Она так мило верила... Отвык я от этой детской наивности, бездонной преданности в огромных карих глазах, и бесконечного доверия. Даже растерялся вначале. Ненадолго. Выручила привычка. Привычка врать.
Увидев ее в полутьме бара, поймал себя на мысли, что красотка ошиблась дверью. Шла в библиотеку, а попала в это гнездо разврата. Потерянная, стояла она у входа, поминутно одергивая платьице и поправляя прическу. Впрочем, какую прическу - волосы свободно спадали по плечам, длинные, пушистые, чуть подкрученные на концах. Бегло оглядел зал: может, у нее назначено свидание, и сейчас встанет какой-нибудь здоровяк, с идиотской улыбкой поспешит навстречу. Нет, никто не встал. Пара таких же, как я, охотников, пожирали взглядами эту фею, очевидно, думая аналогично.
По праву большего неудачника я пошел в атаку. Отработанные приемы не дали сбоя и в этот раз: ошеломил, заболтал, запутал, и ненавязчиво усадил за стойку бара. Очнулась она, когда перед ней уже грелся в запотевшем стакане зеленый Мохито с полным набором трубочек-зонтиков - прочих бирюлек.
- Саша, - с улыбкой, твердо, но не агрессивно протянул руку. Машинально запомнил имя, которым представился.
- Дарья, - она совершенно очаровательно смутилась и подала руку. Ох уж, эти провинциалки! Принял, перевернул узкую ладошку, мягко прильнул к запястью губами. Она вспыхнула. Ну, теперь не давать опомниться, заболтать - заморочить, и тогда, Тимон, тебе обломится чудное свидание.
Что я плел, что плел! Благо, легенда вызубрена железно, чтоб не попасться на какой-то ерунде. Моему мастерству придумывать небылицы позавидовал бы сам Ян Флеминг. Я размахивал руками, показывая траекторию пуль, пролетающих над моей головой, когда якобы воевал в одной азиатской стране. "Об этой войне никому не известно, - говорил я, - только немногим, кто остался в живых". Но это большая тайна, добавлял таинственно, ты же понимаешь...
Она понимала. Слушала, чуть приоткрыв чудесные тонкие губки, ахала и пугалась, сочувствовала и вздыхала облегченно, когда в моем рассказе случались островки спокойствия. И романтики.
- У меня была любимая... - многозначительно и скорбно продолжил я и осекся. Самое время помолчать, погрузиться в печаль.
- И что с ней случилось? - не выдержала Даша. Никто не выдерживает.
- Лучше не спрашивай, - помотал головой я, - лучше не спрашивай.
Она прониклась, и взяла меня за руку. Я возликовал в душе - получилось. Бросил на нее быстрый взгляд - и тень жалости коснулась сердца. На секунду стало стыдно. Но лишь на секунду. Разум тут же отсек сомнения напоминанием о том, что у меня уже две недели не было секса- виртуальных подруг во внимание не принимаю, а прошлая любовница кинула меня, как последнего поца. Когда я почти поверил в ее искренность и доказал свою надежность покупкой вожделенной шубы, исчезла, как тот ценник в водовороте унитаза. Я имею право на реванш. Вложения должны быть оправданны. Я потратился - должен быть вознагражден. Пусть не той, так этой.
В общем, дева прониклась. Теперь я стал наводить справки о ней. Пара предложений сказали мне все: и то, что у нас будет секс, и то, что мне это практически ничего не будет стоить. Брошенка с младенцем. Типичная картина. Эх, женщины, женщины... Никогда вы нас не поймете. Там, где надеетесь найти жалость и сочувствие, возникают лишь выводы о вашей легковерности и доступности. Смог он - смогу и я. Не трогают нас фото милых карапузов и рассказы о больной маме. Лишь показывают масштаб будущих вложений: ага, девочка некапризная, небалованная, такой дашь конфетку и она твоя. Нет! Дашь конфетку ее ребенку, а маме - аспирин.
Но внешне, конечно, все выглядит так, как хочется ей. Сжатые в гневе кулаки, мат сквозь зубы: "Сука! Как он мог! Подонок!" И это тоже часть представления. И в ответ - теплая, как мартовское солнце, благодарность в глазах. Ни за что благодарность. За надежду, что не все такие. Что наконец-то встретился настоящий. Нет, милая. И я такой же. Но всему свое время...
А пока я продолжаю психическую атаку. Вижу цель: секс, сегодня, - это минимум. Максимум - полный набор, лишь бы одноглазый змей не подкачал. Заливаюсь соловьем, расточаю комплименты, но не избито-шаблонно, а виртуозно, с индивидуальным подходом. Необыкновенная, особенная, настоящая, истинно чувствующая. Душа! - вот что они любят. Не грудь - душа, и пофиг. А сам машинально оцениваю добычу: бюст так себе, недавно бросила кормить, многого ждать не стоит; но стройненькая, ножки, попка - в порядке. Интересно, бритая ли? Змей откликнулся мгновенно, чем я не преминул воспользоваться.
- Дашуня, - с придыханием шепнул ей на ушко. - Что ты делаешь со мной...
И так ненавязчиво ее руку себе на ширинку. Вздрогнула, но не отняла руки. Бинго!
Легкая победа, удачный вечер. Такси, холостяцкая съемная квартирка, пустая, но для интима все имеется: и свечи, и шампаньон в холодильнике, и резинки. Ну и само собой, кровать.
Вошла, огляделась неуверенно.
Не смотри на обстановку, говорю я ей, это служебная квартира, а моя - только что отремонтированная. Вот, смотри, фото. На Макбуке, купленном специально для таких понтов, - фотки из интернета, дизайн на миллион, вид из окна на Кремль. Следующая подборка - в подземном гараже - Ниссан Патрол, - якобы, пока в ремонте после аварии, и миниатюрная Тойота Камри.
- Хотел подарить любимой, - грустно поясняю и смахиваю несуществующую слезинку. - Стоит, ждет хозяйку, пылится.
- Как это все красиво! - восхищается она.
- Старался, - скромно улыбаюсь. - Жаль, ничем этим практически не пользуюсь. Вечно в разъездах, и в пустой дом возвращаться не хочется. А тут, - обвожу руками пространство, - не свое, чужое. К чему тратиться? Да и сама понимаешь, - добавляю многозначительно, - в любой момент могут вызвать...
- Ну ты просто Джеймс Бонд, - счастливо вздыхает она.
- Надеюсь, ты Бондианка, - отвечаю перед тем, как поцеловать. А про себя добавляю: "Бондурочка..."
Резинки остаются в ящике тумбочки. Зачем лишать себя удовольствия?
- А если я залечу? - волнуется она.
- Не залетишь, - твердо отвечаю я. - После службы на атомной лодке я не могу иметь детей...
Она успокаивается. На самом деле, девочка, мне все равно, залетишь ты или нет. Скорее всего, залетишь. Это будет не моей проблемой. Надолго я с тобой не задержусь... Не потому, что плоха. Все в порядке с тобой, высший сорт, стараешься, как в последний раз. Просто ты с каждым днем будешь ждать все большего. Тебя интересуют не шмотки и цацки, - я подарю тебе кое-что, в благодарность, - а одно-единственное колечко, на безымянный палец правой руки.
Секс жарок и нежен. У нее давно никого не было, мне в кайф молодое тело, гибкое и податливое, получающее оргазм даже от моих немудреных ласк. У женщины точка Джи - в голове. Просто дай ей поверить, что она отдается предмету своих грез - и шар в лузе. Она закроет глаза, и ее руки будут скользить по спине английского шпиона, и губы открываться мужественному Тимоти Далтону вкупе с Шоном Коннери. И я не строил иллюзий, позволяя целовать себя, лизать и сосать. Понимал, что не мне эта награда - ему.
Когда она, разгоряченная, уставшая, счастливо уснула на моем плече, я лежал и думал: "Дашенька..."
Знала бы ты, как сладко стать желанным и привлекательным, ничего для этого не сделав! Треп, пустой и развесистый, как пресловутая клюква. Я долго шел к совершенству трепа. Отрабатывал на тех, кто был до тебя. После каждой ошибки исправлял легенду, все точнее прокладывая маршрут к женскому сердцу. Все, что я наплел тебе - код, взламывающий почти любую защиту. Оставалось только найти подходящий сейф. Не годится для моих целей девочка, уверенная в себе, знающая себе цену. Даже взгляда не подарит та, что выросла в достатке и сытости. Прожженная шлюха мне и самому не нужна - у таких жесткая такса, а риск подхватить что-то новое того не стоит. Старлетки податливы и многое простят, но с ними скучно. Ты, моя красавица - истинный клад. Идеальная жертва.
Я не буду сволочью. Пока. Мне в кайф твой восторг. Просто прет от восхищения, которым, как сиропом, обливают твои лучистые глазки. Сегодня, с тобой, я - супермен, от английского "мен" - мужик. Хреновенький супермен, конечно. Кончил быстро, выдохся. Но ты готова простить мне эти недостатки. И то, что между нами - пятнадцать лет разницы, и рост у меня непрезентабельный - метр шестьдесят пять. И впалую грудь - память об отсидке, и плоский зад.
Но у нас впереди романтика. Ты понравилась мне. Будут тебе и цветы, и конфеты. Посюсюкаю с ребенком, очарую маму. Уверенно и твердо расскажу о планах приобрести квартиру в вашем городе. Посетую, что возраст - пора обзаводиться семьей. Что скучаю по детскому смеху - такому, как у твоего милого сына. Забью гвоздь. Вынесу мусор. Мне нетрудно, а вам приятно. Если пока еще не залетишь - поживу у вас, поем домашнего. Тем более, что долг за эту квартиру приближается к критическому, не сегодня-завтра мне укажут на дверь. Так что, дав тебе ключ, я ничем не рискую. На пару недель красивой жизни денег хватит - в последнее время мне странно везло в карты. Так странно везло, что пока с поездами до Сибири придется завязать.
Я уже знаю, как исчезну из твоей жизни. С утра позвоню, скажу, что еду в банк, снимать пару миллионов для предоплаты за наше семейное гнездышко. Потом еще раз позвоню, скажу, что в такси, еду домой. Чтоб готовилась - пойдем смотреть квартиру.
И отключу телефон. Выброшу сим-карту.
У меня будет достаточно времени. Первые дни ты будешь ждать, и обзванивать морги и больницы. Потом решишь, что меня могли убить или похитить из-за денег, пойдешь в полицию. И там тебя спросят о моем имени и фамилии. Так, постепенно, выяснится, что меня - такого - не существует.
Окончательно все поймешь примерно через месяц - наши органы сыска не слишком стремительны. Ответ по твоему запросу придет не раньше, чем через пару недель после моей пропажи.
Что с тобой будет? Вряд ли покончишь с собой - на тебе ребенок и мать. Слезы?.. Ну что ж, не впервой. Во второй раз, может, легче. Но, знаю: ты не поверишь, что снова наступила на эти грабли. Вечерами будешь стоять у окна и смотреть, не мелькнет ли под фонарями силуэт твоего любимого Бонда.
А я буду далеко. В России полно городов, где такие же бары, такие же съемные квартиры, и такие же Бондиотки...
Я не буду сволочью - хотя бы потому, что пройду мимо твой шкатулки с сокровищами: парой дешевых золотых колечек и цепочек. Потому, что, если и залетишь, уйду тогда, когда еще можно сделать аборт. Не навяжу тебе еще одно ярмо на шею. Потому, что ты никогда не узнаешь правды. А я ее знаю: у меня не было бы шансов провести время с тобой, скажи я все, как есть. Что ни гроша за душой - какие квартиры и машины? - один потрепанный чемодан и этот понтовый Макбук. Гастрит, простатит, тромбофлебит и недолеченный триппер.
Я уйду, чтоб не привязаться и не скиснуть от желания такого простого тихого счастья с юной, красивой, нежной и доверчивой. Оправдаю себя тем, что этот опыт научит тебя не идти на поводу у первого встречного и проверять паспорт перед тем, как открывать душу. У меня никто и ни разу не спросил его. А там все еще не стерта печать о браке - втором, и брака нет давно, а печать есть. Прописка - воронежская. И отметка о судимости.
Не проклинай меня, не нужно. Я давно проклят многими до тебя. Твоя жизнь намного богаче и полнее моей - в ней есть близкие люди. Есть молодость и здоровье. Есть надежда и вера в то, что ты достойна лучшего. Ты и впрямь достойна. Лучше поверь в свою сказку. Бонды никогда не остаются надолго. И выбирают лучших.
А пока спи. Сопи сладко на моем плече. Я буду любоваться тобой до рассвета. Сам-то не усну - бессонница. И, впервые за последние недели, спокойная бессонница. С возрастом таких теплых ночей становится все меньше. Однажды они останутся лишь как память. Впрочем, надеюсь, мне не придется долго терпеть одиночество. У меня хватает и врагов, и друзей, что помогут перейти в мир иной.
А ты спи, спи, моя красавица. Пока, здесь и сейчас, моя. Спи на плече своего Бонда...