С Днём рождения, Михал Сергеич! Чтоб ты подавился устрицей!
Указ "О борьбе с пьянством алкоголизмом и самогоноварением" не стал такой уж неожиданной оплеухой от Горбачёва всему советскому народу. По сути своей правильный, он, стараниями на местах, стал краеугольным камнем надгробного холма или кургана над социализмом и Советским Союзом. Трезвый советский человек - страшный человек! Каких только курьёзных, нелепых и трагических случаев не вызвало применение этого указа на практике, а какую волну народного фольклора он вызвал! Цунами меркнет перед ней. Внёс в это дело и я свой лепет, в частности, и этим рассказом.
Трезвые мужички сидели в котельной районного маслозавода и с тоской взирали на украденный при доставке из цеха на склад каравай сыра "Сулгуни". Если вы думаете, что это сыр, производимый на Кавказе всего в нескольких деревнях, то глубоко ошибаетесь. По смутно напоминающей настоящий рецепт технологии, его производили на любом советском маслозаводе, где технолог радел за новизну и расширение ассортимента. Итак, каравай возвышался в центре стола, накрытого клеёнкой далеко не первой свежести. Дополняли натюрморт: пара кусков хлеба, грязноватенькие стаканы и, не уступавшая ему в чистоте, литровая банка с мутно-ржавой жидкостью, от которой однако исходил спиртовый дух.
Мужички в лице кочегара, грузчика и сторожа потирали в вожделении руки, когда ввалился четвёртый - водитель маслозаводского КамАЗа, Серёга. Мужички расстроились было, но водитель держал подмышкой бутылку портвея "Три топора" и упаковку чего-то с нарядными картинками. Разлили для начала портвей и приняли на грудь. На втором заходе бутылка кончилась. Попробовали жидкость из стеклянки - не пошла. Воняла ржавчиной. Решили профильтровать. Сунулись в аптечку, но кроме нашатырного спирта, жгута и склянки с йодом, в ней ничего не нашлось.
Тут осенило Серёгу:
- Мужики я из города! Смотрю очередь, дефицит дают по упаковке в руки, деньги были - взял. Сказали - для маленьких детей, у меня как раз дочурка в школу скоро пойдёт. Купил. Похоже одёжка какая-то, памперсы называется, все брали и я взял. Посмотрим, там вроде вата или марля, пожертвую уж одной.
Вскрыли упаковку. Ничего сразу не поняли, а на пакете производители ни слова не удосужились написать по-русски. Но вид вытащенной из пачки штуковины обрадовал: вроде марля с ватой. Нашли вторую посудину и принялись цедить жидкость из банки, а это был спирт, слитый из тормозов КамАЗов, поставленных у котельной на стоянку. Ржавчина осталась снаружи, а содержимое банки быстро впиталось в заморскую штуковину, отчего та стала тяжёлой. Не расстроило и то, что в подставленное ведро ни одна капля не упала. Решили - наружный слой не пропускает профильтрованное и несколько раз ткнули в него ножом. Результата действие не возымело, и тут мужики заволновались.
- Так её разэтак, куды ж спирт-то подевался? - спросил один из участников эксперимента у Серёги.
- Да куды ему деваться, там он, сейчас выжмем, - ответил тот.
Однако, все попытки выжать хоть каплю из набухшей штуковины результата не дали. Слесарь предложил:
- Мужики, давайте в тиски зажмём между двух фанерок.
- Сказано-сделано. Разобрали табуретку, и между двумя досками от сидения зажали штуковину в тиски. Опять получили нулевой результат, и уже от отчаяния разрезали памперс на куски ножом. Куски внутренностей попахивали спиртом и лишь слегка были влажными на ощупь. Спирт бесследно исчез. Матеря Серёгу на чём свет стоит, снова сели за стол и стали думать как быть дальше. Серёга в сердцах смачно выругался, сходил в КамАЗ и вернулся с поллитрой спирта, выданной ему утром для заливки в тормоза.
- Умру, а флот не опозорю! - заявил он компании водружая вожделенную бутылку на стол.
Наутро обмывали домашним самогоном его новую должность: за употребление спирта не по назначению, его на месяц перевели из водителей в кочегары.