Дождался. Если днём я был под контролем, то в длинные ночи предзимья контролировать пациентов становилось некому, врачи дежурили по одному и обычно спали, если всё спокойно. По одной дежурили и медсёстры. Хлопот у них было побольше чем у врачей но они тоже урывали несколько часов для сна. На четвёртую или пятую ночь после операции, когда мои глухие сопалатники храпели вовсю, мне стало совсем плохо. Поняв, чем это может кончится, плюнув на приличия я пошёл и разбудил на посту сестру. Она, увидев моё состояние, перепугалась:
- Буди врача - будем решать, что делать.
Я постучался в ординаторскую. Дежурила одна из двоих женщин-врачей.
- Что случилось? - с явным неудовольствием спросила она.
- Обе трубы забили сгустки и нет возможности терпеть боль, - ответил я.
- И что, стоило будить меня ради этого? Сестра сделает обезболивающий укол.
- Его уже делали два часа назад. Это ничего не решает. Мне становится хуже.
- И что. я должна спать рядом с вами?
Эта фраза положила конец моему терпению, и я рявкнул!
- Нужно будет - будете спать рядом!
Видимо, по моему тону она поняла, что дело действительно серьёзное. Не говоря больше ни слова она быстро собралась, сестра уже толклась тут же и они повели или скорее уже понесли меня в перевязочную. Вытащив обе трубы и поменяв их начали делать интенсивную промывку. Новые трубки мгновенно забило и их пришлось менять несколько раз, что врач делал быстро и как мне показалось с садистским удовольствием. Израсходовав девять флаконов фурацилина, через два часа врачу и сестре удалось привести меня в нормальное состояние. Работа цистостомы и катетера восстановилась.
- Доктор, а вы ведь мне мстили, когда меняли трубы? - спросил я.
- Ну вот ещё, - улыбнулась она.
- Хотя надо отдать должное, ты меня разозлил.
- Ну это было заметно по тому, как вы всё делали, или это от профессионализма?
Она снова улыбнулась обезоруживающе.
- Как бывший психолог и неплохой физиономист отвечу, да - это от удовлетворения выполненной работой. - улыбнулся я в ответ.
- Эта ночь оказалась предпоследней перед следующей операцией. Днём мне сняли цистостому.
На следующую дежурил мой лечащий врач и самая опытная медсестра отделения, Лена. Будить их не пришлось, мне стало плохо довольно рано. Через одно отверстие содержимого шло меньше, и процесс ускорился.
- Лена, у меня не работает катетер, и в пакет сочится кровь, позови пожалуйста, врача.
Врач появился незамедлительно и началась процедура предыдущей ночи. Но с той лишь разницей, что замена катетеров ничего не давала. Врач влил мне физраствор, а обратно он не выходил. Накачав меня раствором так, что я уже не в силах был разогнуться на столе из позы "эмбрион", он попытался распрямить мне хоть одну ногу для подхода к трубкам.
Свет медленно погас, и весь потолок в перевязочной заволокло чёрным туманом с фиолетово-зелёным отливом. Когда туман рассеялся, кроме врача и сестры я увидел рядом со столом ещё двоих. Это были врач - реаниматолог и сестра из реанимации.
- Ну и напугал же ты нас, - выдохнула Лена.
Она что-то убирала из под меня по запаху я понял, что.
- А что это было и почему тут реанимация? - спросил я.
- Ты сознание потерял, - сказал один из врачей ну и организм растормозился.
- Да я уже понял это, с матерью так случилось, когда умерла, а я не пописал попутно?
- Нет к сожалению. - заметила Лена.
- Что, теперь сами справитесь? - спросил реаниматор.
- Пожалуй, да, - ответил мой врач.
- Тогда мы возвращаемся.
Реанимационная бригада ушла.
- Что будем делать?- спросил мой врач.
- А что вы сделали?
- Да почти ничего - нашатырки дали тебе понюхать.
- И какие дальнейшие процедуры?
- Если согласишься - перельём кровь и плазму.
- Нужно тебя оперировать снова, но сейчас для этого нужно собрать бригаду, а в это время у нас её нет. Да и дотянешь нет ты до операции - неизвестно. Ты потерял много крови. На переливание согласен?
- Да потому что вряд ли есть другой выход. Пока снимите катетер, я без него попробую сходить в туалет.
- Пробуй, хоть шансов почти нет.
Без катетера опорожнить мочевой пузырь не удалось, сгустки крови забили канал. Тогда я подсказал последний возможный вариант:
- Проколите отверстие цистостомы, оно не должно ещё затянуться сильно.
- Теперь точно других шансов и нет, - ответил врач и специальным инструментом проткнул отверстие в пузырь.
- Я снова сходил под приглядом сестры в туалет и, к нашей радости, через свищ сумел опорожнить пузырь. Мне чуть - чуть полегчало. Лена принесла бумагу о переливании крови и плазмы, установила периферию (катетеры) в обе руки. Я подписал бумагу, и она поставила две капельницы с кровью и плазмой.
- Давай поставим ещё и наркотик, - сказал врач. А утром на операцию
- Дотянешь до утра?
- Постараюсь.
Лена вколола мне промедол внутримышечно.
- Ты чего делаешь-то? В вену же нужно.
- Ты тогда уедешь.
- Так для этого и наркотик.
- Не-а это у нарков, мы ставим только так.
- Ну так это ничего и не даст - зря дозу стравила.
- Откуда знаешь?
- Я что, мальчик что ли?
Остаток ночи прошёл относительно спокойно, хоть я и не сомкнул глаз.
Полдевятого утра без всякой предварительной подготовки (клизма) я уже лежал на операционном столе. Поговорив пару минут с уже знакомыми по первой операции анестезиологами и ассистентами я уехал вновь в небытие, но на сей раз организованное. Общий наркоз.
Операцию делали два с половиной часа, о чём я узнал позже, очнувшись в незнакомом месте. В реанимации.