Блёклая бархатистая ткань, желтым кадмием ниспадает на серые ступени и зеркальный пол. А из тени пятном зияющей в стене, тянется золотая рука, на чьей ладони покоится плод медного яблока. Знаете, почему я так хочу на Землю? Потому что здесь, я никогда не почувствую приторную мякоть этого лакомства, ибо "запретный плод" на Гелионе просто не растёт.
(Гелионского театра " Долгая сцена")
Мы смотрим прямо в пустоту, не замечая наши очи,
Мы смотрим, наблюдая вышину, громадой рвущую сердца и клочья,
И ощущая влаственные воли, кричим, отчасти не взирая на покои,
Нам чуждых королей, что тихим плачем будят стоны,
И поедают собственные сонмы, и сизым дёрнутые кроны,
что взращены обманутым слепцом.
В коварной мутной тишине, что подкралась в речных потоках,
Где в удивлённых всплесках, раскрыты капли блеска,
Что так небрежно и печально, пытались убежать отчаянно,
В коварной мутной тишине, где зорко смотрят очи,
Которых ждём мы в страхе ночи,
В закатных трепетных лучах, что бьют в глаза сквозь ветки сосен,
В безумном танце страшной гостьи, забились дюжины фигур,
Сквозь хоровод, покрытый горем,
Колонны мчались с жутким воем,
Сквозь странный гомон, шумный хохот,
Сквозь тихий плач, негласный вскач, вокруг кустов и листьев липы,
Уж ноги все до кости сбиты, умы уродливо пролиты!
Но вот в истоме сладкой муки, потухли звуки,
Лишь в пляске появилась суть - томленья ночи грустный путь,
Но в свете лунного луча их танец мёртвая свеча,
И кипы призрачных существ так странно полнят сотни мест,
На шабаш капища зверей, подарок - тысячи смертей!
Ликуйте идолы безумий, сегодня полны ваши ульи,
Сегодня вы пожрёте крови и в сердце истины вольёте!
Но в час предзвёздной грустной песни, когда проснулись силы мести,
На поле вышел Алерон - король с червями в венах сердца,
Сосуды греет жажда чести,
Что не дарована судьбой, покамест он немой душой,
Рожден он был в высотах горных на тропах торных, где великанов длани скромны,
Где жук мельчайший - гад вредчайший, а птица в небе - тень к победе,
Сквозь дымку призрачной зари, коня мертвяк вёл под уздцы, глаза светились светом боли, Как знамя давно падшей воли, его доспехи, словно панцирь,
Сочились слизью слёз увядших, хромой,
Изящно и с угодой он к свету шёл, кривя походкой,
И кровь сочилась изо рта, когда дошёл до гостьи зла, не ликованья, изумленья,
Он пуст как лист весенний, и в то же время полон дум,
О том, что слабы тени не боятся света дня, и им враждебного огня,
Кто злу позволил выйти в тень, напиться крови им уж лень,
Не льстиво хищникам бояться, за жертву им не годно драться,
И в тёмной касте, лишний довод, чтобы содрать со злобных тонны кожи,
Глаза алеют в вспышках гнева, исдохли демонов посевы,
Уж не вступаются клинками, а рвут безжалостно когтями,
Где видно чтобы звери тени, во мраке пасти свои грели,
И мускульным позывом скулили в Дни своей наживы,
В тот миг он понял страх царицы, что покорила трепетную птицу,
Он осознал чужою болей, что лик его ещё лиловей,
И крылья чёрною волною накрыли поле, диким слоем,
Лишь взмах вроного острия, тем паче дикого крыла и пали ниц неверных толпы, и в Суматохе искр снопы, потухли в диком страха вопле, на поле мёртвенной травы, сквозь Мутную завесу выжигая пепел, взбежал гонимый, дикий ветер,
И подхватив крылатых тварей, выдрал корни их страданий,
В сердцах, с тех пор скитаньям нет предела, тела их бродят по уделу, взрыхляя Собственные лица, о, как им жизни хочется напиться!
C тех пор прошло три сотни лет,
Не видно солнечных затмений,
Казалось, нет конца борьбе,
Вдруг отсечёт кровавый стон,
Восстанет мёртвый Алерон!
В тот день, когда на снег упал рассвет, когда забрезжил тёмный след,
И на сугробе средь ветвей, один листок был одинок,
Как тёмной ночи лепесток, вернулся с диких пустырей,
На тёмной тени Инедей, взрыхляя кипы серых пней,
Его фигура неясна, была длинна и высока, хламида чёрного огня,
Корона бледною луной, светилась странною судьбой,
И видно было с далека, печать его- его судьба!
Вокруг метель колышет ветви,
И в круг сметает пыли сетью,
Мороз пространно и смешно, слетает с неба решетом,
А всадник льдом покрыт челом и видно мёрзнет уж давно,
Кричит и едет на тени: " Эй, вы! Там посреди сосны! Я вижу вас и днём и ночью! За мной вы следуете, точно! Вернитесь в крепость тёмных дней! Нет места вам среди людей!" Кричит и едет, Инедей, то бредит, то всхрапнёт, а то от холода уснёт,
И вовсе позабыв порой, себя он чувствует горой.
И лишь глаза его мгновенны, как полны синей крови вены,
Но в небе кипы туч застыв, лучи гнетут чуть поостыв,
Не видно проблесков зари, лишь взгляд ведёт его к дали,
Скитанья, бедный Инедей, видит в пути уж сотни дней,
Отчаянье чуждо храбрецу, ему не цель идёт к лицу,
Он всё оставил позади, ему теперь брести, без горести, без совести,
Он всё составил на пути, ему теперь вести, без сил ему и мир не мил.
13: 90
Я смог попасть в театр. Давно не был на представлениях с хорошими декорациями. Я неравнодушен к подобного рода спектаклям. Давно не сидел в большом Глубинном зале. Преодолев тягостную анфиладу, попадаешь в пёстрое великолепие Дворца Актёров с ценными орнаментальными сводами и двумя строгими Стражами. Помню в детстве, я их боялся. Факелы на стенах отбрасывали и множили повсюду причудливые тени. В зале не было ни дверей, ни бойниц окон, хотя признаться, это бы здесь только помешало. В помещении присутствовала некая гармония или иллюзия порядка. Свод не поддерживали колонны, всё здесь было неясно, но в то же время понятно. Ведь недомолвки, порою, порождают откровенность. А откровенность, в свою очередь витала здесь повсюду, отчасти благодаря Стражам. Они приговорены к стращанию духа на веки, ибо только у арки живы и свирепы.
Бывшие правители за всем следят бдительно, без доли меркантильности, они снова и снова мечтают покорить этот мир. Ещё издали видно двух могучих шестипалых драконов, распластавших в стороны гордые крылья и гневно взирающих пылью времён. Каменные изваяния корчатся в агонии; поджарые чешуйчато-алмазные бока, тёмные тени под веками и пяти футовые пасти, разверзшиеся в гневном предвкушении плоти. Талантливые оформители окрасили их в изумрудные, медные и золотистые тона, чтобы свести классический образ во тьму веков, и создать новый эталон мифического чудища. Как два отражения друг друга, они борются в точном подражании и прилежании форм; раскинутые перепончатые громады, четыре когтистых лапы обхватывающие подклеть колонн, украшенных декоративными барельефами, готовыми, словно свежие бутоны цветов отчаянно распуститься, и два шипастых хвоста обвивающих арочный проход
дважды. Гротескным драконам, всегда больно слышать недостойных, и сладко
прислушиваться к проходящим. И Стражи знали, что сегодня ещё один смертный посетит их врата...
Грозные закатные тени, пролегли вдоль хребтов, добравшись до складчатой пасти. А клыки высветились каменной прочностью при вечно ровном свете ламп.
Далее место. Ожидание. Занавес. И тьма вокруг удовольствия.
17:89
Время. Его всегда не хватает. Завтра я уйду, и никто не забудет меня. Потому что никто и не помнил. Я - это тень. Тень будущего надгробия, где-то там. В лесах. А что там дальше? Тьма там такая плотная, что орбитальный спутник отображает лишь сплошные чёрные дыры. А вдруг там тоже жизнь? Счастливая, но хрупкая, отчего и скрывается за пологом неминуемой смерти...Сайва? Я найду её там. Знаю, что найду. Меня тяготят сомнения. А надо ли уходить? Здесь мы не живём. Мы как бы играем в нормальное человеческое существование. Апофеоз псевдо - увлечения окружением. Тут и пойти - то некуда. Желтое море травы с чёрными скалами прямоугольников. Площадь полная мониторного излучения и настоящего звука скорби, маяк с неудержимой притягательностью познаний, водопадные ванны полные прыгучих самоубийц, и невероятно масштабное поселение под землёй со своими площадками, штольнями и тайнами. А ведь там ещё живут неспокойные индивиды! Помню, ещё, будучи несмышленышем, я как-то набрёл на их "Чадящие Дома" и мне сразу вспомнились истории о пропавших людях - мне казалось, их тела бродят в тени выступа или за металлическим каркасом ящика. Там никогда не было завалов, (слишком надёжна эта странная земля?) все ходы строили ещё в старые времена, до катаклизма. Только первый уровень находится на глубине семисот метров! Что за безумцы полезут так глубоко?! По всей ширине там поставлены триста клапанов впускающих воздух, и обеспечивающие кислородом сотни душ.
20:38
-Я ей так и сказал "Ты как рАкушка", а она "Почему?" и я "Потому что шуму много, а моря нет".
Очередной рассказ у костра. Редко тут жгут костры, мы ведь не варвары? Но иногда хочется сказки... Залежавшимся романтикам, иногда необходимо расплескать свои чувства.
37:07
Некоторые люди, склонны манежиться, попусту тратя время на ненужные подтверждения своей неразумности. Другие же напротив умалчивают об истине, поступая не менее безрассудно. И исключительную категорию составляют особы, умалчивающие мудрость свою, но предающие в негоциях умов, огласки только те факты, что, несомненно, заинтересуют собеседника и деликатно подчеркнут недоимки. Хотя такой тип с возрастом становиться неразговорчивей, от этого ничуть не теряя в радушии, зато, обладая простором мышления, способен во время сказать " Не замай!", проявляя ценные качества жесткого и мудрого собеседника. Но, также, порою, встречаются изысканные мудрецы. Они способны слушать любые слухи и сказки, впитывая незнание, тем самым, компенсируя свои "истинные" наблюдения. Именно их стоит воспевать. Они не рушат чужих верований, изобличая энные в ложь. Они, просто уходят, если им не любо слушать, опять же умело, ничуть не оскорбляя оппонента. Именно такие гости часто захаживали в Скалу. Что такое Скала? Каменоломня угнетённых, прибежище рудных властителей. Но только через неё проходят гении в клобуках навстречу Маяку. Я не гений, я даже не мастер. Мои познания основаны на небольшом количестве интересов. Право, увы, я обожатель. Это и есть моя проблема: обожать и бездействовать. Зато теперь я решился!
Я направляюсь на путь истинный!.. Да!.. Ну, правда, перво-наперво для этого мне понадобиться карта.
47:62
Теперь точно смысла нет. Я отчётливо запомнил прошедшее время от последней записи.
Долгий спуск по винтовому эскалатору. Я вижу перед собой просторную залу с многочисленными посетителями. Они снуют между интерактивными стендами и полками, на которых полно блестящих металлических и пластиковых белых корешков. На последних сантиметрах соскакиваю, и поворачиваю направо, углубляясь в неприметный поначалу коридор с надписью на ржавой, с коричневыми порезами и желтым налётом табличке "ЭК07"(1). Начинаю замечать, как с каждым шагом потухает ультрафиолетовая сиреневатость, как меня окутывает оранжевый туман, и, наконец, я парю среди созвездий. Вокруг облака газа пытаются увлечь меня в спиральную ось. Давление. Страшное давление прижимает меня внутрь жаркой массы. И я исчезаю во мраке. Ничего необычного, но я никак не привыкну к элементарному процессу телепортации. Это страшная свобода. Я - человек. И он - космос. К сожалению, только через определённые участки гравитационной линзы (при должной скорости) можно "проскользнуть" в нужное место. Что? А, понимаю. Почему я ещё не на Земле? Потому что Вселенная не жвачка. Профессор долго пытался мне это втолковать "...Молодой человек, вы меня слушаете вообще!? Шаг человека не может, растянутся дальше ступни шагающего! А сверхгиганты не сгорают дольше назначенного! Топливо не самовосстанавливается, если конечно это не аклинское или мусоковское... Следовательно, невозможно преодолеть расстояние, превышающее возможность доступного Путевого Ядра". У нас на планете ядро не ахти, но нам хватает.
Многие ошибочно полагают, что всё в основном происходит ближе к куполу Маяка, но для любопытствующих, сразу становится понятно, что под землёй секретов куда больше. Я не любопытный, но в процессе обучения у меня были любопытные собеседники. Я редко ходил в Зал Консервации, но это название таит в себе одну неправду. На самом деле это зал Славы. И слава это принадлежит тем, кто уходит и не возвращается. Дело в том, что каждому покидающему "зону наставления" даётся в путь несколько вещей: во-первых - Сковывающую Броню. Сейчас в свете багровой луны, нефритовый отсвет выбивается тонкими нитями. Материал? Ему не дали названия, дело в том, что костюм состоит из восьмидесяти реаликовых хромосом, отвечающих за тридцать восемь энергетических блоков. Сверху накладывается восемьдесят мышечных полос серебристого металла - трилона. И, наконец, завершает творение девяносто семь механических пластин зеленоватого оттенка, они реализуют подачу элиплокислорода, ускоряющего циркуляцию крови, сдерживающего сальные и потовые железы.
В основном они расположены внутри на подкладке (костюм одевается на голое тело), но некоторые присоединены снаружи, например, на кончиках пальцев, чтобы сдерживать чувствительность кожи на покрытых узором подушечках (заодно лишая отпечатков пальцев). Более того, эта броня дарует возможность умереть раньше времени.
Нагрузка, получаемая организмом столь велика, что при снятии блокируются все артерии
и сердечная мышца обескровливается, а сильнейший паралич сковывает конечности холодными жесткими объятиями. Поэтому ею пользуются исключительно в безвыходных ситуациях, когда жизнь уже не важна, а цель достойна самопожертвования.
________________________
(1) ЭК07 - Инструкция пользователя к ЭК07 (запись): "Вас приветствует, Экзаменационный прототип портала трансплантации лучевой души в Карту звёздной черты. Любые неполадки устранены. Приятного путешествия!"
Во-вторых, Сверкающего Принца Ядра - это прибор, позволяющий совершить скачок по местности на триста метров от зоны опасности. Для использования он годен лишь три раза, после чего деактивируются в портативную, чёрную дыру.
А вот третье...
Это позже, не хочу сглазить. И как вы поняли, каждый уходящий приглашается (если ранее никогда не был) в подземное капище истинности. Меня ждали, это и понятно, ведь камеры наблюдения расставлены по всему периметру Маяка. Но когда ко мне подошла фигура в белой хламиде и кремового цвета фасеточных окулярах, я не думал встретить профессора. Он со мной много говорил. И показывал. Мне сейчас ясно. Всё ясно. Когда, продравшись сквозь орешник, я, наконец, добрался до поля, бурно колышущегося на безутешном ветру медными стеблями, и порождающего волны бушующей океанской громады из охры, то в конец разубедился возвращаться. Вместо этого я бешено понёсся, пробиваясь, сквозь высокие стебли и полностью утопая в водовороте эмоций и бури чувств, через всё поле навстречу чёрной обители.
И поэтому завтра я уйду. На рассвете.
60:00
Последний час пред наступлением нового дня. Я жду? Да, я жду. Земля, сегодняшнего дня, она так нелепа. Кусочек. Как семечко. Не стоит писать об этом. А вот о чём я напишу так это о костной системе аницид. Забавная тварь. Мне показали скелет одного из целакантовых червей. Я не уверен, что вы осведомлены, но нашу планету не захватывали черви. Просто излучение радиацией на Земле так хорошо, необъятно расползлось, что загрязнение окружающей среды стало лишь помехой.
И вот тогда в дело вступили они - хоботные.
Если быть точным самые крупные наземные млекопитающие. Как-то раз, случайно, в воздухоносные полости слона попала песочная личинка алой саранчи и начала неуклонно "эволюционировать" гиганта в красную броню невиданной мощи. Так появились неканолосы. А за ними повалила всякая нечисть. И ещё что-то. Что-то неясное, что потребовало себе всю планету. И получило её, но человеческая самонадеянность не знает границ. Мы дали Силе Гелион, но, сравнив планеты, поняли, что сами нуждаемся в нём. И стали паразитировать, красть у Силы. Подумали, что она не против "хороших" соседей и потихоньку забыли родной "шарик". А потом породили катаклизм и Сила начала литься на души приезжего зла. Тогда она решила создать потоки. Никто не улетел, никто не приблизился. Всего витков три: Морской, Песочный и Леденящий - они прутья нашей решетки. Вот только сила тоже иссякает, а Морской поток иссыхает.
Так вот, удивительно, но у Вихревых червей есть кости! Лишенные надкостницы, но с наружным слоем в виде чистого камня, они выдерживают любые удары, но стоит увеличить влажность, как скелет исчезает и формирующаяся субстанция, становиться, подобна чистой жидкости. Их нельзя уничтожить, но они покорны малейшим вибрациям, именно поэтому место, в котором мы живём, не атакуется. Спасают подземные толчки в "Чадящих Домах".
02:07
Вроде всё собрал. Чувствуется некий трепет. Моя жизнь закончится сразу или через день моего путешествия во тьме? Делайте ставки, господа.
15:37
Последние приготовления.
Со мной никто не прощается. Некому. А Вальдрам сейчас плетёт свою прочную "нить". Удачи ему.
15:40
Кидаю плазменный шарик.
15:46
Мошкара одурело накинулась на голографическую приманку, ещё минута.
15:50
Временной заряд сработал правильно. Вблизи летучие шарики не страшнее шелкопряда. Чёрные, блестящие, но бескрылые? Как они летают? Вот как. Интересно: средние и задние лапки изящно расправлены. Вздутые гениталии свидетельствуют о наличии жала (в наше время даже у бабочки есть жало).
15:55
Минута и заряд закончится. Минута и возможно последний шаг.
Навстречу потокам света, навстречу холодным порывам и навстречу своей судьбе.
Часы. Часы остановились. Всё как я представлял. Я не умер, но стоило, ступить в лесистые дома, и тьма окунула меня с головой в сплошные противоречия о твёрдом факте неизменности живой природы. Повсюду серость, запах разложения и...Клещи. Сотни. Миллиарды. Их спинные щиты трещат под тяжестью растянувшегося брюха. Я раньше их никогда не видел (только на гравюрах и детографиях), а теперь воочию убедился, что после питания они становятся крупнее и быстрее. Налетают пылью алчущих кровопийц, не давая шанса скрыться, отмахнуться от них, нет надежды. Это ли сила природы? Это ли проклятие уходящих? Нет, я не сдамся. Сейчас на мне костюм. Я облачился в сверкающую броню. Нет более на мне бремени плоти, ибо я стал нефритовым гостем в этом лесу. Напрасно высекают эти твари искры с пластинчатой кожи, напрасно сдавливает мои механические лёгкие, и корчатся в агонии жажды. Не старайтесь, я и так умру.
Повсюду одна сплошная труха. Я не вижу неба. И это не эластичный шлем, йенилокловыми очками с панцирными рубцами стягивающий мой взор. Это затмение среди бесконечных ветвей, тонкими нитями, оплетающими лучики мёртвого света. Это пустыня полная странной хаотической жизни. Я чувствую жар, костюм не способен меня защитить. Наверно судьба? Я погружаюсь, глубже во тьму сознания...
Во тьму странного ликования.
Я не знаю, что произошло. Мой разум скован дурманом. И вот я лежу у озера с Вальдрамом. А вокруг по обеим сторонам взирают множество алых огоньков в горящих багрянцем силуэтах неканолосов. Глаза. Ярче пламени стыда, ярче боли пылающей разлуки. Повсюду глаза и голос. Голос, взывающий с глубин. Он говорит не спешить. Говорит отдохнуть. Он говорит: "пиши". И я пишу. А он всё говорит. И Вальдрам тоже. Но их голоса - это одна сила.
Должно быть это сон? Да.
"...
Случилась забавная вещь. Лес как будто кончился. То есть он кончился, но я до сих пор слышу поскрипывание качающихся веток, хруст червивых грибов, шелест ломкой
застывшей травы. Глаза обманывают меня или разум оставил тело?
Палящий солнечный круг маячит на фоне нежной лазури небес, озаряя всё вокруг бледно изнывающим светом. Жаркий песок пустыни, вихрится на курганах, и, взмывая ввысь, растворяется в порывах ветра.
Я как-то видел серию фильмов и мне кажется, моё окружение соответствует бесплодным землям Центральной Азии двадцать третьего века. Я чувствую себя неспокойно в этом месте. Дело даже не в том, что повсюду маячат безгранично унылые пески, нет-нет, пустыней я напротив восхищаюсь. Хотите узнать, как я счастлив? Как ребёнок, преодолевший песочницу.
Трудно найти слова, чтобы описать буйство ощущений и оттенков пустыни. Представляясь многим не более чем засушливым озером из горячих песков, мне она кажется неким средоточием тайн и скрытых знаков. Она привлекает своей откровенностью и незыблемостью. Просто ощущение некоего полотна накрывающего всё вокруг и скрывающего нечто не ясное, непреодолимо нагнетает. Надо двигаться вперёд.
Как странно. Я шел и думал о своём пути (где искать то, что не обозначено не на одной карте?) Размышляя, я обратил свой взгляд, на бредущих по плоскогорью семейной группой неканолосов. Их мягкие шкуры контуром прочерчивала тень, а на бурых, ветвистых рогах плясали блики, столь искусно отмеченные и завораживающе притягивающие, что я испытывал ощущение любования восхитительной фарфоровой вазой. Впрочем, на миг мне привиделось, что всё это, лишь обман и на самом деле то не неканолосовы, а трипосколопендровы рога - ядовитые ногочелюсти, и вся массивная группа, гуськом, продвигающаяся по песку, на самом деле алый чешуйчатый ползун. Внутри у меня всё похолодело, но через секунду сомнамбула растворилась, и продолговатое видение скрылось за холмом. Наверно, это всё жаркое пекло, обитающее среди выросших повсюду в пустыне желтых холмов. Ополоснув лицо из фляги, я огляделся. Тут справа моё внимание привлекло одинокое, сухое деревце, обвешанное различными метизами и растущее на вершине красноватого бархана. Сиё одухотворённое творение на венце своём распускалось цветком с розоватыми лепестками, невиданным, пожалуй, мною никогда в жизни.
Я даже не заметил, как угрожающе потемнел небосвод, подёрнувшись пепельной розоватостью. Судорожный страх, подобно тискам охватил модифицированное сердце, и заставило его учащённо биться. Внезапно отовсюду послышался невыносимо монотонный гул. Мне, казалось, что меня настигло проклятие, и я еду не по оазису, а по островку из белого, нежного песка и вокруг меня переливчатое море виридоново зелёного цвета. Но внезапно я разглядел, что это не песок, а шелковичные черви, которые поедают мои ноги и не море то, а склизкие кучи жаб. Обратился тогда гул в резкое кваканье, и видение испарилось. Полумёртвый от ужаса, я попал в дикий смертоносный ветер.
А теперь я вновь в странной тени, странных деревьев. Он играет со мной. Лес играет, ему как будто скучно.
Ха!.. Лёгкое головокружение и галлюцинации. Малая цена за мою жизнь, жалкую без былых надежд. Вы не поверите, осматривал свой костюм, а он и в самом деле полон сюрпризов! Вот повреждён блок питания, а здесь забыли подсоединить импульсовый генератор моего АРПК(1). Собственно, поэтому я остался без часов, энергии сдерживающей мои человеческие "недостатки" и, наконец, воздуха. Не думал, что так выйдет. Я уже писал о маслянистых блестящих грибах, источающих через едва заметные поры едкие
испарения. Но, кажется, именно они делают из меня психа. Может снять костюм? И моя смерть станет быстрой. Хотя нет. Энергоблоки повреждены, значит, подпитка была не полной и, следовательно, я могу вполне оказаться целым после снятия.
_________________
(1)Атомный Ретион Портативного Компьютера. (Теория "Раскраска брони как клавиатура")
Может ли быть что-то холоднее страха и жестче болезни? Безусловно. А может ли быть что-то успокаивающе журчания ручейка и слаще тростникового сахара?
И здесь нет сомнений. Но что может быть спокойнее ужаса? Ничто и ни в коей мере. Ведь ужас охватывает рассудок медленно и нежно, можно, даже отметить заботливо, а затем всё также небрежно, но умело заставляет его уснуть.
Так что же являют собою кошмары, не проявление ли любви человека к окружающему его миру? Конечно, нет. Взор мутнеет. Видно я умираю. Проща...
Руку ломит. Почти не работают суставы. Как тяжело дышать, как трудно раздумывать. Свечение. Иллюзорное свечение на левой руке, предплечье, на моей груди. Значит АРПК, отчасти, функционирует. Я попробовал включить подачу элиплокислорода, но видно матрице не хватает мощности. Голубоватые символы кружатся вокруг запястья, предлагая набрать невозможную команду. Какая странная ирония.
Уже довольно долгое время вокруг меня летает сгусток странной энергии. Он танцует восьмёркой, рисуя в воздухе перед глазами "бесконечность". Вот он отдалился за кусты, и, выгнувшись дугой, застыл. Я немного насторожен таким действом. Эй! Он летит сюда!
Прямо на меня... Ещё мгновение, я затаил дыхание, успею ли дописа...
Это был швах? На миг я окунулся в безраздельную тьму, граничащую с помешательством. Во тьму веков, я слышал своё дыхание, свой шаг. Я следовал по твёрдой площадке, дул ветер и... Дождь? Дождь хлестал меня по лицу. Я едва это помню.
Но так чётко. И голоса. Снова голоса, но я, почему-то, не хочу вспоминать их. Не могу, как в том сне, когда я нырнул в озеро. Всплывают лишь обрывки. Я знаю, что это важно, но не могу понять почему...
И в самом деле, почему?
Я миновал "трупники", изнывающих бледным свечением, грибов. Вероятно, отсутствие лязга и скрежета свидетельствует о потере клещами интереса к моей персоне. Что ж, совсем хорошо то, что очень скоро я, пожалуй, смогу попасть в полосу Сизого Тумана. На серебристой карте, расположенной в зоне ладонного апоневроза моей руки, этот участок обозначается, как череда блёклых квадратиков меняющих своё расположение по довольно хаотичной схеме. Вероятно, это зависит от приблизительной отметки деформации разлома Потока на мигатасекунду. Впрочем, к чему гадать, если я сам сейчас вершу свой путь?
Я просто побегу. Я буду бежать, пока не сойду с ума.
Пусть я утомлён, но я подготовлен.
Ух! Я слишком плохо представлял себе неожиданности. Слишком. Даже для этих мест. Пора следовать зову. Пора заглушить нестройные голоса. Я приблизился к своему Источнику. Это не туман, это туши. Горелые туши, бесформенной кучей накладывающиеся на серый фон, наслаивающиеся друг на друга, толкающиеся, ворочающиеся в природных жерновах пара. Они парят посреди бескрайнего падения, они увлекают меня в общий танец. И пустота. Я шел в никуда, чтобы понять, что шел ради невозможного шага. Делать эти записи довольно утомительно, поэтому я прилягу и подумаю. Странно, что сверху струится зелёноватый свет.
Смотрю и думаю, а откуда здесь свет? Третья звезда Млифы вряд ли опровергла свой коллапс и собралась воедино. А в стороне, чуть поодаль ещё два травяных млечных огонька. Я уже зеваю, так много пройти, а ради чего? И зачем я всё это пишу?
Столько вопросов, столько сомнений и не одного верного решения. А как на Земле? Интересно. Хотя, нет. Мне уже всё равно, я ведь дошёл? Дошел. Отчаялся? Нет. Смирился? Нет. Так что отдыхай... Дружище, мой верный хранитель. Мой хронологический наблюдатель.
Металл. Потолок звенит от гнетущей силы. От яркого света прожекторов. Зелёных прожекторов. Видно волшебство этого места сгинуло вместе с удушающим дымом и клочьями запечённой кожи. Здесь нет ветра, знаете? Нет шума. Тьма и помехи, препятствующие спутнику - это та самая Великая Темень. Понятно, почему ослаблена гравитация. Дела в том, что этот портал не расщепляет, а вытягивает. Вытягивает разный мусор, куски прошлых потерь. Занятно. Если верить термину - это "Относительно Коронованная Чёрная дыра".
Теперь я смогу сделать "полезную" запись. Давайте не будем тратить мои силы, а скажем исчерпывающе: Фокусирующие пути направлений потока частиц достигают трёх энергетических источников. Пробел пространства себя исчерпывает, (это видно по семи сквозным щупальцам по периметру соприкосновения дыры и действительного временного отрезка). Я бы сказал, она израсходует себя через пару лет. Она сейчас крошечная,
Вальдрам точно её уже не застанет. Здесь на самом краю обрыва, выбивается бурый клинок. На ржавой, осыпающейся поверхности я начертил бронированным пальцем название тому, что так долго рушит некоторые участки важных познаний о нашей круглой ловушке. Отныне я нарекаю, один из умирающих замков Кежией Трёх Переходов! В честь той, что осталась там, в тихой обители "большой клетки". В честь той, кому я
недосказал, много красивых слов. Той, которая пленила меня, очаровала. В честь моей маленькой и пушистой экспериментальной белке Кежия 0789, прожившей семь великих дней и подарившей нам слепую, наивную радость борьбы с вирусом безжалостной эволюции.
"Запоминай"- молвила мне пустота - "Запоминай для тех, кто ещё не знает. Для тех, кто никогда не падал на колени предо мной...
Ибо я Сын Пустот!"
Какой странный кошмар мне приснился. Вероятно, глупо переживать, но там, на фоне стёршегося знака, я постиг одиночество и страх. Не человеческий, судорожный инстинкт. А истинный, необузданный страх разоблачения. Вдруг незваный гость окажется способным сказать мне правду, которую не в силах открыть я сам себе? Вдруг ласково прошепчет нечто настолько сокровенное, что мне покажется, будто мир любит меня? Что всё вокруг одна большая иллюзия?..
Шум и скрежет, повсюду кружатся переменчивые крики, обрывки странных клочков, осколки чьей-то души. Надо спешить, но я скован всеобщим ворохом. Пользуясь случаем, окончательно израсходовать энергию моего костюма, хотя это развалюха теперь похожа скорее на механический смарагдовый комбинезон, я могу, притаившись за сомнительной громадой валуна, сделать, возможно, последние записи. Итак, удивительно, но мои познания окончательно обозначились чёткой неясностью. "Тройная Кежия", похоже, проснулась в вихре негодования. Я умру? Да, я знаю. Не страшно. Это случается, но Боже, что с этой проклятой воронкой?! Её словно вырвало желчью событий! Она выбрасывает тёмные силуэты в свете ярких спазмов молний. Энергия бьёт через утробу нечестивого коридора, а свет, бьющий через проём, кружащейся тенью дыры, возвещает не иначе, как о конце света! Я пропаду, но возможно память обо мне останется на этих страницах. На этих строках...
БОЖЕ, Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!
Повсюду текучий песок и тепло. Острые песчинки и жара. Скованность и пламя. И голос. Был. И я помню. Я лежал пока не услышал тот самый голос, опять. Снова. Как грубо. Он надрывал бесполые связки. Визжащий тенор бессмысленными фразами вовлекал меня в странный смысл услышанного.
" Добро пожаловать в комплекс "ПРОНЕКТИОН РУВА". Если это ваше первое посещение, то руководство настоятельно рекомендует принять семь ампул нашего специального препарата. Они лежат в настенной панели. Или уже введены раствором вам в кровь нашей медицинской системой. И всё же убедительно просим вас взять с собой дополнительную дозу, чтобы... (время от времени голос срывался на трескучий визг и пропадал)... Подойдя к раздвижной двери, не пытайтесь самостоятельно открыть её. Это может привести к непреодолимым для вас последствиям..."
Дальше я не слушал. Как безумный, сорвался с осыпающейся земли и побежал навстречу выходу. Я знал, что мне необходимо распахнуть двери сейчас, не дожидаясь команды технически - стерильного стонущего баса. И рванув створки, я оказался наблюдателем забавной сцены. Я глядел на себя. Вернее, свою копию. И видел контакт с тем самым огоньком, танцующим восьмёркой. Это был бот. Я думал небеса послали мне огонёк, а этот летучий механизм, словно ёжик, сплошь был усеян бьющими в глаза лучами и желтыми маслянистыми антеннами. Вот он отлетает: я услышал, как фильтры ускорились и...
Инстинктивно прислушавшись к изменившемуся ритму безжизненного диктора, я несколько пожалел, что пропустил предшествующие фразы:
"Три, две, одна..."
Последнее, что я услышал, было далёкое:
"Благодарим вас за успешное завершение эксперимента и не забудьте: Гелион любит непослушных детей!"
Прошла долгая ночь...
Или день? Или вечер. Дыра кружит в небесах из листьев и смрадного тумана. Я кружу внизу у обрыва, а птицам здесь кружить не дСлжно. Костюм ещё не выдохся, а я ещё не умер. Так или иначе, я здесь, а должен быть там. А там это где? По карте определить нельзя. Мой дед говаривал: " Путник без карты, как домашний уют без пары тёплых носков". А я носок никогда не носил. Нельзя создавать блаженство уюта посредством материальных ценностей, но можно породить серию восторженности с помощью одной маленькой ноты. Пусть даже ноты отчаяния.
Как я всегда говорил. Я отчаявшийся - я радостный!
Летучий фонарик и не один! Их сотни, миллионы! Они радостно жужжат нестройным хором. Желтое море, словно волна подсолнухов движется ко мне. Я почти чувствую жаркую волну парящих лучей, они почти ослепили меня. Даже строки на бумаге становятся блёклыми. Посмотрим.
Я иду по ослепляющему пути, по ласковому свету, скрывающему мои ступни, по волнующейся ауре лучистого ядра помощи. Они здесь и Они - моя опора.
Я на другой стороне.
Свободный переход завершился очень, я считаю, удачно...
Поздравляю господа! Моё путешествие граничит с помешательством на множестве летучих ёжиков, запасы провизии полны, а костюм едва теплит в моём теле искру тепла.
Но я устал, выдохся, и потерял часть оптимизма, но я мыслю! Правда, так не хватает живительной влаги, льющейся и прохладой омывающей губы, расплескивающейся по щекам и сковывающей холодом, отчаянно колышущееся сердце.
Занимательно сидеть и ничего не делать. Гудение фонарных тварей не угасло, даже напротив возросло. Они, кажется, ждали вовсе не меня. Отнюдь. Здесь происходит некое ботопоклоничество страшному идолу. Шучу. Хотя не знаю, я всегда ошибаюсь...
Ладно, ещё чуток подремлю и отправлюсь в путь.
Эти вибрирующие фильтры "летучих светляков", трепыхающиеся в потоках воздуха, так успокаивают, скажу я вам...
БИБЛИОТЕЧНОЕ СОБРАНИЕ МАЯКА.
Сектор 850. Отдел нестабильных эволюций.
Пятая полка. Седьмая ступень. Третий ряд.
"Появление трипосколопендры - это результат дивергенции ноелемова зева.
Мышцы этого ползуна отличаются невероятной мягкостью, но, в следствие постоянного аномального ароморфоза, нельзя утверждать с точностью об интенсивности жизнедеятельности этого вида. Несомненно, сильной чертой трипосколепендры можно назвать ногочелюсти. Способность наращивать прочнейший металл, который при этом плавиться при температуре -80 ?АкЛама, несомненно, уникальна. Питание полностью отсутствует, а рост стимулируется неопределённой причиной.
При встрече крайне агрессивна, обитает во влажных областях. Характерные черты красный или оранжевый окрас, (в зависимости от возраста особи) и два длинных мощных уса: признаки явного морфофизиологического регресса".
Это не описать. Безумие последовала точно по моим опасениям. Они ждали. Честно сказать я не увидел, не понял, даже не почувствовал, а именно сокрушился тем, что настигло своим зовом мою душу. Наверно надо по порядку, но...
Пусть он полностью отсутствует в моём сбившемся дыхании, в венах сеткой всплывших под кожей, даже в лихорадочно путающихся мыслях. Но мои строки со мной. И я вижу в них продолжение себя.
Начну с батареи. На Гелионе климат позволяет обходиться без подобного рода отопительных достижений. Экземпляр радиатора, выпавшего из чёрной "глотки" Кежии, вызвал во мне паническую заинтересованность. Я совершенно напрасно ощутил
притягательный интерес, к согнутому в усмешку батарейному агрегату.
Погнутый, насыщенный сотнями выбоин на блестящей оранжевой поверхности, методично растёкшейся фалдами льда, радиатор всё ещё пробивался кое-где струями пара. Я подошел рассмотреть его поближе.
И понял: "С Земли". Только там могут пригодиться такого рода объекты. Здорово...
Я глупо улыбнулся и прижался, обтянутой упругой пластиной, щекой к ледяному покрывалу. "Теперь я дома"- подумал я.
Так я и моя "побитая" судьбой находка, обрели бессмысленное единство.
Я уснул, а когда открыл глаза, было уже поздно. Оно выпадало. Время приобрело свободу, лишившись яркости своего хода и почерпнув немую окраску. Искры заметались в чёрном каркасе метафизики и ополчились на границы дозволенности. Нечто тягостное, обозначившись грозовым раскатом, выплеснулось тугим комком, который тут же облепили белые сети наблюдателей. Воздух завибрировал последовательными толчками.
Я никак не мог, отчаянно наблюдая, рассмотреть выпавшего гостя. И что-то ещё...Страх? Ну, ещё бы! И скованность, которую я желал преодолеть.
Силуэт астрономического тела скрылся в разлом и, кажется, на миг у сияющих летунов, появилось недоумение.
Но через долю секунды, рой метнулся, мелькая и кружась в глубину, под утихающей Кежией.
И я, похоже, инстинктивно тоже сделал маленькое открытие. Потому как побежал. Развернулся прочь от света и гнетущей тишины и побежал. Но я бежал не по земле.
Как только я вошел в границу подлеска, всё вокруг расступилось, чтобы указать мне на проход. Дверь. Путь. Дорогу, ведущую в Колючий Двор. И вот я здесь. И вот я не один.
Батарея. Безумная батарея зовёт ЕГО! И он подходит ближе. Я не понимаю, как кусок остывающего обогревателя способен передвигаться в пространстве, следуя за чёткой целью, но волны исходят от него явственными откликами. И шум. Его нет, Именно так я определяю, что оно приближается. Воздух сковывается и приобретает странную явственность, а все звуки обрываются. Мне приходится чутко прислушиваться, чтобы ощутить резкую перемену. Не знаю, почему боюсь промедления. И вот ещё, что делать с кактусами?
![Моя работа, воть [Вовкун Владимир]](/img/w/wowkun_w_i/istinnyjpokazatelxciwilizacii/dsc-6511.jpg)