Хрум-хрум-хрум! Прочапав слева по ломкой снежной корке, скрылся за деревьями, оставив в памяти широкую спину - то ли спортсмен, то ли фанат. Уже третий за час, несмотря на жгучую морозную рань и унылую заброшенность трассы. Отцом еще проложенная, выутюженная до безобразия за десяток лет она всегда являлась для меня путем к самопознанию, душевному успокоению, где я чувствовала себя свободной от бренной "бытовухи", сам на сам с природой... А теперь вот "лыжня". Надоело!
Ритмичные вдохи-выдохи стихли вдали, вновь выпустив на волю тишину, и я невольно остановилась, чтобы полной грудью вдохнуть холодный воздух. И, конечно же, закашлялась.
Да, я часто встречаю таких людей, мчащихся куда-то или откуда-то, за кем-то или от кого-то. Иногда они просто мчатся, иногда петляют, изредка бегут зигзагами, соревнуясь в ловкости с трассирующими пулями, но почти всегда - мимо меня. И каждый раз, при взгляде на них, я вспоминаю Сизифуса...
***
Наша встреча не была из ряда вон выходящим событием. Загруженная до кончиков ушей тяжким грузом потраченных денег я выкарабкивалась из дверей придорожного магазинчика, когда он на полной скорости влетел в меня. Он врезался мне в плечо, ударом развернув, закрутив и отправив на пол; и, даже не обматерив, скрылся в глубинах помещения.
Конечно, это дело довольно привычное для тех, кто не чужд искусству покупок, но в тот момент я готова была убить негодяя - за боль от насмерть испачканной бежевой кофточки.
Кое-как совладав с нервами, собрав разлетевшиеся продукты и поднявшись на ноги, я направилась к своему "пыжику". И не успела даже распахнуть дверцу, как давешний мой обидчик уже выскочил обратно из магазина, сжимая подмышкой до умиления банальную добычу: пачку кефира и батон. Сорвавшись в бег, в этот раз он миновал меня на довольно значительном расстоянии, но недостаточно большом, чтобы избежать справедливого возмездия. Сверху пакета у меня лежал вишневый йогурт в запечатанном стаканчике, и именно он, напутствованный вердиктом "Козел!", впечатался незнакомцу в затылок, заставив того недоуменно развернуться и посмотреть на меня.
И лишь я увидела его глаза, черные, как смоль, пронзительные и глубокие, мне стало ясно - это судьба. Так бывает, когда стоя посередине дороги глядишь в распахнутые фары приближающегося грузовика, когда задирая голову встречаешь насмешливую ухмылку какого-нибудь полудурка с кирпичом или хитрый прищур снайпера...
И пока я соображала, чем же на этот раз удивит меня фатум, судьба, не сбавляя ходу, подбежала ко мне, без лишних слов затолкнула на сиденье водителя, сама же рухнув на заднее, и грубым мужским голосом сказала:
- Поехали. Быстро!
- Куда? - я развернулась, невольно залюбовавшись густой бородой и пышной шевелюрой, украшавшей героическое лицо моего похитителя.
Он был грек, или киприот, но обязательно греческий. Не македонец, нет, - уж их я в свое время навидалась и сумела подробно изучить со всех сторон. И, возможно, на мое дальнейшее отношение к этому человеку как раз повлияло то, что я всегда боготворила Грецию: за ее качественных мужиков, аллегорические мифы и оливковый майонез. А, может быть, и то, что я устала от слащавых красавчиков и томных бодибилдеров. Мне думается, что мужчина не должен быть красивым, а должен дополнять свою вторую половинку, подчеркивая ее прелести и оттеняя недостатки. С одним, последователем Аполлона, я рассталась после того, как он, словно Август с Клеопатрой, начал сравнивать стройность своей и моей ноги; а с другим, поклонником Шварценеггера, - когда он притащил меня в тренажерный зал, и я воочию узрела с каким неуемным восторгом он любуется своими бицепсами, трицепсами и прочими категориями. Мне же за все наше с ним совместное время провождение даже половины такого внимания не удавалось заполучить... Да, наверное, мне нужно было в глазах напротив что-то большее, чем сравнительная самооценка...
Бородач пожевал губами, словно бы подыскивая слова.
- Ближайший аэро... порт? - неуверенно произнес он. У него был интересный акцент - певучий, непривычный. Греческий, несомненно, но со странностями. - Где ближайший?
Так как никогда не любила самолеты, я надолго задумалась.
- Ладно! Просто вперед! - не выдержал моего мыслительного процесса грек.
"Пыжик" тихо заурчал, подвластный ключу и неторопливо поплыл вперед.
- Быстрее! - приказал голос у меня за спиной. Нервно и как-то даже испуганно.
- Как хочешь... - надавив на газ, я украдкой глянула в зеркало заднего вида. - Я Джульетта.
- Почему ты все время оглядываешься? Бежишь от кого-то?
Непроизвольно я тоже посмотрела назад. На горизонте было чисто. Даже машин не видать.
- Неважно. Просто довези меня до аэропорта, - сказав это мой, спутник закрыл глаза и неожиданно захрапел, провалившись в сон.
Тьфу ты! Что за невезение! Я расстроено откинулась на сидение и сбросила скорость.
- Не тормози! - внезапно раздалось у меня над ухом, но когда я оглянулась, Сизифус вновь мирно покоился на заднем сидении.
За окном на фоне лесов, полей и мелких селений суматошно мелькали километры, повинуясь призыву "не тормозить", а по радио скучным голосом объявляли новости:
- "...невиданному природному явлению. Значительным повреждениям подверглись несколько домов, в буквальном смысле "смятыми в лепешку" оказались припаркованные на улице машины. К счастью, среди людского населения Мерзюкинска пострадавших нет..."
Не терплю новости - никогда ничего хорошего не сообщают. Я защелкала кнопками, ища какую-нибудь легкую музыку.
- Этот... Мерзю... Город далеко отсюда? Где он находится?
Я вздрогнула от неожиданности. Надо же - совсем забыла про своего пассажира, а он, оказывается, уже проснулся. Вот тихушник!
- Километров двести, - наугад выдала я. - Где-то слева и сзади. А что?
Сизифус не ответил, но, подсмотрев в зеркало, я заметила, что чуть расслабился.
- До Свинска еще часов шесть, - предупредила я, сверившись с дорожным указателем. - Там аэропорт есть. Может быть, остановимся, перекусим?
- Зачем останавливаться? - возразил грек и, отломил здоровенный кусман от своего батона. Зачавкал. - Можно и на ходу.
- А я так не могу, - мой взгляд не отрывался от зеркальца. Зубы у Сизифуса были белыми, острыми, они со звериной яростью разрывали хлеб, и это зрелище меня безумно возбуждало. - Скоро кафешка будет. Тебе, думаю, не помешал бы горячий кофе.
- Кофе? - мой спутник нахмурился, вспоминая что-то. И вдруг просветлел ликом. - Ах, кофе! Это хорошо. Только недолго.
Кофе оказался ужасным на вкус, но горячим, что, безусловно, прощало ему многое. Я лениво размешивала сахар в кружке, любуясь тем, как Сизифус, обжигаясь и вполголоса поругиваясь, допивает свой "черный, без сахара". До этого он съел целую гору пончиков, вызвав у меня тихое восхищение. Причем потраченное на это дело время вполне могло бы претендовать на строчку в книге Гиннеса.
- И все-таки, - я словно невзначай коснулась ногой его лодыжки. - Расскажи о себе...
Только сейчас я смогла рассмотреть, как же странно был одет Сизифус: длинная белая футболка с сомнительным логотипом, просторные спортивные шорты и до безобразия потертые кроссовки. Осень потихоньку вступала в свои права, покрывая окрестные леса охрой, и, несмотря на периодически еще выглядывающее и кое-как греющее солнце, такая одежда уже являлась достаточно легкомысленной, но грек не выглядел замерзшим. Может быть из-за того, что, тело моего спутника в достатке покрывали темные короткие волосы. Вообще же, он был похож на стайера, - крепкий, жилистый, целеустремленный, - и двигался как молния, стремительно, но в то же время расчетливо, не тратя попусту энергию. Я еле поспевала за ним, когда мы вышли из машины и направились к летним столикам, рассыпанным перед кафешкой. И, наверное, не стоит говорить, что я уже была почти без ума от него...
- Я проклят, - коротко, как плюнул, ответил грек.
- А в чем суть? - я погладила пальцами по его руке, сжимавшей чашку. Он ее отдернул.
- Я бросил все. Я устал. Это адская работа, бессмысленная, безнадежная, и мне осточертело ее выполнять! Мне пришлось долго ждать, прежде чем они ослабили свое внимание... - Сизифус залпом вогнал в себя остатки кофе. Даже не поморщился. - И я бросил все! Я побежал прочь, я надеялся убежать...
- Они тебя преследуют? - я склонилась над столом, доверительно приблизив свое лицо к собеседнику. - Кто они?
- Они? - Сизифус недоуменно воззрился на меня. - Они меня не преследуют - им это не нужно. Меня преследует...
Но тут вдалеке что-то загудело, и грек вскочил, чуть не опрокинув на меня стол. Затравленный взгляд его метнулся по сторонам.
- Что случилось? - я тоже огляделась.
Из-за плавного поворота дороги, грозно порыкивая мотором, выкатилась огромная "фура", и прогромыхала мимо, не сбавляя в темпе. Проводив ее шальными глазами Сизифус чуть успокоился, но садиться обратно не стал, а начал нервно расхаживать вокруг стола, всем своим видом поторапливая меня. Вздохнув, я отставила в сторону чашку и поднялась...
Несмотря на мои предупреждения, Сизифус продолжал настаивать на повышенной скорости "пыжика", и, как результат, где-то через полчаса позади нас раздалось деликатное повизгивание сирены. Мой спутник вновь всполошился, наведя меня на мысль, что все-таки с законом у него не все чисто. Может быть, я отстала от жизни, но никогда еще не приходилось сталкиваться с бандитами. Все это меня немыслимо интриговало.
- Попробует оторваться? - предложила я.
- Ты с ума сошла! - вскричал Сизифус. - Если они меня задержат... У тебя деньги есть?
Обиженно надув губы, я свернула к обочине. Вскоре послышалось шуршание гравия, и с той стороны дверцы показалось безусое лицо, обремененное темно-синей кепкой. Я спустила стекло.
- Сержант Бобров, - козырнул гаишник. - Девушка, я, конечно, все понимаю и могу простить многое...
Но тут он заметил Сизифуса и разом подобрался.
- Чеченец? - спросил он, но почему-то у меня.
- Папа мой, - соврала я, блеснув улыбкой. - Сержант, может быть, мы сможем договориться? Например, вечером...
Бобров на глазах таял, и я уже собиралась продиктовать ему номер мобильника моей подружки, живущей в этих краях и, как раз, напрасно одинокой, но тут подошел второй блюститель дорожного движения, годами постарше и рожей покорявей.
- Так, барышня, - гаркнул он. - Почему превышаем скорость без имеющихся на то причин и прав?..
В свою очередь, заметив сжавшегося на заднем сидении Сизифуса, он повторил вопрос своего напарника:
- А это еще кто? Чеченец?..
Через час, после того как мы избавились от гаишников и энного количества денег, я остановила "пыжика" у какой-то зачуханной речки и, игнорируя протесты Сизифуса, вышла из машины. Бездействие грека и полное отсутствие каких-либо продвижений в наших с ним отношениях меня жутко тяготило.
- Почему мы остановились? - мой неудачный вояжер тоже выбрался и встал рядом.
- Мне надоело, - я повернулась к нему спиной. - Какого черта я вообще у тебя таксисткой работаю? Мне, между прочим, совсем в другую сторону надо. Если ты похититель, то сам и веди. А меня можешь связать и в багажник бросить.
Сизиф смущенно засопел.
- Я не хочу тебе причинять боль. Просто довези меня до аэропорта - и мы расстанемся...
- Фиг тебе! - я резко развернулась. - А может быть, я хочу, чтобы ты мне причинил боль! Может быть, я не хочу, чтобы мы вот так вот расстались! Господи, в кои-то веки встретилась с интересным мне человеком, а он только и знает, как дрыхнуть и стрематься почем зря!
- Что? - Сизиф попытался отойти, но я ему не дала такой возможности, обхватив за шею и чуть ли не повиснув на нем.
- Вот дурак! - мои руки уже забирались к нему под футболку. - Неужели ты ничего не видишь? Неужели я тебе нисколечки не нравлюсь?..
И тут его прорвало. Взревев взводом ВДВ, он схватил меня в охапку, подтащил к машине и швырнул на заднее сидение. Я даже не успела стянуть с себя кофточку, как он уже нависал надо мной, лишенный всего своего одеяния. Кроме кроссовок. Одним движением он спустил с меня джинсы и трусики, чуть ли не разорвал лифчик и, без ласковых проволочек, сразу же приступил к делу...
О, я никогда не забуду эти две минуты! Это был ураган, это было цунами, хлещущая волна наслаждений, не постепенно, одна за одной, накатывающих, а налезающих друг на друга, захлестывающих, не дающих глотнуть воздуха. Да что там говорить, я даже не успевала стонать!..
И лишь в ушах явственно звучал маниакально-депрессивный голос Самойлова, в тему доносившийся из магнитолы и надрывно тянущий:
"Пулемет Максим! Максим! Макси-и-им!"..
Все, что можно, было кончено. Истерзанная, но донельзя довольная, я приоткрыла глаза. Сизифус, уже вновь облаченный в свой нелепый наряд, кружил около машины, время от времени поглядывая на дорогу.
- Сизи, - прошептала я. - Это было так...
- Одевайся, - оборвал он меня. - Нам нужно спешить.
Спешить мне не совершенно не хотелось, зато безнадежно хотелось спать.
- Сизи, я не могу...
Договорить мне опять не дали. Внезапно послышался странный грохот, как будто что-то огромное и неповоротливое катилось по дороге. Это явно была не машина, хотя двигалось это по асфальту.
Сизиф неожиданно тонко всхлипнул:
- Это он! Он догнал меня!
- Что такое? - я с трудом привела себя в сидячее положение. Слипающимися глазами поискала тревожащий моего спутника объект. Пока еще ничего не было видно.
- Заводи! Заводи свою телегу! - завопил Сизиф, нервно пританцовывая на месте.
Будь это кто-нибудь другой, за такой наезд на "пыжика" я бы ему лицо расцарапала, но своего глупого грека, конечно же, простила. Глухо застонав, я натянула на себя одежду, перелезла через сидение и дернула ключ. "Пыжик" заартачился.
- Ты что, дружок? - спросила я его и вновь попыталась завести. Результат повторился.
- Почему она не едет? - Сизифус уже сидел на своем месте, клещом вцепившись в мое сидение.
- Не знаю... - в механике никогда не была сильна. Бензин был, масло было... вроде бы.... Для меня всегда являлся чудом принцип работы мотора.
Грохот усиливался. Я повернулась и обомлела: из-за поворота неторопливо и даже как-то величаво выкатывался огромный, в полтора человеческих роста, каменный булыжник. Его никто и ничто не толкало, он просто катился. И катился на нас с Сизифусом!
- О, господи! - вместе с выдохом вырвался из меня крик, и, как сумасшедшая, я начала насиловать мотор, ворочая ключ в замке зажигания. Но "пыжик" сегодня явно был не в настроении - чихая и фыркая, он категорически отказывался трогаться с места.
Вдруг хлопнула задняя дверь, и вот уже Сизифус в нескольких метрах от меня, чешет - только подошвы сверкают. Я выскочила из машины, боясь, что приближающийся камень меня раздавит вместе с ней, но тот вдруг странно вильнул и, в считанных сантиметрах разминувшись с дверцей "пыжика", покатился за греком.
- Стой! - закричала я, обращаясь то ли к бездушному булыжнику, то ли к Сизифу, и бросилась им вслед.
Страшная вещь - эти "танкетки", особенно, когда нужно быстро бежать. Я скинула их и помчалась босиком по холодному асфальту, но даже так уже через десяток шагов поняла, что Сизифа мне не догнать. Тщетно.
Мне оставалось только, стоять посреди пустынного шоссе и, глотая слезы, смотреть, как он бежит, смешно задирая голенастые ноги, а за его спиной катится громадный каменный шар...
***
Я думаю, что любовь нужно ловить и не упускать. А если проскользнула мимо - мчаться за ней до потери пульса, до полного физического и душевного изнеможения. И если многие считают, что она как шар - накатит и останется, то я знаю, что этот шар укатится дальше, оставив тебя ни с чем. Ты будешь лежать, раздавленная и разбитая, упрекая себя, что попала под него, не отскочила. Будешь верить, что придет следующий и ты уж с ним-то обойдешься иначе. Но все повторяется и снова ты лепешкой распластана на земле. И ничего не можешь сделать. Ничегошеньки!
Сегодня в новостях передавали, что странный круглый камень видели в районе Владивостока. Мне кажется, что если занять у лучшей подруги и матери, то можно вполне набрать на билет туда и два - обратно...
Поэтому я перехватываю поудобнее лыжные палки и прибавляю ходу.