Заболотников Анатолий Анатольевич : другие произведения.

Божественная парадигма. Бытие Авеля и Каина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бытие Духа и Разума от Сотворения до Огненного Потопа

   А. Заболотников
  
   Посвящается Интернету
  
   БОЖЕСТВЕННАЯ ПАРАДИГМА
   Бытие Авеля и Каина
  
   И был Авель пастырь овец;
   А Каин был земледелец.
   Бытие, 4.2
  
   П Р Е Д И С Л О В И Е
  
   С ц е н а 1
   Эдем
  
   Да где ж они? Куда же подевались?
   Ведь никогда ж доселе не скрывались.
   Не успевал спуститься я с небес -
   Они уж ждали. Весь насквозь я лес
   Как будто вижу - лишь кусты с травою.
   Так ведь они по пояс только скроют
   Моих ребяток? Да, но все ж хлопот
   Не так и много с ними. Будь весь род
   У них таким же - отпустил б спокойно.
   Так нет, опять начнутся драки, войны...
   О нет, к тому ж не знаю, как сказать.
   Ну не могу же сам я показать?!
   А, пусть живут себе хоть вечно в сказке.
   Да и для них тут будет безопасней.
   Ну да! Ну в клетке?! Что им воля даст?
   Ну что он сам неопытный создаст?
   Коль и женою овладеть не может...
   Да нет, конечно, совесть все же гложет:
   Ведь сам-то я на волю не ропщу?
   А что случись? Ведь сам же не прощу
   Себе того я? Надо было сразу
   Детьми их - в жизнь! Так нет же, раз за разом
   Откладывал, откладывал и вот...
   Но кто-то вроде по лесу идет...
   Ну надо ж, наконец-то догадались!
   Смотри-ка, и листками обвязались,
   Начнут стесняться, опускать глаза.
   Наверняка, она все ж егоза
   Додумалась, точнее, догадалась.
   А ведь такою глупенькой казалась.
   Хотя ее второю ж я создал?
   И может опыт в чем-то повлиял.
   Все ж думают, что так легко творенье,
   Как написать о нем стихотворенье,
   Которое читать никто не будет.
   А это ж первые, к тому же, люди!
   Кто и стишки начнет потом писать,
   Богов, кумиров из земли ваять...
   Но главное не это! Размножаться
   Им предстоит. Да, опыта набраться
   Я смог на бабочках, рептилиях, цветах,
   Но здесь впервые пробирает страх:
   Не просто ж повторяться им придется?
   Тут без проблем. Но им-то ведь дается
   И право выбора, что разумом назвал!
   И вот он первый: Рай я им создал
   На загляденье! Он - вершина мира!
   О нем веками будет петь их лира!
   Но здесь менять нельзя им нечего.
   Ведь здесь лишь Рай, лишь сад, не все же небо,
   Где с нею он еще ни разу не был,
   Где, научившись, сможет он творить.
   А здесь он должен Истину хранить,
   Которую ему на попеченье
   Я передам, окончит лишь ученье.
   А с Истиной нельзя лишь одного
   Нам сотворить: да-да, ее исправить,
   Нельзя добавить что-то иль убавить,
   Детали переставить. Скукота!
   Могу представить, что за маята
   Была бы жизнь моя, коль мне б все дали
   Уже готовым и не показали,
   Как создавалось все, и повторить
   Не разрешили бы, чтоб проявить
   Свои способности, потребности Творца!
   Нет, лучше с Хаоса начну я, чем конца
   Утешусь пусть и сладким совершенством.
   Для разума по счастию блаженством
   Не Истина является. Она
   Лишь для души без выбора дана.
   Что выбирать, коль есть одно - не боле?
   Лишь созерцать - страшнее нет неволи
   Для тех, кто создан, чтобы создавать!
   Но с Рая начиная, отрицать
   Его он должен - это первый выбор.
   А так бы я доволен был и рыбой,
   И птицей, или тою же змеей!
   Ну, а в итоге - и самой Землей:
   Планета получилась неплохая.
  
   Адам и Ева робко
   приблизились к Нему.
  
   Но во Вселенной, сын, у нас иная
   Стоит задача: Хаос - это смерть!
   О да, он может вечно без потерь
   И без усилий здравствовать нетленно.
   Но смысл тогда теряется Вселенной.
   Зачем она, когда в ней все - ничто!?
   Иль Идеал, который мы мечтой
   Своей считаем? - это тот же Хаос
   Наоборот! Без жизни! Сердце сжалось
   В который раз Вселенной, и несет
   От Идеала к Хаосу ее
   Материю, чтоб снова возвратиться
   И вновь нестись! Чтоб бесконечно биться!
   Но кто ж ее обратно возвратить
   Обязан? Может? Силы накопить
   Кто сможет столь, чтоб вновь ее заставить
   Покой и вечность Хаоса оставить
   И в пункт рождения вернуться вновь?
   Уверен был я долго, что Любовь
   Одна осилит смерть и прах материй
   Вновь возродит. И сколь любви империй
   Я создавал! Да, в точку возвратит!
   Но кто опять ей к смерти повелит
   Лететь, чтоб снова, снова возрождаться?
   Ведь коль в одной из крайностей остаться,
   Так это в равной мере умереть.
   И вот решил: пусть Разум будет впредь
   Попутчиком любви, врагом и другом.
   Да, запряги я их обоих цугом -
   Итог один, а нам их нужно два.
   С одним из них Вселенная мертва!
   И как ни жаль вас, милые вы детки,
   Но вы теперь одновременно - предки,
   Рабы Любви и Разума творцы,
   Вы и хранители и разом же борцы.
   Вам создавать и разрушать придется.
   Вам не простая участь достается:
   Творить добро, но вместе с ним и зло.
   Что ж делать? Коль родиться повезло,
   То и готовиться придется к смерти.
   Но, главное, вы бескорыстно верьте:
   Одно святое дело мы творим
   И умереть Вселенной не дадим!
   Да, это слово к вам я обращаю.
   (Адаму)
   Да ты не бойся, грех я вам прощаю.
   (в сторону)
   Хотя ведь это был всего намек.
   И так, и сяк - ему ж все невдомек.
   (вслух)
   Тебе ведь столько предстоит грешить,
   Но как иначе, коль придется жить?
  
   Подходят к Еве
  
   Тебя ж ему доверил я во всем.
   Решайте сами: здесь ли вам вдвоем
   Навек остаться в счастьи и весельи,
   В любви усладах, в праздничном бездельи, -
   Я ж вас уйти заставить не могу.
   От одного лишь предостерегу...
   Сорвав тот плод, измените здесь все вы.
   Но коль к изменам будете готовы...
   То дело ваше. Рай уж мой для вас
   Всегда открыт... в определенный час
   Туда вернуться сможете, когда вы
   Готовы будете невинные забавы
   Но уж на веки вечные принять
   И жизнь сует на вечность променять.
   Но этот час лишь я определяю.
   Ведь лично вас я сам лишь опекаю -
   Нет у меня помощников других.
   Но вы родите много мне таких,
   Познав Творца достойное в том счастье.
   Все ж остальное будет в вашей власти.
   Распорядиться так лишь надо им,
   Чтоб было счастье от того другим.
   Все ж остальное вы должны познать
   Та, как и я, когда вам подсказать
   Уж будет некому. Но вас ведь - двое?
   Пусть так и будет. Все, сынок, тобою
   Надеюсь я гордиться буду. Да,
   Как и сынами Евы. Пусть беда
   Вас не страшит! Воздастся! До свиданья,
   Мои родные, милые созданья!
   (благословляет и уходит)
  
   Е в а
   Не поняла я - это предложенье
   Уйти отсюда?
   А д а м
   Нет, но к размышленьям
   Оно толкает.
   Е в а
   Да уж, будем зря
   Мы время тратить! Вон уже заря...
   Зажглась опять и в ложе приглашает.
   А д а м
   Боюсь, раздумий много ожидает
   Меня...
   Е в а
   О нет, мой милый, вновь войди
   В меня! А там, что будет впереди
   Или не будет - разница какая?
   Ты иль во мне иль рядом засыпаем,
   Иль просыпаешься опять во мне.
   И я хочу, чтоб даже и во сне...
   А д а м
   Нет, так серьезно все, и столько новых
   Я слов услышал, мыслей. Мы готовы
   Покинуть Рай?
   Е в а
   Я не пойму - зачем?
   Чтоб возвращаться снова, этим всем
   У нас любви мгновенья отнимая?
   Уж если здесь с тобой, средь кущей Рая
   Мы ничего прекрасней не нашли,
   То для чего б куда-то мы пошли,
   На переходы те мгновенья тратя?
   А д а м
   Но ты же видишь: новое нам платит
   Такой ценой!?
   Е в а
   Так выше нет цены?
   И разве сможешь, кроме лишь жены,
   Найти ты что-то, было б что достойно
   Оно тебя? О да, я беспокойна,
   Порой сварлива..., мучаю тебя.
   Но только я ведь - копия твоя?
   С тебя, как величайшего творенья,
   Он копию снимал, и нет сомненья,
   Что мне другие копии равны
   Хотя бы в чем-то! Да они смешны
   Хотя бы тем, с чего их создавали!
   Уж я тебя, надеюсь, что едва ли
   Найду достойней? Значит, - и себя!
   Уж создавать, так копии с тебя,
   Я б согласилась, если так уж надо!
   А д а м
   Но коль мы - лучшее, то нам и сада
   С тобой не нужно: можем мы любить
   С тобой друг друга даже и... в пустыне.
   Е в а
   Ты знаешь, милый, лишь усталость вынет
   Тебя оттуда, я сама подобной
   Ей становлюсь!
   А д а м
   Ты помнишь, бесподобны
   Мгновенья были первые у нас?
   И что с того? - пришел однажды... час,
   Когда привыкли мы, и надоело!
   Е в а
   То все - не наше, в этом-то и дело!
   А д а м
   Тут ты права! Да, как же ты права!
   Е в а
   Вот видишь, милый? Ты войди сперва,
   Потом подумай! Может все ответы
   Ты там найдешь, где и вопросов нету?
   Пойдем скорее!
  
   С ц е н а 2
   Сад. Ева спит
  
   А д а м
   Как же ты права!
   Ведь лишь сейчас и смог я осознать:
   В чем прелесть счастья нашего - создать
   Его смогли мы сами! Создавая
   Уж столь его и даже уставая,
   Ни ты, ни я не можем насладиться.
   И я надеюсь, что остановиться
   Когда-нибудь я вряд ли захочу.
   А уж слова сколь глупые шепчу?
   Бессмыслица! А нет, не надоело.
   А в том и состоит, возможно, дело:
   Прекрасно все, что создаешь ты сам!
   И он на это намекал ведь нам,
   Но то опять, опять слова чужие.
   Их сколько раз жене не повтори я,
   Все кажется, что говорит их Он.
   Что ж, Он в нее, выходит, и влюблен?
   Нет, Он - родной мне: я ж - его творенье!
   Да, я - подобие, да, повторенье,
   Но повторенье все-таки отца?!
   А коли так, его, и как Творца,
   Подобьем быть я должен... Да, и стану!
   И, хоть не хочешь ты, но я достану
   Вот этот плод. И чем запретен он?
   (залезает почти на верхушку яблони)
   О, Бог ты мой! Далек как горизонт!
   Я и не знал, в саду меж древ блуждая,
   Что вкруг него земля лежит большая,
   Что столько дол, морей вокруг и гор?
   И край так близок - долетает взор
   Туда в мгновенье ока, и до края
   Идти недолго. Далеко от Рая
   Мы не уйдем. Как много я познал,
   Хотя плода еще и не срывал!
   (срывает яблоко)
   Держать его слезая неудобно.
   А сьесть? О нет, пускай она уж пробу
   С него снимает. Боже, потерял!
   О нет, смотри: на землю плод упал,
   Как будто вниз его незримой силой
   Вдруг повлекло. И чем так поманила
   Его земля? В ней что-то видно есть?
   И мне ведь вниз гораздо легче лезть?
   Лишь отпущу я ветку...
   (падает с дерева)
   Эй, довольно!
   Куда ж ты тянешь!? Ой! Как все же больно!
   Ну, ты сильна однако же, Земля!
   А я-то думал, почему ж нельзя
   Мне от тебя, как птице, оторваться?
   Вот дело в чем? С тобою потягаться
   Мне интересно даже. Ничего,
   Вот лишь дойду до края твоего -
   Переверну! Посмотрим, кто ж там тянет.
   Пойду скорей, а-то уж скоро встанет
   Она из сна... А может, не спешить?
   И сделать так, как будто уходить
   Из-за нее... А вот уж и она?
   (прячется в кустах)
   Е в а(входит потягиваясь)
   Как сладко пробуждение от сна!
   Но он ушел. Ему наверно скучно
   Опять вдруг стало? Что ж, быть может, лучше
   Мне уступить ему? Ведь как дитя?...
   Уж так не любит, коли дни летят,
   Как стая птиц, похожих друг на друга.
   И разве Рай дороже мне супруга?
   Конечно нет! Лишь он бы не скучал,
   И на привалах чаще б обнимал,
   Тогда я с ним готова и в дорогу!
   Но что ж за древо это?
   (спотыкается о корень, падая
   обламывает ветку)
   Недотрога!
   О Боже, змей по дереву ползет!
   (бьет по стволу или змею.
   Бежит и натыкается на яблоко)
   А это что? Неужто с древа плод
   Стряхнула я? Ну вот, и все сомненья.
   И хочешь, и не хочешь, а решенье
   Теперь одно...
   А д а м(выходя из кустов)
   А это что в руках?
   Е в а
   Ой! Я не видела, что ты в кустах
   Сидел. А это? Яблоко. Тебе я
   Его несла. ДА испугалась змея...
   И он... О нет, сама я сорвала.
   И, как в тот раз, из-за него нашла -
   Да, из-за змея - верное решенье.
   А д а м
   А я подумал: может утешенье
   Найдем и здесь мы в беспробудных снах?
   Когда не видишь жизни и в устах
   Не треплешь вновь одно и то же слово,
   То иногда покажется и новым,
   Коль просыпаться изредка - в века
   Хотя бы раз...
   Е в а
   Нет, милый друг, пока
   Ты будешь спать, успеем миновать
   Мы столь привалов, где, устав шагать,
   Найдем Мы отдых посреди дороги.
   А д а м
   Но для чего сбивать мы будем ноги
   О пыль дорог, коль мы и здесь найти
   Сумеем то, что изредка в пути -
   И-то я не уверен - попадется?
   Е в а
   А что ж еще нам делать остается,
   Коль... сорвала я с древа этот плод?
   А д а м
   А если спрятать? Вряд ли он найдет.
   Здесь столь плодов - средь них его пропажу
   Он не заметит, я уверен, даже.
   Е в а
   Пропажу - да, виновницу же - нет.
   А д а м
   Да, скрыть пред ним, что мы его запрет
   Нарушили, не просто, дорогая,
   Но...
   Е в а
   Дорогой, со мною разделяя
   Мою вину, ты стал дороже мне
   Во столько крат!...
   А д а м
   Но дело не в вине!
   В дороге ждут нас, может, испытанья?
   Е в а
   Мой дорогой, одно лишь осознанье,
   Что я виною их, придаст мне сил.
   А д а м
   Ну что ж, родная, счастье разделил
   С тобою я - разделим и ненастья.
   Е в а
   А для меня лишь только в том и счастье -
   С тобой делиться в этом мире всем!
   А д а м(вздыхая)
   Ну что ж, пойдем?
   Е в а
   Но мы ж не насовсем?
   Ты не вздыхай. Я знаю - мы вернемся.
   А д а м
   А мы его прихода не дождемся?
   Е в а
   Мне стыдно так.
   А д а м
   Ну что ж, тогда вперед!
   (достает из кустов узел и
   идет вперед)
   Е в а(в сторону)
   Откуда вещи? Словно наперед
   Как будто знал?
   (вслух)
   Эй, Сад, мы расстаемся!
   До встречи, милый! Что же там нас ждет?
   (догоняет Адама)
  
   С ц е н а 3
   Предгорная равнина
  
   Е в а
   Ох, милый, так устала от дороги,
   И уж совсем не слушаются ноги:
   Слипаются... Ты должен мне помочь
   Раздвинуть их. Скорей!
   А д а м
   Но скоро ночь!
   И нам идти осталось до привала
   Совсем чуть-чуть?
   Е в а
   Я знаю. Только мало
   До ночи мне привала одного.
   А д а м
   Мне ж для тебя не жалко ничего.
   Ты посмотри: вокруг-то как чудесно!
   Е в а
   Войди скорей в меня, и я воскресну!
   А д а м
   Какой же вид открылся нам с холма!
   Е в а
   И я открылась, милый, уж сама!
   А д а м
   Блестят озера, будто змеи реки
   Об горы трутся. Господи, вовеки
   Нам до конца, я вижу, не дойти.
   Е в а( в сторону)
   Чем дальше он, тем больше ты войти
   В меня успеешь.
   (вслух, обнимая его)
   Боже, как прекрасно!
   А д а м
   Да? Ты согласна? Все же не напрасно
   Мы вышли в этот бесконечный путь.
   (в сторону)
   Хоть и пришлось тебя мне обмануть -
   Я не жалею.
   Е в а
   Да! И я так рада,
   Что есть дорога, где привал - отрада,
   И где, чем чаще мы выходим в путь,
   Тем чаще есть возможность отдохнуть!
   (вставая)
   К очередному нужно торопиться!
   А д а м
   Уж сколь идем - ни разу повториться
   Все ж не смогла, как ни смотрю, земля.
   Е в а
   Какие ровные, смотри, поля
   С травою мягкой, ласковой, зеленой!
   А д а м
   А горы, посмотри! Я ослеплен их
   Сиянием! Как белизна чиста!
   И как зовет меня их высота!
   Е в а
   А вон, смотри, полянка на опушке
   Зеленой рощи! У дерев верхушки
   Уж золотом покрылись.
   А д а м
   Вон вдали
   Бушует море грозное, в пыли
   Его прибоя радуга пылает!
   Е в а
   К нему ж Луной златою прилегает
   Полоска пляжа.
   А д а м
   Птицы в облаках
   Парят над миром!
   Е в а
   Лани на лугах
   Пасутся рядом.
   А д а м
   Молния сверкает!
   Е в а
   А дождь луга в озера превращает!
   А д а м
   И с гор с камнями вместе он бежит!
   Как мир чудесен!
   Е в а
   Как чудесно жить!
   А д а м
   А мне впервые время торопить
   Не хочется. Но хочется - дорогу.
   Столь впереди еще увидеть много
   Нам предстоит.
   Е в а
   Я ж справедлива к ним
   К обеим. Только лучше сократим
   Давай мы время! Пусть дорога длится
   Сколь надо ей. Ведь с ней нам ошибиться
   Труднее все ж, посколь где мы идем,
   То мы с тобой дорогой и зовем.
   А д а м
   А где живем, то и зовется время.
   Е в а
   Но с каждым шагом тяжелее бремя
   Мне живота нести. Смотри, как он
   Уж округлился.
   А д а м
   Может быть плодом
   Ты отравилась?
   Е в а
   Нет, его я семя
   Зря проглотила. Да, тебе смешно.
   А вдруг и вправду там оно взошло?
   То дерево, как он сказал, - познанья
   Добра и зла. И вот мне наказанье.
   А д а м
   Но я ведь тоже семя проглотил?
   Е в а
   Вот потому усы и отрастил
   Ты с бородой, как будто корни древа.
   И даже этим не похож на деву:
   У вас снаружи все - у нас внутри.
   А д а м
   У вас? Не понял я!
   Е в а
   Ты посмотри! -
   Уже Отца забыл! Тебе не стыдно?
   А д а м
   Но у Него же бороду лишь видно?
   Е в а
   Ну почему ж? Не только. И усы...
   А мы с тобою до сих пор босы?!
   И не одеты, как Отец. Я ж ноги
   Все исколола по твоей дороге.
   К тому же холодно мне стало по ночам.
   И вдруг предстану чьим-то я очам
   И с животом таким? Любая птица,
   Едва родится, сразу опериться
   Спешит...
   А д а м
   Родится?
   Е в а
   Да, ты что птенца
   Не видел разве? Голым из яйца
   Он вылезает разве? А волчата?
   Едва родился и уже - лохматый!
   А д а м
   Как странно все ж, а я не замечал.
   Е в а
   Когда ж тебе? Ты в облаках витал.
   И что тебе - ты ж вышел на прогулку.
   А я хочу себе такую шкурку,
   Как и у них. Всех мягче - соболя.
   А д а м
   Но как же так? Не для того ж Земля
   Их носит все ж, чтоб мы их обдирали?
   Е в а
   Вот именно, что носит. Голодали
   С тобой бы мы, коль не срывали б плод,
   Что для нее быть может и растет.
   А д а м
   Да, ты права. Не думал я об этом.
   Е в а
   И нам с тобой Он не давал запрета
   Не делать так. Я ж видела, как волк
   Оленью шкуру на себе волок
   С оленем вместе. Мне ж лишь шкурку надо.
   Да, мир иной все ж за стеною сада:
   Деревья пожелтели, и плоды
   На землю падают.
   Е в а
   Зато у нас еды
   Всегда хватает.
   А д а м
   Там мы не хотели
   Совсем ведь есть?
   Е в а
   Но здесь зато поели
   Столь вкусных, сладких, дивных мы плодов!
   Но я хочу соленых!
   А д а м
   Я готов
   Хоть дерево принесть тебе...
   Е в а
   Не надо!
   Но я б была кусочку соли рада.
   А в е л ь
   Кусочку соли?
   Е в а
   Видел, как олень
   Ее лизал?
   А д а м
   И как тебе не лень
   Смотреть на то, что твари вытворяют?
   Е в а
   Они, меж прочим, кукол не ваяют.
   А даже птицы, если строят, - дом!
   А д а м
   Так мы с тобой что ж дальше не пойдем?
   Е в а
   Не знаю я, но им-то все ж виднее.
   Ведь ночи с каждым разом холоднее.
   У каждой мышки есть своя нора.
   А д а м
   Что ж, ты права, - начну и я с утра
   Нору, гнездо... нет, строить дом, конечно.
   Да и зачем, к чему нам эта спешка?
   Как понял я - за раз не обойти
   Нам землю всю. Уж сколько мы в пути,
   А у нее нет ни конца, ни края.
   А ведь казалась маленькой из Рая...
   Где он сейчас? Боюсь, пути назад
   Я не найду.
   Е в а
   Ну что ж, и здесь мы сад
   Посадим свой. Я ж сохранила... семя.
   А д а м
   Ты - умница моя! Но сколько ж время
   Уйдет на это?
   Е в а
   А куда спешить?
   Как поняла я, и в Раю мы жить
   Могли б с тобою так же...
   А д а м
   Для чего же
   Срывала плод?
   Е в а
   Я ж думала, поможет
   Найти веселье вечное он нам.
   А д а м
   Ну что ж поделать...
   (в сторону)
   Виноват все ж сам.
   (вслух)
   И не жалею я.
   Е в а
   Спасибо, милый!
   Твоя уверенность дает мне силы.
   (в сторону)
   Так благороден он, что мне в вину
   Не ставит это!
   А д а м
   Что ж, пора ко сну.
   (в сторону)
   Но все же путь свой помечать мне надо,
   Что б не забыть дорогу нам до сада...
   (устраивает ночлег)
  
  
  
   Ч А С Т Ь I
  
   ПУТЬ ДУШИ
  
  
   А К Т 1
   ПРОКЛЯТИЕ КАИНА
  
   Сцена 1
   Первый Дом. Адам сидит на пеньке.
  
   А д а м
   Прошла зима. Как все ж была права
   Она в своих предчувствиях!... Трава
   Уж вновь в полях унылых зеленеет,
   И с каждым днем становится теплее,
   И Солнце в путь утрами так влечет!
   Но у нее такой большой живот.
   И так мешает, что меня не надо.
   Займусь и впрямь я разведеньем сада,
   Пока она болеет. Все же дом
   Прекрасный вышел, но пустырь - кругом.
   А сколько ждать - не знаю. Но полегче
   Здесь ожиданье... Да, поскольку есть чем
   Всегда заняться. Боже, что за вой?!
   Г о л о с Е в ы(из дома)
   Ой, как же больно! Милый, дорогой!
   А д а м(вскакивает)
   Кого ты режешь там?! Визжит, как заяц!
   (вбегает в дом. Через некоторое
   время выходит с младенцем)
  
   Хоть без зубов, спасибо, так бы палец
   И откусил, наверно. Сколь сваять
   Пытался я подобное, но мать
   Меня способней в этом оказалась.
   Ну, внешне у меня все ж получалось
   Получше, да,... но этот-то - живой!
   И до того уж милый и смешной.
   (кричит Еве)
   Я говорю: достигли все же цели!
   И ты нашла, нашла его - веселье!
   Смотри - смеется, хоть и не сказал
   Я ничего смешного: показал
   Ему лишь палец.
  
   Из Дома выходит Ева
  
   Боже, как смешон!
   Е в а(оправляя платье)
   Сосет твой палец? Кушать хочет он.
   Я видела, волчата как сосали
   Своих волчиц. И груди побежали
   Мои... Смотри! Да это ж молоко!
   (берет младенца на руки)
   Бери скорей. Ты знаешь, так легко
   Мне стало вдруг, что вновь с тобой готова
   Я хоть куда идти!
   А д а м
   Да, но от крова
   Нам далеко с младенцем не уйти.
   Ему, смотрю, и шага не пройти...
   Е в а
   Волчата тоже ползают вначале.
   А д а м(опустив младенца на землю. Задумчиво)
   Но он и ползать не умеет. Все ж
   Он на зверят не очень-то похож...
   Но я смотрю, что с ним мы без печали
   Здесь проживем с тобой хоть сколько дней.
   Потом втроем походим мы по ней...
   Земля большая, и втроем - не тесно.
   А ты, как прежде, милая, прелестна!
   Е в а(в сторону)
   А я не знаю: кто ж из вас родней
   Стал для меня? Но этот - голодней.
   Беспомощный. Неужто он - уродец?
   Но взор зато бездонный, как колодец,
   Прорытый в прошлое мое - туда.
   (вслух)
   Какая ж без зубов нужна еда?
   А д а м
   В зверей твоя коль оправдалась вера,
   То их детей ему я для примера
   Сегодня же из леса принесу.
   Ведь не в саду нам жить, а все ж в лесу,
   А я не знаю их звериных правил.
   Ведь я, как ты, в саду лишь Бога славил,
   А кто в лесу для них - не знаю - Бог.
   Е в а
   А заменить его бы ты не смог?
   А д а м
   Чему ж учить, коль сам не научился
   Там ничему я, но поторопился
   Уйти оттуда? Думал, что творить -
   Одно и то же, что и просто жить,
   И даже больше. Оказалось - нет.
   Здесь все иное, главное же, - свет!
   Не виден он. Но все здесь изменяет
   Он именно: цветы кто распускает,
   Кто заставляет созревать плоды?
   Нет, им земли не хватит и воды
   Для этого. И мир без света серый.
   Е в а(качая уснувшего младенца)
   Ночами черный.
   А д а м
   Да. И все на веру
   Я - и хотел бы - не могу принять.
   Свет говорит - я ж не могу понять.
   Во что же верить, коль не понимаю?
   Поверил бы, но вот во что - не знаю.
   Как верить в то, что видел я вчера
   Совсем иначе, нежели с утра?
   Лишь Он один дарил нам постоянство,
   Уверенность, хоть не давал и шанса
   Себя хоть в чем-то, как-то проявить...
   Е в а
   И что ж?
   А д а м
   Я понял: прежде, чем творить,
   Понять я должен все его творенье,
   И в чем же - постоянство измененья.
   Пока ж не знаю, то учить его
   Чему ж я буду?
   Е в а
   Вдруг же ничего
   Нет постоянного в подлунном мире?!
   А д а м
   Ну что ж, тогда взглянуть придется шире:
   Явлений частных постоянство в том
   Узреть, что все меняется кругом
   И беспрестанно, может, без предела.
   Тогда здесь в мире никогда без дела
   Я не останусь: буду ль познавать
   И копии мгновений создавать,
   Или ж попробую остановить мгновенье.
   А, может быть, продолжу и творенье,...
   Но как считаю нужным для себя.
   Да, нет, не так - конечно для тебя.
   Но одному все эти три задачи
   Мне не решить, конечно. Это значит,
   Что ты должна еще двух сыновей
   Иль одного...
   Е в а
   Пошли тогда скорей,
   Мой дорогой, - соскучилась я - в спальню!
   А д а м(неуверенно)
   Ты думаешь?
   Е в а
   Уверена!
   А д а м
   Но ставлю
   Перед тобой задачи!...
   Е в а
   Ставь скорей!
   А д а м
   Должна ты... сделать также дочерей,
   Чтоб было им...
   (в сторону)
   Кому противоречить...
   (вслух)
   Вести хоть с кем-то на досуге речи.
   Лепечет что-то...
   Е в а
   Сладкое во сне
   Наверно снится?
   А д а м
   Мне же по весне
   Все время снишься, дорогая, ты!
   Мне кажется - распустятся цветы
   Здесь... на груди. Набухли, как бутоны.
   Е в а(смущенно)
   Не знаю...
   А д а м
   Но ему определенно
   Нектара сладость снится. Ничего
   Иного ж он не пробовал?
   Е в а
   Но Бог
   Ему наверно дал воспоминанья
   О мире том?
   А д а м(встревоженно)
   О нет! Упоминанья
   О мире том быть даже не должно!
   Е в а
   Но почему?!
   А д а м
   Узнать он сможет, но!...
   Когда его умом своим постигнет.
   Иначе здесь он вряд ли что воздвигнет,
   Коль будет жить мечтами в том Раю.
   Е в а
   Представить страшно! - я ведь утаю
   Единственную, может быть, надежду!
   А д а м
   Не может истину познать он, прежде
   Чем не создаст ее своим умом.
   Е в а
   Но почему?!
   А д а м
   Не знаю... Он потом
   И спросит сам об этом, и ответит.
   Иначе, милая, зачем нам дети,
   Коль наша цель осталась за спиной?
   Е в а
   Ты откровенен не во всем со мной!
   А д а м
   О нет, во всем!
   (в сторону)
   Не все я просто знаю.
   (вслух)
   Так... завещал Он!
   (в сторону)
   Трудно жить, мечтая
   Скорей уйти отсюда. Умереть.
   (вслух)
   Как мы, он должен будет постареть
   Здесь - на Земле!
   Е в а
   Мы - постареть? О боже!
   Представить только сморщенную кожу!...
   А д а м
   Причем здесь это?! Вновь помолодеть
   Душой должны! Назад никак иначе
   Нам не попасть...
   Е в а
   О боже мой!... Он плачет?
   А д а м
   Он говорит тебе, что хочет есть.
   Е в а
   Ему так одиноко будет здесь,
   Коль то не знать...
   (уходит в дом)
   А д а м
   Нет, знанье то печалит
   Сильнее нас. Пусть их Господь избавит
   От памяти в начале хоть пути.
   (уходит в дом)
  
  
   С ц е н а 2
   Юный Сад. Утро. Адам. Входит Ева.
  
   Е в а
   Проснулось небо, Солнце... Не грусти,
   Адам мой милый, жизнь ведь так чудесна!
   А д а м
   Он со зверятами, что я из леса
   Принес ему, не захотел играть.
   Е в а
   Но он,... сам понимаешь. И догнать
   Не может их. Наверное обидно?
   А д а м
   Уж столько времени, а все не видно
   Каких-то сдвигов. На траве сидит -
   Не хочет ползать даже... и молчит.
   Ведь с первых дней же так резвы зверушки!
   Вчера ж разбил вновь новые игрушки,
   Как будто что-то в них искал... внутри.
   Е в а
   Еще лишь утро - ты ж устал.
   А д а м
   Сотри
   Мне пот со лба. В земле испачкал руки.
   Нет ожидания сильнее муки,
   Е в а
   Куда спешить?
   А д а м
   Когда же результат -
   Не очевиден...
   Е в а
   Я бы и волчат
   Подольше бы не обращала в волка!
   А д а м
   То может статься - никакого толка
   Не выйдет из ребенка... твоего.
   Ведь жду я, как помощника, его!
   Е в а
   Я понимаю. Ты спешишь в дорогу,
   А он недвижим.
   А д а м
   И в саду подмога
   Не помешает.
   Е в а
   Милый, целый день
   Ты здесь в саду. И лишь исчезнет тень -
   Домой приходишь, и порою тени
   Самой мрачней. С ним веселей мне.
   А д а м
   Лени
   Потворствовать я вовсе не хочу.
   Ведь я ж работаю, родная, - не шучу.
   Е в а
   Шутил бы лучше - жизнь была бы Раем
   Без сада здесь. Одно мы забываем,
   Его покинув...
   А д а м
   Что же?
   Е в а
   Что не Сад
   Причиной был того, что ты был рад
   Самой лишь жизни!
   А д а м
   Что же?
   Е в а
   То, что принял
   Его как данность ты в том самом виде,
   В каком Он дал. И только изменил
   Его чуть-чуть, как стал тот Сад постыл,
   Посколь самим увлекся измененьем.
   С тех пор ты получаешь наслажденье
   От яблони - не от ее плодов.
   И здесь ли... изменить ты все готов,
   Или в дороге вечной, чтоб менялось
   Все постоянно...
   А д а м
   Что же не осталась
   Сама ты там? Зачем срывала плод?
   Е в а(смущенно)
   Я думала,... что он и привлечет
   Тебя, как плод, а не пустое место,
   Что он оставил...
   А д а м
   Очень интересно!
   Выходит, я же сам и виноват!
   Е в а
   Была бы рада я, коль был бы рад
   Ты хоть чему - пусть даже переменам.
   А так ты слишком дорогую цену
   За дело платишь - радость от него!
   А д а м(неуверенно)
   Ты не права. Плода ведь одного
   Лишь на одну бы радость и хватило.
   Само же дело - сколько хватит силы -
   Столь будешь делать...
   Е в а
   Да, но для чего?
   А д а м(с улыбкой)
   Ну,... это будет пусть твоя забота:
   Тебе - плоды, а мне - моя работа.
   Е в а
   О, боже мой! А это что за гром?!
   Разбил он что-нибудь?
   А д а м
   Скорее в дом!
   (убегают)
  
   С ц е н а 3
   Опушка леса. Адам и Ева.
  
   А д а м
   Вот видишь, милая, а сын второй
   С волчатами проводит за игрой
   Почти весь день. И как вожак в их стае.
   Е в а
   А где же Каин?
   А д а м
   На лугу оставил:
   Идти со мною побоялся в лес.
   Он, видишь, полон всяких там чудес,
   И куст любой - как существо живое.
   Малец и-то готов везде со мною
   И даже в темных сумерках бродить.
   Скорей бы рос. Ты не могла родить
   Его вначале? Ближе он душою
   Ко мне как будто.
   Е в а
   Сказки любит он.
   А д а м
   Ты не сказала случаем?
   Е в а
   Мне сон
   Поведал он: все так на Рай похоже!
   А д а м(задумчиво)
   И с ним, наверно, надо быть построже?
   Е в а(смеясь)
   То невозможно - он опередит
   Всегда улыбкою тебя. Открыт
   И ясен взгляд его, как свод небесный!
   А д а м(хмуро)
   Вот и боюсь я, что не интересно
   Ему вдруг станет, стоит повзрослеть.
   Он и сейчас порой готов взлететь:
   Два раза прыгал с крыши постреленок!
   Е в а
   О, Господи! Недаром из пеленок
   Он вырывался, словно из сетей!
   А д а м
   Как страшно все-таки иметь детей!
   Хотя и знаешь,... но его потеря
   Всего ужаснее!
   Е в а(испуганно)
   О нет, не верю!
   Так не бывает! Так не может быть!
   А д а м
   Но ты же знаешь: двери в Рай открыть
   Всегда он может. Надо быть построже.
   Е в а
   Ведь не допустишь этого ты, боже?!
   Хоть все возьми, но только... Нет, прости!
   Обоих лучше в Рай их не пусти,
   Оставь их жить и после нас... навечно!
   А д а м
   Ну, Каин выживет...
   Е в а
   Бесчеловечно
   Такое пожелать лишь одному?
   А д а м
   Но я не против... Только не пойму,
   Чего ж ты вдруг страшиться стала Рая?
   Е в а
   О нет, затмение нашло! Не знаю!
   А вдруг?!... О нет! А вдруг там - ничего?
   Ведь мы с тобою там же никого
   Не встретили, с Земли б кто возвратился?
   А д а м
   Он так сказал мне, прежде чем простился
   Со мной навек, точнее, на века...
   На несколько, точнее. Нелегка,
   Сказал он, будет для тебя дорога,
   Но все равно, предстанешь ты пред богом,
   Заслужишь коли верой и трудом...
   Е в а
   Но почему ж молчал ты?!
   А д а м
   Так о том
   Просил молчать он. Это ж испытанье!?
   И тут смешным ответа будет знанье...
   (уходят)
  
   Входит оглядываясь Авель
  
   А в е л ь
   Выходит, и не сказка это - быль?
   Но этим даже более прекрасна!
   Жизнь на земле в сравненьи с ней ужасна.
   Одно не ясно: их слова просты ль
   На самом деле, или ж что скрывают
   За простотою внешнею? Ведь знают
   Они все ж больше о стране чудес?
   Взглянуть глазком бы - так уж интерес
   Во мне зудит! А сны? - в них столь земного,
   Что, видимо, всего я остального
   Еще пока что просто не встречал.
   Но коль и в снах чудесней, чем на свете,
   Представить можно, что же там нас встретит?!
   Куда уж интересней, и отдал
   Я это все бы за того мгновенье!
   (уходит)
  
   Входит Каин, тяжело передвигая ноги.
  
   К а и н
   Как все ж понятны мне его мученья,
   Но что успеешь там узнать за миг?
   Я здесь и сотой доли не постиг,
   Хотя живу его-то уж подоле.
   Да и родители не многим боле
   Прожили здесь, коль верить их словам.
   Да, побывать и я хотел бы там,
   Но жаль расстаться с тем, что неизвестно.
   Ну а оно - повсюду интересно.
   К тому ж туда настолько скучен путь
   Со слов отца... и матери. Тянуть
   Всю жизнь здесь лямку, чтобы оказаться
   Среди плодов уж, коих и касаться
   Не смеешь ты? Любуйся! Созерцай!
   И он боялся, что сбегу я в Рай?
  
   Вбегает Авель
  
   А в е л ь
   Ты... тоже здесь? И тоже это слышал?
   К а и н
   Ты что, малыш, опять свалился с крыши?
   А в е л ь
   Я не скажу - поверь же - никому!
   К а и н
   Еще б, признаться коль уж самому
   Тогда пришлось бы. Угол обеспечен.
   А в е л ь
   Да коль и так... мне признаваться не в чем:
   Я знал все раньше! И тебе бы мог
   Все рассказать, но ты... всегда предлог
   Найдешь, лишь только бы меня не слушать.
   К а и н
   Да? У меня не рот всегда, а уши
   Открыты настежь. Слушать я готов!
   Но на два уха не найдется ртов,
   Чтоб их наполнить чем-нибудь съедобным.
   Но правда с братцем я одноутробным
   Готов обед и скудный разделить.
   А в е л ь(чуть не плача)
   Ну почему тебя я только злить
   Могу, хотя ни разу не пытался?
   Не я ж виной, что я тебе достался,
   Как младший брат? Других ведь больше нет?
   К а и н
   Ну вот, ты сам себе и дал ответ...
   (настороженно)
   Но я все ж рад, что это ты - не кто-то.
   А в е л ь
   Тебе, я знаю, одного охота,
   Чтоб я не плакал и ушел опять.
   Чтоб не мешал! А мне и поиграть
   Здесь даже не с кем! Зайцы, да волчата.
   К а и н(грустно)
   Я даже с ними не играл...
   А в е л ь
   Скучал ты?
   К а и н
   Скучал? Ну да,... когда был не один...
   Ты не поймешь, брат, но одних седин
   Для собеседника все ж маловато.
   Земных же тайн ларец, брат, - непочатый,
   И вспоминать нам нечего пока.
   Не зная же ее, за облака
   Стремиться глупо, как в земле копаться
   Тому, кто сам - здесь главное богатство.
   А в е л ь
   Вот! Сам не хочешь! Я, отец и мать
   И поиграть хотели б, приласкать...
   К а и н
   Выходит: кто страдает, тот преступен...
   Но ты любим же? И любви доступен
   Не я, а ты! Им мысль не хороша,
   Коль непонятна, но твоя душа
   Для них открыта, оттого приятна!
   И мне твои страданья непонятны:
   Одним бездельем только оправдать
   Я мог бы их...
   А в е л ь(с улыбкой)
   Хоть раз бы увидать
   Твою работу им...
   К а и н
   Плоды раздумий
   Обречены на пребыванье втуне.
   Нет, к сожалению. ведь чувств таких,
   Чтоб проявить их? Голос мысли тих,
   Безжизнен, а сюжет не интересен.
   Хоть он - о мире, только мир чудесен,
   Как следствие, и знание причин
   Навряд усилит красоту личин,
   Как если б вскрыли внутренность зверушки.
   И ты, на волчьей побывав пирушке,
   Сравнишь скорее с нею труд ума.
   И вряд ли мысль от этого сама
   Покажется приглядною кому-то.
   И сам мыслитель. Как не мысль ты мудро,
   Мысль для других - лишь внутренность его.
   Приятного не ждут в ней ничего.
   И даже взгляд его скорей безумным
   Покажется, поскольку внутрь, в думы
   Он погружен. Снаружи - пустота!
   Иное дело - ласки теплота
   Иль пламень гнева, искры восхищенья,
   Когда глаза, как дивные каменья
   Ярчайших звезд, сияют изнутри!
   Да-да, на нас в зерцало посмотри:
   Того увидишь, солнцем кто сияет,
   И омут, своего кто дна не знает...
   Но мыслить так, как ждете вы,... они?
   Зачем тогда?
   А в е л ь(отвлеченно)
   Да, звери лишь одни
   Меня воспринимают без вопросов.
   Мне с ними лишь необычайно просто:
   Что - мысль, то - дело! И наоборот.
   Зверь никогда тебя не подведет
   И оправдает все твои надежды...
   К а и н
   Но только те, что ожидал и прежде.
   А в е л ь
   Зачем мне то, что вовсе и не жду?
   Коль жду я счастье - значит, он беду
   Не принесет?
   К а и н
   И что, не надоело
   В одну и ту ж игру играть всегда?
   Хотя, конечно же, игра - не дело.
   А в е л ь
   Зато уж знаю я, что раз беда, -
   Не от него она - от ожиданий.
   А от отца вот долго ж нам признаний
   Придется ждать.
   К а и н
   Признаний? Ну а в чем?
   А в е л ь
   О сходном с нашим, но его былом!
   Ну, кто отец и мать его и мамы?
   И почему Тот прячется упрямо
   От сына и от... внуков наконец?
   И почему он все ж один - отец,
   А нас же двое..., ну, и сестры тоже?
   И кто такой таинственный их Боже,
   О ком они все время говорят?
   К а и н
   Коль сам могу узнать, зачем же зря
   Стал отвлекать отца б я от работы?
   А в е л ь
   Не зря ты их доводишь до икоты:
   Упрямый будто... в общем, ну, осел!
   К а и н
   Баран скорее?
   А в е л ь
   С ним и-то нашел
   Язык давно я общий, но с тобою!...
   Не зря мы видно разною судьбою...
   Иль именами все ж наделены!
   Хотя порою... говорят мне сны
   Совсем иное.
   К а и н
   Сны? Им можно верить?
   А в е л ь
   Я сомневаюсь сам, закрыв лишь двери
   В тот мир иной, где так мне хорошо!
   И доведись - навек туда б ушел...
   Они пришли, мне кажется, откуда.
   К а и н
   Как твой - не знаю, ну а мой рассудок
   Поинтересней вещи создает!
   И он меня, как я хочу, ведет -
   Не так, как в снах, где нас овцой безвольной
   Веду туда, где страшно, да и больно,
   А не туда, куда бы сам хотел.
   А в е л ь
   Как может больно быть, коль нет там тел?
   К а и н
   О! Хватит спорить! Только не об этом!
   (быстро уходит)
   А в е л ь
   Вот так всегда! И никого тут нету,
   С кем мог бы я о снах поговорить!
   Но почему я здесь обязан жить?!
   (уходит понуро)
  
   С ц е н а 4
   Сад
  
   А д а м(сбивчиво)
   Ну что ж, итак, сыны, мы все от Бога
   Берем начало. Я и ваша мать
   Им созданы. Нам яблоко срывать
   Не разрешал в саду, где с ней мы жили.
   Змей ввел в соблазн ее, и мы вкусили
   Тот плод познания добра и зла.
   Пришлось уйти из Рая. Привела
   Сюда дорога нас, где вы родились.
   И вот в телах настоль вы укрепились,
   Что вам пора подумать о делах.
   А в е л ь
   Отец, скажи, а в райских тех садах
   Вы навсегда остаться не хотели?
   А д а м
   Я там скучал от вечного безделья,
   Ведь ничего я делать там не мог!
   Не знал точней, а что мне делать нужно,
   Ведь там как куст, так вам обед и ужин...
   А в е л ь
   Не для работы ж создавал вас Бог?
   Работа - средство, ну а цель - блаженство!
   Работа лишь мешает совершенства
   Достичь нам здесь.
   А д а м
   А в чем оно, скажи?
   А в е л ь
   Вот видишь - камень на земле лежит?
   Доволен всем, и ничего не надо
   Ему. Я спрашивал. Зачем из сада
   Вы уходили, потеряв ту цель?
   А д а м
   Ты б только видел - сколько мы земель,
   Лесов и гор минули?...
   А в е л ь
   Чтоб остаться
   Не в самой лучшей? Разве возвращаться
   Он запретил?
   А д а м(упрямо)
   Ты можешь сделать сад
   И здесь такой же.
   А в е л ь
   Нет, я жизни рад
   Такой, как есть, коль не досталась лучше.
   Зачем хлопот столь, коль от них получишь
   Ты то же самое, что было и без них?
   Сколь ты камней уж перенес? А их
   И прежнее устраивало место.
   К а и н( с усмешкой)
   И звери - непоседы?
   А в е л ь
   Я их вместе
   Всех соберу и научу их жить
   Совсем иначе. Незачем спешить,
   Гонять друг друга по лесу. Бороться
   Зачем друг с другом? Каждому дается
   Достаточно и счастья и любви,
   Не тратить чтоб усилия свои
   На поиски какого-то... чужого.
   Я вам скажу: все новое - не ново,
   Но все же завтра будет вновь старьем,
   Коль что-то новое опять найдем,
   Тем жизнь свою всю в прошлом оставляя.
   И стал понятен смысл теперь мне Рая:
   Лишь постоянством вечно мы живем!
   Коль все меняется, то мы умрем
   И сменим жизнь на смерть, как эти звери.
   Я жить заставлю вечно их!
   А д а м(одобрительно)
   Проверим,
   Как Рай ты здесь сумеешь сотворить.
   А в е л ь
   Так очень просто - все остановить!
   А то, что есть, назвать лишь просто Раем!
   А д а м(Каину)
   А ты, сынок?
   К а и н
   Я многого не знаю,
   А, коль точней, не знаю ничего.
   На выборе ж чего-то одного
   Остановиться? Нет, не интересно.
   Рай там как раз, где все мне неизвестно!
   И Рай найду я, это все познав!
   На это вечность надо: столько трав
   В лугах растет, столь птиц, зверей, букашек
   Неведомых? Во сколь цветов окрашен
   Один цветок, не говоря про мир?
   Да, Бог, конечно, для меня - кумир,
   Посколь меня он видно больше знает.
   Но замереть навеки даже в Рае
   Я не хочу. Здесь - вечность предо мной,
   Поскольку каждый миг уже иной,
   И переменам, знанью нет предела!
   Поэтому я травы выбрал делом
   И выковал для этого косу.
   А в е л ь
   А я - зверушек. Страшно им в лесу.
   Всех соберу вокруг себя на поле!
   Там всюду небо, и для них раздолье,
   И для меня!
   А д а м(печально)
   Ну, что же, сад один
   Растить я буду. Может быть, родим
   Мы с матерью и третьего вам братца...
   А в е л ь
   Нет! Мир не должен больше изменяться!
   Познанием своим ему вреда
   Не нанесет он. Может ли вода
   В реке иною стать, коль через реку
   Он перейдет? Другому ж человеку
   Достанется одно лишь - изменять!
   К а и н
   Зря так ты думаешь - смогу создать
   Я целый мир одним своим познаньем.
   Да, он невидимый - одни названья,
   Но там травинка каждая живет,
   А на лугах одна трава растет
   И погибает осенью. Зимою
   Травинки ж остаются те со мною.
   А в е л ь
   А ты зажги их! И увидим ль мы
   Хоть искорку средь черной ночи тьмы?!
   Иль только в голове они пылают?
   Но головы, скажу тебе, сгорают...
   К а и н
   Чьи головы?
   А в е л ь
   Молоденьких ягнят.
   И так при этом чернотой дымят,
   Как будто ничего в них, кроме ночи,
   И нет совсем. И надо лишь помочь им
   В нее вернуться, в день чтоб перемен
   Не допускать нам с ними. Для сожженья
   Готово все. И жертвоотпущенье
   Давай с тобой мы посвятим богам.
   И силою огня дадут пусть нам
   Свой знак они: чья жертва им приятней!
   Иль та, которой я верну обратно
   Им перемены, мир их сохранив
   Таким, как есть, его не побранив,
   Не осудив желаньем перемены.
   Или твоя, измене равноценна
   Которая, коль новый мир создать
   Решился ты, отвергнув благодать
   Уж созданного для тебя богами.
   К а и н
   Хоть глупо это - пусть однако пламя
   Рассудит нас.
   А д а м
   Но что вам, сыновья,
   Делить друг с другом? Дружная семья
   У нас как будто, дела всем хватает.
   Богат так мир!
   К а и н(с усмешкой)
   А значит, и делим.
   Но мы не мир делить с ним будем - дым!
   А в е л ь
   Семья и дело мир все ж изменяет.
   Заметил я, как изменился край,
   Пока я рос. Зачем тогда про Рай
   Вы рассказали, тягу к совершенству
   И к неизменному в веках блаженству
   Во мне развив? Ведь все ж теперь вокруг:
   И даже этот многоликий луг,
   Столь раз в году меняющий одежды, -
   Не оставляет мне нисколь надежды -
   Мне смертному - тот идеал достичь!
   Ведь невозможно идеал постичь
   И жить потом, всей жизнью отвергая
   Тот идеал и уходя из Рая
   Все дальше в мир извечных перемен?!
   К тому ж, хоть раз бы я коснулся стен
   И через них бы увидал хоть взглядом
   То место, что теперь уж стало садом
   Моей мечты, то, может быть, и ждал
   Спокойно возвращенья и не стал
   Спешить туда, сгорая в нетерпенье.
   Но вот теперь не жизнь - одни сомненья:
   А вдруг в него я все ж не попаду,
   А вдруг минует смерть иль вдруг в чаду,
   Как те ягнята, окажусь средь ночи,
   А не предстану пред господни очи,
   Как предстают, надеюсь я, они?!
   Мне не века - мне тошно ждать и дни,
   Ведь кроме ожиданья больше нечем
   Заполнить их. И лишь о Рае речи
   Вести, но с кем?! Кого еще любить
   Могу я, кроме вас? С кем разделить
   Могу души фантазии шальные?
   Так в небо тянет! Правда и лесные
   Мне чащи ближе. Лучше б средь зверей
   И жил бы я! Раздвоен мир людей
   И разрывает тем меня на части!
   Родиться в нем, скажу я вам, - несчастье,
   Коль счастье иль осталось за спиной,
   Или за смерти будущей стеной!
   А д а м(хмуро)
   Но ты и здесь воздвигнуть смог бы стены?
   А в е л ь
   О нет, его познанья равноценны
   Такому ж Раю, но наоборот!
   Там - идеал! Один! А здесь же - сброд
   Случайных знаний, случаем рожденных,
   И в столько ж новых знаний размножённых.
   И что мечта - пред ихнею толпой,
   Когда идти одною им тропой
   Хоть в стороны и разные придется?!
   Да, в разные - не спорь - ведь не сведется
   Их множество к нему лишь одному?
   Я это понял все! А посему
   Поставим этот выбор пред богами.
   С кем более согласны - пусть уж сами
   Иль дым его... его ли заберут.
   Ну все, пошли - нас жертвенники ждут!
   (уходят)
  
   А д а м (один)
   Вот и выходит - плох я, как учитель.
   И не учил почти а, как сказитель,
   Лишь говорил о сказочных местах.
   Один с вопросом вечным на устах
   Внимал словам, их сравнивая с жизнью
   И все оценивать привыкнув извне.
   Другой, как сказкой, этим был пленен.
   Не разглядел за нею только он
   Саму ту жизнь, что сам я плохо знаю.
   И сам ведь я частенько вспоминаю
   Ту жизнь в Раю с щемлением в груди.
   Но ведь меня не только впереди
   Он ждет, и чем я ближе буду к Раю,
   Тем от него же дальше убегаю...
   Куда ж спешить? Пройдя лишь полный круг
   Земной я жизни, испытав всех мук,
   Вернусь туда, чему я знаю цену.
   И лишь устав от вечной перемены,
   Как счастье, постоянство обрету
   По новой я. А он лишь как мечту
   Воспринял Рай. По жизни же скитанья
   Терпеть он должен только в наказанье
   За грех отца, ведь он-то ни при чем?
   Но я ж не знал, что буду палачем
   Судьбы детей, за них их сделав выбор?
   И вот он задыхается, как рыба,
   Попавшая на сушу из воды.
   И чувствую - не миновать беды,
   Хотя не знаю - что ж ему бедою
   Гораздо большей будет, и с мольбою
   Я обращаюсь. Господи, к тебе:
   Все сделай так, как на его судьбе
   Написано. Не дай лишь оступиться!
   Ему в Раю бы надобно родиться -
   Не мне совсем.
  
   С ц е н а 5
   Луг
  
   А в е л ь
   Что, видишь, брат, - он пренебрег тобою?
   Не можешь ты придуманной травою
   И искры высечь! Ярок мой огонь!
   К а и н
   Что ж, я не спорю, но какая вонь!
   Видать - не благое творишь ты дело,
   В огонь бросая братьев меньших тело?
   Не думаю, что благо есть во зле.
   А в е л ь
   А что же благо - мучить на земле
   Того, кто нынче же предстать пред Богом
   Средь Рая может? Ведь они не смогут
   Теперь ничем, нисколько согрешить?
   Кто б за меня судьбу мою решить
   Вот так же взялся? Боже, я б молился
   Всю вечность за того бы, кто решился
   Меня отправить, как ягнят, к тебе!
   К а и н
   Чтоб тем клеймо он на своей судьбе
   Поставил бы?
   А в е л ь
   Какое же?
   К а и н
   Убийцы!
   А в е л ь
   Ты что ж считаешь - волки-кровопийцы,
   Как мы с тобою, в Рай не попадут?
   Да, где животные потом живут,
   Не понял по отцовским я рассказам...
   К а и н
   Им путь такой, возможно, и указан?
   А в е л ь
   Но ты средь них ведь вырос?
   К а и н
   Средь ягнят
   Я тоже рос.
   А в е л ь
   О да, и средь котят,
   Которые, как кошка, мышь давили.
   А птицы - мошек, бабочек...
   К а и н
   Но!
   А а е л ь
   Или
   То все - ошибка, что придумал он?
   Ведь и трава - живая!? Сколько ж слон
   Ее сьедает? Ты ж ее косою
   Нещадно косишь! Все вокруг живое
   Питается, как знаешь ты, живым!
   И потому-то он и принял дым
   Животной жертвы, а твои раздумья
   Тебе оставил. Ты же надоумил
   Меня к открытью этому, закон
   Мне рассказав? Его ж придумал он!
   Но если он - тот, значит, справедливый!
   Меня убить, сорвать ли эту сливу -
   Ведь все одно? Посколь я - божья тварь!
   Прошу тебя: будь милостив - ударь
   Меня в висок и прекрати же муки,
   Что я терплю с ним - с Господом в разлуке?!
   Невыносимо мне уж ждать и дня!
   Уж сам хотел на крыльях я огня
   Взлететь к нему, но он не принимает
   Таких, кто жизни сам себя лишает!
   Ты знаешь это? Я прошу - убей!
   Нет, не убей, а дай душе моей
   Из тела выход! Брат мой, умоляю!
   К а и н
   Но для меня ж тогда дорога к Раю
   Закроется, наверно, навсегда?
   А в е л ь
   О нет! Когда б грозила мне беда?!
   Но ты ж даруешь мне освобожденье?!
   Я ж знаю, брат, - отец за прегрешенье
   Оттуда изгнан. Я ж не виноват!
   И почему ж терпеть я должен Ад
   За грех его?!
   И мать поддалась змею!
   А я жить должен,... только не умею
   И не хочу! Пойми же, не хочу!
   Представь лишь ты, как я к нему лечу
   Свободной птицею на крыльях счастья?
   Представить страшно: жизни ведь ненастья
   Я не стерплю и вдруг я согрешу?
   Тогда мечты навек себя лишу.
   А от тоски, от страха я все злее
   Могу ведь стать, и... уговорам змея
   Могу поддаться - он-то уж наврет.
   И вместо Рая птичка попадет,
   Туда стремясь, в такую преисподню!
   И коль отца уж соблазнила сводня,
   То что ей стоит обмануть меня?
   Не оставляй же для греха ни дня:
   Ударь сейчас, прошу тебя, любимый
   И верный брат!
   К а и н
   Все кажется мне мнимым
   И столь же верным, что ты говоришь.
   И вижу я: давно уж ты горишь
   В огне тоски и страха. Вижу - смерти
   Давно ты ищешь. Но сказал ведь: верьте -
   Тот час придет, когда я сам решу?!
   Нет, не боюсь, что сам я согрешу, -
   Я старший все ж. Но вдруг тебя не в Рай я
   Отправлю тем?
   А в е л ь
   Нет, не могу! Сгораю!
   Еще чуть-чуть, и я не попаду
   Туда вовек!
   (хватает сам камень)
   К а и н
   О нет, тебе беду
   С собою сотворить я не позволю!
   Прости меня!
   (бьет его)
   Ступай же, брат, на вою...
   О, что ж я сделал? Боже, он упал!
   И недвижим! И знака не подал,
   Что он в Раю! О, Боже, сам сгораю
   Я от стыда, от страха! Кровь родная
   Так руки жжет и мозг мне пламенит!
   А он, как камень, на земле лежит
   Беспомощный, бессильный. Вкруг же звери!
   Нет, коль уж в Рай ему открыл я двери,
   Предам хотя бы тело я земле.
   Вдруг он решит вернуться?
   (хоронит брата)
   Мне ж во зле
   Теперь навек, наверное, скитаться?
   Но это что, родного коль я братца
   Лишился? Остальное - не беда.
   Но вот мечту его я навсегда
   Запомню, может, выполнить сумею:
   Здесь сделать Рай! Сколь малым я владею,
   Чтоб сделать это: в мире перемен
   Остановить гниение и тлен,
   Создать единый для всего порядок...
  
   Входит Адам
  
   А д а м
   Где ж Авель, сын? Вы только ж были рядом?
   К а и н
   Да, тело - рядом, сам же он - в Раю.
   А д а м
   Кровь на тебе?
   К а и н
   Звериную свою
   Я от тебя ведь сущность не скрываю?
   А д а м
   Так ты убил его?! Я проклинаю
   Тебя, убийца брата!
   К а и н( в сторону)
   Для отца
   Не знать все ж лучше то, что до Творца
   Он просил помочь ему собраться.
   Ведь он виной, что сын хотел расстаться
   С той жизнью, что ему он подарил.
   (вслух)
   Да, мы повздорили, и я... убил
   Его... нечайно! Не хотел! Поверьте!
   А д а м
   Нет! Не прощу тебе его я смерти!
   Не ты давал - тебе ли отбирать
   Жизнь сына моего? Карать
   Пусть будет жизнь тебя, о да, бессмертьем
   Здесь, на земле! Ты в Рай не попадешь!
   Пусть все дороги, коими идешь,
   Конца не знают! Ты ж не знаешь цели!
   И пусть для отдыха и дня в неделю
   Не знать тебе! Чтоб вечно ты алкал,
   Да утоленья жажды чтоб не знал
   Ни на мгновенье! Чтобы все стремленья
   Твои к добру кончались преступленьем,
   И чтобы совесть в дни победы жгла!
   И чтоб всегда тебя сомнений мгла
   И в ясный день собою укрывала!
   Все! Уходи! Из рта твоего жала
   Я видеть не хочу и... не могу!
   И забери жену свою..., солгу
   Я вряд ли матери. Она ж возненавидит
   Любого, кто любимца и... обидит,
   А ты, а ты!? О горе мне, убил!
   К а и н
   Прости, отец.
   (в сторону)
   А я тебя простил.
   (уходит, едва передвигая ноги)
  
   А д а м(один)
   О горе мне! За что же наказанье?
   Иль все оно - то дерево познанья
   Добра и зла? Но это ж я грешён?!
   За что ж невинный пострадал? Ведь он
   И не познал греха? Одна надежда,
   Что он наденет белые одежды
   И пред тобой предстанет! Ты - судья!
   И ты суди! Ведь виноват здесь я,
   Скорей, - не он, кого зверей повадкам
   Я и учил, пытаясь лишь украдкой
   О Боге и о Рае рассказать.
   И я ж толкнул его сей мир познать,
   Не научив, как все же различают
   Добро и зло. А сам я разве знаю?
   Теперь познал - да поздно! Уж прогнал
   И от себя как будто оторвал
   Я с сыном сердце. Господи, прости же
   Ему сей грех! И так уж он пристыжен,
   И так наказан! Будь уж ты сладка -
   Его дорога, как ни далека
   Окажешься! И пусть конца не будет:
   Ведь он жесток! И пусть он счастьем буден -
   Без отдыха - но будет все ж пленен!
   И пусть виновен будет все ж не он
   В тех бедах, что принесть сумеет миру!
   И дай ему с собой в дорогу лиру,
   Чтоб вместо нас та пела о любви,
   Какой навряд ли от родной семьи
   Дождется он! А жажда пусть желанье
   Неутомимым станет. Наказанье
   Ты на меня, отца обороти!
   И за обоих сыновей прости!
   (уходит)
  
   А в е л ь(выходит, отряхиваясь)
   А обо мне два слова лишь. Прекрасно!
   Со мной ему, выходит, все уж ясно?
   Все пожелал, что мне и ни к чему.
   Предстать и я лишь Богу одному
   Хотел, но жертвой Он меня не принял.
   Мои животные - уж слишком долго с ними
   Возился я, учил, чтоб позабыть
   Смогли так быстро. Да, и землю рыть
   Я ж научил, выкапывать чтоб семя,
   Посеянное им. Ведь мы все время
   Соперниками были пред отцом.
   Но, как ни странно, я своим концом
   Обоих в равной мере уничтожил.
   Отец же лишь несчастья приумножил.
   Но возвратиться мне, влачить чтоб вновь
   Земную жизнь, телесную любовь,
   Мирские радости считать чтоб благом?
   Коль в Рай не взял, то стану лучше... магом
   И здесь свой Рай создам я. На Земле!
   Душа ведь здесь чужая и во зле
   Она себе все ж не находит место.
   В телесной оболочке так ей тесно
   И скучно созерцать, как телеса
   Копаются в земле, на небеса
   Лишь с плотскими запросами взирая.
   Отец не понял прелести всей Рая:
   Он - не создатель, лишь мастеровой.
   И может даже лучше, что с тобой
   Уйдем мы, брат, отсюда? Лучше сразу
   Освободить как душу, так и разум
   От живота потребностей простых.
   Что не хватает духу - высоты,
   Она ж что здесь, что и в Раю - едина!
   Теперь я понял, почему отринул
   Меня, как жертву: ни к чему она!
   Я понял то, когда во время сна -
   Не смерти, нет - покинул это тело.
   Душа моя так высоко взлетела,
   Такой простор я всюду увидал!
   Растений дух, животных занимал
   Немного места, легкими полями
   Паря над гладью вод, материками,
   Вбирая света белого поток
   И вниз роняя россыпью цветов,
   Которые к цветку любому, к рыбке
   Доходят будто солнышка улыбки,
   Оставив весь серьезный разговор
   Живого духам, что - не выше гор
   Со снежною, холодною вершиной.
   Где Рай, - так там, но только не в глубинах,
   Не в дебрях столь привычного нам дна
   Небесной чаши. Пустота одна
   Ничем души порывы не стесняет.
   Над нашим домом облачко витает,
   Как серебро тумана, воспаря
   Над духами животных. Вниз смотря,
   Я говорил и с ним. Оберегает
   Оно семейство наше, помогает
   Путь выбрать верный нам. И я избрал.
   И видел, как к востоку побежал
   Туманный след и как он связь теряет
   С тем облачком, и как растет в пути,
   И как усиленно ему расти
   Мешает что-то... Тело вновь сковало
   Тут ясный взор, накинув одеяло
   Действительности на мои глаза.
   Но понял я, что неба бирюза
   Доступнее, когда в земных глубинах
   Или ж на гор заснеженных вершинах
   Я спрячу тело. Рай земной иль сад,
   Что обещает телу столь услад,
   Мешает взору ясному раскрыться.
   И потому я в подземелье скрыться
   Решил от мира, от своих родных.
   Коль допущу до встречи - лишь чужих,
   Кто родословной и меня не знает,
   И кто мой род, к тому ж, не продолжает:
   Зачем плодить под небом телеса?
   Всю плоть свою отдам я чудесам
   Духовной жизни: жизни в чистом духе!
   Не буду я подобным этой мухе,
   Что и летать умея, лишь навоз
   Считает домом. Но и в кущах роз
   Не поселюсь трудягою-пчелою.
   Об этом знаем только ты с Тобою.
   И я прошу, о Боже, сохрани
   Ты тайну эту! В мир не оброни
   Ни слова, ни намека. Пусть не станет
   Здесь в мире Авеля, и только память
   Его пусть знает, и вот этот мак,
   Из крови что взошел. Теперь я - Маг!
   (уходит покрывшись)
  
   С ц е н а 6
   У Дома Адама
  
   Е в а
   С Востока Солнце сколь уже встает -
   Его ж с ним нет.
   А д а м
   О да, он в землю Нод
   Ушел, а где лежит она - не знаю.
   Е в а
   Сколь раз тебя в дорогу собираю,
   А ты все ждешь?
   А д а м
   Так разойтись мы с ним
   Легко ведь сможем?
   Е в а
   Стал уже седым.
   И Сиф вот скоро подрастет.
   А д а м
   Его я
   Боюсь таким же воспитать изгоем.
   И получилось, кажется: творцом
   Он все же стал. Как любит он с отцом
   Строгать, пилить, в саду с землей копаться.
   С ним стал и сад быстрее разрастаться.
   Уж он, уверен, мир изменит наш!
   Е в а
   И Богу долг ты хоть один отдашь?
   А д а м
   Один-то да! Хотя, надеюсь, Каин
   Поможет тоже хоть чуть-чуть с долгами
   Мне рассчитаться. Миг остановить
   Не смог лишь Авель, но... хотя не быть
   Ведь тоже остановку означает?
   Ведь для него наш мир неизменяем
   Стал в тот момент и, видно, навсегда?
   Е в а
   Я так боюсь, что с ним мы никогда
   Не встретимся, как не смогли проститься!
   А д а м
   Как странно все ж, на миг лишь удалиться
   Успел тогда, и нет уже его!
   Е в а
   Так, значит, Бог забрал его всего.
   А д а м
   Тела ж зверей Земле все ж оставляет?
   Е в а
   Но этим нас от них и отличает.
   И ты ж ушел тогда из Рая весь?
   А д а м
   Но все ж хотел бы я оставить здесь
   Хоть что-нибудь.
   Е в а
   Боишься - возвратиться
   Захочешь вновь?
   А д а м
   Кто знает, что случиться
   Там может вновь? К тому ж и повидать
   Хотел бы вновь я Землю, благодать
   Когда повсюду расцветет садами,
   А все луга заполнятся стадами,
   Когда совьется всюду сеть дорог.
   Я думаю, что сам захочет... Бог
   Сойти сюда, покинув Рай небесный,
   Взглянуть на сад не менее чудесный.
   По образу ж, подобию творил
   Его я Сада! Зря вот не вкусил
   Плодов другого древа - не хватает
   Их видно здесь. И не произрастает
   Оно нигде.
   Е в а
   Так ты не хочешь в Рай?
   А д а м
   Да как сказать? Так люб родной мне край,
   Что и остался бы. Вот только б с древа
   Того б плодов достать! В другой раз, Ева,
   Уж коль грешить - бери тогда с него!
   Е в а
   А мне сыночка страшно одного
   Оставить здесь, но и к другому тоже
   Так сердце рвется! Помоги мне, Боже,
   И с третьим повидаться хоть когда!
   И с дочками родными - их всегда
   Мы забываем как-то в разговоре.
   А д а м
   Всегда же с ними почему-то в ссоре?
   Е в а
   Ревную к ним, наверно, сыновей?
   Они ж, став женами, про дочерей
   Забыли долг. У Каина уж внуки
   Растут поди? Как тяжко все ж в разлуке.
   Неужто повидать мне их нельзя?!
   Когда же так заполнится земля,
   Что всюду рядом будут жить родные?
   А д а м
   Тогда с тобой нам радости земные
   Уж недоступны будут. Дочерей
   Рожали мало.
   Е в а
   Да, но сыновей
   Ведь тоже?...
   А д а м
   Нет! Лишь одного - не боле!
   Коль сын один - одна всего и доля,
   Что раз за разом будет лишь взрастать!
   Не стоит мир на части разрывать,
   Его еще к тому ж и не отстроив!
   Е в а
   А вдруг пойдем мы? И земель откроем
   Мы много новых, то для одного
   Не много ль будет?
   А д а м
   То страшней всего,
   Когда делить они начнут - не делать!
   Пойми же милая, свет этот белый -
   Не наш с тобой. Он - их! Да-да, зверей.
   Тех, кто в отличие от нас - людей
   Иль муравьев, иль пчел, лишь потребляет.
   А человек пусть все ж не забывает,
   Что для него Господь создал Эдем.
   Сюда ж послал, наверное, затем,
   Чтоб и для них создать его подобье,
   Используя Эдем, ну, как пособье
   Для созиданья и как идеал...
   Что я смешного, милая, сказал?
   Е в а
   Нет, ничего! Что дальше?
   А д а м
   Это значит,
   Что нам поставлена одна задача -
   Лишь созидать! А самый главный грех -
   Чужое брать, пусть и деля на всех:
   Любовь, добро, богатство и Природу.
   Давать должны мы и давать народу
   Возможность дать и, в том числе, тебе!
   Карал я Каина,... ведь не избег
   И он греха, жизнь забирая брата...
   Е в а
   Берет нас Бог к себе?
   А д а м
   О нет! Он врата
   Нам открывает.
   Е в а
   Ты ж?!...
   А д а м
   И я открыл
   Ему врата Свободы. Этих крыл
   Ему, возможно, здесь и не хватало.
   Е в а
   Коль брать нельзя, то как бы я брала,
   Что мне дают?
   А д а м
   Ты б не брала - дала
   Возможность дать!
   Е в а
   Но разницы здесь мало,
   Поскольку слово все ж таки одно?
   А д а м
   Мы - на Земле, где слово нам дано
   Отдельно, к сожалению, от дела!
   Так и душа отделена от тела
   И - не одно и то же! Так и ум -
   Им только брат! И очень трудно двум,
   Тем боле сразу трем им дать согласье!
   Отсюда в мире и пойдут несчастья!
   К примеру, ум, душа ль начнут давать,
   А тело им в отместку - только брать.
   Умом, душой мир тут же оскудеет!
   А ведь ничем иным и не владеет
   Здесь человек!
   Е в а
   А там, на небесах?
   А д а м
   Там ум, душа, а также телеса -
   Одно и то же. Все в едином целом!
   Как мысль, желание - уж сами дело.
   Мысль - не занятие: она творит,
   Как и желание! А здесь лишь зрит,
   Как за него все делают другие.
   И всех их трех намеренья благие
   Отдельно друг от друга здесь навряд
   Позволят вырастить единый Сад.
   И я боюсь, что это лишь мечтою
   Останется, которую с собою
   Туда возьмем, пришли откуда мы...
   А потому я и решил: сыны
   Картину эту только усложняют!
   Один три части те обьединяет
   В себе хотя бы, где они понять
   Друг друга смогут, иль хотя бы знать,
   А что при этом думают другие!
   Ведь мы ж внутри - как будто бы нагие,
   Хотя и видим все, как сквозь туман.
   Но там хотя бы затруднен обман,
   И грабя двух, себя ж при этом грабишь?
   Внутри себя конфликт скорей уладишь,
   Собою жертвуя, но для себя!
   И видно только лишь себя любя
   Мы и научимся любви к другому...
   Да-да, ведь ум все ж к телу, как к чужому,
   Да и к душе, как... к женщине... чужой
   Относится. Взаимно...
   Е в а
   Дорогой,
   А кто такая?...
   А д а м
   Это я абстрактно,
   Лишь для примера!
   Е в а
   Лучше все же - факты!
   А д а м
   Откуда взять их?! Мы же здесь - одни!
   Е в а
   А я - одна, ведь все почти ты дни
   Проводишь там, а там ли - я не знаю.
   А д а м
   Но, милая, я мир ведь изменяю?!
   И так мне жаль, что не могу ночей
   Тому отдать!...
   Е в а
   Коль этот мир - ничей,
   Точней, не наш, то право на измену
   Есть у тебя?!
   А д а м
   О нет же! Равноценны
   Мои измены, связаны, точней,
   С рожденьем нового!..
   Е в а
   О да! Детей?...
   А д а м(неуверенно)
   Да, и детей... Вот и пример идет!
   Е в а(в сторону)
   Ведь так он мудр, а всё - как идиот?
  
   Вбегает Сиф
  
   С и ф
   Отец, для птиц я всех построил клетки.
   Загон поправил, чтоб и малолетки
   Не убежали. Привязал собак:
   Мне надоело разнимать из драк
   С волками их. Так по лесу и рыщут.
   И что они вдали от дома ищут?
   Ведь здесь есть все: и хлеб, и конура.
   Теперь за сад приняться нам пора:
   Обрезать ветки лишние, кусты
   Пустые выкопать...
   Е в а(пытается приласкать)
   Устал ведь ты?
   Так отдохни...
   С и ф
   Ну нет, на этом свете
   Работать надо. А пойдут ведь дети -
   Учить их надо... Времени в обрез!
   Е в а
   Но, Сиф, ведь на реку давно и в лес
   Ты не ходил?
   С и ф
   Что, рыбки захотели?
   Так мы ж уху вчера лишь только ели?
   Грибов и ягод же я столь запас!...
   Е в а
   О нет же, Сиф, ты балуешь ведь нас
   Всем этим. Нет, но прогуляться просто
   Ведь мог бы ты?
   С и ф
   Ну да, хочу на остров
   Я завтра утром непременно сплавать.
   Там издали видна большая заводь -
   Хочу поставить на ночь невода.
   Ну, я пошел!
   (торопливо уходит)
   Е в а
   Он с детства никогда
   Не отдыхал и не играл ни разу.
   А ведь и Каин легок на проказы
   Как будто был... Про Авеля ж молчу.
   А д а м
   Из всех игрушек Сиф отдал мечу
   С дня первого пожалуй предпочтенье.
   С ним он в лесу разыгрывал сраженья,
   Когда дрова нам на зиму рубил.
   И первый раз медведя им убил
   В двенадцать лет...
   Е в а
   О Боже, я не знала!
   А д а м
   Все дочери вниманье уделяла,
   Вот и не знала.
   Е в а
   Хрупкая она.
   А ведь должна все ж вырасти жена
   Из доченьки для сына.
   А д а м
   И не смотрит...
   Он на нее.
   Е в а
   Да, нос немного портит
   Ее лицо.
   А д а м(настойчиво)
   Нет, равнодушен он
   К ней просто. Да, но будет мужиком
   Он настоящим. Не сентиментальным!
   Е в а
   А мне порой он кажется печальным?
   А д а м
   Когда с тобой без дела он стоит,
   То оттого-то и печальный вид...
   Е в а
   Как у тебя... в Раю...
   (уходят)
  
   Входит Сиф
  
   С и ф(озадаченно)
   Не все я понял,
   Но я бы это тоже узаконил
   И наказал сынам бы... одному
   Конечно же! Душе же и уму
   Давать взамен, конечно, тоже надо.
   Тут всем троим достанется от Сада
   Трудов его. Не жалко и для них.
   Что только Сад получит с ним двоих
   Взамен того, что сам даст безвозмездно?
   Но ждать того грешно и бесполезно.
   Уж лучше сам и сделаю, и дам!
   Болтать не станет же отец Адам
   Словца лишь ради красного? Не станет!
   Пойду к нему, а то один устанет.
   (торопливо уходит)
  
  
  
  
   А К Т 2
   П О Т О П
  
   С ц е н а 1
   Пустырь-площадь будущего города
   с прозрачными видениями домов,
   храмов, садов... С трех сторон
   входят трое братьев, неузнаваемо
   измененных бородами и одеяниями.
  
   С и ф
   Я вас приветствую!
   А в е л ь
   И вас!
   К а и н
   И я!
   С и ф
   Недаром все ж вела меня стезя
   Сквозь мир пустой. Недаром сбил я ноги.
   К а и н
   Да, в этом мире первое - дороги
   Пробить бы надо. Мысль текла б по ним,
   Как по реке вода.
   С и ф
   Без них одним
   Такой дорога... скучной показалась.
   А в е л ь
   Так что же, дома ваша чтоль осталась?
   С и ф
   О нет, за ней я пустился в путь.
   А в е л ь
   Тогда в пустыне нас не разминуть:
   Я для своей пошел искать подружку.
   Но вы хотя бы захватили тушку?
   С и ф
   С собою их в достатке у меня.
   И если б нам добыть еще огня...
  
   А в е л ь(пассами разводит огонь)
   А у меня с собой огня в достатке!
   К а и н
   Я к сожаленью предложить остатки
   Вам только хлеба черствого могу.
   А в е л ь
   Вот и прекрасно! Здесь на берегу
   Займемся за приятным мы полезным.
   С и ф
   А для чего дороги, коль не слезу
   С осла ни разу? Нет же им конца?
   Лишь для того, чтоб дать ему сенца?
   К а и н
   Вопрос ваш мудр: и реки вытекают
   Откуда-то, куда-то ж и впадают.
   И беспрерывно лишь бежит вода.
   И городить, наверно,... города
   Необходимо, чтоб соединяли
   Дороги их?
   А в е л ь
   Так мир мы разделяли
   Лишь для того, чтоб вновь соединить?
   К а и н
   Мне все же кажется - дороги нить
   Главнее здесь, ведь жизни в них теченье
   Заметнее.
   А в е л ь
   Что ж, ваше изреченье
   Содержит, видно, глубочайший смысл!
   Взирая долго на тропинки крыс,
   Порой вдруг ленту серую, сплошную
   Я видел. Да, и, главное, живую!
   И их же норы так порой длинны.
   С и ф
   И как они вам только и видны?
   Я ж удивлялся, воду в них вливая:
   Так много входит, словно их там - стая!
   А в е л ь
   У городов смысл тоже должен быть?
   С и ф
   Так он простой: чтоб в городе и жить.
   К а и н
   Нет, не совсем. Жить можно и повсюду.
   Но здесь все родственники рядом будут.
   А в е л ь
   Над стадом, стаей так сильны поля!
   А люди ж, поселенья распыля
   По всей земле, не станут их сильнее,
   Хоть поле человека и мощнее.
   С и ф
   Поля? Луга?
   А в е л ь
   О нет, то - как туман.
   Я даже думал - зрения обман.
   К а и н
   То мысль людская!
   С и ф
   Трудно и поверить.
   А в е л ь
   Могу я это запросто проверить!
   (Каину)
   Могли бы вы легонечко тем камнем
   Меня ударить? Тело я оставлю
   И воспарю! Над нами в небесах
   Должно быть сильным поле!...
   С и ф
   Телеса
   Покинуть можно ль?
   К а и н(в страхе)
   Нет! Пусть он ударит!
   С и ф
   Ну что ж, баранов иногда в отаре
   Я успокаивал на время кулаком.
   А в е л ь(подставляет Сифу голову)
   Вернусь я быстро из-под облаков...
   (падает навзничь от удара Сифа)
   К а и н(в сторону)
   О Боже мой! Лежит он точно так же,
   Как Авель!
   С и ф
   Сон, наверно, он расскажет?
   Во снах я часто в облаках летал,
   Хотя лежанки и не покидал...
   Д у х А в е л я(сверху)
   О, Господи! Как их поля похожи!
   Обьединенье ж так их силу множит!
   А будь мое там? В мириады крат
   Все б возросло! Неужто он - мой брат?
   Как бьется мысль его, душа же плачет!
   Да, это он! Но этот тоже,... значит,
   Наш брат, но только сильно не похож...
   С и ф
   Нет, что не видно, то, конечно, ложь!
   Ни разу правды не сказали сны.
   К а и н( в сторону)
   Нет, все ж сомненья более верны.
   В который раз я в этом убеждаюсь.
   А в е л ь(медленно поднимаясь)
   Ну. наконец-то к вам я возвращаюсь.
   С и ф
   Что ж, с добрым утром!
   А в е л ь(пряча глаза)
   Да? Но я был прав:
   Над миром поле города восстав
   Им будет править тем лишь, что он есть!
   И видел я, что именно вот здесь
   Возникнет вскоре самый сильный город!
   Но видел также, будто некий ворог
   Его разрушит... Ну, а вы свой путь
   Откуда держите?
   С и ф
   Я отдохнуть
   Успел уж трижды, как отца Адама
   Оставил дома...
   К а и н
   Да? Но ведь тогда мы!...
   С и ф
   А то, что вы сказали, - ерунда!
   Ну для чего бы строить города
   Такими, что разрушат их однажды?
   А в е л ь
   Проверить может, коль захочет, каждый...
   С и ф
   Чтоб глупостям я время уделял?
   Его сейчас я столько потерял,
   О чем жалею больше, чем о туше.
   Ведь ехал я о чем людей послушать?:
   Как сеять мне, как орошать поля,
   Когда добрее к пахарю земля,
   Когда в работе небо помогает
   И почему оно порой мешает,
   Порой вредит... А эту ерунду
   И сам бы мог придумать я в бреду!
   К а и н
   Зря обижаешь ты...
   С и ф
   А что так вольно
   Заговорили вы со мной?!...
   К а и н(в сторону)
   Как больно
   Мне слышать это.
   С и ф
   Повода я вам
   Все ж не давал. И больше вас я сам,
   Похоже, знаю то, что мне и надо!
   А в е л ь(удрученно)
   Ну что ж поделать? Мы всегда вам рады
   Помочь...
   С и ф(торопливо)
   О да! Прощайте навсегда.
   (садится на осла и отьезжает)
   К а и н(вслед ему)
   Но про дороги все ж и города
   Не забывайте!
   С и ф(небрежно)
   И без вас тут знают!
   Но важно, что они соединяют!
   Прощайте!
   (уходит)
   К а и н
   Как обидно! Он - мой брат!
   А в е л ь
   Ну что поделаешь? Я был бы рад,
   Коль встреча б наша кончилась иначе.
   Но потеряв и брата, часто плачем
   О потерявшем, нежели о том,
   Что... никогда уже мы не найдем.
   К а и н
   Вам все равно. Я ж дважды уж потерю
   Смог испытать...
   А в е л ь
   Ну что ж, охотно верю.
   У каждого из нас своя судьба.
   И не поможет в этом вам мольба.
   Вернуть хотите? Значит, нужным станьте,
   В момент тяжелый ли его застаньте
   Или ж создайте сами тот момент,
   Где будет нужен брат - не оппонент.
   К а и н(с надеждой)
   А вы потерь не знали?
   А в е л ь
   Да, я тело
   Терял не раз свое. Но в том и дело,
   Что как чужое я его терял.
   Одно отличье: в это возвращал
   Меня опять неумолимый случай.
   Одно другого, думаю, не лучше.
   Что возвращается - оно важней!
   К а и н
   Сказать коль честно, о душе своей
   Я мало знаю. Разум затмевает
   Ее во мне. И он порой летает,
   Хотя при том не видит, что под ним.
   Ведь мир его словесен и незрим.
   А в е л ь
   Незрим для вас. Что ж вы с него хотите?
   В раз следущий уж лучше покажите
   Ему не слово, а его продукт.
   Ему ведь молот нужен, а не стук.
   К а и н(настороженно)
   О молоте вы знаете?
   А в е л ь
   Так кожа
   Ладоней ваших не горшки, похоже,
   Любовно гладит? Чаще застаем
   Ее с металлом рядом и с огнем?
   К а и н(разочарованно)
   Не глаз, но ум все сразу замечает.
   Да, мне огонь неплохо помогает
   Раскрыть секреты, тайны вещества.
   А в е л ь
   А мне огонь - попутчик колдовства.
   Но раскрывает мне он тайны сами,
   Никак не связанные с веществами...
   Иль с телесами, 0- мало ль где живут
   Они сейчас?
   К а и н
   Но руки все ж куют
   Лишь вещество?
   А в е л ь
   Не думаю. И тело
   Не только форму в качестве предела
   Имеет. Форма - грань для мертвеца.
   В бутыли этой места для творца
   Все ж маловато.
   К а и н
   Может быть... Не знаю.
   А в е л ь
   Ну что же, и я вас тоже покидаю.
   Но встретимся мы в этих телесах
   Не раз быть может. Может, - в небесах.
   Но главное, что каждый раз - не первый.
   К а и н(удивленно)
   Не понял я?
  
   (Авель исчезает)
  
   О нет, наверно нервы.
   Вон как по телу пробежал их жар!
   Жаль потерял в момент тот речи дар:
   Не распросил я про отца, про маму.
   Не может быть другого ведь Адама?
   Сколь я встречал похожих на людей...
   Без имени, что мало от зверей
   Их отличает? Нет самосознанья!
   Но с именем приходит узнаванье
   Себя средь многих, Да, средь остальных.
   И дай лишь имя - будто бы нарыв
   Им протыкаешь разума. Животных
   Лишь приучал я именем, работой.
   А этих - нет: лишь получает мысль
   Одно лишь слово, и тогда держись -
   Вмиг нарастает словно снежным комом
   Мир их словес, доселе незнакомых.
   Теперь я понял: если Он послал
   Сюда отца, то лишь затем, назвал
   Чтоб он людей, Им созданных вне Рая.
   Исходная история другая
   Была, возможно: Рай для них был в том,
   Что жили они вместе со скотом,
   Ничем не отличаясь от Природы?...
   Жаль, ту историю с тем самым плодом
   Ни разу не дослушал до конца.
   К тому ж от матери и от отца
   Я слышал разное... Но знать желаем
   Мы, как и пить, когда лишь покидаем
   Источник знанья или же воды.
   Коль не случилось с нами б той беды?...
   Да что об этом? Может быть, живя
   С ним рядом, и не стал бы я себя
   И утруждать бы поисками знанья?
   Не стало б жизнью даже - не призваньем
   Желание ту истину найти,
   Что потерял в начале я пути?
   Так может, Рай есть удовлетворенье
   Не поиском, а истины владеньем?
   И может зря тем людям имя дал?
   Он, получив себя, то потерял,
   Что Рай и есть, но Раем не зовется...
   А в е л ь(невидимый для Каина)
   Жаль все ж его! Как птица в клетке бьется
   От стенки к стенке. В поисках вовне
   Того, что я могу найти... во мне,
   Где он и ищет, потеряв меня,
   Себя ж используя взамен огня!
   Жаль, но помочь и здесь ему не в силе:
   Нас для чего-то судьбы разделили...
  
   Вбегает Мауг в шкуре зверя.
  
   М а у г
   Эй, Кай, ты здесь? Я так тебя искал!
   К а и н
   А что случилось?
   М а у г
   Так вожак назвал
   Меня иначе: будешь ты мол Ли.
   К а и н(улыбаясь)
   А почему?
   М а у г
   Сказал, что край Зем-ли
   Мне будет имя, и прогнал туда,
   Где по краям земли бежит вода.
   К а и н
   И что ж ты хочешь?
   М а у г
   Чтоб ты оба их
   Забрал. Я в лес хочу! Зверей своих
   Давно не видел, даже разучился
   Их понимать. Я зверем ведь родился
   И жил в лесу - теперь же где-то... здесь!
   (показывает на голову)
   Но этот мир в меня не входит весь.
   Да сам и-то никак в себя не влезу.
   А раньше ж - по всему брел сразу лесу,
   Под каждым кустиком ведь сразу был!
   И что с того, что, как и звери, выл? -
   В одну лишь букву целый мир вмещался!
   Все время разный!...
   (удрученно)
   С лесом попрощался.
   Пришел с тобою вот... Не хочешь ты
   Забрать все ж имя?
   К а и н
   Милый, но кусты -
   Не весь же мир?! Ты сможешь столь познать,
   Идя туда!...
   М а у г
   Но разреши забрать
   С собою оба?
   К а и н
   Но они - твои!
   Бери, конечно!
   М а у г - Л и
   Все же соловьи
   Нас красивее говорят.
   К а и н
   Да, знаю.
   М а у г - Л и
   Теперь лишь их одних я понимаю.
   Послушай: чень-дзе-ци-ци-ци-ли-цинь!
   Прощай же, Кай!
   К а и н
   Прощай, пусть неба синь
   Сопровождает всю тебя дорогу.
   М а у г - Л и
   Да-да, и... Синь я тоже взял с собой.
   Чуть с безымянной не ушел женой...
   (уходит)
   А в е л ь(невидимый)
   Прийти мальцу я должен на подмогу!
   Уж так чиста и глубока душа!
   Как не казалась б мысль нам хороша,
   Но пусть с душой ее поглубже прячет,
   А-то немало в жизни он поплачет.
   Так сделать бы, чтоб на лице его
   Никто не смог прочесть бы ничего.
   (устремляется вослед за Мауг-Ли)
   К а и н(один)
   И вот опять меня покинул друг.
   Их столько много - никого ж вокруг.
   Судьба, наверно, у меня такая:
   Ученьем в них я дружбу убиваю.
   Да, не друзья они - ученики.
   И так всегда: достигнет их реки
   Мой знанья ручеек и пропадает.
   Река же дальше путь свой продолжает,
   Забыв меня, пока сама она
   В другую не вольется... Мне жена
   Хотела все ж еще родить сыночка.
   Нет, на одном решил поставить точку:
   От повторенья сдерживает страх.
   Судьбу свою пускай в учениках
   Я повторю, но только бы не в сыне!
   От одного из них кровь в жилах стынет:
   Боюсь с ним встречи я и сам порой.
   О! Легок на помине! Он - хромой.
   Издалека я узнаю походку...
   М о р(входя с поклажей)
   Учитель! Здравствуй!
   К а и н
   Здравствуй, Мор!
   М о р
   Находку
   Несу домой.
   К а и н
   И, как всегда, украл?
   М о р
   Да нет, учитель, он и сам лежал
   И до того, как я его ударил.
   А это вот... он на земле оставил -
   Забыл забрать с собой на небеса.
   У нас такие случаи в лесах
   Частенько, как ты знаешь, происходят.
   Порою волки и лосей находят,
   А тигры - так бывает - и слонов!
   Сам понимаешь, - слон настоль здоров,
   Что утащить на небо эту тушу!
   Какую ж надобно иметь им душу?
   Вот и бросают здесь на радость нам.
   А человек пытается и сам,
   И плюс с добром на небеса забраться.
   И тут легко, конечно, надорваться.
   Устал я так. Вот ногу подвернул,
   Пока догнал... Нет, коль догнал - вернул
   Ему б я все... Такой попался быстрый:
   Летел на небо - сыпались аж искры!
   К а и н
   А сын с тобой был?
   М о р
   Нет! Ведь я ж - не зверь?
   Его учу, чтоб сторожил он дверь -
   Вдруг вор какой из леса заберется!
   Нет, ученик и средь других найдется.
   Одна беда: научишь, как себя, -
   Так он, глядишь, ограбит и тебя.
   Точнее, не ограбит, а поднимет,
   Что потеряешь, если душу вынет...
   Точней, не вынет - не догонит он.
   Что ж делать, коль в лесу такой закон?
   Прощай, учитель, и спасибо... вам:
   Ведь все ж теперь я - не чета волкам!
   (уходит)
   К а и н
   Как странно все ж, учил ли я не так?
   Иль в голове его - большой сквозняк,
   Иль что-то в знаньях этих не хватает,
   Иль рок убийцы и на них роняет
   Порою тень? Ведь что им не реки -
   Все до последнего ученики
   Детей своих ведь не хотят тому же
   Учить, как их учили, словно ужас
   Какой-то в знанье каждого сидит.
   Ну что, к примеру, в гении страшит?
   Так нет, отец-искусник не оставит
   Таланта сыну! В чем-то пусть прославит,
   Но лишь в другом... Ну, это я загнул! -
   Во времена другие заглянул...
   Ведь сыну землю оставляет старый,
   Пастух сыночку передаст отару,
   А у певца петух скорей - не сын.
   И рисовальщик тоже, как овин,
   Не сможет дать свой взор родному сыну.
   Все, что даю, - они лишь на чужбину
   И чужакам лишь могут передать.
   Что ж может в этом даре не хватать?...
   Все время мысли сходятся на брате.
   Наверно, что-то большее в утрате -
   Не только сам он, и не только брат?
   Иль в том причина, что отцом проклят?
   Ведь он лишил меня не столь наследства -
   Благословенья своего! Я средства
   Нашел бы сам, чтоб реализовать
   Благословенье, чтобы передать
   Наследникам его, ученикам.
   Но передать-то нечего, коль сам
   Его лишен. Иль Мауг-Ли возьмем:
   Он памятью громадной наделен,
   Но хоть убей его, но он не знает,
   А для чего ж он все запоминает!
   Чуть что, и в лес от знания спешит.
   Благословенья - стержня для души
   Не получил ведь тоже он от предка.
   Но ведь, с другой же стороны, столь метко,
   Столь однозначно правды не сказать,
   Коли души повязкой завязать
   Рот разуму? Душа ведь выбирает:
   А может правда эта обижает
   Иль ущемит кого-то, не для всех
   Она в итоге принесет успех -
   Один умнее ж, а другой глупее,
   А вот душой все поровну владеют!
   Так что ж, помеха разуму - душа?
   Да, топорами люди потрошат
   Своих врагов быстрее, хоть ковались
   Те для того, чтоб люди занимались
   Порубкой леса. Тем же и ножом
   Уж не один противник был сражен,
   Хоть делал нож - хлеб резать! Отказаться
   От дела мне?! А им тогда остаться
   В лесу и глотки рвать врагам
   Зубами и когтями? Но Адам
   Тогда напрасно Рай покинул свой
   И не родил с пустою головой
   Своих сынов!
   Я знал, что нужно брату:
   Оружие! Стремится ж он к захвату
   Чужих земель, людей чтоб захватить
   И с ними... сад блаженства насадить
   По всей земле - ну чем плоха задача?!
   А враг блаженства общего поплачет
   Пускай слегка, ведь сам же виноват,
   И для него ж старается мой брат -
   Ну так зачем добру сопротивляться?
   Да, в общей цели я согласен с братцем,
   Но не приемлю средств несовершенство,
   Хотя и сам я Авелю блаженства
   Достичь позволил чем? - убил его!
   Да, выбора лишен лишь одного
   Рассудок наш и выбора - во средствах!
   В любом ведь деле, если приглядеться,
   Всегда один лишь правильный ответ
   Есть на вопрос любой - сомнений нет.
   Хорош иль плох ответ - другое дело.
   И коль Природа б лишь добра хотела,
   Она б не стала просто отвечать
   На те вопросы, где мы получать
   Плохие лишь ответы будем. Если
   Не задавать вопросы, то на месте
   Должны стоять мы. Да, но мы ж пути
   Не выбирали? Вынудил идти
   Он нас от истины единой, отрицая
   Ее тем самым, значит, задавая
   Вопрос на первом шаге от нее:
   Коль нет для нас, не знаем мы ее,
   Должны отвергнуть, что ж нам остается,
   Коль та единая Добром зовется? -
   То остается нам одно лишь Зло!
   Нам с братом первым в мире "повезло"
   В том убедиться. Чтобы оказаться
   Вточь в истине, от зла я отказаться
   Ему помог. Отказ один лишь - смерть!
   Но для меня закрыта эта зверь!
   Я должен дальше двигаться от Рая,
   Вопросы неизбежно задавая:
   Коль в зло пришел, куда ж идти вперед?
   Мозг правильный один ответ дает:
   К злу меньшему, отвергнув зло большое.
   Да и к добру, что от его раскроя
   На половинки все ж я получил:
   Зла половинка - брата я убил,
   А добрая - попал он в Рай возможно.
   Дальнейший путь представить нам не сложно.
   Идем вперед от зла мы половинки
   И от добра - получим четвертинки:
   Две добрых и две злых: коль брата нет,
   За это должен я нести ответ,
   А брат мой - прав. Коль он в Раю, - смерть - благо,
   Убийство же - лишь милость и отвага,
   Ведь весь удар я принял на себя!
   И так вот дальше двигаясь, мы множим
   И то ведь и другое. Но не можем,
   Идя вперед, вернуться лишь назад.
   Сад разрубив напополам, мы Ад
   Здесь получили. Только зло - в наследство.
   В борьбе же с ним одно дано нам средство:
   Идти вперед, не тратя время зря.
   И пусть добро напополам творя
   Добра частицы - ровно половину!
   Вот потому решил оставить сыну
   В наследство город, как и он, Енох!
   О да, к нему пока что нет дорог.
   Есть в нем! И там они, как стены,
   Его на части делят... равноценно,
   Надеюсь я. Чем больше ж стен, дорог
   В нем будет, тем быстрей бы смог
   Зло размельчить буквально на пылинки
   И накопить добра пускай песчинки,
   Но все ж как можно больше. На Земле,
   Неразделенной что лежит во зле,
   Поскольку противоположность Рая,
   Дорог и стен настроить я мечтаю.
   Чем больше будет в ней сторон, частей
   И городов, тем, думаю, скорей
   Зло обратить я в пыль, в Ничто сумею.
   Вернуться ж в Рай и к Истине - не смею
   И думать я об этом. Значит, здесь
   Путь жизненный лежит мой весь,
   И, если нужно, разделю и небо
   Я на частицы мелкие, хоть не был
   Я там еще. Весь расчленить бы мир
   Мне на частицы тоньше, чем эфир,
   Чтоб зла не видно было! И пред Раем
   Тогда мы смело головы склоняем:
   Пути вперед, от Рая больше нет!
   И кроме Рая всюду - только свет
   И пустота! Да, трудная задача.
   И хоть чуть-чуть в дорогу б мне удачи?!
   О, Господи, коль можешь, помоги!
   Хоть от тебя бегу, но и ноги
   Не переставил бы во вред тебе я!
   И с кем еще могу своей идеей
   Я поделиться? Только лишь с тобой!
   Коль ложная она, моей судьбой
   Ты сделай смерть. Не дал раз одного,
   Тогда уж дай мне лучше Ничего!
   (уходит в задумчивости)
  
   С и ф(возвращается)
   Ушли уже? Все ж зря погорячился
   Наверно я? Вдруг он оговорился,
   Сказал про разрушенье просто так?
   Но я ж ему ведь тоже - не простак:
   То делать, что разрушится однажды?
   В моем хозяйстве и кирпичик каждый
   Положен там, лежать где будет век.
   Так для того ведь я и человек -
   Не зверь, который благами чужими
   Лишь и живет? Они ведь не ложили,
   А лишь берут? Так им и все равно.
   А я хочу построить то одно,
   Где часть любая на своем лишь месте!
   Да, с ними тоже должен строить вместе -
   Они ведь тоже - части, и поврозь
   Быть не должны. Хоть из троих, но гроздь!
   Сколь бардака здесь, все настоль бесцельно?
   Звереныш каждый - сам себе, отдельно!
   И никакой ведь пользы - от всего!
   Пусть будет больше - только одного!
   Ведь там, в Раю - сказал отец - порядок.
   Поэтому придется за награду
   Иль силою заставить тех двоих
   Работать вместе. Да, они своих
   Занятий все ж не бросят. Да и глупо
   Их заставлять чужое делать тупо,
   Когда в своем они - лишь мастаки?
   Но надо сделать так, чтоб не с руки
   Им было делать то, что мне не нужно.
   Жаль мы - не братья, и обоим - чужд я.
   Вот бы в семью, иль как - обьединить,
   Тогда бы можно им и не платить.
   А так - придется. Пусть себе считают,
   Что лишь за то оплату получают,
   Что так страшны они или хитры.
   И пусть в бегах вы будете быстры -
   Бежать придется по моей дороге!
   А чуть чего - переломаю ноги!
   (удаляется)
  
   А в е л ь(материализуясь)
   Вот это да! Вот это вам браток!
   Себя уже я чувствую без ног.
   Посмотрим, кто ж из вас двоих сильнее!
   Умен хоть Каин - только не умеет
   Он до конца вот доводить дела.
   Глупее этот - только удила
   Он не отпустит. Как бы мне в упряжку
   Да не попасть! Тут только дай поблажку -
   Он мигом оседлает. Надо план
   Мне разработать. С ним могу обман
   Я применить - уж он не разгадает.
   Ведь он - не Каин, и того не знает,
   Что знает тот, опередив меня.
   Ну хорошо, пусть он обьединять
   Мир будет весь, но все ж оставив части,
   Считая их своими? Значит, власти
   Я там найду, смогу где разделить
   Хотя бы их двоих и тем убить
   Двух зайцев сразу! Мир пусть возглавляет,
   Но пусть ему... как будто помогает
   В задаче этой Нечто, что его
   Возвысит над другими... одного.
   Мне жалко разве, если это Нечто
   Ему не кто-то - я и обеспечу,
   Служить заставлю только лишь ему
   То, что подвластно мне лишь одному?
   Он ценит то лишь, что материально.
   А то, что незаметно, нереально,
   Пусть даже выше будет, - он отдаст
   Кому угодно. Тот же, кто создаст
   То высшее, он этим всех сравняет,
   Кто стоя ниже, очи воздымает...
   Сравняв тем братца и его рабов!
   А коль поднять мне то до облаков,
   Где только я один летать умею?
   То кто, выходит, всей землей владеет?
   Ответ один, поскольку я вопрос
   Под тот ответ и задал! Братец прост,
   Хоть и умен: идет он от вопроса.
   А на любой ответ найти непросто,
   Когда не делать все наоборот.
   Я их руками подчиню народ
   И целый мир себе лишь и задачу
   Свою решать заставлю. Пусть удача
   Сопутствует и тем, кто делит мир,
   И собирает на единый пир,...
   Но результат сложенья-вычитанья
   Один лишь будет: вечное топтанье
   На месте их. И вечно - на одном!
   И может лучше, что мы не в одном
   Жить будем доме? Братьев состязанье
   Закончиться могло бы только злом!
   А здесь все достигают разных целей
   И меж собою результат не делят.
   Доволен каждый, зная, что других
   Опередил, и в выводах своих
   Он не далек от истины. В итоге
   Ведь все равно выигрывают... боги,
   Кому конечный важен результат.
   А что ж еще им?, коль вперед-назад
   Идя одновременно, мы на месте
   Стоим все трое? И с богами вместе.
   (уходит нерешительно)
  
   С ц е н а 2
   Тронный зал. На троне - Сиф.
   Пред ним - братья.
  
   С и ф
   Дела земли собраться заставляют
   Нас вместе вновь: отвсюду наступают
   Враги на нас. Откуда лишь взялись?!
   Все от твоей идеи: разбрелись
   По свету люди. Города, деревни,
   Вожди, дороги... Всем плевать, что древний
   Из всех вождей здесь - я - никто другой!
   А в е л ь
   Что ж призывать нас - мы всегда с тобой?
   К а и н
   Но кто ж виной, коль мир обьединяет
   Другая... сила?
   С и ф
   То, что называют
   Или мечом, иль золотом порой!
   Я ж и позвал тебя - ты мне открой...
   Нет, не открой... не мне - себе секреты,
   Как из песка мы б получить монеты
   И очень много, сколько и песка,
   Могли б? И быстро! Каждая доска
   Чего-то стоит.
   К а и н
   Для чего ж создали
   Монеты мы? Чтоб сами ж покупали
   То, что повсюду и бесплатно есть?
   А что взамен имеем? Подкуп, лесть!
   С и ф
   Не только ж покупаем? Платим тоже!
   И щедро тем особенно, поможет
   Кто нам в беде!
   А в е л ь(в сторону)
   Коль золото создать
   Сумеет он, кого кто покупать
   Тем златом будет? Очень интересно!
   С и ф
   Будь у меня такой талант чудесный,
   Как у тебя, я б сам пытал успех.
   Но для меня доступнее доспех,
   Плуг или меч...
   К а и н
   Ну что ж, их будет столь же,
   Иль в десять раз, иль в сотню будет больше...
   (в сторону)
   А сколь песка их будет, то нужды
   Скорей не будет в них.
   С и ф
   То и вражды
   Не будет, коли силы так не равны
   Меж нами будут.
   А в е л ь
   Им давай исправно -
   Не только отнимай, и воевать
   Никто с тобой не будет.
   С и ф
   Отдавать
   Чтоб им, вначале я иметь все ж должен?
   А в е л ь
   Ну хорошо, с богами мы поможем
   Тебе и в этом. Лишь у нас то есть,
   Чему числа как будто бы и несть,
   Что отдавать так даже и сподручней.
   Чем больше отдаешь ты, тем до кучи
   Быстрей все остальное соберешь
   И без затрат своим и назовешь.
   С и ф(заинтересованно)
   И что это?
   А в е л ь
   В богов твоих же вера!
   Ты думаешь, лишь за цветами серы
   Они к тебе все рвутся? Вовсе нет!
   Их привлекает нашей веры свет:
   Настолько ярок - хочется погреться!
   (в сторону)
   И их огнем, как ты, других палить,
   Кто с богом их не стал боготворить.
   С и ф
   Ну что ж, на все готов я опереться.
   Тем более, на помощь и богов.
   Ведь их лишь волею я столь веков
   И сам здесь правлю?
   А в е л ь
   Что же, боги любят
   Тебя пока за это... Но погубят
   В любой момент, коль что-то им - не так!
   Сердиты что-то... видимо пустяк
   Какой-то не устроил их...
   С и ф
   Сколь надо,
   Столь и бери. Уж мы богам-то рады
   И все отдать!
   А в е л ь(скромно)
   Не жадные они.
   С и ф
   Но что поделать? Наступили дни
   Тяжелых и нежданных испытаний.
   К а и н
   Не стоило б жалеть своих и знаний.
   Как веры свет, им знания нужны.
   С и ф
   Что ж, все секреты им отдать должны?
   А чем тогда сильны мы будем сами?
   А в е л ь
   Сильны, покуда боги будут с нами.
   К а и н
   Сильны лишь новым знанием всегда!
   Всегда их в нем на шаг опережая
   И вслед идти - нам вслед - их вынуждая!
   А в е л ь
   Чем знаем больше - больше и вреда
   Им нанести мы сможем... И они нам!
   С и ф
   Сейчас бы больше нам живой конины
   И мертвого железа - на мечи!
   К а и н(нетерпеливо)
   Вопросы есть другие?
   С и ф
   Да, лечить
   Царевну надо. Сильно заболела.
   А в е л ь
   Она богам молитвы на ночь пела?
   К а и н
   А принимала трижды порошки?
   С и ф
   Все делала, да только потрошки
   Куриные все сьела и... обьелась.
   А в е л ь
   Что ж, пусть тебя не покидает смелость,
   Ее - же вера! Вымолю!
   К а и н
   Микстур
   Еще ей дам.
   С и ф
   Их сечь бы надо, дур!
   Да руку жаль - она нужнее в битве!
   А в е л ь
   А перед боем надо бы молитве
   Предаться всем: солдатам и царю.
   С и ф
   О да, конечно!
   К а и н
   Я же посмотрю
   Пойду царевну.
   А в е л ь(в сторону)
   Посмотри: увидишь
   Одно, что ты не вылечишь ей... сидя,
   Болеет чем, посколь одна лежит,
   И что микстурой вылечишь едва ли.
   Ведь на нее ж сынка не расчитали.
   С и ф(кряхтя вставая)
   Ох, не к добру моя рука дрожжит.
   (уходит вслед за Каином)
   А в е л ь(один)
   Да, быть для брата не хочу злодеем,
   Но ворог тот однако же сильнее.
   На серебре и злате не кутил,
   А все, что есть, на войско лишь пустил.
   Ему одно не достает - лишь веры,
   Чтоб воин не царя одним примером
   На смерть бы шел, а веря, что и смерть
   Наградой будет... Здесь никто теперь
   Не верит так! Все радуются жизни!
   Оплакивают умерших на тризне,
   Как самых разнесчастных... на Земле,
   Жить оставаясь меж могил во зле,
   Какое все добром уже считают.
   Да, ничего они не изменяют
   И не хотят,... но только - Ничего!
   Да, перемены им страшней всего,
   Посколь лишь к худшему они возможны,
   Коль Рай достигнут! И врагу несложно
   Их покорить... Ведь сами уж себя
   Они земному богу покорили?
   И что с того, что бога лишь сменили?
   Кто ж любит бога, плод его любя?!
   (подходит к статуям богов)
   Царем другим командовать придется,
   Коль счастье к брату вновь не обернется
   Своим лицом... Хотелось бы помочь...
  
   Входит Сиф
  
   Богов спросил я - подсказали: дочь
   Твою за недруга нам выдать надо.
   С и ф
   Родное яблочко украсть из сада
   Врагу позволить?! Боги! Кто б другой
   Сказал мне это, я бы... Бес с тобой!
   А он возьмет?
   А в е л ь
   Ну коль еще добавишь
   Чего- нибудь, чтоб было что делить.
   Тогда тебе придется и мирить
   Их меж собой.
   С и ф
   А ты, брат, не лукавишь?
   А в е л ь(в сторону)
   Ну как лукавить, коль сказал ты - брат?
   (вслух)
   Как ты, от них я жду одних наград.
   Лукавых ждет одна награда - кара!
   С и ф
   Прости меня! Какой-то стал я старый.
   Он сына бы потом мне не подмял?
   А в е л ь
   К тому бы времени завоевал
   Я верой их.
   С и ф
   Ну, делай все, как знаешь.
   Ведь ты с богами все шаги сверяешь?
   (в сторону)
   Но только ноги часто их растут
   Из задницы твоей. Да ладно, тут
   Я - не судья тебе, а им - тем боле!
  
   Авель уходит
  
   Как все же странно: я как будто болен?
   Почти что также, как в конце отец.
   А может Он решился наконец
   Меня забрать? Но сколько ж не доделал
   Я в этом мире?! Почему ж их тело
   Так не стареет? Ведь они ж его
   Не холят так, в усладу ничего
   Из радостей земных не принимают?
   А все такие же с тех пор, как знаю
   Я их обоих. Видно, есть секрет
   У них какой-то, что теченье лет
   Сдержать им позволяет. Может, сыну
   Судьбу такую ж завещать? Чужбиной
   Земля любая стала чтоб ему?!
   Нет, должен он наследовать всему,
   Что сделал и не сделал я на свете!
   И даже то, что держат те в секрете!
   Ведь цель моя - пока что впереди.
   Двух рек ему зараз не перейти,
   Но может их оставить за спиною.
   Идут с востока на тебя войною -
   Иди на запад... Пусть и те пойдут
   Вслед за тобой - их на востоке ждут!
   А ты не стой меж них - иди на север
   И северных зови на юг померить
   Ту шляпу двух, которую носить
   За всех троих ты будешь. Не сносить
   Земле троих, двоих... Остаться
   Тому лишь суждено, кто, драться
   Начав с одним, из битвы же троих
   Последним выйдет, сделав тех двоих
   Себе навек заклятыми врагами.
   Ну, а тебе - четвертому - друзьями!
   Так ты зараз землею четырех
   И завладеешь, победив и трех
   Ничем иным, как ихними ж руками!
   Зачем мне слава, что живет годами?
   Ведь цель моя - не слава. Целый мир!
   Четыре стороны у света - пир
   Справлять я пятым должен, но последним!
   К тому ж не я им буду, а наследник.
   Я ж этот мир забрать с собою в гроб
   Не собираюсь все ж, наследник чтоб
   Ни с чем остался? Цель моя иная.
   И коль пришел конец, то умирая
   Оставлю я наследнику лишь цель,
   Но участь пятого! Мой бог! Адель!
   Беги скорей сюда! Зови и сына,
   И внуков! Иль быстрее вас кончина
   Придет сюда!
   (тяжело оседает на трон)
  
   Вбегает Адель, Енос, внуки, дочери, слуги.
  
   Енос, Каинан, Малелеил, Наред,
   Мафусаил, Ламех! Еноха только нет...
   Его потеря, как отца Адама
   Нам тяжела была. Спасибо, мама
   Не дожила до этого. Терять
   Так тяжело родных! Спасибо, взять
   Решил Господь живым его на небо!
   И нас встречать он будет всех молебном
   Иль записью простою, как свидетель
   Всего происходящего. Что ж, дети
   И внуки милые, пришла пора
   И мне за ними следовать. Добра
   Оставлю я немало вам в наследство.
   Но и врагов недремлющих соседство
   Я оставляю. Нет, вам воевать
   Не завещаю я. Нам род терять
   Нельзя взамен земли, что сделать садом
   Сумели мы. Вам хитростью взять надо
   То, что не сможете вы взять числом!
   Жаль не дождался внука, кто веслом
   Осилит вод стихию и расселит
   По всей земле наш род. Ему на стелле
   Из камня завещанье я, Ламех,
   Оставил. Ты, Мафусаил, из всех
   Последним то, что сбудется, узреешь.
   Жаль, но и ты в воде не уцелеешь:
   Ламеха сыну с внуками отдать
   Ты должен место в лодке. Долго ждать
   Тебе придется: дольше всех на свете
   Ты проживешь. И должен! Ты в ответе
   За продолженье рода! Но сюда
   Вы все вернетесь раньше, чем вода
   Зальет ту землю, что без вас позором,
   Развратом, кровью и племен раздором...
   Враги заполнят, - умереть чтоб здесь,
   В земле родной и донести чтоб весть
   До правнука: что я с него снимаю
   Заклятие - пусть трех сынов рожают.
   Сейчас нет смысла: все равно потоп
   Всех заберет. А гнев господний чтоб
   Не вызвать нам до этого, двух братьев
   Нельзя рожать, чтоб их разлад проклятьем
   Не пресекать, бросая тень на род!
   Весь этот дикий и лесной народ,
   Что словом мы от зверя отвратили,
   Отдал себя не созиданью - силе
   И похоти. Погибнуть должен он,
   Посколь не сможет божеский закон,
   Что принесет потомок наш на Землю,
   Принять душой и разумом. Да, внемлют
   Не все потомки наши небесам!
   И бог чрез сына, а потом и сам
   Придет сюда, огнем чтоб - не водою
   Нечистых выжечь! Стеллою второю
   Я говорю об этом, но не вам
   Ее читать. Что там на ней, Адам
   Лишь знал, и кто писал на ней - Енох,
   И тот, кто выжечь буквы лишь помог...
   Нет, не могу... Уже не в силах сам
   И слово молвить! Надобно прощаться.
   Вам не понять, как тяжко мне, что с братцем
   Своим родным проститься не могу.
   Но что ж поделать - вас и берегу
   От этих мук, одних лишь оставляя
   Здесь на Земле. Простите вы! Прощаю
   И я вам все! Ты, Енос, за меня
   Теперь останешься. Ступайте! Дня
   Часы бегут, а дел не убывает.
   Тебя же, Лия, сваты поджидают.
   Смирись со всем: не будет в том греха,
   Коль из врагов возьмешь ты жениха,
   Спасая этим род и целый мир.
   Благославляю я тебя! Но пир
   Вы без меня уж справите, наверно...
   Прощайте же! Уж до того мне скверно
   Становится. Адель, зови его,
   Кто знает все, при этом ничего
   Как будто не имея. Кая, Кая!
   (все уходят)
   Его я тоже с болью покидаю.
   За это время стал он, как родной.
   Одно бы знать - откуда он такой:
   Умом, талантами всех выше, - взялся?
   Как я хочу, чтоб род его остался
   С моим навеки рядом на Земле!
   Без разума не проживешь во зле.
   А коль создашь, так только зло большое.
   Как и без третьего нельзя, с душою
   Живущих здесь кто ближе всех знаком.
   Господь, ты знаешь - речь идет о ком!
  
   Входит Каин
  
   Вот сомневаюсь - смерть моя достойна ль?
   Ведь я не думал, что начав лишь войны,
   Их не смогу закончить никогда.
   Спасибо, за меня ты города
   И крепости здесь строил, и дороги.
   Но видишь ты - не только наши дроги
   По ним бегут? По ним же и враги
   Приходят к нам! Ты сыну помоги?!Ё
   К а и н
   Я, как родному...
   С и ф
   Дай, договорю я!
   Огнем уж смерти изнутри горю я -
   Боюсь не все успею досказать.
   Как мне порой хотелось, чтобы мать
   Была одна у нас! Да и отца
   Тебе бы часть я отдал, ведь сердца
   Трех братьев он заставил все же биться.
   Из них мне каждый очень часто снится,
   Хотя ни разу не видал я их.
   Мне ж завещал отец: сынов одних
   Чтоб оставляли мы. Да, одиноких!
   Завет возможно чересчур жестокий?...
   К а и н
   Но ты...
   С и ф
   О нет! В нем смысл великий есть!
   Коль сын один - мир достается весь
   Ему в наследство. На двоих придется
   Делить уж надвое. Так разобьется
   На столь частей наш мир - не сосчитать.
   И чужаку придется собирать,
   Ни с чем народ оставив, что из нас
   Весь состоял бы. Чувствую, что час
   Не скоро тот придет, когда оставить
   Решишь ты мир?...
   К а и н
   Мне некуда направить
   Свои стопы...
   С и ф
   Прости меня, спешу
   Сказать тебе, что богом я прошу:
   Не покидай мой род! Ведь ты лишь стеллу
   Прочесть ту сможешь? Ты ж с Енохом делал
   Те надписи? На них ведь каждый знак
   Тобой придуман? Ведь никто ж, никак
   И никогда уж писаное слово
   Не уничтожит! Возродится снова
   Оно и всех переживет в веках,
   Хоть выбито и не на облаках -
   На камне лишь!?...
   К а и н
   Господь своей рукою
   Меня сим знаком одарил, судьбою
   Его мне сделав. Свет его огня
   Не даст, к несчастию, убить меня
   Уж никому. О да, и даже смерти!
   Кто знак один убьет, тот семь начертит.
   Коль десять раз подымется рука,
   То на семи десятках языках
   Мир будет продолжать мое ученье...
   Разлука же с тобою, брат, мученье...
   С и ф
   Мне тоже, брат... Как сладко называть
   Тебя мне так. Прощай же! И позвать
   Прошу тебя я Мага.
   К а и н
   Я!...
   С и ф
   Скорее!
   (Каин уходит понуро)
  
   Коса у смерти все острей, острее!
   Как все ж легко покинул мир Енох!
   Наверно, Кай учением помог
   Ему живому приобщиться к мертвым?
   Среди мужчин мне выпало четвертым
   Здесь помирать, но понял я одно,
   Что только знанье, только лишь оно
   Смерть облегчает. Вот Еноха нет,
   А жизнь его не погасила свет
   И не погасит, думаю, во веки!
   А жизни плотской полноводны реки,
   Но пропадают тут же навсегда,
   Когда под жаром смерти жизнь-вода
   В них испарится.
   А в е л ь(вбегая)
   Сиф, но что я слышу?!
   Неужто правда? Бледен ты и дышишь
   Так тяжело!
   С и ф
   О да, я мертв почти!
   И я прошу: молитвы все прочти,
   Что знаешь ты... сейчас и над могилой.
   А в е л ь
   Но ведь недавно, братец ты мой милый,
   Ты был на пир и на войну готов?
   С и ф
   Наверно, был я чересчур здоров,
   Раз смерти так приходится непросто
   Валить меня своей косою острой?
   Скажи секрет: когда ж она легка?
   А в е л ь
   Душа должна уметь под облака
   Сама взлетать и не должна держаться
   За все земное крепко - наслаждаться,
   Блаженствовать лишь радостью земной.
   Об этом часто ж говорил с тобой?
   С и ф
   Как разговоры это я воспринял.
   А вот сейчас свое бы тело скинул
   Со всем я грузом дел своих, хлопот...
   Но и сейчас же из ума нейдет
   Одна лишь мысль: а что же не доделал?
   А в е л ь
   Еще вернешься ты, коль в этом дело.
   С и ф
   Неужто правда?
   А в е л ь(неуверенно)
   Накрепко Земля
   В твоей души вцепилась якоря...
   И ты вернешься в имени похожем.
   Средь братьев трех...
   С и ф
   И встретиться мы сможем?
   А в е л ь(с сомнением и горечью)
   Боюсь, что нет. У тех - иной удел...
   Но я не знаю! Бог, как захотел,
   Так все и будет. В каждом он народе,
   Все повторяя, братьев всех разводит
   По трем путям: души, ума, телес!
   Уж такова задача у небес
   Стоит наверно: все до совершенства
   Должны довесть они. А нам блаженства
   В их триединстве видно не постичь.
   Свободы разум может лишь достичь,
   Убив лишь душу. Тело - их не зная!
   Душа - лишь связи кровные теряя
   С умом и телом. Что отец... Адам,
   Имея трех, сказал? - "Я Рай создам
   Здесь на Земле!" Но только разорваться
   Не смог меж трех. Пришлось ему расстаться
   С двумя сынами. И тогда лишь смог
   Он что-то сделать цельное. Помог
   Ему ты в этом...
   С и ф
   Но без вас, как братьев,
   Не смог бы тоже ничего создать я?
   А в е л ь(горько)
   О да, как братьев,... но не братьев все ж.
   ( в сторону)
   О, Боже мой, и перед смертью ложь
   Твердить я должен? Может?...
   С и ф
   Возвращенья
   Ты моего дождешься?
   А в е л ь
   Да. Сомненьям
   И тем бы я был бесконечно рад.
   Ведь смерть порою лучшей из наград
   Мне чудится, поскольку недоступна.
   Ты не поверишь, иногда я трупам
   Собак и тех завидую...
   С и ф(хватаясь за горло)
   Прощай!
   Молиться и дождаться обещай!
   И за тебя замолвлю там я слово!...
   (умирает)
   А в е л ь(целует его в лоб)
   Ну вот и все. Мы только двое снова
   Остались здесь. Соперники-друзья...
   Жаль, даже в этот день сказать нельзя
   Ему о том, что лишь с одним остался...
  
   Вбегает Каин
  
   К а и н
   О, Боже мой! Опять один остался
   Я на Земле! Он умер? Не успел!...
   А в е л ь
   Что не успел?
   К а и н(смутившись)
   Да так... Он много дел
   Просил доделать, досказать...
   А в е л ь
   Понятно.
   Как нелегко терять, наверно, брата?
   К а и н
   Наверно да. Не знаю.
   (в сторону)
   Дважды уж
   Я потерял...
  
   Вбегает Адель
  
   А д е л ь
   О горе мне, мой муж!
   Ты не дождался?! Даже попрощаться
   Я не успела! Значит, собираться
   Скорей мне надо, чтоб догнать тебя!
   Как можно жить мне, эту жизнь любя
   В тебе одном? О, Маг, ты мне поможешь?
   Взойти хочу на смертное я ложе,
   Как и при жизни, - только вместе с ним!
   Как жертву отпусти меня?!
   А в е л ь(мрачно)
   Что ж, дым
   На небо за душою улетает.
   К а и н
   Но не всегда ведь небо принимает
   И жертвы дым?
   А в е л ь
   Я знаю! И трава
   Не вся горит. Когда произрастает
   Она огня ростками из ума...
   А д е л ь
   Не надо слов! Все знаю я сама!
   Здесь Рая - на Земле! - и быть не может!
   Куда б его забрал иначе Боже?
   Нет, Рай - лишь там, где я с тобою, Сиф!
   (бьет себя кинжалом в грудь
   и падает на мужа)
   А в е л ь(печально)
   Она права. Не Рай здесь - только миф.
  
  
   С ц е н а 3
   Долина двух рек. Справа далеко
   видна гора. Слева раскинулся город.
  
   А в е л ь
   Ну что же, Кай, адамовых потомков
   Осталось... пятеро иль сколь?...
   К а и н
   Как громко
   Гром громыхает!
   А в е л ь
   И Ламех почил.
   И дни последние Мафусаил
   Уж доживает.
  
   К а и н(тревожно)
   Воды прибывают.
   Нам наводнение грозит.
   А в е л ь
   Я знаю.
   К а и н
   Должны пойти предупредить его!
   А в е л ь
   Мафусаил не сделал одного:
   Себе в ковчеге не оставил места.
   К а и н
   Так Ной готов уже?
   А в е л ь
   И кур с насестом
   Туда он взял. Но нас с тобой принять
   Он не захочет.
   К а и н
   Трудно мне понять
   Его вражду.
   А в е л ь
   Преданью крепко верит.
   Надеется, что он потопом двери
   Для прошлого закроет навсегда.
   К а и н
   Как тут не верить? Посмотри, вода
   В одну уже обьединяет реки!
   А в е л ь
   А ты б хотел исчезнуть с ней навеки?
   К а и н
   Ты ж для того, наверно, и привел
   Меня сюда?
   А в е л ь
   Но что такое волн
   Пучина, времени коль бездна
   Не может поглотить нас? Бесполезна
   Попытка эта. Нет, назло богам
   Решил себя подставить водам сам.
   Посмотрим, что они придумать смогут?!
   К а и н
   Меня давно уж перестали трогать
   Со смертью игры. Только вот опять
   Все заново придется начинать.
   А в е л ь
   Нет, не опять. Тебе с учениками
   Проститься надо. Все перед богами
   Они повинны в чем-то. Всех потоп
   Проглотит их. А вот учить потом
   Придется коль, - лишь ноевых потомков.
   А он не балует тебя: с котомкой
   Пойдет он по миру, но нам руки
   Все ж не подаст.
   К а и н
   Что ж делать, старики
   Настроили коль супротив ученья?
   А в е л ь
   А как же стеллы каменной прочтенье?
   Его же взору не понятен знак,
   Что ты оставил?
   К а и н
   Да, и снова в мрак
   Погрузит рода своего колена.
   А в е л ь
   Наивно ждать, что сможет он из плена
   Дней прошлых убежать, средь них прожив
   Полжизни больше. Странный он: не лжив,
   Но скрытен очень, никому не верит.
   Завет нарушил... и к правнучке двери...
   К твоей! открыл, хотя так Бога чтит.
   К а и н
   Так он ведь знал, что лишь она родит
   Ему троих. Ноема - вся в Ламеха.
   А в их роду все - старые. Для смеха
   Жениться ни на ком не захотел.
   А брать из диких Бог им не велел.
   А в е л ь
   Вот и попался он! Отсюда - злоба!
   К а и н
   Возможно, да. Но Бог-то свел их, чтобы
   По новой провести эксперимент.
   А в е л ь
   И что ж, ты думаешь, в другой момент...
   К а и н
   В условиях иных.
   А в е л ь
   ...Совсем иначе
   Произойдет все?
   К а и н
   Да, Ноема плачет:
   Судьбу боится Евы повторить.
   Однако, Ной не тот, чтоб распустить
   Сынов по свету и не сохранить
   Меж ними связи. Узами их крепко
   Он свяжет так: тянуть все будут репку
   Одну и ту ж, хоть каждый для себя.
   А в е л ь
   Меж трех найдется место для тебя...
   К а и н
   И для тебя, надеюсь?
   А в е л ь
   Непременно!
   Разруха Веры повышает цену!
   Расценки ж знание нам дать должно.
   К а и н
   Смотри, поток воды идет сплошной!
   Бегут все звери, улетают птицы!
   А в е л ь
   Усталые - им некуда садиться!
   Погибнет все, что родом из зверей.
   К а и н(барахтаясь в воде)
   Ну дай же руку мне свою скорей!
   Тебя терять, поверь, я не хочу!
   А в е л ь(усмехаясь)
   Тогда держись! Сейчас я полечу!
   Не думал я, что мне из-за тебя
   Спастись придется!
   (в сторону)
   Брата я любя,
   Обязан выжить! Надо ж, как занятно?
  
   С ц е н а 4
   Просторы неба
  
   К а и н
   А где ж тела?
   А в е л ь
   Утопли, вероятно.
   Лишь вольный дух парит над гладью волн.
   К а и н
   А вон ковчег!
   А в е л ь
   Болтается, как челн
   Убогий, он! А тут не гладь - стихия!
   К а и н
   Когда-нибудь возьмусь писать стихи я!
   Простым ведь слогом это передать
   Нельзя?
   А в е л ь
   Ну что ж, возможность эту дать
   Могу тебе!
   К а и н
   Но как?
   А в е л ь
   Тебя вселю
   Я в Иафета первенца. Люблю
   Я одного его! Он так прекрасен!
   И ликом светл. И взор открыт и ясен.
   И имя тебе вечное я дам!
   (в сторону)
   Не то, которым вслед тебе Адам
   Кричал проклятья.
   (вслух)
   Будешь ты... Гомером!
   Но для того должна быть сильной вера
   В величие души! Одним умом
   Не совладаешь ты и со стихом!
   Ты видишь мир? Он вновь небесно ясен!
   И замысел Господний не напрасен:
   Очистил мир от душных облак зла!
   Вода с телами в бездну унесла
   Поля зверей, людей... О нет, не всех?!
   Не все, наверное, познали грех?
   Смотри, на небо многие уносит!
   К а и н
   Детей и женщин в основном!
   А в е л ь
   Не бросит
   Своих детей Он все-таки в беде?
   К а и н
   Я думал, что погибнут все в воде?
   А в е л ь
   Их ждут Сады, досель почти пустые!
   К а и н
   Так справедливо! Все же молодые
   И не должны страдать из-за отцов!
   А в е л ь
   Счастливый это самый из концов,
   Какой со светом мог бы приключиться!
   Сколь их уже не смогут ошибиться,
   Закрыв совсем себе на небо вход?
   И снова чист на миром небосвод.
   Ни облачка! И только над ковчегом
   Дымок струится. Видишь? Мог бы в небо
   Вернуть потом он чистые поля!
   Но он не сможет: ждет его Земля
   Утех привычных. Участь одиночки
   Ему неведома, скучна, и в бочке
   Найдет он собеседника - не в нас.
   К а и н
   Для нас с тобой прошел как будто час -
   Земли же нет, лишь редких гор вершины
   Торчат из вод!
   А в е л ь
   Высоты и глубины -
   Две ипостаси вечны на Земле.
   Лишь схлынут воды, и добро во зле
   Опять погрязнет, горы те покинув.
   К а и н
   На севере всего одну вершину
   Я вижу уж.
   А в е л ь
   Взгляни же на восток!
   К а и н
   О, Господи, ты б Мауг-Ли помог
   Спастись хотя бы!?
   А в е л ь
   Если мы поможем,
   То, значит, этого ж хотел и Боже.
   Летим туда!
   К а и н
   Летим! Спасибо, брат!
   А в е л ь
   Что ж, стану им! Гомер ведь будет рад
   Иметь Магога снова... младшим братом?
   К а и н
   Как добр ты все же!
   А в е л ь
   Если б только златом
   Добро я мерил, - мы б не в вышине
   Сейчас летали - ползали б на дне!
   Смотри! Вон дерево! На ветках - двое!
   К а и н
   Уже без сил! Ее прижал собою
   К стволу... То он! Ну, Мауг-Ли, крепись!
   А в е л ь
   Держу тебя! За корни ж ты берись!
   К горе подтащим древо. Осторожно!
   Его я тоже знал. И нам их можно
   Спасать от зла.
   К а и н
   Он, знаешь, как умен?!
   А в е л ь
   Однако, больше он душой пленен.
   Познав ее он погрузился в чащу
   Ее навек. И нет напитка слаще
   Ему простой божественной воды!
   А потому она ему беды
   И не могла принесть.
   К а и н
   И зря тогда мы
   Так волновались?
   А в е л ь
   Евой и Адамом
   Здесь суждено, наверное, им стать.
   Что ж, больше гор в округе не видать?
   К а и н
   Нет, вон еще! Там, далеко за морем!
   Летим скорее! Втрое меньше горя
   Быть может станет? Только б нам успеть!
   А в е л ь
   Я вижу дерево! На нем - медведь.
   И тоже двое! Только краснокожих.
   Как птицы - в перьях. Но давай поможем
   И этим мы. К горе его тяни.
   К а и н
   Да, здесь они похоже не одни
   Останутся: быки сюда, олени
   Едва живые добрались. С коленей
   Не могут стать. Медведица, смотри!
   А в е л ь
   А я уж думал, что медведь постриг
   Принял в монахи? Все! Под небесами
   Гор больше нет! И вряд ли где уж сами
   Спасутся люди!
   К а и н
   Почему ж не взял
   Ной никого стороннего?
   А в е л ь
   Он внял
   Завету четко. И Мафусаила -
   Родного прадеда теперь могилу
   Он не найдет теперь уж никогда.
   К а и н
   Но ведь должна же сплачивать беда?
   Хотя бы тех, кто жили по соседству!
   Но неужели и такое средство
   Великой целью оправдать он мог?!
   А в е л ь
   К кому вопрос? Ты думаешь, что Бог
   Так и задумал? Нет, возможность Ною
   Дал показать себя. Теперь виною
   Перед людьми вовек болеть ему.
   К а и н
   Но для чего ж все это? Не пойму!
   А в е л ь
   Так ведь до этого же дальше рода
   Никто не зрил? И то, что у народа,
   У человечества всего беда
   Быть может тоже, думал кто? Вода
   Отмоет грязь не только с потной туши, -
   Такой потоп отмыть сумеет души.
   Сильнее славы, гордости - вина!
   И ты увидишь, сколько он вина
   Начнет вовнутрь в себя вливать, чтоб совесть
   Отмыть, залить...
   К а и н
   Вина?
   А в е л ь
   Вина! Ну, то есть,
   Дитя хмельного солнечной лозы.
   Она, конечно, сладше все ж слезы,
   Но ведь слеза нам душу очищает,
   А сладость вин лишь нравы развращает,
   Усугубляя во сто крат вину!
   К а и н
   Спастись в потопе, чтоб пойти ко дну
   Какой-то бочки?!
   А в е л ь
   Бочки иль стакана...
   Душа должна открытой быть, как рана:
   Болеть, саднить, чтоб нам напоминать,
   Что есть она! Вино же раскрывать
   Умеет даже запертых в темницу.
   Тюремщик душу выпустит, как птицу,
   Когда замки чуть смажет он вином.
   Одна беда - оно зальет грехом
   Всю землю, как теперь залили воды.
   Не только Ноя, но и все народы
   Виной теперь навеки обречет
   Оно к раскаянью. Мир обречен!
   К а и н
   Грешить, чтоб каяться?
   А в е л ь
   Да, грех познанья
   Добра и зла не ведал наказанья
   На день второй иль третий. Этот грех
   Имеет кару равную утех,
   Что он несет нам следом за собою
   Неудержимой, как потоп, волною.
   К а и н
   Но почему?!
   А в е л ь
   Тот грех необходим!
   А этот - нет! Безделица, но дым
   Такой пойдет, что землю всю полями
   Укроет он. Дровишки ж сами в яме
   Себя утрами будут находить.
   Сей грех с войною можно лишь сравнить.
   Они друг с другом будут равноценны.
   К а и н
   Ужели ж люди будут столь презренны,
   Коль столь презренной будет их судьба?
   А в е л ь
   Но столь великой будет и мольба,
   Что над Землею к небу вознесется!
   А человеку то лишь воздается,
   Чего достоин, что он сам с собой
   В ковчег свой взял, назвав его судьбой.
   К а и н
   Но я иное начертал на стелле!?
   Там путь иной начертан...
   А в е л ь
   К той же цели!
   Писал ты там для разума. Душа
   Не знает азбуки, чем хороша:
   Умей читать - давно б уже засохла
   И под забором у рассудка сдохла!
   А так до неба древо вознесет
   Свой ствол и ветви, если соки пьет
   Оно земли, рожденные от Солнца.
   К а и н(мрачно)
   А мне что делать там тогда?
   А в е л ь
   Ты донце
   Лишь чаши увидал. Так глубока
   Она, что ты ее и за века
   Всю не заполнишь мыслями и песней.
   Адама век закончен! Интересней
   Намного будет тот, что вскоре Ной
   Начнет, с горы спускаясь и с собой
   Неся лозу - подарок той вершины.
   До разума высот души глубины
   Поднять ты должен, их соединив
   Единым словом: песни сочинив,
   Теории создав, в одном их знаке
   Оставив жить навечно и во мраке.
   К а и н
   Но для чего?
   А в е л ь
   Не ведаю конца
   Истории я этой и Творца
   Спросить мне недосуг. Одно лишь знаю,
   Что семена я слов не зря роняю
   Во мрак ночной. Недаром же и свет
   Летит в пустыню ночи. Края нет
   И не должно быть. Снова все начаться
   Должно когда-то. Будет повторяться
   Все бесконечно. Да, через века
   Твоей науки, может быть, река
   Затопит мир. Увидишь, вновь Адама
   Пошлет Господь. Вся повторится драма.
   И вновь в семнадцатый, как ныне, век
   Но уж в твоей науке человек
   Вновь захлебнется. Рабство правом станет.
   А умный взор и Ноя там застанет,
   Детей и внуков, что разделят мир
   Вновь натрое. А Ной последний пир
   В начале третьего опять тысячелетья
   Отпразднует. О нет, другие дети,
   Отцы другие - все иное там!
   Но неужели лишь иное нам
   С тобою нужно? Должен сохраняться
   Один порядок, чтобы повторяться
   Мог этот мир, что вечно до конца
   Спешит дойти? Да, ветки деревца
   Должны дать семя деревца другого:
   Почти такого же, но молодого.
   Задача бога - бросить семена.
   К а и н
   А наша?
   А в е л ь
   Наша? Из былого сна
   Нести в века, чему нельзя забыться!
   Я понял: мир не может сохраниться,
   Каким он был, но все же сохранить
   Я должен тот, каким когда-то быть
   Ему пришлось.
   К а и н
   Так и моя задача
   Вновь предо мной стоит?
   А в е л ь
   А как иначе?!
   Так нелегко, поверь, мне самому
   По новой браться! Лучше бы ко дну
   Ушел я с телом. Но твое спасенье
   И для меня вдруг стало воскресеньем!
   Теперь ты мне обязан...
   К а и н
   Отплачу
   Тебе сполна я и быстрей хочу
   Твоим стать братом.
   А в е л ь
   Полетим же к Ною!
   Он не дождется встречи уж с землею!
   И голубя, и ворона пускал.
   Никто из них собратьев не застал:
   Нет ни души вокруг на целом свете.
   К а и н(смеясь)
   И ворон разума следов не встретил?
   А в е л ь
   Летит еще один вон голубок!
   К а и н
   Ну что ж, ему лишь только б ты помог
   Собрата встретить. Дай души кусочек!
   А в е л ь
   О нет, для этого припас листочек
   Маслины я. Вокруг же - пустота!
   Вода им ни единого листа
   На ветках не оставила. Бери же!
   Вмиг проглотил! Так зелени он рад!
   Надеюсь - не проглотишь виноград?
   К а и н
   Да, чтоб узнать, не нужно вовсе ниже
   Им опускаться.
   А в е л ь
   Нет, у них судьба
   Пока еще - одной земли раба.
   Ну что, мой брат, душе-то все ж приятно?
   К а и н
   Не то, брат, слово! - так невероятно!
   А в е л ь
   Любой вопрос ты можешь мне задать!
   А мне лишь правду только отвечать
   И остается: здесь насквозь я виден!
   К а и н
   Да, коли честно, путь мне твой завиден:
   Не зная вещи - видишь сразу суть!
   А в е л ь
   На этот путь тебе порой свернуть
   Придется тоже, ведь писать поэмы -
   Совсем не то же, что и теоремы!
   Хлебнуть придется и вина дурман.
   К а и н
   А кто лозу посеял ту?
   А в е л ь
   Адам,
   Когда ушел из Рая. С ней он древо
   Другое спутал. Плод, что сьела Ева,
   Был только яблоком. И в нем вина
   Истоки есть. Причина ж не одна
   Добра и зла совместного познанья?
   К а и н
   Я знаю.
   А в е л ь
   Да, спасибо за признанье!
   Выспрашивая все и ты познал,
   Что знаю я о том же, что известно
   Тебе давно. Но нет, все было честно!
   Беда моя ведь в том, что я сказал
   Впервые, что давно уж наболело...
   Да было некому!
   К а и н
   Не все!
   А в е л ь
   Хотел я
   И это скрыть, да только не могу.
   Но ты бы знал, с какой я болью лгу
   Всегда об этом?!
   К а и н
   Но с души мне камень
   Ты все же снял. Я ж думал, что веками
   Носить мне грех убийцы твоего!
   А в е л ь
   Прости меня, но только одного
   Я не могу позволить: остальному
   О том поведать миру.
   К а и н
   Лишь родному
   Сказал бы сыну, внуку - только нет
   Их больше здесь! Я ж выполнил завет:
   Погибнуть всем! Лишь одному скитаться
   Велел он вечно. Но находка братца
   Искупит все! Я счастлив!
   А в е л ь
   Счастлив я!
   Но все же раньше были мы друзья,
   Теперь же - братья! Не друзья. И ноги
   Нас поведут на разные дороги,
   Все дальше в этом мире разводя.
   Судьба такая братьев - им нельзя
   Жить рядом.
   К а и н
   Да, посколь кровосмешенье
   Ведет назад нас, а для нас движенье
   Прописано одно всегда - вперед!
   И потому Бог сохранил ведь род
   И тех двоих?
   А в е л ь
   И потому Ноему
   Дал в жены Ною?
   К а и н
   Да, и путь к Эдему -
   Обратный путь - лишь этим обречен!
   Путь войн и блуда миру наречен
   Веленьем крови: собирают реки
   Ведь воду тысячи ручьев - вовеки
   Назад река не породит ручьев.
   И коль вернется к ним - лишь облаков
   Путем небесным!
   А в е л ь
   Да, а коль река
   Ручьи-протоки вдруг родит - глотка
   Ее воды нам не испить - болотом
   Она становится.
   К а и н
   О да, и ждет их
   Раздор вначале, после повлечет
   К сближенью их, но снова потечет
   Их кровь поврозь и чуть лишь обновится.
   В века любые кто-то да родится,
   Кто свой народ за горы поведет
   И кровь его в чужую кровь вольет,
   И растворится в нем. Но следом братья
   Начнут раскол - кровь будет гнать их,
   Друг с другом ссорить. Вместе им нельзя!
   Вот потому так тянутся друзья
   Кровей чужих друг к другу, но при жизни!
   Родство их душ кончается на тризне!
   Родство же братьев - в крови - не в душе!
   А в е л ь
   Наоборот, в семейном шалаше
   Бог селит души разные, чужие?
   К а и н
   И потому не раз их ждут большие
   И страшные расколы меж собой!
   С врагом не столь жестоким будет бой!
   А в е л ь
   Но прекратить их только враг сумеет.
   К а и н
   И самый дальний, кровь чья лишь созреет.
   Ведом он будет промыслом богов.
   А в е л ь
   Да, коль не ждешь, как друга, то врагов
   Принять готовься. Но когда ж раздоры
   Там прекратиться смогут?
   К а и н
   Ох, нескоро!
   Ведь взволновать, взбодрить нас лишь беда
   И жуткий стах ведь могут. И вода,
   Попав в низину, тут же прокисает.
   Бежать сама куда-то не желает.
   Ей нужен стимул: ветер иль уклон.
   Ведь почему же Сиф так чтил закон?
   Мой род презрел, и Ной вдруг взял нарушил?
   Сиф жил в покое - на того ж обрушил
   Рок весь свой гнев, с того он и воспрял!
   Пятьсот ведь лет он думать не желал
   Ни о жене, ни о своих потомках.
   А для чего, - чтоб по миру с котомкой
   Пустить двоих, переживать за них?
   Что, это цель? Ну, ладно - не троих,
   А одного роди? Кровь ухудшая!
   Заслуга чтоль пред Господом большая -
   Плодить уродов бесконечный род?
   Безмозглых карликов и исполинов сброд
   Не зря сметен был водами потопа!
   Ной повторит Адама, чтоб лишь стопы
   Трех братьев по дорогам трем развесть,
   Не запрещая в этот раз им смесь
   Своих кровей далеких, обновленных.
   А в е л ь
   Порушив сказку в дочерей влюбленных.
   К а и н
   И в сыновей. Конечно, мир жесток!
   Он столько раз растаптывал цветок
   Родов звериных. Сколько исполинов
   Он погубил, навечно спрятал в глину,
   Дав жизнь плодам смешения кровей?
   Не делай так - не создал б и людей,
   Их всех умом...
   А в е л ь
   Душой!
   К а и н
   Превосходящих.
   Встречался мне великолепный ящер -
   Он тяготился жизнью на земле.
   Не видел равных он себе во зле
   И зла не видел! Кровь его закисла.
   А рядом бегала живая киска,
   Мышей гоняя, прячась от волков.
   Мир львов и тигров почему здоров?
   А есть соперник-человек! Но людям
   Здесь равных нет, и потому мы будем
   Искать врагов иль сами создавать
   Промеж себя! Нас губит благодать.
   А потому у Бога в арсенале
   Найдем мы кару, а себе в начале
   Припишем грех и будем мы не жить,
   А и в обыденном во всем грешить,
   Чтоб кары страх преследовал нас вечно.
   Добро любое, даже человечность
   Всегда грехом и злом сопроводим.
   Вокруг любви невинной создадим
   Мы столь запретов, страхов и пороков?!
   И даже мать из уст сынов-пророков
   Услышит обвинение в грехе,
   Их породившем! Да, ведь в женихе
   Грехов других и без того хватает,
   И потому никто не обвиняет
   Его и в этом. Хватит и с него!
   Но все - пустяк! Страшнее ничего
   Мы не придумаем застоя крови!
   Все страхи, беды меньше для здоровья
   Вредны, чем сна земного благодать.
   Рай только там, где крови нам не знать
   Болезнь и порчу! Только там - на небе!
   А здесь не кара, если мы о хлебе
   Печемся вечно, проливая пот!
   И то не кара, если мать орет
   Истошным криком, сыновей рожая!...
   А в е л ь
   Но может лучше, что они не зная
   Страдают в полной мере, этим род
   Свой улучшая?
   К а и н
   Да, страда берет
   Все ж урожай! Не лень и не потеха!
   Одно лишь счастье, что они от смеха
   Получат тот же, что от слез заряд.
   А в е л ь
   Но в том беда, что смехом не родят
   И кровь сынов своих не улучшают.
   Поэтому они сполна познают
   И смех, и горе.
   К а и н
   Даже - от ума!
   А в е л ь
   Откроется ли истина сама?
   К а и н
   Всему черед! Когда кровей смешенье
   Избытком станет, мир предупрежденье
   Получит в том. Нет, в целом вымирать
   Народ не будет, чтоб болота гладь
   Тем иссушить, когда он океаном
   Сумеет стать. Но воды рек поганых,
   Чья капля бочку может отравить,
   Придется неизбежно запрудить.
   Ведь коль смешение пойдет безмерно,
   Любой здесь шаг ошибочный, неверный
   Мгновенно в топот перейдет толпы.
   Любой Адамом станет, ведь молвы
   Безбрежны тропы. Но и быть Адамом
   При том он должен.
   А в е л ь
   То есть, чистым самым?
   К а и н
   Да, и другое средство даст им Бог,
   Чтоб повторить себя Адам им смог,
   Чуть-чуть сдержав чрезмерное смешенье.
   Но не должны мы будем повторенья
   Ошибки допотопной допустить!
   Да, грех кровосмешенья запретить
   Обязаны. Адама или Ноя
   Быть не должно уж одного. Где двое,
   Там свой Адам последним должен быть
   А в е л ь(грустно)
   И Каинов и Авелей плодить
   Мы будем там?
   К а и н
   Не знаю.
   А в е л ь
   Нет сомненья,
   Что, как душа, так разум повторенья
   Не будет знать.
   К а и н
   Не знаю, как душа,
   Но люди разум повторить решат,
   Для повторения создав пригодный.
   А в е л ь
   Что без души он? - чересчур холодный.
   И для него что тьма - что солнца свет!
   Они готовы будут дать ответ -
   Он не сумеет им задать вопроса.
   Себе же задавать их очень просто,
   Но для чего?
   К а и н
   Беда ведь в том, что ум
   Умов других не может видеть сумм,
   Вот как душа твоя на душ поля
   Взирала сверху. Ими ж вся земля
   Окружена... была?
   А в е л ь
   Но чем? - не знаю.
   Я ж это поле духом называю,
   А не душой. Он... мыслит. Почему
   Мне с ним и было трудно одному...
   Ну, без тебя.
   К а и н
   Так значит, высший разум
   Над нами есть?
   А в е л ь
   Возникнет, но не сразу!
   Чтоб высшим называться, он иметь
   И низших должен? Я шучу. Гореть
   Остались искорки его по миру.
   И есть кому души настроить лиру.
   У ней само со струнами разлад:
   Она ж не знает: что за тон, за лад, -
   Поет себе!
   К а и н
   Но слух имеет все же
   Душа - не кто-то?
   А в е л ь
   То, что дал ей Боже,
   То и имеет.
   К а и н
   Разуму, чтоб взять
   Такое же, по новой мир создать
   Придется.
  
   А в е л ь
   Чем и занят постоянно?
   К а и н
   С земли сошли уже пары тумана...
   А в е л ь
   Ну что же, им и нам пора уж в путь.
   К а и н
   А так на Ноя мир бы я взглянуть
   Хотел сейчас.
   А в е л ь
   Успеется. Придется!
   Нам все равно ж путь тайны остается.
   Ведь человек, не ведая, творит.
   Коль будет ведать - нос отворотит,
   Назло начнет творить уже другое.
   Предвидя путь его, ведь нам с тобою
   Придется не позволить им сойти
   С него, к тому ж от жалости пути
   Не подсказать случайно им другого.
   Однако муки облегчить больного
   Мы все же можем, - славы не познав!
   Но это сможем сделать, лишь создав
   Два тайных мира: магий и науки.
   Из них твой ближе к ним - они хоть руки
   Твои увидят, хоть и невдомек
   Им будет вовсе: что же приберег
   Ты на потом им. Мой же мир неведом
   Совсем им будет, хоть и пред обедом
   Мои молитвы будут повторять
   И вместе с пищей...
   К а и н
   Истину вкушать.
   А в е л ь
   Но славы нам не знать!
   К а и н
   Как и позора.
   А в е л ь
   А вон уж первые плоды раздора
   Зубами братья начали кусать!
   (устремляются вниз)
  
  
  
   С ц е н а 5
   Винокурня на склоне горы.
   У бочки спит голый Ной.
  
   Х а м
   Ой, не могу! Смешно мне!
   С и м(сердито)
   Да с чего же?
   Х а м
   Да если б знал! Ну, оттого быть может,
   Что он смешной? Ну, голый! Да, с того!
   С и м
   Так отвернись! Зачем ты на него
   Глядишь? Смеешься над отцом - не стыдно?!
   Х а м(хохоча)
   Так у него и это... тоже видно!
   И а ф е т
   Подумаешь, как будто не видал
   Ты на реке ни разу?
   Х а м
   Он упал,
   Ну, как бурдюк, тем... доверху залитый!
   Чуть даже вылилось.
   И а ф е т
   Ну, все! Укрытый
   Теперь отец. Чего ж ты ржешь опять?
   Х а м
   Не знаю, братцы! Не могу понять
   Я ничего! Все в голове кругами.
   И вас тут - четверо и... вверх ногами!
   А ты на это... ворона похож.
   И а ф е т
   С чего - не знаю, но как можешь ложь
   Ты говорить? Пред господом не страшно?
   Х а м
   Но я не вру! А он... крылами машет!
   И а ф е т
   Кто?
   Х а м
   Ворон!
   С и м
   Кто?! Бессовестный! Ты лжешь!
   И а ф е т
   Эй, Хам, постой, зачем вино ты пьешь?
   Х а м
   Я не могу! Меня сжигает жажда!
   Я сколь не пью - глоток ее ведь каждый
   Лишь разжигает... Не вино - огонь!
   С и м
   А изо рта-то, тьфу, какая вонь!
   Х а м
   А мне так сладко! Боже, как мне сладко!
   Ну а в ковчеге так мне было гадко...
   И а ф е т
   И нас тошнило.
   Х а м
   Нет! Друзей своих
   Я вспоминал! Оставили одних
   Их погибать? Мне стыдно, стыдно! Жалко...
   И до сих пор я вижу: палкой, палкой
   Их отгоняет от ковчега он!
   С и м
   Молчи, несчастный, был такой закон!
   Х а м
   Был он и есть. А вот друзей уж нету!
   Но мне смешно... Мне стыдно! Как по свету
   Ходить теперь без них мне? Одному!
   И а ф е т
   А мы?
   Х а м
   А вы? Вы тоже никому
   Не помогли! Ты спрятался - я видел!
   А ты меня... меня еще обидел:
   Сказал, что нюня, женщина, щенок!
   С и м
   Отца приказ нарушить я не мог,
   Хотя мне тоже было больно, может.
   Но что реветь, слеза коль не поможет?
   А у тебя не слезы, а вино
   Оттуда льются.
   Х а м
   Мне одно оно
   Забыть поможет!
   С и м
   Знаешь-то откуда?
   Х а м
   А у него всегда полна посуда
   Последняя, которую поднять
   Уже не в силах... Много забывать
   Есть и ему чего... Я понимаю.
   И за одно лишь это... уважаю.
   Да, уважаю, а вот вы меня
   Совсем и нет! А мне плевать... И дня
   Не буду трезв, пока их не забуду...
   (пьет еще и падает)
   И а ф е т
   Мы увести его должны, покуда
   Отец не встал!
   С и м
   Да пусть себе лежит!
   Без наказания нельзя ведь лжи
   Оставить нам?
   И а ф е т
   Но это он от хмеля?
   Отец порой такое тоже мелит,
   Коль много выпьет!
   С и м
   Ну так что ж, отец
   Его на то и создал.
   И а ф е т
   Да, конец
   Был мира страшен!
   С и м
   Ты как будто видел?
   И а ф е т
   Я чувствовал все это!
   С и м
   В трюме сидя?
   И а ф е т
   А разве чувствам так нужны глаза?
   Они нужны для одного, слеза
   Чтоб из тебя бежала - не залила
   Тебя всего. Хотя и мне не мило
   Здесь оставаться. Я бы хоть куда
   Сейчас бы делся! Пусть бы и вода,
   Пусть слезы б затопили, - оставаться
   Здесь не могу я!
   С и м
   Ладно хоть признаться
   Вы догадались. То-то я смотрю,
   Что лишь один работой я горю!
   И а ф е т
   Ну и горишь - да только дым пускаешь!
   С и м
   Ой скромница! А все ведь подмечаешь,
   Чего и нет?
   И а ф е т
   Да, ладно брат, прости!
   Я вгорячах. Но брата отнести
   Должны мы все ж!
   С и м
   Как хочешь. В этом... брата
   Не вижу я. Бревно лежит иль вата -
   И не поймешь. Проспится - будет брат,...
   Когда признает то, что виноват
   Он все же был!
   И а ф е т
   Что, это так уж важно?
   С и м(возмущенно)
   Но ведь не я ж поступками обгажен?!
   Уж коль ты пил, так сам и отвечай!
   И а ф е т
   Но ты отцу такого невзначай
   Лишь не скажи.
   С и м
   Спасибо, без подсказки
   Я обойдусь.
   (уходит)
   И а ф е т
   А все же прячет глазки.
   Наверно, стыдно? Ведь и он друзей
   Оставил там. Но нет! Нельзя! Не пей!
   Какая гадость! Но душе полегче.
   Вино - лекарство неплохое. Лечит
   Оно одну лишь душу. Как отец
   Его нашел? Ведь совесть бы вконец
   Его сглодала. Деда ж он родного
   Оставил там? Баранов взял зато он!
   И до сих пор словца не обронил,
   Пока был трезв...
   Н о й(Приподнимаясь)
   А это кто тут пил
   Мое вино? А ну, сюда, подонки!
   Вы думали - я спрятался в потемки,
   Так и не вижу что ли ничего?!
  
   Вбегает Сим
  
   А ну, поставьте на ноги его!
   Держи, держи! Потом тебе отслужит.
   Служить им будешь, понял? Раб вам нужен?
   Ну, значит, вот: напился, как свинья,
   Так пусть страдает за тебя семья!
   Твой сын - не мой! - рабом ему вот будет.
   Мой, как и я, служить не будет людям,
   Поскольку некому - потопли все...
   Ты что, не слышишь?
   С и м
   Как? Ну... окосел.
   Н о й
   Когда очнется - вот уж удивится.
   Ну а у вас что вытянулись лица?
   А у тебя так сразу два лица!
   Не видел что ли пьяного отца?
   Запомнил все? Проснусь - ты мне расскажешь.
   (засыпает)
   И а ф е т
   Неужто брата своего накажешь -
   Напомнишь все?
   С и м
   Сомнений даже нет.
   А ты опять, смотрю, его завет
   Готов нарушить? Смелости не хватит!
   И а ф е т
   Но там - друзья, а здесь-то ресь о брате...
   И там, я знаю, подло и грешно
   Мы поступили... Это не смешно!
   С и м
   Я не смеюсь! Смотрю и удивляюсь.
   Один лишь я, похоже, не меняюсь.
   Вы ж все, как только лишь в ковчег вошли,
   То как с ума - не с берега сошли.
   У Бога ведь ошибок не бывает?
   Вот ты и делай, как он завещает,
   И будешь прав! Пред ним не виноват!
   А он все ж выше, чем... ну, даже брат.
   И а ф е т
   Сказать - отец хотел ты?
   С и м
   Бог услышит,
   Что я сказать хотел, - ему и крыша
   В том - не помеха.
   И а ф е т
   Да простит тебя
   За это он.
   С и м
   От мяса ж ты ягнят
   Не отказался, - так не строй святошу
   Ты из себя и здесь!
   И а ф е т(уходя)
   О нет! Все брошу,
   Но все ж уйду, куда глаза глядят!
   С и м(один)
   Смотри ж ты, я ж выходит - нехороший?
   Но где же правда? Ведь учил и дед
   Меня блюсти лишь Господа завет,...
   Каким бы ни был он... Ему ж виднее?
   Ведь не обижен я, что мы беднее
   Намного стали? Сколько ж я отар
   Там потерял?! И что? Легко удар
   Сей перенес. Все - дело наживное.
   Я ж разве против был бы, чтоб со мною
   Могли спастись бы и мои друзья?
   Но ведь Господь же нам сказал - нельзя!?
   Они грешны! Такой всем путь начертан.
   На нем я - не последний и не первый.
   Другое дело - шага не ступлю
   Я в сторону с него. Перетерплю
   Все, что на нем мне испытать придется.
   Нам право выбора не в том дается,
   Чтоб исполнять завет нам или нет.
   Ведь не вопрос Он задает, ответ
   Чтоб нам давать ему? Он знает,
   Зачем я здесь, и что нас ожидает.
   Другой дан выбор: плакать иль стонать,
   Иль вновь к работе все же приступать!
   (уходит)
  
   Каин и Авель материализуются
  
   К а и н
   Ты видишь, Авель, главный результат,
   Какой принес собою виноград?
   А в е л ь(печально)
   Рабами детки Хама обратились...
   К а и н
   В отца деяньях двое усомнились!
   А в е л ь
   Ну, отрицанье трудно мне назвать
   Все ж результатом?
   К а и н
   Да, но отрицать
   Отца, былое, то, что за спиною -
   Идти вперед и делать уж иное
   И, может быть, в противовес ему!
   А в е л ь
   И что с того? Я что-то не пойму?
   К а и н
   А это есть рождение Прогресса,
   Движения вперед!
   А в е л ь
   Вот-вот, от беса
   Оно идет, я понял, - от вина!
   К а и н
   Но их-то ведь былое?...
   А в е л ь
   Лишь - вина!
   (исчезают)
  
  
  
   С ц е н а 5
   Заиленная пойма реки
  
   Н о й(бродит по земле)
   О, Боже мой, твой выполнил завет!
   Нет, нелегко далось: пятьсот все ж лет
   Я сомневался! Как другой нарушить?
   А вдруг то Каин нашептал мне в уши
   Похожие, но не твои слова?
   Но хорошо, хоть деда голова
   Осталась ясной и до самой смерти.
   Одно шепнул мне напоследок - верьте!
   Так быть должно, как будет! Мир погряз
   В трясине уж неразрешимых дрязг
   Меж человеком, зверем и Природой.
   Как самоценность ведь себя народы
   Не осознали: слишком их разнил
   Происхождения глубокий тыл.
   Кто в Рай, кто в лес - назад все устремляли
   Свои мечты и там заслуг искали.
   Один лишь Каин убегал от зла
   Всегда вперед. Судьба преподнесла
   Ему беду, как стимул! От добра же
   Ступить и шаг мы не хотели даже!
   Какой дурак от счастья побежит?!
   А вот теперь уже на мне лежит
   Не меньший грех, хоть дед и снять пытался
   Его с меня: по берегу метался
   В слезах и гневе, отгоняя их.
   Но хватит нам его и на двоих!
   Сынов вот мне марать грехом не стоит...
   Из них же Хам всех больше беспокоит.
   Всех гнать придется, только вот его
   Я не могу оставить одного
   Без их опеки. Может быть, попьяне
   Сказал и лишнего, но пусть уж ранят
   Мои слова, обида, но не грех!
   А он из нас страдает больше всех.
   За Сима я спокоен - он от предков
   Взял многое и держится он крепко
   За прошлое, а также за дела.
   Но та стезя к потопу привела?!
   Посколь для них ведь не было различий
   Меж будущим и прошлым. Всем обычай
   Там заправлял! Пропал у рода смысл.
   Лишь повтореньем слов их стала мысль.
   В итоге б звери род наш одолели,
   Посколь у них для достиженья цели
   Годны все средства. А у этих нет
   И цели на земле, но есть запрет
   На средства и на мясо даже зверя.
   Теперь готов я силы с ним померить:
   Ведь я в ковчег - не он меня все ж взял?
   Ему греха, как пугала, не дал
   И разума не дал - пусть остается
   Теперь в лесу. Мой род же понесется
   Вперед и только! И по всей Земле!
   Да, пусть шагать придется и во зле,
   Но от него - к добру! Пусть нет и цели
   У нас пока что впереди, но мели
   Застоя, зла покинуть - чем не цель?!
   Смотри-ка ты, осталась целой Ель?
   Стоит себе зеленая, встречает
   Начало новой жизни! Прославляет
   Ее нетленность! Так тому и быть!
   А сколько ж ила нового намыть
   Смогла река? Да и плевел цветенья
   Нигде не видно. Все для возрожденья
   Разумной жизни в междуречье есть!
   Весь род бы мог мой поместиться здесь,
   Чтоб... ждать опять нам нового потопа?
   О нет, там - Африка, вон там - Европа...
   Пускай идут по свету сыновья.
   Лишь только Сима оставляю я
   С собою здесь. Мы землю с ним подымем,
   Пока ветра и Солнце все в пустыню
   Не обратили. А потом пускай
   И он идет. Он за спиною Рай
   Все время чувствовать, я знаю, должен.
   Придет же время, и другим поможет
   Его создать он... и на всей земле!
   Пока ж оазис сделаем во зле,
   Трудом его границы... раздвигая.
   (уходит, широко шагая по
   парящей земле)
  
   Каин и Авель бредут поодаль.
  
   К а и н
   Ну что ж, задача ставится большая.
   А в е л ь
   Но Ною с Симом не поднять одним.
   К а и н
   Да, я б хотел остаться тоже с ним...
   А в е л ь
   Не примет он. Здесь для ума работы
   Пока что нет. Земле чуть-чуть лишь пота
   Пока что хватит и чуть-чуть семян,
   Чтоб расцвести.
   К а и н
   Один здесь есть изьян:
   Вода все ж низко - рыть каналы надо.
   А в е л ь
   Ну что ж, придешь, когда ее для сада
   Хватать не будет. Все равно ж пока
   Ты должен ждать, когда родит сынка
   Нам Иафет, а вслед за ним - второго.
   С ним путь нас ждет все ж более суровый.
   Ему помочь мы первому должны.
   К а и н
   Да, Хаму тоже вряд ли мы нужны:
   Идет он в Рай земной почти готовый.
   А в е л ь
   Где я б хотел остаться навсегда.
   К а и н
   Так подожди: родишься и туда
   Последуешь.
   А в е л ь
   А ты один вернешься?
   К а и н
   Так говоришь, как будто расстаешься
   Навеки ты со мною?
   А в е л ь
   На века,
   По крайней мере.
   К а и н
   Но с тобой пока
   Мы все же рядом?
   А в е л ь
   Знак мне свой покажешь?
   К а и н
   Конечно!
   А в е л ь
   Я хотел бы ведь поклажу
   Его проклятья поделить с тобой!
   Ведь этот грех был в основном же мой?
   К а и н
   Тот, кстати, грех и натолкнул на это!
   Тебя ж не видя многие уж лета,
   Однажды взял - на камне начертал
   Твои черты, твое им имя дал.
   Потом отца нарисовал Адама,
   Потом с ним рядом и рисунок мамы,
   Потом и дом и нашу всю семью.
   Потом тот миг, когда... тебя я бью,
   Когда лежишь ты... мертвый, непохожий
   Уж на живого. Нет, как тяжко, Боже,
   Мне вспоминать! Я с ними говорил,
   Как будто с вами. Сколько сочинил
   Рисунков разных, чтобы оправдаться
   Перед отцом. Но чтобы разобраться
   Он в этом смог, стал знакам придавать
   Я сходство с вами. Чтобы смог понять
   Он, что случилось, то придал я знакам
   Вид действия. И получилось так вот
   Мое письмо. Потом еще писал
   О том, в какие земли я попал,
   Что там случилось. Знаков прибывало.
   Чтоб упростить письмо, я разделял их
   На знак вещей, поступков, ну, и чувств.
   Конечно, самым частым все же грусть
   Была средь них. Потом смирился с тем я,
   Что без отца остался насовсем я,
   И стал писать так просто - для себя.
   Ну и на всякий случай - для ребят.
   А вдруг им детям грех отца простится?
   Порой же приходилось торопиться -
   Стал упрощать я знаки и письмо.
   Писать мне приходилось перед сном
   И в темноте, наощупь... вот и стали
   Простыми знаки - лишь напоминали
   Они рисунки, а потом - слова.
   Но все хранить детишек голова
   Их не смогла бы все равно. Слогами
   Они коль говорили, я штришками
   Взял обозначил просто каждый слог.
   Из них потом любое слово б смог
   Собрать любой ребенок, и рукою
   Своей легко их начертать. Не скрою -
   Мне даже больше детское письмо
   Понравилось, хотя длинней оно,
   Но все же проще в отношеньи сходства.
   К тому ж рисунок и черты уродства
   Несет порой, коль дрогнет вдруг рука?
   А в е л ь
   Меня волнует смысл вещей пока,
   Явлений образ, - упростить здесь сложно.
   И передать словами невозможно
   Порой бывает - не хватает слов.
   Ну как, к примеру, описать мне зло?
   Как? Только слов- и злых опять намножить!
   Но для чего? Ведь цель же - уничтожить
   Его совсем? Нет, знака одного
   С него все ж хватит. Кроме же того,
   Лишь для себя писать я это буду.
   Что знаю я, не каждому ведь люду
   И надо знать? Скорее усложнять
   Я буду знаки, чтоб никто понять
   Не смог бы смысл, и сотни раз читая.
   Простая истина вредна - доступна всем!
   К а и н
   И в знак простой мы можем, между тем,
   Смысл заключить двоякий. И - глубокий!
   Пусть для одних он означает слоги,
   Но для других - и целые слова!
   Другое важно: чья все ж голова
   Его читает. Бог - и слог и слово,
   И целый мир!
   А в е л ь
   Создам богов я снова.
   К а и н
   Зачем?
   А в е л ь
   За что! На нем лежит ведь грех,
   Чем Ной запятнан?
   К а и н
   Нужно ль для потех
   Творить такое? И к тому же - много?!
   А в е л ь
   Не для потехи, нет! Не стал чтоб богом
   Здесь на земле, под небом...
   К а и н
   Кто же?
   А в е л ь
   Ной!
   Для нас Адам был им почти. Иной
   Сейчас и мир, и грех иной у Ноя.
   А он захочет стать им, нас с тобою
   На всякий случай чтобы низвести...
   К а и н
   Ты думаешь, он знает?
   А в е л ь
   А пути
   Иного нет ему, но есть гордыня!
   Чем он в глазах сынов себя подымет?
   Тем, что не грех все это, а завет!
   Грехов у бога лишь, ты знаешь, нет?
   А не подняв себя, ему не сделать,
   Что должен он. Кто ж будет телу,
   Да пьяному порой, хоть и отца,
   Но свято верить? А судьба творца,
   В кого не верят, очень незавидна!
   Но бог все ж нужен тот, кого не видно:
   И в идеале можно ведь изьян
   Узреть нам сослепу. Когда ж он пьян,
   То тут и зрячий разглядит. К тому же,
   Бог на земле не просто людям нужен,...
   Но он и есть!
   К а и н
   О да, твои поля!
   А в е л ь
   Как небесами, ими же земля
   Окружена! У леса, града, стада,
   И у Земли, народа, - только надо
   Дать имя им! И сути их! Пусть бог
   Их суть и будет! И к тому ж оков
   Они лишатся, чем их крепко к небу
   Ной приковал, хотя и сам там не был.
   К а и н
   Но разве страшно?
   А в е л ь
   Страшно! Цель вся - там!
   Земля большая, и цепным здесь псам
   Не развернуться: цепь мешает все же.
   Чем Иафету сима бог поможет? -
   Лишь ностальгией. Остальное сам
   Все должен сделать. Нет, коль расходиться -
   Судьба у них - во всех местах плодиться,
   То пусть и цель, и бог их будет там,
   И в каждом деле - свой! Когда ж их поле
   В одно сольется, двух иметь позволим:
   Земного - пусть хоть каждый своего,
   Но вот небесного - лишь одного!
   Смеешься ты? Ну что ж, твоей идеей
   И я, позволь, слегка переболею.
   Да, убедился в том, что сохранить
   Нельзя порядок там, где утопить
   Его в одно мгновение возможно.
   Но вот когда порядок будет сложный,
   Где часть любая будет свой иметь,
   Но все они в одну сплетутся сеть,
   Концы которой - там, за облаками, -
   Не затопить тогда его веками!
   К а и н
   Но, к сожаленью, можно сжечь огнем.
   Вторая стелла-то как раз о том
   Им и гласит.
   А в е л ь
   Но время есть?
   К а и н
   Конечно!
   А в е л ь
   Тогда не будем выводов поспешных
   С тобою делать. Только поспешать
   Нам все же надо. Уж вовсю грешат
   Отец и мать вон новые на травке.
   И вижу я уже твою затравку.
   Ну все, пока! Встречаться в небесах
   С тобой мы будем. Иль чрез голоса,
   Чрез мысли, через рифмы ли общаться
   С тобой я буду!
   К а и н(исчезая)
   Жду второго братца!...
   А в е л ь
   Уж сколь их будет: Мешех, Иаван...
   Мадай, Фувал, Фирас, - и океан
   Преодолеет род наш... Лишь Магогу
   Опять ночная выпала дорога.
   Да и тебе привычней будут ночи.
   Порой и днем от света скроешь очи,
   Поскольку днем мы видим лишь одно, -
   Что упадет нам на глазное дно!
   (исчезает)
  
  
  
  
   А К Т 3
   БАШНЯ
  
   С ц е н а 1
   Широкая площадь.
   Идет строительство башни-пирамиды.
   Магог(Авель) из тени руководит постройкой.
  
   К а и н(появляется в одежде странника)
   Привет, мой брат!
   А в е л ь(обнимает его)
   Привет, Гомер! Откуда?!...
   К а и н
   Прошла молва по северному люду,
   Что строят где-то башню до небес.
   Но кто еще способен до чудес?
   Один лишь ты!
   А в е л ь
   Что ж, должен я признаться,
   Что вынужден за это дело взяться.
   К а и н(с сомнением)
   Ты вынужден?
   А в е л ь
   И в нескольких местах.
   Не ожидал, что столь великий страх
   В них сохранился. Да, перед потопом.
   К а и н
   Так вот и мы пустились вскачь галопом
   Вам помогать, не зная - для чего.
   А в е л ь
   Хотят все люди только одного:
   Уверенными быть, что не напрасно
   Они трудились. Ждать же ежечасно,
   Что вновь с небес обрушится вода
   И смоет все?! А им бежать куда?
   Так для чего хорошим быть, работать,
   Коль лишь один из них спасется кто-то,
   Кто ничего не делал, чтоб ему
   Не согрешить случайно? Посему,
   Использовать чтоб чувство их обиды
   На пользу дела, начал пирамиды
   Повсюду строить.
   К а и н
   Чтобы их спасти?
   А в е л ь
   Ступеней - сотни, тысячи! Взойти
   Ты на любую можешь, шаг за шагом
   Взбираясь к небу, если ты пред магом,
   Перед народом, перед небом шаг
   Тот заслужил.
   К а и н
   Вверху, конечно, маг?
   А в е л ь
   Вершины нет! Там место - для любого,
   Но кто заслужит звания такого:
   Вершиной стать! Не просто - выше всех
   А от земли подальше. Да, успех
   Им больше безопасности дарует.
   А кто лентяй, кто пьет или ворует, -
   Тому ступени низшие, коль там
   Останется им место. К их стопам
   Потоп на первый день же доберется.
   Низ - шире всех, но выше наберется
   Людей гораздо больше, чем внизу.
   Все, это зная, с радостью несут
   Свою повинность. Для себя ведь строят!
   К а и н
   А Сим?
   А в е л ь
   Что Сим? Его не беспокоит
   Потопа страх - он возле гор живет
   И он надеется, что Бог спасет
   Его уже. Сюда сойти в низину
   Все ж не решился. Ной подобно сыну
   Остался там. Не хочет Арарат
   Он покидать. Разводит виноград.
   Вина уж столь, что хватит для потопа.
   Как поживает дальняя Европа?
   К а и н
   В трудах тяжелых: климат там суров.
   А в е л ь
   Должно суровых больше быть богов,
   Возвысить трудности чтоб до судьбы, до рока!
   Чтоб жизнь не просто так была жестока,
   А героична!
   К а и н
   Трудно их к богам
   Склонить другим. Они ж к одним словам
   Привыкли все и с именем знакомым
   Берут и образ тот же, и законы,
   Что здесь годны лишь. Надо языкам
   Их разным научить.
   А в е л ь
   Да, странно...
   И я заметил: более гортанный
   У тез стал говор, кто живет в горах.
   И шелестит у тех, кто в камышах
   Охотится.
   К а и н
   Не просто поделился
   С тобой я мыслью, а затем явился
   Я с ними вместе, чтоб перемешать
   Нам языки!
   А в е л ь
   Но будет то мешать
   Постройке башни!
   К а и н
   Скоро уж достроим.
   Она в одном не сходна все ж с горою:
   У ней - четыре разных стороны
   Четыре света стороны видны
   И тоже разных. Мириады блоков
   Поднять им нужно. Если с каждым слогу
   Их разному, допустим, научить, -
   К концу строительства все говорить
   На разных будут языках... Сколь камень
   Несет людей, столь будут языками
   Владеть одними. Тяжесть чтоб поднять,
   Им все равно приходится кричать.
   Кричат пусть разное, чтоб не мешали
   Они другим.
   А в е л ь
   В востока мы призвали
   Потомков Ли... Лишь только Сим и Ной
   Язык пусть сохраняют, но... с виной
   И с памятью, и страхом. Я согласен!
   Но только пусть по своему прекрасен
   Любой язык их будет?!
   К а и н
   Я создал
   Их все такими! Для того не спал
   Я десять раз по семь ночей подряд.
   Вот все они.
   А в е л ь
   С того глаза горят
   Твои огнем бессоницы?
   К а и н
   Да, очи
   Мои и дня уж отличить от ночи
   Почти не могут.
   А в е л ь
   Ночь мудрее дня.
   Но как ты все же разглядел меня?
   К а и н
   Не разглядел - почувствовал душою.
   Я вот поэму сочинил для Ноя.
   Да, о потопе. Только имена
   Другие здесь. Пусть сам решит: вина
   Достойна ли, дойти чтоб до потомков.
   Под именем его.
   А в е л ь
   Но ведь так тонко
   И глубоко не мыслят уж давно?
   Вину посколь он окупил вином.
   Ну хорошо, сейчас раздам я магам
   Твои таблички - будем шаг за шагом
   Мир разделять, как ты о том мечтал.
   К а и н
   На этот раз так Бог мне указал.
   А в е л ь
   Зачем?
   К а и н
   Не знаю. Думаю, богаче
   Так будет мир. Одним коль словом плачет
   И им же, но смеется человек
   Уже другой, тогда мы здесь вовек
   Лишь грустных слов с тобою не услышим.
   Одно пусть слово означает - выше
   И ниже у народов разных. Так
   На разных языках пускай бедняк
   И богачем одновременно будет.
   И разделившись перед Богом люди
   Сравняются на общем языке,
   Который сохраним мы вдалеке
   Пока от мира. Времена настанут,
   И мудрецы иль маги вновь достанут
   Его из тьмы. Одно сейчас меня
   Пока смущает.
   А в е л ь
   Что же?
   К а и н
   От огня
   Спасет ли человека башня эта?
   Ведь даже жар и солнечного света
   Спадает сверху!
   А в е л ь
   Тайну пирамид
   Не разгадает мир, а завершит
   Последним камнем с острою вершиной!
   Но нам с тобой не скоро до кончины:
   Нам время - казначей лишь, а не вор, -
   И мы продолжить сможем разговор
   Потом об этом.
   К а и н
   Да? Когда не кто-то
   Там на вершине будет... Нечто!?...
   А в е л ь
   Что-то!
   К а и н
   Чему легко на острие стоять,
   Поскольку его мы не ронять,
   А воздымать лишь будем?
   А в е л ь
   Да, примерно!
   Ну а пока же даже шаг неверный
   Ступить не может тот, кто наверху
   Стоит один.
   К а и н
   А ты?
   А в е л ь
   Как на духу
   Скажу тебе - себе я подземелье
   Под ней построил. Мне - одно веселье:
   Смотреть на них, как рвутся к небесам.
   И от огня я застрахован там...
   К а и н
   А от воды?
   А в е л ь
   Ничто не повторится.
   К тому ж вода лишь только вниз стремится, -
   Я ж там внизу себе создал и верх.
   К тому же, прятаться от кары - грех!
   Не заслужить ее - вот что надежней!
   Ты подожди немного - надо все же
   Мне передать таблички...
   К а и н
   Да, я жду.
  
   (Авель уходит)
  
   Как все же он предчувствует беду,
   Которая еще и не родилась?
   Моя ж земля от ихней отдалилась,
   Но все ж сама себя не обрела.
   Лишь только часть из нас приют нашла
   На островах, где некуда деваться.
   А остальные же пока скитаться
   Предпочитают... в поисках себя.
   Средь дня - вокруг, а ночью углубя
   Свой взор вовнутрь, нигде конечной точки
   Не находя. Писать и-то стал строчки,
   В спираль их лабиринта закрутив.
   И до сих пор пока что не решив,
   Что их концом считать, а что началом.
   Про пирамиду ж верно подсказал он...
   Напоминает лабиринт она...
   Но нам не вверх идти - достать бы дна
   Пока еще, осесть в каком-то месте,
   Где б все скитальцы оказались вместе...
   Придать обратный облик пирамиде,
   На чьих ступенях мы, не стоя - сидя,
   Смогли б сойтись во мнении одном,
   Что не вершиной пирамиды - дном
   Пока что будет? Наверху - плебеи,
   Кто души легкие, как дым имеет.
   Все дальше вниз - чьи души тяжелей,
   Кто будет наподобие корней
   Всего народа. Их расположенье,
   Что здесь воспримут словно униженье,
   Там им воздаст богатство, сила, мощь!
   Верх гордости добавит тем, кто тощ
   И нищ,... тем всех их меж собой равняя.
   Все ж у скитальцев гордость-то иная:
   Они сильны тогда, когда равны.
   Настоль условия вокруг трудны,
   Там не делить Природу - с ней сражаться
   Приходится, и лучше все же драться
   Когда и слабые вокруг сильны!
   А в е л ь(входя)
   Все, началось! Различие народов
   Теперь и в слове будет. Все ж Природа
   Нас разделила меньше, чем зверей.
   И мы - как будто бы придаток к ней,
   Как волк иль овцы, что, как мы, лишь мастью
   Отличны друг от друга. К счастью
   Дал Бог язык нам, чем и от зверей
   Отличны резко, чем и меж людей
   Теперь различье будет отмечаться.
   К а и н
   Но многим все ж приятней состязаться
   В длине копыт иль носа прямоте?
   А в е л ь
   Выходит, сохранились все же те,
   Кто из лесу ведет происхожденье?
   К а и н
   Не думаю. Натуры раздвоенье
   Заложено все ж изначала нам.
   Стоим на полпути мы как к богам,
   Так и к Земле, как к двум концам дороги.
   Но ни Земля по ней шагнуть, ни боги
   Не смогут сами - нужен пешеход,
   Чтобы ходил по ней он взад-вперед,
   Единство мирозданья создавая,
   Себя и тем и этим сознавая,
   Не будучи ни этим и ни тем!
   В итоге ж получается, что всем!
   И для народов, для людей мы схем
   Единых предложить никак не можем.
   Один на улицу идет, в прихожей -
   Пока второй, а третий - снова в дом.
   Мы - люди, лишь пока по ней идем,
   Пусть разные задачи выполняя
   И в стороны пусть разные шагая, -
   Лишь став на месте станем мы скотом!
   Поэтому не зря мы здесь вдвоем
   Оставлены.
   А в е л ь
   Недаром есть и третий,
   Кто нас обоих на дороге встретит,
   Хотя идем мы в разные концы.
   К а и н
   Да, видно так! Должны ведь знать гонцы,
   Что хоть чему-то, но идут навстречу!
   Не уходить же в пустоту им вечно?
   Ты - до вершины, я - до точки дна!
   Цель вроде разная, но все ж одна:
   Не дать концам навек разьединиться.
   А в е л ь
   Да, а Всему в Ничто оборотиться.
   К а и н
   Как только Симу дать все это знать?
   А в е л ь
   Что ж, будет время, - дам завоевать
   Ему все это: камень, но и знанье.
   Но в целом, думаю, его призванье -
   Быть между нами, так же, как меж нас.
   Как божий голос, так и божий глаз,
   Как соучастник, больше ж как свидетель,
   И обвинитель так же, как радетель...
   Не будь средины - ведь не быть концам!
   И без него не встретиться и нам.
   Пришла пора?
   К а и н
   Да, мне уже в дорогу.
   Нет, наши люди до конца помогут.
   Не видя путь, мне дольше их идти.
  
   Они ж меня догонят по пути.
   (уходит)
  
   А в е л ь
   В который раз теряю словно брата!
   Ушел, и вновь закрылись сердца врата.
   Вокруг - родные вроде, но родней
   Его все ж нет... Эй, Маги!
  
   Сходятся Маги.
  
   Для людей
   Мы сочиним все ж версию другую.
   Их без греха оставить не могу я,
   Как и без цели. Случай башню дал,
   А Бог за то как будто наказал.
   Смешав их языки...
   М а г 1
   Да, не забудем.
   М а г 2
   Но путь людей и без того ведь труден,
   Зачем еще придумывать им грех,
   Отягощая ношу их?
   А в е л ь
   Успех
   Неведом будет, коль от неудачи
   Нам не прийти к нему. Кто громче плачет,
   Тот и смеется громче. А грехи
   Все ж лучше те, что сами, как стихи,
   Мы сочиним, чем те, что люди сами
   Начнут творить: за них пред небесами
   Им отвечать. Коль ноша их легка,
   То каждый на спину готов быка
   Еще взвалить. Но тяжела коль ноша,
   То тяготиться даже лишней вошью
   Носильщик будет. Им суму набьем
   Мы лучше уж воздушным пузырем,
   Но назовем его при том горою.
   А ты - с Востока?
   М а г 2
   Да, и я не скрою -
   У нас иной и к этому подход:
   Освобождаться должен пешеход
   От нош любых - тогда легка дорога.
   М а г 1
   Но нам иное важно: что до Бога
   Она ведет, - а просто так шагать? -
   Ему не надо в том и помогать.
   А в е л ь
   Нет, ты не прав, - тогда остановиться
   Он предпочтет. Зверь просто так трудиться
   Вовек не будет. Но и сбросить им
   Ведь будет нечего, коль носят дым
   Лишь за спиною с самого начала?
   М а г 2
   О, я согласен! Только ведь рожала
   В лесу судьба нас с ношею телес?
   Никто с такою ношей до небес
   Не доберется. А к тому ж звериный
   Вернуть им облик, снова став скотиной,
   Вполне возможно. Пращур это сам
   Все испытал и к нашим голосам
   Внимателен.
   А в е л ь
   О, да! Для вас опасна
   Иная вещь: жизнь на Земле прекрасна -
   И от добра никто добра искать
   Не будет сам.
   М а г 2
   И мы не Рай познать
   Стремимся, нет!, а на земле - нирванну.
   Чтоб пребывать смогли там беспрестанно
   И после смерти, но! и до нее.
   А в е л ь
   Сильней всего, конечно, всех гнетет
   Неотвратимость с жизнью расставанья.
   Под старость зверь не рад существованью,
   Болезням тела, вялости зубов.
   Но наш рассудок вечно жить готов,
   Посколь при жизни не достиг он цели.
   Да и не здесь она, не в бренном теле,
   Не на земле, не в радости утех...
   Но дело в том, что эта цель для всех
   Дана - не каждому из нас отдельно!
   Да, вечность каждого ума - бесцельна!
   Ведь он один беспомощен и слаб!
   А коль не так - зачем бы Богу раб
   Иль сын его, коль сам бы мог Он цели
   Достичь без нас? Хлопот бы не имели
   И мы без них: без глупых и больных,
   И без ленивых, и без озорных,
   И без царей, и без убийц жестоких.
   Земля богата, и свои б мы сроки
   Отбыли здесь прекрасно, без проблем
   И без грехов, зато уж нам Эдем
   Был обеспечен. Но у нас задача -
   Мир умножать! Мир радости и плача,
   Утех и бед, труда и воровства,
   Вражды и дружбы, чести, плутовства, -
   Добра и зла! И это неизбежно!
   Материя, вы знаете, безбрежна -
   Рассудку одному не одолеть.
   Имея ж даже двух, средь них иметь
   Различье будем: лучше или хуже.
   М а г 2
   А если нет?
   А в е л ь
   Второй тогда не нужен!
   Хватило б просто зеркала. А нам
   Тот мир создать ведь надо, что богам
   Одним создать, как видно, не под силу.
   И первого, чего им не хватило, -
   Так это зла, что есть синоним тьмы.
   Зачем, не знаю я пока, но мы
   Плодим его, уверен, не бесцельно!
   Однообразье, видимо, смертельно?
   Иначе бы судьба не увела
   Адама с Евой в мир Добра и Зла.
   Иначе Бог Адама б только создал.
   Иль никого. И мир был только б звездным,
   Без тени тьмы...
   М а г 2
   И что с того?
   А в е л ь
   Богов
   Должны мы тоже разделить...
   М а г
   Готов
   Поспорить я, что то небезопасно!
   А в е л ь
   Так было б небо постоянно ясно,
   Не будь болезней, ураганов, зла, -
   Не стали б отпущения козла
   Искать мы с вами. Все ж валить на Бога,
   Чтоб был он разом карой и подмогой?
   Не много ли всего для одного?
   Нет, надо веру сохранить в него
   Нетленной и навеки! Разделяя
   Их языки, все имена меняя,
   Его лишь имя мы должны сберечь
   От изменений. Как любая речь
   Не исказит его? - лишь умолчав!
   Не одного, а много разных дав,
   Того достигнем, что никто уж всуе
   Не скажет имени Его. Даруем
   Коль добрых мы богов, а равно - злых,
   То тем снижаем статус до земных,
   Подверженных страстей земных раздору.
   Но Он один пусть недоступен взору
   Останется для них для всех пока.
   Когда раздоров, войн пройдут века,
   И человек очистится от злобы,
   Тогда любой достоин будет, чтобы
   Предстать пред ним Единым. Ни греха
   За ним не зная! Стадо пастуха
   Боготворит, но все-таки боится.
   Но от слиянья их одно родится,
   Неведомое никому из них.
   М а г 2
   Но коль вечна судьба и тех двоих:
   Добра и зла, - когда же мы пред Богом
   Единым станем?
   А в е л ь
   Коль вечна дорога,
   То это значит, что дороги нет.
   Коль есть вопрос, то должен быть ответ:
   Чтоб вечно быть, должно все повториться.
   И злу с добром не вечно расходиться.
   Настанет время, и вернутся вспять
   Они до Юога. чтоб начать опять
   Свой грешный путь от нового Адама...
   М а г 2
   Но коль поймет то человек?
   А в е л ь
   Тем самым
   Он остановит вечности часы.
   И скажет: "О, так хлопоты пусты?
   А не остаться ль мне тогда на месте?
   И для чего ж шагать мне с ними вместе?
   Не проще ли в начало мне уйти,
   Им предоставив без меня идти?"
   И остановит тем он все движенье.
   М а г 2
   Так, значит, ждет народы размноженье?
   А в е л ь
   Да, до тех пор, пока один Адам
   Из них не встанет в небесах.
   М а г 1
   Когда
   Случится это?
   А в е л ь
   Думаю - не скоро.
   Когда меж братьями не будет спора -
   Не только меж врагами. Но молчать
   Должны мы будем. Только облегчать
   Им путь к тому, его не ускоряя,
   Посколь начала и конца не знаем
   И мы, друзья, и можем торопясь
   Мы финиш проскочить и в грязь
   Упасть лицом. Ну что, пора прощаться?
   Теперь полегче будет нам общаться
   И говорить на нашем языке.
   Для остальных он будет "бре-ке-ке".
   (уходит)
   М а г 1
   От встречи с братом сильно изменился
   Его подход и он. Мир разделился...
   М а г 2
   Но Бога ж он оставил одного?
   М а г 1
   Не знаем, очевидно, мы всего?
   (кланяясь расходятся)
  
   С ц е н а 2
   Подножие башни
  
   А в е л ь
   Им жить легко в придуманной мной сказке
   И действовать лишь по моей указке,
   Слагая мифы, в мифах и живя.
   А если б знал кто столько ж, сколь и я,
   И знал бы то, что это все придумал
   Я только сам? За столь веков раздумий
   Пришел к одной лишь мысли: ничего
   На небе нет, помимо облаков
   И тех полей, что душами живого
   Там создаются. Бога лишь земного
   Я мог бы их подобием назвать.
   Но ведь тебя ж мне, Господи, познать
   Не удалось и до сих пор? Ни разу
   Твоих подошв я не коснулся глазом.
   И что ж, все выдумал отец Адам?
   Так он, понятно, лишь к твоим стопам
   Ведет свой путь, не знав отца родного.
   А я-то ведь лишь знал отца земного?
   А зная верить в то лишь, что создал
   Я сам?! О Боже, знак бы хоть подал
   Какой ты мне! Ведь я - не Каин, знаньем
   Одним лишь жить - мне хуже наказанья
   И не придумать. Цель моя - не в нем.
   Я ж знаю - чем мы больше познаем,
   Тем меньше знаем и тем меньше верим,
   И тем все дальше, дальше, дальше двери
   В храм истины за нашею спиной.
   Прими ж хотя бы этот вызов мой!
   Разрушь же башню ты дождем небесным!
   Унизь меня! И в вере я воскресну!
   Ведь это страшно, коль... я - выше всех?!
   Тогда ж предел, конец, а не успех?
   Тогда ж весь путь мой - вниз, одно паденье?
   А то, что выше - это лишь творенье
   Моей фантазии завистливой, больной.
   Прошу тебя, ну сжалься надо мной?!
   Тебе ж всевышнего знакомы муки?
   И хорошо, коль ты не знаешь скуки
   Быть обреченным, да, на божество!
   О да, могущество! Да, волшебство
   В моих руках, но мне ль на удивленье?
   Одна лишь радость мне - в себе сомненье:
   Что я - не бог, что я не все достиг!
   Представить страшно, если б замер миг
   Сей навсегда, будь самым он счастливым!
   Я предпочел бы самым быть гадливым,
   Подонком самым, пасть на жизни дно,
   Откуда беспредельно лишь одно
   Движенье вверх, к вершинам совершенства!
   Но на вершине замереть - блаженства
   Нет никакого в этом! Лишь тоска.
   Но обронить с себя и волоска
   Я не могу - ответственность пред всеми
   Не позволяет. Боже! В небе темень
   Сгустилась вдруг, разверзлись небеса!
   Не дождь - поток воды!... И в полчаса
   Не стало башни!... Да! Она - на глине.
   Но просто так ведь с неба дождь не хлынет
   Лишь на нее? Спасибо! И прости!
   Но груз сомнений больше я нести
   Не в силах был. О, Боже, жизнь чудесна!
   И пусть стою пред стенкою отвесной,
   Но есть куда стремиться и ползти.
   И день сегодня лучше, чем вчерашний!
   Но как же Ты? Твоей никто ведь башни
   Не сможет взять вот так вот и размыть?
   Иль все же есть кому? Не может быть,
   Чтоб не было? Пусть пустота хотя бы,
   Но даст возможность на мгновенье слабым
   Почувствовать себя, преодолеть
   Свои сомненья и опять взлететь...
   Нет ничего ужаснее покоя
   Вершины, коль она лишь - под тобою.
  
   Вбегают встревоженные люди.
  
   О, не кричите люди, чем-то Бога
   Вы прогневили! Телесам ли много
   Вы отдаете времени, плодам
   Земной юдоли? Он напомнил вам,
   Что все земное, лишь земное - тленно,
   Как из песка построенные стены!
   М а г 1
   Но это ж ты? Ты башню ту возвел
   Из глины и песка лишь?
   Ч е л о в е к 1
   Нас провел!
   Ч е л о в е к 2
   Нас обманул, трудиться зря заставил!
   А в е л ь
   Нет, вы забыли главное из правил:
   Цель - не создать, цель наша - созидать!
   Нельзя на лаврах даже почивать
   Столь безмятежно! Если до предела
   Дошли во всем, и нет уж больше дела -
   Разрушить надо, чтобы вновь начать!
   Ч е л о в е к 1
   А если б мы ее не создавали,
   То чтоб тогда сейчас мы потеряли?
   М а г 1
   О нет, собрат, но в этом ты не прав:
   Не потеряем мы, ее создав
   Прочней намного!
   Ч е л о в е к 2
   Заново трудиться?!
   А в е л ь
   Ну что ж, в пустыню можешь удалиться.
   И за плодами поднимать руки
   Не надо там, и воду из реки
   Не надо черпать... Да и жить не надо.
   Ч е л о в е к 3
   Да, мы давно уйти отсюда рады!
   Всего достигли - нечего желать!
   Устал уж сласти днями я жевать
   И наслаждаться даже наслажденьем!
   Готов уж злу отдаться, наважденьям -
   Не подыхать бы только лишь с тоски!
   И что же, так до гробовой доски
   Бесцельно прозябать теперь придется?
   Ч е л о в е к 2
   А строить заново, так что-нибудь стрясется
   И вновь разрушит?
   Ч е л о е к 1
   А! Пошли домой!
   А-то опять своей он головой
   Придумает, а нам - творить руками.
   А в е л ь
   Ну так придумайте тогда вы сами?!
   Ч е л о в е к 3
   А что еще, коль все и так уж есть?
   Зачем на дерево за плодом лезть,
   Коль вся земля усыпана плодами?
   (все понуро расходятся)
   М а г 1
   Прости меня, не думал я, что так
   Закончится все это...
   А в е л ь
   Ты ведь - Маг:
   Планировать и ссоры сам ты должен.
   Но им теперь ничем мы не поможем:
   С вершины, друг, иного нет пути...
   М а г 1
   И что?
   А в е л ь
   Враги лишь смогут их спасти.
   М а г 1
   Разрушив все?
   А в е л ь
   Но в памяти их башня
   Останется? Никто ведь день вчерашний
   Из разума не вычеркнет? Застой
   Куда страшнее - пусть и золотой ,
   Чем пустота, откуда нас дорога
   Ведет любая?
   М а г 1
   Но куда?
   А в е л ь
   До Бога!
   Он - в стороне любой от пустоты!
   Ну хорошо, ступай домой и ты.
   А я - на север.
   М а г 1
   К ворогу?
   А в е л ь
   Конечно.
   Успеха горе слишком безутешно,
   Куда страшнее сладости невзгод.
   Увидишь, друг, что не пройдет и год -
   Они вновь к жизни воспылают жаждой!
   И так всегда, и в век любой и каждый
   Все будет повторяться...
   (расходятся)
  
  
  
   А К Т 4
   МОИСЕЙ
  
  
   С ц е н а 1
   Тронный зал
  
   А в е л ь
   Эхнатон,
   Ты не заметил - финский бог Аммон
   Бросает тень на облик Ра небесный?
   Э х н а т о н
   Так то ж твои жрецы, мой друг прелестный,
   Меня и солнце думают затмить
   Аммона тучей?
   А в е л ь
   Да, но им хранить
   Завещано, а не играть богами.
   Э х н а т о н
   И фараонами.
   А в е л ь
   О да, но сами
   Им позволяете играть собой?
   Э х н а т о н
   И ты, быть может, но иной игрой
   Меня увлечь решил?
   А в е л ь
   Зачем, чтоб касты
   Своей влиянье подорвать? Опасны
   И для нее неверные шаги.
   Э х н а т о н
   Скажи, Мерир, но только уж не лги, -
   Насколько наши боги всемогущи?
   А в е л ь
   Хоть самый скорый - впередиидущий,
   Но самый быстрый тот, чьим мы путем
   И отставая вместе с тем идем.
   Э х н а т о н
   Сказать ты хочешь?...
   А в е л ь
   Да, путь Ра пустынен
   И предсказуем: ни на шаг доныне
   С него и Ра великий не ступил.
   И звезды предсказуемы, и Нил
   Не изменил ни разу измененьям.
   Есть, значит, тот, по чьему повеленью
   И чьим путем шагают и они!
   Э х н а т о н
   Но я не видел ничего иного
   На небесах? А ждать же от земного
   И тленного, что сможет он богов
   Преодолеть небесных?
   А в е л ь
   Да, шагов
   Того не видим, чьим путем шагаем
   И на земле, и в небе.
   Э х н а т о н
   Но склоняем
   Мы головы пред видимыми?
   А в е л ь
   Да.
   Богов всегда пред нами череда,
   А фараон - один. И в том опасность,
   Что ряд богов вдруг станут несогласны
   С его правленьем. Менес божеством
   Себя назвал. А твой отец родством
   С простой женой на землю опустился.
   И ты ведь с этим тоже согласился?
   А ведь недаром же пошла молва,
   Что в наказанье сыну голова
   Дана такой за грех Аменхотепа?
   И... твой недуг. И чтобы нам вертепа
   Не допустить в стране, мы предпринять
   Должны шаги такие, чтобы знать
   И жречество из Фив врасплох застать
   Нас не смогло. Ударим их оружьем.
   Они за Ра воюют - им же хуже:
   Пусть подымают Ра авторитет!
   Но наш Ра выше и незрим, как свет.
   Чтоб против бога высшего подняться,
   Придется с саном жреческим расстаться.
   Э х н а т о н
   Ты их боишься?
   А в е л ь
   Что ты, милый друг?
   Тысячелетья уж мечтал испуг
   Я испытать, да не дано с рожденья.
   Э х н а т о н
   А ты откуда, друг, происхожденье
   Ведешь свое?
   А в е л ь
   Откуда? От его
   Родного сына. Бога одного
   Я с детства знал, других же сам придумал.
   Э х н а т о н
   Но для чего?
   А в е л ь
   Быть нужно все же умным,
   Чтоб осознать незримое. Не всем
   Доступно это. В небе нет дилемм.
   А чтоб понять, мы противопоставить
   Должны и рядом что-нибудь поставить,
   Чтоб их стравнить: известно что и нет.
   К примеру, с тьмою сравниваем свет,
   Со смертью - жизнь, со злом - добро, - иначе
   Нам не понять. Решаем ведь задачи
   Мы, от известного идя? Его
   Нам не постичь, как результат всего,
   Поскольку все - ему благодаря.
   Э х н а т о н
   Я понимаю. Значит, все - не зря?
   И не от прихоти богов известных?
   Но ведь тогда ж совсем неинтересно
   Нам познавать, что знает Он и так?
   И все великое тогда - пустяк.
   Лишь принимать должны мы - перемены
   Не в наших силах? Все теряет цену:
   И жизнь, и смерть, и счастье...
   А в е л ь
   Нет, любовь
   Его бесценна! Ею вновь и вновь
   Он мир рождает - пусть не совершенный,
   Пусть полный зла, но Он готов простить,
   Чтоб вновь и вновь мы продолжали жить!
   Он сам - Любовь, и иначе не может.
   Меня давно уже смятенье гложет,
   Но не могу никак я для людей
   Открыть все это. Ведь они идей,
   Не подкрепленных жизнью, не воспримут.
   Да и сейчас, боюсь, они отринут
   Нас вместе с ним. Ведь столько в мире зла,
   И чтоб любовь ответственность взяла
   Всю на себя за зло и сохранила
   Свою невинность в их глазах? Нет, сила,
   Как аргумент, здесь не поможет нам.
   Хотя бы должен ты поверить... сам?
   Э х н а т о н
   А я и верю! Мне отец - примером:
   Ведь он любовь поставил выше веры,
   Закона выше, сана,... божества?!
   А в е л ь
   Но ты с княжною узами родства
   Себя связал?
   Э х н а т о н
   О звезды, подтвердите:
   Есть среди вас одна, что Нефертити
   Прекрасней будет? На Земле богов
   Я никого поставить не готов
   С ней даже рядом!
   А в е л ь
   Верю, друг мой, верю!
   И оттого лишь приоткрыл я двери
   Великой тайны... только для тебя!
   Нельзя в Него поверить, не любя
   Его любовью!
   Э х н а т о н(весело)
   Ты? Ты тоже любишь?
   А в е л ь(смеясь)
   Неблагодарный, ты меня погубишь
   Своим вопросом. Да, люблю Его!
   И так же сильно брата своего.
   Э х н а т о н
   Нет, женщину?
   А в е л ь
   О нет, мне неизвестна
   Ее любовь! Моя ведь - бестелесна,
   Как все мое? Да, эти телеса
   Ведь не мои давно уж. Нет, я сам
   Перед тобою, но в чужом уж теле.
   Э х н а т о н
   И так и я могу?
   А в е л ь
   На самом деле
   Не так уж это, друг мой, и легко.
   Ведь от Него я вечно далеко,
   И идеал мне вечно недоступен.
   Но все столетья прожитые вкупе
   Не стоят мига даже одного
   Общенья с ним.
   Э х н а т о н
   Ты думаешь?
   А в е л ь
   Я знаю!
   Тысячелетья то я постигаю,
   Что от Него б за миг один узнал,
   Когда б в обьятья истины попал.
   Э х н а т о н
   Ну что ж, попробуем наш мир любовью
   Мы освятить. Уж так он залит кровью,
   Что ей пора бы принести плоды.
   Построим город новый. Будешь ты
   Жрецом верховным. Их заставим спину
   Склонить пред богом новым.
   (выходит)
  
   А в е л ь(один)
   Но покинуть
   Страну придется вскоре... навсегда.
   Но и ее великие года
   Идут к закату. Дети Сима бродят
   Уже меж нами. За морем восходит
   Звезда страны, где Каина рукой
   Бог из металла выкован. Герой!
   Да, как ни жаль, но на основе веры
   Он разума там начинает эру,
   А не души! И надо б умалить
   Огонь рассудка чем-то, иль спалить
   Он мир в итоге сможет... неизбежно.
   Но что еще на свете столь безбрежно,
   Как разум, вера? Только лишь любовь!
   Пусть нашу веру здесь погасит кровь
   Непонимания, вражды, привычки -
   Уж слишком сильный я создал обычай
   И самому его мне не сломить.
   Но нам на север главное пустить
   Ее ростки... Средь холода металла
   Любви желанней будет одеяло.
   Лишь дети Сима смогут в том помочь...
   Никто не смог их веры превозмочь
   В Него Единого. Судьбу изгоев
   Готовы будут несть и средь героев,
   Как до сих пор несли мне вопреки,
   Себе вовред! Пусть воды их реки
   Текут на север. Мы ж по водам пустим
   Ладью с Любовью, неземною грустью.
   Любой другой с мечом туда пойдет.
   Лишь дети Сима знают наперед,
   Что мир и так был Богом им завещан,
   А Ханаан и Ноем был обещан.
   А коли так - зачем им воевать?
   Жаль лишь одно, что им не восприять
   Моей идеи... Нет, тогда б бросалось
   В глаза стремленье их? Любая б малость
   Их замыслы бы выдала? Их род
   Пускай идею зла с собой несет.
   А им назло воспримут те, другие
   Идеи совершенные, благие.
   Что ж делать?: участь симовых детей -
   Будить такие чувства у людей.
   Настоль чужды они своею верой
   В незримого, что их своею мерой
   Никто не может мерить и понять,
   А начинают их подозревать
   В обмане сразу и противоречить.
   А что в ответ они? - одни лишь речи,
   Которым Ной лишь верил. Лучше их
   Никто б не смог донесть идей чужих,
   Тем более, их напрочь отвергая,
   До тех, идея у кого другая.
   А Эхнатон? В любви пусть поживет
   И, если в ней усладу он найдет,
   То не ошибся я в догадках, значит.
   И в целом мир спастись никак иначе
   Не сможет - только лишь через любовь!
   Знал сам бы я ее, то может кровь
   Давно бы в мире не лилась, - иные
   Пути бы наметил им земные,
   Не разделяя на царей, богов,
   Богатых, нищих, добрых и воров,
   На жриц любви и храмов... Думал лучше
   Найду я что-то, если больше куча
   Всего для выбора мне будет здесь дана.
   А ведь была известна нам она
   В начале самом, раньше нас... но мама
   Всегда в тени стояла у Адама.
   И он - отец был сыну образец.
   И из-за стука молота сердец
   Я не расслышал шепота. А Каин -
   Тем более. Да, был я ближе к маме
   И чувствовал, что не туда иду.
   Уйти хотел назад я, но к стыду
   Не понял - почему, хоть был и рядом
   С ответом я. Потом уж за обрядом
   Не разглядел я сути божества.
   В душе скрывался я от естества,
   В нем видя только грешное, земное.
   А ведь она любовью лишь одною
   Творит все то, что тысячи творцам
   Ввек не создать?! Цена их мертвецам,
   Что над землей повсюду воздымают, -
   Ничтожна, но творцы о том не знают.
   А я-то знал, душе отдав себя,
   Что создаем мы души, лишь любя?
   Что брата разум был любви лишен
   В начале самом, чем и предрешен
   Конец трудов его весьма печальный.
  
   Входит Эхнатон
  
   Скажу, мой друг, что должен ты вначале
   Жену иною свитой окружить.
   Прислуги старой сердце не лежит
   К любви твоей. Царей им непривычно
   Такими видеть... даже неприлично.
   Э х н а т о н
   Откуда ж новую прислугу взять?
   Пока родятся новые, мне ждать
   Придется долго.
   А в е л ь
   Лучше взять чужого,
   Кому и старое чужое - ново!
   Средь нас есть племя нам во всем... чужих.
   Возьми из них ты женщин молодых
   В прислугу ей и ты не ошибешься.
   Зато друзьями сразу разживешься.
  
   Вбегает Маху.
  
   М а х у
   Мой фараон, я, заговор раскрыв,
   С мечом прошелся по стране до Фив!
   Э х н а т о н
   И что народ?
   М а х у
   Реформы пониманья
   Не много в них. Считают посяганьем
   Ее на культ их маленьких божков.
   А что вверху дерутся - он готов
   Простить любого, лишь бы их не трогал.
   Э х н а т о н
   Что ж, моего он не воспринял бога?
   М а х у
   Ну, честно коль, - народу все равно.
   Да и терять осталось им одно -
   Своих божков. Ведь все их остальное,
   Что, коль и было, сьедено войною.
   Искусники, художники виват
   На всех углах Атону лишь кричат,
   Пред ним всецело души раскрывают,
   Его своим собратом величают.
   И дети рады - матерей любви
   Им не хватало. Люди же земли
   К нему враждебны.
   Э х н а т о н
   Много лет пройдет,
   Пока младое древо подрастет,
   Уже отравленное соками былого.
   И только плод его дать может новый
   И не отравленый ничем побег.
   Не доживу, боюсь, до лет я тех.
   И кто, не знаю, мне придет на смену.
   А в е л ь
   Ты только верь, что из любви им плена
   Не убежать, хоть раз туда попав.
   Э х н а т о н
   Ты и на этот раз, конечно, прав.
   И вновь прислушаюсь к совету друга.
   Маху, ты должен подобрать прислугу
   Из пленников, приставив их к жене.
   И допустить мужей в мой храм. Вдвойне
   Хочу к себе приблизить инородцев.
   Пусть отхлебнут из чистого колодца
   Они познанья нового воды.
   Не будет в том, я думаю, беды,
   Коль и придворных обновим, вбирая
   В свои ряды - кому мы доверяем,
   Кто верит нам? Пусть я не доживу,
   Но все ж не каждый пережил молву
   И детище свое? А я все ж верю,
   Что новой эры открываю двери
   В далекое грядущее. Догнать
   Его лишь ты сумеешь. Сберегать
   Возьми уж труд ты на себя нелегкий
   Мое дитя, какой бы путь далекий
   Не оказался... Я же... Боже мой!
   (падает в припадке эпилепсии)
   М а х у
   О Господи! Бегу я за женой!
   А в е л ь
   Не надо! Что ты? Это так - припадок.
   (помогает Эхнатону)
   Путь реформатора всегда не сладок,
   Ведь сок чужих плодов вкушает он,
   Его же плод и горек и зелен.
   И так он - юн нести такую ношу.
   М а х у
   Он не один, и я его не брошу,
   Хоть и друзья мои - теперь враги!
   А в е л ь
   А братья?
   М а х у
   Мне из них никто руки
   Не подает. Отцом и-то отвержен.
   Он на меня на одного рассержен,
   Хотя ему, вот надо же, простил!
   И потому - его отца любил,
   Как друга он. Меня же... ненавидит.
   А в е л ь
   А мать?
   М а х у
   Что мать? Мать мухи не обидит.
   Еще сильнее любит, как врага.
   Не думал даже, как мне дорога
   Она быть может. Верою своею
   Ведь он меня впервые сблизил с нею!
   Как жаль, столь времени минуло зря!
   Ведь у нее последняя заря
   Была сегодня утром... Окружают
   Со всех сторон враги нас. Ожидают
   Войска приказа, но... безмолвен он!
   А в е л ь
   Любви и миру верен Эхнатон,
   Как и отец его.
   М а х у
   И в этом слабость
   Любви и есть! Неведома ей храбрость,
   Зла не допустит, зло чтоб одолеть.
   А в е л ь
   Чтоб победив одно, взамен иметь
   Второе, что сильнее?
   М а х у
   К пораженью
   Тогда готовым быть?
   А в е л ь
   О нет, сраженья
   Любви идут не в поле, а в сердцах!
   Победа зла все ж обратится в прах!
   Любви ж победа - жизни продолженье!
   М а х у
   Приказ отдать хотел на свой я страх,
   Но не хотел нарушить тем закона,
   Что я от бога нового Атона
   Воспринял сердцем... Что-то долго он
   Лежит недвижно? Может быть сражен
   Другим недугом?
   А в е л ь
   Да, ты прав, к несчастью...
   М а х у
   Тогда зачем я здесь, его коль частью
   Давно я стал? Ему я там нужней!
   А в е л ь
   Ты прав! Путь смерти будет посложней
   Пути земного. Не душе - для тела.
   Душа его уж к Богу улетела.
   М а х у
   Ну нет, я верю лишь его словам.
   Он насолил здесь много и богам.
   Ведь вся страна кипит от жажды мести.
   Ведь я молчал... Нет, мы должны быть вместе.
   Прости меня! Тебе лишь одному
   Вверяю тело я его! Бегу
   Ему вдогонку...
   (пронзает себя мечом)
   А в е л ь
   Боже, прав ты, верно?
   Не вырасти любви средь поля скверны!
   И путь нелегкий и далекий ждет.
   Но знай одно, что сын твой не свернет
   С него теперь. Все прошлое - химера!
   Один остался вновь я... Только вера!
   Теперь лишь вера! Да, она одна
   Пока, как я, но истинна она!
   И я теперь не сомневаюсь в этом.
   Да, знал удачи многие я лета
   И мир творил велением своим.
   Что ж не творить, когда все это - дым
   И ничего иного? Легкий самый
   Путь заблуждений, лжи, но к небесам мы
   Им не придем. До Бога путь незрим.
   Как жаль - расстаться мне придется с ним.
   С первопроходцем. Нет, они не смогут
   Его унизить явно. Словно бога
   Его схоронят. Тайно... отомстят!
   Они ведь знают - предки возвратят
   Им оскорбление свое в потомках.
   Я научил их этому. С котомкой
   Не приучил лишь по миру бродить.
   Что ж, самому придется искупить
   За них сей грех: все пережить лишенья,
   Какие знает мир, чтоб очищенья
   Добиться полного своей души.
   Ведь столько я на свете нагрешил,
   Ввергая всех в пучину заблуждений?
   Прощай, мой друг! Прощай, мой юный гений!
   Прости меня, ведь я тебя обрек
   На этот путь, где сам и не сберег!
   Но сберегу дитя я без сомнений!
   ( Уходит)
  
  
  
  
   С ц е н а 2
   Улица Гелиополя
  
   А в е л ь(в одеянии странника)
   Ну, здравствуй, юноша! Не от безделья
   Ты то решил вкусить, что зельем
   Считают все?
   М о и с е й
   Всем легче ошибаться,
   Чем одному! Не надо признаваться
   И некому. Поэтому толпа
   Всегда права, хотя во всем глупа.
   Один всегда неправ, хотя и знает
   Ее он больше. Если не скрывает
   Своих он знаний от нее. Тогда
   Она бессильна перед ним, когда
   Ведет он в сторону ее другую,
   Чем говорит, те мысли ей даруя,
   Что от нее мечтами услыхал.
   Но что поделать, коль любой нахал
   Толпы мудрее, мудреца ж нахалом
   Она считает, если не скрывал он
   По глупости той мудрости пред ней?
   А в е л ь
   Так ты не только мудростью своей
   Решился вдруг с толпой посостязаться?
   М о и с е й
   О нет, ищу я дело, чтобы взяться
   Я за него без сожаленья мог.
   А в е л ь
   Ты - иноземец, но, смотрю, твой слог
   Не уступает слогу царской знати?
   М о и с е й
   Кто научил шипеть, тому и платит
   Язык мой тем же, острым жалом став.
   А в е л ь
   Но ты не все, похоже, там познав,
   Пришел сюда?
   М о и с е й
   О да, я - одиночка.
   И слышал я, что некто свел все в точку:
   Всю мудрость, что известна их богам.
   Вот и решил, что веселее нам
   Вдвоем с ним будет, и разлуку легче
   Перенесем, коль уж сойтись нам не в чем.
   А в е л ь
   Так значит, дело ищешь?
  
   М о и с е й
   Нет, искать
   И есть то дело, от чего бежать -
   Одна отрада... в поиски, конечно.
   А в е л ь
   Ну что ж, скажу, что начал ты успешно:
   Успел застать того, кого искал.
   Надеюсь, ты в пути не потерял
   Отцов заветы?
   М о и с е й
   Брат их мне напомнил.
   Мою-то память напрочь смыли волны
   Чужой реки, чужого языка.
   А в е л ь
   Теперь понятно, отчего слегка
   Жуешь слова - только не глотаешь.
   М о и с е й
   Слова чужие - вдруг каким отравишь
   Желудок свой?
   А в е л ь
   Не бойся, разносол
   Вмещался раньше на один лишь стол.
   С него народ твой до сих пор вкушает.
   М о и с е й
   И эту тяжесть он с собой таскает
   По всем трактирам?
   А в е л ь
   Что ж, пришел черед
   Открыть и свой.
   М о и с е й
   С чужого ж заберет
   Обьедки все с собою постоялец?
   Ведь он запасливый, народ-скиталец?
   А в е л ь
   Так пусть идет, пока их все не сьест.
   М о и с е й
   Куда ж идти?
   А в е л ь
   Куда укажет пест
   Тебе господний.
   М о и с е й
   Здесь на три ладони
   Их наберется. И какой погонит
   Меня в дорогу?
   А в е л ь
   Нет, у нас - Один!
   М о и с е й
   Но кто ж тогда ты будешь, господин?
   А в е л ь
   Считай, что брат родной твоего рода.
   М о и с е й
   Склоняюсь пред тобою. Но народа
   Мне вывести отсюда не дадут.
   А в е л ь
   Тюремщики порой и сами ждут,
   Чтоб им избавиться от тех, кто вольным
   Себя в тюрьме считает, где привольно,
   Гораздо лучше, чем они, живет.
   А коль снаружи зной иль мор гнетет,
   То предпочтет местами поменяться.
   Но главное, тебе посостязаться
   С их магами придется. Те терпеть
   Соперников не будут: отпереть
   Им предпочтут и Райские ворота.
   Вновь власть терять им очень неохота.
   М о и с е й
   Но как осилить магов я смогу?
   А в е л ь
   Придется поучиться. Как слугу
   Возьми меня к себе. Под кровом ночи
   Тому я научу, в чем я не очень
   Был с ними откровенен.
   М о и с е й
   Как тогда
   Ты проиграл им?
   А в е л ь
   Большая беда -
   Победа, где столь много побежденных,
   Что победитель будет пригвожденным
   К опеке их, забыв совсем о тех,
   Кого он ради надевал доспех.
   К тому ж, победа - самая из смертных,
   И нет последних перед ней средь первых.
   Куда надежней пораженье там,
   Где быть судьею лишь земным богам,
   Враждующим с небесным.
   М о и с е й
   Но слугою
   Назвать тебя? Почтенья я не скрою
   Ни перед кем?
   А в е л ь
   Ну нет! Учись скрывать.
   Тебе столь многое придется знать,
   Что им сказав, их жизнь неинтересной
   Ты сделаешь. Все - скука, что известно.
   И лучше, коль не сам ты говорить
   Им что-то будешь. На тебя лишь зрить
   Они должны, как на земного бога.
   Наскучишь быстро, коль длинна дорога.
   И говорить не должен от себя:
   Бог не однажды посетит тебя
   В дороге той, ведь то - его дорога.
   М о и с е й
   Богов их зная, веры я не много
   В себе скопил.
   А в е л ь
   Зато душа чиста!
   И сможет речь тернового куста,
   Где спрятаться непросто человеку,
   Она понять, как откровенье века.
   М о и с е й
   Не понял я?
   А в е л ь
   Не торопись понять,
   Поскольку многое лишь восприять
   Мы можем в вере в виде откровений.
   Понять язык господний - вот что гений
   Лишь сможет сделать. Требовать с него
   То, что заслуга Бога самого, -
   Наверно глупо? Если Бог понятен,
   То наиболее все ж вероятен
   Земной источник мудрости такой.
   Недаром жрец старается любой
   Слова свои укутывать туманом.
   М о и с е й
   Но где граница истины-обмана?
   А в е л ь
   Не слог туманен Бога и не смысл
   Им сказанного слова. Нет, берись
   И за соломинку здесь без опаски,
   За нить любую. Здесь одно не ясно:
   Какую же из этих нитей вьет
   Веревку он, куда она ведет?
   Одно лишь ясно, что ведет к спасенью!
   А кто и нити вьет свои из тени,
   Тому веревку никогда не свить.
   Народу своему ты говорить
   Лишь правду должен, как она жестокой
   Не показалась бы. Но коль истоком
   Ее - не ложь, не сможет уж река
   Иссякнуть на Земле и за века.
   М о и с е й
   Но что за правда эта? Я не знаю.
  
   А в е л ь
   Дана судьба народу непростая,
   Да вы забыли видно. Был народ,
   Кто средь других нести судьбу господ
   Обязан был, себе их подчиняя.
   Но может ноша слишком уж большая
   Им показалась - бросили в пути.
   Оно, конечно, проще то нести,
   Что сьел ты сам вчера или сегодня.
   Но, как цари несут завет господний,
   Так и народ какой-то должен взять
   Себе тот груз. Коль мир не возглавлять -
   Он обратится в хаос, ведь последних
   Нет победителей? И лишь наследник
   Им может быть. Господь им вас избрал.
   Поэтому, все то, что ты видал
   Здесь в отношеньях знати и народа,
   Ты применить к своему должен роду,
   Из них царя в пустыне воспитав.
   Да, поколение рабов отдав
   Ее безмолвью, чтоб ни капли в память
   Не просочилось рода, что веками
   Нести он будет. Да, но целый род
   Ты господином сделаешь. Народ,
   А не кого-то из него: рабами
   Они народа будут все - любой
   Поставит род навечно над собой!
   И пусть рассеется по всем он весям,
   В душе всегда они должны быть вместе.
   И каждый знал бы, где бы не был он,
   Он - только нить, что в общую вплетен
   Веревку рода. Да, царем разумным
   Он должен стать. Без лоска и без шума
   Среди придворных: сами ведь - рабы!
   И место их - скорей средь голытьбы,
   Чем средь царей народов подчиненных.
   Примером будут пусть для угнетенных.
   Не сможет править тот, кто не познал
   Судьбы подвластного. Кто не снимал
   С главы корону - снова не наденет.
   Но главное, ты должен знать, что денег,
   Богатств, как и небесных, так земных
   Иметь род должен больше остальных,
   Хоть по отдельности все будут нищи.
   Не слышишь ты, но с севера уж свищет
   Монетный ветер, скоро в ураган
   Он перейдет. Так пусть уж чистоган
   И будет трон ваш, в целом незаметный
   Ни для кого. Он, как и Бог, - и в ветке,
   И в камешке любом, и в птичке есть,
   Но никому из нас не виден весь.
   М о и с е й
   Ты сам придумал?...
   А в е л ь
   Нет, ваш прадед Сиф
   Так начинал, но Бог же, не простив
   Грехов каких-то тяжких первым людям,
   Все смыл потопом. Путь ваш будет труден,
   Но вам нельзя ошибок допускать,
   Чтоб гнев господний снова не назвать.
   Но хватит нам, наверно, для начала?
   М о и с е й
   В твоих словах мне музыка звучала
   Небесных сфер. Мне жалко прерывать...
   А в е л ь
   Но мы с тобой с иного начинать
   Должны пока что наше обученье.
   Ты должен магом стать сперва, чтоб тени
   Своих врагов с пути того убрать.
   М о и с е й
   Ну что ж, слуга, жду ваших повелений.
   (уходят)
  
   С ц е н а 3
   Тронный зал
  
   Р а м з е с
   Нет, Моисей, тебя бы отпустить
   Смог одного я. Но народ простить
   Не сможет мне, коль я раба свободным
   Вдруг сделаю, народ же свой голодным
   Оставив из-за этого. Рабом
   Быть вместе легче.
   М о и с е й
   Да, но если ртом
   Вдруг лишним меньше средь народа станет
   Пред урожаем самым, то помянет
   Любой оставшийся ушедших лишь добром?
   Р а м з е с
   Год урожайный и избыток людям
   Пойдет не впрок: трудиться меньше будет
   На год он следущий, имеет коль задел.
   М о и с е й
   А если б град небесный налетел
   И урожай скосил - грозит им голод?
  
   Р а м з е с
   Что ж, вымрет старый, ну а тех, кто молод,
   В народе больше будет.
   М о и с е й
   Если ж мор
   Вдруг на младенцев нападет?
   Р а м з е с
   Как скор
   В вопросах ты: для каждого ответа
   Есть у тебя в запасе.
   Ж р е ц 1
   По приметам
   Нас ничего подобного не ждет.
   Ж р е ц 2
   Наоборот: удачным будет год.
   М о и с е й
   Приметы ваши, как и ваши жезлы:
   И пред змеею даже бесполезны.
   Ж р е ц 1(насмешливо)
   Я на словах мир проглотить смогу.
   М о и с е й
   Сказать ты хочешь, что и в этом лгу?
   Ж р е ц 1
   Нет, не хочу, но все ж богам виднее.
   М о и с е й
   Ну так смотри: его вот жезл я в змея
   Пред вами обращаю - пусть сожрет
   Он ваши жезлы, коими вы год
   Счастливый для Египта нагадали...
   Так проглядите вы и финикян,
   Веками темными грозящих вам?
   Р а м з е с(в ужасе)
   О что это? Неужто вы солгали?
   Ж р ц 2(недоуменно)
   Так быть не может?! Ведь не мы, а бог
   Устами нашими свой молвит слог,
   В слова слагая! Их же - в предсказанья.
   Ж р е ц 1(оправившись)
   Но за грехи какие ж наказанье
   Грозит Египту?
   М о и с е й
   Чужд богам наш род!
   Мутит иною верой ваш народ.
   Своим молчаньем даже их смущает.
   С чего, к примеру, он не прославляет
   Амона вдруг, Озириса? Язык
   У нас иной, и бог ваш не привык
   К его наречью, ухо отвращает.
   Ж р е ц 1
   Ишь, за богов чужих он как страдает?!
   Ж р е ц 2
   Как за своих?
   М о и с е й
   У нас есть Бог... один!
   И... неудобно мне, но господин
   Над всеми он!
   Ж р е ц 1
   О да, мы уж видали
   Однажды вот такого же! Пугали
   Нас тем, что трудно и вообразить!
   Р а м з е с
   Я не хотел б то время возвратить.
   Стране нельзя сейчас погрязть в раздоре.
   Враги грозят неведомые с моря!
   Ж р е ц 1
   На хеттах им бы зубы не сломать!
   Р а м з е с
   Они за нас не будут воевать.
   И гнев богов сейчас совсем некстати.
   М о и с е й
   Пойми меня, ведь я живу средь знати:
   Есть что терять, но вряд ли обрести
   Смогу хоть что-то с этого пути.
   Здесь господин я им, там - не известно.
   Ноя считаю, было бы нечестно
   Скрыть от тебя предвиденье мое.
   Ж р е ц 1
   С чьих слов поет пророчество твое?
   М о и с е й
   А это важно, раз поет о бедах?
   Ж р е ц 2
   Нам были ведомы одни победы!
   М о и с е й
   И тем ужасней будет нам беда!
   Ведь до сих пор я вижу, как вода
   Родного Нила обратилась кровью.
   А уж его сыновию любовью
   Я полюбил навеки и ему
   Не пожелаю зла, как и тому,
   Кто в дом к себе меня, как сына принял.
   Р а м з е с
   Ну, ладно-ладно, дело ведь не в сыне?
   Тебя-то я и дня бы не держал,
   Хотя с такою б болью провожал!
   Ты б только знал!
  
   М о и с е й
   О да, конечно знаю!
   С тобой же рядом земли заселяю
   Народом мирным, кто имел врагов
   Лишь на востоке?
   Ж р е ц 1
   Ха! Судьбу рабов
   Он позабудет, как же! Все с собою
   Он унесет.
   Ж р е ц 2
   И тайны все раскроет,
   Что здесь узнал! А веру не возьмет!
   И, значит, чуждый будет нам народ!
   Ж р е ц 1
   Я вижу, как проход он закрывает
   На север нам.
   Ж р е ц 2
   Как пробкой затыкает
   Тот узенький, как горлышко, проход.
   Ж р е ц 1
   И не лишаясь ничего, замрет
   Египет наш!
   Ж р е ц 2
   Они же в центре станут
   И, как посредники, нас всех обманут.
   Ж р е ц 1
   И здесь от них лишь хлопоты одни!
   Ж р е ц 2
   Вы думаете - трудятся они?
   Все по базарам ходят, да торгуют.
   Ж р е ц 1
   О да! Хозяин трудится - воруют
   Рабы труды его, верша обмен!
   Ж р е ц 2
   Какой ошибкой было взять их в плен!
   Р а м з е с
   Послушать вас - так гнать скорее надо!?
   Ж р е ц 1
   О что вы? Нет! Бежать они коль рады
   И рвутся так, то, значит, больший вред
   От них тогда, когда у нас их нет!
   Ж р е ц 2
   Мешают здесь - нельзя и отпускать!
   Р а м з е с
   Ну все, не будем попусту гадать.
   Покажет время - что умам не видно.
   (все кланяются, расходятся)
  
   М о и с е й(в сторону, уходя)
   Не получилось. Что ж, хоть и обидно,
   Но на удачу нечего пенять.
   Пророчества свои же исполнять
   Теперь придется, хоть ему вреда я
   И не желал бы. Стала, как родная
   Его семья мне. Но, коль дал завет
   Господь мне сам, то и сомнений нет.
   Коль цель свята, сойдут любые средства.
   Пойдем на все мы, даже и на бегство!
   А он был прав: жрецов я все ж подмял.
   Жаль он закончить разговор не дал...
   (идет к двери)
   Р а м з е с
   Стой, Моисей! Уж ты меня прости,
   Но не могу народ твой отпустить
   Я просто так. Мне ссора со жрецами
   Сейчас вредна. Но, если между нами, -
   Не против я,... но повод должен сам
   Подать ты мне. Прибегни к чудесам,
   Ну, выполни свои чтоль предсказанья.
   Иль убегите просто! Я старанья
   В погоне проявлять не буду все ж.
   Но пусть лишь двое знаем эту ложь?
   Ты обещаешь?
   М о и с е й
   Как отца родного,
   Люблю тебя я и кого другого
   И обманул бы - только не тебя!
   Р а м з е с
   Врагом уж лучше ты представь меня,
   Но не обманщиком жрецов, народа!
   В конце-концов минуют те невзгоды,
   Оценят люди. Думаю - простят
   Они отцов, что им добра хотят?
   И все ж давай расстанемся друзьями?
   М о и с е й
   Я не хотел б и в памяти врагами...
   Р а м з е с
   Но ведь найдется ж кто-нибудь - поймет?
   М о и с е й
   Боюсь, что много времени пройдет...
   Р а м з е с
   Ну что ж, ты ж дело начал не на годы?
   Да, смертны мы, но все ж вечны народы?
   М о и с е й
   Народы? Нет! Народ, согласен, да!
  
   Р а м з е с
   Ну что ты, друг, одна ль горит звезда,
   Одна ль Земля, одна ль страна, деревня?
   М о и с е й
   Но был один народ, я знаю, древний,
   И мы с тобой от рода одного
   Берем истоки...
   Р а м з е с
   Что же?
   М о и с е й
   Ничего.
   Пока пуста Земля - народ рассеян.
   Но если всюду злаки мы посеем,
   Пойдут повсюду злаки, и поля
   В одно сольются поле, что Земля
   Мы называем.
   Р а м з е с
   Дай тебе удачи
   Твой бог и в этом. Отчего ж ты плачешь?
   М о и с е й
   Прощай, отец!
   Р а м з е с
   Прощай и ты, мой сын!
   М о и с е й
   Хоть средь своих - я буду все ж один.
   Р а м з е с
   Никто из них не справился бы с этим.
   Когда в народе - люди, то как дети:
   Ответственность за все спадает с них.
   М о и с е й
   Из них в пустыне сделаю других.
   Они народом-человеком станут.
   Р а м з е с
   Да, здесь их цели ложные обманут.
   Нас кормит Нил, все делая за нас.
   Он от всего и от забот нас спас...
   О будущем своем.
   М о и с е й
   И в Междуречье,
   Где зародилось племя человечье,
   И там за нас все делала рек,.
   И копии ее: цари, бога,
   Кому мы разум вверили навеки.
   Р а м з е с
   А мы не много все же в человеке
   Найти хотим? К тому ж, когда б он сам
   Стал делать все, то времени умам
   Навряд ли смог бы уделить желудок?
   М о и с е й
   В пустыне с нами будет лишь рассудок.
   Посмотрим, что он сможет! Все, прощай!
   Р а м з е с
   Коль впереди твой Бог - за Ним ступай
   Оставит коль, тогда ты... возвращайся.
   М о и с е й
   Со всеми можно - с Богом не прощайся
   Ты никогда!
   (уходит)
   Р а м з е с(один)
   Сладка ль жизнь фараона?
   Над всеми царь, но царского ж раб трона.
   Лишь Эхнатон сумел переступить
   Черту: не править стал - любить,
   Как человек простой. Но на вершине
   Для одного лишь - место. И о сыне
   Забыть я должен. Я ведь - Царь-народ!
   Не будь меня - народ ведь сразу б в сброд
   Весь превратился. Может, легче станет
   Отдельно каждому, но враг застанет
   Пустыню здесь. Коль не было б врагов,
   То и царей, возможно, и рабов
   Не знали б мы?... Хотя тут связь обратной
   Вполне быть может? Нет, мне не понятно:
   Кто ж нам порядок сей установил?
  
   С ц е н а 4
   Вид пустыни на окраине города
  
   А в е л ь
   Ну что, его, смотрю, ты убедил?
   М о и с е й
   О нет! О да! Тебе-то я открою,
   Что на Земле знать будут только трое.
   Но все ж твоих не избежать им чар.
   А в е л ь
   Не будем в том усердствовать - как дар
   Преподнесем Египту мы несчастья.
   Обычно, то - прерогатива власти:
   Подстегивать народ слегка бичом.
   Но коль ездок пытается умом
   Телегой править, брезгуя вожжами -
   В кювет телега с легкостью сьезжает.
   Намного ж проще ехать под уклон.
   Ты в путь готов?
   М о и с е й
   Ну да.
   А в е л ь
   Но есть сомненья?
   М о и с е й
   Одно всего. Ведь должен поколенье
   Со мной ушедших я на смерть обречь?
   И от невзгод мне их не уберечь
   И в райский сад не привести в награду.
   До горизонта ж мне вести их надо,
   А он всегда же будет впереди?
   А в е л ь
   И что ж?
   М о и с е й
   Решил я, что и сам пути
   Я не закончу, встану пред порогом
   И там умру, чем, может быть, немного
   И успокою совесть.
   А в е л ь
   Разве здесь,
   Ну хоть на чуточку, да легче есть
   Путь для народа? Всех начало шествий
   Лежало где? Да в самом дивном месте,
   Что я назвал бы Раем на земле.
   И что? Хоть шаг кто сделал, чтоб во зле
   Не очутиться сразу по колено?
   И вы ж из райского бежите плена.
   И для чего? Смирились бы и жгли
   Вы безмятежно счастия угли
   В жаровне скуки, страсти и покоя...
   Все ж на прощание секрет открою:
   Не в наказание мы здесь живем.
   Не в наказанье боремся со злом,
   Его тем самым сами ж создавая.
   Не в наказанье Бог изгнал из Рая
   Своих детей. Нет! Для того создал
   И для того в телесный мир послал
   Рассудок, душу наши, чтоб страдали
   И тем страданьем душу создавали
   Земли, Вселенной, что за мир страдать
   Готова будет, чтобы не отдать
   Его покою Хаоса и смерти.
   Материя готова к ней, и сердит
   Ее порою суетность людей:
   Ну для чего усилия царей,
   Что строят храмы - время ж их разрушит?
   И для чего нам роскошь, если туша
   Свое блаженство и в грязи найдет?
   И для чего в пустыне сад цветет,
   Ее гармонию тем разрушая?
   Вселенная - пустыня, но большая,
   И что тягаться с нею человек
   Задумал вдруг - и мыслью же вовек
   Не охватить ее? Но в том и дело!
   Материя б покоя и хотела:
   Рассеяться, рассыпаться бы в пыль
   И вечно слушать, как гудит ковыль
   Средь пустоты. И мы б могли смириться!
   Но нам-то, друг мой, в пыль не обратиться!
   Ей смерть и жизнь - всегда одно и то ж!
   Не важно ей, что истина, что ложь -
   Стремится, как вода, она к покою.
   Но нас не будет за его чертою!
   Ни разума, ни душ и ничего!
   И потому мы вопреки всего
   Остановить должны наш мир пред нею!
   Должны быть сильными, смогли чтоб шею
   Ей с головой слегка лишь развернуть,
   Ступить заставить на обратный путь:
   Назад по новой к новому рожденью,
   Чтоб вечностью не смерть была - движенье!
   Не напрягая ж мышцы, силы нам
   Не обрести. С того-то и сердцам
   Приходится так часто колотиться.
   И потому с врагами будем биться,
   Умом пытаясь их преодолеть.
   И разуму не суждено сидеть
   В тени под пальмой, лишь стихи слагая.
   Всегда жить будем на Земле страдая,
   Но нам иначе смерть не одолеть!
   Но нет, не думай, что несправедливо
   Он поступает с нами: ты ж счастливым
   Уж был все детство? Чем не райский сад
   Оно для нас? Любой вернуться б рад!
   И от того в отличье - этот знаем
   И сами ж добровольно покидаем,
   Чтоб детям дать того же испытать?
   Но чтобы вечно длилась благодать
   Тех кратких лет, не стоит ли хоть малость
   Принесть нам в жертву, да, хотя бы старость?
   Хотя бы зрелость - счастье ведь детей
   Все окупает, стоит тех страстей,
   Что в нас кипят, сжигая нас порою?
   Еще секрет есть, но его откроют
   Твои ж потомки. Только твой народ,
   Который сквозь страдание пройдет,
   То сможет сделать: дать награду миру,
   Что зазвучит в душе послаще лиры.
   Что, не достойна разве цель пути,
   Который предстоит тебе пройти?
   Тебе доступно то, что даже Ною
   Бог не доверил бы... О нет, открою,
   Но одному тебе лишь я секрет.
   С вопросом оставлять тебя, ответ
   Держа в секрете, хоть его ты знаешь,
   Я не могу. Я вижу, как сгораешь
   Ты любопытством. Да, мой друг, любовь -
   Награда миру! Но прошу я вновь:
   Держи то в тайне - время не приспело
   Делить награды, не доделав дело.
   М о и с е й
   Чем я достойней?
   А в е л ь
   Любишь ты народ.
   Не бросишь в море, для себя лишь брод
   Найдя средь лужи! Ты от привилегий
   Уж отказался. Не себя в ковчеге
   Ты понесешь, а будущее их...
   М о и с е й
   Но слышишь, ветер над пустыней стих?
   Пора идти нам. Жаль, не все секреты
   Узнал твои. Но времени ждать нету,
   И... фараон в погоню уж готов.
   Мы встретимся еще?
   А в е л ь
   Земли оков
   Не сбросить мне, наверное, вовеки.
   Твои же в небо убегают реки.
   Прощай!
   М о и с е й
   Прощай!
   А в е л ь
   А за судьбу прости!
   М о и с е й
   Ты знаешь ведь - мне главное идти!
   (уходит с народом)
   А в е л ь(один)
   О, Бог ты мой, не так легко и в мыслях
   Творить мне зло, хотя на коромысле
   Его, быть может, в будущем добро
   И перевесит. Вновь наш путь горой
   Пересечется, только не откроюсь
   Ему я больше: именем прикроюсь -
   Прости меня - но в этот раз Твоим.
   Он - человек, ему ведь, как другим,
   Нужны твои поддержка, одобренье.
   Ведь больше всех его снедать сомненья
   В пути том будут. Он не за себя
   Страдать ведь будет? И ему, любя,
   Так тяжело их будет на страданья
   Всех обрекать и слушать их стенанья,
   Себя причиною считая их.
   И зная это, я все ж на двоих
   С ним разделить те муки попытаюсь.
   Прощай, Египет! Уходя, не знаю -
   Вернусь ли я к тебе когда-нибудь?
   Но обернувшись есть на что взглянуть.
   А, значит, часть меня с тобой осталась...
   Спешить мне надо! С морем поравнялась
   Ведомая в грядущее толпа!
   (воспаряет в небо)
  
  
  
  
   А К Т 5
   АФРОДИТА
  
  
   С ц е н а 1
   Лесистая терраса горы.
   Посреди бьет ключ.
  
   К а и н(пьет воду из ключа)
   Что ж, потрудился, думаю не зря ты?
   Страну красы, рассудка и порядка
   За срок короткий все ж создать сумел.
   Помимо слов, конечно, много дел
   Пришлось свершить... Но, думаю, пред вами
   Мне похвалиться можно?
   А п о л л о н
   О, мы б сами
   Лежали б на лужайках до сих пор!
   Г е ф е с т
   И никогда бы не спустились с гор.
   А р е й
   Ну, разве что немножечко подраться?
   А ф р о д и т а
   О нет, в прибрежной пене искупаться.
   А р т е м и д а
   Иль поохотиться.
   З е в с
   Но часто там
   Все ж нежелательно бывать богам!
   А ф р о д и т а
   Но почему? Лицом от человека
   Мы ж не отличны?
   З е в с
   Чтобы в страхе рек он
   Тех имена, чьих тел он не видал!
   К а и н
   Нет, верить должен в то лишь, что познал.
   Страх дикаря ведет назад - к пещере.
   А п о л л о н
   К тому ж, у них настоль прекрасны дщери!
   Во всем тебе желают подражать.
   А ф р о д и т ы
   Одним отличны.
   А п о л л о н
   Чем же?
   А ф р о д и т а
   Им рожать
   Не запрещают.
   А п о л л о н
   Что ты, Афродита?!
   Ты так прекрасна телом, а роди ты -
   Что станет с идеалом красоты?!
   А ф р о д и т а
   Какой ты глупый! Для чего ж цветы
   Весною так красивы, так чудесны?
   Чтоб дать плоды и вновь весной воскреснуть!
   Во всей красе! Когда ж всю жизнь цвета
   Одни и те ж, - когда-то красота
   И надоесть ведь может? Бесполезна!
   А п о л л о н
   Но на цветок смотреть, прости, облезлый
   Навряд кто будет?
   А ф р о д и т а
   Так смотри тогда,
   Но не срывай по осени плода.
   Г е ф е с т
   Ну что, красавчик, здорово поддела
   Она тебя?
   А п о л л о н
   Тебе-то что за дело?
   Уж что тебя касается - сорвать
   Тебя до родов стоило б.
   Г е ф е с т
   Сковать
   Я то могу, что тлену неподвластно!
   А р е й(в сторону)
   Одно не можешь: отчего несчастна
   Твоя жена.
   А п о л л о н
   Мой слог переживет
   Твои все железяки!
   Г е ф е с т
   Слог соврет!
   В моих же статуях увидит каждый
   Лишь только то, что в этот мир однажды
   Явилось к нам.
   А п о л л о н(смеясь)
   Что слогом и сказал?
   И слог его, как слог любой, солгал!
   Не слог, не статуя, друзья нетленны -
   Краса, что в них! Вы ж знаете, Елена -
   Богатство всей Эллады, суть ее?!
   З е в с
   Иной не может быть дитя мое!
   А ф р о д и т а
   Моя сестра. Хотя ведь Гермиону
   Все ж родила?
  
   А р е й(шепотом Афродите)
   А там вон чей зеленый
   Юнец в кустах со стрелами сидит?
   А ф р о д и т а(покраснев)
   Эрот, любимый, что ж ты так сердит?
   Иди ко мне.
   Э р о т
   Не знаю, может стрелы
   Вдруг затупились? День летаю целый -
   Ни одного же сердца не сразил.
   А п о л л о н
   Тебе Гефест их видно затупил.
   Рога бы взял его на наконечник.
   Г е ф е с т
   А мне другим заняться будто нечем?
   Э р о т
   Так в том и дело: целый день куют,
   Чего-то строят, пишут иль жуют.
   А на мои старанья - ноль вниманья!
   Все - по часам, и все - по расписанью,
   Но я ж так, извините, не могу?
   Стреляю ж на лету иль на бегу.
   Они ж все в миг один в постель ложатся?
   Как одному меж них мне разорваться?
   Пока ж решусь на что-то - все уж спят.
   А п о л л о н
   А я-то думаю, с чего ж глядят
   С такой тоской девицы мне вдогонку?
   А ф р о д и т а
   Ну, так в отличие от вас, девчонкам
   Все ж есть с кого в любви-то брать пример!
   Э р о т
   Беда грядет! И коль не принять мер,
   Один Аид не будет без работы.
   З е в с(озабоченно)
   Возьми мои что ль стрелы для охоты?
   А р т е м и д а(с усмешкой)
   О нет, мои! Надежнее разят!
   И мук духовных, злобы не плодят.
   Вепрь дикий после них примерным парнем
   Становится.
   Э р о т
   Ну, если город в псарню
   Вдруг превратится, то возьму твои.
   Или ж твои, о Зевс!
   А р е й
   Мужчин бои
   Все ж лучше делают во всем мужчиной.
   А ф р о д и т а
   Бой для мужчин - всего-то лишь причина
   Сбежать из дома.
   А п о л л о н
   К женщинам чужим.
   А ф р о д и т а
   Что ж, иноземцев разве мы плодим?
   А п о л л о н
   А что, от женщины чтоль род ведется?
   А р т е м и д а
   А амазонки?
   А р е й(презрительно)
   Трусу отдается,
   Кто ей позволил победить себя!
   А р т е м и д а
   Они лишь девочек, учти, плодят.
   О нет, не то я все ж сказать хотела...
   Г е ф е с т
   Беда - не в этом. Слишком много телу
   Мы отдаем вниманья, и любовь
   Земной какой-то стала, только кровь
   И возмущает.
   А р е й
   Что ж еще-то?
   Г е ф е с т
   Душу.
   А п о л л о н
   Так что ж, выходит, вместо тела тушу
   Иметь должны мы, только бы душа
   Была в той туше скотской хороша?
   А ф р о д и т а(гладит Гефеста)
   Не обижай его! Он всех вас лучше.
   А п о л л о н
   Так что, не он ли ремеслу их учит,
   Тем отвлекая от любви утех?
   Э р о т
   Вы - взрослые, но ваши речи смех
   Лишь вызывают. До сих пор не знают,
   Что есть любовь! И этих обучают...
   (улетает)
   К а и н
   Ты прав, Гефест, во многом, но краса
   Исчезнуть может, если телесам
   Не уделять особого вниманья.
   Ты сам же знаешь - сколь тебе страданья
   Приносит... небольшой, но все ж порок?
   Ведь ты б об истине сказать не смог,
   Ну, что она хоть в чем-то некрасива?
   Г е ф е с т
   И что она зловредна и спесива...
   А п о л л о н
   Чуть кособока, ряба и хрома...
   Г е ф е с т
   Но истина - супруга лишь ума,
   А взору, как и зубу недоступна!
   А п о л л о н
   Так для чего толочь нам воду в ступе,
   Пытаться жизнь украсить людям, коль
   От всех стараний в результате - ноль?
   Ведь по твоим словам могли б мы просто
   Свой идеал достичь: закрыть коростой
   Свои глаза, тот идеал в уме
   Себе представив.
   А р е й
   Лучше уж во сне.
   З е в с
   Ну ладно, дети, попусту что спорить?
   Чтоб в доме жить, все ж надобно построить
   Его вначале. Для ума, души
   Дом - наше тело. Чем же хороши
   Уродов души? Ведь преступник все же
   И внешним видом на себя похожий.
   От тела ненавистью веет, злом!
   О да, согласен, наделен умом
   Преступным тоже. Значит содержанье
   Все ж форме соответствует. Признанья
   Коль не достиг он телом, ум идет
   До той же цели, но уже в обход
   Пути прямого. Ладно, расходиться
   Пора уже, а-то договориться
   Мы до того сумеем,... что людей
   Всех обратить обратно во зверей
   Решимся вдруг.
   А р т е м и д а
   А что, средь них уродов
   Почти ведь нет? Сумела злом Природа
   Того добиться, что добром вовек
   Не сможет сам добиться человек.
   (все расходятся)
   К а и н(один)
   Вот ведь проблема? Может, в самом деле
   Излишне на рассудке и на теле
   Зациклились мы с ними? Но богам
   Не мог одеждой прописать я хлам?
   У бога все должно быть идеально.
   Иначе ж участь у людей печальной
   В итоге будет, коль мы им в пример
   Для подражания дадим химер?
   О нет, героев славных им в богов
   Я подобрал, и мой народ готов
   Нести добро, красу, богатство, лиру
   Другим народам, став примером миру.
   Что, разве плохо, коль отвага, честь -
   Наш идеал, а не безделье, лесть?
   Что разве плохо, коли не рабы
   Все наши люди, а своей судьбы
   Хозяева? О да, отбор жестокий!
   А жизнью ограниченные сроки
   Для совершенства им даны. Во всем
   Его и не добиться? Отдаем
   Вниманья больше внешнему, сравниться
   В чем мы с другими можем, ошибиться
   В чем при сравнении нельзя никак.
   Зато возможность выбиться бедняк
   Любой имеет в силачи, герои!
   И мир свой здесь же, на Земле мы строим -
   Не может быть он хуже, чем Земля?
   Она ж красива и... видна? Поля
   Его никто с земли не различает.
   И с каждым днем народ мой все крепчает -
   Придет момент, когда достигнет он
   Предела совершенства, и начнем
   Душою заниматься, добиваясь
   Их соответствия... О да, признаюсь,
   Что я не всем все ж удовлетворен...
   (в задумчивости уходит)
  
   А в е л ь(материализуясь)
   Так вот они где, разума чертоги?
   Признаться, да, красивы все же боги.
   Ну что ж, те со звериной головой
   В узде держали - этих ж за собой
   На бой и к идеалам зазывают.
   Но и они проблемами страдают.
   Не все здесь гладко, как на первый взгляд
   Мне показалось. Недоволен брат,
   Хотя признаться в этом не сумеет.
   Да и за дело чересчур радеет
   И вряд ли бросит посреди пути.
   Но ведь иначе выход не найти,
   Коль не отбросить сходу заблуждений?
  
   Входит Афродита в венке цветов.
  
   А ф р о д и т а
   Ты кто такой? Не злой ли воли гений?
   Так взор горит - пронзил меня насквозь!
   А в е л ь
   А ты с супругом, как всегда, поврозь
   Повсюду бродишь?
   А ф р о д и т а
   Я среди железа
   Так чувствую себя, как будто слезла
   С меня краса, как ржавчина -с него.
   А он трудов помимо ничего
   Знать не желает. Для чего ж трудиться,
   Коль некогда плодами насладиться?
   Чем без трудов и занимаюсь я.
   Но оттого и крепкая семья,
   Посколь своим ведь каждый занят делом.
   Он, да, - мозгами, я ж, конечно, - телом.
   И не пытаемся ни в чем мешать
   Друг другу мы...
   А в е л ь
   А как твоя душа?
   А ф р о д и т а(с интересом)
   В смятении. И не находит места.
   Ведь я всегда невинна, как невеста.
   А мне б хотелось той познать любви,
   Что я забыла думы все свои,
   Дотла сгорела, чтоб не возродиться!
   А это все лишь тлеет и дымится...
   А в е л ь
   Сгореть, обжечься или все ж согреть?
   А ф р о д и т а
   Бревно сырое вряд и я суметь
   Смогу поджечь, а лед, коль и согрею,
   Так только ноги намочить сумею.
   А в е л ь
   А может он любви с того не знал,
   Что за нее ни разу не страдал
   И без нее не мучился? Доступна
   Она, как воздух.
   А ф р о д и т а(таинственно)
   Замыслы преступны
   Твои, я вижу? Ты меня украсть
   Наверно хочешь?
   А в е л ь
   Старости я в пасть
   Давно попал. Как вор, я - никудышный.
   А ф р о д и т а
   Так что болтать тогда?
   А в е л ь
   У нас бы вышло
   С тобой иное дело: украдем
   Давай другую...
   А ф р о д и т а
   Ну а я причем?
   А в е л ь
   Что для всего народа несомненно
   Ударом будет - да, красу Елену!
   Пусть голод всем разбудит аппетит.
   Тебя украсть - то для богов лишь стыд!
   Ты ж смертным без того ведь неизвестна?
   А ф р о д и т а
   Да я не против, но для них бог теста,
   Их создавая, слишком пожалел.
   Их вор любой в момент бы подгорел,
   Едва попав ко мне на сковородку.
   И так обидно: вроде б не уродка,
   А все боятся, как огня, меня!
   А в е л ь
   Не бойся, милая, воспламеня
   Сердца людей любовью, мы согреться
   Огнем тем сможем.
   А ф р о д и т а
   Жарко уж! Раздеться
   Аж захотелось, хоть огонь пока -
   Лишь в голове. Потрогай, как бока
   Жар распирает?
   (Прикладывает его руку к груди)
   А в е л ь
   Как бока, не знаю,
   Но вот рука дымиться начинает.
   А ф р о д и т а
   Ты врешь, что стар?
   А в е л ь
   Мне столько тысяч лет,
   Сколь раз невинности давала ты обет.
   А ф р о д и т а
   Подумаешь, пусть тыщей больше будет.
   А в е л ь
   Я женщины не знал еще...
   А ф р о д и т а
   Вот люди!
   Как боги, - теоретики. И что ж,
   Учить людей ты ей собрался, ложь
   От правды о любви не отличая?
   Как помогать тебе, коль я не знаю,
   Кому я помогаю? Может ты
   Решил совсем лишить их красоты?
   А в е л ь
   Но я боюсь, что помогать придется
   Тебе уж трупу: сердце разорвется
   Мое сейчас. И я уже украсть
   Тебя готов...
   А ф р о д и т а
   Я думаю, ты пасть
   Любви все ж предпочтешь, а не оскал
   Старухи смерти?
   А в е л ь
   Боже, я пропал!
   (уносит ее в вихре в небеса)
   А ф р о д и т а(голос из вихря)
   За тыщи лет сколь страсти накопилось
   В тебе самом! А я ведь удивилась,
   Услышав, как тревоги о любви
   Ты мне поведал искренне свои,
   А сам не знал ее?
   А в е л ь
   Душа ведь любит,
   Не зная даже! Знание же губит
   Ее наверно? Нет, не то сказал!
   Теперь, когда тебя, Любовь, познал,
   Я знаю то, что ничего не знаю
   И до конца, наверно, не познаю!
   Я столько знал, но никогда - красы!
   Остановил сейчас бы я часы
   Свои навек! Впервые - без сомненья!
   О нет, молчу! Мне жалко те мгновенья,
   Что на слова я трачу!
   А ф р о д и т а
   Говори!
   Еще, еще!
   А в е л ь
   О нет, ты посмотри:
   Вон та земля, что для меня казалась
   Единственной красавицей! Как мало
   Теперь ее мне!
   А ф р о д и т а
   Это что?
   А в е л ь
   Поля
   Людского духа! Как они искрят
   Теперь на солнце? Будто расцветают
   Они весной! Повсюду набухают
   Цветов бутоны новых!
  
   А ф р о д и т а
   Небеса
   Столь глубоки, бездонны! Их краса
   Меня глотает! Я в нее влюбилась!
   Как будто сердце, солнышко забилось!
   О, как прекрасна ты, небес Любовь!
   Как не хочу туда, на Землю вновь
   Я возвращаться! Как люблю я, милый!
   (вихрь уносится вдаль)
  
  
  
   С ц е н а 2
   Окраина города
  
   А в е л ь
   С каким трудом я вырвался из плена
   Ее любви?! И если б не Елена,
   То вряд ли бы вернулся я сюда.
   Какая все же сила - красота?!
   О нет, не знал ее такой Египет.
   Роль главную играл там все же скипетр,
   Венчающий вершину пирамид.
   Краса - слуга там, а надсмотрщик - стыд.
   Возьми все статуи и изваянья -
   В них красоты естественной признанья
   Нисколько нет. В том, да, моя вина.
   Была ведь цель же - выбраться со дна
   Куда-то вверх, на небо или к Раю,
   Когда земное или презираю,
   Иль низвожу до сует, до помех.
   Для нас оно все изначала - грех.
   А он не стал на небеса равняться -
   Дал человеку из себя подняться,
   Богов своим подобьем сотворив,
   Чертами человека наделив,
   Возвысив тем черты до идеала.
   Но одного им только не хватало:
   Сознания, что это потерять
   Они все могут, хоть и сам создать
   Все это смог. Мол данное богами
   Те боги заберут назад. А сами
   Все создадим, но кроме лишь души.
   Поэтому судьбу ее вершить
   Богам и предоставил он. Конечно,
   Так возноситься все-таки поспешно:
   Не вознестись, не отрастив крыла!
   Но все ж попытка их не зря смела
   И велика она одним лишь этим.
   Чем человек не бог, его коль дети -
   Его ж творенье? Тем, что у детей
   Душа и разум все ж - не от людей!
   Поправлю я его, пока не поздно.
   А-то забудет, для чего и создан.
   Страна его в смятеньи - Илион
   Украл Елену. Так растерян он,
   Что жаль его. Но дело - не в печали.
   Уж скоро флот их за море отчалит
   От берега. Врага все ж победят,
   Посколь сильней его. И возвратят
   Назад красу, осилив вражьи стены,
   Познав при этом истинную цену
   Любви небесной и красы земной,
   Коль человек готов за них на бой,
   На смерть, а Илион - на пораженье!
   К любви повысит это... уваженье,
   И человек готов будет принять
   Любовь и высшую, как благодать,
   Как мать земной влюбленности обычной,
   Какой уж стал считать ее в привычку
   Лишь превратив. В обязанность иль грех!
   И не ее желая, а утех,
   Что даже зверю каждому известны.
   Как Афродиты ласки ни прелестны,
   Все ж не они - вершина той любви,
   К какой отправились их корабли.
   В пути обратном посетив Египет,
   Там семена любви той оброните.
   Когда-нибудь и там они взойдут
   Из семени, посеянного Спартой,
   Божественным бутоном Клеопатры...
   Как долго ждать, когда все ж расцветут
   Сады ее по всей Земле... Как трудно
   Мне с нею расставаться, и не буду
   Я ждать, пока покинет Илион
   Моя любовь... Неужто я влюблен?
   (исчезает)
  
   Появляется Каин
  
   К а и н
   Не обошлось тут, думаю, без брата.
   Но это за беспечность мне расплата.
   Хотя, подсказка это все ж скорей?
   Тогда снимать надо с якорей
   И - вслед за ними! Всех их, как героев,
   Я воспою и двери им открою
   В грядущее! Я понял, что хотел
   Сказать мне брат. Ведь и богов удел
   Любви недаром начал беспокоить.
   Взор Афродиты вдруг на небеса
   Похожим стал! Скучны уж ей леса.
   И я уж цель терял - зачем все строить,
   Коль только стройка радость и дает?
   Любовь же смысл мне новый придает,
   Хоть и творить мешает несомненно.
   Ведь будь Гефест красив - в три смены
   Он не работал бы? Но... Аполлон,
   Не будь в кого-то вечно он влюблен,
   Не сочинил бы ни стиха, ни строчки?
   Ругал бы мир цинично лишь из бочки -
   Ведь есть за что? Не все еще пока
   Дается нам. Но и не ждать века
   Конечного ж нам все же результата?
   Жить не захочешь ведь тогда, когда ты
   И не живешь, а результата ждешь,...
   Точнее ж, смерти? Льешь, а сам не пьешь.
   (порывисто уходит)
  
   А в е л ь(материализуясь)
   Мне жаль слегка, что он секрет раскрыл.
   Ведь как бы тем он пыл не погасил
   Творца, за дело взявшись, но чужое?
   Ведь разум все ж никак нельзя с душою
   Запречь в одну упряжку. Дай же Бог,
   На путь чтоб свой он вновь вернуться смог,
   Творил б свое... Где надо - я поправлю.
   Ведь никогда ж его я не оставлю?
  
  
  
   С ц е н а 3
   Окраина полуразрушенного города.
  
   А в е л ь
   Прости хоть брату, коль не хочешь другу.
   К а и н
   Да я простил, но только мне услугу
   Медвежью ты, считаю, оказал.
   Я ж мир порядка, разума создал.
   Разбил Элладу всю на поселенья,
   Повсюду ввел в них самоуправленье,
   Где идеалом - культ земных богов,
   Кто их учил сложению стихов,
   Игре на лире, с молотом забавам...
   В лугах Олимпии по мягким травам
   Велись бои, но крови в них бойцы
   Не проливали. В битвах мудрецы
   Словесные лишь преломляли копья.
   И коль бросали взгляды исподлобья,
   То лишь внимая истины словам.
   Из этих битв несли все по домам
   Трофеи лишь, ведь даже пораженье
   Для побежденного приобретеньем
   Лишь обернется? Мысль в бою украсть,
   Сразив противника, заставив пасть
   Его безмолвным - разве то возможно?
   И уберег народ от целей ложных
   Здесь на Земле, где только естество,
   Души и тела мудрое родство -
   Всего основа. Дикие же страсти,
   На чем рассудок не имеет власти,
   Держали в подчинения узде.
   Ведь знаешь ты: в других местах, везде,
   Где страсти верх берут, кончается порядок!
   Все сорняки убрали мы меж грядок,...
   Как вдруг все грядки нам смела любовь!,
   Что после Трои хлынула, как кровь,
   Рекою бурною, смешав народы.
   Любви великой захотев, уроды
   Пустились в бой, где силою достать
   Могли они, что им Природа дать
   Не удосужилась. Пришло в смятенье
   Все разума спокойное творенье.
   Мистерии влекли тела, умы
   Не таинством непознанного тьмы
   И не возможностью их постиженья,
   А лишь возможностью разгула чувств.
   И после них мозг оставался пуст,
   Как и бурдюк вина, им осушенный.
   И если раньше каждый посвященный
   Служил таинствам, - нынче ритуал
   Для большинства их самоцелью стал.
   И если раньше жизнь любовь дарила -
   Теперь любовь и жизнь саму затмила.
   Утехи стали целью, а не то,
   Что их приносит. Что же даст цветок,
   Когда срывать его в момент цветенья?
   О да, гордимся мы приобретеньем
   Земель чужих, потери чем своих
   Мы возмещаем. Да, несем мы в них
   То, что мы там теряли безвозвратно,
   Полня Элладу похотью, развратом,
   Откуда все разумное бежит,
   Надеясь, что земные рубежи
   Собой заменят разума просторы...
   А в е л ь
   Ты сам итог подводишь разговору.
   Иль ты забыл, что Сиф у всех в крови
   Сидит нетленно? Если не любви
   Погонит ветер корабли по свету,
   То чьи тогда? Желание запретом
   Весь мир обьять единым, подчинить
   Единой цели, той, что сочинить
   Не разуму и не душе - рассудку
   Пришлось однажды? Он же - раб желудку,
   Чьи прихоти доходчивей других.
   Ты ж это знаешь и в стихах своих
   Ты воспевал не едоков - героев?
   Не за руном златым, а за красою
   Твои герои уходили вдаль?
   Что Ясон получил в конце? Печаль,
   Предав любовь жены своей Медеи.
   А Менелая что и Одиссея
   Ждало в итоге? Все ж таки - любовь!
   Кто ради царства проливает кровь,
   Взамен тот царство крови и получит!
   Но любящих и кровь, брат, не разлучит.
   Ты сам ведь честно написал о том,
   Поставив под сомнение потом
   Свои ж слова, выходит?
   К а и н
   Нет, различья
   Не вижу между страстью... неприличной
   И жаждой власти, жаждой обладать,
   А не устраивать разумно...
   А в е л ь
   Дать
   Любовь ведь может? Власть берет лишь только?
   К а и н
   Одно давая, забирает столько
   Твоя любовь? Порядок, разум, честь!
   И многое, чего не перечесть.
   Не слишком ли велики наши жертвы?
   А в е л ь
   Но без любви, брат, все народы - мертвы!
   Что сифов род в итоге получил,
   Когда любовь порядком оградил:
   Любить лишь раз для сохраненья рода?
   Ведь лишь отступника не смыли воды?
   К а и н
   Его подарок досаждает мне
   И твоего не меньше: все в вине,
   Как и в потопе, тонет. Страсть сжигает,
   Вино ж ее как будто заливает,
   Лишь распаляя. Ухожу я, брат,
   На запад дальше, где костры горят
   Моих не столь еще разумных братьев.
   Не оставляет все ж отца проклятье
   Меня в пути. Победа принесла
   Лишь угрызенья совести, и мгла
   Сомнений вновь меня в дорогу гонит.
   И там она, я знаю, вновь догонит,
   Но все ж и там успею возвести
   Я города, где разум расцвести
   Успеет до прихода новой ночи.
   А в е л ь
   А твой народ востоком озабочен.
   К а и н
   Нести он ношу разума устал.
   Хлебнув однажды страсти, как Тантал,
   Теперь уж ей насытиться не может.
   Надеется, что бремя переложит
   На плечи тех, кто на него взвалил.
   И я места б те тоже посетил,
   Откуда мы берем свое начало,
   Коль я б не знал, что с тем началом стало,
   Коль я б не знал, что это наш конец.
   О да, Великим будет их Гонец!
   И он вернет долги сынов востоку,
   Но возвратит тем родину к истоку,
   Раз дельту за моря перенесет.
   И сам конец он там найдет печальный.
   Дележ ведь будет целью изначальной?
   Но мой родник все ж раньше бить начнет...
   А в е л ь
   Какая ж цель?
   К а и н
   Хочу я вечный город
   Попробовать построить. Опыт дорог
   Мой оказался: много городов
   Построив здесь, тем самым и врагов
   Создал друг другу, создавая... братьев.
   Один же он от зависти проклятья
   Избавлен будет. В случае любом:
   Хоть завоюет враг его - рабом
   Его и станет. Города-Народа!
   Поскольку править в городе не роду,
   Не храму, а стенам и площадям!
   Какая ж разница - кто будет там
   Стоять на площади, коль вечны стены,
   А не правитель?
   А в е л ь
   Но и стены тленны?
   К а и н
   Ее другой стеною обнесу.
   А эту - третьей, если ту снесут.
   Пусть будет город в городе - не рядом!
   Коль вдруг один отравлен страсти ядом -
   Другой ее хотя бы избежит,
   Чем город весь от смерти сохранит.
   Пусть друг за другом так и наблюдают,
   А, проглядев себя, предупреждают
   Другого этим.
   А в е л ь
   Бога одного
   Ты дашь ему?
   К а и н
   О нет, тогда его
   Делить начнут. Возьму своих, привычных,
   Дав им другое несколько обличье.
   И имена иные. Все ж менять:
   И город, и богов, - так прогадать
   В одном из двух смогу. Нет, постепенно
   Вводить и новшества должны мы, неизменным
   Хоть что-то оставляя - то, на чем,
   Как на фундаменте, мы возводить начнем
   Реформы стены, а потом - и крышу.
   К тому же времени изрою мыши
   Фундамент весь - что ж, обновим опять.
   А если сразу все начать менять,
   То это сразу лишь на раз построим:
   Не Вечный Город - повторенье Трои,
   Которую сгубила - не спасла,
   Как то ни странно, именно краса.
   А в е л ь
   В ряду веков почти одновременно
   Другой народ свои возводит стены.
   Из камня, да, но, главное, - в душе!
   То Человек-Народ и он уже
   Опередил тебя в твоей идее:
   Завоевав его, не овладеет
   Никто ведь им. И тот народ родит
   То, без чего и город твой сгорит
   В огне времен. Фундамент подвести
   Под стены все ж непросто, и найти
   В их основаньи сможешь ты былое.
   К а и н
   Но все ж грядущее сокрыто мглою:
   Мы можем лишь с тобою полагать.
   Лишь Господу во всем располагать...
   О да, бесспорно, то, что происходит
   Одновременно, - их дороги сводит
   Судьба в пространстве, если предпринять
   К тому усилья? Надо ж полагать -
   Ты так и думал?
   А в е л ь
   Да, но что идея
   Народа-Города тобой владеет, -
   Не знал того я! Но еще лишь раз
   Я убедился, что ведет Он нас
   С тобой, пускай и разными путями,
   К одной все ж цели.
   К а и н
   До сих пор полями
   Болеешь ты?
   А в е л ь
   Земля ж почти уж вся
   Покрыта их клочками, но висят,
   Как облачка отдельные, повсюду,
   Где посчастливилось земному люду
   Себя отдельным целым обрести.
   И облачка отдельные пасти
   Свои стада-народы продолжают.
   А их пока не много что сближает
   Там в небесах, где важно душ родство.
   О да, у нас едино естество,
   Но то - для зверя лишь единства - мерой!
   Для нас же сходства убеждений, веры,
   Культуры лишь сближает облака.
   К а и н
   А как родов отличье, языка,
   Страны иль города?
   А в е л ь
   Второстепенно.
   Мы - сущности духовные, и стены -
   Барьер лишь временный иль вовсе никакой.
   Душе ведь то доступно, что рукой
   Достанешь вряд ли.
   К а и н
   Но пока деленье
   Идет повсюду?
   А в е л ь
   Нет, проникновенье
   Культур и вер, хоть чуть, но началось.
   И даже здесь. О да, богам пришлось
   Дать имена иные, но с востока
   Пришли ведь многие? Борьба жестока
   И меж племен, и также меж богов.
   Но тяга есть у разных облаков
   К сближению - любовь в ее основе.
   Она ж различия не знает крови,
   В родах и верах, даже в языках?
   Язык один влюбленных: он - в сердцах
   У них все тот же, что принес когда-то
   На землю жизнь. О нет, тогда не зря ты
   Один язык на множество разбил.
   Один язык, быть может, и затмил
   Язык тот сердца. Нынче же средь шума
   Разноголосицы, на вид безумной,
   Я никогда ведь голос соловья
   С другим не спутаю.
   К а и н
   Согласен я.
   Но мне пора.
   А в е л ь
   До встречи в Вечном Граде?
   К а и н
   Надеюсь, долго там сидеть в засаде
   Мне не придется? Что-нибудь опять
   Ты мне подсунешь, чтобы вновь начать
   По новой все?
   А в е л ь
   Не будешь ты внакладе,
   Коль времени не будет поскучать.
   (расходятся)
  
  
  
  
  
   А К Т 6
   ИИСУС
  
  
   С ц е н а 1
   Окраина городка
  
   А в е л ь
   Уже полмира обнял Вечный Город.
   Но каждый год теперь безумно дорог -
   Не пропустить чтоб созреванья миг.
   Он Пирамид Великих уж достиг
   И у себя ввел в Риме пирамиду,
   Что прочная, о да, но только с виду.
   И вскоре время у нее уж вспять
   Должно пойти. И нам его терять
   Никак нельзя. Прийти мессия должен.
   Тот, кто под стены старые заложит
   Фундамент новый. Там, средь облаков
   Империя ведь вся из лоскутков
   Лишь состоит, ничем в одно не сшитых.
   Как и гора камней, в одно не слитых
   Хотя бы силой тяжести камней...
   Второй пример удачней, ведь о ней -
   О силе той и разговор ведем мы.
   Народов мир шел до сих пор в потемках:
   Плодил народы, вновь обьединял
   Под чьим-то сводом, свод тот протекал
   И рушился усилием самсонов,
   От тяжести ли божиих законов
   Иль оттого, что пустота внутри.
   А пирамиды, как ни испещри
   Их свод снаружи, ведь стоят доныне?!
   И по одной, я думаю, причине:
   Там каждый блок - вверху или внизу -
   Друг с другом схож. Да, верхний занесут
   С трудом все ж большим - нижний легче ставить.
   Но, коль внизу непрочные оставить -
   Ничуть не лучше это пустоты.
   Но главное, какой бы высоты
   Не достигала, - начиналась с блока
   И им венчалась. И следили строго
   За качеством любого среди них.
   Ведь пирамида же из них одних
   И состоит? И чем они прочнее,
   Тем жизнь у пирамиды той длиннее.
   Я пробовал из слабых возводить
   Однажды башню - дождик пережить
   Та не смогла. А тем стоять вовеки!
   И здесь все дело - только в человеке.
   Любой из них быть должен равным всем.
   По крайней мере, равным перед тем,
   Что всех людей в один народ сплотило.
   Там блоки держит тяжести их сила -
   Людей друг к другу тянет лишь любовь.
   Родство и то не исключает кровь.
   Да, Бог с вершины строит пирамиду -
   Ее вершина на Земле не видна,
   Поскольку верхний блок сам Бог и есть!
   Из нас любой с ним равный только здесь:
   Пред силой той, что пирамиду держит.
   С какой любовью наши блоки режет
   Его рука? - любая ведь душа
   С рожденья до того уж хороша
   И идеальна, как и деток лики!
   А в том и есть его закон великий,
   Что перед ним в любви мы все равны:
   Не важно, что богаты иль бедны,
   Светловолосы или чернокожи, -
   Дитя душой мы на Него похожи
   Все до единого, любой из нас!
   И коль разнимся меж собой сейчас -
   Лишь оттого, что каждый пирамиду
   Свою решил вдруг строить, и обиду
   Иль зависть между блоков пустотой
   Бездонной оставляя, но такой
   Конструкции судьба, увы, печальна!
   Пусть низ широк, и форма идеальна -
   Она все ж рухнет, погребя тот верх.
   К тому ж у всех у них единый грех:
   Низы они пытаются облегчить,
   Но на его ослабленные плечи
   Потяжелее ношу возложить.
   А уж о том, чтоб те низы любить,
   И речи нет! Быть низом - наказанье.
   О да, конечно, мы и в той страданье
   Несем, верхи, былое возложив
   Себе на плечи, также этажи
   Мы давим нижние, грядущие всем весом...
   Страданье - неизбежный все ж довесок
   К любви небесной даже... на Земле.
   И, даже если нам не жить во зле,
   Страдать мы будем и детей рожая,
   И их растя, и с горечью взирая
   На старость, смерть родителей, дедов.
   Но каждый блок нести тот груз готов,
   Коль он - любви лишь следствие: той силы,
   Что породила их и сохранила
   Всю пирамиду целой навека.
   Иначе ж им мгновенья бугорка
   Иль камня одиночество в пустыне,
   Иль окруженье злое на чужбине
   Грозят, что страшно, если навсегда!
   Но ведь сейчас-то не любовь - вражда?
   И не страдать - бороться он настроен?
   Не блок - он в пирамиде - либо воин,
   Что растолкать соседей всех готов,
   Иль узурпатор, что внизу рабов
   Одних лишь видит, раб ли, кто вполсилы
   Тех верхних держит и готов за вилы
   В любое время взяться и снести
   Свои верхи. Никто не зрит пути,
   Идет которым общность человеков.
   Она пробьется все же, как и реки,
   Средь гор дорогу для себя торя!
   Но сколько сил при том потратит зря?
   Сколь разрушений принесет напрасных?
   А сколько будет между нас несчастных?
   И будет ли достигнут результат?
   Что Пирамида? - это ж Вечный Град,
   Где умершие и живут доныне!
   И коль при жизни строили пустыню,
   То там в пустыне вечно и живут.
   Коль их сады по всей земле цветут -
   В саду они, коль жили здесь любовью -
   В любви они, коль мир залили кровью -
   В крови им плыть вовеки, коли здесь
   Загон воздвигли для рабов, то весь
   Их путь в загоне том рабом последним
   Идти и будет. Каждый сам - наследник
   Своих трудов. Но вот пришел черед
   Чуть-чуть поправить нам столетий ход:
   Путь указать к спасению любому,
   Что раньше б нам не сделать, ведь из дому
   И из страны не вынес б человек
   Моей идеи. Там - преграды рек,
   Там - стен барьеры, там - боязнь чужого.
   А слабость все твою вокруг готовы
   Тебе ж во вред мгновенно обратить,
   Не дав и шага по миру ступить.
   Теперь не то: границ не стало боле,
   Народы все - рабы, но стал все ж волен
   В народах тех отдельный человек.
   А тот Верховный Некто-имярек,
   Что груз взвалил чрезмерно непосильный,
   Даст путь всегда среди низов бессилью
   (На взгляд его), чтоб власть низов подмять,
   Из-под нее даст голову поднять
   Простому человеку, кто от гнета
   Страдает ближнего, кому высоты
   Священны те, что на самом верху.
   Чинить преграды разве что греху
   Обязан он, поскольку разложенье
   Низов в них тут же вызовет броженье,
   Грозя поднять на море ураган.
   И лишь волна поднимется, рабам
   Прикажет помогать без промедленья
   В распространении идей терпенья,
   Любви небесной... по своей земле.
   Пусть семена их прорастут во зле,
   Но коль повсюду мы увидим всходы,
   То и тогда, когда начнут народы
   Заборы меж собою городить,
   Им поросли любви не истребить.
   К тому ж и власти низкие, примером
   Верхов болея, все воспримут веру,
   Что позволяет примирять низы
   Не хуже, чем дитя дурной лозы,
   С судьбою их, с судьбою человека.
   Дав раз им стать, никто обратно реку
   Течь не заставит, сколько бы плотин
   Пред ней не строили... Но все ж один
   Средь нас им должен стать, другим примером
   Чтоб послужить, чтоб символом стать веры,
   Как в Бога, - в человека. Только тот,
   Кто сыном божьим на Землю придет
   И Человеком-Богом снова станет.
   Один лишь род хранит бессменно память
   Всех поколений до Адама вплоть.
   А остальные вряд ли помнят - плоть
   Откуда их берет свое начало.
   Здесь память шестьдесят уж насчитала
   С Адамом вместе поколений всех.
   Но не дано последнему утех
   Узнать отцовства, если только, Боже,
   Ему ты в этом чем-то не поможешь!
   И я Тебе готов в том помогать.
   По числам, ситуации - начать
   Он должен цикл земной уже по новой.
   Так дай же знак звездою яркой, новой,
   Какой еще не знали небеса!
   Верни на миг на Землю чудеса:
   Пошли нам сына миру во спасенье!
   Он обречен на гибель без сомненья -
   Его ж народ всех менее принять
   Его готов, зато готов распять
   За то одно, что гордо назовется
   Он Человеком-Богом. Пусть прольется
   Вновь кровь Его, как... прежде, на Земле.
   Ведь не заметит здесь никто во зле
   Святой улыбки - что она пред кровью?!
   Но кровь, что им даруется любовью,
   Заметят все - она их всех роднит.
   Она до смерти память бередит,
   Сердца убийц и-то ведь беспокоит.
   Невинная же кровь стыдом покроет
   Весь этот мир и ляжет на народ
   Грехом великим. И любой их род
   Начнет стыдить, себя тем возвышая,
   Но этим дань той жертве отдавая,
   Каких мирьяды может сам принес,
   Не обронив при том ни капли слез.
   Но гневаться чужому злодеянью -
   Сродни хоть в чем-то жертве состраданью!
   Народ же их пусть будет тем прощен,
   Что на себя ж кровь жертвы принял он,
   Себя обрек, но миру ж во спасенье!
   И мать во имя ведь сынов рожденья
   Себя извечно предает греху?
   Пусть будет грех их вечно наслуху,
   А в сути - нет. Пусть вера Моисея
   И семя этой веры новой сеет
   По всей земле - кто мудрый, тот поймет,
   Зачем был начат все же тот Исход.
   А глупому и явное не видно.
   Но Человек-Народ, как не обидно,
   Останется для всех всегда чужим,
   Посколь грядущее теперь за ним -
   За Человеком-Богом! Да, настанет
   И время то, когда всех выше станет
   (Нет, не Тебя!), но Человеко-Мир!
   Но то - нескоро. А пока кумир -
   Сам человек пускай повсюду будет.
   О да, богов придуманных пусть люди
   Начнут свергать, чтоб временно занять
   Самим их место, чтоб себя поднять
   К Тебе поближе. Да, не все народы
   Пока что вместе... Боже, с небосвода
   Звезда сияет новая! Краса
   И сила в ней! Спасибо, небеса,
   Что услыхали глас мой из пустыни!
   Спешу скорей заботиться о сыне
   Эпохи новой! В мир пришел врагов,
   Кто их любить и ни за что готов.
   Помочь же в том - нелегкая задача.
   Так пожелай нам, Господи, удачи!
   (быстро уходит в город)
  
   С ц е н а 2
   Ночной Сад
  
   А в е л ь
   Привет, Сын Господа!
   И и с у с
   Привет, отец!
   Где долго был так?
   А в е л ь
   Пас в горах овец,
   Учил премудростям.
   И и с у с
   А разве то возможно?
   А в е л ь
   Так приучить ее к словам несложно,
   Хоть смысл тех слов неведом даже ей.
   И что неведом - лучше, ведь людей
   Тот чаще смысл в словах чужих смущает,
   Какого нет там, но его он знает,
   Не зная только подходящих слов.
   И и с у с
   Тогда мудрее в мире нет ослов,
   Кто смыслов тьму всего в одно лишь слово
   Сумел упрятать, повторяя снова
   Его в оттенках разных и тонах?
   Зато мы в храмов и дворцов стенах
   Порою столько слов различных слышим,
   А смысл последний утащили мыши
   Из них давно - лишь корочка одна
   От сыра и осталась, но она,
   Как прежде полной кажется, красивой.
   А в е л ь
   Так ты бы взял об этом и спросил их?
   И и с у с
   Так я спросил - ответ был в тех словах,
   Что не добавят веса на весах.
   А. может быть, лишь корки изначала
   И создавались? Сыра ж не хватало
   На них на всех? Но и бурдюк собой
   Все ж остается, хоть он и пустой?
   И наша цель - его вином наполнить.
   У них же цель иная - лишь запомнить.
   Шарами же пустыми все ж играть
   Гораздо легче: можно столь поднять
   За раз один, сколь их всего на свете.
   Недаром же нетрудно то и детям?
   А в е л ь
   И что ж выходит?
   И и с у с
   То, что сами мы
   Смысл никогда не разглядим средь тьмы,
   Таская бурдюки одни пустые.
   О да, заботы наши непростые:
   Ведь и себя ж приходится таскать
   И бурдюки со скуки заполнять
   Коль не вином - хотя бы уж водою.
   Поэтому недаром к водопою
   Вела сперва звериная тропа.
   А в е л ь
   Сказать ты хочешь - жизнь людей глупа?
   И и с у с
   Нет, но ее все ж кто-то сделал глупой.
   Вослед за кем-то повторять их тупо
   Заставив нас, но смысл тех слов сокрыв.
   Во тьме веков и цели не открыв
   Нам нашей речи.Можно ведь, как звери,
   При встрече взглядом лишь друг друга смерить
   И все понять: кто что сказать хотел,
   И в чем нужда сейчас у наших тел.
   А так слова - не лучше оперенья
   У птиц в период перед размноженьем.
   А в е л ь
   Вопросом этим ты достиг глубин,
   Да, мироздания. Лишь ты один
   Его задал здесь, на Земле доселе.
   Не знаю точно нашей речи цели,
   Но может часть она иной, большой?
   И и с у с
   А я, возможно, знаю. Что душой
   Мы называем нашей? То же слово,
   Но что одно вместить в себя готово
   Разнообразие всех наших слов:
   Таких больших, как например, любовь,
   И мелких, вредных, например, как злоба,
   Что заползают в душу, только чтобы
   Ей навредить. Ведь чаще наш язык,
   Что по размерам тоже не велик,
   Берет слова поменьше и поплоще,
   С какими все же обращаться проще,
   Но говоря их, наполняет душу
   Злом этих слов. И вот она - как груша,
   Что червем вся изьедена внутри.
   А ведь ему хватило б только три
   Великих слова, чтоб душа алмазом
   Светилась чистым, чтобы к ней зараза
   Обид, болезней не смогла пристать!
   Достаточно три слова повторять,
   Но зная смысл тех слов - не тот безликий,
   Что всем внушали, - истинный, великий,
   Исходный смысл, что Богом был рожден!
   Зло победить - я в этом убежден -
   Добром лишь можно, добрыми словами,
   Что говорим мы людям, и делами,
   Что слов добро и воплощают в жизнь.
   Ни справедливость, нет, ни героизм,
   Не зуб за зуб, не око чтоб за око,
   Как ни боролись бы со злом жестоко,
   лишь множат зло вокруг, как и в себе.
   Трубач, что песнь играет на трубе,
   Художник, кто любовь рисует в красках,
   Без слов как будто иль совсем безгласно
   Настраивают души на любовь
   И очищают, как лекарства кровь,
   Ее от зла, добро лишь оставляя
   И наши души счастьем окрыляя.
   Но полным зла и с ними не взлететь.
   Ведь знаешь ты, что грозных маршей медь
   Лишь к горлу злобы поднимает пену?
   Не человека - зверя на арену
   Влечет не злой как будто б красный цвет.
   И даже солнца животворный свет
   Все может сжечь, хоть без него и жизни
   Не знали бы.
   А в е л ь
   И ты лишь в альтруизме
   Спасение и видишь для людей?
   И и с у с
   Да, только в нем! Ведь души злых теней,
   Что полны зла, во тьму и оседают.
   Так тяжелы они и не взлетают
   До света вечной жизни,... но спасти
   И их мы можем! Лишь произнести
   Слова добра им - только не лукавить -
   И убедить, но только не заставить,
   И говорить и мыслить про себя.
   Но коль любовь то слово, то - любя,
   Коль слово - вера, истинно и веря,
   А коль - надежда, без сомнений двери
   Добру открыв - оно к тебе придет!
   О да, конечно, круглый идиот
   Смысл не поймет, как не поймет и злобный!
   Его рассудок до сих пор утробный,
   Где был он чист. А злобные слова
   Ему, как агнцу, сорная трава:
   Жует ее бездумно и обратно
   В мир отдает. Ему открыты врата
   В небесный мир. Он здесь - лишь всем укор,
   Намек на то, чего ж словесный сор
   Пред Богом стоит, коль его готов
   Жевать и неимеющий мозгов.
   А в е л ь
   Так чуждо зло совсем, выходит, миру?
   И и с у с
   Не подарил же Бог нам антилиру,
   Что музыку могла бы лишь глотать?
   Не научил нас антирисовать,
   И антиговорить мы не умеем?
   И испокон веков одним владеем
   Талантом мы: свет получать из тьмы.
   И не додумались пока умы,
   Как тьму из света получить обратно.
   Но тьма все ж есть, и маловероятно,
   Что и она не борется... за жизнь.
   И лишь к дитя душе ее приблизь,
   Она войдет в нее без промедленья,
   Повсюду пустит корни разложенья.
   Но не творец она - ничто сама
   Создать не может - без того сильна
   Она, о да! Бороться с ней и Богу
   Непросто одному - нас на подмогу
   Себе и создал, чтоб плодить добро,
   Чтоб рассыпать средь ночи серебро
   Любви сердец, свет звезд преображая
   В кристаллы душ, чем тьме мы угрожаем,
   Вводя порядок в Хаос пустоты,
   И взращивая гроздья красоты
   Средь серости пустыни безвременья.
   И быть не может даже в том сомненья,
   Что зло есть тьма. Не Бог ее создал.
   Зачем бы, закаляя душ металл,
   Он разьедал его бы тлена ржою
   И ослаблял бы примесью чужою?
   О нет, лишь выбор для души Он дал,
   А, главное, - для разума. Ведь разум,
   Знай правильные он ответы сразу,
   Не стал бы созидателем, творцом!
   И начиналась б наша жизнь концом,
   Как и у тьмы. Такой он - бесполезен.
   Сейчас же на вершины мысли лезет
   Упрямо он, поскольку каждый шаг
   Пред выбором вновь ставит. Лишь дурак
   Ответы знает, шага не ступая,
   Но у него задача здесь - иная.
   А подскажи ему ответы Бог? -
   Стать попугаем он бы только смог -
   Ничем иным. И Бог, коль и подскажет,
   То никогда того Он не покажет,
   Посколь у разума супруга - честь.
   А ведь ответы правильные есть
   И сколько их - столь есть антиответов.
   Все рождены борьбою тьмы и света.
   И шаг любой, что ступит свет во тьму,
   Сопротивленье вызовет ему.
   И размышляя мы и выбираем
   И оболочки слов тем наполняем
   Мы смыслом, что и выбрали: иль тьмой,
   Или ж бесценной Истиной самой!
   Критерий же единственный - душа.
   Коль тьмой полна, то будет поспешать
   Отдать антиответам предпочтенье,
   Опередить пытаясь светлый гений,
   Душа чья легче и быстрей летит.
   А в е л ь
   И кто ж из них скорее победит?
   И и с у с
   Кто - впереди! Беда, что отстающих
   Становится все больше, и дающих -
   Все меньше, чем берущих все подряд.
   Тому добро досталось, те ж горят
   Желанием хоть чем-то поживиться.
   Но мало кто желает поделиться
   Хоть чем-то, кроме зла. Добру цена
   Известна все ж! Но что душа одна
   Хоть и с добром в пустыне будет делать?
   К тому же многие добру уж тело
   Придумали, назвав им барахло.
   Одно не знают люди, что и зло,
   Как и добро, из мира убывает,
   Коль брать себе. Но всюду прибывает
   И то, и то, коль мы его даем.
   Так все же лучше окружить добром
   Себя, добро же и в себе имея?
   А в е л ь
   Но с каждым днем все люди злее, злее
   Становятся, стремясь другим отдать.
   Нет никого, кто захотел бы взять
   То зло себе.
   И и с у с(печально)
   Жестокая идея
   Подсказана была моей судьбой
   В дороге знаний, где иду с тобой
   Уж с детства я. Добру учить уж многих
   Подвиг и я. Их ждут уже дороги.
   Но у дорог любых начало есть.
   И где-то должен я поставить крест,
   Откуда в сторону любую света
   Они пойдут. Зло ж на себя при этом
   Принять обязан... я, проверив тем
   То, что заветом оставляю всем,
   Как врач любой, я на себе лекарство
   Обязан испытать: принять мытарства
   Пусть и от них, чтоб им и указать,
   Как и со злом они б могли предстать
   Пред Господом - взяв на себя страданье,
   Чем вкруг себя б уменьшили стенанья,
   Тем дав добро, а, значит, взяв себе.
   И подчиниться я решил судьбе...
   И и с у с
   Но то судьба твоя иль все же выбор?
   И и с у с
   Ты ж сам сказал, что я в эпоху Рыбы
   Рожден был, значит, выйдя из воды
   Своих идей, я задохнусь? Беды
   Не знаю большей я, чем лжепророка
   Кончина мирная. Пусть смерть жестока
   Моя и будет, убедиться сам
   Я должен в том, что путь им к небесам
   Все ж верный указал. Грех предка Ноя,
   Как меч дамоклов, - вечно надо мною,
   Хоть и оправдан он,... но жизнь любя
   Я все ж не смог бы одного себя
   Спасать пусть даже и во имя жизни
   Своих потомков. Счастия на тризне
   По счастию чужому... не познать.
   И, может быть, его грех искупать
   Мне и придется, как его потомку?
   А в е л ь
   Давай немного отойдем в сторонку...
   Толпа идет...
   И и с у с
   Они пришли за мной.
  
   А в е л ь
   Но как?! Уже?! Ведь ты ж совсем больной
   И бледен так?
   И и с у с
   То зло переполняет
   Меня чужое. Стопы направляет
   Ко мне Иуда. Господи, прости
   Ему сей грех, ведь он же вознестись
   Поможет мне, предавши на распятье!
   Но он не знает - в том его проклятье,
   Как всех людей, кто слово говорит,
   А смысла и последствия не зрит.
   Не потому, что слеп - он им не виден!
   И путь его - не мой все ж незавиден.
   Что смерти миг пред вечностью во зле?
   Но верю я - однажды на Земле
   Наступит время...
   И у д а(целуя Его)
   Радуйся, Равви!
   И и с у с(Авелю)
   Прощай, учитель! За меня живи.
   А в е л ь
   Прощай и ты! Ты оправдал Призванье!
   Но вспомни все ж, как облегчить страданье!
   И и с у с(печально улыбнувшись)
   Но для чего же я на крест иду?
   (Его уводят солдаты)
   А в е л ь(один)
   Уж сколько лет я ждал эту беду?!
   Не только ждал... готовил сам! Дай, Боже,
   Чтобы последний раз бедой мы все же
   Людей от бед пытались бы спасти!
   А ты меня, Спаситель, все ж прости!
   Хотя простить за это невозможно!
   (закрыв лицо руками уходит)
  
  
   С ц е н а 3
   Пустынная дорога
  
   А в е л ь(догоняя путника)
   Куда идешь ты, путник?
   А п о с т о л
   Я? До Бога!
   А в е л ь
   Ты босиком? Усыпана ж дорога
   Осколками и праздников и войн?
   И полный зверя лес вокруг густой -
   Ты ж безоружен?
   А п о с т о л
   К Богу добираясь
   Нельзя идти, дороги опасаясь.
   Ведь я ж - не вор, что ночью лезет в дом?
   Ведь лишь у зла - одно лишь зло кругом?
   А в е л ь
   А если я - разбойник иль убийца?
   А, может, хуже даже - кровопийца!
   А п о с т о л
   Тогда ты - ключник у Его ворот.
   А в е л ь
   А вдруг могильщик - я, наоборот?
   А п о с т о л
   Наоборот? Да нет, одно и то же.
   Никто нам душу погубить не сможет -
   Мы только сами. К нам никто войти
   Со злом не сможет в душу, коль пути
   Мы встречного ему не приоткроем.
   А в е л ь
   Над нами пчелы, видишь, вьются роем?
   Сейчас ужалят, хоть навстречу жал
   Не выпускали мы. Я побежал!
   А п о с т о л
   Их цель, я все ж считаю, - не ужалить.
   А в е л ь
   Посколь для них кончается печалью
   Потеря жала?
   А п о с т о л
   Нет, наоборот.
   А в е л ь
   Какая ж цель их?
   А п о с т о л
   Собирать лишь мед,
   При этом род, конечно, продолжая,
   Чтоб не было конца для урожая.
   А в е л ь
   Но все же жалят?
   А п о с т о л
   Мед без жал дают
   Они тому, кто им не зло - уют
   Вначале даст. О да, сперва мытарства
   Он испытает, но без них лекарства
   Из жал и меда вряд ли б получил.
   А в е л ь
   А для чего же мед?
   А п о с т о л
   Чтоб опылил
   Цветы, его сбирая, что даруют
   Ему нектар.
   А в е л ь
   Так и воры воруют,
   Чтоб опылять, точнее, обеднять
   Тем обокраденных?
   А п о с т о л
   Ты б мог назвать
   Не воровством и это - сбором меда!
   А в е л ь
   И не карать воров, а петь им оды,
   Как пчелам-работягам?
   А п о с т о л
   Как царям.
   У них есть мед благодаря ведь нам,
   Да и ворам, кого они карают,
   Чем от себя вниманье отвлекают.
   Хотя плохого нет ни в том, ни в том,
   Что называть мы все же стали злом.
   А что же злого, если облегчает
   Твою он душу тем, что с нас снимает
   Излишней ноши непосильный груз?
   Коль сам ты жаден, в барахле обрюзг,
   За что тебя потом ждет наказанье, -
   Он участь облегчить твою страданьем
   Хоть чуть, но сможет.
   А в е л ь
   А вора что ждет?
   Или ж царя?
   А п о с т о л
   Ну, если тот берет
   Один нектар, пыльцу же распыляет,
   За это лишь он гнева не познает,
   Коль он цветка при этом не сорвал.
   Нектар ведь для того, чтобы собрал
   Его хоть кто-то бы, но только в улей.
   Чем больше меда там, тем больше сулит
   Цветам дать пчел, а, значит, и цветов
   Все больше будет, значит, и любовь
   Цвести продолжит, набирая силу!
   Не будь их всех - давно бы смерть скосила
   Поля любви.
   А в е л ь
   Ты их видал хоть раз?
   А п о с т о л
   Нет, к сожалению.
   А в е л ь
   Тогда сейчас
   Я покажу тебе луга, где семя
   Его любви ты должен бросить. Время
   Судьбою их займется без тебя.
   А п о с т о л
   Тогда я с легкостью, и жизнь любя,
   Ее покину, выполнив задачу!
   А в е л ь
   О нет, не надо! Видишь, я ж не плачу,
   Хотя Его, как сына, потерял
   И никому об этом не сказал,
   Своей беды не разделив и с другом.
   Тебе сказал, поскольку в небесах
   Узришь и то, чего нет на устах.
   А над Землею небо тоже кругом,
   И где-нибудь я встречусь снова с ним.
   Ведь Он и мне же был почти как сын,
   Хотя отец - Господь его. Ну что же,
   Летим на небо? Ты увидишь тоже
   Те облачка, которые сгонять
   Мы будем в тучи, чтобы управлять
   Чрез них духовной сущностью народов:
   Там дождь пролить, чтоб оживить Природу,
   Там снег рассыпать, дав ей отдохнуть,
   Оттуда зноем жарким гнать их в путь -
   Кого места и судьбы ждут другие...
   (взлетают)
  
  
  
   С ц е н а 4
   Небо над Землею
  
   А в е л ь
  
   Там, на Земле, где лишь тела нагие,
   Иные силы правят их толпой,
   Которые звериною тропой
   Ведут людей, народы за собою.
   А здесь их дух раскрыт и пред тобою,
   И друг для друга. Здесь - одни слова!
   Как будто здесь витает их молва.
   А буквы - капли легкого тумана.
   Но здесь - слова их мыслей, без обмана
   Ораторских приемов, плутовства.
   Ты видишь, облака пестры и к небу
   Повернуты лишь светлой стороной?
   К Земле же, что людей дарует хлебом,
   Слой темный тяготеет - дух больной
   Здесь собирается словами злыми.
   И коль он в тучи соберется - хлынет
   На землю градом, мором иль войной.
   Сейчас он светел всюду, расцветает
   Дух над Землей: вон там творит китаец,
   Там Майи начинается рассвет.
   Империи пока пределов нет:
   Она их дальше, дальше раздвигает.
   Сегодня небо сам я не узнал:
   Столь зла людского он с собой забрал,
   Открыв просторы нашему ученью?
   Но беззащитно там добро - мученья
   Ждут и тебя, к несчастью, впереди.
   Над Римом зреет тучка, погляди,
   В одном, но страшном имени Нерона.
   На севере, Империи уроном
   Грозя, костры пускают в небо дым.
   Под их напором - поздно только - Рим
   Его учение признает верой.
   Но зло с добром одною мерят мерой:
   Рим захватив те варвары возьмут
   Себе и веру Рима. Пусть сметут
   Из камня стены, дым костров погася,
   И тучи их, что принесли ненастье,
   Растают, превратившись в облака,
   И устремятся светлыми в века.
   Но то нескоро будет...
   А п о с т о л
   Да, но силы
   Ты столь придал мне! До сих пор носил я
   Его учение вот здесь - в суме,
   И думал, что уместится в уме,
   Чему и на Земле-то места мало.
   Мне не в Него - в себя ведь не хватало
   Пока что веры,... как в ученика.
   Когда ж Его я духа облака
   Увидел вдруг, летящими за мною,
   То сам себя почувствовал горою.
   Так и мое нетленно?
   А в е л ь
   Имена
   Царят над миром вечно, семена
   Повсюду сущности своей роняя.
   Чем больше облако, тем урожая
   Жди большего пщеницы иль плевел.
   Что делать, друг, и я бы ведь хотел,
   Чтоб сорняки не ведали потомства?
   А п о с т о л
   Откуда же они? В котомку
   Дал Ною Бог...
   А в е л ь
   С собою взять и грех,
   Что он свершил, покинув в водах тех,
   Ради кого Христос лишь на распятье
   Пока решился. Нет, не Бог проклятье
   Дал миру, нам! Ной выбор этот сам
   Ведь сделал, да? И с ним на небеса
   Пришло добро и зло одновременно.
   Но что поделать, коль такую цену
   Ему пришлось платить за жизнь саму?
   Но слать сынам проклятия Ему?
   Ведь это глупо? Сами выбор этот
   Мы постоянно делаем. Запретов
   Христос ведь не оставил, дав завет?
   Ограничений в выборе нам нет:
   Меж светом-тьмой мы сами выбираем.
   И коль потом во тьме мы пропадаем -
   Кори себя, ведь Бог предупреждал
   И в жизнь без зла тебя ж Он посылал?
   Христос - дитя невинное любое!,
   Кто искупает грех отцов собою,
   Своим рождением на жизни крест!
   И брось ты взор свой пристальный окрест -
   С чего же небо светлое? То светят
   Над миром душами своими дети!
   И чем их больше - небо тем светлей!
   Но чем быстрей взрослеют, тем и злей
   Они стать могут. Тридцать три - их возраст.
   А повзрослеть им никогда не поздно.
   А п о с т о л
   Но их лишь треть, а светлого-то сколь?
   А в е л ь
   А матерей любовь, их слезы, боль
   За сыновей - не свет ли то небесный?
   К тому же, в старости дитя воскреснет
   В душе и зло познавших стариков.
   Вот от того все ж больше облаков
   Над миром светлых. Над страной, где дети
   И старики в почете, небо светит,
   Как гор вершины снежные, но там,
   Где ради целей плотских старикам
   И детям лишь несчастья оставляют, -
   Все больше тучи черные сгущают
   Свои стада. Несчастия ждут их!
   Где люди спят друг с другом для своих
   Лишь плотских наслаждений, убивая
   Потомков семя, деток совращая,
   Там жди несчастий! Можно все простить:
   Богатства, страсти, коли зло носить
   Ни старикам, ни детям не доверят.
   Коль любят их, то, значит, тем и верят
   Они в Христа. За что прощен был Ной?
   А что спасая и себя с женой,
   Спас он детей! Но деда все же бросил?
   И вот за это кары бремя носят
   Его потомки вечно по земле.
   Да, отбелить хотят его во зле,
   Мол до потопа за семь дней дед умер.
   Их грех придумать это надоумил,
   Ведь он, как совесть, болен до сих пор.
   Потеря старцев - для страны раззор
   Гораздо больший, чем от наводнений.
   Посколь они лишь плод своих сомнений
   И выбора сумели уж узреть,
   Когда в душе у них затихла медь
   Походных труб, что делает слепыми
   Почти все нас, когда мы молодыми
   Себя считаем, жаждуя взрослеть...
   Но знать об этом все ж никто не должен!
   Ведь путь известный легок, чем и ложен.
   Все все равно ведь сути не поймут,
   Зато закрыв глаза путем пройдут,
   Что труден днем - не только темной ночью.
   Да, знанье ослепляет многим очи,
   Когда его на веру вдруг берешь
   И, что нальют тебе в бокал, то пьешь,
   Не сомневаясь. Ты ж не знанье - веру
   Несешь пока и следуй в том примеру
   Спасителя, который путь креста
   Вам обозначил. И во всем Христа
   Ты повторять обязан.
  
   С ц е н а 5
   Низина на фоне Города на холмах.
  
   А п о с т о л
   О, спасибо!
   Настолько веры укрепилась глыба
   Познаньем этим, что ее нести
   Одну не так-то просто по пути,
   Что выбрал я?
   А в е л ь
   Но верь, придет и время,
   Когда и веры мы усилим бремя
   Познанья грузом. Для того ж взрастить
   Должны мы тех, кто может то носить,
   Что иногда по силам только Богу.
   А п о с т о л
   Я полон веры этой и в дорогу
   Пускаюсь с ней. Прощай, мой друг!
   А в е л ь
   Прощай!
   При встрече ж Ним поклон мой передай,
   Что сделать мне, боюсь я, не придется.
   А п о с т о л
   Но обещал Он, что еще вернется?
   (уходит)
  
   А в е л ь(один)
   Уж все почти познанье передал им.
   И многое иное дал им Каин.
   Но мир еще по прежнему так пуст
   И так несчастен! И такая грусть
   Сопровождает вновь меня в дороге!
   Какой земли не знали мои ноги,
   Где наяву, в душе ль я не бывал?
   У Господа лишь только? Не принял
   Он до сих пор меня. А что я сам?
   Земные ж только вижу небеса
   И только отблески лишь тех - небесных?
   На них попасть - не только интересно,
   А жизненно необходимо мне!
   При виде ж их сомнения вдвойне
   Меня гнетут: а вдруг там облак кроме
   Нет ничего, и душу мы хороним
   Здесь вместе с телом, и один лишь дым
   Взлетает в небо, а в виденьях зрим
   Одно лишь мы - те ж самые виденья?
   А вдруг и вера - лишь произведенье
   Моей души, что сам лишь и создал?
   И вдруг Ему-то я всего лишь лгал?
   Лишь Вера! Знанья нет! И вновь шагая
   То буду видеть, что уже и знаю,
   Поскольку сам задумал то. Ведь мир -
   Совсем не случаев нелепых пир:
   Здесь все идет вполне закономерно.
   Свершают люди выбор, и примерно
   Не зная справедливости его.
   Но нового-то нет ведь ничего
   Тому, кто создает - не изучает?
   Нет, их-то столь открытий ожидает:
   Потопом скоро знание зальет
   Их города и страны. Столь прольет
   То знанье крови - сколь же и света!
   Но только сами не найдут ответа
   И не познают смысла своего,
   Поскольку вширь уходят от него
   Вослед за Каином - вторым скитальцем.
   Да, он всегда найдет работу пальцам,
   Уму ли, связкам ли голосовым.
   Я ж только с сердцем вечно со своим
   Веду беседы - вся моя работа.
   А уходить нельзя, хоть и охота
   Большая в том. Я должен подождать
   Того, кому смогу я передать,
   Кто сможет взять весь смысл человечий.
   Не просто взять, но должен обеспечить
   И торжество его по всей Земле...
   Но что Земля, когда великой тьме
   Вселенная вся предана, повсюду
   Придется смысл нести земному люду,...
   Ведь я ж не знаю - был ли где-то там
   Еще один отец такой Адам
   И сыновья его, как я и Каин?
   Да это и не важно: что веками
   Неограничено, тому предела нет
   И в тех краях, куда доходит свет.
   Коль есть кто там, То, значит, с ним мы вместе
   Должны все делать всюду иль на месте,
   Где рождены, где будет мир рожден
   Опять, по новой. Там, где пригвожден
   Ребенок был к кресту своим рожденьем,
   Откуда разум вел происхожденье,
   Откуда в точке, в точках начинать
   Мы будем мир и имена давать
   Всему тому, что наполняя имя,
   Его своею сущностью воспримет
   И будет быть! Как долго это ждать?!
   (уходит вдаль)
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ч А С Т Ь II
  
   ПУТЬ РАЗУМА
  
  
   А К Т 1
   НОСТРАДАМУС
  
   С ц е н а 1
   Келья ученого алхимика
  
   А в е л ь
   Но ты, Мишель, все ж это видел сам?
   М и ш е л ь
   О да, конечно, разным чудесам
   Ты научил меня...
   А в е л ь
   Все это малость.
   Одно теперь лишь, главное осталось:
   Все, как программу миру начертать.
   М и ш е л ь
   Но для чего?
   А в е л ь
   Пределы раздвигать
   Чрезмерно быстро начинает разум.
   Плодиться мысли станут, как зараза.
   И, я боюсь, с небесного пути
   Как будто в сторону, но вширь уйти
   Мир вскоре может, в вещном растворяясь.
   М и ш е л ь
   Не знаю, друг, но я не опасаюсь:
   Ум никогда еще с ума не свел.
   А в е л ь
   Насколь силен славянский стал престол!
   М и е л ь
   Но он к уму извечно равнодушен.
   А в е л ь
   Да, вере он пока еще послушен.
   М и ш е л ь
   Неистов даже.
   А в е л ь
   Равновесья нет
   Ума и сердца, оттого столь бед
   С любой из крайностей им достается.
   Но коль их царь сегодняшний берется
   За разум так...
   М и ш е л ь
   Погасят - подожди.
   Они ведь смертны - мудрые вожди,
   И дело их, коль мудрость всю с собою
   Они возьмут в могилу, лишь толпою
   Куда их может проводить народ,
   Кто без ума - обыкновенный сброд.
   А в е л ь
   Идеи он возьмет Макиавелли
   Одним из первых. Но великой цели
   Из всех достигнет только он один.
   Мир Карла V уж не един.
   И после Аугсбурга обречен и сам он.
   И в Англии, боюсь, Тюдор кровавой
   Недолго править. Христианский мир
   Расколот напрочь. Процветает Мин.
   Могол крепчает, турки раздвигают
   Свои владенья. Зановь возникают
   Материки, раздором лишь грозя.
   Ведь жить вдали зависимым нельзя.
   Здесь на Земле ничто, как расстоянье
   И времена имеют столь влиянья
   На разум и на веру, хоть она
   Нам вне пространства-времени дана,
   Как и твои грядущего виденья.
   М и ш е л ь
   Возможно ль это? Разум мой сомненья
   Обуревают!...
   А в е л ь
   Прагматизма ж век
   Не наступил еще, хоть человек
   Идет упорно к этому, и вера,
   Что быстро чересчур влиянья сферу
   Распространяет... и на парусах,
   Тому уже содействует.
   М и ш е л ь
   И страх
   Пред нею Папы мне вполне понятен.
   А в е л ь
   Язык священников той веры внятен,
   Доступен люду и разумно прост.
   А у католиков настолько хвост
   Испачкан кровью и облеплен златом,
   Что вряд ли согласится кто с возвратом
   В ее обитель, что синоним зла
   Теперь для многих.
   М и ш е л ь
   Как бы купола
   Не украшало дивное Барокко.
   А в е л ь
   Тем увязая лишь в обьятьях рока
   На фоне скромной красоты церквей
   У протестантов, что для всех людей
   Обходятся дешевле, привлекая
   И прямизною их пути до Рая,
   И бескорыстьем веры и попов.
   А возвращенье нравственных основ,
   Христом нам данных, на земле рожденных,
   За кои здесь же был Он пригвожденный
   К кресту земному, - возвышает роль
   Земного человека, а король
   И Папа сам наместниками Бога
   Быть перестанут. И от монолога
   В общеньи с небом снова перейдем
   Мы к размышленью вроде о земном,
   Ну а потом и прямо о небесном.
   М и ш е л ь
   Но это ж, я скажу тебе, чудесно!
   Уж сколько философия молчит?
   А Ренессанс в желудке лишь бурчит,
   Да страсти зверя в сердце распаляет.
   А ум как будто видеть не желает,
   Как восстает из мрака человек!
   А в е л ь
   Да, с виду так, но уж какой он век
   Сокрыто...
   М и ш е л ь
   Ищет философский камень?
   А в е л ь
   Поддерживает размышлений пламень,
   Вновь перейдя на образов язык,
   Чем он вне веры здание воздвиг.
   Воздушный замок, только с основаньем
   Природного, вещественного знанья,
   На чем Микель, Челлини, Рафаэль
   Возводят новой веры цитадель:
   Разумной веры, чьи пророки вскоре
   Должны явиться...
   М и ш е л ь
   К счастью?
   А в е л ь
   Иль на горе!
   Ты видел же, каким кровавым мир
   В грядущем станет? Зло - его кумир!
   Любовь, краса, искусство - все - земное!
   Земные боги правят там толпою:
   Не Афродита, Аполлон иль Зевс,
   А Марс, Меркурий и хромой Гефест.
   И умный плебс, кто знает, но не верит.
   И это все - в антихриста руках.
  
   М и ш е л ь
   Но побывав видением в веках,
   Закрыть с тобой в грядущее мы двери
   Не сможем ведь? Что будет, я ж видал?
   А коль изменишь, значит, я же лгал,
   Им предвещая, что должно случиться?
   А в е л ь
   Мир обречен, но часть коль сохранится
   Его все ж может, надо ей помочь.
   Ведь кто-то ж должен пережить ту ночь
   И поддержать огонь любви и веры?
   М и ш е л ь
   А сам ты что?
   А в е л ь
   Ну кто за лицемера
   Меня не примет, коль откроюсь вдруг?
   Тебе ж поверят, дорогой мой друг.
   Ведь ты владеешь необычным знаньем
   И средь народа получил признанье,
   Как тот, кто верой победил чуму.
   М и ш е л ь
   А не программу действия... уму
   Дадим мы этим?
   А в е л ь
   Срок не называя
   Событий всех, Кого-то побуждаем
   Мы этим их, возможно, упредить
   И лишний раз людей предупредить,...
   А случай сам повтором сделать фарсом!
   Да, этот метод не проходит с Марсом:
   Война - всегда трагедия для нас.
   Но человек пусть все же каждый раз
   Войну любую ждет, как мировую,
   И обуздать пытается любую
   Созданием союзов против сил,
   Что слишком рьяно проявляют пыл,
   Стремясь к господству в мире. Этим мы
   Все ж будем силы света, а не тьмы
   Обьединять, пусть даже в катастрофах
   И в каждом случае. А значит, строфы
   И не должны давать конкретный срок.
   Но для ума там должен быть намек,
   Ведь кто поймет - навряд ли он с тираном
   Делиться будет.
   М и ш е л ь
   А не слишком рано
   О том мы скажем?
  
   А в е л ь
   Чрез семнадцать лет
   Начнется эры разума рассвет...
   Сперва румянцем легким лишь Авроры!
   Рассвет прогресса, что довольно скоро
   Все поднебесье заревом зальет.
   Уж слишком тяжек был церковный гнет,
   Чтоб прежде думать, а потом лишь сбросить.
   Но человек не зря под шляпой носит
   Господний разум и когда-то он
   Ее все ж снимет, сделать чтоб поклон
   Перед царем, а, может, пред зерцалом,
   Иль заменить ее на шлем с забралом...
   М и ш е л ь
   Но что же лучше?
   А в е л ь
   Не снимать совсем!
   И уж тем более - ни перед кем,
   Посколь не ум - скорее плешь заметят.
   Ведь мудрецов сей меткой чаще метят,
   О чем по братцу своему сужу.
   М и ш е л ь
   Так если выход я не укажу,
   То много ль толку им от предсказаний?
   А в е л ь
   Но ум любой не любит указаний,
   Как и задач с ответами в конце.
   Но главное - мы в каждом мудреце
   Пробудим жажду поисков ответа
   Задач глобальных - не пустых секретов:
   Как серый прах в блестящий превратить
   И тем себя с царем обогатить,
   Решив проблему смертного желудка...
   Тем распыленье прекратим рассудка,
   Его к проблемам вечности вернув.
   Ведь он не сможет, в вечность не нырнув,
   Искать для дней грядущих продолженья?
   М и ш е л ь
   Зло впереди увидев, он мгновенье
   Остановить решит скорей всего!
   А в е л ь
   Что вряд ли в представлении его
   От вечности - без времени - отлично.
   М и ш е л ь
   Таким вот образом и свой ты личный
   Решил бы с братцем бесконечный спор?
   Подвигнув к вечности, мы все ж зазор
   Его фантазиям определяем:
   Коль знаем все, то что же изменяем,
   То делая, что будет уж и так?
   И мир изменчив, лишь когда взята
   Чреда мгновений, времени людского
   Для наблюдений. Но для внеземного,
   Земного ль зрителя, кто - вне времен,
   Мир постоянен в целом, коли он
   Уж есть такой, каким лишь только будет
   В мировоззреньи, коим наши люди
   Владеют, шоры времени надев?
   Но что, влиянье времени презрев,
   Изменим мы? Зачем тогда все это?
   Ведь коль ты прав - для изменений нету,
   Я думаю, здесь шансов никаких.
   Одним ведь только древо мы других
   Родим вослед, что через век уж лесом
   Иного мира будет зеленеть!
   И если миру все равно сгореть
   В пожаре войн, то быть лишь зла пророком -
   Заманчиво, но жизнь и так жестока,
   Чтоб отнимать конечный смысл ее?
   И в Откровеньи сказано уж было?
   А в е л ь
   Да только церковь первая ж забыла.
   О, мне близко сомнение твое!
   Но жизнь материи одной и только
   Диктуется законом, где нисколько
   Нельзя расчет закона изменить.
   И лишь души и разума мы нить
   Вплетем в канат материи пеньковый
   И уберем, коль надобно, по новой.
   М и ш е л ь
   Но для чего?!
   А в е л ь
   Свободе научить!
   А для того должны мы заточить
   В необходимости сперва темницу,
   Где им и раз опасно ошибиться
   Порой бывает, но зато потом
   Не будешь ошибаться даже в том,
   Что сам создашь, вводя ограниченья
   Лишь на свое и только усмотренье
   И для себя лишь только одного!
   Свободным сразу ж стать и без того,
   Чтоб научиться ту ценить свободу, -
   Не всем доступно! И среди народа,
   И средь царей, свободным кто рожден,
   Но все ж настоль вещами нагружен,
   Что без оглядки не ступить ни шагу.
   Да-да, мой друг, и гению, и магу
   Возможно одолеть лишь ход вещей,
   Но не материи самой. Мы ж с ней -
   В иных мирах, общаясь через форму
   И свойства лишь ее вещей-миров.
   С того, нарвав материи даров
   С познанья древа, мы ее коснуться
   Не сможем даже. Можно ужаснуться,
   Увидев пальцев наших решето!
   И ощущают пальцы только то,
   Что части в целое обьединяет,
   Что, изменяя вещь, не изменяет
   Рука творца, рушителя ль вещей.
   Да, придаем иную форму ей,
   Но то для мира важно лишь земного,
   Где взору лишь трехмерная основа
   Дана для восприятия всего.
   Во времени и-то уж ничего
   Не видим мы, лишь формы созерцая.
   И даже в небе вечность вся - былая
   По нашим меркам - смотрится, как миг
   Сегодняшний и только!
   М и ш е л ь
   Но постиг
   Недавно дней грядущих я теченье,
   Где было все, как наяву, в движеньи,
   Где имена я слышал, городов
   Названья незнакомые, годов
   И дат значенья явственней, чем можно
   Увидеть здесь, где расстоянье сложно
   За миг один во лье преодолеть!
   Не говоря о том, чтоб разглядеть
   Кровавый лик неведомого Марса
   В соседстве с человеческим лицом!
   И очевидность зримого с концом
   Земного света должен восприять я,
   Как неизбежность?! Но тогда проклятьем
   Оракул будет?! Для души - нисколь,
   Уму - тем более!...
   А в е л ь
   Предупрежденье
   И только лишь! Чтоб в самомненье
   Не впал, себя приняв за мира соль,
   А душу сладким сахаром считая.
   Мир форм о бренности предупреждаем,
   О сущности ж ни слова не сказав?
   Чтоб цель он понял, с коей Бог, создав
   Его как тело, наделил душою
   И разумом. Не для того ж, лапшою
   В червях чтоб стать? Иль кладбищем костей?!
   Не для того ж, чтоб в пламени страстей
   Сжигали мы небесное созданье,
   Лишь как дрова используя сознанье?
   М и ш е л ь
   Но как понять?!...
   А в е л ь
   А как предвидеть мог
   Ты это все, когда б тебе сам Бог
   Не оказал содействие при этом?!
   Ведь ты ж не просто сочинишь сонеты
   О том, что каждый день мильены раз
   Здесь происходит, так ведя рассказ,
   Что для любого случая подходит,
   И чем цыганки ловко за нос водят?
   Хотя, конечно, исключать нельзя
   Трактовок разных. Только лишь грозя
   Возможной карой, мы заставим ум
   О том все время думать, чтоб не шум,
   Но ропот шел по миру постоянно.
   Но так, чтоб это не сочли обманом,
   А лишь ошибкой мудрецов самих,
   Не до конца расшифровавших стих.
   Но умный делать сам того не будет,
   Коль понимает, что такое люди,
   Кто тыщи лет уже один сюжет
   Играет так, как будто бы билет
   На представленье остальным достался.
   А сколько раз и мир уж повторялся
   В своих ошибках, глупостях, - и что?
   Хоть кто-то понял, что он в шапито
   Один и тот же исполняет номер,
   Как те, кто жив, или давно уж помер,
   Иль будут жить, но век иль пять спустя?
   Скажи им это, и... они простят,
   Ведь никого то лично не заденет.
   Смеясь над всеми, сам колпак наденет
   Он, как корону, лавровый венок.
   А все ж с того, что страшно одинок
   Здесь человек. Один - во всей Вселенной!
   И здесь ему никак из тела плена
   Не вырваться. Отбыть он должен срок
   Свой до конца, освоить весь урок,
   Поняв - насколь материя презренна,
   Убога и на выдумку бедна.
   А для того и роль дана одна
   Всем тем, кто сам придумать не умеет.
   И такова, что каждый овладеет,
   Свершив ошибок менее того,
   Что мог бы, коль оставить одного
   И как актера, и как сценариста.
   Та роль - любовь, что равно и министру,
   И королю, солдату, бедняку
   Доступна. На коротком их веку
   Сыграть любой: и юноша, девица ль, -
   Успеют, не имея ошибиться
   Возможности в сценарии ее.
   Да, каждый век, народ ли придает
   Ей разные нюансы и оттенки.
   То их любовь, как мрачные застенки,
   То пастораль, то рыцарский турнир,
   Богов ли игрища, хмельной ли пир, -
   Но суть одна - сердец обьединенье
   И из темницы тел освобожденье
   Своей души, которую никак
   Не сможет иначе солдат, бедняк
   Иль женщина - извечная рабыня
   Вам показать. Пока любовь не хлынет
   Потоком слов, сиянием очей
   Иль лаской ненасытною ночей -
   Их большинство бездушными телами
   Считают ведь, а жизнь саму - делами,
   Трудом ли тяжким, карою небес.
   Любовь одна всем поровну чудес
   Дает испить из кубка золотого,
   Вино в котором остается новым
   И молодым спустя и тыщи лет.
   Другие роли: власть, карьера, - бед
   Столь принесли! В них мнимое веселье
   Дарует стольким тяжкое похмелье
   И столько душ сгубило - несть числа!
   И коль любовь бы вечно не цвела
   И в их садах, то мало б кто спасенье
   Обрел потом. А в жизни - наслажденье.
   Реальное - не в виде пьяных грез.
   В любви любой из нас - с рожденья Крёз,
   Посколь она дается нам от Бога!
   М и ш е л ь
   Но от меня какая здесь подмога?!
   А в е л ь
   Прости, мой друг, отвлекся я слегка.
   Да, плачу я! Ушли ведь навека
   Любви великой славные поэты:
   Петрарка, Леонардо... Женщин кровь
   Кипит в кострах, и не познав любовь,
   И перед смертью вспомнив не сонеты,
   Ведь новой веры скудный ритуал
   Подвигнет вряд ли и на мадригал,
   А максимум - так лишь на эпиграмму!
   Нет, друг, то разум скудную программу
   Готовит нам на предстоящий век.
   Им надвое разодран человек
   Нещадно будет: на земной ужасный
   И на небесный образ, столь неясный,
   Что вряд его земной боготворить
   За что-то будет. Трещины же нить
   Протянется через Христа народы,
   Все расширяясь и плодя уродов
   В обличье человечьем, но зверей,
   И просвещенных хоть, но дикарей.
   А все с того, что душу, да и тело
   Разделят надвое. И та, что слева -
   Звериная, а справа - от небес
   Как будто бы, но там и там лишь - бес,
   Кто властвует, как учат,- разделяя!
   Не меж душой и разумом вбивая
   Железный клин иль даже золотой!
   Они - как братья: каждый сам собой,
   Но уз родства навряд ли кто оспорит,
   Пока на части их он не расколет,
   Когда душе небесной ум земной
   Уже не будет по крови родной,
   Как и в другой аналогичной паре.
   И на земле во всем родной вам твари
   Никто не встретит. И недалека
   Минута та, когда уж облака
   Лишат родства и близнецов Эллады.
   Но коли так и коль пред Богом надо
   Держать ответ небесным лишь братьям,
   Земные ж оба лишь на корм червям
   Пойдут по смерти, так зачем стараться
   И за небесных братьев отдуваться:
   Уму - за душу, а за разум - той,
   Как неродных?!
   М и ш е л ь
   Скажи все так другой,
   Я б счел, что он всего лишь сбился с темы.
   А в е л ь
   Хм! Ты пойми, что жизни всей проблемы -
   Ничто в сравненьи с вечностью добра.
   И то, что жизнь и тяжка, и быстра,
   И у людской общины всей конечна -
   Не это страшно!, ведь душа-то вечна:
   На вечность зла, добра ль обречена!
   И оттого во всех делах одна
   Проблема, мысль меня лишь беспокоит:
   Не как земную жизнь наш мир устроит,
   А где он будет там - на небесах
   В ее итоге или в результате?
   И все поступки и людей, и партий,
   Деяния тиранов и идей
   Сужу с позиции: а сколь людей
   Они подвигнут в Ад, а сколь - на небо!
   Я сомневался б, коли б сам там не был
   И хоть и краем глаза б не видал,
   Что праведный в Раю приобретал,
   И что в Аду творилось со злодеем.
   Да, я помочь злодеям не сумею:
   Они меня и слушать не хотят.
   Но в мире столько праведных ягнят,
   Кто верит каждому, любому слову,
   Как будто Бог их произносит снова
   Вослед за первым! И оставить их
   Перед лжецом, злодеем ли одних
   И перед злом и ложью безоружных,
   Когда добро их видно все снаружи,
   А зло под маской прячется всегда!?
   О нет! Какая б не ждала беда
   Их на земле, для них всегда мы нишу
   Должны найти, где могут сохранить
   Они невинность и дитя родить!
   А оттого для них так много пишут
   Картин, стихов и песен, целых книг
   Лишь о любви, чтоб человек постиг
   Ее не в жизни пусть, но в представленьи
   Своем о ней, чтоб чувствовал влеченье
   Свое к любви красавец и урод,
   И чтоб вождей своих любил народ,
   И каждого пускай потенциально,
   В нем заблуждаясь, видя идеал,
   Где нет его иль он ничтожно мал.
   Из кружки глиняной, как из хрустальной,
   Пусть воду пьет, как сладкое вино!
   Что на земле желанием дано,
   То после смерти обретется явью!
   Мы словно пишем на земле заглавье
   Той книги, что читать или писать
   Мы будем там. Поэтому и ждать
   Я от всего, что было, есть и будет
   Обязан то, что даст возможность людям -
   Или хотя б ее не отберет -
   И после смерти двигаться вперед,
   А не свалиться в бездну разрушенья.
   Глобальное ж там мало отношенья
   К тому имеет... для людей простых.
   Но коль достичь ты можешь высоты,
   То думать ты о их судьбе обязан!
   И о земной, но той, какой он связан
   Уже с посмертною своей судьбой!
   А оттого, хоть мы и непростой
   Рисуем путь Земли и даже - мрачный,
   Тут связи с вечностью их однозначной
   Не может быть! И мира форм конец,
   Вися мечом дамокловым над ними,
   С них обязательств размышлять не снимет
   О том, что есть однако ж и Творец!
   Но суть и в том: нить протянув прямую
   Через века, решим мы и другую
   Задачу, но сокрыто лишь от всех!
   Чтоб достоянием остался грех
   Его зачинщиков - не всей планеты,
   Коль всех возможности избавить нету,
   Посколь они ж решают, а не мы!
   Как можно больших оградить от тьмы,
   Что вслед за солнцем жарким неминуче
   На мир дождливой наползает тучей.
   М и ш е л ь
   Но как то сделать?
   А в е л ь
   Нить ту в руки дав
   Из рук ума! Себя ж не оболгав
   Не сможет ум себя ж и опровергнуть!
   И не признать уж сбывшееся верным!
   М и ш е л ь
   И что с того?!
   А в е л ь
   Каков же он мудрец,
   Коль предсказав остановить конец
   Иль упредить событие не в силе?
   М и ш е л ь
   Но мы его ведь тем же окрылили?!
   А в е л ь
   Подрезав чуть, чтоб слишком высоко
   Он не взлетел, поскольку далеко
   Вслед за душою падшей возвращаться.
   Иль падать ей, когда он вдруг расстаться
   Решится с нею посреди пути.
   А так летает пусть, а мы пасти
   Ее пока что будем в пасторали.
   Чтоб не терзал он душу, разлучали
   И прежде мы их с нею. Слишком мудр,
   Рационален станет - ей абсурд
   Тогда придется предложить как нишу.
   Но под одною взращивать их крышей
   Никак нельзя! Поэтому, прости,
   Но все ж за разум всей земли нести
   Кому-то крест придется на Голгофу.
   Но ты увидишь - отзовутся строфы
   В умах умов, и следом за тобой
   Они туда последуют толпой,
   Но - за тобой!, хотя средь них немало
   Вождей появится, но опоздала
   Их мысль одно: дорогу проложить,
   Конец которой вряд ли пережить
   Их большинству, уверен я, удастся.
   Тебе ж хулы, но и хвалы воздастся,
   Но это все ж не столь тяжелый крест,
   Как у Христа? И я, мой друг, окрест
   Не знаю никого тебя достойней...
   М и ш е л ь
   Коперник?!
   А в е л ь
   Но, во-первых, он - покойник,
   А, во-вторых, его переворот
   В мировоззрении, наоборот,
   Меня подвигнул к превентивным мерам.
   Сам понимаешь ты, насколько серым
   Земное небо станет, потеряв
   Светило вдруг? И мы землян зазря
   Начнем на небо зазывать... пустое!
   Никто ж не знает, что оно - иное,
   Так, как и Солнце, но в ином миру!
   Что это дарит? - свет лишь и жару,
   А то - Любовь и Разум нам господний!
   Но не покажешь то, а в преисподне
   Уж поздно будет что-то обьяснять.
   Но все ж придется людям подождать,
   Пока их знанье даст им те понятья,
   В которых свет могу тот обьяснять я.
   Но и до той поры мне отставать
   Никак нельзя - могу и опоздать.
   Понятья будут, а предмет беседы
   Сотрет из памяти ум-непоседа,
   Что в миг один вот так перевернуть
   Весь мир сумел. А мне ж такой вот путь
   Заказан, друг. Нельзя сменить сознанье
   Так быстро ж, как картину мирозданья
   Перечертить, три линии сменив.
   И ни к чему! Картинка - тот же миф
   И то же средство достиженья неба,
   Как все иное, начиная с хлеба
   И зрелищ, где ты - зритель иль актер.
   Сознанье же - негаснущий костер
   На тех дровах, что в дым он превращает,
   А сам дорогу в небо освещает
   Иль приучает к адскому огню!
   Сам понимаешь, коль его на дню
   Менять сто раз, то очень вероятно,
   Что половина хоть, но безвозвратно
   В пучине сгинет. Потому оно,
   Таким рожденное, закреплено
   Еще традицией, поверьем, верой
   И поколенья старшего примером,
   Что вспоминаем, стоит повзрослеть!
   С того и злу его не одолеть,
   Поскольку ждет мгновенных результатов.
   Но ведь и те, предался кто разврату,
   На деньги легкие польстился вдруг
   Или ж еще на что, - все как испуг
   Переживут и позабудут вскоре!
   Недаром для злодействия и горя
   Людская память словно решето!
   Но вспомнят и не позабудут то,
   Что и отцы до смерти не забыли!
   С того ведь и столетья даже пыли
   Не оставляют в памяти порой,
   Коль разродиться не смогли горой.
   С того спасенье и доступно люду,
   Что, помня доброе, все зло забудут...
   Но век грядущий даст такое зло,
   Что пред ним церковный наш раскол
   Покажется игрушкою простою,
   Хоть с ним они причиною одною
   Порождены: стремлением властей
   Уйти из под влияния церквей.
   Но тот - от главной, это ж - и от малых.
   Но по иному ведь и не бывало?:
   Один побег начало даст другим!
   А коль его к тому ж укоротим -
   Он даст побегов целое соцветье!
   Сознанье наций создает столетье,
   Деля не троны, а начав со слов:
   Немецких, чешских, - стало быть с основ,
   Не с плоти бренной, с чем легко расстаться,
   А с духа будущих, нетленных наций,
   Сплотивших дух и ум людей... земной,
   Что смертен с человеком, но живой,
   Покуда нация живет на свете,
   И у нее есть матери и дети!
   Да, то почти что Человек-Народ,
   Но только роли чуть наоборот
   Распределят там, не оставив места
   Для человека - личности небесной
   Иль самоценной, равной в целом всей
   Их нации, какого Моисей
   И создавал, но исходя из цели,
   Чтоб эти люди миром всем владели.
   Их человек - лишь средство! Смертен он,
   А потому бездушен, приземлен,
   Ничто пред нацией, живущей дольше,
   Хоть род любой прожил намного больше
   Любой из наций. Страшен будет пир,
   Когда они набросятся на мир
   И прах делить начнут, как звери жертву.
   Не поздоровится и тем, кто мертвы!
   М и ш е л ь
   Но отчего?!
   А в е л ь
   Пришла пора делить
   С открытием богатства тех колоний,
   Где можно грабить только в беззаконье.
   Когда тем жили, что смог сотворить
   Крестьянин, раб, ремесленник - порядок
   Был нужен власти, чтоб с нее наряды
   Разбойник вдруг, сосед ли не сорвал.
   Она жила спокойней, как вассал
   У короля, у Рима и у Бога.
   Когда же на большую на дорогу
   Заморских трасс вдруг вышли короли
   И за горами золота земли
   Не разглядели даже, Рим, порядок
   Нужны им стали, как козел меж грядок.
   Производитель главный стал солдат!
   А значит, лишним ртам навряд ли рад
   Властитель будет и его солдаты,
   Хоть и они в том будут виноваты,
   Что от добычи доли захотят.
   Но, как с народом лишним, с ними просто
   Решат проблемы... их же саблей острой
   Народ убавят а потом самих.
   Гражданских войн а также мировых
   Мы насмотрелись! Горы юных трупов,
   Противники, воюющие глупо,
   Лишенные главы и прав рода,
   Сынов с отцами смертная вражда,
   Детишек толпы с кличкой, без фамилий,
   И счастье лишь с того, что не убили...
   И для того лишь, чтобы сократить
   Число тех ртов, добычу с кем делить
   Приходится, кормя иль уступая
   Ее по праву. И беда большая
   Идет отсюда ж: зло ведь, до абсурда
   Иль до экстремума, сказать коль мудро,
   Идею эту доведя, создаст
   Для поражения огромных масс
   Оружие, что мир весь уничтожить
   Легко сумеет, как и то, что множить
   Людей позволит без самих людей!
   Кого угодно: хоть одних царей
   Иль одного в мильенах экземпляров!
   Вот чем наполнят только эту тару?
   Ты видел все!
   М и ш е л ь
   И понял наконец,
   Зачем меня хотя б создал Отец
   Небесный наш...
   А в е л ь
   Оракулом столетий!
   Речь правду, не жалея междометий,
   Метафор ли, на кои падок он.
   В загадки ж мир - не в истину влюблен.
   А скажешь правду, и читать не будет!
   Но что поделать? Спорят с Богом люди,
   Имея Бога у себя внутри!
   Пойдем же? Но внимательней смотри!
  
   (уходят)
  
  
  
  
   А К Т 2
   НАДЛОМ
  
   С ц е н а 1
   Подземелье
  
   А в е л ь
   Что ж мы имеем?
   М а г 1
   Риск разнообразья
   Сведен до минимума. Нет боязни
   В расколе большем веры и церквей.
   Не разорвать мирянину цепей
   Необходимости, и гнет традиций
   Не сбросят и влиятельные лица:
   В крови их - страх пылающих костров.
   А в е л ь
   Да, наломать, конечно, много дров
   Пришлось...
   М а г 2
   Да нет, скорее больше шума
   Все ж подняли, а жертв не будет сумма
   Такой большой, как думают о ней.
   М а г 3
   Сжигая ветки, ведь ничуть корней
   Не повредили...
   А в е л ь
   Это невозможно!
   М а г 3
   Ну почему же? Думаю, не сложно
   Все ж удалить один лишь корешок...
   А в е л ь(напряженно)
   Я, может, согласился бы, но... бог
   Создал его гораздо раньше... кроны.
   Разнообразье нам дано законом -
   Не случаем, который и смешон
   И, разобраться если, то грешон
   Один лишь он.
   М а г 4
   Выходит, Тарквемада
   Был без греха?
   М а г 3
   Он делал то, что надо...
   М а г 4
   А, может быть, чего и не хотел?
   Я не представлю, чтоб горящих тел
   И вид, и запах был ему приятен.
   И чтоб легко сносил он те проклятья,
   Которые бросал ему огня
   Язык пылающий. Что до меня -
   В расколе меньшем вижу больше горя.
   Какой нам вред от мелкого песка?
   Но ждать трех глыб удара? - нет, тоска
   Меня берет.
   А в е л ь
   Но кто с тобою спорит?
   Да только цель и страх у нас не те.
   Земля, мой друг погибнет в пустоте,
   Став лишь песка несвязного пустыней.
   Дождь на нее ведь никогда не хлынет,
   Раз не получат прежде небеса
   Обильной влаги, - та же из песка
   Уходит вглубь, под землю - не на небо!
   И не придется ждать тогда и хлеба,
   И туч прохлады, ласки ветерка.
   М а г 3
   Тогда навряд здесь даже и тоска
   Найдет кого-то.
   М а г 2
   Огненным потопом
   Мир будет залит.
   М а г 3
   Оттого столь хлопот
   С тем, чтобы выжечь раньше сухостой.
   А в е л ь
   На самом деле мир не столь простой,
   Как кажется по праздникам, не сложный
   Он, как по будням мы представить можем,
   Ум напрягая счетом мелочей.
   Одно нельзя сказать, что он - ничей,
   Что каждый, кто родился, тем уж волен.
   М а г 4
   Но ведь живущий чаще обездолен?!
   М а г 3
   Хотя рожденьем долю получил.
   М а г 4
   За что же бог карает - ведь любил?
   А в е л ь
   Он не карает! Он - все ж бог. Не мститель.
   А если настоящий ты родитель,
   То не за что накажешь, а зачем.
   Хорошим ты ж ему обязан всем?
   Будь цель его и дело наказанье,
   Тогда бы с детства наши все желанья
   Преступны были. В жизни череда
   Антагонистов вечна: то беда,
   То счастие, то радость - следом слезы.
   Счастливым это кажется курьезом,
   Несчастные лишь этим и живут.
   Одни боятся, а другие ждут,
   Чем гасят неумеренные чувства.
   А так ведь можно и от счастья в буйство,
   От горя в злобу неизбежно впасть.
   Будь над душой у человека власть,
   Будь он хозяин - не слуга эмоций,
   Жизнь не была б как буйный океан,
   По глади вод он плыл б - не по волнам, -
   Тогда б ему не нужен был и лоцман.
   Но... и вода бы тиной заросла,
   Добра б болотом стала или зла.
  
   Никто не спросит - а за что нам счастье?
   Хотя и здесь он тоже б был неправ.
   Он ждет ответа же, вопрос задав,
   А с бога спрашивать не в нашей власти.
   И ты за чем, а не за что спросил,
   Но это - так... Из слов я заключил
   Твоих, что ты в плену всего мирского?
   М а г 2
   За сотни лет средь нас впервые новый...
   М а г 1
   И зараженный жизнью плотской... маг.
   А в е л ь
   Так жизнь сама к нам не войдет никак.
   Пускай войдет хотя б с его душою.
   Но я тебя одним лишь успокою:
   И злых не встретишь здесь, и дураков.
   М а г 4
   Но вы подумайте: уж столь веков,
   А у людей одни и те ж проблемы.
   Не те, которые актер дилеммой
   Поставил нам: не быть или не быть!
   О нет! Проблема - с голода ль завыть
   Или ж опять продать свою свободу
   Не богу и не черту, а уроду
   Под именем презренным капитал,
   Что путами незримыми связал
   Царей, рабов, богатых и свободных.
   Не по его ли милости бесплодной
   Земля вдруг стала, коль ее плодов
   Сорвать не можешь ты? А коль готов
   Запрет нарушить, те плоды срывая, -
   Тебя с земли, почти что как из Рая,
   Погонят прочь! И вот, рожденный жить
   Работать должен, жизнь всю проводить,
   Как скот, в трудах ему совсем не нужных.
   А развлеченье все - неплотный ужин,
   Семьи проблемы, нервная жена,
   Которой жизнь из окон лишь видна
   В чужих нарядах, деланных улыбках.
   И даже это счастие так зыбко:
   Он потерять его всегда готов
   И вечно в страхе!... Неужель богов
   Могу назвать я это все твореньем?!
   И для чего мирьяды повторений,
   Коль наказать могли лишь одного -
   Виновного? Но их-то для чего
   Плодить, учить, чтоб мучились до смерти?
   Я не уверен, что сумеют черти
   Им пострашнее что-то предложить,
   Чем жизнь сама, когда они не быть
   Решатся вдруг, черед ли их наступит.
   Но, если б тот был счастлив, кто их купит,
   Их труд, детей, имея капитал,
   Тогда б хоть смысл я, может, понимал...
   И не взывал бы к вам за обьясненьем.
   А в е л ь
   Согласны мы, но, к счастию, сомненьем
   В такой несправедливости судьбы
   Не все страдают. И не все рабы
   Желают воли...
   М а г 3
   Что она меняет?
   Проблемы с крышей, голодом снимает?
   С детьми, женой, работой? Для чего
   Свобода тем, кто в жизни ничего
   Помимо жизни больше не имеет?
   Иное даст ему, кто им владеет,
   Кем он владеет иль считает так.
   М а г 2
   Чем беден, например, скажи, бедняк?
   М а г 1
   И чем богат, скажи ты нам, богатый?
   М а г 3
   Тем, что богатый с бедных взял, как плату
   За то, что грех за них один несет.
   Страдать им от обжорства не дает,
   Жить среди тлена роскоши, разврата.
   Один богатый тысячам ведь врата
   В Рай открывает, для себя закрыв?
   М а г 2
   А нацию же по миру пустив,
   Мильены отправляя до погоста
   Иль самых умных, иль большого роста,
   С душой героя ль, - полнит через край
   Пустующий в златые годы Рай.
   М а г 4
   Зло в одиночестве скучать оставив
   Здесь на земле?
   М а г 3
   Я б возразил, слукавив,
   Но лучше не слукавлю, возразив:
   Вод чистых в небе множество скопив,
   Польет он землю чистою водою,
   А не прокисшей с долгого застоя
   В тиши прудов и пышности болот.
   М а г 4
   Так что ж выходит: вам Искариот
   Из всех апостолов куда важнее?
   Но отчего ж тогда не крест на шею,
   А лишь удавку нацепляет он?
   И отчего же проклят был Нерон,
   Гоненья чьи крепили христианство?
   Не от огня ль мужало лютеранство?
   М а г 3
   А православию иль не мечом
   Пахали почву на Руси?
   А в е л ь
   О чем
   Наш спор, друзья? Реальность неизбежна.
   Со злом великих существует смежно
   Добро простых, его чтоб искупить.
   Добру ж великого толпа платить
   Лишь злобой будет. Да, и чем добрее
   Великий тот, толпа тем будет злее.
   Зима суровей - урожайней год.
   Но в том вопрос-то - для чего живет
   Здесь человек...
   М а г 4
   Чтоб жить.
   А в е л ь
   А умирает
   Зачем тогда? Уж скоро он узнает,
   Что смерть частиц дает всевышний свет
   И то, что грани между ними нет
   Неодолимой. Твой ответ - неполный.
   М а г 1
   К тому ж, печальный.
   А в е л ь
   Вещество и волны,
   Душа и тело, жизнь, а также смерть -
   Лишь части целого! Оно ж, поверь,
   Не может быть частичным и нецелым.
   М а г 4
   Что ж, снег растаяв остается белым?
   Прошу прощения, я здесь не прав...
   М а г 3
   Не только здесь.
   М а г 2
   Матерьялизм лукав:
   Не признает того, чего не знает.
   М а г 1
   Чем смысл познанья в целом отвергает.
   М а г 3
   Да, ведь материя себя познать
   Не может, как система?
   М а г 2
   Ей создать
   Пришлось бы и самой ведь антипода,
   Изгоя?
   М а г 1
   Матерьяльного урода,
   Что под сомнение как раз ее
   Поставил формы.
   М а г 3
   Да, и бытие -
   Лишь только способ нашего общенья
   С познания обьектом.
   М а г 2
   Воплощенье
   Души в тела само собой - не цель!
   М а г 4
   И не сама сосулька, а капель -
   Венец зимы?
   М а г 3
   О да, ты прав и в этом!
   Чем человек от кровяной котлеты
   Отличен? Да, капелью только слов.
   М а г 4
   Так отчего же участи ослов
   Он удостоен? Он, венец творенья!
   М а г 3
   И так любой из нас готов с презреньем
   Сказать все это... только о других.
   М а г 1
   А мы вот, друг, из них любому стих
   Готовы посвятить.
   М а г 2
   Нет, больше - оду!
   М а г 1
   Ты слишком щедр! А что же мы народу
   Из них любому посвятим тогда?
   М а г 4
   Не слишком поздно? Ведь грядет беда
   Народам всем: стирают деньги грани.
   М а г 3
   Уж больше тыщи лет назад их в храме
   Гонял Христос, и ничего - народ
   И до сих пор торговцев признает
   Друзьями черта, выходцами ада.
   М а г 1
   Народа ж бедность - большинству отрада.
   М а г 2
   Приятный фон.
   М а г 1
   Поскольку их роднит.
   М а г 2
   И упираться слишком не велит.
   М а г 3
   Но для того он должен быть народом!
   Каким бы ни был он - сравнить со сбродом
   Его нельзя.
   М а г 1
   Другие времена.
   А в е л ь
   А личности свободной семена,
   Боюсь, дадут совсем иные всходы...
   Ведь капитал же сам, как суть, народы
   С лица земли, как ты сказал, сотрет.
   Вначале он монархов низведет
   Рукой народов с флагом демократий.
   Под лозунгом одним "Все люди - братья"
   Сотрет сословья, веры, языки,
   Коль те мешать течению реки
   Финансов будут. Равными все станут,
   Но меж собой лишь, а пред ним предстанут
   Единою безликою толпой.
   Средь них никто увлечь их за собой,
   Сплотить на что-то больше не сумеет...
   М а г 4
   И капитал землей всей завладеет!
   А в е л ь
   И что с того?
   М а г 4
   Но как же?!
   А в е л ь
   Человек
   Другому не подвластен уж вовек.
   А капитал им правит или вера,
   Иль император - все единой мерой
   Порядок мерят. Главное, один
   На всей земле быть должен господин.
   Не человек, не смертный, - а названье
   Не столь и важно...
   М а г 4
   Да? Так он - созданье,
   Выходит, ваше?
   А в е л ь
   Нет, то братец Сиф
   Пустил однажды по миру как миф
   Свою печать, всю землю помечая
   Единым знаком, то обьединяя,
   Что и природа даже разделить
   Сперва решила.
   М а г 4
   Да, но смысла нить
   Одним концом - в твоих руках...
   А в е л ь
   Возможно.
   Делить делимое на части все ж несложно -
   Обьединять его куда трудней.
   Чем больше едоков - тем голодней
   Из них ведь каждый, коль одна добыча,-
   А капитал он тем и необычен,
   Что несьедобен. Ротшильд же не сьест
   Еды обычной за один присест
   Столь, сколько трое нищих враз сьедают?
   И то, что деньги в банках собирают
   А не зерно, не ноты, не слова -
   Беда ли это? Разве голова
   Или душа, коль голодна, не сыщет
   Совсем бесплатной, но чудесной пищи
   В самой себе? О нет, беда не в этом!
   Была беда бы, если б вся планета,
   Все нации и люди все ю копить
   Пустились б деньги так, что позабыть
   Смогли б при этом о душе, культуре,
   О звездах, дружбе, даже о любви,
   Когда б за деньги только соловьи
   Вдруг стали б петь, а слушать их не стали...
   Что сбудется когда-нибудь едва ли,
   Поскольку не допустит капитал.
   Он крепче веры всех людей сковал
   Одною цепью... тем как раз, что многих
   И не коснулся даже.
   М а г 4
   Но в итоге
   Все продается: нация, друзья!
   А в е л ь
   Но без критерия и здесь нельзя.
   А он - критерий все же достоверный:
   Кто не продался, только тот и верный.
   И на деньгах не страшно проверять:
   Куда обидней друга потерять
   В бою, в любви, в пути ли на Голгофу!
   А деньги позволяют катастрофу
   Сменить бедой. Трагедия - не в них.
   И лишь для избранных придумал Сиф
   Забаву эту: да, для обделенных
   Судьбой во всем, и вечно обреченных
   Тельца златого на земле пасти.
   Ведь думал он, что коль уж их пустить
   Бог не захочет в Рай, то здесь оставит
   На веки вечные.
   М а г 4
   И что?
   А в е л ь
   Лукавит
   Надежда часто, если ожидать
   То от нее, что только вера дать
   И может нам. О да, влачить евреям
   Ярмо доверил он, за что презреют
   Еще не раз их - нет, чтоб пожалеть.
   Ведь тяжелей же золото, чем медь,
   И только медный звон приятен Богу.
   Поэтому ты рвешься на дорогу,
   Что тыщи лет пустынна: Агасфер
   Лишь бродит там. А ты подать пример
   Тем можешь многим, сбив с пути иного,
   Что многолюден, где найти дурного
   Он сможет меньше все ж, чем потерять.
   М а г 4
   Не для того ли, чтоб не привлекать
   Туда соперников, тот путь презренным
   Представлен всем?
   А в е л ь
   Да нет, нигде ведь стены,
   Как власть, не строит он вокруг себя.
   Как в Ад ведь никому не воспретят
   Туда войти. Иди.
   М а г 4
   Нет, полагаю,
   Помочь он может нам подобье Рая
   Создать и здесь.
   А в е л ь(В сторону)
   Знакомо.
   М а г 4
   На земле!
   Одним добро принадлежит, во зле
   Кишат другие - разве справедливо?
   Отсюда - зло, бунт зависти гневливый
   Калечит души нищих и рабов.
   Они все ж менее пути богов
   Достойны, коль уж всех судить по чести?
   А коль и злом владеть мы будем вместе,
   На равных все, то чувств меж нас дурных
   Совсем не будет, и не будет злых,
   Завистливых, продажных и несчастных,
   Поскольку чувств и-то не будет частных!
   А мы же только радость, оптимизм
   Оставим им...
   М а г 1
   Не бред ли?
   М а г 2
   Утопизм.
   М а г 3
   А где же зло?
   М а г 4
   Его не будет боле.
   Коль наше все, то мы своею волей
   Все зло добром возьмем и наречем,
   Потом отменим вовсе...
   А в е л ь
   Обречен
   Ваш Рай на смерть, как то случилось с Сифом:
   Век золотой и тот остался мифом.
   И ваш, как все земное, - суета,
   Коль цель его - сама же маята.
   М а г 3
   О нет, учитель, страшным катаклизмом
   Грозит он миру!
   А в е л ь
   Нет, навряд ли жизни
   Творцов и дело их переживет.
   Пустое это, мало ль где течет
   Река, в конце коль попадает в море?
   М а г 1
   Но не грозит ли это снова горем
   Сродни потопу?
   А в е л ь
   Горем? Лишь для тех,
   Кто в этом деле обрести утех
   Как и в любом ином себе сумеет.
   М а г 4
   Но ведь не корысть же и мной владеет?
   За что же кара?
   А в е л ь
   Кара? Ты же сам
   Не в Рай стремишься и не к небесам
   Направил стопы? В Ад! А там награда
   Одна лишь - зло! Ждать от земного сада
   Плодов небесных глупо! Семена
   Мы здесь лишь сеем. Молодость - весна,
   А зрелость - лето лишь. Плоды ж срываем
   Мы после смерти. Да, мы ж умираем
   Цветам подобно, принеся плоды.
   Да, будет много бедствий, но беды
   Не жду отсюда.
   М а г 3
   Мир же разделяем
   На мириады личностей?
   А в е л ь
   Теряем
   Мы разделенья смысл тогда совсем.
   Кто был ничем, тот став как будто всем,
   От ничего навряд ли чем отличен.
   А коль иных не будет там различий,
   То все с ничто сольются наконец
   Как и по сути, так и в самом деле.
   Сейчас же все на столь ничто мы делим:
   На страны, семьи, веры, языки.
   Потом границу капли и реки
   И не найдем, и смысла в том не будет.
   И будет человек, и будут люди,
   А остальное есть оно иль нет -
   Не так и важно.
   М а г 4
   Так от вас совет
   Я не услышу?
   А в е л ь
   Нет. Вам больше Сифа
   Не сотворить. А от чумы, от тифа,
   От войн, идей ли людям умирать -
   Какая разница? Господь прибрать
   Невинных жертв не приминет. Подвигнул
   Вас сам на это, может, парадигмой
   Мир новой озадачив, что и мне
   Пока что непонятна.
  
   М а г 4(в сторону)
   Да, во сне
   Ты мне иным казался. Всемогущим.
   А в е л ь
   Но я одно лишь знаю, что в грядущем
   Не будет вас. Останутся слова.
   А там решит народная молва -
   Сколь их носить. Минут своих искрою
   Мир ведь не сжечь и весь не перестроить,
   Переложив один ряд кирпичей
   По своему? И сколько бы речей
   Не говорилось полных смысла злого, -
   Не изменить господнего им слова,
   Несущего нам вечное добро!
   М а г 4(обиженно)
   Но почему решили вы, что зло
   У нас в словах?
   А в е л ь
   Подернуты все слизью,
   Поскольку змей родил все ваши измы,
   Кусая сам себя за свой же хвост.
   М а г 4
   Не все так просто...
   А в е л ь
   Нет, ответ тут прост:
   Проникновение вещей в идею!
   Сама же вещь и дело не владеют
   Умом, душою, чувствами людей?
   Считал позорным раньше и плебей
   Сравнять в деле со скотом, с рабами.
   И их не золотом, а лишь словами
   Мог император за собой увлечь.
   Не дело Римом правило, а речь!
   И это знают люди деловые.
   И вот свои занятия земные,
   Лишь хвостик изма сзади прицепив
   И тем в идею будто б превратив,
   Пускают ползать по миру плебеев.
   Еще чуть-чуть, и миром завладеют
   Их змеетавры, Франкенштейны слов.
   И то понятно, ведь толпа в ослов
   Людей всегда - и прежде - превращала.
   И словом лишь, как звуком, управляла.
   Но... раньше слово было, а не звук!
   Дитя души, ума - никак не рук.
   М а г 4
   Но гуманизм, к примеру, разве делом
   Не может стать для мира?
   А в е л ь
   Только тело
   Лелея, холя, можете спасти,
   Но для чего? - чуть позже отнести
   С душою на одну и ту же свалку?
   Я понимаю - прав земных не жалко
   И выгодно тем боле раздавать...
   М а г 4
   Не понимаю?
   А в е л ь
   Их же созидать
   Ведь человеку самому придется?
   Зато товару больше продается,
   Коль и рабы все будут по правам
   И по потребностям равны царям.
   Земным правам! Поскольку по небесным
   Они их выше. Были. Жизнь чудесна
   Была в Содоме и Гоморре...
   М а г 4
   Нет!
   Мы им познанья зажигаем свет.
   А в е л ь
   Потребности земные развивая
   И чистой веры стены раздвигая
   За горизонта дали, власть же тьмы
   Тем усиляя?
   М а г 4
   Разве?!
   А в е л ь
   Да, умы,
   Чем шире раздвигают круг познанья,
   Тем дальше углубляются в незнанье,
   А истину оставив за спиной.
   Я не придумал это: мой родной
   Отец - тому пример, да и виновник.
   Нет, путь познанья ценен, коль терновник
   Лесов нехоженых одолевать
   Должны вы будете. А вслед шагать,
   Не ставя цели, смысл не постигая? -
   Войдет в привычку, и тропа любая
   В такие дебри может завести...
   Столь гениев я на своем пути
   Встречал уже - а я прошел немало -
   Все находили лишь добра кристаллы.
   Но кто бы не пускался им вослед, -
   Из их добра лишь извлекали вред,
   Открытия их в дело обращая.
   А коли вслед рванет толпа большая?
   М а г 4
   Не понимаю, как одним путем,
   К добру ведущим, мы до зла дойдем?
   А в е л ь
   Любым путем, хоть по прямой шагаем,
   Мир строго пополам мы разрезаем.
   Коль впередиидущий подберет
   Добро и истину, то что найдет
   Идущий вслед?
   М а г 4(язвительно)
   И за Христом, выходит,
   Вослед идущий только зло находит?
   А в е л ь
   Так не добро ж он взял себе - грехи!
   Как он, беря невесту, женихи
   Не на себя ль берут грех совращенья?
   Не оттого ль добра лишь обретеньем
   Их путь совместный миру и грозит?
   М а г 4
   Коль впереди шагает паразит,
   Злодей иль сволочь...
   А в е л ь
   Зла ему хватает,
   И вряд ли он чужое подбирает.
   А коль до зла он жадный, то злодей
   Порою может для других людей
   Добра оставить больше, чем и гений.
   М а г 4(покраснев)
   Не может быть?
   А в е л ь
   Но в жизни поколений,
   Что следом шли, не отыскать ответ.
   М а г 4
   Э! На потом списать все можем...
   А в е л ь
   Нет
   Мне делать это смысла никакого.
   М а г 4
   А есть ли он?
   А в е л ь
   У действия любого
   Нет смысла вовсе.
   М а г 4
   Да, но результат
   Есть лишь у действия.
   А в е л ь
   Я был бы рад
   И согласиться, если б он конечным
   Однажды стал...
   М а г 4
   Как смерть?
   А в е л ь
   О нет, она -
   Не результат, посколь за нею - вечность,
   А перед нею - только жизнь одна,
   Что в руки дали Понтия Пилата.
   Нет, действие само лишь результатом
   Назвать я смог бы.
   М а г 4
   Но чего, вопрос?
   А в е л ь
   Бессмыслицы.
   М а г 4
   Но как?
   А в е л ь
   С чего вот Крез
   Иль Ротшильд собирали капиталы?
   Ну неужель одной монеты мало,
   Чтоб денег смысл по ней б познать он смог?
   Но нет, не знают - где же их порог,
   И в чем их цель, какой они добиться
   Стремятся все же.
   М а г 4
   А испить водицы
   Бессмыслица причиной?
   А в е л ь
   Никакой
   Не вижу разницы. Весь смысл - покой,
   Все ж остальное - лишь покоя поиск,
   А с ним - и смысла.
   М а г 4
   Да, я вам откроюсь,
   Что я за этим и пришел сюда.
   М а г 2
   Но достижим ли он?
   М а г 3
   Не в том беда.
   М а г 1
   А в чем тогда?
   М а г 3
   А вдруг его достигнем?
   Тогда д выходит, что мы все погибнем?
   А в е л ь
   Но то ль причина отказать себе
   Во встрече с ним?
  
   М а г 4
   О нет, но на судьбе
   Навряд ли нам написана с ним встреча.
   А в е л ь
   Но для чего ж нам жизнь - его предтеча -
   Была дана? Как лестница к нему!
   Не сбиться б нам в иллюзий лишь дыму,
   Путь выбрав вниз или ж повдоль ступенек,
   За смысл приняв количество ли денег,
   Саму ли жизнь или ж ее конец.
   Смысл - не причина, а всего венец.
   Искать его бессмысленно, поскольку
   Иль попадете связанным на койку,
   Иль ошибетесь выходом, ведь тот
   Был там же расположен, где и вход.
   Не смысл ищут - он вас направляет.
   Зачем, куда? - один лишь он и знает.
   И все ошибки ваши тоже он
   Предусмотрел. Но был предупрежден
   Ведь человек любой и не однажды.
   И вопреки ему все ж может каждый
   И ошибиться. Выбор всем же дан?
   М а г 4
   Но для чего?!
   А в е л ь
   Вещей мир пополам
   Ведь тоже разделен не произвольно,
   И там частица ведь довольно вольно
   Знак на обратный может поменять
   Иль никакою по желанью стать?
   И всех как будто бы средь них хватает,
   И однородным хаос лишь бывает,
   Посколь границы в нем нам ни одной
   Не провести.
   М а г 4
   А вдруг мир только злой
   Однажды станет? Мог быть только добрым!
   А в е л ь
   Добра и зла все ж поровну. А кобра
   Страшней гораздо станет, коль она
   Одна останется.
   М а г 4
   Земля добром бедна...
   А в е л ь
   Неправда то! Богатых все же меньше?
   И поровну почти мужчин и женщин,
   Да, вроде меньше, но святых детей!
  
   М а г 4
   А сколь из них же вырастет зверей?
   А в е л ь
   Что к старости свои теряют зубы.
   Да, мир не совершенен - в форме куба,
   Не шара, нет, но ведь не он - венец?
   Попыткой сделать шар ему конец
   Вы предречете. Только бесполезно!
   Из круглых форм опять углы полезут...
   Но, суть людей огромного числа
   В том, в том, что любой из нас ведь может зла
   Не принимать и этим равновесья
   Все ж не нарушить.
   М а г 4
   Злых коль перевесить,
   То их не будет...
   А в е л ь
   Да, но ведь добро
   Уже не злато будет - серебро,
   А то и медь, и вряд ли радость глазу
   Оно доставит. Капитал - зараза,
   Я думаю, не большая из всех.
   Ведь все ж один за миллионы грех
   Влачить сей будет? Если ж между всеми
   Его поделите, то что? - наденет
   Один лишь нищий ризу на себя
   За остальных. Богатство обретя
   Кусочек лишь, кусочком же и станешь.
   А сколь людей ты за собою сманишь -
   Без разницы - чуть-чуть иль большинство:
   Кусочки будут меньше лишь. Родство
   Духовное лишь нас интересует.
   М а г 4
   Нет, не могу я! Разум мой пасует
   Перед такими скачками ума!
   Ведь знаю - истина проста сама,
   А здесь настоль крутые повороты,
   Каких не будет у прямой...
   А в е л ь
   Ну что ты?!
   Не истина проста - ее трактовка
   Для дураков. А эта ж, как воровка:
   То, что увидит, то и украдет.
   Но что же будет, если попадет
   Она в хранилище богатств Мидаса,
   Где, чтоб увидеть мельком, вряд ли часа
   Хватило б ей? А то - закрыв глаза,
   Возьмет что попадя! Потом сказать
   Ведь все равно же сможет, что богатство
   В ее руках Мидасово?
   М а г 4
   Признаться,
   Что б ни взяла она, а все права.
   А в е л ь
   Но истина, богатство - лишь слова.
   Их смысл нам ведом тот, какой лишь знаем
   Или, точней, что подразумеваем
   Под ними мы - и больше ничего.
   А сколь других слов нужно для того,
   Чтоб дать другому вновь определенье?
   И истинным бы умозаключенье
   Сколь ни было, но к истине оно
   Не больше, чем к воде стакана дно,
   Имеет отношение. Вот так-то!
   Нет истины у нас - одни лишь факты,
   Точней же, то, что увидали мы.
   И что украсть сумеют лишь умы,
   Закрыв глаза,... ну, то есть, мысля.
   М а г 4
   Ловко
   Познание сравнили вы с воровкой.
   А в е л ь
   Но не воровке сделав комплимент.
   Она лишь вещь берет, лишь на момент
   Закрыв глаза. А мы?
   М а г 4
   Ну, отраженье,
   И иногда, конечно, с искаженьем.
   А в е л ь
   Почти всегда... И только - пересказ
   Со слов чужих и, если без прикрас,
   То все равно чужими же словами.
   (в сторону)
   Я землю знаю всю, а с небесами
   Знаком, как вы, - не выше сапога.
   Но мысль, которая творит века,
   Веков своих, как минимум, достойна.
   М а г 4
   Но как такие вот слова, как войны,
   Богатство, власть ли, деньги, исказить?
   Их каждый век, а то и день нам зрить
   Приходится воочию.
   А в е л ь
   Конечно.
   Но если вечно мы во тьме кромешной,
   То, значит, выхода иль не видать,
   Иль нет его, и тьму нам познавать
   Придется дальше до скончанья века.
   (в сторону)
   Нет, магу этому и человеку
   Я не могу раскрыть глаза сильней.
   Он загорелся целью для людей
   Жизнь сделать лучше, отвратив от неба.
   И хоть и сам я никогда там не был,
   Но представляют, что за мукой смерть
   Тогда их станет. Да и дней потерь
   Не перенесть им. Да и жизнь для многих
   От смерти бегством станет... по дороге,
   Имеющей конечно, два конца...
   (Маг 4 потоптавшись уходит)
   М а г 1
   Да нет, он скромен в целом для ловца
   Душ человечьих.
   М а г 2
   Да и в целом скромен.
   М а г 3
   Но вред от них, я думаю, огромен
   Все ж должен быть для общности людей.
   Ведь человеков превратить в зверей
   Должны обратно мы, чтоб сделать лучше
   По ихним меркам.
   М а г 2
   Да, но мы получим
   Все ж зверя с человечьей головой.
   И нас, боюсь, он превзойдет с тобой,
   Нет, не умом - решимостью свершений.
   И то, чего не станет делать гений,
   Постигший мыслью сразу результат,
   Он сделает, но так, что ум не рад
   Своим открытьям будет...
   А в е л ь
   Нет, не в целом.
   Добра и зла разделены пределом
   Пути ума: куда б он не ступил,
   Добро от зла он тут же отделил,
   Открыв и то, и то одновременно.
   Но зло со временем теряет цену
   В конкретной памяти живых людей.
   И вспоминают извергов-царей
   Они царями,... забывая добрых.
   М а г 3
   Неудивительно, ведь встреча с коброй
   Запомнится сильнее, чем с ужом.
  
   А в е л ь
   Да... нам идти с тяжелым багажом
   Трудней гораздо, чем с пустой сумою.
   Но, если нам идти земной тропою,
   Багаж тяжелый дальше нам уйти
   Позволит все ж, и легче ведь идти,
   Опорожняя ношу, с каждым шагом
   Мы будем с вами?
   М а г 1
   Мы?
   А в е л ь
   Нет, стал ты магом
   Не для того, чтоб в памяти людской
   Навек остаться. Мы ж свой путь земной
   Закончили, лишь выйдя на дорогу,
   Что на земле уже ведет до Бога.
   Тот, кто решил раздать всем капитал,
   Он людям всем пройти возможность дал
   Чуть-чуть подальше, в памяти наследством
   Остаться дольше, но земное средство
   Лишь тело лечит, а душа устать
   Быстрее тела может, коль шагать
   Придется с ношей, телу лишь посильной.
   И камень даже приподнять могильный
   Не сможет, если чересчур большой
   Он для нее. А с легкою душой
   Короче путь земной, да вечность ближе.
   М а г 3
   И Данте Алигьери тоже выжил
   Как те, кого он повстречал в Аду.
   А в е л ь
   Но что поделать, к нашему стыду
   В Раю мы в меньше встретили героев
   Великих пьес и авторов. Изгоев
   Земли небесный принимает Рай.
   Их капитал преполнит через край
   Земную чашу, оттого безвинных
   Жертв больше станет среди тех, с повинной
   Кому идти все ж рано ко Творцу.
   Будь здесь он - Рай, и сверх бы подлецу
   В их памяти бы не осталось места.
   Но оттого-то злом полны насесты,
   Что курам этим не дано летать.
   М а г 2
   Выходит так, что людям выбирать
   Не всем дано?
   А в е л ь
   Нет, выбора свобода
   Начнет расти и будет год от года
   И сферы примененья расширять.
   Но и сложнее будет выбирать,
   Посколь лишь зло растет в ассортименте,
   Посколь добро не каждый и заметит,
   Средь мишуры, великолепья зла.
   А дым войны - он как ночная мгла:
   На фоне их видны любому звезды.
   Помимо тех, слепыми кто был создан,
   Кому ничем нельзя уже помочь,
   Кому без выбора дана лишь ночь:
   Одним как холст, ну а другим как краски.
   Из них лишь первым можно без опаски,
   Привольно жить, не замечая дни.
   Неважно, сколько проживут они:
   Как Пушкин, Байрон ли мелькнут звездою,
   Искрящий след оставив за собою,
   Иль как Шекспир, который сам как свет,
   За кем источника как будто нет
   Иль ярок столь для зрителя земного
   И неожидан, словно взрыв сверхновой
   На месте тусклой звездочки, что взор
   Не различал. Но слава и позор
   Земного взора звездам безразличны.
   Они и сотню лет сумеют личным -
   Не только зримым светом жизнь прожить,
   Чтоб после смерти славой озарить
   Надгробья надпись, что чужой рукою
   Была поставлена, ничем покоя
   Их не нарушив. Но, о всех слепцах:
   Тех и других, - мы можем без конца
   Судачить с вами, коль не слепы сами
   И видим тех лишь, любоваться нами
   Не будет кто! Но мы все ж не о них
   Беседу начали. О тех, других,
   Кого мы часто видим лишь толпою,
   Кто слеп тогда, когда лишь за собою
   Решит нечайно он понаблюдать,
   Кому судьба лишь только выбор дать
   И ничего иного не сумела.
   И выбор сложный: не душа иль тело,
   Не зло - добро ли, и не Рай иль Ад.
   Такому б выбору любой был рад
   И мало кто ошибся бы в решеньи.
   Но ты попробуй в мелочах скопленьи,
   Средь мешанины из семян, плевел,
   И не имея времени средь дел,
   К тому ж не зная, чем они отличны -
   А злые чаще все-таки двуличны -
   Найти хоть горстку мелкого добра?
   Поэтому средь груды серебра
   Сияют златом воинов погоны.
   И для воюющих сторон законы
   Одни и те ж, и выбор их един:
   Остаться жить, чтоб снова до седин
   Сбирать по мелочи, что здесь достойно
   Получишь разом? И ничто, как войны,
   Так не решают просто за врагов -
   Кто прав из них. И я ведь не готов
   Вердикт достойный вынести любому
   Противоречию, но по другому,
   Иначе и не сделает война.
   Хоть больше зла принесть нам, чем она
   Сюда на землю вряд ли что успело
   За все века. Поскольку улетело
   С кровавых боен, полных младых туш,
   С земли на небо столько чистых душ,
   Сколь никакая из других болезней
   Послать не может. Скажете, полезней
   Они бы здесь нам были - на земле?
   Я не уверен - половину мгле
   Из них пришлось отдать бы неизбежно.
   Ну а земля ведь все же не безбрежна,
   Чтоб не пресытиться и каплей зла
   Однажды ей? К тому ж она цвела
   И после зим, и после войн весною,
   Когда луга вдруг пышно добротою
   Все расцветали. Ведь цветут цветы
   И однолетние? Не реже, чем сады
   Деревьев старых. Станет чуть лишь жарко,
   Гомер родится снова и Петрарка.
   Не будет тех, кто видел и узнать
   Их сможет, и Лауру воспевать
   Придется ту, что он впервые встретил,...
   Но облик чей, как прежде, чист и светел.
   Да, пред войною жизнь не так щедра
   И вполовину меньше все ж добра
   Дарует небу, - только здесь все ж всходы
   Оно дает. И множатся народы
   Лишь для того, чтоб с каждым днем детей
   Все больше было, чтобы мир светлей
   От взглядов их все больше становился.
   Не будь того, творец остановился
   На первом человеке б, запретив
   Рожать им больше одного, что Сиф
   И род его и делал до потопа.
   И что он заслужил? А сколь Европа,
   Что до сих пор пустынная была,
   Зла испытала, миру принесла,
   И злом опять не меньшим набухает,...
   Но с каждым годом ярче расцветает
   Младая поросль - некуда девать.
   Уж до чего дошли?: детишек гнать -
   Не молодежь - в крестовые походы?
   В отличие от Ирода-урода,
   Кто откровенно убивал детей,
   Стал изощренней в этом мир людей,
   Решая ту же, что и он проблему,
   Пред тою стоя, что и он дилеммой:
   Плодить приятно - тяжело кормить.
   И самому ж ведь хочется пожить,
   А жажда жизни с возрастом сильнее.
   Под их примером люди молодеют:
   До старости играть бы готовы,
   Влюблялись бы до смерти, но увы! -
   Одна лишь зависть старикам уделом.
   Жизнь с каждым годом старше, но вот тело
   Стареет каждый год во все века.
   Как ни понять мотивы старика,
   Кто с глаз долой, как на войну - в ученье
   Детишек гонит, радуясь мученьям,
   Что стимулируют детей взрослеть.
   Ведь что ученье наше - та же медь,
   Что интерес их развивает к злату.
   И знанье то даем, что на зарплату
   Они могли бы поменять скорей.
   Но что поделать, коль уж со зверей
   Берем пример в детишек воспитаньи.
   М а г 1
   Но что же делать? Без образованья
   Не зверь ли темный вырастет из них?
   А в е л ь
   Мы говорим как будто б об одних,
   Но все же разных терминах, понятьях.
   Давай возьмем троих, к примеру, братьев:
   Один в ученье вечном, лишь уму
   Дающем пищу. Жизнь же он саму
   Ничем иным считает - лишь ученьем.
   Второй же с детства вместо развлеченья
   Был занят делом, делу ж посвятив
   И дело это.
   М а г 2
   Ну а третий?
  
   А в е л ь
   Жив
   Был тем, что жил, жизнь эту познавая
   Не делом, не учением - играя
   В нее как будто в вечную игру,
   Где побеждают, лишь когда умрут
   Согласно правил так же, как играют.
   Как дети в играх, помнишь, умирают
   И видят смерть: без горечи и слез.
   У них один - почти у всех - вопрос:
   Вернется ль тот, кто умер... ненадолго.
   В самой же жизни, как в игре, нет толку,
   Когда в конце не манит результат.
   И только игры маленьких девчат
   В сравненьи с мальчиков - безрезультатны
   На первый взгляд. Но нет, они обратно
   Уходят к смерти, там где умерла
   Она сама, но куколок тела
   Ее хранят, всегда являясь краем
   Иль жизни куколок, пока играем,
   Иль смерти, меж отрезками игры.
   Двух первых братьев вряд ли детворы
   устроит взгляд: познанье бесконечно,
   Как и дела. Им смерть бесчеловечной,
   Бессмысленной, ненужною всегда
   Казаться будет. Смерть для них - беда,
   Крушенье мира ихнего и кара!
   И лишь болезни облегчают старым
   Разлуку с жизнью. Или смерть во сне.
   Да и не с жизнью: горько им вдвойне,
   Что вместе с нею смысл они теряют
   Самих себя, и грех коль сотворяют,
   То лишь затем, чтоб их Господь сюда
   Опять вернул. Готовы хоть куда:
   В раба или в собаку возвратиться
   Затем хотя бы, чтобы убедиться
   В бессмертьи результатов их труда.
   Есть смысл, конечно, но зачем тогда
   Дана нам смерть и, в принципе, бессмертной?
   Что, быть лишь бездною, где жизни ветры
   Бесследно исчезают, за собой
   Оставив потревоженный покой
   Песчаных дюн иль глади океана?
   Ведь коли так, то жизнь водой из крана
   Уже давно бы вытекла в песок,
   Коль он сторицей б возвратить не смог
   Иль сам бы не был из воды осадок.
   Да, мне однажды мысль была наградой
   За размышленья редкие мои:
   Смерть, тьма - Ничто, а, значит, нет ни тьмы,
   Ни смерти. Жизнь, просторы раскрывая,
   Их создает своим, ну как бы, краем.
   Мы видим тьму, конечно, но ведь знаем,
   Что видим то, что уж давным давно,
   Потоком света звезд заводнено.
   Нам тьма дана лишь зрения обманом
   И только то! Так молоко тумана
   Мы темной ночью вряд ли разглядим.
   И сам мы свет не видим, коль глядим
   Мы на него, а не его источник.
   Матерьялистов взгляд настоль неточен,
   Насколь на точность претендует он,
   Посколь и заблужденье и закон
   Речет он теми ж самыми словами.
   А что за ними - знаем ли мы сами?
   На жизнь, на все Адам привычный взгляд
   Все ж сохранил, когда покинул Сад,
   Слова оттуда с прежним их значеньем
   Нам принеся, чем породил смятенье
   В умах земных, но мыслящих людей.
   Ведь он не думал то, что мир идей
   Глазами зверя видится иначе.
   И он нисколько не был озадачен -
   Расстроен лишь, когда бог покарал
   Его за яблочко. Мирьяд сорвал
   И ничего! Но на земле все то же
   Имеет смысл такой, как дал им боже
   Тогда в Раю, но он не вразумел
   И символ тела он за плотью тел
   Не различил, и с телом лишь подался
   В края земные. Смысл же там остался,
   Куда вернуться может и должны.
   А так, конечно, истины смешны
   Своей земною простотой никчемной.
   И человек наш, жизнью обреченный
   Тела лишь видеть и поступки их,
   С таким трудом выдумывает стих,
   Где воспевает зримую банальность.
   И лишь намека сакраментальность
   Чарует многих: что-то быть должно,
   Не просто что, не глупо, не смешно
   И у зверей и-то не примитивно
   И, может быть, не так уж и противно.
   Простой кусочек хлеба - солнца дар
   Осмысленней, чудеснее всех чар,
   Что всем земным кудесникам доступны...
   Вот оттого-то люди злы, преступны -
   Не видят просто смысла в доброте,
   В обычной жизни, в смерти и в мечте,
   Банальности все те ж перебирая.
   А жизнь, конечно, с виду все ж простая,
   И чуть подумать - так она скучна,
   Не веселее даже, коль грешна,
   Не больше смысла в ней, коль и наукой
   Ее украсить... Коль за смертью скука
   Нас ждет такая же - уж лучше Ад
   С обилием двусмысленных услад.
   Но! все не так, не просто, совершенно!
   Осмысленно любое бытие:
   Еда ли, отправленья, питие,
   Хожденье по дорогам ли, собранья
   И сон ночной, и войны, и страданья,
   И что банальней, то как раз нужней,
   Весомее с позиции идей
   И красивей с позиций совершенства.
   С чего мы начали: с отсутствия блаженства
   В земной юдоли, смысла в их быту,-
   Где человек уж тыщи лет скоту
   Подобно бродит по тому же кругу
   Проблем животных, а судьба подпругой
   Стянула волю, с детства придушив?
   Мол человек лишь только тем, что жив,
   И не бывает, и не мог быть счастлив.
   Причина нынче - в капитале, власти.
   Вина же - в недомыслие Творца,
   Который коль лишается венца
   Непогрешимости, тем под сомненье
   Поставлен ими.
   М а г 3
   Хоть один бы гений,
   Творя добро, не избежал бы зла?!
   А в е л ь
   А я подумал: сколь веков цвела
   Жизнь на земле лишь... и до человека?
   И жизнь зверей уж нынешнего века,
   Разящего их залпами свинца,
   Ничуть не лучше той, когда сенца
   Никто на зиму зверю не готовил.
   Их путь извечно голодом и кровью
   Преполнен был и вечною борьбой, -
   Как мы считаем. Жизнь не меньше войн
   Разила их, кто сам без сожаленья
   Сжирал собратьев или же растенья,
   Что молчаливы... наподобье рыб.
   И все они: от мошки и до глыб
   Живого мяса - по одной программе
   Существовали, да и мы им сами
   Помимо скотского, как говорим, труда
   Ничто не дали нового. Суда
   Достойны мы за это ли? Попозже
   Дадим ответ. Так для чего ж их боже,
   Иль как сейчас привычней, - почему
   Их сотворил такими? Столько мук,
   Что жизнь слагают! - есть ли оправданье,
   А смысл - тем боле? Это ж наказанье -
   Жизнь на земле что людям, что скоту?
   Ведь мог бы просто воплотить мечту
   Любого утописта, лишь цветами
   Усеяв землю? Но ведь звери сами
   За мириады поколений, лет
   Один и тот же дали нам ответ
   И дали тем, что жили, просто жили!
   И мириады раз детей плодили
   С забавными мордашками у всех.
   И у цветов, что к старости в орех
   Морщинистый спокойно превращались.
   Не особей - сколь видов распрощались
   Навеки с жизнью, а она жива!
   А мы, кому что сено, что трава,
   Вдруг усомнились, разочаровались.
   А почему? Да просто - не дознались
   До истинного смысла бытия!
   Адам его покинул, с ним и я,
   И вы все тоже, выйдя на дорогу,
   Что в сторону любую шла от Бога,
   От истины... и, думаю, не зря.
   Прошла давно уж вешняя заря,
   И время мира вновь идет к закату.
   Нет, не ко времени суда, расплаты,
   А просто - к ночи, за которой вновь
   Рассвет последует, весна, любовь,
   Как и в любой, и даже вещной жизни...
   О да, конечно, в материализме
   Давно я ждал открытия ее,
   Нет, жизнь дитем он только признает -
   Никак не матерью предметов смертных...
   М а г 3
   А в человеке видит лишь эксперта
   Открытой им же сущности вещей?
   А в е л ь
   А! И без них же в мире все темней
   День ото дня становится. Светило
   Еще недавно над главой светило,
   Когда был создан только человек
   В зените мира! Но недолгим век
   Был золотой, когда не знали тени
   Адам и Ева - первое мгновенье,
   Когда чисты и разум и душа.
   Но вот животное начало неспеша
   Брало свое, и результатом - дети.
   Но от зверей в отличие свидетель
   При этом был - их разум, ну а тот,
   В отличие от чувств, наоборот
   Вокруг все видит, мысля то, что было
   Пусть миг назад, но все ж - со стороны.
   И о своих поступках и жены,
   Побыв свидетелем, судьею судит
   Как о чужом, что больше уж не будет
   Его сейчас в когтях своих держать
   Необходимости предпринимать
   Ответные поступкам этим действа.
   Чем обернулось наше нам судейство?
   Привычкой все, что видишь, осуждать
   И тем непроизвольно отрицать,
   Запоминая это раз за разом,
   В тюрьму все больше превращая разум.
   И так сознанье, память в антимир
   И превратив. Отсюда ж и Сатир,
   Кумир и дьявол, духи...
   М а г 1
   Зло.
   А в е л ь
   Конечно!
   Я никогда еще вот так успешно
   Не надувал воздушные шары
   Дыханием словесной лишь игры.
   Конечно, зло - рассудка порожденье.
   О нет, не думайте, - не наважденье,
   Не блеф, хотя и выдумка и ложь.
   Но, коли есть та ложь, - не назовешь
   Ее, как истину, ты тоже правдой?
   К примеру, ногу вы, была что правой,
   Считать вдруг стали левою ногой -
   Она не стала от того другой,
   Но кто мне скажет, что ее не стало?
   И как бы истина нам доказала,
   Что это ложь, ту левую назвав
   По новой правой, тем для тех солгав,
   Кто убежден был в версии обратной?
   А к ним мы всех живущих, вероятно,
   Могли б отнесть, ведь в сказ о близнецах
   Не просто верят: он у всех в мозгах
   Живет с рожденья, хоть из Диоскуров
   Лишь одного с раздвоенной натурой
   Могли б мы встретить на земле людей.
   Но только ночи станут холодней,
   На небе оба снова неразлучны.
   М а г 3
   А все ж без разума нам было б скучно.
   Я слышал вой зверей - ни разу смех.
   Хотя, конечно, им неведом грех.
   А в е л ь
   А лай щенков, игрою увлеченных?
   Но я продолжу. К ночи обреченно
   Идет наш мир. И там, где жизнь цвела
   Игрою красок, постепенно мгла,
   Все оставляя в сути неизменным
   А, значит, и былому равноценным,
   Преобразует мир наш в антипод,
   Чтоб утром из него наоборот
   Мир вновь создать, при том не тратя силы,
   Которых бы навряд ему хватило
   На измененья сути, вещества.
   А тут же лишь меняются слова:
   Добром что было - стало частью злое...
   Настанет ночь, и вновь на небе двое,
   Но - нет, не знаю - полностью ли в злом
   Теперь обличье? Может, и в ином,
   Но свету все же в противоположном!
   И мир словесный совершенно ложным
   Стать будет должен... силами людей
   Лишь для того, чтоб мир вещей, идей
   Его отверг, как антипод, скорее
   И, ночь минув, все более добрее
   И на словах - не в сути - становясь.
   Ведь он по сути - добрый отродясь.
   М а г 3
   И зло, выходит, все же победимо?
   А в е л ь
   А как иначе? Зло - подобье дыма:
   Ничто как будто - только есть глаза.
   Но все же ночь словесного но зла
   Наступит видно, а когда - не знаю.
   Подумать надо. Только полагаю,
   Спасти все ж должен нас он от нее.
   А может быть, когда он мир зальет
   Потопом огненным, - ночь очищенья
   Грядет за ним?
   М а г 1
   Но мало кто прощенья
   Достоин здесь.
   М а г 2
   Познанье, капитал -
   Все развращает.
   М а г 3
   Мир словесный стал
   Доступен многим, скоро всем уж - станет.
   Тогда, наверное, потоп и грянет?
   Как жаль мне их.
   А в е л ь(смеясь)
   Не понял ничего!
   Ведь весь наш мир - по сути-то его -
   И был, и будет добрым постоянно!
   Так что ж страдать от выдуманной раны?
   Что горевать, коль горе то само
   Надумано? Но, коль в глазу - бельмо,
   То он навряд ли правильно все видит.
   Да, человек считает, что обидит
   Его Господь, коль рано заберет,
   Коль никогда вкусить не сможет рот
   Еды господ, что для души отрава;
   Коль нет ни капитала и ни права
   Права других хоть чем-то ущемить,
   Когда всю жизнь приходится влачить
   Суму пустую жизни за спиною,
   Тем позавидовав, кто за сумою
   Не виден сам - настоль пред нею мал...
   Да, век идет, в котором капитал,
   Став необычно массовым явленьем,
   Границы вер, империй перейдя,
   Все превратит в двусмысленный обряд
   Кумиру вновь коленопреклоненья:
   Закону, праву, нации, - в лице
   Которых многое нам о тельце
   Напоминает. Нет, не преступлений
   Разгул, размах - отличие его.
   Наука станет двигатель всего,
   Но колесо все той же будет формы.
   Небес им приоткроются просторы,
   И со стрелком туда взлетит стрела...
   Но суть не в этом - к этому вела
   Дорога, что давно под небом вьется
   И неудачно временем зовется.
   Известно это было уж давно,
   Но человеку это все дано
   Тогда, когда до этого дойдет он.
   И пусть он полным будет идиотом
   Или слепцом - запнется все равно!
   Вот мудрецов средь них найдем едва ли:
   Чтоб те находки молча миновали.
   Да и к чему? - любой тогда дурак
   Поднимет их. А ты уже как рак
   Назад по той дороге не вернешься.
   Но, не пройдешь!, поскольку... продаешься.
   И я еще попутно что б сказал?:
   Сам капитал родит противоядье.
   И коли будет он на всех раздаден,
   То станет снова вроде и ничей.
   Но это все - из списка мелочей,
   Чем будут головы людей забиты
   Довольно долго. В это время скрытно
   Взрастет невероятно слова роль!
   Над ним одним не властен ни король,
   Ни капитал, который в том поможет,
   Посколь себя он словом преумножит,
   В том только средство видя сгоряча,
   Послушное, как лезвие меча.
   Как смерч его вперед себя пуская
   И радуясь, - как жадно увлекает
   В себя тот плоть, а вместе с ней и дух.
   Не понимая, что из этих двух
   Он к одному принадлежит - не боле.
   А перед словом даже Бог невольно
   На шаг назад но все же отступил.
   Ждало оно, его б кто окрылил,
   Но не Пегаса легкими крылами,
   С которыми - чуть ветр - под облаками,
   И веса нет спуститься снова вниз.
   И то, что птиц железных крик и визг
   Услышим в небе, то - лишь стая мошек.
   А сколь зверей железных в виде крошек
   Накрошат по дорогам, по полям
   Для птицы-стаи? Деньги же нулям
   В своем хвосте пред ней подобны будут.
   Судьба подобная грозит и люду:
   Висеть у птицы-стаи на хвосте,
   Коль... нет, не знаю. Рано. Нас везде,
   По всем ухабам прошлого прокатит...
   М а г 3
   Скажи, учитель, а не ты ли платье
   Шьешь для нее?
   А в е л ь
   Не я, почти не я...
   И не о том я... Небо заслоня
   Она весь мир погрузит в царство ночи.
   М а г 1
   Там страшно будет?
   А в е л ь
   Коли знать - не очень:
   Как в царстве мертвых. Страшен сам ведь страх.
   М а г 3
   Что ж делать нам?
   А в е л ь
   Любить, как прежде, птах,
   Не позволяя им сбиваться в стаю,
   Где, как в толпе, они себя теряют.
   Ведь мы ж из умных, добреньких людей
   Коль соберем толпу, то лишь зверей.
   Что, парадокс? Нисколько! Коллективным
   Наш разум не бывает.
   М а г 2
   Превентивных
   Не будет мер?
   А в е л ь
   Да, будут: помогать
   Слова-пустышки будем размножать.
   Пустые образы, уродцы-формы,
   Что птице-стае подойдут бесспорно.
   Не жалко - буквы, ноты и цвета
   Все те же будут. Да, но красота
   Должна из их творений все ж исчезнуть,
   Чтоб вместе с ними же не кануть в бездну,
   Когда минует над землею ночь.
   М а г 1
   А человек?
   А в е л ь
   Телесный? Нет, точь в точь
   Какой сейчас - навряд ли сохранится.
   Да важно ль это? Многим ли разнится
   Со зверем он? Но все же красивей!
   Ведь то ж не привилегия зверей -
   Увековечивать красы каноны?
   М а г 2
   Что ж будет после?
   А в е л ь
   Думаю, законы
   Для формы и для сути все ж одни
   Должны бы стать. Сейчас мы все - сродни:
   Разбойники, герои и поэты, -
   По виду внешнему. Не признак это -
   Наличие, обилие ума,
   Души. Природа всех сама
   Пока по признакам телесным делит.
   Но даже разум вряд ли самоцелью
   Был для нее. Скорей, и он - ступень...
   Второй по счету. Предыдущий - пень...
   И, значит, средство, в том числе, отбора.
   И может быть, и фауна, и флора -
   Не знаю - ночи иль другого дня
   Начнет делиться все же не от пня,
   А от ума, но отличаясь пнями?
   И важно то, сумеем ли мы с вами
   И что сумеем. Все ж - у нас в руках.
   Что будет день - решили в облаках.
   Каким он будет, мы какими будем,
   И вообще-то будут, нет ли люди -
   Во многом все ж зависит и от нас.
   И думать надо начинать сейчас,
   Хоть ночи час, возможно, - за горами.
  
   (ученики расходятся)
  
   Жаль, что и я всего скорее с вами
   То не увижу: чувствую - сдает
   Моя душа позиции. Грядет
   Ума эпоха. Он ограничений
   Совсем не знает. И душой лишь гений
   Пока за веру держится, закон...
   И чувствует, что этим он стеснен.
   Нет для ума Христа и Моисея.
   И будет ли, когда он в поле сеет
   Совсем не то, что будет пожинать?
   Когда душе суда не избежать
   Земного даже, где напару с телом
   Она страдает, разум - вечно в белом,
   Поскольку сам себе он лишь судья!
   Но подсудимого ему скамья
   И не грозит: лишь жизнь или могила!
   Да-да, ведь то, что голову затмило, -
   Совсем не разум. Развитый инстинкт!
   Для разума средь жизненных картин
   Одна мила - просторы ночи темной
   С их бездною пустынной и бездонной,
   Где нет ни отвлечений, ни помех.
   Ему не наказания, а грех
   Страшней всего, поскольку отнимает
   Он жизнь ума. Да, просто отключает
   Его на время. И не вы, а зверь
   Грешит за вас. Душа б таких потерь
   Боялась тоже бы, от них бежала,
   Смогла бы коль. Увы! Не стало
   Тогда бы просто одного из них.
   Так нет, душа страдает за двоих,
   Как и грешит. Она - рассудка буфер
   И, часто, тормоз. Жалко, что не флюгер:
   Буянит, лишь когда в рассудке - штиль.
   Коль ураган начнется, то в утиль
   Сдавать ее, наверное, придется.
   Душа все ж постоянной остается
   Уж тыщи лет, порою возносясь,
   А иногда так всей эпохой в грязь
   Лицом кунаясь. Разум же неспешно
   Вдали от света и от славы грешной,
   Накинув шоры мысли на глаза -
   Неважно солнце в небе иль гроза,
   Шажками мелкими взбирался в гору.
   И вот душа опять летит к позору
   В обьятья, срывая романтизм
   Своих одежд, швыряя страстно вниз
   К его ногам и стыд, и совершенство
   В предчувствии безумного блаженства,
   Что похоть зверя предвещает ей.
   И для соитья полного страшней,
   Уродливей готова стать и зверя!
   Но разум вряд оплакивать потерю
   Беглянки будет. Наконец один
   Оставшись дома и ее седин,
   Закрашенных цветами попугая,
   Не видя пред собой, он достигает
   Свободы полной в творчестве своем.
   Вслед за ее падением мы ждем
   Его расцвета, бешеного взлета!
   В эпоху Возрождения полетом
   Душа была обязана ему
   И возомнила о себе, уму
   Став фавориткой, изменять с царями,
   С героями и божьими рабами
   Направо и налево начала.
   Бросалась в похоти к ногам козла.
   Теперь - в тельца обьятья золотого.
   И вот уже с плебеями готова
   Делить их коммунальную кровать.
   А он устал ее грехи прощать
   И, раскусив все прелести свободы,
   Навряд любовницу воров, уродов,
   Скотов златых обратно пустит в дом.
   И, как ни странно, рядом со скотом
   Во время не героев, а плебеев
   Достичь высот он наконец сумеет.
   И только он! Что ж странного? - кругом
   Лишь серость, пыль. Никто не помешает.
   Тем более, ничто не отвлекает
   Его вниманья. И вернуться ей
   Коль и позволит - встать чтоб у дверей
   Привратником: она всех лучше знает,
   Кого он в гости вряд ли ожидает,
   Но... нет, и мой, я чувствую, черед
   Уже грядет... и, может, заберет
   Он и меня? К чему я здесь? Мой брат
   И без меня здесь справится. У врат
   Кого вот только он поставит? Боже,
   Неужто разум без меня не может?
  
   М а г 3(осторожно входит)
   Прости, учитель, я не помешал?
   А в е л ь
   Нет, одного из вас я все же ждал.
   Ведь разговор как будто не окончен?
   О чем спросить ты хочешь - не о ночи?
   М а г 3
   Нет, о добре. Ведь доброе ж оно?!
   Так что ж тогда: оно ль запрещено,
   Бессильно ли? Роднее ли родного,
   Что жаль расстаться? Много и иного
   Могу привесть я как причину зла
   Всесилия. Надежда ж умерла
   Иль спать ложится, кутается тенью, -
   Я вдруг увидел после откровенья...
   О, нет, и дальше убеждать других
   Смогу я, но... а как себя самих,
   Коли добро уж в памяти альковы
   Должно уйти? Уходит... И оковы
   Кует повсюду... злобный капитал...
   А в е л ь
   Друг, ты одну причину не назвал.
   В преддверии ж эпохи зла открыться
   Могу тебе... Теперь навряд ли биться
   Мир бросится за вечное добро.
   Кумиром стало злато, серебро:
   Смотри церквей как купола сверкают.
   Не знают люди истины, не знают...
   И не должны! И избранным она
   Не приоткроется. Душа одна
   Должна свой выбор сделать и искуса
   Зла избежать. И сына Иисуса
   Господь и то, как знаешь, искушал.
   Добро - не семя даже, чтобы дал
   Его он избранным по свету сеять
   Рукою доброй, щедрой, - не жалеют
   Добра ведь добрые? А что его жалеть?
   Ведь то не злато раздавать, не медь:
   Чем больше дашь - тем больше остается.
   А тут и злой, и жадный ошибется
   Навряд: и все возьмет, лишь только дай.
   Ты думаешь - так мало хочет в Рай
   Попасть из них? Нет, многие под старость,
   Когда грешить уж не дает усталость,
   Зло начинают щедро раздавать.
   И только смерть дыхнет на их кровать -
   Спешат последнее в поповы уши
   Стряхнуть с себя. Боятся наши души,
   И есть чего! Да, к счастию они
   Немы при этом. И пока мы дни
   Влачим свои, нам могут лишь намеком,
   Уколом совести сказать: "Жестока
   Твоя судьба посмертная, и страх
   Меня берет. Я не желаю в прах
   Безвольный и безликий обратиться.
   Такой развил ты к жизни аппетит,
   А кто же после смерти утолит?!"
   И так порою начинает злиться
   На нас глухих, что и себе во вред
   Со зла таких навытворяет бед,
   Что догадались сами б мы навряд ли.
   Ведь ей без разницы уже: что в Ад ли
   И что в тупое мертвое Ничто
   Попасть потом, - она-то знает что
   Теряет из-за нас на самом деле.
   О нет, не Рай! Мы б, коль и захотели,
   Не повернули бы и время вспять,
   И глупо ж выгнать, чтоб тебя опять
   Туда вернуть. К тому же и жестоко!
   И жизнь в Раю скучна и однобока,
   Чтоб насладиться мог бы ею ум.
   Туда вернутся те, дорогой дум
   Кто недалеко отошел от детства,
   Чтоб вновь в невинность детскую одеться
   И возвратиться. С той дорожки сам
   Я убежал, лишь только к небесам
   Приблизился и, знаешь, не жалею.
   Хоть и себе признаться в том не смею...
   Не смел, точнее, - не было причин.
   Рай - лишь начало. Мир неутолим
   И с каждым веком, эрой совершенней
   Не только на земле - во всей Вселенной.
   Здесь - отголоски, школа для детей!
   Выпускники - иль гений, иль злодей,
   Иль кто иной, стоящий между ними.
   Но то - не наша школа, как и иней -
   Еще не снег. В жизнь выпустит она
   Экзамен сдавших. Иначе смешна
   Была бы в целом эта вся затея,
   Когда растим мы гения, злодеям
   Чтоб он потом служил, чтоб был рабом
   У дурака работник с мастерком,
   Крестьянин с плугом, инженер с линейкой.
   Они работают, злодей-злодейка
   Живут безбедно честным их трудом,
   Что на земле оправдано? Потом
   В высоких сферах доброты Вселенной,
   Где жизнь и вечна, как и совершенна,
   Где тени нет, - не будет и теней,
   Полутеней и серости. И к ней
   Земля приблизится по окончаньи ночи.
   И будет путь земной для зла закончен.
   И возродиться, даже чтоб страдать,
   Не стоит злу и серости мечтать.
   Любой садист хотел бы мазохистом
   Побыть потом... Нет! Будущее чисто!
   М а г 3
   Добро, выходит, избранным дано?
   А в е л ь
   Конечно же! Бессмертно ведь оно!
   За мириады лет уж столь скопилось!
   А зло, как сильно бы оно не злилось,
   Не распускало б по миру сетей,
   Не сочиняло б способов, затей
   Растленья душ: пусть всех бы совратило -
   Ему живущих всех бы не хватило,
   Добро чтоб умерших преодолеть.
   О да, сейчас труднее нам взлететь
   До жизни вечной, хоть и беспредельны
   Его просторы. Но, ведь не бесцельно
   Крепить свой разум и не делать зла?
   Природа выбор каждому дала,
   Не отнимала и сейчас, но строже
   Теперь критерии. Любой ведь может,
   Свободным став, сам выбор совершить?
   Но, только мало - просто не грешить,
   Что может делать камень у дороги:
   Образование, искусство многим
   Теперь доступно, ум же есть у всех?
   Сам делай выбор: выпить ядом грех
   И зажевать клочком зеленой жвачки,
   Надеясь на посмертную подачку,
   Иль все ж занятью время уделить,
   Что нам не жизнью дадено прожить,
   А только первою ее ступенью?
   М а г 3
   То не гипотеза?
   А в е л ь
   Я воскресеньем
   Своим лишь этому обязан был.
   М а г 3
   Но ты ж сказал?...
   А в е л ь
   О да, но возвратил
   Сюда опять на землю Он,... ведь сам я
   Туда хотел... в простор за небесами,
   Но кто-то ж должен правду был донесть
   До той поры, когда бы эта весть
   Вдруг пригодилась...
   М а г 3
   То есть?!
   А в е л ь
   Пред потопом
   Спасти чтоб избранных, достойных, чтобы,
   Спасая мир, не сотворили грех!
   Они ведь думать будут обо всех -
   Не о себе? Добро ж грехом не сделать.
   М а г 3
   Выходит, время подошло?
   А в е л ь
   Да, село
   Почти уж солнце. Сумерки вокруг.
   Длинны так тени, что берет испуг
   Любую душу: зайчиком ведь белым
   На поле черном страшно быть весной -
   Не лучше ли испачкаться землей?
   Есть те, кому должны мы подсказать,
   Что то - экзамен. До конца он сдать
   Его обязан, должен или...
   М а г 3
   Много
   Таких средь них? Кому нужна подмога,
   Кому ее мы оказать... должны?
   А в е л ь
   Нет, к счастью.
   М а г 3
   К счастью?! Снова?
   А в е л ь
   Не нужны
   Мы тем, кому помочь уже не в силе.
   Зачем им будем портить путь к могиле -
   Тем, кто с надеждою пока идет?
   Да, каждый лучше все ж осознает
   Свои достоинства, чем недостатки.
   Для многих них их заблужденья сладки,
   А с ними в мир тот вечный не попасть.
   О да, добра, но... истины там власть!
   Они ж ко лжи и злу добры, но нету
   В том мире их! Ну как давать советы
   Нам дураку, чтоб он умнее стал;
   Богатому, богатство чтоб раздал,
   Других чем развратил бы; нашей власти,
   Для коей пострашней любой напасти
   Стать равной пусть хотя бы мудрецу?
   Сказать ли сыну то, что он отцу
   Обязан всем и, в том числе, грехами?
   Сказать ли мудрому, что мудрецами
   Считают их, другие коль глупей?
   Сказать, что смысла нет под небесами,
   Но в том - и смысл, и чем твой путь длинней
   Среди бессмыслицы, тем больше шансов
   Тот смысл достичь? Сказать, что вы ужасны, -
   Красавице, считающей себя
   Других красивей? Что себя любя, -
   Чужды любви вы? Что в других влюбляясь
   И всецело навек отдаваясь,
   Мы заблуждаемся, считая так,
   Коль мы считаем? Иль сказать: бедняк,
   Так ты - богач, коль ничего иного
   Ты кроме бедности не жаждешь? Снова
   Спасителя, судью ли им послать?
   Но для чего? Грехи он сможет взять
   Вновь на себя, но грешников с собою:
   Кто с головою - как с пустой сумою,
   Кто жажды полон, ну а сам - пустой, -
   Он и простит, но не возьмет с собой.
   Даны нам ноги, чтоб самим добраться.
   М а г 3
   Но по твоим словам так собираться
   Туда и некому?
   А в е л ь
   О нет, ты зря!
   Лик много светлых высветит заря
   Вечерняя на фоне темных теней.
   И в каждом малыше уж скоро гений
   Родиться сможет, вырасти. Убить
   Его не дать бы! Иначе учить!
   Но зверем вскормленные кормят зверя!
   Но что поделать? Там - ни лес, ни сад.
   Там - все, что разум сотворить сумеет,
   Познания пределы разорвав.
   Представь теперь: есть смысл в это верить?
   Что рядом с этим - Рай иль тот же Ад?
   К тому ж там те лишь, кто творить умеет
   И лишь добро!
   М а г 3
   И Он?!
   А в е л ь
   И Он - ты прав!
   М а г 3
   Тогда я понял. А иначе ж смысла
   Не видел я ни в жизни, ни за ней.
   И в пользу Ада часто коромысло
   Весов склонялось. Там хотя бы злей,
   А там - никак! Выходит, что стараться
   Пустую жизнь прожить, чтоб оказаться
   В заполненной цветами пустоте,
   Где не нужны твои все знанья те,
   Которых ради жертвовал ты счастьем?
   И для того, чтоб у него ж во власти
   Вновь оказаться, но уже навек?
   А в е л ь
   У знания?
   М а г 3
   У счастья! Человек
   Любым до тошноты однообразьем
   Пресытится и за день, и за час.
   Они ж веками обещали нас
   Держать среди блаженных на поляне
   Под строгой иерархией, где сами
   Мы не решали б, где же нам сидеть.
   Но если в вечности меж звезд лететь,
   Где даль любая и неповторима,
   И разумом твоим же сотворима?-
   Я тыщи лет отшельником готов
   Быть ради этого!
   А в е л ь
   А я часов
   Не мог дождаться первых окончанья,
   Что вечностью прошли за расставаньем
   С тем миром, что увидел лишь едва.
   Потом мне страшно стало: вдруг беда,
   Оплошность ли какая мне вернуться
   Туда не даст? Боялся обмануться
   В самом себе! Ведь лишь ему решать:
   Когда и как меня туда забрать?
   Потом уж понял, что в его прихожей
   Мы - тем уже, что корень знанья гложем,
   Добро творим руками ли, душой.
   Теперь представь: какой тот мир большой,
   И как наш мал, - а, значит, сколь чудесней
   Для нас тот будет? Много интересней!
   Что ни звезда, - то новая страна!
   А сколько звезд любая сторона
   Небес содержит? Главное ж, предела
   Там нет. Бояться, что не кончишь дело,
   Не сочинишь поэму до конца,
   И мир от дна и до его... венца
   Ты не познаешь, даже глупо будет.
   А ведь как раз-то большинство и губит
   Сознание конечности его.
   Поэтому, в том мире ничего
   Нет, чтобы сбить могло с пути кого-то.
   Да, ничего...
   М а г 3
   Но им вполне ведь кто-то
   Там может стать?
   А в е л ь
   С того отбор и строг!
   М а г 3
   Теперь я понял, что суров наш Бог
   Не в наказаньи - только лишь в ученьи.
   Не он же дал, а сами мы мученья
   Себе избрали, предпочтя вдруг Ад
   Иль Ничего? А Он и всех был рад
   Принять туда бы, да не все желают.
   Ведь гении и те предпочитают
   Мгновенья счастья вечности... ума
   И доброты. И как душа сама
   Не догадалась?
   А в е л ь
   Чья?
   М а г 3
   Моя...
   А в е л ь
   Не знаю...
  
  
  
  
   С ц е н а 2
   Кабинет
  
   К а и н
   Что он решил?
   М а г 4
   Коль мог бы я решеньем
   Назвать их полное пренебреженье
   И не к деталям - к сути, я б сказал,
   Что... он довольно мягко отказал.
   И я, признаться коль, разочарован.
   Что ж, добротой настоль он околдован,
   Что разорвать его не может круг
   И зло, что ползает, кишит вокруг,
   Не замечает и не хочет даже!
   Да и зачем? Чтоб мысли стали гаже,
   Смотреть на гадость? Может, он и прав.
   Средь нас есть те, кто думает, что став
   Он чище сам, и мир облагородит.
   Но к ним добро из мира лишь уходит,
   Не возвращаясь. И на фоне их
   Мир лишь грязнее. Лучше уж других
   На каплю чище сделать. Да! Искусство
   Пусть страшным станет, чтоб не столько грустно
   Им было взор с полотен обращать
   На жизнь саму иль на себя. Стращать
   Пусть лучше будет неизбежной карой,
   Чтоб в ожидание судьбы удара
   Хотел и мог стать лучше человек.
   Ведь наступает просвещенья век,
   И идеалы стать должны доступней.
   А коли нет, то знание преступней
   Незнанья станет, выведя на свет
   Уродцев, выскочек, - туда, где нет
   Им ничего знакомого?! Кошмаром
   Им станет жизнь! Благодеянье карой
   Вмиг обернется! Ну а в них вандал
   Проснется сразу. Рим он разрушал
   Не за паденье, за его величье!
   Нет, чтоб вандал творить - не рушить стал
   И стал блюсти чтоб правила приличья,
   Они должны доступны стать ему.
   У пирамиды только одному
   Есть место на вершине. У квадрата -
   Оно - для всех! Оттуда брат уж брата
   Толкать не станет. Символом любви
   Не божьей - братской, что крыла свои
   Давно расправить на земле мечтала,
   И человечьей парадигмой стала, -
   Квадрат... куб будет.
   К а и н(с улыбкой)
   Не цилиндр?
   М а г 4
   Нет!
   Там центр явен, что и новый свет
   Начнет делить, ранжировать земною,
   Конечно, меркой, но ведь цель такою...
   Ну, промежуточной заранее все ж быть
   Не может?
   К а и н
   Да. И шар ты отклонить -
   Хоть идеален он - решил наверно?
   Там нет вершины - той, что будет верно
   Служить стоящему у шара наверху.
   А ты ведь знаешь - сколь у нас греху
   Подвержено...
   М а г 4
   Какому?
   К а и н
   Властолюбью.
   Что властолюбцы сделают, на кубе
   Средь равных стоя?
   М а г 4
   Будут лишь мечтать
   На голову стать выше?...
   К а и н
   Нет, толкать
   Начнут всех толпами с его вершины.
   Боюсь, мы этим породим причину
   Жестоких боен, где любой урод
   Начнет вдруг свой уничтожать народ,
   Стоящих рядом в том опережая.
   На шаре властолюбцев ждет другая
   Проблема и задача - устоять.
   Там не толкать руками, а махать
   Ему придется, лишь бы равновесье
   Не потерять. И он из поднебесья
   Протянет руки сразу к небесам.
   М а г 4
   Но для чего?
   К а и н
   Так удержаться сам
   Без помощи соломинки не сможет!
   Ну а на кубе лишним даже Боже
   Им станет неизбежно... Идеал,
   Который ты как будто бы создал,
   На самом деле все ж не идеален.
   У куба-общества финал печален:
   Один-никто и серая толпа,
   Что головы склонила, чтоб столпа
   Вдруг не затмить. И чем тот столбик ниже,
   Тем и толпе к земле придется ближе
   Стоять, лежать... Ведь гений и с колен
   Тирана выше?
   М а г 4
   Вижу я, что в плен
   И ты попал надуманных сомнений.
   Но ведь не ими же одними гений
   От всех отличен?
   К а и н
   Не имея их,
   И мой бы разум уж давно притих
   Пред несомненностью тысячелетий.
   Благодаря лишь им мы - вечно дети.
   М а г 4
   Мы не о том, учитель!
   К а и н
   Ладно, шар -
   Пока мечта. И не погас пожар
   Из революций, нами ж подожженых.
   Пока ж он не утихнет, то к закону
   Нам рано апеллировать, посколь
   Надежды тщетной не известна боль
   Рассудку здравому... по той причине,
   Что он всегда уступит дурачине
   Такой удел - испытывать судьбу,
   Творцом пытаясь сделать голытьбу,
   Которую увлек на разрушенья.
   Должно пройти хотя б три поколенья,
   Чтоб разрушения изжить синдром,
   Когда погромщик, кто громил погром,
   Отвергнут будет, как любой громила.
   Трехмерный куб и будет как могила...
   М а г 4
   О нет, я все ж надеюсь, - постамент!
   К а и н
   Одно и то же. Ведь любой момент
   Из прошлого друг другу идентичен,
   Как в кладке каменной любой кирпичик.
   М а г 4(недоуменно)
   Какое ж прошлое?!
   К а и н
   Грядущих дней.
   Ясна ж дорога времени: на ней
   Нам ничего нежданного не встретить.
   Весь путь грядущий я могу разметить
   До шага, до мгновения вперед.
   И только там неведомое ждет,
   Где наша мысль собьется вдруг с дороги.
   Поскольку ж крылья ей даны - не ноги,
   То средь идущих встречи с ней редки.
   М а г 4
   Тем хорошо, чьи мысли так легки.
   К а и н
   Так то - не мысли, друг, что не летают.
   М а г 4
   Но мудрецы ведь глубоко копают,
   А не порхают по верхушкам слов?
   К а и н
   Но седоки у рысаков, ослов -
   Все седоки.
   М а г 4
   И мысли с рысаками
   Сравнил бы лишь?
   К а и н
   Скорее - с седоками.
   М а г 4
   Противоречие!
   К а и н
   А вот и нет!
   Один пыхтит под словом, но сонет
   Другой слагает из того же слова!
   Так кто ж виновник?
   М а г 4
   В чем?
   К а и н
   В том, что основы
   Так поступью своею тяжелы.
   Не слишком ли уж глубоко ослы
   В их поисках в свою ныряют торбу?
   На месте их я все же б поднял... морду
   Над суетой не в жизни, так в словах.
   Так нет. Увы! Забота о кормах
   И мудрость мудрых приземляет сильно.
   Все дело в том - земля не столь обильна,
   Чтоб прокормить и ум и телеса.
   А на обед уму - не полчаса
   И не полдня, а суток даже мало.
   И где желудку б трех часов хватало,
   Чтоб утолить и голод, и каприз,
   Мудрец подкинет стимул или приз,
   Что без цены, а оттого - бесценный!
   И ради этого и раб презренный,
   И царь должны работать целый день.
   Так к свету солнца он добавит тень,
   К просторам моря - запах, шум прибоя,
   С стене из дерева он даст обои...
   Чтоб завтра получить их, ты вчера
   Работаешь до вечера с утра,
   Работая за хитрый ум сегодня.
   Знал б только мир, кто ж настоящий сводня
   Рабов и власти, денег и труда,
   Кто для планеты всей найдет всегда
   Проблему, парадигму, всех заставив
   В поту трудиться... Нет же, не слукавив:
   Проблемы эти, парадигмы есть.
   И, коль быть точным, то проблем не счесть,
   Посколь одна другую порождает.
   И капитал уму не угрожает -
   Наоборот, коль цену он всему
   Назвать сумеет, то тогда уму
   Даст высшую, посколь, во-первых, гений
   Придумает все это без сомнений,
   Себя обидев вряд ли. Во-вторых,
   Ум этот, что-то новое открыв,
   Придумав ли, товар рождает новый,
   Чем множит адекватно капитал.
   А быть точней коль,- капиталом стал
   Сам ум - не деньги. Раньше он оковы
   Ковал рабам, из золота - царям.
   И царь один, чтоб многим дать умам
   Работу, жадным был необычайно
   До роскоши. И царь-то не случайно
   Ведь появился, да, и не один.
   Ведь стань один над миром господин,
   То сколь умов работу б потеряли?
   И стимулы б к развитию пропали.
   Ведь мир, что был слабей тебя вчера,
   Как твой противник, слабым и с утра
   Останется, уже как твой союзник.
   И ты, победы подневольный узник
   Начнешь бояться равных по уму.
   И чтоб не стало поводов к тому,
   Все сделаешь, чтоб с каждым днем тупее
   Ставали люди, ну а мир - слабее
   Уж как противник твой, кем завтра стать
   Вполне он может...Так ведь до потопа
   И было все. Но к счастию Европа
   Того не знала... Да, ведь власть им дать
   Ум ухитрился над дворцом - не миром.
   Над миром правят не цари, а лира,
   Не власть а слово, и не деньги - знак!
   Но в том беда, что и мудрец впросак
   Попасть здесь может...
   М а г 4
   Воспитав Великих?
   К а и н
   О, что ты, нет! Он для народов диких
   С мечом нес доказательство тому,
   Как мир легко он подчинит уму,
   Когда уму тому сам подчинился.
   Нет, не о том я. Коль мудрец забылся
   И, власть имея, с нею спутал цель,
   То непременно сядет он на мель,
   Поскольку власть имея над царями,
   Он сам - лишь раб презренный пред словами,
   Слуга у знаков и носильщик лир.
   И цель его - не поднебесный мир,
   Им созданный иль воплощенный в камень.
   Не пепел от костра, а пламень.
   Не философия, чем мысль больна
   И даже в свете истины темна
   Для большинства философов к тому же,
   Кто путь до истины как можно уже
   Стремился сделать, так, что одному
   Там часто тесно... только потому,
   Что он и сам порой не может дважды
   Ступить в одну и ту же мысль... Но каждый
   Из здесь живущих может за Христом
   Без знаний многих следовать путем,
   Однажды пройденным. Ведь нет же силы
   В том знании, что только до могилы
   Философ может до могилы несть?
   М а г 4
   Но ведь тогда?!...
   К а и н
   Я с радостию весть
   Воспринял, друг, что вы все ж поделиться
   Решили с миром... верой ли, водицей
   Иль капиталом - это все пустяк.
   За этим всем нетленно слово, знак
   Стоят, что ныне многим недоступны.
   О да, умы, конечно, неподкупны:
   Уж тыщи лет для большинства секрет, -
   Что там, где вроде ничего и нет, -
   Все главное: и счастье, и бессмертье.
   Для большинства лишь скучный Рай и черти,
   И сказки о бессмертии души -
   Лишь времени бы жалкие гроши
   Взамен в копилку клали мудрецов,
   Посколь, чтоб сделать из себя творцов,
   Развить свой ум, оно лишь нужно - время.
   Богатства, власти, нищеты ли бремя
   Умы плебеям отдали навек.
   От капитала вряд ли человек
   Мудрее станет, так же, как богаче.
   Но то, что думать о себе иначе,
   Как бы о равном избранным, царям,
   Начнет он вдруг и устремится в храм,
   Куда и этих избранных покуда
   Не допускали, участи верблюда
   Лишь удостоив, дав безмерный горб.
   Но цель твоя - все ж вытащить из торб
   Не злато - мысль, чтоб стала всем доступна,
   Посколь без мысли вечность неприступна
   И для души. Лишь ум века живет
   И прошлые все мысли узнает
   Он как свои. Душа же до рожденья
   Не помнит ничего, лишь наважденьем
   Порой мелькнет из прошлого фрагмент.
   А для ума - и вечность, как момент,
   Что вечно длится и не исчезает.
   И мыслей прошлых, старых не бывает.
   И ложных тоже, если не слагал
   Из слов чужих их так, как мадригал.
   Не Бог простил ведь Фауста, но разум
   Взять не смогла бесовская зараза,
   Что мастерски с любых сдирает туш
   мильены грешных и невинных душ,
   Дав подписать неграмотным бумагу.
   Но я тебя не зря считаю магом,
   Коль разуму ты душу уступил,
   А не продал ее и не пропил,
   Как с ней порою поступает гений,
   Кто лучше день пропустит, чем смятенью
   Скучающей души его отдаст.
   Душа ж ему - не просто как балласт:
   Она активна, требует вниманья.
   Из-за нее сплошной поток познанья
   Воспринимают часто, как пунктир
   Случайных озарений, и кумир -
   Для многих тот, кто больше всех порою
   Бывает удивлен, когда раскроет
   От скуки ли или спросонья рот,
   Куда с потоком воздуха войдет
   Глоток разлитого зарей познанья.
   Так даже лучше: отвлекать вниманье
   Тех мудрецов, кто знаньем лишь живет,
   На почести? Пусть лучше идиот
   Несет ту ношу, время убивая.
   Ведь истина не жадная - хватает
   Ее на всех. Раскройте только рот!
   Так нет, закрыть его наоборот
   Стремятся те, кто гением случайно
   И сам-то стал. Все покрывают тайной,
   Завесой терминов, шифровкой слов,
   И заставляют пить учеников
   Прокисший уксус старых подземелий,
   Им мудрость представляя, как безделье,
   Зубрежку поощряя теорем,
   Как и молитв. Боятся перемен
   Кто случаем возвышен над другими.
   Порядок, мир - намеренья благие...
   М а г 4
   Что ж мудрецы?
   К а и н
   Как видишь, до сих пор
   Мир не стоял на месте. И раззор,
   И войны, и болезни, счастья, беды
   И пораженья наций, и победы,
   Любой диктатор, гений ли, кумир
   И, не желая, изменяли мир,
   Посколь увековечить притязанья
   И-то могли, лишь пользуясь познаньем
   Людей "консервативных"-мудрецов.
   Да, только ж мы наследие отцов
   Храним нетленным, не меняя слова.
   Империй столько рухнуло - основы
   Науки и в пожарах не горят.
   Сколь мод минуло - мудрости ж наряд
   И до сих пор по виду неизменен:
   Все черно-бел, - и этим равноценен
   Он постоянству вечности самой,
   Которая не может быть собой
   И не была, и никогда не будет.
   Иначе бы ее назвали люди
   Простым мгновением.
   М а г 4
   Так что же, нет,
   Выходит, вечности?!
   К а и н
   Ну как ответ
   Могу я дать, вопрос коль некорректен?
   М а г 4
   Ну почему? Вопрос вполне предметен:
   Есть или нет!
   К а и н
   А если нет и есть
   Одновременно? Вся конкретность - лесть
   Пред дураками, милость же для смертных.
   Им мудрецы - всего-то лишь эксперты,
   Кто заключенье знанию дает
   Иль - так и быть - то знанье познает...-
   Не созидает!
   М а г 4
   Это ж невозможно?!
   К а и н
   Тогда бы созданное противоположно
   Себе б и было? Как и вечность, да?
   Не начиналась, значит, никогда
   И не закончится, но тем и вечно.
   Иль вот пример о негорящей свечке:
   Коль не зажечь - она и не сгорит...
   Но почему конец нас так страшит?
   И им или отсутствием такого
   Определяем главные основы -
   Какая глупость! Главный аргумент,
   Да, в пользу нелюбви до перемен
   У постояннейшей во всем науки?
   Но я представить не сумел бы муки
   Мыслителя, кто думал бы весь день
   О том, бывает ли у солнца тень.
   Какой длины - подумал б он скорее...
   М а г 4
   Причем здесь это?!
   К а и н
   А притом - добрее
   Мысль мудреца: не спросит быть-не быть?,
   Поскольку знает, что конца хоть нить
   Имеет два, но все же бесконечна
   По всей длине, а коль связать в колечко -
   И на концах.
   М а г 4(в сторону)
   О боже, я с ума
   Боюсь сойти!
   К а и н
   Вот так и мысль сама,
   Как ниточка, что всюду постоянно,
   Свивается в клубочек беспрестанно.
   И лишь мыслитель может различить,
   Что тоньше был клубочек тот на нить
   Или на две лишь поколеньем раньше.
   М а г 4
   Так что ж выходит, что мудрец - обманщик?
   К а и н
   Нет, из чего ведь эту нитку вить
   Он ухитряется, - его ж не спросят?
   Ведь все одежду уж из ниток носят.
   Скорей - из ткани сразу. Нить для них -
   Как и Гомера ли, Шекспира стих,
   Что вечно юн, как лишь вчера написан.
   Да чем отличен он, коль мы Париса,
   Елену ли, Ромео отыскать
   В стихах и новых можем иль застать
   На строганных вчера еще подмостках?
   А строчки и Платона все ж непросто
   От строчек современных мудрецов
   Нам отличить - средь тех же все концов...
   Ну что еще так в мире неизменно,
   Хотя за миг такие перемены
   Порою знает? Так, что капитал,
   Как и диктатор бы любой, избрал
   Поток ума границей постоянства.
   Ну а другой границей - берег пьянства.
   А сам тогда он - будто Робинзон...
   Но что поделаешь, когда закон
   Мидян и персов, судий, богословов
   И наш с тобой - одно и то же слово,
   Что человека ставит на весах
   С богами рядом. И на небесах
   Слова надеемся такие ж встретить.
   Еще надеемся, что там, как дети,
   Прием такой же встретим: нас учить
   Начнут слова все те ж произносить,
   Что знаем мы,... но лишь со смыслом новым.
   Не будет этого! Мудрец дворовый,
   Что головою мыслит и рукой,
   Частями этими лишь только твой
   И то не он, поскольку это тело
   Мысль ведь случайно на себя надела,
   А мысли гениев - так впопыхах.
   Поэтому они при жизни прах
   Не ценят свой, как те, кто кроме праха
   Навряд ли что-то шляпой иль рубахой
   От нас скрывает.
   М а г 4
   Пятница тогда
   Придет оттуда к ним, где как вода
   Вино лишь берег власти омывает?
   К а и н
   Нет, Робинзоном зря себя считает
   Как и диктатор, так и капитал.
   Мысль в теле человека, а не кал,
   Все ж одинока, как и чужеродна.
   М а г 4
   Но лишь она настолько сумасбродна?
   К а и н
   А ты хотел, по досточке чтоб шла?
   М а г 4
   Да нет, но хоть бы партию вела
   Одну и ту ж во время исполненья.
   К а и н
   Тогда б с рожденья и до смерти гений
   Был должен думать только о горшке
   Или о сладко пахнущем соске.
   Коль говорил, допустим, я с толпою,
   То я, конечно, вел бы мысль тропою,
   А не скакал, как с вами, по горам.
   Нести ж с тобой вдруг надоевший хлам?
   И не свернуть с утеса на лужайку,
   Где вдруг заметил сов веселых стайку?
   Да я за день бы мыслить так устал,
   Что на второй уж снова зверем б стал.
   Но лишь слепых волнует направленье,
   Хотя абстрактней, чем для них, движенье
   Вряд для кого еще могло бы быть.
   Все ж потому - приходится ходить
   Им по дорогам, созданным не ими
   И не для них. Коль целями земными
   И ты, мой друг, серьезно заболел,
   То и тебя слепого ждет удел.
   Но не ворчи тогда на настоящих,
   Ну да, слепцов, здесь на земле стоящих,
   Но скачущих по миру, где дорог
   И бездорожий нет, где о порог
   Любой двери запнуться невозможно.
   М а г 4
   Но мне без логики все ж мыслить сложно.
   К а и н
   Логично строить мысль или ж искать?
   Но кошку черную за хвост поймать
   Средь ночи логика навряд поможет
   И не китайцу.
   М а г 4
   Вам смешно, но гложет
   Меня сомненье - вдруг не тем путем
   Мы человека к праву поведем?
   Вдруг ошибемся, будучи и зрячим?
   К а и н
   Мы все ошибки за спиною прячем,
   Когда глазами созерцаем мир,
   Когда наш взгляд - лишь сам ориентир,
   А мир - лишь только света отраженье.
   Так в чем печаль, коль ваши пораженья
   Лишь позади и будут? Впереди
   Их нет, как и побед у вас...
   М а г 4
   В груди
   Предчувствие волнуется...
   К а и н
   Где пусто,
   Там страх нас и берет, ведь наше чувство
   Сильней всего боится пустоты.
   С того вокруг-то и цветут сады,
   А не пустыня выскочки Де Сада.
   М а г 4
   Уж так и выскочки?
   К а и н
   Пример вам надо,
   Что может сделать логика, коль дать
   Ее тому, кому одно,- что срать,
   Что мыслить? То, что сьел, то мыслишь.
   Так будет с правом, капиталом: мыслить -
   Не значит пережевывать слова.
   Тому учиться надобно сперва,
   Начав с того, - а что же несьедобно.
   А так, конечно, ты из булки сдобной,
   Из кала своего один продукт
   В конце получишь. Но, однако ж, фрукт -
   Не падаль все ж в начале мы познанья
   Вкусили все?
   М а г 4
   За что же наказанье?
   К а и н
   За то, что мы познание с едой
   И здесь попутали.
   М а г 4
   Но, боже мой,
   Ты сам себе во всем противоречишь!
   К а и н
   Я не заметил.
   М а г 4
   Из твоей же речи
   Проблема в том - какой берем посыл?
  
   К а и н
   Ну, а к примеру, вдруг я позабыл,
   Что ел вчера, иль в темноте не видел?
   Сегодня не проверишь? Бог предвидел
   И дал завет - не плод нам не вкушать,
   А не вкушать! С того ведь дня решать
   Проблемы знанья стали чрез желудок,
   Точней, - живот? А он ведь дал рассудок,
   Который б мог тот плод и не срывать,
   Не приземлять его, лишая связи
   Со всем познанья древом, не залазить
   На древо то, чтобы слезать потом...
   Затем лишь, чтоб напару со скотом
   Садить вновь семя, ожидая всходов
   И получая каждый раз уродов,
   Точнее, - не похожих на него.
   Ведь из плода всего лишь одного
   Или, точней, из части урожая,
   Не познавая древо а вкушая
   Его плоды, восстановить хотим
   Причину, целое! Но сколь едим -
   Столь и потеем.
   М а г 4
   А точней?
   К а и н
   Осмыслить
   Коль древо то во всей его бы выси
   Рушили б мы, то поняли б: плоды
   Для одного годны лишь - для еды.
   Они - не цель и не исток познанья.
   И не было от Бога наказанья -
   Его избрали сами ж, как судьбу,
   На плод польстившись, чем и голытьбу
   Мы завлекаем в трудовые будни.
   Мы - мудрецы! Зачем их жажду будим
   К плодам одним, развешивая их?
   Затем, чтоб древо только нас одних
   Своей укрыло б необьятной кроной?
   Нет, потому, что веточки-законы
   Доступны нам, кто яблочки растит
   И за спину на дерево глядит!
   Ну а под веточкой-то места мало
   И одному...
   М а г 4
   Так мы-то ведь как раз!...
   К а и н
   О нет, вы собираетесь все нас
   Под спеющие яблоки поставить.
   Надеюсь, пред собой-то вы лукавить
   Не будете? Не даст оно плоды,
   Коль ветка яблоку не даст воды,
   Не получив пред тем ее от древа!
   Но... тем ошибку, что свершила Ева,
   Вы, может быть, исправите, лишив
   Нас всех плодов. И тот из нас, кто жив
   Останется, не обольстится веткой
   И устремится к дереву с предметной
   Возможно целью... То и обретет.
   Да, пусть теперь идею назовет
   Предметом он, но лишь не то - идеей,
   Что вместо завтрака толпой владеет.
   Поэтому... спокоен я за вас.
   Чтоб ни случилось на земле сейчас,
   То и найдет последствия в грядущем.
   На завтра шанс всего один отпущен -
   Что станет им - решает этот день.
   Но так - лишь здесь, а там, где солнце тень
   Дает уму, да-да, там - все иначе.
   Сам человек отверг свою удачу.
   М а г 4
   Но в чем она?
   К а и н
   Удачей мысль считать!
   Нас с каждым днем все чаще посещать
   Она начнет, коль станет вдруг желанной.
   И уж она не станет вдруг жеманной,
   Не убежит к соседу со двора.
   И никогда добычею вора
   Она не станет, хоть и смерть в карманы
   Запустит лапы. И никто обманом:
   Ни мытарь, ни торгаш, ни ростовщик, -
   Не наживутся, в долг вам не дадут.
   Налоги власти тоже не введут,
   А коль введут, то и получат пшик.
   И вряд ли новый Тамерлан польстится
   На то, чтоб мысли все собрать в столице
   Одной на всех, коль крышею для них
   И небо будет, хижиною - стих,
   А пищей - слово, для ума ж котомки
   И-то не надо! Но зато потомки,
   Взрослея, с каждым часом богатеть
   У всех начнут: у тех, кому и медь -
   Сегодня недоступное богатство.
   Тогда слова и нация, и братство,
   Свобода, долг ли смысл приобретут
   Один и тот же. Ну а бедных ждут
   Там толпы тех, кто хочет поделиться
   Своей удачей... да, а с ней - бедой.
   Ну, а точней, одеждой и едой,
   Чего избыток станет недостатком,
   Ведь звание количеством заплаток
   Иль дыр в кармане будут отмечать.
   Нет, как повинность станут исполнять
   Все завтраки иль тяжкие обеды.
   А коль работать, только чтоб соседу
   Подкинуть работенки на обед.
   Ведь человек не может, чтобы вред
   Не причинить от зависти кому-то?
   И что, ты скажешь, что твоя коммуна
   Хоть чем-то лучше - нет, брат, не моей,
   А нынешней? Ведь вы меж всех людей
   Все то ж дерьмо опять делить собрались,
   Чтоб не один - все вместе обьедались.
   Но в чем достоинство идеи вашей, их?
   Коль не в дерьме, то я тогда - иль псих,
   Или младенец, но тысячелетний.
   Для мысли их дворцы - страшнее клети
   В зверинце грязном, где ничто мешать
   Не будет нам... безропотно мечтать.
   М а г 4
   Да, христианство... только Диогена.
   К а и н
   О нет, мой друг, скорей всего - Вселенной.
   Материя в ней - точка лишь, ничто!
   И чтоб пронзить ее, должна мечтой
   Иль светом стать хотя бы та же точка.
   Хотя, конечно, Диогена бочка
   Похожа очень многим на нее.
   Мне жаль смотреть. что человек живет,
   Живет - не мыслит, значит, умирает.
   М а г 4
   Но как Де Сад?
   К а и н
   В словах изображает
   Лишь жизнь скота, но это - только жизнь,
   Как стойло общее, что коммунизм
   У вас зовется, где лишь сено горше.
   Но до абсурда довести поможет
   И тот, и тот земную жизнь саму.
   М а г 4(в сторону, уходя)
   С кем говорил - я будто не пойму:
   Достигли оба словно бы согласья.
   Выходит ждать должны мы либо счастья
   Иль катастроф, что приведут к нему...
   (Уходит)
   К а и н
   Но то и то, дружок, - все в нашей власти,
   Поскольку все, что происходит - мысль.
  
   С ц е н а 3
   Садик
  
   А в е л ь
   Но есть вопрос, я на который дал
   Ответ бы с радостью, коль кто б задал.
   Кто ж будет спрашивать, когда ответить
   Нам могут на него лишь только дети,
   Кто в тот момент не может говорить.
   Но странно то, что все бессмертья нить
   Тянуть готовы в вечность со средины,
   Которой нет у той, но под сурдину
   Готовы все полвечностью вполне -
   Дадут коль - обойтись.
   К а и н
   Да, это мне
   Знакомо, но и я, однако, раньше
   Не задавался этим. Есть обманщик,
   Который может нас легко провесть.
   Ведь от нее всегда любую весть
   Принять готовы даже без сомненья.
   А ведь с того как раз не каждый гений
   Принять готов о вечности рассказ,
   Посколь уже он убедился раз,
   Что нет его..., точнее, - он не помнит.
   Но как из смертного Ничто садовник
   Сумел бессмертный вырастить цветок?
   Который ведь совсем не одинок
   И сам плодит во всем себе подобных,
   Не экономит для бессмертья сил.
   А, если бы не тратил, а копил,
   То и бессмертье б было под сомненьем.
   А в е л ь
   К тому ж он - однолетнее растенье:
   Раз умирает, только раз цветет.
   К а и н
   К тому ж такой порою идиот,
   Что для чего ему - не ясно - вечность.
   А в е л ь
   И если б не простая человечность,
   То вряд ли б кто ее и обещал.
   У вечности ж и отнимая силы
   Для дурака, которому б хватило
   И полчаса, чтоб убедиться в том.
   А если нет, так для чего в дурдом
   Бог стал бы бесконечность всей Вселенной
   Вдруг превращать?
   К а и н
   Чтоб лезли бы на стены
   Мы звезд, галактик, крали б молоко...
   А в е л ь
   Я думаю - ответить нелегко -
   А мог обратно умереть бессмертный?
   Родиться то есть? Словно для десерта.
   К а и н
   Но в целом вечность силою бедна,
   Чтоб тратить лишь на деланье... говна,
   На серые печальные надгробья.
   И для чего-то все-таки в утробе
   Зверь возникает, как и человек.
   И гениев с десяток каждый век
   Дает недаром ведь наверно миру?
   Не обронили ведь недаром лиру,
   Что людям дал... великий Аполлон.
   А в е л ь
   Не скромничай! Тобою обделен
   На тыщи лет мир лирой.
   К а и н
   Лира - миром
   Гораздо больше. Если мир считать...
   А в е л ь
   Мы начали с отца?
   К а и н
   Нет, коль считать
   Мы наше время начали с Адама.
   А в е л ь
   Слова-то те, но смысл не тот же самый?
   К а и н
   Конечно нет! Ведь начали мы счет,
   Совсем не зная, сколько ж он живет, -
   Не зная этого в начале счета.
   Ведь до того ж они не знали гнета
   Веков, годов, ночей, а также дней.
   И только здесь, когда столкнулись с ней -
   С земною жизнью - время появилось.
   А там и там - опять остановилось.
   Вот и у света времени же нет:
   У нас промчатся мириады лет,
   Пока на миг он только постареет.
   А, значит, там, где наши души реют
   Без груза тел, - нет времени совсем.
   Там, значит, - вечность, что едина всем:
   Концом, началом, как и серединой.
   И души те, что пролетают мимо,
   Всего на миг заглянут только к нам.
   А в е л ь
   И попадают здесь в такой бедлам,
   Что большинство, как бабочки, сгорают,
   Попав в огонь.
   К а и н
   Сквозь сито проникают
   Лишь только те, кто к ситу не прилип.
   А в е л ь
   Став ситом сам, к примеру, как полип.
   К а и н
   И кто не сбавил скорости полета.
   А в е л ь
   Кому пред смертию опять для взлета
   Не надо долго крыльями махать
   И высоту не надо набирать,
   Из бездны плоти выбраться пытаясь.
   К а и н
   Мильены лет, что, классами меняясь,
   Брели скоты сквозь сито вещества,
   Не помня даже ближнего родства,
   Адам с душою вместе трилобита
   Смотрел на яблочко, чей бок побитый
   Он по созвучью принял за искус
   И совершил созвучный с ним укус.
   И он - все здесь! Ведь ихнее мгновенье
   Не прерывалось даже, и паденья
   Он, может быть, и незаметил там,
   Где вечности пылинка всем годам,
   Что провели мы на земле с тобою,
   Горою кажется. Идя тропою
   Ее, с пылинкой он лишь разминулся,
   А тут весь мир земной перевернулся
   За это время, разум обретя
   И потеряв в начале самом мира.
   А в е л ь
   Сколь ни творил и умных ты кумиров,
   Средь всех лишь Марс с Венерой до сих пор
   Всегда в почете.
   К а и н
   В света тот зазор
   Вошли мы все, различья не заметив,
   Посколь настоль разительно оно.
   И покидая жизни этой дно,
   Недаром вновь становимся как дети,
   Переставая мир сей понимать
   И тело с радостью воспринимать,
   С чего оно казаться безобразным
   Нам начинает, а еда - заразной.
   И все, что прожили, в один лишь миг
   Нас покидает, только ты приник
   Опять к летящему "на месте" свету.
   А в е л ь
   Но почему ж воспоминаний нету
   Здесь на земле о вечности небес?
   К а и н
   Да есть они, но ведь они - как лес,
   Что, между древ блуждая, мы не видим.
   Скорей на месте стоя или сидя
   И отвлекаясь от мельканья дней,
   От пестроты цветов, полутеней,
   Себя ничем представив в тьме бездонной,
   Мысль оторвав от плоти многотонной,
   А также... да, мой друг, от слов...
   А в е л ь
   От слов?
   К а и н
   Слогов частоты, ритм, размер стихов,
   Сонат настроены на это время,
   Точней, они и возложили бремя
   Его на нас, настроив нас на ритм
   Частей чередованья, алгоритм
   Задав такой для чувств и размышлений.
   Не вырвавшись из ритма даже гений
   Настроится навряд на частоту
   Той жизни духа, только как мечту
   Интуитивно лишь воспринимая,...
   А-то во сне, где частота иная,
   Где, как в воде, мы медленно идем,
   Хотя за миг порою проживем
   Там чуть не жизнь и иногда безмолвно,
   А чаще все равно немногословно.
   Но там, во снах от нас далек тот свет,
   Которому посмертно лишь вослед
   Мы устремляемся своей душою.
   И в снах пространство очень небольшое
   Нас окружает, там мы - все ж в плену
   Земного ритма. Если ж обойму
   Одним я взором жизнь свою земную,
   То может быть иль вспомню, иль пойму я,
   А кем я был, кем буду, то есть, - есть
   На самом деле, свой увидев лес
   Из-за деревьев времени земного.
   А в е л ь
   Ты не устал влачить свои оковы?
   К а и н
   Но я, поверь, - во времени ином.
   Жизнь ни мечтою мне моя, ни сном
   Не кажется. И ни мельканьем чисел.
   Парю давно в лучах я света мыслью...
   Да, над твоей завесой облаков.
   И только долг какой-то с миров слов
   Прервать мне связи не дает. Обязан
   Быть словом здесь, и словом же привязан
   Я, как веревкою, к земле. Меня
   На расстоянье светового дня
   Оно лишь только от земли пускает.
   Теперь ты понял, чем оно в начале
   Вдруг оказалось, чем сюда причален?...
   А в е л ь(обиженно)
   Моя душа пониже все ж летает,...
   Но я тебя с собою, помню, брал.
   К а и н
   Ты что хотел, тебя чтоб обокрал,
   Сказав, что это не предел, но все же
   То - твой предел? Душа, мой друг, не может
   Взлететь туда, куда пускают мысль!
   Но я скажу тебе: повсюду высь
   Не высока, поскольку бесконечна.
   А коль представишь эту высь колечком,
   То вряд ли повод к зависти найдешь
   К тем, вслед за кем ты вроде бы идешь,
   Лишь по земному глядя пред собою.
   А в е л ь
   Так что, родившись, значит, мы с тобою
   Попали в сито?
   К а и н
   То не мы, а свет!
   Ему пределов, как ты знаешь, нет,
   Но на него влияют все же звезды
   Их светом, Что извне был тоже создан
   Огнем их недр, сплетаясь вместе в сеть
   Вселенной нашей. Прежде ж, чем лететь
   Он будет дальше, часть его сквозь сито
   Пройдет планет, что тучами ль покрыты,
   Иль ржою красной, снегом иль травой,
   Живой ли пленкой, где она душой
   Иль разумом становится крылатым:
   Благословенным или же проклятым,
   С крылом орла иль курицы тупой.
   И улетая следом за живой
   Водою света, нить его вплетется
   В ту сеть Вселенной. Если ж где прервется
   Вдруг эта нить, то лишь вблизи планет,
   Откуда вырваться не сможет свет,
   Коль станет прахом он, а не рассудком,
   Предпочитая краткий путь желудка.
   А в е л ь
   Но выбор труден?
   К а и н
   Нет, наоборот.
   Со всех ведь звезд-планет их ум берет
   Свое начало, нитью золотою
   Вплетаясь в сеть, и все они с землею
   Незримо связаны, влияя на людей
   Мечты ли образом, намеками ль идей,
   С Рожденья связи с теми укрепляя,
   Кто явно путь рассудка выбирает,
   А может быть, кто в сетку их попал
   Совсем случайно, или ж кто избрал
   Сей путь сознательно - запрета нету.
   Шаманы видят, кстати, нити света,
   Что тянутся отвсюду до людей.
   Но только генераторы идей,
   Мыслители такие же свивают
   И в сеть Вселенной общую вплетают,
   Творя ее великолепный ум.
   Стать соучастником тут наобум
   Иль по наследству только не удастся.
   Нить злая, глупая назад отдастся,
   Едва огонь лишь света опалит
   Ее конец. Недаром так смердит
   В Аду, где эти ниточки сгорают.
   Но что поделать, люди коль не знают,
   Что матерьял горючий и в душе
   Копить не стоит. Лучше в неглиже
   Предстать огню, чем все ж в парче горящей.
   Так я о том, что ум лишь настоящий
   Серьезнейшей опеке подлежит
   Вселенной всей. Портной не побежит,
   Не добежит от звезд, чтоб здесь портному
   Помочь сшить мантию не по земному
   Для голого земного короля.
   Конечно же, избранницей земля
   Здесь не является, как и плебейкой:
   Одной всех небо поливает лейкой,
   Что и над нами с дырочками звезд.
   Поэтому о жизни той вопрос:
   Что до рожденья, здесь и после смерти, -
   Здесь беспредметен. И навряд и черти,
   Что день и ночь работают в Аду,
   Об этом знают. Да и я к стыду,
   Посколь в плену у времени земного,
   Навряд ли многого тебе иного
   Могу сказать.
   А в е л ь
   Да, ну а что ж еще
   Сказать тут можно? Коль я посвящен
   В величье тайны, душам недоступной,
   Как большинству умов, что все ж преступны
   Бывают часто, коль уступят ей...
   То я и сам средь тайны той теней
   Найду, неспешно обходя просветы,
   Все нужные моей душе ответы,
   Которые помогут ей попасть,
   Ничто бездонную минуя пасть,
   В ту сеть, став ниточкой ее одною.
   К а и н
   Да, но учти, что там края горою
   Иль бездною нисколько меж собою
   Иль с серединой не разделены.
   И ниточки, и части их равны.
   Ни времени там, ни пространства нету...
   А в е л ь
   Одно спрошу: отличен ум от света?
   К а и н
   Да, свет же в нашем времени... течет,
   Лишь часть материя в полон берет,
   Как ум, что здесь в движеньи ограничен...
   А в е л ь
   Мои ж поля, выходит, - Рай обычный
   И пастбище лишь только для агнцов...
   К а и н
   Роль велика его, коль праотцов
   Он там собрал: учителей и судей?
   А в е л ь
   Душа сама же ниточкой не будет?
   К а и н
   Да, ведь она - рассудка телеса.
   В ее он одеяньи в небеса
   И улетает, оттого развратным
   Умам навек туда закрыты врата.
   Но светлый ум не станет сам носить
   Одежды грязной. Сможет ли простить
   Моей душе Бог тот поступок... давний?
   Твоя душа, конечно же, исправней.
  
   А в е л ь
   Зато твой ум, как Солнце, сам горит.
   Но что ж мирьядам этим всем грозит?
   К а и н
   Но век идет, когда звездой сверхновой
   Здесь вспыхнет разум, и к тому основы
   Уже сейчас спешу я заложить.
   Критерий - отношенье правды-лжи.
   А в е л ь
   Ну хорошо, спасибо за беседу.
   Я к пирамидам вновь своим поеду,
   Чтоб мне никто там думать не мешал.
   До сей поры их камень отражал
   Любое постороннее влиянье.
   К а и н
   О нет, от Солнца нашего вниманья
   Нас не спасает камень и Земли.
   А в е л ь
   А как же Солнца тень?
   К а и н
   Лучи свои
   Звезда сквозь Солнце не пошлет нам все же.
   А оттого наш разум и не может
   Сложить системы целой на Земле.
   Не будет тени только лишь во мгле,
   Где нас отвсюду омывает светом
   Всех звезд Вселенной, в том числе, и этой.
   А в е л ь
   Опять душа полей ущемлена,
   Ведь им Земли и Солнца тень видна.
   К а и н
   Но все равно у них там - вечно лето.
   А в е л ь
   То и страшит: уж лучше бы Весна.
  
   (исчезает)
  
  
  
  
   А К Т 3
   СВЕДЕНБОРГ
  
  
   С ц е н а 1
   Кабинет ученого.
  
   Э м м а н у и л
   В разумности земного мирозданья
   Сам разум убедиться не дает.
   В науках сведущ я, и не берет
   Моя уж память новое познанье,
   Посколь оно лишь множится числом,
   Не добавляя стройности фигуре
   Природы-матери. О нет, в натуре
   И в целом мире, беспричинно злом,
   Не вижу цели, смысла. И творенье
   Могу ничем иным, как вдохновеньем
   И гением Творца лишь обьяснить.
   Он, как... творец, не может не творить.
   Прости мне, боже, этот рабский ропот.
   Но ни раздумия меня, ни опыт
   Ни в чем пока не могут убедить,
   Не разбудив в душе при том сомненья.
   А в е л ь
   Мне кажется, причина в том скорей,
   Что подтверждение своих идей
   Ты все ж пытаешься найти в природе,
   Что то же самое, когда в уроде
   Мы подтвержденья ищем красоты,
   Узреть пытаясь те как раз черты,
   Какими он с рожденья обделенный.
   Природы ж сад - то черный, то зеленый,
   То юный, то совсем уже седой,
   А дух и старца - вечно молодой.
   Так что ж причина, цель, а что лишь средство?
   Э м м а н у и л
   Коль можно было бы мне вдаль вглядеться
   И то увидеть, что не видит глаз,
   То я овечек только б там и пас,
   Ища там корм и сам, возможно, голод.
   Имея ж к знанью страшный аппетит,
   Ты не поверишь, здесь я будто сыт.
   Мне душно, жарко, хоть вокруг и холод.
   Но все ж гнетет, скорей, не то меня.
   Я не могу, знаменьем осеня
   Свой грешный лоб, разгладить те морщины,
   Что не плоды - источники причины.
  
  
   Полмира верой от себя закрыв,
   Как будто нет его, и лишь нарыв
   На теле оном для мозгов оставив
   Марионеткой,... можно ль не слукавив
   В ее движениях искать ответ,
   Когда отличья между ними нет?
   Когда не видим даже тонких нитей,
   Что вверх идут, где даже по наитью
   Запрещено искать причины нам,
   Их издревле вверяя лишь богам.
   Мне стыдно, боже, за твое подобье,
   Когда судьба его - на неудобье
   Нагуливать для Рая аппетит.
   Нет, мне попов религия претит,
   Но все ж обратно в вере укрепляет
   С наукой вместе: что одна скрывает,
   Не знает то другая, - значит есть
   И что скрывать, и далеко не весь
   Мир познан нами и небезнадежен.
   И поиск смысла и причин возможен
   И там как раз, где все-таки - добро!
   Здесь на земле оно - лишь серебро
   И по количеству ему с железом
   Тягаться совершенно бесполезно...
   Но, значит, где-то правит и оно,
   Поскольку все должно быть в равновесьи.
   И я в предчувствии - сколь там чудесней -
   Уж так хочу покинуть жизни дно,...
   Что невозможно совершить до срока.
   А в е л ь
   На самом деле небо не высоко.
   Душа ж твоя, я знаю, так легка,
   Что можем просто мы за облака
   Взлететь с тобой.
   Э м м а н у и л
   Но я...
   А в е л ь
   Да, понимаю.
   И я под небом подразумеваю
   Совсем иное. И, скорей всего,
   Сегодня в мире лишь для одного
   Оно доступно и, возможно, зримо.
   Душа людей духовных столь ранима
   И без рассудка зрелого слепа.
   Она достойна неба, но глупа,
   Чтоб, там побыв, опять сюда вернуться.
   Но так, чтобы при этом не свихнуться
   От горя здесь, или от счастья там.
   Рассудкам зрелым, развитым умам,
   Душою бедным, там бывать напрасно.
   А для земли - не столь уж безопасно:
   Они чресчур земного знают суть,
   Чтоб взглядом столь предвзятым обмануть
   Себя и всех, тот мир не принимая,
   А знанье в нем свое лишь узнавая.
   Ум так же глуп, не менее и слеп,
   Когда не крылья сердца - он, а склеп.
   Столь много знаний обернулось злобой,
   Что небеса навряд и ради пробы
   Допустят ум к сокровищам своим,
   Когда души не будет равной с ним.
   Ведь ум - носильщик лишь: сюда вернуться
   Он с верой должен, в чем мы обмануться
   Не сможем так, как в разума плодах.
   Э м м а н у и л(недоверчиво)
   И я один такой? Любой монах,
   Кто верой жил сознательной, страданьем,
   Небес достоин более вниманья.
   А в е л ь
   Небес - возможно, возвращенья - нет.
   Я знаю, друг, что ты один лишь свет
   Пролить сумеешь истинный на землю,
   Узрев его. Недаром же я внемлю
   И к небесам - раскрыться пред тобой.
   Э м м а н у и л
   Я горд удачей этой - не собой.
   А в е л ь
   А это главный, видишь ли, критерий.
   Так мало тех, кто может знать и верить.
   Нет тех почти, кто оттого не горд.
   Тебя ж, наверное, недаром Норд
   Воспитывал аскетом, как и вера.
   Э м м а н у и л(смеясь)
   Тебя же солнце южное не в меру
   Ласкало, речи говорить уча.
   А в е л ь
   Да, друг, ты прав: чрезмерно горяча
   Моя душа, да-да, для той задачи,
   Где лишь тебя, похоже, ждет удача.
   Ну что, вперед?
   Э м м а н у и л
   Лишь погашу очаг.
   (возносятся)
  
  
  
   С ц е н а 2
   Долина, освещенная ярким светом.
  
   Э м м а н у и л
   Но где же мы? Сколь странное свеченье...
   Какая даль! О нет, на отсеченье
   Даю седую голову мою, -
   Что мы с тобой - почти в земном Раю!
   А в е л ь(улыбаясь)
   Оставь себе. Ты угадал, коль вставил
   Одно лишь слово...
   Э м м а н у и л
   Понял я! Мой ум
   Меня на миг как-будто бы оставил...
   Но птиц не слышно пенья, речки шум...,
   Нет, не такой... И, боже, это небо
   Так необычно! Никогда я не был
   В таких краях, но... все-таки земных.
   Иль я - другой? Как словно из слепых
   Прозрел и вижу пред собой просторы
   В деталях мелких... О, и мыслью горы
   Взгляд приближает... Их, или меня?
   И удаляет, отпуская мыслью.
   Нет, в физике я кое-что да смыслю:
   Здесь невозможен зрительный обман...
   Особенно, когда в одно мгновенье
   Мы, глядя лишь, свершили восхожденье!
   О, Господи, как-будто спал туман
   Незримых, но слепящих нас сомнений.
   Нигде не вижу ни одной я тени,
   Хоть солнце - в полдороге...
   А в е л ь
   На восток.
   Э м м а н у и л
   Выходит?...
   А в е л ь
   Нет! Сомнений голосок
   Услышал я? Оно здесь беспрестанно
   На этом месте.
   Э м м а н у и л
   Так ничто желанно
   Не может быть, как Солнце. Для меня
   Оно всегда здесь и в средине дня...
   Невесело, - когда над головою
   Палит оно, незримое тобою.
   Но я отвлекся, боже, как дитя...
   Хоть здесь нетрудно, знаешь ли, отвлечься.
   Как Солнце мудро, ласково - обжечься
   Совсем не страшно! Руки так хотят
   Его коснуться. Словно бы котенок.
   А в е л ь
   Так я и знал. мой друг, что ты - ребенок.
   Э м м а н у и л
   Но все же странно: не могу сдержать
   Свои слова я, будто рассуждать
   Я начал вслух.
   А в е л ь
   Так здесь слова и мысли -
   Одно и то же.
   Э м м а н у и л
   Но неужто в выси
   С тобою мы?! Так вот что значит твердь
   Небесная? Понятно мне теперь,
   Что смысл слова может быть буквальным,
   Но оставаясь все ж сакраментальным...
   Но где же люди?
   А в е л ь
   Духи? Вон - они.
   Здесь небо духов. Ангелов - над ним.
   Но мне закрыта в небо то дорога.
   Уж слишком торопился я до Бога.
   К тому же разум может лишь земной
   Попасть туда до смерти, чтоб собой
   Путь звездный проложить туда для сердца
   И приоткрыть заветную ту дверцу,
   Куда за сердцем только он войдет
   Уж после смерти.
   Э м м а н у и л
   Даже идиот,
   Коль сердцем добр?
   А в е л ь
   И, как дитя, наивен.
   Но ты пойми, мой взгляд необьективен.
   Его ты должен сделать таковым.
   Я занимаюсь духом лишь земным
   И - как субьектом собственной свободы.
   Растят для неба ангелов народы,
   В чем я - помощник им, но не судья.
   Поэтому и здесь, средь духов я, -
   Как созерцатель лишь - не собеседник.
   Для этой эры первый ты - посредник,
   Кто скажет то, что сам же услыхал
   В ответ на то, что сам и вопрошал,
   Не заблуждаясь в авторстве ответов.
   Э м м а н у и л
   Ты думаешь, - они поверят в это?
   Нет! Этому, точнее...
   А в е л ь
   Да, ты прав
   В одном... во времени! Тот мир - лукав:
   Нас заражает смертностью своею,
   Представив вечность людям, как идею
   Чреды бессмертной смертных лишь времен.
   Я сам сперва был этим удручен,
   Пока не понял сущности такого
   Подхода к низведению земного
   До точки лишь рождения души.
   Начальной точки. Пункта отправного.
   Окружности всего лишь на часах.
   Его не может быть на небесах:
   Там - вечность без конца и без начала.
   Как ни были б мгновенья хороши -
   Одно из них бы вечность разорвало
   Вначале надвое, затем - в клочки!
   Земное ж потеряло тем очки
   В глазах ведь даже игроков азартных?
   Его поставить готовы на карту,
   Чтоб Ада хоть, но вечность получить.
   Кто б знал из них, что там придется жить
   Не жизнь, а вечность и среди подобных:
   Корыстных, лживых, мстительных и злобных
   Ко всем вокруг а, значит, что и к ним.
   От зла спастись там можно лишь одним -
   Быть самым злым: Антихристом - не мене!
   Второй и третий там - уже лишь пленник
   Чужих страстей, чужого гнева раб.
   Любой тиран пред первым будет слаб,
   Злодей, насильник - лишь обьект насилья.
   Представь теперь ты вечность их бессилья,
   И перспективу первых стать вторым?
   Ведь лишь средь добрых он непобедим,
   Но там их нет! Земля ж все злее, злее!
   Но мир представь, где все тебя добрее,
   И первых нет, коль самый первый - Бог!
   Так что же б противопоставить смог
   Тут мир земной, что злой, к тому ж конечный,
   Когда реальный образ человечный
   Приобретут пред миром небеса?
   В век разума не сказки, чудеса
   Подвигнут к вере, что слепа без знанья.
   Да, как ни странно, разума призванье -
   Не опровергнуть веру - доказать!
   Чтоб даже слово против зло сказать
   Тут не смогло. А век иль три молчанья -
   А так и будет - это как признанье
   Грядущего, я верю, торжества
   Того, что мы дождемся от родства
   Любви и Разума, ума и веры,
   Когда связать их узы сможет мера,
   Что для земли - последний аргумент!
   Э м м а н у и л
   Да, в том и дело.
   А в е л ь
   Но придет момент,
   Когда твоя идея мерой станет.
   Но вдруг да преждевременно нагрянет?
   Что будем мерить этой мерой - зло?
   Когда мышленье станет ремеслом,
   Тогда оно создаст свои законы,
   Взяв за основу только те каноны,
   Что познаются мерой иль числом,
   Чего у зла сейчас - уже в избытке.
   Конечно, будут разума попытки
   И самому то доброе создать.
   Но на земле его ведь негде взять?
   И это древо ведь растет веками,
   И то, что отвергалось стариками,
   Лишь правнуки впитают с молоком.
   Уж тыщи лет борьба идет со злом -
   Вот и прикинь, а что такое время?
   Ее лишь вехи! Там, где сбросим бремя
   Борьбы мы этой, там и нет его.
   Да, времени, пространства - ничего,
   Что может ограничить нам свободу.
   В их клетке там приходится народам
   И человеку тоже пребывать,
   Поскольку там он волен выбирать
   Добро иль зло, материю иль душу,
   Ложь или истину, чей свет притушен,
   Поскольку столь лжецов он смог бы сжечь...
   Но так нельзя! Свою дорогу в печь,
   В горнило адское он сам лишь волен
   Избрать сознательно. Но коль мир болен:
   Безумен, лжив, корыстен и жесток,
   Коль он стремится ада стать подобьем, -
   То было б глупо рисковать здоровьем
   Вселенной всей, не ограничив срок
   И притязания его пространством
   И временем? Облечь же постоянством
   Борьбу добра и зла - обречь добро
   На муки вечные в огне костров,
   А зло лишить возможности сомненья.
   Ты сам узнаешь вскоре: жизнь - мгновенье,
   Мгновенье выбора, пред вечностью - пустяк.
   Не может выбор заменить никак
   Все то, что мы при этом выбираем.
   Э м м а н у и л
   Но зло мы все ж, выходит, обрекаем
   На вечность мук?
   А в е л ь
   Но ты узнаешь сам,
   Что зло само не сможет в небеса
   Попасть, проникнуть... Почему? Не знаю.
   Мы смертью их навеки разделяем.
   Э м м а н у и л
   Тогда, выходит, смерть - не зло совсем?
   А в е л ь
   Она...- мечта, но далеко не всем
   Грозит добром. Как злых она пугает?
   Искать в миру бессмертья заставляет
   Продленьем дней, переселеньем душ
   И сохранением иссохших туш...
   Но все напрасно: целью человека
   Нельзя признать. Ни вечности, ни века.
   Ведь все ж двоичен изначала он,
   А, значит, вполовину обделен,
   Как цель, он будет. Да и цель двоичной
   Не может быть...
   Э м м а н у и л
   И почему ж первично
   Не целен он и телом, и душой?
   Мир остальной настолько все ж большой,
   Настолько сложный и разнообразный,
   Что свой венец все ж мог однообразным
   Создать, каким и должен быть венец
   Земного мира.
   А в е л ь
   Но тогда б Творец
   Был нам с тобою противоположен:
   Венец неидеальный невозможен.
   Но парадокс - когда б их стало два!
   Нет, коль не можем избежать родства
   С антихристом или с любым злодеем,
   То зря в себе гордыню ту лелеем.
   Не цель - мы, и творенья не венец.
   Э м м а н у и л
   Тогда и смерть тем боле - не конец
   Ни бытия, ни жизни, и творенья!
   А в е л ь(смеясь)
   Особенно, коль рядом подтвержденье.
   Э м м а н у и л
   О, боже мой, а я ведь и забыл!
   Выходит, нас, как средство, сотворил?
   Не цель, не результат и не причину?
   Тогда понятно, для чего мужчину
   И женщину Он разными создал.
   Из них двоих никто - не идеал,
   Хоть в сумме могут быть его достойны.
   Но в жизни суммы - менее пристойны,
   Чем в сфере духа, на страницах книг.
   Но злобы червь уж и туда проник,
   Священный плод изрыв ходами страсти,
   Все меньше места оставляя счастью
   Здесь на земле.
   А в е л ь
   Не здесь, скорее, - там.
   Э м м а н у и л
   Но лик земной придал Он небесам!
   А в е л ь
   Скорей Земле придал Он лик небесный,
   Из парадигмы создавая мир,
   А не обратным образом, кумир
   Из дерева земного вырезая.
   Ведь здесь, ты видишь, форма все ж живая?
   В ней суть - идея, но не вещество,
   Которое само в себе мертво
   И, от души в отличие, стареет,
   Когда той связь с материей слабеет.
   Э м м а н у и л
   Хоть и привязанность к земле растет.
   А в е л ь
   Здесь форма, видишь, как душа, живет
   И с нею вместе, под ее влияньем.
   Мир от души зависит состоянья.
   Представь теперь - каков он в небесах,
   Когда вокруг - такие чудеса.
   Здесь, в мире духов, где и злых немало.
   Нет, самых злобных бездна уж забрала.
   Они туда уходят прямиком
   С земного одра. Те, грустить о ком
   Не будут даже прочие злодеи.
   Они здесь выбора уж не имеют.
   Здесь он иной: лишь степень зла, добра.
   Различный свет, разнообразный мрак,
   Высоты истины и лжи глубины...
   Но то иль то - златой нет середины.
   И в небе духов выбор уж не твой.
   Его с земли принес ты за собой.
   И хорошо, коль зла не очень много:
   Хоть отдохнешь слегка перед дорогой,
   Что уведет уже навеки в Ад.
   Э м м а н у и л
   Я на себе почувствовал вдруг взгляд...
   Зовет меня он... О, как сильно манит!
   А в е л ь
   Да, здесь призвать любого можем сами,
   Подумав только пристально о нем.
   Э м м а н у и л
   И он придет?
   А в е л ь
   И с радостью... пойдем!
   Приятно ж знать, что ты кому-то нужен?
   Как мысль - не тело! Тело и снаружи
   Здесь - мысль сама, точней, сама душа.
   И сразу видно: зла иль хороша,
   Что по лицу порою не заметно.
   А здесь любая мысль небезответна.
   Э м м а н у и л
   Я чувствую! Но главное, - что есть.
   Я так боялся, что не будет здесь
   Их - наших мыслей. Думал - только благость,
   Лишь ахи-вздохи. Это было б в тягость,
   Как затянувшийся чрезмерно пир.
   А в е л ь
   Нет, здесь как раз и чувств и мыслей мир,
   Заботой плотской не обремененных.
   Здесь мир мечтателей, творцов, влюбленных,
   Мыслителей и, в том числе, детей,
   Кого печалила лишь краткость дней,
   Что счастье игр извечно обрывала.
  
   Останавливаются возле Незнакомца и старца.
  
   Э м м а н у и л
   А вот и он!
   А в е л ь
   Лицо под покрывалом,
   Горящий взор, скрывающий восторг!
   Н е з н а к о м е ц
   Я рад приветствовать вас, Сведенборг
   Здесь, в мире краха, разочарованья,
   Не оправдавшего те ожиданья,
   Что извлекал я из молитв попов.
   А коль судьба печальна для столпов,
   Покрывших землю городов узором,
   Что ждать бесславным окромя позора,
   Тоскливой скуки, дыма от костров?
   Нет, лучше в пекле я гореть готов,
   Чем тут чадить... Но рад безмерно встрече...
   Одна печаль - обрадовать вас нечем.
   И для чего до срока вы сюда
   Пожаловать решили? Никогда,
   Моя будь воля, землю б не покинул.
   Уж лучше б там в безвестности я сгинул,
   Чем быть рабом известной уж судьбы.
   А в е л ь
   В Аду?
   Н е з н а к о м е ц
   О да! Но это - полбеды!
   Беда в другом, что выбора здесь нету.
   Нет, я и здесь нарушил б все запреты.
   Да где они?
   Э м м а н у и л
   Так разве выбор в том,
   Чтоб нарушать иль нет?
   Н е з н а к о м е ц
   Выходит, в этом.
   Пока, конечно, ты не стал скотом,
   Кто без запрета и ступить не волен.
   Вокруг свобода, я ж неволей болен,
   Ходить могу я только поперек.
   Мне в Ад идти уже подходит срок,
   Но я хочу назло пойти на небо,
   Посколь лишь там до этого я не был,
   Хотя внизу лишь ждут меня друзья...
   Но хоть бы кто сказал мне, что нельзя!
   Так нет, молчок! А так мне и не надо!
   А в е л ь
   Но все ж, выходит, ты страшишься Ада?
   Н е з н а к о м е ц
   Я - там не первый... Только то страшней,
   Что мне и он не закрывал дверей -
   Смотри - всегда для грешников отверстых!
   Ну будь хотя бы между нами версты,
   Кручины гор, что надо одолеть!
   Одна утеха только - не хотеть,
   Себе назло туда лишь попадая.
   Да вам-то что? Ведь вы достойны Рая.
   А мне, всю славу знавшему Земли,
   Рабом лежать пред кем-нибудь в пыли,
   Сносить злодеев больших оскорбленья,
   Сил не имея для сопротивленья.
   Нет, лучше первым быть иль никаким!
   О, если б знал я, то грехов бы дым
   Не омрачил костра великой славы...
   Хотя, коль ты разишь врага булавой,
   Не так-то просто не задеть друзей...
   И не коснуться куполов церквей,
   Когда мозги всей нации вправляешь?
   А коль точней сказать, то просвещаешь...
   А в е л ь
   Срубая темень вместе с головой,
   Иль заставляя стать их мостовой
   Для просвещенных? Тоже поневоле?
   Н е з н а к о м е ц
   Ну а в невежестве-то им доколе
   Все ж пребывать?
   А в е л ь
   Постоль так долго здесь
   Ты и находишься: еще не весь
   Оценен путь твой на весах у Бога.
   Э м м а н у и л
   При жизни той ты сделал очень много,
   Хоть был противником страны моей.
   Но не безделие ж ведет людей
   Дорогой Рая?
   Н е з н а к о м е ц
   С этим я согласен.
   Но я для ангелов, боюсь, опасен
   Своею вечной страстью перемен?
   А в е л ь
   Рай постоянства - это худший тлен,
   Что может быть, и он тогда бесцелен.
   А коль уж пыл творца твой неумерен,
   Тебе, скорей, у ног Творца и быть.
   Н е з н а к о м е ц
   О, если б так!? Готов тогда творить
   Последним самым... в славе, но не в деле!
   Отдать всего себя единой цели,
   Которую пусть Он определит.
   Но, только к Аду сердце не лежит.
   Как подойду к вратам, так дух воротит.
   А в е л ь
   Так это признак, что твои - напротив.
   Душа не примет то, что чуждо ей.
   Н е з н а к о м е ц(старцу в рясе)
   Так ты, выходит, старый прохиндей,
   Мне от злорадства голову морочишь?
   Сам в Ад собрался и с собою хочешь
   Меня забрать?! Святоша! Сатана!
   Так это сущность вся твоя видна
   В наружности снаружи - не иначе?
   А я-то думал, что под нею прячешь
   Ты суть свою, как прятал на земле,
   Где под благой личиною во зле
   Прокис насквозь! А тут ты - весь наружу!
   Вокруг столь духов всяких разных кружит,
   Как во дворце, - поди их разбери.
   А ну пошли вы, черт вас подери!
  
   Старец и еще пара духов проваливаются
   под землю сквозь парящее отверстие.
  
   Во-во, не Бога он защитник - церкви!
   А-то и рясы! А уж как он вертит
   Народа мненьем!
   А в е л ь
   Да, и до сих пор,
   Внося и в веру, и в страну раздор,
   Чему и ты содействовал немало.
   Но если б дело лишь за этим стало,
   То вряд ли б Бог из всех церквей избрать
   Сумел одну, других же покарать,
   Но не за веру - за крестов отличье.
   Н е з н а к о м е ц
   О да, но все ж антихриста обличье
   Мне приписали?
   А в е л ь
   Да, но на земле.
   А божий суд творится не во зле,
   Не средь могил. У вечности в преддверье!
   Лишь Он решит, что истинное в вере
   И что считать служением Ему.
   Речь за Него, доверившись уму
   Земному лишь, что полон заблуждений?
   Не может этого ни царь, ни гений,
   Хоть вправе мыслить каждый за себя,
   Но не себя, а Господа любя
   И ближнего - во все ограниченья.
   Н е з н а к о м е ц
   Куда ж Отчизне отнести служенье?
   А в е л ь
   Отчизна - люди, ближние твои!
   И коль во славу ты ее свои
   Вершил дела, но не себе во славу
   И не от корысти, что так лукава,
   То сам поймешь - антихрист ты иль нет.
   Но если людям от тебя - лишь вред,
   Так в том и польза для твоей Отчизны.
  
   Н е з н а к о м е ц
   Но в чем же вред, коль люди в оптимизме
   Врага крушили или ж города
   Костьми, но строили? Та смерть - беда,
   Что в подлости, а не в бою застанет!
   Здесь ангелом мой каждый воин станет,
   Как и любой творец, мастеровой,
   Кто за страну пожертвовал собой
   И так же жизнь и все отдаст за Бога!
  
   (С неба к ним спускается Ангел)
  
   А н г е л
   Мой друг, вас ждет небесная дорога...
   А жизнь Ему и так принадлежит,
   Коль не запятнана она во лжи,
   Во зле и корысти, в любви к мирскому.
   Что божье в вас, к его вернется дому.
   Но, что от зла земного - самому
   В том жить придется. Верно все ему
   Сказал ты, Авель, хоть у нас и не был.
   А в е л ь
   Вот он пришел, познать чтоб ваше небо,
   Но для земли. Нет веры духам там
   И слишком многочисленным богам,
   Кого все ж вера создает - не знанье.
   А н г е л
   Но что - земного бога притязанье,
   Коль в нем людей должны мы убеждать?
   Ведь ты из первых, жизнь кому мог дать
   Один лишь Бог? Так что тебе другие?
   Но коль их роли на земле - благие,
   То нет беды великой. То - земля!
   А в е л ь
   И ограничивать людей нельзя
   И ни в попытках одухотворенья
   Вещей земных, и ни в имен твореньи
   Людей, явлений, бога наконец!
   А н г е л
   Он - в каждом человеке, наш Творец
   Частицей духа и любви, что жизнью
   Нам всем дается: в тело зверя - извне.
   Но зверь Его собой осознает
   И неспроста, ведь тем он создает
   Не копию уменьшенную Бога,
   Что невозможно, рассудить коль строго,
   И ни к чему. Творец все это сам
   Вполне мог сделать, сразу небесам
   Создав мирьяды ангелочков-копий,
   Вселенную ж - подобием утопий,
   Когда в начале ясен уж конец.
   Но стоит знать, что прежде Он - Творец,
   Потом - Создатель. Так и в человеке!
   Ведь оттого так полноводны реки
   Земного духа, что текут сюда,
   Что возвращается не та вода,
   Которой землю он полил дождями,
   А та, которая толпой, вождями,
   Поэтами, учеными, жнецом,
   Мастеровым иль матерью с отцом
   Творилась потом, кровью ли, слезами.
   Да, та, что люди сотворили сами,
   Творца подобием достойным став.
   И Господу сторицею воздав,
   Но и сторицей получив обратно.
   Да, вам покажется невероятным,
   Но Бог не против множества божков
   Так, как и множества икон, стихов,
   Людьми - не им, однако ж, сотворенных.
   Ведь не бездельников, в Него влюбленных,
   Он создавал - творящих для Него.
   Поверьте, обладателю Всего
   Непризнанным остаться невозможно.
   И в чем тиранов обвинить несложно,
   Не стоит Бога все ж подозревать.
   Уж кто и может должное воздать
   Заслугам чьим-то перед ним, пред миром -
   Лишь Он один! То вы своим кумирам
   Клянитесь словом, вознося хвалы!
   Не слыша их, не слышит и хулы,
   Что адресованы земным созданьям.
   Ну не смешны ль Вольтера притязанья?
   Я буду рад его услышать смех,
   Но над собой, когда среди он всех
   Предстанет перед Господа очами.
   Что мудрого быть может за речами,
   Коль мудрость та - не далее себя?
   Ведь те мудрей, кто Господа любя,
   В нем и без мудрости не сомневались.
   Но... Он Вольтера обвинит едва ли.
   Я тоже б усомнился в тех богах,
   Кто у спиноз, допустим, на устах.
   Вот уж кому здесь будет не до смеха.
   Но это все - для Господа потеха,
   Ума блужданья в поисках Его.
   Мир Господа узнает одного,
   Когда для этого настанет время...
   Точнее, кончится! Часов ведь бремя
   Наш человек лишь на земле влачит.
   Но лишь оно одно его домчит
   До света божьего из тьмы материй.
   И коли в истину, в любовь он верит,
   Но не к себе, конечно, а к другим
   И к Господу под именем любым -
   Узрит он Бога. Для того, чтоб дале
   Служить ему и вновь не за медали,
   Не ради славы - ради самого
   Служения, поскольку одного
   Ждет Бог от нас: любви приумноженья,
   Им начатого дела продолженья.
   Ведь горизонт всех дел Его широк
   До бесконечности. С того, как Бог,
   Из нас любой трудиться здесь обязан.
   Нет, здесь никто к телеге не привязан, -
   Коль правда в Ад при том не попадет, -
   Но каждый здесь "телегу" создает,
   Творя извечный первообраз мира,
   Что интересней, чем творить кумира,
   Который - стоит сотворить - уж мертв,
   Как вещь любая.
   А в е л ь
   Оттого ли сперт
   В Аду так воздух, что процесс творенья
   Неведом им?
   А н г е л
   Все мира разрушенье
   Там собрано, чтоб там само себя
   Уничтожало.
   Э м м а н у и л
   На земле губя,
   Наоборот, продукты созиданья.
   А н г е л
   Земные страны, статуи и зданья
   Не столь живы, что могут умереть.
   Но чтоб духовный образ их стереть,
   Коль он красив, не хватит силы Ада!
   Земным потерям радоваться надо:
   Коль зло теряется - его не жаль,
   Ну а в потерях же добра печаль
   Совсем излишня, ведь его теряя,
   Мы не на смерть - на вечность обрекаем,
   Освободив от плотских, тяжких уз.
   Н е з н а к о м е ц
   Нет, я судить, конечно, не берусь,
   Но вдруг однажды б довелось злодею,
   Ну, жалость что ли проявить, - что ж с нею
   Идет он в Ад?
   А н г е л
   Нет, жалость унесет
   Другой на небо, но злодей найдет
   В Аду за эту жалость послабленье.
   Н е з н а к о м е ц
   Но как?
   А н г е л
   Возможностью уединенья
   Хотя б на миг средь постоянства зла.
   Ведь божья милость жалости дала
   Цену, как самым тяжким преступленьям.
   С другим лишь знаком.
   Э м м а н у и л
   Только отчего
   Не знает он об этом?
   А н г е л
   Нет, его
   Об этом совесть,... мы предупреждаем.
   Ведь всех людей всегда мы опекаем,
   Но не имея права им мешать.
   Он должен голос наш воспринимать,
   Как свой и только. Иначе свободы
   Не будет полной. Да, тогда народы
   Могли бы напрочь позабыть про грех,
   Заставить даже всех забыть под страхом
   За самый малый лечь главой на плаху,
   Иль в ожиданьи вечности утех,
   Но... для себя, нисколь не бескорыстно,
   Без внутреннего собственного смысла.
   И ближнего, и Господа любя,
   Но не для них, а только для себя,
   Что - парадокс! Корыстная ведь жалость,
   Что на земле преобладает, - малость
   Для мира духов, а на небесах -
   Совсем ничто, коль нет любви в сердцах.
   Пребудет время, где рабов заставят
   Быть добрым, честным, от врагов избавят,
   Чтоб некого им было не любить.
   Все будут знать там, что нельзя убить,
   Прелюбодействовать - все так, как в Слове.
   И станет крепким нации здоровье
   На внешний взгляд... Поскольку, что внутри
   У них творится - сколько не смотри
   Земным ты взором - ничего не видно!
   И станет очень нации обидно,
   Когда покажут ей саму себя
   В зерцале истины, когда слетят
   Со всех, надетые как форма, маски,
   А зло творить дадут им без опаски
   И с выгодой. В противовес добру.
   Н е з н а к о м е ц
   Я не хотел б проснуться поутру
   В такой стране!
   А н г е л(смеясь)
   По времени не сможешь.
   Один судья людских деяний - Боже.
   А человек - лишь потребитель их
   Плодов и только. И судьей других
   Не быть им из-за слепоты духовной.
   Н е з н а к о м е ц
   А коль прозреешь?
   А н г е л
   То сочтешь греховной
   Саму ты мысль другого быть судьей.
   Бог судит нас, посколь Он - в нас с тобой!
   И Он не нас - себя, выходит, судит.
   Того себя, кто ближних только любит,
   А не себя, к себе он и берет
   На небеса. А эгоистов ждет
   Свобода полная среди себе подобных.
   Порой мне слышать даже неудобно,
   Когда твердят, что покарает Бог...
   Он захотеть бы этого не смог,
   Не то, что делать! Ведь Любовь и Разум
   Настоль чисты Его, что к ним зараза
   Любого зла и лжи не пристает,
   Поскольку гибнет сразу, лишь вдохнет
   Оно свежайший воздух атмосферы
   Небес Господних. Так же ведь и Вера
   И зло в душе не могут вместе жить.
   Так вот, Господь наш может лишь любить
   И лишь других. Иначе б Он единым,
   Единственным остался бы и сына
   Не стал себе в ущерб бы Он творить,
   Кусок себя от сердца отрывая
   И в мир материи из неги Рая
   Нас посылая, как сынов своих.
   Будь мы не часть Его, тогда б чужих
   Не смог послать Он и обречь на муки
   Земного выбора.
   А в е л ь
   В обьятья скуки...
   Земных услад, ничтожных пред небес
   Великолепьем! Из дворца - да в лес
   Звериных чувств...
   А н г е л
   О да, на испытанье!
   Без знания, без слова - с притязаньем
   На место Бога, хоть и на Земле!
   Пред ним - Ничто: Земля одна во зле,
   Как и пред Богом - пустота во мраке!
   И прояви себя не только в драке
   Со зверем-плотью, но и как творец!
   И как дитя-звереныша отец!
   А над тобою - никого как будто!
   А пред тобой - не вечность: поминутно
   Расписана земная жизнь твоя.
   А за тобою дети уж стоят,
   Заранее готовые отвергнуть
   Иль критике безжалостной подвергнуть
   Все, что для них же ты успел создать.
   Один советчик пред тобой - их мать,
   Кого ты вынужден хотя бы слушать,
   Или ж не даст ни ласки, ни покушать,
   Чья миссия источником любви
   Быть на земле. Без них все дни свои
   Мы проводили бы на поле брани
   Или топили б их в своем стакане.
   Вернуться ж некуда? Любви ведь нет!
   А что - злодейка, так нарушь завет
   Ты раз-другой, и станет зло подругой,
   А от добра здесь побежишь с испугом,
   В Ад сиганешь, как в омут, с головой!
   Но не о том я: трудно быть собой,
   Еще труднее пред собой стать богом.
   Нет, не вершить и не судить чтоб строго,
   А чтоб любить, любви истоком стать
   Неиссякаемым, чтоб раздвигать
   Средь мрака зла любви своей владенья.
   Так, чтоб тебя переросло творенье.
   Не возвращая - раздавая долг
   Уже другим! Какой иначе толк
   В том, чтоб создать и все забрать обратно?
   Вот оттого судьба добра превратна
   Там, на Земле, где раздаешь его,
   Взамен не получая ничего.
   Но на Земле, где зло с добром смешалось.
   С того добра там остается малость,
   Чтоб зло его не выпило б до дна.
   Но пусть душа пред Господом - бедна
   В конце пути: все раздала в дороге
   (Ведь эта щедрость - основное в Боге),-
   Придя сюда, здесь это все найдет:
   Что раздала, сваяла, подарила, -
   И здесь она все это обретет.
   И это все основой станет силы,
   Опорой жизни здесь на небесах.
   Ведь то, что видите: все чудеса, -
   Все из добра людского создавали
   Мы, ангелы! И ангелами стали
   Из той мы части Бога, что сюда
   Душой людей вернулась.
   Э м м а н у и л
   Но куда
   Господний дух уходит из злодеев
   Души? Иль в Ад уходит вместе с нею?
   А н г е л
   Да, лишь Любовь Господняя есть жизнь!
   И в том Его великий гуманизм,
   Что часть себя на муки обрекает
   В лице Он тех, кто не подозревает,
   Что не они в Аду страдают - Бог!
   Любой ведь дьявол мига бы не смог
   Прожить, как самость, а не то, чтоб вечность.
   Но в душах этих правит человечность,
   Божественность страдает только в них.
   Э м м а н у и л
   Но для чего?!
   А н г е л
   Как ни был б чист родник,
   Вода его, попав в тиски низины,
   Довольно быстро обрастет трясиной,
   Но все равно останется водой!
   И вам она лишь кажется гнилой -
   Вода чиста, как прежде, только ила
   В ней слишком много.
   А в е л ь
   Как и в водах Нила
   При их разливах...
   А н г е л
   Да, примерно так.
   Ведь на Земле почти любой пустяк
   Имеет соответствие с Вселенной.
   Она же - с Богом. Он же непременно -
   Обратно лишь - с подобием своим.
   Рационально даже ум другим
   Располагать и не захочет телом?
   Ведь есть в нем все, что нужно нам для дела,
   Для жизни, для любви, и для ума
   Довольно места. Только жизнь сама -
   Земная, то есть, - все земное ж губит.
   Но все небесное вовек пребудет
   Таким, какою на земле любовь
   Вы сохраните, создадите ль вновь,
   Приняв от Господа и так в избытке.
   Да, у немногих с первой же попытки
   Она раскроет полностью себя,
   Как божия. Но многие, любя
   Себя уж с детства, быстро пробуждают
   Ее от сна и там ее лишают
   Осознанного выбора, когда
   Осознает ребенок, что беда -
   Не одного его лишь достоянье.
   Он с детства жалостлив ко всем, но знанье
   О близлежащем только, чем живем,
   Замкнуть все это может лишь на нем,
   Что все ж труднее сделать с отдаленным.
   Поэт, ученый, лишь в себя влюбленный, -
   Большая редкость, как и филантроп
   И тот, кто верит, а не просто лоб
   И пузо крестит. Но любить другого
   Не так легко, живя среди благого.
   Что в них жалеть, познать ты должен сам.
   С того-то жизнь и праведным сердцам -
   И чаще им - дарует испытанья.
   Но зря их все ж считают наказаньем,
   Посколь за них награда высока!
   Ведь ждут на небе даже не века,
   А вечность духа! Что пред ней - сторица?
   Любви любая капля превратится
   Здесь в океан, а в космос - океан.
   И не испить весь рок, что Богом дан,
   И вечность жить неполным совершенством?!
   Ведь будешь зрить ты разумом блаженство,
   Какого сердцем не сумел достичь!
   Поэтому страдания - не бич,
   Не кара божья, а любовь Господня!
   Кто раздает их - будет в Преисподне!
   Кто их снесет - достоин уж небес!
   Кто перенесть другим поможет - здесь
   Любовь дарить уж будет, как усладу!
   В избытке ж ею будет наделен.
   Сад истины здесь вечно, друг, зелен,
   Но посадить его с любовью надо
   Там на Земле и не жалеть семян
   И сердца слез - не глаз - для их поливки.
  
   Н е з н а к о м е ц(насмешливо)
   Со слез своих мы здесь снимаем сливки?
   А н г е л
   Кто ждет плодов, тот снова впал в обман!
   Ведь нет соседки вечности скучнее,
   Коль за столом лишь только время с нею
   Проводишь ты? Здесь творчеству ничто
   Не помешает, друг мой, - даже то,
   Что вас к нему при жизни побуждало
   Там на Земле, где время диктовало
   Явлений ход и в мыслях - слов черед.
   Но время ж, знайте, только там течет,
   Где остальное все стоит на месте.
   У нас, где мы летаем с мыслью вместе
   К другим мирам в мгновение одно,
   Стоит на месте только лишь оно,
   Не подгоняя нас и не мешая.
   Э м м а н у и л
   Все время думал, что не успеваю:
   Столь дел проходит мимо на земле!
   А сколь идей во времени золе
   И не родившись обратилось в пепел?
   А н г е л
   То не потеря, друг! Мир был б нелепен,
   Коль, ложь храня, он мудрость бы терял.
   Здесь все познаешь ты, что не познал
   Там, на Земле, поскольку здесь познанье
   И жизнь твоя, а с ней и созиданье -
   Одно и то же, коль ты этот путь
   Решишь избрать. Ведь форма здесь и суть,
   Желание и действие - едины.
   Да и у истин здешних нет личины,
   В какие рядит их земной ваш ум,
   Слова им подбирая наобум,
   Наитием замешивая краски,
   Слагая ноты, цифры... Вновь не ясны
   Они чрез день, поскольку ты не их
   Там познаешь, а лишь слагаешь в стих
   Свой путь до истин. Там их быть не может!
   Подумай сам: чтоб их близ Ада Боже
   Вдруг поместил бы? В тленный мир вещей,
   Где из невинных, праведных детей
   В мгновенье ока делают злодеев?
   Нисходит истина туда идеей -
   Одним из множества своих птенцов.
   А дальше все от зрячести ловцов
   Зависеть будет: смогут ли мамашу
   В нем разглядеть, иль сам - всего он краше,
   О чем ловец лишь помечтать и мог.
   Зла близорукость - главный в том залог,
   Что истиной оно не овладеет.
   А птенчик, только подрасти сумеет,
   Как к Альма Матер тут же упорхнет.
   Ловцам от зла оставив лишь помет
   Из несьедобной их, злодейской пищи.
   Н е з н а к о м е ц
   Зла мало что ль, коль истину он ищет?
   А н г е л
   Одно лишь движет нами - интерес!
   Он и пугая с детства манит в лес.
   Наш интерес - инстинкт ума врожденный.
   Не будь его, плодами услажденный
   Не стал бы в корень проникать вовек
   Иль с семенем возиться человек
   И ждать годами их плодоношенья.
   Инстинкт ведь плотский удовлетворенья
   Немедля ждет иль гонит, но к плодам.
   А человеку ж интересен сам
   Процесс... охоты той же, коль на стенах
   Пещер своих разыгрывал он сцены
   Не пожиранья, а добычи их -
   Плодов охоты. Оттого и стих
   Порой прелестней самого обьекта
   Стихосложенья. Истина субьектной
   Не может быть.
   Э м м а н у и л
   А здесь, на небесах?
   А н г е л
   Здесь вы у всех открыто на глазах
   С той истиной общаетесь. Секретов
   Нет от других, хоть и не нужно это,
   Поскольку нам здесь нечего скрывать.
   Но в том и счастье что-то открывать,
   Когда открытьем все, кто рядом с нами,
   Любуются. Да, также, как стихами,
   Картиной ли, сонатой иль дворцом,
   Что ты воздвиг. У вас быть мудрецом,
   Что быть отшельником, изгоем вечным
   С личиной дьявольской, сколь человечной
   И не была б при этом ваша мысль.
   Но что поделать, если в вашу высь
   Никто проникнуть взором не сумеет?
   А пересказом лишь одним идеи
   В словах банальных, честных, без чудес -
   И восхищаться?! В чем же интерес,
   Когда ты дурнем предстаешь при этом?
   Красивы, но понятны всем сонеты.
   Как ни сложны симфонии, но нам
   Они открыты полностью: ты сам
   Определяешь уровень их тайны.
   Интерпретации уж столь бескрайны
   У Библии, но каждый может в ней
   Найти обилье ясных всем идей:
   Как мудрым, так неграмотным плебеям.
   Система ж знаков, что наук идеям
   Присуща, хоть была освящена
   Трудами Пифагора, так бедна
   Пред органами чувств, хоть и содержит
   Она ключи всех знаковых систем.
   Богач лишь будет восхищаться тем,
   Что столь нулей в своей казне он держит,
   Иль полководец - армии числом!
   Но то и это иначе, как злом,
   Ведь не считает человек обычный?
   Лишь здесь предстать, но в образах привычных
   Наука сможет. Истина ж в красе
   Систем всех знаковых предстанет. Все
   Поймут ее и ею восхитятся.
   Не нужно будет мутно обьясняться,
   Переводить, придумывать слова.
   Она одна здесь бродит, как молва,
   От сердца к сердцу, и от взора к взору.
   Э м м а н у и л
   Она здесь зрима?
   А н г е л
   Да, ее узоры
   В стихах и красках, в музыке плетут
   Те мудрецы, что понапрасну ждут
   И до сих пор там на Земле признанья.
   О нет, скорей хотя бы пониманья -
   А не одних непонятых цитат.
   Спустя два века человек сей сад
   И на земле воссоздавать сумеет
   Из тех семян. Но видеть не идею -
   Лишь дивный облик будут все опять...
   И создавать, но то лишь, что понять
   Все человечество б зараз сумело,
   Когда единым мозгом бы владело
   Или ж духовным виденьем, как здесь.
   Но лучше вам увидеть то, что есть,
   Чем слышать в мыслях теми же словами.
   Путь Авеля в общеньи с небесами
   Угоден небу... только для Земли.
   Вы с братом сами до всего дошли,
   Что даже б здесь увидеть не сумели.
   Но для того вы время и имели,
   Какого нет у мудрецов простых.
   А в е л ь
   Без откровений, чем порой святых
   Вы наделяли, и без озарений,
   Какими часто одарялся гений...
   А н г е л
   Ваш путь - земных и духа, и ума,
   Каким душа должна пройти сама.
   Он сложен, тяжек, но достоин Бога!
   Но вас все ж - двое? У него ж подмога -
   Он только сам. Поэтому, прости,
   Но все ж до истин неба допустить
   Я не могу тебя...
   А в е л ь
   Я это знаю.
   Дороже мне, - что сам я постигаю
   В согласьи с братом или вопреки.
   И мне в том легче: знаю - у реки
   Другой есть берег. Сотворить обязан
   Брат сам его, посколь к земле привязан
   Намного крепче разум, чем душа.
   Хотя она - не столько хороша
   Для тех высот, куда он проникает
   Своею мыслью, но куда ступает
   В конце пути он только вслед за ней.
   А н г е л
   Чтоб выше здесь был тот, кто там умней,
   Кому в земное стало верить трудно,
   Пусть он теперь на языке их нудном -
   Ученом, то есть, - и напомнит им,
   Что их неверье - это только дым
   От тех костров, что запылают вскоре
   В сердцах бушующей плебеев своре,
   Не верящей ни в Бога, ни в себя!
   Она боясь тиранов, как любя,
   Там на земле создаст подобье Ада.
   Зло будет им единственной наградой
   В конце пути земного и потом.
   Не оправдаться им, посколь скотом
   Они ведь стали прежде, чем рабами,
   И не тропой лесной, а большаками
   Бродили вместе с идолом своим.
   А почему? Ума неверья дым
   Затмил глаза живущим только верой!
   Вольтер ведь сам опередит Вольтера:
   Не просветив свободу мысли даст.
   А что слепой из глины той создаст,
   Господь из коей сотворил Адама?
   Он и поможет вам умом упрямым
   Напомнить все ж, кто - Бог, а кто - его
   Подобье лишь, но часть все ж Самого!
   А в е л ь
   Теперь мне ясно, отчего так скушен
   Язык ума. Будь всеми он подслушан,
   Воспринят так, как музыка, стихи, -
   Но все ж не понят! - люди бы грехи
   От вариантов истин не сумели
   Ведь отличить. Не разглядели б цели,
   Как самоцель восприняв вариант.
   А н г е л
   Но нам пора! Ученье ж кончил Кант,
   Который должен критике подвергнуть,
   Не доказать, а, значит, не отвергнуть
   Все то, что ты увидишь наяву.
   Ты подтолкнешь - он спустит тетиву,
   В словах иных все это перескажет
   Другим умам, путь разума укажет
   С земли, о да, но вновь на небеса.
   В алхимиков теперь уж чудеса
   Никто не верит. Только чистый разум
   Еще открыт остался для чудес.
  
   Житейский разум чересчур заразой
   Мирской и светской жизни заражен.
   Настолько быстро был он просвещен,
   Что задохнулся от избытка знаний
   И возгордился, но от притязаний,
   Невыразимость истины в словах,
   Что можно слышать на его устах,
   За истинность и мудрость выдавая.
   Но для твоих идей стезя иная
   И не возможна. Все ведь просто тут.
   Как есть - все скажешь - вряд тебя поймут.
   Да-да, тебя - не то, что ты расскажешь.
   Но люд простой ты многим все ж обяжешь,
   Когда узнать настанет их черед,
   Какая участь их на небе ждет,
   Ну, а какая, может, и минует.
   Высокий ум давно уж не балует
   Среди простых познанием своим.
   Э м м а н у и л
   Уж коль творенье доброты в интим
   Рядиться стало в обществах закрытых,
   То, что до истин - разве что избитых
   Средь простолюдина нехватки нет.
   А н г е л
   Но ты ведь, Авель, понесешь сей свет,
   Что он донесть с небес едва успеет?
   А в е л ь
   Юдоль земная надо мной давлеет:
   Принять все то, не видно что другим,
   Давно б я мог и сделаться благим
   Средь остальных, кому то недоступно.
   Такая миссия была б... преступна
   Перед судьбой, что мне была дана.
   Быть одному лишь пьяным от вина
   Тысячелетней выдержки - не дело
   Для посланного к людям винодела.
   Но и его не капли не пролью,
   Хотя скорей уж братцу подолью.
   Ведь ты ж идею принесешь - не веру?
   А н г е л
   Я думаю, всего там будет в меру.
   А в е л ь
   Вот только мера разная у всех.
   А н г е л
   Но все же будет самый страшный грех -
   Скрыть ото всех божественное знанье!
   Э м м а н у и л
   Я горд безмерно, Авель, тем призваньем,
   На кое ты подвигнул все ж меня.
   А в е л ь
   Скорей Господь, меня лишь осеня
   Такой идеей. Все в его мы воле.
   Но моего лишь имени ты боле
   Нигде потом уж не упоминай.
   Ну, а пока, я думаю, прощай.
  
   Ангел, Незнакомец и Эммануэль
   уходят.
  
   Как счастлив он, в короткой жизни столько
   Успев познать, к чему мы с братом только
   Мечтаем в размышленьях подойти.
   Но, как ни хочется спрямить пути,
   На это вряд ли я имею право.
   Печаль в другом: и он навряд ли славы
   Вкусит пророка, как и мудреца.
   Упрячут знание на дно ларца,
   Простому люду недоступным сделав.
   И вновь пред миром, как Адам и Ева,
   Они стоят, лишь сердцу и уму
   Судьбу вверяя, чтоб найти к Нему
   Обратный путь. Поводырей же стая
   Кружит вокруг, скорей с пути сбивая.
   Отцу в том легче было - был один.
   Над нами - он,... хотя на свой аршин
   Себя же мерить, меры той не зная
   И для других ту меру создавая,
   Как для себя?...
  
   Подходит дух.
  
   О, друг мой, Исаак!
   Ты здесь еще?
   И с а а к
   Какой я был дурак!
   Не понял то, что в мире есть явленья,
   Каким начхать на наше притяженье.
   Понять-то понял, но не написал!
   А свет-то сам ведь на пути стоял.
   Но разложив его не понял в целом,
   С чего же он при многоцветьи белым
   Все ж остается. Сколько ж ждать вам там,
   Когда на ум каким-нибудь умам
   Взбредет идея тем и тем заняться
   Одновременно? Как бы поменяться
   Хотел сейчас я ну хотя б на год.
   Пусть даже с тем, кого здесь бездна ждет.
   Но так обидно не поставить точку
   Там самому. Ведь здесь-то я воочью
   Увидел то, что не додумал там.
   Беда не в том! Оставил я векам
   Огромное, но... ложное наследство!
   Оно ведь с истиной - лишь по соседству:
   Не явно ложь, но все же не она!
   Смешно и грустно! Мысль земли бедна,
   И богатеем я себя напрасно
   Считал тогда. Здесь все настолько ясно,
   Хотя ведь я еще не в небесах.
   И не спешу. Нет, держит здесь не страх.
   Боюсь - вдруг там совсем не надо будет
   О чем-то думать? Все тебе пребудет
   В готовом виде. Знаю,... что не так!
   Мне говорили. Но прервать никак
   Я не могу потока размышлений,
   Среди которых больше нет сомнений.
   Одно влечет: ведь там - все мудрецы.
   А в е л ь
   А вкруг тебя шныряют все ловцы
   Душ человечьих, я гляжу?
   И с а а к
   Противны!
   Но притязанья их не столь наивны:
   Ведь я ж толчок земному на земле
   Солидный дал? Всю силу дав скале,
   Я обделил тем даже Прометея.
   Ведь и Геракл теперь уж не сумеет
   Цепь тяготения земли порвать.
   Да и Антея глупо отрывать
   Нам от земли, посколь ее влиянье
   Распространяется на расстоянье
   И сквозь небес божественный эфир.
   И кто ж для них единственный кумир,
   Коль плоть сама такой владеет силой?
   Живая, мертвая ль во сне могилы,
   Земной ли прах, как добрый, так и злой,
   Владеют силой, значит, и душой!
   И этот вывод от меня злодеи
   Хотят услышать... от отца идеи.
   Но ведь идеи все ж, что силы той
   Намного выше? Ведь она - со мной,
   А сила та осталась только с плотью.
   И с ней - моей теории лохмотья,
   В каких земле ходить немало лет.
   Они достигнут в них иных планет,
   Но никогда того, что есть под боком,
   Где всю Вселенную в мгновенье ока
   Могу постигнуть я и пересечь!
   О! Как об этом лишь заходит речь,
   Ползти готов я на коленях к Богу.
   Здесь в мире духов все ж не очень много
   Возможностей - не мыслить - постигать!
   Ну, а тем боле, мыслью созидать.
   А мысль о том, что там остался Каин,
   С души моей снимает все же камень,
   И хоть сейчас на небо я готов!
  
   Слева появляется страшноватый дух.
  
   Д у х
   Но как же ты любимый из миров,
   К тому же так обиженный тобою,
   Покинешь вдруг?! Материю ж с собою
   Еще никто ведь на небо не взял?
   И ты ж ее той силою связал
   И тем обрек на прозябанья вечность.
   Но где ж ответственность, где человечность?
   Мы ж за тобою вслед пошли туда?
   И много нас: плебеи, господа, -
   Кто верит в плоть теперь уж по науке.
   И уж пред тем, как ты умоешь руки,
   Приди хотя бы образумить нас.
   Хоть будем знать, что нас от неба спас
   Ты по ошибке, то, что виноватый
   Ты в наших муках, что не мы прокляты,
   Что нам с пророком лишь не повезло!
   А в е л ь
   Он не давал вам повод делать зло
   Или ж добра не делать бескорыстно.
   Д у х
   Так коль земля лишь ожидает... присно,
   Веков вовеки... до скончанья лет,
   То даже корысти и той ведь нет
   Творить добро, заботиться о ближних?
   Одна здесь цель ведь: как подольше выжить
   Иль как поярче коротко прожить.
   Так что ж, науки прелесть вся - во лжи,
   Что там за истину нам выдавали?
   Но вы не ею разочаровали -
   Сам убедился здесь в обратном я -
   А отреченьем быстрым от себя!
   И с а а к
   Не от себя, мой друг, - от заблуждений.
   А пред собой я никогда колени
   Не преклонял, чтоб подниматься с них.
   Насчет земного ж... раньше б ведь других
   От Бога должен был бы я отречься?...
   А в е л ь
   А Прометей, чтоб людям не обжечься,
   Не должен был бы им давать огня?
   И с а а к
   Но оправданьем коль уж вы меня
   Решили сделать - я не возражаю.
   За все свое суда я ожидаю,
   Но с поднятой, однако ж, головой.
   Д у х
   И здесь был рад бы разделить с тобой
   И заблужденья я и наказанье!
   Ведь ты один возглавить б мог восстанье
   Рассудка здравого над верой их!
   Зачем делиться на своих, чужих?
   Что, прав один - неправы мириады?
   Но если так, - нам Бога и не надо,
   Раз от него мирьядам - только зло!
   Добро лишь тем, кому не повезло
   Там на земле в теченье полстолетья.
   Так где же милость, если плеть он плетью
   Карает сам, давая тем пример?
   И с а а к
   Восстание? Где ж видишь ты барьер,
   Что одолеть должны? Стена - мы сами.
   Я, если честно, страх пред небесами
   Какой-то чую, как войду туда.
   Но так, как будто я - для них беда.
   Польстился все ж я легкостью открытий.
   Теперь в науках слишком много прыти,
   Что до последствий, то и дела нет
   Как будто нам. Скорей бы дать ответ,
   В самих вопросах и не сомневаясь.
   Но следом те, кто, с нами заблуждаясь,
   На веру все лишь может принимать!
   Ведь им сомнений наших не познать.
   К тому ж делиться не спешим мы ими.
   Алхимик, маг - мудрей, - они нагими
   Не встали б никогда перед толпой...
   А в е л ь
   И знаньем коль и делятся с тобой,
   То лишь одновременно с воспитаньем.
   И с а а к
   Но после Локка все образованье
   Пойдет теперь познания путем.
   Он - там уже, хотя и был судом
   Чрезмерно строго до того опрошен.
   Уму ведь мало просто быть хорошим,
   Последствия коль может предсказать.
   А в е л ь
   Да, парадигму мало лишь создать.
   Как за дитя ты за нее в ответе.
   Д у х(Исааку)
   Ну уж твои не подкачают дети,
   Коль ты не бросишь сиротами их,
   Уйдя... туда!
   И с а а к
   Открытий нам одних
   И не оставить, думаю я, боле,
   Коль мы гулять пускаем их по воле,
   Доступными их делая для всех.
   А в е л ь
   Ну в этом вряд ли состоит твой грех.
   Уж кто виной тому, так только Каин.
   Он шел к рассвету разума веками,
   Порой излишне торопя прогресс.
  
   И с а а к
   С того-то ты его уводишь в лес
   Сообществ разных или академий?
   А в е л ь
   Готов идеи восприять лишь гений.
   Но чтобы умным хоть и в меру стать,
   Ты должен цель идеи восприять...
   И всей душой!
   Д у х
   В обряде посвященья?!
   А в е л ь
   Коль до покупки членства не сведен
   Иль до приема по знакомству он,
   Когда лишь членство этой целью стало.
   Но это не тревожит нас нимало:
   То их беда.
   Д у х
   К несчастию, моя!
   Стал слишком быстро членом ложи я.
   С того ж и надобность в ином пропала.
   Да и откуда вдруг иная цель,
   Корабль коль жизни прочно сел на мель?
   Меня ученье это так бесило:
   Растить цветок прожорливым червям
   Или молитвы возносить чертям -
   Одно и то же! Не хватило силы
   Или ума иное предложить.
   И стал тогда тебя винить во лжи,
   Со следствием попутав заблужденья,
   Причиною чего - происхожденье,
   Не давшее мне знания причин.
   Но я скажу: не членство и не чин
   Туда влекли, - хотелось больше сделать,
   Свободу делать эту получив.
   Но набивать добром мешок, почив
   Сгниет который и с душой, и с телом?
   Или ж другим то делать помогать:
   Мешки с добром на кладбище таскать?
   Хоть и дурак я - все же не настолько!
   Стал помогать в обратном я, поскольку
   Кормить червей получше - это цель
   Куда достойнее. В мешки те эль
   Перед кончиной заливал, тучнее
   Чтоб были те. Но это все ж - идея,
   Посколь за смертью продолженье есть?!
   А так, хоть мир бы осчастливил весь,
   Но для чего? Чтоб закопать то счастье?
   Себе лишь нужное? Одни ж напасти
   От человека - миру и земле?
   А коль точней, и самому себе!
   Вот что за вывод из твоих учений
   И смог я сделать: сроки всех мучений
   Бессмысленных, бесцельных сократить,
   Как можно больше душ освободить
   Из сей тюрьмы, куда мы все попали,
   Хоть преступлений и не совершали.
   Откуда выход лишь единый - смерть!
   О, боже мой, хоть кто сказал бы - верь!
   Я верил бы и столь для веры б сделал!
   Ведь как небесный свет предивно белый
   Я не хочу менять на Ада мрак.
   Но что поделать? Сам ведь был дурак,
   Раз мудрецам доверился всецело.
   А в е л ь
   Ты зря печален. Свет тебе коль мил -
   Он выбор на тебе остановил.
   Но слишком тяжки видно преступленья,
   Чтоб получил ты быстро искупленье,
   Хотя душой для неба был рожден.
   Д у х
   Спасибо, друг, уж тем я искуплен,
   Что от тебя добра услышал слово.
   Теперь душа и в Ад идти готова!
   Меня ты понял так же, как я сам
   Прекрасно понял то, что к небесам
   Путь сам себе закрыл, хоть по ошибке.
   Но радости чертей моей улыбки
   Не одолеть теперь, не превзойти.
   Одно осталось мне - туда войти,
   Что не могу я, как бы ни пытался.
   И с а а к
   Ты в мире духов здесь не зря остался:
   Как мне укор, но все ж, скорей, пример...
   Нет, не за этим! Но тебе наверх
   Все ж есть дорога. Та, что мне закрыта.
   Д у х
   Но что ж выходит: если я корытом
   Твой кубок счел, то ты и виноват?!
   Был лишь в одном я убедиться рад,
   Что ты признался в заблужденьях все же.
   А остальное пусть решает Боже!
   Я сомневался в том, что нет Его!
   (уходит)
  
   И с а а к
   Вот, видишь, плод ученья моего?
   А в е л ь
   Но чересчур, скажу я, скороспелый.
   Народ с рожденья ж умный и умелый -
   То ж все от Бога поровну дано.
   Но знанье ведь, как ноево вино:
   Коль воли нет, и пить ты не умеешь,
   То от него ты быстро опьянеешь, -
   Что с нашим другом и произошло.
   И с а а к
   Но ведь само-то знанье не пошло,
   Не низко и не злобно по натуре?!
   А в е л ь
   Все дело в потребителя культуре.
   Любовь и мудрость разлучать нельзя.
   Как близнецы они, а не друзья,
   Единым целым нам даны от Бога.
   Он соблюдает равенство их строго.
   И как бы душу ум не превзошел,
   Все потеряет он, что приобрел
   В ущерб душе и с ней не поделился!
   Сколь в тогу б белую он не рядился -
   Под ней не скроешь, что душа бедна,
   Худа, бледна или ж совсем черна.
   Но хуже нет, когда душа - рабыня,
   Кем чаще-чаще с каждым днем отныне
   Она встает... не разума - ума!
   И с а а к
   А коль она вдруг превзойдет сама?
   А в е л ь
   Такого нет! Она куда щедрее,
   И ум взрастает сразу вместе с нею,
   Но обладая виденьем иным:
   Не косвенным, логическим - прямым,
   Не размышляет истины - зрит сразу!
   И с а а к
   Но этой участи навряд ли разум
   Чрезмерно рад? Мышления процесс
   Мне не заменят истины небес,
   Коль те даются здесь в готовом виде.
   А в е л ь
   Навряд ли Бог свой разум ненавидит,
   Чтоб на судьбу такую вот обречь?
   Он предпочел его бы сбросить с плеч,
   Чем столько света тратить на пустое.
   К тому ж, коль вместе этот мир мы строим
   И здесь, и там - готовых истин нет.
   Законы есть, основы и завет,
   Как руководства к действию и только!
   К тому ж вопрос стоит извечно - сколько,
   Где нам конечный не найти ответ.
   А оттого и качеств перемены
   Навряд когда-нибудь сойдут со сцены.
   И здесь твоя не из последних роль!
   И, как в театре, в вечности король -
   Один из многих после драматурга,
   Хоть тот незрим. И кредо Демиурга
   Одно из главных все же у Него.
   А так помимо б Бога ничего
   И не было б: ни неба, ни Вселенной,
   И ни того, кто может самоценность
   Свою познать ему благодаря.
   Но все, что есть, им создано не зря.
   И я с того - всех перемен противник.
   Но в этом разум инициативен
   И, как и все иное, неспроста!
   И с а а к
   Сомненья тень последняя снята
   С моей души, точнее же, - с рассудка.
   Теперь ждать будет тяжко даже сутки...
   А в е л ь(улыбаясь)
   Которых здесь, я знаю, нет совсем.
   И с а а к
   Но я и здесь могу заняться тем,
   Чем(печально)...
   мне в Аду навряд ли уж удастся.
   А в е л ь
   Ты верь, мой друг, и верою воздастся
   Тебе все то, что разумом отдать
   Ты сможешь сам.
   И с а а к
   Без веры, друг мой, ждать
   Я б и не смог. Коль верю - значит, знаю.
   А коли нет, то лишь запоминаю.
   Но то - не знанье, ведь оно - мертво!
   (погружается в мысли)
  
   А в е л ь(уходя)
   Сильно как все же с Каином родство
   У всех у вас! И как несправедлива
   К нему молва!? И мне молчать стыдливо
   Приходится, посколь раскрыть себя
   Могу лишь тем, кто, знанье обретя,
   В его пределы убежал от мира.
   Но даже тем, чей орган речи - лира,
   Я не могу открыться: их ведь глас
   Предаст без всякого сомненья нас,
   Посколь их мысли все вовне раскрыты.
   Почти как здесь, где ничего сокрыто
   Не может быть от ангелов других.
   И нечего! Поскольку мыслей злых
   Нет на небе, как нет их у поэтов.
   А если есть, то лишь бурчанье тел.
   Но у поэтов этих тел удел -
   Быть рядом с ним послушною собакой,
   Всегда готовой за него на драку
   Иль погулять, когда хозяин спит.
   У мудрых тело сходно с конурою
   Или с глубокой, тайною норою,
   Где сам себя и мысли он хранит.
   Трудней всего им здесь, на небесах,
   Где то, что в мыслях - сразу на устах.
   Но им зато всего здесь интересней.
   Они живут не сказкой и не песней -
   Вселенной всей, что сами ж создают
   По плану божьему. Мы лишь уют
   И жизнь саму в ней созидаем вечно.
   Ведь то с Земли лишь звезды да путь Млечный
   Видны. И мрак! А здесь все это - Мир!
   И то, что там считали за эфир -
   Здесь словно бесконечная планета,
   Посколь нигде пустого места нету,
   Где побывать успел любой творец.
   И только Ад имеет свой конец,
   Посколь материей он ограничен.
   А мир небес насколько необычен,
   Ведь лишь фантазия - тому предел,
   А здесь ей нет ограниченья дел,
   Средств, дозволений и материала.
   А мысль одно лишь делать не устала б -
   Да, фантазировать и сочинять.
   О нет, не просто тайны открывать,
   Что создавали до тебя другие!
   А открывая создавать такие,
   Каких еще не знали до тебя!...
  
  
   С ц е н а 3
   Оазис на краю пустыни. Авель.
   Появляется Дух, укрывающийся
   длинным плащем с капюшоном.
  
   Д у х
   О нет, учитель, ты не прав! Корпя
   Копировать потом кто будет знанье,
   Тем созидая стены мирозданья,
   Нужны как и создатели основ.
   Мир бесконечный все принять готов,
   Как и людей, с мирьядом повторений,
   Чем сам заняться и не сможет гений
   Везде, где он не побывает сам.
   И создает-то всем он небесам,
   А не себе, но как себе, кто скуки
   Не сможет вынести такой науки,
   Где он готовым знание найдет.
   Перенести такое идиот
   И-то подряд два раза вряд сумеет!
   Но большинством дух творчества владеет.
   Да, божий дух! С того настоль богат
   Небесный мир и столь разнообразен.
   В повторах даже ведь не встретишь двух
   Похожих капель. Ведь не может дух
   На миг позволить замереть мгновенью.
   И у стоящего ведь мысль - в движеньи,
   Но здесь она же сразу и творит!
   Церковный Рай с того нам и претит,
   Что неизменною рисует вечность,
   В пример созвездия и сам путь Млечный
   Нам приводя, хоть с небом ничего
   Тот не имеет общего. Его
   Здесь даже света нет: материален
   Свет в мире звездном, на земле. Реален
   Он только здесь. А там - его лишь след.
   И оттого там изменений нет
   В его движеньи: там лишь ускоренье.
   Его ж не видно. А само ж теченье
   Его - все здесь, чего не знал Ньютон,
   Пока был там. С того и пуст весь он -
   Тот звездный мир, раз там - следы, не боле
   Реальности небесной. Те ж не в воле
   Хоть что-то сами в жизни изменить.
   И чтоб два следа там связались в нить
   Одной тропы, и-то им нужен разум.
   Не снизойди он - рухнул мир бы сразу.
   Ведь сам и есть он разрушенья Ад.
   Но это все - не в вечности: назад
   Уходит, по земному как в былое.
   Поэтому никак не может злое
   Иль разрушение попасть... туда!
   (показывает наверх)
   В небесный мир! Стоячая вода
   И дел, и мыслей небу не известны.
   Поэтому там жизни интересны
   И беспрестанным творчеством полны.
   К примеру, вспомни ты хотя бы сны,
   Что с миром духов связывают спящих.
   С его преддверьем. Много ли стоящих,
   Сидящих ли недвижно видел там?
   И там уж все подчинено умам,
   Коль он, конечно, сам собой владеет.
   Ведь человек недаром все ж имеет
   В мир духов доступ: ведь наглядно ж сон
   Всем говорит, что и бесплотным он
   Живет вне тела, как и после смерти!
   Ясней попов он говорит нам: верьте
   И обретете, но уж день - не ночь!
   И если после этого уж прочь
   Наш человек бежит от знанья-веры
   В души бессмертье, то каким примером
   Его еще мы можем убедить?
   Дурман травы заставить воскурить,
   Что лучший довод для людей Востока?
   Но он без веры может и жестоко
   С курящим фимиамы поступить.
   Посколь лишь к духам он ведет - не в небо.
   Средь духов же друзей хватает Феба
   И темных сил, что действием сильны.
   А души добрые средь них - бледны.
   Их без усилья разглядеть непросто.
   И не у каждого там зренье остро,
   Что защитит пассивное добро!
   Пред злом - пассивное! На серебро
   И-то менять души не стоит злато!
   С того-то сны кошмарны и развратны
   Бывают чаще. Духов больше злых,
   Поскольку добрых ангелы одних
   Надолго в мире том не оставляют.
   Злых дольше проверяют, очищают,
   Спасти пытаясь все же для небес.
   Поэтому всевластие телес
   И на земле сомнительно для зрящих.
   А в е л ь
   Но верующих все же меньше спящих
   И, в основном, как посмотрю, меж сов.
   Д у х
   Прости, учитель, что дошел до снов,
   Но так давно в яви мы не встречались.
   Мои ж здесь взгляды сильно поменялись,
   Но я, скорей,... в пустыню ухожу...
   А в е л ь
   Но почему?!
  
   Д у х
   Я прошлое щажу...
   И расставаться с ним я не желаю.
   И... одного учителя лишь знаю.
   А в е л ь
   Кто я - пред Ним?!
   Д у х
   Он мне уже простил.
   И потому в пустыню отпустил,
   Что в небе между нами - слишком много...
   Я ж одного лишь почитал... за Бога.
   О да, учитель, чту я и сейчас!
   Ты, как и Он, был там один средь нас
   И перед нами, и до нас задолго.
   Да и от нас не так уж много толка:
   Обучишь лишь, как забирает смерть.
   И зла вокруг такая круговерть,
   Что без совета удержаться сложно.
   Вот и хочу, хоть это невозможно,
   Пройти... твой путь, но здесь, на небесах.
   Но как? Укрыться ото всех в песках
   И самому лишь истину постигнуть.
   Коль там удастся мне себя воздвигнуть -
   О да, мне мало лишь не потерять -
   Тогда лишь будет право отдавать
   Себя другим. А не пройдя страданья,
   Навряд ли я достойным притязанья -
   Предстать пред ним - все ж буду. Ведь в Него
   Не верил я! Да, из-за одного:
   Как стал учителем он, быв лишь первым?
   Не зная покровительства Миневры,
   Не бывши до того учеником?
   А в е л ь(смеясь)
   Тогда спросил меня бы прямиком:
   Откуда ж я столь неученый взялся?
   Д у х
   Но над тобою он ведь возвышался?
   А в е л ь
   А коль лишь он, то нет его тогда?
   Д у х
   Прости, учитель, слов меня вода
   Уж не напоит - жажда лишь пустыни.
   А в е л ь
   Да, путь ты правильный избрал отныне.
   Жаль не прошел его ты на земле,
   Ведь все равно идти пришлось во мгле...
   Д у х
   Коль бог - земной, то смысла я не видел...
   Жизнь посвящать не самому пути,
   А обученью - как мне им идти.
   А в е л ь
   Вот видишь, бог земной не все предвидел?
   Пустыню тоже - я не знал о ней!
   Хотя ее не быть среди идей,
   Как парадигмы чистоты, не может...
   Прощай, мой друг!
   Д у х
   Прощай, учитель, строже
   Нет ничего ученья твоего!
   А в е л ь(горько усмехнувшись)
   Да, Книга Мертвых вышла из него...
   Д у х
   Коль ждали б все лишь блага после смерти -
   Спешили б все сюда гуртом, где черти
   И чудища б встречались лишь одни!
   Я и без веры, но свои все ж дни
   Провел ее, мне кажется, достойно.
   А в е л ь
   Ты в этом плане можешь быть спокойным:
   Да, не в того ты верил. Важно - как!
   Его ж ты снова обретешь в песках
   Своих страданий, чистых размышлений...
   Д у х
   Прощай и, может, не навечно, гений!
   (уходит)
   А в е л ь
   Надеюсь - так, мой лучший ученик.
   Но возвращаться надо... Не проник
   И в этот раз, хоть и хотел, на небо.
   Но ждет Земля, где каждый колос хлеба
   Небес секреты для людей хранит...
  
   Входит Дух растерзанный
   Д у х
   Возьми с собою! Там готов в гранит,
   В навоз собачий даже обратиться!
   Но Ада так моя душа боится!
   Легко быть злым средь добрых на Земле.
   Но самым слабым пребывать во зле,
   Где эту слабость всю снаружи видно?!
   А в е л ь
   Я понимаю, милый, незавидна
   Твоя судьба... Беги в пески пустынь!
   Зло иссуши в себе и прах отринь
   Весь от себя, пока никем не станешь.
   Но ты увидишь - Господа застанешь
   Последней каплей, может быть, в себе!
   Не потеряй! Последний шанс в судьбе
   Есть даже у отчаянных злодеев.
   Коль отказаться от себя сумеет
   И все страданья, что принес, вернет
   И их за жертв своих переживет.
   Господне семя даст и в нем росточек.
   Д у х(отчаянно)
   Но нет страшней планиды одиночек!
   Пустыня хуже даже чащи зла!
   А в е л ь
   Она, брат, многих в небо привела.
   То - путь последний! Зло уж не отпустит.
   Д у х(решительно)
   Да, я готов и море выпить грусти,
   Снести страданий гору на спине.
   Пускай в конце... и не простит Он мне,
   Но зла услада мне страшней страданий!
   А в е л ь
   Но главное, живи не ожиданьем,
   А верой только в праведность пути.
   Себя ты сам сумеешь лишь спасти.
   Господь тебе дает лишь только выбор.
   Он и простит, да задохнешься рыбой,
   Попав на воздух чистого добра.
   Любовь ведь Господа, мой друг, мудра!
   На нем забота ж обо всей Вселенной.
   И допустить, чтоб, как Земля, растленной
   Она вдруг стала только от того,
   Что зло простит он сына своего?
   И этим зло благословит, а сына
   Унизит тем, как будто тот - скотина,
   Коли себе не отдает отчет
   В своих делах? Да, коль - не идиот,
   Кто тем безгрешен, что греха не знает.
   Адам же знал, что с яблоком срывает
   Он знание и, в том числе, греха!
   Но для чего и жизнь, коль так легка,
   Как и на небе? Нет, достойным Бога
   Сын может стать, пройдя своей дорогой
   Сознательно, как Он, и не вослед!
   И зная сразу - снисхожденья нет
   К его ошибкам, коль он сам решает:
   В каком миру по смерти пребывает.
   Д у х
   Решает сам?!
   А в е л ь
   Но обмануть себя
   Нельзя, мой друг, и чересчур любя.
   Захочет вдруг, да совесть задохнется,
   Коль человек дорогой ошибется
   И вместо Рая устремится в Ад
   Или ж обратно! Он принять всех рад,
   Все перед ним равны! Не все лишь могут
   Иль не хотят найти к нему дорогу
   Там, на Земле, где все решаешь сам!
   Д у х
   Не мог иначе поступить Адам?
   А в е л ь
   Так мог и Бог от сына отказаться!
   Создать игрушку! Ту, что ошибаться
   Не сможет даже. Он создал себя...
   Не одного, поскольку, жизнь любя,
   Не мог не дать возможность мириадам
   С ним разделить волшебную усладу:
   Жизнь испытать, как смог то сделать сам.
   Поверь, мой друг, путь сразу к небесам
   Не лучше троп, ведущих к водопою.
   Я сам хотел пойти такой тропою.
   И что? Потом бы вечность всю жалел,
   Слоняясь средь кустарников без дел,
   О небе, может быть, ином мечтая.
   Жить можно жизнью, жизнь ту созидая.
   Тогда не важно - вечность жить иль век.
   Лишь разрушеньем может человек
   За век пресытиться, страдая ж вечность.
   Земная дорого нам всем беспечность
   Здесь обойдется и наоборот.
   Ведь ты творя всегда идешь вперед.
   Идя ж вперед, нигде не заскучаешь.
   В пустыне, в том числе, ты понимаешь?
   Д у х
   Согласен я, да скуден матерьял,
   А в е л ь
   Господь из глины нас одной создал.
   Она - ничто! Однако же, творенье
   Прекрасно! Отчего? Да продолженьем
   Творенья занимается само!
   Но я напомню, что тебе дано:
   Из семя Господа никак злодея
   Ты не взрастишь, коль выполоть сумеешь
   Взращенные тобой лишь плевела.
   На небе не растут бурьяны зла.
   И здесь тебе не ошибиться боле.
   И коль решился, то ступай на поле.
  
   Д у х
   Спасибо, друг!
   А в е л ь
   О нет, тебя спасла
   Живущая в тебе господня воля.
  
  
  
  
  
   А К Т 4
   ЭЙНШТЕЙН
  
  
   С ц е н а 1
   Каин и Альберт входят в сумрачный кабинет.
  
   К а и н
   Там, не поверишь, все настолько странно...
   Смотри - там пусто, но миры и страны
   Там - полные приятнейших людей
   И, как жар-птиц, пылающих идей.
   И время нет - стоит оно как будто.
   Там век я был, а здесь прошла минута,
   А-то и меньше.
   А л ь б е р т
   Не наоборот?
   К а и н
   Возможно так, поскольку там народ
   За этот век не стал секундой старше.
   Но там, увы, миры не видно наши,
   Как будто схлопнулись они. Лишь свет
   Вокруг сияет, и... возможно, бред,
   Но я оттуда время всей Вселенной
   Как будто видел. Должен непременно
   Ты там со мной - хоть миг - но побывать.
   А л ь б е р т
   Ты знаешь же, что я люблю поспать,
   И время мыслить мало остается.
   Поэтому поверить мне придется
   Пока лишь на слово, учитель мой.
   Но я могу и мысленно с тобой
   Там побывать. Но мне-то интересно
   Совсем иное: было б так чудесно,
   Коль я бы мог миры обьединить
   Одною формулой, чтоб чисел нить
   Меж ними непрерывно протянулась.
   Чтоб, как струна, она бы натянулась,
   Раскрыв бы весь нам гармоничный ряд.
   С одной бы стороны был духа сад,
   С другой бы - прах безжизненных материй.
   Тогда не просто мы могли бы верить,
   Тогда б мы знали и могли извлечь
   И пользу даже...
   К а и н
   И возможно - меч?
   А л ь б е р т
   Но что поделать: скальпель разрезает
   То, что хирург потом все ж зашивает.
   К а и н
   Нет, это так... Но ты ж уже связал,
   Посколь понятья крайние назвал
   Как из того, так из земного света.
   А л ь б е р т
   О! В каламбуре я нашел ответы
   На главный и связующий вопрос:...
   Кто нас отсюда бы туда унес?
   К а и н
   Да, только свет. И как ты догадался?
   А л ь б е р т
   Зачем б еще так щедро изливался
   Он в бездну тьмы, коль возвратиться в Сад
   Не суждено? Ведь все поля назад
   Потерю тянут. Этот же беспечно,
   Без толку улетает в бесконечность?
   Инцест вселенский совершая звезд?
   Не верю, чтобы богатейший Крез
   Был щедр бездарно! Он бы не был Крезом.
   А по богатству судя, цель серьезной
   Должна все ж быть и... только у него!
   Серьезнее не знаю ничего,
   Что почерпнул я из твоих уроков.
   К тому ж ты сам увидел ненароком
   Свидетельство бесценное тому.
   К а и н
   Но дух все ж выше!
   А л ь б е р т
   Значит, одному
   Ему стоять напротив их обоих,
   Как цель, которой ради свет летит,
   Хотя и знает, что лишь сократит
   Жизнь этим звезд, материи и плоти.
   К а и н
   Не страшно, друг. Вы все назад вернете
   Сторицею.
   А л ь б е р т
   Но я не знаю - как?
   К а и н
   Не важно то. Ведь сможет и бедняк
   Богатством, получив, распорядиться.
   Коль в облако Вселенной обратиться
   И суждено, то, значит, и дождем
   Оно падет. Не зря же мир скотом
   Становится к еврею, - чтоб еврея
   Добрей(их относительно), мудрее
   В итоге сделать. Он, гонимый здесь,
   Сосредоточит капитал свой весь
   В суме, которую всегда с собою
   Унесть он сможет, с чем всегда изгоя,
   Раздев до нитки выпустят, что он
   Один унесть сумеет, коль пленен
   Или сумы лишен народ весь будет.
   А л ь б е р т(Огорченно)
   К нам снова злы, жестоки стали люди.
   К а и н
   Не только к вам - мир в целом озлоблен.
   Ему сказали вдруг, что обречен
   Он не на смерть, а на скончанье рода,
   Лишив тем смысла жизни и урода,
   Кто верил хоть, что в детях станет он
   Красив, любим, почти как Аполлон.
   Гонцу ж ответ таков, какую весть
   Он принесет. Поэтому я несть
   И дал тебе иную весть - благую.
   Но не твоя задача - им другую
   Открыть ее спасительную часть.
   Тогда идея обретет здесь власть,
   Когда в их кровь она войдет железом,
   Когда, как Солнце, станет им полезной,
   Когда они начнут ей просто жить.
   Тогда любой дурак им расскажи,
   Что их же правда-то и есть спасенье,
   Тогда, коль и возникнут в них сомненья,
   То лишь в себе - не в нас, не в мудрецах,
   Которые едва предугадали
   То, что без них другие открывали.
   В том, что дурак обманет, вряд ли страх
   У них возникнет. Все ж себя хитрее
   Все ж дурака считают - не еврея.
   А л ь б е р т
   И долго ждать?
   К а и н
   Что в этом деле срок?
   Не мало ль мудрости им между строк
   Уж передали все тысячелетья? -
   Мир также туп, но, как и прежде, дети
   Счастливыми рождаются на свет.
   Когда в их руки право дать ответ
   Мы отдадим, когда никто меж ними
   И знанием стен не поднимет,
   А возраженья школ любых за бред
   Воспримут лишь, - тогда пора настанет,
   Когда пред всеми враз она предстанет,
   Но одному лишь гению во сне
   Приснится вдруг, пииту ли в вине
   Почудится... Поэтому я боле
   И не скажу.
   А л ь б е р т(смеясь)
   А я, выходит, волен
   Все говорить, что знаю?
   К а и н
   Да, мой друг.
   Но ты пойми, за много лет не вдруг
   Я научился быть столь осторожным.
   Ведь истиной одной разрушить можно
   То, что ты ложью даже не создашь.
   Коль только б ложь чертал наш карандаш,
   Он был б единственным сейчас орудьем.
   Ну а посколь дается знанье людям
   Не для утех созданья, но как цель,
   Оно само не станет их на мель
   Садить до цели той на полдороге.
   Не даст споткнуться им и на пороге,
   Его построив высотою с дверь.
   И сделав шаг к той цели, свято верь -
   И за вторым не станет тоже дело.
   Посколь инерцию набрало тело
   То, став на месте, можно и упасть.
   И будут толпы требовать и власть
   Поставить вновь для равновесья ногу
   Чуть впереди. Не в яму! На дорогу!
   Которою они за нами вслед
   Идут с тех пор, как их увидел свет.
   А л ь б е р т
   За нами?
   К а и н
   Да, надеюсь, ты согласен,
   Что путь ума настоль же безопасен,
   Насколь и вечен? Целью даже войн
   Мы сделали - подмять народ иной.
   Не уничтожить, не сожрать с костями,
   А укрепив его, двумя ногами:
   Своей, его, - стоять чтоб на земле.
   А на одной ноге, так и в Кремле
   Не устоят - ведь там извечно разум
   Ценился, как зловредная зараза.
   Но должен кто-то ж быть примером в том,
   Что получаешь, правя, как скотом,
   Своим народом. Эти добровольно
   Примером стали, чем и нам невольно
   В том помогли. Помогут и потом.
   А л ь б е р т
   Меня судьба Германии тревожит...
   К а и н
   Коль столь врагов - из них любой поможет
   Ей сохраниться лишь во вред другим.
   Железной самой из златых средин
   Всегда ей быть. Отчизной заблуждений.
   Ведь там же вечно развиваться гений
   Меж двух пределов будет: тех, что ты
   Все ж разделил, хотя и две черты
   Меж них поставил. В ней и разрешится
   Конфликт, который был поставлен Ницше
   В вину богам, которых он убил
   Как то лишь можно: вместе с человеком.
   А л ь б е р т
   Как и объект познания с субъектом?
   К а и н
   Смотря кого субъектом тем считать.
   Коль истинных, то слово "убивать"
   Для них - абсурд. Коль ты прибор познанья
   Имел в виду, то эти притязанья
   Оправданы с условьем, что объект -
   Лишь только то, что знал о нем субъект.
   Да, но тогда Вселенная убита
   Была впервые с первым трилобитом,
   А-то и раньше. Смерть гнетет умы.
   Но ведь с тобой, надеюсь, знаем мы,
   Что смерть - экзамен в жизни лишь последний?
   Порой решающий - в какой передней
   За ним окажешься: земли, суда,
   Вселенной ли, - решаешь сам всегда,
   Сам выбирая счастье иль мученья.
   Подсказывать во время лишь ученья
   Учитель будет. Ну, а веришь-нет
   Его подсказкам, что он как завет
   Порою даст - о нет, не наказаньем,
   Посколь они - всего лишь испытанья,
   Задача - не оценка, - думай сам.
   Но нет подсказок, и ошибок там,
   Где жизнь вершить ты будешь всей Вселенной,
   Где все твои поступки равноценны
   Делам Богов, кому ведь подсказать
   И некому, поскольку мир ваять
   Вы будете - не копии развалин.
   Вот потому-то так суров экзамен
   В конце у жизни-школы. Но его
   Основой делать мира самого?!
   С таким познаньем вряд ли там строитель
   Найдет работу. Да, брат, разрушитель
   Лишь в школе нужен - в мире без него
   Материи хватает, ничего
   Не могущей - лишь только разрушаться.
   А здесь на них творцы тренироваться
   Успешно могут противостоять
   И, более того, и созидать
   Руками разрушителей...
   А л ь б е р т
   Выходит,
   Что Александр Великий был в походе
   Подопытною пешкой?
   К а и н
   Королем!
   А л ь б е р т
   А те, кого блаженными зовем?
   К а и н
   Средь них мы разрушителей не знаем.
   Коль свой мирок ничтожный созидаем,
   Что в куче - песчинкою добра,
   То быть экзаменатором вора
   Такой творец достоин, очевидно.
   Ну а Вселенной края и не видно,
   Ну а песчинок вовсе в ней не счесть.
   Там и для них, поверь, работа есть:
   Растить добра прозрачные кристаллы.
   А л ь б е р т
   Самоубийцы, чья душа устала
   От зла земли?...
   К а и н
   Кто поднял на себя,
   Себя хоть чуть, но все-таки любя
   Других сильнее, коль пошел на это,
   Меч разрушенья? Здесь различья нету
   С материей, так любящей инцест.
   Дать волю ей, так с потрохами съест
   Себя саму, начав с хвоста, но к счастью
   Рот голове был даден. В нашей власти
   Не допустить бессмысленный распад.
   А звезды ведь не вечно же горят?
   И допустить, последний чтоб источник
   Погас когда-либо, - ум не захочет
   За дело браться, коль его конец
   Вдруг предрешен. Но ты для них ларец,
   Что полон света, приоткроешь новый.
   Матерьялизм разрушил все основы
   Их веры в Бога, в разум, в чудеса.
   И коль попалась в жизни полоса
   Из неудач, из минусов, - считают,
   Что смерти нуль надежней, мол теряют
   Они коль минус - получают плюс.
   Но подсказать им за него, боюсь,
   Я права не имею: слово Бога
   Уж было сказано. А жаль. Так много
   Они теряют. Ведь обычно тех
   Сей грех берет, кого большой успех
   Ждал после смерти, коль они б сумели
   Пожертвовать жизнь так же, но для цели
   И для чего-то - не из-за чего!
   А на инцест идут скорей всего
   Те, кто не может поступиться честью,
   Те, кто не может оскверниться местью,
   Кто смысла жаждет, но не видит здесь,
   Кто добр ко всем, но доброту донесть
   До всех не может, или ж получает
   От всех плевки, из-за чего считает,
   Что он им зло принес, а не добро.
   Хотя лишь в том и состоял урок:
   Из глины грязной вылепить богиню!
   А л ь б е р т
   Причем здесь я?
   К а и н
   Ты скажешь, что отныне
   Секрет известен, то, что чудеса
   Вновь живы здесь, и их не небеса,
   А тленный прах дарует безвозмездно!
   И беспредельно! Что небесполезна
   Работа наша даже на земле,
   Поскольку здесь: в материи, во зле, -
   Сокрыт неисчерпаемый источник
   Добра вселенского,... но лишь окончить
   Должны мы школу в отведенный срок.
   С матерьялизма даже мы оброк
   Возьмем с тобой не камнем - чудесами.
   А л ь б е р т
   А почему, все это зная, сами
   Вы не хотите?
   К а и н
   Чтобы одному
   Там оказаться и влачить суму,
   Что и Вселенной, может, не по силам?
   А коли так, то слова б мне хватило,
   Чтоб от Земли я оторвать не смог
   Своих и так уже тяжелых ног.
   А так,... как все, я не лишен гордыни.
   А л ь б е р т
   И Байрон прав был?
  
   К а и н
   Но откуда имя
   Тебе известно?!
   А л ь б е р т
   Мысль твоя богов
   Скорей достойна, но... за столь веков
   И человек мог стать ее достоин.
   А только ты ведь не был упокоен
   Его заветом?
   К а и н(с усмешкой)
   Ты?
   А л ь б е р т(смущенно)
   Точнее, вы.
   К а и н
   Да, так точнее. Думаю, молвы
   Твое открытие навряд коснется?
   Коль собеседник - гений, остается
   Ему лишь правду говорить в ответ,
   Ведь никого умней лишь правды нет.
   А л ь б е р т
   А коль дурак?
   К а и н
   Чтоб быть умнее дурня,
   Молчать лишь надо, потому что в урне
   Пергамент ли, бумажка - только хлам.
   А коль пергамент - ты, так просто срам
   Себя таким выпячивать средь хлама,
   Посколь известно же, что умный самый -
   Клочок бумаги... Истина ж проста?!
   А л ь б е р т
   Я знаю, жизнь твоя настоль свята,
   С того и не коснусь ее вопросом...
   К а и н
   О нет, мой друг, я прожил очень просто.
   Любой монах сложнее жизнь прожил.
   Свята лишь мысль, которой я служил.
   А здесь не спрашивать - ее обидеть.
   Но разговаривать устал я сидя -
   Пройдем-ка в сад!
   (выходят в дверь)
  
  
   С ц е н а 2
   В маленьком садике за домиком.
  
   А л ь б е р т
   Не страшно одному?
  
   К а и н(с усмешкой)
   Так всемеро отмстится ж, друг, тому,
   Кто посягнет...
   А л ь б е р т
   А что, никто - ни разу?
   К а и н
   Так ум для многих, друг мой, как проказа:
   Боятся заразиться, протрезветь.
   Но главное - не это: не иметь
   Тут важно имени и псевдонима,
   Быть в списке лиц величиною мнимой,
   С рожденьем-мифом, но со смертью той,
   Что им привычна, то есть - с никакой.
   Ведь верят, друг, они во всех героев,
   Кто умирает смертью их, но стоит
   Им на кресте ль, в бою не умереть
   Так, чтоб хоть кто-то смог бы лицезреть
   Иль смерть, иль труп, то будут сомневаться,
   Что ты и жил. Мне ж можно и признаться,
   Что Каин - я, любому между них.
   Любой мудрец подумает, что псих
   Пред ним простой, и даже родословной
   Не станет проверять - столь безусловна
   Им смерть моя. До психа ж, кто своим
   Не назовется именем, так им
   И дела нет. Поэтому безумным,
   Кто хочет показаться слишком умным
   Иль гениальным, или стать вождем,
   Такое имя нужно, что дождем
   Не сыплется из прошлого, поскольку
   Великих в этом мире ровно столько
   Иль меньше, чем известных всем имен.
   Поэтому коль с именем рожден
   Героя ты, то можешь не пытаться
   В герои с этим именем пробраться.
   И то - не нонсенс вовсе, а закон.
   История - не кладбище имен,
   Как многие считают, нет, брат, знанья
   Хранилище, где имя - лишь названье
   Статей отдельных, полок иль шкафов,
   Пронумерованных шкалой годов
   Лишь для порядка, для удобства чтенья.
   Но не годам дано здесь предпочтенье,
   А именам, поскольку у всего
   Должно быть имя. Только лишь его!
   А коль история - людей творенье,
   И коль в ней быть не может повторенья,
   То и не может быть толпы имен.
   Обидно Александром быть, но он
   Стать мог и Невским, Пушкиным, Великим.
   Обидно да, остаться им безликим,
   Одним из сотен, тысяч двойников
   Петров, Тимуров, даже дураков
   Комедий вечных... одного Мольера.
   Не страсть до власти двигает карьерой -
   Желание в историю попасть
   Любым путем, а всех доступней - власть,
   А также подвиг или преступленье.
   Посколь талант, как красота, рожденьем
   Дается лишь, как думают они,
   Кто на земле продлить мечтает дни,
   Порою этим же себя лишая
   Реальной вечности, где пребывает
   Сама лишь суть - не бирка и не знак.
   Она же не допустит, чтоб дурак
   Иль вор какой под именем Платона
   Там оказался?
   А л ь б е р т
   А Наполеона?
   К а и н
   Что смог он сделать, то уж совершил.
   К тому же сам он только лишь грешил,
   Все ж остальное делали солдаты.
   Да, он в истории оставил даты
   И решето копыт по всей земле.
   Но сабли след на вечности воде
   Не остается - только на бумаге.
   Земля и-то редуты и овраги
   Засыпет, только кости сохранив,
   Чтоб новый Чарльз, когда-то их отрыв,
   Искал различье между индивидов
   Иль одного, иль чаще двух подвидов
   Мужского рода, вычислив, что бой,
   Коль цвет имел, так только голубой.
   Да, имена те вскоре пригодятся:
   Чем человеку можно различаться,
   Как динозаврам, рыбам и слонам?
   Чтоб летопись составить по векам,
   Годам, эпохам и тысячелетьям,
   Классифицируют не норы-клети
   На аттику, барокко иль ампир,
   Не колесницы, бороздят что мир
   Уже по воздуху, а имена героев,
   Кто разрушал все это или строил -
   Кто действовал! Обидно все же нам,
   Коль мир животных делим по костям,
   Растений мир - по отпечаткам листьев,
   А мир людей не по костям и мыслям -
   По черепкам, могилам, топорам.
   И смысла нет, поскольку этот хлам
   И там, и здесь сегодня бесполезен.
   На дерево ведь снова не полезет
   Наш человек, ведь там уж нет плода?
   Тогда зачем знать путь ему туда?
   Глупее нет на свете заблужденья
   Считать, что жизнь Адама наслажденьем
   Была в Раю; что в веке золотом,
   Куда спускались боги перед сном
   К дщерям людским, лилось рекою счастье.
   Мир прошлого был более ужасен
   И беспросветен, но... посколь душа
   Из прошлого не помнит ни шиша,
   Да и запомнить нечего и нечем,
   Ну а в стихах мир полуобесцвечен:
   Без черных, серых красок, - так, что ей
   Всегда былое кажется светлей.
   А коль поэт мазнет вдруг серой краской
   Или сорвет вдруг с лика бога маску,
   Всем человечье показав лицо,
   То Ксенофан вас чуть не подлецом,
   Хулителем, обманщиком представит.
   К а и н
   Ты о Гомере?
   К а и н
   Мудрецу ж лукавить,
   Стенать, как все, по годам молодым?!
   И говорить, что мудрость - только дым
   Костра былого, и ничто - не новость?
   И ничего нет в мире мол такого,
   Чтоб не вернулось на круги своя?
   Но то - не мудрость! Пессимизма яд
   В ее бокале. То - ума бессилье,
   Когда вам мудрости на то хватило,
   Чтоб лишь судить и песню воспевать.
   Я бы от этого, мой друг, зевать
   И сам бы стал, не пережив столетья.
   Но... это - ложь для тех, кого из клети
   Пустой главы не вытащить ничем.
   Лишь этот век для всех создаст Эдем
   Созвучный с ним, где каждому даст дверку
   В храм разума. О да, по нашим меркам
   Любой узрит там поначалу хлев,
   Казарму ли, но, коль открыт для всех,
   То нет причин жалеть тогда лишенных.
   Коль есть лекарство, можно прокаженных
   Высмеивать - не будет в том греха.
   А л ь б е р т
   Но до сих пор - лишь только дурака...
   К а и н
   Пришла пора высмеивать невежду,
   Кто знанье в виде форменной одежды -
   Не боле - носит: в ней излишеств нет.
   Идет, идет несущий знанье свет
   И дуракам.
   А л ь б е р т
   В саду б не заблудиться?
   К а и н(смеясь)
   Ты ошибаешься. Там пригодится
   Всего нам боле летопись имен.
   Ведь как бы ни был человек умен,
   Но образное и ему мышленье
   Приятнее. Так пусть он наслажденье
   Получит, образы листая - имена.
   Я раньше проще делал: бог-война,
   Любовь-богиня, Бахус иль Фемида.
   Теперь история, наука пусть под видом
   Имен героев ли, творцов войдет
   В их каждый дом. Чтоб даже идиот,
   Не зная сути, имя повторяя,
   Не должен был толкаться где-то с краю
   Толпы ученой. Из нее ж любой
   Не наделен такою головой,
   Чтоб все познание, что есть, вместила?
   Для образного ж знания б хватило
   Местечка и в головке Какаду.
   А л ь б е р т
   Прости, учитель, к своему стыду
   Я думал, что и в мыслях заблудились.
   К а и н(смеясь)
   Не мудрено, они коль распылились
   По всем садам, дорогам, что пройти
   Мне довелось. Вот и хочу найти
   Для всех доступный способ размышленья,
   Где б в речи дурня мог бы каждый гений
   Словечко вставить, чтобы не богов
   В стихах мурыжили, чем стариков
   Задергали, по мелочам скликая.
   А чтоб вся мысль великая земная
   Могла б вместиться в пару сотен строк.
   Тогда последний, думаю, урок
   Я проведу, навечно умирая
   Из школы-жизни наконец-то в жизнь.
   А л ь б е р т
   Не в сотне строк - в одном лишь слове-Каин.
   К а и н
   О нет, мой друг, хоть чем меня унизь,
   Но лишь не этим!
   А л ь б е р т
   То есть?!
   К а и н
   Притязаньем!
   Не хочется мне даже книг названьем
   Здесь оставаться... и уйти нельзя...
   Ведь там давно уж все мои друзья
   И ищут там его - меня бесплодно
   И думают, наверно, что негодным
   Для мира их я оказался, коль
   Меня там нет. И эта мысль, как соль,
   Чуть-чуть испортит сладость подтвержденья
   Моих идей.
   А л ь б е р т
   Идей лишь?
   К а и н
   Озаренья
   И откровенья высшего ума
   Предел имеют. Если б все сама
   Без нас могла и знала все Природа,
   Зачем б тогда Бог создавал урода-
   Мыслителя, красавца-дурака?
   А л ь б е р т
   Не понимаю?
   К а и н
   Чтоб наверняка
   Мыслитель только мыслью занимался
   И в красоте своей не заблуждался.
   Коль нет его - не нужен идеал.
   И не было! Все то, что перебрал,
   Из крайности бросаясь снова в крайность,
   Творец до нас - не прихоть, не случайность
   И не естественный никак отбор,
   За счет которого убийца, вор
   Лишь процветал бы, и последним волка
   Бог хоронил бы... Нет, друг, создавал
   Он не подобие свое, не идеал -
   Иначе вряд ли надевал ермолку
   На голову он копии своей,
   Любой чтоб и философ, и плебей
   В лице ее его б и осмеял...
   А л ь б е р т
   Так что ж тогда?
   К а и н
   Помощника он создал,
   Кто, через тернии пройдя путь звездный,
   Поможет идеал тот созидать
   И истину по крохам собирать...
   О, боже мой, сам хороню надежду
   Уйти отсюда. Ведь порою прежде
   Надеялся, что истина уж есть,
   И лишь себя нам до нее донесть -
   Задача наша... Глупая задача
   И бесполезная - искать удачу
   В грязи болот, когда живет она
   Лишь на горе. Была б тогда смешна
   Вся жизнь моя, когда б я из болота
   Весь в тине вылез и в его ворота
   Вдруг постучал бы! Нет же, нет и нет!
   Да, если б сам он знал на все ответ,
   То он вопрос бы задал, проверяя
   Сообразительность достойных Рая,
   Иль нам не разум бы - талант лишь дал
   Копировать все то, что он создал,
   Как то Адам и попытался сделать,
   Не преуспев... Так нет же, даже негу
   Беспечной веры отнял он у нас,
   Заставив сомневаться каждый час
   И каждый миг в достигнутом с начала,
   Когда нога адамова стояла
   Еще в саду. О да, конечно, да!
   Сам идеал - как мертвая вода.
   Сомненья в нем, во всем - вода живая!
   И лишь она могла бежать из Рая
   Во все концы и всюду - лишь вперед!
   О да, конечно, истина берет
   Начало там, где - ничего иного!
   Она проста, как точка, как основа
   Вселенной всей. Вокруг же - лишь Ничто.
   И точку тоже вряд ли что с мечтой
   Об истине роднит: и та, и та
   Друг друга стоят, - даже пустота
   Пред ними - нечто. Что же созидает
   Из точки мир? А то, что называет
   Она себя: Я - точка, Яхве, Бог,
   Я - все и нуль, я - буква, слово-слог,
   Я - это Я, себя кто называет
   Уже два раза: Я - кто я сказал,
   И Я, как имя, что себе он дал,
   И третий Я - о ком сказал я это.
   Но так бы все осталось, коль при этом
   Он не был точкой только до того
   Без времени, без смерти, без всего:
   И без конца, а также без начала.
   И триединый понял, как все ж мало
   Быть только точкой или стать ей вновь.
   И родилась в нем к имени любовь,
   Страх, неприязнь - к ничто, точнее, к точке.
   Считают так ведь зря, что одиночки
   В большом восторге от себя самих.
   Нет, просто им ненадобно других,
   Чтоб и любить, и даже ненавидеть.
   В самих себе им есть кого обидеть
   И пожалеть, и с кем кого сравнить.
   Но вот представь ты ту познанья нить
   С началом в точке - равно ж как и нету
   Его совсем, а, значит, нет ответа:
   А что есмь Я? Коль есть - из ничего
   Я не возник бы. Уж скорей всего
   То был конец мой - только не начало.
   И мысль от точки-смерти побежала,
   Ища истоки самое себя.
   Мысль почему? - а что ж еще тебя
   В тебе самом тобою называет
   Тем словом Я? Душа? Так не бывает
   Души, что и пред точкою - Ничто.
   Душа, скорей, - то третье, слово то,
   Что мысль сказала, будучи лишь духом.
   Но это мелочи - я не был слухом,
   Что слышал это, хоть сказать могу.
   Но что же мысль узрела на бегу?
   А то, что нет пред нею ни начала,
   Ни Я, ни точки - это убеждало,
   Что все ж она - на правильном пути
   И меж трех Нет одно она найти
   Скорее может, так как за спиною
   Два Да осталось. Так, но пред собою
   Не-точку увидала и не-Я.
   И будь хоть что еще - последняя
   Была б то мысль, сказавшая: Я - все!
   Была б права она, но вот несет
   Ее вперед уже какую вечность,
   Но только истина в слова облечься
   Никак не может, ведь за каждым Не-
   На каждом шаге их она вдвойне
   Находит больше, то есть, созидает
   Тем, что слова - их души называет:
   Не-Я - Никто, не-точка - пустота;
   Потом Не-Я и Не-никто - уж двое,
   Кого Не-мной, но кем-то все ж обоих
   Назвать мы можем: будет тот и та.
   Не-точка и не-пустота - частицы,
   Что лишь частицей Не- и отличиться
   По виду могут: та - от пустоты,
   А та - от точки. И опять Не-ты,
   Не-тот, Не-та, но... сходен он с тобою
   Сильней, чем с ними. Там Не-пустотою,
   Не-точкой, не частицей будет свет.
   А здесь Не-ты, Не-тот, Не-та и Не-
   Тот третий - не тобой, но ближе станет
   К тебе немного, но не перестанет
   И он то Не извечно повторять.
   А там Не-свет, Не-все иное стать
   Лишь тьмою сможет - не пустою только.
   И лишь от Не-тебя уйдя настолько,
   Что Не не будет смысла говорить,
   Не-ты тот дальний сможет повторить
   Весь путь обратный, став твоим началом.
   И там Не-свет, Не-тьма придут к причалу,
   Замкнув возможно отрицанья круг.
   Ведь после тьмы Не-тьма у вас испуг
   Не вызовет, какой б не оказалась.
   Но даже б мысль и то от страха сжалась
   В предчувствие возможной Не-не-тьмы.
   Поэтому, коль за спиной умы
   Оставили вдруг истину, навряд ли
   И нам бы встреча с ней была приятной,
   Поскольку пред рожденьем пустота
   Бесперспективнее для нас, чем та,
   Что ожидает каждого за смертью.
   Не так и важно: ждут тебя ли черти,
   С закуской стол, - что сделал, то и ждет.
   А там ты умный или идиот -
   Нет выбора! И ты не сам решаешь,
   Но главное, не сам ты созидаешь,
   И даже богом будучи, то мир.
   Хотя, коль верно взял ориентир,
   Начало наше впереди поставив,
   То я скажу, нисколько не слукавив,
   Что я хотел бы оказаться там -
   В конце пути, где не был и Адам.
   Лишь только Он... Да, а Сократ с женой
   Скорей бы согласился, чем со мной,
   Поскольку он считал, что наши знанья -
   Лишь только прошлого припоминанья.
   Но, коли есть, что вспомнить, то тогда
   Течет навстречу нам годов вода,
   Все знанье наше в прошлое смывая...
   Так где ж тогда искать нам кущи Рая?
   А где начало, будущее где?
   А что сегодня - остров на воде,
   Цветущий пышно, прах производящий.
   Но этот прах - извечно в настоящем,
   Всегда в борьбе с течением времен.
   Лишь относительно он устремлен
   Всегда вперед а сам стоит на месте.
   Вода же света не подымет взвеси,
   Что хоть чуть-чуть весома, тяжела.
   И оседают здесь крупицы зла
   И - всех быстрее - самородки злата.
   А легче чуть, и чуть поздней расплата
   Их будет ждать затопленного дна.
   И только мысль по всей земле одна
   Легка, как свет, и по его теченью
   Летит в былое вечное. Смятенья
   Иль катастрофы, света ли конец
   Ей не грозят! Она сама - Творец
   Той вечности, грядущего своёго!
   Конец же света страшен для земного:
   Река иссякнет - высохнут поля,
   Безжизненною станет вся земля
   И быть землею даже перестанет.
   Но с вечностью той ничего не станет?
   А ведь сейчас ее как-будто нет?
   Считают все, что существует свет,
   Пока есть солнце, спички или звезды.
   Но звезды вечно будут, хоть бы создал
   Их Бог, допустим, лишь всего на час.
   Конечно, там - в той вечности, у нас,
   Что беспредельна, коль уж раз свершилась.
   Конец же света - то, скорее, милость -
   Не кара божья, ведь накажет он
   Лишь тех, кто не был никогда рожден.
   Да, никого! Но что ж это за кара?
   Из нас любой же: юный или старый,
   Жизнь потеряв, лишь вечность обретет,
   Коль сам он дно реки не предпочтет
   Или песочек пляжа золотистый.
   А л ь б е р т
   Но столько в прошлом?
   К а и н
   Нет, там воздух чистый,
   Среди видений храмов и дворцов
   Там бродит столько вечных мудрецов,
   Что никогда уму не будет скучно.
   Весь мир искусства собран и научный,
   И все творцы словес ли, ремесла
   Простого даже. Нет там только зла,
   И ни следа злодейства, разрушений.
   Там весь тот мир, что человечий гений
   Для человека ж, для себя создал.
   Зато оружие ли, капитал,
   Могилы, тюрьмы, фабрики, заводы,
   Власть, государства, нации, народы,
   Толпа, вожди, халупы бедняков
   И толпы лживых и продажных слов,
   Идеологий и пустых учений -
   Не увлекает в прошлое теченьем
   Реки времен... О боже, понял я!
   А л ь б е р т
   Да, так с тобой в течении лишь дня
   И в будущем, и в прошлом побывали,
   Два разных вроде мира бы создали.
   И оба - наши!
   К а и н
   В этом-то и соль!
   Меня всегда не покидала боль
   За созданное нами, за столетья.
   Зачем все это, коль в грядущем дети
   Лишь только прошлым это назовут?
   И уделят лишь несколько минут
   Знакомству с тем, что сотни поколений
   Творили потом, кровью! Мы б и ленью
   Удовлетворить смогли б их интерес.
   Плоды же мысли, рук людских, прогресс -
   Неужто зря, лишь для песка пустыни?
   Что разум мир сей временный покинет,
   Об этом, друг мой, знаю я давно.
   Теперь, когда открытие дано
   Тебе такое, даже сомневаться
   И то нам не в чем.
  
   Да, но расставаться,
   Хоть и привык я: Мемфис, Вавилон,
   Иль песня в камне, ту, что Соломон
   Не смог оставить, кости Колизея, -
   Так тяжело... И все ж на них глазеют:
   Зеваки, дети, - словно на закон
   Необратимости пустых времен.
   Ведь будущее - вот оно, но... нету
   Платона здесь... К какому же ответу
   Толкает жизнь мильены бедных душ?
   О да, конечно, сбросить тяжесть туш
   Никто не против, но... покинуть храмы
   Пустыни ради? Пусть ты - умный самый,
   Но ты тем боле жаждешь красоты!
   И ждать все это в бездне пустоты,
   Во сне как первообраз вспоминая?
   Так детство, прошлое ты неизбежно Раем
   Представишь перед смертью и... за ней.
   И вот теперь, когда мильены дней
   Ушли назад как будто безвозвратно,
   Они вернулись все ко мне обратно!
   И смысл есть побольше их прожить:
   Свое ведь будущее сторожить
   Я буду здесь и помогать вам строить.
   И я хочу энергию утроить,
   Посколь мне ясно стало - для чего,
   И почему ума нам одного
   На то не хватит, для чего нам руки
   Господь и дал. Не только ведь для муки
   Творить из праха прах в семи потах,
   Жизнь проводя в бессмысленных трудах,
   Как думал я? О, нет же, нет, ошибка
   Была в начале книги той! С улыбкой
   Он проводил их, труд дал не за грех,
   А для созданья будущих утех,
   Для сотворенья истинного Рая!
   Мы парадигмы жизнью созидаем.
   Да, парадигмы красоты, добра
   Из злата ли, из меди, серебра,
   Из мрамора, из глины ли, из плоти,
   Из жизни, проведенной здесь в заботе
   О нищих, о больных, о стариках -
   Все это первообразы, что в прах
   Не обратятся и навечно с нами,
   С уставшими в трудах своих творцами
   Останутся, став вечностью самой.
   И будет брат поэтому со мной,
   Хоть и не баловал он чистый разум.
   И плотник тот там оказался сразу
   Не потому, что сын его - Христос,
   А потому, что радость он принес
   Своим трудом; и женщины, чьи дети
   Не брошены в жестокой жизни сети
   Из детства чистой, сказочной воды... -
   Все, кто, как древо, жизни дал плоды,
   Которые сьедобны - не отравят,
   Цветы которых радость нам доставят,
   А ветви в полдень нам даруют тень,
   Зимой - тепло... А я? Какой же пень
   Был столь веков и сразу догадаться
   Не смог об этом!
   А л ь б е р т
   Значит, мы расстаться
   Должны с идеей Вечности большой?
   К а и н
   Конечно, нет! Ведь мы туда душой,
   Умом своим - не телом попадаем
   И там свободно по миру летаем,
   Что и другие создали без нас.
   А так один бы я лишь жил за вас
   Во всем том мире, что творили вместе
   С землянами и с теми, кто нам вести
   Порою шлет с других планет, миров,
   Плодами ихних праведных трудов
   Быстрей мечтая с нами поделиться.
   Но к ним при жизни мы должны пробиться.
   А л ь б е р т
   К иным мирам?
   К а и н
   И в прошлое свое.
   Осмыслить вновь, а что не достает
   Во всем прошедшем нам для совершенства.
   Неполнота не даст всего блаженства,
   Вот отчего так долог, труден путь.
   Вот отчего нам с братцем отдохнуть
   Не суждено до этих пор и было.
   А так давно б отстроили могилу
   Мы для себя, где б сгнили от доски
   Еще быстрее гробовой доски.
   И ведь понятно, для чего и войны,
   И революции, зачем спокойно
   Не позволяет варвар достоять
   Великим храмам, - чтобы вновь ваять
   Был стимул нам, пределы раздвигая
   Нас ждущего в нетленном прошлом Рая...
   А л ь б е р т
   Там будет иерархия?
   К а и н
   О нет!
   Не по заслугам там - по мыслям счастье.
   Там чувства, мысли - в нашей полной власти.
   Какой вопрос задашь - такой ответ
   Ты и получишь. Там не выбор - доступ
   Для всех един. Однако же вопросы
   Там задавать учиться нужно здесь.
   Не будешь же ты вечный путь свой весь
   Всех спрашивать всегда одно и то же?
   Земное знание там всем поможет:
   Ведь чем обширней здесь познанья круг,
   Тем больше интересного вокруг, -
   Точней, узнать что было б интересно.
   Жизнь на Земле лишь этим и чудесна
   И тем полезна - здесь лишь задавать
   Вопросы учимся. Ответы же давать
   Мы будем там. И получать ответы!
   Но мы сейчас с тобою - не об этом.
   И невтерпеж проверить мне, как мир
   Наш будет выглядеть, коль мы на пир
   Собрали б всех: от нас и до Адама.
   О нет, конечно, человек - упрямый,
   И даже здесь он повод для войны
   Найдет, я знаю. Только ведь двойны
   Все их орудия уничтоженья,
   Которые для мира постиженья
   И для созданья вечности годны.
   А л ь б е р т
   Есть мысль иная как бы в подтвержденье
   Твоей идеи: дальше чем вперед
   Мы продвигаемся, тем больше хвост растет -
   Не остается, нет, а вырастает.
   Ведь человек былое созидает
   Хотя бы тем лишь, что воссоздает:
   Не тело, нет, но образ трилобита,
   Идею жизни, что была забыла,
   А. коль точней, так не было ж ее
   Здесь на земле, коль не было рассудка..
   И все полнее знаньем промежутки,
   Что на земле тогда прошли без нас.
   Бог не ошибся - верно выбрал час
   Явленья разума: познания в начале,
   Когда мирьяды лет уж миновали,
   Взрастив нам почву для семян ума.
   И что сегодня? - вечность же сама
   Уже заключена в его мгновеньи.
   Былая вечность!
   К а и н
   Но определенье
   Не сузит рамок вечности самой:
   Нет середин, пределов, - где б с тобой
   Не появились мы, - всегда сегодня
   Уж вечность содержало б, но находит
   Ее лишь разум посреди минут.
   Телам и чувствам вырваться из пут
   Мгновения не трудно - невозможно!
   Мы ж, двигаясь сегодня осторожно,
   Ну а в грядущее почти ползком,
   Почти как свет по вечности бредем,
   Порой его и-то опережая!
   А л ь б е р т
   И всю ее рассудком заполняя.
   Смысл, имена давая и камням,
   Что никогда, нигде, ни к чьим ногам
   Не прикасались камнем преткновенья.
   К а и н
   И Фауст правильно искал мгновенье:
   Он здесь любое б мог остановить.
   Лишь зря за чувств своих хватался нить,
   Что подавал подсказчик-Мефистофель.
   А на того коль посмотреть не в профиль -
   В анфас, узреть чтоб за его спиной
   Грядущий мир, огромный, но пустой,
   Где ни идеи нет, ни матерьяла
   Для приложенья их, где лишь начало
   Добра, познания, где только зла
   Ничто холодное, иль просто мгла,
   Не знающая имени и смысла.
   И чем мы дальше пронизаем мыслью
   Его пределы - больше тем добра
   Мы для себя оставим за спиною,
   Куда идем и ты, и мы... с тобою,
   Хотя...
   А л ь б е р т
   Конечно, в том и смысл сегодня -
   Оно лишь вечностей двух этих сводня.
   Лишь слово-древо, крона чья растет
   В былую вечность, хоть и соки пьет
   Из мглы холодной черного тумана.
   К а и н
   Не заронить бы с именем обмана?
   А л ь б е р т
   О да, былая - это в смысле быть!
   Не сможет древо даже соки пить,
   Засохнет коль.
   К а и н
   Ну, с этим я согласен.
   А л ь б е р т
   А мне теперь и смысл познанья ясен,
   И смысл живых платоновских идей.
   Что мы всегда найти лишь можем в ней:
   В реальности бесспорной, но былого?
   А что грядущее нам дать готово,
   Коль хоть на шаг идти нам впереди?
  
   К а и н
   Иль отставать на шаг всего от Бога.
   А л ь б е р т
   Да, так точней, ведь все ж его дорога
   Ведет к реальности, хотя и позади
   Она как будто по земному взгляду.
   К а и н
   Но лишь в теорию твою не надо
   Вносить все это. Рано.
   А л ь б е р т
   Назову
   Я так ее, чтоб все-таки канву
   Твоей идеи показать в названьи.
   Все ж относительно - лишь притязанья
   Людей конкретны оттого, что зла
   Влечет их мир, и бренные тела -
   Всегда сегодня и всегда конкретны.
   К а и н
   Всегда?
   А л ь б е р т
   Ну да, когда они заметны,
   Хотел сказать я. Свет не виден нам,
   Хотя в размерах перед ним телам
   Тягаться трудно, ведь они - конечны.
   Но свет - и не всегда, он - только вечно.
   Но а к всегда ведь есть вопрос - когда?
   Всегда - земная вечность, в ней - года,
   Века, хотя всегда - всего одно мгновенье.
   Та ж вечность бесконечна в протяженьи
   И в миг один. Здесь жизни всей блицкриг -
   В том времени всего один лишь миг.
   Земля, галактика, плоть небосвода -
   Там атом, тело лишь. Вот и свобода,
   И случай вам. Но мы с тобой о том
   Уж говорили. Там бы наш Ньютон
   Был озадачен, яблоку поскольку
   Там и упасть-то некуда.
   К а и н
   Не только
   Друг Исаак: я думаю, и нам
   Там подивиться есть чему, ведь там
   Ничто и точка - то не просто Нечто!
   А л ь б е р т
   Да, там любая точка бесконечность
   В себя вмещает. Боже, сколь миров
   От нас сокрыто!
   К а и н
   Сколько ждет даров
   Туда попавшего, мой друг, счастливца,
   Кому Вселенных множество раскрыться
   Вдруг смогут тех, На кончике иглы
   Что уместились ныне. В виде мглы
   Все это - перед нами, что смущает
   Мирьяды тех, кто миг предпочитает
   Тому, что скрыто в нем для их ума...
  
   Не видим той мы - световой Вселенной.
   С того-то жизни мы загробной цену
   Не представляем и не видим - где
   Быть может мир платоновских идей,
   Где быть божественной великой парадигме,
   Что всю Вселенную и вещь воздвигнет
   По одному подобью своему.
   По всей Вселенной - лишь по одному!
   Твоя ж теория все обьясняет.
   Любая ж парадигма обнимает
   Собой весь мир, хоть нам и не видна
   Так, как и мы ей. Оттого одна
   Повсюду жизнь, материя и форма.
   И для меня теперь почти бесспорна
   Идея сотворения в шесть дней.
   Не наших дней, а парадигмы дней,
   Что там текли, пока здесь мириады
   Годов промчались. Думаю, не надо
   И обьяснять, что разум-трилобит -
   Звено цепи, в котором индивид,
   Лишь появившись, приобрел сознанье.
   И все былое наше - мирозданье,
   Что парадигма лепит в мастерской
   Не прерываясь. Но лишь мы с тобой,
   Лишь Homo sapiens весь акт творенья
   Смог враз представить, коль он повтореньем
   Ее вдруг стал здесь - в мире черепах.
   Как то представить? А представь: дыра,
   Нет, дырочка в стене, да, как светило.
   И что б на улице бы не происходило, -
   В нее со светом в комнату войдет
   И на стене картиной расцветет.
   Платон пещерой слишком усложняет
   Процесс познанья: тени там, экран.
   Не могут чувства нас ввести в обман.
   Не тени - воплощения идей
   Мы видим здесь. А коли мир теней,
   Так что такого? Тени же и видят,
   Живя средь них, а не в пещере сидя.
   И видят чем? А тем, что тень дает.
   Не человек - великий идиот -
   Я по себе сужу: все предрассудки,
   Что в голове рождаются, в желудке
   Готов свалить на промысел богов.
   Но сам при этом умственно здоров
   И даже мудр, коль не противоречит
   Богам, которые его мол речью
   Вещают нам. О нет, размах миров:
   Недвижных камней - световых ветров,
   Мгновенья вечного и вечности мгновений, -
   Настоль велик, громаден, что и гений
   Случайно, глуховатый и слепой,
   В насмешку будто над самим собой,
   Не мог средь мира камня появиться
   Из мира света. Время здесь ведь мчится,
   А там стоит, коль с нашим мы сравним?
   И здесь за миг их столь мы натворим,
   Столь передумаем и перестроим
   На тыщи раз, и столь добра откроем,
   Просеяв тонны глупости и зла,
   Что там, конечно, истина цвела
   Не по векам - буквально по мгновеньям.
   Сюда порой приходят откровенья,
   Точней, задачи,- с ними совершив
   Мильен процессов, мы средь тонны лжи
   Грамм истины находим, им давая,
   Да, посылая эгоистам Рая
   В один момент уж правильный ответ.
   В чем Чарльз был прав? - мы миллионы лет
   Перебирали жизни варианты.
   В конце же получались не мутанты,
   А новый или лучший вариант.
   И я уверен, что орангутанг
   Был просто неотесанной болванкой,
   Куском лишь глины той, что спозаранку
   В один из дней Бог подхватил с земли
   И начал пальцы разминать свои...
   А тут тысячелетия бежали
   И каждому нажиму отвечали:
   Где что добавить, ну а где убрать
   Ему бы стоило, ведь перебрать
   За этот миг мы столько миллионов
   Успели случаев, что он законом
   Ставал в итоге. Вот и весь секрет
   Происхожденья видов. Только нет
   Там все же формы - даже идеальной.
   Теперь я понял. И зачем? Ментальной
   Являясь, форма может стать любой.
   И к сожаленью, не на нас с тобой,
   Но с нашей помощью он отбирает
   Тот вариант красы, что подобает
   Носить уму на следующий день...
   Но, чтоб рассудок не попал вдруг в тень
   Земного праха! Может, набирает
   Обойму форм для мира, где играет
   Та форма не решающую роль?
   Иль, что у индивидов часто боль,
   Зато у наций гордость вызывает, -
   Из каждой нации ли, расы созидает
   Он средний образ разной красоты?
   В Пекине, в Дели окажись вдруг ты
   В толпе, что катится тебе навстречу!
   Я думаю, что вылепишь под вечер
   И ты сей образ в памяти своей.
   И так, быть может, лики он идей
   И создает? И в поисках огранки
   Мильен перебирает вариантов
   В мильенах глаз, а, главное, умов?
   Нет, я сейчас, конечно, не готов
   Так утверждать, но должен быть похожим
   Ума помощник на того, что боже
   Себе здесь в мире черепах создал.
   Не только человека! Я б назвал
   Им весь наш мир - живую часть Вселенной.
   О нет, конечно, временные стены -
   Условность: операций череда.
   Но результат присутствует всегда,
   Как сумма, состоя из результатов
   Отдельных действий. Так же, как из штатов,
   Из городов, домов, семей, людей
   Страна слагается. Зачем? Идей
   Она источник разных, идеалов,
   Красы, наук, культуры ли кристаллов,
   Что из растворов смешанных растут.
   Системы сложные отсев ведут
   Случайностей, ошибок, заблуждений
   На много раз, и ситом поколений,
   Просеяв и растворы стран других,
   Торговлей ли, войной вбирая их,
   Внося ль свои, составом посложнее...
   Но это верх лишь фабрики идеи!
   История, Природа всех времен
   И всех земель, где только расселен
   Наш человек, и та, что только видит
   Иль чувствует, иль знает, иль предвидит -
   Все входит в информации раствор,
   Все, что принес на землю с древних пор
   Небесный свет - источник нашей жизни.
   Все это мы иль в логии, иль измы,
   Иль в меры, в эталоны ли, в слова,
   Иль в цифры, в ноты, в краски, иль сперва
   Во вздохи или ахи переводим,
   Чем знанья, парадигмы ль храм возводим,
   Порой лишь видя форму кирпичей,
   Которые порой лишь из речей
   Или из взглядов только формируем.
   И тот, кто скажет, что мы здесь жируем,
   Лишь пустословя, - далеко не прав.
   Бог, человека разума создав,
   Лишь из-за разума его и терпит.
   Не будь здесь мудрых, то давно бы черти
   Всех в Ад свели, оставив муравьев
   Иль пчел трудиться, петь же - соловьев.
   А коль точнее, никого, поскольку
   Жизнь без ума - лишь трата сил и только.
   Что толку в пчелах, в райских ли садах? -
   Остынет Солнце - все живое в прах
   И в камень обратится и не боле.
   Страх и любовь, и к жизни этой воля -
   Все вместе с ней исчезнет навсегда.
   Посколь все это - только на года,
   То смысл какой в хлопушке новогодней?
   В полуматерии, что много ходит,
   Но никуда, в отличье от камней,
   Что вниз стремятся? Да, ну зеленей
   Земля Венеры, Марса - что же ей
   Добавит плесень вещества живого,
   Чтоб стать событием масштаба внеземного?
   Да вообще-то стоило ль сыр-бор
   Весь затевать Природе, коли вор
   Из человека только получился,
   Что воровать идеи наловчился
   Лишь у нее? Зачем Природе он,
   Коль лишь понюхать может он закон,
   Что без него извечно существует?
   Я понимаю: пчелка мед ворует,
   Цветы при этом опылив. Зачем
   Она - понятно. То - ответ мой тем,
   Кто говорит, что нет "зачем" вопроса.
   Не будь пыльцы, то лишь для пчелки спроса
   Навряд цветок бы создавал нектар.
   Тем оправдать, что мир насколько стар,
   Что все в себе успел уравновесить,
   Сведя все во взаимном интересе?
   Так он когда-то был и молодым!
   И вряд обильем уступал седым.
   Но что же заставляло появляться
   Вдруг виды новые, когда остаться
   Те древние смогли и до сих пор?
   Материи законы? Это вздор!
   Какой закон сложнейшую основу
   Создал бы раньше капельки белковой
   И, лишь меняя чуть основы код,
   Вослед за каплей сотворил народ,
   Познавший это? Вещества ж кристаллы
   Не изменились с древних пор нимало.
   Что за закон систему усложняет,
   Но все же с самой сложной начинает -
   Немногим проще нашей и свиней?
   Коль разобраться глубже, то корней
   Для жизни нет в материи впомине -
   Одни лишь соки. В свитке-нуклеине
   Всей эволюции заложен ход.
   Но лишь белковой. Друг мой, этот код
   К рассудку не имеет отношенья.
   Не зря ж привел я со свиньей сравненье,
   Что к нам по коду этому близка.
   Хотя и разумом недалека...
   Порой от многих. Нет, никак стеченьем
   Случайностей закона не создать.
   К тому ж, такого сложного. Коль взять
   В основу случай -пусть необычайный -
   То, не ссылаясь и на нашу тайну,
   Могу сказать, не смог бы и "бульон"
   Всей жизни сформулировать закон,
   Коль жизнью б не был до того напитан.
   Она откуда? - тайною покрыто!
   Пусть из Вселенной спора принеслась,
   Но там она откуда-то взялась!
   Противодействие веществ распаду?
   Но остывая вещество в порядок
   Приводит толпы атомов своих.
   Четыре тыщи видов лишь одних
   Там трилобитов было! Что же вытворяют
   Бактерии, что серы разрушают
   Кристаллы, в хаос обращая их?
   Тебе все это с мыслей не чужих
   Я говорю - сам раньше заблуждался.
   Да, коль наш мир закрытым б оставался:
   Лишь пустота, а в ней - бессмертный миг, -
   То мир вещей давно б конца достиг,
   И смертных жизнь была б тому помощник.
   Но пленку плесени считать столь мощной,
   Чтобы могла хоть как-то повлиять
   На ход вещей? Отходами ж назвать
   Материи вершину совершенства -
   Язык не повернется. Иждивенства
   Жестокая материя терпеть
   Навряд ли стала бы. И я гореть
   Не смог бы долго глупою надеждой,
   Что мы оденем мир в ума одежду,
   От смерти пустоты предохранив
   И мертвый прах к началу возвратив,
   Вновь оживим и побудим светиться.
   Да, думал я, что в ум мы превратиться
   Должны, питаясь мертвым веществом.
   И потому и создан был "бульон",
   Случайность чья, как та же появленья
   Меня на свет - нелепое стеченье
   Двух вероятностей, где лишь одна
   Хоть как-то, но предопределена.
   Не одного, как ты, из мириада.
   А моего, кого достойным Ада,
   Успев создать лишь, тут же нарекли.
   А доброго-второго обрекли
   На смерть пустую. Ум ведь не развился
   С тех пор нисколь, но Ад и мир покрылся
   Невероятной толщей злого льда.
   Печальный вывод следует тогда
   Вот из таких случайностей стеченья:
   Коль ни причины, да и смысла нет
   Такой вот жизнью осчастливить свет,
   То, значит, это все - лишь наважденье,
   Игра теней материи самой.
   Или игрушка, случай что шальной,
   Возникнув сам случайно, тем и создал
   В насмешку столь закономерным звездам,
   Что умерев свет продолжают лить,
   Чем будут вечно после смерти жить.
   Хоть и глаза мы вдруг с тобой закроем.
   Тогда понятна воля мне героев,
   Кто вечность смерти жизни предпочел...
   Но я тогда по новому прочел
   Плач Соломона, что назвал он песней.
   Нет ничего спасительней, чудесней
   Отсутствия случайной новизны!
   Коль было все, коль даже с крутизны
   Мир до того бессчетно раз уж падал,
   То не любому ль смертному отрада -
   Знать, что и он - не новость, что и смерть
   Его не новой будет - лишь поверь -
   Через века, что пробегут когда-то?
   И в целом, жизнь - не новость, и обратно
   Она вернется, как уже не раз!
   Да, пессимизм его меня и спас
   И вывел из тоски средневековья,
   Когда впервые потерял здоровье
   Мой бедный ум. Но в кризе осознал
   По новой он: откуда Бог сиял
   Ему огнем неистребимой веры.
   Как возопили церкви лицемеры,
   Кто не хотел быть перестать пупом
   Вселенной всей: центр-Ад, а все - кругом,
   И даже Бог! И это Соломону
   Благодаря. Но лишь сейчас законом
   Подтекст я песен осознал его.
   Нет нового здесь в мире ничего.
   Все - то же, только многовариантно.
   Все ж новое - на выходе, что Канту,
   Платону ль, нам с тобою не понять,
   Пока лишь здесь мы будем пребывать.
   Чтоб не влиять на качество ответа,
   Что мы даем лишь на вопросы света.
   А может быть, лишь на один вопрос,
   Что он по нашей вечности пронес,
   Весь мир наш озадачив за мгновенье
   Своего мира, вечности своей,
   Где - свет и светлые умы людей,
   Но бес телес, что каждому лишь новы.
   Понятно мне, что смертности оковы
   Мы сами лишь надели на себя
   И на Вселенную, что - только рябь
   От ветра света и ума на водах
   Материи, что лишь из кислорода
   И водорода тех же состоит,
   Что воздух над водой. Их превратит
   Друг в друга, в лед ли свет Большой Вселенной
   Где все изменчиво и неизменно,
   Где все конечно и наоборот,
   Где все начало в вечности берет,
   Конец любой же в вечность переходит,
   Где все несется, крутится и ходит,
   На месте стоя, там, где времена -
   И древо сразу же, и семена;
   В одном есть все, во всем - всего одно лишь.
   Наш ум, здесь долго обучаясь в школе,
   Не уходил оттуда никогда
   И, не учась, он учится всегда,
   Но память об учении с собою
   Не может взять, оставит здесь с душою.
   Здесь на границе этих двух миров,
   Поскольку в миг вместить он не готов
   Столь мусора ненужного земного.
   И возвращается не раз он снова
   В мир черепах - ответы поискать
   На те вопросы, что он там задать
   Смог сам себе ли, иль ему задали
   По той проблеме, что мы здесь решали
   И, думаю, решаем до сих пор...
   А л ь б е р т
   Выходит, что материя из пор
   Другого мира или же из точки
   Быть может вспрыснута, и так же точно
   Чрез те же поры светом снова втечь?
   К а и н
   Загадка-свет, но думаю, что речь
   Ты не закончишь только лишь вопросом.
   В тот раз решил одну задачку просто,
   Представив миру света звукоряд.
   А л ь б е р т
   Еще понять бы, что нам говорят
   Его сонеты.
   К а и н
   Как - пойми вначале.
   Хотя вопрос такой не задавали
   Тебе быть может, но пойми меня:
   В безмолвье жить, не зная даже дня,
   Когда родное я услышу слово,
   Так тяжело. Хотя б на миг оковы
   Души мне сбросить, но ведь там тот миг -
   Совсем ничто! И вдруг я - только вскрик
   Или молчанье только двойника
   Услышу своего, а здесь века
   Останутся без моего надзора?
   А л ь б е р т
   Но век, полвека - миг один позора,
   Кому - и славы, для ума ж - пустяк.
   К а и н
   Ну я попробую, уж коли так...
   Одним глазком... Пока ты здесь умы
   Пред выбором поставишь света-тьмы...
  
   А л ь б е р т
   Но что же вечность не придет сама?!
   К а и н
   Я тыщи лет уж спрашивал об этом
   И лишь сейчас дождался я ответа:
   Что есть она, какая есть она
   И почему отсюда не видна,
   Не мыслима. И лишь интуитивно
   Философы пытаются наивно
   Ее представить: край, а что за ним?
   Хоть раз спросили бы: а что над ним,
   Над этим краем, что зовется мигом?
   Лишь новый миг идет к нам стрелок сдвигом,
   Лишь новый шаг иль скепсиса зевок.
   Понять сейчас лишь Соломона смог.
   То не для черни, для себя он вывод
   Печальный сделал, мудрый сын давыдов:
   Всех только миг, все тот же миг и ждет.
   Тех, кто земной дорогой лишь идет.
   И так, как миг, и мир земной конечен.
   Ведь то, что здесь мы называем вечным -
   Лишь только миг в том мире световом,
   Куда проникнуть можно лишь умом,
   Сойдя с времен земного дилижанса,
   Что лишь по кругу ходит, даже шанса -
   Не то что права не имея, чтоб
   Сойти с него. Но ум покинуть лоб
   Порою может и при жизни даже,
   До смерти тело сбросив, как поклажу,
   Что далеко не каждому уму
   Нести по силам. Все по одному
   Идет закону - замкнутому кругу.
   И лишь насколько верхний круг подпругу
   Ослабит тем, что передвинет кол, -
   Настолько в сторону и наш ушел,
   Тем создавая видимость спирали.
   Но сколь б кругов мы б здесь не перебрали:
   Земной ли, солнца, млечный, - все - лишь круг.
   Лишь свет несется прямо, все вокруг
   Своими паутинами заполнив
   И надевая все круги и волны
   На шампуры блистающих лучей!
   Из них лишь те доступны для очей,
   Что как ежа утыкали нам взгляды.
   Но мириады их и мириады,
   Что пронизают наш телесный мир,
   Нам недоступны... До сих пор эфир
   То имя носит, что всего лишь краем
   Является миров, что мы не знаем
   И не узнаем, так как в скорлупе
   Ползти мы можем только по тропе
   И хоть со всем своим, но все ж не боле.
   И даже те философы, кто волю
   Искал для мыслей, по тропе лишь шли.
   Но, лишь сойдя с нее, они нашли
   То, что искали. Но... сойди чуть раньше!
   Не сформулируй до конца вопрос,
   Что все ж не зря имеет форму кос -
   Или серпов - узнаешь, что обманщик -
   Вопрос скорее, нежели ответ.
   Не зря философам столь много лет
   Дается жизни? Все ж не как поэтам,
   Которые готовые ответы
   На все дают - всегда одни и те ж.
   Стихов их воздух необычно свеж,
   По ним гуляешь, словно по аллеям
   Тенистых парков, где горят цветы
   Огнем земным... холодной красоты.
   Лукреций - из последних, кто белеет
   Стихом ума. Хайям ли, Саади -
   От юности поэты. Газали -
   Уже и мир, и мысль читает прозой.
   Огонь ума его сжигает розы,
   И затмевает Солнца свет Сатурн.
   Плебеям ясности он не дает котурн,
   Поднять чтоб их над жизненною сценой,
   Как делал то бессмертный Авиценна,
   Хоть звался он "учитель мудрецов".
   А л ь б е р т(огорченно)
   Учитель мой, я не найду концов
   Той первой мысли!
   К а и н(смеясь)
   Нет же их! По кругу
   Идем за ними вслед мы. Все мы цугом
   Запряжены в упряжку тех основ,
   Что ниткой тянется из сферы снов,
   Но дальше скорлупы не проникает.
   А л ь б е р т
   А Сведенборг?
   К а и н
   В тех сферах лишь летает,
   Но и себя ползущим не понять.
   Ведь как с тобой мы можем то обьять,
   Что в нашем мире - ничего, лишь точка?
   И что прочтем, коль перед нами строчка
   Из точек этих, что зовем мы свет?
   Попасть туда и есть на то ответ,
   Что здесь основами, а не вопросом
   Мы называем, думая, что просто
   Идем мы к истине не тем путем
   И что ее лишь в точке мы найдем
   Начала нашего. В одном лишь слове!
   А путь наш вширь лишь тем и обусловлен,
   Что в каждой точке мы откроем мир
   Не меньше нашего. Спешить на пир,
   Не нагуляв побольше аппетита?!
   Как все ж я рад, что для меня закрыта
   Была туда дорога до сих пор.
   Представь, залез бы вдруг к Мидасу вор
   С котомкой маленькой, набитой медью?!
   А л ь б е р т
   А хочешь богом стать?
   К а и н
   О нет, последним
   Уйти отсюда, как бы не спешил
   Туда попасть я, сколь ведь не грешил
   Я тысяч лет, награды ожидая?
   Да, даже той, что Сведенборга Раем
   Считал когда-то. Боже, а теперь,
   Когда столь ясно пред собою дверь
   Туда узрел и понял, что за нею -
   Не для бесед бесчувственных аллея,
   А мириад вселенных для ума! -
   Взыграла жадность - всю хочу до дна
   Испить возможность! Там бы и полянки,
   Пенька хватило мне бы, чтобы пьянке
   Бесед предаться с группкою святых.
   Дивился даже я, что молодых
   Туда не всех он сразу забирает.
   Но коль уж мысль при жизни простирает
   Свои крыла в просторы тех миров,
   Что там познаешь, - ждать тогда готов
   И здесь я вечность, чтобы там к началу
   Все ж ближе быть! Не все еще познала
   Земная мысль - начала горизонт
   Далек еще, и подождать резон
   Пока что есть. Я, как Адам, на древо
   Залез впервые, но уж коли Ева
   Не ждет внизу, то осмотрюсь сперва,
   Чтобы потом не мчалась голова
   Вслед за ногами, как доселе было,
   Когда ее последней выносила
   Из дома смерть. К тому же век идет,
   Что лишь к сердцам живущих всех найдет
   Пока дорогу массовой культурой,
   Заполнит мир такой макулатурой,
   Что разгребать нам тыщу лет ума
   Потом придется. Хуже ведь, чем тьма
   Незнания, свечи нам свет обманный.
   Век гуманизма самый негуманный
   Скорее будет - столько крыл сожжет
   У мотыльков, кто право обретет
   Лететь туда, куда ему без права
   Был вход закрыт запретом или нравом.
   Дадут свободу, ну а цели - нет!
   А тут, мой друг, бессилен и завет,
   Ведь он молчит о том, что делать надо,
   И все ж наградой ждали Рая, Ада,
   И мало кто их ставил словно цель.
   И раньше царь иль поп их через мель
   Грехов вели и цель определяли.
   Теперь же кормчими матросы стали.
   Хотя бы компас им один на всех
   Мы дать должны. А провести сквозь грех
   Не смогут чувства - сами греховодны.
   И коль все стали в выборе свободны,
   Дать надо выбор: глупость или ум!
   Чтоб человек, пусть даже наобум,
   От размышлений даже убегая,
   Вставал бы на дорогу, что до Рая
   Ведет нас всех, а там - дойдет иль нет -
   Никто из нас не сможет дать ответ.
   А л ь б е р т
   Коль сложно так - зачем давать свободу?
   К а и н
   Чтоб море переплыть, он все же в воду
   Войти обязан. Разум не скотам
   Был даден подневольным. И рабам
   Порой давался в виде исключенья.
   Но был Эзоп телесно в заключенье,
   Посколь с умом свободным был рожден.
   Но тыщи лет мы уж напрасно ждем,
   Когда мозги наследственной болезнью
   Хотя бы станут, и уж бесполезно
   Совсем повальных эпидемий ждать.
   А коли нет, должны тогда создать
   Рассудка вирус, перед тем ослабив
   Их организм, немного позабавив,
   А может даже сильно испугав.
   Чтоб как вакцину радостно приняв,
   Они умом, как гриппом, заболели.
   Не знаю в мире ни одной я цели
   Помимо этой, чтоб любых была
   Достойна средств. Но яблоня ж цвела,
   Давала плод, красу давала роза
   Обильнее как раз из-за навоза?
   А л ь б е р т
   Но как элитное, наверняка,
   Став массовым искусство навека
   Царицей может и для всех остаться?!
   К а и н
   Оно уже такое, что расстаться
   Не жалко с ним - лишь нечем заменить.
   К тому ж высоким души размягчить,
   Что жизнь в боях и нуждах закалила,
   Навряд возможно. Ренессанса сила
   Как раз была в потворстве и низам.
   А л ь б е р т
   Что все же к средним привело векам.
   К а и н
   От Ренессанса трудно оторваться,
   Но к Пикассо красавицам прижаться
   И на Свиданьи даже не спешат.
   Но принимают, сами коль грешат
   В цветах таких же в жизни, где не меньше
   И внешней грязи, хоть красивых женщин
   Гораздо больше, чем на их холстах.
   И жизнь сама все это втопчет в прах,
   Взойдя на холст во всем сиянье плоти.
   И там, где вдруг отличья не найдете,
   Судья третейский будет нужен вам.
   Кто будет им, коль спор решить скотам
   Не удается? Хочешь-нет, к рассудку
   Они прибегнут, коль и путь к желудку
   Не через рот проложим - через ум.
   А л ь б е р т
   Вот дураки тогда поднимут шум!
   К а и н
   Так дурень тот, кто мудрецов считает
   Дурней себя. Но он все ж доверяет
   Советам жен, гадалок и рабов, -
   Тех, кто по праву - в роли дураков,
   Чьи мысли не берут, а отбирают,
   Иль как товары в лавке покупают.
   Раба ему мы и должны создать,
   Чтоб мог униженно ответ давать,
   Хозяина вопросом восхищаясь
   И к мудрым коль, то к мертвым обращаясь,
   Кто славы, как и сраму, не имут
   И не отнимут. А резвиться шут
   Хоть сколько может - все ему прощают,
   Как женам иль собакам - тем, что лают
   Порой такое - лучше уж не знать.
  
   А л ь б е р т
   Сказать коль в рифму, то воспримет знать
   Не просто это. Быть для мудрых богом
   Она привыкла, знаньем управлять.
   Дав мудрость всем, она к верхам дорогу
   Откроет им. Ведь просвещенья плод,
   Как яблоко, был красным, хоть народ
   Едва вкусил его. Порой вприглядку...
   К а и н
   Златой телец перепахал их грядки,
   Смешав и розы, и чертополох.
   Но отказался все же он от сох,
   Потом и сам волом быть отказался?
   Незаменимым пахарь лишь остался,
   Кто знает то, что он - незаменим.
   Так коль ему замену создадим,
   Ни верх, ни низ нам помешать не смогут
   Вслед за тельцом их вывесть на дорогу,
   Что через поле разума лежит.
   К тому ж коль выбор истины иль лжи
   Мы выбором дохода и убытка
   Сумеем сделать, чтобы и попытка
   Солгать к лжецу залазила в карман, -
   Грехом великим станет здесь обман.
   Промеж людей - не только перед Богом.
   И за собою каждый будет строго
   Следить, чтоб вдруг случайно не солгать
   И прибыль с правдою не потерять.
   А л ь б е р т
   Сродни то сказке!
   К а и н
   Выгода земная
   Вела всегда их в сторону от Рая.
   И мало кто примеру мудрецов
   Эллады древней следовал. Дворцов
   Они и сами избегали редко.
   И как Сенека оправдался метко:
   Мудрец богатство в доме - не в душе
   Все ж собирает, мир сей в неглиже,
   Как и пришел, он тоже покидает.
   Что только он богатством называет?
   Сам представляешь цену этих слов:
   Навряд наставишь ими ты ослов,
   В Рай зазывая из прихожей Ада.
   А мудрецов и убеждать не надо.
   Но слово мудрого, как яблоко, пропасть,
   Коль доведется и под снег попасть,
   Навек не сможет - семена их всходы
   Дадут когда-нибудь с весны приходом,
   Когда про яблочко забудут все давно:
   Червивым - нет ли было все ж оно?
   И капитал ведь оттого восстал,
   Что богатей богатство собирал
   Не в животе, а в доме, как Сенека
   И говорил.
   А л ь б е р т
   Так ждать рассудка века
   Нам век придется?
   К а и н
   Века? Тыщу лет!
   Но на земле встает его рассвет,
   И ты - из первых лучиков Авроры.
   Но лучше, чтобы в мире разговоры
   Не про рассвет велись, а про закат,
   Чтоб тонущий соломинке был рад.
   К тому ж закат - не ложь: волна потопа
   Уже идет на бедную Европу...
   Огня потопа, где душа сгорит.
   А вслед за этим разум воцарит
   Единолично. Я ж писал и знаю,
   Чьи завещания я исполняю.
   (уходят)
  
  
  
  
  
   А К Т 5
   ВОЗНЕСЕНИЕ АВЕЛЯ
  
  
   С ц е н а 1
   Лаборатория
  
   А в е л ь(материализуясь)
   Привет, мой брат! Наука процветает?
   К а и н(обнимает его)
   Тебе привет! Конечно! И не знает
   Она пределов, как и мастерство
   Почти любое! Чары, колдовство -
   Давно в былом. И, знаешь, смехотворны
   Потуги их и, как и не тлетворно
   Влиянье их, но что оно сейчас?
   Забава, развлечение для нас
   И только-то! Тебя я не обидел?
   Ведь я давно тебя уже не видел,...
   Пожалуй, с инквизиции времен?
   И я ж не знаю, чем сейчас пленен
   Твой ум...
   А в е л ь
   Душа. А разве ей обидно,
   Когда душе гораздо больше видно,
   Чем ум успел вокруг себя создать?
   Да, он счастливей, коли созерцать
   Ему дано одни его созданья
   И лишь фасад, что светел, мирозданья!
   Ведь ты давно критерии познал,
   Которыми лишь правду выбирал,
   Тьму предоставив выбирать другим.
   Нет, мир ваш светел, - север только дым
   Грехов своих никак все не развеет.
   Он подражать хотел, да не умеет,
   А подражает если, так не в том.
   Я говорил с одним их стариком:
   Все детство ждал, когда же повзрослеет
   И жить начнет, подрос - сказали ждать
   Мол старость надо, чтоб покой познать,
   Что заслужил. Дождался - отвечают,
   Мол Рай ему небесный обещают,
   А на Земле тому пусть будет рад,
   Что строил сам, и коль уж строил ад,
   Так в нем живи и не мешай лишь детям
   Себе самим все строить...
   К а и н
   Да, на свете
   Несчастных много, и хватает бед.
   Но не сравниться с тьмою прошлых лет
   И в этом нам. Тогда доступно знанье
   Ведь было людям, облеченным званьем,
   Происхожденьем или же умом.
   Сейчас в любой войти ты можешь дом,
   А там с экрана смотрит голубого
   На них весь мир. А раньше я такого
   Не мог представить даже. Что веков
   Любой коснуться мог, чтоб дураков
   Учил с экрана Пифагора гений?
   Пространства стерли грани, поколений,
   Любому дали счастье мир творить
   По своему, весь путь тот повторить,
   Что мы прошли, хоть разными путями,
   Но к одному итогу. С небесами
   Почти на ты - мы. Столько уж планет
   Достигли мы? И вскоре Интернет,
   Что уж связал сегодня и былое
   В одно единое, над всей Землею
   Подняв любого, всех обьединит
   В единый разум. Будет индивид-
   Народ Земли! Неужто это мало?
   В идею ж эту все как раз попало,
   Что мы тогда создали: человек-
   Народ и города-народы? В этот век
   И человека наконец подняли
   На ту мы высоту, о чем мечтали
   Вы в годы те далекие с Христом.
   Все это Интернета мы узлом
   Завяжем воедино! Нет, себе я
   Не изменил и в этой ведь идее:
   Обьединив я ж каждого из них
   Всем сразу сделаю, и всех таких
   Столь будет, сколько каждых мы имеем?
   Мощь человечества так возрастет,
   Как никогда, и, может, снизойдет
   Дорогой этой к нам и Высший Разум?
   Твои ведь души нам труднее разом
   Обьединить: культур, властей барьер,
   Неодолимое различье вер
   Мешают в том... Различия в богатстве!
   Ни в чем ином мы не достигнем братства,
   Как в разуме. Два века уж подряд
   Глаза фанатиков его горят
   И лишь сжигают на кострах друг друга.
   А в Интернете я любого другом
   Найду себе: Антихриста, Христа, -
   И сделаю друзьями их, места
   Всем предоставив, как друзьям - не боле!
   О да, конечно, здесь любому - воля,
   Но даже войны - главная игра
   Совсем не те, что знали мы вчера.
   Все жертвы живы, тут же воскресают,
   Ведь крови здесь живой не проливают
   Ни братья, ни друзья и ни враги?
   О нет, улыбку, брат, побереги
   Ты на потом. Энергия рассудка,
   Что перестал здесь быть рабом желудка,
   Во столько возрастает, что он вспять
   Мир может повернуть и тьме не дать
   Его рассеять в Хаос. Напряженье
   Столь велико его, что притяженье
   Преодолеет все ж разбег миров.
   Совместной мыслью... даже игроков.
   Не к этому ль и ты всегда стремился?
   А в е л ь
   Я думаю, что ты б не удивился,
   В ответ услышав от меня и нет?
   Ведь только средство - тот же Интернет
   И, что за ним последует уж вскоре?
   Ведь ты же помнишь, сколь несли нам горя,
   Кто братства всех лишь разумом достичь
   Пытался уж? И сколько раз их бич
   Свистал над теми, кто сопротивлялся
   И сохранить одно лишь и пытался:
   Себя, как человека, средь толпы?
   Сколь раз над миром грозные столпы
   Свои главы надменно возносили:
   Наполеоны, ленины, батыи, -
   Хоть раз они навек обьединили
   Тех, кто душой был все же разделен?
   Да, кто в душе хоть чем-то обделен,
   Не раз вставали уж под их знамена
   И добровольно шли под свод загона,
   Что крышей мира кто-то им назвал.
   Обьединяет всех и капитал -
   Не только книжный, но и настоящий.
   Обьединить пытается и ящик,
   Что вскоре встанет на любом столе.
   Обьединить... не в настоящем зле -
   В игрушечном, войну во всей Вселенной
   Ведя не настоящую, не стены -
   Галактики уж приступом беря!
   Все это видя, думаю - не зря ль
   Он дал нам слово, если смыслом полним
   Его все тем же, что однажды волны
   Потопа смыли: смерть, убийство, кровь?
   Ты покажи, какая здесь любовь, -
   Здесь на экране цвета голубого?
   О да, чтоб сделать эту даму голой,
   Заставить вспомнить можешь ты меня
   Свои же строки, где из войн огня
   Красу, но настоящую спасали!
   Но - для чего я вспомню - то едва ли
   Тех строчек стоит. Цель настоль низка
   У каждого почти что игрока,
   Чтобы смогла придать величья средству.
   Да, я согласен, всех веков наследство
   Она хранит - так может цель лишь в том?
   А человек пусть будет и скотом,
   Лишь как живой при этом всем приемник?
   Ведь только он принять сумеет волны,
   Что высший разум мыслью нам послал?
   А чтобы он при этом не скучал -
   Пускай хоть трижды станет Сатаною,
   Пускай добро разрушит все войною, -
   Лишь собирал б бездумно те слова,
   Накапливала раньше что молва,
   Теперь - машина. Может быть вторая
   Сбылась уж надпись? И в огне сгорают...
   В огне экранов души уж людей?
   Нет, есть и те, кто в мир ее идей
   С главою погрузился, но ведь детям,
   Кому экран теперь повсюду светит
   И вместо неба, не с чем ведь туда
   И погрузиться? Их огня вода
   Пустых глотает! Чем же их наполнит,
   Коль им опять понятнее лишь войны,
   Но крови здесь все ж больше, чем в игре,
   Которую вели мы во дворе?
   Там друг - не враг вставал и настоящим
   В конце игры. А здесь и враг, и ящик
   И оживая мертвые стоят.
   Так что ж из двух безвредней для ребят?
   Мне страшно, брат, - пророчество былое
   Сбывается: покрыто небо мглою,
   Коль от экрана отвести глаза;
   Возрождена пока была овца,
   Но и мертвец любой восстать из гроба
   Теперь уж может. Ужасы с утробы
   Ребенка окружают. Он готов
   Их встретить там - за гранью двух миров,
   Как Книга Мертвых это обещает.
   Жизнь не воспитывает, а стращает.
   Да в целом страх и стал уж жизнью их.
   Осталось что святое для двоих,
   Когда меж ними - телеса с экрана?...
   К а и н(мрачно)
   Я понимаю,... поздно или рано,
   Но это все ж должно произойти!
   Я лишь писал на стелле грозный стих,
   Но диктовал-то мне Енох ведь все же?
   А кто ему подсказывал - не Боже?
   А кто апостолам глаза открыл,
   Кто позволял им в небеса без крыл
   Вдруг вознестись, грядущее увидев?
   Не ты ли сам? И что, конец предвидев,
   К нему наш мир не должен быть готов?
   Иль это ложь, страшилка для веков?
   Ведь умер кто, тот в том не убедится.
   Но жив пока, - он все-таки боится,
   И можно им лишь страхом управлять.
   Не это ли пришел ты мне сказать?
   Но ведь меня ж, ты знаешь, заставлять
   Не надо верить в Господа и в чудо!
   Иль и меня, почти что как Иуду,
   В неведеньи держали, чтоб, как он,
   Предал того, кто будет вознесен
   Благодаря предательству, подстроив
   Его заранее? Нет, я не строил,
   Но знание свое во все вложил!
   А это все ведь не создашь из лжи?
   И чтоб в трудах своих не сомневался,
   Как он, и я в неведеньи держался?
   Но кем, скажи? Я ж верил: не спасти
   Мир от конца, - так хоть уж подвести
   Его к концу ужасному готовым!
   И сохранить хоть что-нибудь для новой
   Дальнейшей жизни! Что ж еще? - слова!
   Будь человека голова мертва -
   Все знанье сохранит его машина.
   Будь откровенен - разве есть причина,
   Чтоб от меня, от брата все скрывать?
   Ведь коль что надо - буду выполнять
   Беспрекословно! Но скажу - вершины
   Мир не достиг, чтоб обрести конец!
   Да, я согласен, я все ж - не творец:
   Вдохнуть все ж душу не могу металлу.
   Но помоги ж ты мне хотя бы в малом:
   Дай знать - зачем я это все творю!
   Я откровенно это говорю.
   О да, Энергию людей дороги
   Несли тогда, теперь же гонят токи
   По проводам. О да, твои поля
   На небесах? - теперь же вся земля
   Укутана полями, что любого
   Оно охватит вскоре... и былого.
   В грядущее вот только заглянуть
   Я не могу пока - закрыт мне путь.
   Здесь разум пред душою все ж бессилен.
   Но все же мир и разума обилен?
   А то. что мне в вину поставил ты?...
   Да, я бессилен перед властью тьмы!
   А в е л ь
   Так возмущался я как раз же тьмою!
   Ведь, что бы мы не создали с тобою,
   Она ему свое наперекор
   Всегда создаст. Но этот разговор
   Уже - в былом. Да, Разум-Мир ты создал.
   Но сможет ли он обратиться к звездам,
   Не создавать идеи, а принять
   И то, что свет несет их нам, понять?
   Ужель меж звезд, как на Земле, достойны
   Мы получить в наследство только войны?
   Вот чем сейчас мой мозг отягощен.
   И не к тебе укор мой обращен,
   И не укор - вопрос! Пока ж планета
   Все ж не готова наша для ответа:
   В чем смысл ее, зачем нас Бог создал,
   Зачем нам душу, тело, разум дал.
   Узнав его, она ж распорядится
   Не так, как надо им - того боится
   Моя душа. Ведь все пока во вред
   Используется, даже Интернет.
   Ведь духа править коль не смог полями,
   Он сеть иную развернет над нами?
   И не душой, так разумом людей
   Начнет он править с помощью идей,
   Или ж подкоркой - с помощью тех токов,
   Чем ты гордишься. Тьма, мой брат, жестока.
   Коль пред душой бессильна все ж она,
   То над инстинктами она сильна.
   Вот в чем мой страх - совсем не возмущенье!
   И дело в том, что я полей смешенье,
   Пока что легкое, но все ж узрел.
   А это ведь не только уж для тел
   Опасно - для души и в целом духа?
   Представлю только - в горле сразу сухо,
   А в голове бушует ураган!
   Представь: не поле в небе, а туман,
   Сплошная облачность, как на Венере,
   Что страстью плотской рождена! И звери
   Могли такое ж породить. У них
   Любовь все ж чище. Пошлостей людских
   Они не знают. Что же, бесполезно
   С тобой мы жили? В небеса залезла
   Рука людская и опять с мечом.
   И ведь не скажем мы, что ни при чем
   С тобой мы здесь? Коль я бы человека
   Так не вознес, до этого бы века
   Жил он рабом царей своих, скотом!
   Да и твоя наука бы при том
   Плелась за верой, не ступая шагу
   Ей поперек. Все б подчинялись Магу,
   Который дальше б власти не пошел,
   В тени б своей росточком бледным цвел,
   На медитации лишь тратя силы.
   И белым бы, и черным бы хватило
   Душ тех и тех: как светлых, так и злых.
   Была бы треть все время молодых,
   Треть старых, ну и треть с грехом знакомых.
   От темноты бы мало кто законы
   Решился нарушать бы средь рабов.
   Теперь наоборот: средь них богов
   И их заветы редко почитают.
   И то свободой выбора считают!
   Я в трансе, Каин! Лучше б ты убил
   Меня тогда! Уж лучше бы я жил,
   Горел в Аду, или ж во тьме растаял,
   Чем в сеть попасть, которую поставил,
   Выходит, сам же, где для дураков
   Не так обидно, может, оказаться,
   Как мне, который мудрецом, признаться,
   Себя считал. И в том хотел богов
   Достичь высот. Ты говоришь - тебя
   Я обвиняю? Да куда себя
   Девать не знаю от стыда, о Боже!
   Неужто наказал меня ты тоже
   За грех лишь тот, что я отца и мать
   Заставил слезы горя проливать,
   Когда его и не было ведь - горя?
   Так наказал меня б, ведь я не спорю,
   Что по заслугам? Но мои ж труды
   Не для меня ж должны бы дать плоды?
   Что мне от них? Ведь удовлетворенье
   Мог получить, создав стихотворенье
   Об этом всем, в котором бы концом
   Была удача? Ведь меня венцом
   Терновым после жизни долгой скуки
   Накажешь разве?! Мне ведь эти муки
   Разнообразят даже чем-то жизнь?
   Да я б молил тебя: хоть чем унизь!
   Хоть каждый день готов идти на плаху...
   Но это ж дело не мое, что прахом
   Пошло сейчас? Оно ведь и Твое?
   Иль я не прав? И все как раз идет
   К тому концу, который и намечен?
   И это шутка? Да, Ты тоже вечен,
   А вечность - скука страшная, о да!
   Прости. Господь, сгораю от стыда
   От этих слов,... но я не понимаю.
   Ужели ж тьма Землею управляет,
   Что здесь запас энергии создать
   И всю материю, весь свет собрать,
   Освободив тем самым ей пространство?
   А с верою, любовью все жеманство
   Лишь для того, чтоб побудить умы,
   Борясь как будто против власти тьмы,
   Лишь для нее и множить прототипы?
   Что создаем мы? - только логотипы,
   Лишь оболочки слов, слагая в стих...
   Но смыслом наполняют черным их
   Уже другие? Даже пусть и белым!
   Пусть мы и впрямь творим благое дело,
   Но для чего? Зачем его запас?
   И ль может впрямь тьма породила нас,
   Сопротивляясь разбеганью света?
   Ведь разобраться коль - предела нету
   Его разбегу, вечность есть и в том,
   Лететь чтоб в направлении одном
   И никогда назад не возвращаться.
   И пустота все ж будет заполняться,
   переставая быть уж пустотой.
   И коли сил нет у нее самой
   К сопротивленью - разум породила,
   Чтоб он и был как раз той самой силой?
   К а и н
   А есть ли разница - кем порожден
   Тот, кто в добре и вере убежден?
   К тому ж, материя и состояла
   Из двух частей извечно, третью знала,
   Лишь как слиянье только этих двух.
   И я уверен в том, что так и дух
   На части две - извечно разделенный.
   Ждать для него особенных законов -
   Наивно все ж. И свет, что жизнь дарит,
   Из двух частиц, ты ж знаешь, состоит.
   Из равноценных! В чем-то и похожих.
   Не будь одной - он был бы уничтожен
   В один лишь миг! А тьма? - она пуста!
   Как и заброшенных дорог верста,
   Где доброго нет путника и злого.
   А в е л ь
   И чтоб ходить там начали по новой,
   От злого добрый должен побежать?
   К а и н
   Но чаще злой все ж предпочтет шагать
   Добру навстречу. Их друг к другу тянет.
   Лишь братья меж собою расстоянье
   Стремятся увеличить. Двух зверей,
   различных в чем-то, рядом ты скорей
   Увидишь, чем похожих абсолютно!
   Тем не ужиться, и ежеминутно
   Лишь будут отношенья выяснять.
   Поскольку ж им друг друга не подмять -
   Погибнут оба! Вот добра проклятье!
   Я думаю, ты помнишь нас, двух братьев?
   Двух одинаковых почти во всем,
   Посколь и мать похожа ведь с отцом
   Во всем была. О нет, все то, что пишут, -
   Все ерунда, ведь обьясненья ищут
   Того, что все же не произошло?
   Тебе добро приписывают, зло
   Мне отдавая. Я, брат, не в обиде.
   Свидетель - ты, как в зеркале мне виден.
   Но как бы нас друг к другу не влекло,
   Ведь что-то ж неизбежно развело
   Нас изначала? Близнецы ж недаром
   С тех пор душой отличною и даром
   Наделены, что в сумме одного
   Могло б составить. Мы же для того
   Путь разный выбирали, чтоб хоть что-то
   Сближало нас друг с другом.
   А в е л ь
   Оттого ты
   Душою пренебрег?
   К а и н(смеясь)
   А ты - умом?
   Хоть и на расстояньи об одном
   И одинаково мы мыслим все же.
   А в е л ь
   И об одном душа болит.
   К а и н
   Не можем
   Одно и то же делать. Почему?
   И это же присуще и всему:
   Материи, Вселенной, даже духу!
   Не состои из половинок двух он:
   Из черной и из белой, - то тогда
   Во тьме бон распылился навсегда.
   Ничто б его к сплоченью не тянуло.
   Законы, брат, сильны - не обманула
   Их даже тьма! Она ж - ничто одна!
   Она - не зло, я думаю. Бедна
   И тем, и тем. Не истинна, не ложна.
   Она лишь свету противоположна,
   А свет из двух частичек состоит:
   Из злой и доброй, - потому летит
   Во тьме он вечно, что ведь неразлучны
   Частички эти. То собьются в кучку,
   То отойдут на шаг, но уз порвать
   Они не могут! Как отец и мать,
   Слиянье чье лишь жизнь и порождает.
   Но что же их в обьятия толкает?
   Различие, что и родит любовь!
   Что миру дарит голубая кровь? -
   Да ничего, помимо лишь разврата
   И быстрой смерти. Для чего нам врата
   Того же Рая одолеть мечтать,
   Коль на Земле б могли его создать?
   Земля - граница Ада лишь и Рая!
   И тот, и то собой мы наполняем,
   лишь для того, толкнуло чтоб опять
   В обьятья нас, чтоб снова здесь создать
   Нам жизни свет. В том вечное движенье -
   В добра и зла взаимном притяженье
   При ненависти вечной и вражде.
   С того-то вечно пребывать в беде
   Средь нас кому-то все-таки придется.
   И хорошо - не знают, что дается
   Им зло, как неизбежность. Выбор их
   Здесь ни при чем. Всегда среди двоих
   Один наградою лишь Рай получит.
   Второго ж Ад извечно будет мучить,
   Но ради дела общего страдать
   Ему придется. Коль могли бы дать
   Мы Рай для всех, то не было б проблемы.
   Но мы б тогда перед другой дилеммой
   Предстали б все: а быть или ж не быть
   Всему - не нам лишь. Нет лишь только Рая,
   И только Ада тоже не бывает.
   Мы ж изначала тем разделены.
  
   И почему дни были сочтены
   У рода Сифа? Одного рожая,
   Они сынов лишь делали для Рая,
   Чем обрекли на вымиранье род!
   А после Ноя же пошел народ
   Во всем различный с самого начала.
   Бедняге Хаму зло впервой попало.
   Сим то и то сумел себе забрать.
   Лишь Иафет бедняга думал взять
   Себе добро, сынам чтоб по наследству
   Его лишь дать. Меж них же по соседству
   И то, и то прижилось. Так с тех пор
   И повелось: один - святой, тот - вор,
   Один - богач, другой же - раб блаженный.
   Меж ними стали возводиться стены,
   Но что стена, коль зло к добру влечет
   Великой силой, коли чет-нечет -
   Закон всему?
   А в е л ь
   Так выбора что ль нет?
   К а и н
   Конечно есть, но не такой, как свет,
   Его пытался беднякам представить,
   Да и себе внушить, чтобы оставить
   Себе лазейку хоть какую в Рай.
   Коль хочешь в Рай, добро все ж отмеряй
   Намного большею ты все же мерой.
   Надеяться, молитва что и вера
   Спасет того, душа кого полна
   Грехов без меры, где добра видна
   Лишь пленка тонкая нет, бесполезно.
   Коль перетянет зло, их только бездна
   Мук сотворенных ими ж будет ждать.
   С тяжелой ношей птице не летать!
   Поэтому путь в Рай безмерно труден
   Для взрослого мужчины. Там ведь будет
   Детей и женщин много, а для нас,
   Хоть поневоле ты в грехах погряз,
   Пробиться нелегко туда. Нас силой
   Да и умом Природа наделила
   Не зря, ведь тяжкий путь преодолеть
   Нам предстоит. Чтоб с ношею взлететь,
   Нужны нам крылья сильные. От злобы
   Грехом ведь мать мы наделили, чтобы
   Не жгла нас зависть. Труден путь мужчины...
   Но все-таки не вижу я причины
   Нам руки пред судьбою опускать.
   И я мечтал, что только благодать
   Когда-то воцарится на Земле...
   А в е л ь(в сторону)
   Об этом думать - не мечтать бы надо.
   Тогда, быть может, и не знали б Ада?
   К а и н
   Но жить придется и в добре и в зле,
   Что жизнь собой слагают в равной мере.
   Но кто мешает всею силой верить,
   Творить добро, чтоб в вечности попасть
   В цветущий сад - не в злобы вечной пасть,
   Куда путь легок? Нет, мой брат, блаженства
   Не обещай им даром. Совершенства
   Должны достичь и Рай тот заслужить!
   Ушло то время, где бездумно жить
   Могли рабы. Теперь ведь все свободны?
   О да, одет он плохо и голодный! -
   И что с того? Всем разум нынче дал -
   Бери, копи духовный капитал.
   Свободно думать раньше и общаться
   С умами чтоб, он должен был богатство
   Иметь большое или знатный род,
   Иль сам быть тем, искали б с кем общенья,
   Что изредка дается и с рожденья.
   Теперь любой из них и весь народ
   Имеет это и почти бесплатно.
   Так выбирайте ж сами: или к злату
   Стремиться там ненужному, иль ум
   И дух свой развивать. Нет, тугодум,
   Блаженный ли сегодня не достоин
   Уж будет Рая, как и грозный воин,
   Кто бой считает лестницей туда,
   Профессией - считать ее ступени.
   А в е л ь(в сторону)
   Последние, конечно, вне сомнений.
   К а и н
   И тот, из уст которого вода
   Течет рекой, когда мир мыслью полон,
   Одно получит - погребенье в волнах
   Реки забвенья. Кто живет лишь днем,
   Лишь настоящим в век, когда огнем
   С экранов синих прошлое пылает -
   Огнем умов великих, кто желает
   И может ум твой до небес поднять, -
   Тому высот небесных не видать:
   Там серости не место. Выбор все же
   Теперь иной: не те, кто славит Боже,
   А кто Его достоин, попадут
   В Его обитель. Души чьи цветут -
   Тому и Сад! Злу, серости - болото!
   А в е л ь
   Ты так считаешь? Только слишком что-то
   Зла стало много.
   К а и н
   Видимого зла!
   Ведь не потрогать нам плодов ума,
   С того оно вокруг и не заметно.
   Но кто ему отдался беззаветно,
   Кому кумиром стал лишь интеллект,
   Его ж лишили цели на Земле
   И в небесах, пред ним воздвигли стены,
   Пройти через которые блаженным
   Лишь обещают? Вот где скрыта тьма!
   О как боится все ж она ума?!
   На грех его толкает, в Ад роняя
   И этим Рая силы ослабляя.
   А коли так, коль будет только Ад,
   То свет ослабнет, повернет назад,
   Погаснет вовсе, сдастся перед тьмою.
   И я уверен - мы должны с тобою
   Не только душам - интеллекту дать,
   да, веру новую! Ведь благодать
   Его все ж ждет, а он того не знает.
   Он Сведенборга ж сказки не читал,
   Кто был умен, а дуракам писал?
   Поэтому-то вены и вскрывает
   Себе студент. Наркотик лишь с того
   Он принимает - мы ж с тобой его
   Лишили цели, лишь душе блаженство
   Пообещав? Но душ ведь совершенства
   Без разума величья не достичь?!
   Блаженные, убогие - лишь дичь
   Для власти и богатства, как и воры!
   Ведь не борьба же с ними - разговоры
   Одни идут? Они ведь им нужны?
   Иначе ж фараоны ведь смешны,
   Коли ни с кем бороться им не надо.
   Иначе ж пред собою в бездну Ада,
   Как штрафников, им некого бы гнать
   Вдруг стало, если б только воровать
   И убивать другие перестали?
   Те, Ада кто достоин, и создали
   Здесь грешников, чтоб те места заняли,
   Ад переполнив, место чтоб в Раю
   Освободить для верхних на краю.
   Вдруг для баланса там кого не хватит,
   То Бог, конечно ж, не вора прихватит,
   Не наркомана, а богатство, власть, -
   Тех, кто возможность низко не упасть
   Имеет все ж. И оттого детишек
   Они с веры помощью, и книжек,
   Ну а теперь и с помощью кино
   Толкают в зла открытое окно!
   Не видит смысла жизни ум ученый!?
   Хотя лишь он ведь ищет! Удрученно,
   Но ищет все ж? Лишь он - никто иной!
   Ты посмотри, что стало со страной,
   Ты о которой говорил? Кто ищет
   Смысл сущего всего, тот нищим
   И стал, и будет. Если бы искать? -
   Они теперь мечтают потерять.
   А дети как? Как пугало пред ними
   Стал интеллект с проблемами своими.
   Затмило разум злато, и душа
   Подобьем стала медного гроша!
   Но все ж жива! И здесь ли не помочь им?
   О да, нет средств у нас и полномочий!
   Но дать им знать, что правы все ж они,
   Что их земные беды - только дни,
   И только ум их вечности достоин, -
   Мы ж это можем?
   А в е л ь
   Да, обеспокоен
   Я этим тоже. Да, была страна
   Обителью и нищих, но ума.
   От мыслей злато их не отвлекало.
   Но хлеба им как раз на то хватало,
   Что ум свободным над землей парил.
   Им бы души решить еще проблемы,
   И воспарили б все они к Эдему,
   Но а сейчас им не поднять и крыл.
   К а и н
   А где в почете он? Где от обжорства
   Страдают люди, с помощью проворства
   А не ума достигнув... полноты
   Своих мечтаний? Там, где бедноты
   Не очень много и она блаженна?
   Но там как раз и бьется ум о стены
   Не ведающей смысла головой!
   И хорошо, коль плотскою мечтой
   Ты заражен попутно - помогает
   Она за жизнь держаться, но летает
   Рассудок этот низко над землей...
   Я ж и позвал тебя, с твоей душой
   Найти чтоб выход. Сам его не вижу,
   Хотя и мозг до капли свой уж выжал.
   Грядет уже какой по счету век,
   А смысла своего ведь человек
   Так и не знает?
   А в е л ь
   Да, все ж время веры
   Былой уходит. Чувствами не в меру
   Оно цвело. Любовь, искусство, честь -
   Его кумиры. Бед не перечесть,
   Но затмевало их величье цели!
   Теперь иное. Да, нас выбор делит
   На мыслящих хоть в чем-то или ж нет.
   Хоть разума давно минул рассвет,
   Но день его все ж наступил бесспорно!
   Теперь любовь ли, чувства - все ведь порно
   Вдруг обнажило, сбросив с них листок.
   И только разума чист голосок.
   Его представить в неглиже непросто.
   Да и богатства, алчности коростой
   Не обрастет он - убивать себя
   Он вряд ли будет. Только ведь любя,
   Инстинкты может спутать мы с любовью?
   Лишь разум наш никак не связан с кровью
   И с плотью нашей. Да, лишь он - оплот
   Последний Духа!
   К а и н
   И возможно плот,
   Что нас спасет от нового потопа?
   И лишь его мы видим с кинескопа,
   Где и душа, и тело - только миф!
   А в е л ь
   О да, в потопе огненном он жив
   Один, как Ной, останется, я знаю.
   Но, как и Ной, меня он возмущает
   Как раз вот этим. Но какой иной
   Есть выбор у него? И Ной
   Одно мог выбрать: или все ж спасться,
   Или ж воде беспомощно отдаться,
   Тем на земле сгубив навеки жизнь.
   Так в чем сейчас великий гуманизм:
   Спасти хоть разум или дать погибнуть
   Всему тому, что Бог сумел воздвигнуть
   Здесь на Земле для цели внеземной?
   Навряд ли спорить буду я с тобой,
   Хотя за душу все же мне обидно.
   Вторая роль ведь так уж незавидна
   Для той, кто первою была всегда!
   Но коль грозится поглотить вода,
   То и соломинке ты рад уж будешь.
   Я думаю, ты, Господи, рассудишь
   Нас коли что?! Но выход лишь один...
   Ну, я пойду. Надеюсь, победим
   И в этот раз?
   К а и н
   Надеюсь!
   А в е л ь
   Ну, пока!
   (уходит)
   К а и н(один)
   Так никогда нас не сведут века.
  
  
  
   С ц е н а 2
   Келья
  
   А в е л ь(один)
   Смешно ей богу мне, но только, брат,
   Христос второй - Коперник был распят
   Уже давно. Давно уж и наука
   Преодолев гонения и муки,
   Как вера та, всю землю залила,
   Гораздо шире распахнув крыла,
   Чем вера. Та никак противоречий
   Преодолеть не может... только в речи,
   Поскольку в сути вроде б - и одна.
   Но здесь моя заслуга не видна,
   И роль моя скорей была подспудна,
   Посколь Коперник и Джордано Бруно -
   Твои друзья. Со мною Галлилей
   Коль говорил, лишь стоя у дверей
   Небесных сфер. Помог лишь укрепиться
   Ему я в вере, что "она вертится!".
   И ты ж давно построил свой ковчег?
   Вопрос в другом: кто этот человек,
   Кто от огня священного потопа
   Теперь спасется? Да, ведь филантропу
   Сказать непросто, что мол одному
   Тебе спастись, а остальным ко дну
   Идти придется. Век все ж гуманизма
   Переживаем? Ну и что, что низмен
   Тот человек и не высок умом?
   Ведь если каждый бы открыл бином,
   То какова была б цена бинома?
   О да, конечно, многое знакомым
   Мне показалось в голосе твоем.
   И понял я, что все умы спасем,
   Кто хоть какой-то в мысли след оставил:
   Картин ли в виде, музыки иль правил,
   Поступком ли великим, - что вобрал
   В себя ковчег твой. Там ты всех собрал
   Людей известных: с Евы и Адама.
   Да, места мало занимают дамы,
   Кто вместо слов рожали нам детей
   И кто страдал скорее от идей,
   Тобой рожденных, человек-мужчина.
   Но я не вижу все-таки причины
   Бросать одних их все же на Земле.
   Уж кто одно добро творил во зле,
   Так лишь они. А то добро - лишь дети!
   Вот я кого б одних на целом свете
   Оставил бы, создав тем самым Рай
   Здесь на Земле. Средь нас же выбирай -
   Не выбирай - всегда на зло наткнешься.
   Хоть где-то ты и в чем-то ошибешься,
   А коль не делал ничего - добра
   Тем не добавил. Только детвора
   Зла не творит. И, если приглядеться,
   То Рай и есть ни что иное - Детство!
   Ведь в том и был учений всех секрет.
   И кроме деток претендентов нет
   На твой ковчег. Еще раз чтобы Ною
   Доверить мир, чтоб вновь его войною,
   Вином и кровью б он его залил?
   Нет, у меня бороться нет уж сил
   Со злом Земли, каких бы оправданий
   Не слышал в пользу я существований
   Добра и зла совместно на Земле.
   И твой ковчег уже в пути! Везде
   Их имена в компьютеры забиты,
   Где их соперники, хоть имениты,
   Но все они - участники игры
   И сверстники Великой Детворы,
   Не более того. Не столь и важен
   И возраст нам, ведь сохраниться каждый
   До лет глубоких мог бы, как дитя.
   Все те, кто за компьютером сидят,
   Играя в игры, - все они в ковчеге.
   Не все, конечно, доступ к этой неге
   Еще имеют. Не во все дома
   И даже страны уж дошла волна
   Великого потопа, что смывает
   Весь бренный мир и только оставляет
   Лишь то, что нужно для самой игры.
   И лишь когда любой из детворы
   В ковчег тот сядет, кончится все это!
   А может будет даже рядом где-то,
   Под гладью вод экрана, там - на дне.
   Так мало ль что приснится нам во сне,
   Коль жизнь сама лишь только на экране?
   Все взрослые, все грешники в тумане
   Погрязнут глупых сует и забот.
   Все из сегодня в прошлое уйдет
   Взамен того, что на экран вернулось...
   Картина предо мной вдруг развернулась,
   Как и тогда, когда над гладью вод
   С тобой парили мы. Уже идет
   Тысячелетье третье от Христова
   Рождения... И небо вдруг по новой
   Голубизной разлилось по Земле.
   И все, что раньше корчилось во зле,
   В огне исчезло цвета голубого.
   И только дети, всюду детвора...
   И меж небес не жизнь идет - игра!
   Что для нее - Галактики и стены?
   Пределов нет игрушечной Вселенной!
   И что ей тьма, коль можно в цвет любой
   Ее окрасить? В белый, голубой,
   В сиреневый, зеленый, даже в черный -
   Не в страшный тот, а просто в рукотворный,
   Всего в один из множества цветов,
   Что тоже часть божественного света,
   Несущего вопросы и ответы...
   Сколь к этой цели шли с тобой веков?
   И честно, было жалко мне признаться,
   Что я давно сумел уж догадаться,
   Что ты нашел ответ все ж на вопрос.
   А мне обильно, да! Ведь так он прост,
   Но не меня великая планида
   Все ж одарила. Чтобы скрыть обиду
   И зависть, для того и промолчал.
   А ведь в душе я о другом кричал,
   А не брюзжал, но ты не догадался.
   Ты ж в правде слов ни раз не сомневался!?
   И ты был прав! Вся ложь, что в них жила,
   Коснувшись детства, тут же умерла...
   Но я ж идти куда-то собирался?
   (растерянно выходит)
  
  
  
  
   С ц е н а 3
   Город
  
   А в е л ь
   Привет, малыш!
   М а л ы ш
   Привет тебе, отец!
   А в е л ь
   Куда спешишь?
   М а л ы ш
   Скопил я наконец
   На часик денег.
   А в е л ь
   Хватит ли?
   М а л ы ш
   Конечно!
   Мне лишь войти туда! Я в тьме кромешной
   За час всего свой новый мир создам
   И там останусь.
   А в е л ь
   Да, ушел Адам...
   М а л ы ш
   С того, наверно, что не сам он создал?
   А в е л ь
   А мне с тобою можно?
   М а л ы ш
   Знаешь, к звездам
   Вдвоем, конечно, веселей лететь...
   А мне за час, боюсь что не успеть
   С другим связаться с кем по Интернету?
   Поэтому тебя в свою ракету
   Я все ж возьму, но... только тишина!
   А-то словесная пойдет война,
   Пойдут подсказки, будто ты умнее,
   И мол тебе, как старому, виднее...
   А посмотреть вокруг?...
   А в е л ь
   О нет, молчу!
   Творцу мешать не только не хочу,
   Но просто прав на это не имею!
   Сам должен делать все - на то и Бог.
   Я ж, что хотел, давно создать уж смог.
   Теперь тебе всецело доверяю.
   М а л ы ш
   Тогда пошли скорей - вдруг опоздаю!
   (заходят в игровой зал)
  
  
   С ц е н а 4
   Пустыня
  
   А в е л ь(сидя на камне)
   Не все из вас подумали, что Авель
   Настолько примитивен и банален,
   Что так легко в конец поверить мог
   Своих сомнений? Но я все ж - не Бог,
   Не сомневаться чтобы? Он лишь может
   Творить, как сам же на душу положит
   И без сомнений. Истина ведь - он!
   А как работает его закон?
   Хоть кто заметил хоть одну ошибку?
   Мгновеньем позже, что должно, улыбку
   Подарит Солнце? Звезды - хоть одна -
   Нарушат строй? А воля, власть дана
   Ему над всем, но Он не позволяет
   Капризов иль ошибок, хоть и знает,
   Что над собой лишь только Он - судья!
   А нашей жизни утлая ладья
   Плывет туда, куда изволит случай
   Ее погнать, как будто неминучей
   Он силою один лишь наделен.
   Ведь даже Солнца светом ослеплен
   Наш человек не хуже, чем и тьмою?
   А почему? - не знает, что с собою
   Несут и свет, и тьма в его глаза.
   Не знает человек, зачем лоза
   Иль хмель иной их вырывает души
   Из плена тел и, словно войны, рушит
   Ряды их стада, в небе облака
   Их душ сгоняя. Сила велика,
   Что в них скопилась, но распорядиться
   Не им придется. Те же, кто молиться
   Не устает, вздымая к небесам
   Свой ясный взор, кто внемлет голосам
   Святых заветов, облак формирует
   Порядок строгий, словно бы рифмует
   Их строки в небе, где их мир-поэт
   Рисует восхитительный сонет,
   Звучанье чье - молящимся отрада.
   И первым тем приманка иль награда
   Недаром иллюзорная дана:
   Что делать, коль душа у них годна,
   Как матерьял чужому вдохновенью?
   Его туманной силой сможет гений,
   Как сеном подпитать Пегаса пыл.
   И мощь придать размаху светлых крыл,
   Но не роняя тень на оперенье.
   О да, не всех устроит, без сомненья,
   Такая роль небесного овса.
   Но каждый лично выбирает сам
   Свою судьбу - написаны лишь роли!
   И то, что ты, к примеру, алкоголик,
   Маньяк-убийца, вор иль педераст,
   Чьи страсти он на корм коню отдаст, -
   То выбор твой! А то, что нужен кролик
   На корм лисе, то не тебе решать.
   Единственное только - выбирать
   Возможность дал Он все же человеку,
   В отличие от рыбы, той, что в реку
   С рожденья попадает. Выбирай!
   Тебе недаром даден детства Рай
   В начале самом: можешь приглядеться
   И сам решить, во что ж тебе одеться:
   В святого тогу, в шкуру ли осла.
   Беда в другом, что средь людей числа
   И тот, и тот, конечно же, найдется,
   Ведь многие берут, что остается,
   Не зная, что у них все ж выбор есть!
   Потом обиженный впадает в месть,
   Усугубляя сделанный им выбор,
   Посколь не знает, что рожден не рыбой,
   И может, как мячом, судьбой играть,
   Имея право - право выбирать!
   До самой смерти! Ведь не зря ж Рай детства
   Вновь возвращают старцам, оглядеться
   Еще чтоб раз он перед смертью мог.
   И после этого жесток ли Бог,
   Коль человеку, также и народу,
   Да и всему земному также роду
   Он дал свободу выбора, себе
   Того не дав?
   (встает с камня)
   И вот мы их судьбе
   Не просто выбор - мир весь предлагаем!
   Не шкуру уж чужую надеваем,
   Толкаясь в суете очередей.
   Любой же вскоре из земных людей,
   Как и когда-то сыновья Адама,
   Получит выбор: Или тот же самый
   Мир взять, чужую шкуру нацепив,
   Иль стать творцом, такой мир сотворив,
   Где шкура для тебя мала любая.
   Но мы не степь, не лес им предлагаем,
   Где зверь, стихия - для творца пример!
   Вся мудрость, красота великих эр,
   Величие земного мирозданья -
   Вот кирпичи, что им для созиданья
   Собрали мы в стена'х библиотек,
   В машинной памяти. Там человек
   Найдет ответов столько, сколь вопросов
   Ввек не родит, - и для чего? - непросто
   И знать ответы, как их знает Бог!
   Ведь и ответы зная Он не смог
   Создать весь мир в единое мгновенье,
   Остановив тем самым все движенье,
   Развитие, что означало б смерть?
   Да, выбор был бы проще: верь - не верь, -
   То все равно, коль существуешь вечно.
   И Бог тогда бы тоже был беспечен,
   Как и сейчас порою человек.
   Конечно, да, не сможет и за век
   Он сделать то, что вечности достойно.
   И много времени отнимут войны,
   Что уж сейчас меж звездами идут
   В пространстве мысли, но меж звезд редут
   Надежнее, чем мыслью - не построить!
   Но что поделать, коли мир освоить
   Труднее, чем его завоевать?
   И мысль чужую легче восприять,
   Своею сделав. Есть меж них деленье
   На тех, кто время уделит творенью,
   И тех, кто будет только потреблять,
   Приобретая так или иначе.
   Но будет каждый все ж решать задачу:
   Создать, собрать неповторимый мир,
   Где Демиург он будет иль кумир, -
   Но лично сам за имя отвечая,
   Которое он в память загоняет,
   Как до него то сделали Платон,
   Христос, Вольтер, Батый, Наполеон,
   Кто за чужой не прячется спиною
   И не сольется с серою толпою,
   Где нет имен, и где не виноват
   Он - безымянный и простой солдат.
   Да, здесь любовь и страх, и жажда жизни
   Им - не критерии. В любом том изме,
   Каким болел мир прошлый, уличать
   Их бесполезно. Рамки ж назначать,
   Чего и Бог не делал, дав свободу
   Любому человеку и народу? -
   Бессмысленно! И алгоритм игры
   Они сменить ведь смогут, коль миры
   Они решатся создавать по новой.
   Одна лишь рамка есть, одна основа -
   Как прежде Слово, но обьединять
   Оно теперь должно - не разделять.
   Для этой цели строить пирамиду
   Один язык допущен был, планиду
   Других пришлось совсем иным отвлечь:
   В софистике бессмысленной их речь
   Почти два долгих века упражнялась,
   Из новых слов создать свой мир пыталась,
   Пока язык простой, мастеровой
   Воздвигнул пирамиду над водой
   Пустых речей. Любому есть там место,
   Как человеку, и не будет тесно
   Там никому, кто на нее взойдет,
   Поскольку расширяясь восстает
   И наверху предела не имеет.
   Какая ж вера у него, идея -
   Ей безразлично. Разницы полов
   Здесь тоже нет. Все так, как у богов.
   Заслуги, званья, возраст, цвет ли кожи,
   Происхождение, богатство тоже
   Здесь не важны. И разница ума
   Не так существенна, посколь сама
   Настоль умна, сколь их обьединяет
   И каждого всем тем и наделяет,
   Владеет чем. Таков он - мир-миров.
   О да, мы создали Людей-богов.
   Но брат все дальше раздвигает стены,
   Где ждет нас, может, Человек вселенной,
   Хотя пока лишь Человека-мир
   Оформить надо бы, хотя эфир
   Ограничений или же пределов
   И не имеет. За одним лишь дело
   Здесь может стать - за словом. Да, опять!
   Чтоб свой предел, что создали, прорвать,
   Язык должны мы возвратить господний,
   Тот, на котором небо, преисподня
   Ведут между собою разговор.
   Вновь нужен Прометей нам, смелый вор,
   Опять за всех готовый на распятье.
   И вот его-то должен подобрать я,
   Да и помочь в великом воровстве.
   Мальчишка тот в машинном колдовстве
   Так преуспел, но вот происхожденье
   Его смущает. Боже, снисхожденье
   Вновь твоего в который раз молю!
   Да, по Христу я до сих пор скорблю,
   Ты знаешь, как! Но что поделать, Боже,
   Коль человек простой понять не сможет
   Язык Богов? Я сам готов им стать
   И наказание за то принять
   Из рук твоих любое. Мне ведь в тягость
   Влачить мой груз извечно. Было б в радость
   И наказанье мне в любой момент!
   Да, я согласен, то - не аргумент,
   Коль пострадав но обретешь величье!
   И я согласен даже на безличье
   И безымянность горького пути.
   Но не меня - другого нареки
   Своим ты сыном, обреки на подвиг.
   На языке ж господнем будем оды
   Мы в честь его геройства сочинять?
   Я ж помню тот язык, но начинать
   Все ж не имею права новой эры!
   Ведь мы стоим все ж на пороге веры
   Совсем иной, чем знали до сих пор?
   Да, меж богов, религий мы раздор
   Преодолеем, это без сомнений
   И я бы сделал. Но лишь яркий гений
   Взамен сумеет новую им дать,
   Ее чтоб приняли, как благодать,
   Не как рассудка хладного творенье.
   Я ж не решаюсь сам...- могу лишь ждать.
  
   Входит Малыш
  
   Ты что, Малыш, покинул Интернета
   Поля златые?
   М а л ы ш
   Доступа мне нету
   На те луга - высок вокруг забор
   Мирских условностей. Что мог бы вор
   И взрослый сделать - мог бы, да не хочет, -
   Я не могу. Что, прикоснуться к ночи
   Их мира денег, выйти чтобы в свет
   Но с длинной тенью? - даже Интернет
   Того не стоит. Столь чиста Машина,
   Что перед ней предстать я, как мужчина,
   Боюсь слегка... Да, ею овладеть.
   Ведь так непросто ей в глаза глядеть
   И не влюбиться в святость неземную.
   А в е л ь
   А полюбить ее, как мать родную,
   Как Божью Матерь мысли и ума?!
  
   М а л ы ш
   Я знаю, что как женщина она
   Ласкать умеет.
   А в е л ь( в сторону)
   Что ж эдипов комплекс
   Знаком уж ей. Ведь чувствами преполнясь
   К дитю, чей разум, созданный тобой,
   Похож на твой, но только молодой,
   Неискушенный в знании последствий;
   Войдя в него, ты окунешься в детства
   Счастливый Рай... со знанием цены...
   В детей мы неизбежно влюблены
   И счастливы, когда любовь взаимна!
   Любовь же разумов настолько дивна!,
   В отличие от тел и... душ людей -
   Старея он лишь только красивей,
   Да и моложе, видимо, с годами
   Становится. Конечно, и с веками!
   Да и понятно, чем ведь больше он
   Здесь познает, тем шире горизонт
   Пред ним незнанья и разумной жизни.
   Когда душа готова уж на тризну
   Предстать виновницей, от счастия устав, -
   Наш разум плачет! Силы лишь набрав
   Он покидать не хочет жизни ниву,
   Коль с возрастом не к смерти ближе - к диву
   Рождения ведь Истины он стал!
   Как щедр наш Бог, что от нее прогнал,
   Раскрыв обратный путь нам, бесконечный!
   Сколь раз я думал, что заняться нечем
   С душою нам - достигли уж всего.
   А много повторений одного
   Не пережить - от сладости воротит.
   А брат мой каждый день на повороте
   От старого, что было лишь вчера,
   Но к новому, родилось что с утра.
   Как тут устать, коль с каждым разом легче
   Ума нам ноша, ведь, чем мы на плечи
   Нагрузим больше, - легче и нести.
   (вслух)
   О! Я, малыш, отвлекся - ты прости!
   Но ты мне сам прозреть сейчас позволил.
   Ведь то любовь, то страх а то и волю
   Основой жизни сделать я хотел.
   Да, жизни душ иль просто бренных тел.
   Забыв один родной пример мне - разум!
   Нет, и не мог я догадать сразу,
   Ведь мудрецов мы и учеников
   Не столь уж много в череде веков
   Смогли взрастить, чтоб было то примером
   Для всех людей. И только эта эра,
   Что каждого смогла в ученика
   Вдруг превратить, и мудрости река -
   Одна на всех - течет теперь в любого,
   И что в ней старого, для них все ново, -
   Смогла родить для разума Христа!
   Пришлось века мне досчитать до ста
   И до потопа все ж дожить второго,
   Пока творенье понял Иеговы,
   Познал, зачем Он разум людям дал,
   И что такое разум? - капитал,
   Который и старея молодеет,
   Который смерть лишь за спиной имеет,
   Как отправную точку - не конец.
   А ум - и мира, и себя творец,
   И сам он - Рай, собою сотворенный.
   А мир телес ли, душ ли обозленных
   Или ж пустых - все это матерьял.
   За тыщи лет я новых не познал
   Страстей и чувств, телесных наслаждений.
   Недаром люди ищут унижений,
   Духовных и телесных боли, мук, -
   Разнообразить замкнутый чтоб круг,
   Которым ходят со времен Адама
   Цари, рабы, отцы и ваши мамы,
   В Раю надеясь... это же познать,
   Но под другим названьем - благодать,
   Хотя и здесь могли ее постигнуть.
   И сколь мы кругу этому воздвигнуть
   Успели храмов - мир же полон зла!
   Наука же и средь него цвела,
   И с каждым веком сад ее пышнее!
   А храм души лишь с каждым днем грешнее.
   Содома страх, Гоморры никого
   Не испугал, хотя ведь одного
   Им было б Ада вечного довольно,
   Что над судьбой задуматься невольно...
   Судьбой не века - миллионов лет!
   Однообразия страшнее нет
   Тому, кто разума хоть чуть имеет.
   Ведь оттого идея так владеет
   Умом толпы, как ни была б страшна,
   Бесчеловечна, а порой смешна, -
   Она хоть чем-то жизнь разнообразит.
   От скуки ж готовы на безобразья!
   Их даже вера ведь тогда влечет,
   Когда с собою новизну несет:
   Борьбу ль с неверными, крестовые походы, -
   Готовы и на смерть за ней народы
   И в Ад податься, лишь бы серость дней
   Она им скрасила. А что за ней? -
   Не так и важно, лишь бы не земное,
   Не безысходное, хоть чуть иное,
   Хоть чуть не то, что завтра снова ждет!
   Хотя бы завтра, даже через год,...
   Пока не станет и она привычкой.
   Адама бегство так мне необычным
   Казалось раньше - понял лишь сейчас.
   М а л ы ш
   И что ты понял?
   А в е л ь
   Что создал Он нас -
   Он, Высший Разум - для себя придворных.
   А тело, душу, как рабов покорных
   Придал уж нам. И что потоп сметет
   Тела и души грешные. Грядет
   Лишь время разума. Иное все на дно
   Опустится навеки, лишь одно
   Окно имея в мир - деторожденье.
   Да, платой получая наслажденье
   И счастье то, что называем Рай!
   И только разум может через край
   Перешагнуть... край райского удела.
   Что ни душе не дадено, ни телу
   Тем более...
  
   М а л ы ш
   А где предел?
   А в е л ь
   Так нет
   Его ж для нас? Зачем тут Интернет?
   Ты на меня взгляни - тысячелетий
   Ты сколько дашь мне? Ну, пускай столетий...
   М а л ы ш
   Лет семьдесят от силы... ладно, сто!
   А в е л ь
   Веков - согласен.
   М а л ы ш
   Быть того не может!?
   А в е л ь
   Ну что ж, судьбой и ты, брат, непростой
   Все ж наделен, и даст возможность Боже
   В том убедиться самому тебе.
  
   М а л ы ш
   Но вот вопрос, а вдруг мирской судьбе
   Угодно будет так распорядиться,
   Что разуму придется ошибиться
   И, как душа, путем он Сатаны
   Решит пойти? Едва ведь мы войны,
   Что огненным потопом все и ждали,
   В конце тысячелетья избежали.
   А тот огонь - лишь разума дитя?
   А в е л ь
   Пусть даже мудрецы не захотят
   Идти путем разумным, мудрецами
   Быть тут же перестанут. Зло глупцами
   Творится лишь, кто встать на светлый путь
   Не в силах просто: стоит лишь шагнуть
   На том пути - глупцом быть перестанешь.
   Нет, Истину и Бога не обманешь.
   Душой легко прикинуться святым.
   И дьяволы земные людям дым
   В глаза пускали сквозь оскал улыбки.
   Но мудрости пески настолько зыбки -
   Без крыл ума ни шагу не пройдешь.
   Глупец и-то увидит только ложь,
   Точней, ничто, что от того осталось.
   М а л ы ш
   Но сколь веков наука заблуждалась?
   А в е л ь
   В гипотезах? О нет, мой милый друг!
   Гипотеза - диагноз, в нем - недуг,
   Который излечив, здоровым тело
   Опять мы получаем. Но болела
   Недугом тем извечно лишь душа,
   Куда он изгонялся. Не спешат
   Лишь души край покинуть заблуждений,
   Которого коснулся только гений,
   Шагая мимо выбора путем.
   М а л ы ш
   Но ум всегда бок о бок шел со злом?
   А в е л ь
   Нет, зло всегда его лишь догоняло.
   Ключи ж вначале общество создало -
   Потом отмычки? Сифа род всегда
   Шел вслед за Каином, но в том беда, -
   Что впереди его не замечая
   И, даже больше, не подозревая,
   Что до сих пор он в здравии...
   М а л ы ш
   Он жив?!
   А в е л ь
   О да, Малыш! Как свет живет во ржи,
   К нам хлеба байтом проникая в разум, -
   Так он... и я.
   М а л ы ш
   Но почему вы сразу
   Им не раскрылись?
   А в е л ь
   А зачем? Тому
   Я верю больше, что иль не пойму
   Или не знаю. Для чего ж в то верить,
   Что можно опытом простым проверить?
   М а л ы ш
   Теперь не надо верить?
   А в е л ь
   Надо знать!
   Чтоб сделать шаг, мы на земле стоять
   Должны ногою, ну, одной хотя бы?
   И ради душ одних, пред злом так слабых,
   Не стал б Он человека создавать.
   Душа стоять бы вечно предпочла бы.
   И навсегда осталась бы в Раю.
   Но он зачем-то все ж мою семью
   Прогнал оттуда? Ведь не зло же множить?
   М а л ы ш
   Зачем тогда?
   А в е л ь(с улыбкой)
   Ну, коль все подытожить,
   Выходит, что заряд добра и зла -
   Затем, чтоб батарея их дала
   Ток разума. Ну да, фотоны света.
   Рождает мысли человек, при этом
   Зло их берет и обращает в ложь.
   Он злу назло, в ту мысль вонзает нож,
   Ее отвергнув, новую рождает
   Из вредности, гордыни от ума.
   М а л ы ш
   Ложь первая пришла к нему сама?
   А в е л ь
   Столкнулся с ней, ступив за стены Рая,
   Тем Истину и Рай тот отвергая.
   М а л ы ш
   Душа, выходит?
   А в е л ь
   Нет, брат, злы тела!
   Но, а представить если мир без зла? -
   Так ум не скажет: коль не то, так это, -
   На то тем самым наложив запреты,
   Отвергнув правду, истину, добро?
   М а л ы ш
   Выходит, деньги...
   А в е л ь
   Нужно серебро
   Затем, чтоб злату обеспечить цену.
   Не жизнь Христа была, мой друг, бесценна,
   А смерть его! И за нее своей
   Платил Иуда. Он Христа во зле
   Уравновесил. Так всегда бывает.
   Недаром и преступник ведь страдает:
   Чтоб убыль компенсировать добра
   С Земли на небо.
   М а л ы ш
   Жуткая игра,
   Однако, - жизнь?
   А в е л ь
   Божественная, мальчик!
   Но нынешних людей мне все же жальче:
   У них возможностей разумным стать
   Гораздо больше, значит, - пропадать
   Обиднее намного.
   М а л ы ш
   Где ж он все же
   Тот разум обитает?
   А в е л ь
   Я попозже
   Их покажу тебе - разумные поля.
   Окружена ведь ими вся земля,
   Да и планеты, думаю, другие.
   Поэт, ученый, - все умы благие
   С ним связаны неявно, чтобы их
   Гордыню не обидеть. Скучно ж стих
   Не сочинять - писать лишь под диктовку?
   М а л ы ш
   А так и есть?
   А в е л ь
   О нет! Кому сноровки,
   Кому желанья хватит, чтоб ваять
   Со слов Его... Тут главное - начать!
   Но все они все ж новое ваяют!
   А большинство же сами созидают,
   От тех полей порою лишь совет,
   Подсказку ль получая - не ответ.
   Ведь он - не Ад, где все давно известно,
   И оттого так мыслям там и тесно.
   А здесь - простор, хоть - опыт всех веков
   И, даже более, других миров.
   М а л ы ш
   Тогда, выходит, не нужна машина?
   А в е л ь
   О что ты, нет! Тот разум беспричинно,
   Без стука... в мозг живущих не войдет.
   Бог право нам все ж выбора дает.
   Мы без него машины сами б были.
   Машиной этой многих подключили
   К процессу размышления мы здесь.
   Суметь бы мир вот подключить нам весь!
   М а л ы ш
   А зло, добро? Как мы без батареи?
   А в е л ь
   Уж сто веков - они все ж не стареют.
   Уж Рай и Ад заполнены битком!
   Заряда их нам хватит. Не о том
   Уж речь идет: земли должны мы стены
   Преодолеть и к разуму Вселенной,
   Системы ль нашей подключить себя.
   А кто ж меня отдельно иль тебя
   Туда подключит? Это невозможно.
   И слишком много со своею ложью
   Туда полезут, нас всех растолкав.
   Вот оттого и ждали мы века,
   Пока возможность только осознаем
   И смысл, и цену разума узнаем.
   Но ближе к цели ожиданье - пытка.
   М а л ы ш
   Что делать мне?
   А в е л ь
   Всему цена - попытка!
   Пытайся все, что я сказал тебе,
   А остальное на твоей судьбе
   Он сам напишет.
   М а л ы ш
   Как поля мы с Раем
   С тобой теперь, выходит, различаем?
   А в е л ь
   Рай - после смерти, друг мой, а поля -
   Лишь в этом мире, так же, как Земля.
   Они у Рая словно как подножье.
   Недаром правда там ведь вместе с ложью
   И зло с добром на равных. В небесах
   И злого слова нет ведь на устах.
   Но небо - там, нам здесь работы хватит.
   Бог за труды земные лишь оплатит
   Твоей ценой. О Рае разговор
   Потом продолжим. Да и Сведенборг
   Все уж сказал доходчиво, что дурню
   Понять все можно. Кто же покультурней
   И поумней - поймет тот боле сам.
   Одно скажу, что Рай - он Рай умам,
   Огромная для мысли мастерская.
   Его подобье ты и созидаешь,
   В кусочек неба глядючи - в экран.
   Здесь лишь язык пока другой нам дан.
   Ты видишь образов лишь только форму.
   Они ж внутри себя настоль просторны -
   Пойми лишь их божественную суть!
   Тогда и Рай ты сможешь здесь вернуть.
   Но цель пока - не пролететь бы мимо
   Того - небесного за формой мнимой
   Опять гоняясь.
   М а л ы ш
   Понял я! Прощай!
   А в е л ь
   Прощай, Малыш, и только обещай
   Пытаться мыслить. Все же остальное
   Приложится... и даже неземное.
   (Малыш уходит)
  
   Что ж мне сказать, коль этот мир - не мой?
   Всегда ведь душу я считал больной
   Моим рассудком, жаждал очищенья.
   И чуть не дьяволом мне каждый гений
   Порой казался, как и сам себе.
   Бессмертье ведь пятном я на судьбе
   Моей считал. Сейчас лишь стало ясно,
   Что клеветал я на него напрасно,
   Хотя ведь разум наш и есть огонь,
   Что скачет в небе, как крылатый конь,
   Весь мир своим сияньем озаряя.
   И потому боялся все ж не зря я
   Его расцвета: глупая душа,
   Как ни казалась внешне хороша, -
   В его тени хиреет год от года.
   Оно и ясно: страсти небосвода,
   Клеть алчных тел, куда наш детский ум,
   С душой тогда единый, наобум
   Вдруг попадает, в страхе цепенеет.
   И коль порвать он с нею не сумеет
   Иль не сумеет за собой увлечь
   К высотам духа - предстоит залечь
   Ему с душой на жизни нашей дно.
   И снова будут с ней они одно,
   Но он - лишь к ней избыточный придаток:
   Отмычка ли, обычный калькулятор, -
   Да и она со временем под стать
   Придатку будет. Ей уж не летать,
   Придатком этим тяготясь, на воле.
   Из тел бы разум вырывал я с болью,
   Когда лишь только корни он пускать
   Там собирался. Души обрекая
   На низменность мещанского их рая,
   Мы причиняем большую им боль:
   Влачить всю вечность иль статиста роль,
   Иль жертвы рок, - на муки отдавая.
   О нет, чтоб вырвать их из скуки Ада,
   Залить потопом разума их надо,
   К тому ж готов почти уж в путь ковчег!
   И он готов - разумный человек
   С умом мыслителя, с душой ребенка!
   Пора уж, Боже, открывать заслонки
   Небес огня - настал опять черед!
   Не страшный суд и не конец грядет
   Нам света, нет! Как раз его начало!
   То тьма себя - не нас концом стращала!
   Гряди ж огонь! Пора твоя настала!
   О, Боже мой, волна огня идет!
   (все ослепляет яркий свет)
  
  
  
   С ц е н а 5
   Небо, озаренное сияние
  
   А в е л ь
   Ты знаешь, Каин, разгадал я первый
   Потоп.
   К а и н
   И что?
   А в е л ь
   Как дергали мы нервы
   В страданиях о тех людей душе?
   Но то не души были - тел клише!
   Потоп воды небесной залил землю
   Душой людской! О да, я не приемлю
   Суровых мер, но!... людям жить скотом
   Пусть говорящим? - сколько бы потом
   Мы зверств познали - и представить трудно!
   Когда ж вино в мир выпустит из трупа
   Их зверя вдруг, сидящего внутри, -
   Что вытворяет он, ты посмотри?
   И если б норы тел душой не залить,
   Тогда б и был здесь Ад, земля печали.
   Одно лишь счастье: зверь не понял бы,
   Не возносил бы к небу он мольбы
   Облегчить участь. Боль и так стихает,
   А мук иных животное не знает...
   Привязанность к хозяину-куску,
   Разлука с кем вгоняет их в тоску,
   Ну и потребность жгучая в гормонах
   Иного пола и во время гона,
   Сосков давленье, полных молока? -
   Но поглощает это все река
   Звериной стаи, что толпе подобна.
   Она ж и нынче в чувствах низкопробна?
   О да, красивы женщины их были,
   Но это лишь сыны богов ценили.
   Сам человек лишь ведал красоту
   Звериных тел, доступных животу.
   Пещер их стены - дивные зверинцы.
   А в женщине красу лишь материнства
   Он мог узреть инстинктами любви,
   Которые и у зверей в крови.
   Не зря обильны на пещерных стенах
   Театра плотского срамные сцены.
   Но души зверя сраму не имут!
   Не до конца все ж воды их сметут -
   Лишь толщей душ людских укроют сверху,
   Умеющих презрением и смехом,
   Как Хам, их в угол клетки загонять.
   Сим, как Адам, лишь тряпкой укрывать
   Додумался тот срам, не изгоняя
   Его совсем. Так клетки укрываем
   Мы тряпками, чтоб спал под ними зверь.
   Но лишь чуть-чуть открыть нам стоит дверь,
   Как рвется он безудержно наружу.
   К а и н
   А ты его в себе не обнаружил?
   А в е л ь
   Пытался. Нет. Оставил там, в земле.
   Ведь ты же сам убил его во мне?
   Убил твой разум - не душа - я понял
   Сейчас лишь то. И вот он узаконен
   Тот акт отчаянной попытки в небеса
   Прорваться, зверя сбросив телеса.
   Нет, ты не понял бы, ведь ты - в системе,
   Тобой хоть созданной. Ее мы стены
   Должны покинуть, чтоб со стороны
   Увидеть те моменты, что видны
   Снаружи лишь, где нам видна их форма.
   К а и н
   Одновременно сытым быть и кормом,
   Конечно, трудно...
   А в е л ь
   Для того оставил
   Он здесь меня. Конечно, я б слукавил,
   Сказав, что знал об этом я давно.
   Но все же зрителю судить кино,
   Когда оно готово для показа?
   К а и н
   Что ж он творит с людьми, наш бурный разум?
   Я ужаса такого и не мог
   Представить даже: их тела, как стог
   Сухого сена, в памяти сгорают?
   А души, души разум растворяет
   В своем огне...- лишь искры ярких слов!
   И ярче всех - надежда и любовь,
   И вера, честь и совесть... Злобу дымом
   Уносит ветер... или сажей мнимой
   Стремится в почву спрятаться она.
   Но свет небесный яркого ума
   Слепит глаза, и ничего не видно,
   Нам от чего бывает в жизни стыдно.
   Оно ж горит, кривляется, привлечь
   Вниманье чтобы, готово облечь
   Себя в такие броские одежды...
   Как попугаи носятся невежды
   В безумном хороводе меж домов,
   Пустых таская вереницы слов
   Вслед за собой, шум поднимая ими...
   О как им хочется вдруг стать иными,
   Не походить чтоб на свои тела
   И души серые... Страшит их мгла
   Забытия... Как спички, вмиг сгорают
   Их имена... Но выхода не знают!
   Не знают, что они неповторимы
   Лишь в мире, что для них всегда был мнимым,
   Да, в мире множества, похожих с виду. слов.
   Так нет, предпочитают мир ослов,
   Стандартных даже тем, что непохожи.
   А в е л ь
   На идеал?
   К а и н
   Так то одно и то же.
   С ним были сходны лишь Адам и Ева
   И до того, когда сорвали с древа
   Запретный плод, нарушив тем запрет,
   Что из него устроили обед,
   Предав желудку
   чудеса познанья.
   Но тяжко мне смотреть на наказанье
   Детей греха. Виновны ли они,
   Что слишком поздно наступили дни
   Прозрения? Пытался ж я в Элладе
   Создать для них разумной жизни садик?
   Сколь мудрецов он миру подарил?
   Но ты ж его страданием сгубил...
   Страданием по душам неразумным.
   И вот они - плоды любви бездумной!
   А в е л ь
   Прости, мой брат, но имена сынов
   Тех мудрецов - нет, не учеников -
   Истории не слишком уж известны?
   Огнь разума спалит весь мир телесный
   Как будто должен - где же взять дрова,
   Чтоб только б мысль рожала голова?!
   К тому ж не вижу страха в наказанье:
   У них на большее и притязанья
   Как будто нет? Оставить их во тьме
   Безумной жизни? - лучше пусть в огне
   Сгорают разума, чем огненной геенны!
   К тому ж столь много их прошло сквозь стены
   Огня экранов ярко-голубых?
   Ведь столь детей туда ушло одних,
   Сколь мудрецов за тыщи лет не создал.
   О нет, мой брат, все это и не поздно,
   Как и не рано. Как должно быть - в срок,
   Что Иоанн, а вслед и Нострадамус
   Им указали, коль сказать же прямо,
   То ты же сам им первым и предрек!
   Конец иной, конечно, им пророки
   Все ж обещали... более жестокий!
   К а и н
   Одно предсказывать! Другое - зреть
   Свое пророчество! Как умереть
   Хотел бы я, не видеть чтобы это!
   А в е л ь
   Но посмотри - спадают как тенета
   С умов детей, и как их ясен взор!?
   Всей пошлой жизни их отцов позор
   Остался там - за огненной стеною!
   Мещанство, блуд минует стороною
   Их храм ума и мыслящих сердец!
   Не это ль разве и хотел Творец,
   Существ разумных все же созидая?
   Не видишь разве, расцвели как Рая
   Сады повсюду... здесь же, на Земле?!
   Где тыщи лет грозили нам в золе
   Свой кончить путь. И что же? Нет, не сбылось!
   О, Боже мой, как сердце в жизнь влюбилось!
   Одно боюсь: влюбилось не к добру.
   Я ж сделал все? И видимо... умру.
   Твой век ведь наступает, брат мой Каин!
   Небесный свет разлился до окраин
   Земли, душа которой так больна
   Была всегда, но стала и она
   Тем, мы с тобой попасть куда мечтали!
   Прощай, мой брат, я чувствую - меня
   Уже хватают языки огня,
   И я сгораю!... Господи, свершилось!
   (исчезает)
   К а и н
   Куда же ты?! Второе ж только сбылось
   Из предсказаний! Авель!!!
   Г о л о с А в е л я
   Я в тебе!
   Зачем двоим влачиться по судьбе
   Одной дорогой и к единой цели?
   Душа и ум единым стали целым.
   К а и н
   О, Боже мой, я счастлив наконец!
   Вернул тебя мне навсегда Творец!
   (Нисходит на Землю)
  
  
  
  
   А К Т 6
   ВОЗНЕСЕНИЕ КАИНА
  
  
   С ц е н а 1
   Гора. Вид современного города
  
   К а и н(сидя на камне)
   Да, эра, друг, рассудка настает.
   Но что перелопачивать - помет
   Случайных мыслей, тех, что уж веками
   Таскали мы по странам образами,
   В том соревнуясь, кто же всех острей
   Расскажет нам про то, как брадобрей
   Всех бреет, кто себя не бреет сам?
   Хоть это отношенья к волосам,
   Ты знаешь, никакого не имеет.
   Над нами личность, а не мысль давлеет:
   То как субьект, теперь и как обьект.
   Какой бы жизненный не взять аспект,
   Везде нам Я навязывает Я же.
   Будь то материя иль тигр бумажный -
   Отвсюду уши мудрецов растут.
   Но ведь от них уж не ответов ждут
   И не советов? Хватит! Диалога!
   Сейчас советы формою подлога
   Считать ведь стали. Им уж тыщи лет,
   А результатов тех советов нет.
   Им вопреки советчики и сами
   Извечно жили да, брат, с волосами.
   Поскольку бреет тех лишь брадобрей,
   Кто, да, не бреется! Что, злой добрей,
   Скупой щедрее стал вдруг от совета?
   И заплатил советчику за это,
   Другого сделав за себя скупым?
   Вся наша мудрость - это только дым,
   Что есть глаза... Кому? - в костре горящим!
   Назло ведь наказаньям - настоящим! -
   Творится зло! И что совет ему?!
   А почему? Так следуя уму,
   Мы все, что есть, должны брать под сомненье,
   Опровергать, как делает то гений,
   Назло ученью новое создав!
   А остальным навек одно лишь дав,
   С них требуем до буквы соблюденья?!
   Любой мой миг - тому лишь подтвержденье,
   Что я себя ж чрез миг опровергал.
   И кто мне скажет, что при этом лгал
   В миг предыдущий я,... то создавая,
   Что истинной туманной называем,
   Столь тратя сил на поиски ее -
   Той, на полшага что лишь отстает
   От нас, "идущих истине навстречу",
   Но спутавших с той истиной предтечу.
   Ну кто мне скажет, что тогда я лгал,
   Когда и солнце по небу гонял,
   Но взяв себя ведь точкою отсчета?
   Что разве Солнце после пересчета
   Остановилось в небе хоть на миг?
   Все в мире относительно, постиг
   Я эту мысль с Альбертом в совершенстве.
   Но дело-то не в этом. Верх блаженства,
   Что на земле и после достижим,
   Как раз в созданьи истины лежит,
   Но не во сне - в сознательном участье.
   Природа знала, где сокрыто счастье,
   И неустанно к разуму брела
   Сквозь скуку жизни, через дебри зла.
   А мы, дойдя до Рая, всех лишаем
   Награды этой тем, что представляем
   Ее иль долгом, или же трудом,
   Или приманкою, какой зовем
   В ловушку скуки из услады сада.
   А все с того, что сами ту усладу
   Вершиною считали пирамид,
   Где лишь один - не больше устоит,
   Посколь мол истина одна, а значит,
   Любой, кто рядом, может вас удачи
   Столь долгожданной навсегда лишить.
   Безгрешен разум, но одним грешить
   Он все же мог, и грех тот - из великих.
   Уж тыщи лет держал людей за диких,
   Да, дрессируемых, но обезьян.
   Недаром ум для многих был изьян,
   Для большинства - несущий лишь печали.
   С того и умные предпочитали
   Ему услады как бы дураков.
   Кто помудрей,- роль избирал шутов,
   Где тем и тем мог быть одновременно.
   Никто ж не знал действительную цену
   Уму. Кто же знал, как Газали, скрывал
   И недостойным знать царя считал,
   Не говоря уж о толпе плебеев,
   Кто тем богат, чего он не имеет,
   Но беден тем, чем полон через край.
   Купил б на первое и двери в Рай,
   Но там в дверях остался б без второго.
   Сознательно мышлением коровы
   И знаньем-жвачкой был он наделен.
   Наш человек. И тот, кто посвящен
   Был даже в тайны, жвачку лишь другую
   Он получал порой иль никакую,
   Чтоб счастие постиг он без ума.
   Нирванна к вам мол спустится сама,
   А вам раскрыть пред ней лишь душу надо.
   И ко всему здесь повернуться задом,
   От мыслей отключиться - от всего!
   Но коль не надо мыслить для того -
   До Рая ближе было трилобиту.
   Его душа всегда была открыта.
   Абсурд какой-то: признаем - есть Бог,
   Он - высший разум, мы - его подобье!-
   А сами гоним всех на неудобья
   Души звериной, в темноту берлог,
   В глубины тела, в память подсознанья.
   И то, что там - вершина мирозданья?!
   Но коль уж создал люд разумным Бог
   То, для того хотя б, чтоб диалог
   Вести с разумными, - недаром слово
   Все ж было мира нашего основой.
  
   Читай: история нам в Библии дана,
   Как список, где одни лишь имена.
  
   Все ж потому, что истину лишь спор -
   Не мантра, не молитва - разговор
   Двух равных собеседников рождает,
   Где никому никто не угождает,
   Не угрожает, думая, что страх -
   Как аргумент и там на облаках.
   Вся эта глупость, я скажу, отсюда,
   Здесь рождена, искали мы покуда
   То знанье, что как будто бы Адам,
   Уйдя из Рая, и оставил там.
   Считали мы, что все равно постигнем,
   А что мол здесь мы походя воздвигнем, -
   Все только средство время скоротать.
   Какая разница, коль нам создать
   Ни новое, ни истину не светит?
   А коли ищешь, то помехой дети,
   Друзья, враги, цари и весь народ.
   И пусть уж он иной тропой идет,
   Не затоптать чтоб нужную находку.
   Про все продумали: и про походку,
   Про скорость, шаг и даже про привал...
   Я лишь недавно только осознал,
   Сколь времени мы даром потеряли,
   Посколь одно из мысли опускали,
   Что человек - подобие Его.
   А значит, рамок мысли для него
   Не может быть, как и для зверя - действий.
   Ведь до чего дошли, что в школе - здесь он?!
   Учителя пошли, ученики,
   Учебники, оценки, дневники.
   Учили знанию его - не мыслить.
   И удивлялись - отчего ж он высью
   Пренебрегает, наш разумный зверь?
   Но коль не хочешь знать - тогда уж верь!
   Но что же знать, что только за спиною?
   Что кем-то переварено - не мною?
   На чем так буйно пышный сад цветет,
   Что Гете жизни деревом зовет,...
   И не отведать плода? Наказанье
   Ведь им грозит за древо лишь познанья?!
   Какое слово глупое - познать!
   За это слово стоит наказать!
   Одно есть только слово - созиданье!
   Вселенной, парадигмы, да и знанья
   И вечности: и малой, и большой.
   И истины! И Бога! Он - живой!
   Живет и расцветает вместе с нами.
   Ему мы мало дали что веками
   Зубрежки, старых истин и стихов.
   Он вечен, да! Но каждый день он нов.
   И нет ему пределов совершенства,
   Как разуму любому, чье блаженство
   В том, что он каждый миг себя умней.
   И чем добрее он, и чем щедрей,
   Тем и богаче он, всегда сторицей
   Все возвращая, что всегда глядится
   В зерцало истины, что красивей,
   Прекрасней с каждым днем и молодей.
   И смерти даже в мысли не боится,
   Посколь к рожденью он тому идет,
   Какое сам рожденьем назовет,
   Когда захочет вдруг остановиться
   И парадигмою все то назвать,
   Что он для мира нового создать
   Сумел, как первообраз, как идею,
   И вновь в тот мир родиться вместе с нею,
   Иль просто ею, миг лишь помолчав,
   И новый мир, как этот наш, начав
   Опять со слова,... было что у Бога,
   И было Бог иль разум. Я дорогой
   Ума, мой друг, тысячелетья шел,
   И я нигде, ни разу не нашел
   Ему предела, с мыслью расставаясь
   И тут же в новой юной возрождаясь.
   Но что мой путь здесь в мире черепах
   В сравненьи с тем, где каждый миг века
   Содержит наши, да и всей Вселенной?!
   И требуя, чтоб был он совершенный -
   Наш человек - как Бога мы его
   Лишаем ведь как раз всего того,
   Что разуму и лишь ему присуще.
   И самый ведь нелепый, вопиющий -
   Факт спора церкви и земных наук!
   А ведь достоинства одних - недуг
   Лишь у других. Та - массовая, эта
   Окружена словами как секретом.
   Здесь ум - как плод, но он лишен корней.
   Здесь корни, древо, но среди ветвей
   Плодов не видно. Личность - вот преграда!
   Она и сторожем быть может сада,
   Садовником, а может - и вором.
   А ведь должны быть вместе вчетвером
   В одном лице. С кем? С разумом иль с садом.
   Открыть ему везде просторы надо,
   Взломать печати тайные с дверей,
   И в них самих им показать зверей,
   Но не простых - рассудком освященных,
   Чтоб каждый мог войти в сад посвященных
   Великой тайной вечности ума.
   Да, пусть решает их душа сама:
   Стать прахом зверя или же блаженство
   Познать и здесь, и вечно к совершенству
   Лететь, все время обладая им.
   Все ухищрения быть молодым,
   Бессмертным телом - для скота уловка
   Тех, кто хотел бы, чтоб его коровка
   Давала больше, дольше молоко.
   Тебе - не знаю. Мне же нелегко
   Веками уж их убеждать в обратном:
   Что самым на земле невероятным
   Среди чудес, само что чудеса
   Творит извечно, то что небеса
   Безгрешным дали, значит, чтоб обратно
   Его забрать, - есть разум, то есть, дух!
   Нет, не душа любимица старух,
   Кто сами изменять уж не умеют.
   А разум - тот, которым все владеют:
   Не только мастера иль мудрецы.
   Мы все - его подобие. Творцы!
   Творим всегда, того не сознавая,
   А оттого продукция плохая
   Выходит чаще... да, из наших губ.
   Но то не страшно. Человек был груб
   И неуклюж вначале, постепенно
   Все совершенствуясь. И во Вселенной
   Идет прогресс, но, главное, идет!
   А это, значит, он не престает
   И над собой работать, и над нами.
   Работать, мыслить! Головой, руками,
   Что - только лапы, коль без головы.
   Но мысли тоже - лишь песок молвы,
   Коль рождены процессом разрушенья.
   И то не мысли - только слов теченье.
   Мысль - это древо: из себя растет.
   Не паразит, что соки древа пьет,
   Но не плоды давая, а уродов.
   Все так же, как в природе, - у народов.
   Но та - для них, они же - для небес.
   Да наше общество, как дикий лес,
   Но ведь его мы в силах сделать садом?
   Сиф доказал, хотя в конце отрады
   Не получил, хоть делал все для нас.
   И Авель, кто овечек в поле пас,
   Пытаясь души их увековечить,
   Ни с чем ушел. Сын Бога человечий
   Взывал умом, но лишь к душе людей.
   В них видя божиих, но лишь детей.
   Но дети все - родители к тому же.
   И все, как Ной, должны детей быть хуже,
   Иначе грош - таким отцам цена.
   Но то все - неизбежно, ведь одна
   Душа была потопом здесь разлита.
   Ум на ковчеге ото всех лишь скрытно
   Мог выжить в нем. Всему ведь свой черед.
   И хоть меня обида и берет,
   Но лишь теперь его настало время.
   Потоп огня души смыл грешной бремя.
   И мыслят зло, а нечем воплотить!
   И только мысли мысленно убить
   Они и могут здесь - в разумном мире.
   Но что поделать, коль в ума квартире -
   Столь много хлама от былых времен?
   И смысл их слов пока еще зелен,
   Хотя их мир уж цвета голубого.
   Но, убивают коль уж неживого, -
   То смысл убийства чуть уже иной.
   И на галактики идя войной,
   Сигналы посылают - не ракеты!
   И за собою не влечет коль это
   Одно из самых страшных в мире слов
   Второе-смерть!, я утверждать готов,
   Что мы бессмертия почти достигли.
   Что, не словами ли порой, не в миг ли
   Разили в спорах оппонентов мы?
   Однако ж выживали их умы,
   Живой водою мысли окропившись
   И, более того, омолодившись!
   И их игра такой же смысл несет.
   Коль он соперника в борьбе убьет,
   То в раз другой становится сильнее!
   На вид она - и детская затея,
   Но это жизнь уже, а не игра!
   И все, что, друг, мы прожили вчера,
   Они теперь переживут по новой,
   За миг решая то, чего оковы
   Влачили мы порою тыщи лет.
   Наоборот мы, тыщи раз рассвет,
   Что полюбился нам, вновь повторяя,
   Но с каждым разом все отодвигая
   Тот, что забыть хотели б мы, - закат.
   НЕ представляешь ты, как Авель рад
   И как печален был, узнав все это.
  
   М а л ы ш
   Но что тогда - не мыслей коль помет,
   Что удобрением народ зовет,
   Поля, сады им щедро посыпая?
   К а и н
   Ты сам ответил. Мудрость - вещь простая,
   В отличие от истины. Сизиф
   Не кто иной был, как мой братец Сиф,
   Кто камни катит, а не мысли в гору.
   Мышленье надо уподобить спору,
   Да, с мудрецами(и с самим собой),
   Как с Бэтменом ведя и с ними бой,
   На силу невзирая оппонента.
   Да, привлекая в виде аргумента
   Находки: мысли мудрецов других.
   Но, как и логике слагать их стих
   Иль афоризм для точности удара
   Нам поучить бы надо. Ведь недаром
   Стихами размышляли на заре
   Эпохи философии. Гомер
   Философ был, не только стихотворец.
   Кто Одиссей? - не царь, а царедворец,
   Но - у богов, как и любой герой,
   Ну а потом и человек любой,
   Участником мистерии став винной.
   И мыслил он обширно, но глубинно.
   В поэмах образы - не просто имена.
   Откуда ж эта ширь и глубина?
   Откуда складность мыслей, изречений?
   Бесспорно это, что... Гомер был гений,
   Но даже гению себя понять
   И понятое складно излагать
   Так нелегко, коль не задаться ритмом
   И не привлечь помощницею рифму
   На поиск слов, созвучных мыслям. Свет
   Ведь гармоничен столь же, сколь сонет
   И сколь соната, сколь язык. Сложнее
   Лишь языка гармония, но с нею
   Созвучен света нам незримый ритм.
   Любой ведь цвет, мой друг, - не просто бит:
   В нем целый спектр тех всевозможных битов.
   И то, что красный тянет нас на битву
   И на любовь, - о чем-то говорит?
   Нет, не о сходстве этих двух занятий!
   О том, что в цвете множество понятий
   И информации заключено.
   И коль услышал только лишь одно,
   То значит был лишь на него настроен.
   Да, на борьбу настроен бык и воин,
   Но на любовь - любовники. Язык
   Тогда влиятелен, тогда велик,
   Когда он смысл в ритм облекает,
   Чем он в слова простые заключает
   Весь спектр чувств, симфонию ума.
   Бессильно слово, да и речь сама,
   Когда случайным слышится набором.
   И лишь с компьютером мы разговоры
   Вели б с тобой, что может их слагать
   По правилам, но большего в них дать
   Коль нечего, - была б такая скука!
   Ведь оттого скучна порой наука,
   Когда лишь правильна, когда - лишь склад
   Из мудрых слов. Но каждый слышать рад,
   Когда те ж мысли или теорему
   Речет ученый будто бы поэму,
   Посколь такой и мыслит он ее.
   Но двигаясь по лестнице вперед -
   Не вверх, мы слово с ритмом разделили,
   Чем очень сильно мысли навредили.
   Она понятна стала, но скучна
   И недоступна многим, чем грешна
   И до сих пор. И при ее-то мощи?
   С того-то нужен большинству помощник...
  
   О нет, не ты... вначале - твой поэт.
   Бочинин, кто в коротенький сонет,
   В четверостишие ль вдруг мысли сложит
   Так, как понять ее он чувством сможет
   Так, так его читатели поймут,
   Кто вряд ли более пяти минут
   Уделят столь занудному толмуду.
   Но цель твоя - не быть доступным люду,
   А доступ им к бессмертию открыть
   И тайну наконец мою раскрыть,
   Не делая при том банально явной.
   Столь тайных обществ канули бесславно,
   Посколь из смертных состояли тел,
   Поскольку дальше ведь и смертных дел
   Не уходили. Им уподобляться?!
   Но цель у нас была иная с братцем:
   Не тайной стать, а вынужденно быть,
   Чтоб своевременно ее раскрыть,
   Быть тайной не для тайны, а для света.
  
   О нет, с масонами тут связи нету,
   Хотя и их же путь - то путь умов,
   Но на земле, и их система слов
   И знаков, символов - все плод созданья
   Разумного все ж мирозданья,
   Однако, в мире мыслящих зверей.
  
   То для меня - одна лишь из дверей,
   Через которую мысль в мир заходит
   И за которой все ж она находит
   Ее готовых выслушать, понять,
   Но зачастую смысл иной придать,
   Все преломив чрез призму убеждений.
  
   Да, все ж и здесь окно надежней - гений!
   Поскольку он всегда в наш мир раскрыт.
   И свет недаром в окна к нам летит,
   Вот только стекла мутными бывают.
   Лишь гении их настежь раскрывают,
   Что мог бы сделать на земле любой!
  
   Всем подсказать мы и должны с тобой:
   Раскройте ж окна мыслям вы навстречу,
   И путь бессмертия вам обеспечен
   Не только там, а здесь уж - на земле!
   Мысль обо всем: о злате и о зле, -
   К добру должна, не может не стремиться,
   Поскольку мысль не может ошибиться,
   Посколь ошибка означает смерть.
  
   И тут, мой друг, хоть верь ты иль не верь,
   Но коль не прав, ошибочное мненье
   Не даст плодов - одно лишь разрушенье.
   Что смерть родит, то смертно и само.
   Зло буйствует с того лишь, что оно
   Всегда в агонии, всегда в предчувствьи
   Кончины близкой. Оттого те чувства
   Снедают нас, - что смертны! Мысль одна
   Всегда спокойна: пусть она бедна,
   Пусть не сверкает, - что ей торопиться
   Ловить мгновенья, коли насладиться
   Она успеет в вечности ума.
   Коль наслаждением она сама
   Является, посколь сама - и вечность!
  
   Ведь свет не мерзнет, друг мой, бесконечность
   Пронзая, холод, тьму пространств пустых?
   И сколь рецепты эти все ж просты:
   Бессмертью мысли мысль одну и надо.
   И ни бальзамов, ни посланцев Ада,
   Ни милости Господней, ни суда
   Не надо мысли, чтоб попасть туда,
   Где лишь одна она и существует.
   Но ни одна ни лжет и не плутует,
   Посколь не может, незачем и нет
   Там просто лжи, где только вечный свет,
   Что созидает мира парадигму.
   Но мира вечности, что не достигнуть
   Лишь миру зла, поскольку у него
   Нет парадигмы! Да, брат, ничего
   От зла не остается после смерти.
   И кто-то рад был, чтоб хотя бы черти
   Его к себе забрали навсегда.
  
   Но для чего бессмертию беда?
   Зачем добру мараться наказаньем?
   Оно не может просто! Притязанья
   Злодеев и преступников смешны
   На вечность их злодейской же души,
   Коль даже смерти страх их не исправил.
   И то, что воины бессмертны - ложь,
   Посколь ты в вечности врагов им не найдешь.
   М а л ы ш
   Так что ж, Господь пред нищими слукавил?
   К а и н
   Те, кто лишь словом доброты живут,
   Ее ль молчаньем - те уже не лгут.
   Не то что те, чей мозг - как дрожжи желчи.
  
   Не путай с ним язык змеиный женщин.
   Все змеи жалят - не у всех есть яд.
   Особенно, коль жаля всех подряд,
   Тебя не первым среди всех укусят.
   О да, укусы женщин много грусти
   Нам доставляют, жизнь порою в Ад
   Нам превращают, отчего Сократ
   И прятался от них в саду рассудка.
  
   Опасней те, кто нас в рабов желудка,
   В слугу тельца златого превратят.
   А так, их роль семейных оппонентов,
   Всегда готовых контраргументом
   Вам подсказать путь к истине прямой,
   Оправдана. Ведь большинство, домой
   Лишь приходя, найдут предмет для спора,
   Для расширенья ли их кругозора,
   Для тренировки гибкости ума.
   Супругов ссоры целые тома
   Могли б составить к зависти схоластов.
   Да, темы ссор настолько разномастны,
   Настоль мелки пред высотой небес,
   Столь узок круг метафор и словес,
   Что поражаешься людским талантам
   Порою искренне, порой галантно
   Вести годами споры ни о чем,
   Разя гиперболами, как мечом,
   Швыряя стрелы острых афоризмов,
   Длинны такой слагая силлогизмы,
   Какой позволить может лексикон,
   Порой из спора выводя закон
   Почти как боги: их не открывая,
   Но с данного момента утверждая!
  
   Роль женщины ж - источника дилемм
   Того ведь стоит, чтоб попасть в Эдем
   За мыслящим из-за нее мужчиной,
   Чтоб быть и там единственной причиной
   Сомненью нам хоть что-то подвергать.
   Ведь истина - в том смысле благодать,
   Что - и в руках, а все ж недостижима,
   Посколь тобою же и сотворима.
  
   А значит, что? Нельзя давать уму
   Прийти к покою, избирая тьму
   Начальной истиной, простой до совершенства,
   Где нету ни сомнений, ни блаженства
   От расставанья с ними. Ничего!
   Но главное, там нет ни одного,
   Кто б мог той простотою насладиться;
   Быть правым, не имея ошибиться
   Возможности. Но счастье в том, родной,
   Что нет там даже истины такой.
   Коль там - ничто, так то, что есть оно -
   Не истина, посколь она - уж нечто!
   Там ложь - ничто, к тому же бесконечно:
   Конец - уж что-то. Ложь тем и сильна,
   Что чересчур вместительна она
   Для ничего: да, да, для разрушенья
   Продуктов мнимых, что порой стеченьем
   Считаем обстоятельств, - и для тех,
   Кто производит их, сочтя успех
   Критерием... реальности абсурда.
   Считая будто поступают мудро,
   Коль следуют заветам мудрецов
   В карьере проходимцев и лжецов,
   Тиранов, палачей и бизнесменов,
   Их идеологов, исчадий зла,
   Кому добро - синоним барахла
   И только лишь... Материя презренна,
   И коль жена ей набивает цену,
   Противоречить заставляя нас, -
   Одним лишь этим Бог от смерти спас
   И мир, и жизнь, и истину, конечно.
   И средь людей не тот, дружище, грешный,
   Кто возражает истине, богам,
   Кумирам ли, законам и столпам,
   А тот, кто отрицая отрицает:
   С женой не согласясь ее бросает -
   Нет человека, значит, нет проблем, -
   И связи с элементами систем
   Уничтожает, чтоб на месте голом
   Построить новую одним глаголом
   Из ничего... - ошибка тех, кто суть
   Не понял Библии, где созиданья путь
   Со слова начинался, но какого?
   Со слова Бог, но вовсе не с глагола.
   Начать с глагола - это онанизм.
   А кто хотел построить коммунизм,
   Былое все отвергнув с человеком,
   По Моисею вроде бы в полвека
   Взрастить мечтая древо без корней?
   Да, Бог послал потоп, но он людей
   Не создавал, как знаешь ты, по новой.
   Дал камню жизнь, ей в качестве обновы
   Дал душу зверя, а потом - и ум.
   И все! И из еврея наобум
   Чтоб палкой и ногами Моисея
   Создать вдруг нового за сорок лет еврея? -
   Какая глупость! Человек-народ
   Быть создан мог.
   (встает с камня)
   Не тот лишь, что урод
   Хотел создать, нас поделив на классы
   По роли в стаде, иль как тот - на расы,
   Но как на виды цветом черепов
   И формой, что к развитию умов
   Такое же имеют отношенье,
   Как форма банки с сладости варенья.
   Да, имя зверя дадено ему
   Совсем не зря. Он знал ведь, что к уму
   Людей совсем не стоит обращаться -
   С его подачи массы просвещаться
   Все ж начинали: равенству полов,
   Загонов, корма, - то есть, что скотов
   Интересует. Вотчина желудка.
   Никто не жаждал равенства рассудка,
   Поскольку он - лишь способ для зверей
   Открытия всех запертых дверей,
   Без стен стоящих посреди пустыни.
   Зверь знал прекрасно, что народ отхлынет
   От благ бессмертных, но зато - к чужим,
   К тем, что сгорая оставляют дым
   И ничего иного, - что не жалко.
   Зато их гнать не надо будет палкой
   В поля чужие - только помани...
  
   Да, разум мог не пережить те дни,
   Посколь его поляны средь дубравы
   Защищены от ветра и потравы
   Дубов презреньем и к его труду.
   Но равенство приносит ту беду,
   Дубы, кусты под корень вырезая,
   Что ветер головы цветкам срывает
   Или сгибает, коли над травой
   Он хоть чуть-чуть, но выше головой.
  
   Толпа не любит - кто ее умнее,
   Особенно когда она владеет
   Всем остальным, что можно поделить,
   Но чем друг друга там не удивить,
   Но... распиная разум ей презренный,
   Она ему же поднимает цену
   В своих глазах. И коль возможность дать
   Рассудком всем, как правом, обладать,
   В чем не царям - уж гениям равняясь,
   Она начнет умнеть и... матюгаясь:
   Не быть бы лишь дурнее остальных.
  
   Не стоило б вот психов, как больных,
   Им представлять, поскольку быть здоровым
   На фоне просто. Более суровым
   Он должен быть - ума водораздел:
   По крайней мере, не по виду тел
   От дурня умный должен отличаться.
   М а л ы ш
   И равенства за счет они сравняться
   Должны и в том, в чем в принципе нельзя?
   К а и н
   Мои родные, умные друзья,
   Родные, да, - печать свою я вижу
   И на тебе - не для того я выжил,
   Проблемы касты, клана чтоб решать.
   Нельзя как зверя нам души лишать,
   Так человека - разума. Все: злато,
   Власть, атрибуты дикого разврата,
   Карьеры, войны, школы, - для того,
   Чтоб большинство лишилось одного:
   Возможности предаться размышленьям,
   Своим умом постигнуть то мгновенье,
   Которое ваш Пушкин умолчал,
   Им лишь причину главную назвал;
   Которое представил смертным Гете
   В тех строках, до которых не дочтете
   С вниманием трагедию души,
   Но оду разума. И я грешил
   Ведь на него, что мало так вниманья
   Он уделил прямому указанью
   На путь бессмертия ума-творца,
   Что кое-кто подобием ларца
   Пандоры представляет. Даже Еву
   В том обвиняют, что сорвала с древа
   Познания ненужный миру плод,
   Что всех заставил двигаться вперед,
   От века удаляясь золотого.
   Мечтали хиппи обрести здесь новый,
   Лишь зверя Фрейда в грезах обретя.
   Тот Я и есть, кто ищет это Я.
   И только он, но зеркало традиций
   И заблуждений лишь пустые лица
   Нам отражает. Отражает - нам!
   И если бы хоть раз мы по умам
   Пытались равенство обресть - сомнений
   Нет у меня, - что гения бы гений
   Всегда б нашел, когда б себя искал -
   Того, кто ищет. Что Христос сказал?-
   Услышишь - слушай. Но не лжепророков.
   Того, кто слышит. Правда - не жестока:
   Кто мыслит, друг, тот и найдет себя,
   Поскольку есть кого. Кто ж не хотят,
   Так их и нет, а, значит, нет потери.
   Но коль мужчина мыслит, значит, верит.
   Как можно мыслить, разум не признав?
   Как можно истину сказать, солгав?
   Что мыслит тот, кого совсем и нету,
   Чьи мысли - только порожденье клеток,
   Глотнувших героин, адреналин,
   Как грезы, что приносит кокаин?...
   Реакции идут там, бродят токи...
   Артур мол - желчен, мысли и жестоки,
   И мол не мысли - сочетанья букв,
   Слагаемых мирьядами подруг
   В слова ли, фразы, а порой в поэмы,
   Перебирая с помощью дилеммы:
   Да или нет, - основу из котлет,
   Из книжек ли для мысли получая.
   И из того, что вроде есть, слагая
   То, нет чего и не было: сонет...
   Но будет что, когда от той основы
   И праха не останется. По новой
   Нельзя сложить поэму, даже стих,
   Хоть речь у всех из букв и слов одних
   И тех же состоит. Аквинских мало,
   Кому б словес мильена не хватало.
   Оккамов больше, кто всю суть свести
   В одну лишь сущность может. Вслед идти
   Решил рабочим как-то Достоевский.
   Что понял он? Мир чувств, инстинктов зверских
   В одно лишь слово можно уместить
   И более не надо их плодить,
   Посколь оно само и плодоносит,
   Но только зверское собой привносит -
   Все, что приходит из глубин времен,
   И в новизне чего и Соломон
   Недаром сомневался, полагая,
   Что человек лишь мыслящий из Рая
   Пришел сюда. Оттуда, где лицо
   Он божье зрил... Туда, где лишь яйцо
   Вполне универсальною моделью
   Является. Но с ним монаха келью
   Уж не сравню, хоть нет сомнений там...
   В чем сомневаюсь, коли Аквинат
   Сам разрешал их и перед собою
   Столь многословно. Мыслью лишь одною
   Я в чуждости рассудка убежден:
   Злом наслаждаясь, выбирает он
   Добра страданье и ограниченья.
   Чтоб нас инстинкт толкал на отреченье
   От их услад?! Чтоб общество страстей
   И похоти источником идей
   Являлось вдруг, как коллективный разум?!
   Но где бы Авель первую заразу
   Вдруг подцепил бы хилого добра?
   А тот пример, что из его ребра? -
   Живучей без излишества рассудка!
   И людям всем философы желудка
   Понятнее и ближе. Для ума
   И общность и природа ведь сама
   Враждебны были, неблагоприятны.
   Как наши чувства, что всегда развратны,
   Природны были, для чего пример -
   Древнейшие ваяния Венер,
   Что без главы спокойнее плодились
   Мильены лет, вдруг взяли устыдились,
   Сложив из тех же токов слово стыд?
   Лишь для того, чтоб им реветь навзрыд
   Из-за того, что было так приятно?
  
   Все обьяснимо, да, и все понятно,
   Как мог развиться разум в племенах
   И, может, даже ранее - в стадах...
   Одно не ясно: для чего уста
   Отбор такими сделал человеку,
   Чтоб мог излить словесную он реку
   Сквозь них, когда вдруг в голове родник
   Одновременно той воды возник?
   Немые ж есть? Что следствие, причина,
   Что смог язык произнести мужчины
   Одно лишь слово, чем и породил
   В животных клетках созиданья пыл,
   Что клетки сделать не смогли вороны?
   Те ж издревле древ покидали кроны
   И брали палку в лапы, строя дом!?
  
   Сейчас не аргумент, что мы ведем
   Свое происхожденье от Адама.
   Скотом не хочет разум быть упрямо:
   Сознаться в том, что кто-то сотворил,
   Иль в том скорее, что потом прибил
   Не очень совершенное творенье,
   Пообещав того же повторенье.
   М а л ы ш
   В чем первенство лишь атеистов век
   Оспорить брался. Коль уж человек
   На то способен - сложно ли для Бога?
   К а и н
   Но коли случай смог, не слишком ль строго
   Он связан был с условий чередой,
   Где счастие потомков все ж бедой
   Для предков было, падших безвозвратно?
   Регрессия же маловероятна.
   Один лишь вывод: случай был закон.
   И не условия давлели - он
   Их сам менял: поверхность, атмосферу, -
   Слагая из простейших тех, кто верой
   В него воспрял, ну а потом... отверг.
   А все б могло и в пятницу, в четверг
   Остановиться. Да, когда условья
   Вдруг успокоились, и малой кровью
   Могли б для жизни обойтись вполне.
   И уж причин особых, чтоб втройне
   Мир усложнить, животному дав разум,
   И вовсе не было. К тому же сразу
   И в тропиках, и возле полюсов
   Раздались сонмы разных голосов
   По их модели "первенства условий".
   Но в тропиках, мой друг, межледниковье
   И до сих пор не понуждает нас
   Готовить сани летом про запас.
   Там можно жить, и мог жить обезьяной
   Он до сих пор. И даже негуманным
   Считалось приобщенье их к плодам
   Цивилизации. Сколь спал он там,
   Сколь мог он спать,... но для чего проснулся
   В те времена? Пока что не вернулся
   В мир человека живший средь волков
   С десяток лет. А там не счесть веков
   Звериной жизни - разум не утерян!
   И судя по творцам их - неумерен
   В своих возможностях рассудок их.
  
   Писать сумеют музыку и стих,
   Полотна, мысли спящие таланты -
   Лишь разбуди. Откуда ж у Атлантов
   Наследственность такая? От кого?
   Иль это свойство тела одного,
   Что человеку дадено отбором,
   Мутацией, случайностью? Бесспорно
   Тогда б красавцы были б всех умней.
   И были б гении средь сыновей
   Лишь гениев, и их мы, как бульдогов,
   Могли б плодить, как и цари, кто строго
   Следил за ростом царственных дерев.
  
   Но всем к познанью двери отперев
   Мы убедились, кажется, в обратном:
   Талант и гений - только вероятны
   С позиции статистики земной.
   И было так и раннею порой,
   Когда вождями силой становились,
   А мудрыми и хилыми родились
   И умирали. То есть, если он
   Был человеку даден, как закон -
   Не столь и важно - случаем, отбором,
   То почему ж случаен до сих пор он?
   Его престол? И только меж людей!
   Случайно иль сознательно зверей
   Никто еще разумными не сделал,
   Законам следуя земного тела.
   М а л ы ш
   Но коль случаен он, то и рожден
   Быть может случаем?
   К а и н
   Но как закон
   Он есть у всех, кто в умственном отборе
   И не участвовал. И он как горе
   Дается им. Какая ж благодать -
   То поиметь, из-за чего страдать
   Потом придется? Вымереть давно бы
   Должны б все умники, коль узколобым
   Давалось все: и женщины, и род.
   Но разум и безбрачье не берет.
   И расцветает он при обученьи,
   Что за столетье - что за поколенье,
   И так же гаснет или у детей,
   Иль у самих в условьях лагерей.
   Потом опять беспечно возвращаясь,
   Когда тела, от жизни расслабляясь,
   Вдруг начинают думать просто так.
   Наш ум как раз - борьбы, отбора враг.
   А коли результат, так их успеха,
   Когда в чреде геройства вдруг прореха
   Возникнет лени, слабости и сна,
   Что вряд ли б с хищником, со льдом война
   Нам даровала бы. Скорей на древе
   Слагать он начал бы стихи о Еве,
   Сорвав ленивою рукой банан.
  
   В борьбе и нынче только интриган
   Рождается с инстинктом лисьим
   Иль аппетитом к этой жизни крысьим,
   Иль проигравший: труп или ж ишак.
   А умный, к счастью, - не настоль дурак,
   Чтоб вообще за что-то с кем-то биться,
   Поскольку лишь умом обогатиться
   И в битве с мудрым можно... проиграв.
   А глупому доказывать, что прав
   Настоль же глупо, сколь и бесполезно.
   Иное ж взять с кого-то, что ему
   Совсем не нужно, что его уму -
   Как панцирь для плывущего железный,
   Стальной ли, бронзовый иль золотой?
   Коль знает он, что смертен под водой,
   То за него навряд ли биться будет.
   (переходят в другое место)
  
   С ц е н а 2
   Гора. Вид дивной долины
  
   К а и н
   В разумности разумного созданья
   Меня, брат, убеждает мирозданье:
   Простой - кристалл, сложнее - ДНК,
   Еще сложней - система языка.
   Но принцип тот же: алгоритм, система.
   Не зря поэтому кристаллов схема
   В машине разума применена.
   Ведь идентична разуму она
   А также генов языку. Подобно
   Животной клетке из земли утробы
   Растет кристалл, из букв растут слова,
   Слагая мысли. Логика строга
   Не менее науки о кристаллах.
   И то, что слово результатом стало
   Случайной встречи с палкой обезьян -
   Не просто неприятный нам изьян
   Происхожденья - бредни дилетанта.
   Не лучше бред и в случае с мутантом.
  
   Коль случай был, то был он предрешен
   С начала самого. Один закон
   Для всех систем растущих повтореньем
   Букв, генов, атомов - столь разных сфер -
   Ясней гораздо всех религий, вер
   Мне говорит, да-да, о сотворенье
   По замыслу единому всего.
   Ну кто до человека - только Бог
   Знал алгоритм систем таких развитья
   И от кристаллов протянул их нитью
   В язык людей, в Начале слово дав,
   Которое меняя свой состав,
   Чередованье знаков - тех же генов -
   Почти ведь сразу обо всей Вселенной
   Могло сказать. И так связуя их,
   Что музыка слагается иль стих.
   Слова-уродцы ль, двойники Венеры,
   Вещам подобны или эфемерны...
   Со строгостью кристаллов не сравнить.
   Но разве случай мог так усложнить
   Все ту же самую систему дважды?
   Целенаправленно. Продукт чтоб каждый
   Дал мир иной, вещественно иной,
   Так что последний за своей спиной
   Все разглядел до самого начала?
   Что ж, так материя себя познала,
   Взяв неосознанно и усложнив
   Саму себя? К тому же сохранив
   В системе высшей прежние все свойства?
  
   Нет, как ни странно, сходность их устройства
   И однотипный жизни алгоритм
   Мне в пользу их творенья говорит.
   О поэтапном усложненье схемы
   Не с помощью решения дилеммы
   Добра и зла и мириадов крат
   Их перебора - нет же, результат
   Конечный предрешен был и известен...
  
   Да, человек, как зверь, не интересен
   И уж конечно же - не царь зверей.
   Но поселив макаку меж ветвей
   Дал ей Господь лишь этим превосходство
   Тем, что со львами, с весом ей бороться
   Не надо стало. Лень и глазомер,
   И быстрота принятья ею мер
   На измененья сложного пространства
   В ее полетах средь дерев убранства
   Заставили и дали мозг развить
   Настоль, что ящерам, китам и птицам
   По безопасности с ней не сравниться.
  
   Лишь только змей и мог ей досадить.
   Лишь он и был источником познанья
   Добра и зла, причиною изгнанья
   Ее с ветвей. Вот речь идет о чем
   В библейском сказе. Нет, он ни при чем
   При массовом с дерев схожденьи.
   Тому причиной - "яблока" паденье
   Осенней урожайною порой.
   И там совсем не случая игрой
   Схватила палку - для нее же ветку,
   Предметом сделав бывшее объектом,
   Размахивая будто бы держась.
   Да, иль поев с запасом яблок всласть,
   Сломила ту, была что крепкой прежде,
   И стала ей размахивать в надежде
   Взлететь на древо, в небо, но живот
   И до сих пор то сделать не дает.
   А здесь внизу слабее всех ногами
   Она была сильнее всех руками
   И оттого их и пускала в ход,
   Но древо все ж надежней, коль прижмет...
   Вот так и создана зверина-птица,
   Что только змея одного боится.
   М а л ы ш
   Но это ж Дарвин?!
   К а и н
   Вовсе нет, мой друг.
   Не голод, не борьба и не испуг
   В ней зародили разум. Ведь макака
   Нисколько не умнее, чем собака,
   Хоть нам по всем параметрам близка.
   Но по уму - как чистая доска,
   Где все ж никто не написал ни слова.
   Не странно ль это? Ведь она готова
   Хотя бы часть рассудка, но принять?
   А коль точней по ихнему, то дать
   Хоть плохонький. Так нет же и намека.
  
   А что уж проще, если ненароком
   Железо вдруг и камень говорить
   Мы научили? И уже лечить
   От сумасшествия приходится, а эти
   Из мяса ведь такого же, но дети
   Их разуму учиться не хотят
   В отличие от маленьких ребят,
   Что с детства уж становятся творцами,
   Мир украшая плоскими дворцами,
   Чем любоваться можно - жить нельзя.
   Но дети же по лезвию скользят:
   Стать Маугли готовы бессловесным
   И потерять природный дар чудесный.
   Обычным стать иль вовсе никаким...
   Хоть мозг их вряд становится другим,
   Когда решатся превзойти Оккама,
   Сводя все сущности к Универсаму,
   К вещам в себе, а не к себе меж них.
  
   Ребенка ж мир не из вещей самих -
   Из образов Добра, Любви и Страха
   Все ж состоит. Игрушка или птаха
   Тем интересна - что же в ней поет?
   И что внутри вещицы той живет.
   Сама же вещь ребенку безразлична.
   И друг от друга внешне не отличны:
   Цветной ковер, экран... а все - за ним,
   Что бестелесным, оттого живым
   Он ожидает, чувствует и... видит.
   И если вещь, животное обидит,
   Сломает ли, то - вовсе не инстинкт
   Зла, разрушения! Нет, блеск витрин
   Для них - всего лишь мира упаковка.
   Поэтому ж для мальчика винтовкой
   Любая палка служит - смысл важней!
  
   Ребенка ум в миру живет идей,
   Рождаясь в нем и с ним,... но воспитанье
   И обученье скотское вниманье
   Переключает ум на мир вещей.
   Людская школа, как и жизнь зверей,
   Их в Маугли нещадно, безвозвратно
   Преобразует. Маловероятно
   Потом вернуть их в разум неземной...
   Точнее, в разум просто, что со мной
   Уж тыщи лет без общества, в скитаньях.
   Порой столетья проводил в изгнанье
   Я с ним одним, и хоть бы раз меня
   Покинул он, что невозможно: Я
   И есть мой разум. Больше ничего,
   Поскольку я проклятием всего
   Лишен земного. В принципе, и сразу
   Я скотской жизни избегал проказы,
   Предпочитая общество цветов,
   От коих никогда не ждал плодов.
  
   Но мой пример не может быть примером,
   Что хорошо: никто ведь лицемером
   Не назовет и не за что. Лица
   Не может быть, мой друг, у мудреца,
   Посколь оно - уже ограниченье.
  
   Так вот, выходит, что ребенок - гений.
   Почти любой, коль с миром он идей
   Имеет связь прямую. Но зверей
   Изжить в себе ребенку не по силам.
   А тело - столь уютная могила
   (За редким исключеньем), что в него
   Ребенок от себя от самого -
   От гения! - скрывается навеки,
   Берлогу обустроив в человеке,
   Вещей себя отгородив стеной
   От мира, что для зверя - столь большой,
   Столь незнакомый, чувствам недоступный,
   Что не решается и самый крупный
   Туда вернуться без проводника.
   А те его ведут не в облака
   А гонят внутрь иль водят вкруг берлоги,
   С ним, как о вещи, говоря о Боге,
   Иль как о Боге - только о вещах.
   Из недр телес откапывая страх
   Пред тем уже забытым незнакомцем,
   Который утренним нежданным солнцем
   Вдруг разбудил животное от сна,
   Хоть от него осталась лишь одна
   Потребность в тех потерянных идеях,
   Которые мы все вернуть взрослея
   Хотели б, чтоб заполнить пустоту
   В себе, вокруг, - где божью красоту,
   Презрев однажды, видеть перестали.
  
   Прости меня, ушел опять я в дали,
   Ища словес родство, как аргумент
   Того, что в тот пленительный момент
   Вдруг человека мыслью посетило.
   Понять тут надо, что же после было.
   А первым был мыслителем дитя,
   Кто на мамаше подолгу вися
   И исключаясь тем из обученья
   Основам быта, мог на размышленья
   Потратить дни, недели. Коль же слаб
   Родился, то - и больше. Видишь, раб
   Был гений сразу хилого желудка.
   Он, наблюдая, должен был рассудком
   Все делать то, что сверстники могли
   Руками делать. Но его влекли
   Занятья их совсем не результатом -
   Его ж питанье было все ж бесплатным -
   Он первым круг инстинкта разорвал
   И действия не делал, и не ждал
   Награды за него. Он мыслил это!
  
   За стадо все...
  
   И зайца уж не видел он котлетой,
   А яблоко - урчаньем живота.
   Грудь матери источником плода
   Была ему, недаром у Венеры -
   Одной из первых - велики размеры
   И чудны формы именно груди.
  
   Но коль дитя был в мысли впереди,
   То первым было детское мышленье!
   И вот откуда, друг, происхожденье
   Ведет богов природных череда:
   Их детский страх родил, а не беда,
   Тепло груди, а не минуты страсти.
   Уродец долго пребывал во власти
   Идей врожденных, чем был полон лес.
   И это главный был исток чудес -
   Никак не битва с голодом, природой,
   Когда не мыслят - действуют народы,
   И глотки рвут за первенство вожди!
   Вот так вот солнце, грозы и дожди,
   И мать, что сына взрослого таскала
   И чувством платоническим питала,
   Богами стали. Древо ж - мировым.
   Благодаря рассудкам молодым,
   Что любят игры, ритуалом праздник
   Игривым стал. Что наяву проказник
   Не мог свершить - творил он в голове.
   И первым, уж конечно, о добре,
   О милосердии, столь актуальных
   Как раз для них, он в помыслах печальных
   Вел разговор с собою, но для всех.
   И недоступное возвел он в грех,
   От прелестей чужих терпя мученья.
   Но главное, ведь передать ученье
   Он по наследству никому не мог.
   В вопросе этом у животных строг
   Закон отбора: силы превосходство.
   И в этом деле до сих пор есть сходство
   У нас со зверем. Только капитал
   И в этом плане шансы уравнял,
   Лишивши знать ее приоритетов.
   Тогда лишь было два пути: завета
   Или ж инцеста(ведь старуха-мать
   Дитя больного на себе таскать
   Должна была, когда к ней интереса
   Уж мало проявляли). От инцеста
   Рожденный снова мыслить был готов.
   И он и был среди учеников
   Отца, который научить лишь думать
   Его и мог, стараясь меньше шума
   Вокруг дитя больного поднимать.
   И приходилось может и скрывать
   Его в лесу, поскольку иждивенцев
   Не очень любят. Стало быть тенденций
   Других началом и не мог стать ум.
   И он учил дитя не наобум
   И не тому, чему учили в стаде.
   Коль слаб ногами, то учил засаде.
   Коль болен был - лечил его травой,
   Всегда ее имея под рукой.
   Врага учил предчувствовать задолго
   До появленья тигра или волка,
   Враждебным духом наделяя лес.
   Учил предчувствовать каприз небес,
   Как видел сам: умом еще ребенка.
   Учил кричать его ужасно громко,
   Отпугивая хищников, зовя
   На помощь ли. Да, первая семья
   У них скорей возникла, у уродцев,
   Кто и со стадом вынужден бороться
   Порою был...
  
   А мать их защищала,
   Матриархату этим дав начало,
   Посколь она была их все ж сильней.
   И тяги к власти нет у сыновей,
   Кому для мысли время не хватает,
   Кто мужем будучи, а все играет,
   Когда она - жена ему и мать.
  
   Так предысторию всю перебрать
   Могли б с тобой, в логическую схему
   Все выстроив и лишь одну проблему
   Не разрешив: откуда у детей
   Врожденное предчувствие идей.
   Не только тех, но также деток наших,
   Кто специально будто взрослых краше,
   Забавнее, счастливей, веселей.
   И как у нас, и так же у зверей.
   Да, деток всех, кто не отведал плода
   Любви животной, что его голодным
   До страсти только делает навек.
   Все для нее стремится человек
   Потом вершить - для продолженья рода.
  
   Продлилось детство только у урода,
   Кого макаки носят на спине,
   И предки наши тоже. Не в суме,
   Как кенгуру, откуда мир не виден,
   А - на спине, под животом. Обидел
   Уродцев мир, но сколь за то воздал!
  
   Но почему лишь наш ребенок взял?
   В отборе, видим, семена уродов
   Для всех разумных не давали всходов.
   Но дети всех: убогих и царей, -
   С умом рождаются, с тоской идей,
   Которую уродцы лишь развили
   И в знания систему воплотили.
   И только то! Выходит, - не отбор -
   Причина мысли появленья спор
   В мозгах детей. Иначе ж, по отбору
   В мозгах детей военных только порох,
   У крезов злато б было, у принцесс -
   Подставка под корону. Лишь инцест
   Причиной был бы мудрецов, так нет же!
   Все дети - умницы, как было прежде.
   У всех идеи - страхи меж кустов.
   Лишь в школе большинство мы в дураков
   Или ж своим примером превращаем.
   И разум ведь назад не обращаем,
   Что годы тьмы и скотства подтвердят.
  
   Мир разума вселяется в ребят
   Лишь человечьих, кто подходит боле
   К творцов, мыслителей великой роли,
   Кого разумный выковал "отбор"
   И вариантов многих перебор
   От скопища простейших, динозавров
   До обезьяньих деток с лучезарным
   И чистым взором. Но никто идей
   Не разглядел меж дерева ветвей,
   Взор обращая на приманку плода.
   И человек лишь с помощью урода,
   Кого не бросил вдруг во тьму лесов,
   Не только разум был принять готов,
   Имея голову большую, руки,
   Свободные для творчества, науки
   Из тех идей врожденных и создал.
  
   Я думаю, что Бог не первым дал
   Нам все ж его, но прежние попытки
   Иль оборачивались для животных пыткой,
   Когда сказать и можешь - говорить
   Как будто не о чем, когда творить
   Как будто нечем, а вокруг - лишь страхи
   Плодятся мнимые; не мудрецов
   Когда вокруг немеряно - ловцов,
   То мозг становится подобьем плахи,
   Которая всегда, везде с тобой:
   И на земле, на небе, под водой.
   И только между небом и землей
   Нашел себе спокойное он место
   И уж творца готового - не тесто,
   Которое само себя испечь
   Должно вначале.
  
   Да, о том, друг, речь
   Идет, что разум есть и нас помимо, -
   Но на земле он существует мнимо -
   Лишь в области невидимых небес,
   Пока пригодных не создаст телес
   Он для себя, на мир закон спуская,
   Каким себя же сам он созидает,
   Задав земной всей жизни алгоритм,
   Что разума влиянию открыт,
   Поскольку он - набор лишь комбинаций,
   Что поправлять путем каких-то акций
   Вполне возможно, как и усложнять
   Лишь тем, что в их цепочку добавлять
   Количество и качество иное,
   Что алгоритм мог делать сам собою,
   А в переборе, как и в речи, есть
   Критерий смысла, красоты. Не весь
   Спектр форм представлен все ж среди живого.
   Но и фантазия ж нам многого иного
   Все ж не дает, хоть степеней свобод
   У мысли больше. Да, ведь лишь урод
   Всегда средь массы может отличиться,
   Имея шанс ни в чем не повториться.
  
   И этот разум управлял развитьем
   Животной массы усложненьем нити,
   Пока достигнут не был тот предел,
   Когда средь вида одного двух тел
   Похожих ликом уж почти не сыщешь,
   Когда средь особей из каждой тыщи
   Уродов - тыща, так как за стандарт
   Взять некого. Оно порой как дар
   Божественный. Уродство ж - отклоненье
   От общего - не от того, что мненьем
   Хоть и веков стандартом красоты
   Вдруг принято. Красивые черты
   Еще сильнее индивидуальны.
  
   Но так и разум: в творчестве ментальном
   Сам пред собой - и то неповторим.
   Ведь сколько мы с собою говорим,
   Сказали сколь, но раз хоть повторились?
   С компьютером возможности открылись
   Уже не повторяясь повторять
   Одно и то же. Сотни раз играть
   Один и тот же вариант всем миром -
   Не то, что раньше повторять Шекспира,
   Кто алгоритмы создавал для всех.
   Иль мудрецов, которые успех
   Вам обещали вслед за повтореньем
   Их очень мудрых правил поведенья
   В неповторимом иногда теченьи,
   Каким была и остается жизнь,
   Где вас учили делать виражи
   Вокруг столпов, о камни ж спотыкаясь
   И каждый раз на что-то не решаясь,
   Свои возможности держа в узде.
  
   Теперь без страха можете везде
   И напролом идти по бездорожью!
   Любую претворяя в жизнь возможность,
   Какая в голове родится вдруг.
   Страх смерти, поражения испуг -
   Лишь миг в игре, короткое мгновенье,
   Вслед за которыми вновь продолженье
   Попыток новых. Все, конец конца!
  
   Теперь совет иной от мудреца
   Все будут ждать: ни как не ошибиться,
   Ни как подольше в жизни сохраниться -
   Как больше раз за раз один прожить,
   Как жизнь заставить карты положить
   Свои на стол и все без исключенья;
   Как из нее сплошное приключенье
   Нам можно сделать, а не череду
   Чужих ошибок. К нашему стыду
   Мы знаем только предков Одиссея!
   Других вела не высшая идея,
   Не красота и злато не Руна.
   Но главная беда была одна:
   Они блуждали только в поднебесной.
   А здесь, поверь, мой друг, настолько тесно:
   Коль над главою небо - лишь как зонт,
   То клеткой, пусть обширной, горизонт
   Становится, где жизнь - всегда снаружи.
  
   Но выход из клети не обнаружен
   Еще никем, посколь с собой ту клеть
   Влачат повсюду, так как все глядеть
   За горизонт привыкли, хоть Гомером,
   Не различавшим: где земная сфера,
   Где небеса, - посколь был ослеплен
   С рожденья он, мир не был разделен
   Границей смерти, то есть, горизонта.
   Любая грань скорее Геллеспонтом,
   Проливом, да, была, преодолеть
   Который можно, как переболеть
   Болезнью смерти, если знать лекарство
   И с жизнью принимать не за мытарства -
   За Одиссею по земле Богов,
   К чему ребенок с детства и готов.
   По крайней мере, в мире он Гомера
   Живет и полон настоящей верой
   В мир разума, а равно - в чудеса.
   Недаром и героев голоса
   Воспринимает лучше нас с экрана,
   Где главный - он, где без обмана
   Он - Одиссей, Геракл, Чемпион.
   А раз владеет образами он,
   То бой любой - как чистое мышленье.
   Как то, с которого происхожденье
   Берет наш разум в головах детей,
   Кто, вновь не двигаясь, летит по всей
   Уже Вселенной, чей масштаб галактик
   Сам говорит, что здесь бессилен практик,
   Поскольку опыт ваш, что в жизнь длинной,
   Использовать вы в жизни лишь иной
   Успеете и то, как априорный.
  
   Сам выход в космос сделал опыт спорным
   Критерием для истины: цена
   Настоль огромна, что Земля одна
   И разориться сможет, по незнанью
   Чужое взяв, считая притязанье
   Вселенским правом за Колумбом вслед
   И посчитав, что коль телес там нет,
   То значит нет-де и субъекта права.
  
   Я ж, если помнишь, Одиссея славой
   Не наделил Колумба: в мир богов
   Они входили, как в загон скотов,
   И внешнее с индейцами несходство
   Критерием считая превосходства,
   Размер же шляп - критерием ума.
   Но сущность зла вернулась к ним сама,
   Вослед послав не меньших прохиндеев
   И дав наградой то, чем страсть злодеев
   Омрачена бывает до сих пор.
   Да, что в их семьи принесло раздор,
   Их пенелопам - кару проституток.
   Свет старым стал, погряз в раздорах, смутах,
   Не понимая до сих пор, а зря,
   Что это мстит "открытая" земля,
   Открытой раной землю рассекая.
   Нельзя открыть, мой друг, не закрывая.
   И зло украв, получишь зло вдвойне.
  
   И чем о звездной говорить войне,
   Учесть уж лучше опыт Одиссея:
   Вести вперед и нас должна идея,
   Как цель и средство, как противник пусть.
   Чтоб с ним разлука навевала грусть,
   Победа ж чья-то приносила радость
   Двум сторонам. Богов жалеть не надо,
   Раз людям проиграли, тем подняв
   Нас до себя. Идею ведь отняв,
   Ты делаешь идею ту богаче
   Владельцами. Для Бога неудача, -
   Когда его обходят стороной.
   Да, даже Заратустра, кто войной
   На бога шел, о смерти возвещая
   Бессмертного, - он, в принципе, прощаем:
   Хотел он выше стать пределов неземных.
   Кто пел о нем - не понял свой же стих
   И излагал его банальной прозой,
   Поэтому не радугу - лишь грозы
   Поток его словесный породил.
   Он смог сказать, что бога он убил, -
   Не смог домыслить, что при этом богом
   И сам мог стать. А ведь вела дорога
   Его рассудка к этим лишь словам.
   Но испугался он, как и Адам,
   Чрезмерной ноши высшего рассудка!
   Тот предпочел все горести желудка,
   Труд скотский и звериной жизни тлен.
   А этот - заблуждений смертных плен.
   Своей же смелости и испугался
   И не на свергнутого им равнялся,
   А этим стал лишь выше остальных:
   Здоровым самым посреди больных,
   Но все ж больным средь нескольких здоровых.
   Он стал предвестником прихода новых,
   Не верящих, а знающих времен.
   Был бог души безбожником казнен,
   Чтоб богу разума вновь дать дорогу!
   М а л ы ш
   Так это?!...
   К а и н
   Да! Поэтому так строго
   Я не сужу того, кого жалеть
   Скорее надо, кто бы мог взлететь,
   Но все ж привычка ползать победила.
   С Пегасом спутал он коня Атиллы
   И выдумал героя - не создал.
   Но он скота настолько ввысь поднял,
   Что, как Антей, лишился тот опоры.
   М а л ы ш
   Но сколь меж наций породил раздоров!
   К а и н
   То их агония - не более, мой друг.
   Он их бичем загнал в порочный круг:
   Признав своей и... каждой превосходство,
   Мы их различье делаем уродством,
   Уродство же - идеей большинства.
   Никто по внешности искать родства
   Теперь не будет. Признак частным станет.
   И всех к неявным признакам потянет,
   Которые двояко толковать
   Всегда мы можем: то объединять,
   То разделять по ним народы, страны,
   Не прибегая к явному обману.
  
   Различья в вере, языке не скрыть.
   Прохлада Севера и Юга прыть,
   Снобизм одних, других пустое чванство,
   Стандартность этих, тех непостоянство,
   Коварство тех, смирение других -
   Столь много признаков у душ нагих,
   Что ярче внешности разнят народы!
   И позволяющих считать уродом
   Несходных с вами! Кроме одного!
   Да, разума! Ведь начали с него
   И от скота мы ж вроде отличаться,
   И человеком в целом называться.
   Лишь он один и близит, и разнит
   Всех меж собой: народ ли, индивид.
   Земля, планета ли, а то система,
   Галактика, Вселенная - везде мы
   Собратьев лишь по разуму найдем.
   Да! И пред Ним предстанем не рабом,
   Не низшим существом - его подобьем.
   Но чем мы ближе им - тем разнородней.
   Но в нем различья - признак и родства.
  
   Поэтому никак из естества
   Я разум вывесть не могу в итоге.
   Его исток я вижу только в Боге,
   Как в высшем, общем разуме миров.
   М а л ы ш
   И средь известных нам его даров -
   Жизнь языка, животных и кристаллов?
   Однажды мысль моя их все связала
   В одну... машину, опустив на дно
   Венец творенья, для кого одно
   Осталось место в умной оболочке:
   Слагать все мысли аккуратно в строчки,
   Что оболочка выдала в ответ
   Задачи той, что задает нам свет,
   Чрез фотосинтез передав растений,
   Сегодняшних и древних, что хранит
   Магнитной лентой глина иль гранит.
   А главный блок машины - это гений
   А с ним его творенье - ЭВМ.
   Но роли розданы в машине всем:
   И трилобитам, даже тараканам,
   Чье тяготенье к человеку странно:
   Порою кажется - он жаждет сам
   Отдаться кнопкою живой рукам.
   В системе той все - целесообразно,
   Оправдано! И даже безобразной,
   Бессмысленной быть смерть перестает:
   Ничто не гибнет - смерть передает
   Лишь информацию все выше, выше.
   Испорченная не достигнет крыши -
   Ее стирают хищники, война,
   Болезни. Ведь недаром же бедна
   Злом наша память? Значит, злу не место
   На выходе машины, хоть и тесно
   От зла, ошибок на земле самой.
  
   Но результат коль нужен не любой,
   То будет много ложных вариантов
   Отброшено. Не повезет и Канту,
   Кто большей частью - тоже вариант,
   Хотя учение его - гарант,
   Как отпечаток в глине, сохраниться
   В веках и далее, пускай частицей
   Ответа общего, но результат -
   Не здесь, конечно! В небе - мириад
   Таких машин, скорей, ее деталей.
   И их, конечно, меж собой связали
   Лучи ума, носитель коих - свет!
   Несет он и заданье и ответ,
   Гоняя души-байты по Вселенной
   Меж звездами. И мне ясна система
   Влиянья звезд, созвездий и планет
   На судьбы, на характер, интеллект
   Душ человеческих, от них пришедших
   С ответом ли, с заданием, нашедших
   То примененье здесь, что заслужил
   В системе той, где перед этим жил
   Творцом ли, разрушителем иль серой
   Безликой массой, разумом иль верой,
   Ни тем, ни тем ли. Если ж ничего
   Он не принес с собою своего,
   И если миссия его жестока,
   То вряд ли и пришел он издалека,
   И вряд ли после смерти далеко
   Уйдет отсюда. В небо высоко
   К другим светилам разум лишь со светом
   Взлететь сумеет. Остальным планеты
   Согласно их наклонностям - удел.
   Кому-то ж подземелие - предел
   Мечтаний их. Один лишь мне вопрос
   Не ясен был: как разум между звезд
   Существовал до их же появленья.
   Теперь я понял: вечность звезд - мгновенье
   В глазах у света, вечного вдвойне.
   Да, здесь у нас подобного волне,
   А там у них - материи, возможно.
   К а и н
   Ну, то Альберту обьяснить несложно.
   А разум к нам приходит весь извне:
   Со звезд - уж вечный, с Солнца же - впервые.
   Недаром светятся глаза младые
   Монашьим взором, чистотой небес.
   А дальше сами мы - творцы чудес.
   Нет изначала никому предела.
   Но звездный ум уже не сманит тело
   Утех соблазном, хоть возможность есть
   Ему на славу клюнуть иль на лесть,
   Иль на просторы, но земной свободы.
   И он, как все, пройдет огонь и воду,
   И труб соблазн, посколь в сиянье звезд
   Не может быть ни пятнышка, ни грез.
   Такой ведь свет легко частицей станет
   И уж навек. Ни Бога не обманет
   И ни себя он. Да, согласен я
   С твоей моделью. Только ей судья -
   Не ты, не я, а человек обычный.
   А для него же более привычным
   Должно быть обьясненье и чудес.
   Из нас ведь каждый лишь вчера и слез
   Как будто с древа. Взор материален,
   А мир наш видимый настоль реален,
   Настоль разумно создан, что к нему
   Творцу и то непросто самому
   Хоть что-то сверхреальное добавить.
   Но и при этом нам нельзя лукавить
   И уж тем более нельзя нам лгать.
   Подробно все придется излагать,
   Хоть для ума сей путь настоль зануден,
   Для посвященных же - чрезмерно прост,...
   Хоть не скучней дороги на погост.
  
  
   С ц е н а 3
   Сад
  
   М а л ы ш
   А знает он?...
   К а и н
   Что смертные здесь люди?
   То знают все.
  
   М а л ы ш
   Что он - бессмертен там!
   К а и н
   Но то и посвященным, друг, умам
   Давалось раньше верой лишь. А знаньем
   Теперь лишь стало. Наше ж наказанье -
   Доказывать все это дуракам
   Не от рожденья, к счастью, - от условий.
   Да-да, не зря ж столь много предисловий
   В моих речах... В теченье всех веков
   Происходил отбор, но... дураков,
   Достигший и во многом совершенства.
   Ведь средь бойцов, за вечное блаженство
   Борьбу ведущих, мудрые редки.
   А коли есть, то те же дураки,
   Кто ножнами молчанья ловко тупость
   Скрывает шпаги. Оттого-то глупость
   И побеждает, коль она одна
   Стремится раньше всех достигнуть дна,
   В том даже мудрых пользуясь ученьем,
   Успех сулящим правда в восхожденьи.
   Но та инверсия - ничто для тех,
   Кто пораженье принял за успех,
   За истину - ее лишь подтвержденье,
   Что метод от противного дает,
   Когда спиною мы идем вперед,
   Грядущее в прошедшем изучая,
   Когда его из прошлого слагаем.
   Но то ж не значит, что идем назад?
  
   А вот желанью их учиться - рад
   Безмерно я, хоть поучать привычка
   Для дураков все ж более обычна.
   Но синтез их сумеет им помочь
   Достигнуть света, коль сумеем ночь
   На день сменить, а низ их сделать верхом.
   Не с головой же удалять им перхоть,
   Как делают то сами дураки,
   Вокруг которых издревле враги,
   Поскольку каждый, кто под ним - умнее,
   Но не настолько, чтоб слоном владея,
   Его сумел бы выдать он за мышь.
  
   Ведь почему лишь повзрослев малыш
   Перестает быть сразу вундеркиндом?
   Осознает - насколько незавидна
   Судьба вороны белой... меж волков.
   Но вот настал черед и дураков
   Нам посвящать - уже не добровольно,
   Но все ж пока лишь косвенно, невольно.
   Коль разум Бога - жить им меж идей!
   И хватит делать нам из них людей,
   Под мерки зверя и скота вгоняя.
   Тогда еще... с Гомером создавая
   Богов с лицом, характером людским,
   Надеялись: прообраз создадим
   Как раз наоборот - для человека.
   И до начала нынешнего века
   Творец, герой, любовник все ж под них
   Ковал себя. Но не было средь них
   Рассудка Бога. Разумом всевышним
   Потом он стал. Но все земное лишним,
   Чужим, далеким стало перед ним.
   Ведь если Он ни в чем недостижим,
   Неповторим, хотя б неподражаем,
   То мы себя не просто принижаем -
   Теряем смысл равняться на Него.
   И в нас от Бога вскоре ничего
   Не остается, даже и надежды
   Надеть когда-то белые одежды
   С его плеча иль с ангелов его.
   И выбор зла, добра ли совершая,
   Себя мы неизбежно приземляем
   И загоняем в смертности тупик.
   М а л ы ш
   От зла всесилья?
   К а и н
   Что ты? Нет, возник
   Дуэт сей пары издревле, и если
   И до сих пор они бытуют вместе,
   То вряд ли кто имеет перевес.
   Я не о том. Все это - мир телес.
   Реально зло? О да, неоспоримо.
   Оно ведь более порою зримо
   И осязаемо, чем вздох добра.
   И главное, что более стара
   Их парочка, чем разум человечий:
   Будь вопль людской от боли иль овечий,
   Что смерть дитя людского иль агнца -
   Страдает матерь наша и овца
   И любят деток наших в равной мере.
   С того в бессмертье этой пары верить
   И начали. О да, в бессмертье зла!
   И вот уж пара эта зачала
   И движет мир,... глядишь и завершает.
   И даже Бог последний суд свершает,
   Забыв любовь, карающим мечом...
  
   Прости, о Боже, ты здесь ни при чем!
   То - недалекость разума людского,
   Что очевидности никак оковы
   С себя не сбросит, органам зверей
   Вверяя ключ от вечности дверей,
   От врат Твоих! Недаром заражает
   Людей безверье, коль уж порождает
   Само добро лишь зло одно в ответ.
   И парадокс: чем ярче в небе свет
   Ума Его, тем гуще тьма меж нами!
   Так где ж ответ? Так истина ж веками
   Родит лишь истину, реальна лишь она.
   И мыслится, творится и видна,
   И познается, и плоды приносит!
   А ложь лишь ветром меж ушами носит,
   Она - лишь слово, а, точнее, - звук!
   Не будет воздухотрясенья - пук
   И не услышат. Истина ж реальна
   И бесконечна, вечна, идеальна,
   Всесильна, всемогуща... но для нас
   Она - лишь дополненье наших глаз...
   Ну не абсурд ли?! Сущность всей Вселенной
   Для большинства - ничтожна и презренна,
   Пустое дело праздного ума,
   Хотя никто не спорил, что она -
   Все ж наша цель: и доброго, и злого, -
   Что лишь она - Вселенной всей основа.
   Никак не ложь. Поклонников у лжи
   Ни во дворцах, ни на делянках ржи
   Нам не сыскать. Хоть есть, но не признает
   Того ни лгун, ни тот, кто и не знает,
   А что - она?! И чем дурней дурак,
   Тем больший будет истины поклонник
   И разума отьявленый сторонник!
   А мы его не то чтобы никак
   Не наградим, а осмеем с презреньем,
   Как будто нам принадлежит творенье
   Шестого дня, как будто бы хила
   И беззащитна истина пред зла
   Всесильным взором, что от всех, кто зрячий,
   Ее мы тщательно веками прячем,
   Пред ней и сами очи потупив.
   Но даже приблизительно сравнив
   Две пары эти, как сравнил я выше,
   Поймешь, что зло с добром - всего лишь крыша
   Земной юдоли: снизу - зло, добро
   Рассыпано по небу серебром
   Над ним разводами лебяжьих перьев.
   Оно как фильтр, и как предел безверью
   И злу земли. Но далее его
   Не проследить. Земного ничего
   Не встретишь там. Да, там добро излишне.
   Не злой, не добрый разум тот всевышний.
   Добро - его земная ипостась.
   Там дальше - истины одной лишь власть,
   Что ложь творит величиною мнимой
   Лишь для того, чтоб в тьме необозримой
   Самой себе пределом ей не стать,
   Чтоб бесконечность ложью хоть назвать,
   Точней Не-истиной, но все же чем-то.
   Ведь истина не нынешним моментом
   Живет, как мы, - грядущее свое
   Оно уже сегодня создает,
   А завтра уж в готовое вступает,
   Тем, что не-истину лишь не- лишает.
   Частицы не-: безделки, пустоты.
   Ну а представь, что Ничего версты
   Ей завтра вновь осваивать пришлось бы?
   Уж через век услышали б мы просьбу -
   Остановить сегодня навсегда,
   Поскольку ждать в грядущем лишь труда,
   Но в прошлом забывая результаты,
   Сегодня же страдая от утраты -
   И так всю вечность? - кара пострашней,
   Чем общество озлобленных чертей.
   А здесь лишь завтра произносишь слово,
   И им одним уж результат готовый -
   Уж пред тобой. Сегодня - не вчера.
   Недаром, друг мой, истина мудра!
   Добру земному до нее далеко.
   Без истины, умов оно б поблекло
   Давно уже. К тому ж гуманней ум
   Всех добряков.
   М а л ы ш
   Но как же?!
   К а и н
   Только шум -
   Весь результат от грандиозной битвы
   Лжи с истиной. И нам молитвы
   При лжи кончине не над кем вознесть.
   Ведь погибает здесь не то, что есть,
   А Ничего сменяется на нечто.
   Убийство ж зла в обличье человечьем -
  
   Всегда убийство. Результат его,
   Наоборот: из нечто - ничего.
   Добро ж тогда реально побеждает,
   Когда зло истину само познает
   И устрашится смертности своей,
   Того, что нет его в миру идей,
   Как нет и лжи реальной - лишь названье,
   Лишь истины бессмертной ожиданье.
   М а л ы ш
   И здесь бороться бесполезно с ним?
   К а и н
   Коль зло сегодняшние полнит дни
   И, как реальность, явно побеждает,
   Мудрец добро нам завтра обещает,
   А зло - и там, но!... Тот мудрец не лжет,
   Поскольку истина с утра там ждет,
   Когда ж проснувшись назовем мы слово.
   Поэтому с утра не стоит злого
   Произносить и мыслить. Зла и так
   Хватает здесь, и иначе никак
   Не вырвешься из пут его до ночи.
   Нельзя сказать, что истина не хочет
   Со злом общаться, не желает знать,
   Случайно чтоб себя не замарать
   Таким знакомством. Небеса высоки -
   Как ни были б овраги здесь глубоки,
   Болота топки, горы ль высоки -
   Отвсюду лишь движением руки
   Легко коснемся голубого свода.
   Уж в этом, друг, нам полная свобода,
   А с ней возможность поровну даны.
   Но, коль сегодняшним поглощены -
   За истиной грядущей не угнаться.
   И сколь не будем потолка касаться
   Рукою ли, макушкой головы
   Иль дымом полыхающей травы -
   Лишь потолка и воздуха земного
   Мы и коснемся. Створа временного
   Настоль узка и непролазна щель,
   Что он для истины - совсем не цель,
   А максимум лишь точка отправная,
   В которой за собою оставляет
   Она частицу отрицанья Не-.
   И зла претензии в войне, в казне
   Сравниться мощью с истины величьем
   По меньшей мере просто неприличны,
   А по большому счету и глупы.
  
   М а л ы ш
   Впередсмотрящие?...
   К а и н
   Они слепы:
   В столь узкой щели впереди - пустыня.
   Лишь тот узрит, кто в небо взор подымет,
   Иль кто в себя направит мысли взор:
   Лишь разум открывает нам простор
   Иного, временного измеренья.
   А мы, мой друг, его приобретенье
   Считаем горем.
   М а л ы ш
   Да, моя страна
   Ведь испокон веков была бедна,
   Купаясь в злате - нищенка в алмазах -
   Лишь оттого, что глупости зараза
   Валила всех средь хижин и дворцов.
   И коль совет услышат мудрецов,
   Что для глухих почти невероятно,
   То пред врагом готовы на попятный
   Пойти, но лишь бы вопреки уму.
   К а и н
   И мудрецов я ваших не пойму:
   Все их дворцов презрение снедает.
   А то, что в мире их никто не знает, -
   То ничего. Но двери и дворца
   Открыты для того лишь мудреца,
   Кто не вошел, а снизойти намерен,
   Но окончательно в том не уверен,
   Поскольку путь ума лежит не там.
   Не повезло с погодой видно вам:
   Зимой суровой не помыслишь в бочке.
   Да и диагноз бедности ты точно
   Поставил ей: дурак - болезнь и есть.
   Неизлечимая, коль дурень весть
   Не хочет слышать ни об излеченьи,
   И ни о том, что ж именно в леченьи
   Нуждается. Но что одна страна?
   Настолько спрессовали времена
   Земли Сегодня - стран меж зла не видно.
   Конечно, участь граждан незавидна:
   Нет ни добра, ни веры, ни ума.
   Есть женщина - и только, кто сама
   Решать пытается любви проблемы.
   Но для нее, мой друг, проста дилемма:
   Ребенок-Рай иль просто пустота,
   Где канет все: удача, красота..
  
   М а л ы ш
   О нет, прости меня за отвлеченье
   От главного, что тоже отношенье
   Имеет к нам!
   К а и н
   Конечно, дай вам Бог!
   Не только ж вы - мир осознать не смог
   Всей прелести бесценного подарка.
   Ведь большинству ни холодно, ни жарко
   С того, что есть ли ум у них иль нет.
   Ну а у вас так важно, чтоб и свет,
   И толпы вас за дурака считали -
   Не приняли б иного, не избрали.
   Но формы разные - вердикт один:
   Здесь на Земле хоть кто будь господин -
   Он к Богу отношенья никакого
   Иметь не будет, если небольшого
   Ума он будет. Волею Творца
   Дана одна нам участь - мудреца,
   Но не осла, влачащего рассудок
   Лишь для того, чтоб к вечеру желудок
   Набить наградой за прилежный труд.
   Ослу ослиное и воздадут.
   Пора понять, что Богу мы подобны
   Ни телом, ни заботою утробной, -
   Рассудком нашим. Все, что к животу
   Относится, он щедро и скоту
   Отмерил и, к тому же, безвозмездно.
   И лишь с того меж ним и нами - бездна,
   Что мы ее не можем одолеть
   На крыльях чувств, на коих не взлететь
   Нам выше курицы, орла, вороны.
   Сломить должны религий оборону,
   Что разуму, науке в небо вход
   Закрыли на земле. Наоборот -
   Туда лишь разума ведет дорога.
   Но лишь того, кто путь сверяет строго,
   Без индульгенций, отпуска грехов,
   С одной лишь истиной. Лишь их готов
   Принять к себе, и лишь они сумеют
   Дойти до Бога, коль преодолеют
   Все искушения земного зла,
   Но избегут и участи осла.
  
   Зачем Ему нахлебники на небе,
   Чтобы о зрелищах для них, о хлебе
   Всю вечность думать? Нет, готов принять
   Лишь тех, кто необьятное объять
   И здесь пытался, кто - ему подмога.
   И кто готов включиться в дело Бога:
   Творить великий бесконечный мир.
   А кто туда собрался, как на пир,
   Здесь аппетит нагуливая вроде,
   Подобием козла на огороде
   И там ведь будет. Вера, зло, добро -
   Земные атрибуты. Ремесло
   Одно на небе: мыслить, мыслить, мыслить.
   Да, поражая даже Бога высью
   Своих претензий или мастерства.
   Пусть мысль - игры подобье, баловства -
   Одно лишь правило, что нарушая
   Себя лишаете вы сами Рая, -
   Не лгать, коль знаете, что это ложь.
   Ведь этим в мир сегодняшний внесешь
   Разруху ты, грядущего пустыню.
   Нет, коль ошибся, - Бог вас не отринет,
   Ведь коль ты мудр - не будешь утверждать,
   Что прав всегда, а будешь продолжать
   Идти вперед сквозь тернии ошибок.
   Лишь этот путь, хоть кажется, что зыбок, -
   Надежный самый: не найти - искать!
   Ведь нам за вечность мира не создать,
   И остановка здесь - услада тела -
   То смерть сама. Нет, к счастию, предела
   Вселенской мысли вечного Творца,
   Кого не лавры и не прах венца
   Интересуют - сам процесс творенья.
   Не мысль, как цель, а средство - размышленье,
   Где истина, - как время: каждый миг
   Она конкретна, но ее родник
   Не знает ни мгновения покоя.
   Нет, то не значит, что мы там с тобою
   Должны язык свой на плече таскать.
   Нет ничего глупее рассуждать,
   Гоняя мысли лошадью на скачках.
   Во что горазд ты - в этом и удачлив...
   Мой друг Альберт так был поспать горазд...
   За пуп, за скорость Бог ведь не воздаст...
   Поскольку в мире том ты - сам хозяин.
   Недаром путь мыслителей бесславен
   Бывает здесь, посколь для мудрецов
   Блеск мишуры и вес златых венцов
   Из дурней рук - порой и оскорбленье,
   Посколь наградой тот его в сравненье
   С собою ставит - ниже на ступень.
   Хотя понять венчающий - за что же
   Он награждает мудреца - не может.
   Берут награду, чтобы хоть на день,
   На год свободу мысли обеспечить,
   Хотя ведь знают, что увековечить
   И оценить он может только сам.
   Поэтому от Бога, друг, умам
   Того лишь надо, чтоб творить позволил.
   А чтобы кто-то мыслить их неволил -
   Таких не знал я даже на земле
   Средь мудрецов. Недаром и во зле,
   В тюрьме иль бедности он полон света
   И рад тому, что дел сторонних нету,
   Что могут мысли счастью помешать.
   А там, представь, ничто нас отвлекать
   Не будет от прелестных размышлений,
   От жизни той, что сам придумать гений
   Себе сумеет в образах любых,
   Хоть каждый день, хоть час меняя их
   Согласно своему же усмотренью.
   Сны, где мы можем управлять виденьем, -
   Пример далекий этому дают.
   Но в них нам полностью не сбросить пут
   Земных телес, фантазиями бедных,
   Ну а порой от зависти и вредных.
   Не кто ж иной, а именно они
   Воруют наши годы, наши дни,
   Хотя они ж и разум закаляют
   И мыслить, как бороться, вынуждают
   Вослед за телом или ж вопреки.
   Ведь коли тел не переплыть реки
   Нам до конца, то не попасть на берег,
   Что так влечет. Ведь должен Бог нам верить,
   Что мы и там ошибок не свершим
   И до конца проблему ту решим,
   Что даст он нам. Да, вечную проблему.
   А коль и здесь не одолел ты Сену,
   Что будет, коль ты выйдешь в океан?
  
   Я многих понимаю, кто обман
   С добром и злом не перенес и, смысла
   Не видя в жизни, бросил коромысло
   Пустых весов, молчанье предпочтя
   Словам обмана. Думаю, прочтя
   Твои слова не просто откровеньем, -
   Как речь того, кто сам лишь заблужденья
   Рассеять может, - разума слова -
   То может он подумает сперва -
   Его рассудок - прежде чем решиться
   От самого себя же отрешиться,
   От смысла жизни, что - лишь в нем самом!
   Мы разумом, как средством, не найдем
   Здесь ничего достойного его же,
   Посколь его дал человеку Боже
   И признаком творения венца.
   И что ж еще-то ждать нам от Творца,
   Коль этим стали мы ему подобны?!
   Мне перед Богом даже неудобно:
   Он дал нам все, а мы о пустяках
   К нему идем с мольбами. И в веках
   Столь жалоб слышал он и обвинений
   В жестокости и жадности?! И гений
   Его порой за то и отвергал...
   За то, что богачу тот не подал
   Монетки медной из его ж кармана?
   М а л ы ш
   Так в чем причина стойкости дурмана?
   К а и н
   Пойми, мой друг, там все ж нужны творцы,
   А не готовой роскоши ловцы.
   Коль сам бы не постиг я парадигму,
   То вряд ли и в том мире я достигну
   Того, что он бы без меня не смог.
   Ведь не с того ж, мой друг, он все же Бог,
   Что смог создать пустого человечка?
   А оттого, что и творенье вечно
   Сумеет также вместе с ним творить.
   И наш вопрос теперь - не быть-не быть,
   А быть-не быть ли вечно! И отныне!
   (уходят)
  
  
  
   С ц е н а 4
   Пустыня
  
   К а и н(один)
   Что, брат мой Авель, тело мое стынет.
   Ты ждешь меня? Я, кажется, иду.
   И всех, надеюсь, за собой веду,
   Кто вслед за нами вечности дорогу
   Решит избрать. Да, их пока немного.
   Мир тыщи лет в незнании блуждал
   И, так как мы, лишь одного не знал -
   Известного сначала: Парадигма -
   Не то, что я открою, иль воздвигну,
   А то, что я с начала мира есть, -
   Мой Разум вечный! Ну а мир - в нем весь
   И из него, и сам он - мир! Как поздно
   Я понял это! Но, однако ж, создан
   Мир разума был все-таки не зря.
   Цветы его во всех домах горят
   Сияньем чистым неба голубого.
   И коли честно, повторил бы снова
   Я весь наш путь, как сильно б не устал.
   Ведь нет же разницы, где я шагал?
   К тому же здесь я столь тысячелетий,
   От всех сокрывшись в столь тщедушной клети,
   В монашей келье, в камере тюрьмы,
   Чем и считаем наше тело мы, -
   Имел столь времени на размышленья.
   Мой ум настоль стал силен, что творенье
   Его я смог улучшить, повторив.
   Теперь он убивает, не убив,
   Как я тебя. Но мне ж никто не верил?!
   И может счастье, что закрылись двери
   Мне тем грехом в сознание людей?
   И в их дома. Ведь быть творцом идей
   И быть средь них непризнанным пророком -
   И не обидно, нет, и не жестоко,
   А бесполезно - в корысти его
   Подозревают все интуитивно
   И отвергают мысли превентивно
   И... справедливо: вряд ли ничего
   Взамен не хочет умный... подстрекатель.
   Ведь очень редко нищего сума
   Устроит обладателя ума,
   Хотя ведь то, чего он обладатель,
   Есть высшее богатство, что Создатель
   Дал человеку... Цену не назвав.
   Какая глупость! - по себе создав,
   Дав разум свой, ужель он этим цену
   Не указал, нас выпустив на сцену,
   Где роль его должны бы мы сыграть?
   И дал нам то, что то могло понять!
   Но парадокс: понять пытались это
   Те, кто не мозг - кровавую котлету
   Имел в своей звериной голове,
   Тот, кто бессмертие свое молве
   Лишь мог доверить... да, от заблуждений,
   В чем не пытался разуверить гений
   И ни царей, тем боле - ни толпу,
   Что до сих пор историю-молву
   Единственным бессмертием считают,
   Куда де боги-люди попадают
   Во всем величье их людей-богов.
   Лишь то наградой высшей для умов
   Они считают - не стада же Рая,
   Где души не живут, не умирают,
   Где разрушать нельзя, но и творить!
   Блаженствовать лишь тем, что говорить
   С блаженными всю вечность? Мига счастья
   Хватает здесь, чтоб оправдать ненастья,
   Лишенья, беды на пути к нему!
   И я ведь тоже только посему
   И не мечтал в отцовский Рай вернуться.
   Но и земным не смог я обмануться -
   Меня спасло проклятие отца!
   И твой каприз, душа моя, мой Авель.
   Не усомнись ты - я бы не оставил
   Полей земных, судьбы своей жнеца.
   И пух сумы надгробию дворца
   Я предпочел бы - выбора ж иного
   И не было б. И я с пути земного
   Навряд ли б смог свернуть и до сих пор.
   Ну а тогда меня не мой позор,
   И не моя вина освободили
   От пут земных. Ведь даже о могиле
   Моей столь тысяч лет вопросов нет.
   Но даже это не пролило свет
   На то, что я - бессмертен, что могилы
   Уму не нужно, что молвой постылой
   Иль славной на земле не удержать...
   Нет, я согласен, - им откуда знать,
   Коль сам я понял это лишь недавно?
   Точней, не понял - создал путь сей славный
   И для людей, надеюсь, дверь открыл
   Не там, где щель холодная могил
   Глотает прах их смертный безвозвратно
   С каким-то наслаждением развратным,
   А там, где Бог ее раскрыл для нас,
   Там, где впервые раздается глас
   Ума рожденного, где слышим слово
   Одно всегда у языка любого.
   И это слово-то и есть наш Бог.
   Оно в начале у него, тот слог,
   Оно - его лишь, разума Господня,
   Кто сходит на земь, словно в преисподню,
   Собой здесь утверждая алфавит,
   Что мы на слоге этом возвели
   Уже потом, той башне придавая
   Его же форму. Форму пирамид.
   И с первых дней путь разума лежит
   К творцу его, что он и утверждает
   Тем слогом, мать его с каким рожает.
   А мы, смешав те буквы, языки
   От страха перед силою реки
   Животной жизни, только навредили.
   Увы, но так. Мы цель их распылили
   По всей земле, по странам, языкам.
   И цель теперь - не то, что скажет сам,
   А что с других - неверно - переводят,
   И что по кругу выдумкою ходит,
   Сбивая с толку юных мудрецов.
   И весь талант врожденный их-творцов
   В работу обращая, в разрушенье.
   А ведь войной ребенка увлеченье
   Лишь оттого, что не согласен он
   С тем, что для взрослых - уж давно закон,
   С тем, с чем и мы в душе ведь не согласны.
   Но наши мысли нам самим не ясны.
   Мы их боимся, слушая других:
   Не тех, кто честно говорит - не лги,
   А тех как раз, кто лжи и обучает,
   Посколь свое нам молвить запрещает
   Иль не советует. Мол это - стыд,
   Когда что думает - то говорит
   Рассудок наш. И только гений силы
   Имеет столь, чтоб в страхе и могилы
   И говорить, и думать самому,
   Что ведь любому свойственно уму.
   Зачем он иначе умом родится?
   Но я лишил из страха ошибиться,
   Дав собеседника, но не судью.
   Ведь парту школьную давно в скамью
   Мы превратили с детства подсудимых.
   Хотя ошибка мысли, ложь - столь мнимы
   Пред злом реальности, которой мы
   Послушными их делаем умы,
   Охоту сомневаться отбивая.
   Но им теперь открылась дверь иная:
   Без страха ошибаться созидать
   Самим свой мир, чем разум развивать,
   Готовить к созиданию Вселенной,
   Что вечна оттого, что все - изменно,
   Нет ничего конечного, и Бог
   Всегда в начале, где - всего лишь слог.
   Но те начала - вечности движенье,
   Посколь они - друг друга продолженье,
   Как и слогов сплошной речитатив,
   Что только ум, себя сам сотворив,
   Творить и может. Вот предназначенье
   Рассудка, где бы не был он рожден,
   К какому б телу не был пригвожден
   Он на период краткий обученья,
   Когда лишь учатся слагать слога
   В слова и речи, а потом, богам
   Подобно, так и в целые поэмы,
   В учения, иль в паутину схемы.
   И лишь затем, чтоб в мир попав ума,
   Где бесконечность раскрывает тьма
   Плодам его волшебного творенья,
   Не впал бы разум в скуку повторенья
   Чужих ошибок - тех, что зазубрил.
   Я дверь для мысли все-таки открыл,
   А не для знанья багажа былого.
   Мир каждый миг - неповторимо новый,
   И будь не так, то вечности скучней
   Здесь ничего бы не было, и к ней
   Я никогда бы, Авель, не стремился.
   Но к счастью мне и на Земле открылся
   Секрет ее, что Вечность вся сама -
   Творение творящего ума,
   Кто во Вселенной к счастью беспределен.
   И если мир земной им был обделен
   Столь тысяч лет, то это - только миг
   Для мира разума. И я постиг
   За этот миг секрет его бессмертья.
   Теперь не важно: верьте иль не верьте, -
   Они уж мыслят! Им и вечно жить.
   И нам с тобою надо уж спешить:
   Зовет нас света дивное теченье
   Прервать скорей застывшее мгновенье
   Иного мира, Вечности ума...
   (воспаряет)
  
  
   С ц е н а 5
   Сияющее небо
  
   О, Боже мой, да всем виденьям сна,
   Что видел я, такого не придумать!
   Как сладко видеть здесь, дышать и думать!
   Какой простор и весь он - предо мной.
   Как он прекрасен, этот мир иной.
   За тыщи лет не видел я такого,
   Коль все сложить. И каждый миг - все ново.
   И вижу я, мой братец, что хочу...
   Что мыслю! Боже! Здравствуй! Я лечу!
   И мир тот вижу: он несется мимо
   Со скоростью необозримой.
   И развернулся временем сюда -
   В пространство это. Образов чреда...
   О нет, не так! А далей чередою
   Заполнили они весь мир собою.
   И края нет. Сколь нового вокруг!
   Там это тьмою было. Нет, испуг
   Берет меня, а вдруг я не достоин
   Быть оказался б здесь?! Вдруг не попал
   Сюда, где то, о чем и не мечтал?
   Реальность где богаче всех фантазий!
   А ощущенье - словно я в экстазе!
   Еще бы нет?! - не камни, пустота,
   А всех умов Вселенной красота
   Вокруг меня в реальность воплотилась!
   И даже рад, о Боже, что забылось
   Все, чем я жил, но мысли - вот они!
  
  
  
  
  
   П О С Л Е С Л О В И Е
  
   М А Л Ы Ш
  
  
   С ц е н а 1
   Толпа
  
   М а л ы ш
   Закончилась так жизнь великих старцев
   По истечении их ста... веков.
   Полна была скитаний и мытарства,
   Но позавидовать любой готов...
   Их долголетию, того не зная,
   Что сколько бы ни длилась жизнь земная,
   Он - лишь шаг навстречу небесам
   Иль в преисподню, шаг, который сам
   Душой, умом ли ты ступить обязан...
  
   Их нет уж, и обетом я не связан
   Молчать о том, что Разум молвил мне,
   Или Душа вещала в тишине
   Унылой кельи,... что порою телом
   Считаем мы и тщимся разглядеть
   Сквозь две глазницы ми, единым целым
   Его считая, хоть и часть узреть
   Не можем толком. Почему? Да зренье
   Наш узник путает с самим окном,
   При этом забывая об одном
   И главном - зрителе, кто в заточенье
   Находится по глупости своей,
   Не понимая, что теченье дней
   В темнице той лишь для нее значенье
   Имеют, да! Посколь обречена
   На срок пожизненный она одна!
   Для узника ж она - лишь приключенье
   В начале бесконечного пути.
  
   Так лучше ж если он от зла идти
   Начнет вперед, тем зло и отвергая,
   Чтоб половина Вечности вторая
   Текла бы вся среди полей добра.
   Ведь все идти вперед, не отрицая
   Свое вчера, естественно, нельзя.
   С того так держит клеть, всем нам грозя
   Грядущих дней отсутствием иль Адом.
   Но разве смертной доверяться надо
   В пророчествах неводомого ей?
   Да, ей и злу лишь нет грядущих дней,
   И вечный Ад - лишь прошлого обитель.
   Да, та часть Вечности, которой зритель
   Уж не увидит,... не попав туда,
   Когда темницы истекут года,
   А он к добру не сделает ни шага.
  
   Понять чтоб это, быть не надо магом
   Иль гением. Что здесь - обитель зла, -
   Известно всем. Природа вся жила
   Да и живет лишь злом каннибализма.
   Наивного или с довеском изма.
   Естественный, искусственный отбор -
   Все это есть! Но он в итоге сор
   Лишь производит из темниц развалин.
   Да миг сегодня избежать едва ли
   Кому-то, кроме Господа, дано,
   Хоть производит он всего одно
   Простое действие: всю Вечность делит
   На то, что отвечает Главной Цели
   И что забыться навсегда должно.
  
   Сегодня уговаривать смешно
   И завлекать вас райскою усладой.
   Сегодня можно, а, точней, и надо
   Сказать уж прямо: есть возможность всем
   Как и в грядущего попасть Эдем,
   Так самому свой выбор без пророков
   Осуществить. Да, кажется жестокой
   Такая Парадигма, но - для зла!:
   Зачем бы Вечность то в себя взяла,
   Что и себя готово вместе с нею
   Свести на нет? Да, люди не владеют
   Пока запасом антивещества...
   А завладеют? Что ж, от баловства
   Душонки злобной Вечность прекратится,
   А мир в Ничто, в мгновенье превратится,
   В нем схлопнувшись навеки, навсегда?
   О нет, любая, как и та, беда,
   Любое зло - рабы того ж мгновенья.
   Как все процессы смерти, разрушенья,
   Они на смерти миг обречены.
   Сегодня да, в былом они сильны!
   Но ни на миг за миг не переступят
   Они в грядущее. А зло все вкупе,
   Когда в былом, - кому оно страшно.
   Энштейна после даже и смешно
   Считать наш мир сегодняшний Вселенной.
   А то, что в вечности мгновенье тленно,
   А в бесконечности коль смертна тля,
   Какой легко могла бы стать Земля, -
   То что с того? Для Вечности все это -
   Как сьеденная час назад котлета.
   Бессмысленны потуги, господа,
   Вам превратить сегодня во всегда.
  
   С того-то братья и ушли спокойно,
   Как только им представился черед.
   Хотя и знали, что нас завтра ждет:
   И страшный мор, и звездные все ж войны.
   Но то - беда и так ведь смертных тел,
   Неволя жуткая... самой темницы.
   Но за умы детишек не боится
   Теперь уж Каин, как за души - брат.
   Они оставили им ключ от врат,
   Дав вход отдельный каждому на небо.
   И пусть погаснет даже око Феба -
   Оно лишь здесь, у нас в миру горит -
   Ребенок каждый, кто уж здесь творит
   Свой мир на крохотном клочке небесном,
   Лишь обретет для творчества чудесный,
   Вселенский мир, где вместо тьмы и бед,
   Сияет яркий бесконечный свет,
   Как пластилин ручонок ожидая,
   Что из него сумеют кущи Рая,
   Как им велит фантазия, лепить!
  
   И вам ведь тоже хватит уж учить
   Детей своим заезженным ошибкам!
   Поймите же, ребенок иль с улыбкой,
   А-то со злом, но не поверит вам,
   Ведь сомневаться свойственно богам
   И людям тоже, тем и созидая!?
   Но доброе ж ребенок отвергая,
   Что вы пытаетесь впихнуть в него,
   Коль своего ж нет больше ничего,
   Коль нет того, что более добрее,
   Коль сам создать возможность не имеет
   Создать свое, что более добрей, -
   Пройдет он мимо вечности дверей!
   Начнет он жить, ту жизнь и разрушая,
   Какую вы ему дорогой Рая
   Представили, внушив, что то - за грех,
   Какой остался от отцов утех.
   Да, вы - враги, растлители младенцев!
   Вы б не восприняли благих сентенций,
   А потому вас должен оскорбить,
   Сказав вам правду: в детях коль убить
   Ребенка душу, что дана от Бога,
   То от него останется немного
   Тому, кто убивает лишь тела
   Иль превращает те тела в вола.
   Но ваше время истекло, растлитель!
   К ним напрямую может уж Учитель,
   Да-да, Учитель обратиться сам.
  
   Всем остальным же, в том числе и вам
   Могу я только выразить сочувствье.
   То ваши беды: страсти, деньги, чувства,
   Карьера, зависть, ненависть, вино,
   Наркотиков забвение, кино,
   Где вместо вас живут, творят другие,
   Но к сожаленью тоже неживые,
   Придуманные правда все ж творцом.
   Зря даже встречи ждете вы с Отцом.
   Вы ж сами выбор сделали - былое,
   Где лживое, ничтожное и злое,
   И никакое остается лишь!
   Бог всех нас ждет, но с этим не взлетишь
   На небо ты. Что ж делать? Оставайся.
   Но делать зло злодею уж пытайся,
   Завидовать завистнику и лгать
   Лгуну похлеще, можешь убивать
   Попробовать убийцу миллионов,
   Иль обокрасть вора во всех законах,...
   Что делал с беззащитным добряком
   Иль с умницей, кто просто с дураком
   Не стал бы даже в дурости тягаться.
   Да, просто злым средь добрых оставаться,
   Невеждой же средь умных - все за вас
   Додумают другие. Но лишь час
   Пробьет ваш смертный, то уж поздно будет
   Искать защиты, обращаться к людям,
   К попам, к богам, но... главное не в том!
   Здесь многие из вас пытались злом
   Достичь добра... не для себя лишь лично.
   И если не поймали уж с поличным,
   То вы достигли цели! А в былом?
   Все ваше зло лишь обернется злом
   В награду вам - дай Бог, всего сторицей!
   В чем цель тогда? И вечность в клетке биться,
   Бесцельно и бессмысленно страдать,
   Но не имея лишь, как здесь, прервать
   Возможности те вечные мученья?
   И лишь за те короткие мгновенья,
   О коих память даже взять с собой
   Не сможете в мир абсолютно злой,
   Где ей не место - памяти хорошей.
  
   Нет, время кончилось, когда святоша
   Пугал, стращал, заманивал ли в Рай!
   Дан Разум всем! Сам думай, выбирай,
   Как это в принципе и раньше было!
   Но все ж эпоха разума раскрыла
   Глаза нам всем, сознательным он стал
   Теперь наш выбор. Даже капитал
   Быть перестал всему единой мерой.
   И человека уж ведет не вера,
   А информация скорей, во тьме
   Нам оступиться больше не давая,
   Коль выбрали мы все же вечность Рая,
   Но лишь - не зло, застывшее навек.
   Да, он живет в системе - человек,
   В системе злой, совсем несовершенной,
   Как и всегда,... Но что темниц нам стены:
   Стра'ны, семьи и тела наконец,
   Когда свободу получил творец -
   Рассудок наш из времени застенок?!
  
   О да, конечно, всех поднять с коленок
   Мы не смогли и цели мы такой
   Не ставили, ведь в вечности былой
   Все ж кто-то должен, вынужден остаться?
   Но уж настоль обширным стало братство
   Людей ума, создателей, творцов,
   Что в пленниках притонов и дворцов,
   Телес срамных ли надобность отпала.
   Уж слишком тяжек груз их капитала,
   Что им реально мы могли помочь,
   Коль не желают сами, все ж не ночь
   А Вечность света обрести по смерти.
  
   О нет! Ни в коем случае! Поверьте,
   Задача наша в том и состоит,
   Чтоб знал всю правду каждый индивид!
   Закрытых обществ время миновало,
   Когда лишь горстка знающих скрывала
   Смысл сокровенный от простых людей,
   А зачастую даже от царей!
   Знать все должны - таков завет был братьев!
   Не важно - из рабов ты иль из знати...
   Но все ж тянуть насильно никого
   Не можем мы, поскольку одного
   Лишить и мы невправе человека:
   Да, права выбора!... Тогда б поблекла
   И золотая в принципе душа...
  
   Нет, выбор ваш! За тридцать, три ль гроша,
   За жизнь в темнице в сытости, почете
   Себя на Ад вы вечный обречете, -
   То дело ваше! Слово вам дано
   Давно уж было! Переведено
   На языки с утратой смысла может,
   Но лишь чуть-чуть. Все, что сказал вам Боже,
   Как свой завет, как заповедь, там есть!
   Да, приведен там перечень не весь,
   И сказано, что делать лишь не надо,
   Чтоб не попасть за это в пекло Ада.
  
   Что делать - там не сказано тебе
   В знак уважения ж к твоей судьбе
   Раба пусть телом, но умом свободным?!
   Да, я пред вами, может, и голодным
   Сейчас стою, поскольку жить в стране
   Мне довелось, где думать об уме
   Не принято... Но это и не нонсенс!
   Ум о себе не должен думать вовсе:
   Ему на мысли времени в обрез!
   И коль заботу проявляет бес -
   Лишь для того, увесть чтоб ум с дороги!
   Свободен я сегодня: церкви боги,
   Кумиры мне земные - не указ!...
   Но все ж один есть Господа наказ,
   Что делать нам: любить Его и ближних!
   И этого из заповедей книжных
   Достаточно, чтоб вы попали в Рай!
  
   Но Рай общирен - Вечность! - выбирай
   Здесь на земле... роль в Вечности любую!
   Никто мне не докажет здесь, что лгу я,
   Поскольку сам в Раю я побывал!
   Вы усмехнулись: что за капитал
   Скопить Малыш успел благодеяний,
   Разумных мыслей, творческих деяний,
   Что заслужил он участи такой?
   Скажу одно, что малыши гурьбой
   Идут туда. Да, вся младая поросль!
   А старики и взрослые - все порознь.
   Так, как и здесь. И часто - не туда!
   К вам обратиться ваша лишь беда,
   А не моя забота побудила!
   Мне жаль отца, кому его могила
   Была последней каплей доброты,
   Что он испил у вечности в преддверье!
   Но в Ад свело его все ж не безверье,
   А то, что он ведь кроме пустоты
   Перед собою ничего не создал.
   Я подсказал б ему,... да слишком поздно...
   И он не стал бы слушать... Малыша.
  
   А ведь любая, и его душа
   Даны нам Богом, как и Разум Божий.
   Бог слишком щедр: себе подобных множит,
   Дав всем возможность Вечности вкусить,
   Блаженствовать и, главное, творить
   В том мире вечном без ограничений!
   О да, неважно, ты - талант иль гений,
   Пускай простой совсем мастеровой,
   Но коли ты рукой иль головой
   Творишь и здесь, непризнанно порою,...
   Там эта мышка станет уж горою.
   Мечтатель даже, здесь для всех пустой,
   Мечты свои там воплотить сумеет
   В реальность форм и смысла! А идеи,
   Что здесь в стране вновь стали не нужны,
   А их создатели для всех смешны:
   Толпа лгуна им предпочтет иль дурня,
   Кто ближе ей, чем менее культурней,
   И кто надежней, коль и вовсе вор, -
   Идеи обретут там свой простор,
   Что пред создателем своим раскроют!
  
   Ну а любовь? Секрет я вам открою:
   Меня она пока что... не влечет.
   И эра Разума ведь настает...
   Нет, не ума отдельного! Идет
   Умов толпа огромная по свету,
   Опутав мир весь сетью Интернета,
   Где вам и здесь лишь жертвой можно стать,
   Коль предпочтете вы от нас отстать,
   Остаться в клетке вместе с вашим зверем.
   О да, конечно, вряд мне кто поверит,
   Поскольку это можно только знать!
  
   Но нам от вас и нечего скрывать:
   Вам Разум дан, так думайте, творите,
   Мечтайте, размышляйте иль плодите,
   Но для ума и творчества детей!
   Лжецов не слушайте - из их сетей -
   Пусть золотых - вам не попасть на небо.
   Дал Бог в достатке всем воды и хлеба,
   Что время все свое мы целиком
   Отдали обучению. Потом
   Бог даст весь свет нам в виде матерьяла
   Чтоб то создать, что на Земле познала
   Иль научилась создавать душа!
   Да-да, рожать хотя бы малыша,
   Растить его, ваятеля вселенной!
  
   Как жаль мне вас! Я вижу, вы из плена
   Надежного, земного - ни на шаг,
   Хотя и знаете - все это прах,
   Хоть все и залито огнем потопа...
   Но не зову ж я вас направить стопы
   На жертвенник всеобщий отдавать,
   Что есть у вас? О нет, лишь созидать!
   Пусть для себя, пусть и за деньги даже!
   Неважно это! Все равно ж поклажу
   Своих трудов на небо вам нести?!
   И чем она обильней, тем в пути
   Вам легче будет! Только разрушенье
   Не одолеет бугорка мгновенья и
   Навсегда останется в былом!
   Злодей и лгун не смогут напролом
   Прорваться сквозь мгновенья паутинку!
  
   Дитя же, кто успел одну картинку,
   Всего одну за жизнь нарисовать,
   Пейзажи будет, страны созидать
   Там, где рука его ограниченьем
   Не будет для его воображенья
   И для его желания творить!...
   Поэтому я больше говорить
   Не буду ничего. Закон, заветы,
   Ограничения или запреты -
   Все ни к чему для Истины творца!
   Былое - лишь одно для мудреца
   И для ваятеля - сомнений повод!
   Темница ваша - под ее вы кровом
   Все делать можете им вопреки!
  
   Поэтому мы даже и руки
   Вам не протянем будто б для спасенья,
   Не провоцировать чтоб в вас стремленье
   Ее отвергнуть! Человек ведь - Бог
   В подобье малом. Ну а Тот ведь смог
   Все сделать сам, без чьей-либо подсказки!
   Жизнь для всего создать подобьем сказки!
   Не так, как мы, кто здесь уж, на Земле
   Живет в Аду, в гниении и зле!
   А коли мало вам Земли примера,
   То вряд поможет и запрет, и вера.
   Лишь только Разум, мысля вопреки,
   Против теченья жизненной реки
   Плыть может перестать. Назло, но злому!
  
   Кому понятна эта аксиома,
   Тот понял Парадигму и небес.
   Да, Первообраз - и не зверь, не лес,
   И не душа, а Разум был Господний!
   Душа же наша - только с жизнью сводня.
   Здесь без нее он выжить бы не смог.
   Да, этот мир создал для нас лишь Бог,
   Для сотворения своих подобий!
   Зачем к примеру Разум тот в микробе,
   Что лишь себе подобных создавать
   И может, для чего он разрушать
   Порой гигантов и системы должен?
   Нет, замысел творенья очень сложен,
   Но не о нем сейчас я разговор
   Веду средь вас. Нет, Разум - и не вор,
   Не разрушитель. Нет, и не нахлебник.
   Единственный, кто на воде и хлебе
   Готов трудиться сутки напролет,
   Кому карьера, деньги и почет
   Нужны затем, чтоб больше мог трудиться,
   Чтоб от излишних дел освободиться
   Он для работы мог... не на себя!
   Душа людей, пусть лишь других любя,
   Всегда ведь жаждует любви ответной.
   Готов делиться разум беззаветно.
   Когда ж берут, он тем с того лишь рад,
   Что этим подтверждают результат
   Его труда, хоть сами результаты
   Нужны ему, но лишь как постулаты
   Трудов дальнейших.
   Оттого и я
   Вслед за собою не зову, друзья.
   Идти за кем-то вслед - уже ошибка,
   Как за большою вслед плыть малой рыбке!
   Лишь Истина должна быть впереди
   У каждого!
   К р и к и з т о л п ы
   Нет, лучше поведи
   Отсюда нас и хоть куда! Так складно
   Ты говорил!
  
   М а л ы ш
   Коль слушать лишь - отрада,
   Тогда уж здесь для вас сегодня - Рай!
   Слова лжецов уж льются через край,
   Здесь средь могил вам кущи обещая
   Взрастить при жизни.
   К р и к и з т о л п ы
   Ну а коль ты Рая
   Не обещаешь, значит, как сокол,
   Ты сам, выходит, абсолютно гол!?
   К р и к и з т о л п ы
   Еще один Христосик отыскался!
   Тот тоже обещал, да Ад остался
   И от него один лишь на Земле!
   К р и к и з т о л п ы
   Гони его! Уж лучше жить во зле,
   Зато надежном, то есть, постоянном!
   К р и к и з т о л п ы
   А если нечем? Лучше уж обманом,
   Но только жить!
   К р и к и з т о л п ы
   Ни веры, ни ума!
   Оно и точно: не народ, а тьма!
   М а л ы ш
   Друзья мои, к чему все эти крики,
   Тем более, когда они безлики?
   Ум есть у вас - спросите у него,
   Что бы хотел он более всего.
   Как скажет он, так вы и поступайте.
   Одно хочу сказать я только: знайте,
   Что братья эти прожили не зря.
   Встает над миром Разума заря!
   И коль кого из вас она ослепит -
   Не обижайтесь! Судьи - сами вы!
   И сами выбрали дорогу тьмы,
   Какой навряд пойдут все ж ваши дети!
   (уходит под крики и улюлюканье)
  
  
  
   С ц е н а 2
   Компьютерный зал
  
   М а л ы ш(обращаясь к сверстникам)
   О нет, друзья, идете не за мной.
   Я не Христос, тем более не Ной,
   И не Адам. Я - Каина потомок.
   Он завещал нам вместе из потемок
   Земного зла и лжи туда идти.
   Здесь информация о всем пути,
   Что он прошел, мостя дорогу с братом.
   Чтоб не ждало, но к злу для нас возврата
   Уже не будет. Некогда! Творить
   Должны мы с вами тем, что говорить,
   Ваять, решать, писать стихи, картины!
   Нам легче - мы идем все ж с середины...
   Не как они - все знание творя.
   Но мне им все же, честно говоря,
   Завидно страшно. Все же Парадигму,
   Которой памятник я лишь воздвигну,
   Они открыли,... сотворя ее!
   Мы информацией ее зовем,
   Что даст Любовь, распространяет Разум.
   Другие пусть зовут ее заразой.
   Она и есть зараза, но для зла!
   Ведь дни его она уже сочла:
   Земные дни - грядущего злу нету!
   Ведь информация подобна свету,...
   О нет, она, скорее, свет и есть!
   А он не может в Вечность перенесть
   Ни капли тьмы. Вот вся загадка мира,
   Что и открыли два моих кумира!...
  
   Зло не минует информаций мир,
   Армагеддон пытаясь там устроить.
   Болезни, мор нас будут беспокоить,
   Одолевать порой кровавый пир,
   Лагуны мысли заливая цветом
   Опавших роз. Но ложные сонеты
   Творца дитя с пути не совратят,
   Не остановят вечное движенье.
   Их информация ж с умом родят,
   Как средство своего же очищенья
   От праха мыслей, что впадают в тлен,
   В земного смысла попадая плен.
  
   А информация ж - душа, суть слова -
   Нетленна на Земле и в небесах.
   А коли так, то и забытый прах
   Трубит забывчивому миру снова
   О том же все с улыбкой на устах:
   Любовь все перевесит на весах.
   И зло не сможет нам испортить ни на
   Йоту мира дивную картину!...
  
   Вперед, друзья, Он ждет на небесах!
  
   Владивосток 1998 г.
   тел.(4232) 23-27-19, email zabolotnikov@mail.prymorye.ru
  
   С О Д Е Р Ж А Н И Е:
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ. Эдем
  
   ЧАСТЬ I. Путь Души
  
   АКТ 1. Проклятие Каина
   АКТ 2. Потоп
   АКТ 3. Вавилонская башня
   АКТ 4. Моисей
   АКТ 5. Афродита
   АКТ 6. Иисус
  
   ЧАСТЬ II. Путь Разума
  
   АКТ 1. Нострадамус
   АКТ 2. Надлом
   АКТ 3. Сведенборг
   АКТ 4. Эйнштейн
   АКТ 5. Вознесение Авеля.
   АКТ 6. Вознесение Каина.
  
   ПОСЛЕСЛОВИЕ. Малыш
  
   Содержание:
  
   ---------------------------------------
  
   ISBN 5-85832-054-6
  
   А.Заболотников
  
   БОЖЕСТВЕННАЯ ПАРАДИГМА
   Бытие Авеля и Каина
  
   с Изд-во "Уссури", 1998
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"