Евгений работал в машинно - тракторных мастерских слесарем - инструментальщиком. Весёлого нрава человек, сидел в своем закутке и в основном занимался выдачей, наладкой и заточкой инструмента для слесарей - ремонтников. От природы наделённый чувством юмора, лёгкий в общении и компанейский, работу он делал превосходно. Относились к нему уважительно - снисходительно. Виной тому был его рост, что-то под метр сорок. Его поэтому не взяли в армию. Военком пошутил:
- Как ты будешь воевать, винтовка длиннее тебя.
Всегда с юмором относящийся к сослуживцам, маленький живой человечек был душой компании слесарей и, если у кого-то случался праздник, то спрыскивали это дело обычно у Жени. Начальство никогда подобные вещи не пресекало, а иногда и принимало в них участие. Женя нимало не смущался своего роста. Его огорчало другое. При появлении его дома подшофе, жена устраивала ему выволочку. Вцепиться в шевелюру ему, абсолютно лысому она не могла и колошматила его чем попадало под руку. Однако, выпивал Женя редко, и в семье царили мир и лад.
Но проруха бывает и на старуху. Однажды, слегка перебрав и почуяв нутром, что предстоит экзекуция, слесарь решил не ходить домой, пока не протрезвеет. Ему случалось работать и две смены подряд, и дома к ночёвкам на работе привыкли. Слесарь прилёг в своём закутке, громко именуемом им - цех. Прямо на полу, постелив телогрейку и вскоре мирно захрапел. Так бы всё и кончилось миром, как обычно, да ворочаясь ночью Евгений впотьмах расцарапал лысину об острый край одного из стеллажей с инструментом. Но в подпитии он этого не почувствовал. К утру в цехе похолодало. Женя инстинктивно натянул ватник на голову и размазал кровь из царапин по лысине, торчавшей из воротника, и продолжил досматривать сны.
Утром первой на работу всегда приходила уборщица. Она включила свет и перед ней предстало скрючившееся короткое тельце, из воротника фуфайки которого выглядывал кровавый обрубок. Решив, что перед ней человек с отрубленной головой, женщина тихонько осела в дверях, упав в обморок. Следом Женину конурку навестил его начальник. Он обходил поутру свои владения, приветствуя работников и попутно оценивал их состояние. Увидев бездыханное тело уборщицы в коридоре и обрубок человека в цехе начальник опешил, но не растерялся. Сообразив, что совершено жуткое преступление, начальник на месте ничего не тронул, поспешно поднялся в свой кабинет и позвонил.
- Алло! Милиция! У нас на предприятии два трупа. Адрес...
- Действительно трупы?
- Да! Один без головы!
- Не худо!!! Выезжаем!
- Алло! Скорая! В мастерских, два трупа, один без головы.
- А чо ты нам - то звонишь, в морг звони.
- А вдруг живые?
- Это без голов - то живые???!
- Так без головы - то один, может...
- Ёёё...! Едем!
По утру, обычно у милиционеров и на скорой работы немного, и в несколько минут воя сиренами, к воротам подлетели две машины с мигалками. Командир наряда глянул на место происшествия и сняв фуражку, уступил место медикам для освидетельствования. Вдруг труп без головы зашевелился. Врач отпрянул. Запнувшись об уборщицу, он грохнулся на неё, чем привёл в чувство. Она дико заверещала, приняв врача за убийцу, решившего покончить и с ней. Окончательно проснувшийся от вопля Женя, стянул с головы ватник и был мгновенно опознан.
Милиция, попеняв начальнику на излишнюю бдительность, хохоча удалилась. Медикам же нашлась работа. Они дали нашатыря техслужащей и окончательно привели её в чувство. Женина лысина больших хлопот не потребовала, врач обработал раны и заклеил их пластырем и смилостивился, налив виновнику вызова пятьдесят граммов на протирку организма изнутри. Всё завершилось без потерь, даже с некоторыми приобретениями. Начальник издал приказ о запрещении подобных мероприятий, а Женя пожизненно обрёл звучное прозвище - "слесарь без головы" и ...завязал!