Костер еще дышал жаром, но вспыхивающие алыми цветками угли света почти не давали. Тьма нахально выглядывала из-за спин и касалась затылков прохладными пальцами.
- А что? - Коста пошевелил головешки острием меча, порождая сноп рвущихся к небу искр. - Под Словней - да, тогда тоже худо пришлось...
Вспышка осветила угрюмые лица троих собравшихся в круг мужчин и одного мальчишки.
Словненская кампания велась бестолково и закончилась постыдно.
Гораздо большей популярностью пользовались всегда рассказы, например, о Поле Рогатых Титанов. Бард мог бы всю ночь наигрывать на лютне нескончаемые баллады, прославляющие мужество хельветтов в той битве. Он бы спел, как щетинился пиками строй на пути мастодонтов и как звучали в сердцах волынки, а в висках пульсировал бешеный ритм боевых барабанов. Как трещали древки копий, а раненные животные вспарывали землю бивнями и, обезумев от боли, уже не слушали команд своих наездников.
Еще Бард мог сыграть о защите Белки. О крошечном гарнизоне, четыре месяца успешно противостоящем мощи паровых катапульт и шагающих таранов. Бард мог играть, а бойцы подпевали бы известные каждому строфы. Бард мог, но не хотел этого делать.
Настроение не то. Капитан вспомнил про Словню. Про неё песен не пели, кроме, разве, нескольких куплетов о том, как один из вождей, Бард знал его имя, поссорился с работодателями и увел свои отряды в единственном более-менее безопасном направлении. В сторону Ледяной Пустоши.
Ледяной Переход - вот о чем слагали самые грустные песни. До этого времени.
Бард начал перебирать струны, разминая онемевшие пальцы. Даже по первым аккордам было понятно, что это за баллада - "Плачь, Клинок До Крови Голодных Рун".
- Роняя слезы - капли льда... - Коста вздохнул и помолчал, раскачивая головой в такт музыке. - Мы потеряли тогда от мороза и голода больше воинов, чем за девять сезонов контракта с Хозяевами Востока.
- Говорят, в Пустоши довелось столкнуться с Оттаявшим Злом...
Бард, не прекращая играть, громко хмыкнул, а Коста поежился, будто снова оказался в промерзшей пустыне.
- Альдвиг, мы бросали в костры ложи своих аркебузов, чтобы хоть немного согреться. Лучше бы нам пришлось сражаться с Оттаявшим Злом, Замороженным Добром и всеми дьяволами Порядка разом, чем вдыхать смерть от того, что нельзя проткнуть кинжалом.
- Духи? - мальчишка вытянул руки ладонями к костру.
- Пацан, - Коста прикрыл зевок кулаком, - ты встречал духа пустого желудка или рваного плаща? Как ты их себе представляешь, духов?
Огонь был живой, он танцевал, манил теплом и красками, но в любой момент мог показать свой горячий нрав. И ему бесполезно было грозить клинком. Примерно такими Альдвиг предполагал и призраков.
- В терции Ласана, - продолжая наигрывать мотив, заметил Бард, - пажам вбивали в головы разную чушь. Предкам де доставляет удовольствие наблюдать за тем, как мальчишки дорезают выбитых из седел, неповоротливых рыцарей.
- А, Альдвиг, ты чувствовал, как из вспоротых тобой глоток истекает душа?
- Нет, мастер, видел только, как кровь толчками брызжет. В первый раз себе весь камзол испачкал.
- Я открою тебе тайну, пацан, - Коста выкатил из углей запекшийся клубень и начал перебрасывать его из руки в руку. - То, о чем поет Бард, не всегда выглядело так, как ты об этом слышишь.
- Как? - мальчишка сглотнул, наблюдая за прыгающим между ладонями воина плодом.
- Что ты смог бы рассказать о последней битве?
- Ну, нас предали.
- Конечно. Ты что думаешь? - Коста обернулся к Барду.
Тот коснулся колков, пробежал пальцами по струнам, на мгновение задумался.
- Вероломно сомкнулись вокруг лютой ненавистью горя, спиной к спине станет друг и девы оплачут, любя, в трактирах забытых стран, героев последних войн...
- Вот, - Коста рассек клубень словно из ниоткуда появившимся кинжалом и передал половину Альдвигу. - Слышишь? Рождается баллада. А Модрок бы сказал...
Третий мужчина оторвался от своей трубки:
- Я бы сказал, что позиция была ни к черту. Только идиот мог додуматься разбросать линейные терции Лиги по всему фронту и перемешать с имперской легкой пехотой. Ничего удивительного, что нас продавили - варвары очень шустро наловчились рубить пики своими алебардами и раскачивать фланги.
- Ага, - Коста кивнул, - Имперские эскадроны прокатилась вперед, стрелки не успели свернуться под защиту копий, с ворожбой вышло вообще не пойми что.
- А ворожбы вообще не было, - Модрок затянулся и выпустил густой ароматный клуб дыма. - Я пытался, как мог, хоть осечки заговаривать, только что с меня взять, если даже полковым чародеям несущий ритм не задали.
Альдвиг, вгрызаясь в пахнущую дымом мякоть, восхищенно переводил взгляд с одного наемника на другого. Терция Ласана на три четверти состояла из вербованных в окрестных землях новичков, а у Косты - одни ветераны, да еще все хельветты. И с пажами прирожденные наемники общались, как с равными. Было что послушать, чему поучиться, не отвлекая себя мыслями о поиске пропитания.
Было. Жалко, что раньше к Косте не попал.
- Но ведь хельветты - лучшие в мире воины!
Модрок рассмеялся:
- Не бывает лучших в мире народов. Племя кузнецов, или танцоров, или, скажем, воров - досужие бредни. Есть люди. Капитан - воин, достойный наследник славы своего древнего рода.
- Ты научился говорить, как Бард, - усмехнулся Коста. - Я просто солдат.
- Пусть так, - кивнул Модрок, - а я - просто медик, он - музыкант... Помнишь Айвана-Балагура, над шутками которого смеялись и хельветты и имперцы?
Альдвиг помнил - в кровавой грязи, с головой, разрубленной от макушки до зубов тяжелой варварской алебардой.
- Так вот - он, например, был неплохим плотником... Просто люди. Не воины.
- Забудь, кем был ты в прошлой жизни - теперь за золото чужих побед ты защищаешь рубежи отчизны, куда тебе сейчас дороги нет...
- Да, - горько улыбнулся лекарь куплету Барда.
- Но отчего? - удивился Альдвиг.
- Среди хельветтов не принято говорить, из-за чего каждый их них оказался здесь.
Хельвар был загадочной страной. Как может наемник защищать родные земли, сражаясь за интересы тех, кто ему платит, мальчишка не понимал. Почему вроде бы простые медик, музыкант, плотник в битве стоят пары имперцев или варваров? Отчего хельветты вздыхают, слушая баллады о Хельваре, но всегда выбирают в своих странствиях только те пути, которые не ведут на родину? Ответов на эти вопросы Альдвиг не знал, но все равно мечтал, чтобы его называли на хельветтский манер - Альдим, например.
Пальцы Барда все еще бродили по струнам, а капитан снова вернулся к прошедшему бою.
- Ворожбы не получилось... - задумчиво повторил он, - зря император тех древних идолов по рекам приказал пустить. Плюнуть надо было на решение Совета и снимать терцию с позиций. Черт с ней, с неустойкой.
Модрок посмотрел на небо.
- А теперь тебе ни Совета капитанов, ни пяти терций Лиги...
- Могилой хельветтам славным холодная грязь Поля Слез и пепел - им будет саван, свечами - сияние звезд...
Бард продолжал подбирать музыку к эмоциям, а слова к аккордам.
- ... ни полковой казны, - закончил Модрок.
- Да, - согласился Коста, - как теперь отряд формировать?
- Ну, капитан, еще раны, поди, кровоточат, а вы туда же. Давайте, кстати, гляну.
- А что? - Коста нехотя распахнул стеганую куртку и повернулся к лекарю. Широкий ремень стягивал грудь, прижимая к ней сверток с травяным сбором. - У меня все есть для этого.
- Все? - Мордок усмехнулся, расстегнул пряжки и начал осматривать рану.
- Почти, - капитан поморщился, когда лекарь отодрал присохшую ткань, - штандарт мы вынесли, полковой костоправ и миннезингер в наличии, даже мальчишку-оруженосца подобрали. Вот бы чуток талеров спасти удалось.
Мордок брызнул себе на ладонь из бурдюка и, раздвинув края раны, погрузил внутрь её пальцы. Коста зашипел, но лекарь жестом призвал капитана к терпению. Бард резко сменил мотив и начал наигрывать что-то пульсирующе ритмичное. Через несколько бесконечных мгновений боли Мордок извлек и начал оттирать пальцы от кровавой слизи.
- Никак не могу к твоему колдовству привыкнуть, хоть и чинишь меня уже лет десять, наверное, - Коста потянулся к бурдюку. - Если бы ты еще и душу мог исцелять...
- Это к Барду, - лекарь снова закрепил повязку, - он, между прочим, может и с отрядом помочь.
- В трактирах, что ли, баллады петь за деньги?
- Нет, простакам о том, как хороша доля наемника, сказки рассказывать.
- Забыты угрозы и козни врагов, покинутых крики невест, - лютня фривольно вздохнула, а Бард зловеще рассмеялся, - Брат мой по Чести, теперь тебя ждут богатства других королевств.
Коста сплюнул:
- Всегда считал глупостью решение Совета вербовать пополнение из местных. Уж лучше построить терцию на половину глубины, чем разбавлять хельветтов авантюристами с равнины. А потом мы твердим об измене.
- Мясо, - Модрок взял из рук капитана бурдюк, - в первую шеренгу не поставишь - ошалеют, глядя на набравших скорость кирасиров, весь строй порвут. И в эшелоне тоже пользы никакой. Только вон из таких пацанов можно бойцов вырастить.
- Надоело, - капитан зевнул и завернулся в плащ. - Растить. Все - отправляемся идем домой. А потом на Восток. Там и контракты дороже, и противники достойнее. Единственное - жарко.
- Не знаю... Вы ведь свободный. Другому, тому же Ласану, могли бы за потерю терции срок добавить. А с вами по-другому разговаривают, но... идти добрых два месяца. Смотрите, как Кассиопея развернется, - Модрок пошевелил ладонью. - Не лучший расклад. Хотя... я не астролог.
- Вот именно, - капитан наклонился к лекарю и посмотрел на небо сквозь его пальцы. - С поправкой на долготу - ничего конкретного. Я уже шесть лет там не был. А у меня хрисовула Патриархов. Думаю, не прогонят. Понимаю, как вам обоим тяжело у стен Хельвара придется, может, в лагерях подождете. А, Бард?
- В сече кровавой всегда на виду, не обходил буйный пир, в сердце я зелень холмов берегу, это мой истинный мир.
Истинный мир. Белыми пиками касается неба. Горы - лестницы богов. В ладонях зеленых склонов бережно баюкает долины прозрачных озер. Чтобы не расплескать. Озера - зеркала героев. Звонкий хрустальный воздух, ледяные ручьи, вековые лиственницы, щекочущие облака. Родина воинов. Земля Хельвар.
Ветер бросает в лицо дождь, разбавленный липким снегом, раскисшие дороги заключают в грязевые объятия готовые развалиться сапоги, а корявые сучья на узких тропах хватают за обтрепанную одежду. Но они все равно идут к тебе, твои блудные дети.
Альдвиг видит, как меняются его спутники, чем ближе подбираются к заветной цели. Модрок иногда словно засыпает на ходу, во взгляде все чаще тоска граничит с безумием. И Бард больше не играет фривольных песен, его пальцы рвут струны, заставляют лютню стонать вместе с сердцами слушателей. И только Коста все также невозмутим и сосредоточен.
- Модрок, что с вами? - спросит Альдвиг на одной из стоянок.
- Сложно объяснить, - вымученно улыбнется лекарь. - Срок... еще не вышел. А с другой стороны - так хочется... быстрее. Это называют одержимостью Родиной.
- Как это?
- Да все просто, - сквозь зубы процедит Бард, похоже, в нем уже не осталось места для стихов, - все просто, мы - зомби.
Модрок грустно покачает головой.
- Вперед! - рявкнет Коста.
И снова дорожная грязь будет чавкать под ногами, а синяя цепь гор насмехаться вдали, не приближаясь ни на йоту. Но однажды это закончится.
Лекарь оперся о посох и чуть дрожащей рукой смахнул пот со лба.
- Так мы в лагерь, мастер?
- Нет, - льда во взгляде Косты оказалось даже больше, чем страха - у Модрока. - Вы пойдете со мной.
Альдвигу показалось, что лекарь с Бардом прижались друг к другу, стали меньше ростом, ссутулились и поникли. Музыкант что-то пробормотал себе под нос, капитан приблизился к нему и коротко ударил в грудь. Наблюдая, как Бард поднимается с земли, Коста уточнил:
- Что?
- Да, мастер.
- В строй.
Странное получилось построение - двое жалких, совсем не таких, как раньше, людей и напуганный мальчишка. Затем Коста повернулся к Альдвигу - будто ни в чем не бывало. И глаза - прежние, спокойные.
- Тебе задание, пацан, - он достал из подсумка промасленный сверток и развернул - на солнце блеснуло витиеватой ковки пика-навершие штандарта терции, покрытое ажурной резьбой. - Вытащил с Поля Слез. Здесь леса - уже почти Хельвар. Пробегись, подбери ясень для древка. Лисьи хвосты как-нибудь потом приладим. Мы отряд или что?
- Отряд, - безжизненно повторил Мордок.
- Терция, - вяло согласился Бард.
- Шевелите ногами, - усмехнулся Коста.
Темные стены, вырастающие из вечных скал перевала, башни, увитые вездесущим хмелем, бронзовый мост, переброшенный через рукотворную бездну, равнодушные жерла мортир, выглядывающие из черных бойниц - Хельвар встречает гостей. Судя по гробовому молчанию - непрошенных.
Коста воткнул штандарт в землю и вышел вперед.
- На карауле!
- Что вы там за птицы? - раздалось сверху.
- Борянин Костамир Сижский, капитан седьмой терции Лиги изгнанных, со мной рядич Афон Модрок, насильщик, лекарь терции, рядич Бард, отказавшийся от имени, душегуб, пикинер терции, Альдвиг Лур, наемник, паж.
Мальчику показалось забавным, что только его здесь считают наемником, он бы улыбнулся, если б не заметил, как вздрагивали Мордок и Бард, слыша свои имена.
- А, капитан Костамир, наслышаны, наслышаны. Ты вернулся с Поля Слез раньше других. С чего бы?
Коста скрипнул зубами:
- Позови старшего и никогда не зарекайся - вдруг судьба приведет тебя под мое начало!
В башне помолчали.
- Проходи. Один.
- Я останусь со своими людьми, - капитан уселся на траву возле штандарта.
- Теперь понимаешь, почему он до сих пор шляется по Внешним Землям? - прошептал Модрок Барду.
Тот кивнул, а Коста, не глядя, показал обоим кулак.
Альдвиг вертел головой из стороны в сторону. Легендарный Хельвар. Ничего особенного: замшелые валуны кладки, рыжеватые стальные полосы на воротах, за башнями - убегающая вверх и теряющаяся между скалами брусчатка. Никаких золотых куполов и стелящихся на ветру вымпелов.
Ворота, тем временем, лязгнув затворами, отворились - Коста не пошевелился.
- Что-то быстро, - тихо буркнул капитан.
Когда к нему приблизился невысокий старик в простом сером камзоле, Костамир, тем не менее, поднялся и склонил голову.
- Мы предполагали, что ты придешь, своенравный борянин, - улыбнулся гость.
- Дай мне людей и я уйду.
- Капитан Костамир, ты считаешь, что тюрьмы Хельвара переполнены? Ты уверен, что можно просто так положить целую терцию и прийти за новой? Хельвар благополучная страна.
- Только слава его изгнанников, сражающихся по всему континенту, защищает его от войн, - Коста сжал рукоять меча.
- Конечно, - не прекращая улыбаться, согласился старик, - но ты же не считаешь, что надо хватать свободных граждан, обрекать одержимостью и строить под твоим штандартом? Сумасшедших, подобных тебе, ведь не так много.
- Когда-нибудь мы доживем и до этого.
- Не начинай, - улыбка затерялась в бороде пришедшего. - Мы можем дать тебе полсотни. И даже это займет время, пока Патриархи не даруют им оковы Хельвара.
- Полсотни, - фыркнул Коста, - я раздам им дротики, построю в шеренгу и отправлю охотиться на лисиц. Да, еще я хочу воспользоваться своим правом.
Капитан поднял голову.
- Каким, борянин?
- Освобождения. Раз в три года - меня не было шесть лет.
- И ты милуешь...
- Обоих.
- Это безумие, Костамир - ты останешься без ветеранов. Даже в тренировочных лагерях тебе некому будет помочь.
- У меня есть помощники, - Коста положил руку на плечо Альдвигу.
- Не делайте глупостей, капитан, - попросил Модрок.
- Вы дурак, мастер, - предупредил Бард.
- А вы заткнитесь, - приказал борянин.
Старик пожал плечами. Альдвиг стал ветераном. Модрок и Бард переминались с ноги на ногу.
- Твои солдаты свободны. Вы трое - можете войти в ворота. Мальчишка-наемник - нет.
- Я останусь со своими людьми, - повторил Коста однажды, и не раз, сказанное.
- Твое дело. Тебе разрешат поставить палатку у врат Хельвара.
Небо оставалось пронзительно синим, а скалы величественно нерушимыми, впрочем, так же, как и во многих других местах помимо Хельвара.
- Никогда не стремись, - заметил Коста, провожая взглядом старика и Модрока с Бардом, - Альдвиг Лур, взять себе имя, отличное от того, каким тебя нарекла мать...
Прошло чуть больше недели. Где-то на полпути к тренировочным лагерям капитан остановил свой небольшой отряд и принялся методично избивать двоих особенно недисциплинированных верзил. Альдвиг стоял в стороне, присматривая за остальными. Хельветты все были парни крепкие и, судя по лицам, в большинстве своем бывалые, но после прощальных визитов к Патриархам выглядели сонными и оробевшими.
- Это пройдет, когда уберемся подальше, - успокоил как-то Коста, а сейчас капитан отхаживал новобранцев, не жалея ни своих кулаков, ни их ребер.
- Эй, капитан, - раздалось издалека, - вы, я вижу, все также невоздержанны на тумаки!
- Наш командир был зол и весел, враг не достался иль с тоски, я не забуду, мир так тесен, его литые кулаки, - прыснула лютня.
- И что вам дома не сидится? - удивился Коста.
- Знаете, мастер, когда Патриархи сняли это чертово заклятие, я понял, что жизнь налаживается. Но в Хельваре я боюсь остаться без работы - я ведь не умею лечить геморрой и старость, - рассмеялся Модрок.
- И трава там не такая уж зеленая, - подмигнул Альдвигу Бард.
- Ну тогда, господа лейтенанты, - улыбнулся борянин, - помогите мне объяснить этим мешкам с дерьмом где и как нам дозволяется любить Родину.