Бежавший из зоны, осуждён по навету.
Плутал в буреломах майской тайги.
Охранники долго волочились по следу. 
Простреляны в кровь мои сапоги.

Дойти, добежать и доказать свою правду.
Вернуть наконец поздалый  должок.
В суде он улыбчиво поправил кокарду,
А я загремел в тюремный острог.

Теряются силы, хворь дурманит и голод.
Я вполз на пригорок  дикой глуши.
Ветвями и сучьями насквозь я проколот.
Мерещатся снова мне миражи.

В глазах отразилась на пригорке волчица.
Шальная облавы пуля в боку.
Поблизости волк, в зубах огромная птица.
Подруга  стонала в красном соку.

Укрылись цветы в опаске на ночь в бутоны.
Вечерней росой стеклились глаза.
Сычи издавали похоронные звоны.
Рождалась густая в небе гроза.


Протяжно завыл волк, будто был виноватый.
Читали мы вместе книгу  беды.
Печально косился бурундук полосатый
И скрылся у талой хвойной  воды.

Горели по небу перелётом зарницы.
Оставил волк дичь,  лизнул сапоги,
Во тьме показав свои пустые глазницы.
Он шёл умирать у дикой реки...

И я схоронил их на высоком пригорке.
Шипела гадюка рядом змея.
О верности думал я, о преданном волке.
Живущие люди - Бог вам судья.