Сегодня день не полнолунья,
но у меня похоже слабоумье.

Мой стих весёлый:
резв
и тих,
помилуйте меня,
ведь я не псих.

В бутылке пробка от винца: 
вот всё наследство от отца. 
Не верьте - вру, 
для красного словца.

Я раньше Питер обожал:
ведь в нём меня отец рожал.

Теперь с окраины зайду
прочь от меня татарское гойду,
глаза от зданий отвожу,
солёные, без жизни,
я лужи матом оближу,
ползи ко мне гранит поближе.

Уже не можу видеть эту рожу,
Петра, Шемякина,
шо на костлявом стуле.

Им место в самоварной Туле,
где с пистолетом у виска,
кончается московская тоска.

Мне не по нраву серый градец:
и я давно не ленинградец:
дякую я Адесе, и Нью Йорку слава,
а Питеру - Апражская Гульнара.

ПрохОдные дворы,
доходные дома,
парадные подъезды,
скачу через поребрики,
колясочные съезды,
дешёвый, не московский понт,
пошёл на плитку за ремонт.

Давно мне не любА награда,
что родом я из Петрограда,
где наплодил уродцов Михаил
среди дворцов, помоек и кадил.

Лишь Люба из Тюмени,
проездом из Любани,
аж до рыданья рада
причалить к ботику,
в якутских ботиках.

Оленя бросив в тундре
без калош,
и сразу в питерскую баню -
тут балдёж.

Пишу пролётом я из джета,
нет - это не Фольксваген Джетта,
и точка, я беру на борт,
и вкусный КФС и пластиковый корт,
на стенках виснет Айвазовский,
на корте заигрался Березовский.

Мой крылышками машет джет,
я крылья острые жую
и косточки в Неву плюю.

А где-то по реке скучает морюшко,
и пахнет огурцами корюшка.

Что за страна с такою странностью,
что с именем у ней:
в любом селе и в городишке,
на каждой улице и в закоулке
живёт Ильич, ночует Ленин,
в одноимённом переулке.

Что говорить:
ульянов даже в улье мавзолея свил гнездо,
никак не может выйти по УДО,
из ада-ленинграда.

Как звать теперь сею державу,
кто знает, что теперь в ней на кону,
кто на коне, что на пути,
и как ей имя обрести,
кто нарисует новую икону,
ей на гербе,
кто вынесет её из ада на горбе.

Страна устала, город устарел,
зачахли елисеевские тролли,
пора менять, пора понять,
но Органы все лучшие забрали роли.

Ну, хватит, поцик, потешаться,
иди, жена из Ферганы зовёт сношацца.