- Ты знаешь, кем я работал, но ты пока не знаешь того, для чего я тебя позвал. - Тяжело произнес Егоров, лежавший на самой продвинутой медицинской версии кроватей. По внешнему виду говорившего собеседник понял, что вероятно это их последняя встреча. Егоров продолжил: - Это года полтора я беру только те дела, где могу радоваться даже таким мелочам, как перекрестный допрос и розыск доказательств. Для кого-то это обыденно, а мне приятно. Приятно чувствовать себя способным изменить мир или хоть как-то этому поспособствовать. От достигнутого в таких процессах я счастлив. Но так было далеко не всегда. - Егоров тяжело вздохнул. - Когда я немного набил себе имя, были такие дела, где я был податлив словам заказчиков. Я исполнял все, что мне предписывалось. Я строил свою карьеру, отступая от правил и нередко нарушал законы. Я скрывал доказательства и обвинял непричастных. Я подтасовывал факты и подставлял невиновных. Постоянно юлил и изворачивался. Я стал адвокатом дьяволов. Не тех, что живут где-то на небесах или в глубинах преисподней, а тех, кто топчутся с нами по этой многострадальной земле. Многое, что мне стало известно о дьяволах в людском обличье по сию пору остается в моих руках. Я это знаю, они это знают, и теперь ты это знаешь. Но моя ложь не имеет права быть бесконечной. Да и сам понимаешь, что вызвал я тебя не просто для того, чтобы покаяться. Они уверены, что мое наследство, а это множество их тайн уйдет со мной, но у меня на этот счет иное представление. - Егоров поднял стакан с соком с приставленного кровати столика и немного отпил. - Лекарства, что мне дают сушат горло. Я хочу отомстить. И я считаю, что это заслужил, ведь мне в угоду своим богатым клиентам приходилось топтать человеческие судьбы. Незаслуженно. Через клиентелу меня обуяли зависть и жадность: эти два смертных греха, и опьяненный ими я творил беззаконие. Но эти люди чтобы я не сошел с ума от собственного непотребства дозволяли мне выбирать себе дела, которые спасали мои честь и душу и несли удовлетворение от избранной мною профессии. Так что двум порокам я противопоставил аж четыре- справедливость, благоразумие, умеренность и мужество. Деяния мои будут справедливы? Определенно. Чисты ли будут мои помыслы? Да. Воздастся ли им в той мере, которой они отмеривали? Несомненно. Страшусь ли я расплаты? Нет. А потому думаю, что пришло время, чтобы устранить несправедливости, что я творил.
Егоров вновь отпил из стакана немного сока. Покрутив стакан с остатками жидкости в руках, он вернул его на столик и продолжил монолог. Собеседник молча смотрел на давнего знакомого, не перебивая его речь. Видно, у старого адвоката накопилось много чего, что он не смог никому доверить.
- Одним из таких клиентов, которые мне были посланы высшей справедливостью стал ты. Твое дело было именно таким, где я мог позволить себе добиваться наказания виновных и спасать непричастного. Делать все то, что было нужно для удовлетворения моего чувства справедливости и через него замаранной сотрудничеством с дьяволами чести. И я это сделал. Я был счастлив, что мне удалось не смотря на все рогатки, что ставили мне на пути тебя вытащить из того болота, в которое тебя погрузили. Я боролся за твою судьбу с уродами, которым много лет прислуживал, только меньшего пошива. И они испугались. Мне предлагали многое, чтобы ты не сидел на этом стуле, но они не могли перейти границы моих хозяев, ведь надавив на меня, они бы покусились на их интересы, а это крайне опасно, и подчас связано с насильственным прекращением жизни покусившихся. Именно так я и восстанавливал собственную справедливость. Вопреки своим слабостям и на противоречиях между властьпридержащими. Пользуясь большим злом, не давал свершиться меньшему злу.
Егоров внимательно посмотрел на собеседника.
- Может потому мы столько лет дружим, что я считаю, что ты- моя победа. Я тебя не подвёл. Но сейчас пришло время, когда я хочу одного: не счастья для победителя, а удовлетворения от потери многого, что я мог сделать, но не сделал. Ты, конечно, можешь сказать, что это моё тщеславие или откровенная глупость, но для меня это важно. Я, стоя одной ногой у края, могу позволить себе немного патетики. - Егоров криво улыбнулся. - Я ведь никогда не говорил ни с кем о чести, о совести и profession de foi. Наболело. Я столько лет молчал о собственной подлости и это в итоге меня сожрало. Будучи адвокатом, я не мог раскрывать тайны и тем самым удовлетворить свою честь, ведь начав болтать о делах своих клиентов я неминуемо оказался бы прикопанным в каком-нибудь лесочке или что более хуже без средств к существованию. Теперь пришло время, когда я знаю, что умру. И скоро. И ничто не сможет меня спасти. Я перешел рубеж, когда перестал бояться своих клиентов. Смерть топчется у моего порога, и в ожидании моего конца, хочу сделать то, на что никогда бы не решился до постановки мне диагноза в этой лечебнице. Ведь мне предстоит скорый уход по Стиксу, а там долги перед клиентами несущественны. А я, умирая буду знать, что моя честь удовлетворена хотя бы тем, что назначу душеприказчика и он сделает то, что я задумал. Это поспособствует свершению справедливости.
Егоров посмотрел на недвижимого от разговора собеседника и снова отпил из стакана.
- Ты читал 'Дон Кихот' Сервантеса? - обратился он к собеседнику.
Тот покачал головой.
- Но хоть кино видел?
Собеседник улыбнулся и развел руками. Он и раньше был немногословен.
- Концепция героя такова, что он пытается изменить мир. Понятно?
Собеседник кивнул.
- Так вот. Сервантес описал рыцаря, который ради своей дамы готов свершить подвиг. Немыслимый и не один. Над ним смеялись все, кто только с ним встречался. Для них он был клоуном, пусть и в рыцарском и изрядно поношенном обличье. Он был неправильным рыцарем, ведь рыцарь - это всегда феодал, который связан интересами своего сюзерена и все что он творит, должно быть направлено на соблюдение его интересов. И нарушение данных интересов - это всегда нарушение чести. Честь - это свято. Так что честь для рыцаря дорогая вещь, стоящая жизни. Вот и я, уже не способный физически удовлетворить свою порушенную честь, хочу потребовать от тех, с кем я связан адвокатскими обязанностями сатисфакцию. Вызвать всех я на дуэль не могу, потому как среди них есть не только дамы, но и уроды, для которых быть убитыми, возможно приведет их к лику святых. Потому я придумал свой способ удовлетворения моей чести. Мои дуэлянты должны оказаться как крысы в одной бочке, чтобы пожрать друг друга, а единственно выжившему должен достаться стрихнин, либо отрава на мече предпоследнего. Короче говоря, выжить не должен никто. Вот такое мое удовлетворение.
Собеседник поежился от сказанного.
- Естественно, что и про тебя я не забыл. Я предлагаю тебе стать моим душеприказчиком. Ты не против?
В палате возникла гнетущая тишина, которая должна прерваться согласием собеседника, но он молчал. Егоров продолжил: - Твоя работа душеприказчиком будет щедро оплачена. Ты сможешь жить лет сорок ни о чем не задумываясь. Считай, что выиграл джекпот, ведь с тебя за свершение моей воли никто не спросит, а получив от меня причитающееся ты можешь позволить себе иную жизнь. Ты ничем не рискуешь, да и извини что напоминаю, но ты мне должен!
Собеседник посмотрел на Егорова с нескрываемым презрением, ведь адвокат, даже не дав ему подумать, сменил пряник на кнут. Оставалось только согласиться с аргументами болящего. Он молча кивнул.
- Душеприказчик обладает тем, что даже нотариус не располагает. Есть такое качество у сего персонажа, что он следует воле покойного. А вот как он им воспользуется, это отдельный разговор. Потому я всецело оставляю все приготовления на твоей совести. У тебя есть две недели.
Егоров с прикроватного столика взял бумажный конверт и передал его собеседнику. - Теперь я вверяю тебе свою честь и прошу не подведи.
***
Егоров явно долго обдумал свой уход и потому душеприказчику пришлось за прошедшие две недели, предшествующие смерти адвоката многое подготовить. В ожидании его ухода, душеприказчику пришлось неоднократно съездить в столицу, чтобы исполнить все приготовления к достойному прощанию с усопшим, и нанять пару специалистов, чтобы воля покойного была исполнена в точности с его пожеланиями. Приглашений на кремацию известного адвоката было разослано много и все, кто получил приглашение помимо бумажного конверта с приглашением, получал флешку с видеообращением покойного и маленький кусочек информации, способный заинтересовать адресата, прийти на процедуру прощания.
***
Егоров, убедившись, что душеприказчик следует его воле принял яд. Спасти врачам его не удалось.
***
Прощание с покойным должно было состояться в здании недавно отстроенного крематория. Охрана, проверяла приглашения и проводило всех страждущих проститься в небольшое помещение, оформленное в багровые тона. Такова воля покойного. Несмотря на то, что помещение было не велико, в него поместились все, кто получил приглашение. Присутствующим на скорбном мероприятии работниками морга предлагаются напитки, а особо чувствительным нашатырь. Судя по спискам охраны, никто не посмел проигнорировать похороны известного адвоката, ведь та информация, что была озвучена покойным в видеообращении каждому из присутствующих и приложенные к нему документы не позволяли остаться к сему скорбному событию безучастным. Ведь исходя из озвученного все могло для неявившихся обернуться не только огромным скандалом, но привести к потери своего положения в обществе, а возможно и лишиться свободы. Прибывшие на прощание в большинстве своем были знакомы и потому по-приятельски общались, в ожидании оглашения воли усопшего. Ровно в двенадцать часов, в помещении распахнулись двери и всем присутствующим работниками морга было предложено пройти в другой зал, где состоится церемония. Ярко освещенный зал, после гнетущего своим цветом приемной, казался нарядным. На стене висел огромное полотно, на котором из подвешенного к потолку видеопроектора показывалось горение поленьев в камине. Все вошедшие расселись по стульям, которые образовывали полукруг, центром которого было тело адвоката. Зашедшие в зал были слегка удивлены, что покойный адвокат лежал в бумажном гробу. Но видно он предпочел дорогому и полированному аксессуару, какую-то картонную коробку. Дурак, но такова его воля. В ногах у покойного стоит прямоугольный предмет, покрытый черным сафьяном.
***
Работник крематория занесли небольшую трибуну, которую поставили возле тела усопшего. На трибуну из прихожей взошел глава сообщества адвокатов. Он, ежась под взглядами присутствующих из-за внезапно затянувшегося прощания, вытащил из кармана бумагу. По его виду было видно, что он знаком с большинством из присутствующих и что действо происходящее с его участием, его напрягает, но он знал, что лучше сделать то что ему отведено выдумкой покойника, чем противиться его воле. Разложив её на трибуне, он стал зачитывать её содержимое.
-Уважаемые господа! Я здесь присутствую не по собственному желанию. Честно признаюсь, что покойный был для меня крайне неприятным человеком. Он постоянно нарушал адвокатскую этику и тем самым ронял тень на все адвокатское сообщество нашего города. Я по его воле и под его принуждением вынужден начать церемонию прощания с ним. Мне не хотелось бы здесь присутствовать, но обязательства, наложенные на меня, не позволяют мне уклониться. Потому я прошу соблюдать порядок и спокойствие до окончания процедуры, определенной усопшим.
Покойным самолично установлена процедура прощания. После моего выступления к Вам обратиться сам усопший. Далее будет вынос тела усопшего для кремации. Такова его воля. Затем пройдет принятие наследства покойного, кем-либо из присутствующих. Так как умерший ничего из недвижимого имущества не оставил, то наследник примет его имущество сразу по завершении процедуры. Я обязан покойным довести до вас что из этого зала будет вестись трансляция для душеприказчика, который будет строго следить за соблюдением воли покойного и для нотариуса, чтобы юридически оформить вступление в наследство. А сейчас я прошу обратить внимание на экран, где покойный хотел к вам обратиться. Лично.
Глава адвокатской палаты под пристальными взглядами ушел с трибуны и вышел из зала.
***
-Дорогие мои! Я призвал вас чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. - Сообщил с экрана покойный. - Я умер. И засим оставляю Вас без моих услуг. Я более я никому из Вас ничего не должен и свободен от исполнения возложенных на меня обязательств. В том числе по хранению Ваших тайн и секретиков. Я огорчен тем, что не могу выразить лично каждому из Вас, что у меня накопилось и потому я подготовил приглашение, от которого никто из Вас не сможет отказаться. Каждый из Вас получил приглашение, в котором я раскрыл толику информации, содержащейся в моем архиве. И судя, потому что Вы явились на церемонию, Вы заинтересованы в дальнейшем сокрытии информации, представленной Вам в приглашении. Я, будучи человеком чести, предлагаю каждому из Вас получить мое наследство. Денег в нем не осталось, Вы уж простите меня, да, впрочем, Вы в деньгах особо не нуждаетесь, а вот получить мой архив в собственность, я полагаю будет небезынтересно. В нем содержится вся информация на каждого из присутствующих способная оказать на него прямое и, честно говоря, негативное воздействие. Будучи человеком, который понимает, что за все надо платить, я предлагаю присутствующим честное соревнование. Победитель, объявляется моим наследником, и получает всё. Ему или ей, принявшим наследство, предоставляется полное право поступить с моим имуществом как заблагорассудиться. Ах, да! Наследник у меня будет один. Видеотрансляция с зала идет к моему нотариусу, так что он получит имя наследника тот час, как тот получит выигрыш. Наследнику не предстоит путешествие, в поисках архива, так как его содержимое будет незамедлительно доставлено по его домашнему адресу после объявления нотариусом победителя. И нарушителям моей воли, ведь все присутствующие здесь на неё всегда плевали, сообщаю, что помимо нотариуса за процедурой следит мой душеприказчик, который обязан привести мою волю в полном соответствии с отданными ему приказаниями. Пожалуй, это все что я хотел Вам сказать. Да свершиться моя воля.
Лицо адвоката исчезло с полотна и на нем вновь возник камин с горящими поленьями.
Подошедшие работники морга унесли тело адвоката и сдернули покрывало с прямоугольного ящика. Под покрывалом скрывался аквариум, чем-то наполовину наполненный с лежащим на дне золотым слитком.
***
К аквариуму подошел глава местного коммерческого банка. Это был невысокий дородный мужчина, известным всем присутствующим как промышлявший в 90-е годы с акциями всех известных финансовых пирамид, но выскочивший из жерновов правосудия чудесным образом. Он постучал по аквариуму рукой с дорогим перстнем и сообщил присутствующим:
- Стекло бронебойное, так что разбить не удастся. Тут справа есть окошечко. Слиток, если он действительно из золота достать будет просто. Жаль рука у меня не пролезет, а всем остальным предлагаю дерзнуть.
Он сел на место и стал смотреть за теми, кто потянулся к аквариуму с заветным призом. Ему надо было знать победителя, который вытянет эту 'черную' метку.
***
- В аквариуме не вода, а масло какое-то? - негромко произнес глава местной епархии игумен Марк, вытирая руку об рясу. - Хрен ухватишься за слиток. Вот же душнила чертов, даже тут подлянку устроил. Обещал мне, что все по моему делу уничтожит, ан нет, припрятал. Теперь надейся, что все попадет порядочному человеку, а тот мараться не будет и все сожжет. - Он поправил края рясы и присел к банкиру.
- А что батюшка Вы покойного то не отпевали или не достоин он прощения?
- Прислал отказ в отпущении грехов, - буркнул священник. - И верно сказал глава адвокатов, покойный был пренеприятным человеком.
- Небось дела церковного ордена припрятал? - вознамерился узнать тайну банкир.
- Для церковных дел у нас свои юристы есть, а этот так по мелочи обещал помочь, да слова своего не сдержал. Деньги получил и сбежал. Говорил не его это специализация, - отмахнулся от дальнейших вопросов святой отец. Он так же, как и банкир стал ждать, кому достанется наследство почившего.
Следом за ним потянулись к аквариуму и другие страждущие. Все они касались рукой слитка, но извлечь его то ли не могли, то ли не желали. Так через аквариум прошли пара депутатов городской думы, четверо депутатов областного значения, глава следственного комитета по области, начальник уголовного розыска одного из отделов, целая стайка бизнесменов, имевших богатый криминальный опыт и прочая, прочая, прочая. Дамы не отставали от мужчин, но слиток, так и продолжал лежать на дне аквариума, не сдвинувшись ни на дюйм. Каждый попытавшийся вытянуть его из стеклянного ларца, после пробы присоединялся к другим ожидавшим появления наследника. Через аквариум прошли все собравшиеся, но наследник так и не проявился.
- Судя по всему этот балаган продолжиться и завтра! А мне не досуг ждать умельца, - произнес банкир, вставая со стула и надевая на ходу шубу. Он проходя мимо аквариума зацепив его полой шубы. От чего тот с грохотом упал на мраморный пол. - Право какой я не ловкий, - Он посмотрел на камеру, висящую под потолком, и сделал ей книксен. - Виноват, не хотел.
Пыхтя, он, не запахнув шубу, пошел к выходу из церемонного зала.
Из аквариума через оконце на пол вытекала маслянистая жидкость.
***
Часть2. Кланы
***
Глава следкома после разговора со священником внимательно смотрел за происходящим. Он не подавал никакого вида, что случившееся по инициативе умершего его сильно волнует. Встретившись глазами с начальником Угро, он кивком головы предложил отойти от остальных скорбящих. Они встали со своих стульев и отошли в дальний угол зала.
- Что думаешь, опер? - обратился к начальнику Угро главный следак.
- Думаю, что сие представление большая ловушка, и мы здесь не столько зрители, а активные участники, которые либо должны остановить всех участников гонки за наследством и по возможности обязаны их нейтрализовать, либо вариант номер два и нас убьют как конкурентов.
- С чего такие мысли?
- Все присутствующие на похоронах не хотят раскрытия своих тайн, но отдельные господа из присутствующих не прочь к ним прикоснуться. У тебя есть что скрывать от них? - Опер перешел с начальником на ты. - Уверен, что есть, а если им достанется твои секреты, то вертеться будешь перед ними ужом. И не соскочишь. Я на них трудиться не желаю, потому думаю, как избежать этого. А кто останется будет на победителя гонки работать. Бесплатно и себе во вред. Так как будешь на этих работать? - Опер кивком головы показал на присутствующих, между которыми уже начали возникать разговоры.
- А ты не будешь! - нервно парировал следак.
- Я как получил письмецо с приглашением на мероприятие первым делом пошел в кадры, - спокойно сообщил опер. - Если действующим сотрудником совершать преступления, то статьи будут тяжелей. Так что рапорт о выходе на пенсию уже лежит на столе у начальника УВД. Кстати, и тебе это советую сделать. Выслуга позволяет?
Следак задумался.
- Выслуга позволит, но с чего ты взял, что будет криминал?
- А без криминала решить задачку, заданную нам покойным адвокатом, не получится. Никто не хочет отвечать за свои делишки. Это я по себе сужу. По моим делам, что знал усопший, срок давности истекает где-то через пяток лет. Так что надо еще лет шесть где-то выждать. И думаю, что обязательно кто-то из присутствующих обязательно отправиться вслед за усопшим, ибо приз, как-то золотишко в аквариуме тяжело и выскальзывает. Да и расставаться с призом будет обладателю больно. И я наследником быть не горю.
- Такая же фигня. Мне это наследство не зачем. Меня через месяц в Москву переведут. Запрос уже пришел. Только не ожидал я такой засады. Кстати, как действующий сотрудник я могу устроить всем присутствующим проблемы.
- А если они тебе? Думаешь у них сил не хватит? Взять хотя бы нашего неуклюжего банкира. Он думаешь просто так скинул бассейн с золотом на пол? Нет. Я слишком хорошо знаком с его проделками. Ничего он не делает без умысла. Уверен, что через полчасика крематорий будет окружен его охраной, а его айтишники будут ломать сигнал, что идет от камеры под потолком, чтобы узнать, где сидит душеприказчик, чтобы если что запись подправить или отправить душеприказчика в след за поручителем, чтобы под ногами не мешался и груз по месту назначения не доставил.
- С него станется. Помню в 90-х, когда он начал свою дело, он не только акциями пирамид промышлял. Начинал то он на приватизационных чеках. Сам видел, как мальчишек организовал скупать их возле Сберкасс и почтовых отделений. Цену за них давал приемлемую. Не грабительскую. Значит деньги у него были, а возможностей по более наших. Он, пожалуй, и без нас сам справиться с решением задачки.
- Я про то и говорю. Обнулит всех присутствующих чужими руками, чтобы никто не стал наследником. А слиток, пусть здесь валяется и дальше за ненадобностью. Его секреты почище этого золотишка стоят. Да и подороже наших вместе взятых. Мне на него бумага от смежников приходила. Так что наш неуклюжий у них под присмотром, а значит, если они в нем сильно заинтересованы, то наши трупики для него будут только очередным крючком, чтобы не сорвался. Что за смежники понял?
- Страшные вещи говоришь опер, - следак нутром почувствовал опасность, исходящую от всех присутствующих, и понял, что идея опера о выходе на заслуженный отдых не дурна.
- Тогда в целях самосохранения давай подумаем кто первый нанесет удар? - спросил следак.
- Первым нанесет удар самый жадный, - спокойно ответил опер. - У него сорвет башню, от того, что он может получить, если станет наследником. Это представляешь сколько он может надоить со всех. Или как тебя кренделем свернуть, чтобы ты ему служил. А вот потом все начнут резаться как не в себя.
- А ты? - вновь вопросил следак.
- А я сейчас выхожу из этого дурдома и валю как можно дальше, ибо пожить еще хочу, - опер был спокоен. Бурная молодость научила его, что бороться с сильными, судиться с богатыми не имеет перспектив. - А вот когда все с наследством закончится можно и вернуться на Родину.
- Что каждый сам за себя? - обиделся откровению опера следак.
- Я тебе предложил выход из ситуации, и тебе решать, как поступать дальше. У меня семьи нет, так что могу валить куда глаза глядят. Что касается моих дел, так пяток лет я лучше посижу в местах, где тепло и сытно кормят, чем участвовать в этой войне. - Опер протянул следаку руку и не дождавшись рукопожатия ушел.
Следак обернулся на зал и увидел, что опер прав. Присутствующие стали сбиваться в кучки и что-то обсуждать, периодически поглядывая на него. Взгляды эти ему ой как ему не понравились. Он поспешно покинул зал прощаний.
***
Святой отец прекрасно понимал к чему приведет опубликование нехороших сведений о нем и его проделках. Он, немного посидев для приличия, собрался и ушел.
'- Надо в церковь и молиться, чтобы сие не случилось, - молил про себя священник. - Вот дилемма какая сложилась. Не знаешь докладывать о произошедшим в Москву или не докладывать. А иначе даже снятие сана не спасет! Влезай на колокольню и головой вниз. Грех- то какой. Пойду всенощную отстою, может Господь помилует и пронесет беду мимо!'
Он чуть не бежал к стоявшему на стоянке Мерседесу, чтобы как можно быстрей укрыться в Божьем доме от напасти на него обрушившейся. Иного он ничего поделать не мог. Ох, грехи наши тяжкие и куда от них спрятаться.
***
- Смотри Валентин, как мусора рванули толковать?- приблизился к уху однопартийца депутат областного законодательного собрания. - Верно сейчас обсуждают, как получить архив и посадить нас в места не столь отдаленные.
Валентин Петрович, глава депутатской комиссии по бюджету, обернулся и увидел, как местный опер о чем-то беседует с главой следкома. Судя по спине следака, он нервничал. Опер, став спиной к стене помещения, пялился на всех присутствующих как бы сканируя их на предмет угрозы.
- Ты прав Сергей Петрович! - негромко произнёс он. - какую-то гадость оговаривают. Менты они и есть менты. Не могут они жить без того, чтобы кого- то под себя не нагнуть. Чую, что надо что-то предпринять, чтобы подстраховаться от ментовского наезда.
Он подозвал к себе водителя, обретавшегося возле выхода из зала прощаний.
- Проследи за этими, - он кивнул на стоявших в углу следака и опера. - И передай моему помощнику, что надо знать, о чем эти тут совещались.
Водитель поспешно отошел от депутата исполнять порученное. Оба мента ему были известны, но лучше с помощником шефа переговорить по телефону из машины, чтобы никто не слышал.
- Сергей Петрович, кажись здесь намечается большой шухер. И боюсь депутатской неприкосновенностью нам не прикрыться. Покойный затеял нам всем большую подлянку. Как бы знал, что он такое затеет, то давно бы и по-тихому его упокоил. А сейчас надо проблему с наследством решать. Наследство не должно попасть в чужие руки. Ты меня понимаешь? - Он пристально взглянул в глаза коллеги. - не для того я чистил свою биографию. Или думаешь, что выскочишь со своими делишками, если они попадут в прессу?
Сергей Петрович через взгляд собеседника почувствовал холод земли, в которой он будет лежать если ничего не предпримет.
- У меня есть пара охранных предприятий, могу их организовать.
- На что организовать? На мокруху?
- Зачем мокруху?
- А затем, что надо чтобы архив остался у нас. Главное, чтобы архива у них не было, и менты ничего против нас сделать не смогли. Они без боя его не отдадут. Так понятно.
- Только этих двоих валить будем? Или этих тоже? - Он кивнул на объединившихся в группку депутатов горсовета и нескольких дам.
- Пока не знаю, но архив не должен никому из них достаться. Так как, специалист у тебя по мокрым делам есть?
- Ради такого дела найду. Что с Медведем делать будем? Если этот на себя архив возьмет, то зубы обломаем. За ним Москва стоит.
- Вот потому и говорю о специалисте. Если банкир все под себя возьмет, то это будет похуже, чем если менты до наследства доберутся. Он мигом все под себя подтянет. Думаешь он зря что ли опрокинул аквариум. Он, сука, явно нас провоцирует. Только вот хрен ему, а не архив. Захочет получить о себе инфу, поторгуемся. Давай подтащи пару вон тех бизнесменов. Я их знаю. Они нам денег дадут, чтобы киллера нанять. Не нам же платить, мы же все-таки народные избранники.
Сергей Петрович поманил пару местных бизнесменов присоединиться к группе Валентина Петровича. Они быстро подошли.
- Привет Чили! - Поздоровался с одним из них Валентин Петрович. - И тебе здоров, Гвоздь. - Протянул он руку второму. - Слышали эту байду, что нес этот говнюк по телевизору.
Те молча кивнули.
- Присядьте, - скомандовал депутат. Бизнесмены присели на освободившихся стульях вокруг депутата.
- Слышь братва, какое дело, - вспомнив свой богатый криминальный опыт начал Валентин Петрович. - Надо архив забрать себе. Думаю, там про ваши непонятки с законом много чего есть. А теперь посмотрите вон в тот угол. Видите, как менты засуетились. Сразу в кодлу сбились, значит что-то затевают. Нам надо чтобы они получили себе архив? Я прав?
Бизнесмены медленно кивнули.
- Мы с Сергей Петровичем посоветовались и думаем, что архив не должен попасть не в те руки. Братва дело срочное. Либо менты, либо мы. Вы с нами или пожелаете, чтобы эти двое вас за кокошки пощупали? Они ведь пока досуха не выдоят не успокоятся. Сами понимаете, что игра будет по-крупному и в ней не до сантиментов. Архив надо или взять или спалить к чертям, чтобы этим, - он снова кивнул на совещавшихся ментов, - не достался. Я если что депутатской неприкосновенностью прикрыться на время смогу, а пока её будут снимать, буду далеко, а Вы так сможете? Так что Вы с нами или как?
Бизнесмены ошалело глядели на говорившего.
- Да за ментов нам пожизненное дадут.
- Крови без необходимости лить не будем, но архив должен достаться нам. Тем более вон сколько дойных сидит, - он кивнул на еще одну группу, которая что-то эмоционально обсуждала. - Этих при наличии у нас архива, можно взять в оборот. Все издержки возместят. С прибытком. Они под доказухой отдадут все и улыбаться будут, что отделались так легко. Братва, Вы мое слово крепко знаете. Не раз встречались. У нас в этом зале есть только одни конкуренты - это менты, а остальные так шелупонь, а архив дело серьезное. Все получили привет от доктора и что он нам прислал. И кому из вас охота от дел оторваться, чтобы к хозяину по его воле заглянуть? Мне не охота. У меня здесь дел больше, чем у хозяина, а значит надо решать проблему надо здесь и сейчас.
- Я убивать никого не буду, - негромко произнес сомневающийся бизнесмен.
- Тебе и не надо. Денег дашь. У тебя как мне помниться строительный бизнес? Так что войдешь в дело баблом. Такой вариант тебя устроит? - Ответил на вопрос Валентин Петрович. - Теперь ты. Ты вроде в городе логистикой промышляешь?
Бизнесмен кивнул.
- Вот и посуди какой архив место в машине занимает? Судя по словам доктора, архив будет сразу доставлен наследнику, значит груз уже погружен и ждет отправления. На чем его повезут?
- Смотря на каких носителях. Если все имеется на жестком диске, то и такси хватит. Но вот если в бумагах, то пары забитых грузовиков может не хватить.
К Валентину Петровичу подошел водитель.
- Валентин Петрович! - он вежливо обратился к депутату.
- Что у тебя Володя, - прервав разговор спросил Валентин Петрович водителя.
Валентин Петрович обернулся на угол. Действительно ментов не было.
- Сергей, как они уходили? - спросил он коллегу.
- Сперва ушел опер, а следом за ним следак.
- Завертелось, парни, - вздохнул депутат. - теперь или мы их, или они нас. Так как вы- братаны с нами, или подумаете отсидеться?
- С тобой Жига. Давай рули. Сколько надо денег? - вопросил логист.
- Это надо обмозговать. Две штук зеленых с каждого думаю будет нормально.
- Не потяну. Дам сотню. Больше нет. Сам знаешь, кризис, - сбил цену логист.
- Не до торговли. Вложу за тебя, должен будешь. - Прекратил спор Валентин Петрович. - Деньги отдадите Сергею Петровичу. Без расписок и прочей мишуры, я надеюсь не надо объяснять, что о нашем договоре никому.
- Расходимся, - Валентин Петрович тяжело поднялся со стула. Бизнесмены кивнули и направились к выходу из зала. Депутат бросил взгляд на лежащий на полу аквариум с золотым слитком.
'- Прибрать бы, - подумал он. - Валяется добро, а не поднять. Ничего и это приберем. - Отметил про себя бывший когда-то в авторитете бандит, значившийся в оперативных сводках под погонялом Жига.'
***
- Асенька, ты слышала, что наговорил адвокат, - женщина, одетая в черную норковую шубку, обратилась к приятельнице. - Он собирается раскрыть детали моего знакомства с мужем. Ты представляешь, что он после этого со мной сделает?
- Маня, да успокойся ты. Кто ему поверит? - успокаивала как могла подругу дама, пришедшая на похороны в бриллиантах. Хотя червячок сомнений, что получится нечто нехорошее с подругой, засосал под ложечкой. '-А что, если раскроет? - подумалось ей. - Она то дура, а как же я?'
- С него станется. Он умер, а до сих пор чувствую его руку, что сжимает мне горло, - всхлипнула готовая расплакаться Маня. - Он бы не посмел, если бы мой Евгеша не был бы за границей. Но вот если Евгеша узнает, то конец мне. Вся правда всплывет, тогда лучше в петлю, чем снова обретаться у дороги.
- И мне придется не сладко. Надо будет бизнес спасать, а я только наладила отношения с коллегами покойного мужа. - Внезапно огорчилась Асенька. - Только с таможней договорилась, а теперь придётся всю схему перекраивать.
К расстроенным женщинам подошел депутат городской думы.
- Здравствуйте Мария Ильинична! И Вам, здравствуйте Анастасия Васильевна! - поклонился он дамам. - Позвольте к Вам присяду. Да, дела творятся, - посочувствовал он дамам. - Никогда ему не верил, и вон как получилось. Шантажировать он надумался. И кого? Женщин! Подлец, да и только!
- Александр Евгеньевич! - Обратилась Маня к депутату, - ведь я по вашей протекции к этому адвокату пошла. Так что вы посоветуйте, что делать!
- Сейчас главное получить архив, - прочувственно произнес депутат. - Почистить его от своих бед, и пусть все идет как шло.
- А если кто-то другой захочет его получить? - вопросила Асенька.
- Да кому он нужен. Все здесь присутствующие не горят желанием его получить. Лежит себе слиток, протяни руку, и он твой. Вон видите, как все совещаются, а никто не подходит к аквариуму. - Он повернул голову и кивнув подбородком указал на стоявших возле стены полицейских. - После падения аквариума, вот он приз. Бери. А никто не берет. Значит он никому не нужен.
- Верно говорит Леонтий Павлович! - присоединился к дамам и коллеге второй депутат городской думы. - Зачем кому-то нужно менять сложившиеся порядки. Мы же не Москва, где все время что-то пилиться, захватывается. У нас провинция, так что никто из присутствующих не захочет брать на себя такую ношу. Все предпочтут остаться при своих. Чужое никому не нужно. Верно я говорю, Андрей Семенович, - он обратился к рядом сидящему депутату заксоба.
- Пожалуй соглашусь, - кивнул его словам депутат. - Передел рынка никому не нужен. Да и уверен, что полиция не дремлет. Вон стоят совещаются. Значит, скорее всего они просто архив изымут и спрячут у себя. Им же не хочется, чтобы информация об их темных делишках всплыла. Их за это по головке не погладят. Их в последнее время дерут как 'сидоровых' коз. Так что думаю, что волноваться не о чем.
- Не соглашусь с коллегой, - басовито заговорил его коллега по партии. - Эти если возьмут архив себе, то непременно попытаются его использовать. Только думаю, что ничего у них не получится. Ведь надо будет суду показать откуда и каким образом они получили компромат. В этом случае сами замараются по самое не балуй.
- А что это Валентин Петрович шушукается со своим коллегой, - вопросил Леонтий Павлович. - Уж не собираются ли они получить архив?
- Валентин Петрович, не будет рисковать своей репутацией ради каких-то бумажек пусть и порочащих его в прошлом. Он считай всем бюджетом области рулит. Без него ничего в области не решается. С ним губернатор советуется, и министры по его зову как ошпаренные бегут. Видно, опять перекраивать бюджет будут. Ну точно. Вон видите позвали директора мостостроя и нашего главного логистика. Сейчас точно начнут вопросы решать, как снизить затраты на жилье под расселение аварийных домов, обсуждать будут. Нашли же место, - возмутился Андрей Семенович. - для разговоров.
- А Вы, Андрей Семенович, не опасаетесь, что если материалы опубликуют, то Ваша карьера политика рухнет, - с искренним сомнением в голосе обратилась к депутату женщина, одетая в черную норковую шубку.
- Я с этим адвокатом имел дела только по правозащитным делам, так что я уверен, что ничего мне не навредит. А оговоров я не боюсь, у нас легко можно прижучить за клевету. Я знаю массу правозащитников в стране и Европе, так они за меня вмиг стеной встанут. Побояться.
- Взглянуть бы в архив, хоть одним глазком, - к депутатам и женщинам подтянулся владелец охотхозяйства. - Уж больно представительно общество собрал покойный. И ведь никто не уклонился от прощания. Значит там много чего жуть какого интересного имеется.
- И на Вас? - вопросил Александр Евгеньевич!
- Конечно есть. Я же при помощи Вас, Александр Евгеньевич, землю под охотхозяйства отвел. Так что если у меня его изымут, то мне максимум что грозит убыток. А мне не впервой терять деньги.
- Ты что несешь, придурок, - Александр Евгеньевич вскипел. - Когда я тебе помогал делать земельный отвод. Это даже не моя епархия.
Охотовед смутился. Понял, что брякнул лишнего, да еще при посторонних. Теперь к прикормленному депутату не подойти, а ведь надо. Сильно надо.
- Прости Александр Евгеньевич, видно запамятовал что-то, - со всей искренностью извинился охотовед. - Дело то давнее, так что и забылось. Вот на тебя и наговорил лишнего. Пойду я.
- Иди, - осклабленно произнес депутат городской думы, - а то наговорил на меня всякой всячины. Аж обидно.
- Верно говоришь, Александр Евгеньевич, - поддержал коллегу Леонтий Павлович, - не просясь подошел, нахамил, сделал людям неприятно. Нехорошо.
- Так что же все-таки будет с наследством адвоката, - не угомонялась Мария Ильинична. - Неужели оно действительно никому не нужно?
- Да Вы посмотрите, уважаемая, в зале остались только мы и больше никого нет, - с улыбкой произнес депутат заксоба Андрей Семенович. - Все уже ушли. Остались только мы. Так что никому это сокровище даром не нужно. Что я говорил? То-то. - Он воздел к небу указательный палец. - А Вы, Михаил Иванович, зря жути нагоняли. А ежели не желаете, чтобы кому-то досталось наследство покойного адвоката, так вон он слиток, берите.
Мария встала со стула и направилась к аквариуму. Она присев у аквариума поправила полы шубки, чтобы они не испачкались о растекшуюся по полу жидкость и натянув на руку нитяную перчатку, просунула руку в отверстие. Схватив рукой легко достала золотой слиток.
- Господа, это не золото! - возмущенно закричала она. - Нас обманули.
- Наследником умершего объявляется Паршина Мария Ильинична. Поздравляю Вас с принятием наследства. Архив будет отправлен Вам по адресу...
- Дура! - вслух произнесли депутаты и стоявшие поодаль пара бизнесменов. - какая же дура!