Воротников Сергей Германович : другие произведения.

По полям книжных сражений часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Часть вторая.
  
  
  Танковые пушки Ф-42-ЗИС-6
  
  
   А теперь вернемся к воспоминаниям Ванникова.
   Как мы помним, Ванников предлагает переход на больший калибр танковых пушек начинать не с 107 -миллиметрового орудия, которого по его словам, в современном виде, еще не существовало, а использовать готовую качающую часть выпускавшейся серийно 85-мм зенитной пушки. Кроме этого, пишет, что требовалось увеличить начальную скорость снаряда 76-мм танковой пушки. О новых боеприпасах к 45-мм пушке Ванников уже не вспоминает. О боеприпасах, разговор особый.
   Не пишет Ванников о результатах обстрела немецкого танка орудиями 45 и 76 калибра. И, что Совет Обороны при Совете Народных Комисаров СССР еще 15 ноября 1940 года, по результатам этих стрельб, и как их следствие, докладной записки руководителей ГАУ и наркомата вооружения, снимает их с производства. Не помнит, что 107-мм пушка М-60 завода Љ172, уже создана, испытана, принята на вооружение и выпускается артиллерийским заводом Љ352 имени Ворошилова в Новочеркасске. Весной заканчиваются испытания, и начинается подготовка к валовому производству первая специальная противотанковая пушка ЗИС-2. Как о предложении Сталина, вспоминает Ванников об установке 107-мм полевой пушки в танк. А, то, что танковая пушка ф-42 уже создана, Ванников, не вспоминает и не пишет. Не помнит, чем занимался родной наркомат в те годы. В общем, странная потеря памяти, прослеживается у наркома вооружения. И как увидим в дальнейшем, не только у него.
   А что это за "Сталинская" танковая пушка, которую "забыли", и в то же время собираются устанавливать в тяжелый танк КВ.? О ней расскажет сам конструктор, Василий Гаврилович Грабин. Несколько слов о нем.
   Генерал-полковник технических войск, Герой Социалистического труда, доктор технических наук, четырежды лауреат Сталинской премии. С 1946 по 1951 год депутат Верховного Совета СССР. Все это из биографии конструктора. С 1934 года главный конструктор Горьковского артиллерийского завода Љ92. С 1943 руководитель Центрального Артиллерийского Конструкторского Бюро. Под руководством В.Г.Грабина создано большое количество различных по назначению артиллерийских систем. По мнению некоторых, - "Гений Советской артиллерии". Отрывки здесь и далее, взяты из книги воспоминаний Василия Гавриловича, "Оружие победы" Москва. Издательство политической литературы. 1989 год.
   "На очереди, по нашему плану, шла 107миллиметровая танковая пушка мощностью 385 тонна - метров. Мощность была продиктована тем, что в производстве был выстрел (гильза, снаряд и заряд) для 107-мм полевой пушки, (образца 1910\1930 гг.) На него ориентировались и мы, так как проектировать новый выстрел дело очень долгое и трудное.
   Строго говоря, нам нужна была не только новая 107-мм пушка, но и опыт: мы искали пути перехода в вооружении тяжелых танков от калибров 76-мм к калибру 107-мм и выше. Чем больше калибр и мощность пушки, тем больше места она занимает в боевом отделении танка. Однако с точки зрения рациональной конструкции танка в целом габариты башни должны быть оптимальными. При повышении калибра пушек может случиться, что калибр и мощность пушки вступят в противоречие, с общими размерами башни и соответственно танка".
  И дальше:
  Поэтому найти зависимость между классом пушки и оптимальными габаритами башни - означало предугадать успех будущей работы, создать конструктивно-технологические предпосылки. Этим был бы положен конец нашим спорам с военными и конструкторами-танкистами. Они утверждали: такая-то пушка в танк не встанет. Мы говорили: нет встанет. Спор мог решить только опыт. Но в данном случае наши оппоненты уверовали в свою правоту и без всякого опыта. Конструкторы тяжелого танка отказались даже ориентировочно прикинуть решение задачи по установке 107 миллиметровой пушки в боевое отделение тяжелого танка. Кое-кто в ГАУ и ГБТУ (Главное бронетанковое управление) усмотрел в нашем предложение лишь повод для иронии: Грабин готов любое орудие поставить в танк.
   "Пушка получила заводской индекс Ф-42. К началу 1941года на заводском и войсковом полигонах, выдержала все испытания, пишет Грабин. Об этом было доложено в ГАУ и ГБТУ, но одобрения не последовало"
  Кроме этого, КБ Грабина сконструировало 85мм танковую пушку Ф-39, которую подали на Ленинградский Кировский завод, для установки на тяжелый танк КВ-220.
  Это не было самодеятельностью Грабина. Он выполнял постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за Љ1288-495сс, от 17 июня 1940 года, в котором, в частности говорилось:
  "К 1 ноября 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ. с броней 90мм: один с пушкой 76мм Ф-32, другой с пушкой 85-мм. Один корпус будет подан с Ижорского завода в конце октября, изготовление танка намечено закончить к 5 ноября. Второй корпус будет изготовлен в ноябре.
  К 1 декабря 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ. с броней 100мм: Один с пушкой 76-мм Ф-32, другой с пушкой 85-мм. Один корпус будет подан в конце октября, второй в ноябре"
   Для большей наглядности сведем все данные танков в таблицу.
  
  
  МАРКА ТАНКА ДАТА ТОЛЩИНА БРОНИ МАССА ТАНКА ПУШКА МОЩНОСТЬ ДИЗЕЛЯ МАРКА ДВИГАТЕЛЯ
  Т-150 5ноября 90 мм 50,2 т. Ф-32 700 л.с. В-5
  КВ-3 ----------- 90 мм 68 т Зис-6 850 л.с. В-2СН
  КВ220-1 5декабря 100 мм 62,7 т Ф-39 850 л.с. В-2СН
  КВ-220-2 20апреля 100 мм 70-72 т Ф-32 850 л.с. В-2СН
  
  
   Однако работы затянулись. 5 ноября заводом был сдан один танк КВ. с броней 90мм и пушкой Ф-32 (в документах именуется как танк "Т-150" или "Объект 150"), а 5 декабря - один КВ. со 100мм броней и 85-мм орудием (по документам значится как "Т-220", "КВ-220" или "Объект "220).
   Интересна позиция наркома вооружения Л.Б. Ванникова. Он лично об этом ничего не слышал и документов СНК СССР и ЦК ВКП (б) не читал. И понятия не имел, какие дела творятся в Ленинграде и Горьком.
  Но еще более поражает В.Г.Грабин. В своей книге он вспоминает:
  "Я не остался в долгу: Припомнил как Котин, (главный конструктор танков Кировского завода), не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85 миллиметровой пушки Ф-39 деревянный макет, вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже примерить нашу 107 миллиметровую Ф-42 к танку КВ-1"
   У меня на столе лежит фотография 41 года. На ней танк Т-220 (в металле), с 85 миллиметровой пушкой Ф-39.
   Я считаю, что документов о подготовке страны к войне вполне достаточно, что бы люди, причастные к тому интереснейшему периоду нашей истории, довели до нас простых читателей, как трагизм, так и героизм предвоенных лет. Мы вправе были это ждать и от самих участников тех событий. К сожалению, в большинстве случаев, наши ожидания напрасны.
   Те же Ванников и Грабин, имея на руках постановления, должны были написать в своих мемуарах, как они их выполняли, если хотели осветить этот вопрос. Но они встали на другую позицию, и это существенно подрывает доверие к их мемуарам. Невнятное освещение темы, заставляет нас самих выстраивать цепь событий с помощью других источников, в частности архивных.
  Подводя некоторые итоги, можно уже утверждать, что до 11 марта 1941 года никаких волнений, тем более "паники" по вопросу опасности немецкого танкового перевооружения, я не вижу. А, что это за дата? И какую роль она играет в нашем исследовании. Об этом мы и будем вести наш дальнейший разговор
   Читаем воспоминания Ванникова дальше:
   "Мы знали, что еще совсем недавно, в 1940 году, большая часть немецких танков была вооружена пушками калибра 37мм и 50мм, остальные 75миллиметровыми".
   Откуда такие сведения? От наших военных и технических специалистов, посетивших немецкие танковые предприятия. То, что увидели на этих предприятиях военные, конструкторы и танкостроители и объясняют оптимистический настрой наркома вооружения. Ничего нового для себя они не увидели. Закупили образцы немецкой танковой техники, разобрали, посмотрели, постреляли по ней, и приняли решение об усилении противотанковой артиллерии, новыми образцами орудий. А может немцы, что-то еще прятали? И кроме танков Pz-I, Pz-II, Pz-III и Pz-IV было то, что тщательно скрывали от глаз советских специалистов? До марта 1941года советская разведка, по этому поводу, хранила молчание.
   1 марта 1941 года начальник разведуправления Генштаба Красной армии, генерал-лейтенант Александр Федорович Голиков, получил сообщение из Будапешта, от агента "Марса" О применении немцами во французской компании тяжелых танков, весом 32 тонны, вооруженных 105 и 77-мм пушками. По всей видимости, данные "Марса" не произвели на руководство разведки должного впечатления. Или по итогам французской компании РУ ГШ имело совсем другие данные, которые не подтверждали донесение агента.
   А вот 11 марта 1941 года, разведсводкой, за Љ660279сс РУ доложило высшему руководству страны, что немцы начинают строить три образца тяжелых танков. Типа V весом 36 тонн с толщиной брони до 60мм, вооружение одна 75-мм пушка и два пулемета. Типа VI весом 45 тонн с толщиной брони до 70мм, вооружение одна 75мм, одна 20мм пушка и три пулемета. И типа VII весом 90 тонн, вооружение одна 105мм пушка, две 20мм пушки и четыре пулемета.
   Что же произошло в Германии?
  В начале марта из сборочного цеха фирмы "Henschel" вышли два прототипа среднего танка VK3001(Н) Выполнены они были в виде прототипов, пока без башен. Трехсотсильный, бензиновый двигатель "Maybach HL 116" должен быть разгонять 32 тонную машину до скорости 25км\час. Бронирование танка составляло от 20 до 50мм, С вооружением еще не определились: или 75мм KwK 37/24, или105мм KwK L28. Кроме этого в цехе велись работы и по тяжелому танку VK3601(H). Масса танка составляла 40 тонн. Бронирование от 26 до 100мм. Вооружение 75мм KwK 42 L/70, или 88мм KwK 36L/56. Корпуса обоих прототипов конструктивно напоминали корпус танка PzIV, но подвеска была выполнена с использованием перекрывающихся дорожных колес. Оба прототипа имели много общих деталей и агрегатов, что сделало бы их производство и обслуживание проще. Оба проекта были воплощены в стадии законченных прототипов. Но, как выяснилось позже, работы по ним были прекращены по причине разработки тяжелого танка VK4501(H) "Тигр" А прототипы VK3001(H) и VK3601(H) и послужили основой для создания "Тигра".
   Кстати о немецких прототипах. В своей второй книге, трилогии "Последняя республика" вышедшая у нас в 2008 году под названием "Святое дело", знаток советской бронетехники Виктор Резун пишет:
   "В 1941 году, осмотрев брошенный советский Т-34, заслушав доклады инженеров и генералов, Гитлер приказал создать точно такой же танк весом порядка 30 т. В проекте он так и назывался - VK3001, где цифра 30 - боевой вес, 01 - первая модель".
   Так и хочется спросить у Резуна: - Где это Красная армия успела до марта 1941 года, "бросить" новейший танк Т-34, и на чьей территории? И кто за это понес заслуженную кару?
   Согласитесь, данные, полученные от советской разведки, ненамного отличаются от истинных характеристик прототипов немецких тяжелых танков. Главное же становился сам факт происходящих работ. Ответ, с нашей стороны, не заставил себя ждать.
   15 марта 1941года, СНК СССР и ЦК ВКП (б) своим постановлением Љ 548-232сс, обязывали Кировский завод с июня перейти на серийное производство танка Т-150, получившего обозначение КВ-3. Но решение это было половинчатым: при увеличении бронирования до 90мм, пушка оставалась 76 миллиметровой, правда чуть более мощной Ф-34 вместо пушки Ф-32. Это понимали и в Кремле. Поэтому, маршал Кулик, "поддавшись самым невероятным слухам" засобирался в Горький, на завод Љ92 "Новое Сормово" к Василию Гавриловичу Грабину. Что бы на месте "выяснить возможность форсированного создания и освоения в серийном производстве танковой 107 миллиметровой пушки вместо 76 миллиметровой" Про 76-мм пушку Ванников упомянул зря. Пушку Ф-22 УСВ, в Горьком уже не выпускают. Кулик собирается "выяснять" по линии наркомата обороны у своего подчиненного, генерал-майора технических войск Грабина. А по линии наркомата вооружения предложил это сделать его наркому - Ванникову. Но наркомат вооружения и его нарком, от этого мероприятия отказались. Перед поездкой в Горький, Кулик, сослался на имеющиеся у него на это разрешение Сталина. Судя по стилю воспоминаний Ванникова, он и в момент, когда писались мемуары, не верил этому. Попросту говоря, Ванников подозревает Кулика в обыкновенной, банальной лжи. Но зачем было нужно Кулику, прикрываться сталинским словом? И ради чего? Лично я считаю, если Кулик сказал, что имеет разрешение от самого Сталина, то так оно и было. Иначе бы Иосиф Виссарионович спросил бы маршала, с какой стати, он "командировался" в Горький? По всей вероятности, когда на стол вождю легла разведсводка, среди присутствующих произошел обмен мнениями. Возможно, было и совещание. В большинстве случаев, такой обмен мнениями не приводил к появлению каких- либо документов. Но поручение, данное Сталиным, было не менее, а иногда и более весомым. Это подтверждает и Д.Ф.Устинов. В своих воспоминаниях он пишет:
  "Следует, видимо, упомянуть и о том, что на заседаниях и совещаниях, которые проводил И.В.Сталин, обсуждение вопросов и принятие по ним решений осуществлялись нередко без протокольных записей, а часто и без соответствующего оформления решений. Случалось, что кому-то из участников совещания или заседания поручалось подготовить предложения, переработанные с учетом состоявшегося обмена мнениями, и представить на подпись".
   Само поручение, данное Кулику, и не могло быть, как мы увидим далее, конкретным. Не надо думать, что отказ Ванникова ехать в Горький, не дошел до Сталина. Для такого дела у нас "смелых людей" хватает. И возможно, что именно этот отказ, имели для Ванникова самые тяжелые последствия.
  
  
  Кулик в Горьком.
  
  
   А Григорий Иванович уже в Горьком. На завод не поехал. Грабина вызвал к себе в вагон-салон. В вагоне, кроме самого Кулика, находились несколько военных инженеров ГАУ. Маршал выглядел встревоженным. Поздоровавшись, он сказал, что приехал посоветоваться по вопросу вооружения танка КВ-1. Про КВ-1 это пишет в своей книге Грабин, хотя прекрасно знает, что Кулик приехал по вопросу вооружения танка Т-150, и приехал к нему неспроста. Танковыми пушками большого калибра в то время занималось только КБ Грабина.
   Василий Гаврилович в своих мемуарах много места отвел рассказу о создании пушек Ф-42 и ЗИС-6. Эти главы, я прочитал несколько раз и каждый раз у меня возникали все новые вопросы, на которые я не находил ответов. Не дал ответ на эти вопросы и А.Б.Шипокорад в своей книге "Гений Советской артиллерии". Потом мне попали в руки другие документы. И я понял, что в принципе, Грабин все верно описал в своей книге. Нужно только было все внимательно прочитать и правильно расставить акценты. К большому сожалению, не обошлось и не без сомнительных страниц. Вот, что пишет Грабин о создании своих танковых пушек:
   "Мощными танковыми пушками мы занялись в инициативном порядке. Следуя разработанному раннее плану перспективного вооружения средних и тяжелых танков, решили создавать одновременно два орудия для тяжелого танка. Первое калибром 85 миллиметров и мощностью 450 тонна-метров, второе калибром 107 миллиметров и мощностью 385 тонна-метров. Причем 107-мм отдавали некоторое предпочтение.
  Задачу, которую мы перед собой ставили, может показаться странной: почему создавать сразу две пушки лучше, чем одну - ту, которая представляется наиболее перспективной? Объяснение простое. Мы не сомневались, что 85-мм пушку удастся разместить в боевое отделение тяжелого танка. А вот впишется ли в КВ. 107 миллиметровое орудие- это был большой вопрос. Так, что если мы хотели, чтобы запроектированные нами орудия действительно поступили на вооружение КВ. - а мы этого, безусловно, хотели, то путь у нас был только один: создать две пушки высокого качества и преподнести их танкистам,- берите на выбор, пожалуйста. От готовой и испытанной пушки отказаться трудней, чем от орудия, которое только задумана.
  Создай мы только 107-мм пушку превышающие габариты танка, АБТУ при желании без труда забракует ее из-за сложности переработки конструкции готового танка. На этот случай и была нужна "запасная" 85-мм пушка. И не просто хорошая - отличная"
   Но. "Проектирование 85 и107 миллиметровых пушек, было приостановлено, началась работа над Ф-34"
  Вам не кажется, что нечто такое мы уже, где-то читали? Совершенно верно. Это Грабин рассказывал нам о создании пушки Ф-42. Первую 107-мм пушку Грабин начал проектировать осенью 1939 года, а Ф-42, как мы уже знаем, Грабин закончил в декабре 1940 года. Но, почему - же тогда у Грабина Ф-42 оказалась слабее пушки разрабатываемой в 1939 году? Разберемся.
   В 1939 Грабин начинал создавать свою первую 107-мм танковую пушку на базе 107 миллиметровой полевой пушки образца 1910/30 года. Снаряд, этой системы, вылетал со скоростью 670 метров в секунду на дальность 16350 метров. Мощность этой пушки была 385 тонна - метров. А пушка Ф-42, создавалась в соответствии с баллистикой, новой 107-мм пушки М-60. Скорость снаряда составляла 830 метров в секунду. Дальность стрельбы была уже 18440 метров. Длинна ствола - 48,6 калибров, или попросту говоря -520 сантиметров. Вот эта пушка и имела мощность 450 тонна - метров.
  Стреляли все три пушки одинаковыми боеприпасами. Выстрел для 107мм пушек был раздельно - гильзовым и состоял из снаряда весом 16,6кг и гильзы, длинной 550 миллиметров с различными по весу зарядами.
  На 22 июня 1941 года, в войсках находилось 898 пушек образца 1910/30 года, и 127 пушек М-60. Снарядов к ним, было запасено 1404000 штук. Приказ народного комиссара обороны за Љ0182 от 9 мая 1941 года, определял боекомплект 107-мм выстрелов на одно орудие в количестве 80 штук. На самом деле, на одно орудие приходилось 1629 выстрелов или 21 боекомплект. Это была самая высокая обеспеченность артиллерийскими боеприпасами, одной из основных номенклатур. Но и этого, как увидим далее, военным было мало.
   Это небольшое отступление, нужно было для того, чтобы понять, что Кулик знал куда ехал.
   "Наши взгляды на вооружение тяжелого танка, были Кулику известны,- вспоминает Грабин, и ранее не вызывали у него особенного интереса. Видимо, что-то изменилось"
   Ну, что я вам говорил! Кулик встревожен и у него появился, наконец-то, интерес!
  "Не нашему КБ решать окончательно этот вопрос, но мы твердо убеждены, что компромиссы здесь недопустимы: тяжелый танк должен быть вооружен мощной пушкой, специально для этого танка созданной.
  Как я мог заметить, доводы эти произвели на маршала благоприятное впечатление" пишет далее Грабин.
  "Я с вами согласен, выслушав меня, сказал Кулик,- у некоторых из нас сложилось неправильное представление о танковой пушке. Она действительно должна быть специально создана для данного типа танка"
  Разговор Кулика и Грабина, производит странное впечатление. Стоило ли ехать Кулику за 400 верст в Горький, чтобы услышать лекцию Грабина о системе танкового вооружения? Ведь ничего конкретного Грабин Кулику не сказал, кроме как дал принципиальное согласие на конструирование пушки. А как - же Ф-42? Неужели о ней так и не вспомнили? Убейте меня, но такого быть не могло.
  Грабин не упомянул в мемуарах танковую пушку Ф-42 по одной, простой причине: он предоставил эту возможность другому, - Сталину! Произойдет это уже в апреле. А на дворе март сорок первого. И кстати, интересно, какое число? Как и в большинстве случаев, Василий Гаврилович дату не назвал. А мы попробуем ее определить, а вдруг пригодится. Итак, 11 марта, сводка лежала на столе у Сталина. Совещание. Передача указаний Кулику. Встреча Кулика с Ванниковым. Оповещение военных инженеров ГАУ. Сбор. Выезд из Москвы и прибытие в Горький. По моим подсчетам, выходит максимум - двое суток. Можно с большой уверенностью утверждать, что это было утро 13 марта 1941 года.
   Встретившись с Грабиным, маршал Кулик отбыл в Ленинград, к танкостроителям славного Кировского завода. А для Грабина, в его работе семафор, вспыхнул ярким, радостным зеленым светом.
  
  
  Грабин и танкостроители.
  
  
   Март месяц, для конструкторского бюро Грабина, был очень напряженным. Шли интенсивные работы по пушке ЗИС-2, ЗИС-4 (танковый вариант пушки ЗИС-2). Готовили к принятию на вооружения, капонирную, 57-мм пушку ЗИС-7. Теперь к этим работам добавились и работы по Ф-42, По срочности, эта работа, вышла на первое место.
  28 марта произошла реорганизация в КБ Грабина, направленная, прежде всего на подготовку производства пушки Ф-42.
  "Организационная схема нового отдела Главного Конструктора (ОГК), составлялась с таким расчетом, что бы полностью изжить неувязки, мешавшие внедрению новых методов. Простое суммирование задач прежних отделов (КБ и ТО) не исчерпывало роли нового отдела,- пишет Грабин, На ОГК отныне возлагалась ответственность не только за максимальное сокращение сроков проектирование и освоение пушек, но и за рациональное использование производственных площадей, действующего оборудования, металла, людских ресурсов. Все это должно было обеспечить низкую себестоимость, высокое качество валовой продукции, а также возможность резкого увеличения изготовления пушек на действующем оборудовании"
  В свете всего выше сказанного, давайте посмотрим, какие мероприятия, проводились по пушке Ф-42 с 13 марта 1941 года.
  Грабин описывает это в главе "Новые времена, новые ритмы"
  Все описанное в этой главе соответствует действительности, но Грабин нас не предупредил, что в этой главе он ведет рассказ не только о работе по пушке ЗИС -6, но и по Ф-42. Скорее не так. Пушка ЗИС-6 это и есть Ф-42. Поскольку в начале 1941 года заводу было присвоено имя Сталина, поменяли и индекс пушки. Вот так будет вернее. Итак, 13 марта чертежи пушки Ф-42, то есть извините уже ЗИС-6, достали из сейфа, сдули c них пыль и приступили. Грабин пишет:
  "Для начала нужно было определить годовую программу выпуска пушек и в соответствии с ней продумать норму времени, потребную для изготовления одного орудия в валовом производстве. Связь между масштабом производства и конструкторско-технической деятельностью прямая. Одно дело, если нужно всего 50-10 пушек, тогда проще и дешевле изготовить их с минимумом оснастки, и специального инструмента. (Так мы и делали опытные образцы орудий). Совсем другой подход - когда пушек нужно сотни или тысячи.
  Определить годовую потребность ЗИС-6 было не просто, так как не имелось ни каких указаний о количестве новых тяжелых танков"
   Интересно, не правда ли? Вместо того чтобы сесть за кульманы, и приступить к проектированию пушки ЗИС-6, конструкторы стали обсуждать годовую программу ее выпуска. Пушку нужно вначале сконструировать, изготовить опытный образец, (и не один), провести заводские, а затем полевые и государственные испытания. Дождаться постановления правительства, (а вдруг пушку не примут на вооружение, или отправят на доработку). И лишь после этого, постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б), вам укажут производственную программу выпуска изделия.
  А у Грабина, уже, речь идет уже о валовом производстве. А чего ее родимую конструировать? Пушка Ф-42 все эти этапы давно прошла. И бумажки с соответствующими подписями и печатью имеется. Правда, танкостроители Кировского завода еще осенью сорокового года, отказались даже примерить пушку в башню тяжелого танка. Но теперь не те времена. Кулик покажет кировчанам, как надо устанавливать пушку в танк. Имея неуживчивый и агрессивный характер, (по словам А.Б.Широкорад), Грабин, надо думать, предполагал именно такой ход развития событий. И готовился отстаивать свою пушку, всеми правдами и неправдами.
   И в этот напряженный для коллектива период, Грабин запланировал доклад о методах скоростного планирования и конструктивно - технологического формирования пушек, в Ленинградском институте повышения квалификации инженерно - технических работников. Предусматривалось участие в конференции широкого круга руководящих работников наркомата вооружения, руководителей заводов, учреждений связанных с оборонной промышленностью, специальных учебных заведений. Конференция должна была начаться 3 апреля 1941 года.
  Когда я впервые прочитал тему конференции, то поначалу смутился, увидев в названии слово "скоростной". Но, вспомнив какое это было время - успокоился.
  Скоростная плавка стали, скоростная проводка поезда, скоростная заготовка леса ну и скоростное конструирование. Чистейший лозунг. Туда же можно добавить словосочетание " мировой рекорд", и мы с головой окунемся в ту героическую эпоху. Поэтому, название темы конференции, для меня не было подкреплено какими либо "скоростными" работами Грабина. Я их пока не видел.
   И, тем не менее, 3 апреля, по словам Грабина, он уже выступал с докладом в Ленинграде. Во время доклада, к Грабину подошел незнакомый ему человек, и сообщил, что его просят подойти к телефону. Вместе со свом "таинственным незнакомцем", Грабин приехал в Смольный. Возле кабинета секретаря обкома М.И.Родионова сопровождающий остановился: "сюда, пожалуйста". Остановимся у кабинета и мы.
  Грабин пишет, что хозяина не было. Если этот кабинет в Смольном, то М.И.Родионова там и не должно было быть. Поскольку Михаил Иванович Родионов, занимал совсем другой кабинет, кабинет первого секретаря Горьковского обкома и горкома партии. Его, Родионов занимал с 1940 по 1946 год. А в 1946 году поменял его на кабинет председателя Совета Министров РСФСР. К большому сожалению, воспоминаний Михаил Иванович, не оставил. Как один из главных фигурантов "Ленинградского дела", Родионов был 1 октября 1950 года - расстрелян. Чуть выше я назвал некоторые страницы книги Грабина, сомнительными. Перед вами одна из них.
  Но как бы там ни было, мы процитируем большой отрывок, из книги Грабина, и его версию апрельских событий сорок первого года. Итак, глава "Странный телефонный звонок"
  "Я подошел к телефону.
  -Грабин слушает.
  По голосу я узнал Поскребышева. Он поздоровался и предупредил, что сейчас со мною будет говорить Сталин.
  Волнение усилилось. Значит, случилось что-то важное и нетерпящее отлагательства, раз меня разыскали в этот час в Ленинграде. Недолго мне пришлось теряться в догадках
  -Здравствуйте, товарищ Грабин, - услышал я в трубке голос Сталина. - Я хочу с вами посоветоваться. Есть мнение, что тяжелый танк вооружен маломощной пушкой, не отвечающей задачам тяжелого танка. В настоящее время рассматривается вопрос о перевооружении его: вместо 76-миллиметровой пушки предлагается поставить мощную 107-миллиметровую. Хотелось бы знать вашу точку зрения по этому вопросу. Возможно, вам трудно будет оценить это предложение, так как тяжелый танк вооружен вашей 76-миллиметровой пушкой.
  -Я готов высказать свое мнение, - ответил я. - Когда нашему конструкторскому бюро ГАУ выдало тактико-технические требования на 76-миллиметровую пушку для тяжелого танка, мы тщательно изучили вопросы, связанные с танками и с их вооружением, и пришли к выводу, что 76-миллиметровая пушка для тяжелого танка неперспективна и даже не отвечает требованием сегодняшнего дня Мы считали, что тяжелый танк следует вооружить более мощной пушкой, снаряд которой пробивал бы броню своего танка с дистанции 1000 метров. Свое мнение мы высказали руководству ГАУ и ГБТУ, но с нами никто не согласился. 76-милиметровую пушку, заказанную нам, мы создали и установили в танк КВ-1.
  -Значит, у вас давно сложилось мнение о недостаточной мощности 76-миллиметровой пушки для тяжелого танка?
  -Да, товарищ Сталин.
  Очень жаль, что я раньше не знал об этом. Значит, в настоящее время наши оценки не расходятся. Скажите, пожалуйста, можно ли в тяжелый танк поставить мощную 107-миллиметровую пушку?
  -Можно, товарищ Сталин.
  Вы уверенны, что мощную 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк?
  -Вполне уверен, что 107-миллиметровую мощную пушку можно поставить в тяжелый танк. Это подтверждается тем, что мы уже установили 107-миллиметровую модернизированную пушку мощностью 385 тонна - метров в танк КВ-2.
  Я имел в виду пушку Ф-42, история создания которой уже известна читателю.
  -Но танк КВ-2 по конструкции башни мы считал неприемлемым, - продолжал я .-Габариты башни, велики, и по своей форме башня не конструктивна. Такие габариты для 107-милииметровой пушки и не потребовались.
  -Значит, вы утверждаете, что мощную 107-миллиметровую пушку можно установить в тяжелый танк?- повторил Сталин.
  Я хорошо знал, что если Сталин задает несколько раз один и тот же вопрос, то это означает проверку, насколько глубоко проработан вопрос собеседником и насколько убежден человек в своем мнении.
  -Да я глубоко убежден, что мощную 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк, - еще раз подтвердил я. - Если я правильно вас понял, эта пушка по своей мощности должна быть выше 107-миллиметровой модернизированной?
  -Вы правильно меня поняли. То, что вы уже имеете опыт по установке 107-миллиметровой пушки в тяжелый танк, прекрасно. Значит, мощную 107-миллиметровую пушку мы установим в тяжелый танк?
  -Да, товарищ Сталин.
  -Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем. Задачу нужно решать как можно быстрее. Этого требует международная обстановка. Скажите, не могли бы вы быть завтра в Москве? - продолжал Сталин. - Вы нам здесь очень нужны.
  -Слушаюсь, завтра я буду в Москве.
  Сталин положил трубку, послушались гудки отбоя. Я продолжал стоять возле стола секретаря обкома.
  -И далее:
  Мысли о новой пушке переплетались в моей голове с мыслями о докладе, который необходимо было закончить, если участники конференции еще не разошлись. В институте меня встретил Загоскин, сказал, что люди заинтересовались докладом и ждут продолжения.
  -Доклад закончу, а на обсуждение остаться не могу, - предупредил я директора института. - Срочно вызывают в Москву..."
   А мог бы Василий Гаврилович, и остаться на обсуждение доклада. Экспресс сообщения Ленинград - Москва "Красная стрела", на который достал билет "таинственный незнакомец", как всегда отправлялся от перрона Московского вокзала, в 00 часов ночи. Так, что времени у Грабина, извините за каламбур, был вагон.
  И вот Грабин в Москве. Первая встреча в наркомате вооружения с Ванниковым.
  "...вскоре в приемной появился Борис Львович, оживленно и доброжелательно поздоровался со мной и пригласил в кабинет.
  -Ну, рассказывайте, Василий Гаврилович, как прошел доклад? И почему вы так быстро вернулись из Ленинграда? Эти вопросы наркома крайне удивили меня. Они могли означать лишь одно: Ванников ничего не знает о звонке Сталина. Странно! Как могло, случится, что вопрос о создании новой артиллерийской системы решается без участия наркома вооружения?
  Я рассказал о конференции в институте усовершенствования ИТР и о разговоре со Сталиным.
  -Я ничего об этом не знаю, - сказал Ванников.
  Он внимательно выслушал мои соображения о схеме новой танковой пушки, о баллистических данных, о методах работы, которые мы намерены применить, но реакция его была совершенно необычной: он не задал ни одного вопроса, не высказал ни одного предложения, - был молчалив и безучастен. Все это не могло ускользнуть от моего внимания. Закончив, я спросил, нет ли у него каких-либо дополнительных указаний, и к кому мне следует обратиться.
  -Никаких указаний дать пока не могу, - ответил Ванников, - и не знаю, к кому вам следует обратиться.
  На этом наш разговор закончился. Я вышел из кабинета наркома и остановился в приемной в полном недоумении. Все это было необычно и неприятно. Я и понятия не имел, чем можно было объяснить безучастность наркома и его холодность к концу той встречи, которая началась так дружелюбно и даже сердечно.
  Поразмыслив, я решил, что стоит зайти в ГБТУ - может быть, там что-нибудь знают? Начальник ГБТУ Федоренко встретил меня словами:
  -Василий Гаврилович, как вы вчера меня подвели!
  -Вчера я был в Ленинграде и не мог вас подвести, - удивленно ответил я.
  -Из Ленинграда и подвели,- повторил Федоренко.
  Он рассказал, что вчера его вызвал к себе Сталин. В кабинете у него были Молотов, Ворошилов, Жданов, Кулик и другие, а также директор Кировского завода Зальцман, главный конструктор тяжелых танков Котин, директор одного из танковых заводов Казаков (завод Љ 185 в Ленинграде) и секретарь Ленинградского горкома партии Кузнецов. Речь шла о необходимости срочно перевооружить тяжелый танк мощной 107-миллиметровой пушкой вместо 76-мм Ф-32. По словам Федоренко, Сталин настаивал на этом, но поддержки не встретил. Зальцман, Котин и сам Федоренко заявили, что 107-мм пушку поставить в тяжелый танк невозможно. После длительных дебатов Сталин спросил:
  -Значит, вы убеждены, что такая пушка в тяжелый танк не встанет?
  Услышав единодушное: "Да, совершенно уверенны", - он сказал:
  Хорошо. Тогда я у Грабина спрошу.
  Наступила тишина. Сталин вызвал Поскребышева и распорядился:
  -Соедините меня с Грабиным!
  Пока вас искали, мы сидели молча, - продолжал свой рассказ Федоренко - Время шло очень медленно, ожидание было томительным. Всех интересовало, что вы можете сказать по этому поводу. Наконец вошел Поскребышев и сказал: "Грабин у телефона" Весь разговор Сталина с вами мы слышали. Положив трубку, Сталин обратился к нам: "Грабин утверждает, что 107-миллиметровую мощную пушку в танк поставить можно". Потом сделал небольшую паузу и добавил: "Грабин зря никогда не болтает, если скажет - значит, так и будет. Он завтра будет здесь. До его приезда обсуждение вопроса прекращаем". Тут же он поручил Жданову лично, никому не передоверяя, в кратчайший срок подготовить проект решения по перевооружению тяжелого танка и представить на утверждение. Вот так вы Василий Гаврилович, и подвели меня, - закончил Федоренко.
  -Яков Николаевич, я вас не только не подвел, но даже выручил, - возразил я. Мощная пушка будет поставлена в тяжелый танк, в этом нет ни каких сомнений. Вы должны помнить предложение нашего КБ. Мы не только рекомендовали, но и изготовили и испытали опытные образцы 85-мм Ф-39 и 107-мм Ф-42. Вы и Котин отклонили наши предложения.
  -Мы их действительно отклонили, - согласился начальник ГБТУ.- Мы и сейчас считаем, что мощности Ф-32 для тяжелого танка вполне достаточно.
  -Вы и сейчас глубоко заблуждаетесь, - сказал я. - На вашем месте я теперь не ограничивался бы 107-милиметровой пушкой, а поставил бы в тяжелый танк и 122-миллиметровую. Вот тогда вооружение КВ. можно считать перспективным...
  В этом разговоре мне так и не удалось переубедить Федоренко. О 122-миллиметровой пушке он даже слышать не хотел. Что касается 107-миллиметрового орудия, то и на него начальник ГБТУ решил, судя по всему, не соглашаться. Нам пришлось прервать разговор: пора было ехать в ЦК. Жданов назначил совещание на 14.00"
  А теперь следует немного подумать, и сделать некоторые выводы.
  Кулик, посетил главного конструктора КБ завода Љ92 Грабина, и получил от него заверения, что он создаст новую пушку для тяжелого танка. Но мы знаем, что пушка Ф-42 уже создана, а Грабин, в той части книги, где он описывает встречу с Куликом, скрыл это. На самом деле их разговор шел именно о пушке Ф-42. Другой танковой пушки такого калибра не существовало. Времени на создание новой пушки не было, да и вопрос, о ее создании не стоял. Разговор происходил конфидициально, между Куликом и Грабиным. Руководство наркомата вооружения и завода Љ92, не присутствовало, и естественно не могло влиять на ход переговоров. При отъезде Кулика в Горький, Ванников дал указание директору завода Еляну, чтобы тот предоставил все документы и дал все объяснения, которые потребует Кулик. Но Кулик на завод даже не заехал. Отсюда делаем вывод, что Кулика, позиция руководства наркомата вооружения, совершенно не интересовала. По всей видимости, о позиции наркомата вооружения и танкостроителей к пушке Ф-42, доложил Грабин, рассказав Кулику историю, о попытке установки пушки ф-42 в Кировский танк, осенью сорокового года. А возможно Кулик об этом уже давно знал.
   Судя по рассказу Грабина. докладная записка Кулика стала для Ванникова очень неприятным сюрпризом. А первым сигналом для него был разговор с Грабиным, в наркомате вооружения.
   И тут возникает вопрос. Почему по вопросу о создании нового тяжелого танка с новой танковой пушкой, к Сталину не был вызван нарком вооружений? А конструктор танковой пушки для тяжелого танка, был вызван в кабинет Сталина только после возникших разногласий. Такого быть не могло. На совещания Сталин вызывал всех, кто имел какое-либо отношение к рассматриваемому вопросу. В ходе обсуждения, Сталин давал возможность выступить всем, при этом, не высказывая своей точки зрения, чтобы не влиять на мнение присутствующих, и получить для себя ясную и не искаженную картину. В книге же Грабина, вождь один на один борется с принципиальными танкостроителями, давит на них всей мощью своего авторитета. Но и это не помогло, и Сталин вызывает к себе в помощь Грабина. А нарком вооружения так и не был приглашен на это совещание. Ни в первый день, ни во второй. И судя по словам Федоренко, из книги Грабина, на второй день можно было и не собираться, Сталин дал указание Жданову, лично подготовить проект решения, о перевооружении тяжелого танка, что сразу делало следующее совещание бессмысленным. Раз Грабин сказал, что пушка будет стоять в танке, то так оно и будет. И мнение присутствующих специалистов, Сталина уже не интересовало. Вот и выходит, что 107-мм пушка для танка это очередной "каприз" вождя, а Кулик потакает, очередной его прихоти. Грабин же, естественно готов выполнить поручение Сталина, тем более что это вполне соответствовало и устремлению самого Грабина. Все это мы в его книге и читаем.
   Можем ли мы верить всему, что описал в своих воспоминаниях Грабин? Нет.
  Совсем недавно, был опубликован "Журнал посещений И.В.Сталина"
  Записи в журнале за 1941 год, в период с 28 марта по 5 апреля отсутствуют. Выходит, что в этот период, Сталин, приема в своем кабинете не вел. Не было и совещаний, о которых "вспоминает" Грабин. Более того, в период с 1 марта по 22 июня 1941 года, все перечисленные Федоренковым лица, в такой комбинации, в кабинете Сталина не собирались. Скажу больше. В выше указанный период, Зальцман, Котин, Казаков, да и сам Федоренко НИ РАЗУ в кабинете Сталина не были. Ванников, например, в кабинете Сталина, в период с 1 марта по 21 апреля, не был ни разу. Можно предположить, что по каким то причинам А.Н.Поскребышев не произвел записи в журнале посещений. Но только предположить. На самом деле руководитель особого сектора ЦК ВКП (б), личный секретарь Сталина и наиболее доверенное его лицо, Александр Николаевич Поскребышев, отличался поразительной работоспособностью и исполнительностью. Прозвище "Выдающийся бюрократ" ходившее в верхних эшелонах власти, как ни что характеризует этого человека. Поэтому у меня нет ни каких причин не верить записям в "журнале". А можно ли верить Грабину и Ванникову? Как вы считаете?
   Поскольку речь коснулась необычного распорядка рабочего дня Сталина, то объяснение, здесь простое и очевидное. Территория Советского Союза находилась в десяти часовых поясах. Поэтому, когда начинался рабочий день Сталина, а это, как правило, была вторая половина дня, рабочий день в восточных областях страны, уже закончился. К этому времени были известны уже первые итоги дня, и была возможность принимать определенные решения. Руководители областей, крайкомов, предприятий, воинских частей и руководители НКВД и ГУЛАГА или их заместители, были все на местах и были всегда готовы дать исчерпывающий ответ на звонок Сталина. Таким образом, Сталин всегда имел возможность, из первых рук получать информацию и осуществлять контроль и руководство на протяжении всего рабочего дня, на всей территории Советского Союза. Никто не знал когда прозвучит звонок, соединяющий его с вождем. И гарантий, что его не будет, никто не давал. Но и после этого, рабочий день Сталина не заканчивался. Сколько он продолжался? Судя по рабочему времени Поскребышева, не менее 16 часов. Но где гарантия, что и после этого Сталин шел спать.
   Вернемся к работе комиссии Жданова. Кстати. Перед началом ее работы, Жданов дал понять всем ее участникам, о ее важности. И особо подчеркнул, что в Германии ведутся работы над толстобронированными танками. Ванников пишет, что по поручению Сталина, он входил в комиссию по изучению данного вопроса, вместе со Ждановым, Горемыкиным, Грабиным и другими товарищами. Но как видим, сообщение Жданова он пропустил мимо ушей. Иначе бы и Жданов, в воспоминаниях Ванникова, также как и Кулик оказался бы в рядах паникеров.
  А, вот Грабин, Ванникова в составе комиссии "не заметил". То есть вопрос изучался. И изучался довольно энергично. Но позиция Ванникова в этой комиссии была слабой, и я бы сказал, проигрышной. Вот, что значит недооценка противника в "придворных" интригах. Вместо того чтобы на самой раннем этапе, выехать с Куликом в Горький на завод Љ92, или командировать туда замнаркома Мирзаханова, как отвечающего за артиллерийское вооружение, и быть равноправной стороной в переговорах, и влиять на выработку этого самого "мнения", Ванникову пришлось, практически оправдываться перед Сталиным. Но в глазах Сталина Ванников уже был почти "врагом народа" Своей фразой, обращенной к Жданову, о том, что Ванников не "хочет делать пушки", Сталин тем самым, дал понять, кем в его глазах является Ванников. Чем закончилась эта травля для Ванникова, мы знаем. 6 июня 1941 года, он был арестован. Но у него еще было два тяжелых месяца, на посту наркома.
   А, что написал маршал Кулик в своей докладной записке? У меня нет ее текста. Но нетрудно догадаться. В записке Кулик писал, что пушка Ф-42 для танка готова. И, что Кировский завод, имеет все возможности для создания нового танка с этой пушкой.
   Но, КАКОЙ танк должен был быть создан, там наверняка написано не было. Танкостроители и начальник ГБТУ Федоренко, полностью отрицали возможность установки Ф-42 в танк КВ-3. Этот вывод, для себя, они сделали еще осенью 41 года. И даже нажим Сталина, не поколебал их уверенности. Для них было ясно, что под пушку Ф-42 требуется создавать новый танк. Опыт создания тяжелых танков у кировчан был накоплен большой, и они представляли все трудности ожидавшие их впереди. Главная это то, что пушка Ф-42 не являлась пушкой созданной специально для танка, как бы нас не уверял Грабин. Созданная с "оглядкой" на полевую 107-мм пушку, она вобрала в себя как достоинства, так и недостатки этой артиллерийской системы. Через всю книгу воспоминаний, красной нитью проходит мысль Грабина, что пушка должна быть специально созданным объектом для танка. В этом Грабин был, несомненно, прав. Но в тоже время, эта его мысль не нашла воплощение в реальной конструкции орудия для тяжелого танка. Танк, как и всякое высокотехнологичное оружие, очень сложный технический объект, в котором только гармоничное единение всех систем приводит к конструкторскому успеху. Здесь же уже на начальном этапе, мы наблюдаем антагонизм между Грабиным и танкостроителями. Можно с уверенностью сказать, что это и стало одной из причин неудачи с танком КВ-3. Все это ярко проявилось при работе комиссии, на которую и оправились Грабин и Федоренко.
   Если читать литературу по истории создания танковых пушек Ф-42-ЗИС-6 Грабина, то непонятно, чего же хотели от него специалисты из ГАУ и АБТУ?
   То одной из причин отказа является излишняя мощность орудий. Тогда встает законный вопрос:
   -а чем же собирались тогда пробивать 100-мм танковую броню? Танкисты, утверждали, что мощности пушки Ф-32 им вполне хватает. Но это совершенно исключено. Поэтому эти строки в книгах Грабина, Худякова и других, мы всерьез воспринимать не будем. Это неудачная попытка сделать из танкистов, болванов и врагов технического прогресса в танкостроении.
   Другой причиной отказа от мощной танковой пушки, являлся страх, что длинный ствол может зацепить землю, что и приведет, при выстреле к его разрыву.
   Эти страхи и путешествуют со страницы на страницу. Из книги в книгу. И этот страх настолько сковывал наших танкистов, что они не в силах были отдать простой приказ, проверить все это на практике. Ну не хотите портить настоящую пушку, вставьте в башню вместо нее длинную трубу. Можно водопроводную, какая разница. И пускай механик-водитель совершит марш по всем буграм, окопам и, что там еще есть на танковом полигоне. А потом, всей толпой заглянуть в нее: - есть там земля или нет. И написать научный труд. Возможно и на степень. Вот и страхам конец. Но так для писателей не интересно. Нет интриги. Нет противостояния между косностью и прогрессом. А поэтому мы и продолжаем читать про трусливых танкистов.
   И, наконец, вопрос об установке пушки в танк. Проще говоря, встанет - не встанет?
  Это перспективная тема, к которой мы обязательно вернемся. И не раз.
   Итак, возвращаемся к работе комиссии Жданова.
  Она должна была выработать тактико-технические требования на новый тяжелый танк, а по ее результатам должно было быть постановление СНК и ЦК ВКП (б). Но и без комиссии было ясно, что позиция Кулика и Грабина, имевших за плечами поддержку Сталина, победила. Помните, Грабин опасался, что АБТУ может "зарезать" танковую пушку: "Создай мы только 107-мм пушку превышающие габариты танка, АБТУ при желании без труда забракует ее из-за сложности переработки конструкции готового танка". Так вот, заверив Сталина и Кулика в возможности создания тяжелого танка с его пушкой, Грабин привлек руководство страны на свою сторону, что сразу решение этого вопроса, лишилось равновесия.
   Это была, без сомнения, крупная ошибка и Сталина и Кулика. Сталина, в том, что не бросил на чашу весов доводы обеих сторон, оставаясь, в то же время, сторонним наблюдателем и арбитром. Предложения танкостроителей и наркомата вооружения, не нашли простого понимания, и были проигнорированы. Кроме того, в результате такой позиции, были сделаны ошибочные выводы, в определении компетенции высших должностных лиц, в частности наркома вооружения Льва Борисовича Ванникова. Большую роль в формировании взглядов Сталина на эту проблему, сыграл, без сомнения и начальник ГАУ Г.И.Кулик, не разобравшийся в создавшемся конфликте, встав на позицию только одной стороны, и как следствие, неверно информировавший Сталина. Не обошел этого вопроса в своей книге "Сталин" и Волкогонов. Дмитрий Антонович пишет:
   "При решении оборонных вопросов единовластие Сталина нередко оказывало
  исключительно отрицательное влияние. Например, накануне войны маршал Г.И.
  Кулик, занимавший в то время пост начальника Главного артиллерийского
  управления, предложил увеличить калибр танковых орудий. Кулик вместе со
  Ждановым настаивали снять с вооружения 45- и 75-миллиметровые пушки и
  заменить их 107-миллиметровыми. Сталин сразу согласился, помня по
  гражданской войне пушку такого же калибра. Но он не учитывал, что-то было
  полевое орудие, а здесь нужна была иная система, обладающая большой
  бронебойностью. Сталину, Жданову и Кулику пробовали робко возражать
  специалисты - нарком вооружения Ванников, директора заводов Елян, Фрадкин.
  Все было напрасно. Доводы и аргументы, основанные на научных, инженерных
  расчетах, Сталина не убеждали. Собрались вновь. Как вспоминал Ванников,
  разговор принял уже другой, зловещий характер. Сталин жестко бросил,
  обращаясь к присутствующим:
   - Ванников не хочет делать 107-миллиметровые пушки для танков...
   Жданов тут же поддержал Сталина:
   - Ванников всегда всему сопротивляется, это стиль его работы...
   Дальше спорить было бесполезно и явно небезопасно.
  После этих разговоров Сталин просто подписал подготовленное Ждановым
  постановление. В результате буквально накануне войны было остановлено
  производство танковых орудий меньшего калибра. Это было грубой ошибкой.
  Война вскоре заставила отменить некомпетентное решение Сталина и вернуться
  к выпуску старых орудий. Но сколько времени было упущено! Сколько было
  потрачено сил и средств на восстановление ликвидированного производства!
  Спустя месяц после начала войны Сталин нашел виновников - Кулика и
  Жданова, ругался, возмущался... Однако в своей долгой тираде на Политбюро
  даже не вспомнил, что роковая ошибка была допущена непосредственно им.
  Сталин ошибки признавать не умел и не любил. Тем более он не мог прощать
  другим те ошибки, которые совершил сам".
   Вы знаете, прочитав это, я засомневался в доступности Волкогонова к документам наших архивов. Описание этой ситуации, происходит на уровне слухов.
   Чтобы написать такое не требуется, ни званий, ни золотых погон, ни допусков к секретам. Без ложной скромности отмечу: не выходя из своей квартиры, я и то больше знаю об этом прискорбном случае.
   Вы можете сказать, что вот прав, мол, В.И.Спасибо. Сунул некомпетентный товарищ, свой кавказский нос туда, куда не следует. Вот вам и результат!
   Отвечу. Товарищ Сталин, как глава руководящей в стране партии, и лидер государства, нес прямую и полную ответственность за курс страны, выполнение государственных планов, укрепление обороноспособности, и выполнение всех положений военной, оборонной доктрины, и в частности:
   "-научного обеспечения разработки, испытаний и производства модернизированных, новых и перспективных видов оружия и военной техники в общегосударственном масштабе на уровне видов вооруженных сил и отраслей военной промышленности".
   Но вам этого не понять. У вас выработался, или вы сами выработали в себе отношение к Сталину, как к тирану, палачу и антихристу. Это ваш "конек", но предупреждаю, скачки на нем для вас добром не кончатся. Конь, плохо подкован. Мое же отношение к Сталину, как выдающемуся деятелю государственного строительства выражено ясно и недвусмысленно. И именно в этой сфере своей деятельности, если верить Грабину и Ванникову, Сталин допустил грубую ошибку. Вот если бы не было военно-технической политики, то не было бы и ошибок. Какие ошибки могут быть там, где ничего нет? Но ошибка была сделана. Ее результат мы увидим далее.
   Проиграв стратегически, "танкистам" оставалось лишь бороться на тактическом поле за свои интересы. Что из этого вышло, мы узнаем от Грабина:
  "На совещании у Жданова Федоренко представлял заказчика танков, Котин, Зальцман и Казаков - создателей танков, я - артиллеристов. В задачу нашей "пятерки" входила выработка основных характеристик танка и пушки и подготовка проекта постановление ЦК и СНК. Открывая первое заседание, Жданов предупредил:
   -Партия и правительство придают большое значение перевооружению тяжелого танка, прошу вас подойти со всей серьезностью к разработке тактико-технических требований и к определению сроков создания танка и пушки. Сроки должны быть минимальными. Фашистская Германия разгуливает на Западе. Не исключено, что в ближайшее время она нападет на нас. Нам стало известно, что немцы работают над созданием толстобронированных танков с мощным вооружением. Наши тяжелые танки слабо вооружены.
   Закончив сообщение, Жданов предложил нам приступить к работе.
   -Проект решения нужно подготовить как можно быстрее, - сказал он, - поэтому работать придется допоздна, не выходя из ЦК. Питаться будете здесь же - обеспечим. Для вашей работы отведено помещение. Я в любое время в вашем распоряжении...
   Деятельность нашей "пятерки" началась бурно, но напоминала она не работу, а довольно сумбурную и горячую перебранку. Танкисты никак не могли смириться с требованием, поставить в их танк мощную 107-миллиметровую пушку. Хотя точка зрения Сталина, Жданова и Кулика была совершенно ясна и высказана Ждановым достаточно директивно, все же окончательного решения еще не было, и мои коллеги не расстались с надеждами отстоять свою позицию. А у всех четырех она была едина. К тому же, чего я не знал, их поддерживал Наркомат вооружения.
   Таким образом, для победы им необходима была самая "малость": поколебать мою уверенность в том, что мощную 107-миллиметровую пушку можно установить в танк КВ. Дружно взялись они за меня. Я не остался в долгу: припомнил, как Котин не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85-миллиметровой Ф-39 деревянный макет вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже "примерить" нашу 107-миллиметровую Ф-42 к танку КВ-1. Слово за слово: от частностей перешли к общим задачам танка. Их позиция была прежней: главное - броня и маневр. Особой остроты спор достиг, когда я заявил: "Танк - повозка для пушки". Это вызвало бурю негодования. Мои коллеги пошли к Жданову и доложили ему о моих взглядах на роль танка. Выслушав их, Жданов сказал:
   -Грабин прав.
   Такой оценки мои оппоненты не ждали. Но и слова Жданова не положили конца нашим спорам. Работа не двигалась. Тогда я предложил повысить коэффициент прочности брони. Мотивировал это предложение тем, что иначе увеличение габаритов башни повлечет за собой увеличение веса танка, а тяжелый танк и без того был недопустимо велик по весу. Как я и ожидал, Котин и Зальцман немедленно согласились со мной, а Казаков, завод которого поставлял корпуса танков, стал резко возражать. Длительный спор кончился безрезультатно. Пришлось снова обратиться к Жданову. Он одобрил предложение повысить коэффициент прочности брони, и его внесли в проект решения.
   Дело понемногу начало двигаться, хотя жаркие споры не прекращались. Но, по крайней мере, они касались уже работы, а не общих суждений.
   Ожесточенным сопротивлением было встречено и мое предложение о мощности нового орудия. В то время в производстве шла 107-мм полевая пушка М-60. Мощность ее была 450 тонна - метров. Выгодно было использовать для нашей новой танковой пушки выстрел (снаряд, гильзу и заряд) от М-60, но мощность я считал необходимым довести как минимум до 550 тонна - метро. Следовательно, длинна ствола, увеличится, по сравнению с М-60. Тут оказалось, что я наступил сразу на две "больные мозоли" моих оппонентов: мало того, что мощность показалась им чрезмерной, но всплыли и старые опасения, как бы танк с длинной пушкой не зачерпнул земли, и затем при выстреле не разорвало ствол.
   И этот вопрос пришлось решать у Жданова.
   Закончился первый день работы. Наступил второй. Он был для меня не легче. Кое-как, со спорами и без взаимного понимания, согласовали почти все вопросы, кроме главного - о сроках. Котин непременно хотел, чтобы точный срок подачи нового тяжелого танка не был указан, а определился бы готовностью пушки: как только пушка будет готова, к этому моменту он подаст и танк. Я же настаивал на том, чтобы нам и танкистам был определен срок каждый свой, в отдельности.
   Снова пошли к Жданову, проинформировали его о наших разногласиях. Жданов обратился к Котину:
   - Когда будет танк?
   - Как только Грабин даст пушку, танк будет готов,- ответил Котин.
  Жданов спросил у меня:
   -Товарищ Грабин, когда вы сможете дать пушку?
   -Через сорок пять дней, - ответил я.
  Раздался дружный хохот. До слез смеялись и мои коллеги, и Жданов. Только мне было не смеха в весьма жизнерадостной атмосфере кабинета секретаря ЦК.
  Когда, наконец, смех утих, Жданов сказал:
   -Товарищ Грабин, мы собрались здесь, что бы серьезно решать вопрос, а вы шутите.
   - Нет, не шучу, - возразил я. - Срок, который я назвал, обоснован и вполне серьезен.
   -Вы продолжаете шутить, - заметил Жданов. - Пойдите и посоветуйтесь еще раз.
   Справедливость требует отметить, что сцена эта продолжалась гораздо дольше, чем в моем пересказе. За три эти слова: "Сорок пять дней" - я выслушал много шуток в свой адрес.
   Пошла наша "пятерка" советоваться. Танкисты уже без смеха посоветовали мне увеличить названный срок в несколько раз. Я стоял на своем. Ясно стало, что соглашения нам не достигнуть. С тем и пришли к Жданову. Первые его слова были:
   - Ну, как товарищ Грабин, продумали срок?
   -Да.
   -Наверное, не сорок пять дней?
   -Сорок пять дней, товарищ Жданов.
   -И все-таки вы не серьезны. Я думаю, что срок следует значительно увеличить.
  Я не выдержал.
   - Товарищ Жданов, почему короткий срок вызывает гомерический хохот и считается несерьезным, в то время как длинный срок находит поддержку и одобрение?
   -Мы не знаем ни одного случая. Новую танковую пушку создавали за сорок пять дней, но и за девяносто дней, - сказал Жданов.
   -Согласен, такого не было. Теперь будет. Прошу вас, товарищ Жданов, в проект решения записать: "срок изготовления опытного образца танка и пушки установить сорок пять дней с момента подписания решения".
  По моему предложению в проект решения были внесены именно 45 дней - срок действительно небывалый для конструкторов - артиллеристов и, как я не без оснований подозревал, не слишком-то реальный для конструкторов тяжелого танка. Проект решения был подготовлен. В тот же день я выехал на завод, не дожидаясь подписания решения. На прощание Жданов сказал:
   -Если не сумеете уложиться в сорок пять дней, позвоните мне. Я доложу Сталину, и срок удлиним.
  Я поблагодарил Жданова...
   Итак, мы получили дело, в котором могли полностью проверить свое умение и готовность работать так, как потребуется во время войны.
   На следующий день, 6 апреля 1941 года, проект решения был утвержден"
  Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за Љ827-345сс, было принято 7 апреля 1941 года. В этом постановлении определялись новые параметры танка КВ-3 и ставились задача, перед танкостроителями на проектирование и строительство сверхтяжелых танков КВ-4 и КВ-5. А 9 апреля наркомат тяжелого машиностроения издал свой приказ за Љ 231, который мы и приводим ниже:
   "О танке КВ-3.
  Во изменение Постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) Љ548-232сс от 15 марта 1941 года приказываю:
   А) установить броню КВ-3: лоб 115-120мм, башни 115мм;
   Б) вооружить КВ-3 107-мм пушкой ЗИС-6 с начальной скоростью снаряда 800 м/с;
   2. Башни КВ-3 изготовлять штампованными с углами наклона не менее 30 градусов под установку 107-мм пушки ЗИС-6, для чего директору завода Зальцману:
   А) К 15 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом изготовить и подать Ижорскому заводу чертежи на измененную башню и корпус КВ-3;
   Б) К 25 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом предъявить на утверждение НКО СССР макет башни КВ-3.
   3. Кировскому заводу установить план по изготовлению в 1941 году 500 штук танков КВ-3 со 107-мм пушками ЗИС-6.
   4. Директору Кировского завода т. Зальцману принять к сведению и руководству что:
   А) Ижорский завод обязан к 20 мая 1941 года подать на Кировском заводе первую штампованную башню и корпус танка КВ-3 с полной механической обработкой и бронировкой артсистемы. В дальнейшем Ижорский завод обязан обеспечить изготовление и обработку этих башен и корпусов по графику выпуска танков КВ-3, утвержденному правительством;
   Б) Народный комиссариат вооружения (тов. Ванников), завод Љ92 (тов. Елян) и главный конструктор завода Љ92 (тов. Грабин) вместе с Кировским заводом обязаны разработать чертежи установки 107-мм пушки ЗИС-6 в башне КВ-3 и к 30 мая 1941 года предъявить в НКО СССР для утверждения;
   В) Завод Љ92 обязан к 25 мая 1941 года подать на Кировский завод 107-мм пушку ЗИС-6 и вместе с установочными деталями, установить в башне КВ-3 и вместе с Кировским заводом отработать бронировку системы;
   Г) Завод Љ92 НКВ обязан обеспечить подачу Кировскому заводу 107-мм пушек ЗИС-6 на программу 1941 года в следующие сроки:
   Июль - 45
   Август - 80
   Сентябрь - 110
   Октябрь - 110
   Ноябрь - 110
   И до 15 декабря - 65.
  О танке КВ-4.
  Директору Кировского завода т. Зальцману:
   1. Спроектировать и изготовить по тактико-техническим требованиям, утвержденным НКО СССР, танк КВ-4 (с удлиненной базой), вооруженный 107-мм пушкой ЗИС-6 и основной броней 125-130мм, предусмотрев возможность увеличения толщи брони в наиболее уязвимых местах до 140-150мм.
   2. К 1 октября 1941 года изготовить один опытный образец, для чего:
   А) Изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-4;
   Б) К 15 июля 1941 года предъявить на утверждение в НКО СССР макет и технический проект танка КВ-4;
   В) Учесть, что Ижорский завод обязан к 15 августа 1941 года изготовить и подать на Кировский завод корпус и башню КВ-4.
  О танке КВ-5.
   Директору Кировского Завода т. Зальцману:
   1. Спроектировать и изготовить к 10 ноября 1941 года танк КВ-5.
   Разработку конструкции корпуса танка и штампованной башни произвести совместно с конструкторами Ижорского завода исходя из следующих основных характеристик КВ-5:
   А) Броня - лобовая 170мм, борт - 150мм, башня - 170мм;
   Б) вооружение - 107-мм пушка ЗИС-6;
   Г) Двигатель - дизель мощностью 1200 л/с;
  Предусмотреть при конструировании возможность транспортировки по железной дороге при всех условиях движения.
   1. К 15 июня 1941 года изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-5.
  К 1 августа 1941года предъявить на утверждение в НКО СССР и ГАБТУ КА макет и технический проект КВ-5.
  Учесть, что Ижорский завод обязан изготовить и подать на Кировский завод к 1 октября 1941 года корпус и башню КВ-5.
   Артиллерийское вооружение танков КВ-3, КВ-4, КВ-5.
   1. Директору завода Љ92 т. Елян и главному конструктору т. Грабину поручено разработать 107-мм танковую пушку с начальной скоростью снаряда 800 м/с под унитарный патрон с бронебойным снарядом весом 18.8 кг и по разработанному проекту изготовить, испытать и сдать к 1 июня 1941 года опытный образец этой пушки для испытания в танке КВ-2.
  2. Народный комиссар боеприпасов обязан:
   А) К 1 июня 1941 года отработать выстрел с бронебойным и осколочно-фугасным снарядами;
   Б) К 15 мая 1941 года изготовить 2000 выстрелов с лафетопробным снарядом, к 15 июня 1941 года 2000 выстрелов с осколочно-фугасным снарядом и к 15 июня 1941 года - 500 выстрелов с бронебойным снарядом.
  3. Директору Кировского завода т. Зальцману и главному конструктору отдела Љ5 Кировского завода т. Яковлеву, спроектировать и изготовить к 15 октября 1941 года для танков КВ два опытных дизеля мощностью 1200 л/с на базе двигателей М-40 или М-50. Принять к сведению, что аналогичное задание дано и заводу Љ75 Наркомата среднего машиностроения.
   Народный комиссар тяжелого машиностроения. А.И.Ефремов.
   Как видим, расстановка сил была следующая: Конструктор танковой пушки ЗИС-6 Грабин Василий Гаврилович. Его поддерживают начальник ГАУ Кулик Григорий Иванович и секретарь ЦК Жданов Андрей Александрович. А за всей этой группировкой возвышается фигура Сталина. В группу "танкистов" входили: Начальник ГБТУ Федоренко Яков Николаевич, директор Ленинградского Кировского завода Зальцман Исаак Моисеевич, главный конструктор тяжелых танков того же завода Котин Жозеф Яковлевич и директор Ижорского завода Казаков Николай Степанович. К тому же, (чего не знал Грабин, по его словам), "танкистов поддерживал нарком вооружения Ванников. Пройдет совсем немного времени, и Казаков будет назначен на один из важнейших в правительстве постов - наркома тяжелого машиностроения. А Ванников окажется в следственной тюрьме НКВД.
   В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б), для вооружения всех трех тяжелых танков, предлагается лишь одна пушка, 107-мм пушка КБ завода Љ 92. Почему именно она? Разберемся. Мы уже слышали, рассказы Ванникова и Волкогонова о предложении Сталина, как тот додумался поставить пушку времен гражданской войны в танк. Эти воспоминания бывшего наркома, очень любят цитировать наши историки, подогревая миф о якобы некомпетенции вождя.
   И чем больше времени проходит от тех суровых дней, тем все более искажаются в нашей литературе и исторической науке события, о которых мы говорим.
   Вот в 1998 году на прилавках появилась книга Игоря Львовича Бунича, "Операция "Гроза", или ошибка в третьем знаке". Во втором томе книги, автор описывает историю с вооружением тяжелого танка 107-мм пушкой, явно под впечатлением мемуаров Ванникова, но при этом описывает сцены как их свидетель, что сразу переводит его книгу из "исторических хроник" в "псевдоисторические домыслы". С первых строк своего рассказа, Бунич сразу ставит нас перед фактом. Все, что произошло тогда в сорок первом, самая натуральная склока, в центре которой выступает "Отец Народов". Ему, как-то пришла в голову идея, с которой он тут же поделился с присутствующим Ждановым:- поставить в тяжелый танк "очень хорошую 107-мм полевую пушку". Жданов, не долго думая, дал указания конструкторам Кировского завода в Ленинграде, создать для танка 107-мм орудие. Жданов, также заручился поддержкой маршала Кулика, который, узнав, кто "создатель" 107-мм пушки, немедленно отдал приказ снять с производства 76-мм орудие и начать изготовление любимой сталинской пушки с тем, чтобы ее можно было установить на новые танки.
   При этом, Сталин, создав условия для "склоки", с интересом наблюдает, как Ванников, отказавшийся выполнять распоряжения Жданова и Кулика, аппелирует, как и его противники, к Сталину, как к отцу всех народов, но в большей степени, как к создателю нового орудия.
   Для пущей убедительности Кулик сфабриковал липовую разведсводку о том, что немцы перевооружают свои танки новыми 100-мм орудием, чего те и не думали делать. Но Ванников не утихомирился. И тут вспомнили, что еще в 1937 году Кулик дал на Ванникова материал, "позволявший усомниться в его безграничной преданности товарищу Сталину". Сам Ванников тоже не остался в долгу и дал на Кулика такой убийственный материал, что Кулика пришлось расстрелять.
   По всей видимости, такой итог склоки, очень повеселил Сталина, который и задумывал ее в преддверии "Большой войны" страдая от безделья и скуки.
   Что интересно, так то, что в рассказе Бунича абсолютно не упоминаются ни пушка ф-42, ни тем более ЗИС-6. Не пишет Бунич, ни о заводе Љ92, ни о Грабине.
   А, что о нем писать? К "склоке", он не имеет ни какого отношения. Человек занимается серьезным делом, не то, что этот "юморист" Сталин.
   Не думайте, что произведение Бунича литературный раритет. Слава богу, страна у нас богата на таланты, и без "исторических хроник", мы не останемся.
   Да, Сталин, поддержал Жданова, Кулика и Грабина в вопросе о перевооружении тяжелого танка. Но в докладной записке Кулика фигурировала не полевая пушка образца 1910/30 года, а новая танковая пушка Ф-42. В своих воспоминаниях В.Н.Новиков, пишет, что артиллерия пользовалась особой любовью Сталина. Видимо тут на вождя влияли воспоминания о гражданской войне. И отличить полевое орудие от танкового, военного самообразования Сталину вполне хватало. Повторяя обвинения Ванникова в некомпетентности Сталина, Грабин прикрывает свое прямое участие в лоббировании своей пушки. С Ванниковым дело обстоит несколько по-другому. Оказавшись под арестом, а затем выпущенный на свободу, Ванников, я думаю, через всю жизнь пронес ненависть к "смелым людям". Кто они? Я не знаю. Но негативное отношение к Кулику, Грабину и их деятельности, прослеживается явно. Тут Ванникова, я полностью понимаю. Ведь только два человека, проходивших по его делу остались в живых. Тринадцать человек, было расстреляно.
   Ванникова и "танкистов" можно понять. Для них, что пушка образца 1910/30 года, что Ф-42 все едино. Они не воспринимали Ф-42 как танковое орудие. Еще достаточно свежа была в их памяти попытка установки 130 -миллиметровой, морской пушки Б-13 в самоходную артиллерийскую установку Т-100Z. Да и создание танка КВ-2, со 152- миллиметровой пушкой - гаубицей М-10, не принесло им большого морального удовлетворения. А тут еще и Ф-42!
   Грабин же, считал, что претензии "танкистов" к пушке Ф-42 необоснованными. Он пишет, что они не соглашались с мощностью пушки. Но не в мощности было дело. Пушка Ф-42 в танк Т-150 не ВСТАВАЛА! Чтобы убедиться в этом посетим опытный цех Кировского завода. В нем мы увидим танк Т-150. Вот в этот танк и должны были установить вместо пушки Ф-34 пушку Ф-42. Попросим снять с танка, мостовым краном башню с пушкой Ф-34. Что мы увидим. Почти прямо в центре корпуса танка увидим круглое отверстие, через которое мы попадаем внутрь танка. Вместе с внутренним объемом башни оно образует его боевое отделение. Чем больше внутренний объем боевого отделения, тем лучше эргонометрические условия для работы экипажа. Но и лишний объем вреден. Это, прежде всего лишние тонны металла, отсюда лишний вес танка. Это, увеличенные габариты, ухудшение динамических характеристик. А теперь представим себе, что в то же боевое отделение танка Т-150 мы должны установить новую пушку Ф-42. Новая пушка это новая башня. Установим новую башню, наденем комбинезон, и займем место заряжающего в боевом отделении танка. Пушка не оставляет никакого места для нормальной работы экипажа. В башне снарядов нет. Вся боеукладка находятся внизу. Чтобы зарядить орудие, приходиться два раза "нырять" вниз. Но достать 16 киллограмовый снаряд, а затем полуметровую гильзу, практически невозможно. Вы когда нибудь видели танковый полк, проходящий мимо вас строем? Скажу откровенно: не богатыри. И пускай не обижаются на меня однополчане-танкисты. Такова специфика танковых войск, скажем так, отсутствие высоких, мощных танкистов. Но и заряжающему в танке Т-150, практически места нет. Становиться ясно: - без увеличения объема боевого отделения, не обойтись. Требуется увеличить диаметр погона. Погон - это и есть то круглое отверстие в корпусе танка. Это опора, на которой, вращается башня танка. Диаметр погона танка Т-150 был такой же, как у танка КВ-1 и Т-34 - 1535 миллиметров. Даже в башнях с пушками Ф-32 и Ф-34 было тесновато. Так на сколько требуется увеличить диаметр погона? Для танка Т-34М потребовали увеличить диаметр до 1600 миллиметров. Т-150 не Т-34. Тут установка пушки Ф-42 требует кардинальных технических решений. Но и погон невозможно растягивать беспредельно. В конце концов, придется занимать часть моторного отделения, а место механика - водителя подавать вперед, а куда? И у него объем ограничен. Вывод один. Без удлинения и расширения корпуса не обойтись. Все это приводит к тому, что увеличилась масса танка, приходиться усиливать подвеску, добавляя еще один опорный каток. А поскольку вес "поплыл" двигатель уже не тянет, и требуется устанавливать более мощный дизель.
   Вот и сравним танки Т-150, КВ-3 и ИС-2, танк, о котором мы тоже будем говорить в дальнейшем.
  
  
   Т-150 КВ-3 ИС-2
  Длинна м. 6.850 7.850 9.830
  Ширина м. 3.360 3.410 3.070
  Высота м. 3.010 3.110 2.730
  Масса тонн 50.2 68.0 46.0
  Дизель. В-5. В-2сн. В-ИС.
  Мощность л.с. 700 850 520
  Бронирование. мм
  Лоб корпуса 75-90 80-120 120
  Башня. 90 130 160-90
  Борт. 90 90 90
  Корма. 90 90 60
  Крыша. 30 40 20-30
  Днище. 30-40 40 20
  Пушка. Ф-34 Зис-6 Д -25т
  Калибр мм. 76 107 122
  Кол. Снарядов 111 55 28
  
   По существу требовалось создавать новый танк. Он и обозначен в постановлении как танк КВ-3, под новую, модернизированную пушку ЗИС-6. Какую модернизированную? Дело в том, что "танкисты" и ГБТУ, "зарубили" первый вариант пушки ЗИС-6 из-за ее раздельного заряжания, что, по их мнению, сказывалось на скорострельности орудия. И предложили создать новую пушку под унитарный (единый) снаряд. Надеюсь, все представляют себе автоматный или винтовочный патрон. А теперь представьте патрон длинной более метра и весом за 30 килограммов. Именно под такой снаряд и предстояло создать новую пушку Грабину. Хотя "создать" это громко сказано. Скорее не создать, а модернизировать под новый боеприпас. Поскольку создание нового унитарного боеприпаса, по словам того же Грабина, дело долгое и трудное, терял весь смысл попытки Грабина "создать новую пушку" за 45 дней. Тут "танкисты" как в воду глядели. Когда еще освоят в валовом производстве, снаряды к ЗИС-6? Пока отработают чертежи бронебойного снаряда, а его еще даже и к пушке М-60 не отработали, то да се. В общем, что один день, что сорок пять! Все едино. Пускай и Грабин попотеет, раз ему так хочется. Не ожидал такой "свиньи" от "танкистов" Василий Гаврилович. Сам умело подложил им такую же, в виде 45 дневного срока изготовления танка, а теперь и самому требуется работать день и ночь без уверенности в успехе. Поэтому, и не дожидаясь подписания решения, Грабин срочно выехал в Горький. С этого момента и закончилась первая попытка Грабина установить свою пушку в тяжелый танк. Начиналась эпопея с пушкой ЗИС-6 унитарного заряжения.
   Встает резонный вопрос: а можно ли было усовершенствовать саму пушку, что бы не создавать новый танк? Я думаю, что можно. Вот, что пишет Андрей Петрович Худяков в своей книге воспоминаний:
   7 апреля 1941 года. Худяков и Грабин в опытном цеху завода Љ92:
  "У выхода из цеха стояло орудие, которое мне показалось знакомым. Я признался генералу, что вижу готовый образец впервые, но нахожу много сходства с пушкой ЗИС-2.
  - И не удивительно, - ответил он. - На легкий и прочный лафет ЗИС-2, достоинства которого подтвердили многочисленные испытания и учения в войсках, мы наложили ствол от УСВ с прекрасной баллистикой. На конец ствола установили дульный тормоз, который при выстреле замедляет откат орудия и уменьшает ударную нагрузку на лафет. А это позволяет, в свою очередь, делать орудие более легким по весу. Многие другие конструктивные новинки также преследуют цель - уменьшить вес пушки, сделать ее более маневренной на поле боя".
   Почему же в случае с Ф-42, Грабин не встал на те же позиции, как и с пушкой ЗИС-3? Мне кажется, что в данном случае Грабин рассматривал танк именно как "повозку для пушки", а не единую систему вооружения. "Я вам дал орудие, а ваше дело нарастить вокруг него "мясо". А, что там из этого получиться это ваша, как сейчас говорят, проблема". Именно так рассуждает и действует Грабин.
   В своей книге "Испытанно в небе" замечательный летчик-испытатель, и не менее блестящий писатель, Герой Советского союза, Марк Лазаревич Галлай пишет о таланте конструктора:
   "Талант большого конструктора многокомпонентен. Собственная высокая творческая потенция, конечно, входит в число этих компонентов, но на ней одной далеко не уедешь. Не в меньшей мере нужен и, если можно так выразиться, талант восприятия всего прогрессивного, перспективного или хотя бы таящего в себе пресловутое рациональное зерно, что носиться вокруг".
   Создавая дивизионную пушку ЗИС-3, Грабин показал всем свою, говоря словами Галлая, высокую творческую потенцию. Куда же она делась, когда создавалась пушка ЗИС-6? Ведь эти две артиллерийские системы создавались практически одновременно,- весной сорок первого. Я думаю, Грабин стал заручником своей же инициативы, "создать" пушку и танк за 45 дней. Тут вариантов было два: первый, создать пушку с дульным тормозом, произвести перерасчет, всех систем, уменьшив тем самым вес, габариты орудия, и длинну отката. Если бы не пресловутые 45 дней, я думаю, возможно Грабин бы так и поступил. Но срок не давал Грабину никаких шансов успеть, А стать болтуном, в глазах Сталина, было для него смерти подобно. Второй вариант, это произвести "малую" модернизацию пушки, под новый унитарный боеприпас, что Грабин успешно и выполнил. Однако, отказ от применения дульного тормоза, и от мероприятий связанных с этим, привел к созданию артиллерийской системы практически непригодной для установки в тяжелый танк. Это понимал и сам Грабин. Далее в книге он пишет: "... именно конструкция предопределяет успех или неуспех" Налицо именно неуспех.
   Мне могут указать, что, мол, в дальнейшем танковые орудия практически все были без дульного тормоза. Начиная с пушки танка Т-54. И это объясняется тем, что такая пушка имеет гораздо лучшие характеристики, особенно с установкой эжектора. Но в момент создания танка КВ-3, времени на проведение опытно-конструкторских работ у Грабина уже не было. Требовалось срочно дорабатывать то, что было, - пушку Ф-42. Этого сделано не было. А превращение пушки Ф-42 в ЗИС-6, выявилось мероприятием неэффективным и как показало время бесполезным.
   Все это хорошо видно, если сравнить пушку ЗИС-6 и пушку Д-25Т, установленную в 1943 году на танке ИС-2, того же Челябинского Кировского завода. Конструкторы - артиллеристы, во главе с Ф.Ф.Петровым, взяв за основу дивизионную пушку Д-2 (А-19), создали в двух вариантах 122-мм танковую пушку Д-25Т, и ее вариант для самоходных орудий Д-25С. Установив на ствол пушки дульный тормоз, конструкторы тем самым снизили вес откатных частей пушки с 2400кг до 1850кг. Длинна отката, уменьшилась с 1400 до 660 миллиметров. А саму пушку установили в люльку танковой 85-мм пушки Д-5, стоявшей в танке ИС-1. В ту самую люльку, в которую, перед этим пытались, в последний раз поставить ЗИС-6. Практически без изменений эта пушка встала в башне и танка ИС-3 - самого мощного, тяжелого танка второй мировой войны. Но, заряжение осталось, как и у пушки Д-2 раздельным из-за большого веса снаряда (25кг) Правда, проводились испытания пушки Д-25-44, под унитарный 122-миллиметровый снаряд. Но преимуществ в скорострельности не было, как раз из-за большого веса снаряда. Скорее это было большой помехой для работы заряжающего стесненного ограниченным объемом боевого отделения
   Обращает на себя внимание то, что при примерно одинаковом бронировании, ИС-2 имеет более мощное вооружение, более низкий силуэт, а главное массу на 26 тонн меньшую, чем КВ-3. И что бы "тащить" эти самые 26 тонн, для танка КВ-3 требовался дизель - мотор В-2СН мощностью 850 л.с. При том, что на ИС-2 стоял дизель В-ИС (В-5) мощностью "всего" 520 л.с. А если, например, посмотрим на проект танка КВ-5, то мы увидим, что из-за возросшей массы танка и недоведенность танкового дизеля мощностью 1200 л.с. в танк должны были устанавливать уже два дизеля В-2.
   Все бы ничего, но "рекордный срок" 45 дней обернулся для танкостроителей авралом. Какое это имело последствие для бронетанковых войск, описал в своей книге "История танка КВ" Максим Коломиец:
   "Таким образом, из-за спешных работ по танку КВ-3 за месяц до начала войны были свернуты все работы по модернизации танка КВ. В результате этого, надежность машин выпуска 1941 года была не выше чем у машин выпуска 1940 года (то есть очень низкой). Естественно, с началом войны, когда все силы были брошены на увеличение выпуска танков КВ, стало не до модернизации. Таким образом, пренебрежение к совершенствованию танка КВ-1 и КВ-2 из-за проектирования "супертанка" КВ-3 летом 1941 года, стоило нашей армии большой крови".
   Что же касается судьбы танка КВ-3, то хочу отметить, что в книгах Коломийца и Широкорада приведены лишь фотографии деревянного макета танка КВ-3, и схема установки пушки ЗИС-6 в этот танк. Чертежа продольного сечения танка нет. Как располагалась боеукладка в танке, приходиться только гадать. Ясно, что ее в башне не было. Но, что-то мне подсказывает, что не проблемы с изготовлением штампованной башни на Ижорском заводе стали причиной, по которой конструкторы забросили КВ-3. Мне кажется, причина была в том, что башня танка не соответствовала эргонометрическим требованиям. Достаточно посмотреть на схему установки пушки ЗИС-6 в башню танка. Посмотрите и прикиньте, как бы там уместились рядом с пушкой командир и заряжающий с метровым снарядом в руках. А зимой? Ясно, что условия работы экипажа в танке, намного ухудшились бы, по сравнению с пушкой Ф-42, которую танкостроители отказались даже "примерить" в танк КВ еще в 1940 году. Поскольку мы знаем, что в октябре 1941 года танки КВ-220 и КВ-3 убыли на фронт с башнями от танка КВ-1 с пушкой Ф-32, то становиться ясно, что погон башен был 1535 мм. Что явно недостаточно для нормальной работы экипажа с пушкой ЗИС-6. Поэтому все силы и были брошены на беспрецендентную работу по разработке чертежей танка КВ-4.
   Итак, начав создание пушки для танка КВ-3 в апреле, Грабин уже в 19 мая докладывает А.А.Жданову о том, что пушка в металле и заводские испытания подходят к концу.
   "В начале июня состоялся партийно-хозяйственный актив ОГК, обсудивший ход работ по освоению ЗИС-6 в валовом производстве. В подавляющем большинстве заводские подразделения справились со своими заданиями по ЗИС-6 в срок - пишет Грабин. ЗИС-6 получилась мощнее пушки Ф-42. Скорость снаряда уменьшилась до 800 метров в секунду, но сам снаряд весил уже 18,6кг. При этих данных пушка имела мощность 550 тонна-метров.
   Задание ЦК и СНК было выполнено. Через 77 дней после начала проектирования завод стал выпускать пушки валового производства - надежные, простые в изготовлении, дешевые" - докладывает нам Грабин.
   Кстати о сроках. По словам Грабина, работу над пушкой ЗИС-6, он начал 7 апреля 1941 года. Прибавим к этой дате 77 дней, и окажется, что это 22 июня 1941 года! Мда! Что-то не туда мы заехали. Как могло начаться валовое производство нового изделия, если на заводе, в этот день отсутствовали: директор завода А.С. Елян (он возвращался из отпуска), а главный инженер М.З.Олевский и главный конструктор Г.В.Грабин находились в Москве? Все трое вернулись в Горький, уже после начала войны. Кроме этого, Грабин ясно пишет, что пушка стреляла на полигоне с танка
  КВ-2 уже в мае. Есть и фотографии той стрельбы.
   Подойдем к этому вопросу с другой стороны. Грабин пишет, что в конце мая на полигоне завершались испытания опытного образца ЗИС-6, а в цехах шла напряженная работа по освоению пушки в валовом производстве. Очертим границу срока 45 дней. 7 апреля начали, а 27 мая должны были закончить. Отложим 77 дней от 27 мая. И вот она дата - 13 марта 1941 года. Не зря мы выясняли дату приезда маршала Кулика в Горький. 13 марта - это и есть точная дата начала работ по "продвижению" танковой пушки Ф-42, а затем и работ по ЗИС-6. А как же так? Ведь пушку Ф-42 создавали с перерывами с 1939 по 1940 год. Давайте и это время прибавим к срокам создания пушки Ф-42 - ЗИС-6.
   А кто вообще первый сообщил нам, что пушка ЗИС-6 была создана даже не за 45 дней, а за 38? Грабин? В своих воспоминаниях? Но если не принимать во внимание эту книгу, то, в общем-то, больше никто. Вы, наверное, уже почувствовали мой скептицизм, по отношению к этому произведению? Вы не ошиблись. Так оно и есть. Но разговор об этом впереди. Я лично, больше доверяю документам, подлинность которых отрицать трудно. И я стараюсь опираться именно на них. Вот и воспользуемся одним таким документом, под которым подпись самого Василия Гавриловича Грабина. В настоящее время, документ находится на хранении в архиве Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и связи, в Санкт-Петербурге. Документ имеет простое название:
  "Перечень работ В.Г.Грабина с 1932 по 1957г.".
   Перечень составлен самим Василием Гавриловичем 2 апреля 1969 года. Этот список приводит в своей книге и Александр Борисович Широкорад. Но в этом документе отсутствует список работ за 1940 год. Не освещены работы по пушкам: Ф-42, Ф-34. Но, вот 1941 год.
   Читаем: ЗИС-6. ЗИС-6А - 107-мм танковые пушки (работа продолжена в 1942 году). Далее больше они не упоминаются. Из истории создания тяжелых танков Кировского завода, мы знаем, что последняя попытка установки пушки ЗИС-6 в тяжелый танк ИС-1 была предпринята весной 1943 года. Что же получается? С 1939 по 1943 год, то есть, в течение четырех лет, Грабин пытался создать мощную пушку для тяжелого танка. И если пушка ЗИС-6 стреляла на полигоне из танка КВ-2, это абсолютно не значит, что она также стреляла бы из танка КВ-3.
   Рассмотрим вопрос о количестве изготовленных пушек ЗИС-6. Грабин сетует, что около 800 новейших пушек ушло в переплавку. И это тогда когда на фронте воевали музейные экспонаты. Возмущение Грабина понятно, но обосновано ли оно? Из приказа Љ231 Наркомата тяжелого машиностроения, график поставок пушки ЗИС-6 предполагал срок с июня по 15 декабря 1941 года в объеме 520 орудий. По понятным соображениям, с началом войны было уже не до ЗИС-6. И в валовом производстве ее не было. Выходит, что все эти пушки были выпущены с конца мая по июнь месяц включительно. Темпы поистине ударные. Не только выполнили, но и перевыполнили план года. Предположим, что все так и было, и на заводском складе скопилось около 800 орудий. Но зачем же в переплавку? Ведь это задел, да еще какой! На полигоне пушка проходила испытания стрельбой и возкой на лафете 152-мм пушки МЛ-20. При крайней нужде, соберите ЗИС-6 на лафете МЛ-20 и в бой, правда, если к ним будут снаряды. Но решение было принято - в переплавку! Как-то это не по государственному. Скажу больше, чисто вредительский подход.
  А может, всего этого не было? По данным историка М.Свирина, по откорректированным результатам заводских и полигонных испытаний чертежам, в июне и августе 41 года, было изготовлено 5 серийных образцов пушки ЗИС-6, после чего производство было прекращено. Вот это больше похоже на правду.
  Ну, хорошо, пушка готова. А боеприпасы? Как обстояло дело, сними. Читаем письмо Кулика Сталину, в части посвященной 107-мм бронебойным снарядам к пушкам 1910/30г и М-60.
   "В постановлении СНК и ЦК ВКП (б) по инициативе Наркомата боеприпасов заказ был поручен заводу Љ112 Наркомсудпрома, не имевшему никакого опыта, в то время как раньше этого уже произведена подготовка производства на заводе Љ259 НКБ (Народный комиссариат боеприпасов).
  Только по моему настоянию заказ выполняется на заводе Љ259 НКБ. Завод обеспечен всем необходимым для выполнения задания на июнь на 5000 корпусов, но с развертыванием производства медлит. И далее.
   Для ускорения большего получения 107-мм бронебойных снарядов к пушке М-60, обязать Народного Комиссара Судостроительной Промышленности обеспечить валовое производство этих снарядов на заводе Љ112 НКПС с июля месяца сего, года с последующим переходом по обработке чертежей к производству 107-мм бронебойных снарядов к пушке ЗИС-6".
   Из-за отсутствия налаженного производства бронебойных снарядов к 107-мм орудиям, противотанковые бригады РГК, вынуждены были оснащаться, 85мм зенитными орудиями, вместо М-60. ( Как, например, в 1 противотанковой артиллерийской бригаде Москаленко) Принимаются срочные меры по выпуску этих снарядов, и лишь только после этого возьмутся за отработку чертежа (!) бронебойного снаряда Б-420 к пушке ЗИС-6. Как говорит русская пословица: "тут и конь не валялся".
  И, тем не менее, я думаю, настроение у Василия Гавриловича было приподнятое. Сделано большое дело. Поставлена на валовое производство противотанковая пушка ЗИС-2, и танковая ЗИС-6. Принята на вооружение капонирная ЗИС-7. Заканчиваются работы по 57-мм танковой пушке ЗИС-4. Тут самое время и созвать конференцию в Ленинграде, благо есть, что рассказать и чем поделиться. Конференция была назначена на 23 июня. Лучшее время в Ленинграде, время "белых ночей" Тема доклада Грабина, практически тажа, что и три месяца тому назад: - новые методы работы,- то есть скоростные. Мне кажется, что это и должна была быть та конференция, о которой так много рассказывал Грабин. Кто его знает.
  
  
  Что было бы, если...
  
  
  
   Мы оставили наших "танкистов" в Москве, 6 апреля 1941 года, с постановлением СНК и ЦК ВКП (б) на руках. Переделка танковой пушки под унитарный снаряд за 45 дней, как-то блекнет на фоне того, что предстояло сделать ленинградцам. Кировчане и Ижорцы обязаны были через 45 дней изготовить танк КВ-3, через 129 дней КВ-4, через 184 дня КВ-5. Кроме этого им устроили соцсоревнование с коллективом Харьковского завода Љ75, Наркомата Среднего Машиностроения, по проектированию и изготовлению опытных дизелей мощностью 1200 л.с. Что и говорить, планы грандиозные. Но, что интересно, при составлении проекта постановления, танкисты согласились на такие сроки. То есть они их считали вполне реальными.
   C танком КВ-3 тут же возникла проблема. Корпус танка был подан с Ижорского на Кировский завод. А вот башня танка так и не была изготовлена. Изготовить ШТАМПОВАННУЮ башню, оказалось ижорцам не по "зубам". Лично я многое отдал бы, чтобы хоть краем глаза увидеть процесс штамповки танковой башни. Ижорцы были не одиноки, познав горечь неудачи. Не удалось освоить в производстве и штампованную башню для танка Т-34, на южном, броневом заводе в Жданове. И если было принято такое решение, то нужно было проводить эти работы отдельной темой, а не привязывать их к конкретным объектам. В итоге ни башни, ни танка.
   Уже после войны один из создателей танка Т-34 Николай Федорович Шашмурин, писал:
   "Задача тех, кто проектирует танки, всегда заключается в одном: суметь подобрать уже готовые узлы, рассчитать самую оптимальную компоновку машины, спроектировать надежную подвеску и все то, что связано с моторно-трансмиссионным отсеком (МТО) танка. И эта задача оказывается подчас гораздо сложнее, чем спроектировать просто пушку или просто двигатель. Очень часто случается, что прекрасные в отдельности компоненты, соединенные вместе, теряют работоспособность, но ведь бывает и наоборот..."
   Мне кажется, что слова Николая Федоровича как раз и подтверждают ситуацию сложившуюся накануне войны, в части создания тяжелых танков.
   И, тем не менее, на очереди перед конструкторами КБ-2 Ж.Я.Котина, стояли две задачи: конструирование двух тяжелых танков КВ-4 и КВ-5. Как я уже говорил, опыт конструирования тяжелых танков у кировчан был накоплен большой. Поэтому Жозеф Яковлевич Котин прекрасно понимал, что им предстоит. Новая пушка, и усиленное бронирование, сразу ставили перед конструкторами задачи, ответы на которые нужно было дать в самые жесткие сроки. В этой ситуации Котин пошел на бесприцендентный шаг: объявил среди конструкторов КБ-2 конкурс на лучший проект танка КВ-4. С энтузиазмом приступили к работе конструкторы КБ. До наших дней дошло 20 представленных проектов. Нужно отдать должное конструкторам. Многие проекты содержали ценные решения, на уровне изобретений. Но большие габариты пушки и естественно башни, впервые применявшаяся броня толщиной 125 -130 миллиметров, все это наложило свой отпечаток на проекты конструкторов. Масса танков колебалась от 82,5 тонн, в проекте конструктора Н.Духова, до 107 тонн у конструктора Г.Крученых. И прежде чем восторгаться или ругать конструкторов за их решения, мы немного отвлечемся и поговорим вот о чем.
   Борис Львович Ванников писал в своих воспоминаниях:
  "Замечу, что в предвоенные годы многие вооруженцы считали свою продукцию главной, исходной для любой военной техники, а все остальное - разновидностями транспорта для вооружения. С этим не соглашались работники других отраслей оборонной промышленности, причем такого рода "разногласия" носили не только теоретический характер, но сказывались и при разработке тактико-технических требований"
   А вот как думал по этому поводу И.В.Сталин:
  "Вооружению отведена тоже подчинительная роль. Оно нужно для того, чтобы доставить боеприпасы туда куда нужно и разрушить или уничтожить цель". Подумаем над словами товарища Сталина. Не знаю как вы, а я полностью с этими словами, согласен. Эти слова Сталин произнес при обсуждении вопроса о стратегической авиации. Как известно, перед войной этот вопрос был решен отрицательно, как раз (по мнению Сталина) из-за малой бомбовой нагрузки самолетов - бомбардировщиков того времени. Большой эффект американская стратегическая авиация, достигала при массовых "ковровых" налетах, когда в налете участвовало несколько сотен "летающих крепостей". И все равно "выбомбить" Германию из войны не удалось. Все резко изменилось с появлением атомного оружия. И в Советском Союзе, были брошены все силы на создание стратегической авиации, основного, в то время, средства доставки ядерного оружия.
   Стоит ли строить большой четырехмоторный бомбардировщик, что бы доставить малое количество бомб? Нет, отвечал Сталин. И в этом ответе скрывается не, сколько военный аспект вопроса, как экономический.
   Чтобы лучше уяснить положение экономики СССР накануне войны, приведем еще один пример из истории создания вооруженных сил страны, в частности ее флота.
   В 1938 году, в центральной прессе, были напечатаны серии статей Льва Иванова, в которых открыто, провозглашалось, что Военно - Морские Силы СССР не только могут, но и должны применяться в качестве универсального инструмента глобальной внешней политики. Писал то Л.Иванов, но такие вещи были немыслимы без прямого указания на то Сталина. После этого на стапелях судостроительных предприятий страны, было заложено три линкора типа "Советский Союз" водоизмещением 65150 тонн. При принятии решения о строительстве кораблей, было высказано мнение о дороговизне этого проекта. На что Сталин ответил: "По копеечке соберем, а построим" И что же? 19 октября 1940 года, Совет Народных Комиссаров, принял постановление, запрещавших закладку новых линейных кораблей. А всего должны были спустить на воду 16 линкоров, по числу Союзных Республик и 20 тяжелых крейсеров, класса "Кронштадт" водоизмещением 40000 тонн.
   К середине 1930-х годов перед Советским Союзом встала проблема производства судовой брони, необходимой для строительства крупнотоннажного военно-морского флота. Требовалось создать большие производственные мощности, освоить и наладить технологию. Так, для изготовления одной готовой броневой плиты весом около 70 тонн для линкора необходимо было отлить стальной слиток весом более 150 тонн. После чего надо было эти слитки ковать при помощи прессов мощностью до 15 тысяч тонн. Вот куда должен был уходить металл.
   Строительство линкора "Советская Белоруссия" было решено прекратить, а металл, выставленный на стапель разобрать. Одновременно было решено прекратить закладку новых лидеров эскадренных миноносцев. Этим шагом, тем самым, СССР отказывался от инструмента глобальной, внешней политики. Кто в настоящее время владеет таким инструментом, я думаю, все догадываются.
   Итак, металл. Хорошо показал ее расход на производстве пушки Ф-22 Грабин. Он пишет:
   "В 1937 году, до модернизации, на изготовление пушки Ф-22 уходило 11895 килограммов металла, а сама пушка весила 1700кг. Расход металла на пушку в 1938 году снизилась до 8350кг. А в 1939 году, после завершения этапов модернизации, на изготовление пушки шло всего 6684 килограмма металла - почти вдвое меньше, чем до модернизации".
   При всем оптимизме Грабина, пять тонн металла в "стружку" не очень то вдохновляет. И решение о прекращении производства 45мм и 76мм пушек в 1941 году, объясняется не только насыщением войск этими орудиями, но и заботу об экономии металла. Помните, в данных о количестве 45мм и 76мм орудиях, при полном обеспечении войск пушками, по мнению Тимошенко и Жукова, ощущалась большая нехватка боеприпасов, до 50%. Все в том же письме Сталину маршал Кулик докладывает о невыполнении дополнительного заказа на бронебойные выстрелы Наркомом боеприпасов. А основной причиной, практически во всех случаях, было отсутствие металла. Это относилось к заводам Љ62, 55, 70, 72, Горьковский автозавод, Харьковский тракторный, "Красный Профинтерн". Борьба за металл шла не шуточная. И ГАУ не могло позволить себе какой либо дисбаланс между вооружением и боеприпасами. Нехватка металла отражалась и на выпуске других видов оружия. Кулик пишет:
   "Можно найти десятки примеров, когда мне удалось доложить Вам, и Вы проводили постановлением ЦК ВКП по отдельному виду вооружения, а когда начинался год, численность срезали на ссылку, ЧТО НЕТ МЕТАЛЛА"
   А теперь подумаем. Мыслимое ли дело, что бы выстрелить снарядом весом 18.6 килограмма, требуется система весом от 82 до 107 тонн? И это притом, что обычная пушка, стреляющая такими снарядами, весит 3 тонны. Что бы тащить такую махину, требуется мотор мощностью 1200л.с. Пушку же, тянет обычный тягач типа СТЗ-5, с мотором мощностью в сотню "лошадей", а то и обычный трактор.
   И это еще не все. Вот, например проект танка КВ-4 конструктора Михайлова. Для нормальной боевой деятельности ему требовалось: 2800 литров горючего на одну заправку, 85 снарядов к 107-мм пушке, 150 снарядов к 45-мм пушке, 45 снаряженных дисков к трем пулеметам, а так же снаряженные емкости для хранения огнесмеси огнемета. Вы думаете это все? Отнюдь.
   Смоделируем ситуацию. Вас приказом наркома обороны, назначают командиром первого, даже не полка и даже не батальона, а роты тяжелых танков КВ-4, красы и гордости бронетанковых войск Красной армии. Вам поставлена задача: По "зеленной" срочно прибыть и поступить в распоряжение командующего Западным фронтом. Не надо быть генералом или даже офицером генштаба, чтобы не понять: роту бросают навстречу прорвавшимся танковым частям немцев. Это или 2 танковая группа Гудериана или 3 Гота.
   Условимся, что личный состав роты, полностью прошел обучение, а механики - водители получили практику вождения в полном объеме. Поздно вечером, рота прибыла на станцию погрузки, Кировского завода. Сразу возникает вопрос. На чем будем перебрасывать материальную часть роты? В 1941 году основной железнодорожной платформой была платформа грузоподъемностью 20 тонн. В годы первых пятилеток, был построен знаменитый "Уралвагонзавод". Он освоил производство 60 тонных вагонов. Но у меня один танк весит больше 80 тонн! Вывод. Требуется создание специальных платформ, грузоподъемностью не менее 85-90 тонн. Представим, что на заводе в Нижнем Тагиле, все-таки успели сконструировать и построить 10 платформ, для танков моей роты.
  И мы, наконец, начинаем погрузку танков. Тут ко мне подходит железнодорожное начальство, и оказывается, что общая масса эшелона превышает общедопустимую, и эшелон требуется делить на два. Попутно выясняется, что наша боевая техника не вписывается в габариты 3 класса, и поэтому, движение эшелонов возможно только при закрытии встречного движения. На самом деле, мне требуется не два эшелона, а как минимум три, а то и четыре. На эти составы требуется погрузить: бензозаправщики с "соляркой" (если они есть), транспортно-заряжающие машины с боеприпасами, запасные части для танков и автомобилей. Загнать бензозаправщик с бензином. Не забыть вещевое имущество старшины и главное полевую кухню. Грузим в "теплушки" личный состав и, наконец, в путь.
   В район боевых действий предположим, рота прибыла без потерь. Тут возникает вопрос, где разгружаться. Непосредственно в районе боев, где за каждым эшелоном гоняется авиация противника где, в случае если вас разбомбили, разгрузится, будет просто негде, а возможно и разгружать будет нечего. И где от авианалетов, вы потеряете часть отлично подготовленного личного состава, и заменить его будет некем. А главное, ваша рота будет "разорвана" на части и отрезана от своих же подразделений обеспечения. Предположим, что рота все же вступила в бой, потерь не понесла, но полностью расстреляла 107-мм снаряды. Где их взять?
   В предвоенный период не было издано специальных наставлений по организации артиллерийского снабжения в боевых условиях, если не считать подготовленного незадолго до войны проекта Устава тыла Красной армии, в котором излагались основные положения по устройству армейского и войскового тыла.
   Поскольку армии Западного фронта не были своевременно извещены о порядке материального обеспечения войск, с началом военных действий они не знали, где расположены окружные склады и центральные базы снабжения. Только 8 июля, командующий фронтом Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко, приказал, что каждое соединение или отдельная воинская часть, приписывается на снабжение к армейским складам или базам, распоряжением начальника соответствующей службы фронта или армии на основании приказа о включении в состав фронта (армии). Все отлично. Приказ о приписке отдан. Склад нам определен. Но если ли там снаряды к нашей пушке? А если нет, то где они. Снаряд Б-420 только наш боеприпас. Выпускается в малых количествах. И достать их в других воинских частях невозможно. Вот и выходит, что если не доставят нам снаряды 107-мм калибра, то воевать мы будем на 85-100 тонном танке, с 45-мм пушкой. Каково!
   По второму варианту, мы разгружаемся в глубоком тылу, чтобы не попасть под бомбы противника. В этом случае, все прекрасно. Все в сборе. Делегат из штаба фронта доставил пакет, в котором приказ о сроке сосредоточения роты у пункта N. Все занимают свои места в боевых машинах. Я в головном танке, вращаю над головой флажком, а затем указываю им направление движения. Взревели мощные дизели, и колонна двинулась к конечному пункту маршрута. Все идет хорошо, но только до первой речки. Это скорее даже не речка, а ручей с топким восточным берегом. На моей карте она без названия. Противоположный берег невысокий, метров до четырех. Перед въездом на мост автомобильный знак, 20т. Решение пришло почти сразу. Всем разобрать шансовый инструмент, то есть лопаты и кирки, и начать срезать часть противоположного западного берега для устройства выезда тяжелой техники. Прошло совсем немного времени, и спуск был готов. Я с тоской смотрю на свою карту, а затем на часы. Впереди у нас еще несколько таких речек. Наш старший механик-водитель занимает свое место за рычагами управления головного танка. Взревел дизель, и танк медленно пополз вниз к урезу ручья. Чем дальше двигался танк, тем явственнее было видно, как все глубже и глубже проседал он в мутную жижу. Вот уже скрылись под водой катки, но танк проседал все ниже, а скорость его движения неумолимо падала. Прошло еще несколько минут, и становиться ясно, танк окончательно увяз.
   Оставим танкистов с их проблемой, и зададим следующие риторические вопросы.
   Что должен предпринять командир подразделения танков КВ-4, в случае если перед ним не ручей, а полноводная река, шириной метров 20 и глубиной метра 2?
   В случае боевой потери "своего" эшелона с уникальными танковыми платформами, как перебрасывать технику на другие участки фронта?
   И на каких участках вообще предполагалось использовать такую чудо- технику: болотистую, пересеченную местность Белоруссии, раскисший чернозем Украины или бетонные автобаны Германии?
   К счастью, танки КВ-3, КВ-4 и КВ-5 не были созданы. И в тоже время горько осознавать, что он не были созданы в1941 году. Не те танки - монстры, которые любовно вычерчивали конструкторы КБ-2 перед войной, а те, что появились уже в конце войны, ИС-2 и ИС-3. И как не прискорбно это звучит, лишь начиная с 1944 года, войска получили тяжелый танк, ИС-2 достойный соперник немецких "Тигров". Как же это так получилось?
   Одним из обидных прозвищ, которым наградили, и продолжают награждать Григория Ивановича Кулика, было прозвище "паникер", то есть человек который, не разобравшись в ситуации, ударился в панику и заражает ей других. А может, так оно и было? И вся эта возня с созданием тяжелого танка, результат деятельности психически неуравновешенной натуры маршала? Не будем торопиться с выводами.
   В мае 1942 года, в Германии, в военный, учебный лагерь у города Пандеборне, в 500-й запасной танковый батальон, начали прибывать танковые экипажи для вновь формируемых тяжелых танковых батальонов. Эти батальоны, создавались специально под новый тяжелый танк T-VI "Тигр". Первыми получил "Тигры", 19 августа, 502 тяжелый танковый батальон.23 августа батальон погрузился на железнодорожные платформы и отправился на фронт. 29 августа батальон разгрузился на станции Мга под Ленинградом. После приведения техники в боевую готовность, 21 сентября 1942 года, 1 роту 502 батальона передали в оперативное подчинение 170 пехотной дивизии. На следующий день четыре "Тигра" пошли в бой. Именно эта дата является началом боевой биографии танка "Тигр" на Восточном фронте. А через год, в ноябре 1943 года, были собраны и первые "Королевские тигры" Т-VIВ, почти одновременно с ИС-2.
   В Красной армии, первые Гвардейские, тяжелые, танковые полки прорыва создавались путем перевода полков танков КВ. на новые штаты. В полку насчитывалось 375 человек личного состава и четыре роты танков КВ-85, всего 21 танк. Танки были вооружены 85-мм пушками Д-5Т. Всего было выпущено 40 танков КВ-85, после чего, их производство было прекращено. Причиной прекращения производства танка КВ-85, стало заключение специалистов ГБТУ о несоответствии вооружения танка и его бронирования, аналогичным показателям немецких тяжелых танков.
   В октябре 1943 года, принимается на вооружение танк ИС-2. Серийное производство танка разворачивается в начале 1944 года. А боевое крещение ИС-2 получает в Корсунь-Шевченковской операции. В дальнейшем тяжелые танковые полки прорыва оснащались исключительно танками ИС-2, а с декабря 1944 года начали создавать тяжелые танковые бригады.
   Не надо быть профессором математики, что бы посчитать, на сколько мы опоздали с созданием тяжелого танка, с мощной крупнокалиберной пушкой.
   Так был ли маршал Кулик паникером? Сам факт формирования тяжелых танковых батальонов через год после получения разведсводки Љ660279сс от 11 марта 1941 года, говорит о том, что Кулик полностью осознавал угрозу, исходившую из Германии и нарушавший военно-техническое превосходство Советского Союза, в части создания тяжелых танков. И надо отдать должное Григорию Ивановичу, он все сделал для того, чтобы дать Красной армии новый тяжелый танк. А Ванников и через годы, считает усилия Кулика, "опасным и несвоевременным предложением".
  И, наконец, люди, которым партия и правительство доверили создание новой боевой техники, мягко говоря, оказались не на высоте. И конструкторы пушки, и конструкторы танка, и военные не смогли выработать единую концепцию танка, воплотившего, на тот час в себе, все достижения, науки и техники. Каждый из них рассматривал процесс работы над танком со своей колокольни, абсолютно не вникая и не интересуясь проблемами, возникающими у коллег, по ОБЩЕЙ работе. С самого начала, отсутствовал единый КОЛЛЕКТИВ. В таком коллективе не было ни взаимопонимания. Не было общей цели, ибо цели у каждого были свои, а они не совпадали с той целью, которая привела бы их к общему успеху. ЄТо тем более грусно констатировать, что сам Грабин в воспоминаниях, подчеркивает, что:
   "Конструкторы разных коллективов и даже разных отраслей машиностроения быстро находят общий язык. Особенно если перед ними одна задача, в успешном решении которой все заинтересованы".
   Эпопея с созданиями тяжелых танков в 1941 году, этого не подтверждает.
   Мне скажут, что времени им, было отпущено слишком мало, не успели начать, а тут и война. Эвакуация. На это отвечу. Многие предприятия и конструкторские бюро были эвакуированы в глубь страны. Они везли все, что можно было вывезти в тыл, и там приступали немедленно к работе. Если была возможность, люди работали и в пути. А по прибытии, нередко под открытым небом, давали продукцию для фронта. Многие КБ, начав создание новых образцов оружия еще до войны, заканчивали их в глубоком тылу, создавая действительные шедевры, новейшей технической мысли. Вспомним хотя бы один из лучших фронтовых бомбардировщиков Ту-2, Андрея Николаевича Туполева. Именно в эвакуации, со стартом самолета БИ-1, открылась эра реактивной авиации в нашей стране. Вот и эшелон Кировского завода 10 сентября 1941 года, отправился в эвакуацию. Вместе с рабочими и членами их семей на платформе, укрытые брезентом, находились и три танка КВ-3. Путь их лежал в славный уральский город Челябинск, где снова начнется выпуск Кировских танков, но уже Уральской "закалки". Начальником эшелона был Николай Леонидович Духов, выдающийся Советский конструктор. Неизвестно, были ли танки с башнями или нет, Владимир Сергейчук, автор книги "Микола Духов", нам об этом не поведал. В эвакуации работы по созданию тяжелого танка продолжались.
   Но если мы посмотрим на историю развития советского танкостроения, то она выглядит не столь оптимистично. И история создания танков КВ-3 и КВ-4 яркий тому пример. Чтобы понять это, сравним эту отрасль нашей промышленности с другой, авиационной.
   В декабре 1918 года, в Москве, при научно-техническом отделе ВСНХ, усилиями профессора Николая Григорьевича Жуковского и его сподвижников, был основан Центральный аэрогидродинамический институт. А еще до этого в марте 1918 года был создан и центральный опытный аэродром, предназначенный для исследования самолетов и авиадвигателей с целью улучшения их данных. В Научном автомоторном институте (НАМИ), был организован отдел авиационных двигателей. В 1919 году был создан авиационный техникум, преобразованный в 1920 году в Институт инженеров Красного воздушного флота, (впоследствии Военно-воздушная инженерная академия имени Н.Г.Жуковского). В условиях гражданской войны, разрухи, голода, недостатка необходимых материалов и агрегатов советская авиационная промышленность сумела востановить производство. А главное заложило основу современной авиационной научно-технической базы и подготовки кадров для отечественной авиации. В дальнейшем эта база только укреплялась и расширялась.
   3 декабря 1930 года, решением Реввоенсовета СССР был организован опытный Авиамоторный институт, названный впоследствии Центральным институтом авиамоторного моторостроения (ЦИАМ). Если в первые годы своего существования ЦИАМ занимался конструированием авиадвигателей, то со временем, он перешел к более свойственной ему деятельности - научно-технической помощи вновь создаваемым ОКБ, экспериментальными и творческими работами, связанными с изучением и совершенствованием тепловых и газодинамических процессов, прочности и надежности двигателей в целом, их отдельных элементов и агрегатов.
   Одной из неотложных задач, стоящим перед авиационной промышленностью, было создание и освоение качественных материалов для производства самолетов и авиадвигателей. В связи с этим 8 мая 1922 года коллегия ЦАГИ приняла решение об организации секции испытания материалов, оформив тем самым новое научное направление - авиационное материаловедение. В этом же году в ЦАГИ была организована комиссия по цельнометаллическому самолетостроению. Отдел охватил своими работами все основные направления в области авиационного материаловедения. Был выполнен цикл научных исследований, сыгравших решающую роль в создании и совершенствовании советского металлического самолетостроения и реконструированию деревянного. Успешное решение задач, стоявших перед учеными позволило расширить их круг. Для этого 28 июня 1932 года был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт авиационных материалов. (ЦИАМ). Институту было поручено изучение авиационных материалов, изучение производства полуфабрикатов, изучение сырьевых баз. Изыскание новых материалов и внедрение их в производство самолетов и моторов, разработку технологических процессов по производству и применению материалов и полуфабрикатов в авиастроении. Разработку стандартов на авиационные материалы и руководство научно-исследовательскими, учебными, производственными лабораториями. В ЦИАМе развернулись широкие исследования в области изыскания металлических и неметаллических конструктивных материалов для авиационной техники и внедрение их в производство.
   Должны мы вспомнить и Центральный институт авиационных топлив и масел (ЦИАТИМ), само название которого говорит само за себя.
   Такая научная и экспериментальная база позволила за кротчайший срок вывести нашу авиацию на передовые рубежи в мире. Кроме этого она стала базой для работ в области гидродинамики (создание скоростных кораблей) и в области создания аэросаней. Ну и, в конечном счете, наше ракетостроение и космическая техника имеют общие корни с авиацией.
   А теперь взглянем на наше танкостроение. Читаем:
   " Военная техника вообще и танковая в частности, для успешного движения вперед обязана использовать все то новое и передовое из всех областей техники.
  Стремление внедрить в военную технику достижения науки, к сожалению, связано исключительно с большими трудностями, требующими проведения большого объема НИР и ОКР, (научно-исследовательские работы и опытно-конструкторские работы). Это уже не под силу отдельным заводам без привлечения специализированных научно-исследовательских организаций и других предприятий, узко занимающихся конкретными вопросами, при непосредственном участии в этих работах Головного КБ и завода, изготавливающего танк в целом.
  Опыт авиации показывает необходимость проведения такой работы широким фронтом и привлечения НИИ, опытных КБ и заводов, поставленных на службу решения общей задачи - создание нового самолета.
  В танковой промышленности традиционно сложились условия работы над новыми образцами без должного широкого размаха в постановке НИР и ОКР, при этом силами слабых КБ и опытных баз одного завода, без широкой кооперации и участия в работе НИИ. Как правило, все танковые заводы работают без связи друг с другом и отсутствия широкой помощи и координации в работе извне, решая все новые вопросы самостоятельно.
  Особенно это показательно на примере нашего завода, где постановка НИР во многом оставляет желать лучшего и находится длительное время в зачаточном состоянии, и что хуже - не прогрессирует в своем развитии.
  Не только на заводе, но и в опытных цехах (670, 1600) все больше теряется вкус и внимание к НИР и ОКР, которые всеми способами не выполняются. В общем случае они решаются узко и с большим опозданием.
  Все КБ работают без задела по новой технике, не ведутся перспективные проработки и испытания. На развитие опытной базы и стендового хозяйства, узаконив порочную практику работы по новым образцам "с листа", с расчетом на "авось" и доводкой конструкции в процессе сдаточных испытаний.
  Технические службы завода (отделы 10, 11, 34, 55 и др.), а так же цехи завода очень далеки от активного участия в работах по НИР и практически во многом сдерживают и тормозят их проведение, уходя всеми способами от трудностей, которые с этим связаны (траки, резина).
  На заводе весьма слабо прививается вкус ко всему новому и работа в этом направлении ведется формально (лекции, плакаты, призывы, собрания) практические шаги в борьбе за новое сводится к изданию приказов, которые не контролируются.
  Организация заместителя Главного инженера по опытным работам весьма слаба, структурно не оформлена в системе завода и ее влияние весьма низкое.
  Все КБ работают разрозненно, нет единой системы оформления контроля, планирования, снабжения и прочее".
   Это текст выступления на заседании парткома Харьковского завода имени Малышева, главного конструктора А.А.Морозова. И это не тридцатые года. На календаре апрель 1961 года. Чтобы прийти к "общему знаменателю", пришли к идее "единого" или "основного" танка. Ну и, что получили? Вместо одного танка получили три! Т-64, Т-72 и Т-80! Это "хлеб", на радость Владимиру Ильичу Спасибо!
   В апреле 1943 года, была совершенна последняя попытка установки пушки ЗИС-6 в тяжелый танк. Погон, или как его еще называют круг обслуживания, сделали диаметром 1850 миллиметров. Пушку в башню, установить НЕ УДАЛОСЬ! Пришлось устанавливать 85-мм танковую пушку Д-5Т. С этим орудием танк ИС-1 и пошел в серийное производство, и как помните, в дальнейшем в нем была установлена 122-мм пушка Д-25Т. Так появился ИС-2.
   В Германии же, при показе фанерного макета Т-VIВ "Королевский тигр", Гитлер выразил свое личное пожелание, что бы на новом тяжелом танке было установлено также новое 88-мм зенитное орудие фирмы "Рейнметалл-Борзиг" Flak-41. Действительно, на тот момент это орудие было одним из лучших в мире. Длинна ствола, составляла 74 калибра или 6,54м. Для борьбы с танками в боекомплекте имелись бронебойные и подкалиберные снаряды. Бронебойный снаряд весом 10кг с начальной скоростью 980м/с на расстоянии 1000 метров пробивал броню толщиной159-мм. Еще большую бронебойность, имел подкалиберный снаряд, весом 7.5кг, с начальной скоростью 1125м/с. А с расстояния 100 метров он пробивал броню толщиной 237-мм. Даже на дальности 2000 метров бронепробиваемость составляла 152-мм. Полуавтоматический затвор, снабженный гидропневматическим досылателем, повысил скорострельность пушки до 22-25 выстрелов в минуту, и намного облегчил работу экипажа. Несомненно, пушка Flak-41, была грозным противником для всех без исключения танков. Но для установки этой пушки в "королевский тигр" потребовали увеличить погон до 2000мм. Этого сделать не смогли. Максимум, что могли предложить это 1900мм, что никак не соответствовало условиям для работы экипажа, особенно заряжающему, которому пришлось бы иметь дело с длинным, 1200 миллиметровым унитарным снарядом в тесной башне. И ведь все это с пушкой всего-навсего 88 калибра.
   А что же Грабин?
   "Не берусь судить о причинах, по которым танкостроители не выполнили постановление ЦК и СНК", сожалеет Василий Гаврилович. Он то считает, свою совесть чистой перед партией, правительством и народом:
  "Практика показала, что пушка ЗИС-6 получилась в эксплуатации удобной, в производстве дешевой и экономически выгодной".
  Пишет А.П.Худяков.
   Практика и эксплуатация, в каком танке? В КВ-2?
  У меня на этот счет другое мнение. Основной причиной создавшегося положения с тяжелым танком, я вижу в отсутствии специальной, мощной, танковой пушки. До осени 1943 года, ее у нас не было. Танкисты выполнили постановление. Но очень поздно и без Грабина.
   А., что же читаем мы - читатели, по этому поводу, через десятилетия?
  Д.С.Ибрагимов "Противоборство":
   "Надо сказать, у Грабина был железный характер, волевой, напористый. Сейчас
  приходится удивляться, каким образом Василий Гаврилович (честь ему и хвала)
  добился получения образца танка КВ-1. Он установил в его башне 85-миллиметровую
  пушку и испытал на полигоне. Результаты оказались блестящими. Грабин понимал, что наш танк своей мощной пушкой должен поражать танки врага с предельных дистанций, сам же оставаться неуязвимым.
   Да, очень жаль, что предложение Грабина не нашло воплощения в жизнь. Ведь 85-миллиметровая пушка была первым мощным специальным орудием в мире, созданным специально для тяжелого танка, которое было готово для серийного производства еще в 1940 году. Поставь Котин в КВ 85-миллиметровую пушку и надежную коробку передач, это был бы самый мощный танк в мире и наряду с Т-34 благополучно прошел бы всю Великую Отечественную войну. Безусловно, как и Т-34, совершенствуясь.
   Грабин - этот впередсмотрящий конструктор артиллерийского вооружения - в целях
  дальнейшего усиления танкового оружия разработал еще более мощную пушку -
  калибра 107 миллиметров. Котин и ее отверг. Конечно, Котин не по злому умыслу
  это делал. Видимо, у него на этот счет были свои резоны.
  По прошествии полсотни лет задумываешься, почему же здоровая, технически
  обоснованная инициатива одних натыкалась на косность других? Ответить на этот
  вопрос не просто".
   Как видим все просто! С одной стороны "впередсмотрящий конструктор", с другой "косность" ретроградов. А ведь мы это уже где-то читали. Где? Правильно! В воспоминаниях Ванникова. Там, где Сталин и Жданов обвиняют его в нежелании "делать пушку для тяжелого танка". А в книге Грабина читаем:
   "...Ванников, с его отношением к новой 107-миллимитровой танковой пушке фактически оказался среди тех, кто недооценивал значения огневой мощи артиллерии".
   То есть, среди Котина, и Зальцмана, так же не желавших устанавливать "любимую сталинскую пушку" в танк.
   Как известно, Ванников был в июне арестован. А, что сделал Сталин с кировскими "ретроградами", как их наказал за косность и нежелание выполнить свой приказ? 19 сентября 1941 года звание Героя Социалистического труда было присвоено директору Ленинградского Кировского завода Исааку Моисеевичу Зальцману и главному конструктору КБ Жозефу Яковлевичу Котину. Как писалось в постановлении
  "За исключительные заслуги перед государством в создании новых типов танков"
   Возможно, учитывались и работы по тяжелому танку 220 (объект 220, Т-220) с грабинской 85мм пушкой Ф-39, проходившей испытания с начала 1941 года.
   Но, как мы помним ни Грабин, ни через многие годы Ибрагимов этого вспоминать не хотят.
  Не прошло и года, как 8 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР "...за исключительные заслуги перед государством в деле организации производства, освоения новых видов артиллерийского и стрелкового вооружения и умелое руководство заводами..." было присвоено высокое звание Героя Социалистического труда и Борису Львовичу Ванникову.
   Не знаю, где теперь будут "биографы" Грабина искать очередных "ретроградов"?
  
  Планы Грабина.
  
  . В перечне работ Грабина, около двадцати посвящены танковым орудиям. И только пять пушек из них, находились в валовом производстве. Это Ф-32 и ее модификации Ф-34 и ЗИС-5, а также 85-мм ЗИС-С-53, и 57-мм ЗИС-4. Была у Грабина возможность "записать на свой счет" и шестую. И поверьте, если бы ему это удалось сделать, то, несомненно, пушка ЗИС-6 была бы не менее знаменита, чем ее "сестры" пушки ЗИС-2 и ЗИС-3. Это было бы "Оружие Победы". Что, для этого требовалось сделать. Прежде всего, увеличить скорость снаряда. Из физики известно, что энергия тела равна половине его массы умноженной на квадрат скорости. Если массу снаряда увеличить вдвое - его энергия возрастет вдвое. А если увеличить вдвое его скорость, - энергия снаряда возрастет вчетверо. У немецкого орудия KwK43, танка "Королевский тигр" пушка имела длину 71 калибр, и скорость бронебойного, подкалиберного снаряда 1000м/с. На дистанции 1000 метров он пробивал броню толщиной 200мм. Пушка танка Т-V "Пантера" KwK42 калибром 75-мм, с той же дистанции, подкалиберным снарядом пробивала броню толщиной 160мм. Достижения немецких конструкторов в области внутренней баллистики (изучающей движение снаряда в канале ствола, под действием пороховых газов), и привело к появлению орудий с такими характеристиками. Не последнюю роль играли боеприпасы, находящиеся на вооружении этих танков. Бронебойные, осколочные, подкалиберные и кумулятивные снаряды находились в боеукладке немецких танков. На "черный день", встречи с советскими тяжелыми танками и САУ, хранилось несколько снарядов Pzgr.3HL, с сердечником из дефицитного вольфрама. Если учесть, что на конец ХХ века, на весь мир добывается всего лишь десятки тысяч тонна концентрата вольфрама, то можно смело утверждать, что снаряды были поистине золотыми. Наряду с этим, должен отметить, что в справочной литературе, а особенно на различных сайтах интернета, существуют большая разбежность в оценке бронепробиваемости немецких танковых орудий. Я считаю, что это явление, вызвано желанием отдельных лиц, выдать желаемое за действительное, в угоду выработанной ими очередной теории. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что на протяжении войны качество брони постоянно изменялось. Особенно это касается немецкой брони. Немецкая танковая броня во время оккупации Никополя, и после его освобождения Советскими войсками, это две большие разницы.
   В своих мемуарарах "Записки солдата" Гейнц Гудериан, вообще отмечал, что после принятия плана выпуска танков и самоходных орудий, составленному в сентябре 1942 года, был издан приказ:
   "...по которому самоходные орудия должны производиться не из улучшенных сортов стали".
  А уже летом 1944 года с потерей Никополя, качество немецкой брони стало катастрофически падать. С этого момента, броня имела слишком высокое содержание углерода, что делало ее хрупкой и практически непригодной для соединения бронеплит методом сварки.
   Советские танки делались из гетеродинной, катаной брони, у которых лицевая сторона была твердой, а тыльная имела вязкую структуру. Если немецкие конструкторы активно варьировали дифференцированное размещение брони, то на советских танках броня отличалась по химическому составу в зависимости от своего расположения. Такой подход был очень эффективным и позволял регулировать бронезащищенность качественно, а не простым количественным изменением толщины плит. Это позволяло усиливать бронезащиту танка без заметного скачка в весе и оставляло определенный резерв для модернизации всей машины. Исходя из выше сказанного, можно утверждать, что и стойкость советской танковой брони против снаряда, изменялась в зависимости от ее расположения на танке.
   В начале войны, советские танки были вооружены пушками калибра 45 -мм, 76 -мм и 152 -мм. Буквально, перед самой войной, была принята на вооружение 57-мм пушка ЗИС-4. Но из-за проблем возникших с изготовлением этой пушки и ее противотанкового варианта ЗИС-2, их производство практически не велось. Поэтому, начало войны мы встретили с орудиями, скорость снаряда которых колебалась от 370 м/с у пушки КТ до 680 м/с у пушки Ф-34. Учитывая состояние немецкой бронетехники, этого вполне хватало. Боеприпасы к пушкам были бронебойные и осколочно-фугасного действия. Для пушки танка КВ-2 могли применяться бетонобойные снаряды. Снаряд пушки Ф-34, БР-350Б мог гарантированно пробить броню толщиной 68-мм. На то время это была самая мощная наша танковая пушка. Если не считать, конечно, ЗИС -6. При скорости снаряда Б-420 в 800м/с бронепробиваемость составляла: на дистанции 500 метров -140мм, на 1000 - 130мм брони. Уже в ходе войны, принимаются на вооружение танковые пушки 85-мм Д-5Т, 122-мм Д25Т и 100-мм Д-10.
   А сейчас, мы обратимся к документу от 12 сентября 1944года. Это докладная записка заместителя начальника техотдела наркомата вооружений генерал - майора Толочкова и начальника сектора опытных конструкций Волосатова, председателю техсовета Сатэль Э.А. Об опытах на полигоне Кубинка со 100-мм и 122-мм танковыми пушками.
   "Как показали опытные стрельбы по немецким танкам "Пантера", проведенные на Кубинском полигоне Г Т У, испытывавшиеся пушки в порядке эффективности действия их снарядов по лобовой части танка "Пантера" располагаются в следующем порядке: Б
   1. 122-мм танковая пушка Д-25 (завод Љ9), имеющая баллистику одинаковую с пушками; 122-мм А-19, 122-мм Д-2 завода Љ9, С-4 ЦАКБ (Центральное Артиллерийское Конструкторское Бюро), а именно: начальная скорость V= 780-790 м/с при снаряде 25кг. Эта пушка пробивает лоб "Пантеры" уверенно на дистанции 2500 метров, причем это еще не предельная дистанция.
   2. 100-мм танковая пушка Д-10, имеющая баллистику одинаковую с пушкой БС-3, а именно начальная скорость V=890-900 м/с при снаряде 15,6 кг.
  Эта пушка пробивает лоб "Пантеры" на дистанции до 1500 метров, причем это уже предел.
   3. 88-мм германская пушка с начальной скоростью 1000 м/с при снаряде 10кг, пробивает лоб "Патеры" на дистанции только до 650 метров"
   Далее сотрудники полигона делают вывод, что по их мнению наиболее выгодной является пушка Д-25Т, нежели пушка Д-10. О 88-мм немецкой пушке речь даже не ведется, И все же, чувствуется в записке какая-то неудовлетворенность результатами испытаний, и предлагается вновь пересмотреть вопрос о наиболее выгодных для борьбы с танками калибрах пушек.
   "Второй принципиальный вопрос вытекающий из Кубинских опытов - это вопрос о больших начальных скоростях, в частности о 85-мм пушках с начальной скоростью 1000 - 1100 м/с. Опыт показывает сравнительную небольшую эффективность действия снаряда 88-мм немецкой пушки по немецкому же танку "Пантере". Вместе с тем известно, что такая 85-мм пушка получается, по весу и габаритам, примерно равноценной 100-мм пушке с начальной скоростью 900 м/с.
   Отработка 85-мм пушек с V=1000 - 1100 м/с ведется в ЦАКБ. И на заводе Љ9, а между тем сравнительная эффективность действия по реальному немецкому танку становиться сомнительной, тем более. Что такую пушку мы не можем поставить в габариты танковой башни меньшие, чем требующая для установки 100-мм пушки Д-10 (или С-34).
   По этому вопросу представляется, что, если будет целесообразным, после окончания Кубинских опытов и если окончательные результаты подтвердят имеющиеся на сегодня, созвать специальное совещание и наметить на нем дальнейшие пути работ по пушкам с большими начальными скоростями.
   Единственно несомненной на сегодняшний день является необходимость повышения начальных скоростей для зенитных пушек, в которых повышение начальной скорости резко увеличивает потолок и уменьшает полетное время".
   Какой из этого можно сделать вывод. На осень 1944 года только 122-мм пушка Д-25Т, удовлетворяет танкистов. Ее и поставят в ИС-2. Но вопрос о танковых пушках с повестки снят не был. И предлагают танкисты созвать совещание. И наметить пути повышения начальных скоростей снаряда.
   А вот Грабин, эти пути искал с 1941 года: ЗИС-23 85-мм противотанковая пушка с длинной ствола в 96,6 калибров с начальной скоростью калиберного снаряда 1115 м/с. Пушка делалась на базе 107-мм пушки М-60. Работы закончены на стадии изготовления макета.
   -ЗИС-24 107-мм пушка с длинной ствола 73,5 калибров и начальной скоростью снаряда 1013 м/с. Опытный образец был установлен на лафете 152-мм гаубицы - пушки МЛ-20.
   -ЗИС-25 85-мм танковая пушка для танка КВ. или САУ. Качающаяся часть взята от ЗИС-23. 96,6 клб. Начальная скорость снаряда 1115 м/с. Работы не выполнены из за отсутствия ходовой части.
   -ЗИС-26 По некоторым сведениям, это 107-мм самоходная пушка с длинной ствола 73,5 клб и начальной скоростью снаряда 1013 м/с. Качающая часть взята от ЗИС-24.
   Вот, я думаю не полный перечень работ Грабина, по орудиям с большой скоростью снаряда. И ни один проект не был реализован в валовом производстве! Если бы Грабину удалось провести мероприятия по ЗИС-6, о которых я писал выше, повысить начальную скорость снаряда а промышленности отработать, подкалиберный и кумулятивный снаряд, армия получила бы танк такого класса не в 1944 году, а как максимум в конце 42 года. Почти вместе с "Тигром" Почему это не произошло? В чем же дело?
   Если внимательно читать список работ Грабина, то в первую очередь бросается разнообразная тематика конструкторской деятельности КБ завода Љ92. Разнообразные пушки, минометы, огнеметы. И все это в КБ, пусть и крупнейшего завода, но задача которого прежде всего валовое производство.
   Вот например проект 45-мм автоматической авиационной пушки ЗИС-17, проектирование которой начато в мае 1941 года. Прекрасная идея. Вспомните, кто в это время конструировал такие пушки? Еще только 37-мм начинали поступать на вооружение ВВС в США и СССР. А тут 45 миллиметровка! А был ли готов конструктор Грабин к этому, без сомнения техническому прорыву? Представлял ли он с чем ему придется столкнуться? Мне кажется нет. Многие скажут, что тут такого, подумаешь 45 калибр! Простим им эти рассуждения, и послушаем, заместителя наркома вооружения Владимира Николаевича Новикова, которого я уже упоминал. В годы войны Новиков отвечал в наркомате за стрелковое и авиационное вооружение. В его книге "Накануне и в дни испытаний", есть глава, которая называется "Оружие воздушного боя", Отрывок из которой мы и прочитаем.
   "Если бы мне задали вопрос: "Вот вы проработали тридцать лет в оборонной промышленности. Какой вид вооружения, применявшийся в период Великой Отечественной войны, вы считаете наиболее сложным и в создании, и в производстве?" На это я бы ответил: с моей точки зрения, таким видом являются авиационные пулеметы и пушки.
   Почему?
   Не было в годы войны другого оружия, кроме авиационных пулеметов и пушек, которое при давлении в канале ствола до трех тысяч атмосфер во время выстрела давало бы такую высокую скорострельность. У авиационных пулеметов темп стрельбы достигал 1800 выстрелов в минуту и более, а у авиационных пушек приближался к 1000 выстрелам. И неспециалисту ясно, что это значит. За время между двумя ударами сердца авиационный пулемет производил 30 выстрелов. В более крупных калибрах, как например 12,7 миллиметра или 20 миллиметров (а этот калибр имели многие авиационные пулеметы и пушки), частота стрельбы достигала 13 - 15 выстрелов в секунду. Даже у 37- и 45- мм авиационных пушек скорость составляла 4 - 6 выстрелов в секунду. А ведь наземная артиллерия (зенитная и противотанковая) такого калибра эти 4-6 выстрелов давала далеко не за одну секунду".
   Пушки 37 калибра, начали создавать в Советском Союзе еще в тридцатых годах, в КБ Толочкова и Кондакова. Но на вооружение пушка принята не была. Перед самой войной развернулся конкурс на 37- мм пушку между конструкторскими бюро Шпитального и Нудельмана. А в это же время Грабин начинает работу над 45-мм авиационной пушкой ЗИС-17. Это, что попытка "переплюнуть" других конструкторов? Если это так, то возникает вопрос: а были ли у КБ Грабина предпосылки для успешного решения такой сложной задачи? Был ли опыт? Грабин в своих мемуарах не упоминает о работах по авиационному оружию. Действительно, хвастаться не чем. В 1943 году, на конкурсной основе, перед конструкторами, была поставлена задача, создать уже 45-мм авиационную пушку. И хотя КБ Грабина занималось ей с мая 41 года, Грабина и его коллектив, и тут ждала неудача. На вооружение принимают пушку НС-45.
   В августе 1941 года, ночью Сталин вызвал к себе Устинова и поставил задачу, срочно изготовить 40 37-мм пушек Шпитального. Услышав в ответ, что для этого потребуется не менее полутора месяцев, Сталин, показав на портрет Суворова, сказал:
   "Вы знаете, товарищ Устинов, как ценил время Суворов. Он говорил: деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего. Правильно он говорил? Думаю правильно. В условиях войны выигрыш времени имеет часто решающее значение. К созданию оружия это имеет самое непосредственное значение. Надо подумать, как сократить время изготовления опытной партии новых авиационных пушек".
   За два года войны Грабин так и не сумел создать авиационную 45-мм пушку. Как не закончил работы еще по многим темам. Можно сказать, что Грабин тратил время. Бездарно или нет, но результат налицо. И как он объяснял это, какие находил аргументы в свое оправдание. А ведь находил, в отличие от своего бывшего начальника, главного конструктора Кировского завода, расстрелянного Ивана Абрамовича Маханова. Которого, наряду с другими его "грехами", обвинили в том, что он на протяжении 10 лет не дал на вооружении армии ни одной новой артиллерийской системы и нанес государству материальный ущерб в размере 35 миллионов рублей. Как не нашел оправдательных аргументов, также расстрелянный, конструктор авиационного оружия Яков Григорьевич Таубин, который несмотря на все заверения не смог дать ВВС 23-мм авиационную пушку. И как мы должны теперь относиться к строкам в мемуарах Грабина о себе, сказанных Сталиным:
   " Грабин зря никогда не болтает, если скажет - значит, так и будет"
  
  
  
  
  
  
  Пушки для танков Т-34 и КВ-1.
  
  
   Мы не можем пройти мимо событий, не менее интересных и драматических которые развивались в то же самое время, в конце 40 начале 41 годов. События, связанные с оснащением орудиями наших новых танков, накануне войны. Сам Василий Гаврилович, в своей книге, отвел этому достаточно много места.
   История 76-мм мощных танковых пушек начинается с 1937 года, когда руководство Красной Армии, после событий в Испании, обратило внимание на недостаточную мощность пушек средних и тяжелых танков. В качестве перспективных, их разработка была поручена артиллерийским конструкторским бюро Ленинградского, Кировского завода, главного конструктора Ивана Абрамовича Маханова, и КБ завода Љ92. Основным условием было принятие баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной 30 калибров. Но еще в 1936 году в КБ Кировского завода была спроектирована, испытана и принята на вооружение, пушка Л-10, под названием "76-мм танковая пушка обр.1938г." Пушка серийно выпускалась на Кировском заводе. Было выпущено 380 пушек, которые устанавливались на танки Т-28 и в бронепоездах. Когда были выданы технические условия на новые 76-мм танковые орудия, И.А.Маханов просто, не мудрствуя лукаво, усилил механизмы противооткатных устройств пушки Л-10, а сам ствол удлинил с 23,7 до 31.5 калибра. Пушка получила индекс Л-11.
   Я имею ввиду именно мощные пушки, созданные с баллистикой "трехдюймовки".
   Грабин же создал новую танковую пушку ф-32, основой которой стала пушка ф-22.
   В мае 1939 года, на Научно-исследовательском артиллерийском полигоне, пушки Л-11 и Ф-32 проходили испытания, стреляя, соответственно, из танков Т-28 и БТ-7. Как всегда, когда дело касается новой техники, наряду с достоинствами выявились и недостатки обеих пушек. Но поскольку вопрос о вооружении средних и тяжелых танков стоял остро, обе пушки были приняты на вооружение. Л-11 под названием "76-мм танковая пушка образца 1938/39г." А Ф-32 под названием 76-мм танковая пушка образца 1939 года". В дальнейшем пушку Л-11 устанавливали в танк Т-34 выпуска 1940 года, а Ф-32 в танк КВ-1.
   Если верить техническим характеристикам пушек, по таблице в книге Широкорада то мы должны сказать следующее. Бронебойный снаряд, даже не Л-11, а Л-10 имея меньшую начальную скорость 558м/с против 612 м/с у ф-32 и 655м/с у пушки ф-34, на дистанции 1000 метров имел большую бронепробиваемость, чем обе Грабинские пушки. И это притом, что вес качающейся части пушки Л-10 был 641килограмм, при весе ф-32 - 770 килограмм и 1155 килограмм у ф-34.
   К большому сожалению, в книге Александра Борисовича Широкорад, в таблице Љ10 "Данные советских танковых орудий 1920-1941гг." данные по танковой пушке Л-11 отсутствуют. Как отсутствуют и данные по новой 76-мм пушки Л-15.
  А в книге Михаила Николаевича Свирина "Артиллерийское вооружение советских танков 1940-1945гг" дана характеристика лишь на одно танковое орудие - Ф-34.
   Непонятно по каким критериям не "прошли" другие пушки этого калибра. Только ли из-за того, что они были приняты на вооружение еще до 1940 года? А как же тогда 45-мм пушка 20к образца 1932 года? И почему нет НИ ОДНОГО слова о 76-мм пушках Кировского завода? Почему от темы о пушках КБ Ивана Абрамовича Маханова наши авторы шарахаются как черт от ладана? А если не хотите писать всю правду, то и не давайте своим книгам такие амбиционные названия. Тем более, что и название книги вводит людей в обман.
   Сразу возникает вопрос: как интересующемуся читателю определиться в вопросе о конкурентоспособности этих орудий. А то, что конкуренция была,- сомнений нет. Возможно, и Александр Борисович не захотел затрагивать эту опасную тему, ограничившись лишь упоминанием о трагической гибели Маханова. А произошли эти события, после того как руководство РККА в 1938 году утвердило новые тактико-технические требования на танковые пушки, исходя из баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной в 40 калибров. Следуя проторенным путем, и Грабин и Маханов просто увеличили длину стволов, доведя их до 41.5 калибра. Пушки получили индекс ф-34 и Л-15. Арест и последующий расстрел Маханова, естественно не позволили продолжить работы по танковым пушкам, на Кировском заводе. Там для танка КВ-1 в 1941 году выпускали грабинскую пушку Ф-32. Таким образом, конструкторское бюро Грабина осталось единственным КБ, в тематике которого, осталась танковая артиллерия.
   Личность Маханова в воспоминаниях Грабина занимает довольно значительное место. Причем отношение к нему Грабина, явно негативное. Положительной характеристики Маханова от Грабина мы не видим. Наоборот. В продолжении всего повествования, Грабин подводит нас к мысли о некомпетенции Маханова как главного конструктора. Одна история с противооткатными устройствами чего стоит.
   Вот, что об этом пишет А.Б.Широкорад.
   "Принципиальным отличием Л-10 и последующих пушек Маханова были оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость компрессора непосредственно сообщалась с воздухом накатника. При некоторых режимах огня такая установка выходила из строя. Этим и любил пользоваться Грабин, главный конкурент Маханова. На испытаниях он рекомендовал вести длительный огонь (сотни снарядов на пределе скорострельности) на максимальном угле возвышения, а затем резко дать пушке максимальный угол снижения и начать стрелять под гусеницы. В таких случаях часто происходил отказ противооткатных устройств. Разумеется, такой режим огня в боевых условиях был маловероятен, и, тем не менее, из-за этого Маханов периодически проигрывал конкурс Грабину".
   Хорош конкурс. 27 июня 1939 года Маханов был арестован. Ведь надо понимать, что в то время, пушка с таким дефектом моментально становилась вредительской, с соответствующими выводами.
   Если брать на вооружение грабинскую методику, то например, категорически нельзя летать на пассажирских самолетах. Почему? Да потому, что при определенных режимах полета катастрофа неминуема. Они так и называются - крайние режимы. Сотни часов летчики-испытатели "утюжат" небо, определяя наиболее безопасные режимы полета. Определяют порог минимальной скорости самолета, после которой лайнер в неуправляемом режиме несется к земле. Определяют максимальный угол крена, и множество других параметров. После этого, строевые летчики знают, и у них это записано, часто кровью, что можно делать с самолетом, а, чего нельзя. Миллионы людей в мире пользуются авиатранспортом, благодаря героической и главное творческой работе этих людей. Я не зря подчеркнул в их работе творческую основу. Творить! Слово то, какое! А творец? А как вспомню "опыты" Грабина с кировской пушкой, честное слово! Досада берет.
   Давайте залезем в танк Т-34, образца 1940 года, и расположимся на месте командира танка, он же наводчик танковой пушки Л-11. Танк находится на директрисе танкового полигона. В зависимости от года выпуска танки Т-34 и КВ оснащались различными прицелами. С начала производства на танке стоял прицел прямой наводки серии ОП. Прицел был жестко закреплен в передней маске башни танка. От чего наводчику с трудом приходилось совмещать зрачок глаза и окуляр. При изменении вертикальной наводки ему приходилось или приподниматься или пригибаться. Вот и заглянем в него. Перед нами огромное поле, с темнеющим на его окраине лесом. До него километра 2-2,5. Из леса, появляются один за другим темные коробки танков. Натужно ревя моторами, они рассыпаются вправо и влево, выстраиваясь в грозную надвигающуюся на нас лавину. Вот до них осталось чуть более километра. Километр. Можно открывать огонь. На испытаниях танковые пушки испытывались стрельбой по щитам на дистанции 500, 750 и 1000 метров. Грабин пишет, что при испытаниях пушек Ф-32 и Ф-34 стрельбой результаты таких стрельб были неизменно отличными. Но такие стрельбы статичны. И танк, и щит находятся в неподвижности. А, вот стрельба из танка в движении, по движущему же танку была практически невозможна, и на дистанции более 500 метров открывать огонь мне нет смысла, поскольку прицел прямой наводки ОП, позволял эффективно вести огонь лишь на дистанции до 500 метров. Почему так происходит?
   После выстрела, снаряд некоторое время летит параллельно земле, а затем, под воздействием силы тяжести падает на землю. Дистанция параллельного движения снаряда пушки Ф-34 по отношению к земле, и составляла 500 метров. А если я хочу поразить вражеский танк на дистанции, например, более 1000 метров? Для этого я должен увеличить на определенную величину, вертикальную наводку пушки. Максимальный угол вертикальной наводки пушки танка Т-34 составляет от -5 до +29 градусов. Но поскольку прицел жестко сопряжен с пушкой, мы в прицел дальние цели, хотя и видим, но попасть в нее трудно, из-за конструкции прицела. Кроме этого, надо учитывать, что танк - движущаяся цель. И поймать его в прицел в движении своего танка практически невозможно. Танк противника постоянно в движении, скорость его меняется. При движении танка влево - вправо, наводчик должен также учитывать упреждение, то есть постоянно наводить ствол в расчетную точку встречи снаряда и цели. Например, если мы стреляем из пушки Ф-34 по танку на дистанции 1200 метров, то за две секунды полета снаряда танк успевает уйти в сторону на 14 метров.
  Поэтому, требуется остановка танка и прицеливание. Так у танкистов это и называется:- стрельба с коротких остановок. Только после войны разрабатываются стабилизаторы танковых пушек, но и эта мера, не гарантировала 100%поражение цели. Тут на первое место выходит мастерство наводчика танка. Дальнейшее развитие противотанковой борьбы - это управляемый снаряд, во всем его конструктивном спектре.
   И последнее. Танковый бой, это, прежде всего и бой экипажа и со временем. В распоряжении стреляющего оно очень ограниченно. Именно этот аспект заставляет действовать быстро и сноровисто:
   "Прежде всего, многие современные пушки не могут стрелять под большими углами возвышения. ИХ УСТРОЙСТВО НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ЭТОГО. - Пишет в капитальном труде "Артиллерия" полковник А.А.Жеребцов.- Кроме того, нам не нужно, чтобы снаряд залетел слишком высоко. Снаряд дольше, чем нужно, пробудет в воздухе, да и попасть в цель в этих условиях трудно, надо потратить на такую стрельбу много времени. А сколько бед за это время может наделать пулемет".
   Полковник Жеребцов, эти слова относит к орудиям дивизионной артиллерии. Чего уж тогда говорить о танковых пушках, где скорострельность является одним из основных показателей орудия, а боезапас ограничен количеством снарядов в боеукладке танка. Отсюда и вывод танковая пушка обязана обладать как можно большей дальностью прямого выстрела, или, настильной траекторией полета снаряда.
   Но и сейчас по прошествии десятилетий после войны, мы слышим со страниц иногда следующе:
   "Дело в том, что глупость маломощной пушки видна была и до войны, и по инициативе маршала Кулика конструктор Грабин создал уникальную по мощности 107-мм пушку к танку КВ и даже изготовил таких пушек 800 шт. Во время войны один немецкий танкист поставил рекорд: он из 88-мм пушки танка "Тигр" подбил нашу "тридцатьчетверку" с расстояния в 3 км. Если бы грабинскую 107-мм пушку поставили на КВ, то из нее, с ее 550 тоннометров мощности можно было бы бить немецкие танки и с расстояния в 5 км". ( Ю.Мухин. "Сталин-вождь поневоле")
  Согласен с Мухиным. С такой мощностью из ЗИС-6 можно было стрелять по танкам и на 18 километров. Но, ПОПАДАТЬ - нет.
   Так, что, как ни крути, для пушки Л-11 среднего танка Т-34, все его реальные цели находятся в пределе прямой линии прицеливания. Что и говорить, недостаток серьезный, но только в том случае, когда тебе противостоят немецкие танки "Тигр" и "Пантера", которые массированно начали применяться с 1943 года. Фирма "Герц" специально для этих танков создала прицел с телескопической, оптической системы шарнирного типа. Такой прицел позволял вести исключительно точный прицельный огонь на дистанции до 2 километров. Кто тут имеет преимущество, ясно как божий день. К концу 1943 года и советские конструкторы разработали аналогичный прицел ТШ-2, который устанавливали в танки ИС и Т-34. А с начала войны ВСЕ бронетанковые цели фашистов были доступны советским танкам в пределах 500-метровой дистанции.
   Но вот проходят года. На дворе начало шестидесятых. На конструкторских кульманах появляются контуры будущего, новейшего, основного танка Т-64. Что думает о его будущем его главный конструктор Александр Александрович Морозов:
   "Для танкового вооружения главное - большая начальная скорость снаряда, дальность прямого выстрела и скорострельность. Надо отказаться от дуэли танков на больших дистанциях. Это задачи наземных РС и авиации. Танк - оружие ближнего боя и из "Молота" надо "выжать" большую начальную скорость снаряда новыми порохами и новыми физическими принципами".
   Как видим, ничто не изменилось с годами в требованиях к танковой пушке. Что в сороковые, что в шестидесятые.
  А, вот, в конце 1941 года, при испытании танка Т-34 на Абердинском полигоне в США, американские специалисты назвали танковый прицел ОП лучшим в мире.
   Угол вертикального наведения пушки Л-11составлял от +35 до -4 градусов. Ф-34 уменьшили от +25 до -5 градусов. А когда 57-мм пушку ЗИС-4 установили в танк Т-34-57, то угол уменьшили до +15 градусов, обосновав это тем, что "это не имеет принципиального значения". То, есть стрельба танковой пушки ведется в основном в этом интервале . И угол вертикальной наводки орудия, действительно особой роли не играет. Так, что установи Маханов угол вертикальной наводки пушки Л-11как у пушки ЗИС-4 +15 градусов, и грабинский фокус, с ней, не удался бы.
   С трудом вериться, что всего этого не знал такой выдающийся артиллерийский конструктор как Грабин. Прекрасно знал. Тогда его действия наводят на нехорошие мысли. Иначе как объяснить, что по его настоянию вполне боеспособные орудия, просто ломали? А доблестные кабинетные полководцы, как завороженные смотрели на это техническое чудо. Скажу более. Если бы не расстрельный приговор Маханову, пушку Л-11 возможно и дальше бы серийно выпускали на Кировском заводе, а в дальнейшем, возможно, выпускали бы и Л-15. Тем более, что в мае 1940 года, успешно прошли испытания пушки Л-11 с доработанными противо-откатными устройствами.
   Вот, что по этому поводу пишут в книге "Неизвестный Т-34" И. Желтов, М. Павлов, И. Павлов, А. Сергеев, А. Солянкин:
   "Многократные полигонные испытания 76,2-мм танковой пушки Л-11 давали неудовлетворительные результаты по сравнению с разработанной в 1939 г. заводом Љ 92 танковой пушкой Ф-32 аналогичного калибра. Постановлением Љ 45 КО при СНК от 26 января 1940 г. танковая пушка Ф-32 была принята на вооружение РККА и Кировскому заводу предписывалось в 1940 г. организовать ее серийное производство взамен танковой пушки Л-11. К 1 августа 1940 г. ЛКЗ должен был выпустить 30 танковых пушек Ф-32 головной партии. Однако нарком тяжелого ма-шиностроения В.А.Малышев 23 апреля 1940 г. обратился в ЦК ВКП (б) и КО с письмом, в котором подверг сомнению выводы о низких качествах пушек Л-11. В этом письме, в частности, он указывал, что "опыт войны в Финляндии, где Л-11, как танковая не имела отказов, а также результаты сопоставления конструкций Ф-32 и Л-11 по чертежам, подвергшимся исправлениям после параллельных испытаний обеих систем на АНИОПе (Артиллерийском научно-испытательном опытном полигоне) в 1939 г., вызва-ли необходимость у НКТМ и КЗ возбудить вопрос о назначении специальной межведомственной комиссии по проверке недостатков и преимуществ "Ф-32" перед
  Л-11. На основании представленного акта комиссии можно считать, что Ф-32 и Л-11 в танке Т-28 практически равноценны, если считать, что Л-11 является не только танковой, то она является преимущественнее перед Ф-32.
  Л-11 уже на КЗ освоена и производится в количестве 110 - 130 шт. в месяц, тогда как Ф-32 не освоена, а имеется лишь один опытный образец (завода Љ 92), более трудоемка в производстве. Считаю нецелесообразным осваивать новую пушку Ф-32".
   Пушкам еще раз устроили соревнование, в котором пушка Ф-32 показала более высокую надежность. Но в итоге, пушку Л-11 так и продолжили устанавливать в танк Т-34, до постановки на валовое производство пушки Ф-34, и в танк КВ-1 до начала производства пушки Ф-32.
   Но, что интересно, так это то, что в отчетах об испытаниях пушки Л-11 нигде не указывается, что она "вышла из строя".
   Кстати. Во всех публикациях посвященных Грабину, пушку Ф-34 всегда сравнивают с пушкой Маханова Л-11. Мол, она и мощнее, и конструкторы танка только за Ф-34, при этом скрывают, что она и должна быть мощнее, поскольку имела длину не 30 калибров, а 40, как и пушка Л-15, с которой мы и должны были бы ее сравнить. Но пушку Л-15 "засекретили", чтобы все знали, что пушке Ф-34, альтернативы не было!
   Как мы помним, танковых пушек Маханова было выпущено сотни единиц. А вот рекламаций из войск на них не было. Если бы были, то будьте уверены, мы об этом уж точно знали бы, и в том числе от Грабина. В приговоре суда вынесенным Маханову, указаны дефектные пушки, созданные в КБ Кировского завода: дивизионная Л-12 и зенитная Л-6. А вот в вину Маханову было поставлено то, что он намеренно срывал вооружение укрепленных районов капанирными установками Л-17, о которых Грабин рассказывает в своей книге. То есть, к конструкции пушки Л-17 претензий не было. Если бы были, то и ее органы признали бы дефектными. Что касается танковых пушек Л-10, Л-11 и Л-15, то о них в приговоре не сказано ни одного слова. Наличие крупного конструктивного дефекта в пушках Маханова доказывает лишь Грабин, и считает, что с таким дефектом пушкам не место в армии. Другие считали иначе, и поэтому пушки совершенно спокойно устанавливали в ДОТах укрепрайонов, танках и бронепоездах.
   Кроме того, вы должны уяснить и этический аспект взаимоотношений конструкторов. Не имел права Грабин выступать в роли "испытателя" чужих пушек. Ибо, в этом случае он лицо заинтересованное. В этом абсолютно верно, но, к сожалению, если верить книге Грабина, не всегда, поступали на артиллерийском полигоне, не допуская к проведению испытаний орудий конструкторов и рабочих завода.
   Вот, что сказал по этому поводу, наш исследователь бронетанковых войск и знаток танков Михаил Барятинский, в радиопередаче "Цена победы", отвечая на вопросы журналиста Дмитрия Захарова. Передача была посвящена истории создания танка Т-34, и состоялась 22 сентября 2008 года:
   "Д. ЗАХАРОВ... Вернемся к машине. Изначально на нее ставилась та знаменитая Ф-34, которая ассоциируется с внешним обликом Т-34/76, а другая пушка. Почему произошла замена?
   М. БАРЯТИНСКИЙ: Замена произошла в первую очередь по техническим моментам, потому что пушка, которая ставилась на Т-34 изначально, была Л-11. Автором проекта был конструктор Маханов, по-моему. Пушка эта Кировского завода
  ленинградского. У нее был определенный технический недостаток. Я не хочу
  вдаваться в технические подробности. Если я не ошибаюсь, накатник был связан с
  атмосферой, и происходил интересный процесс, что после интенсивной стрельбы при
  придание пушке определенного угла возвышения и выстреле с этого угла возвышения не происходил накат, то есть ствол орудия откатывался и все.
   Д. ЗАХАРОВ: Оставался внутри, скажем так.
   М. БАРЯТИНСКИЙ: Ну, правда, ленинградцы работали над этим процессом, но здесь вклинился Грабин, который был у Сталина на хорошем счету. Ну, умел себя
  преподнести.
   Д. ЗАХАРОВ: Правильно позиционировал себя по жизни".
   Вот, что оказывается главное для конструктора. Правильное позиционирование по жизни, и умение преподнести себя. А остальное приложится!
  
  
  Незаконорожденная?
  
  
   Из воспоминаний Грабина, мы узнаем, что танковой пушкой он и его коллектив стал заниматься с лета 1937 года, после знакомства с сотрудником артиллерийского комитета ГАУ Рувимом Евельевичем Соркиным. Получив от Грабина принципиальное согласие на конструирование танковой пушки, Соркин, через некоторое время привез официальный заказ на 76-миллиметровую танковую пушку. В заказе были и тактико-технические требования на нее. Грабин пишет:
   "Не располагая сведениями о существующей системе вооружения танков возможных противников, но, твердо зная, что в будущей войне развернется жестокое соревнование между броней и снарядом, наше КБ разработало желательную систему пушечного вооружения среднего и тяжелого танка, где предусматривалось в перспективе постоянное повышение калибра и мощности орудий. Желая проверить правильность своих выводов, мы послали составленную нами таблицу перспективного вооружения средних и тяжелых танков в Генштаб РККА. Теперь мы оказались подготовленными к тому, чтобы оценить тактико-технические требования ГАУ на новую 76-миллиметровую танковую пушку. Предполагалось, что ее снаряд весом 6,5 килограмма должен с километрового расстояния пробивать броню толщиной 45 миллиметров (при угле встречи снаряда с броней в 30 градусов). Между тем толщина брони у некоторых танков (например, французских) уже к началу тридцатых годов достигала 55 миллиметров, а с тех пор наверняка повысилась. Мощность и калибр орудий хоть не так быстро, но тоже повышались. На тех же французских танках стояли пушки калибром 75 и даже 155 миллиметров.
   Эти и ряд других сопоставлений давали нам повод заключить, что заказанная нам 76-миллиметровая танковая пушка уже ко времени заказа была неперспективной.
  Желая получить компетентное суждение по выработанной КБ перспективной системе вооружения танков, я побывал в Автобронетанковом управлении Красной Армии, которое тогда возглавлял комкор Д. Г. Павлов. Но прежде чем идти к начальнику АБТУ, я поговорил с его заместителем и с некоторыми работниками аппарата.
   Уже тут выявилось несовпадение наших взглядов на танковое вооружение. Сотрудники аппарата АБТУ восхищались танком БТ-7, особенно его высокими ходовыми качествами. По шоссейной дороге, с восторгом говорили они, на танке БТ-7 можно обгонять даже легковые машины. Мои попытки объяснить, что танк должен обладать еще и огневой мощью, отбрасывались собеседниками как нечто второстепенное, не заслуживающее внимания. О необходимости создавать специальные танковые пушки заместитель начальника АБТУ высказался в том смысле, что если пехота еще не приняла для себя эту пушку, то она и для танка не нужна.
   Того же взгляда придерживался, как выяснилось, и начальник АБТУ комкор Павлов, к которому я зашел, не найдя поддержки у его подчиненных. Встретил он меня любезно. Я изложил ему наши выводы, вытекающие из анализа танкостроения и пушечного вооружения, познакомил с таблицей перспективного вооружения средних и тяжелых танков, обратил особое внимание на то, что, по нашим заключениям, каждый тип танка необходимо вооружить пушками соответствующего калибра: калибр и мощность пушки тяжелого танка должны быть выше, чем калибр и мощность пушки среднего танка; орудия среднего танка должны быть классом выше по мощности и калибру, чем орудия легкого танка.
   Павлов внимательно выслушал меня, познакомился с таблицей, а затем сказал, что калибр и мощность пушки влияют на габариты и вес танка, а следовательно, на уменьшение его скорости.
  - Если требуется увеличить скорость,- заметил я,- нужно ставить на танк другой, более мощный двигатель.
  - Такой двигатель не всегда есть,- возразил Павлов.- Кроме того,- продолжал он,- у мощной пушки длинный ствол. А длинный ствол для танковой пушки опасен, так как при движении танка через ров или кювет ствол может зачерпнуть землю. При выстреле это может вызвать разрыв ствола.
   Несколько раз Павлов подчеркнул, что главное в танке - скорость, а не огонь пушек. Главным достоинством машины считалось то, что она могла, быстро перемещаясь и используя складки местности, вырваться на вражеские позиции, не подвергая себя большой опасности.
   Сидящий передо мной начальник АБТУ не допускал и мысли, что на поле боя кто-то почему-то сможет помешать, ему влететь со своими конями-танками на позиции врага и там все проутюжить гусеницами.
  Долго продолжался наш разговор. Комкор Павлов твердо отстаивал свою теорию использования танков в бою. Мои доводы были для него неубедительны, а на мое утверждение, что наши танки со слабым пушечным вооружением бесперспективны, он и вовсе не отреагировал. На прощание он посоветовал еще раз подумать и оценить возможности и задачи танков".
   Прочитав эти строки, можно подумать, что ребятам из ГАУ делать нечего, как выдавать заказы на никому не нужные танковые пушки. Вот выдали? А результат?
  Танкисты ясно сказали, что им и полевая пушка сгодится. И нечего тут шляться всяким со своими прожектами. Спрашивается: - что же там за специалисты окопались в АБТУ?
   Главным специалистом был комкор Павлов. Еще совсем недавно, Дмитрий Григорьевич возвратился из Испании, где он командовал танковой бригадой. По итогам войны ему было присвоено звание Героя Советского Союза, и он был назначен на должность начальника Автобронетанкового управления КА.
   А 4 мая 1938 года, состоялось заседание Комитета Обороны, по итогам войны в Испании. На заседание были приглашены командование Интернационального, танкового полка, и некоторые танкисты Герои Советского Союза. Доклад, о применении танков, сделали участник войны, Александр Александрович Ветров и Дмитрий Григорьевич Павлов. Причем мнения о будущем танке разделились. Большинство поддерживало идею дальнейшего развития колесно-гусеничного танка, а вот Ветров, высказал явную в то время ересь, и принял позицию чисто гусеничного танка. И неожиданно получил союзника в лице самого Сталина. Именно после этого совещания, уже в августе месяце, конструкторами были предъявлены проекты танков А-20 и А-32. Так начался путь к созданию знаменитой "тридцатьчетверки".
   " Боевые действия в Испании выявили решительное превосходство советских танков, обладавших пушечным вооружением, над немецкими и итальянскими пулеметными танками. Тем не менее, советские военные специалисты признавали, что они нуждаются в серьезной доработке. Исходя из испанского боевого опыта, на советских танках увеличивались толщина брони и калибр пушки, устанавливались броневые щиты с более рациональными углами наклона, разрабатывалась большая прочность ходовых частей. Также велась разработка новых конструкций бронеавтомобилей и совершенствование существующих.
  Испанский опыт опроверг широко распространенное мнение, что колесно-гусеничный тип танка имеет больше преимуществ, чем гусеничный. Это послужило мощным толчком к дальнейшему развитию советского танкостроения в направлении создания принципиально нового среднего танка Т-34, который определил целое направление в мировом танкостроении
   Общий вывод относительно влияния гражданской войны в Испании на концепцию строительства советских танковых войск может звучать таким образом. На основе глубокого и всестороннего анализа полученного боевого опыта в СССР были созданы высокотехнологичные образцы танков, технически превосходящие аналоги потенциального противника. Тактическое применение созданных машин оказалось возможным в любых возникавших ситуациях. Созданная для их производства индустриальная база позволила развернуть крупносерийное производство этих образцов в количествах, превосходящих потенциальную возможность вероятных противников".
   Пишет в своей работе "Влияние гражданской войны в Испании на развитие бронетанковых войск СССР и Германии", Д.М.Креленко.
   К чему я веду речь. Во многих публикациях посвященных истории создания танка Т-34, роль противников создания этого танка отводиться Кулику и Павлову. (Достаточно ознакомиться с публикацией Олега Козинкина "О танке Т-34, пушке ЗИС-2 и товарище Сталине"). Именно на них мечут гром и молнии "защитники" тридцатьчетверки. Но, хочется спросить их, кем по отношению к новому танку они были? Если не знаете, скажу, - заказчиками!
   И выступали они не конкретно против танка Т-34. Они выступали конкретно против выпуска бракованной продукции в виде танка Т-34. И это была их прямая служебная обязанность. Никто уже не скажет, как конкретно военноначальники относились к танку, любили его, или не любили. Но, они были государственными деятелями, и свое отношение к танку, могли высказать только в процессе обсуждения на совещании. Как только появились постановления, их прямая обязанность была проведение этих решений в жизнь. Причем на защите интересов армии они стояли жестко, так, что тот же Павлов имел смелость прямо сказать самому Сталину слова, на которые иные не имели простого мужества.
   При показе первых опытных танков, Сталин дал указание, чтобы Харьковскому заводу Љ183 была оказана необходимая помощь по устранению имевшихся у А-34 недостатков, на которые ему постоянно указывали замнаркома обороны Г.И.Кулик и Д.Г.Павлов. Тогда Дмитрий Григорьевич смело сказал Сталину:
   "Мы дорого заплатим за выпуск недостаточно боеспособных машин".
   Слова эти Павлов произнес после того, как первые три серийных танка Т-34 были испытаны в ноябре-декабре 1940 года пробегом по маршруту Харьков - Москва - Смоленск - Гомель - Киев - Полтава - Харьков. Маршрут был пройден за 120 моточасов, но надежность (скорее ненадежность) танков и позволила Павлову высказать так резко свое мнение вождю. С отчетом о пробеге вы можете ознакомиться в "Интернете".
   Поэтому совершенно дико выглядят обвинения Кулика и Павлова в добросовестном выполнении своих служебных обязанностей. А ведь именно такой подход к принятию на вооружение нового танка, позволял оперативно устранять многие "детские болезни" и дефекты боевой техники.
   Сменивший Павлова на посту начальника ГАБТУ КА генерал-лейтенант Федоренко 28 января 1941 года, представил на имя Сталина и Молотову докладную записку о состоянии танкостроения. Перед этим в составе Совнаркома СССР были созданы специальные органы с включением в них представителей наркомата обороны, то есть военных инженеров различных родов войск. По словам члена Реввоенсовета СССР Г.Д.Базилевича, сказанное военному инженеру А.А.Ветрову, это было вызвано тем, что:
   "....в осложняющейся с каждым днем международной обстановке наша партия и правительство принимают самые срочные меры по оснащению Красной Армии современным вооружением. Однако должен признать, что разработка и производство новых образцов вооружения, а также модернизация уже существующих видов идет медленнее, чем нам хотелось бы. Поэтому-то и принято решение создать особый рабочий орган Комитета Обороны при Совнаркоме СССР". (Ветров. "Так и было").
   Вот, после этого в декабре 1940 г. для детального ознакомления с состоянием танкостроения, были направлены работники аппарата комитета обороны на следующие заводы, производящие танки и броню для них: Кировский, Ижорский и Љ 174 (г. Ленинград), Љ 183 и Љ 75 (г. Харьков), Мариупольский, СТЗ и Љ 264 (г. Сталинград) и Љ 37 (г. Москва).
   По итогам их работы, и была составлена докладная записка, о которой мы и говорим, и с которой вы можете ознакомиться на сайте "Интернета".
   Александр Александрович Ветров, был включен в одну из таких групп, изучавшее состояние дел на танковых и металлургических заводах Ленинграда. В докладной записке Федоренко сжато и нелицеприятно отмечяет все недостатки, выявленные сотрудниками этих групп. В своих мемуарах "Так было" Ветров пишет:
   " С сентября 1940 года в войска начали поступать первые серийные тридцатьчетверки. Нет смысла скрывать, что вначале из воинских частей о первых танках Т-34 приходили самые противоречивые отзывы. Одни командиры хвалили их за лучшую, чем у средних танков Т-28, маневренность, бронезащиту и вооружение; другие же нещадно ругали за ряд серьезных недоделок и требовали прекращения их поставок в войска. Дошло до того, что даже руководство Главного автобронетанкового управления обратилось в Комитет Обороны с просьбой временно приостановить производство Т-34 до их окончательной конструктивной и технологической доработки, а пока продолжать наращивать выпуск модернизированных легких танков БТ-7М, хорошо зарекомендовавших себя в боях против японских самураев и освоенных войсками.
   Но Центральный Комитет партии и Советское правительство решили одновременно с производством, легких танков БТ-7М оставить хотя бы одному из заводов заказ на серийное производство Т-34. Естественно, при условии, что будет происходить коренное улучшение их агрегатов и узлов, других параметров характеристики.
   И самоотверженность советских танкостроителей, инженерно-технического персонала вскоре стала приносить свои плоды. Боевые качества тридцатьчетверок с каждым днем все больше улучшались. В этом я смог убедиться лично, побывав в начале 1941 года на испытательном полигоне, где проводились сравнительные испытания танков Т-34 декабрьского выпуска с теми машинами, которые поступили в войска в сентябре 1940 года. Декабрьские, конечно же, выгодно отличались от сентябрьских".
   А 5 мая 1941 года заместитель наркома среднего машиностроения Алексей Адамович Горегляд в письме начальнику ГАУ маршалу Кулику доложил, что два первых опытных танка Т-34 в тяжелых условиях уже прошли 5000-6000 километров без замены основных механизмов. И наконец-то пора прекратить разговоры о низких качествах танков и их огульного охаивания.
   А теперь представим себе, что из огромной любви к новейшей технике и техническому прогрессу, как того требует Козинкин от Павлова и Кулика, они бы закрыли глаза на все недостатки, связанные с конструкцией танка Т-34. И дали возможность промышленности "гнать" в армию некондиционную технику. А от туда вой и проклятия! Затем комиссия за комиссией, и плачевный итог их преступной деятельности. И повторение судьбы расстрелянных "врагов народа" из руководства Харьковского танкового завода имени Коминтерна.
   А оно им было нужно? Был бы я на их месте, и я бы поступил бы точно также. Поскольку теорию и практику прикрытия своего зада, все освоили профессионально.
   Вот поэтому Павлов так смело и высказался Сталину. Так, на всякий случай.
   Можем ли мы, после всего сказанного, утверждать, что деятельность Кулика и Павлова была направлена на срыв планов? А, как вы считаете?
   "Воспоминания" Грабина о посещении ГАУ и ГАБТУ, не выдерживают ни какой критики. Вообще трудно понять, куда же попали Грабин и Елян? Что за конторы? И были ли вообще такие в составе Красной Армии? Я считаю, что это, говоря народным языком, сплошная туфта. Состряпанная все на той же антисоветской кухне, и от которой за километр смердит ложью.
   Вы скажете, ну ладно, руководители ГАУ и ГАБТУ были мудрыми руководителями, стоявшими на защите интересов государства. А, вот заместитель Павлова, а затем и Федоренко еще тот был тип. Что, и его тоже считать крупным специалистом?
   Какие там специалисты были, мы обязательно узнаем, но чуть позже.
  Вернемся к Грабину. Поскольку заказ все же был выдан, ему ничего не оставалось делать, как его выполнять.
   "Главное артиллерийское управление, давая нам ТТТ на танковую пушку, считало, вероятно, настолько бесперспективной нашу затею, что даже не определило конкретно танк, для которого наша пушка предназначается. Не увенчались успехом и наши попытки получить чертежи боевого отделения какого-либо танка по выбору ГАУ. На помощь нам пришли Соркин и его коллега из АБТУ военный инженер В. И. Горохов, который убедил свое руководство в необходимости знакомства конструкторов с боевым отделением танка. Через несколько дней с военной базы на завод был доставлен легкий танк БТ-7 выпуска 1935 года. Габариты боевого отделения этого танка были, конечно, меньше, чем у тяжелого танка, для вооружения которого создавалась новая 76-миллиметровая пушка. Однако выбора не было. Мы исходили из того, что если наша пушка впишется в легкий танк, то в любой другой поместится наверняка".
   Вот и пойми после этих строк Василия Гавриловича. Определило ГАУ танк для создаваемой новой танковой пушки или нет? Судя по дальнейшим событиям, все же определило, - тяжелый танк:
   "Примерно через месяц эскизный проект Ф-32 был готов. Артком ГАУ быстро рассмотрел его, утвердил и рекомендовал к изготовлению опытного образца".
   Широкорад пишет, что в мае 1939 года, пушки Л-11 и Ф-32 проходили испытания на Научно-исследовательском артиллерийском полигоне, и после испытаний обе были приняты на вооружение.
   Так кто же все-таки дал задание на создание этих пушек? ГАУ? Нет! Еще в 1937 году руководство РККА решило принять для тяжелых и средних танков 76-мм танковые пушки с баллистикой 76-мм пушки образца 1902/30 года с длинной в 30 калибров. А в 1939 году довели этот проект до логического конца.
   Так при чем тут танкисты и Грабин со своими мнениями? Как наркомат обороны постановил, так и сделали. Все эти "диалоги" и гроша ломанного не стоят, поскольку противоречат самому смыслу армейской службы:
   "Приказ начальника, - закон для подчиненных".
  Вот, если бы Грабину удалось убедить в своей правоте АБТУ, а затем и ГАУ, и, в конце концов, и руководство РККА, вот тогда мы бы и оценили правильность грабинских выкладок. А так извините, поверить не могу, поскольку принятые на вооружения пушки Л-11 и Ф-32 и так были самыми мощными танковыми орудиями в то время. Куда же больше.
   Но и без Грабина руководство РККА в 1938 году, пошло дальше и утвердило новые тактико-технические требования на танковые пушки, исходя из баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной уже в 40 калибров. Так появились пушки
  Л-15 и Ф-34.
  
  
  
  Потерянный танк.
  
  
  Читая воспоминания Грабина, читатель может подумать, что прав Владимир Ильич Спасибо. Какая к черту техническая политика! Сплошная кустарщина и анархия. Кто что хочет, тот тем и занимается. Захотел и забросил работы по танковым пушкам калибра 95 и 107 миллиметров. И Москва ему не указ. И танкисты из АБТУ видно только, что с тачанки слезли. С них, что взять? С партизанским менталитетом, времен гражданской войны. Так неужели все так и было?
   Конечно же, нет! Историю созданий танковых пушек довольно полно описали и Широкорад и Свирин и другие. И, несмотря на различные разбежности в описаниях мы должны отметить, что слова Грабина документами, которые упоминают авторы исследований, не подтверждаются. И все работы, проводившиеся Грабиным, имели под собой документальную основу. Далеко ходить не надо. Достаточно ознакомиться с сайтами посвященными этой теме, в "Интернете".
   Но, мы вернемся к воспоминаниям Грабина:
   "Средний танк Т-34 произвел на наших конструкторов сильное впечатление своими достоинствами, но и вызвал большое удивление: он оказался уже вооруженным: в нем была установлена 76-миллиметровая пушка, с ней танк проходил заводские испытания. И орудие это оказалось старым знакомцем нашего КБ - 76-миллиметровой танковой пушкой Л-11 Кировского завода. Несмотря на то, что пушка Л-11 уже стояла в танке, конструкторы-танкисты охотно пошли на ее замену. Во-первых, танковому заводу были известны конструктивно-служебные недостатки противооткатных устройств кировского орудия, а во-вторых, мощность Л-11, ее вес и габариты их не вполне устраивали. Наша Ф-34 пришлась им по вкусу во всех отношениях".
   Отметим, что программу заводских испытаний танка Т-34 директор завода Максарев подписал 29 января 1940 года. Эта программа была согласованна с АБТУ. А с 10 февраля проходили уже войсковые испытания двух танков под руководством полковника Черняева. Что касается начала проектирования пушки Ф-34 КБ Грабина начало его где-то в конце февраля, поскольку заводские испытания пушки проводились уже в марте месяце.
   Когда Грабин описывает приезд артиллеристов в Харьков, фамилия главного конструктора А.А.Морозова вопросов не вызывает. Александра Александровича все мы знаем, как выдающегося конструктора бронетанковой техники, одного из авторов Т-34. Идет увязка пушки с танком. А в это время пушка Ф-34 проходит полигонные испытания. Пушка установлена в танк БТ-7. А вот дальше:
   "После окончания полигонных испытаний мы предполагали опытный экземпляр отправить на танковый завод. Морозов и его конструкторы ждали нашу пушку. Но получилось иначе: по приказу заказчика нашу пушку отправили на советско-финляндский фронт. "Для испытаний ее в действительных боевых условиях", - как нам объяснили военные. Спорить было трудно. В самом деле, какое полигонное испытание может заменить фронт? Конечно никакое.
   Проводили мы нашу пушку на фронт, сами остались ждать вестей".
   Вы не поняли? Тогда перенесемся в Москву. На календаре 13 марта 1940 года. В этот день закончилась советско-финская война. В этот же день на дворе московского танкостроительного завода Љ37 появились, после тяжелейшего, зимнего пробега из Харькова в Москву, новейший средний танк Т-34. А вскоре, после устранения дефекта, прибыл и второй. Колонну привел главный конструктор танков Михаил Ильич Кошкин. Тяжелые условия пробега, подорвали здоровье Михаила Ильича. Впереди у него была долгая, тяжелая болезнь. Врачи сделали все возможное, но усилия их были тщетны. 26 сентября 1940 года он скончался. На посту главного конструктора танков завода Љ183, его сменил Александр Александрович Морозов. Вот при нем то и появились горьковские конструкторы-артиллеристы, для увязки пушки с танком.
   Советско-финская война уже почти полгода как закончилась, а на страницах книги Грабина она только подходит к концу.
   "Война с белофиннами подходила к концу. С нарастающим беспокойством и нетерпением мы ждали сообщений о том, как ведет себя на фронте наша пушка Ф-34. Но сведений не поступало - никаких. Пушка как в воду канула. Не дождавшись вестей, я обратился в ГАУ и ГБТУ. Но, как выяснилось, и там тоже ничего не знают.
   Все мои попытки получить хоть какую-нибудь информацию о нашем орудии успеха не имели. Никогда мы еще не оказывались в таком трудном и неопределенном положении. Мало того, что исчез опытный экземпляр орудия, положение усугублялось еще и тем, что ни ГАУ, ни ГБТУ никакого решения по пушке еще не приняли: не забраковали и не одобрили. Как же теперь поступить? На танковом заводе ждут, конструкторы скомпоновали в свой танк наше орудие, привели все необходимые конструктивные доработки, торопят нас. И их можно понять. Кировскую пушку Л-11 их уже не заставишь поставить в танк вместо нашей. А заказчик все еще считает танк вооруженным пушкой Кировского завода. Военные вынуждены будут тщательнее присмотреться, еще раз испытать и все же забраковать Л-11. Но когда-то это произойдет, а время не терпит".
   И опять ни дат, ни хронологии. Поэтому обратимся к книге "Гений артиллерии" соратника Грабина по КБ Андрея Петровича Худякова. Может у него мы найдем ответы на некоторые вопросы:
   "1940год. 20 мая. Понедельник.
  ...Василия Гавриловича я отыскал в опытном цехе.
  - Вот эту противотанковую пушку мы сделали в честь шестидесятилетия со дня рождения Маршала Советского Союза Ворошилова. На лафет Ф-22 УСВ наложили 57-миллиметровый ствол. Задача: получение опытным путем подтверждения расчетных характеристик нового ствола. Об этом я более подробно расскажу вам немного позже. А вот это образец 122-миллиметровой пушки гаубицы Ф-25. А вот это...
  - У вас тут целая ярмарка новых пушек.
  - Ярмарка? Она тогда хороша, когда есть покупатель. А если его нет? Тогда ярмарка превращается в музей.
  - А где же танк с новой длинноствольной пушкой?
  - Из-за этого ствола идет большой спор. Большое военное начальство против нашего орудия.
  - Почему?
  - Известно, что мощность пушки одного и того же калибра зависит от длины ствола. Они же говорят, что-де во время хода по бугристой местности или при преодолении препятствий танк будет дулом зачерпывать землю, что при стрельбе чревато разрывом ствола... Образец новой 76-миллиметровой пушки Ф-34 мы установили в БТ-7. На это у нас ушло всего четыре месяца от начала проектирования. Машину предъявили военным для полигонных испытаний. Они прошли успешно. А потом по решению Главного бронетанкового управления опытный танк отправили на финский фронт... До нас доходили хорошие вести. "Наш" танк очень эффективно расстреливал бетонные надолбы, давая свободный проход военной технике. Война уже закончилась, а мы не можем даже найти место, где находится первый образец Ф-34. Невнимание к ней людей, ответственных за вооружение среднего танка, объясняется просто. Они еще раньше предопределили для него пушку Л-11 Кировского завода. И, тем не менее, я агитирую нового директора начать валовый выпуск Ф-34. Риск? Большой, но стоящий. Наконец-то Москва разрешила нам связаться с танковым КБ и провести компоновку пушки с танком Т-34. Туда выезжали Муравьев и Ласман. Конструкторы-танкисты и сам главный конструктор Александр Александрович Морозов их приняли сверх ожиданий хорошо. После беглого просмотра чертежей Ф-34 они стали нашими союзниками. Пушка без труда вписалась в башню танка Т-34. Да Л-11 и не может быть соперницей Ф-34. У нее меньше мощность и в конструкции имеется недостаток противооткатных устройств. Уверен, ее забракуют. И кроме нашей пушки в танк Т-34 военным ставить будет нечего".
   Да зря мы надеялись на Андрея Петровича. Сюжет он закрутил еще круче. Видимо решил "поправить" Грабина, у которого нестыковки в изложении прямо бросаются в глаза. Но как всегда эффект получился обратный задуманному. И Худякову не удалось выправить ситуацию. Ну, посудите сами. Грабин описывает события, как бы "опоздав", а Худяков наоборот, опережая их. И намного. Из мая месяца он уже "видит", как пушка Ф-34 в ноябре, "без труда впишется" в башню танка. А ведь и самой пушке еще раз придется пройти полигонные испытания в ноябре месяце. И пушка Л-11 еще дважды будет проходить испытания. И несмотря на уверенность(скорее самоуверенность Грабина), пройдет все испытания и будет устанавливаться на танки КВ-1 и Т-34 выпуска 1940 года.
   А вот и вывод Грабина и Еляна. Нечего ждать. Пушку в производство!
  Даже не дождались выводов комиссии о годности пушки. И не ознакомились с текстом докладной записки Љ16651 наркомата обороны СНК от 13 июня. Или может уже знали, что там военные напишут?
   А вот танк с пушкой Грабина действительно убыл на линию Маннергейма. Правда в танке БТ-7 стояла не Ф-34, а Ф-32. И убыла она с другими опытными танками, в том числе и с танком Т-34 с пушкой Л-11. И "воевали" они, начиная с 13 июня на уже поверженных руинах финских укреплений. Не знаю, чего с танком там случилось, может, заблудился? А может финские диверсанты тайными дорогами угнали на родину? Все остальные танки вернулись в расположение АНИОПа., в целости и сохранности.
   Вы знаете, я еще могу простить такие казусы литературным "неграм", но, что странно эта история повторилась с описанием принятия на вооружения другого танка КВ-1 в изложении нашего уважаемого танкового конструктора и ветерана с пятидесятилетним стажем Николая Федоровича Шашмурина. В беседе со специальным корреспондентом журнала "Советский воин" Сергеем Птичкиным, Шашмурин сказал буквально следующее:
   "В конце 1940 года были изготовлены опытные образцы машин, которые тут же отправили на линию фронта, благо она проходила совсем рядом с Ленинградом. 17 декабря состоялась первая вылазка нескольких КВ в сторону финских позиций. Машины попали под обстрел 37-мм пушек, но остались невредимы благодаря толстой броне, способной выдерживать попадание снарядов и большего калибра, и Москву сразу ушел победный рапорт о боевом крещений танков! И буквально через день (!), 19 декабря 1940 года, вышло Постановление Государственного Комитета Обороны при СНК СССР (!)о принятии на вооружение Красной Армии танка, которого фактически еще не было".
   Не могу понять, чем все это объяснить. Может тут уже и Птичкин "подправил" историю. Хотя в конце он и пишет, что:
   "... добавить к сказанному Николаем Федоровичем Шашмуриным мне нечего. Право на свое собственное мнение без всякой корректировки он заслужил всей своей жизнью, всей работой во имя Отечества и ради Отечества - других забот у него не было".
   Может простая опечатка?
   Но вернемся к истории с танком Т-34.
   5 мая 1941года вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) "О производстве танков Т-34 в 1941 г." за Љ1216-506сс. Где утверждается план производства танков Т-34 наркомату среднего машиностроения в количестве 2800 единиц. Вы спросите: как же так, уже май на дворе, а они еще только план выдали? Должен сказать, что такая практика работы с документами, не была чем-то из ряда вон выходящей. Подтверждений этому много. Промышленность лучше знала, свои возможности на данном отрезке времени, и планы составляла исходя из реального состояния дел. Волюнтаристский подход к делу и прямое администрирование, наносило огромный вред общему делу. От этого нам не отмежеваться. Яркий пример, начало производства танка Т-34.
   5 июня 1940 года СНК и ЦК ВКП (б) принимает постановление о производстве танка Т-34 в 1940 году. Предполагалось развернуть производство на Харьковском (головном) и Сталинградском тракторном заводах. Выдали план: Харьков - 500, Сталинград - 100 танков. Производство танка началось в сентябре 1940 года (еще был жив М.И.Кошкин). Но план 1940 года был выполнен лишь на 19%.. То есть выпустили 115 танков, с учетом двух опытных.
   Но самое главное, что еще 27 июня 1940 года, то есть после полигонных испытаний пушки, в Москве на совещании Комитета Обороны, при участии Ворошилова, Кулика, Ванникова, Ефремова и Федоренко был рассмотрен проект постановления "О вооружении танков", где было принято решение выйти в СНК с представлением изготовить в 1940 году на заводе Љ92 50 пушек Ф-34. А наркомату среднего машиностроения установить к 1 декабря пушку в танк и предъявить наркомату обороны.
   Причину такого итога года, нужно искать чисто в организационно-производственном аспекте. Начало производства столь, без сомнения, новаторского танка должно было быть, прежде всего, обеспеченно и соответствующим количеством времени для освоения изделия. Это касалось не только коллективы Харьковского и Сталинградского заводов, но и многочисленные коллективы заводов-смежников. Когда к маю 1941 года в основном эти задачи были решены, тогда и появилось постановление от 5 мая. И в нем мы черным по белому читаем, что руководство страны, обязывало наркомат обороны, в лице начальника ГАУ маршала Кулика, поставить танковые пушки Ф-34 и ЗИС-4 Харьковскому и Сталинградским заводам по прилагаемому графику. И в первой же главе. До 1мая 1941 года, выпустить 515 пушек Ф-34! То есть, до 5 мая, в Кремле уже знали, что к этому времени, промышленность уже дала эти самые 515 пушек, что и было зафиксировано в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б).
   Несмотря на начало Великой Отечественной войны, на огромные человеческие и материальные потери, план выпуска Т-34 был не только выполнен, но и перевыполнен. Войска получили 2996 танков.
   В конце 1940 года Горьковский завод Љ92, закончил производство гаубицы М-30. В первых числах января были собраны и последние дивизионные пушки Ф-22УСВ. Об этих днях пишет и В.Г.Грабин. Пишет, что освободившимся мощностям завода требовалась срочно загрузка. И самое лучшее, это загрузить завод выпуском танковой пушки Ф-34. Завод к валовому выпуску пушки, в основном, был готов. Читаем у Грабина.
   "Все эти соображения заставили меня уговорить директора завода Амо Сергеевича Еляна ехать со мной в Москву и ставить перед руководством ГАУ и ГАБТУ вопрос о том, что завод имеет все условия для валового производства пушки Ф-34.
  В ГАУ нас принял маршал Кулик. Длинный разговор ни к чему не привел. На наше предложение маршал ответил: - нужна или не нужна ваша пушка, решают танкисты. Мы же в данном случае только оформляем ТТХ (тактико-технические характеристики) и договор на создание и поставку пушки. Ничем вам помочь не могу"
  Еще большее разочарование ожидало Грабина и Еляна в ГАБТУ. Первая встреча состоялась с заместителем начальника:
   "Разговор не занял много времени. На наше предложение он почти слово в слово повторил то, что говорил мне два года назад по поводу специально для танка созданных пушек:
   -Если пехота вашу пушку примет, тогда и мы возьмем ее на вооружение среднего танка. Если пехоте ваша пушка не нужна, то и нам не нужна.
   Все мои попытки убедить его, что танку все же требуется не полевая, а специальная пушка, что наше орудие уже скомпоновано в средний танк и что танкисты высоко оценили пушку, ни к чему не привели. Было ясно, что им пушка Ф-34 не нужна.
   Тогда мы обратились непосредственно к начальнику ГБТУ Федоренко, который сменил на этом посту комкора Павлова. Здесь разговор был еще короче. Как только я объяснил, зачем мы пришли Федоренко сию же минуту, встал и направился к сейфу. Вынув из сейфа папку, порылся в ней и сказал:
  -В решении правительства пушка Ф-34 не значиться. Ваша пушка нам не нужна".
   Еще раз прошу: "Господи! Укрепи! Дай осилить всю эту "литературу", не для слабого ума, ибо слабый - свихнется. Ну, посудите сами.
   Грабинские конструкторы, осенью 1940 года, в Харькове вместе с конструкторами танка, увязали пушку Ф-34 с танком Т-34. Все было, как говориться "на мази". Но тут вмешался заказчик, и потребовал дополнительных испытаний пушки в боевых условиях зимней советско-финской войны, которая, как пять месяцев уже ЗАКОНЧИЛАСЬ. Но время шло. И чтобы получить разрешение, для подготовки производства пушки, Елян и Грабин выезжают в Москву. В ГАУ, маршал Кулик дал горьковчанам "от ворот - поворот" ясно сказав, что их дело маленькое, - бумажки оформить. Выходит, что ГАУ не выступало в роли заказчика танковой пушки? А кто выступал? ГБТУ КА? Нет! Там ясно дали понять, что пушка им не нужна.
   Тогда, по всей видимости, заказчиком выступает наркомат танковой промышленности. Ведь ясно же пишет Грабин, что разрешение о проведении увязки пушки Ф-34 и танка он получил именно от них. Но тут вообще чепуха получается, потому, что наркомат танковой промышленности был создан 11 сентября 1941 года!
   А может, и заказчика совсем не было? Был. Сам Грабин в воспоминаниях пишет, что офицеры, сотрудники ГАУ Соркин и Орехов выезжали в Москву для доклада, о ходе испытаний пушки Ф-34. А куда? В ГАУ? Но мы там уже были. Куда бы еще податься? Знаем одно: - это военные и они имеют право приказывать. Кто бы это мог быть?
   Слышу еще одну подсказку: "Так наркомат вооружения может сам, в инициативном порядке проводить такие опытно-конструкторские работы, и деньги на это может выделить".
   А вы заметили, что Грабин и Елян выехали в Москву только в ГАУ и ГБТУ? А о родном наркомате вооружения не вспоминают? Дело в том, что, выехав в Москву, Грабин и Елян допустили серьезное служебное нарушение. Выезд сотрудников предприятия любого ранга, любого наркомата, не только в Москву, но и в любой другой город страны санкционировался именно руководством наркомата. То есть приезд в Москву Елян и Грабин, должны были обосновать, прежде всего, у руководителя своего главка, то есть, у Наума Эммануиловича Носовского и получить у него разрешение. Но в родной наркомат горьковчане не звонили, и заезжать туда не собирались. Ибо, ждал их там, совсем другой разговор. Говорю сразу: разрешение руководство завода, не получило бы. Поскольку обосновать приезд не смогло бы, по причине, начала валового производства танковой пушки Ф-34, на заводе Љ92! Ну, как
  вам такой сюжетик?
   27 февраля 1939 года постановлением Комитета Обороны при СНК СССР Љ45 были окончательно утверждены чертежи и макеты танков А-20 и А-32. А уже 15 марта, как пишет Широкорад, были закончены чертежы, и началось изготовление деталей пушки Ф-34. 19.октября 1939 года пушку установили в танк Т-28 и на Гороховецком полигоне прошли ее испытания. В это же самое время происходили работы по танкам А-20 и А-32. 29 сентября был подготовлен проект Комитета Обороны о приеме на вооружение танков, но принят он не был. Восторжествовал здравый смысл, и на колесно-гусеничном прототипе танка А-20 был поставлен крест. А на танке А-32 стали проводить работы по усилению брони до 45-мм. Затем танк, с пушкой 45-мм прошол заводские и полигонные испытания, и 19 декабря директор завода Максарев подписал отчет Љ086 об успешном окончании испытаний. И в этот же день вышло постановление КО при СНК Љ443 о принятии на вооружение танка Т-32 с пушкой Ф-32.
   А что же пушка Ф-34?
   14 ноября 1940 года, народным комиссаром обороны был издан приказ Љ0320
   "О проведении полигонно-войсковых испытаний 76-мм танковой пушки Ф-34 завода Љ 92, установленной в Т-34". В этот же день начальник ГАУ маршал Кулик утвердил тактико-технические требования на эту пушку. Затем был вызван председатель комиссии, начальник 3 отдела Управления Боевой Подготовки ГАУ полковник Горбатов, и проинструктирован о срочности и важности этих испытаний.
   В ночь на 21 ноября пушка была подана на Гороховецкий полигон и установлена в танк:
   "В период с 21 по 23 ноября танк Т-34 с пушкой Ф-34 подвергся небывало интенсивным испытаниям. За три дня из пушки было произведено 2807 выстрелов. На тактических занятиях 23 ноября силами экипажа, выделенного от 14-й танковой дивизии (тд), полный боекомплект танка (77 снарядов) был расстрелян с ходу (по целям, расположенным на дистанции до 800 метров) за 44 минуты. Причем 11 целей было поражено прямым попаданием. Загрузка полного боекомплекта в танк силами экипажа составила 1 час 15 минут. Нетренированный экипаж показал довольно неплохую скорострельность - до 3 выстр./мин, а при определенной подготовке скорострельность из танковой пушки возрастала до 5 выстр./мин. На дистанции 1000 м во время испытатаний были получены хорошие результаты и по кучности боя. Отклонения и горизонтальной плос-кости (Вб) по превышали 0,16 м, а в вертикальной (Вв) - 0,32 м.
  Члены комиссии (главный конструктор завода Љ 92 генерал-майор технических войск Грабин, начальник кафедры артиллерии ВАММ военный инженер 1-го ранга Огурцов, представитель 14-й тд лейтенант Амелин, конструктор завода Љ 92 Муравьев) по результатам полигонно-войсковых испытаний сделали вывод, что "76-мм танковая пушка Ф-34 является вполне современной пушкой для Т-34". И в заключение предложили рекомендовать ее на вооружение танка Т-34". (Неизвестный Т-34).
   Эти испытания описывает в своих мемуарах и Грабин. Несмотря на то, что официального документа о принятии пушки на вооружение не было, уже с 26 ноября начались работы по изменению конструкции пушки, предложенные членами комиссии, и одновременно началось изготовление оснастки и деталей пушки.
   Да! Танковую пушку Ф-34 начали выпускать еще в 1940 году. До конца года, было выпущено 50 орудий! То есть, сразу после увязки пушки с танком, завод приступил к подготовке производства, и выпуску пушки. В постановлении правительства и ЦК партии от 5 мая план производства пушек Ф-34 до 1 мая, определен в количестве 515 орудий. К 1 мая было выпущено 655танков Т-34. А всего с начала производства 767 танков, на вооружение которых и пошли выпущенные с начала производства 565 пушек Ф-34. Остальные танки Т-34 1940 года выпуска, оснащались кировскими пушками Л-11.
   А, что пишет Грабин, по этому поводу? Читаем:
   "Так и вернулись мы на завод ни с чем. Разговоры в Москве удручающе подействовали на директора. Да и не только на него. Я же твердо рекомендовал ставить пушку на валовое производство. Пушка Л-11 не может выдержать испытаний, никакой замены для нее нет, кроме нашей Ф-34. И когда наступит этот момент, а он наступит непременно, тогда военные будут даже довольны, что она уже и осваивается в производстве.
   Долго колебался Амо Сергеевич, но все же решился: Будем ставить Ф-34. А раз так, то и времени терять нечего".
   Вот так, два раза "самовольно" и ставили пушку Ф-34 в производство. Первый раз 20 мая 1940года. Другой уже в начале следующего сорок первого.
   В дальнейшем, в своих воспоминаниях Грабин не раз возвращается к истории с принятием Ф-34 на вооружение, и раз за разом повторяет, что пушка была поставлена на валовое производство "самовольно".
  И, тут самое время спросить, а почему наши герои не посетили здание Народного комиссариата среднего машиностроения? Ведь именно там, 2 июня 1940 года, был заключен договор на эскизное проектирование танкового орудия для танка Т-34 "частичной модернизации", (танк А-41). А предшествовало этому, решение комитета обороны при СНК и ЦК ВКП (б) от 13 июня 1940 года. Согласно требованиям НК среднего машиностроения, для вооружения нового среднего танка требовалось 76-мм орудие с баллистикой дивизионной пушки. Приказом народного комиссариата вооружений за Љ164 от 14 июня 1940 года заводу Љ92 предписывалось закончить проектные работы и начать испытания нового орудия с полевого станка 1 сентября 1940 года. Как видим. После мартовских испытаний пушку Ф-34 продолжили модифицировать. И каждый такой шаг зафиксирован должным образом в виде официальных документов, вплоть до начала войны.
   После проведения успешных испытаний пушки, одним из пунктов постановления Комитета Обороны при Совете Народных Комиссаров и ЦК ВКП (б), предписывалось заводу Љ92 приступить к валовому производству пушки Ф-34. Решение было принято так, что на вооружение принимался танк Т-34 второй серии вооруженный пушкой Ф-34. То есть в комплексе. Одним из пунктом этого документа, было изготовление на Мариупольском броневом заводе литой башни к танку Т-34. Программа выпуска этой башни была утверждена 19 октября 1940 года постановлением КО Љ390. Поэтому когда в этом же месяце заводом Љ183 были выпущены, но не сданы военной приемке 55 танков, из-за отсутствия пушек Л-11, они не были вооружены другими пушками, хотя были предназначены как раз под установку пушки Ф-34. Их просто еще не было. Сам вопрос о принятии пушки на вооружение не оговаривался. Но после этого постановления появились другие документы НК обороны, НК вооружения и НК Среднего машиностроения, где регламентировались вопросы производства пушки и ее эксплуатации и ремонта в войсках. Кроме того, вспомним, постановление за Љ548-232сс, от 15 марта 1941 года о серийном производстве танка КВ-3 с пушкой Ф-34
  Поэтому об "инициативы" со стороны Грабина и Еляна, говорить не приходится
   Первые серийные танки Т-34 с пушкой Ф-34 вышли из цехов завода в марте 1941года.
  И вот после всего этого, из Федоренко сделали военного бюрократа высшей пробы. Что это за разговор?
  " - В решении правительства пушка Ф-34 не значится. Ваша пушка нам не нужна".
  Федоренко разве не держал в руках эти документы? А сам Грабин разве не был ознакомлен с приказом Народного комиссара вооружений? И Кулик как бы не причем.
  . А вот, что Грабин пишет об окончательном решении, о принятии пушки Ф-34 на вооружение:
   "Однажды случай представился. В начале войны на заседаќнии Государственного Комитета Обороны СССР рассматриваќлись технические характеристики тяжелого танка КВ. Присутќствовали не только конструкторы танков, но и артиллерийские КБ, связанные с вооружением танков. КВ подвергся резкой критике. По весу этот танк был недопустимо тяжел, все выстуќпающие требовали значительно снизить его вес. С заключиќтельным словом выступил Сталин. Он сказал:
  - Танк слишком тяжел, его не выдерживаю! мосты, поэќтому приходится их обходить, на что тратится иного времени. Это недопустимо. Такой танк нам не нужен. Его нужно значиќтельно облегчить. Если это не удастся, тогда следует снять его с производства.
  Это и было заданием конструктору танка Котину - перераќботать конструкцию, снизить вес машины. Во время обсуждеќния почти все выступавшие, нелестно отзываясь о КВ. хвалили ходовые и огневые качества "тридцатьчетверки. Это дало мне повод для выступления. Когда закончилось рассмотрение вопќроса о тяжелом танке, я попросил разрешения дать справку о танковой пушке Ф-34. Сталин разрешил, Я сообщил, что пушка Ф-34 правительством на вооружение Красной Армии не принята.
  Всех, кроме начальника ГБТУ Федоренко, мое сообщение ошеломило своей неожиданностью и необычностью - такого еще никогда не было.
  Тотчас же после моего сообщения Сталин спросил:
  -Как это могло случиться'?
  Все молчали. Молчал и Федоренко. Тогда Сталин обратился ко мне:
  -Товарищ Грабин, расскажите вы.
  Я кратко изложил историю вопроса.
  Значит, вы запустили в производство пушку, которая
  не была принята на вооружение? - уточнил Сталин, когда
  я закончил.
  Да товарищ Сталин.
  Это очень смело и рискованно,- заметил он.- А если бы
  военные пошли на доработку кировской пушки, тогда что бы вы
  стали делать?
  Я объяснил, почему риск казался нам вполне оправданным.
  -Следовательно, вы, товарищ Грабин, знали кировскую
  пушку не хуже своей? - спросил Сталин и, услышав мой
  утвердительный ответ, обратился к начальнику ГБТУ: - Скажите, товарищ Федоренко, как войска и лично вы оцениќваете пушку Грабина? Пушка очень хорошая, танкистам нравится. Это самая мощная танковая пушка в мире. Наш Т-34 господствует на полях сражений.
  Значит, вы считаете возможным принять пушку Грабина на вооружение танка Т-34?
  Так точно, товарищ Сталин.
  Испытайте пушку Грабина.- распорядился Сталин.
  Будет сделано,- сказал Федоренко.
  Нужды в испытаниях Ф-34 не было ни малейшей, так как пушку досконально уже проверили и в условиях полигона, и на фронте. Но Федоренко об этом не сказал, я тоже решил не спорить.
  Военные очень быстро сработали. Буквально через два дня на наш завод прибыла комиссия с утвержденной программой испытаний. В программе предусматривалось дать в общей сложности тысячу выстрелов в течение пяти дней. В состав коќмиссии входили Соркин от ГАУ, Горохов от ГБТУ, Ренне от нашего завода. Кроме того, в испытаниях принимали постоянќное участие Муравьев и Мещанинов. За пять суток испытаќния закончили. Чтобы не задержать отчет, работали над ним ночами. Через несколько часов после последнего выстќрела отчет уже был готов: "Пушка Ф-34 испытания выдерќжала..."
  Так было узаконено инициативное детище нашего КБ".
  Не будем спорить. Пойдем проторенным путем.
  В постановлениях ГКО за июль 1941 года и вообще, за весь военный период, нет постановления о принятии танковой пушки Ф-34 на вооружение.
   Я уже говорил о документах, марта 1941 года, относительно пушки Ф-34. Назовем еще один. Это даже не секретный приказ наркома обороны Љ132 от 15 апреля 1941 года. И имел он следующее название:
  "Введение на вооружение 76-мм танковой пушки". Этим приказом, и заканчивались работы по продвижению пушки Ф-34 в войска.
   Подводя, промежуточный итог, делаем вывод: Ни о каком сопротивлении "мелких московских чинуш", о которых нам прожужжали все уши, не было, и быть не могло. Все документы по оснащению вновь формируемых механизированных корпусов, и графики выпуска танков Т-34 и КВ и других, постоянно лежали на сталинском столе. А сама армия, железной хваткой вцепилось в оборонную промышленность, требуя порой невозможного.
   Хотя, кое-где проскакивают и другие "факты". Например, статья Владимира Шкунденкова "Нелинейность времени", доктора технических наук, директора Научного центра исследований и разработок информационных систем ЦЕРН-ОИЯИ:
   "Создание этой пушки для Т-34 также оказалось связанным с именем Грабина. Ее ему не заказывали, просто однажды во время отдыха в санатории города Сочи у Грабина состоялся случайный разговор, в котором его собеседник сказал: а почему бы не сконструировать пушку для среднего танка? И он ее сконструировал - на одном дыхании. Так, в начале войны у нас появился на редкость удачный танк, не имевший, правда, права на существование. Но в августе Сталин все же узнал о нем - от пленных немцев".
   На языке так и вертится вопрос: А, если бы не пленные немцы?
  Правда в конце статьи автор пишет следующее:
   "Надо было бы выразиться как-то иначе, и я в дальнейшем, говоря об используемых исторических фактах в их совокупности, но без свободы и без исследований, буду применять только литературное слово: фон".
   Ну, что же, посмотрим еще раз внимательно на этот самый "фон". События, о которых пойдет речь, относятся к 1943 году, и начинаются с шикарной фразы:
   " Немцам в то время что-то не везло. Сначала они потеряли первые два "тигра", выпущенные для пробы в феврале 1943 года на Волховский фронт. Синявинские высоты. Одна наша артиллерийская батарея, в составе которой были 122-мм корпусные пушки, замаскирована в болотистой местности. На эту батарею и вышли случайно два незадачливых "тигра". Выстрел в упор, с расстояния в 50 метров, раскалывает башню одного танка, а куски башни с такой силой ударяют по броне второго, что немцы от страха выскакивают из него и бегут, даже не выключив двигатель. Оба танка достались русским.
   После этого в дело вступает наш разведчик. Обворожив дочку одного из германских стальных магнатов, он, такой "патриот", предложил изготовить обручальные кольца из брони новых танков. И вслед за помолвкой сбежал с кольцом через Швецию в Советский Союз. Так где-то в апреле или мае, незадолго до первой даты начала битвы, нашему руководству стали известны характеристики новейшей брони "тигра". Грабинские 76-мм пушки, стоявшие на Т-34, и такие же противотанковые ЗИС-3 оказались бессильными. И здесь начинается самое интересное, о чем, похоже, не было разрешено рассказывать.
   Но я все же прочел однажды где-то (кажется, это был журнал "Огонек" во второй половине 1980-х годов) про то, что нам, простым людям, обычно не говорят. Тогда Грабин пришел к Сталину и сказал, что в стволы всех его пушек, в соответствии с его концепцией пушки (легкая и мощная), заложен двойной запас металла и потому их можно перевести одним проходом сверла с калибра 76 мм на калибр зенитных орудий - 85 мм. А с этим калибром уже можно было воевать против новых немецких танков. Так у нас появились танки Т-34/85 и пушки ЗИС-3/85. К счастью, помог и Гитлер, отложивший начало битвы на два месяца. И после шести недель тяжелейших боев победа в Курской битве, которую еще называют битвой танков, досталась русским солдатам.
   К курьезам этой великой битвы относится приказ Гитлера, где он требовал брать в плен пушки ЗИС-3/85 из-за их необыкновенной эффективности. Мой друг-немец называл их "die Kanonen von General Grabin". Русские имени Грабина не знают до сих пор.
   Разведчика, доставившего кольцо из новой танковой брони, наши "органы" через год расстреляли. Ему, кажется, вменили в вину как политическую ошибку некоторые детали его поведения".
   Прошу прощения, за помещение отрывков из этой статьи в наших исследованиях. Можно было бы и не обращать внимания на этот "фон", но честное слово, так и подмывало в серьезный разговор, внести элемент свободного, народного творчества. Тем более, что и автор сам просит нас об этом:
   "Из этого "исторического фона" и были выведены результаты наблюдений, которые, хотелось бы надеяться на снисходительность к смелости, заслуживают внимания".
   Что я и подтверждаю, внимания заслужили. А Владимира Николаевича, искренне благодарю.
   А танк БТ-7 с пушкой Ф-34, так с советско-финской войны и не вернулся. Ох, что-то мне кажется, что скоро найдется.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"