Воротников Сергей Германович : другие произведения.

По полям книжных сражений

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:

  

ПРЕДИСЛОВИЕ.

  
  
  

"Так точно дьяк, в приказах поседелый

Спокойно зрит на правых и виновных,

Добру и злу внимая равнодушно,

Не ведая ни жалости, ни гнева".

А.С.Пушкин. "Борис Годунов".

  
  
  
   "Ложь -- утверждение, не соответствующее истине, высказанное в таком виде сознательно -- и этим отличающееся от заблуждения".
   "Ложь - по мнению христианства, изобретение лукавого (дьявола).
   "Заблуждение, уклонение от истины, принимаемое нами за истинное суждение; основывается всегда на неверности по существу самих посылок, а потому его надо отличать от ошибки, которая представляет нарушение лишь формальной стороны мышления".
   Эти постулаты, помещенные в самом начале книги, определяют и ее направленность, - исследование исторических публикаций, помещенных на страницах книг, газет и других средств массовой информации. Именно ложь и заблуждения стали той причиной, по которой мне, читателю и пришлось взяться "за перо", и сказать все то, что я об этом думаю.
   Эта книга, есть попытка выразить свое мнение о происходящих в настоящее время процессах, которые мне не безразличны
   В основу книги легли мемуары В.Г.Грабина, Д.Ф.Устинова, В.Н.Новикова, А.Д.Яковлева, А.П.Худякова, М.З.Олевского и других. На страницах книги мы встретимся и с воспоминаниями Г.Гудериана и А.Шпеера. Будут присутствовать в книге и выдержки из публикаций "Интернета".
   Но, именно мемуары подтолкнули меня к написанию этой книги.
   Чем хороши мемуары, так это тем, что на одно и тоже событие можно по-разному посмотреть глазами, их участников. Мы как бы внутренне вживаемся в образ. Мысли нашего героя, становятся нашими мыслями. Его дело жизни - наше дело. Его враги становятся нашими врагами. И если наш герой исполнен мужеством, силой воли и чувством ответственности за судьбу Отчизны, в тяжелые годы испытаний, то и мы поднимаемся, ступень за ступенью, на те же высоты.
   Но хуже всего, когда оказывается, что наш герой, воспитатель нашего патриотизма, и борец против несправедливости и зла, оказывается, мягко говоря, совсем не тем, кем он предстает, в своей книге. Тогда рушатся идеалы, особенно в молодых незакаленных душах. Затем приходит пустота, быстро заполняющаяся ядом нигилизма, и лечить эту социальную болезнь, приходится долго, порой без надежды на успех, и без веры в лечащего врача.
   Поэтому, мы сделаем себе прививки против этого, многовекторным подходом, иследования событий.
   О чем пойдет речь в книге? В ней мы вернемся к времени становления советского военно-промышленного комплекса, строительства армии и начала Великой Отечественной Войны. Уделим некоторое внимание и послевоенным годам. Эта книга не об оружии. Эта книга о людях создававших оборонный щит страны, и немного...об оружии. Без этой темы, мы все равно не обойдемся. Но прежде чем, приступить к историческому исследованию, именно так я оцениваю этот труд, хочу сказать, что главное в нем, это не дать себе впасть в искус давать оценки людям того времени. Во-первых, на это мы не имеем морального права как потомки, до сих пор, пользующихся плодами труда наших дедов и отцов. А во-вторых, еще не известно, как бы мы сами поступили бы на их месте. Но правду мы знать должны.
  
  
  
  
  
  

  
  
  

  
  
  

Часть ПЕРВАЯ

В наркомате вооружения.

  
  
   Эту книгу мы начнем, пожалуй, с докладной записки командующего 54 армии, формирование которой началось в августе 1941 года, в Московском военном округе. Армия подчинялась непосредственно ставке Верховного Главного Командования Красной армии. В состав армии входило четыре стрелковые дивизии, одна кавалерийская, одна танковая бригада, танковый батальон, артиллерийские части и другие армейские подразделения. Чуть позже, количество стрелковых дивизий в армии выросло до восьми.
   Командующий армией, маршал Советского Союза Григорий Иванович Кулик, 30 июля, докладывал в Ставку Верховного Главнокомандования, о том, что для обеспечения артиллерийским вооружением вновь формируемых в первой половине августа стрелковых дивизий недостает 330 единиц 45- миллиметровых противотанковых пушек и 200 - 76- миллиметровых. Кулик пишет, что их можно получить только за счет увеличения поставок от промышленности. Других резервов нет.
   Если мы откроем книгу "Воспоминания и размышления" бывшего начальника Генерального штаба РККА, Георгия Константиновича Жукова, то мы узнаем, что к войне Советский Союз был не готов. И докладная записка маршала Кулика, казалось бы, должна подтвердить это. Сразу же, должны были возникнуть и вопросы и обвинения и к самому маршалу Кулику. Почему к нему? Да ведь именно на нем лежала полная ответственность за обеспечение вооружением Красной Армии, когда с 1937 по июнь 1941 года, Григорий Иванович возглавлял Главное Артиллерийское Управление Красной армии. Но как мы увидим далее, Кулик, обвинения, в неготовности советской артиллерии, в свой адрес отметает. Да и обвинения к нему возникли уже гораздо позднее. Уже после окончания войны. И эти обвинения, как снежный ком, растут из года в год. В неготовности к войне обвиняют не одного Кулика. Мы слышим, с все возрастающим надрывом и деланным возмущением, обвинения ко всему советскому руководству, и в первую очередь к Сталину.
   Причины поражения сорок первого, только ленивый не комментирует. В общем, то это и неплохо. Это говорит о повышенном интересе к нашей истории. И в общем хоре, историков и доморощенных исследователей, очень интересны объяснения некоторых авторов событий сорок первого.
   Вот открываем "Независимую" газету от 03.10.2003 года. Статья кандидата технических наук Владимира Ильича Спасибо: "Артиллеристы, Сталин дал приказ: брать на вооружение, что дают, а не то, что надо" И еще подзаголовок: "Боевая мощь Красной Армии зачастую зависела от личных пристрастий вождя и его маршалов".
   Не ставя под сомнение вредительскую роль И.В.Сталина и его маршалов (то есть Г.И.Кулика), в оснащении Красной Армии артиллерией и стрелковым вооружением, Спасибо, подводит под свой тезис и базу: "Насколько правильной, осмысленной, продуманной была техническая политика в области артиллерийско-стрелковых вооружений в целом?" Хотя, согласитесь, и заглавие статьи и тезис, не стыкуются друг с другом. Тут можно и статью не читать. И так все ясно. Виновные найдены.
   Развивает свою мысль, Владимир Ильич и в другой своей статье: "Техническая политика в танкостроении перед второй мировой войной":
   "В ходе полемики вокруг военно-технической политики перед второй мировой войной некоторые участники предлагают не критиковать "неприкасаемые" образцы - Ил-2, ЗИС-3, Т-34. Возможно, что они правы - дело не в отдельных образцах, а в самой технической политике. А если быть точным - в ее натуральном отсутствии".
   В.И.Спасибо думаю, надеется, что мы догадаемся, что и в авиастроении, производстве боеприпасов, и в других отраслях оборонной промышленности, отсутствовал и намек на последовательную, реалистическую, техническую политику.
   Владимир Ильич является только одними из многочисленного отряда приверженцев теории неготовности СССР к войне. Но, столь прямого обвинения советского руководства в отсутствии технической политики, как основы военной доктрины государства (а она таковой и является), я не находил
   Не будем спорить с автором. Кто его знает, возможно, он в чем-то и прав. Впереди у нас целая книга. Надеюсь в процессе нашего исследования, мы найдем ответы на волнующие всех нас вопросы.
   А сейчас, первым слово предоставим Борису Львовичу Ванникову, который и попытается, со своей колокольни, объяснить ситуацию, с отсутствием пушек. С января 1939 года по 1941 год Ванников занимал пост наркома вооружения СССР. 6 июня 1941 года был арестован, а в июле этого же года освобожден. После освобождения занимал пост заместителя наркома вооружений. С 16 февраля 1942 года Борис Львович был назначен наркомом боеприпасов. В дальнейшем, генерал-полковник инженерно-технической службы, трижды Герой Социалистического труда, дважды лауреат Сталинской премии. В биографическом энциклопедическом словаре "Империя Сталина" К.А.Залесский пишет о Ванникове:
   "Несомненная заслуга Ванникова то, что он сумел мобилизовать на производство вооружений огромные мощности советской промышленности, перепрофилировать гражданские предприятия на нужды войны. Ванникова можно без преувеличения назвать советским "Шпеером".
   Хотя, Шпееру, по производству боеприпасов, ох как далеко до Ванникова.
   Умер Борис Львович 22 февраля 1962 года. Его прах погребен в Кремлевской стене.
   Мы приведем обширный отрывок из мемуаров Ванникова "Записки наркома" Итак внимательно читаем:
   "В связи с этим не могу не вспомнить о том, что 76-миллиметровая пушка, да и многие другие новые артиллеристские орудия снимались в последние предвоенные годы с производства в результате ошибочной оценки их качеств. Что касается названной пушки, а также 45 миллиметровой, об этом стоит рассказать подробнее, как о событиях чрезвычайной важности, происходивших в 1941 году, за несколько месяцев до начала войны.
   Инициатива принадлежала начальнику Главного артиллерийского управления Красной Армии Г.И.Кулику. Сообщив наркомату вооружений, что по данным разведки, немецкая армия в ускоренном темпе перевооружается якобы танками с пушками калибров более 100 миллиметров и броней увеличенной толщины и повышенного качества, он заявил, что неэффективной против них окажется вся наша артиллерия калибров 45-76 миллиметров. В связи с этим маршал Кулик предложил прекратить производство таких пушек, а вместо них начать выпуск 107 миллиметровых, в первую очередь в танковом варианте.
   Предложение не встретило поддержки в наркомате вооружения. Мы знали, что еще совсем недавно, в 1940 году, большая часть немецких танков была вооружена пушками калибров 37 и 50 миллиметров, остальные -75-миллиметровыми. А так как калибры танковых и противотанковых пушек, как правило, корреспондируют броневой защите танков, то было ясно, что наша танковая, противотанковая артиллерия калибров 45-76 миллиметров в случае войны будет иметь превосходство. Мы считали маловероятным, чтобы гитлеровцы могли за один год обеспечить такой большой скачек в усилении танковой техники, о которой говорил Г.И.Кулик
   Наконец, если все же появилась необходимость повысить бронепробивающие возможности нашей артиллерии, то следовало начинать не с новых для промышленности конструкций, а в первую очередь попытаться достигнуть этой цели, увеличивая начальную скорость полета снаряда тех 76- миллиметровых пушек, производство которых уже освоено. Да и вообще переход на большой калибр нужно начинать не с 107-миллиметровой пушки, которой в современной конструкции еще не существовало. Целесообразнее было бы, например, использовать готовую качающую часть выпускавшейся крупными сериями 85-миллиметровой зенитной пушки. Предложение снять с производства все варианты пушек калибров 45 и 76 миллиметров, нельзя было принять еще и потому, что они выпускались в качестве очень маневренных средств против многих важных целей живой силы противника, проволочных и других преград
   Итак, маршал Кулик, обычно легко поддававшийся самым невероятным слухам и основанным на них "идеям", не сразу добился своего. Однако он продолжал действовать в том направлении и спустя несколько дней предложил мне выехать вместе с ним на один из артиллерийский заводов, чтобы на месте выяснить возможность форсированного создания и освоения танковой 107-миллиметровой пушки в серийном производстве вместо 76-миллиметровой. При этом сослался на якобы имеющееся у него разрешение И.В.Сталина
   Были все основания усомниться в характере указаний, полученных маршалом Куликом. Кроме того, если бы задание было сколько-нибудь определенным, то его, несомненно, получил бы и наркомат вооружения. Наконец, и Н.А.Вознесенский, с которым я тогда связался по телефону, заявил, что ему ничего по этому вопросу не известно и что он лишь дал указание, чтобы на заводе, куда ехал Кулик, ему были предоставлены все материалы и объяснения, которых он потребует. Я передал это распоряжение директору завода, а от поездки отказался. Побывав на одном заводе, Кулик вскоре собрался и на другой. На этот раз он еще более настаивал, чтобы ему сопутствовал кто-либо из руководителей наркомата вооружения. Мы вновь отказались, полагая, что он сам, в конце концов, разберется и откажется от своего опасного и несвоевременного предложения
   Надежды не оправдались. Вскоре меня вызвал И.В.Сталин и, показав докладную записку маршала Кулика, вкратце ознакомив с ее содержанием, спросил:
   "Что скажете вы по поводу предложения вооружать танки 107-миллиметровой пушкой? Товарищ Кулик говорит, что вы не согласны с ним"
   Он очень внимательно выслушал мои доводы. В это время в кабинет вошел А.А.Жданов, и Сталин, обращаясь к нему, сказал:
   "Ванников не хочет делать 107-миллиметровые пушки для танков. А эти пушки очень хорошие, я с ними воевал в гражданскую войну.
   Ванников всегда всему сопротивляется, это стиль его работы" - ответил Жданов.
   Сталин, вероятно, не хотел действовать в этом вопросе поспешно.
   У Ванникова, - сказал он,- имеются серьезные мотивы, их надо обсудить. - И, по-прежнему обращаясь к Жданову, добавил:- Ты у нас главный артиллерист, поручим тебе возглавить комиссию с участием товарищей Кулика, Ванникова, Горемыкина (тогда нарком боеприпасов) и еще кого найдешь нужным. Разберись с этим вопросом. Помолчав, он повторил:- А 107-миллиметровая пушка - хорошая пушка.
   Замечу, что Сталин, говоря о 107-мм пушке, имел в виду полевое орудие времен первой мировой войны; оно кроме калибра, то есть диаметра ствола ничего общего не могло иметь с конструкцией, которую нужно было создать для современных танков. А.А.Жданов же, к сожалению, воспринял реплику Сталина как одобрение проекта Г.И.Кулика, что и наложило отпечаток на дальнейшее его отношение к этому вопросу. На состоявшемся вскоре заседании комиссии у Жданова присутствовали маршал Кулик, генерал Каюков и другие военные. Со мной в качестве представителей наркомата вооружения были мой заместитель Мирзаханов, директора заводов Елян и Фрадкин. Нарком боеприпасов Горемыкин прибыл вместе со своим заместителем и другими ответственными работниками.
   C самого начала заседания возможность подробно излагать свои доводы предоставлялось только военным. Когда же я высказал несогласие с таким характером обсуждения, А.А.Жданов резко обвинил меня в саботаже и раздраженно повторил, по- видимому, понравившуюся ему фразу, произнесенную Г.М.Маленковым: "Мертвый тянет живого..."
   Надо сказать, что накануне этого заседания в наркомате вооружения состоялось широкое и всестороннее обсуждение вопроса. Участвовали в нем директора и конструкторы соответствующих артиллеристских заводов. Тщательно взвесив за и против, пришли к выводу, что предложение маршала Кулика не только нецелесообразно, но и грозит опасными последствиями. Поэтому мне особенно тяжелы были не столько явные угрозы А.А.Жданова по моему адресу, сколько его необоснованные симпатии к проекту Г.И.Кулика. И я решительно заявил, что принятие этого предложения поведет к разоружению армии. В ответ на это Жданов немедленно прекратил совещание и заявил, что пожалуется на меня Сталину.
   Смущенные таким концом работы комиссии, все ее участники разошлись, а вскоре меня вызвал Сталин. Он показал подготовленное А.А.Ждановым и уже подписанное постановление в духе предложений Г.И.Кулика.
   Я пытался возражать, но Сталин прервал мои объяснения, заявив, что они ему известны и основаны, на нежелании перестраиваться на выпуск новой продукции, а это наносит ущерб государственным интересам.
   "Нужно, чтобы вы не мешали,- сказал Сталин,- а потому передайте директорам указание немедленно прекратить производство пушек калибра 45 и 76 миллиметров и вывезти из цехов все оборудование, которое не может быть использовано для изготовления 107-мм пушек. Эти слова означали, что вопрос решен окончательно и возврата к его обсуждению не будет
   Но все сложилось иначе. Правда, указание Сталина было выполнено, и непосредственно перед нападением гитлеровской Германии производство самых нужных для войны 45 и 76 миллиметровых пушек было прекращено, Но как только развернулись военные действия, Сталин увидел, что была допущена непростительная ошибка. Спустя месяц после начала войны, разговаривая со мной в присутствии В.М.Молотова и Г.М.Маленкова, он возмущался Ждановым и Куликом и называл их виновниками создавшегося положения. И как было не возмущаться! Перед Сталиным лежали донесения, из которых явствовало, что немецко-фашистские армии наступали далеко не с первоклассной техникой; у них были и трофейные французские танки "Рено" и устаревшие немецкие " Т - I " и "Т-II", участие которых в войне Берлин ранее не предусматривал.
   В настоящее время опубликованы довольно точные данные о бронетанковом парке, с которым Гитлер начал "Восточную кампанию". Они подтверждают, что действительное состояние бронетанковой техники противника не соответствовало тем сведениям, которыми располагал Г.И.Кулик и руководствовался А.А.Жданов, приняв решение ввести на вооружение 107-мм пушки взамен 76-миллиметровых. Иначе говоря, стало совершенно ясно, Что наши пушки калибра 45 и 76 миллиметров были способны эффективно действовать против немецко - фашисткой танковой техники. И, к сожалению, ошибка оказалась еще более тяжелой, чем можно было предполагать. Дело в том, что значительное количество этих пушек, имевшихся в войсках приграничных районов, а также свезенных на склады в западной части СССР, было потеряно при отступлении в первые месяцы войны. Производство же таких пушек, как сказано выше, мы прекратили перед самым началом вражеского вторжения".
   Сразу обращаю ваше внимание, на отсутствие точной даты происходившего совещания комиссии Жданова. Сказано, в 1941 году. Примем к сведенью. В этом отрывке из своих воспоминаний Б.Л.Ванников упоминает своего заместителя Иллариона Аветовича Мирзаханова занимавшегося, в наркомате, артиллерийским вооружением. Илларион Аветович на протяжении всей войны был заместителем наркома вооружения Д.Ф.Устинова, и внес огромный вклад в развитие артиллерийской промышленности и обеспечение Красной армии современной боевой техникой. Его рассказ, об этих событиях, мы процитируем по книге "Накануне и в дни испытаний: воспоминания" Владимира Николаевича Новикова, в годы войны также заместителя наркома вооружения, отвечавшего за производство стрелкового и авиационного оружия. После войны занимал должности заместителя председателя Верховного Совета СССР и был, впоследствии, председателем Госплана СССР. Герой Социалистического труда. Кавалер семи орденов Ленина.
   Итак, слушаем Иллариона Аветовича.
   "Вот, какая история приключилась перед самой войной. По настоянию начальника Главного Артиллеристского управления Кулика сняли с производства пушки калибра 76-мм на заводе, который их производил, а на другом - противотанковые пушки калибра 45-мм. Наркомат вооружения протестовал против этого, обоснованно заявляя, что взамен этих систем ничего пока нет. Дело разбирали несколько комиссий, и, несмотря на возражения вооруженцев, пушки с производства сняли. Мотив такой: эти орудия слабы против немецких танков, которые выпускаются с новой, более толстой броней. Нужны, мол, противотанковые средства помощнее. А более крупные калибры еще не отработали. Взамен снятых с производства пушек заводы ничего не могли дать.
   И вот, вызвав сейчас меня на заседание Государственного комитета Обороны, Сталин бросил упрек:
   "Вы, товарищ Мирзаханов, дольше всех работаете в Наркомате вооружения, объясните, как получилось, что мы перестали производить самые нужные артиллерийские системы 45 и 76 - миллиметрового калибров, которые так нужны войскам для борьбы с танками? Кто в этом виноват?"
   Я ответил, что на снятии этих пушек настаивал Наркомат обороны, в частности Главное артиллерийское управление, ГАУ даже не включило эти орудия в заказ на 1941 год, предполагая заменить их новыми, лучшими.
   На это Сталин, возразил:
   "Говорите ГАУ, а вы что же, сторонний наблюдатель? Как заместитель наркома вооружения по артиллерии, разве вы не понимали, что нельзя снимать с производства эти системы, не предложив ничего взамен? Если понимали, то, как коммунист должны были стучать во все двери, вплоть до ЦК, и доказывать, что этого допускать нельзя.
   Я ответил:
   "Товарищ Сталин, перед принятием решения положение дел изучалось тремя авторитетными комиссиями: одну из них возглавлял Маленков, другую - Молотов, третью - Жданов"
   Выслушав это, Сталин больше не стал ни о чем спрашивать и закончил:
   "Сами подумайте и передайте товарищу Устинову, чтобы он тоже обстоятельно подумал, как быстро выправить положение. Мы его скоро вызовем"
   Устинова Сталин вызвал 30 июля 1941 года. А мы отметим, слова Мирзаханова, не об одной комиссии, а уже о трех.
   Подготовив документы, Дмитрий Федорович Устинов прибыл в небольшой особняк на улице Кирова, где находилась Ставка Верховного Главнокомандования, и работал Сталин. Заседания ГКО, Ставки и политбюро ЦК происходили у него в кабинете без официальной процедуры окончания работы одного органа и начала другого. Устинова уже ждали. То, что докладывал на заседании нарком вооружения, мы узнаем из его книги воспоминаний "Во имя Победы"
   "Промышленность вооружения, - начал я,- не сможет поставить войскам названное маршалом Куликом количество артиллерийских систем в указанный срок. Завод, который раньше выпускал 45-мм пушки, эвакуирован на восток. В пути находятся еще инструмент и оставшиеся после прекращения производства в январе этого года заготовки. На новом месте выпуск может начаться не раньше конца сентября.
   -А почему не могут выполнить заказ заводы, которые не эвакуируются, в частности Еляна?
   -Завод восстанавливает производство 76-мм дивизионной пушки УСВ, товарищ Сталин. Но в названный Куликом срок покрыть потребности фронта не можем"
   Я обосновал конкретные сроки ввода мощностей по производству 45-мм и 76-мм пушек на предприятиях наркомата и ориентировочные цифры наращивания общего их производства.
   Выслушав меня, Сталин довольно долго молчал, а затем, ни к кому не обращаясь, сказал:
   "Теперь ясно, что свертыванием перед войной налаженного производства орудий массового потребления еще до полного освоения идущих им на смену образцов МЫ допустили серьезную ошибку, можно сказать, непростительный просчет. Определить, когда точно начнется война, конечно, чрезвычайно трудно. Тем не менее, НАШЕ решение было недальновидным. Пожалуй, теперь не время искать виновников. Нашим войскам нужны противотанковые средства. Поэтому, надо любой ценой обеспечить их выпуск в достаточном количестве. Это сейчас главная задача. Я прошу наркомат вооружения и Госплан каждый месяц представлять график ежедневного выпуска противотанковых орудий по заводам. За выполнением графика будем следить, и спрашивать строго"
   Что же произошло накануне войны? Почему Красная Армия оказалась перед лицом врага без самых массовых орудий? И так ли это?
  
  

Артиллерийсткая арифметика.

  
  
   10 июня 1941 года наркомом вооружений, вместо арестованного Ванникова, был назначен Д.Ф.Устинов. Одним из первых дел было ознакомление с планом производства артиллерийских орудий. Устинов сразу обратил внимание на отсутствие в плане заказа на производство 45-мм и 76-мм орудий. Но объяснение первого заместителя наркома Василия Михайловича Рябикова, надо думать, удовлетворило Устинова, хотя сомнения у него остались. По крайней мере, до конца июля 1941 года вопросов о недостатке орудий не возникало. Обратите внимание, впервые этот вопрос возник после доклада командующего, формируемой, 54 армии, маршала Г.И.Кулика.
   Возникает резонный вопрос и к самому маршалу: А на что ты рассчитывал, Григорий Иванович, осенью сорокового года, когда отказывался от производства, таких теперь необходимых себе и армии, пушек? Но, к сожалению ответа, на этот вопрос от него мы уже не получим, а на что рассчитывал, я думаю, узнаем.
   Есть только одна возможность, самим найти ответ. А для этого откроем свои архивы и займемся, для начала, арифметикой. Здесь и в дальнейшем, все данные по артиллерии Красной армии, мы будем брать из официального источника Министерства обороны СССР, справочника изданного Главным артиллерийским управлением: "Артиллерийское снабжение в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.", Москва-Тула, издательство ГАУ, 1977 г., т.1, с.248-250. В дальнейшем - просто справочник. Итак, таблица N17. " Обеспеченность Красной Армии артиллерийскими орудиями на 22 июня 1941 г.".
   Давайте посмотрим на артиллерийский парк Красной Армии в этот день. Сколько было в армии 45-мм и 76- мм орудий, без учета их на танках, бронеавтомобилях, бронепоездах, бронекатерах речных флотилий, частей укрепленных районов, училищ, дивизий НКВД и других его частей.
   45-мм пушка образца 1932 года "19К".................. .7653 единиц,
   45-мм пушка образца 1937 года "53К".................. .7247 единиц.
   Мобилизационный запас 45-мм пушек составлял.................. 560 единиц.
   Потребность на мобилизационное развертывание, составляла 14744единиц.
   Всего............................................. ..............................14900 единиц, или 101%.
   Обеспеченность снарядами 45 - калибра составляла 17178000 штук, или 51 % потребного. Как вы считаете, 1152 снаряда на вражеский танк много или мало? Я считаю, что маловато. Так считали и в СНК Союза ССР и ЦК ВКП (б). А поэтому своим постановлением от 14 февраля 1941 года, N 305-145сс постановили произвести еще 10470000 штук снарядов, то есть, до полного обеспечения орудий, 45-мм калибра.
   76-мм пушка образца 1902/30 года 30 калибров..........2066 единиц.
   76-мм пушка образца 1902/30 года 40 калибров..........2409 единиц.
   76- мм пушка образца 1936года Ф-22.............................2868 единиц.
   76-мм пушка образца1939 года Ф-22УСВ.................1170единиц.
   Мобилизационный запас 76- мм пушек составлял....................640 единиц.
   Потребность на мобилизационное развертывание, составляла....5730 единиц.
   Всего..................................................................8513 единиц, или 148,6%. На центральных базах, хранилось еще ........................300единиц.
   76- мм пушек, образца 1900года........... 805 единиц, которые в случае крайней нужды, могли также быть использованы.
   Обеспеченность снарядами 76- калибра составляла....5602000 штук, или 658 штук на ствол.
   От промышленности боеприпасов, по тому же постановлению, в 1941 году должны были получить..42000000 снарядов. На 22 июня, за первое полугодие, план производства выпуска 45-мм снарядов был выполнен на 104%, а по 76-мм, на 73%. Но, по всей видимости, план производства снарядов к этим орудиям был скорректирован: - по 45-мм снарядам в сторону уменьшения, а 76-мм в сторону увеличения. Тем самым разрыв в количестве снарядов на один ствол у этих орудий, сократился.
   Как бывший начальник ГАУ, Г.И.Кулик прекрасно знал об этих цифрах, и мне понятно его недоумение, когда встал вопрос об оснащении соединений 54 армии артиллерией, а ее не оказалось в наличии.
   А действительно, а, что же произошло с орудиями? Нас интересуют, прежде всего, 76-мм дивизионные пушки. Где же хранились эти 48,6 процентов, или 2783 орудия? Понятно, 300 пушек на центральных артиллерийских складах, расположенных, как правило, во внутренних военных округах. Из них и укомплектовывались вновь формируемые соединения. На их артиллерийское обеспечение, пошли также и те 805 "трехдюймовок" образца 1900 года, хранившиеся на тех же базах, но в те 48,6% не вошедшие. И, как итог, к концу июля, полностью "вычистили" артиллерийские склады. Да так, что формируемой 54 армии, ничего не досталось. Правда на 1 сентября на складах уже имелись 251 орудия, по всей видимости, полученные от промышленности, или полученные от войск внутренних округов, и я думаю, что, в конце концов, 54 армия без орудий все же не осталась. Но где же остальные? Найти недостающие пушки нам помогут архивы:
   14 мая 1941 года начальник ГАБТУ генерал-лейтенант Я.Н.Федоренко, доложил наркому обороны о том, что из-за неполного обеспечения механизированных корпусов танками по штатам они "являются не полностью боеспособными. Для повышения их боеспособности впредь до обеспечения их танками он считал необходимым вооружить танковые полки мехкорпусов 76-мм и 45-мм орудиями и пулеметами с тем, чтобы они в случае необходимости могли бы драться, как противотанковые полки и дивизионы". Для проведения этого мероприятия имелось 1200 76-мм орудий, 1000 45-мм противотанковых орудий и 4000 пулеметов "ДП", которых хватило бы на 50 танковых полков, по 24 76-мм орудий, по 18 45-мм орудий и по 80 пулеметов. Для перевозки этого вооружения предлагалось выделить 1200 машин ЗИС и 1500 машин ГАЗ. К докладной прилагалась ведомость распределения вооружения и автомашин по 19-му, 16-му,24-му, (Киевский Особый Военный округ), 20-му, 17-му, 13-му, (Западный Особый Военный Округ), 2-му, 18-му (Одесский Военный Округ), 3-му, 12-му, (Прибалтийский Особый Военный Округ), 10 -му, (Ленинградский Военный Округ), 23-му, (Орловский Военный Округ), 25-му, (Харьковский Военный Округ), 26-му, (Северо-Кавказский Военный округ), 27-му, (Средне-Азиатский Военный Округ), 21-му, (Московский Военный Округ), мехкорпусам, утвержденная наркомом обороны 15 мая 1941 года. 16 мая 1941 года, начальник генштаба направил в соответствующие округа директивы о проведении в жизнь этой директивы к 1 июля 1941 года, которое следовало "провести таким образом, чтобы не нарушать организационный принцип полка, как танковой единицы, имея ввиду, что в последующем на вооружение будут поступать танки.
   И пусть вас не вводит в заблуждение Средне-Азиатский военный округ. 27 механизированный корпус этого округа, генерал-майора Ивана Ефимовича Петрова, уже готовился к переброске на запад. 50 танковых полков - это 25 механизированных корпусов. Выходит, что накануне войны большинство механизированных корпусов приграничных округов, получили мощное артиллерийское усиление?
   Возникает вопрос:- удалось ли выполнить директиву Генерального штаба? На этот вопрос нам ответит бывший начальник артиллерии 21 механизированного корпуса Московского Военного Округа, генерал армии Георгий Иванович Хетагуров. В своих воспоминаниях он пишет, что еще до начала войны, корпус получил сверх штата еще 95 орудий, большей частью 76 миллиметровых. Эти орудия были распределены между двумя танковыми дивизиями корпуса. Если учесть, что в механизированном корпусе по штату положено было 176 орудий, то артиллерийская огневая мощь корпуса увеличивалась, более чем в два раза. И это без учета наличия в подразделениях еще 186 минометов различного калибра. Ну, еще добавим туда же, еще 250 пулеметов и 168 автомобилей. Как можно назвать такое соединения? Скорее всего, - танково-артиллерийское. Согласно директиве Генерального штаба, более 1200 76-мм орудий и более 1000 45-миллимитровых орудий были направлены в механизированные корпуса. Остальные, из числа мобилизационного запаса, возможно, хранились на артиллерийских складах, в том числе и в западных округах, для текучего обеспечения войск, в случае начала боевых действий.
   Кстати о мобилизационном запасе 45-мм пушек. В таблице, которую я привел выше, их запас определен в количестве 560 орудий. Но кто внимательно читает, заметил, что в докладе Федоренко фигурирует совсем другая цифра - 1000 пушек. Хочешь, верь, а хочешь не верь! Но, с другой стороны, возможно, что таблица отражает действительное состояние мобилизационных запасов орудий именно на 22 июня, то есть, уже без учета отпущенных пушек танковым корпусам. И еще один момент. Все орудия, выделенные для мехкорпусов, обеспечивались автотранспортом, и даже более того. Это к вопросу о "конной тяги в артиллерии".
   Посмотрим, сколько же "стволов" имели на 22 июня 1941года механизированные корпуса, например. Западного Особого военного округа. 6 механизированный корпус имел 303 орудий. Без учета пушек на бронемашинах. Да еще 163 миномета. И поверьте, такая же картина во всех механизированных корпусах округа. В среднем каждый механизированный корпус имел в два раза больше орудий, чем положено по штату. В литературе посвященной истории Западного военного округа, вы прочтете, что перевооружение артиллерийских частей и подразделений округа было закончено в апреле 1941 года. Какие орудия поступили на вооружение частей? В первую очередь новые 76-мм пушки получила дивизионная артиллерия. Это пушка Ф-22УСВ.
   Зенитные части получили 37-мм скорострельную пушку 61-К, и новые 85-мм пушки 52-К. Даже мехкорпуса были перевооружены новыми артиллерийскими системами. Гаубичные полки получили лучшую в мире 122-мм гаубицу М-30. Корпусная артиллерия - 107-мм пушку М-60 Естественно, после перевооружения, остались орудия, выведенные из состава артиллерийских частей. Поэтому обратимся к таблице N21 N "мобилизационные запасы вооружения ГАУ к 22.06.41г. из того же справочника. Там всего две графы: Запасы вооружения на центральных базах и складах и излишки в округах. Кто бы мне объяснил, что это за 750 76-мм дивизионных орудий, в графе "излишки"? Или это те самые пушки, которые свезли в западные округа, и о которых вспоминает Ванников? Или орудия оставшиеся на складах после перевооружения? Но, в любом случае, эти орудия должны быть сверх штата, поскольку "излишки".
   И вот читаем "Записку по плану действий войск в прикрытии на территории Западного Особого военного округа":
   Пункт 5.
   Г) " До укомплектования мехкорпусов танками дивизии вооружаются артиллерийской матчастью, оставшейся свободной по сформировании артбригад, и используются для обороны в качестве противотанковых частей"
   Вам все ясно?
   Но как только начался разгром наших войск на западных границах, тут же возник дефицит вооружения. А сколько не хватало?
   Полковник И.Бойко, в статье: "Тыл Западного фронта в первые дни Отечественной войны", пишет:
   "С началом войны для обеспечения боевых действий войск потребовалось огромное количество наличных материальных средств. Однако значительные потери их в первых оборонительных сражениях, к сожалению, не могли своевременно восполниться. Это обусловливалось тем, что текучая обеспеченность Западного особого военного округа основными видами оружия и техники к 22 июня составляла:
   стрелковым оружием - 60%, минометами - 75%, зенитными пушками - 80%, орудиями наземной артиллерии - 75%, танками - 56,5%, тракторами - 56%, автомашинами грузовыми, специальными и легковыми - 55%, самолетами боевыми - 53 %". И далее в том же духе.
   Трудно понять, читая эти документы, кто же, как теперь принято говорить "лукавит"? Документы показывают нам, что пушек было много, и Ванников подтверждает, что их свезли к западным границам.
   Данные о мобилизационных запасах орудий на 22 июня 1941 года, я привел из таблицы N21 "Мобилизационные запасы вооружения ГАУ к 22.06.41" А, с другой стороны нехватка 25% орудий в статье И.Бойко.
   Имея на центральных складах тысячи орудий, а в самой армии ИЗЛИШЕК, только одних дивизионных орудий в количестве 750 единиц, и мобилизационный запас в 650 пушек Ф-22УСВ, нам теперь объясняют, что всего этого было мало. Неплохо было бы, расположить рядком с ними, еще пару тысяч орудий. Аккурат бы и вышло бы -100%. Да, что толку:
   "Потеря фронтом в первые дни войны многих запасов, созданных в мирное время, привела к тому, что для обеспечения войск, ведущих боевые действия, и вновь формируемых частей и соединений уже в начале июля 1941 года не хватало вооружения, боеприпасов, горючего, продовольствия и др.". Пишет Бойко.
   В части артиллерии, только Западный фронт, до 29 июня, потерял 10 складов из 13. А также, свыше 2000 вагонов боеприпасов, что составляло 30% всех запасов фронта. Такую же картину, мы наблюдаем и с противотанковыми 45-мм пушками. Все это и подтверждает в своей книге Ванников, упомянув в ней, "свезенные в западные округа пушки".
   Вообще тяжело читать нынешнюю историческую литературу. Разброд! Что бы осилить ее требуется усиленная подготовка, в части изучения подлинных документов, которые, наконец - то начинают появляться. Правда, пока еще в ограниченном количестве
  

В Западном Особом военном округе.

  
  
  
   Из документов нам известно, что перевооружение артиллерии дивизий приграничных округов было закончено в апреле 1941 года. А, что читаем мы?
   Вот, например Виктор Резун в своей книге "Беру свои слова обратно", посвященной маршалу Жукову, пишет совсем другое. В частности он приводит выдержку из воспоминаний, бывшего командира 100 стрелковой дивизии, 13 армии, Западного ОВО, генерал-майора Ивана Ильича Руссиянова. Именно он, 18 сентября 1941 года стал первым гвардейцем Красной армии, а его дивизия 1 гвардейской. Привожу отрывок воспоминаний Руссиянова:
   "100-я стрелковая дивизия перед войной стояла в пригороде Минска, поэтому неофициально именовалась столичной. В начале июня 1941 года ее командир генерал-майор И.Н.Руссиянов был вызван в штаб округа: предстояло получать новые 76-мм пушки. Начальник Артиллерии округа генерал-лейтенант Н.А.Клич хорошо встретил Ивана Никитича, своего старого знакомого. Когда они остались вдвоем, Клич тихо и, пожалуй, чуть неуверенно (что обычно было ему не свойственно) промолвил:
   " - Иван Никитич, я советую тебе новые семидесятишестимиллиметровые пушки пока не брать. Но - только советую. Решай сам.
   - Разве это плохие орудия?
   - Новые семидесятишестимиллимитровки - не пушки, а мечта. Но у нас снарядов к ним всего один боекомплект. А к старым пушкам - горы боеприпасов. Начнется война, ты за два дня сожжешь все снаряды к новым пушкам. Что же дальше будешь делать?
   - А что - война на носу?
   - Я тебе и так сказал больше, чем мог...
   -Сколько же мне придется тянуть с получением новых пушек?
   - Думаю, не больше месяца"
   Газета "Красная звезда" 17 июля 1991 года.
   После приведенного отрывка, Резун дает волю своему, не имеющему границ, возмущению:
   "Этот кусочек - вроде гексогена. Маленький совсем, а силищи сколько!
   Сидел в Москве, в Генеральном штабе, какой-то гений, гнал в Белоруссию лучшие в мире 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20 и по десятку боекомплектов в каждой. Но орудия эти россыпью: без расчетов, без командиров, без обеспечивающих тылов. Если нет артиллеристов, то дождись, когда будут; на уральских полигонах сформируй батареи, дивизионы, полки, подготовь, сколоти, только тогда в Белоруссию отправляй.
   Тот же гений из Генерального штаба гнал в ту же Белоруссию лучшие в мире 76-мм пушки, но только по одному боекомплекту снарядов к ним. Если нет в достатке снарядов к новым пушкам, так держи пушки за Волгой. Когда развернут на полную мощь производство снарядов, вот тогда и пустишь пушки в дело. Иначе армию беззащитной делаешь. Кому нужны пушки без снарядов? Только врагам. Только Гитлеру. Гитлеровцы наши захваченные 76-мм пушки на вооружение приняли, производство снарядов наладили. В первой половине Второй мировой войны советские 76-мм пушки были самыми мощными противотанковыми орудиями гитлеровской армии. Своего ничего подобного и равного у Гитлера не было.
   Да и "устаревшие" наши пушки тоже чего-то стоили. Затейники из Генерального штаба и Института военной истории "устаревшее" оружие вообще в статистику не включали. Над этим оружием они глумились. Но вот пример: отказался генерал-майор Руссиянов от новейших, лучших в мире пушек, остались у него в дивизии трехдюймовки образца 1902 года. И потому дивизия его через неполных два месяцев войны стала гвардейской. Самой первой.
   Так, что не в "устаревшем" оружии дело".
   В данном случае свои комментарии Резун посвящает "гению" и "затейникам" из генерального штаба КА. и их предательской деятельности в области обеспечения обороноспособности страны. И предлагает свои варианты подготовки к войне.
   Резун в подтверждение правдивости диалога командиров добавляет еще и выдержку из книги "профессора диверсионных наук" полковника Ильи Григорьевича Старинова "Мины ждут своего часа". Цитата касалась сцены ареста Клича. Вот его рассказ:
   "В особенности меня поразил арест Н.А.Клича. В его честности и невиновности я был убежден...
   Н.А.Клич делал все, чтобы повысить боеспособность артиллерии округа. Но у него отнимали тягачи, снимали его людей с позиций на ...оборонительные работы. Забирали у него старые пушки с боеприпасами, а взамен присылали новые без снарядов. Что же мог сделать Клич?! Протестовать? Он протестовал, но его осаживали".
   Эти слова Клича Старинов подтверждает и в другой своей книге "Записки диверсанта", в которой Клич жалуется Старинову на изъятие автомобилей и артиллерийских тягачей с личным составом из артполков округа на оборонительные работы:
   "Случись, что - орудия без тяги! Возмущался Клич."- пишет Старинов. Согласитесь, словосочетание "случись, что" не предпологает какой либо прогноз будущих событий. То есть может случиться все, что угодно, пожар, наводнение, комиссия из Москвы неожиданно поднимет артполк по "тревоге". Ну и конечно, война. Хоть немцы нападут, хоть мы рванем на Берлин.. Но в любом случае, орудия останутся на месте. Тяги нет. Генерал Павлов, по словам того же Старинова "бомбит" Москву по поводу такого безобразия. Ответ Москвы, - не паникуйте, мы знаем, что делаем.
   И все силы на укрепление обороны и строительства спортгородков и стадионов.
   Я это не придумываю. Именно на 22 июня было назначено открытие стадиона 100 ордена Ленина стрелковой дивизии.
   Если Клич и Руссиянов, а также все остальные командиры крупных содинений знали, что в начале июля начнется война, то странным выглядят мероприятия проводимые командованием округа в его предверии. Вместо того что бы готовить технику к "войне на чужой территории, да малой кровью" эту самую технику забирают. А та, что осталась требует различного вида технического обслуживания, вплоть до капитального ремонта. А пехоту, которая должна отрабатывать взаимодействие с артиллерией и танками, и готовится к предстоящим боям, отправляют на оборонные работы, разминаться лопатой. А саму артиллерию собирают на полигонах. Без средств тяги и снарядов. А то, что получив новые орудия, придется затратить много времени на обучение личного состава, который только призвался, пролив с ним тонны пота, не думают. Да и времени на учебу уже не оставалось. Вот и выходит, что протестовал Клич против оборонительной доктрины, насаживаемой "затейниками" из генерального штаба. Там решили, оборона это святое! И отобрали у Клича тягачи и снаряды, что бы тот с дуру на Берлин не махнул. И если Клича осаживали, то только за то, что заботой об обороне не проникся, а проявив полное непонимание сути поставленной ему задачи, и войдя в миллитаристкий раж, за это и поплатился, в числе других любителей малокровных войн на чужых территориях.
   Шутка!
   Но пока не рассекречены планы войны (если они еще есть), я могу выдвигать любые гипотезы, о ее начале, какие мне могут прийти в голову и на что способно "больное человеческое воображение". Чем я хуже Резуна?
   Но, беспорным фактом является то, что действительно начиная с осени 1940 года, как и во всех приграничных округах, началось строительство в западных районах военных объектов, начиная с укрепрайонов и аэродромов и кончая казармами и стадионами. И все это называлось подготовкой "театра военных действий". Если учесть, что в среднем от каждого полка один батальон работал на строительствах, (не считая отдельных саперных батальонов), то мы должны осознать, что почти треть войск боевой подготовкой не занималось.
   Например, в полосе 10 армии работало до 70 батальонов. А всего около 70000 человек. К работам, на договорной основе привлекалось местное население колличеством 10000 человек с 4000 подводам. А начиная с июня 1941года, по словам бывшего начальника штаба 4 армии полковника Сандалова, уже из полков два батальона направлялись на строительство и оборудование укрепленных районов и других объектов. Окончание строительства намечалось на 1942 год.
   Кстати, во многих публикациях, авторы упоминая имя Кулика, приводят его слова сказанные 22 июня 1941 года, что воевать он собирался не в сорок первом, а в 1942 году. А ведь это сказал не ефрейтор, а маршал, и заместитель наркома обороны. Или у Кулика был свой личный план войны?
   В данном случае я показываю свое видение тех событий. Можете со мной соглашаться, а можете, и нет. Все дело в том, что науку историю никак к точным не отнесешь. У каждого историка и исследователя свой взгляд на тот или иной исторический факт. И доказательства у каждого свои. Один доказывает, что Советский Союз готовил агрессию против Германии и дальнейший захват всей Европы. А я приведу кучу доказательств и толпу свидетелей, что летом сорок первого войска к войне готовы не были, поскольку не были достроены клубы и спортгородки. А в техпарке только завтра собирались отправить в капитальный ремонт неисправные артиллерийские тягачи. А в соседнем полку из ворот гарнизона на строительство оборонительных укреплений вытягивается очередной стрелковый батальон, второй уже по счету. И командир полка тоскливо смотрит ему в след, раздумывая о том, как же теперь организовать внутреннюю гарнизонную и караульную службу в полку. Да и сама бовая подготовка - большой вопрос. Поскольку кроме последнего батальона, в полку никого и нет. Кто на строительстве. Кто за много километров на полигонах. И когда они вернуться одному аллаху известно. А штурмовые авиаполки еще только собираются выезжать в Воронеж, для переучивания и получения новых штурмовиков Ил-2. А вновь формируемые истребительные, вообще без матчасти. Как без матчасти и танкисты 17 механизированного корпуса. Да, что матчасть", у бойцов и винтовок то не было.
   И, что до "Великого Освободительного похода" две недели?
   А Резуна несет дальше:
   "Но наш разговор сейчас не о снарядах и пушках, а о том, что начальник артиллерии Западного особого военного округа генерал-лейтенант Н.А.Клич в начале июня 1941 года знал: Максимум через месяц т.е. в начале июля, начнется война. Об этом он намекал генерал-майору Руссиянову. "Красная звезда" сообщает, что Руссиянов намек уяснил: "Поняв после разговора с Кличем, что в его распоряжении осталось ничтожно мало времени, комдив с особым упорством налег на огневую подготовку, на тактические учения, школил штаб.Совершенно замучил дивизию. И все же быстрее, чем ожидалось, подошел первый день войны.
   Готовился Руссиянов на начало июня, а война началась на две недели раньше..."
   Если прочитать страницы мемуаров Ивана Никитича Руссиянова, то об этих событиях там не сказано ни слова. Дивизия если и перевооружилась в апреле, то без Руссиянова, который был в Москве на учебе. Так, что и не помнит об этом комдив. А помнит совсем другое:
   "Домой -- а 100-я дивизия уже стала моим родным домом -- вернулся в десятых числах мая 1941 года. Хотелось как можно скорее применить на практике полученные
   знания. Работали напряженно, чувствовали, что времени у нас мало, но могли ли мы
   тогда предполагать, что до начала войны оставался всего месяц с небольшим".
   И еще. Не имел никакого права Клич вмешиваться, а тем более препятствовать планам перевооружения Красной армии, утвержденные главным руководством страны. Он их просто обязан был выполнить точно и в срок, как того требует от военнослужащего военная присяга.Он же не приказчик в мясной лавке, советующий своему приятелю не брать залежалый товар. Тот же его хозяин узнав об этом, в три шеи гнал такого такого "работничка". Любому действию в армии предшествует ПРИКАЗ. Вот и Клич должен был получить приказ о перевооружении артиллерии округа. А конце приказа, что обычно пишут? "Об исполнении доложить"! И дата исполнения приказа. Интересно, что доложил Клич в Москву по поводу перевооружения 100 стрелковой дивизии? И если доложил, то на календаре был апрель 1941года. Именно тогда закончили перевооружение артиллерией войска Западного Особого военного округа. В апреле, а не в начале июня, когда выходит, что приказ еще только поступил в округ.
   Поэтому и "воспоминания" Руссиянова опубликованные в "Красной звезде" возможно и "липа". Ведь до сих пор "вспоминает и вспоминает" маршал Жуков. Почему бы и Руссиянову "не вспомнить, незабываемое" через семь лет после своей смерти. Ведь совершенно справедливо указывает Резун на такую порочную практику "московских затейников".
   Ну не будем строго судить. Может хотели как лучше? А к книге Резуна вернемся.
   В своих книгах Виктор Резун предстает перед нами как один из знатоков оружия Второй мировой войны, и в частности неутомимым пропагандистом отечественного. Тем более было странно читать комментарии к диалогу Клича и Руссиянова, в которых 76-мм пушки оказались безымянными, а Резун палец об палец не ударил, что бы дать нам ее название. И немудрено. Он не мог дать нам ее название потому, что такое орудие в Западный ОВО на вооружение не поступало. И в других военных округах о нем и слыхом не слышали. Поскольку такая пушка на вооружение Красной армии не поступала! Как же так? Спросите вы. Ведь, промышленность выпускала новые дивизионные пушки, и еще совсем недавно в 1940 году закончила производство Ф-22УСВ, которые и продолжали поступать на вооружение армии. Совершенно верно. Но, к "лучшей мировой пушке", они ни какого отношения не имеют, поскольку применяли ВСЕ боеприпасы 76-мм калибра, как отечественного, так и заграничного производства, находящиеся на вооружении с 1902 года. Никаких "специальных" снарядов к ним не предусматривалось. А всего к 76-мм орудиям применялось, если верить нашим таблицам, 26 типов снарядов. Поэтому, если бы Руссиянов решился поменять "трехдюймовки на новые пушки, проблем бы с их боеприпасами не возникло бы. Еще когда только создавалась 76-мм пушка Ф-22, для нее был создан утяжеленный снаряд, а сама пушка имела удлиненную камору под новый боеприпас. Но, по требованию военных от этого пришлось отказаться, как раз из-за большого количества боеприпасов к 76-мм орудиям, и их налаженного промышленностью производства. Произведенные промышленностью снаряды не растреляли ни в Первую Мировую, ни в Гражданскую, ни в Великую Отечественную.
   Но мы то знаем, что немцы модернизировали именно пушки Ф-22 и Ф-22УСВ. И значит, речь в разговоре Клича и Руссиянова шла именно о них. И если начальник артиллерии округа срывает перевооружение войск, то тут только два варианта его действий: или он это делает неосознанно, из-за слабой подготовки (не хотел изучать новую материальную часть), или осознано. Но можем ли поверить, что бывший старший руководитель кафедры артиллерии, военной академии имени Фрунзе Клич, не знал, какими снарядами стреляет 76-мм дивизионная артиллерия? Нонсенс! Но с другой стороны, предложение Клича применять минометы в качестве противотанкового средства, заставляет нас задуматься о профессиональной подготовке генерала. И ведь сказал он это на декабрьском совещании высшего командного состава, в декабре 1940 года, в Москве. И маршалы - генералы ему не возразили. Так, что мы ждем от таких командиров? Каких побед в сорок первом?
   Вот Старинов, пишет, что полностью верит в честность и невиновность Клича. А я бы не стал бы так утверждать, особенно после ознакомления с некоторыми документами, характеризующие этого военноначальника, в первые дни войны. Да и вообще странная для нашей истории фигура. Вот, мол, Сталин уничтожил всю белогвардейскую контру, всех военспецов. А как же Клич? Уроженец турецкого города Карса. Окончил кадетский корпус и артиллерийское училище. Участник Первой мировой войны. Поручик. А, вот затем... Всю гражданскую войну, до ноября 1920 года, прослужил в дашнакской (армянской буржуазной) армии. А в конце 1920, Александр Николаевич вдруг очутился в армии уже Красной. И до августа 1941 года ни один волос с его головы не упал. Напротив. Дослужился до звания генерал-лейтенанта. Трижды орденоносец. Командующий артиллерией важнейшего военного округа. Кто же его тянул за собой? Кто это такой смелый? А?
   И вот первые дни войны. Что докладывает 1 июля 1941 года в Москву начальник артиллерии западного фронта генерал-лейтенант Клич:
   "... 3. Потери личного состава артиллерии фронта за 22-29.6.41 г.: 3-я армия - по неполным данным, имеет от 10 до 15 %; 10-я армия - сведений нет; 4-я армия - также по неполным данным, до 5 %; 13-я армия - (4 дивизии) артиллерию сохранила и находится в районе Минск.
             Потери зенитной артиллерии уточняются.
             4. Основные потери наша артиллерия понесла 22.6.41 г. от авиации противника, а в дальнейшим от авиации и танковых соединений. Боевое питание было крайне осложнено отсутствием автотранспорта в частях и автобатальонов в распоряжении фронта. Кроме того, склады NN 856, 847, 843, 838-й и 454-й были взорваны, а железной дорогой было подано войскам только девять транспортов боеприпасов из-за систематических налетов авиации противника.
             5. Для борьбы с танковыми соединениями фронт чрезвычайно нуждается в подаче материальной части артиллерии (легких и средних калибров), бронебойных снарядов 76-мм и 122-мм калибров и бетонобойных 152-мм калибра".
   Если читать донесение, не зная реального положения дел, то создается впечатление, что ничего страшного, там, на Западном фронте не происходит. Ну, потеряли немного артиллерии, взорвали пяток складов. Поможем боеприпасами, да матчастью, и вперед "На Берлин!".
   Трагическая судьба Клича, возможно, была предопределена именно этим донесением, показывавшее полное отсутствие понимания реального положения дел, вверенных ему артиллерийских частей. А возможно, тут присутствует и элементарная ложь. Иначе как объяснить цифры в докладе Клича в отношении, например, артиллерии 4 армии. Ведь еще в ночь на 25 июня, начальник штаба 4 армии полковник Сандалов, докладывал в Минск, что у него во всей армии боеспособной частью, да и только частично, является 205 моторизованная дивизия. Потери дивизии в части артиллерии составляют 75%. Но при выходе из окружения, к 5 июля, дивизия, потеряла всю свою тяжелую технику и те последние орудия, и минометы, из 337 стволов, имевшихся в наличии перед войной. Потеряв управление вверенными ему артиллерийскими частями, Клич, своим донесением, мягко говоря, дезинформировал высшее командование Красной армии. Следствием, чего и стал смертный приговор генералу.
   Вернемся к моменту встречи Клича и Руссиянова, и спросим:
   А, может, была какая другая 76-мм дивизионная пушка, со специальными снарядами? Не знаю, о других я не слышал, и справочники молчат. Что могло за этим стоять, мы увидим чуть далее.
   Кроме этого, я просто обязан обратить ваше внимание, на то, что в округе происходило перевооружение и в частности артиллерии. На смену старым "трехдюймовкам" приходили новые системы. Скажите, если у меня в войсках не хватает пушек, о каком перевооружении может идти речь? Моя прямая обязанность как командующего артиллерией округа, довести вверенные мне войска, в части количества орудий, механизированной тяги, боеприпасов и личного состава, до штатных норм. Тем самым я повышаю боеготовность своих войск. А перевооружать свои войска я смогу только после проведенных мною вышеуказанных мероприятий. В диалоге между Кличем и Руссияновым, командующий артиллерией округа ясно сказал, что боеприпасов у него в округе "горы", а проводимое перевооружение указывает на наличие излишков пушек на складах. Это признание тем более ценно, что оно предъявлено непосредственным участником тех событий
   После такого отступления вернемся к нашим пушкам. Как известно, при планировании наступательных операций, потери наступающей стороны определяются в соотношении один к трем. При подготовке стратегической обороны, вооружения находящегося в армии, хватало с головой. Но, при планировании наступательных действиях, Тимошенко и Жуков доказывали, что вооружения не хватит. (Хотя на самом деле его было в избытке). Это говорит о том, что свои потери в будущей войне, они оценивали "с запасом". Заботу о вооружении ударных группировок мы оценили.
   И вот грянула война. И в июле была сформирована первая, военного времени армия, 32-я. Невозможно сравнивать ее с любой из кадровых армий довоенного периода. Надеюсь, многие из вас, помнят кинохронику первых дней войны. Очереди людей, стоящих для получения трехлинейки, десятка патронов и пары гранат. Крепкий мужичек, прилаживающий на себе двухпудовый станок "Максима", и суровые шеренги в разношерстной гражданской одежде, нестройными рядами, проходящие мимо нас.
   Вот это и есть 32 армия. Армия Московского Народного Ополчения. Пять дивизий, которые почти полностью и полегли в окружении, и уже в октябре расформированная.
   Такие дивизии и полки народного ополчения, создавались по всей стране. И даже присвоение номеров разгромленных стрелковых дивизий, вместо названия ДНО, (Дивизия Народного Ополчения), не изменяет сути: - в армию шел все тот же гражданский люд. Вспоминает А.Д.Яковлев:
   "Столичная партийная организация, возглавляемая секретарем ЦК ВКП (б) А. С.
   Щербаковым, отдавала фронту все, чем могла располагать промышленность Москвы и Московской области. Шло спешное доформирование и формирование все новых и новых войсковых частей и соединений. Этим занималось и командование Московской зоны обороны, возглавляемое очень энергичным генералом П. А. Артемьевым. Вооружение для этих полков и дивизий частью изыскивалось на окружных складах, бралось и из организаций Осоавиахима, военно-учебных заведений. На ряд формирований, производившихся по директивам Генштаба, отпускало вооружение ГАУ. Но количество возникавших повсюду истребительных батальонов, а затем и дивизий народного ополчения вскоре пришло в явное противоречие с возможностями поставок вооружения промышленностью. Шли и беспрерывные заявки с фронтов, началось переформирование ряда частей НКВД. И, наконец, стал формироваться ряд стрелковых дивизий резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
   Из-за перечисленных выше обстоятельств для двенадцати дивизий народного
   ополчения мы вынуждены были отпустить (да и то далеко не до полной потребности),
   а примерно на 30--40 процентов) вооружение иностранных образцов, хранившееся на складах еще со времен первой мировой и гражданской войн. Ведь мы еще
   надеялись, что этим дивизиям не придется вступать в бой с фашистскими войсками
   на московском направлении, что враг будет остановлен на подступах к столице
   регулярными частями и соединениями Красной Армии. Но уже в августе первые
   дивизии народного ополчения начали выдвигаться на Вяземскую линию обороны, и ГАУ получило распоряжение Верховного об обеспечении этих соединений отечественным вооружением. Не буду описывать, с каким трудом, но все же приказ был нами выполнен".
   Но если трезво оценивать создавшееся положение, то мы должны сказать следующее. На все эти вновь формируемые после начала войны армии никто оружия и не хранил и не собирал. Да и вообще, формировать их никто не собирался. Третий стратегический эшелон Красной Армии, был последним, и завершал собой строительство, нерушимого здания советской военной машины. Выпуск военной продукции, лишь дополнял и улучшал ее качество.
   Не была исключением и 54 армия. Командующий которой, своим докладом, всколыхнул все руководство страны. Командующий, который, поставив перед ними вопрос, ответа на который не получил. Вопрос, ответа на который, ищут и сегодня.
   Не знаю. Был бы я на месте Тимошенко и Жукова, и я, возможно, звонил во все колокола, о "крупном отставании" и неготовности армии. Но неготовности к чему? А отстали от кого? Звонил бы, если бы знал, к чему идет дело. А они знали. Вот тут мы и попадаем на поле информационных битв. Поскольку, высшее руководство страны, не оставило потомкам безупречных исторических документов, относительно подготовки страны к войне. Возможно, такие документы существуют, и с частью их мы уже сейчас имеем возможность ознакомиться. Но погоды они не делают. Целостной картины они не создают. Кто его знает:- это часть целого или просто рядовой документ, очередная бумага из оперативного управления Генштаба. На то он и Генштаб, что бы планировать войны. А, мы за сердце хватаемся:- " Ах, они паразиты, войну затевали!" Да они и должны были это делать, это их работа. Но, планируют войны штабы, а вот начинают политики. И нотки обиды звучат, в воспоминаниях выдающегося нашего полководца, маршала Александра Михайловича Василевского, бывшего накануне, и в первые месяцы войны, заместителем начальника оперативного управления Генштаба:
   "Нужно было немедленно принимать новые решения, открывающие новую историческую эпоху в жизни нашей Родины, и вместе с тем, конечно, соблюдать максимальную осторожность, чтобы не дать гитлеровцам повода для обвинения нашей страны в агрессивности. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, является его серьезнейшим политическим просчетом".
   Если опустить пассаж Василевского, о нашей агрессивности, то о какой такой "новой эпохе" сожалеет маршал? Или план войны пошел коту под хвост? Старались, старались, а воевать начали по фашистским планам!
   Но если посмотреть на всю предвоенную историю нашего государства, в целом, то и без документов видно: - подготовка к войне страны, находящейся в окружении империалистических и фашистских стран, составляла основную цель, на что было потрачены огромные силы и средства. Да, война началась не по нашим планам. А произошло все, с точностью наоборот.
   И фашистская армия, на протяжении многих месяцев, воевала, используя громадные трофеи, захваченные не только в сорок первом, но и в сорок втором годах.
   А теперь, после всего сказанного, откройте мне очи и укажите на стратегические ошибки Главного Артиллерийского Управления и его руководителя, маршала Кулика. Но только на стратегические!
   Я задал Вам вопрос, но есть уже и ответы. Ответы от нашей официальной военной истории и военноначальников. Вот как они оценивают, состояние Советской артиллерии, накануне войны.
   "Благодаря заботам коммунистической партии к началу Великой Отечественной войны Советская армия имела первоклассную артиллерию, которая во всех отношениях, превосходила артиллерию любой из капиталистических стран"
   "Артиллерия" Воениздат. Москва. 1953 г.
  
   "Принятые на вооружение артиллерийские системы, обеспечивали надежное поражение важнейших целей, объектов во всей тактической глубине вероятного противника, борьбу с воздушным противником и способствовали успешному решению проблем глубокого боя"
   Наряду с совершенствованием артиллерийского вооружения, наращивались темпы производства. К началу 40-х годов, с учетом 50-мм. минометов, в войсках имелось свыше 90000 орудий и минометов, что значительно превышало штатную потребность военного времени"
   "Отечественная артиллерия" Воениздат. 1986г.
  
   "По уточненным архивным данным, с января 1939 года по 22 июня 1941 года, Красная армия получила от промышленности 29637 полевых орудий, 52407 минометов, а всего с учетом танковых пушек 92578. Подавляющее большинство, этого оружия, приходилось на войсковую артиллерию, входивших в штат частей и соединений. Войсковая артиллерия, приграничных округов была в основном укомплектована до штатных норм"
   "Воспоминания и размышления" Г.К.Жуков.
  
   "К началу войны Советская Армия была оснащена всеми видами современных артиллерийских систем. Наша артиллерия занимала одно из первых мест в мире по своим боевым качествам, тактико-техническим показателям и конструктивной отработанности. Наши орудия по мощности, начальной скорости полета снаряда, темпу огня, маневренности, степени внедрения автоматики в большинстве случаев превосходили лучшие образцы мировой артиллерийской техники. Наша дивизионная артиллерия была значительно лучше немецкой, полевая артиллерия крупных калибров, морская и железнодорожная были одними из самых мощных. Мы имели на вооружении противотанковые пушки с большей начальной скоростью полета снаряда".
  

Д.Ф.Устинов. "Правда". 23 ноября 1946 год

  
   К этим словам можно смело добавить высказывания немецких генералов и офицеров, общую картину они не испортят. И Жуков молодец, не подкачал. Как начальник генерального штаба Красной армии, все сделал для укомплектования артиллерией приграничные округа. Нашел все-таки резервы. Но это не значит, что к войне мы были готовы. Ясно же сказал начальник штаба: "до штатных норм". А к готовности всех вооруженных сил к войне, это никакого отношения не имеет. У Жукова на этот счет, свой подход.
  

Строгие глаза ставки.

  
  
   В этой положительной оценке состояния советской артиллерии, огромная доля приходится на одно из подразделений наркомата обороны - Главное Артиллерийское Управление Красной армии. Настало время ближе познакомиться с этой организацией и ее руководителем маршалом Советского Союза Григорием Ивановичем Куликом.
   Лучше всего о ГАУ, по моему мнению, рассказал, уже упоминавшийся, Владимир Николаевич Новиков. В своей книге "Накануне и в дни испытаний, воспоминания" Главному артиллерийскому управлению посвящена целая глава. Отрывок, из этой главы мы и прочитаем.
   "Было бы несправедливо с моей стороны, говоря о промышленности вооружения, забыть, что между создателями оружия и организаторами его производства, с одной стороны, и армией - с другой, были посредники. Этими посредниками, о которых уже упоминалось, являлись Главное Артиллерийское Управление и военная приемка Военно - Воздушных Сил. На заводах, в конструкторских бюро, институтах, наркомате находились тысячи военных специалистов, о ком, как и об их руководителях, незаслуженно мало сказано в литературе о минувшей войне. А ведь это был многочисленный и высококвалифицированный коллектив, осуществлявший государственную экспертизу вооружения, поступавшего на фронт.
   Стрелковое оружие, пушки наземной артиллерии, боеприпасы и оптику оценивали представители военной приемки ГАУ. Авиационное вооружение и оптику для авиации принимали представители Военно - Воздушных Сил. Эти военные представители - военпреды - были наделены большими полномочиями и правами. Они не только принимали изделия, но и контролировали точное технологической дисциплины. Заботились о совершенствовании военной продукции, улучшении производства, внедрении прогрессивных методов, снижении себестоимости изделий, а также проверяли отчетные калькуляции. В случае нарушения технологии или отступлений от чертежей военпреды могли применить санкции - прекратить прием вооружения и этим остановить производство. Они могли также оказывать финансовый нажим, если заводы не выполняли оговоренные технические и экономические условия.
   Главное артиллерийское управление РККА имело большие права, но не меньше и обязанностей. Оно отвечало перед Ставкой Верховного Главнокомандования за качество военной и боевой техники, вооружения, за поддержание Военно - технического превосходства над противником, своевременную разработку новейших систем оружия и боеприпасов. Многие из этих обязанностей лежали и на наркоматах оборонной промышленности, в том числе и на Наркомате вооружения, однако ГАУ было как бы строгими глазами Ставки".
   Хорошо сказано - "Глаза Ставки". А если быть конкретным, то вот один документ.
   По Положению об НКО СССР от 22.11.1934 Артиллерийское управление РККА является центральным органом НКО по вопросам разработки и реализации системы артиллерийского вооружения РККА.
   На АУ возлагалось:
   а) заготовка всех видов артиллерийского вооружения РККА, за исключением специального артвооружения морских сил и механической самоходной тяги артиллерии;
   б) снабжение РККА артиллерийским вооружением и боеприпасами;
   в) инспектирование состояния всех видов артиллерийского и стрелкового вооружения РККА, кроме специального артиллерийского вооружения морских сил;
   г) подготовка в мобилизационном отношении артиллерийских баз и предприятий Артиллерийского управления РККА;
   д) руководство боевой подготовкой Артиллерийской академии и специальной подготовкой артиллерийско-технических и оружейно-технических школ;
   е) накопление мобилизационных запасов артиллерийского вооружения и огнеприпасов;
   ж) разработка и проведение мероприятий по развитию и совершенствованию артвооружения РККА.
   Как видим, отсутствует пункт о руководстве всей артиллерией КА. Запомните, еще пригодится.
   А теперь, узнаем, что думают и пишут о руководителе этого подразделения наркомата обороны, маршале Г.И.Кулике, его современники и потомки. Каким он остался в их памяти.
   "Малограмотный, ограниченный, недалекий..."
   "Сотворение брони" И.Резник.
   "...станцию Мга, которую обороняла 54 - армия, печально известного своей тупостью маршала Кулика"
   "Командиры второй мировой" составитель Гордиенко А.Н.
   "Особенно не стеснялись в выражениях московские генералы. Больше всех доставалось маршалу Кулику.
   Какой у него кругозор, знаете? Как вести огонь из полевых орудий времен гражданской войны. А он заворачивал артиллерией всей Красной армии. Вот и наворотил столько, что едва разобрались потом. Перед самой войной, расформировал многие противотанковые, артиллерийские части, механизированные корпуса. Словом, исправил "вред" нанесенный Тухачевским, - возмущался, один из собеседников.
   Да малограмотный был человек - соглашался другой"
   "Маршалы и генсеки" Н.А.Зенькович Русич. Смоленск.
   "Слушая путаное выступление Кулика, я с горечью вспоминал слышанное однажды: что он все же пользуется определенным доверием в правительстве и, прежде всего у Сталина, который почему-то считал Г.И.Кулика военноначальником, способным на решение даже оперативных вопросов. И думалось: Неужели никто из подчиненных бывшего начальника ГАУ не нашел в себе смелости раньше, чем это уже сделано, раскрыть глаза руководству на полную некомпетентность Г.И.Кулика на высоком посту?
   Но тут же утешил себя: А все-таки нашлись смелые люди! Справедливость - то восторжествовала!
   "Об артиллерии и немного, о себе" Н.Д.Яковлев.
   И еще одно "воспоминание".
   "Потом, один раз его везли на расстрел. Он, по мнению маршала Кулика, не так дорогу по льду проложил. И во время бомбежки несколько машин с грузом и людьми пошло на дно Ладожского озера. Но, ради объективности, надо сказать, что в тех условиях сложно было угадать, когда и где надо было класть дорогу. Только положил настил -- бомбежка, и нет дороги! Спасло от гибели только то, что маршал Кулик сам сбежал к немцам".
   Л.Л.Афанасьев. (Сайт в Интернете)
  
   Кулик был человеком невежественным, глупым и амбициозным. Он как бы сочетал в себе все негативные черты, присущие военным. Достаточно хотя бы посмотреть на его фотографию - на лице все написано.
   На посту начальника ГРАУ он причинил армии огромный вред, принимая глупые и непродуманные решения. В частности, непринятие на вооружение автоматического оружия - во многом вина Кулика. Сталин это понял и с поста начальника ГРАУ Кулик голубем слетел всего лишь на комдива.
   Кадет Биглер (сайт Интернета)
  
   А еще, Кулик оказался главным виновником 900 дневной блокады Ленинграда.
   Итак, Ефим Гаммер. "Один - на все четыре родины". Глава о бывшем командире третьей морской стрелковой бригады, полковнике Алексее Григорьевиче Каверине:
   " 22 июня 1941 года Алексей Григорьевич встретил в Риге, в оперативном отделе штаба Прибалтийского военного округа. В ходе боев, в тылу у врага он сформировал из отступающих частей дивизию и вывел ее к Ленинграду. Здесь, получив приказ "наступать", он прорвал сомкнувшееся вокруг города кольцо окружения и устремился вперед.
   "Казалось бы, еще один натиск, и не будет 900 дней и ночей повального голода, - говорил Каверин, когда мы втихую, не чокаясь, иначе разбудим его жену, пропускали на кухне по "сто фронтовых". - Но нет! Все это людоедство должно было состояться. А почему? Спрашиваешь, почему? Отвечу. Командующему фронтом маршалу Кулику донесли о моем нежданном успехе, а он... Он просто-напросто испугался удачи, как смерти, и приказал немедленно отвести войска на исходные позиции".
   Прорвав кольцо окружения, полковник Каверин взывал о помощи, требовал пополнений для развития наступательных действий, а ему - отступить! за неподчинение - расстрел! Он и отступил под угрозой расстрела, заручившись от расстрела за отступление письменным приказом маршала Кулика.
   Этот письменный приказ спас Алексея Григорьевича от неминуемой смерти при встрече с Ворошиловым, который по распоряжению Сталина сменил маршала Кулика, на посту командующего фронтом.
   -Расстрелять мерзавца! - рявкнул Ворошилов, когда полковник Каверин онемевшей от волнения рукой отдавал ему честь, чувствуя, что вместе с честью отдаст и голову, если не оправдается в отходе. - Как ты смел отступить? Мать твою! так-пе-ре-так!
   - Я выполнял приказ.
   - Не было такого приказа, потому что быть не могло его в природе! Кто мог отдать тебе такой идиотский приказ? Мать твою нерусскую! Это же не приказ, а сплошное вредительство!
   - Вот! - полковник Каверин расстегнул нагрудный карман гимнастерки и передал Ворошилову вчетверо сложенный лист бумаги-спасительницы.
   - Кто? - орал Ворошилов, съедая голос до хрипоты внезапно охватившим его страхом. - Маршал Кулик"
   Ну, скажите, как комментировать всю эту галиматью и бред?
   С начала войны и до 5 сентября 1941 года командующим Ленинградским фронтом был генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов. И не посылал он полковника Каверина прорывать блокаду, поскольку блокада Ленинграда началась 8 сентября, уже при новом командующем фронтом, как раз при маршале Ворошилове. Неужели так тяжело поинтересоваться темой, о которой собираешься писать. А если не интересуешься, то какой ты журналист и писатель!
   И не при Кулике началось строительство "Дороги жизни". Он был в то время далеко от Ладоги.
   А должность Кулика в Главном РАКЕТНО-Артиллерийском управлении КА? Это что за организация в 1941 году?
   А кроме этого вы можете узнать, что Григорий Иванович за годы войны побывал и командующим Волховского фронтов, комендантом Куйбышевского гарнизона и простым генералом - ворюгой, который крал во времена военного лихолетья вагоны с харчами, фруктами и коньяком. И кем только не пришлось ему быть, если вам придется почитать его героическую биографию, написанную его многочисленными "биографами".
   Вот, например вернемся к его приключениям в июне-июле 1941 года.
   13 июля 1941 г., выйдя из окружения, начальник 3-го отдела 10-й армии полковой комиссар Лось направил на имя начальника 3-го Управления НКО рапорт, в котором, в частности писал:
   "Непонятно поведение заместителя наркома обороны маршала Кулика. Он приказал всем снять знаки различия, выбросить документы, затем переодеться в крестьянскую одежду и сам переоделся в крестьянскую одежду. Сам он никаких документов с собой не имел, не знаю, взял ли он их с собой из Москвы. Предлагал бросить оружие, а мне лично ордена и документы, однако, кроме его адъютанта, майора по званию, фамилию забыл, никто документов и оружия не бросил. Мотивировал он это тем, что если попадемся к противнику, он примет нас за крестьян и отпустит.
   Перед самым переходом фронта т. Кулик ехал на крестьянской подводе по той самой дороге, по которой двигались немецкие танки, что хорошо было известно тов. Кулик по следам немецких машин (они отличаются от наших) и по рассказам крестьян, и только счастливая случайность спасла нас от встречи с немцами. Маршал тов. Кулик говорил, что хорошо умеет плавать, однако переплывать реку не стал, а ждал, пока сколотят плот".
   Эту выдержку, из рапорта комиссара, публикуют практически во всех публикациях посвященных маршалу Кулику, при этом, обрастая все новыми и новыми подробностями. А после рапорта Лося, руководство контрразведки 18 июля подало документы на возбуждение дела против Кулика, обвиняя его в преступном поведении при отступлении. Обвинение основывалось на показаниях Лося, который по его словам вместе с Куликом выходил из окружения, и был свидетелем его преступлений.
   Но, если Лось вышел из окружения 13 июля, то куда же делся Кулик? Ведь он вышел из окружения только 19 июля. И выходит, что дело против него было "состряпано", иначе не скажешь, еще до того как стала известна его судьба.
   Но есть и другие публикации, которые в корне не стыкуются с рапортом комиссара Лося. Итак, книга И.А.Подольного "Людям ХХI века". Читаем отрывки из нее:
   "Немцы в первую же ночь нападения нещадно бомбили скопления наших войск в городе и вокруг него. Войска были явно не готовы к такому нападению. Были большие потери, нарушилась связь. Танковые колонны немцев рванулись на восток, перерезая пути отступления.
   В этих условиях Сталин приказал маршалу Кулику немедленно вылететь на фронт для принятия срочных мер. Самолет Кулика не смог сесть в Гродно. Когда маршал добрался до наших штабов, он уже был очень подавленным и ничем помочь войскам не мог. Штабы оказались в окружении. Именно тогда наше командование приказало майору Маркушевичу срочно создать небольшую оперативную группу, которой поручалось вывести из окружения маршала Кулика и генерала Карбышева. Приказали в бои не ввязываться, а к маршалу приставили двух старшин военной разведки, которым дали строгий наказ: живым маршал Кулик ни в коем случае не должен попасть немцам в руки... Кулика переодели в крестьянскую одежду. Документы и награды запекли в хлеб. А Карбышев от такого предложения отказался и возглавил группу военных, решивших пробиваться к своим с боями.
   Обо всем этом генерал-майор Маркушевич, добрый друг нашей семьи, рассказывал мне уже после войны.
   Пробивалась группа к своим очень трудно. На путях отхода они снова встретились с группой Карбышева, предложили идти вместе, но генерал снова отказался: тогда казалось, что малыми группами пробиваться через немецкие тылы легче, а с другой стороны, они не избегали прямых боев с немцами.
   Из рассказа генерала Маркушевича запомнилась еще одна деталь. Их опергруппа не раз вступала в бой с заставами местных полицаев. А рисковать жизнью маршала они не имели права.
   Тогда его разведчики, прежде чем войти в населенный пункт, стали искать встречи с местными пионерами-школьниками. Ребята точно сообщали, где стоят немцы, а где располагаются полицейские заставы. Они же незаметно проводили группу по лесным тропам и болотам до других населенных пунктов, сами находили следующих проводников.
   ...Из окружения группа Маркушевича вышла к своим только около Смоленска. Маршала Кулика Сталин разжаловал в генерал-майоры. Майора Маркушевича за выполнение задания сделали полковником. Позднее он стал начальником штаба армии.
   А группа Карбышева так и не смогла выйти к своим. На переправе через Днепр генерал был ранен, контужен и попал в плен".
   Как мы знаем, Кулик был разжалован только в феврале 1942 года, и по совершенно другому поводу. После выхода из окружения, он не только не был как-то наказан, но более того, остался при этом заместителем наркома обороны. И уже 22 июля участвовал в мероприятии, о котором мы будем говорить в дальнейшем.
   А 23 июля вышло постановление N ГКО N249
   от 23 июля 1941 г. Москва, Кремль.
   "Обязать т. Кулика две Московские дивизии народного ополчения, направленные на оборонительные работы, - к 1 августа с.г. вооружить, обмундировать и использовать в качестве боевой силы, включив их в состав резервной армии
   т. Артемьева на Можайской линии".
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ И. СТАЛИН
   Как видим рапорт Лося, последствий не имел, что говорит в пользу рассказа генерал-майора Маркушевича.
   Но вопрос о "предательстве" Кулика так и не сходит со страниц наших изданий. И если не прямо, то косвенно бросает тень на расстрелянного маршала, выставляя его жизнь еще и как пример в назидание потомкам:
   "Прибегнем для пояснения к историческим примерам. Маршал Кулик заведовал накануне Великой Отечественной войны всей артиллерией РККА и при этом ратовал за конную для ней тягу. За это его справедливо критиковали, о чем можно прочесть, например, в мемуарах маршала Жукова. Он критике не внял, на войне провально командовалн есколькими армиями, был понижен в звании на несколько ступеней, но и это не пошло ему впрок. И уже после войны конец его был очень печальным.
   Был ли Кулик патриотом? Очевидно. Был ли Кулик хорошим, умелым военачальником? Сомнительно. А на войне неумелый патриот может наделать вреда больше иного предателя. Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин хорошо понимал, что просто "Родину любить" мало, и поэтому не делал особой разницы между неумехами и предателями. Впоследствии суд реабилитировал Кулика, сняв с него обвинения в предательстве и восстановив тем самым в звании патриота, но от этого никому не легче".
   Александр Фролов. "С кого начинается Родина?". "Советская Россия".N 90. 7 июля 2005 г.
   14 июня 1941 года, маршал Кулик был освобожден от должности начальника ГАУ. На его место, назначен генерал - лейтенант Николай Дмитриевич Яковлев, назначенный на этот пост с должности начальника артиллерии Киевского военного округа. Это "человек" начальника Генерального штаба, генерала армии Георгия Константиновича Жукова. До этого пути Кулика и Яковлева пересекались лишь однажды. Но к этой встрече мнение Яковлева о Кулике уже полностью сформировалось. Вопрос: откуда у Яковлева такая уверенность в некомпетенции маршала? Из личного опыта Яковлева от его встречи с Куликом, летом 1940 года, на сборах начальников артиллерии округов:
   "Г. И. Кулик, вопреки своему беспокойному характеру, на этих занятиях, где
   прорабатывались вопросы использования и управления крупными массами артиллерии, ни во что не вмешивался, сидел молча. Мы, честно говоря, дивились этому. Но потом, когда он все-таки не выдержал и попытался поправить одного из
   руководителей группы, поняли, что в вопросах оперативного искусства и боевого
   применения артиллерии он, мягко выражаясь, слабоват".
   Как мог Сталин, не разобравшись в компетенции Кулика в вопросах оперативного исскуства и боевого применения артиллерии во время "Зимней войны" выразить восхищение и присвоить ему звание Героя Советского Союза? Вот Яковлев только по одной фразе все понял. Слаб Гриша! И увидев его на совещании, - подтверждает это еще раз, действительно, ну очень маршал некомпетентен. И как товарищ Сталин не замечал этого. Если бы не "смелые люди" так бы и оставался, Генеральный секретарь, во мраке неведения.
   Поставив во главе ГАУ Кулика, Сталин тем самым по большей части, обеспечил Красную армию современной артиллерией. А генерал Яковлев, кидая в сталинский огород камни, ставит под сомнение самую эффективную и кровавую кадровую политику.
   И чтобы закончить разговор о ГАУ, давайте посмотрим на ее деятельность и деятельность его руководства, то есть на самого Яковлева, во время войны.
   Рассказывая нам о некомпетенции Кулика, Николай Дмитриевич надеется, что мы догадаемся, что, наконец, то ГАУ обрело в его лице, достойного руководителя. Но взгляд на его деятельность различный. И мнения бывают противоположные.
   Посмотрим это на некоторых примерах.
   Оценивают работу ГАУ и его руководителя, в основном положительно. Но есть виды оружия, которые так и не были реализованы в полной мере до конца войны. Это мобильное оружие противотанковой обороны стрелковых подразделений и мобильные, малокалиберные, артиллерийские комплексы сухопутных войск. Это основное оружие защиты пехоты от их главных врагов, - танков и авиации.
   Накануне войны было принято на вооружение противотанковое ружье Рукавишникова, а затем армия отказалась от него. Было оно хорошим или плохим, но это было оружие, которым боец мог бороться с бронетанковой техникой противника, того времени. Если оно было неудачным, то следовало и дальше его улучшать. А еще лучше, поставить это дело на конкурсную основу, как это сделали уже после начала войны. И принять лучшие образцы на вооружение. Противотанковое ружье было эффективно против легкобронированных целей. Но когда на поле боя появилось фашистское "зверье", пехота опять осталась, практически, безоружной.
   И тут надо отдать должное Н.Д.Яковлеву за его самокритичность, в частности по вопросу создания такого средства противотанковой борьбы, как "Фауст - патрон"
   "В итоге у нас так и не было создано оружие, подобное тому, которое имелось у противника, - сокрушается Яковлев. - В ГАУ не нашлось активных сторонников таких средств"
   А где же их было найти? У многих еще перед глазами стояли образы растреляных Курчевского, Таубина, Бабурина, а сама идея, реактивного гранатомета, была дискредитирована. ( По словам Сталина: "...с водой выплеснули и ребенка").
   А вот, что пишет Александр Борисович Широкорад в своей книге "Гений советской артиллерии"
   "Пушка ВЯ (Волков - Ярцев) была принята на вооружение в мае 1941 года. За годы войны было выпущено 48186 этих пушек, но, увы, все они пошли на самолет - штурмовик ИЛ - 2. Лишь моряки, (у них другой наркомат), изготовили малую серию спаренных, счетверенных установок с 23 мм автоматами ВЯ. А между тем, в 50 - 60 годах, под патрон пушки ВЯ, в соответствии с ее баллистикой, были созданы: 23мм буксируемая, спаренная установка ЗУ - 23, и зенитно-самоходная установка ЗСУ-23-4 "Шилка", которые до сих пор весьма успешно используются на территории бывшего СССР (и за рубежом). А то, что установки типа ЗУ - 23 с автоматами ВЯ не были созданы в годы войны, можно объяснить лишь тупостью и упрямством руководителей ГАУ"
   Да, вот такие имеются мнения.
   Небольшая справка. За годы войны, Германия выпустила 147594 зенитных орудий, из них 113912 - 20-мм зенитных автоматов. Тут и кроется одна из причин больших потерь нашей авиации от ПВО противника.
   Деятельность самого Н.Д.Яковлева на посту начальника ГАУ, оценивается положительно. Но и его не минула горькая чаша сталинского гнева. Нашлись "смелые люди" и арестован был Николай Дмитриевич, по обвинению во вредительстве. И если бы не смерть Сталина, еще не известно чем бы все это кончилось.
   Как видим, работы по оснащению Красной армии новыми образцами не прекращались ни на день. И если, что-то не успели, то вина Кулика тут минимальна. Вся его деятельность была направлена на оснащение армии новыми средствами противотанковой борьбы. Не против существующей бронетанковой техники немцев, (на них оружия, как видим, хватало), а против будущей, которая уже ковалась на заводах Рейха. Много сил прилагалось и для вооружения армии другими видами оружия. В этом и заключается понятие "поддержание военно-технического превосходства над противником"
   Примеры, приведенные выше, показывают, насколько недостаточно и примитивно мы знаем свою историю и по большому счету, нежелаем ее знать. Биография, того же Кулика, у многих авторов, дается "под копирку" с различными вкраплениями "спекуляции личностью" К большому сожалению это наблюдается сплошь и рядом, и этому процессу конца не видно.
   Григорий Иванович Кулик родился в 1890 году, на хуторе Дудниково, под Полтавой. Участник первой мировой войны. В 1917 году вступил в РСДРП, а в 1918 году - в Красную армию. В гражданскую войну командующий артиллерией 5-й, 10-й, 14-й, и 1-й конной армий. Пять, раз был ранен. Два раза был контужен. После войны, с1921 года, командующий артиллерии Северо-Кавказского военного округа. Помощник начальника артиллерии РККА. С1926 года начальник ГАУ РККА. Затем учеба в академии РККА имени Фрунзе. Командование дивизией и корпусом. С июня 1937 года Григорий Иванович вернулся на должность начальника ГАУ РККА и стал заместителем наркома обороны. В 1940 году, после окончания Советско-Финской войны, Кулику присваивается звание Герой Советского Союза. Он становится членом ЦК ВКП (б), и депутатом Верховного Совета Союза ССР.
   Трагически сложилась для Григория Ивановича Великая Отечественная война. Этот тяжелый период его жизни: лишение званий, наград, суд, очередные доносы, и снова доносы. Исключение из партии, и, наконец, последний суд и ВЫСШАЯ МЕРА, поставившая последнюю точку в жизни этого незаурядного человека. Этот период жизни Григория Ивановича, нуждается в более глубоком изучении и освещении. Публикации, вроде "Маршал поражений" в той же "Независимой "газете, доктора исторических наук Александра Алексеевича Печенкина, не выдерживает ни какой критики. Тяжело верится, что такой "труд" писал профессиональный историк. Или наша историческая наука так сильно измельчала, что опускается до уровня примитивного, пошлого "чтива" слаборазвитых. Утверждение А.А.Печенкина, что Войнович писал своего Ивана Чонкина с Григория Кулика как раз и показывает этот уровень. Нет святых на земле. И душа Григория Ивановича грешна. Но это не повод из истории его жизни делать трагикомедию. В другой статье Печенкина, в той же "Независимой" газете, "И выдвиженец, и жертва Сталина", подзаголовок статьи звучит так: "Судьба героя Гражданской войны, провалившегося на Великой отечественной". В конце статьи Печенкин пишет: "Впереди его ожидала шестая, последняя, война, во время которой он не снискал никаких лавров, без малейшего успеха руководил войсками...".
   Никто не утверждает, что Кулик был выдающимся полководцем и государственным деятелем, примером для подражания нашей молодежи. Он был человеком своего времени. И как всякий человек имел свои достоинства и недостатки. И на нем лежала печать окружавшей его эпохи. Поэтому, я считаю, что относиться к Кулику нужно с позиций нашего времени, не вставая в позу Фемиды с открытыми глазами.
   Да, первый год войны, был катастрофическим, не только для СССР, но и для Кулика. Публикаций о поражении войск Кулика, в первые месяцы войны, много. Но в них вы не найдете и слова правды о победах войск Кулика. Обычно, авторы заканчивают свои книги и статьи, февралем 1942, когда Кулика обвинили в предательстве. Когда он был разжалован в рядовые, позабавлен всех государственных наград и званий. Правда, вскоре Кулику присвоили звание генерал-майора, и он занял бюрократическую должность в наркомате обороны. Многие утверждают, что с этого времени, Сталин уже не доверял Кулику командование крупными войсковыми соединениями. Это не так.
  
  

"Полководец Румянцев", и полководец Кулик.

   5 мая 1943 года, на базе управления 24 армии, в составе Степного военного округа, создается новая 4 Гвардейская армия. В составе новой армии 20 и 21 гвардейские стрелковые и 3 гвардейский танковый корпуса. Формировать, армию поручено генерал-лейтенанту Кулику. В составе 20 гвардейского стрелкового корпуса три гвардейских воздушно-десантные дивизии. Все три дивизии, были выведены из состава войск Северо-Западного фронта, где они в течение февраля - марта 1943 года, в условиях лесисто-болотистой местности и весенней распутицы вели ожесточенные бои с фашистами. Затем поредевшие в боях войска, вывели на пополнение и доукомплектование, и с 5 мая, уже в составе 4 Гвардейской армии, были направлены в Степной военный округ, - резерв ставки Верховного Главнокомандования.
   В составе 21 стрелкового корпуса три дивизии прошедшие самые тяжелые бои в Сталинградской битве. Как видим, за исключением молодого пополнения, личный состав армии был закаленным и проверенным в тяжелых боях.
   Территориально Степной округ охватывал Воронежскую, Курскую, Тамбовскую и Ростовскую области. 9 июля округ был преобразован в Степной фронт с задачей, быть в готовности в случае прорыва противника остановить его наступление на занимаемом рубеже, а при переходе советских войск в контрнаступление действовать на Орловском и Белгородско-Харьковском направлении. В командование фронтом вступил генерал-полковник Иван Степанович Конев. Эти мероприятия Ставка ВГК проводила накануне основной летней операции, - Курской битвы.
   Не буду пересказывать весь ход Курской битвы. С ее ходом, я надеюсь многие из вас, достаточно хорошо ознакомлены. Нас же интересует та часть битвы, которая имеет кодовое название "Полководец Румянцев". Это заключительный аккорд всей Курской битвы, - Белгородско-Харьковская наступательная операция 1943 года.
   Вот, что пишет об истоках планирования этой операции генерал Штеменко, в то время начальник оперативного управления Генерального штаба:
   "Опыт показывал, что, по соображениям времени, сложности маневра и другим условиям, далеко не каждую группировку противника выгодно окружать. За окружение немецко-фашистских войск, оборонявшихся в районе Белгорода и Харькова, первым, пожалуй, высказался командующий Воронежским фронтом. (Ватутин). Сторонники такой же точки зрения нашлись, конечно, и в Генеральном штабе. Но в целом Генштаб придерживался иного взгляда. Доводов против окружения в данном случае было много. Прежде всего, следовало считаться с силами противника: они были очень велики. Здесь сидели 4-я немецкая танковая армия и так называемая оперативная группа "Кемпф". В общей сложности -- восемнадцать дивизий, в том числе четыре танковые. Полагалось также иметь в виду мощную двухполосную оборонительную систему врага, создание которой началось еще в марте. Первоначально это был исходный рубеж для наступления, а в конце июля его приспособили на случай отражения наших ударов. Основные неприятельские силы располагались севернее Харькова и в случае необходимости могли опереться на этот обширный город как на своеобразную крепость. Короче говоря, окружение и последующая ликвидация белгородско-харьковской группировки немцев надолго приковали бы к себе большое количество наших войск, отвлекли бы их от наступления на Днепр и тем самым облегчили неприятелю возможность создания новой сильной обороны по правому берегу Днепра. Думали и о том, чтобы уничтожить белгородско-харьковскую группировку последовательно, начиная с отсечения основных ее сил к северу от Харькова. На первый взгляд это представлялось возможным, если наступать по сходящимся направлениям, примерно из района Сум на юго-восток и из Волчанска -- на запад. Но, чтобы выполнить такую задачу, надо было иметь в Сумах и Волчанске уже готовые для удара войска, а этим мы не располагали. Для осуществления ударов из Сум и Волчанска требовались большие перегруппировки сил и, конечно, длительное время. Времени же нельзя было терять ни минуты, пока враг не привел себя в порядок, пока у него не прошло состояние шока после провала "Цитадели". Следовательно, такой вариант тоже никак не отвечал моменту войны.
   Много раз, прикинув и взвесив различные предложения, в Генеральном штабе пришли к окончательному выводу: белгородско-харьковскую группировку немецко-фашистских войск первым делом надо изолировать от притока резервов с запада, для чего необходимо использовать имеющиеся в готовности к северу от Белгорода две танковые армии, взломать и дезорганизовать с их помощью всю неприятельскую оборону, расчленить ее глубокими ударами и только после этого уничтожить противника по частям. Задуманная таким образом новая операция получила условное наименование "Полководец Румянцев".
   В предверии этой операции, когда войска Степного фронта, совместно с другими фронтами, вели тяжелые, кровопролитные бои на Курской дуге, 4 Гвардейская армия, в период, начиная с 23 июля по 16 августа, находилась в резерве ставки, готовая в любой момент вступить в бой. Но и в эти дни в армии шел напряженный учебный процесс. Именно на это нацеливал своих бойцов командующий армией генерал-лейтенант Кулик. 31 июля до личного состава армии была доведена директива командующего войсками 4 Гвардейской армии, за N00189/ОП по организации боевой подготовки войск. В директиве, обобщался опыт боевых действий войск, в Курской битве, хотя она еще и не закончилась. На примерах, по большей части отрицательных, самокритично оценивались их действия. Кроме этого в директиве давалась критическая оценка и боевой подготовке войск 4ГА. В директиве отмечалось, что, несмотря на поставленные задачи, директивой Военного Совета Армии N00184/ОП от 7 июля по тактической огневой подготовке стрелковых рот и батальонов они полностью выполнены не были. Далее идет полный перечень выявленных недостатков по всем видам войск армии. В конце директивы, после слова "Приказываю", шел длинный список директив, направленных командованию, частей и соединений армии, по дальнейшей подготовке войск. В конце были и указаны и сроки.
   Таких документом в архивах находятся тысячи. И только по исполнению их мы можем судить о дальнейшей судьбе той или иной воинской части. Они или стойко и умело выполняют свой воинский долг, или просто разбегаются при первых выстрелах.
   Вот и посмотрим, что удалось сделать командарму Кулику за столь короткий срок, который ему отвела война.
   3 августа началась белгородско-харьковская наступательная операция, операция "Полководец Румянцев" Один из ударов, силами 40 и 27 армии, а также 3 танковым корпусом, наносился в направлении Ахтырки, крупного районного центра Сумской области, с задачей обеспечить главные силы с Запада, и изолировать район Харькова от резервов противника.
   Обороне Ахтырки фашисты придавали большое значение. Это объяснялось тем; Ахтырка оставалась единственным опорным пунктом, откуда гитлеровцы могли оказать содействие Харьковской группировке своих войск. Противник занял оборону на белгородско-харьковской направлении, создав здесь 7 оборонительных рубежей глубиной до 90 км.
   Первой в бой двинулись танки 4 Гвардейского Кантемировского корпуса. Понеся большие потери в боях за Грайворон, на 8 августа корпус имел в своём составе всего 116 танков. В то же время, в районе Ахтырки армейская группа "Кемпф" имела 11 дивизий, из них 7 танковых и одна моторизована. В составе танковых дивизий были и три дивизии СС: "Рейх", Викинг" и "Мертвая голова" Всего противник на этом направлении имел 600 танков. Поэтому Расчеты командования на овладение городом лишь танками, без пехоты, не оправдались.
   Штурм города был назначен на следующий день 12 августа, и после подхода стрелковых частей 27 армии Генерала Трофименко, в 16. 00 началось наступление. Но, продвинувшись на 500-600 метров, наступление было приостановлено, из-за усиливающегося сопротивления фашистов. Боевые действия 13 августа отмечаются ожесточенными танковыми боями и в самом городе. Но и такие меры не привели к освобождению города. Командование, убедившись в бесплодности дальнейших наступательных действий, отдало приказ вывести в пригороды все войска, и временно перейти к обороне. Большие потери в танках, а потеряли мы их более 80, и потери в личном составе 27 армии, - 12163 человека, не позволили продолжить наступление.
   Фашисты, отразив наступление войск 27 армии и 4ТК, срочно начал сколачивать мощную ударную танковую группировку. Ставка же, после неудачных боев за овладение Ахтырки, в тот же день 13 августа, передали из резерва ставки в состав Воронежского фронта 4 Гвардейскую армию генерал-лейтенанта Кулика. Кроме 4ГА к Ахтырке была направлена и 1 Гвардейская танковая армия генерала Михаила Ефимовича Катукова, но из-за больших потерь в предыдущих боях, в бой могли идти только лишь три бригады из девяти. На общем фоне соотношении сил, при преимуществе советской армии в артиллерии и стрелковых войсках немцы имели большой перевес в танках и самоходных орудиях.
   Вот, что вспоминает в своей книге "Тяжелая наука побеждать", бывший командир 21 Будапештского Гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант Николай Иванович Бирюков:
   "И вот в 8.30 18 августа, то есть за несколько часов до нашего разговора с генералом Трофименко, группировка в составе моторизованной дивизии "Великая Германия", 10-й моторизованной дивизии, двух отдельных батальонов танков "тигр", четырех полков самоходной артиллерии, а также отдельных частей и подразделений 7, 11 и 19-й танковых дивизий атаковала 27-ю армию. Удар значительной частя сил этой бронированной массы первой, приняла на себя 166-я стрелковая дивизия. Два ее полка сразу же попали в окружение, из которого вышли только на четвертый день ожесточенных боев. Танковый клин врага вошел наискосок в тело 27-й армии и продвигался через Ахтырку на юго-восток. Советское командование знало о планах гитлеровцев. Именно поэтому оно заранее двинуло в угрожаемый район 4-ю гвардейскую армию. Наш корпус должен был первым вступить в дело".
   В полдень на командном пункте корпуса собрались старшие офицеры управления. Начальник разведывательного отдела подполковник В. А. Соловьев доложил, что разведчики из 8-й дивизии уже наблюдают сильный бой впереди, в районе совхоза "Ударник". Черный дым от горящих танков поднимается к небу. Из Ахтырки на юго-восток выдвигается большая танковая колонна (позже стало известно, что в ее составе было до 80 танков и самоходных орудий).
   После Соловьева свои соображения изложил начальник оперативного отдела полковник А. И. Безуглый. Они касались выполнения только что полученного приказа командарма -- выдвинуть вперед 8-ю дивизию генерал-майора В. Ф. Стенина, создать в ее полосе устойчивую противотанковую оборону и подготовиться к переходу в наступление. То, что мы знали тогда о положении под Ахтыркой, никак не вязалось с приказом ввести в действие только часть сил корпуса. Я позвонил командующему 4-й гвардейской армией.
   -- Там нет ничего, -- ответил генерал Кулик. -- Нехай дивизия идет с развернутыми знаменами.
   Насчет знамен он, конечно, пошутил, но факт оставался фактом: против бронированного кулака выдвигалась одна развернутая на широком фронте дивизия.
   И только поздним вечером 18 августа поступили новые указания, согласно которым уже весь корпус, имея в первом эшелоне 8-ю и 7-ю дивизии, а во втором 5-ю, должен был занять рубеж обороны. Нам сообщили также, что завтра к трем часам пополудни 3-й гвардейский танковый корпус сосредоточится за нашими позициями. Слева и несколько позади нас уступом шел 21-й гвардейский корпус. Таким образом, вся 4-я гвардейская армия как будто бы вступала в дело".
   Бой, о котором доложили разведчики 8 Гвардейской ВДД, происходил у совхоза "Ударник". Именно чтобы освободить его, командир 7 ГВДД генерал-майор Михаил Герасимович Микеладзе и направил туда свой 29 Гвардейский воздушно-десантный полк. Но как оказалось, немецкое командование именно здесь наносило главный удар, своей танковой группировки. Не встречая серьезного сопротивления, войск 27 армии, и прорвав вторую оборонительную линию, танки противника вышли на оперативный простор и овладели совхозом "Ударник". В районе совхоза разгорелись особо тяжелые бои, поскольку здесь шло наступление главной группировки танковых войск противника. Здесь решалась судьба всего сражения.
   Сразу после первого столкновения гвардейцев с вражескими танками, полк был окружен. Вспоминает Н.И.Бирюков"
   "Как только он доложил по телефону, что 29-й полк, наступая, попал в районе совхоза "Ударник" в окружение, я приехал на командный пункт дивизии. С находившегося поблизости стога сена открывалась панорама боя. Совхоз "Ударник" и все подступы к нему были окутаны пылью и черно-желтым дымом рвущихся снарядов. По всему полю горели стога. Их пытались использовать для маскировки и засад, как наши танкисты, так и фашистские. Каких-либо естественных укрытий, кроме мелких лощин и редкого кустарника, на этом участке не было".
   У полка не было времени ни окопаться, ни создать мало-мальски крепкую противотанковую оборону. Оставалось биться в окружении.
   "С северо-запада наступало 27 танков, с северо-востока -12, с востока и юга на полк наступали большие группы автоматчиков. Фашисты применили новую тактику - на большой скорости танки противника подошли к траншеям гвардейцев и, высадив десант, отошли в укрытие. Фашистские автоматчики забросали траншеи гвардейцев гранатами. К 9 часам утра весь совхоз и прилегающие к нему поля были охвачены ожесточённым боем, все постройки совхоза были стёрты с лица земли. Из командиров 3-го батальона в строю остался только один - остальные погибли или были ранены, а из роты противотанковых ружей вышел из боя только один расчет - 2 человека. От 7 стрелковой роты противотанковых ружей осталось 6 бойцов и 3 ружья, пулемётная рота попала под огнемётную атаку и почти вся сгорела. За день боя 29 полк своими средствами уничтожил 9 танков и одно самоходное орудие. Бой продолжался. Тяжело было гвардейцам, вооруженным только автоматами и карабинами, противостоять врагу с танками. В результате многочасового боя, когда полк потерял все противотанковые средства, вражеские танки стали безнаказанно в упор расстреливать оставшихся в живых гвардейцев. Пулемётной очередью был сражён командир полка гвардии майор Г.В. Кочетков, и в следующее мгновение его тело было раздавлено гусеницами "Тигра".
   Полковое знамя было спасено старшим врачом полка, капитаном медицинской службы М.И. Медведевой. Знамя, получившее первое боевое крещение при обороне совхоза "Ударник", с честью было пронесено гвардейцами до Вены. На полотнище - 24 пулевых и осколочных пробоины. Сейчас знамя сохраняется в Санкт-Петербурге в музее артиллерии.
   Бессмертный подвиг совершили 11 гвардейцев во главе с гв. лейтенантом М.Б. Багировым. 22 августа, действуя в передовом отряде, группа оторвалась от свого подразделения и, захватив важную в тактическом отношении высоту, приготовилась к обороне. Через несколько минут в направлении высоты двинулись вражеские танки с автоматчиками. Против каждого гвардейца наступало 40 фашистов. 24 часа продолжался неравный бой, который закончился победой гвардейцев. Они уничтожили 3 танка и около 250 фашистов. Важная тактическая высота была удержана.
   Вечером 22 августа общими усилиями 7-й и 8-й воздушно-десантных дивизий кольцо окружения было прорвано и остатки 29 гв. воздушно-десантного полка соединились с частями своей дивизии. После двухдневного жестокого боя в окружении, полк насчитывал 723 человека из 3 тысяч. Полк понёс огромные потери, но своей стойкостью, упорством и мужеством сковал более одной трети сил главной группировки противника и тем самым подорвал его наступательные возможности. После боя за совхоз "Ударник" фашисты уже больше не делали попыток возобновить наступление".
   Я привел выдержки из публикации директора Ахтырского краеведческого музея Н.Г.Калюжной, помещенной на страницах сайта "Ахтырский портал"
   22 августа советские войска освободили Харьков. В связи с этим
   значение Ахтырки как опорного пункта фашистов в общей системе обороны харьковского направления было утрачено. Угроза окружения ахтырского гарнизона, вынудила фашистское командование принять решение оставить город и отвести войска на новый оборонительный рубеж. Эвакуация противника проводилась 23-24 августа под покровом ночи. А 25 августа в течение дня город Ахтырка был освобожден войсками 27 армии.
   А вскоре в штаб 21 стрелкового корпуса позвонил генерал Кулик:
   "Слухай, Бирюков, -- сказал он с характерным своим акцентом, -- только что я разговаривал с Москвой. Москва довольна нашими действиями. Сделали, говорят, дело, сковали противника, сорвали его план пройти через Ахтырку на Богодухов -- во фланг Ивану Степановичу.
   Эту оценку Ставки Верховного Главнокомандования, помогавшую уяснить ситуацию в целом, штаб корпуса немедленно довел до сведения каждой роты и взвода".
   А затем месяц упорных боев. Освобождены Котельва, Опошня, Диканька, Десятки сел Полтавской области. И вот 21 сентября на командный пункт 21 стрелкового корпуса прибыли представитель ставки, маршал Г.К.Жуков и командующий армией генерал Г.И.Кулик. Командир корпуса генерал Бирюков доложил свое решение о дальнейшем наступлении корпуса к Днепру, и получил от командования "добро".
   Но был еще один нюанс в том совещании, в сожженном фашистами селе.
   Дело в том, что освобождение Полтавы поручалось войскам Степного фронта. Войска Воронежского всем фронтом двигались к Днепру, и завтра 22 сентября, части 40 армии выйдут к нему. Не знаю, какой разговор произошел между Жуковым и Куликом, но факт остается фактом, 22 и 25 Гвардейским воздушно-десантным полкам, 8 ГВДД полковника Богданова, был отдан приказ о подготовке к штурму Полтавы. И этот день наступил:
   "Вернувшиеся из Полтавы разведчики сообщили, что команды фашистских факельщиков поджигают и взрывают дома, а саперы заполняют минные колодцы близ Северного вокзала. На аэродроме тракторы таскают огромные плуги, вспахивая летные дорожки. Делается это для того, чтобы помешать советской авиации использовать аэродром. Там же, по всему полю, разложены 500-килограммовые бомбы. Они соединены проводом и подготовлены к взрыву.
   Ночное небо над Полтавой озаряли пожары -- фашисты торопились уничтожить древний город.
   23 сентября, перед рассветом, гигантская дуга советских войск, охватывавшая город с севера и востока, пришла в движение. Грянуло могучее "ура", и десятки батальонов 5-й гвардейской армии, а вместе с ними и батальоны нашей 8-й дивизии ринулись на штурм. Подразделения "восьмерки" овладели станцией Полтава Северная и прорвались к аэродрому. Взорвать летное поле, издырявить его воронками фашисты не успели. Группа наших автоматчиков во главе с лейтенантом Н. С. Лукиным еще до начала наступления пробралась на аэродром, уничтожила охрану и саперов-подрывников, обезвредила минные колодцы и подготовленные к взрыву авиабомбы", - пишет Н.И.Бирюков, в своих воспоминаниях.
   Освободив Полтаву, войска продолжили наступление в направлении Кременчуга. А в 18 часов, поступил приказ об освобождении Кулика, от должности командарма. Вместо него, командующим армией назначался генерал-лейтенант Алексей Иванович Зыгин. Прибыв в армию, Зыгин приступил к приему дел от Кулика. Но при возвращении из 21 СК в штаб армии, автомобиль Зыгина подорвался на мине и он погиб.
   Новым командующим 4 Гвардейской армией, был назначен генерал-лейтенант Иван Васильевич Галанин, который прибыл и смог приступить к приему командования армией от Кулика только 29 сентября. Но, улица и площадь в Полтаве, названы не в честь Кулика, а в честь Зыгина, который к освобождению Полтавы, отношения не имел. На площади Зыгина в Полтаве, стоит и памятник ему. А в краеведческом музее бюст.
   И ничто не напоминает в городе, о генерале Кулике, войска которого, участвовали в освобождении его родного города. Как нет никакого упоминания на карте города и имени командующего 5 Гвардейской армии, генерал-лейтенанта Алексея Семеновича Жадова. А так же, командующего 53 армией, генерал-лейтенанта Ивана Мефодьевича Манагарова. Ну, понятно, не любят полтавские власти, своего земляка-освободителя. Им больше по душе другой их земляк, - Симон Петлюра, торговавший Украиной как семечками, и о мемориальной доске которому похлопотали городские депутаты. Может быть, полтавчанам при фашистах жилось лучше, сытнее? И они в огромной обиде на освободителей? История говорит о другом. После освобождения города, в его центральной части площадью 600 гектаров не было ни одного целого дома. И если так, то почему не уважают память своих освободителей, чего стесняются? А может, я ошибаюсь? И не место Кулику в истории города, наравне с комендантом Полтавской крепости полковником Келином, чей гарнизон в 1709 году, в течение трех месяцев упорно оборонял город от шведов, накануне Полтавской битвы? Почему официально Кулик в освободителях, не только Полтавы, но и других населенных пунктов, не числится? Неужели не освобождал?
   Открываем пухлый справочник "Освобождение городов" Воениздат. Москва. 1985 год. Справочник подготовлен Ордена Красной Звезды институтом военной истории Министерства Обороны СССР и центральным архивом МО СССР, под общей редакцией генерала армии С.П.Иванова. Много страниц в справочнике посвящено руководящему составу Советской армии. Но командный состав 4 гвардейской армии представлен, начиная только с ...23 сентября 1943 года! День, который официально признан днем освобождения Полтавы, и празднуется каждый год, как день города.
   Командующим армией указан А.И.Зыгин, который в командование армией так и не вступил и которого на тот момент, в живых уже не было. Но который, по справочнику, добросовестно выполнял свои обязанности до 29 сентября!
   Еще более удивительного об Алексее Ивановиче, мы узнаем из энциклопедии "Великая Отечественная война 1941 - 1945". Издание "Советская энциклопедия" Москва. 1985 год. В ней мы узнаем, что Зыгин погиб 29 сентября, при форсировании Днепра. И это пишет одно из самых наших авторитетных издательств. А "Военное издательство" в военном энциклопедическом словаре пишет, что Зыгин просто погиб в бою.
   Ну, ладно издательство. Оно "перерабатывает" горы документов. И не все они несут в себе достоверную информацию. Но как не помнит те события Семен Павлович Иванов, генерал армии, председатель редакционной коллегии справочника? Ведь в то время, он генерал-лейтенант, был начальником штаба Воронежского фронта, то есть непосредственным оперативным начальником, как Кулика, так и Зыгина. Должен помнить Иванов и разнос, учиненный Сталиным командованию фронта, за "преступную безответственность" в вопросе охраны высшего командного состава Красной армии. Вот Никита Сергеевич Хрущев это хорошо запомнил. Ведь и ему перепало от Сталина, как члену военного совета Воронежского фронта. Вот бы тут Иванову и сказать свое слово, мол, не Зыгин освобождал Полтаву, а Кулик. Вот его и впишите в освободители. Тем более что характеристика, данная на бывшего начальника штаба фронта, членом военного совета Н.С.Хрущевым, была очень даже положительной.
   "Начальником штаба фронта у нас был Иванов очень порядочный человек, добросовестно относившийся к своим обязанностям".
   Но! На тридцати страницах, мелким убористым шрифтом напечатаны фамилии командующих и командиров нашей армии, отличившихся в освобождении и взятии городов огромной территории Европы. Но среди них, не оказалось имени Григория Ивановича Кулика. Во всем справочнике, имени его я не нашел. Куда же делалась хваленая добросовестность генерала Иванова? И о порядочности Иванова факты говорят иное.
   Хрущев в своих воспоминаниях пишет о Кулике следующее:
   "Он всегда был человеком ограниченным. Маршальское звание получил
   потому, что Сталин знал его по Царицыну 1918 года. Прибыла эта армия, начала действовать. Мы, по-моему, поставили ее в направлении примерно на Полтаву или немного севернее Полтавы. Сам Кулик был родом из деревни под Полтавой. Мы с Ватутиным выехали в его армию. Мне хотелось еще раз встретиться с Куликом. Зашли к нему в штаб, он как раз вел разговор по телефону. Я слушал, и меня очень обеспокоил и даже раздражал этот разговор, фразы его по содержанию были довольно нечеткими, и я жалел командиров корпусов. Они тоже, видимо, чувствовали недостаточную квалификацию командующего армией. Тогда мы отправили Сталину записку, в которой сказали, что недовольны командующим армией, и что надо его заменить, потому что мы боимся за армию, боимся, что будут лишние потери, причем самые тяжелые, в результате неумелого управления войсками. В конце концов, Сталин согласился с нами, и нам сообщили, что Кулик отзывается и назначается новый".
   Если ты не можешь работать с подчиненным, он не вызывает в тебе доверия, твое право обратиться к вышестоящему руководству, с просьбой о замене. Такая практика, не была чем-то вон выходящим. Каждый командующий, любого ранга "сколачивал" свою группу, и она тянулась за своим лидером. Вправе, мы были ожидать, что командование Воронежского фронта, пойдет этим вполне разумным путем. Но, случилось, не как думалось:
   "Командующий определяет все: и командует, и дает указания. Поэтому важно подобрать хорошего командующего. Я сейчас не помню фамилии нового командующего. Я его не знал и, собственно говоря, так и не смог с ним встретиться. Он погиб. ( Зыгин). Он полетел прямо в расположение армии, и не знаю, почему не заехал в штаб фронта. Когда же он с аэродрома ехал на "виллисе" в штаб армии, то совершенно случайно подорвался на мине. Таким образом, мы не получили нового командующего, и какое-то время Кулик еще продолжал командовать. Потом прислали еще кого-то. Не помню, кто сменил Кулика в командовании этой Гвардейской армией".
   То, что Кулика надо сместить за его "некомпетентность", Хрущев нам и объяснил на страницах своих воспоминаний. А как нам понять, пришли ли на смену Кулику "компетентные" командующие или нет? Если Хрущев даже фамилий их не помнит и назначениями не интересуется! То есть, кого угодно, но что бы и духа Кулика, на фронте не было. Как это называется? - Интриги! То, что Хрущев не помнит своих командующих, не удивляет. Дело в том, что Четвертая гвардейская армия в составе Воронежского фронта была не долго. 13 августа вошла в состав фронта, а 29 сентября армию вернули в состав Степного фронта, который с 20 октября стал уже 2 Украинским. В это же время Григорий Иванович Кулик, отбыл в Москву. А в его послужном списке, это время отмечено уже как октябрь.
   Донос, о котором, не стесняясь, пишет Хрущев, не мог быть отправлен в Москву без участия начальника штаба фронта. И как видим, Иванов не протестовал, добросовестно выполняя указания командующего и члена военного совета фронта.
   А может, с чистой совестью отправлял в Москву бумагу начальник штаба фронта?
   И считал, что действительно, некомпетентность командарма наносит непоправимый вред, боеспособности вверенных ему войск? Тут о Кулике нечего и жалеть и вспоминать.
   В своих воспоминаниях Н.С.Хрущев, одной из причин отправки "телеги" на Кулика в Москву приводит то, что командование фронта боится за неоправданные потери, среди личного состава армии, что Кулик, мол, "не жалеет" личный состав. А как должен был "жалеть" солдата командарм? На ум ничего толкового не приходит, как только великий афоризм генералиссимуса Суворова: "Тяжело в учении, легко в бою".
   Вот и Кулик шел тем же путем. И я думаю, что выжившие в той страшной войне ветераны 4 Гвардейской армии, помнят тот пот, который они пролили летом 1943 года в степях под Курском. Согласитесь, лучше пролить литр пота, чем каплю крови.
   И первый бой армии под Ахтыркой, показал, что он был пролит не зря. А по прошествии двух десятков лет Хрущев, считает, что действия командования армии, вели к неоправданным потерям и выжимают из нас слезу.
   И, вопреки утверждению Хрущева, Москва дала справедливую оценку "некомпетентной" деятельности генерал-лейтенанта Кулика на посту командарма. Кулику были возвращены его награды, кроме звания Героя Советского Союза, А затем он был награжден еще одним орденом Ленина, орденом Красного Знамени и медалями. Уже после его реабилитации, возвратили и звание Героя Советского Союза. Согласитесь, при Сталине, протирая галифе в отделе формирования Красной армии, таких наград не заработаешь. И, что интересно, во времена реабилитаций, Кулику было возвращено звание маршал Советского Союза. Объяснений такому поведению дорогого Никиты Сергеевича, я не нахожу.
   Чтобы узнать об этих днях Кулика и 4 Гвардейской армии, совсем не обязательно копаться в архивах. До нас это уже сделали безымянные добросовестные люди. Надо просто проявить интерес к нашей истории, и ознакомиться с трудами других. Но как мы можем относиться к примерам умственной и духовной лени, которая все чаще и чаще появляется еще на страницах книг, газет и в Интернете, как например такой:
   "Но меня собственно интересует другое, где-то в мутном потоке современной макулатуры о войне, проскочило, что Кулик, на Курской дуге водил свою дивизию в атаку церемониальным маршем!?
   Это то как? Неужели было? Если да, то расстреливать надо было ещё в 43!!!".
   Вот, уж действительно, нет слов...
   Этот краткий экскурс в биографию Кулика, требовался, что бы смыть часть грязи с его личности, старательно размазываемыми различными "ручными историками". А главное восстановить историческую правду, отсутствие которой, как отсутствие витаминов, приводит к тяжелым болезням всего организма.
   Кстати, о роли восстановления исторической правды, меня полностью поддерживает и Никита Сергеевич Хрущев, почувствовавший на своей шкуре, что это такое:
   "После Курской дуги я продолжал быть членом Военного совета Воронежского,
   а потом 1-го Украинского фронтов. Мы провели битву за освобождение Киева и
   двинулись дальше на запад. Конечно, и я не лишен чувств человека, его
   слабостей. Мне приятно, что в этих грандиозных битвах, которые были
   проведены Красной Армией под Сталинградом и на Курской дуге, я был членом
   Военного совета соответствующих фронтов. Вот почему мне было обидно, и я
   внутренне переживал (человеческая слабость, а может быть, и протест против
   несправедливости), что на торжества, которые состоялись недавно по случаю
   25-летнего юбилея разгрома врага под Сталинградом, меня не пригласили. И в
   исторических фильмах, и в киноэпизодах, которые демонстрировались к этой
   дате, все, кто близко знал меня и видел эти кинокадры, заметили, как сделано
   было все, чтобы зритель не увидел, что Хрущев участвовал в той борьбе как
   член Военного совета Сталинградского фронта"
   Даже такое отношение к себе, не разрушило веру Хрущева в человека:
   "... проходит какое-то время, умирают те или другие люди, которые заинтересованы, непомерно выпячивать какие-то факты или лиц, игравших определенную роль в событиях, и затаптывать, умалять действия других людей. Но время, как реставратор, снимает все наслоения, все налеты неправды и клеветы. Все это будет расчищено, и каждый факт получит правильное освещение, а все участники событий займут свое место. Я в этом глубоко убежден. Я верю в человека, верю в людскую правдивость, и это является сейчас для меня успокоением и утешением".
   Ну, скажите, ну как с этим не согласиться?
   Вот и память о воинах-освободителях хранит и сам народ, и не по подсказке "сверху", а по зову сердца.
   В августе 1968 года, рядом с шоссе Харьков - Ахтырка - Сумы, на высоте 171,0. был открыт мемориальный комплекс солдатам 27 и 4 Гвардейской армий, погибшим при освобождении города. Четыре колхоза -- "Червона заря", имени Крупской, имени Горького и имени Постышева, а также местный техникум электрификации сельского хозяйства собрали средства на этот памятник. Большую организационную работу провели работники Ахтырского райвоенкомата. На плитах имена павших воинов. У фигуры Скорбящей Матери плита с такими словами:
   Никогда не забудут живые

О погибших друзьях боевых,

Не увянут цветы полевые

На могильных холмах фронтовых...

   Не забудем и мы...

Забытые подписи.

  
   Как видим, военного опыта и профессионализма у маршала Кулика вполне хватило, чтобы сделать все возможное для оснащения Красной армии, накануне войны, большим количеством современной артиллерии, и с тем же оружием достойно защищать Родину.
   А как же прекращение производства 45-мм и 76-мм орудий? Спросите вы. Что-то ты темнишь. И требуете ясности в этом вопросе. Ну что же. Продолжим.
   Многие утверждают, что отказ от производства 45мм и 76мм орудий в 1941 году, Кулик обосновал перевооружением немецких бронетанковых войск танками с увеличенной толщиной брони, против которой наши пушки бессильны. Это мы читаем в мемуарах Ванникова, Новикова и других. Чего, например, стоит цитата из мемуаров Ванникова: "Кулик отличался экспансивностью и легко поддавался различным слухам" Обсудим эту мысль.
   Г.И.Кулик занимал высокую должность начальника Главного Артиллерийского Управления Красной Армии. Он был маршал и заместитель наркома обороны. Но сводки от разведывательного управления Генерального штаба, он не получал, - должность не позволяла. Сводки получали: Сталин - 2 экз. Молотов, Берия, Ворошилов, Тимошенко, Жуков. И если Кулик получал разведывательную информацию, то только в части его касавшейся и от непосредственного начальника. А голоса со страниц, типа: "По данным маршала Кулика, немцы начали...и т.д." мы воспринимать не будем, поскольку люди, писавшие это,( как собственно говоря и все мы грешные), не имеют никакого представления в таком предмете как "Советское, секретное, военное делопроизводство". У Кулика не было собственной разведки. И если Кулик получал такие документы, то будьте уверены, визы стояли там соответствующие. В этом случае, долг требовал от Кулика, полного внимания к этим документам. Ибо информация, находящаяся в ней, несла прямую угрозу нашей военной мощи.
   А кто ставил визу?
   Во внешней разведке до 1943 года не было отдельной информационно-аналитической службы, предназначенной для критического анализа и обобщения поступающей информации. Поэтому, Сталин сам анализировал огромный объем различной разведывательной информации...
   А были ли осенью 1940 года такие документы от советской разведки? Я о них не слышал. И слухов не было. Так, что и "поддаваться" было не зачем. Ванников пишет, что Кулик предоставил сведенья о перевооружении немцев в 1941году, за несколько месяцев до войны. И предлагает начать выпуск 107мм орудий, в частности в танковом варианте, а выпуск орудий 45 и 76 калибра прекратить. Что и было сделано еще в конце... 1940 года! Ну, как вам такой исторический вывих? Так когда, все же Кулик "экспансивно поддался невероятным слухам", в 40-м или в 41 году. И выходит, что поддались, вместе с ним, еще и три комиссии во главе с Маленковым, Молотовым и Ждановым. И еще кое-кто...
   Да, документов от Разведывательного Управления Генерального Штаба в 1940 году не было. Но были другие документы, с которыми мы и познакомимся. Вот один из них.
   "Председателю совета обороны при СНК СССР.
   Копия - НКО.
   ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА.
   (извлечения)
   В соответствии с вашим письмом от 11 января с.г. сообщаем Вам соображения по вопросу формирования артиллерийских противотанковых бригад РГК...
   Обсудив представленные в техническое управление НКВ материалы, а, также проведя консультации с ведущими специалистами Наркомата Боеприпасов,... комиссия пришла к следующим выводам:
   1. Предложенное укрупнение противотанковых артиллерийских подразделений для отражения массированных ударов танковых войск врага считаем своевременным и целесообразным...
   2. По вопросу количественного состава Артиллерийской противотанковой бригады РГК трехполкового состава по три дивизиона в каждом полку (всего - 36 четырехорудийных батарей) возражений не имеем.
   3.Однако, предложенный штат бригады в составе:
   45 мм пушек обр. 1937 г - 48
   76 мм пушек обр. 1936 г -48
   76 мм зенитных пушек обр. 1931/ 38гг - 12
   107 мм пушек обр. 1939 г -36
   Пулеметов зенитных - 12
   считаем не отвечающим требованиям и возможностям текущего момента...
   Как Вам должно быть известно, испытания обстрелом нового немецкого танка, проведенные осенью 1940 года, показали, что для борьбы с ним 45-мм противотанковая пушка обр. 1937 г. непригодна, так как способна пробить его броню на дистанции не далее 150 - 300м...
   Проверкой установлено, что для увеличения пробивной способности 45-мм пушки, необходима разработка нового типа боеприпаса, но заказ НКО Наркомату боеприпасов на проведение данной работы до настоящего времени не поступил...
   Напоминаем Вам также, что решением СО при СНК СССР от 15 ноября 1940 года данный тип пушки был признан неперспективным и в соответствии с планами, валовый выпуск ее будет прекращен в текущем году. Предложенная на замену 45-мм противотанковой пушки новая 57-мм противотанковая пушка завода N 92 испытаний в установленном порядке еще не прошла и в производстве не освоена,...Планируется запуск ее в валовое производство, начиная с 3 квартала сего года.
   В тоже время, на вооружении КА уже имеется удачное 37-мм противотанково-зенитное автоматическое орудие, обладающее хорошей способностью к пробитию брони. Что подтвердили испытания обстрелом из него имеющихся образцов зарубежных и отечественных танков. Орудие имеет бронебойный снаряд с прочным корпусом производство которого уже освоено. Кроме того, введение в состав артиллерийской противотанковой бригады РГК таких орудий значительно улучшит возможности ее обороны с воздуха...
   76-мм дивизионная пушка обр. 1936г. имеет повышенную пробивную способность, по сравнению с такой же пушкой обр. 1939г только при условии применения усиленного выстрела, конструкция которого еще не отработана...
   76-мм зенитная пушка с производства снимается и повсеместно заменяется более мощной 85-мм зенитной пушкой обр. 1939.
   Кроме того, при формировании 20-ти противотанковых бригад, содержащих 1440 орудий калибра 76-мм, потребуется не менее 144000 выстрелов с бронебойным снарядом, а в распоряжении Артуправления в настоящее время имеется лишь немногим более 20000 выстрелов, или по 2,6 на каждое орудие калибра 76-мм.
   Наркомат Боеприпасов не в состоянии в настоящее время резко увеличить выпуск таких боеприпасов из-за ведущейся реорганизации производства...
   Исходя из сказанного выше, предлагаем Вам пересмотреть штат артиллерийской противотанковой бригады РГК, приняв во внимание следующие соображения:
   1....исключить из состава Артиллерийской противотанковой бригады РГК 45-мм пушки обр. 1937г, заменив их 57-мм пушками обр. 1941г...
   2. Вплоть до начала валового выпуска новой 57-мм противотанковой пушки считаем целесообразным, ввести в состав бригады 37-мм противотанково-зенитные орудия обр. 1940г.
   3. Количество 76-мм орудий обр. 1939г в составе артиллерийской противотанковой бригады РГК уменьшить. Допустить на оснащение бригад 76-мм орудия обр. 1939г. как имеющие меньший вес.
   4.Ввиду малой мобильности 76-мм зенитной пушки обр. 1931г и недостаточного количества 76-мм бронебойных боеприпасов, считаем целесообразным, заменить их в составе артиллерийских противотанковых бригад 85 -мм зенитными орудиями обр. 1939г на четырехколесном лафете, обладающим лучшей подвижностью и отработанным в производстве бронебойным выстрелом...
   5. Обязать Наркомат Боеприпасов обеспечить программу оснащения артиллерийских противотанковых бригад РГК необходимым количеством бронебойных боеприпасов...
  
   Подписали
  
   Кулик
   Ванников
   Воронов
Грендаль
  
   Ознакомимся со следующим документом.
  
   ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК ВКП (б) И СНК СССР
   "О НОВЫХ ФОРМИРОВАНИЯХ В СОСТАВЕ КРАСНОЙ АРМИИ"
  
   N1112-459сс
  
   23 АПРЕЛЯ 1941 Г.
  
   СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
   ОСОБАЯ ПАПКА
  
   ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП (б) И СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА СССР ПОСТАНОВЛЯЮТ:
  
   Утвердить предлагаемое Народным комиссаром обороны формирование:
   А) 10-ти противотанковых артиллерийских бригад Резерва Главного Командования, каждую в составе:
   Управление бригады.
   2-х артиллерийских полков.
   Штабной батареи.
   Минно-саперного батальона и
   Автотранспортного батальона,
   Общей численностью 5322 человека каждая.
   На вооружении каждой бригады иметь:
   Пушек 76 мм образца 1936 г (Ф-22) 48
   Пушек 85 мм зенитных 48
   Пушек 107 мм М-60 24
   Пушек 37 мм зенитных 16
   Крупнокалиберных пулеметов 12
   Ручных пулеметов 93
   Автомобилей грузовых 584
   Автомобилей специальных 123
   Автомобилей легковых 11
   Тракторов 165
  
   Противотанковые артиллерийские бригады дислоцировать: в Киевском ОКО -5, в Западном ОВО - 3 и в Прибалтийском ОВО - 2.
  
   СЕКРЕТАРЬ ЦЕНТРАЛЬНОГО
   КОМИТЕТА ВКП (б) И.СТАЛИН
   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА
   НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР В.МОЛОТОВ.
  
   В 1940 году, Советские военно-промышленные делегации, одна за другой прибывали на немецкие судостроительные, авиационные, танкостроительные, артиллерийские предприятия. Немецкая сторона показывала свои достижения в области разработки и производства оружия. Советские специалисты не только ознакомились с состоянием немецкого ВПК, но получили возможность приобрести последние новинки военной техники Германии. Были приобретены почти все образцы авиационной техники, как новой так и состоящей к тому времени не вооружении немецких ВВС. Советский Союз закупил, также, недостроенный тяжелый крейсер "Лютцов", который был приведен в Ленинград, и поставлен под достройку уже под именем "Петропавловск". Не были забыты и танкисты. Летом 1940 года в Советский Союз были доставлен немецкий танк Pz Kpfw III, по русски говоря, Т-III. Он и был подвергнут обстрелу из советских противотанковых орудуй. Танк имел бронирование от 10 до 30 мм, но передняя и ззадняя часть корпуса, а также перед надстройки усиливался 30 мм бронеплитами. Такое усиленное бронирование не пробивалось ни Английскими, ни Американскими противотанковыми пушками. Советские 45-мм противотанковые пушки, и 45-мм пушки танков Т-26 и БТ, могли поражать танк Т-III с усиленной броней только с дистанции 150 - 300 метров. Это и отметили в своей докладной записке начальник ГАУ Кулик, нарком вооружения Ванников, инспектор артиллерии Воронов, и председатель артиллерийского комитета ГАУ Грендаль. Работали три комиссиии, Маленкова, Молотова и Жданова. И в итоге 45-мм противотанковые пушки снимают с производства. Именно результатом докладной записки этих лиц, стало и то, что 45-мм противотанковые пушки не были приняты на вооружение десяти противотанковых артиллерийских бригад РГК.
   В начале войны, когда выяснилось, что наряду с танками Т-III и Т-IV немцы применяют и сравнительно слабобронированные танки, с которыми 45-мм пушки справлялись, потребовались срочные меры для восстановления их производства. При этом прекращение производства 45-мм пушек и Сталин, и Ванников называют ошибками. Но если Сталин виновных не ищет, ясно сказав: "мы виноваты", то Ванников, и многие другие, напротив нашли "козла отпущения" в лице маршала Кулика, а вместе с ним, то Жданова, то Тимошенко. Кому, что в голову придет. Но ведь подпись Ванникова стоит чуть ниже подписи Кулика. Ванников, по видимому надеялся на недоступность советских архивов, но развал СССР развалил и архивные крепости, хотя некоторые бастионы еще держатся. Именно его "воспоминания" об эпопее с пушками, так любят цитировать в исторической и художественной литературе. И если внимательно прочитать отрывок из воспоминаний Ванникова, приведенный в начале книги, то в глаза бросаются явные нестыковки.
   Не пожелал вспоминать о своей подписи и Н.Н.Воронов в своих воспоминаниях. В нескольких строчках своих мемуаров он описал как создавались бригады, но как и чем они вооружались, ни слова.
   Очень удобную фигуру в лице Кулика, нашли пережившие его военноначальники и командиры промышленности, для того, чтобы отвести от себя всякое подозрение за ошибки и промахи в своей работе. И с каждым годом, все толще и толще, накапливается слой грязи на личности Григория Ивановича. А смывать ее, все равно придеться.
   Вернемся к записке. Вы можете сказать мне, что вот мол в ней отмечается, что в войсках бронебойных снарядов к 76мм орудиям всего 20000 штук и вспоминаете пример с Кличем и Руссияновым, из книги Резуна. Неужели все же Резун прав?
   Давайте представим. Что вам дали купленный немецкий танк Т-III с усиленной броней и к нему приказ, определить средства борьбы с ним. Мы постреляли по нему из сорокапятки и поняли, что оно не годиться для борьбы с танком. Это мы и отразили в нашей записке. А, что годится для борьбы мы и предложили для вооружения бригад. И в первую очередь пушки Ф-22 в количестве 48 штук. И это притом, что как пишут члены комиссии "усиленный снаряд" еще не отработан. Это говорит о том, что недостаточное количество бронебойных снарядов никак не влияло на решение комиссии.
   Подводя промежуточный итог, отметим, что без учета артиллерийских орудий отправленных для вооружения сверх штата, механизированных корпусов, в распоряжении ГАУ находилось еще 560 орудий калибра 45мм, и 1745 калибра 76-мм. Ими можно было вооружить еще 10 и 47 дивизий, соответственно. Дефицит артиллерии, возникший после первых недель войны, компенсировался поставками орудий из внутренних округов. О дальнейших поставках пушек от промышленности в войска, поговорим чуть позже.
   А куда делись штатные пушки, и другое вооружение, спросите у наших генералов. Многие, в своих мемуарах, об этом, чистосердечно рассказывают.
  
  

Лето сорок первого

  
  
  
   Когда читаешь мемуары наших полководцев, описывающих первые дни и месяцы войны, то практически все они имеют общие черты. И названия глав почти одинаковы. Это или "Накануне", "Перед грозой", а затем "Война началась" или примерно в таком духе. Возможно, это у литературных "негров", то есть литобработчиков, от слабого воображения. И описание этих глав в чем то схожи. Это, как правило, описание воинской части, в которой служил автор. Затем, обязательное описание внезапного нападения фашистов на мирные города и села. Героическое сопротивление врагу. Окружение. И, наконец, выход к своим. И в описании этих боев, мы обязательно прочитаем, что оружие каким так гордились перед войной, из-за отсутствия, горючего, снарядов, патронов пришлось сжигать, взрывать, топить и пр.
   И почти никто в открытую не пишет, что оружие, технику, транспорт, склады просто бросали. Поскольку, тут же к автору был бы задан вопрос:
   "А ты где был и куда смотрел".
   Но, были и другие писатели, для которых описание этих воинских преступлений, делом было, я думаю приятным. Ибо, сотрудники наших "органов", с благородным гневом и вскрывали их в своих донесениях, с надеждой на справедливое возмездие.
   Справедливая кара постигла многих. Но сами "произведения" на долгие годы осели в архивах, под неподъемною тяжестью государственных грифов секретности. И, наконец, мы можем по рассекреченным документам, увидеть события того времени.
   В 2008 году в сборнике "Трагедия 1941 г. Причины катастрофы", М., Яуза-ЭКСМО, 2008 год, была опубликованна статья Михаила Ивановича Мельтюхова: " Начальный период войны в документах военной контрразведки".
   В этом небольшой по объему публикации, приведены факты преступлений совершонные в начальном периоде войны. Ясно, что это не все факты. Сколько их скрыто во мраке времен, и которые никогда не станут нам известны.Мне нет смысла пересказывать всю статью и коментировать документы использованные в ней. Но на некоторых фактах, описанных в статье остановимся
   В статье Мельтюхова приводятся только голые факты из донесений наших контрразведчиков. Факты, происходившие на всех фронтах, во всех родах войск.
   Нас же интересует, прежде всего, вооружение, боеприпасы горючее, в контексте обвинений маршала Кулика, в том невосполнимом вреде, нанесенном им обороноспособности страны.
   Поскольку мы начали разговор о Западном фронте, то мы и продолжим рассматривать этот театр военных действий. Что же там происходило?
   "Согласно спецсообщению 3-го Управления НКО N 36701 от 5 июля, "3-й отдел Западного фронта сообщил ряд фактов, оказавших отрицательное влияние на ход боевых операций наших войск в первые дни войны на Западном фронте.
   Военный Совет Западного Особого военного округа, командование армий и отдельных воинских соединений в подготовке частей к боевым действиям с противником проявили неорганизованность. Части округа к началу военных действий не были полностью обеспечены материальной частью, вооружением, боеприпасами, питанием и другими видами снабжения.
   21 июня командующий 3-й армии Кузнецов вместе с генерал-лейтенантом из Генерального штаба Красной Армии Карбышевым смотрели части, расположенные на границе. Заместитель командира артполка 56-й стрелковой дивизии майор Дюрба доложил, что происходит большая концентрация немецких войск на границе, что наши укрепленные точки боеприпасами не обеспечены и в случае нападения окажутся небоеспособными. На этот доклад Дюрба Кузнецов ответил: "Ничего страшного нет, и не может быть". Никаких мер к обеспечению точек боеприпасами Кузнецов не принял.
   После вторжения фашистских войск Дюрба среди комначсостава заявил: "Кузнецов и командование 3-й армии нас предали".
   444-й тяжелый корпусной артполк, находившийся на границе, боеприпасов не имел, в то время как боеприпасов на складах Гродно и Лида было достаточно. При отходе от границы полк оставил 3 152-мм пушки, 2 трактора и 2 автомашины.
   Части 38-й танковой дивизии 23 июня вышли в направлении гор. Барановичи не обеспеченными материальной частью, боеприпасами и оружием, в частности мотострелковый полк вышел без артиллерии, которая был сдана в ремонт.
   Корпусные части 2-го стрелкового корпуса перед вступлением в бой в ночь на 26 июня материальной частью были укомплектованы не полностью, в связи, с чем в день вступления в бой в 151-м корпусном артполку могли быть использованы только 2 дивизиона.
   127-й отдельный саперный батальон 4-го стрелкового корпуса к началу военных действий имел только 30 винтовок. Батальон потерял до 70% личного состава. [...]
   Воинские соединения 4-й армии на 26 июня противником были разбиты. Для отражения натиска противника и для поддержки действий стрелковых частей 4-я армия авиации и танков не имела. Артиллерия была уничтожена противником.
   Управление войсками со стороны руководящих штабов с началом военных действий было неудовлетворительным.
   В связи с частыми бомбардировками гор. Минска штаб ЗапОВО из города эвакуировался в лес, в район Уручья. Эвакуация отделов штаба проходила беспорядочно, работники штаба группами по 20--30 человек в течение 10 часов и больше разыскивали новое дислоцирование штаба. Руководящие работники отделов вместо организации эвакуации занялись вывозом своих семей из города, допустив панику и растерянность.
   Из-за отсутствия связи с частями Артснабжение округа не знало расхода и потребности боеприпасов в действующих частях, в результате не обеспечивало их боеприпасами. 22--23 июня Артснабжение округа должно было отправить действующим армиям 3 эшелона боеприпасов, но по вине работников артснабжения боеприпасы отправлены не были.
   Как указывалось в спецсообщении 3-го Управления НКО N 4/37175 от 8 июля, "по сообщению 3-го отдела Западного фронта по состоянию на 1 июля имелись следующие существенные недочеты.
   Отсутствовало достаточное количество артснарядов и других боеприпасов. Снабжение частей фронта боеприпасами с начала военных действий проходило с большими перебоями. Со стороны Артуправления фронта в лице генерал-лейтенанта Клич действенных мер к упорядочению обеспечения частей боеприпасами не принималось.
   Имеющиеся в 28-м стрелковом корпусе снаряды в боевую готовность приведены не были (недовернуты взрыватели); большинство поступивших в части мин не имели взрывателей.
   При эвакуации зенитного дивизиона в/ч 1822 из гор. Гродно, вследствие отсутствия тяги, материальная часть осталась невывезенной. Должного сопротивления противнику дивизион не оказал, так как не был обеспечен снарядами.
   56-я стрелковая дивизия к бою подготовлена не была -- минометный взвод не имел мин, полковая школа 37:го стрелкового корпуса не имела винтовок и патронов. Части дивизии вступили в бой с оружием и боеприпасами мирного времени.
   27-я стрелковая дивизия была введена в бой тоже неподготовленной -- не хватало снарядов и патронов. Находившиеся на границе передовые части вооружением и боеприпасами обеспечены не были, в результате при первом появлении противника бежали, создавая панику в основных частях 3-й армии.
   Снабжение частей 85-й стрелковой дивизии горючим, боеприпасами и продовольствием было поставлено исключительно плохо. Уже на третий день боя артполки дивизии не имели снарядов.
   24-й отдельный минометный батальон к началу военных действий винтовками был обеспечен наполовину, гранат и мин не имел вовсе. По этой причине в бой с противником батальон не вступил, а при выезде из военного городка Козекова (близ Минска) оставил на территории городка до 30 минометов и свыше тысячи мин.
   Из 12 имевшихся в округе складов с боеприпасами уничтожено путем взрыва 6, что составляет 24,5% общего запаса.
   В корпусных артиллерийских частях 28-го стрелкового корпуса и полках РГК снаряды на исходе и части не знают, где их получать.
   Завезенные 26 июня снаряды оказались без взрывателей. Часть 3-й армии в районе Молодечно -- Крулевщины боеприпасов не имели.
   Находящийся в районе Барановичи и оторванный от фронта 6-й мехкорпус боеприпасами обеспечен не был.
   С начала военных действий в работе отдела ВОСО наблюдается большая нечеткость.
   При отправлении транспорта с боеприпасами номерация и станция отправления транспорта зачастую отсутствовала, что приводило к срыву своевременной подачи боеприпасов на линии фронта. Управление Военных сообщений Красной Армии не сообщало номера отправляемых с центрального склада эшелонов с боеприпасами.
   Снабжение частей фронта горюче-смазочными материалами проходило крайне неорганизованно. Смазочные материалы Р-9, дизельное топливо и автол в частях были на исходе. Заявка ОСГ фронта от 23 июня на отгрузку Р-9 Управлением снабжения горючим Красной Армии к 1 июля не была выполнена. Отгруженные для частей фронта смазочные материалы и топливо в период с 23 по 30 июня поступали в незначительных количествах, что ни в какой степени не обеспечивало потребность фронта, а отдельные виды смазочных материалов и горючего не поступали вовсе.
   29 июня командующим фронтом было отдано приказание о переброске горючего для фронта на транспортных самолетах.
   Выполнение этого задания было возложено на представителя АБТ фронта капитана Сорокина и начальника отделения ОСГ военинженера 3-го ранга Пономарева, которые из-за недоговоренности между собой горючее на аэродром в необходимом количестве не подвезли, в результате из 22 транспортных самолетов было загружено только 3, остальные улетели незагруженными.
   Начальники отдельных складов в панике перед противником склады подожгли, а сами дезертировали.
   Начальник склада ГСМ N 497 в г. Орша -- интендант 3-го ранга Трегубов и помполит -- батальонный комиссар Пивоваров в панике подожгли склад N 497 в г. Орше, а сами дезертировали. Сгорело 700 тонн бензина и 6 вагонов смазочного материала и масла.
   Трегубов и Пивоваров преданы суду Военного трибунала.
   Начальник склада ГСМ N 645 на ст. Хородище -- интендант 2-го ранга Май 26 июня сжег склад, а сам дезертировал.
   По данному факту 3-м отделом фронта ведется расследование.
   В исключительно тяжелое положение попали артполки на мехтяге. Часть пушек, не имея тягачей, была оставлена на зимних квартирах, часть тягачей в лагерях также была неисправна, и командование частей эту материальную часть взрывало или бросало, не произведя из них ни одного выстрела по противнику. На дороге, во время отступления, вследствие порчи тягачей от бомбежки бросались совершенно исправные орудия, не всегда снимались даже замки.
   Аналогичное положение было также с зенитной артиллерией. Все дивизионы и полки, во всяком случае, весь основной начсостав и матчасть были собраны для прохождения лагерных сборов в м. Крупки, близ Минска, и до последнего времени в 10-ю армию не вернулись, и их судьба мне неизвестна. Таким образом, соединения, склады, города остались без зенитной артиллерии".
   Кроме статьи Мельтюхова, можно подобные факты найти и на страницах "Интернета", как нипример о 164 легком артиллерийском полке 1 стрелкового корпуса, в котором к 26 июня, из-за постоянных бобежек было потеряно Ў конских упряжек, а исправные орудия были брошены.
   Примерно такую же картину нам показывают и на других участках Советско-Германского фронта.
   Пытаясь в ходе нашего исследования понять частную ситуацию, сложившуюся с советской артиллерией в начале войны, мы, в конце концов, пришли к потребности взглянуть на эту ситуацию более широко и объемно. Мы просто вынуждены это сделать. Поскольку касается это главных действующих лиц тех событий. Событий развернувшихся в начале войны, на Западном фронте. Дело касается измены. Впервые о ней заговорили еще в июне 1941 года. И сказал об этом наш многострадальный народ. Это вспоминает в своих мемуарах бывший в то время заместителем командующего ЗапВО генерал-лейтенант Болдин, который вдоволь наслушался их при отступлении с частями 10 армии, на дорогах Белоруссии. В последнее время, эта тема опять всплыла на поверхность нашей общественной жизни. Появляются публикации и целые книги, в которых вещи названы своими именами. Но, я хочу остановиться на публикациях Арсена Бениковича Мартиросяна, в частности его публикации "Тайна 22 июня. Было или не было предательства генералитета"?
   Прочитаем небольшой отрывок из книги Мартиросяна.
   "Никто не спорит, что разведка и шпионаж были, есть и будут - от этого никуда не денешься. Однако же само это письменное заявление Жукова на имя Сталина больно уж красноречивое... как по содержанию, так и по времени... ( Поразительно, но факт, что даже в период особо разнузданного, оголтело подлого антисталинизма времен Никитки Кузькина Мать Жуков предпочитал помалкивать о том, как он тогда пытался разжечь пожар шпиономании в условиях непрерывно разворачивавшейся и все более усугублявшейся трагедии. Оно и понятно почему - потому, что тогда он выглядел бы непосредственным инициатором репрессий против командования РККА: ведь "озарение" - то снизошло на него после вынужденно драконовского приказа Сталина N 270 от 16 августа 1941 г. Слава Богу, что Сталин не поддался на эту крайне опасную провокацию Жукова. Если бы он "клюнул" на нее, а она-то практически автоматически предполагала широкомасштабное повторение "1937 года" в ситуации трагедии лета 1941 г., то до военного переворота было бы рукой подать!.. Потому как взбешенные собственными неудачами на фронте и реанимацией широкомасштабных разборок по аналогии с 1937 г. озлобленные генералы реально могли бы повернуть оружие против центральной власти! Повторяю, слава Богу, что Сталин не поддался на эту провокацию. Ибо хотя репрессии против генералов и имели место быть, но они были преимущественно точечными, а не широкомасштабными, к тому же по отношению к генералитету в основном применялась не 58-я статья УК, а иные статьи Уголовного кодекса, которые предусматривали наказания за воинские преступления, а не за измену и предательство. (Хотя и без этого тоже не обходилось)"
   Вот такой поворот дела. Но, и это не все. Даже после расстрела командования Западного фронта, репрессии против командования войск фронта не прекращались вплоть до смерти вождя. Командиров вызывали из партизанских краев, отрывая их созданных ими же партизанских отрядов. Вызывали из действующих частей. Проводили дознания, а затем кому как повезет, кому срок, кому высшая мера. И после войны органы не унимались, составляя полную картину событий лета 1941 года. Практически во всех публикациях посвященных начальному периоду войны, действия высшего командного состава и политического руководства всегда имели оценку как "ошибки", "неумение", "халатность", иногда "преступная халатность". То есть обвинений в предательстве мы не слышали.
   Но как мы уже знаем, в последнее время появились публикации и книги о той роли, какую сыграл наш генералитет в начале войны. Пока это были лишь частные выступления исследователей истории. Но пришло время и, наконец, в ноябрьских номерах за 2008 год, центрального органа министерства обороны Российской Федерации, еженедельника "Красная Звезда" была напечатана статья А.Савина "Тайна 22 июня". Впервые в официальном, государственном, печатном издании были названы виновники трагедии сорок первого года - наши генералы. Что именно наш высший генералитет организовал поражение нашей армии.
   "Именно генералитет, а не Сталин (как много лет твердили нечистоплотные "мемуаристы" в погонах) несет ответственность за те миллионы погибших и попавших в плен, за захваченные немцами запасы оружия и прочего имущества на границе, которое ещё и использовалось против нас во время Войны. Именно генералитет несет ответственность за оставленные оккупантам города и деревни, за мирных жителей этих населенных пунктов и сожженных деревень
   Но вот, что думали наши военнослужащие в то время, послушаем:
   "Красноармеец 14-го стрелкового корпуса Южного фронта Тверетинов был уверен, что "Германия победит Советский Союз. При первом же наступлении немцев нужно сдаться в плен. Там останешься живым, и будешь жить неплохо".
   Осенью 1941 года, заместитель начальника особого отдела НКВД СССР, комиссар государственной безопасности 3 ранга Мильштейн, представил справку, руководству страны, в которой в частности указывалось, что с 22 июня по сентябрь 1941 года Красная армия понесла следующие потери:
   Сдались в плен, бросив оружие - 2000000 чел.
   Перешли к немцам с оружием - 1500000 чел.
   Захвачено в плен - 500000 чел.
   Дезертировали - 1000000 чел.
   Выловлено - 657364 чел.
   И расстреляно - 102014 чел.
   Исчезли без следа - 340000 чел.
   Убиты и ранены - 800000 чел.
   Перебежало к немцам до 22 июня - 3274 чел.
   Отступало оставшихся - 980000 чел.
   Б.Соколов, в своем исследовании: "Правда, о Великой Отечественной войне" добавляет:
   "К 1 декабря 1941 г. их оказалось уже 3806 тыс. В 1942 г. добавилось еще 1653 000., в 1943 -- 565 000., в 1944 -- 147000, в 1945 в плен успело попасть 34000. советских военнослужащих. Примерно из 6,2 млн. советских пленных около 100, а может быть и 200 тыс., смогли бежать, около 4,2 млн. погибли в плену, а примерно 1,8 млн. были освобождены советскими войсками (из них только половина к моменту освобождения сохраняла статус пленных, остальные же еще ранее были освобождены самими немцами и служили в коллаборационистских формированиях). Цифры страшные".
   Если наспех прикинуть, то получается, что каждый фашист взял в плен одного нашего солдата! Фантастика!
   Эти военнослужащие Красной армии, отказавшихся защищать своих родных и близких, свою землю, сдались врагу в надежде переждать тяжелые времена. Но вермахт, присягнув в 1936 году на верность Гитлеру, перестал быть "рыцарской" армией, превратившись в безжалостную сатанинскую силу, способной бездумно вырезать под корень целые народы. Ну и кто виноват, что у этих военнопленных так сложилась судьба? Им еще в мирное время все уши прожужжали на политзанятиях, о звериной сущности империализма. Они сталинской "пропаганде" не поверили и тем самым обрекли себя на позор от своего народа, а миллионы и на гибель.
   Вспоминаю кадры немецкой кинохроники лета 1941 года, Повальная сдача Красной армии в плен. Имелись случаи перехода на сторону врага под оркестр и строем. А о переходе с оружием в руках и говорить нечего. Так вот кадры о сдаче в плен ничего кроме брезгливости у меня не вызывают. Кстати, и немецкие кинохроникеры стараются показать эти сцены с максимальным презрением к поверженному врагу. И совсем другие их кадры заставляют нас проникнуться гордостью за нашу Красную армию. Это кадры погибших советских воинов, до конца выполнивших долг, и не выпустивших до последней секунды своей жизни, из рук оружие. В плен попадали по-разному. Кто сам сдался, кто в бессознательном состоянии. Но хочется знать, что думали те, кто добровольно бросил оружие. Кто изменил присяге. На что они рассчитывали? На гуманное, цивилизованное обращение? Освобождение от Сталинского рабства и насилия? Что Россия поднимется с колен, и войдет в "клуб" цивилизованных стран мира?
   А теперь мы слышим возмущенные голоса о душегубе Сталине, так жестоко наказавших своих военнопленных отказавших своим родным и близким, в праве на защиту. Они наплевали на воинскую присягу, в которой присягали защищать СВОЙ НАРОД и СВОЮ ЗЕМЛЮ. За это Сталин, назвав их предателями. Сталин словами не бросался, это подтверждают практически все. И если он так их назвал, то это было чистейшей правдой, поскольку на их руках, как и на руках фашистов, была одна кровь, кровь нашего народа.
  
  

Чем провинилась ВПК?

  
   Прошу прощения, за это эмоциональное отступление. Но, я просто обязан был это сказать вам. Поскольку ситуация в мире во многом напоминает начало сороковых. И это не может не видеть только слепой.
   Возвращаемся к нашей теме.
   В обширном произведении "Западный особый" Руслан Сергеевич Иринархов пишет:
   "Несмотря на указанные недостатки, ЗапОВО к началу войны имел почти полную штатную численность полевой артиллерии, зенитной был укомплектован на 60-70% Организационная структура артиллерийских частей, наличие большего колличества орудий и минометов обеспечивали массированное применение артиллерии во взаимодействии с другими родами войск в различных видах общевойскового боя".
   И вот началась война. И возник вопрос, куда же делись пушки? И если потеряли, то сколько? В начальный период войны, кадровая Красная армия потерпела жестокое поражение. В части артиллерийского вооружения было потеряно:12000 противотанковых пушек, 12300 полевых, дивизионных и горных пушек, 6000 122мм гаубиц, 2600 152мм гаубиц, 900 122мм пушек, 2100 152мм пушек и пушек - гаубиц, свыше 100 орудий большой и особой мощности, от 203мм и выше, 4100 зенитных орудий.
   Как это произошло? Мы уже знаем. Вот на это и должны были ответить "московские генералы", а не валить с больной головы на здоровую, тем более что Кулик по понятным причинам, ответить уже не может. Но и через десятилетия взывает расстрелянный маршал к справедливости, со страниц письма к Сталину. Письмо датировано 18 февралем 1942 года. Два дня тому назад, Кулика лишили званий маршала и Героя советского Союза:
   "Т.Сталин!
   1). Когда я был у Вас в последний раз, Вы мне сказали относительно моего руководства вооружением, Я считаю себя ответственным за вооружение с июня 1937 года по 20 июня 1941 года, как за количество, так и за качество, т. к. я проводил всю систему вооружения новыми образцами. Прошу назначить авторитетную беспристрастную комиссию, которая должна установить, сколько я принял вооружения от своих предшественников и сколько я сдал. Как была обеспечена армия согласно плану развертывания по утвержденным правительством нормам с учетом плана заказа 41 года, качество вооружения новых систем, принятых на вооружении армии под моим руководством. Особенно прошу вскрыть системы прохода плана заказов на каждый год: что я предлагал и, что фактически утверждали и что мы получали; как общее правило, нам давали после долгих мытарств, которые длились 4 -5 месяцев в наркоматах, Госплане, в разных комиссиях и подкомиссиях правительственных и в Комитете Обороны, не более 60 - 65 процентов от просимого нами.
   Промышленность тоже урезала этот утвержденный план своими недоделками, которые исчислялись 20 - 30 процентов, смотря по какому виду вооружения. Я же отстаивал интересы армии упорно, по этому вопросу можно найти десятки моих жалоб, просьб ежегодно в аппарате Госплана, Комитете Обороны, Госконтроле, в наркоматах промышленности и Вас в ЦК ВКП. Я думаю, никто не сможет отрицать, как я защищал интересы армии, где проходил наш план заказов, с членов Правительства".
   Итак, бывший начальник ГАУ отметает от себя всякие обвинения в недостаточном обеспечении Красной армии вооружением. И виновным считает, прежде всего, военную бюрократию и оборонную промышленность. Рассмотрим эти два обвинения маршала.
   С этим высказыванием Кулика соглашается и маршал Александр Николаевич Яковлев, в годы войны начальник ГАУ:
   "Сразу скажу, что в предвоенные годы кое у кого бытовало мнение, что
   промышленность вооружения и особенно промышленность боеприпасов не в состоянии значительно увеличить свои производственные мощности. И это мнение не было произвольным: оно подтверждалось в определенной степени и фактическими
   поставками. Так, в 1938 году заводами оборонной промышленности было изготовлено
   всего лишь 12,3 тыс. орудий; в 1939 году -- несколько больше, 17,3 тыс. В 1940
   году снова произошло некоторое снижение, примерно до 15 тыс. За эти же годы было
   изготовлено соответственно 12,4 млн., 11,2 млн. и чуть больше 14 млн. снарядов
   всех калибров (данные даются без учета минометов и мин к ним). Как видим,
   мощности промышленности в довоенное время, особенно по боеприпасам, были таковы, что на полное удовлетворение всех наших потребностей рассчитывать, конечно же, не приходилось".
   И через десятилетия после окончания войны, мы находим в публикациях, подтверждение этому.
   В этом отношении характерен отрывок из книги "Сталин", нашего самого информированного (по должности) военного историка, доктора философских и доктора исторических наук, профессора, генерал-полковника Дмитрия Антоновича Волкогонова:
   "Когда Сталину после XVIII (февральской 1941 года) партийной конференции доложили о том, как много боевой техники не хватает для укомплектования танковых частей, он сначала не поверил. Потребовал обстоятельную справку. Но выкладки военных были упрямы: для полного обеспечения войск к марту 1941 года недоставало 12,5 тысячи средних и тяжелых танков, 43 тысяч тракторов, около 300 тысяч автомобилей. Это означало, что вновь сформированные танковые а
   механизированные соединения были обеспечены лишь на 30%. Даже при
   исключительно высоких темпах производства полностью укомплектовать их
   боевой техникой можно было лишь через три-четыре года! Не лучше обстояли
   дела и в авиационных соединениях. Новых самолетов (как и танков) было
   очень мало: не более 10 - 20%.
   Но плохо обстояло дело не только с авиационной и танковой техникой. Как
   сообщали Сталину, Жданову и Вознесенскому за месяц до войны Тимошенко и
   Жуков, "по ряду остродефицитных для Красной Армии предметов вооружения и
   боевой техники промышленность выполняет план поставки совершенно
   неудовлетворительно". В этом документе, например, говорилось, что
   боеприпасов в первом квартале 1941 года выпущено в процентах к плану:
   76-мм дивизионным пушкам - на 62%, к 122-мм гаубицам - на 62%, к 122-мм
   пушкам - на 74%, к 152-мм гаубицам - на 32%, снаряды к 82-мм минометам -
   на 73%... Нарком обороны и начальник Генштаба видели основные причины
   крупного отставания в "недостатках руководства со стороны Народного
   комиссариата боеприпасов".
   Отрывок из книги "Сталин", показывает, что, Волкогонов полностью на стороне Тимошенко и Жукова, в их претензиях к промышленности вооружения и боеприпасов. И это после того, как к началу войны, производством боеприпасов были охвачены практически ВСЕ наркоматы страны. А в оборонные наркоматы, передавалось огромное количество предприятий. И как мог начальник генерального штаба, прекрасно зная положение в нашей экономике, предъявлять такие претензии к оборонной промышленности? А после войны, в беседе с писателем Константином Симоновым, утверждать, что в войну Советский Союз вступил, отсталой в экономическом отношении страной! "Ах, не дали мне еще 12500 танков перед войной, - так получите горькую правду!"
   Не нахожу я и "разгромных" документов и в отношении неготовности "отсталой" оборонной промышленности. Да, претензии к ней Тимошенко и Жуков выдвигают, в части колличества выпускаеммой продукции, но предложений по ее модернизации нет. Нет потому, что она в предвоенный период была модернизированна. И с каждым днем наращивала свои мощности.
   И если это так, то хотелось бы фактов. Но Жуков их нам не представляет. А между тем они очень показательны в плане мобилизационной подготовки промышленности к войне. Если мы ознакомимся с документом под скучным названием
   "Справка о заказах НКО по основным видам вооружения за период с 1929 по 1941г. (28. 04. 1941)", то, ознакомившись с цифрами, с удивлением узнаем, что за этот период в целом, ни один заказ Народного Комиссариата Обороны, НЕ БЫЛ ВЫПОЛНЕН! Например. Промышленность должна была дать за эти годы, армии 229186 орудий. А дала всего лишь 151288 штук. То есть, 66% от требований НКО. Такую же картину мы видим и с другими видами вооружения: Снаряды - 48%. Винтовки - 70%. Самолеты - 62%. Танки - 69%. И так далее, и в том же духе. Правда, мы должны учесть, что планы постоянно корректировались, но колебания показателей тут незначительное. А, что значит недодать армии 77898 только одних орудий? Вы помните, сколько просил Кулик пушек, для оснащения частей 54 армии? Правильно - 520 единиц. То есть, таким количеством орудий можно было бы укомплектовать еще 150 армий! А если еще и танковые и авиационные соединения? И все это в невоюющей стране! И все в армию! А работать, кто будет? Об этом Жуков не размышляет и уже после войны, также продолжает "катить бочку" на ВПК, что до конца существовании СССР стало доброй традицией в высших военных кругах.
   В 2000 году, в московском издательстве "Патриот", в рамках федеральной, целевой программы книгоиздания России, вышла книга Андрея Петровича Худякова "В. Грабин и мастера пушечного дела". Андрей Петрович ветеран нашей оборонной промышленности. Многие годы проработал вместе с нашим выдающимся артиллерийским конструктором Василием Гавриловичем Грабиным, сначала в Горьком, на заводе N92 "Новое Сормово", а затем в Центральном артиллерийском конструкторском бюро в Подлипках, ныне Королеве. В своих исследованиях мы не раз будем обращаться к книге Худякова, как историческому повествованию о Грабине, и всей истории ВПК.
   Должен сразу предупредить, что отношение к этой книге у меня не однозначное. Есть слишком много вопросов, на которые я бы хотел получить ответы. Но обращаться, к большому сожалению уже не к кому.
   Что же пишет Андрей Петрович, в контексте нашей первой главы? Каково его отношение к событиям того времени и их героям?
   Худяков свою книгу написал в форме дневниковых записей. Вот запись от 4 июля 1941 года:
   "Мы были удивлены, когда в конце прошлого года военные отказались от продления нашему заводу заказа на дивизионные пушки Ф-22 УСВ. Они посчитали: Красная Армия уже достаточно насыщена ими. А что вышло? Война буквально с первых дней показала грубый просчет органов, отвечающих за снабжение армии артиллерией. Нам приказано немедленно восстановить производство пушек Ф-22 УСВ".
   20 июля 1941 года:
   "Трудно и невозможно передать все, что пережито за последние дни. Разговоры разговорами, а газеты каждый день сообщают одно и то же: танки с крестами бойцы встречают бутылками с горючей смесью. Накануне войны нас убедили в том, что любого врага встретим во всеоружии. Радовались парадам военной техники, гремевшей на Красной площади. А жизнь показала: пушек не хватает! Самолетов не хватает! Танков не хватает!
   На Западе границу разрушили, новую создать не успели. Мне один рабочий по этому поводу сказал: "Так вот и жили -- двор продали, а ворота купили!" А где же был Генеральный штаб Красной Армии? Спрашивается, о чем он думал и на каких счетах откладывал костяшки. С бюро пришел домой далеко за полночь. Сел за стол, открыл дневник.
   Горько сознавать повторившееся идиотское русское шапкозакидательство!"
   11 августа 1941 года:
   "Василий Гаврилович! Спрашивается, о чем думал начальник Главного артиллерийского управления Кулик в конце 1940 года, когда принимал решение о снятии с производства нашей дивизионной пушки?.. Разговоры о том, что их вполне достаточно на случай войны, оказались болтовней. Вы бы послушали, как матерятся наши рабочие, особенно те, у кого сын или брат на войне, когда диктор по радио начинает хвалить бойца за то, что он бросился на фашистский танк с горючей смесью в бутылке. Ею Гудериана не остановить".
   Итак, камешки в огород верховной власти и лично начальника ГАУ Кулика брошены. Следовало бы внести в список нехватки вооружений еще и трехлинейную винтовку Мосина. Кто еще не слышал об ее отсутствии в войсках обидных и горьких рассказов фронтовиков. Вот тогда бы была бы целостная картина нашей военной отсталости. И это все притом, что винтовок в Красной армии было почти два комплекта. А если помните, то в "Справке о заказах НКО по основным видам вооружения за период с 1929 по 1941 года", промышленность выполнила заказ по винтовкам и карабинам, только на 70%, то есть недодала армии 2895200 единиц. Поскольку не всем в армии было положено иметь личное оружие в виде винтовок и карабинов, мы можем смело утверждать, что не была вооружена еще одна Красная армия. А теперь добавим еще туда же невыпущенные артиллерийские орудия для 150 армий, а еще танки, самолеты, 16 линкоров, 20 тяжелых крейсеров. И вот за всей этой горой невыполненных заказов, встает серая тень "Красного милитариста" Тухачевского и его подельников.
   К вопросу о производстве пушки Ф-22УСВ мы еще возвратимся, а сейчас
   отодвинем в сторону цифры количества вооружений и зададимся простым вопросом. Какими средствами массовой информации пользовалось население Советского Союза в те далекие годы? Газеты. Черная тарелка радио на стене. Выпуски кинохроники, перед "Веселыми ребятами". И политинформация на рабочих местах. Все. Вражьи голоса, на русском языке пока молчали.
   Так откуда же простой рабочий узнал о разрушении старой границы? Какая газета написала, какое радио рассказало, и какой фильм показали советским людям, что они свободно обсуждают в своей среде, сведения, составляющие государственную тайну?
   Ответ простой. Камешки начали залетать уже, после начала эпохи "демократизации и гласности". А до этого благословенного времени, сидели как сверчки за печкой и молчали. Поскольку предаваться гласности у них охоты не было. Подписка о неразглашении государственных тайн, подписанная ими в 1 отделе, и "друзья народа" в собственной, производственной среде, надежно отбивала всякое желание заниматься таким видом общественной деятельности.
   А те, из творческой интеллигенции, кто подписку не давал, писали, рассказывали, снимали то, что требовало государство, и получали за это заработную плату.
   Но, слава богу, это средневековье прошло. И мы, наконец, то дорвались до обильного стола "свободы", вкусили ее, но, что-то начинает подташнивать. Наверное, переели.
   Заканчивая первую главу нашего исследования, обратим внимание на следующее.
   В конце своей статьи, Мельтюхов поместил небольшую таблицу.
   Таблица 1 Потери сторон к 10 июля 1941 г.
  
   Красная Армия Вермахт
   Личный состав 815 700 79 058
   Орудия и минометы 21500 1061
   Танки 11783 350
   Самолеты 4013 826
  
   Если допустить, что главным виновником потери советской артиллерии является маршал Кулик, как мы слышим со всех сторон, то естественно нам должны были бы назвать фамилии виновных в не менее грандиозных потерях самолетов и бронетанковой техники, в первые дни войны. Но фамилий "московских генералов" нам не называют. И это очень странно. Кулик, который по своей должности не имел рычагов управления артиллерийскими частями фронтов,( помните строки о ГАУ), оказался виноват в преступлениях совершенных отдельными военнослужащими этих частей.
   А командующий ВВС КА генерал-лейтенант Павел Федорович Жигарев, в чьих войсках творились не менее мерзкие преступления, в этом контексте даже не упоминается. И даже снятие Жигарева с должности командующего ВВС КА, в апреле 1942 года, в дальнейшем не повлияло на его карьеру. Еще при Сталине, с 1949 года он вернулся на эту же должность. И, в конце концов, стал главным маршалом авиации, и первым заместителем министра обороны СССР. С 1950 года депутат Верховного Совета, а с 1952 года и кандидат в члены ЦК КПСС.
   Никак не отразилось на карьере начальника АБТУ генерал-полковника Якова Николаевича Федоренкова тысячи брошенных и сгоревших танков на огромном поле битвы. Наоборот, с декабря 1942 года и до самой смерти в 1947 году, Яков Николаевич занимал должность командующего бронетанковыми и механизированными войсками. А в 1944 году стал и маршалом этих войск.
   Вот так в нашем сознании и формируют двойные стандарты. С одной стороны "Маршалы Победы", с другой "маршал поражений". И по этой наезженной колее мы и скатываемся в мир лжи и забвения.
  
  
  
  
  

Часть вторая.

Танковые пушки Ф-42-ЗИС-6

  
  
   А теперь вернемся к воспоминаниям Ванникова.
   Как мы помним, Ванников предлагает переход на больший калибр танковых пушек начинать не с 107 -миллиметрового орудия, которого по его словам, в современном виде, еще не существовало, а использовать готовую качающую часть выпускавшейся серийно 85-мм зенитной пушки. Кроме этого, пишет, что требовалось увеличить начальную скорость снаряда 76-мм танковой пушки. О новых боеприпасах к 45-мм пушке Ванников уже не вспоминает. О боеприпасах, разговор особый.
   Не пишет Ванников о результатах обстрела немецкого танка орудиями 45 и 76 калибра. И, что Совет Обороны при Совете Народных Комисаров СССР еще 15 ноября 1940 года, по результатам этих стрельб, и как их следствие, докладной записки руководителей ГАУ и наркомата вооружения, снимает их с производства. Не помнит, что 107-мм пушка М-60 завода N172, уже создана, испытана, принята на вооружение и выпускается артиллерийским заводом N352 имени Ворошилова в Новочеркасске. Весной заканчиваются испытания, и начинается подготовка к валовому производству первая специальная противотанковая пушка ЗИС-2. Как о предложении Сталина, вспоминает Ванников об установке 107-мм полевой пушки в танк. А, то, что танковая пушка ф-42 уже создана, Ванников, не вспоминает и не пишет. Не помнит, чем занимался родной наркомат в те годы. В общем, странная потеря памяти, прослеживается у наркома вооружения. И как увидим в дальнейшем, не только у него.
   А что это за "Сталинская" танковая пушка, которую "забыли", и в то же время собираются устанавливать в тяжелый танк КВ.? О ней расскажет сам конструктор, Василий Гаврилович Грабин. Несколько слов о нем.
   Генерал-полковник технических войск, Герой Социалистического труда, доктор технических наук, четырежды лауреат Сталинской премии. С 1946 по 1951 год депутат Верховного Совета СССР. Все это из биографии конструктора. С 1934 года главный конструктор Горьковского артиллерийского завода N92. С 1943 руководитель Центрального Артиллерийского Конструкторского Бюро. Под руководством В.Г.Грабина создано большое количество различных по назначению артиллерийских систем. По мнению некоторых, - "Гений Советской артиллерии". Отрывки здесь и далее, взяты из книги воспоминаний Василия Гавриловича, "Оружие победы" Москва. Издательство политической литературы. 1989 год.
   "На очереди, по нашему плану, шла 107миллиметровая танковая пушка мощностью 385 тонна - метров. Мощность была продиктована тем, что в производстве был выстрел (гильза, снаряд и заряд) для 107-мм полевой пушки, (образца 1910\1930 гг.) На него ориентировались и мы, так как проектировать новый выстрел дело очень долгое и трудное.
   Строго говоря, нам нужна была не только новая 107-мм пушка, но и опыт: мы искали пути перехода в вооружении тяжелых танков от калибров 76-мм к калибру 107-мм и выше. Чем больше калибр и мощность пушки, тем больше места она занимает в боевом отделении танка. Однако с точки зрения рациональной конструкции танка в целом габариты башни должны быть оптимальными. При повышении калибра пушек может случиться, что калибр и мощность пушки вступят в противоречие, с общими размерами башни и соответственно танка".
   И дальше:
   Поэтому найти зависимость между классом пушки и оптимальными габаритами башни - означало предугадать успех будущей работы, создать конструктивно-технологические предпосылки. Этим был бы положен конец нашим спорам с военными и конструкторами-танкистами. Они утверждали: такая-то пушка в танк не встанет. Мы говорили: нет встанет. Спор мог решить только опыт. Но в данном случае наши оппоненты уверовали в свою правоту и без всякого опыта. Конструкторы тяжелого танка отказались даже ориентировочно прикинуть решение задачи по установке 107 миллиметровой пушки в боевое отделение тяжелого танка. Кое-кто в ГАУ и ГБТУ (Главное бронетанковое управление) усмотрел в нашем предложение лишь повод для иронии: Грабин готов любое орудие поставить в танк.
   "Пушка получила заводской индекс Ф-42. К началу 1941года на заводском и войсковом полигонах, выдержала все испытания, пишет Грабин. Об этом было доложено в ГАУ и ГБТУ, но одобрения не последовало"
   Кроме этого, КБ Грабина сконструировало 85мм танковую пушку Ф-39, которую подали на Ленинградский Кировский завод, для установки на тяжелый танк КВ-220.
   Это не было самодеятельностью Грабина. Он выполнял постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за N1288-495сс, от 17 июня 1940 года, в котором, в частности говорилось:
   "К 1 ноября 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ. с броней 90мм: один с пушкой 76мм Ф-32, другой с пушкой 85-мм. Один корпус будет подан с Ижорского завода в конце октября, изготовление танка намечено закончить к 5 ноября. Второй корпус будет изготовлен в ноябре.
   К 1 декабря 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ. с броней 100мм: Один с пушкой 76-мм Ф-32, другой с пушкой 85-мм. Один корпус будет подан в конце октября, второй в ноябре"
   Для большей наглядности сведем все данные танков в таблицу.
  
  

МАРКА ТАНКА

дата

Толщина брони

Масса танка

пушка

Мощность дизеля

Марка двигателя

Т-150

5ноября

90 мм

50,2 т.

Ф-32

700 л.с.

В-5

КВ-3

-----------

90 мм

68 т

Зис-6

850 л.с.

В-2СН

КВ220-1

5декабря

100 мм

62,7 т

Ф-39

850 л.с.

В-2СН

КВ-220-2

20апреля

100 мм

70-72 т

Ф-32

850 л.с.

В-2СН

  
  
   Однако работы затянулись. 5 ноября заводом был сдан один танк КВ. с броней 90мм и пушкой Ф-32 (в документах именуется как танк "Т-150" или "Объект 150"), а 5 декабря - один КВ. со 100мм броней и 85-мм орудием (по документам значится как "Т-220", "КВ-220" или "Объект "220).
   Интересна позиция наркома вооружения Л.Б. Ванникова. Он лично об этом ничего не слышал и документов СНК СССР и ЦК ВКП (б) не читал. И понятия не имел, какие дела творятся в Ленинграде и Горьком.
   Но еще более поражает В.Г.Грабин. В своей книге он вспоминает:
   "Я не остался в долгу: Припомнил как Котин, (главный конструктор танков Кировского завода), не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85 миллиметровой пушки Ф-39 деревянный макет, вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже примерить нашу 107 миллиметровую Ф-42 к танку КВ-1"
   У меня на столе лежит фотография 41 года. На ней танк Т-220 (в металле), с 85 миллиметровой пушкой Ф-39.
   Я считаю, что документов о подготовке страны к войне вполне достаточно, что бы люди, причастные к тому интереснейшему периоду нашей истории, довели до нас простых читателей, как трагизм, так и героизм предвоенных лет. Мы вправе были это ждать и от самих участников тех событий. К сожалению, в большинстве случаев, наши ожидания напрасны.
   Те же Ванников и Грабин, имея на руках постановления, должны были написать в своих мемуарах, как они их выполняли, если хотели осветить этот вопрос. Но они встали на другую позицию, и это существенно подрывает доверие к их мемуарам. Невнятное освещение темы, заставляет нас самих выстраивать цепь событий с помощью других источников, в частности архивных.
   Подводя некоторые итоги, можно уже утверждать, что до 11 марта 1941 года никаких волнений, тем более "паники" по вопросу опасности немецкого танкового перевооружения, я не вижу. А, что это за дата? И какую роль она играет в нашем исследовании. Об этом мы и будем вести наш дальнейший разговор
   Читаем воспоминания Ванникова дальше:
   "Мы знали, что еще совсем недавно, в 1940 году, большая часть немецких танков была вооружена пушками калибра 37мм и 50мм, остальные 75миллиметровыми".
   Откуда такие сведения? От наших военных и технических специалистов, посетивших немецкие танковые предприятия. То, что увидели на этих предприятиях военные, конструкторы и танкостроители и объясняют оптимистический настрой наркома вооружения. Ничего нового для себя они не увидели. Закупили образцы немецкой танковой техники, разобрали, посмотрели, постреляли по ней, и приняли решение об усилении противотанковой артиллерии, новыми образцами орудий. А может немцы, что-то еще прятали? И кроме танков Pz-I, Pz-II, Pz-III и Pz-IV было то, что тщательно скрывали от глаз советских специалистов? До марта 1941года советская разведка, по этому поводу, хранила молчание.
   1 марта 1941 года начальник разведуправления Генштаба Красной армии, генерал-лейтенант Александр Федорович Голиков, получил сообщение из Будапешта, от агента "Марса" О применении немцами во французской компании тяжелых танков, весом 32 тонны, вооруженных 105 и 77-мм пушками. По всей видимости, данные "Марса" не произвели на руководство разведки должного впечатления. Или по итогам французской компании РУ ГШ имело совсем другие данные, которые не подтверждали донесение агента.
   А вот 11 марта 1941 года, разведсводкой, за N660279сс РУ доложило высшему руководству страны, что немцы начинают строить три образца тяжелых танков. Типа V весом 36 тонн с толщиной брони до 60мм, вооружение одна 75-мм пушка и два пулемета. Типа VI весом 45 тонн с толщиной брони до 70мм, вооружение одна 75мм, одна 20мм пушка и три пулемета. И типа VII весом 90 тонн, вооружение одна 105мм пушка, две 20мм пушки и четыре пулемета.
   Что же произошло в Германии?
   В начале марта из сборочного цеха фирмы "Henschel" вышли два прототипа среднего танка VK3001(Н) Выполнены они были в виде прототипов, пока без башен. Трехсотсильный, бензиновый двигатель "Maybach HL 116" должен быть разгонять 32 тонную машину до скорости 25км\час. Бронирование танка составляло от 20 до 50мм, С вооружением еще не определились: или 75мм KwK 37/24, или105мм KwK L28. Кроме этого в цехе велись работы и по тяжелому танку VK3601(H). Масса танка составляла 40 тонн. Бронирование от 26 до 100мм. Вооружение 75мм KwK 42 L/70, или 88мм KwK 36L/56. Корпуса обоих прототипов конструктивно напоминали корпус танка PzIV, но подвеска была выполнена с использованием перекрывающихся дорожных колес. Оба прототипа имели много общих деталей и агрегатов, что сделало бы их производство и обслуживание проще. Оба проекта были воплощены в стадии законченных прототипов. Но, как выяснилось позже, работы по ним были прекращены по причине разработки тяжелого танка VK4501(H) "Тигр" А прототипы VK3001(H) и VK3601(H) и послужили основой для создания "Тигра".
   Кстати о немецких прототипах. В своей второй книге, трилогии "Последняя республика" вышедшая у нас в 2008 году под названием "Святое дело", знаток советской бронетехники Виктор Резун пишет:
   "В 1941 году, осмотрев брошенный советский Т-34, заслушав доклады инженеров и генералов, Гитлер приказал создать точно такой же танк весом порядка 30 т. В проекте он так и назывался - VK3001, где цифра 30 - боевой вес, 01 - первая модель".
   Так и хочется спросить у Резуна: - Где это Красная армия успела до марта 1941 года, "бросить" новейший танк Т-34, и на чьей территории? И кто за это понес заслуженную кару?
   Согласитесь, данные, полученные от советской разведки, ненамного отличаются от истинных характеристик прототипов немецких тяжелых танков. Главное же становился сам факт происходящих работ. Ответ, с нашей стороны, не заставил себя ждать.
   15 марта 1941года, СНК СССР и ЦК ВКП (б) своим постановлением N 548-232сс, обязывали Кировский завод с июня перейти на серийное производство танка Т-150, получившего обозначение КВ-3. Но решение это было половинчатым: при увеличении бронирования до 90мм, пушка оставалась 76 миллиметровой, правда чуть более мощной Ф-34 вместо пушки Ф-32. Это понимали и в Кремле. Поэтому, маршал Кулик, "поддавшись самым невероятным слухам" засобирался в Горький, на завод N92 "Новое Сормово" к Василию Гавриловичу Грабину. Что бы на месте "выяснить возможность форсированного создания и освоения в серийном производстве танковой 107 миллиметровой пушки вместо 76 миллиметровой" Про 76-мм пушку Ванников упомянул зря. Пушку Ф-22 УСВ, в Горьком уже не выпускают. Кулик собирается "выяснять" по линии наркомата обороны у своего подчиненного, генерал-майора технических войск Грабина. А по линии наркомата вооружения предложил это сделать его наркому - Ванникову. Но наркомат вооружения и его нарком, от этого мероприятия отказались. Перед поездкой в Горький, Кулик, сослался на имеющиеся у него на это разрешение Сталина. Судя по стилю воспоминаний Ванникова, он и в момент, когда писались мемуары, не верил этому. Попросту говоря, Ванников подозревает Кулика в обыкновенной, банальной лжи. Но зачем было нужно Кулику, прикрываться сталинским словом? И ради чего? Лично я считаю, если Кулик сказал, что имеет разрешение от самого Сталина, то так оно и было. Иначе бы Иосиф Виссарионович спросил бы маршала, с какой стати, он "командировался" в Горький? По всей вероятности, когда на стол вождю легла разведсводка, среди присутствующих произошел обмен мнениями. Возможно, было и совещание. В большинстве случаев, такой обмен мнениями не приводил к появлению каких- либо документов. Но поручение, данное Сталиным, было не менее, а иногда и более весомым. Это подтверждает и Д.Ф.Устинов. В своих воспоминаниях он пишет:
   "Следует, видимо, упомянуть и о том, что на заседаниях и совещаниях, которые проводил И.В.Сталин, обсуждение вопросов и принятие по ним решений осуществлялись нередко без протокольных записей, а часто и без соответствующего оформления решений. Случалось, что кому-то из участников совещания или заседания поручалось подготовить предложения, переработанные с учетом состоявшегося обмена мнениями, и представить на подпись".
   Само поручение, данное Кулику, и не могло быть, как мы увидим далее, конкретным. Не надо думать, что отказ Ванникова ехать в Горький, не дошел до Сталина. Для такого дела у нас "смелых людей" хватает. И возможно, что именно этот отказ, имели для Ванникова самые тяжелые последствия.

Кулик в Горьком.

  
  
   А Григорий Иванович уже в Горьком. На завод не поехал. Грабина вызвал к себе в вагон-салон. В вагоне, кроме самого Кулика, находились несколько военных инженеров ГАУ. Маршал выглядел встревоженным. Поздоровавшись, он сказал, что приехал посоветоваться по вопросу вооружения танка КВ-1. Про КВ-1 это пишет в своей книге Грабин, хотя прекрасно знает, что Кулик приехал по вопросу вооружения танка Т-150, и приехал к нему неспроста. Танковыми пушками большого калибра в то время занималось только КБ Грабина.
   Василий Гаврилович в своих мемуарах много места отвел рассказу о создании пушек Ф-42 и ЗИС-6. Эти главы, я прочитал несколько раз и каждый раз у меня возникали все новые вопросы, на которые я не находил ответов. Не дал ответ на эти вопросы и А.Б.Шипокорад в своей книге "Гений Советской артиллерии". Потом мне попали в руки другие документы. И я понял, что в принципе, Грабин все верно описал в своей книге. Нужно только было все внимательно прочитать и правильно расставить акценты. К большому сожалению, не обошлось и не без сомнительных страниц. Вот, что пишет Грабин о создании своих танковых пушек:
   "Мощными танковыми пушками мы занялись в инициативном порядке. Следуя разработанному раннее плану перспективного вооружения средних и тяжелых танков, решили создавать одновременно два орудия для тяжелого танка. Первое калибром 85 миллиметров и мощностью 450 тонна-метров, второе калибром 107 миллиметров и мощностью 385 тонна-метров. Причем 107-мм отдавали некоторое предпочтение.
   Задачу, которую мы перед собой ставили, может показаться странной: почему создавать сразу две пушки лучше, чем одну - ту, которая представляется наиболее перспективной? Объяснение простое. Мы не сомневались, что 85-мм пушку удастся разместить в боевое отделение тяжелого танка. А вот впишется ли в КВ. 107 миллиметровое орудие- это был большой вопрос. Так, что если мы хотели, чтобы запроектированные нами орудия действительно поступили на вооружение КВ. - а мы этого, безусловно, хотели, то путь у нас был только один: создать две пушки высокого качества и преподнести их танкистам,- берите на выбор, пожалуйста. От готовой и испытанной пушки отказаться трудней, чем от орудия, которое только задумана.
   Создай мы только 107-мм пушку превышающие габариты танка, АБТУ при желании без труда забракует ее из-за сложности переработки конструкции готового танка. На этот случай и была нужна "запасная" 85-мм пушка. И не просто хорошая - отличная"
   Но. "Проектирование 85 и107 миллиметровых пушек, было приостановлено, началась работа над Ф-34"
   Вам не кажется, что нечто такое мы уже, где-то читали? Совершенно верно. Это Грабин рассказывал нам о создании пушки Ф-42. Первую 107-мм пушку Грабин начал проектировать осенью 1939 года, а Ф-42, как мы уже знаем, Грабин закончил в декабре 1940 года. Но, почему - же тогда у Грабина Ф-42 оказалась слабее пушки разрабатываемой в 1939 году? Разберемся.
   В 1939 Грабин начинал создавать свою первую 107-мм танковую пушку на базе 107 миллиметровой полевой пушки образца 1910/30 года. Снаряд, этой системы, вылетал со скоростью 670 метров в секунду на дальность 16350 метров. Мощность этой пушки была 385 тонна - метров. А пушка Ф-42, создавалась в соответствии с баллистикой, новой 107-мм пушки М-60. Скорость снаряда составляла 830 метров в секунду. Дальность стрельбы была уже 18440 метров. Длинна ствола - 48,6 калибров, или попросту говоря -520 сантиметров. Вот эта пушка и имела мощность 450 тонна - метров.
   Стреляли все три пушки одинаковыми боеприпасами. Выстрел для 107мм пушек был раздельно - гильзовым и состоял из снаряда весом 16,6кг и гильзы, длинной 550 миллиметров с различными по весу зарядами.
   На 22 июня 1941 года, в войсках находилось 898 пушек образца 1910/30 года, и 127 пушек М-60. Снарядов к ним, было запасено 1404000 штук. Приказ народного комиссара обороны за N0182 от 9 мая 1941 года, определял боекомплект 107-мм выстрелов на одно орудие в количестве 80 штук. На самом деле, на одно орудие приходилось 1629 выстрелов или 21 боекомплект. Это была самая высокая обеспеченность артиллерийскими боеприпасами, одной из основных номенклатур. Но и этого, как увидим далее, военным было мало.
   Это небольшое отступление, нужно было для того, чтобы понять, что Кулик знал куда ехал.
   "Наши взгляды на вооружение тяжелого танка, были Кулику известны,- вспоминает Грабин, и ранее не вызывали у него особенного интереса. Видимо, что-то изменилось"
   Ну, что я вам говорил! Кулик встревожен и у него появился, наконец-то, интерес!
   "Не нашему КБ решать окончательно этот вопрос, но мы твердо убеждены, что компромиссы здесь недопустимы: тяжелый танк должен быть вооружен мощной пушкой, специально для этого танка созданной.
   Как я мог заметить, доводы эти произвели на маршала благоприятное впечатление" пишет далее Грабин.
   "Я с вами согласен, выслушав меня, сказал Кулик,- у некоторых из нас сложилось неправильное представление о танковой пушке. Она действительно должна быть специально создана для данного типа танка"
   Разговор Кулика и Грабина, производит странное впечатление. Стоило ли ехать Кулику за 400 верст в Горький, чтобы услышать лекцию Грабина о системе танкового вооружения? Ведь ничего конкретного Грабин Кулику не сказал, кроме как дал принципиальное согласие на конструирование пушки. А как - же Ф-42? Неужели о ней так и не вспомнили? Убейте меня, но такого быть не могло.
   Грабин не упомянул в мемуарах танковую пушку Ф-42 по одной, простой причине: он предоставил эту возможность другому, - Сталину! Произойдет это уже в апреле. А на дворе март сорок первого. И кстати, интересно, какое число? Как и в большинстве случаев, Василий Гаврилович дату не назвал. А мы попробуем ее определить, а вдруг пригодится. Итак, 11 марта, сводка лежала на столе у Сталина. Совещание. Передача указаний Кулику. Встреча Кулика с Ванниковым. Оповещение военных инженеров ГАУ. Сбор. Выезд из Москвы и прибытие в Горький. По моим подсчетам, выходит максимум - двое суток. Можно с большой уверенностью утверждать, что это было утро 13 марта 1941 года.
   Встретившись с Грабиным, маршал Кулик отбыл в Ленинград, к танкостроителям славного Кировского завода. А для Грабина, в его работе семафор, вспыхнул ярким, радостным зеленым светом.

  

Грабин и танкостроители.

  
  
   Март месяц, для конструкторского бюро Грабина, был очень напряженным. Шли интенсивные работы по пушке ЗИС-2, ЗИС-4 (танковый вариант пушки ЗИС-2). Готовили к принятию на вооружения, капонирную, 57-мм пушку ЗИС-7. Теперь к этим работам добавились и работы по Ф-42, По срочности, эта работа, вышла на первое место.
   28 марта произошла реорганизация в КБ Грабина, направленная, прежде всего на подготовку производства пушки Ф-42.
   "Организационная схема нового отдела Главного Конструктора (ОГК), составлялась с таким расчетом, что бы полностью изжить неувязки, мешавшие внедрению новых методов. Простое суммирование задач прежних отделов (КБ и ТО) не исчерпывало роли нового отдела,- пишет Грабин, На ОГК отныне возлагалась ответственность не только за максимальное сокращение сроков проектирование и освоение пушек, но и за рациональное использование производственных площадей, действующего оборудования, металла, людских ресурсов. Все это должно было обеспечить низкую себестоимость, высокое качество валовой продукции, а также возможность резкого увеличения изготовления пушек на действующем оборудовании"
   В свете всего выше сказанного, давайте посмотрим, какие мероприятия, проводились по пушке Ф-42 с 13 марта 1941 года.
   Грабин описывает это в главе "Новые времена, новые ритмы"
   Все описанное в этой главе соответствует действительности, но Грабин нас не предупредил, что в этой главе он ведет рассказ не только о работе по пушке ЗИС -6, но и по Ф-42. Скорее не так. Пушка ЗИС-6 это и есть Ф-42. Поскольку в начале 1941 года заводу было присвоено имя Сталина, поменяли и индекс пушки. Вот так будет вернее. Итак, 13 марта чертежи пушки Ф-42, то есть извините уже ЗИС-6, достали из сейфа, сдули c них пыль и приступили. Грабин пишет:
   "Для начала нужно было определить годовую программу выпуска пушек и в соответствии с ней продумать норму времени, потребную для изготовления одного орудия в валовом производстве. Связь между масштабом производства и конструкторско-технической деятельностью прямая. Одно дело, если нужно всего 50-10 пушек, тогда проще и дешевле изготовить их с минимумом оснастки, и специального инструмента. (Так мы и делали опытные образцы орудий). Совсем другой подход - когда пушек нужно сотни или тысячи.
   Определить годовую потребность ЗИС-6 было не просто, так как не имелось ни каких указаний о количестве новых тяжелых танков"
   Интересно, не правда ли? Вместо того чтобы сесть за кульманы, и приступить к проектированию пушки ЗИС-6, конструкторы стали обсуждать годовую программу ее выпуска. Пушку нужно вначале сконструировать, изготовить опытный образец, (и не один), провести заводские, а затем полевые и государственные испытания. Дождаться постановления правительства, (а вдруг пушку не примут на вооружение, или отправят на доработку). И лишь после этого, постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б), вам укажут производственную программу выпуска изделия.
   А у Грабина, уже, речь идет уже о валовом производстве. А чего ее родимую конструировать? Пушка Ф-42 все эти этапы давно прошла. И бумажки с соответствующими подписями и печатью имеется. Правда, танкостроители Кировского завода еще осенью сорокового года, отказались даже примерить пушку в башню тяжелого танка. Но теперь не те времена. Кулик покажет кировчанам, как надо устанавливать пушку в танк. Имея неуживчивый и агрессивный характер, (по словам А.Б.Широкорад), Грабин, надо думать, предполагал именно такой ход развития событий. И готовился отстаивать свою пушку, всеми правдами и неправдами.
   И в этот напряженный для коллектива период, Грабин запланировал доклад о методах скоростного планирования и конструктивно - технологического формирования пушек, в Ленинградском институте повышения квалификации инженерно - технических работников. Предусматривалось участие в конференции широкого круга руководящих работников наркомата вооружения, руководителей заводов, учреждений связанных с оборонной промышленностью, специальных учебных заведений. Конференция должна была начаться 3 апреля 1941 года.
   Когда я впервые прочитал тему конференции, то поначалу смутился, увидев в названии слово "скоростной". Но, вспомнив какое это было время - успокоился.
   Скоростная плавка стали, скоростная проводка поезда, скоростная заготовка леса ну и скоростное конструирование. Чистейший лозунг. Туда же можно добавить словосочетание " мировой рекорд", и мы с головой окунемся в ту героическую эпоху. Поэтому, название темы конференции, для меня не было подкреплено какими либо "скоростными" работами Грабина. Я их пока не видел.
   И, тем не менее, 3 апреля, по словам Грабина, он уже выступал с докладом в Ленинграде. Во время доклада, к Грабину подошел незнакомый ему человек, и сообщил, что его просят подойти к телефону. Вместе со свом "таинственным незнакомцем", Грабин приехал в Смольный. Возле кабинета секретаря обкома М.И.Родионова сопровождающий остановился: "сюда, пожалуйста". Остановимся у кабинета и мы.
   Грабин пишет, что хозяина не было. Если этот кабинет в Смольном, то М.И.Родионова там и не должно было быть. Поскольку Михаил Иванович Родионов, занимал совсем другой кабинет, кабинет первого секретаря Горьковского обкома и горкома партии. Его, Родионов занимал с 1940 по 1946 год. А в 1946 году поменял его на кабинет председателя Совета Министров РСФСР. К большому сожалению, воспоминаний Михаил Иванович, не оставил. Как один из главных фигурантов "Ленинградского дела", Родионов был 1 октября 1950 года - расстрелян. Чуть выше я назвал некоторые страницы книги Грабина, сомнительными. Перед вами одна из них.
   Но как бы там ни было, мы процитируем большой отрывок, из книги Грабина, и его версию апрельских событий сорок первого года. Итак, глава "Странный телефонный звонок"
   "Я подошел к телефону.
   -Грабин слушает.
   По голосу я узнал Поскребышева. Он поздоровался и предупредил, что сейчас со мною будет говорить Сталин.
   Волнение усилилось. Значит, случилось что-то важное и нетерпящее отлагательства, раз меня разыскали в этот час в Ленинграде. Недолго мне пришлось теряться в догадках
   -Здравствуйте, товарищ Грабин, - услышал я в трубке голос Сталина. - Я хочу с вами посоветоваться. Есть мнение, что тяжелый танк вооружен маломощной пушкой, не отвечающей задачам тяжелого танка. В настоящее время рассматривается вопрос о перевооружении его: вместо 76-миллиметровой пушки предлагается поставить мощную 107-миллиметровую. Хотелось бы знать вашу точку зрения по этому вопросу. Возможно, вам трудно будет оценить это предложение, так как тяжелый танк вооружен вашей 76-миллиметровой пушкой.
   -Я готов высказать свое мнение, - ответил я. - Когда нашему конструкторскому бюро ГАУ выдало тактико-технические требования на 76-миллиметровую пушку для тяжелого танка, мы тщательно изучили вопросы, связанные с танками и с их вооружением, и пришли к выводу, что 76-миллиметровая пушка для тяжелого танка неперспективна и даже не отвечает требованием сегодняшнего дня Мы считали, что тяжелый танк следует вооружить более мощной пушкой, снаряд которой пробивал бы броню своего танка с дистанции 1000 метров. Свое мнение мы высказали руководству ГАУ и ГБТУ, но с нами никто не согласился. 76-милиметровую пушку, заказанную нам, мы создали и установили в танк КВ-1.
   -Значит, у вас давно сложилось мнение о недостаточной мощности 76-миллиметровой пушки для тяжелого танка?
   -Да, товарищ Сталин.
   Очень жаль, что я раньше не знал об этом. Значит, в настоящее время наши оценки не расходятся. Скажите, пожалуйста, можно ли в тяжелый танк поставить мощную 107-миллиметровую пушку?
   -Можно, товарищ Сталин.
   Вы уверенны, что мощную 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк?
   -Вполне уверен, что 107-миллиметровую мощную пушку можно поставить в тяжелый танк. Это подтверждается тем, что мы уже установили 107-миллиметровую модернизированную пушку мощностью 385 тонна - метров в танк КВ-2.
   Я имел в виду пушку Ф-42, история создания которой уже известна читателю.
   -Но танк КВ-2 по конструкции башни мы считал неприемлемым, - продолжал я .-Габариты башни, велики, и по своей форме башня не конструктивна. Такие габариты для 107-милииметровой пушки и не потребовались.
   -Значит, вы утверждаете, что мощную 107-миллиметровую пушку можно установить в тяжелый танк?- повторил Сталин.
   Я хорошо знал, что если Сталин задает несколько раз один и тот же вопрос, то это означает проверку, насколько глубоко проработан вопрос собеседником и насколько убежден человек в своем мнении.
   -Да я глубоко убежден, что мощную 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк, - еще раз подтвердил я. - Если я правильно вас понял, эта пушка по своей мощности должна быть выше 107-миллиметровой модернизированной?
   -Вы правильно меня поняли. То, что вы уже имеете опыт по установке 107-миллиметровой пушки в тяжелый танк, прекрасно. Значит, мощную 107-миллиметровую пушку мы установим в тяжелый танк?
   -Да, товарищ Сталин.
   -Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем. Задачу нужно решать как можно быстрее. Этого требует международная обстановка. Скажите, не могли бы вы быть завтра в Москве? - продолжал Сталин. - Вы нам здесь очень нужны.
   -Слушаюсь, завтра я буду в Москве.
   Сталин положил трубку, послушались гудки отбоя. Я продолжал стоять возле стола секретаря обкома.
   -И далее:
   Мысли о новой пушке переплетались в моей голове с мыслями о докладе, который необходимо было закончить, если участники конференции еще не разошлись. В институте меня встретил Загоскин, сказал, что люди заинтересовались докладом и ждут продолжения.
   -Доклад закончу, а на обсуждение остаться не могу, - предупредил я директора института. - Срочно вызывают в Москву..."
   А мог бы Василий Гаврилович, и остаться на обсуждение доклада. Экспресс сообщения Ленинград - Москва "Красная стрела", на который достал билет "таинственный незнакомец", как всегда отправлялся от перрона Московского вокзала, в 00 часов ночи. Так, что времени у Грабина, извините за каламбур, был вагон.
   И вот Грабин в Москве. Первая встреча в наркомате вооружения с Ванниковым.
   "...вскоре в приемной появился Борис Львович, оживленно и доброжелательно поздоровался со мной и пригласил в кабинет.
   -Ну, рассказывайте, Василий Гаврилович, как прошел доклад? И почему вы так быстро вернулись из Ленинграда? Эти вопросы наркома крайне удивили меня. Они могли означать лишь одно: Ванников ничего не знает о звонке Сталина. Странно! Как могло, случится, что вопрос о создании новой артиллерийской системы решается без участия наркома вооружения?
   Я рассказал о конференции в институте усовершенствования ИТР и о разговоре со Сталиным.
   -Я ничего об этом не знаю, - сказал Ванников.
   Он внимательно выслушал мои соображения о схеме новой танковой пушки, о баллистических данных, о методах работы, которые мы намерены применить, но реакция его была совершенно необычной: он не задал ни одного вопроса, не высказал ни одного предложения, - был молчалив и безучастен. Все это не могло ускользнуть от моего внимания. Закончив, я спросил, нет ли у него каких-либо дополнительных указаний, и к кому мне следует обратиться.
   -Никаких указаний дать пока не могу, - ответил Ванников, - и не знаю, к кому вам следует обратиться.
   На этом наш разговор закончился. Я вышел из кабинета наркома и остановился в приемной в полном недоумении. Все это было необычно и неприятно. Я и понятия не имел, чем можно было объяснить безучастность наркома и его холодность к концу той встречи, которая началась так дружелюбно и даже сердечно.
   Поразмыслив, я решил, что стоит зайти в ГБТУ - может быть, там что-нибудь знают? Начальник ГБТУ Федоренко встретил меня словами:
   -Василий Гаврилович, как вы вчера меня подвели!
   -Вчера я был в Ленинграде и не мог вас подвести, - удивленно ответил я.
   -Из Ленинграда и подвели,- повторил Федоренко.
   Он рассказал, что вчера его вызвал к себе Сталин. В кабинете у него были Молотов, Ворошилов, Жданов, Кулик и другие, а также директор Кировского завода Зальцман, главный конструктор тяжелых танков Котин, директор одного из танковых заводов Казаков (завод N 185 в Ленинграде) и секретарь Ленинградского горкома партии Кузнецов. Речь шла о необходимости срочно перевооружить тяжелый танк мощной 107-миллиметровой пушкой вместо 76-мм Ф-32. По словам Федоренко, Сталин настаивал на этом, но поддержки не встретил. Зальцман, Котин и сам Федоренко заявили, что 107-мм пушку поставить в тяжелый танк невозможно. После длительных дебатов Сталин спросил:
   -Значит, вы убеждены, что такая пушка в тяжелый танк не встанет?
   Услышав единодушное: "Да, совершенно уверенны", - он сказал:
   Хорошо. Тогда я у Грабина спрошу.
   Наступила тишина. Сталин вызвал Поскребышева и распорядился:
   -Соедините меня с Грабиным!
   Пока вас искали, мы сидели молча, - продолжал свой рассказ Федоренко - Время шло очень медленно, ожидание было томительным. Всех интересовало, что вы можете сказать по этому поводу. Наконец вошел Поскребышев и сказал: "Грабин у телефона" Весь разговор Сталина с вами мы слышали. Положив трубку, Сталин обратился к нам: "Грабин утверждает, что 107-миллиметровую мощную пушку в танк поставить можно". Потом сделал небольшую паузу и добавил: "Грабин зря никогда не болтает, если скажет - значит, так и будет. Он завтра будет здесь. До его приезда обсуждение вопроса прекращаем". Тут же он поручил Жданову лично, никому не передоверяя, в кратчайший срок подготовить проект решения по перевооружению тяжелого танка и представить на утверждение. Вот так вы Василий Гаврилович, и подвели меня, - закончил Федоренко.
   -Яков Николаевич, я вас не только не подвел, но даже выручил, - возразил я. Мощная пушка будет поставлена в тяжелый танк, в этом нет ни каких сомнений. Вы должны помнить предложение нашего КБ. Мы не только рекомендовали, но и изготовили и испытали опытные образцы 85-мм Ф-39 и 107-мм Ф-42. Вы и Котин отклонили наши предложения.
   -Мы их действительно отклонили, - согласился начальник ГБТУ.- Мы и сейчас считаем, что мощности Ф-32 для тяжелого танка вполне достаточно.
   -Вы и сейчас глубоко заблуждаетесь, - сказал я. - На вашем месте я теперь не ограничивался бы 107-милиметровой пушкой, а поставил бы в тяжелый танк и 122-миллиметровую. Вот тогда вооружение КВ. можно считать перспективным...
   В этом разговоре мне так и не удалось переубедить Федоренко. О 122-миллиметровой пушке он даже слышать не хотел. Что касается 107-миллиметрового орудия, то и на него начальник ГБТУ решил, судя по всему, не соглашаться. Нам пришлось прервать разговор: пора было ехать в ЦК. Жданов назначил совещание на 14.00"
   А теперь следует немного подумать, и сделать некоторые выводы.
   Кулик, посетил главного конструктора КБ завода N92 Грабина, и получил от него заверения, что он создаст новую пушку для тяжелого танка. Но мы знаем, что пушка Ф-42 уже создана, а Грабин, в той части книги, где он описывает встречу с Куликом, скрыл это. На самом деле их разговор шел именно о пушке Ф-42. Другой танковой пушки такого калибра не существовало. Времени на создание новой пушки не было, да и вопрос, о ее создании не стоял. Разговор происходил конфидициально, между Куликом и Грабиным. Руководство наркомата вооружения и завода N92, не присутствовало, и естественно не могло влиять на ход переговоров. При отъезде Кулика в Горький, Ванников дал указание директору завода Еляну, чтобы тот предоставил все документы и дал все объяснения, которые потребует Кулик. Но Кулик на завод даже не заехал. Отсюда делаем вывод, что Кулика, позиция руководства наркомата вооружения, совершенно не интересовала. По всей видимости, о позиции наркомата вооружения и танкостроителей к пушке Ф-42, доложил Грабин, рассказав Кулику историю, о попытке установки пушки ф-42 в Кировский танк, осенью сорокового года. А возможно Кулик об этом уже давно знал.
   Судя по рассказу Грабина. докладная записка Кулика стала для Ванникова очень неприятным сюрпризом. А первым сигналом для него был разговор с Грабиным, в наркомате вооружения.
   И тут возникает вопрос. Почему по вопросу о создании нового тяжелого танка с новой танковой пушкой, к Сталину не был вызван нарком вооружений? А конструктор танковой пушки для тяжелого танка, был вызван в кабинет Сталина только после возникших разногласий. Такого быть не могло. На совещания Сталин вызывал всех, кто имел какое-либо отношение к рассматриваемому вопросу. В ходе обсуждения, Сталин давал возможность выступить всем, при этом, не высказывая своей точки зрения, чтобы не влиять на мнение присутствующих, и получить для себя ясную и не искаженную картину. В книге же Грабина, вождь один на один борется с принципиальными танкостроителями, давит на них всей мощью своего авторитета. Но и это не помогло, и Сталин вызывает к себе в помощь Грабина. А нарком вооружения так и не был приглашен на это совещание. Ни в первый день, ни во второй. И судя по словам Федоренко, из книги Грабина, на второй день можно было и не собираться, Сталин дал указание Жданову, лично подготовить проект решения, о перевооружении тяжелого танка, что сразу делало следующее совещание бессмысленным. Раз Грабин сказал, что пушка будет стоять в танке, то так оно и будет. И мнение присутствующих специалистов, Сталина уже не интересовало. Вот и выходит, что 107-мм пушка для танка это очередной "каприз" вождя, а Кулик потакает, очередной его прихоти. Грабин же, естественно готов выполнить поручение Сталина, тем более что это вполне соответствовало и устремлению самого Грабина. Все это мы в его книге и читаем.
   Можем ли мы верить всему, что описал в своих воспоминаниях Грабин? Нет.
   Совсем недавно, был опубликован "Журнал посещений И.В.Сталина"
   Записи в журнале за 1941 год, в период с 28 марта по 5 апреля отсутствуют. Выходит, что в этот период, Сталин, приема в своем кабинете не вел. Не было и совещаний, о которых "вспоминает" Грабин. Более того, в период с 1 марта по 22 июня 1941 года, все перечисленные Федоренковым лица, в такой комбинации, в кабинете Сталина не собирались. Скажу больше. В выше указанный период, Зальцман, Котин, Казаков, да и сам Федоренко НИ РАЗУ в кабинете Сталина не были. Ванников, например, в кабинете Сталина, в период с 1 марта по 21 апреля, не был ни разу. Можно предположить, что по каким то причинам А.Н.Поскребышев не произвел записи в журнале посещений. Но только предположить. На самом деле руководитель особого сектора ЦК ВКП (б), личный секретарь Сталина и наиболее доверенное его лицо, Александр Николаевич Поскребышев, отличался поразительной работоспособностью и исполнительностью. Прозвище "Выдающийся бюрократ" ходившее в верхних эшелонах власти, как ни что характеризует этого человека. Поэтому у меня нет ни каких причин не верить записям в "журнале". А можно ли верить Грабину и Ванникову? Как вы считаете?
   Поскольку речь коснулась необычного распорядка рабочего дня Сталина, то объяснение, здесь простое и очевидное. Территория Советского Союза находилась в десяти часовых поясах. Поэтому, когда начинался рабочий день Сталина, а это, как правило, была вторая половина дня, рабочий день в восточных областях страны, уже закончился. К этому времени были известны уже первые итоги дня, и была возможность принимать определенные решения. Руководители областей, крайкомов, предприятий, воинских частей и руководители НКВД и ГУЛАГА или их заместители, были все на местах и были всегда готовы дать исчерпывающий ответ на звонок Сталина. Таким образом, Сталин всегда имел возможность, из первых рук получать информацию и осуществлять контроль и руководство на протяжении всего рабочего дня, на всей территории Советского Союза. Никто не знал когда прозвучит звонок, соединяющий его с вождем. И гарантий, что его не будет, никто не давал. Но и после этого, рабочий день Сталина не заканчивался. Сколько он продолжался? Судя по рабочему времени Поскребышева, не менее 16 часов. Но где гарантия, что и после этого Сталин шел спать.
   Вернемся к работе комиссии Жданова. Кстати. Перед началом ее работы, Жданов дал понять всем ее участникам, о ее важности. И особо подчеркнул, что в Германии ведутся работы над толстобронированными танками. Ванников пишет, что по поручению Сталина, он входил в комиссию по изучению данного вопроса, вместе со Ждановым, Горемыкиным, Грабиным и другими товарищами. Но как видим, сообщение Жданова он пропустил мимо ушей. Иначе бы и Жданов, в воспоминаниях Ванникова, также как и Кулик оказался бы в рядах паникеров.
   А, вот Грабин, Ванникова в составе комиссии "не заметил". То есть вопрос изучался. И изучался довольно энергично. Но позиция Ванникова в этой комиссии была слабой, и я бы сказал, проигрышной. Вот, что значит недооценка противника в "придворных" интригах. Вместо того чтобы на самой раннем этапе, выехать с Куликом в Горький на завод N92, или командировать туда замнаркома Мирзаханова, как отвечающего за артиллерийское вооружение, и быть равноправной стороной в переговорах, и влиять на выработку этого самого "мнения", Ванникову пришлось, практически оправдываться перед Сталиным. Но в глазах Сталина Ванников уже был почти "врагом народа" Своей фразой, обращенной к Жданову, о том, что Ванников не "хочет делать пушки", Сталин тем самым, дал понять, кем в его глазах является Ванников. Чем закончилась эта травля для Ванникова, мы знаем. 6 июня 1941 года, он был арестован. Но у него еще было два тяжелых месяца, на посту наркома.
   А, что написал маршал Кулик в своей докладной записке? У меня нет ее текста. Но нетрудно догадаться. В записке Кулик писал, что пушка Ф-42 для танка готова. И, что Кировский завод, имеет все возможности для создания нового танка с этой пушкой.
   Но, КАКОЙ танк должен был быть создан, там наверняка написано не было. Танкостроители и начальник ГБТУ Федоренко, полностью отрицали возможность установки Ф-42 в танк КВ-3. Этот вывод, для себя, они сделали еще осенью 41 года. И даже нажим Сталина, не поколебал их уверенности. Для них было ясно, что под пушку Ф-42 требуется создавать новый танк. Опыт создания тяжелых танков у кировчан был накоплен большой, и они представляли все трудности ожидавшие их впереди. Главная это то, что пушка Ф-42 не являлась пушкой созданной специально для танка, как бы нас не уверял Грабин. Созданная с "оглядкой" на полевую 107-мм пушку, она вобрала в себя как достоинства, так и недостатки этой артиллерийской системы. Через всю книгу воспоминаний, красной нитью проходит мысль Грабина, что пушка должна быть специально созданным объектом для танка. В этом Грабин был, несомненно, прав. Но в тоже время, эта его мысль не нашла воплощение в реальной конструкции орудия для тяжелого танка. Танк, как и всякое высокотехнологичное оружие, очень сложный технический объект, в котором только гармоничное единение всех систем приводит к конструкторскому успеху. Здесь же уже на начальном этапе, мы наблюдаем антагонизм между Грабиным и танкостроителями. Можно с уверенностью сказать, что это и стало одной из причин неудачи с танком КВ-3. Все это ярко проявилось при работе комиссии, на которую и оправились Грабин и Федоренко.
   Если читать литературу по истории создания танковых пушек Ф-42-ЗИС-6 Грабина, то непонятно, чего же хотели от него специалисты из ГАУ и АБТУ?
   То одной из причин отказа является излишняя мощность орудий. Тогда встает законный вопрос:
   -а чем же собирались тогда пробивать 100-мм танковую броню? Танкисты, утверждали, что мощности пушки Ф-32 им вполне хватает. Но это совершенно исключено. Поэтому эти строки в книгах Грабина, Худякова и других, мы всерьез воспринимать не будем. Это неудачная попытка сделать из танкистов, болванов и врагов технического прогресса в танкостроении.
   Другой причиной отказа от мощной танковой пушки, являлся страх, что длинный ствол может зацепить землю, что и приведет, при выстреле к его разрыву.
   Эти страхи и путешествуют со страницы на страницу. Из книги в книгу. И этот страх настолько сковывал наших танкистов, что они не в силах были отдать простой приказ, проверить все это на практике. Ну не хотите портить настоящую пушку, вставьте в башню вместо нее длинную трубу. Можно водопроводную, какая разница. И пускай механик-водитель совершит марш по всем буграм, окопам и, что там еще есть на танковом полигоне. А потом, всей толпой заглянуть в нее: - есть там земля или нет. И написать научный труд. Возможно и на степень. Вот и страхам конец. Но так для писателей не интересно. Нет интриги. Нет противостояния между косностью и прогрессом. А поэтому мы и продолжаем читать про трусливых танкистов.
   И, наконец, вопрос об установке пушки в танк. Проще говоря, встанет - не встанет?
   Это перспективная тема, к которой мы обязательно вернемся. И не раз.
   Итак, возвращаемся к работе комиссии Жданова.
   Она должна была выработать тактико-технические требования на новый тяжелый танк, а по ее результатам должно было быть постановление СНК и ЦК ВКП (б). Но и без комиссии было ясно, что позиция Кулика и Грабина, имевших за плечами поддержку Сталина, победила. Помните, Грабин опасался, что АБТУ может "зарезать" танковую пушку: "Создай мы только 107-мм пушку превышающие габариты танка, АБТУ при желании без труда забракует ее из-за сложности переработки конструкции готового танка". Так вот, заверив Сталина и Кулика в возможности создания тяжелого танка с его пушкой, Грабин привлек руководство страны на свою сторону, что сразу решение этого вопроса, лишилось равновесия.
   Это была, без сомнения, крупная ошибка и Сталина и Кулика. Сталина, в том, что не бросил на чашу весов доводы обеих сторон, оставаясь, в то же время, сторонним наблюдателем и арбитром. Предложения танкостроителей и наркомата вооружения, не нашли простого понимания, и были проигнорированы. Кроме того, в результате такой позиции, были сделаны ошибочные выводы, в определении компетенции высших должностных лиц, в частности наркома вооружения Льва Борисовича Ванникова. Большую роль в формировании взглядов Сталина на эту проблему, сыграл, без сомнения и начальник ГАУ Г.И.Кулик, не разобравшийся в создавшемся конфликте, встав на позицию только одной стороны, и как следствие, неверно информировавший Сталина. Не обошел этого вопроса в своей книге "Сталин" и Волкогонов. Дмитрий Антонович пишет:
   "При решении оборонных вопросов единовластие Сталина нередко оказывало

исключительно отрицательное влияние. Например, накануне войны маршал Г.И.

   Кулик, занимавший в то время пост начальника Главного артиллерийского
   управления, предложил увеличить калибр танковых орудий. Кулик вместе со

Ждановым настаивали снять с вооружения 45- и 75-миллиметровые пушки и

   заменить их 107-миллиметровыми. Сталин сразу согласился, помня по
   гражданской войне пушку такого же калибра. Но он не учитывал, что-то было
   полевое орудие, а здесь нужна была иная система, обладающая большой
   бронебойностью. Сталину, Жданову и Кулику пробовали робко возражать
   специалисты - нарком вооружения Ванников, директора заводов Елян, Фрадкин.
   Все было напрасно. Доводы и аргументы, основанные на научных, инженерных
   расчетах, Сталина не убеждали. Собрались вновь. Как вспоминал Ванников,
   разговор принял уже другой, зловещий характер. Сталин жестко бросил,
   обращаясь к присутствующим:
   - Ванников не хочет делать 107-миллиметровые пушки для танков...
   Жданов тут же поддержал Сталина:
   - Ванников всегда всему сопротивляется, это стиль его работы...
   Дальше спорить было бесполезно и явно небезопасно.
   После этих разговоров Сталин просто подписал подготовленное Ждановым
   постановление. В результате буквально накануне войны было остановлено
   производство танковых орудий меньшего калибра. Это было грубой ошибкой.
   Война вскоре заставила отменить некомпетентное решение Сталина и вернуться
   к выпуску старых орудий. Но сколько времени было упущено! Сколько было
   потрачено сил и средств на восстановление ликвидированного производства!
   Спустя месяц после начала войны Сталин нашел виновников - Кулика и
   Жданова, ругался, возмущался... Однако в своей долгой тираде на Политбюро
   даже не вспомнил, что роковая ошибка была допущена непосредственно им.
   Сталин ошибки признавать не умел и не любил. Тем более он не мог прощать
   другим те ошибки, которые совершил сам".
   Вы знаете, прочитав это, я засомневался в доступности Волкогонова к документам наших архивов. Описание этой ситуации, происходит на уровне слухов.
   Чтобы написать такое не требуется, ни званий, ни золотых погон, ни допусков к секретам. Без ложной скромности отмечу: не выходя из своей квартиры, я и то больше знаю об этом прискорбном случае.
   Вы можете сказать, что вот прав, мол, В.И.Спасибо. Сунул некомпетентный товарищ, свой кавказский нос туда, куда не следует. Вот вам и результат!
   Отвечу. Товарищ Сталин, как глава руководящей в стране партии, и лидер государства, нес прямую и полную ответственность за курс страны, выполнение государственных планов, укрепление обороноспособности, и выполнение всех положений военной, оборонной доктрины, и в частности:
   "-научного обеспечения разработки, испытаний и производства модернизированных, новых и перспективных видов оружия и военной техники в общегосударственном масштабе на уровне видов вооруженных сил и отраслей военной промышленности".
   Но вам этого не понять. У вас выработался, или вы сами выработали в себе отношение к Сталину, как к тирану, палачу и антихристу. Это ваш "конек", но предупреждаю, скачки на нем для вас добром не кончатся. Конь, плохо подкован. Мое же отношение к Сталину, как выдающемуся деятелю государственного строительства выражено ясно и недвусмысленно. И именно в этой сфере своей деятельности, если верить Грабину и Ванникову, Сталин допустил грубую ошибку. Вот если бы не было военно-технической политики, то не было бы и ошибок. Какие ошибки могут быть там, где ничего нет? Но ошибка была сделана. Ее результат мы увидим далее.
   Проиграв стратегически, "танкистам" оставалось лишь бороться на тактическом поле за свои интересы. Что из этого вышло, мы узнаем от Грабина:
   "На совещании у Жданова Федоренко представлял заказчика танков, Котин, Зальцман и Казаков - создателей танков, я - артиллеристов. В задачу нашей "пятерки" входила выработка основных характеристик танка и пушки и подготовка проекта постановление ЦК и СНК. Открывая первое заседание, Жданов предупредил:
   -Партия и правительство придают большое значение перевооружению тяжелого танка, прошу вас подойти со всей серьезностью к разработке тактико-технических требований и к определению сроков создания танка и пушки. Сроки должны быть минимальными. Фашистская Германия разгуливает на Западе. Не исключено, что в ближайшее время она нападет на нас. Нам стало известно, что немцы работают над созданием толстобронированных танков с мощным вооружением. Наши тяжелые танки слабо вооружены.
   Закончив сообщение, Жданов предложил нам приступить к работе.
   -Проект решения нужно подготовить как можно быстрее, - сказал он, - поэтому работать придется допоздна, не выходя из ЦК. Питаться будете здесь же - обеспечим. Для вашей работы отведено помещение. Я в любое время в вашем распоряжении...
   Деятельность нашей "пятерки" началась бурно, но напоминала она не работу, а довольно сумбурную и горячую перебранку. Танкисты никак не могли смириться с требованием, поставить в их танк мощную 107-миллиметровую пушку. Хотя точка зрения Сталина, Жданова и Кулика была совершенно ясна и высказана Ждановым достаточно директивно, все же окончательного решения еще не было, и мои коллеги не расстались с надеждами отстоять свою позицию. А у всех четырех она была едина. К тому же, чего я не знал, их поддерживал Наркомат вооружения.
   Таким образом, для победы им необходима была самая "малость": поколебать мою уверенность в том, что мощную 107-миллиметровую пушку можно установить в танк КВ. Дружно взялись они за меня. Я не остался в долгу: припомнил, как Котин не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85-миллиметровой Ф-39 деревянный макет вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже "примерить" нашу 107-миллиметровую Ф-42 к танку КВ-1. Слово за слово: от частностей перешли к общим задачам танка. Их позиция была прежней: главное - броня и маневр. Особой остроты спор достиг, когда я заявил: "Танк - повозка для пушки". Это вызвало бурю негодования. Мои коллеги пошли к Жданову и доложили ему о моих взглядах на роль танка. Выслушав их, Жданов сказал:
   -Грабин прав.
   Такой оценки мои оппоненты не ждали. Но и слова Жданова не положили конца нашим спорам. Работа не двигалась. Тогда я предложил повысить коэффициент прочности брони. Мотивировал это предложение тем, что иначе увеличение габаритов башни повлечет за собой увеличение веса танка, а тяжелый танк и без того был недопустимо велик по весу. Как я и ожидал, Котин и Зальцман немедленно согласились со мной, а Казаков, завод которого поставлял корпуса танков, стал резко возражать. Длительный спор кончился безрезультатно. Пришлось снова обратиться к Жданову. Он одобрил предложение повысить коэффициент прочности брони, и его внесли в проект решения.
   Дело понемногу начало двигаться, хотя жаркие споры не прекращались. Но, по крайней мере, они касались уже работы, а не общих суждений.
   Ожесточенным сопротивлением было встречено и мое предложение о мощности нового орудия. В то время в производстве шла 107-мм полевая пушка М-60. Мощность ее была 450 тонна - метров. Выгодно было использовать для нашей новой танковой пушки выстрел (снаряд, гильзу и заряд) от М-60, но мощность я считал необходимым довести как минимум до 550 тонна - метро. Следовательно, длинна ствола, увеличится, по сравнению с М-60. Тут оказалось, что я наступил сразу на две "больные мозоли" моих оппонентов: мало того, что мощность показалась им чрезмерной, но всплыли и старые опасения, как бы танк с длинной пушкой не зачерпнул земли, и затем при выстреле не разорвало ствол.
   И этот вопрос пришлось решать у Жданова.
   Закончился первый день работы. Наступил второй. Он был для меня не легче. Кое-как, со спорами и без взаимного понимания, согласовали почти все вопросы, кроме главного - о сроках. Котин непременно хотел, чтобы точный срок подачи нового тяжелого танка не был указан, а определился бы готовностью пушки: как только пушка будет готова, к этому моменту он подаст и танк. Я же настаивал на том, чтобы нам и танкистам был определен срок каждый свой, в отдельности.
   Снова пошли к Жданову, проинформировали его о наших разногласиях. Жданов обратился к Котину:
   - Когда будет танк?
   - Как только Грабин даст пушку, танк будет готов,- ответил Котин.
   Жданов спросил у меня:
   -Товарищ Грабин, когда вы сможете дать пушку?
   -Через сорок пять дней, - ответил я.
   Раздался дружный хохот. До слез смеялись и мои коллеги, и Жданов. Только мне было не смеха в весьма жизнерадостной атмосфере кабинета секретаря ЦК.
   Когда, наконец, смех утих, Жданов сказал:
   -Товарищ Грабин, мы собрались здесь, что бы серьезно решать вопрос, а вы шутите.
   - Нет, не шучу, - возразил я. - Срок, который я назвал, обоснован и вполне серьезен.
   -Вы продолжаете шутить, - заметил Жданов. - Пойдите и посоветуйтесь еще раз.
   Справедливость требует отметить, что сцена эта продолжалась гораздо дольше, чем в моем пересказе. За три эти слова: "Сорок пять дней" - я выслушал много шуток в свой адрес.
   Пошла наша "пятерка" советоваться. Танкисты уже без смеха посоветовали мне увеличить названный срок в несколько раз. Я стоял на своем. Ясно стало, что соглашения нам не достигнуть. С тем и пришли к Жданову. Первые его слова были:
   - Ну, как товарищ Грабин, продумали срок?
   -Да.
   -Наверное, не сорок пять дней?
   -Сорок пять дней, товарищ Жданов.
   -И все-таки вы не серьезны. Я думаю, что срок следует значительно увеличить.
   Я не выдержал.
   - Товарищ Жданов, почему короткий срок вызывает гомерический хохот и считается несерьезным, в то время как длинный срок находит поддержку и одобрение?
   -Мы не знаем ни одного случая. Новую танковую пушку создавали за сорок пять дней, но и за девяносто дней, - сказал Жданов.
   -Согласен, такого не было. Теперь будет. Прошу вас, товарищ Жданов, в проект решения записать: "срок изготовления опытного образца танка и пушки установить сорок пять дней с момента подписания решения".
   По моему предложению в проект решения были внесены именно 45 дней - срок действительно небывалый для конструкторов - артиллеристов и, как я не без оснований подозревал, не слишком-то реальный для конструкторов тяжелого танка. Проект решения был подготовлен. В тот же день я выехал на завод, не дожидаясь подписания решения. На прощание Жданов сказал:
   -Если не сумеете уложиться в сорок пять дней, позвоните мне. Я доложу Сталину, и срок удлиним.
   Я поблагодарил Жданова...
   Итак, мы получили дело, в котором могли полностью проверить свое умение и готовность работать так, как потребуется во время войны.
   На следующий день, 6 апреля 1941 года, проект решения был утвержден"
   Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за N827-345сс, было принято 7 апреля 1941 года. В этом постановлении определялись новые параметры танка КВ-3 и ставились задача, перед танкостроителями на проектирование и строительство сверхтяжелых танков КВ-4 и КВ-5. А 9 апреля наркомат тяжелого машиностроения издал свой приказ за N 231, который мы и приводим ниже:
   "О танке КВ-3.
   Во изменение Постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) N548-232сс от 15 марта 1941 года приказываю:
   А) установить броню КВ-3: лоб 115-120мм, башни 115мм;
   Б) вооружить КВ-3 107-мм пушкой ЗИС-6 с начальной скоростью снаряда 800 м/с;
   2. Башни КВ-3 изготовлять штампованными с углами наклона не менее 30 градусов под установку 107-мм пушки ЗИС-6, для чего директору завода Зальцману:
   А) К 15 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом изготовить и подать Ижорскому заводу чертежи на измененную башню и корпус КВ-3;
   Б) К 25 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом предъявить на утверждение НКО СССР макет башни КВ-3.
   3. Кировскому заводу установить план по изготовлению в 1941 году 500 штук танков КВ-3 со 107-мм пушками ЗИС-6.
   4. Директору Кировского завода т. Зальцману принять к сведению и руководству что:
   А) Ижорский завод обязан к 20 мая 1941 года подать на Кировском заводе первую штампованную башню и корпус танка КВ-3 с полной механической обработкой и бронировкой артсистемы. В дальнейшем Ижорский завод обязан обеспечить изготовление и обработку этих башен и корпусов по графику выпуска танков КВ-3, утвержденному правительством;
   Б) Народный комиссариат вооружения (тов. Ванников), завод N92 (тов. Елян) и главный конструктор завода N92 (тов. Грабин) вместе с Кировским заводом обязаны разработать чертежи установки 107-мм пушки ЗИС-6 в башне КВ-3 и к 30 мая 1941 года предъявить в НКО СССР для утверждения;
   В) Завод N92 обязан к 25 мая 1941 года подать на Кировский завод 107-мм пушку ЗИС-6 и вместе с установочными деталями, установить в башне КВ-3 и вместе с Кировским заводом отработать бронировку системы;
   Г) Завод N92 НКВ обязан обеспечить подачу Кировскому заводу 107-мм пушек ЗИС-6 на программу 1941 года в следующие сроки:
   Июль - 45
   Август - 80
   Сентябрь - 110
   Октябрь - 110
   Ноябрь - 110
   И до 15 декабря - 65.
   О танке КВ-4.
   Директору Кировского завода т. Зальцману:
   1. Спроектировать и изготовить по тактико-техническим требованиям, утвержденным НКО СССР, танк КВ-4 (с удлиненной базой), вооруженный 107-мм пушкой ЗИС-6 и основной броней 125-130мм, предусмотрев возможность увеличения толщи брони в наиболее уязвимых местах до 140-150мм.
   2. К 1 октября 1941 года изготовить один опытный образец, для чего:
   А) Изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-4;
   Б) К 15 июля 1941 года предъявить на утверждение в НКО СССР макет и технический проект танка КВ-4;
   В) Учесть, что Ижорский завод обязан к 15 августа 1941 года изготовить и подать на Кировский завод корпус и башню КВ-4.
   О танке КВ-5.
   Директору Кировского Завода т. Зальцману:
   1. Спроектировать и изготовить к 10 ноября 1941 года танк КВ-5.
   Разработку конструкции корпуса танка и штампованной башни произвести совместно с конструкторами Ижорского завода исходя из следующих основных характеристик КВ-5:
   А) Броня - лобовая 170мм, борт - 150мм, башня - 170мм;
   Б) вооружение - 107-мм пушка ЗИС-6;
   Г) Двигатель - дизель мощностью 1200 л/с;
   Предусмотреть при конструировании возможность транспортировки по железной дороге при всех условиях движения.
   1. К 15 июня 1941 года изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-5.
   К 1 августа 1941года предъявить на утверждение в НКО СССР и ГАБТУ КА макет и технический проект КВ-5.
   Учесть, что Ижорский завод обязан изготовить и подать на Кировский завод к 1 октября 1941 года корпус и башню КВ-5.
   Артиллерийское вооружение танков КВ-3, КВ-4, КВ-5.
   1. Директору завода N92 т. Елян и главному конструктору т. Грабину поручено разработать 107-мм танковую пушку с начальной скоростью снаряда 800 м/с под унитарный патрон с бронебойным снарядом весом 18.8 кг и по разработанному проекту изготовить, испытать и сдать к 1 июня 1941 года опытный образец этой пушки для испытания в танке КВ-2.
   2. Народный комиссар боеприпасов обязан:
   А) К 1 июня 1941 года отработать выстрел с бронебойным и осколочно-фугасным снарядами;
   Б) К 15 мая 1941 года изготовить 2000 выстрелов с лафетопробным снарядом, к 15 июня 1941 года 2000 выстрелов с осколочно-фугасным снарядом и к 15 июня 1941 года - 500 выстрелов с бронебойным снарядом.
   3. Директору Кировского завода т. Зальцману и главному конструктору отдела N5 Кировского завода т. Яковлеву, спроектировать и изготовить к 15 октября 1941 года для танков КВ два опытных дизеля мощностью 1200 л/с на базе двигателей М-40 или М-50. Принять к сведению, что аналогичное задание дано и заводу N75 Наркомата среднего машиностроения.
   Народный комиссар тяжелого машиностроения. А.И.Ефремов.
   Как видим, расстановка сил была следующая: Конструктор танковой пушки ЗИС-6 Грабин Василий Гаврилович. Его поддерживают начальник ГАУ Кулик Григорий Иванович и секретарь ЦК Жданов Андрей Александрович. А за всей этой группировкой возвышается фигура Сталина. В группу "танкистов" входили: Начальник ГБТУ Федоренко Яков Николаевич, директор Ленинградского Кировского завода Зальцман Исаак Моисеевич, главный конструктор тяжелых танков того же завода Котин Жозеф Яковлевич и директор Ижорского завода Казаков Николай Степанович. К тому же, (чего не знал Грабин, по его словам), "танкистов поддерживал нарком вооружения Ванников. Пройдет совсем немного времени, и Казаков будет назначен на один из важнейших в правительстве постов - наркома тяжелого машиностроения. А Ванников окажется в следственной тюрьме НКВД.
   В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б), для вооружения всех трех тяжелых танков, предлагается лишь одна пушка, 107-мм пушка КБ завода N 92. Почему именно она? Разберемся. Мы уже слышали, рассказы Ванникова и Волкогонова о предложении Сталина, как тот додумался поставить пушку времен гражданской войны в танк. Эти воспоминания бывшего наркома, очень любят цитировать наши историки, подогревая миф о якобы некомпетенции вождя.
   И чем больше времени проходит от тех суровых дней, тем все более искажаются в нашей литературе и исторической науке события, о которых мы говорим.
   Вот в 1998 году на прилавках появилась книга Игоря Львовича Бунича, "Операция "Гроза", или ошибка в третьем знаке". Во втором томе книги, автор описывает историю с вооружением тяжелого танка 107-мм пушкой, явно под впечатлением мемуаров Ванникова, но при этом описывает сцены как их свидетель, что сразу переводит его книгу из "исторических хроник" в "псевдоисторические домыслы". С первых строк своего рассказа, Бунич сразу ставит нас перед фактом. Все, что произошло тогда в сорок первом, самая натуральная склока, в центре которой выступает "Отец Народов". Ему, как-то пришла в голову идея, с которой он тут же поделился с присутствующим Ждановым:- поставить в тяжелый танк "очень хорошую 107-мм полевую пушку". Жданов, не долго думая, дал указания конструкторам Кировского завода в Ленинграде, создать для танка 107-мм орудие. Жданов, также заручился поддержкой маршала Кулика, который, узнав, кто "создатель" 107-мм пушки, немедленно отдал приказ снять с производства 76-мм орудие и начать изготовление любимой сталинской пушки с тем, чтобы ее можно было установить на новые танки.
   При этом, Сталин, создав условия для "склоки", с интересом наблюдает, как Ванников, отказавшийся выполнять распоряжения Жданова и Кулика, аппелирует, как и его противники, к Сталину, как к отцу всех народов, но в большей степени, как к создателю нового орудия.
   Для пущей убедительности Кулик сфабриковал липовую разведсводку о том, что немцы перевооружают свои танки новыми 100-мм орудием, чего те и не думали делать. Но Ванников не утихомирился. И тут вспомнили, что еще в 1937 году Кулик дал на Ванникова материал, "позволявший усомниться в его безграничной преданности товарищу Сталину". Сам Ванников тоже не остался в долгу и дал на Кулика такой убийственный материал, что Кулика пришлось расстрелять.
   По всей видимости, такой итог склоки, очень повеселил Сталина, который и задумывал ее в преддверии "Большой войны" страдая от безделья и скуки.
   Что интересно, так то, что в рассказе Бунича абсолютно не упоминаются ни пушка ф-42, ни тем более ЗИС-6. Не пишет Бунич, ни о заводе N92, ни о Грабине.
   А, что о нем писать? К "склоке", он не имеет ни какого отношения. Человек занимается серьезным делом, не то, что этот "юморист" Сталин.
   Не думайте, что произведение Бунича литературный раритет. Слава богу, страна у нас богата на таланты, и без "исторических хроник", мы не останемся.
   Да, Сталин, поддержал Жданова, Кулика и Грабина в вопросе о перевооружении тяжелого танка. Но в докладной записке Кулика фигурировала не полевая пушка образца 1910/30 года, а новая танковая пушка Ф-42. В своих воспоминаниях В.Н.Новиков, пишет, что артиллерия пользовалась особой любовью Сталина. Видимо тут на вождя влияли воспоминания о гражданской войне. И отличить полевое орудие от танкового, военного самообразования Сталину вполне хватало. Повторяя обвинения Ванникова в некомпетентности Сталина, Грабин прикрывает свое прямое участие в лоббировании своей пушки. С Ванниковым дело обстоит несколько по-другому. Оказавшись под арестом, а затем выпущенный на свободу, Ванников, я думаю, через всю жизнь пронес ненависть к "смелым людям". Кто они? Я не знаю. Но негативное отношение к Кулику, Грабину и их деятельности, прослеживается явно. Тут Ванникова, я полностью понимаю. Ведь только два человека, проходивших по его делу остались в живых. Тринадцать человек, было расстреляно.
   Ванникова и "танкистов" можно понять. Для них, что пушка образца 1910/30 года, что Ф-42 все едино. Они не воспринимали Ф-42 как танковое орудие. Еще достаточно свежа была в их памяти попытка установки 130 -миллиметровой, морской пушки Б-13 в самоходную артиллерийскую установку Т-100Z. Да и создание танка КВ-2, со 152- миллиметровой пушкой - гаубицей М-10, не принесло им большого морального удовлетворения. А тут еще и Ф-42!
   Грабин же, считал, что претензии "танкистов" к пушке Ф-42 необоснованными. Он пишет, что они не соглашались с мощностью пушки. Но не в мощности было дело. Пушка Ф-42 в танк Т-150 не ВСТАВАЛА! Чтобы убедиться в этом посетим опытный цех Кировского завода. В нем мы увидим танк Т-150. Вот в этот танк и должны были установить вместо пушки Ф-34 пушку Ф-42. Попросим снять с танка, мостовым краном башню с пушкой Ф-34. Что мы увидим. Почти прямо в центре корпуса танка увидим круглое отверстие, через которое мы попадаем внутрь танка. Вместе с внутренним объемом башни оно образует его боевое отделение. Чем больше внутренний объем боевого отделения, тем лучше эргонометрические условия для работы экипажа. Но и лишний объем вреден. Это, прежде всего лишние тонны металла, отсюда лишний вес танка. Это, увеличенные габариты, ухудшение динамических характеристик. А теперь представим себе, что в то же боевое отделение танка Т-150 мы должны установить новую пушку Ф-42. Новая пушка это новая башня. Установим новую башню, наденем комбинезон, и займем место заряжающего в боевом отделении танка. Пушка не оставляет никакого места для нормальной работы экипажа. В башне снарядов нет. Вся боеукладка находятся внизу. Чтобы зарядить орудие, приходиться два раза "нырять" вниз. Но достать 16 киллограмовый снаряд, а затем полуметровую гильзу, практически невозможно. Вы когда нибудь видели танковый полк, проходящий мимо вас строем? Скажу откровенно: не богатыри. И пускай не обижаются на меня однополчане-танкисты. Такова специфика танковых войск, скажем так, отсутствие высоких, мощных танкистов. Но и заряжающему в танке Т-150, практически места нет. Становиться ясно: - без увеличения объема боевого отделения, не обойтись. Требуется увеличить диаметр погона. Погон - это и есть то круглое отверстие в корпусе танка. Это опора, на которой, вращается башня танка. Диаметр погона танка Т-150 был такой же, как у танка КВ-1 и Т-34 - 1535 миллиметров. Даже в башнях с пушками Ф-32 и Ф-34 было тесновато. Так на сколько требуется увеличить диаметр погона? Для танка Т-34М потребовали увеличить диаметр до 1600 миллиметров. Т-150 не Т-34. Тут установка пушки Ф-42 требует кардинальных технических решений. Но и погон невозможно растягивать беспредельно. В конце концов, придется занимать часть моторного отделения, а место механика - водителя подавать вперед, а куда? И у него объем ограничен. Вывод один. Без удлинения и расширения корпуса не обойтись. Все это приводит к тому, что увеличилась масса танка, приходиться усиливать подвеску, добавляя еще один опорный каток. А поскольку вес "поплыл" двигатель уже не тянет, и требуется устанавливать более мощный дизель.
   Вот и сравним танки Т-150, КВ-3 и ИС-2, танк, о котором мы тоже будем говорить в дальнейшем.
  
  
  
   Т-150
   КВ-3
   ИС-2
   Длинна м.
   6.850
   7.850
   9.830
   Ширина м.
   3.360
   3.410
   3.070
   Высота м.
   3.010
   3.110
   2.730
   Масса тонн
   50.2
   68.0
   46.0
   Дизель.
   В-5.
   В-2сн.
   В-ИС.
   Мощность л.с.
   700
   850
   520
   Бронирование.
   мм
  
  
   Лоб корпуса
   75-90
   80-120
   120
   Башня.
   90
   130
   160-90
   Борт.
   90
   90
   90
   Корма.
   90
   90
   60
   Крыша.
   30
   40
   20-30
   Днище.
   30-40
   40
   20
   Пушка.
   Ф-34
   Зис-6
   Д -25т
   Калибр мм.
   76
   107
   122
   Кол. Снарядов
   111
   55
   28
  
   По существу требовалось создавать новый танк. Он и обозначен в постановлении как танк КВ-3, под новую, модернизированную пушку ЗИС-6. Какую модернизированную? Дело в том, что "танкисты" и ГБТУ, "зарубили" первый вариант пушки ЗИС-6 из-за ее раздельного заряжания, что, по их мнению, сказывалось на скорострельности орудия. И предложили создать новую пушку под унитарный (единый) снаряд. Надеюсь, все представляют себе автоматный или винтовочный патрон. А теперь представьте патрон длинной более метра и весом за 30 килограммов. Именно под такой снаряд и предстояло создать новую пушку Грабину. Хотя "создать" это громко сказано. Скорее не создать, а модернизировать под новый боеприпас. Поскольку создание нового унитарного боеприпаса, по словам того же Грабина, дело долгое и трудное, терял весь смысл попытки Грабина "создать новую пушку" за 45 дней. Тут "танкисты" как в воду глядели. Когда еще освоят в валовом производстве, снаряды к ЗИС-6? Пока отработают чертежи бронебойного снаряда, а его еще даже и к пушке М-60 не отработали, то да се. В общем, что один день, что сорок пять! Все едино. Пускай и Грабин попотеет, раз ему так хочется. Не ожидал такой "свиньи" от "танкистов" Василий Гаврилович. Сам умело подложил им такую же, в виде 45 дневного срока изготовления танка, а теперь и самому требуется работать день и ночь без уверенности в успехе. Поэтому, и не дожидаясь подписания решения, Грабин срочно выехал в Горький. С этого момента и закончилась первая попытка Грабина установить свою пушку в тяжелый танк. Начиналась эпопея с пушкой ЗИС-6 унитарного заряжения.
   Встает резонный вопрос: а можно ли было усовершенствовать саму пушку, что бы не создавать новый танк? Я думаю, что можно. Вот, что пишет Андрей Петрович Худяков в своей книге воспоминаний:
   7 апреля 1941 года. Худяков и Грабин в опытном цеху завода N92:
   "У выхода из цеха стояло орудие, которое мне показалось знакомым. Я признался генералу, что вижу готовый образец впервые, но нахожу много сходства с пушкой ЗИС-2.
   - И не удивительно, - ответил он. - На легкий и прочный лафет ЗИС-2, достоинства которого подтвердили многочисленные испытания и учения в войсках, мы наложили ствол от УСВ с прекрасной баллистикой. На конец ствола установили дульный тормоз, который при выстреле замедляет откат орудия и уменьшает ударную нагрузку на лафет. А это позволяет, в свою очередь, делать орудие более легким по весу. Многие другие конструктивные новинки также преследуют цель - уменьшить вес пушки, сделать ее более маневренной на поле боя".
   Почему же в случае с Ф-42, Грабин не встал на те же позиции, как и с пушкой ЗИС-3? Мне кажется, что в данном случае Грабин рассматривал танк именно как "повозку для пушки", а не единую систему вооружения. "Я вам дал орудие, а ваше дело нарастить вокруг него "мясо". А, что там из этого получиться это ваша, как сейчас говорят, проблема". Именно так рассуждает и действует Грабин.
   В своей книге "Испытанно в небе" замечательный летчик-испытатель, и не менее блестящий писатель, Герой Советского союза, Марк Лазаревич Галлай пишет о таланте конструктора:
   "Талант большого конструктора многокомпонентен. Собственная высокая творческая потенция, конечно, входит в число этих компонентов, но на ней одной далеко не уедешь. Не в меньшей мере нужен и, если можно так выразиться, талант восприятия всего прогрессивного, перспективного или хотя бы таящего в себе пресловутое рациональное зерно, что носиться вокруг".
   Создавая дивизионную пушку ЗИС-3, Грабин показал всем свою, говоря словами Галлая, высокую творческую потенцию. Куда же она делась, когда создавалась пушка ЗИС-6? Ведь эти две артиллерийские системы создавались практически одновременно,- весной сорок первого. Я думаю, Грабин стал заручником своей же инициативы, "создать" пушку и танк за 45 дней. Тут вариантов было два: первый, создать пушку с дульным тормозом, произвести перерасчет, всех систем, уменьшив тем самым вес, габариты орудия, и длинну отката. Если бы не пресловутые 45 дней, я думаю, возможно Грабин бы так и поступил. Но срок не давал Грабину никаких шансов успеть, А стать болтуном, в глазах Сталина, было для него смерти подобно. Второй вариант, это произвести "малую" модернизацию пушки, под новый унитарный боеприпас, что Грабин успешно и выполнил. Однако, отказ от применения дульного тормоза, и от мероприятий связанных с этим, привел к созданию артиллерийской системы практически непригодной для установки в тяжелый танк. Это понимал и сам Грабин. Далее в книге он пишет: "... именно конструкция предопределяет успех или неуспех" Налицо именно неуспех.
   Мне могут указать, что, мол, в дальнейшем танковые орудия практически все были без дульного тормоза. Начиная с пушки танка Т-54. И это объясняется тем, что такая пушка имеет гораздо лучшие характеристики, особенно с установкой эжектора. Но в момент создания танка КВ-3, времени на проведение опытно-конструкторских работ у Грабина уже не было. Требовалось срочно дорабатывать то, что было, - пушку Ф-42. Этого сделано не было. А превращение пушки Ф-42 в ЗИС-6, выявилось мероприятием неэффективным и как показало время бесполезным.
   Все это хорошо видно, если сравнить пушку ЗИС-6 и пушку Д-25Т, установленную в 1943 году на танке ИС-2, того же Челябинского Кировского завода. Конструкторы - артиллеристы, во главе с Ф.Ф.Петровым, взяв за основу дивизионную пушку Д-2 (А-19), создали в двух вариантах 122-мм танковую пушку Д-25Т, и ее вариант для самоходных орудий Д-25С. Установив на ствол пушки дульный тормоз, конструкторы тем самым снизили вес откатных частей пушки с 2400кг до 1850кг. Длинна отката, уменьшилась с 1400 до 660 миллиметров. А саму пушку установили в люльку танковой 85-мм пушки Д-5, стоявшей в танке ИС-1. В ту самую люльку, в которую, перед этим пытались, в последний раз поставить ЗИС-6. Практически без изменений эта пушка встала в башне и танка ИС-3 - самого мощного, тяжелого танка второй мировой войны. Но, заряжение осталось, как и у пушки Д-2 раздельным из-за большого веса снаряда (25кг) Правда, проводились испытания пушки Д-25-44, под унитарный 122-миллиметровый снаряд. Но преимуществ в скорострельности не было, как раз из-за большого веса снаряда. Скорее это было большой помехой для работы заряжающего стесненного ограниченным объемом боевого отделения
   Обращает на себя внимание то, что при примерно одинаковом бронировании, ИС-2 имеет более мощное вооружение, более низкий силуэт, а главное массу на 26 тонн меньшую, чем КВ-3. И что бы "тащить" эти самые 26 тонн, для танка КВ-3 требовался дизель - мотор В-2СН мощностью 850 л.с. При том, что на ИС-2 стоял дизель В-ИС (В-5) мощностью "всего" 520 л.с. А если, например, посмотрим на проект танка КВ-5, то мы увидим, что из-за возросшей массы танка и недоведенность танкового дизеля мощностью 1200 л.с. в танк должны были устанавливать уже два дизеля В-2.
   Все бы ничего, но "рекордный срок" 45 дней обернулся для танкостроителей авралом. Какое это имело последствие для бронетанковых войск, описал в своей книге "История танка КВ" Максим Коломиец:
   "Таким образом, из-за спешных работ по танку КВ-3 за месяц до начала войны были свернуты все работы по модернизации танка КВ. В результате этого, надежность машин выпуска 1941 года была не выше чем у машин выпуска 1940 года (то есть очень низкой). Естественно, с началом войны, когда все силы были брошены на увеличение выпуска танков КВ, стало не до модернизации. Таким образом, пренебрежение к совершенствованию танка КВ-1 и КВ-2 из-за проектирования "супертанка" КВ-3 летом 1941 года, стоило нашей армии большой крови".
   Что же касается судьбы танка КВ-3, то хочу отметить, что в книгах Коломийца и Широкорада приведены лишь фотографии деревянного макета танка КВ-3, и схема установки пушки ЗИС-6 в этот танк. Чертежа продольного сечения танка нет. Как располагалась боеукладка в танке, приходиться только гадать. Ясно, что ее в башне не было. Но, что-то мне подсказывает, что не проблемы с изготовлением штампованной башни на Ижорском заводе стали причиной, по которой конструкторы забросили КВ-3. Мне кажется, причина была в том, что башня танка не соответствовала эргонометрическим требованиям. Достаточно посмотреть на схему установки пушки ЗИС-6 в башню танка. Посмотрите и прикиньте, как бы там уместились рядом с пушкой командир и заряжающий с метровым снарядом в руках. А зимой? Ясно, что условия работы экипажа в танке, намного ухудшились бы, по сравнению с пушкой Ф-42, которую танкостроители отказались даже "примерить" в танк КВ еще в 1940 году. Поскольку мы знаем, что в октябре 1941 года танки КВ-220 и КВ-3 убыли на фронт с башнями от танка КВ-1 с пушкой Ф-32, то становиться ясно, что погон башен был 1535 мм. Что явно недостаточно для нормальной работы экипажа с пушкой ЗИС-6. Поэтому все силы и были брошены на беспрецендентную работу по разработке чертежей танка КВ-4.
   Итак, начав создание пушки для танка КВ-3 в апреле, Грабин уже в 19 мая докладывает А.А.Жданову о том, что пушка в металле и заводские испытания подходят к концу.
   "В начале июня состоялся партийно-хозяйственный актив ОГК, обсудивший ход работ по освоению ЗИС-6 в валовом производстве. В подавляющем большинстве заводские подразделения справились со своими заданиями по ЗИС-6 в срок - пишет Грабин. ЗИС-6 получилась мощнее пушки Ф-42. Скорость снаряда уменьшилась до 800 метров в секунду, но сам снаряд весил уже 18,6кг. При этих данных пушка имела мощность 550 тонна-метров.
   Задание ЦК и СНК было выполнено. Через 77 дней после начала проектирования завод стал выпускать пушки валового производства - надежные, простые в изготовлении, дешевые" - докладывает нам Грабин.
   Кстати о сроках. По словам Грабина, работу над пушкой ЗИС-6, он начал 7 апреля 1941 года. Прибавим к этой дате 77 дней, и окажется, что это 22 июня 1941 года! Мда! Что-то не туда мы заехали. Как могло начаться валовое производство нового изделия, если на заводе, в этот день отсутствовали: директор завода А.С. Елян (он возвращался из отпуска), а главный инженер М.З.Олевский и главный конструктор Г.В.Грабин находились в Москве? Все трое вернулись в Горький, уже после начала войны. Кроме этого, Грабин ясно пишет, что пушка стреляла на полигоне с танка
   КВ-2 уже в мае. Есть и фотографии той стрельбы.
   Подойдем к этому вопросу с другой стороны. Грабин пишет, что в конце мая на полигоне завершались испытания опытного образца ЗИС-6, а в цехах шла напряженная работа по освоению пушки в валовом производстве. Очертим границу срока 45 дней. 7 апреля начали, а 27 мая должны были закончить. Отложим 77 дней от 27 мая. И вот она дата - 13 марта 1941 года. Не зря мы выясняли дату приезда маршала Кулика в Горький. 13 марта - это и есть точная дата начала работ по "продвижению" танковой пушки Ф-42, а затем и работ по ЗИС-6. А как же так? Ведь пушку Ф-42 создавали с перерывами с 1939 по 1940 год. Давайте и это время прибавим к срокам создания пушки Ф-42 - ЗИС-6.
   А кто вообще первый сообщил нам, что пушка ЗИС-6 была создана даже не за 45 дней, а за 38? Грабин? В своих воспоминаниях? Но если не принимать во внимание эту книгу, то, в общем-то, больше никто. Вы, наверное, уже почувствовали мой скептицизм, по отношению к этому произведению? Вы не ошиблись. Так оно и есть. Но разговор об этом впереди. Я лично, больше доверяю документам, подлинность которых отрицать трудно. И я стараюсь опираться именно на них. Вот и воспользуемся одним таким документом, под которым подпись самого Василия Гавриловича Грабина. В настоящее время, документ находится на хранении в архиве Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и связи, в Санкт-Петербурге. Документ имеет простое название:
   "Перечень работ В.Г.Грабина с 1932 по 1957г.".
   Перечень составлен самим Василием Гавриловичем 2 апреля 1969 года. Этот список приводит в своей книге и Александр Борисович Широкорад. Но в этом документе отсутствует список работ за 1940 год. Не освещены работы по пушкам: Ф-42, Ф-34. Но, вот 1941 год.
   Читаем: ЗИС-6. ЗИС-6А - 107-мм танковые пушки (работа продолжена в 1942 году). Далее больше они не упоминаются. Из истории создания тяжелых танков Кировского завода, мы знаем, что последняя попытка установки пушки ЗИС-6 в тяжелый танк ИС-1 была предпринята весной 1943 года. Что же получается? С 1939 по 1943 год, то есть, в течение четырех лет, Грабин пытался создать мощную пушку для тяжелого танка. И если пушка ЗИС-6 стреляла на полигоне из танка КВ-2, это абсолютно не значит, что она также стреляла бы из танка КВ-3.
   Рассмотрим вопрос о количестве изготовленных пушек ЗИС-6. Грабин сетует, что около 800 новейших пушек ушло в переплавку. И это тогда когда на фронте воевали музейные экспонаты. Возмущение Грабина понятно, но обосновано ли оно? Из приказа N231 Наркомата тяжелого машиностроения, график поставок пушки ЗИС-6 предполагал срок с июня по 15 декабря 1941 года в объеме 520 орудий. По понятным соображениям, с началом войны было уже не до ЗИС-6. И в валовом производстве ее не было. Выходит, что все эти пушки были выпущены с конца мая по июнь месяц включительно. Темпы поистине ударные. Не только выполнили, но и перевыполнили план года. Предположим, что все так и было, и на заводском складе скопилось около 800 орудий. Но зачем же в переплавку? Ведь это задел, да еще какой! На полигоне пушка проходила испытания стрельбой и возкой на лафете 152-мм пушки МЛ-20. При крайней нужде, соберите ЗИС-6 на лафете МЛ-20 и в бой, правда, если к ним будут снаряды. Но решение было принято - в переплавку! Как-то это не по государственному. Скажу больше, чисто вредительский подход.
   А может, всего этого не было? По данным историка М.Свирина, по откорректированным результатам заводских и полигонных испытаний чертежам, в июне и августе 41 года, было изготовлено 5 серийных образцов пушки ЗИС-6, после чего производство было прекращено. Вот это больше похоже на правду.
   Ну, хорошо, пушка готова. А боеприпасы? Как обстояло дело, сними. Читаем письмо Кулика Сталину, в части посвященной 107-мм бронебойным снарядам к пушкам 1910/30г и М-60.
   "В постановлении СНК и ЦК ВКП (б) по инициативе Наркомата боеприпасов заказ был поручен заводу N112 Наркомсудпрома, не имевшему никакого опыта, в то время как раньше этого уже произведена подготовка производства на заводе N259 НКБ (Народный комиссариат боеприпасов).
   Только по моему настоянию заказ выполняется на заводе N259 НКБ. Завод обеспечен всем необходимым для выполнения задания на июнь на 5000 корпусов, но с развертыванием производства медлит. И далее.
   Для ускорения большего получения 107-мм бронебойных снарядов к пушке М-60, обязать Народного Комиссара Судостроительной Промышленности обеспечить валовое производство этих снарядов на заводе N112 НКПС с июля месяца сего, года с последующим переходом по обработке чертежей к производству 107-мм бронебойных снарядов к пушке ЗИС-6".
   Из-за отсутствия налаженного производства бронебойных снарядов к 107-мм орудиям, противотанковые бригады РГК, вынуждены были оснащаться, 85мм зенитными орудиями, вместо М-60. ( Как, например, в 1 противотанковой артиллерийской бригаде Москаленко) Принимаются срочные меры по выпуску этих снарядов, и лишь только после этого возьмутся за отработку чертежа (!) бронебойного снаряда Б-420 к пушке ЗИС-6. Как говорит русская пословица: "тут и конь не валялся".
   И, тем не менее, я думаю, настроение у Василия Гавриловича было приподнятое. Сделано большое дело. Поставлена на валовое производство противотанковая пушка ЗИС-2, и танковая ЗИС-6. Принята на вооружение капонирная ЗИС-7. Заканчиваются работы по 57-мм танковой пушке ЗИС-4. Тут самое время и созвать конференцию в Ленинграде, благо есть, что рассказать и чем поделиться. Конференция была назначена на 23 июня. Лучшее время в Ленинграде, время "белых ночей" Тема доклада Грабина, практически тажа, что и три месяца тому назад: - новые методы работы,- то есть скоростные. Мне кажется, что это и должна была быть та конференция, о которой так много рассказывал Грабин. Кто его знает.

  

Что было бы, если...

  
  
  
   Мы оставили наших "танкистов" в Москве, 6 апреля 1941 года, с постановлением СНК и ЦК ВКП (б) на руках. Переделка танковой пушки под унитарный снаряд за 45 дней, как-то блекнет на фоне того, что предстояло сделать ленинградцам. Кировчане и Ижорцы обязаны были через 45 дней изготовить танк КВ-3, через 129 дней КВ-4, через 184 дня КВ-5. Кроме этого им устроили соцсоревнование с коллективом Харьковского завода N75, Наркомата Среднего Машиностроения, по проектированию и изготовлению опытных дизелей мощностью 1200 л.с. Что и говорить, планы грандиозные. Но, что интересно, при составлении проекта постановления, танкисты согласились на такие сроки. То есть они их считали вполне реальными.
   C танком КВ-3 тут же возникла проблема. Корпус танка был подан с Ижорского на Кировский завод. А вот башня танка так и не была изготовлена. Изготовить ШТАМПОВАННУЮ башню, оказалось ижорцам не по "зубам". Лично я многое отдал бы, чтобы хоть краем глаза увидеть процесс штамповки танковой башни. Ижорцы были не одиноки, познав горечь неудачи. Не удалось освоить в производстве и штампованную башню для танка Т-34, на южном, броневом заводе в Жданове. И если было принято такое решение, то нужно было проводить эти работы отдельной темой, а не привязывать их к конкретным объектам. В итоге ни башни, ни танка.
   Уже после войны один из создателей танка Т-34 Николай Федорович Шашмурин, писал:
   "Задача тех, кто проектирует танки, всегда заключается в одном: суметь подобрать уже готовые узлы, рассчитать самую оптимальную компоновку машины, спроектировать надежную подвеску и все то, что связано с моторно-трансмиссионным отсеком (МТО) танка. И эта задача оказывается подчас гораздо сложнее, чем спроектировать просто пушку или просто двигатель. Очень часто случается, что прекрасные в отдельности компоненты, соединенные вместе, теряют работоспособность, но ведь бывает и наоборот..."
   Мне кажется, что слова Николая Федоровича как раз и подтверждают ситуацию сложившуюся накануне войны, в части создания тяжелых танков.
   И, тем не менее, на очереди перед конструкторами КБ-2 Ж.Я.Котина, стояли две задачи: конструирование двух тяжелых танков КВ-4 и КВ-5. Как я уже говорил, опыт конструирования тяжелых танков у кировчан был накоплен большой. Поэтому Жозеф Яковлевич Котин прекрасно понимал, что им предстоит. Новая пушка, и усиленное бронирование, сразу ставили перед конструкторами задачи, ответы на которые нужно было дать в самые жесткие сроки. В этой ситуации Котин пошел на бесприцендентный шаг: объявил среди конструкторов КБ-2 конкурс на лучший проект танка КВ-4. С энтузиазмом приступили к работе конструкторы КБ. До наших дней дошло 20 представленных проектов. Нужно отдать должное конструкторам. Многие проекты содержали ценные решения, на уровне изобретений. Но большие габариты пушки и естественно башни, впервые применявшаяся броня толщиной 125 -130 миллиметров, все это наложило свой отпечаток на проекты конструкторов. Масса танков колебалась от 82,5 тонн, в проекте конструктора Н.Духова, до 107 тонн у конструктора Г.Крученых. И прежде чем восторгаться или ругать конструкторов за их решения, мы немного отвлечемся и поговорим вот о чем.
   Борис Львович Ванников писал в своих воспоминаниях:
   "Замечу, что в предвоенные годы многие вооруженцы считали свою продукцию главной, исходной для любой военной техники, а все остальное - разновидностями транспорта для вооружения. С этим не соглашались работники других отраслей оборонной промышленности, причем такого рода "разногласия" носили не только теоретический характер, но сказывались и при разработке тактико-технических требований"
   А вот как думал по этому поводу И.В.Сталин:
   "Вооружению отведена тоже подчинительная роль. Оно нужно для того, чтобы доставить боеприпасы туда куда нужно и разрушить или уничтожить цель". Подумаем над словами товарища Сталина. Не знаю как вы, а я полностью с этими словами, согласен. Эти слова Сталин произнес при обсуждении вопроса о стратегической авиации. Как известно, перед войной этот вопрос был решен отрицательно, как раз (по мнению Сталина) из-за малой бомбовой нагрузки самолетов - бомбардировщиков того времени. Большой эффект американская стратегическая авиация, достигала при массовых "ковровых" налетах, когда в налете участвовало несколько сотен "летающих крепостей". И все равно "выбомбить" Германию из войны не удалось. Все резко изменилось с появлением атомного оружия. И в Советском Союзе, были брошены все силы на создание стратегической авиации, основного, в то время, средства доставки ядерного оружия.
   Стоит ли строить большой четырехмоторный бомбардировщик, что бы доставить малое количество бомб? Нет, отвечал Сталин. И в этом ответе скрывается не, сколько военный аспект вопроса, как экономический.
   Чтобы лучше уяснить положение экономики СССР накануне войны, приведем еще один пример из истории создания вооруженных сил страны, в частности ее флота.
   В 1938 году, в центральной прессе, были напечатаны серии статей Льва Иванова, в которых открыто, провозглашалось, что Военно - Морские Силы СССР не только могут, но и должны применяться в качестве универсального инструмента глобальной внешней политики. Писал то Л.Иванов, но такие вещи были немыслимы без прямого указания на то Сталина. После этого на стапелях судостроительных предприятий страны, было заложено три линкора типа "Советский Союз" водоизмещением 65150 тонн. При принятии решения о строительстве кораблей, было высказано мнение о дороговизне этого проекта. На что Сталин ответил: "По копеечке соберем, а построим" И что же? 19 октября 1940 года, Совет Народных Комиссаров, принял постановление, запрещавших закладку новых линейных кораблей. А всего должны были спустить на воду 16 линкоров, по числу Союзных Республик и 20 тяжелых крейсеров, класса "Кронштадт" водоизмещением 40000 тонн.
    К середине 1930-х годов перед Советским Союзом встала проблема производства судовой брони, необходимой для строительства крупнотоннажного военно-морского флота. Требовалось создать большие производственные мощности, освоить и наладить технологию. Так, для изготовления одной готовой броневой плиты весом около 70 тонн для линкора необходимо было отлить стальной слиток весом более 150 тонн. После чего надо было эти слитки ковать при помощи прессов мощностью до 15 тысяч тонн. Вот куда должен был уходить металл.
   Строительство линкора "Советская Белоруссия" было решено прекратить, а металл, выставленный на стапель разобрать. Одновременно было решено прекратить закладку новых лидеров эскадренных миноносцев. Этим шагом, тем самым, СССР отказывался от инструмента глобальной, внешней политики. Кто в настоящее время владеет таким инструментом, я думаю, все догадываются.
   Итак, металл. Хорошо показал ее расход на производстве пушки Ф-22 Грабин. Он пишет:
   "В 1937 году, до модернизации, на изготовление пушки Ф-22 уходило 11895 килограммов металла, а сама пушка весила 1700кг. Расход металла на пушку в 1938 году снизилась до 8350кг. А в 1939 году, после завершения этапов модернизации, на изготовление пушки шло всего 6684 килограмма металла - почти вдвое меньше, чем до модернизации".
   При всем оптимизме Грабина, пять тонн металла в "стружку" не очень то вдохновляет. И решение о прекращении производства 45мм и 76мм пушек в 1941 году, объясняется не только насыщением войск этими орудиями, но и заботу об экономии металла. Помните, в данных о количестве 45мм и 76мм орудиях, при полном обеспечении войск пушками, по мнению Тимошенко и Жукова, ощущалась большая нехватка боеприпасов, до 50%. Все в том же письме Сталину маршал Кулик докладывает о невыполнении дополнительного заказа на бронебойные выстрелы Наркомом боеприпасов. А основной причиной, практически во всех случаях, было отсутствие металла. Это относилось к заводам N62, 55, 70, 72, Горьковский автозавод, Харьковский тракторный, "Красный Профинтерн". Борьба за металл шла не шуточная. И ГАУ не могло позволить себе какой либо дисбаланс между вооружением и боеприпасами. Нехватка металла отражалась и на выпуске других видов оружия. Кулик пишет:
   "Можно найти десятки примеров, когда мне удалось доложить Вам, и Вы проводили постановлением ЦК ВКП по отдельному виду вооружения, а когда начинался год, численность срезали на ссылку, ЧТО НЕТ МЕТАЛЛА"
   А теперь подумаем. Мыслимое ли дело, что бы выстрелить снарядом весом 18.6 килограмма, требуется система весом от 82 до 107 тонн? И это притом, что обычная пушка, стреляющая такими снарядами, весит 3 тонны. Что бы тащить такую махину, требуется мотор мощностью 1200л.с. Пушку же, тянет обычный тягач типа СТЗ-5, с мотором мощностью в сотню "лошадей", а то и обычный трактор.
   И это еще не все. Вот, например проект танка КВ-4 конструктора Михайлова. Для нормальной боевой деятельности ему требовалось: 2800 литров горючего на одну заправку, 85 снарядов к 107-мм пушке, 150 снарядов к 45-мм пушке, 45 снаряженных дисков к трем пулеметам, а так же снаряженные емкости для хранения огнесмеси огнемета. Вы думаете это все? Отнюдь.
   Смоделируем ситуацию. Вас приказом наркома обороны, назначают командиром первого, даже не полка и даже не батальона, а роты тяжелых танков КВ-4, красы и гордости бронетанковых войск Красной армии. Вам поставлена задача: По "зеленной" срочно прибыть и поступить в распоряжение командующего Западным фронтом. Не надо быть генералом или даже офицером генштаба, чтобы не понять: роту бросают навстречу прорвавшимся танковым частям немцев. Это или 2 танковая группа Гудериана или 3 Гота.
   Условимся, что личный состав роты, полностью прошел обучение, а механики - водители получили практику вождения в полном объеме. Поздно вечером, рота прибыла на станцию погрузки, Кировского завода. Сразу возникает вопрос. На чем будем перебрасывать материальную часть роты? В 1941 году основной железнодорожной платформой была платформа грузоподъемностью 20 тонн. В годы первых пятилеток, был построен знаменитый "Уралвагонзавод". Он освоил производство 60 тонных вагонов. Но у меня один танк весит больше 80 тонн! Вывод. Требуется создание специальных платформ, грузоподъемностью не менее 85-90 тонн. Представим, что на заводе в Нижнем Тагиле, все-таки успели сконструировать и построить 10 платформ, для танков моей роты.
   И мы, наконец, начинаем погрузку танков. Тут ко мне подходит железнодорожное начальство, и оказывается, что общая масса эшелона превышает общедопустимую, и эшелон требуется делить на два. Попутно выясняется, что наша боевая техника не вписывается в габариты 3 класса, и поэтому, движение эшелонов возможно только при закрытии встречного движения. На самом деле, мне требуется не два эшелона, а как минимум три, а то и четыре. На эти составы требуется погрузить: бензозаправщики с "соляркой" (если они есть), транспортно-заряжающие машины с боеприпасами, запасные части для танков и автомобилей. Загнать бензозаправщик с бензином. Не забыть вещевое имущество старшины и главное полевую кухню. Грузим в "теплушки" личный состав и, наконец, в путь.
   В район боевых действий предположим, рота прибыла без потерь. Тут возникает вопрос, где разгружаться. Непосредственно в районе боев, где за каждым эшелоном гоняется авиация противника где, в случае если вас разбомбили, разгрузится, будет просто негде, а возможно и разгружать будет нечего. И где от авианалетов, вы потеряете часть отлично подготовленного личного состава, и заменить его будет некем. А главное, ваша рота будет "разорвана" на части и отрезана от своих же подразделений обеспечения. Предположим, что рота все же вступила в бой, потерь не понесла, но полностью расстреляла 107-мм снаряды. Где их взять?
   В предвоенный период не было издано специальных наставлений по организации артиллерийского снабжения в боевых условиях, если не считать подготовленного незадолго до войны проекта Устава тыла Красной армии, в котором излагались основные положения по устройству армейского и войскового тыла.
   Поскольку армии Западного фронта не были своевременно извещены о порядке материального обеспечения войск, с началом военных действий они не знали, где расположены окружные склады и центральные базы снабжения. Только 8 июля, командующий фронтом Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко, приказал, что каждое соединение или отдельная воинская часть, приписывается на снабжение к армейским складам или базам, распоряжением начальника соответствующей службы фронта или армии на основании приказа о включении в состав фронта (армии). Все отлично. Приказ о приписке отдан. Склад нам определен. Но если ли там снаряды к нашей пушке? А если нет, то где они. Снаряд Б-420 только наш боеприпас. Выпускается в малых количествах. И достать их в других воинских частях невозможно. Вот и выходит, что если не доставят нам снаряды 107-мм калибра, то воевать мы будем на 85-100 тонном танке, с 45-мм пушкой. Каково!
   По второму варианту, мы разгружаемся в глубоком тылу, чтобы не попасть под бомбы противника. В этом случае, все прекрасно. Все в сборе. Делегат из штаба фронта доставил пакет, в котором приказ о сроке сосредоточения роты у пункта N. Все занимают свои места в боевых машинах. Я в головном танке, вращаю над головой флажком, а затем указываю им направление движения. Взревели мощные дизели, и колонна двинулась к конечному пункту маршрута. Все идет хорошо, но только до первой речки. Это скорее даже не речка, а ручей с топким восточным берегом. На моей карте она без названия. Противоположный берег невысокий, метров до четырех. Перед въездом на мост автомобильный знак, 20т. Решение пришло почти сразу. Всем разобрать шансовый инструмент, то есть лопаты и кирки, и начать срезать часть противоположного западного берега для устройства выезда тяжелой техники. Прошло совсем немного времени, и спуск был готов. Я с тоской смотрю на свою карту, а затем на часы. Впереди у нас еще несколько таких речек. Наш старший механик-водитель занимает свое место за рычагами управления головного танка. Взревел дизель, и танк медленно пополз вниз к урезу ручья. Чем дальше двигался танк, тем явственнее было видно, как все глубже и глубже проседал он в мутную жижу. Вот уже скрылись под водой катки, но танк проседал все ниже, а скорость его движения неумолимо падала. Прошло еще несколько минут, и становиться ясно, танк окончательно увяз.
   Оставим танкистов с их проблемой, и зададим следующие риторические вопросы.
   Что должен предпринять командир подразделения танков КВ-4, в случае если перед ним не ручей, а полноводная река, шириной метров 20 и глубиной метра 2?
   В случае боевой потери "своего" эшелона с уникальными танковыми платформами, как перебрасывать технику на другие участки фронта?
   И на каких участках вообще предполагалось использовать такую чудо- технику: болотистую, пересеченную местность Белоруссии, раскисший чернозем Украины или бетонные автобаны Германии?
   К счастью, танки КВ-3, КВ-4 и КВ-5 не были созданы. И в тоже время горько осознавать, что он не были созданы в1941 году. Не те танки - монстры, которые любовно вычерчивали конструкторы КБ-2 перед войной, а те, что появились уже в конце войны, ИС-2 и ИС-3. И как не прискорбно это звучит, лишь начиная с 1944 года, войска получили тяжелый танк, ИС-2 достойный соперник немецких "Тигров". Как же это так получилось?
   Одним из обидных прозвищ, которым наградили, и продолжают награждать Григория Ивановича Кулика, было прозвище "паникер", то есть человек который, не разобравшись в ситуации, ударился в панику и заражает ей других. А может, так оно и было? И вся эта возня с созданием тяжелого танка, результат деятельности психически неуравновешенной натуры маршала? Не будем торопиться с выводами.
   В мае 1942 года, в Германии, в военный, учебный лагерь у города Пандеборне, в 500-й запасной танковый батальон, начали прибывать танковые экипажи для вновь формируемых тяжелых танковых батальонов. Эти батальоны, создавались специально под новый тяжелый танк T-VI "Тигр". Первыми получил "Тигры", 19 августа, 502 тяжелый танковый батальон.23 августа батальон погрузился на железнодорожные платформы и отправился на фронт. 29 августа батальон разгрузился на станции Мга под Ленинградом. После приведения техники в боевую готовность, 21 сентября 1942 года, 1 роту 502 батальона передали в оперативное подчинение 170 пехотной дивизии. На следующий день четыре "Тигра" пошли в бой. Именно эта дата является началом боевой биографии танка "Тигр" на Восточном фронте. А через год, в ноябре 1943 года, были собраны и первые "Королевские тигры" Т-VIВ, почти одновременно с ИС-2.
   В Красной армии, первые Гвардейские, тяжелые, танковые полки прорыва создавались путем перевода полков танков КВ. на новые штаты. В полку насчитывалось 375 человек личного состава и четыре роты танков КВ-85, всего 21 танк. Танки были вооружены 85-мм пушками Д-5Т. Всего было выпущено 40 танков КВ-85, после чего, их производство было прекращено. Причиной прекращения производства танка КВ-85, стало заключение специалистов ГБТУ о несоответствии вооружения танка и его бронирования, аналогичным показателям немецких тяжелых танков.
   В октябре 1943 года, принимается на вооружение танк ИС-2. Серийное производство танка разворачивается в начале 1944 года. А боевое крещение ИС-2 получает в Корсунь-Шевченковской операции. В дальнейшем тяжелые танковые полки прорыва оснащались исключительно танками ИС-2, а с декабря 1944 года начали создавать тяжелые танковые бригады.
   Не надо быть профессором математики, что бы посчитать, на сколько мы опоздали с созданием тяжелого танка, с мощной крупнокалиберной пушкой.
   Так был ли маршал Кулик паникером? Сам факт формирования тяжелых танковых батальонов через год после получения разведсводки N660279сс от 11 марта 1941 года, говорит о том, что Кулик полностью осознавал угрозу, исходившую из Германии и нарушавший военно-техническое превосходство Советского Союза, в части создания тяжелых танков. И надо отдать должное Григорию Ивановичу, он все сделал для того, чтобы дать Красной армии новый тяжелый танк. А Ванников и через годы, считает усилия Кулика, "опасным и несвоевременным предложением".
   И, наконец, люди, которым партия и правительство доверили создание новой боевой техники, мягко говоря, оказались не на высоте. И конструкторы пушки, и конструкторы танка, и военные не смогли выработать единую концепцию танка, воплотившего, на тот час в себе, все достижения, науки и техники. Каждый из них рассматривал процесс работы над танком со своей колокольни, абсолютно не вникая и не интересуясь проблемами, возникающими у коллег, по ОБЩЕЙ работе. С самого начала, отсутствовал единый КОЛЛЕКТИВ. В таком коллективе не было ни взаимопонимания. Не было общей цели, ибо цели у каждого были свои, а они не совпадали с той целью, которая привела бы их к общему успеху. ЄТо тем более грусно констатировать, что сам Грабин в воспоминаниях, подчеркивает, что:
   "Конструкторы разных коллективов и даже разных отраслей машиностроения быстро находят общий язык. Особенно если перед ними одна задача, в успешном решении которой все заинтересованы".
   Эпопея с созданиями тяжелых танков в 1941 году, этого не подтверждает.
   Мне скажут, что времени им, было отпущено слишком мало, не успели начать, а тут и война. Эвакуация. На это отвечу. Многие предприятия и конструкторские бюро были эвакуированы в глубь страны. Они везли все, что можно было вывезти в тыл, и там приступали немедленно к работе. Если была возможность, люди работали и в пути. А по прибытии, нередко под открытым небом, давали продукцию для фронта. Многие КБ, начав создание новых образцов оружия еще до войны, заканчивали их в глубоком тылу, создавая действительные шедевры, новейшей технической мысли. Вспомним хотя бы один из лучших фронтовых бомбардировщиков Ту-2, Андрея Николаевича Туполева. Именно в эвакуации, со стартом самолета БИ-1, открылась эра реактивной авиации в нашей стране. Вот и эшелон Кировского завода 10 сентября 1941 года, отправился в эвакуацию. Вместе с рабочими и членами их семей на платформе, укрытые брезентом, находились и три танка КВ-3. Путь их лежал в славный уральский город Челябинск, где снова начнется выпуск Кировских танков, но уже Уральской "закалки". Начальником эшелона был Николай Леонидович Духов, выдающийся Советский конструктор. Неизвестно, были ли танки с башнями или нет, Владимир Сергейчук, автор книги "Микола Духов", нам об этом не поведал. В эвакуации работы по созданию тяжелого танка продолжались.
   Но если мы посмотрим на историю развития советского танкостроения, то она выглядит не столь оптимистично. И история создания танков КВ-3 и КВ-4 яркий тому пример. Чтобы понять это, сравним эту отрасль нашей промышленности с другой, авиационной.
   В декабре 1918 года, в Москве, при научно-техническом отделе ВСНХ, усилиями профессора Николая Григорьевича Жуковского и его сподвижников, был основан Центральный аэрогидродинамический институт. А еще до этого в марте 1918 года был создан и центральный опытный аэродром, предназначенный для исследования самолетов и авиадвигателей с целью улучшения их данных. В Научном автомоторном институте (НАМИ), был организован отдел авиационных двигателей. В 1919 году был создан авиационный техникум, преобразованный в 1920 году в Институт инженеров Красного воздушного флота, (впоследствии Военно-воздушная инженерная академия имени Н.Г.Жуковского). В условиях гражданской войны, разрухи, голода, недостатка необходимых материалов и агрегатов советская авиационная промышленность сумела востановить производство. А главное заложило основу современной авиационной научно-технической базы и подготовки кадров для отечественной авиации. В дальнейшем эта база только укреплялась и расширялась.
   3 декабря 1930 года, решением Реввоенсовета СССР был организован опытный Авиамоторный институт, названный впоследствии Центральным институтом авиамоторного моторостроения (ЦИАМ). Если в первые годы своего существования ЦИАМ занимался конструированием авиадвигателей, то со временем, он перешел к более свойственной ему деятельности - научно-технической помощи вновь создаваемым ОКБ, экспериментальными и творческими работами, связанными с изучением и совершенствованием тепловых и газодинамических процессов, прочности и надежности двигателей в целом, их отдельных элементов и агрегатов.
   Одной из неотложных задач, стоящим перед авиационной промышленностью, было создание и освоение качественных материалов для производства самолетов и авиадвигателей. В связи с этим 8 мая 1922 года коллегия ЦАГИ приняла решение об организации секции испытания материалов, оформив тем самым новое научное направление - авиационное материаловедение. В этом же году в ЦАГИ была организована комиссия по цельнометаллическому самолетостроению. Отдел охватил своими работами все основные направления в области авиационного материаловедения. Был выполнен цикл научных исследований, сыгравших решающую роль в создании и совершенствовании советского металлического самолетостроения и реконструированию деревянного. Успешное решение задач, стоявших перед учеными позволило расширить их круг. Для этого 28 июня 1932 года был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт авиационных материалов. (ЦИАМ). Институту было поручено изучение авиационных материалов, изучение производства полуфабрикатов, изучение сырьевых баз. Изыскание новых материалов и внедрение их в производство самолетов и моторов, разработку технологических процессов по производству и применению материалов и полуфабрикатов в авиастроении. Разработку стандартов на авиационные материалы и руководство научно-исследовательскими, учебными, производственными лабораториями. В ЦИАМе развернулись широкие исследования в области изыскания металлических и неметаллических конструктивных материалов для авиационной техники и внедрение их в производство.
   Должны мы вспомнить и Центральный институт авиационных топлив и масел (ЦИАТИМ), само название которого говорит само за себя.
   Такая научная и экспериментальная база позволила за кротчайший срок вывести нашу авиацию на передовые рубежи в мире. Кроме этого она стала базой для работ в области гидродинамики (создание скоростных кораблей) и в области создания аэросаней. Ну и, в конечном счете, наше ракетостроение и космическая техника имеют общие корни с авиацией.
   А теперь взглянем на наше танкостроение. Читаем:
   " Военная техника вообще и танковая в частности, для успешного движения вперед обязана использовать все то новое и передовое из всех областей техники.
   Стремление внедрить в военную технику достижения науки, к сожалению, связано исключительно с большими трудностями, требующими проведения большого объема НИР и ОКР, (научно-исследовательские работы и опытно-конструкторские работы). Это уже не под силу отдельным заводам без привлечения специализированных научно-исследовательских организаций и других предприятий, узко занимающихся конкретными вопросами, при непосредственном участии в этих работах Головного КБ и завода, изготавливающего танк в целом.
   Опыт авиации показывает необходимость проведения такой работы широким фронтом и привлечения НИИ, опытных КБ и заводов, поставленных на службу решения общей задачи - создание нового самолета.
   В танковой промышленности традиционно сложились условия работы над новыми образцами без должного широкого размаха в постановке НИР и ОКР, при этом силами слабых КБ и опытных баз одного завода, без широкой кооперации и участия в работе НИИ. Как правило, все танковые заводы работают без связи друг с другом и отсутствия широкой помощи и координации в работе извне, решая все новые вопросы самостоятельно.
   Особенно это показательно на примере нашего завода, где постановка НИР во многом оставляет желать лучшего и находится длительное время в зачаточном состоянии, и что хуже - не прогрессирует в своем развитии.
   Не только на заводе, но и в опытных цехах (670, 1600) все больше теряется вкус и внимание к НИР и ОКР, которые всеми способами не выполняются. В общем случае они решаются узко и с большим опозданием.
   Все КБ работают без задела по новой технике, не ведутся перспективные проработки и испытания. На развитие опытной базы и стендового хозяйства, узаконив порочную практику работы по новым образцам "с листа", с расчетом на "авось" и доводкой конструкции в процессе сдаточных испытаний.
   Технические службы завода (отделы 10, 11, 34, 55 и др.), а так же цехи завода очень далеки от активного участия в работах по НИР и практически во многом сдерживают и тормозят их проведение, уходя всеми способами от трудностей, которые с этим связаны (траки, резина).
   На заводе весьма слабо прививается вкус ко всему новому и работа в этом направлении ведется формально (лекции, плакаты, призывы, собрания) практические шаги в борьбе за новое сводится к изданию приказов, которые не контролируются.
   Организация заместителя Главного инженера по опытным работам весьма слаба, структурно не оформлена в системе завода и ее влияние весьма низкое.
   Все КБ работают разрозненно, нет единой системы оформления контроля, планирования, снабжения и прочее".
   Это текст выступления на заседании парткома Харьковского завода имени Малышева, главного конструктора А.А.Морозова. И это не тридцатые года. На календаре апрель 1961 года. Чтобы прийти к "общему знаменателю", пришли к идее "единого" или "основного" танка. Ну и, что получили? Вместо одного танка получили три! Т-64, Т-72 и Т-80! Это "хлеб", на радость Владимиру Ильичу Спасибо!
   В апреле 1943 года, была совершенна последняя попытка установки пушки ЗИС-6 в тяжелый танк. Погон, или как его еще называют круг обслуживания, сделали диаметром 1850 миллиметров. Пушку в башню, установить НЕ УДАЛОСЬ! Пришлось устанавливать 85-мм танковую пушку Д-5Т. С этим орудием танк ИС-1 и пошел в серийное производство, и как помните, в дальнейшем в нем была установлена 122-мм пушка Д-25Т. Так появился ИС-2.
   В Германии же, при показе фанерного макета Т-VIВ "Королевский тигр", Гитлер выразил свое личное пожелание, что бы на новом тяжелом танке было установлено также новое 88-мм зенитное орудие фирмы "Рейнметалл-Борзиг" Flak-41. Действительно, на тот момент это орудие было одним из лучших в мире. Длинна ствола, составляла 74 калибра или 6,54м. Для борьбы с танками в боекомплекте имелись бронебойные и подкалиберные снаряды. Бронебойный снаряд весом 10кг с начальной скоростью 980м/с на расстоянии 1000 метров пробивал броню толщиной159-мм. Еще большую бронебойность, имел подкалиберный снаряд, весом 7.5кг, с начальной скоростью 1125м/с. А с расстояния 100 метров он пробивал броню толщиной 237-мм. Даже на дальности 2000 метров бронепробиваемость составляла 152-мм. Полуавтоматический затвор, снабженный гидропневматическим досылателем, повысил скорострельность пушки до 22-25 выстрелов в минуту, и намного облегчил работу экипажа. Несомненно, пушка Flak-41, была грозным противником для всех без исключения танков. Но для установки этой пушки в "королевский тигр" потребовали увеличить погон до 2000мм. Этого сделать не смогли. Максимум, что могли предложить это 1900мм, что никак не соответствовало условиям для работы экипажа, особенно заряжающему, которому пришлось бы иметь дело с длинным, 1200 миллиметровым унитарным снарядом в тесной башне. И ведь все это с пушкой всего-навсего 88 калибра.
   А что же Грабин?
   "Не берусь судить о причинах, по которым танкостроители не выполнили постановление ЦК и СНК", сожалеет Василий Гаврилович. Он то считает, свою совесть чистой перед партией, правительством и народом:
   "Практика показала, что пушка ЗИС-6 получилась в эксплуатации удобной, в производстве дешевой и экономически выгодной".
   Пишет А.П.Худяков.
   Практика и эксплуатация, в каком танке? В КВ-2?
   У меня на этот счет другое мнение. Основной причиной создавшегося положения с тяжелым танком, я вижу в отсутствии специальной, мощной, танковой пушки. До осени 1943 года, ее у нас не было. Танкисты выполнили постановление. Но очень поздно и без Грабина.
   А., что же читаем мы - читатели, по этому поводу, через десятилетия?
   Д.С.Ибрагимов "Противоборство":
   "Надо сказать, у Грабина был железный характер, волевой, напористый. Сейчас
   приходится удивляться, каким образом Василий Гаврилович (честь ему и хвала)
   добился получения образца танка КВ-1. Он установил в его башне 85-миллиметровую
   пушку и испытал на полигоне. Результаты оказались блестящими. Грабин понимал, что наш танк своей мощной пушкой должен поражать танки врага с предельных дистанций, сам же оставаться неуязвимым.
   Да, очень жаль, что предложение Грабина не нашло воплощения в жизнь. Ведь 85-миллиметровая пушка была первым мощным специальным орудием в мире, созданным специально для тяжелого танка, которое было готово для серийного производства еще в 1940 году. Поставь Котин в КВ 85-миллиметровую пушку и надежную коробку передач, это был бы самый мощный танк в мире и наряду с Т-34 благополучно прошел бы всю Великую Отечественную войну. Безусловно, как и Т-34, совершенствуясь.
   Грабин - этот впередсмотрящий конструктор артиллерийского вооружения - в целях
   дальнейшего усиления танкового оружия разработал еще более мощную пушку -
   калибра 107 миллиметров. Котин и ее отверг. Конечно, Котин не по злому умыслу
   это делал. Видимо, у него на этот счет были свои резоны.
   По прошествии полсотни лет задумываешься, почему же здоровая, технически
   обоснованная инициатива одних натыкалась на косность других? Ответить на этот
   вопрос не просто".
   Как видим все просто! С одной стороны "впередсмотрящий конструктор", с другой "косность" ретроградов. А ведь мы это уже где-то читали. Где? Правильно! В воспоминаниях Ванникова. Там, где Сталин и Жданов обвиняют его в нежелании "делать пушку для тяжелого танка". А в книге Грабина читаем:
   "...Ванников, с его отношением к новой 107-миллимитровой танковой пушке фактически оказался среди тех, кто недооценивал значения огневой мощи артиллерии".
   То есть, среди Котина, и Зальцмана, так же не желавших устанавливать "любимую сталинскую пушку" в танк.
   Как известно, Ванников был в июне арестован. А, что сделал Сталин с кировскими "ретроградами", как их наказал за косность и нежелание выполнить свой приказ? 19 сентября 1941 года звание Героя Социалистического труда было присвоено директору Ленинградского Кировского завода Исааку Моисеевичу Зальцману и главному конструктору КБ Жозефу Яковлевичу Котину. Как писалось в постановлении
   "За исключительные заслуги перед государством в создании новых типов танков"
   Возможно, учитывались и работы по тяжелому танку 220 (объект 220, Т-220) с грабинской 85мм пушкой Ф-39, проходившей испытания с начала 1941 года.
   Но, как мы помним ни Грабин, ни через многие годы Ибрагимов этого вспоминать не хотят.
   Не прошло и года, как 8 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР "...за исключительные заслуги перед государством в деле организации производства, освоения новых видов артиллерийского и стрелкового вооружения и умелое руководство заводами..." было присвоено высокое звание Героя Социалистического труда и Борису Львовичу Ванникову.
   Не знаю, где теперь будут "биографы" Грабина искать очередных "ретроградов"?

Планы Грабина.

  
   . В перечне работ Грабина, около двадцати посвящены танковым орудиям. И только пять пушек из них, находились в валовом производстве. Это Ф-32 и ее модификации Ф-34 и ЗИС-5, а также 85-мм ЗИС-С-53, и 57-мм ЗИС-4. Была у Грабина возможность "записать на свой счет" и шестую. И поверьте, если бы ему это удалось сделать, то, несомненно, пушка ЗИС-6 была бы не менее знаменита, чем ее "сестры" пушки ЗИС-2 и ЗИС-3. Это было бы "Оружие Победы". Что, для этого требовалось сделать. Прежде всего, увеличить скорость снаряда. Из физики известно, что энергия тела равна половине его массы умноженной на квадрат скорости. Если массу снаряда увеличить вдвое - его энергия возрастет вдвое. А если увеличить вдвое его скорость, - энергия снаряда возрастет вчетверо. У немецкого орудия KwK43, танка "Королевский тигр" пушка имела длину 71 калибр, и скорость бронебойного, подкалиберного снаряда 1000м/с. На дистанции 1000 метров он пробивал броню толщиной 200мм. Пушка танка Т-V "Пантера" KwK42 калибром 75-мм, с той же дистанции, подкалиберным снарядом пробивала броню толщиной 160мм. Достижения немецких конструкторов в области внутренней баллистики (изучающей движение снаряда в канале ствола, под действием пороховых газов), и привело к появлению орудий с такими характеристиками. Не последнюю роль играли боеприпасы, находящиеся на вооружении этих танков. Бронебойные, осколочные, подкалиберные и кумулятивные снаряды находились в боеукладке немецких танков. На "черный день", встречи с советскими тяжелыми танками и САУ, хранилось несколько снарядов Pzgr.3HL, с сердечником из дефицитного вольфрама. Если учесть, что на конец ХХ века, на весь мир добывается всего лишь десятки тысяч тонна концентрата вольфрама, то можно смело утверждать, что снаряды были поистине золотыми. Наряду с этим, должен отметить, что в справочной литературе, а особенно на различных сайтах интернета, существуют большая разбежность в оценке бронепробиваемости немецких танковых орудий. Я считаю, что это явление, вызвано желанием отдельных лиц, выдать желаемое за действительное, в угоду выработанной ими очередной теории. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что на протяжении войны качество брони постоянно изменялось. Особенно это касается немецкой брони. Немецкая танковая броня во время оккупации Никополя, и после его освобождения Советскими войсками, это две большие разницы.
   В своих мемуарарах "Записки солдата" Гейнц Гудериан, вообще отмечал, что после принятия плана выпуска танков и самоходных орудий, составленному в сентябре 1942 года, был издан приказ:
   "...по которому самоходные орудия должны производиться не из улучшенных сортов стали".
   А уже летом 1944 года с потерей Никополя, качество немецкой брони стало катастрофически падать. С этого момента, броня имела слишком высокое содержание углерода, что делало ее хрупкой и практически непригодной для соединения бронеплит методом сварки.
   Советские танки делались из гетеродинной, катаной брони, у которых лицевая сторона была твердой, а тыльная имела вязкую структуру. Если немецкие конструкторы активно варьировали дифференцированное размещение брони, то на советских танках броня отличалась по химическому составу в зависимости от своего расположения. Такой подход был очень эффективным и позволял регулировать бронезащищенность качественно, а не простым количественным изменением толщины плит. Это позволяло усиливать бронезащиту танка без заметного скачка в весе и оставляло определенный резерв для модернизации всей машины. Исходя из выше сказанного, можно утверждать, что и стойкость советской танковой брони против снаряда, изменялась в зависимости от ее расположения на танке.
   В начале войны, советские танки были вооружены пушками калибра 45 -мм, 76 -мм и 152 -мм. Буквально, перед самой войной, была принята на вооружение 57-мм пушка ЗИС-4. Но из-за проблем возникших с изготовлением этой пушки и ее противотанкового варианта ЗИС-2, их производство практически не велось. Поэтому, начало войны мы встретили с орудиями, скорость снаряда которых колебалась от 370 м/с у пушки КТ до 680 м/с у пушки Ф-34. Учитывая состояние немецкой бронетехники, этого вполне хватало. Боеприпасы к пушкам были бронебойные и осколочно-фугасного действия. Для пушки танка КВ-2 могли применяться бетонобойные снаряды. Снаряд пушки Ф-34, БР-350Б мог гарантированно пробить броню толщиной 68-мм. На то время это была самая мощная наша танковая пушка. Если не считать, конечно, ЗИС -6. При скорости снаряда Б-420 в 800м/с бронепробиваемость составляла: на дистанции 500 метров -140мм, на 1000 - 130мм брони. Уже в ходе войны, принимаются на вооружение танковые пушки 85-мм Д-5Т, 122-мм Д25Т и 100-мм Д-10.
   А сейчас, мы обратимся к документу от 12 сентября 1944года. Это докладная записка заместителя начальника техотдела наркомата вооружений генерал - майора Толочкова и начальника сектора опытных конструкций Волосатова, председателю техсовета Сатэль Э.А. Об опытах на полигоне Кубинка со 100-мм и 122-мм танковыми пушками.
   "Как показали опытные стрельбы по немецким танкам "Пантера", проведенные на Кубинском полигоне Г Т У, испытывавшиеся пушки в порядке эффективности действия их снарядов по лобовой части танка "Пантера" располагаются в следующем порядке: Б
   1. 122-мм танковая пушка Д-25 (завод N9), имеющая баллистику одинаковую с пушками; 122-мм А-19, 122-мм Д-2 завода N9, С-4 ЦАКБ (Центральное Артиллерийское Конструкторское Бюро), а именно: начальная скорость V= 780-790 м/с при снаряде 25кг. Эта пушка пробивает лоб "Пантеры" уверенно на дистанции 2500 метров, причем это еще не предельная дистанция.
   2. 100-мм танковая пушка Д-10, имеющая баллистику одинаковую с пушкой БС-3, а именно начальная скорость V=890-900 м/с при снаряде 15,6 кг.
   Эта пушка пробивает лоб "Пантеры" на дистанции до 1500 метров, причем это уже предел.
   3. 88-мм германская пушка с начальной скоростью 1000 м/с при снаряде 10кг, пробивает лоб "Патеры" на дистанции только до 650 метров"
   Далее сотрудники полигона делают вывод, что по их мнению наиболее выгодной является пушка Д-25Т, нежели пушка Д-10. О 88-мм немецкой пушке речь даже не ведется, И все же, чувствуется в записке какая-то неудовлетворенность результатами испытаний, и предлагается вновь пересмотреть вопрос о наиболее выгодных для борьбы с танками калибрах пушек.
   "Второй принципиальный вопрос вытекающий из Кубинских опытов - это вопрос о больших начальных скоростях, в частности о 85-мм пушках с начальной скоростью 1000 - 1100 м/с. Опыт показывает сравнительную небольшую эффективность действия снаряда 88-мм немецкой пушки по немецкому же танку "Пантере". Вместе с тем известно, что такая 85-мм пушка получается, по весу и габаритам, примерно равноценной 100-мм пушке с начальной скоростью 900 м/с.
   Отработка 85-мм пушек с V=1000 - 1100 м/с ведется в ЦАКБ. И на заводе N9, а между тем сравнительная эффективность действия по реальному немецкому танку становиться сомнительной, тем более. Что такую пушку мы не можем поставить в габариты танковой башни меньшие, чем требующая для установки 100-мм пушки Д-10 (или С-34).
   По этому вопросу представляется, что, если будет целесообразным, после окончания Кубинских опытов и если окончательные результаты подтвердят имеющиеся на сегодня, созвать специальное совещание и наметить на нем дальнейшие пути работ по пушкам с большими начальными скоростями.
   Единственно несомненной на сегодняшний день является необходимость повышения начальных скоростей для зенитных пушек, в которых повышение начальной скорости резко увеличивает потолок и уменьшает полетное время".
   Какой из этого можно сделать вывод. На осень 1944 года только 122-мм пушка Д-25Т, удовлетворяет танкистов. Ее и поставят в ИС-2. Но вопрос о танковых пушках с повестки снят не был. И предлагают танкисты созвать совещание. И наметить пути повышения начальных скоростей снаряда.
   А вот Грабин, эти пути искал с 1941 года: ЗИС-23 85-мм противотанковая пушка с длинной ствола в 96,6 калибров с начальной скоростью калиберного снаряда 1115 м/с. Пушка делалась на базе 107-мм пушки М-60. Работы закончены на стадии изготовления макета.
   -ЗИС-24 107-мм пушка с длинной ствола 73,5 калибров и начальной скоростью снаряда 1013 м/с. Опытный образец был установлен на лафете 152-мм гаубицы - пушки МЛ-20.
   -ЗИС-25 85-мм танковая пушка для танка КВ. или САУ. Качающаяся часть взята от ЗИС-23. 96,6 клб. Начальная скорость снаряда 1115 м/с. Работы не выполнены из за отсутствия ходовой части.
   -ЗИС-26 По некоторым сведениям, это 107-мм самоходная пушка с длинной ствола 73,5 клб и начальной скоростью снаряда 1013 м/с. Качающая часть взята от ЗИС-24.
   Вот, я думаю не полный перечень работ Грабина, по орудиям с большой скоростью снаряда. И ни один проект не был реализован в валовом производстве! Если бы Грабину удалось провести мероприятия по ЗИС-6, о которых я писал выше, повысить начальную скорость снаряда а промышленности отработать, подкалиберный и кумулятивный снаряд, армия получила бы танк такого класса не в 1944 году, а как максимум в конце 42 года. Почти вместе с "Тигром" Почему это не произошло? В чем же дело?
   Если внимательно читать список работ Грабина, то в первую очередь бросается разнообразная тематика конструкторской деятельности КБ завода N92. Разнообразные пушки, минометы, огнеметы. И все это в КБ, пусть и крупнейшего завода, но задача которого прежде всего валовое производство.
   Вот например проект 45-мм автоматической авиационной пушки ЗИС-17, проектирование которой начато в мае 1941 года. Прекрасная идея. Вспомните, кто в это время конструировал такие пушки? Еще только 37-мм начинали поступать на вооружение ВВС в США и СССР. А тут 45 миллиметровка! А был ли готов конструктор Грабин к этому, без сомнения техническому прорыву? Представлял ли он с чем ему придется столкнуться? Мне кажется нет. Многие скажут, что тут такого, подумаешь 45 калибр! Простим им эти рассуждения, и послушаем, заместителя наркома вооружения Владимира Николаевича Новикова, которого я уже упоминал. В годы войны Новиков отвечал в наркомате за стрелковое и авиационное вооружение. В его книге "Накануне и в дни испытаний", есть глава, которая называется "Оружие воздушного боя", Отрывок из которой мы и прочитаем.
   "Если бы мне задали вопрос: "Вот вы проработали тридцать лет в оборонной промышленности. Какой вид вооружения, применявшийся в период Великой Отечественной войны, вы считаете наиболее сложным и в создании, и в производстве?" На это я бы ответил: с моей точки зрения, таким видом являются авиационные пулеметы и пушки.
   Почему?
   Не было в годы войны другого оружия, кроме авиационных пулеметов и пушек, которое при давлении в канале ствола до трех тысяч атмосфер во время выстрела давало бы такую высокую скорострельность. У авиационных пулеметов темп стрельбы достигал 1800 выстрелов в минуту и более, а у авиационных пушек приближался к 1000 выстрелам. И неспециалисту ясно, что это значит. За время между двумя ударами сердца авиационный пулемет производил 30 выстрелов. В более крупных калибрах, как например 12,7 миллиметра или 20 миллиметров (а этот калибр имели многие авиационные пулеметы и пушки), частота стрельбы достигала 13 - 15 выстрелов в секунду. Даже у 37- и 45- мм авиационных пушек скорость составляла 4 - 6 выстрелов в секунду. А ведь наземная артиллерия (зенитная и противотанковая) такого калибра эти 4-6 выстрелов давала далеко не за одну секунду".
   Пушки 37 калибра, начали создавать в Советском Союзе еще в тридцатых годах, в КБ Толочкова и Кондакова. Но на вооружение пушка принята не была. Перед самой войной развернулся конкурс на 37- мм пушку между конструкторскими бюро Шпитального и Нудельмана. А в это же время Грабин начинает работу над 45-мм авиационной пушкой ЗИС-17. Это, что попытка "переплюнуть" других конструкторов? Если это так, то возникает вопрос: а были ли у КБ Грабина предпосылки для успешного решения такой сложной задачи? Был ли опыт? Грабин в своих мемуарах не упоминает о работах по авиационному оружию. Действительно, хвастаться не чем. В 1943 году, на конкурсной основе, перед конструкторами, была поставлена задача, создать уже 45-мм авиационную пушку. И хотя КБ Грабина занималось ей с мая 41 года, Грабина и его коллектив, и тут ждала неудача. На вооружение принимают пушку НС-45.
   В августе 1941 года, ночью Сталин вызвал к себе Устинова и поставил задачу, срочно изготовить 40 37-мм пушек Шпитального. Услышав в ответ, что для этого потребуется не менее полутора месяцев, Сталин, показав на портрет Суворова, сказал:
   "Вы знаете, товарищ Устинов, как ценил время Суворов. Он говорил: деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего. Правильно он говорил? Думаю правильно. В условиях войны выигрыш времени имеет часто решающее значение. К созданию оружия это имеет самое непосредственное значение. Надо подумать, как сократить время изготовления опытной партии новых авиационных пушек".
   За два года войны Грабин так и не сумел создать авиационную 45-мм пушку. Как не закончил работы еще по многим темам. Можно сказать, что Грабин тратил время. Бездарно или нет, но результат налицо. И как он объяснял это, какие находил аргументы в свое оправдание. А ведь находил, в отличие от своего бывшего начальника, главного конструктора Кировского завода, расстрелянного Ивана Абрамовича Маханова. Которого, наряду с другими его "грехами", обвинили в том, что он на протяжении 10 лет не дал на вооружении армии ни одной новой артиллерийской системы и нанес государству материальный ущерб в размере 35 миллионов рублей. Как не нашел оправдательных аргументов, также расстрелянный, конструктор авиационного оружия Яков Григорьевич Таубин, который несмотря на все заверения не смог дать ВВС 23-мм авиационную пушку. И как мы должны теперь относиться к строкам в мемуарах Грабина о себе, сказанных Сталиным:
   " Грабин зря никогда не болтает, если скажет - значит, так и будет"
  

Пушки для танков Т-34 и КВ-1.

  
   Мы не можем пройти мимо событий, не менее интересных и драматических которые развивались в то же самое время, в конце 40 начале 41 годов. События, связанные с оснащением орудиями наших новых танков, накануне войны. Сам Василий Гаврилович, в своей книге, отвел этому достаточно много места.
   История 76-мм мощных танковых пушек начинается с 1937 года, когда руководство Красной Армии, после событий в Испании, обратило внимание на недостаточную мощность пушек средних и тяжелых танков. В качестве перспективных, их разработка была поручена артиллерийским конструкторским бюро Ленинградского, Кировского завода, главного конструктора Ивана Абрамовича Маханова, и КБ завода N92. Основным условием было принятие баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной 30 калибров. Но еще в 1936 году в КБ Кировского завода была спроектирована, испытана и принята на вооружение, пушка Л-10, под названием "76-мм танковая пушка обр.1938г." Пушка серийно выпускалась на Кировском заводе. Было выпущено 380 пушек, которые устанавливались на танки Т-28 и в бронепоездах. Когда были выданы технические условия на новые 76-мм танковые орудия, И.А.Маханов просто, не мудрствуя лукаво, усилил механизмы противооткатных устройств пушки Л-10, а сам ствол удлинил с 23,7 до 31.5 калибра. Пушка получила индекс Л-11.
   Я имею ввиду именно мощные пушки, созданные с баллистикой "трехдюймовки".
   Грабин же создал новую танковую пушку ф-32, основой которой стала пушка ф-22.
   В мае 1939 года, на Научно-исследовательском артиллерийском полигоне, пушки Л-11 и Ф-32 проходили испытания, стреляя, соответственно, из танков Т-28 и БТ-7. Как всегда, когда дело касается новой техники, наряду с достоинствами выявились и недостатки обеих пушек. Но поскольку вопрос о вооружении средних и тяжелых танков стоял остро, обе пушки были приняты на вооружение. Л-11 под названием "76-мм танковая пушка образца 1938/39г." А Ф-32 под названием 76-мм танковая пушка образца 1939 года". В дальнейшем пушку Л-11 устанавливали в танк Т-34 выпуска 1940 года, а Ф-32 в танк КВ-1.
   Если верить техническим характеристикам пушек, по таблице в книге Широкорада то мы должны сказать следующее. Бронебойный снаряд, даже не Л-11, а Л-10 имея меньшую начальную скорость 558м/с против 612 м/с у ф-32 и 655м/с у пушки ф-34, на дистанции 1000 метров имел большую бронепробиваемость, чем обе Грабинские пушки. И это притом, что вес качающейся части пушки Л-10 был 641килограмм, при весе ф-32 - 770 килограмм и 1155 килограмм у ф-34.
   К большому сожалению, в книге Александра Борисовича Широкорад, в таблице N10 "Данные советских танковых орудий 1920-1941гг." данные по танковой пушке Л-11 отсутствуют. Как отсутствуют и данные по новой 76-мм пушки Л-15.
   А в книге Михаила Николаевича Свирина "Артиллерийское вооружение советских танков 1940-1945гг" дана характеристика лишь на одно танковое орудие - Ф-34.
   Непонятно по каким критериям не "прошли" другие пушки этого калибра. Только ли из-за того, что они были приняты на вооружение еще до 1940 года? А как же тогда 45-мм пушка 20к образца 1932 года? И почему нет НИ ОДНОГО слова о 76-мм пушках Кировского завода? Почему от темы о пушках КБ Ивана Абрамовича Маханова наши авторы шарахаются как черт от ладана? А если не хотите писать всю правду, то и не давайте своим книгам такие амбиционные названия. Тем более, что и название книги вводит людей в обман.
   Сразу возникает вопрос: как интересующемуся читателю определиться в вопросе о конкурентоспособности этих орудий. А то, что конкуренция была,- сомнений нет. Возможно, и Александр Борисович не захотел затрагивать эту опасную тему, ограничившись лишь упоминанием о трагической гибели Маханова. А произошли эти события, после того как руководство РККА в 1938 году утвердило новые тактико-технические требования на танковые пушки, исходя из баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной в 40 калибров. Следуя проторенным путем, и Грабин и Маханов просто увеличили длину стволов, доведя их до 41.5 калибра. Пушки получили индекс ф-34 и Л-15. Арест и последующий расстрел Маханова, естественно не позволили продолжить работы по танковым пушкам, на Кировском заводе. Там для танка КВ-1 в 1941 году выпускали грабинскую пушку Ф-32. Таким образом, конструкторское бюро Грабина осталось единственным КБ, в тематике которого, осталась танковая артиллерия.
   Личность Маханова в воспоминаниях Грабина занимает довольно значительное место. Причем отношение к нему Грабина, явно негативное. Положительной характеристики Маханова от Грабина мы не видим. Наоборот. В продолжении всего повествования, Грабин подводит нас к мысли о некомпетенции Маханова как главного конструктора. Одна история с противооткатными устройствами чего стоит.
   Вот, что об этом пишет А.Б.Широкорад.
   "Принципиальным отличием Л-10 и последующих пушек Маханова были оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость компрессора непосредственно сообщалась с воздухом накатника. При некоторых режимах огня такая установка выходила из строя. Этим и любил пользоваться Грабин, главный конкурент Маханова. На испытаниях он рекомендовал вести длительный огонь (сотни снарядов на пределе скорострельности) на максимальном угле возвышения, а затем резко дать пушке максимальный угол снижения и начать стрелять под гусеницы. В таких случаях часто происходил отказ противооткатных устройств. Разумеется, такой режим огня в боевых условиях был маловероятен, и, тем не менее, из-за этого Маханов периодически проигрывал конкурс Грабину".
   Хорош конкурс. 27 июня 1939 года Маханов был арестован. Ведь надо понимать, что в то время, пушка с таким дефектом моментально становилась вредительской, с соответствующими выводами.
   Если брать на вооружение грабинскую методику, то например, категорически нельзя летать на пассажирских самолетах. Почему? Да потому, что при определенных режимах полета катастрофа неминуема. Они так и называются - крайние режимы. Сотни часов летчики-испытатели "утюжат" небо, определяя наиболее безопасные режимы полета. Определяют порог минимальной скорости самолета, после которой лайнер в неуправляемом режиме несется к земле. Определяют максимальный угол крена, и множество других параметров. После этого, строевые летчики знают, и у них это записано, часто кровью, что можно делать с самолетом, а, чего нельзя. Миллионы людей в мире пользуются авиатранспортом, благодаря героической и главное творческой работе этих людей. Я не зря подчеркнул в их работе творческую основу. Творить! Слово то, какое! А творец? А как вспомню "опыты" Грабина с кировской пушкой, честное слово! Досада берет.
   Давайте залезем в танк Т-34, образца 1940 года, и расположимся на месте командира танка, он же наводчик танковой пушки Л-11. Танк находится на директрисе танкового полигона. В зависимости от года выпуска танки Т-34 и КВ оснащались различными прицелами. С начала производства на танке стоял прицел прямой наводки серии ОП. Прицел был жестко закреплен в передней маске башни танка. От чего наводчику с трудом приходилось совмещать зрачок глаза и окуляр. При изменении вертикальной наводки ему приходилось или приподниматься или пригибаться. Вот и заглянем в него. Перед нами огромное поле, с темнеющим на его окраине лесом. До него километра 2-2,5. Из леса, появляются один за другим темные коробки танков. Натужно ревя моторами, они рассыпаются вправо и влево, выстраиваясь в грозную надвигающуюся на нас лавину. Вот до них осталось чуть более километра. Километр. Можно открывать огонь. На испытаниях танковые пушки испытывались стрельбой по щитам на дистанции 500, 750 и 1000 метров. Грабин пишет, что при испытаниях пушек Ф-32 и Ф-34 стрельбой результаты таких стрельб были неизменно отличными. Но такие стрельбы статичны. И танк, и щит находятся в неподвижности. А, вот стрельба из танка в движении, по движущему же танку была практически невозможна, и на дистанции более 500 метров открывать огонь мне нет смысла, поскольку прицел прямой наводки ОП, позволял эффективно вести огонь лишь на дистанции до 500 метров. Почему так происходит?
   После выстрела, снаряд некоторое время летит параллельно земле, а затем, под воздействием силы тяжести падает на землю. Дистанция параллельного движения снаряда пушки Ф-34 по отношению к земле, и составляла 500 метров. А если я хочу поразить вражеский танк на дистанции, например, более 1000 метров? Для этого я должен увеличить на определенную величину, вертикальную наводку пушки. Максимальный угол вертикальной наводки пушки танка Т-34 составляет от -5 до +29 градусов. Но поскольку прицел жестко сопряжен с пушкой, мы в прицел дальние цели, хотя и видим, но попасть в нее трудно, из-за конструкции прицела. Кроме этого, надо учитывать, что танк - движущаяся цель. И поймать его в прицел в движении своего танка практически невозможно. Танк противника постоянно в движении, скорость его меняется. При движении танка влево - вправо, наводчик должен также учитывать упреждение, то есть постоянно наводить ствол в расчетную точку встречи снаряда и цели. Например, если мы стреляем из пушки Ф-34 по танку на дистанции 1200 метров, то за две секунды полета снаряда танк успевает уйти в сторону на 14 метров.
   Поэтому, требуется остановка танка и прицеливание. Так у танкистов это и называется:- стрельба с коротких остановок. Только после войны разрабатываются стабилизаторы танковых пушек, но и эта мера, не гарантировала 100%поражение цели. Тут на первое место выходит мастерство наводчика танка. Дальнейшее развитие противотанковой борьбы - это управляемый снаряд, во всем его конструктивном спектре.
   И последнее. Танковый бой, это, прежде всего и бой экипажа и со временем. В распоряжении стреляющего оно очень ограниченно. Именно этот аспект заставляет действовать быстро и сноровисто:
   "Прежде всего, многие современные пушки не могут стрелять под большими углами возвышения. ИХ УСТРОЙСТВО НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ЭТОГО. - Пишет в капитальном труде "Артиллерия" полковник А.А.Жеребцов.- Кроме того, нам не нужно, чтобы снаряд залетел слишком высоко. Снаряд дольше, чем нужно, пробудет в воздухе, да и попасть в цель в этих условиях трудно, надо потратить на такую стрельбу много времени. А сколько бед за это время может наделать пулемет".
   Полковник Жеребцов, эти слова относит к орудиям дивизионной артиллерии. Чего уж тогда говорить о танковых пушках, где скорострельность является одним из основных показателей орудия, а боезапас ограничен количеством снарядов в боеукладке танка. Отсюда и вывод танковая пушка обязана обладать как можно большей дальностью прямого выстрела, или, настильной траекторией полета снаряда.
   Но и сейчас по прошествии десятилетий после войны, мы слышим со страниц иногда следующе:
   "Дело в том, что глупость маломощной пушки видна была и до войны, и по инициативе маршала Кулика конструктор Грабин создал уникальную по мощности 107-мм пушку к танку КВ и даже изготовил таких пушек 800 шт. Во время войны один немецкий танкист поставил рекорд: он из 88-мм пушки танка "Тигр" подбил нашу "тридцатьчетверку" с расстояния в 3 км. Если бы грабинскую 107-мм пушку поставили на КВ, то из нее, с ее 550 тоннометров мощности можно было бы бить немецкие танки и с расстояния в 5 км". ( Ю.Мухин. "Сталин-вождь поневоле")
   Согласен с Мухиным. С такой мощностью из ЗИС-6 можно было стрелять по танкам и на 18 километров. Но, ПОПАДАТЬ - нет.
   Так, что, как ни крути, для пушки Л-11 среднего танка Т-34, все его реальные цели находятся в пределе прямой линии прицеливания. Что и говорить, недостаток серьезный, но только в том случае, когда тебе противостоят немецкие танки "Тигр" и "Пантера", которые массированно начали применяться с 1943 года. Фирма "Герц" специально для этих танков создала прицел с телескопической, оптической системы шарнирного типа. Такой прицел позволял вести исключительно точный прицельный огонь на дистанции до 2 километров. Кто тут имеет преимущество, ясно как божий день. К концу 1943 года и советские конструкторы разработали аналогичный прицел ТШ-2, который устанавливали в танки ИС и Т-34. А с начала войны ВСЕ бронетанковые цели фашистов были доступны советским танкам в пределах 500-метровой дистанции.
   Но вот проходят года. На дворе начало шестидесятых. На конструкторских кульманах появляются контуры будущего, новейшего, основного танка Т-64. Что думает о его будущем его главный конструктор Александр Александрович Морозов:
   "Для танкового вооружения главное - большая начальная скорость снаряда, дальность прямого выстрела и скорострельность. Надо отказаться от дуэли танков на больших дистанциях. Это задачи наземных РС и авиации. Танк - оружие ближнего боя и из "Молота" надо "выжать" большую начальную скорость снаряда новыми порохами и новыми физическими принципами".
   Как видим, ничто не изменилось с годами в требованиях к танковой пушке. Что в сороковые, что в шестидесятые.
   А, вот, в конце 1941 года, при испытании танка Т-34 на Абердинском полигоне в США, американские специалисты назвали танковый прицел ОП лучшим в мире.
   Угол вертикального наведения пушки Л-11составлял от +35 до -4 градусов. Ф-34 уменьшили от +25 до -5 градусов. А когда 57-мм пушку ЗИС-4 установили в танк Т-34-57, то угол уменьшили до +15 градусов, обосновав это тем, что "это не имеет принципиального значения". То, есть стрельба танковой пушки ведется в основном в этом интервале . И угол вертикальной наводки орудия, действительно особой роли не играет. Так, что установи Маханов угол вертикальной наводки пушки Л-11как у пушки ЗИС-4 +15 градусов, и грабинский фокус, с ней, не удался бы.
   С трудом вериться, что всего этого не знал такой выдающийся артиллерийский конструктор как Грабин. Прекрасно знал. Тогда его действия наводят на нехорошие мысли. Иначе как объяснить, что по его настоянию вполне боеспособные орудия, просто ломали? А доблестные кабинетные полководцы, как завороженные смотрели на это техническое чудо. Скажу более. Если бы не расстрельный приговор Маханову, пушку Л-11 возможно и дальше бы серийно выпускали на Кировском заводе, а в дальнейшем, возможно, выпускали бы и Л-15. Тем более, что в мае 1940 года, успешно прошли испытания пушки Л-11 с доработанными противо-откатными устройствами.
   Вот, что по этому поводу пишут в книге "Неизвестный Т-34" И. Желтов, М. Павлов, И. Павлов, А. Сергеев, А. Солянкин:
   "Многократные полигонные испытания 76,2-мм танковой пушки Л-11 давали неудовлетворительные результаты по сравнению с разработанной в 1939 г. заводом N 92 танковой пушкой Ф-32 аналогичного калибра. Постановлением N 45 КО при СНК от 26 января 1940 г. танковая пушка Ф-32 была принята на вооружение РККА и Кировскому заводу предписывалось в 1940 г. организовать ее серийное производство взамен танковой пушки Л-11. К 1 августа 1940 г. ЛКЗ должен был выпустить 30 танковых пушек Ф-32 головной партии. Однако нарком тяжелого ма-шиностроения В.А.Малышев 23 апреля 1940 г. обратился в ЦК ВКП (б) и КО с письмом, в котором подверг сомнению выводы о низких качествах пушек Л-11. В этом письме, в частности, он указывал, что "опыт войны в Финляндии, где Л-11, как танковая не имела отказов, а также результаты сопоставления конструкций Ф-32 и Л-11 по чертежам, подвергшимся исправлениям после параллельных испытаний обеих систем на АНИОПе (Артиллерийском научно-испытательном опытном полигоне) в 1939 г., вызва-ли необходимость у НКТМ и КЗ возбудить вопрос о назначении специальной межведомственной комиссии по проверке недостатков и преимуществ "Ф-32" перед
   Л-11. На основании представленного акта комиссии можно считать, что Ф-32 и Л-11 в танке Т-28 практически равноценны, если считать, что Л-11 является не только танковой, то она является преимущественнее перед Ф-32.
   Л-11 уже на КЗ освоена и производится в количестве 110 -- 130 шт. в месяц, тогда как Ф-32 не освоена, а имеется лишь один опытный образец (завода N 92), более трудоемка в производстве. Считаю нецелесообразным осваивать новую пушку Ф-32".
   Пушкам еще раз устроили соревнование, в котором пушка Ф-32 показала более высокую надежность. Но в итоге, пушку Л-11 так и продолжили устанавливать в танк Т-34, до постановки на валовое производство пушки Ф-34, и в танк КВ-1 до начала производства пушки Ф-32.
   Но, что интересно, так это то, что в отчетах об испытаниях пушки Л-11 нигде не указывается, что она "вышла из строя".
   Кстати. Во всех публикациях посвященных Грабину, пушку Ф-34 всегда сравнивают с пушкой Маханова Л-11. Мол, она и мощнее, и конструкторы танка только за Ф-34, при этом скрывают, что она и должна быть мощнее, поскольку имела длину не 30 калибров, а 40, как и пушка Л-15, с которой мы и должны были бы ее сравнить. Но пушку Л-15 "засекретили", чтобы все знали, что пушке Ф-34, альтернативы не было!
   Как мы помним, танковых пушек Маханова было выпущено сотни единиц. А вот рекламаций из войск на них не было. Если бы были, то будьте уверены, мы об этом уж точно знали бы, и в том числе от Грабина. В приговоре суда вынесенным Маханову, указаны дефектные пушки, созданные в КБ Кировского завода: дивизионная Л-12 и зенитная Л-6. А вот в вину Маханову было поставлено то, что он намеренно срывал вооружение укрепленных районов капанирными установками Л-17, о которых Грабин рассказывает в своей книге. То есть, к конструкции пушки Л-17 претензий не было. Если бы были, то и ее органы признали бы дефектными. Что касается танковых пушек Л-10, Л-11 и Л-15, то о них в приговоре не сказано ни одного слова. Наличие крупного конструктивного дефекта в пушках Маханова доказывает лишь Грабин, и считает, что с таким дефектом пушкам не место в армии. Другие считали иначе, и поэтому пушки совершенно спокойно устанавливали в ДОТах укрепрайонов, танках и бронепоездах.
   Кроме того, вы должны уяснить и этический аспект взаимоотношений конструкторов. Не имел права Грабин выступать в роли "испытателя" чужих пушек. Ибо, в этом случае он лицо заинтересованное. В этом абсолютно верно, но, к сожалению, если верить книге Грабина, не всегда, поступали на артиллерийском полигоне, не допуская к проведению испытаний орудий конструкторов и рабочих завода.
   Вот, что сказал по этому поводу, наш исследователь бронетанковых войск и знаток танков Михаил Барятинский, в радиопередаче "Цена победы", отвечая на вопросы журналиста Дмитрия Захарова. Передача была посвящена истории создания танка Т-34, и состоялась 22 сентября 2008 года:
   "Д. ЗАХАРОВ... Вернемся к машине. Изначально на нее ставилась та знаменитая Ф-34, которая ассоциируется с внешним обликом Т-34/76, а другая пушка. Почему произошла замена?
   М. БАРЯТИНСКИЙ: Замена произошла в первую очередь по техническим моментам, потому что пушка, которая ставилась на Т-34 изначально, была Л-11. Автором проекта был конструктор Маханов, по-моему. Пушка эта Кировского завода
   ленинградского. У нее был определенный технический недостаток. Я не хочу
   вдаваться в технические подробности. Если я не ошибаюсь, накатник был связан с
   атмосферой, и происходил интересный процесс, что после интенсивной стрельбы при
   придание пушке определенного угла возвышения и выстреле с этого угла возвышения не происходил накат, то есть ствол орудия откатывался и все.
   Д. ЗАХАРОВ: Оставался внутри, скажем так.
   М. БАРЯТИНСКИЙ: Ну, правда, ленинградцы работали над этим процессом, но здесь вклинился Грабин, который был у Сталина на хорошем счету. Ну, умел себя
   преподнести.
   Д. ЗАХАРОВ: Правильно позиционировал себя по жизни".
   Вот, что оказывается главное для конструктора. Правильное позиционирование по жизни, и умение преподнести себя. А остальное приложится!
  

Незаконорожденная?

  
  
   Из воспоминаний Грабина, мы узнаем, что танковой пушкой он и его коллектив стал заниматься с лета 1937 года, после знакомства с сотрудником артиллерийского комитета ГАУ Рувимом Евельевичем Соркиным. Получив от Грабина принципиальное согласие на конструирование танковой пушки, Соркин, через некоторое время привез официальный заказ на 76-миллиметровую танковую пушку. В заказе были и тактико-технические требования на нее. Грабин пишет:
   "Не располагая сведениями о существующей системе вооружения танков возможных противников, но, твердо зная, что в будущей войне развернется жестокое соревнование между броней и снарядом, наше КБ разработало желательную систему пушечного вооружения среднего и тяжелого танка, где предусматривалось в перспективе постоянное повышение калибра и мощности орудий. Желая проверить правильность своих выводов, мы послали составленную нами таблицу перспективного вооружения средних и тяжелых танков в Генштаб РККА. Теперь мы оказались подготовленными к тому, чтобы оценить тактико-технические требования ГАУ на новую 76-миллиметровую танковую пушку. Предполагалось, что ее снаряд весом 6,5 килограмма должен с километрового расстояния пробивать броню толщиной 45 миллиметров (при угле встречи снаряда с броней в 30 градусов). Между тем толщина брони у некоторых танков (например, французских) уже к началу тридцатых годов достигала 55 миллиметров, а с тех пор наверняка повысилась. Мощность и калибр орудий хоть не так быстро, но тоже повышались. На тех же французских танках стояли пушки калибром 75 и даже 155 миллиметров.
   Эти и ряд других сопоставлений давали нам повод заключить, что заказанная нам 76-миллиметровая танковая пушка уже ко времени заказа была неперспективной.
   Желая получить компетентное суждение по выработанной КБ перспективной системе вооружения танков, я побывал в Автобронетанковом управлении Красной Армии, которое тогда возглавлял комкор Д. Г. Павлов. Но прежде чем идти к начальнику АБТУ, я поговорил с его заместителем и с некоторыми работниками аппарата.
   Уже тут выявилось несовпадение наших взглядов на танковое вооружение. Сотрудники аппарата АБТУ восхищались танком БТ-7, особенно его высокими ходовыми качествами. По шоссейной дороге, с восторгом говорили они, на танке БТ-7 можно обгонять даже легковые машины. Мои попытки объяснить, что танк должен обладать еще и огневой мощью, отбрасывались собеседниками как нечто второстепенное, не заслуживающее внимания. О необходимости создавать специальные танковые пушки заместитель начальника АБТУ высказался в том смысле, что если пехота еще не приняла для себя эту пушку, то она и для танка не нужна.
   Того же взгляда придерживался, как выяснилось, и начальник АБТУ комкор Павлов, к которому я зашел, не найдя поддержки у его подчиненных. Встретил он меня любезно. Я изложил ему наши выводы, вытекающие из анализа танкостроения и пушечного вооружения, познакомил с таблицей перспективного вооружения средних и тяжелых танков, обратил особое внимание на то, что, по нашим заключениям, каждый тип танка необходимо вооружить пушками соответствующего калибра: калибр и мощность пушки тяжелого танка должны быть выше, чем калибр и мощность пушки среднего танка; орудия среднего танка должны быть классом выше по мощности и калибру, чем орудия легкого танка.
   Павлов внимательно выслушал меня, познакомился с таблицей, а затем сказал, что калибр и мощность пушки влияют на габариты и вес танка, а следовательно, на уменьшение его скорости.
   -- Если требуется увеличить скорость,-- заметил я,-- нужно ставить на танк другой, более мощный двигатель.
   -- Такой двигатель не всегда есть,-- возразил Павлов.-- Кроме того,-- продолжал он,-- у мощной пушки длинный ствол. А длинный ствол для танковой пушки опасен, так как при движении танка через ров или кювет ствол может зачерпнуть землю. При выстреле это может вызвать разрыв ствола.
   Несколько раз Павлов подчеркнул, что главное в танке -- скорость, а не огонь пушек. Главным достоинством машины считалось то, что она могла, быстро перемещаясь и используя складки местности, вырваться на вражеские позиции, не подвергая себя большой опасности.
   Сидящий передо мной начальник АБТУ не допускал и мысли, что на поле боя кто-то почему-то сможет помешать, ему влететь со своими конями-танками на позиции врага и там все проутюжить гусеницами.
   Долго продолжался наш разговор. Комкор Павлов твердо отстаивал свою теорию использования танков в бою. Мои доводы были для него неубедительны, а на мое утверждение, что наши танки со слабым пушечным вооружением бесперспективны, он и вовсе не отреагировал. На прощание он посоветовал еще раз подумать и оценить возможности и задачи танков".
   Прочитав эти строки, можно подумать, что ребятам из ГАУ делать нечего, как выдавать заказы на никому не нужные танковые пушки. Вот выдали? А результат?
   Танкисты ясно сказали, что им и полевая пушка сгодится. И нечего тут шляться всяким со своими прожектами. Спрашивается: - что же там за специалисты окопались в АБТУ?
   Главным специалистом был комкор Павлов. Еще совсем недавно, Дмитрий Григорьевич возвратился из Испании, где он командовал танковой бригадой. По итогам войны ему было присвоено звание Героя Советского Союза, и он был назначен на должность начальника Автобронетанкового управления КА.
   А 4 мая 1938 года, состоялось заседание Комитета Обороны, по итогам войны в Испании. На заседание были приглашены командование Интернационального, танкового полка, и некоторые танкисты Герои Советского Союза. Доклад, о применении танков, сделали участник войны, Александр Александрович Ветров и Дмитрий Григорьевич Павлов. Причем мнения о будущем танке разделились. Большинство поддерживало идею дальнейшего развития колесно-гусеничного танка, а вот Ветров, высказал явную в то время ересь, и принял позицию чисто гусеничного танка. И неожиданно получил союзника в лице самого Сталина. Именно после этого совещания, уже в августе месяце, конструкторами были предъявлены проекты танков А-20 и А-32. Так начался путь к созданию знаменитой "тридцатьчетверки".
   " Боевые действия в Испании выявили решительное превосходство советских танков, обладавших пушечным вооружением, над немецкими и итальянскими пулеметными танками. Тем не менее, советские военные специалисты признавали, что они нуждаются в серьезной доработке. Исходя из испанского боевого опыта, на советских танках увеличивались толщина брони и калибр пушки, устанавливались броневые щиты с более рациональными углами наклона, разрабатывалась большая прочность ходовых частей. Также велась разработка новых конструкций бронеавтомобилей и совершенствование существующих.
   Испанский опыт опроверг широко распространенное мнение, что колесно-гусеничный тип танка имеет больше преимуществ, чем гусеничный. Это послужило мощным толчком к дальнейшему развитию советского танкостроения в направлении создания принципиально нового среднего танка Т-34, который определил целое направление в мировом танкостроении
   Общий вывод относительно влияния гражданской войны в Испании на концепцию строительства советских танковых войск может звучать таким образом. На основе глубокого и всестороннего анализа полученного боевого опыта в СССР были созданы высокотехнологичные образцы танков, технически превосходящие аналоги потенциального противника. Тактическое применение созданных машин оказалось возможным в любых возникавших ситуациях. Созданная для их производства индустриальная база позволила развернуть крупносерийное производство этих образцов в количествах, превосходящих потенциальную возможность вероятных противников".
   Пишет в своей работе "Влияние гражданской войны в Испании на развитие бронетанковых войск СССР и Германии", Д.М.Креленко.
   К чему я веду речь. Во многих публикациях посвященных истории создания танка Т-34, роль противников создания этого танка отводиться Кулику и Павлову. (Достаточно ознакомиться с публикацией Олега Козинкина "О танке Т-34, пушке ЗИС-2 и товарище Сталине"). Именно на них мечут гром и молнии "защитники" тридцатьчетверки. Но, хочется спросить их, кем по отношению к новому танку они были? Если не знаете, скажу, - заказчиками!
   И выступали они не конкретно против танка Т-34. Они выступали конкретно против выпуска бракованной продукции в виде танка Т-34. И это была их прямая служебная обязанность. Никто уже не скажет, как конкретно военноначальники относились к танку, любили его, или не любили. Но, они были государственными деятелями, и свое отношение к танку, могли высказать только в процессе обсуждения на совещании. Как только появились постановления, их прямая обязанность была проведение этих решений в жизнь. Причем на защите интересов армии они стояли жестко, так, что тот же Павлов имел смелость прямо сказать самому Сталину слова, на которые иные не имели простого мужества.
   При показе первых опытных танков, Сталин дал указание, чтобы Харьковскому заводу N183 была оказана необходимая помощь по устранению имевшихся у А-34 недостатков, на которые ему постоянно указывали замнаркома обороны Г.И.Кулик и Д.Г.Павлов. Тогда Дмитрий Григорьевич смело сказал Сталину:
   "Мы дорого заплатим за выпуск недостаточно боеспособных машин".
   Слова эти Павлов произнес после того, как первые три серийных танка Т-34 были испытаны в ноябре-декабре 1940 года пробегом по маршруту Харьков -- Москва -- Смоленск -- Гомель -- Киев -- Полтава -- Харьков. Маршрут был пройден за 120 моточасов, но надежность (скорее ненадежность) танков и позволила Павлову высказать так резко свое мнение вождю. С отчетом о пробеге вы можете ознакомиться в "Интернете".
   Поэтому совершенно дико выглядят обвинения Кулика и Павлова в добросовестном выполнении своих служебных обязанностей. А ведь именно такой подход к принятию на вооружение нового танка, позволял оперативно устранять многие "детские болезни" и дефекты боевой техники.
   Сменивший Павлова на посту начальника ГАБТУ КА генерал-лейтенант Федоренко 28 января 1941 года, представил на имя Сталина и Молотову докладную записку о состоянии танкостроения. Перед этим в составе Совнаркома СССР были созданы специальные органы с включением в них представителей наркомата обороны, то есть военных инженеров различных родов войск. По словам члена Реввоенсовета СССР Г.Д.Базилевича, сказанное военному инженеру А.А.Ветрову, это было вызвано тем, что:
   "....в осложняющейся с каждым днем международной обстановке наша партия и правительство принимают самые срочные меры по оснащению Красной Армии современным вооружением. Однако должен признать, что разработка и производство новых образцов вооружения, а также модернизация уже существующих видов идет медленнее, чем нам хотелось бы. Поэтому-то и принято решение создать особый рабочий орган Комитета Обороны при Совнаркоме СССР". (Ветров. "Так и было").
   Вот, после этого в декабре 1940 г. для детального ознакомления с состоянием танкостроения, были направлены работники аппарата комитета обороны на следующие заводы, производящие танки и броню для них: Кировский, Ижорский и N 174 (г. Ленинград), N 183 и N 75 (г. Харьков), Мариупольский, СТЗ и N 264 (г. Сталинград) и N 37 (г. Москва).
   По итогам их работы, и была составлена докладная записка, о которой мы и говорим, и с которой вы можете ознакомиться на сайте "Интернета".
   Александр Александрович Ветров, был включен в одну из таких групп, изучавшее состояние дел на танковых и металлургических заводах Ленинграда. В докладной записке Федоренко сжато и нелицеприятно отмечяет все недостатки, выявленные сотрудниками этих групп. В своих мемуарах "Так было" Ветров пишет:
   " С сентября 1940 года в войска начали поступать первые серийные тридцатьчетверки. Нет смысла скрывать, что вначале из воинских частей о первых танках Т-34 приходили самые противоречивые отзывы. Одни командиры хвалили их за лучшую, чем у средних танков Т-28, маневренность, бронезащиту и вооружение; другие же нещадно ругали за ряд серьезных недоделок и требовали прекращения их поставок в войска. Дошло до того, что даже руководство Главного автобронетанкового управления обратилось в Комитет Обороны с просьбой временно приостановить производство Т-34 до их окончательной конструктивной и технологической доработки, а пока продолжать наращивать выпуск модернизированных легких танков БТ-7М, хорошо зарекомендовавших себя в боях против японских самураев и освоенных войсками.
   Но Центральный Комитет партии и Советское правительство решили одновременно с производством, легких танков БТ-7М оставить хотя бы одному из заводов заказ на серийное производство Т-34. Естественно, при условии, что будет происходить коренное улучшение их агрегатов и узлов, других параметров характеристики.
   И самоотверженность советских танкостроителей, инженерно-технического персонала вскоре стала приносить свои плоды. Боевые качества тридцатьчетверок с каждым днем все больше улучшались. В этом я смог убедиться лично, побывав в начале 1941 года на испытательном полигоне, где проводились сравнительные испытания танков Т-34 декабрьского выпуска с теми машинами, которые поступили в войска в сентябре 1940 года. Декабрьские, конечно же, выгодно отличались от сентябрьских".
   А 5 мая 1941 года заместитель наркома среднего машиностроения Алексей Адамович Горегляд в письме начальнику ГАУ маршалу Кулику доложил, что два первых опытных танка Т-34 в тяжелых условиях уже прошли 5000-6000 километров без замены основных механизмов. И наконец-то пора прекратить разговоры о низких качествах танков и их огульного охаивания.
   А теперь представим себе, что из огромной любви к новейшей технике и техническому прогрессу, как того требует Козинкин от Павлова и Кулика, они бы закрыли глаза на все недостатки, связанные с конструкцией танка Т-34. И дали возможность промышленности "гнать" в армию некондиционную технику. А от туда вой и проклятия! Затем комиссия за комиссией, и плачевный итог их преступной деятельности. И повторение судьбы расстрелянных "врагов народа" из руководства Харьковского танкового завода имени Коминтерна.
   А оно им было нужно? Был бы я на их месте, и я бы поступил бы точно также. Поскольку теорию и практику прикрытия своего зада, все освоили профессионально.
   Вот поэтому Павлов так смело и высказался Сталину. Так, на всякий случай.
   Можем ли мы, после всего сказанного, утверждать, что деятельность Кулика и Павлова была направлена на срыв планов? А, как вы считаете?
   "Воспоминания" Грабина о посещении ГАУ и ГАБТУ, не выдерживают ни какой критики. Вообще трудно понять, куда же попали Грабин и Елян? Что за конторы? И были ли вообще такие в составе Красной Армии? Я считаю, что это, говоря народным языком, сплошная туфта. Состряпанная все на той же антисоветской кухне, и от которой за километр смердит ложью.
   Вы скажете, ну ладно, руководители ГАУ и ГАБТУ были мудрыми руководителями, стоявшими на защите интересов государства. А, вот заместитель Павлова, а затем и Федоренко еще тот был тип. Что, и его тоже считать крупным специалистом?
   Какие там специалисты были, мы обязательно узнаем, но чуть позже.
   Вернемся к Грабину. Поскольку заказ все же был выдан, ему ничего не оставалось делать, как его выполнять.
   "Главное артиллерийское управление, давая нам ТТТ на танковую пушку, считало, вероятно, настолько бесперспективной нашу затею, что даже не определило конкретно танк, для которого наша пушка предназначается. Не увенчались успехом и наши попытки получить чертежи боевого отделения какого-либо танка по выбору ГАУ. На помощь нам пришли Соркин и его коллега из АБТУ военный инженер В. И. Горохов, который убедил свое руководство в необходимости знакомства конструкторов с боевым отделением танка. Через несколько дней с военной базы на завод был доставлен легкий танк БТ-7 выпуска 1935 года. Габариты боевого отделения этого танка были, конечно, меньше, чем у тяжелого танка, для вооружения которого создавалась новая 76-миллиметровая пушка. Однако выбора не было. Мы исходили из того, что если наша пушка впишется в легкий танк, то в любой другой поместится наверняка".
   Вот и пойми после этих строк Василия Гавриловича. Определило ГАУ танк для создаваемой новой танковой пушки или нет? Судя по дальнейшим событиям, все же определило, - тяжелый танк:
   "Примерно через месяц эскизный проект Ф-32 был готов. Артком ГАУ быстро рассмотрел его, утвердил и рекомендовал к изготовлению опытного образца".
   Широкорад пишет, что в мае 1939 года, пушки Л-11 и Ф-32 проходили испытания на Научно-исследовательском артиллерийском полигоне, и после испытаний обе были приняты на вооружение.
   Так кто же все-таки дал задание на создание этих пушек? ГАУ? Нет! Еще в 1937 году руководство РККА решило принять для тяжелых и средних танков 76-мм танковые пушки с баллистикой 76-мм пушки образца 1902/30 года с длинной в 30 калибров. А в 1939 году довели этот проект до логического конца.
   Так при чем тут танкисты и Грабин со своими мнениями? Как наркомат обороны постановил, так и сделали. Все эти "диалоги" и гроша ломанного не стоят, поскольку противоречат самому смыслу армейской службы:
   "Приказ начальника, - закон для подчиненных".
   Вот, если бы Грабину удалось убедить в своей правоте АБТУ, а затем и ГАУ, и, в конце концов, и руководство РККА, вот тогда мы бы и оценили правильность грабинских выкладок. А так извините, поверить не могу, поскольку принятые на вооружения пушки Л-11 и Ф-32 и так были самыми мощными танковыми орудиями в то время. Куда же больше.
   Но и без Грабина руководство РККА в 1938 году, пошло дальше и утвердило новые тактико-технические требования на танковые пушки, исходя из баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной уже в 40 калибров. Так появились пушки
   Л-15 и Ф-34.

Потерянный танк.

  
  
   Читая воспоминания Грабина, читатель может подумать, что прав Владимир Ильич Спасибо. Какая к черту техническая политика! Сплошная кустарщина и анархия. Кто что хочет, тот тем и занимается. Захотел и забросил работы по танковым пушкам калибра 95 и 107 миллиметров. И Москва ему не указ. И танкисты из АБТУ видно только, что с тачанки слезли. С них, что взять? С партизанским менталитетом, времен гражданской войны. Так неужели все так и было?
   Конечно же, нет! Историю созданий танковых пушек довольно полно описали и Широкорад и Свирин и другие. И, несмотря на различные разбежности в описаниях мы должны отметить, что слова Грабина документами, которые упоминают авторы исследований, не подтверждаются. И все работы, проводившиеся Грабиным, имели под собой документальную основу. Далеко ходить не надо. Достаточно ознакомиться с сайтами посвященными этой теме, в "Интернете".
   Но, мы вернемся к воспоминаниям Грабина:
   "Средний танк Т-34 произвел на наших конструкторов сильное впечатление своими достоинствами, но и вызвал большое удивление: он оказался уже вооруженным: в нем была установлена 76-миллиметровая пушка, с ней танк проходил заводские испытания. И орудие это оказалось старым знакомцем нашего КБ - 76-миллиметровой танковой пушкой Л-11 Кировского завода. Несмотря на то, что пушка Л-11 уже стояла в танке, конструкторы-танкисты охотно пошли на ее замену. Во-первых, танковому заводу были известны конструктивно-служебные недостатки противооткатных устройств кировского орудия, а во-вторых, мощность Л-11, ее вес и габариты их не вполне устраивали. Наша Ф-34 пришлась им по вкусу во всех отношениях".
   Отметим, что программу заводских испытаний танка Т-34 директор завода Максарев подписал 29 января 1940 года. Эта программа была согласованна с АБТУ. А с 10 февраля проходили уже войсковые испытания двух танков под руководством полковника Черняева. Что касается начала проектирования пушки Ф-34 КБ Грабина начало его где-то в конце февраля, поскольку заводские испытания пушки проводились уже в марте месяце.
   Когда Грабин описывает приезд артиллеристов в Харьков, фамилия главного конструктора А.А.Морозова вопросов не вызывает. Александра Александровича все мы знаем, как выдающегося конструктора бронетанковой техники, одного из авторов Т-34. Идет увязка пушки с танком. А в это время пушка Ф-34 проходит полигонные испытания. Пушка установлена в танк БТ-7. А вот дальше:
   "После окончания полигонных испытаний мы предполагали опытный экземпляр отправить на танковый завод. Морозов и его конструкторы ждали нашу пушку. Но получилось иначе: по приказу заказчика нашу пушку отправили на советско-финляндский фронт. "Для испытаний ее в действительных боевых условиях", - как нам объяснили военные. Спорить было трудно. В самом деле, какое полигонное испытание может заменить фронт? Конечно никакое.
   Проводили мы нашу пушку на фронт, сами остались ждать вестей".
   Вы не поняли? Тогда перенесемся в Москву. На календаре 13 марта 1940 года. В этот день закончилась советско-финская война. В этот же день на дворе московского танкостроительного завода N37 появились, после тяжелейшего, зимнего пробега из Харькова в Москву, новейший средний танк Т-34. А вскоре, после устранения дефекта, прибыл и второй. Колонну привел главный конструктор танков Михаил Ильич Кошкин. Тяжелые условия пробега, подорвали здоровье Михаила Ильича. Впереди у него была долгая, тяжелая болезнь. Врачи сделали все возможное, но усилия их были тщетны. 26 сентября 1940 года он скончался. На посту главного конструктора танков завода N183, его сменил Александр Александрович Морозов. Вот при нем то и появились горьковские конструкторы-артиллеристы, для увязки пушки с танком.
   Советско-финская война уже почти полгода как закончилась, а на страницах книги Грабина она только подходит к концу.
   "Война с белофиннами подходила к концу. С нарастающим беспокойством и нетерпением мы ждали сообщений о том, как ведет себя на фронте наша пушка Ф-34. Но сведений не поступало - никаких. Пушка как в воду канула. Не дождавшись вестей, я обратился в ГАУ и ГБТУ. Но, как выяснилось, и там тоже ничего не знают.
   Все мои попытки получить хоть какую-нибудь информацию о нашем орудии успеха не имели. Никогда мы еще не оказывались в таком трудном и неопределенном положении. Мало того, что исчез опытный экземпляр орудия, положение усугублялось еще и тем, что ни ГАУ, ни ГБТУ никакого решения по пушке еще не приняли: не забраковали и не одобрили. Как же теперь поступить? На танковом заводе ждут, конструкторы скомпоновали в свой танк наше орудие, привели все необходимые конструктивные доработки, торопят нас. И их можно понять. Кировскую пушку Л-11 их уже не заставишь поставить в танк вместо нашей. А заказчик все еще считает танк вооруженным пушкой Кировского завода. Военные вынуждены будут тщательнее присмотреться, еще раз испытать и все же забраковать Л-11. Но когда-то это произойдет, а время не терпит".
   И опять ни дат, ни хронологии. Поэтому обратимся к книге "Гений артиллерии" соратника Грабина по КБ Андрея Петровича Худякова. Может у него мы найдем ответы на некоторые вопросы:
   "1940год. 20 мая. Понедельник.
   ...Василия Гавриловича я отыскал в опытном цехе.
   -- Вот эту противотанковую пушку мы сделали в честь шестидесятилетия со дня рождения Маршала Советского Союза Ворошилова. На лафет Ф-22 УСВ наложили 57-миллиметровый ствол. Задача: получение опытным путем подтверждения расчетных характеристик нового ствола. Об этом я более подробно расскажу вам немного позже. А вот это образец 122-миллиметровой пушки гаубицы Ф-25. А вот это...
   -- У вас тут целая ярмарка новых пушек.
   -- Ярмарка? Она тогда хороша, когда есть покупатель. А если его нет? Тогда ярмарка превращается в музей.
   -- А где же танк с новой длинноствольной пушкой?
   -- Из-за этого ствола идет большой спор. Большое военное начальство против нашего орудия.
   -- Почему?
   -- Известно, что мощность пушки одного и того же калибра зависит от длины ствола. Они же говорят, что-де во время хода по бугристой местности или при преодолении препятствий танк будет дулом зачерпывать землю, что при стрельбе чревато разрывом ствола... Образец новой 76-миллиметровой пушки Ф-34 мы установили в БТ-7. На это у нас ушло всего четыре месяца от начала проектирования. Машину предъявили военным для полигонных испытаний. Они прошли успешно. А потом по решению Главного бронетанкового управления опытный танк отправили на финский фронт... До нас доходили хорошие вести. "Наш" танк очень эффективно расстреливал бетонные надолбы, давая свободный проход военной технике. Война уже закончилась, а мы не можем даже найти место, где находится первый образец Ф-34. Невнимание к ней людей, ответственных за вооружение среднего танка, объясняется просто. Они еще раньше предопределили для него пушку Л-11 Кировского завода. И, тем не менее, я агитирую нового директора начать валовый выпуск Ф-34. Риск? Большой, но стоящий. Наконец-то Москва разрешила нам связаться с танковым КБ и провести компоновку пушки с танком Т-34. Туда выезжали Муравьев и Ласман. Конструкторы-танкисты и сам главный конструктор Александр Александрович Морозов их приняли сверх ожиданий хорошо. После беглого просмотра чертежей Ф-34 они стали нашими союзниками. Пушка без труда вписалась в башню танка Т-34. Да Л-11 и не может быть соперницей Ф-34. У нее меньше мощность и в конструкции имеется недостаток противооткатных устройств. Уверен, ее забракуют. И кроме нашей пушки в танк Т-34 военным ставить будет нечего".
   Да зря мы надеялись на Андрея Петровича. Сюжет он закрутил еще круче. Видимо решил "поправить" Грабина, у которого нестыковки в изложении прямо бросаются в глаза. Но как всегда эффект получился обратный задуманному. И Худякову не удалось выправить ситуацию. Ну, посудите сами. Грабин описывает события, как бы "опоздав", а Худяков наоборот, опережая их. И намного. Из мая месяца он уже "видит", как пушка Ф-34 в ноябре, "без труда впишется" в башню танка. А ведь и самой пушке еще раз придется пройти полигонные испытания в ноябре месяце. И пушка Л-11 еще дважды будет проходить испытания. И несмотря на уверенность(скорее самоуверенность Грабина), пройдет все испытания и будет устанавливаться на танки КВ-1 и Т-34 выпуска 1940 года.
   А вот и вывод Грабина и Еляна. Нечего ждать. Пушку в производство!
   Даже не дождались выводов комиссии о годности пушки. И не ознакомились с текстом докладной записки N16651 наркомата обороны СНК от 13 июня. Или может уже знали, что там военные напишут?
   А вот танк с пушкой Грабина действительно убыл на линию Маннергейма. Правда в танке БТ-7 стояла не Ф-34, а Ф-32. И убыла она с другими опытными танками, в том числе и с танком Т-34 с пушкой Л-11. И "воевали" они, начиная с 13 июня на уже поверженных руинах финских укреплений. Не знаю, чего с танком там случилось, может, заблудился? А может финские диверсанты тайными дорогами угнали на родину? Все остальные танки вернулись в расположение АНИОПа., в целости и сохранности.
   Вы знаете, я еще могу простить такие казусы литературным "неграм", но, что странно эта история повторилась с описанием принятия на вооружения другого танка КВ-1 в изложении нашего уважаемого танкового конструктора и ветерана с пятидесятилетним стажем Николая Федоровича Шашмурина. В беседе со специальным корреспондентом журнала "Советский воин" Сергеем Птичкиным, Шашмурин сказал буквально следующее:
   "В конце 1940 года были изготовлены опытные образцы машин, которые тут же отправили на линию фронта, благо она проходила совсем рядом с Ленинградом. 17 декабря состоялась первая вылазка нескольких КВ в сторону финских позиций. Машины попали под обстрел 37-мм пушек, но остались невредимы благодаря толстой броне, способной выдерживать попадание снарядов и большего калибра, и Москву сразу ушел победный рапорт о боевом крещений танков! И буквально через день (!), 19 декабря 1940 года, вышло Постановление Государственного Комитета Обороны при СНК СССР (!)о принятии на вооружение Красной Армии танка, которого фактически еще не было".
   Не могу понять, чем все это объяснить. Может тут уже и Птичкин "подправил" историю. Хотя в конце он и пишет, что:
   "... добавить к сказанному Николаем Федоровичем Шашмуриным мне нечего. Право на свое собственное мнение без всякой корректировки он заслужил всей своей жизнью, всей работой во имя Отечества и ради Отечества -- других забот у него не было".
   Может простая опечатка?
   Но вернемся к истории с танком Т-34.
   5 мая 1941года вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) "О производстве танков Т-34 в 1941 г." за N1216-506сс. Где утверждается план производства танков Т-34 наркомату среднего машиностроения в количестве 2800 единиц. Вы спросите: как же так, уже май на дворе, а они еще только план выдали? Должен сказать, что такая практика работы с документами, не была чем-то из ряда вон выходящей. Подтверждений этому много. Промышленность лучше знала, свои возможности на данном отрезке времени, и планы составляла исходя из реального состояния дел. Волюнтаристский подход к делу и прямое администрирование, наносило огромный вред общему делу. От этого нам не отмежеваться. Яркий пример, начало производства танка Т-34.
   5 июня 1940 года СНК и ЦК ВКП (б) принимает постановление о производстве танка Т-34 в 1940 году. Предполагалось развернуть производство на Харьковском (головном) и Сталинградском тракторном заводах. Выдали план: Харьков - 500, Сталинград - 100 танков. Производство танка началось в сентябре 1940 года (еще был жив М.И.Кошкин). Но план 1940 года был выполнен лишь на 19%.. То есть выпустили 115 танков, с учетом двух опытных.
   Но самое главное, что еще 27 июня 1940 года, то есть после полигонных испытаний пушки, в Москве на совещании Комитета Обороны, при участии Ворошилова, Кулика, Ванникова, Ефремова и Федоренко был рассмотрен проект постановления "О вооружении танков", где было принято решение выйти в СНК с представлением изготовить в 1940 году на заводе N92 50 пушек Ф-34. А наркомату среднего машиностроения установить к 1 декабря пушку в танк и предъявить наркомату обороны.
   Причину такого итога года, нужно искать чисто в организационно-производственном аспекте. Начало производства столь, без сомнения, новаторского танка должно было быть, прежде всего, обеспеченно и соответствующим количеством времени для освоения изделия. Это касалось не только коллективы Харьковского и Сталинградского заводов, но и многочисленные коллективы заводов-смежников. Когда к маю 1941 года в основном эти задачи были решены, тогда и появилось постановление от 5 мая. И в нем мы черным по белому читаем, что руководство страны, обязывало наркомат обороны, в лице начальника ГАУ маршала Кулика, поставить танковые пушки Ф-34 и ЗИС-4 Харьковскому и Сталинградским заводам по прилагаемому графику. И в первой же главе. До 1мая 1941 года, выпустить 515 пушек Ф-34! То есть, до 5 мая, в Кремле уже знали, что к этому времени, промышленность уже дала эти самые 515 пушек, что и было зафиксировано в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б).
   Несмотря на начало Великой Отечественной войны, на огромные человеческие и материальные потери, план выпуска Т-34 был не только выполнен, но и перевыполнен. Войска получили 2996 танков.
   В конце 1940 года Горьковский завод N92, закончил производство гаубицы М-30. В первых числах января были собраны и последние дивизионные пушки Ф-22УСВ. Об этих днях пишет и В.Г.Грабин. Пишет, что освободившимся мощностям завода требовалась срочно загрузка. И самое лучшее, это загрузить завод выпуском танковой пушки Ф-34. Завод к валовому выпуску пушки, в основном, был готов. Читаем у Грабина.
   "Все эти соображения заставили меня уговорить директора завода Амо Сергеевича Еляна ехать со мной в Москву и ставить перед руководством ГАУ и ГАБТУ вопрос о том, что завод имеет все условия для валового производства пушки Ф-34.
   В ГАУ нас принял маршал Кулик. Длинный разговор ни к чему не привел. На наше предложение маршал ответил: - нужна или не нужна ваша пушка, решают танкисты. Мы же в данном случае только оформляем ТТХ (тактико-технические характеристики) и договор на создание и поставку пушки. Ничем вам помочь не могу"
   Еще большее разочарование ожидало Грабина и Еляна в ГАБТУ. Первая встреча состоялась с заместителем начальника:
   "Разговор не занял много времени. На наше предложение он почти слово в слово повторил то, что говорил мне два года назад по поводу специально для танка созданных пушек:
   -Если пехота вашу пушку примет, тогда и мы возьмем ее на вооружение среднего танка. Если пехоте ваша пушка не нужна, то и нам не нужна.
   Все мои попытки убедить его, что танку все же требуется не полевая, а специальная пушка, что наше орудие уже скомпоновано в средний танк и что танкисты высоко оценили пушку, ни к чему не привели. Было ясно, что им пушка Ф-34 не нужна.
   Тогда мы обратились непосредственно к начальнику ГБТУ Федоренко, который сменил на этом посту комкора Павлова. Здесь разговор был еще короче. Как только я объяснил, зачем мы пришли Федоренко сию же минуту, встал и направился к сейфу. Вынув из сейфа папку, порылся в ней и сказал:
   -В решении правительства пушка Ф-34 не значиться. Ваша пушка нам не нужна".
   Еще раз прошу: "Господи! Укрепи! Дай осилить всю эту "литературу", не для слабого ума, ибо слабый - свихнется. Ну, посудите сами.
   Грабинские конструкторы, осенью 1940 года, в Харькове вместе с конструкторами танка, увязали пушку Ф-34 с танком Т-34. Все было, как говориться "на мази". Но тут вмешался заказчик, и потребовал дополнительных испытаний пушки в боевых условиях зимней советско-финской войны, которая, как пять месяцев уже ЗАКОНЧИЛАСЬ. Но время шло. И чтобы получить разрешение, для подготовки производства пушки, Елян и Грабин выезжают в Москву. В ГАУ, маршал Кулик дал горьковчанам "от ворот - поворот" ясно сказав, что их дело маленькое, - бумажки оформить. Выходит, что ГАУ не выступало в роли заказчика танковой пушки? А кто выступал? ГБТУ КА? Нет! Там ясно дали понять, что пушка им не нужна.
   Тогда, по всей видимости, заказчиком выступает наркомат танковой промышленности. Ведь ясно же пишет Грабин, что разрешение о проведении увязки пушки Ф-34 и танка он получил именно от них. Но тут вообще чепуха получается, потому, что наркомат танковой промышленности был создан 11 сентября 1941 года!
   А может, и заказчика совсем не было? Был. Сам Грабин в воспоминаниях пишет, что офицеры, сотрудники ГАУ Соркин и Орехов выезжали в Москву для доклада, о ходе испытаний пушки Ф-34. А куда? В ГАУ? Но мы там уже были. Куда бы еще податься? Знаем одно: - это военные и они имеют право приказывать. Кто бы это мог быть?
   Слышу еще одну подсказку: "Так наркомат вооружения может сам, в инициативном порядке проводить такие опытно-конструкторские работы, и деньги на это может выделить".
   А вы заметили, что Грабин и Елян выехали в Москву только в ГАУ и ГБТУ? А о родном наркомате вооружения не вспоминают? Дело в том, что, выехав в Москву, Грабин и Елян допустили серьезное служебное нарушение. Выезд сотрудников предприятия любого ранга, любого наркомата, не только в Москву, но и в любой другой город страны санкционировался именно руководством наркомата. То есть приезд в Москву Елян и Грабин, должны были обосновать, прежде всего, у руководителя своего главка, то есть, у Наума Эммануиловича Носовского и получить у него разрешение. Но в родной наркомат горьковчане не звонили, и заезжать туда не собирались. Ибо, ждал их там, совсем другой разговор. Говорю сразу: разрешение руководство завода, не получило бы. Поскольку обосновать приезд не смогло бы, по причине, начала валового производства танковой пушки Ф-34, на заводе N92! Ну, как
   вам такой сюжетик?
   27 февраля 1939 года постановлением Комитета Обороны при СНК СССР N45 были окончательно утверждены чертежи и макеты танков А-20 и А-32. А уже 15 марта, как пишет Широкорад, были закончены чертежы, и началось изготовление деталей пушки Ф-34. 19.октября 1939 года пушку установили в танк Т-28 и на Гороховецком полигоне прошли ее испытания. В это же самое время происходили работы по танкам А-20 и А-32. 29 сентября был подготовлен проект Комитета Обороны о приеме на вооружение танков, но принят он не был. Восторжествовал здравый смысл, и на колесно-гусеничном прототипе танка А-20 был поставлен крест. А на танке А-32 стали проводить работы по усилению брони до 45-мм. Затем танк, с пушкой 45-мм прошол заводские и полигонные испытания, и 19 декабря директор завода Максарев подписал отчет N086 об успешном окончании испытаний. И в этот же день вышло постановление КО при СНК N443 о принятии на вооружение танка Т-32 с пушкой Ф-32.
   А что же пушка Ф-34?
   14 ноября 1940 года, народным комиссаром обороны был издан приказ N0320
   "О проведении полигонно-войсковых испытаний 76-мм танковой пушки Ф-34 завода N 92, установленной в Т-34". В этот же день начальник ГАУ маршал Кулик утвердил тактико-технические требования на эту пушку. Затем был вызван председатель комиссии, начальник 3 отдела Управления Боевой Подготовки ГАУ полковник Горбатов, и проинструктирован о срочности и важности этих испытаний.
   В ночь на 21 ноября пушка была подана на Гороховецкий полигон и установлена в танк:
   "В период с 21 по 23 ноября танк Т-34 с пушкой Ф-34 подвергся небывало интенсивным испытаниям. За три дня из пушки было произведено 2807 выстрелов. На тактических занятиях 23 ноября силами экипажа, выделенного от 14-й танковой дивизии (тд), полный боекомплект танка (77 снарядов) был расстрелян с ходу (по целям, расположенным на дистанции до 800 метров) за 44 минуты. Причем 11 целей было поражено прямым попаданием. Загрузка полного боекомплекта в танк силами экипажа составила 1 час 15 минут. Нетренированный экипаж показал довольно неплохую скорострельность -- до 3 выстр./мин, а при определенной подготовке скорострельность из танковой пушки возрастала до 5 выстр./мин. На дистанции 1000 м во время испытатаний были получены хорошие результаты и по кучности боя. Отклонения и горизонтальной плос-кости (Вб) по превышали 0,16 м, а в вертикальной (Вв) - 0,32 м.
   Члены комиссии (главный конструктор завода N 92 генерал-майор технических войск Грабин, начальник кафедры артиллерии ВАММ военный инженер 1-го ранга Огурцов, представитель 14-й тд лейтенант Амелин, конструктор завода N 92 Муравьев) по результатам полигонно-войсковых испытаний сделали вывод, что "76-мм танковая пушка Ф-34 является вполне современной пушкой для Т-34". И в заключение предложили рекомендовать ее на вооружение танка Т-34". (Неизвестный Т-34).
   Эти испытания описывает в своих мемуарах и Грабин. Несмотря на то, что официального документа о принятии пушки на вооружение не было, уже с 26 ноября начались работы по изменению конструкции пушки, предложенные членами комиссии, и одновременно началось изготовление оснастки и деталей пушки.
   Да! Танковую пушку Ф-34 начали выпускать еще в 1940 году. До конца года, было выпущено 50 орудий! То есть, сразу после увязки пушки с танком, завод приступил к подготовке производства, и выпуску пушки. В постановлении правительства и ЦК партии от 5 мая план производства пушек Ф-34 до 1 мая, определен в количестве 515 орудий. К 1 мая было выпущено 655танков Т-34. А всего с начала производства 767 танков, на вооружение которых и пошли выпущенные с начала производства 565 пушек Ф-34. Остальные танки Т-34 1940 года выпуска, оснащались кировскими пушками Л-11.
   А, что пишет Грабин, по этому поводу? Читаем:
   "Так и вернулись мы на завод ни с чем. Разговоры в Москве удручающе подействовали на директора. Да и не только на него. Я же твердо рекомендовал ставить пушку на валовое производство. Пушка Л-11 не может выдержать испытаний, никакой замены для нее нет, кроме нашей Ф-34. И когда наступит этот момент, а он наступит непременно, тогда военные будут даже довольны, что она уже и осваивается в производстве.
   Долго колебался Амо Сергеевич, но все же решился: Будем ставить Ф-34. А раз так, то и времени терять нечего".
   Вот так, два раза "самовольно" и ставили пушку Ф-34 в производство. Первый раз 20 мая 1940года. Другой уже в начале следующего сорок первого.
   В дальнейшем, в своих воспоминаниях Грабин не раз возвращается к истории с принятием Ф-34 на вооружение, и раз за разом повторяет, что пушка была поставлена на валовое производство "самовольно".
   И, тут самое время спросить, а почему наши герои не посетили здание Народного комиссариата среднего машиностроения? Ведь именно там, 2 июня 1940 года, был заключен договор на эскизное проектирование танкового орудия для танка Т-34 "частичной модернизации", (танк А-41). А предшествовало этому, решение комитета обороны при СНК и ЦК ВКП (б) от 13 июня 1940 года. Согласно требованиям НК среднего машиностроения, для вооружения нового среднего танка требовалось 76-мм орудие с баллистикой дивизионной пушки. Приказом народного комиссариата вооружений за N164 от 14 июня 1940 года заводу N92 предписывалось закончить проектные работы и начать испытания нового орудия с полевого станка 1 сентября 1940 года. Как видим. После мартовских испытаний пушку Ф-34 продолжили модифицировать. И каждый такой шаг зафиксирован должным образом в виде официальных документов, вплоть до начала войны.
   После проведения успешных испытаний пушки, одним из пунктов постановления Комитета Обороны при Совете Народных Комиссаров и ЦК ВКП (б), предписывалось заводу N92 приступить к валовому производству пушки Ф-34. Решение было принято так, что на вооружение принимался танк Т-34 второй серии вооруженный пушкой Ф-34. То есть в комплексе. Одним из пунктом этого документа, было изготовление на Мариупольском броневом заводе литой башни к танку Т-34. Программа выпуска этой башни была утверждена 19 октября 1940 года постановлением КО N390. Поэтому когда в этом же месяце заводом N183 были выпущены, но не сданы военной приемке 55 танков, из-за отсутствия пушек Л-11, они не были вооружены другими пушками, хотя были предназначены как раз под установку пушки Ф-34. Их просто еще не было. Сам вопрос о принятии пушки на вооружение не оговаривался. Но после этого постановления появились другие документы НК обороны, НК вооружения и НК Среднего машиностроения, где регламентировались вопросы производства пушки и ее эксплуатации и ремонта в войсках. Кроме того, вспомним, постановление за N548-232сс, от 15 марта 1941 года о серийном производстве танка КВ-3 с пушкой Ф-34
   Поэтому об "инициативы" со стороны Грабина и Еляна, говорить не приходится
   Первые серийные танки Т-34 с пушкой Ф-34 вышли из цехов завода в марте 1941года.
   И вот после всего этого, из Федоренко сделали военного бюрократа высшей пробы. Что это за разговор?
   " - В решении правительства пушка Ф-34 не значится. Ваша пушка нам не нужна".
   Федоренко разве не держал в руках эти документы? А сам Грабин разве не был ознакомлен с приказом Народного комиссара вооружений? И Кулик как бы не причем.
   . А вот, что Грабин пишет об окончательном решении, о принятии пушки Ф-34 на вооружение:
   "Однажды случай представился. В начале войны на заседа­нии Государственного Комитета Обороны СССР рассматрива­лись технические характеристики тяжелого танка КВ. Присут­ствовали не только конструкторы танков, но и артиллерийские КБ, связанные с вооружением танков. КВ подвергся резкой критике. По весу этот танк был недопустимо тяжел, все высту­пающие требовали значительно снизить его вес. С заключи­тельным словом выступил Сталин. Он сказал:
   -- Танк слишком тяжел, его не выдерживаю! мосты, поэ­тому приходится их обходить, на что тратится иного времени. Это недопустимо. Такой танк нам не нужен. Его нужно значи­тельно облегчить. Если это не удастся, тогда следует снять его с производства.
   Это и было заданием конструктору танка Котину -- перера­ботать конструкцию, снизить вес машины. Во время обсужде­ния почти все выступавшие, нелестно отзываясь о КВ. хвалили ходовые и огневые качества "тридцатьчетверки. Это дало мне повод для выступления. Когда закончилось рассмотрение воп­роса о тяжелом танке, я попросил разрешения дать справку о танковой пушке Ф-34. Сталин разрешил, Я сообщил, что пушка Ф-34 правительством на вооружение Красной Армии не принята.
   Всех, кроме начальника ГБТУ Федоренко, мое сообщение ошеломило своей неожиданностью и необычностью -- такого еще никогда не было.
   Тотчас же после моего сообщения Сталин спросил:
   --Как это могло случиться'?
   Все молчали. Молчал и Федоренко. Тогда Сталин обратился ко мне:
   --Товарищ Грабин, расскажите вы.
Я кратко изложил историю вопроса.
   Значит, вы запустили в производство пушку, которая
не была принята на вооружение? -- уточнил Сталин, когда
я закончил.
   Да товарищ Сталин.
   Это очень смело и рискованно,-- заметил он.-- А если бы
военные пошли на доработку кировской пушки, тогда что бы вы
стали делать?
   Я объяснил, почему риск казался нам вполне оправданным.
   --Следовательно, вы, товарищ Грабин, знали кировскую
пушку не хуже своей? -- спросил Сталин и, услышав мой
утвердительный ответ, обратился к начальнику ГБТУ: -- Скажите, товарищ Федоренко, как войска и лично вы оцени­ваете пушку Грабина? Пушка очень хорошая, танкистам нравится. Это самая мощная танковая пушка в мире. Наш Т-34 господствует на полях сражений.
   Значит, вы считаете возможным принять пушку Грабина на вооружение танка Т-34?
   Так точно, товарищ Сталин.
   Испытайте пушку Грабина.-- распорядился Сталин.
   Будет сделано,-- сказал Федоренко.
   Нужды в испытаниях Ф-34 не было ни малейшей, так как пушку досконально уже проверили и в условиях полигона, и на фронте. Но Федоренко об этом не сказал, я тоже решил не спорить.
   Военные очень быстро сработали. Буквально через два дня на наш завод прибыла комиссия с утвержденной программой испытаний. В программе предусматривалось дать в общей сложности тысячу выстрелов в течение пяти дней. В состав ко­миссии входили Соркин от ГАУ, Горохов от ГБТУ, Ренне от нашего завода. Кроме того, в испытаниях принимали постоян­ное участие Муравьев и Мещанинов. За пять суток испыта­ния закончили. Чтобы не задержать отчет, работали над ним ночами. Через несколько часов после последнего выст­рела отчет уже был готов: "Пушка Ф-34 испытания выдер­жала..."
   Так было узаконено инициативное детище нашего КБ".
   Не будем спорить. Пойдем проторенным путем.
   В постановлениях ГКО за июль 1941 года и вообще, за весь военный период, нет постановления о принятии танковой пушки Ф-34 на вооружение.
   Я уже говорил о документах, марта 1941 года, относительно пушки Ф-34. Назовем еще один. Это даже не секретный приказ наркома обороны N132 от 15 апреля 1941 года. И имел он следующее название:
   "Введение на вооружение 76-мм танковой пушки". Этим приказом, и заканчивались работы по продвижению пушки Ф-34 в войска.
   Подводя, промежуточный итог, делаем вывод: Ни о каком сопротивлении "мелких московских чинуш", о которых нам прожужжали все уши, не было, и быть не могло. Все документы по оснащению вновь формируемых механизированных корпусов, и графики выпуска танков Т-34 и КВ и других, постоянно лежали на сталинском столе. А сама армия, железной хваткой вцепилось в оборонную промышленность, требуя порой невозможного.
   Хотя, кое-где проскакивают и другие "факты". Например, статья Владимира Шкунденкова "Нелинейность времени", доктора технических наук, директора Научного центра исследований и разработок информационных систем ЦЕРН-ОИЯИ:
   "Создание этой пушки для Т-34 также оказалось связанным с именем Грабина. Ее ему не заказывали, просто однажды во время отдыха в санатории города Сочи у Грабина состоялся случайный разговор, в котором его собеседник сказал: а почему бы не сконструировать пушку для среднего танка? И он ее сконструировал - на одном дыхании. Так, в начале войны у нас появился на редкость удачный танк, не имевший, правда, права на существование. Но в августе Сталин все же узнал о нем - от пленных немцев".
   На языке так и вертится вопрос: А, если бы не пленные немцы?
   Правда в конце статьи автор пишет следующее:
   "Надо было бы выразиться как-то иначе, и я в дальнейшем, говоря об используемых исторических фактах в их совокупности, но без свободы и без исследований, буду применять только литературное слово: фон".
   Ну, что же, посмотрим еще раз внимательно на этот самый "фон". События, о которых пойдет речь, относятся к 1943 году, и начинаются с шикарной фразы:
   " Немцам в то время что-то не везло. Сначала они потеряли первые два "тигра", выпущенные для пробы в феврале 1943 года на Волховский фронт. Синявинские высоты. Одна наша артиллерийская батарея, в составе которой были 122-мм корпусные пушки, замаскирована в болотистой местности. На эту батарею и вышли случайно два незадачливых "тигра". Выстрел в упор, с расстояния в 50 метров, раскалывает башню одного танка, а куски башни с такой силой ударяют по броне второго, что немцы от страха выскакивают из него и бегут, даже не выключив двигатель. Оба танка достались русским.
   После этого в дело вступает наш разведчик. Обворожив дочку одного из германских стальных магнатов, он, такой "патриот", предложил изготовить обручальные кольца из брони новых танков. И вслед за помолвкой сбежал с кольцом через Швецию в Советский Союз. Так где-то в апреле или мае, незадолго до первой даты начала битвы, нашему руководству стали известны характеристики новейшей брони "тигра". Грабинские 76-мм пушки, стоявшие на Т-34, и такие же противотанковые ЗИС-3 оказались бессильными. И здесь начинается самое интересное, о чем, похоже, не было разрешено рассказывать.
   Но я все же прочел однажды где-то (кажется, это был журнал "Огонек" во второй половине 1980-х годов) про то, что нам, простым людям, обычно не говорят. Тогда Грабин пришел к Сталину и сказал, что в стволы всех его пушек, в соответствии с его концепцией пушки (легкая и мощная), заложен двойной запас металла и потому их можно перевести одним проходом сверла с калибра 76 мм на калибр зенитных орудий - 85 мм. А с этим калибром уже можно было воевать против новых немецких танков. Так у нас появились танки Т-34/85 и пушки ЗИС-3/85. К счастью, помог и Гитлер, отложивший начало битвы на два месяца. И после шести недель тяжелейших боев победа в Курской битве, которую еще называют битвой танков, досталась русским солдатам.
   К курьезам этой великой битвы относится приказ Гитлера, где он требовал брать в плен пушки ЗИС-3/85 из-за их необыкновенной эффективности. Мой друг-немец называл их "die Kanonen von General Grabin". Русские имени Грабина не знают до сих пор.
   Разведчика, доставившего кольцо из новой танковой брони, наши "органы" через год расстреляли. Ему, кажется, вменили в вину как политическую ошибку некоторые детали его поведения".
   Прошу прощения, за помещение отрывков из этой статьи в наших исследованиях. Можно было бы и не обращать внимания на этот "фон", но честное слово, так и подмывало в серьезный разговор, внести элемент свободного, народного творчества. Тем более, что и автор сам просит нас об этом:
   "Из этого "исторического фона" и были выведены результаты наблюдений, которые, хотелось бы надеяться на снисходительность к смелости, заслуживают внимания".
   Что я и подтверждаю, внимания заслужили. А Владимира Николаевича, искренне благодарю.
   А танк БТ-7 с пушкой Ф-34, так с советско-финской войны и не вернулся. Ох, что-то мне кажется, что скоро найдется.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Часть третья

Военно-техническая политика в СССР.

  
  
  
   Согласитесь, рассказывая Вам о событиях предвоенных годов, о наших достижениях в области конструирования, принятия на вооружения и производстве боевой техники, которой, без ложной скромности, гордится наш народ, было бы неправильно не сказать и о тех, кто на страницах своих произведений пытается доказать недоказуемое. Кто ставит под сомнение наш труд, труд миллионов и миллионов имя которому Советский народ? Народ построивший, как точно сказал Сергей Георгиевич Кара-мурза, "Советскую цивилизацию".
   Я бы назвал этот процесс массированным. Группировка авторов многочисленна. Мы же обратимся только к нескольким ярким представителям этой пишущей братии.
   "Независимая" газета, напечатала серию статей по вопросам военной истории. Среди авторов, прежде всего, отмечаю Владимира Ильича Спасибо, поскольку его публикации, затрагивают не только имена героев нашей книги, начиная с И.В.Сталина, но и весь советский период нашего государства, и историю создания ВПК. Главная тема его статей, техническая политика в области вооружения накануне войны. В частности в вопросах танкостроения и артиллерии. Послушаем Владимира Ильича.
   "В ходе полемики вокруг военно-технической политики перед второй мировой войной некоторые участники предлагают не критиковать "неприкасаемые" образцы Ил-2, ЗИС-3, Т-34. возможно, что они и правы - дело не в отдельных образцах, а в самой технической политике. А если быть точным - в ее натуральном отсутствии".
   После этого, сразу следует попытка с цифрами в руках показать это самое отсутствие. Мелькают марки танков, пушек, калибры, тонны, миллиметры и прочее, и прочее. Но мы не дадим затащить себя в этот информационный тупик. В котором можно бесцельно пробродить всю жизнь, а в спорах, до истины так и не дойти. Спросим Владимира Ильича: " что он как кандидат технических наук подразумевает под термином "военно-техническая политика"? Этого в статьях нет. Возможно Спасибо полагает, что этот термин настолько затаскан, что на него можно бумагу и не тратить. Это совсем не так. Обвинив Советское руководство в отсутствии военно-технической политики, Спасибо не представил никаких доказательств. Я не считаю статьи и недавно вышедшую книгу "Лучшее враг хорошего", доказательствами, это скорее экскурс в историю развития вооружений, с совершенно необоснованными выводами.
   Спасибо на примерах создания "устаревшей и недовведенной техники" доказывает "натуральное отсутствие" военно-технической политики.
   Но, простите, чтобы выпустить сотни тысяч единиц, пусть и отсталой боевой техники, требуются определенные предпосылки. Это мощная производственная база, развитая горнодобывающая промышленность, огромные энергетические ресурсы, а главное многочисленный, высоко профессиональный класс технической интеллигенции и рабочих. А над этой группой, как и подобает класс управленцев. В нашем случае партноменклатура. И не надо кривиться. Суть не в названии. Суть в назначении органа, в его квалификации и компетенции. Скажите, после гражданской войны имела ли это все наша страна? Ответ однозначен - нет!
   С чего началось становление Советского государства, как мощного игрока на международной политической арене? С кадров! В.И.Ленин сказал: "Все наши планы - г....! Главное - подбор кадров!" Сталин добавил: " Кадры решают все". Но где же было взять эти самые кадры? Был и ответ " Учиться, учиться и еще раз учиться!" Вышедшая из недр партии первая волна номенклатуры, "профессиональных революционеров" и примкнувших к ним, в смутное время революции и гражданской войны "партийные кадры", абсолютно не годились для решения тех поистине исторических задач, которые стояли перед нашим народом. Вот, что пишет в книге Советская цивилизация" Сергей Георгиевич Кара-Мурза.
   "В феврале 1937 года, начальник управления кадров ЦК ВКП (б) Г.М.Маленков подал на имя И.В.Сталина записку, в которой сообщал, что в результате "чисток" и снятии с должностей, образовался слой обиженых представителей номенклатуры численностью 1,5 миллиона человек. Которые озлоблены и представляют опасность для государства. В ходе массовых репрессий уничтожалась эта социальная группа, без выяснения личной вины. Это была "превентивная гражданская война" очищающая тыл будущей большой войны. Видимо опасения были преувеличены, но не абсурдны.
   -Репрессии против виднейших деятелей "Красного террора", антицерковной компании, крестьянских волнений и коллективизации, были жертвами на алтарь национального примирения в виду грядущей народной борьбы.
   "Революция пожрала своих детей" и в этом смысле прав Троцкий, назвавший Сталинизм контрреволюцией и "термидором".
   Репрессии позволили одним махом, не соблюдая обычных административных процедур, сменить целое поколение старой номенклатуры на новое, подготовленное уже в современных условиях, более грамотное и воспитанное вне партийной фракционности.
   -В те же годы, была произведена чистка партии. В 1933 - 1937 годах из нее было исключено свыше 1,5 миллионов человек.
   В тоже время репрессии разрушили все начавшиеся складываться через самоорганизацию номенклатурные кланы, ориентированные на групповые цели и ускользающие от контроля. После того как мы наблюдали действия таких кланов, которые в конце 80 годов хладнокровно ликвидировали СССР, опасения Сталина так же нельзя считать абсурдными".
   Как это не кощунственно звучит, но мы должны поставить вопрос. Удалось ли Сталину осуществить задуманное? Попробуем найти ответ.
   В феврале 1954 года, Никита Сергеевич Хрущев начал готовить материалы для готовившегося ХХ съезда партии. На котором Хрущев собирался предъявить обвинения мертвому Сталину в нарушении социалистической законности, необоснованных репрессиях и организации своего культа личности. Для этого он потребовал подготовить документы об этих фактах. Такая справка была подготовлена. Под ней стояли подписи: генерального прокурора СССР Руденко, министра внутренних дел Круглова и министра юстиции Горшенина.
   Не будем читать весь этот документ. Остановимся на нескольких цифрах.
   Всего с 1921 года по 1.02.1953 года за контрреволюционную деятельность было осуждено 3777380 человек, в том числе к высшей мере наказания -642980 человек. Что бы ни говорили, а цифры страшные. Нет причин не верить этим данным. Ведь Хрущев и огласил их участникам съезда, что бы показать "людоедскую сущность Сталинизма, и античеловечность самого Сталина. Но идут года, и эти цифры уже не удовлетворяют "потомков" Хрущева. Счет идет уже на миллионы расстрелянных "невинных жертв, маньяка Сталина"
   Но речь мы ведем не о той номенклатуре, пришедшей к власти путем революции, а о той, которая встала у руля государства в предвоенные годы.
   В феврале 1941 года в Москве, открылась ХVIII партийная конференция. Вопрос был один: готовность нашей промышленности и транспорта,
   к "Большой войне".
   "Конференция поставила перед партийными организациями ряд конкретных хозяйственно-политических задач: обеспечить постоянный контроль над работой предприятий и исполнение ими партийных директив; наладить строгий учет и сохранность оборудования, материалов и всего имущества; обеспечить правильное использование оборудования и экономное расходование инструментов, материалов, сырья, топлива, электроэнергии; навести на предприятиях образцовый порядок и чистоту; наладить ритмичную работу предприятий и своевременное выполнение ими производственных планов; добиться соблюдения строжайшей дисциплины в технологическом процессе и обеспечить выпуск доброкачественной и комплектной продукции; непрестанно совершенствовать и осваивать новую технику; добиваться систематического снижения себестоимости продукции, укрепления хозрасчета и искоренения расточительства" История КПСС. Политиздат. 1973 год.
   На партконференции шел разговор и о кадрах. Наркомы, руководители крупных предприятий, отчитывались за порученный им участок. Некоторых руководителей снимали с должностей, другие наоборот шли на повышение, третьих сурово предупреждали. Но факт остается фактом, после конференции, именно этот руководящий состав, в своем большинстве, и прошел с честью через горнило войны.
   Давайте посмотрим на этот состав наркомов времен войны. На 22 июня 1941 года, существовало 43 наркомата. Средний возраст наркома - 41 год. Самый старший - Л.З. Мехлис, в то время ему исполнилось 52 года. Самый младший - Д.Ф.Устинов - 33 года. 18 наркомов были выходцами из рабочих. 15 - из крестьян. Практически все имели высшее образование. Исключение "силовики" Берия (неоконченное высшее), Меркулов.
   Неоконченное высшее образование имел В.М.Молотов. А вот А.И.Микоян имел образование - духовное. За годы войны, ни один нарком не был репрессирован.
   Перемещения были, это в порядке вещей. И в целом наркоматы СССР справились со своими задачами. Подтверждение - итог войны. Причем это не были механические исполнители. Вот, что пишет Д.Ф.Устинов:
   "Что касается И.В. Сталина, то должен сказать, что именно во время войны отрицательные черты его характера были ослаблены, а сильные стороны его личности проявились наиболее полно. Сталин обладал уникальной работоспособностью, огромной силой воли, большим организаторским талантом. Понимая всю сложность и многогранность вопросов руководства войной, он многое доверял членам Политбюро ЦК, ГКО, руководителям наркоматов, сумел наладить безупречно четкую, согласованную, слаженную работу всех звеньев управления, добивался безусловного исполнения принятых решений". Совсем иным, к началу войны, стал слой партийной номенклатуры. Вместо "профессиональных революционеров" их места заняли молодые, зубастые, образованные партфункционеры. И если в годы войны кто либо из них и отличался "партчванством", а такие случаи имели место, вплоть до первых секретарей обкома, то расплата была неминуема.
   Я где-то слышал выражение, честно говоря, покоробившее меня, но в общем правильное, по своей сути: " Сталин - был выдающимся менеджером, корпорации СССР". А я бы назвал "организатором и вдохновителем", хотя мы это уже где-то слышали. Да еще с добавлением "наших побед". Но смысл верен.
   Итак - организатор. Почитайте публикации нашего времени, книги, информацию в Интернете. И часто вы услышите: Сталин не был военным, что он мог понимать в стратегии. Сталин не был морским офицером, вот и задумал построить для ВМФ РККА уже отживавшие свое линкоры. Да и в авиации (артиллерии, танкостроении, металлургии, строительстве и производстве детских игрушек), он тоже не очень.
   Естественно, человек даже такого титанического ума как Сталин, был не в силах охватить весь круг жизни такого государства как СССР. Поэтому, основная, да по моему и единственная обязанность, которую и определил сам себе Сталин, это подбор кадров, расстановка их, постановка им задач и строгая отчетность за выполнением этих задач.
   Хочу добавить, что, взрастив номенклатуру, Сталин не давал ей "обрастать жирком", продолжая растить в их душах, государственных мужей, скрепленных с народом персональной ответственностью. Не все были готовы к такой миссии, и их имена стерлись в людской памяти. Но те, кто прошел до конца, тот и составил "золотой фонд" нашей истории. Большой смысл был и в звании: Народный комиссар. В последнее время слово "номенклатура" стало словом ругательным. А если к нему добавить еще и "Сталинская", то мы услышим визг и проклятия. Нас приучили к тому, что вход в "номенклатуру" еще недавно, был как-бы входом в рай, со всеми вытекающими из него благами. Началось это после смерти Сталина, и буйно расцвело при Брежневе. Но и в их времена, руководство страны ограничивало свои аппетиты, воспитанное на "Социалистических нормах жизни". Ярким примером тут являются последние годы жизни, таких руководителей страны как Андропов, Гришин, Пуго, Медунов и многих других.
   Но при Сталине, номенклатурная должность обозначала совсем иное. Это повышенная ответственность за порученное дело. И, как правило, если почитать биографии Сталинских руководителей, они выдвигались и избирались депутатами Верховного Совета Союза ССР, что накладывало на них дополнительный груз ответственности, и как на членов правительства. Почти все были членами партии. Как говорили в то время "бойцами партии" несшими прямую ответственность перед ней за порученный участок работы. И не было для коммуниста, большей кары, чем исключение из партии. Поднимая страну, после разрухи гражданской войны и ведя ее по пути строительства и технического прогресса, Сталин, через кровавую кадровую политику создал передовой отряд новой номенклатуры. Нравы и законы, царившие в этой группе людей, были далеки от принятых общечеловеческих норм. Но это была плата, за чувство, данное не многим, чувство ВЛАСТИ. Давая власть, Сталин испытывал человека, включая его самые слабые струны тщеславия и тяги к еще большей власти, которые и руководили человеком, во вред ему или во славу. А затем, время от времени, товарищ Сталин подводил итоги их деятельности. Вот обиженных, почему-то больше всего и вспоминают. А выстоявших в борьбе со своими "бесами" называют "ярыми Сталинистами". Примеров можно привести множество. Как пример с растреляным в 1950 году, генерал-полковником Гордовым. Который после увольнения из армии, обвинил Сталина в том, что он, Гордов перестал быть ВЛАДЫКОЙ! Так и сказал. После таких слов судьба Гордова была предрешена.
   Начиная это отступление о военно-технической политике, мы пришли к теме Сталинской номенклатуры. Но все логично. Именно номенклатура стала передовым отрядом научно-технической революции. Даже конструкторы, работавшие в "шарашках" НКВД, Туполев, Королев, Глушко и другие, принадлежали к этой группе людей. Не по социальному положению в данный момент (поменять статус человека в то время - росчерк пера). А статус их определялся задачами, которые они решали в тот момент. Задачи были государственные. Да они были "зеками". И все это тяжелым грузом лежало на их плечах. Но не за пайку сливочного масла, они сидели за кульманами. Если у свободных конструкторов был один фронт борьбы, то у заключенных два: с фашизмом и своей долей. И на оба фронта они бились отчаянно, на смерть.
   А как вся эта "Сталинская кадровая политика" совмещается с понятием "военная доктрина"? Очень даже совмещается. Ведь одним из постулатов военно-технической политики, является:
   "-уровень компетентности должностных лиц и их рациональное использование для своевременного и полного решения задач, поставленных высшим политическим руководством государства".
   Прошло, почти десять лет, после окончания ХV съезда партии и произошло событие, о котором нам поведает Владимир Николаевич Новиков. В то время, он был начальником технического отдела Ижевского машиностроительного завода. В дальнейшем главный инженер, директор завода. В годы войны заместитель наркома вооружения, Герой Социалистического труда. Отрывок из его книги воспоминаний "Накануне и в дни испытаний".
   "Осенью 1937 года правительство созвало совещание, на которое пригласили главных инженеров оборонных заводов и начальников технических отделов. Совещание проходило в Москве, в одном из особняков на улице Кирова. С докладом выступил Председатель Совета Народных Комиссаров СССР В.М.Молотов. Смысл его выступления сводился к тому, что работникам оборонной промышленности нужно глубоко понять, что наша страна находится в капиталистическом окружении, а это значит, что в деле технического прогресса нам нужно опираться, прежде всего на собственные силы. Современный уровень производства требует проведение ряда крупных мероприятий, которые в ближайшее время начнут воплощаться в жизнь. И тут очень важны усилия главных инженеров, главных технологов и главных конструкторов заводов как основных проводников технического прогресса. Им надо создать все условия для работы и значительно поднять их роль на заводах.
   Больше на совещании никто не выступал. Видимо, правительство хотело дать нам почувствовать то беспокойство, которое оно проявляло о дальнейшем развитии социалистической индустрии, прежде всего тех ее отраслей, что связаны с обороной страны".
   1937 год был годом второй пятилетки. Но как видим уже в то время, в СССР был подготовлен огромный коллектив технической интеллигенции, способный в самые короткие сроки вывести страну на передовые технические позиции в мире.
   В дальнейшем, Владимир Николаевич рассказывает, в каких тяжелых условиях происходила реконструкция такого завода-гиганта, как Ижевский машиностроительный завод. Завода, на котором в мирное время работало 50000 человек. Но все-таки, Ижмаш, был одним из старейших предприятий страны, с богатыми трудовыми традициями, и с устоявшимся коллективом. А мне хочется предложить вам осмотреть другое предприятие, причем глазами человека другого мира.
   В журнале Академии Наук СССР " Новая и новейшая история" опубликована статья историка, профессора В.Л.Малкова, "Секретные донесения военного атташе США в Москве, накануне второй мировой войны". В статье приводятся, обнаруженные в библиотеке Ф.Д.Рузвельта, среди архивных документов Гарри Гопкинса, специального помощника президента США, донесения полковника Ф.Феймонвила. Как вы поняли, полковник занимал этот пост в 1933 - 1938 годах.
   Один из наиболее подготовленных офицеров армии США, Феймонвил был человеком прогрессивно и реалистически мыслящим, относившийся к Советскому Союзу безо всякой предвзятости и весьма добросовестно выполнявший свои служебные обязанности: объективно информировать правительство США о Советском военно-промышленном потенциале и состоянии вооруженных сил.
   8 мая 1937 года в донесении о посещении Советского авиационного завода военный атташе писал:
   "Общий вывод: авиационный завод N19 является образцовым предприятием. Среди всех заводов, которые я посетил в СССР его отличает самый высокий уровень культуры производства, надежность управления; по - видимому, он принадлежит к числу наиболее высокопроизводительных предприятий. Похоже, что с переводом производства авиационных моторов на поток (этот процесс начался с 1-го марта 1937 года - конвейерная сборка авиамоторов) завод сделал значительный шаг в области технологического прогресса по сравнению со всем, что известно в мировой практике авиамоторостроения".
   Полковник Феймонвил писал это о Пермском заводе N19, изготовлявший авиамоторы серии "М", воздушного охлаждения.
   А 13 июля 1938 года, Феймонвил сообщал:
   "...авиационная промышленность является высоко централизованной, хорошо организованной и очень мощной отраслью промышленности, в настоящее время она успешно переходит на массовое производство скоростных истребителей и средних бомбардировщиков. Система организации строится с расчетом на любые обстоятельства ведения боевых действий...Личный состав военно-воздушных сил, многочисленный, и среди многих тысяч подготовленных пилотов сотни летчиков являются авиаторами высочайшего класса, способными в условиях войны решать любые задачи".
   Замечу, что это донесение относится ко времени, когда перестройка авиапромышленности и переход на выпуск новых, современных самолетов, только начинался. А, если учесть, что после Гражданской войны у нас не было налаженного производства авиадвигателей, то, пример впечатляющий.
   Не только авиационная промышленность, подверглась коренной технической перестройки, но и вся промышленность Советского Союза, сделала гигантский рывок по пути технической революции. Кроме того, за годы двух пятилеток в СССР было построено и реконструировано более 9000 промышленных предприятий. Вспомним, Горьковский завод N92"Новое Сормово", о котором мы будем говорить в нашем исследовании. Он был построен в начале 30-х годов. Но был ли он готов в то время, работать, ритмично, а главное производительно? Нет! Должно было пройти некоторое время, что бы коллектив завода, создал единый организм, способный в критический период войны, решать запредельные, как для техники так и для человека задачи. А путь к этому успеху, лежал только через подготовку кадров, который в дальнейшем и осуществлял технический прогресс.
   И тут мы возвращаемся к публикациям В.И.Спасибо. "Артиллеристы, Сталин дал приказ: брать на вооружение, что дают, а не то, что надо", и еще подзаголовок: "боевая мощь Красной Армии зачастую зависела от личных пристрастий вождя и его маршалов". Честно говоря, я бы с большим интересом почитал этот приказ. Да вот не знаю где его взять. Может Владимир Ильич подскажет? С первых строк статьи, В.И.Спасибо сразу упоминает фамилию Василия Гавриловича Грабина. Не оспаривая выдающиеся творческие и организаторские качества конструктора, автор предлагает нам повести разговор о том, насколько правильной, осмысленной, продуманной была техническая политика в области артиллерийско-стрелковых вооружений в целом. Эту тему, автор прокомментировал несколькими характерными примерами. Первый пример - дивизионная пушка.
   Вначале статьи, помещены две фотографии: на первой немецкие артиллеристы заряжают пушку большого калибра. Подпись: "Вермахт предпочитал гаубицы, а не полевые пушки". На второй четырехорудийная, советская батарея пушек ЗИС-3, производит залп. Подпись; "Если нельзя победить качеством, одолевали количеством".
   Каждая страна, строит свою оборону исходя из собственных экономических, природных, людских и прочих ресурсов. Наличие или отсутствие союзников. Советская оборонная доктрина, исходила из того, что потенциальным врагом СССР на западе является Фашистская Германия, а на востоке не менее агрессивная Япония. Эти две мощные, экономические державы, не позволяли Советскому Союзу быть слабым. Вкладывая в строительство военно-промышленного комплекса большую часть своих ресурсов, СССР добилась того, что к началу войны, военно-экономический потенциал страны был огромен.
   И то, что до августа 1945 года СССР воевал только на один фронт, как раз это и подтверждает. Одним из слагаемых Советской военной мощи, и была артиллерия, которая практически по всем показателям была лучшей в мире.
   И вот теперь оказывается, что в качественном отношении, наша артиллерия плелась в хвосте " у мира всего". И только большое количество плохих пушек, кое-как помогло нам выиграть войну. Отсюда вывод; "куда нам сиволапым до корифеев". Вот вермахт, применял в основном гаубицы, а не полевые пушки. И победным маршем прошелся по всей Европе.
   Но мы ведем разговор о дивизионной артиллерии. Что мы узнаем о ней из статьи В.И.Спасибо? Сжато, автор знакомит нас с историей создания дивизионных пушек В.Г.Грабина, в первую очередь с пушкой Ф-22. Достаточно полно перечисляя все, недостатки, которые сопутствовали созданию, освоению в производстве и принятию на вооружение этой системы. Немного остановившись на пушке ф-22УСВ, автор заканчивает описание "модельного ряда", грабинских орудий, пушкой ЗИС-3. Выводы, какие мы извлекаем из статьи, седующие.
   1.Пушка ф-22 попала на вооружение Красной армии, лишь по протекции Сталина.
   2. Снятие с производства пушки ф-22УСВ, было полным фиаском Сталина, в течение шести лет потдержывавшего Грабина.
   3. Принятая на вооружение пушка ЗИС-3, была устаревшей кострукцией.
   4. Решение ориентироваться на значительное повышение мощности противотанковой и полевой артиллерии в несколько раз, было прожектерское, крайне вредное и после начала войны его отменили.
   5.Германские противотанковые пушки были мощнее.
   6. История пушки ф-22 и ее модификаций - пример того вреда, который наносило вмешательство Сталина в процессы отработки и принятия в производство вооружений. И это после того как в той же "Независимой" газете от 19 января 2002года, в статье Александра Широкорада, "Закат империи Грабина" читатель узнает, что после модернизации немцами, пушка ф-22, стала на полтора года лучшей немецкой противотанковой пушкой. А в следующем году, узнают из статьи Спасибо, что ф-22 попала на вооружение, лишь благодаря покровительству Сталина, то есть случайно. От таких публикаций, кроме сумбура в голове, мы ничего не получим. Вообще, темы эти, я бы назвал, специфические. Однобокий подход к ним, только наносит явный вред историческому образованию людей. Что бы разобраться в хитросплетениях той нашей эпохи, нам читателям, требуется, прежде всего, время и желание получить знания, а не поверхностный взгляд. Одно дело, что редакция напечатала статью в желании повысить свой рейтинг "жаренными" историческими "фактами". Это простительно. Это от скудоумия.
   Другое дело, когда редакция сознательно занимается фашисткой пропагандой, на территории победителей, хотя война давно закончилась. Возможно, редакция газеты, такими статьями доказывает свою "независимость" от власти? А от истории? А от нашей общей памяти? Да еще и за счет простого читателя!
   И тут самое время обратиться к филосовскому определению политики, (по Карлу Шмитту и других).
   "Конфронтационное понимание политики исходит из того, что политическое возникает в результате достижения определенной интенсивности противоположностей в отношениях между людьми. Политика создается публично борющимися группами людей, взаимно определяющихся в понятиях "друг/враг".
   Так в какой ипостаси, по отношению к народу, хочет определиться "Независимая" газета? Только не надо "юлить хвостом" Народ России не либеральное стадо, а "свободой слова" и "демократией" вы свою сущность не прикроете. Еще Жан Жак Руссо провидчески сказал, что в России, демократии не будет никогда. А Николай Бердяев сказал по этому поводу следующее:
   "Добыть себе относительную общественную свободу русским трудно не потому, что в русской природе есть пассивность и подавленность, но и потому, что русский дух жаждет абсолютной БОЖЕСТВЕННОЙ СВОБОДЫ".
   И тем не менее, сказав А, мы должны сказать и Б.
   В 1936 году приняв на вооружение пушку ф-22, мы тем самым сделали шаг вперед. Да пушка была еще не идеальной, и даже не хорошей, а скажем, приемлемой. В то время, время становления военной промышленности, были построены самые современные артиллерийские заводы. (И не только артиллерийские) Закуплено за границей оборудование. Образцы новейшей военной техники. Скажите, что должен был производить новейший завод N92 в Горьком? Трехдюймовку образца 1902 года? И где бы мы с ней оказались в сорок первом? С Ф-22, была создана отечественная артиллерийская система, имевшая определенный конструктивный запас для модернизации и развития в более совершенную систему. Кроме этого конструкторское бюро Грабина, заявило о себе, как о вполне сложившимся коллективе, способном на создание современных артиллерийских систем.
   В.И.Спасибо пишет: "Сталин заинтересовался пушкой ф-22 и стал покровительствовать Грабину в освоении новой системы. Он предложил отправить опытный образец на полигон в Ленинград, хотя пушка не была толком испытана даже в заводских условиях. Это весьма любопытный штрих. Есть военные, которым и эксплуатировать систему. С них будет спрос. Им восхищатся или негодовать. Но! Политический руководитель, вероятно, не самый большой специалист в артиллерии (да и вообще в военном деле), оказывает прямое влияние на принятие решения".
   А кому должен был "покровительствовать" Сталин? Круппу? "Шкоде"? Или ему был ближе к сердцу "Бофорс"? Завод "Новое Сормово" и весь его коллектив, включая и КБ Грабина, были, плоть от плоти и кровь от крови детищем нашего народа. И слово " покровительствовать" не из нашего лексикона. Вот слово "доверие" тут как раз и должно присутствовать. Сталин, как лидер государства, от имени народа и оказал заводу высокое доверие в создании, освоении и производства пушки ф-22. А свое "влияние", Сталин оформлял через постановления ЦК ВКП (б) и СНК Союза ССР. Были они правильные или нет, это вопрос другой, многогранный.
   История о снятии с производства пушки ф-22УСВ, достаточно освещен в нашей литературе. Этот вопрос, мы будем рассматривать в дальнейшем. Но вывод в публикации Спасибо, единственный в своем роде, При всем своем воображении, я бы не смог бы до этого додуматься. Исходя из написанного в очерке Спасибо, надо думать, что после шести лет бестолковой возни с пушкой ф-22, Сталин должен был сделать определенные выводы, в отношении Грабина, и подвести жирную черту под его бурной деятельности. Или может, быть я ошибаюсь? По всей видимости, только принятие на вооружение в 1942 году дивизионной пушки ЗИС-3, такой же плохой и устаревшей, помогло несколько подсушить репутацию Грабина, и отвести народный гнев от самого Сталина.
   Выправило ситуацию и то, что вовремя отказались от вредительской ориентации на значительное повышение мощности орудий в несколько раз, которое на поверку оказалось и прожектерским. Будем, надеется, что люди, втянувшие артиллерийскую промышленность, накануне войны, в эту авантюру, понесли заслуженное наказание. И отменили вовремя. Кстати, Владимир Ильич, подскажите, ради бога, номер постановления, и каким органом он был принят и когда?
   Ведь это надо было додуматься, увеличить мощность противотанковой и полевой пушечной артиллерии, что бы обогнать Германию. А не дай бог, обогнали бы, как потом обьясняли бы народу, причины поражения сорок первого года? А так причина на лицо: отставание от немцев в мощности наших пушек. Да и староваты они были. А почему не вооружили Красную армию современной артиллерией? Да если бы не "политический "руководитель", который не был самым большим специалистом в артиллерии (да и вообще в военном деле), и не совал свой кавказский нос, в дела вооруженцев, то обязательно бы дали. Но Сталин вмешивался в процессы отработки и принятия в производство вооружений, и кроме этого оказывал прямое влияние на принятие решений. За примером далеко ходить не надо. Грабинские пушки! Вот, что значит непоследовательная, нелепая техническая политика!
   Смех - смехом, а ведь обвинения тяжелые. В отсутствии технической политики. А нет последовательной технической политики, нет и технического прогресса.
   Если придерживаться позиции Спасибо, то Сталин должен был постоянно идти на поводу, у руководителей оборонной промышленности и военноначальников, ратующих за трехлинеку, трехдюймовку и тачанку. Чего стоит, хотя бы, обвинения в необоснованом повышении мощности орудий. Не конкретно, отдельно взятое орудие, а общюю тенденцию. И если бы руководство страны встало бы на эту позицию, уверяю вас, мы бы в данный момент не имели бы такого компонента вооруженных сил, как ракетные войска стратегического назначения. Мы бы не имели космическую промышленность, не имели всех тех достижений, которыми справедливо гордится наш народ. Ведь артиллерия - мать ракетных войск.
   А теперь посмотрим, как Сталин, "оказывал влияние на принятие решений" - то есть совал свой, нос в сферу деятельности военных. Посмотрим на примере нашего авиастроения, как наиболее бурно развивающейся отрасли оборонной промышленности. Вспоминает нарком авиационной промышленности Александр Иванович Шахурин.
   "Если оценивать готовность к войне по освоению новых самолетов, то такая готовность была. Авиационная промышленность работала очень четко, ритмично, все время наращивала выпуск продукции. Когда приходится слышать, что новые самолеты появились у нас только во второй половине войны, то совершенно очевидно, что утверждают это люди малокомпетентные, слабо разбирающиеся в технике, не понимающие, что такую технику создать в ходе войны уже не возможно. Если бы нас война застала со старой техникой на стапелях, то никакими усилиями мы бы уже серийное производство новых самолетов освоит
   не могли".
   "Выпуск старых самолетов почти повсеместно прекратили. Причем нередко это делали не постепенно, а сразу. В этом смысле очень решительно вел себя Сталин. Иногда нам хотелось немножко что-то оттянуть, выпустить еще какое-то количество машин старого типа.
   -Прекратить! Немедленно прекратить производство таких-то самолетов! -приказывал Сталин. И прекращали.... И надо подчеркнуть, что это было сделано дальновидно".- продолжает А.И.Шахурин.
   Как происходило то, что мы, возможно высокопарно, называем техническим прогрессом. А на самом деле, более прозаически, - принятие решений.
   В числе прочих, накануне войны был снят с производства фронтовой бомбардировщик СБ, конструкции А.Н.Туполева. Первый полет самолет совершил еще в далеком 1934 году. А чуть позже, 24 февраля 1935 года поднялся в воздух немецкий Не-111. Весной 1936 года оба самолета начали выпускать серийно. К началу войны это были основные самолеты бомбардировочной авиации, но уже устарелые. В СССР решительно сняли СБ с производства, заменив его знаменитой "Пешкой" - пикирующим бомбардировщиком Пе-2, конструкции Петлякова. А вот Не-111 выпускался до сентября 1944 года. Это как раз тот случай, о котором говорил А.И.Шахурин. За годы войны фирма "Хенкель" так и не смогла создать достойную замену своему бомбардировщику. Работы по модернизации самолета, проводились на протяжении всех лет его эксплуатации. Было разработано свыше 100 модификаций. Доходило до абсурда, как с модификацией Не-111н5, в котором, чтобы обеспечить расчетную дальность бомбардировщика с новыми двигателями ЮМО-211ф-1, бомболюк пришлось занять двумя топливными баками по 835 литров каждый, а бомбовую нагрузку, весом 2500 килограмм подвешивать снаружи.
   Советские конструкторы в такие игры не играли. Выпустив в 1940 году Пе-2, Советский Союз обеспечил себя современным пикирующим бомбардировщиком на всю войну. Пе -2 выпускался в Казани. Эвакуация завода не коснулась. И хорошо налаженное производство позволило быстро восполнить потери самолетов СБ в начале войны. Еще характерный штрих. Самолетов Не-111 было выпущено до 5600 штук, а самолетов СБ, за гораздо более короткий срок, было выпущено 6900 штук. В процессе производства, авиазаводы Советского Союза, каждый день выпускали 13 бомбардировщиков СБ.
   Мне могут напомнить, что фирма "Хенкель" в конце войны выпустила реактивный бомбардировщик Хе-163. Правильно! А кроме этого и другие немецкие конструкторы занимались реактивной тематикой. Но все это мне напоминает ситуацию, когда здание КБ уже охвачено пламенем, а конструкторы дружно уселись конструировать противопожарную систему всего здания. Несомненно, немецкие конструкторы совершили технический прорыв, в области авиа и ракетостроения. Достижения выдающиеся. Но кому, все это в конце концов досталось? Врагам! Своими достижениями, своими и так не богатыми ресурсами, а главное - временем, Германия обеспечила технический рывок, в этих областях, странам победительницам.
   "С 1943 года, - писал немецкий генерал Курт Типпельскирх, уже никакими способами невозможно было ликвидировать безраздельное господство авиации противника в воздушном пространстве над районами боевых действий".
   А генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг с сожалением отмечал, что: " по мере приближения конца войны, все реже появлялись в небе немецкие самолеты. Немецкая авиация была уже уничтожена".
   Можно смело утверждать, что и советская артиллерийская промышленность, была передовой. Сам факт, что за все время войны мы выпустили больше пушек, чем немцы говорит о многом. Сам завод "Новое Сормово" выпустил 100000 орудий для фронта. Такого завода в мире не было. А теперь, после всего вышесказанного, вслушаемся в предложение:
   "Завод N92 "Новое Сормово" является примером недальновидной военно-технической политики Сталина и всего Советского руководства".
   Ну, как вам такой вывод? Вместо завода N92, поставьте любое другое оборонное предприятие, построенное в предвоенный период в СССР, смысл не поменяется. Вы скажете, что Спасибо, такого не утверждает. Ничего подобного! Именно это и утверждает, правда в несколько иной форме. Но смысл 100% - тот!
   А можно брать не завод, а как это делает Спасибо, боевую технику, ту же бронетанковую. "Техническая политика в танкостроении перед второй мировой войной". Про ее отсутствие мы уже читали. Это для нас не новость.
   В начале этой статьи, Спасибо пишет, что дело не в "неприкасаемых" образцах Советской военной техники. Все дело в натуральном отсутствии технической политики. Мы ждем развития мысли автора об этом самом отсутствии. Но, Владимир Ильич сразу приступил к примерам. А как я, простой читатель могу быть уверенным, что то о чем пишет автор, как раз и есть "натуральное отсутствие технической политики"? Почему я должен ему верить? Ведь как раз отсутствие доказательной базы, и заставляет читателя задумываться. " Что-то ты темнишь дядя". Все мы, в разной степени помним школу. Учебник "Великого и могучего" русского языка. Открываем. В начале написано правило, которое мы заучиваем на всю жизнь, а уж потом пример, для закрепления полученных знаний. Теперь представьте, что весь учебник, состоит только из примеров. Но в начале, черным по белому написано, что только этот учебник даст вам возможность овладеть в полном объеме, всеми премудростями русского языка. Вы не пожалели своего драгоценного времени, и от корки до корки проштудировали учебник. Стали ли вы от этого более грамотным? Ответ лежит на поверхности.
   Но, не только отсутствие правил, но и сами примеры заставляют нас изумляться.
   Вот сразу на первой странице, Спасибо пишет, что ставка на легкий танк со слабым вооружением была порочной. А буквально, через семь строк, пишет: "Снятие с производства танка Т-26 (легкий танк) и отказ от его модернизации было просчетом". Что это за шараханья, Владимир Ильич? Где же последовательность?
   Если ставка была порочной, то снятие с производства легкого танка, было проявлением мудрой технической политики, направленной, прежде всего, на поддержание военно-технического превосходства над противником. Этим решением мы, прежде всего, сберегаем драгоценные ресурсы, которые пойдут на освоение другой "непорочной" военной техники, а главное бережем время, которое нам задаром никто не отпустит. Вас устраивает такая формулировка? Меня лично да. Именно как сам факт принятия грамотного, рационального решения. Вот такие примеры, я бы и хотел услышать от автора. Или наоборот, вопиющее недопонимание основ технической политики, приведший к тяжелым последствиям на поле боя. О таких примерах, мы прочитаем чуть ниже, от "жертвы" именно такой политики.
   Все "примеры" Спасибо, можно было опубликовать под заголовком: " Научно-технические опытно-конструкторские работы в оборонной промышленности СССР и Германии, в области танкостроения (или артиллерии, вставляй, что хочешь), до 1945 года". Это было бы вернее, но не более правдиво. Поскольку выводы статьи, как я уже сказал выше, не отвечают исторической правде.
   Одним из примеров, который должен был дать нам возможность усомниться в правильной военно-технической политики в СССР, это пример с немецким тяжелым танком Т-V "Пантера", и его противником на поле боя танком ИС-2.
   В статье Спасибо, немецкий тяжелый танк "Пантера", по словам "немецких специалистов" - лучший танк второй мировой войны. И прилагает все усилия, что бы доказать это на примере описания танка и его оружия. Надо полагать, что и недостатков Спасибо в танке не обнаружил. "Идеальная машина убийства". Написав это, Спасибо, надо думать, полностью солидаризировался с немцами. Иначе бы не написал такой глупости. Спорить с автором не имеет смысла, по причинам, о которых я уже говорил выше. А если все же захочет в споре защитить "лучший танк второй мировой" то есть и достойные оппоненты. Тоже из немцев. И не безвестные "специалисты" а вполне даже известная личность. "Быстроходный Гейнц" - "Отец" немецких бронетанковых войск генерал-полковник Гейнц Гудериан.
   Он тоже пишет о танке "Пантера". Правда, не статью, а донесение о боевом опыте "Пантер" в операции "Цитадель" (Курская битва). И пишет совсем другое,
   И статистику приводит печальную. А вывод делает не свой, а выражает общее мнение немецких танкистов: "Танк Т-V "Пантера" - бесперспективен".
   Вот им - то, выжившим, оглушенным и обгорелым немецким танкистам и скажите, Владимир Ильич, что они, мягко говоря, заблуждались. И все, что случилось с ними на бескрайних славянских полях, есть ни что иное, как мудрая военно-техническая политика фюрера, и торжество арийской военной доктрины!
   А мы поставим точку в вопросе о лучшем танке второй мировой. Поставим на Кубинском полигоне. Где танк Иосиф Сталин, с дистанции полтора километра, выстрелив по трофейной "Пантере", пробил лобовую броню танка, сорвал башню и отбросил ее на несколько метров в сторону. И как итог, запрещение немецким танкистам вступать в открытый бой с ИС-2.
   Вот написал, поставим точку. А точку в боевой судьбе танка ИС-2 поставил министр обороны Российской Федерации, поставивший свою подпись под приказом о снятии с вооружения тяжелого танка ИС-2М. На дворе шел 1995 год!
   Но до сих пор не поднимается рука министра, подписать приказ о снятии с вооружения русской армии танка Т-34-85. Надеюсь, и не поднимется.
   А если и это вас не устраивает, то послушаем простого, немецкого солдата, члена экипажа самоходной артиллерийской установки, дивизии "Великая Германия" Рудольфа Зальвермозера. Он вспоминает о своем последнем бое в той войне, в которой он получил свое четвертое по счету ранение.
   " До этого боя, из-за которого я почти распрощался с жизнью, нам сообщили о новом русском танке, "Иосиф Сталин III", который весил сорок шесть тонн и стрелял реактивными снарядами калибром 122 мм. Благодаря его толстой (120 мм) наклонной броне, наши 75-миллиметровые снаряды просто отскакивали от его шкуры, если только мы не стреляли сбоку и с очень близкого расстояния. Когда я стрелял по Т-34 в той долине, я не знал, что несколько этих монстров ждут в двух километрах отсюда на краю леса. Не успел я потянуть за спусковой крючок, как русский бегемот начал стрелять.
   Русские подбили нашу самоходку первым же выстрелом. Реактивный снаряд попал в нашу машину между стволом и маской орудия. Он вырвал пушку там, где ударил, и невероятным образом вошел в боевое отделение, где и взорвался, заставив наш заряженный снаряд сдетонировать. За ним сдетонировал весь наш боезапас. Свидетель говорил, что бронированная крыша нашего сварного штурмового орудия была вынесена со своего места волной пламени, которое поднялось в воздух на 100 метров. Я уверен в том, что это преувеличение, потому что для того, чтобы оторвать эту массивную стальную крышу и поднять ее в воздух, нужно было поистине значительное усилие".
   Простим солдату, описание танка ИС-2. В данном случае он пишет согласно слухам, имевших хождение в рядах немецких солдат. Но сам факт, впечатляет.
   Но, если принять во внимание, огромное количество публикаций типа "такой-то танк - лучший в мире", то эта тема еще долго будет занимать место на различных форумах "Интернета" и конца этому не будет. Но все это пустое.
   Вот я возьму, например, в архивах, газету "Красная звезда" за любой год войны, и будьте уверены, найду небольшую заметку, о том, что в бою за населенный пункт Сидоровка, красноармеец Василий Иванов, хладнокровно пропустил над собой немецкий "Тигр" и точным броском бутылки с зажигательной смесью сжег его. А выскочивший экипаж перестрелял из трехлинейки. А затем, не считаясь со временем, на одном дыхании накатаю книжку о том каким недоумком был этот хваленый профессор Порше, создавший этот танковый хлам. Ну и что што "Тигр" был грозой для других танков, на поле боя. Это лишь отдельные эпизоды большой войны. А потом, ехидно поставлю вопрос:
   "А сколько за годы войны "Тигры" уничтожили советских танков ИС-2? И сколько русские Васи уничтожили немецкой бронетехники? И сам же отвечу. Встречи советских и немецких танков можно пересчитать по пальцам. А вот "Васи" уничтожили своими бутылками за годы войны 2429 единиц бронетанковой техники фашистов. Надо было думать не только как с танками русских бороться, но и что делать с Васей и его бутылкой. А поскольку этого сделано не было, то я и обвиню профессора и всю его фашистскую котлу в отсутствии технической политики. А про немецких фаустников, естественно промолчу.
   Но поскольку вам, я чувствую, все же хочется узнать, какой же танк был лучший, то так и быть. Я дам вам эту возможность. Если "Пантера", Т-34, "Тигр" и ИС-2 не лучшие танки второй мировой войны, то обязательно должен же быть самый лучший? Кто нам укажет на него?
   В 2002 году, в московском издательстве "Вече" был выпущен труд Александра Альбертовича Помогайбо: - "Псевдоисторик Суворов и загадки второй мировой войны". Цель книги, благородна: - вывести на чистую воду предателя В.Резуна и его последователя "литератора Бунича". Книга посвящена вскрытию и разборке подлогов используемых Резуном, в своих книгах. Естественно не прошли и мимо танковой темы. Но танк "Пантера", наверное, к большому сожалению Спасибо, быть первым у Помогайбо, не удостоился. И танк ИС-3, а тем более ИС-2 не впечатлили Александра Альбертовича. И он приводит утверждение В.Резуна, что:
   "Таким образом, Германия и СССР разделили два первых места в тяжелом танкостроении".
   На что Помогайбо авторитетно ответил:
   "Все логично. Танк "Черчилль" вне конкуренции. У него "Гран-при", ну а у СССР и Германии первое и второе места".
   Вы слышали о "подвигах" этого танка? И почему у "Черчилля" "Гран-при"? Да потому, что, как утверждает Помогайбо, именно с этими 371 танками, поступившими нам по "ленд-лизу" Советский Союз и закончил войну в Берлине. А о "чудо-танке" почитайте самого Александра Альбертовича. У меня не хватает таланта, с такой любовью и нежностью описывать кусок металла.
   Но есть мнение и другого характера. Мнение человека, непосредственно воевавшего на этом английском танке. Прочитаем отрывок из воспоминания дважды Героя Советского Союза Захара Карповича Слюсаренко. Книга "Сыновний долг". Заместителя командира танковой бригады, подполковника Слюсаренко неожиданно с личным составом, снимают с фронта и отводят в глубокий тыл в Горький. В полночь, будят, и на аэродром. В 9.00 следующего дня он сидел в кабинете командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии генерала Федоренко:
   "Яков Николаевич сообщил, что я отозван из своей бригады и назначен командиром особого полка прорыва, вооружение которого будут составлять английские танки "Черчилль", и что эта воинская часть будет находиться в непосредственном подчинении Ставки Верховного Главнокомандования. Об английском танке слышал нелестные отзывы: двигатель очень капризен и работает исключительно на первосортном авиационном бензине, слишком сложно управление, тонкая броня...
   Федоренко. Видимо почувствовав мои сомнения, спросил
   -Товарищ подполковник. Если не ошибаюсь, у вас нет охоты пересаживаться с отечественного на английский танк?
   -Безусловно, товарищ командующий, - ответил я напрямик.
   Яков Николаевич на откровенность ответил откровенностью:
   -Я отлично понимаю вас и СОЧУВСТВУЮ... но здесь затрагивается вопрос большой политической важности. Верховный Главнокомандующий придает ему особое значение. Пусть Гитлер не торжествует, не потирает руки от удовольствия: мол, наши союзнички ничем не помогают вам. Пусть убедятся в обратном. Для нас это очень важно, товарищ подполковник. Так, что овчинка стоит выделки".
   Там же, в Горьком Слюсаренко встречает своего бывшего сослуживца Степана Федоровича Шутова, также получившего назначение командиром особого полка прорыва и будущего дважды Героя Советского Союза. (Ох не жалел кадры для "политически важной танковой техники, товарищ Сталин).
   "Шутов возмущен поведением наших союзников. Вместо того, чтобы открыть второй фронт, они посылают нам ходячие гробы! Крупнокалиберный пулемет прошивает боковую броню "Черчилля" - раз; стоит резиновому плунжеру выйти из строя, - машина превращается в пылающий ад - два; в зимних условиях этот танк беспомощен, буксует на малейшем подъеме и на заиндевелой дороге". Пишет Слюсаренко.
   Ну и кому мы должны верить? Помогайбо или Слюсаренко и Шутову?
   Я понимаю, что перед Помогайбо стояла задача любой ценой "низвергнуть идола" Резуна, но к большому нашему сожалению эта попытка оказалась бездарной. Это относиться не только к описанию "лучшего танка второй мировой войны", но и ко всей книге.
   А на форумах Интернета все продолжается ломка копий, не только по танковой технике, но и по всему спектру вооружений. Абсолютно забывая, что за рычагами и штурвалами сидели люди. И техническую политику государства, также осуществляли они. Но про них разговор ведется третьестепенный, как о придатках "его величеству оружию" или станку. И вообще не хотят, и слышать о каком-то человеческом факторе. Вот, например, цитата из сайта посвященного бронетанковой техники. В нем случайно возник разговор о труде на оборонных предприятиях в годы войны. Естественно и о детском труде. Большинство с огромным уважением помянули героев тыла. Но, были и такие выступления:
   "Если вы приведете мне факт, что Вася Пупкин, 13 лет самостоятельно: перебрал бортовой редуктор; двигатель; топливный насос высокого давления; настроил наводящую систему; выправил, прокатав ствол, и установил его; заварил пробоину, то я сниму шляпу. То же, что он стоял рядом и помогал в процессе на уровне подачи инструмента, уборки, очистке и мойке узлов и агрегатов - вполне бесспорно, даже не собираюсь обсуждать. И честь и хвала ему, если он высвободил часть наиполезнейшего рабочего времени у квалифицированного персонала. Вот только не надо, не надо делать из этого героический эпос. Надоело".
   Боря Сидоров, написавший это, требует фактов. Далеко ходить не будем. Все та же книга Захара Карповича Слюсаренко "Сыновний долг". Все там же, в Горьком возникла острая необходимость в модернизации танка "Черчилль". Для этого было выделено танкоремонтное предприятие. При встрече главный инженер дал справку, что на заводе в основном, рабочий коллектив состоит из стариков, пожилых женщин и подростков. Последние составляют около 70%. Это большей частью ученики эвакуированных фабрично-заводских училищ. Непосредственно модернизацию танков было поручено цеху, начальником которого был Архип Иванович Найденов. А годков Архипу Ивановичу было 16! А передовой бригадой цеха руководила "тетя Клава", которой не исполнилось еще и пятнадцати лет.
   И хочется спросить Борю Сидорова:
   - Если тебе все это надоело, так чего же ты лезешь туда, где тебе скучно и неинтересно? Развлекательные сайты находятся в другом месте. Ищи. Желаем удачи.
   Весь экскурс в историю развития вооружения, нужен был господам из "Независимой" газеты, что бы вбить в наши бедные головы, что никакой "технической политики" у нас не было. Сплошная глупость и кретинизм.
   А раз так, то и....цитирую последнее предложение статьи, тот самый итог:
   "В итоге во время войны наша бронетехника уступала германской".
   Физиологи утверждают, что из всей информации, наиболее полно усваивается последняя. Усвоили? Вот и чудненько! Что и требовалось для Владимира Ильича и компании!
   Но мы не дадим, этим господам запудрить, так просто нам мозги. Но и вступать в полемику с любителями фашисткого оружия, не будем. Просто попросим генерал-полковника Вермахта Гейнца (Хайнца) Вильгельма Гудериана, популярно рассказать нам о военно-технической политике Германии в области танкостроения. Гудериан, расскажет нам об этом со страниц своей книги "Воспоминания солдата" Глава 8. "Развитие бронетанковых войск с января 1942 г. по февраль 1943г." Я, сразу приношу извинения за помещение практически целой главы немецкого стратега. Но это предназначается, прежде всего, для Владимира Ильича и других его сподвижников, разумеется, в общепознавательных целях. Почему Гудериан описывает события, начиная с января 1942 года? Да просто потому, что к этому времени, вся "новейшая, тяжелая и водоплавающая" бронетанковая техника Вермахта, с которой она вступила в войну с Советским Союзом, уже догорала на полях битв. Что было дальше, нам и расскажет Гудериан.
  

ЗАПИСКИ СОЛДАТА.

Глава 8.

   "Гитлер, назначив себя в декабре 1941 года главнокомандующим сухопутными силами, стал, усилено заниматься вопросами технического оснащения армии. Особый интерес он проявлял бронетанковым войскам. Проводимые ниже данные, частично взятые мною из записок Заура, сотрудника министерства вооружения и боеприпасов, возглавлявшегося Альбертом Шпеером, свидетельствуют о стремлении Гитлера продвинуть вперед военную технику и проливают в то же время свет на его неуравновешенный характер. С этой точки зрения они заслуживают особого внимания.
   Как уже упоминалось, в ноябре 1941 года видные конструкторы, промышленники и офицеры управления вооружения приезжали в мою танковую армию для ознакомлением с русским танком Т-34, превосходящим наши боевые машины; непосредственно на месте они хотели уяснить себе и наметить, исходя из полученного опыта ведения боевых действий меры которые помогли бы нам снова добиться технического превосходства над русскими. Предложения офицеров - фронтовиков выпускать такие же танки, как Т-34, для выправления в наикратчайший срок чрезвычайно неблагоприятного положения германских бронетанковых сил не встретила у конструкторов никакой поддержки. Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших деталей Т-34, особенно алюминиевого дизельного мотора. Кроме того, наша легированная сталь, качество которой снижалось отсутствием необходимого сырья, также уступала, легированной стали русских.
   Было решено восполнить этот недостаток следующим образом: выпустить ранее разработанную конструкцию танка "Тигр" весом в 60 тонн и, кроме того, сконструировать более легкий танк весом в 35 - 45 тонн, который впоследствии окрестили "Пантерой". 23 января 1942 года проект этого танка был представлен Гитлеру. При его обсуждении Гитлер приказал довести производственную мощность танковой промышленности Германии до такого уровня, чтобы производить ежемесячно 600 танков. В мае 1940 года наша производственная мощность составляла 125 танков всех типов в месяц. Увеличение производственной мощности важнейшего боевого средства - танков почти за два года войны было очень незначительным; это свидетельствует о том, что ни Гитлер, ни генеральный штаб не понимали полностью значения танков в боевых действиях. Крупные успехи бронетанковых сил в 1939 - 1941гг. также нисколько не изменили это положение.
   При докладе Гитлеру 23 января 1942 года проекта нового танка он высказал мнение, которое явилось новым препятствием в разрешении вопросов развития техники и оперативно-тактического использования танков. Гитлер полагал, что новая кумулятивная граната, которую должны были начать использовать в артиллерии, обладает очень высокой пробивной способностью брони, в будущем значительно уменьшит значение танков. Он думал, что на это техническое новшество надо ответить увеличением самоходной артиллерии, для которой он хотел использовать ходовую часть танков. Поэтому 23 января 1942 года при представлении ему проекта танка "Пантера" он и потребовал начать работу в этом направлении.
   8 февраля 1942 года во время авиационной катастрофы погиб рейхсминистр вооружения и боеприпасов доктор Тодт. Его заменил Альберт Шпеер.
   В марте фирма Круппа и профессора Порше, получила заказы на производство танков весом в 100 тонн. Разработка этой конструкции должна была проходить таким ускоренным темпом, чтобы ее можно было испытать весной 1943 года. Чтобы форсировать развитие бронетанковых войск, требовалось много конструкторов, и их нашли, остановив производство мирной продукции на автомобильных заводах. 19 марта 1942 года Шпеер доложил фюреру, что к октябрю 1942 года будет выпущено 60 танков "Тигр" фирмы Порше и 25 танков "Тигр" фирмы Хеншеля и, что до марта 1943 года мы будем располагать еще 135 танками "Тигр" т.е. всего будем иметь 220 таких танков, причем лишь в том случае, если все они выдержат испытания.
   В апреле Гитлер потребовал сконструировать гранаты для 75- и 88-мм пушек танков "Тигр" и "Пантера". Фирмы Хеншеля и Порше выпустили первые пробные танки "Тигр".
   В апреле же Гитлер, носился с мыслью высадки десанта на остров Мальту, так как он сделал заказ на 12 танков Т-IV с лобовой броней толщиной в 80 мм для штурма островных укреплений. Позднее уже ничего не было слышно об этом весьма важном намерении.
   В мае 1942 года Гитлер одобрил конструкцию танка "Пантера", предложенную фирмой МАН, и сделал заказ на специальные железнодорожные платформы для транспортировки сверхтяжелых танков. Производство артиллерийских самоходных установок должно было достичь 100 штук в месяц, а танков Т-III - 190 штук.
   В июне 1942 года Гитлера обуревала новая забота - достаточно ли будет толщина брони танка. Он приказал увеличить толщину лобовой брони у танка Т-IV и у штурмовых самоходных орудий до 80 мм и одновременно высказал свою неуверенность том, что 80 -мм лобовая броня новой "Пантеры" будет для нас надежной защитой весной 1943 года. Поэтому он приказал проверить возможность утолщения брони танка до 100 мм и потребовал довести до такой толщины хотя бы все вертикальные стенки машины. Для танка "Тигр" он приказал исследовать возможность применения лобовой брони толщиной 120 мм.
   В докладе от 23 июня 1942 года указывалось, что на май 1943 года запланировано следующее производство боевых машин:
  
   Бронеавтомобилей на основе старого танка Т-II.............131 штук.
   Танков "Пантера".......................................................250 штук.
   Танков "Тигр".............................................................265 штук.
  
   Гитлер был очень доволен этим планом. Он желал ускорить выпуск танковых дизельных моторов воздушного охлаждения; это желание, высказанное еще в 1932 году генералом Лутцем, осуществилось фирмой Круппа только в отношении легких танков Т-I. Далее Гитлер перешел к важнейшим вопросам танкостроения и согласился с предложенными ему принципами, что в танкостроении имеет важное значение в первую очередь тяжелое вооружение, во вторую очередь Большая скорость и в третью очередь - мощная броневая защита. Однако в нем жили две души, ибо он думал, что лишь толстая броня является совершенно необходимым элементом. Его фантазия превратилась в гигантоманию. Инженеры
   Гроте ( тот самый который работал у нас по договору, "Танк Гроте ТГ") и Гаккер получили заказ на конструкцию танка - гиганта весом в 1000 тонн. Для конструкции танка "ТИГР" фирмы Порше толщина брони днища (!) указывалось в 100 мм, а в качестве его вооружения предусматривалось или 150 -мм пушка L-37, или 100-мм пушка L-76. Профессор Порше обещал выпустить первые машины своей марки к 12 мая 1943 года.
   8 июля 1942 года из танков "Тигр" должна была быть срочно сформирована первая танковая рота для участия в боях под Ленинградом. 23 июля, т.е. через 15 дней Гитлер изменил свое решение, потребовав привести в боевую готовность танки "Тигр" не позднее сентября для использования их во Франции. Вероятно, уже в то время он опасался высадки западными державами крупных десантов.
   Чтобы улучшить старый танк Т-III, Гитлер приказал заменить его старую пушку новой 75-мм пушкой L-24. Он горел желанием увеличить огневую мощь танка.
   В этом же докладе большую роль снова сыграл вопрос об усиленном выпуске самоходных орудий на базе танков, хотя это должно было неизбежно повести к сокращению выпуска танков.
   В августе 1942 года Гитлер потребовал доложить ему соображения, в какие сроки можно установить на танке "Тигр" длинноствольную 88-мм пушку, которая пробивала бы броню толщиной 200 мм. Поступающие в ремонт танки Т-IV он приказал вооружить длинноствольными пушками, стремясь тем самым повысить их мощь.
   В сентябре 1942 года был составлен новый план выпуска танков и самоходных орудий, согласно которому к весне 1944 года должен был достигнут следующий уровень ежемесячного производства:
  
   Легких разведывательных танков "Леопард".............150 штук.
   Танков "Пантера"...................................................600 штук.
   Танков "Тигр".........................................................50 штук.
  
  
   Всего танков.......800 штук.
  
   Штурмовых самоходных орудий................................300 штук.
   Легких самоходных орудий.......................................150 штук.
   Тяжелых самоходных орудий................................. .130 штук.
   Сверхтяжелых самоходных орудий..............................20 штук.
  
  
   Всего самоходных орудий.....600 штук.
  
   Чтобы не очень сокращать выпуск танков, был издан приказ, по которому самоходные орудия должны производиться не из улучшенных сортов стали. Но, несмотря на такое решение, было ясно, что центр тяжести в промышленности начали переносить на производство самоходных орудий, т.е. с наступления на оборону, точнее, на оборону недостаточными средствами, так как уже в то время с фронта стали поступать жалобы, что самоходные орудия, смонтированные на шасси Т -II и 38-тонного чешского танка, не соответствуют требованием войны.
   Во время беседы о танке "Тигр" фирмы Порше Гитлер заявил что, по его мнению, этот танк с его электроприводом и мотором с воздушным охлаждением особенно пригоден для его использования в Африке, однако радиус его действия нужно увеличить с 50 до 150 километров. Что касается последнего требования, то он, несомненно, был прав; правда, такое требование надо было выдвинуть уже при обсуждении первого проекта конструкции танка.
   В сентябре обсуждение этих вопросов велось уже под впечатлением тяжелых боев в районе Сталинграда и в самом городе. Начались размышления об улучшении конструкции штурмовых орудий с учетом использования длинноствольной пушки L-70 и утолщения лобовой брони до 100 мм. Следовало установить тяжелые пехотные орудия на танках Т-IV или на штурмовых самоходных орудиях. Необходимо было внести изменения в конструкцию уже находившегося в производстве танка "Тигр" фирмы Порше, чтобы создать на его основе штурмовое самоходное орудие с длинноствольной 88-мм пушкой, имеющей лобовую броню толщиной в 200 мм. Думали даже об установке на этом танке 210-мм мортиры. Разумеется, тогдашние типы наших танков не были приспособлены для ведения уличных боев; но, тем не менее, эти непрерывные приказы. Требующие конструктивных изменений в процессе производства боевых машин, а тем самым и создания бесчисленного множества различных типов с большим числом запасных частей, было крупной ошибкой. Все это приводило к тому, что ремонт танков в полевых условиях становился неразрешимой проблемой.
   В сентябре 1942 года танк "Тигр" был впервые применен в бою. Опыт прошлой мировой войны показал, что для введения в бой новых боевых средств нужно запастись терпением и ожидать до тех пор, пока не будет налажено массовое производство этого боевого средства и пока не будет обеспеченно его массированное применение на поле боя. Ведь это же было первую мировую войну, когда французы и англичане преждевременно небольшими порциями ввели в бой свои танки, напрасно уповая на их большой успех. Военно-критическая литература порицала их за эту ошибку. Я сам часто об этом говорил и писал. Об этом и знал и Гитлер. Однако ему не терпелось, он горел желанием испытать свою крупную боевую машину. Он возложил на первые танки Тигр" совершенно второстепенную задачу, а именно: начать небольшую атаку на труднопроходимой местности - в заболоченных лесах под Ленинградом, по которым тяжелые танки могли двигаться в колонну по одному по просекам, натыкаясь, конечно, на стволы противотанковых пушек противника, расставленных на этих проходах. Тяжелые, непоправимые потери и рассекречивание этого боевого средства (в будущем его уже нельзя было использовать внезапно) - таковы последствия такого применения новых танков. Еще больше разочаровывало то, что атака провалилась из-за неблагоприятной местности.
   В октябре выпуск танков еще больше сократился за счет увеличения выпуска штурмовых самоходных орудий. Было приказано выпускать штурмовые самоходные орудия на базе танка Т-IV с длинноствольной 75-мм пушкой L-70 и на базе танка "Пантера" с длинноствольной 88-мм пушкой L-71. Кроме того, 40-60 тяжелых пехотных орудий установили на базу танка Т-IV. Гитлер думал поставить на базу танка Т-IV мортиры с укороченными стволами, которые стреляли бы фугасными гранатами. Все эти конструкции были интересными, но в итоге получилось, что все они существовали за счет выпуска нашего единственного в то время боевого танка Т-IV, производство которого в октябре впервые достигло такой весьма скромной цифры, как 100 единиц. Но и это еще не все. Министерство вооружения и боеприпасов внесло предложение наряду с запланированным легким разведывательным танком "Леопард" выпускать также в качестве разведывательной машины и танк "Пантера". К счастью, до этого дело не дошло.
   В противоположность этой ошибочной тенденции в танкостроении Гитлер высказал правильное мнение о том, что длинноствольная 88-мм пушка с настильной траекторией важнее для "Тигра", чем какая-нибудь другая крупного калибра с меньшей начальной скоростью снаряда. Танковая пушка в первую очередь должна служить для боя с танками противника; перед этой главной задачей все остальное должно считаться второстепенным.
   В ноябре Гитлер потребовал увеличить выпуск танков "Тигр" с 13 до 25 штук в месяц, и это требование было выполнено в том же месяце. Выпуск же штурмовых самоходных орудий достиг впервые 100 штук в месяц.
   В начале декабря 1942 года начались новые споры по вопросу применения танков. Гитлеру указывали, что рассредоточенное применение танков "Тигр" имеет крупные недостатки. Гитлер выразил мнение, что на востоке рассредоточенное использование танков вполне закономерно, а к массированному их применению нужно-де прибегать лишь в Африке. К сожалению, до меня не дошли обоснования этого непонятного намерения.
   Производство танков Т -III было полностью прекращено; вместо них начали выпускать штурмовые самоходные орудия. Выпуск этих орудий должен был достигнуть до июня 1943 года 220 штук в месяц, причем на 24 из них должны были устанавливаться легкие полевые гаубицы. Вооружение их этими орудием с небольшой начальной скоростью снаряда и с очень крутой траекторией отвечало, правда, требованиям боя пехоты, но значительно ослабляло мощь нашей противотанковой обороны.
   Во время беседы с инженерами фирмы Порше и доктором Мюллером фирмы Крупп Гитлер высказал пожелание, чтобы опытная боевая машина "Мышонок" (Mauschen) - 100 - тонный танк - была выпущена к лету 1943 года. От фирмы Круппа он потребовал начать серийное производство танков этого типа, выпуская, по пять машин в месяц. Непрерывно поступали сведения о трудностях приобретения (?) запасных частей вследствие продолжающегося увеличения числа типов боевых машин, которые постоянно претерпевали разные конструктивные изменения.
   В январе 1943 года дискуссия по вопросам броневой защиты, вооружения и выпуска танка - мамонта продолжались. На старом танке Т-IV толщину лобовой брони в наклонной плоскости было приказано довести до 100 мм, толщину лобовой брони танка "Пантера" также до 100 мм. Легкий разведывательный танк "Леопард" был вычеркнут из производственного плана, так и не поступил в производство, так как он "не соответствовал по своей броневой защите и вооружению той обстановке, которая сложится в 1944 году". На танках "тигр" было решено установить длинноствольную 88-мм пушку, лобовую броню толщиной 150 мм, боковую броню 80 мм. Танк "Мышонок" фирмы Порше решили принять на вооружение, повысив месячный выпуск до 10 штук. Хотя это гигантское дитя фантазии Гитлера и его свиты не существовало даже в виде деревянной модели, тем не менее, все же решили к концу 1943 года начать его серийное производство. Предлагалось вооружить этот танк 128 - мм пушкой и изучить, кроме того, возможность установления на нем 150 - мм пушки.
   Для ведения боя в городах Гитлер приказал создать три таранных танка типа "Тигр" на базе ходовой части, танка, выпускаемого фирмой Порше. Но выпущены эти танки не были. Можно представить себе ведения боя методом рыцарских времен этими новейшими продуктами фантазии стратегов-бюрократов! Чтобы эти гиганты городского боя могли снабжаться в достаточном количестве очищенным спиртом, был издан приказ о выпуске специальных прицепов для горючего и дополнительных бачков. Затем Гитлер потребовал сконструировать специальные аппараты для дымопуска, устанавливаемые на танках. Он высказал также мнение, что вертолет наиболее пригоден для использования его в артиллерии и бронетанковых войсках.
   Обращение Гитлера "Ко всем работникам танкостроения" от 22 января 1943 года, а также новые полномочия на расширения программы производства танков, предоставленные министру Шпееру, свидетельствали обо все растущей тревоге в связи с понижающейся боевой мощью германских бронетанковых войск перед лицом постоянно увеличивающегося серийного производства старого, но прекрасного танка Т-34.
   Несмотря на все это, в начале февраля Гитлер приказал начать производство так называемых "Шмелей" (мощные полевые гаубицы) и "Шершней" (88-мм пушки) в виде самоходных орудий на шасси танка Т-IV. Все заводы, производящие танки Т-II, он перевел на выпуск самоходных орудий, вооруженных легкой полевой гаубицей, а заводы выпускающие старый 38-тонный чешский танк, - на производство самоходных орудий, оснащенных противотанковой пушкой "Pak - 40". Он приказал ускоренными темпами выпустить 90 танков "Тигр" фирмы Порше под названием "Фердинанд". Для танков Т-IV, "Пантера" и штурмовых самоходных орудий с целью защиты их от бронебойных средств русской пехоты были введены так называемые съемные "экраны" (прикрепляемые на внешние стенки танка броневые листы, защищающие вертикальные плоскости корпуса танка и его ходовую часть).
   Наконец, в обсуждение все ухудшающегося положения на танковом фронте вмешался генеральный штаб, который потребовал отказаться от производства всех типов танков, за исключением танка "тигр" и танка "Пантера", еще не готового к серийному производству. Гитлера склонили согласиться с этим предложением; министерство вооружения и боеприпасов также приветствовало вызванное этим упрощение производства. Эта группа новаторов не обдумала лишь одного, что с прекращением производства танков Т-IV германские сухопутные войска должны ограничиваться 25 танками "Тигр, выпускаемыми ежемесячно. Следствием этого могло быть полное уничтожение германских сухопутных войск за очень короткий срок. Русские выиграли бы войну без помощи своих западных союзников и захватили бы всю Европу. Никакая сила на земле не смогла бы сдержать их. Европейские проблем были бы весьма упрощенно разрешены. Мы бы тогда узнали, что значит истинная демократия.
   Опасность, надвигавшаяся на нас, была настолько чудовищна, что стали искать человека среди генералов бронетанковых войск и отдельных благоразумных личностей из военного окружения Гитлера, который был бы в состоянии немедленно устранить угрозу наступления хаоса. Мои довоенные труды положили Гитлеру на стол и упросили его прочесть их. Затем ему предложили вызвать меня. Наконец, преодолев чувство недоверия, которое Гитлер питал ко мне, он согласился выслушать меня. И вот, к моему величайшему удивлению, 17 февраля 1943 года, я был вызван управлением личного состава сухопутных войск и направлен на беседу к Гитлеру в главную ставку в Винницу".
  

   О Гудериане, Гитлере и фашистской технической политике.
  
   Отличительной особенностью нынешней "демократической" СМИ, стало такое явление как замалчивание очевидных фактов нашей и всемирной истории. Гласность, которой они добивались, в борьбе с коммунизмом, явно пришлась им не по вкусу. Читая критику Советской военно-технической политики, мы вправе были бы узнать о состоянии с ней и в Германии. К большому сожалению, на страницах "Независимой" газеты, мы такой возможности лишены. Явный идеологический перекос публикаций, заставляет нас самих восстанавливать историческую справедливость.
   Только что, мы прочитали главу из книги Г.Гудериана. Можем ли мы подозревать его, ну хотя бы в неискренности? Нет! Вся книга насквозь пронизана горькими воспоминаниями. И чем дальше читаем книгу, тем явственнее проступает, плохо скрытый налет сарказма. Восьмую главу, которую мы прочитали только, что, я привел полностью, не выбросив из нее и точки. Что помешало "Независимой" газете напечатать статью по этой же теме, на своих страницах? Если В.И.Спасибо в статье пишет об отсутствии военно-технической политики в СССР, то, как назвать все то, что описал в своей книге Гудериан? Как могла Германия, которую нам представляют как образец дисциплины и экономической мощи, докатиться до "угрозы хаоса"? Читая книгу Гудериана, я постоянно, невольно сравнивал Германию с СССР. И чем дальше читал, тем более изумлялся, нравами и порядками, царившими в военно-бюрократическом государстве, под названием Германия. Все, что творилось там, совершенно невозможно было в номенклатурном Советском Союзе, и выглядит для нас дико.
   А теперь, после всего сказанного, я хочу спросить Владимира Ильича, считает ли он немецкую танковую мощь сильнейшей до конца войны? Если да, то почему такие итоги? А если нет, то он должен признать свои слова, мягко говоря неправдой. Я уже слышу, что СССР победили большим количеством устаревшей техники, которая не шла ни в какое сравнение с выдающимися образцами немецкой инженерной мысли. Но простите, оружие и создается, чтобы выигрывать войны! И тут выбор за руководством страны, - каким мы оружием собираемся уложить вражину, дубиной или ядерной бомбой. Гитлер выбрал то оружие, с которым он и проиграл войну. Так при чем тут отсутствие технической политики в СССР? И выходит, что, имея выдающихся конструкторов и всю техническую мощь Европы с потенциальным рабочим населением в 250 миллионов человек Гитлер войну проиграл. И кому? Недочеловекам! которые и понятия о техническом прогрессе не имеют. Вам не кажется Владимир Ильич, что у вас концы с концами не стыкуются?
   И еще. Я с вами полностью согласен, что танк Т-34 не был лучшим средним танком второй мировой войны. Это те советские танкисты, которые воевали на тридцатьчетверке, так думают. И Гудериан и другие немецкие танкисты их поддерживают. Простим им это заблуждение. Просто они не имели дело с другим средним танком, - Т-44! Вы слышали о таком, Владимир Ильич? Если слышали, то почему молчите? А если не слышали, то, как вы вообще собрались писать о том, о чем понятия не имеете? А теперь я слышу голоса, о том, что, мол, этот танк участия в заключительном периоде не принимал, как и тяжелый танк ИС-3. В расчет их брать нельзя. Разберемся.
   Тактико-технические данные танков Т-44 и ИС-3 и историю их создания, я описывать не буду, это до меня сделали многие, и более талантливо. С ними вы можете ознакомиться на сайтах Интернета. Я же скажу, что танк Т-44 избавился от тех недостатков, которые были присущи танку Т-34 и о которых нам так доходчиво рассказал Спасибо. И у него были "детские болезни" присущие любому новому техническому объекту. И в процессе эксплуатации, от них избавлялись. Принятый на вооружение армии в конце 1944 года, в войска он начал поступать весной 1945 года. За этот период было выпущено 965 танков. На вооружении танк находился до 70 годов. К этому же времени относится и запуск в серию тяжелого танка ИС-3, выпущенных в количестве 2311 единиц. Как мы уже знаем, они в боевых действиях не участвовали. А теперь вспомним высказывание Гудериана, о массированном применении новых танков?
   "Опыт прошлой мировой войны показал, что для введения в бой новых боевых средств нужно запастись терпением и ожидать до тех пор, пока не будет налажено массовое производство этого боевого средства и пока не будет обеспеченно его массированное применение на поле боя".
   Советский Союз не применил новые танки в конце войны, хотя и мог. Он применил их в другое время и в другом месте, но последствия были не менее ошеломляющие.
   7 сентября 1945 года, в Берлине, на Шарлоттенсбургском шоссе прошел военный парад союзных войск, в честь окончания второй мировой войны. После прохождения колон пехоты и десантников, а также артиллерии, на шоссе появились колоны бронетанковой техники. Ровными рядами прогрохотали американские М-24 "Генерал Чаффи" и английские "Кометы". А вот за ними появились 52 новейших танка ИС-3. Товарищ Сталин показал свой танковый кулак, в нужное время и в нужном месте. А, что предшествовало этому? Вы помните? 6 и 8 августа 1945 года США применили ядерное оружие против Японии. Начался атомный шантаж СССР. И уже в западных зонах оккупации на штабных картах бывших союзников, появились стрелы направленные на советские военные группировки в Европе. При этом предполагалось участие, без сомнения, в третьей мировой войне, и войск капитулировавшей Германии.
   Показав "союзничкам" свою "кузькину мать", Сталин, на многие годы отбил охоту Запада к такого рода провокациям. И этот "кулак" в то время равнялся американской атомной бомбе. Можно без преувеличения сказать: - ИС-3 предотвратил новую мировую войну. Ну и Т-44 был бы рядом.
   Что еще характерно. Все последующие годы, Европа видела себе основную угрозу не от ядерного оружия, а от советских бронетанковых войск на территории, в первую очередь, ГДР. Настолько им запал в память сентябрьский парад 1945 года. Что и говорить, если даже общевойсковая армия Группы Советских Войск в Германии, например третья, в свое время имела больше танковых дивизий, чем любая танковая армия той же группы, того периода.
   Так был ли у Гитлера в конце войны свой танковый кулак из танков подобных танкам Т-44 и ИС-3? Ответьте нам на это, Владимир Ильич.
   Возвращаясь к воспоминаниям Гудериана, скажу следующее. Пересказывать всю книгу не имеет смысла, ее надо просто прочитать. Но, что касается военно-технической политики Германии, то мы уделим ей некоторое внимание, раз не хочет это делать "демократическая" печать.
   Если вы внимательно читали главу, то возможно обратили внимание, что практически все решения, принимал один человек. Он же был непререкаемый авторитет в вопросах политики, экономики, военного строительства, ведения войны и сотни и тысяч "главных" вопросов. Все это было в компетенции и прерогативой одного человека; фюрера немецкого народа Адольфа Гитлера. Сразу возникает закономерный вопрос. Неужели фюрер был гением "всех времен и народов"?
   Сам себя Гитлер всерьез причислял к богам, призванным править богоизбранной арийской расой, как передовым отрядом властелинов земли. Но итоги правления "земного бога" заставляют нас в это не поверить.
   И если это не бог, то решения приведшие Германию к катастрофе, принимал только человек по фамилии Шикльгрубер, взявший псевдоним Гитлер. Так ли это? С ответом повременим.
   Это не значит, что остальные нацисткие бонзы невинные овечки, пошедшие на заклание только из-за отсутствия мозгов. Нюрнберг и им отвесил по полной программе. И ко всему немецкому народу, есть претензии. Но не в этом наша задача, что бы определять вину всех и каждого. Речь о Гитлере и его политике. О силе и уме короля говорят его деяния. А короля делает его свита. О деятельности Гитлера можно сказать точно так, как сказал это один немецкий генерал - САМОУБИЙСТВО! А началось оно, с полного отсутствия кадровой политики, кстати, этим отсутствием и закончившееся, в мае 1945 года.
   За примерами далеко ходить не будем. Книга Гудериана, кишит ими. Естественно, когда Германия топтала Европу, Гитлер не успевал вешать железные кресты на своих героев. Все они были умудренные боевым опытом, генералы не знающие поражений. Но вот операция "Барбаросса" так хорошо начавшиеся для Вермахта, обернулась поражением под Москвой. И отставки и увольнения генералов пошли чередой. Фельдмаршалы фон Рунштедт, фон Лееб, генералы Геер, Ферстель, Геппнер, Кюблер, Штраус и сам Гудериан оказались вне армии. Всего 18 генералов Вермахта. Но и это было не все. 26 апреля 1942 года, Рейхстаг утвердил закон, ликвидировавший последние ограничения Гитлера в области законодательной и исполнительной власти, а также правосудия. Этот закон явился завершением злополучного закона от 23 марта 1933 года, о предоставлении Гитлеру чрезвычайных полномочий и узаконивал любого вида произвол со стороны диктатора Германии, пишет Гудериан. К этим решениям самое прямое отношение имела и гитлеровская камарилья, в лице его ближайшего окружения и генерального штаба. Очень характерный штрих к вопросу кадровой политики Гитлера приводит Гудериан. На предложение Гудериана о необходимости ротации офицеров генерального штаба с офицерами, имевшими уже боевой опыт современной войны, и в частности с офицерами, имевшими тяжелый опыт зимних боев в России, Гитлер с негодованием возразил: "Я не могу сейчас расстаться со своим окружением". Мои слова попали в самый центр осиного гнезда. 25 сентября 1942 года Гитлер снял генерал-полковника Гальдера с поста начальника генерального штаба сухопутных сил. В связи со сменой руководства, подбор кадров для генерального штаба был передан в ведение управления личного состава, подчинявшегося лично Гитлеру. Тем самым, несмотря на протесты нового начальника генерального штаба генерала Цейтцлера, он был лишен одного из своих последних прав как руководитель генерального штаба. "Смещением Гальдера Гитлер завершил, наконец, раскол который он не завершил осенью 1939 года, хотя уже в тот период у него появилось глубокое и непреодолимое недоверие к руководящим лицам армии, - пишет Гудериан.
   Поверив в свою богоизбранность, Гитлер взял на себя бремя власти оказавшееся ему не по плечу. С крахом операции "Барбаросса" у Гитлера, не оказалось в колоде еще одного козырного туза, которым он смог бы выиграть войну. Все дальнейшие потуги Германии, только приближали неотвратимый конец. После битвы за Москву, Гитлеру стало ясно, что к войне с Советским Союзом Германия не готова, хотя еще в ноябре верилось, что война уже выиграна. Но даже еще до московской битвы, 29 ноября, в беседе с Гитлером, министр по делам вооружений и боеприпасов Тодт, заявил Гитлеру, что: "в военном и военно-экономическом отношении, война уже проиграна". Главное, что у Германии не существовало планов дальнейшего ведения войны. В вопросе о военной доктрине существовало белое пятно неопределенности, которое следовало незамедлительно заполнить решениями, беспроигрышными, ведущими, хотя бы к стабилизации ситуации. Тотд, предлагал Гитлеру вообще урегулировать ситуацию, политическим путем. Военная кампания следующего 1942 года, была выиграна Германией не за счет своего технического и экономического превосходства, а за счет неумения командования Красной армии, реализовывать на поле боя, свое техническое, людское и экономическое превосходство над врагом. Прав в этом отношении Бешанов, дав название своей книге о том времени "1942-год учебный". Но это были последние победы фашизма. Предчувствие надвигающейся беды на Германию и описал в восьмой главе Гудериан. Глава посвящена лихорадочному поиску контраргументов, в области танкостроения, то есть в одной из областей военно-технической политики. Если бы Гудериан был одним из руководителей "Люфтваффе", мы бы читали о таких же потугах в области авиации.
   Итак, 26 декабря 1941 года, приказом Гитлера, Г.Гудериан был переведен в резерв сухопутных войск, в котором он находился до февраля 1943 года. Потрясения, полученные от "победоносной Восточной кампании" были настолько сильны, что привели, в конце концов, к тяжелому сердечному заболеванию Гудериана. Должен сообщить вам, что в начале 1942 года, различные болезни охватили высший генералитет Вермахта. Вот, и ближайший соратник Гудериана, фельдмаршал Роммель, засобирался "на лечение" до родного фатерлянда, предложив Гитлеру вместо себя назначить Гудериана. На что получил категорический отказ. Это решение Гитлера, было доведено и до Гудериана, которому сообщили, что о возвращении на службу в армию, не может быть и речи. От такого отношения к себе, "отца бронетанковых войск" хватанула очередная "кондрашка", и он несколько дней был без сознания, между жизнью и смертью. После нового 1943 года, когда многотысячные коллоны немецких военнопленных, уныло переставляя полуобмороженные ноги, двигались от Сталинграда в глубь "варварской России", Гудериан посетил начальника управления личного состава вооруженных сил, генерала Бодевина Кейтеля, что бы в очередной раз услышать от него,- нет!
   Смирившись со своей судьбой, Гудериан уже подумывал о карьере помещика, когда неожиданно получил вызов в ставку Гитлера в Виннице. Гейнц Гудериан, как выяснилось, как раз и оказался тем "человеком из бронетанковых войск и отдельной благоразумной личностью из военного окружения Гитлера", который был в состоянии, устранить угрозу хаоса. 20 февраля 1943 года, в разговоре с шеф - адъютантом Гитлера генералом Шмундтом, Гудериан узнал, что вследствие все возрастающего превосходства русских бронетанковых сил, немецкие танковые войска находятся в таком тяжелом положении, что больше уже нельзя отказываться от их обновления. Мнение генерального штаба и министерства вооружения и боеприпасов по этому вопросу сильно расходятся, бронетанковые войска вышли у главного командования из доверия, а напряженная обстановка настойчиво требовала поставить во главе этого рода войск энергичное и компетентное командование. Итак, Гитлер предложил Гудериану пост генерал инспектора бронетанковых войск. Он согласился, но с одним условием. Помня об отношениях сложившихся с вышестоящим руководством Вермахта и чуть не доведшим его, в прямом смысле слова, до гробовой доски, Гудериан потребовал, чтобы генерал - инспектор, непосредственно подчинялся фюреру. Попутно выяснилось, что предыдущие полномочия генерал - инспектора, не предусматривали, какое либо влияние на военно-техническую политику в области разработки новых образцов бронетехники и их производства. 28 февраля 1943 года, Гитлер подписал новую инструкцию генерал - инспектора бронетанковых войск. Но и в ней, я не нашел пункта, о таких полномочиях. То есть, в вопросах разработки и оснащения своего рода войск, его главный начальник не был, в отличие от своего советского коллеги, начальника ГБТУ генерала Федоренко, ЗАКАЗЧИКОМ. Вот бы и написал Владимир Ильич статейку, под названием: "Танкисты, Гитлер дал приказ: брать на вооружение, что дают, а не то, что надо". И как правдивый пример, восьмую главу Гудериана.
   А, что Гудериан? А ничего! Даже не возмутился. Видимо он полностью удовлетворился пунктом пятым инструкции, которая давала ему неограниченные права:
   "...обобщать и использовать опыт в области боевого применения вооружения, боевой подготовки и организации бронетанковых войск".
   И как правильно сказал В.И.Спасибо: "восхищаться или негодовать". Что он и успешно делал, после Курской битвы, обобщая опыт боев "беспереспективного танка "Пантера". Хорошо негодовать, когда ты не несешь никакой ответственности за проигранную битву, за разбитую технику, за погибших товарищей. Поэтому и не, причем тут Гудериан. Пунктик в "инструкции" об ответственности за разработку и внедрение новой техники он у Гитлера не просил. Здоровье дороже.
   А в мемуарах Альберта Шпеера министра вооружений и боеприпасов, читаем:
   " Было большой ошибкой, что Гитлер взял на себя не только верховное командование вермахтом, но и сухопутными силами, а в их составе в качестве "хобби" возглавил разработку бронетанкового вооружения. При нормальном положении дел подобные вопросы должны были бы решаться в дискуссиях между офицерами Генерального штаба, армейского управления по вооружению и комитетом промышленности по вопросам вооружений. Главнокомандующий сухопутных войск подключался бы лишь в исключительных случаях. Но это противоречило бы привычке давать офицерам - специалистам самые деталлированные наставления. Сложившаяся практика была столь же ненормальна, сколь и пагубна. Ведь Гитлер тем самым снимал с них ответственность и воспитывал своих офицеров в духе безразличия".
   Вот и выходит, что вся военно - техническая политика Германии, лежала на сутулых гитлеровских плечах. Ну и как он проводил ее в жизнь? Послушаем Гудериана. 9 марта 1943 года в Виннице, в ставке Гитлера "Вервольф" состоялся первый доклад новоиспеченного инспектора бронетанковых сил:
   "Прибыв на место назначения в 16 часов, я увидел целое собрание офицеров и генералов, желавших присутствовать при моем дебюте. Я был неприятно удивлен, увидев такое множество людей, ибо я надеялся, что смогу доложить свои соображения в самом узком кругу. Но я совершил ошибку, сообщив тезисы моего доклада адъютантуре Гитлера. И вот прибыли все заинтересованные лица: весь состав главного штаба вооруженных сил, начальник генерального штаба сухопутных войск с некоторыми начальниками отделов, генерал - инспекторы пехоты и артиллерии и наконец, шеф - адъютант Гитлера Шмундт. Все находили в моих планах, какие - нибудь недостатки, особенно им не нравилось мое желание подчинить самоходные орудия генерал - инспектору бронетанковых войск и вооружить ими противотанковые дивизионы пехотных дивизий, сняв с вооружения этих дивизионов пушки на полугусеничной тяге. Вследствие этого непрерывного упорного сопротивления доклад длился 4 часа; я был так утомлен, что, покинув помещение, потерял сознание и упал на землю. К счастью, обморок моментально прошел и не был никем замечен".
   "Каждый пункт доклада вызвал горячие споры. Все пункты, по крайней мере, теоретически, были одобрены, за исключением одного - подчинения самоходных орудий генерал - инспектору бронетанковых войск. При обсуждении этого вопроса в зале поднялась буря негодования. Все присутствующие, кроме Шпеера, были против меня, особенно возмущались, конечно, артиллеристы. Шеф - адъютант фюрера даже заявил, что самоходная артиллерия является единственным оружием, в котором артиллеристы могут заслужить рыцарский крест. Наконец, Гитлер сказал, сочувственно посмотрев на меня: "Вы видите, все против вас. В таком случае я тоже не могу согласиться". Это решение имело большие последствия, ибо самоходная артиллерия осталась сама по себе; противотанковые дивизионы сохранили на вооружении несовершенные орудия на тракторной тяге, пехотные дивизии были лишены эффективной противотанковой обороны.
   Прошло 9 месяцев, пока Гитлера убедили в этой ошибке, но уже не удалось до конца войны обеспечить все дивизии этим столь необходимым противотанковым средством".
   Давайте разберемся в том, о чем рассказал нам Гудериан.
   К весне1943 года в бронетанковых войсках Вермахта явно обозначился тяжелый кризис, граничащий с наступлением хаоса. Срочно был вызван из вынужденного отпуска и назначен генерал - инспектором бронетанковых войск генерал Гудериан. Кандидатура, практически безальтернативная. Основатель танковых войск Германии, герой походов во Францию и Польшу. Генерал, доведший свои войска почти до Москвы. Генерала, которого уважали его солдаты. Чего же, кажется лучше? И опыта немерянно. Подчиняется непосредственно фюреру. Чего еще желать? Может быть, простой фронтовой удачи?
   Первый же доклад в ставке Гитлера, показал Гудериану, что все полномочия, которые он с таким трудом "выбил" у Гитлера, не стоят и ломанного гроша. Ситуация в которую попал Гудериан, напоминает ситуацию с барином и сворой озлобленных псов, которые лают не "по делу" а из того, что в своре так принято, по отношению к нелюбимой барином жертве. Если вы сами не в состоянии остановить надвигающийся хаос, и пригласили "отдельную благоразумную личность", то и дайте ей то, что она просит, для остановки этого хаоса. Но мы наблюдаем совсем другую картину. Кучка безответственных лиц, настояла на принятии безответственного решения, которое в итоге привело, к еще более тяжелым последствиям. Слово "безответственный" применяется здесь, в своем прямом назначении. Вся эта гитлеровская свора, и была лишена любой ответственности, что и приводило к тому, что Гитлер принимал безответственные решения, идя у них на поводу. Вы можете представить себе, чтобы во время обсуждения, какого либо вопроса в кабинете Сталина, его секретарь Поскребышев, вмешивался в этот процесс? Я нет. А в кабинете Гитлера это в порядке вещей. Я как раз сейчас еще раз просматриваю старый, многосерийный, документальный фильм "Стратегия победы". И поймал себя на мысли, что почти все кадры исторической немецкой хроники, снятые в кабинете Гитлера, одинаковы. Это, как правило большой стол, на котором развернута карта, и сидящий или склонившийся над ней фюрер, что-то объясняющий большому количеству военных, плотной толпой окруживших его. Военные ничего не записывают, На своих картах пометок не делают, да их у них я и не видел. Такое ощущение, что-то о чем говорит Гитлер, никого не интересует и к ним все это не относиться. Я вообще не понимаю, как можно проводить совещание, стоя, плотными рядами. Или у всех была такая великолепная память, что все помнили каждое слово фюрера? И в таком положении? Мне кажется, единственное, что они великолепно могли делать, это лаять на очередную "жертву, военно - технической политики", доводя ее до обморока.
   А, что же Гитлер? Обратите внимание на слова Гудериана. Гитлер не доверяет своим генералам. Гитлер потерял доверие к бронетанковым войскам. Пройдет совсем немного времени и любимое "Люфтваффе" также потеряет доверие в глазах фюрера. А "лентяй" Геринг от этого горько заплачет. И, в общем, на то время еще хорошо отделается. Иные от такого отношения к себе и возглавляемым ими войсками, просто кончали жизнь самоубийством. Как это сделали начальник технического управления ВВС, генерал Эрнст Удет, начальник генерального штаба ВВС генерал-полковник Ешонек, фельдмаршал Роммель и многие другие. Или тяжелая болезнь, вынуждала, их долго находиться на лечении, как того же Гудериана. А вот самоубийства от Фельдмаршала Паулюса Гитлер не дождался и очень был возмущен, этим, по его мнению, неблагородным поступком. Свое недоверие к немецкому генералитету, нашло еще одно подтверждение у Гитлера.
   В такой ситуации, когда рухнул план "Барбаросса", Гитлер принял на себя командование сухопутными войсками Германии. И, как пишет Гудериан: "стал усиленно заниматься вопросами технического оснащения армии". А чем же занимался фюрер немецкого народа до этого? Какое государство было построено им к концу 1941 года? Тут, мы вновь обращаемся к воспоминаниям Г.Гудериана.
   "С ростом собственной самонадеянности, с укреплением власти внутри страны и с увеличением авторитета Германии за границей в результате одержанных успехов Гитлером все больше и больше обуревало чувство наглого высокомерия: он ни с кем и ни с чем не хотел считаться. Это высокомерие увеличилось до болезненных размеров благодаря посредственности и незначительности лиц, поставленных Гитлером на руководящие посты третьего рейха. Если вначале Гитлер прислушивался к деловым предложениям, по крайней мере, обсуждал их, то впоследствии он все больше и больше переходил к автократии. Это нашло свое выражение, прежде всего в том, что с 1938 года кабинет министров не созывался на заседания. Министры работали, руководствуясь отдельными распоряжениями Гитлера; совместных обсуждений крупных политических проблем больше не проводилось. С этого времени многие министры или совсем не могли попасть на доклад к Гитлеру, или попадали только в очень редких случаях, даже тогда, когда они этого усиленно добивались. В то время как министры пытались соблюдать порядок служебных инстанций, рядом с государственной бюрократией возникла партийная бюрократия. Гитлеровский принцип: "не государство командует партией, а партия командует государством!" создал совершенно новое положение. Таким образом, государственная власть перешла в руки партии, то есть в руки гауляйтеров. Последние назначались на высокие государственные посты не потому, что имели способности государственных руководителей, а потому, что успешно справлялись с партийной работой в партийных органах; при этом на другие способности, как правило, не обращали особого внимания.
   Так многие партийные работники усвоили беспринципность Гитлера в достижении своих целей, политические нравы стали совершенно дикими. Государственные органы утратили свою власть.
   То же самое происходило и с юстицией. Фатальный закон о предоставлении чрезвычайных полномочий дал диктатору право издавать постановления, имеющие силу закона, без обсуждения их в парламенте. Даже если бы парламент и участвовал в обсуждении этих постановлений, он после 1934 года не сумел бы повлиять на ход событий, так как этот парламент лишь формально избирался на основе всеобщих и равных выборов при тайном голосовании".
   О бюрократизации немецкой оборонной промышленности, говорит хотя бы такой факт. Производство боеприпасов в 1941 году, с учетом промышленных мощностей Австрии и Чехословакии, составляло всего четверть от уровня 1918 года. Этот уровень, был достигнут Германией лишь в 1944 году. И при всем, при том, количество управляющего персонала в секторе производства боеприпасов, было в 10 раз больше чем в годы первой мировой войны.
   Сравнивая Сталина и Гитлера, того периода, спросим, кто же был из них дальновидней в вопросах подготовки экономик к войне, Сталин сделавший это заблаговременно, или Гитлер, задумавшийся об этом лишь в начале сорок второго?
   Можем ли мы признать Гитлера истинным лидером немецкого народа, пекущегося о его безопасности и благосостоянии? Нет! По словам министра вооружений и боеприпасов Германии, Альберта Шпеера, до 1943 года, данные по производству оружия в стране, он докладывал Гитлеру, обычно ОДИН РАЗ в месяц! А, начиная с 1943года, Гитлер прекратил вообще звонить Шпееру по этому поводу. Шпеер только предполагает, где Гитлер стал получать интересующую его информацию. Попросту говоря, Гитлера состояние оборонной промышленности и количество выпущенного вооружения мало беспокоило. Причиной такого отношения к важнейшей отрасли государства, Шпеер видел в дилетантстве фюрера, жизненные интересы которого лежали совершенно в другой плоскости. В какой? Почитайте Шпеера. Я привел его мнение, как одного из виднейших фигур фашисткой Германии, много сделавший для усиления ее военной мощи. Учитывая итоги войны, трудно с ним не согласиться.
   Поскольку речь идет о слое управленцев, грех не познакомиться с этой кастой, фашисткой Германии. Альберт Шпеер, министр вооружения и боеприпасов фашисткой Германии писал о ней, не понаслышке:
   "Эти застольные беседы велись людьми, не имевшими никакого международного опыта. В своем большинстве они не покидали пределов Германии. И если кто-нибудь из них совершал увеселительную поездку в Италию, то за столом Гитлера это обсуждалось уже как целое событие, и за этим господином закреплялась репутация человека с международным опытом. Да и Гитлер совсем ведь не видел мир и не приобрел ни знаний о нем, ни почерпнул в нем новых идей. К тому же партдеятели его окружения в основном не имели высшего образования. Из пятидесяти рейхс и гаулейтеров,
   элиты имперского руководства, всего лишь десять имели законченное университетское образование, некоторые имели незаконченное высшее, а большая часть не двинулась дальше средней школы. Почти никто из них не добился недюжинных результатов хоть в какой-нибудь области. Их всех отличала поразительная духовная лень. Их образовательный уровень ни в коей мере не отвечал тому, чего следовало бы ожидать от высшего руководства во главе народа с традиционной высоким интеллектуальным уровнем. Гитлеру было приятнее иметь среди своих сотрудников и приближенных лиц одинакового с ним происхождения; среди них он чувствовал себя комфортнее. Ему неизменно доставляло удовольствие, если кто-нибудь из его сотрудников попадал впросак.
   Ханке как-то заметил, "Вообще-то хорошо, когда у сотрудников есть какой-то изъянчик, и они знают, что это начальству известно. Поэтому фюрер так редко и меняет своих сотрудников. Ему с ними легче работается. У каждого найдется какое-нибудь
   темное пятнышко, и это помогает держать их на поводке".
   За "изъянчик" считались бытовая распущенность, отдаленные предки - евреи или непродолжительный партийный стаж".
   Вообще подбор "кадров" Гитлером, был явно антигосударственным и вредительским. Но так Гитлеру, по словам Шпеера, "было приятней".
   Если Гитлер, по утверждению Шпеера был дилетант, то он должен был выдвинуть на руководящие посты, специалистов и профессионалов. Но в самый тяжелый для страны период таких руководителей, в просвещенной, европейской Германии не оказалось. Гитлер палец об палец не ударил, чтобы вырастить и воспитать свою фашистскую номенклатуру. Он вырастил и наделил высокими руководящими должностями, партийных функционеров которые и понятия не имели, что такое государственное строительство. Но, прекрасно разбирались в вопросах строительства личных бомбоубежищ и загородных вилл для своих сучек. А ведь еще в 1923 году, Гитлер в своей речи перед народом сказал:
   "Уж если наш народ в чем и нуждается, то только не в парламентских вождях. Нашему народу нужны руководители, обладающие решимостью делать все, что они сочтут правильным перед Богом, миром и собственной совестью. Причем, если понадобиться, и вопреки господствующей на данный момент точке зрения внушаемого большинства".
   А через десять лет, в 1933 году, в своей предвыборной "Программе Адольфа Гитлера", он поет совсем другие песни:
   "Если какому-либо народу вдруг покажется, что ему удастся выстоять в борьбе за существование, не прилагая для этого никаких целенаправленных усилий и не проявляя мужества, то пусть он тогда не жалуется, когда его одолеют нужда и страдания".
   Вот так-то! Спасения утопающих, - дело самих утопающих! А если не спаслись? И тут мы видим гитлеровский плевок на собственный народ:
   "Если войну не спасти, народ тоже должен погибнуть. Ибо народ оказался слабым, и будущее принадлежит исключительно восточному народу, как более сильному". (Гитлер. 1945 год.)
   Немецкий народ в полной мере познал "и нужду и страдания", только потому, что пошел за кучкой нелюдей, для которых Бог, мир и собственная совесть - пустой звук! Разве мы можем сравнивать их руководство с советской номенклатурой? Нет! Наша номенклатура также была почти полностью партийной. Но партийная принадлежность, пока был жив Сталин, была тяжелым ярмом, для тех, кто хотел бы жить вне народа и вне государства.
   Поскольку мы затронули тему коммунистической партии, ее членов, скажу следующее. Огульное охаивание истории партии, ее роли в строительстве Советского государства, наносят огромный невосполнимый вред нашей истории. Историю делают люди. Как мы можем обливать грязью миллионы наших граждан отдавших свои жизни на полях войны, ставших инвалидами, честно отдававших все свои силы в мирном строительстве, только за то, что они имели партийные билеты? Любая партия, как и народ, организм не однородный. И там и тут есть мерзавцы и преступники. Так давайте, отделим зерна от плевел. И пока этот процесс идет, морального права вершить суд над миллионами, ни у кого нет.
   Итак, уже начиная с 1938 года, правительство Германии не работало, выполняя лишь указания партийных бонз и самого Гитлера. Не работал в "народной и социалистической" стране и парламент. Между собой и высшим генералитетом армии, Гитлер выстроил стену отчуждения и недоверия. А немецкий народ оглушенный гипнотической силой фюрера, кричал на площадях: "Хайль, Гитлер"
   Все национальные задачи решал только Гитлер, руководствуясь предчувствием ранней смерти. Это отмечает и Гудериан:
   "Я знаю, что я долго не проживу. Я не должен терять времени. Мои преемники не будут обладать такой энергией, какой обладаю я. Им трудно будет в силу своей слабости принять серьезные решения. Такие решения должны быть приняты сегодня. Все это я должен сделать сам, пока жив!"
   Так он гнал вперед невероятным темпом себя, свой государственный аппарат и весь народ по избранному им пути" И, что это за путь? И тут Гудериан гениально выдал: "ОДИНОКО ШЕЛ ОН ПО МИРУ, ПОМЕШАННЫЙ НА СВОИХ ГИГАНСТКИХ ПЛАНАХ".
   Ну, и как мы назовем все это безобразие? Напрягите воображение. Кто не догадался, скажу: чистейшей воды авторитарное руководство и культ личности Гитлера!
   А вы думали, что это только у нас возможно? Да и только после того как "дорогой Никита Сергеевич" нам об этом, с возмущением доложил? Нет, и у них до этого докатились. Только и разница, что итог войны для двух "тиранов" был разный. Сталину нужна была власть, чтобы вырвать Россию из вековой отсталости и сделать ее одной из могущественных стран мира. И у кого повернется язык сказать, что это не так? Вклад Сталина в процесс возрождения России ХХ века, - неизмерим.
   Да и вообще, какой недоумок придумал выражение "культ личности Сталина"? С таким же успехом можно приписать культ личности к Александру Невскому, Дмитрию Донскому, Суворову, Кутузову и многим другим истинным патриотам земли Русской! Сталин в годы войны Верховный Главнокомандующий и победитель. И чем он хуже того же маршала Жукова, памятник которому установлен на Красной площади.
   Заканчивая третью главу, слышу реплики о том, что, мол, все так запутанно в этой истории. Не поймешь где, правда, а где вымысел. Вот для того мы и исследуем события того нелегкого времени. А пока мы в дороге.
  
  
  

  

Часть четвертая.

Что мы узнали о начале войны.

  
  
   Начало войны, все описывают по - разному. Но практически для всех это стало неожиданностью. Нет, в воздухе пахло порохом, но никто не думал, что враг посмеет напасть в этот солнечный воскресный день. Владимир Николаевич Новиков собирался порыбачить на заводском пруду. Василий Гаврилович Грабин пишет, что вместе с женой решили махнуть за город, на речку. А Дмитрий Федорович Устинов, только недавно вернулся с работы. Находящегося в следственной тюрьме Бориса Львовича Ванникова, наверняка одолевали физические, а еще в большей мере страдания моральные. А Григорий Иванович Кулик, одним из первых узнавший о нападении немцев на Советский Союз, уже готовился отправиться, вместе с маршалом Борисом Михайловичем Шапошниковым, в войска, на Западный фронт. Вот и послушаем, что вспоминают об этом дне наши герои, тем более, что их воспоминания, оставляют вопросы.
   Вот, что например, вспоминает маршал Александр Дмитриевич Яковлев. О совещании, происходившем в кабинете Кулика в ночь с 21 на 22 июня 1941 года, мы уже знаем. Об этом нам поведал сам Яковлев. И о том, какое неприятное впечатление осталось у него от бывшего начальника ГАУ. А так ли это?
   Вот, что пишет в своей книге Яковлев:
   "Была уже глубокая ночь, а совещание все продолжалось. Теперь высказывались
   военные и гражданские инженеры. Первые давали свои оценки взрывателям, вторые
   свои. Спорили подчас довольно остро. Г. И. Кулик не вмешивался, сидел молча, с
   безразличным выражением на лице. Я тоже вскоре потерял в потоке жарких слов нить обсуждения, да, честно говоря, мне, в общем-то, и не была известна суть дела. К тому же и просто устал. Так проспорили до начала четвертого утра 22 июня. А
   вскоре последовал звонок по "кремлевке". Кулик взял трубку, бросил в нее
   несколько непонятных фраз. Со слегка побледневшим лицом положил ее на рычаги и
   жестом позвал меня в соседнюю комнату. Здесь торопливо сказал, что немцы напали
   на наши приграничные войска и населенные пункты, его срочно вызывают в ЦК, так
   что мне теперь самому надо будет вступать в должность начальника ГАУ. И
   действительно, Г. И. Кулик тотчас же закрыл совещание и уехал.
   Я остался один в кабинете начальника ГАУ. Стал думать, что же мне теперь делать,
   с чего начинать".
   Кулик, же в письме к Сталину от 18 февраля 1942 года пишет, что ответственен за обеспечение Красной армии вооружением только до 20 июня 1941 года. Именно в этот день Кулик передал все дела новому начальнику ГАУ. А приказ об отстранении Кулика от должности начальника, был подписан еще 16 июня! Так кто же вел совещание, и что там произошло. Дадим слово участнику этого совещания. Бывшему начальнику артиллерийского главка наркомата вооружения Науму Эммануиловичу Носовскому. Воспоминания. "Бог войны".
   "Хорошо запомнилась суббота 21 июня 1941 г,
   По окончании рабочего дня мы, группа руководящих работников наркоматов
   вооружения и боеприпасов, собрались в кабинете вновь назначенного начальника
   Главного артиллерийского управления Народного комиссариата обороны генерал-полковника Н. Д. Яковлева. До поздней ночи рассматривались и обсуждались перспективы и планы производства вооружения и боеприпасов в соответствии с потребностями Красной Армии. Засиделись до рассвета. Разъехались, не подозревая, что на наших западных границах уже полыхает пламя войны. Об этом утром сообщил по телефону директор завода им. М. И. Калинина Б. А. Фраткин. У меня заночевали работники одного артиллерийского завода М. З. Олевский и другие. Включаем радио. С волнением слушаем выступление по радио В. М. Молотова. Тут же срочный вызов к наркому Д. Ф. Устинову".
   Непонятно, к чему было искажать Яковлеву историю того дня. Ради того, что бы еще раз лягнуть покойного Кулика? Не мелковато ли для маршала? Вот такие приходиться читать воспоминания.
   Возвращаясь к воспоминаниям Носовского, обращаю ваше внимание на тот факт, что у Наума Эммануиловича остались ночевать ряд товарищей. Это нам еще пригодиться в дальнейшем.
   А теперь, о событиях этого дня, расскажет В.Г.Грабин.
   "Погода выдалась на славу, тянуло за город. В Москву я приехал не один. Со мной была жена. Посоветовавшись, решили заехать в продовольственный магазин и махнуть куда - нибуть в лес, на речку, благо поезд на Ленинград отправлялся около полуночи. На ходу шофер включил радио. Едва подъехали к Столешникову переулку, где размещалась стоянка легковых машин, из приемника послышались позывные.
   -Говорит Москва, говорит Москва...Слушайте важное сообщение...- с какой - то необычной интонацией объявил диктор.
   "Что это такое важное, что обязательно надо передавать в воскресенье?" - подумал я.
   И тут зазвучал взволнованный и несколько подавленный голос Молотова:
   -Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали нашу границу...
   Я велел шоферу, ехать в наркомат вооружения...Там было многолюдно. Удивительно, как все успели так быстро собраться! В длинном коридоре толпились, переговариваясь, начальники отделов. Я прошел в кабинет наркома. Там были все его заместители.
   Сам нарком, Д.Ф.Устинов, незадолго до этого дня назначенный на место смещенного с должности и арестованного Б.Л.Ванникова, бледный, полуодетый (он ночевал в кабинете после закончившейся глубокой ночью, как было принято в то время, работы), сидел за столом, закрыв, лицо руками и растерянно повторял:
   -Что же делать? Что же теперь делать?
   Все присутствующие молчали.
   Это было очень тяжелое зрелище. Я подошел к нему и тронул за плечо.
   -Дмитрий Федорович, откройте сейф, там мобилизационные планы...
   Когда планы были извлечены, все вместе начали составлять список пушек, производство которых следовало срочно восстановить или расширить. Этот список был оформлен как приказ Наркомата вооружения.
   Пока мы работали, в кабинет наркома, как всегда с шумом, вошел Кулик. Все ждали, что скажет маршал. Обернувшись ко мне, он во всеуслышание объявил:
   -Ваши пушки громят немецкие танки. За неполный сегодняшний день подбили около шестисот танков.- Затем обратился к присутствующим: - Давайте больше пушек, пулеметов, винтовок и боеприпасов!
   Пробыв еще несколько минут, попрощался и ушел.
   Мне было предписано, срочно возвращаться на завод и восстанавливать выпуск дивизионной пушки Ф-22 УСВ, недавно снятой с производства, резко увеличить выпуск противотанковых и танковых пушек. Но в тот же день в Москве оказались директор и главный инженер нашего завода. К себе в Приволжье мы выехали втроем лишь рано утром 23 июня".
   В книге "Гений Советской артиллерии", А.Б.Широкорад пишет об этом утреннем совещании:
   "Еще в годы войны Василий Гаврилович нажил себе страшного врага - Дмитрия Федоровича Устинова. В 1941 году после ареста Ванникова Устинов был назначен наркомом вооружений, а в 1953 году стал министром оборонной промышленности и первым заместителем Председателя Совета Министров СССР.
   Конфликт между Грабиным и Устиновым начался еще в 1941 году. Вряд ли когда - нибудь Устинов забыл свою истерику 22 июня 1941 года, когда Грабину пришлось его успокаивать, как гимназистку".
   Еще более усиливает эту тему Андрей Петрович Худяков в своей книге: "В.Грабин и мастера пушечного дела". Он пишет.
   "И только спустя много лет, уже в годы перестройки, ореол тайны с этой истории был снят. Оказалось, когда работники ЦК доложили Д.Устинову о содержании воспоминаний Грабина, он отрезал: "Книга никогда не будет издана". Так, что все требования редакторов о переработке были просто бесчестной игрой. Но у этой неприличной истории с книгой была предыстория, наполненная почти шекспировскими страстями. По велению его величества случая в первый день войны Василий Гаврилович стал невольным свидетелем глубокой растерянности 32-летнего наркома вооружения Устинова. Тот сидел за столом в окружении своих замов, закрыв лицо руками, и растерянно повторял "Что же делать?". Грабин подошел к нему, тронул за плечо: "Дмитрий Федорович, откройте сейф, там мобилизационные планы". И хотя он помог наркому выйти из оцепенения, тот не смог ему простить этого, казалось бы, естественного и необходимого в подобной ситуации совета".
   С тех пор и тянется за Устиновым слава злобного, злопамятного царедворца, слава настолько темная, что за ее завесой скрывается все то хорошее, что было сделано Дмитрием Федоровичем для укрепления обороноспособности нашей Родины.
   Вот и послушаем, что он сам, нам расскажет о том дне.
   "На рассвете 22 июня у меня в квартире зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал голос Н.А.Вознесенского.
   - Говорит Вознесенский, - сказал он. - Война. Дмитрий Федорович, Германские войска перешли нашу границу. Война. Прошу прибыть ко мне...
   Я тут же позвонил В.М.Рябикову, передал ему известие о начавшейся войне и попросил сообщить об этом всем заместителям наркома, секретарю парткома, срочно собрать их в наркомате, потом поручить дежурному по наркомату, вызвать начальников главков и отделов, а через них всех сотрудников - ведь было воскресение - и поспешил в наркомат".
   И дальше.
   "Поставив первоочередные задачи прибывшим в наркомат В.М.Рябикову, И.А.Барсукову, И.А.Мирзаханову и Н.П.Карасеву, поехал на совещание к Н.А.Вознесенскому. В приемной у него уже находились В.А.Малышев, А.И.Шахурин, затем подошли и другие наркомы оборонных отраслей. Ровно в девять нас пригласили в кабинет Вознесенского. Николай Алексеевич поднялся из-за стола.
   -Все вы знаете, по какому поводу я собрал вас, - сказал он. - Судя по всему, нам предстоит тяжелая, очень тяжелая война. От страны, в первую очередь от экономики, потребуется максимальное напряжение всех сил. Нам нужно в течение ближайших суток разработать программы наращивания производства вооружения для армии с учетом имеющихся мобилизационных планов, принять меры по увеличению выпуска продукции, по строжайшей экономии и замене остродефицитных материалов, изыскать заменители тех из них, которые получаем из-за границы...
   Возвратившись в наркомат, я пригласил к себе весь руководящий состав и сообщил о задачах, поставленных правительством.
   - Нужно, товарищи, связаться с заводами, пусть без промедления расширяют производство.
   Мы обсуждали конкретные меры по немедленному увеличению выпуска орудий, стрелкового, вооружения, другой продукции, когда в кабинет вошел маршал Г.И.Кулик. Вид у него был хмурый, даже угрюмый. Поздоровавшись, он спросил:
   -Можно, Дмитрий Федорович, несколько слов товарищам скажу?
   -Пожалуйста.
   -Идет война, товарищи. Оружием, которое выпускает наша промышленность, советские войска уже бьют врага. Но нужно больше орудий, минометов, пулеметов, винтовок. Как можно больше!
   Подойдя ко мне, маршал тихо сказал:
   - Прощаюсь с вами, Дмитрий Федорович. - И когда я поднялся, чтобы пожать ему руку, еще понизив голос, сообщил: - Сейчас еду на фронт. Начальником ГАУ назначен Н.Д.Яковлев, начальник артиллерии Киевского Особого военного округа. С ним теперь и поддерживайте связь.
   Г.И.Кулик попрощался со всеми, пожелал успехов в работе и вышел из кабинета".
   Как видите, не помнит Устинов о встречи с Грабиным 22 июня. Может, ему неприятны такие воспоминания? Ну, проявил молодой и неопытный нарком слабость. А Грабин, взял и растрезвонил. Вот из-за этого и стали врагами, на всю жизнь.
   А кто еще может подтвердить правдивость слов Грабина? Я свидетелей не нашел. Худяков и Широкорад не в счет, их в свидетели никак не запишешь.
   А правдивость слов Устинова? Свидетели имеются.
   Александр Иванович Шахурин, в годы войны нарком авиационной промышленности. Книга "Крылья победы" Воспоминания.
   "Ровно в девять я был в Госплане. В кабинете председателя собрались его заместители и наркомы"
   А вот рано утром директор Ижевского оружейного завода, Владимир Николаевич Новиков звонит в Москву своему наркому.
   "В восемь часов позвонил наркому. Дежурный по наркомату ответил, что Дмитрия Федоровича Устинова нет на месте и сегодня, видимо, он не будет. Набрал телефон первого заместителя Василия Михайловича Рябикова. Секретарь ответил, что тот, как и Устинов, уехал в совнарком".
   . По этому поводу, мне хочется задать вопрос автору книги "Гений Советской артиллерии", Александру Борисовичу Широкорад. Обильно цитируя Грабина, вы не удосужились их проверить. Хотя в списке используемой вами литературы есть и указание на воспоминания В.Н.Новикова. Или его воспоминания о том дне не заставили Вас задуматься?
   А есть еще один свидетель, в правдивости которого и сомневаться не приходится. Это сам Грабин.
   Давайте вспомним этот день в его описании. Вот они с шофером и женой, на машине, подъезжают к Столешникову переулку. И в это время, по радио, начинается выступление Молотова. Вы помните, когда оно началось? Правильно, в 12 часов 15 минут по московскому времени. Допустим, что Грабин завез жену в гостиницу, а оттуда прямиком поехал в наркомат, куда и прибыл, примерно, к часу дня. А драма там была в разгаре. Устинов, побывав на совещании в Госплане у Вознесенского, вернулся в свой кабинет, пригласил заместителей, начальников главков, директоров заводов, конструкторов, при них полуразделся, побледнел и то ли впал в оцепенение, то ли устроил истерику как гимназистка. Тут у многочисленных биографов Грабина, у каждого свое мнение. А все присутствующие отводили в сторону глаза и молчали. И тут появляется несгибаемый Грабин!
   Как вам такая сценка? Поверим? Нееет! Вот и Устинов не поверил, что такое могло случиться с ним. И сказал, как отрезал: "Книга никогда не будет издана", чем поднял такую бурю, которая и через десятилетия никак не может успокоиться в стане исторических правдолюбцев: "Ах, какой он плохой! Не захотел читать про себя лож"! И все продолжают возмущаться, на страницах своих книг и других публикаций.
   Дальнейшие события в изложении Грабина, удивляют.
   Возникает вопрос, как Грабин вообще оказался в кабинете наркома? Грабин пишет, "я прошел в кабинет". А ведь здание наркомата вооружения, являлось режимным объектом. Утром, 22 июня охрана всех наркоматов, а также советских учреждений, перешла на военный режим. Как я уже писал, и в мирное то время, тот же директор завода мог приехать в наркомат только по вызову. Самовольное оставление предприятия, на котором ты работаешь, приравнивалось к очень грубому нарушению, влекущее за собой оргвыводы. То есть, на посещение наркомата требовалось специальное разрешение. По прибытию, сотрудник регистрировался и получал временный пропуск, в котором указывался объект посещения, и время входа и выхода. Попасть на прием к наркому, можно было только по предварительной записи или по его личному вызову. В приемной наркома находился секретарь, который и занимался делопроизводством и регулировал доступ святая, святых - кабинет наркома. При этом он в особом журнале фиксировал вход и выход приглашенных к наркому. Точно как в приемной Сталина. В тот день, после приезда из Госплана, Устинов собрал у себя руководящий состав наркомата. Был ли Грабин в их числе? Был! А как он туда попал, мы узнаем чуть позже.
   Итак, мобилизационные планы были извлечены, пишет Грабин. Что же с ними делать? А составлять новые планы! Планы по восстановлению и расширению производства пушек. Ну и оформили это, как приказ по наркомату.
   Мобилизационный план, это, прежде всего директива, утвержденная СНК СССР. Вот утром 22 июня директор Ижевского оружейного завода Новиков вскрыл "Красный" пакет, а там черным по белому: В случае начала войны, выпуск винтовок завод должен довести до 5000 штук в сутки. Тут и затылок не чеши. Вызывай секретаршу и готовь приказ: "В соответствии с и т. д..." А 5000 штук винтовок Родине дай.
   В своей книге "Военная экономика СССР в период отечественной войны", изданной еще в далеком 1949 году, расстрелянный первый заместитель председателя совета народных комиссаров, член ГКО с февраля 1942 года, Николай Александрович Вознесенский пишет:
   "Советское правительство приняло меры по подготовке предприятий к возможному
   переходу производства в случае войны на работу по мобилизационному плану. В
   этих целях предприятиям были даны задания по разработке технологического
   процесса производства боеприпасов применительно к имеющемуся оборудованию, по
   изготовлению инструмента и приспособлений для производства боеприпасов на
   заданную предприятиям мобилизационную программу и закладке в мобилизационный
   запас предприятий необходимых для военного производства материалов и
   полуфабрикатов.
   Мобилизационный план в первые же дни Отечественной войны был превращён в
   оперативное задание по развёртыванию производства важнейшей и наиболее массовой отрасли военной промышленности -- производства боеприпасов. Машиностроение, металлургия и химическая промышленность начали форсированный перевод производства с мирной продукции на военную. Рост военного производства был обеспечен коренной перестройкой всей промышленности СССР на нужды Отечественной войны. Военная промышленность, опираясь на все производственные мощности страны, быстро овладела производством современной боевой техники и изменила технологический процесс производства в направлении массового поточного производства самолётов, танков, оружия и боеприпасов".
   В кабинете же Устинова, в описании Грабина, творятся антигосударственные дела. Почему именно они? Второй раз пишу, что вопросы принятия на вооружение или снятия с него, любого вида оружия это была прерогатива СНК CCCP и ЦК ВКП (б). А приказы наркомата имеют расширенное действие и дублируют постановление высшего руководства страны. Постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) в тот день не было. Естественно и о приказе наркомата речи не могло и быть. Только 24 июня нарком вооружения собрал совещание о пересмотре прежних планов выпуска оружия и боевой техники и принятии мер для значительного расширения производства. Но речь шла в основном, об увеличении выпуска 85-мм зенитных орудий. Вопрос о 45-мм и 76-мм орудиях, не стоял. Пока хватало.
   Возвратившись с заседания, Устинов сообщил руководству наркомата о задачах, поставленных правительством. Постановлений как видим, еще нет, но задачи перед заводами, уже ставятся. "Без промедления расширять производство".
   А Грабин пишет, что ему было предписано восстанавливать производство пушек Ф-22 УСВ. Возникает резонный вопрос. Почему именно Грабину? И почему такое указание не получил директор завода А.С.Елян? Ведь он, по словам Грабина, был в Москве. Или должность начальника КБ выше должности директора завода? В своих воспоминаниях Д.Ф.Устинов, пишет, что решение о восстановлении производства пушек 45-мм и 76-мм калибра было оформлено постановлением Государственного Комитета Обороны 12 июля 1941 года. А ГКО был создан 30 июня совместным решением Президиума Верховного Совета, ЦК ВКП (б) и Совета Народных Комиссаров СССР, как чрезвычайный орган руководства страной. В ГКО сосредоточивалась вся полнота власти в стране. Вот только после этого появился документ о восстановлении производства орудий. Назывался этот документ, постановлением ГКО N107 от 12 июля 1941года. "Постановление. О развитии 76-мм дивизионной, полковой и 107-мм корпусной артиллерии". О РАЗВИТИИ! О восстановлении производства "таких нужных 45-мм противотанковых пушек" пока молчат. Жареный петушок, хотя уже и пропел, но в Москве его еще пока не слышат. А ведь уже три недели воевали. Если орудий на фронте не хватало, то пора было бы и доложить, куда следует.
   На уровне анекдота выглядит сцена с появлением Г.И.Кулика. Началась война, враг внезапно напал на наши приграничные войска. С большинством частей и соединений нет связи. Что происходит на наших дальних рубежах еще не вполне ясно и требует уточнения. А Кулик, уже знает, что грабинскими пушками, за неполный день, подбито 600 танков противника. Если так пойдет дело и дальше, то к концу дня фашисты не досчитаются своей танковой группы. Напомню, что у немцев было четыре танковых группы, каждая примерно до 1000 единиц. А сколько же тогда было подбито немецких танков не грабинскими пушками?
   Как видим нестыковка в описании этого дня, нашими героями, огромная. И тут возьмем книгу Ивана Михайловича Дынина "Творцы советского оружия". Книга вышла в Воениздате в 1988 году, за полгода до выхода "Оружия победы" В книге есть глава и о Василии Гавриловиче Грабине, под названием "Железный характер". Судя по стилю рассказа, по сценам и описанию событий, Дынин, несомненно, был знаком с рукописью воспоминаний Грабина. Дынин естественно не был свидетелем тех событий, и он не может свидетельствовать. Но он писал свою книгу, опираясь на документальные материалы, и воспоминания Грабина. Хотя, должен сказать, что и у Ивана Михайловича не обошлось не без сомнительных строк, которые я отношу к воспоминаниям самого Грабина.
   Вот как он описывает день 22 июня 1941 года, В.Г.Грабина.
   "В середине июня 1941 года на завод поступило указание представить в Наркомат вооружения доклад о подготовке к внедрению в производство противотанковой пушки ЗИС-2. Амо Сергеевич Елян в то время проводил отпуск в Кисловодске.
   -Придется ехать, нам двоим, - тяжело вздохнул главный инженер завода М.З.Олевский.- Положение сложное. Дела с пушкой продвигаются медленно, а обстановка в мире тревожная.
   Разговор в наркомате продолжался долго. Молодой нарком Д.Ф.Устинов требовал, чтобы заводчане точно определили начало серийного выпуска новых противотанковых пушек, возможности цехов, нужды и потребности производства. Олевский отвечал четко, уверенно, не заглядывая в записки, лежавшие перед ним. Коллектив завода трудился с полным напряжением, чтобы успешно справиться с ответственным заданием. Но и проблем было не мало.
   -Надо мобилизовать все ресурсы, - особо подчеркнул нарком.- На западе очень неспокойно. Поговорите с активом. Люди поймут.
   ...Когда после напряженной работы и многочасового сидения в душном кабинете вышли на свежий воздух, притихшая Москва встречала воскресное утро, первые солнечные лучи позолотили крыши домов.
   -В гостиницу? Или сразу махнем за город? Денек, похоже, выдастся хорошим. - Грабин с удовольствием разминал затекшие ноги.
   -Может, зайдем ко мне домой? Отозвался член коллегии Наркомата вооружения Н.Э.Носовский. - Отдохнем, побреемся.
   - А потом закатимся, на футбол, - сразу же согласился Олевский...
   После двух бессонных ночей Грабин словно провалился в бездну, едва положил голову на подушку. Разбудил его телефонный звонок. Открыл глаза и мигом зажмурился: в окна бил яркий дневной свет. Хозяин квартиры, взявший трубку, вдруг бросился к репродуктору. Включил, его и в комнату ворвались страшные слова...
   -Война, товарищи,- упавшим голосом произнес Носовский.
   Далее, Дынин пишет:
   -Тут же последовал новый телефонный звонок: Носовского, Олевского, Грабина срочно приглашали к наркому. В кабинете Устинова, несмотря на воскресенье, собрались почти все члены коллегии, руководители многих военных заводов, известные конструкторы оружия. Нарком коротко сообщил о положении на границе, а затем попросил поделиться соображениями в связи с вопросами, выдвинутыми веред оружейниками войной...
   Нарком здесь же распределил, кому конкретно выполнять то или иное задание, что необходимо решать в первую очередь. И волжан обязали опять выпускать дивизионную пушку Ф-22 УСВ".
   Несколько слов о наркоме. Мы уже говорили о режиме работы Сталина. Так же работал и весь государственный аппарат, до кончины вождя, после чего такой режим работы сошел, на нет. Дмитрий Федорович же, до последних дней своей жизни, оставался, верен такому распорядку дня, отдавая сну, только два - три часа в сутки. И это годами. Мне кажется, что до конца жизни он не разделял время на "военное" и "мирное" Он оставался, до конца, на своей "передовой", и такого отношения к делу требовал от своих подчиненных.
   Его помощник, генерал-полковник Игорь Вячеславович Илларионов, вспоминает:
   "Помню, на заседании ВСНХ один руководитель сказал ему, что незачем, мол, устанавливать нереальные сроки, "ведь сейчас не война". Так Устинов просто выгнал его вон. Нам тоже доставалось... "
   Так работал "самый Сталинский нарком".
 Про восстановление производства пушки Ф-22 УСВ, речь пойдет дальше. А вот с описанием дня Грабина, 22 июня, мы получили совершенно иную версию. Но и в книге Дынина, Грабин узнает о начале войны из выступления В.М. Молотова, то есть уже днем. А в кабинет наркома Грабин, Носовский и Олевский, попадают только после вызова Устинова. Это подтверждает и Олевский. Воспоминания. "Сто тысяч пушек одного завода"
   "20 июня 1941 г. меня и главного конструктора завода В. Г. Грабина вызвали в
   Народный комиссариат вооружения для согласования вопроса о постановке на
   производство мощной противотанковой 57-мм пушки "ЗИС-2". Директор завода А. С.
   Елян незадолго до этого уехал на лечение в Кисловодск. Пробыли мы в
   наркомате весь этот и следующий день, до раннего утра 22 июня. Только в 12 часов
   дня уже на квартире у начальника артиллерийского главка Наркомата вооружения Н.
   Э. Носовского, куда мы заехали отдохнуть, чтоб затем отправиться на какой-то
   футбольный матч, нас разбудил телефонный звонок директора завода им. М. И.
   Калинина Б. А. Фраткина:
   -- Включите радио. Будет говорить Молотов. Война!
   Не успели мы одеться, как раздался звонок телефона из приемной наркома. Нас
   вызывали к Д. Ф. Устинову. Здесь собрались все члены коллегии, руководители ряда заводов. Обсуждались разные аспекты производства вооружения".
   Вот это я понимаю - свидетели!
   А перед нами встала дилемма: кому верить? Есть предложение, оставить этот вопрос пока висящим в воздухе, а самим упорно двигаться дальше в нашем исследовании.
   Очень интересно, например, сравнить поведение двух наркомов вооружения, бывшего - Ванникова, и настоящего - Устинова.
   Про Устинова, нам Грабин уже красочно все описал. Ванников же, находясь в тюрьме, получил записку от Сталина с просьбой дать рекомендации по развертыванию оборонной промышленности в военный период. Ванников пишет, что обстановки на фронте он не знал, но допускал, что у Красной армии могут быть неудачи местного характера. Такие выводы нарком делал из предвоенных данных о соотношении сил СССР и Германии. Ванникову и в голову не могло прийти, что на фронте происходит разгром кадровой Красной армии. Узнав о нападении Германии на Советский Союз, Ванников предполагал, что борьба будет жестокой, но и на миг не сомневался в разгроме врага. А об истерике или чего нибудь подобном, и речи не могло быть.
   А Дмитрий Федорович Устинов, вспоминает первые дни войны.
   "Откровенно говоря, минувшее после получения известия, о вероломном нападении фашисткой Германии, время было настолько заполнено новыми делами и заботами, что сам факт войны воспринимался поначалу как-то абстрактно. И даже теперь, когда миновали первые военные сутки, когда были получены сообщения о ходе военных действий, о жертвах и разрушениях, мы по-настоящему все еще не осознали, не представили себе воочию масштабы пришедшего к нам бедствия. Это сознание пришло несколько позже".
   И далее:
   "И среди сотрудников наркомата, царила спокойная, деловая обстановка. В конце июня в наркомате состоялось партийное собрание. "Конечно, мы тогда не знали, что нас ждут четыре года суровых военных испытаний. - Продолжает вспоминать Дмитрий Федорович,- Напротив некоторые считали, что разгром фашистов - дело недель, максимум месяцев".
   Кому интересен этот период нашей истории, может найти достаточно материалов, о поведении высшего руководства страны в первые дни войны. Но как читатель читателя, предупреждаю, принимать все написанное на веру нельзя. Хотите узнать правду? Тогда вас ждет кропотливая работа в завалах литературы и документов. Но и открытия, которые вас ждут, будут наградой за ваш труд. А их скрывается, поверьте мне, огромное количество.
  

Ф-22УСВ и ЗИС-3.

  
  
   А впереди нас уже ждет следующая история. История восстановления производства пушки Ф-22УСВ, и постановка "звездной" пушки Грабина ЗИС-3 в валовом производстве. Лучшая дивизионная пушка II мировой войны. Пушка, вокруг которой и сейчас, спустя десятилетия, не утихают страсти. Выпуск, которой составлял десятки тысяч единиц. Она и сейчас, находится на вооружении армий некоторых стран мира. Легкая, безотказная она стала символом славы русского оружия. Но вот как осваивали эту пушку на заводе N92 и других предприятиях, мы имеем несколько интересных версий. Выслушаем всех, непредвзято, а выводы будем делать лишь в конце, ознакомившись с воспоминаниями об этих событиях непосредственных их участниках. Первым выслушаем В.Г.Грабина.
   23 июня 1941 года Грабин был уже на заводе. Завод N92 в то время выпускал танковую пушку Ф-34, осваивалась в валовом производстве противотанковая ЗИС-2, но дело с ней шло туго. В связи, с чем Олевского и Грабина и вызывали к наркому в Москву.
   Как я уже писал, 12 июля Постановлением ГКО N108, завод обязан был начать восстановление производства пушки Ф-22 УСВ. Было ли это ему под силу? И что для этого требовалось? Грабин пишет:
   "Директор и главный инженер видели один путь: просить у наркома дополнительные станки, добиваться расширения дополнительных площадей, увеличения численности рабочих, инструмента, приспособлений и т. д. Товарищи рассуждали как в мирное время, забывая о том, что вступили в силу законы войны. А сможет ли наркомат дать нам добавочные станки? Для меня это было очень сомнительно. Директор и главный инженер предполагали переключить инструментальный и опытный цеха на изготовление деталей для пушек. В этом они видели резерв мощностей завода. Я высказал опасения, что так мы подрубим сук, на котором сидим. Вначале эти два цеха действительно смогут немного помочь, а затем производство начнет сдавать из-за отсутствия инструмента. Но мое предложение использовать внутризаводские резервы - я имел в виду повышение технологичности пушек, разработку более производительной технологии - было воспринято как нереальное.
   А в это время, - пишет далее Грабин, Мы узнали, что Еляна собираются снимать с директорского поста. Новость не очень меня удивила. Этого можно было ожидать, зная безрадостное состояние наших заводских дел.
   Из того, что я рассказывал, читатель и сам, конечно, понял, что главному конструктору далеко не безразлично, кто стоит во главе завода. Личность директора, его отношение к новизне, к исследовательской работе, его способность, если нужно, пойти на разумный риск - все это имеет огромное значение для творческой работы конструкторского коллектива, для успешной работы всего завода.
   К тому времени наше КБ создало уже не одну оригинальную систему. Оно завоевало прочный авторитет и, случалось, государственные и партийные руководители, вплоть до Сталина, обращались прямо и непосредственно к главному конструктору. Естественно, это и мне открыло доступ к некоторым высоким лицам. Короче говоря, передо мной встал очень ответственный вопрос, который надо было решать как можно быстрее: просить или не просить за Еляна?
   Просить - значит поручиться, что положение на заводе выправиться, что завод начнет выполнять правительственные задания. Если же увеличение выпуска пушек невозможно, тогда, тогда просить не следует. Но возможности для увеличения выпуска есть.
   Было очевидно, что попытаться помочь Амо Сергеевичу необходимо.
   Вряд ли найдется подходящая кандидатура на должность директора, а если пришлют со стороны, еще неизвестно, будет ли новый директор лучше. К тому же ему придется осваивать завод, на что потребуется время. Это только затормозит дело. Тогда дай бог удержать нынешние темпы производства, а не то, чтобы их повысить. Государство от этого не выиграет. Вывод был один: надо просить сохранить Еляна на директорском посту, дать обязательство, что при тех же производственных мощностях завод увеличит выпуск пушек. Конечно, если Елян примет предложения о перестройке производства, и в частности согласится на валовой выпуск пушки ЗИС-3, опытный образец которой, накрытый брезентом, стоял в цехе, а рабочие чертежи пылились в архиве. ЗИС-3 в производстве менее трудоемкая, почти на 400 киллограммов легче и в несколько раз дешевле Ф-22 УСВ. Правда, она еще не получила одобрения, ее нужно показать маршалу Кулику.
   Возник вопрос: "а что если Кулик откажется посмотреть или, еще хуже забракует ЗИС-3?" Но явные преимущества новой пушки перед Ф-22 УСВ исключали такой поворот событий.
   Возник другой вопрос: когда посылать письмо насчет Еляна - после показа Кулику ЗИС-3 или, не дожидаясь этого? Решил переговорить с директором и послать.
   Встретились мы с Амо Сергеевичем, с глазу на глаз Я изложил соображения ОГК - меры, которые помогут заводу довольно быстро улучшить свои дела. Сказал прямо, не дипломатничая: мы должны твердо обещать в ближайшее же время увеличить выпуск пушек.
   После длительного обсуждения Елян согласился с предложением относительно ЗИС-3: он понимал, что это обеспечит почти немедленное увеличение выпуска дивизионных пушек. Что же касается плана использования внутризаводских резервов, то...
   - Это настолько рискованно, что без разрешения сверху я не могу дать согласия.
   Все мои доводы его не убедили. Разговор наш, что называется, забуксовал.
   Собрались мы с ведущими конструкторами и технологами у себя в отделе и обсудили положение. Массовый выпуск пушек ЗИС-3 имел огромное государственное значение. С помощью ЗИС-3 завод увеличит выпуск дивизионных пушек почти втрое. Тогда можно будет приналечь и на освоение ЗИС-2. Игра стоит свеч.
   После этого мы с Амо Сергеевичем встретились еще раз. Я сообщил ему, что буду писать Ворошилову, Маленкову и секретарю обкома партии М.И.Родионову, сказал, что сейчас же займусь составлением письма, чтобы отправить его сегодня же. Потом показал Еляну черновик. Написанное его удовлетворило; он не возражал против гарантий увеличения выпуска пушек в ближайшее время, - значит, верил, что ЗИС-3 выручит.
   Ответа на наши письма все ждали с большим нетерпением. Через несколько дней мне позвонили от Ворошилова: А.С.Елян остается директором".
   Грабин несколько мрачно описывает дела на заводе. Если не принимать в расчет состояние дел по пушке ЗИС-2, то выпуск продукции постоянно рос. В августе ее было выпущено в 6 раз больше, чем в июле. И снимать Еляна с должности директора никто не собирался, на то не было причин. В данном случае, Грабин хочет показать безвыходное положение директора завода, и, что только его план поможет вырваться заводу из прорыва, а это, естественно, отразится на судьбе А.С.Еляна. А выполнить постановление ГКО, можно только своими силами. В общем, Амо Сергеевич, все в твоих руках.
   Правда, не все понятно и с письмом к Ворошилову. Дело в том, что Ворошилов
   6 июля был назначен главнокомандующим Северо-Западным направлением, с выездом в Ленинград. Туда же, в маршальском поезде выехал и весь его секретариат. В Москве остались только его офицеры связи. 19 июля Ворошилов и Жданов срочно выехали в Петрозаводск. Где противник предпринял стремительное наступление на этом направлении. В Ленинград они возвратились, только через несколько дней. И если Грабин стал бы писать письмо в защиту Еляна, то адресат был бы, прежде всего, в Совет Народных комиссаров, товарищу Вознесенскому, как отвечающему за оборонную промышленность, а не К.Е.Ворошилову, и тем более Г.М.Маленкову, который в Государственном Комитете Обороны отвечал за производство самолетов и авиадвигателей.
   Одним из пунктов плана, было принятие на вооружение пушки ЗИС-3. Но ее нужно было показать в Москве. Разрешение на показ должен был дать нарком вооружения Д.Ф.Устинов. А перед этим согласится, на показ должен был маршал Кулик, вспоминает Грабин. Кулик, как заместитель наркома обороны, еще курировал оборонную промышленность. Но почему, в таком случае не довели до сведения начальника ГАУ генерала Яковлева? Ведь показ новой артиллерийской техники и предназначался для потенциального заказчика, коим и выступало ГАУ Красной армии? Очень странно, но в книге Грабина, об Александре Дмитриевиче сказано лишь в одном предложении, да и то, как бы сквозь зубы: да, мол, был такой. И все кивает на Кулика, уж без него никуда. И все порывался договориться с ним, о показе пушек. А между тем Кулика в Москве не было. Помните, 22 июня Кулик попрощался с товарищами, и отбыл с маршалом Б.М.Шапошниковым в штаб Западного фронта. По прибытию, Шапошников остался в штабе фронта, а Кулик отбыл в расположение штаба 10 армии, в район города Гродно. Убыл и пропал. Что произошло с Куликом при отступлении в Белоруссии, мы уже имеем версии. А между тем, Кулик вышел из окружения, вместе с остатками войск 10 армии, - 19 июля. А в кабинет Сталина, что бы узнать свою дальнейшею судьбу, Кулик зашел в 18 часов.50 минут 20 июля 1941 года. Это за два дня до показа пушек в Москве. Но и отступление Кулика с частями 10 армии, не помешало Грабину договориться с ним о показе. Как это ему удалось, не знаю. Тем не менее, маршал Кулик на показе техники присутствовал.
   В мельчайших подробностях вышло описание этого, дня 22 июля у Грабина. Такое впечатление, как, будто я там сам присутствовал, находясь в окружении прославленного маршала. А он, видимо вспомнив свою, бурную военную молодость, четко отдавал команды, заводскому расчету пушки ЗИС-3, как когда-то, под Царицыным, рядом со Сталиным. Да и артиллеристы были под стать своему маршалу. Действовали быстро, слаженно, я бы назвал, артистично. Как хороший оркестр, всецело отдаваясь воле своего дирижера.
   Понравились руководству и самоходные 57-мм противотанковые пушки ЗИС-41 на шасси гусеничного вездехода ГАЗ-ААА, и ЗИС-30 на базе гусеничного тягача "Комсомолец".
   "После осмотра маршал предложил пройти к нему в кабинет. В кабинете я гораздо полнее доложил о пушках, о производстве, о перевооружении. Закончив, ждал выступлений, критики со стороны присутствующих. Но зря я готовился записывать. Поднялся Кулик. Слегка улыбнулся, обвел взглядом присутствующих и остановил его на мне. Это я оценил как положительный признак. Кулик немного помолчал, готовясь высказать свое решение, и высказал:
   - Вы хотите заводу легкой жизни, в то время как на фронте льется кровь. Ваши пушки не нужны.
   Он замолчал. Мне показалось, что я ослышался или он оговорился
   -Как?
   -А вот так, не нужны! Поезжайте на завод и давайте больше тех пушек, которые на производстве.
   Маршал продолжал стоять с тем же победоносным видом. Я встал из-за стола и пошел к выходу. Меня никто не остановил, никто мне ничего не сказал.
   Я был ошеломлен. Шел к своим друзьям, к нашим забракованным пушкам, которыми законно гордился весь коллектив, и все время твердил про себя: Это - трагедия, трагедия..."
   Тяжелую картину гибели своих надежд, описал Грабин. И опять этот злой гений Кулик!
   Но давайте посмотрим внимательно на описание начала этого дня. Вот Грабин рано утром, прибыл в наркомат обороны, и ожидает в приемной вместе с генералами и офицерами встречи с маршалом, Дальнейшие события происходят в том же узком кругу. То есть, главным действующим лицом, на показе, является маршал Кулик. Именно он, в конце концов, как мы видим, и принимает окончательное решение, о судьбе грабинских пушек. А были ли у него на это полномочия? А представлял ли Кулик организацию, которая, принимала решения о дальнейшей судьбе новых видов оружия, принятии их на вооружение и постановки их в валовое производство? Нет! Таких прав у Кулика не было. Как мы помним, этим делом в мирное время занимались СНК СССР и ЦК ВКП (б). Но с 30 июня 1941 года, высшим органом в стране, становится Государственный Комитет Обороны. Членами комитета становятся: И.В. Сталин - председатель, В.М.Молотов - заместитель председателя, К.Е.Ворошилов, Г.К.Маленков. С февраля 1942 года членами ГКО становятся: А.И.Микоян и Н.А.Вознесенский. С ноября1944 года к ним присоединяется Н.А.Булганин. В июле 1941 года Председателем СНК СССР был И.В.Сталин. Был ли кто - нибудь из этих лиц на показе вооружений? Нет. Но, у главы правительства Сталина был единственный первый заместитель, - Николай Алексеевич Вознесенский, кандидат в члены политбюро. Именно он занимался в правительстве вопросами производства вооружения и боеприпасов. И именно он поставил перед маршалом Куликом и наркомом вооружения Устиновым, задачу изучения перспективы производства ряда артиллерийских систем, в том числе 57-мм противотанковой пушки ЗИС-2, образцы которых, и были представлены на смотре 22 июля. Кроме Вознесенского на смотре присутствовали: Дмитрий Федорович Устинов и еще один заместитель Сталина в правительстве, Вячеслав Александрович Малышев и руководящие работники наркомата вооружения. Как мог Грабин не заметить такую группу начальства и специалистов? А ведь он сам, как, оказывается, лично разговаривал и с Вознесенским, Куликом и Устиновым? А о чем шел разговор? О ЗИС-3? Нет! О ЗИС-2! Вот, что пишет об этом Д.Ф.Устинов:
   "Скажите, Василий Гаврилович, - спросил маршал Кулик Грабина, - почему выпуск ЗИС-2 идет так туго? Ведь пушка принята на вооружение и пущена в производство еще в мае. А завод выдал пока считанные единицы орудий. В чем дело?
   - Основная причина заключается в том, что завод не может освоить, как следует изготовление ствола из-за его большой длинны. При обточке ствол гнется. Но я уверен, что скоро мы решим эту задачу.
   -Ваш ответ, товарищ Грабин, - сказал Н.А.Вознесенский, - еще раз подтверждает, что переход к серийному производству новой системы требует времени. А его - то у нас как раз и нет. Как бы не вышло, что в погоне за лучшим мы не потеряли имеющееся уже у нас хорошее и оставим армию без нужных ей орудий.
   - Да, сейчас надо как можно больше противотанковых пушек. Именно сейчас, а не завтра, не через месяц, - заговорил маршал Кулик. Ваше "скоро", товарищ Грабин, нас не устраивает. Поэтому к вопросу о производстве представленных заводом систем придется вернуться позже. А сейчас нужно все силы бросить на выпуск освоенных в производстве противотанковых пушек.
   -Утвержденная программа должна быть выполнена, безусловно, подвел итог Н.А.Вознесенский".
   Как видим, Кулик решений не принимает, своими высказываниями, он полностью на стороне Вознесенского, который как говорится и "правит бал" на показе оружия.
   Первые недели войны, характеризовались быстрым продвижением немецких бронетанковых войск. Потери же противотанковых пушек, в наших войсках, были огромны. Прилагались огромные силы, чтобы дать армии как можно больше противотанковых орудий. В этом деле завод N 92 должен был стать головным в производстве этой продукции - пушки ЗИС-2. Тем более, ситуация становилась еще острее, что большая часть предприятий находившаяся в западных районах эвакуировалась. И на фоне большого дефицита орудий ПТО, руководство страны, естественно требовало большей отдачи, от флагмана Советской артиллерийской промышленности. Давило документами. Но даже такой нажим на руководителей завода, не смог поправить положение. Производство пушки ЗИС-2 постепенно сходило на нет. И 23 ноября 1941 года постановлением ГКО N955, для обеспечения производства пушек 45-мм и 76-мм калибра, с производства снимается ряд орудий, в том числе и ЗИС-2. Вознесенский выполнил свое обещание. Вознесенский, а не Кулик!
   В некоторых изданиях прекращение выпуска ЗИС-2, объясняют отсутствием достойных целей для этой артиллерийской системы. Это намек на "паникера" Кулика, мол, приняли под его давлением, на вооружение пушку, а цели то, - смех один, солдатским штыком прокалывается. Это у нас всегда так: как немец попер, так тяжелые и плавающие танки. А когда надо, так все наоборот. Паникеров ищут. А между тем достойные цели для ЗИС-2 в 1941 году были. Вспомним немецкие танки Т-III и Т-IV. И как объяснить то,что в артиллерийских противотанковых бригадах РГК, вместо 45-мм противотанковых орудий приняли 85-мм зенитные пушки. Что их бронепробиваеммость как раз и соответствовала условиям борьбы с немецкими слабобронированными танками?
   Но вернемся в Горький на завод N92. Грабин вернулся из Москвы. Всю дорогу, по его словам, его одолевали тяжелые раздумья. Что делать? А, что бы мы делали на его месте? Лично у меня вопросов бы не возникало. Есть указание наркома вооружения, и его следовало выполнить, приложив все свои силы и умение. Выполнить точно и в срок. И была бы нам честь и хвала!
   Нина Корчагина, в своей публикации, в газете "Военно-промышленный курьер", "Гений Советской артиллерии", пишет: "Руководители завода стояли перед выбором: подчиниться Кулику и сорвать заказ фронта или выполнить обещание - увеличить выпуск пушек, при единственном условии - освоении ЗИС-3, потому, что она требует меньше трудозатрат. Решили сделать по-своему, ответственность за все, что случится, взял на себя персонально Грабин".
   Очень интересный отрывок. Выходит Кулик, бракуя грабинскую пушку, сознательно срывал заказ фронта, играя на руку фашистам. А Грабин и Елян, проявили бдительность и сорвали замысел врага, самовольно пустив пушку ЗИС-3 в валовое производство, зная, что только так они выполнят свое обещание. А какое и кому? А за попытку срыва государственного заказа Кулика как-то наказали? Я лично об этом ничего не знаю.
   А еще был третий выбор, о котором все историки жизни и деятельности Грабина, дружно умалчивают. Это выполнить постановление ГКО N 252сс от 23 июля 1941 года: "О противотанковых пушках. "Об установке противотанковых пушек на тракторе "Комсомолец", автомобиле ГАЗ-ААА и об обеспечении программы их выпуска". Утром маршал Кулик проявил свою, мягко говоря, некомпетентность, а чуть позже, ГКО поправил зарвавшегося маршала, и дал "добро" на выпуск самоходных орудий. Вот оно:
   "ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
   ПОСТАНОВЛЕНИЕ N 252сс
   от 23 июля 1941 г.
   Москва, Кремль
   О противотанковых пушках
   1) Обязать НКВ т. Устинова установить первые сто 57 мм противотанковых пушек на тракторе "Комсомолец".
   2) Обязать НКСМ т. Малышева подать заводу N 92 НКВ 100 шт. тракторов Комсомолец до 10.8.1941 года.
   3) Обязать НКВ т. Устинова с 10.8 выпускать 57 мм противотанковые пушки на прицепе, используя автомобиль ГАЗ-61, как тягач.
   4) Обязать т. Малышева с 10.8 подавать заводу N 92 НКВ автомобили ГАЗ-61, в количестве, обеспечивающем программу выпуска 57 мм противотанковых пушек.
   5) В отношении выпуска 57 мм противотанковых пушек и дивизионных 76 мм пушек на заводе N 92 остаться при прежнем решении.
   6) Предложение Горьковского обкома и завода N 92 об установке 57 мм пушек на автомобиле ГАЗ-ААА не принимать.
   Председатель Государственного Комитета Обороны И. СТАЛИН".
   Как видим, упоминаний о пушке ЗИС-3 нет. Хотя перечислены все системы представленные на показе вооружении.
   А Грабин, несмотря на это постановление ГКО, решил все же выпускать все орудия "подпольно", Ф-22УСВ с производства не снимать, но сократить выпуск, чтобы высвободить производственные мощности. Пишет Грабин. Странная позиция, если не сказать - глупая.
   А в книге "Гений советской артиллерии! А.Б.Широкорад, практически повторяет слова Грабина об отказе Кулика, дать разрешение на производство самодвижущих орудий. Двадцать лет Александр Борисович изучал материалы, посвященные деятельности Грабина, а так и не понял, что надо верить архивным документам, а не голословным утверждениям.
   Ну и как. Грабин, это решил сделать?
   Первое, (а может и второе), это сделать директора завода своим единомышленником, в вопросе с пушкой ЗИС-3. Грабин пишет:
   "Для начала я решил снова перечислить все достоинства пушки, как служебные, так и экономические. Подчеркнул, что она значительно менее трудоемкая и металлоемкая, чем Ф-22 УСВ, обеспечивает немедленное увеличение выпуска. Елян слушал внимательно, будто впервые, хотя все это было ему давным-давно известно.
   -Самое главное решение - немедленно поставить ЗИС-3 в валовое производство, - сказал я в заключение.
   Не сразу ответил Елян. Он предпочел бы заручиться поддержкой свыше - это облегчило бы всю работу, поэтому предложил как можно скорее обратиться за помощью.
   -К кому?
   Елян промолчал.
   -Амо Сергеевич, ведь вы хорошо знаете, что обращаться нужно только к Сталину. Сумеем ли мы в ближайшее время доложить верховному? Уверен, что нет. Когда нам выпадет случай с ним встретиться? А время не терпит, фашисты лезут, что называется, напролом, фронт требует больше пушек. Затягивать дело, мы не имеем права - эту затяжку мы с вами ничем не сумеем оправдать перед своей совестью.
   -Все верно... Но как можно идти на такое самовольство?
   -Однако мы рисковали, когда ставили на производство пушку Ф-34. Вы же помните: когда от нее отказались и Кулик и Федоренко.
   -Верно, Василий Гаврилович, но то было в мирное время, а теперь война.
   -Вы, Амо Сергеевич, знаете, что танковая пушка Ф-34 тоже была создана "самовольно". Но она успешно громит фашистские танки. Так будет и с новой пушкой. Вы ведь не сомневаетесь в больших преимуществах ЗИС-3 перед Ф-22 УСВ?
   -Не сомневаюсь.
   -Поскольку она дает большие выгоды государству, нам нечего боятся.
   -Но, Василий Гаврилович, военпред ее не примет.
   -А мы, Амо Сергеевич, возьмем и постучимся к военным приемщикам валовыми пушками. От "живых" пушек они никогда не откажутся. Насколько мне известно, сейчас всякие пушки воюют, какие только могут стрелять. А мы предложим первоклассные, гораздо более совершенные, чем ныне существующие дивизионные.
   Долго еще обсуждали мы, как нам быть, и, наконец, Елян согласился...
   Перешли к практической части. Договорились, что ЗИС-3 пойдет в валовых цехах, а ЗИС-30 на первое время - в опытном, установили порядок запуска в производство, условились до выхода валовых пушек держать все в секрете
   Далее, Грабин заручился поддержкой коллектива ОГК. Тут проблем не было. Коллектив за это правовой ответственности не нес, переложив ее на плечи Грабина. Правда как это было выполнено, стоит сказать особо.
   Как вы помните на показе военной техники в Кремле, присутствовало практически все руководство оборонной промышленности, руководство главных управлений наркомата обороны, во главе с первым заместителем Сталина Вознесенским. Решения, которые были приняты на этом смотре, тут же были отражены в постановлении Государственного Комитета Обороны, то есть стали законом военного времени. Как же проинформировал Грабин личный состав своего конструкторского бюро? Слово Андрею Петровичу Худякову:
   " После осмотра всем предложили пройти в кабинет. Там я гораздо подробнее доложил о пушках, об их экономичности в производстве, что позволит быстрее провести перевооружение армии. Жду высказываний. Все молчат. Многозначительно думают. А время идет. Но я зря готовился записывать критику и предложения. Поднялся Кулик. Немного помолчав, он заявил: "Вы хотите заводу легкой жизни в то время, когда на фронте льется кровь. Ваши пушки не нужны".
   Мне показалось, что я ослышался или он оговорился. Я только сумел произнести: "Как?" "А вот так, не нужны! Поезжайте на завод и давайте больше тех пушек, которые в производстве".
   Василий Гаврилович умолк. Попросил налить из графина стакан воды. Было видно, как ему было трудно говорить об этом.
   -- А что же другие? Они, выходят, без голоса! Чего ж им тогда ездить на такие смотры? -- заметил Дмитрий Иванович Шеффер. Его сухое, скульптурно вылепленное, красивое лицо стало розовым. Карие глаза часто заморгали...
   Мне было жаль всех товарищей по работе. Они прекрасно понимали, какую превосходную пушку ЗИС-3 "зарубил" Кулик.
   -- Посмотрел на Вознесенского, на Малышева, -- продолжил Грабин, -- встретился с ними взглядом. Ждал, что они, в конце концов, скажут что-нибудь. Но они молчали. Я встал из-за стола и пошел к выходу. Меня никто не остановил, никто ничего не сказал. Я был ошеломлен. "Это трагедия! Трагедия!" -- подумалось мне. До сих пор не пойму, почему ни Вознесенский, ни Малышев не поправили Кулика? Очевидно, у них были на то свои серьезные причины, о которых я не знал. Теперь мне ясно, что вопрос о приеме нашей незаконнорожденной пушки ЗИС-3 может решить только Сталин. Нужен подходящий случай, а его у нас может и не быть.
   -- Какой бездумный спектакль разыграл маршал!
   -- Не просто спектакль, а комедию, -- прервал меня Горшков"
   Ну и как мы должны воспринимать это собрание? Компетентные органы, в своих документах оценили бы это как "антисоветское сборище" направленное на срыв производства вооружения. И эти документы лежали бы как минимум на столе у Берии. Поскольку итогом этого сборища, было решение о снижении производства дивизионной пушки Ф-22УСВ и противотанковой ЗИС-2, и производство артиллерийской системы не прошедшей всех этапов, принятия оружия на вооружения.
   Кроме этого, мы должны отметить, что само собрание, имело все черты дискредитации высшего руководства страны. И это не смотря на то, что сам Грабин подозревает в действиях руководства скрытый подтекст, о котором так и говорит. Как все это согласуется с законами военного времени? С партийной дисциплиной? А сам Грабин как военнослужащий, разве имел право обсуждать решения вышестоящего военного командования и руководства страны, да еще в кругу своих подчиненных? Разве такое могло быть?
   По прибытии в Горький из Москвы, Грабин раздумывает, что:
   "Нужно было обдумать тактику. С кем прежде встретиться: с директором или с ведущими работниками отдела? Решил: с директором надо разговаривать, зная мнение коллектива, опираясь на коллектив"
   Читаем у Худякова:
   "-- Василий Гаврилович, вы лучше скажите нам, что вы решили с Еляном? -- вмешался в разговор Антипин.
   -- Я предложил директору ЗИС-3 ставить на производство. Давайте себя спросим, по каким признакам забраковали пушки ЗИС-3 и ЗИС-30? Во всяком случае, не по деловым. Я спрашиваю у вас совета, други мои! Правильно ли я поставил вопрос перед директором?"
   Ну и, что вы дорогой читатель обо всем этом думаете? К кому же первому пошол Грабин? К директору или к коллективу? И кто же нам "лапшу на уши вешает"?
   А Грабин продолжает:
   "ЗИС-3 запустили успешно. Никто кроме узкого круга посвященных, не догадывался, что пошла новая пушка. Единственную деталь, которая могла вызвать подозрение, - дульный тормоз - решили изготовлять в опытном цехе. Там можно было делать что угодно, не боясь разглашения. Служба информации, которой очень толково и четко руководил Андрей Петрович Худяков, ежедневно докладывала о выполнении заданий. Все шло по графику. В сборочном цехе собирали противотанковые ЗИС-2, только без труб ствола. Когда пришло время общей сборки, уже были готовы трубы и дульные тормоза для ЗИС-3. Поздним вечером то и другое подали в сборочный цех. За ночь несколько пушек ЗИС-3 были собраны и тщательно проверенны, а утром их предъявили военной приемке. К тому же утру опытный цех собрал несколько самодвижущихся пушек ЗИС-30 и тоже предъявил их приемщикам. Такой одновременный "двойной удар" был задуман заранее".
   Василий Гаврилович и тут остался верен себе, не назвав дату этого дня. И вы нигде не найдете дату начала валового производства пушки ЗИС-3. Но мы из архивных документов знаем, что самоходную пушку ЗИС-30 начали выпускать 21 сентября 1941 года. Если верить Грабину, то это и есть также днем начала валового производства и ЗИС-3.
   Ну а дальше, как гениально предвидел Грабин, случилось то, что и должно было случиться. Не устояло ГАУ, перед грабинским "двойным ударом" и потекли "железной рекой" на фронт волжские дивизионки и самоходки.
   С начала 1942 года, после показа Сталину, пушка ЗИС-3 , впервые в мировой практике, была поставлена на конвейерную сборку. Как же так, спросите вы, ведь только, что мной было написано, что ЗИС-3 начали выпускать с 21 сентября 1941 года, и в том году ее было выпущено более 1000 единиц? Совершенно верно! Именно так все и описал в своих воспоминаниях Грабин. Но почему же это больше нигде не подтверждается? Я не принимаю во внимание публикации ссылками на того же Грабина. А вы парируете мой выпад тем, что производство ЗИС-3 в цехах завода N92, было налажено, как бы подпольно, и никто об этом из московского руководства наркомата вооружения, и наркомата обороны не знал. Да и откуда они это могли узнать, если Устинов впервые посетил завод только в декабре 41 года. И лишь после этого появился шанс на признание пушки.
   Не знали? Ну-ну.
   Успех коллектива завода "Новое Сормово" имени И.В.Сталина, дался тяжело. Но в конечном итоге, шестнадцатикратное увеличение выпуска продукции, в 1942 году, оправдало все тонны пота, пролитые коллективом.
   Возможно исходной точкой, начала большой работы на перспективу, был телефонный звонок Сталина на завод, произошедший в воскресение 10 августа 41 года. Из кабинета директора завода с вождем разговаривал Грабин. Елян при разговоре присутствовал. Вот как описывает эту сцену Грабин.
   "И вот послышался спокойный голос Сталина:
   -Вам хорошо известно, что положение на фронтах очень тяжелое. Фашисты рвуться к Москве. Под натиском превосходящих сил противника наши войска с тяжелыми боями отступают. Фашисткая Германия имеет значительное превосходство в вооружении. Независимо от этого Фашисткую Германию мы победим. Но чтобы победить с меньшей кровью, нужно в ближайшее же время иметь больше вооружения. Очень прошу вас, сделайте все необходимое и дайте поскорее как можно больще пушек. Если для этого потребуется пойти на снижение качества, идите и на это.
   Услышанное меня ошеломило, я ответил не сразу.
   -Товарищ Сталин, просьбу , ваше задание я передам коллективу завода. Могу Вас твердо заверить, что завод в ближайшее время обязательно резко увеличит выпуск пушек.
   Сталин поблагодарил.
   -При переходе на увеличенную программу так организуйте работу, чтобы выпуск пушек непрерывно возрастал. Учтите, нам дорога каждая пушка.
   Я пообещал, а сам снова подумал: перестройка производства и внутренние резервы - вот что теперь нас выручит. Но ведь Елян вновь может не согласиться с предложениями ОГК
   В деликатной форме я попросил Сталина дать указание директору поддержать начинания отдела главного конструктора, не объясняя детально, какие именно.
   -Передайте, чтобы он выполнял все, что вы считаете нужным, - сказал Сталин и помолчав спросил:
   -Товарищ Грабин, вы твердо убеждены, что в ближайшее время завод резко увеличит выпуск пушек? Ведь эта задача чрезвычайно сложная.
   -Понимаю, но сомнений у меня нет. Завод с этой задачей справится. Сталин пожелал успеха нашему коллективу, попрощался и положил трубку.
   Дальнейший разговор Грабин вел уже с Еляном. Директор обратился к Грабину с вопросом:
   -Василий Гаврилович, не допустили ли вы ошибку, давая такое обещание Сталину - в кратчайший срок резко увеличить выпуск пушек?
   -Нет. Амо Сергеевич. А то,. Что мы за два месяца войны не сумели развернуть производство, объясняется просто: завод не был подготовлен организационно и технически.
   -Ну, что ж... Теперь вам и карты в руки. Все же я хочу знать: как вы собираетесь технически решить проблему массового выпуска пушек?
   Он знал мою точку зрения, мою позицию. С первого дня войны мы с ним много говорили на эту тему.
   -Мне трудно добавить что-либо к тому, что я вам уже объяснял, - ответил я. - Скажу только одно: резкое увеличение выпуска - это не две и не три программы в месяц, а пять - семь как минимум! И решать эту задачу нам с вами, Амо Сергеевич, придеться на существующих мощностях при непременном снижении себестоимости и сохранении высокого качества. Не прерывая производственного процесса, мы с вами должны технически перевооружить завод. Задача трудная, рискованная, но она нам под силу. По - новому придеться работать всем подразделениям завода. Под угрозой Смоленск, так что расчитывать на кооперацию с другими предприятиями несерьезно. Непростительно требовать от государства и дополнительного оборудования. Но наш завод обладает возможностями беспредельными. Не улыбайтесь, Амо Сергеевич! Мы будем наращивать темпы не методом ликвидации "узких мест", экономии электроэнергии и рационализацией отдельных технических процессов. Мы думаем не о таких резервах.
   Елян сощурился, тяжелой ладонью погладил свои роскошные темные кудри, вышел из-за стола, запустил длинные руки в карманы брюк, прошелся к двери, проверил, хорошо ли та закрыта, и повернулся ко мне.
   -Василий Гаврилович, я убежден, что вы переоценили наши возможности. Допускаю, что нам удастся вдвое увеличить выпуск пушек. Но в пять - семь раз?! Понимаете ли, кому дали вы обещание?!
   Энергичный и достаточно опытный руководитель не хотел понять того, что завод способен на большие свершения, что у завода есть для этого все необходимые данные. Он как технолог никак не мог усвоить и, так сказать, переварить, что решающим фактором в производстве является конструкция создаваемой машины,в нашем деле - пушки. Да, именно конструкция предопределяет успех или неуспех. И, кроме того, как человек на заводе новый, он не знал силы и способности нашего коллектива.
   -Скоро, Амо Сергеевич, дело вас убедит, - сказал я, желая закончить неприятный разговор.
   Я позвонил председателю областного комитета обороны - секретарю обкома партии М.И.Родионову.
   Несмотря на очень поздний час и "готовность номер один", объявленную штабом противовоздушной обороны, он узнав от меня о телефонном разговоре со Сталиным, попросил нас с директором сейчас же приехать в обком.
   Елян вызвал машину. Молча мы вышли к подъезду. Ночь была ясная , звездная - плохая: в такую ночь легче бомбить. В небе метались лучи прожекторов. Пока было тихо, но наши дежурные ПВО предупредили, что к городу приближаются немецкие самолеты".
   Дальнейшие события происходят в кабинете Михаила Ивановича Родионова. (Нет, не в Смольном, а тут в Горьком). К своим довоенным должностям секретаря обкома и горкома партии, Родионов добавил и должность председателя областного комитета обороны. Это ГКО областного маштаба.
   "Секретарь обкома разговаривал с кем-то по телефону; жестом руки он пригласил нас сесть. Ни Елян, ни я не проронили ни слова.
   -Слушаю, Гаврилыч, пожымая нам руки, сказал хозяин кабинета.
   Я обстоятельно пересказал разговор со Сталиным и коротко изложил основную суть тех организационных и технических мер, которые помогутнам решить задачу. Секретарь обкома задумался. Потом горячо заговорил:
   -Вы лучше моего знаете, каковы ваши дела с выполнением плана... Желание ваше очень хорошее, но осуществимо ли оно? Скажу откровенно: заикнись об этом кто - нибудь другой, я бы и слушать не стал... Конечно, я не предлагаю отказаться от выполнения задания товарища Сталина. Речь идет о путях и средствах выполнения. Не забывайте и время: оно не простит ни малейшего промаха.
   -Товарищь секретарь, об этом я и Грабину говорил,- не удержался Елян. И так как со стороны секретаря обкома не последовало ни "да" ни "нет", добавил: - Нам бы нужно добавить станочков и получить помощь в изготовлении специального инструмента. Тогда бы мы зажили. Я убежден и заявляю об этом сдесь, в обкоме партии, что переналаживать завод, что называется, с самого корня, это значит издергать весь коллектив, а резкого увеличения выпуска пушек все равно не добиться. Мы и так на пределе работаем.
   -Путь, избранный нашим отделом, самый верный и единственно возможный в складывающейся обстановке, - сказал я .
   После такого категорического заявления наступило напряженное молчание. Я подумал: "Надо кончать. К чему сейчас разжигать страсти?"
   -Прошу разрешения в ближайшие дни доложить вам план - график нашей работы.
   -Обком партии выслушает вас в любой час дня и ночи. Ждем ваш график.
   Елян, заядлый курильщик, вынул коробку "Казбека", повертел ее в руках и огорченно положил обратно: первый секретарь не курил и в его кабинете дымить воздерживались.
   Секретарь обернулся к Еляну: - Грабин дал хорошие пушки. Мог бы, как говориться, жить спокойно, но... Поднять производство новым скоростным методом! Это дело не шуточное. Мы с вами должны помочь ему и добрым словом и делом.
   Елян слушал, слегка потупясь.
   Из обкома мы вернулись под утро, но поспать мне так и не пришлось: весь небольшой остаток ночи отняли неотвязные думы. Вспоминалось сегодняшнее сообщение Советского информбюро, - я слушал его в одном из цехов. Наши войска продолжали бои с противником на Кексгольмском, Смоленском, Коростеньском, Белоцерковском направлениях и на Эстонском участке фронта. По видимому, бои жестокие. Смоленское направление - это значит, что гитлеровцы рвутся к Москве. Эстонский участок - это Псков, за ним Ленинград".
   На этом воспоминании Грабина, мы остановимся. Я уже говорил вам, что Василий Гаврилович в своей книге довольно странно относиться к такому понятию как время. Когда вспоминает даты, а когда и нет. Из за этого ощущается отсутствие временной связи в изложении событий. Трудно понять, какое событие предшествовало последующему. Далеко ходить не надо. Вы только, что прочитали обширный кусок текста из мемуаров Грабина. В данном случае Грабин четко указал дату телефонного звонка Сталина - 10 августа. В ночь с 10 на 11 августа, Грабин и Елян посетили первого секретаря Горьковского обкома ВКП(б) Михаила Ивановича Родионова. Грабин называет и его должность - председатель Областного Комитета Обороны. Должность, которую 10 августа Родионов не занимал. Горьковский Областной Комитет Обороны был образован 23 октября 1941 года. Вот тогда М.И.Родионов и стал председателем ГКО. Так, что Грабин и Елян были у Родионова в конце октября? Не спешите. Помните, что Грабин описал ясную, звездную ночь и начало немецкого авианалета? Должен сообщить вам, что только 24 октября ГГКО принял постановление о противовоздушной обороне г. Горького. А первый налет немецкой авиации на Горький, произошел 4 ноября! Согласитесь, август и ноябрь, три месяца войны трудно спутать. Там каждый день памятен, Ситуация то какая была. Вы думаете, что и это все? К большому сожалению нет! Спать Грабину не пришлось. Его одолевали неотвязные думы. Вспоминалось сообщение Советского информбюро. Грабин перечесляет направления, на которых шли тяжелые бои с немецкими войсками.
   А ведь 10 августа 1941 года на выше перечисленных участках фронта, кроме Кексгольмского, никаких боев с врагом не происходило, и быть их не могло.
   Смоленск и Белую Церковь немцы окупировали в один день - 16 июля. Псков вообще был захвачен - 6 июля, и бои шли на Лужском оборонительном рубеже, уже на дальних подступах к Ленинграду.. А вот Кексгольм, нынешний Приозерск, держался аж до 21 августа 1941 года. Но к ноябрю все вышеперечисленные города, давно были окупированны немцами.
   Я не буду комментировать воспоминания Грабина об этом дне. Помоему, тут коментарии излишни.
   А вот, что пишет в своей книге А.П.Худяков:
   "15 августа. Пятница
   Во время доклада о выполнении графика за сутки я напомнил Главному, что он собирался поехать к секретарю обкома ВКП (б), председателю ГКО области М.И. Родионову.
   -- Уже был у него. Вчера поздно вечером Михаил Иванович вызвал в обком Еляна, Проскурина и меня. Настоящего разговора в обкоме не получилось. Елян опять повторил свои опасения: "Товарищ Родионов, время не потерпит ни заминки, ни малейшего промаха. Я убежденно заявляю, что переналаживать производство, что называется, с корня -- значит издергать весь коллектив завода. Мы и так работаем на пределе возможного. Резкого увеличения выпуска пушек нам все равно не добиться". Я, конечно, возразил. Родионов сказал Еляну: "Вы должны помочь Грабину выполнить просьбу товарища Сталина". Я попросил у Родионова согласия просмотреть план-график намеченных нами работ. "Обком партии выслушает вас в любой час дня и ночи", -- сказал Михаил Иванович и тут же спросил: "Чем вам помочь?" Я поблагодарил его. Мне стало ясно -- он решил поддержать наш риск... Жаль, конечно, что ни директор, ни главный инженер до сих пор не поверили в метод скоростной работы. Плохо жить и работать, когда тебя не понимает прямое начальство".
   Выходит, что Грабин, Елян, да еще и Проскурин были у Родионова все же в августе. Правда, не в ночь на 11, а 14 числа. А Проскурина Грабин, почему-то "забыл" в своей книге.
   Что ни говори, а разговор Сталина с Грабиным, как-то не вяжется с обликом вождя. Просить он по-моему, не умел. Занимая высшую государственную должность в стране, Сталин только требовал безукоснительного выполнения решений партии и правительства, видя в этом, залог успеха выполнения планов. Исключений он не делал. Примеров можно привести много. Вот один из них. Телеграмма руководству Челябинского тракторного завода:
   "Прошу вас честно и в срок выполнять заказы по поставке корпусов для танка KB Челябинскому тракторному заводу. Сейчас я прошу и надеюсь, что вы выполните долг перед Родиной. Через несколько дней, если вы окажетесь нарушителями долга перед Родиной, начну вас громить как преступников, пренебрегающих честью и интересами своей Родины. Нельзя терпеть, чтобы наши войска страдали на фронте от недостатка танков, а вы в далеком тылу прохлаждались и бездельничали"
   И.Сталин. 17 сентября 1941 года
   Как видите, если Сталин говорил, " я вас прошу", это вовсе не воспринималось как просьба. Скорее это воспринималось как личный приказ вождя.
   Поэтому, этот разговор, я обязан дать вам еще в одном варианте. Этот разговор Сталина и Грабина приводит в своих воспоминаниях В.Н.Новиков.
   К началу августа завод N92 увеличил производство пушек в пять раз. Однако фронт требовал большего:
   "В начале августа 1941 года в кабинете директора Амо Сергеевича Еляна, раздался звонок. Самого его на месте не оказалось. Трубку взял главный конструктор завода генерал В.Г.Грабин.
   -Надо увеличить производство противотанковых пушек, - сказал Сталин.
   -Делаем все возможное, рост продолжается, и будет продолжаться.
   Сталин:
   Рост должен не продолжаться, он должен, резко вырасти.
   Грабин ответил:
   -Примем все меры.
   -Нам не нужны общие слова. Мы должны точно знать, в каком месяце и сколько вы дадите орудий. Враг наступает. Ваш завод находится в самых лучших условиях. Мы даем вам все. Мы ждем не заверений, а ваших предложений, а войска на фронте ждут вашу артиллерию.
   В сентябре завод в семь раз превысил довоенный уровень".
   Не хочу навязывать вам свое мнение, но как вам кажется, где Сталин больше похож на себя? А мы еще вернемся к этой дате - 10 августа.
   А тем временем, Грабин искал пути выполнения, взятых на себя и на завод, обязательств. Он пишет:
   "Подсчитал приблизительно, сколько дивизионных, танковых и противотанковых пушек (а они играют главную роль в маневренной войне) нужно нам на западной и дальневосточной границах. Сопоставил полученную цифру с числом пушек, выпущенных нашими заводами до войны, сделал некоторую скидку на потери и подвел итог, учитывая, что мы должны не только догнать противника, но и добиться ощутимого превосходства, необходимого для успешного наступления. У меня даже в глазах потемнело: оказалось, нужно не семикратное увеличение выпуска дивизионных, танковых и противотанковых пушек, а, по крайней мере, 18 -20 - кратное, а возможно и большее.
   Нужно, жизненно необходимо. Но какими путями?
   Первый путь - просить правительство выделить необходимое число заводов. Для нас этот путь наипростейший. Мы должны будем только обеспечить эти заводы рабочими чертежами, техническими условиями квалифицированной консультацией.
   Сколько же нужно заводов? Если они возьмут за основу нашу технологию, и в процессе производства будут наращивать выпуск пушек, то около пятнадцати, по мощности равных нашему.
   Можно ли рассчитывать на столько заводов? Если смотреть правде в лицо, надо определенно сказать - нет. Сколько таких, как нужно, заводов не найдется. Не говоря уже об изготовлении технологической оснастки, о кадрах рабочих и инженеров, на этих заводах не будет специальных артиллеристских станков, они импортные. Следовательно, этот путь исключается.
   Второй путь - создать кооперацию нескольких заводов, включив в нее и наш. Этот путь как будто заманчив. Но в таком случае изготовление специальных артиллеристских деталей будет возложено на нас, а мы даже свое текущее производство с трудом обеспечиваем такими деталями. Значит, и этот путь неприемлем.
   Третий путь - развернуть все производство дивизионных, танковых и противотанковых пушек на нашем заводе. Попросить для этого оборудование, построить производственные площади, изготовить технологическую оснастку и т. д. Этот вариант потребует много сотен станков, как отечественного производства, так и импортных. Где их взять, если большая часть станкостроительных заводов - на колесах в дороге на Восток, а импортных не получить. Разве только из США? Строительство потребует много материалов, мощную строительную организацию и займет много времени. Для изготовления технологической оснастки нужен будет уже не инструментальный цех, а большой инструментальный завод. Нет, и этот вариант явно не подходит.
   Остается только четвертый путь, о котором мной уже не раз говорено, - использовать внутризаводские резервы. "Странно, - пожмет плечами иной читатель, - с дополнительным оборудованием, дополнительными производственными площадями задачу решить нельзя, а не получая от государства ничего сверх положенного, можно?"
   Да, именно так! Потому, что под использованием внутренних резервов мы подразумевали принципиально иной подход к делу - не количественный рост станочного парка и производственных площадей, а дальнейшее качественные изменения всей нашей работы: конструктивно - технологическую модернизацию пушек, чтобы сократить число деталей и повысить их технологичность, разработку высокопроизводительной технологии (она была названа впоследствии рациональной), скоростное проектирование и освоение пушек в валовом производстве".
   15 августа я утвердил план - график. Который составил созданный специально для этого штаб из нескольких сотрудников отдела главного конструктора и работников других отделов и цехов. И тут уже для всех стали очевидными масштабы задуманной перестройки производства. Не боясь громких слов, скажу, что мы задумали провести на производстве настоящую революцию. Штаб составил и приказ по заводу, утверждающий план - график, который я передал директору на подпись".
   Грабин пишет, что 15 августа он утвердил план-график:
   "Первый этап,- конструктивно-технологическая модернизация отдельных элементов пушек и создание для них новой технологии и новой остнаски. Этот этап мы условно назвали малой модернизацией. Уже в декабре 1941 года она должна была увеличить выпуск пушек в пять раз.
   Второй этап - модернизация остальных элементов пушек, опять же с коренным изменением технологии и остнастки. Это большая модернизация. К маю 1942 года она должна была дать рост выпуска пушек в девять раз.
   И, наконец, третий этап - разработка и внедрение во всех цехах рациональной технологии. С ее помощью мы рассчитывали довести выпуск нашей грозной продукции до 18-20 - кратного увеличения. Неискушенному человеку такие замыслы могли показаться фантастическими, но в нас вселял уверенность наш творческий опыт".
   Интересна позиция директора завода. После того как Елян получил устное указание от Сталина, выполнять все распоряжения Грабина, Амо Сергеевич стал пассивен. Даже на совещании сидит хмурый и сосредоточенный и не выступает.
   Просто подписывает приказы, которые готовит для него начальник ОГК.
   Грабин объясняет его состояние тем, что Елян еще не свыкся с цифрой увеличения выпуска в пять раз, а тут вдруг - 18 - 20 раз! А может быть причина тут совсем в другом. Чисто шахматный случай, - потеря инициативы. Сказав "Вам и карты в руки", Елян все же интересуется, как Грабин собирается технически решить проблему массового выпуска пушек? То есть он уже не у дел?
   В своей книге А.П.Худяков оценивает эту ситуацию в разговоре с Грабиным, так:
   "-- Теперь Елян не должен возражать. Суть случившегося я понимаю так -- Председатель ГКО весь завод передал в ваши руки.
   Когда я разговаривал с Верховным, Елян был рядом и слышал весь разговор, а Сталин не захотел сказать ему хотя бы несколько слов. Горькая пилюля, кому ни доводись. Тяжело ему было проглотить ее. Я положил телефонную трубку и пересказал Еляну весь разговор"
   И тут мы должны вернуться в 1940 год. 31 июля вышло ПОСТАНОВЛЕНИЕ N74, ПЛЕНУМА ЦК ВКП (б) "О КОНТРОЛЕ НАД ПРОВЕДЕНИЕМ В ЖИЗНЬ УКАЗА ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР ОТ 26 ИЮНЯ 1940 г. "О ПЕРЕХОДЕ НА ВОСЬМИЧАСОВОЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ, НА СЕМИДНЕВНУЮ РАБОЧУЮ НЕДЕЛЮ И О ЗАПРЕЩЕНИИ САМОВОЛЬНОГО УХОДА РАБОЧИХ И СЛУЖАЩИХ С ПРЕДПРИЯТИЙ И УЧРЕЖДЕНИЙ" В котором в частности говорилось:
   "6. Признать неправильным, что многие директора предприятий вместо того, чтобы полностью использовать предоставленную им власть и не бояться насаждать дисциплину хотя бы путем применения репрессий, либеральничают с прогульщиками и дезорганизаторами производства, уклоняются от отдачи их под суд и фактически не насаждают дисциплину, а только болтают о ней.
   Пленум ЦК ВКП (б) осуждает такое поведение директоров и считает, что за установление твердой дисциплины на предприятии отвечает, прежде всего, директор, так как он является хозяином дела, полновластным руководителем предприятия, целиком отвечающим за состояние дел на предприятии и за порядок на производстве. С директора, прежде всего, необходимо взыскивать за всякую бесхозяйственность и за всякий беспорядок на предприятии.
   Пленум ЦК ВКП (б) считает, что важнейшим условием успешного осуществления мероприятий по установлению трудовой дисциплины и повышению производительности труда является укрепление единоначалия на предприятиях, поднятие авторитета директоров предприятий, безусловное выполнение их приказов и распоряжений. Обязать партийные организации оказывать всемерную поддержку директорам в наведении ими порядка на предприятиях, в установлении трудовой дисциплины, в осуществлении решительных мер борьбы с летунами и прогульщиками".
   В книгах Грабина и Худякова, это постановление нарушают как сам Сталин, так и Елян. Сталин, тем, что подрывал авторитет директора завода Еляна, что позволяло рядовым сотрудникам завода, таким как Худяков высказывать такие предположения.
   А нарушение Еляна состояло в том, что он снял с себя ответственность за дела на заводе, на, что не имел ни какого права. Могло ли такое событие, которое я приравниваю к дезертирству, быть в годы войны? Конечно, нет! Если бы Елян не устраивал Председателя ГКО, то будьте уверены, директор был бы другой. Но по характеристике, данной Еляну самим Худяковым, еще в июле 1941 года:
   "Директор был излишне резок, самолюбив и строг".
   А еще ранее, из книги Худякова, мы узнаем, как Грабин характеризует Еляна:
   "-директор, это ВЛАСТЬ!"
   Мог ли самолюбивый и властолюбивый директор крупнейшего предприятия, позволить вытирать об себя ноги?
   Кстати, это опять таки относится к времени, когда в книге Грабина Еляна хотели снять, но вместо этого наградили завод Красным знаменем, за первое место в социалистическом соревновании предприятий отрасли, за июль месяц.
   Если Амо Сергеевич так равнодушно и халатно отнесся к своим обязанностям директора завода, то за что же ему, после вывода на максимальный режим производства орудий, в мае 1942 года, было присвоенно высокое звание Героя Социалистического труда? Выходит не за что?
   С приказом по заводу, Грабин, несомненно, погорячился. Нет, план-график существовал. Но касался он, только мероприятий по отделу главного конструктора.
   И тут возникает закономерный вопрос. Если подготовлен план график, предусматривающий модернизацию и унификацию 76-мм пушек и разработку и внедрение, в связи с этим рациональной технологии, которую еще только предстоит осуществить, то какую все же пушку ЗИС-3 собирались выпускать Грабин и Елян? И какую выпускали? И в наших музеях, обязательно были бы выставлены пушки выпуска 1941 года, как день от ночи, отличающиеся от пушек конвейерной сборки!
   Вы где нибуть встречали эти образцы?
   Что касается, других мероприятий, касавшихся составления других планов-графиков, то Грабин в них не участвовал и, естественно, о них не вспоминает.
   Наконец наступил тот момент, когда пушек ЗИС-3 завод стал выпускать больше, чем Ф-22 УСВ. И до конца года на фронт было отгружено около 1000 орудий. В декабре месяце, на завод, наконец - то приехал Д.Ф.Устинов. Он наблюдал за сборкой пушки ЗИС-3, Грабин попросил его показать пушки в Москве Сталину, и получил разрешение.
   4 января 1941 года, Василия Гавриловича вызвали на заседание ГКО. Он вспоминает: " заседание Государственного Комитета Обороны сразу превратилось в резкий диалог между Сталиным и мною. Вся наша работа подверглась очень острой и несправедливой критике, а меня Сталин обвинил в том, что я оставлю страну без пушек. Я отстаивал позиции нашего коллектива до последнего.
   Атмосферу этого заседания может вполне характеризовать лишь один эпизод. В очередной раз, когда я пытался возразить Сталину и защитить правильность выбранной нами позиции, обычная выдержка и хладнокровие изменили ему. Он схватил за спинку стул и грохнул ножками об пол. В его голосе были раздражение и гнев.
   - У вас конструкторский зуд, вы все хотите менять и менять! - резко бросил он мне. - Работайте, как работали раньше!
   Таким Сталина я никогда не видел - ни прежде, ни позже.
   ГКО постановил: нашему заводу изготавливать пушки по старому.
   В тяжелом и совершенно безнадежном настроении покинул я Кремль. Меня страшила не собственная моя судьба, которая могла обернуться трагически. Возвращение к старым чертежам и к старой технологии неизбежно грозило не только резким снижением выпуска пушек, но и временным прекращением их производства вообще теперь - то страна действительно останется без пушек!
   Рано утром 5 января, совсем затемно, ко мне подошел офицер и предложил подняться наверх к телефону. Я не пошел: если хотят арестовать, пусть арестовывают здесь. Тяжелая апатия охватила меня, мне уже было все равно. А в том, что меня ждет, я почти не сомневался: мой спор со Сталиным носил - если не вникать в его суть - характер вызова, а квалифицировать это как саботаж или вредительство - за этим дело не станет.
   Через некоторое время, офицер появился снова.
   - Вас просят к телефону, - повторил он и добавил: - с вами будет говорить товарищ Сталин.
   Действительно, звонил Сталин. Он сказал:
   - Вы правы...
   Меня как жаром обдало.
   - То, что вы сделали, сразу не понять и по достоинству не оценить. Больше того, поймут ли вас в ближайшее время? Ведь то, что вы сделали, это революция в технике. ЦК, ГКО и я высоко ценим ваши достижения, - продолжал Сталин.- Спокойно заканчивайте начатое дело.
   Что же произошло? Ночью, после грозового заседания ГКО, Сталин, по-видимому, созвонился с Ворошиловым, и тот рассказал ему о наших делах, обо всем, что видел собственными глазами. Но к этой мысли я пришел лишь впоследствии. Сопоставив события. А тогда, слыша в телефонной трубке слова Сталина, я сообразил, что сейчас, именно сейчас тот самый подходящий момент, когда можно поднять вопрос о нашей "незаконнорожденной" - о ЗИС-3. Да, это был на редкость подходящий момент. И я подробно доложил о пушке, просил посмотреть ее.
   Сталин хоть не сразу, но дал согласие.
   Рассказом Грабина, о перестройке и использовании внутренних резервов, практически и заканчиваюется книга воспоминаний. Заканчивается на мажорной ноте. Коллектив ОГК во главе с Василием Гавриловичем, вышел победителем. Несмотря ни на что, рубежи, поставленные перед ними были дотигнуты.
   Но, опять возникают вопросы, требующие ответа. И найти их, мы и постараемся.
  
  
  
  
  

Завод N92 "Новое Сормово".

  
   Прежде всего, отметим решение первого дня войны, - восстанавливать производство дивизионной пушки ф-22УСВ. Это решение было принято в первые часы войны. Я думаю, что это и было содержанием "красного" пакета завода N 92. На то он и мобилизационный план, что бы в критический момент не совершить ошибки, и иметь уже готовый, четкий план действий. Горьковский завод, на тот момент выпускал пушку ф-34 для танка Т-34, и выпуск ее определялся количеством танков, выпускавшимся на заводах в Харькове и Сталинграде. Как мы уже знаем, освоение пушки ЗИС-2, шло тяжело, и завод был практически незагружен. Поэтому, восстановление производства Ф-22УСВ, было шагом предсказуемым, и в тот момент правильным. До 22 июля завод разворачивал его производство, и показ артиллерийских систем Вознесенскому, Устинову, и Кулику, никак не мог повлиять на этот процесс. Наоборот, чтобы ускорить восстановление производства дивизионной пушки, именно на смотре, появилось мнение о необходимости снятия с производства пушки ЗИС-2, как только, к концу года была закончена подготовка к поточному производству, пушки ЗИС-3.
   Рассказ Грабина о показе пушки ЗИС-3, и об отказе принятии ее в валовое производство, подтверждения не имеет. Что предлагал Грабин? Ни много, ни мало как производить ЗИС-3 вместо ф-22УСВ. Предположим, что такое событие на смотре имело место. И решение принимал один Кулик. И пушка ЗИС-3 стояла во дворе наркомата обороны. Как должен был отнестись к ней маршал? Кулик ее видел впервые. Что это за пушка? А прошла ли она полигонные испытания? Если прошла, то где заключение. Если полигонные испытания прошли успешно, то где рекомендации к принятию на вооружение? А может, пока Кулик скитался по белорусским лесам уже и постановление о ЗИС-3 приняли? Нет. Всего этого у Грабина не было. И единственное что он мог сделать, это просить, что бы пушку допустили ко всем этапам, прохождения испытаний, как нового образца оружия. Реакция Кулика (в рассказе Грабина) понятна и оправдана. На слово никто не верит. Пусть эта пушка и трижды шедевр, (в будущем) но война не оправдание для проталкивания сомнительных проектов.
   Написал слово "сомнительный проект", и подумал: ведь это же о ней, о ЗИС-3, лучшей дивизионной пушке второй мировой! А кто об этом знал 22 июля 1941 года? Лишь узкий круг конструкторов. Поэтому, к большому сожалению, 22 июля, вопрос о ЗИС-3 в таком положении и находился.
   В воспоминаниях Устинова, как я уже писал, ЗИС-3 на смотре, вообще не упоминается. Может в тот день он просто не обратили на нее внимания? Или не захотел обращать внимания. Хотя заводской расчет Горшкова с блеском показал пушку начальству. Потом, задним числом, можно было написать, что угодно. И найти оправдания. Но Устинов не оправдывается, а о ЗИС-3 вспоминает только в описании 1942 года. Но, Грабин не смирился с решением Кулика, и предлагает Амо Сергеевичу Еляну самостоятельно, без разрешения "сверху" поставить ЗИС-3 в валовое производство. Чем он мотивирует свое намерение?
   -Отсутствием поддержки свыше, то есть поддержки самого Сталина.
   -Тяжелым положением на фронте.
   -Тем, что военная приемка, никуда не денется, и будет принимать пушки.
   Ну что же, попробуем разобраться в этих положениях Грабина.
   По возвращению из Москвы, Грабин принимает решение все же ставить
   ЗИС-3 на валовое производство. Елян соглашается с Грабиным и, примерно с 24 июля начинают подготовку производства пушки, которая с 21 сентября пошла в производство, параллельно с ф-22УСВ. Производство начали без разрешения на то вышестоящих органов, поскольку Грабин считает, что нужно обращаться только к Сталину. А это в настоящее время - нереально. То есть, Грабин и Елян полностью ответственность, за возможные последствия, взяли на себя. Мужественный поступок, если учесть, что обычно следовало в случае провала.
   10 августа происходит телефонный разговор Сталина с Грабиным, при этом присутствует и Елян. Сталин ПРОСИТ Грабина сделать все необходимое для увеличения выпуска пушек.
   Вот тот случай, о котором Грабин еще совсем недавно, говорил Еляну.
   Причем ситуация давала ему практически стопроцентный шанс успешно решить, без сомнения, это важное государственное дело. Грабину нужно было всего то рассказать Сталину все то, что он рассказал Кулику и нам. Да еще и подключить к разговору Еляна, мол, вот и директор завода такого же мнения. И военную приемку подключить. Но и без этого, он добился не малого. Чего только стоить указание вождя Еляну, выполнять все то, что Грабин считает нужным, тем самым, ставя конструктора выше директора завода?! То есть, все было в руках Грабина. Была возможность легализировать подготовку производства ЗИС-3, это в лучшем случае. В худшем, получить разрешение на полигонные испытания сейчас, в августе - сентябре, а не в феврале 1942 года, когда ее официально испытали. И даже если бы пушку направили на полигон, то, зная наверняка, чем они закончатся, Грабин и Елян могли спокойно готовить производство. Ведь так и произошло в 1942 году. 12 января 1942 года, постановлением ГКО N 1144, определен план выпуска в первом квартале, 76-мм пушек УСВ, ЗИС-3, танковых пушек Ф-34 и ЗИС-5. А ровно через месяц, 12 февраля выходит новое постановление ГКО N1274: "О результатах полигонных испытаний и о принятии на вооружение Красной Армии, 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3, конструкции завода N92 НКВ",
   Но Грабин, в разговоре со Сталиным, о пушке и слова не сказал. Почему же Грабин промолчал? Судя по его рассказу, вся надежда была на Сталина, и на его мудрое, государственное решение. Что изменилось до 10 августа, если Грабин уже не надеется на Сталина? Ответа на этот вопрос, я в мемуарах Грабина, не нашел.
   А ответ простой. Показывать было НЕЧЕГО! Поскольку работы над модернизацией ЗИС-3, в рамках работ по общей унификации 76-мм пушек, и подготовке их к поточному производству только начинались. И закончатся только к концу ноября.
   Остальные два довода, взаимосвязаны. Положение на фронте тяжелое, поэтому военная приемка будет принимать то, что мы ей предложим. И предложили. После некоторого замешательства, и звонков в Москву, военная приемка начала принимать пушки ЗИС-3.
   Возникает вопрос. Кто же дал указание принимать пушки? В своих мемуарах начальник ГАУ КА в годы войны Н.Д.Яковлев, ни Устинов о такой ситуации не вспоминают. Они то точно таких приказов не давали. А Грабин утверждает, что решение о приемке ждали только от ГАУ. А Худяков пишет, что о запуске ЗИС-3 в производство было доложено и Устинову и Яковлеву. Вот вам и "подпольное производство!
   Так где же, в каком звене этой цепочки было принято это решение. Или решение принял какой-то мелкий военный чиновник в недрах ГАУ? Поставим себя на место военного чиновника, неважно какого уровня, занимающий кабинет в наркомате обороны, в Артуправлении. Представив пушку ЗИС-3 военной приемке, Грабин тем самым запустил бюрократическую машину. Нет, документы он не представил. Представил пушку. Но машина закрутилась. В этом нет ничего плохого. Она и должна была закрутиться. И на каком то этапе, мне по телефону докладывают ситуацию, сложившуюся на заводе N92. Докладывает мой подчиненный, и ждет моих указаний. Что я могу ему сказать? " Ждите", говорю я ему, и кладу трубку. У меня ни на столе, ни в сейфе нет, ни одной жалкой бумажки, где бы были напечатаны эти три буквы и цифра. И хоть на плечах у меня большие звезды, я в сущности такой же бюрократ, как большинство в соседних кабинетах. Моя задача спустить "вниз" приказ, и проконтролировать его выполнение. И вовремя отчитаться перед руководством. Инициативным тут быть не обязательно. А временами и вредно. Поэтому, я не мудурствая лукаво, набираю номер приемной моего прямого начальника, и прошу срочно принять меня. Подбросив шефу очередную головную боль, я с чистой совестью возвращаюсь в свой кабинет, пить чай и ждать бумагу, которую я и спущу своим подчиненным. Думаете, я один такой умный? ВСЕ! За это нам и дарованы красные лампасы, что умные. Но если мы все умные, то сообщение из Горького должно было дойти до того, за кем лишь один Бог. И должна была появиться бумага. И мы бы читали в мемуарах Устинова, Ванникова, Яковлева, Воронова, Новикова об этом событии. Но не появилась.
   Например, Дмитрий Федорович Устинов, просто обязан был "вспомнить" об этом случае. Поскольку:
   "В наркомате был заведен строгий порядок - к 10 часам утра руководство наркомата получало ежедневную сводку о выпуске продукции за истекшие сутки с указанием причин отставания, по которым сразу же принимались оперативные меры. Этот порядок сохранился до последнего дня войны".
   То есть уже в 10часов 21 сентября 1941 года, на столе у наркома должна была лежать сводка с данными о количестве выпущенных пушек ЗИС-3 и САУ ЗИС-30. И такая же сводка завтра, и послезавтра, и пошло-поехало. Вспомнил Устинов? Нет!
   А вот, что пишет по этому поводу, генерал армии Махмуд Гареев в публикации: "1941-й: экзамен Иосифа Сталина".
   "Один человек, будь он даже самым выдающимся, не в состоянии охватить все аспекты политических, экономических, дипломатических, идеологических, военных и других проблем, которые надо глубоко анализировать и решать в очень сложной и противоречивой обстановке. Несмотря на огромную работоспособность, Сталин не только не мог объять все эти вопросы, но к тому же монополизировал право на их личное решение и сковывал самостоятельность мышления и действий подчиненных. Другие руководители и органы управления во всех звеньях должны были по всем вопросам ждать указаний и заниматься только их механическим исполнением".
   По некоторым позициям можно согласиться с генералом Гареевым, случай, который мы рассматриваем, как раз и характерен отсутствием какого либо документа, в отношении военной приемки пушки ЗИС-3, в тот период. И это в то время, когда увеличение выпуска оружия без сомнения был вопросом N1, советской военной промышленности. И решение такого вопроса, могло исходить, только от Сталина, как главы Государственного Комитета Обороны.
   "А был ли мальчик"? В январе 1942 года, на показе пушки ЗИС-3, по словам Грабина, многие из присутствующих знали, что пушка ЗИС-3 выпускается серийно, и тысячи их находятся на фронте. Но как ни странно, среди присутствующих не оказалось "смелых людей", что бы открыть глаза вождю на этот факт. Все молчали. Что, молчали аж с 21 сентября? Что, круговая порука? Как бы не так. Что бы не быть впутанным в такое сомнительное дело, требуется лишь вовремя освободиться от этой опасной информации. И одно место прикрыл, и проявил большевистскую бдительность или принципиальность. Это как вам нравится. Но в последствии не нашелся и тот, кто сознался, что именно он, отдал то историческое распоряжение, и тем самым, несмотря на риск быть репрессированным, проявил государственную мудрость.
   Был в годы войны случай с начальником ГАУ генерал-полковником Н.Д.Яковлевым. Подписал документ об успешном испытании танковой пушки, до окончания испытаний. Но у пушки выявился дефект. В.Н.Новиков пишет, что пришлось докладывать Сталину. Все знали, что тот все равно узнает. Вот все и все и доложили вождю.
   Интересно, а у военпредов был ли на руках, хоть какой клочок бумаги с подписью и лиловой печатью? Если нет, то и они были кандидатами в категорию "врагов народа". Неужели они этого не понимали?
   Представив пушку ЗИС-3 военной приемке 21 сентября, Грабин и Елян тем самым "рассекретили" ее, а наши "грабинские биографы" продолжают, талдычат о "каком-то "подпольном производстве". Если бы ЗИС-3 выпускали с осени 1941 года, то об этом писали бы все историки Военно-промышленного комплекса СССР. Не говоря уже о мемуарах Устинова, Воронова и Яковлева.Так покажите мне эти строки.
   Во многих публикациях указывается, что первой пушкой поставленной на конвейерную сборку была ЗИС-3. Но, что интересно, что Грабин в своих мемуарах об этом не пишет. А уже упоминавшаяся Нина Корчагина, утверждает, что Грабин первым в мире организовал поточное производство пушек. Странно. Василия Гавриловича, в скромности никак не заподозришь. А, может, быть действительно постеснялся? Или забыл? Но близко знавшие его московские литераторы, утверждают, что память у него была "точечная". Ведь помнит, что пушек ЗИС-3 вскоре стали выпускать больше, чем Ф-22УСВ. А это могло произойти только при условии постановки пушки на конвейерную сборку. Происходили ли эти события в цехах завода? Попробуем ответить на этот вопрос.
   Интересно то, что, нигде документально не подтверждено, что пушек ЗИС-3, с 21 сентября 1941 года, выпущено более 1000 единиц, тут мы должны сослаться только на Грабина. А вот количество пушек ф-22УСВ выпущенных в 1941 году известно. Их было выпущено 2616 штук. Вы скажете мне, что их могли выпустить и до войны. Ну, что же посчитаем. Пушку ф-22УСВ начали выпускать в 1939году. И на 22 июня их было в войсках 1170 пушек. В 1939 году выпустили 140 штук. В 1940 году было выпущено 1010 пушек. В начале 1941 года были собраны последние 20 орудий, и на этом их производство было закончено. Во второй половине 1941 года как мы знаем, выпустили 2616 штук, и в 1942 году закончили производство, произведя 706 пушек. Но, закончили производство на заводе N92, но продолжали выпускать на Сталинградском артиллерийском заводе N221 "Баррикады". В 1942 году завод выпустил 5340 пушек Ф-22УСВБр. И если бы не Сталинградская битва, и эвакуация завода, то выпуск "куликовских, вредительских пушек", так бы и продолжался. Ведь еще 3 июня 1942 года, ГКО издал постановление N1843, "Об увеличении выпуска пушек УСВ на заводе N221 НКВ". Как мы видим, пушек ЗИС-3, , на заводе N92, никак не могло быть выпущено больше, чем ф-22УСВ.
   А теперь посмотрим на этот процесс со стороны. Государственными законами, (а государственный план и есть закон), заводу N92, приказано выпустить, за определенное время, определенное количество продукции. В данном случае пушки ф-22УСВ. Этими законами заводу определены, также его заводы-смежники. Прежде всего, это поставщики металлопродукции. Завод N92 крупного, металлургического производства не имеет, и полностью зависит от поставщиков. Завод не выпускает: трубы, колеса, артиллерийские прицелы и специальные сорта стали для изготовления инструмента. Возможно я, что-то и пропустил. Практически все материальные фонды, уходят на выпуск основной продукции, за которую я должен отчитываться перед Москвой, каждый день. Но мы решаем создать производство еще одного вида продукции. Кто нам даст все выше перечисленное? Колеса от пушки
   ф-22УСВ не подходят к ЗИС-3, они разные. На УСВ стояли колеса от автомобиля ЗИС-5 диаметром 986 миллиметров. На ЗИС-3 стояли колеса автомобильного типа ГАЗ-А, диаметром 845 миллиметров, с измененной ступицей. Эти же колеса стояли и на пушке ЗИС-2, которых до декабря 1941 года, было выпущено 361 единицу. Надо думать, что колеса естественно завод получал с Горьковского автомобильного завода. Но при первой же ревизии, "люди Мехлиса" задали бы резонный вопрос: "А куда же исчезают колеса к ЗИС-2?". Ведь заводских документов на пушку не было, и быть не могло. И отчитаться за выпущенные пушки ЗИС-3 ни Елян, ни Грабин не смогли бы. Кстати, и после того как пушку ЗИС-3 стали выпускать поточным методом, из воинских частей стали поступать требования об обеспечении их технической документации по эксплуатации пушки. Документация была подготовлена лишь в мае 1942 года.
   Прояснить этот, вопрос нам поможет, уже упоминавшийся в книге, бывший главный инженер завода, Марк Зиновьевич Олевский
   В частности, автор пишет, что из-за громоздкой и обширной номенклатуры выпускаемых деталей, завод не мог эффективно работать, на увеличение производства основной продукции. Что бы разгрузить завод, в начале октября, пошли на кооперацию с другими предприятиями Горького. В свете подготовки производства пушки ЗИС-3, изготовление лобовых коробок пушки, а также люлек танкового орудия Ф-34 передали заводу N113 фрезерных станков. Горьковскому автозаводу поручили штамповку осей и нарезку секторов пушки ЗИС-3. К концу 1941 года, эти предприятия с заданием успешно справились, освоив производство вышеназванных деталей. А в начале января, На заседании ГКО, и отчитались, перед руководством страны. Так, что без автозавода и завода фрезерных станков, о выпуске пушки ЗИС-3 и речи не могло идти. А кто им давал задания? Елян и Грабин?
   И еще один момент. Хочется спросить, а вообще, какую пушку ЗИС-3 выпускали во второй половине 1941 года, если работы над ее конструкцией продолжались до конца ноября? Вот, что пишет по этому поводу А.П.Худяков:
   "21 ноября. Пятница
   По поручению Грабина мною подготовлен проект приказа директора завода: "Отмечаю, что модернизация и конструкторско-технологическое упрощение систем, начатые по инициативе ОГК и горячо поддержанные коллективом завода, полностью себя оправдали и обеспечили резкое увеличение выпуска продукции. Модернизация высвободила 31% времени всего станочного парка. Проводимые в этой области отделом Главного конструктора и цехами мероприятия одобряю и сроки выпуска чертежей оснащения "Рациональной технологии" утверждаю". Главный конструктор завизировал проект приказа, который предусматривал сдачу всей технической документации к 1 Мая 1942 года.
   Конструкторско-технологическое упрощение орудий, идущих в производстве, вывело завод в передовые. А.С. Елян дал указание главному конструктору представить списки на премирование каждого работника ОГК месячным окладом".
   Вот закончили большую работу, за это и премия.
   И, наконец, вопрос об управлении и контроле.
   Из книги Грабина, мы узнали, что до конца 1941 года, на заводе не было никого из руководителей оборонной промышленности, никого из высших партийных органов. А так ли это?
   Народный комиссар оборонной промышленности Д.Ф.Устинов, в начале июля десять дней находился на заводе. После него комиссия Государственного Комитета Обороны. Затем первый заместитель наркома вооружения Рябиков с заместителем начальника ГАУ, А.Н.Удаловым. Несколько раз на заводе был и заместитель наркома вооружения Новиков. В конце года, для ознакомления с ходом подготовки завода к конвейерной сборки пушки ЗИС-3, предприятие вновь посетил Д.Ф.Устинов. Побывал тут и маршал К. Е. Ворошилов. До нового года в Горьком дважды побывал и сам Вознесенский. Я не говорю уже о заместителе Вознесенского Малышеве, готовившего производство танков Т-34 на заводе "Красное Сормово", и естественно, взявший под свой контроль производство танковых пушек Ф-34, которые также как и ЗИС-3 готовили к поточному производству. Вот далеко не полный перечень этих лиц. Не забудем нависающую фигуру над заводом первого секретаря Горьковского обкома М.И.Родионова, головой отвечавшего за работу волжских оборонных предприятий. На заводе постоянно находились и уполномоченные НКВД В. Колобов, В. Рясной, Н. Червяков, принимавшие активное участие в производственном процессе. И не надо усмехаться. Некомпетентных представителей НКВД на заводах не было.
   Вот, что пишет в статье "ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ", кандидат юридических наук Александр Демидов:
   "В общем процессе усиления централизации управления 20 июля 1941 года Наркомат государственной безопасности и Наркомат внутренних дел были слиты в единый НКВД СССР с восстановлением экономических и транспортных подразделений. Компетенция территориальных органов госбезопасности при этом существенно дополнилась. Директивой НКВД "Об организации работы экономических отделов НКВД--УНКВД по оперативному обслуживанию предприятий оборонной промышленности" кроме прежней задачи -- пресечение попыток враждебных элементов путем вредительства, диверсии, саботажа нарушить нормальную работу предприятий оборонной промышленности и выявления шпионов иностранных разведок -- оперативному составу вменялось в обязанность своевременно выявлять производственные недостатки и через партийные органы принимать меры к устранению причин срыва выполнения правительственных заданий по выпуску оборонной продукции.
   Постановлением ГКО "Об охране важнейших промышленных предприятий" от 8 августа 1941 года и директивой НКВД особое внимание обращалось на обеспечение бесперебойной работы объектов оборонных отраслей промышленности: авиастроения, боеприпасов, вооружений, станкостроения, танкостроения, электростанций, нефтедобывающей, нефтеперерабатывающей, резиновой и химической промышленности, а также органов связи. Результатом и целью работы оперативного состава стали участие в организации изготовления и поставок военной продукции фронту, содействие бесперебойной работе промышленных предприятий и транспорта, контроль за ходом выполнения производственных заданий ГКО и СНК СССР. Роль оперативных подразделений органов государственной безопасности заключалась в контроле за ходом производства военной продукции, за транспортировкой остродефицитных материалов, сырья, комплектующих изделий и других особо важных грузов. Вводилась личная ответственность оперативных работников за нормальную работу оперативно обслуживаемых ими объектов экономики, за успешную реализацию заданий ГКО и правительственных заказов. В этих же целях практиковалось создание специальных оперативных групп.
   Об огромном напряжении, с которым приходилось работать оперативному составу в первые военные месяцы, говорит следующий факт: в ЭКО УНКВД по Горьковской области из Наркомата внутренних дел в среднем каждые третьи сутки поступала очередная телеграмма с требованиями о принятии самых решительных мер по вопросам, связанным с выпуском оборонной продукции, транспортировкой деталей, заготовок, металла и других грузов. Просьбы аналогичного содержания из территориальных органов НКВД поступали в еще большем количестве. Выполняя соответствующие приказы и установки, оперативный состав был вынужден вмешиваться в производство. Начальник ЭКО УНКВД по Горьковской области Козлов на оперативном совещании в январе 1942 года рассуждал: "Можно ли было остаться в стороне, когда завод "Красное Сормово" в течение трех месяцев срывал график выпуска танков? В течение трех месяцев такой большой завод с хорошим рабочим классом не дал ни одного танка".
   Недостаточно энергичная работа по контролю за производственным процессом становилась предметом острой критики руководителей подразделений и центрального аппарата НКВД. Так было в последние дни 1941 года, когда на заводе "Красное Сормово" кончились радиаторы. Руководством Управления НКВД было объявлено, что виновником такого положения является Сормовский горотдел УНКВД, который был обязан дать прогноз не за пять дней до полного использования запаса радиаторов, а гораздо раньше, чтобы через партийные и правительственные органы своевременно принять соответствующие меры. По этому поводу упоминавшийся выше Козлов заявил, что горотдел не оказал должного нажима на заводских хозяйственников, вместо этого занялся перепиской, а "мирное сожительство с положением, когда тот или иной завод срывает военные заказы и отправку продукции на фронт -- есть преступление".
   В пример другим поставили сотрудников Автозаводского горотдела: когда оказалась проваленной программа производства минометов на Горьковском автозаводе, Берия приказал закрепить на заводе "сколько угодно чекистов", но таких, которые бы смогли любым способом "вытащить" производственную программу. Указание наркома сотрудники отдела выполнили. В другом случае они предотвратили угрозу срыва производства легких танков Т-60 из-за неудовлетворительных поставок комплектующих деталей. Навстречу транспортным грузовикам ГО УНКВД направил легковые автомашины, на которые перегрузили часть дефицитных деталей и привезли на заводскую сборку. График производства танков был обеспечен, до конца 1941 года автозаводом было выпущено 1 320 легких танков, сыгравших немалую роль в успехе контрнаступления Красной Армии под Москвой. В такой форме реализовывалась прямая обязанность органов государственной безопасности -- контроль за производством и реализацией важных оборонных заказов. Выполнение этих функций вело к подмене деятельности хозяйственных и административных подразделений экономических объектов. Начальник УНКВД по Челябинской области Булкин в одной из спецзаписок в Областной комитет ВКП б) информировал о причинах срыва Челябинским тракторным заводом выпуска танков и отметил, что снабженцы забыли заказать на заводах-поставщиках ряд деталей, которых на складах числилось больше, чем оказалось в действительности. Контроль за наличием и хранением деталей на складах полностью отсутствовал. Аналогичная картина наблюдалась и в других промышленных центрах. Поэтому оперативным работникам приходилось самим браться за материально-техническое обеспечение производства и "усиливать нажим" на хозяйственников.
   От органов госбезопасности требовалось немедленно реагировать на все так называемые "узкие места" в военной экономике и добиваться скорейшего устранения всех помех. В случае срыва производственной программы на каком-либо объекте экономики работа подразделения органа госбезопасности, осуществлявшего его агентурно-оперативное обслуживание, оценивалась, как правило, также неудовлетворительно. Работу всех заводов, находившихся в оперативном обслуживании, должны были взять под личный контроль начальники экономических отделов управлений НКВД и нести ответственность за своевременное и решительное применение мер по предотвращению срыва производства и отправки военной продукции потребителям. Информация о состоянии дел поступала в управления НКВД, оттуда -- в партийные органы, а также направлялась в центральный аппарат НКВД для сведения или соответствующего реагирования.
   Выполняя свою задачу, органы государственной безопасности стремились снизить реальную опасность различного рода чрезвычайных происшествий на объектах оборонных отраслей промышленности. Накапливался опыт работы с противодиверсионным осведомлением, улучшалось качество руководства секретными сотрудниками. Благодаря конкретным и целенаправленным инструктажам многие из них были готовы правильно и, что особенно важно, самостоятельно действовать в сложных ситуациях, в экстремальных условиях. От осведомителей стали поступать донесения о фактах, которые ранее ими как предпосылки к чрезвычайным происшествиям не расценивались. Так, например, в 1942 году осведомители ЭКО УНКВД по Горьковской области лично предотвратили 38 аварий из 104, предотвращенных по их же сигналам. В том же году по информации противодиверсионного осведомления ЭКО УНКВД по Куйбышевской области предотвращено 29 взрывов, 17 пожаров, 26 аварий и 41 поломка оборудования.
   Отчеты территориальных управлений НКВД отражают направления использования противодиверсионного осведомления: по сигналу осведомителя "Скитальца" на авиационном заводе N 21 был остановлен на средний ремонт компрессор; на артиллерийском заводе N 92 благодаря информации источника "Ручкина" удалось вовремя остановить эксплуатацию неисправного парового котла; на основании донесения "Суворова" была ликвидирована перегрузка трансформатора на одной из подстанций, питающей электроэнергией ряд крупных оборонных заводов авиационной промышленности и Наркомата вооружений. Казалось бы, на первый взгляд это малозначительные производственные вопросы, не имеющие прямого отношения к обеспечению безопасности государства и не заслуживающие внимания оперативных подразделений органов госбезопасности. Однако всем этим приходилось заниматься, так как даже незначительные аварии и поломки оборудования порой настолько сбивали ритм производства, что ставили под угрозу срыва выполнение заданий ГКО".
   В народе об этом говорят так: "Землю носом рыть". Это я о деятельности НКВД.
   Неужели Колобов, Рясной и Червяков позволили бы Еляну и Грабину вот так просто провести себя? А источник "Ручкин" и его десяток сподвижников? Как бы они проявили себя в той ситуации?
   Но главное еще 8 июля постановлением ГКО N55, особоуполномоченным ГКО по Горьковской области был назначен Г.И.Ивановский, заместитель наркома государственного контроля. Почти в то же время, первый секретарь Сталинградского обкома ВКП (б) Алексей Семенович Чуянов, был назначен постановлением ГКО особоуполномоченным, на завод N221 "Баррикады", выпускавший ф-22УСВ. Тут мы должны оценить озабоченность Москвы, состоянием дел по дивизионной артиллерии.
   Должен назвать еще одного руководителя завода. Это парторг ЦК ВКП (б) на заводе, Алексей Дмитриевич Проскурин. Что же это за руководитель? Читаем в энциклопедии "Великая Отечественная война 1941-1945гг."
   "Чрезвычайный институт партийных организаторов ЦК ВКП (б). Создан в 1932 году для усиления партийного руководства и политической работы на ответственных участках социалистического строительства. Парторги назначались на важнейшие промышленные предприятия, стройки, в учреждения и одновременно избирались там секретарями бюро парткомов первичных партийных организаций.
   ...которые осуществляли непосредственную связь с ЦК, что позволяло действенно руководить перестройкой промышленности на военный лад, оперативно решать военно-хозяйственные вопросы"
   Парторг ЦК на заводе, это глаза и уши партии. Без него не принимались ни одно сколько, ни будь, важное решение. Он контролировал выполнение постановлений ЦК ВКП (б), а затем и постановления ГКО, и приказов руководства наркомата.
   Достаточно сказать, что телеграммы направляемые Сталиным на предприятия страны в то время, предназначались, прежде всего, директору и парторгу ЦК ВКП (б), и только им.
   Большинство парторгов ЦК на заводах, коренные заводчане, в свое время выдвинутые на руководящие должности. Прошедшие хорошую производственную школу, получившие высшее образование, как правило, в военных институтах и академиях, пользующихся большим авторитетом у заводчан. А затем, направленные на партийную работу. Если продолжать разговор о партийном контроле, мы должны добавить, что сразу после февральской партийной конференции 1941 года, для усиления партийного руководства в горкомах, обкомах, крайкомах и ЦК компартий союзных республик был создан институт секретарей по промышленности и транспорту.
   Вот и на заводе "Новое Сормово" Алексей Дмитриевич с первых дней. Начальник смены. Заместитель начальника цеха. Секретарь ЦК ВКП (б) на заводе. И в это же время, с началом войны, Проскурин занимает должность секретаря Горьковского горкома ВКП (б) по оборонной промышленности. В дальнейшем Алексей Дмитриевич занимал должности в партийных органах, а с 1951 по 1967 года, в течение 18 лет был бессменным "мэром" Горького и его почетным жителем.
   Так вот, о парторге ЦК на заводе N92 и секретаре горкома партии по оборонной промышленности А.Д.Проскурине и его приемнике И.Д. Линеве, Грабин не написал и буквы, как, будто таких людей и не было на заводе. Упомянув парторгов ЦК ВКП (б) на заводе, Грабину пришлось бы писать о партийном контроле, не только со стороны парторга ЦК, но и со стороны самого первого секретаря обкома, а затем и самой Москвы. А там известно, какая власть. Поэтому, партийная жизнь у Грабина и ограничивается партсобранием его ОКБ. Пройдут десятилетия, и вот мы узнаем, что оказывается, парторгом ЦК ВКП (б) на заводе N 92 был Андрей Петрович Худяков, журналист, пришедший "на партийную работу из газеты". Худяков был единомышленником и деятельным помощником Грабина. Это пишет сын Андрея Петровича, один из авторов книги "Гений артиллерии", Сергей Худяков. Сам же Грабин представляет Худякова, как конструктора, члена парткома завода и руководителя службы информации. Записав, отца в парторги ЦК ВКП (б), сын Андрея Петровича, тем самым подводит его "под статью", делая сообщником Грабина и Еляна. Вместо того чтобы честно исполнять долг коммуниста, и вместе с коллективов выполнять постановление ГКО, о выпуске 76-мм дивизионных пушек Ф-22УСВ, Худяков становится "деятельным помощником" Грабина, в "подпольном" производстве пушки ЗИС-3.
   То есть, коммунист высокого ранга, пошел против генеральной линии партии в вопросе производства оружия. Да еще и в такой критический момент! Поверим? Вы как хотите, а меня увольте.
   Не упоминая в своих воспоминаниях парторга ЦК ВКП (б), Грабин тем самым, отрицает всякое партийное руководство, не только со стороны парторга ЦК завода, но и со стороны всех партийных органов, московских включительно.
   Кто жил и трудился, в то время на предприятиях ВПК подтвердит, такого быть не могло, потому, что не могло быть никогда.
   Грабин пишет, что решение о "подпольном" производстве ЗИС-3 они принимали вдвоем, с Еляном и все это сошло им с рук. Сразу встает вопрос? А главный инженер Олевский, так и ходил ничего не видя, и ничего не соображая по цехам? И до сих пор так и не знает, что творилось в его хозяйстве? Ибо если бы знал, то будьте уверены, это заняло бы достойное место в его воспоминаниях. Но пишет Марк Зиновьевич совсем другое.
   А, теперь зная, все это подумаем. Возможно, ли в таких условиях выпускать пушку не принятую на вооружение, и о которой никто не знает? Выпускать на глазах многочисленных комиссий, проверяющих, уполномоченных и тысяч рабочих завода? (В военное время на заводе работало 42000человек) В условиях, когда существовала система, выработанная наркоматом вооружения и утвержденная правительством. Система суточных графиков, отражающих количество ежедневного, еженедельного и ежемесячного выпуска продукции. В которых отражались количественные показатели производства, время поступления сырья и материалов на заводы - изготовители, сроки выпуска и отправки вооружения на фронт.
   Ни на йоту не умаляя заслуг коллектива КБ Грабина, все же хочеться спросить: А на, что намекал Сталин говоря: "мы даем вам все"? Судя по рассказу Грабина, Москва самоустранилась от поддержки завода, и только давила и требовала. И только от Ворошилова, побывавшем на заводе в декабре 1941 года, Сталин узнал, что происходит в Горьком. Действительно в рассказе Грабина напрочь отсутствует, какое - либо упоминание о влиянии на эту перестройку Московского начальства. А чем оно вообще занималось? Какие меры принимало, со своей стороны, для увеличения выпуска военной продукции, и в частности, артиллеристких орудий в Горьком? И здесь мы обязаны дать слово наркому вооружения Д.Ф.Устинову, его заместителю В.Н.Новикову и главному инженеру завода N92 М.З.Олевскому и мастеру цеха противооткатных устройств А.И.Савину.
   "30 июня 1941 года, в день когда был создан чрезвычайный орган руководства - Государственный Комитет Обороны, был утвержден хозяйственный план на третий квартал 1941 года. Он определял основные направления перестройки народного хозяйства в целях бесперебойного обеспечения нужд войны. Суть намеченных мер состояла в мобилизации сил и средств страны, всех отраслей экономики - промышленности, сельского хозяйства, транспорта на выполнение заказов фронта, в перераспределении материальных, финансовых ресурсов в пользу военного производства. - Пишет в своих воспоминаниях, Д.ф.Устинов.
   Программа перевода страны на военные рельсы, разработанная Центральным Комитетом партии и Советским правительством, была изложена в речи И.В.Сталина, с которой он по поручению Политбюро ЦК выступил по радио 3 июля 1941 года. Призыв партии "Все для фронта, все для победы!", был обращен к рабочему классу, колхозному крестьянству, народной интеллигенции".
   И именно 30 июня, в самый первый день работ, ГКО пришлось решать вопросы связанные с артиллеристкими вооружением. Помните доклад маршала Кулика, об отсутствии 45-мм и 76-мм орудий для частей формируемой 54 армии? Именно по этому поводу, в ГКО был вызван нарком вооружения Д.Ф.Устинов.
   "Исправляя положение. Государственный Комитет Обороны и предложил восстановить в спешном порядке производство 45-мм и 76-мм противотанковых и других пушек. И не только на тех заводах, которые изготовляли их прежде, но и на других, в том числе и некоторых гражданских. Имевших мало - мальски пригодное для этого оборудование". - Добавляет В.Н.Новиков.
   "Для ускорения выпуска нужных орудий заводы получили готовую техническую документацию. Помогло и наличие больших производственных мощностей промышленности вооружения и запасов технологического оснащения и заготовок ( поковок и незавершенных изделий) на артиллеристких заводах, ранее изготовлявших указанные пушки, хорошо организованное чертежное хозяйство. Решающее значение имели огромный технический опыт и самоотверженный труд рабочих, техников, инженеров и руководителей предприятий, которые буквально выжали из оборудования (кстати сказать, первокласного) все, что оно могло дать.
   Наркомату и Госплану СССР поручили составить график ежедневного выпуска пушек по заводам и предупредили, что за выполнением графика установлен особый контроль и спрос будет строгий. Героизм людей позволил выдержать сроки выпуска и выполнения графика, но все было не так просто. Рабочии, инженеры не выходили в сентябре и октябре 1941 года из цехов иногда неделями.
   Сталин пристально следил за востановлением производства. При малейших срывах в отдельные дни директор завода и парторг ЦК на заводе знали, что их промах известен правительству".
   Вспоминает Д.Ф.Устинов:
   "Мне не раз приходилось докладывать И.В.Сталину о выполнении графиков выпуска продукции. На их нарушения он реагировал иногда довольно резко. Когда, например, в сентябре один из уральских заводов не выполнил заказ по выпуску орудий, Сталин тут же дал телеграмму директору завода и парторгу ЦК , строжайше предупредил их об ответственности. Эта телеграмма всколыхнула весь завод, и случаев нарушения графика больше не было
   Проекты постановлений ГКО о производстве 45-мм и76-мм пушек разрабатывались нами на каждый месяц совместно с отделом вооружения Госплана. Выпуск орудий быстро рос. Уже в августе он в шесть, а в сентябре - в одиннадцать с половиной раз превысил показатели июля. Однако в октябре в связи с начавшейся эвакуацией производство несколько сократилось. Возникли трудности и в его планировании. Поэтому в ноябре Н.А.Вознесенский потребовал подготовить проект постановления на три месяца вперед. Рассмотрение этого проекта на заседании ГКО мне особенно запомнилось.
   Уже месяц столица была на осадном положении. Кровопролитные бои шли на ближних подступах к Москве. Продолжалась эвакуация предприятий.
   Сталин еще больше осунулся и ссутулился. Прочитав проект, он сказал:
   -В первом абзаце надо указать, что производство противотанковых орудий имеет исключительное, подчеркиваю, исключительное значение для нашей армии. Запишите. А поскольку это так, нужно , кроме того, записать, что на привлекаемых к производству пушек заводах должны ежемесячно выделяться дополнительные централизованные фонды на каждого работающего: муки - 10 килограммов; крупы и рыбы по 2 килограмма; сахара 1 килограмм; табаку - по 100 граммов. В закрытых столовых продавать по 200 граммов хлеба без карточек. - Он прошелся по кабинету, раскуривая трубку, и снова не спеша продиктовал:
   -Вменить в обязанность секретарям обкомов: Свердловского - Андриянову, Сталинградского - Чуянову, Молотовского (Пермьского) - Гусарову, Горьковского - Родионову, Удмуртского - Чекинову, Ярославского - Патоличеву - повседневно заниматься работой заводов, изготовляющих 45- миллиметровые противотанковые и 76- миллиметровые дивизионные пушки УСВ; оказывать всемерную помощь в выполнении указанного постановления и ежедекадно докладывать ГКО о ходе выполнения программы.
   Сталин подошел к столу, из-за моего плеча прочитал написанное и продолжил:
   -Запишите еще один пункт. ГКО предупреждает всех народных комиссаров и директоров заводов об исключительной ответственности за выполнение указанного постановления и за бесперебойное снабжение артиллеристких заводов наркомата вооружения и устанавливает, что невыполнение заказов для выпуска 45-мм и 76-мм пушек будет рассматриваться ГКО как государственное преступление.
   Постановление было тут же перепечатано на машинке. Подписав его, Сталин сказал:
   -Теперь принимайте меры к выполнению постановления. Докладывайте нам, как идет его реализация".
   Это было все то же постановление ГКО N955 от 23 ноября. 1941 года.
   После того как ГКО предложил востановить производство 45- мм и 76-мм пушек (12 июля), наркомат вооружения организовал большую работу по восстановлению производства пушек и контроля за выполнением этой программы. На заводы Урала и Приуралья выехали заместители наркома, выпущенный из тюрьмы, Б.Л.Ванников, В.Н.Новиков, И.А.Мирзаханов. Сам нарком Д.Ф.Устинов и его заместитель Николай Павлович Карасев выехали в Горький. На заводе Устинов пробыл несколько дней. В первый же день, вместе с директором завода А.С.Еляном, парторгом ЦК ВКП (б) А.Д.Проскуриным и главным инженером М.З.Олевским пошли по цехам. Осмотрели новый механический цех площадью 10000 квадратных метров, Несколько тысяч рабочих строительного треста наркомата, построили его всего за 26 дней. Цех предназначался для изготовления противооткатных устройств и нормалей
   После знакомства с состоянием дел на заводе, нарком собрал руководящий состав на совещание. Разговор шел об улучшении организации работы всего коллектива. Ликвидация отставания в производстве продукции, которое еще имело место на заводе, наркомат видел во внедрении прогрессивной технологии, в освоении поточного производства артиллеристских орудий. Горьковский завод, не случайно был выбран для этого технического прорыва. По своей оснащенности, подбору квалифицированных кадров, творческим коллективом конструкторов и технологов, он как никто другой подходил для роли флагмана выпуска танковых, дивизионных и противотанковых орудий. Завод, в годы войны, стал той площадкой, откуда накопленный опыт производства вооружения, передавался на другие артиллерийские предприятия.
   Но, чтобы это произошло, требовалось кардинально перестроить производство. Главным в тот период перестройки, стало оснащение нового производства станками. На завод, с удостоверением уполномоченного ГКО прибыл, заместитель наркома Государственного контроля, то есть Л.З.Мехлиса, Г.И.Ивановский. Георгий Иванович был в прошлом директором одного из крупнейшего в стране Криворожского металлургического завода. Задачей Ивановского, было изыскать возможность, обеспечить завод N 92 горизонтально - фрезерными, расточными и плоскошлифовальными станками. Станки находились на другом предприятии. Возникшие разногласия с директором завода, было решено волевым методом, и станки передали артиллеристам. В течение ночи, бригады монтажников перевезли станки на завод, смонтировали их, и утром когда Ивановский прибыл на завод, он увидел, что станки уже обкатывались. Положение со станочным парком было напряженное. Чтобы решить эту проблему, станкостроительные заводы освободили от посторонних заказов, до полного удовлетворения потребностей оборонных заводов в станках. Но этого было мало. В момент, когда фашисты стояли у стен героически оборонявшейся Тулы, и снаряды падали на территории тульских оружейных заводов, к секретарю Тульского обкома партии, Василию Гавриловичу Жаворонкову, прибыли директор завода А.С.Елян и его главный инженер М.З.Олевский. Прибыли с одной просьбой: дайте станки! Жаворонков, Возглавлявший городской комитет обороны, принял все меры для демонтажа и отгрузки станков в Горький. На заводе тульские станки модернизировали, а затем они были использованы как операционные, и для создания специальных и агрегатных станков. Полученные станки помогли убрать "узкие места" производства, которое готовилось к переходу на поточное производство.
   Д.Ф.Устинов продолжает:
   "Встав перед необходимостью резкого увеличения выпуска орудий, здесь в сжатые сроки пересмотрели все технологические процессы, изучили и постарались внедрить у себя все новое, прогрессивное, что уже прошло проверку и хорошо показало себя в других производствах, прежде всего в стрелковом. Значительный эффект дала предметная специализация механосборочных цехов. Что это значит? Изготовление каждого из узлов артиллеристских систем стало задачей специально выделенного для этого цеха. Скажем, в одном цехе сосредотачивалось производство ствольной группы артиллеристской системы, а в другом - затвора, в третьем подъемного и поворотного механизмов и так далее. Сборка всей артсистемы осуществлялась на конвейерах сборочного цеха.
   Поточная система потребовала узкой специализации цехов. Были созданы, например специализированные цеха по изготовлению каждой из деталей - клиновой, подъемного и поворотного механизмов, накатников и откатников, щитовой, лафетный... Каждый узел артсистемы создавало специальное сборочное отделение, которое уже готовый узел передавало на общую сборку. По - новому, в строгом соответствии с технологическим процессом, разместились в цехах станки и другое оборудование, чтобы уменьшить, а то и исключить непроизводительные потери времени. Резко сократились межцеховые и внутрицеховые перевозки. Высвободились транспортные средства. В несколько раз уменьшились простои станков - ведь специализация избавила станочников от необходимости частой переналадки, они выполняли одну - две постоянные операции. Освоить такое количество операций было сравнительно несложно, значит, мы получали возможность ускорить обучение рабочих кадров.
   Пушка на потоке! Такого не знала мировая практика за все пять с лишним веков существования артиллерии. Поточное производство повысило эффективность труда. Позволило значительно сократить расход металла, времени, топлива, электроэнергии, а также применить многостаночничество, повысив тем самым дисциплину труда и культуру производства, и в конечном итоге - добиться роста выпуска продукции. В результате внедрения конвейерной сборки себестоимость орудий значительно снизилась. Кроме дивизионной пушки, на конвейерную сборку поставили и танковую Ф-34. Их собирали на круговом тележечном конвейере и доставляли на рельсовых тележках к месту отстрела через туннель, проложенный прямо из цеха.
   Специализация цехов и отделений внутри них, совершенствование организации работы этих подразделений облегчили планирование и управление производством. Резко расширилась возможность контроля производством.
   В сентябре завод в семь раз превысил довоенный уровень производства, но и этого оказалось мало. На завод прибыла комиссия ГКО, а следом - первый заместитель наркома В.М.Рябиков. Результатом этого был график выпуска танковых и дивизионных пушек, отправленный в Москву. Коллектив завода взял обязательства ежемесячно увеличивать изготовление орудий и к маю 1942 года довести производство до 100 пушек в день.
   Многое сделали на заводе, начиная с введения новой технологии и кончая значительным улучшением материально-технического обеспечения, чтобы сдержать данное слово. На заводе царил четкий порядок, организованность, чистота, все продуманно до мелочей. Таков был стиль работы руководства во главе с А.С.Еляном. В.Н.Новиков вспоминает, что Амо Сергеевич отметил, что так работать они научились еще до войны. Так что из "эксперимента" был извлечен полезный урок всеми. Кроме того, на заводе А.С.Еляна в результате совершенствования организации производства и руководства им действительно ненужными стали некоторые промежуточные звенья заводского управленческого аппарата, высвободился ряд инженерно - технических работников, что позволило укрепить состав мастеров. А общим итогом всех внедренных на заводе новшеств было увеличение выпуска орудий на заводе в течение 1942 года по сравнению с довоенным уровнем более чем в 16 раз. Себестоимость продукции снизилась почти наполовину. Орудиями, выпущенными заводом сверх плана, было оснащено 13 полков и 19 танковых бригад. Большие достижения коллектива завода были отмечены в июне 1942 года высокой наградой Родины - орденом Трудового Красного Знамени. " 6 июня 1942 года директору завода N92 Амо Сергеевичу Еляну, было присвоено высокое звание "Герой Социалистического Труда". Этим же указом, звания присваивались Д.Ф.Устинову, Б.Л.Ванникову, В.Н.Новикову, и директорам артиллерийских заводов А.И.Быховскому и Л.Р.Гонор.
   И в контексте этого познакомимся еще с одним руководителем завода, оставивший огромный след в его истории. Это заместитель директора по металлургии, генерал - майор Михаил Максимович Струсельба. На Сталинградском заводе "Баррикады" куда он пришел уже, будучи профессором Артиллерийской академии имени Ф.Э.Дзержинского, его уважительно звали "магом и волшебником" Под его руководством на заводе "Баррикады" освоили центробежное литье цветных металлов, наладили производство пружин и крупного фасонного стального литья. С приходом на завод "Новое Сормово" Михаила Максимовича, заводские металлурги освоили изготовление дульного тормоза для пушек, отливая его в кокиль. Кованый вариант этого изделия требовал 30 часов напряженного труда, а теперь требовалось лишь получасовая механическая обработка. Немцы не смогли применить нашу технологию, хотя и пытались. Дульный тормоз для пушек они до конца войны ковали по старинке.
   В 1942 году, Горьковчане оказали неоценимую помощь Воткинскому артиллерийскому заводу N 235, в освоении и налаживании валового производства пушки ЗИС-3. Они не только передали документацию на пушку, но совместно с работниками завода, впервые в стране построили цех центробежной отливки орудийных стволов. Заготовки стволов на заводе теперь получали путем заливки жидкого металла во вращающуюся трубу определенной формы, стенки которой интенсивно охлаждались. Центробежная сила заставляла расплавленную сталь равномерно растекаться по трубе, где она и застывала. Точно рассчитанное количество металла позволяло оставлять сердцевину получаемого таким образом орудийного ствола незаполненной. Получали как бы ствол в стволе или трубу в трубе. Полученная с помощью центробежной отливки заготовка требовала гораздо меньшей механической обработки, чем когда ее ковали из цельного металла. Отпадала очень трудоемкая операция сверления канала ствола, так как отверстие выходило само собой во время процесса отливки. Выигрыш времени многократный. Как это помогло резко увеличить выпуск столь нужных армии пушек. В сентябре 1942 года первые ЗИС-3 вышли с завода и поступили на фронт. Затем с помощью горьковчан, где эта пушка изготовлялась поточным методом, а сборка происходила на конвейере, здесь тоже перешли на поточное производство. Волжане не только поделились опытом, но и передали приуральцам свою технологию, свои чертежи на оснастку, часть оснастки в металле, заготовки, поковки, литье. Эта взаимопомощь заводов была характерна для промышленности вооружения в годы войны. Освоив производство пушки ЗИС-3, Воткинцы также успешно освоили в 1943 году производство и противотанковой пушки ЗИС-2. Всего к концу войны завод дал фронту ни много не мало 52000 отличных орудий. В этом успехе есть и большая доля труда горьковчан.
   Имеются еще одни воспоминания, одного из участников тех событий. Это мастер цеха противооткатных устройств Анатолий Иванович Савин:
   "Первый пример -- событие, в котором я принимал участие. Создание и становление на серийное производство легендарной пушки ЗИС-3 на Горьковском заводе N 92. В предвоенные годы завод освоил серийное производство принятой на вооружение дивизионной пушки Ф-22УСВ конструкции Василия Гавриловича Грабина, конструкторское бюро которого размещалось на заводе. Эта пушка, имея универсальное назначение -- поражение пехоты, танков и самолетов, оказалась трудной в эксплуатации во фронтовых условиях мобильной войны вследствие большого веса, габаритов и неудобных для наводчика механизмов наведения, что было результатом выполнения требования об универсальности.
   Конструкторское бюро В. Г. Грабина имело в своем активе освоенную на этом заводе мощную противотанковую пушку ЗИС-2, которую в начале войны сняли с производства из-за того, что ее снаряды пробивали немецкие танки начального периода войны насквозь, и тем самым пушка оказалась неэффективной из-за своей большой мощности. Директор завода А. С. Елян оснастку и заделы этой пушки сохранил, считая, что решение о снятии ее с производства недостаточно обосновано (впоследствии он оказался прав). Пушка ЗИС-2 была последней предвоенной моделью КБ В. Г. Грабина. В ней было реализовано много конструкторских и технологических решений, которые создали большие преимущества в весе, удобстве эксплуатации и технологии изготовления по отношению к пушке Ф-22УСВ. Поэтому, получив неблагоприятные отзывы о пушке Ф-22УСВ с фронта и учитывая требование правительства к заводу о резком увеличении полевых пушек, была разработана новая пушка ЗИС-3, в которой были использованы верхний станок и лафет пушки ЗИС-2, а ствольная часть -- от пушки Ф-22УСВ, с введением в нее нового устройства -- дульного тормоза для уменьшения энергии отката, что позволило использовать агрегаты пушки ЗИС-2 для новой пушки ЗИС-3.
   Пушка ЗИС-3 была спроектирована и изготовлена в рекордно короткие сроки и испытана специалистами КБ и завода по полной программе полигонных испытаний, с получением положительных результатов. Учитывая сложившуюся обстановку на фронтах и все положительные качества пушки ЗИС-3, директор завода А. С. Елян, главный конструктор В. Г. Грабин по согласованию с Д. Ф. Устиновым, не ожидая специальных испытаний заказчика и решения о принятии на вооружение, запустили пушку ЗИС-3 в серийное производство вместо пушки Ф-22УСВ, сняв ее с производства и произвели поставки первых партий на фронт. (В это время фронт приблизился к Москве, и фронтовики приезжали на завод получать пушки и своим ходом привозили их на фронт). В августе 1941 года фронт, в первую очередь под Москвой, начал получать пушки ЗИС-3. Сразу же были получены положительные отзывы с фронта. Пушка удовлетворяла всем требованиям боевого применения, и впоследствии были признана как лучшее оружие Второй мировой войны.
   Однако со стороны военных действия производителей пушек вызвали негативную реакцию, и они обратились к И. В. Сталину с жалобой на имевшее место отступление от установленного порядка принятия на вооружение военной техники. Сталин лично разбирал это дело, был рассержен "самоуправством", выразил недовольство поведением руководителей, принимавших решение, заставил провести полигонные испытания в соответствии с установленным порядком, а до получения результатов восстановить производство пушек Ф-22УСВ. Это было выполнено. Проведенные полигонные испытания в течение короткого времени убедили военных в высоких тактико-технических характеристиках пушки ЗИС-3, и ее производство было снова восстановлено. До конца 1941 года тысячи пушек ЗИС-3 отправлены на фронт и сыграли заметную роль в первой крупной победе советских войск под Москвой...
   Эта критическая ситуация для принимавших решение руководителей, которые пошли на обоснованный риск в интересах достижения победы над врагом, могла кончиться плачевно для Д. Ф. Устинова, В. Г. Грабина и А. С. Еляна, но решительные и своевременные действия этих смелых и талантливых руководителей очень быстро дали выдающиеся результаты. Впервые в истории артиллерии производство пушек удалось поставить на конвейер, что позволило увеличить количество выпускаемых орудий в несколько раз и добиться очень высокого их качества".
   Вот уж действительно, сколько людей, столько и мнений, подумал я, прочитав воспоминания Савина, и хотел, было уже закрыть эту тему, но, что-то заставило еще раз перечитать эти строки. И тут дошло. Савин утверждает, что пушку ЗИС-3 КБ Грабина сконструировало уже ПОСЛЕ начала войны, прошла заводские и полигонные испытания, и даже была запущена в валовое производство вместо пушки Ф-22УСВ.
   После всего того, что мы уже узнали, это кажется нереальным. Но, есть один момент, который постоянно мелькает в публикациях о ЗИС-3. Авторы вскользь упоминают о батареях этих пушек, которые уже в сорок первом воевали под Москвой. А документов нет. И вот рассказ Савина. Кто бы другой был на его месте, я бы просто отмахнулся бы. Но тут главный конструктор завода. И такие нестыковки с мемуарами Устинова и Новикова. В чем же дело? Скажу честно. Я не знал! Но, недавно встретил
   косвенное этому подтверждение. В своей книге "Артиллерийское вооружение советских танков1940-1945" Михаил Николаевич Свирин, одним предложением сообщает
   "В ноябре 1941 г. На фронт отправилась батарея пушек Ф-34 на полевых станках пушки Ф-22УСВ".
   Как я уже писал, в 1941 году было выпущено 2996 танков Т-34. А пушек Ф-34 было выпущено 3470 штук. И далее, вплоть до конца валового производства пушек, их всегда выпускалось больше, чем танков. Начиная с 1943 года танковые башни Т-34 с пушкой Ф-34 стали устанавливать на вновь строящиеся бронепоезда, и одновременно перевооружать старые. Эти же башни шли на вооружение речных бронекатеров проекта 1124 и 1125 второй серии. Но в 1941 году, пушка Ф-34 устанавливалась только в танк Т-34. Понятно, что некоторая часть пушек шла на замену вышедшим из строя, но я думаю, что их было немного. А вот из невостребованных пушек, оставшихся после прекращения поставок их на Харьковский завод N183, который эвакуировался в глубь страны, вполне возможно было установить их на полевой станок от пушки Ф-22УСВ. Тем более, что в сентябре 1940 года, пушка как раз и проходила испытания на полигоне, именно таким образом.
   Все это предположения, и чтобы они стали фактом, требуется посетить архив. Я лично не знаю какой. Но, слава богу, у нас есть, кому раскрывать тайны, и дорогу в те архивы они хорошо знают.
   Что же касается изложений событий сорок первого, связанных с пушкой ЗИС-3, произошедших на заводе N92, подтверждений от основных героев, они не имеют. Ни от Грабина, ни от Устинова с Олевским. Мне трудно сказать, что-либо по поводу этого комментария Савина. Как говориться, без комментариев. А с Анатолием Ивановичем, мы еще встретимся на страницах нашего исследования.
   А теперь, вспомним слова Грабина о том, что Еляна собирались снимать еще в июле месяце. 12 июля вышло постановление ГКО, а примерно через неделю, в аккурат перед показом Кулику решили и снять. А ведь это как раз в то время, когда на заводе был Устинов со своим заместителем Карасевым. Именно в это время восстановили производство пушки Ф-22 УСВ. Именно в это время, завод резко увеличил в 7 раз выпуск продукции. Именно присутствие наркома дало тот импульс, после которого предприятие действительно стало флагманом советской артиллерийской промышленности. По выражению самого Устинова, он называл этот процесс "раскачать завод". И действительно "раскачали"! Смог ли это сделать один лишь Устинов? Навряд ли. Биографы Амо Сергеевича Еляна, отмечают"
   "Отличался личным мужеством в отстаивании своей позиции, а также инициативой и умением принимать на себя ответственность за рискованные решения".
   А если посмотреть на биографии руководителей завода, то смело можно сказать, что это была элита нашего ВПК. Не зря же Лаврентий Павлович Берия, когда встал вопрос о реализации советского атомного проекта, привлек к нему почти все руководство завода. В дальнейшем, Амо Сергеевич стал и руководителем проекта противовоздушной обороны столицы. Как был "оценен" этот труд я скажу чуть позже. Но страницы книги Грабина, рассказывают нам про совсем другого Еляна. Практически ничего мы не узнали из книги Грабина и о главном инженере завода Олевском. Восполним этот пробел и познакомимся с Марком Зиновьевичем. Несколько слов о нем. После окончания в 1936 году, Ленинградского военно-механического института, он начал свою трудовую деятельность мастером зенитного цеха завода N8, имени Калинина, в Подлипках. Через два года, он был уже начальником цеха. А с апреля 1940 года, Олевский был назначен главным инженером Горьковского артиллерийского завода N92. В этой должности Марк Зиновьевич проработал до 1947 года. За весь период своей трудовой деятельности, он был награжден двумя орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны, первой степени и Знак почета. Эти ордена и еще пятнадцать медалей украшают грудь заслуженного ветерана оборонной промышленности. За выдающиеся заслуги в области производства артиллерийского вооружения, Олевскому присуждается Сталинская премия первой степени. Ему присваивается звание инженер-полковник технической службы. Уже после войны, он становится заслуженным машиностроителем России.
   Нарком боеприпасов Борис Львович Ванников (бывший Нарком вооружений и будущий руководитель группы по созданию атомной бомбы) называл Олевского "Наш главный артиллерист".
   Недавно, в Израиле, куда в 1999 году, после смерти жены выехал Олевский, была издана книга его воспоминаний: "В тылу, как на войне", которая живо восстанавливает события, тех далеких дней. К личности Марка Зиновьевича в Израиле относятся с искренним уважением, как к ветерану войны и одному из организаторов победы над фашизмом.
   Нам повезло, что Олевский, один из главных героев нашего исследования, внесет в нее посильную лепту.
  
  

Перестройка по Сталински!

  
  
   А теперь вернемся в те дни, когда решался вопрос об организации на заводе в Горьком поточного производства дивизионных и танковых орудий. С чего все началось. Вспоминает бывший в годы войны, начальник мобилизационного отдела Госплана СССР Г.А.Пашков. Воспоминания Пашкова приведены из книги Н.С.Симонова "Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы".
   "Отдельные предприятия наркоматов оборонной промышленности за счет использования, главным образом, интенсивных факторов производства смогли в несколько раз перекрыть довоенные объемы производства, например, завод N 92 Наркомата вооружения (г. Горький) в 1942-1943 гг. увеличил, по сравнению с 1940 г., выпуск артиллерийских систем в 10 раз!. Перестройке завода N 92, как вспоминает Г.П.Пашков (занимал в начале войны пост начальника моботдела Госплана СССР), предшествовало короткое совещание у Председателя ГКО.
   "Обстановку вы знаете, - сказал Сталин, обращаясь к Наркому вооружения СССР Устинову. - Нам надо формировать новые соединения, а вооружения у нас нет. Вот вы делаете сейчас пять пушек в сутки, а нам надо, чтобы через год вы перестроились и давали пушек в сутки на полк".
   А полк - это 64 пушки, т.е. следовало увеличить производство в 13 раз. Короче говоря, все были ошеломлены. Сталин, видя это, говорит:
   "Трое суток, через трое суток приходите с проектом решения".
   Тут всех выручил главный конструктор Грабин, поскольку на заводе производились его пушки пяти различных типов. Он унифицировал до 85% деталей этих пушек и открыл возможность для поточно-массового производства.
   Мы явились через трое суток, докладывал директор завода N 92 Елян. Говорит, что у нас не получится за один год. Нужен еще один квартал. ...Сталин, не читая, подписывает: "Действуйте".
   Как я уже писал, в апреле 1940 года главным инженером завода N92 был назначен Марк Зиновьевич Олевский, а чуть позже, летом, директором завода становиться Амо Сергеевич Елян. Перед назначением в Горький оба руководителя проходили практику за рубежом. Олевский в Чехословакии, на знаменитом заводе "Шкода", а Елян в Соединенных Штатах Америки, на заводах Форда. Именно там они поняли и оценили преимущество поточной сборки продукции. И когда перед ними была поставлена задача резкого увеличения продукции, знания и опыт, приобретенный ими за границей, вылился в создание первого в мире поточного производства артиллерийских орудий. Как это происходило? И тут я должен предоставить слово израильскому журналисту Михаилу Хейфицу, благодаря которому до нас дошли воспоминания Олевского. Интервью, которое дал Марк Зиновьевич, было опубликовано еще в 2003 году. Итак, читаем отрывок. Но поскольку он хронологически не выдержан, нам придется извлекать нужные места, хотя в целом интервью очень интересно и познавательно и для историка, и для простого читателя:
   "Примерно полтора десятка лет назад попали в мои руки мемуары знаменитого артиллерийского конструктора Грабина. "Оружие победы" - кажется, так они назывались? Текст произвел на меня сильнейшее впечатление. Многое там звучало таинственно, включая анонимное место действия книги - некий "город на Волге". Грабин ярко живописал, как возникали первые конструкторские бюро советских пушкарей (сначала - руководимые чужими, германскими специалистами), как происходили первые конкурсы пушек, как рождался в таинственном городе на Волге бог войны - советская артиллерия... Имелся у него и эпизод, который надолго врезался в мою память.
   Летом 1942 года зазвонил в кабинете шефа завода телефон правительственной связи, Сталин вызывал к аппарату лично Грабина. Сказал ему: фронт нуждается в ваших орудиях. Дал Грабину широчайшие и доверительные полномочия, неслыханное право - занизить даже качество, лишь бы увеличить количественный выпуск орудий. В ту ночь конструктор поехал к секретарю обкома, сообщил о новом задании Сталина и приступил к делу. Через некоторое время выпуск орудий увеличился в... шестнадцать раз! И - не за счет качества!
   Вы, наверно, понимаете, почему этот фрагмент так запомнился. Как, значит, скованы были даже оборонщики-производственники в СССР, если под влиянием обстановки на фронте, когда освободили их от несносной опеки, эти люди смогли увеличить выпуск продукции в 16 раз! К таким, выходит, потерям приводили рабские порядки, установившиеся в трудовой сфере. Вот как мешали людям на производстве.
   Грабин - человек явно "просталински" настроенный (в конце концов, это естественная благодарность к тому, кто выбрал и был благодетелем конструктора). Но большего обличения режима я не мог бы представить себе...
   Смущала, однако, некая вещь - в мемуары не вошла вся конкретика такого громадного увеличения производства. У автора все выходило как-то уж очень просто: вот получил нужные полномочия от Сталина и на следующей странице книжки увеличил выпуск пушек и гаубиц на заводе более чем в полтора десятка раз. А как такое можно на практике сделать? Ни слова! Это меня заинтересовало, но где найти ответ, если все сведения засекречены?
   ...И вдруг на презентации канала "Израиль плюс" я стал свидетелем выступления некоего отнюдь не молодого человека, грудь которого украшали два ордена Ленина, орден Отечественной войны и т. п. Он сказал тогда: "Я получил мои ордена за те сто тысяч пушек, что выпустил мой завод". Подошел к нему, спросил: "А где ваш завод находился?" - "В Нижнем Новгороде". Неужели это тот самый секретный "завод на Волге"? Неужели подвернулась возможность выяснить, наконец, как все происходило на деле? "Грабин у вас работал?" - продолжил я выпытывать. - "У нас". Я покривил бы душой, если бы не признался, что сразу расслышал в ответе интонацию некоторого неуважения к знаменитому конструктору...
   ..Я попросил у Марка Зиновьевича Олевского, 93-летнего ветерана советской промышленности, в войну главного инженера "завода на Волге", а после нее одного из созидателей советской бомбы ("мы поставляли все оборудование для работ над взрывчаткой по кикоинскому методу"), а также немалого числа советских ракет - я попросил разрешения встретиться с ним на дому, чтоб расспросить о былых производственных делах. И он опрокинул мои былые умственные прикидки, начав с характеристики Горьковского артиллерийского завода.
   С новым директором, Еляном, мы переехали в Горький - весной и летом 1940 года (Елян до того проходил практику у Форда, в США). Разделили с ним полномочия так: он - не артиллерист по специализации, потому директор взял на себя всю оргработу и важнейший для производства участок: внешние связи завода. Планирование, снабжение, кооперацию... Огромное значение для нас имели и добрые отношения директора с Микояном. Он умел добывать для заводских сотрудников продовольствие и прочие товары даже в самые трудные месяцы войны - и вне карточных лимитов... Отлично работал мой коллега! Мне же, как артиллеристу - по технической специализации - выделили непосредственно само производство. Я фактически жил все эти годы на заводе! Без семьи (она была эвакуирована в Пермь)...
   Сразу по назначении, то есть уже в 40-м году, мы освоили совершенно новое производство - великолепную 122-миллиметровую гаубицу Петрова. Еще до нас, на полигонных испытаниях, военпред предъявил заводу примерно сто отклонений от чертежей! Мы связались с наркомом Тимошенко и решили с комиссией все спорные вопросы, потом не выходили из цехов месяцами, внедряли новейшую технологию, и к концу года выдали армии 500 новеньких орудий! Уже 11 января 41-го года наш труд был оценен: я лично, например, получил тогда свой первый орден Ленина.
   ....В начале войны нам пробовал дурить мозги этот же малокомпетентный маршал Кулик, пока он еще был начальником ГАУ: мол, "мы бьем немцев на всех фронтах!". Потом, однако, приехал Ворошилов и сказал прямо: "Держитесь. Мы не сдадимся. Мы не Франция". Если к началу войны мы делали всего по пять-шесть танковых пушек в сутки, тех самых, системы Грабина, то уже в сентябре завод выпускал по 35-40 орудий в день. А через год мы довели выпуск до ста орудий в сутки - вот как появился тот самый рост производства в 16 раз, о котором писал Грабин!
   - Как вы этого добились? Что было сделано?
   - Мы первыми в мире придумали и построили к началу 1942 года конвейер по производству орудий (Елян понял преимущества конвейерной системы, еще, когда работал у Форда, а я - тоже за границей, у Шкоды). Потом - я уделял огромное внимание подготовке инструмента. Главный секрет производственного успеха, по-моему, в умелой подготовке производства, а не в самой сборке, как многие некомпетентные деятели полагают. В инструментальном цеху у нас работало восемьсот человек, они придумали многие сотни оригинальных изобретений. Мы ввели унификацию пушечного производства, которой до тех пор в Союзе не знали. Был составлен особый график выпуска орудий - каждый вечер мы докладывали Сталину, в Государственный комитет обороны, о выполнении суточного задания. Еще одно важное - борьба за чистоту! Без чистоты в цехах не может быть современной технологии. А она, современная технология, все решала. Например, научились нарезать 32-резцовой головкой стволы орудий вместо положенных по нормативам 10 часов за 15 минут!
   - Как и кто это придумал?
   - Этот способ я у Шкоды увидел. Но нам его не передали - они юридического права не имели, потому что патент был не их, чешский, а американский. Они его в Штатах купили. Так нам прямо и сказали: мы бы рады, но - не наше. Но работал у них технологом русский эмигрант, я с ним подружился, и он тайком передал мне нужные чертежи. Из рук в руки.
   - Вы что-то за них заплатили?
   - Нет, он сделал чисто по дружбе. И как я боялся тогда, знали бы вы... Я же не разведчик, ничем таким никогда не занимался и пока добрался до посольства, семь потов с меня сошло. Но так вышло, что моему заводу именно эта американская технология сильно пригодилась во время войны!
   - Марк Зиновьевич, давайте вернемся к изначальному вопросу: что все-таки было со звонком Сталина Грабину, с его особыми полномочиями конструктора? Было ли это в действительности?
   - Ну, было... В 42-м году, летом. Вдруг звонит Поскребышев: "Товарищ Сталин хочет говорить с главным конструктором". Позвал я Грабина, сам тут же сижу. Слышу, он время от времени говорит: "Так точно, товарищ Сталин... Есть, слушаюсь, товарищ Сталин". Наконец разговор кончился, и я спрашиваю: "Что было сказано?" - "Товарищ Сталин просил удвоить производство пушек!" - "Ну?" - "Я обещал, конечно". - "Да как вы могли обещать, не посоветовавшись с директором?! У вас же таких полномочий нет!" Скандал получился огромный, Грабин подал заявление об уходе... У меня оно сохранилось в личном архиве. В подлиннике, между прочим!
   - Все-таки чем все завершилось?
   - Да ничем, конечно! Предложение Сталина было странным, а ответ Грабина был глупым. Видимо, у Хозяина летом 42-го года сдали нервы, вот он и позвонил ему. Ведь планировался Сталинград, наши пушки шли туда, почти две трети дневного выпуска отправляли на юг... Очень желали в Москве победы, вот Сталин и позвонил. Но у нас же был план-график, утвержденный им самим, в ГКО, мы выпускали сто пушек в сутки - только на одном заводе, это столько - я узнал уже после войны, - сколько вся германская артиллерийская промышленность делала за те же сутки! И потому мы продолжали работать для фронта в том же темпе, какой приняли на себя.
   Ведь это система - производство, это же не красивыми словами решается. У нас при заводе был собственный железнодорожный узел, мы ежесуточно принимали нужный металл с Урала для производства орудий и оттуда же отправляли пушки на разные участки фронта. Под Сталинград шло примерно 60 орудий в день. Когда битва завершилась, главный маршал артиллерии Воронов сказал мне, сказал лично: "Ваши пушки сделали Сталинград!"
   - Так все-таки - что сталось с обещанием Грабина Сталину? - продолжаю я долбить свое.
   - А ничего не сталось. Сталин был умный человек, наверно, понял, что сгоряча сказал глупость, и больше к этой теме не возвращался. А Грабина вскоре вообще перевели от нас в Москву. Я написал на него докладную записку, Елян доложил Берия - о невозможности совместно работать. Он, например, организовал посадку (а следствием ее был расстрел!) нашего начальника ОТК Пономарева, честнейший был работник, мы с Еляном потом давали по его делу показания - видимо, на предмет реабилитации. А Москве ему поручили создать новое центральное конструкторское артиллерийское бюро, на базе бывшего бюро Курчевского. Про Курчевского не слышали? Он был очень талантливым инженером-конструктором, был вхож к Сталину и придумал первую в мире безоткатную пушку. Ее можно было ставить и на самолеты. Но погиб - как тогда многие. На самом деле - ни за что. Вот его базу и отдали Грабину, и, если честно признаться, все его подчиненные у нас радовались, когда он ушел с завода. Высокомерный был человек! Неприятный...
   - А все же: вы не боялись, что вас могут наказать за неисполнение, придумают саботаж? Ведь это было указание Верховного во время войны...
   - Я уже говорил вам - я ничего никогда не боялся. Я - работал. И надо мной, между прочим, стоял человек, который мог нас прикрыть... Берия! В войну именно он руководил оборонкой!
   - Не Вознесенский?
   - Вознесенский был экономистом, финансистом, он не производственник, он в специфике производственных вопросов разбирался слабо. После него оборонкой руководил Молотов, между прочим, вот уж кто ни хрена не понимал в наших делах! Наверно, в дипломатии он разбирался, тут спорить не буду, но когда его поставили курировать производство, ничего у него не выходило, как и у Вознесенского, никто под ними ничего, не делал. А пришел Берия, и все завертелось. Все плохое, что вы про него мне можете сказать, я без вас знаю, но что было, то было: для нас, для оборонки, он был хорош. Всегда во всем помогал, и без него мы, может быть, не смогли бы сделать то, что сделали. За войну наш завод получил три боевых ордена! Еляна сделали генералом, Героем Соцтруда, мы с ним получили Сталинскую премию первой степени. Вот вы все говорите - Грабин, Грабин... А посмотрите приветствия Сталина во время войны - в чей они адрес? Они все печатались в центральных газетах. Никогда и нигде вы Грабина там не встретите. Чьи фамилии? Елян, Олевский, Лубяко, Линев... Берия знал, кто ему обеспечивает производство, которое, в свою очередь, обеспечивало победу.
   Что было потом? Потом и была победа! Я узнал про нее загодя, за день, и по привычке распорядился выдать со склада все нужные продукты и отпраздновать коллективом вместе. Потом рассказывали, что на радостях я выпил в тот день полтора литра водки - не почувствовал хмеля ни в одном глазу! Но уже наступили новые времена, и к нам явился из Москвы Госконтроль, люди Мехлиса. И наложили на меня штраф за незаконное использование продуктов с заводского склада - два оклада вычли из зарплаты. Мне тот штраф был в радость: как бы вышло, что я на свои, значит, заработанные деньги напоил на праздник Победы заводской коллектив...
   А что еще потом? Я уже говорил вам: нефтяная промышленность, атомная, ракетная... А в 1948 году меня выгнали. В числе многих и многих других - по пятому пункту. Но это уже совсем другая, история".
   Михаил Хейфиц. "Окна" 11 апреля 2003 года.
   Вскоре, как я уже писал, вышла и книга воспоминаний Олевского "В тылу как на войне". А в январе 2008 года в "Интернете" появилась публикация Александра Львова, о вышедшей в Израиле, книге воспоминаний "В тылу как, как на войне", Олевского. Отрывок из этих воспоминаний, и приводит в своей публикации Львов. Он как раз и касается того периода, который нас и интересует:
   " Прочитав книгу А. П. Худякова "В.Г. Грабин и мастера пушечного дела" (М., "Патриот", 2000 г.), В. Г. Олевский счел нужным представить и иную точку зрения на события далеких лет. Полагаю, что его свидетельства как очевидца тех далеких событий ценны для истории артиллерии, поскольку дают ответы на два вопроса. Первый -- можно ли считать оправданной попытку А. П. Худякова приписать В. Г. Грабину единоличную заслугу по резкому увеличению производства пушек на артиллерийском заводе N 92 в 1941 - 1942 годах? Второй -- почему это вдруг в тяжелый для страны период войны преуспевающее конструкторское бюро В. Г. Грабина было переведено из г. Горького в Подлипки? В книге А. П. Худякова об этом не сказано ни слова. Вспоминает Олевский:
   -И вдруг 21 июня, когда я замещал директора, днем зазвонил телефон правительственной связи. Звонит Поскрёбышев: "Сталин хочет говорить с Василием Гавриловичем Грабиным". Сталин с большим уважением относился к ряду главных конструкторов, в том числе к Грабину.­ Я незамедлительно вызвал Грабина, набрал номер, который мне дал Поскрёбышев, и передал трубку Грабину. Очень скоро Поскрёбышев соединил Грабина со Сталиным. Слышу, как Грабин говорит: "Есть, товарищ Сталин, слушаюсь, товарищ Сталин, будет выполнено, товарищ Сталин..." Завод с большим трудом, но выполнял утвержденный вождем график, потребовавший к концу 1942 года увеличения выпуска орудий более чем в 18 раз. О выполнении графика ежесуточно, ровно в 12 часов ночи, докладывали помощнику Сталина Поскрёбышеву. И вдруг этот звонок... М. З. Олевский пишет:
   "Когда Грабин закончил разговор, я его спрашиваю, о чем шла речь. Он отвечает: "Сталин просил удвоить выпуск орудий". Я возмутился: "Какое же Вы имеете право давать согласие на это, не посоветовавшись с директором Еляном?! Вы должны были сказать Сталину, что доложите директору и дадите ответ..."
Грабин на мое замечание отреагировал бурно: тут же написал на мое имя заявление об освобождении его от работы на заводе... К счастью, для нас этот разговор практических последствий не имел. Видимо, Сталин разобрался в нелепости такой постановки вопроса. Но Грабин злобу против меня затаил..."
По словам М. З. Олевского, в августе того же года Грабин неожиданно направил письмо нескольким адресатам, в котором обвинял руководство завода в исключительно низком качестве продукции, несмотря на то, что ни одной рекламации из армии завод не получал.
   "Ответственность и сознательность работников завода, -- пишет Олевский, -- были столь высоки, что немыслимо было посылать на фронт некачественные орудия. Более того, мы с директором впервые в отрасли решили подчинить главному конструктору (В. Г. Грабину -- А. Л.) отдел главного технолога, чтобы получать технологически новые конструкции орудий и максимально быстро внедрять их в серийное производство. И этот смелый шаг себя оправдал. Таким образом, Грабин был первым ответчиком за соблюдение технологии".
   Последствия письма Грабина оказались трагичны: вскоре был арестован и расстрелян начальник ОТК завода О. П. Пономарёв, весьма порядочный человек. Его реабилитировали в 1949 году. Далее события развивались следующим образом. Олевский написал докладную записку на имя Еляна, где показал абсурдность выставленных Грабиным обвинений. А позднее заявил, что готов на любое назначение, готов быть начальником цеха, готов идти на фронт, но главным инженером в таких условиях работать не будет.
   "Поняв, насколько серьезно оборачивается дело с моей докладной и письмом Грабина, -- пишет М. З. Олевский, -- Елян уехал в Москву. Мне неизвестно, как и кем решался этот вопрос. Однако вскоре Грабина вызвали в Москву, и больше он на завод не возвращался. Меня оставили на заводе главным инженером.
Вскоре стало известно о создании Центрального артиллерийского конструкторского бюро (ЦАКБ). Начальником ЦАКБ был назначен В. Г. Грабин. Для этого учреждения в Подлипках, под Москвой, была выделена бывшая опытная база Курчевского.
Вокруг этих событий тогда и потом ходило много различных слухов, некоторые из них поддерживались Грабиным".
   В пользу слов Олевского, говорит и такой факт. После того, как был эвакуирован из Новочеркасска паровозостроительный завод, который нам известен как заводN352 имени С.М.Буденого, выпускавший артиллерийские орудия и боеприпасы, его директор Василий Иосифович Баринов был назначен заместителем директора завода N92 по качеству. Вот и ответьте: - мог ли в условиях выпуска бракованной продукции, заместитель директора по качеству получить очередное воинское звание и правительственные награды? Баринов получил. Не прошло и года после тех трагических событий, как Василию Иосифовичу было присвоено звание генерал-майор инженерно-артиллерийской службы. Уже после войны Баринов был ректором Академии Промышленности Вооружения СССР.
   А реабилитация Пономарева? Ведь он был реабилитирован еще в 1949 году, то есть при жизни и Сталина и Берии. То есть невинность его была подтверждена практически высшим руководством страны!
   Да и само наказание только одного Пономарева выглядит странным. Как так? За выпуск бракованной продукции в годы войны не пострадали главные руководители завода и области? Странно...
   В той же статье "ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ГОДЫ
   ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ" Александр Демидов приводит характерный пример из истории ВПК военного времени:
   "Стремление любой ценой выполнить производственную программу объективно вело к серьезным злоупотреблениям и преступлениям, в которые втягивали даже представителей военной приемки. Факты сращивания аппаратов военных представителей с отдельными руководителями оборонных заводов, выполнявших план за счет выпуска бракованной продукции, побудили передать оперативное обслуживание аппаратов военной приемки на промышленных объектах из особых отделов в территориальные органы госбезопасности. Усиление оперативной работы в подразделениях военной приемки и аппаратах OTK нацеливалось на повышение качества самолетов, танков и боеприпасов. Управлением НКВД по Куйбышевской области весной 1942 года была предотвращена отправка на Юго-Западный фронт 24 тыс. негодных артиллерийских 76-мм снарядов со склада из г. Сызрани. Выяснилось, что бракованная продукция поступила с завода N 15 Наркомата боеприпасов. По информации Управления НКВД этот вопрос обсудил обком ВКП (б), после чего директор завода и военпред были отданы под суд, парторг ЦК ВКП (б) снят с работы, секретарь горкома ВКП (б) получил выговор"
   Теперь вы поняли, что я имел ввиду?
   Вернемся ко времени происшедших событий. В статье "Дела давно минувших дней" Александр Локтев пишет:
   "12 августа 1942 года, в отсутствие директора завода А.С. Еляна (он был в командировке в Москве - А.Л.), на стол М.З. Олевского легла докладная записка главного конструктора Грабина, адресованная также начальникам двух цехов и начальнику ОТК О.П. Пономареву. Записка начиналась словами: "На заводе царит произвол. Качество продукции исключительно низкое..." А следом исполняющий обязанности директора завода М.З. Олевский получил докладную записку В.Г. Грабина с просьбой освободить его от работы на заводе. Главный конструктор так нервничал, что вместо завода N 92 написал N 9, а вместо года 1942 написал 1941.
   "К сожалению, - пишет М.З. Олевский, - в КГБ поторопились арестовать невиновного начальника ОТК Пономарева и расстреляли. Вскоре после войны меня и Еляна вызывали на Лубянку, где мы оба сказали, что Пономарев был честнейший человек".
   Когда же директор завода А.С. Елян вернулся из Москвы, М.З. Олевский передал ему все документы, к которым приложил свою докладную записку. В ней главный инженер, в частности, писал, что на "данном этапе работы завода, когда мы имеем установившееся производство, наличие технологов в ведении ОГК лишает возможности главного инженера решать оперативно и комплексно задачи, связанные с качественным и количественным выпуском машин... Наличие на заводе главного инженера, несущего ответственность, но не имеющего никаких прав в деле руководства техническими вопросами завода... считаю излишним, а посему прошу меня от должности главного инженера освободить".
   Со всеми этими документами А.С. Елян, поставленный перед необходимостью выбирать между главным конструктором и главным инженером, тут же вновь отбыл в Москву.
   После доклада Еляна руководству Грабин был отозван в Москву, и ему поручили организовать ЦАКБ в Подлипках".
   Об этих всех событиях биографы Грабина молчат. А чего стесняются? Что было, то было. Как известно из песни слов не выбросишь. А замалчивание такого рода, только наносит огромный вред памяти Грабина, заставляя читателя задумываться: - а, какие еще страницы жизни Василия Гавриловича от нас скрывают? И ведь это совершенно справедливое замечание, имеющие под собой почву.
   Есть, правда другой тип замалчивания. Замалчивается факт в целях сохранения достоинства человека. И замалчивает этот факт, пострадавшая сторона:
   "Специализация цехов и отделений внутри них, совершен­ствование организации работы этих подразделений облегчи­ли планирование и управление производством. Резко расши­рились возможности контроля за ходом работ и их качест­вом, улучшился учет. Эффект был настолько разительным, что директор завода Л, С. Елян предложил даже упразднить военную приемку. Она якобы стала тормозить на заводе выпуск продукции. Несмотря на то, что наркомат вооружения и главное артиллерийское управление Красной Армии возражали против такого шага, Елян добился-таки через одного из членов ГКО снятия с завода военной приемки, заверив его, что завод не только не снизит качества про­дукции, но и увеличит ее выпуск, уменьшит себестоимость.
   Однако "эксперимент" Еляна не удался. Вскоре из войск стали поступать рекламации на заводскую продукцию, чего раньше не было. Директору пришлось спешно давать отбой и просить о восстановлении на заводе военной приемки"
   Пишет это, в своей книге, Дмитрий Федорович Устинов.
   Это он-то пострадавший? Несомненно! Как нарком вооружений, он нес прямую ответственность, за все, то, что происходило во вверенной ему отрасли. А, что значит, в годы войны, принимать недоброкачественную продукцию? Тихая диверсия! Чистой воды работа на врага. Вот именно за это и поплатился жизнью, начальник ОТК завода Пономарев. И каково было членам его семьи, смотреть людям в глаза? Все это лежало тяжелым грузом на плечах Устинова.
   А, как же продукция, спросите вы? Качественную или не качественную выпускал завод? Были рекламации или их не было. Кому верить, Устинову или Олевскому? Кто рассудит и скажет свое веское слово? Всегда, оценку товару давал потребитель. Вот и мы дадим ему слово. Командующему артиллерией Красной армии в годы войны, Главному маршалу артиллерии, Николаю Николаевичу Воронову:
   ему артиллерией Красной армииль.л завод?те вы? же, скажете вы, ный технолог завода, "Замечательный завод выпускает отлич­ную продукцию, пользующуюся большой любовью у бойцов и командиров Красной Армии и большой ненавистью у врагов. Ваша продукция в умелых руках советских артиллеристов ежечасно наносит огромное поражение гитлеровским войскам на всех фронтах Отечественной войны. Искренне желаю вам дальнейших успехов по выполнению плана. Продолжайте выпускать высококачественную продукцию".
   Эта телеграмма, адресованная коллективу Горьковского артиллерийского завода имени И.В.Сталина, подтверждает правдивость слов Олевского. А как же Устинов. Если Олевский говорит свою правду, а она таковой и есть, и защищает честь заводского коллектива, то и Устинов прав. Защищая честь завода, наркомата вооружений и имя Грабина, как своего подчиненного. История с Еляном и членом ГКО была той прозрачной ширмой, за которой Дмитрий Федорович пытался спрятать правду о тех событиях.
  
  

Закономерный итог.

  
  
   Вот мы и познакомились с воспоминаниями участников тех событий. Я честно дал возможность рассказать о том времени каждому. А выводы?
   С началом войны, на заводе были приняты чрезвычайные меры по увеличению выпуска пушек. Построен новый цех, увеличен станочный парк, проведена кооперация с другими заводами, а главное производство пушек, переведено на поточную сборку. Это как раз те мероприятия, которые начисто отметал Грабин, как нереальные и о них не "вспоминает".
   Как мы видим, в основу перестройки, было положена, реконструкция завода, увеличение производственных площадей, увеличение станочного парка. А в компетенции Грабина, конструктивная и технологическая модернизация орудий, выпускавшаяся на заводе: - ф-22УСВ, ЗИС-2 и ф-34. Причем конструкторов беспокоило то, что по их чертежам пушки делали и другие заводы. Кроме уже упомянутого Сталинградского завода "Баррикады", пушку ф-22УСВ стали выпускать. Свердловский завод N9 и Ленинградский завод N232 "Большевик". Еще совсем недавно, в конце июля, Грабин утверждал, что ГКО и наркомат вооружения не в состоянии обеспечить производство дивизионных пушек на других заводах. А 15 августа, оказывается, что еще три завода приступили к производству, грабинских пушек ф-22УСВ. Все это говорит о высокой технологичности изделия. Возможно, по каким то позициям и возникали вопросы, но в целом пушка ф-22УСВ несомненно была одной из лучших пушек второй мировой. Так считаю не только я. Вот и немцы модернизировали не только УСВ, но и ф-22 и считали их одними из лучших в своем арсенале. То есть перспективными. Можно смело утверждать, что с задачами поставленными партией и правительством, коллектив завода и КБ Грабина, успешно справился.
   Многих, я думаю, коробит от упоминания руководящей и направляющей роли партии, в деле обороны страны. Но как бы они не хотели это дело "замять" отрицать эту роль, значит отрицать и саму победу. Не было в то время политической силы, способной организовать и повести народ от тяжелого поражения 1941года, к победному 45 году. Как бы этого, кому-либо не хотелось. И если у них есть данные о других силах, пусть напишут. А мы обсудим.
   Ну а теперь вернемся в морозный, февральский день 1942 года. На кремлевской площади идет показ правительству новой боевой техники. Грабин показывает Сталину свою новую дивизионную пушку ЗИС-3. После представления, Сталин сказал Грабину:
   "Эта пушка - шедевр в проектировании артиллерийских систем. Почему вы раньше не дали такую прекрасную пушку?
   - Мы еще не были подготовлены, чтобы так решать конструктивные вопросы, - ответил я".
   Вот, по моему мнению, правдивый ответ, в котором заключен весь путь пушки ЗИС-3, от замысла конструктора до показа правительству.
   Что, казалось бы, мешало Грабину, например, поведать Сталину, о препятствиях чинимых, тем же Куликом? Излить накопившуюся обиду на человека, оставившего, по мнению Грабина, Красную армию без отличной дивизионной пушки, в самые тяжелые дни начального периода войны? Тем более что над головой Кулика, повисли черные тучи обвинения в предательстве. Пройдет чуть более месяца, и Кулика, за сдачу Керчи и Ростова, предадут суду, разжалуют в рядовые, он будет лишен государственных наград. Он, так же будет выведен из состава членов ЦК ВКП (б). Но никаких действий по отношению к Кулику, со стороны Грабина мы не наблюдаем. Что, Грабин со временем стал мягкотелым и беспринципным? Ничего подобного! Тот факт, что после ХХ съезда партии в кабинете Василия Гавриловича висел портрет Сталина, говорит о мужестве и вере в раз и навсегда избранный путь, хозяина кабинета. Просто, по большому счету, у Грабина к Кулику, претензий не было, ну а мелкие не в счет.
   Отчет руководства артиллерийского завода N92, "Новое Сормово" перед Государственным Комитетом Обороны, 4 января 1942 года, показал, что коллектив предприятия успешно справился с поставленной задачей: - первыми в артиллерийской промышленности перейти к поточному производству орудий. Наступало время пушки ЗИС-3, Пушке, принесшей заслуженную славу Василию Гавриловичу Грабину, как выдающемуся конструктору, артиллерийских систем.
   Простоту и технологичность наших артиллерийских систем вынужден был признать и противник. Не называя фамилий, он отмечает:
   "...русские имели то преимущество, что при производстве вооружения и боеприпасов ими учитывались, все особенности ведения войны в России и максимально обеспечивалась, простота технологии. В результате всего этого русские заводы выпускали огромное количество вооружения, которое отличалось большой простотой конструкции".
   В другой книге, но с тем же названием "Оружие победы", в главе "Советские люди и артиллерия", Владимир Николаевич Новиков, как бы подводя итог, пишет:
   "День Победы коллектив рабочих и специалистов завода встретил рекордным показателем - 100000 орудий! Высокий уровень организации производства, умелая расстановка кадров, четкая работа всех служб завода, творческая инициатива и высокая сознательность всего коллектива были залогом ритмичной и высокопроизводительной работы завода. В этом бесспорная заслуга директора А.С. Еляна и главного инженера М.3. Олевского, главного технолога А.Ф. Гордеева, главного металлурга М.М. Струсельба, парторгов ЦК ВКП (б) А.Д. Проскурина и А.Д. Линева, заместителей главного инженера А.Н. Гурикова и В.Д. Максименко, начальников основных цехов и служб завода Е.С. Пермитина, М.А. Степанова, А.А. Гордеева, П.Т. Чумакова, Г.А. Воробьева, Г.К. Колесникова, А.3. Фильштейна и многих других".
   Вкупе с мероприятиями проводимыми наркоматом вооружения, это и стало залогом увеличения производства орудий заводом. Все это стало возможным, как бы кто ни говорил, благодаря экономической основе военного хозяйства СССР, в основе которого лежало господство социалистической собственности на средства производства, которое обеспечило сосредоточение всех материальных сил народного хозяйства СССР для победоносного ведения Отечественной войны. Перестройка народного хозяйства на рельсы военной экономики, перемещение производительных сил и восстановление их в восточных районах подготовили всеобщий подъём военного хозяйства СССР.
  

  

Часть пятая.

ЦАКБ

  
   Итак, воспоминания Грабина заканчиваются январем 1942 года. А дальше? А дальше, за Грабина пишут другие. Например, А.Б.Широкорад пишет, что о последующих событиях мы никогда не узнаем от самого конструктора. И делает попытку восстановить картину жизни Василия Гавриловича. Но, пока ничего интересного до 16 сентября 1942 года, когда он был назначен начальником и главным конструктором ЦАКБ, мы из книги не узнаем. Единственное, что Широкорад подтверждает, это то, что Грабин:
   "...уже давно, минуя их, напрямую сносился с Молотовым, Ждановым и самим Сталиным.
   У Василия Гавриловича было большое честолюбие и стремление к власти. В данном случае эти черты характера сыграли положительную роль, поскольку в ином случае Грабин не стал бы ведущим конструктором советской артиллерии".
   А, что пишет о Грабине Владимир Николаевич Новиков, каким он, видел Грабина в те дни:
   "Бывая на артиллерийском заводе на Волге, я познакомился и с главным конструктором Василием Гавриловичем Грабиным, чье имя хорошо известно. Это был человек особого склада. Суровый, сдержанный в разговоре, молчаливый. Обычно он находился в общем зале конструкторов. Рядом с его столом всегда была чертежная доска. За эту доску, на которой был на­колот чистый лист ватмана, он почти никогда не садился, боль­ше обсуждал с кем-либо из конструкторов их чертежи по той или иной детали. Коллектив КБ работал напряженно. Часть конструкторов находилась непосредственно в цехах, контроли­руя изготовление деталей для опытных и серийных образцов.
   Сталин иногда звонил на завод непосредственно Грабину, выясняя у него ход создания новой пушки и время постановки ее на производство. Последнее, конечно, не входило в его компетенцию, а относилось к директору завода. Однако в раз­говоре со Сталиным Грабин брал на себя эту функцию, называя возможные сроки освоения пушек без согласования с директо­ром. Безусловно, другой на месте Василия Гавриловича мог бы ответить, что он вопрос, связанный с производством, дол­жен обсудить с руководством завода и ответить на него потом. Но такой уж был у него характер.
   В. Г. Грабин не любил обращаться к руководству наркомата с просьбами, считая, что он и сам достаточно всесильный, чтобы решать все вопросы, опираясь, безусловно, на поддерж­ку Сталина. Однако, бывая в Москве, он несколько раз заходил ко мне, чтобы попросить изготовить некоторые виды заготовок для новых пушек. Но это было уже тогда, когда он ушел с заво­да, создав с помощью наркомата Центральное артиллерийское конструкторское бюро, располагавшееся вдали от Волги"
   Больше, собственно говоря, мы ничего и не узнаем. Далее Широкорад приводит, отрывок из книги "Личное дело", волгоградского инженера и историка А.Ф.Рябца, которой пишет, что:
   "Д.Ф.Устинов, В.Г.Грабин, И.И.Иванов и др. вышли с предложением немедленно возобновить разработки артсистем и сосредоточить их в одном месте.
   Так ли это?
   Инициатива создания Центрального Артиллерийского Конструкторского Бюро исходила от Устинова и Вознесенского. Вот и послушаем, чем была обусловлена необходимость в создании ЦАКБ. Читаем Устинова:
   Эта "Наконец, война потребовала привлечь к изготовлению тех или иных артиллерийских систем ряд заводов, которые ранее этим не занимались. Например, производство 76-мм дивизионных пушек в 1941--1942 годах стало основной за­дачей не одного, как прежде, а еще пяти заводов. Так же было организовано производство танковых и 45-мм противо­танковых орудий. Поэтому важно было, чтобы все артилле­рийские заводы, привлекавшиеся к выпуску одной системы, работали по единым чертежам, единой технологии, приме­няли стандартные и унифицированные детали.
   Словом, существовала объективная потребность в созда­нии в наркомате такой конструкторской артиллерийской ор­ганизации, которая могла бы восполнить пробелы действую­щей системы опытно-конструкторских работ.
   После детальной проработки и согласования вопроса с Н. А. Вознесенским мы в августе 1942 года вошли в Го­сударственный Комитет Обороны с предложением о создании Центрального артиллерийского конструкторского бюро (ЦАКБ) при наркомате вооружения. Вскоре решение о создании такого бюро было принято. Основу ЦАКБ соста­вили конструкторы завода, возглавляемого А. С. Еляном. Кроме того, в него переводилась часть сотрудников кон­структорских отделов ряда других предприятий и из научно-исследовательского института наркомата, а также выделя­лись необходимое оборудование и материалы.
   Возглавил ЦАКБ Герой Социалистического Труда Васи­лий Гаврилович Грабин, главный конструктор завода -- крупный специалист в области проектирования и производ­ства артиллерийского вооружения. Под его руководством были созданы прославившиеся в годы войны противотанко­вые орудия. В. Г. Грабину принадлежит большая заслуга в разработке и применении скоростного проектирования ар­тиллерийских систем, суть которого -- в соединении созда­ния новой конструкции с одновременной разработкой технологии ее производства и подготовкой необходимых для этого оборудования, оснастки и инструмента, иначе говоря, в совместной, одновременной работе над системой конструкто­ров, технологов и производственников. Первым заместителем начальника и главного конструк­тора ЦАКБ был назначен Илья Иванович Иванов, а помощ­никами главного конструктора Дмитрий Емельянович Брилль, Петр Михайлович Назаров, Евгений Георгиевич Рудяк, Дмитрий Иванович Шеффер. Опытные, талантливые инженеры возглавили и конструкторские отделы.
   В ЦАКБ в качестве самостоятельного подразделения вошло проектно-конструкторское бюро завода "Большевик". Оно занималось вопросами артиллерийского вооружения для Военно-Морского Флота и береговой обороны. В начале вой­ны по решению правительства это КБ было эвакуировано на сталинградский завод "Баррикады". Там его хотели, было расформировать, но мы с таким недальновидным шагом согласиться не могли. Ленинградцы остались самостоятель­ной конструкторской организацией -- КБ-2. Это бюро под­чинялось непосредственно директору завода. Когда гитлеров­цы, подошли вплотную к Сталинграду, и возникла угроза захвата города, ГКО принял решение об эвакуации КБ-2 в Сибирь. Теперь же, когда было создано Центральное артил­лерийское конструкторское бюро, КБ-2 вошло в его состав. В 1944 году КБ-2 возвратилось в Ленинград и продолжало работать как филиал ЦАКБ. Главной задачей Центрального артиллерийского кон­структорского бюро было проектирование, изготовление и всестороннее испытание новых и усовершенствование суще­ствующих образцов всех видов артиллерийского вооружения. На него возлагалась разработка рабочих чертежей, техни­ческих условий и прочей технической документации, а так­же стандартов и нормалей на узлы и детали артиллерийских систем в целях организации в минимальные сроки валового производства принятых на вооружение образцов орудий. Оно же оказывало непосредственную техническую помощь заводам в налаживании такого производства. Все задания и планы работ бюро утверждались наркомом. В установлен­ном порядке через техсовет наркомата представлялись мне и разработанные в бюро проекты и образцы артиллерийско­го вооружения.
   Разместилось ЦАКБ на территории филиала артиллерий­ского завода, где директором был Б. А. Фраткин. С по­мощью наркомата обороны создали вблизи завода артилле­рийский полигон, на котором отрабатывались и испытывались новые образцы вооружения. Представители бюро под­держивали постоянную и тесную связь с фронтами, что по­зволяло оперативно учитывать их требования при конструи­ровании и совершенствовании артиллерийских систем.
   Необходимость решения конструкторских задач с приме­нением последних достижений науки и техники в самое ко­роткое время вынуждала поручать проектирование некото­рых систем оружия одновременно нескольким конструктор­ским организациям, которые работали на конкурсных началах. Это, как правило, ускоряло процесс создания новых образцов вооружения и позволяло предлагать для принятия на вооружение наиболее качественные из них. Вообще го­воря, уже в первом периоде войны был накоплен значитель­ный опыт скоростного проектирования. Надо было осмыс­лить, обобщить этот опыт, а заодно и попытаться заглянуть хотя бы в ближайшее будущее, в завтрашний день".
   5 ноября 1942 года, вышло постановление Государственного Комитета Обороны N2477:
   "Об организации Центрального артиллерийского конструкторского бюро при Народном комиссариате вооружения СССР".
   Но, я должен сказать, что опыт создания единой, крупной конструкторской организации в СССР был. И этот опыт дал результат отрицательный. Я имею в виду ЦКБ - Центральное конструкторское бюро авиастроения. Почитайте историю этой организации. И ЦАКБ не стала исключением.
   Итак, Василий Гаврилович, получил работу, которая казалось бы, должна была обеспечить ему положение главного артиллерийского конструктора страны. Одно название Центрального Артиллерийского Конструкторского бюро, должно было по идее, обеспечить Грабину такое положение. Но получилось не так как хотелось. Собрав коллективы различных, эвакуированных конструкторских бюро, и создав, по словам Широкорада, "империю", Грабин получил в свое распоряжение мощный интеллектуальный потенциал, но, к сожалению не имевший под собой главного, - мощной производственной базы. И если во времена работы Грабина в Горьком, завод и его высокопрофессиональный коллектив, позволял Грабину спокойно заниматься конструированием перспективных образцов артиллерийских орудий, доводя их до стадии не только заводских, но и войсковых и государственных испытаний, то с переездом сложилась совсем иная ситуация. Если верить словам Широкорада, раньше Грабин по телефону, с глазу на глаз, решали производственные вопросы, ставя ГАУ и Наркомат вооружений перед свершившимся фактом, то теперь об этом и речи не шло. И чтобы заказать, ту же заготовку для ствола очередного орудия, приходилось опускаться все ниже, до заместителя наркома. А если учитывать, что ЦАКБ, вело до пятидесяти тем в год, понятно, каким ударом по самолюбию было "хождение во власть" не привыкшего к такой постановке дела Грабина.
   И, что главное, создание ЦАКБ, не избавило его от конкуренции. Вроде бы небольшие конструкторские бюро, но при крупнейших оборонных предприятиях, имевшие мощную поддержку в лице местных партийных, советских органов и собственно руководителей заводов, они были грозной силой против не менее амбициозного, грабинского КБ. Круг таких конструкторских бюро был широк. Они занимали все ниши номенклатуры производства артиллерии. Создание ЦАКБ, должно было привести работы по всем видам артиллерии к стройной системе: ЦАКБ - заводы - армия, но преодолеть сложившуюся систему, Грабину было не под силу. Одной из причин, было налаженные взаимоотношения между заказчиком, в лице ГАУ, АБТУ КА и специализированными конструкторскими бюро. Не отягощенные "левой" работой, целеустремленно идя к своей цели, в области создания одного типа оружия, такие КБ добивались крупных успехов. Причем эти успехи, достигались в условиях жесткой конкурентной борьбы, с такими же, как и они, конструкторскими бюро. Это касается стрелкового и авиационного оружия. Что касается минометного оружия, то уже с ноября 1941 года, после создания Наркомата минометного вооружения, со своими конструкторскими бюро и своим минометным "лобби" в высших кругах власти, грабинскому КБ, там делать было просто нечего, хотя попытки были. Морскую тематику в ЦАКБ выполнял эвакуированный коллектив КБ-2, Ленинградского завода "Большевик". Но после снятия блокады, ленинградцы, засобирались домой, на свой завод. В Ленинграде КБ-2, до 1944 года, работал как филиал ЦАКБ, а затем самостоятельно. Оставалось три, основных направления, в которых можно было рассчитывать на определенный успех. Это зенитная артиллерия, дивизионная и противотанковая артиллерия и орудия для танков и самоходной артиллерии.
   В условиях крупносерийного, валового производства зенитной и дивизионной артиллерии, которая почти полностью соответствовала условиям обеспечения войск оружием, (кроме зенитных автоматов), предложить, что-либо новое, практически не представлялось возможным. Промышленность набрала обороты, и давала армии отличное оружие. Должно было произойти чрезвычайное, чтобы изменить, налаженный ритм производства орудий. И это произошло. Как, вы догадываетесь, это появление на поле боя немецких тяжелых танков, и отсутствие у Красной армии достойных средств борьбы с ними. Меры были приняты. Восстановили на нескольких заводах производство грабинской противотанковой пушки ЗИС-2, и начали производство в Ленинграде на заводе "Большевик", (отсюда и индекс БС-3), его же, 100-мм противотанковую пушку. На вооружение она была принята только 7 мая 1944 года, и в том году их было выпущено 371 единицы. Грабин же, утверждает в своих воспоминаниях, что 100-мм противотанковую пушку он задумал и подготовил по ней документацию еще задолго до появления фашистского "зверья". Как мы уже знаем, первые трофейные танки "Тигр" появились на Восточном фронте уже в 1942 году. А БС-3 была создана за пять месяцев. Исходя из вышесказанного, грабинская пушка, должна была появиться как максимум, к концу 1943 года. На самом деле, работы над пушкой С-3, начали только после 15 апреля 1943 года, когда вышло постановление ГКО за N3187, об усилении противотанковой обороны и закончились только после испытаний в апреле 1944 года. Пушка БС-3 принимала участие в войне, на заключительном этапе, а после войны, до начала 60-х годов оставалась основным средством противотанковой борьбы сухопутных войск.
   Тематику по зенитной артиллерии, в ЦАКБ в годы войны, несмотря на определенные усилия, успехом не увенчались. Неоднократные попытки, хоть что-то сделать с отличной 37-мм зенитной пушкой 61-К, образца 1939 года, ни к чему не привели. А вот разработкой малокалиберной, самоходной, зенитной установки, о которой я уже упоминал, Грабин и его КБ, не занималось. В итоге, при большом количестве зенитно-артиллерийских полков, в составе фронтов, наши ударные, танковые соединения оставались без надежного зенитного прикрытия, против штурмовой авиации противника. Прикрыть их с помощью возимых средств ПВО, было очень сложно, из-за малой мобильности последних. Кроме того, низкая проходимость транспортных средств ПВО, не позволяла зенитчикам сопровождать танки. Правда выпускалось небольшое количество зенитных самоходных установок на базе легкого танка Т-60, с 37-мм зенитной пушкой 61-К, но выпущено их было мало и заметный след, эта система в истории вооружений, не оставила. Что же касается танковой и самоходной артиллерии, мы уже знаем, что Грабину так и не удалось, что бы ни говорили, создать мощную танковую пушку, для тяжелого танка. И это в условиях полного монополизма Грабина, в этой номенклатуре орудий. Это удалось конструкторам под руководством Федора Федоровича Петрова. Именно это КБ и стало главным конкурентом ЦАКБ, в создании танковых орудий. Вот тут и сказалось отсутствие производственной базы у КБ Грабина.

Танковая пушка ЗИС-С-53 и другие.

  
  
   Создание 85-мм танковых орудий, имеет свою интересную историю. Причем люди, работавшие над этими проектами, имеют на нее свой взгляд. Предыстория, все та же. Появление у немцев тяжелых танков. Создание новых танковых пушек, было поставлено на конкурсную основу тем же известным постановлением ГКО
   N3289 "Об усилении артиллерийского вооружения танков и самоходных установок" от 5 мая 1943 г.
   Летом и осенью 1943 г. были проведены конкурсные испытания 85-мм танковых пушек, специально сконструи­рованных для Т-34: С-50, С-53, конструкции ЦАКБ, Д-5Т конструкции Ф.Ф.Петрова, и ЛБ-1, конструкции Специального конструкторского бюро завода N92.
   А в конце декабря 1943 года, в сталинском кабинете произошло следующее.
   Вспоминает Федор Дмитриевич Устинов:
   "Во второй половине декабря 1943 года И. В. Сталин вызвал в Кремль Малышева, Ванникова, Федоренко и меня. Поздоровавшись с нами, он указал на стулья, стоявшие у длинного стола. После того как мы разместились, Сталин высказал неудовлетворение ходом разработки и установки на танк Т-34 85-мм пушки. Мы и сами знали, что дела здесь идут неважно. И, тем не менее, резкая оценка, которую давал им Сталин, была для нас крайне неприятной.
   Естественно, слова здесь были бесполезны. Нужен был результат, и результат быстрый. А его пока не было. Ни один из разрабатываемых конструкторскими бюро образцов 85-мм орудия не мог быть запущен в производство без серьезных конструкторских доработок. Это было хорошо известно всем присутствующим, и мы сидели молча.
   Вопросы нам И. В. Сталин не задавал.
   Пройдя несколько раз по кабинету, он подошел к своему столу, взял с него какие-то листы и, повернувшись к нам, стал их читать вслух. Это оказалось письмо командира одной из дивизий действующей армии. И. В. Сталин особо выделил из этого письма то место, где сообщалось, что установленные на танках 45-мм и даже 76-мм пушки не эффективны для борьбы с танками противника, особенно с последними модификациями "тигров". "Тигры" практически нельзя бить в лоб, -- писал комдив. -- Приходится или пропускать их через себя и стрелять в корму, или вести огонь по танкам противника, двигающимся на соседей, то есть по борту. На танк Т-34 нужна более мощная пушка".
   Следует отметить, что Сталин всегда внимательно относился к просьбам с фронта и принимал самые решительные меры по их удовлетворению. И на этот раз, закончив читать письмо, коротко бросил:
   -- 85-мм пушка должна быть установлена на танк Т-34. С начала следующего года надо выпускать его только с этой пушкой!
   Задача предельно ясна. Надо ее выполнять. Мы поднялись.
   Сталин еще раз прошелся по кабинету и сказал:
   -- Отправляйтесь немедленно на завод. Для вас на Ярославском вокзале заказан вагон. Он будет прицеплен к очередному отходящему поезду. Не теряйте времени.
   Мы вышли из кабинета.
   До Нового года оставалось менее недели. А надо было решить множество инженерно-конструкторских и организационно-технологических проблем, причем решить быстро.
   В поезде почти не спали. Подробно обсудили план работы. Решили: сначала к Еляну.
   Утром на заводе встретили нас Елян с главным технологом Гордеевым. На наш вопрос о делах ответили, что в целом они идут нормально. Однако Елян, выбрав момент, шепнул мне на ухо:
   -- Плохо дело, опять разорвало казенник.
   Речь шла именно о той пушке, по поводу которой состоялся наш вызов в Кремль, к Сталину.
   Стало ясно, что вместе нам здесь делать пока нечего. Я предложил, чтобы Малышев, Ванников и Федоренко ехали на танковый завод. Мне же целесообразно остаться у Еляна. На том и порешили.
   У Еляна я спросил:
   -- Есть ли заготовки для новых казенников?
   -- Да, есть.
   -- Подберите бригаду слесарей, фрезеровщиков, токарей, пусть немедленно приступают к изготовлению. Работать посменно. К утру следующего дня сделать хотя бы один казенник и начать испытания! Вместе с тем нужно было внимательно разобраться в причинах неудач. Беседовал с конструкторами, испытателями, просмотрел лабораторные анализы поломок. Несколько раз бывал в цехе, где развернулась работа по изготовлению заготовок.
   Торопить людей не требовалось. Все работали с полной отдачей сил. И все же казалось, что мое присутствие как-то ускоряет работу.
   Утром, на следующие сутки после приезда, звоню из гостиницы, хотя уехал с завода лишь на рассвете, буквально два часа назад:
   -- Как дела?
   Ответил Елян:
   -- Сделано два выстрела из новой пушки. Поломок пока нет.
   -- Продолжайте испытания. Я сейчас буду,
   Наскоро позавтракав, приехал на испытательный участок. Все, начиная от директора и кончая службой обеспечения, напряженно следят за испытаниями. Сделано уже" 10, 11, 12 выстрелов -- орудие ведет себя нормально. Оно выдержало первую проверку. Устранили выявленные дефекты.
   Через четыре дня испытания были продолжены. Они закончились успешно. Лучшие качества показало орудие Д5-Т-85 конструкции Ф. Ф. Петрова. Оно и было принято на вооружение. Правда, для того, чтобы его можно было устанавливать в башню танка Т-34, необходимо было расширить почти на 200 мм его погон. Пушка Д5-Т-85 широко использовалась на танках ИС-1 и КВ-85, а также на самоходной артиллерийской установке СУ-85.
   Что касается пушки ЗИС-С-53, то ее требовалось доработать. Забегая вперед, скажу, что она была в короткий срок доведена и тоже принята на вооружение.
   Удачная компоновка противооткатного устройства, применение казенника обойменного типа позволили устанавливать эту пушку в танк Т-34 без изменения размеров башни".
   Как известно, повествование мемуаров Грабина заканчиваются началом 1942 года, и что осталось неопубликованным, мы не знаем. Поэтому обратимся к дневниковым записям Андрея Петровича Худякова. Он пишет:
   "1944 год. 9 января. Воскресенье.
   Улеглась и успокоилась ночная волчья пурга. День открылся ясный и тихий. Ныне на работу пошел в десятом часу. По косой тропе, по которой мы обычно ходим мимо заборов и дряхлеющих дач, не пройти. Снегу по пояс, утонешь. Вышел на улицу, на Куракинское шоссе. Тут меня окликнул генерал Иванов. Мы часто вместе шагаем на работу в ЦАКБ.
   -- Андрей Петрович! У вас есть какие-нибудь вести из Горького?
   -- Пока нет, Илья Иванович.
   -- Что ж там случилось? -- забеспокоился генерал.
   -- Если что и стряслось, то там сам Василий Гаврилович. С ним Сергеев, Норкин...
   Иванова беспокоил исход решающего испытания 85-миллиметровой пушки С-53 для танка Т-34, над проектом которой он давно шефствовал. Правда, нам уже было известно, что после первых предварительных испытаний ушла под копер 85-миллиметровая танковая пушка ЦАКБ С-50 В.Д. Мещанинова, A.M. Баглевского и П.А. Тюрина. Так же потерпела неудачу и вышла из конкурентной борьбы пушка завода-изготовителя ЛБ-1. Однако директор завода А.С. Елян, располагая огромными производственными возможностями, чтобы спасти конструкцию своего главного конструктора А.И. Савина, изготовил усовершенствованный образец ЛБ-2. К тому же на подходе новый образец 85-миллиметровой танковой пушки Уральского КБ Ф.Ф. Петрова. Так что у Ильи Ивановича была причина тревожиться. Хотя наша С-53 и выдержала предварительные испытания, заминка с доводкой ее до полной кондиции может испортить все дело. Генералу и Герою Социалистического Труда, понятно, стать победителем в столь престижном соревновании -- дело личной чести.
   В Горький на завод им. Сталина для немедленного решения вопроса о запуске в валовое производство 85-миллиметровой пушки для среднего танка Т-34 выехали нарком вооружения Д.Ф. Устинов, нарком танковой промышленности В.А. Малышев, начальник ГАУ Н.Д. Яковлев, нарком боеприпасов Б.Л. Ванников, командующий бронетанковыми и механизированными войсками Я.Н. Федоренко.
   Беспокойство Ильи Ивановича передалось и мне. Но оно оказалось напрасным. Не прошло и часа, как принесли шифротелеграмму на имя генерала Иванова: "Илья Иванович! Сердечно поздравляем вас и весь коллектив конструкторов, работавших под вашим руководством, с серьезной победой. С-53 принята на вооружение и в ближайшее время под индексом завода-изготовителя и ЦАКБ -- ЗИС-С-53 начнет поступать на танковые заводы. Грабин".
   Отметим, что для решения вопроса о запуске в валовое производство танковой пушки С-53 в Горький, на завод выехало практически все руководство военной промышленности и заказчики от армии. Это говорит о том, насколько важным было это мероприятие. Поэтому послушаем, что нам расскажет один из участников той командировки в Горький, начальник ГАУ Николай Дмитриевич Яковлев:
   "А теперь расскажу об одном довольно неприятном случае, происшедшем только потому, что я отступил от той требовательности, которая вообще-то всегда была присуща ГАУ и исходила из твердых указаний на этот счет правительства и лично И. В. Сталина.
   Для начала поясню, что все образцы танкового вооружения -- орудия, пулеметы,
   оптические приборы -- испытывались представителями арткома ГАУ и танкистами
   совместно с представителями наркоматов вооружения и танковой промышленности. И лишь после успешного прохождения таких испытаний принимались на вооружение, а, следовательно, и в валовое производство. За соответствие этих образцов всем
   тактико-техническим требованиям отвечало ГАУ.
   В 1943 году исходя из опыта битвы на Курской дуге стало ясно, что наш
   превосходный танк Т-34, равного которому по своим боевым данным не было ни у
   врагов, ни у союзников, все же нуждается в более мощной, чем 76-мм, пушке. К
   декабрю этого же года В. Г. Грабиным было отработано и изготовлено новое, 85-мм,
   танковое орудие с начальной скоростью полета снаряда 800 м/с, в связи с чем
   увеличивалась дальность прямого выстрела и повышалась бронепробиваемость этого снаряда. Сталин очень торопил нас с новым заказом. И вот 29 декабря 1943 года вместе с наркомами Д. Ф. Устиновым, В. А. Малышевым, Б. Л. Ванниковым и командующим бронетанковыми войсками Я. Н. Федоренко я вылетел на испытательный полигон ГАУ. Здесь должны были проводиться испытания танка Т-34 уже с 85-мм пушкой. К нашему приезду из этого орудия было уже сделано почти все то количество выстрелов, которое требовалось по существовавшей программе. В том числе и так называемых усиленных. Результаты были вполне удовлетворительные. Поэтому, пробыв полдня на полигоне, мы всей группой отправились на завод, получивший заказ на новую пушку. Нужно было ускорить дело, мобилизовать дирекцию завода, да и весь коллектив на то, чтобы с 1 февраля 1944 года танки Т-34 поступали бы уже в войска с 85-мм орудием.
   По возвращении в Москву вооруженцы из группы П. И. Кирпичникова совместно с
   представителями заинтересованных ведомств подготовили проект постановления ГКО о производстве 85-мм пушек, о поставке их танковым заводам и о валовом выпуске Т-34 с этим орудием с 1 февраля 1944 года. И поздно вечером 31 декабря 1943 года этот проект лежал у одного из членов ГКО, который с нетерпением ожидал, когда же этот документ подпишу я. Присутствовавшие горячо ратовали за немедленное представление проекта на утверждение И. В. Сталину и упрекали меня в нерешительности. А я действительно колебался. Ведь знал же, что из пушки осталось еще отстрелять несколько десятков выстрелов (чтобы полностью закончить программу испытаний), а это... Поэтому, не имея окончательного заключения полигона, воздерживался от подписи.
   Но, в конце концов, поддавшись уговорам, а может быть, и пребывая в
   предновогоднем настроение, я все же подписал проект. И в час ночи 1 января 1944
   года было уже получено постановление ГКО, утвержденное Сталиным.
   А утром...
   Часов в девять мне неожиданно позвонили с полигона и сообщили, что после
   окончания испытаний по одному из узлов противооткатных устройств орудия
   получены неудовлетворительные результаты. А это значило, что пушка считается не выдержавшей испытаний и подлежит отправке на доработку.
   Вот это сюрприз так сюрприз!
   Немедленно еду в Наркомат вооружения. Здесь уже собрались все, кто имел хотя бы
   какое-то отношение к созданию и испытаниям новой пушки. В том числе и ее
   конструктор В. Г. Грабин. Тут же с его помощью и при участии достаточно компетентных инженеров был проанализирован выявленный при испытаниях дефект, найден путь к его устранению. Руководство завода, с которым связались по телефону, заверило, что справится с доделкой в срок. Появилась уверенность, что все обойдется по-хорошему: пушку в январе доиспытают, а с 1 февраля 1944 года танки Т-34 пойдут в войска уже с нею. Словом, так, как и было обусловлено постановлением ГКО.
   Но, тем не менее, этот малоприятный факт утаивать от И. В. Сталина было нельзя. И где-то около двух часов дня я все-таки позвонил ему и доложил о происшедшем.
   Сталин молча выслушал доклад и, ничего не ответив, положил трубку. А уже вечером
   в своем кабинете, медленно прохаживаясь, остановился напротив меня и, глядя
   довольно сурово, погрозил пальцем. Потом негромко сказал:
   -- Это вам урок на будущее, товарищ Яковлев...
   Я, покраснев, постарался заверить Верховного, что, по нашему твердому убеждению,
   все теперь будет в порядке и постановление ГКО, мы не сорвем.
   На этом, к счастью, тот инцидент и закончился. В заключение хочу сказать, что Д.
   Ф. Устинов лично выехал на доводящий пушку завод и буквально сутками не выходил
   из его цехов. Уже на четвертый день была готова в высшей степени сложная деталь
   пушки -- стальная люлька. Причем Дмитрий Федорович сам проследил ее путь от
   белков (чертежей конструкторов) до отливки и окончательной доделки.
   Последующие испытания 85-мм танковая пушка выдержала успешно".
   На этой бравурной ноте, Александр Дмитриевич и заканчивает свой рассказ о приемке пушки С-53. Хепи энд!
   Ну, и, наконец, послушаем, что рассказывает в статье об Устинове, бывший главный конструктор завода N92 Савин:
   "Другой пример -- событие, в котором мне пришлось участвовать как главному конструктору 85-мм танковой пушки ЛБ-1.
   Речь идет о перевооружении танка Т-34, замене пушки Ф-34 калибра 76 мм конструкции КБ В. Г. Грабина, серийного производства Горьковского завода N 92 на пушку калибра 85 мм, восстановлении серийного производства противотанковой пушки ЗИС-2.
   В начале 1942 года была получена информация о готовящемся использовании в танковых войсках немцев сверхтяжелых танков "Тигр" и "Пантера" и тяжелого самоходного орудия "Фердинанд", обладающих лобовой броней, которую не могли разрушить имеющиеся на вооружении Советской Армии танковые и противотанковые артиллерийские системы.
   В качестве ответной реакции Верховное Главнокомандование, Государственный Комитет Обороны СССР поставили задачу перевооружить наши танки Т-34, установив в них более мощные пушки. Задание было выдано наркоматам вооружения и танковой промышленности. Дмитрий Федорович устроил соревнование между несколькими проектами. Два проекта разрабатывало ЦАКБ: пушки С-53 конструкторами Г. И. Шабаровым и Г. И. Сергеевым под общим руководством И. И. Иванова; и пушки С-50 -- В. Д. Мещаниновым, А. М. Боглевским и В. А. Тюриным. Проект КБ завода N 92 пушки ЛБ-1 возглавлял главный конструктор А. И. Савин.
   Весь цикл работ, начиная от проектирования и кончая переоборудованием тысяч имеющихся и выпускаемых танков, необходимо было выполнить в течение максимум года. Задача казалась совершенно нереальной. Но она была решена при очень слаженной работе всех коллективов и при непосредственном участии руководителей самых высших рангов. Дмитрий Федорович был главным организатором этого процесса. Была разработана новая технология параллельного участия всех специалистов, в создании пушек начиная с самых первых операций проектирования, когда одновременно с рождением чертежа параллельно шло проектирование заготовок, литья. По еще не до конца оформленным чертежам шла подготовка производства и всех необходимых мероприятий, связанных с обеспечением производственного процесса и испытаний.
   В итоге для создания первых образцов для испытаний 85-мм танковой пушки было потрачено 6 месяцев. В конце декабря 1942 года образцы двух пушек -- С-53 и ЛБ-1 были испытаны на Гороховецком полигоне в последней неделе декабря 1942 г. Первой закончила испытания пушка ЛБ-1 нашего завода, показав соответствие всем заданным тактико-техническим характеристикам. В качестве недостатка была отмечена вялая экстракция гильзы патрона после выстрела (замечание, достаточно легко устранимое). Испытания пушки С-53 ЦАКБ затянулись до конца дня 31 декабря 1942 года.
   Последний пункт программы -- испытания на прочность непрерывной стрельбой большим числом выстрелов -- могли быть закончены только ночью после наступления нового 1943 года. Наша пушка ЛБ-1 закончила испытания полностью, мы с директором завода А. С. Еляном не стали дожидаться окончания результатов испытания на прочность пушки С-53 и уехали на завод, поскольку чувствовали складывающееся положительное мнение комиссии в пользу С-53. Привлекательным для комиссии было то, что при установке пушки в танк не требовалось существенных переделок в его конструкции благодаря сохранению размера погона башни, хотя условия работы экипажа танка при этом ухудшались.
   Помню, как сейчас, ночь 1 января 1943 года. Мы с А. С. Еляном сидим в его кабинете не в лучшем настроении, как вдруг появляется чем-то сильно встревоженный председатель комиссии генерал-майор А. А. Толочков и произносит буквально такую фразу: "Надо звонить в Москву -- пушка С-53 развалилась".
   За ходом испытаний пушек С-53 и ЛБ-1 следил И. В. Сталин. Оказалось, что председатель комиссии до окончания испытаний С-53 на прочность неосторожно выдал в Москву преждевременную информацию, которая была доведена до И. В. Сталина. Он сообщил, что по результатам испытаний есть решение комиссии принять на вооружение пушку С-53. Создалась критическая ситуация не лучше чем с ЗИС-3 в 1941 году. Сталин не терпел такого рода ошибок, и многим участникам выполнения задания грозили очень большие неприятности.
   Что предпринимает в этом случае Дмитрий Федорович? Он не стал отменять доклад председателя комиссии, а собрал у нас на заводе конструкторов пушек С-53 и ЛБ-1 и поручил доработать пушку С-53 с учетом опыта конструкторов и технологов завода с обязательным условием: сохранить установленные сроки поставок пушек уже серийного изготовления танковым заводам для перевооружения. Эта работа проводилась в нашем заводском КБ совместно с конструкторами ЦАКБ под моим руководством, так как я уже был назначен главным конструктором завода. Задание было выполнено в заданные сроки, перевооружение танков прошло в соответствии с утвержденными правительством сроками. Пушке присвоили индекс ЗИС-С-53.
   Этот пример является очень показательным для стиля руководства Дмитрия Федоровича Устинова. В сложнейшей внешней и внутренней обстановке он находит единственно правильное решение. По сути, всю ответственность перед правительством и И. В. Сталиным за случившееся он взял на себя, тем самым разрядил напряженную до предела ситуацию. При этом сохранил деловые производственные отношения между заказчиками, конкурирующими конструкторскими коллективами, сумел вдохновить всех исполнителей ответственного задания на интенсивную эффективную работу, что, по сути, и обеспечило своевременное перевооружение танков, которые во многом способствовали победе на Курской дуге. В дополнение к работам по перевооружению танков Т-34 в это же время Дмитрий Федорович дает указание о восстановлении на нашем заводе в серийном производстве противотанковой пушки ЗИС-2, производство которой было прекращено в начале войны. Благодаря реализованной в свое время унификации большого числа агрегатов пушки ЗИС-2 с пушкой ЗИС-3 завод сумел справиться и с этой задачей. К началу сражения под Курском завод поставил в войска большое количество этих мощных противотанковых пушек, которые также способствовали победе в этом историческом сражении, после которой произошел окончательный перелом в ходе войны -- наступила последняя, победная фаза войны".
   Читая воспоминания, относящиеся к этим событиям, трудно составить общую картину. Каждый автор, описывает их так, как им эти события запали в память. Но, что человеческая память? Я имею ввиду ту память, которая у специалистов имеет название эпизодическая. Именно она является хранителем информации
   о событиях, участниками или свидетелями которых мы были. Этот вид памяти характерен тем, что запоминание информации происходит без видимых усилий с нашей стороны.
   И когда нам требуется создать картину прошлого, вот тут и наступает расплата. Вот тут то мы и наталкиваемся на определенные трудности, связанные с качеством "записанной" информации.
   Хорошо если человек вел дневниковые записи. А если нет? И тогда приходиться копаться в груде документов. Писать письма. Часами сидеть в архивах, а если нет результата, то после безнадежных попыток вспомнить, приходиться писать хоть что-то, чтобы закончить свою мысль. И после того, как такой труд, попадает ко мне, читателю, возникает два варианта.
   Первый. Я просто "проглатываю", книгу не производя анализ его содержания и не вникая в подробности. Обычно такие произведения, откладываются в "ячейку" кратковременной памяти, где она потихоньку и растворяется.
   Второй вариант, это когда произведение мне интересно. И более того, и лежит в сфере моих же интересов. И после прочтения произведения, память о ней кладется в другую "ячейку", - ячейку долговременной памяти. Со временем, я изредка перечитываю книги, хранящие в этой ячейке, тем самым, только укрепляю память о них.
   Но когда в "ячейке" скапливается большое количество информации противоречащие друг другу, встает вопрос: - что делать?
   Самое простое, не обращать внимания!
   Но интересней, это произвести разбор завалов, и эта работа более трудоемкая, чем работа над одной книгой, поскольку приходиться проводить исследования со всеми участвующими в истории авторами.
   И дай бог, чтобы автор где-то просто ошибался. А если намеренно? Любое твое слово в опровержение, будет восприниматься в штыки. Примеры этому мы увидим чуть дальше. Поэтому, наше исследование, я и стараюсь вести нейтрально, поскольку грань, отличающая ложь от ошибки практически неощутима.
   Но это не касается, явной лжи, которая на виду, и элементарно доказуема.
   А теперь, после всего сказанного, вернемся в холодный декабрь 1943 года. На Гороховецком артиллерийском научно-испытательном опытном полигоне, что в Горьковской области, во время испытаний опытной танковой пушки, произошел отказ противооткатных устройств. Сталин, дал указание выехать в Горький наркомам вооружения - Устинову, танковой промышленности - Малышеву, боеприпасов - Ванникову. Начальникам управлений; артиллерийского - Яковлеву, бронетанкового - Федоренкову. Вместе с ними выехала большая группа специалистов наркоматов. Д.Ф.Устинов, утверждает, что выехали они буквально за неделю до наступления нового 1944 года, то есть, 24 декабря. А вот Яковлев, пишет, что 29 декабря. Главной задачей столь представительной группы, а это была верхушка оборонной промышленности и главные армейские заказчики, было принятие на вооружение танка Т-34 с новой 85-мм пушкой С-53, конструкции В.Г.Грабина. Причина, прибытия столь внушительной делегации в Горький, была обусловлена тем, что, несмотря на обещания, несмотря на титанические усилия, конструкторов и деятелей промышленности, танк Т-34 до сих пор не был вооружен 85-мм пушкой. Чашу терпения Сталина и переполнило сообщение, об отказе противооткатных устройств при испытании. Как временной мерой было принятие на вооружение танка, пушки Д-5Т, конструкции Ф.Ф.Петрова и конструкторов Свердловского завода N9, наркомата танковой промышленности. Постановление ГКО о принятии пушки Д-5Т на вооружение было подписано еще 15 декабря.
   Но это было не все. При получении заказа на проектирование новой танковой пушки, начальник ЦАКБ Грабин заверил руководство страны, что создаст 85-мм пушку для танка без его значительных переделок. В первую очередь это касалось танковой башни. Увеличение погона башни танка привело бы практически, к переделке всего корпуса, что очень затруднило бы промышленное производство танков, и грозило снижением объема выпуска. Вот, что пишет в своих воспоминаниях заместитель наркома вооружений, Владимир Николаевич Новиков:
   "Появление в начале 1943 года на поле боя новых немецких средних и тяжелых танков, которых наделили именами зверей "пантер" и "тигров", пусть еще в незначительных количествах, вызвало необходимость получить от наших артиллерийских конструкторов предложение для борьбы с ними. Мнение В. Г. Грабина, высказанное в докладной записке на имя Верховного Главнокомандующего, было следующим:
   "Для надежной борьбы с тяжелыми танками врага предлагаю: немедленно восстановить производство 57-мм противотанковых пушек. Во-вторых, срочно создать 85-мм танковую пушку, перевооружив ею все средние танки Т-34 (взамен имеющихся у них 76-мм пушек), не меняя при этом конструкции башни. В-третьих, для усиления противотанковыми средствами корпуса и армии создать для них 100-мм противотанковую пушку, которая по своей мощности будет превосходить все, что есть в этом виде артиллерии".
   Но к концу года, при испытании пушки, выяснилось, что выполнить это очень сложно. И заказчик, в лице бронетанкового управления, настаивал на увеличении размера погона, а вместе с тем и увеличении размеров башни. Все эти проблемы, наложившись одно на другое, и вызвали такую реакцию Сталина. Поэтому, по прибытии в Горький группа и разделилась, Устинов прибыл на завод N92 "Новое Сормово" имени Сталина, а танкисты на завод N112 "Красное Сормово", где и намечался выпуск новых танков. На свой бывший завод приехал и Василий Гаврилович. Именно на этом заводе планировалось производство 85-мм пушек, взамен Ф-34.
   Я думаю, настроение, с которым Грабин прибыл в Горький, было далеко не победное. Предстояла работа, результат которой, не мог предсказать никто.
   А он просто был обязан ее выполнить. Почему?
   24 декабря 1943 года, поздно вечером, в сталинский кабинет в Кремле, вошли вызванные вождем Яковлев, Грабин, Федоренко и его заместитель генерал-лейтенант Николай Иванович Бирюков. Разговор, по всей видимости, для Грабина был неприятным. Из всех указаний отданных Сталиным начальникам управлений, было и указание о завершении испытаний пушки С-53. В записях, которые вел во время совещания Бирюков, срок не указан, но по долгу своей службы Николай Иванович получал указания от Сталина, на каждую календарную неделю. То есть, эти указания Верховного, относятся к последней неделе 1943 года.
   Грабин, как основной исполнитель, на совещании не мог отмалчиваться. Да и Сталин такого бы не потерпел. Он ждал от начальника Главного в стране артиллерийского конструкторского бюро, главного - пушки. А слово, данное ему Грабиным, было залогом в случае невыполнения обязательств. А, что значит обмануть Сталина? Да еще по такому вопросу?
   Я не знаю, что ждало Грабина в случае провала. Это вопрос к Сталину. Но невыполнение уже второго подряд обещания, это явный перебор. И защитить некому.
   Некому?
   Защита была там, где по идее друзей Грабина, должна была быть смертельная опасность, у врага Грабина Лаврентия Павловича Берии.
   И тут самое время сказать о руководителе НКВД, в ракурсе его руководства над оборонной промышленностью.
   В 1991 году в сборнике "Берия: конец карьеры" Владимир Иванович Новиков опубликовал статью: "Шефство Берии", где бывший заместитель наркома вооружения в частности писал:
   "В той отрасли, в которой я работал в предвоенную и особенно в военную пору органы госбезопасности, я бы сказал, вели себя все же относительно смирно. Спустя годы, когда я узнал многие трагические факты о беззакониях и политическом терроре 30, 40, 50 годов, я не раз задавал себе вопрос: "Почему репрессии в годы войны в меньшей степени коснулись оборонной промышленности, по крайней мере, на тех участках, где довелось работать"? И волей неволе приходил к выводу, что все упиралось в одного человека - Л.П.Берия. Дело в том, что наш наркомат подчинили НКВД, или как члену ГКО Берии. Следовательно, и отвечал он за нас перед Сталиным лично. Сейчас часто поминают эту зловещую фигуру, казалось вечно сопровождающую Сталина. Но подходят к его оценке упрощенно, не идя дальше "мрачной личности" и "Кровавого палача". А был он, нарком НКВД Лаврентий Павлович Берия, далеко не прост и не так примитивен, каким кажется большинству писателей и других творческих личностей, а с их легкой руки и миллионам читателей и зрителей".
   Далее Владимир Николаевич приводит пример из своего опыта непростых взаимоотношений с Берией. Но как видим и отношение Новикова к наркому НКВД, не дает нам повода к упрощениям и безаппеляционности. Чего не скажешь о "творческой личности" в лице уже упомянутого в нашем исследовании Игоря Бунича и его книги "Операция Гроза". Не знаю, успел ли Владимир Николаевич прочитать эту книгу, или нет, но если бы прочитал, то полностью убедился в своей правоте, относительно "легкой руки" автора:
   "Кто-то доложил Сталину: в лубянских подвалах после расстрела Ежова осталось несколько тысяч человек. Среди них много крайне нужных в науке, промышленности, в армии. Разные там писатели, артисты -- эти, конечно, пусть сидят, а специалистов неплохо было бы освободить, товарищ Сталин. И даже список дали. Взглянул -- ужаснулся. Не от фамилий, а от названий предприятий, где работали -- сплошь оборонные НИИ и заводы. Вызвал Лаврентия. Ясно, кажется, сказал: "Почисти ежовские подвалы". Казалось, понял. Но в ту же ночь все обитатели лубянских подвалов были расстреляны до единого человека -- 7105 душ! За одну ночь. Поработали на совесть! Ничего не скажешь. Потом два месяца по ночам вывозили на какое-то кладбище у Донского монастыря. Ну, что делать? Другому бы не простил -- Лаврентию простил. Вызвал, разъяснил прямо: прекрати расстрелы, Нужны рабочие руки. Наркоматы жалуются и Госплан тоже. Подписал разнарядку на следующий год -- 1 700 000 человек в ГУЛАГ и никого не освобождать из отбывших срок. Давать новый! Нет, говорят, не годится так, товарищ Сталин. Вторые сроки давать уж на воле -- по вновь открывшимся деяниям. Приятно, когда с тобой спорят по-большевистски, принципиально, как любил Ленин".
   Спорить "по-большевистски" приказал сам Сталин, подписав совместно с Молотовым, Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б)) N.65/116 от 17 ноября 1938 года, "ОБ АРЕСТАХ, ПРОКУРОРСКОМ НАДЗОРЕ И ВЕДЕНИИ СЛЕДСТВИЯ".
   Где в частности черным по белому было указано:
   "5. Обязать органы Прокуратуры в точности соблюдать требования Уголовно-процессуальных Кодексов по осуществлению прокурорского надзора за следствием, производимым органами НКВД.
   В соответствии с этим обязать прокуроров систематически проверять выполнение следственными органами всех установленных законом правил ведения следствия и немедленно устранять нарушения этих правил; принимать меры к обеспечению за обвиняемым предоставленных ему по закону процессуальных прав и т. п."
   Все постановление, не допускает кривотолков и отсебятины, а любителям нарушать социалистическую законность, в конце документа Иосиф Виссарионович добавил и такие строки:
   "СНК СССР и ЦК ВКП (б) предупреждают всех работников НКВД и Прокуратуры, что за малейшее нарушение советских законов и директив Партии и Правительства каждый работник НКВД и Прокуратуры, не взирая на лица, будет привлекаться к суровой судебной ответственности".
   Поэтому, попробуй не поспорь!
   Этот документ не является секретным. Но почему-то в книге Бунича, среди десятка процитированных документов, воссоздающих дух той эпохи, ему не нашлось места. Да и вообще, о чем мы говорим! Какой спрос с этой малограмотной "творческой личности"? Малограмотной не в смысле орфографии, а в смысле знания истории своей Родины и математики. Прежде чем писать такой бред, он должен был, прежде всего, подумать о последствиях, которые нанесут его литературной репутации, его же "хроники". Он не просчитал. Ну и кто же виноват?
   Вы думаете, что упрек в незнании автором математики опечатка? Ничего подобного! Читаем:
   " Подвалы Лубянки
   "Внутренняя тюрьма КГБ при СМ СССР расположена во дворе основного служебного здания и представляет собой кирпичное строение, приспособленное под тюрьму.
   Всего в тюрьме имеется 118 камер на 350 мест. Из общего количества камер - 94 одиночных (на 1-4 человек) и 24 общих - (на 6-8 человек).
   Карцеров в тюрьме нет.
   В кабинетах имеются столы и наглухо прикрепленные к полу скамейки.
   Отопление в тюрьме паровое.
   При тюрьме имеется кухня, душевая, электрическая дезокамера, вещевой и продуктовый склады.
   Комнаты свиданий нет.
   Библиотека для заключенных насчитывает 4288 томов книг художественной, политической и технической литературы".
   "Учётный журнал регистрации заключенных Лубянской (внутренней) тюрьмы.
   Начат 1 января 1937 года, окончен 17 ноября того же года.
   Всего имеется 2354 фамилии арестованных.
   В следующем томе, который начинается с 17 ноября 1937 года и заканчивается 12 декабря 1938 года, нумерация продолжается. Последним узником этого года стал заключённый под N 2857.
   24 человека были освобождены и отпущены домой".
   Журнал "Служба безопасности" N1 1993 г."
   То есть, в течение одного календарного года через лубянку проходило не более 3000 подследственных. Подследственных! А не осужденных.
   А теперь представим, что в конце 1939 года Сталину подали списки с фамилиями специалистов необходимых для армии, флота и ВПК. Всего 7105 душ. И это без учета артистов, писателей и клоунов. Подача списков подтверждается и документами НКВД. Были такие смелые и настойчивые руководители как, нарком авиационной промышленности Шахурин, нарком ВМФ Кузнецов и другие. Сталин дал указание Берии и в ту же ночь все лубянских узники были расстреляны. Все 7105 душ! Вот думаю, какие "веселые" дни наступили для нквдшников! Два месяца ударного труда, по вывозу трупов, на кладбище. Их вывозят, а остальные потихоньку гниют и разлагаются на радость трудового народа. Лубянка в коллапсе. Ни тебе новых поступлений "врагов народа", ни каких следственно-процессуальных действий из-за отсутствия последних. Вонь и антисанитария. Следователи без "хлеба" ходят злые и полупьяные. Дисциплина - ноль. И когда это кончиться неизвестно. Поскольку попробуйте "разгрузить" камеры, в которых в среднем, в каждой находиться по 60 трупов!
   Вы можете себе такое представить? Я нет! А вот Игорь Львович вполне справился с самим себе поставленной задачей, легким движением руки.
   А теперь к арифметике, которую выпускник кораблестроительного института, так и не усвоил.
   Итак, ВСЕ 7105 душ были расстреляны, вопреки, ПостановлениюСНК СССР и ЦК ВКП (б)) N.65/116 от 17 ноября 1938. Ибо если бы все происходило в соответствии с советскими законами, то этот процесс затянулся бы на месяцы. В данном случае, Берия не стал спорить с вождем "по-большевистски". А на постановление наплевал. Поэтому расстрелы инженерно-технических работников проводились просто по списку. То есть перед экзекуцией, арестанта иденфицировали от других заключенных, всяких там артистов.
   Допустим, в среднем на это уходила одна минута. Так вот на эту работу, без перекуров, приема пищи и сна, должно было бы уйти 118,4 часа, или 4,9 суток! А, когда же проводить сами расстрелы?
   Поэтому, прежде чем писать свои "хроники", Бунич просто должен был написать для себя научно-исследовательскую работу, под названием "Уничтожение 7105 душ, в условиях ограниченного пространства и дефицита времени". И после написания и осмысления, что получилась "черная фантастика", в которой автор, хоть и имеет задатки, но, работая в другой области литературы, должен был выкинуть свою рукопись в корзину.
   Но, к сожалению это только подстегивает автора, из-под пера которого с той же легкостью вылетают новые цифры о "десятках миллионов расстрелянных"
   Ах, как приятно быть первооткрывателем и ниспровергателем! Но нам, к счастью, этого шизоидального состояния творческого бреда, никогда не удастся ощутить.
   А Лаврентий Павлович руководствовался другими списками. Теми, которые составляли для него руководители закрытых конструкторских бюро НКВД, в народе "шарашек". И собирал он их поименно со всех концов страны, прекрасно понимая, что, несмотря на статьи УКа указанные в их личных делах, это научно-технический потенциал, уничтожая который, мы тем самым разоружаемся перед капиталистическим окружением. И, что, к большому сожалению, происходит в наше время. Как правильно пишут на сайте Московского авиационного института:
   " Острая кадровая проблема -- кровный враг российской "оборонки".
   Поэтому, я думаю. Грабину нервы потрепали бы, но на этом бы и успокоились. Сегодня любимец Сталина, завтра не любимец. А как ни крути - голова.
  
  

ЗИС-С-53. продолжение.

  
   Грабин свои воспоминания заканчивает началом 1942 года, и что происходило, дальше мы черпаем из непоследовательных дневниковых записей, соратника Василия Гавриловича Андрея Петровича Худякова. Почему непоследовательные? У Худякова записи за 1943 год заканчивается 19 ноября. А следующая запись относится к 9 января 1944 года. А что за это время происходило в ЦАКБ и Горьком, покрыто мраком. Ситуация в ЦАКБ экстраординарная, Сам Грабин ходит под сталинской экзекуцией, а Худякову и писать нечего. И это не единичный пример. Вся книга именно такая, какая-то "разорванная" и недосказанная. Покрытая белыми пятнами.
   Не в лучшую сторону отличаются и воспоминания Николая Дмитриевича Яковлева. Мы уже имели возможность оценить его труд. И сейчас он остался верен себе.
   Вот, например, Яковлев пишет, что еще 31 декабря пушки проходили испытания, и о неудаче с пушкой С-53 он узнал только утром 1 января, когда уже было подписано постановление ГКО. А как это происходило?
   Ну, представьте себе. 31 декабря. Канун Нового года. Предпраздничное настроение. В кабинете члена ГКО находятся заинтересованные лица, уговаривающие неподатливого начальника ГАУ поставить свою подпись, под проектом постановления.
   А в это время, разгоряченные танкисты, выпускают из опытного танка снаряд за снарядом. Вот уже и куранты на Спасской башне, отбили очередной Интернационал. А грохот танковых пушек не прекращается.
   А в компании идет "обработка" принципиального начальника ГАУ. Но, сегодня особый день. Николай Дмитриевич в "предновогоднем" настроении. И вот, наконец, его подпись ложится на лист проекта постановления. А в "предбаннике" уже ожидает надежный водитель. Быстро в машину и на улицу Кирова. Там как раз с ноля часов ночи 1 декабря 1944 года, начинается заседание ГКО.
   А на полигоне уже и краска на стволе обгорела.
   Наконец появляется Сталин. Начинается напряженная работа. Но, несмотря на важность вопроса о танковых пушках, проект постановления отложен.
   Главный сегодня вопрос это отдать распоряжение N4865 о продлении до 1 мая 1944 года срока работы 150 пеших рабочих и 25 возчиков с лошадьми на реконструкции плотины Белохолуницкого завода Народного Комиссариата Тяжелого Машиностроения.
   А когда разобрались с извозчиками, наступило время, принять следующее решение о выработке оконного стекла. Вопрос о принятии на вооружение пушки С-53 рассматривался в конце заседания ГКО. Внимательно прочитав документ, Сталин, возможно, сказал фразу типа:
   "Могут же, когда хотят", и поставил свою подпись. На кремлевских часах было час ночи. Постановление ГКО N4873 вошло в историю.
   А в 9 часов утра, Яковлеву доложили, что, по одному из узлов пушки получены отрицательные результаты. Что делать? Мучительные раздумья - звонить, или не звонить. Наконец, после долгих пятичасовых размышлений и переживаний, решение созрело. Звонить!
   И в два часа дня Николай Дмитриевич позвонил Сталину.
   Я многое бы отдал, лишь бы увидеть сталинское выражение лица в тот момент.
   Если вы считаете, что я тут что-то выдумываю или утрирую, то уверяю вас, все так и было. Именно так и происходили события с 31 декабря 1943 по 1 января 1944 года, в изложении Маршала Яковлева.
   А теперь разберемся. Расшифруем "члена ГКО". Это Лаврентий Павлович Берия. Именно у него, по словам Яковлева, собрались в кабинете заинтересованные лица. Кто они? Это вопрос не ко мне. Был представлен проект постановления государственного Комитета Обороны. Судя по тому, что уговаривали подписать одного только начальника ГАУ, других значительных фигур, обязанных поставить свою подпись в кабинете не было. Николай Дмитриевич поставил только свою подпись. Подписей Устинова, Малышева, Федоренкова, начальника государственной комиссии проводившей испытания и других лиц, не было. Не было по той простой причине, что их в Москве не было. А были они в Горьком, куда их и направил Сталин. И где должен был быть и сам Яковлев. Да и не в самом Горьком, а примерно в восьмидесяти километрах от него, на Гороховецком полигоне. Вместе с начальником государственной комиссии. Но тут у наших авторов становиться совсем плохо с эпизодической памятью, и мы так и не знаем, кто же им был. То ли гвардии полковник Кульчицкий, то ли генерал-майор Толочков. А вместе с ними обязан был быть и сам начальник ЦАКБ, генерал Грабин. Но и тут у наших писателей принципиальные разногласия. Худяков и Новиков утверждают, что Грабин до 9 января находился в Горьком, а Яковлев утверждает, что встретил Грабина 1января, в наркомате вооружений. Не помешало бы поприсутствовать на испытании и наркому Малышеву с начальником бронетанкового управления Федоренковым. Вот бы все и были бы в сборе. И делов то, пострелять и подписать документ до 24.00, 31 декабря.
   Так вот, они все там и были. А Яковлев почему-то в Москве. Остается предположить, что, несмотря на продолжающиеся испытания танковой пушки, ВСЕ члены комиссии подписали проект, и отправили его заранее в Москву, где пришлось уламывать начальника ГАУ. И он, за свою слабость и поплатился, получив от Сталина выговор. Но почему же тогда не пострадали другие члены комиссии? Ведь это был натуральный подлог. Уголовно наказуемое деяние? А им хоть бы что!
   Но, как говорил легендарный Шерлок Холмс, - это элементарно. Вопреки утверждению председателя государственной комиссии Толочкова, 31 декабря "ушла под копер" пушка С-50, а не С-53,
   Но со слов Савина "победную реляцию" заранее в Москву отправил председатель комиссии? Кто? И тогда причем тут Яковлев со своим самобичеванием? Он то никаких документов в Москву из Горького не отправлял. Пишет же, что был в Москве.
   Как ваша головка читатель? Не опухла? Я же не напрасно завел разговор о человеческой памяти. Предупреждал. Тогда примите цитрамон, и я еще подброшу вам тему для размышлений. Статья Игоря Шмелева "Танк Т-34" в журнале Техника и вооружение. -- 1998. -- N 11-12. Читаем:
   "Разработка танковых пушек калибра выше 76 мм, как мы уже говорили, началась в 1940 г. В 1942-1943 гг. над этим работали коллективы В. Г. Грабина и Ф. Ф. Петрова
   С июне 1943 г. Петров представил свою пушку Д-5, а Грабин С-53, ведущими конструкторами которой были Т. И. Сергеев и Г. И. Шабаров. Кроме, того, для совместных испытаний были представлены пушки того же калибра: С-50 В. Д. Мешанинова, А. М. Волгевского и В. А. Тюрина и ЛБ-1 А. И. Савина. Была отобрана пушка С-53, но завершающих испытаний она не выдержала. В пушке С-53 были использованы конструктивные решения спроектированной еще до войны пушки Ф-30 для будущего тяжелого танка КВ-3. Пушка Д-5 доказала свои преимущества по сравнению с С-53. Но и ее установка в танке требовала больших переделок. А пока ее решено было установить под маркой Д-5С в новой самоходной установке СУ-85, выпуск которой начался на УЗТМ в августе 1943 г. На заводе N183 разрабатывали новую башню с уширенным погоном диаметром 1600 мм вместо прежних 1420. По первому варианту работы вели конструкторы под руководством В. В. Крылова, по второму - во главе с А. А. Молоштановым и М. А. На6утовским. Группе Молоштанова была предложена новая 85-мм пушка С-53. Однако для ее установки потребовались бы большие изменения в конструкции башни и даже корпуса. Это было признано нецелесообразным.
   . Летом 1943 г. на Гороховецком полигоне под Горьким были испытаны Т-34 с установленной в штатной башне новой пушкой. Результаты были неудовлетворительными. Два человека в башне не могли успешно обслуживать пушку. Значительно уменьшился боекомплект. Для того чтобы ускорить процесс увязки пушки, по инициативе В. А.Малышева группа Набутовского в октябре 1943 года была отправлена в ЦАКБ. Набутовский явился к Малышеву, и тот распорядился организовать филиал Морозовского КБ на артиллерийском заводе, при котором работало ЦАКБ Грабина. Совместная работа с Грабиным продолжалась недолго. Выяснилось, что под пушку С-53 потребуются большая по размерам башня и уширенный погон. Затем Набутовский направился к Ф. Ф. Петрову. Они вместе пришли к выводу, что его пушка нуждается в такой же переделке башни, что и пушка Грабина. На состоявшемся вскоре совещании, с участием наркома вооружения Д. Ф. Устинова, В. Г. Грабина, Ф. Ф. Петрова, было решено провести сравнительные испытания обеих пушек. По результатам испытаний оба артиллерийских конструкторских бюро создали новую пушку ЗИС-С-53, в которой были устранены недостатки "прародительских" систем. Пушка была испытана и показала отличные результаты (отметим, что работа по созданию новой пушки заняла всего лишь один месяц). Но башня под эту пушку подготовлена не была. Группа Крылова на заводе N112 сконструировала литую башню с погоном 1600 мм под пушку С-53. Однако группа бронирования, руководимая А. Окуневым, установила, что в новой башне ограничен угол вертикальной наводки пушки. Нужно было либо изменить конструкцию башни, либо взять другую пушку.
   Грабин же, человек честолюбивый и нетерпеливый, решил "натянуть нос" танкистам, опередив их. Для этого он добился того, чтобы завод N112 выделил ему один из серийных танков Т-34, на котором переделали переднюю, часть башни и кое-как впихнули туда новую пушку. Не долго думая, Грабин передал Д. Ф. Устинову и В. А. Малышеву свой проект на утверждение, в соответствии с которым завод N112 должен был начать выпуск опытных образцов модернизированного танка. Однако многие специалисты Научно-танкового комитета (НТК) и Наркомата вооружений законно усомнились в достоинствах "грабинского проекта". Малышев срочно приказал Набутовскому с группой вылететь на завод N112 и разобраться в этом деле. И вот Набутовский на специальном совещании в присутствии Д. Ф. Устинова, Я. Н. Федоренко и В. Г. Грабина подвергают идею последнего уничтожающей критике. "Конечно, - замечает он, - было бы весьма заманчиво поместить новую пушку в танк без существенных переделок. Решение это простое, но абсолютно неприемлемое по той причине, что при такой установке пушки крепление ее окажется слабым, возникнет большой неуравновешенный момент. Кроме того, это создает тесноту в боевом отделении и существенно усложнит работу экипажа. Более того, при попадании снарядов в лобовую броню, пушка вывалится". Набутовский заявил даже, что, приняв этот проект, мы подведем армию. Наступившие молчание нарушил Грабин. "Я - не танкист, - сказал он, - и не могу учесть всего. А для осуществления вашего проекта потребуется много времени, снижение производства". Устинов спросил, сколько времени надо, чтобы представить проект КБ завода N183 на утверждение данного совещания. Набутовский попросил неделю, директор завода N112 К. Э. Рубинчик любезно предоставил ему все свое КБ. Устинов же назначил следующую встречу через три дня. На помощь прибыл А. А. Молоштанов и после трех дней круглосуточной работы, техническая документация была готова.
   В декабре сормовичи послали два танка с новыми башнями на московский артиллерийский завод, где в них и установили пушки ЗИС-С-53. И после успешных испытаний 15 декабря ГКО принял на вооружение модернизированный танк Т-34-85. Однако дальнейшие испытания выявили ряд недоработок в конструкции пушки.
   А время не ждало. Командование Красной Армии планировало на следующий год грандиозные наступательные операции, и новые, лучше вооруженные танки должны были играть в них важную роль.
   И на артиллерийском заводе N92 в Горьком вновь собирается совещание, в котором участвуют Д. Ф. Устинов, В. А. Малышев, В. Л. Ванников, Я. Н. Федоренко, Ф. Ф. Петров, В. Г. Грабин и др. Решили пока ставить на танки пушку Д-5Т (танков с этой пушкой в конце 1943 - начале 1944 гг. было выпущено до 500 единиц) и одновременно доработать пушку ЗИС-С-53. Так, наконец, новая пушка ЗИС-С-53 была доведена "до ума".
   Ну, вот мы снова встретили прежнего Грабина, с его почти "суворовским" афоризмом про танк и повозку. Сколько усилий, сколько нервов потеряно в борьбе с новым поколением ретроградов, и все напрасно. Те жестко стояли на своих позициях в требованиях к грабинской пушке: "Обещал - дай". И не смотря на то, как пишет Шмелев, что еще летом 1943 года пушка С-53 в башне Т-34-76, была признана НЕЦЕЛЕСООБРАЗНОЙ, грабинские конструкторы не унимались, пытаясь, раз за разом "втиснуть" 85мм пушку в башню танка. Пушка С-53 повторяла путь своей предшественницы ЗИС-6. Но Грабин не сдавался, и решил "утереть нос" заносчивым танкистам. В чем тут дело, я скажу чуть ниже.
   Результатом этой работы и был танк Т-34 с 85мм пушкой, конструкции ЦАКБ, со Штатной башней от Т-34, и с погоном 1420 мм. Название без тире.
   В издательстве ООО БТВ-КНИГА, в 2006 году вышла книга И.Мощанского "Советский средний танк Т-34-85. Ранние версии завода "N112". Книга интересная и познавательная для любителей истории военной техники. Книга хорошо илюстрированна фотографиями и схемами. Две фотографии, из книги, показывают нам внешний вид и того самого танка производства ЦАКБ. Сразу бросается в глаза необычная конструкция маски пушки, далеко вынесенная вперед. Из всех фотографий помещенных в книге, только у этого танка пушка застопорена по-походному с большим углом установки, что говорит о несбалансованости орудия в башне танка. И, чтобы снять с нее лишние нагрузки в движении, и хоть как-то уравновесить, пушку застопорили именно таким образом. Но при боевом положении, когда пушка была расстопорена, нагрузки на крепление были очень велики, что и доказывал Набутовский.
   Оценка работы КБ Грабина, данная на совещании, была уничтожающая. Вроде бы расплывчатое выражение "подвести армию", на самом деле грозило серьезными оргвыводами, с непредсказуемым итогом. Все смолкли, оценивая угрозу. И тут. Грабин дал задний ход, подведя жирную черту своей карьере танкового конструктора, и похоронив свой великий афоризм про пушку и повозку. Не умение "учесть все", в вопросе создания танковых пушек крупных калибров, и было причиной противостояния между Грабиным и танкистами. Тут мы должны прямо сказать, о низкой, говоря словами Галлая, творческой потенции Грабина и нежелании им, собирать зерна рационализма.
   НО! Тем не менее. Танковую пушку С-53, которая ни разу не стреляла с нового танка с диаметром башенного погона размером 1600мм, принимают на вооружение.
   Заслуга Игоря Шмелева состоит еще и в том, что он открывает нам доселе неизвестные факты из истории вооружений. Вот, оказывается, что пушку ЗИС-С-85 в ноябре 1943 года, совместными, дружными усилиями создали конструкторы Грабина и Петрова. А некоторые уверяют, что они, мягко говоря, не очень дружили. Но это все вражеская клевета. По-братски поделив между собой все трудности, невзгоды и ответственность, Василий Гаврилович и Федор Федорович дали достойную отповедь своим злопыхателям и недоброжелателям.
   Правда, они вдрызг переругались, когда на заводе N9, в грабинскую танковую 85-мм пушку С-18, Федор Федорович внес свои изменения. И дальнейшие работы по ней были похоронены из-за возникшего вследствие этого межведомственного конфликта. Где конструктор Петров, топил пушку "варяга" Грабина, продвигая родную для наркомата танковой промышленности пушку Д-5. И в дальнейшем, КБ Петрова, жестко стояло на позиции охраны своих корпоративных интересов.
   Сборка танка Т-34-85 с пушками ЗИС-С-85, производилась на московском артиллерийском заводе. И до 15 декабря проходили успешные испытания на полигоне. Но, ясно не на Гороховецком. Там проходили испытания совсем других танков с пушками С-50, С-53 и ЛБ-2. И пока на Гороховецком полигоне мучились с капризной пушкой С-53, то танк Т-34 с пушкой ЗИС-С-53, успешно прошел испытания и 15 декабря был принят на вооружение. Пишет Шмелев.
   Вопрос. А во второй половине декабря 1943 года, вообще кто-нибудь слышал о такой пушке? А есть ли документы, подтверждающие слова Шмелева. И пусть мне покажут постановление ГКО о принятии 15 декабря 1943года танковой пушки ЗИС-С-53 конструкции Грабина и Петрова, на вооружение. И причем тогда здесь индекс завода N92?
   А в Горьком после безуспешных попыток испытать пушку С-53, решили поставить в танк пушку Д-5Т, и о совпадение! Танк с этой пушкой, также приняли 15 декабря. Но и пушку ЗИС-С-53 не бросили. И после того, как она была "доведена до ума", ее также приняли на вооружение танка, 1 января 1944 года, но почему-то, только с индексом ЦАКБ С-53! Видно рабочие и конструкторы завода N92 не столь рьяно доводили до ума Грабинскую пушку. Поэтому и не увековечили!
   И если не знать всех перипетий с пушкой С-53 до нового 1944 года, то можно уверенно сказать, что все-таки Грабин "утер нос" танкистам.
   А Худяков вот пишет, что соревнование то выиграл Илья Иванович Иванов!
   Я думаю, рассказ об очередной борьбе Василия Гавриловича с "ретроградами" еще впереди. Вот только в их архивах покопаются и найдут ранее не замеченные листы.
   А в подтверждение победы Грабина, нам и сейчас могут указать на страницы воспоминаний Худякова относящиеся к записям в дневнике от 11 января 1944 года:
   "Из Горького Грабин приехал довольный и веселый. А как же? Исполнение задуманного всегда человека радует и побуждает к новой деятельности. В этот же день в зале заседания собрался весь руководящий состав ЦАКБ.
   -- Товарищи!.. -- заявил Грабин. -- Прошу вас передать нашу благодарность всем коммунистам, комсомольцам и беспартийным большевикам, участвовавшим в создании пушки ЗИС-С-53. Несмотря на сложнейшую бытовую и производственную обстановку прошлой зимы, коллектив ЦАКБ создал хорошую и весьма нужную Красной Армии танковую пушку. Еще раз большое спасибо всем вам! Танк Т-34, вооруженный пушкой ЦАКБ, как нас заверил директор завода Амо Сергеевич Елян, уже в начале марта большим потоком пойдет на фронт. Наши конструкторы, технологи и научные работники проявили подлинный советский патриотизм и по-сыновьи помогли своему Отечеству. За это им трижды спасибо!"
   Ох, рано Василий Гаврилович радовался и поздравлял коллектив.
   И ведь не мог Андрей Петрович 11 января 1944года, сделать такую запись в своем дневнике. Не мог по той простой причине, что пушки ЗИС-С-53 еще в природе не существовало!
   Так кто же сделал эту запись и когда?
  

А.И.Савин.

  
  
   А вот Анатолий Иванович Савин прекрасно помнит, какую пушку испытывали.
   Испытывали пушку С-53 на полигоне. И во время испытаний разорвало казенник. Ну, тут из Москвы понаехало начальство. Кого только не было. По распоряжению Устинова срочно изготовили новый казенник. Пушку собрали и на полигон. Стреляют из нее конечно. Но тут заходит председатель государственной комиссии гвардии полковник Кульчицкий и докладывает, что все три пушки испытания не выдержали. Что делать? Думали, думали и придумали! Думают: - чего мучаться. Все равно лучше С-53 нет. Ни С-50, ни ЛБ-2 ей в подметки не годятся. Так, что нечего зря времени тратить. 31 декабря на носу! Надо бумагу писать, да в Москву отправлять. Ибо Сталин в последнее время лют стал. Башку свернуть может, за невыполнение указаний. И 30 декабря посовещавшись, так и сделали. Правда, подстраховались. Написали, что прием пушки на вооружение возможен но, "с учетом устранения выявленных во время испытаний недостатков". А пушка на полигоне все стреляла. Стреляла и 31 декабря, до поздней ночи. Елян с Савиным потолкались еще немного на огневой позиции полигона. Поняли, что они тут лишние на этом празднике ЦАКБ, да и поехали на родной завод, в директорский кабинет. То ли Новый год отмечать, то ли поминки по ЛБ-2 справлять. Скорее последнее, ибо настроение ни к черту. Уже и Новый год наступил, а они сообща все переживают да маются.
   И тут вдруг в кабинет вваливается очередной председатель государственной комиссии, на этот раз генерал-майор Толочков, и с порога как бухнет:
   "Пушка С-53 развалилась. Надо срочно звонить в Москву".
   Тут Елян и Савин начали, по-видимому, успокаивать впечатлительного генерала, лекарства в рюмку накапали. В общем, успокоили, да так, что Алексей Александрович, забыл и про звонок в Москву. Да и вообще, с этой развалившейся пушкой, он даже не сообразил, что бежать надо было к тем, кто подписывал бумагу в Москву, а не к Еляну и Савину, которые были не, причем в этой истории.
   В общем, пока то да се, развиднелось. Тут то и дошло, что неплохо бы и до членов московской делегации довести суть случившегося. А когда довели, встал тот же, что и вчера вопрос. Кто же будет звонить Сталину? Желающих стать очередной "невинной жертвой маньяка Сталина" не было. И тут вспомнили, что в Москве находится Начальник ГАУ. Все взбодрились, и схватились за телефонную трубку как за спасательный круг.
   Что было дальше, мы уже знаем, из воспоминаний самого Николая Дмитриевича.
   Все бы хорошо было бы, если бы Савин не перепутал пушки. Указал С-53 вместо
   С-50. Которую после этих испытаний уже "до ума" не доводили, а попросту забросили.
   А вот после принятия пушки С-53 на вооружение, с нею в течение двух недель проводилась доводка. 15 января очередная пушка была собрана и с 16 по 17 января на полигоне проходила испытании. На 470 выстреле произошло заклинивание поршня тормоза отката.
   Тут надо думать внутри у Грабина и похолодело. Ведь коллектив он поздравил и премиальные народу выплатил. Чего ждать далее?
   Но, неутомимый и надежный Устинов был рядом. И пронесло! Как? Мы об этом уже знаем.
   Но уж после этого, за капризную пушку взялись умельцы конструкторского бюро и рабочие завода N92, во главе с Савиным.
   И 2 февраля 1944 года гвардии полковник Кульчицкий доложил маршалу бронетанковых войск Я.Н.Федоренко о том, что:
   "85-мм танковая пушка С-53 серийного изготовления полигонные испытания выдержала, боевые качества танка Т-34 с расширенной башней значительно выше, чем с обычной башней".
   С 5 февраля 1944 года пушка С-53 пошла в валовое производство. Но, это не значит, что пушка была доведена "до ума". Работы над ней, на заводе N92 продолжались еще до лета, и только 28 октября 1944 года пушка ЗИС-С-53 была принята на вооружение.
   Остановимся. Как известно первые конструкторы из КОМВ отбыли в Ленинград еще до снятия блокады. Отбыли для подготовки производства полевой пушки БС-3. Ну, какое производство возможно в блокаде, скажете вы? Дело в том, что Пермский завод N172 смог выполнить заказ лишь на одно опытное орудие. Но, вопрос о валовом производстве не стоял. Мощности завода были загружены полностью, и физически производить еще один вид продукции пермяки не могли. Отсутствовало и оборудование для производства 100-мм стволов. А в Ленинграде, на заводе "Большевик" оставалась оснастка и заделы для производства 100-мм корабельных пушек Б-34. Поэтому, руководство поступило дальновидно, восстанавливая производство Б-34, для кораблей проекта 50, параллельно изготовляя и БС-3, подключив к этому еще один завод N7 "Арсенал" имени Фрунзе. То есть конструкторы возвратились к тому, от чего им пришлось отказаться в 1941 году.
   Получив задание в Ленинграде, к весне 1944 года они уже сидели на чемоданах.
   А пушку С-53? Бросили? Нет, передали в КБ завода N92. Анатолию Ивановичу Савину, где бывший мастер цеха противооткатных устройств и доработал их. А вместе с ними и всю пушку ЗИС-С-53. И не спрашивайте меня, почему доработку не поручили Грабину, это вопрос к московскому начальству, которое, понятно вам сейчас на него не ответит. Я же не мастер исторических хроник и быличек. Прошу извинить.
   И тут настало самое время поближе познакомиться с новым главным конструктором завода N92, который сменил на этом посту Грабина. Узнаем, что о нем пишут наши СМИ:
   "Жизнь и результаты деятельности академика Анатолия Ивановича Савина с полным правом позволяют отнести этого человека к явлениям исключительным, беспрецедентным, без преувеличения планетарным. "Конек" Анатолия Ивановича Савина - оружие, точнее - его создание, начиная с тех образцов, которые обеспечивали Советскому Союзу успех в борьбе с фашистской Германией. Волею судеб ему, человеку с глубоко мирной философией, была уготована четко очерченная роль в создании атомного оружия, систем реактивного управляемого оружия и, наконец, глобальных космических информационных систем, составивших основу стратегического паритета СССР и США и тем самым послуживших предотвращению ядерной войны. Специалисты, а порой и пресса называют его "крестным отцом" "звездных войн".
   После получения аттестата зрелости, Савин, в 1937 году без вступительных экзаменов становится студентом МВТУ имени Баумана. На 3-м курсе после реорганизации структуры вуза Савин зачисляется на факультет артиллерийского вооружения. С началом Великой Отечественной войны Анатолий вместе со своими однокашниками пошел в народное ополчение, однако вскоре (специальным распоряжением И.В. Сталина, касающимся студентов крупнейших институтов) был отозван с фронта и направлен на работу в город Горький на завод N 92 -один из крупнейших по производству полевой и танковой артиллерии в СССР. Завод возглавлял знаменитый директор А. С. Елян, сумевший рассмотреть и оценить инженерно-конструкторские и организаторские способности Анатолия Савина, который, работая мастером в цехе противооткатных устройств, предложил ряд новшеств в конструкции танковой пушки Ф-34 знаменитого В.Г. Грабина - главного конструктора завода N 92. Грабин холодно отнесся к предложениям студента, однако вера и упорство Еляна и Савина подтвердили правоту молодого конструктора. Новые противооткатные устройства конструкции Савина были изготовлены, прошли все виды испытаний, и, в конечном счете, пушка Грабина Ф-34 с противооткатными устройствами Савина, принимается полномочной комиссией на вооружение. Эта пушка изготавливалась заводом серийно для оснащения танка Т-34 и вместе с танком вошла в историю Великой Отечественной войны как одно из самых эффективных вооружений тех лет - как и полевая пушка конструкции Грабина ЗИС-3, которая также выпускалась заводом N 92. Экономический эффект от внедрения этих новшеств позволил в короткие сроки увеличить выпуск артиллерийских систем от 3-4 до 150 в день. В 1942 году В.Г. Грабин вместе с основным составом своего КБ был переведен в Москву, где он возглавил вновь созданное Центральное артиллерийское конструкторское бюро (ЦАКБ) в Подлипках. На заводе N 92 осталась группа конструкторов, объединенная в конструкторский отдел, который возглавил А. Савин. В 1943 году нарком вооружения СССР Д.Ф. Устинов назначает А.И. Савина главным конструктором завода N 92, которому было поручено создание пушки 85-мм калибра для перевооружения танка Т-34 в связи с появлением информации о вооружении немецкой армии танками типа "тигр", "пантера" и САУ "Фердинанд". КБ завода при участии ЦАКБ была создана пушка ЗИС-С-53 и противотанковая пушка ЗИС-2, которые сыграли решающую роль в победе на Курской дуге.
   Всего за годы войны Горьковский завод N92 выпустил более 100000 различных орудий, непрерывно наращивая темпы выпуска и снижая себестоимость продукции за счет совершенствования конструкции и технологии изготовления - в большой степени благодаря усилиям конструкторского коллектива под руководством А.И. Савина. В 1946 году А.И. Савин впервые удостоен Сталинской премии I степени. В том же году без отрыва от производства он окончил МВТУ имени Баумана".
   Неплохая карьера для студента, не правда ли?
   Послевоенная деятельность, Савина была связана уже не с артиллерией. Атомный проект Советского Союза. Работы над ракетной тематикой. И, наконец, космическое оружие, вывели Савина в плеяду выдающихся наших ученых.
   Анатолий Иванович Савин, академик Российской Академии Наук, Герой Социалистического труда, Лауреат Ленинской и пяти государственных премий, и прочее и прочее. Вот такие "кадры" ВПК растил Горьковский завод.
   Труд конструкторов и рабочих завода, нашел свое отражение и в индексе пушки.
   Должен отметить настойчивость и упорство Василия Гавриловича, в достижении поставленной перед коллективом цели. Ведь борьбу за орудия пришлось вести с артиллерийским конструкторами Свердловского завода "Уралмаш", который входил не в состав предприятий Наркомата вооружений, а в состав предприятий Наркомата танковой промышленности. И должен честно сказать, это соревнование ЦАКБ, выиграло с большим трудом. Ту же танковую пушку ЗИС-С-53, удалось довести лишь с помощью конструкторов КБ Савина, завода N92, и поддержки наркомата вооружения.
   Все дальнейшие работы ЦАКБ в области конструирования орудий для танков и самоходных орудий, к успеху не привели. Все последующие работы Грабина в области орудий для танков и самоходных установок, продолжили печальный ряд, начатый пушкой Ф-42. Вот, уж действительно, "железный характер", вошедший во внутреннее, непримиримое противоречие с конструкторским талантом. И при том, во всех неудачах Грабина, обвиняют его врагов. Не задаваясь вопросом, почему КБ-9 и его главный конструктор Ф.Ф.Петров не только в дальнейшем выигрывал соревнования у ЦАКБ, но стал основным конструкторским коллективом в стране, по конструированию основных видов артиллерийских систем? Практически все танки и самоходные орудия, созданные в конце войны и в послевоенные годы, оснащались орудиями, созданными в этом коллективе. И при этом, магической формулой о пушке и повозке, не пользовались. Возможно простому профессионалу, просто не понять гения.
  
  
  

"Моряки"

  
   В начале этой главы, посвященной созданию ЦАКБ, Дмитрий Федорович Устинов рассказал, как это происходило, и в том числе, рассказал об истории КБ-2 Ленинградского завода "Большевик" и ОКБ-221 Сталинградского завода "Баррикады". Лично у меня вопросов после этого не возникало, кроме как о деятельности этих КБ в составе ЦАКБ. Но, объем книги Устинова не позволял этого делать. Нет, естественно, воспоминаний об этой организации и в книге Грабина. В воспоминаниях Худякова об этой группе конструкторов, есть упоминания, но только не об ее конструкторской деятельности.
   Информацию о деятельности КБ-2 и составе конструкторов есть на различных сайтах "Интернета". Но сами понимаете, эту информацию никак не назовешь общедоступной. Поскольку не все имеют возможность пользоваться компьютером.
   У меня такая возможность была. Поэтому, когда я еще не осознал, что книга Грабина требует самого тщательного внимания, мне на сайте журнала "Популярная механика" попалась статья Александра Борисовича Широкорада, под интригующим названием "Секретный сталинский заказ: Гром небесный". Согласитесь, название очаровывает.
   В той статье, имелись и такие строки:
   "Своими успехами в разработке орудий Грабин еще в ходе войны нажил себе непримиримых врагов-конкурентов.
  

Могущественные враги

  
   Этими врагами были конструкторы-артиллеристы Иванов и Петров, а главное - нарком вооружений Дмитрий Устинов. Наконец, в конце 1940-х годов в числе недоброжелателей Грабина оказался и сам Берия, который считал, что артиллерия уже отжила свое. Здесь мы говорим не о Берия - чекисте, а о Берия - руководителе атомного проекта и кураторе работ над баллистическими, зенитными и крылатыми ракетами.
   Конечно, потребовать у Сталина закрыть ЦНИИ-58 (переименованное ЦАКБ) или тем более арестовать его руководителя не могли ни Устинов, ни Берия. Но саботировали работу над орудиями триплекса и дуплекса они великолепно. Для Грабина наступила черная полоса".
   Прочитав статью до конца, я так и не понял, почему Иванов и Петров оказались врагами "великого артиллерийского конструктора Василия Грабина". Поскольку далее о них не было написано ни строчки. Так и остались они тогда в моей памяти, загадочные и оплеванные. Эта публикация в журнале относилась к марту 2006 года, и дала пищу моему нездоровому интересу к личности Грабина. А когда в руки попала и книга Широкорада "Гений советской артиллерии", то картина постепенно стала проясняться. А тут и другие публикации посыпались как из рога изобилия.
   Но, прежде чем продолжить рассказ о ЦАКБ, скажем о ее структуре и о том положении, которое занимало в нем, подразделение И.И.Иванова или как их называли в среде конструкторов "моряки".
   Итак, в составе ЦАКБ, с конца 1942 года произошло разделение на секторы. Одним из них, конструкторским отделом морских вооружений (КОМВ), руководил заместитель Грабина, бывший главный конструктор заводов "Большевик" и "Баррикады" генерал-майор Илья Иванович Иванов. Сектор занимался проектированием орудий морской и полевой артиллерии большой и особой мощности.
   Костяк ЦАКБ, как мы знаем, составляли конструкторы грабинского КБ при заводе N92. Были ли среди них специалисты по проектированию морских артиллерийских систем? Нет, не было. Кто же, в таком случае, выполнял работы?
   Личный состав отдела, составляли видные артиллерийские конструкторы и ученые с известных оборонных предприятий - завода N232 "Большевик", и Металлического завода N371, в годы войны эвакуированных из Ленинграда. Среди них Е.Г. Рудяк, Д.Е. Бриль, Л.А. Флоренский, Б.С. Коробов и др. К ним была добавлена группа А.Г. Гаврилова с завода N221 "Баррикады" и конструкторы НИИ-13. Казалось бы конструкторы из разных городов, Ленинграда и Сталинграда. Но это не так. Еще в 1938 году, тогда военинженера 1 ранга Иванова с группой специалистов направляли в Чехословакию на фирму "Шкода" для знакомства с разработками артиллерийского дуплекса: 210-мм пушки и 305-мм гаубицы, лицензия на производство которых была закуплена Советским Союзом. В группу входили и сотрудники завода N 221, на который было возложено изготовление опытной серии дуплекса. После возвращения из командировки, в марте 1939 года Иванова назначают главным конструктором созданного ОКБ-221, для освоения в производстве чешского артиллерийского дуплекса. Но Иванов прибыл в Сталинград не один. Прибыла из Ленинграда большая группа конструкторов и инженеров, для укрепления завода. Вплоть до нового директора Льва Рувимовича Гонора. О плодотворной работе питерцев в Сталинграде, вы можете найти достаточно материалов на сайтах Интернета.
   После эвакуации из Ленинграда и Сталинграда, различными путями, конструкторы в конце 1942 начале 1943 года собрались вместе в грабинском КБ. Не хочу умалять вклад других конструкторов КБ, но, по-моему, конструкторы отдела Иванова были на голову выше других. Именно из рядов вышли главные конструкторы артиллерии и ракетно-космической техники. О них вы можете прочитать в мемуарах Д.Ф.Устинова, поскольку, со многими из них, он бок о бок работал еще в Ленинграде. А второй заместитель Грабина, генерал-майор, профессор Михаил Яковлевич Крупчатников в свое время был преподавателем Ленинградского Военно-механического института, ведущего института по подготовке кадров для военно-промышленного комплекса страны.
   Если вы прочитаете "Перечень работ В.Г.Грабина с 1932 по 1957 год" опубликованный на последних страницах книги Широкорада, то увидите, что самое большое количество проводимых работ приходится на 1943-1944 года. Именно на то время когда в составе ЦАКБ работало КОМВ Иванова. И если до 1944 года мы еще встречаем работы по заказам ВМФ, то в дальнейшем они исчезают. Если до 1943 года самым большим калибром разрабатываемых орудий был лишь 107-мм, то с начала работы в ЦАКБ появляются калибры 100-мм, 122-мм, 130-мм, 152-мм, 180-мм, 210-мм, и 305-мм. Откуда появились в темах такие калибры? Да все оттуда. Из конструкторских бюро заводов "Большевик" и "Баррикады". Морские орудия и орудия большой и особой мощности.
   Познакомимся поближе с заместителем Грабина Ильей Ивановичем Ивановым и конструкторами его сектора.
   Об Илье Ивановиче в предвоенные годы вспоминает Д.Ф.Устинов:
   " Возглавлял КБ Илья Иванович Иванов - большой ученый и талантливый инженер, умелый организатор и педагог. Его я знал еще по военно-механическому институту, где он вел курс проектирования специальных систем. Мы с большим интересом слушали его лекции. Мне еще в студенческие годы запомнилась статья "Больше таких преподавателей" в институтской многотиражке, а позже удалось разыскать номер, в котором она была напечатана. Вот что в ней, в частности, говорилось об И. И. Иванове:
   "Его аккуратность и дисциплинированность, внимание к слушателям, исключительное ведение курса в методическом отношении, глубокое знание своего предмета, умелая увязка вопросов с заводской практикой... высокая интенсивность в изложения курса обеспечивают глубокое усвоение слушателями предмета и плодотворную самостоятельную работу в дальнейшем.
   Для нас... Илья Иванович является наилучшим примером, как надо работать".
   В конструкторской деятельности Иванова только период начиная с конца 1942 по 1945 год, прошел под руководством Грабина. Но по стечению обстоятельств, Иванов, начиная с началом войны, постоянно имел дело с орудиями Василия Гавриловича. Сам выдающийся конструктор артиллерийских систем крупного калибра, когда требовалось, с полной отдачей выполнял самые сложные задания партии и правительства.
   А в начале войны, 26 сентября 1941 года Иванов вновь назначается главным конструктором завода N 221 "Баррикада". Им проделана огромная работа по срочной организации крупносерийного производства 76-мм противотанковых пушек Ф-22 УСВ Бр. обр. 1939 года. В августе - сентябре 1942 года при прорыве вражеских войск к Сталинграду производил эвакуацию завода в город Юрга Кемеровской области. После этого Иванов становиться заместителем начальника ЦАКБ. Где под его непосредственным руководством создана 85-мм танковая пушка ЗИС-С-53. А до конца войны, выпущено свыше 11 тысяч танков Т-34 с этим орудием.
   С использованием разработки качающейся части 85-мм танковой пушки ЗИС-С-53, была создана и принята на вооружение башенная установка С-66 для бронекатеров. В 1944 году эта разработка трансформировалась в 85-мм одноорудийную башенную установку МК-85. Как видим, дальнейшее развитие пушки ЗИС-С-53 закончилось уже с индексом МК Морского артиллерийского центрального конструкторского бюро (МАЦКБ), где Иванов оставался бессменным начальником и главным конструктором.
   К стати. Башенную установку С-66 разрабатывал заместитель Иванова, и бывший главный конструктор завода "Большевик" Е.Г.Рудяк. В ЦАКБ он занимал должность помощника Грабина. Евгений Георгиевич возглавлял создание первых в СССР стартовых комплексов шахтного базирования и первых пусковых установок для запуска ракет с подводных лодок. Герой социалистического труда и лауреат Сталинской, Ленинской и Государственных премий. А перед войной был руководителем работ по созданию 100-мм универсальной корабельной установки
   Б-34, которая стала базой для создания полевой пушки БС-3.
   Везде в публикациях, вы прочитаете, что пушку С-53 для танка Т-34-85 под руководством Грабина создали И.И.Иванов, Е.В.Шабарова и Т.И.Сергеева. То есть пушка была создана в КОМВ ЦАКБ. В отличие от С-50 которую создали конструкторы Грабина.
   Евгений Васильевич Шабаров вскоре после войны станет сотрудником КБ-1, помощником Сергея Павловича Королева, по испытаниям космических аппаратов. Ему будет присвоено звание Героя Социалистического труда.
   Это же звание будет присвоено и Георгию Ивановичу Сергееву еще одному выпускнику ленинградского военмеха, ученику И.И.Иванова. Георгий Иванович вырос до главного конструктора ОКБ-221 Волгоградского завода "Баррикады", где под его руководством были созданы пусковые установки для ракет средней дальности "Точка", "Ока". ПУ оперативно-тактических ракет "Темп-2С" Не бросает он и артиллерийскую тематику, создавая 203-мм пушку для САУ "Пион", 130-мм пушки САУ "Мста-Б" и "Мста-С", и 130-мм пушку для комплекса "Берег".
   Сами сотрудники КОМВ, считали себя самостоятельными, а свое подчинение Грабину чисто административным. Вот пример из книги Худякова:
   "14 марта. Воскресенье
   Начальник гаража Снесарев не выдержал тягот восстановления завода, попросил отставку. Василий Гаврилович Грабин не стал больше возражать и запросил согласие партийной и профсоюзной организаций на его увольнение.
   Прошло несколько дней. Решили остановиться на кандидатуре персонального шофера генерала Иванова -- Федора Ивановича Моисеева. Выше среднего роста, крепко сложенный, он держался с достоинством. И ростом, и кудрявой головой с открытым лицом, и мягким с чудинкой взглядом он напоминал широкоизвестного киноактера Михаила Жарова. На предложение возглавить гараж Моисеев, не задумываясь, ответил согласием.
   -- Илья Иванович, мне бы не хотелось уходить от вас. За два года у нас с вами как будто все было хорошо... Но коль надо, я готов помочь ЦАКБ.
   Так и сказал: "Готов помочь", и никаких условий! Так берутся за дело сильные люди".
   Если простой шофер считает, что ЦАКБ не его "контора", то, что говорить о других "моряках".
   После всего сказанного, хочется спросить: - почему нам не рассказывают всего этого, со страниц посвященных деятельности ЦАКБ и самого Грабина? Что же здесь такого "криминального", что мы не имеем права знать? Со страниц, хотя бы книг Широкорада. Но, Александр Альбертович и его сподвижники заняли другую позицию. Позицию одностороннюю и тенденциозную. Когда встает вопрос о взаимоотношениях Грабина и как пишут его "биографы" власть придержавших, в категорию которых входят все его враги, в лице государственных деятелей, командиров производства, своих братьев конструкторов, вот тут то мы и попадаем в информационный вакуум. И лишаемся, возможности создать неискаженное представление о события, которые сам Широкорад называет "довольно щепетильными вопросами".
   Что же это за такие "щепетильные вопросы", что мешают авторам справедливо отметить вклад своих же сотрудников в деле создания нового оружия? Или это были люди "второго сорта" в Грабинской иерархии? Выходит так!
   Когда они создавали новые образцы орудий в составе ЦАКБ, про них никто и не вспоминал. Но как только бывшие конструкторы со своими наработками отбыли в Ленинград и приступили к работам по заказам Артиллерийского Управления ВМС, то есть, вернулись к системе существовавшей еще до войны, то вот тут-то мы слышим истошные вопли, в стане биографов Грабина. Как они посмели?! Какая наглость!
   И пишут это с апломбом средневековых рабовладельцев
   А посему, чтобы закрыть эту "щепетильную тему", и не быть голословным и послушаем, что еще такого интересного и скандального написал Александр Борисович и, что отвечают ему его оппоненты.
   "Двенадцатого мая 1944 года АУ ВМФ представило в ЦАКБ тактико-технические требования на проектирование 130-мм береговой пушки на механической тяге. Сразу же ЦАКБ приступило к работе над проектом 130-мм пушки С-30. 28 ноября 1944 года ЦАКБ отправило технический проект пушки в институт "2 ВМС. 4 марта 1945 года руководство ВМФ сообщило в ЦАКБ об утверждении проекта и предложило начать изготовление рабочих чертежей. На самом деле рабочие чертежи уже изготавливались в ЦАКБ с декабря 1944 года. Тут возникает довольно щекотливый вопрос: когда работы над С-30 были переданы в МАЦКБ, которое, как уже говорилось, окончательно отделилось от ЦАКБ в марте 1945 года? По мнению автора, это случилось не ранее апреля 1945 года, когда основная часть рабочих чертежей была изготовлена в ЦАКБ. Позднее даже в секретных документах МАЦКБ были исключены любые упоминания о ЦАКБ и Грабине в связи с созданием 130-мм пушки С-30. Ее переименовали в СМ-4. (СМ - индекс МАЦКБ). В секретном документе "130-мм пушка СМ-4. материалы к принятию на вооружение" от 1951 года было написано:
   "28.11.1944г. письмом N343С ЦКБ-34 представило институту N2 ВМС проект 130-мм пушки СМ-4". Как совести хватило?! Ведь в ноябре 1944 года МАЦКБ не было как такового, а в ЦКБ-34 его переименовали в 1948 году.
   И, что получается? В ноябре 1944 года было два проекта разных пушек: С-30 и СМ-4? Впрочем, это была обычная практика ЦКБ-34, где предпочитали присваивать свои индексы чужим разработкам".
   Прежде чем комментировать эти строки, вернемся ко времени создания Центрального Артиллерийского Конструкторского бюро. И опять таки, к строкам из книги Александра Борисовича, в которой он приводит цитату из книги А.Ф.Рябца, о том, что с предложением о создании ЦАКБ в правительство вышли Д.Ф.Устинов, В.Г.Грабин и И.И.Иванов, но разработки артсистем сосредоточить в одном месте:
   "Но очевидно, что с самого начала ЦАКБ создавали под Грабина и для Грабина. На мой взгляд, бывший главный конструктор Завода "Баррикады" И.И.Иванов был заинтересован в создании ЦАКБ, а вот нарком Устинов уже тогда сильно конфликтовал с Грабиным и вряд ли желал его усиления".
   Широкорад далее пишет:
   "Отношения Грабина и его заместителя, И.И.Иванова внешне выглядели вполне лояльными. Как утверждали люди, лично знавшие И.И.Иванова, он был всегда корректным, дисциплинированным и выдержанным человеком. Но он, как и Грабин, был генерал-лейтенантом, профессором, кавалером ордена Ленина и т.п. и до 1942 года возглавлял ОКБ завода "Баррикады", существенно превосходивший по мощности завод N92. Тут возникла ситуация двух медведей в одной берлоге. Кроме того, руководство Артуправления ВМФ не ладило с Грабиным. Короче говоря, развод был неизбежен.
   Началось все с мелочи. Несколько сотрудников ЦАКБ весной 1944 года были направлены в Ленинград на завод "Большевик" для освоения серийного производства грабинской 100-мм пушки С-3. Не без участия Иванова ленинградская группа конструкторов постепенно усилилась. Постановлением Совнаркома от 27 мая 1944 года для более успешного решения задач вооружения ВМФ был создан Ленинградский филиал ЦАКБ. Руководителем его, стал естественно Иванов. В марте 1945 года постановлением ГКО Ленинградский филиал ЦАКБ преобразован в самостоятельное предприятие - Морское артиллерийское Центральное конструкторское бюро (МАЦКБ). Оно работало по-прежнему под началом Иванова.
   " 8 марта 1945 г. Приказом Наркомвооружения N 110 от 21 марта 1945 г. в соответствии с Постановлением Государственного Комитета Обороны Союза ССР от 08.03.45 N 7739 на базе Ленинградского филиала Центрального артиллерийского конструкторского бюро (ЦАКБ, главный конструктор В. Г. Грабин) было образовано МАЦКБ -- Морское артиллерийское центральное конструкторское бюро. С 1948 г. оно именуется Центральным конструкторским бюро N 34 (ЦКБ-34), с 1966 г. -- Конструкторским бюро средств механизации, с 1989 г. -- Конструкторским бюро специального машиностроения (КБСМ), а сегодня -- ОАО "КБСМ". (Свободная энциклопедия "Википедия").
   В своих воспоминаниях о Грабине А.П.Худяков утверждает, что Грабин благожелательно относился к разделу ЦАКБ:
   "Этому во многом способствовал наш генерал, который с пониманием относился к запросам "моряков" и их стремлению создать самостоятельную организацию".
   Но есть основания усомниться в благожелательности Грабина. Не для того властолюбивый генерал собирал конструкторов по всей стране и буквально с нуля создавал ЦАКБ, чтобы делить его и лишиться проектов и опытных образцов корабельных и береговых артсистем.
   Маленький штришок к отношениям Грабина и Иванова: последний с отделением МАЦКБ срочно ввел свой собственный индекс "СМ" для разрабатываемых артсистем. Не было беды, если бы Иванов присвоил индекс "СМ" новым разработкам. Но он поменял индексы даже у артсистем, разработка которых начиналась в ЦАКБ".
   Не верит Худякову Широкорад! А по какой такой причине? Да по той простой, что воспоминания Худякова мешают Широкораду написать свою "правду". И если Андрей Петрович без задней мысли описал много лет назад, то, что происходило не догадываясь, что встанет поперек горла Александру Борисовичу, то, как мы должны оценить действия последнего? Его и таких же, как он. А между тем он одна из ведущих фигур в стане друзей Грабина, и на него равняются другие. Достаточно прочитать хотя бы статью "Создатель Оружия Победы" Анатолия Шмелева в "Калининградской правде", опубликованной буквально через год после выхода книги Широкорада. Впору обвинять автора в плагиате. А, что же так не понравилось в дневнике Худякова Широкораду? Да, в общем, то простое повествование о жизни ЦАКБ:
   "3 марта. Пятница (1944 год)
   Снова полыхало салютное зарево над столицей. Войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом разгромили немецко-фашистскую группу "Север" и полностью сняли блокаду Ленинграда, которая длилась 900 дней. Кончились варварские бомбардировки, муки голода и голодных обмороков. Выстояли, выдержали и не сдались врагу!
   Все сотрудники ходили в приподнятом настроении -- успехи на фронтах грели душу, придавали сил, укрепляли надежду на скорый конец войне. Но особенно счастливыми и радостными были наши "моряки". Так в обиходе называли сотрудников конструкторского отдела морских вооружений (КОМВ). Их можно понять. В этом отделе после многоэтапной эвакуации были собраны виднейшие специалисты двух ленинградских КБ, профессионалы высочайшего класса. Свое пребывание в Подлипках они считали временным и не без основания надеялись вернуться в родной город на Неве. Забегая вперед, следует сказать, что так и случилось. Первоначально в Ленинграде создали филиал ЦАКБ под руководством И.И. Иванова, который через некоторое время оформился в самостоятельное морское КБ. Этому во многом способствовал наш генерал, который с пониманием относился к запросам "моряков" и их стремлению создать самостоятельную организацию. Характерный штрих -- планы ЦАКБ по приказу Василия Гавриловича составлялись из двух направлений: разработок собственно "грабинского" коллектива и тематики КОМВ, а разработка образцов морских вооружений, в отличие от "грабинской фирмы", получила свой индекс "СМ".
   Если бы Широкорад читал книгу Худякова, то его строки, написанные выше, мы бы не читали, как противоречащие исторической правде. Но поскольку мы их все же прочитали, то можно предположить, что Александр Борисович книгу Худякова не читал. А если это так, то как он надеялся донести до читателя эту самую историческую правду, не зная событий в изложении ближайшего сподвижника и друга Грабина? А ведь обязан был знать, готовясь писать книгу, с явно коммерческим названием. Тем более что свою книгу Широкорад писал или заканчивал писать, в то время когда воспоминания Худякова уже появились на прилавках книжных магазинов. И "забыть" ее он ни как бы не успел.
   Остается последнее, расчет на эпизодическую память читателя, на ту самую последнюю фразу. Дьявольскую технологию по оболваниванию населения.
   И вот, в 2007 году в издательстве "Звонница" вышла книга покойного Андрея Петровича и его сына Сергея Андреевича с более скромным названием "Гений артиллерии".
   Во "введении" к книге, в числе других, Сергей Андреевич выразил искреннюю благодарность Александру Борисовичу, "чьи воспоминания и материалы были использованы при ДОРАБОТКЕ КНИГИ"!
   Если в первом издании книги Худякова уже есть сомнительные места, то, какой же "интеллектуальный продукт" мы должны проглотить от Сергея Андреевича и Александра Борисовича, на сей раз?
   Возвратимся в Подлипки, и подумаем вот о чем.
   Правильное ли было решение о создании в Ленинграде сначала филиала ЦАКБ, а затем на его базе МЦАКБ? Без сомнения. Посмотрим на руководящий состав Наркомата вооружения. Нарком Устинов: - начинал карьеру инженером Ленинградского Артиллерийского научно-исследовательского морского института. Затем работа заведующим отделом на заводе "Большевик", и, наконец, директор этого предприятия. Его первый заместитель в годы войны Василий Михайлович Рябиков, выпускник военно-морской академии, парторг ЦК ВКП (б) на том же заводе. То есть эти лица прекрасно разбирались в тонкостях разработок и производства морской артиллерии. И прекрасно понимали, что ЦАКБ в подмосковных Подлипках ох как далеко от центра кораблестроения, конструирования и производства морского вооружения в Ленинграде. Далеко от десятков заводов выпускающих корабли и морское вооружение. Далеко от научных центров флота, и его главного научно- исследовательского полигона. И ЦАКБ ни как не может претендовать на роль, в том числе и как центр конструирования военно-морского вооружения. Для этого у Грабина не было ничего, ни базы, ни связей с Артиллерийским Управлением ВМФ, а главное кадров подготовленные к такого рода деятельности и имеющий как положительный, так и отрицательный опыт.
   Единственное, что имел Грабин, по словам Широкорада, это амбиции, на которые, если это было и так, Берии, Устинову, да и Иванову было начхать. Отчего они, и попали во враги Грабина. Но, Александр Борисович, этого, не объяснил народу.
   А посему, после снятия блокады, оставлять эти центры без научных и производственных кадров, было бы непростительной ошибкой в общегосударственном масштабе, граничащей с преступлением. Поэтому, еще до снятия блокады и потянулись домой ленинградцы, сначала небольшой группой, образовав филиал ЦАКБ. А когда все обустроилось, тогда и вышло постановление о создании МЦАКБ. И естественно, что ленинградцы забрали с собой и всю документацию, относящуюся к созданию военной техники по заказам флота. Чужой документации они не брали. И "хлеб" у Грабина не отбирали. Так, что, с совестью у них полный порядок.
   Все это прекрасно понимал и Грабин. И прав Худяков отметив, спокойную реакцию на этот процесс Василия Гавриловича. Да и не мог он иначе на него смотреть, поскольку в нем затрагивались высшие государственные интересы, на страже которых обязан был быть в первую очередь и сам Грабин. И знал об этом с того самого дня, когда в коридорах ЦАКБ появились "моряки Иванова".
   Но, если допустить, что в душе Василия Гавриловича все же кипели, рабовладельческие срасти, то, что бы он смог сделать против самой такой же системы, которая в условиях войны рассматривала трудовой потенциал страны, прежде всего с точки рационального использования на благо всей системы. А не в интересах одного, интересы которого тоже учитывались, но в другую очередь.
   Так, что подумайте: - под кого или подо что все же создавалось ЦАКБ, а затем и МЦАКБ.
   Но, это противоречит канонам современных защитников чести Грабина. И нам втюхивают почти детективные истории, о похищенных чертежах "гения артиллерии", и сбежавших с ними, от "властолюбивого генерала" конструкторах.
   Но и этого мало. И на страницах книги Широкорада мы читаем уже прямую клевету в адрес коллектива МЦКАБ, якобы о присвоении чужого творческого продукта.
   Интересно. А как бы отреагировали конструкторы МАЦКБ (ЦКБ-34), после таких обвинений в наше время? После торжества демократии.
   Ну, предположим, что это так. Ну, умыкнули чертежи, и под своим индексом выдали "на-гора". Умыкнули конкретно у кого? Сектора Иванова в Подлипках уже не было. Остался лишь начальник КБ с сотрудниками, не имевших к тем чертежам ни какого отношения. Выходит, умыкнули лично у Грабина? Начальника КБ темными ночами тщательно вычерчивавшего чертежи. Но времена конструкторов-одиночек уже безвозвратно ушли в прошлое. И как бы не сравнивали Грабина с "неудачником-конструктором" Устиновым, ни тому, ни другому создать ЛИЧНО пушку не удалось, да такой задачи никто перед ними и не ставил. Это все "былички" от дилетантов, поскольку и Устинов и Грабин были, прежде всего, руководителями, а уж затем конструкторами.
   Но, Александр Борисович не унимаеться, и продолжает разоблачать козни наркома Устинова, в статье "Закат империи Грабина":
   " Амбициозные планы Грабина вызывают недовольство и просто зависть у многих специалистов, работавших как в других КБ, так и в ЦАКБ. Устинов пользуется этими настроениями и всячески пытается поссорить Грабина с другими конструкторами. Его цель - взорвать ЦАКБ изнутри или, по крайней мере, расчленить его. И такой случай вскоре представился. Весной 1944 г. несколько сотрудников ЦАКБ во главе с Ильей Ивановым выезжают в Ленинград, чтобы на заводе "Большевик" наладить серийное производство грабинской 100-мм пушки С-3, опытный образец которой, изготовленный на заводе N 172, уже прошел испытания. Конструкторы ЦАКБ вместе с инженерами "Большевика" внесли ряд небольших изменений в конструкцию пушки и запустили ее в серию. Вроде бы дело житейское. Но сверху зачем-то предлагают заменить грабинский индекс на БС-3. Иванов старается держаться подальше от интриг Устинова, но ему совсем не чужда мысль отделиться от Грабина.
   Отмечу, что "сепаратисты", уехав в Ленинград, прихватили с собой десятки ящиков с документацией на морские орудия, которая была в основном разработана Ренне и другими сотрудниками, оставшимися у Грабина. К примеру, 130-мм береговая мобильная пушка С-30 проектировалась ЦАКБ с мая 1944 г., а в декабре 1944 г. в подмосковных Подлипках, где находилось грабинское "хозяйство", было начато изготовление ее рабочих чертежей"
   И опять ивановские конструкторы стащили грабинские чертежи! Ну, что с ними делать? Отшлепать? Не отшлепали. И вообще никак не наказали. Хотя, что значит выражение "прихватили"? Да вы хоть представляете Александр Борисович, что за действия по отношению к секретной документации предприняли "сепаратисты"?
   Да и как вы себе это представляете? Вытащили ящики и сейфы из кабинетов, закинули в машину и были таковы? А Грабин расстроенный, смотрел им в след, и в бессилии разводил руками? А стоявший рядом с Грабиным начальник 1 отдела Василий Михайлович Михалевский, бледный, уже думал, как без него будет существовать его семья.
   Как же так получилось, что "моряки" безнаказанно "прихватили" документы?
   Да это получилось потому, что сам Василий Гаврилович и подписал им сопроводительные документы. И охрану обеспечил. Вот, например, Андрей Петрович Худяков описывает, как отправляли на Урал секретную документацию:
   "Прошел месяц, как самолетом ответственный представитель ЦАКБ инженер-конструктор П.А. Тюрин улетел на Урал. Ему Грабин приказал лично сопровождать комплект секретной документации для завода по пушке С-3".
   Сопроводительные документы Грабин подписал 4 июня 1943 года. И для того, что бы обеспечить срочную и безопасную доставку был выделен самолет.
   А уже 16 ноября 1943 года Тюрин "окольными путями" уже доставлял чертежи доработанной пушки в блокадный Ленинград. Заметьте, по личному приказу Грабина! Там "моряков еще не было. А 19 ноября завод "Большевик" уже приступил к выполнению правительственного задания.
   И в случае с отправкой секретной документации и сотрудников КОМВ в Ленинград, Грабин выступал как ответственное лицо, обязанное выполнить постановление Государственного Комитета Обороны, и обеспечить в полном объеме передачу документации и обеспечение охраны до транспортных средств перевозки. До аэродрома или вокзала. И военизированную охрану ЦАКБ на это дело бросил. Не дай бог, какая бумажка потеряется. Лютый враг Берия со своим подручным Устиновым, точно в порошок сотрут. Только и ждут момента. Так, что избави бог от таких сотрудничков.
   А вот Андрей Петрович Худяков, пребывал совершенно в другом настроении:
   "31 июля. Понедельник
   Эти радостные для меня дни оказались и грустными. Мы провожали в Ленинград конструкторов морских отделов. Проводы были теплыми. Б.Н. Матвеев, Л.Г. Драпкин, А.И. Дарьин и многие другие приглашали после окончания войны приезжать к ним в гости. Выходит, мы сделали для них что-то хорошее и памятное".
   А, что сделал хорошего и памятного для конструкторов оружия победы Широкорад?
   И хватит ли у меня сил, что бы отмыть память о них от грязи и нечистот?
  

Полевая пушка БС-3

  
  
   " -А по-моему лучшее орудие Второй Мировой это советская ПТ-пушка БС-3, т. к. скорость 100мм снаряда у неё составляет около 900м\с-осколочно-фугасный и 895м\с-бронебойный.
   -По большому счёту просто так сказать "лучшая" про пушку невозможно. Надо сказать какая местность, какой противник, что делают наши войска - отступают или наступают или обе стороны стоят и тогда можно будет сказать про некоторые орудия, что они хороши, а про другие - что они плохи. И то с вероятностью.
   -Ну, если учитывать эти параметры, то самая лучшая пушка - ЗИС-2. И скорость снаряда у неё высокая, и вес маленький, и, наконец, высокая скорострельность.
   - А ежели "Тигры" с "Пантерами" нагрянут? Тогда 57мм слабоват, желательно 100 иметь для встречи "дорогих гостей". Я всё про то же самое нет "лучшей" пушки, есть "лучшая для данного боя".
   -Ну, тогда их нужно "угостить" 128-мм снарядом РаК44, т. к. у этой пушки было самое мощное орудие второй мировой, которое ещё на Ягдтигр ставили. Правда, вес у этой пушки немаленький.
   -Вот уже и выяснилось, что 57мм не самая лучшая... И это только один пример. Увы, всё относительно".
   Это диалог с сайта "Противостояние", по теме "Лучшая противотанковая пушка второй мировой войны". Вот в таких дебрях, постоянно и куролесят любители вооружений, а публикации авторов типа В.И.Спасибо, только еще больше подстегивают их, и все дальше, и дальше загоняют в дебри бессмысленных диспутов.
   Ну, что ж. Такова их жизнь.
   В журнале "Моделист-конструктор" N5 за 2006 год, в статье "Нестареющая
   БС-3" Андрей Бритиков пишет:
   " 13 апреля 1943 года, нарком Д.Ф.Устинов направил заместителю Председателю ГКО Л.П.Берии перечень предложений НКВ по мерам усиления противотанковой борьбы. В число наиболее важных входили: восстановление производства ЗИС-2, использование существующих наработок по применению модифицированной 85-мм зенитной пушки, увеличение выпуска 122-мм пушки А-19, выпуска 1931/37 года, создание новых кумулятивных и подкалиберных снарядов. Но наиболее перспективным и многообещающим представлялось 100-мм орудие (возможность создания такой системы обосновал В.Г.Грабин) использующее баллистику освоенной в производстве в военный период морской зенитной пушки Б-34. Принципиально важным при этом являлось наличие для нее отработанной технологии и сложившейся промбазы выпуска элементов выстрелов унитарного заряжания (в этой части требовалось только дополнительно разработать бронебойный снаряд, отсутствующий в номенклатуре Б-34)".
   Итак, идея создания 100-мм противотанковой пушки, исходила от Грабина, хотя в некоторых публикациях добавляют еще и имя Ильи Ивановича Иванова. И это правильно. Когда встал вопрос о выборе калибра и баллистики будущей пушки, выбор остановили на баллистики 100-мм морской пушки Б-34 завода "Большевик".
   В кратчайшие сроки ЦАКБ разработало документацию на пушку, получившую индекс ЦАКБ "С-3" и 4.06.1943 г. выслало ее на Пермский завод N 172.
   Пушка Б-34 не являлась советской разработкой. Базой для ее создания, стали закупленные в Италии у фирмы "Отто" 100-мм орудия Минизини. А если пойти еще глубже, то окажется, что корни этой системы надо искать в Австро-Венгрии, а точнее в Чехии, когда она входила в состав этой империи. Пушка имела индекс К11.
   Но это совсем другая история. А наша, начинается тогда, когда коллективу завода "Большевик", постановлением СТО от 13 марта 1936г. NОК-60сс, было поручено к 10 октября 1936года, изготовить две опытные 100-мм зенитные установки. И после долгой и напряженной работы, по созданию Б-34 на базе пушек Минизини, в 1940 году ее приняли на вооружение, и до начала войны изготовили 42 установки.
   С 17 по 31 декабря на Гороховецком полигоне проходили повторные испытания 100мм пушки С-3. Первый экземпляр пушки прошел заводские испытания на Софринском полигоне еще в сентябре 1943 года. Хвастаться было не чем. И после нового года, испытания продолжались. С 22 по 29 января. А с 5 по 15 февраля, уже четыре опытных орудия прошли испытания на Ленинградском полигоне. Артиллерийский комитет ГАУ отметил, что наряду с более мелкими производственными дефектами, остаются два основных. Это устойчивость орудия при небольших углах возвышения ствола. И недостаточная прочность крепления дульного тормоза. Но поскольку потребность армии в такой пушке была огромна, рекомендовали ее принять на вооружение, естественно, с дальнейшим устранением мелких и крупных дефектов.
   24 февраля, при стрельбе на кучность, у орудия N1, выпущенном Ленинградским заводом N232, на 89 выстреле, оторвало тыльную часть казенника.
   Многие могут заподозрить меня в сарказме относительно конструкторской деятельности Грабина, и смакование его неудач. Ничего подобного! Все это естественные процессы. И каким бы выдающимся не был конструктор, избежать их не удалось еще ни кому. Это, закономерная дань на алтарь технического прогресса, и, к сожалению, часто еще и кровавая.
   Вот и пушка С-3 ничем не отличалась от многих своих предшественниц. Тот же долгий, тяжелый путь к серийному производству, начавшемуся в мае на ленинградском заводе N232 "Большевик".
   После того, как в мае 1944 года вопрос о промышленном производстве пушки был положительно решен, директивой командующего артиллерией Красной армии маршала Н.Н.Воронова, в Гороховецком учебном артиллерийском лагере были проведены войсковые испытания четырех пушек С-3 серийного изготовления.
   Задачи, которые ставились перед испытаниями, были следующие:
   Проверка технических и эксплуатационных качеств орудия.
   Определение соответствия требованиям, предъявляемым к тяжелым противотанковым системам.
   Выдача заключения о возможности принятия С-3 на вооружение в качестве противотанковой или корпусной пушки.
   Испытания предусматривали и стрельбу по трофейному танку "Тигр" с толщиной лобовой брони 110мм. Тут пушка показала отличные результаты. Более чем 15 -килограммовый снаряд с начальной скоростью 900 метров секунду на дистанции 1500 метров пробивал броню толщиной 135 мм.
   В конце концов, пушка БС-3 была принята на вооружение в качестве мощного противотанкового орудия, и как пушка корпусного звена. Название получила - полевая.
   И когда уже встал вопрос о ее производстве, то вариантов практически не было. Для производства определили Ленинградские заводы "Большевик и N7 "Арсенал" имени Фрунзе. Которые уже имели опыт, оснастку и задел по 100-мм пушкам.
   А.Б.Широкорад пишет в своей книге "Гений артиллерии"
   "Постановлением ГКО от 7 мая 1944 года, пушка С -3 была принята на вооружение под наименованием "100-мм полевая пушка БС-3. Дело в том, что администрация завода "Большевик" решила увековечить свои труды и добавила букву "Б" - индекс своего завода - к индексу ЦАКБ".
   В общем, администрация завода "примазалась".
   А кто же создавал БС-3? Это перечисленные в книге Худякова конструкторы:
   А.Е. Хворостин, И.С. Грибань, Б.Г. Ласман, Ф.Ф. Калеганов, А.П. Шишкин, Е.А. Санкина, П.Ф. Муравьева, Б.Г. Погосянц и В.Б. Тизенгаузен. Именно их и поздравил с успехом Грабин.
   Не будем повторяться. В предыдущей главе мы довольно подробно рассказали о конструкторском отделе морского вооружения ЦАКБ. И о том, как конструктор Тюрин самолетом с чертежами вылетал в Пермь на завод N172. А затем и в Ленинград. Но я не сказал, что на заводе N172 существовало и ОКБN172. Практически во всех публикациях посвященных истории этого КБ упоминается, что это была организация тюремного типа. "Шарашка". А конструкторский коллектив состоял из конструкторов и ученых Ленинграда, и в частности КБ завода "Большевик". Которых из блокадного Ленинграда вывезли на Урал.
   Что же получается. Пушку С-3 создают на базе 100-мм пушки Б-34 в Подлипках. Чертежи отправляют в Пермь. А производство организовывают опять в Ленинграде. Круг замкнулся. И везде мы встречаемся с конструкторами конструкторского бюро завода "Большевик"? Это, что случайно? Судя по отношению к "администрации завода", Александр Борисович именно так и считает. И вклад в создание БС-3 "моряков" и "шарашников" считает минимальным, не тянущим на присвоение пушке и буковки индекса своего завода.
   Вот такая щепетильность, в отстаивании чистоты творческого продукта Грабина.
   А теперь вернемся к артиллеристам. Пушка БС-3 испытана, изготовитель определен. Задание ГКО успешно выполнено. Казалось бы, чего еще желать?
   Но артиллеристы не знают, как назвать новое орудие: - дивизионное или противотанковое? Странно! Выходя на Сталина, Грабин обещал создать мощную противотанковую пушку, способную бороться с любыми немецкими тяжелыми танками. Так, что тут и думать.
   Но перед глазами военных, стояла артиллерийская система весом 3650 килограмм. А многие из них еще помнили испытания 1940 года "противотанковой пушки" М-60 с массой в боевом положении 4000 килограмм. Когда и усилиями двух расчетов развернуть пушку на месте не удалось. И вопрос стоял, принять или не принять? А если принимать, то куда ее определить. В подразделения противотанковой обороны или в корпусную артиллерию?
   Дипломатично назвали - полевая.
   Пушкой вооружались легкие артиллерийские бригады трехполкового состава. Один из полков которого, и вооружался БС-3, в количестве 20 орудий. А каждая легкая артиллерийская бригада входила в состав танковой армии. Это в добавление к самоходно-артиллерийским полкам, вооруженным установками ИСУ-152. То есть еще раз усилили противотанковую оборону танковых войск, создав внутри танковых армий триаду из полков ИС-2, ИСУ-152 и БС-3. А как же пехота?
   А стрелковым войскам, имевшим на вооружении дивизионные пушки ЗИС-22УСВ и ЗИС-3, добавили восстановленную в производстве пушку ЗИС-2. И, слава богу, что промышленность фашисткой Германии была уже не в состоянии в должной мере обеспечить свои танковые войска тяжелыми танками.
   Попробуйте открыть "Интернет" и найти страницы, посвященные боевому применению противотанковых пушек БС-3 в годы войны. Вы не найдете практически ничего! В каждом сайте, одним предложением вам скажут, что пушки особенно отличились в 1945 году при Балатонской оборонительной операции Советских войск.
   Именно они остановили могучий танковый кулак 6 танковой армии СС Йозефа Зепп Дитриха.
   Но вот мы открываем богато иллюстрированную фотографиями книгу "Балатонская оборонительная операция". И, что мы из нее узнаем о героических подвигах нашей пушки? Опять ничего! При огромном объеме фотографий, военные корреспонденты так и не сумели зафиксировать появление на фронте пушки БС-3.
   А в тесте книги, лишь одно упоминание, что в ходе операции из 5535 орудий и минометов, 36 пушек были БС-3. И все! Так мы и не узнали ни номер полка, да и вообще к какому виду артиллерии принадлежали эти орудия. К корпусной артиллерии или все же к противотанковым частям. В книге есть таблица о потерях понесенный бронетанковым войскам Вермахта от советской артиллерии, в период, начиная с 2 по 29 января 1945 года. На долю истребительно-противотанковых полков, из общего количества 515 единиц подбитых танков и сау противника, на долю последних приходиться всего 153. И это, в общем, объяснимо, после того, как еще весной 1944 командующий артиллерией КА маршал Н.Н.Воронов "вправил мозги" всему артиллерийскому командованию, по поводу неправильного боевого использования противотанковых частей и соединений, повлекшие за собой большие человеческие и материальные потери. После этого, желающих использовать средства ПТО в первых эшелонах войск, заметно поубавилось. И располагали части в резерве командующего армией, или корпуса, на расстоянии 15-20 километров от передовой.
   И части стрелковых дивизий опять остались один на один с немецкими танками, со своими ­ ЗИС-22УСВ, ЗИС-3 и наконец-то появившимися ЗИС-2.
   Вот им то, да еще самоходным артиллерийским установкам СУ-100 и ИСУ-122 предстояло сдержать 6 танковую армию СС в районе озера Балатон.
   Где находились 36 пушек БС-3 во время Балатонской оборонительной операции, мне выяснить не удалось. По крайней мере, в составе 4 гвардейской армии (той самой, что формировал Кулик), их не было. Некоторые публикации утверждают, что все же они были в корпусной и даже в дивизионной артиллерии.
   Алексей Исаев в Статье "Резервов ставки в бой не вводить", пишет:
   "Третий Украинский фронт находился на периферии советской стратегии, и его войска отнюдь не впечатляли своей численностью и оснащенностью. Характерная деталь: ни одна из участвовавших в мартовских оборонительных боях армий фронта не имела новейших 100-мм пушек БС-3.
   Отражать удар "Королевских тигров" артиллеристам предстояло 57-мм и 76-мм орудиями".
   И далее:
   "Именно мощные СУ-100 вместе с ИСУ-122 стали ядром противотанковой обороны войск Толбухина в оборонительных боях в Венгрии".
   Еще до Балатонской оборонительной операции, имея в составе частей ПТО легкие пушки ЗИС-2 и ЗИС-3, в приказах отмечалось, что:
   " Имеют место случаи, когда противотанковая артиллерия вся ставится в противотанковые районы на переднем крае, эшелонируясь в глубину не более 2-3 км. Это обстоятельство делает невозможным использование бригад и отдельных полков как подвижного противотанкового резерва, так как, находясь в боевых порядках на таком незначительном удалении от переднего края, они оказываются втянутыми в бой с началом наступления противника и не могут совершить маневр на наиболее танкоопасных направлениях".
   Что же говорить о том, когда на передовой оказывались тяжелые БС-3.
   Открываем книгу А.В.Исаева " Берлин 45-го: "Сражения в логове зверя":
   "С рассветом 27 апреля 321-й гв. полк 7-й гв. истребительно-противотанковой бригады снялся с занимаемого ПТОП и выступил для занятия обороны в районе северо-восточнее Хальбе. "Противотанкисты" должны были поддерживать огнем оборону 1277-го полка 389-й стрелковой дивизии. Времени на рекогносцировку уже не было -- через 15 минут после выхода на позиции полк вступил в бой. Фактически батареи разворачивались под ружейно-пулеметным и минометным огнем противника. Новая попытка прорваться через Хальбе была предпринята немцами в 22.30 27 апреля. После первой атаки немцев 1277-й стрелковый полк отошел за позиции артиллеристов. Бой в лесном массиве без пехотного прикрытия создавал большие трудности для 100-мм пушек БС-3 полка. Возможность маневрировать тяжелыми орудиями была более чем условной. Приходилось рассчитывать на эффективность первого удара. Подпустив противника на 300-400 метров, артиллеристы открыли огонь и подбили шедший в голове прорывающейся колонны танк. Шедший за ним танк и бронетранспортеры сочли за благо отступить. Часть пехоты противника была перебита, часть -- сдалась. Это были первые 250 пленных, захваченных "противотанкистами".
   Не трудно догадаться, что хотел сказать автор, упомянув "условную маневренность пушек". И это одно из немногих упоминаний боевых действий противотанковых полков БС-3.
   Но не надо думать, что артиллерия противника чем-то отличалось в лучшую сторону от нашей. 88мм противотанковая пушка РАК-43/41 имела вес в боевом положении 4400 кг. А РАК-43 - 4240 килограмм. Я уже не говорю уже о 128мм противотанковой пушке РАК-44 имевшей боевой вес 9378килограммов, и обозначившая тупик, в который зашло развитие противотанковой артиллерии.
   Вот, что пишет в книге "Оружие Вермахта" Виктор Николаевич Шунков. Строки о 88мм противотанковой пушке РАК-43:
   "При весьма высоких боевых характеристиках оно было малоподвижным из-за большого веса. Вследствие этого обстановка на поле боя зачастую складывалась так, что если эта противотанковая пушка вступала в бой с танками, то она не имела возможность прекратить его: она должна либо победить, либо быть уничтоженной. Таким образом, следствием слишком большого веса пушки были очень высокие потери в материальной части и личном составе".
   Что и пишет А.В.Исаев, о расчете противотанкистов "на эффективность первого удара". И подтверждается статистикой, когда было потеряно четверть пушек БС-3.
   Почему же пушку с таким весом определили в противотанковые части? Как это произошло? Герман Сергеев, один из авторов "Нашего артиллерийского музея" в журнале "Техника-молодежи" в статье "Дела артиллерийские" вспоминает о встрече с бывшим начальником артиллерийского комитета ГАУ, генерал-майором Николаем Герасимовичем Комаровым:
   "Разговор с ним получился спокойный, приятный, непринуждённый, но какой-то малосодержательный. Запомнилось только одно интересное разъяснение. Сколько мы ни спрашивали, никто нам не мог объяснить странное название знаменитой грабинской БС-3 - 100-мм пушки образца 1944 года. Её название "полевая" не вписывалось в иерархию названий, принятых в советской артиллерии: полковая, дивизионная, корпусная и Резерва Главного Командования. Комаров пролил нам свет на это название.
   "Грабин, - сказал он, - часто создавал инициативные проекты. Инициативной была ЗИС-3, инициативной была и БС-3. Однако ГАУ отвергло эту пушку: её вес - 3 тонны - был чересчур велик для того, чтобы её можно было катить руками, как дивизионное орудие. А для корпусной она была недостаточно мощной. Исходя из этого, ГАУ её и забраковало. Но поскольку Грабин был вхож к Сталину, он и на этот раз пронырнул к нему, и на следующий день ГАУ получило предписание принять БС-3 на вооружение. А поскольку нельзя было отнести её ни к дивизионной, ни к корпусной, ей и дали это странное наименование - полевая...".
   Ну, точно:
   "Хотели как лучше, а получилось..."
   Тут впору и Владимиру Ильичу Спасибо воскликнуть:
   "А я, что говорил"? Полное отсутствие военно-технической политики!
   Но, в своей обобщающей книги "Лучшее враг хорошего", он лишь в нескольких предложениях констатировал факт существования такой пушки. А какая была возможность развенчать "Зверобой". Но, нет помалкиваем. Не тот объект.
   Кстати. Во многих публикациях пушку БС-3 называют "Зверобоем". Но мы то знаем, что это название получили еще летом 1943 года после Курской битвы истребительная самоходная установка ИСУ-152. Полк, которых за время боев уничтожил 12 "Тигров" и 7 "Пантер".
   Заканчивая главу, отметим. Конструкторскую деятельность ЦАКБ в годы войны можно назвать плодотворной, если учитывать негативные моменты, влиявшие на творческую деятельность конструкторов. Но и ожидать какого либо прорыва от них не приходилось. Производство оружия, в условиях войны, писало свои законы, и не все задуманное удалось претворить в жизнь.
  
  

85-миллиметровые пушки.

  
   Совсем небольшая глава книги А.Б.Широкорада посвящена 85-миллиметровой пушке ЗИС-С-8. В названии главы она обозначена как дивизионная и противотанковая.
   Короткий рассказ о ней и ее конкурентках уместился на чуть более одной странице. А конкурентами Грабина были наши старые знакомые конструкторы ОКБ-172 с пушкой БЛ-25 и Ф.Ф. Петрова с Д-44. Все три пушки создавались в разное время с 1942 по 1945 год. Тактико-технические данные у пушек были примерно одинаковые. И недостатков у всех хватало. Испытания проводились и после окончания войны.
   И, в конце концов, на вооружение, в 1946 году принимают пушку Петрова Д-44.
   В общем, ничего такого, что могло бы заинтересовать серьезного историка вооружения. Да и информации по пушкам не принятым на вооружение, до обидного мало. В силу того, что пушки не участвовали в войне, "оружием Победы" они не стали, отсюда, возможно, и такое отношение.
   Александр Борисович в описании событий связанных с испытаниями орудий, находит причину, по которой грабинская пушка ЗИС-С-8 не была принята на вооружение. Перечисляя недостатки других пушек, он после этого приходит к следующему выводу:
   "Сама собой напрашивается мысль, что неприятности пушки ЗИС-С-8 объясняются не техническими, а субъективными причинами, в том числе неприязнью Устинова к ЦАКБ и Грабину лично".
   Лично у меня, после ознакомления с историей создания этих орудий, что удалось найти в разных источниках, такая мысль не напрашивалась. И если бы не слова Широкорада. Я бы просто перевернул страницу без всяких задних мыслей. Мало ли в истории нашего вооружения возникали такие ситуации, и на вооружение не принимались сотни, если не тысячи опытных образцов военной техники.
   Но, заставило задуматься то, что эти пушки были созданы и проходили испытания как раз в то время, когда были созданы, проходили испытания новые 85-мм танковые пушки и 100-мм "полевая" пушка БС-3. А вот тут то и "сама собой и напрашивается мысль", что и они создавались после знаменитого "противотанкового" постановления ГКО 1943 года, для перевооружения дивизионной и противотанковой артиллерии. В общем, мысль здравая. Ну почему бы не создать 85-мм дивизионную пушку, на базе зенитной пушки? И Грабин и Петров и конструкторы ОКБ-172 так и поступили, создав новые образцы. Но почему-то среди них не оказалось "моряков" из КОМВ ЦАКБ? А ведь именно они выиграли танковую "гонку" с пушкой ЗИС-С-53.
   В той же главе Широкорад пишет, что у пушки БЛ-25 затвор и полуавтоматика были взяты от "грабинской 85-мм танковой пушки ЗИС-С-58". Я такой пушки не знал. Поэтому перевернул страницы и в конце книги в перечни работ В.Г.Грабина, составленной им самим, прочитал:
   "ЗИС-С-58 85 -мм дивизионная пушка". И там же еще
   "С-58-II 85-мм дивизионная пушка повышенной мощности".
   Вот и выходит, что в ЦАКБ создавались две дивизионные пушки. Причем одна была с двумя индексами, своим и завода изготовителя. Но поскольку Широкорад признает грабинской только пушку ЗИС-С-8, а о ЗИС-С-58 вспоминает как о танковой, "сама собой напрашивается мысль", что дивизионную пушку ЗИС-С-58 создали в конструкторском отделе морского вооружения ЦАКБ. На конструкторский коллектив, которого, у Широкорада огромный зуб. А с какой это стати? Что такого отвратительного и злого сделали Александру Борисовичу живые и мертвые ветераны ВПК? "Само собой напрашивается мысль", что только за то, что были они из той же "конторы", из которой был и сам Устинов! И ради чего, собственно и замышлял свою книгу Широкорад.
   И не описка, эта байка о "танковой пушке". Все логично и последовательно. В "Энциклопедии отечественной артиллерии" Широкорад, пишет:
   "В 1944 году в ЦКБ создается 85-мм ПТП "повышенной мощности" С-58-II на лафете 76-мм ЗИС-С-58-I".
   А теперь заглянем в ту же энциклопедию, и кроме выше приведенного предложения, мы узнаем, что более они нигде не упоминаются. И на том спасибо, А о пушке ЗИС-С-58, хоть противотанковой, хоть дивизионной, а тем более танковой - ни слова. И все это в солидном фолианте с более 1000 страницами. И мы так и не узнаем, какие танковые пушки устанавливались в советские танки. Огромное информационное белое пятно. Мне могут подсказать, что в других источниках, можно найти интересующую меня информацию, и в том числе и у Широкорада.
   Да это я и без вас знаю. Но если ты пишешь энциклопедию претендующую на настольную библию любителей и знатоков отечественной артиллерии, то будь любезен подать такую информацию, после которой у нас, читателей, возникало бы как можно меньше вопросов. А книга, в которой отсутствуют целые пласты истории, претендовать на звание энциклопедии не может. Просто не тянет на нее.
   Ну почему читатель должен сам доходить своим умом до таких тонкостей? И это после того как автору:
   "...в течение двадцати лет в различных центральных и ведомственных архивах пришлось по крупицам собирать материалы деятельности Грабина".
   За двадцать лет не узнал, что за пушку создал Грабин? Не смог найти? Возьмите и просто перепишите то, что сам Грабин и написал. И на этом и закончите.
   Но, не тут то было. И в стремлении показать необъективное отношение к Грабину от власти, и еще раз плюнуть в ее сторону, Широкорад написал строки, которые снимают с Василия Гавриловича корону артиллерийского короля:
   "Данные испытаний у всех пушек были примерно одинаковы. При этом не следует забывать, что грабинская пушка опередила конкурентов на год-полтора. И в ходе полигонных испытаний у обоих конкурентов выявились те же "болезни", что и у
   ЗИС-С-8".
   Вся книга Грабина "Оружие победы" построена на утверждении в том, что в предвоенный период не было и быть не могло конструктора способного провести конструктивную и технологическую революцию. Именно путь к ней и описывает в своих воспоминаниях Василий Гаврилович. И как у прекрасных родителей рождается прекрасный ребенок, в данном случае и родилось "скоростное проектирование и создание артиллерийских систем".
   Сколько "творческих личностей" "отметилось" с этой темой на страницах книг и других публикаций. И везде "скоростная, скоростной, скоростные".
   А я, на примере, в прямом смысле слова эпохальной, танковой пушки ЗИС-6 доказываю, что это все пустые слова, ничем не подкрепленные. Исходящие только от Грабина. И тут такой подарок от Широкорада! Одного неупоминание о танковой пушке ЗИС-6 в "Энциклопедии отечественной артиллерии" чего стоит! Там вообще отсутствуют главы о танковых орудиях.
   Пушку ЗИС-С-8, начали создавать в конце 1942 года. Я правильно пишу Александр Борисович? И в 1944 году пушку с другими конкурентами, испытывают на полигоне. На вооружение не приняли ни одну. А в 1946 году приняли на вооружение Д-44.
   Выходит, свою пушку Грабин создавал в течение почти четырех лет, и так не довел "до ума"? Причем, что бы довести у Грабина была "фора" в полтора года, перед конкурентами. Времени вполне достаточно, чтобы устранить, как пишет Широкорад:
   "...не слишком серьезные недостатки для опытной артсистемы. И до, и после 1944 года инженеры выправляли и не такие конструктивные изъяны".
   Кроме того, я подозреваю, что при отъезде конструкторов Иванова в Ленинград, они передали Грабину всю документацию по артиллерийским системам, не относящимся к заказам Артиллерийского Управления ВМФ, и даже более. И я думаю, что в том числе документацию по пушкам, 76-мм ЗИС-С-58-I и 85-мм ЗИС-С-58. Откуда тогда спрашивается, появился конгломерат эти двух орудий? Но и эта 85-миллиметровка "повышенной мощности" не покорила сердца твердолобых солдафонов из ГАУ. И в ней они нашли кучу детских болезней.
   Так, что же мешало Грабину, еще в начале выправить положение с пушкой
   ЗИС-С-8? Времени ведь по сравнению с другими конструкторами было немеряно? Говорите вражина Устинов, палки в колеса вставлял? А ведь Василий Гаврилович был любимцем Сталина, и имел от него личное разрешение, звонить в любое время. Вот бы и снял трубочку и попросил верного Поскребышева попросить к телефону Иосифа Виссарионовича, да и доложить, что перед грандиозной Курской битвой, вы из-за козней наркома, не гарантируете участие в ней новых противотанковых орудий. Так, что пускай пехота, собирает бутылки.
   Но Грабин не позвонил. Странная позиция. Когда позарез нужно не звонит. Вот 22 июля 1941 года не позвонил, и пришлось пушку ЗИС-3 изготовлять "подпольно". Вы мне скажете, что не хотел отрывать вождя от государственных дел? А разве Грабин не был государственным деятелем? Был! Поэтому, не только должен был позвонить, а просто был обязан это сделать.
   Так отчего не позвонил? Да просто оттого, что Грабину и в голову такое не могло прийти. В той цепочке, в которой находилось ЦАКБ и его начальник Грабин, Устинов занимал самую верхнюю, и так же как Грабин головой отвечал за конечный продукт наркомата. И если кто вставлял палки в колеса, и не принимал пушку на вооружение, так это были военные специалисты ГАУ. И если Грабин и на них не жаловался Сталину, то тут причина была одна, в обоснованности претензий ГАУ к конструкции пушки, против чего Грабин, как специалист, ничего не мог возразить.
   Поэтому, с 1944 года пушке ЗИС-С-8, так и не доведенной до ума, пришлось тягаться с конкурентами, и бесславно проиграть пушке Д-44. Не вписывается она и в ряд выдающихся достижений Грабина. Оттого, и не вспоминают о ней в той же книге Худякова, где автор, докладывая 11 ноября 1944 года итоги работы конструкторского бюро за два года, секретарю, ЦК ВКП (б), перечислил 12 систем, но новую противотанковую или дивизионную пушку, так и не упомянул.
   Но зато глава о пушке ЗИС-С-8 отлично вписалась, в "саму собой напрашивающуюся мысль" об антигосударственной и антинародной деятельности Дмитрия Федоровича Устинова.
   Я правильно понял Ваш замысел, Александр Борисович?
  
  
  

Зенитная пушка С-60

  
  
  
   Нет смысла описывать весь трудовой путь ЦАКБ, после окончания Великой Отечественной войны. Его достаточно полно описали другие. Кто интересуется, найдет достаточно материалов.
   Мы же, проследим историю создания, последней, серийной пушки, созданной в КБ. Это 57-мм зенитная пушка С-60 и ее вариант С-68, установленный на зенитно-самоходной установке ЗСУ-57-2. Увидим и последствия для бронетанковых войск, возникшие после принятия этих артиллерийских систем на вооружение.
   Где бы вы не прочитали об истории ее создания, вы узнаете, что создавать ее в ЦАКБ начали в 1944 году, под руководством Грабина:
   "Конкурентами ЦАКБ были ОКБ завода N88, разработавшее проект 57-мм пушки со схемой автоматики от 61-К, и КБ завода N4, разработавшее проект 57-мм пушки с поршневым затвором и длинным ходом ствола. ГАУ признало проекты заводов N88 и N4 неудовлетворительными, и поручило продолжить работы только ЦАКБ.
   Опытный образец С-60 прошел полигонные испытания в конце 1946 г. В ходе испытаний было обнаружено много конструктивных недостатков. Исправление их заняло по­чти три года. В августе -- сентябре 1949 г. доработанный образец С-60 успешно прошел полигонные испытания на НИЗАП, и в январе 1950 г. установка под названием "57-мм автоматическая зенитная пушка С-60" была принята на во­оружение".
   И дальше, в своей книге "Гений артиллерии" А.Б.Широкорад, еще раз вспоминает, об артиллерийском заводе N88:
   "К началу 1959 г. Грабин был полон сил и энергии и строил далеко идущие планы. Но опасность таилась рядом, в нескольких десятках метров от забора ЦНИИ - 58 по дру­гую сторону железнодорожных путей.
   Читатель помнит, что конфликты грабинцев с соседями с завода N 88 начались еще в конце 1942 г. Завод в 1943 - 1945 гг. выпускал 25-мм зенитные пушки. В 1945г. сделал еще четыре опытные 57-мм автоматические пушки и тем ограничился. Логично было предположить, что Грабин при­соединит этот небольшой артиллерийский завод к ЦНИИ - 58, тем более что производство всех типов 25-мм автоматов(72К, 84КМ и 94КМ), изготовляемых на заводе N 88, году было прекращено и более нигде не возобновлялось за ненадобностью. Однако руководству страны завод N 88 понадобился совсем для иных целей.
   13 мая 1946 г. вышло постановление Совета Министров N 1017-419, согласно которому в составе Министерства во­оружения на базе завода N 88 был создан Научно-исследо­вательский институт реактивного вооружения и конструк­торское бюро. Приказом Устинова от 16 мая 1946 г. НИИ реактивного вооружения получил название НИИ-88.
   26 апреля 1950 г. приказом Устинова КБ было ликвиди­ровано, а на его базе было создано ОКБ-1 по разработке ракет дальнего действия и ОКБ-2 по разработке зенитных уп­равляемых ракет. Начальником ОКБ-1 был назначен С.П. Ко­ролев. Через несколько месяцев работы по зенитным раке­там передают в другие организации, и Королев фактически становится хозяином НИИ-88 в целом".
   Должен сказать, что со временем, ЦАКБ было переименовано в НИИ-58, а затем в Центральный Научно-исследовательский институт - 58.
   После создания на базе завода N88, научно-исследовательского института, НИИ-88, большинству сотрудников предложили в нем работу. Но, часть сотрудников завода предпочли работать в ЦАКБ. Одним из них был и главный конструктор артиллерийских систем, создатель зенитных пушек, Лев Абрамович Локтев. Вот, что писали о нем, в 1978 году, журнал "Техника и вооружение". Статья , "Конструктор зенитных автоматов":
   "При активном участии и под руководством Л.А.Локтева в предвоенные годы создаются 37-мм образца 1939 г. и 25-мм образца 1940 г. автоматические зенитные пушки, 37-мм и 45-мм палубные зенитные автоматы, 37-мм спаренная палубная и 37-мм башенная автоматические зенитные установки - весьма эффективные средства борьбы с низколетящими самолетами противника. Все эти орудия были приняты на вооружение Красной Армии и Военно-Морского флота. По своим тактико-техническим данным, надежности, живучести, простоте устройства, удобству обслуживания и эксплуатации эти зенитные автоматы не уступали аналогичному вооружению других государств. Автоматические зенитные пушки, созданные под руководством Л.А.Локтева, сыграли важную роль во время Великой Отечественной войны в защите от ударов с воздуха таких важных промышленных центров, как Москва, Ленинград, Баку. Они применялись при обороне Одессы, Сталинграда, Тулы и других городов. Личный пример Л.А.Локтева, его энергия, трудолюбие, умение работать с людьми, зажигать в них творческий огонь давали прекрасные результаты. Будучи главным конструктором, он неустанно заботился о воспитании кадров, передавал свой богатый инженерный и производственный опыт. Л.А.Локтев стал создателем школы конструкторов, многие его ученики успешно трудятся в конструкторских бюро и научно-исследовательских институтах".
   После окончания в 1933 году, Ленинградского машиностроительного института, Лев Абрамович, получает направление на артиллерийский завод N8, имени Калинина, в подмосковном Калининграде. Вот, что пишет о Локтеве, Марк Зиновьевич Олевский, бывший в те года главным инженером этого завода
   "В среде вооруженцев того времени кадры нашего завода - "восьмерочники"" (как нас называли) котировались очень высоко. Это была "академия" для молодых специалистов, которых бросали с первого дня прихода на завод в самую гущу забот и проблем цеха. Там, вместе со старшими специалистами, за короткий срок - два-три года - они овладевали качествами организаторов и знаниями тонкостей технологии артиллерийского производства. Многие работники завода, выдвинутые в эти годы на руководящие посты, были в возрасте 28-33 лет".
   В этой "академии" Л.Локтев проработает последовательно на должностях конструктора, инженера-конструктора, заместителя начальника цеха, начальника отделения цеха, старшего инженера-конструктора, заместителя главного конструктора и главного конструктора (после смерти главного конструктора М.Логинова в 1940 году). Как
   вспоминал М.Олевский, благодаря своим глубоким теоретическим знаниям, большому трудолюбию и настойчивости Л.Локтев очень скоро стал выделяться среди своих сверстников. Именно его М.Логинов делает вскоре своим заместителем, и в периоды частых болезней М.Логинова (у него был туберкулез, от которого он умер молодым) Л.Локтев выполнял обязанности главного конструктора. Л.Локтев, уже, будучи заместителем главного конструктора, а потом и главным конструктором, оставался очень доступным. Не было дня, чтобы он не приходил в цех. Цеховикам не надо было за ним бегать. Стремительная карьера не изменила манеру поведения Льва Абрамовича".
   В октябре 1941 года, завод был эвакуирован в Свердловск, где Локтев, до декабря 1942 года, работал заместителем главного конструктора. После возвращения завода из эвакуации, Локтев до июля 1943 года, работает в своей прежней должности, главного конструктора завода. Начиная с лета сорок третьего года, завод переходит на ракетную тематику. Оставив престижную должность, Локтев, по собственному желанию, переведен в ЦАКБ на должность начальника отдела. Вот этот то отдел и занимался с 1944года, конструированием зенитной пушки С-60. Но дело в том, что основные положения, которые легли в основу новой зенитной пушки, были разработаны Локтевым еще в эвакуации, в Перми, в 1942 году.
   В январе 1999 года в "Вестнике" была напечатана статья Александра Львовича Локтева, сына Льва Абрамовича, "Конструктор зенитных автоматов", выдержками из которой я и пользуюсь. Об этом периоде, он пишет следующее:
   "Здесь у отца появилась реальная возможность, вопреки сопротивлению многих, работать над упомянутой выше автоматической зенитной пушкой - новым словом в отечественной и мировой артиллерийской технике. Пушка вышла на славу. По большинству параметров она превосходила зарубежные аналоги. Это был завтрашний день артиллерии".
   Практически во всех публикациях, посвященных жизни и деятельности Грабина, История создания зенитной пушки С-60 и зенитной самоходной установки ЗСУ-57-2, находится как бы в тени. Мол, да, были такие артиллерийские системы. Но оценки им не дают. Как же так? Ведь эти системы оставили заметный след в истории отечественной артиллерии? И почему, многие авторы, умалчивают, что за создание автоматической зенитной пушки С-60 Грабин был удостоен Сталинской премии первой степени. А, то, что такой же награды был удостоен и ее главный конструктор Локтев, вообще стараются не вспоминать. Или может они не знают таких фактов? Так зачем же браться за перо? Или потому, что знают, что, упомянув в этом контексте Грабина, придется вспоминать и Локтева, как главного конструктора пушки.
   Восполним этот пробел. С-60 была применена сразу после принятия на вооружение, в 1950 году в войне в Корее. Затем в войне во Вьетнаме, где, несмотря на массовое применение зенитно-ракетных комплексов С-75 и других систем, на долю пушки, пришлось более половины сбитых американских самолетов. Причем комплекс постепенно улучшался. Если первые батареи могли вести стрельбу только с приборами управления артиллерийско-зенитным огнем (ПУАЗО), то вскоре, в состав батареи ввели радиолокационную станцию орудийной наводки (СОН-9). А затем и РЛС "Ваза". Пушка
   С-60 оставила заметный след, как отличное классическое орудие зенитной артиллерии. Пушка состояла на вооружении ПВО в десятках странменение зенитно-ракетных комплексов С-75, на долю пушки, пришлось более по, а в Китае ее выпускали по нашей лицензии.
   Пушка стала основой для зенитного автомата С-68, установленного в зенитной самоходной установке ЗСУ-57-2, принятой на вооружении в декабре 1955 года. Но серийное производство ЗСУ началось только в 1957 году. А в войсках она начала появляться лишь в 1962 году. Но уже тогда, стало совершенно ясно, что к этому времени, она устарела. Посудите сами.
   Тактико-технические характеристики как С-60, так и ЗСУ-57-2, были хороши, когда скорости самолетов, не превышали 1000 км/час. Так вероятность попадания по цели, летящей со скоростью 250 метров в секунду, на высоте 200 метров, составляла всего 7 процентов. К этому времени, мировая военная авиация, принимала на вооружение самолеты со скоростями более 2000 км/час, то есть, приближаясь вплотную к скоростям равным двум скоростям звука. А не за горами были и три "маха". Должна была наступить, эра "быстрого оружия". Эра мобильных зенитно-ракетных комплексов и артиллерийских "скорострелок", с радио-приборными комплексами с малым временем реакции. Именно с 1957 года, когда ЗСУ-57-2 только, что приняли на вооружение, именно тогда высшим руководством страны было принято решение о разработке такой без сомнения выдающейся зенитной самоходной установки ЗСУ-23-4 "Шилка", о создании которой мы поговорим чуть ниже. Что из этого вышло, и почему пушке С-60 и ЗСУ-57-2 выпала долгая жизнь, мы немного и поговорим.
  

В Группе Советских войск в Германии.

  
  
   25 Краснознаменная танковая дивизия, 3 Краснознаменной общевойсковой армии, Группы Советских войск в Германии, дислоцировалась километрах в 70 севернее Берлина, в местечке Фогельзанг. Там дислоцировались один танковый и зенитный полки. Основные силы дивизии, в составе двух танковых полков, реактивного дивизиона СРЗО "Град", и отдельного разведывательного батальона, располагались в старых немецких казармах, на западной окраине города Пренцлау. До Берлина было ровно 100 километров. Мне довелось служить в составе зенитно-ракетной артиллерийской батареи, 175 Новоград-Волынского, Краснознаменного, ордена Сурового, танкового полка. Батарея состояла из взвода ЗСУ-23-4 "Шилка", взвода ЗСУ-57-2 и технического взвода обслуживания. На штаты зенитно-ракетной артиллерийской батареи, начали переходить в 1971 году, когда, оставив в полку бывшие на вооружении зенитно-пулеметные установки ЗПУ-4, первый взвод, убыл в "союз" для переучивания в Бердянске и получения там новой техники. Переучивание прошло успешно, и в августе первый взвод и взвод обслуживания, прибыли в полк. Командование ПВО полка, было высокопрофессиональным, упорная учеба принесла свои плоды, по итогам, почти годовой учебы и боевых стрельб, до нас было доведено, что взвод занял среди однотипных с нами взводов, третье место по Советской Армии. А вот второй взвод, который был переведен на штаты взвода зенитно-ракетных комплекса "Стрела-1", так и остался со своими "спарками". В мае 1973 года, когда я демобилизовался, о "Стреле" еще не было и слышно. Но поскольку предполагалось получить материальную часть, то штаты взвода были изменены. И вместо 18 человек во взводе осталось 11. Тем самым одна установка ЗСУ-57-2 оставалась без экипажа. Да и должности в экипажах ЗСУ заняли какие-то прапорщики, которых мы и видели-то всего пару раз. А реально, во взводе были только механики-водители да еще человек пять солдат и сержантов "вписывающихся в штат ракетного взвода. Даже командир взвода, лейтенант Кочкарев, только, что окончивший Ленинградское высшее зенитно-ракетное училище, по специализации ЗРК "КУБ", был переведен в зенитно-ракетный полк, в Фогельзанг, и где его ждали, все те же старые, добрые пушки С-60. Полк должен был перевооружиться на ЗРК. История повторялась, но уже на уровне дивизии.
   Каждые полгода, батарея выезжала на боевые стрельбы, на Вустровский полигон, находившийся на побережье Балтийского моря. С нами выезжала и одна установка ЗСУ-57-2, но единственную задачу которую она выполняла, это стрельба по танкам. Удивительно, что установка, предназначенная для борьбы с воздушными целями, к этой борьбе не готовилась. И в то же время, для нас "шилочников", бомбардировщик ИЛ-28 таскал, "со скоростью пешехода" конус, по которому, спарка вполне могла стрелять. За все время службы в батарее, ни одна из трех установок, не была загружена снарядами. Когда я попал в зенитную батарею, первая моя должность была заражающий, левой пушки ЗСУ-57-2. Это потом, я упросил командира батареи капитана Наумова, перевести меня во взвод "Шилок". А первые полгода в батарее, не принесли мне никакого военного опыта. За эти шесть месяцев, я всего пару раз заряжал пушку, укладывая учебную кассету со снарядами. Никаких нормативов не отрабатывали. На учения и на стрельбы, мы ни разу не выезжали. Так, ни разу стрелять из спарки мне и не довелось.
   Мне трудно понять, чем руководствовалось высшее командование. Судя по отношению к ЗСУ-57-2, к тому времени их не воспринимали как современный комплекс ПВО, и попросту махнули на него рукой. Точно такая же ситуация, сложилась и в других зенитных батареях дивизии. Кроме этого, в танковых батальонах были введены должности операторов переносных зенитно-ракетных комплексов "Стрела-2М", но даже и у них не было оружия.
   Последний раз, на Вустровском полигоне я был в апреле 1973 года. Лишь изредка, мы наблюдали за стрельбой переносных ЗРК "Стрела -2М". А передвижной ЗРК "Стрела-1", мы на полигоне и не видели, хотя на вооружение она была принята в 1968 году. Так, что на полигоне, а он был единственным полигоном ПВО в группе, стрельбу по воздушным целям, вели только батареи "Шилок". Если учесть, что "Шилка" создавалась как средство ПВО против низколетящих целей, с наклонной дальностью стрельбы до 2,5 километров, встает закономерный вопрос: А, какие средства ПВО армейско-фронтового звена, имелись в начале семидесятых годов, в Группе Советских войск в Германии? Как ни крути, а выходит зенитно-артиллерийский комплекс С-60. Об армейских зенитно-ракетных комплексах "Круг", я услышал уже после службы в армии.
   Весной и осенью, на Вустровском полигоне собирались зенитчики со всей группы. Так, при стрельбе девятой задачи, вдоль берега, на протяжении более километра, с интервалом где-то метров пять, выстраивались почти все "Шилки" группы. Все это происходило на глазах супостата, до которого, через Мекленбургскую бухту, было всего, около 35 километров. В то время, как мы добросовестно повышали свое боевое мастерство на Балтийских "курортах", наши танковые полки были без противовоздушной обороны. По всей Германии! А в случае военного столкновения, даю голову на отсечение, до полка мы бы не добрались бы. Валялись бы, где-нибудь сгоревшие, под железнодорожным откосом. Наши "братья по оружию", доверия не вызывали. Но если бы мы и были в полку, то и тогда возможность отражения налета воздушного противника, вызывало огромное сомнение. Почему? Отвечаю.
   Наш гарнизон в Пренцлау, был ближе к границам Польши, чем к границам ФРГ. Но из-за малой площади страны, он находился от ФРГ всего в 120 километрах. Истребителям-бомбардировщикам F-4 "Фантом II" в варианте тактического боевого самолета, (боевая нагрузка 7260 килограмм), находящимся в то время на вооружении стран НАТО, и Британско-Рейнской армии, имели подлетное время до нас, минимально 4-6 минут. Это в том случае, если скорость самолета равнялась примерно 2000 км/час. Нам же определен был норматив, по выходу по "тревоге" и готовности к отражению воздушного налета,- 12 минут. Поскольку, тренировали нас добросовестно, мы укладывались минут за десять. Но это был предел, который физически преодолеть мы не могли. Нетрудно представить, что собой представлял бы наш гарнизон, в случае массированного налета истребителей-бомбардировщиков, на плотное скопление боевой техники и сотни автомобилей "Урал" с прицепами, груженными танковыми снарядами. И не надо думать, что 1973 год отличался бы, например от 1957 года, когда ЗСУ-57-2 приняли на вооружение. Американский истребитель-бомбардировщик F-100D "Супер-Сейбр", также не давал шансов нашим зенитчикам.
   Группа Советских войск в Германии представляла собой стальную концентрацию танковых войск. Три танковые, две общевойсковые и прикрывающая их воздушная армия, нависали над всей Западной Европой, не давая спокойно спать ее обывателям. А, что бы не нервировать и так слабонервного противника, две супертанковые армии, объявили общевойсковыми. И всю эту группировку накрыли дырявым, старым зонтиком, из артиллерийских зенитных полков. Причем накрыли тогда, когда, казалось бы, что зонтик вполне надежен.
   Для чего держали 5 танковых армий в Германии? Да еще танковые дивизии в Польше, Чехословакии и Венгрии? Да что бы в случае войны, подмять всю Европу. Мощными танковыми клиньями, рассечь континент и выйти к Атлантике. Не знаю, как все это выглядело на генштабовских картах, но по моему, без армейского ПВО, без качественного превосходства ПВО дивизионного и полкового звена над тактической авиацией противника, все это выглядело дохлым номером.
   Представим, что в начале лета 1972 году возник военный конфликт, между Западом и нами.
   Согласно военной доктрине, и планам ведения войны, Главнокомандующий вооруженными силами страны, генеральный штаб отдают приказ Командующему ГСВГ генералу Куркоткину, - вперед. И пять танковых армий группы, покинули места своего расквартирования, и форсированным маршем двинулись к границе ФРГ.
   "Как считали американцы, в составе каждой советской танковой дивизии,
   совершающей выдвижение к фронту, может быть примерно 55 маршевых групп, в каждой их которых около 60 машин. При совершении марша диви­зии к фронту полки, входящие в ее состав, выдвигаются в исходные районы для наступления. При этом на заключительном этапе выдвижения в голове колонн следуют боевые подразделения полков, а основная часть вспомо­гательной техники и личного состава тыловых органов будет следовать за ними. Наиболее предпочтительным для удара по колонне войск противника считалось время их движения по дорогам на последнем этапе перед развер­тыванием в боевые порядки, когда полки еще будут сле­довать в колоннах побатальонно (в каждом 40--60 машин). Считалось, что в каждом полку может быть до восьми целей (объектов) для ударов, каждая численностью до батальона".
   Пишет в своей книге "Танковый меч страны советов" Игорь Григорьевич Дроговоз.
   Несложно подсчитать, что на каждую такую колонну пришлось бы по одному средству ПВО, поскольку на тот момент на вооружении дивизии, находилось: - 24 зенитных пушки С-60, 15 ЗСУ-57-2 и 16 ЗСУ-23-4 "Шилка". Зенитных башенных пулеметов на танках Т-62, не было. Сразу же возникает вопрос: - как распределить их на маршруте движения? Да никак! Сколько мы не участвовали в различных учениях, батарея всегда двигалась своей колонной, вслед за последним танковым батальоном. Если учесть, что сотня танков полка растягивалась на довольно большое расстояние, а иногда следовали различными маршрутами, то первые танковые подразделения никогда не были защищены средствами ПВО. Единственно реальной силой способной защитить в движении колонны войск, были "Шилки". Именно они, были способны вести боевую работу в движении. ЗСУ-57-2, такой возможности была лишена. Кроме того, как вы помните, на спарках отсутствовали снаряды, которые находились на грузовых автомобилях, где-то в конце колонны. А если бы полк двигался не одной, а несколькими колоннами, то непонятно, как рассчитывали наши отцы-командиры, прикрыться от воздушного нападения противника, установками без снарядов? И применение "Шилок" при движении, вызывало проблемы. Нет не сам захват цели и его автоматическое сопровождение. А ее идентификация. Допустим цель на автомате. А чья она? Наша или вражья? Стрелять или не стрелять? Хорошо днем можно посмотреть на нее. А если ночью? Это позже, в 1977 году, на вооружение приняли ЗСУ-23-4МЗ с системой госопознования "свой - чужой". По идее, целеуказание, нам должны были выдавать передовые пункты управления. Но, что-то я не припомню, получения таких команд на учениях. Хотя часами сидел на рации, в установке, а авиация работала интенсивно. Гораздо позже, уже после службы в армии, я узнал, что результативно мы могли работать лишь по получению предварительного целеуказания от батарейного командирского пункта ПУ-12, который в свою очередь получал данные, принятые от пункта управления начальника ПВО дивизии, имевший в своем распоряжении РЛС кругового обзора П-15. Но, повторяю, об этих "чудо-пунктах", я узнал только через много лет. В нашем же случае, эффективность нашей работы была ниже 20%.ал, что результативно мы могли работать лишь по получениюпредварительного целеуказа В нашем же случае
   И посредников, что-либо понимающих в нашем деле, на учениях мы не видели. Все, какие то политруки, в первую очередь, интересующихся состоянием походной Ленинской комнаты. Но мы ребята были тертые, Ленинская комната оформлялась еще до учений, в расположении полка.
   Не лучше, было положение в зенитно-артиллерийском полку, который также не мог полноценно решать задачи по прикрытию подразделений дивизии на марше. Их скорее самих надо было прикрывать. Перевод зенитных пушек из походного в боевое, занимало одну минуту, что совершенно не отвечало условиям, современного боя. О развертывании радиолокационной станции, орудийной наводки, я молчу.шее условиям, современного боя. й также не мог полноценно решать задачи по прикрытию подразде
   Я прошу прощения, все, что я рассказываю, это взгляд "из окопов", непосредственного участника, боевой учебы, Группы Советских войск в Германии. Первого эшелона, вооруженных сил СССР, в той "холодной войне", в которой до врага было рукой подать. На эту тему можно говорить часами, причем диапазон разговора будет от трагедии до комедии. Но мы все-таки должны понять, почему так получилось, что на первой линии соприкосновения с потенциальным врагом, мы были практически беззащитны против его авиации.
   Добавлю. "Бронетанковое" руководство Советской армией, все также молилось на своего идола - танк. И это продолжалось до тех пор, пока, герои Великой Отечественной стояли у руля. И пока они руководили, против ревущей авиационной армады натовцев, на самом переднем крае, их любимые танки, обороняли по своей сути пулеметы и пушки прошедшей войны. Нет в этом никакой вины ни Грабина, ни Локтева. Наш первый стратегический эшелон, - ГСВГ, получал новейшую боевую технику, в последнюю очередь.
   Такой подход к вопросу обороны страны, обеспечивал долгую жизнь творениям КБ Грабина.
   В мае 1971 года, в карантине полка, при первом же утреннем построении, сержант спросил нас:
   "А ну салаги, кто мне ответит, какая перед нами стоит задача, здесь, в Германии"?
   И не дождавшись ответа, сам же и ответил:
   "Наша задача, продержаться два часа".
   У нас хватило ума, не спрашивать, что же будет дальше.
   Возможно прочитав эти строки, Владимир Ильич Спасибо воскликнет:
   "А, что я говорил! Налицо полный маразм и всякое отсутствие военно-технической политики в СССР"! Тут я должен с ним согласиться, хотя и не полностью, а применительно к отдельным страницам нашей истории. Да были моменты, когда трудно было понять, чего же хотело наше военное руководство? И решения, которые принимались в Москве, были труднообъяснимы. Одни Хрущевские "погромы" чего стоят. Но тут скорее не отсутствие этой самой политики, а ее "политические выкрутасы". А как обойтись в таких случаях без имен. Можно написать целую книгу о нравах и взаимоотношениях между военными и промышленностью. А можно об интригах между конструкторами боевой техники. Практически все авторы, пишущие на эту тему, в той или иной мере, затрагивают ее. Но капитальный труд, почему-то не пишут. Возможно, все еще собирают материал. Тема, то какая, глыба! Сразу и не осилишь. Вот и я не берусь. Оставлю ее титанам.
   И все же вы вправе спросить меня:
   "Тебя не поймешь. То ты осуждаешь Грабина, то восхищаешся им. Как все это понять? Отвечаю, словами Пимена, из драмы Пушкина "Борис Годунов":
  
   "Да ведают потомки православных

Земли родной минувшую судьбу,

Своих царей великих поминают

За их труды, за славу, за добро -

А за грехи, за темные деянья

Спасителя смиренно умоляют".

  
  
  
  
  

  
  

  

Часть шестая.

   Мемуары Гарбина
  
  
   Совсем недавно, в одной из статей, посвященной истории советского военно-промышленного комплекса, от автора прозвучала мысль, что основную правду о том периоде можно узнать только из уст самих участников тех событий. С этим можно было бы согласиться, если бы не сам подход к созданию мемуаров и воспоминаний. На этих книгах, изданных еще при Советской власти, лежит тяжелый отпечаток, прежде всего, глобальной секретности, а во-вторых, идеологическая загрузка повествования.
   Плохо и то, что после развала СССР для нас произошел временной разрыв, поделивший историю на два периода: - "до" и "после". И за редким исключением, мы лишены возможности напрямую задать волнующие нас вопросы, героям того времени. Мы не можем спросить их, почему они поступили тогда именно так, а не иначе. Как они оценивают события того времени, сейчас, по прошествии десятков лет. И какая сила вела их по жизни. В конце концов, мы могли бы узнать всю правду, по многим вопросам, именно от них, участников тех событий, а не от многочисленной "пишущей братии" чьи "хроники" и "былички" обрушиваются на наши головы. К сожалению, все это из области наших пустых желаний. А посему, вооружившись ангельским терпением, выдвигаемся на поля информационных битв, где нас ждут интересные материалы.
   Выводы, которые я сделал для себя, из опыта такого изучения истории ВПК, были неутешительные. Каждая такая книга в отдельности была мною любимой, но в совокупности эта "библиотечка" искажала общую картину настолько, что в голове возникала непреодолимое желание на все плюнуть, и забыть. И только упорство, а может и упрямство, не давали мне покоя, на протяжении достаточно долгого времени.
   В конце концов, я сдался, и начал делать то, что и привело к написанию этого исследования.
   А ведь меня предупреждали! И я читал эти строки не раз. Виктор Левашов, член Союза писателей СССР, в своем предисловии к мемуарам В.Г.Грабина писал:
   "А теперь я оставляю читателя наедине с этой книгой, которая не сулит легкого чтения, но дает обильную пищу пытливому и взыскательному уму".
   То, что это пища, я понял не сразу.
   И вот мы с вами, изучали ситуацию в нашем военно-промышленном комплексе, накануне и в начале войны. "Базой" для такого изучения, стояли в первую очередь, воспоминания Грабина. Почему именно эти воспоминания? Потому, что именно на страницах этой книги, наиболее ярко выявилось, скажем, так, несоответствие "слова и дела". Согласитесь, то, что мы узнали из наших исследований, как-то не вяжется, с понятием "историческая правда".
   Встает наш исконно русский вопрос: - "Кто виноват"?
   Как я уже писал, искать виновных не моя задача. Я ставил перед собой совершенно иную цель. Из клубка тех событий, вытянуть нить правды, какой бы она не была запутанной и нелицеприятной. И если мы хотим узнать всю правду, то, несомненно, должна выявиться и роль главных действующих лиц, тех событий.
   Но так уж мы устроены, что всегда хотим быть на людях лучше, чем есть на самом деле. Это касается и мемуарной литературы. И обвинять авторов в этом, нелогично. Поскольку, обвиняя их, мы тем самым возвеличиваем себя. Хотя страдаем той же хворобой. Поэтому лучше всего быть нейтральным, хотя честно сказать, выполнить это трудно.
   А посему, обратимся к предисловию к книге Грабина. Что пишет о ней и ее авторе, ее литературный обработчик, член союза писателей СССР Виктор Левашов:
   "Среди талантов Василия Гавриловича не было литературного дара, но он обладал даром иным, редчайшим, который роднит его с Львом Толстым. Я бы назвал это - точечная память. Память его была феноменальной, он помнил в мельчайших подробностях все - в ходе работы наши с М.Д.Михалевым архивные изыскания неизменно подтверждали его правоту. Но мало того, что он помнил все, что происходило. Самое поразительное, что он помнил все, что тогда чувствовал, последующие впечатления не стирали и не искажали того, что он переживал в каждый конкретный момент своей почти сорокалетней деятельности".
   Давайте согласимся с Левашовым. Действительно, в тех двух тяжелых пакетах, которые доставил Левашову, весной 1972 года, молодой майор, находились рукописи Грабина. И в них отчет о своей жизни. Который и позволил бы книге Грабина приобрести:
   "особую динамичность, а также дополнительную и довольно редкую для мемуарной литературы ценность".
   Легко согласимся с этим. Поскольку тех рукописей мы не читали. А не верить Левашову, пока, у нас нет причин.
   Верить же "воспоминаниям" Грабина, в виде книги "Оружие победы", вы как хотите, а я не могу. Феноменальной, "точечной памятью", тут и не пахнет.
   Тут возникают два варианта.
   В первом, то, что было в тех двух пакетах и были воспоминания Грабина, которые заведующий отделом очерка в журнале "Октябрь" М.Д.Михалев и член союза писателей В.В.Левашов, посредством литературной записи и облекли в книгу воспоминаний Грабина. И все, что было в тех рукописях, соответствует изложению книги. А, то, что литературные обработчики и обработали, и есть, по их мнению, "редчайшим даром". В этом случае, к ним и претензий не возникает. Их дело маленькое, - литературная запись. И вся ответственность за то, что написано, лежит на авторе рукописей. То есть, - на Грабине. Но и претензий к Василию Гавриловичу выставлять не имеет смысла. Поскольку, как известно "чужая душа -потемки". И если представить себе, что каким то образом мне пришлось бы с ним встретиться, то я не гарантирую, что мне удалось бы доказать ему свою "правду".
   Поэтому, мы и двигались, как бы параллельно изложению книги Грабина и других фигурантов этого исследования.
   Если же, как утверждает Левашов, нет никаких сомнений в правдивости рукописей Грабина, которые литературные обработчики сверяли в архивах, то, что же мы держим в своих руках? Где же произошел тот разрыв? В чем его причина?
   Предположим, что книга Грабина правдива от корки до корки. Проследить ее тяжелый путь до читателя нам помогут многие авторы, книг о Грабине, и естественно Виктор Левашов.
   "Через два года работа над рукописью была закончена, весной 1974 года из типографии пришла верстка, на титуле которой стояло: Политиздат,1974. Еще через год, набор был рассыпан, и книга перестала существовать".
   И далее.
   "Так почему же это случилось? Почему книга, в которой каждая страница убеждает в огромных возможностях советских инженеров и рабочих, почему эта книга не вышла тогда, когда она могла произвести пусть не решающую, но хоть небольшую подвижку в душевном настрое общества?
   Очень сильно сокращенный вариант книги. А правильнее сказать - отрывки, был опубликован в журнале "Октябрь", и это немедленно вызвало первую волну недовольства. Она была вполне персонифицированной: нашлись обиженные. И хотя речь в журнальной публикации шла в основном о тридцатых годах, протесты пошли "с верхов". Люди, которые оказывали сопротивление В.Г.Грабину в те годы, к началу 70-х занимали уже весьма значительные посты, вплоть до главных маршалов родов войск, и как говориться, по-человечески их можно понять: кому же приятно, когда ему напоминают о его заблуждениях, тем более, что это были не личные заблуждения, а заблуждения господствующей военной (артиллерийской в данном случае) доктрины, которую они по долгу службы, не могли не разделять. Даже песня была: "Броня крепка, и танки наши быстры". Как же можно было не одернуть никому не известного, в малых чинах, молодого конструктора,ветских инженеров и рабочих, почему эта книга не вышла дерзающего утверждать, что "танк - лишь повозка дляутверждать, что танк пушки"!
   Начались доработки. Нужно сказать, на них Василий Гаврилович шел легко: у него и в мыслях не было сводить с кем-то счеты, тем более что все счеты свела война. Казалось, все претензии были удовлетворены, а рукопись встречала все более и более упорное противодействие. Кому-то книга мешала. В поддержку книги вступили крупные силы, были написаны и подписаны предисловия, одно имя авторов которых могло бы, казалось, разрешить все проблемы. Не разрешало. Уже тогда можно было понять, что книге "Оружие победы" противостоит не кто-то, а что-то. Но это стало ясно только теперь, когда, оглядываясь назад, мы видим общие тенденции времени. Тогда же, ощущая эти тенденции на себе, на своем деле, каждый считал это личным как бы невезением и относил за счет конкретных людей.
   Главным же было то, что Грабин не врал. Ни в единой запятой. Он мог ошибаться в своих оценках, не боялся сказать о своих ошибках, но подлаживаться под чужую волю он не мог. И тогда из всех туманностей и недоговоренностей стало ясно, что от него требуют не частных уточнений и смягчений излишне резких формулировок, а требуют лжи, он сказал: "Нет". И объяснил: "Я писал мои воспоминания не для денег и славы. Я писал, чтобы сохранить наш общий опыт для будущего. Моя работа сделана, она будет храниться в Центральном архиве Министерства обороны, и ждать своего часа". И на все повторные предложения о доработке повторял: "Нет". А в одном из разговоров в те тяжелые для всех нас времена произнес еще одну фразу, поразив и меня, молодого тогда литератора, и М.Д.Михалева, литератора немолодого и с куда большим, чем у меня опытом, пронзительнейшим пониманием самой сути происходящего: "Поверьте мне, будет так: они заставят нас дорабатывать рукопись еще три года и все равно не издадут книгу. А если издадут, то в таком виде, что нам будет стыдно".
   Так, скорее всего, и было бы".
   И все же, в 1973 - 1974 годах, в журнале "Октябрь" была опубликована журнальная версия воспоминаний Грабина. Какова же была реакция на эти публикации?
   В своей книге "Гений советской артиллерии" А.Б.Широкорад, пишет:
   "После выхода журнального варианта воспоминаний Грабина в редакцию журнала "Октябрь" посыпались письма от "обиженных". Среди них оказались министр оборонной промышленности, А.С.Зверев, маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян и другие именитые деятели.
   Писали не только военные, но и технари. Вот, к примеру, отрывки из письма в политиздат (копия в редакцию журнала "Октябрь"), полковника-инженера Ф.М.Назарова:
   "Своими воспоминаниями о своей скромной конструкторской деятельности и в довольно нескромном изложении этой деятельности до войны и особенно во время войны, под заголовком "Оружие победы", тов. Грабин сводит весь комплекс артиллерийской конструкторской мысли и действия в описываемый период многих констописываеммый артиллерийской конструкторской мыслвольно нескомном изложении этой деятельности до войны и особенно рукторов и заводов, ковавших оружие победы, к своей пуш­ке Ф-22, ЗИС-3 и последующего их усовершенствования. Тов. Грабин с пренебрежением и даже оскорбительно характеризует деятельность ГАУ, одного из важнейших уп­равлений Советской Армии, под руководством, которого, со­вместно с Наркоматом оборонной промышленности, созда­вался весь комплекс -- "Оружие победы"...
   ...Тов. Грабин, несомненно, обладал способностями ар­тиллерийского конструктора, но он слишком возвысил себя. Из его воспоминания получается, что если бы не было Грабина, то и "Оружия победы" не было бы.
   Если и была необходимость напечатать воспоминания т. Грабина, то только лишь о его конструкторской деятель­ности и коллективе, которым он руководил, и не в таком изложении, как напечатано в журнале "Октябрь", и уж ко­нечно не под общей рубрикой "Оружие победы".
   Я думаю, что эти воспоминания в таком изложении, в каком они напечатаны в журнале "Октябрь", допустить к отдельному изданию нельзя, так как это не мобилизующее повествование. Эти воспоминания должны быть пересмот­рены, и уж во всяком случае, убрать его пренебрежительное отношение к другим коллективам КБ, к руководству заво­да, Наркомата и особенно к ГАУ. А что касается его само­восхваления и особенно о его встречах со Сталиным, пусть ляжет на его совесть.
   Как видно, создание труда об "Оружии победы" в Оте­чественной войне 1941 -- 1945 гг. было бы полезно. Но та­кой труд, возможно, мог бы быть создан не только на осно­ве воспоминания т. Грабина, а коллективом конструкторов, еще имеющихся в живых (хотя уже очень мало) и военных артиллерийских инженеров, путем изучения и использова­ния документов ГАУ, Министерства оборонной промыш­ленности и большого количества заводов -- производите­лей "Оружия победы" - Артиллерию - "Бога Войны" и безусловно с учетом всего опыта боевого применения ору­жия победы в боевых действиях".
   "Это письмо озлобленного и обиженного человека, кото­рый некогда работал с Ф.Ф. Петровым над гаубицей М-30 и другими системами, но, увы, этот факт неизвестен руко­водству Политиздата, да и писем таких были десятки", дополняет А.Б.Широкорад.
   Полковник Назаров, проработал много лет в конструкторском бюро Федора Федоровича Петрова. С Василием Гавриловичем возможно и встречался, но отношения между ними никак не назовешь близкими. И в подчинении один у другого не состоял. Откуда же у него в душе накопилась обида и озлобленность на Грабина? А может, по жизни Назаров был желчным и некоммуникабельным человеком? Или того хуже карьеристом и завистником? Я не знаю. Тогда кто же те, авторы десятков писем, пришедших в редакцию журнала "Октябрь"? Такие же "обиженные и озлобленные"? Не многовато ли их?
   Амазасп Хачатурович Бабаджанян, встретивший войну майором, командиром стрелкового полка, у него то какие обиды на Грабина? Это уже много лет спустя Бабаджанян стал главкомом бронетанковых войск и маршалом. Так на каком отрезке его военной карьеры, злоба на Грабина погасила все его человеческие чувства, а обида затмила разум?
   А, вот еще об одном "обиженном":
   "Три с лишним десятилетия спустя в журнале "Октябрь" (1975 год) начала печататься книга (воспоминаний Грабина -- А. Л.), в которой все заслуги завода приписывались Грабину. Прочитав опубликованную часть, я пришел в ужас. Там только мимоходом упоминалась фамилия Еляна!.."
   М. З. Олевский написал письмо главному редактору журнала "Октябрь", где указал, что с сентября 1942 года Грабина на заводе уже не было, а фантастический рост выпуска орудий и 100000 пушек, произведенных за годы войны, -- результат напряженной работы многотысячного коллектива.
   После выхода этого номера журнала книга, превозносившая Грабина, уже не публиковалась, а М. З. Олевский добился приема у заведующего оборонным отделом ЦК КПСС Игоря Дмитриева. Он созвал совещание с участием работников журнала.
В итоге было решено книгу в таком виде, как она написана, не выпускать".
   Вот вам и сюжет трагедии. Конечно, гораздо приятней писать о героях, рекордах и достижениях, а если, что не вписывается, то можно и не писать. Замечательный подход к изложению героического пути героя. А, если и писать всю правду, или хотя бы требовать ее от других авторов, то вмиг становишься "озлобленным, униженным и оскорбленным".
   Прежде чем вешать на людей ярлыки, со всем этим требовалось скрупулезно разобраться. Но делать этого не хотят, считая это ниже своего достоинства, забывая, что труд литератора сравни труду врача, где главным, скажем так девизом, является: "не навреди".
   Практически все публикации о Грабине, придерживаются одной версии, о заговоре "власть придержавших" против талантливого конструктора и государственного мужа. В предисловии к книге Левашов фамилии "обиженных" не называет, но в более поздних публикациях, они начинают появляться. Главным противником, а то и врагом Грабина, по мнению большинства авторов, был Дмитрий Федорович Устинов. Именно он, был злым гением для Василия Гавриловича. Истоки такой ненависти бывшего наркома к Грабину, объясняют ситуацией, в какую попал Устинов 22 июня 1941 года. И о которой мы с вами уже познакомились в процессе нашего исследования. Отношения же Грабина к Устинову, объясняют другими мотивами. Вот, что например, пишет в "независимой газете", в статье "Закат империи Грабина" А.Б.Широкорад.

"Любимец Сталина".

   "Уже перед Великой Отечественной Грабин в борьбе с руководством ГАУ и, особенно с Наркоматом вооружений, начинает апеллировать лично к Сталину. Вождь оценил не только превосходные качества грабинских пушек, но и фантастически малые сроки их разработки. Так, у 107-мм танкового орудия между началом проектирования и первым отстрелом опытного образца прошло всего 42 дня. Сталин начинает покровительствовать конструктору, нередко они, по телефону беседуя с глазу на глаз решают производственные вопросы, ставя ГАУ и Наркомат вооружений перед свершившемся фактом.
   С началом войны Грабин еще чаще контактирует с Верховным Главнокомандующим. Это приводило в бешенство молодого наркома вооружений Дмитрия Устинова, который несколько раз пытался одернуть конструктора и заставить его соблюдать субординацию. Грабин же не воспринимал всерьез угроз наркома. Формально Василий Гаврилович являлся подчиненным Устинова. Но они имели одинаковые воинские звания, Грабин был на 8 лет старше, а главное, Устинов тоже начинал свою карьеру в качестве инженера-артиллериста, но не спроектировал ни одной пушки".
   Уже после смерти Сталина, отношения между Устиновым и Грабиным, еще более ухудшились:
   "Устинов по-прежнему пытался уничтожить Грабина и его КБ. Однако конструктор не только не боялся, но и глубоко презирал Устинова. До марта 1953 года это сходило ему с рук, поскольку Сталин считал Грабина "высшим авторитетом по артиллерийской технике". Но и после смерти генералиссимуса Василий Гаврилович не пожелал менять своего отношения к Дмитрию Федоровичу. В неприязни к министру Грабин доходил до мальчишества. К примеру, на территории ЦНИИ-58 (ЦАКБ), было два выезда: западный - Со стороны Ярославского шоссе и восточный - со стороны станции Подлипки. Если Устинов въезжал через западные ворота. То Грабин покидал территорию через восточные".
   А вот, что пишет Нина Корчагина:
   "Более того, Устинова раздражало, что Сталин разрешил главному конструктору обращаться к нему напрямую, минуя наркомат вооружения, он воспринимал это как унижение и однажды пригрозил, что сотрет конструктора в порошок. Оказалось, это не пустые слова: Он бы и раньше отомстил именитому подчиненному, не вникавшему в дела придворные, но сам Верховный главнокомандующий оказывал покровительство Грабину, не боявшемуся отстаивать свою точку зрения, когда дело касалось безопасности страны, до самой своей смерти".
   Большинство этих публикаций, было взрывными волнами на публикацию новой книги, одного из соратников Василия Гавриловича, Андрея Петровича Худякова, "Гений Артиллерии", изданной в издательстве "Звонница-МГ". Первое издание воспоминаний Худякова, было издано в 2000 году, под названием "В.Грабин и мастера пушечного дела". Наиболее интересной, по этой теме, была вышедшая в 2002 году, книга Бориса Александровича Широкорад "Гений советской артиллерии". Вот после издания этих книг, и поднялась волна однотипных, публикаций, посвященная жизни и деятельности Грабина, что и дало "обильную пищу" литературно-исторической братии и читателям. й своей смерти.овительство Грабину, не боявшемуся отстаивать свою точку зрения, когда дело ка
   В своей публикации, Нина Корчагина, выход в свет воспоминаний Грабина, называет наконец-то одержанной победой. Я, думаю, что последующие книги и публикации, должны были именно "закрепить" эту победу, и построить нерушимый пъедистал, для воздвижения очередного "идола". И ничего оскорбительного, по отношению к Грабину, тут нет. Грустно читать, такие "произведения", в которых ИМЯ, выступает в роли заложника политических игрищ.
   Не остался в стороне от этого благородного дела, и один из главных действующих лиц, литературный обработчик Виктор Левашов. "Литературные былички - судьба одной книги" - такое название имеет публикация от 23 сентября 2007 года. И в слово в слово повторяет историю создания воспоминаний Грабина. Одно различие. Если в предисловии, как я уже писал, имен врагов Грабина не назвал, то в этой публикации они были озвучены. Правда, не все.
   Ничего сенсационного, мы не узнали. Песня была та же:
   онтактирует с Верховным Главнокомандующимуя с глазу на глаз решают производственные вопр"Причина мощного противодействия книге Грабина разъяснилась без всякой конспирологии. Ее назвал конструктор, проработавший с Василием Гавриловичем не один десяток лет. Причина была: Устинов. Да, Дмитрий Федорович Устинов, секретарь ЦК КПСС, позже - министр обороны СССР. Перед войной он сделал стремительную карьеру по партийной линии, в годы войны был наркомом вооружений. Грабин его в грош не ставил, предпочитал все вопросы решать не с наркоматом вооружений, а со Сталиным. Самолюбивого молодого наркома это оскорбляло. Такое не забывается. Просто? Куда как просто. Но в жизни все просто. Гораздо проще, чем нам иногда кажется. Устинов приложил руку к тому, что был расформирован Центральный научно-исследовательский институт артиллерии в подмосковном Калининграде, который создал и много лет возглавлял Грабин, а самого генерального конструктора проводили в почетную отставку. И вот, дошла очередь и до его книги.
   Что ж, это многое объясняло. И то, что не возымели никакого действия письма в защиту мемуаров Василия Гавриловича, подписанные очень авторитетными людьми. И то, что директор "Политиздата", почуявший, откуда ветер дует, настаивал на все новых и новых доработках рукописи".
   Правда, в публикации Левашова, появилось еще одно имя, но и оно при ближайшем рассмотрении, до боли знакомо. Это маршал и герой Советского Союза, Кавалер ордена "Победа" Леонид Александрович Говоров. Чаще всего имя Говорова, естественно с благородным гневом, упоминается в связи с прекращением производства грабинской противотанковой пушки ЗИС-2. Но выясняется, что грешков у Говорова поболи. Читаем у Левашова:
   "Другой эпизод касался истории со 100-миллиметровой противотанковой пушкой, позже прозванной "зверобоем". Ее приняли на вооружение и запустили в производство в начале войны. Вот как рассказал об этом Грабин, в изложении Левашова:
   - Однажды позвонил Сталин. Он сказал: "Товарищ Грабин, вы сделали хорошую противотанковую пушку. Но для нее у немцев нет подходящих целей.(?) Снаряды насквозь пронизывают их танки. А меткость у нее хорошая. Были случаи стрельбы по отдельно взятому солдату, и промахов никогда не было. Товарищи предлагают укоротить ствол на полметра". Я спросил: "Кто предлагает?" "Говоров, он хороший артиллерист". "Товарищ Говоров не прав, это испортит орудие". "Тогда мы снимем ее с производства". Я согласился: "Лучше снять с производства".
   Так и вышло: выпуск пушек прекратили и возобновили, когда у немцев появились "тигры" и "пантеры"
   Говоров. Главный маршал артиллерии. На минуточку! Каково ему это читать"?
   Да никакаво! Слава богу, эти бессмертные строки, Леониду Александровичу читать не пришлось. Поскольку, он еще 19 марта 1955 года скончался.
   Но мы теперь точно знаем, что главная сила, противостоявшая Грабину, в создании и принятии в 1941гду, на вооружение армии противотанковых пушек ЗИС-2 и БС-3, определена. Это главный маршал артиллерии - Говоров.
   Что ни говори, а фигура сильная. Вот только главным маршалом артиллерии, то есть главным маршалом рода войск, на которого раньше намекали "друзья" Грабина, Говоров никогда не был. Да он был артиллеристом. Но маршалом стал уже общевойсковым. До июня 1941 года Говоров занимал должность начальника Артиллерийской академии имени Ф.Э.Дзержинского. 22 июня 1941года Говоров был назначен начальником артиллерии Западного направления и Резервного фронта. А 17 ноября 1941 года Говоров получает назначение на должность командующего 5 армией, то есть становится общевойсковым командиром.
   Немного ранее, 13 сентября 1941 года, вышло постановление ГКО N669 о:
   "Об организации производства 37-мм зенитных автоматов, 57-мм противотанковых пушек и 120-мм полковых минометов на красноярском заводе N586 Наркомвооружения". Уже после того, как Говоров стал главкомом 5 армии, 11 ноября, того же года, вышло еще одно постановление ГКО за N888, "Об увеличении производства в ноябре 1941г. 57-мм противотанковых пушек ЗИС-2". Вышло в то время, когда части 5 армии, героически стояли на западных рубежах Москвы. Когда бойцы 32 стрелковой дивизии, этой армии, полковника Полосухина, на Бородинском поле бились насмерть против 400 танков 4 танковой группы немцев. А в это время, выходит, их командующий армии, требует резать стволы у противотанковых пушек, а если нет, то и снять их с производства. Может фашисты обиделись на командарма? Мол, стреляете по нам из "Зверобоя", а ведь целей для вас подходящих у нас нет, не успели заготовить. А, вот как "Тигры" и "Пантеры" выставим, вот тогда и будьте любезны. Грубо говоря, на фоне требования ГКО об увеличении выпуска 57-мм противотанковых пушек ЗИС-2, один из десятка командующих армий, наоборот, потребовал разоружить противотанковую артиллерию, не только своей, но и всей Красной армии. А когда Говоров это потребовал у Сталина? Судя по документам 29 сентября 1941 года. И согласившись с командующим 5 армии, председатель Государственного Комитета Обороны И.В.Сталин, 11 ноября подписывает постановление ГКО N888, об увеличении производства ЗИС-2.
   А. что касается 100-мм противотанковой пушки, у которой Говоров предложил обрезать ствол, а Сталин его поддержал, то пусть напишут еще одну "историческую быличку", в которой Говоров будет функционировать как враг народа, а Сталин безмозглым идиотом. Благо заготовка у Левашова есть. И отдельно, поделиться богатым, боевым опытом, по стрельбе из 100-мм противотанковой пушки по "отдельно взятому солдату", - в виде наставления.
   Разговор Сталина и Грабина описывает в своей книге и Андрей Петрович Худяков. Но разговор там ведется о противотанковой пушке ЗИС-2! Не знаю, читал ли те строки Левашов, а если не читал, то вообще где он нашел описание этого разговора состоявшегося в середине декабря 1941 года, о 100-мм пушке БС-3 разработку, которой Грабин начал только в 1943 году?
   А за Говоровым выстраивается целый батальон, высокопоставленных военных, вплоть до Главных маршалов. А они чем не угодили Левашову?
   ый батальон, редложил обрезать стволЗИС-2, один из десятка командующих аомий, наоборот, "Первая наша ошибка было очевидной. Еще до завершения работы над рукописью Михалев опубликовал несколько глав в "Октябре". И хотя речь в них шла, в основном, о тридцатых годах, эффект от публикации оказался для нас совершенно неожиданным. Косяком пошли протестующие письма - в редакцию "Октября", директору "Политиздата", в ЦК. Авторами были военные в очень больших чинах - вплоть до маршалов и главных маршалов. Как нам рассказали, в санатории Минобороны (кажется, в Болшево) они устраивали коллективные читки журналов и давали волю своему гневу. Ну, кому же приятно напоминание о том, как на заре своей военной карьеры они ставили на место безвестного молодого конструктора в малых чинах (речь шла о пушке для танка):-
   "Если пехота твою пушку примет на вооружение, то и мы примем. Если не примет, то и мы не примем".
   Глупость? Это сейчас глупость, а тогда это была принципиальная позиция Главного артиллерийского управления. Кто же мог знать, что этот чиновник ГАУ станет маршалом и воспримет этот случай как жгучее личное оскорбление"?
   В общем, свежая партия "униженных и оскорбленных". Это не мои слова. Их так охарактеризовал сам Левашов. Фамилий нет. Пойди, найди теперь этого маршала.
   Но, слава богу, наша родная армия не была отягощена полководцами высшего ранга. На общем фоне, - мизер. И по фамилиям можно пройтись, не тратя много драгоценного времени.
   Всего за годы Советской власти погоны маршала носили не более ста военнослужащих. Из них артиллерию представляли всего чуть больше десятка человек. А к Главному Артиллерийскому Управлению, отношение имели только четверо. Это известный нам Григорий Иванович Кулик, его заместитель Николай Николаевич Воронов. Сменивший Кулика на посту начальника ГАУ, Николай Дмитриевич Яковлев и, наконец, заместитель начальника ГАУ по боевой подготовке, генерал-майор Михаил Николаевич Чистяков, ставший в 1944 году маршалом. "Заря военной карьеры" Чистякова взошла еще в далеком 1918 году. Участник Гражданской войны. И до назначения заместителем начальника ГАУ Чистяков был постоянно в войсках. Да и после начала войны Михаил Николаевич, убыл в войска, получив назначение, начальником артиллерии Западного фронта, сменив на этом посту расстрелянного Клича. Поэтому кабинетным чинушей Чистяков никак не мог быть, да и ставить на место "безвестного конструктора в малых чинах" не мог, поскольку перед ним стоял такой же генерал-майор, советник Сталина по артиллерии и его любимец.
   К моменту издания отрывков из книги Грабина в журнале "Октябрь", трое из этой четверки, никак не могли участвовать в коллективных чтениях отрывков в санатории МО в Болшево и давать волю своему гневу. Причина проста, - смерть маршалов. А вот маршал Чистяков, гипотетически вполне мог присутствовать в том привилегированном кружке и воспринимать написанное Грабиным, как личное оскорбление. Но не воспринимал. Поскольку никакого отношения к ситуации описанной Левашовым, не имел. Заместителем Кулика Чистяков стал в 1941 году, когда танк Т-34 с грабинской пушкой, уже выпускался серийно. Да и не в этом дело. Даже если бы и не выпускали, то и тогда на роль мелкого чиновника, Михаил Николаевич никак не тянул. Это у Левашова Грабин борется с принципиальной позицией ГАУ, по вопросу о танковой пушке. А сам Грабин пишет, что боролся с Автобронетанковым управлением КА, и с его руководителем Дмитрием Григорьевичем Павловым. А затем с его приемником Яковом Николаевичем Федоренковым. Вот где должны были засесть враги Грабина. А они кто?
   Первый раз, выдающийся афоризм, о неприятии новой танковой пушки Грабин услышал от заместителя начальника Автобронетанкового управления при попытке предложить армии пушку Ф-32. А через два года, он же повторил слово в слово, это же по пушке Ф-34. То есть, за два года, в голове бронетанкового чинуши, ничего не поменялось. А Павлов и Федоренко были такие же ретрограды и враги прогресса. Как в поговорке: "Каков поп, таков и приход" Так, что, о постановке на валовое производство пушек ратовали совсем другие дяди. И вот такой заместитель, ничего не понимающий в перспективах развития танковой техники и войск, дорос до маршала! Какая историческая несправедливость!
   Опять, к большому сожалению, Левашов фамилию маршала не приводит. Может, оберегает честь и достоинство человека? Ну, с кем не бывает по молодости. А мы не побоимся назвать ее. Гласность, так гласность!
   Заместителем начальника Автобронетанкового управления РККА, Павлова был полковник, а с июня 1940 года генерал-майор Виктор Павлович Пуганов. В этой должности он находился с июля 1938 по август 1940года. В июле 1940 года, новоиспеченный генерал-полковник Дмитрий Григорьевич Павлов, получил и новое назначение, - командующим Западного Особого военного округа. Не забыл командующий и своего заместителя, подобрав ему "теплое местечко" в ЗапОВ округе. В августе Пуганов назначается командиром 29 отдельной легкой танковой бригады. Бригада располагалась южнее Бреста, за рекой Муховец. Виктору Павловичу предстояло переформировать бригаду в 22 танковую дивизию 14 механизированного корпуса. На 22 июня 1941 года в дивизии насчитывалось 235 танков Т-26. В первый же день войны подразделения дивизии подверглись бомбардировке. Она потеряла большую часть своей техники. Часть танков и артиллерии, которую не успели вывести из парков, оказалась под развалинами. В 4 часа утра, сразу после открытия немцами артиллерийского огня, командир 22 танковой дивизии генерал Пуганов, не дожидаясь приказа сверху, самостоятельно объявил боевую тревогу и направил к Бугу, для прикрытия границы танковые подразделения. В тяжелых боях прошли сутки. Потери в дивизии были большие.
   23 июня, К 16 часам, в дивизии оставалось 67 танков с ограниченным количеством снарядов и не полностью укомплектованными экипажами. Вот с этими силами дивизии, и пошел в свою последнюю атаку, против третьей дивизии, 2 танковой группы Гудериана, комдив.
   "В этом бою недалеко от селения Именин погиб командир 22 танковой дивизии генерал-майор Виктор Павлович Пуганов. Когда в его машине закончились боеприпасы, он приказал таранить вражеский танк и сокрушил его", - пишут историки.
   Павлова на посту начальника АБТУ сменил генерал-лейтенант Яков Николаевич Федоренко. В этой должности он пробыл всю войну, закончив ее генерал-полковником. А, вот заместителем у него стал бывший начальник военной академии механизации и моторизации РККА имени И.В.Сталина, генерал-майор технической службы Иван Андрианович Лебедев.
   Иван Андрианович участник Первой Мировой и Гражданских войн. Еще в далеком 1919 году, он одним из первых становиться курсантом высшей бронетанковой школы. Затем учеба в Ленинградском Технологическом институте. В течение шести лет занимал должность начальника военно-технического управления АБТУ. Затем академия Военной Академии Механизации и Моторизации РККА. И, наконец, должность заместителя начальника ГАБТУ КА.
   Полевая пушка в танке, в устах бюрократа и чинуши нас не удивляет. Ну, что с него возьмешь? Случайный человек в нашем деле. И будущее его неопределенно и туманно. Сегодня в ГБТУ, завтра неизвестно где. И карьерный рост под сомнением. Если, только не идти в фарватере своего благодетеля. Но умный военноначальник, таких за собой не тянул.
   А, у глупого, возникали такие же проблемы, как и у его подчиненных. При Сталине такие быстро отсеивались. А какие были методы выбора, вы хорошо знаете по нашей истории.
   Поэтому и посмотрим на дальнейший карьерный рост генерала Лебедева.
   В должности заместителя начальника ГАБТУ, Иван Андрианович проработал всю войну, а в октябре 1945 года, уже генерал-лейтенант Лебедев назначается заместителем народного комиссара танковой промышленности. Наркомат преобразовали в министерство транспортного машиностроения, а Лебедев, уже в ранге заместителя министра продолжал работать до июля 1953 года. В этот период, он возвращается в родное ГБТУ, на ту же должность заместителя начальника управления. Но не проходит и года, как в марте 1954 года Лебедев становится начальником ГБТУ и заместителем начальника Бронетанковых и Механизированных войск, по бронетанковой технике. А в начале 1958 года ему присваивается звание генерал-полковника технической службы. В 1959 году, в шестидесятилетнем возрасте, Иван Андрианович уходит в отставку.
   Как мы видим, Лебедев до маршала не дотянул. А про Пуганова и говорить нечего. И вот из этих двух боевых генералов, грубо и бестолково слепили одного, кабинетного чинушу, оберегающего свой и начальника мирок, оазис непоколебимой тупости и равнодушия.
   Вся эта история, явная дискредитация руководства ГБТУ. Ничем не подкрепленная и наспех сколоченная, при малейшем прикосновении рассыпающаяся.
   Так, что придется переписывать Левашову свою быличку.
  

Сталинские разборки

  
   .Хрущева иВПК он описывает так:исовича, "ыло.сткипечатавшую приказты по передаче ЦНИИ-58 И не напрасно, мы рассматривали тему зенитная пушка С-60 и ЗСУ-57-2. Именно с пушкой С-60, связаны трагические события, которые, я думаю, наложили дальнейший отпечаток на взаимоотношения наших героев. Именно после этих событий и начался "закат империи Грабина". Но сам Широкорад, в этой своей публикации, истинные причины этого заката, замалчивает, подменяя их абсолютно высосанными из пальца фактами.
   Мы уже знаем, что зенитную пушку С-60, после устранения многих недостатков, приняли на вооружение в 1950 году. И в этом же году, была направлена в Корею, где в 1950 по 1953 годах прошла боевое крещение. Но первый блин вышел комом, да еще каким.
   Неожиданно в условиях боевых действий пошли отказы материальной части. После долгого разбирательства, на свет появилось постановление Совета министров СССР:
   "О недостатках 57-мм артиллерийских зенитных пушек С-60". Последовали оргвыводы, и поста заместителя министра обороны лишился генерал Николай Дмитриевич Яковлев. А в феврале 1952 года, он был арестован по обвинению во вредительстве. Вместе с ним были арестованы: начальник ГАУ генерал-полковник Иван Иванович Волкотрубенко, заместитель министра вооружений Илларион Аветович Мирзаханов, и ряд руководителей Красноярского артиллерийского завода N4. Как видим, конструкторов в этом списке нет. Вот, что пишет об этом Александр Локтев:
   "С нныхх случаях без имен. Можно написать целую книгу о нравах и взаимоотношениях в среде военных и ороняли по своей сутэтой зениткой связана одна драматическая ситуация. Уже после принятия пушки на вооружение, во время боевых действий в Корее, где пушка показывала себя с самой лучшей стороны, вдруг пошли отказы. В качестве первоочередной меры были арестована и посажена в тюрьму вся верхушка ГАУ (Главное артиллерийское управление) и - замнаркома И.Мирзаханов. Л.Локтев готовился к худшему. Я помню его бессонные ночи, когда он вышагивал из угла в угол комнаты, не в силах заснуть. Сколько исшагал он километров, однако указание Сталина ("конструкторов не брать!") спасло моего отца от тяжкой участи. Последовала длительная командировка на завод-изготовитель в Красноярск для выяснения причины отказов. После продолжительных поисков проблема была обнаружена. Можно сказать, случайно, ибо оказалась результатом невероятной безалаберности: без ведома разработчика завод-изготовитель необоснованно заменил материал пружины, которая вследствие этого перестала выдерживать нагрузки. Убежден, что эта история, занявшая в моем рассказе всего несколько строк, отняла у отца не один год его и без того недолгой жизни. Выпустили из полугодового заключения и И.Мирзаханова, который вышел на волю развалиной и вскоре умер"
   А вот, что писал по этому поводу Федор Федорович Петров. Его воспоминания привожу из статьи Олега Козинкина "О танке Т-34, пушке ЗИС-2, "Катюше" и товарище Сталине":
   " По словам конструктора артиллерийских систем Ф. Ф. Петрова (1902-1978) - генерал-лейтенанта, Героя Социалистического Труда, лауреата Сталинских и Ленинской премий, создателя рекордного количества артиллерийских систем, среди которых такие прославленные, как 152-мм гаубица-пушка образца 1937 года, 122-мм дивизионная гаубица образца 1938 года, 152-мм гаубица образца 1943 года, множество танковых и самоходных орудий, -- начальника ГАУ генерала Яковлева посадили после Войны и за "знаменитый зенитный 57-мм автомат", разработанный под руководством конструктора Грабина В.Г.. "У него пружина накатника ломалась после 1200 выстрелов. Ничего страшного в этом нет. Надо просто менять пружину через каждую тысячу выстрелов. Но когда скандал вокруг этого орудия разгорелся, Сталин спросил: "А кто принимал такую пушку на вооружение?". А принимал начальник ГАУ Николай Дмитриевич Яковлев. Ну, вот и решили Яковлева в тюрьму посадить. Конечно, Василий Гаврилович Грабин не топил и не сажал Яковлева. Но он не встал и не сказал, что пружину надо менять через каждую тысячу выстрелов. Так и получилось: мог спасти, а не спас!".
   А, что, наверняка думали посаженные генералы об этом? Грабин подставил!
   Вот почему в своих мемуарах, Яковлев ни разу не упоминает Василия Гавриловича!
   Сразу после смерти Сталина, по предложению Л.П.Берии, все арестованные вышли на свободу. Мне кажется, что именно с этого времени, произошел окончательный разрыв между Грабиным, министерством вооружений и военными. Видимо последние не были согласны с такой трактовкой событий и раздачей "слонов". И, что самое главное, с ними был согласен и незабвенный Лаврентий Павлович Берия. А уж об его ненависти к врагам народа и вредителям слагали легенды.
   Еще находились в заключении, по так называемому "делу авиаторов", нарком авиационной промышленности Шахурин, Командующий ВВС Красной армии, главный маршал авиации Новиков, генерал-полковник инженерно-авиационной службы Репин, Член военного совета ВВС генерал-полковник Шиманов, генерал-лейтенант инженерно-авиационной службы Селезнев, а также начальники отделов Управления кадров ЦК ВКП (б) Будников и Григорян. Все они были осуждены в 1946 году, Военной Коллегией Верховного Суда СССР К срокам от 7 до 2 лет. На их имущество был наложен арест, а сами они были лишены воинских званий и государственных наград. В связи с делом "авиаторов", был освобожден от должности второго секретаря ЦК ВКП (б) Георгий Максимилианович Маленков, и оставаясь формально заместителем председателя Совета Министров СССР, был Сталиным "отфутболен" в командировку на периферию.
   И все это после того, как Сталин просил при вынесении приговора, учесть былые заслуги подсудимых перед Родиной. А ведь все они пошли по одной статье, - вредительство.
   Я не знаю, что ожидало в будущем наших подследственных, но заступничество Берии, наводит на определенные мысли. Не тот человек был Лаврентий Павлович, чтобы врагов выгораживать. Но и Сталин в свою очередь, заступился за конструкторов. Что значит "конструкторов не брать"? Значит, не виноваты? А если не виноваты, то зачем такой приказ? И так ясно, что не виноваты. Темное, для нас читателей, дело. Это как на берегу моря: - шторм где-то южный прошел, а до нас только мелкие, ласковые волны докатились. А. что там, вдали произошло, и кто потонул нам и неведомо.
   Но смерть Сталина, все списала. А пропасть осталась. И если со стороны деятелей промышленности и армии возмущенных воплей мы не слышим, то на противоположной стороне - единый фронт, защитников чести и достоинства Грабина. Не оставляют они в покое давно ушедших из этой жизни, вымазывая грязью их имена и создавая из них врагов Василия Гавриловича и общего дела. Создавая мифы, сами в них верят, публикуют друг друга и представляя такие публикации, как доказательства своей правоты. И имя Грабина, используют как знамя борьбы с проклятым сталинизмом. И в то же время пишут, что он любимец Сталина и "высший авторитет по артиллерийской техники", ну и заодно "император" своей империи. (Широкорад).
   Император вел свои войны. Главный враг окопался в наркомате, а с 1946 года, в министерстве вооружений. Нарком - министр Устинов, делал все возможное, что бы уничтожить "империю" Грабина. И к концу 1959 года это ему удалось. Так вкратце выглядит это противостояние. Видимо, силен был министр Устинов, что завалил самого "любимца Сталина". Действительно, почитав такие публикации, думаешь, палец в рот Дмитричу не клади! Но, при внимательном изучении истории послевоенных лет, оказывается, что все не так, как бы хотелось некоторым.
   Начнем с того, что Грабин не был никаким императором, и вся его власть распространялась только на сотрудников ЦАКБ, то есть на 5000 человек. Из них, около 1500 конструкторов. И выполняли эти все 5000 человек, по большому счету, решения вышестоящих партийных и советских органов. А между вышестоящими органами и ЦАКБ был еще один орган. Наркомат - министерство вооружений. И нарком - министр Устинов, спускал свои приказы, которые дублировали вышестоящие. И за выполнение всех этих решений, головой отвечал Грабин. А, что бы выполнить вышестоящие приказы, Грабин отдавал своим сотрудникам свои. Как видите система стройная, легко запоминающаяся, хотя и бюрократическая. Ничего лишнего, все направлено на успешное выполнение государственных задач и планов.
   Как известно, все постановления ЦК ВКП (б) и СНК СССР, а в годы войны постановления ГКО, имели силу государственного закона, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кроме того, все военнослужащие Красной армии, при вступлении в ее ряды принимали военную присягу. Не все знают текст той, еще довоенной присяги, и я думаю, что есть смысл, привести несколько строк из нее. Вот ее начало:
   "Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабочее - Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым дисциплинированным бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников".
   Не приняв присягу, ты не можешь стать полноценным военным, поэтому накануне войны, несмотря на высший в стране пост, присягу принял и Сталин, совершенно правильно понимая, что в тяжелое время для страны, он поступить иначе, не может.
   Присягу приняли и все советские и партийные руководители. Мобилизация промышленности, потребовала принятия и военного устройства народного хозяйства. Одним из краеугольных камней, на которых базировалась такое устройство, было единоначалие. Этот термин принят в среде военных, а для народа, это - субординация.
   Что это за слово? В переводе с позднелатинского обозначает - приведение в порядок.
   Большой энциклопедический словарь, дает такое определение, этому понятию:
   "Служебное подчинение младших - старшим; в более широком смысле - исполнение правил служебной, в том числе, воинской дисциплины во взаимоотношениях между различными по своему служебному положению и званию людьми".
   Я, думаю, что всех этих определений вполне достаточно, для построения человеком внутреннего государственного стержня. Кто со мной не согласен, предлагаю им на досуге, подумать о создании своей государственной системы, требующей от человека самопожертвования во имя Родины. А вот генерал Грабин, считал, что все эти бумажки к нему не относятся. Его любимым делом как раз и было их нарушение. То есть, порядок установленный в ведущей войну стране, своим поведением, - расшатывал. Прямой итог такой деятельности, это дезорганизация. Как назвать такие деяния? Тысячи военнослужащих, были в годы войны расстреляны и направлены в штрафные батальоны, как раз из-за невыполнения приказов, то есть, нарушения присяги. Удивляет долготерпение Москвы, которая просто не реагировала на такую служебную деятельность Грабина. Правда, пишут, что нарком Устинов обещал стереть Василия Гавриловича в порошок, но, сами понимаете, что он мог сделать любимцу и главному артиллерийскому советнику вождя, пока тот был жив. Единственное, чем смог "насолить" Устинов Грабину, так это "оторвать" его от промышленности и создать для него "невыносимые условия для творчества" в Центральном артиллерийском конструкторском бюро. Вот уж надо думать, как Грабин возненавидел Устинова за такую подковерную подлость!
   Некоторые пишут, что сам Сталин толкал Грабина на такие поступки, поскольку тот был его любимцем и авторитетом. Согласиться не могу. Что же это за любимец, который не имел у вождя авторитета? Вот, в Москве был, по утверждению многих, действительно любимец Сталина. Заместитель наркома авиационной промышленности по опытному самолетостроению, молодой, энергичный и перспективный авиаконструктор Александр Сергеевич Яковлев. Вот тот действительно через день встречался с вождем. Хотя "Сталинская любовь" понятие абсурдное.
   Вот, что сказал Артём Сергеев, в интервью Артему Уфаеву. А.Сергеев, один из немногих ныне здравствующих деятелей, который был очевидцем разработки и реализации планов экономического и научно-технического развития Советского Союза, осуществленных его руководством во главе с И.В. Сталиным:
   "Напомню, что лозунг "всё решают кадры" был выдвинут именно Сталиным. Он очень хорошо разбирался в людях и практически не ошибался в оценке их деловых и моральных качеств. У него была какая-то внутренняя интуиция, редко его подводившая. Никакого приятельства и "своячества" не допускалось. Всё это пресекалось на корню. Страной должны руководить наиболее достойные и компетентные деятели, а не "артель личных друзей" -- это выражение, кстати, тоже сталинское. Оно возникло в период, когда в партийном и государственном аппаратах шла непримиримая борьба с теми руководителями, которые по понятным причинам окружали себя некомпетентными, серыми, зато "своими" людьми. Вождь уже тогда понимал, к чему это может привести. Я рос и воспитывался вместе с его сыном Василием. Сталин не раз говорил нам, что на жизнь и людей надо смотреть трезво, без розовых иллюзий. Помню, как-то раз сказал, что в натуре человека еще много плохого, злого и недостойного. С этим надо считаться и оценивать людей как они есть".
   Утверждение, что Грабин был для Сталина авторитет, подтверждения не находит. Да, иногда звонил, спрашивал, но когда требовалось принять решение, в грош не ставил. У Сталина был другой "авторитет" по артиллерии, генерал-лейтенант Говоров, командующий 5 армией. Тот ему советы давал. Как у 100-мм пушки ствол обрезать и чтобы ЗИС-2 с производства снять, да по отдельно взятым солдатам из противотанковой пушки стрелять. Я, правильно говорю, господин Левашов? И не надо возмущаться. Я не передергиваю, а пишу именно то, что вы и пишете о Василии Гавриловиче. Вы создаете образ, я же только осматриваю его со всех сторон. И то, что вы вылепили из Грабина, симпатий не вызывает.
   Очень удачен пример с восточными воротами ЦАКБ в Подлипках. Когда, узнав о приезде Устинова, Грабин "делал ноги", через черный выход. Создает игривое настроение. Молодец Василий Гаврилович, и свое презрение к Устинову показал и свое самолюбие потешил
   А на вашем языке это звучит, как: "...не боявшемуся отстаивать свою точку зрения, когда дело касалось безопасности страны, до самой своей смерти". (Нина Корчагина).
   "Грабин же от личной ответственности никогда не уклонялся, всегда брал ее на себя"
   Виталий Мороз. "Битва на кульманах".
   "А любовь и немилость власть придержавших? Грабин нашел правильный подход и к этому, сохранив достоинство и ничем не запятнав своего имени". (Нина Корчагина).
   Очень хорошо сказано, не запятнав своего имени. Почти по Пушкину: "...храни честь смолоду".
   "История с книгой - прекрасное дополнение к портрету главного конструктора, человека принципиального, честного, служившего не людям, а делу, ему порученному.
   Вся жизнь "гения артиллерии" - это сопротивление обстоятельствам, недальновидности начальства, постоянный и осознанный риск. У этого человека был удивительный силы дух и убежденность в правоте своих досконально рассчитанных порывов". (Нина Корчагина).
   Все это правильно и звучит убедительно. Но, почему же тогда, в ваших произведениях, посвященных Грабину, рядом с этими словами, вырастает облик совсем другого Грабина, не столько служащего делу как боровшемуся с начальством совершенно неприемлемыми и немысленными в тех условиях, методами? А, если подходить к вашим произведениям с чисто литературных позиций, то образы его врагов расплывчаты и неубедительны. А, применив метод исторического исследования, выявляются вообще пустышками.
   В книге Грабина его отношения с Устиновым занимают мало места, из-за короткого периода описываемых событий. А вот его "биографы" от всей души восполняют этот пробел. А началось со страниц Андрея Петровича Худякова в книге "Грабин и мастера пушечного дела". Книга была выпущена в 2000 году, уже после смерти автора, скончавшегося в 1993 году. Есть смысл привести здесь эти страницы:
   7 сентября (1943год) вторник.
   "Однако мне бросилось в глаза то, что на общем фоне доброжелательности общения Грабин и Устинов обращались друг к другу строго официально, даже за столом. Я понял, что личные отношения у них не наладились и по-прежнему остались неважными.
   Одной из особенностей характера Василия Гавриловича являлось своеобразное для того сурового и тревожного времени понимание взаимоотношений между начальником и подчиненным. Он выделялся как руководитель тем, что всегда терпеливо выслушивал возражения и даже критику, кем бы они ни высказывались. Но в то же время в любом разговоре или споре становился непримиримым даже с высоким начальством, отстаивая свою точку зрения, особенно по принципиальным вопросам. Так было, когда он доказывал порочность "универсализма артиллерии", когда защищал свое утверждение "танк -- это лишь повозки для пушки", когда обосновывал преимущества рациональной технологии.
   Его непримиримость не была сродни упрямству или стремлением сохранить авторитет любой ценной. Нет. Если оппонент приводил убедительные доводы, то Василий Гаврилович охотно соглашался и не видел в этом ущемления самолюбию. На мой взгляд, именно это качество вкупе с талантом инженера-конструктора создавало в коллективе, руководимом им, творческую атмосферу. Подчиненные не скрывали своих ошибок, не боялись услышать упрек или окрик при докладе Грабину и знали, что встретят доброжелательное отношение, получат дельный совет или аргументированный отказ без намека на непрофессионализм.
   К высокому руководству и начальникам Грабин относился с уважением, но без подобострастия и низкопоклонства, всегда держался с достоинством. В царящей тогда атмосфере, суть которой можно выразить словами "начальник всегда прав", самостоятельность суждений и действий главного конструктора многие расценивали как вызывающие и даже высокомерные. Многие в наркомате вооружения знали, что Сталин считался с мнением Грабина, высоко его ценил. Некоторые завистники и перестраховщики ошибочно думали, что покровительство первого лица партии и государства является основой столь очевидной независимости и самостоятельности Грабина. Они не понимали, что у Василия Гавриловича всегда на первом плане стояли интересы дела, которому он посвятил жизнь. Он не задумывался над последствиями острых споров с руководством для себя лично. Главное -- двигалось бы дело, а все остальное приложится.
   Думаю, что неприязнь Устинова к нашему генералу зародилась в первый день войны, когда Грабин, находясь в его кабинете, стал свидетелем глубокой растерянности 32-летнего наркома вооружения. В присутствии своих замов, сидя за столом, бледный и беспомощный Устинов закрыл лицо руками и растерянно повторял:
   -- Что же делать? Что же делать?
   Это была тяжелая сцена. Грабин подошел к нему и тронул за плечо.
   -- Дмитрий Федорович, откройте сейф, там мобилизационные планы...
   10 августа 1941 года после памятного звонка Сталина в Горький Устинов ночью вызвал к телефону Василия Гавриловича, и у них состоялся такой разговор.
   Устинов: "Мне звонил товарищ Сталин... Вы обещали ему в ближайшее время резко увеличить выпуск пушек. Он спрашивал меня: "Выполнит ли Грабин свое обещание?" Я был захвачен врасплох... Понимаете ли вы, в какое положение поставили меня? Я ему ответил: "Раз товарищ Грабин обещал, значит выполнит". Почему я об этом ничего не знаю?"
   Грабин: "Дмитрий Федорович, как я мог вам говорить о том, о чем вы меня не спрашивали".
   Устинов: "Вы, прежде чем обещать товарищу Сталину, черт вас побери, хотя бы по долгу службы поставили бы директора и меня в известность!"
   Грабин: "Передо мной был поставлен вопрос неожиданно и прямо в лоб!.. Кстати, Амо Сергеевич сидел рядом. Разговор с товарищем Сталиным происходил из его кабинета. И не мне судить, почему Генеральный секретарь ЦК не пожелал разговаривать с ним".
   Молодой нарком, еще ни разу не побывавший на нашем заводе, в резкой форме выразил свое недовольство и, не попрощавшись, положил телефонную трубку.
   По-человечески можно понять состояние Грабина, который был старше Устинова на восемь лет. Его, признанного главного конструктора, генерала, отчитали как провинившегося подростка, и не по сути дела, а за нарушение субординации. И кто отчитал? Бывший директор завода "Большевик", который не успел еще своей работой доказать соответствие высокой должности наркома, который не знал истинных возможностей грабинского КБ в производстве пушек.
   В дальнейшем Василий Гаврилович часто встречался с Устиновым, но отчуждение друг к другу у них не только сохранилось, но и усилилось. Еще перед войной Сталин разрешил Грабину обращаться к нему напрямую, и Василий Григорьевич в срочных случаях в интересах дела так и поступал. Это сильно раздражало Устинова, и однажды он пригрозил, что "сотрет в порошок" Грабина, если тот будет и дальше решать вопросы, минуя НКВ, через голову министра. И жизнь показала, что это были не пустые слова..."
   А я думаю, то, что только, что вы прочитали и есть натуральные пустые слова.
   Почему? Вспомним, хотя бы историю с принятием на вооружение танка Т-34 пушки ЗИС-С-53. Почему эти события не нашли свое отражение в публикациях "биографов" Грабина? Не говоря уже о книге его самого.
   По той простой причине, что они не вписывают в единую "теорию" исторических подтасовщиков, о мудром Грабине и о его противостоянии "власть придержавших".
   Если вы внимательно читали воспоминания участников тех событий, приведенные мной выше, то должны были обратить внимание на ту роль, которую отводят практически все действиям наркома оборонной промышленности Устинову. Я уже писал о том, как работал на протяжении всей жизни Дмитрий Федорович. И поведение наркома, в те дни, еще раз доказывает это.
   А теперь поставим себя на место наркома вооружения Устинова, еще с 22 июня 1941 года вынашивавшего план, уничтожения Грабина как конструктора. Вот я, 1 января 1944 года, снимаю трубку и прошу срочно соединить меня с председателем Государственного Комитета Обороны. Добавив в свой голос скорбные нотки, я объясняю Сталину, создавшуюся, после ночных приключений, ситуацию с грабинскими пушками С-53, и С-50, добавив, что нет никакой возможности с этими пушками выполнить его указания. А, затем, изменив тон на бодрый, докладываю, что только благодаря мудрому решению, когда все работы по проектированию 85-мм танковых пушек были поставлены на конкурсную основу, есть полная уверенность, запустить в производство пушку ЛБ-2 завода N92. Тем более, что доработка не займет много времени. Я думаю, что в защиту Грабина, встать было бы некому. Танкистам "утиральник носа", - не товарищ.
   Вот какой момент, упустил нарком вооружения Устинов, чтобы "стереть в порошок" Грабина! Показать всю несостоятельность его как конструктора и руководителя крупнейшего конструкторского бюро. И сколько таких возможностей упустил Дмитрий Федорович. И в результате, и если бы и не стер в порошок, то из сталинского списка "любимцев" Грабин уж точно бы вылетел.
   А какая прекрасная возможность была у директора завода Еляна, и молодого и амбициозного Савина, чтобы через своего свояка Лаврентия Павловича Берию, "спасти" пушку своего завода, и пропихнуть ее на вооружение? Представляете, на первой полосе "Звездочки":
   "Танки Т-34 с пушкой "ЛАВРЕНТИЙ БЕРИЯ! Громят фашистское зверье".
   Но и они поступили совершенно ненормально, с точки зрения "друзей" Грабина. Вот если бы "стерли", вот бы мы и увидели бы настоящий звериный оскал "демократической СМИ". А так и писать нечего. Какой-то социалистический идиотизм. Поэтому и молчат.
   А ничего странного нет. Просто Устинов, Елян, Савин и курировавший артиллерию Лаврентий Павлович Берия и в мыслях не имели ставить личное выше государственного. И за все время ни одного дурного слова в адрес Грабина. Правда главный маршал артиллерии Воронов, с солдатской прямотой что-то ляпнул не в тему, за что через десятилетия, уже после смерти это ему и припомнили. И от самого Грабина маршалу досталось.
   Проходят годы. А на свет божий все появляются и появляются новые исторические "факты" из жизни "гения артиллерии".
   Уже в 2008 году в газете "Дуэль" в статье Смирнова Г.В. "Дела артиллерийские" читаем:
   "От Грабина впервые услышал нелестный отзыв о Малышеве - знаменитом министре танковой промышленности военных лет. "На одном важном совещании - а я был на всех важных совещаниях, - рассказывал Василий Гаврилович, - министр оборонной промышленности - назовём его Устиновым, да он, кстати, как раз и был министром - и заместитель председателя Совета Министров Малышев поверхностно, любительски трактовали вопросы артиллерии. И тогда товарищ Сталин сказал: "Товарищ Грабин! Я поручаю вам прочитать лекцию для товарищей Устинова и Малышева, чтобы они правильно понимали суть артиллерии". Ну, я поднимаюсь и говорю: "Слушаюсь. Будет сделано". "Нет, нет, не надо откладывать. Делайте доклад сейчас же!" Встаю и читаю трёхчасовой доклад. Ну, конечно, семь потов с меня сошло".
   Министром Устинов стал в 1946 году, после переименования наркомата в министерство. И уже после окончания войны. Войны, из которой с блеском вышли как наркомат оборонной, так и танковой промышленности. И вот оказывается, что руководители этих отраслей Советской, военной экономики, "поверхностно и любительски трактовали вопросы артиллерии". То есть, не были в этих основополагающих вопросах вооружения, профессионалами. Но, слава богу, Сталин догадался отдать этих пацанов в ученье к дядьке Грабину. Прилюдно! И в назидание потомкам! Не смотря на звания и заслуги. Несмотря на свои же законы о повышении авторитета руководящих работников. И дядька не подвел. Три часа, на глазах "важного совещания", учил уму-разуму. Отодрал по полной программе. Семь потов сошло.
   А Сталин, за спинами президиума, только похаживает. Трубочкой попыхивает. Да в густые усы усмехается.
   Оценку такого рода публикациям, мы дадим чуть позже. Но, что хочется сказать.
   Если Худяков пишет от себя, и видит все это со своей колокольни, то Смирнов описывает это со слов самого Грабина, который и рассказывал об этих событиях уже после отставки. И хочется спросить Смирнова: - он лично ударил палец о палец, чтобы проверить достоверность слов Грабина? Нашел ли он хоть одного участника того знаменательного совещания? И из первых рук узнал ли, о чем все-таки в течение трех часов, Грабин говорил представительному обществу. А ведь тот участник совещания должен был запомнить его на всю жизнь, как яркий пример сталинского маразма. Но автор этого не сделал. Более того, тупо передал читателю все хамство Грабина. Собственно говоря, на этих "воспоминаниях" Грабина и построена вся статья Смирнова. Далеко ходить не будем. Вот еще один пример:
   " Антипатия между Грабиным и Вороновым (командующий артиллерией Красной армии), была, по-видимому, обоюдной. Позднее Евсеев, не раз, ездивший к Грабину и беседовавший с ним, рассказывал мне, что однажды довольно бестактно сказал Василию Гавриловичу: "А вот маршал Воронов в своих воспоминаниях пишет, что когда стал вопрос о создании новой пушки, Грабин-де как всегда взялся её сделать за несколько недель и как всегда подвёл...". "Вы знаете, Леонид Александрович, - с досадой сказал Грабин, - я ведь этого Воронова терпеть не мог. Начал я было его мемуары читать, и так мне противно стало, что плюнул и до этого места даже не дочитал!"
   Если Воронов не прав, то и объясни, что не прав, и объясни, почему не прав.
   А, что я должен думать после слов Грабина? Ага! Значит Воронов прав, а Грабин его за это ненавидит. Ведь в свою защиту Грабин доводов не нашел, а отделался банальным - "Сам дурак". И если бы не смерть Воронова, то вот вам и очередной "униженный и оскорбленный".
   Но, к сожалению, Смирнов не одинок. Вот открываю страницу форума на Интернете, посвященную истории создания танка Т-34. Один из участников и так и эдак доказывает, что описанные события в книге Грабина "Оружие победы" как-то не очень стыкуются с документами. И на каждый свой, совершенно обоснованный вопрос, получает один ответ: - "Читайте Грабина. Читайте Грабина. Читайте Грабина". Так, что можно издавать мемуары Грабина и под другим названием, - "Библия советской артиллерии".
   Примеры взаимоотношений Грабина и Устинова многие авторы показывают на выдержке из книги "Ракеты и люди" соратника и ближайшего сотрудника Сергея Павловича Королева - Бориса Чертока. Но если кто читал эту главу, знает, что все, что там написано относительно ЦНИИ-58 и Грабина, дано со слов еще одного из соратников Королева Романа Анисимовича Турчина. Воспоминания Турчина, передаются на чисто бытовом уровне, наиболее любимом нашим народом. Сам Черток вспоминает время создания книги:
   "Меня удивляло терпение, с которым Р.А.Турчин многократно обрабатывал сырой авторский материал на своем персональном компьютере для доведения его до "товарного вида" и изготовления макета книги. Его бескорыстная работа существенно помогла сократить срок выхода книги в свет. Выражаю ему сердечную признательность".
   Как видим, Роман Анисимович вполне может быть и соавтором Чертока, тем более, что и его воспоминаниям, нашлось достойное место в книге. Но как я должен относиться к таким воспоминаниям о тех событиях, зная, что автор их никак не мог быть их свидетелем. И Черток и Турчин на то время занимали положение в иерархии ВПК, скажем так недостаточное, для вынесения определенных оценок, достойных доверия. Я думаю, все понимают разницу между Советом Министров СССР и одним из КБ, пускай и важнейшим. И какую "информацию" сумели "вытянуть" из отношений между Устиновым и Грабиным, той и пользовались, информируя, Королева перед передачей ему ЦНИИ-58. Никто не говорит, что отношения между ними были безоблачные, и они по братски любили друг друга. Но и утверждение, что Устинов пытался стереть Грабина в "порошок", выглядит через, чур, сильно. А многие утверждают, что к 1959 году это и произошло. И это дело рук именно злого демона Василия Гавриловича наркома - министра Устинова. До самых последних дней боровшегося с Грабиным, и все-таки сумевший стереть его КБ в порошок, то есть разгромить. Так ли это? й Грабин. а делу , ему пор
   Как вы уже знаете, пост наркома, а затем министра вооружений, Дмитрий Федорович занимал с 1941 по 1957 год. 15 марта 1953 года, сразу после похорон Сталина, министерство вооружений и министерство авиационной промышленности были объединены в одно общее министерство оборонной промышленности, что сразу повысило нагрузку на Устинова. А перед этим, на октябрьском пленуме 1952 года, Устинов становиться одним из 124 членов ЦК, только, что переименованной, Коммунистической Партии Советского Союза. Такая партийная должность, давала определенные преимущества, в деле государственного строительства, но ни в какое сравнение не шла, с той ответственностью, которая легла на плечи Устинова. На этом, партийный рост Устинова, прекратился до марта 1965 года, когда по предложению Л.И.Брежнева он был назначен секретарем ЦК по оборонной промышленности. А до этого, с 1957 года Устинов занимал ряд ответственных постов в правительстве: Заместитель, а с 1963 года первый заместитель председателя Совета министров СССР. С марта 1963 по 1965 года, председатель ВСНХ СССР. И только после падения Хрущева, к которому, по словам его помощника, генерала Илларионова Устинов относился скептически, а порой и враждебно, тот становиться влиятельной фигурой в эпоху власти Л.И.Брежнева. С Брежневым Устинов близко сошлись, после назначения Леонида Ильича, в феврале 1956 года секретарем ЦК по оборонной промышленности. И именно на этой же должности Устинов проработал с марта 1965 по октябрь 1976 год. Как пишет К.А.Залеский, именно при Брежневе, долгие годы, Устинов был, чуть ли не самым влиятельным членом высшего руководства СССР. Читая историческую литературу о военно-промышленном комплексе страны, или просматривая документальные фильмы, постоянно встречаешься с фамилией Устинова. Кажется, он везде. И его слово, по вопросам строительства оборонного комплекса - закон! Но что бы достичь таких высот Устинову требовалось время.
   Поскольку мы затронули время, когда Дмитрий Федорович отвечал в ЦК за оборонно-промышленный комплекс, то именно по его предложению в 1966 году были возобновлены работы над ствольной артиллерией. И в частности авиационной и корабельной.
   А теперь вернемся в 1954 год. Вот, что пишет А. Широкорад:
   "В 1954 г. Устинов обратился к первому заместителю министра среднего машиностроения Ванникову с предложением передать ЦНИИ-58 Министерству среднего машиностроения. Повод был - в это время Игорь Курчатов выступил с идеей серийного производства ядерных реакторов на быстрых нейтронах для исследовательских и энергетических целей. В августе 1954 года постановлением Совета министров ЦНИИ-58 отдали Минсредмашу. Начальником ЦНИИ-58 назначили академика Анатолия Александрова, а Грабин был переведен на должность начальника отделения".
   Именно с августа 1954 года, Грабин перестал быть подчиненным Устинова. Как это понять? То Устинов собирается стереть КБ Грабина в порошок. А тут взял да избавился от него. И что бы там ни говорили и не писали, влияния на дальнейшую карьеру Грабина и судьбу коллектива ЦНИИ-58, Устинов оказывать уже не мог. Хотя некоторые, доказывают обратное:
   "13 Мая 1946 г. вышло постановление Совмина N 1017-419, согласно которому в составе Министерства вооружения на базе завода N88 был создан Научно-исследовательский институт реактивного вооружения и конструкторское бюро. Приказом Устинова от 16 мая 1946 г. НИИ реактивного вооружения получил название НИИ-88. 26 апреля 1950 г. опять же по приказу Устинова ликвидируется СКБ, а на его базе возникает ОКБ-1 (ракеты дальнего действия) и ОКБ-2 (зенитные управляемые ракеты). Начальником ОКБ-1 был назначен Сергей Королев. Через несколько месяцев разработку зенитных ракет поручают другим организациям, и Королев фактически становится хозяином ОКБ-1 и НИИ-88 в целом. В 1958 г. Сергей Павлович начал работы над твердотопливными ракетами дальнего действия и потребовал от правительства дополнительно деньги, людей и помещения для зтих работ. Впоследствии зам. Королева Борис Черток писал:
   "В 1959 году Устинову представился очень удобный случай убить двух зайцев: окончательно рассчитаться за все обиды с Грабиным доказав ему наконец, "кто есть кто", и удовлетворить настоятельные, законные требования Королева о расширении производственно-конструкторской базы. Это предложение, безусловно, будет поддержано Хрущевым, который является энтузиастом создания ракетного орудия в ущерб обычной артиллерии и авиации. Он обещал помощь Королеву и дал Устинову задание подготовить по этому поводу предложения. Устинов не любил промедлений. Видимо, были и другие варианты по изменению судьбы ЦНИИ-58 и самого Грабина. Поэтому он дал Королеву срок всего три дня на размышление. Приказом ГКОТ от 3 июля 1959 г. работы по твердотопливным баллистическим ракетам дальнего действия были поручены ОКБ-1 с включением в его состав ЦНИИ-58, в котором тогда работало около пяти тысяч человек, в том числе почти полторы тысячи инженеров и конструкторов".
   Как видим, как бы не повернулось дело с ЦНИИ-58, тут же чувствуется рука Устинова, использующего Королева. А вам не кажется, что освещение этих событий, подается на бытовом уровне? Так, сказать треп в курилке? И что бы избежать этого, перенесемся в высшие кабинеты. Во! Отсюда все смориться совсем по-другому. Что мы видим?
   Мы видим, что один наш товарищ, договаривается с другим нашим товарищем о передаче в его ведомство, одного из своих подразделений, в обход вышестоящего руководства, то есть меня, первого секретаря ЦК партии и его ленинского президиума. А, тот не против. Мы знаем, что товарищ Устинов очень не любит товарища Грабина, как и тот его, и хочет сделать ему бяку. А товарищ Ванников, наоборот, души не чает в Василии Гавриловиче, особенно после событий весны - лета 1941 года, и событий 1952 года, и ждет дорогого друга с распростертыми объятиями. А об интересах государства тут и речи нет. Поэтому, вот вам постановление Совета министров. Это, что одобрение инициативы снизу?
   Ну не могло такого быть! Какое дело Устинову, до ядерных реакторах. Это совершенно иная епархия. Перевод ЦНИИ-58 в Министерство среднего машиностроения, был решен на самом высшем уровне. И Устинов, и Ванников были поставлены перед свершившимся фактом. Переписка, между ними, имела уже межведомственный уровень, направленный на выполнение постановления Совета министров СССР. Все это относиться и к ликвидации СКБ и организации ОКБ-1 и ОКБ-2.. Не помню, в какой раз повторяю, что такой приказ отдается, только после правительственных постановлений. Но наши писатели, не могут уяснить этого простого факта, и продолжают вставлять имя Устинова, к месту и не к месту. Председатель Совета министров СССР Никита Сергеевич Хрущев, отдал распоряжение, одному из своих заместителей, Дмитрию Федоровичу Устинову подготовить документы по передаче ЦНИИ-58 в состав ОКБ-1. Чисто организационное мероприятие. Не знаю, какие чувства вызвало это поручение у Дмитрия Федоровича, радость или негодование, но служебный долг он выполнил в срок. А вскоре появился и приказ Государственного Комитета по оборонной технике. Следуя логике наших авторов, тут надо было и фамилию машинистки печатавшей приказ, назвать, в назидание потомкам, чтоб той не повадно было.
   Эти примеры антинародной деятельности Устинова, долго описывал в своей публикации "Закат империи Грабина", А.Б.Широкорад, после которой других врагов Грабина, мы почти и не видим. Но, если мы откроем другую книгу Александра Борисовича, "Гений Советской артиллерии", мы прочитаем совсем другие строки. Этот период в истории ВПК он описывает так:
   "Пришла эпоха Хрущева и К*, считавшего, что ствольная артиллерия отжила свое".
   Вот Никита Сергеевич посчитал, что отжила, значит отжила. Кто будет спорить? Идиотов нет! Ну артиллеристы быстро освоились, с новой своей ролью ракетчиков.
   А, вот авиаторы и моряки остались в огромной обиде на нашего дорогого Никиту Сергеевича.
   Но кроме этого, мы многого не поймем, если не вернемся в 1956 год, на ХХ съезд партии. На этом съезде Хрущев выступил с докладом: "О культе личности и его последствиях".
   Развенчанию культа личности, после съезда, были посвящены дальнейшие мероприятия, проводимые Хрущевым. Но неоднородность высшей партийной верхушки, в которой еще было очень сильно влияние истинно сталинской номенклатуры, привело к попытке свергнуть Хрущева. И только поддержка министра обороны Г.К.Жукова, помогла выстоять Хрущеву против антипартийной группы Маленкова, Кагановича и Молотова.
   К чему я веду речь? Да к очередной чистке проведенной после этих событий Хрущевым.
   Но чистка чистке рознь. При Сталине это одно, при Хрущеве совершенно другое. Ее даже чисткой трудно назвать. Так, новые назначения с понижением и отправка на заслуженный отдых. Таким образом, было "наказано" большое число бывших "товарищей по партии", начиная с бывшего второго человека в государстве, В.М.Молотова, получившего почетное назначение послом в Монголию. Маленков получил "почетную" должность директора электростанции в Усть-Каменогорске.
   В любви к антипартийной группе, были уличены Сталинские наркомы, секретари различных уровней и прочая партийная, и советская прослойка, нашего общества.
   Бывший нарком черной металлургии И.Т.Тевосян надел фрак посла в Японии. А бывший в годы войны председатель исполкома Моссовета, Василий Прохорович Пронин, вопреки КЗоТу был препровожден на пенсию в возрасте 52 года, где прожил еще 36 лет. Везет же людям!
   Пришлось, испить сию чашу и нашим героям. Дмитрий Федорович Устинов, был освобожден от должности министра оборонной промышленности, но авторитет его был очень высок, а выдающиеся организаторские способности, не подлежащие сомнению, дали ему возможность проявить себя в родном Совете министров СССР. Человека с таким огромным опытом работы в оборонном комплексе, Хрущев от себя не отпустил.
   Но, что для Устинова новая, пускай и почетная должность, в Совете министров? Ссылка! Есть люди, для которых его работа - смысл его жизни и его призвание. Это относиться к Устинову, для которого укрепление обороны страны, была работой, которой он посвятил всю свою жизнь. После ликвидации ЦНИИ-58, "ушли" на пенсию и Василия Гавриловича. И вовсе не интриги Устинова были этому причиной. Не мог в кабинете высокопоставленного ученого и конструктора, руководителя крупного научного центра, и коммуниста, висеть портрет Сталина, в то время как весь советский народ, под ленинским партийным руководством Хрущева, боролся с памятью о нем и его наследием. Представьте, что в сталинские времена в кабинете висел бы портрет Троцкого? Какое последствие это имело бы для его хозяина? При Хрущеве последствие было другое. Но выводы в обоих случаях, были бы одинаковы. Я вообще удивляюсь, как этот портрет провисел до 1959 года. И неустроенность Грабина на пенсии, когда он не находил понимания в советских и партийных органах и объясняется последствиями 1957 года. А ведь еще до этого, после событий 1952 года, связанных с зенитной пушкой С-60, Грабин жил без поддержки бывших соратников по министерству и ГАУ Советской армии. Достаточно посмотреть, на список работ ЦНИИ до 1954 и после. Прав, вроде бы А.Б.Широкорад, - закат. Но, так ли это увидим далее.
   Портрет Сталина, в кабинете Грабина, вызывает у меня уважение. И не смотря на оголтелую пропаганду антисталинизма, я думаю, что будущее поколение, оценит мужество Василия Гавриловича. И его противоречивый образ займет достойное место в нашей истории.
   Описывая несправедливое отношение к Грабину "власть придержавших", у читателей вырабатывают мнение, что это вопиющий случай в истории нашего ВПК. Но давайте взглянем шире. В 1959 году ЦНИИ-58 вместе с опытным заводом, присоединили к ОКБ-1 Сергея Павловича Королева. Процесс без сомнения болезненный. Прежде всего, для Грабина. Но Василий Гаврилович, в тот момент, без всякого сомнения, поддержал это мероприятие, осознавая острейшую необходимость создания ракетно-ядерного щита Родины. Возможно, и сам Грабин был бы не против участия в этих работах, но в качестве кого? Генерал-полковник для мелких поручений? Это для Грабина было неприемлемо. И он остался не у дел. Хотя он был зачислен в консультативную группу при министре обороны СССР. В публикациях о Грабине, многие авторы подают это как пример издевательства над прославленным конструктором. Это не отвечает истине. Можно в любой новой работе найти положительные моменты, особенно в работе связанной с обеспечением безопасности страны. Именно оборонные отрасли народного хозяйства находятся на переднем крае научно-технического прогресса. И если ты сам, по разным причинам, не создаешь новейшую технику, но, тем не менее, причастность к этому процессу, не менее увлекательна и стоит того, что бы перестроится на новый вид деятельности. Но, по всей видимости, характер Василия Гавриловича, не подходил для этого. Тут, я должен сказать вот, что еще. Василий Гаврилович был артиллеристом с большой буквы. И в конце жизни он не смог поломать себя, и круто начать свою новую творческую биографию, в области ракетной техники. Возможно, и года давали о себе знать. И, вот в это время коллектив ЦНИИ-58 получает новое государственное задание. В течение двух лет, начиная с 1957 года разработать реактивный управляемый снаряд и приборы управления для нового перспективного танка. Это была последняя работа ЦНИИ-58.
  

РАКЕТНЫЙ ТАНК.

  
  
   Танк имел название "Объект 431". Тема-1. Это был один из вариантов будущего основного танка Т-64 (объект 430 тема-2), принятого на вооружении Советской армии в 1962 году. Исходя из "любви" Хрущева к ракетному вооружению, "истребитель танков", а именно так проходил по документам объект 431, являлся основной и главной темой. Базой для дальнейших перспективных разработок. Что должен был представлять собой этот танк. По внешнему виду - это Т-64, но без пушки, а с ракетной установкой. Масса 25 - 30 тонн. Экипаж 3-4 человека. Один пулемет калибра 7.62. В боеукладке 15 - 20 реактивных снарядов. Снаряды разрабатывались в двух вариантах: диаметр 150-мм и длинной 1500-мм, и диаметром 170-мм и длинной 1700-мм. Как видим, данные скудны. Но и на этом спасибо, поскольку упоминаний об этом проекте, в нашей исторической литературе, практически нет.
   Руководство министерства оборонной промышленности, предложило Государственному Комитету оборонной техники, в качестве основного разработчика коллектив Грабинского ЦНИИ-58.
   Естественно, для успешного решения этого без сомнения новаторского проекта, институт получал от государства и мощное финансовое вливание. Если на весь проект танка выделялось 550 миллионов рублей, то ЦНИИ-58, на укреплении материальной базы и проведение работ, получало 79 миллионов рублей. Для сравнения. Харьковский танковый завод получал всего 6 миллионов рублей. Эти деньги были выделены летом 1958 года, уже, после того как Грабин начал работы по всепогодному РС (реактивному снаряду). И после того как на заседании Государственного Комитета оборонной техники, его, председатель, Константин Николаевич Руднев отметил:
   "Много израсходовано средств для разработки всепогодного РС с дальностью действия до 3 километров. Результат отсутствует".
   Действительно, тема управляемого реактивного снаряда, требовала широкого, развернутого подхода, поскольку до этого, сталкиваться с такими задачами грабинцам не приходилось. Это отмечал еще год назад, на совещании в Техуправлении Министерства оборонной промышленности, заместитель Грабина, Пагасьянс:
   " Материалы по РС уже отосланы на завод. Опыта до этого мы не имели и у нас будут трудности. Сейчас определяют вероятность поражения, при стрельбе с хода 1-2 выстрелами. Пока результаты самые неприглядные (плачевные). Получили большие ошибки в вероятности поражения. Значительно плохие при очень и очень высоких требованиях к приборному контуру. Думают доводить ручным приводом. Сделали электронный прибор для проверки наведения. Получить скорость более 100 м/с вряд ли удастся. ЦНИИ-58 считает перспективным тепловую головку, и я не согласен с Николаевым, т.к. 20 секунд следить за снарядом и ждать результатов выстрела нельзя. Надо ориентироваться на самонаведение. У нас нет специалистов и лабораторий по этим специальностям. Прошу помощи от МОП. Мы уже занимаемся аэродинамикой РС и автопилотами. Для отработки опытных образов нам нужны испытательные стенды. Боевой частью ракеты еще плотно не занимались, но там проблемных вопросов не будет".
   Вот, исходя из этого, в 1958 году ЦНИИ-58 и получил дополнительно от государства огромные суммы народных денег на развитие и укрепление материальной базы, и проведение научно-исследовательских работ. А, кто стоял у истоков этой работы? Устинов! Центральный институт на то и центральный, что бы ставить перед ним такие грандиозные задачи. И перед уходом с поста министра оборонной промышленности, Дмитрий Федорович коллективу Грабина эту задачу и поставил. Но и после того как Устинов стал секретарем ЦК внимание его к проблемам управляемых реактивных снарядов, не ослабло. Прошло два года. В ГКОТе (Государственный комитет по оборонной технике), собрали совещание по проблемам РС. Тема совещания: "Просмотр результатов, полученных по работам РС". Цель совещания: определить главное направление работ". Выступил и Устинов:
   "Прошло два года. Проделана большая работа, но можно сделать больше и лучше. Пока идем робко, в исканиях и не торопимся в изготовлении в металле. Причины - люди не были подготовлены заранее, не было стремления к решению стоящих задач, не было энтузиастов к переходу на новое вооружение. Надо применить нажим. Многие Главные конструктора сегодня продолжают считать себя "недозрелыми". Это вредит делу и замедляет темпы. Заграница работает напряженно, и мы можем отстать. Помогаем КБ много, а результаты пока малые. Тратим колоссальные средства на базы и опытные работы, а отдачи нет. Никто не сказал, что Постановление Правительства будет выполнено. Неуправляемая реактивная система на дальность 1 км, никому не нужна (Бодров, НИИ-1). У противника РС, управляемая ракета по проводам, хорошо работает на 1,5 км. Надо, гонясь за простотой, не потерять главное - способность поражать цели. Через месяц заслушаем официально на ВПК, а потом - в ЦК. Никто нас в покое не оставит и спросят, за плохую работу будут наказывать, как за важные работы. Пока нет контакта в работах всех организаций. Друг другу не помогаем. Надо завершить работы в этом году. У нас пока ведутся поисковые работы. Окончательного решения по отдельным вопросам еще нет. Ни у кого еще нет отдачи. Вот Шавырину, много помогаем народом, деньгами, а они дали пока "Шмель" на 1,5 км с управлением по приводам. Нет даже предложений о сокращении сроков, а все "ноют" и требуют больших сроков. Танкисты тоже не "жнут" на РС "веников".
   Я думаю, что в этом году можно закончить все работы, это должны понять Вы и Ваши коллективы. Отдачи от коллективов Нудельмана, Бодрова, Науменко пока нет. Тоже и танкисты, и пушкари. Все работают робко. Нам нужны комплексные испытания. Все требуют Постановления СМ, а иначе никто ничего не делает"
   Всем присутствующим давался один месяц срока. После этого вопрос должен быть заслушан в ЦК КПСС.
   Это сейчас понятно, что без суперсовременной элементной базы, и достижений в области миникомпьютеров такую систему создать в то время было не возможно. А, кто об этом знал? Наука только делала первые робкие шаги в этих областях. А руководству, казалось, что они там мудрят? Что значит "недозрелые"? Вывод: надо применить нажим. Не помогло! Настоящую высокоэффективную ГСН (головку самонаведения) мы создали только на пороге двадцать первого века. А это совсем не то, что головки с радиолокационным и тепловым наведением.
   Понимал ли Грабин, какие подводные камни ждут его на этом долгом и неизведанном пути? Я думаю да. Самое главное, что Василий Гаврилович не был специалистом в электронике. Тут нужно было начинать с нуля. А время, его время, уже заканчивалось. И заканчивалось как раз во времена " хрущевского застоя" классической артиллерии. Уже после ухода Грабина на пенсию, 18 апреля 1961 года главный конструктор танков, Харьковского завода N75, уже знакомый нам, Александр Александрович Морозов, в своем дневнике пишет:
   "К вопросу о перспективах танкового вооружения мы возвращаемся уже вторично. Примерно в таком же составе обсуждали в июне 1958 г. с уклоном широкого внедрения реактивных снарядов. О ствольной артиллерии ничего не говорили и считали, что она уже "умерла". Чтобы она не "поднялась" - дали тему с начальной скоростью полета снаряда - 3000 м/с, которую, ясно, не подняли и тему закрыли. Прошло три года, а РС практически не создали и начали потихоньку воскрешать ствольную артиллерию. Спасибо, что кое-кто хоть работал над "Молотом" и "Рапирой". В целом, артиллерийские заводы ничего не сделали. В результате и танкисты за этот период оказались "пустоцветами" и общее положение с танками получилось таким, что американцы нас догнали, создав М-60. Как сейчас помню, три года назад многими давались "векселя", сокращались сроки, строились экспериментальные базы, принимались хорошие решения и прочее. В итоге почти все темы по РС закрыли и остались у "разбитого корыта". Танкового РС, способного конкурировать с пушкой, пока нет, и не просматривается".
   Работы по управляемым реактивным снарядам, продолжались до конца хрущевского правления, все, также продолжая выбрасывать народные деньги на ветер, приобретая лишь горький отрицательный опыт.
   Возможно, несмотря на огромные материальные затраты, именно неудача с управляемым танковым реактивным снарядом, и стала причиной передачи ЦНИИ конструкторскому бюро Королева. Но, повторяю, это решение было принято на высшем уровне, и полностью отвечало повестке дня. Ну не могло государство выбрасывать миллионы народных рублей, не получая ничего в замен и содержать многотысячный коллектив инженерно-технических работников. Поэтому претензии Королева к правительству и министерству, относительно усиления производственной базы и увеличения численности инженерно-технических подразделений ОКБ-1 были удовлетворенны. И в той, вновь образующейся системе Грабину места не было.
   И Грабин принял решение.
   В январе 1960 года, Василию Гавриловичу исполнилось 60 лет. И он ушел, как говорят, на заслуженный отдых. В том же 1960 году, Грабин становиться
   начальником кафедры артиллерийского вооружения, Высшего Технического училища имени Баумана в Москве. Имея за плечами такой багаж жизненного опыта и пройденный огромный творческий путь конструктора, что может быть лучше, чем передать его молодежи, заложить в них тягу к творчеству и любви к избранной профессии. Я считаю, что Василий Гаврилович, совершенно правильно и естественно заканчивал свой боевой и трудовой путь.
   Удалось ли Устинову "стереть в порошок" КБ Грабина? Я, думаю, что вы сами составите себе, собственное мнение, о тех событиях.
   И совершенно другая судьба. Судьба директора завода N92 "Новое Сормово" Амо Сергеевича Еляна. В 1944 Еляну присваивается звание генерал-майор инженерно-артиллерийской службы. А, вот дальше...
   "Боевой опыт Амо Еляна был по достоинству оценен. В 1947 году он назначается директором ОКБ на базе Горьковского артиллерийского завода. Оно занималось производством оборудования для выпуска ядерных боеприпасов, а позднее - урановых стержней. Одновременно с 1947 года занимал должность заместителя министра вооружений СССР. В 1951 году было поручено возглавить КБ-1. Эта организация занималась созданием системы противовоздушной обороны Москвы в виде двух "колец" из зенитно-ракетных комплексов, располагавшихся, соответственно, в 50 и 90 км от центра столицы. При этом предполагалось, что на каждом из колец будут размещаться до 1000 зенитно-ракетных комплексов, с тем, чтобы создать возможность для одновременного поражения до 20 целей на участке в 10-15 км. Для своевременного обнаружения самолетов противника предполагалось развернуть радиолокаторы кругового обзора. А летом 1953 года, в самый разгар работ, был арестован Лаврентий Павлович Берия, курировавший создание ПРО. Начались серьезные структурные и кадровые перетряски. Поначалу высокие организаторские и деловые качества А.С. Еляна помогли ему остаться в должности. Более того, в 1954 году он был назначен заместителем Министра вооружений СССР. Однако уже в следующем 1955 году он был объявлен "ставленником разоблаченного врага народа Берии", несправедливо обвинён в выполнении его указаний (а попробовал бы кто-либо их не выполнить, тем более, что указания Еляну касались выполнения работ по противовоздушной и противоракетной обороне. Елян был снят с работы и назначен главным механиком одного из небольших заводов в Подмосковье. Созданная же под руководством А.С. Еляна система противоздушной обороны как раз в том же 1955 году прошла испытания, была поставлена на вооружение и успешно работала многие годы. Такая вопиющая несправедливость глубоко потрясла выдающегося организатора оборонной промышленности. Один за другим случились три инсульта подряд. Амо Сергеевич Елян оказался полностью парализованным, была серьезно нарушена работа мозга. Он скончался в 1965 году. На похоронах генерал-майору инженерно-артиллерийской службы, кавалеру высших государственных наград А.С. Еляну даже не были оказаны полагающиеся воинские почести".
   Так закончил земную жизнь, Герой Социалистического труда, кавалер восьми орденов, в том числе четырех орденов Ленина и ордена Суворова первой степени. Лауреат четырех Сталинских премий, (две из них за работу по созданию ядерных вооружений).
   А, по прошествии десятилетий, вакханалии "демократической общественности" и средств массовой информации, вокруг имени Еляна мы не наблюдаем. Не тот кадр.
  
  
  

О гениальности.

   "В мире нет гениев и глупцов. Природа не терпит крайних"
   Аристотель
   Не могу пройти мимо еще одного момента, касающегося Василия Гаврилович
   Грабина.
   "Гений советской артиллерии", (Широкорад). "Гений артиллерии", (Березин). И еще один "Гений советской артиллерии", (Корчагина). И снова, и снова,- гений!
   Покопался в библиографии книг о наших артиллерийских конструкторах. Других гениев нет. Думаю, уж у авиаконструкторов их полно. Какие имена, какие достижения! Но и тут все, в основном создатели и творцы. Встал вопрос. Кого считать гениальным? С каким критерием подходить к творчеству конструктора? Что нам на это скажет наука?
   "Гениальность - наивысшая степень проявления творческих сил человека. Связана с созданием качественно новых, уникальных творений, открытием ранее неизведанных путей творчества". Советский энциклопедический словарь.
   А через десяток страниц, статья о Грабине. Что пишут?
   "Руководил созданием ряда образцов артиллерийских орудий. Разработал методы скоростного проектирования". И все! Понятно, что в такой плотно набитой информацией книге, трудно описать весь жизненный путь человека. И узнать гений он или нет тяжело. Есть правда зацепка. Написано "разработал методы". Может это и есть гениальность? "Метод, (от греческого - путь исследования, теория, учения). Способ достижения цели, решение конкретной задачи; совокупность приемов или операций практического или теоретического освоения действительности".
   Ох уж эта наука, не может без тумана. Но худо-бедно, разъяснили - не то. Думаю, может, ошиблись? Ведь пишут, что все-таки гений. Стал разбираться. Если не метод - гениальность, то должно же быть, что-то, что выводило Грабина в гении?
   Вспоминаю. Грабин красочно описывает историю с клиновым затвором новой дивизионной пушки. Вроде бы как впервые. Но нет. Запантентованно Круппом еще в 19 веке. А потом, вообще оказывается, что первыми клиновый затвор применили на нарезной(!) пищали русские пушкари, еще в 15 веке. И только дремучее незнание основ патентного дела, не позволило нашим дедам, стать первыми в мире. Между прочим. Эта пищаль до сих пор храниться в экспозиции Санкт-Петербургского музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Начинаю в уме перебирать все основные узлы артиллерийского орудия. Но нет среди них ничего, что могло бы быть изобретено Грабиным. Все напрасно!
   А, где же можно узнать о настоящих гениях? Конечно в "Интернете". И вот я задаю вопрос своему "железу":
   Гений советской ...
   И железяка выдала! Кто? Правильно! Грабин!
   А.Б.Широкорад. "Гений советской артиллерии". Триумф и трагедия В.Грабина.
   Практически на каждой странице
   Где-то далеко позади в этой гениальной гонке остался главный соперник Василия Гавриловича - Советский человек, которого на этот титул претендовал ЦК КПСС. Еще дальше в туманной дали, остался "Мясищев. Неудобный Гений" автор Н.В.Якубович. Раз неудобный, так чего и писать.
   И уж совсем жалко выглядят на фоне конструктора, военный гений - Сталин, и гений "освободительных войн" - Г.К.Жуков. И обратите внимание, я не указал, что в мои интернетовские сети должен был попасться именно артиллерийстский гений. Я просил показать мне простого советского гения. Неважно какого. И вот вам результат.
   У кого есть возможность пользоваться "Интернетом" могут убедиться в этом феномене.
   И все это притом, что "триумф и трагедия" Грабина происходил на фоне практически полного незнания народом этого конструктора. Ну, тут понятно, в чем дело. Секретность. И если бы не книга Грабина многие из нас, так мы бы и не знали, что был такой выдающийся конструктор и государственный деятель. В лучшем случае, как сейчас, статьи в энциклопедиях. Например, в энциклопедии "Великая Отечественная война. 1941 - 1945. Где в статье о Грабине, его вклад в Победу оценен лишь одним предложением. Остальное перечисление званий и наград. Стандартная статья.
   И если бы не Александр Борисович Широкорад, мы бы так и не знали, что "гений артиллерии" был наш современник. Именно с его легкой руки, и пошло и поехало.
   И поскольку при жизни, Грабина гением не признали, отсюда и произошла его трагедия, которая и нашла свое отражение в книге Александра Борисовича и многочисленных его последователей. И виновные в этой трагедии тут как тут. Как без них? Гений в окружении врагов народа! Вы читали книгу Грабина? Тогда назовите мне хоть одного друга и товарища, которого упоминает Василий Гаврилович. Подчиненые не в счет. Да и Сталина, Жданова в друзья Грабина никак не запишешь. Ну, вспомнили? То-то! Борьба, борьба и еще раз борьба! Борьба со всеми и против всех! Такова суть книги Грабина и публикаций посвященых ему.
   А, что же "враги народа", простите, "власть придержавших"? И они оставили свой грязный след на биографии Василия Гавриловича. Все в той же крохотной статье в энциклопедии, где мы читаем:
   "Генерал-полковник технических войск. (Единственный из артиллерийстских конструкторов). Доктор технических наук. Профессор. Герой социалистического труда. Депутат Верховного Совета СССР. Лауреат четырех Сталинских премий. Кавалер многих орденов, в том числе четырех орденов Ленина и Суворова 1 и 2 степени"
   Вот, уж действительно, исковеркали человеку жизнь!
   Вы меня простите, я простой среднестатичный гражданин. В моем активе лишь сорок лет трудового стажа и вторая группа инвалидности, заработанная трудом на благо Родины. Я не ждал от нее ни званий, ни наград. И сейчас не жду. Но согласитесь. Если бы мне удалось заработать хотя бы сотую часть того, что заработал Грабин, неужели бы я назвал свою жизнь трагедией, после того как Родина, таким образом, оценила бы мой труд? Если тебе на жизненном пути встретились мерзавцы, карьеристы и прочая сволочь, почему же ты по ним судишь обо всех людях? Обо всей стране? А получается, что Грабин ценил и уважал только одного Сталина:
   " Прощаясь с Грабиным у калитки, мы спросили, взялся ли бы он, если бы ему предложили, воссоздать его знаменитое КБ. Он ответил сразу - видно, не раз думал об этом: "Нет, не взялся бы. Всё разрушено до основания, и Хозяина нет...".
   Пишет в стате "Дела артиллерийстские" Г.В.Смирнов. Встреча автора с Грабиным состоялась еще в далеком 1970 году.
   Без Сталина, Грабин Советский Союз не воспринимал. Без Сталина и себя. А вот это и была трагедия, как утверждпет Широкорад, властолюбивого и агрессивного конструктора.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

заключение

  
  
   Вот мы и закончили наше исследование. И вы, вероятно, ждете его итогов? Что вам на это ответить. Как я уже говорил, моя цель была из осколков разбитого советского исторического слоя сложить правдивую историю тех событий. Я не утверждаю, что мне это удалось. Я лишь читатель, а не исследователь. Все материалы, использованные в книге, получены в открытой литературе и опубликованных архивных документах. Но основу наших исследований составляют воспоминания свидетелей и участников тех событий. А архивные материалы, являются той лакмусовой бумажкой, на которой и проступает правда. А сколько еще документов пылится в различных архивах, которые, возможно и не дойдут до нас. Не исключено, что многие материалы, которые мы могли бы изучить, противоречат друг другу. Тут все зависит от того, кто писал, когда и с какой целью.
   Наше же исследование, в основном, являлось осмыслением книги Василия Гавриловича Грабина "Оружие Победы". И также книг и публикаций, посвященных жизни и деятельности выдающегося конструктора, и истории ВПК СССР. Как мы убедились, несмотря на значительные усилия литературных обработчиков книги Грабина, множества различных публикаций, посвященных ему, им так и не удалось создать цельный, правдивый образ. И хотя нам доходчиво объяснили, что это и есть правдивая история его жизни, факты говорят другое, а мы верим фактам, а не "биографам" Грабина.
   Что же в данном случае делать? Писать еще одно исследование? Вступать в бесконечную полемику с "биографами", давая им лишний повод, еще заработать на имени Грабина? А себе обеспечить постояннкю головную боль? А заслужили ли мы это? Мы, читая их "произведения" надеялись на правдивое освещение тех событий. Они нас обманули. Мы им указали на их ложь. Вот теперь пускай они и доказываю, что я не прав! Но, чтобы они не написали, веры им уже не будет. У них остается лишь одна возможность, доказать нам, что они не виновны. И эта возможность, дать слово самому Грабину! Тем более что он сам предусмотрел такую возможность:
   "Я писал мои воспоминания не для денег и славы. Я писал, чтобы сохранить наш общий опыт для будущего. Моя работа сделана, она будет храниться в Центральном архиве Министерства обороны, и ждать своего часа".
   Я, считаю, что это время наступило. И мы должны услышать живое слово самого Василия Гавриловича. Без литературных обработчиков и комментаторов. Мы должны узнать, наконец, что было в тех двух тяжелых пакетах, которые принес майор члену Союза писателей СССР В.Левашову. И я хочу, отложив все дела и отключив телефон, целую неделю читать "отчет Грабина о своей жизни". Как вы считаете, в век демократии и такой долгожданной гласности имеем мы на это право? Прочитать Грабина, а не Левашова, Широкорада и других? И вот когда я прочитаю эти листы, лишь тогда я и буду делать определенные выводы. Вот тогда то и будет раздача слонов.
   Отказ "биографов" Грабина от этого мероприятия, будет означать лишь одно, - я прав. А вся их "литература" - ложь!
   Предупреждаю, полемики не будет! Так, что не теряйте время господа, оно работает против вас!
  
  

   Использованная литература
  
   Горбатов А.В. Годы и войны. М.: Воениздат, 1989.
   Болдин И.В. Страницы жизни. М.: Воениздат, 1961
   Смирнов. Г.В. "Дела артиллерийские" Дуэль. 13 мая 2008г.
   Шмелев. И. Танк Т-34 . Техника и вооружение. 1998. N 11-12.
   Исаев А. В. Берлин 45-го. М, Яуза, Эксмо, 2007.
   Мухин.Ю. "Сталин-вождь поневоле"
   Гудериан. Г."Воспоминания солдата".Смоленск. Русич.2003г.
   Новиков.В.Н. "Накануне и в дни испытаний".М. Политиздат. 1998г.
   Шахурин. А.И. "Крылья победы" М. Политиздат. 1990г.
   Галлай М.Л. "Избранное". М.Воениздат.1990г.
   "Отечественная артиллерия. 600лет". М.Воениздат.1986г.
   Помогайбо.А.А."Псевдоисторик Суворов и загадки второй мировой войны". Вече.2002г.
   Широкорад. А.Б. "Гений советской артиллерии" М.АСТ.2002г.
   Бунич И.Л. "Операция Гроза".Киев.А.С.К.Санкт-Петербург. Облик.1998г.
   Шунков В.Н."Оружие Вермахта" Минск Харвест. 1999г.
   Устинов. Д.Ф. "Во имя победы" М. Воениздат.1988г.
   Артиллерия.М. Воениздат. 1953г.
   "Великая Отечественная война" Энциклопедия.М.Советская энциклопедия. 1985г.
   Зенькович.Н.А. "Маршалы и генсеки". Смоленск. Русич.1997г.
   Мельтюхов. М.И"Упущенный шанс Сталина".М. Вече.2000г.
   "Развитие авиационной науки и техники в СССР" М. Наука.1980г.
   "Освобождение городов". Справочник. М.Воениздат.1985г.
   Залесский. К.А."Империя Сталина" М.Вече. 2000г.
   "Буг в огне" Сборник. Беларусь. 1977г.
   Перчиков Ю.А. "Из истории Горьковского артиллерийского завода им. Сталина в годы Великой Отечественной войны". г. Нижний Новгород
   Худяков. А.П. "В.Грабин и мастера пушечного дела". М. Патриот. 2000г
   Слюсаренко. З.К. "Сыновий долг"Киев. Политиздат Украины.1981г.
   Дынин. И.М. "Творцы советского оружия" М. Воениздат. 1989г.
   Иринархов. Р.С."западный особый" Минск. Харвест. 2002г.
   Бирюков. Н.И. "Трудная наука побеждать". М.Воениздат. 1968г.
   Ванников Б.Л. "Записки наркома". Знамя. 1988г. 1-2.
   Воронов Н.Н. "На службе военной" М. Воениздат.1983г.
   Яковлев. Н.Д. "Об артиллерии и немного о себе" М. Высшая школа.1984г.
   Кара-Мурза.С.Г. "Советская цивилизация" Эксмо. 2008г.
   Д.М.Креленко. "Влияние гражданской войны в Испании на развитие бронетанковых войск СССР и Германии". Саратовский государственный университет. 2004г.
   Ветров.А.А. "Так и было" М.Воениздат.1984г.
   Бирюков Н.И. "Танки фронту". Смоленск. Русич. 2005г.
   Шкунденков В.Н. "Нелинейность времени" http://rustimes.com/blog/comment
   Спасибо Владимир Ильич. "Лучшее враг хорошего". Москва. 2008г.
   Зальвермозер Рудольф. "Воспоминания". http://www.ostfront.ru/Text/Grossedeutschland.html
   Шпеер.Альберт. "Воспоминания", Смоленск. Русич. 1997г.
   Носовский. Н.Э "Бог войны" Сб."Кузница победы" М.Политиздат.1980г.
   Вознесенский. Н.А. "Военная экономика СССР в период Отечественной войны". -- М.: Госполитиздат, 1948.
   Сырик.В. "Самый сталинский министр" http://cn.com.ua/N192
   Олевский. М.З. "Сто тысяч пушек одного завода" " Сб."Кузница победы" М.Политиздат.1980г.
   Демидов.А"ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ", http://www.armiyaiflot.ru
   Симонова. Н.С. "Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы". М.: РОССПЭН, 1996.
   Хейфиц.М. "Сим победиши".
   Эдельман.А. "МАРК ОЛЕВСКИ - КУЗНЕЦ ВОЕННОИ ПОБЕДЫ"ЕВРЕЙСКОЕ СЛОВО", N24 (197), 2004 г.http://www.e-slovo.ru.
   Мельтюхов. М.И. Сборник. "Трагедия 1941 г. Причины катастрофы", М., Яуза-ЭКСМО, 2008 г
   Александр Фролов. "С кого начинается Родина?". "Советская Россия".N 90. 7 июля 2005 г.
   "Помянем же и мертвых, и живых". "Вологодская правда". N20. 21 июня 2007г.
   Бритиков.А.М. "На службе у бога войны".Независимое военное обозрение.N3 2000г.
   Дегтев. Д. "Не легендарная пушка" Нижегородские новости. 16.04.2009г.
   "На улице его имени"http://gazetakoroleva.ru/?number=2008009&st=9
   Ткаченко. П. "Оружие победы" http://gazetakoroleva.ru/?number=2008035&st=9
   Шмелев. А. "Создатель оружия победы" Калининградская правда. 11.12.2003г.
   Локтев. А. Л. "Дела давно минувших дней" file://localhost/D:/ 12.03.2003
   Коломиец. М. "История танка КВ" Фронтовая иллюстрация. 5 - 2001г.
   Гордиенко. А.Н. "Командиры Второй Мировой". Минск. Литература.1997г.
   Неизвестный Т-34 И. Желтов, М. Павлов, И. Павлов, А. Сергеев, А. Солянкин. Издательство: Экспринт. Год: 2001.
   Доклад о состоянии бронепоездов и их вооружения по опыту участия их в Отечественной войне. http://mechcorps.rkka.ru.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"