Хранитель

Уютный камин с огнём, неторопливо съедающим сухие, заготовленные ещё с лета дрова. Дымящиеся кружки на столе. Шум мелко моросящего дождя за окном.

Всё тихо и спокойно. Если не вглядываться, если не смотреть глубже. Если не слышать сердце, которое всегда знает правду. Знает, но молчит, потому что его никто и никогда не спрашивает. Так уж приучены. А если и спрашивают - то в самую последнюю очередь, когда всё плохое, что могло случиться - случилось, и отступать уже поздно.

И двое путников сидят и смотрят друг другу в глаза. Один - молодой и порывистый как весенняя буря, другой - старый и спокойный, как океан во время штиля. Они о чем-то приглушенно спорят - если только ветер может спорит со скалой. Но вот лёгкая усмешка трогает уголки губ старика и сразу же тонет. И его глаза, всё время такие разные, вдруг становятся пустыми и бесцветными.

- Ты получил, что хотел. У тебя есть всё, о чем мечтал. Так?
- Так.
- И теперь ты хочешь стать простым и обычным человеком? Тем, кого не волнуют судьбы других?
- Как ты Можешь? ! Я никогда даже не думал об этом, я лишь хочу нормально жить. НОРМАЛЬНО!
- Что ж, вперед. Дерзай. Живи, тебе никто не мешает, в этом городе тебя никто не тронет.
- Да, никто, здесь я в безопасности. Я живу. Точнее, пытаюсь жить... Потому что есть вопросы, которые снова лишили меня покоя и сна. Я пытаюсь забыть их, отмахнуться как от назойливых мух, но стоит лишь прикрыть веки - и они снова тут как тут...
- Так задай их мне.

Молодой спотыкается на полуслове, судорожно хватается за свой посох как за спасительный круг и прикусывает губы. Но всё-таки решается.
- Почему я не чувствую себя счастливым, хотя у меня все есть для этого? Почему я не могу спокойно смотреть, как страдают другие люди, хотя знаю, что они этого заслужили. Почему моё сердце все время болит? Не за себя, за других...

Старик покачал головой, но ничего не ответил. Да и к чему пустая болтовня? Он лишь сдвинул брови, накинул свой старый, видавший столько, сколько многим и не снилось, плащ и кивком головы поблагодарил трактирщика.

- Спасибо за угощение, мне пора идти.
- Отвечай мне, старик! Ты же обещал открыть все тайны... Ещё тогда, в самом начале... Скажи хоть слово той правды, что ты хранишь! Постой, во имя...

И старик на пороге разворачивается и останавливает его жестом.
- Не надо. Не произноси. Я помогу.

Пока они идут по старой, выщербленной мостовой на Город медленно опускается ночь и круглолицая луна окутывает своими невидимыми нитями тесные улочки.

А они идут и идут, старик поворачивает то в одну сторону, то в другую. Кажется, он нарочно запутывает дорогу и сбивает с толку. Поворот влево, поворот вправо, приветственные кивки стражникам. Поворот вправо, поворот влево, далёкиё женский смех. Поворот вправо, проход через арку и пара десятков шагов вдоль набережной канала. Поворот влево, потом снова влево, и вот они оказываются посреди небольшой площади.

Старик снимает с лица капюшон, запрокидывает голову и глубоко вдыхает. И странная улыбка растекается по его лицу, а глаза вновь становятся яркими и бездонными. Глядишь в них - и кажется, будто и не человеческие это глаза, не бывает в человеческих глазах такого...

- Ты хотел знать правду. Ту, что я храню всю свою жизнь. Что ж, твоё право. Заслужил. Только не надейся, что станет легче. Не думай, что избавлю от страданий. Что это даст все ответы.
- Я готов, всё равно уже не будет хуже. Я испытал все способы, ничего не помогло.
- Эх, ты всё-таки ещё мальчишка. Хуже бывает. Ещё как хуже. Приготовься, скоро полночь. Сейчас мы будем слушать сны.
- Сны? Чьи сны?
- Сны этого Города. Все сны.
- Но почему именно сны?
- В нашем Городе только во сне человек становится самим собой.
- Но почему?
- Потому что сны недолговечны. Рождаются с закатом, умирают с восходом. А перед лицом смерти никто уже не врёт. Ни к чему.
- Ты про это никогда не говорил раньше...
- Забудь слова. Просто слушай.

***

Молодая красивая девушка в окружении поклонников. Они делают ей комплименты, дарят прекрасные букеты цветов и стоят в очереди к ней на танец. А некоторые, особенно пылки дерутся из-за неё на дуэли.

Красивый, розовый сон. И не беда что при свете дня к уже немолодой дочке цветочника ТАК давно уже никто не подходит, давно уже ТАК на неё никто не смотрит. Зато здесь и сейчас - всё по-другому.

***

Суровый рыцарь в сияющих доспехах скачет по равнине, и прямо перед вырастает исполинского размера замок. Замок стоит на высокой скале, окружён глубоким рвом и ощетинился пиками и арбалетами. Но рыцарь подлетает к замку, на скаку перепрыгивает через ров, разламывает ворота и начинает крушить врагов налево и направо. И беспощаден его клинок, и не знает устали его рука...

Кто же тебя так обидел, сынок?

***

А вот здесь уже все по-настоящему. Здесь и кровь льётся по-другому, и умирают все по разбору - свои, чужие, хорошие, плохие... Не кого не щадит костлявая... И крик замирает в горле, когда неправдоподобно большие копыта обрушиваются на потрескавшийся шлем...

Спи спокойно, воин. Хватит, битва давно уже кончилась.

***

Как всё вокруг грустно и печально. Также печально, как и серые глаза напротив. В этих глазах есть почти все - восхищение и жалость, радость и страх, обида и прощение... Нет только одного - любви. И прощальный поцелуй как отравленная стрела...

Что ж, всякое бывает. Не ты первый, не ты последний.
Жизнь продолжается. И тебя ещё будет своё счастье. Главное - не сдавайся, иди вперёд.

***

Какие-то люди сидят за большим длинным столом. О чем спорят, ругаются, стучат кулаками и грозят пальцами. Но на оружие даже не косятся.

Всё-таки торговля - везде торговля. Даже здесь, во сне её правила имеют свою силу.

***

А вот кто-то пытается взлететь. Вначале вход идут крылья, но они слишком куцые и откровенно слабоваты для полёта. Особенно в такую ветреную погоду. Потом - восточный ковер, который по слухам должен взлетать, если произнести какое-то волшебное слово. Знать бы ещё - какое? Но вот от отчаяния человечек подпрыгивает и, не веря самому себе, летит куда-то высоко-высоко...

А в небе над ним расцветает радуга и сияет всеми лучами ласковое солнце.

***

Минуту спустя они уже снова стоят на площади и смотрят, как на алеющем небе и одна за другой гаснут звёзды.

И старик, опираясь на свой посох, снова надевает капюшон.
- Теперь ты знаешь, что в душе у каждого человека в этом городе. Я не знаю, что тебе это принесёт, чем обернётся - проклятием или благословением. Но храни это бережно. А теперь - мне действительно пора.

И он ушел. Навсегда. Растворился в лучах восходящего солнца. Возможно, для людей всё будет по-другому. Возможно, его остывающее тело подберут стражники на рассвете.

Но для него теперь всё будет по-другому. И он, его Ученик, ещё долго стоял и думал - "А ведь и вправду, что же мне теперь делать? Столько всего..."