Сам не знаю почему, но проснулся я гораздо раньше обычного. Ни кота, ни Василия в доме не было и я вышел наружу. Первым делом проверил заветную дверь сарая. Можно было и не ходить.
Баюна я нашел почти сразу. Он сидел у двери маленького сарайчика, принюхивался и поводил ушами. В нем слышалась какая-то возня и кудахтанье.
- Что происходит? - спросил я.
- Там кто-то есть, - ответил кот, скашивая взгляд на сарай.
- А ну ка, посторонись. Сейчас посмотрим.
Я без опаски открыл дверь. Сарай оказался буквально забит курами. Они с радостью рванулись на свободу, едва не сбив меня с ног и чуть не затоптав любопытного Баюна, который проявил чудеса расторопности, никак для него не свойственной, и вовремя отскочил в сторону. Куры, а среди них я заметил и несколько высокомерных петухов с цветными хвостами, разбрелись по двору и огороду, принялись что-то клевать.
Мы с Баюном переглянулись.
В одном углу сарайчика лежала охапка сена и в ней уже светлели свежие снесенные курами яйца. Я быстро собрал их и распихал по карманам.
После этого мы отправились завтракать, обсуждая по дороге появление в нашем сарае курей. Пришли к выводу, что это дело рук домового. Видимо он все таки добился своего, и ему дали другие домовые-соседи по курице из своего хозяйства.
Василий так и не появился, поэтому мы с котом доели остатки салата и вышли на крыльцо. Я хотел закурить, но увидев катастрофическое уменьшение количества сигарет в пачке, решил потерпеть.
- Ладно, пойду на огород покопаюсь, - сказал я.
- Какой огород, Василий? У нас сегодня есть очень важное дело.
- Не понял? Какое еще дело?
- Как тебе понять? Я вот вчера кое-что все же выяснил. Верное дело есть, на котором неплохой куш срубить можно.
- Давай, не томи, - сказал я нетерпеливо.
Кот сделал многозначительную паузу.
- Короче, заезжие купцы бешенные бабки за русалок дают. Говорят, две-три им если продать, будешь до конца дней как сыр в масле кататься. В общем, жить по-царски.
- Так уж и по-царски? - не поверил я, не сразу сообразив, за что купцы дают эти бешенные бабки.
- Ой, не придирайся к словам. В любом случае на плошку молока и свиную отбивную нам хватит.
- Хорошо, только где же их взять, этих самых... Кого? - наконец то до меня дошло. - Русалок?
- Угу, - спокойно ответил кот.
- Да они ж только в сказках бывают.
- А мы сейчас где?
Я почесал затылок.
- Ну и? Дальше то что?
- Смотри сюда, - кот оживился. - Я вчера все хорошенько разузнал. Дорогу и все такое. Только отправляться прямо сейчас нужно, чтоб до вечера возвратиться. Путь не близкий. Следует поспешить.
- Погоди, мой юный друг. Скажи лучше, кто тебе все это рассказал?
- Пообщался я тут с одной кошечкой. Так вот, к ее подруге дикий лесной кот в гости захаживал. Он ей все в подробностях и рассказал. Так что не дрейфь. Собирайся и пошли.
- Ладно, - встал я. - Что собирать-то?
Кот ненадолго задумался.
- Ну, веревку возьми на всякий случай.
- Хорошо. А как русалок-то этих ловить, ты знаешь?
- Знаю. По дороге расскажу. Пошли.
Я взял моток веревки, висевший на стене сарая со стороны огорода, и мы вышли на улицу.
Баюн бежал впереди. Похоже, перспектива получить плошку парного молока сильно подогревала его интерес к предстоящему нам делу.
Я молча шел за ним. Народа на улицах городка было еще не много. Мы быстро добрались до базарной площади, потом прошли мимо церкви, через несколько кварталов пересекли главную площадь, на которой я увидел вывески нескольких постоялых дворов, и вскоре вышли к городским воротам.
Городок оказался обнесенным каменной стеной, высотой не меньше восьми-десяти метров и шириной в четыре. Примерно через равные промежутки возвышались высокие квадратные башни с узкими бойницами в стенах. Ворота из больших бревен, окованные железом, были между двух башен, стоящих рядом. Одна створка была открыта и через нее сновали люди - кто в город, а кто из. У ворот стояли трое стрельцов и плевали семечки. На нас они внимания не обратили.
Так мы вышли из города и направились по пыльной проселочной дороге, которая вела, если верить придорожному указателю, из уездного города "Н", да-да, именно так, как оказалось, называется наш городок, в столицу 27-го царства, которая носит гордое название "Огородное".
Поднявшееся повыше безжалостное летнее солнце начало сильно припекать. Я снял спортивную кофту и остался в одной футболке, которая все равно скоро вся промокла от пота.
Даже у кота поубавилось энтузиазма. Он пользовался каждым клочком тени, которые давали редкие одинокие деревья, растущие вдоль дороги, чтоб хоть немного перевести дух.
Вокруг бескрайним желтым морем раскинулись пшеничные поля, и я решил, что скоро уборочная.
Так мы шли до полудня.
- Долго еще? - спросил я.
- Ну, - замялся кот. - До леса дойдем, а там рукой подать.
- А лес-то, скоро?
Кот фыркнул.
- Сказал, за день обернемся, значит обернемся.
- Хорошо. Как насчет привала?
- Согласен.
Мы укрылись от палящих лучей солнца в тени небольшого деревца. Баюн упал на спину, задрал лапы к верху и тут же начал храпеть. Я уселся на землю, оперся спиной в ствол дерева. Появились первые признаки голода и я пожалел, что не отварил и не взял в дорогу найденные в сарае-курятнике яйца. Теперь целый день придется голодать, потому что вряд ли русалки, если мы их вообще найдем, будут настолько нам рады, что тут же приготовят праздничный стол.
Я закурил сигарету и прикрыл глаза.
Не прошло и десяти секунд, как совсем рядом со мной раздался тихий, едва слышный голосок:
- Горит. Горит. А где горит? Надо же, горит, а где горит, не видно.
Прямо передо мной в траве копошилось какое-то существо. Приглядевшись, я увидел маленького человечка. Он был повыше сказочной Дюймовочки, но заметно меньше нашего домового Василия. Он сосредоточенно принюхивался и зыркал по сторонам черными глазенками-бусинками.
- Эй, привет, - сказал я. - Меня Василием зовут.
Похоже, я уже привык ко всяким сказочным существам, поэтому особо не удивился, увидев его.
- Добрый день, уважаемый, - ответил человечек. - Вы со своим ростом подальше видите. Не подскажете, где горит?
- Нигде, - ответил я.
- Горит, горит. Я дым чую.
- Ах, это?.. Это я курю.
Я выдохнул облачко дыма.
- Ух ты! - восхищенно сказал человечек, глядя то на меня, то на сигарету. - Колдун?
- Нет, - ответил я, сделал последнюю затяжку и потушил окурок. - Все, теперь не горит.
Мужичек помолчал некоторое время, принюхался и подтвердил:
- Теперь не горит.
- А ты кто, пожарник что ли, местный? - пошутил я.
- Не. Полевики мы.
- Мыши?
- Сам ты мышь. Полевики, говорю, а не полевки.
- Надо же, никогда не слышал.
- Не здешний, шо ли?
- Как догадался?
- Дык, чудак человек. Про нас, полевиков, здешние все знают.
Я развел руками.
- И чем же ты, полевик, занимаешься?
- Как чем, али не видно? Поле от пожара стерегу.
Я усмехнулся.
- Неужто ты огонь потушить можешь?
Он нахмурился, но все же ответил:
- На то мы, полевики, и существуем, чтоб урожай от огня беречь. Люди за это только спасибо говорят.
- И что, любой пожар затушить можешь?
- В поле могу, если ветра сильного нет.
- Понял, - не стал спорить я. - А тебе с этого прок-то, какой?
- Чудной ты, Василий. Поле - наш дом. Мы здесь в норах глубоких живем, а зерном кормимся. Если поле сгорит, то из нас мало кто выживет - от жару и дыма поугарают. А кто и останется жив, того смерть голодная ждет. У нас, у полевиков, строго, если свое поле не сберег, на другое не пустят. Никчемный полевик никому не нужен. Так-то.
- Ясно, - сказал я.
- Ну, бывай, - сказал мужичек и исчез в траве.
Надо же, полевик. Я и вправду о них никогда не слышал. Чудеса.
- Вставай, лежебока, - я подергал кота за лапу.
Тот нехотя встал и зевнул.
- Что, уже пришли? - сонно спросил он.
- Это у тебя спросить надо, Сусанин.
Мы шли еще около часа, когда на горизонте замаячила темная полоса. Лес - обрадовались мы. Я ускорил шаги в надежде укрыться от зноя в прохладной тени деревьев. Однако в лесу оказалось так же жарко. Воздух был душный и влажный.
Дорога перед самыми деревьями сворачивала влево, а от нее в лес вела едва заметная тропинка.
- Ну? - сказал я.
- Нам туда, - не очень уверенно сказал Баюн, вглядываясь в чащу деревьев, и свернул на тропинку.
Я обреченно зашагал за ним.
Тропинка петляла между деревьев, то терялась, то появлялась вновь. Вскоре она пересеклась с другой и Баюн повернул туда. Затем мы еще сворачивали несколько раз.
- Послушай, мой друг, ты уверен, что мы идем правильно?
Кот фыркнул.
- Вася, неужели ты во мне сомневаешься?
- Начинаю, - честно признался я.
- Почти пришли, - уверенно сказал Баюн. - Скоро выйдем к речке. Там омут. Быстренько ловим русалочку и домой. Все будет тип-топ, хозяин.
- Кстати, как ловить-то будем?
- Элементарно, Вася. На живца.
- Здорово. А это как?
- Ох, Вася, и все то тебе объяснять надо. Русалки, это такие странные существа, Вася, полудевушки-полурыбы. Они незадачливых купальщиков на дно затягивают и там щекочут до смерти.
- Ты мне сказки не пересказывай, - перебил я. - Я их в детстве читывал. Ты по существу давай.
- Я ж к тому и веду. Гляди. Приходим мы к омуту. Ты в воду заходишь, где помельче, и изображаешь из себя тонущего. Кричишь там, плещешься. Ну, не знаю. Любая порядочная русалка должна тебе всеми силами помочь на дно поскорее добраться. Когда она к тебе подплывет, ты ее хватай и на берег. Дело в шляпе. Понял?
Я почесал затылок. Идея изображать из себя тонущего, то есть и быть живцом, мне не очень понравилась.
- А если она не одна приплывет, а пять-шесть сразу? - я подумал, что и от трех могу не отбиться, если всерьез захотят меня на дно затащить.
- Это ж клево, - обрадовался Баюн. - Чем больше вытащишь, тем лучше.
Я хотел что-то возразить, но тропинка вывела нас к речке. Река делала здесь излучину, разливалась.
- Пришли, - выдохнул Баюн.
Мы остановились на берегу. Отступать поздно.
- Там омут, - указал Баюн. - Туда не лезь, глубоко. Работать будем здесь, поближе к камышу.
- Веревка зачем?
- Какая веревка? А, веревка. Это так, на всякий случай. Ты себя обвяжи одним концом, а другой за дерево закрепи. Я ведь, это, в местном фольклоре не очень силен. Мало ли, может в это время года русалки сильны, как Шварценегер. А я за тебя переживаю.
- Спасибо, дружище, успокоил.
Я сбросил одежду и обувь.
- Слушай, Баюн, - сказал я с надеждой. - А может лучше ты живцом будешь?
- Нет! - заорал кот не раздумывая. - на меня ни одна русалка не клюнет. Это точно.
Я обвязался веревкой, как посоветовал кот, и зашел по колени в воду. Не смотря на жару, она была очень холодная. Я вообще особь теплолюбивая. Даже в море купаюсь, когда не меньше +25, а тут если градусов семнадцать, то хорошо. Не знаю, как я заставил себя зайти дальше, но когда мне было уже по пояс, веревка натянулась. Меня это очень обрадовало.
- Пора. Начинай тонуть, - скомандовал кот.
Я окунулся с головой и заорал. От холода. Насколько умело изображал я тонущего, сказать не берусь, но Баюн точно хихикал себе в усы. Я кричал, звал на помощь, лупил по воде руками и ногами. Совсем было уже отчаялся, рук и ног почти не чувствовал от холода и собрался уже выходить из воды, когда что-то холодное прикоснулось ко мне. Вода была чистая и прозрачная и я увидел юное девичье лицо, в обрамлении зеленовато-рыжих длинных волос, развивающихся в воде и бездонные ярко-зеленые глаза.
Не раздумывая ни секунды, я обхватил русалку двумя руками и рванул на берег. Чего-чего, а такой прыти от "утопающего" она явно не ожидала, поэтому спохватилась слишком поздно. Мощно заработала хвостом, забарабанила маленькими кулачками прямо по голове, шее, плечам, но мы были уже на берегу.
Я повалился на траву, едва не уронив ее. Она визжала и ругалась, размахивала руками, но я уже отскочил от нее, переводя дух.
Через минуту она успокоилась, с укоризной глядя на меня своими огромными прекрасными глазами. Баюн подошел к ней, понюхал, и тут же, получив по физиономии хвостом, отлетел на пару метров.
- Надо же, - сказал он, отряхивая воду. - Совсем рыбой не пахнет.
Теперь я мог рассмотреть русалку повнимательнее. Что вам сказать, не врут сказки. Сверху до пояса прекрасное девичье тело со всеми выпуклостями и впуклостями, как говориться, увенчанное очень даже симпатичной головкой с надутыми пухлыми губками. Нижняя же часть, как бы это помягче выразиться, оставляла желать лучшего. Короче, если видеть только хвост, то вполне можно решить, что перед вами огромная селедка.
Голос девушки, нежный и мелодичный, вывел меня из оцепенения.
- Тихо-тихо, - перебил я. - Твоя девичья честь нам ни к чему.
Она замолчала, вытирая слезы кулачками, и только всхлипывала.
- Ты не переживай. Мы тебя купцам продадим, а они о тебе позаботятся.
- Да уж, - зло сказала девушка. - Чем такая забота, лучше в омут с головой.
- Ладно, не переживай, - не сдавался я. - Ни ты первая, ни ты последняя.
Девушка вновь зарыдала, уткнувшись лицом в траву.
- Что вам, окаянным, своих девок продажных мало, что вы нам покоя не даете?
- При чем тут девки-то?
Она взглянула на меня, поправив растрепанные мокрые волосы.
- Не то ты не знаешь, для чего нас купцы покупают?
К стыду своему признаюсь, что действительно не поинтересовался этим вопросом. Думал, может в заповедник какой, или зоопарк, детишкам показывать.
Я мотнул головой.
- Для чего же?
- Они нас в срамные дома в три дорога продают для постельных утех.
Честное слово, я тогда подумал, что девушка свихнулась от испуга. Какие могут быть утехи с рыбьим-то хвостом? Эта мысль видно явно читалась на моем лице, потому что все еще всхлипывая, она печально сказала:
- Значит и ты не знал, да? За деньгами погнался?
- Ну..., - я еще раз оглядел сказочное существо. - Мне такое в голову не приходило.
Она вздохнула еще горше.
- Не все знают, но мы на берегу только днем такие. А после заката рыбий хвост сбросить можем и в обычных девушек превращаться. А утром наоборот.
Я был просто шокирован, уселся на траву и уставился в воду.
С задумчивым видом Баюн прошел мимо.
- А ну, стоять, - рявкнул я так, что кот даже подпрыгнул. - Ты это знал?
- Что ты, что ты, Василий, - поспешно затараторил он. - Откуда же мне было знать. Если б знал, разве не сказал бы?
Может мне это показалось, но говорил он как-то не очень убедительно. Настроение у меня испортилось окончательно.
- Хорошо, - сказал я, поднимаясь. - Плыви домой. Не могу я такую красоту на поруганье отдать.
- Ты что, меня отпускаешь?
Я кивнул, взял ее на руки и пошел к воде. На берегу она согрелась и теперь была теплая, как человек. Она обвила меня руками за шею, ее лицо, губы, были совсем близко от моих, локон подсохших волос щекотал мне нос. От нее чем-то очень приятно пахло, не знаю, такого запаха я раньше не встречал. Возможно я нес бы ее на руках в самый омут, но тут натянувшаяся веревка, которую я забыл снять, остановила меня. Поверьте, мне не хотелось выпускать ее из рук. Возможно ли такое, влюбиться в русалку с первого взгляда? Я буквально тонул в глубине ее глаз.
- Ты хороший, - прошептала она, склоняясь ко мне еще ближе. - Но ты чужой. Ты уже не их, но еще и не наш.
Она скользнула губами по моей небритой щеке (какой позор, я только сейчас вспомнил, что не брился уже третий день), вывернулась из рук и исчезла в глубине.
Я стоял так, не чувствуя холода, пока кот не позвал меня.
- Вылазь, околеешь.
Часы показывали половину пятого, когда я обсох и оделся. Мы вышли на тропинку и медленно побрели по ней. В лесу стало гораздо темнее, но сумерки еще не начались.
Последние слова русалки еще звучали у меня в голове. Могла ли она знать, что я пришелец из другого мира? Откуда? Что она имела ввиду? Где мое место? Как ее зовут?
- Далеко ли путь держишь? - услышал я.
Прямо перед нами на трухлявом пне сидел древний-придревний старик с шапкой всклокоченных седых волос и длинной седой бородой.
- Домой, - ответил я не, задумываясь.
- Там ли дом, куда идешь, путник?
Я оглянулся. Тропинка, как тропинка. Другой-то все равно нет.
- Эх, молодежь, все то вы буквально понимаете.
Странный, какой старик, подумал я.
- А вы, дедушка, неподалеку живете? Вечер скоро, а вы один в лесу бродите.
- Хозяин я здешний. Ты мне вот что лучше скажи, зачем Водяного внучку обидел?
- Кого? - не понял я.
- Русалочку, Кристину, - пояснил старик. - Она ведь еще дитя несмышленое.
Ничего себе дитя, подумал я, с такими-то формами, и мечтательно прошептал ее имя.
- Батюшки, - всплеснул руками старик и захихикал. - Неужто на русалку запал?
Баюн недоверчиво поглядывал на деда и время от времени фыркал.
- Пошли, Вася, - прошипел он. - Пора нам, время уже позднее.
Он подальше обошел старика. Я же сказал:
- Пойдем мы, дедушка. Нам еще путь неблизкий.
- Пути они все неблизкие, да все разные, - поучительно сказал дед. - Не на тот свернешь, так вся жизнь наперекосяк и пойдет.
- Верно говорите, - согласился я. - Жизнь вообще штука сложная. Не всегда делаешь, что хочешь, не всегда получаешь, что ждешь. Если знать заранее, где свернуть, так и жизнь бы, наверное, скучная была, пресная да неинтересная.
- Занятный ты человек, Василий. Нравишься ты мне. Ну да ладно, иди. Только с тропинки этой никуда не сворачивай. Она тебя до дороги доведет. А то ведь знаешь, лес все-таки.
Я кивнул.
- Спасибо.
Я и не заметил, как ушел старик, но через секунду его уже не было.
- Тьфу, чертовщина какая-то, - сказал я.
- Давай, давай, пошли скорее, - появился из-за кустов Баюн. - Ух, аж мороз по коже.
- Странный, какой старик, ты не находишь?
Кот снова фыркнул.
- Раньше с лешими не встречался, поэтому странностей их не знаю.
- С лешими? Ты так думаешь?
- А разве он тебе не ясно сказал, хозяин, мол, здешний. Леса хозяин, чего ж еще?
И действительно, целое стадо мурашек пробежало по коже. Я даже вздрогнул.
Мы не прошли и сотни шагов, когда из-за поворота тропинки прямо на нас выкатился, кто бы вы думали, самый настоящий колобок.
Мы уставились друг на друга и я тут же подумал, что колобок хоть и сказочный, но должен быть свежим и вкусным. Если его немного очистить от травинок и налипших на бока листочков, то...
- Ты кто? - спросил у меня колобок.
Долго раздумывать я не стал.
- Лиса, - ответил я.
Глаза у моего кота стали огромными, как у филина, и отвисла нижняя челюсть. Сказать он ничего не успел, потому что я вовремя наступил ему на хвост. Не сильно.
- Лиса? - подозрительно повторил Колобок. Похоже, он мне не совсем поверил.
- Лиса, лиса. Еще какая.
- Тогда я тебе песенку спою, - сказал он и запел, не приближаясь слишком близко: - я Колобок, Колобок...
- Может не надо, - прошептал Баюн, косясь на мою ногу.
- Надо, - сказал я и отвернулся к Колобку, который продолжал:
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел...
- Так, дорогой, - перебил я его. - Давай перейдем сразу к делу. Проблема в том, что я очень пожилая лиса, и поэтому плохо слышу твою замечательную песенку. Давай я возьму тебя в руки, в смысле, лапы, поднесу поближе ко рту, то есть, к уху, и ты споешь мне всю песенку заново.
Колобок еще сомневался, а я уже чувствовал во рту вкус свежего душистого мякиша.
- Вася, не надо. Ну, ради нашей дружбы, ради меня, - запричитал Баюн во весь голос. - Он же сказочный. Посмотри, какой хороший.
Заподозривший неладное, Колобок откатился подальше. Возможность заполучить его была потеряна, и я сказал:
- Хорошо, Колобок, сегодня тебе повезло. Только ради этого бессовестного кота. Мы сегодня это...
- Гуманные, - вместо меня закончил кот.
- Да, гуманные и голодные. Катись отсюда.
Колобок исчез за поворотом.
- Дурак ты, Баюн, - сказал я.
А он, гордый тем, что спас Колобка, даже не удостоил меня ответом. И тут мы оба услышали где-то совсем рядом:
- Я Колобок, колобок...
- Не понял, - сказал я и пошел туда, где исчез колобок.
Через несколько метров на поляне я увидел замечательную картину. На траве, поджав задние лапы и обернув их пушистым хвостом, сидела самая настоящая лиса, и облизывалась длинным красным языком. Колобок напевал прямо у нее перед носом:
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел...
Я резко повернулся и пошел прочь. В самом деле, не лишать же хитрое животное вполне заслуженной добычи. Повесив голову, кот молча бежал рядом.
- Дурак ты, Баюн, - не удержался я.
Кот обиделся окончательно. Конечно, где-то в глубине души я понимал, что кот прав. Наконец, он не выдержал и сказал:
- Почему ты не спас его от лисы? Ты ведь мог.
- Мог, конечно. А дальше что?
- Как, что? - удивился кот.
- Вот именно, что? Так бы и бегали за этим пришмаленным колобком по лесу до конца дней и спасали бы его от всей местной популяции лис?
- Злой ты, Василий.
- Тоже мне, ангел-хранитель колобка нашелся.
- Да, и нашелся.
- Так что ж ты сам его не спас? Тебя ведь никто не останавливал. Давай, беги, может еще не поздно. А если поздно, то что ж, воздашь бессердечной лисе по заслугам.
- Ах ты так? Ах так, да? Неблагодарный. Да я ради него в лепешку готов расшибиться. Разузнал все, подсказал, посоветовал. Такие деньжищи в руках держали. А он, ох-ох-ох, милая Кристина, я вас отпускаю. Гуманист долбанный. В русалку втюрился. Расскажешь кому, смеха не оберешься. Я ж все за ради тебя, живота своего не жалеючи.
- Ради плошки молока, а не ради меня, - выкрикнул я. Он меня здорово разозлил своими словами, - советчик облезлый, не лезь ко мне больше со своими советами. Задолбал.
Дальше мы шли молча до самой опушки. Вышли на дорогу. Мне показалось, что это не та, по которой мы пришли в лес, но думать ни о чем не хотелось.
Я повернул на лево, кот на право. Мы молча расстались.
Солнце почти село, ночь не за горами...
Баюн догнал меня через полчаса.
- Василий, - услышал я его крик позади. Он подбежал запыхавшийся и пыльный.
- Василий, это не та дорога.
- Вижу, - сказал я.
- Как же это? Леший ведь сказал по тропинке идти, никуда не сворачивать. Обманул, что ли, старый?
- Нет, не обманул.
Несколько минут назад я вспомнил, что когда мы переругивались с котом, свернули на другую тропинку, но я не придал этому значения, либо вообще не обратил внимание.
- Что делать будем? - заволновался Баюн.
Я пожал плечами, почесал затылок.
- Пойдем дальше. Дорога, есть дорога. Куда-нибудь да выведет.
Возвращаться в лес в сгущающихся сумерках и искать там нужную тропинку мне никак не улыбалось.
Тогда я еще не знал, куда приведет меня эта дорога. Если бы знал, то, наверное, вернулся бы в лес к тому месту, где я выбрал неправильный путь, как сказал леший. А иначе не интересно, это уже мои слова. Да, смешно, очень интересная жизнь была у меня в моем мире. За 27 лет целых две драки. Сплошные приключения...