Загороднева Наталья : другие произведения.

Близнецы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Роман в процессе. О познании себя в мире, не ограниченном рамками нашего восприятия. О любви, конечно. И о том, что не нужно играть с волшебством....

   Все началось с того, что однажды мне подмигнуло мое собственное отражение в зеркале. То есть, я, совершенно непьющий человек, без наследственности к психическим заболеваниям, стояла себе, считала морщинки у глаз, и тут - бац! Глаз моргнул. Хотя я, точно знаю, что не мигала.
   Я обалдела, уставившись в зеркальное полотно, надеясь, что это мне просто почудилось. А он - на тебе! И снова. Тут уж я отпрянула от трюмо, будто сейчас оттуда вылезет дуло пистолета, и по стенке проползла в кухню. Налила воды в бокал, накапала сердечных капель и, пока пила, еле сдерживая бешено колотящееся сердце, бездумно посмотрела в окно. Было еще темно, я увидела свое в нем отражение. И оно опять мигнуло. Я поперхнулась, закашлялась, а поскольку похлопать по спине меня некому, вылетела пулей из квартиры, на лету схватив сумочку и куртку.
Всю дорогу до работы опасалась взглянуть во что-то, отражающее меня. Из головы не шло это странное событие. Сказать, что я испугалась - ничего не сказать. Предположения и предчувствия сменялись в моем мозгу, как картинки в высокоскоростном интернете. Я видела себя в смирительной рубашке, мучимой электрошоком, смешно дергающей головой и беспрерывно хихикающей. Ужас.
   Так что же это такое? Скорее всего, это произошло то, чего я боялась - я сошла с ума от своей работы и одиночества. Да - да, наверное. Сколько можно жить в такой ненависти к своему занятию? Так и знала, что до добра это не доведет. Стало совсем тоскливо. Мало мне было поводов для расстройства? Теперь еще это...
Замерзший автобус заразил меня дрожью. А может, я просто заболела? Ну там, лихорадка Эбола, свиной грипп? И глюки - от температуры? Честно сказать, очень хотела себя обмануть, вот так прикоснуться ко лбу и сказать радостно - у меня жар! Но никакого жара в помине нету. Хоть бы 37! Увы.
   Ладно. Буду психом. Очень мило. И не нужно будет трястись в промерзлых автобусах в такую рань, отсиживать от звонка до звонка на работе, мечтая о выходном, да и вообще, только мечтая, о разном, чего в реальной жизни не будет.
   Мда, сколько можно было трепать себе нервы? И ведь не бросишь. Жить - то на что? Ничего другого не умею. Или не хочу? Уже сама не знаю.
   Может, это просто нервный срыв? Пожалуй, покажусь - ка врачу, медицина творит чудеса, авось и меня вылечат. Или само пройдет, нужно только выспаться и отдохнуть.
   Пока я думала, мы приехали. Вот моя деревня, вот мой дом родной. Тьфу. Глаза б мои не видели. Ненавистная реклама на фасаде магазина - женская одежда всех размеров. И милая супермодель в пикантной позе. Зачем? Кого обманывают? Не ходят они такие. А ходят - те, каких и не изобразишь на вывеске.
   Обычный магазин, не шикарный и не модный, рассчитанный на небогатых и не гламурных дам. Двоих продавцов на такой вполне достаточно, так что работали посменно, встречаясь со сменщицей только на ревизиях.. Конечно, скучно сидеть целыми днями в четырех стенах, но и дома меня тоже ничего не держит.
   В принципе, живут так миллионы людей, и ничего, не сходят с ума. Обычный труд, не хуже, чем у других. Быть хорошим торговцем ничуть не проще, чем, к примеру, инженером. Тут важны не только знания, но и чутье, знание психологии, умение найти подход к людям, да общаться, в конце концов, еще не каждый может.
   Вообще, взаимоотношения покупателей и продавцов достойны отдельной темы. За годы работы в торговле я поняла значение шопинга, как религии для женщин. На самом деле, это не просто походы по магазинам, а целые ритуалы, в зависимости от настроения. Иногда дамочки бегут за покупками, только чтобы собраться с мыслями и решить какие-нибудь сложные моральные задачи. Зачастую довольно интересно наблюдать, как ведут себя покупатели.
   . Например, входит женщина. Я наметанным глазом вижу, что она не покупать пришла. Ну, это заметно. Проходит вдоль витрины, прощупывая весь товар в пределах досягаемости. Не глядя на цену, это еще ладно, но и даже не приглядываясь к тому, что держит в руках. Продавца напрочь игнорирует.
   На мое предложение помочь в выборе одежды, с ненавистью отказывается. Вот так и продолжает ходить и щупать. Наконец, я не выдерживаю и начинаю предлагать. Одно, второе. Все отметается с брезгливым видом. Я не сдаюсь. Ведь, если человек пришел в магазин, у него есть в чем-то потребность. Уговариваю хотя бы примерить вещь. Надев предложенное, женщина начинает придираться, к каждой мелочи. То пуговицы не той формы или цвета, то фасон ей не по возрасту. Хотя, вижу, что она даже не замечает, что на ней надето. Раньше я не выдерживала, забирала вещи и ждала, пока сама чего попросит. Потом стала разговаривать.
   Начинала с погоды. Как бы невзначай переводила разговор на наши, женские проблемы. Конечно, на своем собственном примере. Например, так:
   - У вас тоже сегодня плохое настроение? Я думаю, это из-за слякоти. Солнца-то нет совсем. Я сегодня прямо сама не своя. Так неприятно на сердце. Может, будь солнечно и тепло, было бы веселее? Как вы думаете?
   Многим так приятно услышать, что кому-то так же плохо, как им. В девяти случаях из десяти дама начинала изливать душу. Ей просто нужно было выплакаться, хоть кому-нибудь. И продавец - единственный подходящий вариант. Вот, спрашивается, где подруги, родня? Ну, в крайнем случае, сходила бы в церковь.
   Тех, кто выговаривался, я терпеливо выслушивала, понимала, сочувствовала. Успокоившаяся женщина на радостях обещала непременно посетить наш магазин еще раз, завтра- послезавтра, потому, что сегодня не собиралась ничего покупать. А зачем, спрашивается, заходила?
   На Западе идут к психоаналитикам, а у нас - к продавцу, причем, неважно, какого магазина. В продуктовых сложнее, там очередь. А в текстильных обычно самая подходящая обстановка.
   Все бы ничего, но, когда приходилось за день выслушивать несколько подобных исповедей, впору было самой бежать к психиатру. И, главное, найдя понимание однажды, они приходили еще и еще. Но опять-таки, забыв, что идут в магазин, а не к психологу. Даже были случаи, когда посетительницы обижались на то, что, по их мнению, я недостаточно внимательно их слушала. А я и не обязана их выслушивать! Мне нужно продавать!
   Или вот еще. Приходит покупательница, и приобретает, первую попавшуюся вещь. А то и не одну. Через несколько дней приносит назад. На мое искреннее удивление начинает кричать, что знает свои права, и я обязана обменять вещь или принять обратно.
   Ясно, что дама страдает шопингоманией, а средства не позволяют покупать бесконечно, приходится возвращать. Походы по магазинам и покупки приносят ей радость и удовольствие, но, как и наркотики, требуют все чаще и чаще решать свои проблемы таким образом. Это уже нездоровый человек, а что делать нам, продавцам? Мы же не врачи! И у меня появляется такое ощущение в таких случаях, будто я продаю дозу наркоманке. Ведь знаю, что назавтра она все вернет, а потом придет покупать снова. И чаще всего ссылаются на то, что их обновки не одобрили то родные, то друзья, то еще кто. Ох, уж это чужое мнение!
   Кстати, всегда найдется кто-то, кому даже идеально сидящая вещь покажется не слишком хорошей. И, как ни обидно, именно такому критику и верят больше, чем тем, кому нравится.
   Бывают и такие, что приходят просто обидеть, уж не знаю зачем. Например, только вчера от милой старушки я узнала, что мы, барыги, будем гореть в аду, за то, что только и делаем, что обманываем доверчивых страдалиц. Злобно хихикая, впариваем, втюхиваем, навязываем завалящий товар, чтобы заработать побольше. Довод, что это не в наших интересах, не принимается. Скрипя зубами, потому, что понимаю, что это просто каприз взбалмошной истерички, молчу. Чем я могу ответить? Вызвать милицию? Себе дороже. Поэтому просто провожаю до выхода. Но нервы-то на пределе! Обидно ведь. Но по закону торговли покупатель всегда прав.
   Так что я изначально поставлена в положение, не позволяющее мне защитить свое достоинство. А как же моя личная гордость? Куда мне ее девать? В законе об этом ничего не сказано. Вот и остаюсь я потом нервно курить, восстанавливая душевное состояние, а дама получает заряд бодрости и хорошего настроения.
   И, наконец, ситуация, когда человек недоволен собой и своим внешним видом, но достается ни в чем не повинной одежде. Этот случай один из самых тяжелых. Потому, что покупатель приходит с желанием именно купить, но ему не нравятся не вещи, а собственная фигура, например. Чаще всего, это, женщины полные, чаще, чем худенькие.
   Такое впечатление, что до визита в магазин они не знали, что, кхм, слегка полноваты. На них я злюсь больше всего.
   Мало того, что и так нелегко подобрать одежду, способную скрыть недостатки, так еще и практически всегда дамы требуют именно то, что им совершенно не подходит. Я, конечно, все понимаю, но вещь, надетая на манекен, еще не факт, что будет также смотреться на покупательнице. А покупательнице нужно помочь выбрать товар. Так что надо недюжинную силу убеждения, чтобы повернуть общение в нужное русло. Но, если честно, в такие моменты, когда попадается немаленькая покупательница, мне очень хочется ей сказать, что нельзя так распускать себя. Но - табу. О клиентах либо хорошо, либо никак.
   Знаю, грубо. Звучит мерзко. Тем более, я сама не балерина. Но мне ведь они не ненавистны, осуждаю лишь за то, что они такие же, как и я. Преступницы. Перед самой собой. Сколько раз мне хотелось плюнуть на все, встать и хотя бы сделать зарядку. И ни разу не сделала. А горькие мысли о лишних кило, да и вообще, о своей поганой жизни, замечательно заедаются свежими булочками со сливочным маслом.
   Ароматные, аппетитные плюшки, нежнейшие, тающие на языке, воздушные, с тонкой поджаристой корочкой, а если еще с шоколадной пастой.... Ням - ням. А потом с ненавистью глядя на свой огромный живот, думать, как тебя можно такую полюбить?
   Сидя у телевизора, в одиночестве, смотреть фильмы о красивых и счастливых людях, и жрать. Потому что иначе сойдешь с ума. От зависти.
   Утром просыпаешься и с ужасом смотришь на огромную кучу оберток от шоколада, конфет, печенья и прочих ядовитых продуктов. И молишься о том, чтобы сошлась молния на джинсах. Потому что, пока она сходится, еще не так страшно. Хотя, на самом деле, кого кто обманывает?
   И дальше - как снежный ком. С утра плохое настроение, прическа ужасна, но разве мне может что-нибудь пойти? Одежда кошмарна, Но разве я могу носить то, что мне по-настоящему нравится? И так далее.
   А какой ужас охватывает меня, когда в компании я оказываюсь самой крупной! Сразу чувствую себя бегемотом. Чудятся смешки за спиной. Невысказанные насмешки жгут щеки, а уж если кто и заговорит, покрываюсь холодным потом, мечтая провалиться сквозь землю. И о какой личной жизни можно вести речь? Эххх....
   Вся моя личная жизнь - это тот незнакомец, которого я ласково прозвала Красавчиком. Тот, кто каждый день проходит мимо моего окна. Даже иногда заходит в магазин, спросить что-нибудь незначительное. И, может, потом долго потешается, над моей невпопад ляпнутой глупостью. Или и не замечает меня вообще. Но я рада и тому, что вижу его, пробегающего мимо, симпатичного, прямо-таки как звезда экрана. Ловлю взгляд смеющихся синих глаз. И аромат его одеколона, невесомо, как прощальный взмах руки, остается на память мне, когда он уходит. Когда он рядом, я будто забываю о своем уродстве.
   Даже не знаю, женат ли. Это вообще мало что меняет. Потому что никогда мне не коснуться губами его шикарных смоляных волос, его крепких плеч, тонких пальцев. Только в мечтах.... Но это ведь не я там, а незнакомая воздушная фея, идеал красоты, нежности и грации. Вот такая, наверное, с ним и есть. А мне там ловить нечего. Вот так. Пойду съем чего-нибудь, пока не потекли слезы.
   Наш неведомый для него роман длится уже долго. С тех пор, как увидела его впервые, прошлым летом. Так он запал мне в душу, против моей воли в голове постоянно крутились мысли о нем. Я от них отмахивалась, спорила сама с собой. Но в конечном итоге решила, что придуманный роман лучше никакого. Когда-то у меня был муж, и в моем архиве имеется горечь измены и предательства.
   Супруг отучил меня верить людям и любить себя. А может, я себя и не любила никогда, иначе, зачем бы я вышла за него замуж?
   Верила, что возможно двум чужим людям сродниться, свыкнуться. Мне казалось, что я не успеваю, впрыгиваю в последний вагон, и никогда и никто, кроме этого смешного очкарика не предложит мне выйти замуж. Впрочем, я благодарна ему. Он показал мне, как нельзя жить. И только расставшись с ним, поняла, чего мне не хватало. Мы не любили.
   Теперь я мечтаю о любви. И в мечтах не размениваюсь, люблю именно того, кого считаю самым лучшим мужчиной на Земле. Может, он совершенно не такой. Но, мне же не замуж за него выходить, в конце концов? А мечтать не вредно.
   Сегодня еще хуже чем обычно. Все хуже - и серое слякотное небо, и солнце, взявшее выходной, и джинсы еще теснее, чем вчера, и еще этот моргающий сам по себе глаз в зеркале. И на стоянке нет его машины. Значит, сегодня он не пройдет мимо моего магазина. Да и покупателей будет мало. Если вообще будут. Погода нелетная.
   Но кого-то все же принесло. Е-мое, очередная толстушка. Из постоянных. Что ж вам дома-то не сидится? Ходите тут, как по музеям. Ох, пойду работать. Опять примерки. Опять лесть и лживые улыбки. Честно, не могу больше.
   Но поплелась, дежурно расхвалила новинки, подобрала ворох одежды, отправила примерять. Еле удержала подрагивающие от напряжения губы, готовясь выдать очередную порцию комплиментов, как вдруг покупательница сказала: "У вас, кажется, зеркало испортилось".
   Машинально посмотрев, я похолодела - на меня смотрело мое отражение, грозно упершее руки в бока, и шептало: " Хватит врать!"
   Наверное, побледнела, так как покупательница с тревогой спросила: " Вам плохо?"
   Я села на стул, перевести дух. Мысли смешались, сбились в кучу. Сердце упало куда-то в низ живота, руки предательски дрожали. Что это, что? Лишь спустя минуту я смогла хоть что то сообразить. И сообразила я спросить у клиентки, чем же ей странным показалось зеркало. Может, она тоже видит всякие непонятные вещи? Может, это вирус новый такой? Клиентка ответила, что зеркало будто полнит и довольно существенно. Я, глядя на эту, молодую, вообще-то, женщину, вдруг испытала дикое желание сказать правду. И... позволила себе это.
   - Послушайте, уважаемая. Вам никогда никто не говорил, что вы ужасно выглядите?
   Она вытаращилась на меня, уронив челюсть.
   Я же стала входить во вкус.
   - Вас не полнит это зеркало. Вы носите шестьдесят четвертый размер! Сами-то понимаете? Вы же уже практически ни во что не влазите! Вам не идет эта кофточка. И брюки вам не идут. Посмотрите на себя! Разве такой вы мечтали стать в детстве?
   На нее жалко было смотреть. Губы затряслись, глаза наполнились слезами. Я мысленно уже написала заявление об увольнении, рассчитала себя по статье и выставила за дверь пинком под зад.
   Дама молча переодевалась. Я ожидала приговора. По моему мнению, он должен начинаться со слов: " Дайте жалобную книгу". Как я могла сорваться? Женщина вышла из примерочной, подошла к прилавку. И сказала: " Спасибо вам".
   Пришла моя очередь удивиться.
   - Вы во всем правы. Сначала я возмутилась, а сейчас подумала, наконец-то мне хоть кто-то сказал правду. Все чего-то утешают, врут, что хорошо выгляжу. А я сама вижу, что ужасно. Не знаю, зачем зашла... Не нужна мне кофточка. Ничего мне не нужно. Некуда мне ходить. И не перед кем рисоваться. Извините.
   Она повернулась уходить. Но я окликнула ее:
   - Подождите!
   Она неуверенно обернулась, очевидно, ожидая новой порции нелицеприятной правды.
   - Вы пробовали измениться? Похудеть, заняться спортом?
   Она грустно усмехнулась:
   - Да я чемпион по диетам. Я их уже столько перепробовала! А спорт с моим весом - это просто убийство.
   Я, неожиданно для себя, предложила:
   - А давайте вечером вместе гулять в парке?
   И сама себя тут же мысленно стукнула по голове - какие прогулки?! А сериал? Да и холодно, да вообще, не хочу я!
   Но женщина вдруг с воодушевлением согласилась.
   Вот так. Навязалась на свою голову. Теперь выгуливай ее! Вот блин. Зато дама так обрадовалась, что я почувствовала угрызения совести. Ладно, схожу, погуляю, не переломлюсь. Но какое-то странное удовольствие поселилось в груди. Оказывается, говорить правду приятно!
   Мы очень тепло поболтали еще с моей новой знакомой, и все-таки, подобрали ей несколько вещей, стильных и модных. Затем я проводила ее до двери и помчалась доставать бутерброд и термос с чаем. Нужно заесть переживания.
   И, в ожидании конца рабочего дня, задумалась о том, почему люди врут.
   Ну, прежде всего, вспоминается детство.
   Мама, это не я. Оно само. Это мишка. Это кукла Маша.
   Как интересно, а ведь, похоже, люди просто не могут без вранья. Сначала нам врут родители, потом мы врем им. Врут, врут. Не ешь много конфет - слипнется. Не ковыряй в носу - сломаешь палец. Ну и академическая брехня про аиста, Деда Мороза, серого волчка, что укусит за бочок. Мда...
   Дальше - больше. Затруднительно вспомнить, было ли хоть немного правды. И так всегда и во всем. В детском саду, школе, институте, на свидании, в постели, в Загсе, всю жизнь, везде - вранье, вранье, вранье. И если приходит мысль, что я-то не такая, я-то честная, тоже - вранье. Что ж это за наваждение?
   Все! Начинаю новую жизнь. Теперь я буду всегда говорить правду. Какой бы она ни была.
   Сначала самой себе. Так, ну про фигуру и так ясно. Вообще, внешность опустим. Хотя...
   Я подошла к зеркалу. Задумавшись, забыла о том, что происходит сегодня с зеркалами. Встав перед своим отражением в полный рост, медленно осмотрела себя с ног до головы. Правду? Хорошо. У меня красивые ноги. Пресс, конечно подкачать, но грудь неплоха. Руки не очень, но кисти гибкие, изящные. Пальцы хорошей формы, красивые. Вообще, хорошие у меня кисти. Шея так себе. Прическа ужасна. Но волосы густые и блестящие. Глаза не ахти. Ресницы тоже не шикарные. Но брови хороши. Губы чувственные, полные. Нос ничего так. В целом, не такой уж урод, да? И подмигнула сама себе. И увидела ответное подмигивание.
   Вдруг зеркало помутнело, исказилось, и на одну секунду я увидела... И остолбенела. На меня смотрела .... я. Но другая. Стройная, с изумительно уложенными волосами, в обалденном платье, но главное - взгляд. В нем страсть, желание, уверенность в себе, любовь и похоть, нежность и грусть, мудрость и жизненный опыт.
   Губы усмехнулись, красиво изогнувшись, и изображение сменилось на мой обычный унылый вид. Только бледный и ошеломленный. Трясущейся рукой стерла пот со лба. Опустилась на стул. Вот значит как. Галлюцинации усложняются. Но какая же красавица! Как это, почему? Что это вообще такое? Нет, надо к врачу. Возможно, понадобится госпитализация.
   Мысли о грядущем лечении в доме для душевнобольных окончательно испортили мое настроение, и продержаться до конца рабочего дня мне помогли только слоеные пирожки с капустой, яблоками, и восхитительные - с творогом.
Наконец, пропиликало радио ровно пять и я, уже с ключами в руке, выскочила из магазина, будто, выскочи я на минуту раньше, меня бы застрелил снайпер с высокого дерева напротив. А сейчас у него тоже конец рабочего дня, и он не будет стрелять меня без дополнительной оплаты за сверхурочные.
На перекрестке, вздыхая, посмотрела по сторонам. В поликлинику - направо. Домой - налево. Куда пойти?
Дурацкий мой характер, не люблю неизвестности и ожидания. Махнув рукой, пошла направо.
   Как ни странно, больных совсем немного в поликлинике, а, ну да, рабочий день же закончен. Какой дурак будет работать, если можно спокойно прогулять день по причине визита к врачу? А бабушки уже сидят дома, у телевизора. Сейчас начнется "Обвенчальное кольцо". Так что инфаркты и инсульты подождут, пока героиня узнает, беременна она или нет.
   Впрочем, в поликлинике к невропатологу обычно все равно кто-нибудь, да сидит. Словно прописавшись, на случай будущих болезней.
   Но мне сегодня несказанно везло. Мало того, что врач принимает, еще и очереди нет совершенно. Я первая, она же и последняя.
   Захожу, постучав. Врач, пожилой толстячок в очках, с усталым видом, мельком взглянув на меня, жестом предложил присесть. Сам же он занимался угадайте чем. Правильно! Писал чего-то в тетрадке.
   Вот чего не могу понять, что они там вечно пишут. Причем, все. Надо же издавать эти мемуары, или там отдавать на память больным. Ну а что просто так бумагу переводить? Поскольку делать мне было все равно нечего, я попыталась представить, что он может сейчас писать. Например, так:
"Как же они меня достали! Ходят и ходят. Жалуются и жалуются. И хоть бы один поинтересовался: "Доктор, а сами-то вы как? Не мучает ли вас бессонница, не страдает ли ваша эрекция?" Фигушки. Все о себе, о себе. И у каждого непременно самая страшная и опасная болезнь, про которую он вчера услышал по телевизору/ прочитал в медицинской энциклопедии/ цыганка на вокзале сказала/ другое.
   И как же им нравится, когда я делаю испуганное и сосредоточенное лицо, изучая их рефлексы, длину и цвет вытянутого языка! Они уверены, что по состоянию оного я могу им запросто поставить диагноз, и назначить лечение.
   Вот, еще одна пришла. Чего спрашивается, людям дома не сидится? Плохо - вызывай неотложку, хорошо - иди на работу.
   Ладно, я вроде тоже на работе. Сделаю умное лицо и спрошу чего-нибудь".
  
  
   Может быть, что-то подобное он и писал, так как сделал умное лицо и спросил:
   - Фамилия ваша?
   Я говорю, моя. В смысле, Зиновьева.
   Что-то промелькнуло в его взгляде, похожее на "Ага, я так и знал".
   Опять чего-то записав, оставил ручку и наконец, стал меня разглядывать на предмет болезни.
   - Ну, рассказывайте, барышня.
   Я тут же поняла, что рассказывать мне нечего и вообще зря сюда пришла. Но он уже настроился на допрос:
   - Что вас беспокоит?
   Вздохнула, и решила сдаться:
   - Галлюцинации беспокоят, доктор.
   Он сразу воодушевился.
   - Так, так, интересно. И давно?
Я вздохнула:
   - С утра.
   Он сделал загадочное выражение лица, типа, ему уже про меня все-все ясно.
- Ага. И что же вам мерещится?
- Я же и мерещусь. В зеркале. Мигая глазом.
Он озадачился.
Прошел, сел рядом, на стул, помахал молоточком перед моим носом, потом положил мою ногу на другую, стукнул под коленкой, я бодро дрыгнула, он опять сказал: "Ага", и сказал вытянуть язык.
   Я вытянула, и затараторила прям с вытянутым, пока он его пристально рассматривал.
- Посимаесе фокфор, я з не пю, сафсем...
   Он жестом показал мне, что можно закрыть рот, сел, скрестив руки на груди, и закинув ногу на ногу. У меня появилось желание тоже стукнуть его молоточком. Но я решила удержаться от соблазна. Задумчивый его вид, меня, конечно, порадовал. Это ж здорово, когда врач думает, что за хрень можно написать в диагнозе. Я неуверенно продолжила:
   - Так вот, я не пью. Не курю.
Он живо откликнулся:
   - А вот это зря.
Я опешила - как это?
- В некоторых случаях хорошо помогает от депрессии и невроза. Так что истеричным лучше курить.
   Я подумала секунду и заявила, нет, я не истеричная. Он тут же огорчился. Я его успокоила - ну, пока не истеричная. Он обрадовался:
   - Вот! Хорошо, что вы понимаете свою проблему! Это же замечательно!
Я тоже обрадовалась и хотела уже ему пообещать, что непременно закурю, сразу же, по выходу отсюда, но он уже продолжил, встав и размахивая молоточком, пошел по кабинету, а я вертела головой, не спуская глаз с его лица.
   Он же прошел мне за спину, и говорил, положив руки на мои плечи:
   - Дорогая вы моя! Мы живем в сумасшедшее время. Неврозы - вот бич нашего общества. Вот вы, например, замужем?
   Я тоскливо заметила:
   - Увы.
   Он радостно сжал мои плечи:
   - Вот видите! А лет вам сколько?
   Я засмущалась, но опять-таки призналась, почти шепотом:
   - Тридцать четыре.
   - А дети есть у вас?
   Сокрушенно вздохнула:
   - Нету.
   - И вы, что же, одна?
   Я шмыгнула носом:
   - Одна, совсем одна.
Он тепло и сочувственно поглаживал мои плечи и говорил уже тише, проникновеннее:
   - А как у вас с половой жизнью?
   Я окончательно поникла:
   - Плохо. Точнее, никак.
   Он совсем воодушевился:
   - Вот! Как же может у молодой, красивой, одинокой женщины не быть невроза! Непременно будет!
   Руки так приятно гладили мои плечи. Я расслаблялась, вообще люблю массаж, тем более, мне его давно никто не делал. Только заметила, что рука гладит плечо только с одной стороны. Так, а где другая? Резко обернулась. Вторая рука обнаружилась расстегивающей халат.
   Я вспыхнула. Мда. Я, конечно, уважаю нашу медицину, и верю в мощь современных методов диагностики и лечения, но это уж слишком. Такая самоотверженность просто непозволительна. Если ж добрый доктор каждый невроз будет лечить, не щадя себя самого, это что же будет? Однако как же мне ему преподнести, как-нибудь не обидно, мысль, что я не настроена на подобные процедуры прямо в кабинете?
   Меня охватило такое веселье, я сделала томное лицо и глубоким, грудным голосом пробасила, протягивая к нему руки:
   - Да, доктор, займитесь же моим неврозом, Парацельс вы мой!
   Он тут же испугался, прошел за свой стол, свел брови на переносице и принялся сосредоточенно читать что-то в пустой карточке.
   Я же прижала руку к вздыбающейся груди и спросила тем же утробным басом:
   - Доктор, а это, наверное, опасно?
   Он забормотал:
   - Ну, что вы, мнээ, Полина Александровна, современная фармацевтика творит чудеса. Вот я выпишу вам микстурку, попьете с неделю, понаблюдаете, если будут продолжаться, эээ, явления, обратитесь к психиатру.
   Я встала и нависла над столом, своей немаленькой грудью почти касаясь кучи бумаг
   - Доктор, а, может, мне к вам прийти еще раз?
   Он взвизгнул, отпрянув:
   - Нет! Думаю, это излишне! Скорее, вы переутомились. Попробуйте вечерние прогулки, диету и спорт. Только умеренно.
   Я с сожалением взяла из его рук рецепт, вздохнула, и, покачивая бедрами, прошла к выходу.
   Только выйдя из поликлиники, расхохоталась так, что согнулась пополам. Пока слезы не полились водопадами, смеялась, распугивая прохожих. Потом взяла себя в руки и пошла домой.
   На полпути зазвонил телефон. Кто это? Номер незнаком.
   -Алло.
   Блин, это же та утренняя тетка. Елки-палки, мы ж договорились погулять.
   -Ладно, сейчас приду.
   Тетку я увидела издалека. Еще бы, такая гора. Подошла, поздоровались, пошли по пустой аллее. Попросила ее рассказать о себе.
   Она начала неуверенно:
   - Да, честно сказать, не знаю, что рассказывать. Так давно никому ничего не рассказывала. Ну, зовут меня Софья. Занимаюсь бухгалтерией в одной фирме. Это неинтересно. Семьи нет. Сейчас нет.
Судя по металлу в ее голосе, это для нее больная тема. Я решила помолчать и дать ей выговориться.
   - Я ведь, Полиночка, не всегда была такой... И красивая была, и молодая. Впрочем, и сейчас еще не старая. Сколько мне, как думаете?
Я посмотрела, отминусовала десять от того, что на самом деле думала, и сказала:
   -Сорок пять.
   Она горестно вздохнула:
   - Мне тридцать шесть.
   Я ахнула.
- Вот так. Все у меня было. Муж любимый, ребенок....
   Говорить ей было тяжело.
   - Долго не могла забеременеть. Лечилась год за годом. Сначала вроде еще ничего. Но когда видишь сотый тест с одной полоской, хочется кричать от отчаяния. Муж жалел меня, подбадривал. Мы с ним десять лет были вместе. Он все прошел вместе со мной, сам делал мне уколы, напоминал выпить таблетку, к врачам вместе ходили. Но, и он видно устал от этого. А я совсем отчаялась. Только об этом и думала. Обо всем забыла. Поправилась здорово на гормонах. Забросила себя. И вдруг однажды он приходит сам не свой, и говорит мне, что так получилось, он изменил мне. А у нас секса не было месяца два тогда. Я, конечно, в шоке. Он дальше добил, что его любовница забеременела. Ну, и требует, чтобы он на ней женился. А иначе она аборт сделает. Я прям как во сне была. Ну что же, говорю, женись, ребенок должен расти с отцом. Он мне говорит: "Соня, ты же не обидишься, если я эту квартиру за собой оставлю? Нельзя ведь ребенка на съемной квартире растить?" А мы ее вместе получали, хорошая квартира была, светлая, теплая.
   Она опять замолчала, сглатывая слезы. Наконец, смогла продолжить:
   - Ну, чемодан собрала, и ушла к матери. Развели нас быстро, и он тут же с той расписался. А я неделю просто лежала на кровати и в потолок смотрела. И ела, ела. Пока совсем плохо не стало. И тогда взяла и напилась таблеток, сердечных, их мама принимала. Да так неудачно - мама пришла с работы, увидела, скорую вызвала, промыли желудок, но ... Отравиться успела. В больнице мне сказали, что я беременна.
   Представляешь, Полина, - засмеялась она,- Я стала такая толстая, что я не знала, что жду ребенка! Травилась, не зная, что убиваю малыша! Врачи предупредили, что, скорее всего, у ребенка будут отклонения, но я так хотела его, так ждала. Стала ходить на все обследования, в больнице лежала. Муж не знал, я маме запретила ему говорить. Но все равно не уберегла. Роды начались раньше срока. Гораздо раньше.
Она смахнула слезу:
   - Кое-как сделали кесарево. Мальчик родился. Выжил тогда мой маленький. Я так счастлива была! Ты не представляешь! Муж ничего не знал. Забрала малыша домой к матери, назвала Коленькой. Целую неделю летала как на крыльях. А потом пришла врач и сказала, что заболел сыночек. Положили нас в больницу, и сказали мне, что у Николаши врожденное заболевание мозга. И он - не жилец.
Я похолодела. В ужасе закрыла рукой рот, и мотала головой, словно не веря.
София же продолжала, уже как робот.
   - Я боролась, конечно. Сделали ему операцию, вторую. Он у меня даже научился в ладушки играть... В год он все только в ладушки играл. Меня узнавал. Улыбался. А я даже не могла на улицу с ним выйти. Такая огромная голова у него была. А тельце как у четырехмесячного. Уже и сама понимала, что....
   Муж узнал, конечно, все равно узнал. Пришел к нам в больницу, мялся, мямлил что-то, у него-то девочка, здоровенькая, родилась. А на Коленьку он взглянуть боялся. Как чужой. Но мне уже безразлично было. Я только о малыше думала.
   Она с трудом говорила. Каждое слово причиняло ей страшную боль, я понимала, но нужно, нужно ей выговориться.
- Мама моя помогала мне. А я каждую ночь боялась подойти, послушать, дышит ли он. Каждый раз боялась, что все... И однажды он не проснулся...
   Мы шли молча. Я плакала, она, наверное, тоже. Что тут можно сказать? Чем утешить? Только сжала ее руку своей, покрепче. Очевидно, ей стало немного легче, и она продолжила.
   - А еще через полгода я похоронила маму. И осталась совсем одна. Хотела повеситься, да ты не поверишь, - она засмеялась как-то странно, - Веревка оборвалась! Я упала и сломала ногу. И лежала так, плакала и кричала, до утра, пока соседи не вызвали "скорую". Так они еще и не могли меня до машины донести. Пока мужики тащили меня, слышала, как они матерились, сквозь зубы. Вот так. Потом пришлось долго лежать в больнице. Не буду рассказывать как это было интересно Каждый день я засыпала и просыпалась с молитвой и просьбой послать мне смерть. Ко мне никто не приходил. Чтобы элементарно справить нужду, приходилось по полчаса звать санитарку. Соседки по палате меня ненавидели. Валялась там два месяца. Потом только стала учиться ходить. Ко мне приходил психиатр, выписал лекарство, но я не пила. Какой смысл? Разве я перестану думать о прошлом? Но стала как машина - полностью перестала думать, что-то делать с собой. Все автоматически. Даже дней не замечала. А сегодня... Ты сказала мне, и я будто проснулась. Подумала, что же это я? Ведь еще живая. А не живу. Нечто такое щелкнуло во мне, переключилось. Даже не знаю. Чем-то ты зацепила меня.
Я благодарно сжала ее руку, и сказала:
   - Знаешь, София, ты больше не одна. Я буду рядом. Все изменится, вот увидишь. Мы будем гулять так каждый день, хорошо?
Она кивнула, улыбнувшись сквозь слезы, и мы, обнявшись, пошли дальше по аллее.
   Утром, я, проснувшись, лежала, прислушиваясь к своим ощущениям. И размышляла. Боже, как же тяжело людям, которым не к кому прийти, просто поплакать, рассказать о себе, поделиться бедой. Так не должно быть. Это неправильно. И я. Разве я живу? Так, существую. А ведь время идет. Мне уже тридцать четыре, а ничего в моей жизни нет. Мечты. Все время только мечты о том, что могло бы быть.
   Кого я обманываю? Сама себя. Пусть никогда он не подойдет ко мне и не возьмет меня за руку. Пусть он давно и счастливо женат, и у него дети. Но я-то не должна свою жизнь замыкать на нем. Я-то у себя есть. И должна о себе позаботиться.
   Встала, подошла к зеркалу, и, глядя в свое отражение, спросила:
   - Так ведь?
   И оно вздохнуло облегченно и сказало:
   - Ну, слава богу, дошло, наконец!
   И я упала в обморок.
   Очень удачно упала. Ничего себе не сломала, не повредила. И очнулась быстро. Короче, повезло. Села, потирая лоб, собирая в кучу мысли в кружащемся кавардаке. И посмотрела в зеркало. Там вторая я быстренько подняла руки и проговорила:
   - Только не падай, а то уйду, и ты ничего не узнаешь.
   Я помотала головой.
- Так, похоже, надо звонить в скорую.
Отражение закричало:
   - Да не психическая ты, успокойся! Ты, правда, нормальная! Это я такая дура, приперлась, мать мою. Нашу, то есть.
   Я вытаращилась на нее, то есть, на себя, блин, вообще запуталась. Смотрела в зеркало, а как будто в телевизор, где я в ночной рубашке, растрепанная, но как актриса, играющая роль. Она же, другая, прошла за стол, села, закинув ногу на ногу и стала рассказывать.
- Так, пока ты не грохнулась опять, слушай сюда. Я реально твое отражение. Главное. А есть еще параллельные.
Я обалдела:
   - Как это?
- Ну, давай сначала. Как ты думаешь, ты одна существуешь, вообще, в мире?
- Конечно, одна.
Она возразила:
   - А вот и нет. Не буду грузить тебя сложной системой множественных измерений, но суть в том, что такая, как ты есть сейчас, ты существуешь только миг. В следующий миг ты уже другая. И так далее. И вот в каждый миг своего существования ты имеешь миллионы возможностей изменить себя и свою жизнь. И эти миллионы лучиками отходят от твоей реальности, создавая в параллельных измерениях твоих двойников, других, изменивших ту жизнь, которая осталась при тебе. Если попроще, то представь, что ты идешь по дорожке, а от нее на каждом шагу - солнышком тропинки, и по каждой уходит какая-то твоя возможность, то есть ты сама, но уже другая.
   У меня глаза в кучу собрались.
   Отражение же продолжало мое просвещение.
- Но это еще не все.
Я глупо хихикнула:
   - Что, есть еще сюрпризы?
Оно усмехнулось:
   - Фокус в том, что есть такой закон петли. Ну, опять-таки, попроще, чтоб ты поняла. Каждая предоставленная возможность есть и в плюсе, и в минусе. То есть, ты можешь быть и счастлива, и несчастлива из-за одного и того же, причем заранее не знаешь. Счастье - сложная система взаимодействия нужных возможностей с подходящими желаниями. Несчастье - наоборот, неправильное или совсем неиспользование возможностей. Еще вы, люди, считаете это знаками. Знак Судьбы, как же. Вот ты стоишь и думаешь, куда тебе шагнуть. Вроде ничего не меняешь, а вероятности уже разбежались лучиками, раскрыли перед тобой карту действий, только выбери правильно. И все твои мечты - это не мечты. Это меню, которое тебе подает провидение, чтобы ты выбрала ту реальность, которая более приемлема для тебя. А ты все мечтаешь и не делаешь для себя совершенно ничего! Так и проживешь, бесцельно и бездарно растратив богатство, предложенное тебе от рождения! Ты же этими возможностями не пользуешься совершенно! Мы уже просто не знаем, как тебе запихнуть в голову мысль, что нужно что-то менять в жизни! Пора уже начинать действовать! Вот, пришлось даже нарушить порядок.
   Я посмотрела на нее с интересом:
   - И что, попадет тебе за это?
Она помрачнела:
   - Еще как. Ведь нарушила баланс. Даже подумать страшно, что будет.
   Она сконфуженно скривила губы. Моя привычка. Ах, ну да. Она ведь это я?
- И что ты хочешь от меня сейчас?
Она встала, подошла к зеркалу, смотрела на меня словно из-за стекла.
- Хочу, чтобы ты использовала как можно больше возможностей. Иначе ты породишь столько двойников в других измерениях, что тебе самой никаких хороших перемен не достанется. Все вычерпают они. Не дари им свое счастье. Пользуйся сама. Ведь у тебя возникает ощущение, что ты уже прожила, испытала то, о чем мечтала? Вот-вот. Где-то одна из вероятностей живет твоим счастьем, а ты упустила шанс.
Я хотела еще спросить, но она вдруг испуганно обернулась, увидела что-то страшное, лицо исказилось ужасом, и словно подернулось дымкой, и через секунду передо мной была я сама, такая, какая есть.
   Пройдя на кухню, поставила чайник на огонь, села за стол и стала думать. Вдруг захотелось закурить, я прогнала эту мысль и сказала себе:
   - Стоп! А ведь сейчас только я создала еще двух двойников. Одна я сейчас взяла сигарету, закурила, с наслаждением втягивая дым и красиво выпуская его сквозь ноздри. Другая закашлялась и ее стошнило. И одна из них умрет от рака легких, другая будет курить красиво, до самой старости, но эта привычка приведет за собой и другие перемены, может, выпивку, и опять два двойника и так далее.
   Я охватила голову руками. Ужас. Кошмар. Сколько их, наверное, сейчас существует параллельно со мной! Налево - я, красивая, стройная, с мужем-красавцем, детьми, богатая, успешная, и даже необязательно все это один человек. Направо - еще толще, еще уродливей, больная, глубоко несчастная, и не просто одинокая, это ведь мое настоящее состояние, а, к примеру, живущая с мужем-тираном, избиваемая им каждый день до синего цвета. Или не просто бездетная, а, как София, растящая больного ребенка. Я похолодела. С ума сойти! Теперь я просто обязана не мечтать ни о чем! Как же это осуществить? Мне же будет дико скучно! Ладно, попробую!
   По дороге на работу вспомнила, как давным-давно хотела купить блокнот и писать стихи, ведь так и не решилась. Сейчас же зашла в магазин, выбрала, купила, и, наверняка, сейчас исчезли где-то две меня, одна - прославленная поэтесса, другая- спившаяся от неоцененности, нереализованности, больного тщеславия и честолюбия, озлобленная бабища. Я улыбнулась. Все, нету их. Ура! А я буду просто писать, и кто знает, куда меня это заведет.
   Проходя мимо кондитерской, вспомнила, свои мечты о том, чтобы вместо булочек покупать кефир и фрукты. Так и сделаю. Продавщица, уже изучившая мой ежедневный паек, тянет руки к моим любимым, с творогом. Я решительно прошу дать противное кислое молоко с бифидобактериями, травяного вкуса и никакого запаха груш, вкупе с толстокожими польскими (а, наверняка, китайскими!), яблоками. Глядя на свою покупку, испытала чувство жалости к себе, но решительно сунула все в пакет. Проходя мимо зеркальной витрины, мигнула сама себе и улыбнулась. Отражение улыбнулось мне чуть шире.
   Придя на работу, решила заняться чем-нибудь, чтобы отвлечься от привычного мечтательного состояния. Работа закипела. Перевесила весь-весь товар, разобрала самые пыльные уголки, все вычистила и надраила до блеска. За работой не сразу заметила, как пролетел рабочий день.
   Впервые я не шла домой - летела. Так хорошо стало, проснулось желание жить и измениться. Дома перемыла и перечистила все, передвинула мебель, веселилась, короче, как хотела. Танцевала, пела и забыла о возрасте и комплекции.
   Сама себе я дала обещание - не упускать ни одной возможности, на работе все стало получаться, как по волшебству. Килограммы таяли, и мой похорошевший вид воодушевлял покупательниц брать одежду на размер поменьше и следовать моему примеру.
   Я себя просто не узнавала. Такая стала хорошенькая, пусть не худышка, но и уже вполне себе аппетитненькая. Мужчины стали улыбаться мне вслед, а у меня появилось предчувствие любви. Это трудно описать, просто вдруг почему-то я поняла, что скоро расцветет в моей жизни сказка. Или я так хотела этого? Или намечтала себе ее? Каждый день я ждала чего-то необыкновенного, и долгожданного.
   Однажды я занималась уборкой в магазине, и так увлеклась, что не заметила, как вошел посетитель. Очнулась уже только тогда, когда раздалось вежливое покашливание.
   Обернулась, как была - с веником в руке, взъерошенная, растрепанная, ох и видок у меня был, наверное. А, увидев его, своего незнакомца, еще и рот раззявила и глаза выпучила. Как давно его не было! Я уж и не рассчитывала, что увижу его.
   Он улыбнулся, вежливо поздоровался и спросил воды. Протереть стекло автомобиля. Я от неожиданности и оттого, что это ведь ОН, растеряла все слова, как всегда, и стала плести обычную свою ерунду.
   - Воды? Да у нас тут воды... Прям немерено... Просто не знаем, куда девать.. Она же такая мокрая, эта вода, ужас просто...
   Потом, глядя в его совершенно окосевшие от моей глупости глаза, спохватилась, пришла в себя и рассмеялась. Какая - то отчаянная отвага охватила меня, и, несмотря на трясущиеся коленки, я вспомнила о своем обещании самой себе.
   Сама не ожидая, стала говорить то, что на самом деле хотела сказать.
   - Нет, ну почему так? Как только вас увижу, такой дурой становлюсь. Что ж вы такое со мной делаете? Я ж даже вашего имени не знаю...
   Он покраснел, смутился, опустил глаза в пол, и пробормотал:
   - Сергей я.
   Мысленно я поздравила себя с тем, что вижу его так близко в последний раз в своей жизни, и, раз уж так, то и терять мне нечего.
   -Ну, что же, будем знакомы. Полина. Не бойтесь, Сережа, я к вам приставать не буду. Я уже сегодня завтракала. Давайте вашу тару, принесу вам воды.
   Он поднял на меня совершенно синие глаза и тихо сказал:
   - Ну, во-первых, я не боюсь. Во-вторых, еще чего, чтобы мне девушка воду носила. Сам наберу, только скажите, где.
   Ого! Не боится он. Это зря сказал. Хотя, кажется, на сегодня моя смелость уже закончилась. Вроде, это была демо - версия.
   Поэтому я тоже смутилась и прошла перед ним в подсобку. Она оказалась такой маленькой для нас двоих, а выйти мне обратно в зал, не представлялось возможным. Если только не попробовать прижать его к дверному косяку своими телесами. Я эту мысль отмела как провокационную и вжалась в стеночку, пытаясь за несколько секунд овладеть искусством ниндзя становиться невидимкой.
   Конечно, у них же не было такой груди. Я бы посмотрела на ниндзю с моими габаритами! Вот уж было бы страшное зрелище. Так или иначе, а мы вдвоем в подсобке поместились с трудом. И, невольно, я стала заложницей, прижатая его телом к углу. Чтобы не сойти с ума от пьянящей близости мужчины, и не упасть в обморок, подняла глаза к потолку и сосредоточенно изучала невесть откуда взявшуюся трещину в известке.
   Он улыбался чему-то, это я видела боковым зрением, впрочем, не удивлюсь, если мои глаза смотрели сейчас в противоположные стороны. Боже, какой у него запах приятный! Кто сказал, что женщины любят ушами? Чепуха это, граждане! Женщины любят всем - и глазами, и ушами, и обонянием, и осязанием, и даже волосами я сейчас чувствую его близость, в смысле положения в пространстве.
   Что-то похожее на статическое электричество возникает во мне, и, кажется, даже одежда моя сейчас стремится прильнуть к нему. Он же, улыбаясь уголками губ, набрал воды в огромную бутылку, не торопясь, закрыл кран, закрутил крышкой тару. Я уже подалась к выходу, думая, что он поступит так же. Вдруг Сергей повернулся ко мне, и мы столкнулись нос к носу. Меня пронзила молния, от начеса на голове, до набоек на туфлях, а он, зараза, наклонившись к моему уху, шепнул:
   - Мне очень приятно, что я так на вас действую....
   Ой, лишь бы выдержали коленки, не подогнулись бы. Поднимая меня с пола, он точно расхочет со мной водиться, боясь, что однажды упаду на него и придавлю насмерть.
   Какой день! Ну, просто один на миллион! Пока прет, надо действовать. Я подняла ресницы, встретилась глазами с его непозволительно роскошным для мужчины синим взглядом и нагло шепнула:
   - А уж я как рада, что вы рады!
   Пару секунд мы поиграли в гляделки, затем он вышел из кладовки и ушел... А я, наконец - то сползла по стеночке и, охватив голову руками, вспоминала, как надо дышать.
   Нужно ли говорить, что день пролетел, как одно мгновение. Я старалась не думать о Сергее, ругала себя за шальные мысли о том, что у нас могло бы что-то получиться, в конце концов, засела за блокнот и стала сочинять стихи, конечно, романтические, любовные.
   Надо же, как хороша бывает жизнь, даже опоздала на полчаса закрыть магазин, и снайпер, на дереве, наверняка, сильно ругался, что я такая необязательная.
   В общем, вышла из магазина с улыбкой на губах. Закрыла, пошла неторопливо, счастливая, любуясь грязными, слякотными тротуарами, живописными галереями объявлений на бетонных столбах фонарей, криворуко посаженными еще по весне деревцами. Взамен раскидистых, старых, красивых берез, нещадно вырубленных по велению самодуров - чиновников.
   Так меня захватило это занятие, что не сразу заметила сигналящую рядом машину. Только когда десятая мысль о том, что некоторым идиотам, которые, очевидно, купили права вместе со средством передвижения, явно делать нечего. Любопытство заставило меня поинтересоваться наружностью идиота, на предмет получения бесценного опыта физиогномических исследований.
   Он оказался крайне симпатичным. Жгучим синеглазым брюнетом. Везет же мне на них сегодня. Вернее, брюнет- то один и тот же, а вот повезло второй раз. Как там незабвенная Фаина Раневская: " Два знака внимания"!
   Я замерла на месте, не зная, как поступить - то ли кинуться к его двери, вопя и подбрасывая чепчик в воздух, то ли сделать гордое лицо и пройти мимо, строя из себя королеву английскую. Или подойти со стороны пассажирского сидения, открыть дверь и сесть рядом? Нет у меня опыта общения с автовладельцами. Есть опыт с велосипедовладельцем, но это было давно и неправда.
   Пока я думала, он сам вышел из этого чуда немецкого автопрома, невероятно подходящего своему владельцу и, покуда шел ко мне, я еще успела подумать о влиянии наличия автомобиля на имидж человека мужского пола. Влияние вырисовывалось нешуточное. Приложив образ синеглазого Принца к разным автомобилям, от разбитого в хлам Запорожца до спортивного Ягуара, решила, что есть определенная магия в том, что мужчина должен являться даме непременно всадником. На белом коне, на сером волке, на коньке-горбунке, на осле, как Шурик в "Кавказской пленнице", но пеший мужчина - в какой-то степени изначально проигрывает своему езжему собрату.
   Причем, наличие средства передвижения у женщины оказывает прямо противоположный эффект. Можно ли себе представить, что я вальяжно подкатываю к красавчику, приспускаю стекло, обдав нежного юношу сигаретным дымом и орущим шансоном, цыкаю зубом, типа одобрительно, и лениво взмахиваю головой, приглашая прокатиться? Хотя... Смотря какая машина, опять же. А то ведь и поедет.
   Итак, он подошел. Я задумчиво уставилась на него, ожидая, что он скажет, мол, извините, бес попутал, шепнуть вам нечто неприличное, забудьте, а еще лучше - вычеркните из памяти вместе со мной. Что ж, скажу я, ничуть не удивлена. И тут же себя стукнула мысленно по макушке - упс! Но две меня уже бодренько отправились существовать где-то в параллельном измерении, одна, под руку с красавчиком, другая, им же пнутая под зад. Будем, в конце концов, ближе к реальности.
   -Полина, а как вы посмотрите на то, чтобы я мог подвезти вас до дома?- спросил он, смущаясь, и я чуть не брякнула:
   - А что, просто перевести через дорогу уже не модно у тимуровцев?
   Но, вспомнив о своем обещании говорить правду, заявила:
   - Буду счастлива. Не так часто меня подвозят до дома на таких шикарных автомобилях. Гораздо лучше, чем на столетнем Икарусе.
   Он расцвел улыбкой, я в очередной раз стала Снегурочкой по весне, то есть, говоря по-русски, растаяла. Боже, какой узнаваемый сюжет. Перед моим подъездом мы, наверняка... Стоп! Я выключила подачу энергии в отдел фантазий своего глупого мозга, приняла его протянутую руку и протиснулась в услужливо открытую дверцу кареты
   . Мда, машина основательно накренилась, или мне это показалось? Сейчас проверим. Если раздастся дикий скрежет, то, скорее всего, не суждено мне доехать до дома на "мерседесе".
   Нет, все-таки, качество - есть качество. Повозка выдержала, принц сделал вид, что не заметил, как стонет его авто под тяжестью пассажирки.
   Чтобы отвлечь его от грустных мыслей о стирающейся резине дорогущих колес, стала общаться.
   -И скольких вам пришлось убить, чтобы накопить на такое чудо? Или повезло обойтись одним?
   Он засмеялся:
   - Увы, обошлось. Может, и легче было бы пойти простым путем, но я пошел сложным - заработал, и машину, и все остальное.
   -И много остального?
   - Досье собираете? Ладно, не секрет. Есть квартира, дачу вот достраиваю.
   - О, ну тогда я, пожалуй, лучше не буду с вами дружбу заводить. На фоне идеала еще больше чувствуешь себя посредственностью.
   Он смеялся. Я тоже. И уже не скрывая, любовалась его потрясающей улыбкой, искристыми глазами, а уж вид сильных рук, сжимающих кожаный руль и вовсе заменил мне на сегодня ужин. И даже, наверное, завтрашний завтрак.
   Так весело и непринужденно болтая, мы прибыли в мой двор. Оба замолчали, каждый о своем. Не знаю, о чем молчал он, а я о том, что просто не знаю, как вести себя с ним. В моем положении почти бабы - ягодки - опять, и выбирать - то глупо, а уж заполучить того, кто еще и нравится - вообще роскошь.
   Впрочем, не мечтаю его заполучить, голову ломаю, зачем ему нужно было меня подвозить. Если только какой-то криминальный умысел, ну там, на органы, в рабство, и так далее. Впрочем, если бы он хотел меня украсть, он бы не привез меня по месту жительства. И, посмотрев на него, сама себе призналась, что даже если бы он меня и украл, вопила бы от радости и кричала: "Ура!" Даже пикантно.
   Но, как бы то ни было, ответ узнаю сейчас, не зря же он так долго и напряженно думает. Я вопросительно на него уставилась и стала ждать.
   Он вздохнул, поняв, что говорить все-таки придется, повернулся ко мне вполоборота, замялся, но все-таки начал.
   - Полина, я не так уж и опытен в ухаживании за девушками...
   (Ой ли! Легион покоренных красавиц- то, поди, есть за плечами? Или нет опыта общения с крокодилами моего размера? Ааа, наверное, захотелось чего-то кисленького, сладенькое претит уже)
   - Может быть, я вам покажусь неискренним, но чувствую себя мальчишкой. рядом с вами.
   Я про себя усмехнулась: "Ну да, рядом с такой большой тетей. Да о чем вообще говорить? Идите, мамаша, домой. Еще не хватало игр в дочки - матери"
   - Знаете, у меня не получалось никогда так, запросто, пообщаться, мне с вами легко. И я даже разговариваю! - он засмеялся. - Обычно из меня слова не вытянешь Не хочу просто расстаться сейчас с вами. Сегодня утром я снова почувствовал себя живым, и это ваша заслуга.
   Вслух же я сказала:- Ну почему бы нам не общаться? Это ведь не преступление? Вы всегда можете рассчитывать на меня, как на противника в игре в шашки, или морской бой, да и вообще, заходите, всегда рада.
   Он ухмыльнулся, и потянулся вроде бы чмокнуть меня в щеку, но я , с неожиданной для самой себя, прытью, уже выскочила из машины. Пробормотав." Спасибо", метнулась в подъезд,чтобы он не увидел не вовремя выступившие слезы на глазах. Зайдя в квартиру, швырнула сумку и куртку прямо на пол, ну поругайтесь, кто-нибудь на меня? И даже если я пну туфли в разные стороны, никому до этого нет дела. Не зная, что бы сотворить, чтобы не завыть с тоски, подошла к зеркалу, и спросила- Ну почему так, а? Вечно все нормальные мужики уже заняты. Отражение нахально скрестило руки на груди: - И многих мужиков ты проверила на нормальность? Если уж ты такая умная, то можешь ложиться и помирать, жить тебе все равно незачем. Что значит- заняты? Твой, вон, бывший, тоже был , вроде как, занят тобой, и что, помешало ему это?
   Я вскинулась:- Да??? А приятно мне было узнать об этом?? И кем я буду , если позволю себе тискаться с чужим мужем? Да и противно это. Придет ко мне, пахнущий ею, заботливо наглаженный, начищенный, накормленный, а я для чего буду нужна? Для неземного секса? Ой ли. Я не Клава Шиффер, чтобы сводить с ума своей красотой божественной. На меня разве что извращенец позарится. Он же ясно сказал- общаться ему не с кем. Так, что буду я для него- телефон доверия! Будет скучно - позвонит, поболтает, и пойдет ласкать свою женушку. А я буду тут куковать до следующего сеанса связи. Нет уж! Нужно искать альтернативу!
   - Да кто ж тебе запрещает? Ищи, пожалуйста! Только с таким самоуважением нужно идти на поиски в клуб " Кому за 80 ". Если уж ты не считаешь себя молодой и красивой, то как собираешься убеждать в этом потенциальных женихов?
   -Да и не собираюсь убеждать! Нужна такая - берите, нет- ну и скатертью дорога!
   - Хе. Так это ж твоя жизненная позиция. Пока что не срабатывала. Или ты надеешься, как в футболе, забить в добавленное время?
   Мда. Может, и правда, нужно что-то менять? Я сникла.
   -Ну а ты что посоветуешь?
   Отражение пожало плечами.
   -Ты не ищи себе мужиков. Ты себя ищи. А они уж сами приложатся. Если ты разглядишь в себе человека, то они , как мухи на мед, слетятся. Им, понимаешь ли, тоже Личность нужна, а не кукла резиновая.
   Я вздохнула.
   -А как?
   -Ну вспомни, что тебя всегда привлекало, найди себе занятие какое-нибудь, по душе. Не сиди сиднем, действуй.
   Тут зазвонил телефон, и я вспомнила про Софию. Ну, что же, мы ответственны за тех,кого приручили. Быстренько достав туфли из-под кровати, накинула куртку и побежала на вечерний моцион.
   На прогулке заговорила с Софией о том, что сказало отражение, умолчав, естесственно, что я разговариваю сама с собой.
   - А не заняться ли нам чем-нибудь интересным?
   Она опешила:- Чем, например? Вязанием крючком?
   -Нет, нужно что-то такое, чтобы увлекало. Вот ты, например, чем любила заниматься в детстве?
   - Музыкой. Я на пианино хорошо играла.
   -Ну вот. А сейчас что не играешь?
   - Да нету его уже давно. Продали , еще когда я только школу закончила.
   -А почему не стала дальше музыкой заниматься?
   -Так ведь надо было профессию получать.Некогда было.
   - А музыка, что, не может быть профессией?
   София задумалась.
   - Не знаю. Я не думала об этом серьезно.
   -А ты скучала по музыке?
   Она задумалась еще больше.
   -А ты знаешь, да, скучала. Только сейчас это понимаю. Действительно. А почему я не купила себе пианино раньше?
   - Ну так давай купим!
   - А ты чем любила заниматься?
   - Я любила стихи писать. Вот и давай попробуем писать песни. А вдруг получится?
   Глаза у Сони загорелись, как два фонарика. Как же мало нужно человеку, чтобы почувствовать себя живым.
   Следующие дни были такими насыщенными, что скучать было совершенно некогда. После работы я бежала к Софье,и мы ходили выбирали инструмент по ее вкусу, и, наконец, выбрали. Двое грузчиков втащили его на ее пятый этаж, поставили очень удобненько в нишу, будто специально для этого и предназначенную. Вот и волнующий момент. София дрожащими руками откинула крышку инструмента, пробежалась пальцами по клавишам, и резко закрыла лицо руками. Я испугалась, но , спустя мгновение, она отняла руки и я увидела, что она улыбается, а из глаз ее текут слезы.
   -Полинка, я так счастлива! Как же я скучала, оказывается!
   -Ну, а если счастлива, то не реви, а играй давай!
   Она восторженно кивнула и по квартире поплыли божественные звуки. Я закрыла глаза и наслаждалась. В самый неподходящий момент зазвучал телефон, и я выбежала на кухню, чтобы не мешать играть подруге. Кто это? А, Принц Сергей.
   -Слушаю.
   -Здравствуй, Полина. Не забыла меня еще?
   -Мнээ, принц Альберт, это Вы? Или я обозналась?
   Он засмеялся.
   - Ну почти. Это всего лишь Сергей.
   - Ааа, точно, припоминаю. Не узнала, богатым будете.
   - А ты этого хочешь?
   - Чтобы ты стал богатым? Нет, не очень. Тогда вокруг тебя выстроятся шеренги фотомоделей, а они такие высокие, я не разгляжу тебя в толпе.
   - Может. тогда мне стать бедным? Жить в бочке, писать вирши?
   - Ну, если назрела такая необходимость, так и быть, покараулю коня и доспехи, то бишь, машину и квартиру.
   Он хохотал, и я улыбалась, и было так хорошо и здорово.
   - Может, встретимся?
   -Не могу. Занята.
   - Вот как? Чем же? Или кем?
   Что это, неужели ревность?
   - Одним крайне интересным занятием с очень приятным человеком.
   Его голос сразу стал сухим и жестким:- Ну, так, может, я помешал ?
   Я решила бить до конца.
   - Вовсе нет. У нас еще много времени.
   - Ну, что же, извини, что побеспокоил.
   Все.Отключился. Подумал себе там невесть что. Я посмотрела в зеркало в прихожей, и оно мне привычно подмигнуло. А, ну и пусть! В конце концов, это лучше, чем если он будет думать о том, что я одна и никогда ни с кем, кроме него, не встречаюсь. Пусть знает, что и у меня есть своя жизнь. Я вернулась к Софии и весь вечер наслаждалась прекрасной музыкой. А Софи, будто не чувствуя усталости, играла, светилась своим счастьем, и я подумала: " Боже, если ты меня слышишь, дай ей, пожалуйста, просто порадоваться жизни, она довольно настрадалась. Пусть у нее теперь все станет по- другому! Пусть она будет счастлива!"
   Возвращалась домой я уже довольно поздно. Темно, горят фонари, и даже карманники и грабители сейчас, наверное, сидят дома, не надеясь в такую сырость встретить на улице хоть какую- нибудь приличную жертву. Те, у кого есть, что взять , пешком не ходят, а ходят те, кто сам ищет приключений. И, по закону подлости, находит крайне редко. Возле моего подъезда машина. Знакомый номер. Да мало ли кто может поставить машину во дворе? Может, поэтому и знакомый, что видела каждый день эти цифры. выходя из дома? Тут дверь машины открылась и вышел Сергей. Сразу вспомнился романтический фильм про красавца-вампира, как девочка всю дорогу его умоляла ее укусить, а он сопротивлялся, жалея. Вот и ко мне сейчас приближался красавчик с горящими синими глазами,походкой молодого льва и фигурой Аполлона. Вспомнив Аполлона и фиговый листок, покраснела, слава Богу, тут так темно, что Он этого не увидит. Нет, мне нужен секс, а то я сама стану подкарауливать мужчин в темных переулках.
   - Ты что здесь забыл?
   Он, подходя ближе, всматривался в мое лицо, словно надеясь отыскать на нем клеймо или хотя бы след от поцелуя.
   - Я просто переживал, как ты доберешься до дома.
   Какая неумная ложь!
   - Если ты так переживал, мог позвонить.
   -А вдруг я позвоню невовремя?
   Я рассмеялась.
   - Сережа, ты что, правда подумал, что я была на свидании ?
   Он кивнул.
   - Уверяю тебя, я на свиданиях телефон вообще отключаю.
   Даже не видя его лица, я поняла, что он мрачен.
   - Ладно, если бы у меня было к кому ходить на свидания, я бы не села к тебе в машину.
   Он недоверчиво хмыкнул, но напряжение спало.
   - Лучше ты мне скажи, что тебя сюда привело? В отличие от меня, ты человек семейный, и должен сейчас сидеть рядом с женой на диване и смотреть какой-нибудь боевик или футбольный матч.
   - А что , так бывает?- усмехнулся он.- Ладно, не будем об этом. Давай погуляем?
   Я кивнула, что ж я, дурочка, отказываться от удовольствия погулять после безумно насыщенного дня, в мокрых туфлях, по грязной холодной жиже, и подышать выхлопными газами. Все у меня не как у людей. Моделей, с которыми ему никак не удавалось пообщаться. он , наверняка,водил в рестораны и одаривал цветами. А меня, такую общительную и высокоинтеллектуальную, боится обидеть мещанским букетом или, упаси Боже, кормежкой в предприятии общепита. Впрочем, тут он скорее, опасается за свой кошелек. Накормить слона- это ж пол- дачи. Оставим кулинарные шедевры для Дюймовочек, которые питаются половинками зернышек.
   Итак, идем по темному тротуару, регулярно наступая в лужи ( надеюсь, что это всего лишь лужи!) и молчим. Зачем, спрашивается, было лишать меня теплой ножной ванны и ужина? А я вообще, когда последний раз ела? Не помню.Наконец, слышу его тихий голос.
   - Наверное, правду говорят о кризисе среднего возраста. Пол-жизни прожил, ни о чем не задумывался. Все чего - то добивался, достигал, чтобы не хуже, чем у других, чтобы уважали, признавали. Ну вот, добился. И что дальше? Кому что доказывать? Куда стремиться? Я устал уже. Как спринтер, бегу, бегу.А не хочу уже. Что-то я упустил, наверное. Где-то ошибся.
   - Ой, да брось. Ты делал то, что тебе нравилось. Не хотел бы- не делал. Ты ведь был счастлив тем, что у тебя получалось? Что ж, бывают в жизни и такие моменты, когда нужно отдохнуть, подумать. Но это ж не значит, что все , больше не нужно двигаться вперед?Нужно. Иначе сам себя не будешь уважать. А это самое главное.
   - Но в душе- то ничего не греет!
   - А что ты хочешь, чтоб тебя там грело?
   Он задумался. Вот, блин, исповедника нашел. Поставил сторожить козла капусту. Мне ведь так и хочется сказать, что , мол, давай, я тебя погрею. А может, сказать? Нет, ему и так невесело.
   - Сереж, ты не мучай себя зря. Ты замечательный,правда. Я еще недавно и мечтать не могла, чтобы просто пройти с тобой рядом. А сейчас даже могу за руку взять.
   В доказательство своих слов я нащупала в темноте его руку и вздрогнула. Такая рука у него теплая, крепкая, мужская. Так захотелось сжать ее крепче, а еще лучше- положить на свою грудь. Ой, мамочки. Я задышала через раз. Надеюсь, он этого не заметил. Вдруг он остановился и повернулся ко мне. Очень удачно, потому что теперь слабый свет фонаря осветил мне его лицо. Когда не улыбается, он очень мужественный. А сейчас еще и такое выражение лица у него- держите меня семеро! Только бы не грохнуться в обморок.
   - Как я не замечал тебя раньше? Каждый день проходил мимо той, которую искал... Когда ты мне сказала, там, в магазине, я понял, что никогда до этого и счастлив-то не был. Даже не знал, что так бывает. Постоянно о тебе думаю. И сегодня, как подумал, что ты с другим... Чуть с ума не сошел. Что это, Полина? Поленька.... Имя у тебя такое... Прямо как ты сама- такое родное, теплое, красивое. Девочка моя...
   Камера, крупный план ! Замедленная съемка, на весь экран - его лицо, медленно приближающееся к моему, закрываю глаза, это какой-то инстинкт, наверное, и чувствую прикосновение его губ. Боже, как чудесно! Вот это поцелуй! Для неопытного ты слишком хорош. Ох, пропала я...
   Начался противный мелкий холодный дождь, а мы стояли и целовались, как два подростка, и наконец-то я забиралась пальцами в его шевелюру, ласкала его шею, плечи, в то время как его руки гуляли по моей спине, и, кажется, все мое тело сейчас втянулось к позвоночнику, и я стала как будто стройнее. Потом он обнял меня за плечи и повел к своей машине. Мы забрались в нее и опять целовались. Поборники нравственности, могут, плюнув, идти смотреть канал Культура, а я ему шепнула : " Поднимешься?" , и он кивнул в ответ. И не стала я строить из себя недотрогу, а просто позволила себе быть счастливой, пусть только одну ночь, пусть и ворованное это счастье, но хоть краешком-мое.А там хоть потоп. Так мне хорошо было, как никогда в жизни. Правильно сказал Сережа- я до этой ночи , никогда и не была счастлива, оказывается. Все познается в сравнении. А , значит, не будет у меня больше счастья. Потому что, лучше чем сейчас, быть не может. Какой же он красивый! Такой сладкий.Все я забыла- и комплексы свои,и придирки к себе, все вычеркнула из списка воспроизведения своих мыслей. Обцеловала его всего, наслаждалась им, как самым вкусным на свете десертом. За всю ночь глаз не сомкнули. В перерывах между сексом, разговаривали, говорили друг другу разные приятности, потом опять ласкались, и снова улетали в облака. Особенно я. Потому , что нельзя быть на свете счастливой такой. И ни разу я не спросила его о жене. Сам разберется. А я не виноватая.... Он сам пришел....
   На рассвете милый мой уснул, устал, да и я бы уснула, но так жалко было терять драгоценные минуты , когда можно про запас налюбоваться им, надышаться, нарадоваться. В первых розовых лучах, окрасивших комнату в романтический цвет, словно наполнив любовью, я встала и подошла к зеркалу. И обалдела. Какая же я красивая сейчас! Я же никогда такой не была! Это не я, а Аврора , выходящая из пены морской! Вот, ради чего можно было жить. Я подошла к окну, потянулась, и солнце осветило меня всю, словно фотографируя на память. Стоя у окна, смотря, как просыпается мир вокруг, как выползают похмельные дворники мести вчерашнюю грязь. Как подъезжает мусоросборочная машина, гремя будто специально, чтобы все счастливые люди этим утром поняли и прочувствовали свою вину перед теми, кто вынужден в такую рань заниматься такой неблагодарной работой. То ли от неромантического пейзажа, то ли от характера моего дурацкого,но что-то внутри свербило, жужжало,как бормашина, не давая парить в облаках. Какая-то мысль все вертелась, крутилась, никак не попадая в прицел, может,это от бессонной ночи? Я пошла в ванную, умылась, подняла мутные глаза на свое отражение, и спросила :- Ну, что? Давай, критикуй.
   Оно лениво потянулось и безразлично сообщило мне:- Что мне критиковать? Что сделано- то сделано.
   - Ну ты же знаешь, что не так?
   - А ты типа не знаешь?
   Я задумалась.
   -Дело в Сереже?
   Отражение нахмурило брови, до боли похожие на мои, и строго спросило :- Ну вот, добилась, чего хотела, и что? Дальше-то какие перспективы?
   Я пожала плечами. Перспективы? Ну, наверное, будем встречаться, общаться, целоваться, заниматься любовью и все "- ться" в неопределенной форме глагола. Мда... Действительно. Вот, чем плохи мечты- они заставляют поверить в то, чего нет. И потом так больно осознавать свою ошибку. Он не мой. Он чужой. Сегодня он проснется, оденется и пойдет врать своей жене. А я буду его ждать. Как верный пес. Год, два, три, пока ему это не надоест. Брр. Вот и сказке конец... И вообще, зачем я не сплю сейчас? Чтобы увидеть его растерянно-виноватый взгляд? Так бы он проснулся, оделся быстренько и сбежал, а , увидев меня сейчас, будет смущаться, блеять про то, что все было просто супер, волшебно и так далее. Довольно странное состояние. Так долго я смотрела на него с обожанием, боясь самой себе признаться, что хочу этого мужчину, а теперь, получив его, не знаю, что с ним делать. Ненормальная какая-то. Или просто возраст? Юношеские розовые очочки стали маловаты со временем. Но если уж мне сейчас мало,то зачем жить вообще? Я посмотрела на смоляные кудри на своей подушке, открытые плечи, пушистые ресницы самого красивого в мире мужчины и захотела бежать, пока еще не поздно. Как на грех, мусорка загромыхала особенно сильно, и Сережа проснулся. Пока я мучительно соображала, как бы мне быстренько провалиться сквозь бетонный пол, он улыбнулся и сказал:- Иди сюда!
   Я тут же растаяла и передумала проваливаться. Подошла, присела на край кровати, он притянул меня и поцеловал. Хорошо-то как! Милый мой привстав, сел рядом и спросил смущенно :- Что, я , наверное, напугал тебя своим напором?
   Я кивнула:- Есть немного.
   -Наверное, думаешь, что я такой ловелас, ни цветов не дарил, ни в рестораны не водил, нахал бессовестный?
   Блин, как он угадал?! Или такой хороший психолог? Знает, что женщине всегда нужно противоречить?
   -Что ты , милый, цветы, рестораны- такое мещанство! Оставь для девочек. ( Ну, вот, дурища, накрылись тебе медным тазом букеты роз, лангусты, омары, да хоть бы суши несчастные. Сама напросилась, будешь теперь дома у плиты шедевры создавать! Эххх...)
   - Ты такая.....-сияющие глазки Принца, пожалуй, стоят всех трюфелей и фуа-гра. Руки зачесались войти в горящую избу и остановить какого-нибудь завалящего коня на скаку. Ну, хотя бы пожарить оладушек на завтрак.
   - Давай, поваляйся еще, я пойду приготовлю что-нибудь вкусненькое.
   Поцелуй мне в награду. -Боже, я и не знаю, что такое завтрак, приготовленный руками любимой. ( Льстец! Подхалим! Солнышко....)
   Нужно ли говорить, что оладушки получились высшего качества, из серванта извлечена любимая скатерка, тарелочки " Мадонна " из одноименного сервиза, в воздухе бабочками порхают комплименты и восхищенные ахи и жизнь прекрасна и удивительна.
   Даже ненавистная работа кажется милее и приятнее, когда до магазина привозят на мерседесе. Да еще целуют перед тем как пожелать хорошего рабочего дня. Стоит ли удивляться, что все покупательницы сегодня были просто неземными красавицами, все им необычайно шло, и, довольные сервисом, они оставляли мне кучи комплиментов, в придачу к внушительной выручке. С нетерпением ожидая вечера, я забыла обо всех моих сомнениях, поэтому, когда в трубке раздался его виноватый голос, опешила, не зная, что сказать.
   - Зая, я, наверное, сегодня не смогу заскочить... Ну, сама понимаешь, мне нужно разобраться со своими делами...
   Я мычала что-то несуразное, а сердце холодело от предчувствия. Выслушав с десяток обещаний завтра же высвободить для меня непременное окно в расписании, мысленно слепила из своего новоявленного счастья снежок, чтобы запустить его в каменное " я так и знала" и посмотреть, как красиво он разлетается на тысячи осколков. Ну, вот и закончена короткая, но жаркая история одной глупости.
   Домой я шла , уже не замечая ни красоты окружающего слякотного мира, ни возмущенно сигналящих водителей, сопровождающих мат в мой адрес соответствующими жестами, на случай, если я глухая. Но зря стараются.Я не вижу и не слышу ничего, и в мозгу пульсирует только одна мысль :- Дура, дура, дура....
   Доплелась, сбросила туфли у порога и рухнула в кровать, и лежала так, пока темнота не поглотила очертания предметов, и разные темные сущности не повыползали тенями из углов, пугать меня. Я совсем забыла про Софию, и она, наверное, звонила мне, но я не слышала. Мне сейчас было абсолютно все равно. Встать, конечно, пришлось, и я с удивлением заметила, что подушка мокрая от слез, надо же, я и не знала, что плачу. Подойдя к зеркалу, прислонилась лбом к холодному стеклу и попросила :- Поговори со мной.
   Она вздохнула:- Ну вот, я так и знала. Казнишь себя теперь?
   Я кивнула.
   - Да, уж, рановато, наверное, все произошло. Не успел он влюбиться . Так, страсть. Редко когда из страсти вырастало настоящее, большое чувство.
   -Он больше не придет,- всхлипнула я.- Незачем ему теперь... Или придет просто поговорить. Когда с женой поругается. Ну почему, почему нельзя все вернуть назад???
   Она посмотрела странно:- И что бы ты сделала?
   - Спрашиваешь! Не позвала бы к себе! Растянула бы удовольствие.
   -Что ж, в этом есть смысл...- пробормотала близняшка, задумавшись.
   -Ты это о чем?
   - Да так... Есть такое средство... Правда, им редко пользуются отражения. Но и говорить со своими хозяевами - уже нарушение. Так что... Может, попробуем?
   Я пыталась сообразить. Вернуть вчерашний день? Расстаться у порога, оставив развитие отношений на будущее? Как часто мы хотим вернуть ушедшее, и вот он, шанс. Да о чем думать? Я и так уже одной ногой в психлечебнице.
   - Командуй!- решительно скомандовала я.
   - Ок.Собери все зеркала, что есть в доме, поставь так, чтобы появился зеркальный коридор, зажги две свечи и поставь по обе стороны от себя. Таким образом обычно люди попадают в Тонкий мир, но почему-то просят показать будущего супруга или какие-нибудь глупости. Сейчас мы с тобой пойдем в прошлое, там ты увидишь себя саму, твоя задача- быстренько убедить себя ту, чтобы она все сделала правильно. Так повезло, что я сделала окошко , тогда, в магазине, помнишь?
   Я помнила, конечно. Когда увидела себя саму в самой лучшей форме, что можно представить.
   -Вот туда я тебя и перенесу. Быстренько скажешь и вернешься. Только не задерживайся, ладно?
   Я кивнула. Спустя полчаса все было готово, и я в слабом свете горящих свеч, стояла, вглядываясь в мрачный. пугающий коридор из отраженных зеркал. Прошло, наверное, несколько минут, когда я стала будто приближаться к чему-то светлому. Или оно ко мне приближалось? Смутное белое пятно, разрастаясь, вскоре оказалось моим же отражением, тем, что было тогда , в магазине, только с обратной стороны зеркала. Итак, сейчас я примерещусь сама себе. Наконец, изображение стало максимально четким, и я увидела свой магазин , себя саму, бледную, вытаращившуюся на меня. Тихий голос шепнул: " Пора" и я спокойно и четко стала говорить :- Полина, если не хочешь потерять Сергея, прошу, не торопись. Не позволяй ему остаться у тебя раньше, чем будешь уверена, что он хочет быть только с тобой. Не бери чужого!
   Изображение подернулось рябью, я успела увидеть бледное мое лицо, и еще раз про себя отметила, что нужно все-таки заняться своей внешностью. И, наверное, потеряла сознание.
   Мне снилось, как я иду домой, в темноте, счастливая тем, что Он сказал мне тогда , в машине, когда подвозил до дома. Как я увидела его машину у своего подъезда,и его самого, моего любимого вампира. Все повторялось, вот и наши жаркие поцелуи под холодным, колючим дождем, вот мы в теплом салоне автомобиля, и он целует меня, и я таю, и так хочется сказать, чтобы поднялся ко мне.... Стоп! Я отстраняюсь, будто вспомнив что-то важное, перевожу дух и решительно говорю :- Прости, Сереж, не в моих правилах брать чужое... И выхожу из машины, оставив его совершенно ошеломленным произошедшим. И просыпаюсь.
   Солнце, хоть и поздне- осеннее, но какое-никакое теплое и светлое, щекочет щеку, сознание перезагружается, анализирует произошедшее, выдает итог- я на полу, мне дико неудобно, и холодно. Кряхтя, поднимаюсь, вижу странную картину- нагромождение зеркал перед большим, во весь рост, прогоревшие свечи в подсвечниках, разбросанные вещи- куртка, туфли, сумка. Пытаюсь вспомнить. Вспоминаю. Теперь нужно понять, что мне приснилось, а что было на самом деле. На плите вчерашние засохшие оладушки в сковородке. Хм... Так кормила я его завтраком или нет?
   Этой мыслью я мучилась весь день. Обычный день, без числа, и даже не помню, какой в неделе. Вроде, четверг. Отражение молчало, послушно отражая меня, только меня, и ничего другого. Я уж даже подумала, не приснилось ли мне вообще все, с самого начала, но рецепт микстуры от врача служил верным доказательством, что хоть что-то было на самом деле. Позвонила София, пригласила зайти. Я согласилась. И , уже закрывая магазин, поняла, что сейчас увижу Сергея. Шестое чувство.Или предчувствие. Он ждал у своей машины, сразу за углом. Я замялась, не зная, как вести себя, когда он вышел из машины, и ахнула, увидев в его руках прекрасный букет. Не каких- нибудь там помпезных лилий, или дежурных роз, не высокомерных и капризных орхидей, и официальных гвоздик, не скромных хризантем и не бедненьких астр, а настоящих, нежных, сиреневых, розовых, белых....тюльпанов. Сердце затрепыхалось птичкой в тесной клетке ребер. Наверное, у меня были совершенно безумно счастливые глаза, если он довольно улыбнулся, и , подойдя, поцеловал, легко, нежно, подходяще к такому чудесному подарку. Потом мы сидели в маленьком ресторанчике, ели что-то необыкновенно вкусное, и разговаривали. так жадно, словно всю жизнь копили то, чем делились сейчас друг с другом. Так странно, что есть человек, так чувствующий и понимающий меня. И с каждой минутой он становится мне все ближе и роднее. Но больше я не сделаю такой ошибки. Не позволю ему главного. Пусть и горят его глаза, и дрожат руки, сжимающие мои, но я уже знаю, какой болью это обернется для меня. Поэтому он довез меня до дома Софии, мы нацеловались до полной нечувствительности губ, и я решительно вышла из машины, не забыв поблагодарить за чудесный вечер. Он загрустил, но я и так себе позволила слишком много, даже и целовать его преступно.
   Пока поднималась по лестнице, пыталась понять, что же со мной происходит. Странное ощущение, словно все это вовсе не со мной происходит. Словно я смотрю кино, а вовсе не играю в нем главную роль. Вот, например, Сережа. С чего все так быстро? Столько времени ходил мимо, не замечал, а тут вдруг воспылал любовью? Так не бывает. И я сама к нему довольно странно отношусь. Вроде бы и люблю, но словно кого-то замещаю на этой должности- любовницы Сергея. Нет, это невозможно! Может, у меня пресловутый невроз? Или депрессия? Я читала, она коварная. Ну, пока я думала, уже пришла. София открыла дверь, кутаясь в шаль. Да, прохладно. Но, мне кажется, дело вовсе не в этом. Что-то не так с ней. Такая особенная грусть. Что случилось?
   - Да ничего, Полиночка, не обращай внимания. Такой день сегодня, памятный. - она грустно усмехнулась и прошла в комнату. На столе в зале- фотография ребенка. Наверное, тогда его еще не обезобразила болезнь, с блестящей картонки мило улыбается малыш. Наверное, был бы очень хорошенький. На столе рядом с фото открытая бутылка коньяка. Я все поняла. Не стала задавать вопросов. Просто налила, молча выпила. София не стала зажигать свет, и сумерки постепенно спрятали от меня ее лицо. Только тихий голос остался звучать в потемках.
   - Странная штука- жизнь. Как ее можно понять? Одним она дает все в избытке, а других лишает даже малой толики счастья. Вон, сколько каждый день делается абортов, они ведь сами идут, сами ложатся, торопятся потом домой, оставляя в больнице своего нерожденного ребенка.... Да не в этом даже дело. Что, что со мной не так? Где я пошла не в ту сторону? Когда я сделала первый шаг к несчастью? Нормальное детство, радостное, счастливое. Читала запоем сказки и мечтала, что тоже буду счастливой. Влюблялась, не спала ночами, плакала в подушку. Все как обычно. Чем же я заслужила такое Сегодня? и что меня ждет Завтра? Зачем -то же я ползу по своему жизненному пути? Ведь в природе нет ничего ненужного? Какая у меня функция? Являть образец неправильности? Я думаю вот что. По закону, каждому положено поровну счастья и несчастья. Но, когда одному, по каким- то причинам, достается лишнее счастье, кому-то другому приходится терпеть больше горя, для баланса.
   Она всхлипнула.
   -Как видно, кого-то я просто нереально осчастливила.
   Я молчала, не зная, что сказать. Утешать ? Как ? Чем можно утешить мать, потерявшую дитя?
   Но говорить что-то нужно, и я подошла к ней, обняла, и стала наговаривать, утешая.
   - Сонечка, а может, и нет его, счастья? Может, люди его просто придумали? Или оно уже было, да не заметили, как пролетело? Я и сама не верю, что можно просто быть любимой, любить и радоваться каждому дню. Я тоже так и не узнала, как звучит слово Мама из уст ребенка. Все чего-то ждали. То квартиры, то машины, то гарнитура. Все откладывали. Вот и дооткладывались. Все отложили- и любовь, и семью настоящую. Если бы можно было все вернуть... Впрочем, зачем? Вернуть ушедшее? Некогда вроде любимого человека, оказавшегося чужим и нелюбимым? Сейчас я понимаю, что и не было между нами ничего серьезного. Обман один. Где-то моя синяя птица порхает рядом, а ухватить ее все никак не получалось. И что я имею ? Ненавистную работу, одинокий, пустой дом, ворованный любимый....
   Я и не заметила, как заплакала. Теперь уже София стала меня утешать.
   - Ну, Полиночка, ты ж еще совсем молодая.
   Я улыбнулась сквозь слезы:- Да и ты не старая.
   Стало легче немного, или коньяк так подействовал? Но тяжесть ушла из сердца, и я стала рассказывать Софии о сегодняшнем свидании с Сережей, умолчав о том, что я сделала с зеркалами, и к чему это привело. София искренне радовалась за меня, ничуть не упрекала и не завидовала, я знаю. Все-таки, хорошая она. Мне даже немного неудобно рассказывать о своей любви, зная, как болит ее сердце. Каково ей слушать меня и радоваться за меня, вспоминая свое горе? А ведь она могла, могла быть счастливой... Если бы она не напилась тогда таблеток... Если бы с самого начала знала о своей беременности, возможно, не заболел бы малыш, и была бы она сейчас мамой....Интересно....
   Я думала об этом весь обратный путь . Думала, трясясь в пустом холодном автобусе. Думала, шагая по грязному слякотному тротуару, отбивая такт железными набойками на туфлях. И в подъезде, и на лестнице. и, открывая дверь квартиры, я думала об этом. Зачем- то это все произошло со мной? И будет просто преступлением не использовать такую возможность.
   Войдя в квартиру, не раздеваясь, прошла к зеркалу, присела на стул, рядом с самой собой по ту сторону холодного стекла. Так, словно сидим мы визави - две подруги, или сестры. Я Полина, а она, значит, Анилоп. Ани, короче говоря.Мы говорили, не произнося ни слова, читая мысли друг друга.
   -Итак, моя дорогая, все получилось. И что это значит?
   Она помрачнела:- Да не знаю я. Мне, если честно, самой страшно, что я творю. Все нормальные отражения сидят и не дергаются, смотрят на своих хозяев и вместе с ними стареют, умирают, а мне, видишь ли, жалко тебя стало. Что ты такая неприкаянная и безалаберная.
   Я вздохнула. -Что есть, то есть. Но ведь, вернее, было. Сейчас-то все меняется! И только из-за тебя, Ани! Разве могла я подумать о том, что рядом будет тот, о ком даже не мечтала? Что появится смысл в моих пустых, одиноких днях и вечерах? И теперь я практически совершенно счастлива - у меня есть и любимый человек, и прекрасная подруга, и каждый день приносит нечто новое, прекрасное. Ты просто чудо в моей жизни. Такое чудесное чудо, что я и сама сомневаюсь, что это не сон.
   Насколько я уже успела узнать свое отражение, она поведется на похвалу. Так и получилось. Она расслабилась, заулыбалась. Пора заговорить о главном.
   - Аничка, так, может, мы еще один маленький разочек....
   Она недоуменно посмотрела на меня, затем, догадавшись, пришла в ужас, замахала руками:- Даже и думать забудь!
   И, как я ни уговаривала, как ни умоляла, мое отражение выдавало мне только мою заискивающую рожицу. Так ничего и не добившись, отправилась я спать. Однако, сон, как видно, взял выходной.
   Я лежала, смотрела в потолок, освещаемый иногда фарами запоздавших автомобилей и думала, думала. Услышав тихое :- "Полина!", не сразу сообразила, что это на самом деле. Это из зеркала. Я встала, подошла, увидела Ани, ничуть не более взъерошенную, чем я сама, озадаченную и сосредоточенную.
   -Ладно. Твоя взяла. Давай попробуем. Но это очень опасно. Ты даже не представляешь, как.
   Я кивнула:- Понимаю.
   -Да ничего ты не понимаешь. Если по-каким-то причинам наша связь нарушится, ты останешься в тонком мире. А выбраться оттуда просто невероятно тяжело. Это делают единицы. Но у них Дар. А ты так себе, балуешься.
   Я пристыженно опустила глаза.
   -Да все я понимаю. Но не могу, не могу упустить такой возможности. Что моя жизнь? Ничего особо страшного в ней не было. А вернуть Соне сына- вот чудо, ради которого стоило бы жить. Неправильно это, не по справедливости. И если есть хоть один шанс, я готова.
   Ани вздохнула.
   -Ладно, что уж теперь с тобой делать. Слушай меня. Для того, чтобы осуществить задуманное, ты должна очень-очень четко представить себе тот день и ту ситуацию, в которой ты должна увидеть Софию. Поняла? Очень-очень четко. Иначе ты сорвешься и заблудишься. Сможешь?
   Я задумалась. Перед глазами встало личико малыша, его улыбка. Кивнула решительно - смогу.
   - И еще . Ты для нее будешь видением. Приведи себя в соответствующий вид. Чтобы она тебе поверила.
   Я кинулась к шкафу, судорожно соображая, что бы надеть. Не придумав ничего путного, со скрипом натянула свое свадебное платье, ух ты, я кажется, похудела, причем ощутимо. Вот что значит влюбиться. ще недавно я и не надеялась его натянуть. Волосы просто распустила , расчесала, немного подвела глаза. Так, вроде я готова. Посмотрела на себя в зеркало. Ани тоже переоделась, причем в то же, что и я. А, она просто отразилась. Ей мой вид понравился. Единственное замечание- накрыть голову, желательно, светлым, платком. Так я, возможно, закошу под ангела, веры будет больше. Ну вот, теперь нормально. Снова делаю тоннель из зеркал, в мыслях благодаря маму за ее извечную запасливость- свечек, соли и спичек хватит еще на две мои жизни. Итак, сосредоточилась, глядя в темный тоннель, прикрыла глаза, представляя Соню, ту, что на фото, молодую, красивую, до развода с мужем. Потребовалось больше времени, чем я думала. Мне показалось, что я уснула или вошла в транс. По ногам потянуло холодом, и , когда я открыла глаза, увидела стремительно всасывающий меня тоннель. Страшно, но я будто онемела. Не чувствовала ни рук, ни ног, решила сосредоточиться на Соне. И тут же меня закрутило, понесло , будто по какой-то системе пещер, влево, вправо, я закрыла глаза, повторяя только одно имя -София, София...
   Вскоре меня швырнуло на холодный пол, и , подняв голову, я увидела перед собой зеркало. А за ним- уютную комнату , со вкусом обставленную, видно, что живет там семья, с любовью все и с душой. Вязаные салфеточки, живые цветы в горшочках, целая оранжерея. В комнату входит женщина. Я выдохнула облегченно- София! Красивая какая. И что она на себя наговаривала? Вон, какая милая и приятная. И ничего не полная. Скорее, аппетитная. Я прислонилась ладонями к холодному стеклу и тихонько позвала :- София!
   Она обернулась, удивилась, стала вглядываться, потом побледнела, часто задышала, брови полезли на лоб, открывая совершенно безумные глаза. Рот открылся, и я поняла, что она сейчас упадет в обморок. Я торопливо заговорила:- Послушай меня!. Вскоре в твоей жизни произойдут важные перемены. Муж оставит тебя, но ты забеременеешь и родишь сына. Запомни! Главное- береги ребенка, не думай о муже!
   Она охнула, и прижала руки к животу, словно закрывая его от опасности.
   Я еще успела мстительно добавить - А муж твой - скотина . Не жалей о нем, думай только о сыне, помни! И купи себе пианино!
   Изображение стало пропадать, расплываться... И я сказала уже в бледную туманную дымку:- Найди меня, подруга! Я буду скучать по тебе!
   И все вроде шло как и в прошлый раз. Все нормально. Сейчас я вернусь в свой мир, в свое время. И так некстати пришло на ум, что там мне Ани говорила про то, что могу заблудиться . Это как?
   А вот так. Меня словно ветер подхватил и закружил, завертел, швырял, неся мимо миллионов зеркал, и за ними- люди, незнакомые, прихорашивающиеся , разглядывающие себя, как в окнах, мелькали их лица, и я все дальше, дальше. Я закричала , пытаясь сосредоточиться, но почему-то все мысли, все чувства куда-то подевались. Я словно рассыпалась на осколочки, забывая себя саму, забывая все, что было со мной.... Последней искоркой мелькнула мысль : - Прости, Ани....
   И все погасло.
   Я очнулась, вернее, не очнулась, а поняв, что могу соображать, осознала, что я какое-то, очевидно, живое существо. Я дышу. Мне холодно. Хочу пить. Я могу видеть. Правда, видеть нечего. Вокруг ничего нет. Я не знаю, как так может быть, но так и есть.
   Осмотрев себя, определила, что я женщина. У меня есть грудь. Я одета, на мне одежда. Только почему-то разута. В голове полный вакуум. Кто я? Кто? Или что? Где я? Столько вопросов и ни одного ответа. Я свернулась в клубок на .... полу, или что это там, на чем я лежу.
   Ну же, ну! Имя! Как меня зовут? Что я здесь делаю? И что я делаю вообще? Куда идти? Зачем?
   Поняв, что никто не собирается мне отвечать, тихонько заплакала, и слезы текли по щекам, по носу, пока глаза не слепились, и я уснула.
   Проснулась, поднялась, пошла, вдоль зеркальных стен, не разбирая, куда и зачем. Просто идти. Нужно идти. Нужно что-то искать. Или кого-то. Я узнаю, Я должна узнать. Я пошла. Побежала, спотыкаясь, падая, поднимаясь, насколько хватило сил, я бежала, потом сидела, отдыхая, потом снова пошла. Но это, наверное, бесполезно. Я не умираю от жажды и голода, значит, скорее всего, я не существую. Если бы я была на самом деле, я бы умерла. Но все равно, нужно идти. Ползти, карабкаться, плестись и брести. Только не стоять на месте. Пока я еще не совсем привыкла к такому состоянию. Нужно идти.
   Наверное, это было долго, здесь нет времени, и я не могу сказать, было ли это долго, но я очень много шла, но как показалось, не сдвинувшись ни на миллиметр. Однажды я это поняла и разозлилась. И сказала, что пусть они сами ко мне приходят, раз уж я не могу прийти к ним.
   Очевидно, у меня просто не было цели, поэтому я никуда и не попала. Тогда я села, поджав под себя усталые и сбитые ноги, и сказала: " Хочу встретить кого-нибудь".
   И кто-то тут же появился. За моей спиной. Я не услышала, а сразу поняла, что это так и есть. Что там Кто-то. Обернулась и увидела ее, она тоже сидела на полу. И смотрела на меня. Я не знаю, как я выгляжу, но мне показалось, что она похожа на меня. Только очень грязная, еще грязнее. чем я. И, наверное, такая же потерянная. Я спросила: "Кто ты?"
   Она пожала плечами:- Не знаю. Очевидно, ты.
   Я пробормотала:- Так я и думала. А где мы?
   Она огляделась:- Скорее всего, здесь.
   Я кивнула, соглашаясь:- Определенно, здесь. А давно?
   Она задумалась. - Наверное, недавно.
   Я нахмурилась:- А мне показалось, давно.
   Она обиделась:- Тогда чего спрашиваешь?
   Я не хотела с ней спорить, поэтому мирно проговорила:- Ну ладно, ладно, пусть будет недавно. А вообще, какая разница?
   Она стала рассуждать, деловито, очевидно, приняв на себя лидерство в нашей компании.- Как это неважно? Очень даже важно. Если это неважно, то что важно? И если оно так важно, почему неважно это?
   Я согласилась. - ты права, конечно.
   Она обиделась :- Да я знаю, что права. Но поспорить- то надо! Или тебе безразлично? Считаешь меня глупой?
   Я хотела возразить, но зачем? И сказала правду:- Да, считаю.
   Она обрадовалась:- Это хорошо.
   -Что хорошо?
   -Что ты меня считаешь. Если бы ты не считала, значит, ты считала бы только себя. А так вроде как ты меня признаешь.
   Я удивилась:- Ну конечно, признаю.
   Мы обе замолчали. Конечно, стало гораздо легче оттого, что она пришла. Но ведь она не приходила! Значит, я к ней пришла? Скорее всего, мы пришли друг к другу. Тогда, наверное, мы можем прийти еще к кому-нибудь? А зачем? И я спросила :- А здесь есть еще кто-нибудь?
   Она растерянно бормотала:- Есть ли здесь кто-нибудь? Если я ей не кто-нибудь, то кто тогда кто-нибудь? Может, она кого-нибудь видела, и знает, как он выглядит? Тогда почему бы ему здесь не быть? А если нельзя определенно сказать, что его здесь нет, то, значит, он должен быть. Непременно. Иначе как же она узнала, что он- Кто-нибудь?
   Все это было так глупо, что я разозлилась. И хотела уже сказать, что это глупо, но потом подумала, что она обидится и уйдет. И я останусь тут одна. А я одна не хотела.
   Она посмотрела на меня уважительно:- Ого! Ты так интересно думаешь! Наверное, ты умная.
   Я задумалась. Да, наверное, умная.
   -А если ты умная, то зачем ты спрашиваешь у меня?
   -Действительно.
   Но это начинает надоедать. Нам нужен еще кто-то. Кто-то, кроме нас . Я подумала об этом. И подумала, что он должен быть умнее нас. И кто-то тут же сказал:- Ну и не стоило отрывать от важных дел кого-то ради таких глупостей!
   Мы обернулись и увидели. Она такая , наверняка, умная. У нее очки! Я вежливо поздоровалась:- Здравствуйте!
   Она поморщилась, подходя поближе. - Разве по мне видно, что я нездорова? Зачем желать здравия совершенно здоровому кому-нибудь?
   Я возразила:- Ну, тогда, добрый день.
   Она уперла руки в бока и сердито сказала:- Ну вот с чего, с чего ты взяла, что сейчас день?
   Я огляделась, и сокрушенно признала:- Совершенно ни с чего.
   - Вот!- подняла она указательный палец кверху.- Так же, как нельзя определенно утверждать, что сейчас вечер! И то,что утро. доказать тоже совершенно невозможно! Вот чем вы можете доказать, что сейчас утро?
   Глупая смотрела, восторженно кивая. - Да-да. Определенно ничем. Если бы мы могли это доказать, то мы бы это утверждали! А как мы можем утверждать, если не имеем доказательств?
   Умная снова поморщилась. - Лучше уж молчите. Такие глупости лучше не говорить при ком-нибудь, чтобы не прослыть ничтожеством.
   Мы помолчали. Подумали. Потом я спросила:- Если ты такая умная, то может, ты знаешь...
   Она вскинула руки:- Знаю ли я! Да кто ж тут еще, кроме меня, может что-нибудь знать! Все ж только на меня и надеются! А что им еще остается?- она горестно вздохнула.
   Я вежливо кашлянула и тихонько продолжила:- Может, тогда ты знаешь, куда нам идти?
   Она раздраженно зашипела:- Какая глупость! Ничего не слышала глупее. Куда им идти! Ну хоть бы подумали сначала, зачем им идти! Неужели непонятно, что для того, чтобы идти, нужно знать, что ты именно идешь, и идешь куда-то и зачем-то! Какой смысл идти никуда и низачем?
   Я совсем загрустила:- Значит, идти нам не надо?
   Она совсем разозлилась :- Ну разве я сказала, что не надо? Когда я произнесла эти слова? Вы отдаете себе отчет, что только что приписали мне свои домыслы? Если бы я это сказала, то я могла бы ответить за свои слова, аргументированно и убедительно! А как я могу отвечать за чужую ложь?
   Я тихонько заплакала. неужели я так и не найду понимания ни у кого? Чьи-то руки обняли меня за плечи. Я обернулась. Так стояла такая грустная и сочувственно смотрящая на меня Я.
   - Как я тебя понимаю ! - сказала она, обнимая меня. - Ты не держи в себе, раскрой себя, поделись своей болью, я способна принять и разделить с тобой твои переживания.
   Я вздохнула:- Ну наконец-то!
   Она гладила меня по голове, утешая. - Бедная моя, бедная! Как же ты настрадалась! Какие жестокие они все!Ну, ничего. Теперь ты не одна. Теперь у тебя есть я. Мы все перенесем вместе, все выдержим, вот увидишь! Расскажи мне все, я пойму. правда-правда!
   Я всхлипнула, прижимаясь к ней. Умная с глупой о чем-то тихо спорили, и я хотела рассказать, но поняла, что рассказывать нечего. - Я, я .... не знаю, кто я....
   Она качала меня, поглаживая по голове:- Как же я понимаю! Это ведь так важно- знать, кто ты! Мне ли не знать! Если бы все понимали, кто они, то не было бы всего того, что есть. Все было бы совсем по-другому! Вот как это важно!
   В ее бормотании был какой-то подвох. Я чувствовала. Осторожно поинтересовалась у нее:- Ну так ты мне поможешь?
   Она радостно улыбнулась:- Ну , конечно! Кто ж тебе еще поможет? Кто ж тебя еще так поймет?
   Я осторожно отодвигалась от нее:- А ты, значит, понимаешь?
   Она весело кивнула.
   Я отодвигалась все дальше и дальше. - И что же ты понимаешь?
   Она придвинулась ко мне:- Да все! Вот ты только скажи что-нибудь, я сразу же пойму! Честно-честно! Хочешь, можешь даже проверить! Ну, давай.
   Я вкрадчиво спросила:- Я хочу понять, где я и что мне делать!
   Она бросилась меня обнимать:- Какая же ты умница! Молодчина! Ну, вот, легче же тебе стало, что поделилась? Вот видишь! Давно надо было. Теперь мы часто будем делиться друг с другом всем- всем наболевшим! Просто не скрывай, говори откровенно.
   Я, кажется, начала понимать:- Так ты не ответишь мне?
   Она удивилась :- Как же не отвечу? А я что делаю? Отвечаю! Откровенность на откровенность!
   Я чуть не взвыла!
   - Кто я, ты можешь мне сказать?!
   Она воздела руки вверх и страдальчески запричитала:- Кто, кто мы? Неужели мы совсем никто? Мы ведь Некто, слышите, мы точно Некто! И если кто-то скажет о нас, как ни о ком, то сам он Никто!
   Я отвернулась от нее. Все они не те, кто нужен! А кто нужен? Я снова заплакала. Как же мне одиноко!
   -Это тебе одиноко?! - раздался возмущенный голос. - Да что ты знаешь об одиночестве? Если бы тебе было так одиноко, как мне, ты была бы самым одиноким существом, среди всех, самых одиноких.
   Я подняла руки, признавая, что не желаю вступать в спор, даже не хочу видеть себя одинокую, и медленно побрела от них всех. А они увязались со мной, шли сзади, переговариваясь, споря, что-то доказывая друг другу. Так продолжалось, пока я не устала идти в никуда и не села снова, подперев руками голову. Они все сели неподалеку так же. Видно, что и они устали тоже. Как хорошо, если бы кто-нибудь позаботился обо мне. Тьфу! А, поздно....
   - Ты не замерзла? У тебя ничего не болит? Ну-ка, покажи язык! Я так и знала, у тебя температура! Так, ложись и делай дыхательную гимнастику. Тебе нужно расслабиться, ты слишком напряжена. Нельзя же так себя загонять! Ты посмотри на свой вид! Ты же бледная! И глаза мутноваты! Так, немедленно начнем лечение!
   Остальные вроде потянулись ко мне, но Заботливая отогнала их:- Кыш, кыш! Вы что, не видите? Что вы тут с ней делали? Ей нужен покой! А вы что же?
   Они засмущались и разбрелись, очевидно, оставляя меня в покое, но бродя неподалеку.
   Я сунулась было спросить у Заботливой, но она сердито на меня шикнула:- Лежи, не шевелись! Набегалась уже! Все, хватит уже себя гробить! Я за тобой теперь посмотрю! У меня не забалуешь. Вот отдохнешь и сразу начнем. А пока что отдыхай.
   Я возмутилась:- Как же я буду отдыхать, если ты не даешь?
   Она грозно возразила:- Это я не даю? Да только я и даю! Никто ж больше не даст. Даже не надейся. Все они только и думают, как не дать. А я ни сна , ни отдыха не знаю, только о тебе и думаю.
   Так, понятно. Я встала, разозлилась и закричала на нее и на них всех:- Как же мне вы надоели! Сил уже нету! Никакой пользы от вас, вред один!
   На ходу отмахнувшись от возникших ниоткуда стремящейся быть мне Полезной, и самой Вредной, что только можно представить, мысленно пожелала:- Хоть бы кто-нибудь защитил меня от них от всех!
   И тут же услышала грубый зычный окрик:- А ну, отошли все, быстро! Иначе я за себя не ручаюсь! и ни за кого не ручаюсь! Я вообще тут не ручаться приставлена! А защищать! И если только кто-нибудь...- грозно обвела она всех тяжелым взглядом исподлобья, сжав и продемонстрировав всем кулаки. Потом повернулась ко мне:- Ты тут не боись, за мной, как за стеной! Я знаешь, как умею? Она натужилась, напрягла руки, мышцы вздулись буграми на предплечьях, и она гордо поворачивалась, подставляя их моему взору. Потом она демонстрировала мне все известные приемы борьбы, призывала проверить ее силу, на счет отжималась и прыгала, а я, скучая, сидела, подвернув под себя ноги, подперев голову. Все остальные занимались кто чем. Кто-то дремал, некоторые обсуждали Сильную, Заботливая уже рассказывала кому-то о правильном дыхании и признаках переутомления. Одинокая жаловалась Глупой, а Умная их критиковала, зато Понимающая утешала их, поглядывая на Умную недобро.
   Я уже не слышала, что мне говорит Сильная, я сидела, задумавшись, и думала я о том, что неплохо было бы подумать обо всем этом, но как это сделать? А уж придумать что-нибудь было бы вообще замечательно. Но, для того, чтобы что-нибудь придумать, нужно сообразить, как надо придумывать. А если бы я могла соображать, тоя бы уже давно сообразила то, что даже не могу себе вообразить. А как сообразить то, не знаю что?
   Как же мне хотелось к кому-то, просто прижаться, поплакать, и я сразу все вспомню и пойму. А где его взять? Я себя-то найти не могу! О! Мне нужно найти себя! Я поняла это! Нужно бежать. Я вскочила и побежала, не чувствуя усталости. Остальные молча, без вопросов побежали следом. Я слышала за спиной их тихое дыхание, понимала, что их становится все больше, появилась Злая и стала кричать и ругаться, не прерывая бега, и, в пику ей, добрая, стала говорить. что мы все замечательные и прекрасные, и она нас очень-очень любит. Злая переключилась на нее, поддевая и критикуя, добрая обижалась, плакала. но, сквозь слезы, твердила, что все равно всех любит и все замечательные. А я бежала. Постепенно стали отставать все. Последней рядом бежала Сильная. Но ей-то вообще все нипочем. Но и она отстала. А я твердила себе - я уже рядом, я близко, близко.
   Дверь выросла передо мной так неожиданно, что я налетела на нее, ушибла лоб, остановилась, потирая его рукой и рассматривая внезапное препятствие. Дверь казалась закрытой. Я обошла ее вокруг. Она никуда не вела, но была закрыта с двух сторон. Я недолго подумала, потом вежливо постучалась. И услышала:- Кто там?
   Я еще подумала и тихо сказала:- Я.
   Голос тоже задумался. Потом спросил:- А кто ты?
   Ну тут мне отвечать было совершенно нечего и я сказала:- Ты.
   Голос замялся, но все-таки поинтересовался:- А я кто?
   -Ну это же очевидно! - всплеснула я руками, - Ты это Я!
   - Да? - голос еще немного сомневался.
   - Ну конечно! - я уже просто давила. - А кто же еще?
   -Ну хорошо. Заходи.
   И дверь открылась. И там была Я. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, потом бросились обниматься, плакали, прижимались, и, перебивая, кричали:- Где ж ты была? А ты? Я тебя искала! А я тебя!
   И стало так хорошо, тепло и замечательно., что я нашла себя. Как выяснилось, мы обе ничего не знаем- ни нашего имени, ни кто мы, ни куда идем. Но это уже неважно. Ведь мы вместе. Она так меня понимала, и в точности повторяла все мои движения, если я смеялась, она тоже, и плакала, если плакала я. Так это здорово. Наконец-то я смогла себя рассмотреть. И я мне понравилась. Прижавшись друг к дружке, мы лежали, пока не уснули. Проснувшись, , первое, что увидели- себя, улыбнулись. Так мы могли, наверное, сидеть вечно, но что-то зловещее стало вихрем закручиваться вокруг. Мы прижались, обнялись и боялись вместе. Налетевший шквал рвал нас, стремясь разлучить, но мы держались так крепко, что могли разорваться напополам. Холодный дождь бил нам в лицо, мы плакали, и слезы стекали вместе с кровавыми каплями, тело била крупная дрожь, но мы прижимались все сильнее. Потом завьюжило. Снег, колючий, режущий кожу гранями крупных снежинок, как лезвиями, стремился под одежду, ближе к коже. Руки немели, болели, сердце сжималось, и так хотелось разжать объятия и просто тихо уснуть. Но мы держались, смотря в глаза друг другу. Резкий жар обдал так, что заломило мышцы, свело судорогой, но мы держались зубами за одежду, за волосы, чтобы не потеряться снова. Я шептала себе :- Потерпи, пожалуйста, сейчас все пройдет. И жар отступил, отхлынул, откатился, и стало тихо. Но мы все равно стояли, прижавшись друг к другу. Потом все затянуло туманом. Таким тяжелым и плотным, что невозможно разглядеть свою протянутую руку. Мы испуганно жались, крепко держась за руки. Грозный мужской голос зазвучал ниоткуда и словно везде.
   - Ну что, наигрались?
   - Мы не играли!- робко возразила я.
   Но голос меня не слушал. Он, все больше распаляясь, высказывал нам, наверное, что-то важное, но оно никак не зацеплялось в голове, и даже не оставляло следа- ни обиды, ни надежды. Просто пролетало ветерком в мыслях и исчезало, не задержавшись.
   - Не играли они! Может, тогда я играл? Делают что попало, а я потом разбирайся. Вот и лезут, и лезут все. То им то, то им се. Как будто он резиновый, этот Мир. А куда я их всех определю, кто об этом думать будет? А они вообще ни о чем не думают. Что их тут так манит? Опять будущее смотрели?
   Тихий голос, очевидно, женский, что-то возражал, до нас долетали только обрывки фраз.
   - Вот, пожалуйста. У нас все запротоколировано.... Нарушено дважды.... Прошлое.... Контакт .... Ребенок....
   - Ну и дальше что?- не сдавался Громкий.- И куда я ее дену? И где я ей ее найду? Лезут всякие. Да я вообще должен наказать. Отреагировать. Чтобы, значит, неповадно. В общем, так. Выведу только одну. И то если кто попросит. А не попросит- извиняйте.
   Я насторожилась :- Это как?
   Громкий недовольно объяснил:- Вам тут не курорт. Нечего тут шляться. Знали, на что шли! И где я теперь буду искать все осколки? Сами упустили, а я собирай. И выводить тоже куда попало не буду. Как положено. Там проснешься и все.
   Я вздрогнула.:- Где- Там? И что я там буду делать?
   Он засмеялся. - Да ничего. Совсем ничего ты не будешь делать. Вот, смотри.
   Туман передо мной немного расступился, и обнаружилось то ли окно. то ли прозрачная дверь. А за ней такое белое, светлое, стены, пол, на потолке лампочка. И посреди- кровать. А на кровати - я. Вернее, не я. Ну, не знаю. Похожа на меня. Такая же вроде. но только совершенно неподвижная. Пустые глаза смотрят в потолок, и даже не слезятся от света. Рот открыт, и из уголка течет слюна. Я замотала головой. Не хочу, не хочу туда. Она страшная. Лучше уж здесь.
   - А здесь нельзя. Или туда, или никуда. А здесь нам своих хватает.
   Моя другая Я смотрела на меня с жалостью. В ее взгляде я прочитала, что лучше уж там лежать и смотреть в потолок, чем тут....
   Но я-то не хотела! Я решительно сказала:- Знаете что? Я не знаю, кто я , но вам не дает это никакого права! Я буду жаловаться! Не может такого быть, чтобы здесь для меня ничего не было! И не собираюсь вам этого позволять! Вы просто обязаны мне все предоставить! Вы просто вопиюще Не Такой! Совершенно Другой должен быть! Мне нужен кто-то, вы слышите! И не говорите, что его здесь нет!
   -Ах ты....-захлебнулся голос, и я зажмурилась, вжала голову в плечи, и ждала, что будет дальше.
   Голос продолжал кричать:- Да я тебя! Да ты мне! Да прямо немедленно!...
   И вдруг... Все пропало. И появился Кто-то. Прямо из тумана слепилась фигура, лица, правда, не разглядеть, но очень похож на кого-то. Подошел, жестом пригласил присесть. Мы сели прямо на пол, все так же не разжимая рук. Он ничего не говорил, но мы все слышали. Оно само появлялось в голове. Я смутно чувствовала, что должна, должна вспомнить, узнать его, что раньше я знала . Даже разозлилась на себя за то, что не помню.
   Он показал на ту, что лежала в белой комнате.
   Мне стало грустно. Вокруг нее ходили люди в белом, что-то делали, а она так и лежала, как Никто. Я заплакала.
   И подумала. Надо найти ее здесь. И провести туда. И тогда она снова станет Кем-то.
   Он кивнул. Потом встал и исчез. И снова стало так тихо-тихо. Я стала думать. Искать - то это ладно, а вот как вернуться сюда? Мне кажется, я уже что-то поняла, теперь только понять, что именно. Меня тянет, больше того, я знаю, что там, куда меня тянет. и есть Она. И когда я ее найду и приведу сюда, станет так хорошо, что я даже рассмеялась. И тут же загрустила- а как же я уйду отсюда? Я же потом не найду дорогу сюда. Я огляделась, нигде нет ни знаков, ни хоть чего-то, что бы могло меня привести сюда. Другая морщила лоб, очевидно пытаясь тоже что-нибудь придумать. А там, за прозрачной преградой лежала пустой оболочкой Я. Так страшно. А вдруг я не смогу? Тогда она и будет так лежать, пока не исчезнет совсем. А я останусь тут, навсегда. Если Голос не выгонит меня, как обещал. Ну, раз ничего не остается, нужно действовать. Маленькая мысль задержалась, зацепилась в голове, и я успела ее подумать. И вскочила, затараторила быстрее, пока она еще не убежала.
   - Так! Нам нужна еще одна.
   - Я здесь!- с готовностью откликнулась , кажется , Стремящаяся быть полезной. Я командовала дальше, боясь забыть свой план.
   - Встань здесь и держись за Окно.
   Она встала, положила руку на прозрачную стену, и ждала продолжения.
   - Так, теперь еще одна!
   И они появлялись, стоило мне их назвать, я выстраивала их рядом, они брались за руки, мы держались за последнюю,и шли туда, где я чувствовала Ее. Наша цепь стала такой длинной, что я уже и не могла вспомнить всех, кто держался сейчас за руки. Поднимался злой ветер, мы все пригибались, закрывали локтями лицо, но я все выкрикивала и выкрикивала их имена- Умная, Смелая, Добрая, Решительная, Злая, Вредная, Ленивая и Сильная, Трусливая и Плакса, Трудяга и Хохотушка, и еще много-много, пока уже не перестали появляться в голове. Ветер уже сшибал с ног, и я больше не могла вспомнить ни одной. А ведь хоть одна да должна быть.... Но я не могу, не могу больше!!! Я стала вглядываться в туман, надеясь лишь что все Я выдержат, многие из них уже плакали и предупреждали, что силы их на исходе. Наплевав на снег, бьющий в глаза, я смотрела, стряхивая боль вместе со слезами и понимала, что мне нужно позвать . И уже из последних сил , прежде чем упасть, крикнула всплывшее в голове имя, единственное, что появилось...
   -Ани .... Ани ! Прошу тебя!
   Из тумана вынырнула рука, я схватила ее и вдруг все пришло в движение, стало сдавливаться, сходиться. И это было так быстро и так странно, что я только успела толкнуть Ани к Другой, оставшись крайней, чтобы меня, меня первой раздавила эта стена. В последний момент я прижалась спиной к Ани, зажмурила глаза, почувствовав на своей щеке холод придвинувшейся тверди, и вдруг что-то будто хлопнуло, или щелкнуло, и спине стало так же холодно, как и щеке. Все замерло на мгновение и стало отъезжать, оставив меня совершенно одну возле большого окна. Открыв глаза, я увидела сначала белый потолок и лампочку на нем. Мелькнула мысль, что могли бы хоть какой-нибудь абажур присобачить. С трудом повернув голову, увидела что я в больничной палате. Только так странно. Я вижу через окно такую же палату. Но там она все-таки четче. И я там точно такая же. Так же повернула голову и так же на меня смотрит. Тяжело поднимается, подходит к окну, держась за стену, смотрит на меня. А я ведь уже стою перед ей, повторяя каждое ее движение. но это не я, это оно само! Меня охватил ужас. Это я - ее отражение, а не она - мое. Мы поменялись! Я охватила голову руками, повторяя ее жест , и опустилась на пол. При этом мы уже друг друга не видели, но я знала, что она сейчас сидит, раскачиваясь из стороны в сторону. Потому что я делала то же самое.
   Мы обе плакали, пока не открылась дверь и в палату вбежали люди в белых халатах, причем ко мне вбежали такие же, как к Ани. Они нас посадили на кровать и смотрели, задавали вопросы, махали перед нами молоточками и светили фонариками, и кололи чем-то острым. Потом Ани подняли и увели, а я только и могла подглядывать за ней в стеклах коридорных дверей, блестящих ящиков и приборов, как ее усадили в кресло, на ее голову надели какую-то штуку, и тыкали в кнопки, а она сидела. и боялась. Потом ее засунули в длинную трубу, и там мне совершенно неоткуда было посмотреть, как она себя чувствует. Наконец, они закончили нас мучить и привели обратно в палату. Судя по их лицам, мы их здорово порадовали. По крайней мере, один собирался писать про нас диссертацию. А мы только хотели, чтобы нас оставили в покое. А когда все ушли, и пожилая женщина принесла какую-то еду в тарелке, стало совсем хорошо, мы наелись и легли спать. Я не знаю, что снилось Ани, но мне снился Он. Я забыла его имя, и вообще, кто он, и зачем он был в моем сне, но он мне понравился. Я с ним, наверное, целовалась. Или кусала губы во сне, потому, что когда проснулась, они распухли и болели. Кстати, ближе к вечеру, после повторного обстукивания и подсвечивания, Он пришел. Немножко не такой, более грустный и постаревший. Но он так тепло обнял нас, что даже мне передалось ощущение , что он любит. Жаль, что рядом со мной было всего лишь его отражение, может, с ним, настоящим я и вспомнила бы все. Он так огорчился, что я его не помню, даже заплакал. Мне было его очень жалко, очень, и я сильно хотела, но не могла дать ему того, чего он ждал. Жаль. Обидится ведь теперь. И уйдет. А я может, никогда его не вспомню. И вообще, буду здесь, одна, все другие Я исчезли. И даже поговорить не с кем. Я так расстроилась, что заплакала. Или Ани заплакала, а я только повторюшка? Он вышел, а мы подошли друг к дружке и первый раз посмотрели в глаза. Ей ведь тоже плохо. Здесь был ее дом, а мой - там, и она тоже не хотела такого исхода. Мы положили ладони на холодное стекло, прижались лбами и тихо плакали. Дверь открылась. Он зачем-то вернулся. С доктором. Доктор ни в какую не уговаривался, но несколько бумажек решили их спор, и , когда врач ушел, Он обнял нас и сказал :- Милая моя девочка, я тебя здесь не оставлю. Я увезу тебя с собой, и сделаю все, чтобы ты вернулась. Малышка, не бойся, Я всегда буду рядом.
   Это было так приятно, хоть и как-то неполноценно приятно, я разочарованно скривила губы, пока он не видел, и сокрушенно пожала плечами в ответ на такой же жест Ани.
   Зато вскоре мы поехали на машине. Вернее, поехали они, а я опять подгладывала, благо зеркал было предостаточно и в салоне, и пленкой на стеклах, но они все были так неудачно расположены, что Он со мной никак не помещался. Ани, наверное, было хорошо. Он поставил музыку, такую приятную, что мы закрыли глаза и тихо улыбались. Совсем стемнело, зажглись яркие точки наверху, и мы так радовались, что умудрялись танцевать, сидя на сиденье машины. конечно, ногами много движений было не сделать, но руками мы водили так плавно и красиво, что он тоже смеялся, ласково блестя синими глазами. Но это нас здорово утомило, и мы уснули. Проснулись уже, когда куда-то приехали. Я увидела Ани только в доме, и мы, не сговариваясь, ахнули. Спасибо ему за большое зеркало в холле, я теперь была тоже , как королева, во дворце, очень красивое помещение, с высокой витой лестницей на второй этаж, большущими окнами, украшенными занавесками, к сожалению. За ними много не разглядишь. Потом они поднялись наверх и я встретилась с ними только в ванной, и даже зубами заскрипела от злости. Надо Ани сказать, чтобы Он везде поставил зеркала. А пока он обнял нас , прижав к себе спиной, и мы все смотрели в зеркало, и мне даже показалась, что это он говорит мне, а не ей.
   - Полиночка моя. Что ж с тобой случилось, девочка ? Что ж тебя так напугало?
   Я сделала брови домиком, и, подумав, хотела заплакать, но он уже целовал нас в шею, а нам это нравилось. Потом Он нас раздел, поставил под душ, и мы так здорово поплескались, хорошо, что в стенах душа я тоже отражалась. Он завернул нас в большое полотенце, обнял крепко- крепко, прижал, и мы услышали, что его сердце так сильно бьется.
   Потом кормил Ани, а я злилась, потому что все было такое маленькое, и мне совсем не было видно, чем наполняется мой желудок. И еще они сидели у камина в гостиной, там наверное, было очень здорово, но я видела только маленький кусочек из большого зеркала в холле. Что ж, наверное, нужно привыкать. Он целовал ее, но рук не распускал, хоть и тяжело ему было сдерживаться, я видела, как он жарко дышал, но он все шептал, что мы его вспомним, и все будет замечательно. Потом он провел ее в спальню, уложил на большую кровать, а сам ушел вниз, на диван в гостиной. Когда Ани уснула, я увидела, что могу ходить , и, так странно, только по своей территории. Оглядевшись как следует, я увидела, что нас так много, что все мы сплетаемся в большую-большую спираль. И каждый в своем блестящем пузыре, с непременным зеркалом, или стеклом, или чем-то, отражающим Тот мир. Только там можно выйти в дверь и попасть куда-то, а здесь - нет. За пределами моего пузыря уже чужая территория. Там другие отражения, другая жизнь. Так, нужно же что-то делать. И я высунулась потихоньку из своего убежища и позвала женщину из соседнего. Ее хозяйка тоже спала, и она охотно высунулась поболтать со мной.
   - Привет, отражение !
   Я обиделась:- Вообще-то, я оригинал.
   Они присвистнула:- Ничего себе! И как тебя сюда занесло?
   Я ей рассказала. По ходу повествования она не раз вскрикивала, вытирала увлажнившиеся глаза, улыбалась, и даже один раз засмеялась. Когда я замолчала, она восхищенно вздохнула :- Вот это да! Вот это жизнь! А мы тут...-она загрустила...- Все за ними повторяем, даже слова сама не скажешь, нравится-не нравится, все равно, повторяй, как кукла. Смейся, даже если не смешно, плачь, даже если не собиралась этого делать. И, главное, нас ведь практически никто не любит. Все, чем награждает хозяйка - скептический взгляд и протяжное " Мда...". Как будто я виновата, что у нее прибавляются морщины и седые волоски. Это ведь она на ночь наелась хлеба с салом, а глядит с ненавистью на меня! Я ж ее не заставляла! А уж сколько гадостей о себе наслушаешься! Даже , когда они хотят с кем-то сильно поругаться, репетируют именно на нас, и кулаками грозят, и плюют , и высказывают нам все свои претензии, как будто мы можем изменить их жизнь. Ну, да ладно. Что делать-то собираешься?
   Я пожала плечами:- Что-нибудь. Нужно найти тот осколок, который я не смогла вспомнить , и попытаться вернуться туда.
   Она хмыкнула:- Легко сказать! Я такого даже не слышала никогда! Никто еще этого не делал. Ну а я -то чем могу помочь?
   Я попросила ее, чтобы она передала всем соседям с той стороны, что если кто где увидит или услышит что-то о потерявшемся осколочке, пусть сообщит за вознаграждение.
   Она уточнила :- Какое?
   Я задумавшись на минутку, предложила : - А я, когда вернусь, поговорю с оригиналом и передам все ваши пожелания.
   Она просияла и исчезла.
   Вскоре уже Тонкий мир гудел, как пчелиный улей. Все. кто мог высунуться из своих пузырей, перекрикивались, передавая по цепочке мою просьбу. Как видно, у отражений наболело много чего, что они хотели бы передать своим оригиналам, да и моя история навела шума в их тихом сообществе. Я улыбнулась, видя, как много пузырей сейчас задействовано. Теперь остается только ждать.
   Утром Он весело распахнул занавески, запрыгнул на кровать, к едва открывшей глаза Ани, взял ее руку в свою и стал говорить:- Я все продумал. С женой я сегодня поговорю. Оставлю ей машину и квартиру. А нам пусть останется эта дача. Тебе нужен свежий воздух. И тишина тут такая, будешь гулять, никто тебя не потревожит. И, давай купим тебе собачку?
   Мы кивнули, и он очень обрадовался.:- Отлично! Сегодня же придет женщина, которая будет за тобой присматривать. Я сам поговорю с ней, убежусь, что она тебе понравится.
   Потом он ласково чмокнул нас в щеку и отправил в ванную, умываться и чистить зубы. Когда мы с Ани смотрели друг на друга в зеркале, я сделала очень- очень большое усилие над собой и процедила сквозь зубы:- Попроси у него побольше зеркал.
   Она кивнула, а я так хотела сказать " Фуух", и выдохнуть устало, но не могла. Пришлось вытираться полотенцем, и расчесываться.
   В следующий раз мы увиделись уже перед большим зеркалом в холле. Она привела Его за руку, и тыкнув на меня пальцем, сказала:- Хочу....много...
   Он так обрадовался, обнял ее и сказал:- Умница! Конечно, сегодня же поставлю побольше зеркал. Я же правильно тебя понял? Мы улыбнулись. И он довольно поцеловал нас.
   Потом все так зашумело, стало так много Всех. Пришли важные, с чемоданчиками, долго мыли руки в ванной, потом смотрели нас, и заставляли высунуть язык и делать много смешных вещей- прыгать на одной ножке, дотягиваться до носа пальцем, надувать щеки и скалить зубы. Мы весело смеялись, а они хмурились. Им, наверное, было обидно, что мы такие несерьезные. Они просили нас сказать, как нас зовут, и мы послушно тянули " Аааниии..." и они опять обижались. И даже жаловались на нас Ему, он расстраивался, а нам было стыдно. Мы даже хотели заплакать. Потом подумали, что, наверное, им будет приятно если мы для них станцуем. И мы так красиво водили руками, даже напевая что-то хорошее и доброе :- Ла-ла-ла...
   Он расстроился еще больше. Наверное, мы плохо танцуем. А Все , наоборот, обрадовались, и сказали ему, что хорошо. Ну, вот, мы так и знали, что Он придирается. Мы показали ему язык, и Все рассмеялись. И сказали, что молодец.
   Потом мы сели перед зеркалом и рассматривали себя, а Он разговаривал с Другим Важным, который ругался и говорил, что Он- идиот, и ярмо на шею, и ему лечиться надо, и кто мы ему, и все будут тыкать пальцем.
   Он сидел такой мрачный, и как каменный. мы его пожалели, подошли и обняли его со спины. И он сразу стал мягкий. Поцеловал нашу руку. Прижался щекой. И сказал Важному:- Ты понимаешь?
   Важный качал головой, бормотал что-то , а мы еще крепче обняли Его, чтобы он больше не обижался на Важного.
   И Он сказал:- Все, точка! Нравится тебе это , или нет, это мое решение.
   Нам это так понравилось, что мы его чмокнули в щеку. А Важный вздохнул, махнул рукой и сказал :- Ну, раз так... Ладно... Хорошо, попробуем.
   И посмотрел на нас уже теплее. Даже подмигнул. Мы покраснели и спрятали лицо в Его волосах.
   Потом Важный ушел. Он кормил нас, там же, в холле, у зеркала, Ани так захотела, а ему было все хорошо. Пришла еще Сиделка. Так Он сказал. Сиделка оказалась большой , теплой, и вроде говорила так ласково, но глаза у нее были страшные Мы не стали с ней дружить. Низким, почти мужским голосом, она рассказывала Ему, что она Таких видела- перевидела, и у нас еще не самый тяжелый случай. Он выслушал ее, подошел к нам, присел на корточки, погладил нас по голове, и глаза у Него были грустны. Он сказал, что придет скоро. Нам стало страшно, но Он поцеловал и вышел. А Сиделка стала нас уводить от зеркала. Мы не хотели. Но она оказалась сильнее. Ани, уходя, смотрела на меня так жалостливо, но я ничего не могла поделать. Она увела ее в гостиную, а там нет Зеркала, и мне было видно только ее маленький кусочек. Потом Сиделка звонила кому-то и вскоре пришла Жена. Я сразу догадалась, что это она. Такая ослепительно-красивая, и сразу стало понятно, почему она - Жена. Ах, какие у нее сапожки, на высоком тонком каблучке! И шубка, беленькая, как у Снегурочки. И вся она такая блестящая. Как Кукла. Ани потянулась пощупать ее шубку, но она брезгливо отшатнулась, отошла и разглядывала Ани , как товар в магазине. Они говорили с Сиделкой, Жена дала ей денег и какой-то пузырек, я похолодела. Ани, она собирается нас отравить! Что же делать?! Ты ведь не сможешь поступить, как я , ты умеешь только отражать Меня. Как же сказать Ему? Жена, уходя, пнула сапожком Ани, сидящую на полу. Проводив ее, Сиделка пришла уже со стаканом воды, и дала Ани таблетку. Я хотела закричать, чтобы она не пила, выплюнула ее, но не могла вымолвить ни слова. Ани порывалась к зеркалу, но Сиделка не пустила ее, и вскоре Ани стала раскачиваться из стороны в сторону, и я поняла, что у нее очень сильно, невыносимо болит голова. Она даже завыла и стала кататься по полу, а я видела только ее маленький кусочек, и не могла сделать ничего. Когда Он вернулся, Ани лежала на полу , в гостиной у камина, и была так слаба, что не смогла подняться Ему навстречу. Сиделка сказала ему, что, судя по ее наблюдениям, дела у Ани не очень хорошо, что ей будет еще хуже, и зря он забрал ее из больницы. Он подошел к Ани, присел возле нее, Ани подняла голову, и ее стошнило прямо на его ботинки. он испугался, а Сиделка сказала, что так бывает, и это будет еще очень часто. И что нужно купить Ани памперсы. Ани заплакала. Он встал, сходил за тряпкой, вытер пол и ботинки, и , отнеся тряпку, поднял Ани и наконец-то привел в холл, к зеркалу. Она посмотрела на меня , и я почувствовала всю ее боль, и беспомощность. Мне стало очень страшно и жалко ее, и больно, и я заплакала.
   Он проводил Сиделку, и сел с нами на диван. Он тоже плакал, и обнимал нас , и говорил :- Ну почему, почему? Почему это с нами случилось? Неужели я не заслужил такой малости- быть рядом с любимой? Чем я так грешен? Боже, боже, зачем я не остался тогда у тебя? Я бы защитил тебя, ты была бы такой, как раньше- умной, нежной, веселой, самой лучшей на свете. Поленька, как же мне не хватает твоего голоса, твоих шуток и твоей настоящей улыбки. Подняв наше лицо , Он глядел в него, и шептал :- Все равно, все равно, я вылечу тебя! Я верю, что все будет как раньше, ты слышишь? Я верю!
   Ани молчала. Она не умела, как я, погладить Его по щеке. Посмотреть с нежностью. Улыбнуться так, чтобы были ямочки на щеках и искорки в глазах, но чтобы улыбка была грустной. Она не могла поцеловать его. А если бы и могла, мне было бы очень больно видеть, что это Она , а не Я, целует Его. Ани не могла стать Мной. А я не могла показать ей, как это нужно делать. Поэтому мы просто обняли Его и сидели тихонько, и Он гладил наши волосы. И мы уснули.
   Когда проснулись, увидели, что Грузчики вносят в дом зеркала. Мы так обрадовались, и прыгали, и хлопали в ладоши. Теперь мы будем практически неразлучны. Он поставил зеркала повсюду, и мы бегали от одного к другому, смеясь и показывая язык друг другу. Потом Он,улыбаясь, хитро и нежно, достал из-за пазухи маленький пушистый комочек. Видно, моя нежность была так сильна, что передалась и Ани, и мы бережно взяли чудушко с влажным розовым носиком и остреньким шершавым язычком, прижали теплое тельце к лицу, и Он сказал :- Знакомься Полиночка, это Цезарь, твой защитник.
   Ани рассмеялась и сказала весело :- Цеце!
   Он, кивнув согласился, пусть будет Цеце.
   Так было хорошо.
   Но нужно подумать о том, как на самом деле защитить Ани.Вечером, когда мы умывались, я смогла ей шепнуть:- Попроси поставить камеру в гостиную. Эта фраза мне далась так, словно я разгрузила вагон угля. Ани побледнела, на лбу у нее выступила испарина, но кивнула, давая понять, что сделает. И она привела Его в гостиную, и, указав на потолок, сказала :- Ками...
   Он немного подумал, потом переспросил :- Камера?
   Ани кивнула, Он озадачился:- Зачем.
   И услышал одно из немногого, что она вполне нормально говорила :- Хочу!
   Он не стал возражать, сказал, что хорошо. Потом уложил ее на кровать, поцеловал перед сном, Цеце устроился в корзинке, приготовленной специально для него, и вскоре все уснули. Но не я. Мне нужно поработать.
   Привычный пузырчатый пейзаж. Дождавшись, пока большинство пузырей погаснет, высунулась и громким шепотом спросила :- Эй!
   Соседка высунулась сразу, как видно. она ждала меня. Я мысленно помолилась. чтобы для меня были хорошие новости. Сияющее лицо и лукавый взгляд Соседки сказали мне все раньше, чем она зашептала :- Есть! Ее нашли! Она сидит там одна, и плачет.
   Я свела руки лодочкой и сказала " Спасибо". Теперь нужно торопиться, нужно забрать свою частичку оттуда, и , возможно. я снова стану той, что раньше. Только как? Я, поблагодарив Соседку. с тоской подумала, что мне не вырваться из пузыря. Я привязана к нему, и могу перемещаться только вместе с ним. Пока мы , вместе с Ани, были здесь, на одной стороне, мы могли ходить, но, тоже , скорее всего, внутри пузыря, только раздутого взрывом Смещения. Что же делать? Как всегда, Мысль пришла неожиданно. и , испугавшись ее упустить, высунулась, и закричала:- Вы мне поможете?
   Из пузырей повысовывались головы, переглядывались, советовались, но соглашались. Им тоже интересно, хоть какое-то развлечение.
   -Пожалуйста, давайте я буду держаться за ваши руки, передавайте меня туда, где мой осколочек!
   Всех это развеселило, и моя Соседка, первой, крякнув, схватила меня за протянутую руку и дернула изо всех сил. Пузырь выскочил из своего гнезда. Теперь надо торопиться. Пока они не проснулись. Новые и новые руки подхватывали меня, и толкали, и перебрасывали, весело галдя, пока один из пузырей вдруг не вспыхнул, и я сорвалась. Я не успела испугаться, когда меня подхватили нижние, и , уже не шутя, стали перебрасывать, быстрее, все новые пузыри загорались светом, скоро их останется совсем мало. Я не чувствовала боли в растянутых руках, только все пыталась разглядеть, расслышать, почувствовать, где же она, где. И я услышала. Тонкий детский плач. Вскоре и увидела ее. Маленькая, испуганная девочка, жмется в уголке большого, во всю стену, зеркала. Хозяйка пузыря ее , очевидно, жалела , поскольку даже расстроилась, что им предстоит расстаться. Но я уже тянула руку, прося:- Пожалуйста, быстрее!
   Женщина взяла на руки малышку, обняла крепко и спросила :- Ну, что, будешь вспоминать тетю Софию?
   Меня прошибло током. Я вспомнила. Все вспомнила. Я застонала и без сил обмякла, подняв глаза, полные слез, спросила у Женщины:- А ты-то, помнишь меня, Соня?
   Она напряженно всматривалась в мое лицо, затем ахнула, прижав руку к губам. - Полина...-чуть слышно прошептала она, и заплакала. Я стала расспрашивать ее:- Как ты? Как Коленька?
   Она, сбиваясь и всхлипывая, тараторила :- Все хорошо, все в порядке с Коленькой. Я послушалась тебя, все сделала , как ты сказала. Спасибо тебе.... как же... - и она окончательно разрыдалась, но я не могла больше здесь задерживаться.
   -Пожалуйста, София!- взмолилась я, и Соня, чмокнув на прощание малышку, передала ее мне. Отовсюду зазвучали восторженные возгласы, и нас стали передавать по цепочке, обратно.
   Малышка успокоилась, и даже улыбалась, поняв, что она дома. А я смотрела на нее и думала:- так просто, как же я могла забыть о своей Мечте. Самой-самой потаенной, самой бережно лелеемой в душе. Какой ужас! Я мечтала о такой ерунде, а ее забыла! Слава Богу, мы успели до того, как вспыхнет свет, вернуться на свое место, и я даже смогла обнять крошку, доверчиво прижавшуюся ко мне, и поблескивающую глазенками. Как же я счастлива! И. когда вспыхнул свет, и мы с Ани открыли глаза, она улыбнулась так же радостно. как и я. Теперь самое простое и сложное. Я должна вернуться Туда.
   Ани, проснувшись, сразу подошла к зеркалу, мы смотрели в глаза друг другу, и впервые за все это время разлуки понимали свои чувства, обменивались ими, переливали их , как из сосуда в сосуд. Мечта подошла и встала рядом со мной, прислонив ладошку к холодному стеклу. Мы опустились рядом с ней на колени. Я положила ладонь на маленькую ладошку, Ани же присоединилась к нам с той стороны и произошло то, что , может, и не случилось бы со мной, не выбейся я из привычного русла . Я стала счастлива. Я обрела свою Мечту. Ту, что с самого рождения хранилась в моем сердце, но потом , по мере моего роста, становилась такой маленькой и незаметной, что я забыла о ней. Теперь я знаю, зачем я на этой планете. Это счастье. Нет, это Нирвана. Ани все поняла. Она знала, что нужно сделать. И мы почти успели.
   Вошедшая Сиделка очень удивилась, увидев свою подопечную , подтаскивающую зеркала к одному, большому, во всю стену. Но ей, в принципе, было все равно. Она грубо схватила Ани за руку и стала впихивать ей в рот таблетки. В этот раз уже не одну, а несколько. У нас совсем нет времени. Эта доза ее не убьет, но приведет в состояние овоща. И я бессильна что-либо сделать. Сергей, как видно, уехал еще с утра, и, судя по наглости этой бабищи, приедет не скоро. Я вместе с Ани билась в судорогах, каталась по полу, выгибаясь от боли, и не могла сделать ни-че-го. Она потеряла сознание. Счет пошел на минуты. Моя сфера погасла. Ну раз терять мне нечего, значит и бояться тоже некого. Я высунулась из своего виртуального плена и изо всех своих сил закричала :" Сережа!" Если есть я, значит, где-то здесь есть и его отражение, его второе Я, вот к нему-то я и обращаюсь, вопя, что есть сил :" Сережа, помоги! " Соседние сферы заволновались, ожили, зашуршали шепотом, передавая по цепочке, туда, где мой синеглазый сейчас, и, надеюсь, он находится в зоне видимости для своего зеркального близнеца. Если бы я была Там, я бы, наверное, очень сильно плакала и сердце мое бы билось как сумасшедшее. Но Мое сердце подчинялось Ани сейчас, и билось оно все медленнее, и я становилась все слабее. Наконец, шепот соседних сфер донес до меня информацию, что ему передали, он спешит ко мне, я вернулась к своему месту у зеркала и упала так, же как лежала по ту сторону Ани. Но, в отличие от нее, я видела, как он вбежал, как схватил ее, как набрал номер на мобильном и вызвал Скорую. Потом вынес на руках ее из дома в свою машину и рванул в больницу, не дожидаясь врачей. Я все видела в зеркала в автомобиле, и как дрожат его руки, и, как он бледен, и, как он шепчет :" Держись, держись, все будет хорошо, Поленька, не отключайся...."
   Все обошлось. Желудок промыли, руки капельницами утыкали, Сереже сказали, что это отравление лекарствами, и теперь он сидит рядом с кроватью и ломает голову, что же все это значит. А Ани спит. И рассказать ему не может. Но мы с ней знаем правду. И знаем, что теперь у убийц нет пути назад. Они промахнулись. Не ожидали, что он вернется домой. Все, сковородка под их задницами уже на огне. Вопрос времени. И их замысел вскроется. Сиделке нет резона покрывать Жену. Она сдаст ее, сразу же, еще и обвинит в том, что вынудила честную женщину засунуть в задницу безупречную карьеру для своих личных, темных делишек. А Жена и вовсе рискует многим. В случае развода она оставалась обеспеченной , свободной, привлекательной женщиной. Могла еще создать новую семью. Очевидно, самолюбие взыграло. Что ее, такую распрекрасную, променяли на сумасшедшую оборванку. На кого угодно, только не на меня. У нее нет выбора. Нужно уничтожить меня, стереть с лица Земли, и, когда-нибудь, память обо мне сотрется и все останется при ней. Одно маленькое дополнение- она еще не знает того, что понимаю я. Начав убивать, она не остановится. Следующим будет сам Сережа. Зачем бояться, что он снова захочет бросить ее, развестись, оставить без части им заработанного имущества? Проще избавиться от него, подсыпав хитрый препарат, и свалив потом на его стресс и депрессию. Нельзя быть чуточку убийцей. Или слегка преступником. И никто ей не виноват. Это только сама она приняла такое решение. У нее был выбор.
   Но, как бы там ни было, следует ожидать от нее дальнейших действий. И они не несут мне ничего хорошего. В больнице она не решится, а вот дома... Нужно спешить.
   Сергей не отходил от меня- Ани ни на минуту. Все думал, думал. Мерил шагами палату. Курил в форточку, как школьник. Сидел, сжав виски руками. Пару раз звонил кому-то, негромко говорил, но я-то слышала.
   -Да. Не знаю. Отравление, да. Ну ничего такого не было, сам не знаю, с чего она удумала. Вот вопрос- откуда эти таблетки? Я, конечно , не знаю, что у меня там в аптечке валялось, от Тины, может, и осталось, она любительница всякую гадость горстями пить. Но Линка-то откуда могла узнать про них? Еще и догадаться, каких напиться, и сколько? И еще эта просьба ее, насчет камеры, из ума не идет. Да и странно все так- спала себе нормально, а тут утром просыпается и сразу таблетки глотает. Да не сумасшедшая она! Врачи говорят- нервный срыв, но психической патологии не было. Все она понимала, только говорить не могла, почему-то. И вот еще.... Мистика какая-то.... Только никому, ладно? Я ведь тогда еду в машине, и вдруг будто ее голос слышу: " Сережа, помоги!" Я думал, глюки. Остановился. А руки будто сами руль назад выкручивают. Бывает же такое?! Она меня по имени-то уже и не помню, когда называла. Да все странно. И зеркала эти... Я понимаю, что с ней что-то происходит, но что? Ты бы видел ее, ты бы меня понял. Она такая.... Она ж прям прозрачная вся.... Такая хрупкая, как ненастоящая...Кажется, отпусти ее- и полетит. Бред, да? Только глаза у нее.... Ну просто светятся. я как привороженный за ней хожу. Когда она пропала, думал , с ума сойду. Сначала звоню, прихожу- нет ее. Что такое, никто не знает. Дом заперт, телефон молчит. Кое-как упросил, чтобы вызвать слесаря, открыть дверь. А она там... На полу... Без сознания. Вот кто знает, что там с ней произошло? И с тех пор все жду, когда же ей станет лучше. Нет, сейчас уже вроде и в порядке, только этот приступ вчера... Да что эта медсестра может сказать? Ничего не видела, ничего не знаю. Поднялась, посмотрела- спит, пошла вниз, завтрак ей готовить. Ничего не слышала. Да зачем ей врать, она второй раз в моем доме, вообще не при делах. Я боюсь за Линку... Ужас как боюсь... Может, нанять детектива? Пусть правда камер понатычет. Ок. Давай.
   Потом звонок в детективную контору, назначил встречу. Ушел, на прощание поцеловав меня . А я и сделать ничего не могу, Ани спит. Чтож, буду ждать.
   Назавтра он забрал меня домой, вернее, к нему, туда, где меня уже ждет- не дождется моя убийца. Ани все знает, все что нужно сделать, только бы успеть, я сама за себя постою. Она устала уже в нашем мире, плохо ей там, она не привыкла к отсутствию того, кто за нее решает, что ей сказать, что сделать, она и говорить-то там не может, и думать, но боль-то у нее настоящая, какой она еще никогда не знала, в отличие от меня.
   Как назло, он практически не отходил от меня ни на шаг. Только ночью, оставшись одна в спальне, я смогла приступить к задуманному. Благо, свечки она все-таки успела спереть из подсвечника в гостиной. В темноте, тише, чтобы никого не разбудить, подтаскивала зеркала к одному, большому, ступая на цыпочках, и замирая от каждого стука. Наконец, вроде все нормально. Ставим свечки. Зажигаем , встаем к зеркалу, теперь только дождаться, пока установится связь между мирами и поплывет тоннель внутрь, ко мне, и я шагну в тот мир, а она вернется в этот.Если бы я не была так занята этим процессом, я бы заметила, как потихоньку открылась дверь и в комнату проскользнула гибкая темная фигурка. что-то тяжелое опустилось на голову Ани, и она упала. И отключилась. Она, а не я. А я смотрела в бессильной ярости, как эта стерва Тина разрывает пачки с таблетками, пихает лекарство в рот лежащей без сознания моей близняшке и бормочет тихонько:- В этот раз ты точно сдохнешь, сволочь. Как же ты достала меня уже! Ну ничего. Пока очухаешься, уже поздно будет. И все сама, никто не докажет, что я была здесь. Тварь, шлюха, кто тебя звал в мою жизнь? Сама виновата. Не надо на чужое имущество руки свои поганые протягивать. Ишь ты, пришла на все готовое. Я его годами окучивала, а она так сразу- и в дамки! Нет уж. Земля тебе пухом, спи спокойно, дорогой товарищ. А я останусь при своем. Ну, все, кажется.
   Напоследок, не удержавшись, пнула лежащую Ани ногой. И так же тихо ушла. А я смотрела на лежащую в беспамятстве себя и понимала, что наблюдаю свой собственный конец. Все, что могла я- потихоньку выть :" Ани, Ани. очнись, пожалуйста, милая, прошу тебя, очнись..." Звать Сережу бесполезно, сейчас он спит, и не услышит , и его отражение мне ничем не поможет. Остается надеяться на чудо. А с каждой минутой препарат все больше всасывается в кровь, еще не оправившегося от прошлого отравления, организма.
   Наконец она пошевелилась, с величайшим трудом повернула голову, и я закричала ей, превозмогая боль:- Вставай, прошу тебя! Встань! Подойди ко мне!!!!.
   И она тяжело, качаясь, почти падая, подтянулась к зеркалу, встала, опершись на него обеими ладошками, и смотрела на меня, глаза в глаза, до тех пор, пока все не закружилось, не понеслось вскачь, в безумном вихре, в круговерти кадров из моей короткой и непутевой жизни.
   Я, наверное, все-таки, умерла. Потому что не может быть на Земле так хорошо и спокойно. И такие теплые и нежные руки меня держат. И так приятно целуют мои щеки чьи-то мягкие губы. Я шепчу :- Сереженька.....
   И он осыпает поцелуями мое лицо. Прижимает, крепко, так, что дышать нечем. и что-то горячее и мокрое на моих губах. Я поднимаю руки, и обнимаю, понимая, что это не смерть, и не сон, а самая настоящая правда. И его счастливое, мокрое от слез лицо мне вовсе не снится, и я улыбаюсь, и я дышу, и вообще, я- это я. Все получилось, я вернулась.....Врачи удивляются. Даже не так- они в шоке. А я благодарю их за такое хорошее и действенное лечение. Приезжали собака с милицией, смотрели интересное кино, в котором я сыграла главную роль, сама не зная об этом. Сережа выполнил-таки мою просьбу, и мое ночное приключение снимали камеры, самые современные, замечательно запечатлевшие все тонкости и нюансы моего несостоявшегося убийства. Оскар нервно курит в сторонке от блестящей игры. Такая драма, такая глубокая жизненная трагедия в лице без пяти минут бывшей жены, решившейся на убийство соперницы. Не могу сказать, что понимаю ее, но жалею - возможно. Теперь уже. Чего бы теперь и не пожалеть? Для меня-то все обошлось. Именно благодаря тому, что это не меня, а моего виртуального двойника пичкала она дорогим ядовитым препаратом. И, поменявшись со мной, Ани уже не имела права умереть, вынужденная повторять за мной все движения, жесты, мимику и действия. А я помирать не собиралась. Но этого объяснять милиции не стала. Свои действия с зеркалом объяснила состоянием аффекта. И при первой же возможности поцеловала свою близняшку, оставив на стекле четкий оттиск своих губ.
   Первые мгновения после возвращения я себя чувствовала младенцем, появившимся на свет. Все совсем другое, незнакомое, прекрасное, восхитительное. Потрясающая легкость движений, и от этого постоянно тянет пританцовывать, и при каждом удобном моменте я это и делала, не забывая улыбаться в камеры, мигающими точками занявшие углы комнат.
   Везде, всюду я видела себя в больших зеркалах, и любовалась собой, обожала себя, лучилась своей любовью, улыбалась себе - так это выглядело со стороны. Но я-то знаю, что улыбалась Ани, ей посылала воздушные поцелуи, в благодарность за такое чудо в моей жизни.
   С таким наслаждением мылась, лаская бархатом мыльной пены кожу, ощущая мягкость, нежность. Как я могла не нравиться себе раньше? Что уродливого находила в себе? Как не замечала этих ямочек на щеках, этой светлой ласковой улыбки, плавной линии плеч, изящества и, тонкости запястий? Я прекрасна, и это не нарциссизм. Это констатация факта.
   Я надела очень красивое платье, что привез Сережа, и, порхая по кухне, в безумном воодушевлении, создавала такие шедевры, о которых даже не знала еще вчера. Все у меня получалось, все горело в моих руках, и, кажется, даже цветы на подоконниках, обласканные мной мимоходом, повернули ко мне красивые листики и цветочки и тоже любовались мной.
   Сережа не сводил с меня сияющих глаз. Изредка он, думая, что я не вижу, тихонько крестился, а я хрустально смеялась, счастливая, любимая, любящая. Потом мы устроились прямо на полу у камина втроем - я с милым и маленький Цезарь, затисканный, накормленный самыми вкусными кусочками, весело бегал от меня до Сережки.
   Нет ничего чудесней - сидеть на коленях мужчины, обвив его руками, и слушать биение сердца. Молча. Чтобы не перебивать тихий голос любимого, рассказывающего о своей любви.
   - Линка, зайка моя, до сих пор не верится, что ты вернулась. Я так испугался. Только поняв, что ты можешь исчезнуть из моей жизни, перестал врать себе. Признался, что никогда и ни с кем мне не будет так хорошо, уютно и спокойно. Что всю жизнь искал тебя, вот такую. Мечтал о том, чтобы моя малышка была со мной постоянно, просыпалась на моем плече и засыпала, уткнувшись носиком в мою руку. Только сейчас я наконец-то счастлив. И чувствую себя собой, не нужно играть ролей, и не нужно убеждать себя, что так и должно быть. Пушистенький мой, ты первая и единственная, кого я принимаю всю, без остатка, и буду держать крепко-крепко. Лишь бы твоя болезнь не вернулась... Мы пройдем еще обследования, если надо, поедем за границу, но узнаем, что это было.
   -Не нужно Сереж. Я и так знаю.
   - Что же?
   Я рассказала ему о своем общении с зеркальным двойником. О путешествии в мир отражений, чуть было не ставшим большой ошибкой в моей жизни.
   Я понимала, что нужно быть просто сумасшедшим, чтобы поверить во весь этот бред. Но Сережка слушал внимательно, задумчиво. По его глазам я видела, что он принимает на веру все, что я говорю.
   - Так значит, тот мир существует, и он рядом, лишь протянуть руку?
   - Да. Но попасть туда трудно. Заглянуть может практически каждый, а вот войти туда - это нужно, чтобы отражение помогло тебе, соединиться, стать единым организмом. Вот с этим проблемы. Мне просто повезло, что мое-то отражение нашло в себе силу преодолеть сопротивление закона подчинения оригиналу.
   Сережа задумался. Потом попросил рассказать, как это происходит. Я рассказывала, он слушал, кивал, поглядывал на зеркало.
   - Послушай, а в тот, первый раз, для чего ты ходила туда?
   Я смутилась. Ну как рассказать о том, что меняла нашу историю? Он догадался.
   - Я что-то сделал не так, да? Расскажи.
   Скрипя зубами, поведала ему о нашей ночи, мосле которой я испугалась, что он бросит меня. Сережка притворно возмутился:
   - Нет, ну вы подумайте! Оказывается, самого сладкого меня лишили! Она-то бесстыдница, уже знает обо мне все, а я... Надо наверстывать упущенное!
   Он легонько тронул губами мое ухо, но я вздрогнула, как от удара током. Наверное, глупо бояться того, чего желаешь больше всего на свете. Повернувшись к Сереже, потянулась к нему сама. Мы ждали этого оба, чего уж скрывать. Меж нами проскочила искра, превратив двоих мирно беседующих мужчину и женщину в страстных, дрожащих от желания, жадно целующих друг друга.
   Вроде и знакомо все, и незнакомо. Но так желаемо, так нежно, так правильно... Теперь мы уже не те, что в начале. Теперь я уверена в неслучайности нашей встречи, в своем праве быть здесь, владеть безраздельно этим мужчиной, лучшим на свете, любимым, предназначенным для меня.
   Сереже, наверное, пришло в голову то же самое, в его глазах, его движениях чувствовалось спокойствие властелина, утверждающего право на свою женщину.
   Да, я знаю, что такое секс. Я знаю, что люди целуются, обнимаются, ласкают и проникают друг в друга, но то, что было с нами - не было сексом. Это было слияние. Чувствовать каждое желание любимого человека, без слов, без намека - что может быть естественнее? Что может быть лучше?
   Меня охватило такое спокойствие, такая радость, я поняла, что нашла свое место в мире, и оно здесь, навсегда.
   Ночью мне приснился странный сон.
   Спальню окутал кромешный туман, как тогда, там, в зазеркалье. Я потянулась к Сереже, прижаться, спасаясь от страха. И не нашла его. Только пустая кровать. Стала звать его по имени. Ответом мне был лишь шепот зазеркальных двойников, голоса, сливающиеся, сворачивающиеся в канат, обвивающий руки, тянущий туда...
   Проснулась посреди ночи, дрожа. Сережа сопел тихонько рядом, не было никакого тумана, но что-то потянуло меня встать и подойти к зеркалу. Еще по пути к нему я ощутила дикий, безумный ужас. Моего отражения не было! Вся комната, как на ладони: мебель, ковер, стены... А меня нет. Я еле сдержалась, чтобы не закричать. Потихоньку выскользнула из спальни, пробежала п коридору, спустилась вниз, и там, в зеркале, тоже не было меня. Нигде! Я даже ощупала себя, чтобы убедиться, что действительно существую.
   От шока я не знала, что делать, просто села, обхватила коленки руками и так сидела, наверняка, бледная и с вытаращенными глазами, и слезы сами по себе текли по щекам. У меня словно забрали нечто ценнейшее. Самого родного человека. Даже больше. Меня саму похитили. Я сидела и пыталась подумать о том, что это значит, и что мне делать. Так ничего и не придумав, уснула прямо на полу.
   Сережины недоуменные и испуганные глаза - вот первое, что я увидела, проснувшись. Секунда на осмысление происшедшего, и ,с надеждой, взгляд в зеркало. Отражение на месте. Ощутив облегчение, виновато улыбнулась Сережке, позволила поднять себя, и уверила милого, что со мной все в порядке, просто сон неприятный приснился. Будем надеяться, что он поверит.
   За завтраком молчали оба. Он, очевидно, все еще опасаясь, я- думая о ночном приключении. Осторожно Сережка поинтересовался, не передумала ли я насчет обследования, но получив поцелуй и теплые нежные объятия, успокоился.
   Постепенно я успокоилась, списав все на пережитый стресс. Проводила Сережу, принялась за уборку, играла с Цезарем, готовила обед. Все было хорошо. Ничто не напоминало о ночном кошмаре.
   Вечером мы устроились перед большим телевизором в гостиной и смотрели какую-то милую, романтическую комедию. Вернее, большей частью не смотрели, а тискались, дурачились, целовались. Все-таки, нам безумно хорошо вместе. И нет прошлого, словно и не было ничего там, словно и не жила я вовсе до встречи с любимым. Только сейчас мне так отчаянно хочется замедлить время, растянуть этот сладкий миг близости родного, понимающего человека. Все в нем прекрасно, все так, словно специально для меня задумано и создано. Может, и у него такое же мнение относительно меня? Боже! Как можно видеть недостатки в своей половинке? Мы - отражение друг друга, если счастливы, то счастливы вдвойне, если же будет больно - разделим боль на двоих.
   Как же мало мне сейчас даже короткого земного века! Мне и десяти жизней мало было бы, будь они у меня. Столько хочется сделать! Сколького хочется достичь! А главное - быть рядом с Сережей, с ним одним. И... хочу маленькое ясноглазое солнышко, с чернявыми кудряшками и папкиным характером. Как хочу! Но заговорить об этом не решаюсь. Это должно быть решение двоих. Нужно дать ему время определиться, понять, чего хочет он.
   Пока же он просто непередаваемо ласков. Он наслаждается мной, моим телом, моей близостью, это же видно. Слова не заменят пьяного блеска в глазах, дрожи в пальцах, объятий, нежности. Хм. Вот и истина - как бы мы к себе ни относились, всегда есть кто-то, для кого каждая складочка, каждая наша морщинка - само совершенство. Нужно только отыскать его. Мне повезло.
   Снова сон. Тот же липкий, густой туман. Снова паника и холод в душе, и нет Сережи рядом. Встаю, медленно подхожу к зеркалу, издалека видя неясный образ моего отражения. Подойдя ближе, с ужасом замечаю, что отражение - не мое. Передо мной - Сережа. Провела рукой по груди, волосам, нет, я все-таки осталась собой, а там - кто?
   Призрак заговорил.
   - У тебя еще хватает наглости здесь находиться? Сломала мне жизнь, привязала к себе. А я хотел нормальную семью, детей. Ты же бесплодна! И никогда не родишь мне сына. Зачем ты тогда нужна? Чтоб я мучился от своего великодушия?
   Проснувшись, обнаружила, что щеки влажны, и разревелась еще больше. Нет, не надо, теперь, когда у меня все хорошо, не отнимайте это счастье. Дайте надышаться, ну пожалуйста!
   Сон не шел из головы. Едва дождавшись утра, отправилась к врачу. Хотя, и так чувствовала, что узнаю что-то плохое. Молодая женщина - гинеколог так хмурилась, осмотрев меня, что и спрашивать было глупо.
   - Полина Александровна, мы должны вас обследовать очень тщательно, но первоначальный осмотр показывает, что у вас, скорее всего, нет возможности забеременеть. Понимаете, врожденная дисфункция...
   Я слушала, как через вату. Как это врожденная? Не может быть! Раньше ведь все было в порядке! Врач, волнуясь, показывает мне в карточке записи - да, приходила, обследовалась, никогда не беременела... Но это ведь не так! У меня не было никаких болезней!
   Совершенно ошарашенная, металась из угла в угол по дому, не зная, что и подумать. Еще и Ани не откликается, послушно повторяет мои движения, а ведь только она может ответить, что происходит. Прислонившись к зеркалу, я плакала, гладя холодное стекло, просила:
   - Ани, милая, пожалуйста, поговори со мною! Скажи, что мне делать!
   Сережа, вернувшись домой, неприятно удивился моему подавленному состоянию, но объяснять ему ничего не хотелось. Просто уткнулась лицом в его рубашку и ревела. Кажется, он обиделся, что я так с ним поступаю. Но как же сказать ему, что случилось нечто страшное, чему я не могу найти объяснения? Но хуже всего то, что он стал меня успокаивать. Даже не то, что стал, а как стал.
   - Линка, маленький, успокойся. Я понимаю, тебе скучно тут одной. Но так ведь будет не всегда. Сейчас ты еще слаба после болезни, а потом, когда окрепнешь, подумаем о малыше. Ты же хочешь, милая? И у нас будет настоящая семья, будем растить сына или дочку, радоваться и любить. Ну, что с тобой такое?
   Я уже выла, не пытаясь сдерживаться. Пришлось-таки ему рассказать. Судя по тому, как каменело его лицо, эта новость его шокировала не меньше, чем меня.Но такой реакции я не ожидала, конечно.
   Он встал резко, я едва успела отшатнуться. Подошел к окну, скрестив руки на груди. Плохой знак. Закрывается. Расстроен до предела, губы трясутся. Мне стало совестно. Подошла со спины, обняла, прижалась. Безответно. Не реагирует.
   - Сереж, милый, я же не знала...
   - Я понимаю.
   Сухо, жестко. Вот уж не ожидала от него.
   - Но есть же и другие способы...
   Он обернулся, и мне не понравился его взгляд. Я таким его еще не видела.
   - Я не буду воспитывать чужого ребенка, если ты об этом. И пробирочные младенцы меня тоже не интересуют. Мне нужен полноценный наследник, а не инвалид! Моя жена была бесплодна, теперь ты... Что же мне так везет на ущербных?!
   Я не верила своим ушам. Он не мог так сказать, не мог! Это неправда. Мне снится! Легкие сжались, не давая вдохнуть, сердце замерло. Такой боли в моей жизни не было еще никогда! Развернулась и убежала в спальню, упала на кровать и рыдала, пока не обессилела окончательно.
   Опустошенная, лежала, пытаясь понять, что же мне делать дальше. Здесь оставаться нельзя, однозначно. После того, что я услышала, для меня Сергей не существует. Найдет себе молодую, здоровую, обзаведется потомством. А я? Я-то как же? Как ни гнала я мысль, но она упорно лезла и лезла в голову: "Зачем жить? Для чего? Стареть в одиночестве, не узнав, что такое материнство, не подарив жизнь, бесполезная трата времени. Так зачем ждать? Выход рядом, только протяни руку. Можно повеситься, или порезать вены лезвием, напиться таблеток, в конце концов. И все. Никаких мучений".
   Я почти убедила себя, что это лучший выход. Представила, как это просто. И он там, внизу, даже не переживает, как я здесь. Значит, не нужна, не любит. Нечего терять.
   Кое-как встав, поплелась в ванную, пустила воду и всматривалась в зеркало, уже по привычке, наверное. Лицо, распухшее от слез, глаза мутные, что ж, вот так и придется умирать. Какое мне дело до того, какой меня найдут?
   Голос Ани я даже не услышала - почувствовала.
   - Полина, мы ошиблись. Мы промахнулись в измерениях. Ты сейчас не дома. Ты на месте одной из вероятностей.
   Слезы высохли моментально. Как это? Зеркало запотело, Ани не видно, но я слышу, как она, с трудом, но пытается рассказать:
   - Я... говорила тебе... вероятности... их много. Ты промахнулась, попала не в свою жизнь.
   - Что же теперь будет? - спросила я.
   - Ты - оригинал... Тебе не место в проекции. Уходи. Пока еще не поздно.
   - Но как? Куда?
   - Ты знаешь...
   Дрожа, я присела на краешек ванны. Попыталась собрать мысли в кучу. Итак, там, в зазеркалье, я умудрилась не только рассыпаться, но и попасть в параллельную вселенную. Где существует моя проекция, рожденная моими фантазиями. У нее почти моя жизнь, но с одним из моих страхов, теперь ясно, каким. Нужно уйти, искать свою жизнь, настоящую, здесь все нереальное. И Сережа не говорил всего того, что меня так расстроило. Я должна вернуться к нему. Как? Очевидно, все так же. Через другой мир.
   Вернувшись в комнату, я почувствовала нечто странное. Все вроде бы на своих местах, но будто подернутое пылью. И - словно остановилось время. Ни шороха, ни стука. Так не бывает. Кинула взгляд на часы - стоят. Нехорошее предчувствие льдинкой укололо сердце. Нужно торопиться.
   Спустившись вниз, кинулась искать свечи, краем глаза заметив, что и тут никакого движения. Только сейчас до меня дошел смысл моих снов. У проекции не может быть отражения, поскольку она сама является отражением меня, настоящей. Это мой подсознательный страх отразился тогда, и задал программу самоуничтожения для моей копии. Я должна была умереть здесь, потому что это тупиковая ветка.
   Быстрее же, Вот, наконец-то. Бегом к зеркалу. Расставляю свечи, руки дрожат. Каким-то седьмым чувством ощущаю как слабеют перерезанные кисти моего двойника, но в глазах-то темнеет у меня...
   Вот, наконец, коридор готов. Ани, помоги.
   Вглядывалась в темный туннель до самого последнего момента, когда помутилось, зашумело в голове и бурлящий водоворот гаснущего сознания подхватил, понес меня. Но я уже ничего не чувствовала.
   Пробуждение было не самым приятным. Дежавю, долбанное дежавю. Снова это вневременье, ватный туман, пустота... Но теперь еще хуже, потому, что я все понимаю и помню. И знаю, где я нахожусь. Только понять бы еще, как попасть туда, куда надо.
   Ладно, будем действовать проверенными методами.
   Сосредоточившись, призываю Ани. Именно ее, никого другого.
   Она вышла прямо из тумана. Но медленно, как в фильме, прошла мимо, словно не видя меня, следом возникла другая, такая же, и еще, еще. Что еще за игры? Здесь можно не спрашивать, достаточно подумать.
   "Та, что помогала мне, с кем я говорила, будучи еще в своем мире, останься".
   Отражение возникло прямо напротив. Сидит так же, как я, по-турецки, бледная, с больными, измученными глазами.
   "Поговори со мной"
   Зачем слова, когда мы чувствуем друг друга? Она винит себя, за то, что ... За что? Почему нельзя об этом говорить? Хочешь предупредить? О чем?
   Это она плачет, или я? Да что происходит, вообще?!
   Вдруг Ани растаяла, на ее месте появилась другая, та, которую я видела в зеркале тогда, в магазине. Моя улучшенная копия. Но она не отражает меня, а живет сама по себе!
   - Ну что, Полина, у тебя все получилось,- голос хрипловат, - Ты сделала все, что мне было нужно.
   Я почувствовала холодок в позвоночнике.
   -Может, объяснишь, что именно я сделала?
   Она рассмеялась, запрокинув голову, красуясь.
   - Так легко оказалось заманить тебя сюда! Доверчивая романтичная дуреха! Куда, куда ты полезла, не зная правил игры?
   -Игры?!
   - Дорогая, ты даже не представляешь, как ты мне помогла! Своим приходом сюда ты открыла мне дверь в свой мир. Наконец - то у меня есть доступ к настоящей энергии.
   -Что ты говоришь? Я не понимаю! Какой энергии? Кто ты вообще?
   Она встала, пошла вокруг меня,
   - Что ты знаешь о мире? Да ничего! Он многогранен, бесконечен, он непознаваем. Постичь его может только душа, свободная от оков навязанной реальности. Все вокруг, и ты, и я - лишь частицы Вселенной, а не центр ее, как вы, люди, думаете. Душа же и есть сама Вселенная - она бесконечна и бессмертна. Одно плохо - информация стирается при переходе из тела в тело. Иначе люди стали бы Богами. Вспомни вы самый главный секрет магии жизни, вероятностей бы не существовало, и значит, энергия потекла бы ровным потоком, а не стихийно, как сейчас. Вам, убогим, дано главное, то, чего нет больше ни у кого. Вы как пчелки, что собирают мед на полях, несете Вселенной энергию чувств. Вот она, сила! То, что дает величайшее из наслаждений - слияние. Но вы-то, примитивы, не взяли в толк, что сливаться можно со всей Вселенной, и использовали эту бесценную возможность для тупого спаривания.
   Я начала понимать. И ужаснулась.
   - Так, значит, ты...
   - Я твоя вечная память, альтер-эго, та, что накапливала твой опыт жизнь за жизнью, но не имела возможности использовать его. День за днем я смотрела, как ты упускаешь возможности, и ничего не могла сделать. Зато теперь займу твое место и сделаю то, что недоступно простым смертным - пропущу через себя всю энергию Вселенной.
   - Как это? - едва смогла выговорить я, отстукивая зубами дробь.
   Ее понесло. Она наслаждалась возможностью промыть мне мозги.
   - Ты была в шаге от открытия, когда попала сюда впервые, но, как все людишки, предпочла решать свои глупые земные проблемы, вместо того, чтобы завладеть миром. Достаточно было понять, что ты - едина во многих лицах, почувствовать себя каждым из живущих, каждым живым существом, планетой, скоплением звезд, ты только представь, как это великолепно! Попасть на перекресток миров и не воспользоваться этим - как же ты ошиблась! А теперь ты никогда не придешь туда, никогда!
   Она рассмеялась, а я застыла каменным изваянием, даже дышать перестала, кажется.
   - И что же ждет меня?
   - Здесь? Вечное скитание по мирам, в поиске своего единственного дома, и нигде, нигде ты не обретешь себя. Раз за разом ты будешь терять то, что тебе дорого. Только пройдя все свои вероятности, ты можешь понять, где ты была настоящей. А они бесконечны, потому что каждая рождает миллионы новых, и так далее.
   - А тебе-то это зачем?
   Что я такого смешного спрашиваю? Хохочет, как над анекдотом.
   - Зачем становиться Богом? Такой вопрос только ты и могла задать. Чтобы создавать и разрушать, жить, но как высший разум, познать все, пропустить через себя весь опыт мира.
   - А для чего?
   Теперь разозлилась. Видно, моя тупость уже превзошла ее ожидания.
   - Вот поброди здесь бесконечно и узнаешь, как хочется жить по-настоящему. Сколько знаков я посылала тебе, и ты продолжала влачить жалкое существование. Наконец, дошло, додумалась, и что? Ударилась в комплексы, страхи свои, плодя еще больше несчастливых вероятностей. Вот и расхлебывайся с ними тут сама.
   - Ани... Что с ней? - поинтересовалась я устало, поняв, что бесполезно пытаться договориться с ней.
   - Какая Ани?! Пойми же ты, наконец, не было никакой Ани! Ничего не было, все это лишь плод твоего воображения, которому я немного помогла. Подкинула тебе нужное видение, и все, вуаля. Ты поверила, обрадовалась, что можешь переложить на чьи-то плечи бремя ответственности. Никто тебя сюда не заманивал, никто тебе ничего не объяснял. Все это было в твоей памяти. Ты одна! Никто тебе не поможет, не выручит. Даже поговорить тебе будет не с кем. Напридумывала себе двойников! Она была всего лишь твоим отражением. Ты говорила за нее. И здесь ей отражаться не от чего, можешь не звать.
   Меня охватило такое отчаянное чувство тоски, выть захотелось.
   - А что же со мной сейчас в моем мире?
   - Сейчас ты спишь. Но ведь время здесь не идет, мы можем проболтать сотню лет, а там не пройдет и минуты. Я войду в твое тело вместо тебя, проснусь, улыбнусь и буду получать одни лишь удовольствия от жизни. А когда я сольюсь с вселенской силой, стану еще и бессмертна. Отправлюсь в бесконечное путешествие, и ты, даже если и найдешь выход в свой мир, не найдешь меня. Так, хватит болтовни, мне уже не терпится вдохнуть по-настоящему, ощутить вкус, запахи, а, что я тебе объясняю... Прощай, мой бестолковый оригинал. Спасибо за тело.
   Она подмигнула мне, так же, как тогда, на работе. И пропала. Просто растворилась в тумане.
   Остаться одной в полной пустоте - то еще удовольствие. Без желания жить и без возможности умереть. Хорошо хоть я соображаю. Может, что-нибудь придумается? Пока что я легла на спину и ни о чем не думала, прикрыв глаза. Что-то похожее на медитацию. В своем мире это было бы депрессией. А тут - бесполезным ничегонеделаньем.
   Но человек так устроен, что не может не думать. Мысли все равно возникают в голове, и вольно - невольно цепляешься за них, мозг работает. Я ведь человек, в конце концов! Я уникум, что б она там не говорила! Кто еще может похвастаться путешествием в другой мир? Алиса? Ну, так выбралась же она, выберусь и я.
   Сев по-турецки, помассировала виски и принялась анализировать полученную информацию. Итак, все, что было со мной раньше - лишь плод моего воображения. Лишь способ заманить меня сюда, и поменяться со мной местами. Но я ведь видела и ощущала Ани! Неужели мое воображение настолько образно? Надо ж было такое представить себе! А если попробовать еще раз?
   Я напряглась, рисуя мысленно черты своего отражения. Но, когда специально это делаешь, как-то не получается. Бесполезно. По-прежнему одна. Ладно, чего сидеть, надо думать, как попасть хоть куда-нибудь. Нужно понять, что не так с этими вероятностями. Как я поняла, это тупиковые ветки моего возможного существования. То есть те, в которых у меня нет вариантов. А как же постулат, что нет безвыходных ситуаций?
   А это мысль. Можно попробовать. Я расслабилась, представила тоннель, через который попала сюда, дождалась, пока картинка стала четкой, и пошла по нему обратно, в комнату, из которой ушла. Так представляла, пока не помутилось сознание, как тогда, может, уснула. Открыла глаза в спальне Сережи. Как же приятно снова оказаться дома! Теперь бы еще понять, в своем ли я мире, или в мире вероятностей?
   Потухшие свечи, зеркала. Отражение. Все вроде как должно быть. Убрала быстренько за собой всю атрибутику ритуала, спустилась вниз. Сережа спит на диване, Цезарь подбежал, ластится. Может, мне это приснилось? Уснула у зеркала и увидела сон, что тут такого?
   Присела у дивана на коленки, всматривалась, любуясь, в лицо любимого. Может, это его разбудило, но ресницы дрогнули,
   Сережа открыл глаза, поморгал, просыпаясь, увидев меня, заулыбался. У меня отлегло от сердца, такой теплой была его улыбка. Притянул к себе, обнял, довольный.
   Милый, как же я скучала по твоей нежности! Согрей меня, прогони плохие мысли!
   - Линочка, зая, что же ты дрожишь, глупышка? Ничего не случилось? - он вглядывался в мое лицо с тревогой, и я поспешила его успокоить:
   - Все в порядке, я просто соскучилась.
   - Маленькая моя, - растрогался любимый.- Соскучилась она! Всего-то один раз уснул нечаянно на диване, так теперь моя малышка вообразила себе невесть чего!
   Я вздрогнула всем телом, в сердце вполз липкий страх.
   - Милый, - спросила осторожно, - ну ты же не обижаешься на меня за вчерашнее?
   Его недоуменный вид подтвердил мои подозрения.
   - А что было вчера, солнышко? Ты пошла спать, а я тут что-то замечтался, да и заснул. Если ты о том, что оставила меня здесь одного, так это я виноват, а не ты, - хихикнул, прижимая меня крепче.
   - Кто же оставляет свою женщину одну в холодной постели?
   Я поникла, поняв, что снова ситуация ведет меня, я в одном из параллельных миров. Чего же мне ждать здесь? В чем подвох?
   Все вроде бы шло нормально, как всегда и, хоть я и была напряжена, все ж - таки позволила себе побыть счастливой. Погода выдалась пасмурная, туман застелил землю плотным покрывалом, так, что и не разглядеть верхушек деревьев за оградой. И мы уселись у камина в гостиной, играли в шахматы, вернее, Сережа учил меня играть.
   Расслабилась и потеряла бдительность. Когда залаял Цезарь, и как-то резко затих, не придала значения. Однако ж почему-то странное предчувствие потянуло наверх. Пообещав Сережке, что вернусь через минутку, побежала по лестнице наверх, и уже почти у спальни услышала тихий хлопок и шум упавшего тела.
   Уже догадываясь, что увижу, чуть наклонилась через перила, и там, на полу, на белом ковре - Сережка, в странной позе, вполоборота ко мне, и с улыбкой на губах. Так нелепо - на мертвом лице - улыбка, и глаза смотрят на меня...
   Я зажала рот руками, затряслась в рыданиях. Страх придал сил, позволил сообразить, что через минуту убийца поднимется наверх и найдет меня. Нужно бежать, спасаться, а я, как прикованная, смотрю на него, на алую вишенку в центре лба, полуоткрытые губы, мокрые волосы, и пятно, заливающее дорогущий ковер.
   С трудом заставила себя отползти в спальню, запереться там, рыдая, расставляла свечи, привычно, зеркала...
   Дрожа, уселась перед нагромождением отражений, смотрела прямо в свои бешеные, почерневшие глаза, не замечая льющихся слез, постаралась расслабиться, но куда там! Зубы отстукивали, руки онемели, я же с отчаянным упрямством смотрела в тоннель, повторяя, как мантру: "Ани, забери меня!"
   Из-под двери потянуло дымом, как видно, убийца решил не тратить силы на поиски свидетелей, а просто поджег дом. Еще хуже. Выхода нет.
   Я задержала дыхание, постаралась успокоиться, смотрела прямо в тоннель, вот уже, вот сейчас...
   Когда уже начал душить кашель и закружилась голова, послышался гул и треск снизу, как видно, там вспыхнуло уже основательно. Только не думать о Сереже... Только не думать... О Сереже...
   Открыла глаза. Может, я умерла? Хоть бы это было так! Лежала, плача, бесконечно долго. Зачем мне вставать? Зачем идти куда-то? У меня в запасе вечность, вот и проведу ее, лежа и плача.
   Кадр за кадром прокручивались перед глазами картины - он улыбается... он смеется... хмурится... целует...
   Зачем жить? Зачем я выжила там? Почему успела попасть сюда? Чтобы терпеть эту боль вечно? Не хочу! Не буду!
   Я резко села, зажмурилась, зло и решительно стала вызывать видение тоннеля. Я попаду туда и умру там. А дальше будь, что будет. Я устала от этой игры.
   И... дайте мне его увидеть... Убедиться, что он жив...
   Сережа мирно спал на кровати, когда я открыла глаза, очутившись снова в нашей спальне.
   Поднялась и на цыпочках, тихонько, подошла к нему, дотронулась - теплый, грудь ритмично поднимается от дыхания. Уткнулась носом в простыню и ревела. Так и просидела до утра. Тут он меня и нашел, поднял, затряс встревожено:
   - Поля! Что случилось?
   Я, вместо ответа, прижалась к нему, крепко - крепко, словно стараясь слиться с ним воедино, и дышала им, гладила волосы, и молчала.
   Конечно, потом пришлось сослаться на дурной сон, чтобы не вызвать подозрения. Но он все равно озадачился, когда я категорично потребовала сейчас же, сию минуту, нанять охрану для дома, установить сигнализацию и решетки на окна, и развесить плотные шторы. А пока что - уехать. Хоть в гостиницу, хоть в мою старую квартиру. Только не здесь!
   Милый посмеивался, качая головой, посчитав мой каприз влиянием недавней болезни. Но, слава Богу, подчинился.
   Мы приехали ко мне, туда, где прошла наша первая ночь. В привычной обстановке я успокоилась, повеселела, занялась уборкой. Но Сережку не отпускала от себя, на всякий случай. Пожарила оладушек. И все вроде хорошо, спокойно.
   Ночью, на тесной кровати, прижалась к нему, слушая стук его сердца, и размышляла.
   Может, в этот раз мне повезло, и теперь-то я в своем настоящем мире? Как это проверить? Или стоит обратиться к врачу, и у меня паранойя? Перед глазами вновь и вновь вставало мертвое лицо с отверстием во лбу, я встряхивала головой, избавляясь от него, но оно снова и снова возникало.
   Не заметила, как уснула. Проснулась поздно, солнце уже вовсю светило из окон. Сережки рядом не было. Его вообще не было. То ли уже ушел, то ли еще вчера был галлюцинацией? Телефон не отвечал. Снова это поганое предчувствие...
   Одевшись, выскочила из дома, отправилась к себе на работу, вернее, бывшую. Никто меня там уже не ждет. Работает другой продавец, ходят те же покупатели, и теперь уже ей треплют нервы.
   Привычный путь, тот же замерзший автобус, то же отражение в окне.
   Вот она, витрина, через дорогу, и там, у магазина, стоит знакомый "мерседес". И даже, кажется, хозяин возится у машины.
   Улыбаясь, бегу через дорогу, всматриваясь, он - не он?
   Визг тормозов меня удивил, но поздно. Тут бы надо было податься вперед, или отпрыгнуть назад, а я застыла на месте, глядя, как на меня несется машина. Еще успела разглядеть совершенно белое лицо девушки за рулем, ее расширяющиеся зрачки, и прикольную пушистую игрушку на лобовом стекле. В следующий момент меня сорвало с земли, подкинуло и, падая на капот машины, я почувствовала хруст костей. Боль появилась не сразу, наверное, из-за шока, но этот миг без боли, но уже при смерти, мне показался вечностью. Краем глаза я уставилась в свое отражение, что мне спасительно предоставило бьющееся стекло, и тоннель снова подхватил меня и потянул за собой...
   В этот раз я уже не плакала. Просто лежала, боясь пошевелиться. Словно у меня все еще переломано все тело. Сердце стучало так медленно, что, казалось, вот-вот остановится. Целую вечность, наверное, я пролежала так. Но вставать все же пришлось.
   Скрестив ноги по-турецки, я подперла голову руками, то есть приняла свою любимую мыслительную позу, и стала думать.
   Нет, так не пойдет. В каждой новой вероятности что-то будет случаться с нами, это же мои страхи, а у меня их было немерено. И что же, проходить каждый? Так я действительно сойду с ума. Эта мысль меня так рассмешила, что я забыла о пережитом шоке. Вот, наверное, что происходит с душой после смерти. Вот только что было больно и страшно, а сидишь и смеешься, вспоминая, и понимая, что это лишь очередная серия.
   Стоп! Граждане, а кто был тот, главный, с кем я беседовала в тот, первый раз? Если я правильно поняла эту стерву с моим лицом, то все образы, являвшиеся мне здесь - внутри меня самой. Так, может, это...Бог?
   Я ведь верующая? Определенно. Значит, Бог должен быть во мне, и должен помочь. Надо только помолиться. Как назло, забыла, как это делается. А если просто обратиться, своими словами? Попробую, терять все равно нечего.
   Встала на колени, сложила ладони лодочкой, склонила голову и заговорила вслух.
   - Боже... Если ты есть... А ты должен быть обязательно, ведь кто-то должен следить за всем этим безобразием! Если ты есть, помоги мне! Ну, что это такое, человеку, живому, болтаться невесть где? Мне жить надо, любить, ненавидеть, в общем, чувствовать. Ребенка родить. Ну, да, оступилась, залезла, куда не просили. Но только по глупости же и по доброте душевной! Я ж помочь хотела! Опять же, должен же быть адвокат, да и суд, в конце концов. Но только не так! Я соскучилась...
   Слезы потекли по щекам.
   - Я домой хочу. В свой мир, в свое время. Жить, не зная, что будет завтра, хорошее ли, плохое ли. Ждать этого завтра! Ждать лучшего. Ведь не все же время я боялась! Были у меня и светлые мечты! Где они, почему бы меня не порадовать безоблачным счастьем?
   Ответ сам собой появился в голове.
   - А ты не дала энергии своим счастливым мечтам. Ты пережила их, использовала и выбросила. Страхи задвигала поглубже, а счастливые моменты вычерпывала полностью. Ты же не верила в хорошее!
   Я разозлилась.
   - Да?! А кто меня такую создал? Я, что ли себе такой характер придумала?! Я, может, и сама хотела бы быть отважной амазонкой, а не инфузорией бесхребетной! В чем моя вина? Подумаешь, все такие идеальные, а я отброс какой-то!
   - Ты не отброс, - голос в моей голове, похоже, посмеивался. - Наоборот, ты уникум. Именно твое воображение помогло тебе проникнуть сюда. Далеко не каждому это доступно. Чего стонешь - то? Сама попала - сама и выходи. Тебе уже все разжевали, осталось только проглотить. Но раз уж ты здесь, приберись, что ли. Верни себе то, что заложено в тебя. Думай. Сама.
   Вот так вот, да? Очень здорово. Тоже мне, помощь. Хотя... Мысли-то появились.
   Здесь ли, там, я - человек. Пусть сейчас без тела, оно осталось в моем мире. Живет без меня, да и ладно. Будет другое, третье, сто двадцать пятое... А я-то та же! Особенная, отличная от всех других. И, что там она говорила мне? Едина во многих лицах? Как это? Могу понять, что все мои ипостаси - и Умная, и Глупая, Сильная, Слабая, Заботливая, Вредная, и все остальные - это части меня, моей личности. Могу любить их, или не любить, но они неотрывно со мной связаны, даже нет, они и есть я.
   Но вот объять необъятное...Почувствовать все живое? Планеты, скопления звезд...
   Так, начнем с малого. Сначала проведем ревизию внутри себя. Кто я? Что? Сосредоточилась, прикрыла глаза, в позе лотоса застыла, слушаю внутренние голоса.
   В какой-то момент представилось, что я - общежитие, в котором устраиваются на вечное жительство куча народу. Вернее, куча дамочек с моим лицом. И все разные. Спорят, шумят. Кого-то ругают, кого-то слушают.
   Хотя, почему только дамочек? А как же тот нахальный Идеальный Мужик, который бесконечно лезет в мысли? Тот, который постоянно твердит мне, что с его точки зрения... Оценивает и критикует меня, презрительно морщится или одобрительно цыкает? Он ведь тоже где-то там бродит. Отсвечивает лоском. Показывает, как должен себя вести, что говорить мой избранник.
   Да, кстати, там же где-то бегает и ребенок, нет- нет дразнящийся и требующий то мороженого, то мягкую игрушку. Пухленькая девочка с косичками. Обидчивая и плакса.
   А, да, еще - бабка такая, вредная, что шипит внутри меня постоянно: "Нет, ну ты посмотри, разве это юбка? Это пояс на заднице! И что мужикам надо? Только голый зад? Так она ведь им светит всем, не одному! Хоть бы поговорили с ней сначала, прежде чем слюни пускать! У ней ведь в голове одни шмотки и тусовки! Работать они не хотят, рожать - тоже, к хозяйству не приучены, с таким-то маникюром. Ну и на кой она нужна такая? Как цветочек оранжерейный, не столько красоты, сколько хлопот и расходов!"
   О, похоже, сдвинулось с мертвой точки!
   Так, а еще... Еще кошка! Которая любит, когда ее гладят, но выпускает коготки, когда обижена. Та, что любит потягиваться в постели, утром, в выходной, особенно, когда солнце в окна.
   Хм, еще лошадь ломовую припомни, ага. И козу с печальными глазами.
   Однако! А если представить в себе что-то не свое? Например, я - часть своей матери. Есть она во мне? Конечно, есть! Вот, сидит, расстраивается, что дочка никак не устроит свою жизнь.
   Ой-ей, поперло, кажется. Перед глазами встала мама, не такая, как была в последнее время, а молодая, еще беременная мной. В легком ситцевом платьице, счастливая. Откуда я могу ее помнить такой? А, неважно. Я почувствовала! Да! Есть! И ее ожидание меня, и легкие толчки в животе, и любовь, все здесь, во мне.
   И бабушка. Ее теплые руки, так изящно мнущие тесто на пирожки. Дай-ка влезу внутрь, послушаю, что она думала.
   "Поленька на отца похожа. Говорят - к счастью. Хоть бы так! Может, хоть ей посчастливится. Чтобы при мужике. Вон, как смотрит с интересом, пускай учится. Будет хорошая хозяйка. Эх, хорошо, будет кому передать умение. Мне - от матери, ей - от бабки моей. Вот так и идет бесконечно. Передается по наследству - не только рецепты, но и опыт житейский, чтобы знали, соломки подстелили. А разве ж они стелют, дети - то? Ох - хо- хо, всяк норовит свои шишки набить, нет бы на чужих ошибках учиться".
   И ведь можно продолжить. Весь мой род, деды, прадеды, каждый добавил в меня что-то свое. Это же колоссально! Итак, я - вершина эволюции. Но, в то же время, я - моя праматерь, Ева, только пожившая и поднабравшая опыта. Вот это да! Значит, все люди - мои родственники, и тоже носят в себе часть меня! Это как в большой-большой семье, можно не общаться со своим третьеюродным племянником, но при встрече ощутить родство, найти общие черты, сходство характеров.
   От волнения дыхание перехватило. Кажется, я начинаю понимать, что имела в виду эта мошенница, моя копия. Можно почувствовать любого человека, нужно только грамотно настроиться на него.
   Хм, ну-ка, попробуем. Кого бы почувствовать? И сердце защемило, раньше, чем пришел ответ. Сережа. Милый мой. Родной. Как же я скучаю! На него даже настраиваться не пришлось, я почувствовала его сразу. Или у меня проснулась наследственная память и помогла мне?
   Ощущать себя мужчиной - довольно интересно. Немного по - другому они устроены. Там, где мы, женщины, ждем эмоций, у них работает логика и расчет. Я усмехнулась, заглянув в его чувства.
   Как же мы любим мучиться догадками, а у них все довольно просто - вот он встретил меня, заинтересовался, влюбился, определил для себя, что я - его, и на этом закончились все метания. Неважно, поправлюсь ли я, подурнею ли, он уже прописал меня в своих владениях, наложил лапу - мое! И даже если расстанемся, я так и останусь его собственностью, у них не бывает бывших. Если только временно проходящих службу в другом подразделении.
   Примитивно, но эффективно. Не так уж сложен был момент выбора. Он не считал проблем, способных встать между нами, просто определил, что я ему подхожу, со мной комфортно, легко, а остальное - решаемо. Как здорово! Что же мы не так?
   Оказывается, мужчине уйти от женщины довольно сложно. Именно потому, что не может он перестать ее считать своей. Может понять, что какие-то ее черты его перестали устраивать, но не она сама. И, если есть альтернатива - уйдет, не потому, что там лучше, а потому, что та территория им еще не занята. А потом может встречаться с обоими. Потому что собственник.
   А все-таки, он чувствует, что меня нет рядом. Скучает. Ему действительно не хватает моего тепла. Это уже на бессознательном уровне. Просто ощущает подвох, и не может понять, в чем. Вроде, вот я, а не грею. Это как малыш знает, когда маме плохо, грустно, и тоже плачет.
   Вообще, мужчины тоньше чувствуют нашу сестру, нежели мы сами. Во всех них сидит ребенок, привязанный к матери. Как бы ни сопротивлялись, а не отменить тягу к женщине. Мы же, с рождения готовимся к материнству, так задумано природой, и на все живое, а уж на своих милых половинок смотрим со снисходительным пониманием, заранее прощая все, как маленькому. И боимся, оберегаем, так же, как несмышленое дитя. Хоть они и сильнее, физически, но стараемся укрыть своей заботой, как ангелы - крыльями.
   Солнышко мое, если бы ты мог так же почувствовать меня, как я тебя! Потянул бы меня к себе, может, и узнала бы, где же ты, настоящий.
   Однако, надо работать. Моя копия набирает силу, я чувствую, она уже просто брызжет знергией, нужно торопиться.
   Да уж, работа для моего призрачного организма нешуточная - нужно овладеть своими наследственными способностями в рекордно короткое время, да еще использовать их, чтобы выйти отсюда. И там нужно разобраться, как запихнуть эту самозванку на место.
   Кстати, о времени. Только что мне пришло в голову некое откровение. Вот тут времени нет. А в фальшивых мирах? Скорее всего, тоже нет. Да, точно, часы вели себя очень странно, когда я была там. Да, я знала, что должен быть вечер, и за окном темнело, но не слышала, чтобы били часы! Вот! Время движется только в моем, настоящем мире. Правильно. Ведь все эти ложные миры - лишь проекция оригинального, в определенный промежуток времени. Ура! Теперь понятно, как определить, что я дома.
   Теперь бы сообразить, как исключить все бесконечные ошибочные, тупиковые ветки, в которых мне придется бесконечно терять свое возможное счастье. Хм... Терять...
   А что, если мне попробовать просто поступать нелогично? Делать то, чего от себя сама не ожидала? В таком случае, вероятность исказится. Отлично!
   Вдруг представился экран монитора, на нем привычная надпись об ошибке и возможных действиях, а внизу - окошко "применить ко всем". Мысленно я нарисовала галочку в этом окошке и нажала клавишу ввода. Такая вот шутка юмора.
   Настроилась, привычно вообразила спальню, из которой ушла сюда, увидела зеркальный тоннель, будь он уже триста раз неладен, и потянулась в него.
   Дом, милый дом. Разлепив глаза, с тоской смотрю на свое отражение, потом корчу рожу. Взгляд на часики - мигают, вроде, как обычно. Время - без четверти девять. Подождем. Добрых пять минут валяюсь на полу, болтая ногами. Ни с места. Что и требовалось доказать. Значит, могу делать, что хочу. Интересно, что мне здесь приготовили?
   Спускаюсь вниз. Сергея нигде не видно. Ага, в ванной какой-то шум. Зачем-то крадусь, на цыпочках. Прислонив ухо к двери, слышу голос милого.
   - Малышка, я тоже тебя люблю. Обещаю, в ближайшее же время мы будем вместе. Спроважу эту придурошную и заберу тебя к себе. Сладкая моя, тоже скучаю...
   Я расхохоталась. Нет, определенно, в этой игре что-то есть. Не знай я, что все это не на самом деле, мне было бы очень больно. А тут - весело.
   Сережа вышел на шум, вытаращился на меня. Я же, жеманничая, стала играть роль:
   - Любимый, как я рада! Мы будем играться втроем, да? А может, еще позовем Славку, водителя?
   У милого челюсть отвисла.
   - Да-да, не смотри так! Вообще, хочу гарем! И я чтоб старшей женой! И вообще - мне скучно! Надоел ты мне.
   Стало вдруг так легко и свободно.
   - И ничего вы мне не сделаете! - смеясь, кричала я и приплясывала. - Ничего этого нет, всего лишь глупые страхи! Я - повелительница вероятностей!
   В этот раз никаких тоннелей. Все вокруг закружилось, как подхваченное смерчем, и я стояла в центре этой воронки, не боясь, наслаждаясь своей властью. Не знаю, как это произошло, нечаянно, но сила прошла сквозь меня, пронеслись перед глазами картинки возможных несчастий, и все дальше, дальше...
   Вот и все. Снова пустота, Но теперь она другая. Испуганная, напряженная. Ждет, чего от меня ждать. А я ее не боюсь больше. Мне хорошо в ней. Никуда не тороплюсь. Зачем? Время стоит, и могу хоть целую вечность провести здесь, не старея, не болея, не мучаясь голодом и жаждой. Здесь я решаю, что со мной будет. И это не пустота - это чистый лист, на котором можно нарисовать любые декорации. Я раскинула руки, закрыв глаза, и прислушалась к своим внутренним ощущениям.
   Нет, здесь не должно быть пусто. Тут живут бесконечные цепочки несбывшихся желаний, надежд, ожиданий. Это ж сколько энергии! Сколько боли! Может, поэтому мир и становится все циничнее и бесчеловечнее, что люди перестают верить в хорошее? И мне нужно почувствовать эту боль. Нужно провести ее через себя. Не знаю, зачем. Просто надо.
   Я никогда не была под наркозом. Но это, наверное, похожее состояние. Я растворилась, расплавилась, потеряла границы тела. Впрочем, оно и было - то иллюзией.
   Боль коснулась меня легонько, сначала легким дуновением, будто пробуя, затем потекла тонким ручейком, разрастаясь, заполняя устье, затем и выплескиваясь. И вот уже не река - море, океан боли. Сколько же в мире неразделенной любви, обид и разочарований! Так вот где она хранилась, горькая память. Да, ничто не исчезает в никуда и не возникает ниоткуда.
   За что, почему именно мне выпало это испытание? Если бы я была материальна здесь, то как минимум поседела бы добела, сошла с ума или просто умерла.
   А так я даже плакать не могла. Сначала мне было просто нереально тяжело. Видеть людские страдания, горечь одиночества, потери близких - с чем это сравнится? Неудивительно, что люди стремятся избавиться от такой ноши.
   Однако, чем дальше, тем легче становилось мне. Как мышцы накачиваются тяжелыми тренировками, так и я в этом суровом эксперименте стала сильнее. У меня просто не было выбора. Энергия переполнила меня, и нужно было что-то делать с ней. Я представила, как, проходя через меня, очищается она, становится светлой печалью, грустью, но уже не болью. Добавила в нее чуть надежды и сочувствия. Пожалела всех, кто страдал, пропустила через решето своих переживаний, и, что хорошо, смогла очиститься сама от негатива.
   Что-то случилось со мной, Вернее, во мне. В душе.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"