем из разбитой головы потекла густая, темная кровь. Ударил гонг, нас разделила невидимая завеса. Я услышала торжествующий крик Императора : "Денеб победил!" и добавила радостных воплей.
   Но все перекрыл крик Зинары:
  --Ваше Величество, сядьте на место! Принцесса Розалина, готовьтесь к следующему раунду, поединок продолжается!
   В это время на арене появились федеральные инспектора второго класса. Лин Кай Ши развернула разноцветный кокон, а Мишель Аун кряхтя поднял генерала и поместил его туда. Кокон замигал разноцветными лампами и загудел. Выскочившие автоматы - уборщики принялись деловито убирать пролитую кровь. Взяв у Императора бутылку с водой, я сполоснула рот, и презрительно сплюнув на поле, в приемник уборочного автомата, произнесла:
  --Шутки людей-богов в действии. Похоже, к следующему раунду они поставят его на ноги.
  Император решил посоветоваться:
  --Что будем делать? Давай прервем поединок и заявим протест?
  Мне было смешно. Уверенность в себе и чувство превосходства. Если бы я подумала, а не занималась самолюбованием, все бы могло сложиться иначе.
  -- Никуда не денется. Раздавлю этого борова как муху, -- ответа я и сплюнула с презрением. Хорошо, что перерыв был коротким, а то заплевала бы всю арену. Если бы в тот момент ярость и чувство превосходства не затмили мне разум, все пошла бы по-другому. Я не дала себе труда подумать, хотя решение было очевидным. Впрочем, очевидным оно стало уже после боя.
   Перед ударом колокола генерал вылез из кокона. На нем не осталось ни единого следа безжалостных ударов. Я догадалась, что имела в виду Зинара, когда говорила, что людей-богов не победить. У меня было другое мнение. Звякнул колокол. Начался третий, решающий раунд. Поражали пустые, без всяких человеческих эмоций глаза генерала. Похоже, что травмированная душа не лечится так же быстро как тело, решила я. Время для уловок и хитростей прошло. Генерал стал двигаться короткими, четкими шагами, фиксируя руки и прикрываясь от возможной атаки снизу. Но резкости и реакции у генерала уже не хватало. Он раз за разом стал пропускать удары наверняка бы убившие обычного человека. Наконец я подпрыгнула, и, развернувшись в воздухе, в вертикальном шпагате ударила обеими ногами в голову своему противнику. Он выставил обе руки, отбивая мои удары. Тогда, воспользовавшись тем, что руки у генерала были заняты, я вогнала ему в глазницы оба указательных пальца и тут же вытащила, чтобы не сломать о надбровные дуги. Генерал вскрикнул, и рухнул как подкошенный. Колокол звякнул. Разделяющий барьер опустился. Время закончилось.
   Паузы не последовало. Вместе с колоколом зазвучал голос Зинары. Голос полный власти и силы, голос, срывающийся на крик. Я никогда не думала, что женщина может так кричать. Зинара открывала новые черты. Она кричала:
  --Если через две минуты генерал не будет стоять готовый к бою, остаток жизни вы проведёте рабами на рудниках.
  Зинара не сводила глаз с федеральных инспекторов, бежавших с лечебным коконом к неподвижному телу генерала. Император сжал кулаки и начал привставать со своего места, а я в некотором замешательстве смотрела на свои руки, покрытые кровью и остатками глаз генерала. Внезапно я поняла замысел Зинары и свою ошибку. Не зная, что предпринять, я направилась твёрдым шагом к Зинаре. Когда я шла к ней, генерал уже находился в лечебном коконе, сверкавшим всеми цветами спектра. Пока шла, я просмотрела и отбросила несколько вариантов. Из открывшихся возможностей оторвать ей голову было не самым жестоким решение. Но я подошла и пристальным взглядом посмотрела ей в глаза. В это время федеральные инспектора помогали генералу выйти из кокона. Я даже не стала оборачиваться, чтобы убедиться, что глаза у Джона Моргана Пойндекса на своём месте, а сам он бодр, весел и в добром здравии.
   Не отводя взора, я отчеканила:
  --Ваше Превосходительство, госпожа начальник департамента, вы хотите объявить ничью? Так я делаю это за вас! Но мы обе всю оставшуюся жизнь будем знать цену этой ничьей. Примите мое презрение и подарок на память о представлении.
  Я подняла окровавленные руки и положила их на небесно-голубой мундир Зинары. Там остались кровавые отпечатки моих ладоней. Генерал стоял, как ни в чём не бывало, и обозревал пейзаж безмятежным взором новых глаз. Ничья. Только теперь я поняла, как можно было победить. Но это уже ничего не меняло. Нужно было вырвать у генерала кадык в самом начале раунда. Его мозг задохнулся бы без кислорода, и никакая медицина этого не исправила бы. Так моя глупая самоуверенность стала причиной грядущей смерти стольких людей. Очевидно, что на сегодня переговоры закончились. Мне не хотелось ни с кем говорить. В глаза Императору было стыдно взглянуть. Я торопливо направилась в каюту, и долго стояла под душем, смывая кровь, горечь, досаду и слёзы, которые текли, смешиваясь с душевыми каплями. Наконец, окаменевшая изнутри и застывшая снаружи, я бросилась в постель, зарылась лицом в подушку и в бессильной ярости била руками по одеялу, постепенно проваливаясь в спасительное забытьё.
   Время шло, переговоры тянулись, обсуждалась разная ерунда. Но в главном нас разделяла страшная пропасть, на дне которой спрятала свою отвратительную тушу война. Война, с каждым прошедшим днём выползавшая на поверхность и высовывавшая зловонные щупальца, грозившие захватить всех в страшные объятия. Я не боялась за себя, но при мысли обо всех невинных созданиях, которым предстоит пострадать, становилось нехорошо. Однажды, Император чтобы расставить точки над "и", произнёс:
  --Вы видели одного нашего бойца в деле. Не буду причитать об украденной победе. Следующие победы вы не сможете украсть. Но запомните, если грядущей войны не избежать, нас впереди ждёт много славных побед.
  Слова Императора произвели впечатление и Динара холодно ответила:
  --Ваше заявление принято к сведению.
   Земляне стали держаться осторожно и уважительно, хотя половина их делегации ненавидела меня лютой ненавистью. Никто не решался заговорить со мной и нарушить повисшее молчание. Меня это устраивало. Надо было многое обдумать и принять решение о своей дальнейшей судьбе. На самом деле, решение было уже принято, но я не хотела себе в этом признаться. Так пловец, зашедший до пояса в холодную воду, никак не решается окунуться и поплыть. Наконец я решилась.
   После очередного заседания я пригласила Зинару прийти в свою каюту. Она появилась одетая в тяжёлое бархатное платье глубоко багрового цвета с золотой вышивкой. Её роскошные волосы, скреплённые бриллиантовой диадемой, были тщательно уложены по плечам. Бриллиантовое колье с большим рубином, как реплика диадеме, вздымалось в такт движениям её высокой груди. Ну и, конечно, сводящий с ума запах духов. Я в скромной полевой форме образовывала с Зинарой достойную пару, что-то из серии "Королева и паж".
   Войдя, Зинара посмотрела длинным призывным взором, и начала беседу:
  --Я так рада встрече. Я страдала, и мучилась сомнениями. После твоего боя, не хватало духу первой заговорить с тобой. Прошу, пойдём ко мне в каюту, там я смогу принять тебя достойно.
  Выдержав её пристальный взгляд, я ответила холодно и твёрдо:
  --Давай сядем, и поговорим.
  Зинара торопливо спросила:
  -- Что будет потом?
  Я ответила так же холодно:
  --Это будет зависеть от результата разговора.
  Зинара со вздохом согласилась:
  --Хорошо, но мне хочется сначала задать несколько вопросов.
  Я молча кивнула. Она продолжила.
  --Ты меня поразила Я много повидала, но такое увидела впервые .Я даже не предполагала, что возможно то, что ты показала. Скажи, как ты смогла стать такой?
  Я задумалась. Какой - такой? Да очень просто - нужно родиться Розалиной, и прожить ее жизнь, вот и всё. Но сказала я совсем другое:
  --Самое главное - желание, остальное приложится. Остальное-это возможность учиться и просвещённые учителя. Ну, и, наконец, надо отдавать делу всю себя без остатка. И не должно быть различия, идешь в бой, или занимаешься учёбой -Я решила, что хватит отвечать и стала спрашивать -Теперь, хотелось бы услышать, как ты будешь оправдывать кражу моей победы. Мы обе знаем, кто победил?
  Зинара тряхнула волосами, рассыпав их по плечам сверкающим дождём, и ответила:
  -- Не буду оправдываться. По условиям поединка объявленная ничья. Это был справедливый результат. Условия были подписаны обеими сторонами. Ты напрасно настаивала на поединке без судьи. Никакой судья не присудил бы ничьей. За свою ошибку ты должна порицать только себя, вернее свою самонадеянность. Или ты, с твоим воинским опытом, веришь в благородные поединки?
  Я не стала отвечать на вопрос Зинары. Мысленно обругала себя за глупость, и спросила в свою очередь:
  --Почему при вашем хвалёном могуществе я не вижу специально выведенных совершенных солдат, боевых роботов и психического оружия, способного подчинять человека чужой воле.
  Зинара терпеливо объяснила:
  --Чужая воля - как скрипка. Её можно сломать, но чтобы играть на ней, нужно особое искусство, долгое время для подготовки и специальные условия. То, что в древности называли пропагандой. Если человек сам не захочет, никто не сможет завладеть его волей. Боевых роботов создать не удалось. Можно создать разумное оружие, но управлять им должен человек. В сложных ситуациях сложное оружие требует внешнего управления. Генетически модифицированные бойцы давно созданы. Но с ними тоже возникают проблемы. С одним из таких бойцов ты уже столкнулась.
  Я решила больше не ходить вокруг да около и спросила прямо.
  --Я выслушала твое восхищение. Меня ничего не поразило. Скажу без ложной скромности, подобные речи мне не раз доводилось слышать. Если тебе больше нечего добавить, будем считать разговор оконченным.
  Зинара задумалась и тяжело вздохнула. Ничего нового я не услышала. Зинара стала говорить то, что я ожидала.
  --Интересный тон ты выбрала для разговора, но я его принимаю. Попробую обойтись без предисловий. Ты - умная женщина, и должна все сразу понять. Чем бы ни закончились переговоры, я предлагаю тебе перейти на службу в Космическую Федерацию. Ты не можешь не видеть всех перспектив этого шага, и должна понять, что такие возможности, выпадают раз в жизни. Упустишь, и уже никогда не вернешь. Подумай, как следует, прежде чем давать ответ в твоем обычном стиле.
  Я изо всех сил изображала размышление. Пока все люди, с которыми меня сталкивала жизнь, оказывались предсказуемыми, и поступали, так как я ожидала. Появилась страшная мысль. Вдруг передо мной играется спектакль? А я актер или единственный живой человек среди скопища автоматов? Зинара, человек-бог, как она себя называла, не стала исключением. Я усмехнулась, и сказала:
  --Ты считаешь естественным, что сила на твоей стороне, и ты можешь, ставить условия. Но, как боец, хочу поделиться давно известной истинной. Никогда не следует недооценивать врага, и преждевременно праздновать победу. Как ты посмотришь, если я предложу подписать соглашение на наших условия, и перейти на службу Денебской Империи? Подумай, вдруг это будет единственный реальный путь к спасению?
  Похоже, мне удалось поставить Зинару в тупик. Она озадаченно посмотрела, явно сбитая с толку моим предложением. Мысленно я удовлетворенно усмехнулась. Зинара, изумленно глядя и тяжело дыша, выдавила:
  --Ты понимаешь или нет, о чем говоришь?
  Я поменяла тактику разговора и ответила вполне логично.
  --Есть две возможности. Первая - я неадекватно оцениваю обстановку, и неответственна за свои поступки. В этом случае со мной не о чем говорить. Вторая возможность - мне известно кое-что неизвестное тебе, и в этом случае к моим словам следует прислушаться.
  Я замолчала, удовлетворенная своим красноречием. К сожалению, ответ Зинары был ожидаем, и показал ее глубокий ум.
  --Очень может быть все, так как ты говоришь, хотя навряд ли. Есть еще две возможности к твоим двум. Третья возможность - ты просто кидаешь камни по кустам, чтобы отвлечь внимание от главных событий, а четвертая, ты блефуешь и что-то говоришь просто, чтобы ничего не сказать.
  Я почувствовала, что разговор начал складываться не в мою пользу, и решила перевести беседу в другое русло. Я услышала то, что хотела: предложение поступить на службу. Настал момент дать подходящий ответ. Я посмотрела на Зинару и сообщила:
  --Тебе известно, что я одним движением могу закончить наши переговоры?
  Зинара не поняла:
  --Что ты имеешь в виду?
  Я терпеливо разъяснила, стараясь выбрать слова поделикатнее:
  -- В любой момент я смогу нанести вашей делегации неприемлемый ущерб. Попробуй провести аналогию с нашими державами.
  Зинара с облегчением рассмеялась.
  --Ты заблуждаешься, девочка. Автоматическая защита станции не позволит сделать тебе ничего враждебного.
  Пришел мой черед торжествовать.
  --Я могла бы поспорить с тобой, и выиграть пари. Но, в порядке исключения, покажу одну из моих возможностей даром. Покажи мне четыре цели в каюте, и прикажи автоматам их охранять.
  Зинара набрала на переносном пульте какую-то комбинацию, и с вызовом бросила мне в лицо:
  --Представь, что каждый из нас сидит в углу каюты.
  Я завела руки за спину и сказала:
  --Смотри мне в глаза.
  Зинара пристально посмотрела мне в глаза. Еще чуть-чуть и я начала бы проваливаться в их зеленовато - серую глубину, но я преодолела наваждение и объявила:
  --Готово.
  Зинара, оглядевшись по сторонам, с торжеством крикнула:
  --Ну что, ничего у тебя не получилось!
  Она ошиблась - сработал трюк старого мастера, которому я училась еще в детстве, в замке Роланда. В каждом углу торчал нож, который я метнула, держа руки за спиной, незаметно для Зинары. Не знаю, что программировала Зинара, но ее автоматика не сработала. Мои движения не так просто уловить неподготовленному человеку, и, как оказалось, автомату. Не показывая торжества, я вежливо попросила:
  --Посмотри внимательнее.
  Ножи Зинара заметила. Чувства, которые она не могла скрыть, когда поняла, что случилось, были те, что я ожидала. Вопрос, который задала Зинара, показался мне смешным. Задыхаясь от волнения она спросила:
  --Неужели ты сможешь убить ничего не подозревающих, беззащитных людей?
  Я ответила вопросом на вопрос:
  -- Сама-то как думаешь?
  Как она думала, я поняла по ее глазам. Я увидела в них все возможные чувства, бушующие в потрясенной душе. В ее глазах я прочла все - от восхищения и любви, до ненависти и презрения. Пожалуй, в них не было только равнодушия. Я решила, что мы поговорили вполне достаточно, и стала подводить итоги.
  --Я подумаю над твоим предложением, и сообщу ответ.
  Зинара не согласилась.
  --Подожди, не старайся казаться бесчувственной. Вижу, что у тебя есть еще вопросы, и я хочу кое-что показать.
  Я не стала упускать возможность побольше разузнать о противнике, и спросила:
  --Зинара, скажи, зачем вам при вашем могуществе нужны эти завоевания? Почему бы не оставить нас в покое и позволить жить без вашего мудрогоруководства?
  Подумав, Зинара ответила:
  --Ты должна понять, что мы гораздо дальше ушли в развитии и хотим подарить вам наши достижения.
  Зайдясь от возмущения ее лицемерием, я совершила совсем не характерный для себя поступок. Я перебила собеседницу, к тому же отвечающую на мой вопрос.
  --Разве для этого обязательно нас завоевать?
  С укоризной в голое Зинара сделала замечание:
  --Нехорошо перебивать собеседника.--Я вспыхнула румянцем стыда, Зинара продолжила,--Ты бы дала невежественному дикарю в руки пулемёт?--Я промолчала .--Вот видишь. А вторая причина самая главная. Следствием спокойствия и достатка является скука. Маленькая часть человечества во все века, познаватели по натуре, никогда не скучают, они творцы. Остальным что прикажешь делать? Бездумно жрать, и деградируя подыхать от скуки ? Что прикажешь делать человеку у которого все есть. На данном этапе развития внешняя экспансия -единственный путь сохранить человечество как вид.
   Показалось, что я увидела выход.
  -- Если всех сделать познавателями?
  --Мы пробовали, но этот признак не наследуется. Кто бы ни были родители, пропорция неизменна. Познавателей - три из ста тысяч. Поэтому космическая экспансия - спасительный выход для человечества. Теперь разреши спросить, хотя не думаю, что ты ответишь--Я молча кивнула,--Чего ты добиваешься?
  Я улыбнулась, и сказала:
  --Узнаешь со временем, или никогда. Женщина должна оставаться загадкой, иначе она теряет свою привлекательность.
  Тряхнув роскошными волосами, Зинара язвительно произнесла:
  -- Я, в некотором роде, сама женщина, и живу на этом свете куда больше тебя. Благодарю за то, что ты взяла тяжелую задачу объяснить очевидные вещи.
  Я не подала вида, что уязвлена иронией собеседницы. Мой ответ удивил меня саму:
  --Чего ты, женщина со звезд, ждешь от невежественной туземки?
   Показалось, что сыгран важный акт, и вот-вот опустится занавес. Но, как оказалось, я ошиблась. Голосом, не предвещающим ничего хорошего, Зинара произнесла:
  --Ну что ж, туземка, прими подарок от женщины со звезд.-Она достала очередную коробочку и повернув какие-то рычажки и кнопки, продолжила,--мы можем показать людям их судьбу. Вернее не судьбу, а ее варианты. Смотри. Передо мной закружились объёмные картинки. Если бы я не знала, что это сбывшееся, или сбывающееся или не могущее сбыться то никогда не поверила, что это - реальность. Не хочется говорить, но раз я должна рассказывать всё, расскажу.
   Я увидела коридор, который, как наверняка казалось его создателям, был непреодолим для человека, не знакомого со сложной системой ловушек. Со всех сторон расцветали сполохи выстрелов и яркие следы смертоносных лучей. По коридору продвигалась женщина, одетая в чёрное облегающее трико с белыми полосками на всех сгибающихся местах. Похоже, что я ввела новую моду. Вглядевшись, я поразилась мастерству незнакомки. Она уходила от выстрелов, перескакивала через проваливающийся пол и, как змея, проползала под падающим потолком. Я прикинула мастерство лазутчицы на себя, и с огорчением убедилась, что так бы не смогла. Нет нужной скорости и умения управлять левитацией. Закончив головокружительные трюки, лазутчица приблизилась к запертой двери. Она приложила руки к цифровому замку, прошептала заклинание и дёрнула дверь на себя. Нехотя повернувшись, дверь приоткрылась. Внутри был командный пункт, светящийся многочисленными дисплеями и пультами управления. Женщина обернулась. Почти без удивления я увидела своё постаревшее и покрытое морщинами лицо. Внезапно раздался машинный голос: "Не введён код доступа. Пульт управления будет уничтожен через тридцать секунд. Всем покинуть помещения. Начинается обратный отсчёт. Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь. Женщина, не обратив внимания на угрозы автомата, с лихорадочной быстротой принялась нажимать какие-то кнопки и поворачивать рукоятки. При счёте "три" она закончила и ещё успела произнести в коммуникатор:
  --Прощайте, я сделала всё, что смогла.
   Во второй картинке я сразу узнала себя. Я, постаревшая, но не утратившая осанки, одетая в голубую зинарину форму сидела во главе стола. Военные и гражданские составляли мне компанию. У всех были встревоженные и скорбные лица. Ближайший ко мне военный заканчивал доклад:
  --Таким образом, Ваше Превосходительство, наше положение безнадёжно. Мы окружены объединёнными силами насекомых и предателей людей. После инцидента на Тартаре они не берут пленных. Наша единственная возможность - эвакуироваться с планеты.
  Я поинтересовалась у выступающего:
  --Вы хотите оставить беззащитными доверившихся нам людей?--Я задала второй вопрос.- Генерал, становясь военным, вы собирались сдаваться в плен? Желающим будет позволено эвакуироваться,--закончила я. Картинка пропала.
   Третья картинка была, пожалуй, самой печальной. Я догадалась, что жалкое сморщенное существо, подключённое к множеству аппаратов, поддерживающих жизнь, лежащее на огромной кровати - это я. Невдалеке собралась группа людей разного возраста, от почтенных старцев и старух до почти совсем юных и детей. Рядом с кроватью стоял высокий старик с внешностью благородного патриарха. Он обратился к маленькой толпе.
  --Моя мать - ваш предок и основатель нашего рода, прожив долгую, достойную и счастливую жизнь, хочет обратиться к вам, её потомкам, с последним словом.
  Сама я уже, очевидно, не могла говорить, и мои слова произнёс голос безразличной машины.
  --Дорогие детки, не повторяйте мои ошибки. Проживите свою собственную жизнь и не дайте себя обмануть чужим идеям и уговорам. Прощайте.
   Уже настоящая я спросила, усмехаясь.
  --Это что, проклятие? Ну и подарочки вы дарите. Ты хочешь, чтоб я выбрала что-то из предложенного? Будь, по-твоему. Я - выбираю!-- При этих словах лицо Зинары стало заинтересованным, я продолжила,--Я, Розалина, Свободная, Как ветер. Мне не надо ничего из предложенного тобою. Проживу жизнь, данную Создателем, как должно, а там будь, что будет. Зинара ответила:
  --Да будет так, как ты сказала, Розалина.-- Неожиданно для себя, я предложила.
  -- Теперь ответный подарок.--С удовольствием глядя на ошарашенную Зинару, я продолжила.-- Хочу пригласить тебя прогуляться в Астрал.
  -- Обещаешь, что моя душа не изменится?--с тревогой спросила Зинара.
  --Твоя душа меняется каждый миг. Но от нашего визита твоя душа не пострадает.
   Я взяла Зинару за руку и буквально насильно втащила ее душу в Астрал. Пока Зинара глазела на открывающиеся чудеса, я представила пронизывающий до костей взгляд мастера Ци и со стыдом решила повернуть назад. Хватит с неё зрелищ, решила я. Но вдруг от мастера пришёл сигнал, которому я не могла противиться, и продолжила полёт. Мастер сидел в позе лотоса и внимательно смотрел на место, где мы материализовались. Испытывая чувство неуверенности и стыда, я распростёрлась ниц и смиренно сказала:
  --Мастер, вы видите и знаете все, что со мной было. Я как могла шла по Пути. Смиренно прошу простить ошибки, которые совершила.
  Мастер ответил бесстрастно:
  -- Не могу ни простить, ни осудить. Создатель в своей великой милости подарил тебе, как и всем людям, свободу воли и выбора. Твой выбор. - Показалось, что на этом месте он печально вздохнул.--Ты выбрала тяжёлый путь, -- здесь он вздохнул ещё раз.--Смертному трудно пройти его до конца. Потом я дам тебе несколько уроков, которые помогут,--тут я вздрогнула, впервые осознав, что мне предстоит.-Тратить силы на людей -богов не имеет смысла. Но сейчас меня интересует твоя спутница, раз она появилась в Астрале. Им воздается, и воздастся впредь по их вере. Но раз одна из них пришла сама, я хочу с ней поговорить,--он замолчал и продолжил, уже обращаясь Зинаре.
  --Мы оба знаем, кто вы. Ответь, зачем вы затеяли эту возню, вместо выполнения предназначенного?
  Зинара ответила не задумываясь, как будто ждала вопроса:
  --Отвечу, если скажешь, почему вы спрятались от в Астрале?
  Мастер Ци произнёс с достоинством:
  --Мы дети Создателя и идём к нему, каждый - предназначенным ему путём.
  Прищурившись, Зинара бросила.
  --Ответ неудовлетворительный. Ваш Путь - обман, но Кто создал вашего Создателя?
  Мастер поправил Зинару:
  --Нашего. Нашего Создателя. Он есть начало и конец всего сущего.
  Зинара рассмеялась в ответ.
  --Глупая софистика и голословные утверждения, никем и никогда не доказанные. Кто видел Создателя и говорил с Ним о Его планах?
  Мастаер Ци разъяснил, как учитель объясняет истину неразумному ученику.
  --Есть путь малого знания, требующий доказательств - путь разума. Без этого пути невозможно жить в миру, это так. Но опиши формулу любви, которую ты испытала. Кем бы ты стала, если бы жила разумом? Ты можешь обманывать других, но не себя.
  Зинара рассмеялась.
  --Старик, твои слова пусты. В них нет смысла. Знание - оно или есть или его нет. Так же, как и любовь. Сначала любят ни за что, потом вопреки всему. Не тебе, мудрецу, это объяснять.
  Мастер Ци слегка улыбнулся и сказал, поклонившись Зинаре:
  --Женщина, выражаю тебе уважение. Так можно уважать стрелу, летящую вопреки всему мимо ясной цели. Ты с твоим умом и жизненным опытом не можешь не понимать истины. Во имя ложных идей ты будешь отрицать очевидное. Мне жаль, что такова твоя вера. Ты веришь в то, что не веришь и при этом видишь всю гибельность своей веры. Хочу спросить тебя, но ответь честно, если сможешь. Ты чувствуешь, что "с гибельным восторгом пропадаешь"?
   Показалось, что ударил гром, и остановилось время. Я поняла, что мастер Ци говорил это не Зинаре. Моего ума хватило, понять, что убеждать Зинару - это как стрелять в камни. Еще в детстве узнала, что " в камни стрелять - стрелы терять," . Сейчас другой Мастер давал очередной урок. Я слушала, обратившись в слух. На сей раз Зинара задержалась с ответом. Я чувствовала, как она рассматривает и отбрасывает один вариант за другим. Но, что бы она не решила, она не подала виду и сказала:
  --Старик, твои слова не значат ничего. Если твой Господь так всесилен и всеблаг, как ты говоришь, то почему он не накажет зло, не вознаградит добро и не установит справедливость?
  Мастер посмотрел на Зинару с улыбкой.
  --Девочка, ты же всё понимаешь. Неудобно тебе, такой мудрой объяснять простые вещи. Создатель может установить любой порядок. Но в этом порядке ты будешь свободна не более чем робот-уборщик, который убирал кровь твоего генерала. Ты хочешь порядок муравейника, где каждый муравей знает свою задачу, или порядок компьютера, где процессор командует периферией? Создатель дал нам бесценный дар - свободу воли. Как мы ею пользуемся, это наше дело.
  По лицу Зинары пробежала кривая усмешка, отражавшая ее мысли.
  --Что ты хочешь от меня, старик? Чтобы я бухнулась на колени и запела славу твоему Богу? Я скажу тебе, зачем мы живем. Во всей Вселенной мы установим наш порядок. Мы сделаем то, что твоему Богу не под силу.
  Глядя на Зинару с жалостью и кивая головой, мастер ответил:
  --Во вселенной множество сущностей и пространств, вам неизвестных. Но и в вашем пространстве вы завладели лишь крохотным уголком, удержать который вам не по силам. Что значат ваши несколько планет, по сравнению с миллиардами существующих?
  Зинара жёстко ответила.
  --Не тебе нас судить. Если ваш Создатель существует, то пусть даст о себе знать, или пусть покарает за неверие здесь и сейчас. Я ничего не боюсь, и смело жду его гнева.
  Она закончила и с торжеством подняла вверх широко разведённые руки. Несколько мгновений наша троица оставалась в безмолвии. Потом мастер Ци сказал:
  -- Тебе воздастся по твоей вере. Пока у тебя нет Бога, у тебя Его не будет.
  Он направил свои ладони на Зинару. Она исчезла. Я спросила с испугом, что с ней.
  --Жива и находится в своём теле на Денебе. А вот что с тобой? Ты понимаешь, что затеяла игру, в которой можешь потерять не только тело, но и душу?
  Я ответила, как могла.
  --Мастер, я воительница и, выходя на битву, никогда не знаю, останусь ли жива. Что касается души, то отдам её только Создателю.
  Мастер продолжал настаивать:
  --Зачем тебе эта борьба? Поверь, разочаруешься, когда узнаешь, что победителей не будет. Не выиграет никто.
  За меня как будто сказала не я.
  -- Победа не важна. Не могу объяснить почему, но чувствую, что должна сражаться. Иногда, кажется, это не мое решение, а что-то заставляет делать это. Хотелось бы любви, а не борьбы, но я не властна над выбором.
  Мастер не согласился со мной.
  -Ошибаешься. Выбор остаётся до самой смерти. Ты отказалась от прямого пути и выбрала запутанную дорогу с неясным концом. Твой выбор - тебе отвечать.
  Он направил на меня ладони, и я очнулась рядом с Зинарой.
  
  
  
   Тибальд.
  
  
  
   Завтра утром начиналась операция. Наступал момент, когда в бой бросаются все резервы. Чуть раньше - удар не достигнет цели, чуть позже атака запоздает. Операция начнётся рано утром, а пока - полдня свободы. Изменить уже ничего нельзя. Древняя стратагема, точить наточенный меч - лишать его остроты.
   Я решил побродить по столице, но быть узнанным в планы не входило. Помогло изменяющее заклятие:
  
   Я тот, что всегда, но не узнан пока.
   Я солнце, светящее сквозь облака.
  
   На моём месте оказался человек, слегка похожий на Тибальда. Вдохнув, я подумал, какие разные пути у меня и Розалины. Она бы на моём месте загримировалась и сыграла роль сгорбленного старика или скучающего аристократа.
   Я вышел из дворца и нырнул в глубины улиц и площадей Пидруина. Широкий Круил, одетый в разноцветные каменные набережные, катил свои светлые воды через весь город к Великому Океану, лежащему в четырёхстах милях ниже по течению. У устья берега расходились почти на три мили, но здесь, в столице, он не был такой могучий. В Пидруине река разделялась на большие и маленькие острова, связанные мостами и мостиками в причудливый узор. Дворцы, общественные здания, памятники, яркая зелень травы, цветов и деревьев создавала картину, из-за которой город получил свое название. С биотийского языка "Пидруин" переводится как "цветок из камня и зелени". Дальше за городом начинались ухоженные корпуса промзоны, которая постепенно переходила в маленькие городки и поселения, окружённые зелёным морем садов и плантаций. Большие, разноцветные воздушные шары, парящие в небе и прогулочные катера, катающие туристов со всех концов Империи, расцвечивали и без того яркую картину дня. Солнце, иногда закрываемое белыми облаками, освещало всё ровным золотистым светом. Библиотеки Астрала показали чудеса других миров, но для меня столица была самым прекрасным местом на свете. Это было лучшее место во Вселенной, для Тибальда, во всяком случае. Мне было за что воевать.
   Как изменилась столица за время правления Регентского Совета! Даже не потому, что тёмно-серый и обветшалый город похорошел и заиграл яркими красками. Исчезли согнутые хмурые фигуры, кучкующиеся в тёмных подворотнях. Появились беззаботные и улыбающиеся прохожие. При любой власти будут люди, не желающие жить в мире. Самые активные из них пойдут в бандиты и мошенники, а пассивные в бродяги и проститутки. Но большинство людей, если у них есть выбор, предпочтут достойную жизнь. Я видел возрождающийся Пидруин. Программа Регентского Совета приносила плоды. Я, Тибальд, был псом, охраняющим наш общий дом от волков.
   Под эти мысли я уходил от дворца, приближаясь к огромному парку, занимающего половину центра города. В моей прогулке, становилось всё труднее воспринимать каждый отдельный дом или клумбу. Когда любой уголок большого города красив по-своему, и не похож на другие, он становится похож своею непохожестью и теряет индивидуальность. Начинаешь воспринимать его, как мазок прекрасной картины, или мелодию одного из инструментов большого оркестра, имя, которому - Пидруин.
   Войдя в центральный Парк через широко открытые резные ворота, я углубился в лабиринт дорожек, петляющих среди высоких деревьев, зеленых полян, статуй, цветущих клумб и кустарников, аттракционов, маленьких кафе и спортивных площадок. Сев за столик под раскидистым платаном, я заказал чашечку кофе, и, ловя редкие лучи высокого солнца, с трудом проходящего через густую листву, закрыл глаза и постарался спрятаться от грядущих волнений и битв. Увы, в одиночестве долго оставаться не пришлось. Чьи-то азартные крики нарушили мой покой.
   На спортивной площадке за моей спиной шла азартная игра. В мяч играли ещё на Земле. В дотехнологическую эру, эта игра называлась волейбол, потом, после изменения правил - болер. У нас игра упростилась. Осталось деление площадки сеткой на две половины. Состязались две команды. Мяч можно отбивать, но нельзя ловить. Запрещалось бить по мячу, подбрасываемому самому себе. Число ударов по мячу ограничивалось пятью. Если мяч касался твоей половины площадки, очко получали соперники. Вот и все правила.
   На соседней площадке два игрока, за тридцать, когда-то сильных и быстрых, а теперь погрузневших и потяжелевших, и две их молодые подруги пытались дать урок мастерства пяти стриженым широкоплечим юнцам. Похоже, курсантам близлежащего училища. Девочки явно знали толк в игре. Они отбивали тяжёлые удары противников, пасовали мяч друг другу и своим партнёрам, и вообще старались изо всех сил. Тактика ветеранов была простая и эффективная, как им казалось. С разных углов площадки мужчины взлетали над сеткой и били пушечные удары по мячу. Плохо было то, что их не хватало на второй, и тем более на третий прыжок. Лишний вес и предательские годы давали результат. Их молодые противники блокировали первый удар ,а затем, почти без помех, расстреливали девочек на задней линии Сначала игра шла очко в очко, потом молодые прибавили в скорости, очевидно, наигравшись, и партия быстро окончилась. Огорчённые старики объясняли что-то друг другу и своим подругам под жуткий хохот стриженых.
   Я подошёл к сетке и без предисловий сказал, обращаясь к молодым.
  --Давайте контровую? В равных составах. Если игроков будет поровну, мы разделаем вас под орех.
   Один из молодых сказал, усмехаясь:
  --Дядя, мы играем на деньги. Двадцать имперцентов партия. По-моему, твоим партнёрам не захочется снова платить.
  Глядя на поскучневшую команду проигравших, я признал правоту стриженого. Интересно, что меня уже стали называть дядей. Как беспощадно время. Ещё чуть-чуть и будут называть дедком. Стриженому я ответил:
  --За своих ставлю империал, и показал новенькую монетку со сверкнувшим на солнце императорским профилем. - С условием, что победившая команда угощает. Подходит?
   Товарищ говорившего спросил:
  -- Вы случайно не миллионер, спонсирующий бедных курсантов?
   Третий закричал:
  --Чего лясы точить! Нам подходит! Давайте начинать, пока дядя не передумал.
  --Согласны? - спросил я у членов женско-мужской команды.
  Брюнетка в полосатой футболке с надписью "Учимся побеждать" поглядела на меня
  томным взглядом и, слегка поведя плечами, выразила общее мнение.
  --Ну что ж, отчего не попробовать...
  Один из мужчин сплюнул и сказал:
  --Одна разок попробовала - семерых родила. Ну, давай ещё по разику, если спонсор платит.
  Оставшаяся пара, молча, кивнула, а высокая шатенка с карими глазами улыбнулась мне.
  Я подошёл к девушкам и представился. Высокая брюнетка улыбнулась в ответ и назвалась.
  --Николь.
  --Мэри, - сказала следующая девушка и спросила.- Ты, случаем, не тот самый Тибальд?
  Я, как всегда, сказал правду.
  --Я не тот самый Тибальд,а этот.
  Высокий широкоплечий блондин с правильными чертами лица, уже начинающий лысеть, протянул руку, представившись Алексом, и замолчал. Второй мужчина не уступал первому ростом, но отличался густыми усами и растущим животом. Очевидно, он был за капитана.
  --Рустам, - сказал он, протягивая руку, и продолжил, - Ну руководи, раз вызвался...
   Доживу ли я до счастливого дня, когда не придётся руководить, с места, в карьер сразу начиная командовать. Наши противники в это время безмятежно пили воду и болтали о чём-то очень интересном. Похоже, в исходе партии никто из них не сомневался. Тем лучше для нас.
   Я начал.
  --Построимся "конвертом". Я в центре. Рустам слева под сеткой, Алекс - справа, Мэри на задней линии справа, Николь - слева. Играем через меня. Я отдаю пас кому-нибудь из ребят. Бейте наверняка. Если есть сомнения, отдайте мяч назад. У нас пять передач, и будем их мучить, пока не сломаем.
  Мои игроки удивились. Обычно использовались одна-две передачи. Удивились, но спорить не стали. И на том спасибо.
   Курсанты подали. Мэри не без труда приняла мяч и через всю площадку отпасовала его Рустаму. Тот подпрыгнул футов на пять, занёс огромную руку и как из пушки пробил по летящему мячу. Курсанты прыгнули, мяч попал в блок из их рук и стукнулся о землю на нашей половине.
  --Начало положено, - засмеялся кто-то из другой команды.
  --Папик, готовь империал, - подхватил другой голос.
  --Ребята, играем как договорились, или можно не играть, - взмолился я. Следующую подачу приняла Николь и медленно отправила мяч в мою сторону. Я переправил мяч Алексу, тот повторил атаку Рустама и с тем же результатом. Пока пас шёл к Алексу, курсанты успели выпрыгнуть и поставить блок.
  Я взял перерыв и попросил свою команду.
  --Не атакуй сразу. Если удар не проходит, отдай обратно. Следующая подача была такой силы, что мяч соскользнул с рук Николь и улетел за площадку. С той стороны послышался смех и комментарии. Самым деликатным было "Так держать!".
   Новая подача. На сей раз Мэри успешно отпасовала мяч мне, я скинул мяч Алексу. Перед Алексом уже висели в воздухе три курсанта, поднявшие руки в небо. Алекс скинул мне мяч обратно, а я вернул мяч Алексу. В это время уже четыре противника готовились отразить удар уставшего Алекса .Но Алекс не стал бить, а снова вернул мяч мне. Я, как мог быстро, отпасовал мяч Рустаму. Застоявшийся Рустам вколотил мяч в площадку вместе с последним выпрыгнувшем курсантом, пытавшимся ему помешать. Мы взорвались радостными криками. Получилось эффектно и красиво. Ещё три похожие атаки, и мы уже впереди.
   Курсанты взялись за дело всерьёз. Алексу и Рустаму становилось всё труднее блокировать их сильные удары. Я, как мог, выпрыгивал рядом с ними, но мяч, раз за разом ударялся в наше поле. В каждом новом эпизоде наши атаки становились слабее. Курсанты вышли вперёд. Восемь - семь. Партия игралась до десяти. Я взял ещё один перерыв. Мы сменили тактику. Курсанты выходили к сетке всей командой и выпрыгивали, перекрывая наши возможные атаки. Николь, приняв ослабленный блоком Рустама удар, отпасовала мне мяч. Рустам и Алекс одновременно выпрыгнули, курсанты вышли к сетке, а я отдал мяч Мэри. Она медленным ударом над выпрыгнувшими курсантами, перебросила мяч через всю площадку. Мяч приземлился в поле у дальней линии. Мы повторили это ещё раз, но с броска Николь. Девять - Восемь, и до победы один шаг.
   Алекс воодушевился и закричал:
  --Последнее очко осталось!! Взялись!
  В это время подающий курсант высоко подбросил мяч в небо, прыгнул за ним вверх и оттуда сокрушительно пробил. Мяч, пробив все наши блоки, плюхнулся в площадку. Девять-девять.
  Я поднял руку, прося последний перерыв. В это время подающий, как автомат, самодовольно улыбаясь, стучал мячом в землю. Мы чувствовали, что он повторит страшную подачу. Лица мужчин выражали горькое разочарование. На глазах Мэри готовы были появиться слёзы, а Николь смотрела на меня с такой призывной надеждой, что я не выдержал. Я закрыл глаза, и мой дух стал подниматься. Но это была не обычная зарядка энергией. Я, неожиданно для себя, вышел в пространство, в котором никогда не бывал .Не существует обычных слов, чтобы описать увиденное. Волны неизвестных пространств и знергий бились между неведомых материй. Среди всего этого великолепия зазвучал потрясающий бытие голос. "Иди и побеждай!" Пауза. " Но помни, все имеет свой конец". Я понял, что делать сейчас и впредь.
  --Эту подачу возьмём, - пообещал я, вернувшись. - Строимся в линию посередине площадки, и, когда курсантик замахнётся, все бежим к сетке и выпрыгиваем.
  --И мы с Николь? - удивлённо спросила Мэри, подразумевая, что задняя линия останется беззащитной.
  --Все, - коротко отрезал я.
  --Давай попробуем, - предложила Николь.
  --Ты знаешь, что было с той, что попробовала,-- сообщил Рустам.
  --Хороший вариант, но много хлопот, - заметила Мэри.
   Так, мило беседуя, мы выстроились в линию на середине площадке и подготовились к атаке. Мы бросились к сетке. Мяч полетел. Я сделал два шага и прыгнул навстречу. Где-то на высоте десяти футов я понял, что мяч пролетает мимо нас и летит прямиком в нашу площадку. В последний момент я сумел изогнуться колесом и левой рукой ударил по уходящему мячу. Мяч изменил направление полета и полетел в площадку противников. Под изумлёнными взглядами игроков и зрителей, мяч стукнулся в землю.
  --Ну, папик, ты даёшь... - только и смог сказать подававший.
  Наша команда обнялась за плечи и станцевала победный хоровод. Повеселевший Алекс объявил. "В кассе империал и двадцать центов!! Все идём праздновать!"
  --Счастливо попраздновать, ребята, но у меня дела, - извинился я.
  В предвкушении застолья никто не стал особо сокрушаться о моём отбытии. Только Николь подошла и тихо прошептала:
  --А ведь ты вовсе не этот Тибальд, каким представлялся, а тот самый. Давай я сейчас скажу об этом всем и послушаем приветствия твоих почитателей.
   Такой чудесный день, и такое продолжение. Я лишний раз убедился в том, что хорошее не может длиться долго. Впрочем, как и плохое. На выбор было три варианта: жать руки и выслушивать признания народной любви и преданности, потратить столь нужные завтра силы и активировать заклятие невидимости Бен-Бацалелли, или попытаться договориться с Николь. Выбор был очевиден. Криво улыбаясь и хмуро зыркая из подбровья, я, как можно развязаннее, спросил Николь:
  --Красавица, если пофантазировать и согласиться с тобой, то чего же ты хочешь от "того самого" Тибальда?
   Темно-каштановые волосы, зелёные глаза, правильно очерченный овал прелестного лица, чуть курносый нос, белозубая улыбка чувственного рта, высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра, красиво обрисованные обтягивающими шортами, длинные стройные ноги. Женщина, прошедшая расцвет молодости, но не вошедшая в зрелость. Уже не весна, но до лета ещё далеко. Опасный возраст. Усмехнувшись, Николь ответила.
  --Красавец, я не возьму много за молчание. Я живу рядом, давай зайдём ко мне, выпьем по бокалу вина за победу.
  Я спросил решительно:
  --Это всё?
  Николь сказала с насмешкой:
  -- Не хочу тебя огорчать, но не знаю будущего.
   Мы стали прощаться, с остальными игроками. Мэри, глядя мне в глаза, обратилась к Николь.
  --Николь, смотри не забирай Тибальда у нас насовсем.
   Мужчины из моей команды и курсанты закричали.
  --Тибальд, придёшь ещё? Обещай! Будет повеселее, когда поиграем в других составах!
  Курсанты тоже хотели увидеть меня:
  --Давай, папик, не прячься, приходи ещё, мы тебя разделаем под орех!
  Я вежливо всем поклонился и сказал:
  --Спасибо за компанию. У меня кое-какие дела, а как улажу, обязательно сыграем ещё.
   Николь собрала свою сумку, аккуратно уложила туда налокотники, наколенники и спортивные туфли. Повесила эту сумку мне на правое плечо и слегка повисла на моей левой руке. Мы шли рядом. Я ощущал жар её тела и упругость груди, изредка касавшейся моего левого бока. Наши майки были чуть влажны от пота. Я ощущал сладкий запах её пота сквозь всю завесу парфюмерии.
   Мы шли по аллее, вьющейся вдоль берега большого пруда. По поверхности воды скользили маленькие парусные лодки. На мелкоте у берега резвилась ребятня, крича и брызгаясь. В небе парили воздушные змеи, запускаемые беззаботным народом. Это был мой мир. Я был его частью и защитником. Показалось, что кто-то вкладывает эти мысли в мою голову. Я подумал, что ещё чуть-чуть, и начну восхищаться и петь себе оды. Сегодня выходной - напомнил я себе, и чтобы окончательно отвлечься от рабочих размышлений, спросил Николь:
  --Ты знаешь, кто я, а я не знаю о тебе ничего. Расскажи о себе.
  Николь с интересом посмотрела на меня:
  --Откуда это любопытство? Ты что, хочешь сделать мне предложение?
  Я чувствовал необыкновенную легкость, и, забыв обо всем, продолжил легкомысленный флирт.
  --Мы не знаем будущего. Раз я холост, то возможны варианты.
  Николь объяснила:
  --Тут ты прав, - она не стала уточнять в чём, но в очередной раз случайно (?) коснулась меня грудью. - Конкурс закрыт, и я замужем, моему сыну пять лет. Я вас познакомлю, - заметив испуганное выражение моего лица, она уточнила, - с сыном, конечно.
   И на том спасибо, подумал я. Тем временем мы миновали боковые ворота парка, и вышли на узкую улочку, неспешно взбирающуюся на крутой холм. Плющ и дикий виноград обвивали дома, кое-где совсем закрывая орнаменты и причудливую резьбу, украшающую стены и окна. В некоторых местах крыши противоположных домов сближались так тесно, что почти закрывали небо. Окна были причудливых форм, кое-где прикрытые решётчатыми ставнями. Подъезды, обрамлённые скульптурами, добавляли очарования уюту, отполированному временем. Перед домом Николь улица так круто задралась, что проезжая часть превратилась в лестницу.
   Открывшему дверь лакею, склонившемуся в глубоком поклоне, Николь коротко бросила: --Когда лорд Ленор вернётся со службы, передайте ему, что я принимаю гостя, и не выйду к ужину. По мраморной лестнице, устланной пушистым ковром, мы поднялись на второй этаж, - Ванна, - Николь ткнула пальцем в тёмно-коричневую дверь. - Одежду кинь в ящик на стене и нажми кнопку. Через четверть часа её вернут выстиранную и отглаженную.
  --Автоматы? - поинтересовался я.
  --Таких не имеем. Это слуги. В богатстве есть свои привлекательные стороны.
   В доме поражало сочетание роскоши и удобства. В ванной комнате был выбор между небольшим бассейном с движущимися соплами подводного массажа и душевой кабиной с пультом управления напора, температуры и направления водяных струй. Эффект дополняла зеркальная стена, часть которой была покрыта полками с, банками, баночками, бутылками и полотенцами. В углу стоял изящный диван, и висело несколько купальных халатов. Я выбрал душевую. Установил циркуляционный режим, менявший температуру воды от холодной до очень горячей и силу струй от лёгкого поглаживания до жёстких, как грубая щётка ударов. Вода лилась изо всех поверхностей, смывая усталость и тревогу за завтрашний день. Тёплый воздух, хлынувший вслед за водой, высушил кожу и волосы. Когда я выходил из душевой кабины, раздался звонок, открылся ящик, и я получил свою выстиранную и выглаженную одежду.
   У двери, ожидая меня, стояла горничная в коротком тёмно-синем платье, белоснежном переднике, с накрахмаленной косынкой на голове. Совсем юная, почти девочка, она не уступа своей хозяйке в красоте, но была лет на двенадцать помоложе. С тонкой талией и чистыми глазами, ещё не заработавшая жизненный опыт и горечь разочарований и утрат. Она поклонилась и произнесла:
  --Господин Тибальд, леди Николь приказала проводить вас в её гостиную.
  Мы прошли по галерее, с обеих сторон которой, шли окна от пола до потолка. Поднялись и спустились по небольшим лесенкам и прибыли в пункт назначения. В гостиной был небольшой стол, сервированный на двоих, огромный диван, занимающий едва ли не половину пространства и секретер старинной работы, но с новеньким компьютерным экраном. Еще раз поклонившись, горничная доложила:
  --Леди Николь просит подождать. Она придет, как только закончит туалет.
  Девушка не уходила и переминалась с ноги на ногу, явно желая что-то спросить. Ободряюще улыбнувшись, я сказал, то, что сказал бы новобранцу:
  --Желаете что-нибудь спросить?
  --Да. Только не сообщайте хозяйке, нам запрещено разговаривать с гостями, - я пообещал хранить молчание, и она продолжила, - Господин Тибальд, вы наш прим-генерал?
  Я подтвердил, изумлённый, что некоторые женщины легко разгадывают мою маскировку. Горничная произнесла с придыханием:
  --Я всегда знала, что леди Николь необычная женщина. Разрешите идти?
  Я не возражал и удобно устроившись на диване задремал, закрыв глаза.
   Очнувшись от звука открывающейся двери и открыв глаза, я едва не раскрыл от изумления рот, когда в гостиную вошла Николь. Эта была Николь, с которой мы играли в одной команде. Николь, бесстрашно бросающаяся через всю площадку за уходящим в аут мячом и метко отдающая пасы. Но как она изменилась за прошедшие полчаса! Стройная Николь в облегающих шортах и потной майке пропала. На её месте появилась леди Николь, одетая в длинное - до пола многоцветное платье, скреплённое у левого плеча застёжкой из красного алмаза. В древности на Земле за такой камушек вели войны и, не задумываясь, отдавали тысячи жизней. Платье было сшито, не чтобы не скрыть, а показать великолепную женщину во всей ее красе. Большой вырез, выставляющий на показ округлое правое плечо и высокую грудь чуть ли не целиком, дополнялся косым разрезом от низа платья почти до талии. Разрез, то скрывающий, то обнажающий стройные ноги и округлые бёдра. Ко всему добавлялся запах духов, проникающий под кожу до самых костей, волнующий кровь и тревожащий внутренности.
   Поражённый увиденным, я встал с дивана, глупо пялясь. Слова разом куда-то пропали. В Академии учили, что в таких случаях нужно говорит комплименты, но язык как будто присох к гортани. Повисшее молчание первой нарушила Николь.
  --Ваше Превосходительство, позвольте вас приветствовать в моём доме и предложить отпраздновать вашу последнюю победу, - она явно подшучивала. Но я ответил серьёзно.
  --Нашу победу. Один я не обыграл бы даже двух курсантов. Победы в равной степени достоин любой игрок нашей команды.
  --Неужели ты действительно так думаешь? Или играешь роль скромного героя? - спросила Николь, и, не дожидаясь ответа, продолжила. - Закажешь что-нибудь особенное, или я закажу для тебя?
  Я отдал инициативу, и строгий лакей с седыми бакенбардами доставил блюдо с устрицами и морепродуктами, несколько сортов рыбы, зелень, фрукты и разноцветные графины с вином.
  --Ничего себе "по бокалу вина" - оценил я убранство стола.
  --Всё без обмана, бокал вина налицо, налей нам зелёного итарийского, - и, подняв наполненный бокал, она произнесла тост - За нашу случайную, не правда ли, встречу!
   Не оправдываясь, что не пью, я решил расслабиться перед завтрашним испытанием. Вино, вливавшееся небольшими глотками, ласкало нёбо и зажигало в животе тёплый огонь. Я не стал обдумывать её намёк, утоляя деликатесами внезапно возникший голод, заедая устрицы и осьминоги, белой, красной и коричневой рыбой, перемешивая это с креветками и нежными тающими во рту щупальцами неизвестных морских чудовищ. Настоящий праздник плоти. Почувствовав насыщение, по рекомендации Николь, я запил трапезу бокалом красного беотийского вина. Внезапно сердце учащённо забилось короткими, сильными ударами и кровь забурлила в жилах. С опозданием пришла мысль, что Николь накормила меня "пищей любви" - едой, пробуждающей желание. Кровь прилила к бёдрам и наступила эрекция. Только этого не хватало. Если бы не завтрашняя операция, я легко, как прежде, мог бы нейтрализовать внезапное желание, использовав ментальные силы. Но не оставалось времени на восстановление, а завтра могли понадобиться все силы. Я не мог потратить на себя самую малость, не поставив под угрозу результат операции. Пришлось обойтись без спецэффектов. Увы, пришлось принять вынужденное решение.
   В это время Николь, беззаботно смеясь, рассказывала, как она училась играть в мяч. Это были переходящие одна в другую весёлые и грустные, иногда полные драматизма истории о восхождении неуклюжей и малоспособной девочки к вершинам мастерства. Перед замужеством она успела стать серебряным призёром Империи. До определённого момента наши пути были похожи. Потом мы пошли совсем разными дорогами, и вот теперь Создатель свёл нас вместе.
   Я слушал ее историю, обильно приправленную хорошим и, как я искренне считал до нашей встречи, невозможным у женщин юмором. Она время от времени поворачивала корпус, заставляя обозревать с разных ракурсов вздымающуюся в такт ее плавным движениям грудь. Иногда клала ногу на ногу и, откидываясь на спинку стула, позволяла разрезу на платье то обнажать, то закрывать тайны её фигуры. Я начинал терять контроль над собой, иначе говоря "поплыл", как "плывёт" боксёр после нокдауна. Продолжая свою интересную историю, Николь рассказывала:
  --...в той решающей партии сердце билось так, что я боялась, что оно вот-вот выпрыгнет из груди и разобьется, грохнувшись на пол. А сердце у меня и так бьётся сильно, вот, посмотри.
   С этими словами она взяла двумя руками мою левую кисть и положила на своё сердце. Сердце действительно билось сильно, но при кардиологическом осмотре я ощутил волнующую мягкость, пружинистую упругость и опьяняющий жар её груди. С последней надеждой я спросил:
  --Что будем делать, когда придёт муж?
  Ответ совсем не порадовал.
  --Это мой дом, и если муж сойдёт с ума и попробует войти, лакей не пустит его даже на порог. Но муж умный, и войти не захочет.
   Слова Николь показались убедительными. Левая рука продолжала ощущать ритм её гулко бьющегося сердца. В одном ритме с ударами сердца в голове ударил гигантский колокол. Я снова стал маленьким мальчиком, несущимся в никуда на огромной карусели. Окно, секретер, входная дверь и диван закружились в хороводе вокруг стола. Я вспомнил, наконец, Розалину. Захотелось очнуться, стать прежним Тибальдом, вежливо поблагодарить за приём, раскланяться и уйти. Собравшись с силами, я начал вставать, чтобы выполнить намеченное. Этот план, как большинство остальных планов, жизнь подвергла корректировке. Я начал вставать, но левая рука, как будто обладающая собственной волей, соскользнула вниз по ногам Николь, и обхватила их, пройдя под коленями. Правая рука скользнула вдоль тонкой талии, обняв корпус. Между тем, команда на подъём продолжала действовать. Я встал, держа Николь на руках. Это выполнялось с грацией, выноса легкораненым бойцом тяжелораненого товарища с поля боя. С некоторым опозданием я сообразил, что держу Николь на руках. Внезапно наши лица оказались почти рядом. Все действия производились в полном молчании. Разорвав паузу, Николь осведомилась:
  --Что это значит, Ваше Превосходительство?
   Готового ответа в запасе не имелось. Сообразить не получилось, поэтому я продолжал молчать, стоя с Николь на руках. Вспоминались строки из песни, которую мы курсантами распевали на марше - "солдат вернулся из похода...", ну и так далее. Сделав пару неверных шагов, я споткнулся о диван, полетел лицом вниз, роняя Николь и приземляясь рядом с ней. Движениями человека, открывающего тяжёлый замок, я расстегнул драгоценную застёжку, скрепляющее платье. Одежда соскользнула с Николь, как кожура с банана. Я увидел её обнажённой. Её тело покрывал ровный золотисто-коричневый загар, только на груди и бёдрах оставались полоски белоснежной кожи. Завершив активные действия, я остановился, раздираемый противоположными чувствами, находясь в положении путника, желающего идти сразу на все четыре стороны. Похоже, Николь надоело пассивно наблюдать за мной. Решительными движениями она сдёрнула с меня рубашку и всю остальную одежду, коротким толчком в грудь, кинув на диван. Лёжа на спине, я оценил красоту лепнины, опоясывающей потолок и изящество люстры. В это время Николь уселась мне на бедра, и я почувствовал, как медленно и напряжённо вхожу в неё.
   Она вскрикнула и, закрыв глаза, упёрлась руками мне в грудь. Затем принялась ритмически раскачиваться, постанывая и вздрагивая. Эти движения захватили без остатка. Я протянул руки вперёд, поместив её груди к себе на ладони. Ритм участился, крики становились всё более страстными. Наслаждение заполняло. Я обнял Николь и толкнул на диван. Теперь я был наверху и ощущал её под собой. Она обняла меня, и крепко прижимая к себе, обхватила ногами, крича и царапая мне спину. Краешком сознания я ощущал, как из глубоких царапин на спине, течёт кровь, смешиваясь с потом. В безумном ритме, крутящем и сминающим, в сознании, рвущимся наружу, билась только одна мысль. Кончить скорее и сделать это в самую глубину лежащей подо мной Николь. Ни судьбы Империи, ни даже бессмертная душа в эти мгновения были не важны. Горячая волна поднималась, крепла и росла. Я, в ожидании извержения, входил и выходил из Николь, обхватив руками её белоснежные ягодицы. Время от времени мутный взгляд падал на залитый нашим потом ритмично поднимающиеся и опускающиеся возвышенности её грудей. Поднявшаяся до самых вершин сущего волна стала падать. Я, извергаясь как вулкан, кончил. Крик вырвался из моей груди. Николь закричала вместе со мной. Я кончал долго, толчками вытекая до последней капли. Когда всё кончилось, я, совершенно истощённый, из последних сил перевернулся на спину и, раскинув руки, закрыл глаза.
   Огромным орлом я парил над ярко-зелёными горами, пролетая над ущельями с ручьями, звенящими на дне, над залитыми солнцем полянами и тенистыми рощами. Мне удалось поймать восходящий воздушный поток. По широкой спирали я стал подниматься в поднебесье. На землю меня вернула Николь. Прижавшись щекой к моей груди, она произнесла:
  --Так вот каков ты, Тибальд.
  Мой честный ответ.
  --Извини, если что не так. Это мой первый опыт.
   Николь недоверчиво протянула:
  -- Сразу и не подумаешь. Хранил верность Розалине?
  Я высказал то, что считал до этого истинной, и в чем сейчас стал сомневаться.
  --Солдат должен хранить верность стране и жене или невесте. Иначе он становится жалким наёмником, продающим жизнь за деньги.
  Николь весело рассмеялась.
  --Ты вправду веришь в эти лозунги? Вы, мужчины, вечно всё усложняете. Со второй частью твоего утверждения, мы разобрались вместе. А первая меня не интересует. Я получила, что хотела. Второй мой сын тоже будет от чемпиона. Но мы не закончили программу. Я хочу познакомить тебя со своим сыном. Пусть запомнит встречу с героем, пока есть такая возможность.
   Сюрприз за сюрпризом. Ну и выходной. Мало того, что сам себя удивил. Но и от Николь наслушался такого, чего никак не мог понять. Я стал выяснять подробности. Услышанное не желало укладываться в голове, а тонкая талия, бёдра, округлые со всех сторон и белая грудь, заканчивающаяся тёмными сосками, всё время уводили мысли в сторону.
   Я начал расспросы.
  --Разве наша встреча не была случайной?
  --Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ. Вы, мужчины, со своими великими делами, напоминаете котёнка, гоняющегося за собственным хвостом. А мы в это время даём жизнь. Женская магия, и ты пришёл ко мне. Ты уйдёшь умирать, но твой сын останется вместо тебя. Собирайся, я поведу тебя знакомиться с маленьким Вилли.
   Вот так. Пошёл погулять и стал отцом. Почему-то не было сомнений в правдивости её слов. В шахматной партии моей жизни, короткой, судя по словам Николь, неожиданно появилась новая фигура. И вскоре должна появиться ещё одна. Я чувствовал себя жалкой щепкой, несущейся по бурному потоку жизни. Не желая убеждаться в правдивости внезапной догадки, я поинтересовался:
  -- Что за чемпион стал отцом твоего сына?
  --Я увидела его, огромным мечом побеждающего одного противника за другим, и сразу поняла, что он будет мой.
  --Диего Гарсия, - озвучил я, - тесен мир. Я дважды убил его. Первый раз на арене, второй когда он явился мстить с того света.
   Николь в растерянности опустила руки, готовые застегнуть застёжку. Уже одетое платье соскользнуло на пол, обнажив загорелую фигуру, перечёркнутую двумя продольными белыми полосками от узеньких трусиков и тонкого бюстгальтера, затрясясь в беззвучном плаче. Её плач поднял из тёмных глубин звериную ревность, а узкая талия и округлые бёдра вновь пробудили желание. Я бросил её обратно на диван и стал любить грубо и страстно. Плача, она покорно сносила мои ласки, но постепенно плач стал стихать, и я ощутил прежнюю Николь, отвечающую на мои порывы. Кончили мы вместе с громким криком. Молча стали одеваться во второй раз. Стягивая волосы в узел, Николь смотрела на меня немигающим взглядом и что-то шептала. Я был не в силах оторвать от неё глаза, пригвожденный её взором. Наконец она остановилась и улыбнулась. Я тряхнул головой, отгоняя морок, и спросил:
  --Что ты шептала?
  --Сейчас скажу. - Ответила женщина, и, подойдя ко мне, провела правой рукой по влажной поверхности своих и моих бёдер и нарисовала косой крест сначала над своим, а потом над моим сердцем. - Второй раз был твоей ошибкой. Теперь ни Розалина со всеми своими ножами, ни Федерация с её мощью, ни сам Люмофор своим волшебством не остановят тебя. Сейчас ты уйдешь, но потом вернёшься ко мне. А теперь пойдём, познакомишься с Вилли. Он, как и мама, давно мечтал увидеть тебя.
   Идя на полшага впереди, Николь вела меня по коридорам и лестницам своего дома.
  --Путь в детскую не близок и не лёгок, - обернувшись, пошутила она.
  Войдя в большую гостиную, я увидел сведённую внутренним напряжением спину мужчины, разглядывающего вид, открывающийся через распахнутое окно. Ветерок, играя невесомой занавеской, то скрывал его, то вновь выставлял на обозрение. Мужчина не обращал на гардину внимания, казалось, всецело поглощённый своим увлекательным занятием.
   Проскользнуть незамеченными не удалось. Наблюдатель отвернулся от окна и посмотрел на нас. Значительное, с крупными чертами лицо можно было назвать красивым. Даже большая лысина, открывающая высокий лоб, не сильно портила общий вид. Он был одет в тёмно-серую форму министерства экономики и, судя по знакам различия, был аудитором второго класса, что соответствовало полковнику в военной табели о рангах. Николь представила нас, не похоже, чтобы к взаимной радости.
  --Мой муж, Лорд Антонин Ленор. Мой гость, прим-генерал Тибальд, - хозяйка правильно обрисовала ситуацию, мы оба были её, она - нашей. Лорд Ленор протянул руку для рукопожатия:
  -- Большая честь приветствовать вас моём доме, - соврал он. Рукопожатие было крепким и энергичным.
  --Рад встрече, - соврал я в ответ.
  --Моя жена замечательная женщина. Я её очень люблю, - сообщил он, глядя мне в глаза взглядом побитой собаки.
  --Совершенно с вами согласен, - подтвердил я, не соврав и не уточнив с какой из частей заявления связано моё согласие. Лорд продолжал светскую беседу.
  --Вам понравилось у нас, правда? Будете бывать впредь?
  На сей раз, ответить одной фразой на два вопроса, не получилось.
  --У вас прекрасный дом и замечательная жена, но вероятность следующего визита неопределённа. Предстоит операция с неясным результатом.
  Лорд Ленор сухо заметил:
  -- До сих пор вам удавались все операции.
  Николь воскликнула:
  --Какая операция? У нас мир!
  Я ответил по порядку:
  --Если вероятность выживания в операции - 90 процентов - а это высокий процент - но вы проводите десять операций, то какие шансы у вас понянчить внуков? За мир для одних должны сражаться другие. Нет никакого отличия в том, чтобы быть сражающимся. В муравейнике солдаты и рабочие не имеют преимущества, и служат своей царице.
  --Какой царице служишь ты? - ревниво спросила Николь.
  --Она прекрасней всех во Вселенной, - ответил я мечтательным голосом.
  --Кто же эта счастливица? - язвительно осведомилась Николь.
  На сей раз я ответил просто:
  --Наша Империя.
   Во время разговора мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, забыв обо всём на свете. Мы были связаны незримой нитью, которой Николь, в буквальном смысле слова, нарисовав косые кресты, соединила наши сердца. Но в разговор вмешался лорд Ленор.
  --Ваше Превосходительство, ваше звание выше моего на три ступени. По Уставу Имперской службы я не могу к вам обращаться, не будучи спрошенным. Но на правах хозяина прошу соизволения задать вопрос.
  Я хотел отказаться, но не смог, и потому честно ответил:
  --Не могу отказаться.
  --Ваше Превосходительство, почему вы считаете, что наша страна должна оставаться на обочине прогресса, в полной изоляции? Почему мы не можем объединиться с нашей исторической родиной Солом - 3, и войти как полноправный субъект в Космическую Федерацию?
   Удовольствие, которое я испытывал от беседы, было чуть больше, чем от разговора с Люмофором. Не вдаваясь в подробности я объяснил:
  --Полковник, вы имеете счастье жить в прекрасной стране, протянувшейся от жарких джунглей до сухих гор и Ледяного Океана. В городе, звучащем как прекрасная мелодия из камня и зелени. В доме, за свою пятивековую история становящемся всё уютнее и милее. Это так, у вас нет возражений?
  Сбитый с толку, не понимающий, откуда ждать подвоха, лорд Ленор неуверенно согласился.
  --В принципе вы правы, но...
  Я резко прервал его, не дав закончить:
  -- Теперь представьте, что в ваш дом придёт наместник. Или "старший товарищ",назовите его по своему вкусу. Он заберёт половину вашего жалования, а взамен научит правильно жить. Для вашей же пользы, он объяснит, какую мебель разрешается использовать, а какую нет. Составит вам распорядок дня и маршрут движения на службу. Разъяснит, как следует вести себя с женой и как воспитывать сына в духе любви и преданности великой Космической Федерации.
   Лорд Ленор усмехнулся, почти не скрывая ненависть. Я понимал его, и думал, спаси Создатель оказаться в его положении. Он начал говорить. Его слова не имели для меня значения. Я не знал, что бы сделал на его месте, но наверняка вёл бы себя более активно. Что значат слова? Но лорд Ленор со всевозможной энергией говорил и говорил.
  --Воспользуемся методом ваших аналогий. Представьте себе великую реку, катящую воды от ледников высоко в горах до бескрайнего океана. Чтобы выжить в этой реке, обитателям надо обладать различными умениями. Надо иметь острый ум, зоркий взгляд, быстрые движения и многое другое. Но если на части реки поставить запруду и превратит её в болото, то для болотников становятся нужны совсем иные навыки. Ум и быстрота не потребуются. Будут нужны щёточки, крючочки и присоски, позволяющие жить в мутной воде и тине. Попасть в живую воду для обитателей болота будет смерти подобно. Они будут биться до последнего, чтобы этого не случилось, чтобы не попасть на дорогу ведущую человечество к прогрессу.
   Пока лорд Ленор говорил страстную речь, косой крест, повешенный на меня Николь, разгорался огнём, покрывающим сердце. Скорее всего, лорд просто искал возможность хоть как-то зацепить меня. Я посмотрел на Николь с волосами, связанными узлом на затылке, с влажными раскосыми глазами и фигурой, напоминающей античную Лиру, смотри хоть сбоку хоть спереди, и потерял всякий интерес к разговору с хозяином дома. Я не стал отвечать, пожирая глазами Николь. Она расценила этот взгляд как призыв увести меня и, откинув голову назад, рассмеявшись контральто, сказала:
  --Ах, эти серьёзные мужские разговоры! Антонин, Тибальд мой гость, и позволь говорить с ним о том, что мне интересно. Я же не пытаюсь обсуждать с твоими гостями модные фасоны и способы нанесения макияжа. Мы идём в детскую. Позволь нам продолжить путь.
   Не хотелось разбираться, что за чувства скрывались за напряжённым взглядом лорда Ленора, но последние слова, с которыми он обратился к Николь, всё разъяснили.
  --Если уведёшь Его Превосходительство, то оставишь за мной поле боя. Такому великому бойцу как прим-генерал это вряд ли понравится.
  Я уточнил у лорда Ленора:
  --Где вы видите поле боя?
  Он разъяснил:
  --Я констатирую столкновение мировоззрений.
  Захотелось поставить точку в диспуте.
  --Здесь нет никакого столкновения. Возвращаясь к аналогиям, я считаю, что спорт развивает личность, а вы полагаете, что занимаясь спортом, можно испортить сердце. Давайте прекратим дискуссию, полковник.
   Николь взяла меня за руку, мы пошли. Незащищённой спиной я чувствовал полный ненависти взгляд хозяина. Если бы его взгляд обладал силой, я бы рассыпался горкой пепла, или взорвался множеством осколков. Покинув гостиную, мы без помех достигли детскую.
   В залитой солнцем детской, ветерок, залетевший с улицы, пытался сплясать медленный танец с занавеской. Ребёнка в комнате я не заметил, хотя его присутствие чувствовалось. Натянутые канаты, раскачивающиеся мостики и лазалки занимали большую часть объёма. Если мальчик с младых ногтей играет в такие игры, то, что из него вырастет, подумал я. Похоже, Николь знала, как развивать ребёнка. Мало кто умел вырастить супермена, а ещё меньше могли и хотели воплотить знание в жизнь. Моё уважение к Николь возросло. Она знала, хотела и могла. Мы сделали пару шагов по детской. Я почувствовал движение за спиной.
   Стало ясно, мы попали в засаду. Самым краем левого глаза заметил движение тела, спускающегося по канату сверху. Выждав момент, я резко развернулся и двумя руками схватил маленького охотника. Это был симпатичный мальчик с тёмными волосами и живым лицом, одетый в костюм разведчика. Даже маска была на своём месте. Нападение было хорошим, без скидок на возраст. Дёргаясь у меня в руках, мальчик огорчённо спросил, прилагая усилия, чтоб не разрыдаться от разочарования.
  --Как тебе удалось не попасться?
  Поставив его на пол, я объяснил.
  --Видишь ли, Вилли, когда атакуешь сверху, нельзя совмещать вертикальную атаку с боковым движениям. Это демаскирует и делает уязвимым. Нападать нужно, как нападает тигр. Незаметно подкрасться, стремительно броситься, и закончить неотразимым ударом.
  Мальчик слушал с живым интересом. Но Николь не дала продолжить, обратившись к сыну.
  --Вилли, это генерал Тибальд, с которым я обещала тебя познакомить.
  Мальчик подошёл ко мне, и с опаской потрогав, недоверчиво спросил у мамы:
  -- Он настоящий?
   Засмеявшись, мама утвердительно кивнула, и тогда мальчик спросил.
  -- А ты взаправду герой? - и, не дождавшись ответа, продолжил. - Я тоже хочу стать героем.
  Вот так. Не больше, не меньше. Похоже, что с будущей профессией мальчик определился. Я развёл руками, не зная, что сказать. Мальчик продолжил допрос.
  --Скажи, как стать героем?
  На этот раз отмолчаться не удалось. Пришлось ответить.
  --Героем тебя должны назвать другие люди. - Про себя подумал, что награждают непричастных, а наказывают невиновных, и вслух продолжил. - Чтобы стать героем надо хорошо учиться и слушаться маму.
  Мальчик недоверчиво спросил:
  --И это всё?
  Я честно признался:
  --Нет. Но об остальном я расскажу после. Сейчас я ухожу на войну, и если вернусь, ты все услышишь.
  Николь сказала с уверенностью:
  --Не "если", а "когда".
  Маленький Вилли, смотря снизу вверх и дёргая меня за рукав, добавил:
  --Когда придёшь, то научишь меня охотиться, как тигр, правда?
   Я согласно кивнул. У двери, прощаясь, я вдруг испугался, что не смогу научить маленького разведчика нападать как тигр, и не смогу обнять его маму. Николь уловила мои мысли, и, когда я перенёс ногу через порог, сказала:
  -- Я чувствую, что завтра пресечется жизнь. Эта жизнь - твоя. Вилли и мне нужна твоя жизнь, поэтому я дам тебе дар, который могу дать только один раз. Когда смерть придёт за тобой, вспомни мое имя, и смерть пройдёт стороной.
   Я посмотрел в её бездонные глаза и увидел в них всю нашу короткую встречу. Я вспомнил игру в мяч, путь по горбатой улочке, совместную трапезу, бурную страсть, слёзы, новую страсть. Стало ясно, что не смогу забыть Николь пока жив. И, наверное, буду помнить на смертном одре. Я молча поцеловал Николь и закрыл за собой дверь.
   Ранним утром мы с Рональдом садились в один из немногих летательных аппаратов, "великодушно" оставленных нам Космической Федерацией. Грызло и мучило ощущение совершённой ошибки. Не оставляло ощущение, что план на предстоящую операцию, а следом вся моя жизнь, рухнули безвозвратно. В сознании всплывали слова Николь. "С твоей верностью к любимой мы разобрались вместе". Запоздало пришел вопрос, как теперь быть с любовью к Розалине? Внутренний голос, направлявший в трудные минуты, сказал, что думать надо было раньше. Головой, а не местом, которое в тот момент думало за меня.
   Как утопающий за соломинку, я хватался за надежду, что не произошло ничего непоправимого. Но понимал, что случилось все, что должно было случиться. Слабая женщина победила бойца и повернула ему жизнь. Похоже, удалось узнать, " Что важнее, предопределение или свобода воли ?".
  Как мог я, считавший себя искушённым в магии и самодисциплине, легко угодить в расставленную ловушку? Неужели это судьба? Не придя ни к какому выводу, я прекратил загадывать загадки и обратился к Рональду:
  --Это твоя первая операция. Если не хочешь, чтобы она стала последней, запомни две вещи. Первое, будешь прыгать, открывай парашют вовремя. Откроешь раньше, подстрелит охранный автомат, задержишься, встретишься с землею. Второе, самое главное. Ничего не делай без приказа. Любая твоя инициатива может стать смертельной. Вопросы есть? Вопросов не было, но Рональд сказал:
  --Разрешите обратиться? - я кивнул, ободряюще улыбаясь, и Рональд продолжил, - Ваше Превосходительство, хочу, чтобы вы знали. Буду вам благодарен, даже если не вернусь домой. Лучше умереть на правильном пути, чем всю жизнь бродить по задворкам.
   Я ответил, как мог, понимая слабость слов:
  --Ты никогда не умрешь. Пока ты жив, смерть не имеет над тобой власти. А когда не будет тебя, не будет и твоей смерти. Я уже приказал, теперь прошу, не делай ничего без приказа, и, чувствую, останешься жив.
   Мы летели над разноцветной страной, над синими озерами, зелеными лесами, желтыми полями и белыми городами. Я в который раз поблагодарил Создателя за счастье жить в нашей стране и возможность защищать эту красоту. Перелетев через перевал, поражающие красотой покрытые снегом горы, мы полетели над плоской степью, кое-где усеянной огромными стадами, маленькими стойбищами и крохотными точками всадников.
   Земная база вынырнула внезапно в разрывах облаков и засияла на солнце, как яркое стекло на пляже. Раздался голос пилота: "Десанту приготовиться".
   На подлёте к посадочному полю из самолёта полетели болванки на парашютах. Заработали защитные автоматы. Небо вокруг нас окрасилось дымками от разрыва снарядов. Парашюты загорались один за другим, и звуки выстрелов раздирали уши.
   Рональд совершенно невозмутимо стоял у открытого люка, ожидая команды на спуск. Весь его вид показывал, что это приключение для него ничего не значит. Так, приятная прогулка. Один Создатель знает, чего стоило этому мальчику так держаться в своём первом боевом рейде.
  --Пошёл, - скомандовал я. Рональд стремительно понёсся к земли, я следом за ним.
   Ветер, свистящий в ушах, стремительно приближающаяся земля и гремящие вокруг выстрелы. Всполохи выстрелов, земля, несшаяся навстречу, и парящий невдалеке Рональд. Наши парашюты раскрылись почти одновременно. Автоматы не успели навести прицел, выстрелы прогремели мимо, мы оказались на гладком поле. Вдалеке затихал шум улетающего самолета, а автоматы с тупой методичностью продолжали расстреливать кружащиеся в небе парашюты.
   Машинный голос, ревущий с высоты, произнес на старом англике:
  -- Назовите цель визита.
   Я признался:
  --Делегация Империи на переговоры с земной Федерацией.
  Суровый женский голос с неба произнёс:
  --На данный момент Империю представляет Император и принцесса Розалина, подтвердите цель вашего... -
  Говорящую перебил высокий взволнованный голос:
  --Наконец-то! Это наши! Это Тибальд!-- Конечно это была Розалина. И другой голос, с хрипотцой, конечно, глас Императора: --Тибальд, сынок, как ты, кстати, как нам тебя не хватало.
   После небольшой паузы, во время которой Розалина и Император объясняли ситуацию, властный женский голос произнёс:
  --Допуск разрешён. Проходите к зданию.
   Отстегнув парашюты, мы двинулись к куполам, блестящим на краю лётного поля. В куполе открылось отверстие, из которого вышла группа людей. От них отделилась одинокая фигурка, поспешившая к нам. Красное платье, развевающиеся на ветру волосы, босые ноги. Она летела длинными прыжками, едва касаясь ногами земли. Не узнать или перепутать невозможно. Это была Розалина.
   Подбежав, Розалина без слов обняла меня обеими руками за шею и приникла поцелуем ко рту. Меньше суток назад я держал на руках другую, а сейчас чувствовал прижавшуюся грудь Розалины и жар её юного тела. Помимо желания, я оценил, что у Розалины была меньше грудь, тоньше талия и твёрже бедра, чем у Николь. Презренный ценитель женской плоти - обозвал я себя. Розалина взволнованно говорила:
  -- Ну, наконец-то. Как долго ты шел на встречу со мной. Вот как ты появился. Тебя так не хватало, и ты так был нужен.
  Ответов на взволнованные слова Розалины не требовалось. Мы подошли к ожидавшим людям. Между тем, Розалина продолжала щебетать.
  --Столько всего случилось! Я тебе всё расскажу. Я слышала о тебе разное, но сейчас ты расскажешь правду.
   Спасибо, Николь. Наступил первый в моей жизни момент, когда правду рассказывать не хотелось; и вовсе не из соображений секретности. Наша троица, состоящая из болтающей Розалины, отстранённо наблюдающего Рональда и меня, совершенно ошарашенного и сбитого с толку, приближалась к входу на базу. У входа нас ждали. Император как прежде выделялся медальным профилем и прямой осанкой. Но с нашей последней встречи гладкую кожу его благородного лица прорезали морщинки, а серебряные нити, кое-где пробшиеся сквозь каштановую шевелюру, превратились в заметные пряди. Нетающий иней выступил на его висках. Император сжал меня в объятиях. От волнения он не нашёл слов и только повторял:
  --Как кстати, сынок, как кстати.
   С другой стороны меня обнимала Розалина. Остальные были зрителями этой семейной сцены. Наконец объятия закончились, и Император произнёс:
  --Вновь прибывшие члены делегации, прим-генерал Тибальд и ... - он замялся. Я продолжил:
  --Мой адъютант, курсант Рональд Ламперт.
  Женщина в голубом мундире, назвавшаяся Зинарой глу Зинан представила своих помощников. Наступила пауза. Я взял инициативу в свои руки.
  --У меня новые предложения, меняющие оперативную обстановку, поэтому предлагаю обсудить их без задержки.
   Торопливость объяснялась тем, что я боялся остаться наедине с Розалиной и поэтому хотел сразу перейти к делам. Мы пришли в большой зал, и расселись вокруг круглого стола. С одной стороны земляне, с другой - ближайшие мне люди. Властная женщина в голубом попыталась начать выступление, но я не дал ей этой возможности. Я выступил первым.
  --Империя не принимает предложения Земной Федерации об альянсе, и в качестве жеста доброй воли предлагает объявить мораторий на переговоры и вернуться к ним через двести лет,--Зинара не дала мне закончить и встала, глядя мне в глаза. Она сказала:
  --Наши переговоры почти завершены. Ваше предложение, прим-генерал, и на чём не основано и не будет рассмотрено.
  Я не хотел конфронтации и примирительно продолжил:
   -- Мы согласны на продолжение переговоров. Мы способны на самые широкие компромиссы и диалоги. В качестве основы для дальнейших переговоров предлагаю выработать формат взаимного признания и установления равноправных отношений между Земной Федерацией и Денебской Империей. Нам есть, что предложить друг другу.
   Зинара Глу Зинан кивнула и сказала:
  --Слово предоставляется бригадному генералу Джону Пойндексу.
  Коротко стриженый военный, напоминающий отставного боксёра, встал и бесстрастно сообщил:
  --Как военному вам будет интересно узнать, что в арсенале Земной Федерации имеются ракеты с зарядом из антипротонов, способные уничтожить планету целиком. Это крайняя мера, и мы прибегали к ней всего один раз. Мы можем установить распылители аэрозолей и устроить вам зиму на десяток-другой лет, можем сбросить бомбы, уничтожающие всё живое и оставляющие материальные объекты. Можем высадить десант, практически неуязвимый для вашего оружия. Имеется много других способов поражения. Выбор конкретной тактики определяет высшее руководство.
   Генерал поклонился и сел. Зинара продолжила:
  --Мы потратили столько времени на согласования условий вступления Денебской Империи в Космическую Федерацию, что ваше заявление, прим-генерал, кажется совершенно неуместным в данных переговорах.
   Наступил переломный момент. Я попросил:
  --Прошу вас включить камеры наружного наблюдения.
   Всё лётное поле было покрыто ползущими и летящими насекомыми от очень мелких до огромных. В воздухе летали разнообразные крылатые твари, автоматы защиты палили как сумасшедшие, пытаясь остановить ползущих и летящих, но безрезультатно. На поле выехали странного вида боевые машины, открывшие огонь по всем направлениям. Но груда ползущей плоти облепила их, и огонь прекратился.
   Глава земной делегации в возмущении закричала:
  --Что за выходки?! На суверенной территории посольства!
  Я спокойно ответил:
  --Это просто демонстрация наших возможностей. Подобное произойдёт на всех ваших планетах, и на Земле. Мы могли бы поставить на колени вас с вашей хвалёной силой, но нас не интересуют завоевания. Структура пространства такова, что от насекомых вы не сможете защититься нигде. Все ваши ухищрения будут бесполезны. Если вам требуется подтверждение, можем посмотреть на наших союзников поближе, внутри станции. В воздухе повисло молчание. Зинара что-то зашептала двум своим помощникам, те стремительно выбежали из зала. Она вскочила и с яростью закричала:
  --Вы понимаете, что вы совершили худшее предательство в истории человечества?! Вы обратились за помощью к чуждым существам, которые подчинят вас и лишат всего человеческого! Вы не получите независимости и потеряете всё, даже человеческий облик! Вместо того чтобы вступить в братскую семью народов, вы станете жалкими рабами чуждых и отвратительных тварей!
  Розалина, Рональд и Император с тревогой и недоумением переводили ничего не понимающие взгляды с меня на Зинару. В это время в зал вбежали два помощника Зинары, таща какой-то аппарат. Зинара продолжила яростную речь:
  --Кто выдвигает нам условия? Вы нам известны, прим-генерал Тибальд, - она махнула рукой, и в воздухе возникло моё голографическое изображение, поворачиваемое так, чтобы зрителям было удобнее наблюдать. В воздухе замелькали разные сцены из моей жизни, а Зинара комментировала. - Вот, полюбуйтесь как прим-генерал договаривается с Гагтунгром, сыном самого Люмофора. Теперь у вас, в Империи, появится новый бог-покровитель, вернее дьявол. Лучшего бога вы не заслужили. Какие верующие, таков и бог.-- Затем в воздухе возникли картины моих переговоров с доном Бенедиктом и самим Гагтунгром. - Вы не будете этого отрицать? - саркастично спросила землянка. - Ещё одно предательство в цепи деяний прим-генерала Тибальда . А теперь полюбуйтесь на его последнее выступление.-- Аппарат землян во всех подробностях показывал мою вчерашнюю встречу с Николь. Я был как будто в ступоре, наблюдая за собой со стороны. И вот я увидел наш последний поцелуй, и закрытую дверь. Изображение погасло. Прокурорским тоном, обращаясь к Императору, Зинара потребовала убрать меня с переговоров. Совершенно сбитый с толку, Император встал и заявил протест против использования слежки. Зинара ответила:
  --Мы не нарушили ни одного условия договора. Про разведку в нём не было ни слова.
   Розалина поднялась со своего места, тряхнула распущенными волосами, и прямо глядя мне в глаза, спокойным, лишённым всяких эмоций голосом спросила:
  --Это правда?
   Владение боевым искусством помогло. Розалина не показала своих эмоций. Но догадаться о них было не трудно. Я тяжело вздохнул и с чувством человека, прыгающего в пропасть, ответил:
  -- То, что ты увидела - правда, но у меня не было выбора. Этого требовали интересы государства, - лучшего ответа я не мог найти.
   Розалина встала и подняла в воздух руки. У каждого пальца находился зажатый в кисти метательный нож. Я знал эту технику, но думал, что она безвозвратно потеряна. Владеющий техникой "восьми молний" мог метать восемь ножей сразу вместе, или в любой последовательности, не оставляя противникам шансов на защиту. Я понял, что воительница не будет демонстрировать оружие, чтобы пугать или выражать чувства. Но возможности что-то сделать у меня практически не было. В ответ на любое движение Розалина могла утыкать меня ножами, как подушку для булавок. Когда на тебя наведено оружие с нападающим надо говорить, причём, говорить как можно убедительнее, выигрывая время и ища любые возможности для спасения. Но слов не было, и я молчал . Продолжая стоять с руками полными метательных ножей Розалина спокойно, бесцветным и четким голосом произнесла:
  --Я буду задавать вопросы. Прошу руководителей обеих делегаций подтвердить мое право.
  Растерянный и сбитый с толку, Император махнул рукой, и произнес неопределенно:
  --Спрашивай, что хочешь. Думаю, хуже уже не будет.
  Не знаю, какого результата ждала Зинара от демонстрации своих картинок. Но наверняка того, что случилось, она не ожидала. Пытаясь найти выход из ситуации, которую она не контролировала, Зинара спросила:
  --Что случится, если я откажусь?
  Розалина любезно объяснила:
  --Тогда здесь будет бойня.-И с грустью в голосе повторила, повернув голову, уже обращаясь непосредственно к Зинаре-Я жду.
  Зинара произнесла с волнением и неуверенностью:
  --Похоже, что переговоры вступают в завершающую фазу. Мне сделано предложение, от которого пока я не могу отказаться. Но результат впереди. Спрашивай...--и после паузы добавила- пока можешь.
  Все молча, застыли на своих места, и только Розалина стояла среди застывших сидящих фигур. Я в который раз поразился ее красоте. Она казалась ожившей статуей древних мастеров. Если Николь была плодоносным августом, то Розалина цветущим и благоухающим маем. В который раз я ужаснулся я тому, что совершил.
  
   Розалина
   Они сидели передо мной за большим овальным столом. Трое с одной стороны, четверо с другой. Я механически сосчитала - семь. План А возник сразу, как-будто кто-то услужливо нашептал его. Одним движением метнуть семь ножей в моих собеседников, а восьмой в себя. Этот вариант был самым легким и приятным, и поэтому, очевидно, неправильным. От возникшего плана с сожалением пришлось отказаться. Я начала задавать вопросы, и начала с землян. Я спросила Зинару:
  -- Ваше Превосходительство, объясните, пожалуйста, как вы, с вашим столь часто декларируем могуществом, были поставлены на колени одним человеком. Пусть даже этот человек пользовался чужой помощью?
  Подумав Зинара ответила, выдав потаенные мысли:
  --Тибальд выиграл сражение, а не войну. Вся борьба еще впереди. Вы оказались сильным противником, и тем приятнее будет наша победа.
  Я прокомментировала:
  --Ответ неудовлетворительный. - И повторила поговорку Роланда.-Не хвались на брань, едучи, а хвались, когда с брани возвращаешься.
  Неожиданно спокойное течение нашей беседы прервала Ли Кай Ши. Она вскочила с перекошенным от ярости кукольным личиком и торопливо прокричала:
  --Ты напыщенная, самоуверенная и самовлюбленная кукла. Остатки твоих жалких мозгов свихнулись на убийствах и самолюбовании. Ты не женщина, ты даже не человек. Ты просто биоробот, запрограммированный на болтовню и убийство. Кидай в меня свой нож, и помни мое презрение.
  Предложение азиатки было любопытным. Пока я обдумывала услышанное, рядом с Ли Кай Ши встал Мишель Аун. Его слова тоже были весьма интересными. Он взмолился:
  --Ваше Высочество, принцесса Розалина! Ли сейчас не в себе. Простите ее. Не слушайте ее глупые слова. Если за них надо покарать кого-то, то убейте меня вместо нее.
  Это предложение было еще занимательнее. Я почувствовала что-то вроде уважения к землянам. Пусть это была храбрость истерики, но все равно, такое бесстрашие заслуживало уважения. Стало ясно, каким интересным и "привлекательным" существом я кажусь со стороны. Ответила я мягко:
  --Девочки, сядьте на место, пожалуйста, и не вмешивайтесь во взрослые игры. Жизнь слишком ценна для того чтобы отдавать ее за пару глупых и лживых фраз. Если у вас будет желание, мы сможем побеседовать позднее, и без свидетелей.
  Федеральные инспектора второго класса с облегчением сели на место.
   Пришел черед Зинары :
  --Ваше Превосходительство, с помощью вашего аппарата вы показывали возможное будущее. Мы сможем сейчас увидеть будущее прим-генерала Тибальда?
   Зинара сразу согласилась, и защелкала кнопками пульта. Перед нами замелькали картинки. Двое мужчин в мраморном зале с высокими колоннами готовились начать беседу. Из высоких сводчатых окон открывался вид на цветущий, залитый солнцем луг. Разноцветные бабочки среди склоняющих прелестные головки цветов, гонялись друг за другом среди благоуханного великолепия. Один из беседующих был благородного вида старец с внешностью библейского патриарха. Длинные седые волосы, белоснежная борода, правильные черты лица, ясный, почти не мигающий взгляд выцветших до сероты, но не потерявших пронзительной васильковости глаз. Глубокие морщины, бороздящие кожу во всех направлениях, не лишали лица красоты. Мощные руки, чуть тронутые артритом, широкие плечи и могучая шея показывали силу, не ослабевшую за долгие годы жизни. Его собеседником был военный, одетый в скромную полевую форму с одной большой звездой на погонах. Открытое лицо военного показывало скрытую, как стальной кулак в бархатной перчатке, силу и волю, способную подчинять и вести за собой. Весь его вид показывал вождя и лидера, а седые пряди, обильно пробивающиеся сквозь тёмную копну волос говорили о возрасте.
   Старик доброжелательно спросил:
  --Что привело тебя ко мне? Когда мы расстались, давно это было, правда, ты вряд ли думал, что сам будешь искать со мной встречи.
   В это время цветущий луг с порхающими бабочками, видимый из окна, сменился каменным берегом свинцово-серого моря, катящего волны под чёрными, готовыми пролиться тучами. Всё ждало шторма. Но шторм не разразился, потому что море сменилось выжженной яростным солнцем пустыней. Военный попросил:
  --Остановись на чём-нибудь одном, если хочешь говорить со мной. Мысли уходят с каждым изменением пейзажа, и я не могу сосредоточиться.
  Старик возразил:
  --У меня есть свои ограничения. Если в этом месте зафиксировать что-то одно, то я сам не смогу удержать один облик. Наверное, тебе ещё меньше понравиться, если при постоянном пейзаже буду меняться я сам. Но если хочешь стабильности, я могу принять свой истинный облик.
   В ответ военный вяло махнул рукой. Он явно был не в лучшем расположении духа. Сменяющиеся пейзажи и благородный старец исчезли. Исчез и мраморный зал с колоннами и сводчатыми окнами. Мужчина сидел на чёрной железной скамье в мрачном зале, освещённом всполохами багрового пламени, светящим из-под невидимого в вышине потолка. В центре зала лежал, сверкая серебряной чешуёй, свернувшийся во множество колец змей. Багровый огонь отражался в его выпуклых, разделённых вертикальными зрачками глазах. Раздвоенный язык высовывался из пасти и время от времени облизывал то один, то другой глаз. Человек с кривой усмешкой взглянул на рептилию и горько вздохнул. Змей несколько раз свил и развил кольца своего могучего тела и в завершение прогнал волну от головы к хвосту и обратно. Закончилось представление тем, что змей остановил голову над концентрическими чешуйчатыми кругами своего тела и хвастливо спросил:
  -- Как тебе понравилась красота, гибкость и мощь моего тела?
  Военный не показал собеседнику, что понял его тщеславие, но чтобы не льстить сказал нейтрально:
  --Ты ответил на свой вопрос. Моих комментариев не требуется, если ты не ждёшь прямой лести.
  Змей широко раскрыл пасть, показав огромные клыки, и сказал:
  --Чего тебе не хватает? Любимая тобой Империя спасена. Немного ос, живущих под крышами людских домов, никому не вредят. Любящая жена, три сына, дочь - папина радость. Народ обожает своего храброго генерала. Твоя жизнь удалась, правда? Воспитывай детей, люби жену и служи стране. Чего ещё может хотеть человек?
  Военный прикрыл рукой глаза, наверное, чтобы не смотреть Змею в глаза произнес:
  -- Я хочу совсем немного, и принимаю твоё прошлое предложение. Если поставишь барьер, закрывающий Денеб, то можешь забрать мою душу.
   Змей широко раскрыл пасть, продемонстрировав огромные клыки. Очевидно, это изображало улыбку.
  --Сначала поговорим, а потом я дам ответ. Ты назвал свою дочку Розалиной. Она так же учится боевому искусству, как её тёзка?
  --Она художница, но боевое искусство у неё в крови.
  --А сыновей, как обещал, ты научил нападать, как тигр? - Тибальд мрачно кивнул, и змей продолжил. - На Землю не пробиться даже через Астрал, и это страшит храброго генерала?
  Военному было явно нехорошо, и он еле слышно вымолвил:
  --Если всё знаешь, то зачем зря мучаешь ? Вижу, что тебя правильно называют отцом лжи и врагом рода человеческого.
   Змей как ракета взвился к потолку, упал вниз, свился в кольца, изобразив причудливые эвольвенты и эволюты, и, упав на пол, занял прежнюю позицию. Дав выход чувствам, он заговорил без эмоций, отчётливо проговаривая слова и правильно расставляя ударение. Это был безжалостный вердикт. Приговор, зачитанный Тибальду.
  --Я часть Создателя Всемилостивейшего, Милосердного и Всеблагого. Часть всегда будет меньше целого и никогда не сможет его понять. Поэтому сущность Создателя непостижима, но знаю, что Создатель сотворил меня для счастья своих остальных детей. Без меня люди были бы винтиками божественного механизма. Не может быть счастья без борьбы, труда и страдания. Я обеспечиваю вам это. Тебе Создатель даровал всё. Ты выбрал то, что считал долгом, и предал любовь, которая у тебя была, и для которой ты должен был жить. Пришла пора платить по счетам и "храбрый генерал" испугался. Я не возьму твою душу. Душа предателя ничего не стоит. Но я дам тебе надежду. Недолго тебе осталось ждать землян на Денебе. На этот раз никакие насекомые не станут тебе помогать. Да и ты сам после того, что случилось на Тартаре, не посмеешь к ним обратиться. Готовься к встрече.
   Сломленный, не в силах поднять глаз, Тибальд спросил:
  -- В чём надежда?
  Змей, распахнув пасть, обнажил клыки и высунул язык, демонстрируя смех.
  - - Ты любишь свою жену, детей и Империю, да? Так вот, ты не умрешь, пока не увидишь гибель и крушение всего, что любишь. Иди и сражайся. Ведь это все что ты можешь!
  Не знаю, заслужил ли Тибальд такую судьбу? У меня оставались вопросы по поводу его жены и детей, но я не стала их задавать.
   Больше вопросов к землянам у меня не имелось. Пришло время для беседы с любимым. Совсем не так я представляла нашу встречу в мечтах. Я думала, он будет обнимать меня, и шептать всякие нежности, ну и все, что за этим должно следовать. Все, чего я так долго ждала. Судьба, а может быть какие-то мои "доброжелатели", в очередной раз перевернули мою жизнь. Я обратилась к Тибальду.
  -- Хочу, чтобы ты объяснил по порядку. Скажи, как, и во имя чего, ты сначала предал приемного отца и Императора. Потом предал веру и вступил в союз с врагом рода человеческого. Потом предал человеческий род, продавшись паукам и тараканам, а потом предал мою любовь, о которой кричал на всех углах.-Здесь я вместо того чтобы разрыдаться, горько рассмеялась.-И ведь нашел с кем- с толстожопой шлюхой, имеющей мужа, и ложащейся под любого у кого есть чем ее обработать. - Я продолжала стоять с руками полными метательных ножей. Я говорила спокойно и серьезно, чтобы быть лучше понятой.-Надеюсь, ты будешь отвечать правильно, потому что от ответов будет зависеть твоя жизнь.-И чуть-чуть подумав добавила.-И твоя смерть.
  Тибальд встал. Я, в который раз, поразилась его красоте и силе. С нашей последней встречи он возмужал, раздался в плечах и весь пропитался силой и уверенностью. Тонкие кисти благородных рук, гордая посадка головы, ясный не мигающий взгляд зелено-карих глаз. Он не мог не знать, что я для него приготовила, но не отводил глаз, не показывая страха, даже если у него и был страх. Его ответ не был оригинальным, и не произвел никакого впечатления. Наверное, потому, что правда не впечатляет.
  --Вся моя жизнь, и надеюсь, что грядущая смерть, посвящена Империи. Когда я встречался с Николь, то был очарован ее женской магией. Я говорю это не в оправдание. Наверное, если бы был достаточно тверд, то сумел бы избежать соблазна. Если будет время, то я сумею разобраться в своих чувствах.
  Я подвела итог его словам. Не хотелось говорить того, что сказала. Казалось, что нахожусь в одном из кошмарных снов, а за меня говорит кто-то другой, чужой и враждебный. Я хотела проснуться, и не могла, хотела закричать, но вместо этого произнесла:
  --Боюсь, что времени больше нет. Предатель не имеет право на жизнь. Готовься к смерти, прим-генерал.
  
  
  
   Тибальд
  
   Смерть от руки любимой. Ну что ж, какая была жизнь, такая будет смерть. Я увидел, что гигантский маятник часов Создателя с моей смертью пройдет верхнюю точку, и пойдет вниз. Слова Эрумандера сбудутся. Прилив зла закончится и начнется отлив. Моя жизнь будет не нужна. Люмофор и земляне не посмеют появиться на Денебе. Я уходил из жизни спокойным и удовлетворенным. Было горько, что погибла моя любовь к Розалине. Но останется мой сын, который родится после встречи с Николь.
   Я ужаснулся, когда понял, что в очередной раз натворил. Подарок Николь. Вспомни мое имя, и смерть пройдет стороной. Создатель видит, я этого не хотел! Смерть прошла стороной, но не ушла.
  
   Розалина
  
   Не знаю, кто или что говорило за меня, но забрать сказанное назад было невозможно. В воздухе повисло молчание. Император встал, и уже открыл рот, чтобы сказать свое слово, но его неожиданно опередил резко вскочивший Рональд. Он закричал на меня.
  --Кто ты такакя, чтобы оскорблять Тибальда! Что ты знаешь о нем? Он человек, посвятивший себя стране! Ты знаешь, что он спас Империю от развала, хаоса, и гражданской войны. Если бы не его подвиги, то погибли бы миллионы ни в чем не повинных, мирных людей. Ты думаешь, что хочешь убить его за предательство. Никакого предательства не было. Просто ты хочешь потешить свое оскорбленное самолюбие. Для чего ты изучала боевое искусство? Для того чтобы как мясник убивать ни в чем не повинных людей? Прежде чем убьешь Тибальда, тебе придется убить меня. Но будет все наоборот. Такая холодная и бездушная тварь как ты не имеет право на жизнь. Я вызываю тебя на поединок здесь и сейчас.
  Не дав мне ответить Тибальд крикнул:
  --Я отменяю вызов. Убей меня, а его оставь в живых.
  Прямо соревнование по благородству. Уже второй раз друг хочет умереть за друга. Просто романс какой-то. Но петь этот романс не хотелось. Я согласилась с Тибальдом, сказав Рональду.
  --Сядь на место, юноша, не лезь во взрослые дела, и слушай своего папика-начальника. Я прощаю тебе глупость и невоспитанность.
  Но Рональд не хотел прислушаться к голосу разума. Он закусил удила, и его понесло.
  --Но я тебя не прощаю.-Одним движением, свидетельствующим о хорошей выучке он достал из-за спины два меча, и продолжал свои дурные речи-Бери меч, и защищайся.
  Было интересно,
  --Что будет, если я откажусь от твоего любезного приглашения?
  Рональд нарисовал мою будущую судьбу:
  --Тогда я просто перережу тебе горло, как овце.
  Юноша изо всех сил спешил навстречу судьбе. Зинара вступила в разговор, и любезно предложила:
  --Мы готовы организовать арену для выступления. Я с интересом изучаю денебские нравы. Похоже, вы предпочитаете бить своих, чтобы чужие боялись.
  Я спрятала ножи на место, и отклонила предложение Зинары.
  --Арены не понадобиться. Поединок, увы, будет коротким. Юноша умрет быстро, и безболезненно. К сожалению, это все, что я могу для него сделать. Но, как любое существо, обладающее свободой воли, он выбрал свою судьбу. Я последний раз прошу тебя, Тибальд, прекратить эту сцену, и отдать приказ своему подручному, чтобы он успокоился. Это было бы смешно и глупо, если бы не кончалось смертью.
  Тибальд послушался голоса разума, вещавшего моими устами, и приказал:
  --Рональд, я приказываю тебе отменить вызов.
  Едва повернув голову, Рональд посмотрел на Тибальда невидящим взглядом, и, показав военную дисциплину, ответил:
  --Никто не может мне приказывать в вопросах чести.
  
   Тибальд
   Вся эта сцена напоминала дурно написанную сцену дурацкой пьесы бездарного автора. Рональд молча подошел к Розалине, и спокойно протянул два меча рукоятками вперед. Она не стала выбирать, взяв первый попавшийся, и взвесила в руке, проверяя баланс. Сбалансировано оружие было неидеально, но для нее это не имело большого значения. Юноша отошел на три шага, и приложил меч ко лбу отдавая салют. Розалина ответила тем же. Рональд сделал шаг навстречу, и взмахнул мечом, разминая руку. Это шаг стал последним в его жизни. Потом случилось невозможное. Я, опытный мечник, увидел то, что считал невероятным. Что говорить о неопытном Роланде. Слегка согнув ноги в коленях Розалина толкнулась в пол и взлетела в воздух, летя к Роланду. Ступни Розалины были на уровне его груди. Движением "летящая молния " она ударила мечем сверху вниз. Голова Рональда отделилась от тела и упала со стуком на пол. Из перерезанных артерий забила фонтаном алая кровь. Автоматы уборщики с деловитым жужжанием выскочили из стен и принялись убирать . Я механически отметил, что у Розалины есть умение левитировать, и, наверное, другие сюрпризы.
  
  
   Розалина.
   Все, включая меня, застыли в молчании. Переговоры приняли неожиданный оборот. На глазах Тибальда показались слезы. Я никак не ожидала этого от воина, видевшего вокруг себя множество смертей. Очевидно, что убитый мной юноша был слишком дорог Тибальду. Я пожалела о сделанном, не чувствовала за собой вины. Все знали, что у меня не было выбора. Но, похоже, что Тибальд думал по-другому. Он произнес запинаясь:
  --Лучше бы ты убила меня вместо него. Он был лучше меня, и должен был занять мое место. -Заметив мой недоуменный взгляд, и не переставая всхлипывать, Тибальд уточнил.-Место защитника Империи. Я смог бы выйти из борьбы, и любить тебя. Что ты наделала?
  Я закусила губу, и ничего не ответила. Еще попрекать вздумал, предатель. Меня не покидало чувство страшной потери, и непоправимой ошибки. Но представление не закончилось. Я не знала что делать, пока не посмотрела на ошарашенного происходящим Императора. Теперь без ущерба для своей совести я могла принять его предложение. Не став тянуть с решением, я сразу захотела порадовать человека, желавшего связать со мной свою судьбу.
  --Ваше Величество, я принимаю ваше предложение. Я согласна стать верной и преданной женой, и быть матерью ваших детей. У меня только одно условие. Мы должны покинуть Денеб, и никогда впредь не принимать участия в кровавых убийствах, предстоящим этим любителям войны . - Здесь я махнула рукой, показывая всех участников переговоров.
  Император встал и посмотрел взглядом побитой собаки. Он несколько раз открыл и закрыл рот, собираясь с духом, чтобы сказать свои жалкие слова. Куда только подевалась смелость и невозмутимость благородного воина. Он склонил голову, и развел руками, в очередной раз собираясь с духом. Оказывается, под пулями стоять легче, чем под ледяным взглядом Розалины. Он ответил:
  --Брак с тобой составил бы счастье всей моей жизни, но долг сильнее. Я должен остаться и служить своей стране.
  Я подвела итог своему выступлению:
  -- Вопросы закончены, спасибо за внимание.
  
   Тибальд
   Я не спускал глаз с залитого кровью, обезглавленного тела Рональда, и никак не мог остановить сотрясавшие меня рыдания. Я плакал как человек, потерявший ближайшего родича. В первые мгновения осиротевший думает не об ушедшем. Как у всех, у меня предательский, не дающий покоя голосок шептал: --" Как же теперь ты будешь жить дальше?" Это касалась всего, чем я жил до этой смерти - от Империи до Розалины. Я смотрел на Роланда, и вспоминал стрелу, поразившую левый глаз Гарольда, в его последней битве за Англию. Пролети эта стрела мимо, и норманны, так же как незадолго до них норвежцы, были бы сброшены в море, по которому они приплыли. Победили бы саксы. Мы бы говорили не на постанглике, а на каком-нибудь постсаксонском. Зашатавшись от накатившей слабости, я постарался успокоиться, используя все доступные приемы психотехники. Кое-как придя в себя, я увидел морок.
   Это была бегущая зебра. Я вспомнил стихи Мариона, которые учил еще в кадетском корпусе.
   Я видел: как зебра бежала по лесу,
   Хотя твердо знаю, что так не бывает.
   И значит, что эту безумную, злую завесу
   Уже не прорвать, не прорваться, меня окружают.
   Но все-таки зебра летела стрелою,
   О землю, как в бубен звенели копыта.
   И я, очарован волшебную этой игрою,
   Стал счастлив, хотя приговор был уже мне прочитан.
   Я понял, что за счастье испытал Марион перед смертью. Он познал счастье освобождения. Я хотел получить это счастье при жизни, поставив вместо себя Рональда. Наверное, это была ошибка. Свою ношу я должен нести до конца, покуда смогу. Впредь нельзя пытаться взвалить эту ношу на кого-то еще. Я был причиной смерти Рональда, а Розалина лишь орудием судьбы. Видимо смерть Рональда была моим наказанием за попытку дезертирства. Попытка бегства от судьбы была успешно пресечена Розалиной
   Оставалась еще картина, показанная Зинарой. Почему-то не было сомнений в ее достоверности. Такой вариант будущего был вполне возможен. Тут мне стало по-настоящему страшно. Неужели я, постаревший и поумневший, пойду умолять Люмофора забрать мою бессмертную душу. Неужели это буду я, присягавший отдать жизнь Империи, честь, душу Создателю, а честь никому? Нет, этому не бывать! Я мысленно поблагодарил землян за прогноз. Теперь я знал, как жить дальше.
   Розалина
  
   Я видела слезы на глазах Тибальда, видела как он успокоился, и пришел в себя. Я видела как он стоял загадочный для всех, прекрасный, сильный и одинокий. Один воин в поле. Одинокий боец, бросающий вызов всему свету. Во мне снова пробудилась никогда не умиравшая любовь. Но Тибальд преподнес всем очередной сюрприз. Он повернул гордую голову, и, как будто не замечая меня, обратился к землянам:
  --Я, прим-генерал Тибальд, от имени Денебской Империи, предлагаю Космической Федерации подписать договор о взаимном признании и равноправном сотрудничестве. Сотрудничая, мы можем достичь многого, а война не принесет пользы никому. Я обращаюсь к вашему разуму. Представьте себе смерти и разрушения, которые ожидают метрополию. Я требую, я прошу, я, наконец, умоляю. Пожалейте живущих, которым предстоит умереть, и неживущих, которым никогда, не родиться. Мы готовы к любым компромиссам, лишь бы навсегда избежать грядущей войны.
   Зинара на другом конце стола неторопливо поднялась, и изучающе, как будто увидев в первый раз в жизни, долгим, внимательным взглядом посмотрела на Тибальда. Не знаю, удовлетворилась ли она увиденным. Она выдержала паузу, и произнесла:
  --Так вот, каков вы в деле, прим-генерал. Надо отдать вам должное, вы быстро соображаете. Картина вашего будущего, которую по просьбе Розалины, вам показали, все рассказала. Вы догадались, что мы сможем не хуже вашего договориться с инсектами, гарантировав безопасность их любимых ос. А если инсекты не захотят договариваться, мы найдем способ нейтрализовать ваших союзников. И тогда вы в одиночку, без союзников и друзей, окажетесь против могучей космической державы. И вы знаете исход предстоящей борьбы. Вернее не борьбы, а приведение к порядку мятежной территории. Вы понимаете, что борьбы не будет, а будет разгром, и наказание бунтовщиков. - Здесь Зинара торжествующе замолчала, видимо наслаждаясь своей силой и красноречием, а затем продолжила.-Но мы милосердны и терпеливы. Поэтому предлагаем обсудить самые льготные условия вхождения Денебской Империи в состав Космической Федерации. Вы сохраните все ваши права и привилегии и будете равноправными гражданами великой страны. Перед вами откроется великое будущее! Я обращаюсь к вам вашими слова. Прошу вас не будьте тупыми фанатиками, проявите благоразумие: выберите мир и процветание, а не войну и горе!
   Зинара села, довольная произведенным эффектом. Аплодисментов не было. В воздухе повисло молчание. Император встал, оглядел собравшихся, и мягко и примирительно сказал:
  -- Констатирую, что в позициях договаривающих сторон наличествуют глубокие расхождения. Предлагаю объявить перерыв, и затем вернуться к дальнейшему обсуждению.
  Зинара ухмыльнулась, и сказала жестко:
  -- Согласна, но только если мы договоримся о главном. Денебская Империя входит в состав Космической Федерации. Можете поверить, условия будут самыми льготными.
  Император стал оглядываться в растерянности, как будто ища подддержку. Поддержка пришла со стороны Тибальда. Пришел его черед заговорить. Тибальд говорил устало и ранодушно.
  -- Предложенные Космической Федерацией условия неприемлемы. Благодарю за откровенность, и буду откровенен в ответ. У нас есть время, пока вы сумеете нейтрализовать наших союзников. Мы используем это время для подготовки своего удара. Я приду к вам на Землю, ждите. Вы хотели войны, и вы получите свою войну. В вашей столице я заставлю вас подписать мир на наших условиях!
  Зинара деланно засмеялась:
  --Забавно слушать, как муравей объявляет войну слону!
  На лице Императора легко читался восторг от предстоящей битвы. Он как будто перенесся на на четыре тысячи лет назад, и стал норманом, готовящимся к очередному набегу на Европу. Он ответил Тибальду:
  --Я с тобой, сынок. Рад, что не ошибся в тебе. Покажем людям-богам в каком месте им следует быть. Да они наверное и сами догадываются. -Повернув ко мне седеющую, благородную голову, он продолжил-Розалина, ты, разумеется, с нами?
   Император не сомневался в ответе. Это был риторический вопрос из серии: "О, милая любовь моя, любил ли кто тебя как я? "Здесь все сошлось в одной точке. Я не спешила с ответом. Во- первых потому, что только Роланд мог приказывать мне. Я была не уверенна, что для Роланда Империя лучше Федерации. Во- вторых, я не знала как вести себя с Тибальдом. Я любила и ненавидела его одновременно, мне хотелось убить его, и отдать жизнь за него. Я знала, что нам предстоит встретиться, и хотела встречать Тибальда на своих условиях. Самое главное не было уверенности в справедливости борьбы Денеба. Еще меньше хотелось успеха Федерации. Поэтому мой ответ поразил всех, в том числе и меня саму. В который раз подтвердилось, что ответ Розалины не сможет угадать никто, даже сама Розалина. Свой ответ я слушала с интересом, потому, что до конца не знала, что скажу. Итак:
  --Благодарю за приглашение, Ваше Величество, но я отказываюсь. Мое место на другой стороне. Пока что все операции Тибальда были успешны. Боюсь, как бы от успехов у него не закружилась голова. Я буду ждать его на Земле. Надеюсь, что окажу ему достойный прием. Мне есть, чему учится у землян, и чему научить их. Её Превосходительство Зинара глу Зинан предлагала мне поступить на службу в космическую Федерацию. Если ее предложение остается в силе, я его принимаю.
   По лицам присутствующих пробежал спектр человеческих чувств. Изумление и непонимание на лицах Императора и генерала, ненависть и злоба на лице Лин Кай Ши, радость на лице Зинары, и странная улыбка на лице советника второго класса Мишеля Аун. Только лицо Тибальда осталось бесстрастным, как будто я не сообщила ничего нового. Чтобы расшевелить его, и поставить эффектную точку в выступлении, я добавила:
  --До встречи, любимый, и будь осторожен.Оставляю тебе жизнь. Но помни, что в следующий раз твои колдовские штучки могут не подействовать.
  Когда я это говорила, то была ни в чем не уверена. Просто на всякий случай кинула камень в кусты, и, кажется, попала. Лицо Тибальда изменилось так, как будто он собирался заплакать во второй раз. Но вместо плача он бросил мне в лицо:
  --Ты предала самое святое, что есть у человека, - свою Родину. Как ты сможешь с этим жить дальше?
  Ответила я сразу ,против обыкновения, не раздумывая ни секунды:
  --О чем ты говоришь? Ты носишься с глупыми фантазиями, чтобы прикрыть пустоту своей черной души. Ты любишь только себя, а Родиной прикрываешь эгоизм и любовь к убийствам. Ты не смог объяснить девушке, любившей тебя, в чем разница, когда ты предлагаешь самую широкую автономию моему клану Фаунтлероев, и непримиримо отказываешься от такого же предложения сделанного великой державой - Космической Федерацией. Я вижу в этом только стремление к бессмысленной войне и убийствам. Попробуй полюбить меня, как я любила тебя, и тогда все поймешь. А если не получиться со мной, полюби другую женщину. Любовь должна править миром, а не ваши убийства. Я буду ждать новой встречи с тобой, чтобы показать всю нелепость твоей пустой жизни. Было бы милосердием, прервать пустую жизнь Тибальда и Императора. Но я не милосердна. Приговариваю вас к долгой жизни без любви! Придет время, и вы поймете, что значат ваши фантомы.
   Хотелось еще сказать многое, но я не смогла. Рыдания задушили слова, и плача я побежала в каюту, где бросилась на кровать, и провалилась в тяжелое беспамятство.
  
   Тибальд
  
   Во время речи облик Розалины изменился. Внешне она осталась такой же, как была, но ее аура засияла нестерпимо ярко. Я увидел, что приговор нам зачитывала не Розалина, а ее небесная покровительница - богиня любви -Алира. Но ее слова ничего не могли изменить .
  
  
  
  
  
   Эпилог
  
   Восьмисотлетнее перемирие между Космической Федерацией и Денебской Империей, скрупулезно соблюдаемое сторонами весь этот долгий период ,закончилось. Вместо здравого смысла на переговорах преобладали амбиции сторон. Хотя возможно, что само понятие здравого смысла понималось сторонами и автором по-разному. Сейчас, по происшествии долгового времени, позволяющего увидеть, к чему привела неуступчивость, действия Империи и Федерации представляются встречей двух баранов, собравшихся для борьбы на узком мостике. Но очевидно, что жившим тогда людям, события представлялись совсем иначе, чем нам, их далеким потомкам. Действительно, достаточно было любой из сторон пойти на компромисс, и не было бы ужасных событий, последовавших за провалом переговоров.
  Райкаард. Искусство дипломатии, т.3, стр1
  
   Договор Дона-Чебышева, восемь веков обеспечивающий мир , был аннулирован. Военный лидер Денебской империи -Тибальд обеспечил имперцам защиту от немедленной атаки, Федерации. Но обе стороны понимали, что перемирие не будет длительным. Преимущество Федерации в силе вооружения и в людских ресурсах было столь велико, что разгром Империи , и присоединение ее в качестве провинции к Федерации представлялся вопросом времени. Но Тибальд в очередной раз показал свой талант находить выход из безвыходных ситуаций.
   Преимущество людей -богов было столь велико, что они не знали иной тактики, как нанесение последовательно усиливающихся ударов. Это применялось до тех пор пока неизбежность капитуляции не становилась очевидной. Желая изменить предстоящий характер борьбы, Тибальд разработал концепцию всеобщего разоружения. Первые века технологической эры люди пытались реализовать эту возможность, подписывая договоры по разоружению. Разумеется, договоры нарушались, как только одна из сторон начинала усиливаться. Тибальд с помощью гения-покровителя Империи Гагтунгра и специалиста по сложным процессам Валентина Иванова, разработал генератор поля-М. Поле -М, давно предсказанное денебским теоретиком Бен-Бецалелем, делало небоеспособным все оружие, кроме приводимого в действие мускульной силой. Возможность, считавшаяся красивой теорией, была реализована на практике.
   Действие генератора, блокировавшего военную технику и оружие, распространялось на весь обитаемый Космос. Стороны конфликта сохранили технический и социальный потенциал, однако с военной точки зрения оказались отброшены в позднеантичное время. Однако, даже с использования ослабленного оружия, разразившаяся война была жестокой, кровавой и бескомпромиссной. Космическая Федерация оказалась не готова к подобному повороту событий, и небольшая, но хорошо подготовленная и дисциплинированная денебская армия, поддержанная технологической мощью восставших колоний, одерживала одну за другой победы над деморализованными войсками Федерации.
   Ситуация становилась критической для Федерального Центра. Но, как часто случалось в истории, в борьбу вмешался новый фактор. Этот фактор был воительницей по имени Розалина. Еще на своей родной планете - Денебе-4, она сражалась на стороне мятежников, боровшихся с местным имперским центром. После прекращения гражданской войны на Денебе-4 она поступила на службу Федерации. С началом работы генератора М-поля ее служба стала для Федерации поистине бесценной. Воинские искусства, практически позабытые на старой Земле, вновь оказались востребованы. Только Розалина могла подготовить новых бойцов. Земляне учили бойцов по системе - "инструктор - готовит инструктора". Разумеется, так не возможно подготовить мастера, но можно обучить умелых и храбрых бойцов. Армия Федерального Центра с каждым днем увеличивала численность и квалификацию. Страх перед Центром был столь велик, что Денеб не получил открытой поддержки ни от одной из восставших планет. Населенные планеты, на словах оставаясь лояльными Центру, ожидали окончания схватки, чтобы присоединиться к победителю. Все что получил от своих робких союзников Денеб - это помощь в снабжении и транспорте.
   Однако, как часто бывает в истории, не мощь и сила, а умение и воинский дух решали исход противостояния. Центр терпел одно поражение за другим. Война переместилась в Солнечную систему. На Земле зазвучал старый, не слышанный тысячелетия, призыв -"враг у порога". Земная армия, состоящая из подготовленных и обученных бойцов, значительно превосходила по численности своих противников. Решающая битва состоялась на спутнике Юпитера - Европе. Эта битва, названная потомками "битва за Европу", закончилась полным разгромом земных войск. Тибальд применил неожиданный для землян тактический прием, показав притворное бегство, заманившее противников в ловушку. Разгром землян оказался катастрофическим. Казалось, что война идет к концу. Но неожиданно ход борьбы изменился в очередной раз.
  Момсен. История космической экспансии Т.5 Стр.14
  
  В поражении ищи семена победы, в победе - поражение.
  Ирривер. Скрытое на виду.
  
  Если ты понял, что идешь по правильной дороге к Богу, то немедленно поверни - ты сбился с пути.
  Бен-Бецаллель. Дорога к Богу.
  
  
  
   Эпилог
  
   Сквозь высокие сводчатые окна пробивались лучи солнца, расцвечивающие темное пространсво библиотечных полок, письменных столов и темных гравюр. Ряды старинных фолиантов и книг занимали все свободное пространство от пола до потолка. Бури и волнения внешнего мира не затронули университетскую библиотеку. В этом месте ничего не изменилось со времени последней встречи Тибальда и ученого библиотекаря - доктора Мрачека. Но время, не тронувшее библиотеку, не пощадило встретившихся после долгой разлуки людей. Это были - хозяин библиотеки - доктор Мрачек и командующий армией Денебской Империи - прим-генерал Тибальд. С последней встречи доктор Мрачек еще больше высох и согнулся, а на лице генерала появились морщины, и в волосах стали пробиваться серебряные нити седины.
   В золотых солнечных лучах, раскрашивающих мрачную суровость библиотеки, пылинки вели свой бесконечный танец, который они начали задолго до появления человека, и который закончат только с окончанием Времен. После обмена приветствиями возникла пауза. Как будто никто из собеседников не хотел начинать разговор, для которого они встретились. Первым молчание нарушил доктор Мрачек. Он произнес:
  --Для меня большая честь вновь принять вас. Понимаю, что вы пришли спрашивать, а не слушать болтовню старого книжного червя. Но до начала разговора хотел бы зачитать вам кое-что из письма моего сына. Помните его?
  Чуть покопавшись в памяти Тибальд ответил:
  --Не только помню, но и знаю по службе. Хороший офицер, дисциплинированный и в меру инициативный. Недавно был представлен к производству в секунд-майоры. Я с удовольствием подписал представление.
  Доктор Мрачек улыбнулся, и признался:
  -- Не знал об этом, но позвольте.-Тибальд молча кивнул. Доктор Мрачек продолжил:--Личные моменты пропущу. Вот, что хотелось прочесть: "Недавно видел прим-генерала Тибальда. Каждый из нас хочет хотя бы постоять рядом с ним, или коснуться его одежды, или, если повезет, перекинуться парой фраз. Встреча с ним заряжает энергией. Он помнит каждого, с кем хоть раз заговорил. У меня он спросил, что я думаю о времени, что потерял в тюрьме, отбывая срок за торговлю наркотиками. Я ответил, что испытываю стыд и сожаление но, с другой стороны гордость, что сумел преодолеть себя и уйти с дороги, ведущей к гибели. Затем наш главнокомандующий объяснил: " Вы решили малую часть задачи, теперь вы необходимо помогать другим людям так, как я помог вам". Я, как любой солдат нашей армии, готов по одному его слову отдать свою жизнь. Землян намного больше, чем нас, они хорошо обученные и умелые воины. Они достойные враги, и храбро сражаются, но пока с нами Тибальд, мы идем от победы к победе. Мы не остановимся пока, не победим, пока наши знамена не будут реять в их цитадели - на Земле! Мы не вернемся домой, пока они не признают наше право быть свободными!-Доктор Мрачек вздохнул и сложил письмо. В уголках его покрасневших старческих глаз показалась непрошенная слеза. Доктор смахнул слезу, и продолжил: -- Я сказал все что хотел. Теперь можете задавать свои вопросы.
   Тибальд вздохнул и заговорил. Слова давались нелегко, но говорил он как обычно четко и логично.
  -- Вопрос, я хочу задать в конце разговора. Кажется, что знаю ответ, но хочу услышать ваше мнение. А пока я хотел бы вернуться к нашему разговору о Ганнибале. Помните, мы обсуждали решение принятое Ганнибалом, когда он стоял под стенами Рима? Ганнибал не стал атаковать вражескую столицу, и в итоге проиграл войну, а его родина погибла. Мы сейчас находимся в похожем положении. Наша армия на подступах к Земле. Остается десант на Луну, и впереди Земля.
  Тибальд замолчал, и доктор Мрачек спросил:
  --Но ведь вы, пришли не для обсуждения вопросов стратегии? До сих пор все ваши операции были успешны. Нет оснований думать, что в будущем удача вам изменит.
  Тибальд возразил, пытаясь объяснить свою позицию.
  --Вы все преувеличиваете роль одного человека. Что бы я мог сделать без поддержки главы Регентского Совета господина Иванова? Он смог совершить невозможное - организовал постройку генератора М-поля, нейтрализовавшего все оружие Федерации. А барон Шахт, сумевший обеспечить нам тайную помощь дюжины обитаемых миров Федерации. Без их поддержки мы не продержались бы недели. А наша доблестная армия, творящая чудеса. Что я мог бы сделать без этих людей?
  В ответ доктор Мрачек процитировал:
   Ты проживешь без королей?
   Стрелок сказал - изволь.
   А ты без армии своей?
   Ну, нет, сказал король.
  Затем добавил: -- Дюжина миров тайно помогает нам, не давая ни одного солдата. Они выполняют древнюю статагемму требующую находиться в позиции обезьяны, наблюдающей сверху за схваткой тигра с драконом. Миры Федерации помогают нам, а Федеральный Центр помогает мятежникам Архипелага, кланам Альба и Фаунтлероев. Говорят, что Роланд создал армию по силе, не уступающей имперской, и ждет случая, чтобы вонзить нам нож в спину.
  Тибальд возразил:
  --Мы контролируем Архипелаг и клан Альба. С Рональдом у нас договор. Он человек чести, и никогда не нарушит слова.
  Доктор Мрачек удивился:
  --Если все так очевидно, то, что же вас тревожит?
  Тибальд признался:
  --Ситуация изменилась. Пока Розалина обучала бойцов для федеральной армии, мы побеждали.
  Доктор Мрачек перебил Тибальда, задав вопрос:
  --Она оказалась плохой учительницей?
  Тибальд терпеливо объснил:
  --Она подготовила прекрасных бойцов, и если бы исход сражения решался в поединках, мы бы не устояли перед федералами.
  Доктор Мрачек спросил в недоумении:
  --Тогда в чем же дело?
  Тибальд усмехнулся:
  --Пришел мой черед цитировать. Один полководец давно исчезнувшего народа сказал про свою и неприятельскую армию : " Один неприятельский солдат сильнее одного моего. Три неприятеля по силам равны трем моим воинам, но сто моих воинов обратят в бегство сто неприятельских." У землян отличные солдаты, но плохая армия. Только поэтому мы побеждаем. Розалина может подготовить бойцов, но не в силах подготовить командиров и полководцев.
  Ученый удивился:
  --Но почему так происходит?
  Военный ответил:
  --Розалина боец-одиночка. Она может подготовить подобных себе бойцов. Порядок всегда побеждает мастерство и храбрость. Еще в глубокой древности знали, что стадо ослов, возглавляемое львом, победит стаю львов, возглавляемую ослом.
  Услыхав это, доктор Мрачек радостно воскликнул:
  --Все прекрасно! Осталось последнее усилие, и вот она - долгожданная победа!
  Тибальд согласился лишь частично:
  --В вашем утверждении, к сожалению, верна лишь вторая часть. - Уловив удивленный взгляд собеседника, он продолжил -Цитирую дальше : "На войне ситуация меняется с каждым мгновением."Почти про любую войну потом говорят :"Одни чуть не выиграли, другие чуть не проиграли."Почти в любой войне наступает момент, когда казалось уже достигнутая победа, ускользает, как птица из клетки. В войне, которую мы вели с напряжением всех сил, до победы осталось два шага, десант на Луну, и захват их столицы - Нью-Кэпитала. Сейчас наступил проклятый момент, которого я так опасался. - Здесь Тибальд тяжело вздохнул, о чем-то задумался, вспоминая что-то давнее и личное, и продолжил.-Я хочу поделиться с вами сведениями, неизвестными даже членам Регентского Совета. Я получил ультиматум от Розалины. Мы выводим войска из Солнечной системы и начинаем переговоры о мире, или она лично вступает в войну .
   Ученый рассмеялся с облегчением.
  --И это все? Разрешите задать пару вопросов. Почему нельзя закончить войну вничью - нам отвести войска, а им оставить нас в покое? Чем страшен один боец, пусть даже и очень сильный, в войне в которой воюют многие тысячи?
  Военный ответил:
  --Ничьей быть не может. Если мы останемся свободными и независимыми подрываются юридические основы Федерации. Центр считает, что все миры , населенные людьми, должны быть частями одного государства. Поэтому, чтобы выйти из Федерации, нам тайно помогают другие миры. Отстоим свободу мы - станут свободными они. Что касается одного бойца. Розалина не простой боец. Из Астрала я знаю, как далеко она прошла по Пути. Она предвидит опасность, может уходить от выстрелов, способна левитировать и становиться невидимой. Она, метнув свои смертоносные ножи, может одним движение убить десяток врагов.
  Доктор Мрачек перебил объяснения Тибальда:
  --Я не стратег, но думаю, что в чистом поле несколько сот бойцов сумеет укротить Розалину.
  Тибальд согласился:
  --В чистом поле возможно, заплатив за победу сотнями жизней. Но она не будет биться в чистом поле, а нападет из засады, или ударит в самый неожиданный момент, как ударяют человека в точке баланса, при переносе веса с одной ноги на другую. Она ударит при смене позиции, или во время маневра, или сумеет отвлечь внимание часовых. Но она не собирается сражаться в войне. Она вступит в борьбу один раз, но так, чтобы изменить весь ход войны. Если мы не остановим военные действия, она выключит генератор М-поля, и сокрушительное оружие землян снова заработает. Мы готовы к такому повороту событий. Наши, не желающие вступить в схватку союзники, помогли нам создать космофлот. Но, даже если мы устоим в новой войне, то понесем потери, ставящие под вопрос существования государства, и делающие войну бессмысленной.-Тибальд остановился перед окончанием монолога, подумал о чем-то своем, и закончил-Теперь вы знаете государственную тайну.-- Сейчас ключевой момент войны. Мы очутились в положении Ганнибала, пришедшего к стенам непобедимого Рима, и повернувшего вспять. Я пришел задать один вопрос : "Что делать в этот, решающий судьбы мира, момент?"
   Доктор Мрачек, озадаченный вопросом, покачал в затруднении головой.
  --Легких вопросов вы не задаете. Но ваш прошлый вопрос был куда как проще. Мы знали, что разгадка есть, и нужно суметь ее отыскать. Сейчас ничего неизвестно. Попробуем найти ответ вместе. Но сначала я хотел бы узнать, нельзя ли остановить Розалину, или хотя бы задержать. Если не остановить Розалину, то надо захватить столицу, без на штурма Луны. Тогда ее ультиматум станет неактуальным.
  Тибальд объяснил:
  --Легче всего ответить на вторую часть вопроса. У войны свои законы, не менее строгие, чем законы физики или стихосложения. Если мы оставим Луну в тылу, враг ударит в спину, и наша армия будет разбита. На месте землян, я так бы и поступил. Врага нельзя считать глупее себя. Теперь по первому вопросу, можно ли остановить Розалину? Думаю что да. Только Судьбу, или волю нашего любимого Создателя нельзя остановить. Но как остановить Розадину , я не знаю. Все ее операции были успешными.
  Доктор Мрачек перебил Тибальда.
  --Как и все ваши действия.
  Тибальд согласился.
  --Как и мои. Но это ничего не меняет. Розалина долго и тщательно готовит свои атаки, просчитывая каждый шаг и каждую минуту. Если она послала предупреждение, то значит, она уверенна в успехе. А ее успех приведет к нашей катастрофе.
  Изумлению доктора Мрачека не было предела.
  --Вы говорите о ней так, как будто она сама Судьба. Сколько я знаю, она обычный человек, как вы или я. Раз так, попробую дать совет: "Нужно усилить охрану генератора. Найти у Розалины слабые места, которые есть у любого человека."
  Тибальду осталось развести руками, показывая беспомощность.
  --Над созданием системы охраны трудились лучшие тактики Империи. Даже я приложил к этому руку. Слабое место у Розалины одно - Роланд. Возможно, захват Роланда, и шантаж Розалины, сможет ее остановить. Захватить Роланда непросто. Даже если бы он был у меня в руках, я не пошел бы на бесчестный поступок.
  Ученый переспросил,
  --Даже во имя будущего нашей Империи?
  Тибальд усмехнулся:
  --Тем более во имя Империи. Благородная цель, достигнутая подлыми методами, перестает быть благородной, и становится тем, за что не стоит сражаться. История полна примеров, когда борцы за всеобщее счастье писали на своих знаменах благородные лозунги. -Тибальд задумался, припоминая -например: свобода, равенство, братство, а итоге получали тюрьмы и кладбища. Положение, в которое мы попали, называется цугцванг. У нас нет полезных решений. Атаковать Луну бессмысленно - до того, как мы высадимся на Землю, Розалина выключит генератор, и война перейдет в новую, самоубийственную для обеих сторон фазу. Судьба Земли меня не очень волнует, но мысль, что Денеб будет разрушен или отброшен на столетия назад, повергает в ужас. Идти на переговоры - значит отказаться от завоеванной в боях свободы, и признать что жертвы были напрасны, а борьба - глупой и безнадежной.-Тибальд вздохнул и продолжил-Это то, что я хотел вам сообщить.-Здесь Тибальд позволил себе улыбнуться - Все это то, что я хотел сказать, впадая в жанр последнего сказания, желая ваше мнение узнать.
   Доктор Мрачек долго качал головой, двигавшейся в такт его мыслям. Прекрасная голова, с высоким лбом, покоилась на искривленной шее, выходящей из сутулых плеч. Эти движения дались ученому нелегко. По его лицу пробежала болезненная гримаса. Доктор Мрачек уточнял информацию.
  --Хочу прояснить еще один момент. Все знают, что вы лучший мечник в Империи. О вашем искусстве ходят легенды. Даже ваши враги не посмеют обвинить вас в трусости. Почему вы не вызовете Розалину на поединок? Мне представляется это самым легким путем решения проблемы.- Ученый пристально посмотрел военному в глаза, ничего не смог в них прочесть, и продолжил- Вы не раз думали об этом, правда? Почему вы отвергаете этот путь?
  В ответ Тибальд закусил нижнюю губу так, что на ней показались капельки крови. Но потом, совладав с чувствами, ответил:
  --Если Розалина победит, генератор будет выключен, а наша армия останется без командующего. Последствия будут ужасны.
  Доктор Мрачек усмехнулся, если можно назвать усмешкой гримасу, пробежавшую по его лицу.
  --Мне кажется, что вы сказали только малую часть правды.
  Тибальд с трудом произнес, медленно выдавливая слова.
  --Я не смогу поднять на нее руку, потому что до сих пор люблю ее.
  Доктор Мрачек позволил себе улыбнуться, но улыбка была не торжествующая, а горькая и печальная. Он сказал, глядя Тибальду в глаза:
  -- Кажется, я понял, чего вы ждете, и чего хотите, прим-генерал. Разрешите подумать? - Тибальд кивнул. После долгой паузы Мрачек продолжил- Вы хотите продолжать осаду лунных баз. Наверняка, в случае успеха Розалины, вы, не задумываясь, пустите в ход космический флот, заготовив сюрпризы, способные поколебать военную мощь Земли. Вы не можете остановить Розалину. Но есть старый книжный червь, всю жизнь изучавший творчество и судьбу Вероники Ларетской. Человек всю жизнь изучавший историю любви Вероники и Мариона. Вы не можете приказать, вы боитесь даже попросить меня. Вы хотите, чтобы я сам пришел к решению. Ведь так?
  На прямой вопрос Тибальд дал прямой ответ:
  --Мне уже поздно бояться. В остальном вы угадали. Это делает честь вашему уму и проницательности.
   Тибальд замолчал, а Мрачек продолжил:
  -- Вы вернули моего сына, но мне отвратительна ваша война. Я считаю массовое убийство себе подобных - коллективным психозом. Ваши истории о воинской доблести и геройстве - глупые и вредные байки. Я считаю, что правитель, развязавший любую, пусть самую справедливую войну на свете -- государственный преступник. Но я помогу вам, потому что есть слабая надежда, что эта попытка остановит бойню, или, хотя бы, сделает ее менее кровопролитной. Готовьте свои операции. Снимите охрану генератора, и передайте Розалине, что книжный червь вызывает ее на поединок. Нашим оружием будет слово. Если я смогу ее убедить - она уходит, если нет, она может сделать со мной, что ей угодно, и выключить генератор. Это все, что я могу сделать. И я сделаю то, что могу. Пусть Создатель поможет нам!
  Тибальд встал, и склонив голову произнес:
  --Во имя Создателя!
  Доктор Мрачек ответил, не колеблясь ни секунды:
  --Да свершиться воля Его!
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Тибальд и Розалина (ЛЮБОВЬ, ПРЕДАТЕЛЬСТВО и БОЕВОЕ ИСКУССТВО)
   Оглавление
  Часть 1 Начало 2
  Часть 2 Война 96
  Часть 3 Любовь 189
  Часть 4 Люди-Боги 231
  Эпилог. Поединок 295
  
  Посвящается мастеру Чень Яо Дзань, открывшему мне входные ворота в прекрасный и удивительный мир боевого искусства. Благодарность Учителю я пронёс через всю жизнь.
  
  
  
  •
  
   ОТ АВТОРА
  
   Я благодарен судьбе за то, что сорок лет изучаю боевое искусства. В долгие часы медитаций были слышны разные голоса, говорившие о многом. Но два голоса, день за днём рассказывающие о своей необычной жизни, не оставляли. Мало кто любит раскрывать содержание медитаций. Я не исключение. Но говорившие требовали поведать другим их историю. Так возникла эта книга. Убеждения героев не вызывает у меня позитивных эмоций. Я придерживаюсь совсем других взглядов, но к повествованию это отношения не имеет.
   Не знаю, когда происходило действие, но ручаюсь за правдивость изложенного.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 1 Начало
  
  
  
  Момсен .История космической экспансии ,том 3,страница 564.
   Кровавый конфликт на Денебе-IV завершился перемирием, и мирными переговорами. Федеральный центр, располагавшейся на "Соле-III" представляла внушительная делегация, возглавляемая руководителем гуманитарного института, философом и теоретиком интерпланетного федерализма, cэром Фергюсом Доном. Восставших колонистов представлял дезертировавший из космофлота контр-адмирал Пафнутий Чебышев. Начало переговоров было омрачено прискорбным инцидентом. Сэр Дон начал с вступительной речи, формулирующую основу для мира. Демократия, толерантность, свобода совести, свобода перемещений между мирами, отмена протекционизма в межзвёздной торговле. Ответ контр-адмирала Чебышева, потерявшего при бомбардировке столицы Денеба-IV семью, был краток. Он перечислил преступления и обиды, нанесенные Денебу-IV Землей. Так по старой привычке продолжали именовать федеральный центр. В грубой и неприемлемой форме Чебышев потребовал, чтобы Земля оставила его родную планету в покое.
   Малочисленный флот Денеба-IV был практически разбит, но не уничтожен. Остатки эскадры скрывались в поясе астероидов, проводя дерзкие, зачастую самоубийственные рейды. Линии снабжения, базы и тыловые объекты федералов несли тяжелые потери. На планете была похожая ситуация. Партизанская война обескровила воюющие стороны.
   Мятежники отвергли предложения Центра о широкой автономии и свободе местного самоуправления. Многие планеты Федерации находились в состоянии конфликта с Центром. Победа Денеба-IV могла вызвать мятежи других колоний. "Эффект домино", привел бы к развалу Космической Федерации.
   Сэр Дон понимал, что экономические и административные разногласия были не причиной, а поводом конфликта. Конфликт был вызван идеологией. Жившие в примитивных условиях, подвергающиеся опасностям нового мира, колонисты относились с неприязнью к изнеженным и рафинированным землянам. Демократические идеалы землян, казались жителям Денеба-IV в лучшем случае чем-то бесполезным. На Денебе-IV установилась жёсткая тоталитарная система управления, позволявшая успешно бороться с природными катаклизмами и внешней агрессией. Попытки Центра, убеждением или силой реформировать государственное устройство далёкой планеты, заканчивались неудачно.
   Во что бы то ни стало, сэр Дон должен был подписать мирный договор. Однако непоколебимое упорство мятежников не позволяло выполнить задуманное. Сэр Дон нашел последний довод - ультиматум. Он угрожал применить оружие, способное уничтожить планету. "Теперь я вижу, какую, вы, демократы, хотите демократию, --саркастически заметил контр-адмирал Чебышев,--демократию кладбища". От компромиссного предложения сэра Дона Чебышев не смог отказаться. Стороны нашли взаимоприемлемое решение.
  
  
  
   Д.Рифкин, "Интерпланетарная социопсихология", глава 2,страница 98.
   В соответствии с уравнением Ферхюльтса, ценность колонизируемой планеты определяется количеством населения, его половозрастным составом, квалификацией, господствующими идеологическими доктринами, способностью участвовать в интерпланетарной торговле и платить справедливые налоги. Сложность практического использования уравнения связана с тем, что его коэффициенты являются сложными функциями, зависящими от многих факторов.
  
   * * *
  
  
  
   Девушке снился чудесный сон, из редких снов, приходящих, как синий дождь в середине согревающего тело и душу лета. Сон, несущий свет и тепло, возвращающий в детство, приносящий покой и счастье. Во сне она сидела на маминых коленях. Мама расчёсывала её золотистые волосы и щекотала за розовыми ушками. Ребенок просто таял от удовольствия. Неожиданно звуки сна перешли в стоны, наполненные болью и страданием. Стоны безжалостно вырвали её из сна. Проснувшись, девушка с трудом открыла глаза. Она увидела свет солнца, разгоняющего тьму, притаившуюся в углах, и золотые лучи, освещавшие темный свод пещеры. В пещере она лежала на холодном, каменном полу, неловко подвернув под себя правую руку. Почти автоматически, подчиняясь рефлексом, усвоенным с детства, она восстановила сбитое дыхание и проверила тело в поисках травм. Синяков и гематом хватало. Остальное было цело, не считая нескольких царапин от пуль. Оттолкнувшись от пола всеми конечностями, девушка оторвалась от земли, пружинисто выпрямившись, встала на ноги и осмотрелась. Открывшаяся картина, могла поразить даже бывалого воина, но девушка сумела привести чувства в норму. Пол был залит кровью. Среди разбросанного оружия лежало несколько безжизненных тел. Но в одном теле жизни оставалось достаточно, чтобы стонать и пытаться прийти в сознание. Эти стоны разбудили ее и грубо вырвали из сна. Не до конца придя в сознание, она мысленно поблагодарила стонавшего за пробуждение, сняла с пояса одного из убитых пластиковые наручники и сковала издававшего звуки бойца. Обойдя остальные тела, она убедилась, что для пятерых все битвы навсегда закончились. Двое были живы, но сознание придут нескоро. На всякий случай она обездвижила раненых и стала приводить в чувство стонавшего мужчину. Отстегнув защитный щиток, скрывавший лицо стонавшего, девушка вскрикнула, пораженная увиденным. Это лицо она хорошо помнила. Их встреча была не первой.
  -- Это ты?- удивился раненый, едва придя в себя. Он сразу узнал девушку.
  --Да, милый, не ожидала, что встретимся так , -- ответила девушка с привычным самообладанием.
  Первый вопрос бойца показал, что он был настоящим командиром, думающим своей судьбе в последнюю очередь.
  --Что с моими людьми?- Раздался хрипящий голос. Очевидно, гортань была повреждена, но говорить, хотя и с трудом, боец мог.
  --Пятеро мертвы, двое ранены, - призналась собеседница.
  --Добей нас всех и уходи.--Боец пытался отвернуться к стене, но не смог из-за мешавших наручников.
  --Тибальд, дорогой, мне не нужны лишние смерти.
  --Тогда сними наручники и уходи.
  Раненый замолчал, показывая, что разговор закончен. Но девушка не хотела заканчивать и продолжила.
  --Вспомни свои слова о любви. Ты уже не хочешь видеть меня своей женой? Как можно верить мужчинам?- Девушка не знала, как заставить раненого заговорить.
  Боец не ответил, пытаясь сплюнуть разбитым ртом. Девушка продолжала вызывать Тибальда на разговор.
  --Я, конечно, отпущу тебя и твоих людей. Но мне нужно, чтобы ты в ответ сделал кое-что.
  --Нет,--Тибальд ответил сразу и без колебаний. -
  --Но ты даже не узнал моего предложения. Я не попрошу тебя ни о чем, задевающим твою честь. Почему ты не хочешь меня выслушать?
  Ответ Тибальда не был оригинален. Он процитировал отрывок из боевого устава имперской армии.
  --У воина есть два пути: путь жизни и путь смерти. Путь жизни- бесчестие и смерть, путь смерти- честь и жизнь. Когда враг предлагает выбор, значит, выбора нет.
  В ответ девушка яростно встряхнула головой, пытаясь убрать непокорные волосы, и возразила:
  --Ты повторяешь ложные догмы, говоря пустые слова. Мертвый ты не остановишь врагов, а живой будешь иметь шанс.
  Тибальд опять повторил устав.
  --В жизни мёртвый герой лучше живого предателя.
  От этих слов девушка скривилась, как будто проглотила лимон, и продолжила:--Опять повторяешь ложные лозунги. Ты видел, что я сделала с твоим отрядом. У тебя, судя по нашивкам, собраны отборные бойцы. Если ты умрешь, я разрушу все, что тебе дорого, все, чему ты служил.-- Девушка повысила голос, посмотрела дерзким взглядом, дожидаясь, что боец поддастся на провокацию, и продолжила.-- Живой ты сможешь остановить меня. В нашу встречу я не знала, что ответить. Ты был первый, кто говорил мне о любви. Я скажу то, что девушка не должна говорить незнакомцу. Твои слова о любви тронули меня. Я часто вспоминала о тебе, и хотела бы продолжить разговор, когда судьба не будет заставлять убивать.
  В волнении девушка встала, и сняв заколку рассыпала по плечам золотистые волосы.
  --Пожалуйста, не надо, Розалина,--лицо бойца исказилось, отражая душевные муки.
  --Помоги нашему раненому,- продолжила Розалина. Этот человек должен жить и быть свободным. Больше никаких обязательств.
  -- Почему ты не сделаешь это сама?- спросил Тибальд.
  --Если бы могла, не стала просить тебя.
  -- Не боишься, что обману?
  --Мы оба знаем, ты не сможешь поступить бесчестно. Надеюсь, в следующий раз встретимся иначе. --Розалина поняла, что Тибальд согласился.
  --Теперь понятно, чего от тебя ждать,--сказал Тибальд.
  Понимая, что цель достигнута, Розалина позволила себе расслабиться.
  -- От меня надо ждать любви. Но я - женщина, и чего от меня ждать не знаю даже я сама, хотя от тебя много зависит. Твои слова, как я понимаю, согласие ?
  В ответ Тибальд молча, кивнул. Розалина освободила его от наручников и сказала:
  -- Шесть шагов налево от выхода. В распадке найдешь человека.
  Плохо слушающимися руками Тибальд достал из кармана свёрнутый листок бумаги, и протянул Розалине, сказав:
  --Возьми. Хотел подарить при встрече.
   На листе Розалина увидела нарисованную яркими красками картину. Там, в развивающимся на ветру платье, девушка раскачивалась на качелях. Под качелями пролетал целый мир, наполненный летящими птицами, облаками и землей, проплывающей далеко внизу.
   Картина, странная на первый взгляд, но заставляющая смотреть и думать. Картина о жизни и любви. Картина пытающегося рассказать о любви человека. Там ветер развевал волосы. Платье парашютом раскрылось в воздухе . Руки крепко сжимали веревки, а глаза смотрели в далекую, видимую только ей даль.
  --Такой я тебя запомнил, - вздохнул Тибальд.
   Внимательно посмотрев на рисунок, Розалина промолчала, бережно сложила листок и положила в карман. Выйдя из пещеры, она дошла до раненого, лежащего без чувств, смахнула набежавшие слёзы, поцеловала ничего не ощущающее лицо, и быстро побежала в гору.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Розалина
  
  
   Помню из ранних детских воспоминаний - боль, темнота, что-то липкое и рваное платье на мне. Стражники, тащивших меня и маму . Что можно понять в неполные шесть лет? Много лет спустя, как отражение, прорисовывающееся на мутной воде, стала складываться картина. Запомнились красивые витражи в зале суда. Цветные стеклышки, сквозь которые лился неяркий свет. Арки и своды потолка, лица окружавших людей. Какое дело им до меня с мамой? Провал в памяти. Человек в мантии с золотой цепью на груди, очевидно судья, приговор. Беатриса и Розалина Катингэдж за нападение на представителя власти при исполнении государственных обязанностей и за занятие колдовством приговариваются: Беатриса к смертной казни, Розалина к приюту для малолетних преступников.
   Наказание за плохое поведение. Сквозь свой и мой плач мама смогла выкрикнуть, что все было не так. Она лечила людей и помогала им. Стражник похитил и пытался изнасиловать ее дочь. Она не хотела убивать, ребенок ни при чем. Тяжелая лапа охранника залепила ей рот, не дав закончить. Время сгустилось в один миг. Мантиеносец, расцвеченный цветными зайчиками из витражного стекла, поднял деревянный молоток, чтобы ударить в медный гонг.
   Неожиданно с переднего ряда поднялся человек. Он был коротко острижен, одет в поношенную армейскую форму, высокий, широкоплечий, с медальным профилем и пронзительным взглядом зеленовато-карих глаз. Моя голова, высовывающаяся из клетки для преступников, была на уровне его сильных рук с тонкими запястьями и длинными аристократическими пальцами. Я видела грубый кожаный ремень, стягивающий его тонкую талию. Голова кружилась, стены танцевали сложный танец. Публика затаила дыхание в ожидании необычного. Ожидать пришлось недолго.
  -- У меня есть, что заявить делу, - прервал он судью.
  -- На каком основании вы, -- гневно закричала мантия с бляхой.
  -- Я тринадцатый герцог Фаунтлерой - Роланд, свидетельствую перед высоким судом, что поименованная вами Розалина Катингэдж являемся моим внебрачным ребенком, и, следовательно, подлежит юрисдикции имперского суда. Куда вы сможете направить обвинительное заключение по наказанию закоренелой пятилетней преступницы. До той поры будьте любезны. -- Он сделал паузу и слегка сощурился, пристально глядя в глаза судье тяжелым взглядом. Поймав взгляд, судья, смутился и отвел глаза. Роланд продолжил-- Милейший господин судья, передайте Розалину на мое попечение.
  Так я потеряла маму и очутилась на попечении Роланда. Но досталось ему только тело. От пережитого моя душа съёжилась и провалилась в темные глубины.
   Оказавшись в доме Роланда, я впала беспамятство. Задернутые шторы в комнате с высоким потолком. Столик с лекарствами у кровати. Огромная кровать, на которой мне не было мне места. Молчаливая женщина с белой накрахмаленной косынкой на голове и темной, почти до пола одежде. Женщина ухаживала за мной. Раны, нанесенные охранником, медленно затягивались на маленьком теле. Но душа не выздоравливала. Что-то очень важное исчезло. Простыни обнимали, как жаркий пустынный ветер, стены кружились, потолок падал и грозил похоронить под собой. Я лежала, не двигаясь и молча, смотрела в стену, ни на что не реагируя.
   Роланд приходил несколько раз, пытался говорить со мной, приносил игрушки и даже пел песенки. Он мог бы петь их стенке. Он качал головой. Пожимал плечами и уходил. Однажды Роланд привел маленького горбатого человечка. Человечек был одет в неопрятный халат и конический колпак со звездами. Обликом человечек походил на гнома, а может и был им. Гном долго смотрел на меня, слушал дышание, заглядывал в глаза, мял живот, и огласил решение:
  --Душа девочки ушла вслед за матерью. Своим искусством я смогу вернуть душу только один раз на несколько минут. Если вы найдете слова, удержающие душу в теле, -- гном вздохнул и посмотрел на Роланда,-- все будет хорошо. Не найдете -душа не вернется.
   Роланд и гном пришли на следующий день. Гном развесил по стенам странные амулеты, зажег ароматические курения и, раскачиваясь маятником, запел ритмические заклинания. Я смотрела на него и видела как с каждым движением гнома мутная стеклянная стена, отделяющая меня от остального мира, становилась все тоньше и прозрачнее. Вдруг стена разлетелась на тысячи мелких осколков. Гном остановился и произнес :
  --Теперь ваш черед, сэр.
  Роланд посмотрел, помедлил, собираясь с духом, и произнес слова, наполненные странной силой. Силой способной поднимать людей и вести их за собой. Слова, предназначенные для взрослых людей, нашли путь к сердцу маленькой девочки. Я, конечно, не поняла смысл произнесенных слов. Как могла маленькая девочка понять, что говорил Роланд. Но сила, ритм, и смысл сказанного нашли путь к сердцу. Исцелили готовую уйти навсегда душу. Вот эти слова:
   -- Розалина, слушай внимательно. Ты маленькая, но ты поймешь. Ты должна жить. Ты не имеешь право сдаться и уйти. Твоя жизнь - бесценный дар, данный Создателем и матерью. Ты должна пройти до конца и прожить свою жизнь. Ты должна прожить за маму, себя, меня, за всех, кого уже нет рядом.
  Слова, смысл которых я почти не понимала, вернее их ритм, стали доходить до самых дальних глубин души. Звенящим потоком они шли к цели. Разбитая стена не вернулась.
   Я очнулась, ощутила страшную усталость, закрыла глаза и заснула. Проснулась, вернулась к жизни и увидела мир, скрытый до этого. Увидела комнату, в которой лежала. Увидела дом, в котором была эта комната. Я не знала, что бывают такие дома. Высокие окна, блестящие полы, картины на стенах, молчаливые, вышколенные слуги, ванные комнаты, библиотека, гимнастический зал, и многое другое пока без названия. Дни проходили, но время как будто остановилось. Я не жалела о прошлой жизни, вспоминавшийся как страшный кошар. Лишь память о маме болела незаживающей раной.
   Слуги не отвечали на мои робкие расспросы. Старая женщина смотрела, чтобы я была накормлена, умыта и одета. В остальном была полная свобода. Время я проводила в библиотеке, рассматривая детские книжки с картинками. Читать я не умела.
   Из шепота слуг я поняла: едет хозяин. Обрывки сплетен сообщили, что хозяин редко бывает во дворце. Что он делает во время длительных отлучек неизвестно. В суд он попал случайно. Зачем притащил девочку - уму непостижимо. Но хозяйская воля - закон, и не дело слуг о ней судить.
   Меня привели в кабинет. Полки с книгами в золотых обрезах. Лица в портретных рамах. Непонятное оружие на стенах. Компьютер на столе, чашка с дымящимся кофе, рядом с компьютером. Роланд был в шикарном черный мундире с золотым шитьем. Он казался мне полубогом, сошедшим с небес на землю. Внимательным взглядом он изучал маленькую девочку, как будто видел в первый раз. Закончив осмотр, и, наверное, оставшись доволен, произнес:
   -- Здравствуй, Розалина. Рад видеть тебя в добром здравии. Надеюсь, с тобой хорошо обращались?
   --Благодарю вас, сэр,-- ответ, сделанный сдавленным полушепотом . Я была испугана, не понимала ничего, и боялась своего спасителя. Следующие слова Роланда донеслись, словно он пытался докричаться издалека.
   --Давай так, милая. Сэр я для слуг и подчиненных. Для тебя просто Роланд.
  Я молчала, разглядывая бантики на кончиках туфель. Молчал Роланд, разглядывающий меня. Прервав паузу, он улыбнулся одобряюще:
   -- Обратись ко мне, пожалуйста.
  --Сэр, Роланд, сэр, -- промямлила я, выполняя приказ, не отрывая глаз от туфельных бантиков, поглощавших мое внимание.
  
  
  
  
   Тибальд
  
   Городок стоял на самом краю пустыни. Впрочем, городком то его можно было назвать с большой натяжкой. Полиметаллические руды и золото. Открытые карьеры, дымящие заводы и песок. Вечный песок, летящий из пустыни. Песок в любое время года, в любое время суток, в любом месте поверхности. Мы сметали его с обеденного стола, выметали из постелей и вытряхивали из туфель. Результатом индустриализации были вода, воздух, почва и все вокруг отравленное ядовитыми отходами. Уродства были обычным явлением для городка. Долго у нас не жили. В этом не было необходимости. Приходили новые люди. Разный люд со всех концов Империи стремился попасть туда, где была работа и кусок хлеба.
   Моя мать была эталийка, отец - беонец. Когда-то эти народы были злейшими врагами, и долгие века бились насмерть в борьбе за все на свете. За Архипелаг, Проливы, и конечно, за рудники, где я родился. Но Империя захлестнула как волна, наступил мир. Никаких кровавых битв, никакой вражды. Мир и спокойствие воцарились повсюду. Каждый имел право устроить судьбу с пользой для себя и Империи. В нашем Треспикосе этим правом пользовались в полной мере, но, к сожалению, для жителей, недолго. Смерть то и дело стучалась в двери. По выходным мы всей семьей ходили в церковь. По будням, когда родители работали, была полная свобода. До школы было далеко - лет не хватало, до Бога далеко. Думалось, что Бога вряд ли интересовал наш поселок.
   Однажды, после редкого дождя, вдоль обычно пыльных улиц побежали разноцветные ручейки. Они несли отходы с рудников и разнообразный мусор. Это была чистая радость бежать вниз по течению и смотреть, как вода меняет цвет от изумрудно-зеленого до ярко-синего, а мусор и скорлупки сталкиваются и кружат в причудливых танцах. Вдруг обычный уличный шум стих, улица опустела. Прямо на меня низко пустив голову и медленно перебирая лапами, двигался краулер. Краулер был царем пустыни, когда здесь была жизнь. Потом пришли люди, отравили все вокруг и жизнь ушла. Наверное, стремительный хищник долго спал и проснулся. Рассказывали, что пулей краулера не убить - слишком крепкая шкура. Изобретательные имперцы загоняли их в ямы, заливали кислотой и засыпали землей. Говорили, что звери умирали годами. Очевидно, этот не умер.
   Пустынная улица, я посередине. Во всех подробностях помню этот эпизод. Время остановилось. Трудно передать, что я чувствовал. Странные мысли медленно текли, как цветные ручейки, неторопливо бежавшие мимо. Неожиданно рядом встал наш священник - дон Педро. Теперь краулер приближался, к нам двоим. Дон Педро поднял левую руку ладонью к зверю, и на неизвестном мне языке начал странную ритмическую речь. Зверь остановился, покачивая в такт словам головой, как будто слушая и понимая, поколебался и медленно повернул.
  
  
  
  
  
   Розалина
   Роланд продолжал:
  - Дорогая, что с тобой делать? У меня много взрослых дел. Здесь я бываю не часто. Что тебе делать одной в этом мрачном дворце? Наверное, мы с тобой поступим так.-- Он сделал паузу, внимательно смотря . Я продолжала изучать туфельки. Чем больше я на них смотрела, тем труднее было оторваться от этого увлекательного занятия.-- В столице есть пансион для благородных девиц. Тебе теперь придется быть благородной. Следовательно, тебе прямая дорога туда. Готовься, скоро поедешь.
  Роланд закончил размышления. Итог мне не понравился. Пугала жизнь в далеком, чужом пансионе.
   --Сэр, - я замялась. - Роланд, сэр. --Дальше я выпалила разом. - Что я буду делать в этом пансионе?
   Началось обучение:
   --Запомни, Розалина, раз и навсегда. Когда разговариваешь с человеком, смотри прямо в глаза.
   С огромным трудом отведя взгляд от туфель, я первый раз выполнила приказ. Показалось, что рухнула в глубокое озеро. Даже сейчас не понимаю, что случилось. Вдруг стены растаяли, окно заморгало, занавеси начали приветливо махать. С трудом удалось устоять, смотря ему в глаза.
  -- Будешь учиться музыке, танцам, иностранным языкам, хорошим манерам и домоводству. Окончишь полный курс наук и искусств, -- он усмехнулся, - получишь приданое и выйдешь замуж. К тому времени поймешь, что значит "уж замуж невтерпеж". - Пошутил, поняла я уже позже.
  -- Сэр, Рональд, сэр. Вы говорили мне тогда. - Я шмыгнула носом и осмелилась спросить. - Когда вы были с гномом. Скажите, как мама?
  Рональд развел руками в огорчении.
   -- Горько говорить, но твоя мама казнена. Сожалею. Но этого не исправишь.
   Слова прозвучали как удар грома.
   --Я не верю в это. Так не должно быть. Это, неправильно!- звенел мой крик. -- Не хочу в ваш дурацкий пансион. Хочу к маме!
   Роланд молчал. Я не отвела взгляд, потому что ничего не видела. В глазах стояли слезы. Мир рухнул еще раз. Мягким голосом, наверное, жалея меня, Роланд сказал страшные слова, обрушившие мою короткую и несчастливую жизнь.
   --В этом мире ты никогда не увидишь маму. В пансион ты не хочешь. Как с тобой быть, детка?
   -- После смерти я увижу ее? -- Тогда, а часто потом, казалось хорошим решением, умереть, и быть вместе с любимой мамой.
  Ролан объяснил :
  -- Никто не вернулся оттуда, чтобы рассказать. Есть два мира - мир живых и мир мертвых. Мост между ними- любовь. Потом узнаешь о нем. Прошедшего свой путь не догнать. Нам, людям, Создатель дал путь только вперед. У каждого своя дорога. Пройти ее надо так, чтобы перейдя мост не стыдиться. Живи, как должно, а там будь, что будет.
  -- Сэр, Роланд, сэр. Я не очень понимаю, что вы говорите. Но если я не увижу маму никогда, то хочу остаться с вами. Чтобы неправильно, как сейчас, больше не было.- Молчание и глубокий вздох. Годы не привели к решению, я ли говорила в тот момент или иная сущность. - Не хочу в пансион. Хочу быть с вами.
  
  
  
   Тибальд
  
  
  
   По пыльным улочкам Треспикоса наша семья шла в церковь к дону Педро благодарить за мое спасение. Все семь человек: папа, мама, две старшие сестры, младшая сестренка и крохотный брат, которого мама держала на руках. У моих родных слезились глаза. Потом я узнал, что слезящиеся глаза вызывала болезнь называемая конъюнктивит. Болезнь рождалась вечным песком, приносимым пустыней. У всех на коже были язвы - отметки ядовитых испарений, испускаемых рудником. Старшая сестра не имела пальцев на левой руке, младшая припадала на правую ногу, братишка кашлял. Только я, один из немногих в поселке, и единственный в семье не носил отметин.
   Родители долго благодарили дона Педро. Мама плакала, отец неловко переминался с ноги на ногу. Дон Педро сказал, что надо благодарить не его, а великого Бога, направляющего наши пути и великого Императора - тень Бога на земле. Отец спросил Дона Педро, как отблагодарить их обоих. Дон Педро ответил, пусть мальчик помогает в храме. Так началась моя служба Богу и Императору.
   Храм - величественное здание с колонами, витражами, иконами, статуями и алтарем покорил красотой и таинственностью. Дон Педро показал мне звезду, с которой прилетели предки Императора. Они выполняли волю Создателя, сотворившего все сущее. Создатель создал все миры - верхний, средний и нижний. Наверху жили ангелы - сыны света. На земле жили мы и все остальные. Внизу - демоны. Верхним миром правил архангел Светоний. Нижним - демон Люмофор. Средним миром правил Император, выполняя волю Создателя. Наш любимый великий Император устанавливал гармоничный порядок . Кто выполнял волю Создателя и Императора награждались при жизни, и после смерти попадали в верхний мир. Нарушившие карались на земле, и после смерти попадали в нижний мир к Люмофору на вечные мучения. Я так и не узнал, верил ли дон Педро своим рассказам.
   Я начал помогать дону Педро в службах: держал чашу со святой водой, махал в нужных местах кадилом и подносил сосуд с елеем. Запомнить сложный и запутанный порядок службы было непросто. Но что -то помогало делать это с первого раза. По доброте душевной или в благодарность за помощь дон Педро стал учить меня языкам моих родителей - этолийскому и беонскому. Нам можно было говорить только на общем имперском языке - импроне. С разрешения властей, дон Педро постарался, мне было позволено говорить с родителями на их родных языках. Еще дон Педро учил меня языку Императора и двора, языку на котором были написаны священные книги - старому англику. Время, незанятое на божественной службе, я тратил на чтение беотийских, этолийских и англикских книг. Нелегко было маленькому мальчику понять, где кончалось священное писание, и начиналась священная история, переходящая в волшебную сказку, которой ни один здравомыслящий человек не поверит. Когда я спрашивал дона Педро, он отвечал с улыбкой, что я сам во всем разберусь, когда вырасту.
   Настал срок идти в школу. Дона Педро, получившего повышение, переводили епископом в другую часть Империи. Новый священник приехал с помощниками и сказал дону Педро, что туземные слуги ему не нужны. Он предупредил будущего епископа, что подаст рапорт о поведении священника, разглашающего непосвященным священные тайны. Они учились вместе в семинарии, и его сменщик не мог простить дону Педро будущее епископство. Остаться в поселке значило попасть под расследование имперской службы безопасности - ИСБ. Все знали, что это значило.
  
  
  
  
  
   Розалина
  
  
   Роланд надолго задумался. Хотела бы я знать, о чем он думал и что решал, выбирая мою судьбу. Что взвешивал на невидимых весах? Мою будущую судьбу, свою борьбу или еще что-то? Прервав молчание, он огласил вердикт, как мантиеносец, читавший приговор.
   --Интересное предложение. Думаю, что ты не доросла до осмысленного выбора. - Так он полагал. - Не знаю, кто или что говорит за тебя. Может быть, я не понимаю. Вдруг твоими устами говорит то, что сильнее богов. То, что называется судьбой.
   -- Да, да, Рональд, сэр. - Я изо всех сил закивала пустой детской головкой. Роланд рассмеялся. Я рассмешила его своей страстью.
   --Знаешь, дорогая - он стал серьезным - благодарен за предложение, но вынужден отказаться. Видишь ли, я солдат. - Тут он вздохнул - У меня личная война кое с кем. Не думаю, что смогу победить, или хотя бы уцелеть. Буду сражаться, не отличая поражений от побед. У тебя, надеюсь, впереди долгая и счастливая жизнь. Нами не по пути. Придется осваивать пансион. Увидишь, там не так страшно как кажется.
   Он ободряюще улыбнулся. Хотелось спросить, какая война и зачем нужно воевать. Но вылетело совсем другое:--Я тоже буду солдатом и пойду с вами, вашим путем. - Последние слова произносились с громкими рыданиями. Я рыдала взахлеб, так страшил непонятный пансион.
   --Хорош солдат, нечего сказать --Роланд вышел из-за стола . Он достал платок и принялся вытирать мне слезы и все что им обычно сопутствует. - Может быть, ты сыграешь роль в этой игре.- Пауза и продолжение. -- В любом случае, это будет не скоро. Тебе предстоит многому научиться. Оставайся, если так хочешь.-- Он принял решение и я, ничего толком не поняв, стала солдатом армии Роланда.
   Роланд уехал в очередную отлучку. Началась новая жизнь. Дворец окружал необъятный парк. В нем росли высокие деревья, густые кусты, и клумбы с разноцветными цветами. Там были широкие лужайками с зеленой травой. Парк был насквозь прошит темными каналами, поросшими зелеными водорослями. Лишь через несколько лет я познакомилась со всеми его чудесами. Для меня нашли маленькую полянку и положили на землю толстые бревна. Молчаливый слуга подвел меня к бревнам и сказал: --"Хозяин приказал учиться быстро ходить по ним, а потом бегать". Быстро ходить, а тем более бегать не получалось. Я падала, вставая в синяках, а иногда разбиваясь в кровь. Для разнообразия приходилось прыгать, кувыркаться и подтягиваться. Так я проводила время на свежем воздухе с завтрака до обеда. После обеда в библиотеке два учителя обучали меня грамоте, арифметике, истории, географии и литературе. После ужина я разбиралась с компьютером. Вечером полумертвая от усталости валилась в постель, где видела яркие сны, забываемые утром.
   Вспоминая то время, я начинаю грустить о радостях детства, миновавших маленькую девочку. Это, как и многое другое, прошло мимо. У меня не было мамы, подруг, кукол и игрушек. Были бревна, месяц от месяца утоньшавшиеся. Наконец они превратились в тонкие жердочки. Слуги меняли бревна раз в несколько недель. Постепенно бревна подняли с земли, укрепляя на специальных шестах выше и выше. Меня заставляли бегать быстрее и быстрее. Потом добавили упражнения на гибкость. Наверное, чтобы жизнь не казалась медом, меня привязывали к ужасному приспособлению из блоков и веревок, вытягивая в разных направлениях как нитку из клубка. В результате я легко могла касаться головой пяток. Приехал Роланд, и я с гордостью продемонстрировала свои успехи. К его приезду верхнее бревнышко можно было обхватить двумя пальцами, а висело оно уже около второго этажа. На этой жердочке я завязалась, чуть ли не в узел, а потом как могла, спрыгнула на землю, ловко приземлившись на четыре конечности. Посмотрев на это, Роланд сказал с обычной усмешкой:
   -- Ты готова. Теперь тебя купит любой бродячий цирк. Пожалуй, настала пора приступать к учебе.
  
  
   Тибальд
  
  
   Тогда в первый, но далеко не в последний раз, судьба решила за меня. Оставаться с семьей было невозможно. ИСБ быстро разбиралась с подобными случаями. Но с доном Педро я не мог уехать. Священнику не полагалось иметь родных. Я в спешном порядке покинул родной поселок с курьером, везущим в столицу церковные бумаги. Меня дали ему, очевидно, в качестве приложения. Я много прочел у дона Педро про Империю, но не думал, что она так велика и прекрасна. Равнины и реки, джунгли и леса проносились мимо поезда а я сидел, прижавшись носом к оконному стеклу, и смотрел во все глаза. Повсюду жили люди - в одиноких хуторах, маленьких селах, индустриальных поселениях и больших городах. Чем ближе мы подъезжали к столице, тем реже встречались леса и чаще города. Наконец начался один огромный город - наша столица Пидруин.
   Я не мог представить, что в одном месте может жить столько людей. Наш Треспикос весь мог легко поместиться в одном городском квартале. Грохот машин, толпы народа на улицах. Увиденное буквально раздавило меня. Провожатый привел меня к тихому зданию, и недолго проплутав в коридорах, сдал с рук на руки человеку в серой сутане.
   Я прибыл в духовную семинарию. Туда мечтали отдать своих детей лучшие семьи Империи. Теперь, спасибо дону Педро, мне предстоит здесь учиться, стать уважаемым человеком, служить Богу и Императору. Я был счастлив и горд. Мог ли кто-нибудь из нашего поселка мечтать о такой чести. Каникулы были в самом разгаре, поэтому учеников в семинарии не было. Я жил один в спальне с множеством кроватей. Теперь мой дом здесь, с радостью решил я, и как, оказалось, ошибся. Я проводил время в библиотеке, читая книги на всех четырех языках, которым научил дон Педро.
   Стали приезжать другие абитуриенты. Места в спальне потихоньку заполнялись. Испуганные переменой обстановки детишки пугливо жались по углам или хвастались родительским богатством. Страха не было, а хвастаться я не стал бы, даже если бы было чем. Поэтому немногие минуты, вне библиотеки, я в одиночестве бродил по коридорам, размышлял о прочитанном.
   Однажды ко мне подошел высокий красивый мальчик. Протянув руку, сказал, что его зовут Арнольд, и предложил с большой пылкостью вечную дружбу. Вечная дружба показалась странной, но я пожал протянутую руку и выслушал обычную историю о его чудесном поместье на берегу моря и знаменитых родичах. В ответ я вежливо хмыкнул . Не дождавшись ответного рассказа, Арнольд стал объяснять, что в Империи все давно прогнило. Император выжил из ума, и губит страну. Придворные - шайка жадных воров, а ИСБ - сборище палачей и маньяков. Все надо немедленно менять. В ответ я посоветовал Арнольду впредь не обсуждать эти вопросы со мной, посчитав инцидент исчерпанным. Как оказалось, я глубоко заблуждался.
   Наутро меня вызвали к ректору семинарии. Ректор дон Альмейдо, был священником с седеющими волосами и умным лицом. Он походил на один из портретов, украшавших кабинет. На столе лежал мой библиотечный формуляр. Дон Альмейдо, приветливо улыбнувшись, похвалил мою любовь к знанию и выразил надежду, что из меня получится достойный слуга Богу и Императору.
  - Приложу к этому все силы - заверил я .
  -- Тогда начнем твою службу прямо сейчас. Расскажи, сынок, --сказал он, ласково посмотрев, -- о чем ты вчера беседовал с абитуриентом Арнольдом?
   --Дон Альмейдо, -- прямо спросил я, -- разве служба Императору состоит в том, чтобы доносить на товарищей?
  Дон Альмейдо нахмурился и объяснил.
   --Запомни, мой мальчик, твоя служба будет состоять в том, что прикажет Бог и Император через твоего начальника. Пока твой начальник я. - Он сделал паузу.-Выполняйте приказ, абитуриент Тибальд.
   Почти слово в слово я пересказал вечерний разговор, пропустив комментарий о состоянии дел в империи. Дон Альмейдо нахмурился еще больше. Его не удовлетворило услышанное. Он спросил:
   -- Что-нибудь еще Арнольд говорил?
   -- Да, - сказал я, остановившись на этом.
   -- Что, значит да ? Поподробней, пожалуйста. - Дон Альмейдо начинал сердиться.-- Как вижу, у тебя прекрасная память.
   -- Дон, Альмейдо -- я потупился и вздохнул. Не хотелось раздражать благородного священника, но что-то не давало переступить через себя. Пришлось сказать то, о чем хотел промолчать-- Абитуриент Арнольд высказывал личное мнение. Если хотите узнать какое, спросите самого Арнольда. Я не могу передавать то, что услышал.
   -- Мальчик мой, пойми правильно.-Дон Аьмейдо смотрел раздраженно. Он начинал терять терпение и показывал это всем видом-- Мы служители Господа призваны помогать бедным, сирым и убогим , и нести слово Господнее людям-он поднял глаза к небу и сделал святое знамение, -- но важная часть работы священника - сообщать властям об изменах и мятежах.
  Мне нечего было сказать в ответ.
   -- Вижу, что не сумел убедить тебя. Объясни, почему ты так поступаешь.
   -- Дон. - Я не стал называть его по имени. - Моя душа принадлежит Богу, служба - Императору, а честь только мне.
  Дон Альмейдо стал объяснять:
   -- Это сказал Карл Ангуинский после битвы при Маренпо. Ты знаешь его судьбу.?-- Его судьбу я знал, но промолчал. Дон Альмейдо рассказал -- После кровавого сражения Карл разбил орды северных варваров, но не выполнил приказ маршала де Монфора. Он не уничтожил обоз захватчиков с их женами и детьми, позволив им бежать. За это Карл был лишен наград и титулов, и уволен с императорской службы. Если не расскажешь, повторишь судьбу Карла. Ты закончишь службу Императору, не начав ее.
   Я не ответил, изо всех сил сдерживая слезы, застилающие глаза, и не смог увидеть лица дона Альмейдо. До меня доносились безжалостные слова:
   -- Сдашь сутану и отправишься на кухню, где будешь выполнять грязную работу.- Он посмотрел на календарь.- Через четыре дня отправишься в колонию для малолетних преступников. Искупишь гордыню на подземных работах. Потрудишься до наступления совершеннолетия, если конечно, доживешь.-Дон Алмейдо остановился, довольный свой речью, и стал ждать результата. Но слезы высохли, и он ничего не дождался.
   К концу третьего дня, вынося мусор в дальний угол огромного двора , я заметил открытую калитку в обычно наглухо замурованных воротах. Кинув грязные ведра на землю, я подошел с опаской к калитке, ожидая услышать грозный окрик. Во дворе было тихо, а за воротами грохотал призывный и непонятный мир свободы. Беззаботные люди проходили мимо. Солнце светило сквозь зеленую листву росших у ворот деревьев. Незнакомый мир манил . Нужно было сделать всего один шаг, и выйти за ворота. Один шаг к свободе и жизни Один шаг, и никакой тюрьмы и душных подземелий. Собравшись с духом, я сделал этот шаг. Но выйдя за ворота, остановился, словно налетев на невидимую стену. Я представил, что скажет дон Педро, узнав о моем бегстве. Что подумал бы наш любимый Император. Посмотрев на улицу и бросив взгляд на свободный мир, я вздохнул, вернулся к грязным ведрам и, печально понурив голову, потащился на опостылевшую кухню.
   На четвертый, последний день в семинарии, в туалете меня окружили старшекурсники . После обычных шуток о моем происхождении, родственниках и внешнем виде, началось избиение. Вот так слуги Господние, думал я, стараясь устоять на ногах и парировать удары. Один из нападавших, очевидно главарь, не бил, со стороны руководя действиями слуг Господа. Он подзуживал мальчиков, давая совет за советом. С этим молодчиком хотелось бы встретиться с глазу на глаз. Но, увы, срок ученичества заканчивался. План действий возник сам собой. К радости нападавших, я упал на пол, изобразил потерю чувств, а потом ужом прополз между частокола ног. Подкатился к главарю, увернулся от удара ноги, и левой рукой снизу нанес удар в пах, захватив в горсть все, что доставляет мужчинам столько радости и беспокойства. Когда главарь согнулся, вопя тонким фальцетом, я, не убирая левую руку, раз пять приложился к поганой харе свободной правой, не обращая внимания на удары, со спины. В кульминационный момент ворвались служители, и вытащили меня, залитого своей и чужой кровью, в коридор. Подводя итог выступлению, я решил, что вполне подхожу для тюрьмы. Теперь есть причина туда попасть, утешил я себя.
   Однако повели меня не в тюрьму, а в кабинет дона Альмейдо.
  --Ну, сынок, с пользой провел эти дни?- спросил он. Очевидно, ответа не требовалось.- Не хочу тебя хвалить, но ты выдержал все испытания. Показал, что у тебя есть честь, верность и смелость.
  -- Всё было подстроено?- догадка промелькнула молнией, внезапно осветившей тьму. Все объяснилось. Я закричал -- Скажите, зачем вы это устроили?
  --Зачем? Ты думаешь, служение Богу и Императору- детские игрушки? Как иначе мы могли узнать, чего ты стоишь? Зато к рекомендации дона Педро добавится моя. Жаль отпускать тебя, но учиться в семинарии уже не придется. Такие как ты нужны в другом месте. Свое духовное образование получишь в школе Великого Пути, а светское в кадетском корпусе. Будешь проливать кровь не в глупых драках, а служа Создателю и Императору.
  Мое состояние не поддавалось описанию. В один миг подземные рудники сменились на прекрасную мечту. Давясь от волнения и задыхаясь, я спросил:
  -Благодарю за доверие, но никогда не слышал об этой школе.
  --Это неудивительно. Школа - секрет Империи. В нее попадают после самого строгого отбора, по рекомендации высших чинов Империи. Готовят там непобедимых бойцов, выполняющих секретные задания. Попасть туда-великая честь, а учиться тяжкий труд. Зато есть преимущества.-- Очевидно, он ждал вопроса, но я молчал. Дон Аливаро продолжил после паузы.--Ты в любой момент сможешь отдать жизнь за Бога и Императора.
  
  
   Розалина
  
  
   Первый урок, из курса Роланда начался неожиданно. Во дворе на двух опорах поставили шесть каменных плит. Небольшого роста человек с темными волосами , раскосыми глазами и текучими движениями несколько раз с шумом вздохнул, поднося ладони к подмышкам, а потом легким взмахом правой руки с грохотом расколол камни. Я осталась с раскрытым ртом, от удивления забыв его закрыть. Бродячим цирком тут не пахнет, подумала я.
  -- Меня зовут мастер Чень Яо-цзань. Для тебя я - просто Мастер. Скажи, как ты собираешься сражаться с противником, обладающим таким ударом.
  -- Нужно иметь удар еще сильнее, - сразу догадалась я.
  Мастер бесстрастно сообщил, что ответ неверный. Отработать удар такой силы невозможно для женщины. Женщина слабее мужчины.
  -- Значит, я должна быть сильнее мужчины. -догадалась я, показав незаурядный ум.
  --Ответ неверный, хотя ты угадала, - сказал Мастер. -- Но это будет не сила, о которой ты думаешь. Ты должна быстрее думать, передвигаться, уходить от ударов. Ты должна бить в незащищенные места. И кое-что еще, что сделает тебя непобедимой.
   Так началась учеба у Мастера. Мастер не объяснял. Он говорил, делай так, или делай этак. На просьбы объяснить отвечал, что со временем я разберусь. На жалобы, что это время может не наступить, спокойно говорил, что я узнаю это при следующем рождении, или никогда.
   Для разминки, перед началом занятия, я носилась по канатам. В канаты превратились толстые бревна, по которым в раннем детстве начинался бег.
  Чтобы канатохождение не казалось приятной прогулкой, между нитями гигантской паутины качались доски и сгибающиеся ветки деревьев. Я ждала, что мастер Чен похвалит за ловкость, но никогда не слышала ожидаемого. Набравшись смелости, с обидой в детском голоске , я напрямую попросила похвалы за успехи.
  --Похвалю,- ответил он, когда пробежишь паутину с завязанными глазами.
  --Но это, невозможно - сказала я.
  --Ответ неверный, улыбнулся Мастер.
   Он доказал это, пробежав по паутине с завязанными глазами. Мастер объяснил, что жизнь, а иногда больше чем жизнь, будет зависеть от моих результатов. И, забывая о боли и усталости, я старалась, как могла.
   В следующую встречу, Роланд представил нового учителя-мастера Дао. Мастер был худенький, сгорбленный старичок с длинной седой бородкой, опирающийся на палку. Он будто сошел с гравюры старых книжек, которые я читала вечером, перед тем как провалится в черный омут сна.
  --Мастер, да продлятся его дни,- сказал Роланд,- оказал нам великую честь, согласившись заниматься с тобой. Впитывай каждое его слово, как пустыня впитывает дождь.
  --Сэр, почему вы стали столь цветисто выражаться?- в то время я подрастала, стремительно приближаясь к переходному возрасту.
  Вместо Роланда тихим голосом ответил мастер.
  --Обернитесь, девочка. За моей головой в косяке двери торчал воткнутый до середины лезвия метательный нож. Как он там оказался я не заметила. Не повышая голоса, мастер продолжил.- Смотри внимательно, пока мы беседуем, я метну еще два ножа. Постарайся заметить момент броска,--после этого, я не спускала глаз с его рук.-Мастер продолжал--Запомни навсегда. Стреляешь или метаешь нож не ты,--тут он сделал паузу-стреляет богиня любви и милосердия-Алира. Не мешайте ей делать выстрел своими эмоциями.
  --Почему любви и милосердия?- перебила я мастера.
  --Потому, что ты будешь защищать милосердие и любовь, пресекая жизни тех, кто против этого.-- Внезапно я увидела, что рядом с первым ножом был, воткнут второй.
   Очевидно, метал он не руками, догадалась я, сжавшись, как перед поединком, изо всех сил стараясь не пропустить момент третьего броска. Я стала смотреть прямо в глаза мастера, чтобы видеть все вокруг.
  --Завтра начнем заниматься с тобой сразу после занятий с мастером Ченем.
  Третий нож ему кинуть так и не удалось, злорадно подумала я. Увы, обернувшись, я увидела третий нож, воткнутый рядом с двумя.
  --Мастер Дао, вы научите меня этому?- я чуть не плакала от обиды.
  --Этому и многому другому, если будешь прилежно учиться,--улыбнулся мастер .
   Теперь, сразу после занятий с мастером Ченом, я училась стрелять и метать различные смертоносные снаряды.
  --Ты должна исчезнуть, когда стреляешь,--раз за разом повторял мастер.- Есть только богиня Алира, твое оружие и цель. Ты - инструмент богини. Не мешай чувствам исполнять ее волю.
   Я стреляла и бросала разные предметы день за днем, месяц за месяцем. Казалось, что я стала в момент броска исчезать, как учил меня Мастер. Пули, стрелы и ножи летели сами собой. Я научилась попадать ножом в брошенное в воздух яблоко и прибивать муху стрелой к мишени. Стало казаться, что я чему-то научилась. После очередной удачной серии выстрелов, когда я расстреляла все мишени, мастер сказал, что теперь начнется настоящая учеба.
  --А то, что я показала вам?- я напрашивалась на похвалу.
  --Это ничего не значит,--с усмешкой сказал мастер.
   Он поставил мне на голову высокую вазу, и приказал забраться на качающуюся доску. Нашел, чем испугать--самодовольно подумала я, с трудом удерживая груз.
  --Я кину тебе пистолет, и пока доска идет от верхней точки к нижней, ты должна поразить пять мишеней. И не смей разбить вазу.
   Тест прошел так: ваза разбилась вдребезги, а из пяти мишеней я расстреляла одну. Начиналась настоящая учеба.
  
  
  
   Тибальд
  
   Если смотреть со стороны, жизнь лейб-кадета покажется интересной и разнообразной. Это, в известной степени, правда, но истину кадет постигает на своей шкуре. Он обязан тянуть лямку с утра до вечера, занимаясь солдатскими делами, от нарядов по кухне, до караульной службы. Этому умению начальство с превеликой охотой обучало будущих командиров. Великому пути я обучался в личное время, по выходным, и за счет сна. Вероятно, руководство боялось, что при меньшей нагрузке жизнь будет неинтересной. Зато нам была оказана особая честь, как лейб-кадеты мы несли караул в императорском дворце.
   Здание дворца подавляло красотой и размерами. Это было что-то среднее между Лувром и фортом Боярд на Земле. Картины, статуи, журчащие фонтаны и зимний сад с экзотическими растениями, поразили нас во время первой экскурсии. Увы, первая экскурсия стала последней. Во дворце наше время проходило так: два часа в карауле по стойке "смирно", в полной боевой выкладке, два часа в караулке, не расстегивая ремней, два часа сон. Так целые сутки. Мимо спешили или прогуливались придворные, дамы, министры, и много разного народа в мундирах и гражданских костюмах. Один раз я видел Императора, окруженного свитой. Он, казалось, сошел со своего портрета. Хотя в жизни вид был внушительнее, чем на портрете. Широкие плечи, благородный взгляд, царственная посадка головы, решительная поступь. Наверное, тогда я видел то, что хотел увидеть. Узнав его, я чуть не задохнулся от восторга. Идущий среди свиты Император казался, величественным героем с лицом мыслителя и фигурой атлета. То, что я увидел живого Императора, сделало меня счастливым. Увидеть Императора и умереть, такая поговорка была в нашей армии.
   Однажды, глубокой ночью я стоял в карауле около дверей внутренних покоев. Напротив висела картина из жизни древних римлян. Внизу было название-" Отцелюбие римлянки".Не просто было увязать название с сюжетом, но я старался, как мог. До смены оставалось около часа. Вдруг дверь с противоположной стороны отворилась, в зал вошел Император. Он шел один, слегка сутуля уставшие плечи. Плечи, державшие тяжесть всей страны. На его лице лежала печать странной печали и усталости. Император шел в одиночестве по дворцу. Это было неслыханное нарушение всех правил. По Уставу Император не мог передвигаться один, без свиты и охраны. Колебаний не было. Решение пришло сразу. Я передал начальнику караула, по коммуникатору, что вынужден покинуть пост. Строевым шагом я встал у Его Величества за левым плечом. Он как будто не заметил, продолжая идти в одиночестве и задумчивости. Мы приблизились к кабинету. Я отдал честь и остановился у двери. К моему удивлению, Император оглянулся и сказал небрежно, как старому знакомому:
  --Входи, сынок.
   Он уселся за письменный стол, а я стал навытяжку в центре кабинета. Как будто увидев меня в первый раз, Император спросил:
  -- Ты знаешь, как наказывается часовой, покинувший пост?
  -- Так точно, Ваше Величество.
  -- Объясни, почему ты сделал это?
  -- Не видел другого выхода, Ваше Величество. Казалось, что так будет правильно. Пришлось решать, какое нарушение Устава опаснее. Я опасался за вашу безопасность.
  На столе перед Императором лежала папка. Словно забыв о моем существовании, он что-то внимательно читал. Оторвав взгляд от бумаги, монарх задумчиво произнес:
  -- Ты поступил, как я предполагал. Тебе интересно, что я читаю? - догадался монарх- Я перечитываю твое личное дело. Догадываешься, что настораживает? - Он замолчал.
  --Отсутствие выговоров, Ваше Величество - предположил я.
  --Давай пока без титулов - приказал Император.
  -- Так точно, сэр.
  Император поморщился и сказал:
  -- Садись, сынок, и постарайся говорить просто. Сейчас ты не на плацу. Видишь ли, в твоем личном деле одни положительные отзывы. Вот это и настораживает. Скажи честно, какие у тебя недостатки?
  Я задумался. Не каждый день кадет беседует с императором, анализируя свои недостатки.
  -- Боюсь, что больше люблю учебу и знания, чем Создателя и Императора.
  -- Хотел бы, чтобы было наоборот?
  --Так точно, Ваше Величество. - Я запнулся --Простите. Конечно, сэр.
  -- Ты задумывался, где будешь служить, когда станешь офицером?
  --Хотел бы на Архипелаг, туда, где идет война с южными варварами.
  --Но из вас, готовят камер-юнкеров. Вы должны служить в столице и готовиться руководить Империей.
  Что мы должны, я знал. Но у меня были свои планы на будущее.
  --Мне не нравится бумажная работа, сэр, Я люблю живое дело. Вероятно, закончу курс с хорошими оценками, и, надеюсь, смогу выбрать место службы.
  --Значит, моя работа по управлению Империей тебе представляется неинтересной?
  -- Простите, сэр, но у каждого своя работа.
  -- Понимаю тебя, сынок. Знаешь, как выбирают Императора?
  -- Из всей Империи Император выбирает наиболее достойных кандидатов. Из них после испытаний назначается кронпринц. После семилетнего обучения кронпринц коронуется, а Император уходит в отставку.
  --Я думаю, ты уже понял.
   То что я понял, вызвало испуг.
  -- Избавь меня Господь от такой судьбы!
  Взглянув в мое личное дело, Император спросил:
   -- Ты помнишь, что тебе говорил семинарист Арнольд?
   --Да, сэр.
  --Ты слышал подобные разговоры?
  --Приходилось, сэр.
  -- Что ты думаешь об этом?-
  Я задумался. Было трудно найти правильный ответ. Поэтому я не ответил прямо.
  -- Считаю, что ни одна система правления не может быть совершенной.
  --А наша?
  --Наша тоже.
  -- Хотел бы ее улучшить?
  --Нет, сэр. Не имею такой возможности.
  --А если бы имел?
  Разговор принимал все более неприятный оборот. Я отвечал как мог, чтобы не обидеть собеседника.
  -- Постарался бы принимать адекватные ситуации решения.
  -- Считаешь, что я, верховный правитель, не делаю этого?
  -- Не знаю наверняка. Видимо не всегда не можете, или можете, но знаете, почему этого нельзя делать.
  Император пристально посмотрел на меня и с огорчением сказал.
  -- Жаль, что не удалось тебя убедить. Придется попробовать по-другому .-- Затем он нараспев произнес, делая странные придыхания. --При ритмическом дыхании исчезают расстояния, при ритмическом дыхании, мне известно все заранее.
   Неожиданно я почувствовал, как стены кабинета закружились, а земля стала уходить из-под ног. Когда стены заняли прежнее место, я обнаружил себя за столом, читающим прошение на Высочайшее имя, написанное моей рукой. В прошении я настаивал на назначении, курсанта Тибальда, наследником Императора. Увидев мое недоумение, Император поинтересовался:
  --Тебе любопытно, как это получилось? Видишь ли, сынок, мы, члены ордена Императора, можем направлять действия людей и не только людей. Нужно уметь правильно прочесть мантру-заклинание, которое ты слышал. В принципе слова мантры значения не имеют. Слова и правильное дыхание позволяют направить энергию. С помощью мантры, дон Педро спас тебя, когда ты был ребенком.
  -- Почему же, Ваше Величество,-я сбился, замолчал, а потом продолжил-с помощью этого искусства нельзя установить мир и порядок в Империи?
  --Существуют две причины. Первая - это то, что порядок вещь относительная. Установление порядка подразумевает устранение хаоса, но хаос - другая сторона порядка. Второе- мантры дают временный и не всегда предсказуемый эффект. Люди-несовершенные существа, со своими слабостями и пороками. Если часто применять мантры - добра не будет. Проснутся низкие чувства, и начнется анархия. --Он сидел напротив меня, невидящим взором уставившись на старинный гобелен за моей спиной. Я молча слушал тихую речь.- Система управления империей оптимальна, но, как любая система, не лишена недостатков. Все, что я могу сделать - стараться, чтобы недостатков было меньше. Я прошу тебя, сынок, согласиться стать моим наследником. Ты научишься мантрам и многому другому. Дай Бог тебе повезет, и ты будешь править лучше, чем я. Впрочем, не расстраивайся. Перед тем, как стать наследником, тебе придется пройти испытания, из которых не все выходят живыми. Таких, как ты сейчас несколько человек, а Императором будет один. Не все так мрачно. Соглашайся, сынок.
   И я, скрепя сердце, согласился.
  
  
  
  
   Розалина
   Далеко, у окаема, сшивающего небо и землю стояли великие горы. Горы, изумрудно-зеленые у основания, чернели к середине, и ближе к вершинам ослепительно белели искрящимся под лучами солнца льдом. Корни гор терялись в зеленом море лесов, а головы упирались в лазорево синее небо с облаками, позолоченными спрятавшимся за горами солнцем. До гор, на которых я обязательно побываю, как уверял Роланд, было далеко. Зато рядом, среди разнотравья, жужжащего своими пчелами и порхающего разноцветными бабочками, была спрятанная под корнями травы мышиная нора. Она занимала все мое внимание.
   До этого я, долгие часы, затаившись и почти не дыша, наблюдала, как дикие кошки охотятся в полях на полевок. Мастер Цзао приказал - я выполнила. Теперь наступила пора экзамена. Было необходимо поймать живую мышь, пользуясь кошкиными уроками. Со стороны все было просто. Затаиться, дождаться выхода мышки на поверхность, сделать молниеносное движение и схватить жертву. Я ловила стрелу в полете, и не сомневалась в успехе.
   Вот на поверхности появилась усатая мордочка, и серый зверек деловито обнюхивая воздух, выполз на поверхность. Я выбросила вперед руку и молниеносно, как мне казалось, сжала пальцы. В руке оказалось несколько сухих травинок и горсть пыльной земли. Мастер невозмутимо смотрел на мои усилия. Еще одна попытка закончилась безрезультатно. Что-то было не так. Я всерьез разозлилась на себя, мышей и всех на свете. Пришлось попросить разрешения попробовать еще раз. Мастер позволил. Долгое ожидание, стремительный бросок руки, и слезы досады. Я не кошка, чтобы ловить мышей, человек не может так, закричала я с досадой. Мастер не стал спорить, а подошел к другой норке. Наверное, мы представляли забавное зрелище для зверушек в поле, наблюдавших за нами. Завяжи мне глаза, - сказала мастер, и застыл как изваяние. Движение рукой, и мастер показал живую мышку, возмущенно пищавшую в сжатой ладони. Он бережно опустил ее, снял повязку и пристально посмотрел мне в глаза.
  --Ты не справилась с заданием, девочка - печально сказал мастер.
   Опять долгие дни, пришлось провести в полях, изучая охоту кошек, лис и даже ястребов. Истина открылась, и я стала ловить мышей не хуже хищников. Но, в отличие от них, я ловила мышек не для еды и поэтому отпускала, не причиняя никакого вреда. Потом я спросила Мастера, почему он не открыл секрет перед уроком.
  -- Истина не дается в готовом виде, -- ответил Мастер.-- Ты должна сама найти решение. Истина без поиска учит разум, но не сердце. А наш разум слабее сердца.
   Решение было не простое, а очень простое. Поэтому я не догадалась сразу. Чтобы поймать мышь, нужно было ждать только эту мышь. Забыть на время охоты о себе и всей Вселенной. Так я поняла как вести поединок.
   Я подрастала. Вместо детских сказок и воинских трактатов я стала зачитываться книгами о другой, нездешней жизни. Мне хотелось узнать, что такое любовь, о которой часто говорили герои этих книг. Набравшись смелости, я спросила Роланда.
  -- Любовь смысл нашей жизни, - коротко ответил он.
  -- Любовь между мужчиной и женщиной? - уточнила я.
  --В том числе,- убежденно продолжал Роланд. --Любовь к Богу, к Родине, к детям, к своему делу. Без любви жизнь не имеет смысла. Без любви мы просто рыбы, выброшенные на берег.
  -- Но как же? - тут я запнулась, собираясь спросить Роланда о его любви.
   Он понял и бесстрастно ответил:
  -- Так же...
  Я догадалась, что это тайна, о которой Роланд не хотел говорить. Мой следующий вопрос был наивен и непосредственен.
  -- Я встречу свою любовь? -
  -- Конечно, милая - сказал Роланд, - но с мужчинами тебе будет нелегко. Они не любят, когда женщина сильнее их. Тебе нужно встретить мужчину сильнее тебя или способного принять твою силу.
  --Да, - печально согласилась я - наверняка, все они слабее меня в бою.
  -- За слова ответишь? - спросил Роланд.
  Таким я его не видела. Не видела, как он тренируется, и тем более не видела в бою. Вместо ответа я пожала плечами.
  --Нападай - отрывисто бросил Роланд.
   Я стала раскачиваться как кобра перед броском. Собрала энергию для атаки и прыгнула. Я верила, что атака будет стремительной и неотвратимой. Я столько раз делала эту атаку, что оставалось только повторить. Прыжок и удар с разных сторон руками в голову. На случай, если руки не встретятся с целью, в последний момент перед контактом, я выстрелила ногой в пах. Конечно, я не хотела повредить Роланду. Просто хотела коснуться и показать свою силу. Но вдруг, Роланд легко ушел в сторону от моих рук, и, подхватив ударную ногу, бросил на пол. Я извернулась как кошка и, приземлившись на четыре конечности, перекатилась и сделала сметающую нижнюю подсечку. Я не рассчитывала, что Роланд попадётся на уловку, поэтому заготовила свой коронный трюк. Прогибом спины оторвалась от пола, взлетела, и в полете ударила Роланда пяткой в голову. Он легко подпрыгнул, уходя от подсечки и, не блокируя удар, просто положил обе руки мне на ногу, продлевая движение. Меня перекрутило в воздухе и снова бросило на пол. Я сгруппировалась и сделала обратное сальто, пыталась мягко приземлиться, но Роланд толкнул меня в плечо, и я покатилась по полу. Я смотрела на Роланда, как кошка смотрит на мышь, посмевшую укусить её за нос. "Иду на вы"--крикнула я и полетела вперед, нанося удары руками и ногами по разным уровням. Я считала, что комбинация из прыжков и ударов под названием "мельница", в моем исполнении неотразима. Вверх, низ, середина, низ, низ, верх, круговой обратный с вращением, нижняя подсечка, прыжок, приземление и снова атака вверх. Последнюю атаку завершил двойной круговой удар руками в голову. Атака была безрезультатной. Роланд сделал резкий шаг вперед и хлопнул мне ладонями по ушам. Мир взорвался, и я рухнула на пол.
  
   Тибальд
  
   Проживать две непохожие жизни я начал с детства. Первая жизнь была на виду. Я был солдатом Империи. По-разному приходили на службу и по-разному служили. В чужую душу не заглянешь, но не думаю, что многие следовали идее, хотя были и такие. Разные люди служили по- разному, в меру возможностей тела и духа. Общим для всех была оценка результатов. Жизнь на виду - жизнь в миру. Я жил этой жизнью, как мои сокурсники. Другая жизнь - жизнь послушника Школы Великого Пути, была скрыта и известна немногим посвященным.
   Тайная учеба была постижением сути, и применением изученного на практике. Философия без религии мертва, а религия без философии слепа. Это знали еще на старой Земле, но только мы поняли, что вера мертва без результативной практики. В постижении чужой мудрости и тяжелых упражнениях проходили детство и юность. Мы не становились воинами или монахами, хотя нам не запрещали при желании выбрать этот путь. Мы должны были стать опорой Империи. Быть нужным человеком в нужном месте - учили нас наставники.
   Проходили годы и изматывающие душу и тело упражнения стали приносить плоды. Я мог делать недоступное обычным людям. Не хочу хвастаться, скажу только необходимое для понимания дальнейшего . Физически я мог соревноваться с профессиональными спортсменами одновременно запоминая текст или решая логические и математические задачи. Но, ни на миг, наставники не давали забыть, что я пока не знаю истинное знание.
   Мой любимый учитель дон Хуан - высокий худой человек, одетый в черную рясу, с бледным высохшим от постов и молитв лицом, с горящими глазами фанатика "порадовал", объяснив, что наставник учит только нестоящей ерунде. Настоящему знанию и умению человек должен научиться сам. Хотелось задать кучу вопросов, но я сдержался, ожидая дальнейшего. Дон Хуан продолжил :
  --Ты должен уметь видеть души людей, угадывать непроизнесенные слова и не родившиеся мысли.
  Я не понимал, чего хочет монах. Впервые, стала наваливаться странная тяжесть и отчаяние, грозившие похоронить под собой. Я решился спросить :
  -- Чего вы от меня хотите?
  Дон Хуан ответил сразу, будто ожидая вопроса:
  -- Хочу, чтобы ты прошел Путь. Неважно будет он великим или ничтожным.
  Я возразил, приведя, как казалось, очевидный довод:
  --Когда я живу, я живу свою жизнь, и значит, прохожу свой путь.
  Реакция наставника поразила. Я ожидал чего угодно только не веселого смеха дона Хуана. Отсмеявшись, он сказал:
  --Если ты живешь свою жизнь - ты великий человек. Китайский мудрец Кун-цзы сказал, что если с утра проживешь день своей жизнью, то вечером можешь умереть со спокойным сердцем. Ты уже считаешь себя мудрецом? Хватит шутить! Ты должен научиться видеть невидимое непосвященным, но видимое идущим по Пути.
  Я продолжил вопросы, по-прежнему ничего не понимая.
  --Как я могу увидеть то, о чем не имею понятия?
  Не теряя терпения, дон Хуан ответил:
  --Когда учишь точные науки, то не видишь магнитные, силовые или гравитационные поля, но это не мешает тебе. Сейчас, ты должен узнать какое поле испускает душа. Для этого ты должен научиться всматриваться. Отбрось внешнее, окажись от внутреннего, тогда поймешь сразу.
   Я стал всматриваться, стараясь увидеть невидимое. Дон Хуан дал первое задание - увидеть поле притягивающее предметы к земле. Потом я стал приглядываться к проводам, стараясь увидеть электромагнитное излучение, и наконец, стал разглядывать чувства животных и птиц. Было забавно наблюдать зеленую волну страха крыс, спасающихся от невидимого кота, испускающего розовую волну охотничьего азарта. Но люди по-прежнему оставались закрыты. На просьбу помочь или рассказать, что я должен увидеть, дон Хуан доброжелательно ответил, что я все равно ничего не пойму, пока не узнаю. Постепенно удалось различить неясную бесцветную оболочку, окружающую каждого человека. Древние называли эту оболочку - аура. Со временем стали видны изменения цвета и формы ауры. Это сопровождало все человеческие мысли и действия.
  
   Розалина
  
  
   .
   Я быстро пришла в себя, но не показывала это Роланду. Хотелось уменьшиться, стать маленькой букашкой и уползти куда-нибудь далеко под плинтус. Если б могла провалиться в преисподнюю, то непременно бы провалилась. Поэтому я лежала с закрытыми глазами и мечтала, чтобы Роланд исчез, а я уползла в свою норку.
  --Вставай и не делай вид, что спишь,--услышала я. Пришлось повиноваться.
  --Как вам это удалось?- собравшись с духом, спросила я, чувствуя себя униженной и уничтоженной.
  -- Как думаешь сама? - усмехнулся Роланд
  --Вы все делали быстрее и лучше меня,--догадалась я.
  --Вряд ли можно выполнить технику, что ты показала, быстрее и лучше.- Роланд поставил меня в тупик. Следующие слова я произнесла чуть не плача.
  --Тогда я должна была победить!- возразила я Роланду
  --Должна, но не обязана. Техника-это только инструмент. Запомни, девочка, мастер со старым и разбитым инструментом всегда обыграет невежду с самым совершенным.
  -- Все-таки, как вы сумели победить ?- не понимала я.
  -- Узнавал о твоей атаке до того, как ты её задумывала. Нужно было только дождаться ошибки, а их было много.
  --Значит, вы могли закончить поединок еще раньше? - догадалась я.
   Роланд не ответил, подошел, погладил по голове, и улыбнулся. Жаль, что я видела его улыбку не чаще чем снег летом.
  --Не могу представить вас в настоящем деле.-продолжала я- Очень хотелось бы посмотреть.- Так я выразила восхищение.
  --Надеюсь, не увидишь, дорогая,-- серьезно ответил Роланд.
  --Почему ?- недоумевала я.
  -- В деле ты увидишь меня тогда, когда будет дорога, от жизни к смерти. А у нас с тобой должны быть разные дороги.
  -- Кто учил: "Делай, что должно, а там будь что будет"?- я спросила, в который раз ничего не понимая.
  - Ты знаешь, что должно делать и когда?- спросил Роланд насмешливо.
  -- Знаю точно: надо быть рядом и прикрывать вам спину.- был храбрый ответ.
  -- Пока, это ненадёжное прикрытие,-улыбнулся Роланд.
  -- Буду учиться дальше,- обнадежила я .
  -- Попробуй. Но будет тяжелее, чем раньше.- обнадежил Роланд.
  Куда тяжелее, думала я. Роланд хлопнул меня по плечу, повернулся и вышел из комнаты. Я осталась, молча глядя ему вслед и моля всех богов помочь ему, да и мне тоже.
  
   Тибальд
  
   Я стоял, закрыв глаза, отрешившись от всего на свете. Нужно было сделать ЭТО. Требовалась исчезнуть из реального мира, оставив в залог возвращения своё бренное тело. Я представил себя стоящим на краю обрыва. Мысли летели вниз. Одни падали как камни, гремя по стенам ущелья, другие улетали как пух, покачиваясь в воздухе. Я не жалел о потере, а ждал пока сознание очистится. Окружающее исчезло, потом исчез утёс. Я был в абсолютно пустом пространстве. Собрал волю в фокус и зажёг в пространстве перед собой маленькую изумрудную звёздочку. Заставил расти, пока она не превратилась в яркое солнце, вставшее над головой. Солнце заливало всё вокруг беспощадным светом. От солнца отделился сгусток энергии и полетел. Не долетев до меня, сгусток остановился и превратился в портал. За порталом начинался тоннель. Я сделал шаг по открывшемуся пути и полетел, вращаясь во все стороны, теряя ощущение времени и направления. Было удивительно приятно, хотя и немного страшно. Вдруг огромная чёрная лапа схватила меня, и, протащив через портал, вернула к обычной жизни. Меня воткнули в покинутое тело, как рассаду, которую садовник втыкает в рыхлую землю.
   Дон Хуан дал мне несколько пощечин, заставив открыть глаза.
  --Талант у тебя есть, но ума нет.-- Первая фраза, услышанная по прибытии.
  --Может быть, это не самый плохой вариант?-- Я не вполне пришёл в себя, сказав первое, что пришло в голову.
   Дон Хуан, не расположенный выслушивать бред, сурово отрезал:
  --Потеряв тело, милостью Создателя ты получишь новый шанс достичь просветления. Ты возродишься в других обличиях. Потеряв душу, превратишься в демона, и будешь обречен на вечные муки. Душу, ты обязательно потеряешь, если оставляя тело, ослабишь, хоть на миг контроль над собой. Иди и учись дальше,-- напутствовал Дон Хуан.- Тяжело в учении, легко в гробу-в который раз повторил он старую мудрость.
   Я продолжал изучать тайны концентрации и медитации. Учился понимать, что значит сколотить колесо судьбы, и катить по пыльной дороге жизни. Надо было в любой момент, не задумываясь дать правильный ответ на внезапный вопрос наставника. Вопросы были типа: "Покажи след гуся в небесах", или "Кем хочешь стать после смерти?", или "Как звучит хлопок одной ладони?". Когда ответ был неправильный, а это было почти всегда, я получал удар суковатой дубиной. От ударов тело стало терять чувствительность к боли. Время шло, и удары казались всё более лёгкими. Постепенно я стал понимать, что значили слова учителя: "Вначале видишь горы и лес, потом всё перемешивается, потом видишь горы и лес". Секрет был в том, как видеть горы и лес вначале, и как потом. Я постепенно учился возвращаться из ментальных странствий самостоятельно и ставить правильное дыхание при прочтении мантр.
   Пришла пора, я дал клятву инициации, обещая употреблять знание только на благо Империи и добрые дела. Мой приёмный отец- Император, не обманул. Я получал силу. Как её использовать сомнений не было.
  
  
  
   Розалина
  
   Мне нравилось заниматься с наставниками, но подтверждалось, что жизнь не праздник, а борьба. Получалось, что чем неприятнее занятие, тем нужнее, и чем меньше нравится, тем эффективнее. На личную жизнь оставались четыре часа в сутки. Под личной жизнью понимались занятия любимыми боевыми искусствами. В остальное время хмурые и неразговорчивые дядьки, нанятые Роландом для моего образования, учили, как мне тогда казалось, всякой ерунде. Я научилась, сдерживая дыхание маскироваться, сливаясь с местностью. Могла незаметно, даже для внимательного наблюдателя, появиться и внезапно исчезнуть. Могла часами стоять, замерев, а потом стремительно сорваться с места. Могла пролезать через любые отверстия. Это было нетрудно. От тренировок тело стало гибким как шнурок. Нужно было просунуть в отверстие голову и протащить себя сустав за суставом, как нитку через игольное ушко. Меня научили, как выжить, питаясь подножным кормом, в джунглях, пустыне и горах. Не могу сказать, что доставляло удовольствие есть сырыми пойманных змей и улиток, но непреодолимого омерзения не было. Когда я спросила Роланда, зачем нужны эти умения, он ответил коротко и образно. Во-первых, просветил он, знание это сила, которая делает свободной. Во-вторых, это укрепит дух. А главное, неизвестно, что тебя ожидает. Возможно, что один из этих уроков спасет тебе жизнь.
   Наступило очередное лето. Роланд сказал, что берет меня с собой. Пришло время узнать, куда он отлучался. Мы ехали несколько дней. Сначала на поезде, потом на джипе по проселочной дороге, потом по степи на лошадях. Достигнув цели, мы попали в предгорья, где на берегу ледяного ручья располагался военный лагерь. Ровные ряды палаток, кухня, отхожее место, плац в центре, высоченные горы вокруг. Горы, изумрудные у основания, с ручьями, гремящими по ущельям, ослепительно-белые от блестящего снега на окутанных облаками вершинах. От такой красоты с непривычки захватило дух.
  --Как хочешь здесь жить? - спросил Роланд, когда мы входили в ворота.
  --В каком смысле жить? - не поняла я. Рональд снизошел до разъяснений:
  --Твой выбор. Можешь быть моим личным адъютантом, можешь - рядовым бойцом.
   Конечно, хотелось совсем другого, но я не колеблясь, выпалила :
  --Если выбор есть, то, конечно, - тут я сделала паузу, и, вздохнув, продолжила, - конечно, рядовым.
  Я помнила уроки Роланда. Когда предстоит моральный выбор, то, как правило, самое неприятное решение будет правильным. Роланд усмехнулся, кивнув головой. Я поняла, что он хотел прокомментировать, но, глядя мне в глаза, передумал.
   Я жила как все бойцы в лагере. Привилегиями, кроме одной, не пользовалась. Этой привилегией я пользовалась всю жизнь, и пользуюсь до сих пор. Это четыре часа в день для боевых искусств. При тренировках, не было недостатка в спарринг - партнерах. Бойцы Роланда были хорошо обучены военным единоборствам. Быстрые и сильные удары, кувырки, подсечки, мощные блоки, стремительные уходы. Как специалист я могла оценить качество подготовки. Но мой женский стиль ставил бойцов в тупик. Удары встречали пустоту, я оказывалась у них за спиной. Я чувствовала себя польщенной, годы трудов давали результат.
   Жизнь в лагере ничем особенным не поразила. Учёба с утра до вечера. Действие в составе подразделения, стрельба, тактика, изучение оружия, рукопашный бой. Правда, от последнего я была избавлена. Инструктора не могли научить меня . Обстановка была спартанской - пыльный плац и ряды палаток, в которых жили мужчины и женщины. Перед отбоем, а зачастую и после, они занимались "личной жизнью". Не скажу, что не было интереса, но среди здешних мужчин явно не было моего героя. Размениваться на случайные связи с детства казалось мне недостойным. Я ни с кем особенно не общалась, а ко мне, зная характер Роланда, тоже никто не тянулся. Поэтому во время отдыха, я читала в постели привезённые с собой книжки.
   Одна книга была еще с Земли. Говорили, она стоила огромных денег. В ней рассказывалось об островной империи, в которой почти тысячу лет шла война. Не понятно за что там воевали. За мне так за ерунду: кто захватит больше рисовых полей, кто оседлает перевал, кто овладеет мануфактурой. Но пока они воевали, выросла особая порода воинов: бесстрашных, преданных и умелых. В одной руке их рыцарь держал меч, в другой-кисть для каллиграфии. Они верили - ты жив только тогда, когда в любой момент готов умереть. Дорога к смерти-дорога к жизни. Сохранил жизнь - потерял её, если потерял, то живёшь. У них была блестящая воинская техника, изощрённая тактика и непредсказуемая стратегия. Я представляла себя на этой войне. Женщины у них воевали, хотя не часто. Как я жалела, что не довелось жить в то время. Какой глупой и неопытной я была тогда!
   Друга книга была наша-Бен-Бецаллели: "Путь к Богу". С тех пор как Империя захватила почти весь материк, книга была запрещена уже несколько сот лет. Понятно почему. В ней не было места Императору и Империи, понятий вечных и незыблемых для любого имперца. У Бен-Бецаллели было просто. Если выйдешь из дома рано поутру и пойдешь, прямой дорогой к солнцу, то непременно в пути повстречаешься с Богом. Бог, учил Бен-Бецаллели, это твоё начало и конец, твой господин, учитель и друг. Каждому Бог покажет дорогу. Только не каждый пойдет по ней. Бог в своем великом милосердии даровал всем свободу воли, ибо без свободы воли ни один из Его детей не стал бы счастливым. Читая Бен-Бецаллели казалось, что я начинаю видеть свою дорогу.
   Однажды, перед отбоем, палатке было, как обычно, пусто. Бойцы веселились на свежем воздухе, кто как умел. Я, со слипающимися перед сном глазами, читала при свете ночника, всеми силами стараясь не заснуть. Вдруг, две тени бесшумно скользнули в палатку. Не обратив на это внимания я думала, что вернулись бойцы. Как оказалось, ошиблась. Неожиданно на голову полетел мешок, на ноги обрушилось что-то тяжёлое, на тело навалились две тяжеленных туши, вонявших заскорузлым потом и запахом перегнившей пищи. Я даже не испугалась. Скорее это можно назвать букетом из изумления, отвращения и ярости. Меня - дикую пантеру пытаются изловить. И кто? Два мясника! Я едва не задохнулась от возмущения, чему весьма помогал кляп, впихиваемый умелыми руками в рот. Движениями, свидетельствующей о немалой сноровке, они пытались свести мне руки за спиной и спутать ноги. Надо сказать, что это им почти удалось. "Да кажется, попала в историю"- подумала я, перед тем, как начать собирать энергию.
   Сквозь грязную мешковину, сквозь вонючее дыхание нападавших, я впитывала энергию, которую могла собрать. Я представляла Денеб, планеты, движущиеся вокруг него, океаны и материки, ураганы и землетрясения-всё то, что Бог своей милостью давал нашему миру. Я пыталась зацепиться за милость и энергию Бога. Когда это удалось, я почувствовала, как сила стала наполнять, как вода после дождей наполняет засохшее русло реки. Я собрала все, что могла и даже, кажется, немного больше. Я понимала, что, скорее всего, другого момента для атаки не будет. Свободным оставался только локоть, и с громким криком "Киай", я нанесла им короткий удар в одну из туш. Хватка сразу ослабла, с грохотом тело упало на пол. Оставшийся сразу потянул из-за пояса нож. Но в это время, на шум прибежали часовые, обезоружили и связали негодяя. Следом быстрыми шагами вошёл Роланд.
   Он подошел к лежащему, пощупал пульс, оттянул веко и заглянул в зрачок.
  --Ну что ж, девочка,--поздравил Роланд-счёт открыт. Это твой первый.
  --Первый. Какой первый?-я не понимала.
  --Первый покойник.-он задрал у него рубашку и показал гематому в области сердца-одним ударом. Неплохо для начала. Но в остальном просто безобразно. Как ты позволила застать себя врасплох? -грозно спросил Роланд.
  -- Почти засыпала,-- оправдывалась я.
  --А если бы спала? Значит, можно брать голыми руками?-Роланд с великим трудом сдерживался чтобы не закричать.
  --Мне вообще не спать?-обиделась я.
  --Не говори глупостей, боец,--нахмурился Роланд-Помни, в любой момент ты должна быть готова к нападению. Столько тебя учили и ...
  Он вздохнул, щадя мое самолюбие, не произнеся : " и все напрасно". Но непроизнесенное жгло сильнее, чем высказанное. Если бы могла в очередной раз от стыда провалиться сквозь землю, непременно бы сделала.
   Тибальд
  
   Я закончил кадетский корпус в cрок, и продолжил учебу в Камер-академии. Годы труда и зубрежки стремительно летели. Учеба подходила к концу. Выпускники получали первое офицерские звание, и наши дороги расходились навсегда. Кто-то выбирал гражданскую службу, оставаясь в запасе. Большинство шло служить в армию или продолжать образование в военных академиях. Оставались выпускные экзамены и распределение. Вместе с экзаменами я выступал в чемпионате Империи по военному многоборью. На предложения кураторов взять академический отпуск, а потом стать профессионалом ,я отвечал твёрдым отказом. Молодость и вера помогали, но на сон времени почти не оставалось. Силы, дающиеся в начале жизни, и уходящие потом безвозвратно, и что-то внутри, помогали выдерживать ритм.
   Вдруг совсем некстати курьер доставил пакет, запечатанный печатью с оттиском короны в треугольнике. Корона символизировала Империю, треугольник - составляющие службы: ум, душу и тело. Знак имперской службы безопасности, оттиснутый на печати, показывал интерес организации к моей особе. Текст послания гласил, что сам руководитель службы безопасности лорд Дункан Мак-Грейв, просит прибыть на беседу. Интересно, почему лорды и доны, думал я. Здесь они наплодились, или прилетели с Земли? Но делать было нечего, даже кронпринц, вернее, кандидат в кронпринцы, поправил я себя, от такого приглашения отказаться не может. И, скрепя сердце, вместо очередной тренировки, я отправился на неприятную встречу.
   Огромное здание в центре столицы, недалеко от императорского дворца занимало целый квартал. Стены из серого гранита, узкие окна, похожие на бойницы, и антенны связи усиливали мрачный колорит. Про это здание рассказывались страшные истории. Курсанты говорили о пыточных камерах и подземной тюрьме. Из тюрьмы даже невиновные не выходили на поверхность, чтобы не разглашать государственные тайны. Другие истории были еще страшнее. Чего, например, стоили рассказы о гигантской мясорубке, перемалывающей в фарш живых государственных преступников. Шёпотом говорили, что настоящая власть там, а Император-только ширма, прикрывающая чужую волю.
   Проходя по запутанным коридорам с многочисленными дверьми, закрывающими вход неизвестно куда, минуя посты с мрачной охраной, я слышал стук закрываемых за мной дверей. Похоже на поход Орфея за Эвридикой, думал я, плутая в многочисленных коридорах и, переходя с этажа на этаж. В который раз пришло сожаление, что Эвридики у меня нет ни вблизи, ни на горизонте.
   Кабинет лорда Дункана по богатству убранства напоминал императорский. Стиль портили многочисленные мониторы и пульты оперативного управления, нелепо смотревшиеся среди картин, статуй и гобеленов. На пороге я подумал, что жизнь только начинается, а я уже успел побывать в двух точках высшей власти. Интересно, что еще готовит судьба?
   Лорд Дункан был мужчина средних лет с широкими плечами. Его лицо с правильными чертами, не портил, а скорее украшал косой шрам. Коричневые, глубоко посаженные глаза смотрели цепко и пристально, отражая мониторы, мерцавшие по стенам. По всем признакам лорд когда-то был хорошим бойцом, но теперь его кожа побледнела от отсутствия света и свежего воздуха, а мышцы без постоянной тренировки обвисли и стали дряблыми. Бедный лорд, совсем себя не бережёт на государственной службе, пожалел я будущего собеседника. Похоже, лорд не испытывал ко мне ответных нежных чувств. Он спросил:
  --Вы не удивились, получив приглашение?
  --Так точно, сэр!- гаркнул я, не поясняя, так точно да, или так точно нет.
  --Вы догадываетесь, зачем вас пригласили?- спросил лорд, как будто не заметив неувязки.
  --Никак нет, сэр,-продолжал я командным голосом.
  --Так я и думал,- он вздохнул. --Прошу вас сесть и обращаться ко мне не как курсант к генералу, а как человек к человеку. Я сел, молча выполнив первую часть приказания.
  --Вы, очевидно, догадываетесь, что за вашей карьерой следят с большим вниманием.
   Я кивнул в ответ.
  -- Подходит время выпуска. По результатам экзаменов вы займете первое место на курсе, ведь так?- осведомился лорд, ожидая подтверждения.
  --Время покажет,--подумав, ответил я.
  --Я в этом уверен.- В чем он уверен, лорд Дункан не соизволил уточнить.- Как вы знаете, первый по успеваемости получает право первого выбора из всех вакансий, второй выбирает из оставшихся, и так до конца. В этом году предусмотрена вакансия личного адъютанта Императора. Хороший приз, правда?- Лорд Дункан был убежден в моем ответе.
  --Смотря для кого.- Я не хотел вступать в контакт, давая неопределенные ответы, мечтая об окончании разговора.
  --Вы известны нам, как верный и преданный слуга Империи. Мы хотим предложить вам свою помощь.
  Лорд сделал паузу ,ожидая вопроса. Вопроса не следовало. Пауза затягивалась. Лорду явно не нравилась моя манера вести разговор. Ему пришлось продолжить, не дождавшись ответа.
  - Мы предлагаем вам помощь в будущей карьере. Помощь в разрешении запутанных ситуаций, которые возникают у любого придворного.
   Новая тяжёлая пауза. Похоже, что задушевного разговора пока не получалось.
  -- Почему вы отмалчиваетесь?- теряя терпение, выпалили лорд.
   Как будто не замечая перемену настроения, я спокойно ответил:
  --Вы приказали беседовать не по Уставу воинской службы.
   Беседа не по Уставу генерала уже не устраивала. Последовал новый приказ:
  -- Приказываю задать интересующие вопросы.
  Вопрос я задал, но не тот, что ожидал собеседник:
  --Сэр, слухи про мясорубку, в которой превращают в фарш живых врагов Империи-это, правда?
  --Ваше мнение, курсант?- слегка прищурившись, спросил лорд Дункан.
  --Считаю это правдой. Думаю, что здесь происходят еще более ужасные вещи, о которых штатские даже не догадываются.- Я не считал нужным скрывать свои мысли.
  --Это делает честь вашей искренности и проницательности. А как вы иначе можно удержать Империю от распада, а мир от хаоса? Варвары с Архипелага, переправляющиеся через пролив и высаживающие десанты в прибрежных городах, бунты черни на рудниках, мятежи правителей областей. Вот тогда будут горы трупов и моря крови.- К моему удивлению, лорд Дункан продолжал говорить метафорами.--По сравнению с этим, наша мясорубка-комариный укус. Она используется в основном в демонстрационных целях. Мы оба служим Империи, каждый на своем месте, каждый как может. Без таких как мы Империя не устоит. Согласны?- На этот вопрос он явно не ожидал длинного ответа, но против предположений, получил .
  --Ваше Превосходительство.-- Я встал из-за стола.-- Империя восхищает меня своей красотой, силой и сложностью.- У меня сорвался голос, и навернулись слезы на глаза. Я вздохнул, успокаивая внезапно нахлынувшие чувства, и продолжил.- Известно, что управление сложными системами требует сложных подходов. Это я смог усвоить, пока учился. Я слишком молод и неопытен, но способен понять, что для управления таким сложным организмом, как Империя, требуются непростые методы. Вряд ли применение мясорубки является приёмом правильным или просто эффективным. Над вашим предложением я подумаю. Разрешите идти, сэр?
  --Вы свободны.-Пауза.-Пока свободны. Помните, что от таких предложений не отказываются. Мы помогаем вам, вы-нам. Понятно?
  
  
   Розалина.
  
   В палатке Роланда я очутилась в первый раз. Он не приглашал, я не напрашивалась. Обстановка была спартанская - солдатская койка, простой стол, карты на стенах. Он сидел за столом, как всегда подтянутый, с запавшими глазами, худощавый и загорелый. Я впервые увидела, что Роланд стареет. В его русой шевелюре стала пробиваться едва заметная седина. Кем был мне этот человек?. Он прошел со мною, вернее провел через всю мою сознательную жизнь. Я не знала, кем его назвать, но знала, что по одному его слову не задумываясь, отдам жизнь.
   Кроме нас в палатке находились два молчаливых часовых с оружием наготове и скованный по рукам и ногам вчерашний похититель. Его размеры вызывали уважение, хотя лишний жир портил когда-то хорошую фигуру, по-женски отметила я. Громила не проявлял к окружающему интереса. Он тупо разглядывал поверхность стола, время от времени бросая ненавидящий взгляд на наши лица. Беседу начал Роланд. Он говорил как всегда вежливо. Какие при этом чувства бродили у него внутри, знал только он сам. Итак, Роланд начал:
  --Меня зовут Роланд. Я - командир этого отряда. Это - он указал на меня - Розалина, боец, которого вы собирались похитить. Часовые в допросе не участвуют, не буду их представлять. Предлагаю сделку. Вы называете заказчиков и цель операции, я даю вам легкую смерть.
  --А если не соглашусь? - спросил громила с кривой ухмылкой.
  --Все равно расскажите - уверенно произнес Роланд,- только умирать будете долго и мучительно. Наверняка вы в курсе, про способы сделать вас разговорчивее. Глупо хранить верность подставившим заказчикам. Соглашайтесь и избавите нас и себя от лишних хлопот.
  Роланд говорил как всегда честно и убедительно. В ответ собеседник Роланда глумливо усмехнулся, и, сплюнув на стол, ответил:
  -- Вы, благородный дон. Вы с самого рождения были благородным, и привыкли смотреть на нас, смердов, как на грязь под ногами. А если бы вы, благородный дон, имели мать проститутку, а об отце даже не слыхали, что бы из вас выросло? Если бы вам пришлось пробивать в жизни дорогу вот этими руками. - Он поднял вверх и продемонстрировал могучие ручищи.- Легко корчить чистого и благородного, когда тебя с рождения несут на руках слуги и прихлебатели. Мне подвернулся шанс, но я проиграл.-На зтом месте говоривший скривился от ненависти, в чем и признался-- Если бы вы знали, как я вас ненавижу. Всегда приятно, когда благородные господа предлагают сделку смерду. Только в результате, простые люди всегда в дураках.-Видимо исчерпав красноречие похититель закончил филиппику, и перешел к делу.-- У твоего предложения два недостатка - большой и маленький. Большой - я не чувствителен к боли, и мне плевать на угрозы. Маленький - ты не отличишь правду ото лжи, и будешь пытать меня после каждого ответа, пока я не окочурюсь.
   В подтверждение говоривший с громким стуком ударился о стол, и, подняв голову, с торжествующей улыбкой посмотрел на нас. В уме негодяю явно нельзя было отказать. В ответ Роланд подошел к пленному, заглянул в глаза и коротко сказал:
  --Верю.
  --С чего бы это вдруг? - Удивился громила.
  --- Не могу заставить сказать тебя правду, но смогу отличить правду ото лжи.-Как всегда честно сказал Роланд.
  --Как докажешь?- стал горячиться громила.
  --Назови пяток любых имен, и я скажу какое твое.- предложил Роланд
  --Джон, Алекс, Ник, Эндрю, Уперт. Какое мое?- заинтересовался громила.
  --Свое не назвал - глядя на громилу ледяным взором, сказал Роланд
  -- Не назову никогда, колдун проклятый. Знаю ваши фокусы: узнаешь имя - узнаешь все.- испугался громила.
  --Хорошо. Оставь имя при себе. Новое предложение: ты даешь информацию - Роланд сделал рассчитанную паузу.
  --А взамен? - громила заглотал наживку.
  - Взамен при всем отряде поединок с Розалиной. Выиграешь - уйдешь безнаказанным.
  --Как я могу тебе верить?- Похоже, наемник не верил никому.
  --Никогда не унижусь до лжи, особенно, такому как ты. Мое слово в том порука. Видишь свидетели - Роланд показал рукою на меня и часовых.- Они не дадут солгать.
  Похоже, логика Роланда не убедила врага, показавшего несогласие:
  --Обманешь, не хочу иметь с тобой дела, и подарков делать не буду. И с ведьмой твоей дела иметь не хочу. Лучше помру спокойно.- Пленник понимал, что в живых его не оставят.
   Было лестно услышать о себе такой отзыв. Видимо, я начала завоевывать определенный авторитет. Я решила подать голос и подыграть Роланду, стараясь вывести допрашиваемого из из себя.
  --Забавная у нас компания, правда? - Я обращалась к громиле. - Колдун да ведьма. А ты-то сам, кто? Идейный борец с нечистью, да? По мне так совсем не похож. На мой взгляд, ты и есть самая настоящая нечисть! Один запах чего стоит. Несет от тебя как из сортира, а вид как у гнойного пидора --. Я высказала свое мнение, которое обычно держу при себе. Громила побагровел и начал задыхаться от ненависти. Наживка была заглочена, оставалось подсечь рыбу и затащить в лодку. Я с удовольствием услышала, как громила завопил, выплевывая слова:
  --Согласен. Все выложу, лишь бы разорвать эту уродиху на куски- закричал пленник.
   Почему-то показалось, что под уродихой он имел в виду меня. Налицо было расхождение во мнениях во мнениях о моей красоте. Без лишней скромности я считала себя красавицей. Спорный вопрос явно требовал дальнейшего обсуждения. Захотелось предметно поспорить с этим мужчиной о моей красоте. Хотя будущий противник весил, по крайней мере, в два раза больше меня. Было понятно, что выставляя меня на поединок, Роланд продолжает воспитание. Интересные у него методы, думала я, а между тем громила раскрывал Роланду свои тайны.
  --Твой дядя, Лорд Гарвей, нанял нас. Он дал маршрут. - Сообщил громила.
  -- Сколько посулил?- поинтересовался Роланд
  --На всю жизнь хватило бы. Триста империалов задатка и семьсот по исполнении.
  Лицо Роланда осталось непроницаемым. Вопрос о поединке решился.
   В центре лагеря было пустое пространство, на котором днем проводились строевые занятия, а перед отбоем переклички. Иногда проводились учебные поединки в проекторах и накладках. Редко, но бывали поединки в полный контакт до первой крови. Роланд берег бойцов от ненужных увечий. Будущее представление было чем-то новеньким. Весь личный состав кроме несчастных караульных собрался на спектакль. Бойцы ждали с большим интересом. Лица зрителей горели возбуждением и азартом. Лицо Роланда было бесстрастно, но без сомнения ему было бы легче на моем месте, чем быть безучастным зрителем.
   Мой противник при своих шести футах и трех дюймах весил фунтов двести семьдесят. Фунтов пятьдесят были явно лишними, и висели складками на боках и животе. Все остальное смотрелось как надо. Какой он боец, предстояло узнать, но силой его Господь явно не обидел. Судя по выбору оружия, в тактике он знал толк. Оппонент взял для поединка семифутовый кнут и длинный нож. Очевидно, он понимал, что состязаться со мной в подвижности будет неперспективно. Чтобы не двигаться самому, он решил погонять меня кнутом. Это оружие было мне знакомо. Хорошим ударом можно переломить конечность или даже позвоночник. На случай моего прорыва на ближнюю дистанцию, у него был припасен нож.
   Роланд перед боем напутствовал меня просто: " Ни в коем случае не давай вывести себя из равновесия. Постарайся разозлить противника. Помни, что у тебя только один удар - смертельный. Боли он не чувствует". Я выбрала парное оружие - две гибких четырехфутовых палки, называемых "бабочки". Скорость они развивало большую, но сила удара не позволяла пробить протекторы. Поэтому в бою бабочки использовались редко.
   Далекие вершины под ярко-золотым солнцем искрились своим белым снегом. Облака, отбрасывающие прохладные тени, лениво плыли по бледно-голубому небу. Треугольник перелетных птиц летел куда-то за лучшей судьбой. Длинные шеи и широкие крылья. Я не знала названия этих птиц. Я многого не знала и не умела в этой жизни. По-настоящему хорошо я умела только одно -сражаться. Интересная, судя по всему, мне предстояла судьба. Один покойник за мной числился, второй, пока вполне живой, демонстрировал мастерство. Он рисовал в воздухе кнутом различные фигуры. Получалось красиво - спирали, и круги переходили друг в друга, образуя замысловатый узор. Психологическая атака для запугивания. Неплохое решение, похвалила я громилу, но неэффективное. После долгих лет тренировок подобные номера не впечатляли. Неожиданно в голову пришла мысль, вернее две мысли. Зачем люди все время убивают друг друга, и, если встречу будущего любимого и стану матерью, буду ли учить детей боевому искусству? Обе идеи не были связаны с поединком. Значит, контролирую чувства и владею ситуацией.
   Противник кнутом, выписывающим причудливые эвольвенты и эволюты, загонял меня в угол арены, но не мешал умиротворенным размышлениям. Он выкрикивал грязные оскорбления, поминая бедную маму, близких и дальних родственников, и конечно, всех моих любовников. Он, наверное, удивился бы, узнав, что проклятия тратилось впустую. Из адресатов его страстных речей, в наличии на этом свете была только одна я. План противника на поединок стал ясен. Он хотел загнать меня в угол, измотать и вывести из равновесия. От безысходности я должна была ринуться в длинную атаку. В это время, он мог бы проткнуть меня ножом в любом месте по своему выбору. Глядя на его приемы, я узнала все, что хотела, а в ответ не показала ничего. Я блокировала выпады и спокойно уходила от ударов. Вряд ли он знал стратагему, которую учителя обучают с детства. Открыл противнику замыслы - наполовину проиграл, выдал планы - проиграл все. В этой игре у громилы оставался последний козырь. Я намеревалась выбить этот козырь из его грязных лап.
   Пришел момент кончать комедию. Я дождалась, когда оппонент начал уставать, теряя концентрацию и контроль ситуации, и закрутила руками как пропеллерами. Их крутят крылатые машины обычные на Земле и редкие у нас. Я начала делать медленные шаги, неторопливо приближаясь и крича боевой крик, переходящий в ультразвук. Не самая приятная музыка для неподготовленного уха. Пока, с каждым мгновением положение оппонента ухудшалась. Случилось ожидаемое событие: громила метнул нож. Эта была предпоследняя ошибка. С удовлетворением я отбила летящий клинок. Это было не так эффектно, как в земных играх, где различными орудиями отбивали летящие спортивные снаряды. Но арена взорвалась аплодисментам и приветственными криками. Громилу это окончательно разозлило. Одним движением обмотав кнут вокруг кнутовища, и подняв его над головой, как дубину, он бросился на меня, сотрясая землю тяжеленными шажищами.
   Очевидно, бой пошел не по сценарию оппонента. Сильный боец в такой критический момент должен любой ценой брать паузу, не жалея самые секретные приемы. В паузе нужно проделать дыхательные упражнения, зарядиться энергией и вернуть душевное равновесие. Громила этого то - ли этого не знал, то - ли забыл в горячке, что впрочем, одно и то же. Расстояние между нами сокращалось, только в атаку шла не я, а огромный мужчина. Он даже не заметил, что я остановилась и стояла на месте, поджидая его, и крутя бабочками причудливые, перекрещивающиеся траектории.
   Когда враг подошел на дистанцию атаки, я, как змея в броске подпрыгнула над руками и ткнула левой бабочкой ему в правый глаз. Хотя громила не почувствовал боли от удара, он опешил и опустил руки. Тогда правой бабочкой я ударила его в левый глаз. Оружие вошло в глазницу дюймов на пять. Громила обеими руками схватился за бабочку, пытаясь ее вытащить, и упал навзничь. Все было кончено. "Второй", - сосчитала я.
  
  
   Тибальд
  
   Пора ученичества закончилась. В парадной форме мы стояли в ровном строю. Портреты всех восемнадцати императоров смотрели на нас сверху вниз футов с двадцати пяти, почти с самого потолка. Блестящие, как патроны в обойме, мы, наверное, казались им совершенно одинаковыми. В последний раз был сбор на общее построение. Сколько таких выпусков императоры видели за века расцвета Империи. И здесь я умудрился выделиться. Правая рука была в гипсе и висела на перевязи. В заключительном виде военного многоборья - автогонках я безнадежно проиграл старт, и чтобы хоть как-то объехать соперников, бросился в вираж по внешнему радиусу. В этом заезде я смял, как бумагу весь правый борт машины вместе с рукой. В клинике сказали, что я родился в рубашке. Не такой счастливец как я, потерял бы военную карьеру и руку. Я выиграл чемпионат, хотя из всех видов многоборья победил только в своем любимом - фехтовании на мечах.
   После приветствий и напутствий наступило самое интересное - распределение к месту службы. Предложений было множество - любая часть с радостью принимала нашего выпускника. Высоко, под портретами императоров, на огромном экране горели два списка. Первый - места службы, второй - фамилии выпускников расставленные согласно набранным баллам. Первый список открывало место императорского флигель-адъютанта, второй номер - академия внутренней безопасности, третьей - академия генерального штаба. Во втором списке первой шла моя фамилия. Это значило - мой выбор первый. Обычно вариантов было немного - первый номер из правого списка выбирал первый номер из левого и так далее.
   Процедура началась. Раздалась команда: " Номер первый - курсант Тибальд." Я сделал три шага вперед, и, отсалютовав императорскому штандарту, без колебаний озвучил давно выбранное решение: " Номер девяносто восемь. Командир взвода дальней разведки на Архипелаге". После моих слов в зале повисла мертвая тишина. Никто не спешил поздравить с новым назначением.
   Выпускнику полагался месячный отпуск, от которого я отказался. Хотелось быстрее покинуть столицу. Времени оставалось на одну, давно назначенную встречу. Далее "чемодан, вокзал, Архипелаг". Но, как оказалось, перед ожидаемой и желанной встречей, лорд Дункан организовал встречу неожиданную и нежеланную. Пришел приказ явиться в ИСБ. Меня ждала машина с зашторенными окнами и поход по коридорам.
   Вторая встреча с Лордом Дунканом совсем не походила на первую. Лорд продержав меня по стойке "смирно", без предисловий начал:
  -- Знаете, даже зауважал вас. Вы ведь понимаете, что разом перечеркнули блестящую карьеру. Такие выходки не прощаются.
   Лорд Дункан произнес эту тираду с видимым удовольствием, ожидая растерянности и смятения. Но в ответ он услышал совсем другое.
  --Позвольте не согласиться сэр, -возразил я- Моя служба - это служба Богу, Империи и Императору. А карьера. - Я взял паузу - Любая карьера рано или поздно, так или иначе заканчивается - Я пристально посмотрел ему в глаза, предоставляя додумать сказанное, и замолчал.
  --Вам известно положение на Архипелаге? - как будто не заметив этой выходки, продолжал собеседник.
  Я не стал объяснять ему, как получаю информацию, используя тайные знания. Чтобы не соврать, сказал часть правды:
  -- Мне известна официальная информация.
  Лорд Дункан снизошел до объяснений:
  --Официальная информация сообщает о бунте варваров, длящемся много лет. До недавнего времени это было правдой. Однако сейчас, варвары объединились с предателями из высшей знати и касты знающих - имперских ученых. Подробности узнаете на месте. Сейчас ситуация близка к критической. Впервые за много веков над Империей нависла смертельная опасность. Вы рветесь в самое пекло.
  Лорд Дункан не сообщил ничего нового, но из вежливости я сделал вид, что удивлен и ответил вполне искренно.
  --Тем лучше. Значит, все совпадает - желание, долг и профессия.
  --Ну да, ну да,- закивал головой Лорд Макгрейв - Но я хочу, чтобы во имя высших интересов Империи к этому добавилось благоразумие. Я прошу, чтобы вы лично мне докладывали обстановку и анализ событий при выполнении заданий.
   В кадетском корпусе я усвоил, что если не знаешь что сказать, или не хочешь отвечать, ссылайся на Устав. Поэтому ответил, как полагается отвечать кадровому военному:
  --Благодарю за предложение. Но вынужден отказаться, поскольку это входит в противоречие со служебными обязанностями, определяемыми Уставом воинской службы.
  --Вы удивительно предсказуемы, - без теплоты в голосе сказал лорд Макгрейв.-- Но кроме обязанностей есть долг - служба Империи. Когда согласитесь на мое предложение, вам присвоят статус агента АО. Вам будет вживлен чип, дающий доступ к секретной информации. Этот чип позволяет требовать содействия всех служащих Империи. Кроме высших категории, конечно. Это позволит вам действовать с надлежащей эффективностью. Судя по всему, задачи вам предстоит решать самые серьезные. Итак, согласны?
   Похоже, глава ИСБ решил завербовать меня, во что бы то ни стало. Необходимо было решать. Неожиданно стал складываться контур некоего плана. Понятно, что Лорд Макгрейв имеет свой план для меня. Тем интереснее затевалась игра. Взвесив, я пришел к решению, коротко ответив:
  --Согласен, сэр.
   Собеседник, к его чести, не стал лицемерить, показывая теплые чувства. Он подвел итог встрече:
  --Инструкции получите в канцелярии. Жду ваших отчетов. Можете идти.
   Встреча с Императором была короткой и печальной.
  --Ты еще раз подтвердил, что я сделал верный выбор,-- начал Монарх. - Но мне будет тяжело без тебя. Я рассчитывал найти в тебе опору и поддержку. Лорд Макгрейв опутал меня, как паук опутывает паутиной пойманную муху. Но может быть, твой выбор верен. Судьба одного человека, пусть даже Императора, ничто по сравнению с судьбой Империи. Может быть, там ты будешь нужнее.
  --Ваше Величество ,- взволнованно ответил я.- не было выбора. Остаться вами значило стать пешкой в игре Макгрейва. Надеюсь, что все можно изменить. Клянусь в верности и любви к Империи.
  --Иди, сынок. Пусть поможет тебе Создатель. - все, что ответил Император.
  
  
  
   Розалина
  
  
  
   Я не успела придти в нормальный ритм после поединка, а Роланд уже приказал немедленно явиться в штабную палатку. " Но хоть помыться можно"?" - спросила я, не придя в себя, с трудом сдерживая раздражение. Пот тек ручьями. Учили, и я затвердила на всю жизнь - "лев всегда вкладывает в удар всю силу - будь перед ним кролик или буйвол". В поединке ушли все силы, я едва стояла на ногах от усталости. " Отдохнуть не дал, так мог бы похвалить, или, по крайней мере, прокомментировать", - смывая пот и грязь, чуть не плача от обиды, думала я.
   Роланд обошелся без предисловий: "События стали развиваться стремительно. Мы больше не контролируем ситуацию. Нападение на тебя меняет все. С центральной властью у нас было что-то вроде перемирия. Удар нанесла не Империя. Появилась и начала активно действовать третья сила. Значит - начинается война. У нас, как это обычно бывает у всех, не хватает сил и времени на подготовку. Тебе необходимо немедленно отбыть в столицу для выполнения важного задания"
  --Есть отбыть в столицу, - коротко ответила я. Было горько и обидно от черствости человека, на которого смотрела с любовью и обожанием. Но я не показала своих чувств.
  -- Никогда не перебивай командира, - отрезал Роланд. В ответ я вспыхнула румянцем. - Ты не закончила образования. Не успела научиться двум важным вещам: уклоняться от пуль и отличать правду ото лжи. На обучение этому уходят годы. Даю шестьдесят часов. Не могу обучать тебя - много других задач. Я объясню, как учиться и дам бойцов в помощь. Важность задания велика. Но, если не сможешь выполнить - возвращайся живой. Вместе что-нибудь придумаем. - Роланд поморщился. - Сейчас слишком много от тебя зависит.
   Я спросила с профессиональным интересом:
  ---Как можно уйти от пули, летящей быстрее звука и отличить правду ото лжи, спрятанной в чужих мыслях ?
  Роланд покачал головой, объясняя очевидные для него понятия.
   -- Невозможно, если ты будешь смотреть на мир глазами своего Я. Уйди от Я, соединись сознанием с оппонентом. По его глазам, дыханию и движению нужно предугадать момент и направление выстрела. Зная, куда прилетит пуля, и, обладая коротким сверхбыстрым движением, которому, слава Богу, тебя успели выучить, можно уйти с места, куда пуля должна прилететь. Умея уходить от пули, правду ото лжи отличишь просто по глазам - усмехнулся Роланд.
   Шестьдесят часов до отъезда с короткими перерывами на еду и сон я училась. Сначала уходила от холостых, потом от боевых выстрелов. Заглядывала в глаза отвечающим бойцам. Несмотря на наушники, наполовину оглохла. Каждый мускул ныл, как у новичка после первой тренировки. Перед отъездом Роланд соизволил потратить свое ценное время дать задание.
  --Думаю, ты догадалась, что в столице нанесешь визит вежливости моему дяде - Лорду Гарвею. Кажется, он связан с мятежом на Архипелаге. Дядя охраняется не намного хуже, чем наш дорогой Император. Твоя задача - проникнуть к дяде и под дулом пистолета выведать их замыслы. Правду ото лжи ты отличишь.
   Следующий вопрос, как казалось, был очевиден.
  -- Что если ваш дядя откажется говорить?
  -- Не откажется - уверил Роланд.
   Он передал план дядиного дома, явки и пароли для встреч людьми, могущими помочь, и деньги.
  -- Денег хватит, чтобы купить дом в столице,- усмехнулся Роланд.
  --Зачем так много? - поинтересовалась я
  -- Чтобы не экономить. Что останется, будет твоим жалованием.
  Отправляя меня в пекло, Роланд проявлял великодушие.
  -- Пока как-то обходилась без жалования, надеюсь обходиться и дальше. Кажется, я не наемник, чтобы служить за деньги,- обиделась я.
  --Начинай жить, по-взрослому, милая, -- ответил Роланд.- Деньги не делают человека счастливым. На деньги ты не сможешь купить ничего действительно ценного. Но без денег трудно жить счастливо, живя в миру, а не в аскезе.
   Без предупреждения и подготовки я начала взрослую жизнь. На самом деле я была, и осталась неопытной девочкой, по ошибке, попавшей в большой, взрослый мир.
   К немалому удивлению Роланд передал мне два саквояжа. В одном лежали многочисленные баночки, тюбики, флакончики, гребешки, расчесочки, кисточки, маникюрные принадлежности и другие предметы, о назначении которых я не догадывалась. Там же лежали несколько книжек с "интеллектуальными" названиями типа: " Как стать настоящей женщиной", " Как свести его с ума", " Прочти эту книгу, и он от тебя никогда не уйдет". Видимо авторы знали ответы на "вечные" вопросы. В другом саквояже лежала женская одежда. "Зачем все это?" - с немалым изумлением поинтересовалась я.
  --Это то, чему ты не успела научиться. Возьмешь отдельное купе, и всю дорогу до столицы будешь изучать. Из поезда выйдешь при полном параде. Вопросы есть? - Вопросов было море, но в который раз ответила не так как хотела, а так как он ожидал:
  --Вопросов нет.
   К изучению обольщения я приступила, используя опыт боевого искусства. Обольщая нужно было правильно направить то, что заложено при рождении в любой женщине. Я поняла разницу между боевым искусством и искусством обольщения. В боевом искусстве подавляется естественное чувство страха. При обольщении инстинкты, заложенные в нас природой, правильно направляются, усиливаются и контролируются. Я накладывала грим, меняла украшения и наряды. Репетировала перед зеркалом разнообразные взгляды, от робких и испуганных, до смелых и вызывающих. Меняла улыбки от томных и пресыщенных до призывных и зовущих. Я думала о любви и о мужчине, который покорит мое сердце. Ждала героя, за которым, не задумываясь, пойду на край света, или дальше. Казалось, вся предыдущая жизнь была прологом будущей любви. Я не сомневалась, мой герой найдет меня и будет узнан с первого взгляда. Жизнь пройдет напрасно, если не найду любовь. Предчувствие будущей встречи не оставляло. Всю дорогу до столицы казалось, что я еду не по заданию Роланда, а тороплюсь на праздник любви. Будущая любовь ждала, как бутон, готовящийся распустится прекрасным цветком.
   Выход из поезда произошел согласно приказу Роланда - при полном параде. С густой гривой блестящих золотисто-рыжих волос, падающих на плечи, в изящном, строгом платье с неглубоким декольте, умело наложенной косметике и парфюме. Четверо суток пути и размышлений обогатили мое образование.
  
  
   Тибальд
  
  
   Вещи собраны, дела в столице закончены. Завтра отходил поезд, и начиналась новая жизнь. Я шел по Пути, и не видел другой возможности. Сам сколотил тяжелое колесо судьбы и покатил по пыльной дороге жизни. Казалось, все делал правильно и поступал, как следовало . Но непонятное тревожило и не давало успокоиться. Я чувствовал, что когда-то совершил непоправимую ошибку, совершаю ее в данный момент, или совершу в будущем. Чего-то важного не хватало. На сердце лежали тяжесть и пустота. Вспоминалась земная поговорку о висельнике. Когда преступника вели на казнь хмурым понедельничным утром, он заявил конвоирам: "Недурно начинается неделя". Похоже, что будущая служба недурно начиналась. Я был как дом, построенный на песке. Дом, некрепкий в себе и готовый разлететься от дуновения ветерка. Вспомнилось, как борются с таким состоянием мои коллеги - офицеры. Забвение, приносимое алкоголем и доступным сексом, не привлекало. Ноги как будто сами собой понесли к дону Хуану.
   В аскетической келье дон Хуан сидел в позе лотоса, погруженный в глубокую медитацию. Его проницательные глаза были прикрыты морщинистыми веками. Он находился в глубоком трансе. Не смея побеспокоить наставника, я уселся рядом с ним и тоже погрузился в медитацию. Едва удалось успокоить дыхание и привести в равновесие, как мой дух был захвачен мощью и глубиной мыслей наставника. Так упавший с дерева листок захватывается горным потоком. В смятении, не находя слов, мой дух предстал перед духом учителя. В глубине размышлений дон Хуан, казалось, не замечал такой мелочи как выпускник Тибальд, затаившийся где-то на самой окраине его могучего разума. Мысли дона Хуана поражали чистотой и глубиной. Наконец, мастер соизволил обратить на меня внимание:
  -- Ты уезжаешь. Твой дух неспокоен. Чего ты хочешь от меня?
   Не зная ответа, я не стал сдерживаться, и быстро произнес, едва не расплакавшись, из-за внезапно ослабевшего самоконтроля:
  -- Не знаю, как жить дальше. Нужно выполнять долг, но на душе тревога и пустота.
  Дон Хуан спросил неожиданно:
  --В чем твой долг?
   Ответ пришел сразу, без колебаний и сомнений:
  -- Это как часть меня. До последнего вздоха служить Империи.
   Дон Хуан рассердился на бестолкового ученика:
  --Ты учился долгие годы, и, как видно, зря. Жаль, что не научил тебя ничему. Иди в монастырь и постигай, пока не поймешь очевидного.
  Предложение было заманчивое, но не совпадающее с моими планами. Пошел бы не задумываясь, если бы не сила, зовущая меня. Увы, монастырь пока не мое место.
  --Наставник, не получается следовать вашему совету. С радостью пошел бы в монастырь, но не могу. Моя судьба - служить Империи.
  В ответ дон Хуан саркастически заявил:
  -- Откуда в тебе такая самоуверенность? Кто тебе сказал эти глупые, ничего не значащие слова? Только Создатель может знать твою судьбу. Твоя речь - дурацкие звуки, за которыми нет смысла. Если так хорошо знаешь свою судьбу, зачем пришел ?
  Я сказал горькую правду:
  -- Дух в смятении, не знаю, как жить дальше.
  Дон Хуан покачал головой:
  --Я сказал тебе, как жить, но ты не хочешь, или не можешь исполнить. Попробуй понять. Создатель создал мир, и силой приводящей его в движение поставил любовь. Без любви люди - живые мертвецы. Твое сердце навсегда будет пусто без любви. Найди любовь и иди по Пути.
  Я спросил в недоумении:
  -- Любить великую Империю - недостаточно?
   Пауза. Дон Хуан произнес, чеканя слова.
  --Не прикидывайся дураком - выполняй предназначенное.
   Хотелось окончательно уточнить истину.
  -- Какая любовь и к кому?
  Дон Хуан подвел итог беседе:
  --Если ты вправду дурак, а не прикидываешься им, то нам не о чем говорить.
  
  
  
   Розалина
  
  
   Я вышла из поезда, прибывшего на двадцать восьмую платформу. Указатели сообщали, что платформ было сорок две. По движущимся тротуарам спешили люди, несущие и катящие багаж. Самые разные народы встречались в столице: смуглые коренастые южане, увешанные золотыми украшениями, черноволосые и узкоглазые жители запада, высокие, светловолосые северяне, обветренные и одетые в меха. Странно смотрящиеся кочевники в кожаных штанах и костяных амулетах, и неизвестные люди из неведомых мест. Я запуталась в указателях, трудом выбираясь на огромную привокзальную площадь. Столица буквально подавила шумом и красками. За предыдущую жизнь я не встретила столько людей, сколько увидела на вокзале. Хотелось поймать экипаж, чтобы добраться до гостиницы. На мою поднятую руку никто не обращал внимания. Пришлось закусить губу от досады и бессилия.
   Беспомощно и растерянно, оглядывалась по сторонам, я ждала помощи. Броня силы и уверенности, обычно защищавшие меня, растаяли. Ища спасения, боковым зрением я увидела офицера, входящего в вокзал. Он выделялся загипсованной правой рукой, был чуть выше меня ростом и одет в новенькую с иголочки форму. Его лицо поражало одухотворенностью и правильными чертами. Фигура говорила о силе, грациозная походка показывала ловкость и изящество движений. С широкими плечами и тонкой талией он, казалось, сошел с картинки дамской книжки.
   Это обычный мужчина, говорила я себе, пыталась усмирить нараставшее, как снежный ком, катящийся с горы, чувство. Напрасно старалась. Снежный ком похоронил под своей тяжестью. Неведомое чувство, манящее и страшное захватило. Казалось, что затягивала бездонная пучина. Словно подчиняясь чужой воле, я послала зов. Поздно, опоздала. Офицер вошел в вокзал. Задыхаясь от навалившейся тяжести, я закрыла глаза. Все кончено - я проиграла главный поединок. Пробираясь сквозь застилавшую пелену в потускневший без любви мир, открыв глаза, я увидела хозяина гипсовой руки. Он быстрым шагом выходил из вокзала, направляясь в мою сторону.
   Заглянув в его лицо, я сразу начала тонуть. Казалось, что падаю в пропасть без дна. Падение было в чем-то страшное, в чем-то захватывающее и удивительно приятное. Не хотелось приходить в себя. Наоборот хотелось забыть обо всем, и лететь в бездну. Я вспомнила: " Есть упоение в бою, и в бездне мрачной на краю". Первое я испытала, второе - испытываю. Хотя эту бездну мрачной не назовешь.
   Захотелось, чтобы он подошел, взял за руку, и повел за собой. Я хотела пойти за ним, не задавая вопросов, не интересуясь, куда и зачем. Вот так, поехала на первое задание, а приехала к первой любви. Хорош итог. Соберись боец, это - первый встреченный мужчина мысленно я крикнула себе. Конечно, он красив, и сразу бросился в глаза. Неужели, это встреча, о которой я грезила одинокими девичьими ночами долгие годы? Из самых глубин души возникло желание. Голос, шептавший советы во время медитаций и тренировок, посоветовал забыть о задании. Забыть обо всем на свете и пойти с ним навстречу будущей судьбе. Что это - первая любовь с первого взгляда?- спросила я, но не получила ответа. Тем временем офицер, откликнувшийся на мой молчаливый призыв, подошел и представился:
  --Вице-ротмистр Тибальд. К вашим услугам.
   Немедленное выполнение желания потрясало. Ответ пришел сам. Услуги были нужны, причем самые разнообразные. Потому, я заявила без колебаний :
  --Помогите, пожалуйста, донести мой громоздкий багаж, поймать экипаж, и устроиться в гостинице.- Мне не хотелось отпускать его, поэтому я продолжила - По завершении, буду готова рассмотреть дальнейшее предложение услуг.
  Ответ офицера пролился ушатом холодной воды, зато удивил оригинальностью.
  --Увы, у меня другие планы. Через пятнадцать минут отбываю месту службы - на Архипелаг.
  Хорош ухажер, подумала я, спросив с раздражением:
  --Так, чего вы от меня хотите?
  Сказать, что ответ поразил, было бы неточно. Он угадал мои желания. Поэтому я встретила его слова пропущенный как удар.
  --Сущие пустяки. Я вас люблю, и вижу, что мои чувства небезответны. Хочу, чтобы вы стали моей женой и отправились вместе со мной.
  В растерянности я глотнула воздух и ответила как автомат:
  -- Спасибо большое за предложение. Я польщена, но, как вы понимаете, вынуждена отказаться. Извините, конечно, за предрассудки, но, кажется, жених и невеста до помолвки должны хотя бы познакомиться.
   Следующие слова удивили еще больше, хотя, казалось бы, куда уж больше.
  --Имена лишь обозначают сущности, как слова - намерения. Думаю, мы хотим одного. Мое имя - ты заешь, а твое, я угадаю. Дай свою руку.
   Я стояла как парализованная. Без сопротивления Тибальд взял мою левую руку в две своих, и пристально посмотрел в глаза. Поражало, что боевые инстинкты не сработали. Я безропотно позволила взять руку. Казалось, что прикоснулась к обнаженным электрическим проводам, такой ток побежал от его сильных рук. Я заглянула в его глаза. Земля ушла из под ног, меня завертело и понесло. Я увидела нашу будущую любовь, такую же, как у Мариона и Вероники, но счастливую. Я видела наших будущих детей, внуков и правнуков. Я видела наш дом, увитый плющом, и стоящий среди цветов. Я видела нашу могилу с надписью: "Они любили друг-друга с первого до последнего дня, и умерли вместе". Другой голос, которого прежде не слышала, приказал: "Выполняй долг, и о тебе будут слагать легенды и петь песни". Голос, который вел меня, ответил в испуге: " Но тогда она никогда не узнает любви". Голос Тибальда вернул на землю.
  -- Имя отражает твою сущность. Ты - Розалина. Оно звучит как имя цветка, корабля, боевой клич, или девиз. Ты соответствуешь имени, и будешь соответствовать до конца.
   Голоса смолкли. Чувства кричали: " Иди с ним". В растерянности я протянула ему руку. Но Роланд... Он объяснял, что если есть моральный выбор, выбрать нужно решение, кажущееся самым тяжелым и неприятным. Появилась еще одна мысль: " Как быть с заданием и доверием Роланда? Почему свои занятия Тибальд считает важными, а мне предлагает бросить все, и сломя голову мчаться за ним в неизвестность". Но голос, шептавший советы, произнес: " В известность дорогая, в известность. Если пойдешь с ним, то получишь будущее, которое тебе показали ". В полной растерянности я сказала первое, что пришло в голову:
  -- Вы считаете, что я оставлю свои дела несделанными брошусь вслед за вами?
  Он задумался и сказал:
  -- Мне не дано видеть будущее. Но знаю, что поехав со мной, ты выберешь лучший путь. Не могу понять, что произошло. Я почувствовал внезапный призыв, и ответил. Ведь призыв послала ты? Такие события не бывают случайными. Может быть, это наша единственная возможность достичь счастья и пройти по пути Создателя. Вдруг, иначе вся наша жизнь будет напрасна? Теперь, так или иначе, наши судьбы теперь переплетены.
   Сказать, что была сбита с толку, ничего не сказать. Получалось, что причина всего - мой зов. Не хотелось называть ситуацию, в которую попала. Как назвать момент, когда события развиваются, не так как ожидаешь. Не успела приехать, а тут сразу как ураган, гром, молния и ливень среди ясного неба, сваливается на голову безумная любовь. Хотелось сразу уехать и остаться. Я так и не разобралась в своих чувствах. Зато боевая школа помогла. Растерянности не показала, но усмехнулась:
  -- Спасибо за переплетение, которое вы столь любезно предоставили. Благодарю также за великодушное предложение бросить жизнь, которой жила, и бежать за вами, как хвост за собакой. - Я начала постепенно приходить в себя от шока первой встречи, и добавила в обычной манере. - Спасибо, что развлекли, но пятнадцать минут истекают, и вы можете опоздать к свершению великих дел.
   Тибальд достал из кармана карточку, и протянул, со словами:
  --Здесь мой личный код, и номер части. Если возникнет надобность, или... - Он неопределенно взмахнул рукой.- Свяжись со мной.- Подождав реакции, которой не последовало, как-то по-детски добавил.- Пожалуйста.- Мне нечего было ответить. Тибальд, как я поняла, начинал опаздывать, и торопливо произнес: --Последний вопрос: как тебя найти?
  Я не стала его мучить отказом, и призналась, переходя на ты:
  --У нас не так много герцогов. Захочешь, найдешь.
   Убегая, он крикнул:
  --До свидания, любимая.
  Я сказала вслед убегающей стройной спине:
  --До свидания, любимый. Служи по Уставу, завоюешь честь и славу. - И добавила, на всякий случай, боясь быть неправильно понятой-Шутка.
   Задание начинается интересно, но несколько неожиданно, думала я, идя следом за носильщиком, тащившим багаж.
  
  
   Роланд
  
  
   Я уезжал из столицы, в которой прожил долгие годы, без всякого сожаления. Я двигался навстречу судьбе, но будущее не занимало. Образ, встреченной на вокзале девушки, не хотел покинуть меня. Я вспоминал нашу встречу, поезд катил на юг. Средняя полоса постепенно сменялась тропиками. За окном проплывали леса, возделанные поля, крошечные поселки, большие города, заводы, рудники и бурные реки. Это была моя страна, - процветающая, богатая, живущая в мире и довольстве. До Империи здесь были мелкие, враждующие государства, непрерывная война и запустение.
   Я думал, чего же хотят мятежники, с которыми мы воюем? Возврата к тому, что было? Это нельзя допустить! Бесспорными истинами я приводил в порядок расстроенный разум. Причина расстройства была не очень большой, но, тем не менее, значительной - шесть футов высотой и весом фунтов сто сорок. У нее были длинные ноги ,узкая талия, золотые волосы ,высокая грудь , несколько маловатая на мой взгляд, и зеленовато-кариии глаза с длинными ресницами. Одета она была с большим вкусом, показывающим внутреннюю культуру, так, как одеваются девушки из очень богатых семей. Стоило закрыть глаза, как ее образ вставал передо мною.
   Я достал офицерский планшет, которым наградили первого выпускника, и пользуясь первоклассным топографическим набором, стал зарисовывать образ, который хотел бы пронести через всю жизнь. Это было нетрудно. поскольку я рисовал то, что стояло перед глазами. Розалина, закинув голову, разметала по плечам золотистые волосы. Не знаю почему, но я видел ее стоящей на качелях, где-то высоко в голубом небе. Далеко внизу, под качелями проносилась земля.
   Я хотел подарить ей рисунок при встрече. В том, что встреча состоится, не было ни малейших сомнений. Вообще-то я хотел бы подарить ей весь мир. Я представил Розалину принцессой, а потом и императрицей. Я знал на память портреты всех царствующих особ, и, поместив туда Розалину, понял, что она украсила бы этот ряд. О себе, в этом ряду, по странной рассеянности, я не подумал.
   Мое романтичное, благодаря Розалине, путешествие закончилось. Я вышел на конечной станции. За пять дней быстрой езды я проехал шесть часовых поясов, и из средней полосы прибыл в тропики. Когда я вышел из вагона с кондиционированным воздухом на платформу, обмундирование можно было выжимать. По дороге в штаб я понял, что воздух здесь был если не как бане, то, по крайней мере, как в предбаннике. Влажная жара предъявляла права на меня, человека к ней непривычного, выросшего в сухой пустыне и средней полосе.
   Место назначения - штаб, сразу произвел на меня впечатление. Я конечно не ожидал встретить образец дисциплины и порядка, но такого бардака, другого слова не подобрать, даже представить не мог. Я вспомнил лорда Мак-Грейва, рассказывающего про передний край борьбы за будущее Империи. Стало интересно: то ли лорд Мак-Грейв, добросовестно заблуждался, то ли играл в какую -то темную игру. В первом случае он оказывался дураком, во втором- изменником. В том и другом случае моя задача была сложной. Тем интереснее будет будущая служба, подумал я. Хотя твердой уверенности в этом не было.
  
  
  
   Розалина
   Когда я сидела в кафе, за уличным столиком, в ожидании связного, то никак не могла придти в себя от изумления. Столько людей, шумов и красок сразу. По залитой ярким солнцем мостовой проезжали экипажи самых причудливых форм и расцветок. По тротуарам во всех направлениях спешила толпа торопящихся или неторопливо фланирующих людей. После своего уединенного житья я не могла привыкнуть к такому количеству народа. Мой столик, стоял под раскидистым платаном с густыми ветвями. Дерево затеняло тротуар и прикрывало от солнца. Весь столик был заставлен маленькими вазочками с разноцветным мороженным и бокальчиками с напитками. Все это я самозабвенно пробовала. Кое-что было очень приятно на вкус и ласкало язык, а кое-то вызывало протест и неприятие живота.
   Несколько раз ко мне подсаживались молодые люди с различным предложениями. Сегодня вечером я могла посетить гладиаторские бои, сходить в варьете, и, наконец, просто погулять в парке в приятной компании. В ответ я стандартно закатывала глаза и прихихикивая говорила, что с минуты на минуту должен придти мой жених - капитан ИСБ. На ухажеров это действовало безотказно - они спешили исчезнуть. Это просто пустяк, соврала я себе. Но как приятно сознавать себя красивой, желанной, и быть в центре внимания столичных молодых людей. Я ни на миг не забывала о боевых навыках, и задании. Но я впервые ощутила себя красивой и привлекательной. Признаюсь, это было очень приятное чувство.
   Очевидно, в столице я могла бы выйти замуж легко и быстро. Другой вопрос насколько бы порадовался возможный муж жене, которая могла с одного удара, по выбору, убить или покалечить. Я поняла, что задание Роланда выполнено - со стороны я смотрюсь вполне привлекательно. Сидя за столиком, я изо всех сил старалась казаться беззаботной и легкомысленной, но мой, не привыкший к подобным переделкам ум, был занят. Я наблюдала всех проходящих и контролировала пути отхода. Основной путь через кухню и черный ход за нею, запасной - по пожарной лестнице за углом. Лестница заканчивалась на втором этаже, но стена была не слишком ровная. Проблем с отходом не предвиделось.
   Ожидание закончилось. Появился совершенно безликий человек без примет. Где только таких находят. Он поинтересовался, какой сорт мороженного я предпочитаю. Я заученно ответила, что ананасное, хотя оно мне не понравилось. В ответ безликий сказал, что вишневое гораздо вкуснее, встал и пошел, не оглядываясь вдоль улицы. Я шла на три шага сзади. Поразительно, но буквально в нескольких шагах от центра столицы дома и прохожие начали становиться все более обветшалыми и бедными. Мы попали в район настоящих трущоб, где мое яркое платье смотрелось не вполне уместно. Вдоль стен стояли группками странные личности, из подворотен несло гнилью и смрадом. Было непонятно, как в одном городе могли существовать такие контрасты. Меня учили, что в любых процессах потенциал стремится выравниваться - постепенно окраины должны богатеть, а центр - беднеть. Очевидно, внешняя сила поддерживала существующий порядок. Я пообещала себе на досуге подумать, что эта за сила и откуда она берется. Но при любом ответе было видно, что в этом государстве существующий порядок под угрозой.
   Мы свернули в одну из подворотен, прошли очередную компанию подпиравших стену, вошли в неприметную дверь, двинулись темным коридорам, спускаясь и поднимаясь по ветхим, рискующим обломиться лестницам. С эмоциями автомата, я запоминала пройденный путь, хотя догадывалась, что выходить придется другой дорогой. Мы финишировали в темную, скудно обставленную комнату, единственным окном, выходившую во двор. Метрах в пяти от окна качались ветви раскидистого ясеня. Вот и запасной выход - сразу отметила я, как ученица, вспоминающая хорошо выученные уроки.
   --Зовите меня Макс, - представился человек, сидящий за столом, у окна. Вид у Макса был самый зловещий. Широко расставленные маленькие глазки, горевшие злобным огнем. Низкий покатый лоб, сломанный нос, и в довершение картины широкий шрам, наискосок пересекавший и без того безобразное лицо. У Макса был вид отъявленного головореза. Им мамы могли пугать непослушных детей. Макс продолжал - А вы, как я понимаю, та самая Розалина?
  --Согласна только со второй частью заявления, -- ответила я без тени иронии.
  --Вы не согласны называть меня Максом? - удивился собеседник.
  --Нет, пожалуйста, называйте себя как хотите. Не понятно, что значит, та самая?
  --Та самая - значит знаменитая. О вас рассказывают невероятные истории.
   Я не стала интересоваться какие истории. С горечью подумала о том, что слава летит впереди героя, и поразилась, как рассказы обо мне достигли столицы. Правильно говорил Роланд, вспомнила я, в цирке был бы успех. А что, может быть, было бы не так уж плохо, представила я, бегала бы по канату под куполом цирка, под аплодисменты почтеннейшей публики. Еще одна возможность устроить судьбу, рассмеялась я про себя, сидя напротив Макса. Отвлекшись от мыслей, сказала вслух: -- Не знаю, кто и зачем распускает слухи обо мне. Макс, я приехала не за тем, чтобы обсуждать их.
  --Да, да. Конечно, мисс, - ухмыльнулся Макс. -- Давайте прямиком перейдем к делу. Роланд просил помочь организовать встречу с его дядей, лордом Гарвеем. Но к великому сожалению, миссия - невыполнима. -- Макс изо всех сил старался произвести благоприятное впечатление. Хотя, он выражался слишком цветисто. Макс продолжил - После недавнего покушения лорд Гарвей не покидает свою резиденцию. Само здание охраняется так, что попасть туда невозможно.
   Макс замолчал. Я тоже не спешила прерывать паузу, глядя в глаза этому человеку. Так и не дождавшись продолжения убедительной речи Макса, я прервала молчание и с милой улыбкой, кокетливо стреляя глазками, спросила:
  --Что же вы мне в таком случае посоветуете?
  Советовать Макс стал горячо, участливо, и с видимым облегчением:
  -- У вас есть два варианта. Первый - поехать обратно, и доложить Роланду о невыполнимости миссии. Я, со своей стороны, отправлю подтверждающее донесение. Второй вариант гораздо интереснее-- оставайтесь в столице и работайте на меня. Жалование вас приятно удивит --Еще одна возможность, подумала я про себя, и решила узнать подробнее. Макс, ожидая ответа, стал улыбаться, видя во мне будущую сообщницу.
  -- За предложение работать на вас большое спасибо. К сожалению, вынуждена отказаться,-- повторила я то, что недавно сказала гораздо более приятному собеседнику.-- Поехать обратно - возможно. Но должна признаться, Макс. -я продолжала улыбаться.-- Роланд- страшный человек и может не поверить. Есть только один способ убедить его в нашей правдивости. -- Пауза.
  --Какой же? - переспросил Макс с интересом.
  --Давай на ты, Макс,- предложила я, -будем искать выход вместе.
  --Давай, дорогая Розалина, - похоже, Макс окончательно размяк и хотел избавиться от меня как можно скорей. -- Можешь не сомневаться, перед отъездом получишь царский подарок от нашей организации.-Макс готов был всучить хорошую взятку. Ему явно не хотелось ссориться с Роландом .
  Я продолжила самым дружелюбным тоном:
  --Так вот, Макс. Если я привезу Роланду твою голову, то он, пожалуй, мне поверит. Это и будет подарок от вашей организации. Надеюсь, ты не сомневаешься, что никто не помешает мне его получить? -Макс явно ожидал чего-то другого. Улыбка, как маска , стала медленно соскальзывать с его лица.
  --Говори, чего тебе надо, - сказал он мрачно. Куда только подевалась приветливая улыбка и сладкие слова.
  --Другое дело,- продолжала улыбаться я.- Ты достанешь подробный план резиденции и схему охраны, а я хорошо заплачу. И помни, что при обмане, или неудаче твоя голова поедет к Роланду. Когда я все от тебя получу, то подумаю и скажу, что мне еще понадобится. Надеюсь, ты согласен, или есть другие предложения?
  Красноречие и приветливость Макса куда-то пропали. Мне казалось, что другие предложения имелись, но он, почему- то, их не озвучил. Макс стал мрачен и неприветлив, и едва разжимая губы произнес:
  --Сколько?
  Я решила проявить щедрость:
  --Шестьсот империалов.
  Макс, не согласился с моей щедростью, коротко бросив:
  --Тысяча двести.
  Было не жалко денег, но настал мой черед не соглашаться. Я мрачно и коротко, в тон к Максу возразила:
  --Тысяча и не центом больше.
  Именно столько посулил лорд Гарвей за мою голову. Казалось справедливым, если я заплачу столько же за него.
   Два дня я осматривала красоты столицы, и ела мороженное, отводя душу за столько лет воздержания. На третий день я встретилась с Максом. Макс почти без слов взял деньги и в обмен передал дискету. Придя домой, я вставила дискету в компьютер и неподвижно застыла перед монитором, стараясь найти слабое место в охране. Пришлось отдать должное профессионализму авторов и прогнозу Макса - слабых мест не было. Посты физической охраны и датчики тревожной сигнализации перекрывали друг друга и были раскинуты такой искусной сетью, что даже мышь не имела шансов проскользнуть незамеченной. Шли часы размышлений, но решения не было. Правда, к зданию можно подойти снизу по канализационному коллектору. Но в туалеты оттуда не прорваться - слишком узкие трубы. Я тупо смотрела на монитор, представляя себя в этом коллекторе, среди соответствующей субстанции, прямо под зданием. В мрачном бессилии и тупой ярости я начала думать, что мерзкий Макс был прав. И вдруг, молнией, зарницей, полыхнувшей перед рассветом и разом осветившей все вокруг, пришло решение.
  
   Тибальд
  
  
  
   Мне, воспитанному на чёткости и беспрекословному выполнению приказов, было не по себе от царивших в нашем подразделении порядков. Начиная с командира -секунд-генерала и до последнего новобранца все, казалось, соревновались в разгильдяйстве. Существовало что-то вроде негласного, а может быть, и гласного соглашения между воюющими сторонами. Мятежники не атаковали значительные населённые пункты, а имперцы не совались на юг, в джунгли и на хутора. Что там творилось-командование не интересовало. Как я выяснил, равновесие установилось давно и устраивало обе стороны. Но внезапно оно оказалось нарушенным. Наркотик, продаваемый задешево, делал солдат вялыми и равнодушными ко всему кроме очередной дозы. Эпидемия наркомании распространялась как лесной пожар.
   Взвод дальней разведки, поступивший под мою команду, состоял из девятнадцати человек. Сержант-ветеран, отслуживший свои двадцать пять и продолжающий тянуть лямку, три командира отделения себе на уме и пятнадцать растерянных новобранцев. Большинство не представляли, зачем они подписали контракт, и ушли с гражданки. Откровенных наркоманов-"лунатиков",как их называли сослуживцы-было семеро.
   Кажется, я повзрослел. Появились две, на первый взгляд неразрешимые проблемы. Я не знал, как быть с внезапной любовью и как служить дальше. Первая проблема не требовала немедленного ответа, но терзала неизвестностью и разъедала душу. Вторая-наоборот, было понятно, что делать, но непонятно как. Получить ответ, был один способ, и я собирался им воспользоваться. Медитации, практикуемые годами, должны были помочь. Каждый день, помимо тренировки тела, я заставлял трудиться душу, выполняя то, чему учили наставники и то, что прочитал в старых книгах. Вспомнив, чему учили и что умел, я стал погружаться в медитацию, как ныряльщик погружается в океан.
   Я закрыл глаза и повесил между сознанием и остальным миром плотную чёрную занавесь, не пропускающую ничего в обе стороны. По этой занавеси я пустил волны золотистой энергии. Она помогала концентрироваться и видеть скрытые связи. Внутри замкнутого пространства я зажёг куб, мысленно полируя его рёбра и грани. Затем стал менять цвета куба, окрашивая всеми цветами радуги. Потом окрасил каждую грань в свой цвет и заставил куб таять, теряя грань за гранью. В это время душа освободилась от телесных уз и отлетела. Она видела крепко спящего, медленно дышащего человека, в пограничном между жизнью и смертью состоянии. Чувствовалась недоступная существу из плоти лёгкость и свобода. Появился обычный для новичков соблазн остаться в тонком теле и никогда не возвращаться в физическую оболочку. Пришлось повторить заклинание, сшивающее плотную и тонкую части человеческой сущности. Лепесток улетит, но цветок устоит, ночь настает, но утро придёт.
   Под этот ритм я сплёл прочную нить, которой скрепил тонкое тело с плотным. Сколько новичков потеряло навсегда душу из-за неумения выполнить этот нехитрый приём! Зато люди в полной мере овладевшие своим духом становились всесильны. Учитель на Земле сказал: "Если у тебя есть веры, хоть на горчичное зерно, скажи сей горе "Иди" и пойдёт к тебе гора". Моя задача была скромнее. Я летел странной дорогой, не поддаваясь на соблазны светлых духов и ловушки темных. Стоит оступиться- станешь одним из них. Эта перспектива не привлекала. Только человек может достичь Просветления. Духи, при всём кажущемся могуществе и бессмертии, не более чем рабы стихий.
   Я прибыл к цели полета. Одинокий утёс среди бескрайней равнины. Вниз простиралась синева, становящаяся постепенно фиолетовой, темнеющая, и превращающаяся в иссиня-черное пространство, не припускающее ни единого лучика вета. Вверх синева переходила в розовыи и оранжевый цвет, наливалась красным и становилась ярко-золотой, как расплавленное золото. Я уселся поудобнее и позволил энергии протекать через меня. Картинки из жизни, уже свершившиеся, свершающиесяся в будущем или возможные в прошлом, пролетали причудливой чередой. Я видел, как дон Педро не успел на помощь, и ящер терзал мои останки. Я видел совещание заговорщиков, собравшихся в кабинете у лорда Мак-Грейва и собирающихся свергнуть Императора. Я видел свою коронацию и Розалину, стоящую по левую руку. Но нам не дано было знать будущего. Если оно предопределено, то, как же свобода воли, дарованная Создателем? Будущее известно только существам, живущим вне Времени. Но им наше будущее интересно так, как нам копошение муравьёв на садовой грядке.
   Сбывшееся, несбывшееся и могущее сбыться отлетело, и я остался в пустоте. Цвета погасли, утес растворился. Пришло время главного вопроса. Как быть со службой стало ясно: будь, что будет, а я сделаю, что смогу. Собравшись с духом, я спросил, стоит ли забыть Розалину навсегда, потому что...? Я не успел закончить, как со всех сторон, со всех направлений, изнутри и снаружи грохнуло слово, которое ожидал...
   Действие пошло в обратном порядке. Зажглись цвета, появился утес, заплясали энграммы событий, и по невидимой нити я полетел к телу, обходя ловушки и отвергая посулы. И вот, моё покинутое тело. Я попытался влететь в тело, как прыгун с вышки влетает в воду, но, как будто, натолкнулся на невидимую преграду. Еще попытка-тот же результат. Я узнал доселе неведомое чувство, ощутив панику. Не страшно умереть. Когда я есть, нет смерти. Когда есть смерть, нет меня. Страшно потерять душу, не выполнить с предназначения, не исполнить то, что считал долгом. Мое тело, покинутое слабеющей с каждым мигом душой, дышало всё реже. Появились отвратительные духи, со злобными ухмылками, предвкушавшие скорый пир. Вдруг меня осенило: входить надо не фронтально, пытаясь слиться с покинутым телом, а через пятки. Ощущение было не самое приятное. Как будто натягиваешь старый скафандр на пару размеров меньше, чем нужно. Так я влез в заждавшееся тело, и начал просыпаться.
   С трудом разлепив глаза, подумал, какие кошмары сняться на юге. И лишь окончательно придя в сознание, понял, что это были не кошмары.
  
   Розалина.
   Я дала Максу список снаряжения, заплатив, не торгуясь семьдесят империалов. Доставить его было легче, чем выполнить первый заказ. Самым дорогим был алмазный лобзик с мультивибратором, способным перерезать любой металлический пруток как нитку. В заказ входила портативная дрель, набор пробойников, способных расширять узкие отверстия, стопка метательных дисков и две парных ручных ножей. Ножи вряд ли могли понадобиться, но с чёрным юмором я решила, что, в крайнем случае, можно ножи использовать для себя, чтобы долго не мучиться, если застряну намертво в трубе. Еще Макс доставил лёгкий водолазный комплект, и тонкий десантный комбинезон с множеством карманов. Получился внушительный тюк.
   Проверив снаряжение и подогнав по фигуре, я стала вспоминать уроки, полученные в детстве. Наставники учили, что если голова пролезет, пролезет все. Тогда это была нетрудная задача. Я умела вытягиваться, как веревка, пропуская тело сустав за суставом через отверстие. Сейчас задача была сложнее - я повзрослела и слегка потеряла детскую гибкость. Нужно проползти двести семьдесят футов по воздуховодам резиденции лорда Гарвея, через повороты и три предохранительных решетки. Воздуховоды заканчивались неподалеку от канализационного коллектора, соединяясь с ним небольшим проходом. Затем по системе подачи воздуха они выходили в помещения резиденции. Диаметр воздуховодов фут. Это по замыслу архитектора, препятствовало человеку пройти по ним. У меня было другое мнение.
   По моей просьбе Макс во дворе загородного дома установил две двадцатифутовые трубы в фут диаметром. Трубы соединили под прямым углом. Я проползала их, как могла, проклиная всё на свете. Ползти по прямой было мучительно, а преодолевать поворот, было сродни удовольствию от висения на дыбе. Я никогда не висела на дыбе, но думаю, ощущения были бы похож. При повороте нужно растягивать тело без вздоха. Я была упакована в железную трубу так плотно, как пробка в бутылку. Когда стало получаться что-то похожее на движение, я попросила засыпать трубы слоем пыли и сухой грязи, проползая уже в респираторе. Если это был не ад, то определённо - чистилище. К рассказам о той самой Розалине будет добавлена новая глава, думала я.
   Ранним утром я заползла в канализационный коллектор, направляясь на свидание к лорду Гарвею. В кошмарном сне не могло присниться такое путешествие. Пока я ползла по канализационной трубе, то не зажигала фонарик и в полной темноте проползала сквозь что-то мягкое и обползала предметы потверже. Найти начальную точку вояжа было нетрудно, это оказалась массивная стальная решетка, закрывающая вход в замок чародея-лорда Гарвея. Хороший каламбур, похвалила я себя. Все тупею и тупею по пути к лорду Гарвею, добавила я, оценивая глубину мыслей.
   Лобзик включать не пришлось. Решетка легко поддалась нажиму, с громким стуком выскочила из креплений и упала на дно трубы. Хорошее начало - хороший конец, продекламировала я, хотя твердой уверенности в этом не было. Пришло время разоблачаться. Не самое подходящее место для стриптиза, решила я, снимая водолазный костюм и доставая из непромокаемого мешка рабочий комплект. Все это проделывалось в канализационной трубе диаметром фута три, из которых полтора были заполнены понятно чем. Наверное, со стороны это было захватывающее зрелище. Маску я снимала последней, не из-за запаха, который могла подавлять усилием воли, а из-за ядовитых газов, могущих в один миг завершить поход. Выскользнув из костюма, как бабочка из куколки, я протиснулась в соединительный канал.
   Канал был пару футов в диаметре, поэтому поначалу все шло нормально. Это мне напомнило случай, когда выброшенный с пятого этажа человек, пролетая четвертый, уверенно сказал : "Пока все идет нормально." К счастью, я отличалась от летуна тем, что поднималась, а не спускалась. Перед летуном у меня было еще одно преимущество. Я плотно сидела в трубе и упасть вниз не могла, как пробка своим ходом не могла свалиться в бутылку. Считая повороты, я нашла нужную развилку. Счастья с решеткой больше не повторилось. Достав лобзик, я перепиливала один пруток за другим. В итоге были семнадцать перепиленных прутьев, два испорченных алмазных полотна и один севший аккумулятор.
   Теперь начиналось то, что я репетировала, целую неделю. Как любил повторять мой учитель - старый мастер Цао , тяжело в учении - легко в гробу. Если бы я взглянула со стороны, то увидела, как некий гуманоид, в чем-то схожий с человеком, но больше напоминающий червя, вытянув вперед правую руку, отведя назад левую, полностью сложив плечи, задыхаясь о пыли, забивающей респиратор, механически считал повороты и развилки, неутомимо и безостановочно ползя вперед. Я знала, что если сделаю ошибку, или план неточен, то назад повернуть не смогу. О последствиях думать не хотелось.
   Последняя решетка была самая тонкая. Но повозиться с ней пришлось основательно. Попробуйте перепилить решетку, держа лобзик в вытянутой правой руке. Чувствовала я так, словно меня проглотил, не жуя Левиафан, долго гонял по кишкам, постепенно переваривая, а теперь готовился извергнуть через задний проход. Со старта прошло семь с половиной часов. Маршрут был пройден, а полтора часа съэкономлены на первой решетке. Двенадцать пополуночи. Лорд Гарвей должен крепко спать. До семи утра охрана, ни под каким видом не имела право его побеспокоить. Дело было за малым - узнать туда ли я попала. Вытянув вдоль стенки правую руку, я подползла к отверстию и увидела, что если ошиблась, то не намного. Я благополучно попала в личные апартаменты лорда Гарвея. Смущало только то, что лорд был не один. И был весьма занят.
  
  
  
   Тибальд
  
  
  
  
   С меркантильной стороны наша служба выглядела так: за месяц боец получал империал, командир отделения полтора сержант - два. Мне казна отваливала аж восемь. Были еще доплаты за кошмарный климат, и боевые условия. А также пенсия после двадцати пяти лет службы. Но доплаты погоды не делали. Боец получал в пять раз больше поденщика на плантациях и два раза больше квалифицированного рабочего. Дело было не в конкретной сумме. Нужно было повысить жалование бойцам, чтобы отобрать лучших, а затем с них спрашивать. Еще была нужна агентурная информация и сотрудничество местного отделения ИСБ. Добиваться желаемого было непросто, но выбора не было.
   Начальник ИСБ Архипелага секунд-поковник Эндрью Пауэлл выглядел безупречно в кондиционированной атмосфере кабинета. Прекрасно сидящая форма, ровные ряды наградных планок, ясный и прямой взгляд. Сам кабинет был под стать хозяину, строгая мебель, компьютерные экраны, имперский флаг, под флагом портрет Императора. Некоторый диссонанс вносили две вещи - черная кожа секунд - полковника и портрет лорда Мак-Грейва, на одном уровне с императорским. Черная кожа была редкость в Империи, а нарушения субординации я не встречал никогда - Император был превыше всех.
  --Чему обязан визиту столичной знаменитости? - после ответа на мое приветствие осведомился Пауэлл. Я знал, как ставить на место таких типов. Но сегодня я пришел к нему. Мне нужно было сотрудничество, поэтому я ответил не так как хотел.
  --Прибыл засвидетельствовать лично свое почтение. Хотел бы согласовать некоторые вопросы дальнейшей службы.
  Секунд-полковник оживился, предчувствуя как неопытный новичок попадет в сети ИСБ. Наверное, подобные чувства испытывает паук, наблюдая за мухой, залетающей в паутину. С большим подъемом Пауэлл заявил:
  --Похвально. Весьма похвально. Желаете информировать нас о положении в войсках. Это очень хорошо. Мы со своей стороны окажем посильную материальную помощь и будем помогать в продвижении по службе. Сейчас мы подпишем договор.-Глаза секунд-полковника блестели, а пальцы дрожали от возбуждения.
  -- Не хотелось бы пока затрагивать этот аспект - вежливо ответил я, - но все равно, спасибо за предложение. Дело в том, что я командир взвода дальней разведки, как вы, видимо, уже знаете. Я хочу прекратить поток наркотиков, захлестывающий архипелаг и уже доходящий до столицы. Новый препарат, вырабатываемый в тайных лабораториях, где-то здесь, на Архипелаге получается при обработки экстракта листьев кустарника коки, лизергиновой кислотой. Эту кислоту можно получить, только используя самые совершенные технологии и оборудование. Я хочу найти место, где находится центральная лабораторию, производящую реактивы для мелких наркофабрик, уничтожить эту лабораторию, и заодно уничтожить руководство мятежников.
  -- Сколько вы уже служите на Архипелаге?- ехидно спросил собеседник.
  --Четвертый день. - искренно ответил я.
  --И вот так сразу уничтожить руководство? -- Секунд-полковник откровенно потешался надо мной и моими словами.
  Я старался говорить с собеседником честно и искренне, не поддаваясь чувству неприязни, которое он изо всех сил старался вызвать.
  --Сразу не получится. Но задача может быть решена, если будем сотрудничать. Вы дадите информацию и окажете материальную поддержку. Мы делаем общее дело - охраняем Империю.
  Я пытался, как мог убедить секунд-полковника логическими доводами, но, похоже, доводы не подействовали. Секунд-полковник заговорил сердито, как взрослый с нашкодившим подростком.
  --Спасибо за лекцию, молодой человек. Очень позабавили. Не могу понять чего в вас больше наивности или глупости. Спасибо за шутку, но знаете ли, надо работать. Можете идти. Я вас не задерживаю -- Секунд-полковник Пауэлл полагал, что поставил эффектную точку в разговоре.
  --Неужели нет аргументов, могущих вас убедить? - спросил я, как очевидно показалось секунд-полковнику, неуверенно.
  Решив дать урок, он объяснил, что:
  --Вы, в столице, не имеете представления о реальной жизни. Но ничего, жизнь научит, а мы по мере сил ей поможем. Сначала вы не приняли моего предложения, а потом имели наглость просить о помощи. Если вы немедленно не покинете кабинет, я вызову конвой, который вам поможет.
  Секунд-полковник начинал терять терпение. Чтобы ему подыграть, я робко осведомился:
  --Какой агентурный класс вы хотели мне присвоить?
  --Класс С4. Согласны?- спросил Пауэлл сурово
  --А нельзя ли повыше ? - переспросил я с робкой надеждой.
  Секунд-полковник бушевал, потеряв терпение:
  --Не торгуйтесь, вы не на рынке, молодой человек. Так и быть я дам вам С3. Идите в канцелярию и оформляйтесь -Прямо как маленький Мак-Грейв, подумал я - Я вас не за-держиваю молодой человек - ИСБешник торжествовал, считая разговор оконченным.
  --Я агент имперского класса АО.- Эти слова были сказаны бесцветным голосом
  --Шутить изволите?- поперхнулся секунд - полковник.
  Я, молча, закатал рукав и протянул ИСБешнику левый локтевой сгиб, где сидел вживленный чип. Пауэлл с каменным лицом поднес детектор, замигавший зеленым цветом и высветивший на дисплее А0. Пауэлл молча, открыл рот и сел. Его черная кожа начала покрываться потом.
  -- Теперь слушайте внимательно, секунд-полковник, - не меняя тона продолжал я. - Завтра к утру я представлю список поручений, который вы четко и быстро выполните. Вы хорошо меня поняли? -спросил я с интересом.
  --Так точно, - задыхаясь, ответил Пауэлл.
  --И последнее, но не последнее по смыслу. Портреты должны висеть строго по Уставу гарнизонной и караульной службы, а не как вам кажется правильным.
  Вместо того чтобы скомандовать ему: "Можете быть свободным,"-- я отдал эту команду себе, и с удовольствием выполнил.
  
  
   Розалина
  
  
   Одетый в живописные лохмотья лорд Гарвей был прикован за руки и за ноги к деревянной колоде. Перед лордом стояла полуобнаженная брюнетка. Ее пышные формы, туго упакованные в кожаный жилет, были, вероятно, эффектны на взгляд извращенца. Сапоги на высоких каблуках, маскировали толстые ноги жрицы любви, и были столь высоки, что едва не встречались с обвислой грудью, ниспадавшей жирным водопадом почти до пупка с золотой серьгой. Женщина, не смущаясь выпирающим из - под тесного кожаного жилета жирным животиком, тонким кожаным хлыстом хлестала лорда Гарвея. Выступы плоти хлыстающей колыхались в такт неумелым, декоративным ударам. Лорд не замечал несуразности. По всей видимости, он испытывал наслаждение, покрикивая срывающимся фальцетом: " Давай, давай, любовь моя, добавь покрепче". Брюнетка визжала в тон: "На, на еще, получай..." Не похоже, чтобы хлыстающая, судя по скучающему виду, была увлечена. Но лорд Гарвей отдавался делу с подлинной страстью. Он стонал, дергался и завывал на разные лады. Не замеченная парочкой я выпрыгнула из воздуховода, приземлившись, по обыкновению, на четыре конечности. В который раз я пожалела, что не имела хвоста, облегчающего приземление после опасных прыжков.
  , Я прокралась вдоль, и стены встала за портьерой. В это время брюнетка расковала лорда, рывком перевернула на спину и кинула на огромную кровать. Затем сняла коротенькие кожаные штанишки и бросила с размаху лорду в лицо. Лорду в морду, подумала я, и механически отметила, как увижу лорда Гарвея, все тупею и тупею. Схватив двумя руками лорда Гарвея за впалую грудь, брюнетка уселась на него. Она начала подпрыгивать, издавая стоны, очевидно долженствующие свидетельствовать о дикой страсти. Лорд Гарвей стонал с ней дуэтом. Ах, ах, ах, разносилось по апартаментам. Огромная кровать под балдахином ходила ходуном и скрипела на разные лады. Зеркальный потолок, отражавший перипетии действия, видимо, должен был показом мерзких видов стимулировать сексуальную активность партнеров. Наконец они издали пронзительный крик и замолчали. Брюнетка соскочила с кровати, собрала наручники, хлысты и прочие аксессуары и быстро выскользнула
   Лорд Гарвей блаженно засопел и заснул. Я возблагодарила Создателя, что столько лет занималась психотехникой. Выдержала канализацию и здесь не стошнило. Странно представить, что подобным можно заниматься добровольно и с удовольствием. Впрочем, о вкусах не спорят.
   Я села в изголовье и слегка пощекотала лорда ножом. Сладко спящий что-то промычал, пытаясь перевернуться на другой бок, но я не позволила . Лорд соизволил открыть глаза и уставился на меня в полном недоумении. Я объяснила ситуацию:
  --Я - та самая Розалина, за свидание с которой вы готовы выложить тысячу империалов. Вы видите меня совершенно бесплатно. Ближайшая кнопка сигнализации в изголовье. Не пытайтесь поднять тревогу - это будет последнее действие в вашей жизни.
  --Как ты сюда попала? - не вполне придя в себя, спросил лорд Гарвей.
  -- Давайте будем взаимно вежливы, лорд. Сейчас это в ваших интересах - я сразу расставила акценты.
  Лорд пришел в себя, и попытался изобразить любезного хозяина:
  --Да, да, конечно. Разрешите на правах хозяина, повторить вопрос. Как вы сюда попали и с какой целью?
  Самообладания ему не занимать, отметила я, и снизошла до объяснений:
  -- Еще на Земле, в империи Хань была известна стратагема. Нет более беззащитного человека, если его охраняют пять армий. Ваши армии биты. История моего прихода значения не имеет. Думаю, для вас более интересны мои дальнейшие действия.
  --Безусловно. - Лорд энергично закивал.
  Я намекнула лорду :
  -- Действия будут зависеть от исхода нашей беседы.
  Лорд решил взять инициативу переговоров в свои тощие руки и с места в карьер предложил :
  -- Предлагаю пойти ко мне на службу.
  Предложение позабавило. Я отдала должное чувству юмора собеседника, ответив в тон:
  --Неделю назад подобное предложение я слышала от человека, которого потом наняла. Сообщаю итоги переговоров. Попасть к вам стоило тысяча двести империалов, плюс моя работа, которая тоже кое - чего стоит.
  Лорд оценив затраты, предложил:
  --Я сразу дам вам три тысячи. И потом буду платить столько, сколько вам нигде не предложат.
  В ответ я, молча, улыбалась, с интересом ожидая продолжения.
  -- Значит, вы перекупили моих агентов? - вдруг догадался лорд Гарвей.
  Я честно рассказала.
  --Одного убила сразу. Со вторым была сделка. После получения информации, на поединке убила второго.
  -- Это были лучшие бойцы, которых можно нанять - пробормотал лорд Гарвей.
  Я решила утешить старичка:
  --Согласна, бойцы неплохие, особенно не чувствующий боли. Но образование у него было бессистемное. Это его и погубило. Кстати, он умер анонимно, не назвав своего имени. Нужно было переходить к делу, для которого пришла. Я съязвила:
  --Разрешите задать вопрос?
  --Да, да. Пожалуйста. - как-то рассеяно согласился лорд Гарвей, явно думая о чем-то своем.
  --Давайте так. Я задам два вопроса. Если вы удовлетворительно ответите, мы вместе выйдем из резиденции. Потом вы вернетесь, а я исчезну.
  --Почему я должен вам доверять?- угрюмо осведомился лорд.
  --Во - первых у вас нет выбора - ваша жизнь в моих руках. Во-вторых, вы должны знать - я - Та-Самая Розалина, - Которая - Не лжет. --Кажется, я начала раскручивать свой бренд.
  --Задавайте - лорд Гарвей вздохнул.
  --Первый вопрос. Зачем вы затеяли операцию с моим захватом?
  --После того как Роланд потерял свою жену и двух дочек...
  --Как? - не удержавшись, перебила я.
  --Семейная тайна. Если отвечу на этот вопрос, не буду отвечать второй. Согласны?
  Розалина, - Которая - Не лжет, молча, покачала головой. Очень хотелось узнать тайну Роланда, но я не могла отказаться от сказанного. Мнение лорда, да и кого-либо кроме Роланда меня не интересовало, но нарушив слово, я бы потеряла уважение к себе. А что за жизнь у человека, если он себя не уважает?
  --Итак, продолжаю. - Лорд Гарвей вздохнул --Роланд стал отдаляться от клана, который я возглавляю. Через вас я рассчитывал влиять на него.
  Он замолчал. Я представила механизм влияния, и спросила:
  --Второй вопрос. Чем вызвано необычайное возбуждение всех сил Империи. Все выглядит как потревоженный муравейник. - Второй вопрос я добавила от себя, наудачу.
  -- Скоро произойдет событие, могущее изменить всю жизнь на нашей планете. Суть события знают только два человека в Империи,- Император и глава ИСБ. Если узнаете больше, надеюсь, обратитесь для совместных действий. Об условиях, уверен, договоримся. Мне нужны такие союзники как вы.
  У меня не было такой уверенности. Впрочем, не буду загадывать, подумала я.
  --Одевайтесь. И не вздумайте поднимать тревогу. Я успею вас убить даже с пулей в голове, а попасть в меня совсем не просто.
  -- Как я могу вам не поверить, если вы Розалина, - Которая - Не лжет - усмехнулся лорд Гарвей.
  
  
   Тибальд
  
   Выйдя из здания ИСБ, я вздохнул полной грудью влажный и теплый воздух улицы. Хотелось поскорее выбросить из головы разговор с секунд-полковником. Был один из редких на Архипелаге дней, когда небо было пронзительно-голубым, а дождь не выбивал бесконечную дробь. Причудливая растительность была расцвечена от бледно-желтого цвета через малахитово-зеленый и темно-оранжевый до бордово-красного. Из цветков можно было составить радугу. Радугу, сплетенную из розеток, колокольчиков, чаш, лилий и прочих цветков, для описания которых не находилось слов. Среди этого великолепия деловито сновали мохнатые пчелы и птицы размером с полмизинца. В ветвях уморительно кувыркались обезьянки и сновали большие ящерицы, охотившиеся за насекомыми, и мелкие змейки, ловившие ящериц. Я невольно сбился с шага, залюбовавшись на окружавшую красоту. Это обстоятельство, спасло мне жизнь.
   Не успев выйти из-за деревьев на открытое пространство, я услышал выстрел. Поэтому в середине шага, не поставив на землю правую ногу, я толкнулся левой. Вытянув вперед руки, кувырнулся через правое плечо, и сделал высокий кульбит, желая оказаться в ближайшей канаве. Цели я добился, приземлившись среди помоев и грязи. Новенькая офицерская форма сразу приобрела вид, будто ее хозяин, по крайней мере, пару месяцев бродяжничал. Как оказалось, я прыгал не зря. На место, с которого я ретировался, обрушился град пуль.
   Из канавы было видно, как, пули срезают зеленые листочки, и, попадая в землю, выбивают разлетающиеся во все стороны брызги грязи. Ползя по канаве, я чувствовал себя на правильном пути. Стрелявшие работали профессионально и оперативно. Огонь велся с трех направлений. Стрелков не было видно за густой листвой, но одного из них выдала оптика, отбрасывающая на солнце предательские блики. В эти блики я послал три пули из своего табельного револьвера. Попал или нет, неизвестно, но после моих выстрелов огонь остались вести два стрелка. По возможности точно определив место среди деревьев, откуда стрельба была особенно частой, я выпустил туда остаток обоймы, посылая пули широким веером. Раздался глухой треск, и что-то тяжелое полетело с дерева на землю, ломая по пути ветки. Третий стрелок, закинув автоматическую винтовку за спину, припустил вдоль улицы. Перезарядив оружие, я прицелился бегущему в голову, задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Стрелок упал.
   Я выскочил из канавы в грязи и помоях, и побежал к упавшему. В это время за спиной открылись двери ИСБ и оттуда бросились вооруженные люди, что-то крича и жестикулируя. Я первый добежал до упавшего, залез во внутренний карман, достал удостоверение и успел прочесть: Мишель Легран, прим-сержант ИСБ. Это была интересная информация к размышлению. С прибежавшими спасителями я не стал объясняться, предоставив им обследовать место происшествия. Придя домой, я надолго задумался. Деталей были неизвестны, но понятно с чего начинать.
   Начинать боевые действия я боялся. Не за себя конечно. Это была боязнь человека, стоящего на краю обрыва. Один шаг, лавина упадет вниз и похоронит под собой невинных людей. Но больше настораживало чувство, говорившее, что я не свободен в поступках, а выполняю программу, заложенную в меня. Как же свобода воли, подаренная Создателем? Я достал револьвер, из которого вел стрельбу, вдохнул и, держа палец на спусковом крючке, пристально заглянул в ствол. Когда ты заглядываешь в ствол, ствол заглядывает в тебя. Похоже, осмотр удовлетворил обоих. Я понял, что могу, не колеблясь выстрелить в себя, а револьвер подтвердил, что всегда в этом поможет. Жизнь не будет прожита, зато свобода воли останется при мне. Выдохнув, я закончил доказательство от противного, и спрятал револьвер. Мне не хотелось начинать. Что-то внутри останавливало меня, но больше поводов для недеяния не было. Я вспомнил: "начинания, взнесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой бег, теряют имя действия" Начав, не сворачивай, приказал я себе, и приступил к исполнению.
   Я собрал свой взвод и заглянул в глаза бойцам. Ощущение было сродни заглядыванию в ствол. Длинных речей я не любил, поэтому объяснил личному составу взвода дальней разведки, что в связи с изменившимися боевыми задачами, будет проведен конкурс, для желающих служить в моем взводе. Участвовать в конкурсе сможет любой. Условия я вывесил на дверях столовой:
  " Для выполнения специальных операций объявлен набор бойцов во взвод дальней разведки. Жалование: рядовой - восемь империалов, командир отделения - девять, сержант - десять. В случае смерти - десятилетнее жалование семье, при ранении - достойная компенсация. Запись в канцелярии". Согласовывать мою инициативу с командованием я предоставил ИСБ.
   Из тысячи восьмисот двадцати рядовых и сержантов записалось тысяча семьсот девяносто два. Это было не удивительно. Удивило, что из восьмидесяти трех младших и средних офицеров записалось двадцать девять человек. Поставить службу, чтобы люди кидались в любую отдушину - это надо суметь, оценил я итоги набора добровольцев. Это хорошо вписывалось в картину происходящего в Империи. Однако разные части головоломки не желали складываться в единое целое. Что-то мешало считать происходящее банальным заговором и мятежом.
   Главным при отборе бойцов во взвод, я считал духовные качества. Пригодились знания, полученные от всех наставников, начиная с дона Педро. Я сразу отсеял тех, кто шли за только деньгами или приключениями. Все определял внутренний огонь, горевший в человеке. Разжечь этот огонь с разными затратами сил и времени можно почти в каждом. Но временем, я не обладал. Что-то подсказывало - на счету каждое мгновение. Годными оказались сорок три человека. Офицеров - не было.
   Остальные отбирались по физическим данным. Проверялись реакция, гибкость тела, мышление, выносливость и способность к концентрации. Вечером, в офицерском общежитии, я разложил на столе сорок три карточки с результатами. После долгих размышлений сделал выбор. Создатель знает, был ли выбор правильным. Отобрал ли я лучших, решится в реальном деле. Там где ошибка оплачивается жизнями, или срывом задания.
   На Империю наползала страшная опасность, как в ясное голубое небо наползает черная туча, предвещающая шторм. Империя не была небом. Она значила, больше чем моя жизнь, да и все остальное, пожалуй. Я не строил иллюзий насчет собственной значимости. Но я хотел быть маленьким столбиком, останавливающим огромный каток.
   Собрав бойцов, я обратился к ним, обещая стоять за них до конца, если они не струсят и не совершат преступление. Того же я ждал от них. Сегодня, продолжал я, вы свободны до ноля часов. С завтрашнего дня следующий распорядок - шестнадцать часов в сутки занятия, остальное, личное время, сон и еда. Выйти из операции можно в любой момент. Для этого достаточно просьбы. На традиционный вопрос, есть ли желающие отказаться был традиционный ответ, после чего солдаты с радостным гомоном повалили на выход. Было ясно, чем они собирались заняться в городе. В войсках, по понятным причинам, жалование платили вперед. За следующий месяц им выплатили полугодовое содержание обычных солдат.
   После памятной прогулки в ИСБ, я не выходил из части. Текущие вопросы решались на месте или по коммуникатору. Пришло время встретиться лицом к лицу с секунд-полковником Пауэллом. Чернокожий офицер сразу решил взять быка за рога.
  --Надеюсь, вице-ротмистр, вы удовлетворены ? - саркастически спросил он.
  --По материальной части претензий нет. - Пауза.
  -- По какой части у вас претензии к ИСБ? - как-то сразу начал горячиться секунд-полковник.
  --У меня нет претензий к ИСБ,- снова пауза, но на этот раз секунд - полковник промолчал - претензии к секунд-полковнику Пауэллу. Вы дали географические карты и исторический обзор. Где информация о базе?
  --Ах, вот вы о чем. - Пауэл с деланным облегчением улыбнулся.- Понимаете, господин вице-ротмистр, вы отдаете невыполнимый приказ. Подумайте логически. Если бы мы имели информацию, то база, если такая существует в действительности, а не в больном воображении, была бы уничтожена.
  -- В таком случае интересно ваше мнение как специалиста - весь вид секунд-полковника выражал внимание- это вызвано некомпетентностью или прямой изменой Императору?
  Секунд -полковник скривился и выплюнул.
  -- Можете послать официальный рапорт. Решать будет руководство.
  Я видел, секунд - полковнику хотелось сказать, что он больше меня не задерживает. Я показывал собеседнику, что раскусил его игру. Это был блеф. Информации не было, были одни догадки. Но откуда это мог знать Пауэлл?
  ---Вы думаете, что ничем не рискуете? В крайнем случае, крыша в столице прикроет. Правда?
  --Чего вы добиваетесь-Секунд-полковник разгневался- Полагаете, ваш ранг имперского агента нулевой категории дает право оскорблять боевого офицера. Я прямо сейчас подам рапорт.
  Негодование секунд-полковника позабавило.
  --Ну, ну. Не горячитесь. Скажите, у вас были недавно потери личного состава?
  --Не знаю, к чему вы клоните, но отвечаю. Недавно в боестолкновении с мятежниками мы потеряли опергруппу в составе трех человек.
  --Да, да. - Я кивнул собеседнику.-Вот ведь, что интересно,-продолжал я, сочувственно глядя на секунд-полковника, -- командиром геройски погибшей опергруппы был прим-сержант Легран. Его удостоверение вместе с подробным описанием боестолкновения у меня. Материалы в надежном месте, ожидают отправления в Центр. Они будут немедленно отправлены, если со мной случится очередной несчастный случай. Это уже не взыскание по службе. Это - мясорубка в подвале. Ваши друзья первыми включат ее, чтобы вы навсегда замолчали.
  --Чего вы хотите?- срывающимся голосом произнес секунд-полковник.
  --Чтобы вы добросовестно выполняли служебные обязанности. Как вы разберетесь с друзьями по обе стороны фронта, это ваш вопрос.
  Секунд-полковник потерял былую уверенность и сразу стал неприятен и жалок.
  --Что вы знаете о жизни, молодой человек. Меня шантажировали. Они взяли в заложники мою семью.- Пауэлл был совершено сломлен.
  Добивать упавшего не доставляло удовольствия, но я должен был продолжать играть роль.
  --Вы хотите, чтобы я вас пожалел? Если бы ваш замысел удался, я был бы покойником. А трех убитых, куда отнести? С этого момента вы работаете на Императора.
   К вечеру я получил дискету с агентурными донесениями, а утром гарнизон обсуждал самоубийство шефа местного ИСБ. Он застрелился у себя в кабинете, не оставив предсмертной записки.
   В агентурных данных не было ни координат базы, ни даже намека на ее существование. Но там был подробный список задержаний мелких и средних дилеров. Крупных дилеров ИСБ почему-то не задерживала, а мелочь, очевидно, мятежники сдавали Пауэллу для отчета. Поставив на компьютер карту, я нанес туда информацию с дискеты. Я отмечал время и место задержания, ставя точку пропорционально конфискованной дозе. Карта напоминала мишень, в центр которой почему-то не хотели стрелять. Остров Минданао был чист, а все вокруг было усеяно точками, увеличивающимися в размере и количестве, по мере удаления от острова.
   Я получил короткое письмо без обратного адреса. Для меня оно было не менее важно, чем вся моя служба Империи. Розалина писала, что помнит нашу встречу и ждет следующую.
  
  
   Розалина
  
   Я вернулась в дом своего детства. Со времени отъезда не изменилось ничего. Снаряды, на которых училась. От больших бревен на земле, по которым осторожно ходила, широко разведя для баланса руки, до тоненьких жердочек, между деревьями , по которым носилась как угорелая. Мишени, по которым стреляла долгие годы, макивары, на которых отрабатывались удары. Интересно, сколько миллионов ударов надо пробить, чтобы уметь как я, по выбору отключить человека, или отправить прямиком на тот свет. Как тяжело, казалось тогда, этому научиться. Теперь я умею. Умею многое другое. Но как непросто, оказывается, решать задачки, которые задает жизнь. Чистое искусство, казавшееся прекрасной и недостижимой целью, теперь только инструмент в непонятной и вряд ли чистой игре. Создатель, ответь, лечу как пуля в мишень, или я уже пуля в мишени?
   Роланд должен был встретиться со мной следующим утром. Хотелось сделать ему сюрприз. Вместо обычной утренней тренировки, я занималась с середины ночи до утра. Все утро я накладывала макияж, завивала и укладывала волосы, подбирала одежду и украшения - все в тон. Когда я вошла в кабинет, Роланд писал, сидя за столом. Вошла медленно, едва перебирая ногами. Все было, как ожидалось. Роланд, на мой женский взгляд, остолбенел и лишился дара речи. Придя в себя, он сказал обычные мужские слова: ----Да ты просто красавица.
  --Как всегда. - скромно согласилась я.
  --Пожалуй, что нет. Ты из бутона становишься цветком. Рад за тебя. Если бы пошла в пансион благородных девиц, сейчас могла бы составить блестящую партию
  --Вам, конечно, виднее. -опять согласилась я.
   Потом подробно доложила о задании, заодно отчитавшись в каждом потраченном империале. Роланд надолго задумался и произнес:
  -- Конечно, это должно было случиться. Империя должна была начать разваливаться. Но, честно говоря, не думал, что это произойдет при моей жизни и так скоро. Как во всех войнах, у нас нет времени на подготовку. Придется воевать с тем, что есть.
  Я не понимала ничего. Я не хотела воевать. Было неясно зачем мы должны воевать, а если должны, то с кем и почему.
  --С кем воевать, и что должно случиться? - звучало совсем непочтительно.
  --Воевать - с кем готовились воевать. Сокрушим проклятую Империю! Что случиться, не знаю. Из твоего доклада следует, что знают это только два человека. Я не из их числа.
  Яснее не стало. Нет других дел, кроме как чем сокрушать "проклятую Империю"? Хотелось расспросить подробно, но, зная как Роланд любит подробные вопросы, спросила только:
  -- Почему у вас такая цель?
  --У нас - коротко отрезал Роланд. Я согласилась-Империя - монстр, пожирающий народы и людей. Пока она существует все, будут жить в гигантской тюрьме. У нас есть личные причины для войны. Разве ты забыла маму?
  Маму я, конечно, не забыла, но не понимала, как за нее отомстить, сокрушив непонятную Империю. Моей мечтой было побеседовать с глазу на глаз с судьей и палачом. При чем тут Империя?
  --Какие личные причины у вас? - я надеялась, что Роланд раскроет тайну, не рассказанную лордом Гарвеем. Он не ответил.
  -- Знать это тебе не обязательно.-- Но преподнес сюрприз.-- Я удочерил тебя, если не возражаешь. С сегодняшнего дня - ты моя прямая наследница.- Я не возражала- С этого момента - ты Розалина Фаунтлерой. Теперь к делу. Боюсь, мы не нанесем первый удар. Твоя помощь была бы неоценима в лагере. Но тебя ждет другое задание.
   Дождалась, похвалил. Я была на седьмом небе. Если хочет Роланд, я готова воевать со всей Империей, с Люмофором в придачу.
  -- Что нам предстоит?-взволнованно спросила первое, пришедшее в голову.
  Роланд произнес не тронувшие сердце слова.
  --В столице - переворот. Под предлогом болезни Император отстранен от власти. Правит Регентский совет во главе с Мак-Грейвом. В чем-то это нам на руку. Я свяжусь с дядюшкой - лордом Гарвеем. Вы встретитесь, и на этот раз, он поможет тебе. Ты проникнешь к Императору, и убедишь его поделиться информацией. Будет трудно, но выбора нет. Победить или умереть - не для нас. Не умрем, пока не победим. Выполнишь задание и немедленно возвращайся в лагерь.- Вот те тебе и макияж, подумала я.- Вопросы?-Все было как всегда, и Роланд продолжил.--Да пребудет с тобой мое благословение, твое искусство, и удача -напутствовал на дорогу новый папа, посылая меня в самое пекло. По забывчивости или незнанию, он не пожелал самого важного и желанного - любви.
   Самое главное и желанное ожидало. Я получила письмо письмо Тибальда. Он писал, что любит, и будет любить всю жизнь. Война не отпускала, но он обещал при первой возможности припасть к моим ногам. Мне предстояло помыть ноги, ожидать припадения, и готовиться к великой любви.
  
   .
   Тибальд
  
  
  
   Архипелаг состоял из двух крупных островов, нескольких десятков средних и многих тысяч мелких. Некоторые просто клочок земли с двумя-тремя пальмами. Меняющиеся течения, непостоянная береговая линия, внезапные ветры и туманы довершали картину. Империя после долгой и кровавой войны завоевала этот край сто двадцать лет назад. Многие из местных до сих пор не забыли былой свободы. Таков был мой первый театр военных действий.
   Время тренировок подходило к концу. Наступал канун операции. Затемно, в полпятого утра отряд отплыл. Наверное, участникам операция казалось отпуском. Темп занятий я снизил только за день до отправления. Мы потратили много времени на изучение скалолазания и искусства скрадывания. Только на словах просто - незаметно подобраться к противнику, или при обнаружении, незаметно сократить расстояние эффективной атаки. Скрадывание учили в облегченном варианте. На классику не было времени. Маскировались подручными средствами - этого добра в джунглях навалом, а замаскировавшись, внезапно проводили атаку. Я учил и учился сам. Командование, офицеры и рядовые подолгу наблюдали. Наш труд производил впечатление. Люди начинали задумываться. Если мы достигнем результата, все поймут, что можно бороться и побеждать, а не отсиживаться трусливо в пассивной обороне.
   Мы отправились на шести надувных лодках. Сверху был слышен шум винтокрылой машины. У нас не было авиаприкрытия. Похоже, наверху, в прямом и переносном смысле, нами интересовались. Еще факт, требующий объяснения. Наблюдатели навеняка разочаровались - каждая лодка имела свой маршрут. Радиосвязь только для экстренных случаев. Встреча у крошечного рифа, неподалеку от Минданао.
   Мы дожидались ночи в небольшой бухточке, укрытые маскировочными сетями. Бойцы спали. Я мерил шагами песчаный пляж, стараясь, как шахматист в решающей партии, лишний раз просчитать ходы противника. Красоты угольно-черной южной ночи, освещаемой пылающим светом рассыпанных по небу ярких созвездий, волновали и обостряли ощущения. Казалось, я чувствовал дыхание джунглей. Ближе к ночи, перебравшись на остров и, замаскировавшись доступной растительностью, мы направились вглубь. Передвижение в темноте по джунглям невозможно - опасности велики, риск неприемлем. Эту нехитрую истину знали все.
   Основную опасность представляли летающие и ползающие ночные кровососы размером от крохотного червячка до огромной летучей мыши. Вампиры были способны в считанные мгновения высосать из жертвы кровь, оставив после нападения хладный труп. Благодаря статусу спецагента, я получил герметичные костюмы для подводных работ. Толстый пластик надежно предохранял от страшных ночных атак. Мелким вампирам, лакомящимся кровью, и крылатым покрупнее, вырывавшим на лету куски мяса из тел жертв, было не пробиться через преграду. Кое-что было припасено для крупных хищников. Но они предпочитали уходить с пути. Мы связались бечевой, превратив отряд в гигантскую многоножку. Не знаю, как двигается многоножка, но мы шли в ногу. Передний прорубал широким мачете дорогу, второй страховал. Устав, передний, становился в хвост многоножки. Шли мы ходко, строй был отработан долгими часами тренировок.
   Старательно обходя населенные пункты и хутора, мы приближались к горе, в центре острова. Когда лучи восходящего солнца прогнали ночь, и расцветили разноцветную палитру джунглей мы подошли к цели похода. Если бы я был свободным человеком, а не солдатом, то всеми возможными красками нарисовал картину: " Утро в южных джунглях". Яркая зелень листвы, цветы, от почти бесцветных до черно-багровых, розовые лучи восходящего солнца, преломляющиеся в крохотных капельках росы, птицы и насекомые всех цветов и размеров, деловито снующие в переплетении ветвей. Это была непередаваемо красивая картину. Но вместо рисования, с помощью специальных крючьев, я забрался на вершину высокого дерева, привязался к стволу и мощным биноклем стал наблюдать окрестности.
   Я нуждался в сне и отдыхе не меньше своих бойцов, но был в состоянии, о котором поэт одной странной земной страны сказал: "Остановись, мгновение, ты прекрасно". Я плохо понял эту историю, связанную с временной трансформацией. Там герой самонадеянно захотел получить запретные знания и стать равновеликим Богу, связавшись с дьяволом. Там это было в конце, а у меня все начиналось. Чувства обострялись, кровь бурлила, мозг впитывал информацию и искал оптимальные решения.
   Провисев на дереве до полудня, я начал понимать обстановку. Как и предполагалось, база находилась внутри горы. К ней вела единственная, хорошо замаскированная и прекрасно охраняемая дорога. На ней было девять контрольно-пропускных постов. Дорога заканчивалась воротами, открывающими вход внутрь горы. Местность вокруг горы была покрыта болотом устрашающего вида, и казалась непроходимой. Решение созрело. Я хотел проверить его на свежую голову. Я не торопясь, спустился с дерева и выставил часового. Затем установил порядок смен и лег спать, оставив сержанта за старшего. Через четыре часа я проснулся, чувствуя, как будто спал целую неделю. Смеркалось. Я рассказал солдатам результаты наблюдений. Общее мнение выразил сержант. Он сказал, что мы молодцы. Задание успешно выполнено, можно смело возвращаться на базу.
   Наверное, я их разочаровал, сказав, что задание только начинается. Боеспособность войск на Архипелаге не внушала оптимизма. Не было сомнений, что результаты разведки станут известны врагу. Мятежники вывезут оборудование для производства заразы, и наладят процесс в другом месте. На месте базы подготовят засаду, и перемелют наши войска в кровавой мясорубке. Я поступил бы так, и не было основания считать врагов глупее себя. Мы должны были уничтожить базу, и, если получится, вернуться домой.
   Идти по дороге было безумием. Незамеченными не пройти, а прорываться с боем можно до третьего, если повезет, до четвертого поста. Поэтому мы опять построились в многоножку и пошли в обход, там, где болото казалось посуше. Вспоминалась детская считалочка :
   "Ходы кривые роет подземный, умный крот,
   Нормальные герои всегда идут в обход.
   В обход идти понятно, не очень-то легко,
   Не очень-то приятно, и очень далеко".
   Несколько часов прогулки в аду вывели к подножию горы с почти отвесными станами. Полчаса на отдых и подгонку снаряжения, скомандовал я. Бойцы стали обреченно выполнять, видимо понимая, что большое жалование зря не платят.
   Использовав бечеву, из многоножки мы превратились в шесть шестиногих червячков и одну четырехногую букашку. Уроки скалолазания не прошли даром. Ночной подъем оказался тяжелее, чем планировалось. Мы отставали от графика, однако к утру, были на вершине. На солдат было страшно смотреть. Почерневшие от усталости лица, полубезумные глаза, сверкавшие из-под провалившихся глазниц, белые разводы высохшего пота. Себя я не видел и делал вид, что не замечаю молящие об отдыхе взгляды. Нарушив дисциплину, один из бойцов взмолился об остановке. Нет, мы должны были успеть до смены караула. Распорядок смен я узнал из наблюдений. Другой солдат сказал, обессилив, что не может идти. Он просил его пристрелить. Я, молча, достал револьвер и взвел курок. Боец пошел.
   Поднявшись на вершину, мы стали спускаться по веревкам, превратившись из шестиножек в порванные бусы. Минуя козырек над входом, мы посыпались на землю, и сразу перерезали горло опешившим часовым. Пока все обошлось без выстрелов. Перед спуском я приказал первыми огонь не открывать. Вбежав внутрь, мы без звука закололи нескольких ничего не понимающих солдат. Войска были организованны по имперскому образцу, поэтому я знал, где найти остальных. Они были на нудном утреннем инструктаже, где все, включая докладчика, спали с открытыми глазами. Мы вышибли дверь в актовый зал, и кинули туда связку наступательных гранат. Инструктаж заканчивался на том свете. Промчавшись по базе, мы перестреляли почти без сопротивления всех вооруженных и невооруженных.
   В академии учили, как двухсотграммовой толовой шашкой, разрезанной на несколько кусков, поставленных в нужные места, взорвать здание. Мы принесли на себе пятьдесят килограммов взрывчатки, расставили взрыватели в разных местах и поставили таймер на десять минут. Дело было сделано. Я с сожалением смотрел на изящные приборы и паутину блестящего нержавеющей сталью, стеклом и пластиком оборудования. Было жалко труда, который мы уничтожали.
   Внезапно открылась боковая дверь, и выскочил лысый человечек, едва доходящий мне до плеча. На нем был синий лабораторный халат. Золотые очки дрожали на кончике длинного носа.
  --Я профессор Иогансон, руководитель научной лаборатории - закричал он с порога.
  --Я вице-ротмистр Тибальд, командир разведывательно - диверсиного отряда императорской армии. Вы наверно слышали о нас? - вежливо осведомился я. До взрыва оставалось девять с половиной минут. Через шесть с половиной минут мы должны были покинуть обреченную базу.
  Человечек заявил не терпящим возражений тоном:
  -- Я не имею никакого отношения к вашим армиям. Я - ученый. Вы должны меня отпустить. Иначе науке будет нанесен непоправимый вред. Наши разработки - это прорыв в будущее всего человечества.
  Приведенные доводы не убедили:
  -- Ничем не могу помочь. Чрез шесть минут произойдет взрыв, и вы, вместе с разработками, отправитесь вслед за вашей бдительной охраной.
   Лицо профессора перекосилось. Он упал на колени и пополз, пытаясь схватить мой комбинезон трясущимися руками.
  --Нет-нет. Вы не можете так поступить. Я ни в чем не виноват. Я только инструмент. За всю свою жизнь я не причинил никому зла.
  --Не согласен, - я вежливо ответил. Считаю, что вы принесли огромное зло и заслуживаете смерти. Но допустим, вы правы. Давайте размышлять логически. Вы бы оставили ценный инструмент в руках смертельного врага? - осведомился я с интересом.
  Профессор потерял последние остатки духа. Он дрожал и пытался подползти ко мне на коленях и поцеловать руку. Проявление подобных чувств окончательно выводило из себя. Профессор продолжал:
  -- Заберите меня с собой. Я буду вам верно служить.--По лицу профессора текли слезы.
   Хотелось пнуть его ногой и вдобавок плюнуть на лысину. Но я был приучен разговаривать со всеми вежливо. Люди повышают голос и ругаются, когда у них нет других аргументов, поэтому я не изменил тон.
  --Вашу верность я оценил. Но технически не смогу вас взять, даже если бы хотел. Предстоит тяжелый путь назад через джунгли.
  Профессор перестал хныкать.
  --Не надо через джунгли. На случай эвакуации здесь спрятана бронемашина. Я покажу, где она.
  --А здесь не спрятана винтокрылая машина, или ракета на которой можно долететь до Земли?- поинтересовался я. Профессор был приятен как Эндрю Пауэлл или лорд Мак-Грейв.
  --Мы теряем время, умоляю, давайте быстрее, - хныкал профессор.- Если сохраните мне жизнь, я покажу, где спрятан броневик.
   Не без колебания я принял предложение профессора. Хотя, на мой взгляд, он должен был разделить судьбу коллег и охраны. Но нежелание тащиться обратно по джунглям перевесило. В закрытом боксе стояла заправленная и снаряженная полным боекомплектом боевая машина пехоты последней модели, недавно сошедшая с заводского конвейера. Такие машины не начали поступать в войска, а у мятежников уже были на вооружении. Интересная информация для размышления имперскому агенту класса АО. Скрепя сердце, я взял профессора. Ему сковали руки и бросили на пол машины, как мешок с определенной субстанцией, которой, на мой взгляд, он и являлся.
   Я с удовольствием сел за руль. Не автогонки конечно, но приятное разнообразие в серых солдатских буднях, думал я. Скорострельная пушка, два пулемета и шестнадцать автоматических винтовок помогли убедить охрану блокпостов нас не задерживать. Услышав взрыв, и взглянув в зеркало заднего вида, я с удовольствием увидел результат рейда. Гора, с подземной лабораторией, медленно обрушивалась внутрь себя. Давненько я не держал в руках баранку, - понял я, открыв окно и подставив лицо, врывающемуся в кабину ветру. Машина выписывала виражи на серпантине горной дороги. Мы вернулись, не потеряв ни одного бойца.
  
  
   Розалина
  
  
  
   Я прибыла в столицу без приключений. Лорд Гарвей давал обед в мою честь. На обеде были люди, называемые высшим светом. Толпа разодетых мужчин и женщин с порочными и злобными лицами. Обед был воистину великолепен. Я не знала названий половины обеденных приспособлений и блюд, подаваемых многочисленными вышколенными слугами. Я, как могла, старалась соответствовать обстановке. Наружность богатой невесты прирастала, как вторая кожа. В какой-то части я была богатая невеста, хотя всерьез не рассматривала возможность стать светской дамой. Высший свет, в который вывел меня дядюшка Роланда, казался кривляющейся обезьяньей стаей. Эту стаю описал певец славы одной из Земных империй. Он называл членов стаи бандарлогами. Они проводили время кривляясь и хвастаясь. Мне, выросшей на воле, были отвратительны манеры и ужимки столичных бандарлогов. Я, разыгрывала восторженную провинциальную дурочку.
   В высшем свете женщина использовалась как инкубатор, производящий мужчин и новые инкубаторы. Ценились безмозглые куры. За примерное поведение курицу хорошо кормили и украшали дорогими цацками. Только с лордом Гарвеем, знавшим мое настоящее лицо, я могла быть если не откровенной, то достаточно свободной. Милому дедушке и главе клана - Лорду Гарвею я доверяла так же как он мне. Поэтому, идя на званый обед, я одела под платье защитный пластик, спрятала в бюстгальтере шесть тонких метательных ножей, а на внутреннюю поверхность левого бедра поместила маленький револьвер в дамской кобуре. В амуниции, с револьвером между ног, я поняла, что испытывают мужчины при ходьбе.
   Обед заканчивался, лакеи унесли четвертую перемену люд. Не понятно, для чего подают такие горы еды. Я читала, что на Земле жили два великана - Гаргантюа и Пантагрюэль. Наверное, они съели бы еду, подаваемую у лорда Гарвея. Была бы писательницей, описала бы каждое блюдо подробно. Хватило бы на полглавы. А пока из вежливости и любопытства пробовала с каждой тарелки. Лорд Гарвей не делал и этого. Ну и порядки в этой Империи, отметила я. Одни выкидывают горы еды, так и не попробовав, другие в это время голодают. Я вспомнила свое детство с мамой.
   Я отклонила настойчивые приглашения лорда Гарвея пожить у него в резиденции и сняла номер в одном из отелей. Не люкс, но достаточно дорогой. Месячным жалованием солдата не оплатить суток в этом отеле. Чем больше я узнавала порядки в Империи, тем меньше они нравились. Но сражаться, чтобы изменить их, я не хотела, потому, что не верила, что насилие меняет что-либо к лучшему. Учителя научили, что насилие во имя любой цели воспроизводит насилие, а пролитая кровь, рождает кровь. В этом были мои разногласия с приемным отцом. Но увы,мое мнение не имело значения. Я сражалась не за идею, а за Роланда. После долгих размышлений стало ясно, как выполнить задание. Лорд Гарвей, пользуясь, положение при дворе, должен был устроить аудиенцию с Императором. Я верила, что смогу найти доводы, убеждающие Императора поделиться своим секретом. Казалось, что у меня есть, что предложить взамен.
   Отель, где я проживала, привлекал близостью к центральному парку. Там с середины ночи и до рассвета я могла тренироваться без лишних свидетелей. Огромный парк в центе мегаполиса. Императорский указ навсегда отвадил алчных застройщиков от ценной земли. Почему Роланду не нравится Имперская власть, позволяющая легко решать все проблемы, думала я.
   В парке пару раз меня пытались ограбить и изнасиловать. Против грабителей лично, я ничего не имела. Несчастные люди так пытались заработать на жизнь или прокормить семьи. Я ломала грабителям руки и отпускала на все четыре стороны. Двум насильникам повезло меньше. Срывающимся, тонким голоском я умоляла пощадить бедную девушку, давая им шанс уйти невредимыми. В ответ на мольбы я получила грязную брань и непристойные шутки. Самым обнадеживающим был совет не пугаться и приготовиться получить удовольствие. Не скажу, что получила удовольствие, поскольку действовала не по желанию, а по необходимости. Я нанесла насильникам несколько ударов, стараясь не убить, чтобы не быть милосердной, наказав слишком легко. Я оставила их лежать неподвижными. Не знаю, остались ли они живы, но могу поручиться, что удовольствия, за которым подонки пришли ночью в парк, они больше никогда не получат. Для большей гарантии я просто раздавила предмет их гордости и заботы.
   Успехи в изучении боевых искусств росли. Но к радости примешивалась тревога. Учитель - старый мастер Цао любил повторять, что чем больше можешь, тем меньше хочешь, и наоборот. Трудно беспристрастно оценить эффективность своей боевой техники. Но были объективные показатели. Я отработала новый трюк - в три прыжка по стене забежать на потолок, и оттуда прыгнуть на люстру или портьеру. Я научилась скакать по деревьям как обезьяна. Ну, если честно, то не совсем так. У обезьян гармонично работают пять конечностей, а у меня четыре. Ногами я не могла цепляться за ветки, но компенсировала это прыгучестью, запрыгивая с земли на ветку в девять футов высотой. Похоже, здесь не обходилось без левитации. Я видела как учителя левитировали во время глубокой медитации, но левитации в бою не учили, потому что этому нельзя научить. Это или приходит само, или не приходит никогда. Я продолжала учиться метанию. Я могла маленьким камешком пробить черепную кость. Раньше я умела уходить с линии огня, но теперь научилась чувствовать намерения врагов, как собака чует запах. О нападении грабителей я знала минут за пять до их приближения.
   Настал момент свидания с лордом Гарвеем. После обеда лорд разговаривал как дедушка с любимой внучкой. Я отмалчивалась, предоставив инициативу оппоненту. Лучше не начинать первой, а заканчивать последней.
  --У нас принято после обеда обсуждать дела за кофе и сигарами - начал собеседник, желая показать мое место.
  --Никаких возражений--, ответила я, удивив лорда .
  --Ну, вот и славно, --лорд Гарвей не скрывал удивления.
  -- Но не употребляю кофе и сигар. А вы, пожалуйста. - любезно разрешила я.
  --Спасибо, что разрешили - лорд Гарвей казался себе ироничным-Давайте к делу- собеседник выпустил облако вонючего дыма и хлебнул из фарфоровой чашечки черной жидкости.--Наш план не сработал. Вы обещали, что сумеете найти слова, способные убедить монарха поделиться тайной, если я обеспечу вашвизит. К великому сожалению это невозможно. Решением Регентского совета посещения запрещены, в связи с ухудшением здоровья монарха.- лорд Гарвей замолчал и вопросительно посмотрел. Я ответила:
  -- Всегда есть способ решить проблемы, если Регентский совет не отменил хождение денег. Любую обслугу можно подкупить. А неподкупная обслуга подкупается за большие деньги.
  Лорд согласился только отчасти:
  --Можно подкупить наемника, но только если его семью не держат в заложниках.
  --Узнаю ваш подход - невежливо перебила я лорда Гарвея - Вы собираюсь держать меня в заложниках, чтобы использовать Роланда как марионетку.
  --Зачем так грубо - поморщился лорд Гарвей-Но в принципе верно. - неожиданно согласился он.
  --Спасибо за сотрудничество - вежливо поблагодарила я. - Разрешите откланяться.
  --Что вы собираетесь делать? - переспросил лорд Гарвей
  --То же что и раньше. Переговорить с Императором с глазу на глаз, - внешне спокойно, но кипя внутри от ярости, ответила я.
  Лорд Гарвей одобрительно покивал головой.
  --Если удастся задуманное, хочу купить у вас информацию.
  --Нет.- Коротко отрезала я.
  --Что нет?- не понял лорд Грей
  Тоже мне благородный, подумала я. Нахапал кучу денег, и думает, что все может купить. Интересно, за сколько он продался бы со всеми потрохами. Впрочем, подобное дерьмо не взяла бы даром. Я продолжила вежливо, не выдавая чувств.
  --Не продается. Информацию можно получить только участвуя. За деньги - нет.
  Лорд Гарвей задумался озадаченный категоричным высказыванием. Чтобы уточнить он переспросил:
  -- Ваши слова были, что за деньги можно купить все.
  Я объяснила:
  --В любом правиле должны быть исключения. Иначе жизнь станет простой и неинтересной.
  Лорд Гарвей смирился с необходимо договариваться, и обреченно вздохнув, спросил:
  --Чего вы хотите?
  Я ответила сразу, переходя на запасной вариант плана.
  -- Устройте меня во дворец фрейлиной, или на худой конец горничной. Я сумею найти путь к Императору.
  Лорд Гарвей посмотрел пустыми глазами и произнес:
  --Попробую помочь. Приходите завтра.
  Похоже, ему не привыкать кормить просителей завтраками. Но я не была просителем, и назавтра лорд Гарвей со всей серьезностью объяснил:
  --Увы, нет. Чтобы стать фрейлиной необходимо пройти несколько согласований. Быстрее чем за полгода не получится. Должность горничной, как правило, наследственная. У кандидатки проверяется биография и вся семья. Мы не сможем придумать правдивую легенду. ИСБ вас легко раскроет.
  Лорд Гарвей тяжело вздохнул. Я ожидала чего-то в этом роде, поэтому спросила:
  --Должность уборщицы туалетов также наследственна, и столь же строго проверяема?
  Слегка удивленный вопросом лорд Гарвей ответил:
  --Думаю, что нет. Неужели вы... -- он прервался на полуслове
  Ни секунды не колеблясь, я ответила:
  --Именно. Еще мне нужен подробный план дворца и схема охраны.- До чего похоже на разговор с Максом. Их смело можно менять местами.
  Лорд Гарвей, оценив свои возможности, сказал:
  --Это очень непросто, но вы получите.
  --Еще бы. Ведь деньги в Империи никто не отменял,- усмехнулась я
  --И никогда не отменят, - решил поставить точку в разговоре лорд Гарвей.
  --Never say never - Сказала я на старом англике. Лорд вопросительно посмотрел -Никогда не говори никогда, -- перевела я, подводя черту под разговором.
  
  
   Тибальд
  
   В воинской части по ходу слева располагались казармы, офицерское общежитие и коттеджи для семейных. Справа - стрельбище и полигон. На полигоне солдаты проходили полосу препятствий. На фоне вялых, согнутых бойцов и равнодушных офицеров выделялся мой взвод. Быстрота и слаженность движений, четкие действия и ясный взгляд. Они пришли за деньгами, а получили нечто большее: цель и смысл. Хотелось записать всю Империю к себе во взвод. Пока что на некоторых из нас было неприятно смотреть. Начавшиеся по моей вине перебои с поставкой наркотиков вызвали синдром абстиненции или, проще говоря, ломки.
   Удар по навозной куче оказался чувствительным. Секретный отдел, не без удовольствия, ознакомил меня с листовкой. Там был мой портрет и красочно расписанный приговор Верховного Суда Фронта освобождения Архипелага. Суд объявлял меня военным преступником, приговаривал к смертной казни и назначал тысячу империалов награды за мою голову. В результате рейда уничтожены и погребены при взрыве восемьдесят пять мятежников и сто тридцать два гражданских. Гражданские были операторы, техники, инженеры и вся исследовательская группа, кроме ее руководителя профессора Иогансона, спасшего свою шкуру. Я был объявлен убийцей мирного населения и военным преступником. Это окрасило события личными эмоциями, но на моих действиях не отражалось. Я собирал и обрабатывал информацию, разрабатывая план уничтожения этого Фронта. Им было приятно быть сильными и смелыми, особенно если никто не проверял качество силы и смелости. Я со своим взводом собирался стать той осой из детской песенки, которая ослепила великана, ужалив его в оба глаза.
   Вызов к командиру - секунд-генералу Эжену Эонеску не был неожиданностью. Секунд-генерал, стоя навытяжку, согласно Уставу, зачитал Императорский приказ, подписанный главой Регентского Совета лордом Мак-Греем. За образцовое выполнение боевого задания, мне присваивалось внеочередное звание прим-майора. Я награждался орденом "Слуга Империи" второго класса. Бойцы награждались орденами "Солдатская Слава". Третий пункт приказывал секунд-генералу согласовать со мной должность, соответствующую новому званию. Он предложил на выбор должности командира батальона или замначальника штаба полка. Я отказался.
  --Но как же так? Такие вещи попросту не делаются. До звания прим-майора мало кто дослуживается за все время военной карьеры. Нелепо, если прим-майор командует взводом. -начал горячится секунд-генерал.
  --Я не просил ни о повышении, ни, тем более, о награде. Меня вполне устраивает нынешняя должность.
  --Но это повредит вашей военной карьере...- с ужасом осознал секунд-генерал.
  Я ответил, пристально глядя в глаза своему командиру, и ища понимания:
  --Господин секунд-генерал, команде тонущего корабля не должна служить за лычки место за корабельным столом. Матросы и командиры должны заделывать пробоину, в которую хлещет вода. Иначе утонут все вместе. Когда рухнет Империя, кто будет платить вам пенсию и защищать семью? Я бы на вашем месте подумал об отношении к воинской службе. Разрешите идти? - Генерал молча кивнул. Была надежда, что мои слова были сказаны не впустую.
   Как паук сплетает паутину, в которую залетит жертва, я из разрозненных агентурных донесений и оперативной информации, составлял картину происходящего, планируя удар по штабу мятежников. Но выполнить задуманное не пришлось. Судьба круто повернулась в очередной раз.
   Меня вызвали в местное ИСБ и провели в наглухо закрытый зал с мониторами и невзрачными операторами. В центре находилась глухая черная кабина, опечатанная устрашающего вида печатью. Императорская связь, цепенея от почтения, сообщил оператор, открывая дверь. Я вошел, в темноте загорелась надпись "Дверь закрыта", потом следующая: "Безопасность связи проверена. Нажмите рычаг" Я повиновался и оказался в центре обширного зала, увешенного портретами и гобеленами. Имперский стиль, механически отметил я. У дальней стены стоял стол. Во главе его сидел лорд Мак-Грейв. Кроме него за столом сидело шесть человек.
   Прим-майор Тибальд, --представил Мак-Грейв-здесь находится ваша проекция, так что во избежание неприятностей не выходите из красного круга.
  Иллюзия присутствия была полной. Какие еще сюрпризы таила Империя? Я положил новый кусочек в головоломку, смысл которой безуспешно пытался отыскать.
  - Представляю членов Регентского Совета -продолжал Мак-Грейв.
  --Генерал Аливер - военный министр и ваш прямой начальник. Барон Шахт-министр экономики и финансов. Лорд Гарвей - глава клана Фаунтлерой. Дон Альварес - глава клана Альба. Его преподобие дон Бенедикт - тень Создателя на Земле. Профессор Иванов - глава департамента науки и образования, так сказать, наш интеллект. Регентский Совет обсуждает ваше новое назначение.-он сделал паузу, ожидая заинтересованного вопроса, или, по крайней мере, вежливой паузы. Я не готовился к докладу о ситуации, но в двух словах сделал его. Было нетрудно потому, что этим была полна моя голова.
  --Ситуация на Архипелаге критическая, хотя мятежники в военном отношении слабы. Имперские войска деморализованы и мало боеспособны. Падение Архипелага вопрос ближайшего времени. Я заканчиваю подготовку к операции, могущей изменить ход компании. Считаю перевод на любую должность ошибочным.
  Неожиданно слово взял господин Иванов.
  --Не подвергая сомнению ваш анализ ситуации, хочу спросить. Вы вправе судить о свойствах и путях развития системы, находясь внутри нее? - Старый человек внимательно посмотрел, как будто изучал непонятный экспонат и переспросил:-- Вопрос понятен?
  --Вопрос понятен. Но я не ученый, а военный. Недавно я уничтожил научную лабораторию мятежников. Ее руководитель - профессор Иогансон на коленях вымолил спасение. Вам он известен? - Я выпалил залпом, чтобы получить время на раздумье.
  --Мне известен профессор Иогансон. Он крупный ученый, глава перспективного направления нейробиохимии. Сейчас он в госпитале. Но вы не ответили на вопрос.
   Элементарный вопрос я изучал в курсе системного анализа на первом семестре Академии. Не понятно было ли это замаскированной насмешкой или непониманием.
  --Чтобы судить о системе необходимо выйти за ее рамки.
  --Вы подтвердили неполноту своего анализа ситуации, с удовлетворением подвел итог господин Иванов.
  --Смири гордыню, дитя мое, --добавил дон Бенедикт
  -- Не понял вашего отношения к приказам, --бухнул, как будто ударил в колокол генерал Аливер.
  --Я выполню любой непреступный приказ, --коротко ответил я Аливеру.
  --Ну вот и славно.-почти радостно сказал дон Альварес, странно поглядев на лорда Гарвея. Гарвей заметил взгляд, но продолжал сидеть с каменным лицом. Барона Шахта явно не интересовало происходящее. Он не поднимал глаз, перебирая бумажки, лежащие на столе.
  -Приятно наблюдать консенсус. --подвел итог дискуссии Мак-Грейв.
  Будут ли у членов Совета возражения? - Возражений не было. Он продолжал- Крупное, глубоко законспирированное и хорошо подготовленное формирование мятежников, готовит атаку столицы. Это опаснее отпадения Архипелага. Прим-майор Тибальд назначается командиром соединения, которое нанесет упреждающий удар, рассеет и уничтожит мятежников. Вопросы, прим-майор Тибальд.
  Воросы были.
  -- Что с Императором?
  Ответил лорд Мак-Грейв:
  --Император в полном здравии. В этот критический момент он не в состоянии управлять Империей. Предыдущая деятельность на посту монарха показала его несостоятельность. Вы видели результаты его правления. Он был и останется символом Империи. Когда опасность минует, мы вернем ему власть, с некоторыми ограничениями, конечно.
   Спорить не было ни желания, ни возможности. Судьба Империи важнее судьбы любого из нас, даже Императора. Я задал второй вопрос.
  - Люди мне поверили. Прошу Совет разрешить взять мой взвод с собой.
  --Это против правил, -- прокомментировал генерал Аливер.
  --Прошу членов Совета учесть --, неожиданно подал голос барон Шахт,-- прим-майор Тибальд получал жалование как рядовой боец своего взвода. В рапорте, который я рассматривал лично, Тибальд просил о жаловании для бойцов, но забыл попросить о себе. Считаю, бескорыстие надо поощрить, и просьбу удовлетворить.
  --Быть по сему. -подвел окончательный итог Мак-Грейв--Генерал Алистер распорядится чтобы винтокрылая машина сегодня вечером перебросила вас и ваш взвод в Северо-западную провинцию. Вы свободны.
   Переход из зала совета в комнату имперской связи был резким. Я не сразу пришел в себя. До отлета оставалось четыре часа. Бегом в общежитие, а оттуда в коттедж к секунд-генералу Ионеску. Ошалевший со сна секунд-генерал слушал меня с возрастающим интересом. Я передал ему планы уничтожения штаба мятежников.
   --Все должно получиться. Необходимо провести разведку и выполнять задуманное. -- убеждал я генерала--Делайте карьеру и спасайте Империю.
  -- Вы кого угодно убедите, -- ответил секунд -генерал и обнял на прощание.
  
  
  
  
   Розалина
  
  
   Я приобретала профессию ассенизатора. В рейде на лорда Гарвея я просто ползала по канализационному коллектору, а сейчас знакомилась с канализацией предметно. Новая должность, выхлопотанная милым дедушкой, называлась - помощник смотрителя мест общего пользования. Как только началась работа, я стала испытывать теплые чувства к начальнице - смотрительнице этих мест - миссис Аманде. Пли. Миссис Аманда была увядающая женщина неопределенного возраста. Когда-то возможно красивая и привлекательная, сейчас она была пирамидой жирных подушек, переходящих одна в другую. Пирамиду венчало раскрашенное, похожее на маску, лицо. Золотые кольца, унизывающие жирные пальцы и серьги в виде несколько уменьшенных конских подков, довершали картину. Я не могла представить, что у такой женщины мог быть муж. Но муж -профессиональный борец, души в ней не чаял, и со скандалом увел от прежнего супруга. Слушая дворцовые сплетни, я лишний раз убедилась, как мало понимаю жизнь.
   С первого дня во дворце я слышала от миссис Аманды: " Девочка, запомни на всю оставшуюся жизнь - это дворец, а не бардак. Я научу тебя работать как полагается, и ты будешь за это благодарна всю оставшуюся жизнь." Предикторские способности миссис Аманды и ее забота не оставляли меня равнодушной. Конечно пятьдесят четыре имперцента жалования, выплачиваемое казной за месяц беспорочной службы, место в дворцовой общаге и еда в столовой для прислуги, давали начальнице полное право спрашивать по всей строгости. Действительно туалетные комнаты сияли белизной, стерильностью и пахли дезодорантом. Миссис Пли имела обыкновение зайти на вверенный ее попечению имперский объект, и, достав белоснежный носовой платок, протереть задний скат унитаза или невидимую щель туалетной кабинки. С торжеством показать следы пыли и устроить очередной разнос.
   К моей чести соблазна наказать ее не возникало. Настоящая Розалина спряталась внутри испуганно-глуповатой девочки, изо всех сил старавшейся угодить строгой начальнице. Стоя на коленях с тряпкой, водя щеткой, и от усердия высунув язык, или оперируя с моечной машиной, я моделировала во времени и пространстве каждый шаг будущего рейда.
   Я смотрела на начальницу, получившую крупицу власти, и утверждавшую себя, тираня безответных деревенских девочек. Я смотрела на коллег - девочек, мечтавших очутиться на месте миссис Аманды, и отыграться за унижения. Глядя на это, я думала о нашей борьбе. Допустим, прогоним Императора и лордов. А что потом? Посадить на их место миссис Аманду и Ко. А если не их, то кого? Ответа не было. Вопросы я отложила до встречи с Роландом. Хотя казалось, что Роланд опять не ответит.
   Я выяснила, что покои Императора находились в самой глубине дворца, на верхних этажах, за многими постами охраны. Проскользнуть через них незамеченной невозможно. Посторонних не допускали, а обслугу, медсестер и врачей знали в лицо и пропускали без лишних формальностей. Посторонний не мог пройти многочисленные посты. В этом была сила дворцовой системы охраны. Сознание в странном ритме воспроизводило стратагему, заученную в детстве. "Сделай силу врага - слабостью, и используй ее" Скребя, полируя и, драя унитазы, я отбрасывала вариант за вариантом, пока не остановилась на кажущемся единственным.
   Дни шли за днями, появились рабочие мозоли на коленях, подходил день выплаты жалования, а возможность привести план в исполнение не приходила. Еще немного и я получу свои первые честно заработанные имперценты. По доброй традиции угощу начальницу и новых подруг, не перестававших требовавать обмыть первую получку, или если цитировать - сделать проставу.
   Получить первое жалование, заработанное честным женским трудом, и обмыть подобающим образом не удалось. Шанс выпал, и я не замедлила им воспользоваться. Когда процедурная медсестра вошла в дамскую комнату и, выйдя из туалетной кабинки, подошла к зеркалу, поправить накрахмаленный чепец, я была готова действовать.
   Заранее выбранная жертва была одного со мной роста и лет на пятнадцать постарше. Обездвижив и закрыв рот кляпом, я сковала ее по рукам и ногам и занесла в туалетную кабинку. Туда я заботливо повесила стандартное объявление: "Не входить. Идет ремонт". Потом быстро оделась в сестринскую униформу, аккуратно спрятав под одеждой целый арсенал. Четыре дюжины моих любимых тонких метательных ножей, два револьвера с боекомплектом и полдюжины светошумовых гранат. Взять больше не позволял объем униформы. Десять минут ушли на нанесение грима. Каждое движение было отрепетировано в моей крохотной каморке в общаге. Интересно было видеть себя разом постаревшей на пятнадцать лет. Не было уверенности, что при таком активном образе жизни, я смогу увидеть себя в натуре, постаревшей на пятнадцать лет. Посмотрю на себя взрослую хотя бы в гриме, решила я мрачно.
   Не было возможности узнать, как объяснялась оглушенная и связанная женщина с охраной. Поэтому я шла, по-женски скромно опустив глаза и отстраненно улыбаясь. Но на предпоследнем посту секунд-сержант, нарушив правила, подбежал к мне с вопросом:"Муж что-нибудь узнал?" Отвернувшись я буркнула : "На обратном пути", и уверенно пошла дальше. На последнем посту два камер-гвардейца распахнули двухстворчатые двери. Я вошла в Императорские апартаменты.
   Император сидел в кресле и отстранённо смотрел в окно. Вряд ли он вообще обратил внимание на моё появление. Я подошла к креслу и, низко склонив голову, стала раскладывать медицинские инструменты несчастной медсестры. Оставалась слабая надежда уйти отсюда по-тихому.
  --Ваше Величество, я - не медсестра. Я-Розалина, и пришла поговорить с вами.
  --Вот как,--монарх, повернул голову, и кажется, начал проявлять интерес к моей особе.
  --У нас шесть с половиной минут для разговора-торопливо продолжала я.
  --Это у вас шесть с половиной минут, а у меня впереди вечность,--меланхолично возразил Император.
  Я не предполагала, что монарх окажется настолько безучастен к происходящему, и решила идти напролом.
  --Ваше Величество, я пришла, чтобы узнать тайну предстоящих событий.
  --Зачем вам это знать?-поинтересовался монарх.
  --Вы видите, что творится в Империи, что, наконец, происходит с вами. Мы хотим вернуть вам законную власть.-при этом я не знала, кто такие "мы".
  --Изменить- значит разрушить до основания. И лишь затем что-то создать. Может быть да, а может быть нет. Я не стал цепляться за власть, чтобы избежать ужасов гражданской войны. Правда,Мак-Грейв нарушил наше соглашение. Но неужели вы думаете...
   Все пошло не так как планировалось. Я не была была в отчаянии оттого что Император не захотел отвечать. Стояние в императорских покоях напоминало случай, когда на меня навалились два громилы и я лихорадочно искала выход. На размышления оставалось четыре минуты. Задержись я хоть на мгновение-и часовые поднимут тревогу.
  --Ваше Величество, я Розалина-Которая-Не-Лжёт. Вы слышали обо мне?-осведомилась я. Император молча кивнул.-Вне зависимости от ответа, я клянусь освободить вас. Не терплю несвободы и считаю ваше положение недопустимым. Через две минуты я ухожу. И, боюсь, ухожу с шумом. Я замолчала и стала медленно считать в уме. Сто двадцать, сто девятнадцать, сто восемнадцать...На сто тринадцать монарх быстро и энергично заговорил. Вся его меланхолия соскочила, как маска. Император страстно сказал:
  -- Я давал клятву, и никогда ее не нарушу .- Самообладание изменило, по моему лицу пробежала гримаса разочарования. Император продолжил.--Но история не кончается. Только Императоры знают, что и когда случится, и что делать. Могу только сказать, что нашей Родине грозит страшная опасность. Событие должно произойти на территории, контролируемой варварами, в северо-западной провинции, в оазисе, называемом Недоступный. В день следующего солнцестояния. Иди, девочка, и да хранит тебя Создатель.
   Наверное, в этот момент возникла связь, надолго связавшая наши судьбы. Я решилась сразу, и без колебаний сказала, проглотив подступающий к горлу комок:
  --Ваше Величество, есть несколько причин, по которым я должна освободить вас. Но для действия хватило бы и одной.
   Торопливо собрав инструменты, я пошла к дверям. Первый пост я прошла без приключений. На втором случилось то, чего я опасалась. Секунд-сержант с встревоженным лицом бросился ко мне, желая узнать про мужа медсестры. При всём желании я не могла удовлетворить его любопытство. Его поведение явно не вписывалось в Устав караульной службы. Одновременно с пониманием простого факта, что я не его любовница, а загримированная шпионка, он поймал горлом мой метательный нож, и беззвучно начал сползать на пол. Вот до чего доводят внебрачные связи, и нарушение Устава подумала я. Чтобы не обидеть его напарника я и ему послала подарок. Результат был тот же. Маскироваться больше не требовалось. Я кинула два ножа с обеих рук за пятьдесят футов, на первый пост. Оба гвардейца стали медленно и не больно сползать на пол, хватаясь руками за горло. План А по тихому приходу-уходу осуществился только в первой части.
   Начался план Б. Я была в небольшом зале. Под потолком, в футах двадцати пяти проходила галерея. Запрыгнуть туда можно было с люстры. Люстра висела в футах пятнадцати от меня. По плану Б на люстру я попадала с оконной портьеры. Судя по звукам сирен, время поджимало. Цепляясь за портьеру, я лезла вверх со всей доступной скоростью. Какое-то время это удавалось. Потом портьера стала отрываться, а я - терять с трудом набранную высоту.
   Пришлось оттолкнуться от рамы, попутно высадив стекло, и собрав силы прыгнуть. В полете я увидела, что не долетаю несколько дюймов. Выворачивая предплечья, я все-таки уцепилась за люстру кончиками пальцев и стала подтягиваться. В это время крюк, держащий люстру, стал медленно выезжать из своего гнезда. Вот бракоделы,--подумала я,--если так строят дворец, чего ожидать от массового строительства? Оттолкнувшись от падающей люстры, я взлетела на галерею.
   Внизу остались последствия моего визита. Разбросанные по полу остатки люстры, сорванная портьера в разбитом окне и трупы камергвардейцев на входе и выходе. Я бежала по галерее, судорожно дёргая за ручки окон. В зал с двух стороне вбегали охранники, с недоумённым видом оглядывавшиеся вокруг. Мне не повезло - вход и выход были закрыты, а красивые окошки оказались заперты наглухо. Становиться невидимой я еще не умела. Через несколько секунд меня должны были обнаружить. Зажмурившись, я бросила вниз пару светошумовых гранат и даже сквозь сомкнутые веки увидела яркую вспышку. Появилось время подумать о дальнейшей судьбе. Через минуту-другую охрана придёт в себя и тогда ... Думать о плане С почему-то не хотелось.
   Я забралась на перила, ограждавшие галерею, и, сделав полумостик, коснулась руками стены. Толкнувшись руками и ногами, я выполнила сальто и рыбкой полетела к разбитому окну, двигая руками и ногами, как при заплыве брассом. Не знаю, как помогали эти ухищрения, но высоту я теряла быстрее, чем подлетала к окну. Почти у земли я схватилась руками за подоконник и, оттолкнувшись ногами от пола, прогибом спины вылетела в окно, выметая оставшиеся стекла. Оторвавшись от подоконника, я схватилась за вторую портьеру и вместе с ней стала медленно выпадать из окна. До земли футов семьдесят пять. Более чем достаточно, для бедной девушки, учитывая каменную мостовую, опоясывавшую дворец. Я отчаянно карабкалась по отрывающейся портьере, оставаясь на одном уровне с окном и раскачиваясь в воздухе. Наконец, меня мотнуло почти к стене. Оттолкнувшись от стены и бросив оторванную портьеру, я приземлилась на карниз противоположной стены..
   Карниз был прекрасной дорогой шириной в фут шириной. Я бежала как по земле, не заботясь о равновесии. Спустившись по водостоку на этаж ниже и, осторожно пройдя по другому, узенькому карнизу, я подошла к окну своего туалета. Засовы были открыты заранее. Я вошла т без шума и тихо закрыла окно. Бедная узница туалетной кабинки томилась в заточении. "Поделом, не будешь изменять мужу"--мстительно подумала я, скидывая сестринскую униформу.
   Из дворца никого не выпускали. Из встревоженных разговоров слуг я узнала, что охрана геройски отбила нападение мятежников, но есть жертвы. Дальше испытывать судьбу не хотелось. Пройдя по дворцовому саду, я забралась на высокий платан, росший у ограды и, спрыгнув с высоты двадцати футов, мягко приземлилась на мостовую. Было сильное желание уехать, не попрощавшись с лордом Гарвеем. Вдруг, я поняла, что если не выполню обещание, то потеряю силу и, что более важно, уважение к себе. Скрепя сердце, я направилась во дворец лорда Гарвея. Кровные имперценты, заработанные честным женским трудом я решила пожертвовать в казну Империи. Было жаль обманывать доверие миссис Аманды и подруг по туалетной работе, но им не придется отметить мою первую получку.
   При встрече лорд Гарвей ворковал, как добрый дедушка с любимой внученькой.
  --Дорогая моя, --сочился медом лорд, - сегодня в императорском дворце произошло что-то весьма странное. Не то атака мятежников, не то нападение демонов. Наверное, это как-то связано с вами?
  --Как-то связано - коротко ответила я
  --Не любите распространяться о своих подвигах? - осведомился лорд.
  --Как и вы о своих, - я показывала, что не расположена к дружеской беседе.
  --Вам все удалось?- с нескрываемым изумлением спросил лорд.
  --У меня мало времени. Слушайте. -- Я рассказала ему все, что узнала.
  -- Твой рассказ, девочка, кое-то проясняет, от волнения лорд Гарвей потерял привычный лоск- Кажется, я начинаю понимать замыслы Мак-Грейва.-- Он задумался и продолжал-Девочка, ты работаешь на Роланда, а Роланд на меня. Предлагаю работать на меня напрямую. Мы делаем общее дело. Ты займешь положение выше, чем у Роланда. Я сделаю тебя богатой и знатной. После моей смерти ты возглавишь клан.
  Похоже, лорд Гарвей не оставлял надежды купить меня.
  --Это все?- спросила я
  --Нет, не все. Есть еще возможности, можем их обсудить. - Лорду Гарвею очень хотелось заполучить меня.-- Равновесие в Империи стало рушиться. Новый герой - Тибальд,-- при этих словах мое лицо не дрогнуло-повернув ход компании на Архипелаге, и разрушил наши планы. Действия Тибальда уничтожили плоды нашей многолетней работы. Мак-Грейв, свергнув Императора, вступил в союз с этими идиотами - кланом Альба, чтобы раздавить нас-- Фаунтлероев. Теперь Тибальд послан на уничтожение наших отрядов, возглавляемых Роландом.
  --Почему же идиотами?-- спросила я.-- По-моему, разбить конкурентов очень прагматично.
  Старый интриган лорд Гарвей объяснил.
  --Разбив нас, Мак-Грейв кинет своего Тибальда против Альбы, а потом, когда Тибальд станет ненужен, прихлопнет его как муху.
   Мне стало противно от их линейного мышления. Слепцы в царстве слепцов, идущие за слепыми поводырями. Неужели нельзя увидеть что-то выходящее за рамки их убогих представлений. Неужели лорд Гарвей, полагающий себя мудрецом и интриганом, не может даже на миг выйти из тесного круга своих убогих целей: власть, деньги, признание подобных себе глупцов? Но, чтобы не разочаровывать лорда, я сказала то, что он ожидал услышать:
  --Все может быть наоборот.
  .-Может быть и так, хотя навряд ли - согласился лорд Гарвей,-- но для нас это ничего не меняет.
  Меня начала утомлять эта комедия.
  -- Я выполнила свою часть соглашения. Могу быть свободной ? -осведомилась я.
  --Ну что за жизнь. Работаешь с подонками, а когда попадается настоящий человек, то не можешь его нанять ни за какие деньги. - расстроился лорд Гарвей.
  -- Может быть, дело в вас, или в том, что настоящий человек не нанимается за деньги?--спросила я, пристально глядя в глаза лорду Гарвею-Может быть, вы ошибаетесь в самом главном?
  --В чем же?-заинтересовался мой собеседник.
  --В смысле жизни.-коротко бросила я
  --Попробуйте объяснить, чего я не понимаю, --попросил лорд Гарвей
  --Лорд, я не собираюсь проповедовать. Это не по моей части. Могу идти?
  --Безусловно. Не просто можете, а должны. Роланд просил вас прибыть в лагерь с максимальной поспешностью. Надеюсь, вы поможете своему командиру,-- здесь лорд криво усмехнулся,-- остановить Тибальда.
  Я не ответила, и резко повернувшись, вышла.
  
  
  
   Тибальд
  
  
  
   Лагерь мятежников находился в центре зеленой долины, на высоте четырех с половиной тысяч футов. Долина, пересекаемая многочисленными ручьями, текущими с гор, была необитаема. Пастухи со своими стадами приходили туда весной, чтобы уйти осенью. Пока я день за днем сидел в штабной палатке, изучая карты и рельефы, мой взвод занимался своим прямым делом - разведкой. За это время случилось еще одно событие. Секунд-генерал Ракоци произвел налет на командный пункт мятежников, уничтожил штаб и захватил склады. Нарушив перемирие, имперские войска перешли в наступление по всему фронту. Всюду нам сопутствовала удача. По результатам операции секунд-генерал представил меня к повышению в звании. Так я стал прим-полковником. Не скажу, чтобы карьера не волновала, но для меня было лучше быть простым солдатом процветающей страны, чем последним генералом гибнущей Империи.
   Разведка принесла неутешительные данные. Постоянно менявшаяся система постов, патрулей и засад не позволяла провести внезапное нападения. Наступать через пристрелянные укрепления было плохо даже при численном превосходстве. Потери в три нападающих на одного обороняющегося, допускаемые Уставом, меня не устраивали. Противники были подданные Империи, и понапрасну тратить их жизни не хотелось. С наркодиллерами был другой случай. Я не считал их за людей, и уничтожил не колеблясь, как ядовитых гадов. Хотя с гадами я боролся только защищаясь от нападения, стараясь оставить в живых, не убивая без крайней нужды.
   Очевидное решение не годилось. Напрашивающийся авиадесант и бомбометание было запрещено клятвой, данной нами при выпуске из академии. Наша армия, и без того малочисленная, была связана какими-то странными ограничениями. Странность, не имеющая логического объяснения, но ложащаяся в головоломку, которую я безуспешно пытался разгадать.
   Я обратился силе, которой служил. Медитация, я наделся, должна подсказать. Предстояло новое воплощение на Пути. Я, попросив прощения у Создателя, задумал использовать тайное знание для земных целей. Некоторым оправданием было желание предотвратить ненужные смерти. Я хотел просить деревья о помощи. Меня с детства восхищала их полная и чистая жизнь. Жить в мире, купаясь в дожде и солнечном свете, петь песни своими птицам и шелестеть листвой на ветру. Что может быть прекраснее? Но пассивность деревьев мне, бойцу и воину, казалась чрезмерной платой за гармонию и согласие с миром. Хотелось знать так ли это.
   Поздним вечером я подошел к могучему вязу, росшему на краю леса. Проведя очистительное дыхание, собрав энергию и, низко поклонившись дереву, представился:"Я -Тибальд, идущий по Пути". Заклинание зазвучало.
   Прорасту к тебе корнями,
   Обниму тебя ветвями,
  Оденусь твоей листвой,
  Единым буду с тобой.
  Я обнял вяз, и слился с ним. Я простирал ветви к небу и шелестел листвой. Пил соки земли корнями и ощущал мелких и мельчайших, живущих на мне и около меня. Я растворялся в окружающем и выходил из него. Внезапно пришел ответ. Набежавшая волна иной реальности подхватила и понесла. Я оказался внутри дерева. Ноги слились с корнями, туловище со стволом, руки с ветвями, а пальцы с листвой. Я ощущал каждую клетку тела и чувствовал как часть могучего вяза. Так входили в деревья чародеи древности. Ответ на призыв пришел.
  --Я -Эрумандер, часть Единого, - ответил вяз и замолчал.
  Чувства обострились, душа открылась навстречу. Я сказал:
  -- Люблю тебя, но моя душа неспокойна. Я должен пролить кровь и боюсь этого. Разреши сомнения, помоги не сойти с Пути.
  Я чувствовал спокойствие и любовь ко всему сущему, идущую от Эрумандера. Его ответ:
  --Мои советы ничего не изменят. Не хочешь крови -оставайся во мне и становись частью Единого.
   Предложение Эрумандера потрясло, как бы ни хотел я принять его совет, пришлось ответить:
  --Ты глядишь внутрь меня, и знаешь мое желание. Но долг и любовь не позволяют.
  Эрумандер передал мысль, потрясшую меня:
  --Первого нет, но второе может искупить все.
  Я продолжал настаивать:
  -Мне предстоит пролить чужую кровь. Кровь моего народа. Страшно сделать непоправимую ошибку.
  Эруманер сурово произнес:
  --Кровь прольется с тобой или без тебя. Ты -воин, значит выбора нет. Иди и сражайся.
   Я не ждал этого от части Единого, и спросил в полном изумлении:
  -- Стоит ли моя цель принесенных жертв?
   Краткий и категоричный ответ Эрумандера потряс.
  --Не стоит.
  В полном недоумении я спросил:
  --Зачем тогда сражаться?
  Эрумандер разъяснил, как мудрый учитель глупому ученику:
  --Для тебя сражаться, как для меня шелестеть листвой.
  Я честно признался:
  --Не понимаю.
  Эрумандер терпеливо прояснил:
  --Сражаться - твое предназначение. Ты -Тибальд, который сражается и любит. Я -Эрумандер, который пьет сок земли , умывается дождем и греется солнцем. Твоя или моя сущность не подлежит восхвалению или порицанию.
  Я переспросил. Тогда Эрумандер разъяснил:
  -- Не порицают льва за убийство беззащитных зверей, и не благодарят пчелу за мед.
   Мне не показались убедительными слова дерева. Ведь я был человеком, а не пчелой или львом. Но я не стал углубляться в спор и поведал сомнения о том, что не давало покоя:
  --У мятежников хороший командир. Он знает, как побеждать. Но меня ему не победить, потому что я - иной. Я рассчитал, как победить хорошего командира, но предвижу, что все пойдет не так. Чувствую, итог будет другой. Скажи, почему, и как быть?
  Эрумандер в очередной раз поразил мудростью:
  --Ты знаешь ответ, но боишься признаться.
  Я настаивал, надеясь получить совет:
  -- Разреши сомнения и скажи, как быть?
  Эрумандер повторил:
  --Иди и сражайся. Произойдет то, что должно произойти.
  Поняв, что большего не добиться, я спросил о мучившем:
  --Почему жизнь в Империи пошла неправильно?
  Эрумандер ответил вопросом на вопрос:
  --Ты знаешь историю принца Мариона?
  Я ответил, что знал из школы:
  --Все знают его историю. Он задумал создать новый вид оружия - боевых ос, был казнен, а его осы уничтожены.
  --Что бы ты сказал, если бы четыре с половиной миллиона лет назад на Земле была уничтожена рептилия по имени Гринднак вместе со своим стадом из трехсот гоминидов?
  Я ответил равнодушно:
  --Это было слишком давно и не мне судить об этом.
  --Напрасное безразличие. Из этого стада произошел Homo sapiens, улетевший к звездам.
  Непонимая Эрумандера, я недоуменно спросил:
  --Причем здесь осы?
  Эрумандер разъяснил:
  --Это были не боевые осы. Марион помогал родиться новому разуму, как Гриднак помогал родиться вашему виду. Если бы Гриднак и его стадо были тогда уничтожены, не было бы вас. - Я молчал. Эрумандер спросил :--Вы считаете себя вечными?
  Ответ был без колебаний:
  --Нет.
  Эрумандер продолжал допрос:
  --Неужели вам все равно кто сменит вас, и когда?
  На этот вопрос не хотелось отвечать, я сказал только:
  --Ты беспощаден.
  Эрумандер продолжил:
  --Нет, просто правдив. Если бы не ваша жестокость к Мариону и его осам, новый разум пришел бы через сотни ваших поколений, и не обязательно ваш вид бы угас, как угасли рептилии. Теперь вы в Империи пожинаете плоды содеянного.
  В очередной раз я повторил вопрос:
  --Что мне делать?
   И услышал спокойные, без эмоций слова:
  --Ты знаешь ответ-ты должен стать частью Единого, как я. Если нет, то -- иди и сражайся. И помни, что не все гнезда были уничтожены. В этом ваша надежда.
   Вяз распахнулся, и я оказался на росистой траве. Наверху в невообразимой дали мерцали звезды. Где-то среди них была наша прародина -Земля, на которой амфибия Гринднак четыре с половиной миллиона лет назад разводила моих предков - гоминид.
   Я вычислил план обороны противника. Дальние посты должны предупредить о наступлении, и, не принимая лобового столкновения, перейти к активной обороне, нанося неожиданные удары и быстро отходя. Основные силы должны отойти к перевалу, открывавшему дорогу к отступлению в дикую степь. Оттуда они могли, наносить удары и отходить в горы, занимая практически неприступную позицию. Но я знал, что если и когда сработает мой план, мятежники будут обречены.
   Хороший командир, а у меня не было оснований сомневаться в противнике, должен иметь запасной вариант и пару сюрпризов, на случай если основной план не сработает. Я не видел следующих ходов противника, но выбора не было. Начав наступление, мы не стали наносить массированный удар, а разбились на мелкие группы. Каждая группа знала свой маневр и направление атаки. Мы старались, не вступая в столкновение, окружить мятежников. Я, во главе своего взвода, двигался к перевалу. Если успеем перекрыть дорогу туда, то мышеловка захлопнется. Командир мятежников нашел лучшее решение. Так на его месте поступил бы я. Казалось, что играю в шахматы сам с собой. Но в этой игре у меня был первый ход. Противник не стал оборонять лагерь, а начал организованный отход, выставив мобильные группы. Все было как на занятиях по тактике - своевременная смена позиции, фланговые удары, засады. Мы несли потери, но численное преимущество сказывалось, наступление развивалось успешно. Исход сражения решался не в столкновениях. Перевал - вот где была критическая точка. Если мятежники контролировали перевал, то они уходили в горы и наши потери оказывались напрасными. Если мы оседлывали перевал - мышеловка захлопывалась.
   Высокий человек с чеканным профилем и седеющими волосами вел свою маленькую группу наперерез моему взводу. Меня поразила их выучка и слаженность действий. Я прицелился в седоволосого и выпустил очередь пуль, но он успел уйти. Видимо их командир читал эмоции. Значит он тоже идущий по Пути. Я ощутил невольное облегчение от промаха.
   Уроки Академии не забыть. Сильный мастер победит просто мастера, два мастера будут биться с сильным мастером на равных, а три мастера победят сильного. Правда, если это не Великий Мастер. А пока сказывалось наше численное преимущество и бойцы противника один за другим выходили из строя. Мы потеряли девятерых, они трех. Седоволосый остался в одиночестве. Но он и не думал сдаваться. Он безостановочно стрелял, меняя позиции, не давая сделать нам последний бросок к перевалу. Я видел, что до окончательной победы осталось совсем немного. Настал момент, когда чтобы спастись, противник должен был применить домашнюю заготовку. Неожиданно выстрелы стихли.
  
  
   Розалина.
  
  
   Посты на пути к лагерю были оставлены. Следы недавнего боя виднелись повсюду. Стреляные гильзы, брошенная в спешке амуниция, убитые и раненные бойцы. Имперцев было больше, но и наших хватало. Я узнавала тех, с кем вместе бегала, кроссы и спала в одной палатке. Вот оно твое ремесло, девочка, любуйся, говорила я себе, пробегая по лагерю. А что драить унитазы за пятьдесят четыре имперцента в месяц лучше? Жить с боровом -мужем и изменять ему с таким же как он придурком, обсуждая затем детали своей жизни с подругами из дурдома, называемого высший свет - лучше? Здесь хоть есть цель и смысл. Есть, ли?-спросил голос, когда-то обещавший счастливую жизнь с Тибальдом. А то, - без всякой уверенности ответила я. Пока я находилась в тылу. Бой, как степной пожар, уходил во все стороны, раскидываясь широкой подковой.
   Я, бросив аммуницию и тяжелое оружие, бежала в центр подковы, туда, где выстрелы звучали чаще, откуда ко мне шел призыв. Я бежала как бежит андроид- вдох, толчок левой ногой, правый локоть и правое бедро вперед, захлест голени , рапрямление, приземление на правую ногу, толчок правой, левое бедро вперед, левый локоть наверх, захлест голени, распрямление, приземление, выдох, вперед! Не успеваю! Быстрее! Быстрее!! Еще быстрее!!! Я бежала, в груди гулко стучало , в легких не оставалось воздуха, конечности наливались свинцом. Не успеваю!! Еще быстрее!!!
   Вдруг выстрелы стихли. Я больше не слышала призыва. Как я боялась этого момента. Со странным чувством я поняла, что неустрашимая Розалина все время боялась остаться одна. Больше никто не посмотрит строго и не скажет : " Ну как же так, Розалина?" Хотелось одного - рухнунуть лицом в густую траву, и забыться плачем, бессильно колотя кулаками в землю. "Ну, нет. Этого вы от меня не дождетесь", сказала я неизвестно кому, из последних сил продолжая бег. Вдруг я снова услышала зов, но уже слабый и прерывистый.
   Я вырвалась на пригорок. Спиной ко мне стояли одинадцать бойцов, экипированных для боя. Протекторы, защитные шлемы - настоящие киборги. Выстрелом я могла снять одного-двух. Остальные просто прижмут меня огнем к земле. Не раздумывая, я подняла широко разведенные руки без оружия и крикнула: "Привет, мальчики". Мальчики начали медленно поворачиваться, наставляя на меня ружья. На лицах у них было недоумение. Их можно было понять: в разгар боя из-за спины выскакивает безоружная девчонка и машет руками.
   Нас разделяло футов шестьдесят пять. Далековато конечно, но приемлемо, оценила я обстановку. В каждой руке, приветливо махавшей имперцам, было спрятано между пальцев по три метательных ножа. Во время приветливых махов, я выпустила ножи из рук, одновременно исполнив длинный прыжок. Два ножа пролетели мимо, один нож их командир отбил, показав великолепную реакцию и чувство предвидения. Три ножа вошли в цель- незащищенное горло имперцев. Выстрелы запоздали. Сделав сальто назад, я уже катилась вниз по пригорку, выходя из зоны поражения.
   От момента атаки до конца моего спуска с холма прошло шесть секунд, а имперцы были уже на вершине. Молодцы, похвалила я их выучку. Теперь я оказалась в положении человека, послушавшего внутрений голос и сурово отчитавшего хулиганов. Когда те подошли к несчастному, он в последней надежде спросил внутренний голос, как быть дальше? На что получил ответ, что свои проблемы надо решать самому.
   Я почувствовала себя как-то вдруг неуютно на открытом пространстве, без укрытия под огнем восьми автоматических ружей. Перестреливаться с нападавшими было чистой воды самоубийством - как школьнику драться насмерть с отборной шпаной. Во всяком случае, от Роланда они отвязались. Прыжок, сальто вперед или назад, кульбит, прыжок. Попробуйте попасть в хаотически движущуюся мишень. За меня было два обстоятельсва- я чувствовала момент выстрела и успевала уйти с линии огня до вылета пули, и я двигалась ко входу пещеру, до которой оставалось футов шестьсот. Против меня было, что после забега сил оставалось немного, и они быстро таяли. Как-то я видела, как заяц в открытом поле уходил от гончих псов. Он прыгал в сторону спасительных кустов. Понятно, на чьей стороне были мои симпатии. Сейчас зайцем была я, а вместо кустов был вход в пещеру.
   Собрав последние силы, я добежала. Громкий топот преследователей следовал за мной. "Остановиться, зажечь фонари, ружья наизготовку", - звучали слова командира". Помните, от нее можно ждать любых неожиданностей",- продолжал звучать командный голос. Я не могла словами подтвердить его правоту, иначе не вышло бы сюрприза, но действиями постаралась доказать истинность звучавших слов.
   Вбежав в пещеру, я, толкаясь от стены, забежала на небольшой уступ под потолком. Приготовив тонкую сетку и зажав между пальцев ножи, я ждала приближения имперцев. Уже восстановив сбившееся дыхание, я увидела приближение врагов. Когда отряд оказался подо мною, я бросила сетку на передних бойцов и метнула ножи в задних. Следом за снарядами я, раскинув руки и ноги, в позе звезды полетела в центр отряда. Командир опять сумел уйти от летящего ножа, но не сумел уйти от ста сорока фунтов живого веса, падающего с потолка. Три ножа встретили свои жертвы. Разобраться с опутанными сетью бойцами было нетрудно. Я легко уходила от их выстрелов, а мои удары достигали цели.
   Вдруг камень, пущенный меткой, но к счастью слабеющей рукой, встретил мою голову. Огорченная своей неумелостью и раздосадованная силой удара, я начала терять сознание. Перед тем как рухнуть в темную яму, я догадалась, что кидал камень раненый командир.
  
  
   Конец 1 части
  
  
  
   Часть 2 Война
  
  
  Защищая любимых ос,
  Потерял он свою жизнь.
  Налетела земная ось
  На него и его миражи.
  Он пытался на вираже
  Оторваться. Не удалось.
  Ничего не поправить уже.
   Прорастает земная ось.
  Мне не важно, как началось.
  На семь бед, был один ответ.
  Перебили его ос, впереди ничего нет
   Впереди воссияет свет для любимых его ос.
  Мне любить его не удалось.
   Я пишу о нем этот сонет.
  
  Вероника Ларетская.
   Сонет на смерть принца Мариона
  
  
  Тщеславному - льсти. Глупого -обмани. Умному - не договаривай. Слабому - покажи силу. Сильному - покажись непонятным. Но главное помни: на переговоры выходи как шулер на игру. С козырным тузом в рукаве. Этого туза нужно выкинуть в решающий момент, чтобы всегда оставить последнее слово за собой.
  
  Райкаард .Искусство дипломатии. Т.2, стр. 113
  
  То, что тебе кажется равновесием - краткая остановка в вечном движении. То, что ты считаешь движением - великое равновесие, увидеть которое не позволяет твоя природа.
  
  Бен-Бецалель. Дорога к Богу.
  Когда мудрый пройдет по Пути, то увидит, что много свободы - рабство. Великое богатство - нищета. Много возможностей - тупик. Великая силы - бессилие. Совершенное искусство - безвкусица. Где он найдет грань, по которой пройти, чтобы не попасть в крайность, которая противоположна самой себе. Кто мне скажет, что есть Путь?
  
  Ирривер. Скрытое на виду.
  
  
  
  Конфликт на Денебе-4 закончился подписанием мира, тяжелого и унизительного для обеих сторон, а значит более или менее справедливого. Правительство Денеба-4 получало независимость и свободу во внутренних делах. В ответ Денеб-4 уничтожал свой космический флот. Все виды связи с членами Федерации и Федеративным центром запрещались. Воздушные перевозки на планете ограничивались, использование авиации в военных целях запрещалось. Запрещалось производство и использование тяжелого вооруженя. Но сэр Дон сумел внести в мирный договор пункт, казавшийся тогда незначительным, но впоследствии перевернувшим историю планеты.
  
  Момсен. История космической экспансии. Т3. стр.566
  
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
   Узкая тропинка прихотливо вилась по зловонному болоту, раскинувшемуся во все стороны до самого окоема, сшивающего грязно-розовое небо с зеленовато-коричневой равниной. Тут и там вспыхивающие зарницы не производили впечатления на Тибальда, старавшегося удержать баланс духовных и физических сил. Заклятие Бен-бецалеля делало его прозрачным для резвящихся у тропы чудовищ. Их гигантские клешни, челюсти и щупальца могли попасть в него только случайно. Но Тибальд был бдителен и легко уходил от летящих в его сторону туш.
   Заклятие Бен-Бецалеля или заклятие прозрачности спасало не ощущавшего себя. Произнесший заклятие становился частью Великой Пустоты, наполнявшей без остатка и укрывавшей от чужих взоров. Великая Пустота могла укрыть, но не позволяла действовать. Адепт погружался в пассивную медитацию, становясь невидимым для окружающего мира. Тибальд весь сконцентрировался на своей цели. Это позволяло действовать, но грозило опасностью. Стоило на мгновение отвлечься, невидимость пропадала и стражи получали свою добычу.
   Тропинка окончилась. Ступеньки поднимались из болота и вели в розовое небо. Тибальд поднялся на огромную площадь, без опоры висевшую между небом и землей. Там его поджидала компания странных существ. Это были люди, гуманоиды, химеры и даже призраки.
  --Наш, наш, еще один, - услышал он голоса.--Постигающий вместе.-Отозвалось эхом.
  Тибальд склонился в поклоне, сказав встречающим:
  --Я, идущий по Пути, и постигающий Истину. Но я должен вернуться. Я пришел за помощью.
  --Вернуться?- услышал он. Существо, поднявшееся из среднего мира в верхний, добровольно уйдет вниз. Зачем?
  Тибальд повторил слова, сказанные Эрумандеру:
  --У меня есть долг и любовь.
  Ответ, услышанный им, повторял ответ Эрумандера:
  --Первое понятие не имеет сущности, но во имя любви можно пойти на все.
  Наступило время, когда Тибальд узнал цену любви и долгу. Хотел ли он изменить свою, как ему говорили высшие, неправильную жизнь? Неизвестно. Но измениться он мог, как стрела, посланная волей лучника, может по своему желанию изменить путь полета.
  
  
   * * *
  
  
   Розалина
  
  
   Тибальд оказался прав - мы встретились. Скучно не было. Он дважды отбил брошенный нож, и поразил меня камнем в голову. Если бы не пластиковый протектор, то история нашей любви закончилась бы, так и не начавшись. До него ни мужчин, ни женщин я не воспринимала как существ одного со мной вида. Мысль о том, что с кем-нибудь из них я могу вступить в сексуальные отношения, казалась просто нелепой. А я была вполне нормальной женщиной. Мне хотелось иметь детей, мужа, семью, дом и все что связано с этим домом.
   Увидав Тибальда в первый раз, я ощутила беспокойство. Во вторую встречу я поняла, что мы одной крови. Я поняла, что этот мужчина, один из немногих, или единственный, кто мог стать моим мужем и отцом моих детей. Но встретив его, я чуть не убила его, а он - меня. Почему судьба распорядилась нам воевать, а не быть вместе? Я чувствовала, что мы еще встретимся и начала готовить сюрприз для любимого. Похоже что, он тоже не оставит меня без подарка. Я могла пойти с ним куда угодно, и быть там счастливой, дать счастье ему, себе, и жизнь нашим детям. Почему я должна делать то, чего хотят другие люди, то, что кажется глупым и бессмысленным. Я видела только одну причину - любовь к Роланду, и это пока перевешивало.
   Думая о странностях жизни, я выполняла обещанное Императору. Известным путем я прибыла в столицу. Теперь расскажу кое-что.
   Старуха, согнутая грузом прожитых лет и многочисленными болезнями, шла, с трудом шаркая больными ногами. Седые волоски, росшие из крупных родинок, и редкая растительность над верхней губой и на подбородке довершали картину. Старуха подошла к двери, потопталась и нерешительно постучалась. Дверь открылась, появилась мятая фигура с заспанной и небритой физиономией. Старуха униженно попросила:
  --Касатик, будь ласков, проводи меня к вашему главному. У меня до него дело-сбиваясь на невнятное бормотание и употребляя неправильные обороты, умоляла привратника старуха.
  --Проваливай отсюда, бабка,--прорычал привратник.- он нищим не подает.
  --А вот и напрасно -возразила посетительница,- глядишь, за это какие грехи ему Создатель бы списал. Но я до него с посланием.
  --Давай свою писульку и проваливай, - начал терять терпение привратник.
  --Нет у меня никакой писульки. Приказано передать на словах.
  --Давай, говори. Я передам.
  --Я по делу от Розалины. Но мне ответ нужен.
  --Посмотрим. Захочет шеф - будет тебе ответ.
  --А как я узнаю?
  --Жди, старая, --ответил привратник и что-то пробормотал по коммуникатору.
   Старуха покорно осталась стоять у запертой двери, склонив голову к палке, за которую держалась двумя руками. Весь ее жалкий вид показывал полную покорность судьбе. Неожиданно дверь распахнулась, и грубые руки втащили старуху внутрь. Под испуганные причитания посетительницы, ее завели в мрачную комнату с зашторенными окнами и грубо бросили нас стул. На другом стуле сидел устрашающего вида лысый гигант с маленькими глазками на заплывшем жиром лице и могучими руками, скрещенными на бочкообразной груди. Другой, подобный первому, но волосатый, сидел у стены и молча наблюдал за происходящим. Лысый зарычал на старую женщину:
  --Говори сразу, старая. Где Розалина?
  --Я должна говорить только с Максом, испуганно запричитала старуха.
  --Вот твой Макс, - толстяк показал на молчащего.
  --Розалина просит о помощи и обещает хорошо заплатить. Что прикажите ей ответить?
  Весь вид старухи показывал охвативший ее ужас. Наслаждаясь произведенным эффектом, лысый толстяк зарычал:
  --Приведи нас к Розалине. Вот тебе, - и он бросил на стол империал.
  Совсем упав духом, старуха пробормотала:
  --Но Розалина предупреждала, что если я предам, она меня убьет.
  --Чего боишься, старая. По тебе и так на кладбище каждый день прогулы ставят, - весело пошутил лысый и громко захохотал над своей шуткой, которую первый раз, наверное, услыхал еще в младенчестве.
  --Если сделаешь все правильно, то она больше никого не убьет, даже такую немочь, как ты, -- неожиданно вмешался сидевший у стены тип.
  --Но как я смогу помочь вам, благородные господа,- захныкала старуха.- Ведь я больше не увижу госпожу. Должна придти завтра в полдень на ратушную площадь, к фонтану, и произнести ответ. А госпожа, откуда-то издали прочитает мой ответ по губам.
  Сидевший у стены решил успокоить старуху:
  --Слушай, женщина. Передашь госпоже, что Макс согласен помочь, и ждет ее завтра к себе, или сам придет, куда она скажет. Устроишь все как надо, получишь еще империал. А за себя не беспокойся. Розалина больше никому не сможет повредить. Поняла?
  Старуха с жадность схватила империал и стала бессвязно благодарить, пятясь назад к выходу из комнаты.
   Откуда я это знаю во всех подробностях. Старухой была я. Я загримировалась под старую женщину. Было интересно проверить себя в новой роли. Но Макс безвозвратно потерял империал, а я окончательно убедилась в том, что на меня объявлена охота. На будущее я решила, что старуха - это слишком экстравагантно. Теперь на месте старухи появилась пожилая матрона, степенно несущая телеса.
   Когда я пришла в аэроклуб, то директор не захотел тратить время на беседу с толстой и плохо одетой теткой. Но пять империалов мгновенно изменили его настроение. История про любимого племянника, которому тетушка хочет сделать сюрприз на день рождения, и взлететь вместе с ним прямо из-за праздничного стола, впечатлила директора. Еще больше впечатлили двести империалов. Директор обязался молчать как рыба, обеспечить два пароплана, на которых можно пролететь три мили, и подробный инструктаж о полете. По условиям сделки я должна суметь проинструктировать племянника за пару минут и сразу улететь с ним.
  -- Нельзя ли привести племянника сюда и подготовить здесь?- спросил инструктор.
  -- Вам не кажется, что за двести империалов можно постараться, --отрезала я сурово в ответ.
   Это было странное зрелище - толстая тетка в юбках, болтающаяся в поднебесье. Одеться в летный костюм не позволила роль приличной женщины. Интереснее было, когда инструктор исполнял роль тупого ученика, а инструктором была я. Поговорка, что зайца можно научить играть на барабане, не казалась мне справедливой. По здравому размышлению я решила, что все зависит от того, кто учитель и кто заяц. Сдавая экзамен, я выполнила последнее задание - за две минуты обучила клубного дворника и полетала с ним.
   Задуманная операция продолжалась. На всякий случай, к лорду Гарвею с известием о Розалине пришла другая старуха, непохожая на первую. В отличие от первой, она была не с клюкой, а с костылем, и хромала на другую ногу. Лорд Гарвей вел себя совсем не так как Макс. Он приказал немедленно проводить посланницу к нему в кабинет.
  --Что с Розалиной, она жива?- встревожено спросил лорд Гарвей.
  --Вполне жива, и просит вашей помощи.-ответила старуха
  Лорд Гарвей недоверчиво спросил:
  --Чем можете подтвердить, что вы от Розалины?
  --Она просила передать, что видела, чем вы занимались до ее первого визита, и никому не расскажет.
  Лорд Гарвей смутился, поняв, что мне были известны его похождения, и уже без опаски продолжил разговор.
  --Где она? Ее не схватили? - продолжал, тревожится лорд Гарвей.
  --Она в безопасности. Сейчас она готовит операцию, способную переломить ситуацию в пользу клана Фаунтлероев. Но она просит вашей помощи.
  .Лорд Гарвей вполне разумно заметил:
  -- Как я могу участвовать в неизвестном деле?
  Старуха протянула задумчиво:
  --Операция все равно пройдет, но вы не сможете воспользоваться ее плодами.
  Лорд Гарвей, наконец, соизволил поинтересоваться:
  --Что Розалина просит?
  --Вы должны передать Императору три слова.
  Лорд протянул задумчиво:
  --Да, просит она немало.
  Старуха нелюбезно заметила:
  --Если бы она могла обойтись без вас, то не просила бы помощи.
   Проснувшаяся подозрительность заставила лорда Гарвея спросить:
  --Почему Розалина не пришла сама?
  Старуха объяснила, запинаясь от волнения.
  --Это вы спросите у нее самой, когда увидите. Наверное, потому что, когда на тебя идет охота, нельзя доверять никому.
  Алчность победила подозрительность, и лорд Гарвей осведомился:
  --Что я буду иметь за помощь?
  Я продолжала играть роль:
  -- Розалина просила передать, что вы получите информацию, более важную, чем получили прежде.
  Подозрительность снова перевесила. Последовал вопрос.
  --Откуда вы, старая женщина, так хорошо осведомлены о делах Розалины?
  Старуха объяснила непонятливому лорду.
  --Я знаю только то, что Розалина позволила узнать. Про Розалину всю правду не знает никто.- Здесь я не солгала. Дело в том, что сама Розалина иногда не могла предсказать будущие поступки.- Итак, слушайте и запоминайте. Нужно будет передать Императору - второй день недели, два часа пополуночи.
  Лорд Гарвей спросил в недоумении.
  --Это какой-то код, или что-то еще? Что это значит?
  --Спросите у Розалины - коротко ответила я.
  -- Это может дорого обойтись, но я рискну. Напомните Розалине, что долг платежом красен.
  --Вы могли убедиться, что Розалина не лжет,-- сообщила лорду Гарвею собеседница, и двинулась к выходу, стуча костылем.
   Я приземлилась на крышу императорского дворца в час пополуночи. Была безоблачная ночь и звезды мерцали из своей невообразимой дали. Но времени любоваться красотами звездного неба не было. Я искала статую Аполлона, стоящую на краю крыши в длинном ряду богов и героев, собравшихся там на свою бесконечную встречу. Сребролукий бог, покровитель муз и стрелков смотрел на расстилающуюся под ним столицу. Горожане спали или занимались ночными делами, стража бдительно или не очень бдила на постах. Наверное, после моего последнего визита, с бдительностью у них должно быть в порядке. Но я прибыла не затем чтобы поклониться своему покровителю, или поверять бдительность стражи. В этот визит встреча со стражей не была запланирована.
   Несколько сотен лет Аполлон натягивал лук прямо над окном императорской опочивальни. Мое общение с богом ограничилось тем, что я закрепила веревку вокруг красивых ног бога, и стала спускаться вниз. Лорд Гарвей сдержал слово - Его Величество знал о моем визите. Он бодрствовал и ждал встречи. Когда Император увидел меня, стучащуюся в окно, по его лицу пробежала целая гамма чувств от глубокого изумления до надежды. Открывая окно он только сказал:
  --Да, милая, с вами не соскучишься.
  --Сейчас не время для комплиментов, --ответила я, влезая на подоконник--По этой веревке лезьте на крышу, - скомандовала я
  -- А потом?--поинтересовался Император.
  --Потом будет еще интереснее. Не пожалеете --пообещала я, желая заинтриговать. --Не теряйте времени даром, Ваше Величество.
  И Его Величество неловко, но достаточно уверено полез на встречу с Аполлоном. Я тщательно закрыла окно, решив, пусть ищут подольше, и поспешила вслед за монархом. Император был абсолютно невозмутим. Он разговорил со мной как с горничной, пришедшей убирать его апартаменты.
  --Давно не был на крыше своего дворца, о чем жалею. Даже не предполагал, какой отсюда открывается прекрасный вид на ночную столицу. Не правда ли? - приветливо спросил монарх.
  --Несколько необычное место для аудиенции, -- согласилась я.- Однако у нас мало времени. В любой момент верные слуги Империи могут хватиться своего монарха, и тогда нам не поздоровится.
  Император продолжал вести светскую беседу.
  -- Если судить по рассказам, вы найдете выход из любого положения.
  Желая в прямом и переносном смысле спуститься с небес на землю, я сурово произнесла.
  --Легенды имеют мало общего с действительностью. Я позвала вас сюда отнюдь не для приятной беседы и обозрения видов ночной столицы. Сейчас мы улетим отсюда.
   Прежним отстраненным тоном Император сказал.
  -- Нам невозможно улететь. Использование авиации в военных целях запрещено. Об этом я давал клятву, и не намерен ее нарушать.
   Я поняла, что у монарха есть принципы, от которых он не отступит ни при каких обстоятельствах. Хотя с другой стороны, подобное отсутствие гибкости не украшало властителя. Я стала убеждать, теряя последние остатки терпения, решив перечислить доводы:
  --Во-первых, здесь нет военных целей, а во-вторых, нет авиации, в - третьих, мы улетим на паропланах. И пожалуйста, прекратите делать вид, что происходящее вас не касается.
  Победив в надкрышном диспуте, я надела на нас снаряжение и кратко проинструктировала "племянника". Мы взлетели в небо без приключений.
  .
  
  
   Тибальд
  
  
   Когда я вошел в медицинскую палатку, там находилось только тело Роланда. Сам Роланд был в глубокой медитации. Его дух витал где-то далеко. Он был один из нас - шедших по Пути. Возможно, мы были членами одного ордена. Он был мне брат по духу и враг по войне. Ужасная нелепость, что мы должны убивать друг друга. Как на этой войне мне не хватало собеседника. И вот, вместо того, чтобы распахнуть душу близкому по духу, я должен разговаривать с ним как с пленным врагом. Проделав очистительное дыхание и выдохнув черную энергию, в своей медитации, я прошел стадию вызова энграм и послал Роланду зов. Через некоторое время его дух вернулся .
  --Зачем вы меня вызвали? - спросил он неприветливо.
  --Хочу представится: Тибальд, прим-полковник, командир соединения.
  --Роланд, командущий освободительной армией. --коротко ответил собеседник.
  Не желая ходить вокруг да около, я перешел к делу.
  --Сэр Роланд, ваша контузия прошла, вы практически здоровы. После нашего разговора вы будете доставлены к перевалу и отпущены на свободу.
   Не выдав эмоций, Роланд сухо осведомился:
  -- Чем обязан такому великодушию? Почему охотник вдруг выпускает добычу?
  Пораженный его реакцией я ответил, стараясь вызвать на разговор:
  --Сегодня вы охотник, завтра добыча. Мы - игрушки в руках судьбы. Розалина взяла с меня обещание, что вы уйдете отсюда живым и здоровым.
  Усмехнувшись, Рональд кратко прокомментировал:
  --Узнаю Розалину. Она крута и непредсказуема, как сила природы.- Потом после паузы спросил:-- Зачем ей понадобился посредник?
  Не намереваясь делиться информацией, и еще меньше желая обманывать противника, я сказал не всю правду:
  --Розалина очень торопилась.
  Показывая, что беседа окончена, Роланд сказал:
  --Прощайте,-- встал и направился к выходу.
   Беседы, которой я желал, не получилось. Понимая, что возможно мы больше не встретимся , я крикнул ему в след со страстью:
  --Подождите. Один вопрос. Скажите, как вы, аристократ, выросший и получивший воспитание в Империи, желаете ее гибели? Представляете, какая анархия и кровавый хаос начнутся с распадом нашей общей страны?
  Остановившись у выхода из палатки, и чуть повернув голову, Роланд ответил так же холодно, как говорил до сих пор.
  --Ваш сценарий совершенно необязателен. Я просто хочу, чтобы государство было для людей, а не наоборот.
  Потрясенный тем, как он неправильно видит мир, я возразил:
  -- Вы смотрите только с одной, удобной для себя стороны. Не бывает света без тьмы. Государство для людей, а люди для государства.
  Роланд остановился, и окончательно повернулся ко мне.
  --Неужели вы, умный молодой человек не видите, что защищаемая вами система правления неэффективна. Она возникла в ответ на внешнюю агрессию, и для покорения местной природы. Сейчас не требуется ни то, ни другое. Следовательно, имперская форма правления должна быть уничтожена.
  -- Любая система правления со временем становится неэффективна. Теперешняя система будет реформирована. Но Империя была до нас, существует сейчас, и останется после нас. И я сделаю для спасения родины все, что в моих силах.
  Холодно выговаривая слова, и глядя мне в лицо пронзительным взглядом, Роланд произнес:
  --Все имеет свой конец. Даже вы не будете с этим спорить. Чем скорее наступит конец Империи, чем быстрее прекратится ее агония, тем будет лучше для всех. Мы сражались, и будем сражаться за то, чтобы конец наступил скорее.
  Интересный получился диспут слепого с глухим, подумал я, и горько пожалел, что не смог переубедить, или заронить сомнение в душу опасного врага. Я надеялся, жизнь научит его. Убивать, идущего по пути, я не хотел, даже когда не буду связан словом. Оставалось задать последний вопрос:
  -- Кем вам приходится Розалина?
  Короткий ответ, без лишних комментариев.
  --Дочь.
  Я поделился с Роландом своей мечтой.
  -- Я бы хотел стать ей мужем. А вам сыном, а не врагом.
   Оценивающе посмотрев, Роланд предложил:
  --Мы оба идем по пути, но в разные стороны. Пойдем вместе, и тогда будет все возможно, если Розалина не против.
   Взятка, предлагаемая Роландом, была столь щедра, что за нее отдал бы все, кроме одного. Ответ обдумывать не прошлось.
  --Если приму ваше предложение, то первым перестану себя уважать. Вы будете вторым. Ведь так?
  В ответ Роланд молча кивнул головой и вышел из палатки.
   Атака Розалины дала возможность останкам отряда мятежников перейти перевал и уйти в Серую степь , на территорию варваров. Узнав на деле, что за командир Роланд, я не сомневался, что это был предусмотренный вариант отступления. Теперь на перевале стоял укрепленный имперский пост. Операцию можно считать законченной.
   Другие мятежники были врагами бежавших. Они базировались на другом краю Империи. Там чахлый лес переходил в бескрайнюю степь, заканчивающуюся холодным океаном, большую часть года скованного ледяной броней. Приказ Регентского Совета, долгий перелет, и я на Севере. Оплаченный казной туризм. Только моего взвода не было. Людей, души которых я зажег и позвал за собой, тех, на кого я мог опереться в трудную минуту, больше не существовало. Постарались Роланд и Розалина, мои несостоявшиеся родственнички. Смерти солдат легли тяжким грузом мне на сердце. Как оправдаться в их гибели на Последнем суде?
   Прилет на Север напоминал мой первый приезд на Архипелаг. Но на Севере мятежники были более наглыми, а наши войска более деморализованными, чем на Архипелаге. Оставалось удивляться, как можно довести регулярную армию до такого состояния. Последние сомнения пропали, переворот Регентского совета был вынужденным и неизбежным.
   Не имея боеспособных войск, хороший командир должен отвести отряды внутрь страны, и, получив передышку, провести переформирование. Идти в бой с такими солдатами было бы полным безумием. Это понял бы любой хороший командир. Но я не был хорошим командиром. Я должен бы победить с тем, что имелось, а не с тем, что хотелось иметь. Почти не выходя из штаба, я изучал сводки боестолкновений и разведдонесения, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, и не находил ничего. Боестолкновения проходили примерно одинаково. После имитации боя наши отходили, почти без потерь, оставляя противнику территорию. Здесь, как на Архипелаге, действовало негласное соглашение. Наши сдавали позицию за позицией, а мятежники сохраняли им жизнь. Разведка была таковой только по названию. Ничего конкретного. В основном, общие рассуждения и ничем не подкрепленные предположения. Неожиданно я наткнулся на имя Диего Гарсия. Он был лучшим мечником клана Альба. Когда я начинал выступать, он был в зените славы. Потом с ним случилось темная история с наркотиками и обвинение в использовании допинга. В результате карьеру профессионального мечника Гарсиа закончил не по своему желанию. Теперь, став командиром мятежников, он подтвердил правило, что дерьмо не тонет.
   Когда я выступал на татами , мы разбирали манеру боя разных мастеров. Гарсия проходил у нас под кодовым именем "подъемный кран". Шести с половиной футов роста с длинными руками и огромным мечом он обладал движением такой быстроты и силы, что мог одним ударом выбить меч из рук умелого противника. Минусом Гарсиа были слабые ноги и малоподвижная поясница. Непобедимым он не был. Старый мастер Чень, победил Гарсию, сумев выбить меч из его рук . Большинство спортивных схваток Гарсия заканчивал смертельным ударом - "сухой лист". Удар, разрубающий противника наискосок ,от левого плеча к пояснице. В битве на мечах Гарсиа считал себя непобедимым. Зная это, я решил обратить силу противника в слабость, и воспользоваться этой слабостью.
   Подготовив операцию, я послал мятежникам краткий и энергичный вызов. " Я , прим-полковник Тибальд, приветствую девочек, прячущихся от доблестных имперских войск. Если среди девочек найдется, хоть один мужчина, пусть выйдет против меня с мечом в честном поединке. В случае моего поражения обещаю, что имперские войска оставят провинцию без боя. В случае моей победы - это сделаете вы. Жду боя, но думаю, что мужчины среди вас не найдется."
   Я дожидался ответа. Тем временем разведка заработала. За каждое их действие и за секретность я платил звонкой имперской монетой. За успешное выполнение операции командиру разведки было обещано пятьдесят империалов, а разведчикам по двадцать. Вот так я зажег души этих людей. Конечно, Гарсия принял вызов. Условия были жесткими - после боя в живых оставался только один из нас. Победитель был обязан добить раненого. Отряд проигравшего разоружался и уходил. Мы в глубь Империи, мятежники за ее границы. Поединок проводился на городском стадионе, в столице провинции. У входа на стадион все оставляли оружие. Проигравшие уходили безоружными, победители забирали все оружие себе.
   Наша разведка показала, что за сутки до поединка двадцать снайперов мятежников проникли на стадион и замаскировались. Перед боем мы проверили их бойцов - они наших. Оружия с собой не принес никто. Гарсия оказался предусмотрительным командиром. Двадцать снайперов давали ему возможность подстраховаться. Меня поразила его неуверенность. Человек, проигравший только один поединок, на мой взгляд, должен быть посмелее. Видимо, какой-то червь грыз его душу все эти годы. Всегда найдется кто-то сильнее тебя. Для идущего по Пути поражение - ступенька к новым победам. Но для ограниченного человека поражение может стать катастрофой, которую не пережить. Я с удовлетворением узнал, что Гарсия в "честном бою", не оставлял мне ни одного шанса. Я должен был быть разрублен огромным мечом или застрелен снайпером. В плане операции не было моей героической смерти. Я помнил схватки Гарсии. Он был великолепным бойцом - кошачья поступь, легкое дыхание, да в придачу четырехфутовый меч, почти на фут длиннее моего. Вот и соревнуйся с таким оппонентом. Но соревнование с удобным противником - уже не соревнование.
   Когда мы вышли на арену, стадион взорвался криками, потом в воздухе повисло молчание. Напряжение было такое, что казалось между трибунами, где сидели противники, могла проскочить искра. Свой ход Гарсия сделал первым, не ответив на мой поклон, исполненный согласно этикету. Он начал беседу, сообщив, что:
  --Ты, жалкий щенок. Я был чемпионом, когда ты с грязной попкой пешком под стол ходил, что делаешь и сейчас.
  В первой части он безусловно был прав, но во второй не угадал. Но я не стал указывать на ошибку, а вместо этого спросил:
  --Таблетки перед боем не забыл принять? Все знают, что ведь без таблеток ты не сможешь зарубить даже собственную бабушку - такую же шлюху, как твоя мать и сестра. Подробности его семейной жизни мне были неизвестны, но что-то подсказывало, что Гарсия не останется равнодушным к моему предположению Эти латиносы такие чувствительные. Чужих женщин они считают законной добычей, зато своих полагают чистыми и непорочными. Взаимоисключающие желания, приводящие к печальным последствиям в личной жизни. Я не испытывал к Гарсии никаких чувств, просто выводил его из боевого состояния, когда дух спокоен, а тело расслаблено.
   Реплика Гарсии не произвела на меня впечатления. Если честно, то любое его замечание не подействовало бы. Ничего личного - просто поединок. В ответ на мое "приветствие" он взревел как бык и громко топоча, побежал по арене, высоко подняв огромный меч. Похоже, я наступил на его больную мозоль. Куда подевались легкое дыхание и кошачья поступь. "Сдохни, урод. Ты уже покойник" - орал он, приближаясь ко мне. Ну вот, позиции определились - решил я. Мне сразу удались две вещи. Я вывел Гарсию из равновесия, и узнал, как он теперь может двигаться. Прошедшие годы не прошли для него даром. Вероятно, он не соблюдал спортивный режим, злоупотреблял алкоголем и сексуальными связями. Поэтому сейчас он двигался тяжело, а легкое дыхание, необходимое для поединка, ушло вместе с безумным криком.
   Я решил, что пора переговоров прошла, и поднял меч, показывая, что собираюсь доблестно отбить первый удар. Удар последовал - сильный и стремительный. Думаю, что такой удар не смог бы отбить ни один мастер. Я тоже не стал парировать и быстро отскочил на три шага, все так же держа меч над головой и улыбаясь оппоненту. " Ты, жалкий крысеныш, только и можешь, что убегать. Погоди, сейчас я доберусь до тебя" - обнадежил он, и сделал три быстрых разрывающих дистанцию, скрадывающих шага. На этот раз от контакта было не уйти. Он слегка, по касательной задел мой меч своим. Казалось, что пытаюсь отвести от себя падающее бревно. Но старый мастер Чень сумел одолеть молодого и полного сил Гарсию. Конечно я не такой мастер, как мой учитель, но и Гарсия далеко не тот, что был в молодости. С годами он потерял часть силы и скорости, не приобретя ничего взамен. У настоящего бойца умение прибывает до самой смерти. То, что теряет тело, компенсирует мудрость и способность управлять энергиями.
   Я не мог долго отходить без контратак, поэтому теперь на каждую его атаку отвечал своей, заведомо слабой и неэффективной. Подобная атака не поражает, а имитирует поражение. Тем не менее, Гарсиа уже не мог нападать с прежней уверенностью. Слабые и неэффективные с виду мои атаки были быстры и стремительны. Гарсиа сбивался с ритма, блокируя их. Я вынужден был контратаковать. Ни один мастер не устоит, обороняясь и не используя контратаку. Обороняющийся всегда проигрывает потому, что вынужден маневрировать и пятиться, а это не лучший способ передвижения.
   Я рассчитывал сделать пять отходов, чтобы убаюкать Гарсию ложным ритмом, и внушить чувство превосходства. После пятого отхода я хотел преподнести сюрприз. Но уже на четвертой атаке Гарсиа стал двигаться медленнее и тяжелее. Видимо проклятия, которыми он осыпал меня во время движений по арене, истощили его раньше времени. Я решил, что пришел мой черед. Гарсия, ожидавший очередного отхода, просто не понял что произошло. Пока он инерционно двигался вперед, пытаясь разорвать дистанцию, я сделал полтора шага навстречу. Подпрыгнул футов на пять и, выставив вперед меч, обрушился сверху. Защита сверху у гиганта не самое сильное место. Очевидно, до этого боя сверху его не атаковали. После моей атаки стало ясно, что его уже никто не будет атаковать. Падая вниз и уходя от удара, я разрубил Гарсию его любимым "сухим листом" от левого плеча наискосок почти до поясницы. Получилось как на тренировке. Гарсия оказался сильным, умелым, но самоуверенным и бесхитростным.
   При полном молчании мятежников имперцы взорвались приветственными криками. Отбросив в сторону окровавленный меч, едва приземлившись после прыжка, я сделал сальто назад и кульбит, чтобы уйти пуль снайперов. В это время имперцы достали принесенное заранее и спрятанное под скамейками оружие и открыли шквальный огонь по всем огневым точкам мятежников. Каждый взвод имел карту стрельбы и только ждал команды командира разведки. Ответного залпа не последовало. С мачт и башен упало несколько тел, остальные остались лежать на своих позициях.
   Последовала новая пауза. Я вышел на середину арены, и обратился к мятежникам: " Вам нет нужды уходить из Империи. От имени Регентского Совета обещаю амнистию всем сдавшимся. Желающие смогут вступить в специальный отряд Имперской армии. Мы держим слово. Желающие могут уходить" Таких было немного. Перед уходом с Арены я подошел к Гарсиа. Он был еще жив.
  --" У тебя прекрасная техника, щенок". - выдохнул он.--" Какая нелепость. Я выигрывал спортивные поединки ударом --"сухой лист", и был поражен им в бою. Мы еще встретимся. Клянусь, что достану тебя с того света".
  --"Война - не спорт. До встречи на том свете". - Последнее, что услышал в этой жизни экс-чемпион Империи Диего Гарсия.
   На заседании Регентского - Совета я коротко доложил о проведенных операциях. Попросил разрешения уйти, но не получил его. Вообще Регентский Совет уменьшился - отсутствовали Гарвей и Альварес. Остальные выглядели подавленными и неуверенными. Мак - Грейв прокомментировал мой доклад -
   Сообщение прим - полковника Тибальда единственно позитивное, из всего услышанного сегодня . Хочу отдать ему должное - из всех боев он вышел победителем. Это обнадеживает. Но в остальном дела далеко не блестящи. Армия ненадежна и деморализована. Служба безопасности больше не контролирует ситуацию. Эта неуловимая змея - Розалина похитила Императора, который присоединился к мятежникам. Остатки разбитых Тибальдом войск кланов и мятежная чернь соединяются под Императорскими знаменами. Строго говоря, теперь мы - мятежники, а сброд во главе с Императором - законная власть. Наш доблестный Император своим правлением сумел довести Империю до теперешнего бедственного положения. Его возвращение к власти при противоестественном союзе враждующих аристократов и черни будет означать катастрофу и гражданскую войну. Прошу всех присутствующих высказаться о наших дальнейших действиях.
   Первым взял слово обычно молчащий барон Шахт.
  -- Я не оратор и постараюсь быть краток. Наша валюта - империал - это оправдание моей долгой и отнюдь не безгрешной жизни. Сейчас люди трудятся месяц за жалование в пол-империала. Если Император вернется к власти, то за миллион империалов вы не купите даже газету, и никто не будет работать за обесцененные деньги. Без ежедневного труда люди станут следовать своим худшим побуждениям. Начнется упадок и хаос. Тот, кто придет после нас, придет на пепелище. Поэтому я остаюсь в Регентском совете и буду отвечать за экономику и финансы. Я кончил."
   Он поклонился и сел.
   Дон Аливер был еще короче.
  -- Я говорю от имени себя и дона Бенедикта. Армия и церковь, путь и слабые сейчас, постараются не допустить грядущей катастрофы. Мы, с его преосвященством, остаемся в Совете и будем делать все от нас зависящее, чтобы спасти Империю от гибели.
   Последним взял слово профессор Иванов.
  --" Смута - это нарастание беспорядка в масштабе всей Империи. Здесь вполне уместна аналогия с пожаром. Процесс возможен в любой момент времени, но вовсе не обязателен. Пожар легче предупредить или погасить в его начале. После критической точки процесс не остановить, и остается бороться с его последствиями. Анализ ситуации показывает, что мы находимся у критической точки, или прошли ее. Во втором случае наше положение безнадежно. Но и в самом безнадежном положении остается надежда, которая умирает последней. Наша надежда - прим-полковник Тибальд. Его действия эффективны и непредсказуемы. Он показал себя убежденным и преданным Империи человеком. Предлагаю назначит его главой Регентского совета и присвоить звание прим-генерала".
   В воздухе повисла тишина. После выступления Иванова все замолчали. Паузу прервал лорд Мак-Грейв. Не знаю о чем он думал, но сказал со всей прямотой:
  --Пусть выскажется об этом предложении сам Тибальд - произнес лорд. Высказываться мне не хотелось, но пришлось. Я постарался быть краток, сказав только:
  -- Я солдат, а не правитель, и буду выполнять приказы Совета. Главой Совета, способного эффективно действовать в условиях кризиса я вижу профессора Иванова. За собой хотелось бы оставить разработку и проведение специальных операций".
  Так я стал прим-генералом и членом Совета, который возглавил профессор Иванов. В Империи наступила наукократия.
  
  
   Розалина
  
   Я и Император прибыли в лагерь повстанцев. Появление Его Величества вызвало всеобщее ликование. Всем казалось, что победа близка. Теперь мы становились правительственными войсками, а Тибальд и Ко в столице - мятежниками. Честно говоря, от этой метаморфозы несколько закружилось в голове, и не у меня одной. Непонятно, что изменилось по сути, если один человек переехал от них к нам. Откуда появляется рабская зависимость от символов? Раньше нас убивали по закону, а мы это делали незаконно, зато теперь все наоборот. В чем разница для покойника, убит он по закону или нет?
   Роланд был, как всегда, занят. Он, прилагая героические усилия, сутками напролет пытался создать боеспособное войско из разношерстной толпы, собиравшейся под знамена Императора. При встрече он обнял меня, расцеловал чуть не плача от радости, и сказал:
  --Я всегда верил в тебя, девочка моя.
  Я спросила:
  --А если бы не удалось... - но Роланд не дал закончить, продолжая мысль.
  --_Какая разница? Главное - ты жива. По сравнению с этим - остальное ерунда. Со мной происходит что-то странное. Я не могу больше видеть в тебе бойца, жизнью которого можно пожертвовать для выполнения боевой задачи. Хотелось бы, чтобы ты вышла из войны. Это не твоя война, девочка, и ты это знаешь. Ты говоришь, что любишь меня. Прошу тебя во имя этой любви, поезжай в наше поместье и совершенствуй там свое искусство, до тех пор, пока не придет время. Будь моим резервом.
  Поняв, что он предлагает, я поинтересовалась:
  -- Если бы я согласилась, ты стал бы меня уважать?
  Роланд не смог солгать, даже из декларируемой любви ко мне:
  --Причем здесь уважение ,--уклонился он от ответа.--Любить не перестал бы, во всяком случае.
  Я улыбнулась приемному отцу.
  --Спасибо, что был честен. Но ты заранее знал ответ. Мы меняемся каждое мгновение, но основа неизменна.
  Роланд вздохнул.
  --Согласен, дочка. Извини меня.
  Я, как могла, выразила свою любовь.
  -- Хватит. Я сражаюсь только за тебя. Есть легкий способ вывести меня из игры. Когда ты выйдешь из борьбы, я сразу покину этот сброд. Решать тебе. Хочешь, чтобы я уехала, поехали вместе.
  Роланд улыбнулся в ответ и покачал головой.
   Больше нам не удалось толком поговорить. Роланд был хронически занят, а я долгие часы посвящала тренировкам, стремясь загнать вглубь мысли о войне. Я уже умела свертываться в спирали разных видов и пропускать по телу волны энергии. Хотелось исполнить не исполнявшееся ни кем, например, завязаться узлом. Но пока не получалось. То ли эти задачи, не решалась в принципе, то ли я мало знала или шла не тем путем. Зато, используя энергетические волны, я научилась незаметно метать предметы, не используя замах рук. Футов на сорок я метала пули руками, как из пистолета. Ножи, конечно, я могла эффективно, а если надо эффектно, метать гораздо дальше. За восемьдесят футов я попадала в мишень размером с империал. Паранормальные способности тоже росли. Я не только предвидела и обнаруживала опасность, но иногда проникала в планы нападавших.
   Я и Тибальд стали вроде живой легенды. Молва сообщала столько вымысла, что оставалось поражаться людской фантазии. Нас наделяли сверхестественными способностями и чудовищной силой. Говорили, что мы живое воплощение людских богов. Я - Афины - воительницы, он бога войны - Марса. Войну мы затеяли для собственного удовольствия. Не знаю как Тибальду, а мне подобная известность доставляла досаду и неудобство. Поэтому выходя на улицу, я маскировалась под бедную девушку, пожилую матрону, а иногда под старуху. Перевоплощение стало моим хобби. Мне нравилось маскироваться и входить в образ, который никто не мог расшифровать.
   Однажды, в конец устав от тяжелых занятий, я зашла в ближнюю харчевню. Там я собиралась попить сока с вкусным печеньем, выпекаемым хозяйкой. Чуть позже я пожалела об этом, почувствовав опасность. Я собралась уйти, но не успела. В таверну вошел патруль освободительной армии Роланда. Офицер и четыре солдата. Молодые ребята с оружием. Начал беседу офицер. Увидев бедную девушку, скромно сидящую в углу, он сразу определил ее как законную добычу.
  --Красотка, поцелуй меня и моих солдат, попросил он.
  --С чего бы это, благородный господин. - ответила красотка.
  --Мы воюем за твою свободу, и ты должна вознаградить нас. - объяснил командир патруля.
  Офицер начинал раздражать, но, владея собой, я ответила вполне вежливо и миролюбиво:
  --Я вполне свободна и не хочу никого вознаграждать. Будьте так добры, оставьте в покое бедную девушку.
  -- Все равно тебе придется поцеловать меня,-- продолжал настаивать офицер.
  Мое миролюбие стало испаряться. Я перестала сдерживаться.
  --Неужели вы, сильные и смелые борцы за свободу, обидите бедную и беззащитную девушку. Только попробуйте. Я найду на вас управу и пожалуюсь Роланду - вашему командиру. Посмотрим, как он вас похвалит.
   Даже врагам, я всегда давала шанс на спасение.
  -- Как ты заговорила.-Офицер начинал терять терпение. Солдаты угрожающе заворчали.-Роланд далеко, а мы здесь. Я вижу, что ты шпионка Регентского Совета. Сейчас пойдешь с нами.
   Стало горько, что любое благородное дело, исполняют негодяи. Обидно, что произносимые слова не имеют значения, когда любое произнесенное слово - ложь. Я сдерживалась из последних сил, разыгрывая роль испуганной девушки. Не хотелось обижать солдат Роланда, даже негодяев. Я спросила со всей прямотой, надеясь достучаться до их черных душ.
  --Но вы, же не думаете, что так я шпионка? Вы хотите воспользоваться властью и обидеть бедную девушку. Ведь так? - спрашивала я, ломая руки и изображая отчаяние.
  --Хватит болтать, сука, -- заорал офицер. - Вставай, пошли с нами, блядь вонючая.
  Вот и пойми этих мужчин. Если бы я стала целоваться, и все прочее, чего они ждали, понятно кем бы меня считали. Но я когда отказалась, то была названа так, что не хочется повторять. Как жить честной девушке? Ответа я не нашла. Терпение заканчивалось, игра стала надоедать. Я встала из-за стола и сказала:
  -- Слушайте внимательно. Я -Розалина. Если вы извинитесь, отдадите оружие и пойдете под арест, то для вас все закончится без крови.
  Офицера понесло. Он не мог остановиться, и кричал:
  --Ты -Розалина? Блефуешь, девка. Ты - просто грязная сука.
  Офицер поднял руку для удара, собираясь начать меня учить уважению к солдатам освободительной армии. Я перехватила офицерскую руку, заломила и завела ему за спину. Потом развернула его так, чтобы солдатские пули пришлись в командира. Все шло по плану. Я ждала нападения и успела подготовиться. Офицер был развернут навстречу выстрелам. Поймав телом солдатские пули, он дернулся и обмяк. Я не стала убивать солдат и спросила:
  -- Верите, что я -Розалина. Или проверим еще раз?-В ответ раздалось невнятное мычание-Положите оружие на пол, - скомандовала я.
  Солдаты нехотя повиновались. Унижение солдат было так велико, что один из них попытался выстрелить в меня -на удачу. В этот вечер удача была не на его стороне. Он упал с ножом в горле.
  Посмотрев на сложенное оружие и трупы, я обратилась к публике.
  -- Запомните все. Любая бедная девушка или убогая старушка может оказаться Розалиной. Если нет ума и благородства, чтобы вести с женщинами достойно, делайте это хотя бы из страха.
  К легенде о Розалине добавились новые эпизоды.
   Я спросила у Роланда об ответственности за солдат, возглавляемой им армии. Ответ не был оригинальным.
  -- Прошу прощения за случившееся. Пойми, когда вместе собирается много людей, среди них оказываются негодяи.
  Ответ не удовлетворил. Я продолжала терзать Роланда.
  --Ты ведешь негодяев к победе?
  Роланд разъяснил:
  --В основном люди по своей сути хорошие. Вспомни древнюю стратагему:
  "Солдаты с благородным командиром станут благородными". Разделаемся с самозваным Советом и наведем порядок. Так бы и случилось, но их палочка - выручалочка - Тибальд, выскочил в самый неподходящий момент, как черт из табакерки.
  --Дорогой папа, - ответила я, - сколько я помню историю, все революционеры говорили одно и тоже. У всех были благородные цели. Но результатом благородной борьбы было кровавое безобразие и разруха. Может быть, Тибальд послан Создателем. Про нас говорят то, что говорил ты. Нас бы давно разбили, если бы не Розалина . Это глупая народная молва. Я не разбираюсь в политике, и не понимаю, что происходит. Мне кажется, что нашу войну описал земной писать Свифт, как войну остроконечников и тупоконечников. В их стране - стране лилипутов, самые страшные войны велись, чтобы установить, с какого конца разбивать яйцо - острого или с тупого.
   Роланд потерял терпение:
  --Зачем ты воюешь, имея такие взгляды? Если не веришь, что наша борьба благородна и справедлива, почему не уедешь домой?
  Я повторила, что уже говорила Роланду, добавив, о чем давно думала.
  -- Я воюю ни за что, а за кого. Если бы не война, то вышла бы замуж за Тибальда.
   Роланд сумел удивить.
  --Ваши желания совпадают. Он просил твоей руки, когда я был у него в плену.
   Разом потеряв от возбуждения воспитание и самообладание, которыми так гордилась, я вскрикнула:
  -- Что ты ответил?
  В отличие от меня Роланд самообладания не потерял.
  -- Ответил согласием, если ты не против. Но спросил, как это осуществить технически, если мы воюем.
  Я продолжила спрашивать в том же темпе.
  --А что он?
  Роланд помолчал и ответил вопросом на вопрос.
  -- Как ты думаешь? Ответил, как подобает воину. Разве ты ожидала иного?
  Пришел мой черед удивляться:
  -- Я его не понимаю. Зачем и за кого он сражается?
  Роланд сказал фразы, потрясшие меня.
  --Сражается он за идею. По нашим данным он приемный сын императора и кронпринц. Перейдя на нашу сторону, и поддержав Императора, он бы выиграл во всех отношениях, включая матримониальные.
  Осознав услышанное, я сказала медленно, почти по складам выговаривая слова:
  --Какой узел завязался. Тибальд сражается против приемного отца и невесты. Наверное, его вера сильна. Похоже, я никогда не пойму его веры, но буду впредь уважать.
  Я не понимала ничего про мужские идеи, за которые борются эти непонятные существа. За что они, не задумываясь, отдавали свои жизни? Роланд опять сказал неожиданное.
  --Твоя вера не слабее его, раз ты идешь против столь близкого тебе Тибальда.
  В полной растерянности я произнесла:
  --Мне порой кажется, что этот узел завязали высшие силы.
  Роланд объяснил, как будто я снова была маленькой девочкой.
  --Высшие силы или нет, не нам судить. Эта сила называется Судьба или Рок. Рок - сильнее богов, а мы отнюдь не боги.
  Я не хотела разбираться в этих тонкостях, и пообещала:
  --Не знаю что такое, или кто такой Рок, но за твою и свою свободу буду биться до смерти, а если смогу, то и после.
  Роланд, как будто не заметив моей реплики, продолжал терпеливо объяснять:
  --Свободы, как таковой, нет. Каждый понимает свое, все зависит от человека. Можно быть свободным в застенке, и рабом, паря как птица в поднебесье.
  Убедить меня не удалось. Я сказала, как чувствовала:
  -- Чтобы не случилось, свою свободу я знаю, и не отдам.
  Роланд, внезапно развеселившись, засмеялся:
  --Что ж, дочка, удачи тебе. Но подумай, при другом раскладе мы породнились бы с Императором, и ты стала Императрицей.
  Его слова не тронули мое сердце:
  --Для меня это пустой звук. Я хочу решать задачи, которые ставит жизнь, и те, что я ставлю сама . Это - мой путь. Считают ли меня Императрицей или кем-то другим не имеет значения. На мой взгляд, быть Той-Самой-Розалиной почетнее, чем Императрицей.
  Роланд вздохнул.
  -- Вижу, твои наставники поработали. Может быть слишком хорошо. Но ты слишком отдалилась от мирских дел. Это неправильно, пока ты живишь в миру, а не в аскезе. Поэтому я хочу сообщить, что в миру нам завтра утром предстоит заседание Имперского совета. Я в нем зампредседателя, а ты - член.
   От души развеселившись, я расхохоталась:
  --Я? Это серьезно? Я - член Совета? Объясни глупой девчонке, чем Имперский Совет отличается от Регентского, и из-за чего они воюют друг с другом?
  Терпеливо Роланд повторил.
  --Я это уже объяснял. Мы - освободительная армия, и боремся за свободу.
  В раздражении я сказала:
  --Вчера я уменьшила твою армию на двух бойцов. Видимо оставшиеся в твоей армии достойные во всех отношениях люди понесут свободу, как они ее понимают, другим, ничего не понимающим в политике, таким как я .
  Роланд поставил жирную точку в конце диспута.
  --Не язви. Когда убираешь помойку, не можешь остаться чистым. Завтра с утра приходи на Совет.
   Я пошла на Совет. Члены Совета, собирались к девяти утра в Имперском замке с громким названием Пелла. Из этого места на Земле вышла в поход великая армия, завоевавшая весь известный им мир. Но империя, созданная ими, просуществовала несколько лет, и после смерти Императора, развалилась на множество осколков. Их ненадолго смогли собрать вместе только спустя две с половиной тысячи лет. Но это уже другая история.
   По случаю сбора Совета утренняя тренировка длилась всего три часа. В шесть утра я сидела на мягком пуфике перед трельяжем, надевая очередную маску. Сейчас я была красавица-аристократка. Длинное декольтированное платье с драгоценной брошью в виде жемчужной лилии на груди. На шее бриллиантовое колье с крупным рубином, удачно помещавшемся в центре. В ушах висели бриллиантовые сережки, а в волосах серебряная диадема в виде венка из драгоценных камней, названия которых я не знала. На пальцы я надела по четыре тяжелых перстня. Люблю законченность во всем. Кроме того, на счет перстней имелась кое-какая задумка.
   Свои длинные волосы я тщательно уложила в высокую башню, чтобы подчеркнуть стройность шеи. Мою, и без того достаточно белую кожу, я слегка подбелила. На лицо добавила пару мушек для некоторой загадочности. Поясницу я затянула потуже, так что едва могла вздохнуть. Зато моя двухфутовая талия стала выглядеть на полтора. К своим трехфутовым бедрам, я добавила складок на платье, чтобы увеличить объем. У каждого мужчины в генетической программе впечатан идеал его женщины. Детали несколько различаются, но общим для этих существ является желание видеть тонкую талию - признак отсутствия беременности. Бедра широкие, но не слишком - способность рожать здоровых детей. Прямая спина - показатель общего здоровья. Гибкая шея - возможность помогать в охоте и хозяйстве. Высокая грудь, доказывающая способность выкормить младенца. Гармоничное лицо - показатель отсутствия генетических дефектов.
   Остальные штрихи должны подчеркнуть образ. В дело идут подручные средства: одежда, показывающая вкус и способность устроить дом. Духи, возбуждающие природную похотливость мужчины. Украшения, заставляющие обратить на тебя внимание. Я постаралась использовать свои сильные качества, и спрятать слабые. К предстоящему совету я готовилась, как к любому бою. Когда Роланд зашел за мной, я услышала то, что ожидала.
  --Розалина, ты ли это? - после немой паузы раздался изумленный голос Роланда. В ответ я подумала, что в определенном отношении все мужчины одинаковы. Но сказала совсем другое.
  --Вопрос достаточно неординарный,-- прокомментировала я
  Вторая фраза Роланда дополнила первую.
  -- Ты, оказывается, первая красавица Империи.
  По глубине содержания второе утверждение соответствовало первому. Я подумала, что любой мужчина на месте Роланда сказал бы эти две, ожидаемые фразы. Хотя, пожалуй, не любой. Наверняка, Тибальд сказал бы что-нибудь неожиданное и интересное. Так я лепила образ любимого. Не хотелось вести беседу в подобном тоне. Мои слова:
  --Ни с кем не хотела соревновалась. Фамильные драгоценности Фаунтлероев плюс немного труда.
   Роланд в парадном мундире камер-шталмейстера, с густой, седеющей шевелюрой и чеканным профилем смотрелся прекрасно. Он протянул левую руку, чтобы я оперлась согласно этикету. Мы направились в зал Совета. Зеркала отражали эффектную пару - мудрый седеющий воин и юная, беззащитная и неискушенная красавица.
   Перед входом в зал мы должны были поклясться, что идем безоружные. Роланд спокойно засвидетельствовал, что не вооружен. Испытывая внутренне сопротивление, с большим неудовольствием, я сняла из-под платья пояс с двумя дюжинами метательных ножей и револьвер в дамской кобуре. Мое раздражение выплеснулось в словах:
  --Почему ты веришь, что остальные последуют нашему примеру? Как бы нам это не обошлось дорого. У меня плохие предчувствия.
  Он ответил с обычным благородством и прямотой.
  --Мы должны показывать пример.
  Я с сомнением возразила:
  --Как бы этот пример не вышел нам боком.
  С Роландом было бесполезно спорить. К голосу разума, вещавшим моими устами, он не хотел прислушаться.
  --Идет война, девочка. А без риска войну не выиграешь.
  Все что оставалось, это предупредить о своих опасениях.
  --Помнишь, как много лет назад, я обещала прикрывать тебе спину. Я чувствую опасность. На совете нас ждет неприятный сюрприз. Было бы лучше вообще отменить это сборище. Без оружия мне будет совсем не просто прикрыть тебя.
   Роланд по обыкновению промолчал и покачал головой. Понимай, как хочешь. То ли слишком умный для меня, то ли, что более вероятно, видит, что я права, и не может возразить. А признать мою правоту авторитет мешает.
   Совет собирался в театре. Члены Совета восседали на подиуме, почтеннейшая публика, без права голоса, поместилась в амфитеатре. Амфитеатр двумя проходами, сходящимися у подиума, разделялся на три сектора. Проходы заканчивались высокой, двухстворчатой дверью, выходящей в широкое фойе. Подиум имел два выхода за кулисы. Над высокими окнами проходила галерея, похожая на ту, по которой я бегала в Императорском дворце. Ловушка в чистом виде. Да еще и наша невооруженность. Об этом я думала, идя по проходу и опираясь на левую руку Роланда.
   Наше появление вызвало ожидаемый эффект. Проход к подиуму сопровождался сдавленным шепотом, переходящим в неясный гул. Казалось, что я зашла по ошибке в мужскую баню. Аристократы, военные, бюргеры, простолюдины, даже какие-то оборванцы. Кто только не сидел в амфитеатре. И ни одной женщины! В центре подиума помещался Император, тепло ответивший на мое приветствие. Рядом с ним мой "дедушка" лорд Гарвей, приветствовавший меня, как любимую внучку. Роланд сел рядом с лордом Гарвеем, а я по левую от Роланда руку. Остальных мне представил Роланд. Справа от императора сидел дон Карлос- глава разгромленного Тибальдом, но не разбитого окончательно клана Альба. Еще правее сидел крупный банкир, " наш кошелек", по словам Роланда, сэр Марлоу. Правый фланг замыкал народный лидер Жан Кретьен. Я вспомнила детскую песенку, заканчивающуюся словами :" Вот компания какая!". Это про нас. На мой непросвещенный взгляд, это напоминало Ноев ковчег, в котором собралось каждой твари по паре.
   Император, Роланд и я молчали. Очевидно, что именно этого от нас ожидали все остальные. Почему-то все считали нашу победу делом решенным и занимались, на мой взгляд, выпечкой хлеба из несжатого зерна. Гаревй обвинил Карлоса в предательстве. Тот, в свою очередь, припомнил Гарвею Нью-Сиэтлский инцидент, чуть не уничтоживший клан Альба. Марлоу потребовал торговых и экономических преференций. Мсье или наверное правильней, ситуаейен Жан Кретьен потребовал немедленной отмены всех сословных привилегий и судебно-администативной реформы. В одном выступавшие были единодушны. Они требовали немедленно свергнуть самозваный Регентский Совет и провести показательный судебный процесс над его членами.
   Наконец взял слово Роланд и по-военному четко доложил, что поход на столицу под большим вопросом. Казна пуста, а без жалования войска становятся неуправляемыми. Но, даже с боеспособными войсками успех сомнителен. Известный Тибальд, за короткий срок умудрился повысить боеспособность деморализованной ранее имперской армии, и наверняка заготовил сюрприз для нас. Атаковать неприятеля, не зная его возможностей, Роланд полагал безумием.
   В ответном слове гражданин Кретьен сообщил всем, что не видит препятствий в грядущей справедливой борьбе. Армия вполне может финансироваться за счет местного населения, поскольку на святое дело обыватели не должны ничего жалеть. Розалине надо отдать приказ на устранение Тибальда. Вопросы решались просто и не сулили проблем.
   Тут я не выдержала и громко расхохоталась. Честное слово, сразу стало стыдно за невыдержанность. Но когда я представила в натуре, как по приказу Кретьена, во имя идеалов я, убиваю Тибальда, мне стало нестерпимо смешно. С самого начала представления я чувствовала нарастающую опасность. Даже без оружия, хотелось быть активной стороной, а не пассивно дожидаться грядущего нападения. Это приближение я ощущала всеми чувствами. Поэтому я взяла слово не по регламенту заседания Имперского. Совета. Я встала так чтобы взоры всего зала упали на меня, и плавно повернув голову, украшенную диадемой слегка качнув серьгами, и мило улыбнувшись, спросила гражданина Кретьена:
  --Будьте любезны уточнить, кто и каким образом будет приказывать Розалине убивать живых людей?
  --Приказывать вам будет революция в моем лице - смело ответил революционер Кретьен.
   Вел он себя бесстрашно и решительно, как и подобает настоящему революционеру. Его бесстрашие и решительность подкреплялись четырьмя стрелками, спрятавшимися на галерее, опоясывающей амфитеатр. Стрелков я давно заметила. Сейчас они начали поднимать ружья, ожидая команды Кретьена. Еще одна иллюстрация на тему, что любую подлость и злодейство можно объяснить великой и светлой целью. Перед выступлением я сняла с пальцев перстни, и держала их в руках. Это были очень красивые и наверняка дорогие украшения. Бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры в разных сочетаниях. Золото, платина и серебро. Тонкая и красивая работа. Когда я их одевала, то отдала должное искусству ювелиров. Сколько труда нужно приложить, сколько таланта и профессионального умения иметь, чтобы сотворить подобное чудо. В чем-то искусство ювелира сродни моему, думала я. Мы все из породы людей, стремящихся к совершенству. Только пути к одной цели у нас разные. Но сейчас из всех свойств колец сейчас меня интересовали только два - форма и вес. Форма была не идеальной, идеально подошел бы элипсоидод, но вполне приемлемая. Но вес как по заказу - примерно три четверти унции на каждое кольцо. И вот, мило улыбаясь гражданину Кретьену ,я метнула все четыре перстня в осторожно встающих стрелков. Они повалились с пробитыми головами, так и не успев встать. В публике поднялся шум. Кто-то с кем-то схватился на словах и на кулаках. Но поскольку оружия больше не было, ( я это чувствовала), непосредственная опасность пока не грозила. Я подошла к утратившему прежний задор гражданину, и, цедя сквозь зубы, произнесла:
  --На колени, грязная тварь. Моли о пощаде. Тогда, может быть, я сохраню твою мерзкую жизнь.
   Выступив, я ожидала, что он начал колебаться. Любому человеку, даже с быстрой реакцией, понадобится время, чтобы переключиться из роли главы заговора, контролирующего ситуацию, к роли, молящей о пощаде жертвы. Гражданин Кретьен не успел. Поэтому, подойдя к оратору, я с полной концентрацией провела ему круговой удар под основание черепа. Шея хрустнула, и борец за счастье трудового народа стал оседать. В зале начался форменный бедлам. Одновременно все начали выяснять отношения со всеми. Шум нарастал. Лорд Гарвей, Роланд , Император и я стали покидать подиум через левый выход
   Мы оказались в маленькой комнатке с зашторенными окнами, зеркалами и кушеткой. Очевидно, отсюда на сцену выходили актеры. Входили они через другую дверь, ведущую в коридор. Звуки, несущиеся оттуда, не настраивали на мирный лад. Крики, топот, и шум борьбы. В отдалении зазвучали выстрелы. Лорд Гарвей, оглядев наш маленький отряд, задал пару оригинальных вопросов:
  --Что случилось? Что нам теперь делать?
  Роланд удрученно молчал, я не считала нужным высказываться, когда все ясно. Ответил Его Величество:-
  --Наше движение с треском раскололось так и не успев возникнуть. Думаю, это к лучшему. Страшно подумать, что могло случиться после победы с такими союзниками.
   Наконец Роланд соизволил сказать:
  -- О победе говорить пока преждевременно. Ситуация неясна. Представляется оптимальным следующий план. Я и лорд Гарвей направимся в штаб, и вышлем конвой для охраны Его Величества. Император с Розалиной остаются здесь и дожидаются прибытия конвоя.
  --Роланд, -против обыкновения серьезно спросила я, - как прикажешь охранять Его Величество в платье и без оружия? И все из-за твоей честности - добавила я после небольшой паузы.
  --Что ты говоришь, Розалина? -спросил он, и я опять почувствовала себя маленькой девочкой, под его строгим взглядом. -- Ты предлагаешь мне совершать бесчестные поступки?
  Как объяснить Роланду, что идет война, я не знала, поэтому сказала:
  --Если бы я оставила оружие, мы бы сейчас не мучились.
  Ответ Роланда соответствовал моим представлениям об отвечавшем.
  --Зато мы бы мучились всю жизнь, потеряв честь.
   Я отдала должное Роланду, услышав ответ. После этого решила, что никогда не смогу понять мужчин. Если бы ситуация не потребовала, никто не узнал бы про спрятанное оружие. Кто стал бы обыскивать красавицу, зато в случае предательства, мы смогли бы достойно сражаться. Теперь приходилось охранять Императора голыми руками против вооруженной толпы.
  --Почему бы нам не пойти всем вместе? - поинтересовался Император.
  --На улице может быть опаснее, чем здесь, а вы наше знамя, и должны остаться в живых, - ответил лорд Гарвей.
  Они торопливо вышли. Я и Император остались в маленькой комнате дожидаться конвоя или неизвестно чего.
   Мы подтащили к двери, ведущей на сцену, стол и кушетку, и приготовились перевести дух. Но сделать это не удалось. В дверь забарабанили. Принимать решение пришлось мгновенно. Я подбежала к Его Величеству, повернулась спиной и почти закричала:
  --Расстегивайте, пожалуйста, быстрее это проклятое платье!
  --То есть как, что вы предлагаете?-удивился монарх, не понимая чего я хочу.
  --Вы что, никогда не раздевали женщин? Вам объяснить, как это делается? - в свою очередь спросила я.
  Император ответил галантно и спокойно, как будто беседовал не в темной комнатухе, под треск выламываемой двери, а на дворцовом приеме во дворце.
  --Я конечно раздевал женщин с определенными целями, и не против сделать это сейчас, если вы настаиваете. Но кажется сейчас есть более насущные дела, -- говорил монарх, торопливо расстегивая многочисленные крючки на платье. -В свою очередь он осведомился:-- снимать только платье или все до конца?
  Я потеряла остатки терпения:
  --Вы не понимаете в чем дело, или прикидываетесь? Нашли время и место для шуток - гневно закричала я на монарха, желая быстрее освободиться от стеснявшей одежды.
  --Я все понимаю, --невозмутимо ответил император - Это просто шутка, это юмор у меня такой. Я весь в дедушку, так что его и вините. Неужели вы, такая умная и красивая, не понимаете шуток?
   Надо сказать, что монарху удалось пошутить. Он, к моему удовольствию в данный момент, оказался шутником. Самое деликатное, что я думала, что он удачно нашел время и место для шуток. Шло соревнование - кто окажется быстрее, молодцы, выбивающие дверь или монарх, торопливо снимающий с меня платье. Победителя определить не удалось. Если бы соревновались на интерес, то решили, что победила дружба. Когда я оказалась в коротких панталонах и легкомысленной грации, дверь была сорвана. Слава Создателю, что туфли были мои любимые ,легкие армейские. Под длинным платьем их было не видно
   Последнее в жизни, что увидел первый из нападавших, было парадное платье, летящее в лицо. Следом за платьем полетел мой коронный круговой удар пяткой в шею. За свою недолгую жизнь я пробила этот удар в тренировочные снаряды несколько миллионов раз. Шея у смельчака дернулась и изогнулась под прямым углом. Он упал. Впредь он не сможет возглавить атаку, зато на миру и смерть красна, утешила я атакующего.
  --Берите его оружие, и уходите в сторону - крикнула я монарху, хватая платье двумя руками. Следующие атакующие войти не рискнули, и через дверь полетели пули, по счастью не нашедшие цели. Его Величество с автоматической винтовкой в руках стоял по левую сторону двери, я в костюме куртизанки, с платьем в руках, по правую.
   --Розалина, крикнул монарх, - надо что-то делать. Сейчас они бросят гранату.
   У нас были два варианта действий - геройский и трусливый. По первому варианту я должна была броситься на нападавших, и, расшвыряв их как кегли, мило улыбнуться спасенному монарху. По второму, мы трусливо убегали в коридор, не принимая боя. Я скомандовала :
  --Бежим, -- и стремительно вылетела в коридор в след за монархом. Захлопывая дверь, я услышала взрыв гранаты.
   Через пять шагов налево по коридору была узкая винтовая лестница. Некоторая фора была, поскольку преследователи не сразу рискнули пройти наш оборонительный рубеж. Рискнули они только после второй гранаты. Похоже, нападавшие были несколько разочарованы, не найдя тел, и с громким топотом побежали по коридору. Под приближающийся топот мы проводили короткое совещание, куда ретироваться, по лестнице - вверх или вниз. Естественно мнения разделились. Я хотела бежать вверх, монарха почему-то тянуло вниз.
  --Ваше Величество, --крикнула я, чуть не плача от отчаяния, -- поверьте старому диверсанту. В бою необходимо сохранять принцип максимально высоты.
  --Старому нельзя не поверить, --усмехаясь, согласился монарх, и мы побежали вверх по лестнице. На одном из поворотов монарх чуть задержался и открыл огонь по преследователям. В ответ пули начали выбивать каменную крошку над нами и вокруг.
  --Ваше Величество, в смятении закричала я.-Сейчас не время для геройства. У них огневое преимущество, нужно уходить.
  --Куда? - вполне резонно и лаконично поинтересовался монарх.
  --Наверх, -- в тон ответила я. Кажется это был первый раз в моей недолгой жизни, когда все шло не по плану, а я не знала, что делать дальше.
   Пока мы бежали с монархом под свист пуль и грохот выстрелов, я поняла, что в будущем предстоит поработать над импровизацией. Если будет будущее, поправила я себя. Будущее, в тот момент, казалось совсем небезоблачным. Зато с юмором у меня, похоже, было в полном порядке. Я представляла, какое мы являли зрелище со стороны. Пара, составленная из монарха с автоматической винтовкой и юной особой в панталонах и грации с платьем в руках, бегущие по лестнице, ведущей неизвестно куда.
  --Нам скоро некуда будет отступать, - на бегу оптимистично сообщил Император.- Сколько я знаю замок, эта лестница приведет к входу на чердак, скорее всего запертому. А у нас нет ключей.- порадовал монарх.
   Не скажу, что обрадовалась этому сообщению. Как верный страж я должна была предложить ему готовиться к смерти. Я никогда не бегала от смерти, но в тот момент, казалось, что смерть меня догнала. Не поделившись мрачными мыслями со спутником, я сказала:
  --Можете не продолжать отступать, Ваше Величество. Встретим их на следующем повороте. Вы стреляете, а я буду использовать платье как оружие. Раз нет ничего лучшего.-- Я усмехнулась и мысленно поблагодарила Роланда за благородство-Будем биться, --продолжила уже вслух.
  --У меня другой план, сообщил Император, замедляя бег.-Бросайте платье и берите винтовку , а я попробую кое-что придумать. Задержите их хотя бы на три минуты, лучше на пять. Если продержитесь, то, возможно, останемся в живых.
   Это уже был план. Я сразу повеселела, залезая под потолок, на какой-то выступ. В левой руке я держала платье, которое отказалась бросить, в правой - винтовку, а обнаженными плечами ощущала холод каменной стены. Преследователи где- то подзадержались по дороге, и сорок секунд мы с получили даром. Когда я увидела догонявших, то поняла, что за нами гнались борцы за народное счастье. С меня они, наверное, хотели потребовать сатисфакции за гибель народного вождя. Мой спутник живой или мертвый был ценной добычей, поэтому прыти преследователей удивляться не приходилось.
   Я кинула платье, выпустила пять пуль и сделала сальто назад, залетая за угол коридора. Я не промахнулась. Пятеро рухнули, кто на месте, кто, успев сделать шаг- другой. Следующие налетели на упавших. Бегущие сзади остановились, а потом открыли шквальный огонь. Невозможно было выглянуть из-за скрывавшего нас угла. Гулять, так гулять, решила я, и, высунувшись на мгновение, дала очередь. Естественно, на этот раз, не попала , но отыграла еще секунд тридцать. Оставалось всего несколько патронов, когда я услышала Императора, читавшего на распев мантру:
  
  Выстрелы, выстрелы, что вы там свищете
  В темном проходе над головой
  Выстрелы, выстрелы кто же вас выстрелил,
  С этой ненужной и шумной пальбой.
  Выстрелы, выстрелы, сами затихните,
  Или утихните сами собой?
   На мой взгляд, смысла в этих виршах не было. Но я слишком поздно поняла, что, собственно говоря, никакого смысла не требовалось. Ритм мантры завораживал и звал. Я вдруг забыла про шесть патронов в магазине, забыла зачем пришла в замок, потом забыла имя и кто я. И тут меня схватила и растворила другая, из дальнего далека мантра:
   Не ощущаю не пола, ни тела.
   Я просто парило и просто летело
   Я не хотело конца и начала
   Я ничего никогда не хотело
   И ничего никогда не желало.
  Потом меня потащило, закрутило, и я окончательно перестала ощущать. Очнулась я от энергичных пощечин, наносимых Императором. Я сидела, как была в неглиже, прислоненная к стене и кое-как укрытая неизменным платьем. Неподалеку валялись не пришедшие в сознание, и связанные по рукам и ногам борцы за народ.
  --Ваше Величество, что произошло? - спросила я, с трудом приходя в сознание.
  --Мы победили в этой стычке, - коротко ответил он
  --Но как?- недоумевала я
  --Заклинания сработали, --объяснил монарх.
  --Вот это оружие, -- вздохнула я с завистью.
  Монарх сказал сурово.
  --Это не оружие. Не показывайте свое невежество. Это как скальпель в руках хирурга. Скальпель тоже можно использовать, как оружие.
  --Еще как, --невежливо прервала я монарха. - как оружие можно использовать все. Даже, как вы убедились, платье.
  -- Как оружие можно использовать все, -согласился Монарх.-Но скальпель это не оружие а инструмент,- продолжал настаивать на своем Император. Наконец, в сопровождении вооруженного отряда, подоспел Роланд. Помощь, почти как всегда, пришла, когда надобность в ней уже пропала.
   Следующий Совет проходил без многих прежних участников и без зрителей. Роланд не вдаваясь в подробности доложил, что мятеж Кретьена, левых, анархистов и аристократов Альбы подавлен. Остатки их разбитых войск отступили на север, в вотчину Альба. Туда, где недавно провел операцию Тибальд. Подвел итог лорд Гарвей. Он объяснил, что ситуация сложная, в тылу у нас мятежники, сил для похода на столицу с бегством наших недавних союзников, не хватает. Регентский Совет по-прежнему контролирует столицу и большую часть страны. Его Величество выразился еще резче. Он вообще выразил сомнение в смысле похода на столицу.
  -- Мы там были у власти не так давно. Чем это закончилось?-Осведомился он, и после паузы продолжил-- Но и бездействовать нельзя, поскольку ситуация будет только ухудшаться. Мне показалось, что Император загадывает окружающим догадки.
  --Почему бы нам не заключить политический союз? -спросил Роланд.
  --Какой союз-раздражено ответил Император. - С кем и во имя чего? Все хотят одного - власти. А что потом с этой властью делать, когда ее получат, даже не думают.-горько продолжил он.
  --Если бы не личные симпатии Розалины, предложение Кретьена имело бы смысл. Устранив Тибальда, мы бы поставили Регентский Совет в критическое положение.--- поделился мыслями лорд Гарвей.
  --Лорд, я вам не завидую, если с Тибальдом что-то случиться по вашей вине.-наконец и я вступила в дискуссию-Почему-то все забыли про грядущие события, приближающие неотвратимо-Я не знала о чем точно говорила, а просто кидала камни по кустам, стараясь отвлечь Совет от подготовки покушения на Тибальда. С понимающим видом я сделала вывод-- Решение надо искать там, где я сказала.
  --Никто не знает к чему это приведет -произнес Император задумчиво.
  --Розалина высказала интересную мысль, --промолвил лорд Гарвей задумчиво. Мне показалось, что у него начала складываться очередная комбинация.
  --Но мы не можем оставить все без изменений. Тибальд просто перебьет своих врагов по одиночке.-возразил Роланд.
  -Меня не заботит судьба бывших союзников. Лишь бы он нас не трогал-начал тревожиься лорд Гарвей..
  --Я заключу с Тибальдом перемирие. Если дадите полномочия, -обратилась я к Совету. Общее мнение выразил Император:
  --Давай, девочка, действуй. -напутствовал он.
  
  
   Тибальд
  
   На следующее утро новый председатель Регентского Совета вызвал меня . Он занял кабинет прежнего начальника Имперской канцелярии, которую ликвидировал еще Мак-Грейв. Здесь все указывало на незыблемость и солидность - широкий дубовый письменный стол, тяжелая люстра, портьеры, водопадами спадающие с окон и дорогой ковер, напоминающий лесной мох. На стене висела огромная картина на которой последний король Архипелага подписывал акт о капитуляции. Тринадцатый Император с благосклонностью принимал в Империю новую провинцию. Сам Иванов , согнутый годами пожилой человек с изувеченными артритом суставами, лысоватой головой и ясным взглядом , не по-стариковски молодых голубых глаз помещался за огромным столом. Он казался чужеродным предметом среди великолепия интерьера расцвета Империи.
   Выйдя на середину кабинета, я доложил по Уставу, командным голосом:
  --Ваше Превосходительство, Председатель Регентского совета, прим-генерал Тибальд по вашему приказанию прибыл.
  Его Превосходительство поморщился и произнес;
  --Тибальд, по возрасту ты годишься мне во внуки. Поэтому я, с твоего позволения, выберу форму общения. Давай будем на ты. Мое личное имя - Валентин.
  --Мое личное совпадает с родовым. Тибльд Тибальд, к вашим услугам.-Я поклонился. Несмотря на мое уважение, и его обаяние, я не собирался с ним, как с любым другим на этом свете, соглашаться во всем.--Давайте пойдем на компромисс. Я буду звать вас личным именем, на вы. Вы называйте меня на ты. Так, на мой взгляд, будет правильно.
  --Ты все хочешь сделать по-своему, но я согласен. Лишь бы дело шло. Садись, пожалуйста. Хочу кое-что обсудить. Но только давай откровенно. Я вижу, ты сложная личность, и в свой внутренний мир не пускаешь никого. Но пожалуйста, разреши составить о тебе правильное представление.
  --Спрашивайте, что вас интересует, Валентин. Но сначала сообщите о себе то, что сочтете нужным.
  Валентин задумался, со вздохом начав:
  -- Тяжелый вопрос, но попробую ответить. Я прожил не свою жизнь. Я -ученый, искатель истины. Моя специальность и любовь - теория сложных процессов. Весь окружающий нас мир, и вся наша жизнь это процесс, и даже невежда признает, процесс весьма сложный. Узнаешь про сложные процессы - узнаешь все. После магистерской диссертации мне открывался путь познания во всей своей красе. Прости за некоторую патетику, но это была прекрасная пора. Но, чтобы иметь возможность для творчества, и не иметь глупого начальника, пришлось возглавить лабораторию. Навалилась административная работа. На познание оставалось все меньше времени. Дальше стало хуже - пришлось руководить факультетом, университетом, департаментом образования и науки. Потом Регентский Совет, и вот, с твоей подачи, я в этом кабинете.
   Стало жалко старика, и я решил его приободрить.
  --На мой взгляд, вы рассказали грустную историю. Но есть два светлых момента. Во-первых, новое назначение оправдывается новыми успехами, а во-вторых, вы совершенствовали свои знания и применяли их на практике. Знаете, Валентин, один земной поэт сказал прямо про вас: "Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет".
  Валентин вернул меня с небес на землю.
  -- Хотелось бы знать твои приоритеты, Тибальд.
  Пришлось отвечать.
  --Их два :я люблю Империю, как она есть, и девушку, которая сражается чтобы Империю уничтожить. Я - идущий по Пути. Если бы не долг и любовь - ушел бы в монастырь или Астрал. Но пока я в миру, буду сражаться до конца.
  Озадаченный Валентин переспросил:
  --До какого конца собираешься сражаться?
  Я ответил, как думал:
  --Нашего конца или наших противников. Мы должны построить мирную и процветающую страну. Тогда сможем уйти.
  Похоже, Валентин представлял ситуацию, поэтому спросил:
  --Ты действительно веришь в успех нашего безнадежного дела?
  Не хотелось говорить прямо, поэтому, ответил как мог, вернее, как всегда:
  --У нас нет выбора.
  Валентин засмеялся:
  --Ты еще утверждаешь, то ты солдат. Ты не солдат, а философ. Хорошо, вот первый приказ прим-генералу Тибальду. Посоветуй с чего начать работу. Иногда, взляд со стороны полезнее кропотливого анализа.
  Ответил я как думал. На сей раз лавировать не пришлось.
  --Я не финансист и не администратор. Кажется, в Совете собраны хорошие специалисты. Но я бы людям побольше свободы в их делах. В ремеслах, в торговле, в предпринимательстве, но главное, начал бы объяснять, за что мы воюем, и что всех ждет, если мятежники победят. Людям надо понять, что они заплатят кровью за легкомыслие. Кровавый хаос и глобальная катастрофа - будут результатом победы мятежников. Нужно найти и организовать тех, кто хочет защитить свою страну, дом, семью и детей. Нужно дать им музыку и песни. Песни, зовущие в бой. И, не жалейте флагов. Пусть имперский стяг, флаги провинций и цехов и реют повсюду, наполняя людей гордостью и зовя на борьбу.
  Валентин взглянул, как будто видел в первый раз.
  --Ну, Тибальд, меня ты уже убедил. Дело за малым - убедить остальных. Если ты поговоришь с каждым из пятисот сорока трех миллионов жителей Империи, то борьбы не потребуется. Но раскрой старику секрет - где ты видишь свое место?
  Думать не пришлось. Я сказал очевидное.
  --Нам как воздух нужно прекращение военных действий. Затем модернизация армии и системы управления. А я хочу заняться спецоперацией, замысел которой не могу раскрыть даже вам. Но постараюсь, чтобы она перевернула ход войны в нашу пользу.
   Я вышел от моего нового начальника с бодрым, излучавшим уверенность лицом. В коридоре пришлось прислониться к стене. Я не в силах был сделать хотя бы шаг. Стало понятно, почему Валентин достиг вершин власти. Внутренняя сила у него была не меньше моей. Только отсутствие работы над собой, помешало ему научиться зажигать души. Но чтобы зажечь его душу, ушла почти вся моя сила. Требовалось время, чтобы собрать энергию. Но мыслить и анализировать я мог, поэтому продолжил делать то, чем занимался предыдущие дни. Мой путь вел в архивы ИСБ.
   Там, изучая оперативные донесения, следственные дела и судебные решения, я пытался найти ключ к делу принца Мариона. Было предчувствие, что разобравшись с делом принца, смогу найти путь к победе. Сейчас в замке принца Мариона находилась штаб-квартира наших сильнейших противников, возглавляемых кланом Альба. Замок принца Мариона - Ниеншанц находился на Северо-Западе Империи,в Хольмстаде. Там теплое течение, идущее с экватора ,подходит к берегу и создает оазис жизни среди безжизненных северных равнин. Там жили люди. Жили замкнуто, по своим законам. Браки старались заключать внутри анклава, не жалуя чужаков. Принц с детства был помолвлен с дочерью здешнего крупного магната - дона де Базара. Де Базар написал донос на принца, послужившим толчком к открытию следственного дела. Донос был местью. Принц объявил о разрыве помолвки с нареченной еще при рождении невестой - Сусаной, дочерью де Базара. Причиной разрыва, в который раз в этом мире, стала любовь. Любовь принца звали Вероникой. Она была студенткой Академии художеств, приехавшей в Хольмстад из столицы на летнюю практику, рисовать этюды. Дальше история принца напоминала мою. Марион увидел Веронику и влюбился с первого взгляда. Принц понял, что перед ним судьба. К сожалению, он не ошибся.
   Марион был богат, знатен и не интересовался политикой. Обвинить его было решительно не в чем. Пораженная честь семьи де Базар требовала мести, но ...Тогда, темный взгляд де Базара упал на замковых ос. Де Базар написал донос, обвиняя принца в создании нового оружия, используемого для захвата власти.
   Никто точно не помнил как, и когда осы поселились в замке. Но с их появлением замок покинули мухи, комары, слепни и прочая крылатая нечисть. Так осы и род Марионов начали существовать в одном месте. Поначалу, они жили в состоянии вооруженного нейтралитета, стараясь не замечать друг друга. Потом, вооруженный нейтралитет перешел в дружественный, а дружественный - в дружбу.
   Осы стали чем-то вроде домашних животных в замке. За долгие годы совместной жизни они ни разу не ужалили теплокровного обитателя замка. Вот такое "оружие " ковал принц Марион. Следователь, присланный из столицы, даже не пытался разобраться в сути дела, почти дословно переписав донос де Базара. Следующим в деле шло предписание принцу Мариону, как владельцу замка, уничтожить ручных ос, а самому прибыть в столицу для дальнейшего разбирательства.
   Что бы предпринял я в этой ситуации? Предал бы, живущих четвертое людское поколение, под крышей замка, живых существ, или бы выступил против Империи? Каждый решает сам . Принц выбрал вариант, ставящий под удар, но дающий надежду. Большинство ос, под покровом ночи, он выпустил в соседнем лесу. Во всяком случае, так гласил отчет наблюдателя, приставленного к принцу. С несколькими любимыми гнездами принц пытался бежать. Остальное с документальной точностью описывала в сонете его любимая Вероника. При бегстве застигнутый на вираже, принц был убит, а гнезда сожжены. Конец жизни, конец любви, конец осам. Дело закрыто. Но все ли было так, как описано в оперативном донесении?
   Я поставил себя на место принца. Как бы я решил эту задачу? Постарался бы спрятать ценное, а противников сбить со следа. Не известно входила ли смерть в планы принца, но он остановил дальнейшее расследование. На Веронику в Архиве материалов не было. Как и Марион, она была вне политики. Но материалы о Веронике были в художественной энциклопедии. Она прожила долгую и насыщенную жизнь. У нее было четыре мужа, трое детей и восемь внуков. Ее художественное наследие было велико и многообразно - десятки картин и этюдов, несколько поэтических сборников, дневники и переписка. Короче говоря - классик. Ее произведения хранилась в музеях и исторических архивах. Я не сомневался, что среди ее шедевров лежит ключ к тайне принца Мариона. Но без специальной подготовки и долгих исследований этот ключ не обнаружить.
   Я связался по комуникатору с Валентином и, чтобы, пресечь ненужные вопросы, сразу перешел к делу.
  --Валентин, я готовлю операцию. Нужна ваша помощь.
  --Но я, же не военный,- поторопился с ответом господин Иванов.
  --Именно поэтому я к вам обращаюсь. Мне нужен специалист по творчеству Вероники Ларетской. Необходимо разгадать непростую загадку из ее жизни.
  --Ты меня, старика, не разыгрываешь? Именно так ты готовишь операцию против мятежников?
  --Эта операция не против мятежников, а за нас. Может быть за всех людей. -ответил я серьезно.
  -- Ты не мелочишься. Хорошо, найду тебе специалиста. Самого лучшего, и готового к сотрудничеству. Но хоть расскажи, в чем дело. Не понятно, чем творчество Вероники может нам помочь.
  -- Поверьте, что может. Больше ничего не могу сказать. Рассказывать о замыслах даже другу, верный способ погубить в дело, --закончил я. Вскоре Валентин сообщил:
  --Доктор искусствоведения Ярослав Мрачек будет ждать твоего визита, и постарается сделать все что сможет.
   Доктор Мрачек был худой и тщедушный человечек, с впалыми плечами ,залысинами, длинными седыми волосами и очками, наползающими на нос. Он принял меня в своем кабинете, в университетской библиотеке. Полки с книгами, поднимающиеся до потолка, полумрак и безлюдье. Приятно было попасть на островок спокойствия, стоящий нетронутым среди кипевших по Империи кровавых страстей. В случае победы мятежников, этот островок, как и все вокруг, затопит волна кровавого хаоса. Но вряд ли я мог убедить в этом человека, подобного доктору Мрачеку.
  --Прим-генерал Тибальд, к вашим услугам,-представился я.
  --Доктор Мрачек, - ответил собеседник.-- Вы действительно к моим услугам, или это просто оборот речи?
  Вот тебе и книжный червь, подумал я. Сразу к делу без предисловий и лицемерия. С другой стороны, сказал я себе, каждый труд должен быть оплачен. Только Тибальд сражается за идею, пришлось добавить, и ответил ученому:
  --В благодарность за сотрудничество постараюсь сделать все, что в моих скромных силах-Хочет денег или чего то другого я не стал спрашивать, пусть сам скажет.
  --Мне не надо денег.-Так я и думал. Попросит подороже.-У меня есть сын. Он сидит в тюрьме.
  --Несправедливо?-переспросил я.
  --Справедливо. Торговля наркотиками. -он сделал паузу, но я не стал прерывать. - Освободите его.-Мне понравилась честность доктора, поэтому я не стал объяснять, что закон обязателен для всех.
  --Хорошо. Мы амнистируем его. Но он должен пойти в армию, на войну, и там искупить свою вину.
  --Но его там могут убить.-встревожился любящий отец.
  --Убить могут везде. В том числе и в тюрьме, а в армии он сможет стать приличным человеком.
  --Станет ли?- усомнился доктор Мрачек.- Мне всегда казалось, что в армии из приличного человека сделают убийцу.
   Не хотелось спорить. Я ответил коротко:
  -- Армия служит для защиты Родины. Убийства при этом - печальная необходимость. Во всяком случае, у него будет возможность снова стать человеком. Или вы предпочитаете, чтобы ваш сын сгнил в тюрьме?
  -- Согласен вам помочь -вздохнул доктор Мрачек. Задавайте вопросы. От себя хочу добавить, что меня восхищает широта ваших интересов. Это как если бы я занялся боевыми искусствами, и попросил у вас о консультации.
  Картина занимающегося боевыми искусствами доктора Мрачека меня восхитила.
  --Ничего кроме пользы вам бы эти занятия не принесли,-- ответил я с улыбкой.-Боюсь разочаровать, но в действительности меня интересует не творчество. Хотя, видит Создатель, было бы время, изучил бы досконально. Хороший солдат должен быть художником и поэтом. Без воображения и вдохновения он -просто мясник. Хотя хороший мясник, как любой мастер, должен проникать в суть вещей.
  Слегка оторопев, доктор Мрачек переспросил:
  --Каких вещей?
  Я пояснил:
  --Хороший мясник должен проникнуть в суть туши, чтобы разделать ее одним движением ножа. Хороший мясник, наточив свой нож однажды, больше не точит его, потому что, проникнув в суть, режет, не прикладывая усилий. Обычный мясник будет рубить, надеясь на силу и крепость топора. У меня сложный вопрос и решить его сможет человек, проникающий в суть вещей.
  Доктор Мрачек уточнил, с насмешкой, как ему показалось:
  --Как мясник проникает в тушу?
  Я согласился:
  --Вот именно. Меня интересует не Вероника или ее творчество, а кое-что из истории ее любви.
   Собеседник ответил сразу:
  -- Не вижу ничего сложного. Об этом вы сможете прочитать в любом учебнике.
  --Вы торопитесь. То, что есть в любом учебнике, я уже прочитал. Необходимо узнать про принца Мариона то, чего в учебниках нет. Скажите, что вам показалось странным в судьбе принца?
  Ученый задумался, и произнес:
  --Марион был любитель ос. Это странное увлечение для принца. Странное, но тем не менее, стоившее ему жизни. Зато его смерть послужила темой для прекрасных картин и стихов.
   Хотелось уточнить.
  --Вот про это нужно знать подробнее. Не видели ли вы что-то странное в картинах Вероники?
  Доктор Мрачек принялся объяснять высокомерно, как посвященный - профану.
  --Искусство вообще явление странное для непредубежденного и вполне нормального по обычным меркам обывателя. Что за странность в странном явлении конкретно вас интересует?
  Я открыл то, что тревожило, не показав, что заметил скрытого смысла слов доктора:
  -- Догадываюсь, что незадолго до смерти принц открыл Веронике важную тайну. Ключ к расшифровке должен быть на видном месте, понятный посвященным и непонятный врагам. Теперь этот посвященный - вы.
  Доктор Мрачек посмотрел с уважением. Похоже, что вопрос ему понравился.
  --Хорошую задачку задали, прим-генерал. Пойти туда - не знаю куда, найти то - не знаю что. Но приз за решение вы посулили огромный. Огромный для меня, поправился Мрачек. Попробую найти решение. Ждите.
   Доктор Мрачек закрыл глаза, и начал раскачиваться из стороны в сторону, что-то бормоча. Потянулись томительные мгновения. Я вспомнил стихотворение, находившееся в архивном деле, написанное принцем незадолго перед гибелью. Он предчувствовал свой конец, и боролся до конца.
  
  Я потерялся на странном пути,
  Дышит мне в спину осень.
  Чтобы себя с мире найти,
  Мне очень нужны осы.
  Светлые дни. Где же они?
  Тихо их гасит осень.
  Я бы разжег света огни.
  Поздно. Погибли осы.
  Кончилось лето. Входит уже
  Яркими красками осень.
  Я б оторвался на вираже
  Поздно. Погибли осы.
  Я не открыл закрытую дверь.
  Просто упал с откоса.
  И оценив сумму потерь,
  Понял: замерзли осы.
  Я бы прорвался на небеса,
  Но не успел, замерзаю.
  Лучше я это сделаю сам,
  Если весной оттаю.
  
   Нетрудно понять, что принц хотел сказать этим стихотворением. Но ключа в нем не было. Наконец доктор Мрачек вышел из транса и посмотрел с осмысленным выражением.
  --Мы с ломились в открытую дверь. Разгадка тайны на первой большой картине, написанной Вероникой.
  Он полез на книжную полку и снял оттуда огромный фолиант. Вероника Ларетская было выбито золотыми буквами на обложке.
  --Вступительная статья моя,-- с гордостью сказал доктор Мрачек, торопливо перелистывая страницы - То, что нужно, на первой странице.-Он протянул книгу. На картине был замок принца, стоящий на крутом берегу лесного озера. Художница сумела гениально изобразить золотую осень, когда северная природа щедро раскрашена прощальными красками заката лета. Пейзаж был расцвечен лучами неяркого солнца. От замка к озерному эллингу вела причудливо извивающаяся лестница. У эллинга стояла яхта с поднятыми парусами, готовая к отплытию. Над центральной мачтой развивался флаг с гербом принца Мариона.
  --Признаю некомпетентность, но ключа не вижу,-- честно признался я.
  --Ах да, я забыл, что у вас не близорукость а нормальное зрение., --доктор Мрачек протянул мне лупу.-Посмотрите внимательно на флаг. Наведя лупу, я увидел, что неясные точки складываются в стрелку. Герб принца изображал его замок, на лазоревом поле, окруженный дубовыми листьями. Стрелка указывала на северную башню.
  --Но что я смогу найти в огромной башне?- спросил я в недоумении.
  --Если не иметь ключа, то ничего. Ключ - ее последние слова, сказанные перед смертью. Слова, которые знают все.- Пришел новый момент признаться в невежестве. Доктор Мрачек с мрачным торжеством взгляул на меня.-Я имел в виду образованных людей, - доктор Мрачек вздохнул-Как упал уровень образования. Она настойчиво просила записать последние слова, сказанные перед смертью: " Почему у меня восемь внуков, а не девять, и трое детей , а не четверо?". Оставив попытки истолковать эти слова, исследователи посчитали их предсмертным бредом. Но это ваш ключ, прим-генерал. Я выполнил свою часть сделки, - закончил доктор Мрачек.
  --Вы не дали решения, но показали где искать. Теперь пришел мой черед цитировать. Прошу запомнить, сказано в Писании о вашем сыне: "Горе тому, кто соблазнит малых сих. Лучше б привязать тому на шею мельничный жернов и бросить в самый глубокий колодец".
  --Когда у вас будет свой сын, будете думать по-другому,-- возразил доктор Мрачек.
  --Мой сын не будет продавать наркотики. За этим, как и за другим, я прослежу, если у меня будет сын, --тут я подумал о Розалине- и если буду жив. Зато есть шанс исправить вашу ошибку.
  -Какую ошибку? - не понял доктор Мрачек
  Последнее слово я оставил за собой:
  --Судьбу вашего сына. Всего доброго.
   Я попрощался, и покинул мрачную обитель доктора Мрачека.
   Я получил цифровой код и место поиска. С местом было не все в порядке. Север - вотчина клана Альба. После встречи с Диего Гарсиа вряд ли альбанцы примут меня с распростертыми объятиями. Но это было следующей проблемой. Еще в Академии меня учили, что проблемы надо решать по мере поступления.
   Получив а архиве чертеж замка, я залюбовался узором линий. Их переплетение давало такую красоту, как замок Ниенцанц. Восьмиугольный в сечении, он имел четыре этажа. Северную башню показывала картина Вероники. Дальше подсказка лежала на поверхности- третий этаж из четырех. Но восьмого из девяти на чертеже было не найти. Этих цифр чертеж не показывал. На этаже, в башне, было четыре окна, один камин, шесть колонн, три двери. Я не нашел ничего похожего ни на восемь, ни на девять в зале.
   Поставив себя на место принца Мариона, я подумал где бы спрятал сокровище, чтобы его смогли найти друзья и не найти враги. Очевидно, в зале был тайник, а восемь -девять его координаты. Камин был один. Это была точка, от которой надо отталкиваться. Слева от камина дверь. Значит оставался один вариант. Восемь футов вверх по каминной трубе, девять направо. Там должна быть полка, или висеть картина. Посмотрел альбом интерьеров, я увидел, что на найденном месте висела картина - "Похищение сабинянок". Событие, случившееся семь с половиной тысяч лет назад, до сих пор волнует человечество. Чтобы пробраться к тайнику требовались сущие пустяки. Необходимо войти в замок, удерживаемый врагами, найти то не знаю что, и поступить правильно с этим не знаю чем. Без древесного друга - Эрумандера, вернее без его мудрого совета, не обойтись. Наступило время нового контакта.
   Я вспомнил первый выход в Астрал, едва не закончившийся фатально. Это было недавно, но сколько с того времени я успел пережить и перечувствовать. Совсем недавно я был неопытным курсантом - неофитом. С того времени был пройден большой путь. Но не было ответа на вопрос, что происходит при увеличении способностей. Допустим, возможности станут очень большими или почти безграничными. Тогда это одна из сторон ада - при живом разуме немедленно исполняется любое желание. К примеру, я сотворю для себя целый мир. Что мне делать в этом мире? Пользоваться удовольствиями не приносящими удовлетворения. Или иметь блага, таковыми не являющимися? Любовь, там будет не любовью, а самолюбованием. Создатель устроил все наилучшим образом, дав свободу воли и невозможность исполнить желания. Только в тяжком труде и борьбе можно добиться счастья на земле и спасения в следующих жизнях. В который раз я ощутил восхищение мудростью Создателя, благодарность и любовь к нему! Я знал, что пути и суть Создателя непостижимы, но если мои предположения справедливы, то какая страшная ноша - могущество. Я начал понимать, как тяжко Атласу держать небесный свод.
   Сейчас я легко и просто, не обращая внимания на духов, вышел в Астрал. Но там незнакомая сила схватила и властно повлекла через пространство и время. Я очутился на встрече незнакомцев, сидящих в небольшом полукруглом зале. Стиль обстановки был не имперский - строгие линии, неизвестные материалы и звездное небо,с такими яркими звездами, что казалось зал выходит прямо в открытый космос. Реальность это или иллюзия, я так и не узнал. Все, находившиеся в аудитории, были людьми. Мужчины и женщины, одетые в странные костюмы. Некоторые одеяния несомненно были формой, другие, очевидно нет. Они разговаривали, на языке напоминавшем англик. Но смысл произносимого было легче понимать через ментальные волны. В Астрале это нетрудно. В реальном мире ловить ментальные волны нелегко, хотя мастера пользовались этим умением достаточно свободно.
   Женщина в облегающем комбинезоне, с искрящейся накидкой на плечах, с диадемой, украшавшей лоб и длинными серьгами в ушах, вышла к звездному небу и начала доклад.
  --Ситуация в секторе Веги критическая. Колонисты почти на всех обитаемых планетах неспокойны. Необходимо усиление гарнизонов. Не вижу других способов предотвратить возможный мятеж. Центр пошел на все возможные уступки, но мятежники выдвигают невыполнимые требования.
  С верхнего ряда поднялся мужчина, одетый в форму странного вида с отворотами на брюках, и закатанными рукавами. Он резко возразил.
  --Леди Глэдис, вы прекрасно знаете, что людские ресурсы, которыми располагает Центр, практически исчерпаны. Увеличить гарнизоны, можно только сняв людей с охраны наших коммуникаций. В этом случае, мятежники и пираты смогут перерезать линии снабжения и связи. Последствия очевидны всем. Полагаю, что высказанное предложение не заслуживает дальнейшего обсуждения.
   Со среднего ряда, справа встал мужчина, одетый подобно докладчице. Очевидно, это униформа для гражданских, догадался я. Вставший с места обратился к аудитории:
  --Напоминаю, что в наличии неиспользуемая планета с почти миллиардным населением. Там можно набрать рекрутов для гарнизонной службы и укрепления линейных частей.
  Леди Гледис энергично подержала выступавшего:
  --Сейчас, когда Федерация в опасности, все резервы должны идти в дело.
   Со второго ряда поднялся высокий, седой человек, одетый в гражданский костюм, и спокойно произнес:
  -- Денеб-4 - особый случай, занесенный в учебники, как пример разумного решения затянувшегося конфликта. С момента заключения мирного договора и до настоящего времени правительство Денеба-4 скрупулезно выполняет все положения договора Дона-Чебышева. У них нет космического флота, дальней связи, тяжелого вооружения и военной авиации. Мы не можем нарушить договор. Если сделаем это, то потеряем всякую легитимность не только в глазах мятежников, но что более важно, в своих собственных. За что мы с вами тогда будем сражаться, и какое государство строить?
   Концовка была эффектна, но аплодисментов не последовало. Сидящая над выступавшим женщина в военной форме заметила:
  --По договору Дона-Чебышева в скором времени предстоит очередной контакт. По данным разведки имперское правление на Денебе-4 потеряло былую эффективность. Нужно войти в контакт с имперским правительством, и снова включить планету в состав Федерации. Предлагаю заняться этим департаменту внешних дел. Это сообщение собрание встретило одобрительным гулом.
   Спасибо за помощь, поблагодарил я Эрумандера, выходя из Астрала. Стало известно, что вместе с внутренними врагами будут нападать внешние. Я представил нашу армию под чужим флагом, сражающуюся на далеких планетах неизвестно за что. Я вспомнил, как у них на Соле-3,тогда еще на Земле, самый большой в Европе остров захватывали по очереди орды завоевателей. Наверное, захватчикам казалась несправедливым, что проходило время, и наступал их черед быть завоеванными. Молодой вождь саксов - Гарольд отбил нападение викингов с Севера, но сразу последовало нападение норманнов с Юга, дожидавшихся окончания схватки. За Гарольдом шла победа, у него было храброе войско, он почти победил южан, но случайная стрела попала ему в левый глаз, и остров был завоеван в очередной раз. История Земли пошла по-другому. Я даже позавидовал Гарольду. Один выстрел, и он избавился от груза, который ему предстояло нести всю жизнь. О, Создатель, взмолился я, еще и эти. Как будто тех, которые были раньше недостаточно. Я чувствовал себя как на татами, в безударной борьбе, когда соперник весит раза в два больше чем ты. Нас, зеленых юнцов, для укрепления духа специально ставили против тяжеловесов. Мы боролись, как правило, безуспешно. Как было тяжело! Тогда, я думал, что тяжелее уже не будет никогда. Но сейчас, та тяжесть казалась игрушечной. Зато потом, наверное, будет уже совсем тяжело, утешил я себя.
   Очередное заседание Регентского совета проходило оптимистично. Мак-Грейв начал на мажорной ноте. Он доложил, что противники, еще не получив власть, начали ее делить. На Архипелаге Фронт Национального Освобождения объявил Союз Борьбы за Освобождение предателями, начав против бывших друзей беспощадную борьбу. Вряд ли стоит упоминать, что мы поддерживали Союз деньгами и оружием. В Мирквуде , центре сбора западных мятежников, анархисты и левые, естественно поддерживаемые Мак-Грейвом, предприняли в союзе с Альба попытку захватить власть, но были разбиты Роландом. Ни о каком походе на столицу не могло быть и речи. В столице подполье практически разгромлено. Недобитые остатки подполья затаились и не предпринимали активных действий. Мак-Грейв светился от гордости. Наконец-то ИСБ было чем похвастаться.
   Барон Шахт спокойно доложил об устойчивом экономическом росте. Налоги исправно поступали в казну, а его любимый империал стоял неколебимо, как скала. Генерал Альварес сообщил, что в армию пошел поток новобранцев, а давно подготавливаемая военная реформа взяла, наконец, старт. В заключение наш председатель рассказал о создании нового департамента пропаганды и информации. Плоды его работы уже начали ощущаться. Приход новобранцев армию - только начало, пообещал Валентин Иванов. Мы дружно проголосовали за предложение Иванова, ввести в Совет нового члена - доктора социологии Арнольда. Ему поручалось подготовка грядущей административной реформы.
   Общую радость пришлось нарушить мне. Я просил совет подумать, что будет после нашей победы. Оставим ли мы старого Императора, еще вполне дееспособного, назначим ли нового, или попробуем иную форму правления. Хуже было другое. Я попросил у Совета разрешения, ввиду чрезвычайных обстоятельств, нарушить запрет на обсуждение земной темы.
  -- Как можно требовать публичного святотатства?- осведомился его преосвященство дон Бенедикт.
   Пришлось раскрыть источник информации и рассказать подробности.
  --Во время выхода в Астрал, я получил информацию, что на Соле-3 острая потребность в живой силе. Дела в Федерации идут неважно. Им необходимо укреплять гарнизоны на союзных планетах. По мнению землян, наша Империя хороший источник солдат. Думаю, последствия представить не трудно.
  Я вылил на членов Совета, так сказать, ушат холодной воды. Мак-Грейв сразу ответил:
  --Согласно договору Дона-Чебышева у Сола-3 есть только два повода вмешаться. Первый - если они найдут нарушение условий договора. Этого - нет. Второе - если о вмешательстве попросит народ. Раз в двести лет в они присылат миссию для контакта. Только при встрече с мятежниками они смогут, получит свой шанс.
  -- Как действовать в новых условиях? - растерянно спросил Валентин.
  Я нарушил повисшее в воздухе молчание.
  --Предлагаю заключить перемирие с западными мятежниками в Мирквуде. Поддерживать междуусобицу на Архипелаге. Приступить к административной реформе. Усилить работу департамента пропаганды и агитации. Наконец, если не получится выбить северных мятежников из Ниеншанца, то заблокировать их. Если Совет позволит я возьму на себя Ниеншанц и Мирквуд.
   Совет не возражал, но барон Шахт выразил всеобщее мнение, спросив:
  -- Как нам быть с угрозой с Сола-3?
   Не думаю, что успокоил собравшихся, предложив решать проблемы последовательно.
   Я направил в Ниеншанц письмо. В нем извещал командование мятежников, что прибуду для переговоров. Не требовалось прогностического таланта для предсказания действия врагов. В лучшем случае, мне была уготована роль заложника в замковом подземелье. Но вероятно, если вспомнить встречу с Гарсиа, и чувства, мятежников к Тибальду, то меня ждал более быстрый конец. Реакция мятежников была вполне предсказуема. На дороге к замку, по которой пытался бежать принц Марион, были устроены засады. Вокруг замка установлены посты. В замке наблюдалось скопление войск. Это показала воздушная разведка.
   Я размышлял о нелюбви мятежников, находясь на крыше замка Ниеншанц. На крышу я приземлился в глухую полночь, спрыгнув с парашютом с винтокрылой машины. Учусь у Розалины, подумал я. Из плана замка я определил, где соберутся главари, а время сбора назначил сам. Итак, ровно в двенадцать, спустившись по закрепленной на крыше веревке, я, проломив окно, влетел внутрь. Все были в сборе. Я не тратил времени даром готовясь к встрече. Я поднялся в верхний мир и просил о помощи. Земные дела там никого не интересовали, но тамошние обитатели внешне отличаясь от меня, внутренне были как я - идущими по Пути. Путь у нас был один, но они ушли дальше. Достигшие верхнего мира, почти никогда не возвращались в нижние миры. Движение вверх не прощало отступления. Моя плата была впереди. Но слишком многое удерживало в среднем мире.
   Несколько экстравагантно, но в точно назначенное время, отряхнув осколки стекла, я приземлился в зале.
  --Прим-генерал Тибальд, - преставился я.-Спасибо, что прибыли на встречу , -- поблагодарил собравшихся.-Полагаю, нам есть что обсудить, -закончил я.
  --Де Соуза, - командующий освободительным фронтом, - с пафос ответил высокий, широкоплечий человек в военной форме. Бравый вояка на вид, но с кривой шеей. Так тебе и надо, злорадно подумал я. Наверняка Создатель метит изменников, догадался я.
  -- Господи, чего они освобождают?,--подумал я. Наверное, ответ не знали сами освободители. Но освобождают, они явно не без выгоды для себя. Де Соуза продолжал:
  -- Мы готовы к встрече, и согласны на переговоры. Перед переговорами с вами хочет встретиться ваш знакомый.
   Из боковой двери вышел Диего Гарсиа. Он нес два меча - один огромный, как я понял, для себя, другой обычных размеров, очевидно предназначавшийся мне. Гарсиа заревел как бык:
  --Бери меч, ублюдок, и сражайся, иначе я зарублю тебя как падаль,-- прорычал Гарсиа и бросил мне меньший меч.
  Для невидящих в Астрале Гарсиа оставался обычным бойцом. Но я ясно видел, что земной путь этого человека закончился в поединке со мной. Теперь это была лишь оболочка, используемая Темными. С Гарсиа произошло кое-что похуже смерти. Он стал низшим демоном. Его жажда мести была столь велика, что даже смерть не смогла ее погасить. В ответ на страстный зов, Гарсиа была предложена сделка - душа в обмен на месть. Гарсиа получил свое земное тело и огромную силу в придачу. Чем бы ни кончился наш поединок, свою цену он уже уплатил.
   Физически Гарсиа был неуязвим. После моего удара "сухой лист" все остальные повреждения были для него несущественны. Как можно убить мертвого? В центр силы, находящийся у живых на три пальца ниже пупка, у Гарсиа входил темный энергетический канал. У такого бойца не выиграть, если остаться в реальном мире. Я ушел с физического плана и время остановилось. Летящий меч застыл на полпути. Мятежники, Гарсиа и я замерли в неподвижности.
   Нельзя блокировать энергетический канал, связывающий Гарсиа с его хозяевами. Я не обладал пока такими силами. Пришлось выходить в Астрал и добираться до источника энергии, питающей канал. Но теперь я летел не к свету, а в преисподнюю. Окружающая тьма сгущалась, приобретая почти материальную густоту. Вокруг расстилались бескрайние равнины, заполненные потерянными душами. Каждая была несчастна по-своему, но общим для них было отчаяние, заполнявшее все вокруг. Эти души будут томиться в заключении до прихода Спасителя, никто был не в силах им помочь.
   В конце полета, я влетел в огромный дворец, не похожий ни на что на свете. Стили множества миров соединялись в этом здании. Оно восхищало, подавляло, раздражало, заставляло трепетать и ненавидеть. Энергетический канал входил в ворота и исчезал во дворце. Ворота подавляли размерами. Их вершина терялась в высоте. Я стукнул в ворота три раза. Звон от ударов разнесся вокруг. Сверху бухнул громоподобный голос:
  --Жалкий человечишка, что тебе нужно? Говори правду, или раздавлю тебя как муху.
  Хозяин дворца приветствовал с присущим ему гостеприимством. Я ответил говорившему в тоне его приветствия.
  -- Вижу, ты боишься и прячешься во дворце как улитка в раковине.-В ответ, на место, где я только что стоял, упал огненный шар, оставивший огромную воронку. Отскочив в сторону, я насмешливо поклонился. Огненные шары стали падать сверху как дождевые капли. Я закрылся плащом, данным Эрумандером, и стал ждать окончания представления. Огненный дождь прекратился внезапно, так же, как и начался. Голос сверху проревел:
  --Входи же, жалкая тварь.
  Рычит прямо как Гарсиа, подумал я. До чего они грубые и агрессивные. От своего характера они становятся темными, или темнота делает их такими. Вопрос из серии - что было в начале - курица или яйцо. Я со всеми, а с врагами особенно, разговаривал вежливо. Грубить врагу - унижать себя.
   Ворота распахнулись. Стража, стоящая у входа, рогатые, хвостатые и клыкастые твари стали отворачиваться и прикрывать глаза конечностями. Непонятно делали они это от страха или от ненависти. Я смотрел совершенно бесстрастно, не выдавая эмоций бушующих внутри. Конечно, это были не страх и не ненависть, скорее жалость и сожаление об их судьбе. Мог ли Создатель в свой силе и милосердии сотворить мир без зла и темноты? Или наш мир в его обманчивости и многообразии был единственно возможным? Под эти рассуждения я шел анфиладой зал и переходов. Изнутри дворец был еще больше, чем казался снаружи. Я понял, что это фокусы с изменением пространства. Если хозяин дворца - Гагтунгр хотел меня поразить, то просчитался. Я не владел этим искусством, но представлял, как и какими силами, оно создается.
   Но поразить меня Гагтунгру все-таки удалось . Когда я вошел в тронный зал, то увидел прекрасного юношу, одетого в короткую алую тунику и золотые котурны с тонким ремешками, закрепленными за тонкие, изящные щиколотки. Правильными, классическими чертами лица Гагтунгр напоминал Давида после схватки с Голиафом. Давида, таким как запечатлел его древний земной скульптор. Копия этой скульптуры стояла у нас в Академии. Начал Гагтунгр оригинально:
  --Дорогой Тибальд-- изрек _Гагтунгр мягким, проникающим голосом--. Я знаю зачем ты пришел. Ты хочешь просить у меня мое. -он показл на энергетический канал, выходящий у него из левого мизинца.-Тебя заботит эта жалкая безделушка?-Гагтунгр рассмеялся веселым и беззаботным смехом.-Давай сначала поговорим, а?
  --Давай. - ответил я спокойно - это в ваших правилах. Не можешь уничтожить огнем, так будешь добиваться своего словами. И личину подобрал соответствующую, - закончил я, показывая, что понимаю его хитрости. Продолжил Гагтунгр оригинально.
  -- Вы, жалкие мономорфы. Получаете сущность при рождении, и носите до смерти, постепенно снашивая как ботинок. А я, специально для тебя, принял облик, который не может тебе не понравится. Согласись? Я честен с тобой. Я, например, мог стать Розалиной. Знаешь, такую? Как тебе? Ладно, давай не будем ссорится,-- примирительно сказал Гагтунгр. -Тибальд, разреши задать вопрос. - Я молча кивнул.-Ты виде море и небо? - я не ответил -- Гагтунгр продолжал, не дожидаясь ответа. -- Море в штиль, как зеркало. В море можно увидеть себя, свой корабль, все вокруг. На окоеме море поднимается в небо, а небо падает в море. Но дунул ветер и по поверхности пошла рябь. Ветер крепчает, начинаются волны с белыми барашками на вершинах. Ветер усиливается и волны захлестывают твой корабль. Ветер еще сильнее и огромные волны заливают все вокруг. Ты, поднимаясь на волне, забираешься на вершину огромной горы, с которой виден дальний край света. Низвергаясь с горы, попадаешь в глубочайшую пропасть, из которой виден только клочок голубого неба. Там со всех сторон стоят стены воды, меняющей свой цвет от свинцово -серого до ярко-лазоревого. А небо, видел ли ты настоящее небо? Не говори, потому что знаю, что ты собираешься ответить.-Гагтунгр изображал вдохновение, но я и не собирался отвечать-- Какие разные облака ползут по небу. Небо в штиль и в бурю. Одно и то же и такое разное. Так в этом мире мы и вы одно и тоже, и такое разное. Что тебе кажется злом и темнотой, превращается в добро и свет, как шторм сменяет штиль.
  Гагтунгр упивался красноречием и, похоже, не собирался останавливаться. Но я прервал бурный поток его речи.
  -- Прекрати свои экзерсисы. На меня они не действуют. Я пришел по делу. Его надо решить,- резко прервал я.
  Гагтунгр решил показать обиду, и продемонстрировать раненую душу.
  --Вы нас называете грубыми и злыми. Вот посмотри: я говорю с тобой вежливо и почтительно, а ты в ответ грубо и резко. - На глазах Гагтунгра показались слезы обиды.
  --Не паясничай, - сказал я еще боле резко. - Сначала присылаешь ко мне своего зомби, не оставив шанса на жизнь, потом пытаешься сжечь огнем, а кончаешь болтовней о вежливости и поэзии.
  Гагтунгр по-прежнему хотел казаться обаятельным, и продолжил:
  -- Не болтаю, а говорю. Я никого не насылал. В свой смертный миг, который ты принес, Гарсиа воззвал ко мне и предложил душу в обмен на месть. С моей стороны нет никакой неприязни. Просто ты умеешь обзаводиться врагами. А бедный Гагтунгр во всем виноват. Огнем я стрелял просто для забавы. Ведь я с самого начала знал, что ты неуязвим. -Во второй раз из его глаз брызнули слезы.
  Мне надоела эта комедия. Я сурово приказал:
  --Разорви энергетический канал и отпусти душу Диего Гарсиа.
  Став серьезным Гагтунгр ответил:
  --С чего бы это? Вы оба в моей власти. Но, даже если бы я захотел - Гагтунгр глубоко вздохнул с сожалением - у меня нет выбора. Сделка обратной силы не имеет. Но у тебя выбор есть. Переходи на мою сторону, и ты сохранив тело продолжишь идти по пути. Но по его темной стороне. Ты приобретешь великую силу и решишь свои земные проблемы.
  Я понял, какую ловушку ставит Гагтунгр, и сразу спросил:
  -- Предлагаешь мне стать Темным Лордом в среднем мире?
  Гагтунгр ответил миролюбиво:
  --Зачем обязательно темным? Ты сможешь взять любой титул - например: Первый, Среди Равных или Светлый Принц или любой другой титул, который подскажет воображение.
  Я показал Гагтунгру, что насквозь вижу его игру:
  --Согласен - титул может быть любой. Но Темный Путь ведет в одну сторону - я показал на трон Гагтунгра,-- какими бы благородными целями не руководствовался идущий. Ты зря тратишь красноречие. Разорви энергетический канал, и мы закончим бесплодную беседу.
  --Спасибо за предложение, но вынужден отказаться,-- с глубоким сожалением сказал Гагтунгр.- Ты сам выбрал судьбу. Возвращайся в Ниеншанц и умри с честью, -- Гагтунгр величественно махнул рукой показывая, что аудиенция окончена..
   Я развел руки и сосредоточился на заклинании, которому научился в верхнем мире:
  Смогли другие, смогу и я
  Тьму разгоняет энергия.
  Между рук у меня появился энергетический шнур, ярко-голубое пламя слепило глаза. Заклинание обретало силу в присутствии творца энергетического канала. Когда я резанул пламенем, Гагтунгр в ужасе закрыл лицо руками. Энергетический канал лопнул, как туго натянутая струна. Левая рука Гагтунгра обуглилась, отвратительно запахло паленым мясом. Надо отдать должное Гагтунгру. Закусив губу, он не показал боли и растерянности. Раскрыв рот, из которого текла кровь, он сказал:
  --Наша настоящая встреча впереди, -- Я не ответил и полетел обратно в зал совета.
   Когда я вернулся, ветер из разбитого окна слегка шевелил занавеску, меч летел ко мне. Когда я поймал меч за рукоятку, Гарсиа рухнул как подкошенный. Вместо бойца, одетого для поединка, на пол упал смердящий труп, кое-как обряженный в боевые доспехи. Артист решил бы, что номер удался. Почтеннейшая публика застыла в немом изумлении. Наверняка все ожидали насладиться кровавым поединком, и в конце действия рукоплескать победе Гарсиа. При ином исходе наверняка был запасной вариант, в котором мне тоже не светило ничего хорошего. Но увидеть такой конец - смердящий труп со стекающими с него нечистотами. Пока зрители переживали увиденное, я подошел к каждому и представился. Здоровался я по старинному имперскому этикету, пожимая правую руку своей правой и сверху обхватывая его руку, своей левой. Двоим присутствующим дамам я галантно поцеловал ручку, не забыв обхватить дамскую ручку своей грубой солдатской ручищей. Закончив процедуру представления, я скромно отошел к разбитому окну, в котором ветерок лениво шевелил развевающиеся гардины.
   Первым, как и положено вождю, пришел в себя де Соуза. Он заорал, срываясь на фальцет:
  --Что за шутки вы вытворяете, прим-генерал. Стража, немедленно сюда!
  Суровым тоном я сказал:
  --Командующий де Соуза, обращаюсь к вам официально. Я парламентер с полномочиями от законной власти -Регентского совета, прибывший для проведения переговоров. Я провел честный поединок и не показываю никакой агрессии. Нахожу ваше поведение неподобающим.
  Де Соуза продолжал визжать:
  --Проклятый колдун, ты имеешь наглость рассуждать, что является подобающим, а что нет. Переговоры ты будешь вести в самом глубоком подземелье замка с крысами и пауками - тут де Соуза захохотал, видимо довольный заранее придуманной шуткой.-- Пока будешь вести переговоры, -де Соуза захохотал еще раз, --я подумаю что запросить с Регентского Совета за твою шкуру. Эй, стража, уведите его. Стражники, обнажив оружие, двинулись в мою сторону.
  -- Стоять! --скомандовал я со всей силой, которой обладал.-- Стража в нерешительности остановилась.-- Теперь все посмотрите на правую руку,-- скомандовал я, собравшимся для встречи.
  --Что это? Что такое?-раздались возгласы. Одна из дам завизжала, не совладав с нервами. У каждого с кем я поздоровался или поцеловал ручку, на фронтальной стороне правой руки находилось красно пятно размером с пол-империала.
  Я не спешил успокоить встревоженную публику.
  --Вы правильно беспокоитесь,-- сказал я, обратившись ко всем. -- Красный круг, это черная метка. Если я внезапно умру или по каким-то причинам рассержусь на носителя красного круга, черная метка будет активирована и ее владелец разделит судьбу Гарсиа.
  --Это блеф,-- заорал де Соуза.-- Попробуй осуществ свою угрозувот хоть на ней, -- де Соуза показал на визжащую даму. Та, от избыка чувств, рухнула в обморок.
  Вежливо улыбаясь, и с одобрением кивая головой, я ответил де Соуза:
  --Ваше требование справедливо. Но вы будете первым. Если я блефую, вы поднимете свой авторитет, а если нет, -- тут я ободряюще улыбнулся,-- узнаете что такое настоящая боль и отчаяние. Итак, начнем ? - осведомился я у де Соузы
  --Нет, проклятый колдун,-- заорал де Соуза
  --Вы сделали правильный выбор, - одобрил я его. Здесь я был вынужден солгать. Красный круг был простой косметикой. На маловероятный случай если де Соуза решил рискнуть, у меня был запасной план с эффектным выступлением в стиле Розалины. К счастью применять запасной план не пришлось. Я продолжал:
  --Нет смысла воевать за то, что вы получите без жертв и борьбы. Вам будет предоставлена самая широкая автономия и возможность участвовать в управлении всей Империей. А мне прошу предоставить подобающие апартаменты, где я мог бы остановиться. Изучайте текст Союзного договора.- я подал де Соуза папку с текстом.- Готов обсудить поправки, если такие возникнут. Но при этом, прошу не забывать о черной метке.
  Закончив выступление, я сурово сдвинул брови. Теперь с мятежниками оставалась провести рутинную работу. Одна из целей операции была достигнута. Другая цель - тайник Мариона была впереди.
   Апартаменты, подобающие моему рангу, я потребовал, чтобы получить доступ к тайнику принца Мариона. Я с негодованием отверг все предложенные помещения, чем ни мало удивил суетливого дворецкого. Он не мог понять почему молодой генерал отвергает все, предлагаемое от чистого сердца . Наконец ,около тайника, показывая крайнее раздражение, я потребовал:
  -- С меня хватит! Надоела ваша нерасторопность! Устройте мне резиденцию хоть здесь. Все должно быть, как подобает, если не хотите, чтобы я сообщил де Соуза, что решительно вами недоволен.
   Догадываюсь, что подумал обо мне бедный старик. Но зато сразу забегали уборщики, носильщики, плотники, декораторы и даже дизайнер. К вечеру я имел в распоряжении премиленький будуар, оформленный так, что человек с неизвращенным сознанием никогда не стал, иметь дело с его хозяином. По мнению владельцев замка именно такое оформление должно отвечать вкусу генерала из метрополии. Шифоньерки, рюшечки, занавесочки, пуфики, и в довершение ко всему трельяж. Самая подходящая для солдата обстановочка, думал я с кислой миной, оглядывая результаты своих капризов.
   Вечером, взяв договор, испещренный многочисленными поправками альбанцев, я углубился в чтение. Хотели они, в сущности, "немного". В обмен на подтверждение того, что они по-прежнему являются частью Империи, альбанцы хотели получить фактическую независимость и деньги из центра. Желания вполне понятные. Но обсуждать их я буду завтра. А пока на очереди был тайник. Если быть точным, то это был не тайник, а портал странной конструкции. Я заметил его сразу как вошел. Это случилось потому, что я заранее знал, где искать. Энергии, образующие проход, были совершенно незнакомы. Я даже не предполагал, куда ведет портал.
   Я включил глушилку, полученную в техническом отделе ИСБ. Жучки и мониторы, установленные заботливыми хозяевами, разом ослепли и оглохли. Пришло время решать главную задачу. Но решения не было. Я даже не предполагал, куда ведет закрытый проход ,и что за ним находится. Я не мог открыть портал. Причина была не в моей безопасности. Неизвестно, что могло ворваться в наш мир. Но и войти, не открывая дверь, я не мог. В буквальном и переносном смысле я стучался в запертую дверь.
   Я закрыл глаза и начал ритмическое дыхание, активируя скрытую энергию организма. Углеводы окислялись и образовывали фосфатные энергетические продукты, поступавшие в мозг и заставлявшие его работать с усиленной мощностью. Должно же быть решение, думал я, расходуя энергию. И конечно, решение нашлось, но было непонятно, как его выполнить. Любая закрытая дверь не закрывается целиком и наглухо. Остается щель, через которую можно проскочить, не открывая дверь. Дело в размерах. Если калибр, измеряется молекулами, то он пройдет через любой шов. Запертое, всегда можно отпереть. Правда, законы физики не позволяют уменьшить живое существо. Не беда, значит, пройдет неживое.
   Я достал коробочку, полученную там же, где дали глушилку. Это был пульт управления микроавтоматами. Сами автоматы можно рассмотреть лишь в микроскоп. Автоматы были частью нашего плана отражения возможной агрессии Земли. Они были способны проникать через любые преграды, передавать и собирать информацию и разрушать любую технику. Эти игрушки были созданы, чтобы не нарушать договора Дона-Чебышева. При вторжении с Земли микроавтоматы должны были вывести из строя боевую технику. Вторая линия обороны были ментальные волны, выводящие из строя живую силу вторжения. Разумеется, эти разработки были абсолютно секретны. Даже при кризисе мы не собирались применять это оружие во внутренних конфликтах потому , что перед лицом внешней угрозы о внутренних распрях надо забыть. Но сейчас я начал сомневаться в справедливости аксиомы. Коробочку я имел право открыть только при внешней угрозе.
   Итак, микроавтоматы в неведомом количестве, просочились через портал. Импульсная связь работала надежно. За закрытым порталом я имел глаза, уши, крохотные гусеницы для передвижения и микроманипуляторы для физического воздействия. Через дверь просочилось несколько сот миллионов устройств. Для контакта с неизвестным больше не требовалось. Но при необходимости количество автоматов можно было, используя окружающую материю, увеличить в миллионы и миллиарды раз. Тогда они будут представлять грозную силу.
   Энергетический проход, по которому шли мои разведчики, был сработан мастерски. Я не мог догадаться, куда он ведет, в соседнее помещение или в другое постранство-время. Но наконец, автоматы вынесло на темно- коричневую равнину, раскинувшуюся под кроваво- красным небом. Источник света отсутствовал, светилось само небо. К автоматам приближались странные создания, похожие на гигантских пауков.
   Конечно, с одного микроавтомата можно увидеть лишь крохотный кусочек равнины. Но картинки, полученные с миллионов кусочков, интегрируясь, давали приемлемый вид. Пауки перебирали лапами, перебегая с места на место, шевелили щупальцами и тревожно сводили и разводили челюсти. Они явно чувствовали, что в их мир проникли чужие. Но найти моих крошек им не удавалось. Подобное умение явно лежало за пределами их чувствительности. Я не стал играть с хозяевами в прятки, и послал мысленную волну с образами принца Мариона и его ос. Ответная реакция пауков была поразительной. Я ожидал любой реакции от открытой враждебности до симпатии. Но это в координатах человеческого мышления. От чужого разума я в ответ получил только один вопрос -
   --Зачем?
   Не понимая как себя вести, я продолжить их игру, ответив вопросом на вопрос:
  --Почему вы оставили Портал?
  Ответ был лаконичен.
  -- Не мы.
  --Тогда кто? - я был рад, что пауки пошли на контакт.
  Следующий ответ был не длиннее предыдущего.
  --Чужие.
  Я, кажется, начинал понимать логику собеседников. Они были конкретны. Что ж, постараюсь оставаться в их логике. Если ведешь переговоры надо поставить себя на место партнера, посмотреть его глазами, и, зная, чего он ждет, добиваться своего.
  --Кто такие Чужие?
  -- Те, кто помогал нам и Мариону.
  --Где теперь Чужие?
  --Ушли.
  Кое- что начинало проясняться. Я продолжал странную беседу
  --Почему портал закрыт?
  --Мы просили Чужих.
  --Почему?
  - -Существа, на вашей стороне портала, опасны и неразумны.
  -- Но Марион был один из этих существ. Я по понятным причинам, не хотел говорить - ни один из них, ни один из нас.
  --Они убили Мариона.
  -- Трагическая случайность.
  --Может быть, но разумные существа так не поступают.
  Я крутился в тупике, из которого не было выхода. Вдруг, мелькнул слабый лучик надежды, способный пробить броню предубеждения и трагических ошибок. Я спросил:
  -Вы - разумны?
  Ответ был предсказуем и конкретен:
  --Да.
  Я начал добиваться своего:
  --Не могу считать вас таковыми.
   Существа начали проявлять интерес:
  ---Почему?
  Пришел их черед спрашивать, и мой черед хитрить.
  -- Согласны, что при суммировании подобного, возникает новое качество?
  --Объясни.
  --Несколько камней - образуют гору, несколько гор - планетоид. Несколько планетоидов планетную систему.
  -- Что из этого?
   Кажется, я их заинтересовал.
  --Несколько цивилизаций рождают сверхразум.
  Пауки смотрели на все своими глазами. Их следующая мысль не была оригинальна.
  --Или взаимоуничтожаются. Мы послали в ваш мир своих детей. Вы знаете их судьбу.
  -- Это - трагедия. Теперь я - правитель мира -- пришлось преувеличить для пользы дела,-- хочу все исправить. Я - наследник принца Мариона.
  -Наследник ,-- последовала пауза., -- Неизвестное понятие.
   Попытка объяснить.
  --- Наследник - продолжатель дела. Нужна ваша помощь. Чужие не зря оставили Портал. Нам есть, что предложить. Мы снова приглашаем ос.
  -- Можешь обещать, что трагедия не повторится?
  Даже сейчас не солгать:
  --Риск есть всегда. Но вместе мы сможем преодолеть опасность.
  Следующая мысль хозяев была необычайно длинной.
  --Нам не нравится, как вы преодолели Портал, хотя, ты не представляешь опасность.
   Честно:
  --Оружие, преодолевшее Портал, не для вас, а для внешних врагов. Вам предлагается вернуться к тому, что было прежде. Осы - будут жить в замке. Но, если у нас не хватит сил против внешних врагов, попросим вашей помощи.
  --Мы подумаем и сообщим ответ.
  --Как?
  -- Найдем тебя по ментальной волне. Не спрячешься. Это будет служить залогом сотрудничества.
  -- Верно и для вашего мира .
   Я опять блефовал. Но, кажется, начинал привыкать к этому. В Академии учили, что блефовать, лучше имея за собой большую силу. Чужая душа - потемки, а душа негуманидов просто темный лес. Но для всех рас оставалось общим правило - "Чем дальше в лес, тем своя рубашка ближе к телу"
   Следующим утром обсуждение договора с альбанцами было коротким. Я показал им во всей красе, каков генерал Империи в гневе. Ничего личного я не испытывал. Слепцы в стране слепцов, не желающие прозреть и увидеть мир, подаренный Создателем, во всей красе. Но я был вынужден дать альбанцам представление, которое они ожидали. Я стучал кулаком по столу, орал, топал ногами, брызгал слюной и возводил руки к небесам, выражая высшую степень возмущения. В конце филиппинки я напомнил о черной метке. Договор был подписан на наших условиях.
   В ночь перед отправлением в столицу я смотрел на закрытый портал, изо всех сил стараясь не думать о Чужих и сверхразуме. Какое место в новом порядке займем мы - смертные, и обитатели Нижнего и Верхнего мира. В конце концов, я решил, что любой результат будет к славе Создателя, и послужит Его планам. Помедитировав и поставив охранные заклинания, я стал, готовиться к отходу ко сну. Наступала одна из немногих ночей, когда я позволял себе отдохнуть. Сейчас я хотел просто поспать без изнурительных ментальных упражнений и изматывающих выходов в Астрал. Казалось, я заслужил отдых. Но и на этот раз моим планам сбыться было не суждено.
   Что-то с легкостью смяв защитные барьеры, вырвало мое тонкое тело из материальной оболочки и, причинив жуткую боль, пригвоздило к косому кресту, висящему в полутемной пустоте. Боль сводила с ума, не давала собраться с силами и не оставляла ни малейшего шанса освободиться. Внезапно боль отпустила, и я сразу начал бороться с опутавшими оковами. Тут же боль снова пронзила, лишая всякой способности к сопротивлению. Затем, боль отпустила, и наконец, раздался голос. Вернее даже не голос, а трубный глас, наполнявший все вокруг и проникавший в каждую клеточку измученной души. Заданный вопрос не поражал свежестью и оригинальностью.
  --Хочешь поговорить, или желаешь умереть сразу и не мучиться впредь?
  Я не ответил, но в ответ навалилась такая мука, что все испытанное до этого оказалось легкой разминкой. Мой мучитель изменил вопрос:
  -- Совсем не боишься ждущей тебя смерти? Раньше ты был более осмотрителен.
  Боль отступала. Я стал анализировать ситуацию, лихорадочно ища выход. Мой ответ:
  --Если хотел просто убить, то сделал бы это раньше. Ты или не можешь, или имеешь какую-то цель. В любом случае, в ближайшем будущем смерть мне не грозит..
  --Умная тварь. - Голос расхохотался. - Но, игра кончается, ум больше не поможет.
  До сих пор я хотел вывести мучителя из себя и собрать больше информации. После его слов накатила новая волна боли. Но я уже сумел расшифровать действующую силу, и смог, поставить ментальный блок. Полностью боль погасить не получилось, но удалось значительно ослабить.
  --Или будешь разговаривать вежливо и почтительно, или буду дрессировать тебя как собаку. Понял?
  Последовал новый удар боли, но на этот раз удалось его нейтрализовать. Я продолжил изучение похитителя, стараясь его разозлить.
  --Ты путаник. Беседа и дрессировка, разные понятия.
  Новый удар не подействовал, но я изобразил мучения и тоску. Пытка продолжалась.
  --Или будешь вести прилично, или будешь висеть здесь до скончания времен. Уяснил?
  Я, молча, кивнул.
   Крест, на котором меня распяли в Астрале, состоял из ментальной энергии, удерживаемой внешней оболочкой, как сжатый воздух в воздушном шарике, удерживается резинкой. Понятно, что случается с шариком, если резинку проколоть. Мне предстояло разорвать путы, привязывавшие к кресту, и не повредить его. Имея точку опоры, я освободился бы в момент. Но сейчас, не в силах оттолкнуться, я был подобен человеку, пытающемуся вытащить себя за волосы из болота. Оставалось только пытаться использовать удары, которыми меня осыпал похититель. Начал складываться план, я решил рискнуть. Впрочем, выбора не было.
  --Сейчас будешь делать, что я тебе прикажу, понял? - продолжил мучитель, подтвердив слова энергетической затрещиной. Я не стал интересоваться, что ему было нужно. Во -первых, потому что это было понятно, а во-вторых, мне нужна была его энергия, а не слова. Я решил польстить мучителю, чтобы он расслабился.
  --Вы, наверное, считаете, себя мастером мук и боли, хозяином снов и грез. Так?
  --Да, и много больше того, что можно вообразить твоим жалким умишком.
  Раздался самодовольный хохот. Настал момент для перехода к активным действиям, и я поделился мыслями.
  -- Полагаю, что ты житель Верхнего мира, подлец, жалкий трус и преступник, нарушающий законы Создателя.
  --Что?-Рев и волна причиняющей боль энергии. Я использовал ее, чтобы ослабить путы.-Да как ты смеешь?-голос звучал столь удивленно, что слова не сопроводил энергетический удар. Пришлось перевести диалог в более энергичное русло.
  -- Я знаю, кто ты. Ты - Люмофор, хозяин Гагтунгра. Ты - преступник, нарушающий запрет Создателя Верхним вмешиваться в дела нижнего мира. Ты трус, потому что боишься взять земное тело, чтобы воплотиться в облике Нижнего. - В ответ раздался рев и полетели такие удары, что если бы не подготовка, я был бы раздавлен в лепешку. Следующие слова были омерзительны и лживы.
  --Я сотворен Создателем. Я его часть. Запомни, я делаю все с Его попущения и во славу Его.
  Это сопровождалось новой порцией ударов. Я уже мог освободиться, но нужно было определить, где мой собеседник. Еще две-три реплики. Ничего личного, кроме омерзения и ненависти.
  --Ты так же служишь во славу Создателя, как обезьяна ужимками и прыжками передразнивает своего хозяина. - В ответ последовал новый рев.
  Пора заканчивать, все было почти готово.
  --Сейчас ты сохнешь и развоплотишься на веки веков.-- обнадежил Люмофор. Он блефовал. Оставалось его в этом убедить.
   В ответ дружелюбное предложение Люмофора, я порвал последние путы, и спрыгнул с креста. От моего движения крест сорвался с места и полетел. В полете он разгорался огнем и медленно, но постепенно убыстряясь, вращался в тускло-сером пространстве. Образовался огненный эллипсоид, все быстрее летящий навстречу своему творцу. Наконец, эллипсоид исчез из видимости и тут-же из-за окоема поднялся столб огня и раздался звук взрыва. Надувной шарик лопнул. Я не стал досматривать представления, и опрометью полетел назад в свое, покинутое не по своей воле, физическое тело.
   Это напоминало первый выход в Астрал. Еще немного, и не успел бы. Оставалось догадываться, какую роль в мерзкой игре мне приготовил Люмофор. Конечно, мне не удалось его уничтожить. Кто может убить бессмертного. Но сильно разозлить его, очевидно, удалось. Следующий ход в игре был впереди. Тем временем наступило утро. Я стал собираться назад в столицу.
  
   Розалина
  
   Я сидела в позе "лотоса" обнимая землю наружной поверхностью бедер, упершись кистями рук в колени. Корпус выпрямлен, позвоночник соединял с небом, ягодицы с Землей. В этот момент я была чиста помыслами и спокойна разумом. Энергия земли поднималась снизу, небесная опускалась сверху. Ритмическое дыхание было столь редким, что едва поддерживало жизнь. Я сосредоточилась в медитации, пытаясь найти ответ на давно мучивший вопрос. Но, зачем, эта война, я так и не узнала.
   Я видела, что любимые сцепились в ожесточенной схватке. Кто бы ни победил - я проигрываю. Если победит Тибальд с его странной Империей, а похоже, что к этому идет - я останусь с Роландом до конца. Вероятно, этот конец и будет красивым и благородным, но его приближение не радовало. Если победит Роланд со своей странной компанией, я лишусь Тибальда.
   Вспоминался его рисунок, где я пролетала над нашим миром. Как верно он угадал мою мечту, и как отличается от нее жизнь. Ежедневный, тяжкий труд, и ограничение во всем. Часто, украдкой, я бросала завистливые взгляды на девушек моего возраста, гуляющих с парнями. Я не могла опустится до любви с обычным мужчиной, а необыкновенный, любивший меня... Нет, он не был врагом, но сражался против тех, кого я защищала. Впервые в жизни я пожалела о своем даре. Медитация закончилась. Как всегда, в трудный момент, я решила поговорить с Роландом. Мы не видим, как меняемся сами, но глядя на Роланда, я стала замечать морщинки, появившиеся вокруг его глаз. Иней посеребрил виски, а седые волосы, все чаще пробивавшиеся в его роскошной гриве. Но голову он по-прежнему держал прямо, хотя его красивые глаза выцветали, уступая натиску беспощадного времени.
   До слез было жаль, что он выбрал такую судьбу. Судьбу одинокого бойца за безнадежное дело. Безнадежным оно было потому, что его поражения были сокрушительными, а победы бесплодными. Даже если Роланд победит, он будет до самой смерти защищать завоеванное. И смерть, приходящая от неправильного маневра или от смертельного удара, плохо сблокированного слабеющей с возрастом рукой. После его гибели, все созданное развалится. История пойдет дальше по спирали, рождая новые битвы и новых героев. Зачем все это, и почему люди не хотят понять самых простых вещей. Здесь я усмехнулась. Наверное, многие думают то же самое обо мне.
   Когда я вошла, Роланд внимательно изучал рельеф местности между Мирквудом и столицей. Он ответил на приветствие:
  --Розалина, дорогая, рад тебя видеть. - В последнем не было не уверенности, поскольку я знала что он не любил, когда его отрывали от работы, которую он считал важной.-Как твои успехи? -продолжал он не отрываясь от экрана.
  Я произнесла стандартную фразу, стараясь привлечь его внимание.
  --Есть хорошая новость и плохая. С какой начать?
  Роланд, наконец, соизволил отвлечься от рельефа местности.
  --Начинай с плохой.
  --Плохая в том, что я так и не поняла цели и смысла нашей борьбы.
  Кажется, я развеселила Роланда.
  --Это понятно. А хорошая новость?
  --Хорошая в том, что кажется, что я достигла мастерства . Я могу убить противника любым предметом, который можно бросить. Я стреляю без промаха, а сама могу уходить от выстрела. В поединке смогу победить любого.
  --Не хвались на брань, едучи, --улыбался Роланд,-- а хвались возвращаясь.
  --Не укоряй поединком, который ты легко выиграл. Тогда я была зеленой девчонкой.
  --А теперь?
  --Теперь я - боец. В чем ты не раз мог убедиться.
  Роланд посмотрел с таким видом, будто видел меня в первый раз, и задумчиво спросил:
  --За слова отвечаешь?
  --Как? - не поняла я.
  Роланд уточнил.
  --Не как, а где. Здесь. Места хватит. Нападай.
   Он встал из-за стола и вышел на середину зала. Он был прав - места хватало. К поединку я готова всегда, и нырнув вниз, и уперлась руками в пол и сделала сметающую подсечку " хвост дракона". Затем, толкнувшись от пола четырьмя конечностями, взлетела вверх, и повернувшись, сделала круговой удар ногой - "полет ласточки". Эта атака не достигла цели, и, оттолкнувшись от стены я полетела к Роланду двумя ногами вперед, выполняя один из самых сложных ударов -" вспыхнувшая зарница".Ни одна из атак не достигла цели. В последний миг Роланд успевал уйти или сблокировать. Неожиданно я почувствовала себя погруженной в кисель. Движения замедлились и стали даваться с огромным трудом. Я начала понимать, что чувствует муха, попавшая на липучку. Роланд сумел подойти ко мне, и используя мое движение, толкнул на стенку. Я врезалась в нее, и упала не в силах встать. Роланд хлопнул в ладоши, наваждение пропало. Я вскочила и приняла боевую стойку.
  --Что это было?-спросила я, чуть не плача от унижения.
  --Это следующий этап боевого искусства. Он называется - Путь. Но Путь - это вся жизнь, и боевые искусства только часть его. Пойдешь по Пути?
  --Мог бы и не спрашивать.-Я всласть разревелась на его плече, как обычная маленькая девочка. Он, как в детстве, гладил по голове и успокаивал. Я была почти счастлива.
   Как в детстве, Роланд не стал учить сам, а нашел учителя. Мастер Ци, учивший самого Роланда, жил горах Сьера-Марена , на самом Юго-Западе Империи. Загвоздка была в том, что нас разделяло дней десять пути.
  --Поедешь? - спросил Роланд, как мне показалось, с некоторой надеждой. Похоже, что он по-прежнему хотел отправить меня подальше от опасностей войны.
  --Прекратишь воевать, поеду,--ответила я коротко.
  --Так я и думал,- вздохнул Роланд,-готова отказаться от высшего знания?
  --Не готова. Но ты не оставляешь выбора. Пока ты в опасности, буду прикрывать тебе спину. Учитель к нам не поедет?-ответила я вопросом на вопрос.
  --Отдаю должное твоей проницательности, рассмеялся Роланд- Ты угадала, что мастер не поедет. Ладно, попробую что-нибудь придумать.
  Услышав это, я чуть не запрыгала от радости. Если Роланд говорил, что что-нибудь придумает, почти наверняка, что у него есть решение.
   На следующий день он приказал, быть готовой к вечеру. К чему готовиться он не объяснил, а я не спрашивала, зная, что все равно не скажет. Придя вечером в назначенное место, и открыв дверь, я от изумления лишилась дара речи. Если Роланд хотел меня поразить, ему удалось этого добиться. В центре зала был нарисован крест, окруженной пентаграммой, в углах которой горели свечи. Я смотрела, не в силах вымолвить ни слова. Эта сторона жизни Роланда была мне совершенно неизвестна. Интересно, что еще таилось под знакомой оболочкой? Так и не дождавшись вопроса, ( я не могла проглотить комок удивления, застрявший в горле), Роланд нарушил молчание:
  --Не ожидала увидеть подобное?
  -- Не думала, что ты еще и магией занимаешься.
  --Я не занимаюсь магией. Это приготовлено для тебя.
  --Я тоже не собираюсь заниматься магией. Меч не сочетается с волшебным посохом. Рано или поздно придется выбирать. Я сразу выбираю меч.
  --Решение понятное, хотя, наверное, неэффективное. Но сейчас ты ошибаешься. Перед тобой нет выбора. Весь этот антураж, -- он небрежно показал на пентаграмму, --чтобы доставить тебя к мастеру Ци.
  --Ты можешь перемещать людей? -- вздохнула я в изумлении.
  -- Искусство, о котором ты говоришь, называется "оседлать ветер". Нет, это мне не под силу. Подобным искусством обладают всего несколько человек, и мастер Ци в их числе. Но я смогу послать твой дух навстречу к мастеру Ци, если ты войдешь в глубокую медитацию.
  Я поинтересовалась:
  --Медитация должна быть пассивной?
  --Само собой разумеется.
   Пассивной медитацией я пользовалась нечасто. Только если лечилась от хворей или при глубоких размышлениях. Я предпочитала активную медитацию, когда весь мир растворятся в тебе, а ты - в мире. Венец активной медитации - состояния боя. Ты должна воспринимать и действовать мгновенно, без размышлений и ошибок. Решения принимает за тебя высшая сила. Надо не мешать этой силе направлять, правильно понимать воспринятое, и выполнять в меру твоего мастерства. Активная медитация, это жизнь, это радость и движение. Пассивная медитация - неподвижность, размышления и покой. Но нет левого бедра без правого, и дня без ночи. Роланд приказал, я выполняю.
   Я вошла в пентаграмму и легла на крест лицом вверх, раскинув конечности по лучам креста. Напряжением лицевых мускулов я закрыла левую ноздрю и вздохнула правой. Затем, прогнав воздух по кругу, закрыла правую и выдохнула левой. Я вдыхала изумудно-зеленую энергию деревьев и травы, а выдыхала грязно-розовую нечистоту тела и души, совершая очистительное дыхание. Очистившись, я стала дышать по внутреннему ритму: 1-2-3-4 - вдох, 5-6 - пауза,7-8-9-10 - выдох, 11-12-13-14 - пауза. Мысли уходили, я чувствовала теплое и тяжелое тело. Оно казалось таким тяжелым, что я удивлялась, почему пол не проламывается. Все мысли пропали. В сознании я сотворила фиолетовый куб, затем тщательно отполировала его ребра и грани. Я раскрасила грани куба в цвета радуги, заставляя один цвет переходить в другой. Потом я убрала куб и оказалась в совершеннейшей пустоте. Дальше произошло то, что я считала невероятным. Из пустоты материализовался Роланд, и, протянув руку, коротко сказал: "Пойдем". Мы понеслись. По сторонам проносились странные пейзажи и существа, но мы летели так быстро, что ничего толком нельзя было рассмотреть.
   Закончили путь мы где-то в среднегорье. Склоны гор были покрыты величественными вечнозелеными деревьями, обросшими мхом и обвитыми лианами. Невдалеке, прыгая по замшелым валунам, грохотал горный ручей. Рядом с ручьем бил ключ такой прозрачный и холодный, что сразу захотелось напиться. Но для призрака, которым я была в тот момент, это была неразрешимая задача. Рядом с источником стояла небольшая хижина, на пороге которой сидел погруженный в глубокую медитацию старец. Судя по паутинке между плечом и ухом, своему занятию старец предавался давно.
  --Тем проще будет с ним встретиться, -- сказал Роланд
   Новый полет, и мы встретились с духом мастера Ци. Дух стоял на одной ноге, вытянув другую вбок под прямым углом, широко разведя руки.
  -- Что он делает? - в недоумении спросила я. Роланд объяснил:
  -Так, раскрывшись, мастер внимает мудрости Верхних. Не самый удачный момент для прибытия. Вряд ли Мастер Ци будет благодарен, если мы прервем его занятия. Но, у нас нет выбора. Делай как я.
   Он приблизился к мастеру и склонился в глубоком поклоне, почти касаясь головой его стоп. То же самое сделала я. Наконец, Мастер Ци соизволил обратить на нас внимание. Меня он как будто не заметил. Не ответив Роланду на почтительное приветствие, он сурово сказал:
  --Ты видно постиг все, о чем я говорил в прошлый раз, если посмел оторвать меня от занятий. Надеюсь, причина визита достаточна серьезна, иначе эта встреча станет последней.
   Роланд промолчал, подыскивая подходящий ответ, а может быть, предоставляя мне инициативу. Я поняла, чем Роланд рисковал - он мог лишиться Учителя. Для постигающих это страшная опасность. Я вдруг встряхнулась и вступила в беседу как в поединок.
  --Я Розалина. Я здесь, чтобы просить вас быть моим Учителем.
  --Это все, что ты хочешь? -спросил мастер Ци.
  --Это все.
  --В таком случае, назови хотя бы одну причину, чтобы исполнить просимое.
  --Я долго изучала боевые искусства и вижу, что без движения по Пути это дорога в никуда.
  --Ответ неверный,-- зазвучал вердикт мастера Ци. Он поднял руки, чтобы хлопнуть ладонями, оканчивая аудиенцию.
  --Только не это, --закричала я и бросилась к Мастеру Ци, чтобы не дать исполнить задуманное. Все знали, когда мудрый после своих слов хлопал ладонями, приговор вступал в силу.
   Мастер Ци, видя, что я успеваю хлопок, стал увеличивать ладони. Они становились больше и больше, достигая размеров мельничных жерновов. Я бросилась в оставшуюся щель и уперлась руками и ногами, изо всех сил стараясь помешать ладоням сблизиться. Ладони медленно сближались. Мастер давал мне шанс ускользнуть. Иначе я была бы раздавлена как муха. За это время я успела пожалеть и посокрушаться о нелепом конце, а потом утешиться тем, что конец, так или иначе настанет. Лучше конечно иначе, но что поделать, если вот так. Я решила не покидать могучих лап и лучше умереть, чем дать ему ими хлопнуть. Вдруг мастер Ци прекратил давить. К тому времени я уже выгнулась дугой, едва не касаясь затылком пяток. Не ослабляя хватки, мастер Ци сказал:
  -- Ты поразила меня упорством. Даю последний шанс. Еще одна попытка.
  После этих слов, я сказала правду:
  --Два моих самых близких человека следуют Путем. Я должна идти с ними, потому что не могу их оставить.
  --Ответ принят,--сказал мастер Ци. Я вывалилась из его ладоней в полном изнеможении. Так у меня появился Учитель, открывающий новые горизонты. Теперь я могла путешествовать в Астрале самостоятельно. Там оказался такой же мир, как и наш. Мир со сложной и непонятной жизнью. Я поняла, почему между мирами стоял труднопроходимый барьер. Неподготовленный человек, очутившийся в Астрале, был бы подобен младенцу в джунглях . Теперь, защитившись защитным барьером, я могла являться на встречу с мастером Ци ни во что по пути не вмешиваясь, и так же возвращаясь обратно. Несколько редких и коротких бесед с Учителем изменили монотонное и спокойное, несмотря на внешние приключения, течение моей жизни.
  -- Запомни, я ничему не буду тебя учить, начал первую беседу Учитель.
  --??? - от изумления не было слов задать вопрос.
  --Вылечить тело может внутренняя энергия, - я согласно закивала головой, -а сделать совершенным дух, - Мастер взял паузу.
  --Учитель, -догадалась я.
  --Неверно, -Мастер поморщился, - это сможешь сделать только ты сама.
  В изумлении я спросила:
  --Зачем тогда Учитель?
  --Учитель должен дать веру. Пять тысяч лет назад, еще на Земле, великий Учитель все объяснил. Он сказал: "Если есть у тебя веры, хоть на горчичное зерно, скажи горе: "Иди ко мне", и пойдет гора"
  -- А он показывал, как это делать? - спросил я бесхитростно.
  --Не задавай глупых вопросов,- коротко отрезал мастер. Ни один Учитель не будет творить чудеса на забаву зевакам. Жизнь - не цирк. Веру не завоюешь чудесами. Вера или есть или нет.
  Я переспросила изумленно:
  --Все так просто?
  Мастер, в раздражении от моей глупости, сказал, как отрезал:
  --Проще некуда. Если ты так все хорошо знаешь, то непонятно зачем Учитель.
  Я смиренно склонилась в низком поклоне.
  --Я ничто без моих Учителей. Все чему я научилась, -- я поправилась. - Все жалкие крохи знаний, которыми обладаю, дали мои Учителя. Им я буду благодарна всю оставшуюся жизнь. Я с детства выучила: " Я всю жизнь ученик, весь мир мои учителя"
  Мастер сурово посмотрел:
  --Твое смирение внешнее. Внутри ты бушуешь и сдерживаешься лишь усилием воли. Кого ты хочешь обмануть? Запомни истину. Между внешним и внутренним не должно быть различий. Впредь веди себя так, как подсказывает сердце.
  --То есть, если захочется убить неприятного человека, надо убить?
  -- Конечно, но если хочешь убить, значит, ты ничему не научилась.
  --Но как жить, не убивая, если я - воин?
  Мастер объяснил.
  --Ты должна без колебаний выполнять свое предназначение.
  Я не понимала, чего он хочет, и сказала очевидную истину, чтобы иметь возможность перевести дух.
  -- Я знаю, что война невозможна без хитрости и обмана.
  Мастер разрешил сомнения:
  --Ты должна применять свое искусство во всей полноте и эффективности.-Здесь он решил сменить тему беседы-Расскажи, как ты понимаешь земной путь.
  --У меня есть два близких человека. Они сражаются друг с другом непонятно за что. Я хотела бы это прекратить. - тут я запнулась, но потом, решив ничего не скрывать, продолжила.- Я хотела бы испытать любовь с одним из них.
  --Для чего тебе тогда Путь?
  --Учитель, вы видите, меня насквозь. Зачем спрашиваете?
  --Отвечай, настаивал мастер Ци.
  -- Не знаю, сказала я честно. - Не могу выразить словами, но чувствую, что Путь необходим.
  -- Запомни последнее,--сказал Мастер-Делай то, что считаешь правильным, но не отличай поражения от победы.
  Я как ошпаренная выскочила из Астрала, пытаясь понять полученный урок.
   В трудах и размышлениях проходили дни. Каждый день подъем в четыре утра и занятия. Это настолько стало частью меня, что я с тревогой думала о времени, когда буду беременна. Казалась, что в том или ином варианте, я все равно буду постигать. А пока бег, прыжки, упражнения на гибкость, ловкость и координацию занимали первый час. Упражнения год от года становились более сложными и изощренными. Во время бега, назначенное в наряд отделение солдат, обстреливало меня камнями. За попадание солдатам полагалась награда - пол-империала. Но награду они получили всего два или три раза. Потом преодоление препятствий. Я пролезала через узкие трубы, забиралась на высокие деревья, бегала по канату и несколько раз переплывала текущую с гор ледяную реку. В конце разминки жонглирование военным снаряжением. Мечи, шлемы, винтовки, гранаты все летало в воздухе и кружилось вокруг меня. Дальше стрельба и метания любых предметов - начиная от мелких камушков и кончая садовыми граблями. Я старалась, чтобы любая вещь, отправленная в полет- была смертоносной.
   В конце, на закуску, я оставляла самое приятное - исполнения ката. Ката - это комплекс упражнений, изобретенных неведомыми мастерами в первом тысячелетия на востоке Азиатского континента, на Земле. Рассказывать о ощущениях, возникающих при исполнении ката - непростая задача. Это как орел, парящий в поднебесье, пытался бы рассказать кроту, что он испытывает, выполняя фигуры высшего пилотажа, например "бочку" или "мертвую петлю". В первом приближении ката моделирует поединок с несколькими противниками. Но ката это много большее, чем бой. Исполнение ката - это особое состояние, когда чувствуешь небо и землю, спокойствие и ярость, веру и знание. Казалось, выполняя ката, я общаюсь с Создателем. Выполнение ката - это моя служба Создателю и молитва Ему.
   После завтрака, до обеда, я учила уроки Мастера Ци, занимаясь медитациями, размышлениями и постижением духа. После обеда, собирая остатки сил, занималась образованием. Я даже ходила на семинары в местный Университет. Без сомнения, большинство из того что там изучали, было интересно, но сил на постижение нового почти не оставалось. Образованием я занималась, помня строку из воинского кодекса древности - Буси-до : "Боец держит меч в правой руке, а перо в левой". После ужина я смотрела на своем компе фильмы про любовь. Но часто недосматривала даже до середины, от усталости проваливаясь в тяжелый сон, чтобы к четырем утра быть на ногах.
   Эта жизнь мне нравилась. Но я понимала, что рано или поздно монотонное течение дней будет нарушено. Было понятно, что негласное перемирие, установившееся между нами и Регентским Советом недолговечно. И вот момент, которого я опасалась, наступил. Лорд Гарвей прислал письмо с красивым гербом и печатью, в котором просил прибыть на совещание. Совещаний они проводили достаточно. Но я, прикрываясь некомпетентностью, просила приглашать только на встречи, которые касались меня лично, или на те, где без меня не могли обойтись. Видимо, сейчас наступил такой случай. На месте были все мои знакомые - Роланд, лорд Гарвей и Его Величество.
   Собрались они по серьезному вопросу. Регентский Совет предлагал подписать договор о разделе власти. Совет жаловал нам для управления все земли клана Фаунтлероев, оставляя за собой только верховную власть. По сути дела это представляло собой возврат к status quo. Как нам разъяснил лорд Гарвей, центр оставлял за собой право чеканить монету и устанавливать общие для Империи законы и правила торговли. Всем остальным мы могли распоряжаться по своему усмотрению.
  --Что будет, если мы не примем ультиматум?- жестко, как подобает воину, спросил Роланд.
  --В этом случае перемирие будет нарушено и Регентский Совет откроет военные действия, - ответил лорд Гарвей.
  --Пусть приходят. Мы дадим достойный ответ, заявил Роланд. - У нас хорошо обученная и дисциплинированная армия. На нашей стороне знание местности и поддержка населения. У меня заготовлены несколько тактических сюрпризов, способных нанести противнику непоправимый урон. В заключение, когда войска Совета будут разбиты, мы проведем давно подготавливаемое наступление на столицу. В этой игре, у нас на руках все козыри. Считаю, что мы должны отвергнуть договор и принять вызов. - закончил Роланд.
  -- Не сомневаюсь, что у нас на руках все козыри, кроме козырного туза,- возразил лорд Гарвей.
  --Вы имеете в виду моего приемного сына?- заинтересованно спросил Император.- Если так, то я им горжусь.
  --Да, именно так. Я имею ввиду Тибальда. Его действия непредсказуемы и эффективны. Пока он выиграл все битвы. Наши вероломные союзники - альбанцы, подписали с Регентским Советом мирный договор, мятеж на Архипелаге подавлен. Мы остались в одиночестве против всей Империи. В конце концов, Центр предоставляет весьма льготные условия, --миролюбиво закончил лорд Гарвей.
  --Отказываться от выигранной компании считаю неправильным,--отрезал Роланд.
  -- Согласна, наконец вступила я.- Но компанию еще предстоит выиграть . - Не ты ли меня учил, не хвалиться, едучи на брань,-- возразила я.
  Лорд Гарвей напомнил присутствующим:
  -- У нас есть козырь, посильнее козырного туза. Имя козыря - Розалина.
  Я вступила в беседу:
  -- Не вижу, как этот козырь сыграет.
  --Ты нейтрализуешь Тибальда--, ответил Роланд.
  --Каким способом?- осведомилась я.
  --Любым, - коротко ответил Роланд.
  --Я знаю только один,-- вздохнула я.
  --Значит, его и используй.- настаивал Роланд.
  --Ты предлагаешь убить человека, отпустившего тебя без условий и выкупа?-спросила я.
  -- Человек здесь ни причем. Тебе, как воину, следовало бы знать, что без смертей войны не бывает.
  Я рассердилась и не стала этого скрывать.
  -- Нет - мое последнее слов, и прошу прекратить обсуждение этого вопроса раз и навсегда. -подвела я итог дискуссии. Роланд не стал настаивать, понимая, что переубедить меня не удастся.
  --Я считаю, что мы должны подписать договор. - вступил в обсуждение Император.-Наступает момент прилета межзвездного корабля с Земли. Этот корабль прибудет с особыми полномочиями. Интуиция подсказывает, что на этот раз - это не простой визит вежливости, какими были три предыдущих. Корабль произведет посадку на севере Дикой степи в известном всем горном плато. Хочу выполнить долг правителя, и намерен встретить гостей лично. Поэтому предложение Регентского Совета представляется как нельзя более кстати.
  -- Не смею спорить с Вашим Величеством,-- осторожно сказал лорд Гарвей.-дело весьма важное, но это опасное предприятие. Ваш путь пройдет по землям, населенными враждебными к Империи племенами. Они убивают всех чужестранцев. Какое охранение вы намерены потребовать?
  -- Я пойду один,-- просто ответил монарх.
  --Как?-почти одновременно спросили я, Роланд и Гарвей.
  --Большой отряд - много шума и наверняка война. Сражаться с туземцами на их территории - неблагодарная задача. У меня есть кое-какие умения. Я рассчитываю пройти незаметно. Обратный путь будет легким. Надеюсь, что земляне подбросят,-- продолжил Император c улыбкой.
   Решение возникло мгновенно, лишний раз подтвердив, что Розалину не знает никто, даже она сама. В который раз с удивление услышала свои слова:
  --Ваше Величество, я уже была вашим телохранителем. Позвольте сопровождать вас. Одному идти неразумно. Любая случайность может остановить, --предложила я Императору помощь.
  -- Двоих случайность не остановит? - поинтересовался Император.
  --Один поможет другому -ответила я.
  --Да, я видел вас в деле, производит впечатление,-- задумчиво произнес Император.
  Лорд Гарвей и Роланд молчали. Их лица выдавали изумление, но возражений не последовало. Было решено, что я и Император отправимся на встречу с землянами, а Роланд и лорд Гарвей останутся заключать мир с Регентским Советом.
   Перед отправлением мы обсуждали детали похода.
  --Дорогая леди, --изысканно обратился Император,---надеюсь, вы понимаете, кто командир в нашем маленьком отряде?
  --Вне всякого сомнения, вы. Но давайте поделим ответственность,-- предложила я.
  --Что вы имеете в виду? - поинтересовался монарх.
  --Давайте оставим за вами решение стратегических вопросов, а за мной тактических.
  --Поподробнее, пожалуйста, - продолжал интересоваться Император
  --Вы решаете глобальные вопросы - куда мы идем, и с какой целью. А я локальные - как проложить маршрут, где расположить лагерь, и как организовать охранение.
  --Ты настоящая женщина, - рассмеялся Император, -- хочешь руководить мной, как руководила бы будущим мужем.
  -- Мужчина - это смелость и решительность. Женщина - это хитрость и рассудительность. Если вы, Ваше Величество, выйдете на поединок с двуручным мечом или боевым молотом, то мне придется взять сеть и трезубец, или два легких меча. Инь и янь не воюют друг с другом, а дополняют.
  --Не заговаривайте зубы, леди.-рассмеялся Император. -окончательное решение остается за мной.
  --Не смею спорить, легко согласилась я.-Но когда решение принимается мгновенно, надеюсь вы позволите мне действовать.
  --Договорились, согласился Император.
  --И последнее. Считаю, что ваш возраст и мое уважение дает вам полное право постоянно обращаться ко мне на ты. Я буду обращаться к вам согласно этикету.
   Император неожиданно для меня оказался знатоком снаряжения и амуниции. Ситуация была непростая, поскольку взять хотелось всего сразу и побольше. Мы договорились, что возьмем сто тридцать фунтов груза. Больший вес затруднил бы быстрое передвижение. Император хотел нести семьдесят пять фунтов, оставив мне остальное. Я хотела разделить груз пополам. В итоге император понес семьдесят фунтов, а я все остальное. В этот вес должно было войти - оружие, боеприпасы, продовольствие. Пришлось решать вопрос - что лучше, быть сытым, но безоружным или хорошо вооруженным, но голодным? С едой разногласий не возникало. Мы согласились с древним правилом воина - дневной рацион должен помещаться в кулаке. Сушеное мясо, сушеные фрукты ,немного сухарей и кое-какие травки.
   Сложнее было с оружием. Хотелось взять весь свой арсенал. В таком случае на еду ничего не оставалось. В итоге я взяла складную снайперскую винтовку, стреляющую прицельно почти на милю и пару " воловьих языков"- коротких и широких мечей для ближнего боя. В крайнем случае, мечами я могла отбивать летящие пули. Конечно, со мной была ловчая сеть. Та, которой я поймала Тибальда. Я считала сеть талисманом и старалась всегда иметь ее под рукой. Про ножи я даже не стала упоминать, потому что никогда с ними не расставалась.
   Император никак не прокомментировал мой выбор. Для себя он взял автоматическую винтовку с надствольным гранатометом. Для ближнего боя он выбрал нож, сделанный из специальной стали, способный наотмашь перерубить полудюймовый стальной пруток. "Надеюсь, оружие не понадобится, --заявил Император перед выходом.-Если кочевники нападут, отбиться будет непросто. Наше главное оружие скрытность и быстрота"
  --Где наша ни пропадала, --ответила я бесшабашно. В тот момент меня мало занимала цель путешествия и возможные опасности. Я чувствовала себя школьницей, успешно закончившей учебный год, и уже забывшей прошедшие экзамены, в радостном предвкушении долгих, полных веселья и приключений, каникул. Я слишком долго изнуряя себя тренировками и медитациями живя мирной и спокойной жизнью. Предчувствие предстоящего похода наполнило детской радостью. Наверное, это было запоздалое чувство, которого я была лишена в своем, занятом учебой и тренировками детством. Свежий ветер перемен залетел в серую и унылую череду успевших надоесть будней.
   На нашей планете примерно треть главного континента отделялось от основной части высокими горами. Несколько перевалов были надежно перекрыты мощными укреплениями и тщательно охранялись. Так Империя отделяла себя от Дикой степи, привольно раскинувшейся за горами. Существовала кое-какая пограничная торговля, но в основном, степняки и имперцы предпочитали не общаться. Предки имперцев прилетели из Европы, а степняков из Центральной Азии. С годами отчуждение между расами возрастало. Сложившееся положение всех устраивало, и никто не хотел его менять.
   Когда под недоуменными взглядами пограничной охраны, мы пересекли последние укрепления, я задала Императору два вопроса, мучивших меня с самого начала похода. Было интересно, почему Степь и Империя живут, как будто не замечая друг друга, и почему мы не воспользовались машиной или хотя бы лошадьми. Монарх ответил, что культурного взаимодействия между кочевниками оседлыми жителями история еще не знала, а военные конфликты ни привели к перевесу, ни одной из сторон. Имперцам нечего было искать в степи, а набеги степняков пресекались столь жестко и эффективно, что кочевники со временем прекратили попытки пересечь горы.
   Кочевники пользовались услугами стервятников для охраны своих владений. Эти птицы, издали завидев в степи чужого всадника или машину, собираются в огромную стаю, которая галдит, не переставая, пока не появятся стражи. Мы планировали делать по двадцать пять миль в день, собираясь закончить поход через десять дней. Контакт наступал через полмесяца. Император взял четыре дня в запас. Не знаю, сколько бы я взяла на его месте.
   Двадцать пять миль по ровной дороге без груза я легко проходила за три часа. Наверное, если потренироваться, смогла бы быстрее. Но гладкий бег никогда не казался мне чем-то привлекательным. Двадцать пять миль по степи, состоящей из сплошных кочек, заросших травой, иногда скрывавшей меня с головой, с шестьюдесятью фунтами веса за плечами и беспощадно палившим солнцем. Дорога по степи представляла сплошные ямы, бугры, складки, подъемы и спуски. Казалось, это превращает двадцать пять миль во все пятьдесят, если не в семьдесят. Император время от времени доставал компас и сверял курс с картой. Я тоже умела прокладывать курс, спасибо урокам Роланда, но не оставалось, ни малейших сил поинтересоваться местоположением.
   Время от времени в отдалении проносились стада каких-то животных. Пара раз мы видели гарцующих в отдалении всадников. Едва заметив их, мы, как по команде бросались на землю. Император доставал автомат, а я лихорадочно собирала винтовку. К счастью мы остались незамеченными. То ли удача была на нашей стороне, то ли действовал камуфляж.
   К вечеру мы вышли на берег шумной речки. Здешние реки стекали с гор, но никуда не впадали, теряясь в степи. Зимой, в период дождей, реки становились полноводными. Некоторым, даже иногда удавалось добраться до океана. Но засушливым летом, когда-то полноводные потоки, превращались в едва заметные ручейки.
   На берегу реки был первый привал.После остановки не было сил даже снять рюкзак. Было одно желание - рухнуть на землю, как подрубленное дерево, и лежать не вставая. Но даже себе самой не хотелось показывать слабость. Я расставила ноги пошире, раскинула руки, ладонями к небу и стала всеми отверстиями в теле впитывать энергию. Эта была энергия травы, ветра, неба и даже дальних звезд, всего до чего можно дотянуться. Спасибо мастеру Ци за уроки, думала я .Вообще, у нас процесс поглощения энергии протекает иначе чем у мужчин. Если мужчины в связи инь-янь доноры, то мы акцепторы. Для связи с миром в теле у мужчин девять отверстий , у нас - десять, хотя энергетических чакр и каналов поравну. Десятым отверстием энергию можно поглощать успешнее, чем девятью остальными вместе взятыми. Это дает нам неоспоримое преимущество, хотя, как и любое занятие, зависит от способностей и мастерства. Постояв в неподвижности, я обрела новые силы, стала снимать рюкзак и готовить скудный ужин.
   Не скажу, что чувствовала себя, свежей и отдохнувшей, но усталость отступила. Я смогла, наконец, заинтересованно взглянуть на монарха. Казалось, он выглядит как при первой встрече, - легкая улыбка и внимательный взгляд ясных глаз. Будто не было долгого и трудного пути. Не похоже, чтобы он специально тренировался для подобных усилий. Это значило, что он брал энергию при движения. Вот что значит мастер, восхитилась я.
   Выверенными и энергичными движениями император разводил костер и обустраивал лагерь. Я, как могла, пыталась приготовить подобие ужина из скудных продуктов, что мы принесли с собой. Не лишенным приятности голосом Его Величество напевал неизвестную мне балладу. Он пел:
  
  Осень, паутинки в воздухе кружатся.
  Первый лед подковы скакуна разбили.
  Небо ясно и пронзительно синеет.
  С неба журавли кричат печально.
  В дальний путь дорогу начиная.
  Я из леса на поляну выезжаю.
  На поляне горожане и дворяне.
  Суетится в отдалении обслуга,
  И стоит вооруженная охрана,
  Остриями пик своих сверкая.
  Я спросил у человека в черном одеянии :
  "Для чего собрались эти люди?"
   И ответ услышал : " Знай же, Рыцарь,
  Что приходит срок, когда настало
  Время правосудию свершиться.
  Ведьма будет казнена сегодня.
  На костре она свой путь окончит.
  За содеянное зло теперь приходит
  Ей пора давать ответ последний.
  Я - судья. И приговор исполнен будет.
  Да свершиться воля Государя!"
  Девушка с прекрасными глазами.
  Волосы, распущенные вьются.
  Взглядом повстречались мы.
   Я понял, что сейчас не ведьма,
  А несчастная красавица умрет
   Среди бесстыдной черни.
  Я сказал судье, что бедный Рыцарь
  Просит казнь отсрочить,
  Для проверки приговора,
  Вынесенного бедной поселянке.
  Поклонившись мне, судья ответил.
  Смерти, мор и глад и недороды,
  Эта женщина несла для всей округи.
  Ей пора приходит расплатиться
  За то зло, что принесла она когда-то.
  Обвинение доказано в процессе
  В справедливости, которого бесспорно
  Нет сомнений. Безусловно, приговор законен,
  Пусть же, правосудие свершиться!
  Я в ответ учтиво поклонился,
   Попросив отсрочки приговора.
  А иначе, мне как Рыцарю придется
  Самому уставить справедливость.
  Молча, отказал судья мне в просьбе.
  Я сказал: " О люди, вы простите,
  Что я должен применить насилие,
  Чтобы между нами справедливость
  Восстановлена была без промедления".
  Рассмеялась вооруженная охрана,
  Зрители с насмешкой засвистели.
  А судья сказал: " Своей дорогой
  Проезжай скорее, чужестранец".
  Понапрасну королевская дружина
  Рассмеялась перед бранью. В поединке
  Конный рыцарь посильнее будет
  Целого отряда. Побежала королевская охрана,
  Оставляя на лугу своих убитых.
  Девушку на круп коня забросив
   Место казни я стремглав покинул.
  Ночь настала. С незнакомкой
   Распивал я пенное вино, когда
   Свободу мы ее отпраздновать решили.
  Я заснул. Проснулся и увидел:
  Волосы мои теперь как снег седые.
  Не было со мной коня и денег.
  Незнакомки след вдали растаял.
  
  Оставив все дела, я слушала балладу.
  --Ваше Величество, --спросила я с изумлением.-Это вы сочинили?
  Монарх отрицательно покачал головою.
  -- Дорогая, вы мне льстите. Нет, это старинная норманнская рыцарская баллада. Четыре тысячи лет назад ее пели мои предки.
  Я решила блеснуть эрудицией:
  -- Помню, что это были разбойники, жившие в начале второго тысячелетия на Земле.
  -- Разбойники они или нет- зависит от точки зрения, -не согласился Монарх.-В своих утлых суденышках они переплывали суровые моря, и даже океан. В то время они смогли завоевать север и юг Европы - Англию и Италию.
  - А зачем?-спросила я наивно.
  --Они были воины, потому и воевали. А зачем ты воюешь? -ответил Император вопросом на вопрос.
  Интересный вопрос задал человек, которого я спасла сначала от неволи, а потом от верной смерти.
  -- Я не люблю воевать, мне просто нравится изучать воинские искусства. Когда я начинала учение, то ничего не понимала, но когда поняла, то не могла остановиться. Это, как в горном потоке, можно держаться на поверхности, и в меру с сил стараться миновать пороги. Выбраться из потока, текущего среди скал, по ущелью с отвесными стенами, не просто, даже если захочешь. Воюю я по необходимости - жизнь заставляет.
  --Вот и мои предки воевали по необходимости, совсем как ты, - коротко подвел итог дискуссии Император.
   Мой спутник, умевший управлять собой, мгновенно заснул, натянув над собой маскировочную сеть. Я же смотрела в черное небо, наполненное яркими звездами, разворачивающими свое медленное движение, и думала о земном корабле, затерявшемся среди этих созвездий, и с непредставимой скоростью, мчащемся на встречу с нами. В этой истории было непонятно все. Разные части головоломки не образовывали ясной картины. Более того, они даже не желали соединяться друг с другом. Я, Тибальд, Регентский Совет, Император, лорд Гарвей, Роланд, а теперь еще и неведомые земляне. Было о чем задуматься.
   Утром Император был свеж, весел и напевал новую балладу о воине, оставившем любимую, и стремившимся на встречу с ней, но разные препятствия не давали им встретиться. Воин совершал подвиг за подвигом, но безрезультатно. Баллада кончалась вопросом: " К чему вся земная слава, если нет любви?". После второй баллады, я посмотрела на Императора как на мужчину. Он был единственный, кроме Тибальда, чьи ухаживания я бы приняла. Ну да, Император и кронпринц, кто еще на этой планете достоин такого чуда, спросила я себя с насмешкой. Нужно было только дождаться его внимания. Пока Император держался со мной как с боевым товарищем. Почему-то не было сомнений, что скоро он поглядит на меня другими глазами. Глазами Тибальда, глазами всех мужчин, желавших меня. Пока Императору было хорошо. Он вырвался на свободу, порвав державшие его официальные путы. У меня было похожее настроение. Было замечательно убежать от серых будней и тяжелого каждодневного труда. Предстоявшие опасности не пугали. Я начала надеяться, что мы прибудем в конечную точку без приключений. Но надежды не сбылись.
   На четвертый день монотонность путешествия была нарушена. Стервятники, изредка пролетавшие над нами, вдруг изменили свое поведение. Одна из птиц стала описывать круги, пронзительно крича и резко пикируя на наши головы. К ней поторопились присоединиться другие крикуны. Наш поход теперь сопровождал громкий акомпанимент омерзительных тварей, кружащих в вышине. Стало ясно, что вскоре мы будем иметь всеобщее внимание местных жителей, известных своим "гостеприимством" к имперцам.
   Нападения следовало ожидать в любую минуту. Я посчитала ресурсы обороны. Снайперская винтовка, двести патронов, четыре дюжины ножей, два широких меча, ловчая сеть, Его Величество с автоматическим ружьем с надствольным гранатометом. От одного отряда вполне можно отбиться. О продолжении буду думать, если оно настанет, решила я. Но на ровной как стол равнине не было место для оборонительной позиции. Не было даже стены, способной защитить спину. В отчаянии я искала спасительный выход. Мои безутешные размышления прервала команда Императора:
  --Розалина, в пяти милях к юго-востоку -холм. Обстоятельства изменились. Мы со всей возможной скоростью должны поспешить туда -иногда Монарх выражался удивительно церемонно.
  --Оборонительная позиция? - с надеждой спросила я.
  --Кое-что получше, --коротко и загадочно ответил Император.
  Тут я отчетливо поняла, в чем не хотела признаваться. Что бы я ни говорила, о том, что смерти нет, или, что смерть не страшна, умирать, едва начав жить, не хотелось. Даже без уроков тактики было ясно, отбили бы мы первый приступ или нет - шансов выжить почти не оставалось. Ни к цели путешествия, ни назад, после встречи с всадниками, для нас не было пути. Но слова Императора давали надежду. Я помнила, как мы спаслись во время мятежа анархистов.
   Мы побежали. Для меня это было нетрудно. Я бежала легко, но Император, превосходящий меня двадцатью пятью годами возраста и шестьюдесятью пятью фунтами веса, испытывал явные затруднения. Между тем, вдали у самого окоема, показался крутой холм. Чуть в стороне, на том же расстоянии что и холм, показались всадники. Пешему соревноваться с конным в скорости, да еще в степи - последнее дело.
  -Ваше Величество, - крикнула я.- Продолжайте бежать. Попробую их задержать. Буду стрелять, а потом догоню. Не сбавляйте скорость, --буквально взмолилась я.
  Император попробовал возражать, но потом махнул рукой и продолжил бег.
   Я скинула рюкзак и стала лихорадочно собирать снайперскую винтовку. Я забыла обо всем на свете: об Императоре, нашем путешествии, даже о себе самой. Азарт предстоящего боя захватил без остатка. Ради таких мгновений я тратила в тяжелом труде долгие годы короткой жизни. Естественно, что по первому требованию приклад не желал состыковываться со стволом. Я не стала уговаривать непослушное оружие, а сквозь зубы прокричала полуругательство -полузаклинание, и винтовка была готова к стрельбе. Всадников было чуть больше дюжины. Я вставила магазин с патронами в винтовку, уперла приклад в плечо, подрегулировала оптический прицел, задержала дыхание и сделала первый выстрел. Промах. Всадники продолжали скакать. Ну и дура, сказала я с чувством. Как оказалось, не сделала поправку на ветер. Совсем плоха, стала, подумала я про себя. Видимо пора повесить винтовку на гвоздь, и уйти на покой, нянчить внуков, решила я, делая второй выстрел. Всадник упал. Третий, четвертый, пятый выстрелы - все в цель. Я быстро сменила магазин и продолжила вести огонь. Патроны из второго магазина не пропали даром. Остальные всадники повернулись и скрылись из вида. Я надела рюкзак, закинула за плечо винтовку и побежала догонять Императора.
   Так бегать мне пришлось только один раз в жизни. Тогда я спешила на помощь Роланду. Не имеет значения хорошая ты бегунья или не очень. Любая бегунья имеет свой предел, а я бежала за пределом. Самое ценное для меня было время, а цена времени -жизнь. Пока я стреляла, Император оторвался на полмили. Расстояние между нами постепенно сокращалось, но сердце билось о ребра как молот о наковальню. Грудь разрывалась от каждого вздоха, пот заливал глаза, а рюкзак колотил по спине, отмечая ударом каждый шаг. К счастью, больше останавливаться не пришлось. На холм я и Император взбежали почти одновременно. Оглянувшись через плечо, я увидела вдалеке, где окоем, сшивал небо с землею, темную лавину всадников, во весь опор мчавшихся к холму. Еще оставались силы усмехнуться. Теперь пусть попробуют взять наши жизни, подумала я. Для этого придется отдать столько своих, что может не хватить.
   Мой план был прост. Я поражаю всадников на подходе, а прорвавшихся Император добивает автоматными очередями и расстреливает из гранатомета. Простой план- не значит просто выполнимый. Император порадовал, сказав, что откроет портал, расположенный в глубине холма. Через портал мы должны уйти от преследователей. Оборону Его Величество милостиво соизволил доверить мне.
   Император поставил непростую задачу. Дело не в том, что трудно стрелять из двух различных ружей тремя боеприпасами. Трудно перезаряжать оружие и решать по ходу тактические задачки об очередности эффективных выстрелов. Император скрылся за уступом. Откуда я услышала неразборчивые звуки мантр . Я помнила успешные действия монарха во время мятежа анархистов, и не сомневалась в успехе. Надо удержать всадников пока мы не скроемся в открывшемся портале. Если бы я знала, сколько времени нужно продержаться, было бы совсем легко.
   Поначалу кочевники действовали прямолинейно. Они во весь опор поскакали к холму. Четыре заряженных магазина - двадцать выстрелов и два промаха. Таков итог нашего противостояния. Я задерживала дыхание, и раз за разом плавно нажимала на спусковой крючок. Наступил миг, которого я ждала. Никогда не забуду, как я стреляла на степном кургане! Потом, годы спустя, я жалела, что жизнь не закончилась тогда, в этом неравном бою. Никогда потом, я не испытывала такого счастья! Я перешла в другое состояние, я растаяла как дым, я утекла весенним снегом, я исчезла. Вместо меня на холме стояла сверхженщина, прекрасная и непобедимая. Я была инструментом богини милосердия Алиры, и я была в тот момент самой богиней. Время остановилось, пространство исчезло. Я знала, куда прилетит пуля, направляла ее полет, и была самой пулей. Я стояла на холме с винтовкой, и одновременно сверху, из-за облаков наблюдала за собой и скачущими врагами. Я была всемогущей и счастливой. Годы усилий и сверхусилий принесли плоды! Стреляло что-то непонятное, что-то во вне меня. Оно соединяло невидимой линией зрачок, целик, мушку и саму цель. Оставалось не мешать силе, управляющей мной, делать выстрел и нажимать на спусковой крючок. Было бы больше патронов, и Император мог читать мантры хоть до ночи.
   Новых атак с ходу не последовало. Я понимала, что передышка будет короткой. На занятиях по тактике Роланд учил, что если хочешь угадать действия противника - встань на его место. Мне предстояло встать на место вождя кочевников, и это была непростая задача. Мужской ум для меня всегда был загадкой. Я могла предугадывать их действия, но не могла понять. Пришлось попробовать. Первое что я почувствовала - это ненависть к чужакам, вторгшимся на родную землю. Второе - чужаков, убивших его бойцов и родственников, надо захватить любой ценой, живыми или мертвыми. Живыми предпочтительнее, чтобы вдоволь повеселиться и умилостивить души убитых мучениями долго умирающих пленных врагов. Третье - атаки будут одиночными, последуют со всех направлений, движения всадников станут хаотическими, а сами всадники будут наклоняться и прятаться от выстрелов за крупами коней. Это я рассчитала, учтя, что всадник, сын степей, не унизится до пешей атаки. Если бы они пошли в атаку перебежками, прикрывая огнем друг друга, было бы посложней. Пришлось бы решать задачу, как одному стрелку сражаться с несколькими. Тактика группы понятна: часть бойцов из положения лежа ведут ураганный огонь, не давая поднять голову одиночке, в это время другие подбегают к обреченному стрелку. Потом нападающие меняются ролями. Я знала, как одному стрелку задержать атакующую группу, но ограничивал недостаток патронов. Конная атака была мне на руку.
   Страха не было. Было презрение и жалость к несчастным дикарям, которым предстояло зря и нелепо погибнуть. Их выбор. К следующей атаке я была готова. Я повесила на пояс четыре заряженных магазина, пятый вставила в винтовку и выпрямилась в полный рост, приготовившись вести стрельбу из положения "стоя". Лошади понеслись к холму со всех направлений, всадников на них не было видно. Я не пыталась остановить атаку на каком-то определенном направлении. Я не верила, что с полутора миль или с мили варвары смогут попасть в цель, сидя в седле. Даже для меня, всю жизнь проведшей в ежедневной стрельбе, это была бы непростая задача. Поэтому я полагала себя, до поры, в полной безопасности.
   Медленно вращаясь, я вела прицельный огонь. В этот момент я забыла обо всем на свете: о себе, о нашей позиции, об Императоре, о Роланде, Тибальде, и даже о своем искусстве и Пути , по которому иду. Я ощущала только силу, управляющую стрельбой, и старалась этой силе не мешать. Труднее всего было выбрать скорость вращения. Крутиться быстро - рисковать промахнуться, медленно -рисковать подпустить всадников с одного из направлений. Когда я открыла стрельбу, всадники были от меня в двух милях, когда закончились заряженные магазины, миля отделяла от меня примерно половину нападавших. Было жаль лошадок, усеявших степь вокруг холма своими трупами. Они погибали по вине своих хозяев.
   Впервые я пожалела, что сражаюсь одна. Сейчас помощь была бы весьма кстати. Мне казалось, что монарх слишком увлекся мантрами. Хотелось бы, чтобы он пришел на помощь или открыл, наконец, портал. С этими горестными размышлениями я взяла императорский автомат и так же медленно вращаясь, стала посылать в нападавших гранаты, стараясь с одного выстрела убирать двух лошадей. Один раз мне удалось попасть сразу в трех опасно сблизившихся животных. Нападающие оценили мое искусство и торопливо повернули назад. Второй акт закончился. К глубокому сожалению вместе со вторым актом закончились почти все гранаты и патроны к снайперской винтовке. Положение становилось критическим. От Императора не поступало обнадеживающих вестей. Слышны были только неясные звуки мантр.
   Я с интересом прислушалась. В прошлый раз, когда он убеждал выстрелы затихнуть, это впечатляло, и результат был налицо. На сей раз, я услышала что-то непонятное:
   Раз мошек в пламя вела крылатость.
   Влетали сами в свои закаты.
   Не понимали, что губит пламя,
   И умирали, взмахнув крылами.
  --Ваше Величество, простите, что отрываю от ученых занятий, но к великому сожалению, у нас мало времени - Когда надо я тоже могла говорить церемонно - Расскажите, пожалуйста, о нашем теперешнем положении. Причем тут мошки?
  Император разъяснил так, как будто мы находились у него во дворце, в гостиной, во время аудиенции:
   --Видишь ли, Розалина, все время я пытался найти и открыть портал, ведущий к нашей цели. Он расположен, по моим сведениям, на этом холме. Я обращался ко всем за помощью - начиная от Высших и кончая мошками. Все оказалось безрезультатно.
  --Ваше Величество, --ответила я - принимайте командование, будем сражаться вместе. Каковы наши дальнейшие действия?
  Император спокойно ответил:
  --Шансов немного, но они есть. Пока я буду вести огонь, ты замаскируешься у подножия холма. Когда всадники приблизятся, постараешься захватить лошадь, и попробуешь уйти от погони. Я огнем сверху прикрою тебя, и буду их задерживать как можно дольше. Доскачешь до перевала и вернешься к Роланду.
  --А вы?- не поняла я.
  --Я втравил тебя в эту авантюру, мне и расплачиваться. Обо мне не беспокойся - живым я им не дамся, и постараюсь продать свою жизнь подороже.
  --Теперь, наконец, я спокойна, --с трудом сдерживая ярость, ответила я Императору- Весьма благодарна за предложение, но к величайшему сожалению, в этот раз вынуждена отказаться.
  --Это не предложение, а приказ, -начал выходить из себя Император.
  --Можете запихать свой приказ обратно, в то место откуда он вышел. -Практика в солдатском лагере не прошла бесследно.-Или спасемся вместе, или нет.-- Волнение не позволяло строить фразы гладко и правильно.
  --Послушай, девочка. - Император сменил тон с командного на отеческий-У тебя есть небольшой шанс спастись. Ты должна его использовать. Если останешься, погибнем вместе.
  --Никто не проиграл, пока у него не выиграли, --я излучала оптимизм, которого в действительности не было, но которым изо всех сил хотела поделиться.-Ведите огонь, Ваше Величество, а я попытаюсь найти выход. Пришло время меняться ролями.-В ответ Император посмотрел и ничего не сказал. В этой дискуссии последнее слово оставалось за мной.
   У нас был один маленький шанс, и я собиралась его использовать. В максимально быстром темпе я проделала серию дыхательных и ментальных упражнений, и вышла в Астрал. Мастер Ци был на привычном месте Запыхавшись, с трудом переводя дыхание, я поприветствовала Мастера.
  --Что привело тебя в неурочный час? - сурово спросил меня Учитель.
  --Попала в неприятную историю,--начала я рассказывать, но Мастер не дал продолжить.
  -- Теперь вижу, сказал он, вглядываясь куда-то вдаль. - Император в пустую тратил силы. Чужие закрыли Портал.
  В недоумении я посмотрела на Мастера, поняв, что путь к бегству блокирован.
  -- Это старая история.-Подробности Учитель не пожелал объяснить.
  --Что же нам делать теперь? - спросила я в отчаянии.
  --Примени один из своих трюков, и спасайся. У тебя получится. - посоветовал Мастер Ци.
  --Именно такой приказ я получила от своего командира,--сообщила я.
  Учитель кивнул седой головой в удовлетворении.
  --Что тебя не устраивает? Император отдал правильный приказ. Я его подтверждаю.
  -- Нужно спастись обоим, или вместе погибнуть. Другого варианта для меня нет.
  --Твоя роль в этой истории не окончена. Ты должна спастись и вернуться на перевал, а Император -погибнуть. Его роль сыграет другой игрок. - Это был не голос человека, а вердикт механической машины.
  Сейчас я знаю, что если бы тогда я выполнила приказ, не погибло бы множество людей. Но я была в ярости. Они уже рассчитали, какой игрок, как играет, догадалась я. Правда тогда я не знала кто - они, но какое это имело значение. Кто им сказал, что я выполню их дурацкие приказы, решила я.
  --Прощайте Мастер Ци.-Я глубоко поклонилась. - Вы открыли мне другой мир, и показали туда Путь.За Это я буду благодарна всю оставшуюся жизнь. Немного жаль, что осталось совсем немного. Постараюсь достойно прожить оставленное мне время.
  Мастер соизволил поинтересоваться:
  --Что ты собираешься предпринять?
  --Возвращаюсь. -Коротко ответила я - У меня остались ножи и мечи. Исполню ваш совет - применю кое-какие свои трюки. Посмотрите на это со своего высока, представление будет того стоить. Надеюсь, вам понравится. Пока жива - буду биться.
  -- Жива ты будешь недолго. Эта битва - будет последней - доброжелательно напутствовал меня Мастер Ци.
  --Пока я жива - смерти нет, и никогда не будет. Когда не будет меня - не будет моей смерти.-Сказала я Мастеру, чтобы он не огорчался.-- Прошайте, - я повернулась, чтобы отправится в обратный путь.
  --Стой--,закричал Мастер. - Дура, я не могу вмешиваться в дела Среднего мира и помогать тебе. Но это сможет сделать Тибальд. Он знает заклятие невидимости Бен-Бецалеля. С этим заклятием ты сможешь спастись.
  --Спасибо, Мастер, -- только что и осталось сказать. Со всей возможной скоростью я полетела назад.
   Передышка, любезно предоставленная гостеприимными хозяевами, заканчивалась. Со всех сторон окоема на нас надвигались всадники.
  --Ваше Величество, -- я взволнованно закричала, выходя из Астрала.-Одевайте скорее амуницию. Мы можем спастись!
  -- Будем убегать от кочевников? - с иронией спросил Император. Я отметила, что даже в смертельной опасности он не потерял присутствия духа. Ни малейшей растеряннности или страха. Такого человека можно полюбить, поняла я.
  --Заклятие Бен-Бецалеля. - мои торопливые слова.
  --Но это чисто теоретическое заклинание, которое никому не удавалось применить на практике. -- засомневался Император.
  --Оно прекрасно работает. -Я с детства помнила текст наизусть.-Мы оба адепты Пути и владеем психотехникой. У нас не может не получиться - В последнем я далеко не была уверена, но посвящать в сомнения Императора не собиралась.-Повторяйте за мной в той же тональности, -- продолжала я.
  
   Я холоден и спокоен.
   Мимо проходят взгляды.
   Я милости удостоен.
   С вами не быть рядом.
   Нет меня рядом с вами.
   Иду из огня в полымя.
   Стала стена между нами.
   Вам не найти меня.
  --Розалина, где ты?-поинтересовался Император. Сам он был ясно виден.Я вернулась в Реальность. А вот ты где, - с облегчением констатировал Император. В это время можно было различить, силуэты отдельных всадников, во весь опор скачущих на свидание с нами.
  --Ваше Величество,-- обратилась я к Императору- Вы должны контролировать разум и быть полностью спокойным. В противном случае будем спина к спине биться против этой орды. Со стороны это, наверное, красиво, но хочется попробовать другой вариант. Повторяйте за мной, делая правильные ударения.
  Когда мы заканчивали мантру, всадники были у подножия холма. Император стал невидимым.
  --Выше Величество, - мой радостный крик - Я вас не вижу.
  --Я тебя тоже,-- ответил Император спокойно.-Значит хорошо замаскировались, --подвел итог монарх.
  
  
   Тибальд
  
   .
   Окна, мерцавшие призрачным светом в недостижимой дали, занавешены тяжелыми шторами. За окнами ясный день. Воздух был свеж и прозрачен, а голоса деревьев, заглядывающих листьями в спальню, и певших своими птицами, звучали по-особенному призывно. Но ко мне это не имело отношения. Я был отделен от мира толстой и тусклой стеклянной стеной, делавшей все незначительным и не заслуживающим внимания. Стена проходила внутри и была незаметна для других.
   Я приехал из Ниеншанца и доложил Совету о результатах, но в конце доклада почувствовал наползающую тяжелую усталость. Выслушав похвалы и поздравления, я попросил отпуск для восстановления сил. Отпуск я получил. Сегодня подходила концу вторая неделя каникул. Я не вставал с постели и несколько дней и не принимал твердую пищу. Видимо, свидание с Люмофором для человека, каким я являлся, не приводит с приливу бодрости и здоровья. Имперские врачи разводили руками. Все было в порядке, за исключением пустяка. Жизнь вытекала медленно и по каплям, как вино вытекает из поврежденного меха.
   Не было ни сил, ни желания что-либо предпринять. Не было сил даже пошевелиться. Все жизнь до этой непонятной болезни я чего-то добивался, или с кем-то боролся. Это как гонка- кажется, ты свободен и летишь как стрела. Но в реале нет выбора, потому что ты должен жать на педаль газа, и вертеть руль. Просто нужно поступать как можно более эффективно. Сейчас, лежа в шикарной спальне на огромной кровати под балдахином, в императорском дворце, я понял, что одинок. Даже некому пожаловаться на судьбу. Розалина далеко, а перед соратниками я не мог и не хотел показывать слабость.
   Мой начальник и старший товарищ Валентин Иванов пришел, и, сев в изголовье, участливо сказал :"Сынок, благодаря твоим усилиям у нас сейчас все в порядке, хотя, конечно, работы хоть отбавляй. Но, даже если бы Империя катилась под откос, я все равно сказал бы, езжай на природу, отдохни сколько необходимо, и возвращайся, когда появятся силы". Мне не хотелось огорчать его, напоминая,.что главные битвы впереди, и я промолчал.
   Когда вестовой доложил, что ко мне посетитель, я пробудился от апатии, и, даже не спрашивая кто, слабо махнул рукой, пусть войдет. Когда я увидел, что это мой учитель- мечник Дьюла Надь, то обрадовался. Я вспомнил его, тогда не старого, вспомнил себя юного и наивного, вспомнил тяжелую, полную трудов и занятий курсантскую жизнь. Она казалось трудной, но сейчас я понял, какое это было простое и счастливое время. Тогда я боролся и отвечал только за одного человека - за себя. Сейчас я был нагружен как Атлас, поддерживавший небесный свод. Сейчас сил не было, чтобы встать с кровати.
   --Ваше Превосходительство, --начал Дьюла.
  --Господин Учитель, --прервал я его.-Для вас я всегда Тибальд.
  --Но---попытался возразить Дьюла.
  -- Обращайтесь как раньше - на ты, и никак иначе --добавил я сурово.
  Дьюла Надь сделал паузу, очевидно собираясь с духом.
  --Тибальд, я вижу, тебе нездоровится, давай встряхнемся. Вчера закончился чемпионат мечников. Завтра большой праздник и награждение победителей. Я осмелюсь просить тебя прибыть, и лично наградить победителей. Твое имя сейчас у всех на устах, и твое участие будет иметь большой эффект.-Тут он заколебался и нерешительно продолжил - но если не сможешь, то может быть, как-нибудь в другой раз.
   Вид наставника, когда-то грозного и сурового, а сейчас неуверенно просящего резанул по сердцу. Хотя физических сил не было, я согласился прибыть на награждение.
   Старый спортивный зал пробудил ностальгические воспоминания. Не так давно в этом зале под музыку гимна я получал призы. Пришло время, и я сам буду награждать. Хотя по биологическому возрасту вполне мог быть в числе участников. Но, увы, многое отделяло меня от соревнующихся, и даже тренеров. Когда голос ведущего объявил: "Награды победителям будет вручать наш воспитанник и чемпион -прим-генерал Тибальд" трибуны взорвались овациями. Я не обольщался: народ любит торжественные моменты и героев. Если бы мне не повезло, те же люди с таким же энтузиазмом кричали: "Распни его". Опираясь на трость, с трудом передвигая ногами, я жал руки и вешал медали на почтительно склоненные шеи. В конце церемонии Дьюла Надь объявил: " Мы все видим, кем стал наш воспитанник Тибальд. Я горжусь, что у меня был такой ученик, который был нашим чемпионом".
  Внезапно в ответ с трибуны раздался насмешливый голос: "Когда-то был, ха-ха-ха!"
  Охрана бросилась к несчастному юнцу, от которого сразу отхлынули зрители. Он внезапно оказался среди пустого пространства. Охранники скрутили несчастного, и потащили к выходу.
  --Стойте, -- в меру слабых сил негромким голосом скомандовал я. Охрана остановилась.-Отпустите его, пусть подойдет поближе., --продолжил я. Юнец подошел. Ему было явно не по себе, но он изо всех сил старался скрыть испуг. По его движения было видно, что он " на ты" с мечом. -Как тебя зовут?---спросил я его.
  --Рональд, Ваше Превосходительство, --ответил он
  -- Сможешь ответить за свои слова?-спросил я . Юноша посмотрел в недоумении.--Покажи как владеешь мечом, --попросил я.
  Парень молча взял со стойки боевой меч. Трибуны затаив дыхание наблюдали. Рональд выбрал арбуз, из кучи предметов приготовленных для показательных выступлений. Держа меч под мышкой, он установил арбуз на стол и продольным и поперечным ударом развалил арбуз на четыре части. Внезапно я почувствовал, что мутная стена, отделявшая от меня мир, стала становиться тоньше и прозрачнее. Я понял, что один хороший удар, и стена разлетится вдребезги. Нужно было, чтобы мы с юнцом ударили одновременно. Я спросил юношу:
  --С арбузом ты здорово разделался, а в человека попасть сможешь?--Парень явно не понимал в чем дело. Я предложил:-- Теперь попробуй достать этим мечом меня.
  --Но ведь вы безоружны и больны,-- ответил, запинаясь, юнец.
  --Выполняй, -- жестко приказал я, чувствуя прилив сил.
  --Но как..., --продолжал запинаться юнец.
  -- Если боишься, то не обязательно целить насмерть. Попробуй просто достать, -- я продолжал приказывать.
   Мечник взял меч. Он лег ему в руки, как в родные ножны. Было видно, что мечу хорошо в его руках, а его рукам хорошо и приятно держать именно этот меч. Он неуверенно махнул пару раз, как бы пробуя меч на вкус. Я видел: закончили движение руки, перед этим двигались плечи, до плеч включился корпус, перед корпусом отработала гибкая поясница. Все движение начиналось с напряжения сильных ног. Юнец не понимал, как он движется. Но я видел, что мой учитель, Дьюла Надь обучил его, как меня когда-то. Он двигался, не осознавая движений, и составлял с мечом одно целое.
   Мне понравились его действия. Рональд был достойный противник.
  --Нападай, --закричал я.
   Рональд наугад ткнул мечом. В ответ я даже не пошевелился. Очевидно, это его слегка задело. Он сделал более быстрое движение. Пришел мой черед и в такт ему я сдвинулся. Рональда, кажется, начало задевать пренебрежение к его умению. Он взмахнул мечом чуть побыстрее. Я сдвинулся быстрее, в такт движению. На сей раз Рональд взмахнул мечем уже всерьез. Я отодвинулся, и случилось то, на что я надеялся. Я попал в центр огромной сферы. Совсем рядом со мной стоял Рональд. Чуть подальше стояли участники турнира, за ними поднимались трибуны, полные зрителей, дальше расстилалась столица, полная движения и огней. Вокруг столицы широко и привольно раскинулась любимая и прекрасная страна - от джунглей Архипелага до южных льдов Ледяного океана. Я видел Империю на нашей голубой и зеленой планете. Я видел планету, четвертую среди больших и множества малых небесных тел, вращающихся вокруг огромного красно-жетого Денеба. Сам Денеб вдруг из огромного превратился в маленькую песчинку, затерянную среди бескрайних , ледяных просторов Космоса, в котором где-то в невообразимой дали затерялась наша прародина - Сол-3, корабль с которой летел к нам. Огромный Космос оказался крохотной частицей среди бесконечного множества миров сотворенных Создателем, к Его вящей славе. Затем я проделал путь обратно, набирая энергию движения, и снова очутился на арене против разящего меча. При возвращении домой, стеклянная стена, возникшая после встречи с Люмофором, разлетелась вдребезги. Осколки разных размеров и форм с неимоверным грохотом разлетелись по арене. К счастью осколков никто не заметил. На этом можно было закончить, если бы не юный Рональд.
   Мечник, кажется, всерьез разозлился, и со всей возможной скоростью провел боковой косой удар, целясь в мою левую руку. Но сейчас это не имело никакого значения. Рональд, как я его видел, двигался как человек, попавший в густое желе. Он поднимал клинок для замаха, проводил удар, останавливался, оценивая обстановку и принимал новое решение. Так повторилось несколько раз. Потом мне это надоело, я подошел к ничего не понимающему мечнику, и выкрутив ему руку, забрал меч.
  --Учись отвечать за слова, сынок, -- сказал я юноше не намного младше меня, и со всей возможной скоростью бросился к разрубленному Рональдом арбузу. Во мне пробудился страшный голод. Наконец-то я смог восполнить потраченную энергию. Пока я торопливо поглощал сладкий, спелый, истекающий красным соком арбуз, болельщики ,заполнившие трибуны, как сумасшедшие кричали, захлебываясь от восторга. Я поднял руку, прося тишины, и зал замолчал, как зачарованный. Я сказал:
  --Всем своим искусством я обязан Учителю.-Тут я подошел к Дьюле Надь и поклонился. Зал снова взорвался овациями. В это время я говорил Дьюле:
  --Если немедленно не поем, то прямо на месте скончаюсь от голода, и моя смерть будет на вашей совести.
   В банкетный зал я бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла. Вынужденная голодовка давала о себе знать. Под испуганными взглядами официантов в почти пустом зале - торжества еще продолжались, я с прожорливостью проголодавшего всю зиму волка, без разбору поглощал разнообразную снедь. Я закидывал в себя мясо, рыбу, фрукты и овощи, заливая напитками, до которых мог дотянуться, и заедая пирожными. Когда жор закончился, я почувствовал себя как питон, заглотивший крупного кабана. Я, конечно, не знал, как чувствовал питон в этом случае, но чувствовал соответственно. Заканчивал трапезу я в присутствии подошедших гостей. Когда я в изнеможении откинулся на спинку стула, зазвучали аплодисменты. Я в недоумении посмотрел на Дьюлу, сидевшему рядом со мной. Гости благодарят тебя за гастрономическое представление, пояснил тренер. В ответ пришлось встать и раскланяться.
  --Тибальд, --продолжил Дьюла, - Ты показал нам необычную технику , чудесную скорость и реакцию. Ты воевал и вряд ли тренировался в профессиональном режиме. Расскажи всем нам как ты смог этого добиться, -- закончил Дьюла под одобрительный шумок гостей.
  --Это просто и не просто одновременно, -- ответил я честно.-Просто это потому, что ничего нового, кроме того, чему учат наставники делать не приходится. Сложно, потому, что каждый шаг вперед открывает новые горизонты, и приносит новые сложности. Нужно правильно сколотить колесо судьбы и катить его по дороге жизни, --закончил я.
  Незнакомый седовласый наставник встал, и поклонившись, спросил:
  --Прим-генерал, но мы все так поступаем, и не можем перейти границ обычной техники. Раскройте ваш секрет!
  --Боюсь разочаровать, но у меня нет секрета. Но раскрою три слагаемых победы. Это -желание, правильность действий и любовь.
  -- Какая любовь?-совсем невежливо крикнул какой-то юнец.
  Я ответил:
  --В принципе любая. У меня это любовь к нашей прекрасной Империи и к женщине, которой нет рядом.
  -- К Розалине ? -крикнул кто-то не видимый.
  -- Да.-коротко ответил я, ставя точку в вопросах и ответах.
   Наутро свежий и отдохнувший я прибыл на заседание Регентского Совета. На знакомых лицах членов Совета легко можно было прочесть радость и облегчение. Не хотелось знать ответ, рады ли почтенные старцы моему выздоровлению, или тому, что палочка-выручалочка снова в их распоряжении. Пожалуй, что только наш председатель, успевший стать близким по духу товарищем, был по-человечески рад моему возвращению. Валентин поздравил с возвращением, и начал вести заседание. К моей несказанной радости дела в Империи продолжали налаживаться. Империал барона Шахта скреплял мятежные провинции узами, крепнувшими день ото дня. Всем хотелось иметь крепкую имперскую валюту, а монетный двор находился в столице. Чтобы получить деньги, приходилось их зарабатывать. Война и грабеж становились невыгодным делом. Реформированная армия была всегда готова преподать действенный урок сомневающимся. На миг я позабыл о действительном положении вещей и позволил расслабиться до конца обсуждения текущих дел. Мне было хорошо. Так хорошо, что хотелось крикнуть: " Остановись мгновение, ты прекрасно". Сколько я помнил, очень давно на Соле-3 один несчастный так и крикнул. Кончилось это для него плохо. Поэтому я сидел молча и слушал выступающих. Мое молчание прервал председатель. Попросим юного коллегу высказать мнение по текущим делам, сказал Валентин Иванов. Наши желание совпали. Я встал и стал высказываться. Как и предполагалось начал за здравие, а кончил за упокой. Я выразил радость состоянием дел. Но затем, конечно, высказал свое однако.
   -- Мы фактически живем в новом государстве. Империя оно только по названию. Нужно решать, как жить дальше.
  --Молодой человек, вы знаете, что инициатива наказуема? -прервал меня барон Шахт. -Я предлагаю поручить прим-генералу Тибальду разработать проект будущего устройства страны.-Я заметил, что барон не стал употреблять слово Империя. Действительно, что за Империя без Императора. Я продолжил.
  --Не хочется портить вашего настроения, но ситуация серьезнее чем кажется с первого взгляда. Нас поджидают две опасности. Внешняя - прилет корабля из Федерального центра с самыми недружественными намерениям. И внутренняя: похоже, что темные силы Астрала вступили всерьез с нами в борьбу. Поэтому обустройством Империи, видимо, придется заниматься без меня. Прошу разрешения Совета заняться организацией отпора агрессии на обоих направлениях.
  --Какие ресурсы вам потребуются? -спросил генерал Альварес.
  -- Сообщу дополнительно, ответил я.-Но с главным ресурсом вы не сможете помочь. Этот ресурс - время, -- продолжил я, отвечая на недоуменные взгляды присутствующих.
  --Но что случилось со временем? - с тревогой спросил Его Преподобие отец Бенедикт.-Ведь дела только начали налаживаться, и тут... -- он разочарованно взмахнул рукой.
  --Перед нами стоят две проблемы. Не сомневаюсь, они будут решены, как и предыдущие.-Я излучал оптимизм и уверенность, которыми не обладал, но надеялся будут обладать коллеги. -Первая проблема - земной корабль, высаживающийся недалеко от наших федератов. Это недавно подписавший договор лорд Гарвей, а с ним компания - Роланд, Император и Розалина. И армия Роланда. Армия, в боевых качествах которой можно не сомневаться. Когда они получат поддержку с Сола-3,положение станет критическим. Не ясно, что предпринять, если земляне признают их законным правительством Империи, а нас кучкой мятежников. Вторая проблема может быть превосходящая первую -это активизация темных в Астрале. Если с Гагтунгром удалось разобраться, то Люмофор едва не развоплотил меня. Хуже всего, что пока неясна причина их поразительной активности. Но повторяю, верю, наш Совет решит эти проблемы как и все предыдущие.-Закончил я в полной тишине. Аплодисментов не последовало.
   Когда Совет кончился, Валентин пригласил меня к себе в кабинет. Он не стал ничего говорить, а открыл буфет, достал бутылку старинного коньяка и два стакана. В молчании он налил их до половины и протянул мне стакан.
  --Не пью совсем - сказал я.
  --Я тоже,--серьезно ответил Валентин. - Но сейчас надо.
   Я решил послушаться руководителя, и, зажмурившись, с трудом проглотил обжигающую жидкость. По телу разлилось тепло, а в голове зашумело.
  --Скажи, сынок, как ты думаешь, -- обратился ко мне Валентин -Есть ли смысл в нашей борьбе, или это будут ненужные жертвы?
  --Ответить честно? - спросил я, чтобы протянуть время.
  --А как иначе? -переспросил Валентин.
  --У нас нет выбора.-ответил я честно. - Наше поражение в борьбе- это не реставрация старого. Все будет значительно хуже. Это будет конец нормальной жизни на планете. Наш народ и ресурсы разметают по всей Федерации, как они уже собирались сделать когда-то. А что будут творить темные, если получат свободу, вы сможете легко догадаться, -- закончил я.
  --Тогда будем сражаться ? -спросил Валентин.
  Я ответил как обычно:
  --Да! И мы победим в нашей безнадежной битве, как побеждали прежде!
   Когда я подсчитал наши ресурсы, и возможности врагов, то оптимизма слегка поубавилось. Допустим, у нас рота, а против легион. Что дальше? В открытом бою нас раздавят, не прикладывая особенных усилий. Но кто обязывает вступать в открытый бой? Я сидел и думал, думал и думал. Восемь веков назад наш народ остановил земную экспансию. Тогда мы были едины, не было смуты, и в бой нас вел Чебышев. Сейчас мы разделены смутой и слабы, а вместо Чебышева... Я горько вздохнул. Я пытался сложить куски информации и разработать хоть какой-нибудь план. Это напоминало усилия сумасшедшего механика, пытающегося из разных, не сопрягающихся деталей сложить работающий механизм.
  Как только начинало вырисовываться что-то определенное, сразу появлялась деталь, не желавшая никуда влезать и нарушающая с трудом установившийся порядок. Я понял, что без совета Эрумандера не обойтись. Я начал обдумывать, как построить беседу и о чем спросить.
   Вошел начальник караула и сообщил, что ко мне хочет попасть посетитель.
  --По-моему, я ясно распорядился, что никого не принимаю, - в раздражении заметил я офицеру.
  --Ваше распоряжение известно, сухо сказал офицер.-Но это не обычный посетитель. Он никуда не отходит и стоит у ворот уже четвертые сутки. Он не спит, не ест, и, извините, не отправляет физиологических надобностей. Он говорит, что ему необходимо увидеть вас.
  Подобное поведение произвело впечатление, и я устало сказал:
  --Пусть войдет.
   Этого посетителя я никак не ожидал увидеть. Молодой мечник по имени Рональд. Тот самый, у которого я забрал меч. Он вошел и вместо приветствия бухнулся на колени, потом стукнул головой об пол, да так и остался в этой позе. Я с интересом посмотрел на распростершегося юношу. Судя по тому, что он несколько дней простоял перед воротами, лежать на полу он мог долго и без команды вставать не собирался. Я скомандовал:
  --Встань немедленно и прекрати отнимать мое время. Быстро объясни, зачем пожаловал.
  Рональд поднялся одним движением, показав подготовку бойца. Он посмотрел так, как бабочка, порхающая на цветущем лугу, смотрела бы на орла, пролетающего в поднебесье. Начал он неоригинально:
  --Я с детства полюбил меч. Малышом я засыпал с деревянным мечом в обнимку. Став постарше я посвятил себя изучению боя с мечом. Казалось, что я чему-то научился. Но вот появляетесь вы и голыми руками забираете у меня обнаженный меч.
   Показалось, что он хочет расплакаться, но изо всех сил сдерживается. Здесь Рональд замолчал, не в силах продолжить. Желая разрядить обстановку, я пошутил:
  -- Ты пришел требовать удовлетворения?
   Рональду удалось меня удивить.
  --В определенном смысле да. Прошу взять меня в ученики.-Рональд говорил с усилием, как будто выплевывая слова. Было видно, как нелегко далась ему эта просьба. Час от часу не легче, подумал я, и сказал:
  --Какую плату ты готов предложить? Чем бы ты мог меня заинтересовать?
  --Думаю, что у вас есть все, кроме одного.-Он сделал паузу, ожидая вопроса, но я не стал помогать.- Хочу предложить мою службу и жизнь. А если вы не согласитесь, буду стоять у ворот, пока не умру.
  --Рональд, -обратился я мягко, - раз предлагаешь жизнь без остатка, то должен понять. Моя жизнь, без остатка, принадлежит Империи.
  --Но сейчас наступает мир, -радостно крикнул Рональд, невежливо перебив. Я улыбнулся в ответ. О, если бы это было правдой! Не хотелось огорчать юношу, и я ответил, чтобы успокоить:
  --К сожалению, это далеко не так. Наша страна переживает тяжелые времена, и я должен быть там, куда поведет война. Если мы победим, то обещаю тебе, вернуться к разговору.
  -- Не хочу отсиживаться в безопасности,-решительно заявил Рональд. Я буду солдатом, рядом с вами.
  Я продолжал уговаривать юнца:
  --Видишь ли, Рональд. Ситуация складывается так, что вместо поддержки ты можешь стать помехой и обузой.
  --Любому можно найти место в строю,-- запальчиво возразил Рональд.
  --Согласен-ответил я. --В строю. Но с чего ты взял, что найдешь место рядом со мной в атаке. -тут я запнулся. Рональд ответил без паузы.
  --Я с детства готовил себя для атаки.
  Я начал терять терпение:
  --Говоришь ты хорошо. А сможешь ли ты спрыгнуть с парашюта, или выйти в Астрал?
  --Если бы мог все, что можете вы, то не надо было учиться,-- вполне разумно ответил Рональд. -Я дал обет умереть у ваших ворот, если не возьмете с собой.
  --Все, убедил, --согласился я.-Напиши как с тобой связаться и я дам тебе знать, когда придет время.
  Рональд засиял:
  --Я знаю, что такое слово Тибальда-Мне показалось, что я стал пользоваться кое-каким авторитетом. Рональд продолжал-Остается молить Создателя, чтобы это время наступило скорее.
  --У Создателя опозданий не бывает. -успокоил я. Подходил момент встречи с моим другом Эрумандером.
   Когда я вышел в Астрал, то поразился увиденному. Ментальный свод, обычно серо-голубого цвета прорезали тёмно-багровые всполохи. Где-то, ближе к пределам видимости, багровый цвет переходил в иссиня-черный, озаряемый поразительно светлыми зелёными зарницами. Ментальные линии, обычно образующие правильные узоры, свивались в причудливые лабиринты, не имеющие ни входа, ни выхода. Нельзя было понять, куда я попал, а тем более отыскать дорогу. В Астрале случалось всякое. Можно запросто потерять чувство направления и заблудиться, можно попасть в ловушку, а то и потерять душу. Но про такую бурю я не слышал никогда. Никто из учителей не предостерегал от подобного.
   У бури могло быть две причины: или Астрал изменился неузнаваемо, или я сам изменился так, что стал видеть всё искажённым. Если всё кувырком, то или весь мир сошёл с ума, или мир в порядке, а ты нет. В то, что мир перевернулся, я не поверил, и вышел из Астрала. Всё, как я предполагал. На меня было наложено заклятие, не дающее видеть реальность. Любое заклятие может быть разрушено, если разобраться, как оно работает. Мое не было исключением, но мощь и мастерство, с каким оно сработано, не оставляли шансов для быстрого решения. Чтобы снять чары требовалось время, и время не малое. А его у меня не было. Темные сделали ход. Теперь я должен отказаться от Астрала, или тратить время и силы на уничтожение заклятия. Оба варианта не устраивали.
   Так, неожиданно пришлось обратиться к помощи Рональда. Я вызвал его, он влетел и попытался вытянуться по стойке "смирно". Это удалось плохо, солдатом Рональд не был.
  --Садись,--предложил я, --и расскажи, что ты можешь.
  --Хвастаться нечем,--скромно ответил Рональд,--Я учусь на первом курсе спортивной академии, будущая специальность-тренер по боевым единоборствам,--он запнулся и продолжал,--И еще. Я закричал на награждении, - он вздохнул- стало горько, что мастер, как вы, кончает выступать. Прошу простить.
  --Пустое,--я махнул рукой,--Проехали. Семья?
  --Я - младший сын заместителя барона Шахта, самого Ричарда Ломбертса. Семья моей учёбы не одобряла, но я настоял и они смирились.
   Предстояло втянуть мальчика в смертельно борьбу, со всё уменьшающимися шансами на победу. А я сам... Сам ли вышел на битву, или вывела судьба? Ответ неизвестен. Порой казалось, что я просто инструмент в руках какой-то могучей силы. Силы, чьи цели не понятны. Отогнав эти мысли, я обратился к Рональду.
  --Учиться будешь в бою. Мы оба знаем, что так быть не должно. Необученный боец-лёгкая добыча для ветерана. Как в любой войне, нет времени на подготовку, но я буду рядом. Не передумал?-спросил я с надеждой. Мог бы не спрашивать. Пришлось продолжать. -- Беседа превращалась в монолог.-Итак, выходишь в Астрал. С первого раза никто не сможет, но я буду помогать .
   Я объяснил юноше, как сосредоточиться, как контролировать дыхание, как поставить барьер между собой и миром и как, наконец, как совершить переход. Каждую команду он выполнял чётко, старательно, почти не отвлекаясь. Для его перехода пришлось потратить гораздо меньше сил, чем я думал. Мы вышли в Астрал. Я видел всё тоже буйство красок и линий, и, боясь ошибиться, спросил у Рональда:
  --Опиши, где мы находимся.
  --Мы попали в странное место. Всё вокруг зыбко и переменчиво. Какие-то неясные тени и непонятные фигуры вокруг.
   Я вздохнул с облегчением .Астрал не изменился.
  --Разведчик из тебя пока никакой .Расскажи про дорогу.
  Рональд торопливо выпалил:
  --Мы стоим в точке пересечения трёх дорог, уходящих отсюда в шести направлениях.
   Я бы без труда нашёл нужное направление, но как объяснить новичку, где верх, а где низ, если нет привычных ориентиров? Поэтому я распорядился:
  --Достань кинжал и смотри, как лезвие багровеет на разных дорогах. Видишь?-Рональд подтвердил,--Нашёл дорогу, где лезвие самое яркое? Теперь от неё перейди на ту, где багровость поменьше. Покажи где лево.-Рональд послушно выполнял приказы.- Теперь бери меня за руку и держись покрепче -полетим быстро.
   Эрумандер приветствовал меня странными словами:
  --Твоя аура сильно изменилась с нашей прошлой встречи.
  --Понимаю, что ты имеешь в виду.-ответил я.-Но как сохранить чистоту и свежесть, если общаешься с тьмой и пороком.
  --Решение существует,--обнадёжил Эрумандер.-Ты должен помнить, что тёмная часть вселенной тоже творение Создателя.
  --Так что, не бороться с злом?
  --Ты не можешь не бороться. Борьба-твоё предназначение. Тебе положено бороться, как рыбе плавать, а птице-летать. Всё совершается по путям Создателя, к славе Его. Без тьмы нет света. Сражайся, но не давай тьме поглотить свою душу. Сколько было историй, когда борец со злом, становился злом, большем, чем зло, с которым он боролся.
  Я открыл ему то, тяготившее душу.
  --Я чувствую усталость и одиночество.
  Эрумандер не стал комментировать очевидное ему, и спросил:
  -- Кто тот юноша, что привел тебя, и стоит, не понимая наши речи? Это твой ученик?
  --Можно сказать так. Но он здесь потому, что тёмные лишили меня способности видеть в Астрале. Нет ни времени, ни сил снять заклятье. Он теперь-мои глаза. Мальчик очень просил взять его, может быть, это судьба.
  --Может быть. Усталость и отчаяние- удел одиночек. Пока твой путь - путь одиночки. Но пока вера и любовь ведут тебя, можешь не опасаться.
  --Я пришёл спросить не об этом. Но раз об этом заговорили, позволь спросить: как быть дальше?
  --Это просто. Не будь одиночкой. Стань частью целого, как я, или найди свою половину и обрети связи -учителя, друзей, учеников. Человек один не может.
  --Спасибо за совет, но нет времени, и возможности ему следовать. Мой вопрос о том, как бороться с надвигающейся угрозой?-Я коротко рассказал Эрумандеру, что произошло со мной и кто угрожает Империи.
  -- Трудно дать совет. Море заливает скалы, и море уходит. Сейчас время прилива, вода должна залить землю. Прилив не остановится. Пройдёт время, море уйдёт, и земля снова появится. Становись частью целого, душа твоя успокоится, и ты дождешься, когда будет торжествовать добро.
  --Пойми, я не могу это сделать. Есть долг и честь, и я скорее умру, чем поступлю неправильно.
  Судя по следующим словам, Эрумандер усмехнулся бы, если б смог.
  -- В твоей жизни умереть нетрудно. Куда труднее прожить правильную жизнь. Не понимаю, о чём ты говоришь. Нам не понятны ваши чувства, а вам наши. Но если настаиваешь, попробую помочь. Спрашивай.
  --У меня, кажется, есть план, как остановить море. Если построить дамбу, то море остановится. На Земле есть целая страна, огородившаяся дамбами от моря. Я хочу спросить, смогут ли на одной планете сосуществовать люди с чуждыми разумными существами?
  -- Это возможно, при условии взаимного уважения. Более того, может родится что-то новое, превосходящее обе составные части. Люди смогут дать способность к творчеству и жажду нового, осы-коллективизм и способность к созиданию. Может возникнуть новая цивилизация.
  --Кто такие Чужие, и чего они хотят?
  --Они такие же, как ты,--коротко и загадочно ответил Эрумандер.
  --А подробнее нельзя?-поинтересовался я.
  --Я сказал достаточно,--отрезал Эрумандер.
  Настал черед перейти от внешней опасности к Темным.
  --Почему Гагтунгр и сам Люмофор занялись мной?
  --В тебе есть сила, которая угрожает сорвать их долго разрабатываемые планы. Действия темных можно понять. Они хотят нанести удар первыми, пока этого не сделал ты.
  Было приятно услышать о себе сказанное Эрумандером. Я не стал разубеждать его, что никаких планов в отношении Темных не имел, поэтому я просто спросил:
  --Как мне быть с ними?
  --У тебя две возможности. Первая-перейти на их сторону. В этом случае ты с лёгкостью решишь свои земные проблемы и спасёшь Империю от внешней агрессии. - Эрумандер замолчал, ожидая моей реакции.
  Я не стал раздумывать над сказанным, и сказал очевидную мысль:
  --Это невозможно. Я потеряю душу, а Империя станет проклятием для её народов.
  --Вторая возможность, показать Темным, что нападать на тебя опасно.
  --Но у меня нет для этого сил. Если с Гагтунгром я кое-как могу справиться, то Люмофор, его хозяин, мне не по зубам.
  Эрумандер объяснил:
  --Люмофор был любимым творением Создателя, пока не посчитал себя равным Творцу, и не стал творить сам, искажая Его планы. В ответ Создатель лишил Люмофора большей части силы и запретил приближаться к себе. Гагтунгр-творение Люмофора, по человеческим понятиям-сын .Надавить на Люмофора ты сможешь, если захватишь Гагтунгра.
  Я не хотел использовать подлые приемы даже по отношению к Темным. Я не считал возможным биться за добро, используя зло, поэтому сказал:
  --Мне не нравится этот вариант
  Наверное, если бы Эрумандер имел плечи, он бы пожал ими в ответ.
  --Ты спрашивал совета. Я дал совет. Твоё дело решать, как его использовать. Запомни, твоя душа всегда будет в смятении, пока не станешь частью целого, как я или не обретешь земные связи. А пока, мне больше нечего сказать--напутствовал Эрумандер, показывая, что разговор окончен.
   Горечи он не рассеял, но дал надежду. Придуманный план, за который я хватался, как утопающий за соломинку, и который считал безумным и неисполнимым, стал обретать черты реальности. Обратно я мчался как в тумане, ведомый Рональдом.
  --Можешь считать, что началась учёба,--поздравил я Рональда.
  Недоумение Роланд выразил вопросом.
  --Я вам безмерно благодарен, но прошу объяснить, какое это имеет отношение к владению мечом?
  --Прямое,--ответил я.-Скажи, кто победит в поединке-сильный боец или умелый?
  --Тут всё понятно,--ответил Рональд.
  Ничего другого я не стал объяснять, и сурово закончил:
  -- Раз понятно, то сообрази сам. И запомни, чтобы победить, ты не должен отличать поражение от победы. А теперь иди и тренируйся, мне надо о многом подумать.
   Обдумывая ситуацию, я мысленно складывал разрозненные куски головоломки, пытаясь построить целостную картину. Как я ни крутил кусочки паззла, один или два не желали становиться на место. Не хотелось начинать, не имея ясной картины. Любое действие рано или поздно начинает отклоняться от начального плана. Но начинать сражение в условиях полной неопределённости, казалось если не безумием, то безответственностью. Так и не приняв решения, полный неуверенности и смятения, я попросил своего начальника и друга, председателя Регентского Совета, профессора, почетного учёного Империи и многое-многое другое, о личной встрече.
   С момента нашего последнего свидания, Валентин постарел и осунулся, если так можно сказать о человеке, который до этого был худым и старым. Валентин работал, не щадя себя, по восемнадцать часов в сутки. К счастью, наши сутки на два часа длиннее земных.
  --Валентин,--сказал я с тревогой.-вы себя совсем не бережёте. Такая нагрузка, которую вы на себя взвалили, не полезна в любом возрасте, а уж в вашем и подавно.
  --Спасибо за сочувствие, сынок,--с теплотой в голосе ответил Валентин.
  Наша взаимная симпатия со временем всё возрастала. Я относился к нему, как к отцу, любви которого так и не узнал. Похоже, что и он стал относиться ко мне как к сыну.-Видишь ли, у меня нет альтернативы. Если бы я был сам по себе, то делал бы эту работу, потому что таков мой долг и желание. Но у меня три дочери, сын, десять внуков и внучек и уже две правнучки. Даже если бы я не хотел делать эту работу, всё равно пришлось бы работать, хотя бы ради них. Если могу, значит-должен. По-моему тебе это не надо объяснять.
  --Я хотел бы, чтобы вы объяснили, почему мы выполняем долг, а не поступаем иначе?
  --Пять тысяч лет назад земной философ, живший на северо-востоке Европы, ответил. В конце своей долгой жизни он сказал: "Две вещи в этом мире не перестают изумлять: это звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас". Странные вопросы ты задаёшь. Тебя что-то тревожит, мой мальчик?
  --Да. Боюсь, что наша страна уходит в прошлое, а будущее, каким оно может быть, иногда страшит меня.
  --Каждый миг наша страна уходит в прошлое. А будущее известно лишь Создателю, потому что он живёт вне времени и неподвластен ему. Перемены неизбежны, и ни к чему об этом печалиться. Золотым - век всегда кажется потомкам, а современники об этом даже не подозревают. Что тебя так взволновало?
  --Перед нами три пути. Первый-войти в Земную Федерацию, стараясь выторговать условия получше. Второй-сохранить независимую Империю, но править ею будет чёрный властелин. Третий путь-выступить против всех, но тогда, даже в случае победы, нам придётся делить планету с чуждым, нечеловеческим разумом.
   Валентин долго молчал, внимательно смотря мне в глаза. Я чувствовал, какая работа разума происходит в его голове. Я видел, как он анализирует тысячи возможностей и моделирует множество ситуаций. Я терпеливо ждал ответа. Наконец, Валентин нарушил молчание.
  --Чего ты ждёшь от меня? Ведь ты уже принял решение,--бросил он мне в лицо, так и не отведя своих пронзительных выцветших голубых глаз. Я восхитился его умом и выдержкой, и в который раз пожалел, что этот человек не идёт по Пути.
   Поразившись проницательности Валентина, который, похоже, видел меня насквозь, я коротко признал его правоту.
  --Да, я принял решение.
  Валентин продолжил развивать свою мысль.
  -- Что бы я смог изменить, ответив на твой вопрос? Чтобы стать Чёрным Властелином, надо к этому иметь склонность. Я что-то не замечал за тобой желания утвердиться за счёт других, скорее наоборот. Добровольно вступить в Земную Федерацию, значит предать всё, за что боролись и гибли наши предки. Да, мы сможем стать гражданами Федерации, но за это у нас отберут Родину. Эта плата неприемлема. С чуждым разумом, думаю, можно ужиться, и, может быть, этот союз будет новым шагом в развитии обеих рас. Твои сомнения понятны, но они говорят в твою пользу, мой мальчик. Тебе нужна помощь?
  --Помощь нужна,--ответил я.-Скажите, как быть, если сражаешься за благородные цели, но нужно применить подлый приём.
  -- Ты зря беспокоишься. Военную хитрость нельзя считать подлым приёмом.
  --Речь не идёт о военной хитрости. Что, если для победы нужно будет пойти против того, что вы называете нравственным законом?
  --Это назвали до меня,--поправил Валентин, и продолжил.-Я понял, о чём ты говоришь. Это когда во имя светлой цели борцы за идею приносят зло, большее, чем было бы без их борьбы. Бывает так, что если не сделаешь зла, то совершишь худшее зло. Каждый должен решать сам, и решать правильно. Отбрось сомнения, сынок. Что делаешь -делай, и не бойся. Последствия твоих дел может предвидеть только Создатель.
  Слишком многие в последнее время призывали меня к разному. Это начинало настораживать. Я пообещал Валентину, что поступлю как должно, но не мог скрыть сожаления.
  -- Жаль, что Империя, в которой я вырос, и за которую боролся, заканчивается, и заканчивается навсегда. Чем бы ни кончилась наша борьба, Империи, отразившей земную агрессию, и простоявшей восемь веков, больше не будет.
  --Я хочу сказать тебе банальную вещь,--ответил Валентин,--Истина не даётся в готовом виде. Всё имеет начало и конец, а в одну реку не войти дважды. Так что, не мучай себя сомнениями, а действуй.
  Я начал действовать, так, как мне казалось тогда, правильно. Я делал то, что полагал для себя тогда, неизбежным и неотвратимым. Если бы я знал, к каким последствиям это приведет!
  
  
  
   Часть 3 Любовь
  
  
  
  
   Было яркое солнце-
   Нынче черное солнце в зените.
   Было ясное небо-
   Мрачный свод вдалеке надо мною.
   Непрошедшее время-
   Оно раскололось, бесценное время.
   Не собрать мне осколков одной,
   А с тобою мне время уже не делить.
  
   Вероника Ларетская. К Мариону
  
   Снова снится обрыв, ты вступаешь на край.
   Чей-то голос в надрыв, вспоминай, вспоминай.
   Было спрошено много, и много дано.
   Это было, хоть было безумно давно.
   Задушили потоки рифмованных слов,
   При молитве Богине, чье имя -Любовь,
   Где светились в ночи голубые белки,
   И на шелковой нитке плелись узелки.
   Ты над каждым узлом говорила слова,
   Ах, как сладко кружилась твоя голова.
   Ты пускала в глаза заколдованный дым,
   Ты чужое брала, называя своим.
   Но остыл твой отвар на июльской росе,
   И однажды ты стала такая как все.
   Ты стирала, варила, встречала гостей,
   Ты рожала, кормила, лечила детей.
   Стала много работать, и мало спала,
   Материлась, толстела, и водку пила.
   И никто не заметил, что ты умерла.
   Но опять по ночам бьет холодная дрожь,
   Снова пальцы во сне ищут спрятанный нож.
   Только легкой походкой старухи с косой,
   Шел невидимый Кто-то, кто пришел за тобой.
  
   Ирена Боэрт. Ведьма
  
  
  
  
  
   После разработки А. Эйнштейном общей и специальной теории относительности, любому непредубежденному наблюдателю стала ясна относительность в мире физических величин. Однако с гуманитарными понятиями картина более запутанная. Это подразумевает, что теория, описывающая гуманитарные явления, будет сложнее физической теории. С полной достоверностью нельзя представить даже то, что чувствует существо одного с тобой вида. Тем не менее, рискну предположить, что муравей не сможет увидеть и оценить панорамы, открывающейся орлу, парящему в поднебесье, даже если муравей сможет каким-то чудом в это поднебесье подняться. Согласившись с первым предположением, буду вынужден согласиться и обратным. Орел, спустившийся из поднебесья на муравьиную поляну, не сможет увидеть и оценить картины, открывающейся муравью в подтравном мире. Кто ответит: смогут ли орел и муравей когда-нибудь понять друг-друга ?
   Всемилостивейший и Милосердный Создатель создал, людей, более разными в чувствах и проявлениях чем орел и муравей. Кто скажет, как могут понять друг друга аскет, удалившийся от мира, на пути к Создателю, и стяжатель до последнего мига жизни собирающий сокровища земные, и знающий, что не сможет воспользоваться даже малой частью накопленного. Нет надобности доказывать, что поступок, называемый одним из этой пары доблестью, другой посчитает смертным грехом и черным предательством.
  
   Т.Тройли. Введение в теорию моральной относительности.
  
  
   Идущий по Пути, должен задать вопрос: "Почему не видно в мире последствий действий Посвященных?" Ответ очевиден. Посвященный, даже достигший просветления, не может нарушить закон Создателя и лишить разумное существо свободы выбора. Потому что он, должен в той или иной степени применять насилие. В этом случае начинает действовать принцип противодействия Бен- Бецалеля: "Насилие, пусть и во имя светлой цели и добра, неизбежно порождает ответное насилие, а вражеская кровь, пролитая при самообороне или во имя спасения других людей, приводит к большему пролитию крови". С жестокой необходимостью любой, идущий по Пути, рано или поздно должен выбирать - или страсти мирские, или Путь. Потому что, сила, обретаемая им, становится столь велика, что приходится отказаться от земных свершений, или отказаться от силы. Не сделавший выбор неизбежно пойдет по Черному Пути. Тому, кто последует Черным Путем лучше бы не рождаться.
  
   Эр-Ши Хуанди. Идущему по Пути.
  
  
  
  
   Известны три типа договоров, подписываемых договаривающимися сторонами. Первый тип -подписываемый договор вам выгоден. Вы будете его соблюдать, если не возникнут "экстраординарные события, требующие нарушения. Второй -исполнение условий договора безразлично. Договор считается существующим, но будет нарушен при необходимости. Третий -договор считается несуществующим , подписывается с целью дезинформации, и не будет соблюдаться никогда.
  
   Райкарт. Искусство дипломатии, том 3, страница 265.
  
  
  
  Если встанешь рано утром, выйдешь за порог, ступишь на дорогу и пойдёшь вперёд, то обязательно придёшь к Богу.
  
   Бен-Бецалель. Дороги к Богу.
  
  Договор, подписанный Доном и Чебышевым, казавшийся сторонам незыблемым, просуществовал без нарушений восемьсот лет. Центробежные процессы, с новой силой возникшие в Земной Федерации и начавшийся распад Империи на Денебе-4,хотя и остановленный местным военным лидером-Тибальдом, вынудили правительство Земной Федерации к пересмотру условий договора. Однако целый ряд непредсказуемых событий привёл к совершенно неожиданному результату.
  
   Момсен. История космической экспансии том 3,страница 743.
  
   У воина есть два пути-путь жизни и путь смерти. Путь жизни-выбирает воин, вступающий в бой, чтобы остаться в живых. Во имя сохранения жизни он обходит опасности и избегает риска. Путь смерти-поступки воина, выполняющего своё предназначение. В пути смерти воин должен использовать всё своё искусство и применять всю свою силу. Охотясь, лев вкладывает в удар всю свою силу, убивает ли он буйвола или малую лань. Эта сила-дух искренности.
   Вступая на путь жизни, воин не сможет избежать смерти. Смерть обязательно придёт за ним, как бы хорошо он от неё ни прятался. Идя по пути смерти, воин побеждает смерть. Пока воин жив-он бессмертен, и смерть не имеет власти над ним. Когда воин погибает, у смерти уже нет над ним власти. Смерть владычествует над воином, когда он боится смерти. Поэтому смерть-владычица воина, идущего по пути жизни. Но над воином, идущим по пути смерти, смерть не властна. Путь смерти-это жизнь и развитие, путь жизни-гибель и упадок.
  
  Ирривер. Скрытое на виду.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   .
  
   * * *
   Император...Император. Слово было знакомым, но она произносила его мысленно по слогам, словно пробуя на вкус. С удивлением она вдруг поняла, что даже не знает его настоящего имени. Интересно, как называла его мать или женщины, которых он любил, и которые любили его. Любили его... Само сознание, что она думает об этом повергло Розалину в шок. Искоса, стараясь, чтобы он не заметил, она смотрела на мужчину, сидящего напротив. Шея, плечи, мощный затылок и кисти рук, одновременно сильные и аристократичные. Руки особенно взволновали, хотя она не могла понять причины несвойственного ранее состояния. Дальше-кожа. Смуглая, немного грубоватая, как будто припорошенная пылью. И глаза. Даже не глаза, взгляд-взгляд, в котором сочеталось властность, ум и какая-то усталая сексуальность. Взгляд мужчины, любившего много и многих, и способного любить ещё. Впервые, как она себя помнила, Розалина пожалела, что она не может быть просто слабой женщиной. Просто самкой, почувствовавшей запах долгожданного самца и стремящейся на этот запах, как миллионы и миллиарды её сестёр, с начала сотворения мира. С ужасом оторвавшись от анализа новых ощущений, она подняла глаза и увидела вопросительный взгляд Императора.
   Не сделав ни одного движения в её сторону, он, тем не менее, как будто придвинулся к ней близко-близко. Ближе, чем кто-либо когда-либо приближался к ней в реальности и в тех странных, полуобморочных снах, которые часто сняться 12-14-летним девочкам.
  --Я не ошибся?-хриплый вопрошающий голос, казалось, разорвал пополам тяжёлую вязкую тишину и зажёг в Розалине тысячу болезненных ослепительных искр.
  --Нет,--она смотрела в пол. Если бы у неё была мать, подружки в детстве или в юности, если бы когда-то кто-нибудь из учителей, так много знаний вложивших в её душу и давших такие непостижимые возможности, рассказали ей о любви, страсти. Если бы она знала, о том, как они изменяют человека и какие возможности открывают, наверное, она повела бы себя иначе.
  
  
  
  
  
  .
  
  
  . * * *
   Розалина
  
   Место назначения было видно издали и сразу, без пояснений моего спутника. Это была ровная, как стол поверхность, лежащая среди отвесных скал на высоте около трёх тысяч футов. Не заметить этот волдырь, выпирающий среди ровной степи, мог разве что совсем слепой. Сверху, кое-где, звонкими водопадиками капали водяные струйки, рассыпаясь капельками веселого зеленого мха, покрывающего кое-где влажные камни. В горах виднелись величественные деревья и буйный подлесок. Почему-то степь им не нравилась, а поднявшись на три тысячи футов, они процветали в буквальном смысле слова. Стоя у отвесно вздымающихся стен, я могла различить разноцветные цветы, украшающие густую растительность. Это великолепие составляло разительный контраст с сухой и вытоптанной равниной, по которой пролегал наш путь.
   Я смогла бы вскарабкаться наверх, цепляясь за скалы, как паук. Но чтобы поднять наш груз и моего спутника, нужны были верёвки и специальное снаряжение. Эти соображения я выразила в вопросительном взгляде и послала его Императору. Он в ответ улыбнулся. Это была первая улыбка моего спутника с момента встречи с "гостеприимными "детьми степей.
  --Это не недосмотр,--прозвучал ответ на безмолвный вопрос.
  --Будем снова открывать портал?-ехидно спросила я, по-женски воспользовавшись подвернувшимся случаем уколоть.
  --Можно, конечно, было бы попробовать,--продолжая странно улыбаться, ответил монарх, начисто игнорируя моё ехидство,-нам обоим понравилось это занятие, не правда ли?-Не дожидаясь ответа, он продолжил.--Есть способ не столь эффектный, но куда более эффективный.
   Мы шли вдоль отвесных скал, не делая попытки взобраться. Наконец Император остановился у места, на мой взгляд, ничем не отличающегося от остальных. Как оказалось, отличие, не замеченное мною, виднелось на высоте пятисот футов. Мы увидели золотую окружность с серебряными звёздами внутри и небольшим зелёным кругом с белой треугольной звездой в центре. Император объяснил, что среди скал сиял герб Земной Федерации. Я узнала, что окружность обозначала космос, звёзды- миры, объединенные космической федерацией, круг-единство миров федерации, звезда - Федерация. Ее лучи символизировали- благосостояние, мир и прогресс. Я истолковала этот герб совсем по-другому. Дл меня круг -это Федерация, образованная землей, и подчиняющая себе космические миры.
   Уверенно подойдя под герб, Император открыл принесенным с собой ключом хорошо замаскированную дверцу. За дверцей находился экран, который сразу активировался. Там высветились старинные буквы англика, образовавшие надпись:"Собственность Космической Федерации. Лица, пытающиеся причинить ущерб, будут преследоваться по закону. Для использования введите код доступа" Слова погасли, на экране вспыхнула клавиатура со старинным шрифтом.
  --Какой бы ты поставила код, пропускающий своих и задерживающий чужих?-спросил Император.
  --Чужой не найдёт клавиатуру и не узнает англика. Наверное, что-нибудь запоминающееся своими и неизвестное чужим,--ответила я уверенно,--что-нибудь вроде "Друзья входят с миром"
  --Примерно так, но, похоже, те, к кому мы пришли, не знают этих слов.
   Заглядывая через плечо Императора, я видела, как он печатает странные слова, значившие в дословном переводе "Делегация для переговоров". Как только Император закончил, в скале, доселе казавшейся монолитной, открылся проход, за которым начиналась лестница, ведущая вглубь скалы. Проход освещали странные полукруглые светильники, горевшие мерцающим голубым цветом.
  --Как видишь, эта попытка оказалась успешной, не в пример прошлой,-- сказал, улыбаясь, Император.-- Будем двигаться вперёд. Теперь мы члены делегации.
  Звание, присвоенное монархом, не могло не удивить, о чем я сообщила своему командиру.
  --Я играла многие роли. Я была членом Совета, но членом делегации быть ещё не приходилось. Можете презирать меня за отсутствие абстрактного мышления, но не могу представить себя членом делегации. Но вперёд мы, конечно, пойдём. Не зря же мы тащились по степи в такую даль.
   Дверь закрылась, заиграла странная музыка. Громкий напыщенный голос произнёс на англике: "Приветствуем делегацию Денеба-4!" Никогда не думала, что придётся разговаривать на англике. Я полагала, этот язык давно умер. Император, как будто в ответ на мои размышления, произнёс:
  --В Земной Федерации англик до сих один из государственных языков.
  --А есть другие?-спросила я наивно.
  --Двадцать семь. По числу провинций, входящих в Федерацию. К счастью, наш язык, государственным не является,--ответил Император.
  --Нас встретят?- осведомилась я.
  --Только автоматы. Люди должны прилететь через четыре с половиной дня.
   Когда мы вышли на поверхность, я увидела ровное поле, покрытое блестящим материалом. В трех местах на поле были выжжены ровные круги. Чуть вдалеке стояло несколько зданий причудливой постройки, покрытых странной, на мой взгляд, мозаикой, изображающей сплетающиеся геометрические фигуры.
  --Земная мода,--Император махнул рукой в сторону строений.
  -- Это следы посадки трех кораблей?-поинтересовалась я, показывая рукой на выжженные круги.
  --Просто поражён твоей проницательностью. От твоего острого взгляда не укроется ни одна тайная деталь,--уколол мой спутник.
  --Просто поражена вашим остроумием,--ответила я ему в тон.-Оно остро, как бритва и разяще как молния. Наконец-то вы показали моё место. Но может быть, объясните, неужели кочевники не нашли способов забраться на скалу?
  --Нет, отчего же,--ответил Император.-Попытки время от времени предпринимались.-- Он показал на обугленные останки, которые можно было принят за человеческие с большим трудом.-Теперь видишь, что случается с теми, кто лезет в воду, не зная броду. Думаю, здесь боевое искусство не поможет даже такому бойцу, как ты. Автомат землян стреляет без промаха, примерно как ты стреляла по кочевникам.
  --Тут вы неправы. Я несколько раз промахнулась. Второй раз вы неправы в том, что мне не помогло бы боевое искусство. У меня есть чувство опасности, спасавшее не раз и подсказывающее о выстреле до того, как он произведён.
  --Ну даже если и так, ты уйдёшь от первого выстрела, может от второго, но потом тебя всё равно достанут.
   Я устала от долгого марша, суставы были скованы, позвоночник негибок, но, тем не менее, ответила на брошенный вызов, помня, что воин всегда должен быть готов к нападению. Я одним движением сбросила рюкзак и отпрыгнула в сторону. Дальше стало полегче .Я начала свою серию уходов: сальто вперёд, назад, фляг, разнообразные кульбиты и вертушки. Это выполнялось без всякой системы. Каждое следующее движение выскакивало случайным образом, и не было связано с предыдущим. За пару минут, прыгая таким образом, я вернулась в растительность и спряталась за деревом. Когда, слегка запыхавшись, я вернулась к Императору, то с удовольствием поняла, что не зря устроила представление. Он стоял в немом изумлении, не в силах вымолвить ни слова. Успокоив дыхание, радуясь произведенному эффекту, я спросила с улыбкой:
  --Вы смогли бы в меня попасть?
  --Надо будет попробовать,--Император ушёл от прямого ответа.
  --Так вот, вашему автомату будет ничуть не легче. Если цель уходит с линии огня произвольно, без всякой системы, то попасть в неё весьма затруднительно.
  --Да, я слышал о чём-то подобном, но не ожидал когда-либо увидеть это в реальности. Я думал, рассказы о подобном умении-досужие вымыслы.
  --Мы рождены чтоб сказку сделать былью,--ответила я, польщённая похвалой.-Но всё-таки расскажите, куда мы попали и зачем.
  --Это земной космопорт и посольство. По условиям договора, земной корабль имеет право прилетать сюда раз в двести лет. Если договаривающиеся стороны подтверждают договор, он продлевается на двести лет.
  --Простите, для меня ваши слова-какая-то тарабарщина. Что такое договаривающиеся стороны, и какой такой договор? Я лично ни с кем, ни о чем не договаривалась, и договариваться не собираюсь.
  -- Все рассказывать будет слишком длинно, но кратко могу сказать, что восемьсот лет назад наши героические предки отстояли независимость и свободу Денеба. Об этом был составлен мирный договор, называемый по имени подписавших его- договором Дона-Чебышева. Один из пунктов договора говорит, что каждые двести лет стороны должны подтвердить его. Текст договора находится в здании космопорта. Для его изменения нужно согласие обеих сторон. До сих пор встреча была чистой формальностью. Одна сторона предлагала изменить договор, другая отказывалась. Надеюсь, понятно, кто отказывался, и почему. Кажется, на этот раз, будет не так просто.
  Мне не казалось все таким очевидным, как монарху, но расспрашивать, и высказывать сомнения я не стала. Перед нами высились три купола, соединённые крытыми переходами. Здания образовывали равнобедренный треугольник без всякого намёка на входную дверь.
  --Опять будут пытать, кто мы и зачем пришли,--сказала я недовольно.
  --Без этого кочевники давным-давно разобрались бы со станцией,--ответил император.
  Земной герб был на дальнем от нас куполе. В известном Императору месте он разыскал спрятанный дисплей, на экране которого мы прочли строгое предупреждение о преследовании по закону вредителей имущества космической Федерации. Видимо угрозы- какой-то местный ритуал, догадалась я. Затем появилось категорическое требование предоставить список состава делегации. Мой спутник удовлетворил любопытство автоматического привратника. Представленный Императором список членов делегации выглядел весьма внушительно:
  1.Император - руководитель делегации.
  2.Советник-телохранитель.
  Дисплей осведомился: "Возможно ли прибытие других делегатов?". Император напечатал лаконичный ответ: "Да"
  Заинтересованная ответом, я спросила:
  --Мы ждём ещё кого-то?
  Мое любопытство монарх не удовлетворил, сказав туманно:
  --Думаю, будут сюрпризы. Ситуация весьма неопределённая.
   Тем временем в стене купола, до этого казавшейся монолитной, открылось отверстие. Откуда-то сверху раздался громкий голос: "Членам делегации Денева-4, Императору и Советнику-телохранителю на время переговоров, вплоть до окончания, разрешается беспрепятственный проход по территории посольства Космической Федерации. Разрешается использовать всё имущество и оборудование, кроме системы безопасности и жизнеобеспечения. Желаем приятного пребывания".
  --Первый делегат сомнений не вызывает, а вот второй прямо на глазах делает карьеру,--пошутила я.
  --Как по-твоему я должен был тебя представить?-спросил Император.
  --Сказать правду,--тут я задумалась,--что-то вроде "Со мной Розалина, дева-воин, свободная, как ветер"
  --Ты в самом деле считаешь, что я должен был нести бред, который ты сказала?-Император завёлся всерьёз. Обычно он был спокойным и выдержанным. Таким, как сейчас, я его видела впервые. Он продолжал----Сейчас ключевой момент времени. На века решаются судьбы сотен миллионов людей. А ты строишь из себя маленькую девочку. Неужели тебя ничего не волнует, кроме воинских штучек?
   Императору удалось меня задеть. Мало того, что он сумел затронуть какую-то струну в моей душе, я впервые посмотрела на него как на мужчину. Чеканный профиль, чуть тронутые сединой волосы, широкие плечи, узкий таз, сильные руки с тонкими запястьями и аристократически длинными пальцами. Наверное, так выглядели его норманнские предки, в тёмные века терзавшие Европу. Интересно, скольких женщин он обнимал этими руками, подумала я. Вдруг из глубины сознания прозвучал ехидный голос, спрашивающий с усмешкой: "Так скольких женщин он успел обнять до тебя???" Что за семена бросил Император в распаханное поле моей души, подумала я. Похоже, он открыл дверцу к незнакомой мне Розалине, спавшей до этого беспробудным сном. Какие бы семена он не бросал, и какие бы двери не открывал, поединки проигрывать я не любила, словесные в том числе. Поэтому ответила спокойно, едва повернув голову.
  --Ваше Величество, если бы не мои, как вы выразились, воинские штучки, вы бы в лучшем случае находились сейчас в вашем дворце, под отеческой опекой Регентского Совета. В худшем- ваши благородные останки гнили бы возле неоткрытого портала, посередине степи.
  Император в ответ посмотрел странным взглядом. Такие взгляды я видела у многих мужчин, глядевших на меня. Для того, чтобы чувствовать похотливые или влюбленные мужские взгляды, не нужно видеть смотрящего. Я чувствовала это, как чувствую опасность. Но Император, до сего момента, таким взглядом на меня никогда не смотрел. И хотя я этого ожидала, но я не думала, состояние, вдруг пришедшего ответного желания, будет таким волнующим и приятным. Но услышанный ответ, поразил и удивил:
  -- Знаете, Розалина, вы прелестная внешне и внутренне женщина, особенно если вдруг, хоть на мгновение спадает броня, которая к вам приросла, и которую вы носите всю жизнь.
   Был редкий случай, когда я растерялась и не знала, что ответить. Императору удалось проникнуть внутрь Розалины, в глубины, где пребывала нежная и ранимая душа, страстно ожидающая будущей любви. Я поняла, что только близкий, и понимающий человек мог пройти сквозь казавшуюся непроницаемой защиту. Похоже, Император перестал видеть во мне боевого товарища и телохранителя, и увидел женщину. В ответ я посмотрела, как флиртующая женщина смотрит на домогающегося мужчину. Земные автоматы бесстрастно ожидали окончания нашего диалога, призывно маня раскрытыми дверьми.
  --Может быть, закончим препирательства и войдём,-- в полной растерянности ответила я вопросом на императорский комплимент. Победа была явно не за мной.
   Внутренность куполов соответствовала внешнему облику. Простота линий, плавно переходящих одна в другую, разноцветные орнаменты, чередование блестящих и матовых поверхностей, пушистые покрытия полов, напоминающие лесной мох, в котором нога тонула по щиколотку. Это создавало ощущение лёгкости и беззаботности. Прямо перед нами зажглось табло с указателями: "Жилые помещения", "Конференц-зал", "Зал приёмов", "Малая столовая", "Помещение связи", "Физкультурный модуль", "Системы жизнеобеспечения и обороны - только для авторизованного персонала". Хотя совсем недавно я устроила показательные выступления по уходу от выстрелов, и при необходимости, выступила бы еще, но я едва держалась на ногах. Вряд ли Император чувствовал себя лучше. Поэтому мы не стали устраивать экскурсий по посольству, а решили привести себя в порядок и через час встретиться в малой столовой.
   В жилом отсеке коридор уходил вдаль, мерцая лампочками, горящими над закрытыми дверьми по обе стороны прохода. Оценив ситуацию, Император пришел к выводу:
  --Не лучший вариант,--жить на территории партнёра по переговорам. Хотя в предыдущих случаях моим предшественникам это не помешало. На своей двери Император набрал на дисплее надпись: "Руководитель делегации Денеба-4,Император".
  На моей он написал "Заместитель руководителя делегации, советник-телохранитель Императора. " Карьерный рост продолжается, подумала я.
   Когда я вошла в апартаменты, стены зажглись неярким светом. Из невидимого динамика раздался голос: "Освещение и температуру можете регулировать устными командами. Вы можете заказать в номер дежурные блюда. В малой столовой и зале приёмов вам будут предложены блюда кухонь двадцати семи планет. Коммунальные удобства к вашим услугам. Надеемся, пребывание на космической базе Федерации, будет приятным и плодотворным". В "коммунальные удобства" я бросилась как путник, шедший неделю по безводной пустыне, бросается к роднику. Последний час в компании с Императором я сдерживалась только усилием воли. Не хотелось садиться на корточки у него на глазах. Удобство путешествия в компании с мужчиной. После туалета, попав душевую, я оказалась прямо в раю. Вода, бившая со всех сторон, смывала грязь, пот и усталость. Пришлось управляться со струями, регулируя голосом напор и температуру. Я увлеклась, пробуя разные сочетания, и ни на каком не могла остановиться. Каждое было хорошо по - своему. Выключив воду, обсушилась тёплым воздухом, довольная и умиротворенная, я вернулась в комнату.
   "Яркий свет"--закричала я, и беспощадный свет засверкал со стен. Свет был столь ярким, что глаза сами собой закрылись, и полились слёзы. Я поняла, что погорячилась и скомандовала-"Помягче, пожалуйста". Время бежало быстро, и незаметно час прошёл. Стало стыдно, ведь Император ждет.
   Я надела тонкое облегающее платье, одно из нескольких, спрятанных на самом дне рюкзака. Чисто автоматически поместила в специальном поясе на внутреннюю поверхность бёдер пару метательных ножей. Из маленького мешочка достала подарок Роланда - фамильные драгоценности Фаунтлероев. С этими украшениями я предпочитала не расставаться. Я украсила себя золотой цепочкой с большим бриллиантом, серёжками с рубинами и перстнями, которые метала в анархистов. Пришлось повозиться, укладывая причёску. В довершения я побрызгалась духами из крошечного пузырька. Стоили они двухлетнее жалование имперского офицера, но деньги для меня ценности не представляли. Обувь не требовалась. Как вихрь, летя по посольству, в малую столовую, я опоздала безнадёжно, ворвавшись так стремительно, что едва не грохнувшись при входе. Только чувство баланса, выработанное за годы занятий, помогло устоять. На месте Императора я бы подумала: "Хорош телохранитель, падающий на пути к обеду".
   Император, изучавший толстую книгу в золотом переплёте, то ли не заметил оплошности, то ли из вежливости не увидел. Он оторвался от чтения и взглянул пристальным взглядом. Я, кажется, начала учиться читать мужские взгляды. Со стороны это выглядело забавно. Взгляд Императора был похож на взгляд петуха. Петух между делом поклёвывает червя, выпячивает грудь, машет крыльями, распушает перья и поднимает гребень. При этом призывно глядит на курицу, которую собирается потоптать. Или лев, обнажив клыки и рыча, глядит на приглянувшуюся львицу. Я находилась, как говорили солдаты, в положении " из окопа вылезла, а в атаку не пошла". Две неопределенности- пожалуй, многовато для неопытной девчонки. Во-первых, непонятно, нужно ли мне серьёзное внимание Императора. До этого я просто играла и очаровывала. Кажется, теперь игра пошла всерьез. В такой игре ставкой могла стать вся жизнь. Во-вторых, я просто не знала, как себя вести, если приму какое-то решение. Все время вспоминалась песенка о курице, убегающей от петуха, пытающегося ее потоптать, и с тревогой думающей, не слишком ли быстро она бежит. В который раз пришлось пожалеть, что выросла без матери и подруг. Правда, взамен, я получила умения, о которых простой человек не мог мечтать. Но того, что обычная женщина получает даром, я была лишена.
   Решив, что лучшая оборона-нападение, я, чтобы Императору не попрекнул опозданием, не извинившись, как ни в чём не бывало, спросила:
  --Что за книгу вы читаете с таким интересом?
  Отложив книгу в сторону, Император ответил:
  --Давай по порядку. Выглядишь ты потрясающе. Твоя красота только выиграла от вкуса, с которым ты привела себя в совершенство. Только истинная дочь Евы могла взять в тяжёлое и опасное путешествие украшения и духи. Но приходить ты должна вовремя. Советник Императора должен вести себя так, чтобы у землян не было вопросов. Теперь ответ на вопрос. Изучаемая книга - меню. Признаться, я в некотором недоумении. Трудно выбрать из множества блюд. Можешь попробовать сама,--он протянул мне увесистый том.
   Хотелось достойно ответить монарху по всем пунктам. Я открыла рот, но потом спокойно закрыла, оставив язвительные замечание при себе. Рассеянно полистав страницы, я убедилась, что большую часть просто не понимаю. Например, лоичные гребешки с трулями под кемалевым соусом. Из пяти слов я поняла два, а остальное было совершенно непонятно. Поэтому я спросила:
  --Кто это приготовит? Повара, двести лет прикованные к плите и ждущие заказа?
  Вздохнув, с улыбкой, терпеливо, как при разговоре с маленькой девочкой, которую я разыгрывала, Император ответил:
  --Всё достаточно просто. Ты, интуитивно почти угадала. Автоматическая кухня, процессор с набором программ, пищевой синтезатор и набор кое-каких специй, которые синтезатору не по зубам. В результате разнообразие самых экзотических кухонь к нашим услугам.
  --Да, умеют земляне устраиваться,--протянула я сквозь зубы.
  --Что ты имеешь в виду?--спросил Император.
  --Впечатляет. База с автоматической защитой, с кучей прибамбасов, даже эта столовая. Чувствуется мощь, сила и любовь к комфорту.--Я задумалась, и неожиданно для себя, продолжила.-- Горжусь предками, победившими эту махину. Следующего вопроса я не ожидала.
  -- Хочешь присоединиться к этой силе? Для тебя наверняка найдется подходящая работа. Ты сможешь жить в подобной роскоши, увидеть новое, и испытать такое, о чём даже не догадываешься.
   Не знаю, зачем он спрашивал и какого ожидал ответа. Не хотелось думать, что он искал возможность зацепиться за моё согласие, как за спасательный якорь. Но я не дала такой возможности и ответила так, как думала:
  -- Ни к кому не хочу присоединяться. Я сама по себе. Розалина, на своей, и больше ни на чьей стороне. Я сражаюсь по необходимости, а не приказу, и уж, тем более не за деньги. Почти в любом месте, куда бы ни попадала я, получала приглашения на службу. На следующее приглашение отвечу при получении. Пока всем отвечала-благодарю за предложение, но вынуждена отказаться. - Я, в свою очередь, поддела Императора : -- Может, примете предложение землян, если оно последует, Ваше Величество?
  Похоже, что я разозлила монарха, который сказал с обидой:
  --Я присягал на верность Империи, и, не задумываясь, отдам за неё жизнь в любой момент. В отличие от тебя, у меня нет выбора. Ты на своей стороне, а я на стороне своей Родины. На стороне ее мужчин, стариков, красавиц вроде тебя, дряхлых старух, и еще не родившихся детей. Я на стороне нашего Океана, наших гор, и нашего неба. Я - на стороне этой земли и ее народа. Я пришел, чтобы отстоять страну, а не продать подороже.
   Обычно спокойный и добродушный монарх, стал, собран и напряжен. Его четко очерченный рот, обычно раскрытый в полуулыбке, был сжат, глаза горели вдохновением, и освещались огнем фанатизма. Я не понимала его чувств, как не понимала других близких - Тибальда и Роланда. Несмотря на непонимание, я залюбовалась его красотой, которая усиливалась одухотворенностью, сопровождавшей страстную речь. Наступил очередной редкий момент, когда я не знала что ответить.
   Вероятно, устав от глобальных вопросов, монарх решил сменить тему.
  --Если не выбрала конкретного блюда, скажи, чего хочешь, и я попробую это заказать.
  Я согласилась вернуться к основной цели визита в малую столовую и, решив отвести душу и расслабиться, попросила:
  -- Мёд, молоко, зелень, фрукты, орехи и фруктовые соки. Можно разных видов и в разных сочетаниях.
  -- Не закажешь ли что-нибудь существенное?-удивился Император.
  --Что именно?-поинтересовалась я.
  --То, что полагается воину-мясо, морепродукты, возбуждающие напитки, алкоголь.--пояснил
  монарх.
   Насчет воина я согласилась, все остальное вызвало возражения. Я объяснила:
  --Я воин и могу, есть змей и пауков, запивая болотной водой. Могу смогу съесть всё, что поддерживает силы. Даже, когда нет выбора, могу, есть мясо, запивая вином. Но, если выбор есть, хотела бы получить то, что после долгого перехода может ласкать нёбо и будет приятно животу.
  Монарх церемонно поклонился и кратко выразил согласие:
  --Не смею спорить.
   После этого он несколько минут говорил на англике слова, которые я почти не понимала. В ответ на убедительную речь монарха, в столе открылись отверстия. Через них стали поступать блюда. Мои блюда напоминали натюрморты, исполненные сумасшедшим художником. Прозрачные графины, полные напитков разнообразных цветов, от молочно-белого до иссиня-черного, фрукты и орехи. Большинство из них я никогда не видела. Вазочки с субстанциями различных цветов и консистенций, довершали картину. У монарха блюд было поменьше, но они были, куда большего размера. Над его тарелками поднимался пар, источавший острый и пряный запах. Для Императора на столе появились бутылочки с этикетками на различных языках. Сил сдерживать голод не осталось. Поход на свежем воздухе, с горсткой сухих фруктов в качестве ежедневного рациона, поднимет аппетит кому угодно. Мы с Императором одновременно накинулись на еду.
   Я пробовала один фрукт за другим, и ни на чём не могла становить выбор. Каждый фрукт был по-своему прекрасен, если так можно выразиться о вкусе. Плоды были самых различных форм и размеров. От мелких ягод до частей огромных фруктов, заботливо разрезанных на куски неведомыми хозяевами. Цветовая гамма соответствовала всем мыслимым цветам и оттенкам спектра. Вкус определить было ещё сложнее. Здесь присутствовали сочетания всех шести вкусов: сладкого, соленого, горького, кислого, терпкого и пряного. В результате я запуталась разнообразии. Когда всё отличается, это становится другой стороной однообразия. Я сдалась, не попробовав половины предложенного. Живот стал тугой, как барабан, глаза сами собой начали закрываться, а мысли двигались медленнее часовой стрелки.
   Мой спутник не сдался так легко, как я. Сквозь полузакрытые глаза, я наблюдала за процессом поглощения пищи. Это был настоящий праздник плоти. Меня всегда поражало, сколько могут поглощать мужчины за один присест. В еде, Император, с его эзотерическими практиками воспитания духа оказался таким же, как все мужчины. Интересно, Тибальд, съел бы столько же и так же интенсивно? Я пожалела об отсутствии Тибальда, и тяжело вздохнула. В душе начало твориться странное. Император начинал мало-помалу становиться рядом с Тибальдом, а то и закрывать его. Это пугало. Я попробовала взглянуть на себя со стороны, как советовал Учитель. Что-то непонятное, то, что я не могла контролировать, поднималось из самых глубин. Я дала слово разобраться в этом позднее. Тем временем, императорской трапезе наступал конец. Количество открытых бутылок, отмечающих окончание пиршества, поражало воображение. Пустыми бутылки не были, но и полными их нельзя было назвать.
   Перемена, произведенная выпитым вином, на внешнем виде Императора была заметна, но не с первого взгляда. Серо-голубые глаза, гармонично расположенные на аккуратно очерченном лице, обычно слегка прищуренные, раскрылись и заблестели. Бесстрастный вид, не исчезавший ни на крыше дворца при побеге, ни под пулями анархистов, ни в окружении кочевников, исчез. На лице расцвела мальчишеская улыбка, омолодившая и придавшая ему очарование. Так осенью, среди хмурого дня, золотой лучик солнца, вдруг хлынувший из-за серых туч, расцвечивает увядающую листву. Посмотрев на меня, он ещё шире улыбнулся, кивнул головой в такт своим мыслям, после чего соизволил сказать слегка заплетающимся языком.
  --Розалиночка, дорогая, не правда ли сейчас прекрасный миг? Мы получили его в награду за лишения и опасности, а ты украшаешь этот миг своим присутствием.
   Мне в ответ захотелось замурлыкать, как котёнок, и потереться об его широкую грудь. Но ответила:
  --Ваше Величество, внесем ясность. Я никогда не видела отца, но вы вполне могли бы быть им. Кроме того, согласно штатному расписанию, я советник-телохранитель. А ещё, у меня есть жених, ваш приёмный сын. Видите, какой интересный узел завязался?
   Император, как будто не обратил внимания на резкую отповедь и, продолжая улыбаться, ответил:
  --Ты сердишься так на саму себя. Не я заставлял тебя прихорашиваться. Вряд ли ты бы наряжалась для погасшего, совсем не интересного старика. Разве ты поменяла должность? Совсем недавно ты именовалась "Розалина, дева-воин, свободная, как ветер". Будешь пытаться убедить меня, что сменяла это на должность советника-телохранителя? Знаешь, люди имеют обыкновение уходить от родителей, жён, мужей и даже детей, не говоря о женихах. Можешь поверить моему богатому опыту. У меня было несколько жен, но сейчас я свободен. Если говорить в твоей манере, то свободен, как ветер. Тибальд - мой приемный сын. Теперь подумай, почему он выступил против меня, и что было бы, если бы я с ним бился плечом к плечу, как с тобой на кургане. Куда бы пошла история?
   На вопросы я ответила честно и прямо:
  --Как прикажите воспринимать ваши слова?
  Император ответил не раздумывая, как мне показалось, неожиданно для себя. Что уж говорить о бедной растерянной девочке.
  --Как предложение руки и сердца. Прошу стать моей женой, как только закончатся переговоры.
  Такое предложение я получала второй раз. Недурной счет для невесты, особенно, если одно предложение от кронпринца, а другое от Императора. Внимательно посмотрев на мужчину, от которого услышала столь неожиданные для слова, и оставшись довольна осмотром, я подумала, а подумав сказала:
  -- Согласитесь, Ваше Величество, что не так часто телохранитель получает столь интересные предложения от охраняемого. Скажу честно, что вы мне небезразличны. Я оценила вас в бою и в спокойствии. Я вполне могла бы назвать вас мужем. Как любая женщина я хочу быть любима и любить. Вы могли бы стать отцом моих будущих детей. Мне нужен мужчина, способный воспитать их в случае моей смерти. Профессиональные риски, - пояснила я. - Вы удовлетворяете требованиям, - я мило улыбнулась Императору. - Но есть два нерешенных вопроса. Во-первых, я никогда не буду Императрицей. Для меня это, знаете ли, понижение в звании. Во- вторых, я получила предложение от вашего приемного сына. Пока не откажу ему, не смогу принять ваше предложение. Когда эти условия выполнятся, вы будете первым в списке претендентов. Давайте пока отложим обсуждение интересного вопроса, волнующего обоих.-Теперь я сменила тему разговора-- Ваше Величество, может быть, вы любите после тяжёлого похода и плотного обеда проявлять различную активность, но я предпочла бы отдохнуть, разумеется, если нет специальных заданий. После отдыха, я хотела бы посетить физкультурный модуль и ознакомиться с библиотекой. И последнее, мы должны убрать за собой?
   Император, слегка опьяневший от вина, выслушал длинную речь, не перебивая, и соизволил ответить:
  --Уберут те, кто приготовил и сервировал -автоматы.
  Он скомандовал на англике. Стол, вместе с сервировкой провалился вниз через открывшийся люк. Из отверстий в стене выкатились забавные машинки. Они принялись, басовито гудя, убирать крошки и приводить в порядок ковёр. Через мгновение машинки исчезли в стене. Стол появился на прежнем месте, блестя безупречной чистотой. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по каютам. Я, как подрубленное дерево, рухнула в постель. Сон накрыл, как тяжёлая волна накрывает берег. Я проваливалась в пучины сна, всё глубже и глубже, теряя представление о реальном времени и пространстве.
   Из бездны, вышла мама. Мама была красивая и сильная, а я стала маленькой. Мама вновь стала всем моим миром, добрым и ласковым. Миром, в который я с радостью погрузилась. Мама взяла меня на руки, положила на колени, принялась расчёсывать волосы и целовать за ушками.
  --Мама, мамочка, я по тебе скучаю. Было так без тебя тяжело все эти годы. Возьми меня к себе, или приди ко мне,--взмолилась я.
  --Нет, доченька. Мы не сможем встретиться никогда,- сказала мама.
  --Даже после смерти?- в отчаянии спросила я.
  -- Даже после смерти, милая. У нас разные пути, доченька,--прозвучало как приговор.
   Я хотела спросить, о том, что так волновало эти годы. Как хотелось узнать, кто мой отец. Но мама растаяла. Я, не задумываясь, отдала бы все отпущенные Создателем оставшиеся годы. Только бы вернуться в то время и встретиться с глазу на глаз со стражниками, судьей, и палачом. Я чуть не проснулась от ненависти. Эти люди умирали бы долго и мучительно.
   В следующем сне я сидела в ложе над круглой ареной. На мне было тяжёлое, с золотым шитьём платье, бриллиантовая диадема, серьги, большое ожерелье из драгоценных камней. Пальцы были унизаны тяжёлыми перстнями. Шея, пояс и каждый сустав были схвачены прочными ремнями. Рот был чем-то парализован, и я не могла произнести ни звука. Зрители, сидевшие на трибунах, вызывали смесь любопытства, ужаса и омерзения. Люди, гуманоиды различных форм и размеров, казавшиеся карикатурами на людей, и странные создания. Двухголовая жаба, глазастый мох, и другие столь чуждые, что для их описания просто не было слов.
   На арену вышел герольд и, развернув свиток, прочитал: "Трибунал, рассмотрев доводы сторон, нашёл их состоятельными, и вынес решение,-- чтец сделал рассчитанную паузу и продолжил-сторонам присуждается провести поединок с любым оружием по выбору, но не отделяющимся от руки. Победитель обязан лишить жизни проигравшего, после чего получает предмет спора - Розалину. Если победитель не определяется, жизни лишаются оба участника и приз разыгрывается в следующем поединке. Я хотела вскочить, и не смогла. Хотела закричать, но крик застрял в горле. Низ живота разгорелся тяжёлым огнём, соски отвердели. Ужас достиг предела, когда я увидела Тибльда, выходящего с парными мечами. С другой стороны арены вышел Император, вооружённый тяжелой двуручной алебардой.
   Когда сон приводит к невыносимому, надо проснуться, и всё будет хорошо. Я изо всех сил стала просыпаться, но проснуться не смогла. Так это не сон, пришла страшная мысль. Это земляне поймали нас в ловушку. Если бы я была свободна... Оставалась последняя надежда, и я ею воспользовалась.
   Я вырвала душу из тела и, не соблюдая никаких предосторожностей, выскочила в Астрал, стремясь к мастеру Ци. Ужасы продолжались. Мастера не было в Астрале. Сверху я увидела одинокую хижину в горах и мирно спящего в ней старика. Дух, которым я была в тот момент, не может вежливо потрясти человека за плечо, попросить проснуться и выйти в Астрал. Поэтому я грубо ворвалась в сон спящего. Мастер, сидящий в позе лотоса, умиротворённый и отрешённый от всего земного, медитировал под сенью дерева баньян. Я бухнулась перед ним на колени и хлопнулась лбом о землю. Мастер открыл глаза и недовольно посмотрел.
  --Не рановато ли тебе становиться бесплотным духом?- спросил он невозмутимо.
  --Можете развоплотись меня, а, душу отправить в переплавку,--плача и ломая руки закричала я,--но только скажите, как остановить смертоубийство.
  --Какое смертоубийство?-в недоумении спросил мастер.
   Я коротко рассказала, в чём дело.
  --Но ты спишь и видишь сны. Вовсе не обязательно при этом меня беспокоить,--сказал мастер Ци.
  --Но это не сон! Раз я не могу проснуться...
  - Ты не можешь проснуться, но не обязательно, что это не сон.
  --Но как, же так?- я ничего не понимала. Мастер милостиво разъяснил:
  --Так. Есть настоящее, которое видишь, и которое меняется. С изменением настоящего меняется прошлое, а будущее может быть любым. Думаю, воину не надо это объяснять. Только Создатель и единосущные ему знают будущее, потому что, в отличие от нас, они не живут во времени.
  Отчаяние захлестывало, а ясности не прибавлялось. Я спросила:
  --Так что же со мною происходит?
  Мастер бесстрастно объяснил:
  --Ты просто попала в своё будущее.
  Худшего ответа я не могла представить. Продолжая реветь, и ломать руки, как беспомощная слабая женщина, которой я и была в тот момент, я стала умолять мастера помочь мне. Я видела единственный, как казалось, путь к спасению:
  --Скажите, как уйти из жизни, чтобы это будущее не наступило?
  Не показывая чувств, если они у него были, мастер снизошел до ответа:
  --Для этого не надо уходить из жизни. Ты предупреждена, и уже прожила это будущее. Но пока этого будущего еще нет. Если не хочешь, того, что случится, не допускай этого.
   Ничего не поняв, я в ужасе переспросила:
  --Не мучайте непонятным, и просто скажите, что делать?
  Мастер покачал головой, и сказал с огорчением:
  --До чего же ты глупа. Попробую объяснить, как маленькой девочке. Ты прожила один из вероятных вариантов будущего, не более того. Сейчас я верну тебя в сон, и ты проснёшься.
  И я проснулась.
   Раннее утро манило физкультурным модулем и библиотекой. Но после страшных сновидений, сил осталось добраться до ванной, снова рухнуть в постель и провалиться в тяжёлый сон, на этот раз без сновидений. Второй раз я проснулась около полудня. Чувствовала я так, словно всю ночь по мне маршировала бегущая в атаку армия. Я кое-как прочистила энергетические каналы, и прокачала через них энергию, до которой могла дотянуться. Это с трудом позволило придти в норму. В который раз я поблагодарила учителей, открывших искусство управления энергиями тела. Конечно, любой настоящий воин пользуется этим, пусть и не осознанно, но только подключение сознания дает реальные результаты.
   В малой столовой я завтракала одна. На этот раз я ограничилась обычным завтраком-овсянка, яйца, фруктовый сок. Гастрономические чудеса двадцати семи планет больше меня не интересовали. Иногда можно позволить излишества, но если это войдёт в систему, то воинских искусствах придётся забыть. Променять счастье владеть духом и телом на кучу презренной еды? Для меня такой выбор никогда не стоял. Хотелось начать день с библиотеки, но я, конечно, пошла в физкультурный модуль.
   Модуль сразу подавил воображение своей абсолютной пустотой. Голые стены, пол, потолок, и мягкий свет, льющийся отовсюду. Я не успела поразиться федералам, способным тренироваться без всякого оборудования, как раздавшийся из динамика голос объяснил мое заблуждение. Автомат любезно сообщил, что я могу выбрать физические условия для тренировки: гравитацию, температуру, влажность, вид поверхности. Прочие параметры, такие, как содержание кислорода в воздухе или освещенность можно заказать дополнительно. При желании занимающийся мог заказать водную дорожку, задав все мыслимые условия, вплоть до скорости течения воды. Дисплей любезно приглашал выбрать тренажёр из имеющихся в каталоге. Если оборудования не удовлетворяло, вы могли сконструировать на дисплее любую желаемую конфигурацию. В завершение, очевидно, для того, чтобы посеять в моей душе семена чёрной зависти, предлагалось воспользоваться тиром. Вид мишеней, скорость появления, и время экспозиции, вы выбираете по вкусу. Оружие, естественно имитационное, предлагалось любое на выбор, от камней и пращи Давида, до совершенно неизвестных мне ружей, гранатометов и лазерных установок.
   Это была как любимая игрушка для ребёнка, и часть полного счастья для Розалины. Но подобных Розалине не было, подумала я со вздохом разочарования. Все изучали воинские искусства как часть военной подготовки, но меня захватывал сам процесс. Отказ от изучения воинских искусств, для меня равносилен отказу от печени.
   Как я соскучилась по правильно оборудованному залу. С той поры как я покинула дворец Роланда, приходилось заниматься где угодно, обходясь подручными средствами. Я тяжело вздохнула. Кажется, это было не так давно, но, как будто, в другой жизни. Я вдохнула ещё раз, вспоминая встречу с Тибальдом. Теперь со мной Император, и судьбы Империи в придачу. Не многовато ли для бедной девушки? Я не стала трясти головой, чтобы отогнать неприятные мысли, и с головой погрузилась в бассейн.
   На земной станции мне удалось реализовать давнюю задумку-канаты переменного диаметра, протянутые в разных направлениях, на разных уровнях. По толстому, толщиной с мужскую руку участку, я могла бегать любой скоростью, практически не заботясь о балансе. Зато на тонких-чуть толще бечёвки канатах, приходилось идти медленно и осторожно, балансируя изо всех сил. Не хотелось изобретать специальные тренажёры, поэтому для тренировки гибкости и силы я воспользовалась имеющимися в каталоге. Я знала, что, сколько бы ни тренировалась, не стану сильнее тяжёлого мужчины. Но в гибкости и быстроте вряд ли кто мог меня превзойти. Я вполне могла бы сыграть в цирке номер "девушка-змея". Свои любимые комплексы боевых упражнений-ката, я выполняла с особым подъёмом. "Делаешь ката-постигаешь свою сущность, понимаешь ката-понимаешь весь мир",--говорил мой учитель мастер Чень. Чем дальше я продвигалась в изучении воинских искусств, тем более справедливыми казались его слова .
   Устав от упражнений, в тире я не стала пробовать экзотическое оружие. Для меня было важно в очередной раз почувствовать состояние стрелка, вернее, отсутствие состояния. Я чувствовала себя простым инструментом в руках Создателя, стреляющего для своего удовольствия. Задача стрелка-не мешать выстрелу совершаться правильно. Поэтому я выбрала старый, добрый лук. Выпустив пару сотен стрел, я перешла к кульминации -стрельбе с закрытыми глазами. До совершенства было далеко. Часто я мешала свершаться выстрелу и стрелы летели мимо. Закончив с тиром, я лениво поплавала в тёплой воде, опять заскочила в столовую, где проглотила пару незнакомых фруктов и двинулась в библиотеку.
   Переходы станции сверкали стерильной чистотой. Понятно, что за это отвечали автоматы. Было трудно представить людей, живущих в подобной среде. Наверное, это должно здорово влиять на психику. Жилье формирует жильца, а жилец - жилище. Раньше люди жили среди гор мусора и помоев, деля жильё с паразитами. Даже во дворце у Роланда, где за чистоту отвечали десятки слуг, невозможно было представить безупречный порядок, царивший на станции. Библиотека была выстроена как древнее университетское книгохранилище. Двухэтажный зал, наполненный деревянными стеллажами, заставленными манускриптами, и компьютерные мониторы, установленных на удобных столах. За одним из столов сидел Император, с головой погружённый в работу.
   Я закидала монарха вопросами:
  --Ваше Величество, работаете с раннего утра? Неужели с самой Земли привезли древние книги и библиотечное оборудование? Что вы так внимательно изучаете, и могу ли я чем-нибудь помочь?
  Монарх ответилл с улыбкой :
  --Ты прямо как маленькая девочка. Хочешь узнать всё и сразу. Попробую ответить по порядку. Здешние книги - молекулярные копии существующих. Они изготовлены на станции. Если не хочешь читать текст на мониторе, можешь приказать автоматам изготовить любую книгу из каталога , а после использования поставить на стеллаж. Я изучаю документы, которые предстоит обсуждать с землянами. Вряд ли ты сможешь помочь, но для общего развития, думаю, тебе, было бы полезно почитать об отношениях космической федерации и нашей планеты. Список документов я подготовил, найдёшь его на соседнем компьютере.
   Надо же, обо всём подумал, заметила я, и всё за меня решил. Хотелось ознакомиться с трактатами землян о военном искусстве и что-нибудь про любовь. Было искушение задвинуть императорский список подальше и составить свой, но, с тяжёлым вздохом, я подчинилась неизбежному. Почему-то история отношений с землянами для всех на Денебе было табу, так что я узнала много интересного.
   Оказывается, наша планета не всегда была такой уютной и гостеприимной. Люди потратили больше пяти веков на процесс называемый терраформированием. Были изменены многие ландшафты, создан близкий к земному состав атмосферы, посажены растения и завезены земные животные. Это потребовало гигантских усилий. Когда окружающая среда стала пригодна для жизни, начались политические разногласия. Мои предки, бывшие земляне, считали планету новой родиной. Правительство Федерации рассматривало её как один из доминионов. Споры развязали долгую и кровавую войну. Метрополия обладала оружием, способным сделать всю планету непригодной для жизни. Но это оружие не применялось. И вовсе не из-за гуманизма землян. Нашим бойцам удалось захватить один из земных линейных кораблей и спрятать его в солнечной системе в поясе астероидов. Запрограммированный на автоматическое ведение огня, он представлял ощутимую угрозу для Земли. После уничтожения нашей планеты, Земля могла получить неприемлемый ущерб. Военные действия не привели к полной катастрофе, но значительная часть планеты, в результате последней войны, превратилась в руины. Интересен был мирный договор, подписанный сторонами. По нему мы обрекались на полную изоляцию, но взамен получали независимость. По одниму из условий договора, придуманного хитрыми землянами, каждые двести лет стороны подтверждали его. Договор считался продленным, если хотя бы одна из сторон не желала изменения. Это настраивало на оптимистический лад, и я спросила у Императора:
  -- Не понимаю к чему так беспокоиться? Ведь мы одна из сторон из переговоров, и если мы откажемся изменять договор, он будет считаться продлённым?
  Император ответил со вздохом:
  --Теоретически да, но на этот раз на практике всё будет не так просто. Что-то подсказывает, что земляне приготовили сюрприз, и придётся делать всё возможное, чтобы сохранить договор.
   Дочитав историю, я задумалась. В этом сюжете концы с концами явно не желали сходиться, о чём я сообщила монарху, прервав его занятия:
  --Ваше Величество, извините, что отвлекаю, но у меня вопрос.
  --Спрашивай, буду рад перерыву, а то успел устать с раннего утра,--и монарх с укором посмотрел на меня.
  --Ваше Величество, объясните разницу между борьбой наших предков с землянами за независимость и борьбой Роланда и Регентского Совета за то же самое?
  Монарх посмотрел на меня, как на глупую девочку. Посмотрел, как усталый отец смотрит на расшалившуюся дочку, а может быть не как отец и вовсе не на дочку Похоже, что он смотрел тяжелым мужским взглядом. Посмотрел как любовник, добивающийся вожделенного предмета своей любви. Я поняла, что хотел он сказать совсем другое, и вернуться к вечернему разговору. Вместо этого Император тяжело вздохнул и начал объяснения:
  --Империя это, в первую очередь, идея и высшая цель. Империя-это мир, прогресс и процветание её народов и людей. Народы и люди служат Империи, а Империя существует для их блага. Земной великий учитель учил, что нитка, втрое скрученная, не скоро порвётся, а дом, построенный на песке, не устоит под ветром. Роланд - это ветер, пытающийся свалить наш дом, а земляне - огонь, стремящийся его сжечь.
  Я залюбовалась Императором, его увлеченностью, его устремлением к своей цели. Глаза его сияли, а медальный профиль казался высеченным резцом гениального скульптора. Я вдруг поняла, почему Император не стал бороться за власть с Регентским Советом. Империя была для него дороже власти, да и жизни тоже. Но его доводы не убедили, о чем я деликатно сообщила:
  --Если дело обстоит так, как вы сказали, то, как быть с трёхлучевой звездой из герба Федерации? Ведь её лучи-это дороги к миру, процветанию и прогрессу?
  Император, естественно не согласился:
  -- Тот же учитель сказал, по делам их судите их. А делами землян будет превращение нашей страны в колонию. Управлять здесь будут земные администраторы, их гарнизоны будут стоять в наших городах, а наши люди станут солдатами в не наших войнах. Не говоря о том, что наши ресурсы разойдутся по всей Федерации.
  --А как быть с южным архипелагом, где мятежники пять веков воюют с Империей, не желая быть Имперской колонией?
  --Неблагодарные дикари,--негодовал Император,--мы принесли им культуру, образование, новые технологии. До нас у них из каждой тысячи младенцев умирало полторы сотни. Сейчас этот показатель в двадцать раз ниже. И так во всём. Народ архипелага хочет мира, а с нами сражаются авантюристы, рвущиеся к власти и преступники, наживающиеся на торговле наркотиками. Смерть и слёзы они превращают в грязные деньги, и часть этих денег вкладывают в борьбу с Империей.
   Я продолжала любоваться Императором. Таким вдохновленным я его ещё не видела. - Странное чувство, похожее на любовь, стало зарождаться в моей душе. Но, несмотря на чувства, я продолжала отстаивать истину, так как понимала, и спросила:
  --Ваше Величество, но любой землянин может сказать, то же самое о нас. У вас логика, что наш агент-это герой-разведчик, рискующий жизнью во имя страны, в тылу врага. А их агент -подлый вражеский шпион, которого нужно уничтожить, как бешеную собаку.--Мне хотелось дать Императору возможность перевести тему разговора, поэтому я быстро продолжила--Поражена этой станцией. Так иногда представляется рай: библиотека с любыми книгами, тренажёры, бассейн, тир, и в довершение всего, любая еда по твоему вкусу. Здорово, правда? Интересно знать, как это всё работает? Неужели на атомной энергии?
  Воодушевление монарха после моих слов прошло. Он кисло посмотрел на меня и сухо ответил:
  -- За каждый рай надо заплатить. Почти всегда цена неприемлема. Про станцию могу сказать, что это самоуправляющаяся и самовосстанавливающаяся система. Если её не выключить изнутри, или не уничтожить снаружи, она будет функционировать очень долго, чтоб не сказать бесконечно. Понимаешь, не люблю это слово,--вдруг запнулся Император, но сразу продолжил,--система берёт любую энергию из окружающего пространства, будь, то сила ветра, свет солнца или суточные перепады температур. Эта станция станет вести себя так в любом месте, хоть в космосе, хоть под землей. Но теперь позволь мне спросить.-лицо Императора приобрело бесстрастное выражение и стало походить на маску. Наверное,с таким лицом он зачитывал приговоры.-За что ты сражаешься с такими взглядами?
  Я ответила сразу, без долгих размышлений:
  --Всё, что у меня есть, от этого перстня-я подняла вверх руку с фамильной драгоценностью Фаунтлероев-красным рубиновым кольцом, усыпанным бриллиантовыми стразами-до самой жизни я обязана Роланду. Буду сражаться за него, пока кто-нибудь из нас не погибнет, или он не откажется от борьбы. Здесь я не сверну с пути воина-пути смерти. Я считаю его борьбу в лучшем случае бесцельной, но это ровным счётом ничего не меняет. В то время как ваши предки рвали на клочки Европу, на другом краю света сражались другие воины-самураи. Они, как и вы, тоже, бились за какую-то ерунду: кто захватит клочок рисового поля, или поставит заставу на перевале, но это не мешало им быть великими воинами, до сих пор восхищающими весь мир. Однажды князь Ямато был оттеснен с остатками конницы к краю ущелья. Казалось, что оставался один выход - сдаться. Но князь скомандовал :"За мной", и направил коня в ущелье. Оставшиеся с ним тридцать восемь конников не раздумывая, повторили маневр. Потом их почитали в Японии тысячи лет. Догадайтесь, как бы я поступила тогда, на этом утесе.
   Я закончила и, откинув голову, рассыпала волосы по плечам, считая диалог завершенным. Но, как оказалось, разговор не завершился. Я услышала в ответ что-то совсем для себя неожиданное.
  --Я повидал немало женщин на своем веку. Но только ты напоминаешь мне богиню. Но не богиню битвы - Афину и не богиню охоты - Артемиду, а скорее богиню любви - Афродиту. Тебе было бы лучше не знать войны. Воинов, даже самых хороших, хватит на этом свете и без тебя. Давать любовь дар гораздо более ценный, дар отнимать жизнь. Ты не дала жизнь и любовь ни одному существу, а сколько жизней уже пресекла?
  Вот так. Форменное признание в любви. Что называется - приехали. Я ответила Императору в тон.
  --Если вспоминать о богинях давно исчезнувшего народа, то предпочла бы быть богиней тайны и ночи - Гекатой. Своих мертвецов я не считала - их много десятков. Но, по крайней мере, пять лейб-гвардейцев заплатили жизнями за ваше освобождение. По-моему вы не особенно сокрушались об их смертях. Вы, мужчины, устраиваете свои бойни просто из любви к убийству. Вы, как хорек, попавший в курятник, в упоении душащий кур, не думая даже о своей возможной гибели. Никто из вас не смог внятно объяснить за какую идею сражается. Ваши объяснения кажутся неразумными, а вы - глупыми детьми, дерущимися за дурацкие игрушки, но дерущимися насмерть.
   Закончить диспут красиво не удалось. На глаза навернулись слезы, я не смогла продолжать и выскочила из библиотеки. В одном Император был прав. Мы - женщины должны давать жизнь, а не отбирать. Боевые искусства должны быть искусством, а не служить убийству. Но почему безумцы будут указывать мне, как правильно жить. Как это сделать в мире до краев полном крови и насилия? Возможен ли другой мир, и если да, то какие новые ужасы он принесет?
  
  
  
  
  
  
   Тибальд.
  
   Я чувствовал, как время звенело и вибрировало. События начинали нестись, как гоночный автомобиль на последнем кругу. Я пожалел, что не гонялся в гонках со времени своего последнего чемпионата. Если, конечно, не считать гонкой бегства с базы мятежников на Южном Архипелаге. Слишком многого не успеть в жизни, которой жил. Хотя, существование, подчиненное одной цели - это жизнь? В земной игре, в шахматах, подобное состояние называлось - цейтнот. Ходов предстояло много, а времени оставалось мало. Хотелось узнать, играл ли я свою игру, или был фигурой в чужой партии. В который раз я поблагодарил Создателя за его дар нам, смертным. Дар незнания будущего. Действительно - если знаешь, что победишь, зачем зря рисковать и бороться, а если - проиграешь, тогда тем более борьба бессмысленна. В который раз, благодаря Создателя, я посочувствовал Ему, несущему тяжкую ношу познания грядущего.
   Я вышел вместе с Рональдом в Астрал и поразился успехам мальчика. Учился он быстрее меня. Желание, талант и правильные действия, соединяясь вместе, образуют страшную силу. Я дополнил подготовку Рональда прыжками с парашютом, а сам стал готовиться к встрече с Гагтунгром. На настоящую подготовку времени как всегда не было, и приходилось спешить.
   Внезапно я спросил себя: " Почему необходимо торопиться и совершать подвиги? Почему нельзя просто жить, как жил отец?" Дожить до сорока лет, родить шесть детей, и умереть от чахотки. Почему должен любить Розалину - красавицу и непобедимую воительницу, а не простую женщину, как мать? Я позавидовал людям, лишенным славы мирской. Славы, кажущейся яркой, тем, кто ей не обладает, и горькой тем, кого выбрала судьба. Я так устал, что был близок к тому, чтобы молить Создателя пронести мимо чашу моей судьбы. Чтобы разрешить сомнения, на сей раз я не стал выходить в Астрал.
   Я погрузился в неизвестность, пронзил слои бытия, вышел туда, где не был никто, и услышал: " Ты - Тибальд, должен делать то, что делаешь, и не сворачивать с пути. В этом не будет твоей заслуги, как нет заслуги у рыбы в том, что она плывет в океане, или у червя, что он ползет под землей. Для тебя нет другого пути. Ты должен делать то, к чему предназначен. Рыба не поползет под землей, червь не поплывет в океанской глубине, а ты не будешь жить жизнь обычного человека". Был ли это чей-то голос, или говорил мой воспаленный разум, я не знал. Но выбора не осталось.
   Подошло время выхода в Астрал. Настала пора играть свою роль в чужой пьесе. Я чувствовал, что автор или авторы сидят в портере и с разной степенью интереса оценивают игру. Появилось желание сойти со сцены, спуститься в зрительный зал и побеседовать если не с директором театра, то хотя бы с режиссёром-постановщиком. От частой практики, выход в Астрал стал обычной рутиной. Я не сосредотачивался на процедуре, а думал о своем. Как всегда это была Розалина. Свободная, как облако, она парила где-то вдалеке .Продолжая метеорологические сопоставления, я представил её яркой молнией, несколько раз вспыхнувшей и осветившей сумрачные тёмно-багровые пространства моей души. К счастью во время наших встреч удалось уйти от удара молнии. Было интересно узнать, каково это-жить рядом с молнией. Но жизнь без молнии была пустой и тусклой.
   Думая об отсутствующей молнии, я подлетал к дворцу Гагтунгра. В прошлый визит, я собирался научиться создавать предметы изнутри больше, чем снаружи. Собирался, да так и не собрался. Достижение земной цели, какой бы благородной она ни была, не помогает движению по Пути, отстранённо подумал я. Перед дворцом, я исчез из видимости джинов и афритов, сторожащих вход. Со стороны это могло показаться удивительным, но реально было достаточно просто. Над Астралом находилось следующее пространство, внешнее к Астралу, как Астрал к физическому миру. Это пространство было не последним, в ряду других, но мне, как всегда, некогда было в этом разбираться. Я просто использовал, что узнавал, и двигался дальше.
   Стражу я миновал без всяких затруднений. Это было так же просто, как обитателю объёмного мира перешагнуть двумерных стражей или четырёхмерному существу миновать трёхмерные барьеры. Астрал- не физическое измерение, но законы, установленные Создателем, действуют во всех его мирах.
   Гагтунгр ждал. Он сделал свой ход в игре, и ход весьма сильный. На троне сидела Розалина. Если это была копия, то такая, что я не мог обнаружить различий. Если это был обман, то столь совершенный, что я был обманут. У меня были странные чувства, хотелось одновременно совершить два противоположных поступка - броситься к любимой и немедленно исчезнуть. Со всех направлений исходила опасность. Получалось, что надо было броситься в две стороны одновременно, поэтому я остался на месте в полном смятении.
   Ещё большее смятение повергли слова Розалины:
  --Тибальд, дорогой. Как я рада увидеть тебя после долгой разлуки.
  Одета она была в короткое облегающее платье, подчёркивающее совершенство фигуры. На ней была бриллиантовая диадема, и скромное ожерелье из камушков, за которые в старину соседние царства начинали воевать друг с другом. Рубиновые серьги и пара самоцветных колец подчёркивала её красоту. То ли с последней встречи у меня изменились глаза, то ли Розалина из милой девушки, какой она была в пещере, стала ослепительной красавицей. От обычной женщины она отличалась тем, что при каждом грациозном движении, под ее безупречно гладкой кожей прорисовывались совершенные мускулы, сразу исчезавшие при наступлении покоя. Сказать, что я был поражён, значило ничего не сказать. Не то чтобы я не контролировал ситуацию, но ответа как-то не находилось. Пауза стала затягиваться, и я произнес первое, что пришло в голову.
  --Счастлив, наконец, встретить тебя. Но, признаться, несколько удивляют время и место встречи.
  Я услышал то, что не хотел бы узнать никогда.
   -- Сейчас объясню. Пока я знаю то, что забуду после разговора. Если пообещаешь не рассказывать, что узнаешь сейчас, тогда продолжим разговор.- Я пообещал, и она продолжала.-Всё просто. Люмофор-мой отец. Это многое объясняет. Не радостная новость, но имеем то, что имеем. Не больше и не меньше. Гагтунгр мой брат, но у нас существенная разница в происхождении. Я рождена от смертной, а Гагтунгр сотворён. Теперь понимаешь откуда взялись мои таланты в боевых искусствах?-- она криво усмехнулась. --Братишка, встретился со мной, и спросил, хочу ли я узнать о моём происхождении и увидеть тебя. Я спросила о цене. Он ответил, что цена небольшая. После нашей встречи я всё забуду, а ты никогда не сможешь рассказать. Моё происхождение многое объясняет, правда? Может быть, теперь твоя любовь поостынет?
   Это меняло всё, и не меняло ничего. В три прыжка я пролетел огромный зал, и оказался у трона. Я посмотрел в глаза Розалине и начал тонуть в этих бездонных светло-синих озёрах. Она смотрела, не мигая и не отводя глаз. Смотрела, как смотрит стрелок в мишень перед выстрелом. Сердце оглушительно загрохотало, горячая волна стала захлёстывать и тащить в бездонные глубины. Розалина была неподвижна, но я чувствовал, как стучит её сердце. Я обнял её, прижал и впился губами в её губы. Наконец, она закрыла глаза и ответила на поцелуй. Я встретил её поцелуй, как умирающий в пустыне от жажды ощущает внезапно найденную воду. Я чувствовал, как узник, просидевший долгие годы в заключении, и вдруг обретший свободу. Моя рука скользнула в вырез платья, её сосок оказался в моих пальцах. Я ощутил, как он напрягся и отвердел. Розалина обняла меня обеими руками за шею. В ушах застучали гигантские молоты, в голове закрутились смерчи. Вдруг разом мои руки стали обнимать пустоту.
   На месте Розалины, в образе прекрасного юноши, сидел Гагтунгр, и я обнимал его. В омерзении я сбросил объятия. На лице у Гагтунгра змеилась ироническая улыбка. Он посмотрел с сочувствием и пониманием.
  -- Вижу, ты хочешь породниться с нашей семьей. Весьма похвально. Что ж, давай обсудим условия.
  В ответ я похлопал Гагтунгра по плечу.
  --Хочешь быть моим шурином, а? Желание само по себе хорошее, но оно со временем пройдёт.
  Похоже, что удалось его смутить. В ответ Гагтунгр выдавил:
  --Почему это?
  --Литературу читать надо,--посоветовал я.- Все ваши слова-обман и ложь. Вы сумели задурить голову Розалине, но со мной этот номер не пройдёт.
  Я ничего не знал наверняка. Просто швырнул камень в кусты, и, судя по реакции Гагтунгра, кажется, попал. Он широко улыбнулся и сказал:
  -- Что за тупость считать, что мы всегда лжем. Если мы всегда лжем, и я подтвержу, что мы всегда лжем, то как ты разорвешь этот круг? Зачем ты вечно цепляешься к мелочам? Ведь мы же разумные существа,- Слава Создателю, он не сказал люди,--и сможем поговорить разумно. Я ждал твоего визита и, как видишь, подготовился. Напрасно ты не веришь. В тебе говорит обычное человеческое упрямство, не позволяющее признать очевидное. Ты похож на человека, впервые увидевшего в зоопарке жирафа, и говорящего, что таких животных не бывает. Надеюсь, что когда породнимся, сможешь по достоинству оценить нас, и наши возможности?
  Я не стал изображать вежливый интерес и ответил:
  --Не впечатлён. Судя по результатам, вы с папенькой не смогли меня ни запугать, ни подкупить. А ведь вам для чего-то это очень важно.
  --Не играй в умного,-- зло бросил Гагтунгр,--ты похож на человечишку, пытающегося жалкими усилиями затормозить прилив.
  Здесь я согласился, но, конечно, не подал виду и сказал:
  --Что ещё можете предложить, кроме не вашей Розалины?
  --Насчёт того, чья Розалина, здорово удивишься, если узнаешь. Розалину получишь, только если с нашей помощью отразишь вторжение землян. Мы знаем, ты в курсе их планов.
  Я коротко ответил:
  --Да. Как вы отразите землян?-Гагтунгр, тряхнув золотистыми волосами, беззаботно рассмеялся:
  --Невозможное для вас, очень просто для нас. В Пространстве, где движутся межзвёздные корабли, не действуют законы линейной физики. Надеюсь, этому вас учили в академии?
  Я молча кивнул.
  - Мы сделаем так, что корабли землян не смогут прилететь. Пространство будет заблокировано, ты станешь Императором. Жизнь в Империи, под твоим мудрым руководством потихоньку наладится. Розалина станет твоей женой и Императрицей.
  Я представил, как наладится жизнь в Империи под моим управлением, с Гагтунгром в роли советника, и мне стало нехорошо. Исход борьбы был неясен. Возможно, опираясь на Темных, остановить землян, но тогда мог наступить ад на земле. Строить это своими руками было слишком. Поэтому я не стал отвечать на предложение Гагтунгра, и проронил:
  --Раз ты такой умный, угадай ответ.
  --Твой ответ будет ответом на мое предложение, --резонно заметил Гагтунгр.
  Я не согласился.
  --Неверно. Я пришёл со своим предложением.
  Гагтунгр обрадовался тому, что я, по его мнению, показал слабину.
  --Вот видишь, ты уже ответил.
  В действительности я подводил Гагтунгра к своему предложению, как рыбак подводит к сачку, заглотившую наживку рыбу, подтягивая и отпуская леску.
  --От тебя ничего не спрячешь,--польстил я Гагтунгру.-С таким умом, с такой силой, как у тебя, и всё при папеньке. Твой отец восстал на своего Создателя. И,как видишь, жив до сих пор. А знаешь, почему?
  --Почему?-заинтересованно спросил Гагтунгр, привстал от волнения с трона.
  --Творец будет сохранять творение до конца. Твой отец, творя зло, всеми своими делами только служит славе Создателя. Чем больше он восстаёт против своего Творца, тем больше терпит поражение.
  Гагтунгр резко прервал меня.
  --К чему ты рассказываешь старые сказки?
  Не меня тона, я сказал так, как будто говорил о чем-то самом обыкновенном,
  --Потому, что ты хочешь восстать на отца так же, как твой отец восстал на деда.
  -- Даже если это правда, что из этого?-разозлился Гагтунгр. Похоже, мне удалось расшевелить собеседника.
  -- Ты так боишься папеньку, что становится любопытно, как Люмофор сумел внушить столь сильный страх и ужас?-заинтересованно спросил я.
  Гагтунгр буквально зашипел от злости, став похожим на рассерженного кота.
  --Люмофор сильнее меня, как слон сильнее мыши. В результате восстания, насколько я знаю папеньку, просижу в энергетической тюрьме до конца дней, если герой, вроде тебя, не придет освободить.--мрачно усмехнулся Гагтунгр.
  --Это если большой слон сможет поймать маленькую мышь,-- задумчиво заметил я.
  Гагтунгр вел вполне предсказуемо, и говорил ожидаемые вещи. Разговор стал напоминать игру в поддавки. Я знал, что он скажет, и что я отвечу.
  -- Что толку, если папаша меня не поймает? Приятная перспектива быть жалким беглецом, прячущимся от светлых и тёмных сил.
  Показалось, что рыба подошла к лодке и осталось только подцепить её сачком. Я поманил Гагтунгра.
  -- Мне есть, что предложить. Ты станешь гением покровителем Империи. В каждом храме будет твоё изображение. Люди станут приносить тебе дары, и возносить молитвы. Твоя сила будет расти год от года. Со временем сможешь превзойти Люмофора без всякой битвы.
  Похоже, что Гагтунгра моё предложение задело за живое. Он него посыпались вопросы.
  --С чего ты это взял? Что от меня потребуется взамен? Кто это сможет гарантировать? Что будет со мной, если ты проиграешь?
  Я ответил по порядку.
  --Я обсудил это с нашим первосвященником. Мы выполним свою часть сделки, но тебе в ответ придётся оказывать стране и людям кое-какое внимание. Иначе дары прекратятся сами собой. Это работа, которую тебе придется выполнять. Ничего не дается бесплатно. Гарантией сделки будет моё слово. От тебя потребуется спрятаться, как мышь прячется от слона. Люмофору передадим, что Тибальд уничтожит тебя при его любых враждебных действиях. Если я выиграю, будешь гением-покровителем Империи. Если проиграю, вернешься к отцу, и объяснишь, что Тибальд с помощью Верхних похитил, и спрятал тебя. Папаша поверит, потому что захочет поверить сыну.
   Гагтунгр надолго задумался, я терпеливо ждал. Не надо было быть большим мудрецом, чтобы понять, что в нём борется желание воспользоваться подвернувшейся возможностью, и страх перед наказанием. Исход этой борьбы был всегда один, с того момента, как Ева сорвала яблоко с Древа Познания. Сразу он не согласился, высказав сомнения.
  -- Хорошо придумано, но твой план не сработает. Могущество землян столь велико, что никто не сможет их остановить, кроме Верхних. Но они не вмешивается в ваши дела. В этой части Вселенной, кроме Люмофора никто из верхних не захочет поставить барьер. Земляне хвастливо называют себя люди-боги, и в чем-то это правда.
  Гагтунгр огорчённо развёл руками. Не хотелось хвастаться и блефовать, но я был вынужден ответить в тон собеседнику.
  --До сих пор, все мои операции были успешны. Можешь не сомневаться, нам будет, что противопоставить мощи землян. Мы всё равно победим, с тобой или без тебя. Просто бороться с федералами и Люмофором на два фронта будет тяжеловато. Но на результате это не скажется. Твой выбор: быть до конца дней подручным папеньки или набраться сил и превзойти его.
   Я сделал честное предложение, от которого Гагтунгр не смог отказаться. Когда я первый раз взял в руки меч, то узнал, что пока поединок не начался, у противников шансы равны, невзирая на умение. В не начавшемся поединке "Федерация против Империи" шансы сторон равны. Дело было за малым. Надо было сделать так, чтобы мощь землян не сработала. Столкновение было запасным планом. Основной план битвы не предусматривал. Я помнил Стратагему Иривера: "Лучшая победа - победа без битвы".
   В тот момент казалось, что только сейчас начинается настоящая борьба. Слишком многое стояло на кону. По многу часов я проводил у экранов мониторов или роясь в старинных пыльных бумагах. Особых усилий требовали беседы со специалистами по непонятным мне дисциплинам. Это было вроде попыток существ разных пород вроде кошки и собаки придти к общим выводам по вопросам совместного бытия. Собака лаяла, а кошка в ответ мяукала. Нет, конечно, от меня ничего не скрывали, просто было трудно понять друг друга. Три часа сна, четыре часа медитаций и физических тренировок. Остальное время иссушающая работа. Поэтому когда с личным визитом пришел доктор Мрачек, я даже обрадовался. Хоть какое-то разнообразие в монотонной жизни.
   Со времени нашей последней встречи внешность доктора изменилась к лучшему. Он словно помолодел, его вялая фигура распрямилась и налилась энергией, тусклые прежде глаза заблестели, а морщины беспощадными бороздам перепахавшие лицо разгладились. Даже редкие волосы, казалось, загустели.
  --Ваше Превосходительство, --обратился он.- Я по личному вопросу.
  --Тогда обращайтесь ко мне по имени. Ваши годы дают на это право.-Он кивнул в ответ.
  --Ну, за знакомство.-- Я достал из шкафа бутылку бреди, пару стопок, конфеты и печенье.
  --Так вы пьете? Молва утверждала совсем другое. -спросил Мартин с непосредственным изумлением.
  --Нет, но хочу доставить вам удовольствие.-сказал я, наливая бренди-Дальше сами, ободрил я доктора.
  --Умеете вы расположить людей, --отметил собеседник.
  --Это необходимое качество для любого командующего, -- объяснил я.
  --Я пришел поблагодарить за сына. Похоже, он нашел себя. Он служит на Архипелаге, и уже сержант. Хочет поступать в офицерскую школу. О наркотиках больше нет речи.
  Я улыбнулся.
  --Вот вас, Мартин, не влечет к наркотикам, меня тоже. Теперь и вашего сына. Когда есть цель и смысл, нет нужды в зелье Люмофора. Наркотики - его дар, несущий обман и гибель, как и все его деяния.
  Мартин, тем временем, уже выпивал третью стопку. Он втянул голову в плечи, оглянулся по сторонам, будто ожидая увидеть в углу шпиона и прошептал:
  -- Знаете, есть церковь, где Люмофору молятся и приносят жертвы.
  Я усмехнулся:
  --Есть вещи, еще ужаснее.
  Мартин спросил хриплым шепотом:
  --Зачем они делают это?
  Я усмехнулся:
  --Хотят получить силу. То, что сила служит злу, еще приятнее. Создатель создал тьму и свет, и не нам судить его замыслы. Разрешите, я спрошу вас, Мартин. Если предстоит выбор между известным злом и неизвестностью, что вы выберете?
  Мартин ответил, как настоящий ученый.
  -- Вопрос некорректен. В общем виде его нельзя задавать. Он решается исходя из граничных условий задачи, конкретным человеком, в конкретных условиях.
  Я продолжал настаивать.
  --Согласен, но если бы вы могли посоветовать выбирающему между известным злом и неизвестностью.
  --Тибальд, вы играете сами с собой. В вашем вопросе уже сформулирован ответ. Я буду согласен с любым вашим выбором. Если вы ищете поддержки, знайте, за вас вся Империя. Не считайте себя Ганнибалом в одиночку боровшимся против победоносного Рима. Вы ведь учили в Академии про его бесплодные победы и сокрушительное поражение?
  Разные типы стали интересоваться моим образованием в Академии, подумал я, и ответил:
  --Есть такая дисциплина - история военного искусства. Там, каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Но Ганнибал сделал решающую ошибку, приведшую к крушению.
  -- Вы нашли ошибку в тактике?
  --Тактика здесь ни причем. Он не угадал ключевой момент борьбы, когда надо ставить на кон все что имеешь. После победы при Каннах он вышел к сердцу врага - его столице, вечному городу Риму. Здесь он стал ждать подкреплений, которые не пришли. Он стал готовиться к следующим решающим битвам, которые собирался выиграть. Итог известен.
   Мартин, похоже, знал историю, и возмутился:
  -- Что ему оставалось делать? Его войска были обескровлены. У римлян вполне хватало сил для обороны. Каждый римлянин был ветераном воинской службы, отслуживший добрый десяток лет, и все они как один вышли бы на стены. Наемники Ганнибала были истощены предыдущей компанией. Он правильно оценил обстановку, и правильно отступил.
  -- Если бы он отступил правильно, мы сейчас говорили бы не на постлатинском языке, а на постпуническом. Он должен был спровоцировать римлян на вылазку, устроить в городе пожар, провести подкоп. Он должен был сделать все возможное и невозможное, все, что угодно. Если бы не вышло ничего, он должен был заключать вечный мир с римлянами на любых условиях, но ведя переговоры с позиции силы.
  Мартин посмотрел странным взглядом и сказал:
  --Кажется, я начинаю вас понимать, Тибальд.
  Я ответил после непродолжительного размышления:
  --Кажется, я тоже начинаю понимать Тибальда.
   Во всяком случае, теперь, после нашего разговора, сомнения пропали.
   Одна из для медитации времен моей учебы была: "Наг и одинок, приходит человек в этот мир, и наг и одинок уходит". Сейчас со всей отчетливостью я чувствовал себя нагим, одиноким, и чуждым этому миру. Оставалось определиться, то ли это затянувшееся рождение, то ли преждевременно начавшаяся смерть. А пока я продолжил работу.
   Когда Рональд вошёл в мой кабинет, я почувствовал молодость и оптимизм, исходящие от него. Так замерзший человек чувствует ровный жар от нагретой печки. Мне вспомнилось детство, когда в холодные зимние вечера мы всей семьёй собирались греться вокруг горячей печки. Вдруг, я с ужасом увидел, или показалось, что в детстве всё было не так, как я помню. Я увидел, что дон Педро вовсе не спас меня от ящера, а взял мой растерзанный труп, положил на алтарь, заклинаниями вдохнул жизнь, и вложил душу. Только была ли эта душа моей, или он вложил чужую душу, или что-то, непонятно, заставляющее идти по жизни тем путём, каким и не помышлял. Я встряхнул головой, отгоняя морок, и вернулся к Рональду.
  --Как твои занятия?-приветливо спросил я.
  --Прогресс пугает меня.
  --Почему же?-поинтересовался я.
  --За время, что учусь у вас, я узнал едва ли не больше, чем за всю предыдущую жизнь.
  -- Это знание не с неба свалилось, ты же трудился, правда?
  --Да, трудился, и трудился как никогда прежде.
  -- Что тебя удивляет? Труд приносит свои плоды.
  --Я начал тренироваться чуть позже, чем научился ходить. Я был чемпионом Империи среди детей, юниоров и юношей. Без труда такие победы не даются.
  --Вот видишь, позанимался бы ещё немного, и стал бы чемпионом среди взрослых.
  --Наверное. Почему-то эти победы не приносили удовлетворения. Радость-да, а удовлетворения-нет. Нужно было всё время выигрывать, чтобы доказать себе, что я чего-то стою.
  --Дело в том, что спортивный принцип не предполагает совершенства. Да, ты был сильнее соперников. Но были ли сильны те, кого ты побеждал? Когда идешь по Пути, ты не должен отличать поражение от победы. Понимаешь, почему? Я процитировал стих древнего поэта:
  Ещё придут иные беды,
  Сначала будешь начинать.
  Но пораженье от победы
  Ты сам не должен отличать.
  Рональд, помолчав и собравшись с мыслями, ответил.
  --Не могу сказать, что понял, но, надеюсь, пойму со временем. Разрешите попросить вас об учебном поединке.
   Рональд церемонно поклонился. Молодец-подумал я о нём .Правильно поступает, проверяя себя и учителя. Я открыл шкаф, откуда перед этим доставал бутылку бренди, и достал пару тренировочных мечей. Я усмехнулся. Интересно, что бы подумал Рональд, если бы я вместо поединка предложил бы ему бренди, как доктору Мрачеку? В ответ на поклон Рональда, я поклонился согласно этикету, и протянул оба меча рукоятками вперёд. Он взял меч и приложил лезвие ко лбу, салютуя. Я ответил тем же.
   Рональд мгновенно начал атаку, нанося удары сразу по трём уровням. Весь жар молодой души, и силу юного, тренированного тела он вложил в эти движения. Я даже не пытался противопоставить его силе и скорости свою технику, а просто лёгкими блоками изменял направление движения его меча. Ещё несколько безуспешных попыток, и Рональд сменил тактику. Он стал наносить быстрые не акцентированные удары из древнего стиля "летящая ласточка". Я практически не контратаковал, просто отбивая удары. В результате Рональд забыл об осторожности, и коротким тычком под гарду я выбил меч из его рук. На глаза Рональда навернулись слёзы. Потерять меч в поединке-для мечника хуже, чем поражение. Но Рональд сумел совладать с собой. Он поклонился и сказал:
  --Благодарю за очередной урок, учитель.
  --Какой сделал вывод?-спросил я. Он ответил без раздумий.
  --Вывод очевиден. Нужно больше и лучше работать. Тогда придёт победа.
  Я, как мог, постарался развеять его непонимание.
  --Так победа может не прийти никогда. Один древний мудрец описал это так. Представь себе Ахиллеса, догоняющего черепаху.
  --А кто такой Ахиллес?-сразу спросил Рональд.
  --Герой Троянской войны, описанной Гомером.
  --Что это была за война и кто такой Гомер?
  --Это узнай сам. А то придётся объяснять всё с начала начал. Считай, что Ахиллес это быстрый бегун. Так вот, когда Ахиллес пробежит десять стадий, черепаха проползёт одну стадию. Ахиллес пробежит стадию, а черепаха отползёт на одну десятую стадии. И так Ахиллес никогда не догонит черепаху.
  --Но ведь по жизни, он же догонит черепаху?-с надеждой спросил Рональд?
  --Дай себе труд подумать, прежде чем что-то утверждать,--оборвал я сурово,--чтобы победить противника, превосходящего тебя, надо задавать задачи, ставящие в тупик.
  --Что вы имеете в виду?- спросил окончательно сбитый с толку Рональд.
  --Возьми меч,--сказал я, и повернулся к нему спиной, держа меч на вытянутой руке.-Теперь нападай.
  --Но вы не сможете защититься. Это не честно.
  --Нападай!-приказал я. Услышав его движения и, сделав сальто назад, я упал на землю и, перекатившись, с земли, провёл удар, подсекающиё коленные сухожилия.
  --Здесь сработала неожиданность,-- Поняв уловку, на которую он попался, Рональд стал оправдывался . --В другой раз этот трюк у вас никогда не пройдёт.
  --В другой раз будет другой трюк.-улыбнулся я в ответ.-Как твои прыжки с парашютом?
  Рональд ответил со вздохом.
  --Осваиваю потихоньку.
  Я дал новое задание.
  --Переходи к затяжным прыжкам. Когда освоишь, прыгнем пару раз вместе, синхронно. Подходит время решающей операции. Чувствуешь себя готовым?
  --Умереть, выполняя приказ-готов. Но что смогу выполнить, уверенности никакой,--честно признался Рональд.
  --Мыслишь в правильном направлении. Но смерть не является основанием для невыполнения задачи.
  --Как это?-с удивлением спросил Рональд.
  --Иди и подумай,--подвёл я итог нашей встречи.
   Жестокая необходимость заставила меня строить жизнь рационально. Когда идёшь к цели, надо выбирать не самый интересный, или самый приятный, а самый лёгкий путь. Я казался себе хирургом во время битвы. Раненые идут потоком, но, даже если не спать, всех спасти не успеешь. Как бы жестоко это не было, но хирургу приходится выбирать легкораненых, имеющих большие шансы выжить, и отказывать остальным, обрекая их на смерть. Я начинал понимать тяжесть ноши вершителей судеб, когда направлялся в Собор Всех Святых, на встречу с отцом Бенедиктом. Поэтому я отправился туда только, когда избежать визита было невозможно. Хотелось пройти по столице пешком, но нельзя было идти не замаскировавшись. Меня тотчас бы узнали. Я не стал использовать любимые Розалинины трюки с изменением внешности и голоса. Просто оделся понеприметнее, так, чтобы глаз наблюдателя не зацепился ни за одну из деталей, и поставил между собой и миром ментальный барьер. Это не давало полной неузнаваемости. Внимательный взгляд всегда мог открыть истину, но кто будет бросать внимательные взгляды на одного из многих муравьёв, суетящихся в муравейнике.
   Я давно не бродил по столице и порадовался случившимся в ней изменениям. Ремонтировались мостовые, с фасадов счищали грязь и копоть. Фасады раскрашивались в разные цвета. Ломались старые дома, уродовавшие столицу. На их месте строились новые. Исчезли мрачно слоняющиеся типы, не находившие места в жизни. Люди были заняты делом. Студенты весёлыми ватагами шли из университетов. Всюду на ветру развевались наши флаги-большой зелёно-голубой круг, с маленьким золотым полукругом, в большом белом кругу, на чёрном фоне. Флаги нашей Империи. Золотое солнце, встающее над зелёно-голубой планетой, летящей в бескрайнем чёрном космосе. Белый круг - чистые помыслы. Я ощутил радость и гордость. Наша борьба была не напрасной. Империя расцветала и набирала сил, служа людям, а люди служили Империи. Я был одним из них, одним из многих слуг нашей любимой страны.
   Когда-то Собор Всех Святых был самым высоким зданием в столице. Теперь он терялся в окружении огромных башен и шпилей высоченных небоскребов. Но даже теперь, он казался белым цветком, растущим среди стальных и каменных деревьев- зданий прекрасного сада нашей столицы. Собор, возведённый во славу Создателя, посвящался всем святым, жившим прежде, живущим ныне, и будущим жить после нас. Дона Бенедикта я нашёл распростёртым перед алтарём. Он горячо молился, и не замечал ничего, творящегося вокруг. Едва начавший стареть мужчина, с чуть расплывающейся фигурой с неправильными, но с первого взгляда располагающими чертами лица, и проницательными глазами. Он был одет в поношенную рясу, подпоясанную простой веревкой. Выходя в мир, он одевался гораздо богаче: золотое шитьё и драгоценности висели на нем, как игрушки на рождественской ёлке. "Власть духовная должна вызывать уважение"--говорил он. Но оставаясь наедине с Богом, он снимал с себя всю мишуру. Я подошёл к нему и стал молиться рядом с ним.
  --А, Тибальд!-наконец он заметил меня.-Что скажешь?
  --Ваше Преосвященство, всё случилось, как мы предполагали.
  --Не надо титулов. Перед создателем все равны. Что же теперь произойдёт?
  --Гагтунгр будет гений-покровитель Империи. У нас нет выбора. Мы не сможем сражаться на два фронта. Если мы не проскочим между молотом и наковальней, то сюда или придут люди-боги с Земли, или Люмофор.
  --Ты это уже говорил, сын мой. Но до последнего не оставляла надежда, что нас минет чаша сия. Какая-то тусклая перспектива-служить одному злу, чтобы бороться с другим. И неизвестно какое зло будет больше.
  Я не стал тревожить дона Бенедикта рассказом о том, как Империей мог управлять чёрный властелин. Это было бы для него слишком. Поэтому я поспешил успокоить священнослужителя.
  --От наших даров и молитв Гагтунгр изменится и станет обычным гением-покровителем.
  Дон Бенедикт вздохнул:
  --Дай Бог. С тяжёлым сердцем и только из веры в нашу победу я иду на это. Да пребудет с нами Создатель.
  --Во имя Силы, Славы и Царства Его,--ответил я ему.
   Мой план стал воплощаться в жизнь. Предчувствие неприятной встречи сбылось. Вообще, неприятные предчувствия почему-то сбываются гораздо чаще приятных. Встречи Люмофором было не избежать. Общими у нас были только чувства, которые мы питали друг к другу. Если бы мог, то уклонился. Но в тот момент сила была не на моей стороне. Когда услышал, что у ворот стоит старик, просящий вернуть сына, то понял что мне предстоит. Он явился в облике благородного старца - белая хламида, седая борода, посох, сжимаемый старыми и натруженными руками, печальная улыбка и усталый взгляд ясных и умных глаз Он начал без подговки и приветствия.
  -Юноша, вы должны знать, что можно бороться с врагом, и даже уничтожать его. Но есть вещи, непозволительные даже по отношению к злейшим врагам. Например, нельзя захватывать семью врага в заложники, убивать его детей и беременных женщин, и еще кое-какие мелочи.
  Он глубоко и печально вздохнул и вопросительно посмотрел, ожидая ответа. Я решил определить формальности.
  --Извольте обращаться подобающим образом, и заодно сообщите, как вас теперь называть.
  Люмофор ответил, мягко, протяжно вздохнув.
  --Хорошо, Тибальд. Я - сила добра и порядка. Мое имя ты знаешь.
  --Не смог уничтожить, так пришел поговорить, да?-спросил я с нескрываемым раздражением.
  Старик продолжил разговор спокойно и печально.
  --Трудно разумно разговаривать с существом, не имеющим разума. С существом, не желающим видеть и понимать. Но я пришел не обсуждать вопросы бытия, а узнать о судьбе сына. Скажи отцу, где он и что с ним. Верни его, тогда я не сделаю тебе ничего плохого.
   Было трудно разговаривать. Давила страшная тяжесть, но я ответил, стараясь не показать слабости.
  --Хорошее предложение, я оценил. Но как я могу поверить тому, чьи слова ложь и обман.
  Старик сказал мягко и назидательно.
  --Я неравнодушен к судьбе мира, и хочу навести в нем хоть какой-то порядок. Ты сам видишь, то, что построил Создатель, нуждается в улучшении. Не мне показывать тебе несовершенство окружающего. Тебе ли не знать зло и несправедливость царствующие пока в нашем мире. Во имя благородной цели все средства хороши! Но я не собираюсь обманывать. Верни сына, и ни один волос не упадет с твоей головы.
  От подобных речей я потерял выдержку и с возмущением выпалил.
  --Кто ты такой, чтобы судить о Создателе, и Его творении? Если ты такой умный и могучий - создавай свой мир и царствуй в нем. А в этом мире - ты чистое зло.
  Он сказал с наглой насмешкой.
  -Тибальд, тебе изменяет ум, если он у тебя есть. Ты же не будешь спорить, что чистого зла не бывает. Зло для одних - добро для других, не так ли?-Здесь он сделал паузу, но не дождавшись ответа, продолжил-Скажи, Тибальд, Создатель - всемогущ, всеведущ и всеблаг, не так ли? -Я молча кивнул в ответ-Скажи тогда, зачем Создатель создал меня и так называемое зло, которое я совершаю? Тут одно из двух - или Создатель не так всеблаг, всеведущ и всемогущ, как ты считаешь, или то, что я творю вовсе не зло, а просто исправление того, что нуждается в улучшении?
  Я ответил без раздумий:
  --Суть Бога в том, что он непостижим. Не тебе судить о Его планах и делах. Не может часть быть больше целого. Не может творение судить своего творца!
  Люмофор ответил резко.
  --Не тебе, жалкому земному червю, судить о непостижимом. То, что непостижимо твоему уму, постижимо для нас, высших существ. Как ты, самонадеянно смеешь полагать, что можешь судить о чьей-то душе, тем более, о моей? Ты ведь даже не человек, а голем, существо, сотворенное доном Педро, песка, грязи и останков убитого ящером, бедного Тибальда. Даже самую умную собаку не обучить стихосложению, но человеку это вполне доступно. Ты жалкая собака, утверждающая о невозможности стихосложения. Что ты можешь знать о сущем? Но попробую объяснить на доступном твоему уму примере. Представь, что видишь покосившийся дом, непригодный для жилья. Ты не строитель, и не можешь построить даже это уродство. Но разве будет ошибкой заткнуть щели, постелить полы и отремонтировать крышу?
  Я ответил с презрением:
  --Твоя жалкая софистика омерзительна. Ты подменяешь понятия, как шулер крапленые карты. Хотел бы прямо и без обиняков спросить: "Ты знаешь правду, а мне лжешь, или настолько глуп, что не можешь увидеть истину, сияющую ярким светом?"
  Люмофор убежденно ответил:
  --Тибальд, зачем тебе нужно ломать комедию? Ты же умное существо, но не можешь ответить ни на один из моих доводов. Ты не можешь не признать, что я прав. Я пришел к тебе с открытой душой, и предлагаю дружбу и сотрудничество. Верни сына, я отражу вторжение землян. Мы вместе построим прекрасный новый мир, улучшая и совершенствуя замыслы Создателя. Мы, совместно, будем выполнять Его волю. Ведь ничто не происходит без воли Его? Мне ли не знать? Потому, что я часть Создателя, и не самая худшая часть.
  Я стал быстро терять последние силы.
  --Мне не нужна твоя помощь. Слушай мои условия. Ты не вмешиваешься в дела Империи, а после того как мы отразим вторжение, ты увидишь своего сына в добром здравии. Если он захочет, то вернется к тебе.
  -- А что может ему помешать?
  --Создатель в своей великой мудрости и милосердии наделил все свои создания свободой воли. Почему же ты ставишь под сомнение свободу воли Гагтунгра?
  --Он мое творение и часть меня.
  --А ты творение Создателя и часть Его.
  Я увидел в глазах Люмофора понимание случившегося.
  --Ничтожество, ты понимаешь, что затеял грязную и подлую игру? Попробуй представить конец того, кого я прокляну.
  Усмехнувшись ему в глаза, я сказал.
  --Конечно, не понимаю. Не понимаю, что тебе не нравится. Ведь ты же добился всего, чего хотел. С Гагтунгром ничего не случится, а когда мы отобьем вторжение, можешь видеться с ним без всяких ограничений.
  Люмофор встал, но перед уходом спросил:
  --Не боишься, что если я прокляну тебя, ты никогда не узнаешь любви и счастья?
  Я ответил спокойно.
  --Бояться я перестал с той поры, как меня сожрал ящер.
  Последнее слово Люмофор оставил за собой.
  --Ты видишь глубоко, но не все. Придет время, ты пожалеешь обо всем, что совершил. Смерть, которую ты будешь призывать, не придет, и не освободит от невыносимой тяжести бытия. Будь проклят!
   Предсказание Люмофора никак не улучшило моего настроения. К обоюдному облегчению встреча подошла к концу.
  Вслед за Люмофором явился Роналд. Едва войдя, он закричал:
  --Что с вами случилось? На вас нет лица! Что сделал этот старик? Я сейчас поймаю его!-и он бросился к двери.
  --Стой на месте,--закричал я из последних оставшихся сил.-Если попытаешься задержать старика, это будет последний поступок в твоей жизни.
  --Что?-сказал Рональд, останавливаясь в удивлении.-Этот старец может быть опасен для бойца?-очевидно, он хотел добавить "такого, как я", но остановился из скромности.
   Тем временем я весь раскрылся наружу и брал энергию из всех источников, до которых мог дотянуться. За свидание с Люмофором надо было платить потерей жизненных сил. Случайно я задел Рональда энергетической воронкой, сотворённой для приёма энергии. Рональд пошатнулся и, почти теряя сознание, опустился на стул. Кое-как восстановив силы, я закрыл энергетическую оболочку и перевёл дух. Рональд тоже пришёл в себя. Ему было явно плохо, но спросить, что случилось, он не решился. Очевидно, он считал внезапную слабость простым недомоганием. А меня это здорово испугало. Значит, я приобрёл способность тёмных высасывать энергию из живых существ. Крайности сходятся? Тем временем Рональд спросил:
  --Так что же с вами произошло? Когда я вошёл вы казались умирающим, а сейчас почти в полном порядке.
  --Когда заглядываешь в бездну, бездна заглядывает в тебя. Невозможно остаться чистым, копаясь в грязи. Борясь со злом, приходится принимать зло на себя. Чуть оступишься, уподобишься тем, с кем борешься. Для этого достаточно объявить благородную цель, и решить, что для её достижения хороши все средства. Скажи, борясь со злом, можно использовать зло?
  Рональд убеждённо ответил:
  --Нет. Иначе сам станешь злом, может быть худшим, чем зло, с которым борешься.
  --А если от нерешительности зло победит?- продолжал я терзать Рональда. Он колебался.
  --Ну, не знаю. Надо смотреть на результат в каждом случае. Какое зло ты принесешь, и какое предотвратишь. Я не знаю правил, которые помогают решить эту задачу.
  Я излучал уверенность, хотя сам не знал ответа на задаваемые вопросы.
  --Твой ответ правильный, но находясь внутри системы нельзя судить о её свойствах. Чтобы беспристрастно рассуждать о муравейнике, нельзя быть муравьём. - Я оставил рассуждения, и перешел к насущным делам.--Ты выполняешь нашу программу?
  --Так точно,--вдруг встав, вытянувшись по стойке "смирно", ответил Рональд.
  --Вольно. Садись и продолжай. Спрашивай, что тебя волнует.
  --Объясните, как так получается. Из своих восемнадцати лет, пятнадцать я прожил с мечом в руках, но сейчас у меня странное чувство. С одной стороны радость-я прошёл входные ворота в искусство боя. Я понял, что бойцом становишься, когда перестаёшь ощущать себя, оружие и даже сам бой. Когда разум становится подобен спокойной воде. Он всё отражает и ничего не впитывает. Если сейчас придётся умереть, я умру счастливым. Но с другой стороны, жаль впустую потраченных лет и стыдно побед над такими, же невеждами, каким был я.
   Рональд остановился и опустил глаза в пол. Я ответил ему, стараясь ободрить.
  --Не кори себя. Без предыдущих лет ты не смог бы научиться ничему. Было важно сделать следующий шаг, и ты его сделал. Впереди длинная дорога-иди по ней с честью. Ты сам строишь колесо судьбы, и сам катишь его по дороге жизни. Сейчас у меня вопрос. Ты освоил затяжные прыжки с парашютом?
  --Кажется, да. Сначала было страшновато, но теперь научился преодолевать страх.
  --Молодец, следующее задание. Отработай парный прыжок. Прыгаешь в связке с напарником, а у самой земли раскрываете парашют. Вообще-то твоим напарником должен быть я. Мы прыгнем с вместе, когда подойдёт время. Рональд совсем по-мальчишески спросил:
  --Это время скоро настанет?
  Я поспешил его успокоить:
  --Своевременно, и даже раньше.
  
  
  . Часть 4 Люди-Боги
  
   Когда поражение становится неизбежным, необходимо применять все возможные уловки из арсенала искусства дипломатии. Затягивай переговоры, пользуясь любыми предлогами, выдвигай неприемлемые для партнера требования. Потом неожиданно отказывайся от них. Старайся использовать все факторы, сбивающие с толку партнеров по переговорам. Ищи любую возможность подкупить или запугать. Помни, что вся цивилизационная чепуха лишь слегка маскирует инстинкты экспансии и доминирования присущие любому биологическому виду, народу или индивидууму.
   Райккард. Искусство дипломатии т.3 стр. 234
  
   Нормальное состояние человека это постоянный недостаток. Нам всегда чего-то не хватает - денег, времени выполнить задуманное, здоровья, власти, человеческих чувств, таких как любовь себе подобных, симпатии, или не хватает всего сразу. Для людей стало правилом полагать, что получив желаемое, они получат счастье. Преследуемых целей заведомо не достичь, потому вся наша жизнь посвящается достижению недостижимого. Поясню свою мысль. Допустим, что вы добились власти, но над вашей властью будет другая власть. Даже если вы добились абсолютной власти, то будете всю оставшуюся жизнь охранять эту власть, быть ее рабом, и помнить, что вся ваша власть лишь пылинка под дуновением судьбы.
   Теперь ответьте, что будет лучше для властолюбца? Всю земную жизнь добиваться власти, и не добиться, или добившись власти, страдать и мучиться, охраняя эту власть?
  
   Бен Бецалель. Дорога к Богу.
  
  
   Предположим, что у человека есть страстное желание, ставшее целью всей его жизни. Поэтому, не получая желаемого, этот человек несчастен. Если его желание исполнится, то обретет ли он счастье? Да! Но только на момент исполнения желания. Получив желаемое, человек в полном соответствии со своей природой, сразу возжелает следующего, и опять станет несчастен.
   Теперь представим, что будут выполняться все желания человека. Выполнение всех желаний означает ад, прекращающийся только с потерей жизни. Что остается для существа имеющего все и, которому нечего хотеть? Как достижение желаемого связано со счастьем? Просто! Счастье - это отказ от желаний.
   Ирривер. Сокрытое на виду.
  
   Ко времени второго объединения Федерации технологическое могущество Сола-3 достигло апогея. Люди-боги, горделиво называли себя жители центра. Сопротивление объединению было незначительным, настолько велико было превосходство землян. Однако борьба приняла другие формы. Сопротивление организовалось на уровне мелких партизанских соединений, построенных по сетевому принципу. Для борьбы с подпольем на захваченных планетах требовались солдаты, набиравшиеся на других планетах. Это приводило к медленному, но неуклонному ухудшению ситуации. Из всех колонизируемых Солом-3 планет, только Денебу-4 удалось избежать общей судьбы.
   Момсен. История космической экспансии т.4 стр2.
  
  
   Розалина
  
   Время шло, земляне сообщили, что по каким-то причинам их прилет задерживается, а я наслаждалась жизнью на станции. Я бегала по канатам, стреляла в тире из всех видов оружия, которые знала, отрабатывала удары на различных тренажерах, восстанавливала дух и тело, выполняя старинные ката, и в завершении лениво плавала в бассейне. После я нежилась под лучами искусственного света, получая расслабляющий массаж. Умной кровати достаточно было выразить желание, и заказать режим. Дальше оставалось расслабиться и получать удовольствие, чувствуя, как уходит напряжение и усталость.
   Император, с утра постреляв в тире и поплавав в бассейне, остальное время проводил в библиотеке. Там он приникал к монитору или всматривался в копии старинных книг, изготавливаемых библиотечным автоматом. После размолвки мы встречались только за завтраком и вечером в библиотеке, куда я приходила, собрав оставшиеся после тренировки силы. Краткие сеансы связи с Роландом новостей не приносили. Казалось, время остановилось в ожидании грядущих событий.
   Напряжение между мной и Императором не ослабевало. У меня не было опыта, но я не решалась назвать чувство, возникшее между нами - любовью. Хотя, что я могла назвать любовью? Почему-то хорошо представлялась несчастная любовь - как у Мариона и Вероники. Но счастливую, а тем более свою, представить не получалось. Любовь, потом свадьба, потом дети. Дальше я была в полном недоумении. Сказывалось незнание реальной жизни. Но знали ли настоящую любовь те, кто жили этой жизнью? Или это легенда придуманная чтобы дурачить людей. Или, что-то бывшее давным-давно, и позабытое в наши дни. Подобные мысли волновали меня во время короткой идиллии с Императором на станции, построенной людьми с Земли. Не давала покоя страшная мысль. Вдруг я по - настоящему не любила - ни Тибальда, ни Императора. Мое тщеславие, если оно, было, должно быть удовлетворено. Два самых завидных жениха Империи сделали мне предложение. Что дальше?
   Я помнила логическую задачу про невесту, у которой ограниченное число предложений. Идея ответа в том, что невеста должна принять предложение брака, только, когда следующий жених будет хуже предыдущего. Но Император явно был не хуже Тибальда. Кого из них я любила больше, и любила ли кого-нибудь? Была ли большая и чистая любовь, о которой я мечтала все сознательные годы, впереди, позади или сейчас? Или я была такая уродиха, что никакой любви мне не полагалось никогда? Подобные рассуждения занимали большую часть моего свободного времени. Но чувство симпатии и любопытства к моему спутнику нарастало. Любопытство, переходящее в желание заинтересовать и понравиться. Чем это, похоже, и чем отличалось от любви, о которой я читала в стихах и романах, неизвестно. Император как будто спрятался за броню бесстрастности и невозмутимости, но я чувствовала, какие тщательно сдерживаемые и невысказанные страсти бушуют в его душе.
   Настал момент, когда Император объявил, что земляне прибывают послезавтра. Задержка пришлась, кстати, продолжил он, объяснив, что неожиданная пауза позволила лучше подготовиться. Назавтра Император пообещал познакомить меня с нашей стратегией на переговорах. Я ответила насмешливо, что слушаюсь и повинуюсь, и предложила отпраздновать окончание вынужденных каникул. Монарх удивленно посмотрел и согласился.
   Назавтра, после тренировки я отправилась в библиотеку к ожидавшему монарху. Начал он неожиданно.
  --Скажи, Розалина, что тебе как стратегически мыслящему воину, кажется странным в поведении землян?
  Я улыбнулась в ответ.
  --Вопрос вместо объяснения - хороший ход в поединке, где нужно сбить противника с толку. Если рассматривать жизнь как поединок между полами--я намекала на признание Императора в любви,- ваш ход правильный.- Похоже, монарха удалось смутить. Я продолжила-Но если говорить по существу, то непонятно, зачем землянам с их декларируемым могуществом, наш не слишком развитый, и не слишком богатый мир.
  Император сказал с одобрением.
  --Умница. Попала в яблочко. Есть две причины такого поведения землян. Первая очевидная, и значит не главная. Если государство не расширяется и переходит к обороне, оно обречено на гибель. Но если по мощи центр значительно превосходит периферию, то этой причиной можно пренебречь. Так наша Империя не покорила кочевников, не потому что у нас не хватало сил, а потому что результат не оправдал бы затраченных усилий. Примерно такая картина наблюдалась в наших отношениях с Землей.
  Я невежливо перебила Императора и воскликнула:
  --Так в чем же дело?--И тут же сконфузилась, поняв свою оплошность.
  Император сделал вид, что не заметил бестактности и серьезно ответил:
  --Когда-то от охоты и войны зависело выживание человечества. Потом охота, как способ выживания, потеряла значения. Но инстинкты остались, и люди продолжали охотиться. Одни звери были сильны, другие быстры, третьи хорошо прятались. Но пули, газы и летательные аппараты не оставляли зверям шансов на выживание. И люди, чтобы не перебить всех зверей, и сохранить интерес к древнему занятию, ввели правила охоты, становящиеся с каждым веком все строже. Охота осталась, потому что инстинктам людей требовался выход. Зверей стали травить цивилизованно, правда с тем же результатом, что и раньше. Мне ли этого не знать, ведь я сам был охотником.
  На этом Император замолчал, давая мне возможность додумать остальное. Охотники, с воздуха расстреливающие свои жертвы, симпатии не вызвали. Это было самое мягкое, что я могла сказать. Додумывать я не стала, как не делала промежутки при выстрелах из автоматического ружья. Время показало, что надо было додумать, и только потом высказываться. Говорила я страстно и образно.
  -- Значит с предстоящей войной то же самое? Получается, что цивилизованные люди приедут поиграть с дикарями. Оружие и тактику они будут применять так, чтобы победить наверняка, но не быстро, и не перебить слишком много дикарей. Так сказать, для спортивного интереса. Значит, чтобы и бороться интересно, и чтобы выиграть при любом раскладе.-На этом месте я потеряла голову, пришла в ярость, и продолжила, едва не задыхаясь от нахлынувших чувств-Тогда я отправлю на тот свет столько игроков сколько смогу. Даже если это будет один мерзавец, значит, я жила не напрасно. При такой игре, поиграю пока не погибну, а там будь, что будет.
  --Ты рассуждаешь как львица со львятами, увидевшая охотников, сказал Император.
  Его слова мне не понравились. Вот еще знаток мыслей кормящих львиц, решила я, и спокойно указала монарху на ошибку:
  --Откуда вы знаете, как рассуждает львица. Ведь вы никогда ею не были? Я - та самая львица. Только я не пойду под пули охотников, а спрыгну на них с дерева, или приду ночью в лагерь, или буду подкарауливать их поодиночке. Но, как совершенномудрый правитель, что вы предложите нам - несчастным дикарям?
  Подумав, Император ответил совершенно неожиданно, в который раз показав гибкий и острый ум:
  --Откуда известно, и почему ты с уверенностью утверждаешь, что я никогда не был львицей? Ведь ты никогда не было мною. Есть кое-какие задумки, но обсудим их за ужином, когда ты переваришь новости и успокоишься-При этом он не упустил случая показать мое место.-Для воина ты чересчур эмоциональна. В таком состоянии ты проиграешь все битвы. Гнев - враг воина.
   Этот ответ еще выше поднял Императора в моих глазах. Он продемонстрировал, что может превзойти меня интеллектуально. Я, кажется, поняла, что могу полюбить человека, превосходящего меня, если не во всем, то во многом. Придя в себя от неожиданности, я ответила с лучезарной улыбкой, использовав обычный прием:
  -- Сейчас я не воин, а просто наследница старшей ветви клана Фаунтлероев. Богатая и взбалмошная барышня. Как вы уже признали, завидная невеста. Ну, в самом деле, что женихи могут поделать с такой особой?
  С этими словами я покинула библиотеку. Предстояло многое обдумать.
   Что может сделать сильный воин против превосходящего в численности и вооружении противника? В обычных условиях ничего, но, с большой вероятностью, сможет найти путь своего спасения. А потом... Потом, после спасения, сможет нанести ответный удар, выбрав время и место. Правда, часто никакого потом не случается. Пропадает желание, или необходимость. Но на меня никто не нападает. Значит, нападать должна я. Нападать так, и в том месте, где враги не ожидают. Ход мысли правильный, одобрила я себя. Вроде как решиться построить повозку, движущуюся без лошади. То, что повозку надо построить, я уже решила. Дело оставалось за малым - решить, как эта повозка будет ездить. Кое-какие мысли насчет будущей атаки появились, и я хотела обсудить их с Императором во время ужина.
   В банкетном зале горящие свечи создавали мягкий полумрак. Их колеблющийся свет отражался в сиянии хрустальной сервировки и многочисленных серебряных ножах и вилках. На мой безмолвный вопрос Император ответил:
  --Выполняю желание дамы, приказавшей отпраздновать окончание отдыха. Почему бы не воспользоваться щедростью землян? Надеюсь, что угадал с обстановкой? Когда после победы, прибудем ко мне во дворец, я устрою настоящий праздник.
   У меня, были сомнения, как в победе, так и в празднике. Я, одетая в простую полевую форму, явно не соответствовала торжественной обстановке. Ответила я вполне серьёзно, не воспользовавшись неосторожно предоставленной возможностью для острого ответа. Но я сказала так, чтобы Император понял ответ как ему понравиться:
  --По-моему вы все решили. Мое согласие значения не имеет.
  Монарх смутился.
  --Ну почему же. Если ты против, я прикажу автоматам привести все в обычный вид.
  Я ответила равнодушно.
  -Не стоит беспокоиться. Это безразлично после информации о землянах. Но теперь интересно, сможем ли мы говорить откровенно. Не станет ли наша беседа достоянием землян?
  Монарх спросил, удивленно подняв вверх брови.
  -- В чем, собственно, дело?
  --Что, если наш разговор будет записан и проанализирован гостеприимными хозяевами станции?
  --Наши предшественники решили проблему. У нас есть прибор, показывающий любое прослушивание. Пока все в порядке. Так что можешь быть откровенной. Но все-таки, прежде чем говорить о делах, я предлагаю поужинать.
   Этот ужин был не похож на случившийся при нашем прибытии. Тогда преодолев трудный и опасный путь, мы просто радовались его завершению. Сейчас настроение было совсем иным. Казалось, мы задыхаемся под тяжестью навалившейся проблемы. Перебрасываясь ничего не значащими фразами о качестве блюд и сервировке стола, мы поглощали пищу. Император первый перешел к делу, сказав:
  --Два раза нашим предшественникам удалось не допустить вторжения. Ты думала, как это получилось?
  --Думать не женское дело - Император посмотрел удивленно -Впрочем, как и сражаться,-- добавила я, и удивление сменилось доброй улыбкой. Я продолжала - Они смогли доказать землянам, то что доказали нам кочевники: сражаться с нами неинтересно или невыгодно. Скорее всего, то и другое одновременно.
  Император всплеснул руками:
  -О дочь, мыслящая как сын. Почему бы тебе не стать Императрицей, если и на это раз мы сумеем отбиться? Поверь, это было приятно для тебя, и полезно для Империи.
   Похоже, Император захотел вернуться к тому, что мы уже обсуждали. На этот раз я решила поподробнее объяснить свою позицию.
  --В конце дотехнологичской эры на Земле жил один лейтенант. В боях он стал генералом, потом правителем своей страны, потом завоевал чуть не всю Европу. Потом решил стать императором. Его друг, гениальный композитор сказал на это: "Какое понижение. Быть Бонапартом, а стать Императором". У меня сейчас высшее звание в карьере - Я - Розалина. Следующие посты будут понижением. Но я, кажется, начинаю понимать нашу тактику на переговорах. По крайней мере, стало ясно как себя вести.
  Император ответил улыбаясь.
  --Мне тоже ясно. Не теряю надежды, что твое решение не окончательно. Стать Императрицей не самая плохая судьба для женщины.
  Я ответила, чтобы не обижать монарха:
  --Спасибо за предложение, вы произвели впечатление. Я подумаю. Ваш конкурс с Тибальдом продолжается. Но сейчас у нас другие задачи. Маленький вопрос. Ваше Величество, что будем делать, если переговоры закончатся неудачей?
  Император ответил резко:
  --Будем сражаться. Появиться шанс проверить людей-богов, так ли они всесильны как утверждают. Здесь пригодился бы Тибальд с его эффективными операциями. Ты будешь с нами?, -- спросил Император, задав, как ему казалось, риторический вопрос. Но он не угадал с ответом. Я сказала:
  --Нет, меня не будет с вами. Есть иной план. Думаю, земляне не откажутся от моей службы. Пока что все хотели меня нанять. Наверняка, земляне не будут исключением.
  Монарх настолько опешил, что чуть не подавился содержимым очередного бокала. Он почти закричал:
  --Какой службы, о чем ты?
  --Обычное женское коварство. Я собираюсь проникнуть в логово врага, и нанести удар в самое сердце, чтобы войска Федерации ушли с Денеба. Или, по крайней мере, сделаю так, чтобы рейд на Денеб не показался землянам приятной прогулкой. Если планы изменятся, и мне станет неинтересен Денеб, придумаю что-нибудь еще. Ведь я Розалина, поступков которой никто не может предсказать, в том числе она сама.
  Монарх осушил бокал и молча, поставил на белоснежную скатерть. Я доедала свои фрукты в молчании. Ужин закончился.
   Признаюсь, что пока не высказалась, даже не предполагала подобного поворота событий. Решение вырвалось, как будто помимо моей воли. Словно, кто-то со стороны, навязал его. Высказывание было эффектно, но не имелось, ни малейшего понятия, как реализовать порыв. Я сидела в каюте с тяжелым сердцем. Поставленная задача, на первый взгляд не имела решения. На второй и последующий взгляды решения тоже не находилось. Что я могла одна, на незнакомой планете?" Не знаешь как - спроси Учителя", вспомнилось изречение Ирривера. И я отправилась дорогой Астрала к мастеру Ци. Дорогой, ставшей привычной и знакомой.
   Мастер против обыкновения начал первым:
  --Рад приветствовать тебя, Розалина. Рад, потому что ты много и плодотворно трудилась, идя по Пути. Это твои первые шаги, но идешь ты решительно, и в правильном направлении.
  Он замолчал и посмотрел на меня. Взгляд был полон такого понимания и любви, что захотелось опуститься перед мастером на колени. Но я знала, как он отнесется к подобным проявлениям чувств, и ограничилась словами:
  --Выражаю почтение, любовь и благодарность за мудрость, что получила от вас.
  Мастер перебил, рассмеявшись:
  --Ты что собралась в мир иной, или собираешься отправить меня туда, обращаясь с подобными речами?
  Поразившись проницательности наставника, я ответила.
  --Я опять на распутье, мастер. Земляне, сила которых, как говорят, беспредельна, собираются захватить Денеб. Хочу наняться к ним на службу, попасть на их планету, и там нанести ответный удар.
  --Зачем? - неожиданно спросил Мастер
  --Чтобы остановить вторжение, или, в крайнем случае, отомстить.
  -- О чем ты говоришь? Похоже, я переоценил твои успехи. Разве ты не знаешь, что месть недостойна идущего по Пути.
  --Согласна, но что остается делать в безнадежной ситуации?
  --Ситуация становится безнадежной в момент, когда ты начинаешь считать ее таковой. До этого из любой ситуации есть выход-здесь мастер задумался и, продолжил-вернее даже два.
  Я была поражена ходом мысли наставника и спросила:
  --Что делать при явном превосходстве сил противника?
  --Ты не можешь знать реального расклада сил. Даже самые мудрые видят лишь часть общей картины. Только Создатель видит все без искажений. Чем мудрее человек, тем ясней он видит реальность. Но даже самые мудрые видят лишь крошечную часть сущего. Весь мир стоит на единстве и борьбе противоположных сил - энергия и материя, порядок и хаос, добро и зло. Нам не дано увидеть силы во всей красе. Мы видим только проекции сил на наше бытие и сознание. Чем дальше ты пройдешь по Пути, тем больше сможешь увидеть и понять. В борьбе за Денеб сейчас сошлись многие силы. Исхода борьбы не знает никто, кроме Создателя. Одну из могучих сил Тибальду удалось вывести из борьбы, но другая схватка впереди. На самом деле ни ты, ни Тибальд, ни Роланд, ни Император, никто из вас даже не предполагает, чему вы служите.
  Я содрогнулась от узнанного и попыталась оправдаться:
  --Я, Розалина, не служила никому.
  Мастер покачал мудрой головой.
  --Да, за деньги не служила. А за любовь, благодарность, или во имя долга, как ты его понимаешь?
  Вопрос поставил в тупик. Я не знала, что ответить и промолчала. Не дождавшись ответа, мастер спросил:
  --Получается, ты хочешь, чтобы я за тебя решил твою проблему. Объяснил, как жить дальше, или говоря твоими словами, благословил на благородную борьбу во имя идеалов. А еще лучше объяснил бы, что делать и как. А потом бы помог реальным советом. Ведь ты этого добиваешься от меня?
   Я коротко подтвердила:
  --Так.
  Мастер продолжил:
  -Если бы хотел, и мог тобой управлять, то объяснил бы, что счастье и цель твоей жизни - это идти по Пути, получая возможность понимать мудрость и красоту творения Создателя. Твои конкретные действия в миру, мало что значат по сравнению с поисками истины. Таково мое мнение, -- закончил он.
  В эфире Астрала повисла тишина. Я была в полной растерянности. Наконец я решилась нарушить молчание и спросила:
  -- Как же мое боевое искусство?
  -- Изучение боевого искусства - одна из множества возможностей приближения к Создателю. Изучай, пока чувствуешь в этом потребность. Но если хочешь постигать, будь готова в любой момент отказаться от своего искусства и заняться любым другим делом. Тебя с детства учили не отличать поражения от победы. Также ты не должна отличать боевое искусство от сложения стихов, или мытья полов, чем ты занималась во дворце, к примеру.
  Это было уже слишком. Все что я смогла, это выдавить жалкий вопрос:
  --Но, как, же так получается?
  Ответ мастера не поддержал моего боевого духа.
  --Смотри внимательнее, потому что видишь лишь внешнюю форму. Ты должна научиться проникать в суть вещей, отбрасывая форму.
  Я честно призналась:
  --Не понимаю.
  Мастер объяснил:
  Ты видишь форму горшка, но пользуешься пустотой горшка, заключенной внутри. Теперь поняла?
  Теперь я поняла и спросила:
  --Так, что получается, Империя и Федерация, - просто формы, скрывающие содержание, вроде горшка, да?
  Мастер рассердился и ответил:--Не прикидывайся дурной. Носить ярмо или быть свободной, любой поймет, а Розалина-Свободная -Как ветер, быстрей всех.
  Я уже все поняла, но хотелось добиться от мастера конкретного ответа.
  --Снова, получается, делай, что должно, а там будь что будет?
  Мастер ускользнул в очередной раз:
  -- В том, что будет, так как будет, а не иначе, можешь не сомневаться.
   Когда я вернулась в свое тело, то знала что делать. Слова, в горячке сказанные Императору, потеряли свое значение. Но как делать по-прежнему не было, ни малейшего представления. Но отсутствие ясного плана еще не повод для отказа от борьбы. Поэтому я решила начать, а там уже действовать по обстановке. Решение было плохое, но лучшего, на тот момент времени, у меня не было.
   Три выжженных круга чернели на лётном поле. Они отмечали следы прибытия предыдущих посольств. Четвертый круг не прибавился. Космический корабль прилетел без шума и пламени, не прибавив четвертый круг. Он не прилетел, а возник на посадочной площадке, появившись из дрожащего тёплого воздуха. Мы увидели эллипсоид, поражавший совершенством формы и красотой раскраски. Обшивку корабля покрывали все цвета радуги, плавно переходящие по всему спектру. Внезапно часть обшивки исчезла, и в образовавшийся эллипс вышло земное посольство. Землян было четверо. Двое мужчин и две женщины. Мужчины были чуть выше меня ростом, женщины пониже. Одна на целую голову, другая на полголовы. Самый высокий мужчина обладал роскошными рыжими кудрями, второй носил короткую стрижку и был русоволос. Высокая женщина была блондинкой, её спутница - брюнеткой с иссиня-черным отливом. Короткостриженный бросался в глаза широкими плечами, тонкой талией и военной формой с двумя большими звездами в петлицах. Высокий мужчина и невысокая женщина были одеты в чёрную форму с серебряными нашивками, серебряными звёздами в петлицах и серебряными полусапогами. У женщины нашивки были пошире и звёзд побольше. Золотоволосая носила небесно-голубую форму с гербами Федерации на плечах, и гербом над сердцем. .Трёхлучевя звезда и серебряные звёздочки помещались у неё с левой стороны, на мой взгляд показывая цель для стрелка. Серое лётное поле, окруженное изумрудной зеленью, ярко- голубое небо с редкими белыми облаками, солнце, расплавленным золотом окрашивающее всё вокруг, разноцветные земляне, построившиеся в шеренгу, и их радужный корабль сыграли настоящую симфонию красок. Я смотрела на это с изумлением, граничащем с восхищением. Какие ещё чудеса красоты и гармонии способен творить Создатель!
   От внимательного взгляда не могли укрыться некоторые странности. У всех землян были великолепные фигуры. Мужчины казались подтянутыми атлетами, а женщины совершенством форм напоминали античные статуи. Но не это поражало. Почему бы и нет. Странным казалось, что вся четвёрка была неоределенного возраста. Для всех было общим полное отсутствие возрастных отметок. Гладкая кожа без единой морщинки, ясный взгляд, уверенная осанка - это указывало на юность. Но глаза без блеска и тусклая тень, отбрасываемая ими в Астрале, говорили о долгих годах.
   Наша сторона явно проигрывала землянам в численности и внешнем виде. Император вышел в простой полевой форме с гербами Империи в петлицах и на рукавах. Восемь дисков,я автоматически умножила четыре на два, посчитав имперские гербы. Я была без украшений,в простом чёрном платье, собрав волосы в тугой узел на затылке. Земляне чётким строевым шагом подошли к своей базе, где мы встретили их на правах хозяев. Комитет по встрече невелик, подумала я. Но утешилась тем, что мал золотник, да дорог. Похоже, что действие начинается, догадалась я, и тут же обругала себя за шаблонность мышления. Но что поделаешь, оправдания продолжались, если действие действительно начиналось.
   Пройдя поле, земляне построились в шеренгу напротив входа. Женщина в голубом сделала два шага вперёд и, склонив голову в церемонном поклоне, представилась:
  --Я Зинара Глу Зинан,глава департамена объединения колоний, Министерства Внутренних Дел центрального правительства космической Федерации. На время переговоров мне присвоен ранг чрезвычайного и полномочного посла. Я глава делегации. Представляю членов делегации--она продолжила свою увлекательную речь.-Джон Морган Пойндек-человек в зелёном сделал шаг вперёд,--бригадный генерал, военный эксперт. Мишель Аун,--рыжеволосый сделал шаг вперёд и склонил голову, тряхнув роскошными кудрями,--и Лин Ай Ши,--вперёд вышла брюнетка и поклонилась, церемонно склонив увенчанную иссиня-черными волосами голову.- Они федеральные инспектора второго класса.
   Зинара закончила, не объяснив, что такое федеральные инспектора и что они федерально инспектируют. Впрочем, это не имело никакого значения. Император сделал шаг навстречу землянке. Воин, с чуть тронутой сединой головой и стоящая напротив красавица во всём женском великолепии. Просто инь и янь какие-то, подумала я про них. Была б художницей, написала бы с них картину, под названием "Встреча Неба и Земли". Император представился просто:
  --Милостью Создателя Император Денеба-4, руководитель делегации с абсолютными полномочиями.-Он продолжил-Имперский советник- телохранитель, принцесса Розалина Фаунтлерой.
   Ничего не говорящие взгляды землян перешли на меня. Очевидно, я должна была поклониться, но неожиданно для себя, поступила совсем иначе. Я вспомнила, что мастер Цао учил: " Не делай того, что ожидает противник". Было бы слишком банально грубо не поклониться. Поэтому я решила поприветствовать их на свой манер. Я подняла правую ногу вертикально, прижав ее к телу, так, что пятка оказалась чуть выше головы, а черные трусики открылись на всеобщее обозрение. Затем я сложила церемонно руки перед лицом ладонями вовнутрь, склонила голову в вежливом поклоне, сделала полный оборот корпусом вокруг левого бедра и, как ни в чем, ни бывало, приняла исходное положение. Знакомство состоялось.
   Монарх ничем не выдал своих чувств, а на лицах землян отразилась гамма эмоций - от полного непонимания до изумленного интереса. Значит они не бесчувственные автоматы, решила я. Мои движения были не напрасны. Император, неожиданно прокомментировал, показав себя командиром, способным принять правильное решение в любой неожиданной ситуации:
  --Приветствие, принятое на Денебе-4 при внешних переговорах.
  Зинара Глу Зинан с лицом человека, внезапно попавшего ногой в дерьмо, сообщила:
  --Наши данные ничего не сообщают о подобных приветствиях на вашей планете.
  Император ответил с широкой примиряющей улыбкой:
  --Посольства существуют для того, чтобы побольше узнать друг о друге.
   Зинара холодно согласилась. На этом процедура знакомства была закончена. Позже, когда я осталась наедине с Императором, то услышала сухое замечание, что переговоры, на его взгляд, отличаются от поединка. Я не согласилась, сообщив, что вижу разницу только в форме, но, ни в содержании. Император выразил надежду, что впредь я буду более предсказуема для руководителя делегации. Я пообещала, хотя в глубине души была неуверенна, что смогу сдержать слово. Я предчувствовала, что убеждать землян придется, скорее всего, вовсе не словами.
   Начало переговоров было назначено на завтра. День прилета все провели в соответствии со своими склонностями. Земляне отдыхали в каютах, Император сидел в библиотеке с бутылкой вина, а я кидала ножи в тире, добиваясь безупречности движений и полного автоматизма. Наутро мы встретились в переговорном зале. На лицах землян ничего не отражалось. То ли подобная работа была для них простой рутиной, то ли они могли управлять чувствами. Император держался невозмутимо, но узнав его поближе, я видела, каких трудов ему это стоило. Я пришла, спрятав под платье свои любимые ножи, и сидя за столом, представляла, как я бросаю разом с двух рук четыре ножа и сразу подвожу итог нашим переговорам. Что-то подсказывало, что этот вариант не был лучшим решением, и я со вздохом сожаления от него отказалась.
   Зинара Глу Зинан, не знакомая с моими мыслями о возможной судьбе земного посольства, предоставила слово маленькой черноволосой женщине в черном мундире. Ли Кай Ши коротко и деловито познакомила нас с Космической Федерацией. Двадцать семь федеральных провинций с сотней планет, более четырехсот миллиардов населения, передовая наука и технология, свобода, демократия и полное равноправие всех миров и народов. Свободное перемещение по всей обитаемой части Галактики людей, идей и товаров. Мир, процветание и прогресс - цель Федерации. Она создана для блага всех ее граждан. Прошлым Федерации можно гордиться, настоящее прекрасно, а будущее безоблачно. Во время этой речи на стереоэкране проплывали картины огромных городов, странных производств, научных лабораторий, космодромов, лун, планет и светил. Земляне хотели показать мощь, силу и уверенность. Это им удалось.
   Представление продолжилось. Новый знак Зинары, и наступил черед рыжеволосового. Мишель Аун в черным с серебром мундире с рыжими волосами казался живым триколором. Я вспомнила, что на Земле в двадцать пятом веке одно государство имело флаг этих цветов. Эта страна долго и успешно воевала с нарождающейся Федерациией. Это было последнее независимое государство на Земле. Дальше экспансия Федерации пошла в космос. Федеральный инспектор второго класса Мишель Аун сформулировал предложения Космической Федерации. В полном соответствии с подписанным договаривающими сторонами договором Дона-Чебышева, по истечении двухсот лет, нам предлагалось добровольно стать равноправной и процветающей частью Космической Федерации. Нам обещалось гражданство Федерации, представительство в центральном парламенте и прочие разнообразные молочные реки в кисельных берегах. Во время речи землянина я всматривалась в его спокойное лицо и думала, верит ли он в сказки, которые рассказывает, или это не имеет для него никакого значения. Во всяком случае, я поняла, что инспектируют федеральные инспектора.
   Император в ответ вежливо поблагодарил за предложение, выразив признательность всей Федерации, членам посольства и персонально руководителю за оказанную честь. Но, к огромному сожалению монарха, существующая в Империи конституция, религия и идеология не позволяют вступать в какие-либо объединения и союзы. Со своей стороны Император предлагает посольству ознакомиться с двухсотлетним планом преодоления существующих противоречий. Выполнив этот план, через двести лет следующие переговорщики смогут обсудить конкретные условия вхождения Империи в состав Федерации.
   Вот и дождалась человеческих эмоций, думала я, глядя на разом поскучневшие лица землян. Они, наверное, думали, что мы, радостно, бросимся в их распахнутые объятия, и будем долго благодарить за оказанную честь. С ясным взором Ли предложила обсудить личные пожелания членов денебской делегации. Она обещала выполнение любых разумных пожеланий. Не дождавшись нашего вопроса, она уточнила, что нам может быть предложена в собственность для колонизации планета земного типа. Там, жители Империи не желающие войти в состав Федерации, могут основать новое, независимое государство, которое присоединится к Федерации после длительного переходного периода. Если это предложение неприемлемо, то Императору, и выбранным им лицам может быть обеспечена роскошная жизнь на одной из курортных планет по нашему выбору. В ответ на сотрудничество Федерация готова удовлетворить любые наши личные требования.
   Вот так, ни больше, ни меньше. Иллюстрируя ее слова стереоэкран начал показывать различные райские уголки Вселенной. А что хорошая взятка, подумалось мне. Я забираю с собой Тибальда, Роланда и Императора и провожу оставшуюся жизнь в роскоши и довольстве на берегу ласкового океана. Мысль эта показалась настолько забавной, что, не удержавшись, я хмыкнула. Стало еще смешнее, когда я увидела укоризненные взоры землян, шокированных моей невоспитанностью.
   Император в очередной раз поблагодарил за столь щедрое предложение и отказался. В воздухе в очередной раз повисло напряженное молчание. На сей раз Зинара предоставила слово вояке. Бригадный генерал Джон Морган Пойндекс казался картинкой воина из детского комикса. Зеленая форма, широкие плечи, узкая талия и ясный взгляд серых немигающих глаз. От него веяло такой силой и уверенностью, что я им залюбовалась. Фактически коллега, подумала я. Такой должен быть одинаково спокоен и невозмутим находясь на командном пункте, ползя под огнем в разведку, или сидя за рычагами, идущего в атаку танка. Было интересно поверить права ли я. Я надеялась узнать это, весьма скоро.
   Тем временем Джон Морган скромно сообщил, что военная мощь Федерации практически безгранична. Они могут использовать антиматерию и уничтожить целиком комическое тело. Могут сделать стерильной любую часть звездного тела по своему выбору. У землян имеются на вооружении облучающие спутники уничтожающие лучами смерти все живое, и оставляющие неповрежденными материальные ценности. Существуют у них наземные средства уничтожения столь смертоносные, что из столкновения с ними невозможно выйти живым. Но гуманная военная доктрина Федерации предполагает нанесение эффективного и достаточного удара. При получении приказа от политического руководства на Денеб-4 будут десантированы войска достаточные для быстрого уничтожения сопротивляющейся армии и захвата страны. В заключении стриженный сообщил, что бригадный генерал Джон Морган Пойндекс доклад закончил. Я поняла это, как и многое другое, без дополнительного пояснения.
   Его Величество встал, и с поистине царственным величием медленно складывая слова во фразы, а фразы в законченную речь объяснил, что крайности смыкаются, сила переходит в слабость, а мощь в немощь. Имперская доктрина обороны Денеба предполагает нанесение ряда возрастающих по силе ударов по метрополии, приводящих к неприемлемому для Федерации ущербу. Другое направление обороны предполагает оказание активного сопротивление на самой планете. Сопротивление предполагает ведение всех видов боевых действий, включая диверсионные и партизанские. В арсенале имперской армии имеется новое, неизвестное землянам оружие, способное причинить огромный ущерб любому агрессору. Дальше монарх уточнять не стал - было и так ясно.
   Бригадный генерал без эмоций сообщил, что если Император имеет в виду атаку с с мелких замаскированных в Солнечной системе спутников, несущих микроавтоматы, выводящие из строя военную и промышленную технику, то на Земле давно научились с этим бороться. Монарх возразил, что эта возможность лишь одна из многих. Император пообещал, что при любом исходе столкновения метрополия получит неприемлемый ущерб. Империя готова заплатить любую цену за свободу, как это случилось восемьсот лет назад. Мишель Аун ответил, что на все возможные угрозы у них есть достойный ответ. На этом препирательства военных закончились. Уговорить, подкупить или запугать нас не получилось. В переговорах наступила новая пауза. Я, единственная из переговорщиков, не произнесла ни слова, сдерживая себя. Похоже, что наступило мое время. Я встала и поймала на себе встревоженный взгляд Императора. Очевидно, он ожидал от меня какой-то выходки. Ошибся он только отчасти. Я начала говорить, тщательно подбирая слова и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться на брань и оскорбления, и не показать чувств, испытываемых к этим напыщенным и самодовольным типам. Я сказала, что мощь людей-богов безгранична и простой смертный, похоже, представляет для них не большую опасность, чем жалкий муравей. И очевидно столь же интересен для них как вышепоименованный муравей. Тут я позволила себе усмехнуться. На лицах землян проступил интерес и опасение. Ага, не нравится, одобрила я себя. На Императора при этом я предпочитала не смотреть. В продолжение было сказано, что я простая смертная, чей срок и удел выверен, вызываю бога войны, я показала на бригадного генерала, на поединок без оружия. Внутренняя и внешняя сила, ничего больше. Побеждает генерал, переговоры идут об условиях присоединении Денеба-4 к матери-родине, так я обозвала эту Федерацию. Побеждаю я, мы обсуждаем имперскую двухсотлетнюю программу объединения.
   Опять молчание. Джон Морган Пойндекс попыталя открыть рот, но подавился словами под строгим взглядом Зинары. Она спросила, как мы сможем доверять друг другу. Я ответила, что верю, если люди-боги пойдут на обман простых смертых, цена им и всем их заявлениям про силу доблесть и мощь после этого будет соответствующая. Я порадовала их своим полным доверием.
   Зинара смотрела на меня неотрывно, не спуская зеленовато-карих глаз. Она глядела с нескрываемым интересом, как я рассматривала бы доселе невиданную диковинку. Завершив свое увлекательное занятие Зинара встала и церемонно склонив голову произнесла:
  --Мы обсудим ваше предложение. Предлагаю для обсуждения объявить перерыв в переговорах.
  Император согласился. Что еще ему оставалось делать.
   Я ожидала от монарха взрыва гнева, вопросов или просто ругани, а дождалась усталого молчания. Он смотрел на меня с таким выражением на лице, как, наверное, правитель одной земной империи по имени Цезарь смотрел на заговорщиков во главе со своим внебрачным сыном Брутом, приближающихся к нему с обнаженными кинжалами. Я поспешила успокоить монарха:
  --Ваше Величество, не надо так огорчаться. Я знаю что делаю, потому что...
  Тут Император перебил меня, проявив несвойственную ему невоспитанность, и с горечью спросил:
  --Как ты могла поставить судьбу страны в зависимость от исхода одного поединка? И с кем, с профессиональным бойцом, фунтов на сто потяжелее тебя и дюймов на пять повыше. Как я понимаю, он ничуть не уступает тебе ни в быстроте реакции, ни в скорости, а в физической силе значительно превосходит. Из-за своих утех, ты одним махом сорвала стратегию переговоров. Что прикажешь делать, если ты проиграешь?
  Все что он сказал, со стороны могло показаться вполне справедливым. Но только не для Розалины . Похоже он забыл с кем имеет дело. Я напомнила.
  -- В чем наша стратегия? Идти на поводу у землян, да? Сначала поиграть в переговоры, потом в войну. Все действия с известным результатом. Так школьник после занятий может встречаться с отборной шпаной. Он сначала сможет провести переговоры, а если смелый, то попробует потом подраться. Только итог всем будет известен заранее. Наши полмиллиарда против их четырехсот. На что расчет?
  Император ответил сразу:
  --Расчет на то чтобы сделать завоевание невыгодным. Для этого мы два века готовили план отпора. И тут появляется Розалина и разом все перечеркивает. Почему ты не соизволила хотя бы посоветоваться?
  --Не было предмета для обсуждения. Решение пришло неожиданно. Только неожиданные и неочевидные решения приводят к победе, особенно если противник заведомо сильнее.
  Неожиданно Император согласился и поблагодарил:
  --Спасибо, что учишь неразумного старика стратегии. Но раз ты такая умная, объясни, пожалуйста, что ты запланировала на случай поражения. Ты великодушно оставляешь мне возможность обсудить с землянами условия капитуляции?
  Иронию Императора я не приняла, и ответила по существу дела.
  -- Не вижу здесь ни неразумного, ни тем более старика. Не наговаривайте на себя даже в шутку - может сбыться. Я, неопытная девушка, не собираюсь учить стратегии руководителя огромной державы - При этом подумала, что ученого учить только, портить, но вслух не сказала, и продолжила - Не могу обещать победы, но поражения не будет. Как в схватке человека с собакой. Условный человек вполне сможет отбиться от условной собаки. Но не могу представить человека, который сможет собаку поймать голыми руками, когда она ускользает.
  Император рассердился:
  --Надеюсь, тебе не надо рассказывать о приемах борьбы с дикими зверями.
  --Не надо. Но борьба со зверями основана на уходах и контратаках. Представьте себе сильного человека, атакующего лисицу. Какие у него будут шансы?
  Монарх возразил:
  --Но ты, же не лисица.
  Показалось, что я с блеском опровергну монарха, использовав домашнюю заготовку.
  -- Мы это уже обсуждали. Вы никогда не были мной, чтобы уверенно утверждать, чего я могу, а чего нет.
  Но его ответ поверг в нокаут:
  --Но и ты, никогда не были мной, чтобы рассуждать о том, чего я не знаю.
   Вот и поговорили, подумала я. Всегда одно и то же. Кажется, что человек тебе близок, ты его знаешь и можешь доверять. Вдруг он поворачивается совсем незнакомой стороной, и выясняется, что ты не знаешь о нем ничего. Тибальда я знаю меньше чем Императора. Может ли кто-нибудь понять мужчин с их странным умом, думала я, входя в каюту. Перед дверью лежал конверт с гербом Космической Федерации. Краткое письмо сообщало, что Зинара Глу Зинар приглашает Розалину Фаунтлерой для личной встречи.
   До чего хлопотливый выдался денек, думала я, идя к Зинаре. Казалось, что крутясь в калейдоскопе недавних событий, я уже разучилась удивляться. Но поняла, что это не так, когда вошла в каюту к Зинаре. Это была не каюта, а роскошный будуар. Огромный трельяж, уставленный различными баночками и шкатулочками, подавлял своей величественностью. Шикарный ковер, разрисованный цветами, птицами и бабочками, многочисленные столики, пуфики и стульчики довершали остановку. В глубине, в алькове, стояла кровать необъятных размеров, увенчанная величественным балдахином. Сама Зинара в прозрачном пеньюаре, с распущенными волосами источала сладкие и терпкие ароматы незнакомых духов. От этих ароматов кровь начала волноваться, а сердце застучало чаще и сильней. Я в простой камуфляжной форме смотрелась в этой обстановке как соринка в глазу.
   Увидев меня, Зинара расцвела улыбкой. Мне показалось, что улыбка была вполне искроенной и приветливой. С первой фразы Зинара установила контакт:
  --Розалина, дорогая. У нас с тобой одинаковый ранг, мы одного пола, и надеюсь, одних взглядов на жизнь. Давай наедине, там, где не требует протокол обращаться друг к другу без церемоний и титулов, просто по имени.
  --Нет проблем, Зинара, -- ответила я.
  Зинара продолжала:
  --По нашему обычаю мы должны выпить за знакомство и поцеловаться. Какой напиток ты предпочитаешь в это время дня?
  Я не стала менять вкус, и ответила как обычно.
  --Фруктовый коктейль.
  Зинара поинтересовалась, набирая что-то на пульте:
  --В остальное время дня тоже фрукты?
  Я коротко кивнула. В это время столик перед Зинарой стремительно ушел вниз и также стремительно вернулся на с место. На столике стояли два фужера, ваза с фруктами, вазочки с конфетами и с чем-то непонятным. Зинара подошла и взяла меня за руку. От ее духов голова закружилась еще больше. Откуда-то издалека, как ручеек с горы, лилась речь Зинары:
  --Берешь в правую руку мой бокал, левой обнимаешь меня. Я делаю тоже самое. Ты пьешь из моего бокала, я из твоего, потом целуемся.
   Зинарины духи пахли призывно, а она лучилась такой красотой, что я выполнила инструкции без сопротивления. Не знаю, что за сок был в бокале, но в голове зашумело еще больше. Мы поставили бокалы и Зинара, обняв обеими руками, впилась в мои губы жарким поцелуем. Ее легкое дыхание соедилось с моим, а язык вошел мне в рот. Зинарин пеньюар распахнулся, и я сквозь тонкую камуфляжную форму ощутила жар ее груди и твердость сосков. Зинара закрыла глаза и, прижимаясь тесней, обнимала крепче и крепче, все глубже входя в меня языком. Мне не хотелось, но благоразумие требовало, и, собравшись с силами, я оттолкнула Зинару. Мы, тяжело дыша, опустились на стулья. Переговоры идут гораздо успешнее, чем рассчитывала делегация, мелькнула мысль. Показалось, что пол будуара покрыт волнами с белыми барашками, а мой стул жалким плотом то взлетал на гребень волн, то опускался в глубокую впадину. Взлетая вверх, я видела вершины гор, покрытые снегом, а опускаясь вниз, оказывалась окруженной изумрудно- зелеными стенами воды. Только в вышине ярким пятнышком светился маленький клочок лазоревого неба, освещенный косо падающими лучами золотого солнца. Откуда-то извне раздавался далекий и проникающий повсюду Зинарин голос:
  --Милая моя, я полюбила тебя с первого взгляда.
  Зинара оказалась у меня за спиной, ее руки проникали под одежду, а губы целовали шею. Под ласковыми пальцами я почувствовала, как грудь напряглась и соски отвердели. Я поняла, что запах духов подавлял волю к сопротивлению и возбуждал запретную страсть. Похоже, наступал момент, когда ситуация выходит из под контроля. Было ясно, что необходимо встать и решительно оттолкнуть Зинару. Но мысль, что после этого, очевидно, пропадет блестящая возможность проникнуть на Землю, сделала меня робкой и нерешительной. Момент для активных действий был упущен. Если честно, мне вовсе не хотелось отталкивать Зинару. Я, как будто скользила вниз по пьянящей горной реке, погружаясь глубже и глубже в пучину острого, сладкого, непонятного, а потому особенно желанного наслаждения. Зайдя сзади, Зинара соединила наши головы и закрыла мне лицо занавеской своих роскошных волос.
  Из последних сил я произнесла :
  --Не надо, прошу тебя, не сейчас,--но этим только раззадорила ее.
  Зинарин голос продолжал журчать:
  --В чем дело, любимая? Предпочитаешь мужчин? Когда узнаешь настоящую любовь, будешь плеваться, вспоминая о мерзких случках с этими вонючими козлами.
  Я честно призналась:
  --Мне не от чего плеваться. Я - девушка.
  --Тем более, - ты неиспорченна этими скотами и, наконец, узнаешь настоящую любовь.
   Продолжала настаивать на своем Зинара, медленно поднимала меня, и постепенно, не смотря на слабое сопротивление, подталкивала к кровати под балдахином. Стены вокруг кружились. Я была маленькой девочкой, летящей куда-то на гигантской карусели. С опозданием стало ясно, что Зинарины духи и фруктовый коктейль, приготовленный специально для обольщения, лишили меня способности к сопротивлению. Сделав последний неверный шаг, я лишилась чувств и рухнула на кровать. Сквозь завесу, отделяющую бытие от небытия, до меня доходили Зинарины ласки. Я то взлетала к вершинам наслаждения, то чувствовала пациенткой лежащей на операционном столе и оперируемой безжалостным хирургом. Хотя до встречи с Зинарой, я не обращалась к врачам и об операционном столе имела самое отдаленное представление. Казалось, Знарины тонкие пальцы, влажные губы и горячий язык ласкают мое тело одновременно во всех местах. Во мне нарастала и поднималась доселе незнакомая волна горячего возбуждения. Я то свертывалась в маленький тугой шарик, то раскрывалась до огромных размеров навстречу вселенной. Наконец волна достигла своего пика . Я взорвалась, рассыпалась на мельчайшие осколки, потом собралась кое-как в одно тело и провалилась в небытие.
   Потихоньку приходя в сознание, я пыталась разобраться в чувствах. Увы, не могу сказать, что произошедшее было мне отвратительно. В этом состоянии было что-то от балансирования на краю пропасти, что-то от отравы острым и сладким ядом. Я вспомнила древнего поэта : " Есть упоение в бою, и в бездне мрачной на краю". Как, движимый милостью Создателя, он смог написать это про меня? Нарушив молчание, Зинара переспросила:
  --Ты сказала, что ты девушка. Неужели у тебя ничего не было ни с Императором, ни с другими мужчинами и женщинами?
   Морок постепенно рассеивался, ветер переставал дуть, шторм стихал, волны становились все меньше и меньше. Я ответила :
  --Меня называют Розалина, - Которая - Не лжет, хотя я зову себя Розалина Свободная - Как- Ветер.
  Зинара, изумившись, сообщила:
  -- В молодости я была, как ты, только с обратным знаком.
   Было необходимо получить от землян приглашение на службу, если не смогу победить в завтрашнем бою. Но на такую службу я, признаться, не рассчитывала. Пытаясь выиграть время, я прикинулась дурочкой и спросила:
  --Объясни пожалуйста поподробнее, как это?
  --Легко. Представь, что числа по модулю одинаковы, а их знак противоположен. Ну, скажем, +5 и -5
  Я подумала, что еще немного, и она примется объяснять, что ложку надо нести в рот, а не в ухо. Не переигрывай, приказала я себе, и стала уточнять.
  --Но люди не числа. Наверное, у меня отсутствует абстрактное мышление, но никак не могу представить плюс Розалину и минус Розалину. Тем более не могу представить плюс Зинару и минус Зинару. Объясни, в чем дело, если это не государственная тайна.
  -- Ты права, я не корректно выразилась. Попробую объяснить. Это не государственная тайна, но секрет для моих коллег и подчиненных. Но тебе, дорогая, я все расскажу. Если выражаться в твоих терминах я была Зинара- Не Свободная - Ни В Чем и Зинара, -Которая Лжет. Я родилась четвертым ребенком с семье правителя, в далеком захолустье, на планетке, похожей на твою. Меня ожидало "блестящее" будущее. Муж, плюющий на меня, и заискивающий перед папенькой. Куча сопливых ребятишек, любящих меня так же, как я любила маменьку, вечно занятую дворцовыми сплетнями и интригами, и не находящую ни минуты свободного времени для маленькой дочки. Мне предстояла приятная и интересная жизнь женщины, выполняющей свое предназначение. Или, если по-простому, жизнь ходящего и разговаривающего приспособления для ублажения мужчин, существа пригодного только для вынашивания детей и родов. Если бы не федералы, я бы уже давно была мертва. К счастью прилетели корабли Космической Федерации, и разогнали нашу правящую клику во главе с моим папашей. Из галактического захолустья мы стали частью огромного мира. Я совершила немыслимый для аристократки поступок - пошла на службу к федералам. Семья навсегда порвала со мною. У меня началась новая жизнь.
  Я уточнила:
  --Почему ты уверена, что была бы сейчас мертва?
  --Потому что простые смертные живут тусклую, хлопотливую, полную тягот, но самое главное, такую короткую и печальную жизнь.
  Разговор становился все интереснее, а я коротко бросила :
  --А вы? Вы бессмертны?
  Подумав, Зинара сформулировала, споткнувшись после первого местоимения:
  --Мы... Мы, не бессмертны, но живем пока есть желание жить.
  Я продолжала допрос:
  --А потом?
  --Потом смерть, которая примеряет всех. Она примиряет и нас и простых смертных. Как видишь, торжествует справедливость, в конце концов.
  --Ты знаешь, что с вами будет после смерти?
  --После смерти ничего нет. Мы многие века исследовали эти процессы. С древнейших времен, когда смертные жили в пещерах и по ночам дрожали от медвежьего рева, существовали различные сказки. Сказки о богах, героях и демонах. С ними было легче жить и приятнее умирать. Но мы - люди-боги, узнали правду. Ты - это вся вселенная. Ты - это твое начало и конец. Ты гибнешь, и вселенная погибает безвозвратно. Ты можешь развести костер, и можешь его погасить. Но новый костер - не продолжение старого.
  --Вас, людей-богов, много на этом свете?
  --Мало. Человеком -богом сначала нужно родиться, а потом стать. Мы ищем себе подобных на многих планах сразу, и свою породу увидим всегда. У тебя, Розалина, редкое счастье, ты - родилась человеком -богом. Но тебе предстоит много трудов, прежде чем сможешь стать им.
   На меня обрушилось слишком много информации. Начало казаться, что я перестаю что-либо понимать. Я верила своим учителям, и не хотела спорить с Зинарой об основах жизни и бытия. Чтобы поставить Зинару на место, я спросила, тщательно подбирая каждое произнесенное слово.
  --Мы, женщины. -- Я посмотрела на Зинару пристальным взглядом, стараясь задеть посильнее, но не так сильно, чтобы порвать окончательно.- Наше предназначение - давать жизнь. И я собираюсь это исполнить...
   Я непрозрачно намекала на ее нетрадиционную сексуальную ориентацию не позволяющую, на мой взгляд, иметь детей. Я замолчала. Зинара в ответ достала маленькую коробку и нажала какие-то кнопки на ней. В будуаре возникли объемные изображения пяти людей. Три мужчины и две женщины. Зинара произнесла с некоторой торжественностью:
  --Знакомься, мои дети.
   Она повернула какие-то рычажки. Изображения подплыли к нашей кровати. Первый мужчина был шатен с мягкими чертами лица.
  --Алекс, он исследователь. Разбирается в тайнах пространства и времени. Корабль, на котором мы прилетели, построен при его участии.
  Второй мужчина был коротко пострижен и одет в военную форму. Квадратная челюсть, цепкий взгляд умных глаз, мускулистая шея и широкие плечи не оставляли сомнений в его профессии.
  --Луис, --представила Зинара-не слишком умен, но для военного это только достоинство.
  Третий был блондин с гордой посадкой головы и непокорным взлядом. Я сразу почувствовала к родственную душу. Зинара продолжала.
  --Арвид, --государственный преступник. За участие в мятеже правителя Мелькольма приговорен к пожизненному заключению.
  Следующей была женщина, округлой фигурой и цветом щек напоминавшая спелое и аппетитное яблоко.
  --Мерилон, психолог.
  Дальше Зинара почему-то не стала уточнять. Зато при приближении следующей фигуры лицо Зинары осветилось. Она даже улыбнулась чарующей улыбкой. Так же она улыбалась, когда я входила в ее будуар.
  --Николь, младший администратор сектора Веги.
  Я поинтересовалось:
  --Твоя любимица?
  Чуть задохнувшись от нахлынувших чувств, Зинара ответила:
  --Да. Она живет жизнью, которую я бы хотела для себя.
  Что за жизнь она бы хотела, я не стала уточнять, а вместо этого сказала:
  -- Меня немного страшат предстоящие роды из-за тонкой талии и узких бедер. Но судя по тебе, пять родов не вредят фигуре.
  Зинара рассмеялась в ответ:
  --Пять родов, ха-ха-ха. Я, как мать даю яйцеклетку и выбираю генетического отца для своего будущего ребенка. Потом вступает в действие искусственная матка. У нас твоя тонкая талия не расплывется от родов.
  -- Я обычная смертная девушка, --возразила я-Избранными считают себя люди из элиты - правители, жрецы, теперь вот вы со своими претензиями на исключительность.
  Зинара была настроена миролюбиво, и не собиралась возражать.
  --Не будем спорить попусту. Тебя же не удивляют разные породы собак. Хотя породы разные, но всех их объединяет, что они собаки. Ты, как воительница, не можешь не знать, что нельзя использовать одну собаку для охоты и охраны.
  Мне нечего было ответить. Я промолчала, а Зинара продолжила монолог.
  --Вы приняли правильное решение. Вместо бесполезного сопротивления красивый поединок. Я прикажу Пойндексу, чтобы он не нанес тебе вреда.
   Пришел мой черед задуматься. Я пошла на контакт с Зинарой, чтобы иметь запасной вариант на случай, если не удастся победить землянина. Мой план сработал. Я не знала пока, в каком качестве прибуду на Землю, но тревожило, что не было отвращения к Зинариным ласкам. Если ситуация требовала, я могла питаться крысами и червями. Но я бы решила, что сошла с ума, питаясь этим в обычной жизни для собственного удовольствия. Так и не разобравшись в себе, я сказала правду:
  --У меня тоже была интересная жизнь. Когда-нибудь за бокалом сока, я расскажу тебе о ней. Но пока, в честных и не очень честных боях, я, своими руками, убила около двух сотен сильных, умелых, и готовых к бою мужчин. Сейчас я собираюсь добавить в эту компанию нашего общего знакомого, и тем самым перевести переговоры в конструктивное русло.
   Наступил Зинарин черед удивляться. Она слегка отодвинулась и внимательно меня осмотрела, как будто увидев в первый раз. Если раздевала меня Зинара, то одеваться пришлось самостоятельно. Зинара озабоченно нахмурила лоб, и натянула пеньюар сразу показавшийся легкомысленным и неуместным от моих жестких речей. Сказала она примерно то, что я ожидала.
  -- Не хочу потерять тебя, едва обретя. Если поединок будет честным, то против Пойндекса у тебя нет шансов. Он профессиональный боец, и в совершенстве владеет искусством убивать.
  Я ответила, изо всех сил стараясь не рассмеяться, с самым серьезным выражение лица:
  --Зинара, дорогая, как оказалось у нас вполне одинаковые взгляды на жизнь. Я тоже не хочу потерять себя, поэтому хочу кое-что объяснить. До боя шансы любых противников равны, а результат схватки зависит от множества факторов. Как только сделаны первые движения, шансы начинают меняться. -На этом месте я уже не смогла сдержать смех, и добавила ,уже хохоча в открытую-Ну, и так далее...
  Зинара продолжила, отвечая мне в тон:
  --Да, а также в космосе энергию дают звезды, а черные дыры забирают материю. Зачем говорить известные истины, когда речь идет о твоей жизни.
  Я поправила Зинару.
  -- Дело не в жизни, а в гораздо большем, чем жизнь. Я сражаюсь за идею.
  Зинара отказалась понимать.
  --Какую идею, о чем ты говоришь? Плебс только выиграет от объединения с Землей. Если несколько жирных котов на твоей планете потеряют кормушки, народ только обрадуется.
  Я, как всегда, сказала правду.
  -- Плевать на котов и их кормушки. Я сражаюсь за Розалину, и одного человека, которого не понимаю, но которому обязана всем.
  --Это все красивые слова, моя девочка. Не раскрою секрета, если скажу, что помимо оперативной и тактической подготовки, наши военные способны к любому бою - от схватки без оружия до битвы на излучателях антиматерии, антиматов, как их называют.
  Я спросила с профессиональным интересом:
  --Как они действуют?
  Несколько ошарашено Зинара спросила:
  --Кого ты имеешь к виду?
  Удивленная ее непонятливостью, я уточнила:
  --Антиматы.
  Зинара пояснила.
  --Я не знакома с устройством антиматов. Но основаны они на том, что антиматерия, соединяясь с соответствующим количеством материи, выделяет столько энергии, что древние атомные бомбы кажутся невинными детскими игрушками.
  Я огорченно призналась:
  --Если Пойндекс выйдет с антиматом, то мне, наверное, придется нелегко.
  Зинара резко отозвалась.
  --Не дурачься. Он выйдет с голыми руками, так же как и ты. Но шансов у тебя все равно не будет.
  Мне надоела эта игра. Я перевела разговор в другое русло.
  --Подумай лучше о себе. Никто не проиграл, пока у него не выиграли. Что будет с твоей карьерой после моей победы?
  Зинара высокомерно произнесла.
  --За меня не беспокойся. В моей жизни были ситуации и похуже, но, как видишь, пока жива. Запомни, победить тебе не удастся. Постарайся хотя бы остаться в живых. Если погибнешь, мне будет тебя очень не хватать. Ты, молодец. Помимо любви, у меня возникло уважение. Это кое-чего стоит. Ну что ж, выспись как следует, если сможешь. Утром обсудим условия, и вперед.
   Вот так благословила меня Зинара. Ночью я спала без сновидений, а утром поднялась свежая и отдохнувшая. Меня переполняло ощущение радости, с легким привкусом вины. Сегодня тренировки не будет! Наверное, так себя чувствовала отличница, подхватившая легкую простуду, и не пошедшая в школу. Предстоящий поединок почему-то совсем не вызывал беспокойства. Предчувствие подсказывало, что я не подведу Денеб.
   Я валялась на мягкой постели, в блаженной праздности расслабляясь под укачивающие движения кровати. Глядя в окно на безоблачное небо, раскрашенное розовыми лучами восходящего солнца, я ощущала свежесть зарождающего дня. Не было сомнений в том, что день будет удачным. Я чувствовала легкость, гибкость и силу своего юного тела. Тела, подаренного матерью и Создателем, отполированного годами тяжкого труда и упорных тренировок. Я напрягла кисть левой руки, перенесла напряжение дальше на запястье, локоть, плечо. Напрягла плечевой пояс, передала напряжение на правое плечо и закончила правой кистью. Волна, запущенная по телу прошла почти без сопротивления, с удовлетворением отметила я. Погоняв волну с левой кисти на правую и обратно, я перешла к задаче посложнее. Пошла волна от кончиков пальцев ног до макушки и обратно, вместе с движением энергии через руки. Сложно было совместить продольную и поперечную волны. Когда волны встречались, меня приподнимало над кроватью. Внезапно пришел момент, которого я так долго ждала. Не веря внезапному счастью, я произнесла заклинание, стараясь правильно воспроизвести последовательность вдохов, выдохов и ударений.
   Смогли другие, смогу и я
   Доступна теперь левитация.
   Оттолкнувшись от кровати пятками, локтями, плечами и затылком, я взлетела на пару футов вверх и медленно опустилась обратно. Я спрыгнула на пол и прошлась колесом по комнате, давая выход нахлынувшей радости. Я смогла, я сделала это! Конечно, впереди долгий путь, но это не имело значения, потому что открылась новая дверь в прекрасном дворце познания. Для полноты счастья оставалось победить Пойндекса. Тогда можно будет не лететь на Землю, а остаться на родном Денебе и постигать любимое искусство.
   Пританцовывая на ходу от распиравшей радости, я забежала в каюту к Императору. Он сидел у экрана монитора, мрачно изучая какие-то тексты. Оторвавшись от экрана, он посмотрел удивленным взглядом. Не дав ему раскрыть рот, я подлетела к монарху и чмокнув в колючую щеку, почти закричала, захлебываясь от нахлынувших эмоций:
  --Ваше Величество, мы летели с крыши дворца, ползли под пулями анархистов, спина к спине стояли против орды кочевников. Мы хоть раз усомнились в победе? Хоть раз мы дали слабину? Сейчас просто еще один такой случай. Откуда в вас уныние?
   Император мрачно спросил в ответ:
  --Ты можешь обещать, что победишь?
  Улыбнувшись как можно беззаботнее, я произнесла:
  --Обещать, конечно, я не могу, но приложу все силы, как раньше.
  Тут мне как маленькой девочке захотелось похвастаться. Я, толкнувшись вверх обеими ногами, подлетела фута на четыре и зависла, раскинув широко разведенные руки. Но потом, не удержав баланса, я неловко грохнулась вниз, и распласталась на полу в позе морской звезды. Император бросился ко мне, помог подняться, и спросил с тревогой:
  --Что с тобой произошло?
  Я честно призналась:
  --Да вот, как маленькая девочка, получившая подарок к празднику, захотела похвастать новым умением. Видите, могу левитировать, но пока еще очень плохо, --закончила я, морщась от боли. Монарх спросил:
  --Ты хоть продумала, как будешь биться?
  Кокетливо улыбаясь, я ответила, стараясь разозлить собеседника:
  -- Странно слышать, чтобы от красивой женщины мужчина требовал, чтобы она думала.
  Ошарашенно посмотрев, Император сказал:
  -- Хватит прикидываться дурой. Ты просто взбалмошная девчонка. Может быть поинтересуешься условиями поединка? Став, наконец, серьезной, я объяснила на какие условия можно соглашаться, а какие не принимать.
   Вернувшись в каюту, я разделась перед зеркалом, и стала критически смотреть на себя. Густые, вьющиеся на концах волосы, высокая грудь, плоский, похожий на стальную пластину живот, тонкая талия, неширокие бедра, и гладкая, не испорченная выпирающими мышцами кожа. Но стоило чуть напрячься, и мускулы вспухали как натянутые канаты. Почему люди стремятся к красивой оболочке, как ночные бабочки к яркой лампе? Более разных созданий, чем Тибальд, Император и Зинара было трудно представить. Но в одном, важнейшем для меня пункте, они не отличались. Всем была нужна Розалина. Наверное, им не интересно мое искусство и душа, а нужна лишь оболочка. Стукнув в грудь, я показала себе эту оболочку. Может, нет? Я понимала любовь с первого взгляда, как с Тибальдом. Это еще не родившийся ребенок выбирал родителей. Но чувство Зинары не вписывалась в эту схему. Детей у нас не предвиделось, и было не похоже, чтобы она рвалась заменить мне мамочку. С Императором часто казалось, что вижу в нем отца. Отца, которого хотелось бы любить, и гордиться.
   Не ответив ни на один вопрос, я принялась конструировать облик для переговоров. Уроки, полученные в веселых домах Пидруина, не прошли даром. Маленькие золотые туфельки, выставляющие на показ стройные ноги, украшенные ножными браслетами, звенящими при каждом шаге. Тонкое платье, сшитое, чтобы не скрывать фигуру, а приоткрывать все что можно. Разноцветные ногти, переходящие в пальцы, украшенные кольцами с драгоценными камнями и тонкими узорами. Изумруд на тонкой цепочке, лежащий в ложбинке между грудями. Серьги в виде полумесяцев, украшенных алмазами. Волосы, заколотые золотой заколкой небрежно лежали на плече. Довершало картину лицо с тщательно наложенным макияжем.
   Укладывая волосы и нанося макияж, я думала о земных антиматах. Понятно, что это не может быть луч, потому что энергия убьет самого стрелка. Значит, это должен быть снаряд в инертной оболочке или защитном поле. По сути, дела это ружья, стреляющие особыми пулями. От пуль я умела уходить. Так что своими антиматами Зинара меня не запугала. Я так увлеклась, что едва успела забежать в столовую, и на ходу перехватив пару неизвестных, но очень вкусных фруктов, запыхавшись вбежать в зал. Все были в сборе. Очаровательно улыбаясь, и стреляя по сторонам глазками, я заняла свое место. Переводя с англика - я имела всеобщее внимание. Вернее, ко мне было приковано всеобщее внимание. Еще бы. В зал впорхнула принцесса из волшебной сказки. Император, Мишель Аун и Джон Морган Пойндекс смотрели на меня одним взглядом. Конечно лица, фигуры и биографии были разными. Но взгляд был один. Взгляд голодного самца, готового на все лишь бы завладеть желанной самкой. На миг я пожалела, что на нас лежит цивилизационная шелуха. Было бы забавно, сидя где-нибудь наверху смотреть, как они дерутся за право быть моим мужчиной. Но я тут же одернула себя, и сосредоточилась. Все представление было устроено для будущего противника. Раз моя внешность взволновала его - цель достигнута. Взгляд Лин Кай Ши был достаточно красноречив. Наверное, на ее месте я так же смотрела бы на расфуфыренную куклу, строящую из себя невесть что. Пусть побесится, решила я. Самоуверенным и самовлюбленным землянам это будет только на пользу. Что там Зинара говорила про разные породы собак. Определенно у меня с азиаткой были разные породы, а скорее виды, как у собак и кошек. Зинара поразила: чуть приоткрытый рот, неподвижное лицо, и наполовину прикрытые глаза, пылавшие огнем, рвущимся из самых глубин.
   После протокольных приветствий Мишель Аун объявил, что Космическая Федерация принимает вызов. Они предлагали вести поединок на огороженной площадке диаметром десять футов. Поединок должен проходить без ограничения времени, и судейства. Победителем признается участник, заставивший противника признать свое поражение, или вынудивший противника прекратить сопротивление. Я улыбалась с отсутствующими видом. Мысленно я серфингировала по бескрайнему океану, левитируя с одной огромной волны на другую. Перелетая с волны на волну, я думала, что земляне расщедрились на целых десять футов. Почему бы им не огородить двухфутовый круг? Там бы масса и сила генерала с еще большей вероятностью сыграла решающую роль.
   Император не успел прокомментировать предложение землян, как слово взял генерал. Похоже, он импровизировал. По-солдатски прямо генерал отчеканил, что дополнительным пунктом должно быть внесено, что победитель получает побежденного в пожизненное владение. Все кроме меня и Лин Кай Ши взорвались возмущенными криками. Ну, просто умник, мысленно я похвалила генерала. Решил приобрести наложницу или жену. Если бы его мечта исполнилась, то любой начальник, начиная с Зинары, отобрал бы меня вместе со стриженной генеральской головой. Я обменялась с Лин Кай Ши понимающими взлядми. При этом она едва не зашипела от ярости. Своим внешним видом я добилась желаемого. Скандал удался. Зинара поднялась, и, выразительно посмотрев на Пойндекса объявила, что последнее предложение снимается. После этого наши условия были приняты без особых споров. Из земных условий осталось только определение победителя и отсутствие судьи. Итак, поединок проходил на огороженной площадке диаметром шестьдесят футов. Время ограничивалось тремя трехминутными раундами с двумя двухминутными перерывами. Если результат не фиксировался, объявлялась ничья. Поединок назначался на сегодня, на два часа пополудни.
   О Создатель, Всемилостливый и Милосердный, если ты хочешь покарать человека, то лишаешь его разума! Ты дал мне все, чтобы поставить в тот день точку этой истории. Если бы не пропал разум, я не совершила бы ошибку, заставившую разматываться дальше тугой клубок событий.
   Придя в каюту, я не торопясь сняла платье и побрякушки и тщательно упаковала до следующего раза. К счастью, я не знала когда и при каких обстоятельствах этот раз наступит. Стоя под душем, я смывала внешнюю шелуху. Я приходила в состояние туго натянутой тетивы. Тетивы, луком для которой служило мое искусство. Стрелой должен был стать один удар, который пресечет путь гадкого генерала Джона Моргана Пойндекса. Для предстоящего события был заготовлен особый костюм - мое собственное изобретение. Черное облегающее трико с белыми налокотниками и наколенниками и белые упругие туфельки. Белое на черном рассеивает внимание, особенно если крутить сходящиеся и расходящиеся круги, спирали, эвольвенты и эволюты. Тщательно проверяя каждую мелочь, я обдумывала давно тревожащий вопрос. Остается ли при мне мой пол, когда я погружаюсь без остатка в пучины боя, или я становлюсь оружием вроде лука, только одушевленного? Не мне судить, а спросить не у кого, решила я, входя в зал для поединка. Войдя, и обозрев приготовленную арену, я подумала, что земляне привыкли все делать с размахом. Гладкий круг ослепительно белого цвета, огражденный до потолка сеткой. Это сооружение обрамляли четыре места для зрителей, каждое на особом постаменте. Три с одной стороны, одно с другой. Ставки сделаны, игра объявлена почтеннейшая публика в полной боевой готовности. Не хватало только артистов.
   На этот раз я пришла первой. Император соскочил с постамента и бросился ко мне со словами:
  --Ну, наконец-то. Интересный у тебя костюм. Надеюсь, ты знаешь что делаешь. Не буду говорить напутствий. Прошу об одном: береги Денеб,-- он запнулся,-- и себя.
  Внезапно я узнала, проявляется ли мой пол в бою. Я подумала о своих не родившихся детях и впервые в жизни позавидовала. И кому? Зинаре. Конечно, не ее карьере и длинной жизни, но пятеро детей произвели впечатление. Своим напутствием Император отвлек меня от плавного течения мыслей, поэтому я ответила невпопад:
  --Ваше Величество, охотящаяся львица, вкладывает в удар всю силу, не думая о том заяц перед ней или буйвол. Я бьюсь всегда одинаково. Не важно, что на кону - праздный интерес или судьба планеты. Не могу не отметить, что мою судьбу вы поставили на второе место. Это слова настоящего воина, спасибо!
   В ответ Император покачал годовой и тяжело вздохнул. Я его поняла. Порой было нелегко самой с собой, чего уж говорить о других. Вот и дождались, решила я, когда на арену вышел бригадный генерал Джон Морган Пойндекс. Выход был эффектен. Костюм бойца состоял из коротких красных плавок, едва покрывающих гениталии. Скорее даже не покрывающих, а рельефно обрисовывающих. Я подумала, что это интересный ответ на мой предыдущий выход. Остальная картина соответствовала костюму. Обнаженный торс, мощные ноги, широченные плечи, переходящие в могучую шею. Ну и конечно рельефные бицепсы, трицепсы, четырехглавые мышцы, мускулистый живот и прочие мужские достоинства. Все натерто коричневым кремом, отражающим жаркий свет ярких ламп. Да, это был не Апполон, а Геракл. Мужчина совсем не моего типа. Мне нравились стройные, гибкие с невыпирающей мускулатурой, похожие на разящий клинок или на стальную, в любой момент готовую распрямиться пружину. Мужчина типа Тибальда. Или, по контрасту, матерый воин с благородной сединой. Мужчина типа Императора. Геркулес в этот ряд не вписывался. Впрочем, на данный момент, это не имело значения, поскольку чувства, как только что услышал Император, не влияли на мое поведение в бою.
   В этом было что-то от циркового балагана. Клоуны, жонглеры, акробаты и силачи, выступающие на потеху почтеннейшей публике. В моем случае отчасти так и было. Да, я билась за победу. Но может быть, важнее было короткое, а потому такое сладкое чувство безграничной свободы, переполнявшее до краев. В последний раз я это испытала, стоя на вершине кургана и посылая пулю за пулей в скачущих по степи всадников.
   На середину арены вышла Лин Кай Ши и зачитала условия поединка. Император и Зинара поставили подписи под соглашением. Я и генерал в роли статистов стояли в противоположных частях арены, ожидая открытия входа. По подписанным условиям отсчет времени начинался со снятия прозрачного барьера между бойцами и заканчивался по истечении трех минут возвращением снятой преграды. И так три раза, если до того не будет достигнут результат.
   Генерал склонил голову в поклоне Зинаре и сухо кивнул мне. В ответ я соединила большие и указательные пальцы раскрытых ладоней, соединеные в знаке всеобщей гармонии, и через образовавшийся ромб пристально посмотрела на генерала. Император закричал наш древний клич "Денеб победит!". Время пошло.
   Когда я обдумывала предстоящий поединок, то поставила себя на место бригадного генерала Джона Моргана Пойдекса. Я прожила его жизнь с кадетских классов, где младшие были биты и унижаемы старшими, а после отыгрывались на приходящих на смену кадетах. Потом офицерское училище, где накачивали мускулы и зачищали разум. Дальше скучная служба на оккупированной планете вроде нашего Денеба. Потом генеральская академия, и, как венец карьеры, завидная служа под начальством Зинары. Что бы я, бригадный генерал Джон Морга Пойндекс, сделала с наглой девкой, посмевшей посягнуть на мое столь любовно охраняемое чувство мужского и военного достоинства? Ответ очевиден. Я бы схватил мерзавку, прижал к правому бедру и перегнул через колено, так чтобы она не дернулась. Правой рукой захватил ее обе руки, левой рукой поймал шею на внутренний сгиб локтя, и душил бы, пока она не запросит пощады или не сдохнет. Конечно, душил не до смерти, чтобы потом потребовать ее тело в награду за доблесть. Оценивая план генерала, я признала, этот замысел вполне мог бы сработать. Дело было за малым . Нужно было только поймать меня. Такой шанс был вполне реален, если бы я не смогла нанести решающий удар, а поединок длился без ограничения времени. Я бы теряла скорость, а генерал сохранял силу. Поэтому, чтобы обезопаситься, я потребовала всего три раунда. Я была уверена, что времени хватит. Я вспоминала урок первого учителя - мастера Ченя. Узнаешь себя - выиграешь пол -битвы, узнаешь противника - выиграешь все. Но как оказалось, с первой часть были проблемы.
   Генерал вышел на середину арены. Блестя ярким светом отраженных светильников, напрягая бугры мощных мускулов, он широко развел в стороны могучие руки и произнес:
  --Девочка моя, я вижу, как ты соскучилась по любви настоящего мужчины. Иди ко мне, и ты почувствуешь жар мужских объятий!
   Сначала, я с интересом подумала каково это слышать его начальнице. Но когда поняла, что он обращается не к ней, то мгновенно бросилась к генералу с мыслями, с которыми змея бросается к мыши. К счастью, во время броска заработала выключенная голова. Я увидела, как генерал поворачивается правым боком, готовя руки для захвата. Я сумела остановиться за миг до вечности, но в миге от живой жизни. Сделав неловкое сальто назад, я услышала тяжелые шаги настигающего врага, и крики зрителей. Я успела сделать еще одно вполне приличное сальто назад и перекат вправо. Перекат был совсем не лишним действием, потому, что на место, куда я приземлилась после сальто, обрушился тяжелый удар, от которого задрожал пол арены. До чего эти мужчины непостоянные - обещал жаркие объятия, а сам вон как дерется. Бедная его жена, пожалела я несчастную женщину, делая пару быстрых уходов назад. Генерал не отставал, стараясь настигнуть и разорвать разделяющую дистанцию.
   Невозможно долго уходить от противника, оставаясь лицом к нему. Движение спиной вперед не самый быстрый способ перемещения. Время для беспорядочного бегства, когда бегут от врага, повернувшись спиной, еще не наступило. Сделав еще два быстрых ухода назад, я поняла, что дальше так продолжаться не может. Еще чуть-чуть и Пойндекс настигнет. Не окончив очередной уход, я развернулась и подпрыгнула, толкаясь обеими ногами. Взлетев футов на пять, я полетела навстречу к генералу, целясь ему ногами в голову. Если сложить импульс его движения с моим, то при контакте поединок для генерала мог закончиться досрочно. Но генерал с неожиданной для его массы резкостью развернулся и попытался круговым захватом зацепить меня снизу. Отбив захват я нанесла ему по корпусу несколько ударов руками. Казалось, я била в грушу с тяжелым песком. От неожиданной боли генерал охнул, запнулся и сделал неуверенный шаг назад.
   Опустившись и опираясь рукой об пол, я сделала круговую сметающую подсечку - "дракон, защищающий храм". Показалось, что я угодила ногой в ствол баобаба, но генерал покачнулся и рухнул. Подпрыгнув в воздух, я обхватила колени руками, чтобы сложиться как пружина, и, приземляясь распрямиться ногами в голову врага. Но ноги попали в пустое место. Генерал успел откатиться. Настал мой черед сотрясать пол арены. Сделав пару кувырков, генерал встал на ноги. Мы оба тяжело дышали. По блестящему телу генерала стекали капельки пота, соединяющиеся в маленькие ручейки, стекавшие вдоль рельефных мышц. Настал мой черед задавать вопросы. Я спросила:
  --Дорогой, почему ты не подойдешь, и не обнимешь свою маленькую девочку?
  Генерал ответил кривой гримассой. Наверное, что-то пошло не по его плану. В это время раздался удар колокола и на арену опустился барьер, разделивший противников. Расслабившись, я почувствовала, как что-то теплое попало между лопаток. Обернувшись, я увидела полный любви и восхищения взгляд Зинары. Наступил первый перерыв.
   К генералу бросились Ли Кай Ши с полотецем и Мишель Аун с водой. Пока женщина вытира мощный торс, генерал сидел в углу арены, вздымая и опуская мускулистую грудь в надежде получить дополнительный глоток свежего воздуха. Император подошел ко мне и протянул полотенце и бутылку с водой. Я прополоскала горло и сплюнула. Полотенце пока не требовалось. Я еще не вспотела.
  --Попробуй подойти к нему с левой стороны, - посоветовал монарх, -- У него работает только правая часть тела. С левой стороны он ударов не наносит.
  Я поблагодарила за совет, не став разочаровывать Императора, сообщая, что заметила это едва- ли не с первых шагов противника. Совет был хороший. Дело было за малым - претворить его в жизнь. Я успокоила монарха.
  -- Не волнуйтесь, Ваше Величество. Я не надеялась победить в первом раунде, но во втором, думаю закончить представление.
  Все-таки приятно иметь такого болельщика, думала я, выходя на арену. Было интересно, за кого он больше переживал - за меня или Денеб? Зинара явно переживала за меня, и желала поражения.
   Во втором раунде генерал держался гораздо осторожнее. Выставив вперед руки и слегка согнув в коленях ноги, он начал приближаться короткими шагами. На сей раз, генерал построил защиту рассчитывая встретить меня руками, а ногами остановить вход снизу. Я решила подыграть генералу. Чтобы показать решительность намерений я провела круговой удар правой ногой в голову, тут же с пола подсечку левой ногой, затем прокатившись перекатом, попыталась пройти защиту противника снизу. Мои действия не привели к успеху. Удар ногой был сблокирован выставленной рукой, от подсечки генерал легко ушел, подпрыгнув в воздух, и сделав пару шагов назад, избежал атаки с нижнего уровня. Первый раунд научил генерала осторожности. Он, почти не предпринимая атакующих действий, легко уходя от атак, каждый раз пытаясь провести роковой захват. Генерал работал вторым номером, используя тактику питона, старающегося одним броском поймать жертву, и сжать в смертоносных объятиях. Мы оба понимали, что стоило генералу меня схватить, как его победа станет вопросом времени. Правда, на этот случай у меня имелась пара заготовок, но поверять их не хотелось.
   Мой противник погрузился в ритм поединка. Он успевал реагировать на все атаки, готовя роковой захват. Надо было сбить его с ритма. Поэтому вместо очередной атаки, я решила поговорить с генералом. Я поинтересовалась:
  --Мой милый петушок, почему ты все время убегаешь от своей курочки?
  Похоже, что слова дошли до адресата. Генерал остановился и на миг задумался, чем и как ответить. В этот момент он выпал из ритма, которого так тщательно придерживался. Я поняла, что настал момент для решающей атаки. Толкнувшись, со второго шага футов на пять вверх, я с громким криком полетела, проводя боковой удар ногой в голову. Ошарашенный генерал махнул рукой, скинув меня на землю. Сгруппировавшись, я рухнула на арену с грохотом, который намеренно усилила, ударив по полу, открытыми ладонями. И стала отползать с места приземления. Все, включая генерала, увидели оглушенную неловким падением девушку. У меня было время посмотреть на лица зрителей. Я видела перекошенное безнадежным страданием лицо Императора, решившего, что все пропало, радостное лицо Ауна, торжествующее лицо Лин Кай Ши, встревоженное и обрадованное лицо Зинары и освещенную звериным торжеством физиономию генерала. Он стремительно бросился к беспомощно распростертому врагу, чтобы поставить эффектную точку в поединке. Еще миг, и от него не оторваться. Я расчетливо рисковала, продолжая отползать.
   Правая нога у меня была подвернута под туловище, левая безвольно вытянута. Вся моя поза была изображением катастрофы. Торжествующий противник навис надо мною, и тут, в единственный момент, между еще рано и уже поздно, вытянутая левая нога согнулась и влетела в плавки генерала. Подвернутая правая нога ударила туда же прямым, проникающим ударом. На тренировках я так ломала трехдюймовые доски. Сейчас удар был не слабее. Генерал охнул, и упал на спину, устремив в потолок невидящие глаза. Подскочив к генералу, я, никуда особенно не целясь, нанесла ему несколько ударов руками в лицо. Когда-то, подобным образом я колола кирпичи. Сейчас, в минуту напряжения, удар был посильнее. Я чувствовала, как под руками что-то трескалось и ломалось. Затем из разбитой головы потекла густая, темная кровь. Ударил гонг, нас разделила невидимая завеса. Я услышала торжествующий крик Императора : "Денеб победил!" и добавила радостных воплей.
   Но все перекрыл крик Зинары:
  --Ваше Величество, сядьте на место! Принцесса Розалина, готовьтесь к следующему раунду, поединок продолжается!
   В это время на арене появились федеральные инспектора второго класса. Лин Кай Ши развернула разноцветный кокон, а Мишель Аун кряхтя поднял генерала и поместил его туда. Кокон замигал разноцветными лампами и загудел. Выскочившие автоматы - уборщики принялись деловито убирать пролитую кровь. Взяв у Императора бутылку с водой, я сполоснула рот, и презрительно сплюнув на поле, в приемник уборочного автомата, произнесла:
  --Шутки людей-богов в действии. Похоже, к следующему раунду они поставят его на ноги.
  Император решил посоветоваться:
  --Что будем делать? Давай прервем поединок и заявим протест?
  Мне было смешно. Уверенность в себе и чувство превосходства. Если бы я подумала, а не занималась самолюбованием, все бы могло сложиться иначе.
  -- Никуда не денется. Раздавлю этого борова как муху, -- ответа я и сплюнула с презрением. Хорошо, что перерыв был коротким, а то заплевала бы всю арену. Если бы в тот момент ярость и чувство превосходства не затмили мне разум, все пошла бы по-другому. Я не дала себе труда подумать, хотя решение было очевидным. Впрочем, очевидным оно стало уже после боя.
   Перед ударом колокола генерал вылез из кокона. На нем не осталось ни единого следа безжалостных ударов. Я догадалась, что имела в виду Зинара, когда говорила, что людей-богов не победить. У меня было другое мнение. Звякнул колокол. Начался третий, решающий раунд. Поражали пустые, без всяких человеческих эмоций глаза генерала. Похоже, что травмированная душа не лечится так же быстро как тело, решила я. Время для уловок и хитростей прошло. Генерал стал двигаться короткими, четкими шагами, фиксируя руки и прикрываясь от возможной атаки снизу. Но резкости и реакции у генерала уже не хватало. Он раз за разом стал пропускать удары наверняка бы убившие обычного человека. Наконец я подпрыгнула, и, развернувшись в воздухе, в вертикальном шпагате ударила обеими ногами в голову своему противнику. Он выставил обе руки, отбивая мои удары. Тогда, воспользовавшись тем, что руки у генерала были заняты, я вогнала ему в глазницы оба указательных пальца и тут же вытащила, чтобы не сломать о надбровные дуги. Генерал вскрикнул, и рухнул как подкошенный. Колокол звякнул. Разделяющий барьер опустился. Время закончилось.
   Паузы не последовало. Вместе с колоколом зазвучал голос Зинары. Голос полный власти и силы, голос, срывающийся на крик. Я никогда не думала, что женщина может так кричать. Зинара открывала новые черты. Она кричала:
  --Если через две минуты генерал не будет стоять готовый к бою, остаток жизни вы проведёте рабами на рудниках.
  Зинара не сводила глаз с федеральных инспекторов, бежавших с лечебным коконом к неподвижному телу генерала. Император сжал кулаки и начал привставать со своего места, а я в некотором замешательстве смотрела на свои руки, покрытые кровью и остатками глаз генерала. Внезапно я поняла замысел Зинары и свою ошибку. Не зная, что предпринять, я направилась твёрдым шагом к Зинаре. Когда я шла к ней, генерал уже находился в лечебном коконе, сверкавшим всеми цветами спектра. Пока шла, я просмотрела и отбросила несколько вариантов. Из открывшихся возможностей оторвать ей голову было не самым жестоким решение. Но я подошла и пристальным взглядом посмотрела ей в глаза. В это время федеральные инспектора помогали генералу выйти из кокона. Я даже не стала оборачиваться, чтобы убедиться, что глаза у Джона Моргана Пойндекса на своём месте, а сам он бодр, весел и в добром здравии.
   Не отводя взора, я отчеканила:
  --Ваше Превосходительство, госпожа начальник департамента, вы хотите объявить ничью? Так я делаю это за вас! Но мы обе всю оставшуюся жизнь будем знать цену этой ничьей. Примите мое презрение и подарок на память о представлении.
  Я подняла окровавленные руки и положила их на небесно-голубой мундир Зинары. Там остались кровавые отпечатки моих ладоней. Генерал стоял, как ни в чём не бывало, и обозревал пейзаж безмятежным взором новых глаз. Ничья. Только теперь я поняла, как можно было победить. Но это уже ничего не меняло. Нужно было вырвать у генерала кадык в самом начале раунда. Его мозг задохнулся бы без кислорода, и никакая медицина этого не исправила бы. Так моя глупая самоуверенность стала причиной грядущей смерти стольких людей. Очевидно, что на сегодня переговоры закончились. Мне не хотелось ни с кем говорить. В глаза Императору было стыдно взглянуть. Я торопливо направилась в каюту, и долго стояла под душем, смывая кровь, горечь, досаду и слёзы, которые текли, смешиваясь с душевыми каплями. Наконец, окаменевшая изнутри и застывшая снаружи, я бросилась в постель, зарылась лицом в подушку и в бессильной ярости била руками по одеялу, постепенно проваливаясь в спасительное забытьё.
   Время шло, переговоры тянулись, обсуждалась разная ерунда. Но в главном нас разделяла страшная пропасть, на дне которой спрятала свою отвратительную тушу война. Война, с каждым прошедшим днём выползавшая на поверхность и высовывавшая зловонные щупальца, грозившие захватить всех в страшные объятия. Я не боялась за себя, но при мысли обо всех невинных созданиях, которым предстоит пострадать, становилось нехорошо. Однажды, Император чтобы расставить точки над "и", произнёс:
  --Вы видели одного нашего бойца в деле. Не буду причитать об украденной победе. Следующие победы вы не сможете украсть. Но запомните, если грядущей войны не избежать, нас впереди ждёт много славных побед.
  Слова Императора произвели впечатление и Динара холодно ответила:
  --Ваше заявление принято к сведению.
   Земляне стали держаться осторожно и уважительно, хотя половина их делегации ненавидела меня лютой ненавистью. Никто не решался заговорить со мной и нарушить повисшее молчание. Меня это устраивало. Надо было многое обдумать и принять решение о своей дальнейшей судьбе. На самом деле, решение было уже принято, но я не хотела себе в этом признаться. Так пловец, зашедший до пояса в холодную воду, никак не решается окунуться и поплыть. Наконец я решилась.
   После очередного заседания я пригласила Зинару прийти в свою каюту. Она появилась одетая в тяжёлое бархатное платье глубоко багрового цвета с золотой вышивкой. Её роскошные волосы, скреплённые бриллиантовой диадемой, были тщательно уложены по плечам. Бриллиантовое колье с большим рубином, как реплика диадеме, вздымалось в такт движениям её высокой груди. Ну и, конечно, сводящий с ума запах духов. Я в скромной полевой форме образовывала с Зинарой достойную пару, что-то из серии "Королева и паж".
   Войдя, Зинара посмотрела длинным призывным взором, и начала беседу:
  --Я так рада встрече. Я страдала, и мучилась сомнениями. После твоего боя, не хватало духу первой заговорить с тобой. Прошу, пойдём ко мне в каюту, там я смогу принять тебя достойно.
  Выдержав её пристальный взгляд, я ответила холодно и твёрдо:
  --Давай сядем, и поговорим.
  Зинара торопливо спросила:
  -- Что будет потом?
  Я ответила так же холодно:
  --Это будет зависеть от результата разговора.
  Зинара со вздохом согласилась:
  --Хорошо, но мне хочется сначала задать несколько вопросов.
  Я молча кивнула. Она продолжила.
  --Ты меня поразила Я много повидала, но такое увидела впервые .Я даже не предполагала, что возможно то, что ты показала. Скажи, как ты смогла стать такой?
  Я задумалась. Какой - такой? Да очень просто - нужно родиться Розалиной, и прожить ее жизнь, вот и всё. Но сказала я совсем другое:
  --Самое главное - желание, остальное приложится. Остальное-это возможность учиться и просвещённые учителя. Ну, и, наконец, надо отдавать делу всю себя без остатка. И не должно быть различия, идешь в бой, или занимаешься учёбой -Я решила, что хватит отвечать и стала спрашивать -Теперь, хотелось бы услышать, как ты будешь оправдывать кражу моей победы. Мы обе знаем, кто победил?
  Зинара тряхнула волосами, рассыпав их по плечам сверкающим дождём, и ответила:
  -- Не буду оправдываться. По условиям поединка объявленная ничья. Это был справедливый результат. Условия были подписаны обеими сторонами. Ты напрасно настаивала на поединке без судьи. Никакой судья не присудил бы ничьей. За свою ошибку ты должна порицать только себя, вернее свою самонадеянность. Или ты, с твоим воинским опытом, веришь в благородные поединки?
  Я не стала отвечать на вопрос Зинары. Мысленно обругала себя за глупость, и спросила в свою очередь:
  --Почему при вашем хвалёном могуществе я не вижу специально выведенных совершенных солдат, боевых роботов и психического оружия, способного подчинять человека чужой воле.
  Зинара терпеливо объяснила:
  --Чужая воля - как скрипка. Её можно сломать, но чтобы играть на ней, нужно особое искусство, долгое время для подготовки и специальные условия. То, что в древности называли пропагандой. Если человек сам не захочет, никто не сможет завладеть его волей. Боевых роботов создать не удалось. Можно создать разумное оружие, но управлять им должен человек. В сложных ситуациях сложное оружие требует внешнего управления. Генетически модифицированные бойцы давно созданы. Но с ними тоже возникают проблемы. С одним из таких бойцов ты уже столкнулась.
  Я решила больше не ходить вокруг да около и спросила прямо.
  --Я выслушала твое восхищение. Меня ничего не поразило. Скажу без ложной скромности, подобные речи мне не раз доводилось слышать. Если тебе больше нечего добавить, будем считать разговор оконченным.
  Зинара задумалась и тяжело вздохнула. Ничего нового я не услышала. Зинара стала говорить то, что я ожидала.
  --Интересный тон ты выбрала для разговора, но я его принимаю. Попробую обойтись без предисловий. Ты - умная женщина, и должна все сразу понять. Чем бы ни закончились переговоры, я предлагаю тебе перейти на службу в Космическую Федерацию. Ты не можешь не видеть всех перспектив этого шага, и должна понять, что такие возможности, выпадают раз в жизни. Упустишь, и уже никогда не вернешь. Подумай, как следует, прежде чем давать ответ в твоем обычном стиле.
  Я изо всех сил изображала размышление. Пока все люди, с которыми меня сталкивала жизнь, оказывались предсказуемыми, и поступали, так как я ожидала. Появилась страшная мысль. Вдруг передо мной играется спектакль? А я актер или единственный живой человек среди скопища автоматов? Зинара, человек-бог, как она себя называла, не стала исключением. Я усмехнулась, и сказала:
  --Ты считаешь естественным, что сила на твоей стороне, и ты можешь, ставить условия. Но, как боец, хочу поделиться давно известной истинной. Никогда не следует недооценивать врага, и преждевременно праздновать победу. Как ты посмотришь, если я предложу подписать соглашение на наших условия, и перейти на службу Денебской Империи? Подумай, вдруг это будет единственный реальный путь к спасению?
  Похоже, мне удалось поставить Зинару в тупик. Она озадаченно посмотрела, явно сбитая с толку моим предложением. Мысленно я удовлетворенно усмехнулась. Зинара, изумленно глядя и тяжело дыша, выдавила:
  --Ты понимаешь или нет, о чем говоришь?
  Я поменяла тактику разговора и ответила вполне логично.
  --Есть две возможности. Первая - я неадекватно оцениваю обстановку, и неответственна за свои поступки. В этом случае со мной не о чем говорить. Вторая возможность - мне известно кое-что неизвестное тебе, и в этом случае к моим словам следует прислушаться.
  Я замолчала, удовлетворенная своим красноречием. К сожалению, ответ Зинары был ожидаем, и показал ее глубокий ум.
  --Очень может быть все, так как ты говоришь, хотя навряд ли. Есть еще две возможности к твоим двум. Третья возможность - ты просто кидаешь камни по кустам, чтобы отвлечь внимание от главных событий, а четвертая, ты блефуешь и что-то говоришь просто, чтобы ничего не сказать.
  Я почувствовала, что разговор начал складываться не в мою пользу, и решила перевести беседу в другое русло. Я услышала то, что хотела: предложение поступить на службу. Настал момент дать подходящий ответ. Я посмотрела на Зинару и сообщила:
  --Тебе известно, что я одним движением могу закончить наши переговоры?
  Зинара не поняла:
  --Что ты имеешь в виду?
  Я терпеливо разъяснила, стараясь выбрать слова поделикатнее:
  -- В любой момент я смогу нанести вашей делегации неприемлемый ущерб. Попробуй провести аналогию с нашими державами.
  Зинара с облегчением рассмеялась.
  --Ты заблуждаешься, девочка. Автоматическая защита станции не позволит сделать тебе ничего враждебного.
  Пришел мой черед торжествовать.
  --Я могла бы поспорить с тобой, и выиграть пари. Но, в порядке исключения, покажу одну из моих возможностей даром. Покажи мне четыре цели в каюте, и прикажи автоматам их охранять.
  Зинара набрала на переносном пульте какую-то комбинацию, и с вызовом бросила мне в лицо:
  --Представь, что каждый из нас сидит в углу каюты.
  Я завела руки за спину и сказала:
  --Смотри мне в глаза.
  Зинара пристально посмотрела мне в глаза. Еще чуть-чуть и я начала бы проваливаться в их зеленовато - серую глубину, но я преодолела наваждение и объявила:
  --Готово.
  Зинара, оглядевшись по сторонам, с торжеством крикнула:
  --Ну что, ничего у тебя не получилось!
  Она ошиблась - сработал трюк старого мастера, которому я училась еще в детстве, в замке Роланда. В каждом углу торчал нож, который я метнула, держа руки за спиной, незаметно для Зинары. Не знаю, что программировала Зинара, но ее автоматика не сработала. Мои движения не так просто уловить неподготовленному человеку, и, как оказалось, автомату. Не показывая торжества, я вежливо попросила:
  --Посмотри внимательнее.
  Ножи Зинара заметила. Чувства, которые она не могла скрыть, когда поняла, что случилось, были те, что я ожидала. Вопрос, который задала Зинара, показался мне смешным. Задыхаясь от волнения она спросила:
  --Неужели ты сможешь убить ничего не подозревающих, беззащитных людей?
  Я ответила вопросом на вопрос:
  -- Сама-то как думаешь?
  Как она думала, я поняла по ее глазам. Я увидела в них все возможные чувства, бушующие в потрясенной душе. В ее глазах я прочла все - от восхищения и любви, до ненависти и презрения. Пожалуй, в них не было только равнодушия. Я решила, что мы поговорили вполне достаточно, и стала подводить итоги.
  --Я подумаю над твоим предложением, и сообщу ответ.
  Зинара не согласилась.
  --Подожди, не старайся казаться бесчувственной. Вижу, что у тебя есть еще вопросы, и я хочу кое-что показать.
  Я не стала упускать возможность побольше разузнать о противнике, и спросила:
  --Зинара, скажи, зачем вам при вашем могуществе нужны эти завоевания? Почему бы не оставить нас в покое и позволить жить без вашего мудрогоруководства?
  Подумав, Зинара ответила:
  --Ты должна понять, что мы гораздо дальше ушли в развитии и хотим подарить вам наши достижения.
  Зайдясь от возмущения ее лицемерием, я совершила совсем не характерный для себя поступок. Я перебила собеседницу, к тому же отвечающую на мой вопрос.
  --Разве для этого обязательно нас завоевать?
  С укоризной в голое Зинара сделала замечание:
  --Нехорошо перебивать собеседника.--Я вспыхнула румянцем стыда, Зинара продолжила,--Ты бы дала невежественному дикарю в руки пулемёт?--Я промолчала .--Вот видишь. А вторая причина самая главная. Следствием спокойствия и достатка является скука. Маленькая часть человечества во все века, познаватели по натуре, никогда не скучают, они творцы. Остальным что прикажешь делать? Бездумно жрать, и деградируя подыхать от скуки ? Что прикажешь делать человеку у которого все есть. На данном этапе развития внешняя экспансия -единственный путь сохранить человечество как вид.
   Показалось, что я увидела выход.
  -- Если всех сделать познавателями?
  --Мы пробовали, но этот признак не наследуется. Кто бы ни были родители, пропорция неизменна. Познавателей - три из ста тысяч. Поэтому космическая экспансия - спасительный выход для человечества. Теперь разреши спросить, хотя не думаю, что ты ответишь--Я молча кивнула,--Чего ты добиваешься?
  Я улыбнулась, и сказала:
  --Узнаешь со временем, или никогда. Женщина должна оставаться загадкой, иначе она теряет свою привлекательность.
  Тряхнув роскошными волосами, Зинара язвительно произнесла:
  -- Я, в некотором роде, сама женщина, и живу на этом свете куда больше тебя. Благодарю за то, что ты взяла тяжелую задачу объяснить очевидные вещи.
  Я не подала вида, что уязвлена иронией собеседницы. Мой ответ удивил меня саму:
  --Чего ты, женщина со звезд, ждешь от невежественной туземки?
   Показалось, что сыгран важный акт, и вот-вот опустится занавес. Но, как оказалось, я ошиблась. Голосом, не предвещающим ничего хорошего, Зинара произнесла:
  --Ну что ж, туземка, прими подарок от женщины со звезд.-Она достала очередную коробочку и повернув какие-то рычажки и кнопки, продолжила,--мы можем показать людям их судьбу. Вернее не судьбу, а ее варианты. Смотри. Передо мной закружились объёмные картинки. Если бы я не знала, что это сбывшееся, или сбывающееся или не могущее сбыться то никогда не поверила, что это - реальность. Не хочется говорить, но раз я должна рассказывать всё, расскажу.
   Я увидела коридор, который, как наверняка казалось его создателям, был непреодолим для человека, не знакомого со сложной системой ловушек. Со всех сторон расцветали сполохи выстрелов и яркие следы смертоносных лучей. По коридору продвигалась женщина, одетая в чёрное облегающее трико с белыми полосками на всех сгибающихся местах. Похоже, что я ввела новую моду. Вглядевшись, я поразилась мастерству незнакомки. Она уходила от выстрелов, перескакивала через проваливающийся пол и, как змея, проползала под падающим потолком. Я прикинула мастерство лазутчицы на себя, и с огорчением убедилась, что так бы не смогла. Нет нужной скорости и умения управлять левитацией. Закончив головокружительные трюки, лазутчица приблизилась к запертой двери. Она приложила руки к цифровому замку, прошептала заклинание и дёрнула дверь на себя. Нехотя повернувшись, дверь приоткрылась. Внутри был командный пункт, светящийся многочисленными дисплеями и пультами управления. Женщина обернулась. Почти без удивления я увидела своё постаревшее и покрытое морщинами лицо. Внезапно раздался машинный голос: "Не введён код доступа. Пульт управления будет уничтожен через тридцать секунд. Всем покинуть помещения. Начинается обратный отсчёт. Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь. Женщина, не обратив внимания на угрозы автомата, с лихорадочной быстротой принялась нажимать какие-то кнопки и поворачивать рукоятки. При счёте "три" она закончила и ещё успела произнести в коммуникатор:
  --Прощайте, я сделала всё, что смогла.
   Во второй картинке я сразу узнала себя. Я, постаревшая, но не утратившая осанки, одетая в голубую зинарину форму сидела во главе стола. Военные и гражданские составляли мне компанию. У всех были встревоженные и скорбные лица. Ближайший ко мне военный заканчивал доклад:
  --Таким образом, Ваше Превосходительство, наше положение безнадёжно. Мы окружены объединёнными силами насекомых и предателей людей. После инцидента на Тартаре они не берут пленных. Наша единственная возможность - эвакуироваться с планеты.
  Я поинтересовалась у выступающего:
  --Вы хотите оставить беззащитными доверившихся нам людей?--Я задала второй вопрос.- Генерал, становясь военным, вы собирались сдаваться в плен? Желающим будет позволено эвакуироваться,--закончила я. Картинка пропала.
   Третья картинка была, пожалуй, самой печальной. Я догадалась, что жалкое сморщенное существо, подключённое к множеству аппаратов, поддерживающих жизнь, лежащее на огромной кровати - это я. Невдалеке собралась группа людей разного возраста, от почтенных старцев и старух до почти совсем юных и детей. Рядом с кроватью стоял высокий старик с внешностью благородного патриарха. Он обратился к маленькой толпе.
  --Моя мать - ваш предок и основатель нашего рода, прожив долгую, достойную и счастливую жизнь, хочет обратиться к вам, её потомкам, с последним словом.
  Сама я уже, очевидно, не могла говорить, и мои слова произнёс голос безразличной машины.
  --Дорогие детки, не повторяйте мои ошибки. Проживите свою собственную жизнь и не дайте себя обмануть чужим идеям и уговорам. Прощайте.
   Уже настоящая я спросила, усмехаясь.
  --Это что, проклятие? Ну и подарочки вы дарите. Ты хочешь, чтоб я выбрала что-то из предложенного? Будь, по-твоему. Я - выбираю!-- При этих словах лицо Зинары стало заинтересованным, я продолжила,--Я, Розалина, Свободная, Как ветер. Мне не надо ничего из предложенного тобою. Проживу жизнь, данную Создателем, как должно, а там будь, что будет. Зинара ответила:
  --Да будет так, как ты сказала, Розалина.-- Неожиданно для себя, я предложила.
  -- Теперь ответный подарок.--С удовольствием глядя на ошарашенную Зинару, я продолжила.-- Хочу пригласить тебя прогуляться в Астрал.
  -- Обещаешь, что моя душа не изменится?--с тревогой спросила Зинара.
  --Твоя душа меняется каждый миг. Но от нашего визита твоя душа не пострадает.
   Я взяла Зинару за руку и буквально насильно втащила ее душу в Астрал. Пока Зинара глазела на открывающиеся чудеса, я представила пронизывающий до костей взгляд мастера Ци и со стыдом решила повернуть назад. Хватит с неё зрелищ, решила я. Но вдруг от мастера пришёл сигнал, которому я не могла противиться, и продолжила полёт. Мастер сидел в позе лотоса и внимательно смотрел на место, где мы материализовались. Испытывая чувство неуверенности и стыда, я распростёрлась ниц и смиренно сказала:
  --Мастер, вы видите и знаете все, что со мной было. Я как могла шла по Пути. Смиренно прошу простить ошибки, которые совершила.
  Мастер ответил бесстрастно:
  -- Не могу ни простить, ни осудить. Создатель в своей великой милости подарил тебе, как и всем людям, свободу воли и выбора. Твой выбор. - Показалось, что на этом месте он печально вздохнул.--Ты выбрала тяжёлый путь, -- здесь он вздохнул ещё раз.--Смертному трудно пройти его до конца. Потом я дам тебе несколько уроков, которые помогут,--тут я вздрогнула, впервые осознав, что мне предстоит.-Тратить силы на людей -богов не имеет смысла. Но сейчас меня интересует твоя спутница, раз она появилась в Астрале. Им воздается, и воздастся впредь по их вере. Но раз одна из них пришла сама, я хочу с ней поговорить,--он замолчал и продолжил, уже обращаясь Зинаре.
  --Мы оба знаем, кто вы. Ответь, зачем вы затеяли эту возню, вместо выполнения предназначенного?
  Зинара ответила не задумываясь, как будто ждала вопроса:
  --Отвечу, если скажешь, почему вы спрятались от в Астрале?
  Мастер Ци произнёс с достоинством:
  --Мы дети Создателя и идём к нему, каждый - предназначенным ему путём.
  Прищурившись, Зинара бросила.
  --Ответ неудовлетворительный. Ваш Путь - обман, но Кто создал вашего Создателя?
  Мастер поправил Зинару:
  --Нашего. Нашего Создателя. Он есть начало и конец всего сущего.
  Зинара рассмеялась в ответ.
  --Глупая софистика и голословные утверждения, никем и никогда не доказанные. Кто видел Создателя и говорил с Ним о Его планах?
  Мастаер Ци разъяснил, как учитель объясняет истину неразумному ученику.
  --Есть путь малого знания, требующий доказательств - путь разума. Без этого пути невозможно жить в миру, это так. Но опиши формулу любви, которую ты испытала. Кем бы ты стала, если бы жила разумом? Ты можешь обманывать других, но не себя.
  Зинара рассмеялась.
  --Старик, твои слова пусты. В них нет смысла. Знание - оно или есть или его нет. Так же, как и любовь. Сначала любят ни за что, потом вопреки всему. Не тебе, мудрецу, это объяснять.
  Мастер Ци слегка улыбнулся и сказал, поклонившись Зинаре:
  --Женщина, выражаю тебе уважение. Так можно уважать стрелу, летящую вопреки всему мимо ясной цели. Ты с твоим умом и жизненным опытом не можешь не понимать истины. Во имя ложных идей ты будешь отрицать очевидное. Мне жаль, что такова твоя вера. Ты веришь в то, что не веришь и при этом видишь всю гибельность своей веры. Хочу спросить тебя, но ответь честно, если сможешь. Ты чувствуешь, что "с гибельным восторгом пропадаешь"?
   Показалось, что ударил гром, и остановилось время. Я поняла, что мастер Ци говорил это не Зинаре. Моего ума хватило, понять, что убеждать Зинару - это как стрелять в камни. Еще в детстве узнала, что " в камни стрелять - стрелы терять," . Сейчас другой Мастер давал очередной урок. Я слушала, обратившись в слух. На сей раз Зинара задержалась с ответом. Я чувствовала, как она рассматривает и отбрасывает один вариант за другим. Но, что бы она не решила, она не подала виду и сказала:
  --Старик, твои слова не значат ничего. Если твой Господь так всесилен и всеблаг, как ты говоришь, то почему он не накажет зло, не вознаградит добро и не установит справедливость?
  Мастер посмотрел на Зинару с улыбкой.
  --Девочка, ты же всё понимаешь. Неудобно тебе, такой мудрой объяснять простые вещи. Создатель может установить любой порядок. Но в этом порядке ты будешь свободна не более чем робот-уборщик, который убирал кровь твоего генерала. Ты хочешь порядок муравейника, где каждый муравей знает свою задачу, или порядок компьютера, где процессор командует периферией? Создатель дал нам бесценный дар - свободу воли. Как мы ею пользуемся, это наше дело.
  По лицу Зинары пробежала кривая усмешка, отражавшая ее мысли.
  --Что ты хочешь от меня, старик? Чтобы я бухнулась на колени и запела славу твоему Богу? Я скажу тебе, зачем мы живем. Во всей Вселенной мы установим наш порядок. Мы сделаем то, что твоему Богу не под силу.
  Глядя на Зинару с жалостью и кивая головой, мастер ответил:
  --Во вселенной множество сущностей и пространств, вам неизвестных. Но и в вашем пространстве вы завладели лишь крохотным уголком, удержать который вам не по силам. Что значат ваши несколько планет, по сравнению с миллиардами существующих?
  Зинара жёстко ответила.
  --Не тебе нас судить. Если ваш Создатель существует, то пусть даст о себе знать, или пусть покарает за неверие здесь и сейчас. Я ничего не боюсь, и смело жду его гнева.
  Она закончила и с торжеством подняла вверх широко разведённые руки. Несколько мгновений наша троица оставалась в безмолвии. Потом мастер Ци сказал:
  -- Тебе воздастся по твоей вере. Пока у тебя нет Бога, у тебя Его не будет.
  Он направил свои ладони на Зинару. Она исчезла. Я спросила с испугом, что с ней.
  --Жива и находится в своём теле на Денебе. А вот что с тобой? Ты понимаешь, что затеяла игру, в которой можешь потерять не только тело, но и душу?
  Я ответила, как могла.
  --Мастер, я воительница и, выходя на битву, никогда не знаю, останусь ли жива. Что касается души, то отдам её только Создателю.
  Мастер продолжал настаивать:
  --Зачем тебе эта борьба? Поверь, разочаруешься, когда узнаешь, что победителей не будет. Не выиграет никто.
  За меня как будто сказала не я.
  -- Победа не важна. Не могу объяснить почему, но чувствую, что должна сражаться. Иногда, кажется, это не мое решение, а что-то заставляет делать это. Хотелось бы любви, а не борьбы, но я не властна над выбором.
  Мастер не согласился со мной.
  -Ошибаешься. Выбор остаётся до самой смерти. Ты отказалась от прямого пути и выбрала запутанную дорогу с неясным концом. Твой выбор - тебе отвечать.
  Он направил на меня ладони, и я очнулась рядом с Зинарой.
  
  
  
   Тибальд.
  
  
  
   Завтра утром начиналась операция. Наступал момент, когда в бой бросаются все резервы. Чуть раньше - удар не достигнет цели, чуть позже атака запоздает. Операция начнётся рано утром, а пока - полдня свободы. Изменить уже ничего нельзя. Древняя стратагема, точить наточенный меч - лишать его остроты.
   Я решил побродить по столице, но быть узнанным в планы не входило. Помогло изменяющее заклятие:
  
   Я тот, что всегда, но не узнан пока.
   Я солнце, светящее сквозь облака.
  
   На моём месте оказался человек, слегка похожий на Тибальда. Вдохнув, я подумал, какие разные пути у меня и Розалины. Она бы на моём месте загримировалась и сыграла роль сгорбленного старика или скучающего аристократа.
   Я вышел из дворца и нырнул в глубины улиц и площадей Пидруина. Широкий Круил, одетый в разноцветные каменные набережные, катил свои светлые воды через весь город к Великому Океану, лежащему в четырёхстах милях ниже по течению. У устья берега расходились почти на три мили, но здесь, в столице, он не был такой могучий. В Пидруине река разделялась на большие и маленькие острова, связанные мостами и мостиками в причудливый узор. Дворцы, общественные здания, памятники, яркая зелень травы, цветов и деревьев создавала картину, из-за которой город получил свое название. С биотийского языка "Пидруин" переводится как "цветок из камня и зелени". Дальше за городом начинались ухоженные корпуса промзоны, которая постепенно переходила в маленькие городки и поселения, окружённые зелёным морем садов и плантаций. Большие, разноцветные воздушные шары, парящие в небе и прогулочные катера, катающие туристов со всех концов Империи, расцвечивали и без того яркую картину дня. Солнце, иногда закрываемое белыми облаками, освещало всё ровным золотистым светом. Библиотеки Астрала показали чудеса других миров, но для меня столица была самым прекрасным местом на свете. Это было лучшее место во Вселенной, для Тибальда, во всяком случае. Мне было за что воевать.
   Как изменилась столица за время правления Регентского Совета! Даже не потому, что тёмно-серый и обветшалый город похорошел и заиграл яркими красками. Исчезли согнутые хмурые фигуры, кучкующиеся в тёмных подворотнях. Появились беззаботные и улыбающиеся прохожие. При любой власти будут люди, не желающие жить в мире. Самые активные из них пойдут в бандиты и мошенники, а пассивные в бродяги и проститутки. Но большинство людей, если у них есть выбор, предпочтут достойную жизнь. Я видел возрождающийся Пидруин. Программа Регентского Совета приносила плоды. Я, Тибальд, был псом, охраняющим наш общий дом от волков.
   Под эти мысли я уходил от дворца, приближаясь к огромному парку, занимающего половину центра города. В моей прогулке, становилось всё труднее воспринимать каждый отдельный дом или клумбу. Когда любой уголок большого города красив по-своему, и не похож на другие, он становится похож своею непохожестью и теряет индивидуальность. Начинаешь воспринимать его, как мазок прекрасной картины, или мелодию одного из инструментов большого оркестра, имя, которому - Пидруин.
   Войдя в центральный Парк через широко открытые резные ворота, я углубился в лабиринт дорожек, петляющих среди высоких деревьев, зеленых полян, статуй, цветущих клумб и кустарников, аттракционов, маленьких кафе и спортивных площадок. Сев за столик под раскидистым платаном, я заказал чашечку кофе, и, ловя редкие лучи высокого солнца, с трудом проходящего через густую листву, закрыл глаза и постарался спрятаться от грядущих волнений и битв. Увы, в одиночестве долго оставаться не пришлось. Чьи-то азартные крики нарушили мой покой.
   На спортивной площадке за моей спиной шла азартная игра. В мяч играли ещё на Земле. В дотехнологическую эру, эта игра называлась волейбол, потом, после изменения правил - болер. У нас игра упростилась. Осталось деление площадки сеткой на две половины. Состязались две команды. Мяч можно отбивать, но нельзя ловить. Запрещалось бить по мячу, подбрасываемому самому себе. Число ударов по мячу ограничивалось пятью. Если мяч касался твоей половины площадки, очко получали соперники. Вот и все правила.
   На соседней площадке два игрока, за тридцать, когда-то сильных и быстрых, а теперь погрузневших и потяжелевших, и две их молодые подруги пытались дать урок мастерства пяти стриженым широкоплечим юнцам. Похоже, курсантам близлежащего училища. Девочки явно знали толк в игре. Они отбивали тяжёлые удары противников, пасовали мяч друг другу и своим партнёрам, и вообще старались изо всех сил. Тактика ветеранов была простая и эффективная, как им казалось. С разных углов площадки мужчины взлетали над сеткой и били пушечные удары по мячу. Плохо было то, что их не хватало на второй, и тем более на третий прыжок. Лишний вес и предательские годы давали результат. Их молодые противники блокировали первый удар ,а затем, почти без помех, расстреливали девочек на задней линии Сначала игра шла очко в очко, потом молодые прибавили в скорости, очевидно, наигравшись, и партия быстро окончилась. Огорчённые старики объясняли что-то друг другу и своим подругам под жуткий хохот стриженых.
   Я подошёл к сетке и без предисловий сказал, обращаясь к молодым.
  --Давайте контровую? В равных составах. Если игроков будет поровну, мы разделаем вас под орех.
   Один из молодых сказал, усмехаясь:
  --Дядя, мы играем на деньги. Двадцать имперцентов партия. По-моему, твоим партнёрам не захочется снова платить.
  Глядя на поскучневшую команду проигравших, я признал правоту стриженого. Интересно, что меня уже стали называть дядей. Как беспощадно время. Ещё чуть-чуть и будут называть дедком. Стриженому я ответил:
  --За своих ставлю империал, и показал новенькую монетку со сверкнувшим на солнце императорским профилем. - С условием, что победившая команда угощает. Подходит?
   Товарищ говорившего спросил:
  -- Вы случайно не миллионер, спонсирующий бедных курсантов?
   Третий закричал:
  --Чего лясы точить! Нам подходит! Давайте начинать, пока дядя не передумал.
  --Согласны? - спросил я у членов женско-мужской команды.
  Брюнетка в полосатой футболке с надписью "Учимся побеждать" поглядела на меня
  томным взглядом и, слегка поведя плечами, выразила общее мнение.
  --Ну что ж, отчего не попробовать...
  Один из мужчин сплюнул и сказал:
  --Одна разок попробовала - семерых родила. Ну, давай ещё по разику, если спонсор платит.
  Оставшаяся пара, молча, кивнула, а высокая шатенка с карими глазами улыбнулась мне.
  Я подошёл к девушкам и представился. Высокая брюнетка улыбнулась в ответ и назвалась.
  --Николь.
  --Мэри, - сказала следующая девушка и спросила.- Ты, случаем, не тот самый Тибальд?
  Я, как всегда, сказал правду.
  --Я не тот самый Тибальд,а этот.
  Высокий широкоплечий блондин с правильными чертами лица, уже начинающий лысеть, протянул руку, представившись Алексом, и замолчал. Второй мужчина не уступал первому ростом, но отличался густыми усами и растущим животом. Очевидно, он был за капитана.
  --Рустам, - сказал он, протягивая руку, и продолжил, - Ну руководи, раз вызвался...
   Доживу ли я до счастливого дня, когда не придётся руководить, с места, в карьер сразу начиная командовать. Наши противники в это время безмятежно пили воду и болтали о чём-то очень интересном. Похоже, в исходе партии никто из них не сомневался. Тем лучше для нас.
   Я начал.
  --Построимся "конвертом". Я в центре. Рустам слева под сеткой, Алекс - справа, Мэри на задней линии справа, Николь - слева. Играем через меня. Я отдаю пас кому-нибудь из ребят. Бейте наверняка. Если есть сомнения, отдайте мяч назад. У нас пять передач, и будем их мучить, пока не сломаем.
  Мои игроки удивились. Обычно использовались одна-две передачи. Удивились, но спорить не стали. И на том спасибо.
   Курсанты подали. Мэри не без труда приняла мяч и через всю площадку отпасовала его Рустаму. Тот подпрыгнул футов на пять, занёс огромную руку и как из пушки пробил по летящему мячу. Курсанты прыгнули, мяч попал в блок из их рук и стукнулся о землю на нашей половине.
  --Начало положено, - засмеялся кто-то из другой команды.
  --Папик, готовь империал, - подхватил другой голос.
  --Ребята, играем как договорились, или можно не играть, - взмолился я. Следующую подачу приняла Николь и медленно отправила мяч в мою сторону. Я переправил мяч Алексу, тот повторил атаку Рустама и с тем же результатом. Пока пас шёл к Алексу, курсанты успели выпрыгнуть и поставить блок.
  Я взял перерыв и попросил свою команду.
  --Не атакуй сразу. Если удар не проходит, отдай обратно. Следующая подача была такой силы, что мяч соскользнул с рук Николь и улетел за площадку. С той стороны послышался смех и комментарии. Самым деликатным было "Так держать!".
   Новая подача. На сей раз Мэри успешно отпасовала мяч мне, я скинул мяч Алексу. Перед Алексом уже висели в воздухе три курсанта, поднявшие руки в небо. Алекс скинул мне мяч обратно, а я вернул мяч Алексу. В это время уже четыре противника готовились отразить удар уставшего Алекса .Но Алекс не стал бить, а снова вернул мяч мне. Я, как мог быстро, отпасовал мяч Рустаму. Застоявшийся Рустам вколотил мяч в площадку вместе с последним выпрыгнувшем курсантом, пытавшимся ему помешать. Мы взорвались радостными криками. Получилось эффектно и красиво. Ещё три похожие атаки, и мы уже впереди.
   Курсанты взялись за дело всерьёз. Алексу и Рустаму становилось всё труднее блокировать их сильные удары. Я, как мог, выпрыгивал рядом с ними, но мяч, раз за разом ударялся в наше поле. В каждом новом эпизоде наши атаки становились слабее. Курсанты вышли вперёд. Восемь - семь. Партия игралась до десяти. Я взял ещё один перерыв. Мы сменили тактику. Курсанты выходили к сетке всей командой и выпрыгивали, перекрывая наши возможные атаки. Николь, приняв ослабленный блоком Рустама удар, отпасовала мне мяч. Рустам и Алекс одновременно выпрыгнули, курсанты вышли к сетке, а я отдал мяч Мэри. Она медленным ударом над выпрыгнувшими курсантами, перебросила мяч через всю площадку. Мяч приземлился в поле у дальней линии. Мы повторили это ещё раз, но с броска Николь. Девять - Восемь, и до победы один шаг.
   Алекс воодушевился и закричал:
  --Последнее очко осталось!! Взялись!
  В это время подающий курсант высоко подбросил мяч в небо, прыгнул за ним вверх и оттуда сокрушительно пробил. Мяч, пробив все наши блоки, плюхнулся в площадку. Девять-девять.
  Я поднял руку, прося последний перерыв. В это время подающий, как автомат, самодовольно улыбаясь, стучал мячом в землю. Мы чувствовали, что он повторит страшную подачу. Лица мужчин выражали горькое разочарование. На глазах Мэри готовы были появиться слёзы, а Николь смотрела на меня с такой призывной надеждой, что я не выдержал. Я закрыл глаза, и мой дух стал подниматься. Но это была не обычная зарядка энергией. Я, неожиданно для себя, вышел в пространство, в котором никогда не бывал .Не существует обычных слов, чтобы описать увиденное. Волны неизвестных пространств и знергий бились между неведомых материй. Среди всего этого великолепия зазвучал потрясающий бытие голос. "Иди и побеждай!" Пауза. " Но помни, все имеет свой конец". Я понял, что делать сейчас и впредь.
  --Эту подачу возьмём, - пообещал я, вернувшись. - Строимся в линию посередине площадки, и, когда курсантик замахнётся, все бежим к сетке и выпрыгиваем.
  --И мы с Николь? - удивлённо спросила Мэри, подразумевая, что задняя линия останется беззащитной.
  --Все, - коротко отрезал я.
  --Давай попробуем, - предложила Николь.
  --Ты знаешь, что было с той, что попробовала,-- сообщил Рустам.
  --Хороший вариант, но много хлопот, - заметила Мэри.
   Так, мило беседуя, мы выстроились в линию на середине площадке и подготовились к атаке. Мы бросились к сетке. Мяч полетел. Я сделал два шага и прыгнул навстречу. Где-то на высоте десяти футов я понял, что мяч пролетает мимо нас и летит прямиком в нашу площадку. В последний момент я сумел изогнуться колесом и левой рукой ударил по уходящему мячу. Мяч изменил направление полета и полетел в площадку противников. Под изумлёнными взглядами игроков и зрителей, мяч стукнулся в землю.
  --Ну, папик, ты даёшь... - только и смог сказать подававший.
  Наша команда обнялась за плечи и станцевала победный хоровод. Повеселевший Алекс объявил. "В кассе империал и двадцать центов!! Все идём праздновать!"
  --Счастливо попраздновать, ребята, но у меня дела, - извинился я.
  В предвкушении застолья никто не стал особо сокрушаться о моём отбытии. Только Николь подошла и тихо прошептала:
  --А ведь ты вовсе не этот Тибальд, каким представлялся, а тот самый. Давай я сейчас скажу об этом всем и послушаем приветствия твоих почитателей.
   Такой чудесный день, и такое продолжение. Я лишний раз убедился в том, что хорошее не может длиться долго. Впрочем, как и плохое. На выбор было три варианта: жать руки и выслушивать признания народной любви и преданности, потратить столь нужные завтра силы и активировать заклятие невидимости Бен-Бацалелли, или попытаться договориться с Николь. Выбор был очевиден. Криво улыбаясь и хмуро зыркая из подбровья, я, как можно развязаннее, спросил Николь:
  --Красавица, если пофантазировать и согласиться с тобой, то чего же ты хочешь от "того самого" Тибальда?
   Темно-каштановые волосы, зелёные глаза, правильно очерченный овал прелестного лица, чуть курносый нос, белозубая улыбка чувственного рта, высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра, красиво обрисованные обтягивающими шортами, длинные стройные ноги. Женщина, прошедшая расцвет молодости, но не вошедшая в зрелость. Уже не весна, но до лета ещё далеко. Опасный возраст. Усмехнувшись, Николь ответила.
  --Красавец, я не возьму много за молчание. Я живу рядом, давай зайдём ко мне, выпьем по бокалу вина за победу.
  Я спросил решительно:
  --Это всё?
  Николь сказала с насмешкой:
  -- Не хочу тебя огорчать, но не знаю будущего.
   Мы стали прощаться, с остальными игроками. Мэри, глядя мне в глаза, обратилась к Николь.
  --Николь, смотри не забирай Тибальда у нас насовсем.
   Мужчины из моей команды и курсанты закричали.
  --Тибальд, придёшь ещё? Обещай! Будет повеселее, когда поиграем в других составах!
  Курсанты тоже хотели увидеть меня:
  --Давай, папик, не прячься, приходи ещё, мы тебя разделаем под орех!
  Я вежливо всем поклонился и сказал:
  --Спасибо за компанию. У меня кое-какие дела, а как улажу, обязательно сыграем ещё.
   Николь собрала свою сумку, аккуратно уложила туда налокотники, наколенники и спортивные туфли. Повесила эту сумку мне на правое плечо и слегка повисла на моей левой руке. Мы шли рядом. Я ощущал жар её тела и упругость груди, изредка касавшейся моего левого бока. Наши майки были чуть влажны от пота. Я ощущал сладкий запах её пота сквозь всю завесу парфюмерии.
   Мы шли по аллее, вьющейся вдоль берега большого пруда. По поверхности воды скользили маленькие парусные лодки. На мелкоте у берега резвилась ребятня, крича и брызгаясь. В небе парили воздушные змеи, запускаемые беззаботным народом. Это был мой мир. Я был его частью и защитником. Показалось, что кто-то вкладывает эти мысли в мою голову. Я подумал, что ещё чуть-чуть, и начну восхищаться и петь себе оды. Сегодня выходной - напомнил я себе, и чтобы окончательно отвлечься от рабочих размышлений, спросил Николь:
  --Ты знаешь, кто я, а я не знаю о тебе ничего. Расскажи о себе.
  Николь с интересом посмотрела на меня:
  --Откуда это любопытство? Ты что, хочешь сделать мне предложение?
  Я чувствовал необыкновенную легкость, и, забыв обо всем, продолжил легкомысленный флирт.
  --Мы не знаем будущего. Раз я холост, то возможны варианты.
  Николь объяснила:
  --Тут ты прав, - она не стала уточнять в чём, но в очередной раз случайно (?) коснулась меня грудью. - Конкурс закрыт, и я замужем, моему сыну пять лет. Я вас познакомлю, - заметив испуганное выражение моего лица, она уточнила, - с сыном, конечно.
   И на том спасибо, подумал я. Тем временем мы миновали боковые ворота парка, и вышли на узкую улочку, неспешно взбирающуюся на крутой холм. Плющ и дикий виноград обвивали дома, кое-где совсем закрывая орнаменты и причудливую резьбу, украшающую стены и окна. В некоторых местах крыши противоположных домов сближались так тесно, что почти закрывали небо. Окна были причудливых форм, кое-где прикрытые решётчатыми ставнями. Подъезды, обрамлённые скульптурами, добавляли очарования уюту, отполированному временем. Перед домом Николь улица так круто задралась, что проезжая часть превратилась в лестницу.
   Открывшему дверь лакею, склонившемуся в глубоком поклоне, Николь коротко бросила: --Когда лорд Ленор вернётся со службы, передайте ему, что я принимаю гостя, и не выйду к ужину. По мраморной лестнице, устланной пушистым ковром, мы поднялись на второй этаж, - Ванна, - Николь ткнула пальцем в тёмно-коричневую дверь. - Одежду кинь в ящик на стене и нажми кнопку. Через четверть часа её вернут выстиранную и отглаженную.
  --Автоматы? - поинтересовался я.
  --Таких не имеем. Это слуги. В богатстве есть свои привлекательные стороны.
   В доме поражало сочетание роскоши и удобства. В ванной комнате был выбор между небольшим бассейном с движущимися соплами подводного массажа и душевой кабиной с пультом управления напора, температуры и направления водяных струй. Эффект дополняла зеркальная стена, часть которой была покрыта полками с, банками, баночками, бутылками и полотенцами. В углу стоял изящный диван, и висело несколько купальных халатов. Я выбрал душевую. Установил циркуляционный режим, менявший температуру воды от холодной до очень горячей и силу струй от лёгкого поглаживания до жёстких, как грубая щётка ударов. Вода лилась изо всех поверхностей, смывая усталость и тревогу за завтрашний день. Тёплый воздух, хлынувший вслед за водой, высушил кожу и волосы. Когда я выходил из душевой кабины, раздался звонок, открылся ящик, и я получил свою выстиранную и выглаженную одежду.
   У двери, ожидая меня, стояла горничная в коротком тёмно-синем платье, белоснежном переднике, с накрахмаленной косынкой на голове. Совсем юная, почти девочка, она не уступа своей хозяйке в красоте, но была лет на двенадцать помоложе. С тонкой талией и чистыми глазами, ещё не заработавшая жизненный опыт и горечь разочарований и утрат. Она поклонилась и произнесла:
  --Господин Тибальд, леди Николь приказала проводить вас в её гостиную.
  Мы прошли по галерее, с обеих сторон которой, шли окна от пола до потолка. Поднялись и спустились по небольшим лесенкам и прибыли в пункт назначения. В гостиной был небольшой стол, сервированный на двоих, огромный диван, занимающий едва ли не половину пространства и секретер старинной работы, но с новеньким компьютерным экраном. Еще раз поклонившись, горничная доложила:
  --Леди Николь просит подождать. Она придет, как только закончит туалет.
  Девушка не уходила и переминалась с ноги на ногу, явно желая что-то спросить. Ободряюще улыбнувшись, я сказал, то, что сказал бы новобранцу:
  --Желаете что-нибудь спросить?
  --Да. Только не сообщайте хозяйке, нам запрещено разговаривать с гостями, - я пообещал хранить молчание, и она продолжила, - Господин Тибальд, вы наш прим-генерал?
  Я подтвердил, изумлённый, что некоторые женщины легко разгадывают мою маскировку. Горничная произнесла с придыханием:
  --Я всегда знала, что леди Николь необычная женщина. Разрешите идти?
  Я не возражал и удобно устроившись на диване задремал, закрыв глаза.
   Очнувшись от звука открывающейся двери и открыв глаза, я едва не раскрыл от изумления рот, когда в гостиную вошла Николь. Эта была Николь, с которой мы играли в одной команде. Николь, бесстрашно бросающаяся через всю площадку за уходящим в аут мячом и метко отдающая пасы. Но как она изменилась за прошедшие полчаса! Стройная Николь в облегающих шортах и потной майке пропала. На её месте появилась леди Николь, одетая в длинное - до пола многоцветное платье, скреплённое у левого плеча застёжкой из красного алмаза. В древности на Земле за такой камушек вели войны и, не задумываясь, отдавали тысячи жизней. Платье было сшито, не чтобы не скрыть, а показать великолепную женщину во всей ее красе. Большой вырез, выставляющий на показ округлое правое плечо и высокую грудь чуть ли не целиком, дополнялся косым разрезом от низа платья почти до талии. Разрез, то скрывающий, то обнажающий стройные ноги и округлые бёдра. Ко всему добавлялся запах духов, проникающий под кожу до самых костей, волнующий кровь и тревожащий внутренности.
   Поражённый увиденным, я встал с дивана, глупо пялясь. Слова разом куда-то пропали. В Академии учили, что в таких случаях нужно говорит комплименты, но язык как будто присох к гортани. Повисшее молчание первой нарушила Николь.
  --Ваше Превосходительство, позвольте вас приветствовать в моём доме и предложить отпраздновать вашу последнюю победу, - она явно подшучивала. Но я ответил серьёзно.
  --Нашу победу. Один я не обыграл бы даже двух курсантов. Победы в равной степени достоин любой игрок нашей команды.
  --Неужели ты действительно так думаешь? Или играешь роль скромного героя? - спросила Николь, и, не дожидаясь ответа, продолжила. - Закажешь что-нибудь особенное, или я закажу для тебя?
  Я отдал инициативу, и строгий лакей с седыми бакенбардами доставил блюдо с устрицами и морепродуктами, несколько сортов рыбы, зелень, фрукты и разноцветные графины с вином.
  --Ничего себе "по бокалу вина" - оценил я убранство стола.
  --Всё без обмана, бокал вина налицо, налей нам зелёного итарийского, - и, подняв наполненный бокал, она произнесла тост - За нашу случайную, не правда ли, встречу!
   Не оправдываясь, что не пью, я решил расслабиться перед завтрашним испытанием. Вино, вливавшееся небольшими глотками, ласкало нёбо и зажигало в животе тёплый огонь. Я не стал обдумывать её намёк, утоляя деликатесами внезапно возникший голод, заедая устрицы и осьминоги, белой, красной и коричневой рыбой, перемешивая это с креветками и нежными тающими во рту щупальцами неизвестных морских чудовищ. Настоящий праздник плоти. Почувствовав насыщение, по рекомендации Николь, я запил трапезу бокалом красного беотийского вина. Внезапно сердце учащённо забилось короткими, сильными ударами и кровь забурлила в жилах. С опозданием пришла мысль, что Николь накормила меня "пищей любви" - едой, пробуждающей желание. Кровь прилила к бёдрам и наступила эрекция. Только этого не хватало. Если бы не завтрашняя операция, я легко, как прежде, мог бы нейтрализовать внезапное желание, использовав ментальные силы. Но не оставалось времени на восстановление, а завтра могли понадобиться все силы. Я не мог потратить на себя самую малость, не поставив под угрозу результат операции. Пришлось обойтись без спецэффектов. Увы, пришлось принять вынужденное решение.
   В это время Николь, беззаботно смеясь, рассказывала, как она училась играть в мяч. Это были переходящие одна в другую весёлые и грустные, иногда полные драматизма истории о восхождении неуклюжей и малоспособной девочки к вершинам мастерства. Перед замужеством она успела стать серебряным призёром Империи. До определённого момента наши пути были похожи. Потом мы пошли совсем разными дорогами, и вот теперь Создатель свёл нас вместе.
   Я слушал ее историю, обильно приправленную хорошим и, как я искренне считал до нашей встречи, невозможным у женщин юмором. Она время от времени поворачивала корпус, заставляя обозревать с разных ракурсов вздымающуюся в такт ее плавным движениям грудь. Иногда клала ногу на ногу и, откидываясь на спинку стула, позволяла разрезу на платье то обнажать, то закрывать тайны её фигуры. Я начинал терять контроль над собой, иначе говоря "поплыл", как "плывёт" боксёр после нокдауна. Продолжая свою интересную историю, Николь рассказывала:
  --...в той решающей партии сердце билось так, что я боялась, что оно вот-вот выпрыгнет из груди и разобьется, грохнувшись на пол. А сердце у меня и так бьётся сильно, вот, посмотри.
   С этими словами она взяла двумя руками мою левую кисть и положила на своё сердце. Сердце действительно билось сильно, но при кардиологическом осмотре я ощутил волнующую мягкость, пружинистую упругость и опьяняющий жар её груди. С последней надеждой я спросил:
  --Что будем делать, когда придёт муж?
  Ответ совсем не порадовал.
  --Это мой дом, и если муж сойдёт с ума и попробует войти, лакей не пустит его даже на порог. Но муж умный, и войти не захочет.
   Слова Николь показались убедительными. Левая рука продолжала ощущать ритм её гулко бьющегося сердца. В одном ритме с ударами сердца в голове ударил гигантский колокол. Я снова стал маленьким мальчиком, несущимся в никуда на огромной карусели. Окно, секретер, входная дверь и диван закружились в хороводе вокруг стола. Я вспомнил, наконец, Розалину. Захотелось очнуться, стать прежним Тибальдом, вежливо поблагодарить за приём, раскланяться и уйти. Собравшись с силами, я начал вставать, чтобы выполнить намеченное. Этот план, как большинство остальных планов, жизнь подвергла корректировке. Я начал вставать, но левая рука, как будто обладающая собственной волей, соскользнула вниз по ногам Николь, и обхватила их, пройдя под коленями. Правая рука скользнула вдоль тонкой талии, обняв корпус. Между тем, команда на подъём продолжала действовать. Я встал, держа Николь на руках. Это выполнялось с грацией, выноса легкораненым бойцом тяжелораненого товарища с поля боя. С некоторым опозданием я сообразил, что держу Николь на руках. Внезапно наши лица оказались почти рядом. Все действия производились в полном молчании. Разорвав паузу, Николь осведомилась:
  --Что это значит, Ваше Превосходительство?
   Готового ответа в запасе не имелось. Сообразить не получилось, поэтому я продолжал молчать, стоя с Николь на руках. Вспоминались строки из песни, которую мы курсантами распевали на марше - "солдат вернулся из похода...", ну и так далее. Сделав пару неверных шагов, я споткнулся о диван, полетел лицом вниз, роняя Николь и приземляясь рядом с ней. Движениями человека, открывающего тяжёлый замок, я расстегнул драгоценную застёжку, скрепляющее платье. Одежда соскользнула с Николь, как кожура с банана. Я увидел её обнажённой. Её тело покрывал ровный золотисто-коричневый загар, только на груди и бёдрах оставались полоски белоснежной кожи. Завершив активные действия, я остановился, раздираемый противоположными чувствами, находясь в положении путника, желающего идти сразу на все четыре стороны. Похоже, Николь надоело пассивно наблюдать за мной. Решительными движениями она сдёрнула с меня рубашку и всю остальную одежду, коротким толчком в грудь, кинув на диван. Лёжа на спине, я оценил красоту лепнины, опоясывающей потолок и изящество люстры. В это время Николь уселась мне на бедра, и я почувствовал, как медленно и напряжённо вхожу в неё.
   Она вскрикнула и, закрыв глаза, упёрлась руками мне в грудь. Затем принялась ритмически раскачиваться, постанывая и вздрагивая. Эти движения захватили без остатка. Я протянул руки вперёд, поместив её груди к себе на ладони. Ритм участился, крики становились всё более страстными. Наслаждение заполняло. Я обнял Николь и толкнул на диван. Теперь я был наверху и ощущал её под собой. Она обняла меня, и крепко прижимая к себе, обхватила ногами, крича и царапая мне спину. Краешком сознания я ощущал, как из глубоких царапин на спине, течёт кровь, смешиваясь с потом. В безумном ритме, крутящем и сминающим, в сознании, рвущимся наружу, билась только одна мысль. Кончить скорее и сделать это в самую глубину лежащей подо мной Николь. Ни судьбы Империи, ни даже бессмертная душа в эти мгновения были не важны. Горячая волна поднималась, крепла и росла. Я, в ожидании извержения, входил и выходил из Николь, обхватив руками её белоснежные ягодицы. Время от времени мутный взгляд падал на залитый нашим потом ритмично поднимающиеся и опускающиеся возвышенности её грудей. Поднявшаяся до самых вершин сущего волна стала падать. Я, извергаясь как вулкан, кончил. Крик вырвался из моей груди. Николь закричала вместе со мной. Я кончал долго, толчками вытекая до последней капли. Когда всё кончилось, я, совершенно истощённый, из последних сил перевернулся на спину и, раскинув руки, закрыл глаза.
   Огромным орлом я парил над ярко-зелёными горами, пролетая над ущельями с ручьями, звенящими на дне, над залитыми солнцем полянами и тенистыми рощами. Мне удалось поймать восходящий воздушный поток. По широкой спирали я стал подниматься в поднебесье. На землю меня вернула Николь. Прижавшись щекой к моей груди, она произнесла:
  --Так вот каков ты, Тибальд.
  Мой честный ответ.
  --Извини, если что не так. Это мой первый опыт.
   Николь недоверчиво протянула:
  -- Сразу и не подумаешь. Хранил верность Розалине?
  Я высказал то, что считал до этого истинной, и в чем сейчас стал сомневаться.
  --Солдат должен хранить верность стране и жене или невесте. Иначе он становится жалким наёмником, продающим жизнь за деньги.
  Николь весело рассмеялась.
  --Ты вправду веришь в эти лозунги? Вы, мужчины, вечно всё усложняете. Со второй частью твоего утверждения, мы разобрались вместе. А первая меня не интересует. Я получила, что хотела. Второй мой сын тоже будет от чемпиона. Но мы не закончили программу. Я хочу познакомить тебя со своим сыном. Пусть запомнит встречу с героем, пока есть такая возможность.
   Сюрприз за сюрпризом. Ну и выходной. Мало того, что сам себя удивил. Но и от Николь наслушался такого, чего никак не мог понять. Я стал выяснять подробности. Услышанное не желало укладываться в голове, а тонкая талия, бёдра, округлые со всех сторон и белая грудь, заканчивающаяся тёмными сосками, всё время уводили мысли в сторону.
   Я начал расспросы.
  --Разве наша встреча не была случайной?
  --Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ. Вы, мужчины, со своими великими делами, напоминаете котёнка, гоняющегося за собственным хвостом. А мы в это время даём жизнь. Женская магия, и ты пришёл ко мне. Ты уйдёшь умирать, но твой сын останется вместо тебя. Собирайся, я поведу тебя знакомиться с маленьким Вилли.
   Вот так. Пошёл погулять и стал отцом. Почему-то не было сомнений в правдивости её слов. В шахматной партии моей жизни, короткой, судя по словам Николь, неожиданно появилась новая фигура. И вскоре должна появиться ещё одна. Я чувствовал себя жалкой щепкой, несущейся по бурному потоку жизни. Не желая убеждаться в правдивости внезапной догадки, я поинтересовался:
  -- Что за чемпион стал отцом твоего сына?
  --Я увидела его, огромным мечом побеждающего одного противника за другим, и сразу поняла, что он будет мой.
  --Диего Гарсия, - озвучил я, - тесен мир. Я дважды убил его. Первый раз на арене, второй когда он явился мстить с того света.
   Николь в растерянности опустила руки, готовые застегнуть застёжку. Уже одетое платье соскользнуло на пол, обнажив загорелую фигуру, перечёркнутую двумя продольными белыми полосками от узеньких трусиков и тонкого бюстгальтера, затрясясь в беззвучном плаче. Её плач поднял из тёмных глубин звериную ревность, а узкая талия и округлые бёдра вновь пробудили желание. Я бросил её обратно на диван и стал любить грубо и страстно. Плача, она покорно сносила мои ласки, но постепенно плач стал стихать, и я ощутил прежнюю Николь, отвечающую на мои порывы. Кончили мы вместе с громким криком. Молча стали одеваться во второй раз. Стягивая волосы в узел, Николь смотрела на меня немигающим взглядом и что-то шептала. Я был не в силах оторвать от неё глаза, пригвожденный её взором. Наконец она остановилась и улыбнулась. Я тряхнул головой, отгоняя морок, и спросил:
  --Что ты шептала?
  --Сейчас скажу. - Ответила женщина, и, подойдя ко мне, провела правой рукой по влажной поверхности своих и моих бёдер и нарисовала косой крест сначала над своим, а потом над моим сердцем. - Второй раз был твоей ошибкой. Теперь ни Розалина со всеми своими ножами, ни Федерация с её мощью, ни сам Люмофор своим волшебством не остановят тебя. Сейчас ты уйдешь, но потом вернёшься ко мне. А теперь пойдём, познакомишься с Вилли. Он, как и мама, давно мечтал увидеть тебя.
   Идя на полшага впереди, Николь вела меня по коридорам и лестницам своего дома.
  --Путь в детскую не близок и не лёгок, - обернувшись, пошутила она.
  Войдя в большую гостиную, я увидел сведённую внутренним напряжением спину мужчины, разглядывающего вид, открывающийся через распахнутое окно. Ветерок, играя невесомой занавеской, то скрывал его, то вновь выставлял на обозрение. Мужчина не обращал на гардину внимания, казалось, всецело поглощённый своим увлекательным занятием.
   Проскользнуть незамеченными не удалось. Наблюдатель отвернулся от окна и посмотрел на нас. Значительное, с крупными чертами лицо можно было назвать красивым. Даже большая лысина, открывающая высокий лоб, не сильно портила общий вид. Он был одет в тёмно-серую форму министерства экономики и, судя по знакам различия, был аудитором второго класса, что соответствовало полковнику в военной табели о рангах. Николь представила нас, не похоже, чтобы к взаимной радости.
  --Мой муж, Лорд Антонин Ленор. Мой гость, прим-генерал Тибальд, - хозяйка правильно обрисовала ситуацию, мы оба были её, она - нашей. Лорд Ленор протянул руку для рукопожатия:
  -- Большая честь приветствовать вас моём доме, - соврал он. Рукопожатие было крепким и энергичным.
  --Рад встрече, - соврал я в ответ.
  --Моя жена замечательная женщина. Я её очень люблю, - сообщил он, глядя мне в глаза взглядом побитой собаки.
  --Совершенно с вами согласен, - подтвердил я, не соврав и не уточнив с какой из частей заявления связано моё согласие. Лорд продолжал светскую беседу.
  --Вам понравилось у нас, правда? Будете бывать впредь?
  На сей раз, ответить одной фразой на два вопроса, не получилось.
  --У вас прекрасный дом и замечательная жена, но вероятность следующего визита неопределённа. Предстоит операция с неясным результатом.
  Лорд Ленор сухо заметил:
  -- До сих пор вам удавались все операции.
  Николь воскликнула:
  --Какая операция? У нас мир!
  Я ответил по порядку:
  --Если вероятность выживания в операции - 90 процентов - а это высокий процент - но вы проводите десять операций, то какие шансы у вас понянчить внуков? За мир для одних должны сражаться другие. Нет никакого отличия в том, чтобы быть сражающимся. В муравейнике солдаты и рабочие не имеют преимущества, и служат своей царице.
  --Какой царице служишь ты? - ревниво спросила Николь.
  --Она прекрасней всех во Вселенной, - ответил я мечтательным голосом.
  --Кто же эта счастливица? - язвительно осведомилась Николь.
  На сей раз я ответил просто:
  --Наша Империя.
   Во время разговора мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, забыв обо всём на свете. Мы были связаны незримой нитью, которой Николь, в буквальном смысле слова, нарисовав косые кресты, соединила наши сердца. Но в разговор вмешался лорд Ленор.
  --Ваше Превосходительство, ваше звание выше моего на три ступени. По Уставу Имперской службы я не могу к вам обращаться, не будучи спрошенным. Но на правах хозяина прошу соизволения задать вопрос.
  Я хотел отказаться, но не смог, и потому честно ответил:
  --Не могу отказаться.
  --Ваше Превосходительство, почему вы считаете, что наша страна должна оставаться на обочине прогресса, в полной изоляции? Почему мы не можем объединиться с нашей исторической родиной Солом - 3, и войти как полноправный субъект в Космическую Федерацию?
   Удовольствие, которое я испытывал от беседы, было чуть больше, чем от разговора с Люмофором. Не вдаваясь в подробности я объяснил:
  --Полковник, вы имеете счастье жить в прекрасной стране, протянувшейся от жарких джунглей до сухих гор и Ледяного Океана. В городе, звучащем как прекрасная мелодия из камня и зелени. В доме, за свою пятивековую история становящемся всё уютнее и милее. Это так, у вас нет возражений?
  Сбитый с толку, не понимающий, откуда ждать подвоха, лорд Ленор неуверенно согласился.
  --В принципе вы правы, но...
  Я резко прервал его, не дав закончить:
  -- Теперь представьте, что в ваш дом придёт наместник. Или "старший товарищ",назовите его по своему вкусу. Он заберёт половину вашего жалования, а взамен научит правильно жить. Для вашей же пользы, он объяснит, какую мебель разрешается использовать, а какую нет. Составит вам распорядок дня и маршрут движения на службу. Разъяснит, как следует вести себя с женой и как воспитывать сына в духе любви и преданности великой Космической Федерации.
   Лорд Ленор усмехнулся, почти не скрывая ненависть. Я понимал его, и думал, спаси Создатель оказаться в его положении. Он начал говорить. Его слова не имели для меня значения. Я не знал, что бы сделал на его месте, но наверняка вёл бы себя более активно. Что значат слова? Но лорд Ленор со всевозможной энергией говорил и говорил.
  --Воспользуемся методом ваших аналогий. Представьте себе великую реку, катящую воды от ледников высоко в горах до бескрайнего океана. Чтобы выжить в этой реке, обитателям надо обладать различными умениями. Надо иметь острый ум, зоркий взгляд, быстрые движения и многое другое. Но если на части реки поставить запруду и превратит её в болото, то для болотников становятся нужны совсем иные навыки. Ум и быстрота не потребуются. Будут нужны щёточки, крючочки и присоски, позволяющие жить в мутной воде и тине. Попасть в живую воду для обитателей болота будет смерти подобно. Они будут биться до последнего, чтобы этого не случилось, чтобы не попасть на дорогу ведущую человечество к прогрессу.
   Пока лорд Ленор говорил страстную речь, косой крест, повешенный на меня Николь, разгорался огнём, покрывающим сердце. Скорее всего, лорд просто искал возможность хоть как-то зацепить меня. Я посмотрел на Николь с волосами, связанными узлом на затылке, с влажными раскосыми глазами и фигурой, напоминающей античную Лиру, смотри хоть сбоку хоть спереди, и потерял всякий интерес к разговору с хозяином дома. Я не стал отвечать, пожирая глазами Николь. Она расценила этот взгляд как призыв увести меня и, откинув голову назад, рассмеявшись контральто, сказала:
  --Ах, эти серьёзные мужские разговоры! Антонин, Тибальд мой гость, и позволь говорить с ним о том, что мне интересно. Я же не пытаюсь обсуждать с твоими гостями модные фасоны и способы нанесения макияжа. Мы идём в детскую. Позволь нам продолжить путь.
   Не хотелось разбираться, что за чувства скрывались за напряжённым взглядом лорда Ленора, но последние слова, с которыми он обратился к Николь, всё разъяснили.
  --Если уведёшь Его Превосходительство, то оставишь за мной поле боя. Такому великому бойцу как прим-генерал это вряд ли понравится.
  Я уточнил у лорда Ленора:
  --Где вы видите поле боя?
  Он разъяснил:
  --Я констатирую столкновение мировоззрений.
  Захотелось поставить точку в диспуте.
  --Здесь нет никакого столкновения. Возвращаясь к аналогиям, я считаю, что спорт развивает личность, а вы полагаете, что занимаясь спортом, можно испортить сердце. Давайте прекратим дискуссию, полковник.
   Николь взяла меня за руку, мы пошли. Незащищённой спиной я чувствовал полный ненависти взгляд хозяина. Если бы его взгляд обладал силой, я бы рассыпался горкой пепла, или взорвался множеством осколков. Покинув гостиную, мы без помех достигли детскую.
   В залитой солнцем детской, ветерок, залетевший с улицы, пытался сплясать медленный танец с занавеской. Ребёнка в комнате я не заметил, хотя его присутствие чувствовалось. Натянутые канаты, раскачивающиеся мостики и лазалки занимали большую часть объёма. Если мальчик с младых ногтей играет в такие игры, то, что из него вырастет, подумал я. Похоже, Николь знала, как развивать ребёнка. Мало кто умел вырастить супермена, а ещё меньше могли и хотели воплотить знание в жизнь. Моё уважение к Николь возросло. Она знала, хотела и могла. Мы сделали пару шагов по детской. Я почувствовал движение за спиной.
   Стало ясно, мы попали в засаду. Самым краем левого глаза заметил движение тела, спускающегося по канату сверху. Выждав момент, я резко развернулся и двумя руками схватил маленького охотника. Это был симпатичный мальчик с тёмными волосами и живым лицом, одетый в костюм разведчика. Даже маска была на своём месте. Нападение было хорошим, без скидок на возраст. Дёргаясь у меня в руках, мальчик огорчённо спросил, прилагая усилия, чтоб не разрыдаться от разочарования.
  --Как тебе удалось не попасться?
  Поставив его на пол, я объяснил.
  --Видишь ли, Вилли, когда атакуешь сверху, нельзя совмещать вертикальную атаку с боковым движениям. Это демаскирует и делает уязвимым. Нападать нужно, как нападает тигр. Незаметно подкрасться, стремительно броситься, и закончить неотразимым ударом.
  Мальчик слушал с живым интересом. Но Николь не дала продолжить, обратившись к сыну.
  --Вилли, это генерал Тибальд, с которым я обещала тебя познакомить.
  Мальчик подошёл ко мне, и с опаской потрогав, недоверчиво спросил у мамы:
  -- Он настоящий?
   Засмеявшись, мама утвердительно кивнула, и тогда мальчик спросил.
  -- А ты взаправду герой? - и, не дождавшись ответа, продолжил. - Я тоже хочу стать героем.
  Вот так. Не больше, не меньше. Похоже, что с будущей профессией мальчик определился. Я развёл руками, не зная, что сказать. Мальчик продолжил допрос.
  --Скажи, как стать героем?
  На этот раз отмолчаться не удалось. Пришлось ответить.
  --Героем тебя должны назвать другие люди. - Про себя подумал, что награждают непричастных, а наказывают невиновных, и вслух продолжил. - Чтобы стать героем надо хорошо учиться и слушаться маму.
  Мальчик недоверчиво спросил:
  --И это всё?
  Я честно признался:
  --Нет. Но об остальном я расскажу после. Сейчас я ухожу на войну, и если вернусь, ты все услышишь.
  Николь сказала с уверенностью:
  --Не "если", а "когда".
  Маленький Вилли, смотря снизу вверх и дёргая меня за рукав, добавил:
  --Когда придёшь, то научишь меня охотиться, как тигр, правда?
   Я согласно кивнул. У двери, прощаясь, я вдруг испугался, что не смогу научить маленького разведчика нападать как тигр, и не смогу обнять его маму. Николь уловила мои мысли, и, когда я перенёс ногу через порог, сказала:
  -- Я чувствую, что завтра пресечется жизнь. Эта жизнь - твоя. Вилли и мне нужна твоя жизнь, поэтому я дам тебе дар, который могу дать только один раз. Когда смерть придёт за тобой, вспомни мое имя, и смерть пройдёт стороной.
   Я посмотрел в её бездонные глаза и увидел в них всю нашу короткую встречу. Я вспомнил игру в мяч, путь по горбатой улочке, совместную трапезу, бурную страсть, слёзы, новую страсть. Стало ясно, что не смогу забыть Николь пока жив. И, наверное, буду помнить на смертном одре. Я молча поцеловал Николь и закрыл за собой дверь.
   Ранним утром мы с Рональдом садились в один из немногих летательных аппаратов, "великодушно" оставленных нам Космической Федерацией. Грызло и мучило ощущение совершённой ошибки. Не оставляло ощущение, что план на предстоящую операцию, а следом вся моя жизнь, рухнули безвозвратно. В сознании всплывали слова Николь. "С твоей верностью к любимой мы разобрались вместе". Запоздало пришел вопрос, как теперь быть с любовью к Розалине? Внутренний голос, направлявший в трудные минуты, сказал, что думать надо было раньше. Головой, а не местом, которое в тот момент думало за меня.
   Как утопающий за соломинку, я хватался за надежду, что не произошло ничего непоправимого. Но понимал, что случилось все, что должно было случиться. Слабая женщина победила бойца и повернула ему жизнь. Похоже, удалось узнать, " Что важнее, предопределение или свобода воли ?".
  Как мог я, считавший себя искушённым в магии и самодисциплине, легко угодить в расставленную ловушку? Неужели это судьба? Не придя ни к какому выводу, я прекратил загадывать загадки и обратился к Рональду:
  --Это твоя первая операция. Если не хочешь, чтобы она стала последней, запомни две вещи. Первое, будешь прыгать, открывай парашют вовремя. Откроешь раньше, подстрелит охранный автомат, задержишься, встретишься с землею. Второе, самое главное. Ничего не делай без приказа. Любая твоя инициатива может стать смертельной. Вопросы есть? Вопросов не было, но Рональд сказал:
  --Разрешите обратиться? - я кивнул, ободряюще улыбаясь, и Рональд продолжил, - Ваше Превосходительство, хочу, чтобы вы знали. Буду вам благодарен, даже если не вернусь домой. Лучше умереть на правильном пути, чем всю жизнь бродить по задворкам.
   Я ответил, как мог, понимая слабость слов:
  --Ты никогда не умрешь. Пока ты жив, смерть не имеет над тобой власти. А когда не будет тебя, не будет и твоей смерти. Я уже приказал, теперь прошу, не делай ничего без приказа, и, чувствую, останешься жив.
   Мы летели над разноцветной страной, над синими озерами, зелеными лесами, желтыми полями и белыми городами. Я в который раз поблагодарил Создателя за счастье жить в нашей стране и возможность защищать эту красоту. Перелетев через перевал, поражающие красотой покрытые снегом горы, мы полетели над плоской степью, кое-где усеянной огромными стадами, маленькими стойбищами и крохотными точками всадников.
   Земная база вынырнула внезапно в разрывах облаков и засияла на солнце, как яркое стекло на пляже. Раздался голос пилота: "Десанту приготовиться".
   На подлёте к посадочному полю из самолёта полетели болванки на парашютах. Заработали защитные автоматы. Небо вокруг нас окрасилось дымками от разрыва снарядов. Парашюты загорались один за другим, и звуки выстрелов раздирали уши.
   Рональд совершенно невозмутимо стоял у открытого люка, ожидая команды на спуск. Весь его вид показывал, что это приключение для него ничего не значит. Так, приятная прогулка. Один Создатель знает, чего стоило этому мальчику так держаться в своём первом боевом рейде.
  --Пошёл, - скомандовал я. Рональд стремительно понёсся к земли, я следом за ним.
   Ветер, свистящий в ушах, стремительно приближающаяся земля и гремящие вокруг выстрелы. Всполохи выстрелов, земля, несшаяся навстречу, и парящий невдалеке Рональд. Наши парашюты раскрылись почти одновременно. Автоматы не успели навести прицел, выстрелы прогремели мимо, мы оказались на гладком поле. Вдалеке затихал шум улетающего самолета, а автоматы с тупой методичностью продолжали расстреливать кружащиеся в небе парашюты.
   Машинный голос, ревущий с высоты, произнес на старом англике:
  -- Назовите цель визита.
   Я признался:
  --Делегация Империи на переговоры с земной Федерацией.
  Суровый женский голос с неба произнёс:
  --На данный момент Империю представляет Император и принцесса Розалина, подтвердите цель вашего... -
  Говорящую перебил высокий взволнованный голос:
  --Наконец-то! Это наши! Это Тибальд!-- Конечно это была Розалина. И другой голос, с хрипотцой, конечно, глас Императора: --Тибальд, сынок, как ты, кстати, как нам тебя не хватало.
   После небольшой паузы, во время которой Розалина и Император объясняли ситуацию, властный женский голос произнёс:
  --Допуск разрешён. Проходите к зданию.
   Отстегнув парашюты, мы двинулись к куполам, блестящим на краю лётного поля. В куполе открылось отверстие, из которого вышла группа людей. От них отделилась одинокая фигурка, поспешившая к нам. Красное платье, развевающиеся на ветру волосы, босые ноги. Она летела длинными прыжками, едва касаясь ногами земли. Не узнать или перепутать невозможно. Это была Розалина.
   Подбежав, Розалина без слов обняла меня обеими руками за шею и приникла поцелуем ко рту. Меньше суток назад я держал на руках другую, а сейчас чувствовал прижавшуюся грудь Розалины и жар её юного тела. Помимо желания, я оценил, что у Розалины была меньше грудь, тоньше талия и твёрже бедра, чем у Николь. Презренный ценитель женской плоти - обозвал я себя. Розалина взволнованно говорила:
  -- Ну, наконец-то. Как долго ты шел на встречу со мной. Вот как ты появился. Тебя так не хватало, и ты так был нужен.
  Ответов на взволнованные слова Розалины не требовалось. Мы подошли к ожидавшим людям. Между тем, Розалина продолжала щебетать.
  --Столько всего случилось! Я тебе всё расскажу. Я слышала о тебе разное, но сейчас ты расскажешь правду.
   Спасибо, Николь. Наступил первый в моей жизни момент, когда правду рассказывать не хотелось; и вовсе не из соображений секретности. Наша троица, состоящая из болтающей Розалины, отстранённо наблюдающего Рональда и меня, совершенно ошарашенного и сбитого с толку, приближалась к входу на базу. У входа нас ждали. Император как прежде выделялся медальным профилем и прямой осанкой. Но с нашей последней встречи гладкую кожу его благородного лица прорезали морщинки, а серебряные нити, кое-где пробшиеся сквозь каштановую шевелюру, превратились в заметные пряди. Нетающий иней выступил на его висках. Император сжал меня в объятиях. От волнения он не нашёл слов и только повторял:
  --Как кстати, сынок, как кстати.
   С другой стороны меня обнимала Розалина. Остальные были зрителями этой семейной сцены. Наконец объятия закончились, и Император произнёс:
  --Вновь прибывшие члены делегации, прим-генерал Тибальд и ... - он замялся. Я продолжил:
  --Мой адъютант, курсант Рональд Ламперт.
  Женщина в голубом мундире, назвавшаяся Зинарой глу Зинан представила своих помощников. Наступила пауза. Я взял инициативу в свои руки.
  --У меня новые предложения, меняющие оперативную обстановку, поэтому предлагаю обсудить их без задержки.
   Торопливость объяснялась тем, что я боялся остаться наедине с Розалиной и поэтому хотел сразу перейти к делам. Мы пришли в большой зал, и расселись вокруг круглого стола. С одной стороны земляне, с другой - ближайшие мне люди. Властная женщина в голубом попыталась начать выступление, но я не дал ей этой возможности. Я выступил первым.
  --Империя не принимает предложения Земной Федерации об альянсе, и в качестве жеста доброй воли предлагает объявить мораторий на переговоры и вернуться к ним через двести лет,--Зинара не дала мне закончить и встала, глядя мне в глаза. Она сказала:
  --Наши переговоры почти завершены. Ваше предложение, прим-генерал, и на чём не основано и не будет рассмотрено.
  Я не хотел конфронтации и примирительно продолжил:
   -- Мы согласны на продолжение переговоров. Мы способны на самые широкие компромиссы и диалоги. В качестве основы для дальнейших переговоров предлагаю выработать формат взаимного признания и установления равноправных отношений между Земной Федерацией и Денебской Империей. Нам есть, что предложить друг другу.
   Зинара Глу Зинан кивнула и сказала:
  --Слово предоставляется бригадному генералу Джону Пойндексу.
  Коротко стриженый военный, напоминающий отставного боксёра, встал и бесстрастно сообщил:
  --Как военному вам будет интересно узнать, что в арсенале Земной Федерации имеются ракеты с зарядом из антипротонов, способные уничтожить планету целиком. Это крайняя мера, и мы прибегали к ней всего один раз. Мы можем установить распылители аэрозолей и устроить вам зиму на десяток-другой лет, можем сбросить бомбы, уничтожающие всё живое и оставляющие материальные объекты. Можем высадить десант, практически неуязвимый для вашего оружия. Имеется много других способов поражения. Выбор конкретной тактики определяет высшее руководство.
   Генерал поклонился и сел. Зинара продолжила:
  --Мы потратили столько времени на согласования условий вступления Денебской Империи в Космическую Федерацию, что ваше заявление, прим-генерал, кажется совершенно неуместным в данных переговорах.
   Наступил переломный момент. Я попросил:
  --Прошу вас включить камеры наружного наблюдения.
   Всё лётное поле было покрыто ползущими и летящими насекомыми от очень мелких до огромных. В воздухе летали разнообразные крылатые твари, автоматы защиты палили как сумасшедшие, пытаясь остановить ползущих и летящих, но безрезультатно. На поле выехали странного вида боевые машины, открывшие огонь по всем направлениям. Но груда ползущей плоти облепила их, и огонь прекратился.
   Глава земной делегации в возмущении закричала:
  --Что за выходки?! На суверенной территории посольства!
  Я спокойно ответил:
  --Это просто демонстрация наших возможностей. Подобное произойдёт на всех ваших планетах, и на Земле. Мы могли бы поставить на колени вас с вашей хвалёной силой, но нас не интересуют завоевания. Структура пространства такова, что от насекомых вы не сможете защититься нигде. Все ваши ухищрения будут бесполезны. Если вам требуется подтверждение, можем посмотреть на наших союзников поближе, внутри станции. В воздухе повисло молчание. Зинара что-то зашептала двум своим помощникам, те стремительно выбежали из зала. Она вскочила и с яростью закричала:
  --Вы понимаете, что вы совершили худшее предательство в истории человечества?! Вы обратились за помощью к чуждым существам, которые подчинят вас и лишат всего человеческого! Вы не получите независимости и потеряете всё, даже человеческий облик! Вместо того чтобы вступить в братскую семью народов, вы станете жалкими рабами чуждых и отвратительных тварей!
  Розалина, Рональд и Император с тревогой и недоумением переводили ничего не понимающие взгляды с меня на Зинару. В это время в зал вбежали два помощника Зинары, таща какой-то аппарат. Зинара продолжила яростную речь:
  --Кто выдвигает нам условия? Вы нам известны, прим-генерал Тибальд, - она махнула рукой, и в воздухе возникло моё голографическое изображение, поворачиваемое так, чтобы зрителям было удобнее наблюдать. В воздухе замелькали разные сцены из моей жизни, а Зинара комментировала. - Вот, полюбуйтесь как прим-генерал договаривается с Гагтунгром, сыном самого Люмофора. Теперь у вас, в Империи, появится новый бог-покровитель, вернее дьявол. Лучшего бога вы не заслужили. Какие верующие, таков и бог.-- Затем в воздухе возникли картины моих переговоров с доном Бенедиктом и самим Гагтунгром. - Вы не будете этого отрицать? - саркастично спросила землянка. - Ещё одно предательство в цепи деяний прим-генерала Тибальда . А теперь полюбуйтесь на его последнее выступление.-- Аппарат землян во всех подробностях показывал мою вчерашнюю встречу с Николь. Я был как будто в ступоре, наблюдая за собой со стороны. И вот я увидел наш последний поцелуй, и закрытую дверь. Изображение погасло. Прокурорским тоном, обращаясь к Императору, Зинара потребовала убрать меня с переговоров. Совершенно сбитый с толку, Император встал и заявил протест против использования слежки. Зинара ответила:
  --Мы не нарушили ни одного условия договора. Про разведку в нём не было ни слова.
   Розалина поднялась со своего места, тряхнула распущенными волосами, и прямо глядя мне в глаза, спокойным, лишённым всяких эмоций голосом спросила:
  --Это правда?
   Владение боевым искусством помогло. Розалина не показала своих эмоций. Но догадаться о них было не трудно. Я тяжело вздохнул и с чувством человека, прыгающего в пропасть, ответил:
  -- То, что ты увидела - правда, но у меня не было выбора. Этого требовали интересы государства, - лучшего ответа я не мог найти.
   Розалина встала и подняла в воздух руки. У каждого пальца находился зажатый в кисти метательный нож. Я знал эту технику, но думал, что она безвозвратно потеряна. Владеющий техникой "восьми молний" мог метать восемь ножей сразу вместе, или в любой последовательности, не оставляя противникам шансов на защиту. Я понял, что воительница не будет демонстрировать оружие, чтобы пугать или выражать чувства. Но возможности что-то сделать у меня практически не было. В ответ на любое движение Розалина могла утыкать меня ножами, как подушку для булавок. Когда на тебя наведено оружие с нападающим надо говорить, причём, говорить как можно убедительнее, выигрывая время и ища любые возможности для спасения. Но слов не было, и я молчал . Продолжая стоять с руками полными метательных ножей Розалина спокойно, бесцветным и четким голосом произнесла:
  --Я буду задавать вопросы. Прошу руководителей обеих делегаций подтвердить мое право.
  Растерянный и сбитый с толку, Император махнул рукой, и произнес неопределенно:
  --Спрашивай, что хочешь. Думаю, хуже уже не будет.
  Не знаю, какого результата ждала Зинара от демонстрации своих картинок. Но наверняка того, что случилось, она не ожидала. Пытаясь найти выход из ситуации, которую она не контролировала, Зинара спросила:
  --Что случится, если я откажусь?
  Розалина любезно объяснила:
  --Тогда здесь будет бойня.-И с грустью в голосе повторила, повернув голову, уже обращаясь непосредственно к Зинаре-Я жду.
  Зинара произнесла с волнением и неуверенностью:
  --Похоже, что переговоры вступают в завершающую фазу. Мне сделано предложение, от которого пока я не могу отказаться. Но результат впереди. Спрашивай...--и после паузы добавила- пока можешь.
  Все молча, застыли на своих места, и только Розалина стояла среди застывших сидящих фигур. Я в который раз поразился ее красоте. Она казалась ожившей статуей древних мастеров. Если Николь была плодоносным августом, то Розалина цветущим и благоухающим маем. В который раз я ужаснулся я тому, что совершил.
  
   Розалина
   Они сидели передо мной за большим овальным столом. Трое с одной стороны, четверо с другой. Я механически сосчитала - семь. План А возник сразу, как-будто кто-то услужливо нашептал его. Одним движением метнуть семь ножей в моих собеседников, а восьмой в себя. Этот вариант был самым легким и приятным, и поэтому, очевидно, неправильным. От возникшего плана с сожалением пришлось отказаться. Я начала задавать вопросы, и начала с землян. Я спросила Зинару:
  -- Ваше Превосходительство, объясните, пожалуйста, как вы, с вашим столь часто декларируем могуществом, были поставлены на колени одним человеком. Пусть даже этот человек пользовался чужой помощью?
  Подумав Зинара ответила, выдав потаенные мысли:
  --Тибальд выиграл сражение, а не войну. Вся борьба еще впереди. Вы оказались сильным противником, и тем приятнее будет наша победа.
  Я прокомментировала:
  --Ответ неудовлетворительный. - И повторила поговорку Роланда.-Не хвались на брань, едучи, а хвались, когда с брани возвращаешься.
  Неожиданно спокойное течение нашей беседы прервала Ли Кай Ши. Она вскочила с перекошенным от ярости кукольным личиком и торопливо прокричала:
  --Ты напыщенная, самоуверенная и самовлюбленная кукла. Остатки твоих жалких мозгов свихнулись на убийствах и самолюбовании. Ты не женщина, ты даже не человек. Ты просто биоробот, запрограммированный на болтовню и убийство. Кидай в меня свой нож, и помни мое презрение.
  Предложение азиатки было любопытным. Пока я обдумывала услышанное, рядом с Ли Кай Ши встал Мишель Аун. Его слова тоже были весьма интересными. Он взмолился:
  --Ваше Высочество, принцесса Розалина! Ли сейчас не в себе. Простите ее. Не слушайте ее глупые слова. Если за них надо покарать кого-то, то убейте меня вместо нее.
  Это предложение было еще занимательнее. Я почувствовала что-то вроде уважения к землянам. Пусть это была храбрость истерики, но все равно, такое бесстрашие заслуживало уважения. Стало ясно, каким интересным и "привлекательным" существом я кажусь со стороны. Ответила я мягко:
  --Девочки, сядьте на место, пожалуйста, и не вмешивайтесь во взрослые игры. Жизнь слишком ценна для того чтобы отдавать ее за пару глупых и лживых фраз. Если у вас будет желание, мы сможем побеседовать позднее, и без свидетелей.
  Федеральные инспектора второго класса с облегчением сели на место.
   Пришел черед Зинары :
  --Ваше Превосходительство, с помощью вашего аппарата вы показывали возможное будущее. Мы сможем сейчас увидеть будущее прим-генерала Тибальда?
   Зинара сразу согласилась, и защелкала кнопками пульта. Перед нами замелькали картинки. Двое мужчин в мраморном зале с высокими колоннами готовились начать беседу. Из высоких сводчатых окон открывался вид на цветущий, залитый солнцем луг. Разноцветные бабочки среди склоняющих прелестные головки цветов, гонялись друг за другом среди благоуханного великолепия. Один из беседующих был благородного вида старец с внешностью библейского патриарха. Длинные седые волосы, белоснежная борода, правильные черты лица, ясный, почти не мигающий взгляд выцветших до сероты, но не потерявших пронзительной васильковости глаз. Глубокие морщины, бороздящие кожу во всех направлениях, не лишали лица красоты. Мощные руки, чуть тронутые артритом, широкие плечи и могучая шея показывали силу, не ослабевшую за долгие годы жизни. Его собеседником был военный, одетый в скромную полевую форму с одной большой звездой на погонах. Открытое лицо военного показывало скрытую, как стальной кулак в бархатной перчатке, силу и волю, способную подчинять и вести за собой. Весь его вид показывал вождя и лидера, а седые пряди, обильно пробивающиеся сквозь тёмную копну волос говорили о возрасте.
   Старик доброжелательно спросил:
  --Что привело тебя ко мне? Когда мы расстались, давно это было, правда, ты вряд ли думал, что сам будешь искать со мной встречи.
   В это время цветущий луг с порхающими бабочками, видимый из окна, сменился каменным берегом свинцово-серого моря, катящего волны под чёрными, готовыми пролиться тучами. Всё ждало шторма. Но шторм не разразился, потому что море сменилось выжженной яростным солнцем пустыней. Военный попросил:
  --Остановись на чём-нибудь одном, если хочешь говорить со мной. Мысли уходят с каждым изменением пейзажа, и я не могу сосредоточиться.
  Старик возразил:
  --У меня есть свои ограничения. Если в этом месте зафиксировать что-то одно, то я сам не смогу удержать один облик. Наверное, тебе ещё меньше понравиться, если при постоянном пейзаже буду меняться я сам. Но если хочешь стабильности, я могу принять свой истинный облик.
   В ответ военный вяло махнул рукой. Он явно был не в лучшем расположении духа. Сменяющиеся пейзажи и благородный старец исчезли. Исчез и мраморный зал с колоннами и сводчатыми окнами. Мужчина сидел на чёрной железной скамье в мрачном зале, освещённом всполохами багрового пламени, светящим из-под невидимого в вышине потолка. В центре зала лежал, сверкая серебряной чешуёй, свернувшийся во множество колец змей. Багровый огонь отражался в его выпуклых, разделённых вертикальными зрачками глазах. Раздвоенный язык высовывался из пасти и время от времени облизывал то один, то другой глаз. Человек с кривой усмешкой взглянул на рептилию и горько вздохнул. Змей несколько раз свил и развил кольца своего могучего тела и в завершение прогнал волну от головы к хвосту и обратно. Закончилось представление тем, что змей остановил голову над концентрическими чешуйчатыми кругами своего тела и хвастливо спросил:
  -- Как тебе понравилась красота, гибкость и мощь моего тела?
  Военный не показал собеседнику, что понял его тщеславие, но чтобы не льстить сказал нейтрально:
  --Ты ответил на свой вопрос. Моих комментариев не требуется, если ты не ждёшь прямой лести.
  Змей широко раскрыл пасть, показав огромные клыки, и сказал:
  --Чего тебе не хватает? Любимая тобой Империя спасена. Немного ос, живущих под крышами людских домов, никому не вредят. Любящая жена, три сына, дочь - папина радость. Народ обожает своего храброго генерала. Твоя жизнь удалась, правда? Воспитывай детей, люби жену и служи стране. Чего ещё может хотеть человек?
  Военный прикрыл рукой глаза, наверное, чтобы не смотреть Змею в глаза произнес:
  -- Я хочу совсем немного, и принимаю твоё прошлое предложение. Если поставишь барьер, закрывающий Денеб, то можешь забрать мою душу.
   Змей широко раскрыл пасть, продемонстрировав огромные клыки. Очевидно, это изображало улыбку.
  --Сначала поговорим, а потом я дам ответ. Ты назвал свою дочку Розалиной. Она так же учится боевому искусству, как её тёзка?
  --Она художница, но боевое искусство у неё в крови.
  --А сыновей, как обещал, ты научил нападать, как тигр? - Тибальд мрачно кивнул, и змей продолжил. - На Землю не пробиться даже через Астрал, и это страшит храброго генерала?
  Военному было явно нехорошо, и он еле слышно вымолвил:
  --Если всё знаешь, то зачем зря мучаешь ? Вижу, что тебя правильно называют отцом лжи и врагом рода человеческого.
   Змей как ракета взвился к потолку, упал вниз, свился в кольца, изобразив причудливые эвольвенты и эволюты, и, упав на пол, занял прежнюю позицию. Дав выход чувствам, он заговорил без эмоций, отчётливо проговаривая слова и правильно расставляя ударение. Это был безжалостный вердикт. Приговор, зачитанный Тибальду.
  --Я часть Создателя Всемилостивейшего, Милосердного и Всеблагого. Часть всегда будет меньше целого и никогда не сможет его понять. Поэтому сущность Создателя непостижима, но знаю, что Создатель сотворил меня для счастья своих остальных детей. Без меня люди были бы винтиками божественного механизма. Не может быть счастья без борьбы, труда и страдания. Я обеспечиваю вам это. Тебе Создатель даровал всё. Ты выбрал то, что считал долгом, и предал любовь, которая у тебя была, и для которой ты должен был жить. Пришла пора платить по счетам и "храбрый генерал" испугался. Я не возьму твою душу. Душа предателя ничего не стоит. Но я дам тебе надежду. Недолго тебе осталось ждать землян на Денебе. На этот раз никакие насекомые не станут тебе помогать. Да и ты сам после того, что случилось на Тартаре, не посмеешь к ним обратиться. Готовься к встрече.
   Сломленный, не в силах поднять глаз, Тибальд спросил:
  -- В чём надежда?
  Змей, распахнув пасть, обнажил клыки и высунул язык, демонстрируя смех.
  - - Ты любишь свою жену, детей и Империю, да? Так вот, ты не умрешь, пока не увидишь гибель и крушение всего, что любишь. Иди и сражайся. Ведь это все что ты можешь!
  Не знаю, заслужил ли Тибальд такую судьбу? У меня оставались вопросы по поводу его жены и детей, но я не стала их задавать.
   Больше вопросов к землянам у меня не имелось. Пришло время для беседы с любимым. Совсем не так я представляла нашу встречу в мечтах. Я думала, он будет обнимать меня, и шептать всякие нежности, ну и все, что за этим должно следовать. Все, чего я так долго ждала. Судьба, а может быть какие-то мои "доброжелатели", в очередной раз перевернули мою жизнь. Я обратилась к Тибальду.
  -- Хочу, чтобы ты объяснил по порядку. Скажи, как, и во имя чего, ты сначала предал приемного отца и Императора. Потом предал веру и вступил в союз с врагом рода человеческого. Потом предал человеческий род, продавшись паукам и тараканам, а потом предал мою любовь, о которой кричал на всех углах.-Здесь я вместо того чтобы разрыдаться, горько рассмеялась.-И ведь нашел с кем- с толстожопой шлюхой, имеющей мужа, и ложащейся под любого у кого есть чем ее обработать. - Я продолжала стоять с руками полными метательных ножей. Я говорила спокойно и серьезно, чтобы быть лучше понятой.-Надеюсь, ты будешь отвечать правильно, потому что от ответов будет зависеть твоя жизнь.-И чуть-чуть подумав добавила.-И твоя смерть.
  Тибальд встал. Я, в который раз, поразилась его красоте и силе. С нашей последней встречи он возмужал, раздался в плечах и весь пропитался силой и уверенностью. Тонкие кисти благородных рук, гордая посадка головы, ясный не мигающий взгляд зелено-карих глаз. Он не мог не знать, что я для него приготовила, но не отводил глаз, не показывая страха, даже если у него и был страх. Его ответ не был оригинальным, и не произвел никакого впечатления. Наверное, потому, что правда не впечатляет.
  --Вся моя жизнь, и надеюсь, что грядущая смерть, посвящена Империи. Когда я встречался с Николь, то был очарован ее женской магией. Я говорю это не в оправдание. Наверное, если бы был достаточно тверд, то сумел бы избежать соблазна. Если будет время, то я сумею разобраться в своих чувствах.
  Я подвела итог его словам. Не хотелось говорить того, что сказала. Казалось, что нахожусь в одном из кошмарных снов, а за меня говорит кто-то другой, чужой и враждебный. Я хотела проснуться, и не могла, хотела закричать, но вместо этого произнесла:
  --Боюсь, что времени больше нет. Предатель не имеет право на жизнь. Готовься к смерти, прим-генерал.
  
  
  
   Тибальд
  
   Смерть от руки любимой. Ну что ж, какая была жизнь, такая будет смерть. Я увидел, что гигантский маятник часов Создателя с моей смертью пройдет верхнюю точку, и пойдет вниз. Слова Эрумандера сбудутся. Прилив зла закончится и начнется отлив. Моя жизнь будет не нужна. Люмофор и земляне не посмеют появиться на Денебе. Я уходил из жизни спокойным и удовлетворенным. Было горько, что погибла моя любовь к Розалине. Но останется мой сын, который родится после встречи с Николь.
   Я ужаснулся, когда понял, что в очередной раз натворил. Подарок Николь. Вспомни мое имя, и смерть пройдет стороной. Создатель видит, я этого не хотел! Смерть прошла стороной, но не ушла.
  
   Розалина
  
   Не знаю, кто или что говорило за меня, но забрать сказанное назад было невозможно. В воздухе повисло молчание. Император встал, и уже открыл рот, чтобы сказать свое слово, но его неожиданно опередил резко вскочивший Рональд. Он закричал на меня.
  --Кто ты такакя, чтобы оскорблять Тибальда! Что ты знаешь о нем? Он человек, посвятивший себя стране! Ты знаешь, что он спас Империю от развала, хаоса, и гражданской войны. Если бы не его подвиги, то погибли бы миллионы ни в чем не повинных, мирных людей. Ты думаешь, что хочешь убить его за предательство. Никакого предательства не было. Просто ты хочешь потешить свое оскорбленное самолюбие. Для чего ты изучала боевое искусство? Для того чтобы как мясник убивать ни в чем не повинных людей? Прежде чем убьешь Тибальда, тебе придется убить меня. Но будет все наоборот. Такая холодная и бездушная тварь как ты не имеет право на жизнь. Я вызываю тебя на поединок здесь и сейчас.
  Не дав мне ответить Тибальд крикнул:
  --Я отменяю вызов. Убей меня, а его оставь в живых.
  Прямо соревнование по благородству. Уже второй раз друг хочет умереть за друга. Просто романс какой-то. Но петь этот романс не хотелось. Я согласилась с Тибальдом, сказав Рональду.
  --Сядь на место, юноша, не лезь во взрослые дела, и слушай своего папика-начальника. Я прощаю тебе глупость и невоспитанность.
  Но Рональд не хотел прислушаться к голосу разума. Он закусил удила, и его понесло.
  --Но я тебя не прощаю.-Одним движением, свидетельствующим о хорошей выучке он достал из-за спины два меча, и продолжал свои дурные речи-Бери меч, и защищайся.
  Было интересно,
  --Что будет, если я откажусь от твоего любезного приглашения?
  Рональд нарисовал мою будущую судьбу:
  --Тогда я просто перережу тебе горло, как овце.
  Юноша изо всех сил спешил навстречу судьбе. Зинара вступила в разговор, и любезно предложила:
  --Мы готовы организовать арену для выступления. Я с интересом изучаю денебские нравы. Похоже, вы предпочитаете бить своих, чтобы чужие боялись.
  Я спрятала ножи на место, и отклонила предложение Зинары.
  --Арены не понадобиться. Поединок, увы, будет коротким. Юноша умрет быстро, и безболезненно. К сожалению, это все, что я могу для него сделать. Но, как любое существо, обладающее свободой воли, он выбрал свою судьбу. Я последний раз прошу тебя, Тибальд, прекратить эту сцену, и отдать приказ своему подручному, чтобы он успокоился. Это было бы смешно и глупо, если бы не кончалось смертью.
  Тибальд послушался голоса разума, вещавшего моими устами, и приказал:
  --Рональд, я приказываю тебе отменить вызов.
  Едва повернув голову, Рональд посмотрел на Тибальда невидящим взглядом, и, показав военную дисциплину, ответил:
  --Никто не может мне приказывать в вопросах чести.
  
   Тибальд
   Вся эта сцена напоминала дурно написанную сцену дурацкой пьесы бездарного автора. Рональд молча подошел к Розалине, и спокойно протянул два меча рукоятками вперед. Она не стала выбирать, взяв первый попавшийся, и взвесила в руке, проверяя баланс. Сбалансировано оружие было неидеально, но для нее это не имело большого значения. Юноша отошел на три шага, и приложил меч ко лбу отдавая салют. Розалина ответила тем же. Рональд сделал шаг навстречу, и взмахнул мечом, разминая руку. Это шаг стал последним в его жизни. Потом случилось невозможное. Я, опытный мечник, увидел то, что считал невероятным. Что говорить о неопытном Роланде. Слегка согнув ноги в коленях Розалина толкнулась в пол и взлетела в воздух, летя к Роланду. Ступни Розалины были на уровне его груди. Движением "летящая молния " она ударила мечем сверху вниз. Голова Рональда отделилась от тела и упала со стуком на пол. Из перерезанных артерий забила фонтаном алая кровь. Автоматы уборщики с деловитым жужжанием выскочили из стен и принялись убирать . Я механически отметил, что у Розалины есть умение левитировать, и, наверное, другие сюрпризы.
  
  
   Розалина.
   Все, включая меня, застыли в молчании. Переговоры приняли неожиданный оборот. На глазах Тибальда показались слезы. Я никак не ожидала этого от воина, видевшего вокруг себя множество смертей. Очевидно, что убитый мной юноша был слишком дорог Тибальду. Я пожалела о сделанном, не чувствовала за собой вины. Все знали, что у меня не было выбора. Но, похоже, что Тибальд думал по-другому. Он произнес запинаясь:
  --Лучше бы ты убила меня вместо него. Он был лучше меня, и должен был занять мое место. -Заметив мой недоуменный взгляд, и не переставая всхлипывать, Тибальд уточнил.-Место защитника Империи. Я смог бы выйти из борьбы, и любить тебя. Что ты наделала?
  Я закусила губу, и ничего не ответила. Еще попрекать вздумал, предатель. Меня не покидало чувство страшной потери, и непоправимой ошибки. Но представление не закончилось. Я не знала что делать, пока не посмотрела на ошарашенного происходящим Императора. Теперь без ущерба для своей совести я могла принять его предложение. Не став тянуть с решением, я сразу захотела порадовать человека, желавшего связать со мной свою судьбу.
  --Ваше Величество, я принимаю ваше предложение. Я согласна стать верной и преданной женой, и быть матерью ваших детей. У меня только одно условие. Мы должны покинуть Денеб, и никогда впредь не принимать участия в кровавых убийствах, предстоящим этим любителям войны . - Здесь я махнула рукой, показывая всех участников переговоров.
  Император встал и посмотрел взглядом побитой собаки. Он несколько раз открыл и закрыл рот, собираясь с духом, чтобы сказать свои жалкие слова. Куда только подевалась смелость и невозмутимость благородного воина. Он склонил голову, и развел руками, в очередной раз собираясь с духом. Оказывается, под пулями стоять легче, чем под ледяным взглядом Розалины. Он ответил:
  --Брак с тобой составил бы счастье всей моей жизни, но долг сильнее. Я должен остаться и служить своей стране.
  Я подвела итог своему выступлению:
  -- Вопросы закончены, спасибо за внимание.
  
   Тибальд
   Я не спускал глаз с залитого кровью, обезглавленного тела Рональда, и никак не мог остановить сотрясавшие меня рыдания. Я плакал как человек, потерявший ближайшего родича. В первые мгновения осиротевший думает не об ушедшем. Как у всех, у меня предательский, не дающий покоя голосок шептал: --" Как же теперь ты будешь жить дальше?" Это касалась всего, чем я жил до этой смерти - от Империи до Розалины. Я смотрел на Роланда, и вспоминал стрелу, поразившую левый глаз Гарольда, в его последней битве за Англию. Пролети эта стрела мимо, и норманны, так же как незадолго до них норвежцы, были бы сброшены в море, по которому они приплыли. Победили бы саксы. Мы бы говорили не на постанглике, а на каком-нибудь постсаксонском. Зашатавшись от накатившей слабости, я постарался успокоиться, используя все доступные приемы психотехники. Кое-как придя в себя, я увидел морок.
   Это была бегущая зебра. Я вспомнил стихи Мариона, которые учил еще в кадетском корпусе.
   Я видел: как зебра бежала по лесу,
   Хотя твердо знаю, что так не бывает.
   И значит, что эту безумную, злую завесу
   Уже не прорвать, не прорваться, меня окружают.
   Но все-таки зебра летела стрелою,
   О землю, как в бубен звенели копыта.
   И я, очарован волшебную этой игрою,
   Стал счастлив, хотя приговор был уже мне прочитан.
   Я понял, что за счастье испытал Марион перед смертью. Он познал счастье освобождения. Я хотел получить это счастье при жизни, поставив вместо себя Рональда. Наверное, это была ошибка. Свою ношу я должен нести до конца, покуда смогу. Впредь нельзя пытаться взвалить эту ношу на кого-то еще. Я был причиной смерти Рональда, а Розалина лишь орудием судьбы. Видимо смерть Рональда была моим наказанием за попытку дезертирства. Попытка бегства от судьбы была успешно пресечена Розалиной
   Оставалась еще картина, показанная Зинарой. Почему-то не было сомнений в ее достоверности. Такой вариант будущего был вполне возможен. Тут мне стало по-настоящему страшно. Неужели я, постаревший и поумневший, пойду умолять Люмофора забрать мою бессмертную душу. Неужели это буду я, присягавший отдать жизнь Империи, честь, душу Создателю, а честь никому? Нет, этому не бывать! Я мысленно поблагодарил землян за прогноз. Теперь я знал, как жить дальше.
   Розалина
  
   Я видела слезы на глазах Тибальда, видела как он успокоился, и пришел в себя. Я видела как он стоял загадочный для всех, прекрасный, сильный и одинокий. Один воин в поле. Одинокий боец, бросающий вызов всему свету. Во мне снова пробудилась никогда не умиравшая любовь. Но Тибальд преподнес всем очередной сюрприз. Он повернул гордую голову, и, как будто не замечая меня, обратился к землянам:
  --Я, прим-генерал Тибальд, от имени Денебской Империи, предлагаю Космической Федерации подписать договор о взаимном признании и равноправном сотрудничестве. Сотрудничая, мы можем достичь многого, а война не принесет пользы никому. Я обращаюсь к вашему разуму. Представьте себе смерти и разрушения, которые ожидают метрополию. Я требую, я прошу, я, наконец, умоляю. Пожалейте живущих, которым предстоит умереть, и неживущих, которым никогда, не родиться. Мы готовы к любым компромиссам, лишь бы навсегда избежать грядущей войны.
   Зинара на другом конце стола неторопливо поднялась, и изучающе, как будто увидев в первый раз в жизни, долгим, внимательным взглядом посмотрела на Тибальда. Не знаю, удовлетворилась ли она увиденным. Она выдержала паузу, и произнесла:
  --Так вот, каков вы в деле, прим-генерал. Надо отдать вам должное, вы быстро соображаете. Картина вашего будущего, которую по просьбе Розалины, вам показали, все рассказала. Вы догадались, что мы сможем не хуже вашего договориться с инсектами, гарантировав безопасность их любимых ос. А если инсекты не захотят договариваться, мы найдем способ нейтрализовать ваших союзников. И тогда вы в одиночку, без союзников и друзей, окажетесь против могучей космической державы. И вы знаете исход предстоящей борьбы. Вернее не борьбы, а приведение к порядку мятежной территории. Вы понимаете, что борьбы не будет, а будет разгром, и наказание бунтовщиков. - Здесь Зинара торжествующе замолчала, видимо наслаждаясь своей силой и красноречием, а затем продолжила.-Но мы милосердны и терпеливы. Поэтому предлагаем обсудить самые льготные условия вхождения Денебской Империи в состав Космической Федерации. Вы сохраните все ваши права и привилегии и будете равноправными гражданами великой страны. Перед вами откроется великое будущее! Я обращаюсь к вам вашими слова. Прошу вас не будьте тупыми фанатиками, проявите благоразумие: выберите мир и процветание, а не войну и горе!
   Зинара села, довольная произведенным эффектом. Аплодисментов не было. В воздухе повисло молчание. Император встал, оглядел собравшихся, и мягко и примирительно сказал:
  -- Констатирую, что в позициях договаривающих сторон наличествуют глубокие расхождения. Предлагаю объявить перерыв, и затем вернуться к дальнейшему обсуждению.
  Зинара ухмыльнулась, и сказала жестко:
  -- Согласна, но только если мы договоримся о главном. Денебская Империя входит в состав Космической Федерации. Можете поверить, условия будут самыми льготными.
  Император стал оглядываться в растерянности, как будто ища подддержку. Поддержка пришла со стороны Тибальда. Пришел его черед заговорить. Тибальд говорил устало и ранодушно.
  -- Предложенные Космической Федерацией условия неприемлемы. Благодарю за откровенность, и буду откровенен в ответ. У нас есть время, пока вы сумеете нейтрализовать наших союзников. Мы используем это время для подготовки своего удара. Я приду к вам на Землю, ждите. Вы хотели войны, и вы получите свою войну. В вашей столице я заставлю вас подписать мир на наших условиях!
  Зинара деланно засмеялась:
  --Забавно слушать, как муравей объявляет войну слону!
  На лице Императора легко читался восторг от предстоящей битвы. Он как будто перенесся на на четыре тысячи лет назад, и стал норманом, готовящимся к очередному набегу на Европу. Он ответил Тибальду:
  --Я с тобой, сынок. Рад, что не ошибся в тебе. Покажем людям-богам в каком месте им следует быть. Да они наверное и сами догадываются. -Повернув ко мне седеющую, благородную голову, он продолжил-Розалина, ты, разумеется, с нами?
   Император не сомневался в ответе. Это был риторический вопрос из серии: "О, милая любовь моя, любил ли кто тебя как я? "Здесь все сошлось в одной точке. Я не спешила с ответом. Во- первых потому, что только Роланд мог приказывать мне. Я была не уверенна, что для Роланда Империя лучше Федерации. Во- вторых, я не знала как вести себя с Тибальдом. Я любила и ненавидела его одновременно, мне хотелось убить его, и отдать жизнь за него. Я знала, что нам предстоит встретиться, и хотела встречать Тибальда на своих условиях. Самое главное не было уверенности в справедливости борьбы Денеба. Еще меньше хотелось успеха Федерации. Поэтому мой ответ поразил всех, в том числе и меня саму. В который раз подтвердилось, что ответ Розалины не сможет угадать никто, даже сама Розалина. Свой ответ я слушала с интересом, потому, что до конца не знала, что скажу. Итак:
  --Благодарю за приглашение, Ваше Величество, но я отказываюсь. Мое место на другой стороне. Пока что все операции Тибальда были успешны. Боюсь, как бы от успехов у него не закружилась голова. Я буду ждать его на Земле. Надеюсь, что окажу ему достойный прием. Мне есть, чему учится у землян, и чему научить их. Её Превосходительство Зинара глу Зинан предлагала мне поступить на службу в космическую Федерацию. Если ее предложение остается в силе, я его принимаю.
   По лицам присутствующих пробежал спектр человеческих чувств. Изумление и непонимание на лицах Императора и генерала, ненависть и злоба на лице Лин Кай Ши, радость на лице Зинары, и странная улыбка на лице советника второго класса Мишеля Аун. Только лицо Тибальда осталось бесстрастным, как будто я не сообщила ничего нового. Чтобы расшевелить его, и поставить эффектную точку в выступлении, я добавила:
  --До встречи, любимый, и будь осторожен.Оставляю тебе жизнь. Но помни, что в следующий раз твои колдовские штучки могут не подействовать.
  Когда я это говорила, то была ни в чем не уверена. Просто на всякий случай кинула камень в кусты, и, кажется, попала. Лицо Тибальда изменилось так, как будто он собирался заплакать во второй раз. Но вместо плача он бросил мне в лицо:
  --Ты предала самое святое, что есть у человека, - свою Родину. Как ты сможешь с этим жить дальше?
  Ответила я сразу ,против обыкновения, не раздумывая ни секунды:
  --О чем ты говоришь? Ты носишься с глупыми фантазиями, чтобы прикрыть пустоту своей черной души. Ты любишь только себя, а Родиной прикрываешь эгоизм и любовь к убийствам. Ты не смог объяснить девушке, любившей тебя, в чем разница, когда ты предлагаешь самую широкую автономию моему клану Фаунтлероев, и непримиримо отказываешься от такого же предложения сделанного великой державой - Космической Федерацией. Я вижу в этом только стремление к бессмысленной войне и убийствам. Попробуй полюбить меня, как я любила тебя, и тогда все поймешь. А если не получиться со мной, полюби другую женщину. Любовь должна править миром, а не ваши убийства. Я буду ждать новой встречи с тобой, чтобы показать всю нелепость твоей пустой жизни. Было бы милосердием, прервать пустую жизнь Тибальда и Императора. Но я не милосердна. Приговариваю вас к долгой жизни без любви! Придет время, и вы поймете, что значат ваши фантомы.
   Хотелось еще сказать многое, но я не смогла. Рыдания задушили слова, и плача я побежала в каюту, где бросилась на кровать, и провалилась в тяжелое беспамятство.
  
   Тибальд
  
   Во время речи облик Розалины изменился. Внешне она осталась такой же, как была, но ее аура засияла нестерпимо ярко. Я увидел, что приговор нам зачитывала не Розалина, а ее небесная покровительница - богиня любви -Алира. Но ее слова ничего не могли изменить .
  
  
  
  
  
   Эпилог
  
   Восьмисотлетнее перемирие между Космической Федерацией и Денебской Империей, скрупулезно соблюдаемое сторонами весь этот долгий период ,закончилось. Вместо здравого смысла на переговорах преобладали амбиции сторон. Хотя возможно, что само понятие здравого смысла понималось сторонами и автором по-разному. Сейчас, по происшествии долгового времени, позволяющего увидеть, к чему привела неуступчивость, действия Империи и Федерации представляются встречей двух баранов, собравшихся для борьбы на узком мостике. Но очевидно, что жившим тогда людям, события представлялись совсем иначе, чем нам, их далеким потомкам. Действительно, достаточно было любой из сторон пойти на компромисс, и не было бы ужасных событий, последовавших за провалом переговоров.
  Райкаард. Искусство дипломатии, т.3, стр1
  
   Договор Дона-Чебышева, восемь веков обеспечивающий мир , был аннулирован. Военный лидер Денебской империи -Тибальд обеспечил имперцам защиту от немедленной атаки, Федерации. Но обе стороны понимали, что перемирие не будет длительным. Преимущество Федерации в силе вооружения и в людских ресурсах было столь велико, что разгром Империи , и присоединение ее в качестве провинции к Федерации представлялся вопросом времени. Но Тибальд в очередной раз показал свой талант находить выход из безвыходных ситуаций.
   Преимущество людей -богов было столь велико, что они не знали иной тактики, как нанесение последовательно усиливающихся ударов. Это применялось до тех пор пока неизбежность капитуляции не становилась очевидной. Желая изменить предстоящий характер борьбы, Тибальд разработал концепцию всеобщего разоружения. Первые века технологической эры люди пытались реализовать эту возможность, подписывая договоры по разоружению. Разумеется, договоры нарушались, как только одна из сторон начинала усиливаться. Тибальд с помощью гения-покровителя Империи Гагтунгра и специалиста по сложным процессам Валентина Иванова, разработал генератор поля-М. Поле -М, давно предсказанное денебским теоретиком Бен-Бецалелем, делало небоеспособным все оружие, кроме приводимого в действие мускульной силой. Возможность, считавшаяся красивой теорией, была реализована на практике.
   Действие генератора, блокировавшего военную технику и оружие, распространялось на весь обитаемый Космос. Стороны конфликта сохранили технический и социальный потенциал, однако с военной точки зрения оказались отброшены в позднеантичное время. Однако, даже с использования ослабленного оружия, разразившаяся война была жестокой, кровавой и бескомпромиссной. Космическая Федерация оказалась не готова к подобному повороту событий, и небольшая, но хорошо подготовленная и дисциплинированная денебская армия, поддержанная технологической мощью восставших колоний, одерживала одну за другой победы над деморализованными войсками Федерации.
   Ситуация становилась критической для Федерального Центра. Но, как часто случалось в истории, в борьбу вмешался новый фактор. Этот фактор был воительницей по имени Розалина. Еще на своей родной планете - Денебе-4, она сражалась на стороне мятежников, боровшихся с местным имперским центром. После прекращения гражданской войны на Денебе-4 она поступила на службу Федерации. С началом работы генератора М-поля ее служба стала для Федерации поистине бесценной. Воинские искусства, практически позабытые на старой Земле, вновь оказались востребованы. Только Розалина могла подготовить новых бойцов. Земляне учили бойцов по системе - "инструктор - готовит инструктора". Разумеется, так не возможно подготовить мастера, но можно обучить умелых и храбрых бойцов. Армия Федерального Центра с каждым днем увеличивала численность и квалификацию. Страх перед Центром был столь велик, что Денеб не получил открытой поддержки ни от одной из восставших планет. Населенные планеты, на словах оставаясь лояльными Центру, ожидали окончания схватки, чтобы присоединиться к победителю. Все что получил от своих робких союзников Денеб - это помощь в снабжении и транспорте.
   Однако, как часто бывает в истории, не мощь и сила, а умение и воинский дух решали исход противостояния. Центр терпел одно поражение за другим. Война переместилась в Солнечную систему. На Земле зазвучал старый, не слышанный тысячелетия, призыв -"враг у порога". Земная армия, состоящая из подготовленных и обученных бойцов, значительно превосходила по численности своих противников. Решающая битва состоялась на спутнике Юпитера - Европе. Эта битва, названная потомками "битва за Европу", закончилась полным разгромом земных войск. Тибальд применил неожиданный для землян тактический прием, показав притворное бегство, заманившее противников в ловушку. Разгром землян оказался катастрофическим. Казалось, что война идет к концу. Но неожиданно ход борьбы изменился в очередной раз.
  Момсен. История космической экспансии Т.5 Стр.14
  
  В поражении ищи семена победы, в победе - поражение.
  Ирривер. Скрытое на виду.
  
  Если ты понял, что идешь по правильной дороге к Богу, то немедленно поверни - ты сбился с пути.
  Бен-Бецаллель. Дорога к Богу.
  
  
  
   Эпилог
  
   Сквозь высокие сводчатые окна пробивались лучи солнца, расцвечивающие темное пространсво библиотечных полок, письменных столов и темных гравюр. Ряды старинных фолиантов и книг занимали все свободное пространство от пола до потолка. Бури и волнения внешнего мира не затронули университетскую библиотеку. В этом месте ничего не изменилось со времени последней встречи Тибальда и ученого библиотекаря - доктора Мрачека. Но время, не тронувшее библиотеку, не пощадило встретившихся после долгой разлуки людей. Это были - хозяин библиотеки - доктор Мрачек и командующий армией Денебской Империи - прим-генерал Тибальд. С последней встречи доктор Мрачек еще больше высох и согнулся, а на лице генерала появились морщины, и в волосах стали пробиваться серебряные нити седины.
   В золотых солнечных лучах, раскрашивающих мрачную суровость библиотеки, пылинки вели свой бесконечный танец, который они начали задолго до появления человека, и который закончат только с окончанием Времен. После обмена приветствиями возникла пауза. Как будто никто из собеседников не хотел начинать разговор, для которого они встретились. Первым молчание нарушил доктор Мрачек. Он произнес:
  --Для меня большая честь вновь принять вас. Понимаю, что вы пришли спрашивать, а не слушать болтовню старого книжного червя. Но до начала разговора хотел бы зачитать вам кое-что из письма моего сына. Помните его?
  Чуть покопавшись в памяти Тибальд ответил:
  --Не только помню, но и знаю по службе. Хороший офицер, дисциплинированный и в меру инициативный. Недавно был представлен к производству в секунд-майоры. Я с удовольствием подписал представление.
  Доктор Мрачек улыбнулся, и признался:
  -- Не знал об этом, но позвольте.-Тибальд молча кивнул. Доктор Мрачек продолжил:--Личные моменты пропущу. Вот, что хотелось прочесть: "Недавно видел прим-генерала Тибальда. Каждый из нас хочет хотя бы постоять рядом с ним, или коснуться его одежды, или, если повезет, перекинуться парой фраз. Встреча с ним заряжает энергией. Он помнит каждого, с кем хоть раз заговорил. У меня он спросил, что я думаю о времени, что потерял в тюрьме, отбывая срок за торговлю наркотиками. Я ответил, что испытываю стыд и сожаление но, с другой стороны гордость, что сумел преодолеть себя и уйти с дороги, ведущей к гибели. Затем наш главнокомандующий объяснил: " Вы решили малую часть задачи, теперь вы необходимо помогать другим людям так, как я помог вам". Я, как любой солдат нашей армии, готов по одному его слову отдать свою жизнь. Землян намного больше, чем нас, они хорошо обученные и умелые воины. Они достойные враги, и храбро сражаются, но пока с нами Тибальд, мы идем от победы к победе. Мы не остановимся пока, не победим, пока наши знамена не будут реять в их цитадели - на Земле! Мы не вернемся домой, пока они не признают наше право быть свободными!-Доктор Мрачек вздохнул и сложил письмо. В уголках его покрасневших старческих глаз показалась непрошенная слеза. Доктор смахнул слезу, и продолжил: -- Я сказал все что хотел. Теперь можете задавать свои вопросы.
   Тибальд вздохнул и заговорил. Слова давались нелегко, но говорил он как обычно четко и логично.
  -- Вопрос, я хочу задать в конце разговора. Кажется, что знаю ответ, но хочу услышать ваше мнение. А пока я хотел бы вернуться к нашему разговору о Ганнибале. Помните, мы обсуждали решение принятое Ганнибалом, когда он стоял под стенами Рима? Ганнибал не стал атаковать вражескую столицу, и в итоге проиграл войну, а его родина погибла. Мы сейчас находимся в похожем положении. Наша армия на подступах к Земле. Остается десант на Луну, и впереди Земля.
  Тибальд замолчал, и доктор Мрачек спросил:
  --Но ведь вы, пришли не для обсуждения вопросов стратегии? До сих пор все ваши операции были успешны. Нет оснований думать, что в будущем удача вам изменит.
  Тибальд возразил, пытаясь объяснить свою позицию.
  --Вы все преувеличиваете роль одного человека. Что бы я мог сделать без поддержки главы Регентского Совета господина Иванова? Он смог совершить невозможное - организовал постройку генератора М-поля, нейтрализовавшего все оружие Федерации. А барон Шахт, сумевший обеспечить нам тайную помощь дюжины обитаемых миров Федерации. Без их поддержки мы не продержались бы недели. А наша доблестная армия, творящая чудеса. Что я мог бы сделать без этих людей?
  В ответ доктор Мрачек процитировал:
   Ты проживешь без королей?
   Стрелок сказал - изволь.
   А ты без армии своей?
   Ну, нет, сказал король.
  Затем добавил: -- Дюжина миров тайно помогает нам, не давая ни одного солдата. Они выполняют древнюю статагемму требующую находиться в позиции обезьяны, наблюдающей сверху за схваткой тигра с драконом. Миры Федерации помогают нам, а Федеральный Центр помогает мятежникам Архипелага, кланам Альба и Фаунтлероев. Говорят, что Роланд создал армию по силе, не уступающей имперской, и ждет случая, чтобы вонзить нам нож в спину.
  Тибальд возразил:
  --Мы контролируем Архипелаг и клан Альба. С Рональдом у нас договор. Он человек чести, и никогда не нарушит слова.
  Доктор Мрачек удивился:
  --Если все так очевидно, то, что же вас тревожит?
  Тибальд признался:
  --Ситуация изменилась. Пока Розалина обучала бойцов для федеральной армии, мы побеждали.
  Доктор Мрачек перебил Тибальда, задав вопрос:
  --Она оказалась плохой учительницей?
  Тибальд терпеливо объснил:
  --Она подготовила прекрасных бойцов, и если бы исход сражения решался в поединках, мы бы не устояли перед федералами.
  Доктор Мрачек спросил в недоумении:
  --Тогда в чем же дело?
  Тибальд усмехнулся:
  --Пришел мой черед цитировать. Один полководец давно исчезнувшего народа сказал про свою и неприятельскую армию : " Один неприятельский солдат сильнее одного моего. Три неприятеля по силам равны трем моим воинам, но сто моих воинов обратят в бегство сто неприятельских." У землян отличные солдаты, но плохая армия. Только поэтому мы побеждаем. Розалина может подготовить бойцов, но не в силах подготовить командиров и полководцев.
  Ученый удивился:
  --Но почему так происходит?
  Военный ответил:
  --Розалина боец-одиночка. Она может подготовить подобных себе бойцов. Порядок всегда побеждает мастерство и храбрость. Еще в глубокой древности знали, что стадо ослов, возглавляемое львом, победит стаю львов, возглавляемую ослом.
  Услыхав это, доктор Мрачек радостно воскликнул:
  --Все прекрасно! Осталось последнее усилие, и вот она - долгожданная победа!
  Тибальд согласился лишь частично:
  --В вашем утверждении, к сожалению, верна лишь вторая часть. - Уловив удивленный взгляд собеседника, он продолжил -Цитирую дальше : "На войне ситуация меняется с каждым мгновением."Почти про любую войну потом говорят :"Одни чуть не выиграли, другие чуть не проиграли."Почти в любой войне наступает момент, когда казалось уже достигнутая победа, ускользает, как птица из клетки. В войне, которую мы вели с напряжением всех сил, до победы осталось два шага, десант на Луну, и захват их столицы - Нью-Кэпитала. Сейчас наступил проклятый момент, которого я так опасался. - Здесь Тибальд тяжело вздохнул, о чем-то задумался, вспоминая что-то давнее и личное, и продолжил.-Я хочу поделиться с вами сведениями, неизвестными даже членам Регентского Совета. Я получил ультиматум от Розалины. Мы выводим войска из Солнечной системы и начинаем переговоры о мире, или она лично вступает в войну .
   Ученый рассмеялся с облегчением.
  --И это все? Разрешите задать пару вопросов. Почему нельзя закончить войну вничью - нам отвести войска, а им оставить нас в покое? Чем страшен один боец, пусть даже и очень сильный, в войне в которой воюют многие тысячи?
  Военный ответил:
  --Ничьей быть не может. Если мы останемся свободными и независимыми подрываются юридические основы Федерации. Центр считает, что все миры , населенные людьми, должны быть частями одного государства. Поэтому, чтобы выйти из Федерации, нам тайно помогают другие миры. Отстоим свободу мы - станут свободными они. Что касается одного бойца. Розалина не простой боец. Из Астрала я знаю, как далеко она прошла по Пути. Она предвидит опасность, может уходить от выстрелов, способна левитировать и становиться невидимой. Она, метнув свои смертоносные ножи, может одним движение убить десяток врагов.
  Доктор Мрачек перебил объяснения Тибальда:
  --Я не стратег, но думаю, что в чистом поле несколько сот бойцов сумеет укротить Розалину.
  Тибальд согласился:
  --В чистом поле возможно, заплатив за победу сотнями жизней. Но она не будет биться в чистом поле, а нападет из засады, или ударит в самый неожиданный момент, как ударяют человека в точке баланса, при переносе веса с одной ноги на другую. Она ударит при смене позиции, или во время маневра, или сумеет отвлечь внимание часовых. Но она не собирается сражаться в войне. Она вступит в борьбу один раз, но так, чтобы изменить весь ход войны. Если мы не остановим военные действия, она выключит генератор М-поля, и сокрушительное оружие землян снова заработает. Мы готовы к такому повороту событий. Наши, не желающие вступить в схватку союзники, помогли нам создать космофлот. Но, даже если мы устоим в новой войне, то понесем потери, ставящие под вопрос существования государства, и делающие войну бессмысленной.-Тибальд остановился перед окончанием монолога, подумал о чем-то своем, и закончил-Теперь вы знаете государственную тайну.-- Сейчас ключевой момент войны. Мы очутились в положении Ганнибала, пришедшего к стенам непобедимого Рима, и повернувшего вспять. Я пришел задать один вопрос : "Что делать в этот, решающий судьбы мира, момент?"
   Доктор Мрачек, озадаченный вопросом, покачал в затруднении головой.
  --Легких вопросов вы не задаете. Но ваш прошлый вопрос был куда как проще. Мы знали, что разгадка есть, и нужно суметь ее отыскать. Сейчас ничего неизвестно. Попробуем найти ответ вместе. Но сначала я хотел бы узнать, нельзя ли остановить Розалину, или хотя бы задержать. Если не остановить Розалину, то надо захватить столицу, без на штурма Луны. Тогда ее ультиматум станет неактуальным.
  Тибальд объяснил:
  --Легче всего ответить на вторую часть вопроса. У войны свои законы, не менее строгие, чем законы физики или стихосложения. Если мы оставим Луну в тылу, враг ударит в спину, и наша армия будет разбита. На месте землян, я так бы и поступил. Врага нельзя считать глупее себя. Теперь по первому вопросу, можно ли остановить Розалину? Думаю что да. Только Судьбу, или волю нашего любимого Создателя нельзя остановить. Но как остановить Розадину , я не знаю. Все ее операции были успешными.
  Доктор Мрачек перебил Тибальда.
  --Как и все ваши действия.
  Тибальд согласился.
  --Как и мои. Но это ничего не меняет. Розалина долго и тщательно готовит свои атаки, просчитывая каждый шаг и каждую минуту. Если она послала предупреждение, то значит, она уверенна в успехе. А ее успех приведет к нашей катастрофе.
  Изумлению доктора Мрачека не было предела.
  --Вы говорите о ней так, как будто она сама Судьба. Сколько я знаю, она обычный человек, как вы или я. Раз так, попробую дать совет: "Нужно усилить охрану генератора. Найти у Розалины слабые места, которые есть у любого человека."
  Тибальду осталось развести руками, показывая беспомощность.
  --Над созданием системы охраны трудились лучшие тактики Империи. Даже я приложил к этому руку. Слабое место у Розалины одно - Роланд. Возможно, захват Роланда, и шантаж Розалины, сможет ее остановить. Захватить Роланда непросто. Даже если бы он был у меня в руках, я не пошел бы на бесчестный поступок.
  Ученый переспросил,
  --Даже во имя будущего нашей Империи?
  Тибальд усмехнулся:
  --Тем более во имя Империи. Благородная цель, достигнутая подлыми методами, перестает быть благородной, и становится тем, за что не стоит сражаться. История полна примеров, когда борцы за всеобщее счастье писали на своих знаменах благородные лозунги. -Тибальд задумался, припоминая -например: свобода, равенство, братство, а итоге получали тюрьмы и кладбища. Положение, в которое мы попали, называется цугцванг. У нас нет полезных решений. Атаковать Луну бессмысленно - до того, как мы высадимся на Землю, Розалина выключит генератор, и война перейдет в новую, самоубийственную для обеих сторон фазу. Судьба Земли меня не очень волнует, но мысль, что Денеб будет разрушен или отброшен на столетия назад, повергает в ужас. Идти на переговоры - значит отказаться от завоеванной в боях свободы, и признать что жертвы были напрасны, а борьба - глупой и безнадежной.-Тибальд вздохнул и продолжил-Это то, что я хотел вам сообщить.-Здесь Тибальд позволил себе улыбнуться - Все это то, что я хотел сказать, впадая в жанр последнего сказания, желая ваше мнение узнать.
   Доктор Мрачек долго качал головой, двигавшейся в такт его мыслям. Прекрасная голова, с высоким лбом, покоилась на искривленной шее, выходящей из сутулых плеч. Эти движения дались ученому нелегко. По его лицу пробежала болезненная гримаса. Доктор Мрачек уточнял информацию.
  --Хочу прояснить еще один момент. Все знают, что вы лучший мечник в Империи. О вашем искусстве ходят легенды. Даже ваши враги не посмеют обвинить вас в трусости. Почему вы не вызовете Розалину на поединок? Мне представляется это самым легким путем решения проблемы.- Ученый пристально посмотрел военному в глаза, ничего не смог в них прочесть, и продолжил- Вы не раз думали об этом, правда? Почему вы отвергаете этот путь?
  В ответ Тибальд закусил нижнюю губу так, что на ней показались капельки крови. Но потом, совладав с чувствами, ответил:
  --Если Розалина победит, генератор будет выключен, а наша армия останется без командующего. Последствия будут ужасны.
  Доктор Мрачек усмехнулся, если можно назвать усмешкой гримасу, пробежавшую по его лицу.
  --Мне кажется, что вы сказали только малую часть правды.
  Тибальд с трудом произнес, медленно выдавливая слова.
  --Я не смогу поднять на нее руку, потому что до сих пор люблю ее.
  Доктор Мрачек позволил себе улыбнуться, но улыбка была не торжествующая, а горькая и печальная. Он сказал, глядя Тибальду в глаза:
  -- Кажется, я понял, чего вы ждете, и чего хотите, прим-генерал. Разрешите подумать? - Тибальд кивнул. После долгой паузы Мрачек продолжил- Вы хотите продолжать осаду лунных баз. Наверняка, в случае успеха Розалины, вы, не задумываясь, пустите в ход космический флот, заготовив сюрпризы, способные поколебать военную мощь Земли. Вы не можете остановить Розалину. Но есть старый книжный червь, всю жизнь изучавший творчество и судьбу Вероники Ларетской. Человек всю жизнь изучавший историю любви Вероники и Мариона. Вы не можете приказать, вы боитесь даже попросить меня. Вы хотите, чтобы я сам пришел к решению. Ведь так?
  На прямой вопрос Тибальд дал прямой ответ:
  --Мне уже поздно бояться. В остальном вы угадали. Это делает честь вашему уму и проницательности.
   Тибальд замолчал, а Мрачек продолжил:
  -- Вы вернули моего сына, но мне отвратительна ваша война. Я считаю массовое убийство себе подобных - коллективным психозом. Ваши истории о воинской доблести и геройстве - глупые и вредные байки. Я считаю, что правитель, развязавший любую, пусть самую справедливую войну на свете -- государственный преступник. Но я помогу вам, потому что есть слабая надежда, что эта попытка остановит бойню, или, хотя бы, сделает ее менее кровопролитной. Готовьте свои операции. Снимите охрану генератора, и передайте Розалине, что книжный червь вызывает ее на поединок. Нашим оружием будет слово. Если я смогу ее убедить - она уходит, если нет, она может сделать со мной, что ей угодно, и выключить генератор. Это все, что я могу сделать. И я сделаю то, что могу. Пусть Создатель поможет нам!
  Тибальд встал, и склонив голову произнес:
  --Во имя Создателя!
  Доктор Мрачек ответил, не колеблясь ни секунды:
  --Да свершиться воля Его!
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  .
  
  
  
  
  
  
  
  .
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"