Стольный град царя Ивана по всем параметрам превосходил и наш уездный город "Н", и столицу Тридевятого царства город-герой Огородное и, понятное дело, те городки, что встречались нам с Баюном на пути из крепости генерала Анжа. Этот был и больше, и красивей. В центре, на берегу реки, возвышался кремль с царскими палатами. От него расходились улицы с высокими деревянными и каменными теремами бояр. Часто попадались церкви со множеством сверкающих куполов. Дальше от центра шли дома попроще. И все это было обнесено высокими белокаменными стенами с тут и там выступающими башнями. Однако, как не велик был город, а всех желающих в нем жить он не вмещал. Снаружи вокруг стен ютились маленькие хижины простолюдинов, образуя, как сказал Добромир, Нижний город. В Нижнем городе улицы были не мощеные, а вот в Верхнем - наоборот, уложены либо булыжником, либо тесаными бревнами, что тоже не плохо. В Огородном о такой роскоши даже и не помышляли. Да и не мудрено, ведь царство Ивана Жестокосердного превышало по размерам в несколько раз все другие.
Мы медленно приближались к городу по пустой, но хорошо утоптанной дороге. Идти было не трудно, ноги не грузли в снегу.
Входить в город открыто Дракоша не решился, да мы б ему и не позволили. Наоборот, мы уговаривали его вернуться домой вместе с нашей старушкой, либо, подождать в лесу нашего возвращения, чтоб ненароком не попасть на рожон. Стольный град это тебе не Огородное. Однако наш маленький Змей Горыныч отказался категорически и пошел с нами. На полпути до города он нас покинул, заявив, что найдет ночью, вприпрыжку бросился в сторону реки и вскоре исчез из вида. Мы же беспрепятственно вошли в город и отыскали неподалеку с центром города приличный постоялый двор с трактиром на первом этаже и комнатами для постояльцев на втором и третьем. Гном, к счастью, удивления ни у кого не вызывал - по городу их шастало не мало. Мы сняли себе комнату и закрылись в ней. Нам следовало обсудить план дальнейших действий, потому что, как я понял, проникнуть в подземелье с библиотекой царя - задачка не из простых.
Единственная свободная комната, которую нам смогли предложить, оказалась двухместной, но мы решили, что как-то разместимся. Она оказалась довольно уютной - две нешироких кровати, маленький столик у стены, два табурета и два же старых деревянных кресла, но с мягкими сидениями. Я сразу смекнул, что если их придвинуть друг к другу, то нашему гному выйдет приличная кровать. Побросав рюкзаки на пол, мы расселись кто-где. Баюн выскочил на подоконник и принялся рассматривать снующих под окнами прохожих.
- Ну, в Стольный град прибыли, - сказал я. - Как теперь в библиотеку проникать будем, а, подельнички?
Мы с гномом посмотрели на волшебника. Что не говори, а отправиться сюда было его идеей, пусть теперь и расхлебывает.
- Честно говоря, - сказал он, - когда мы сидели у Епифана за столом, эта идея казалась мне более осуществимой. Я надеялся, что пока доберемся сюда, я что-нибудь придумаю, но, увы и ах...
- Какой-такой ах? - не поверил я. - Шутишь?
По выражению его лица стало понятно, что шутками здесь и не пахнет.
- Ты хочешь сказать, что мы зря сюда приперлись? - гном даже по спинке кресла грохнул кулаком от возмущения.
- Не совсем так. Одна мыслишка все же имеется. Есть у меня здесь один должничек с доступом в царские палаты. Думаю через него и попробовать.
- А ты уверен, что он согласиться помочь? - спросил я.
Волшебник пожал плечами.
- Другого варианта проникнуть в библиотеку я пока не вижу.
- Ты ж волшебник, - сказал гном, - неужели не можешь туда перенестись?
- Теоретически это возможно, но нужно очень хорошо знать, как выглядит место, его нужно четко представить. А я в библиотеке никогда не был, поэтому могу перенестись куда угодно.
- Ясно, - обреченно вздохнули мы с Нирфи.
- Когда мы пойдем на встречу с твоим должником? - решил уточнить я.
- Сначала я пойду один, - сказал волшебник. - Отдышусь минут десять, отогреюсь и пойду. Это дело нужно закончить поскорее. В любом случае здесь задерживаться надолго не стоит.
Примерно через четверть часа он и впрямь стал собираться.
- Когда вернешься? - спросил гном.
- Не знаю. К обеду не ждите, могу не успеть.
- Отлично, - развеселился гном, - с Васей пообедаю, а потом и с тобой.
- Куда в тебя столько влезает? - усмехнулся Добромир и исчез за дверью.
- Чем займемся? - спросил Нирфи, видимо надеясь, что пора приступать к обеду.
- По городу пройдусь, - ответил я, - осмотрю, так сказать, достопримечательности. Ты как?
- Не, находился уже по морозу. Лучше здесь в тепле понежусь.
Баюн выходить на улицу особым желанием не воспылал, следуя дурному примеру гнома. Он улегся на подоконнике и громко засопел, старательно делая вид, что уснул. Я хмыкнул и вышел на улицу. Там пролетал мелкий снежок и, по-моему, немного потеплело. Самое то для прогулки. У нас дома, сейчас я имею ввиду свой мир, такая погодка редкость. Приморский климат имеет свои особенности, поэтому зимы обычно ветреные, при этом какие-то три-четыре градуса мороза ощущаются, как все двадцать.
Я не торопясь брел по улице к центру города. Как всегда попал на базар, манит меня к ним, что ли, даже самому смешно стало. Базар тут был знатным и ни в какое сравнение не шел с нашим - в уездном городе. Там было на что посмотреть. Несколько рядов лавок с заваленными товаром прилавками, целые толпы людей галдящих, зазывающих, спорящих, торгующихся, покупающих и продающих. В дальнем углу гремела музыка - там выступали скоморохи, веселя публику. Я пересек базар и вышел с противоположной стороны. Улочка, на которой я оказался, спускалась вниз к реке. Шагая по ней я очень скоро оказался на набережной. За спиной возвышались стены кремля. Подойдя к самой воде, вернее, к тому месту, где летом вода плещется, а сейчас сверкает притрушенный снегом лед, я остановился. Людей здесь почти не было, лишь иногда случайные прохожие спешили по своим делам.
А вот наши дела казались почти безнадежными. Если Добромир и найдет своего должника, то далеко не факт, что тот броситься с радостными воплями помогать мне, совершенно незнакомому человеку, рискуя при этом своей головой. Некоторое время я смотрел на замерзшую реку. Зима здесь по всему наступила уже давно и сковала реку льдом. Отдельные отчаянные горожане переходили с одного берега на другой, не опасаясь провалиться.
Повернувшись, чтоб пойти назад к постоялому двору, я столкнулся с молодой симпатичной цыганкой в цветастой широкой юбке и полушубке.
Знаете, в детстве меня никогда цыганами не пугали, как это частенько встречается в других семьях, но я все равно чувствую к ним чуть ли не инстинктивный страх. Происходит это на подсознательном уровне. Я даже как-то пытался разобраться в этом, найти причину, но у меня ничего не вышло, а идти из-за такого пустяка к психологу и тратить на него последние деньги как-то несерьезно. Вот и тогда, увидев цыганку прямо перед собой, я буквально впал в ступор. Она сама схватила меня за руку и, водя пальцем по раскрытой ладони, не переставала тараторить:
- Сейчас, дорогой, сейчас погадаю, всю-всю правду тебе скажу. Вот что вижу - дорога тебя ждет, дорога дальняя...
- Казенный дом, - по инерции добавил я.
- Ай, зачем так говоришь? Дай я лучше посмотрю.
Она посмотрела лучше и почему-то осеклась, принялась крутить мою руку, приглядываться то к ладони, то к моему лицу.
Я понемногу стал приходить в себя.
- Ну, - сказал я, - теперь ручку позолотить?
- Потом позолотишь, - сказала девушка совсем другим голосом. - Меня Аза зовут, пошли со мной.
Схватив мой рукав, она потащила меня за собой.
- Ты что, спятила? - попытался вырваться я, но она вцепилась очень крепко. Не бить же ее в самом деле. У меня и рука не поднимется. Пришлось идти с ней. Белый день в конце концов, ничего она мне не сделает. Грабить у меня нечего - деньги я благоразумно оставил в номере перед уходом. Мы прошли несколько кварталов по широкой улице, затем свернули на улицу поуже, пока не начали петлять в каких-то закоулках. Вскоре я понял, что дорогу назад один точно не найду.
- Куда мы идем? - я сделал очередную попытку вырваться.
- Не бойся, - соизволила ответить Аза. - Плохого тебе не сделаю.
Мы подошли к обнесенной деревянным забором усадьбе. Аза по хозяйски открыла калитку и завела меня во двор. Дом был двухэтажным, но выглядел заброшенным, ставни закрыты, а некоторые окна забиты досками крест на крест. На крыльце стоял молодой высокий цыган с длинной шубе. Увидев меня он рыкнул:
- Ты кого привела?
- Отвали, - грубо сказала девушка. - Не твое дело.
Почему-то я всегда думал, что цыганские женщины слушаются мужчин беспрекословно, но моя провожатая, видимо, имела здесь авторитет. А может и мои представления об этом народе просто ошибочны.
Мы вошли в дом и Аза повела меня по длинному полутемному коридору. Остановившись у обшарпанной деревянной двери, она постояла мгновение в нерешительности, затем вошла внутрь, втащив меня за собой. По сравнению с коридором, помещение, в которое мы вошли, показалось мне сказкой. На полу яркие ковры, вдоль одной стены стеллажи с книгами, напротив двери добротный стол с канделябрами на пять свечей с каждой стороны. За столом в кресле с высокой спинкой сидел мужчина лет шестидесяти с удивительно густой и черной шевелюрой и пышными усами. На нем красовалась ярко-красная рубашка с расстегнутым воротом. Такой себе типичный цыганский барон, в моем понимании, конечно.
- Аза, девочка моя, - обрадовался он, заговорив густым властным голосом, но заметив меня за спиной девушки нахмурился и спросил: - А это еще что такое?
- Пап, ты не поверишь.
Девушка наконец-то отпустила мою руку, подошла к сидящему человеку и, наклонившись, что-то зашептала ему на ухо. Разобрать мне, правда, ничего не удалось. Мужчина слушал сначала с неодобрением, которое четко читалось на его лице, потом с интересом, перешедшим в удивление и, как мне показалось, в недоверие.
- Ты не ошиблась? - негромко спросил он, когда девушка перестала шептать.
- Уверена, или ты стал сомневаться в моих способностях, отец?
- Не обижайся, просто, - барон бесцеремонно рассматривал меня с ног до головы скептическим взглядом, - не похож он. Нелепо как-то.
- На кого это я не похож? - собравшись с силами подал голос я. - Очень даже похож.
Сами понимаете, что на кого я должен быть похожим, и сам понятия не имел, но почему-то очень хотелось поспорить, а то и поскандалить. Наверное это от нервов. Стресс. Струхнул я, по правде, знатно. И не мудрено, оказаться неизвестно где в цыганском "логове".
- Выйдем, - сказал мужчина своей дочери, не обращая на меня более никакого внимания.
Аза послушно вышла за ним из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, а я смог получше осмотреться вокруг и пришел к выводу, что кабинет обустроен чуть ли не с королевской роскошью. Вот тебе и заброшенный дом на окраине. Я приблизился к книжному шкафу и принялся рассматривать книги. Одна, почему-то, больше других привлекла мое внимание и я достал ее с полки. Это была довольно толстая и тяжелая книга в кожаном переплете. Надеюсь, кожа не человеческая, мелькнуло у меня в голове. Обложка была светло- коричневой, но во многих местах покрыта бурыми пятнами. Посредине золоченым теснением блестели буквы названия.
- Остролист, - прочел я.
О том, что произошло несколькими секундами позже я вспоминаю и со стыдом, и со смехом. Смех сквозь слезы. Но прежде, чем продолжить, расскажу одну историю из моего детства, чтоб всем было понятнее.
Обычно на лето родители отвозили меня в деревню к бабушке. Там я проводил два, а то и два с половиной летних месяца. В один год родители так увлеклись работой, либо отдыхом от своего чада, что даже забыли забрать меня перед первым сентября. Я тогда на неделю в школу опоздал. Родители тогда что-то лепетали о неожиданной командировке, куда их отправили одновременно, но я, десятилетний пацан, был уже достаточно взрослым, чтоб отличить правду от неумелой лжи и ненужных бесполезных оправданий. Тем более за пропущенную неделю школы я был не в обиде.
В тот год в деревне появилась новая семья. Они были не очень общительны, поэтому толком никто не знал, откуда они приехали. Вселились они в пустующий заброшенный дом, привели его в относительный порядок и стали жить поживать. Был у них сынишка - пацанчик лет двенадцати. В те времена в деревне детей было хоть отбавляй, но как иногда случается, не все могут прижиться в детской кампании. У меня, к счастью, с этим проблем не было, ведь приезжая каждый год и на долго, я знал там всех достаточно хорошо. А вот у новенького со странным именем Самуилий проблемы возникли. Детвора его не приняла, несмотря на спокойный и покладистый характер, доброжелательность и не сходящую с лица улыбку. Я же, напротив, крепко сдружился с ним. Возможно меня привлекло его душевное обаяние и простота, честность и порядочность. Кроме того он был на два с лишним года старше меня и казался мне горазда взрослее и умнее, чем я. Мы часто пропадали с ним в овраге за деревней, собирали ягоды и болтали обо всем на свете. Он казался мне не по детски мудрым и опытным, таким, прямо, знатоком жизни.
Однажды в самом конце лета он сказал мне:
- Жаль, что мы с тобой только друзья. Хотел бы я иметь такого брата.
Я не нашелся, что ответить, лишь улыбнулся и пожал плечами.
- А ведь мы можем стать братьями, - продолжил он. - Кровными.
- Как это?
- Если смешать нашу кровь. Так делают, я в книгах читал. Нужно порезать руки и соединить раны, тогда кровь смешается и мы станем кровными братьями.
Перспектива резать себе руку мне совсем не улыбалась. Я даже представить себе такое боялся, поэтому спросил:
- А дружба тебя чем не устраивает?
- Устраивает, - вздохнул Самуилий. - Но мало ли, вдруг мы больше никогда не увидимся? А так бы я знал, что где-то на белом свете у меня есть брат. Это же здорово.
- О чем ты говоришь? Я приезжаю сюда каждый год, а ты, вообще, здесь живешь. Следующим летом и увидимся.
- Мы часто переезжаем, - возразил он. - Я даже не могу быть уверен, что завтра мы не соберем вещи и не уедем куда-то еще.
- Класс, - завистливо выдал я, - интересная у тебя жизнь, сегодня здесь, завтра - там.
- Это так только кажется. Ведь у меня даже дома родного нет. Сколько помню себя, столько мы и ездим с места на место.
- А почему? - не удержался я от вопроса.
Самуилий пожал плечами, вздохнул и совсем по-взрослому сказал:
- Жизнь странная штука.
На этом его объяснения исчерпались, а я для себя решил, что родители моего друга просто не посвящают свое чадо во взрослые дела и проблемы.
Некоторое время мой дружок не возвращался к этой теме и я уж было решил, что он оставил идею побрататься. Однако через пару дней он снова заговорил об этом. Собственно, в самой идее я не видел ничего страшного или предосудительного, просто мне было страшно признаться, что я боюсь резать себе руку. Думаю, Самуилий догадывался, какая причина, на самом деле останавливает меня и применил не очень честный прием, чтоб убедить меня.
- Ты что, боишься, как девчонка? - спросил он.
Конечно же сравнение с девчонкой толкнуло меня на "подвиг". Не хватало еще прослыть трусом по всей деревне.
- Кто? Я боюсь? Та, давай, хоть сейчас, - воскликнул я, хорошо зная, что никаких колюще-режущих предметов ни у меня, ни у Самуилия с собой нет.
Но ему достаточно было моего теоретического согласия, в которое он и вцепился, как репей в собачью шерсть.
- Я знал, что ты согласишься, - застрекотал он. - Встречаемся здесь - в овраге сегодня в полночь если не придешь - ты девчонка.
С этими словами он сорвался с места и умчался вверх по склону, оставив меня одного в полном замешательстве. Чего-чего, а такой выходки я от него не ожидал. И что мне, по вашему, оставалось делать? Выставить себя на посмешище, показать, что я трус и девчонка? Нет, я не мог себе этого позволить. Конечно, кто-то может сказать, плохой у тебя на самом деле друг, если воспользовался твоей слабостью, чтоб добиться своей цели. И, возможно, этот кто-то будет абсолютно прав, но мне, десятилетнему пацану такая мысль в голову не пришла. А если б и пришла, то все равно не изменила бы принятого решения.
Трудно описать скольких сил и переживаний мне стоило это решение. Кое-как дождавшись полночи я тихонечко выбрался из дома и пошел к оврагу. Благо, светила почти полная луна и светло было как днем, правда пасмурным и облачным. Я пришел первым, уселся на камень, возле которого мы часто разводили костер и пекли картошку, прислушался. Ночные звуки наполняли пространство вокруг меня, но ни один не вызывал чувства тревоги или опасности, все они были знакомыми, родными звуками сельской ночи.
Самуилий появился как будто из неоткуда. Я совсем не слышал его приближения.
- Привет, - сказал он. - Пришел, все-таки.
- Я ж не девчонка, - насуплено буркнул я. - Чего мне бояться? Я думал, что ты не придешь.
Самуилий усмехнулся и достал из кармана маленький с тонким блестящим лезвием, сверкнувшим в свете луны как миниатюрная молния, ножик. Я невольно вздрогнул.
- Ты чего? - заметил он.
- Продрог, - соврал я. - Давно тебя жду.
После недолгого обсуждения дальнейшего плана действий по братанию, мы решили, что резать себе руки вовсе не обязательно, а указательного пальца левой руки будет вполне достаточно. Предложение внес я, аргументировав, что незачем, мол, выводить из строя всю руку на несколько дней. Главное, что - сделать небольшой порез, а чем палец хуже? Мой друг спорить не стал и деловито, без суеты полоснул себя по пальцу и передал нож мне.
- Осторожно, - предупредил он, - очень острый.
Не глядя на него я принял нож. Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, я собирался с силами, но все же сделал это. На удивление, ожидаемой боли я совсем не почувствовал и с изумлением уставился на разрезанную подушечку указательного пальца, с которого капала кровь. От ее вида мне стало нехорошо. Как в тумане, я протянул руку вперед, помню еще, как мы коснулись друг друга порезанными пальцами, и потерял сознание. Удивительно, все же, устроена человеческая психика. Ведь даже боли никакой не было и, казалось, все самое страшное позади. Ан, нет.
Отключился я не надолго. Несколькими пощечинами Самуилий быстро привел меня в чувство.
- Ну ты даешь, брат, - сказал он, когда я приподнялся. - Неужели больно было?
- Нет, - ответил я и приложил к раненому пальцу лист подорожника. - С велосипеда падать больнее.
- Тогда, что? - не унимался мой новый кровный брат.
- Страшно, - признался я.
- Ты молоток, братан. Думаешь, мне не страшно было?
У меня округлились глаза. Почему-то такая простая мысль, что мой друг такой же пацан, как и я, ребенок еще, по сути, может бояться не меньше моего, в голову мне не приходила.
Мы не торопясь поднялись вверх и, попрощавшись, разошлись по домам. Утром я узнал, что семья Самуилия ночью уехала из деревни в неизвестном направлении. Больше своего кровного брата я никогда не видел и ничего о нем не слышал, но я знаю, что где-то на белом свете он есть. И это здорово.
Так вот, к чему я забивал вам голову этой старой историей, о которой и сам понемногу стал забывать? Чтоб вы не удивлялись, не возмущались, не стыдили меня и тому подобное. Просто такая у меня с детства реакция на вил крови и никуда она не делась, не испарилась, не исчезла, а сидит во мне и по сей день, и будет сидеть, видимо, до конца моих дней, которые, очень на это надеюсь, наступят еще не скоро. Дел невпроворот. Одного Кащея замочить - чего стоит?
И так, вертя в руках старинный фолиант с предупреждающим названием "Остролист", я неосторожно решил его полистать. Каковы же были мое изумление, возмущение и обида, когда прикоснувшись к уголку первой же страницы, я обнаружил, что она остра, как бритва, и с моего указательного пальца, только на этот раз правой руки, брызнула кровь, оросив страницу. В это мгновение, как раз перед потерей сознания, я понял, что за бурые пятна украшают обложку книги. Я оказался не первым любопытным читателем этого тома. Выпавшая из моих рук книга, с грохотом упала на деревянный пол, не покрытый в этом месте ковром. С еще большим грохотом упал и я, аккуратненько распластавшись между книжным стеллажом и столом.
На столь необычные звуки, раздавшиеся внутри комнаты, вбежали Аза и ее отец - барон. Каково же было изумление на их лицах, когда с первого беглого взгляда они не обнаружили меня в кабинете, в котором имелась лишь одна дверь и совсем не имелось окон. К сожалению в этот момент я был еще без сознания и могу это только представить, но уверен, что некоторое замешательство на их лицах присутствовало. Дело в том, что место, выбранное мной для приземления, было прикрыто большим тяжелым креслом и от двери можно было разглядеть разве что мои ноги, торчащие из-за него.
В себя я вернулся от резкого запаха нашатыря, пузырек с которым Аза держала у моего носа.
- Все, хватит, - рявкнул я, резко отворачивая лицо.
- Что случилось? - взволнованно спросила девушка.
- Вот, - я показал ей пострадавший палец.
- Остролиста начитался, - сказал барон, поднял книгу и вставил на место.
Азу эта ситуация развеселила.
- Ты что, крови боишься? - спросила она сквозь смех.
- Ничего смешного в этом не вижу! - надулся я.
- Да-а, - протянул барон. - Аза, девочка моя, ты до сих пор уверена, что не ошиблась?
- Папа!
Барон обреченно вздохнул и сел в свое кресло у стола. Я к тому времени окончательно пришел в себя, поднялся, поблагодарил Азу за помощь, которая на всякий случай поддерживала меня под руку, и нагло уселся в свободное кресло. Вспомнив знаменитую фразу, что лучшая защита - это нападение, я решил нападать, по своему, как умею.
- По какому праву, собственно говоря, меня здесь удерживают? - задал я вполне резонный вопрос.
Аза прыснула в кулак и спряталась у меня за спиной, продолжая хихикать.
- А кто вас, молодой человек, собственно говоря, здесь удерживает? - спросил барон. Дразниться, что ли?
- Как кто? - смутился я.
- Кто? - повторил он. - Вы ведь сами сюда пришли.
- Сам? - возмущению моему не было предела. - Это вон, она, - я кивнул за спину, - она меня сюда притащила.
- Подождите, подождите, молодой человек. Так дело не пойдет. Давайте, для начала, познакомимся. Надеюсь, это вас никак не ущемляет?
- Никак, можем и познакомиться, - понемногу я начал остывать, понимая, что если б мне хотели причинить вред, то сделали б это уже давно, а не водили бы разговоры в кабинете.
- Отлично, - обрадовался мужчина, - зовите меня Барон. Это во всех отношениях будет правильно. Это и мой статус, и мое прозвище, со временем перешедшее в имя.
Я кивнул и сказал:
- А меня называйте Василием. Это просто мое имя. Статусом пока похвастаться не могу.
- Пока? Что ж, Василий, похвально. Смотрю, у вас далеко идущие планы.
Мне пришлось смутиться. Ведь и в мыслях ничего такого не было. Ляпнул, не подумав. Бывает.
- Хорошо, - сказал барон, верно меня поняв. - Так, какие у вас к нам претензии?
- Ну... - начал я и запнулся. - Хотелось бы знать, зачем Аза меня сюда... э... привела?
- Вот, вот это уже правильное слово - привела. А то людей смешите, утверждая, будто такая миниатюрная девушка, как моя Аза, силком вас сюда тащила. Кто ж в такое поверит?
Улыбнувшись шутке, я сказал в ответ:
- Я не правильно выразился. Дело в том, барон, что у меня сейчас серьезные неприятности. Нервы, стресс. Понимаете? А тут еще и это.
- Понимаем, - снисходительно сказал барон. - В общих чертах мы представляем ситуацию и догадываемся, с кем вам предстоит бороться и, по возможности, конечно, окажем посильную помощь
- Вот как? - я откинулся на спинку кресла. - Что же и откуда вы можете обо мне знать? Я только сегодня прибыл в город и ни с кем здесь еще не встречался.
- Ах, молодой человек, не забывайте, что имеете дело с цыганами. А моя дочь - лучшая гадалка в городе и кое-что в этом деле понимает.
Мне стало немного не по себе и я даже поежился под его пристальным взглядом. Неужели по руке она могла понять о цели нашего путешествия?
- Допустим, - сказал я. - И чем же вы собираетесь мне помочь? Дать пару здоровяков для охраны? Или коней с царской конюшни увести? Так смею вас уверит, мне это никак не поможет Если вы действительно хоть что-то знаете, то должны это понимать.
- Да-да, все верно. Должен признать, для человека, падающего в обморок от вида крови, у вас невероятная смелость или глупость, чтоб выступить против Кащея. Я правильно назвал имя?
Я кивнул головой, признавая, что какое-то представление о ситуации он имеет и сказал:
- У меня нет другого выхода. Он загнал меня в тупик.
- Верно, загнанная в угол, даже мышь может стать тигром.
- Великолепное сравнение, барон.
- Не обижайся, Василий, но...
- Папа!
Барон громко выдохнул и, сложив руки на столе, как примерный школьник, сказал:
- Не будем углубляться в дебри проблемы. Для нас это не столь важно. Вопрос в другом - что делаете вы здесь, в столице? Того, кто вам нужен, здесь точно нет.
- Я начинаю вас бояться, барон. Вы правы в каждой своей фразе.
Барон довольно улыбнулся, но через мгновение снова стал серьезен.
- Предполагаю, что в город вас привело какое-то серьезное дело, а мы, цыгане, знаем здесь все и всех, поэтому вполне можем оказаться полезными.
Предложение о помощи прозвучало не двусмысленно. На некоторое время я задумался. Сейчас Добромир встречается со своим должником, а может и уже встретился. Каков результат? Сможет ли нам помочь его знакомый? Если да, то стоит ли мне сейчас посвящать незнакомых мне людей в планы проникновения в царскую библиотеку? Скорее нет, чем да. Если же Добромиру не повезло, то мои новые знакомые никуда из города не денутся и попросить у них помощи никогда не будет поздно. Не знаю, отражался ли ход моих мыслей на лице, но с ответом барон меня не торопил. Через несколько минут я принял решение и сказал:
- Я очень благодарен вам за предложенную помощь, но, пока, не могу даже предположить, чем бы вы могли помочь. Мне нужно посоветоваться с друзьями, может кому и придет что в голову. Надеюсь, мой ответ не обидел вас?
- Ни боже ж мой! Я понимаю, что ваша миссия сложна и ответственна, поэтому все решения необходимо принимать взвешенно и обдуманно. Знайте, что вы в любой момент можете обратиться к нам и мы сделаем все, что в наших силах во имя общего блага. Не смею больше задерживать. Аза проведет до базарной площади. Думается мне, дорогу сюда вы не очень хорошо запомнили.
Пришлось признаться:
- Не запомнил вообще. Без помощи мне ни за что отсюда не выбраться.
Мы попрощались. Барон крепко пожал мне руку и ерейдя на последок на "ты", повторил:
- Обращайся в любое время, как только решишь, что необходима наша помощь.
Я поблагодарил и поспешил за Азой. На город начали опускаться сумерки. Похоже, я не мало времени провел в "гостях". Мы быстро шли по хрустящему снегу по темным улочкам и переулкам и, как-то, совсем скоро вышли к базарной площади. Я даже не поверил сразу.
- Дальше сам. Найдешь дорогу? - спросила девушка.
- Я то найду, а как же ты? Совсем стемнело. Не боишься?
- Чего цыганке бояться? - усмехнулась она.
Сама площадь и прилегающие к ней широкие центральные улицы освещались масляными фонарями. Снег блестел и искрился в их свете.
- Каждый день до полудня ты сможешь меня найти на базаре. Я здесь работаю - гадаю, - сказала она перед уходом.
- Хорошо. Спасибо. До скорого.
Она помахала мне рукой и ушла. Вскоре ее стройный силуэт растворился в темноте переулка, а я погруженный в разные мысли, направил шаги в сторону нашего постоялого двора. Кроме Дракоши, все остальные были в сборе и с нетерпением ожидали моего возвращения, чтобы спуститься на ужин.
- Наконец-то, - пробасил Нирфи. - Мы тут с голодухи уже на кота поглядывать стал, а тебя где-то носит.
Я устало опустился в кресло, вытянул ноги и с надеждой взглянул на волшебника. По его лицу определить ничего не удалось, поэтому пришлось спрашивать:
- Ну что, как дела? Встретился?
Добромир вяло отмахнулся рукой, что мне сразу не понравилось.
- Нет, козла, на месте. Поговаривают, что он в немилость к царю попал и вообще из города уехал.
- Поганенько, - прокомментировал Баюн, повиливая свисающим с подоконника хвостом.
- Это только слухи, - добавил волшебник.
- Иногда слухи гораздо точнее официальной информации, - вновь вставил свое слово Баюн.
- Иногда и так.
На некоторое время в номере повисло тягостное молчание, прервать которое решился Добромир, чувствующий на себе ответственность за неудачу, ведь отправиться в Стольный град было именно его идеей. По правде говоря, винить его было не за что. Других идей все равно никто не предложил. Не идти же в самом деле пешком в дремучие сибирские леса, или как они здесь называются, и прочесывать метр за метром. Я уже было собирался рассказать друзьям о своем сегодняшнем приключении и о предложении помощи от цыганского барона. Чем черт не шутит, вдруг смогут провести в библиотеку? Только Добромир опередил меня буквально на секунду.
- Завтра схожу в еще одно место, - сказал он. - Если и там ничего, то ума не приложу, что нам делать.
- Придется проводить оперативно-розыскные мероприятия, - решил поумничать Баюн, - и искать пути проникновения в библиотеку уже без помощи установленных ранее лиц, которые оказались бесполезным балластом.
- Чего-о? - спросил гном, уставившись на кота округлившимися глазами.
- Не обращай внимания, - сказал я.
- Вот именно, - добавил Добромир. - Эти твои оперативно-розыскные мероприятия могут затянуться ни на одну неделю.
Кот закрыл глаза и сонно зевнул.
- Ах, простите, - промурлыкал он, не открывая глаз, - я совсем забыл, что у вас и без этого целуй воз умных и эффективных идей.
Мы с Добромиром переглянулись и я сокрушенно, чтоб потешить уязвленное кошачье самолюбие, сказал:
- Уел ты нас Баюн, уел.
И это было чистой правдой. Почти. О своей сегодняшней встрече с цыганским бароном я решил пока не рассказывать, а приберечь на крайний случай. Нам стоило опробовать все варианты, возможные и невозможные.
После ужина все вновь собрались в номере и стали устраиваться на ночлег.
- Как там наш Дракоша? - грустным голосом спросил Баюн. - Мерзнет, бедный, где-то на улице.
- Ему не привыкать, - подбодрил кота гном. - Ничего с ним не случиться. Драконы, они морозоустойчивые.
- Ага, - не согласился кот, - видел я, как этот морозоустойчивый первым в избу к яге ломился, а потом всю ночь от печки отлипнуть не мог. Он же ящур, значит холоднокровный и теплолюбивый.
- Вась, откуда у твоего кота такие познания в зоологии? - поинтересовался волшебник.
- Он всегда любил в телевизор пялиться, - ответил я. - Если б знал, что он все понимает и на ус накручивает, дудки б он у меня телик смотрел.
- Конечно, ведь глупым и необразованным животным гораздо легче управлять. Но я без боя не сдамся. Я...
- Ладно тебе, боец невидимого фронта, - перебил его волшебник. - Хватит выступать. Спать давайте, устали все.
- Может и невидимого, а может и очень даже видимого, - пробурчал кот, но его слова потонули в гномьем храпе.
- Час от часу не легче, - устало прошептал Добромир, но, как мне показалось, тут же и уснул.
А я еще долго лежал, вглядываясь в грязный потолок, то вспоминая подробности сегодняшнего своего приключения, то думая о Кристине, томящейся в плену у кровожадного злодея. Плохие мысли я отгонял, но легче на душе от этого не становилось. Что, если у Добромира и завтра ничего не срастется, и мы потеряем целый день на пустые надежды и ожидания? А он там одна в темной холодной сырой темнице, куда не проникает ни один лучик солнца. А вдруг и цыгане не смогут помочь? Что тогда? Тогда только одна надежда и останется - на кошачьи оперативно-розыскные мероприятия, которые, прав наш добрый волшебник, могу растянуться на очень долгое время, если вообще принесут какой-то положительный результат. Да уж, воистину отогнал от себя дурные мысли. А с другой стороны, хорошие и в голову-то не лезут. Откуда им взяться, хорошим? А надо, надо, чтоб лезли. Именно хорошие, и только хорошие. Я вспомнил нашу с Кристиной свадьбу, счастливо улыбнулся и закрыл глаза.
- Куда это он подевался в такую рань? - разбудил меня бас гнома и я, потянувшись под одеялом, открыл глаза.
- Что случилось? - спросил я.
- Добромир пропал.
- Зачем сразу пропал? - раздался сонный голос Баюна у меня под боком. Когда я засыпал, он лежал на подоконнике, а сейчас, не иначе, как "магическим" образом оказался у меня на кровати. - Может по нужде вышел, - продолжил рассуждать кот.
- Вряд ли, полушубка нету.
- Чай не лето, холодно на толчке без тулупа.
- Не умничай, - закрыл я рот распоясавшемуся коту и порывисто встал. На кровати Добромира лежал листок бумаги, на котором карандашом было написано следующее: "Ушел по нашим делам. Раньше полудня не ждите. Добромир".
- Без подписи мы б никак не догадались, кто записку написал, - почему-то раздраженно буркнул и принялся одеваться. В номере к утру стало значительно прохладнее и как-то неуютно.
- Жрать охота, - сказал гном и у меня укрепилась уверенность, что жрать ему охота всегда, впрочем, как и коту, который тут же встрепенулся и сказал:
- Ага, айда завтракать.
- Вы просто два желудка, - выдохнул я и обреченно уселся на кровать.
- Ничего подобного, - сказал кот. - Да будет тебе известно, ученые доказали, не я, что завтрак, это самый главный прием пищи.
- Во-во, - поддержал его Нирфи, - как и обед, и полдник, и ужин, и всякие другие перекусы. Правильно я говорю?
- Ну-у-у, - задумчиво протянул кот, - я склонен с тобой..., - неужели поспорить, недоуменно подумал я, но кот не изменил своей природе с уверенно сказал: - да, склонен с тобой согласиться. В этом вопросе ты настоящий профи. Даже мне до тебя далеко.
Гном расплылся в улыбке от похвалы и наконец-то натянул штаны, без которых он почему-то до сих пор разгуливал по номеру и сказал:
- Тогда пойдем вниз. Я уже чувствую запах яишенки на сале. Слюнки текут. Пошли скорей.
Я понял, что дальнейшее сопротивление превосходящим силам друзей ни к чему хорошему не приведет и встал.
- Слався, Васил! - выкрикнул Баюн, совсем как в "Людях в черном", и первым оказался у двери.
Завтрак местному повару удался и не ограничился лишь яишенкой на сале. Такие завтраки могут существенно сказаться на нашем бюджете и я попытался тактично намекнуть об этом моим спутникам, но тактичности они не поняли, или не заметили, или, что более вероятно, понять не захотели. Поэтому мне пришлось в конце концов стукнуть кулаком по столу и рявкнуть;
- Все! Хватит жрать! Топчите, как в последний раз.
Нирфи тут же опечалился, стараясь поскорее запихнуть в рот целиком последний кусок яблочного пирога, а Баюн прошипел из-под стола, где ему приходилось изображать простого кота:
- А может и в последний, Васенька. Ведь ни в гости, ни на чай с печеньками к Кащею собираемся.
- Типун тебе на язык, - буркнул я под стол.
- Угу, - с полным ртом пожелал того же и гном.
После завтрака заняться было абсолютно нечем. Мы вернулись в свою коморку и расселись кто-где.
- Ну что? - сказал кот. - Так и будем сидеть и бездельничать?
- А что еще делать? - удивился гном. - Будем ждать возвращения Добромира.
Баюну, похоже, уже осточертело сидеть взаперти. Его неспокойная натура требовала действий.
- Предлагаю выдвинуться на разведку, - сказал он.
- Я пас, - тут же отказался от этой идеи гном. - Пока есть возможность сидеть в тепле и уюте, я на улицу ни ногой. Иди знай, что нас дальше ждет и когда еще удастся понежится на кресле.
- Лентяй, - обиделся кот и обернулся ко мне. - А ты что скажешь?
Пожав плечами, я ничего не ответил.
- С вами все ясно, - сказал Баюн. - Вась, приоткрой мне окошечко - пойду прошвырнусь по городу.
Он выпрыгнул на засыпанный снегом карниз и, осторожно ступая, пошел вдоль стены. Я закрыл за ним окно, из которого веяло холодом и снова уселся на кровать.
- Правду говорят, - решил пофилософствовать я. - Ждать и догонять - самое трудное.
- Догонять - может быть, - частично согласился со мной и с народом Нирфи. - А вот ждать - это совсем другое дело. Лежи себе на боку в тепле, да кимарь. Лишь бы кормили вовремя.
Крыть было нечем, поэтому я промолчал. Ему-то что? Да, отправился с нами по дружбе, еще, может быть от любопытства и скуки. Конкретно его все происходящее не касается, и днем больше или днем меньше просидим мы в этой комнате ему безразлично, чего никак нельзя сказать обо мне. В моем случае это вынужденное ожидание тяжелее самой сложной работы. С одной стороны мне хотелось последовать примеру кота и отправиться в город. Правда, я не рассчитывал, что и сегодня мне повезет встретить лихих добровольцев, готовых оказать безвозмездную помощь в борьбе с Кащеем. С другой стороны я боялся пропустить возвращение Добромира. Почему-то у меня было ощущение, что сегодня он вернется раньше, чем обещал.
Мои размышления прервал осторожный стук в дверь.
- Открыто, - сказал я, удивившись, кто бы это мог быть.
Дверь открылась и через порог переступил испуганный мальчуган лет десяти или чуть меньше.
- Тебе чего, малыш? - спросил я.
- Вот, дяденька сказал передать, - пацан протянул мне сложенный в четверо листок бумаги, такой же, как Добромир оставил утром на своей постели. Я понял, что вести от него, взял листок и спросил у мальчугана:
- А дяденька велел что-то на словах передать?
Тот отрицательно покачал головой. Я порылся в карманах и дал ему мелкую медную монетку, оставшуюся со сдачи после завтрака. Пацан засиял, зажал денежку в кулаке и скрылся за дверью. Я же осторожно, как будто меня там могла поджидать опасность, развернул листок и вслух прочитал:
- Собирайте манатки и уходите по одному. Встречаемся в десять на Купеческой улице в трактире "Щедрый купец". Добромир.
- И что это значит? - привстал гном с кровати Добромира, на которой устроился после завтрака.
- Не знаю. Собираемся.
Собирать особо было нечего, все и так упаковано в рюкзаки. Разве что, рюкзаков было три, а нас всего двое.
- Справимся, - сказал Нирфи и закинул по рюкзаку на каждое плечо, а в руки взял свой неизменный топор. - Я пошел.
- Давай. И постарайся проверить, не будет ли за тобой слежки. Мне все это очень не нравиться.
Гном кивнул и закрыл за собой дверь. Я посмотрел на часы. Стрелки показывали десять минут десятого. Времени до назначенной встречи оставалось не так уж и много, а следовало еще найти указанный трактир. Однако и выходить сразу же за гномом не стоило. Не зря же Добромир написал, чтоб уходили по одному. И кот, как всегда не вовремя, куда-то запропастился. Посидев еще минут десять, я закинул на спину свой рюкзак, прихватил тщательно замаскированный в брезентовый чехол меч и не спеша вышел на улицу. Ни хозяин постоялого двора, ошивающийся в зале на первом этаже, ни кто бы то ни было другой, казалось, внимания на меня не обратили. Мы заплатили за постой на три дня вперед, поэтому такой подлости, как побег от нас никто не ожидает.