На закате отряд Арменеола подошел к столице Королевства Людей. Они остановились на опушке древнего леса, и теперь лишь зеленый луг отделял их от массивных каменных стен Столицы.
Арменеол стал спиной к заходящему солнцу. Его лучи золотили волосы эльфа и играли на серебряной броне, но лицо принца оставалось в тени. Он обратился к воинам:
- Воины мои! Словами не выразишь благодарность вам за то, что вы последовали за мной! За то, что вам не безразлична судьба мира. Я не могу открыть вам всех своих знаний потому, что связан клятвой, простите меня, но, поверьте, от нас зависит будущее мира. Сейчас - Он указал на городские стены. - Наша цель близка. Не дайте сомнениям проникнуть в ваши сердца. Вы не должны чувствовать к ним жалости. Мы должны истребить всех людей так, как мы истребили прочих порождений тьмы!
А потом Арменеол рассказал обо всем, что он видел в этом городе: о лжи и интригах, предательствах и жестокости, о людских пороках. Он видел, как лица эльфов суровеют. А когда он закончил свою речь и солнце почти село за горизонт, его отряд выступил из леса и подошел к воротам. Арменеол стал перед ними и громко прокричал: - Выходите на бой, порождения Тьмы! Пришла расплата!
Но молчанием ответил притихший город, и бойницы на башнях были пустыми и черными, словно глазницы черепа.
Арменеол снова повторил свой призыв, и ворота с тяжелым скрежетом распахнулись, и из них вышло войско.
Плеснуло по ветру белое знамя с золотым солнцем, и Арменеол увидел, что это вовсе не войско Тургатура. Это был его отец, король Арменелос, а с ним много сотен эльфов.
Арменеол все понял без слов, увидев пылающий словно солнце взгляд отца. И его воины тоже все поняли.
На зеленом поле перед воротами Столицы людей развернулась битва, какой еще не знал мир. Эльфы гибли от рук эльфов. В полном молчании бились Стражи Света. Лишь лязг оружия и предсмертные стоны оглашали равнину.
Арменеол выхватил свои серебряные мечи и серой молнией, едва различимой в сумерках, метнулся к королю.
Король выхватил свой золотой меч, и они схватились в поединке.
13
Никто не смог бы уследить за их движениями.
Золотой и серебряный смерчи переплетались друг с другом, а лязг скрещиваемых мечей слился в единый звук, пронзительную ноту.
Вот они остановились. Арменеол стоял перед отцом, опустив мечи, а золотой клинок был вонзен ему в живот. Жалость направила руку Арменелоса, и клинок прошел сквозь тело сына, не задев ни одного органа, лишь пронзив ткани и несколько маловажных сосудов.
- Остановись, сын мой! - Воззвал к нему Король. - Еще не поздно все прекратить! Сдайся и вернись во дворец! Мы будем и дальше жить, как отец и сын. Ведь ты еще не совершил непоправимого. Ты не убил ни одного человека!
- Жаль! - Вскричал Арменеол. Он подался назад, срываясь с клинка, и снова кинулся на отца.
Вихри снова слились в ярости битвы. Но не на долго.
Они снова остановились. Теперь золотой меч короля был вонзен в грудь Арменеола. Жалость не позволила Арменелосу ударить на сантиметр правее, и меч пронзил легкое и вошел под лопаткой, чуть левее сердца. Арменеол упал на одно колено. Отец снова воззвал к сыну.
- Почему ты не можешь вернуться и жить счастливо, как прежде?! Что тебе не позволит?!
- Моя совесть! Этот мир дорог мне, я был рожден, чтобы защищать его. Мне не безразлично его будущее!
- Воле Богов нельзя противостоять! - Произнес Арменелос, но сын лишь крепче сжал челюсти. Из уголка рта стекла тонкая струйка алой крови.
Во второй раз он сорвался с меча и снова метнулся на отца.
И в третий раз распались вихри, и Арменеол упал на колени. Клинок пронзил ему горло. Меч прошел между шейными позвонками и сонной артерией. Королю достаточно было ударить на миллиметр правее или левее, чтобы убить Арменеола, как он и должен был. Но он не мог убить своего сына.
- В третий раз прошу тебя... - Начал Арменелос, но принц выплюнул кровь изо рта и еле слышно прошептал: - Никогда! Король выдернул меч из горла сына и отвел руку в замахе.
Арменеол попытался подняться с колен, но не смог, он слишком ослаб. Принц попробовал опереться на мечи, но идеально отточенные лезвия лишь вошли в землю по рукояти. Ему больше ничего не оставалось, как смотреть на отца снизу вверх, глазами, полными ярости. И тут настала ночь. Серость сумерек сменилась непроглядным мраком.
14
Было новолуние, и лишь звезды ярко горели в черных небесах.
И Арменелос решил. Меч со свистом рассек воздух. Арменеол зажмурился, ожидая, что сейчас упадет обезглавленным. Но на зеленую траву упала лишь длинная золотая коса эльфа.
- Я трижды взывал к тебе, и ты трижды отказался остановиться! - Король стал страшен. Его плащ светился в ночи. Битва остановилась. Воины замерли и в ужасе взирали на Короля.
А Арменелос произнес:
- Я проклинаю тебя, Арменеол, сын мой, и всех, кто последует за тобой. Я отлучаю тебя от света. С этого часа он будет наносить тебе тяжкие раны, и нести смерть. Это проклятие будет лежать на тебе и твоих потомках, пока не кончиться время, отведенное нам Богами. Да будет так, Именем Света.
Потом Арменелос приказал своему войску вернуться в крепость. Три сотни уцелевших воинов Арменеола удалились в лес. Двое эльфов осторожно несли предводителя, но тут он вырвался и с криком "Альмиэна!!!" кинулся сквозь чащу по направлению к дворцу. Он несся, не разбирая дороги. Падая и снова поднимаясь, оставляя за собой кровавый след, подобно раненому волку. Он звал Альмиэну, хотя и знал, что десятки миль разделяют их, он бежал к ней, хотя знал, что не успеет. На рассвете он упал и потерял сознание от усталость и потери крови. В беспамятстве пришло к нему видение: предрассветный час, когда уже почти светло, но солнце еще не взошло и свет неясен и обманчив. Он увидел Альмиэну, выходящую на веранду из белого камня. Он будто и сам стоял там. Она обернулась и, казалось, посмотрела ему прямо в глаза.
- Арменеол, когда то, много веков назад, я полюбила тебя за то, что ты всегда слушался своего сердца, всегда шел к своей цели и сам решал, как тебе поступить. Ты никогда не сдавался. - Слеза скатилась по щеке Альмиэны. - Не сдавайся и впредь.
Она повернула голову на восток.
- Прощай. - Шепнула она, и первый луч, вылетевший из-за гор, обратил ее в пепел.
Арменеол, лежавший в лесном овраге, куда свалился в беспамятстве, закричал. Крик его был столь ужасен, столько в нем было бессильной ярости и горечи невозвратной утраты, что, казалось, солнце на миг померкло. Деревья зачахли в одно мгновение, их листья почернели и свернулись, как от пожара, а лесные звери и птицы умерли.
Лес стал безжизненным на много миль вокруг, а далеко, в своем горном дворце Король Арменелос заплакал от ненависти к себе. 15