Аннотация: Мы все учились понемногу... В перерывах от сельхозработ.
Посвящаю эту короткую миниатюру тем, кто успел пожить при нашем великом и могучем СССэРе в пору махрового расцвета застоя. Может быть, число мемуаристов, воспевающих его, сократится на несколько человек.
Студенты, всех без исключения гражданских ВУЗов страны, первого сентября, независимо от курса, вносили свой скромный лепет в подъём сельского хозяйства. Убирали картофель, зерновые, хлопок, кому повезло - ягоды, фрукты, и выполняли много другой сельскохозяйственной работы. О том, какими они становились специалистами я не говорю, это понятно по тому, какая продукция была в наших магазинах. Не минула чаша сия и нас, студентов четвёртого курса пединститута. Четверокурсник отличается от студентов других курсов только тем, что он более нагл и развязен, потому, как твёрдо уверен в том, что уж его-то, выпускника, ни за что из института не выгонят, что бы он не вытворял, слишком много в него уже государство вдело. Нерентабельно это. Кушать же, спать и делать все остальные дела, присущие физиологии организма, он должен, как и студенты других курсов.
Приехав в южный район, одной из областей Нечерноземья, мы не встретили радушного приёма. Вообще никакого. Да попросту, никто нас не ждал, двадцать три здоровых паренька. Спустив все деньги в местном магазине на выпивку, "Завтрак туриста" и пряники годовалой давности, на третий день ночёвки в новом доме: без печи, окон и дверей, на соломе мы не то, чтобы приуныли, а собрали вече и двинули к директору совхоза с претензиями. Расторопный мужичёнка принял меры и поселил нас в новый сельсовет, чуть - чуть не готовый к сдаче. Потом его пришлось ремонтировать, но это потом. Работу мало - мальскую нам нашли. Мы сушили зерно и копали картошку картофелеуборочным комбайном. Та ещё работа, с вахты приходишь в таком виде, что родимцы поначалу не узнавали друг друга и это при отсутствии элементарного умывальника. Вместо него была речка невдалеке, это в сентябре-то. При минусе поутру. Основная же работа заключалась: в игре в карты, танцах, выпивке и добыче пропитания и дров. Об этом мужичёнка заранее не побеспокоился.
Через неделю всё отрегулировалось: для нас открыли столовую и даже кормили излишками человек пять механизаторов. Но до сих пор у меня при воспоминании о том сентябре непроизвольно душа просит заглянуть в холодильник и чего-нибудь понадкусывать.
В деревне стало сокращаться поголовье гусей и курей в частном секторе и совхозные работники возопили:
- Кормите уже студентов, а то они прижрут всю дичь.
Тогда директор и выпросил в районе разрешение заколоть для нас двух поросят, чтоб досыта нас накормить и прекратить разгул зкспроприаций. Мне, как трактористу, выпала честь съездить на склад за невинно убиенными хрюшками, а, так как я возил ещё и воду для столовой на тракторе, то и почётная роль заказчика блюд из свежатинки.
Взяв двух пареньков, один из которых запросто крестился двухпудовкой, а второй спокойно разогнал пятерых местных аборигенов, когда у него попросили закурить, я завёл свой танк Т-74 и с возможной скоростью поспешил на центральную усадьбу к складу. По дороге два придурка пели песни и грезили о гуляше с большими большими кусками мяса, в больших - больших тарелках. Я же вожделел сальца с чесночком, сказывалось украинское происхождение. Подъехали к складу и я вручил заву доверенность по всей форме, в которой почему-то не указали вес, мол на складе и взвесят. Подогнал трактор аккуратненько к дверям и сказал кладовщице:
- Показывай, где там туши покоятся? - на что она хихикнув в кулачок ответствовала:
- Да там холодина, больше ничего в складе нет, сам и увидишь. Дюжие пареньки мои насторожились у дверей, а я шагнул внутрь огромного ангара на градуснике внутри было -21. Общарив весь склад, я ничего не обнаружил, проклиная дохлый фонарик и с матом вылез, стуча зубами, наружу:
- Красавица, где туши, ты что продала их уже что ли?
Девица пискнула что-то в ответ и, матерясь, пошкандыбала за ватником в свой пристрой Вернувшись она заглянула в склад и радостно выпорхнула назад:
- Ты чё, совсем слепой? Там же они висят, в углу, на черне от лопаты!
Мы все трое ввалились в чрево холодильника и недалеко от дверей обнаружили в самом деле лопату, воткнутую в щель в стене, и на ней две тушки странного вида. Или это были большие кролики, или молодые барашки. Ни миллиметровой прослойки жира на них не присутствовало.
- Ты чем это нас накормить хочешь, - спросили мы на весьма повышенных тонах у хозяйки студёной темницы, - Собачатиной, что ли?!
- Да вам самых отборных свиноматок зарезали!
Сопровождающие разразились гомерическим хохотом.
Надо ли говорить, что двух отборных хрюшек хватило на один суп и на один раз сделать нам котлеты из хлеба с запахом мяса. Ни то, ни другое ни я, ни сопровождающие не стали и пробовать. Так и не отведали мы деревенского гуляша с большими - большими кусками мяса. Выпросив у директора аванс, мы на следующий день нарюхались всем скопом в клубе и три дня не ходили на работу. К нам был отправлен нарочный из института с целью вправить мозги. Речь его была коротка и праведна:
- Ребята, пить так пить, работать так работать! - провозгласил он.
- Вот мы и пьём! - было ему ответом.
Купив у местных ведро мёду, наш погонщик счёл за благо убраться восвояси.
Мы же в память о гуляше сложили песню, которую может быть я тут ещё и приведу.
Слова народные. Народ - четвёртая группа физического факультета Кировского государственного педагогического института имени В. И. Ленина, с его личного согласия. Год написания "пестни" - 1979 от рождества Христова, месяц сентябрь - октябрь.
Авторы музыки не установлены, но были.
Мотив, ну кто каким владел.
Деревня Кокорево - город небольшой!
Пусть там картошку копали мы порой.
Зерно сушили и на обед
Гурьбой валили, а мест нам уже нет.
В деревне этой клуб - как Эрмитаж,
А в клубе том всего один этаж.
Да это б ладно, но дело в том,
Что раньше куры жили в ём.
Наступит время, и ровно в шесть
Бежит толпа в столовую - поесть.
И это б ладно, но дело в том,
Что кормят нас отборным гуляшом.
Аванс получим - балдёж кругом,
Вина накупим, сидим и пьём,
И это б ладно, но дело в том,
Что беспорядок везде потом.
Приехал дядька, нам дал разгон:
- Пошто бузите? - в деревне стон.
Да мы б не пили, но дело в том,
Что по домам нам запретил обком.
Поутру дядька: - Не позорьте вуз!-
Такую речь похмельным закатил.
И всё бы ладно, но дело в том,
Что не авторитет для нас он был.
Другой приехал - тот в доску наш,
И продолжался пьяный ералаш.
И хрен бы с ним, но дело в том,
Что головы болят у нас потом.
Конец разгулу - прислали нам тягач,
Три дня в деревне раздавался плач.
Да хрен с деревней, но дело в том,
Что не от горя раздавался он.
Месили грязь в ту осень мы последний раз,
За безобразия нам стыдно и сейчас.
Но стыд - не дым и дело в том, что
Тридцать лет прошло, а вспомнить есть о чём!