Полог шатра, точно ветром сдуло. -Мессир, письмо, - отрапортовал запыхавшийся оруженосец, раскосо глядя в упор на графа. Этот туманно- испытующий взгляд всегда вызывал в Коэне какие-то смешанные чувства сострадания и злобы. Херетасс*, война никого не делает краше. Клонель сын боевого друга. Парнишка славный рубака без царя в кудлатой башке, сующий ее в самое пекло любой заварушки. После удара дубиной по голове он выжил, но глаза, словно разъяренные друг другом супруги разбежались в разные стороны. На подносе лежало два свитка. Один, перевязанный трехцветной лентой и запечатанный сургучом с оттиском печати канцлера.
Кустистая бровь командора Коэна удивленно взметнулась. Так, неужели? Неужели заносчивый король Силана запросил пощады? Давно пора одуматься. Боевые действия велись полгода. В начале все пошло хорошо. Силан, завязши в войне на севере, не смог защитить южную границу. Зелладору почти удалось вернуть свои земли, отторгнутые пару десятков лет назад, во времена Восстания магов. Еще недавно казалось - последнее усилие и будут заняты перевалы. Силан вынужден будет подписать мир, но вдруг противник перебросил войска с Севера. И фронт накрепко встал в предгорьях. Неужели теперь, когда наметилась передышка, враг сдох? Может напал кто из западных соседей, или опять пираты помогли? Хоть бы так. Проклятая война, она забирала все силы. Ведь граф был уже не молод, чтобы также резво скакать по полю сражений, не ведая устали как в далекой молодости. Сорок лет большой срок для командора. Да и еще "домашние" маги одолели своей строптивостью, они считают себя пупом земли и ставят выше нобилей. Командор вынужден был признать, что на войне без магов никуда, но терпеть рядом высокомерных выскочек из простонародья подчас было выше его сил. Ко всему не так уж давно, во времена его молодости, маги решились захватить власть в королевстве. Ради великого свершения они смогли поступиться своей чванливой гордыней, забыть распри, сбившись в стаю себе подобных. Опальные дворяне, разбойный люд и прочий сброд, почуяв сладкий запах расправы и добычи, трусливыми шакалами, метнулись к магам. Орда, пополнившись кровожадным людом, приблизилась к цели. Король бежал. Страной завладела паника. И, как обычно, в неприученном к вожаку стаде возникли распри. Каждый даже самый затрапезный маг захотел главенства. Как следствие восстание захлебнулось в собственной алчности.
Лишившись доверия, маги навлекли на себя участь бешеных псов. При окончании ученичества, достигнув первой ступени силы, новоиспеченные маги вместе с благословением и подарком из рук короля, получали ошейник с негатором магии. Таким образом, королевская верхушка навечно отбила у магов охоту к верховодничеству. Одно слово или мысленный приказ командующего - и вся магия блокируется. А если завравшемуся магу неймется, другой - и тот превращается в безвольную куклу. Пусть в беспринципном Силане дают волю всем, кому ни попадя: магам, нелюдям, чернокожим, а Зелладор чтит права нобилей. Нечего всякому отребью лезть в по иерархической лестнице. Больно падать придется.
Аскарибосс**! - вырвалось у графа при взгляде на второй свиток и крупные его ноздри затрепетали. Сквозь суровые черты проступило нежное выражение. Этот сладковаты запах духов леди Джелли он не спутает ни с чем. Командор прижал письмо к лицу, втягивая до боли знакомый с юности аромат. Она, дочь соседа, к которому родители вместе c младым графом наносили визиты. Дети играли, пока взрослые пировали в большом зале. Позже он ездил к соседу один. Причины всегда находились; то забавный щенок, то интересный гость то какая-нибудь сущая безделица.
Как-то вдруг несказанно похорошела она, напарница в шаловливых играх. И совсем не хотелось попусту баловаться, а все больше тянуло к нежным признаниям и робким поцелуям. Юношеская любовь от взрослой кутерьмы тем и отличается, что не ведает плотского знания - все сведется к постели. В ней все одухотворено, все дышит искренним поклонением, великолепием чутких открытий. Первая любовь, бьется в сердце до САМОЙ остановки.
Вместе они были взяты ко двору, где молодые дворяне из лучших родов королевства обучались придворному этикету, военному искусству, да и вообще всему, что должен знать благородный человек. Так и шил они рука об руку, пока не пришло время для брачных уз.
Простонародье жениться по любви, дворяне по воле семьи. Не беда, стерпится -- слюбится. Коэну нашли подходящую жену, которая связывала род с союзником далеко на юге. Джеллис отдали замуж на север. Что поделать, печальная география судьбы. Порою случались встречи на приемах у короля, но только разговоры в рамках этикета. Редко сорванный украдкой поцелуй в темном коридоре. Иногда головокружительный танец, когда любимая рядом, вот, в руках! Затанцевать, закружить до беспамятства, но...
Нетерпеливо разодрав письмо, командор с замиранием сердца вчитался в милый почерк. Все внутри него сжалось и, когда он дошел до конца, лицо побледнело. Ох милая...как же...? Как же это возможно? Встретится в приграничной крепости. Как? В прошлом году Джеллис овдовела, но своя старая карга давно прознала об их любви. Даже на балах, где присутствовала Джеллис, не спускала глаз с благоверного. Раз за мимолетную улыбку устроила такой скандал на балу, прямо перед королем, что до сих пор тошно. Тогда дамы одумались и заявили, что поссорились из-за нарядов, но Коэн-то знал истину. Теперь, когда Джеллис стала свободной, злобная супружница вообще потеряла голову от ревности и контролировала каждый шаг, даже на охоту изволила ездить с мужем, чего раньше не делала. -"Херетасс"! - вырвалось у графа. Как вырваться от такого пригляда? Он не может оставить армию, даже при всем желании.
В задумчивости командор разорвал второе послание. Пробежал глазами: "Апесс!" ***. Какая роскошная улыбка судьбы! Они встретятся! Обязательно увидятся и, если повезет, проведут один денек без свидетелей, вдвоем, только вдвоем. Канцлер писал, что графу Коэну необходимо незамедлительно выехать в пограничную крепость, где он получит от придворного вельможи секретные инструкции Коронного совета. Кустистые брови командора сошлись на переносице.
- Где гонец!? Позвать гонца! - закричал он, ни к кому не обращаясь. Но за стенами шатра услышали, поняли. Через несколько минут в проеме образовалась вся та же хмурая, косая физиономия оруженосца.
- Нет его, мессир, - пробубнил тот, явно недовольный, что опять отвлекли от игры в кости с солдатами охраны. - Как это нет?! - раскатился бас. - А вот так, - пытаясь свести взгляд в одну точку, заявил Клонель, - Был, да сгинул, только и бросил, что срочно и ускакал. - Он пароль какой-нибудь сказал? - подступился с расспросами Коэн. - А шут его знает, - беспечно отозвался слуга, - Мне -- никакого.
Коэн в безысходности махнул рукой. Проваливай мол. С Клонеля в период отсутствия боевых действий взятки гладки, только глаза от безделья заливать, да в кости с охраной резаться. Что и говорить, достойный сын своего бесшабашного отца, с которым графа связывала долгая дружба.
Выведывания у всех, кто мог видеть гонца, ни к чему не привели. Только удалось узнать, что это был не Оуэн, которого обычно посылали гонцом. Клоанель, замахнув стопочку, вдруг вспомнил, что гонец обронил, что того на днях зарубили, а на замену прислали его, Оксана. Пойди ж теперь, сыщи этого Оксана.
Случайный посыльный, которого никто не знал, и который не назвал даже пароля, несколько встревожил графа, но он не придал данному обстоятельству особого значения и спешно засобирался в дорогу в предвкушении встречи с любимой. Только дурак отвергает подарки судьбы, Коэн из ума еще не выжил.
***
Лесная дорога на то и лесная, заковыристо петляет между громадными дубами, будто кто-то ее напугал. Деревья впились в каменистую почву узловатыми корнями, которые словно разъевшиеся удавы расползаются по сторонам, не пройти не запнувшись. Вековой путь выбитый тысячами звериных ног. Даже звери не хотят лезть по чащобе, а люди появляются здесь так редко, что зверю нечего бояться. Внимательный наблюдатель заметил бы следы маленьких раздвоенных копытцев кабанов - дубовый лес лучшее для них место. В лесной подстилке всегда можно найти пропитание. За едой сюда прибывают многие, порой становясь пищей сами. Выжженная напрочь поляна, в нескольких ярах от проложенного пути, с белесым остовом чьего-то скелета, удачное дополнение мрачной картины леса. Дракон потрапезничал. Юг Силана место достаточно привольное и нет-нет, да и забредет в горы дракон из жарких болотистых лесов Хиришасса. Лесной дракон зверь редкий, почти легендарный, но ведь откуда-то взялись в королевском дворце две драконьи головы с устрашающе ощерившимися пастями.
Пара оленей вдруг встрепенулась, застыла на месте, нервно поводя ушами, оба повернулись в сторону недалекого поворота. Животные замерли, прислушиваясь и вдруг резко прянули в сторону, спасаясь в чаще.
Звериное ухо слышит лучше человеческого, но спустя некоторое время и он бы услышал звон оружия, иногда потрескивание ветви, на которую наступила неосторожная нога, топот коней. По дороге двигался военный отряд, которому нечего опасаться, таясь от лесных разбойников и шаек мародеров.
Первыми из-за поворота показались три рыцаря в черных доспехах. Копья оперты о стремена и подняты вверх - перехватить опытному воину и мгновения хватит. Забрала подняты, но и то - по жаре, да в полном доспехе - врагу не пожелаешь! Священники отпускают воинам грехи пьянства, блуда, сквернословия и гневливости только за то, что они носят панцирь в летнюю жару. Внимательные глаза тщательно осматривают дорогу впереди. Ничего не прошмыгнет мимо. Кто-то да засечет.
Дозорные доскакали до того места, где только что стояли олени, теперь из-за поворота показалась пятерка конных арбалетчиков. Оружие взведено. Внимание к передовым - только будет знак - и сразу пять болтов вонзятся в цель. За арбалетчиками вскоре показалось и ядро отряда. Ни дать ни взять по лесной глуши путешествовал влиятельный господин. Позади него на каурой лошади двигался молодой человек черном плаще брата-послушника ордена Семи богов. Они неспешно ехали в окружении плотного кольца конных в легких кольчугах, с копьями и щитами за спиной. В свою очередь их обороняли несколько человек в панцирях с мощными щитами. Защитить от стрел и копий -проще простого.
Коэн отправился в путь взяв с собой обычную охрану, проверенную во многих походах. С графом поехал племянник - молод, а ведь уже Доверенное лицо самого Верховного жреца! Далеко пойдет молодой человек, Сетрино светит славное будущее! Охрана достаточна - врагов держат на перевале, да и никто не знает о его отъезде. Для всех граф Коэн поехал осмотреть свои войска на позициях, проверить лично, как несут службу и определить направление будущего наступления. Об истинной цели догадывались несколько ближайших офицеров.
Как всякий культурный человек Коэн знал древнюю литературу Первой империи, читал описание населенных земель, написанное в незапамятные времена Досиархом и знал, а однажды и видел хищных человекозверей -- Охотниц. Раньше они жили повсюду, но за последние несколько сотен лет число их сильно уменьшилось и никто не знает, почему могущественное некогда племя превратилось в пару-сотню людей, а тот и меньше. Кто их считал? Потеряв былое могущество, Охотницы были вынуждены жизнь в непригодных и потому ненаселенных местах. И почуяв падение былой империи "нормальные" королевства превратили Охотниц в изгоев. Все, да не все. Только король богопротивного Силана делал все впику, нарываясь на противостояние. Недаром заслужил кровопролитие. Поделом. Со зверьми в замке живет, сам и зверь, животное. Он не отверг этих чудовищ, а взял в услужение.
Зверюги похожи на человеческих женщин. Бр-ррр, Коэна от воспоминания о такой бабе аж передернуло. В молодости в свите посольства для расширения кругозора он был послан к королю Силана. Там он в первый раз ее и увидел. Одну, охраняющую дверь королевской опочивальни. Он стоял напротив и бессовестно разглядывал Охотницу: спереди -- женщина с бесстыдно оголенным ничем неприкрытым срамом. Как его манили красивые очертания выпуклых грудей с темным ореолом миндалевидных сосков. Коэн помнил, как тут же захотел употребить ее со звериной силой вгрызаясь, вминаясь в ее гибкое тело. Но нехороший блеск темных глаз и отвратительная бурая шерсть, покрывающая заднюю часть человекоподобной особи отвернули его от пагубного шага. Он злобно прошипел: "Тварь, тупая сука"! А животина и ухом своим остроконечным не повела. Наверное и речи человеческой не разумела, а только командам послушна, как сторожевая собака.
Многое болтали языки, но Коэн не верил, что мужчина, да к тому же закаленный в боях рыцарь не совладает с подобной бабой. В бою много решает ум и выучка, ну и оружие, конечно. Хоть лев и силен и быстр, но Коэну довелось убить на охоте двух замечательных, громадных львов, головы которых с великолепными гривами украшают зал Музыки и Оружия в его родовом замке. Охотницы пусть устрашают простонародье своей звериной статью, а ему нечего опасаться, тем более с таким хорошо вооруженным, обученным отрядом. Да и где они, хваленые войны? Нет их. В прошлых боях с Силаном против его армии выступили такие же солдаты, рыцари. Где вы, ау-уу! Охотницы?! Одни побасенки от вас и остались. Граф ухмыльнулся. Наверное та, перед дверьми была последняя, выставленная для наведения страха на гостей.
Жарко. Зной густой испариной оседал под ветвями деревьев. Ветерок застрял, где-то там, в плотных кронах. Граф маялся от жары. И годы брали свое. Молодым Коэн мог долгими часами проводить в полном рыцарском обличии, не взирая на духоту, теперь же, тяжесть кольчуги отчетливо давила. Он беспечно скинул ее, передав Клонелю. Отборная охрана, если что, позаботится. Да и вряд ли случиться, если что. Непроходимые тут места, безлюдье.
Отряд оказался возле двух громадных дубов, растущих так сложно, что дорога - будто заблудившись - заволновалась, запетляла. Голова отряда скрылась за поворотом, арьергард же не виден за огромным стволом в пять обхватов, а то и более.
Надо бы приказать подтянуться подумалось вдруг Коэну и ... жестокий удар пришелся куда-то в грудь, но тренированные мышцы не подвели, он удержался в седле. Каким-то вторым зрением, больше похожим на звериное чутье, Коэн успел приметить скользнувшую откуда-то сверху серую тень или несколько? Боль, страшная боль пронзила правую руку. Рыцарь справа тихо охнул и повалился, Граф с ужасом заметил как из живота того поползли сизые змеи кишок. Кто-то еще с оторванной челюстью корчился, хрипя, на земле. Конь под ним утробно всхрапнул, споткнулся и медленно начал заваливаться. Отчаянно пытаясь выбраться из стремян Коэн запутался еще больше. Когда конь был готов рухнуть, погребя седока под своей тяжестью, вдруг кто-то ожесточенно схватил Коэна за раненную руку дернул, потащил. В глазах потемнело от боли. Но все же, уносясь вверх, граф смог заметить, как Клонель лишился своей головы, которая, подскакивая на корнях, отлетела куда-то в кусты. Это последнее, что он приметил.
Дальше - ветви, хлестко бьющие и царапающие тело. И боль, и страх граничащий с кошмаром. Нечто неопределенное тащило его за собой, будто он не человек, а какая-то лишенная жизни добыча. Уж нет, я тебе покажу, кто есть кто! Коэн незаметно потянулся за кинжалом, висящим на поясе -- хрясь...и в ребрах жуткая боль. Мгновенная, нечеловеческая реакция, существующая на грани неосуществленной мысли и звук, рычащий звук грудного голоса: -Посмей еще! - Я..., - граф осекся, сообразив, что с ним разговаривают на языке Древней империи, который даже не все дворяне знают, не говоря о простонародье. - Как же...? Ты кто? - В свое время узнаешь, - был ответ.
Мысли Коэна скакали стаей перепуганных белок. Уму непостижимо! Наглый, внезапный налет. Столько убитых людей и все в момент полегли. Как же так? Кто ? Напасть на большой, хорошо экипированный отряд могли только... только - Охотницы! Только они, с их легендарной чудовищной силой и отвагой способны в одиночку, в одночасье покончить даже с большим отрядом. Значит живы, значит Силанд. Они при службе у двора, значит получают деньги и вряд ли зверю платят достойное вознаграждение. И Коэн в стремительном полете между землей и небом задыхаясь от ветра выкрикнул непомерную сумму: -Сто! Сто золотых! Меня в крепость Перуэлло!
Стремительный бег оборвался и граф очертя голову грохнулся оземь. Звон в ушах и тишина. Замороженная тишина неопределенности. Когда он открыл глаза, на него в упор смотрел пылающий взор разгневанной полуженщины, полузверя. Такой, что мороз по коже. Хуже пытки. -Р-рр... раззве мало? - сумел выдавить бесстрашный командор. -Честь Ярован не продается! - рыкнул зверь и глаза сузились до размера соломинки в стоге сена. - Ты жив потому, что нам нужен пленник для допроса. Пригодиться только твой язык, остальное без надобности!
Граф понял и скукожился, примолк. Мало ли и язык не пощадят вывернут и выдернут, как тварь крутила руки. Потом его, как осенило. Честь? У зверей есть честь? С чего это? Как так? И невзначай у Коэна вырвалось: -Разве у вас есть честь?
Животное грозно зарычало, подступаясь всей массой к графу. Тот отступил сразу поняв, что честь была, есть и будет. На века и во веки.
- Тогда могу ли я просить доставить меня к благородному дворянину, которому я бы сдался в плен по праву войны? - спросил Коэн зверюгу, которая не казалась такой ужасной. Конечно, сейчас он проиграл, но что будет завтра? - Я воин Королевской стражи Миррин, шевалье д'Алямберт. По людским обычаям это достаточно чтобы сдаться мне в плен. - последовал жесткий ответ. - Порядки у Ярован другие. Мы презираем пленников, они трусы. Я бы вас тут же прикончила, но это не моя война, не мне решать, как с вами поступить. Я лишь исполняю волю моего сюзерена. После допроса вам решать - позор или смерть.
Коэн опешил. Даже не от посула смерти, а от изумления. Животное неустанно удивляло: сначала речь на Древнем всеобщем, теперь дворянское звание. Что еще? Херетасс! Только с Джеллис не увиделись, горько. Но Херетасс, херетасс пока жив -- борюсь, так звучит их родовой гимн. Может удастся довориться? Граф пристальней всмотрелся в тварь. Росту немного выше среднего, но тело мускулистое, как и у той, виденной в молодости: голо спереди, если не считать, конечно, ремня с двумя висящими на нем кинжалами ( скорее для приличия) и лент, обвивающих руки с талию в цвет разрисованного узорами лица. Оно было привлекательно и между тем отталкивающе. Плоские клыки, торчащие из-под верхней губы превращали миловидную физиономию в хищную морду. Теперь Коэну было не до потребности в плотских утехах. По телу пробежала нервная дрожь, когда существо обернулась на что-то, еще не слышное человеческому уху и улыбнулась. Через несколько минут на поляну выскочило еще одно такое же существо, только в движениях сквозила большая порывистость, даже грубость. За собой бесцеремонно оно волочило Сетрино. -Сетринно, племянник! -вырвалось у графа. Он облегченно взохнул, хоть кто-то уцелел в жестокой бойне. Две животины обменялись приветствием, больше похожим на дрожь тел. - Климена, рада видеть! Невредима? А где Астерия? - засыпала вопросами его похитительница. Говорили они на языке Силана, который Коэн немного знал и мог понимать, о чем идет речь. -Не знаю. Последнее, что я видела - Астерия набросилась на арьергард, как и было договорено. Она хорошо справилась с задачей, посеяла панику и рассеяла противника. Подождем. Она придет, если жива. -Сетрино, Сетрино, - зашептал Коэн подползая ближе к племяннику. -Пш-шш-ррр, - утробно заворчала зверюга и он осекся. Больше не предпринимая попыток к расспросам.
Молчали, каждый о своем. Долго. Тени поползли по поляне. Граф успел придти в себя и даже отдохнуть телом, хотя разум вопил о скорых трудностях на грани кошмара.
- Астерия погибла. Помянем и двинемся. - нарушила тишину Миррин. Она вынула из нагрудного мешочка статуэтку черного камня, поставила на поваленное дерево. Твари склонились, встав на колени и что-то запели на языке, Коэну совсем непонятным. Да и был ли это язык вовсе? В протяжном том пении слышалась боль и щемящее одиночество, будто тоска по ушедшей, открытая рана для оставшихся. Вскоре оно резко оборвалось. Звере-женщины встали. Поклонились изваянию и Миррин убрала его, куда-то туда, в густую заспинную шерсть. -Так, ты понесешь кого-то из них, - властно кивнула Миррин на пленных. И командующий понял, кто главенствующая самка, - а я буду следить за обстановкой. Мы должны быть готовы к бою, вдруг кого-то мы не успели убить. Сдирай с них тряпье, узнаем кто важный. У кого усилитель мысли. Секунда - одежда мужчин располосована, ненужным хламом валяется у ног. -А-аа, вот этот, так я и думала, - удовлетворенно озирая Коэна ворчит Миррин, - другой нам не нужен. Кончай его Клемена. - Убивать?! -Завопил ошеломленный граф. - Вам неизвестны обычаи войнов. Убивать безоружного? Кто-то говорил о чести Ярован! И где она? Что-то незаметно ее, - с горечью проговорил пленник.
Суки переглянулись. Может обойдется, раз он им бесполезен. -Как звать? Звание? - спросила племянника старшая тварь. По морде, -слегка оскаленной, было видно, что гнев владеет ее существом. Но Охотница справилась, прорычав невнятно. - Сетрио, виконт, брат-послушник, сан не получил - ответил тот, косясь исподлобья. Как-то безразлично и спокойно для молодого человека перед смертью. - А к чему мое имя раз все одно решили убить?
"Храбрец! Такому бы кольчугу, а не рясу". - подумал о племяннике граф с замиранием сердца ожидая конечного вердикта. - Значит дворянин, - сделала вывод Миррин устало, - значит прилично погибнуть в поединке, в этом нет бесчестья ни для тебя, ни для нас. Ты будешь драться с пленившей тебя. Она по рангу равна тебе. Ученик. Готовиться к испытанию на получение звания. После такого решения никто не вправе обвинить меня в бесчестности. И так уничижительно посмотрела на командора, что тот готов был схватиться за меч, да нет его. Отобрали, твари. - Климена, верни мальцу оружие. - Условия? - спросил Сетрино, ломающимся от мужественного напряжения и страха голосом. Почувствовав в руке привычную тяжесть шпаги он как-то подобрался, воспрянул духом. Появилась хоть и маленькая, но надежда остаться в живых. С оружием он отобьется от безоружного животного, он им покажет! Его захватили внезапно, потому он и попал в плен, сейчас же они узнают, как нападать на вооруженного человека!
- Условия просты, - ответила Миррин, - бьетесь здесь на поляне. Мы оставляем тебе шпагу и кинжал, а ее вооружение , -- кивнула в сторону подруги, - то, что от природы. Если ты выйдешь победителем -- отпустим. Если нет - похороним с честью. А теперь, к бою!
Драться с безоружной бабой, хоть и в зверином обличии?! Такому его не учили. Но раз дело касается его жизни, он готов! Готов располосовать и вынуть ее сердце. Сетрино замер в напряженной классической стойке - шпага направлена на противника, кинжал в левой руке чуть отведен в сторону.
Зверюга метнулась прямо вперед, на острие шпаги. Парень сделал глубокий выпад, но клинок со свистом полоснул лишь воздух. Климента отскочила. Первая сходка, знали оба, определить реакцию противника, не больше.
Второй бросок напомнила первый. Но здесь нападающая попыталась дотянутся когтями до руки, держащей шпагу.
Животное двигалось так стремительно, что Сетрио видел только размытую тень от движения, однако многолетние тренировки сделали свое дело. Конец шпаги пришелся по руке-лапе суки. Она отпрыгнула, орошая землю кровью из длинной царапины. Замерев на мгновение в трех шагах от молодого человека, Охотница стремглав бросилась в атаку. Сетрио уже привычно отразил нападение в глубоком выпаде, посчитав, что противник его неумен, будет действовать, как все звери одним, заранее выбранным способом. Самонадеянность сыграла роковую службу. Климена нападая с левой стороны в последний момент оттолкнулась ногой, так, что на земле осталась глубокая борозда от ее когтей и прыгнула вправо, в ту сторону, где бок был не защищен. Сетрио среагировал, но поздно. Слишком поздно попытался повернуть шпагу, глубокий выпад помешал сделать это быстро. Не успевал, не успевал... Зверь оттолкнул шпагу рукой, прыгнул на человек и тут же назад, в исходную стойку. Сетрио с хриплым криком начал заваливаться на бок. Но человек был еще жив, с изумлением и ужасом наблюдая, как кишки с шипящим чавканьем вываливались наружу. Соперница вновь прыгнула -- легкое, казалось бы, касание когтистой рукой и у человека вырвано горло. Все было кончено во мгновение.
Коэн до того неподвижно стоящий и наблюдающий скоротечную схватку кинулся к лежащему молодому человеку, перевернул, посмотрел на страшные раны на горле и на животе, прислушался к сердцу, дыханию. - Сетрио мертв! - воскликнул он потрясенно. Понятно, графу не раз приходилось видеть трупы, а то и самому убивать, в молодости случались и поединки, но его поразила скоротечность схватки, когда хищная тварь, одними только когтями убила человека вооруженного шпагой и кинжалом и прошедшего выучку у лучших мастеров клинка. - Признаешь ли, что не было урона чести? - прервала молчание Миррин. Признаю, все было сделано по правилам, поединок велся честно, мне не в чем упрекнуть вас, - прошептал Коэн, - я могу похоронить племянника?
Старшая охотница кивнула, молча отходя от места схватки. Коэн поднял шпагу племянника и начал ей копать неподатливую землю, слезы нет-нет, да и навертывались на глаза старого воина, потерявшего вначале свободу, а затем и любимого родственника, который был ему как сын. Звери стояли в стороне . Наблюдали. Тихо переговаривались: - Как ты дала себя порезать? Плохо училась? - строго спросила главенствующая самка. - Так вышло, - не стал оправдываться Климена.
- Говорила я тебе, что люди могут быть опасными противниками, особенно прошедшие хорошую подготовку! Как вернемся, найду тебе мастера фехтования, будешь учиться биться с человеком. Чтоб никаких промахов больше, поняла?
Молодая особь что-то то ли прорычала, то ли проворчала в ответ. - Смотри, совсем у нашего пленника работа не идет! - с насмешкой в голосе продолжила Миррин, - вот что значит отсутствие когтей - и с удовлетворением оглядела свои. -Ага, согласилась напарница. Может ему поможем, а то до вечера проторчим здесь.
Втроем дело пошло и могила вскоре была готова. Сетрио спустили в яму, положив на грудь шпагу и кинжал - он честно дрался и заслужил быть похороненным с оружием. Как-то отстранено, уже с безразличием к своей судьбе командор наблюдал, как Климена куда-то прытко умчалась, вскоре вернувшись с тремя дорожными мешками. Женщины-звери быстро вывалили все из них и сноровисто разделили между собой наиболее ценное. Остальное зарыли в землю под раскидистым кустом. Потом Миррин, не слушая возмущений Коэна, подхватила его на руки, вторая животина взяла оба мешка и они понеслись по лесу так, что все замелькало, закружилось в глазах графа до головокружения, до тошноты. Он плохо запомнил путь. Однажды дорога уперлась в ущелье, пришлось двигаться по тросу, натянутому над пропастью. Коэн с замиранием сердца смотрел в туман, клубившийся внизу, когда Миррин как ни в чем не бывало, шла с ним на руках по тонкому канату. Холодные горные реки, глубокие овраги - казалось, дорожному кошмару не будет конца. И, когда Коэн почти выдохся, безвольным телом болтаясь в лапах то одной, то другой Охотницы, на исходе дня, вскочили в деревню.
- Я уполномочена доставить вас к командованию Силанда. - Заявила Миррин, бесцеремонно вталкивая его в двери какой-то избушки. Коэн влетел, споткнулся, но усилием воли удержался на ногах. Не хватало упасть ниц перед презренным Силандом. Насупив густые брови, командор огляделся и тут же они взлетели до удивленного предела. Они знали! Знали о его связи, его любви к леди Джеллис! Связанная, измученная она понуро сидела между двух Охотниц в боевой раскраске. Увидев его женщина встрепенулась, но тут же поникла, скукожилась, будто время ее сочтено. Нет милая, - хотелось закричать графу, - мы еще поборемся, не унывай! Но слова остановились в горле. Старый войн, он отчетливо понял безысходность их положения. Хитростью и внезапностью война была проиграна. Кончено... - Вы должны передать нам ключ негатора! - в заключении допроса приказал офицер. - Наш маг снимет мыслеобраз. - Никогда! Лучше смерть! - вскричал граф. Передать негатор врагу, так, чтобы его армия вконец была разгромлена! Никогда! - В таком случае это будет стоить жизни твоей любовнице, с ней позабавятся пленившие ее. Она умрет не сразу, пожалуй даже больше тебя проживет -- ухмыляясь промолвил офицер, посматривая на приободрившуюся парочку охранниц. - Вы не посмеете причинить вред благородной даме! Вы не рыцарь! - воскликнул Коэн потрясенно. - А я и не решаю, - цинично хмыкнул офицер, - Ярован наши союзники, это их добыча. Они вправе делать с ней что заблагорассудиться.
Коэн побледнел, спадая с лица. Было видно, как нестерпимо тяжело ему дается выбор. Любовь или честь? Одна жизнь той, трепетно любимой, та что рядом, вот она - чуть живая горячо любимая женщина, пережившая так много горя и ужаса или свобода, жизнь его подчиненных? Предать всех ради одной? И он решился раз и навсегда. Резко встал,. подавшись к врагу и, создав мыслеобраз ключа, передал его магу Силана.
Война закончилась быстро, за несколько дней. Жалкие остатки некогда грозной армии вторжения прятались по лесам и горным ущельям, пробираясь восвояси. Силанд вернул себе захваченное, прихватив изрядную часть вражеской территории. После вероломной победы был подписан мир. Опять на вечные времена как и в прошлый, так и в позапрошлый раз.
***
Мирный договор, а сколько их уже было... подписывался в крепости Перуэлло в присутствии советников, высших дворян и жрецов из обоих королевств. Короли клялись в миролюбии и верности обетам мира, призывали в свидетели богов, пили из одной чаши и обнимались, как лучшие друзья. Только король Силанда назвал короля Зелладора своим МЛАДШИМ братом и многие заметили, зашептались. Дворяне с обоих сторон тоже шумно братались, пили за здоровье бывших врагов и казалось, что наконец-то на границе воцарится вечный мир. Ага, мир... Не успели разъехаться по домам короли со свитой, как поскакали гонцы к соседям дальним и близким, к великим и известным своей силой магам, даже к пиратам. Принялись искать союзников, плести интриги, собирать по дальним землям артефакты и звать на службу магов и вольные отряды. Настоящая борьба за горный перевал только начиналась.
*- черт побери (зелладор). ** - идиома, означает высшую степень удивления, смешанную с восторгом *** -чистая радость (зелладор)