Я, следуя ставшему уже привычным распорядку, сидел перед зеркалом - день закончился и выхода на люди больше не предвиделось. Сегодняшняя маска - грубоватое по фактуре лицо; взгляд, кажущийся издали проницательным; губы над квадратным подбородком плотно поджаты и едва видны; в общем простая, волевая личность, конечно, несколько прямолинейна и весьма ограничена в интеллектуальном плане, но, что важно, всегда надежна, как металлический лом - подошла на редкость удачно. Мое внутреннее чувство выбрало маску просто прекрасно, хотя события вчерашнего дня никак не предвещали сегодняшнего разговора с генеральным. Еще утром я подумывал о маске "умник" - в течение дня предстояло несколько важных бесед с деловыми людьми, и необходимо было предстать во всем своем интеллектуальном блеске, но что-то изнутри заставило вопреки логике предстоящих событий выбрать маску "надежный". И ведь именно на вечерней дегустации новой бутылки коньяка в кабинете шефа ее черты характера, как нельзя лучше подошли к разговору, попав в картину представлений генерального о своем первом заместителе, совсем как последний пазл ложится в единственно оставшееся свободным место в собранном рисунке. Используя достоинства маски, я уверенно закрепил благоприятное мнение о себе и стал единственным кандидатом на должность. Стоит признать, выбор "умника" мог стоить этого места. При общении с глазу на глаз шеф недвусмысленно дал понять, что любит надежных, предсказуемых подчиненных и главное преданных, как собаки. Интеллектуалы же всегда настораживали его своей непонятной способностью мыслить неординарно. Конечно же, неприятно иметь своим подчиненным человека, умственно стоящего выше тебя. Наверное, срабатывает чувство самосохранения.
Вздохнув, я одним движением снял маску. Тонкая кожа с тихим шелестом сползла, оставив меня наедине с самим с собой. Натянув опавшее лицо на подставку, размял свое настоящее, порядком уставшее за день. По прошествии стольких лет я так и не смог привыкнуть к этой процедуре - каждый раз на короткое мгновение появляется чувство, что вынул из себя душу. Мне же всегда нравилось утреннее слияние с маской. Люблю это ощущение, когда ее еще холодная кожа мгновенно становится живым лицом. Небольшой хаос в мыслях, пока новая личность накладывается на мое "я". Я бы даже сказал: "моя личность этой маски" на "мою личность без маски".
Я окинул взглядом ряды своих "лиц", расположившихся на полках вдоль стен - пустые глазницы смотрят сквозь меня в бесконечность. Каждая обращена в свой, доступный только ее взгляду мир, попасть в который можно, лишь слившись с маской. Эта коллекция была заботливо собранна за не один десяток лет. Двигаясь от одной к другой, можно проследить весь жизненный путь - своеобразная "шкала в лицах" прожитого. Вот на почетном месте в самом начале стоит моя первая маска. В настоящее время для нее применения уже не найти, но я храню ее, как веху начала пути. Создал ее и впервые надел в десятом классе, когда долго не решался подойти к одной девчонке, которую давно тайно любил. Ха! - ох уж эта первая любовь! с бессонными ночами, с тоскливым, щемящим чувством в груди, когда не знаешь, как решиться на прямой разговор и лишь издалека тайком наблюдаешь за ней - источником своих грез. А она громко хохочет с подружками, настойчиво не обращая на тебя внимания. Ты для себя - долговязый, нескладный, напрасно пытающийся совладать с кучей комплексов, беспокойно копошащихся в голове. Она - первая ученица в классе, активный участник общешкольных мероприятий, гордость учителей и школы. Как же мне не хватало тогда уверенности в себе, внутренней опоры, найдя которую, возможно перевернуть мир! Я долго метался, мучился, не зная как поступать, что делать. И здесь настоящей опорой стала она - моя первая маска. Пришлось, правда, изрядно помучиться с созданием. Сейчас этот процесс можно назвать серийным производством, самым настоящим потоком. А тогда все было впервые, ручная работа от "а" до "я". Надев маску первый раз, я с испугом обнаружил вдруг проявившиеся в характере и так не свойственные обычному мне наглость и цинизм. Мир вокруг неуловимо изменился, изменив и меня вместе с собой. В то же утро, с легкостью завязав разговор с объектом своих тайных желаний, без усилий добился встречи после школы. Татьяна была сражена напором и наглостью, почему-то нравящимся девчонкам школьного возраста, пусть даже отличницам и активисткам, и напрочь отсутствовавшим у меня ранее. В общем, создав и одев свое первое искусственное лицо, я неожиданно для себя, в качестве бонуса, получил в свои подружки сразу несколько девчонок из нашего и параллельных классов, с половиной из которых в короткий срок удалось (о, ужас для обычного я!) переспать. Татьяна - первая любовь, к которой я не смел подойти в течение стольких мучительных месяцев, в маске была сломлена всего-то за неделю. Но вот что меня всегда смущало: я до пронзительной боли в сердце любил ее... , но находясь в мире маски, оставался к ней холоден и безразличен, и все наши отношения, инициируемые моей настоящей личностью, выливались в какие-то суетливые и ничего не дающие "трахи" в подъезде, у нее дома, в парке. И если в мире маски все девчонки сами вешались на шею, то в обыденном мире они так и остались для меня неприступными, как вся когорта томов "Война и мир". Правда, в этом новом мире, наряду с положительной стороной в виде эротических забав с многочисленными подружками, оказались и свои минусы - ношение маски напрочь губило способности к учебе. Почему присутствие на моем лице чуждого кусочка тонкой кожи оказалось несовместимо с хорошей учебой, я не знаю. Пришлось периодически ходить в школу со своим обнаженным лицом - для создания запаса хороших оценок. Ох, и натерпелся тогда страху! Если в маске с легкостью мог познакомиться и охмурить любую, пусть даже первую красавицу школы, то, придя в школу на следующий день "голым ", именно так я себя тогда ощущал, приходилось уже общаться самому, не имея надежной опоры, что было просто невыносимо. Мне даже не удалось в своем мире переспать ни с одной из подружек. А что интересно думали эти красавицы? Им ведь при общении со мной приходилось иметь дело то с неудержимым хулиганом, то с пугливым ботаником, краснеющим при каждом слове.
Эта маска стала бесполезна в институте - там уже имели ценность совсем другие способности.
...
С помощью следующей маски, отдыхающей по соседству с первой, была решена проблема с высшей математикой, дававшейся с большим трудом. Преподаватель Тамара Петровна, сухая, как и ее наука, с каким-то тайным наслаждением ставила мне на каждом занятии 'неуды'. Я же грыз и грыз гранит этой науки, но все безрезультатно, он оказался слишком "тверд" - сказывался десятый класс школы, частично проведенный в маске "хулиган". Промучившись полсеместра, решил к этому вопросу подойти ранее апробированным путем. Маска мгновенно сделала из меня - замороченного студента первого курса - уверенного в себе мужчину, обладателя пронзительного взгляда и огромного ... Для меня так и осталось тайной, как на эту сторону интимной физиологии могла повлиять маска. Возможно, с ее помощью я попадал в мир мужчин с гигантскими фаллосами. Тамара сдалась после второй атаки изменившейся личности. И вопрос с положительными оценками по математике был решен. Правда случались и конфузы - в маске я становился на редкость неудержимым мачо. Однажды Тамара поймала меня в кабинете на кафедре истории с молодой аспиранткой, и размер "банана" полученного на экзамене на следующий день, можно было только сравнить с ... Исправлять пришлось ежедневной повинностью в течение месяца, без остатка забиравшей все внутренние силы. Сколько раз, правда, после второго курса, когда закончилась математика и помощь маски стала излишней, приходилось краснеть при встречах в коридоре с Тамарой Петровной. До сих пор от одного воспоминания о ее постоянных окликах в коридоре института:
- Андрей! Ну почему ты ко мне не заходишь? Я же скучаю по ...- у меня мороз по коже.
...
Постепенно использование масок стало необходимостью. Вместо того, чтобы мучиться, предпринимать какие-то действия, перебарывать свои внутренние недостатки, достаточно было создать маску, что скоро стало делом пустяковым, и очередная проблема сходила на нет. Я даже мог получить при этом какую-то нежданную для себя выгоду.
...
Вот в центре ряда отдыхает маска "друг". Создавать ее целенаправленно я не хотел, но незаметно общение "таким, как я есть" со старыми друзьями становилось весьма проблематичным. Настоящая личность все более попадала в зависимость от использования масок. Я настолько привык к ним, что вынужден теперь носить каждый день. Сидя по утрам перед зеркалом, как женщина накладывает макияж, я выбираю и надеваю маски. Тут на помощь приходит неизвестно откуда появившееся чувство, заставляющее остановить выбор на конкретной маске, пусть даже это и не диктуется событиями предыдущего дня. Сколько раз я с удивлением наблюдал, как руки сами тянулись к какой-либо маске и лишь в последствии, в течение дня, этот выбор приобретал смысл.
...
С возрастом маски становились все более разные. Если первые маски были практически на одно и то же - мое - лицо, то с некоторого времени они стали менять меня до неузнаваемости - я становлюсь совсем другой личностью, которую не каждый может узнать. С чем это связано - загадка, наверное, стал более опытным изготовителем. Вот, например, одна из последних масок. В ней даже старые друзья вряд ли узнали, что, впрочем, и не удивительно - они меня помнят по совсем другой. Я создал ее, чтобы попробовать свои силы в политике. Надев первый раз, почувствовал ... , а впрочем, к черту! Мир, в который попадаешь с ней, большинству не понравится. Если честно, надевать ее второй раз просто противно.
...
Что ни говори, всего, что я достиг в этой жизни, заслуга моих любимых масок.
Осмотрев их в последний раз, я взглянул в зеркало на свое лицо - вот оно истинное совершенство! Подобно нарциссу залюбовался гармоничными чертами. О, эта плавность линий, не обезображенная выпуклостями или впадинами. Ровная, как полировка стола, поверхность нарушена лишь тонкой линией рта. Два глаза, как льдинки чистейшего льда, не выражают никаких эмоций. Куда там остальным с их безобразными наростами, называемыми носами, и (о ужас!) с растительностью на лице и голове! Этот хаос глаз с их разнообразием цветов - то плачущие, то смеющиеся! А я уже и не помню своего истинного лица, и каково это вообще иметь лицо! Так получилось, что каждая маска забирала часть меня - одна забрала улыбку, одна хмурые брови, а какая-то, не помню только какая, забрала мой нос. Ха! Сняв маску и не найдя на лице этого ужасного нароста, как я тогда испугался! Глупец! - еще не познал истинной красоты! И вот теперь имею совершенное лицо - идеальный овал, не обезображенный ничем лишним. Я и улыбнуться до ушей не смогу, даже если и придет в голову эта бредовая мысль - у меня их просто-напросто нет.
Вместе с лицом и мой истинный мир, изменившись, стал столь же совершенным. Теперь в нем нет ничего лишнего: все вокруг делится для меня лишь по двум признакам - можно съесть, нельзя съесть! Все стало просто и гармонично.
Я с вожделением посмотрел на свое идеальное лицо - Эх! если бы его можно было съесть!