Аннотация: Провалившийся на конкурсе "Море" (Литсовет) рассказ.
- Знаешь, порой мне кажется, что они как море.
- Кто? - Ванька-монах, сдвинул на переносицу съехавшие после боя зеркальные очки и удивленно воззрился на Варвару.
Воительница не ответила, лишь молча вытерла саблю о грязно-зеленое платье, разбавив его цвет еще одним, девятым по счету, черным пятном, после чего клинок с тихим, зловещим шипением вошел в потертые, кожаные ножны.
- Ох, и лютая ты девка, Варька! Опять всех суженных своих сгубила, - хихикнул Серафим Воронежский, "умывая" мордочку и белозубо улыбаясь. Даже не верилось, что это он только что яростным, сверкающим, смертоносным вихрем летал по берегу, разметя врагов в стороны.
Варвара пожала плечами, игнорируя глупую шутку, - чувство юмора у кота оставляло желать лучшего, - и принялась старательно оглаживать складки на платье.
Волны лениво накатывались на берег, слизывая лужицы крови с желтого песка. Ванька-монах принялся умело обшаривать трупы вражьих прихвостней, на деле оказавшихся обычными скелетами в тряпках, с которых только и добра было, что по кольцу от каждого. А как кичились, играли клинками, грозились кровь выпить, упыри красноносые... Закончив свое нехитрое дело, он откинулся на песок и, заложив руки за голову, неподвижно уставился в чистое, без единого облачка, небо. От мерного шума неторопливой воды на душу нахлынули покой и умиротворение, безысходно переходящие в нирвану. Ванька привычно перетек в позу лотоса и замер, впитывая в себя энергию эфира, бушующую от напряжения в высших слоях мироздания.
Варвара тем временем уперлась потверже ногами, обутыми в сапоги из кожи черного василиска, в песок и вскинула саблю над головой. Серафим тут же предусмотрительно спрятался за ближайший кустарник и замер в тягостном раздумье о жизненном водовороте, методично вздрагивая от грохочущих электрических разрядов, бьющих в варварин клинок и озарявших дивным цветом высеченные на его поверхности загадочные эльфийские руны...
* * *
"Ты неси меня, река! За крутые берега! Где поля!" надрывно орал Серафим, прогуливаясь по берегу и брезгливо отскакивая каждый раз, когда искрящиеся капельки воды, разбиваясь о песок, попадали на его шерстку. Голос у кота был хриплый, с присвистом - напоминание о страшной ране на горле, полученной в схватке с Льдистым Демоном.
Медитировать под такое музыкальное сопровождение было решительно невозможно. Рывком Ванька вышел из транса и цепким взглядом окинул берег, на который завела судьба-судьбинушка их команду: светло-сапфировое море, переливающееся в лучах заходящего солнца, золотистый пляж, обрамленный узкой полоской леса, обнаженная Варвара, стирающая платье в синих волнах... Легкая сонливость, всегда овладевавшая телом после медитации, мигом слетела с монаха, и он предупреждающе кашлянул. Варька - бесстыдница! - ничуть не смутившись, повернулась всем телом на звук и лукаво сверкнула на своего товарища темным очами, отчего тот отчаянно зажмурился, забыв, что это вряд ли видно сквозь зеркальные очки.
- Да, в астрале такого зрелища нема, - глубокомысленно изрек наблюдавший за всем этим Серафим, прервав свою арию, и яростно зачесавшись - блохи досаждали немыслимо.
Ванька, наконец-то сообразив всю нелепость ситуации, отвернулся спиной к морю, полностью сосредоточив свое внимание на лесе. Где-то позади Варвара озорно хихикнула, и в спину монаху с громким шлепком врезался какой-то мягкий предмет. Судя по площади соприкосновения с телом - это был пеньюар. Подтверждать свою догадку Ванька не решился, а лишь горестно вздохнул, пытаясь силой воли подавить желания тела.
Среди высоких, стройных сосен раздался громкий треск - верный признак глупого и сильного противника. Монах молча вскинул руку и одним отточенным движением вскочил на ноги, тут же чувствуя, как острые когти впились в правое плечо - Серафим при первой же возможности прыгнет в лицо врагу, не давая возможности тому сосредоточиться на ходе битвы. Мгновением позже рядом возникла мокрая с ног до головы Варвара с саблей в руке. Ванька невольно скосил взгляд, вновь восторгаясь своей боевой подругой, - уж такой-то противник для врага опаснее некуда.
Кусты раздвинулись, и из них, ничуть не скрываясь, вышел странного вида человек: скелетоподобно худое тело его было облачено в красный балахон и красную же рваную мантию, а на абсолютно лысом черепе красовалась рогатая каска. За спиной же у него болтался здоровенный топор.
- Игнац! - радостно воскликнула Варвара и кинулась обнимать получерта.
Слегка ошалевший от такого приема, - не каждый день на тебя голые девицы вешаются, - Игнац пролепетал:
- И я чертовски рад вас снова видеть... Особенно тебя, Варька - ты сегодня как никогда прекрасна.
Серафим разочарованно сплюнул и, спрыгнув с плеча монаха, побрел ловить рыбу, беспечно плескавшуюся у самого берега. Ванька же улыбнулся старому другу, по-доброму завидуя, - уж на него-то воительница никогда не прыгала обниматься. Отнюдь, всегда вела себя как-то по холодному сдержано, словно подначивая.
- Какие вести ты принес, старый черт? - спросил монах, расслабляя напряженные в ожидании боя мышцы.
Получерт осторожно высвободился из жарких и мокрых объятий Варвары и тихо произнес:
- Гавань пала.
Радостная улыбка сползла с лица воительницы.
- А Финист? - губы ее предательски дрогнули.
Игнац, избегая смотреть в глаза друзьям, еще тише, почти неслышно, прошептал:
- Погиб соколик... Все погибли, - и уже во весь голос горько воскликнул. - Никто не спасся, черт их подери!
Варвара беспомощно всхлипнула, резко развернулась и бросилась прочь вдоль берега, словно стремясь убежать подальше от скорбных вестей. Ванька проводил ее печальным взглядом и покачал головой, запрещая Серафиму, с готовностью оставившего рыбалку, отправиться вслед за воительницей.
- Ей сейчас необходимо побыть одной, - сказал ему монах и обратился к Игнацу. - Сколько их было на этот раз?
- Семьдесят, - ответил тот. - Мелкую шушеру я не считал, но скажу тебе честно - армия была чертовски огромной. И откуда они, черт меня возьми, только берутся?! Словно чертовы грибы после дождя!
- Что же, значит остались только мы. И они... - Ванька, мотнув головой, отогнал прочь невеселые мысли, и сделал приглашающий жест рукой. - Я вижу, ты устал, да и нам всем нужно отдохнуть. Пойдем.
* * *
Ночь незаметно накрыла берег, на небо высыпали яркие, непривычно крупные южные звезды. В наступившей темноте чуть слышно потрескивал костер и четверо, собравшиеся вокруг него, молча смотрели в пламя.
- А что случилось здесь? - прервал наконец тягостное молчание Игнац. - Я видел трупы.
- Засада. Нас ждали Слуги. Их было девять, и они напали все сразу. Но уверенность в своем превосходстве их сгубила, - ответил Ванька и, бесстрашно сунув руку в огонь, вытащил из углей прожарившуюся рыбу-носорога, одну из многих пойманных Серафимом. Сам добытчик, нахохлившись, сидел в опасной близи от костра, высушивая шерстку: последняя, самая большая рыбина чуть было сама не утащила его в море.
- Понятно. Эти чертяки мне тоже попадались. Кольцованные?
Монах кивнул, демонстрируя добычу.
- Они. В моем случае их было трое, - Получерт высыпал из кошеля три потемневших колечка и кинул их в костер, отчего тот ярко вспыхнул, осыпав Серафима дождем обжигающих искр. Запахло паленой шерстью, но кот даже не почесался - лишь горестно вздохнул. Игнац повернулся к Варваре, на лице которой до сих пор не высохли мокрые дорожки слез.
- Ты забрала их силу? - спросил он, и воительница молча кивнула в ответ. - Будь осторожна, ты уже становишься бледнее и словно просвечиваешь вся. Черт возьми, я не хочу, чтобы ты стала ходячим призраком! Мало нам этих полоумных бессмертных...
Разговор сам собой прекратился, и теперь тишину нарушал лишь тихий шепот волн да хруст разрываемой крепкими зубами рыбы.
Когда голод был утолен Игнац, прикрыв глаза, произнес:
- Черт! Знаете, а я ведь помню его совсем крохотным, еще желотпузым малышом. Он был тогда слабый и болезненный, зачастую приходил ко мне просить хлебушка. Когда не удавалось своровать курицу... - он ностальгически улыбнулся, и в голосе его почувствовались непривычно теплые нотки. - Такой милый и забавный был, чертовски сильно шепелявил...
Серафим недоверчиво фыркнул.
- Да-да, тысяча чертей! Именно такой он и был! - с жаром воскликнул Игнац и вдруг с отчетливой ненавистью произнес. - Найти бы того, кто это с ним сделал... Ух, лютую расправу я бы над ним устроил, черт меня раздери!
- Ну, у тебя-то больше всех шансов выжить и исполнить свою угрозу... - грустно усмехнувшись, сказала Варвара.
Игнац вздрогнул как от пощечины и медленно, раздельно произнес:
- Чертовски хотел вам сказать, да все времени не было... Они нашли Ларец.
- Как?! - хором воскликнули Ванька и Серафим.
- Это мне не ведомо, но у Гавани они снова предлагали мне перейти к ним, и когда я отказался, показали Его. И мне бы хотелось, что бы вы это знали... Черт возьми, пусть даже они пригрозят мне окончательной гибелью, я не откажусь от борьбы и не перейду к ним!
Варька сверкающими в отсветах огня глазами посмотрела на Игнаца и вдруг так крепко обняла его, что казалось еще мгновение - и хрупкий получерт рассыплется в ее сильных руках грудой костей.
- Я не хочу, чтобы и ты погиб! - страстно зашептала она. - Уходи, прошу тебя! Сделай вид, что ты сними! Когда-нибудь тебе представится шанс...
- Помолчи, дурочка... - прошептал в ответ Игнац, осторожно касаясь костлявой рукой ее коротко остриженных волос. - Ни за что я не брошу вас. Если уж мне, черт возьми, суждено погибнуть, то я бы хотел это сделать рядом с вами!
Серафим с отвращением выплюнул рыбью голову, которую до этого безуспешно пытался разгрызть.
- Да что вы все о смерти, да о смерти! Мы еще всех порвем! - и он показательно выпустил сверкающие серебром когти, демонстрируя, как лично будет всех рвать.
Первым, не удержавшись, хихикнул сам кот, потом скрипящим смехом зашелся получерт, а следом почти одновременно захохотали и Ванька с Варварой.
* * *
Около еле тлеющих углей они легли спать, в нервном ожидании завтрашнего дня. Нагретый за день песок приятно исходил теплом, но холод в сердцах не давал покоя разуму - сон не шел.
Долго и шумно ворочался Серафим, пока чуткий Ванька-монах, наконец, не пихнул его локтем.
- Ну, давай уж, рассказывай, раз не терпится... - улыбнулся он в темноте.
Кот тут же с готовностью вскочил на задние лапы, - передние заложив за спину, - и начал неторопливо прогуливаться вокруг костра, важно перешагивая через раскинутые руки и ноги. Хриплым голосом он завел:
- Случилось это давным-давно, когда три богатыря еще не погибли в битве под Киевом...
* * *
Солнце осторожно выплыло из-за туманной дымки горизонта и коснулось лучами спящих лиц странной четверки, устроившейся на берегу вокруг потухшего костра. Сладко потянувшись, первым открыл огромные зеленые глаза Серафим и тут же, вскочив на лапы, потрусил в кусты. Следом за ним поднялись Варвара и Игнац; Ваньку же пришлось будить, ибо в своих очках, которые не снимал даже во сне, он не заметил наступления утра.
Через час, закончив приводить себя в порядок и плотно позавтракав, все четверо уселись на берегу, наблюдая за мерными перекатами волн. Они знали, что им остается немного времени, но суетиться было не в их привычках.
- Точно, они как море, - произнесла Варвара, обхватив колени и положив на них подбородок. - Их ничто не способно остановить, кроме берега. Они, как волны, сметают все на своем пути. Иногда мне кажется, что мы действительно бьемся против стихии и наши усилия бесполезны - ведь ее невозможно остановить. Есть только какой-то берег, о который вода разобьется, неспособная пройти дальше и этот берег нужно лишь найти.
- Наверное, ты права, - сказал Ванька, сквозь темные стекла, глядя на невозможно-яркое, летнее солнце. - Но если не сейчас и не здесь, то когда и где? Этот берег предпоследний и, если мы проиграем, то кому-то придется биться на последнем берегу. Ты уверена, что Там они выстоят? Я не уверен. Как Там смогут бороться с Ними? Их жалкие машины не выдержат напора этой мощи. Никакая техника не спасет от бушующего моря. Мы должны победить или сделать все возможное, чтобы они не прошли дальше.
Вдали, где-то у самой кромки моря, проревел реактивный самолет.
- Да... - изрек Серафим. - Разве эти жалкие игрушки в состоянии справиться с Ними?
- Нет, - кивнул Игнац. - В Гавани собрались самые великие маги и волшебники, но даже их объединенной силы не хватило, чтобы остановить эту чертову орду.
- А что тогда можем сделать мы? - спросила Варвара.
- Победить, - пожав плечами, улыбнулся Игнац. - Черт возьми! Да больше нам ничего и не остается!
- Точно! - воскликнул Серафим. - Лично меня проигрыш никак не устраивает!
Друзья обнялись и нестройным хором затянули:
Черный ворон, что ж ты вьешься
Над моею головой.
Ты добычи не дождешься -
Черный ворон, я не твой...
Вдруг в небе мелькнул гигантский силуэт, и громогласный голос оборвал их грозным криком:
- Глупые людишки! У вас нет никаких шансов! Вы все умрете!
Варвара быстро кинулась в сторону, схватила свой пластинчатый лук и, практически не прицеливаясь, выпустила каленую стрелу в парившего на высоте монстра. Неожиданно тонкий взвизг, возвестил о том, что воительница не промахнулась, и тварь с жутким ревом рухнула в морские пучины, создав огромную волну, чуть было не захлестнувшую друзей.
- Ах, черт! Вот и пошло веселье! Даже отдохнуть как следует не дали! - в сердцах воскликнул Игнац и бросился вытаскивать из чехла огромную, в рост, двуручную секиру.
Варвара, чуть прищурившись, оглядела горизонт, одновременно прицепляя к поясу ножны, Серафим с критическим видом начал поочередно осматривать каждый свой коготок, а Ванька быстро вошел в транс и принялся манипулировать потоками энергий. Вскоре небо затянуло тучами, поднялся шквальный ветер, вдалеке сверкнула молния - предвестник начинающейся грозы. Монах открыл глаза и довольно огляделся, Игнац уважительно похлопал его по плечу:
- Молодец, Ванюша! Теперь эти чертовы отродья не смогут напасть на нас с воздуха.
За кромкой леса раздался разочарованный вой, а следом - ужасающей топот, от которого задрожала земля и начали падать подгнившие деревья.
- Идут! - зачем-то предупредила Варвара, сжимая в руках лук.
Серафим огромными скачками рванулся вперед, скрылся в лесу, но уже спустя мгновение кубарем выкатился обратно, завопив во весь голос:
- Их восемь!
- Чертов авангард, - мрачно заметил Игнац. - Что же, неплохо. Есть чертовски неплохой шанс перебить их группами.
Ванька-монах вздохнул и посмотрел на своих друзей:
Варвара. Великая воительница. От одного твоего имени вздрагивают и не засыпают, предварительно не выставив двойных дозоров, в степи кочевники. Забавно, а ведь когда-то тебя звали на русский лад Варвара-Краса. И добавляли - Длинная Коса. Нет, давно уже нет тех волос, что стелились плащом до самого пояса, да и былая краса стала уж слишком воинственной, суровой, испорченной длинным шрамом на щеке - следом сабли степняка. Выдержать столько испытаний, сколько выпало на долю этой когда-то хрупкой девушки вряд ли смог даже богатырь. А ты выдержала, и плата за это - твой взгляд: не теплый и ласковый как когда-то, а колючий и суровый. Мне бесконечно жаль тебя, боевая подруга. Те, кто нанес печать горя на твой светлый лик, не должны пройти.
Серафим Воронежский. Бойцовский кот. А когда-то тебя звали совсем иначе, и был ты совсем другим: пел дивным сопрано и тихим, звенящим от напряжения голосом рассказывал чудные сказки. Гладиаторские бои в воронежском Колизее, в котором ты и получил свое новое имя, изменили тебя безвозвратно: мифрильные когти, ядовитый шип, вживленный в кончик хвоста, стальные клыки... и раны. Сколько ран - это даже представить нельзя, что после подобного остаются в живых! Мой добрый друг, мне жаль тебя. Те, кто уничтожил твою прежнюю жизнь, не должны пройти.
Игнац Получерт. Вот уж, поистине, неисповедимы пути героев. Старый, добрый, - как ни нелепо это звучит в отношении тебя, - Кащей. Ты не согласился быть прихвостнем новой силы, ты хотел быть либо всем, либо ничем и, потерпев поражение, тебе пришлось отправиться в изгнание, сражаться рядом с бывшими врагами против нового, общего противника. И эта совместная вражда изменила тебя: ради спасения новых друзей ты прошел все круги ада и обрел новое имя, достигнув статуса получерта. Мой старый товарищ, мне жаль тебя. Те, кто отнял у тебя все, не должны пройти.
Жаль... А сам ты, Иван Бодхихарма, что делаешь здесь? Монах-скиталец, вернувшийся в родные края, чтобы принести просветление в эти земли, ты нашел только пепелище и горечь потерь. Веришь ли ты теперь в то, во что верил раньше? Принес ли тебе восьмеричный путь избавление от бед земных? Почему ты не остался на Тибете, постигая нирвану? Почему избрал этот тяжкий, безнадежный путь борьбы? Нет, тебе не ведомы ответы, и мне тебя не жаль. Но те, кто убил твоих друзей и навсегда изменил твой мир, не должны пройти. И если победишь их не ты, то кто же?
Топот приближался.
- Я беру на себя троих! - после исполнения боевого мява, нагло заявил Серафим, дергая из стороны в сторону шипастым хвостом.
Варвара, не желавшая уступать коту, тихо, - но от такого голоса по спине поползли мурашки, - промолвила:
- Я - четверых.
Игнац и Ванька переглянулись.
- Тогда мы займемся остальными! - в голос воскликнули они.
Деревья с треском рухнули на песок, подминая кусты, и на берег, громко рыча, улюлюкая, выкрикивая непристойности, распевая похабные песни, цитируя Ницше, наконец, просто ругаясь матом и страшно вращая глазами, косолапо переваливаясь с лапы на лапу вышли восемь Змей Горынычей...