Клин Катриша : другие произведения.

Дикое. Страшное. Чувство

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это история о предательстве. История о том, как одиночество может изменить личность. О том, что и в самом черством сердце может поселиться тонкий, хрупкий росток любви.
      
       Начинание без границ. Не знаю, как часто будет прода и будет ли она вообще. Все решат ваши отзывы. Агитки - Плашки
  
   22 октября. Межгалактическое исправительное учреждение для особо опасных нарушителей Кодекса Мира (или просто К.М.). Корпус 1. Камера 222.
   Темные блики света отражаются от светящейся лампочки на усовершенствованных устройствах, похожих на старые добрые наручники земной модели. Зеленый свет ее мягок и успокоительно нежен. Тусклая красная лампочка говорит о спокойствии носителя наручников, а это хороший знак, ведь Дикий никогда не бывает спокойным. Однако сейчас надзирателю не в чем его укорить. И он проходит дальше по коридору, осматривая остальных заключенных, обращая внимания на этот красный огонек и усмиряя неспокойных.
   Так проходит каждое утро здесь. Изо дня в день. Из года в год. Расписание не подлежит изменению. Оно идеально отработано. Благодаря нему заключенные узнают время, а если повезет и попадется какой-нибудь молодой и разговорчивый надзиратель, лучше 'пробник' (или первенец - так называют людей, который только определяются с местом работы или проходят испытания для получения должности надзирателя). Пробники всегда болтливы и суетливы, от них заключенные и узнают последние новости мира или соседних планет. Так проходят их однообразные будни.
   По коридору проносится торопящийся темный эльф с синими ушами. Не замечая никого вокруг, он торопится в главное здание, где восседает грозный орочий гном. Он заведует здесь всем. Это существо может быть вашим другом, а может - врагом. Друзьям он помогает, а враги долго не живут.
  25 октября. Кабинет начальника тюрьмы.
  -Сэр, прибыли жрицы.
  -Сколько?
  -Четыре.
  -Стоящие есть?
  -Две. Остальные еще зеленые, не опытные. - Зеленый глаз отрывается от разбросанных в беспорядке листов бумаги, сосредотачиваясь на доносителе.
  -Так, так, так.
   Эльф переминается с ноги на ногу, накрывает рукой висящий на плече БУ (быстрое уничтожение).
  -Сеньорита передала пламенный поцелуй вам в знак благодарности и попросилась в 222 камеру.
   Гном хмурится, переваривая информацию, трет толстым шершавым пальцем черную повязку, прикрывающую отсутствие второго зрительного органа.
  -К Дикому... Сумасшедшая. Разве это безопасно? - Эльф задумчиво переминается.
  -Можно не снимать наручников.
  -Тогда какой толк в женщине? Нет...так не пойдет. Нужен другой способ.
   Длинная борода гнома мешает ему сосредоточиться, цепляясь за одежду, за неровный край стола, путаясь и доставляя больше неприятностей, чем радости. Гром (а именно так звали начальника тюрьмы) перекидывает ее на плечо и опирается локтями на стол.
  -Жалко девчонку, способная ведь.
  -С ее - то опытом. Думаете, не справится? - в разговор вступает третий, все это время стоящий напротив широкого окна, чаще прикрытого тяжелой тканью, а сейчас просто сияющего синевой и отбрасывающего на четкие линии лица густые тени. Его сапфировые глаза, как у огромного кота, с вертикальным зрачком встретились с маленькими щелочками глаз гнома.
  -Он невероятно силен и жесток. Вы думаете, она понимает, на что идет? Что, если он ее убьет? - неподдельное беспокойство могли бы удивить лишь стороннего наблюдателя, никогда не общавшегося с этим существом. Но этих, закоренелых 'друзей', уже ничто в поведении коллеги не трогало. Холодность их душ не отвлекалась на легкие изменения чужих эмоций и чувств.
  -Я не имею желания, наблюдать за ее посиневшим телом. Но также я не хочу никого выделять из этих убийц. Если она умрет, ее заменит другая. Когда-нибудь это все равно бы случилось. - Кошачий взгляд снова перемещается за окно, все на мгновение затихает.
  -Хорошо. Решено. Заодно и проверим его психическое состояние. Он затих, больше не буянит. Возможно, это улучшение.
  -Или он просто затаился... - но фраза Ящера (а именно так кошачьи глазки и называют в этом месте) не была услышана. Скрипнула дверь, зашелестели бумаги, и Гром вполголоса продолжил считать суммы расходов и заполнять понятные лишь ему бланки.
  30 октября. Корпус 2. Камера 643.
  -Итак, во втором корпусе находятся существа, не представляющие почти никакой опасности вашим жизням. Они прошли почти полный курс восстановления, и в ближайшее время смогут вернуться в мир.
  -Что они нарушили?
   Толпа, скопившаяся в темном коридоре, с удивлением и любопытством рассматривала застывшие лица заключенных. Некоторым они улыбались, на некоторых, особо страшных, смотрели с отвращением. Дети. Первенцы. Обычно все они начинают именно в этом корпусе, сторожат тех, чей побег не будет стоить никому жизни.
  -Они преступили один или несколько пунктов К.М.
  -Разве казнь за это не смерть?
  -А разве вы никогда не брали ничего без разрешения? Думаете, стоит вас за это убить? - толпа громко выдохнула, а экскурсовод продолжил обходить клетки, зачитывая самые интересные преступления, размещенные на лицевой части камер в черных панелях передатчиков. Передатчики, больше похожие на экран сверхтонкого планшета, приглашающе мигали и выдавали всю подноготную арестованного.
  -Вот смотрите. Инкуб. 28 лет. Пойман при избиении группы лиц. Срок - 32 недели.
  -А что, если он защищался?
  -Думаю, мы об этом никогда не узнаем. - Экскурсовод с горечью посмотрел на судимого, спрятавшегося в самом темном углу камеры и вздохнул с искренним восхищением, отдавая тем самым должное внешнему виду этой потрясающей, почти идеальной расы. - Он нем, как рыба.
  -То есть, он не хочет говорить?
  -Нет, миледи, ему просто кто-то удалил язык.
   Группа продолжила свое шествие в сторону первого корпуса, а девушка, задавшая вопрос остановилась, рассматривая привлекательный профиль детальнее. Ее тонкая ручка запрыгала над белым листом бумаги, творя истинное волшебство, почти недоступное больше ни в одном мире. Магию грифельного карандаша. Или просто карандашный набросок. Это умение почти полностью забыто среди процветающих рас, занятых изучением и усовершенствованием итак совершенного мира.
  -Миледи, не задерживайтесь. Впереди самое интересное.
   Белая, почти меловая рука задрожала над листом, сделав последние штрихи, затем тихий хлопок и альбом перемещается в более удобное положение. Розовая коса волос перекидывается на спину, сдувается непослушный волос такой же розовой челки, и тонкие ноги несут свою хозяйку к лестнице.
   Жуткие стоны и рычание - это первое, что слышат напуганные инструктажем 'дети'. Впереди, облачившись в нечто мешковатое, шествует надзиратель, за ним - экскурсовод, нервно кусающий губу и почему-то странно оглядывающийся на учеников, в предвкушении столпившихся в коридоре. Свет здесь красный. В первом корпусе был зеленый. А в нулевом - фиолетовый.
  -Ну что, мы можем уже идти? - выкрикивает некто самый смелый. Лица его не видно, как впрочем, и лиц остальных молодых людей, однако по голосу сразу понятно, кто это. Кто-то начинает шушукаться, кто-то - громко цыкать, зеленокожая фикалия с шумом оборачивается и начинает бранить, хихикающих за ее спиной девчонок.
   *Фикалии - зеленокожий народ, живет на западной планете, в созвездии зеленоглазого ящера. Временно перебрался на Химеру из-за крупных разрушений планеты. Причины разрушений не известны.
  -Итак. - Экскурсовод, которого все зовут просто Томом, встает перед ними, широко расставив ноги, и начинает свою привычную бесконечную лекцию о страшных невозможных условиях жизни этих существ, на которые они, в принципе, сами себя и обрекли. Вся экскурсия вообще призвана приучить молодое поколение чтить К.М. и бояться таких вот учреждений.
  -Первая клетка номер 192. Ящероподобное существо. Как вы думаете, что он сделал? - каждый считает своим долгом заглянуть в камеру, освещенную одним небьющимся плафоном и с осуждением посмотреть на осунувшееся лицо, покрытое бородавками и гниющими ранками. Чаще всего, такие заключенные, как этот, просто не подпускает к себе медперсонал для улучшения состояния. Потому они тихо гниют в камерах, оставляя свое тело на опыты при создании очередной вакцины для борьбы с принесенной с какой-либо планеты заразы.
  -Познакомьтесь с моим другом. Мы зовем его просто Бешенный. Я знаю, что это имя кажется вам нелепым, но его спокойствие напускное, стоит только ошибиться, и он вцепится вам в глотку. Из его камеры вынесли не один труп, ребятки.
  -Ящер, настолько полные рассказы не требуются. Это лишь ознакомительная программа. Наша цель - не запугать, а научить. - Том встает на дыбы, защищая еще не окрепшие, по его мнению, умы, не готовые к такой страшной правде сознания.
  -Том, - Ящер добродушно постукивает своего давнего знакомого по плечу, - я пекусь лишь о спокойствии мирных граждан, удерживая таких тварей, как Бешенный, от них подальше. Мои рассказы не несут никакого конкретного подтекста. Я лишь восхищаюсь бесстрашием этих ребят. Вот и все. А вообще, ребятки, - он обращается к притихшим, с интересом, вслушивающимся в разговор двух взрослых существ, детям, - если хотите, то я могу провести вам свою собственную экскурсию. Эти твари, - он разводит руками и хищно улыбается, - в моем распоряжении. И я знаю о них все.
  -Так уж и все? - знакомый голос из задних рядов приводит в возбуждение всех ребят, кроме отвлекшейся розововолосой девчонки, увлекшейся своими фантастическими рисунками.
  -Почти все. Так что? Оставим скучные лекции для малышей и перейдем к взрослым разговорам? - Ящер безошибочно нашел того смельчака и закинув ему на плечо когтистую мутирующую лапу, громко рассмеялся.
   Конечно, все согласились, оставив скучного экскурсовода наедине с художницей, пытающейся изобразить все детали странного строения тела, сидящего по ту сторону ящера.
  -Что за работа! - Том бросает на пол небьющиеся очки и устремляется к выходу. - Передай всем, что я жду вас на выходе! - кричит он розововолосой и скрывается из виду. Девушка удивленно оглядывается и спешит за остальными, успев расслышать лишь часть наверняка интересной речи Ящера.
  -... опасен и умен, идеальный хищник.
  -Но как же он сюда попал тогда, если идеальный?
  -Простое стечение обстоятельств. Зло всегда наказывается, а добро непременно торжествует. Идем дальше. Этот типчик мой любимый. Мы зовем его Дикий. Он Сноп.
   Толпа после его слов замолкает, даже легкое гудение повсюду развешенных ламп на секунду перестает беспокоить. Ведь за стеклом камеры... существо не поддающееся никаким законам ни единого мира. Сноп. Их раса - это раса наемников и убийц. Идеальные ищейки, лучшие в своем роде. Вот только их профессия не вписывается в рамки К.М. Поэтому их планету выжгли одним не очень прекрасным днем. Теперь эта раса - легенда. Редко встречаются, а если и встречаются, то никто об этом не знает.
  -Да, да, да, ребятки. Это эксклюзивный экспонат хранится только на наших полках. - Глаза всех 'детей' загорелись жадным огнем любопытства. Всех гнало желание, узнать это существо, потрогать, поговорить, раскрыть все его тайны. Сноп - это, как еще неразгаданная загадка, неизвестный свету миф. Ящер замечает каждый взгляд, но больше всего ему нравится любопытство симпатичной розововолосой девчонки, чьи глаза не жаждут смерти этой твари или какого-то еще большего наказания ему, они просто рассматривают точеное тело, красивые, слегка резковатые черты его лица, почти полностью скрытые под темной накидкой. Он сидит возле стены, руки положены на согнутые колени, черные глаза осматривают гостей, будто ожидая удара. Но он не сломлен, нет, он лишь насторожен, готов ко всему.
   -А можно посмотреть поближе?
  -Хочешь дотронуться? Или может быть, пожалеть? - Ящер смеется грубым, карябающим нервы смехом.
  -А можно?
  -Эй, розововолосая, - вытянутые зрачки находят тонкую гибкую фигуры в толпе, - подойди ближе.
   Кто-то хлопает ее по плечу, выводя из прострации, в которой она находится, когда рисует. Легкие движения, и она продвигается сквозь толпу ребят.
   Ящер берет ее за руку и подносит тонкое запястье к рукам, вдыхая легкий цветочный аромат кожи. Светлый эльф - безошибочно определяет расу его чутье.
  -Только на светлого он не нападет сразу. А среди вас светлых больше нет. Так что, ребятки, пожалуй, вы просто посмотрите маленькое представление, которое устроит нам юная леди. Не так ли? - вопрос обращается к девушке.
   Введенный код на экране позволяет открыть клетку заключенного. Еще пара манипуляций и девчонка остается один на один с опасным хищником. Конечно, это против правил. Подходить к клетке заключенного ближе пяти метров - уже строго запрещено, а входить в нее - на грани самоубийства. Но у Ящера всегда были свои понятия насчет опасности. Он считал, что прочувствовать опасность можно только, оставшись с ней один на один. Еще, ему было крайне интересно, как эти противоположности во всем отреагируют друг на друга.
   То, что последовало за этим выходило за все грани понимания. Девушка, выглядящая на фоне камеры и крупного мужчины, занимающего там почти все пространство, крайне маленькой и тощей, с удивлением переводила взгляд с захлопнувшейся у нее за спиной двери на очень опасное существо, находящееся от нее на расстоянии двух метров. Дикий был явно шокирован, но по его холодному выражению лица этого было не понять.
  ***
   Страх липкими щупальцами сдавил горло. Я даже дышать не могла без опаски, что этот страшный хищник может наброситься в любой момент. Суть происходящего проплывала мимо меня, не давая понять, зачем все это. Зачем надо было запирать глупую необученную вести себя в таких ситуациях девчонку?
   Напряженность во всем теле начала спадать после первых пяти минут, дыхание вернулось через десять, народ за стеклом что-то говорил Ящеру, но я не могла оторвать глаз от Дикого, что тоже следил за каждый моим движением. В руках у меня - шокер. Это единственное, что я получила в подарок от сопровождающего. Но эта штука может спасти мою жизнь, если кто-то не сделает этого раньше.
   Легкое движение, которое заставляет появиться маленькую каплю пота на виске. Дикий всего лишь вытягивает правую ногу, по прежнему оставляя руки с маленьким зеленым огоньком на виду. Я молча сглатываю, еле сдерживая себя от крика. Зеленый глаз, светящийся в полутемноте, как изумруд, притягивает все мое внимание, пальцы чешутся от желания, нарисовать его и его хозяина. Но можно ли довериться хищнику, находясь в его клетке?
   Проходит около часа, я думаю. Нервозность уступает место творческому энтузиазму, я решаюсь присесть на корточки, прижавшись спиной к спасительной стеклянной двери, и достать альбом. Карандаш - за ухом. Ловкое движение, и первый штрих. Следить одновременно за гладкостью линий и дыханием хищника - неблагодарное дело. Но у меня получается. Портрет выходит темным, но крайне притягивающим. Думаю, повесить его над кроватью, когда закончу. Из мыслей выводит крик за дверью и быстрое движение Дикого, который бережно заталкивает меня за спину, заслоняя своей широкой спиной. Я задыхаюсь от понимания. В клетку заходят обмундированные, оснащенные огнестрельным оружием люди. И они намереваются убить... только для того, чтобы вытащить меня отсюда. Отец. Это определенно он.
   Убрать альбом в сумку - секундное дело.
  -Заключенный камеры номер 222, немедленно поднимите руки вверх и подойдите к стене. Повторяю, заключенный камеры номер 222,...
   Но Дикий даже не двигается. Его руки сложены на груди, вся поза говорит, что он буде драться, защищать....меня. Что? Нет, нет, нет. Нужно что-то делать! Они же его убьют! Такой экземпляр! Такую красоту!
   Выйти из-за спины защитника - минутное дело. Самое главное, не упустить из виду тот факт, что возможно, он меня совсем и не защищает, а, наоборот, удерживает в заложницах. Но нет, все проходит гладко, и я спокойно покидаю камеру. В коридоре меня встречают замершие друзья и одноклассники. Все они белые, как мел и крайне испуганные. Хмурюсь, попадая в теплые объятия отца, и слыша его громкий голос, отдающий страшную команду:
  -Убить!
  -Отец! Это же Сноп! Нет! - его голубые глаза, как у меня, округляются. Он человек, а потому, так и не научился меня понимать. - Ты не можешь его убить! Все произошло по моей вине! Он хотел меня защитить! - громкой противный звук смеха Ящера доносится очень близко. Он подходит к отцу.
  -Эта тварь никого не стала бы защищать, он слишком неустойчив и агрессивен. Он, как животное, заболевшее бешенством, не способен воспринимать реальность. Он болен. И его болезнь неизлечима.
   Я не верю своим ушам! Как можно обвинять, кого бы то ни было в неадекватности, когда сам находишься на грани безумия?
  -Это вы засунули меня в ту клетку! Он не виноват! Вы подстроили все! - грозный выкрик в его сторону, и я получаю жесткую оплеуху. Сзади раздается громкий удар в стекло, приводящий молодое поколение в ужас. Это Дикий. И он крайне недоволен.
   Я поднимаюсь с колен, морщась от боли, и переводя взгляд с Ящера, на пытающегося выбраться из заключения Дикого. Отец громко кричит что-то. А я просто не могу отвести глаз от того, кто так одинок в этой вселенной.
   В конце концов, экскурсия заканчивается в кабинете отца, где меня просят лишь приложить какие-то травы к щеке и выпить чаю, а Ящеру устраивает настоящий разнос глава безопасности тюрьмы, а по совместительству, мой отец. После ухода этого страшного типа отец закрывает кабинет на ключ изнутри и, усевшись на край стола, поближе к моему креслу, спрашивает:
  -Ты считаешь, что он себя не контролирует?
  -Ты про кого?
  -Про Дикого.
  -По-моему, он просто одинок, находясь в камере.
   -Я не спрашиваю тебя о его проблемах, меня интересует лишь одно - он в своем уме? - серьезный взгляд отца красноречиво говорит о том, что вопрос задан вовсе не из праздного любопытства. То, что я сейчас скажу, может перевернуть все его мнение об этом заключенном.
  -Он абсолютно в себе. Более того, он может отвечать за свои поступки. Он не пес, отец. И совсем не болен.
  -Хочешь сказать, что если мы начнем допрос, он сможет нам что-то рассказать?
  -Не знаю, - я пожимаю плечами и отхлебываю из кружки. - Он может ничего вам не сказать просто из нежелания это делать.
  -А тебе? Он скажет это тебе?
   Вопрос выбивает почву из-под ног. Более того, от него перехватывает дыхание.
  -Хочешь, чтобы я проводила допрос? Шутишь?
  -Нет, просто рассматриваю все варианты. - Он возвращается на свое рабочее место и делает какие-то пометки в документах. - Можешь идти. Том вряд ли будет рад такому долгому ожиданию. Встретимся дома.
  -Встретимся дома. - Отвечаю на автомате, покидая негостеприимный кабинет и мрачные стены тюрьмы. Ноги моей здесь больше не будет!
  ***
  -Где Серафима? Ее еще не нашли? - юный парень бежал по длинному пустому коридору замка. Паутина коридоров запутала его окончательно, девушка, будто испарилась среди них.
  -Она уже в кабинете у отца. - Мужчина, бравый вояка, лицо которого украшают маленькие шрамы и один большой, пересекающий почти всю правую щеку, хватает паренька за плечи, не давая пройти. - Тебе не стоит вмешиваться в их дела. Ты прекрасно знаешь, чем это может обернуться для тебя.
   Но даже эти слова не убедили парня отступить. Он, как упрямый баран, рвался вперед. Однако победить старика не удалось, силы были не равны, и он сдался.
  -Я все равно поговорю с ним. Он должен понять!
  -Он ничего и никому не должен. Наша раса вымирает. Мы не можем просто смотреть на это. Мы должны сохранить чистоту голубой крови. А значит, вам с Серафимой придется пойти на жертвы.
   Парень пораженно выдыхает. Его брови смыкаются на переносице.
  -Никто не говорил, что будет легко, Рик. Никто этого не говорил...
  
   -Мисс Серафима, что вы себе позволяете? Ставите весь дом на уши, поднимаете слуг и стражу на ваши поиски! Это дурной тон! - хрупкая с виду женщина напоминает длинный кнут. Ее талия, хоть и не такая гибкая, как в юности, до сих пор невероятно худая, а осанка, как и у любой барышни прошлых столетий - ни на градус не отклоняется от норм.
   Молодая девушка, что сидит перед ней на коричневом деревянном табурете, колупает коротенькими ухоженными ноготками нежную кожицу ладони. Волнение видно и по зажатой нижней губе и по трясущимся ногам, которые будто рвутся танцевать.
  -Дорогая, присядьте и успокойтесь. - Четко поставленный голос, бархатный, громкий и донельзя низкий, впервые за последние несколько часов разрушает тишину кабинета. Женщина с тонкой талией и серебряными кольцами волос покорно усаживается в кресло в дальнем углу комнаты.
   Русые волосы, некогда сильные и густые, теперь окрасились в серебро, будто покрылись легким инеем зимним утром. Они уже не так сильны, не так густы. Но взгляд все еще уверенный, губы, как всегда у солдат, тонкие, сложенные ровными дощечками друг на друге. Тяжелая нижняя челюсть и хваткие толстые пальцы.
   -Дорогая, вы ведь понимаете, что вели себя некорректно по отношению к служанкам, охране, своим старым добрым родителям, покинув дом без предупреждения? - он замолк.
   Девушка тяжело сглотнула, сжала тонкие пальчики в маленькие кулачки и произнесла, как на выдохе:
  -Да.
  -Так же вы понимаете, что вели себя неподобающе, вырвавшись у стражи и устроив догонялки по замку?
  -Понимаю.
  -Вы осознаете всю свою вину?
  -Осознаю.
  -Хорошо. - Мужчина раскладывает бумаги по столу в тонкие стопочки, сохраняя при этом тишину и спокойствие. Затем он наклоняется, складывает локти на столе и опускает на них седую голову, с особым вниманием рассматривая дочь. - Кто этот юноша, что сейчас стоит за дверь?
   Девушка нервно оглядывается, но затем, взяв себя в руки, отвечает:
  -Жених.
  -Жених? - он смеется так, что в уголках его глаз появляются тонкие сеточки морщин. - Моя дорогая, вы слышали? Жених.
   Леди (а по-другому назвать ее язык не поворачивается) закрывает лицо ладонями и громко всхлипывает.
  -Серафима, твоя мать не рада такой кандидатуре, как впрочем, и я.
  -Если вы не одобрите, я...- глаза ее блестят от непролитых, еле сдерживаемых слез, - я убегу! С ним! - она даже поднимается с табурета, демонстрируя готовность уже сейчас отправиться в путь.
   Отец осматривает ее долгим пристальным взглядом, выделяя какие-то только ему известные детали, шестеренки его мозга спешно вращаются, продумывая последующие ходы. Наконец, решение принято. Это видно по разгладившейся морщинке на лбу и просветлевшим глазам.
  -Мы против, мисс. Такая помолвка невозможна. Но... я разрешаю, общаться с ним после официального обручения. Это меня мало заботит. Лорд прибывает через пару месяцев. Он не потерпит такого унижения, как ваши скучные предпочтения. Надеюсь, я понятно выражаюсь?
   Девушка скулит. Но ответить что-то против, значит, подписать смертный приговор любимому. Потому она молчит. Молчит даже тогда, когда выходит в пустой коридор, когда объясняется, прогоняет любимого, даже когда опускается на мягкий матрас постели. Ни единого слова...
  ***
   Чистая ледяная вода, вылитая с удовольствием на темную шевелюру волос, разливается по полу камеры допросов, находя специальные отверстия и исчезая из виду.
  -Я прекрасно понимаю, что ты не признаешься в своих прегрешениях, тем более, не скажешь, скольких убил. Я прав? - Но ответа не следует. Дикий сноп продолжает сохранять раздражающее спокойствие. Его глаза опущены, плечи расправлены, а грудь продолжает вздыматься. Это все безмерно раздражает Ящера. Порученное задание кажется ему нелепым, это существо проще убить, чем добиться правды.
  -Значит, ты вообще отказываешься говорить? Хорошо. А если я скажу, что убью тебя за молчание? Что только пара фраз может сохранить тебе жизнь? - Ничего. Даже переплетенные кровоточащие пальцы не двигаются. Он будто остекленел.
  -Ящер, ты ведь знаешь, что снопы проходят какой-то там уровень на прочность? Думаешь, мы сможем ему действительно причинить боль?
   Ящер колеблется, но виду не подает.
  -Знаешь, Дикий, а тебе ведь понравилась та девчонка... - Цепкий взгляд замечает дрогнувший мускул на щеке. - Я думаю, она хороша. Да... интересно, а если взять ее...в темной камере, на холодном полу. Порвать ее одежду, заставить ее стонать, как сучку? - Ящер наклоняется, шепча последние слова Дикому на ухо.
   Такой быстрой реакции не ожидал никто. Темная шея надзирателя оказывается между руками заключенного, скованными наручниками, шершавый голос что-то говорит Ящеру в лицо на непонятном языке. А затем, фонтан крови орошает все вокруг, и глупая голова раба обстоятельств падает на холодный пол. Допрос окончен.
   Избитого до полусмерти Дикого возвращают в камеру лишь к утру. Молодой надзиратель, случайно увидев его, до самого утра не выходит из общественного туалета. А начальник тюрьмы, узнав о смерти соратника, немедленно прибывает на работу и созывает срочное собрание. Тема: 'Стоит ли сохранять жизнь этому существу?'.
  -Я знаю об одном месте, если вы позволите, то там этому Дикому самое место.
  -Вы говорите о долине смерти?
  -Да. Вы бывали там?
  -Нет, но слышал, что заключенные там уже после нескольких дней пребывания превращаются в милых зверят и лопочут, рассказывая все о своих преступлениях. - Двое засмеялись, однако ни начальник охраны, ни глава тюрьмы не промолвили ни слова.
   Они еще надеялись, что признание удастся выбить известными и широко применяемыми методами. За отправление слабого преступника в такую тюрьму, как долина смерти, по голове не погладят, скорее, оторвут ее и скормят голодным Дирхам.
   После того, как в зале снова воцарилась тишина, слово взял психиатр. Она всегда одним лишь замечанием могла внести ясность в состояние пациента.
  -Я наблюдаю Дикого уже около года. Так как он относится к непонятному с психологической стороны виду, со стопроцентной вероятностью я говорить не могу. Но. В последнее время в нем видны сдвиги. Для вас, обычных наблюдателей, это не заметно, но для меня, это как прорыв. Он...как это сказать, он впечатлен. То есть, в его голове теперь есть нечто светлое, очень маленькое пятно в мыслях. Аппарат еле улавливает его, но раньше там была лишь тьма. Вы понимаете, о чем я?
  -Он слабеет?
  -Это поможет при допросе?
   Женщина затихает, обдумывая свои последующие слова тщательнее, стараясь донести до своих несмышленых коллег всю информацию, всю ее крайнюю ценность.
  -Я думаю, что теперь он более человек, чем убийца. То есть, не человек конечно, а некое существо, почти контролирующее свои инстинкты. Я так же полагаю, при должном обращении и воздействии, мы сможем сломать его.
  -С вами страшно иметь дело, леди.
   Женщина в темном кожаном костюме поправляет съехавшие на нос очки.
  -Я бы хотела попросить у вас содействия при экспериментах. Мне нужны будут люди, существа, я не знаю, и еще помощник. Мы попробуем установить между ним и этим человеком связь. Вы сможете мне это обеспечить?
   Мужчины за круглым столом устало вздыхают, прячут глаза, думают о возможных последствиях такого решения. Но то, что скрывает это существо, может перевернуть все. И дело даже не в убийствах целых планет, нет, Дикий может скрывать, куда большие тайны, ведь его раса всегда славилась крайней осведомленностью в делах высших.
  -Я могу выделить вам парочку жриц. - Наконец, пробормотал Гром.
  -Вы уверены, потому что потеря той...надеюсь, она не сильно повредила эмоциональному состоянию остальных жриц?
   Некоторая заминка в разговоре при упоминании главной любимицы гнома обуславливалась ее недавней смертью, как раз в камере номер 222.
  -Я уверен. Это может, конечно же, оказаться огромной ошибкой, но все, кто согласятся, непременно будут присланы вам.
  -Предложите им доплату, если понадобится, сэр.
  -Разберусь.
  -Хорошо. В таком случае, я думаю, совет на этом можно закрыть. Как будут первые результаты, я сообщу.
   4 ноября. Второй корпус. Больничные комнаты. Первая неделя испытаний.
  -Что вы будете делать, Миранда? - парень, что вызвался помогать психиатру, был широкоплеч и коренаст, он должен был выдержать, если Дикий вдруг нападет. По крайней мере, его к этому готовили.
   Из четырнадцати согласившихся девиц, действительно, подошли лишь две. Вари и Фригидна. Первой к испытанию была приглашена Вари. Ее возраст и сила духа должны были помочь войти в контакт. Однако было одно но. Дикий уже убил одну жрицу. Что помешает ему сделать это снова?
   Этот вопрос был решен. Его заковали. Но цепь позволяла двигаться по маленькой дуге, чего для испытаний вполне хватало.
   Круглый зал. Огромное стекло для наблюдений. И мужчина в углу. Он крайне спокоен. Это и пугает Миранду.
  -Вари, ни в коем случае не приближайся к нему ближе, чем на двадцать шагов. Он не стабилен. Абсолютно непредсказуем. Он, как....дикий кот, если приблизишься, оттяпает все, что выпирает. - Глупышка Вари громко хихикает и заходит в комнату. Испытание начинается.
   -Как вы думаете, ей удастся выжить? - паренек возвращается из комнаты и подходит к застывшей возле стекла Миранде.
  -Надеюсь, ей хотя бы удастся выжить.
   Вся команда с любопытством вглядывается в экраны компьютеров. Там, в виде таблиц, цифр показано эмоциональное состояние как Дикого, так и жрицы. Она - оранжевая, он - красный. Пока все идет стабильно. Вира стоит возле стекла, не спуская с мужчины глаз. Дикий же на нее никак не реагирует, все это вообще его не касается, судя по выражению лица. Да и его фон все еще ярко-красный. Голова откинута на стену, ноги сжаты в колени, руки поверх них, беспечно свисают расслабленные пальцы. Глаза полуприкрытые.
  -И долго ей еще так стоять?
  -Не знаю.
  -Чего мы этим добиваемся?
  -Нам нужен контакт. Дикому нужна привязанность.
  -То есть?
  -Понимаешь, - она оторвала взгляд от странной напряженной сцены в белой комнате, - он несколько сошел с ума, пока сидел в камере. Его социальные навыки забылись. И я думаю, он помышляет о смерти, потому и убил Ящера. Ждал наказания.
  -То есть...он как бы суецидник?
  -Такого слова больше не употребляют, но да. С какой-то стороны, думаю, так. Но я могу ошибаться. С этой расой кроме как об убийствах раньше не разговаривали, не было смысла. Но вот после их вымирания... Людям свойственно пытаться сохранить все, что сами и погубили.
  -Но вы же потом все равно его убьете или отправите в долину, к чему все это? Почему бы просто не полазить у него в мозгах и не вытащить то, что нужно?
   Миранда недовольно отворачивается и поджимает губы.
  -У него ментальная защита.
   И это проясняет все в голове у парнишки. Как он знал, у тех, на острове, такого никогда не было. Да, они привыкли убивать, но они никогда не являлись высшим. А вот этот, он знает все. Он видел высших, они даже сделали ему подарок по такому случаю. Об этом говорилось в книгах. 'Тот, кто знакомится с небесами, получает в награду защиту'. И он получил ее. Как и старейшие, из его вида, что были убиты первыми при зачистке.
  Тем временем, за стеклом ничего не изменилось. Вира сделала пару шагов, наблюдающая Фригидна вся напряглась и мелко-мелко задрожала. Дикий даже глаз не открыл. После еще пары шагов Вира отвлеклась на что-то, наклонилась, чтобы рассмотреть. Ах, ее не предупредили, что на теле у снопа множество разных рисунков. Не понятно, правда, что они значат, но глаз привлекают. Миранда что-то быстро записала, когда Вира приблизилась на допустимые тридцать шагов, а Дикий лишь переложил руки, громко гремя цепью.
   -Думаю, на этом стоит закончить испытание. Мы итак добились многого. Он не агрессивен.
  -Или у него просто настроение хорошее. - Кто-то глухо засмеялся.
  -Она сделала еще десять шагов, Миранда! Глаза! - выкрики перебивали друг друга. Красный сменился черным на миг.
   Когда парень поднял глаза и посмотрел на некогда полностью белую комнату, он опешил, застыл. В углу все также сидел мужчина. Вот только перед ним не было больше девушки, лишь хладный труп лежал на холодном полу.
  -Он свернул ей шею за секунды. Это же какая скорость.
  -Даже мускул не дрогнул.
  -Опять красный.
  -Как это возможно?
   А голоса все говорили и говорили, никто не спешил убрать труп, боялись. Сноп оказался еще более загадочным, чем им казалось. Профессионал.
  -Он убил ее, Генри. - Впервые за долгое время совместных приготовлений к испытаниям Миранда назвала его по имени. Наверное, это его и заставило подумать перед ответом, а может, это бессилие, обреченность.
  -Убил. - В итоге получилось сказать лишь это. Но он не жалел, язык, будто распух и не желал двигаться. Страх. Ужас. Что еще скрывает это чудовище?
  10 ноября. Попытка номер 2.
  -Вторая попытка, Миранда. Есть какое-нибудь продвижение?
  -Только колебания, Гром. Дикий снова нестабилен. Я даже думаю, отменить сегодняшнее испытание.
  -Что значит 'колебания'?
  -Я не знаю, как это назвать, сэр. Думаю, вам стоит увидеть.
   Во вновь побелевшей комнате уже был заперт не человек, а хищник, яростно желающий выбраться на волю. Его сила была видна в каждом движении. Легкая плавная походка, упрямое лицо, и эти движения.... Взад вперед, взад вперед. Был бы у него хвост, он непременно хлестал им себя по бокам.
  -Что его так разозлило?
  -Мы не знаем.
  -Жертвы есть?
  -Двое, при переходе. Отключились наручники.
   Глаза Грома округлились еще больше, казалось, что они выпадут из орбит.
  -И почему мы еще живы?
  -Он...не стабилен, понимаете? За вспышкой гнева пришло умиротворение. Он, будто услышав что-то, пришел в себя и успокоился, даже подпустил к себе надзирателей.
  -Что он мог услышать?
  -Я же говорю, он не стабилен. Мог ничего не услышав, подумать, что услышал. Он болен.
  -Нет, нет, нет. Он услышал. Просто... - Внезапно, Дикий подошел к окну и, оперевшись на него руками, разорвал остатки цепей. - Знаете, мне, кажется, он водит нас за нос. Почему он в прошлый раз не сделал этого?
  -Я же говорю вам, он не стабилен. Его сила зависит от его эмоционального состояния.
  -Да, заткнитесь вы уже и посмотрите правде в глаза! Вы абсолютно не понимаете его повадок, его мыслей, того, почему он это делает! Вы не контролируете ситуацию!
  -Папа...отец. - Знакомый голос привлек внимание всех собравшихся. Даже Дикий на секунду притих, будто прислушиваясь. Замер на мгновение.
  -Дорогая, тебе нельзя здесь находиться.
  -Но, папа, что... вы с ним делаете?
   К наблюдательному пункту подошла розововолосая хрупкая девчонка. Ее невинные глазки рассматривали взбешенное существо с искренним интересом и жалостью.
  -Эрика, немедленно покинь зал и подожди меня в коридоре.
   Начальник охраны никогда не был более живым и эмоциональным, как при дочери. Все это заметили.
   Но Эрик не слушалась. Она осторожно подошла к стеклу и задумчиво провела по нему ладонью. Замерший на той стороне Дикий как-то напрягся, все лица с увлечением следили за этим чудом.
  -Сноп стабилизировался.
   Миранда, наконец, отвлеклась от наблюдения и перевела взгляд на девчонку.
  -Девушка, вы не хотели бы поучаствовать в испытаниях? - психиатр даже очки придержала, чтобы видеть девчонку лучше.
   Эрика не отзывалась. Она была будто очарована тем, кто находился за стеклом, как, в принципе, и он ей.
  -Эрика не может принимать такие решения без согласования их с родителями. А мы никогда не подставим нашу дочь под такую опасность. Он же убьет ее. - Щеки охранника раскраснелись, кулаки сжались, а брови угрожающе сдвинулись. Полный отказ.
   Эрика на миг отвернулась и посмотрела слезящимися глазами на доктора.
  -Вы делаете ему больно. Так нельзя.
  -Мы просто не знаем, что делать. Мы в тупике, дорогая. Ты сможешь нам помочь?
  -Вам? - она горько рассмеялась. - В том, что вы затеваете, я уверена, нет ничего хорошего. Я лучше посоветую вам его убить, но помогать не стану.
   Ее решительность поразила всех. Защита такого сильного существа была необъяснима. Все происходящее вообще мало поддавалось логике, скорее, было похоже на полное сумасшествие.
  -Эрика, а вы бы могли ему помочь?
  -Да. - Она неотрывно смотрела на притихшего Дикого.
  -Как бы вы это сделали?
  -Теплом. Я бы его согрела.
  -Ему холодно?
  -Нет, ему больно.
  -Ваша дочь больная, надзиратель? - Гром показал всего себя в этой фразе.
  -Да, как вы смеете! Эрика, немедленно следуй за мной, глупая девчонка!
   И она последовала. А за ней пошел и Дикий, точнее его состояние снова пришло в критически-нестабильное.
   Наверное, этим бы все и закончилось, если бы в историю не вмешалась человеческое упрямство, точнее, эльфийское. Светлые эльфы всегда славились слабостью к нуждающимся. Эта слабость, правда, редко доводила их до добра раньше, но теперь, перемешавшись с другими видами, влившись в огромную рутинную жизнь планеты, населенную сотнями видов существ, эльфы нашли баланс и в себе.
   -Эрика, не помогай мне. Помоги ему. Это все, о чем я прошу. Он страдает, и ты это знаешь. Если ты хотя бы ослабишь его боль, я...все мы будем тебе благодарны.
   Девчонка остановилась, повернувшись, долго-долго посмотрела на Миранду, на Грома, на сотрудников, согнувшихся над взбесившимися приборами, и улыбнулась.
  -Я хочу, чтобы вы дали слово, что не используете меня потом для манипулирования им.
   Тишина. Это сложное решение требовало обдумывания. Терять такой удобный рычаг давления, как слабая девчонка, было нельзя. Но терять сам объект....
  -Мы обещаем.
  -Эрика! Не вздумай! Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь!
  -Папа, не волнуйся. Это вы ничего не понимаете. А я чувствую. - Больше она не сказала ничего, просто скрылась в коридоре, не давая возможности ее остановить, переубедить, надавить.
  15 ноября. Исследовательский пункт 5Б.
  -Эрика, а ты любишь животных?
  -Очень. - Она широко улыбнулась и продолжила надевать костюм.
  -Ты же понимаешь, что близко к нему лучше не подходить?
  -Миранда, я буду делать то, что посчитаю нужным. И единственное, что требую, это оставить нас наедине.
  -Надеюсь, ты понимаешь, что он убийца?
  -Да.
  -И что, есть вероятность твоей смерти сегодня?
  -Он не захочет, чтобы я умирала, если поймет одну простую вещь....
  -Какую?
  -Что не болен.
  -Но....
  ***
  Зайти в клетку ко льву? Ни за что! Зайти в клетку к непредсказуемому существу, которое до поры до времени считалось абсолютно вымершим? С радостью!
   Я уже пожалела, что согласилась на это, что позволила себя уговорить. Но...то, что я чувствую, не подвергается объяснению. Я просто знаю, что смогу спасти его от самого себя. И как только мне удастся привести его в норму, я уйду.
  -Готова?
  -Да.
  -Да хранят тебя высшие.
   Дверь закрылась за спиной, погружая камеру в полумрак. Глаза защипало от резкого изменения освещения, а все мускулы напряглись. Но страха не было, лишь ощущения чужого присутствия и спешка.
   Сделав пару шагов к стулу, который поставили специально для меня посередине комнаты, я присела. Так ноги меньше дрожали, а мозг быстрее соображал. Дикий не подавал никаких признаков жизни. Лежа на кушетке, со сцепленными руками за головой, он выглядел подавленным и беззащитным. Также такое положение его тела, позволяло разглядеть татуировки. Многие, из которых непременно захотелось нарисовать. Это я и сделала. На все про все мне дали два часа. А за них я успею немного размять руки и понаблюдать за снопом.
  Два часа напряженного сидения не дали мне абсолютно никакой информации об этом существе. За свою практику я не встречала ни одного настольно умного и сдержанного объекта. Мне не приходилось даже задумываться над тем, как можно разговорить того или иного монстра. Нас не учили искать подход.
  -Ну что? Что скажешь?
  -Я думаю... он в шоке, может быть, в замешательстве. Ему требуется больше свободы, а мне времени.
  -Прекрати цепляться за условности, что ты сама о нем думаешь?
  -Не знаю, отец, - я повернулась к прозрачной двери и пристально вгляделась в избитого, но при этом абсолютно исцелившегося зверя в клетке. - Он... какой-то чересчур странный. Думаю, ему не в тюрьме нужно сидеть, а быть исследованным в лабораториях, у специалистов.
  -Серьезно? У специалистов? Да они пошинкуют его на части и рассмотрят изнутри. А нам нужны его знания, умения, оружие.
  -Ты же хотел его убить? - обернувшись к отцу, замечаю длинную складку на его лбу. Ложь. Сейчас он будет лгать.
  -Мы стараемся на благо планеты. Благодаря его знаниям, ты сможешь помочь своим Зубрикам.
  -Как?
  -Его раса могла усмирить даже этих диких тварей.
  -Зубрики не твари!
  -Они сожрали твою мать!
   Злость алым огнем светится в моих глазах. Да, эльфом быть нелегко, слишком сложно держать себя в руках.
  -Дорогая, - отец дотрагивается до сгиба моей руки, - никто не виноват в ее смерти, особенно ты. И вообще, я давно предлагал их пристрелить.
  -Прекрати делать вид, будто тебе не все равно. - Выдергиваю руку и устремляюсь прочь. - И я не буду помогать вам! Вы опять его используете для своих целей!
  
  ***
  -Она не пойдет на это.
  -А вы? Вы готовы отправить свою дочь на полигон в его сопровождении?
  -Да. Безусловно.
  -За что вы так с ней?
  -О чем вы? - мужчина отрывается от бумаг и задерживает взгляд на белокурой женщине.
  -Я говорю, за что вы так с ней? Она же еще ребенок. Не понимает ничего.
  -Вот именно ребенок. Поэтому я хочу отослать ее подальше. Управление тюрьмой может потребовать использовать ее и ее знания для своих целей. А на полигоне она будет в безопасности.
  -Ну да. Посмотрим.
  
   ПРОДА от 05.10.15.
   -А что удержит его от побега? Пресловутое чувство долга?
  -Нет, Эрика, у снопов его нет. Они же наемные убийцы. - Техник, улыбчивый и несколько заискивающий перед всеми парень, перевел взгляд с ее лица на закрепленный на тонком запястье маячок в виде металлического браслета. - Поэтому-то мы и вживим в его тело дозатор. Одно неверное движение, и он труп.
  -Так, а что, если он сбежит? - девушка потерла запястье, привыкая к тяжелому украшению.
  -Не сбежит, за это отвечает маленький датчик, который будет у него, как и у тебя, на запястье. Так мы сможем отслеживать вас обоих.
   Розововолосая посмотрела на мигающий веселой зеленой кнопкой браслет, на свои руки, пальцы, сжатые в маленькие кулачки, прикрыла глаза и на одном дыхании произнесла:
  -Я б... - однако, конца ее фразы не было слышно. Комнату заполнило сразу пятеро новоприбывших военных с полигона. Они-то и будут сопровождать Дикого во время всего пути.
  -Вы готовы, мисс?
  -Да.
  -Тогда пройдемте за нами. Мы объясним вам некоторые детали и расскажем о том, как следует вести себя во время полета.
  -Хорошо. - Она поднялась. Маленькая хрупкая девочка с яркими розовыми волосами и пятеро огромных мужчин в серой форме, как один. 'Куда ты ввязалась, Эрика? Куда ты ввязалась' - однако толку от мыслей просто не было. Изменение ситуации было невозможным, оставалось только принять судьбу и отдаться в ее волю.
  
  25 ноября. Полигон. Штаб-квартира начальника военной академии.
  -Они прибыли?
  -Да, сэр.
  -Эксцессов не было?
  -Нет, сэр.
  -Как вел себя сноп?
  -Спокойно, сэр.
  -Так ничего и не сказал?
  -Нет, сэр.
   Зеленоволосый мужчина, похожий своим абсолютным спокойствием на пригревшуюся на солнце змею, прошелся от стола до зарешеченного окна. Медленно развернулся, сделал еще один круг, остановился. Затем поднял голову, посмотрел усталым взглядом на стоявшего перед ним старого знакомого и вдруг вскрикнул. Огромное зеленое тело упало на пол. Довольное лицо с огромными фиолетовыми глазами, гибкое кошачье тело и длинный тонкий хлыст в руке с искрящимся наконечником. Это она. Охотница. Еще один хлесткий удар, и охранник падает на пол. Охотница, тем временем, находит на столе убитого главы полигона то, зачем пришла и растворяется в пространстве. Чуть позднее. Полигон. Осмотр новоприбывших.
   Дикий был недоволен. Яркий свет, что бил ему в глаза, нервировал итак неспокойные нервы. Однако все свои эмоции приходилось скрывать. Ведь он прекрасно знал, что за ним наблюдают. Все будет им известно.
  -Даже, если ты сейчас кашлянешь, я сочту это за угрозу и буду иметь полное право тебя убить. Понял? - противное слизкое лицо, покрытое старыми зарубцевавшимися шрамами, не вызвало у новоприбывшего абсолютно никаких эмоций. Это-то и раздражало. Это-то и пугало. Никто в этой комнате не мог со стопроцентной уверенностью сказать, что последует за снятием наручников. Однако они должны были это сделать. Наказание за неподчинение прямым приказам было гораздо страшнее быстрой смерти, которой мог наградить этот монстр.
   Пять охранников, двое местных военных, специализирующихся на технике, медик и маленькая девушка в углу. Она казалась среди всех самой безобидной, самой интересной. На нее хотелось смотреть. Наверное, поэтому Дикий и смотрел. Он не сводил с нее взгляда, даже когда противный слизкий тип приблизился непозволительно для его народа близко, даже когда дыхнул ему почти в самое лицо невообразимым букетом ароматов, от которого слезились глаза и непроизвольно сжимались лицевые мышцы. Он смотрел и тогда, когда его заставили, как раба, встать на колени, потому как эта падаль не могла достать до его шеи. Тихий щелчок, и каждый в этой комнате задерживает дыхание. Однако, кто-то в предвкушении, а кто-то от неприятного липкого ужаса, скатившегося по позвоночнику солеными каплями пота. Он лишь усмехнулся, когда механик тяжело выдохнул и отстранился, положить ошейник на столик у стены. Оставались еще наручники. Однако без ошейника, контролирующего даже малейшее изменение эмоций заключенного, никому не хотелось подходить слишком близко к этому опасному монстру.
   Минуты текли. Молчание затягивалось.
  -Я думаю, все же стоит продолжить. - На нее посмотрели, как на ребенка, со снисхождением. А она приняла это как вызов. - Хорошо, если вы не можете, я могу. Что делать?
   Она подошла ближе. Но ей не разрешили. Один из охранников просто загородил дорогу.
  -Мисс, оставайтесь на месте.
   Наручники сняли. Пятеро охранников окружили его, как бешеного зверя, заняв круговую позицию. Он пошевелил запястьями, потянулся, встал, затем повел носом, услышав, наконец, все ароматы, что так давно не давали ему покоя в воспоминаниях. Теперь он их вспомнил. А вместе с ними, он вспоминал и язык, картинки непрерывным бегущим калейдоскопом проносились у него перед глазами. Навыки, науки, нечеткие лица, отрывки событий.... Никто не верил тому, что видел. Ставший уже привычным сноп менялся. Его зеленые глаза посинели, да так, что казалось, в них можно было увидеть море, которого теперь не существовало, голосистых чаек, яркое солнце. А татуировки, что раньше были видны каждому, скрылись, показывая ровные, будто загоревшие участки кожи.
  -Что с ним происходит?
  -Это...это вроде акклиматизации. Он приспосабливается.
  -Это же немыслимо.
  -Фантастика.
  
  Декабрь. Полигон.
  
  ПРОДА ОТ 09.10.15.
  
  Декабрь. Полигон.
  
   Дорогой дневник, я делала мало записей в последние несколько месяцев. Но у меня есть оправдание, ведь все свободное время я посвятила снопу! Представителю вымершей расы! Это ли не чудо?
   Сегодня второе декабря. Многие из моих новых знакомых вспоминают снег, а я даже не знаю, что это. Я просто никогда его не видела. Но Маркус, военный, говорит, что это маленькие белые хлопья, которые кружатся по ветру и падают с неба. Однако, при этом он рисует паутину... Мир до Крушения был крайне странным, непонятным и жестоким, но люди, что жили тогда почему-то вспоминают его с улыбкой.
   Да, я не видела солнца. Да, я не видела моря, гор и этих глупых снежинок, что почему-то падают с неба, как дары Высших. Но одно я знаю точно: мир, который существует сейчас - без войны, конфликтов, спокойный и дружелюбный,- для меня идеальный.
   PS. Недавно общалась с отцом. Его что-то беспокоит. У меня странное предчувствие по этому поводу.
   Декабрь. Кабинет начальника тюрьмы.
  
   -Их уже засекли?
   -Еще нет, мы работаем над этим. Выставлены посты. Но одной из них все же удалось пробраться в самое сердце полигона. Сэр Николас убит.
   -Что?- беспокойные глаза цвета изумруда остановились на среднем мужчине с пушкой за спиной. Вытянувшийся по струнке, он являлся примером жесткой дисциплине в этом месте. Командир охраны, приближенный. - Вы же утверждали, что полигон - это самое безопасное место. - Грозовая туча в виде сердитого начальника все росла и росла, казалось, будто он заполнил собой все свободное пространство. - Вы говорили, что моей дочери находиться там будет безопаснее всего! А сейчас вы заявляете, что чертова охотница, приспешница самого дьявола, пробралась туда и даже убила самого охраняемое там существо?
   -Самый охраняемый там сноп, сэр.
   Брошенный злобный взгляд на того, кто посмел в самый раскат бушующего гнева вставить замечание, был красноречив и полон живой агрессии. Ничто сейчас не могло спасти среднего во всем капитана...
  
   Полигон 04:00.
   Темнота. Я в тупике. Выхода нет. Я попался.
   Рывок. Кто-то нападает. Но я борюсь. Я сильнее. Дышу.
   Темнота. Новый рывок, и противника снова ждет неудача. Рывок. И моя рука пробивает грудь нападавшего, ломая ребра, пробираясь к самому сокровенному, самому оберегаемому. Сердце. Широкая ладонь обхватывает учащенно бьющееся сердечко и достает его на вдруг включившийся свет. Тело падает. А я перевожу взгляд. Розовые волосы стали кроваво красными, губы, раскрывшиеся в немом крике, застыли... Фарфоровая кукла вместо некогда живой, жизнерадостной девушки. Она мертва. Я убил ее....
  
  Прода от 20.10.15
  
  ***
  -Ты хочешь, чтобы они отдали тебя совету? Ты, правда, решил, что останешься безнаказанным за свое молчание? Я знаю, что ты можешь говорить, так почему же ничего не скажешь? - я была в замешательстве. Мне не приходилось раньше встречаться с такими упертыми типами. Раньше, во время обучения общению с особыми видами, я встречала много разных существ. Они не хотели выдавать своих секретов, однако, жить хотел каждый. И ради жизни, даже малейшей надежды на нее, даже в самых ужасных условиях, они выкладывали все. Я наблюдала за действием профессионалов, что допрашивали Снетов, Урий, Флор, Силиций, и каждая из этих грозных тварей раньше или позже сдавалась. Может быть, дело во мне? Может быть, это просто я не справляюсь с возложенной на меня миссией? Возможно, мне все же стоило принять предложение и заняться созданием семьи...
   Громко хлопнув дверью, вылетела из камеры Снопа. А он так и остался лежать на железной кровати с жесткими матрасами. Здесь не принято иметь одеяло или даже подушку, особенно присланным заключенным. Ведь среди постельного белья легко спрятать нож или что похуже. Был тут уже такой случай. Не помню, как давно, но один из заключенных, присланных сюда на перевоспитание вместе со своим сопровождающим, внезапно напал на опытного охранника и растерзал почти пол отряда прибывших на место нарушения наблюдателей. Отец рассказывал, что тот заключенный сумел почти дойти до выхода, и если бы ни вовремя прибывший запасной отряд наблюдающих, не известно, что за монстр бы сейчас бродил по спокойным улочкам нашего мира.
  
  -Выдайте ему форму.
  -Есть.
  -И уберите лишних людей. Он итак не нападет. Уже месяц здесь торчит, и ни одного нападения.
  -Есть.
  -И еще...девчонка. Нужно занять ее чем-нибудь, а информацию из этого Снопа я сам выбью, своими способами.
  -Есть.
  -Только без рукоприкладства. Эта девица дочь Капитана.
  -Есть.
  
  -Я должна сопровождать его везде. Вы не имеет право не пускать меня к нему! - какой-то здоровый мужчина просто преградил маленькой мне дорогу. Посмотрев на него снизу вверх и оценив свои возможности, снова повернулась к хрупкому солдату. - Вы обязаны меня туда пустить!
  -Нет, мисс. По приказу старшего, вам запрещено находиться на полигоне. Но вы можете воспользоваться тренировочными залами, тирами, чем угодно.
  -Вы...вы....- слова закончились на обращении. Возмущение копилось огромным клубком в груди. Они тоже усомнились во мне. Поправив пиджак, я устремилась прочь. Мне требовался воздух и карандаш.
  -Ох, вы замечательно рисуете.
  -Нет, я не.., вам показалось. - Судорожно прикрыв трясущимися руками листы бумаги, я все свое внимание переместила на подошедшего. Высокий, для того, чтобы разглядеть его, пришлось почти полностью выпрямиться и запрокинуть голову.
  -Привет, - он улыбнулся, огляделся, будто желая быть незамеченным, и присел рядом. - Я знаю, что ты рисуешь. Как только ты пришла и села тут, я начал за тобой наблюдать.
  -Эмм...
  -Ничего не говори. Я не сторонник этого...мышления, что искусство - есть вред и засорение нашего мозга иллюзиями. Я наоборот, считаю, что только так мы можем создать что-то поистине прекрасное. Ведь в этой дыре.., - он обвел глазами железные конструкции, серые, безликие, - Здесь нет ничего светлого.
   Я молчала.
  -Ты тихая. Почему ты молчишь? Я тебя обидел? Извини, если сказал что-то лишнее.
  -Нет-нет, все хорошо. Просто...никто раньше не говорил мне о своих мыслях так открыто.
  Он улыбнулся, поправил защитный жилет и протянул мне свою широкую ладонь:
  -Я Фил.
  -Эрика, - я слегка коснулась кончиков его пальцев, непривыкшая к мужским приветствиям.
  -Ты Дикарка, Эрика. Но мне это нравится. - И он снова улыбнулся. Однако я не видела причин улыбкам, сейчас было слишком напряженное время, чтобы тратить его на сантименты и глупости. Именно поэтому я попрощалась с новым знакомым и поспешила к отведенной мне комнате.
  
  
  ***
  -Мне нужна лошадь! Коня!
   Девушка...ан нет, уже не девушка, взрослая женщина, способная принять важное решение. Способная, если не отвечать за свои поступки, то хотя бы понимать, чем такое поведение ей грозит. Это позор! 'Двор, приближенные, семья - все они непременно осудят'. Однако она не отступает. Решив сбежать, решив покинуть эту унылую золотую клетку, она вылетает на волю.
   Шелковые волосы ее развиваются на ветру. Широко раскрытые глаза постоянно закрываются, часто-часто моргая от пролетающей в воздухе пыли. Конь под ней - быстрый и необычайно крепкий. Она знает, куда ей нужно. Она знает, что только там ее могут спасти.
   - Миледи.
  -Благодарю. - Она спрыгивает с лошади и быстрым шагом направляется в дом. Она не была здесь, нет. Ей вообще мало куда разрешалось выходить, но юный герцог очень много раз повторял, как ей проехать к этому дому, как зовут слуг. Он рассказывал все настолько детально, что она даже знала, какого цвета паркет на входе.
  -Дзынь.
  Дверь бесшумно открывается, представляя взору морщинистое приветливое лицо старика-слуги.
  -Миледи. По какому поводу?
  -Я к герцогу.
  -Бротингем сейчас отдыхает. Может быть, я могу ему передать записку?
  -Нет, мне нужен не Бротингем. Я к сэру Роналду.
  -Роналду? Ммм..Вы знаете, сэр Роналд не проживает здесь... Хотя, постойте. Секунду. - Старик скрывается в бесконечных недрах комнат, а затем, будто по волшебству появляется вновь. А вместе с ним и ее давний знакомый. Она счастлива его видеть, счастлива, что гнев отца не смог до него добраться.
  -Роналд..
  -Миледи, могу я кое-что прояснить?
   Она с неохотой открывает свой взгляд от любимого человека, изумленно приподнимая брови, как бы говоря: 'Что еще?'.
  -Понимаете. Сэр Роналд не герцог...
  -Юпитер. Я сам объясню все миледи. Вы можете идти, спасибо, что пригласили.
   Старик с гордо выпрямленной спиной вновь скрывается. И они остаются один на один. Он и она.
  -Что это значит, Роналд? Почему этот мистер сказал, что ты не герцог?
  -Потому что это так, моя дорогая.
  Видя ее разочарование и все нарастающий гнев, он ловко берет ее под локоть и, плотно прикрывая дверь, ведет прекрасную девушку в сад.
  -Понимаешь, Серафима...я..беден. - Он наклоняет голову очень низко так, что отросшие волосы челки прикрывают его глаза. Кажется, будто он расстроен. Отнюдь, он рад такому исходу, и скрываясь за призмой челки, прячет улыбку.
  -Как же так...Генрих... ты же говорил, что...наследник...целого состояния. Что мы уедем...вместе. - Глаза ее цвета неба, наполняются слезами, она сглатывает так громко, будто это единственное, что может отвлечь ее от пучины, собравшейся где-то в животе, у самого сердца. Будто это пучина устроила танцы на маленьких осколках огромного сердца....
  -Серафима, ты должна понять.. .Это был просто флирт.
  -Ах да, флирт...
  -А теперь я должен идти. Прощайте, моя дорогая. Помолитесь за меня перед сном. - Он целует кончики ее пальцев, ухмыляясь, будто получил огромный куш, и скрывается в доме.
   Этот дом напоминает ей могилу. Могилу ее неудавшихся свершений. Она несчастна. Нет, она не просто несчастна, она раздавлена, обманута, разбита. Она растоптана и выкинута, как грязная бродяга, на скотиний двор.
  ***
  Строгое исправительное учреждение. Январь.
  Она - власть. Она - сила. Она легко щелкает кнутом, освобождает преступника. Одного за другим, одного за другим...
  
  Полигон.
  -Эрика, подождите. - Она поворачивается так, что волна ее густых розовых волос описывает дугу вокруг нее. И наблюдение за ней так увлекает Фила, что он абсолютно забывает, зачем его послали.
  -Что? - он даже вздрагивает от ее голоса.
  -Я...я хотел передать, что к снопу тебе уже можно. Он...Эй, постой. - Но ее было уже не остановить. Она слишком долго находилась далеко от того, кто мог поведать ей необычайные сведения, от того, кто мог стать разгадкой всему, что происходит в их мире, что происходит там, на старой доброй Земле.
  
  -Ох.. - да, вид открывается ужасающий. Снопа в гневе она видела. Но вот снопа в ярости, тем более, в такой очевидной - никогда.
  -Приборы зашкаливают. Мы больше не улавливаем его пульса.
  -Мозговая активность нулевая.
  -Он что, сейчас зверь?
  -Побег! Побег! Сотня преступников сбежали!
  -Сейчас не до этого! Лучше посмотри!
   А посмотреть было на что: красные клубы вокруг тела снопа облепили его полностью. Татуировки, которые были до этого не видны, стали настолько заметными, что бросались в глаза своей необычайной красотой и уродливостью изображенных форм одновременно. Его глаза снова стали ярко зелеными, почти флуоресцентными
  -О, господи, посмотрите на это.
   Девушка с длинными розовыми волосами, что каких-то пару секунд назад стояла у дверей, замерев от охватившего ее ужаса, внезапно упала.
   И все вокруг нее остановилось. Точнее, мир то по-прежнему существовал, вот только ее сердцебиение на секунду остановилось. Она будто прозрела. Калейдоскоп воспоминаний, не ее воспоминаний, начал свой забег перед глазами. Она видела абсолютно нереальные вещи. Вещи, которых даже в учебниках никогда не печатали, не рисовали, не рассказывали. Она даже от старой бабушки Джейн не слышала таких сказок, какие показывал ей Сноп. Да, это был именно он. Она оказалась его Проводником.
  -Вы видели это? - широко раскрытые глаза напротив лишь подтверждающее мигнули.
  -Вы понимаете, что это значит? - еще одно мигание.
  -В конце-то концов, скажите что-нибудь! Что это значит? - Фил кричал. Он был слишком юн, слишком впечатлителен. Особенно его впечатлило огромный всплеск энергии. Нет, его он не почувствовал. Его почувствовали все системы, что благополучно сейчас выведены из строя. Полигон оказался без защиты всего лишь из-за одного существа или двух, он не знал. Никто не знал.
  -Проводник. Она его проводник.
  -Что? Что это значит? - но старик не ответил, он во все глаза смотрел на снопа, который снова приходил в себя. Он выглядел так, будто ничего и не произошло. Снова никаких татуировок, снова синие глаза.
  -Это свершилось. Сноп выбрал проводника. Сноп выбрал проводника! - он кричал это, падая на колени, пугая итак напуганных людей.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Если вам понравилось, не сочтите за труд оставить комментарий.
   С улыбкой, Катриша.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"