Внимательные глаза охотника следят за жертвой. Ничего не подозревающий олень спокойно подходит к реке, чтобы напиться. В этой дикой стране звери не бояться людей, потому что здесь власть принадлежит именно силам природы, а не человеку. Олень наклоняет голову, но, к сожалению, ему уже не удастся сегодня испить живительной влаги. Щёлкнула тетива охотничьего лука, и воздух зазвенел, разрезаемый мчащейся к своей цели стрелой. Эта мелодия внезапно оборвалась, сменившись жутким предсмертным рыком, который вряд ли мог принадлежать такому мирному животному, как олень. Что бы то ни было, но оно повалилось на бок и замерло. Из кустов, теперь уже не скрываясь, с треском веток и шуршанием листьев показался и сам охотник со стальным кинжалом в руке. Прямо на его глазах уже мёртвый олень подёрнулся зеленоватой дымкой. Охотник крепче сжал кинжал в руке. Он знал, что то существо, на которое он сейчас охотился, было очень коварно, однако никаких сюрпризов не было. Его стрела действительно оказалась смертельной для жертвы лучника. Перед ним теперь лежало довольно странное существо, напоминавшее дикого кабана с медвежьими передними лапами, но вместо щетины тело его было покрыто зеленоватыми иголками, с которых обильно сочился яд. Судя по размерам, это была ещё совсем молодая особь, а значит, где-то поблизости могли находиться и остальные. Нужно было как можно скорее собрать ценный яд и уходить отсюда. Охотник уже потянулся к небольшой сумке на своём поясе, чтобы достать оттуда пустой стеклянный пузырёк и замер. До его чуткого слуха донёсся тяжёлый стук копыт по земле. Сюда бежало что-то очень большое. Лучник выругался про себя. У него уже не оставалось времени, чтобы собрать смертоносную жидкость, капающую с иголок убитого им монстра, а значит, коту под хвост шли три часа выжидания в засаде и ещё несколько предыдущих дней, которые он потратил, чтобы изучить все тропы, которыми ходил этот отбившийся от своей стаи самец. Быстрым движением сунув нож за пояс, охотник самым натуральным образом начал драпать с места не совсем удачной охоты. Лишь пробежав километр, он остановился, чтобы отдышаться. Спустя пару минут до него долетел рёв подоспевших сородичей-троберов, что означало для охотника только одно - сегодня путь к небольшой лесной хижине, которую он облюбовал в качестве временного пристанища, для него заказан. А жаль, этот одинокий покинутый домик ему понравился, он даже подумывал на счёт того, чтобы остаться здесь на пару месяцев. Обидно, хотя нет, просто досадно. Придётся сейчас искать ту деревеньку, которая была отмечена на покосившемся от времени дорожном знаке. Охотник поморщился. Он не любил останавливаться в людских поселениях. Особенно он не любил большие города. Слишком уж они походили на большие каменные муравейники, которые сами же муравьи используют для складирования всевозможного мусора и отходов. Да и опасно сейчас простому путешественнику заходить в города. Голод из-за разгоревшейся два года назад войны всё ещё не ушёл, хотя сама война уже кончилась. Это заставляло людей резать друг-другу глотки не только за звонкую монету, но даже за самый обыкновенный кусок заплесневелого хлеба.
"То же мне, очаги цивилизации", - подумал охотник, снова трогаясь с места. Его путь лежал вниз по реке, где, если верить знаку, должна была находиться деревня, носящая название Нарида, что на языке местных жителей значило "горная река". В глубине души путник даже надеялся найти покосившиеся, поросшие мхом и плющом дома. Размытые дождём дороги и ни одного признака жизни. Такие картины не были для него чем-то удивительным, напротив, всё чае на его пути встречались ему такие поселения-призраки. Ни скелетов бывших жителей, ни следов деятельности "джентльменов удачи", ни каких-либо других следов бедствий, разрушения. Ни одного намёка на то, что могло вынудить людей покинуть то или иное поселение. Даже неупокоенных духов или другой нежити там не было. И даже не смотря на это, становящиеся всё более редким явлением путешественники стараются обходить покинутые места стороной, протаптывая новые объездные пути. Они боятся, потому что не знают, что там к чему, а люди всегда трясутся от страха перед неизвестным, такова уж их природа.
Охотник улыбнулся, вспомнив лица караванщиков, когда он сказал им, что пойдёт через одну из таких деревень. А как они с ним прощались! Будто бы отправляя его в последний путь. Купец и вовсе подарил ему очаровательное колечко "на добрую память", видимо, опасаясь, как бы обозлённый дух сгинувшего в селе-призраке охотника, не напомнил ему о себе после смерти. До чего же смешные у людей бывают предрассудки, хотя, пару раз очутившись в обширных некрополях в Империи, он и сам начал в них верить, ведь, как ни странно, но некоторые довольно смешные обряды не давали потом подниматься на ноги мертвецам. А вот несоблюдение правил всегда было чревато различными казусами, вроде гремящих цепями призраков, зомби. Бывали даже случаи, что один выкопавшийся из могилы вурдалак успевал съесть большую часть местных жителей, прежде чем власть решалась отправить на помощь своим подданным хоть какой-нибудь отряд. Однако не у всех хватало терпения ждать помощи от императора, короля, князя или ярла. И когда оно лопалось, в ход шли объявления о награде за голову несчастного вурдалака...или же какую-нибудь другую часть тела. Это воистину был век процветания самого разного рода наёмников. От ленивых и требующих за свои услуги кругленькие гонорары экзорцистов, до обычных рубак, которые готовы были подставлять грудь под удар за кружку пива. А с ростом спроса на эту "рабочую силу", рос и спрос на оружие. Деревни, где были кузни, а кузнецы знали своё дело, процветали и быстро росли, стремительно превращаясь в торговые центры. Шахтёрские городки тоже могли похвастаться своим положением. При таком раскладе все шли на работу в шахты или же записывались в ученики к железных дел мастерам, и никто не хотел идти работать на фермы. Потому-то голод никуда и не уходил, а цены на продукты продолжали расти. Сейчас труднее всего было найти на дорогах караван с продовольствием. Даже разбойники, когда узнавали, что сейчас перед ними очередной торговец оружием, просто пропускали его дальше. Видимо, у них подобного железного хлама скопилось и так предостаточно. Особенно эта проблема была актуальна в той стране, где сейчас оказался охотник. Обилие месторождений различных полезных ископаемых стянули в северное королевство представителей самых разных народов, они все хотели разбогатеть, но эта суровая страна решила поставить свои условия для новоприбывших. Немногие добрались до шахт в горах. Гораздо меньше половины. Правда, были ещё и те, кто просто осел в какой-нибудь деревне, работая на лесопилке или же начинал разводить животных, бывало даже и такое, что строили фермы, но они вскоре разрушались, потому что холода и каменистая земля весьма и весьма сильно влияли на количество урожая, что заставляло свежеиспечённых фермеров выставлять баснословные цены на свои товары. Обычные селяне не могли себе позволить даже обычный кочан капусты, на который приходилось копить несколько месяцев. Было даже немного жаль этих простых и грубоватых северных людей, но не больше.
Начавшие сгущаться тучи заставили охотника прибавить шаг. Ему совсем не хотелось попасть под дождь и промокнуть, не хватало ещё заболеть и остаться здесь на время, которое больше, чем он планировал. Неожиданно за поворотом из лесу выступил частокол высотой где-то в два с половиной метра. Рядом с воротами, которые наверняка и были входом в деревню, которую искал собиратель яда, с вилами наготове стояло двое мужчин в тёплой крестьянской одежде. Только увидев путника, они сразу окликнули его, приказывая остановиться, и начали медленно подходить к нему. Видимо, их сильно переполошил рёв троберов и они решили выставить какой-никакой караул от греха подальше. Охотник остановился. Лучше всё-таки не провоцировать этих "стражников", они, судя по всему, и так уже на взводе.
- Кто идёт? - гаркнул тот, что был поскладнее. Судя по выговору, он был самым, что ни на есть, коренным жителем. Не получив ответа, он сделал угрожающий жест вилами, подходя при этом ещё ближе. - Я, кажется, задал вопрос!
- Даан, - достаточно громко отозвался охотник, чтобы его могли слышать оба караульных.
- Что?! - переспросил второй, о был невысокого роста и бородат, скорее всего, он был полукровкой, сын гнома от человеческой матери.
- Даан, - чуть громче повторил неудавшийся собиратель яда.
- Это он что, по-эльфийски что ли болабочет?
- Да, похоже на то, - сплюнул "гном".
- Отведём его тогда к старейшине, как остальных, а то вдруг он тоже с тех курганов прибрёл? Мало ли, кого там хоронили.
- Не-не! Помнишь, как он на нас ругался, когда мы в прошлый раз так сделали? Лучше его сходи позови.
- Сам позови! Сейчас твоя очередь!
Полукровка выругался и поплёлся в деревню, отворив небольшую дверцу в воротах.
- Ну что, сейчас мы тебя проверять будем, - широко улыбнулся мужчина.
Охотник молчал.
- А ты у нас, значит, молчун, да? Хотя, если ты с курганов, то и вообще, наверное, кроме своего "даана" не могёшь ничего сказать. Ну ничего, у нас староста за раз возьмёт, да и определит, живой ты, али мёртвый. И плащ этот зачем-то на себя напялил. Небось, чтобы Гниющую кожу лица спрятать, а? Ничего-ничего, здесь ты никого своими трюками не обманешь, мы уже всего повидали, уже матёрые.
Дверь снова со скрипом открылась и оттуда выше старик, который тут же стремительно направился к стражнику и новоприбывшему. Взгляд охотника скользнул по одежде старца, в которой он с удивлением узнал мантию друида. Посох, на который опирался старейшина, на первый взгляд казался обычной сучковатой веткой старого дуба, но лучник чувствовал, что это не просто палка, а магическая вещь. Что же, покровительство друида хотя бы объясняет, почему жители этой деревни ещё не были съедены троберами или не покинули эти не слишком дружелюбные леса.
- О, старейшина пожаловал. Я тут его допрашивал, а он вообще не гу-гу. Сдаётся мне, что-то тут не чисто, точно жмурик пришёл с курганов.
Старик величественным жестом прервал поток слов, льющийся из через чур разговорчивого караульного и обвёл взглядом охотника. Брови его съехались на переносице, было видно, что друид чем-то недоволен.
- Что ты тут делаешь, путник? Ты выбрал не самое лучшее время и место появления. Лучше возвращайся обратно, туда, откуда ты пришёл.
- Так там же снова эти твари разбушевались, - сухо заметил полугном, - наверное, спасаясь от них, он сюда и пришёл.
- Тихо! - крикнул старик, обернувшись к полукровке, потом снова вернул внимательный колючий взгляд к охотнику. - Мне кажется, что именно он их сегодня и потревожил. Это так?
Охотник утвердительно кивнул.
- Я так и думал. Убирайся отсюда, здесь не рады таким, как ты. У нас нет золота и нам не нужна помощь вашего брата, возвращайся, проход для тебя закрыт, - друид развернулся и уверенно направился обратно к воротам.
- Эдда нае, калеввен.
- Что? - старик резко обернулся. - Как ты смеешь использовать эльфийскую речь, жалкий проходимец?! Да ещё и напоминать мне о Зелёном Свитке?! Убирайся прочь, пока я не превратил тебя в лягушку! - сверкнул глазами друид.
- Калеввен, а терну лаен.
- Нет, это ты сейчас совершаешь самую большую ошибку в своей жизни, всё ещё стоя здесь, - старец начал медленно оборачиваться. Вдруг резким движением он направил посох на охотника. Между ними вспыхнула зелёная полоса магической энергии, и старика откинуло в сторону, крепко приложив костями о деревянные ворота.
Восприняв это как нападение, на охотника накинулся разговорчивый караульный, намереваясь ткнуть обидчика вилами в живот, но он был уж слишком медлителен. Даже рыцарь, полностью закованный в стальной пластинчатый доспех смог бы увернуться от такого удара, не говоря уж о человеке в лёгкой кожаной куртке. Охотник скользнул в сторону и ударил согнутой в локте руке в область между плечом и шеей. Мужчина застонал от боли, но развернуться и ответить ему не дали. Подсечкой он был сбит с ног, а, как говорят, чем ты выше, тем больнее падать, поэтому первый караульный растянулся на земле, уже не в силах подняться. Полукровка оказался гораздо предусмотрительнее своего напарника и решил не лезть на рожон, а начал обходить его кругом. Охотник, стараясь не упускать его из виду, на месте поворачивался, следя за движениями противника. И когда он стоял спиной к воротам, произошло то, чего он никак не мог ожидать. Слишком быстро очнувшийся маг ударил своим посохом, как дубинкой, по голове, которую до сих пор покрывал капюшон. В глазах охотника потемнело, и он покачнулся, сзади ему тут же скрутил руки полукровка. Следующий удар подкосил его ноги. Тяжело дыша, друид снова опёрся на свой посох.
- Ну и что мы с ним делать будем, старейшина?
- Что-что? Судить, конечно, он ведь покалечил нашего Борда.
- А почему на него магия то не подействовала? Я думал, что она, так сказать, самое верное средство против таких вот "даанов".
- Кого? Что ты там сказал?
- Да так, - отмахнулся полукровка, - это так себя назвал этот дракт.
- Ладно, тащи его в подвал, когда очнётся, там видно будет. Может, ему все мозги повышибало.
- Если бы они у него были, то убрался бы, - грубо рассмеялся своей шутке гном.
Друид не ответил и направился в деревню. Только у самой двери он остановился.
- И ещё одно, не забудь потом Брода на кровать оттащить, а то наш гость оказался прытким в драке.
Полукровка кивнул.
Охотник с трудом разлепил глаза и тут же сощурился от боли в затылке, которая неожиданно проступила сквозь красную пелену забытья. Его остроконечные уши слегка задвигались, пытаясь уловить какие-то звуки, но гул в голове после ударов очень сильно мешал ему сосредоточиться, из-за чего до него доносились лишь невнятные обрывки фраз. В комнате, где он оказался, было достаточно темно, но тренированный глаз эльфа смог различить большой стеллаж с выпивкой, стоявший у противоположной стенки, и бочки, которые обычно использовались трактирщиками для хранения разных продуктов, в частности овощей. Судя по этим признакам, охотника притащили в кладовую чьего-то дома и связали. При чём связали основательно, это он понял после нескольких попыток освободиться из пут старым-добрым воровским методом. Через пару минут в голове прояснилось, и теперь он уже слышал то, о чём говорят люди за дверью. Его собирались судить, при чём, как сообразил эльф, с пристрастием. Друид точно просто так не оставит то, что к нему в деревню пришёл эльф и покалечил одного из местных жителей. Собиратель яда с досадой попытался пнуть кусок сыра, лежавший на полу, совсем забыв, что связан, и чуть, таким образом, не упав вместе со стулом лицом в тот самый сыр. Он мысленно обругал себя за то, что ввязался в эту бессмысленную драку, а не ушёл сразу, поняв, что друид действительно настроен ни за что не впускать его на территорию деревни. В сложившейся ситуации ещё стоило подумать, что же всё-таки предпочтительней - жаждущие мести за собрата троберы или же друид с выплёскивающейся через его лысую голову гордыней.
Эльф снова оглядел кладовую, пытаясь найти хоть какие-нибудь намёки на режущие предметы, которые могли бы помочь ему освободиться от впившихся в кожу верёвок и потом стать его оружием вызволения из этой своеобразной каталажки. Однако его охранники были другого мнения, у них уже имелся план действий на счёт эльфа и менять они его уж точно не собирались. Послышался скрип замка, который отпирали наверняка ключом не менее ржавым, чем сам замок. На фоне осветившегося проёма показалась уже знакомая пленнику фигура гнома-полукровки. Но он вскоре отступил, и в комнату вошли ещё двое, очень по силуэтам напоминавшие того, кого эльф сбил с ног у ворот. Они вдвоём подняли стул, к которому был привязан эльф, и понесли его куда-то, судя по звукам, наверх. Где точно оказался пленник он сказать не мог, потому что закрыл глаза, зная, как больно может резануть по его уже привыкшим к темноте глазам яркий дневной свет пусть и в пасмурную погоду, которая была почти вечным гостем в этой стране. Редко когда охотнику удавалось идти по дороге в солнечный и безоблачный день, но и тогда нельзя была надеяться на то, что через час солнце не заслонят тучи, а по мостовой не начнёт отбивать свою печальную мелодию дождь. Такими же были и коренные жители северного королевства - тучные, угрюмые, не слишком гостеприимные люди с массой предрассудков. Особенно их много было на счёт собратьев охотника - остроухих жителей лесов. Наверное, это было обусловлено тем, что в этой стране очень много общин и деревень основывались друидами - жрецами дикой природы. И все эти бородатые старцы как один ненавидели эльфов за то, что они им дали эту магию. Хотя нет, если бы они ненавидели эльфов именно за их подарок, то это было бы очень странно. Недовольство вызывал у них договор, заключённый между первыми друидами и лесными эльфами, который назывался Зелёный Свиток или же на языке эльфов Эдда Нае. В нём указывалось, что в качестве благодарности за услугу друиды должны помогать эльфам. Тогда это для них казалось очень выгодным предложением. На просторах королевства разразился страшный голод, земля больше не родила ни единого колоска, люди умирали один за другим, а эта зелёная магия лесов могла снова вдохнуть новую жизнь в недружелюбный север. Но потом Империя пошла с огнём и мечом на леса эльфов. Страшная война заставила многих из остроухого народа бежать в соседние людские страны. За те сто лет, что прошли после Арту Даенве - Великого Пожара, как назвали эту войну эльфы - друиды, видимо устали помогать эльфийским беженцам. От части, поэтому многие друиды стали отшельниками, до которых весьма трудно добраться специально, не говоря уже о том, что бы случайно встретить на дороге. Оставшиеся же, не желавшие распрощаться с удобствами цивилизованной жизни и променять её на уединение в лесу или горах, начали распространять об эльфах различные неприятные слухи, а люди верили им, перестали доброжелательно относиться к остроухим, смешанные браки стали уже очень редкой диковинкой, хотя раньше ничего зазорного в том, что бы выйти замуж за эльфа или жениться на эльфийке, не было. Теперь в большинстве городов проход для эльфов закрыт и лишь некоторые ярлы, ещё помнящие о тех ужасных днях и помощи лесных жителей, с радостью пускают их к себе в жилища.
Из-за этой череды событий эльфу, которого нелёгкая занесла в Нариду, не приходилось рассчитывать на добропорядочность местного судьи и жителей, что подтверждали косые, а порой и совсем злые взгляды, бросаемые на него из толпы люди, стоявшие напротив дома, на террасе которого сейчас стоял стул с привязанным к нему пленником. Громилы, вынесшие его из кладовой, встали по бокам от обездвиженного охотника, положив тяжёлые широкие ладони ему на плечи, чтобы тот уж точно не мог подняться. За спиной эльф услышал, как закрывается дверь и подходит к нему со спины полукровка. Видимо, они опасались его, раз приставили сразу троих, однако без своего лука и кинжала он, конечно, мало бы, что смог сделать против таких превосходящих его и по силе, и по весу противников.
Словно имперский корабль, рассекая толпу, к самой лестнице подошёл уже знакомый эльфу друид. Только теперь на его лысой, как яйцо, голове красовалась здоровенная шышка, которая явно была свидетельством его недавнего знакомства с добротными деревянными воротами. Взгляд колючих серых глаз старца был красноречивей тысячи слов - вряд ли эльфу сегодня удастся выйти живым из этой проклятой деревни. Но всё ещё оставалась надежда, что Зелёный Свиток хоть что-то значит для этого мага, что он не осмелиться вынести смертельный приговор потомку тех, кто одарил его той силой и уважением, которыми он располагает сейчас. Эльф всё ещё надеялся, что Ланаэль поможет ему, пусть он сейчас и далеко от родных лесов.
- Все, наконец-то, собрались, - громко начал старый друид, его голос разнёсся над толпой, но не взволновал её, пока нет, но эльфу было видно, что каждый человек здесь будет слушать и слушаться слова жреца природы, - в этот день мы будем судить вторгшегося на наши земли эльфа, - люди зашептались, всего их тут было человек двадцать.
- Эну лаберта норта! - крикнул эльф, и его голос заставил умолкнуть людей в толпе, они все смотрели на него или с удивлением, или с испугом, а некоторые с примесью и того, и другого. Никто точно не ожидал, что подсудимый заговорит, даже хватка на плечах охотника немного ослабла.
- Тебя не понимают, эльф! Эта речь, как и ты сам, здесь чужая, как ты посмел вторгнуться к нам?! - глаза друида почти буквально метали молнии, он даже немного покраснел от возмущения.
- Я никуда не вторгался, - ответил эльф уже на языке этой страны, - и скажу ещё раз, это свободная страна, здесь нет закона о том, что эльфам нельзя приходить в человеческие поселения, иначе я бы тут никогда не появился.
- Я тоже тебе повторяю: нам не нужны здесь такие, как ты. Мы попросили тебя уйти, но ты не послушался, ты...
- Ты крутишь словами, как шарлатан на рынке напёрстками. Не они просили меня уйти, а ты, ты не голос всего народа, они вольны решать за себя сами, - в толпе раздались одобрительные шепотки, - а ты, отказываясь мне помочь, нарушаешь договор, который когда-то спас ваш народ от гибели.
Друид зло рассмеялся.
- Ты говоришь красиво, но тебе нас не одурачить. Этот договор с самого начала был ложью и хитрым ходом. Вы с самого начала хотели подчинить себе этот народ, но нас не так легко обмануть, как вы думали, напыщенные остроухие глупцы. Мы свободолюбивые люди и мы никогда не подчинимся вам! - толпа одобрительно закричала. - К тому же, своим появлением ты навёк беду на нашу деревню. Троберы, которые никогда не подходили близко, сегодня пытались проломить ворота, и в этом виноват ты! За свои преступления ты будешь наказан по всей суровости нашего закона. Я сейчас перечислю их, чтобы всем было понятно, за что ты будешь вздёрнут на дереве, остроухий выродок. За причинение увечий жителю Нариды, честному человеку Броду. За подвергание смертельной опасности жизни двадцати семи человек, эльф, который даже не захотел назвать своё имя, приговаривается к смертной казни через...
- Нет! Нет! - закричало из толпы сразу несколько человек. На лице друида изобразился самый натуральный шок, ему в голову не могло прийти, что кто-то из этих крестьян посмеет перечить.
- Точно, раз он привёл сюда этих зверюг, то пусть и уведёт
- Да! Это всё равно, что казнь, но пользы поболей будет, нежели от простой секир-бошка.
Друид снова повернулся лицом к эльфу, глядя ему прямо в глаза. Сейчас весь его вид был преисполнен величия и гордости, торжества справедливого человека, которому удалось обличить преступника. В глазах этих людей он был почти святым и непогрешимым, но перед глазами эльфийского охотника остался стоять старый друид, который из-за своей гордыни не хотел подумать, поразмыслить, что, помоги он эльфу, троберы бы действительно ушли, и деревня была бы вне опасности, но вместо этого он предпочёл отыграться, успокоить себя. Старик стукнул своим о посохом о мостовую, люди мгновенно замолчали, будто все как один проглотили языки или онемели.
- Я внимаю вашему совету, пусть так и будет! Сегодня на закате вы все спрячетесь в своих подвалах, а эльф тем временем проведёт троберов через деревню к старым шахтам, где и похоронит их под обломками. Если он выживет, то он свободен, на то воля богов. Мы выдадим ему то, что было при нём, когда он недоброй вестью пришёл к нам. Расходитесь!
Кроваво-красное солнце уже почти скрылось за горизонтом. У распахнутых настежь ворот, верхом на раздобытом в конюшне коне сидел эльф. Он всматривался в темноту до боли в глазах, стараясь уловить хоть малейшее движение, которое бы послужило сигналом к началу его гонки со смертью. Но пока что троберы не спешили выходить из-за поворота, что очень действовало на эльфа, который сейчас походил на арбалетную пружину - такой же напряжённый, готовый в любой момент распрямиться и дать шпоры своему коню. Вдруг он услышал стук дерева по мостовой. Охотник обернулся и не без удивления обнаружил у себя за спиной друида. Разговаривать с ним не было никакого желания, однако эльф не спешил отворачиваться, пытаясь понять, что болтается в руках у старика, но когда разглядел, было уже поздно. Друид вскинул руку с посохом, лошадь встала на дыбы, охотник еле сумел удержаться и не оказаться под дробящими кости ударами копыт. За это время друид уже успел подскочить ближе и лианой привязать голову тробера к седлу лошади, после чего мысленным приказом отдал ей приказ пускаться вскачь, но не в ту сторону, откуда должны были появиться монстры, а в другую, в сторону шахты. Только теперь до эльфа дошло, что хотел сделать друид. Это он растревожил троберов, это из-за него они вышли из своего логова, это он вызывал их ярость, убив одного из членов стаи, ради своих корыстных побуждений, ведь яд с игл троберов цениться повсеместно, но при этом он почему-то не сжёг тело, как то подобает, а оставил себе трофей. Какой же он был всё-таки глупец, не заметил подвоха, забыл о том, что троберы никогда не сселяться в лесах, это горные существа. А значит, теперь он скачет прямо в пасть ужасных монстров, к которым теперь не удастся подобраться незамеченным из-за крепко-накрепко привязанного к седлу "подарка" от проклятого друида. Это была верная смерть. Глупо было даже сомневаться в этой неизбежности.
Всё никак не желающая успокоиться лошадь мчалась вперёд. Они уже свернули к старой заброшенной шахте, где, если эльф всё правильно понял, и находилось логово монстров. Эльф на ходу достал свой лук и натянул тетиву, он твёрдо решил отправить на тот свет, как можно больше этих существ. И они не заставили себя ждать. Первый тробер был ещё молод, из-за своей относительной проворности он и прибежал на запах разлагающегося сородича быстрее, чем остальные. Пущенная стрела заставила его дико взвыть от боли. В ярости он кинулся прямо на лошадь, с которой в этот самый миг спали чары колдуна. Она замолотила копытами, дробя череп монстра, но она уже была обречена. Острые отравленные иглы впивались в её тело всё глубже и глубже. Когда оба зверя рухнули на землю мёртвые, эльф лежал немного в стороне, в небольшой яме. В самый последний момент перед столкновением он успел спрыгнуть со скакуна и довольно удачно приземлиться, отделавшись лишь парой синяков и ссадин. Он выжидал. Вскоре появились и остальные, но действовать так, как он делал раньше и надеяться на то, что его не заметят, было нельзя. Одежда уже слишком сильно пропиталась приторным запахом гниющей плоти. Он рывком встал и выпустил ещё одну стрелу. Снова уже знакомый рык боли и дикое вращение больших жёлтых глаз в попытке отыскать того, кто посмел причинить боль ему. Следующий выстрел был более точным и прошил глазное яблоко монстра, ещё один выстрел и старый тробер повалился на землю. Но теперь лук был уже не лучшим оружием, потому что на эльфа нёсся третий разъярённый тробер, судя по огромным размерам, это была самка. Эльф выхватил свой кинжал. В левой руке у него полыхнул огонь. Охотник магией выстрелил в голову монстра, заставляя её сдирать передними массивными когтистыми лапами кожу. Словно разъярённый бык, она пронеслась мимо него и врезалась в кусок отломившейся скалы, который по счастливой случайности оказался так рядом. Однако эльфу пришлось постараться, чтобы она не задела его своими иглами - даже иммунитет лесного народа не смог бы противостоять такому сильному яду. Охотник кинулся в сторону шахты. Там у него хотя бы будет преимущество - в узком проходе ему передвигаться будет явно удобней, чем огромному монстру. Но кое-чего он не предусмотрел. Это была не совсем такая шахта, которую он ожидал увидеть. Первые сто-двести метров действительно был ход под сводами, поддерживаемыми балками, однако потом он упирался в тупик, около которого был вырыт очень глубокий колодец, в который, скорее всего при помощи магии, спускались шахтёры. Он про себя выругался и обернулся. К нему уже снова мчался тробер-самка. С обгорелой, обродранной мордой она стала ещё более омерзительной, чем была до этого. Сбоку к нему бежал ещё один, немного меньше. В этой битве ему уже точно не удастся победить, пусть даже и совсем своим опытом, хитростью и магией. Оставалось только убить этих тварей вместе с собой. Он начал со всей возможной скоростью отступать в шахту, пока не упёрся спиной в каменную стену тупика. Он вскинул руку, но самка всё-таки успела располосовать ему лицо и грудь.
Разъярённый...или торжествующий рёв двух троберов, яркая красная вспышка пламени, треск ломающихся балок и шум обваливающегося потолка, потом падение, глухой удар и темнота.
Он не помнил, как очнулся, как выбрался из-под обломков. Адская боль смешала в его голове все события в одну сплошную картину красных и чёрных цветов. Он почти ничего не видел, тут было очень темно, лишь редкие фосфоресцирующие грибы не давали ему иногда сорваться в пропасть. Он тяжело ступал по каменному полу шахты, цеплялся за стены, чтобы не упасть, потому что знал - если он упадёт, то подняться уже не сможет. Ему приходилось полагаться лишь на собственную силу воли, сейчас только она ещё удерживала его, не давая умереть. За ним тянулся тёмный тонкий след его крови. Потом он встретил людей, которые, наставив на него странное оружие, кричали что-то, но он не отвечал, потому что не слышал. Он не смог даже дойти до них - потерял сознание. Когда он открыл глаза, то на него обрушилось целая уйма звуков: обрывки фраз, топот, звон. Он попытался что-то сказать бледной девушке, склонившейся над ним, но смог издать лишь тяжкий стон. Потом он снова провалился в тревожный сон.
Эльф открыл глаза. Он лежал в тускло освещённой комнате, больше похожей на пещеру или же экспозицию какого-нибудь экстравагантного скульптора. Всё здесь было сделано из камня, даже кровать, на которой лежал охотник. Как ни странно, но он уже совсем не чувствовал боли, которая так хорошо раскалённой печатью выжглась в его памяти. Окон здесь не было, поэтому он не мог понять, сколько сейчас времени, да и вряд и это было нужно, он вспомнил, что находиться под землёй. Неожиданно кусок кристалла над его головой засветился ярким синим светом, от чего эльф сощурился и отвернулся к стене. Такой резкий переход из "сумерек" в "солнечный день" явно был ему совсем не по нраву. Привыкнув к освещению он снова повернул голову к двери, из-за которой раздались чьи-то тяжёлые шаги. Эльф напрягся и потянулся по привычке за спину, чтобы нащупать кинжал, но обнаружил, что с него сняли всю привычную одежду, оставив лишь свободную белую рубашку и не менее свободные льняные штаны. Каменная дверь со страшным грохотом отъехала в сторону, и в проёме показался среднего возраста крепко сложенный мужчина в полном рыцарском доспехе. Было видно, что это броня уже многое повидала, как и сам её владелец, которому навскидку можно было дать лет пятьдесят. Он приложил сжатый кулак к груди и сдержанно поклонился. Охотник ответил ему тем же, присев на кровати. Они несколько минут смотрели друг на друга, словно изучая. Первым заговорил рыцарь, у него был хриплый, немного надломленный голос, что могло быть свидетельством старого ранения в горло, даже шрам остался.
- Я рад, что вам лучше, - рыцарь говорил на том же языке, что и жители Нариды, - меня зовут Сэр Лид, я глава того поселения, в котором вы сейчас находитесь.
- Метча данаэ, - ответил эльф на родном языке, почтительно склонив голову, - вы не могли бы мне рассказать, где я? Очень плохо последние дни.
- Вы гостите у нас уже целый месяц?
Эта новость потрясла охотника.
- Месяц? Но...как, как это возможно?
- Наши маги поместили вас в сон, чтобы вы смогли быстрее восстановиться после тех ран, которые вы получили.
- Видимо, у вас отличные целители, - проводя рукой по груди, на которой даже через рубашку чувствовались рубцы от когтей троберов, - я очень благодарен вам и им за помощь, которую вы мне оказали, не смотря на то, что я чужак, да к тому же и эльф.
- Для нас не имеет значения, из какого народа человек, нуждающийся в помощи.
- Я бы хотел отблагодарить вас... - начал было охотник, но рыцарь повелительным жестом прервал его.
- Не стоит, однако если для вас это столь важно, то можете считать платой удовлетворения любопытства.
- Спрашивайте, но я не могу обещать, что отвечу на все ваши вопросы.
- Поверьте, на те вопросы, которые я буду вам задавать за ужином, вы ответить сможете.
- За ужином?
- Да, я приглашаю вас на ужин в своём доме. У вас есть час, чтобы собраться, если нужно, то позовите Эльзу, она поможет вам.
Эльф хотел снова что-то сказать, но был остановлен тем же жестом.
- Не нужно слов, помните, через час, - рыцарь развернулся и, чеканя шаг, удалился. Дверь задвинулась за ним сама.
Эльф скинул одеяло и сел, поставив ноги на пол, а руки уперев в кровать. Ему было необходимо хоть немного подумать над сложившейся ситуацией. Наконец, она поднялся и твёрдым шагом направился к зеркалу. Взглянув на своё отражение, он криво усмехнулся. Загар, совсем не свойственный жителям лесного народа, небольшая бородка, которая за время его пребывания тут отросла больше, чем обычно, узкие карие глаза...вернее, теперь уже один глаз его был карим. Левый глаз заплыл, и через него тянулось три уродливых длинных косых шрама, которые оставила ему на память самка тробера. Однако его это не сильно заботило. В отличие от своих сородичей он не слишком много времени уделял своему внешнему виду, чему способствовала его образ жизни - вечное скитание, переход с места на места, ночёвки на дикой природе, где мало кто сможет увидеть тебя. Теперь, если не брать в расчёт заострённые уши, кончик одного из которых был отрезан, скорее всего, тем же монстром, и зелёный отлив его светлых зачёсанных назад длинных волос, то он мог вполне сойти за человека. От него пахло какими-то травами, при чём они были совсем не целебными. Видимо, тут хорошо заботились о раненых. Он отошёл от зеркала и быстро надел зелёного цвета кафтан, который лежал на каменной табуретке рядом с его кроватью.
И вдруг эльф ощутил дикий голод. Магия подземных жителей перестала уже поддерживать его, организм снова требовал удовлетворения обычных потребностей в еде, недвусмысленно намекая, что не намерен ждать до ужина. Охотник вспомнил о некой Эльзе, которая должна была помочь ему подготовиться к ужина у Сэра Лида. Он громко её позвал, и через минуту входная дверь снова отъехала. В комнату вбежала молодая и красивая девушка. Но красивая не для эльфа. Уж так повелось, что эльфы никогда не восхищаются человеческими женщинами, поэтому не стоит обманываться их комплиментами, если вдруг удастся встретить на приёме представителя лесного народа, они делают их исключительно из вежливости, даже если в их словах, как вам кажется, есть искренность. Не изменил этой негласной традиции и охотник:
- Вы прекрасно выглядите, леди, - учтиво улыбнулся он, вызвав румянец на щеках Эльзы, - вам не составит труда принести мне что-нибудь поесть, а то, если я буду ждать, то, боюсь, не доживу до ужина.
- Сэр Лид уже ждёт вас, - робко ответила девушка, смущённо опустив глаза, всё-таки даже с шрамом эльф оставался красивым мужчиной.
- Разве час уже прошёл? - удивлённо поинтересовался эльф.
- Нет, но ужин уже шёл, когда вы проснулись. Мне проводить вас?
Охотник кивнул и покинул комнату вслед за девушкой. Пройдя несколько небольших каменных домиков, они остановились перед длинным одноэтажным зданием, откуда доносился звон тарелок и кружек. Эльза остановилась у входа. Эльф сдержанно поблагодарил её и вошёл внутрь, оказавшись в просторной зале, посередине которой стоял длинный дубовый стол, уставленный разнообразной едой, которая могла взяться под землёй только как результат выгодной торговой сделки на поверхности. Сидевшие за столом тут же обернулись на новоприбывшего. Разговоры тот час стихли, перестали звенеть ножи и вилки. Эльф снова столкнулся с внимательным изучающим взглядом рыцаря. Спустя пару мгновений замешательства, Сэр Лид поднялся с серебряным кубком в руке.
- Друзья мои, сегодня к нам пожаловал особенный гость. Это тот самый раненый эльф, которого доставили в наше поселение караульные. Спустя месяц трудов наших лекарей, он снова стоит на ногах, готовый победить ещё не одно семейство троберов. Я уверен, что он не откажется нам рассказать, как его занесло к нам под землю, но только после того, как он насладиться чудесной пищей, которую приготовила сегодня моя жена.
Потом рыцарь прокричал тост, которому вторили все собравшиеся без исключения. Эльф ел в основном мясо, к этому приучила его жизнь в лесу, однако не отказывал он себе и в выпивке, один одолев целую бутылку хорошего имперского вина. Заметив, что охотник наелся, Сэр Лид постучал своим столовым прибором по кубку, призывая гостей к молчанию. Все они тут же перевели взгляд на охотника, он откашлялся и рассказал им абсолютно всё, без утайки. Начиная с того, как он убил тробера, и заканчивая его сражением с монстрами в старой шахте. Слушатели были благодарные, после его рассказа они ещё не один раз прокляли друида и всю деревню, и произнесли ещё не один тост в честь эльфа. Многие пытались завести с ним разговор, но собиратель яда отвечал неохотно, хоть и вежливо, немногословно. Когда все уже собирались расходиться, Сэр Лид положил руку в латной перчатке на плечо охотника. После того, как дом оставил последний из гостей, рыцарь отвёл эльфа в небольшую комнату, где, как понял эльф, располагались трофеи. С интересом разглядывая головы северных монстров, охотник не заметил, как Сэр Лид помрачнел.
- У вас замечательная коллекция, господин рыцарь. Некоторых из этих монстров очень трудно выследить, а ещё труднее убить.
- Здесь не только мои трофеи, в этой комнате собрана память о моём отце и деде. Однако я привёл вас сюда не для того, чтобы обсуждать монстров.
- Я знаю.
- Вы говорили, что тот Брод упоминал мертвецов с курганов, которые приходят к ним в деревню?
- Да, они точно говорили он них, даже приняли сначала меня за одного из оживших альтов.
Рыцарь сложил руки за спиной и начал ходить из стороны в сторону вдоль стены, на которой красовался замечательный гобелен, изображающий какую-то древнюю битву за замок.
- Значит это не слухи. Они действительно поднимаются. Это плохая новость, скоро нам придётся уходить отсюда. Живые мертвецы слишком большая угроза для моих людей.
- Вы знаете, почему они могли вдруг начать выходить из своих могил?
- Догадываюсь. Недавно, при выходе на поверхность, наш торговец заметил странный свет над этими курганами. Скорее всего, это снова тёмный маг заигрался в могущественного некроманта.
Эльф выругался на своём языке.
- Поднятие мёртвых, самое чёрное из всех заклинаний. Я не могу допустить этого, к тому же, вы мне помогли, я вам должен.
- Нет, не нужно этого делать. Тёмные маги могущественны, вы и так один раз лишь чудом избежали смерти, не стоит так часто играть с удачей.
- Простите, знаю, вы желаете мне добра и даёте хороший совет, но я не могу поступить иначе, потому что я эльф.
- Понимаю, я слышал о ваших обычаях.
- Я рад, что вы не пытаетесь упорно отговорить меня.
- Думаю, вам интересно, где ваши вещи?
Эльф молча кивнул.
- Они в соседнем доме, он пустует, и мы используем его как склад.
Эльф благодарно кивнул и направился к выходу, но обернулся, когда его окликнул рыцарь.
- Удачи тебе.
Охотник слабо улыбнулся и покинул дом.
Эльф, крадучись, пробирается мимо очередного входа в усыпальницу какого-то воина, о нём наверняка уже была сложена легенда, но как он погиб на самом деле так и останется никому неизвестным фактом. Охотник был напряжён, потому что сейчас его цель была не такой, к каким он привык. Монстры, различные чудовища, звери - вот, кого он всегда считал своей добычей. Ему никогда и в голову не могло прийти, что однажды придётся вести охоту на кого-то другого, тем более на тёмного мага. Эльф резко обернулся, готовый пустить стрелу, разжав пальцы на тетиве. Но там снова никого не было, хоть он точно чувствовал чей-то взгляд, упёршийся ему в спину. Он подозревал, что это с ним играет его цель, но не хотел верить в это, ведь тогда он из охотника уже превратился в дичь.
Вдруг он почувствовал чьё-то холодное прикосновение на своём плече и, выхватив кинжал, ударил им, не оборачиваясь на того, кто посмел оторвать его от поиска цели. Не раздалось ни единого звука, хотя эльф почувствовал, как погрузилось его оружие в чью-то плоть по самую рукоять. Он выдернул клинок и отскочил в сторону. Увидев, кто оказался его спутником, охотник смертельно побледнел. На него безжизненными стеклянными глазами смотрел мертвец. Зомби протянул руки к эльфу, стараясь нащупать его горло, но охотник полоснул его по запястью, которое тут же с хрустом отвалилось, видимо этому трупу было уже очень много лет. Из обрубка на землю посыпался сероватый песок, он же сочился и из раны в боку. Но ходячий мертвец этого, кажется, совсем не заметил, продолжая настойчиво приближаться к тому, кто посмел потревожить спокойствие этих курганов. Эльф одним скачком преодолел расстояние, которое всё ещё разделяло живого и мёртвого. Он нанёс два быстрых удара в не бьющееся сердце, но это не помогло, зомби крепко схватил охотника одной рукой за горло, но эльф не собирался так просто расставаться с жизнью, и начал яростно полосовать тело и шею душившего его противника, пока тот не распался в пыль от обилия высыпавшегося из него песка. Однако на подходе было ещё четверо, и охотник сильно сомневался в своей способности их одолеть, особенно после того, как на одного такого ушло уйма времени.
Но хозяин этого места не позволил эльфу проверить свои силы в бою с его слугами, опрокинув его на землю резким всплеском магической энергии, которая за раз раскрошила зомби. Когда эльф поднялся, то увидел высокого и худого мужчину, облачённого в длинный изорванный во многих местах чёрный плащ. Он был достаточно далеко, чтобы выпустить в него две стальные птицы, но эльф даже не успел поднять с земли брошенный во время поединка с мертвецом лук. Его тело было парализовано заклятием, он не мог даже пошевелить пальцем, даже сказать теперь слово было не в его власти. Тёмный колдун медленно приближался к эльфу, в глазах которого горел яростный огонь, смешанный с презрением к тому, кто осмелился чёрной магией заковывать в невидимые кандалы души усопших и заставлять их служить себе в виде безвольных рабов, которые лишь по одному мысленному приказу готовы были гниющими языками вылизать ему сапоги.
- Ты зря пришёл сюда, эльф. Ты, бесспорно, хороший охотник, но тебе не сравниться с магом вроде меня. Я видел, что ты можешь использовать огненную стихию, но это ведь просто примитивное высвобождение энергии, бесформенная струя огня. Это так банально и глупо. У тебя не было ни единого шанса, даже при всей твоей подготовке, даже не смотря на твою, с позволения сказать, магию, даже не смотря на то, что ты эльф. И ты знал это, знал, что ни за что не победишь меня, даже если на тебя снизойдёт вся благодать и удача, которая ещё осталась в этом гниющем мире. Но почему тогда ты пришёл сюда? Из любви к тем, кто отправил тебя на верную смерть? Из рыцарской доблести? Может, тебя заставило пойти на это самоубийство самое обыкновенное безрассудство? Не ответишь мне? Ах да, прости, я совсем забыл, что ты не можешь говорить, это, так сказать, побочный эффект моего магического паралича. Но мне и не нужен твой ответ, всё написано на твоём лице, вместо губ говорят твои глаза, даже без телепатии я могу понять причину такого глупейшего поступка. И не при чём тут ваши хвалёные эльфийские правила, не так ли? Во всём виновато кое-какая другая характерная для вас черта. Ваша гордость, именно она не позволила тогда тебе уйти из деревни, ведь тогда бы значило, что великий эльф подчинился какому-то друиду и жалким крестьянам. Как можно?! Именно она не позволила тебе остаться там, где ты смог оправиться от ран. Именно она не дала тебе признать, что ты можешь оказаться слабее тёмного колдуна. Я всё просчитал с самого начала, у тебя с самого рождения была судьба стать предвестником конца этой эры. Тебя, наверное, интересует, зачем я всё это говорю? Не знаю, я ведь пока что тоже человек и мне долго уже не с кем не удавалось перекинуться словечком, а тут ты. Однако от этой слабости нужно избавиться, и ты будешь первым шагом к этому!
Он сделал резкий шаг вперёд и выхваченным из-под плаща мечом проткнул охотнику сердце.
Эльф очнулся спустя какое-то время. Он стоял напротив той самой деревни, жители которой отправили его в логово троберов. Не было никаких чувств, только странное покалывание во всём теле. Он сделал шаг, подчиняясь приказу невидимого им мага, но визуальный контакт был не нужен. Эльф и так знал, что ему нужно было делать. На него уже вышла вся деревня. Люди были вооружены в основном вилами и факелами. Во главе их стоял друид. Они, наверное, что-то кричали ему, но охотник не слышал. Вокруг для него не было теперь совсем никаких звуков. Люди начали приближаться к нему, а он вскинул руку. Порывистым, неестественным движением. Так обычно дёргается кукла в руках не очень опытного арлекина. Жители деревни отшатнулись. Друид кинул в него какое-то заклятие, которое отскочило обратно ярко-зелёной вспышкой. Эльф медленно приближался к вооружённым людям, а сего руки срывался нескончаемый поток пламени. Люди корчились от боли, с них лоскутами сползала кожа, кричали женщины, рыдали, не понимая, что происходит, дети. А эльф стоял и смотрел на них. Нет, уже не тот эльф, что когда-то пришёл сюда, чтобы попросить ночлега, а другой, мёртвый, подвластный лишь тёмному магу.
Он остановил своё заклинание только тогда, когда от людей не осталось ничего, кроме обугленных вил и горсток пепла на дороге. Лишь друид, весь покрытый ужасными ожогами, ещё был жив, продолжая стоять, опираясь на свой посох. Эльф привычным, отработанным за многие годы движением, натянул тетиву своего лука. Уже обезумевший от боли старик, даже не пытался сбежать, он лишь шевелил обгорелыми губами. Просвистела стрела, бесстрастно рассекая воздух. Друид тяжело опустился на землю. Эльф, подойдя к чёрной от огня земле, переступил его бездыханное тело и направился дальше. Он должен вернуться к своему хозяину. А в его голове тем временем раздавался радостный крик тёмного мага: "Наконец-то! Мне это удалось! Скоро, очень скоро ты уже будешь не один. О, нет! Нет! Ты лишь первый, первый из многих!"